Аннотация: Любовь... причудливы бывают её пути. И даже в Америке такое случается.
Эскорт
Klick
Джеф Дитер сошёл с подъемника на девятом этаже дома номер 410
в центре Денвера. Он прошёл по левой стороне к набору двойных
стеклянных дверей в конце коридора и толкнул их, не обращая внимания на золотую надпись на уровне глаз.
Надпись гласила:
- Обслуживание Американских Маршалов, офис 925.
Он подошёл к симпатичной, белокурой регистраторше, сидевшей за широким столом, и улыбнулся, когда она подняла на него глаза. Ей пришлось при этом задрать голову, ведь он был весьма долговязый, с фигурой бегуна на длинные дистанции. Джеф знал, что Бренда узнала его, но он показал свой золотой значок в кожаном футляре, исполняя правила, указанные на табличке, стоящей на столе регистраторши. Там было указано - "Вход без предъявления документов строго воспрещён".
- Доброе утро, Джеф, давно вас не видно! - заметила Бренда Морроу
По её тону было заметно, что она рада его видеть. Она симпатизировала Джефу. Тон был именно дружественный, Джеф был староват для нее. Бренде было только двадцать три года, и Дитер был в её возрасте где-то в середине сороковых годов. Всё же было кое-что в нем, что позволяло ей надеяться на его внимание. Они перекинулись парой шутливых фраз, и он даже сделал вид, что готов добиваться с ней свидания.
- Эй, Дитер, не искушайте меня! - она сказала ему с самым серьезным видом на лице, изображая, что сердится. Затем не выдержала и снова заулыбалась. Она приложила ключ-карту к основанию стола. Раздался тихий перезвон и стеклянные двери позади неё щелкнули.
Джеф усмехался её шутливым словам и прошел через двери. Он снова свернул налево и остановился в тёмном конце зала, перед запятнанной дверью из дуба с большим количеством золотых надписей.
Американский Маршал
Карл Реддинг
Главное отделение, Западный регион.
Он повернул медную ручку и вошёл в приёмную. Там, позади стола сидела ухоженная женщина, вероятно, пятидесяти лет. Она всегда напоминала Дитерсу госпожу Монейпенни, из фильма о Джеймсе Бонде.
Марша Дуайер оторвала взгляд от компьютерного экрана и улыбнулась.
- Джеффри Дитерс, сейчас вы - не лучшее зрелище для моих воспаленных глаз. Или даже если они - не воспаленные. Так, что же вы такого сделали, чтобы вас вызвали сегодня на ковёр? Снова кража покрышек?
Марша был секретарём Реддинга уже двенадцать лет, и продвигалась с ним через все служебные ступени. Её босс был следователем в течение нескольких лет перед его выдвижением на должность руководителя секции, и он всегда требовал, чтобы она оставалась с ним. Когда четыре года назад, он был назначен руководителем подразделения, Реддинг снова взял её с собой, продвинувшись по служебной лестнице. Её власть в пределах Денверского офиса было бесспорной, и с нею обращались с большим уважением, в отличие от любимой всеми Бренды - белокурой регистраторши, и большинства других двадцати сотрудниц офиса.
Марша Дуайер по своим обязанностям мало чем отличалась от госпожи Монейпенни, и сейчас она, как школьница, подшучивала над Дитерсом.
- Марша, Марша, Марша. Чертовка, вы становитесь всё моложе каждый раз, когда я вас вижу. В чём ваш секрет? - Джеф дразнил её, но с плохо скрытой лестью.
Марша закатила глазки, затем задумчиво покачала опущенной головой и снова подняла её. Она позвонила, щёлкнув по клавише селекторной связи, и сказала:
- Джеф Дитерс здесь. Спасибо. Вы можете входить. Так вы действительно провинились и вас хотят наказать? - она была любопытна.
Джеф только пожал плечами.
- Я не знаю, не могу вспомнить никакой причины, которая могла это вызвать. Может, вы знаете то, что я ещё только собирался делать? - спросил он, проходя мимо неё к двери офиса босса.
- Нет, но я просто смерть, как хочу узнать! - сказала она голосом, замирающим от предвкушения.
- Я хочу войти туда и бросить мою шляпу на стойку пальто, подобно Джеймсу Бонду. Положение обязывает! - сказал он ей, поскольку уже повернул другую медную ручку.
