Место тихое, межмирное. Сизое вересковье посреди завитых колонн. Раньше к нам Сир Кошак забредал, автостопщик больше известный здесь под именем Вася. Но нынче мы с Валентиной сразу позвали его присоединиться. Кликнули Васю:
- Третьим будешь?
Валентина, седая арфистка, стала уже забывать, что такое стужа, промозглость, бури. Дышит привольно, пальцы не скрючены. Её помолодевшие руки играют музыку, которая снится драконам и единорогам.
Сам я настраивать погоду никогда не умел. Только записки читаю - их мне второе столетие пишут. Оставляют наколотыми на колючки шиповника - куст вырос возле камня, на котором Сигурд, думая при жизни, будто бы он скальд, резал руны. Это я был там Сигурдом. А наверху у нас просторно и гулко. Всех слышно. Как в пустеющем осеннем лесу. И я снова проснулся от дальнего плача, от грохота сердца, от прерывистого дыхания: кто в беде?
Проснулся и закричал:
- Валентина!
Никак нам теперь без Васи. Это Сир Кошак встанет у циклона на краешке трассы, огладит рыжий хайр, поправит усы, поднимет руку, откроет ладонь. Может, хватит нам застопить одну только чёрную тучу? И всё - обернём непогоду, выведем бедолаг из шторма? Я им крикну, куда выгребать. Валентина настроит арфу в созвучие ветру и волнам. А потом переиграет, перепоёт море на новый, человекоспасительный лад. Перепоёт непогоду старушка, когда установит арфу на тучке. Возглавит кавалькаду. Тучу ей Вася застопит. Сама Валентина, я уже говорил, забывает про сырость.
Мы с ней не в первый раз выбирались к колоннам делать погоду. Единственно, сегодня у арфистки появился невнятный и очень активный слушатель. Не Вася. Сперва силуэт пришлеца складывался из капель дождя. Потом рухнул к нам заиндевевшей глыбой.
- Ямщик замёрз, - подумалось мне.
Музыкой навеяло.
- Альпинист, - отозвался Вася.
- Парни, он же голенький! - присмотрелась к слушателю Валентина.
- Ага, - крикнул я, - Весь в пупырышках.
- Посиневший, - оценил Вася, - С вот такими глазищами!
Валентина села за арфу. В переливах струн засияли снеговые вершины. Стайка туч потянулась к студёному образу. Всё потише будет на море. Являющийся бродяга очеловечился на пару мгновений, ухватил с блюда яблоко. Мы привыкли брать с собой яблоки на вересковье для Васи. Ещё с тех пор, когда он раз за разом случайно забредал к нам в гости и помогал разобраться с погодой.
Вот, не Вася! Разрумянившийся плод скрипнул у бродяги в руке, звякнул о колонну, разлетелся кусочками льда, канул в вереске.
- Дед Мороз! - прошептал автостопщик.
- Посиневший, продрогший, - отозвалась Валентина и, звеня струнной капелью, добавила, - С бегающими глазками.
Слушатель арфы сипло задышал и воплотился поосновательнее.
Сорок лет, - оценил я.
Короткий ёжик. Поза лотоса. Пот, стекающий по позвоночнику.
- Йог! - обрадовался Вася.
- Мёртвые не потеют, - подытожила Валентина.
И завершила струнную капель могучим всплеском.
- Да и не синеют, - добавил я, - Здесь отогреваются.
Бродяга шумно дышал. Живот то округлялся шариком, то прилипал к позвоночнику.
- Коньячку? - Валентина покосилась глазами на флягу, которую мы прихватили к колоннам и оставили лежать пока возле мшистого валуна.
Струны под её руками наполнялись чуть слышным звоном ясного утра.
Йог покачал головой.
- Ангела застопить, чтобы домой проводил? - предложил Вася.
- О-о-о! Эдак ты думал, что в нирвану попал? - оживился Вася, больше известный при жизни как Сир Кошак, - А здесь, братец, трасса.
Йог беспокойно заморгал.
- Теплеет, - улыбнулась Валентина.
Я кивнул ей:
- Разъяснивается.
Капля за каплей, слеза за слезой, струнная росинка за струнной росинкой - истаял йог. Сам истаял. Не задержал непогоду.
Но пока Сир Кошак стопил тучи, пока я прикидывал, как мы сможем подвинуть циклон, Валентина играла пришельцу на арфе. Сначала она исполнила колыбельную для души. О возвращении в теплеющее тело. Потом пела про пробуждение, про утренний мир.
До фотообоев со снежными вершинами, по дранной кошками пеночке для упражнений, к мужичку, выбравшемуся из позы лотоса и свернувшемуся теперь калачиком на полу, тихо-тихо входил гималайский покой. В переливах струн. Бережно собранный для йога на каменистой полянке. Над облаками. Рядышком с пастбищем, куда выходят пастись яки. А у каждого яка - белая звёздочка во лбу.