Судьбами пропитан здешний воздух
Вросли осколки прошлого в дома,
Птицами, что в зной,почуяв воду
Рвутся из неволи времена.
Те, что утопали в реках крови
В страшных отреченьях от мольбы,
И не замечали жизни, кроме
Красной уготованной судьбы.

Там, где облака боятся плавать
В небесах забывших смех людской
Где в суровых, страшных, мрачных главах
Век умчал империю с собой.
Там, где чист исток людскою силы
Нравственная гладь сердец святых
Там, где даровал Господь всемилость
Уготовив крест для молодых.

Все деревья помнят гимны скорби
Что трубили птицы в небесах,
Мучеников смерть забрала скоро
Всё ж с молитвой чистой на устах.
Не забыли земли дух прекрасный
Поступь нежных дочерей Христа,
И впечатан стук сердец тот страстный
В святость православного креста.

Нет, тогда не пал Руси порядок
Мир не встал, застыв от лжи и зла,
Родина с бедою встали рядом
Посулив свободы дикой сласть.
Опьяняло чувство новой жизни
Всё казалось будто бы впервой,
И на этом празднике не лишний
Грех сиял, прикрывшись суетой...

Встрече сбыться было суждено
Божья мать их путь благословила,
Сколько дней бесславно сожжено
Прежде чем судьба свой лик явила.
Мир затрепетал от чувств и слов
Таинство сердец объяло разум
Так со дна души взошла любовь
Будто по Господнему указу.

Но в небесный мир любви святой
Тучей необъятной и угрюмой,
Вдруг неверье ворвалось гурьбой
Зазвучали траурные струны.
Император сыну наказал
Нет любви, как кроме Государства,
В Аликс дочь России не признал
Не приняв от Господа подарка.

Но царевич был, как камень твёрд
С мнением отца не согласился,
Не хотел прервать он тот полёт
Что в душе царевны зародился.
Под напором мощным, молодым
Сдался император воле сына,
И возвав  царевича в сады
Своим благословением осыпал.

В церкви Ливандийского дворца
Принцесса обратилась в Православье
И свет в душе нежнейшей замерцал
Была миропомазана во славу.
И Александрой нарекли её
Последнюю, из рода царской крови
И в небеса Господь её вознёс
Из ясности души собор построив.

Нелёгкою судьба её была
Лишилась она матери ребёнком,
Душа, от боли, всё ж не заросла
Хоть было это горестно и ёмко.
И шаг за шагом подошла к венцу
С великим и последним корифеем,
Чтоб через годы вечным сном уснуть
Покинуть мир, святое всё развеяв...

Но омрачил им радость единенья
Тяжёлый императорский недуг,
И в долгих и отчаянных мученьях
Отец терзался, замыкая круг.
И в ясный день закрылись его очи
Воздвигнув Николая на престол,
И предстояло дни теперь и ночи
Хранить Российский славный наш простор.

И Николай со светлой Александрой
Венчались, вознося любовь во храм,
Чтоб ангелы с небес, святой эскадрой
Не отступали от грядущих драм.
Венчание смешалось, да с правленьем
Любовь несокрушима со страной,
И жить на свете божьим повеленьем
И преданным всегда быть лишь одной...

И время коронации пришло
Во храме божьим таинство свершилось,
И миропомазание прошло
Что царское служенье, есть вершина.
И бремя императора, нести
И честь не уронить на дно иллюзий
Чтоб родину от сатаны спасти
И не забыть чего же стоят люди.

Но на Ходынском поле - катастрофа
Дары принять так жаждали миряне
И дьявол, будто, эшафот построив
Толкнул всех друг на друга, как в дурмане.
И давка унесла так много жизней
Рисуя чёрный знак элите царской,
И много дум об этом, и поныне
Тот знак был для России вестью адской...

Но торопиться всё же мы не будем
Ведь жизнь текла так ровно и отрадно,
И в думах поедая вкусный студень
Страшась порывов конного парада.
Страна не знала, где берёт начало
Всё то, что упадёт, как страшный пепел
И непонятно, что с Отчизной стало
Где тот маршрут, что ярок, чист и светел...

