Аннотация: Если вам кажется, что за вами все вокруг следят, не пугайтесь! Это не начало шизофрении. Возможно это начало нового жизненного этапа. Рассказ был впервые представлен на конкурс "Коллекция фантазий - 10", но в финал не попал.
Луз канон
С каждым днём Гоше Газетову становится всё тревожней - ему кажется, что за ним следят. Холодные щупальца иностранных разведок тянутся к нему. Секретные агенты всех мастей пытаются втереться в доверие и выведать тайны. Вся беда, что он не знает их ни одной. Борьба идёт с переменным успехом всю ночь, но Жорик (так его зовут родные) - кремень, и под утро побеждает. Он выезжает на сказочно красивом белогривом коне. Впалую грудь богатыря защищают серебряные латы. Нагуталиненные кирзачи ослепительно блестят на солнце. Багряный плащ с шиншилловым подбоем развевается по ветру. Гоша... нет - Георгий! Пронзает многорукое шпионское чудовище копьём... и просыпается.
Лёгкая пробежка по коридору. Огромное, в человеческий рост, зеркало на долю секунды выхватывает из полумрака изрядно помятого человека лет двадцати пяти. Гоша возвращается к стеклянной грани, разделяющей миры, и вглядывается. Мешки под глазами напоминают о тревожном сне, однодневная щетина, взъерошенные волосы. Он криво улыбается своему отражению. Яркий свет ванной комнаты рвет в клочья остатки сна. Тёплый душ смывает липкий пот, а маленький червячок сомнения буравит мозг: "Эти сны неспроста. Таинственные личности: я действительно, зачем-то им нужен. Их поблизости не видно, и это настораживает ещё больше. Они чрезвычайно хитры и умны". Если Жорика спросить: "О ком конкретно идет речь?" - он, скорее всего, ничего не ответит. "Они" в его сознании сплелись в единую серую копошащуюся массу. Подсознательное ощущение опасности не выразить словами, состояние неопределённой тревожности выматывает.
Наконец, очередным сентябрьским утром Георгий решается развеять свои опасения или получить им подтверждение. Факты не заставляют ждать: дворник бросает кривые усмешки в спину; стоит оглянуться - делает вид, что метёт двор. Попытки протиснуться в переполненный автобус заканчиваются неудачей - толстая кондукторша решительно преграждает дорогу. Недобрый изучающий взгляд прожигает неудавшегося пассажира почти до костей. И пока он стоит в нерешительности, более энергичные сограждане занимают место на подножке. Гоша пускается в путь до места работы пешком: путая след, через подворотни, мусорные свалки и тёмные закоулки.
Редкие прохожие, все как один, сошли с плаката "Их ищет милиция". На всякий случай Газетов обходит их по другой стороне улицы. На работе сослуживцы исподтишка подглядывают за ним и шушукаются, а у начальника странно подёргивается правый глаз. "Эти тоже явно что-то замышляют!" - удручённо думает Жорик.
Обеденный перерыв вместо отдыха приносит новую пищу для размышлений. Газетов заходит в кафе и торопливо проглатывает сосиску в тесте, давится стаканом сильноразбавленного сока. Буфетчица смотрит на него долгим хитрым прищуром. Официантка нарочито медленно протирает соседний столик - наверняка подслушивает. "Всё хуже, чем я ожидал, - думает Жорик. - Если так и дальше пойдёт, придётся менять место жительства, работу, внешность... возможно даже пол".
После работы он стремится быстрее попасть под защиту стальной двери и железобетонных стен. Последний рубеж, который предстоит преодолеть на пути к дому, - продуктовый киоск. Чтобы выдержать длительную осаду, надо запастись хлебом. Румяная продавщица, пока отсчитывает сдачу, беззастенчиво разглядывает его сквозь мутное стекло ларька. "Пора обзавестись каким-нибудь оружием для самообороны, - пульсирует мысль в голове Георгия. - Стащу завтра с работы дырокол!" Гоша прикидывает, сколько шпионов можно прибить дыроколом, и удовлетворенно прикрякивает.
