Звонок редактора был некстати, вся предыдущая неделя была занята переездом в новый дом и, естественно, о том, что я должна была привести фотографию Алекса для статьи, у меня вылетело из головы, а тут, как гром среди ясного дня этот звонок. Но мне ничего не оставалось, как согласиться с ним, что моя безалаберность, лень приведут к гибели. В этом хаосе, состоявшем из нераспакованных коробок с вещами и, еще не совсем освоившись в доме, я пошла искать Бориса. Я любила бывать в крыле мальчиков. Все еще не могла привыкнуть к своей спальне и порой засыпала между ними, а Алекс или Борис затем переносили меня в мою кровать. Дом нам сразу понравился. Выполненный в стиле "модерн" постройки начала прошлого века вызывал у меня чувство тревоги, несмотря на красоту.
С этими мыслями я подошла к комнате Бориса и постучала в дверь.
- Войдите, - раздался его голос.
Я вошла и застала картину, заставившую меня остановиться в дверях. Борис упаковывал чемоданы. Я забыла на мгновение, зачем пришла.
- Кать, ты что-то хотела? - спросил он, не прекращая своего занятия.
- Боря, а где у нас лежат фотографии Алекса? Звонил мой шеф, требует, чтобы я срочно подвезла их, иначе материал не пойдет в номер, - ответила я.
- Тебе лучше спросить это у него, когда он вернется. А я больше не занимаюсь его делами и хочу, чтобы ты знала: мы с ним расстались, - он взял чемодан и направился к двери.
- Я не понимаю, почему? Ведь все было так хорошо. Что стряслось? Это из-за меня? Если так, я не буду больше приходить к вам, - сказала я, чувствуя, что мои слова уже не имеют значения.
- Нет, Катюш. Дело не в тебе. Это касается только нас. Мы не подходим друг к другу. Я, надеюсь, у вас все будет хорошо. Тебе только придется привыкнуть к смене его друзей, а их здесь сейчас будет много, - он отстранил меня и пошел по коридору.
Я остановила его возле лестничной площадки.
- Но, почему ты уходишь? - спросила его, так еще ничего не понимая.
Борис посмотрел на меня. В его взгляде не было никаких эмоций.
- Мне надоело его вранье. Я всегда хорошо к тебе относился. У тебя есть сила направлять его действия и заставлять работать. Но, вот кто тебя не принимает в серьез, так это он, - сказал Борис и, не много помолчав, продолжил. - Катя, он воспринимает тебя, как нужную вещь в доме. Он, когда ты не можешь его слышать, называет тебя лишь "моя сумасшедшая", "больная", "ненормальная". Ты для него уродец, которым можно позабавить друзей. И папу с мамой можно посмешить. - Борис говорил так спокойно, как будто о разбитой чашке, а не о человеке.
- Ты лжешь? - спросила я. Голос мой предательски дрожал.
- А зачем мне лгать? Я ухожу и хочу, чтобы у тебя были открытые глаза.
- А почему ты раньше мне ничего не рассказывал? - закричала я.
- Мальчик имеет право развлекаться, как ему нравится. Зачем я стал бы портить все? - ответил он, не скрывая раздражения.
- Я живой человек! Я могла бы устроить свою жизнь совсем по другому! Знакомство с Алексом лишило меня всех друзей! Мне просто некуда идти! - воскликнула я, и мой голос разнесся по пустому дому.
- Катюша, А кому ты нужна? Жалкий сценарист, зарабатывающий интервью и пишущий сказки, которые не угодны Богу, - произнес Борис.
Усмешка тронула его губы, и добавил: "У тебя ведь завтра день рождения. Я думаю, знать правду это лучший подарок, который я мог дать тебе, - и, взглянув на часы, сказал - впрочем, новый день, по церковным законам уже наступил. С днем рождения!
Я не знала, что делаю. Было чувство, что тело живет отдельно от разума, а вот сердца и души не стало в одно мгновение. Принцип никогда не поднимать руку на человека вдруг забылся, и я влепила пощечину. Борис стаял у края площадки и мой удар, хотя и не был сильным, для него стал роковым. Он упал и покатился по мраморным ступенькам. На последней площадке его тело распласталось бесформенной массой.
Несколько мгновений я смотрела на него. Он не шевелился. Я увидела раскрытые серые глаза, смотрящие куда-то в пространство. Из носа и рта текла кровь, и небольшая лужица стекала в щель между плитами. Спускаясь вниз по скользким ступеням, я проклинала свои высокие каблуки, которые в любое момент могли подвести.
Дверь открылась, и вошел Алекс. Увидев Бориса на полу и меня, стоящую возле него, как изваяние. Алекс бросил дипломат, подбежал к другу, и стал нащупывать сонную артерию, хотя было ясно и так, что он мертв.