А царская чета жила твореньем
Наследника престола ожидая,
И запасаясь ангельским терпеньем
Мосты в былое, блеклое сжигая.
И бог послал детей, всё дев воздушных
Прекрасных ликом,солнечных душою,
И нравом, только русским, простодушным
Да к Господу с любовию большою.

Первою на свет явилась Ольга
Добрая, сердечная царевна
Гордости и чести было столько
Что душа сияла Русью Древней.
Книги были смелою отрадой
Где черпала мудрость и решенье,
А молитвы возносила страстно
Дух девичий постигал смиренье.

Ласковый и добрый, гордый норов
По душе пришёлся иноземцу,
Ольгу принц Румынский позвал скоро
Замуж, отказала иноверцу.
"Не покину Родину святую
Жить в чужой стране, нет худшей доли,
Всем скажу я истину простую
Русская, и быть мне таковою". 

А второю родилась Татьяна,
Красотой девичьей безупречна
Чистая душа, да без изъяна
Бог зажёг на небе её свечку.
Дочерью заботливой, любимой
Она была всегда для Александры
Нежностью пылала, и вестимо
Сердце открывала так для мамы.

Третьей родилась в семье Мария
Та, что небеса в глазах хранила,
В этих небесах Господь парил
Божья мать в душе её царила.
Рисованья в ней расцвёл талант
И отца нет ближе в этом мире,
В русых волосах огромный бант
В сердце пылком страсти стыли мирно.

А четвёртой в мир явилась Настя
Нежная царевна, как цветок
И дыханье отличалось страстью
А в лице Романовых исток.
Смех царевны, словно звон капели
Словно мир проснулся от тоски,
И от смеха небеса звенели
Можно всё царевне той простить.

Время шло, наследник не рождался
В Саров подалась любви чета,
От Серафима Саровского ждали
Чтоб сбылась великая мечта.
В Петергофе чудо стало явью
Алексей родился наконец,
И царевич тем оплотом станет
Верили, суля ему венец.

Алексей был болен от рожденья
Чудом выжил божию мольбой
Смелым императорским решеньем
Сделали страну его судьбой.
И скрывали ото всех болезнь
Закаляя дух свинцом души,
Нет молитвы к Господу полезней
Чтоб порок и злобу затушить.

Алексей был добрый и надёжный
Воин в нём проснулся заодно,
Воля и характер, мир несносный
Покорялся смело и легко.
Сыт он был солдатскою едою
Был кумиром русский идеал,
И была ярчайшею звездою
Та, что освещала русский дар...

И расцвет могущества с богатством
С доблестью и удалью полков,
Что же со страною может статься
Может ли в народе быть раскол.
Мир к России будет переменчив
Силу ведь Отчизне не простят,
С богом величайший край повенчан
В куполах сердца святых блестят.

И за братьев сербских православных
Царь отправил русские полки,
В череде походов, дней тех славных
Мир гремел от воинских молитв.
Против русских мир объединился
Чтоб стереть Великую страну,
Пораженью царь не подчинился
Принимаю страшную войну.

С войском был и молодой царевич
Дух его к Отчизне трепетал,
Рядом с горем становясь мудрее
Он молитвы про себя шептал.
Император не боялся смерти
Верил в силу русскую добра,
Знал бы, что в цари сам дьявол метит
Приготовив красный всем удар...

А императрица и принцессы,
Так рыдали в горести войны,
И не счесть уж траурных процессий
Смерти не познать величины.
Царские покои в лазареты
Превратились в чёрные года,
Сёстры милосердия - царевны
Не замечали, как идёт беда.

Ольга и Татьяна с Александрой
Омывали раны душ и тел,
Словно божьи на земле вассалы
Так их дух прекрасен был и смел.
А Мария и Анастасия
Помогали раненным бойцам,
Читали они им из дома письма
И писали матерям - отцам...