Гружёный батонами, через узкую подворотню он попадает, в сумрачный колодец родного двора. Посаженные ещё в беззаботном детстве липы тянутся навстречу солнцу и смыкают ветви на уровне четвертого этажа, прямо перед окнами его квартиры. "Если что - можно будет выпрыгнуть и спуститься по дереву". Поднимается по лестнице: "На лифте не поеду - там может быть засада!" Внезапный страх наступает на пятки, гонит наверх - к спасительному убежищу. Последние финишные метры Жорик преодолевает прыжками через две ступеньки. Заветная дверная ручка, ключ в замок...
Смущённое "Кхе-кхе" застает врасплох.
Георгий медленно оборачивается. За спиной - невысокий человечек, бесцветный и не запоминающийся, словно плесневый. Темно-серый с металлическим отливом костюм, пыльные летние сандалии, рубашка в мелкую полоску и однотонный галстук. Завершает ансамбль старомодная шляпа-пирожок.
- Добрый вечер! Вы - Георгий Николаевич Газетов?! Он же Жорик, он же Гоша? - не дожидаясь ответа, незнакомец приподнимает правой рукой шляпу, левую галантно отводит в сторону и церемонно кланяется. Всё это выглядит несколько несуразно на фоне растрескавшейся штукатурки подъезда, и вызывает у Жоры невольную диковатую улыбку.
- Я рад, что вы добродушны и, судя по всему, готовы к диалогу, - продолжает незнакомец. - Проблема, которую нам предстоит решить, архиважная и не терпит отлагательств...
Газетов где-то слышал, что девяносто пять процентов населения - ненормальные, а каждый второй - сумасшедший. И с тех пор, как принудительную психиатрическую помощь отменили, в артисты, писатели или политики не все подались - очень многие неприкаянными ходят. Он понимает, что рано или поздно встреча с ними должна была произойти. Но не в таком же неподходящем месте, и не в такое время!
- Простите, я не интересуюсь сетевым маркетингом, вопросами религии и помощью обездоленным, - Гоша старается вложить в голос всю свою строгость и неприветливость, а срывается на фальцет.
Незнакомец улыбается. Неестественно белые и ровные зубы хищным оскалом проступают между тонких бледных губ:
- Я не по поводу покупок или продаж! Вопрос, который стоит на повестке дня: жизнь или смерть.
Нехороший холодок пробегает по спине: "Точно псих! Кто знает, что он в следующую минуту выкинет? Ножом пырнёт, или кирпичом по голове. Что там у него в руках? Папка для документов? Вроде, не тяжёлая". На всякий случай Георгий начинает пятиться, прикидывая, сможет ли он быстро проскользнуть мимо полоумного. Незнакомец не дает времени на раздумья. Он нетерпеливо кивает на закрытую дверь:
- Может, лучше поговорим о наших делах подальше от посторонних ушей? - белёсые глазки незваного гостя впиваются в переносицу хозяина квартиры.
Жорику развитие событий совсем не нравится, однако сопротивляться пришельцу он не может. Повинуясь беззвучному приказу, безвольные руки открывают замок и делают широкий приглашающий жест.
Незнакомец без лишней суеты проходит в полумрак холостяцкой квартиры. Дом встречает постороннего недобро: пытается отпугнуть запахом горелой яичницы и прогорклого пота, целит в голову забытыми с конца зимы лыжными палками, пытается завалить антресольными залежами макулатуры.
Незнакомец ловко преодолевает все препятствия и проходит в зал, который по совместительству также является кабинетом, спальней и столовой. Серый человечек взглядом опытного полководца окидывает помещение и безошибочно находит единственное подходящее для посадки место - краешек деревянного стула с засаленной бордовой обивкой. Жорик люхается напротив - на скомканное одеяло, стыдливо прикрывающее разобранный полуразвалившийся диван.
- Итак, Георгий Николаевич, - произносит незнакомец, когда молчание становится совсем невыносимым, - вы должны принять решение. Возложить на себя, так сказать, "бремя ответственности".