- Вы даже не собираетесь этого делать! - сказала она.
- И что заставляет вас так думать? - спросил он с усмешкой.
- Для начала, вы не носите шляпу. И вы никакой не Джеймс с его положением.
Джеф изобразил испуганное лицо.
- Боже, я не Бонд! Теперь мне конец! - сказал он.
Марша только махнула руками в его направлении, прогоняя прочь, и возвращаясь к своей работе.
Офис Карла Реддинга напоминал смесь между архивом и магазином хобби. Шестифутовое крыло занимала модель "Stearman" - биплана, подвешенного у потолка в одном углу, в то время как корешки файлов и папок загромождали каждый квадратный дюйм каждой плоской поверхности. Стены были покрыты фотографиями самолетов, некоторые - реальных, некоторые - моделей. Дипломы от сановников и важных людей и большое количество фотографий загромождали его стол. Семейство, друзья и его наиболее дорогой снимок, восемь на десять, глянцевый портрет его любимой дочери. У Реддинга из окон его офиса был внушительный вид с девятого этажа. Северный конец города Денвера с покрытыми снегом улочками, и удивительно прекрасные горы на заднем плане. Хотелось бесконечно любоваться открывающимся видом, но Реддинг редко, если вообще когда-либо, смотрел на прекрасный вид, имевшийся в его распоряжении.
- Если я захочу посмотреть на что-то с высоты, я посмотрю на это из самолета, - говорил он.
Шеф затеял с Джефом ничего не значащий разговор о растениях и вредителях сельского хозяйства. Пожаловался, что не может найти никаких средств против этих землероек, портящих ему растения перед домом. Ничего не значащий лёгкий трёп. Джеф отвечал скупо, ожидая, когда Карл перейдёт к причине его вызова к высокому начальству.
- Вы приехали к нам из Флориды? Майами, если моя память не изменяет мне? - спросил, наконец, Карл, глядя прямо на Джефа.
Дитерс насторожился. Он не понимал пока, что имеет в виду Реддинг.
Разговор коснулся родины Джефа явно не по случайности. Факты и числа, которые большинство людей никогда не смогло бы даже вспомнить, Реддинг хранил для будущего использования подобно белке, что хранит орехи для зимы, извлекая из своей памяти в нужное время.
- Фактически сэр, вы правы. Я родился и вырос в Майами. - Джеф ждал продолжения.
Реддинг потянулся к углу его огромного стола, взял большой конверт и передал его Джефу.
- Здесь документы, мы должны перевезти заключенного из Майами в Денвер. Я вспомнил, что вы оттуда родом. Мне подумалось, что, возможно, вы хотели бы посетить на пару дней вашу родину, будучи там по делам службы? Вы имеете там знакомых и друзей? "
- Фактически да, моя мама и сестра находятся в Форт-Лодердейле, немного севернее Майами, и там также у меня два племянника и племянница - ответил Джеф, слегка удивлённо.
- Хорошо, обратитесь к Марше, пусть она зарезервирует вам место на самолёте в течение дня или двух. Прежде, чем Вы заберёте вашего заключенного и вернётесь, повидайте вашу маму. И Дитерс, если вы узнаете что-нибудь там о землеройках, о которых я вам говорил, вы знаете, западни или ещё что-то, купите это для меня. Я точно знаю, что они должны быть во Флориде. Эти землеройки завезены оттуда! - Карл возвратился к своему журналу и Джеф знал Реддинга достаточного хорошо, чтобы понять, что аудиенция закончилось. Он поблагодарил босса за возможность поездки в Майами и вышел из офиса, не дожидаясь подтверждения от Реддинга.
Он передал конверт секретарю и сказал ей о том, что их Босс сказал о билетах самолета.
- Пару дней пробуду там, этого хватит, чтобы увидеть мать и сестру! - сказал он.
- Так, а он спрашивал вас о землеройках? - она засомневалась, поскольку открыла конверт и кратко просмотрела находящийся внутри документ. Там не были проставлены даты.
Джеф поднял руки в беспомощном жесте и замотал головой. Марша засмеялась и вручила ему назад конверт.
