Страниц истории никчёмных
Уж пожелтела в буквах явь,
И как в былого водах тёмных
Из прошлых дней явилась зябь.
И всё ж страницу за страницей
Не пролистаешь  наперёд,
И остаётся лишь молиться
Да ждать, что Господ снизпошлёт.

И снизойдёт да откровеньем
Печали книга, жизнь страны,
И словно новым озареньем
Ворвётся суть из той главы.
Где правда прячется веками
В одеждах лжи скрывая суть,
И как холодными ночами
Наследие укрыла муть.

Меж тем в опаснейшее время
Когда силён был дух меча,
Раздор закинул тяжесть в стремя
И распахнулась рознь в речах.
И лютым был друг другу ближний
И каждый нёс печать врага,
Как - будто господ стал им лишний
Закрыв для страждущих врата.

Родился он в семье казачьей
И небом был благословлён,
И жизнь сложилась не иначе
Судьбой он был обременён.
В миру томиться в услуженьи
Уж не его то был удел,
Презрев в боярском положеньи
Коварство мыслей, чёрствость дел.

В отрочестве он был прекрасен
На доброту и честь не скуп,
Горячий духом, нравом страстен
Как гром небесный, сердца стук.
И шёл, ещё того не зная
По следу бога на земле,
Но в мир другой уже ступая
Был предрешён грядущий свет.

Монашеский он принял постриг
По венам веру распустив,
И будто в тех минутах острых
Воскресло благо, жизнь укрыв.
И где нога его ступала
Мир открывался и дышал,
Любовь святую даровала
В печали взмокшая душа.

И приняв божье послушанье
В себе он небо растворил,
И словно смерти бы мешая
Он людям веру окрестил.
Не убоялся он гонений
Жестоких иноверцев зла,
И не было в глазах сомненья
Когда казалось, жизнь прошла.

Оставив тёплую обитель
Он двинул разом на Исеть,
Да к месту, где пещера сбита
Чтоб в одиночестве осесть.
И там отшельником суровым
Он волей Господа укрыт,
И духом сильным и здоровым
Здесь должно бы воздвигнуть скит.

И деревянная часовня
Возникла из небытия,
И озарила светом, словно
Впустив здесь бога в мир житья.
И мир дарованный аскетом
Сулил лишь вечность и покой,
И не пугал его запретом
Да страхом смерти, мест устой.

И вот прослышал Илигей
Про свет обетованный скита,
Велел коней седлать скорей
Во след за ним помчалась свита.
И в ожиданьи замер мир
Прольёт ли хан невинной крови,
И пригласит ли смерть на пир
Монаха злобою накроет.

Но ночь остановила хана
Отправив душу в царство снов,
И вдруг в могучей силе стана
Иссякла мощь и плен оков.
И будто жизнь остановилась
Не слышен даже ропот звёзд,
Душа татарина забилась
Черна от горести и слёз.

И вдруг во сне явилась вечность
Пред ним предстала чистота,
Лик богородицы сердечной
В нём отпечатан навсегда.
На ней багряные одежды
И тяжесть мук людских в глазах,
В одной ладони мир был грешный
В другой таилась та звезда.

Что согревала душ заблудших
Да исцеляла от беды,
И в богоматерь окунувшись
Уж не забыть той чистоты.
И грозный взор окинул хана
Над ним поднялся её перст,
Не откупиться теперь данью
Лишь молча слушать её весть:

"На земли те не покушайся
Не тронь монашеский тот сруб,
И воле божьей ты отдайся
Тебе зачтётся этот труд.
Да в землях тех есть след Господний
Его ты злобой не стирай,
И не обагри его кровью
Монаха жизнь не забирай".

И вымолвив посланье хану
Она исчезла в небесах,
В его душе оставив рану
Разбередив  гнетущий страх.
И он проснулся на рассвете
И лишь души на месте нет,
Никто как - будто не заметил,
Что он другой уж человек.

Явился в скит не враг, а гость
И земли божьи даровал,
Пусть будет то единства мост
Прости, что силой отнимал.
И снял с себя доспехи гость
Отдав монаху их навек,
Пусть разобьётся о них злость
Храня тебя, о боговер.

И так Исетская пустынь
И стала домом русской веры,
А в землях божьих здесь застыл
Приют для ясных дней, да серых.
И каждый, кто искал свой дом
Вдохнуть здесь мог целебный воздух,
И испускать последний стон
Глотая дух икон, как воду.

И потянулся люд сюда
За созерцаньем див Господних,
И был монашеский тот дар
Всем указать, как бог восходит.
Да с солнцем умиляет Русь
Пустынь на жизнь благословляет,
И облегчает в душах груз
Тот, что от грусти унывает.