- Какое решение? Почему именно я? С чего к моей персоне такой интерес пристальный?
- Никакого интереса. Просто в Галактическом совете, полномочным представителем которого я являюсь, - незнакомец помахивает перед носом Георгия красненькой книжицей с заковыристыми буковками, - все решения принимаются именно таким способом.
- Каким: "таким"?
- На основе случайной выборки определяется конкретный представитель галактики, который и принимает решение. Таким образом, исключаются: коррупция, предвзятость, подкуп.
- Но ведь я никакого отношения к вашему Галактическому совету не имею.
- Вот именно!
Визитёр добродушно улыбается Газетову.
- И что же, по-вашему, я должен решить? - Жорик постепенно приходит в себя, и собирается с силами, чтобы выпроводить непрошенного гостя.
- На повестке дня стоит вопрос, - незнакомец встает и начинает медленно перемещаться по комнате, разглядывая предметы холостяцкого быта, - о целесообразности существования звездной системы Тер Септо-ко-сус-ардиз сто восемьдесят девять, более известной вам как Альфа Центавра. Пять обитаемых планет, одиннадцать заселённых спутников. Столица системы - планета Толиман, около миллиарда жителей... - гость выуживает из кучи грязного белья дырявый носок и задумчиво вертит его в руках, - ... в общем, ничего примечательного.
- И чем же они провинились перед галактикой?
- Ничем. Понимаете, там, - незнакомец драматично закатывает глаза и сводит их к переносице, - периодически возникают вопросы: "А не слишком ли нас много?" По итогам размышлений обычно ставится вопрос об аннигиляции той или иной части разумного космоса. В этот раз повезло Альфе Центавра. Ну и вам, конечно, тоже повезло.
- А ко мне вот это всё, какое отношение имеет?
- Галактический совет выбирает звёздную систему, а вот решение: "Да или нет?" - должно быть вашим. Надеюсь, вы догадались, кто стал пресловутым представителем галактики?
- Но ведь я ничего не знаю про жизнь на Альфе Центавра. До встречи с вами я вообще слабо представлял, где это.
- Не льстите себе, Георгий Николаевич! Вы и сейчас это слабо представляете... В этом как раз и заключается основная мудрость вселенского коллективного разума! Предоставить право решения важного вопроса лицу полностью беспристрастному, абсолютно незаинтересованному. Ведь, согласитесь, если бы вы знали, кто и как живет на планетах этой системы, так или иначе, испытывали к ним определенные чувства? - Жорик кивает. - А так получается, что никакие моральные узы, вас не гнетут, вы можете принять решение, ни на что не опираясь. Абсолютно объективно!
- А вдруг моё решение будет неправильным.
- Георгий Николаевич! В мире нет правильного и неправильного! Всё в мире относительно. Вот вы сейчас стоите ко мне лицом. Левая сторона слева от вас, а правая - справа. А теперь повернитесь ко мне спиной.
- Это ещё зачем?
- Для примера... Ничего предосудительного... Вот видите! Теперь левая сторона мира - справа, а правая - слева! А ведь мир за эту долю секунды почти не изменился!
- Действительно, - ошарашено бормочет Жорик, - как я раньше до этого не додумался?!
- В мире не существует определенного направления, что же говорить об оценочных категориях? - продолжает незнакомец. - Добро, зло, правда, ложь, - всё это фикции, придуманные философами и политиками, чтобы заморочить головы простым обывателям. Оправдание их существования. Вся галактика уже давно существует по новым нравственным законам и только на провинциальных планетах аборигены ломают друг об друга дубины в попытке доказать недоказуемое, - серый человечек обезоруживающе улыбается. - Ничего не поделаешь, "болезнь роста".
- А что будет, если я решу оставить Альфу Центавру?
- Ничего не будет. Звёзды и планеты останутся на своих местах. Умрёте только вы, - от обыденного тона серого человечка у Гошы пробегает мороз по коже.
- Как так умру?