- Что здесь стряслось? Ты убила его! - закричал Алекс, с ужасом глядя на меня.
- Нет, это не так. Он сам упал, - ответила я, и слезы полились из глаз.
- Сам? - воскликнул он и ткнул пальцем в его щеку, на которой ясно проступали царапины от моих ногтей.
Отпираться не было смысла.
- Я ударила его. Он упал, - оправдывалась я.
И вдруг мне стало совершенно все равно, что будет дальше. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что придет милиция, затем суд...
Но после того, что я узнала от Бориса, мне не казалось это чем-то страшным и ужасным. Меня прежней не стало вместе с его смертью.
Алекс несколько мгновений молчал, о чем-то думал, затем спросил: "Он звонил домой? Говорил что придет?"
- Кажется, нет, - безразлично ответила я.
- Тогда помоги,- скомандовал он, и, взяв Бориса под мышки, потащил через холл к внутренним помещениям.
Пройдя мимо кухни, Алекс остановился, чтобы перевести дух. Капли пота струились по его лицу. Безжизненное тело Бориса, весившее не мало, казалось еще тяжелее.
- Открой дверь, - приказал он, кивнув в сторону подвала.
- Сдай меня ментам.
- Катька, ты совсем свихнулась. Нас обоих могут взять. Делай что велю.
Я послушно открыла дверь и включила свет. Яркая лампочка залила подвал. Ступеньки лестницы уводили вниз.
Придерживая за ноги мертвеца, я помогла стащить его в подвал. В нем было холодно. Алекс взял лопату, стоящую у стены. В тот момент я только отмечала про себя, что он делает. Меня удивляло, почему прежние жильцы держали садовый инвентарь в подвале. Но страх не давал думать. Алекс прошел в дальний угол и начал копать. Земля была рыхлой и за какой-то час работа была закончена. Сил похоронить Бориса не осталось, поэтому решили все доделать завтра. Выйдя из подвала и закрыв дверь, я почувствовала, как сильно замерзла. Алекс, вымыв руки на кухне, пошел относить чемодан Бориса в комнату, который все также одиноко стоял на площадке. С мокрой тряпкой я пошла в холл, чтобы вытереть лужу крови, оставшуюся там. Но, каково было удивление, когда моему взору открылся совершенно чистый мраморный пол. Крови не было. Он сиял первозданной чистотой. Меня стала бить мелкая дрожь. Как она могла исчезнуть? Ведь в дом проникнуть посторонний не мог. Ключи были только у нас троих. Да и кому пришла бы в голову идея замывать чужие следы преступления?
- Иди спать, - раздался сзади голос Алекса.
Я вздрогнула и обернулась. За эти несколько часов он изменился. Внешне все было, как раньше. Но что-то чужое, холодное появилось в его глазах. Возле губ пролегли две не глубокие складки морщин.
Я словно зомби, повинуясь ему, пошла к себе. Все мои действия были автоматическими. Я не отдавала себе отчета. Моя прежняя жизнь закончилась, и начиналось что-то страшное и необратимое. Жизнь это была или смерть я тогда не знала.
Мне не спалось. Дрожь не проходила. Зубы стучали.... Из всех углов и щелей я слышала чавкающие звуки. Скрипнула дверь. Я вскочила, включила ночник. В спальню вошел Алекс, держа бутылку "Наполеона" и два стакана. Молча открыл ее и разлил коньяк.
- Я не хочу.
- Катерина, давай пей, - и выпил свой стакан залпом.
Я выпила, дрожь прекратилась, и мне захотелось лечь. Выпив. Алекс сбросил халат, лег рядом. Он был горячим, прижавшись к нему, я поняла, насколько замерзла.
- Ты слышишь?
- Что?
- Эти чавкающие звуки. Они раздаются ото всюду.
- Малыш, тебе это кажется. Мы оба перенесли стресс, и нам сейчас может показаться все что угодно, - но в его голосе я не услышала уверенности.
Выпитое подействовало, и я провалилась в сон. Мне снились какие-то кошмары. Ходячие скелеты и разлагающиеся мертвецы. Проснулась я от крика. Кричала не я. Это был голос Алекса. Его рядом со мной не было, и голос слышался глухо. Вскочив и набросив халат, я бросилась на крик. Алекса я нашла в подвале. Он стоял над телом Бориса. Когда я подошла, то от увиденного у меня зашевелились волосы на голове. Передо мной лежал скелет в одежде Бориса.
"Этого не может быть, - прошептала я. - Что это? Чья-то злая шутка или..." Я потеряла сознание. Очнулась в гостиной от нашатыря. Надо мной склонился Алекс.