А в народе потекли волненья
С верой в правду жгли в себе рабов,
И предвестник страшного знаменья
Миллионы страждущих голов.
Крики, ругань и проклятья сыплет
Обезумев от свобод, толпа
И столбы от грязи и от пыли
Растянула долгая верста.

Разрывая душу, император
Всё метался, но не шёл ответ,
Как же успокоить Государство
Сохранить Великорусский свет.
Почему Господь не образумит
Знака не подаст, как поступить,
И в душе царя не образует
Мудрость, что веками не испить.

И пришло решенье в горе, в муках
Император шлёт всем порученье,
Будто в ритме дьявольского стука
Грянет на Россию отреченье.
Не пролить не капли крови русской
Вот завет, оставленный святыми,
И душе печально так и грустно
Бедами, сражённой, вековыми.

"Если так угодно, царь помеха
То не быть в Отечестве пророком,
Не служить бесчестно на потеху
Поддаваясь всем земным порокам".
Царь уйдёт, оставив трон России
Тем, кто возомнил себя народом,
Новым незапятнанным мессиям
Показавшим новую породу.

Царская семья взята под стражу
И вершители Российских судеб,
Выставляют, словно на продажу
То, что скоро жизнью общей будет.
И арест домашний, что поделать
Будущее спрятано туманом,
Терпят постоянные издевки
Опутанные узами обмана.

И в Тобольск морозный их отправят
Ночью, на холодном пароходе,
Жизнь исчадьем грубости отравят
В этом уж последнем их походе.
Здесь охрана злобой не скупилась
Дев прекрасных мерзко унижая,
Будто уж и сердце здесь не билось
Будто всё плохое здесь сближалось.

Лишь одна отрада, храм Господен
Что по воскресеньям посещали,
Царский лик прекрасен, благороден
Батюшки их радостно встречали.
Дева - божья мать здесь согревала
Душу от отравы очищая,
А за храмом вьюга завывала
Будто бы царевн оберегая.

Вдруг на горизонте, словно птица
Замаячила искра надежды,
Сердцу по - другому бы забиться
И вдохнуть эмоций сладких, свежих.
Немцы всю семью к себе позвали
Но ответ дала императрица,
"Русские другой страны не знали
Умирать нам здесь, чтоб с небом слиться".

В Екатеринбург прибыв с Тобольска
Царская семья жила в лишеньях,
Не страшила злоба их нисколько
Лишь России - матушки забвенье.
День, лишь многократное мученье
Боль насквозь пронизывала души,
Потеряла доброта значенье
Лишь Господь, о как ты будешь нужен!!!

И царевны думали о жизни
Всё равно убьют, чтоб не глумились
Пусть последний вздох в душе повиснет
К богу уж скорее устремились.
Оскорбленья, страх и поруганье
Сердце источилось на осколки,
Вот и привыкаешь так к страданью
Будто бы в душе судьбы иголки.

Комиссар в один из дней явился
Посулив им безопасность скоро,
И к семье спокойно обратился
Обуздав свой дикий, лютый норов.
"Следуйте за нами побыстрее
Надо бы сейчас поторопиться",
Взгляд суровый, стал ещё острее
Только бы сейчас не оступиться.

И в подвал спустились молча, тихо
Будто замер мир в тревоге мрачной,
Пробудилось из подземья лихо
Выполняя адскую задачу.
Грянул выстрел, жизнь остановилась
Дикий визг орудий воздух смял,
И сердца застыли и забылись
Лишь души свет чистый всё сиял.

Кровью царской комната пропахла
В воздухе стояла скорбь и боль,
Чистота как - будто бы пропала
Растворилась в темноте любовь.
Лишь свеченье доброты и света
Что горело в душах день и ночь,
На века в подвале здесь померкло
Унося от горя святость прочь...

Судьбами пропитан здешний воздух
Врасли осколки прошлого в дома,
Птицами, что в зной, почуяв воду
Рвутся из неволи времена.
Те, что утопали в реках крови
В страшных отреченьях от мольбы,
И не замечали жизни кроме
Красной уготованной судьбы.