- Ну, вы что, Георгий Николаевич?! Не знаете, как люди умирают? Приедет "скорая"; врач констатирует вашу смерть от инсульта или сердечного приступа; через день вас положат в гроб, и закопают на окраине города. Не в Кремлёвскую же стену вас замуровывать? - незнакомец негромко хихикает, явно довольный своей шуткой. - Несколько дней близкие погорюют. У вас ведь есть родственники? Справят поминки в соответствии с преобладающими религиозными заблуждениями. А после всё потечёт своим чередом, как будто и не было вас. Я же сразу предупредил, что решаете вопрос жизни и смерти.
- Подождите, подождите! Это что же такое получается? Я умру только из-за того, что не правильно отвечу на вопрос, касающийся далёких звёзд, абстрактных планет, и мифических инопланетян? Вы мне угрожаете?
- Предупреждаю. Планеты вовсе не абстрактные, и инопланетяне не мифические. Про "правильно" и "неправильно" - только что говорили. В остальном - ход вашей мысли верный, - визитер смотрит уже строго. - Поверьте! Всё очень серьёзно!
- Ха-ха-ха, вы шутите? Я же абсолютно здоров! С чего это я вдруг умру?
- Вы не поверите, но предыдущие голосовальщики думали точно так же. Необходимо уяснить, что альтернатива последствий вполне реальна. Если уж мы способны стереть в порошок до субатомного уровня целую звёздную систему, разобраться с одним гуманоидом труда не составит.
- Но ведь это несправедливо!
- Наоборот! Вы столкнулись с проявлением абсолютной справедливости. На весах должны быть равнозначные объекты. Иначе исход выбора можно заранее предугадать!
Гоша чувствует нехорошо: в уши насыпали песку, хорошенько утрамбовали и залили бетоном, а рот полон ваты. Монотонные слова человечка пинг-понговыми мячиками отскакивают от стен, пола, потолка, попадают на тело, просачиваются сквозь кожу. Очень скоро их внутри оказывается так много, что голова готова распухнуть и разорваться на части. Жорик хочет скорейшего завершения этой пытки. Сквозь ватную пелену он с трудом пропихивает слова:
- А могу я немного подумать?
Незваный гость замолкает и кисло морщится:
- Это не приветствуется. Ценна самая первая, почти непроизвольная реакция, а раздумья обычно ни к чему хорошему не приводят. Но, учитывая отсталость вашей цивилизации, и ваш... кхм... интеллектуальный уровень, я готов пойти навстречу, - незваный гость направляется к выходу. - Жду вашего ответа через двадцать четыре земных часа. Только хочу напоследок предупредить: не пытайтесь скрыться. Уклонение от принятия решения принимается за согласие подарить жизнь Альфе Центавре. Буквально!
* * *
Гоша сидит в коридоре на холодном полу, потухшим взглядом смотрит на приоткрытую входную дверь. За окном догорает осенний вечер. Сквозняк весело гоняет по паркету квитанции по квартплате. Внутренний голос злорадствует: "Ну что, убедился? Давно надо было собрать рюкзак и бежать, куда глаза глядят. А теперь ты влип. И, видимо, капитально!" Другой внутренний голос, чуть моложе, звонко вопит: "Что делать?!! Бежать! Беги пока не поздно! Или ещё лучше обратись в милицию. Может, спасут". Третий голос грозно цыкает на предыдущие два: "Хватит паниковать и сетовать! Надо просто всё хорошо обдумать. Ведь ясно же чего именно от нас хотят! Плюнь ты на эти альфыцентавры. Делов-то!" И только тоненький, еле слышный голосок, идущий из самой глубины Жориной души робко замечает, что нельзя сравнивать жизни миллионов и миллиардов живых существ с одной, пусть даже и своей". Жорик не может собраться с мыслями, спор голосов разгорается с новой силой.
Газетов не замечает, как в оцепенении и внутренних метаниях пролетает ночь и пора на работу. Он медленно встаёт, плетётся в ванную комнату, чтобы остудить разгоряченную голову водой из-под крана. В голову приходит спасительная мысль: "А может, мне всё приснилось?" Глаза ищут подтверждение пребывания ночного гостя, и не находят. Вздох облегчения готов сорваться с губ: "Наверное, это всё-таки был сон. Ну, хоть какое то разнообразие!" Воодушевлённый он быстро собирается.