- Я сделаю всё за двадцать секунд. Это даст вам два дня, прежде, чем вы должны будете подобрать вашего узника. Как только я получу билеты, я положу их в вашу почту. И я хочу, чтобы вы знали насколько я ревнивая.... Вы получили - январь, чтобы ехать в Майами! - Марша засмеялась, и Джеф, поблагодарив её, покинул офис.
- Я думал, что придётся искать мою шляпу, когда был там! - поддразнил он её, прежде чем закрыть дверь.
Быть американским маршалом - означает иметь привычку путешествовать, и Джеф в этом не был исключением. Для относительно коротких поездок он обычно хранил специальный мешок, укомплектованный предметами первой необходимости, и требовалось немного времени, чтобы подготовиться к путешествию.
Эта поездка, однако, из-за соображений его босса, выходила для него немного более длительной, чем обычно. Так что он был вынужден нести больше ручного багажа, чем обычно. Только пара смен одежды, нижнего белья, носков и возможно, дополнительная пара джинсов. Он никогда не любил брать много вещей, чтобы не тратить время на сдачу багажа при посадке. А затем ещё столько же на получение, по достижении пункта назначения. Это было бы неудобно, стоять в очереди в багажное отделение со скованным заключенным. Он взял с собой коричневый кожаный мешок, изрядно изношенный и много путешествовавший. В него поместилось всё, что ему было нужно и его можно было положить в отделение для ручной клади над креслом. Он сложил в мешок всё, что хотел взять с собой. Когда всё было упаковано, Джеф взял конверт. В нём лежали все документы и информация, которые требовались при получении заключённого от властей в Майами. Джеф не читал этих документов, он обычно делал это только ближе к тому времени, когда должен был вступить в контакт с сопровождаемым человеком. Он поместил конверт, нераскрытый, в своём маленьком портфеле, вместе с билетами на самолёт и книгой в мягкой обложке, которую хотел прочесть в полёте.
Двадцать второго января, он сел в Боинг 737, на утренний рейс в Майами. В руке он держал маленькую записку - это была бумажка, подколотая к билетам, что он получил от Марши Дуайер.
- Джеф!
Я заказала Вам ранний рейс, который даст Вам большее количество времени, чтобы побыть с вашей матерью. Счастливого пути.
Люблю, Марша.
Когда она сказала, "ранний рейс", это было то, что она подразумевала. Джеф вошёл в каюту Аэробуса в пять пятнадцать, и они взлетели раньше шести утра. Он, однако, действительно не мог жаловаться. Самолет был только наполовину наполнен, и он имел пустое кресло рядом со своим сиденьем у окна. Взлёт прошёл почти незаметно, и Джеф достал книгу. Это был Стивен Кинг, "Зеленая Миля", которую он хотел прочесть уже несколько недель. Он видел кинофильм, теперь пришло время увидеть, что было при съёмках вырезано. Он читал уже четвёртую главу, когда стюардесса принесла и предложила ему завтрак.
Джеф ещё помнил, когда продовольствие на этой авиалинии было почти съедобно. В последние годы, однако, оно стало слабым подобием реальному продовольствию.
Его французский тост выглядел скорее немного сухой, сжатой губкой. Остальное было не лучше. Джеф попытался всё это есть, но не смог. В конце концов, он рассудил, что его мама приготовит рефрижератор продовольствия в ожидании его посещения и ему придётся съесть всё, что она купила на этот случай.
Когда поднос был унесён, он подумал, что пришло время, чтобы рассмотреть информацию, подготовленную ему для получения заключённого министерством внутренних дел. Он положил свою книгу в мягкой обложке на пустое место рядом с собой и взял папку из своего портфеля.
Первая страница дала имя заключенного, дату передачи и местоположение, откуда, и куда ехать. Другая информация была о преступлении, за которое он был арестован, дата суда, дата осуждения, числа и даже псевдонимы заключённого, если он их использовал. Имя было в самом начале. Он прочёл - Джинжер Холт. Хорошо, хотя это немного странно, - сказал он себе. Не то, чтобы такого не бывало раньше, но лично ему ещё не приходилось сопровождать заключённую-женщину. Транспортироваться мужчиной, одним, без женщины-офицера, которая могла помочь, в необходимых случаях, такого он не помнил. Хотя, это был бы безостановочный обратный полет к Денверу, что могло случиться? И согласно информации относительно узницы, она не рассматривалась, как опасный преступник. Обман банка, мошенничество и получение украденной собственности.