- Я ничего не понимаю и не могу это как-то объяснить. Тем лучше. Его тело уже не возможно будет опознать. Груда костей лежащая в подвале к нам не имеет никакого отношения, - ответил он, увидев, что я пришла в сознание.
Алекс позвонил родным Бориса и сказал, что тот уехал в какую-то экспедицию в Сибирь. Ему поверили, т.к. Борис говорил о чем-то таком.
Мы продолжали жить, но больше покоя в нашем доме не было. Начали происходить странные вещи. Став заложниками дома, он перестал нас выпускать. Если кто-то выходил из дома, другой оставался, как пленник. Ключи не открывали замки, окна не возможно было открыть. Хорошо, что свою работу я могла отправить по электронной почте, А мое появление в редакции не было столь не обходимым. Я начала искать ответ, скитаясь по дому. В доме была большая библиотека, которой ни кто из прежних хозяев не пользовался. Толстый слой пыли покрывал книги. Однажды обратила внимание на криво висящую картину. Подошла, поправила ее, а она вдруг сорвалась. За картиной было небольшое углубление, где лежала книга в черном кожаном переплете. Прочитав ее и порывшись в Интернете, Я узнала тайну возникновения скелета. Рассказать Алексу не могла, у него появился новый друг, и мой рассказ мог рассматриваться как ревность истерички. Наш дом стоял на древнем капище, где древние славяне приносили человеческие жертвы богам.
Отведав крови, дом стал требовать следующую жертву. Если она не будет принесена, то он сам выберет себе жертву. Видимо, поэтому дом так часто менял хозяев, и продавали его всегда намного дешевле настоящей его цены. Звуки по ночам стали все страшнее и громче. Чавканье и хлюпанье звучало так, словно кто-то бродил по дому. У меня не было выбора. Улучшив момент за ужином, я подсыпала Алексу и Роме снотворное. Когда они уснули, я осторожно вошла к ним в комнату с тесаком для рубки мяса. Дом, словно незримо следил за мной. Ни одного звука не было слышно. Стояла мертвая тишина. Во сне Роман был похож на ребенка. Положив руку под щеку, он чему-то улыбался. Я понимала, что если еще хоть одно мгновение простою возле него, то не смогу сделать задуманного. Неведомая и страшная сила дома управляла мной как марионеткой. Не отдавая отчета, я ударила ножом по горлу. Струя крови обдала меня. Бросив орудие убийства, выбежала из комнаты. И только в своей комнате я почувствовала подступивший к горлу комок. Очнулась под утром и долго под душем смывала с себя кровь. Нежась под горячими струями, словно возрождалась от ночного кошмара. Мысли о случившемся были далеки и безмятежны. Вдруг дверь резко распахнулась, на пороге стоял Алекс. Лицо его было белое от гнева, и я была готова ко всему. Но он задал только один вопрос: "Зачем!" Не спеша, завернулась в полотенце, прошла мимо него и расположилась в кресле.
- Сядь, нам надо поговорить.
Он, словно дитя повиновался.
Я рассказала ему все и поняла, что Алекс верит.
- И сколько нам жить спокойно? - спросил он.
- Примерно месяц. Затем дом потребует новую жертву.
Романа, точнее его останки, мы закопали рядом с Борисом. Месяц пролетел незаметно, словно один день. И вновь дом стал требовать новую жертву.
- Я приготовлю ужин, а ты приведи кого-нибудь, - проворковала я , провожая Алекса на работу.
- Катюша, я помню.
Весь день я чистила свои перышки и осталась, вполне, довольна своим видом. Длинное светло-кремовое платье выгодно подчеркивала фигуру. Подъехала машина, я отправила последнее письмо по e-meal. Я спустилась в холл и увидела Алекса, он был один. В его руках была бутылка шампанского. Распахнутая входная дверь жалобно скрипела.
- Ты просто великолепна!
Я захлопнула дверь.
- Пошли ужинать.
Алекс медленно потащился за мной.
- Я знала, что ты никого не приведешь, - ответила я на удивленный взгляд, ведь стол был накрыт на двоих.
Разливая шампанское по бокалам, он спросил: "Почему ты ударила Борю?"
- Я узнала правду.
- Какую именно?
- Об отношении ко мне. Быть игрушкой, которую не любят, больно. Он сказал, что ты меня считаешь сумасшедшей, ненормальной.
Пузырьки в бокале, опережая друг друга, стремились вверх, чтобы взорваться и превратится в ничто.
- Но нормальная женщина не сможет меня терпеть. Я сам ненормальный.
- Тогда давай за нас!
Наши бокалы соединились, и грустный хрустальный звон разнесся по дому. Когда милиция взломала дверь, многих охватил ужас. В столовой стояли два скелета. Смерть их застала в момент поцелуя.