Вот и родной двор. В утреннем туманном воздухе слышится пряный запах сырых опавших листьев и дыма далёких костров. Зябко. Жорик прячет руки глубже в карманы куртки. В правом - нащупывает тоненькую пластинку. Небольшой серебристый квадратик с яркими синими цифрами: три двузначных числа, разделённых точками; последнее число быстро меняет значения в сторону уменьшения. Внезапная догадка бьёт по нервам: "Это же секундомер! Обратный отсчет..." Мгновенно возвращаются вчерашние страхи, и к ним добавляется невыносимая тяжесть предстоящего выбора.
Гоша вжимает голову в плечи и пытается поскорее пересечь открытое пространство. Взгляд дворника снова втыкается в спину. Газетов резко поворачивается. Их глаза встречаются. Натянутый, как струна, нерв лопается.
- Что? Что вам от меня нужно?! - Жорик кричит, брызгая слюной, выкатив глаза, не обращая внимания на недоумение дворника. - Я совершенно обычный человек! Хочу, чтобы меня не трогали! Вам понятно?!
Дворник скептически смотрит на Газетова и чешет черенком метлы затылок:
- Понятно то оно понятно! Не понятно, какое решение ты принял?
Если бы в этот момент кто-нибудь случайно вылил на Георгия ведро ледяной воды, эффект был бы слабее.
- Вы это о чём?
- Не прикидывайся. Ты прекрасно понимаешь, о чём тебя спрашивают. Что ты решил про Альфу Центавру?
Жорик чувствует, как его челюсть с грохотом падает на асфальт: "Точно, не сон!"
- Вы... Вы подслушивали?
- И подслушивали, и подглядывали. У нас масса приемов и способов. Когда речь идёт о важных вопросах, мы ни перед чем не останавливаемся! Так что ты ответил галактическому послу?
- Я ничего не ответил...
- Ну и ладушки, - дворник заговорщически подмигивает и неожиданно достаточно сильно толкает в грудь. Гоша чувствует, как теряет равновесие, и падает на спину в услужливо приготовленную дворником коробку из-под телевизора.
- Помогите! - тоненький писк мечется между домов.
- Сейчас-сейчас, помогу! - обещает дворник. Словно опытный фокусник, он выхватывает небольшой баллончик аэрозоля и прыскает Жорику прямо в лицо пахучей жидкостью.
Газетов хочет кричать, звать на помощь, но обнаруживает, что открывающийся рот способен издавать только глупое хихиканье.
- Что вы собираетесь делать? - прохихикивает он дворнику. Дворник сердито сопит и ловко утрамбовывает Гошу в коробку.
- Веди себя тихо, а то придётся применить более действенные способы! - дворник заправляет торчащую правую ногу Жорика и закрывает крышку. Последнее что слышит одурманенный Жорик - противный визг скотча, которым заклеивается его картонный саркофаг. Какофония мира смолкает. Занавес.
* * *
Темнота окружает Жорика. Добрая мягкая темнота, уютно пахнущая пластиком, изоляцией и слегка подкисшими солёными огурцами. Газетов представляет себя маленькой частичкой материи свободно летящей в бесконечности. Ни рук, ни ног он не чувствует, хотя помнит, что они должны быть. Внезапно, темная материя рвётся, яркий свет пробивает внушительных размеров дыру. В ней появляются неясные очертания, которые постепенно складываются в огромный глаз, разглядывающий Жорика.
- Отодвинься подальше от крышки, - произносит чей-то голос.
На смену глазу в разрыв материи проникают толстые розовые черви и начинают борьбу с пространством. Темнота сопротивляется, но силы неравны. Яркая щель растет, свежий холодный воздух врывается внутрь темницы. Крышка картонного ящика с треском ломается и Жорик выпадает на заплеванный бетонный пол. Над ним незыблемым монументом возвышается вчерашняя кондукторша. От неожиданности Георгий застывает в позе поверженного гладиатора с открытым ртом.