- Хорошо, по крайней мере, она - не убийца! - сказал он себя. Затем продолжил читать. Кое-что в псевдониме задержало его взгляд. Он всегда любил читать эти имена, только, чтобы увидеть, с какими образами эти люди себя ассоциируют. Он увидел, что она использовала её реальное имя.
Его взгляд скользнул через два из пяти фальшивых имен, но вдруг споткнулся, его внимание привлекло имя Джинжер Дитерсон. Подобие его имени, это было нечто странное, он был поражён.
Внезапно Джеф задрожал. Он смотрел на псевдоним, внесённый в список - Имбирь Фергус!
- Мой Бог! - шептал он - Фамилия Имбири была Фергусон!
Он быстро пролистал бумаги в папке, пока он не дошёл до фотографии.
И когда он увидел эту фотографию, он сказала громко:
- Дерьмо!
Женщина, сидящая напротив него, посмотрела на него недоумённо. Дитерс не заметил её внимания, поскольку он продолжал сидеть, уставившись - на левый и правый профиль и анфас. Его пульс бился в его руках настолько сильно, что он с трудом различал страницу, с каждым биением содрогающуюся, как от землетрясения.
Пока он сидел так, воспоминания прошлых лет его жизни всплывали в его памяти и толкали его назад в прошлое, на восемнадцать лет. Все те старые воспоминания, о которых он не думал столь долго, были теперь снова яркими и живыми. И он больше не видел женщину сорока лет на фотографиях, но видел лицо девочки, с которой он встретился в те дикие и жаркие дни в Майами в начале восьмидесятых.
Джинжер Фергусон, прекрасная, гибкая, и полная жизнью и забавой Имбирь.
Представленная общим другом, она поразила его прямо с первого взгляда! Затем они начали встречаться. В течение следующих трех месяцев, он и Имбирь разделили жаркую любовную интригу, которая была равна любому роману из книги в мягкой обложке. Только романист мог такое сочинить.
Привлекательность сначала была вполне физическая, но прошло некоторое время, и они поняли, что было кое-что ещё, некий волшебный случай между ними.
И они стали почти неотделимыми. Секс с Имбирью стал той нормой, по который он судил все другие случаи, прежде и после неё. С Имбирью секс был не просто хорош, был не только длительным, он был абсолютно невероятен.
Она и Джеф занимались любовью в любом мыслимом положении, занимались любовью в местах, какие до неё он мог вообразить только в самых диких фантазиях. Она показала ему уровни счастья, о которых он не подозревал даже, что они вообще возможны. Но, и он в ответ поднял её к высотам, на которые она никогда не была поднята прежде. Он слышал о многократных оргазмах, но думал, что это было чистая фикция, вымысел. Чьё-то воображение. То есть так он считал до Имбири. Она была первая, кто смог держать его возбужденным в течение часов и, это она ввела его в роскошный секс. Имбирь фактически была первая девочка, на которую он когда-либо надевал наручники. Это казалось странным теперь, в связи с работой, которая требовала, чтобы он использовал оковы, что он и Имбирь использовали их способами, о которых господин Смит и господин Вессон, вероятно, никогда и не мечтали.
Они были в её кровати, в маленьком доме в Роще, что она арендовала, и это было вторая невероятная ночь любви. Они лежали рядом друг с другом, и она перевернулась, подперла головку локтём и спросила,
- Джеф, ты когда-либо занимался любовью с девочкой, которая была бы связана?
- Связана? Ты подразумеваешь - связана веревкой или ещё чем-то другим? - ответил он вопросом на вопрос.
- Да, нечто вроде этого. И я имела в виду именно это "что-то другое"! - сказала она, глядя ему прямо в лицо и наблюдая за его реакцией.
- И что же это - "что-то другое"? - ему стало любопытно. На самом деле, он был заинтересован именно этим предметом уже много лет. Он покупал детективные журналы только для картинок, если они показали пленённых девушек. Он не понимал, в чём была привлекательность, но связанные девочки, или арестовываемые девочки и надеваемые на них наручники, вызывали у него некое сладостное волнение. И он даже думал о выяснении у Имбири вопроса, о том, чтобы он мог связывать её когда-нибудь, но сейчас она опередила его и он растерялся.
