Аннотация: Биокибервирус? Своеобразный конец света? Пандемия... книгофилии! Рассказ пробился в финал БД11, но в финале занял одно из последних мест.
Учитанные
Из палат одиночек для "буйных" вырывались малоразличимые крики. Временный (как считали) диспансер для зараженных разворачивали наскоро: пандемия бушевала вовсю, мешкать было нельзя. А звукоизолирующий материал в то время превратился в самый дефицитный товар. После книг. Потом всё некогда было доделать эти палаты, так что нынче нет-нет, да вырывались в коридор отдельные фразы. Благо, больных сюда не пускали, иначе неминуемо случались бы припадки.
"Я русский бы выучил только за то!" - орал в одной палате буйный учитанный. Через несколько дверей сквозь клочки внешнего уплотнителя просачивалось "Буря! Скоро грянет буря!"
Бедняги. Этим уже ничем не поможешь. Разве что на полное обновление сознания, хотя после него люди - чуть не овощи.
Охранник-санитар Степан неспешно шёл вдоль длинного ряда дверей и теперь уже равнодушно морщился, когда в зарешечённое толстое стекло окошка "одиночки" просовывался нос очередного "буйного".
- Не положено! - однозначно отвечал он и шагал дальше.
Путь его начинался у проходной/приёмного покоя, потом сворачивал к карцерам "буйных", проходил по палатам "лёгких", взбирался на крышу, где охранник по мере необходимости проверял периметр забора - и снова возвращался к проходной. Раз в два часа. Их в охране/санитарии четверо, так что между обходами не так уж и много времени проходит. А ведь раньше, когда пандемия только пошла на убыль, патрулировать приходилось беспрестанно. Бывало, сделаешь круг, а в приёмный покой уже притащили новую партию. Да что там, и сейчас, случается, подкидывают. Вот, и часу ещё не прошло - притащили на машине и буквально впихнули в диспансер! Бедняги, их было четверо, и все насквозь отравлены поддельным Мандельштамом. Утащили несчастных в реанимацию на принудительное геймерство.
Степан шёл уже по коридору "лёгких". Из многочисленных мониторов выплёскивалась профилактика: записи эстрадных концертов поп-певичек-однодневок и домашние съёмки непризнанных талантов; бесконечные самые бессюжетные телесериалы; юмористические телепередачи. Учитанные, судя по бессмысленным выражениям лиц, уверенно шли на поправку.
Но не все. Что там в углу делают те двое?
- Давай по Булгакову вмажем?!
- Давай!
- "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей..."
"Ах ты ж чёрт! Нарушение! Злостное!"
- Тревога! Тревога! - закричал Степан и рванул к двум учитанным, столь явно и грубо нарушающим режим. Но не успел.
- "Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь!" - успел крикнуть второй, пока налетевший Степан не заткнул ему рот стандартным кляпом. Но поздно, поздно. Блаженство разливалось по лицам заговорщиков. Поймали библоприход.
- Срочно на графоманолизацию! - поставила вердикт подоспевшая врач, и учитанных, взвалив на кресла-каталки, повезли в процедурную. Там круглосуточно в аудиозаписи транслировались худшие произведения самиздатов Интернета.
"Да-а. Дела-а. Что-то день сегодня больно хлопотный", - охранник-санитар поправил ремень и пошаркал на крышу. Диспансер одной стеной примыкал к высотному бизнес-центру. Ну да выбирать тогда не приходилось, где больных размещать. Дали - бери. Так, заложили окна в центре на пять этажей вверх, чтобы не сбежали учитанные. Поначалу и такое было, а как же. Больные библовирусом - они такие. Пришибленные.
А ведь пять лет назад о том, что сейчас происходило, даже и подумать не могли! Разве что в бреду. Да нет, что вы, и в бреду вряд ли представить можно, что человек может заразиться страстно-маниакальным желанием... читать. Да не просто так читать, а именно с "бумажных носителей"! Когда заражённый читал, то получал от этого болезненное наслаждение... и непреодолимую тягу читать и читать вновь! Ни в одном "ужастике", даже самом нелепом, не могли предположить то, что творилось одной сентябрьской ночью пять лет назад. Люди в домашней одежде, кто-то просто в пижамах по одному, двое, жидкими ручейками, а потом и полновесными реками стекались ко всем книжным магазинам, к ларькам печати, к библиотекам, почтам, издательствам и их складам. Они хотели только одного - читать! Неважно, что, неважно, книгу или газету. Главное - на бумаге и побольше!
Вирус запустили сначала в Интернете. И почти одновременно - в вечерних новостях. Цифровое телевидение, на которое перешла страна, смогла транслировать теперь не только 25-ый кадр в рекламе, но и биокибервирусы. Этот стал первым.
О странном поведении людей сообщили по всем новостным каналам, во всех странах... Пандемия охватила планету повсеместно и за небывало короткий срок.
Потом были штурмы больными книжных магазинов и круговая оборона библиотек внутренними войсками. Авральный выпуск любых, но главное - разнообразных текстов, ибо человек читал, читал, и не мог насытиться. Книги и газеты зачитывались до дыр, люди не могли работать без бумажного допинга в виде сотни страниц. Писатели стали богами, несостоявшиеся ранее - обретали стопроцентный шанс стать миллионерами, и становились ими!