Большие сильные руки пытаются поставить Жорика, но ноги не держат тела. Как гигантская марионетка с перерезанными нитями Газетов снова и снова падает.
- Где я? - затёкшая шея не дает оглядеться. Газетов видит только перед собой: мётлы, сложенные в пирамиды наподобие оружейных, несколько ведер, вставленных одно в другое, и черный шланг, свернувшийся добродушным питоном в углу небольшого помещения. "Наверное дворницкая".
- Тебе досталось право принять историческое решение... - басит гостья.
- Как вы сюда попали?!
- ... стереть с лица вселенной этот рассадник гнили и заразы, этот вонючий прыщ - ненавистный Толиман, - голос кондукторши чугунной кувалдой ударяет по ушам, впечатывая каждое слово даже не на подкорку, а гораздо глубже - в район печени и селезёнки.
- Да кто вы такая?!
- Какая разница? Я желаю тебе добра. Сейчас мы убежим отсюда. Я тебя спрячу до вечера, а потом ты скажешь галактическому послу своё решение, и будешь жить долго и счастливо.
Мышцы постепенно отходят и покрываются противными "иголочками". Кондукторша стоит перед Гошей на коленях, сильными сосискообразными пальцами, которые он раньше принял за толстых червей, энергично массирует его икры.
- Ты ведь не проникся лживыми обещаниями проклятых толиманцев? - кондукторша преданно заглядывает в глаза Жорику. - Твой голос не дрогнет, когда ты утвердишь им смертный приговор?
- Мне никто ничего ещё не обещал. Я не знаю никаких толиманцев.
- Лучше тебе их и не знать! - ухмыляется кондукторша. - Во всей вселенной нет народа лживее и подлее. Я так рада, что галактический совет решил их уничтожить!
- Ну, может быть они не все такие плохие?
- Все! Все без исключения!
- Мне кажется, что они вас чем-то сильно обидели и вы сейчас сердиты. Не может такого быть, чтобы целая цивилизация была достойна смерти!
- Да что ты знаешь о цивилизациях?!
Георгий пытается вспомнить значение этого слова, но в голову лезут древние греки в гребенчатых шлемах, суровые римляне, возглавляемые Цезарем, яркая и бесшабашная ватага индейцев майя, разрисованных кровью. Чуть в сторонке дисциплинированно кланяются многочисленные китайцы; индийцы танцуют странные танцы на спинах слонов, им аккомпанируют монголы в лохматых шапках, и каждый удар в бубен сопровождается взмахом кривой сабли. А за ними второй волной поднимаются чопорные европейцы, тёмные личности азиатской внешности в чалмах и перевязанные пулемётными лентами, сзади их подталкивают беспрестанно улыбающиеся американцы. Третью волну уже не разглядишь: детали размываются далью. И вся это гомонящая и копошащаяся масса ползёт по огромному листу Мёбиуса...
- А что здесь, собственно, происходит? - в дверях стоит дворник. - Вот это сюрприз! Вот уж кого не ожидал увидеть!
С завидной ловкостью Гошина спасительница вскакивает на ноги и занимает боевую стойку. Некрасивое лицо искажает саркастическая гримаса:
- Зиндарец?! Да вы все... перешли границы дозволенного! - гремит её гневный голос.
- Кто же установил для нас эти границы? Может быть, вы? - дворник спокоен и невозмутим.
- Не только мы, но и все прогрессивные силы галактики.
- Ваш прогресс засуньте себе... - произнесённое слово Жорик слышит впервые, но смысл понимает без переводчика. Похоже, это очень экспрессивное ругательство, вероятно, чрезвычайно обидное в инопланетных кругах. Минуты две кондукторша хватает ртом воздух и становится похожей на огромную малиновую камбалу. Дар речи возвращается к ней постепенно:
- Ты смеешь оскорблять меня? - мясистое лицо покрывается бурыми пятнами.