Она продолжила смотреть на него ещё мгновение, как будто оценивала его мысли, затем перевернулась, и открыли ящик тумбочки рядом с кроватью. Она порылась внутри в течение секунды, и вынула оттуда ЭТО! Блестящую, сияющую пару наручников!! Она предложила их Джефу с вредной усмешкой на лице.
- Это, то самое "что-то", что я имела в виду. Ты когда-либо надевал наручники на девочку?
По правде говоря, Джеф никогда в его жизни не держал в руках пары реальных наручников, но в тот момент мысль о наблюдении процесса ношения их Имбирью была наиболее сексуальной вещью, какую только он мог вообразить. Однако сначала он изображал глухого, делая вид, как будто такую идею никогда не представлял себе. Будто не ждал всё это время, чтобы увидеть Имбирь с этими изящными сверкающими вещицами из стали, запертыми на её запястьях.
- Имбирь, они настоящие? - спросил он, забирая от неё наручники.
- Настолько, насколько только можно. Это - не игрушка, это - подлинные полицейские наручники. Когда они надеты, они остаются на руках, пока ты не отпираешь их! - ответила она, наблюдая, как он исследуют её браслеты.
- Хочешь надеть их мне?
Она перевернулась рядом с ним и предложила ему свою левую руку. Джеф тогда не был сведущ в использовании наручников и потянул за запирающую дугу.
- Как они открываются, наверное, нужен ключ?
- Ключ нужен, только после того, как они находятся на моих запястьях. А сейчас просто сожми их, и они открыты!
Она протянула руку и продемонстрировала, как прокручивается имеющую зубцы дуга. Браслеты издали характерный звук храповика, тогда дуга двигалась вниз и, Джеф легко понял, как работает механика устройства.
Он повторил действие на другом браслете перед закрытием того вокруг её запястья, которое она все ещё предлагала ему. Он осторожно сжал браслеты, закрывая их на шесть или семь щелчков.
- Они должны быть гораздо более туго закрыты, чем сейчас, или я могу легко сбросить их по моим рукам.
Сказав так, она тут же в подтверждение своих слов это и проделала. Имбирь возвратила оковы ему после того, как столь легко из них освободилась.
- Хорошо, дай мне время, мне всё это ещё плохо знакомо. Дай-ка мне ту же руку снова! - сказал он грубо, притворным командным тоном.
Она послушно протянула руку и на сей раз, он закрыл браслет достаточно, чтобы он держался на ней, но не столь туго, чтобы причинить ей боль.
- Хорошо дорогуша, позволь мне видеть, как у меня получится теперь.
Имбирь теперь не могла выскальзывать из браслета.
- Он быстро учится - подумала она. И села, поместив обе руки позади себя и сблизив их достаточно для того, чтобы можно было сковать их там.
- Ты уверена, что ты хочешь, чтобы я сковал их позади тебя в этом положении? - спросил он, поскольку уже начал закрывать второй браслет вокруг её тонкого запястья.
- Я уверена, только обещай мне, что вызволишь меня из них прежде, чем уйдёшь домой сегодня вечером!
Пока она это говорила, её дыхание участилось.
- Как я их открою? У тебя есть ключи, правильно? - спросил он, неотрывно глядя на её скованные теперь руки и запертые полицейские наручники на них. Она переместила свои руки к бедру и указала пальцем на секретер.
- Они находятся в моей коробке драгоценностей, там.
Джеф и Имбирь занимались любовью всю оставшуюся часть того вечера во всех возможных положениях, к каким она только была способна с руками, закованными позади её спины. Он не понимал, почему её оковы его так волнуют и возбуждают. Вид и звуки, производимые наручниками, оказались, без сомнения, одним из наиболее сексуальных раздражителей, какие он когда-либо испытывал. Она также наслаждалась этой ночью и с того времени, в течение последующих трёх месяцев, игры с оковами были естественной частью их отношений. Джеф даже купил другую пару браслетов, которые дали ему возможность сковывать её в большем количестве положений. Он приковывал руки Имбирь к ногам, закрыв одни наручники на её запястьях, связанными с другой парой, на её лодыжках. Он приковывал ей руки с разных сторон спинки кровати, или она спала с руками и ногами, прикованными с противоположных концов кровати.