Учёные разных стран лихорадочно искали лекарство от столь необычного вируса. Правительства действовали по-своему. И вот уже в одних странах отовсюду убирали текст, заменяя пиктограммами, что лишь частично убирало зависимость. Другие шли на радикальные меры - и вся бумажная макулатура уничтожалась в гигантских кострищах. Люди оттуда мигрировали в соседние страны. Кое-где ввели принудительное всеобщее насыщение знаниями: была разработана методика записи на подкорку тысяч томов классики и популярных произведений. Проблему это не решало, зато значительно уменьшало риск пострадать от халтурной или поддельной литературы. А поначалу от, например, ужасных переводов выкашивало целые дома и хутора!
Универсальной вакцины ещё не было найдено, но шаг за шагом, упорно, учёные шли к цели.
Степана вылечили в этом же диспансере, а потом и "насытили", так что риск вновь подхватить библовирус был очень мал. Он решил остаться здесь. Да и возвращаться охраннику, по сути, было некуда. Незадолго до того, как его, бредящего Пратчеттом и Довлатовым, зафиксировали на кровати, жену соблазнил и увёл негодяй Мабакин. Они познакомились на каком-то графоманском сайте. И в то время, когда Степан днями и ночами писал малозначимые компьютерные программы на заказ, его жена восполняла не полученную от законного мужа нежность и романтичность через общение на том сайте. С той бездарностью. С той пустышкой с повадками мачо. Теперь Мабакин, конечно, видный писатель, миллионные гонорары... а ведь раньше даже его миниатюры никуда не брали! Степан так надеялся, что и впредь не будут, но... сейчас всё берут, только пиши, пиши!
"Так. Хватит. Прочь, мысли, прочь! Сейчас быстро крышу проверю - и в караулку, кофе пить!"
Дверь, оббитая с двух сторон железом, изнутри вся усыпана вмятинами и царапинами. Пытались вырваться. Скрипит, не смазанная.
Гомон на крыше на секунду стихает. Даже кровельное железо забора по периметру, скрывающее то, что творится здесь, замирает, когда открывается дверь. Через мгновение шум и гам возвращаются.
Только здесь не установлены камеры наблюдения. И правильно, нечего им фиксировать на диски тот бедлам, что тут творится. С крыши примыкающего офис-центра спускается платформа, на ней - довольно видный чиновник с двумя пассиями. В руках одной - пакетик. Там допинг. Что-то, наверное, вычурное, богемное. Быков, может быть или Есенин. Хотя с них станется. Может и Лесь Поддеревянский.
Ну а что? Библовирусом заражены все. ВСЕ! Справляться с ним ещё не научились. Контролировать только. Но когда познал блаженство от прочитанного... то тянет, ещё как тянет! В кабинете читать и "наслаждаться" неудобно, дома - статья. А тут "проверки" от тех или иных ведомств - ежедневно. Противоядие здесь всегда под рукой, и персонал обучен, поставят на ноги за несколько минут. Так что такие частные визиты - тоже постоянно. Библиотека "допинга", опять же, обширная...
А вон Прошка, тоже санитар-охранник, принимает левые передачи для больных. По стене спускается на верёвке корзинка, в которой помимо сладостей и колбасостей лежат два свёртка. Прошка снимает трубку телефона, провод которого протянут на крышу офис-центра.
- Что для... Николая Ивановича? Что? ЖЮФ? Ну, ЖЮФ можно, да. Но смотри, мать, если тут кто из "тяжёлых", загремит твой муженёк в одиночку на веки вечные аминь!
Второй свёрток - для нас. Список тех самых запретных для пациентов книг - это список требуемого для нас, для важных клиентов. Ума не приложу, где они достают эти книги, ведь их запретили, конфисковали, не печатают. Наверное, из частных левых библиотек. А может, олигархи-издатели делают-таки незаконные выпуски малыми тиражами.
Смотри, и санитары тут. Работа вовсю, а они тут прохлаждаются. Небось, за мелким допингом пришли. И точно: достали распечатки с литературными афоризмами, прочли несколько фраз, прислонились к стене. Потом, резюмировав: "Сильно! Хорошо пошло!", отправились вновь на рабочие места.
Степан охватил взглядом эту всю безумную литературную вакханалию: чиновник в надувном бассейне, корчащийся в сладострастной неге от читаемой вслух поэзии; стопки разрешённой и запрещённой допинг-литературы; словивший библоприход от хокку врач - и невесело осклабился.
Да-а, совсем не такого результата от своего детища ожидал Степан. Он всего лишь хотел, чтобы люди захотели читать только бумажные книги, игнорировав электронные библиотеки самиздата. Отомстить хотел Мабакину. Мол, начнут читать только напечатанное - а интернеты забросят. Чтобы, понимаешь, не отбивали всякие чужих жён. В принципе, так и произошло. Только вот месть получилась всему миру. К тому же из малоизвестного графомана Мабакин стал видным писателем... Пусть он гонит мегабайты пустого текста, разрешённую допинг-литературу, но ведь его издают, да ещё и как!
Может, самому... попробовать? Отыскать дома пыльные тетрадки с юношескими романами, написанными ещё от руки, сдать их в редакцию?
Стану видным писателем, отобью жену... Придумаю другой вирус. Пусть только меня будут хотеть читать.