- Ну да! Верховную правительницу Толимана никому нельзя обижать! Но ведь мы не на светском рауте. Подозреваю, никто и не догадывается, по каким делам отлучилась первая леди.
- Не твоё собачье дело! Сиди на своём Зиндаре, и не суй нос в чужие дела.
- Особенно если целой звёздной системе грозит уничтожение? Ловкий способ растерять всех своих должников!
- Не тебе решать этот вопрос!
- А кому? Вот этому бестолковому мальчишке? Что он вообще может решить?
- А хоть бы и ему, - зловеще шипит кондукторша. - Я уверена, он сделает правильный выбор.
- Не получится! Я намерен держать его здесь до последнего. Он не встретится с послом, ничего ему не скажет, и решение будет отложено на неопределённый срок.
Оба спорщика как по команде поворачиваются к Жорику. Он понимает, что на выжидающие взгляды должен что-то ответить, но губы словно склеены суперклеем.
- Мне жаль невинных толиманцев, - наконец произносит перепуганный землянин, - но и своей жизни мне тоже жалко. Я не знаю, что выбрать.
Правительница Толимана издает звериный рык:
- Я тебе помогу определиться!
- Только через мой труп, - отвечает дворник.
С гиппопотамовой грацией вчерашняя кондукторша совершает длинный прыжок в сторону зиндарианина. Пришельцы сцепляются в ревущий, царапающийся клубок, который катается по бетонному полу, сметая всё на своём пути. Очень скоро становится невозможным разобрать: кто где. Победные возгласы сменяются вскриками сожаления; хриплое прерывистое дыхание перемежается обиженными всхлипами. Мерные глухие удары, треск рвущейся одежды, дребезжание сбиваемых вёдер, отрывистые хлопки падающего инвентаря, - сливаются в одну тревожную мелодию. Руки, ноги, кулаки, клочки волос, - мелькают в опасной близости от Жорика. Чтобы не получить по заслугам, он отползает подальше к стене.
- Вот видите, что вы наделали со своими сомнениями и нерешительностью? - раздаётся тихий шёпот над его ухом. Неизвестно откуда появившийся серый человечек укоризненно качает головой. - Ответили бы сразу, без раздумий, и ничего этого не было бы.
- Я? Ничего... Они ведь сами друг с другом начали... А давайте я сейчас? Я почти готов!
- Любуйтесь, молодой человек! Вы по незнанию поссорили и развязали войну между двумя системами, и тем самым сорвали решение важного вопроса. Галактический совет не имеет права вмешиваться в дела воюющих сторон и принимать чью-либо сторону. Теперь все решится в результате длительной кровопролитной войны между толиманцами и зиндарианами. Так что вопрос об уничтожении Альфы Центавра откладывается.
- Они и без меня друг-друга ненавидят. При чём здесь я? - обиженно скулит Жорик.
- Вас, Георгий Николаевич, послушать - вы кругом ни при чём! Одно дело просто ненавидеть, совсем другое - воевать. Ведь могли по цивилизованному... А теперь - подтянутся армады, регулярные войска... - галактический посол направляется к выходу. - Что ж, вы как хотите, а мне пора виниться перед начальством. Наверняка взыскание получу... Эх, мне совсем ничего до пенсии оставалось...
Грустный незнакомец выходит во двор и, понурив голову, бредёт в сторону арки, за которой мелькают фары машин, и шумит оживлённая улица.
- А почему правительница хочет гибели своему народу? - Жорик задает запоздалый вопрос, но галактический посол только огорчённо отмахивается рукой и даже не оборачивается.
Гоша долго смотрит вслед уходящему серенькому человечку. Потом он тоже покидает дворницкую, не оборачиваясь на продолжающуюся схватку. В стремительно темнеющем небе вспыхивают и гаснут звёзды. Жора поднимется домой, валится на любимый диван и закрывает глаза: "В этом безумном мире должен быть хоть один островок спокойствия. Пусть им буду я!"
Впервые за последние месяцы он спит как младенец и снов не видит.