Джинжер показала ему магазин, который она знала, где продавали сексуальное дамское белье и взрослые игрушки. Он зашёл однажды и исследовал заднюю комнату, которая была отделена от остальной части магазина, и он никогда в жизни не видел вещей, имевшихся там. Он удивил её той ночью кое-чем, что она никогда не пробовала до того. Яркий красный шар заскользил в её рот и заткнул его, а ремень вдавил его вглубь рта, прижимая язык и лишая речи. Ей до того никогда не завязывали рот.
Поскольку Джеф всё фотографировал, он помнил все вещи, которые он и Имбирь проделывали, игры с оковами и секс, и сейчас он подумал:
- Какая ирония. После восемнадцати лет, у меня снова есть возможность увидеть её, и первое, что мне потребуется сделать, это поместить её в оковы.
Он рассматривал на фото лицо, на которое смотрел так часто в те три великолепные месяца так давно и чувствовал печаль, которая, как он думал, никогда не будет снова посещать его.
С самой первой встречи, Имбирь сказали ему, что ей однажды придётся оставить Майами. Перспектива, что когда-нибудь её старый друг позвонил бы и велел ей ехать к нему, висела подобно черной туче. Но, поскольку прошли дни и недели, он честно полагал, что выиграл её сердце, и она отказалась от идеи относительно отъезда. Она представила его своим родителям, и они проявили непосредственную симпатию к Джефу.
- О, почему бы тебе не забыть о том сопляке, Рыжем, и его пребывании здесь с моим отцом и мной. Джеф - такой хороший человек, и он был бы намного лучше для тебя, чем Рыжий или Луча, или как он ещё там называет себя! - просила её мать однажды, когда она знала Джефа уже более чем два месяца.
Рей Холт, Рыжий, был старой любовью Имбири. Они однажды работали вместе, и она верила ему. С точки зрения Джефа и это разделяли её родителями, Рыжий был полным дерьмом. Он был не в ладах с законом, ещё когда ему было девять лет. Он начал с краж в магазинах, которые, поскольку он рос, прогрессировали в воровство авточастей, затем к краже автомобилей, связь с наркотиками и прочему. Его редко держали на работе больше, чем несколько месяцев и большее количество времени он не работал, поскольку его не раз уличали в кражах у его работодателей. Причин, по которым он оставил Майами, был несколько. Главная причина заключалась в том, что был выписан ордер для его ареста. Он переместился в город Дэйтон штата Огайо, и написал Джинжер, что, как только он уладит дела с работой и сможет позволить себе квартиру, он хочет, чтобы она двигалась туда, чтобы быть с ним.
Джеф ясно вспомнил слёзное утро, когда она покидала дом родителей в её старой машине с багажом, подтянутым к заднему бамперу.
Он стоял там с её родителями и наблюдал за отъездом. Они оставались в убеждении, что девочка, которую они любили, оставила их для жизни в тревоге за неё. Они были убеждены, что Рыжий будет обращаться с нею подобно дерьму. Джеф знал, что он уже злоупотребил ею в прошлом и, не было никакой причины считать, что он изменился только потому, что стал жить в другом месте. Ни Джеф, ни её родители не понимали, что за власть Рыжий имел над ней или что привело её к отъезду путём, которым она это сделала.
Джеф переписывался с её родителями некоторое время, но они редко слышали о своей дочери. Он получил короткую записку от нее, через два месяца после того, как она уехала.
- Дорогой Джеф, пожалуйста, не волнуйся обо мне, я преуспеваю. Я получила новую работу, у меня красивые вещи. У меня всё прекрасно. Я люблю тебя, и я никогда не забуду тебя.
Любящая тебя Имбирь.
Джеф имел теперь шанс очень скоро всё проверить. Раздался звонок, и зажглась надпись о необходимости пристегнуть ремни безопасности, а пилот объявил:
- Дамы и господа, мы совершаем посадку в Майами. Местные погодные условия - семьдесят шесть градусов и солнечно. Я надеюсь, что Вы наслаждались вашим полетом с нами этим утром, и вы возвратитесь, чтобы лететь вскоре с нами обратно.
- Я буду лететь с вами очень скоро - подумал Джеф. - Но это будет в следующий раз.