Но змеи выползли из нор
Орлы набатом затрубили,
И будто бы в ненастьи вор
Кочевники зверьём завыли.
И инородцы жгли пустынь
И тяжелел от крови воздух,
И дух монахов не остыл
Покуда не отняли волю.

И в полон страшный увели
Всех тех, кто жизнь не отдал богу,
А смерти страшной, мрак велик
Монахов подтолкнул к порогу.
И в муках горестных от боли
Они взывали к матерям,
Но нет, другой не нужно доли
Лишь веру бы не потерять.

Сожгли дотла обитель бога
Но не сожгли сердца людей,
И в срубах этих, пусть убогих
Таилась рать святых полей.
Та рать, что пала в страшной смерти
Но не прогнув пред злом колен,
И будто дьявол души мерил
Но получил в богатство тлен.

Монах вернулся из похода
Пред ним явилась скита тень,
Дождался солнца он захода
Но не узрел во мраке стен.
И не узрел кровавой бойни
Да видно в том его судьба,
Но может смерть ли быть достойной
Для тех, чья жизнь, как божий дар.

И вдруг блеснул в ночи надеждой
Свет богородицы святой,
Икона будто безмятежность
Оплакивала род людской.
И не коснулись иноверцы
Да божьей матери души,
Могучею осталась вера
Чтоб строго божий суд вершить.

И вновь отстроили обитель
Над миром святость вознеслась,
И будто чистым изобильем
В народе вера разнеслась.
Стволы деревьев всё впитали
Что было, грязь, и грех, и зло,
Но на Исети всё ж настали
Те дни, когда в душе тепло.

Но вновь вернулось зло в обитель
И повернуло землю вспять,
И по какому - то наитью
Кровь потекла рекой опять.
И вновь горели стены храмов
И брань на нехристей неслась,
Да видно не найти управы
На тех, над кем, лишь дьявол власть.

И вновь монахов вырезали
Сводили пытками с ума,
Добро пустыни жадно крали
И погружали всё в обман.
И превратилось всё в руины
Раздор посеял лишь вражду,
Но вера грозным исполином
Вновь излечила тот недуг.

И при смерти монах лежал
Готовясь богу душу бросить,
И за чертой последней ждал
Когда Господь за всё уж спросит.
И богородица теплом
Его окинула с иконы,
И точно за одним столом
Они сидят поверх законов.

"Твоя земля хрипит от ран
От боли захлебнулась вера,
В неволе стонет русский брат
удары иноверцев терпит.
Но всё ж не вечно царство зла
И захлебнётся в гневе ярость,
Раздастся колокольный плач
И возродит в округе радость.

И с ложа встанешь ты затем,
Чтоб в людях возродить единство
Усилить камнем мощность стен
И дать народам вместе слиться.
Дарует бог тебе глаза
Чтоб из глубин взирать на волю,
С тобою будет он всегда
Делить и теплоту и боль".

И богородица исчезла
И стол исчез в небытие,
Как - будто пустота разверзлась
В сон превращая бытие.
Поднялся с ложа инок верный
Перекрестился глядя в даль,
И божьим следуя заветам
Прогнал с земель тоску - печаль.

И силой божьей, да людскою
Из пепелища храм воскрес,
И окунулись с головою
Да в возрожденья ясный блеск.
И благовест разлился звоном
Объял Исетскую пустынь,
И богородицы икона
Хранит обители посты.

Года летели, дни сжигая
И стала символом пустынь,
И души, всяк в себе сжимая
Со всех концов туда несли.
Чтоб бог благословил на подвиг
Болезнь оставила дитя,
И землю брали в руки войны
И знали, смерти их не взять.

Но вдруг вознёсся красный молот
Круша обители простор,
Без веры оставляя молодь
Вновь обрекая на раздор.
Заколотили окна храма
Монахов ставя под расстрел,
Над всеми вознесли тирана
И заявили - бога нет!

Святыню превратили в место
Да лицедейского греха,
Когда несовершенству лестно
Лишаться всякого стыда.
И штамповали здесь консервы
От тухлого пропах алтарь,
Не снеди тухлые резервы,
А гниль души, вот что впитал.

И богородица вернулась
Взмахнув рукой явилась в мир,
И светом людям обернулась
Как чистой веры, пенье лир.
И к временам прониклась стоном
Да та Успения Пресвятой
Богородицы икона
Что здесь вовек хранит покой.

И страждущим открылись двери
И вновь вернулась Русь в собор,
И к Господу хвалу да веру
Ручьём воспел церковный хор.
И пусть покоя в этих землях
Найдут те верные сыны,
Что к Господу в молитвах внемля
Не шли с родимой стороны.