Пребывание Джефа с его мамой было напряженным. Она переносила раннюю стадию болезни Альцгеймера, и её краткосрочная память почти исчезла. Поскольку он и его сестра обсудили всё ещё в первый день, а его мать повторяла всё, что она сказала ему, по пять и шесть раз, он был более, чем готов уезжать, когда подошло время. Его мысли постоянно возвращались к Имбири, в большую часть времени этих двух дней в квартире его матери, и он задавался вопросом, что произойдет, когда полиция приведет её из камеры, и она обнаружит, что он тот, кто будет сопровождать её в Денвер.
Он оставил тем утром дом своей мамы около восьми, с обещаниями вернуться как можно скорее, и с мешком продовольствия, который она заставила его с собой взять, приговаривая, - Ты выглядишь настолько тощим, наверное, ты совсем не ешь! - Она повторяла это, пока он нёс свои вещи к арендованному автомобилю.
- Мама, я буду звонить, когда я доберусь домой, я обещаю.
Он поцеловал её, остановившись перед дверцей автомобиля.
- Мама, ты помнишь Имбирь, девочку, которую я приводил домой, чтобы встретить тебя и папу, когда я жил с вами прямо после того, как я уволился из Воздушных сил?
Она задумалась на мгновение, и признаки мысли, казалось, появились в её лице.
- О, да, я помню её. Это та симпатичная девочка, которой ты был так увлечён, та с этими длинными темными волосами. Что тогда случался с нею, разве она не уехала куда-то?
Джеф улыбнулся - по крайней мере, его мама могла помнить некоторые вещи и, очевидно, Имбирь оставила достаточно глубокое впечатление, и даже Альцгеймер не забрал её из памяти его мамы.
- Да, она переехала в Штат Огайо. Я еду встретиться с ней, как только уеду отсюда этим утром. Она - здесь в Майами. У меня есть время до отлета самолета.
У него не хватило мужества, чтобы сообщить ей, что он поедет забирать девочку, что она помнила, из тюрьмы в Денвере.
- О, это хорошо, хорошо. Передавайте ей привет от меня, я всегда думала, что она была самой приятной твоей девушкой.
- Я передам. Я люблю тебя, мама, заботься о себе и вызови меня, если я буду необходим и смогу ещё что-нибудь сделать для тебя.
Двадцатью минутами позже Джеф прибыл в гараж стоянки полицейского отдела Майами и набирался храбрости для того, с чем он собирался встретиться. Он открыл свой портфель и проверил документы для передачи. После этого он открыл молнию на мешке и достал оковы, в которых Имбирь должна была находиться всё время следования. Он смотрел на транспортную цепь, наручники и ножные кандалы и вспоминал о времени, которого уже не вернёшь никогда.
- О, Имбирь, мне жаль, что нам не двадцать лет, когда мы были молоды и, что мы не в этом небольшом домике в Роще. Я поместил бы тебя в них по совершенно другой причине!
Он собрался, звеня сталью в руке, поднялся из вестибюля, и вошел в лифт, который доставил его наверх.
Джеф пошел в дежурку и сказал сержанту, зачем он прибыл и показал свой значок. Офицер ответил, что позвонит надсмотрщику её камеры и что Джеф должен идти в офис передачи заключенных конвою, чтобы заполнить соответствующие документы. Джеф уже конвоировал заключенных из тюрьмы Майами и имел опыт. Поскольку он уже заполнил необходимые формы, он теперь сидел и пробовал представить, на что это будет похоже, когда приведут Имбирь в комнату, где он должен заковать её в цепи.
- Она признает меня? Она будет кричать или будет плакать?
Она могла закричать, как раньше, но он надеялся что она не сделает так на сей раз. Но кто мог обвинять её, если даже она так сделает? Джеф, её старый возлюбленный, приехал, чтобы забрать из одной тюрьмы и отвезти в другую, снова, на сей раз к тюремной камере для заключения на десять, или двадцать лет. Если она заплачет, к тому будут крайне серьёзные основания.
Бумаги были заполнены и подписаны, проверили его верительные грамоты и пришло время для охраны, чтобы привести Имбирь в комнату. Он наблюдал за дверью со жгучим интересом. Строгая медсестра тюрьмы вошла первой, сопровождаемая женщиной, которую Джеф никогда в действительности не переставал любить. Сначала она смотрела только на пол, даже не пытаясь поднять глаз, чтобы увидеть, кто был в комнате. Её руки были за спиной, и она была, очевидно, в наручниках. Её лодыжки не были скованы, но она носила оранжевую тюремную одежду со словами "Тюрьма Города Майами" отпечатанными выше её левой груди. Джеф мог прочесть её выражение лица и видел, что она боялась. Его сердце стучало в его груди, для него она была столь же прекрасна в тот момент, как была прекрасна.
Её рот широко открылся, дыхание пресеклось на секунду, и глаза
моргнули на мгновение, когда увидели его. Он не хотел, чтобы персонал тюрьмы, знал, что между ними что-то было или даже что они знали
друг друга. Он изобразил одними губами - "Ш-ш-ш-ш!" Она поняла его правильно и, успешно скрыла любой признак, что она знала человека напротив неё. Но её глаза продолжили искать контакт с его глазами каждую из немногих
секунд, пока медсестра отпирали её браслеты.
Собственная одежда Имбири была вручена ей, и её отвели в маленькую комнату, чтобы переодеться. Когда она появилась, она была одета в элегантныё синие джинсы хлопчатобумажной ткани, блузу цвета лаванды и пару туфель на высоком каблуке. Она посмотрела в его глаза снова, поскольку её вели к нему и стальным предметам, повисшим в его руке.
- Джинжер Холт, я - Представитель маршала Дитерс. Мы сегодня проследуем вместе в Денвер, штата Колорадо и я постараюсь сделать вашу поездку удобной, насколько это возможно. Это - полис, что Вы носите оковы всё время, пока вы - вне тюрьмы. Сейчас вы дадите мне Вашу левую руку.
Джеф произнёс обычную речь, учитывая при этом женский пол заключенного. И мягко закрыл наручники, надевая вокруг её запястья, когда она протянула ему руку. Когда браслет наручников закрылся, он посмотрел на неё, и она смотрела прямо в его глаза, очевидно помня другие времена, когда он совершал то же самое действие, но по совсем другим причинам.
Время, казалось, замедлялось для Джефа. Надевая остальную часть оков Имбири, оба испытывали желание, и казалось, на это потребовались часы. Он отрегулировал цепь на талии, затягивая не слишком туго, выше её прекрасных бедер, продел открытый замок через удлиненную дужку, и закончил эту часть её заключения, закрывая браслет на её правом запястье. Он проверил примыкание обеих браслетов к запястьям перед тем, как поставил их на стопор. Она смотрела вниз, поскольку её свобода была забрана его сталью. Она была в наручниках модели "хагед". Она и прежде знала их уменьшенную подвижность, в которой она сможет пользоваться в них своими руками. Она согнула стержень, соединяющий её наручники и, проверила их пригодность, поскольку он становился на колени перед нею, чтобы надеть ей ножные кандалы.
- Я удалю их после того, как мы окажемся на самолете, но Вы должны носить их до этого. - Он сказал это почти извиняющимся тоном. Она кивала в знак понимания.
- Можете ли вы идти, чтобы быть способной передвигаться в них в ваших туфлях на высоком каблуке?
Снова она не ответила, лишь кивнув, но все ещё изучая его глаза. Закрыв двойной набор замков на её ногах, Джеф встал сбоку неё и спросил, готова ли она ехать.
- Я готова. - Она шептала голосом, которого он не слышал в течение таких многих лет, почти не отличимым от того, который он помнил.
- Хорошо, тогда пошли. - Его голос дрогнул, и был более мягким, чем он когда-либо использовал с заключенным прежде, поскольку в этот момент он брал её за руку и вёл к двери. Поскольку всё трио передвигалось вниз по коридору, цепи на ногах Имбири звенели по плиткам этажа, побуждая его спросить, как в прошлом.
- Как вы себя чувствуете в этом железе? Вы хорошо себя будете вести?
Она спотыкнулась и пошла маленькими, осторожными шагами. Медсестра сопровождала их на подъемник и до гаража стоянки. Она стояла рядом, когда Джеф открыл автомобильную дверь на правой стороне и сказал Джинжер, чтобы садилась.
- Только сначала сядьте, и лишь затем поднимайте обе ваши ноги вместе в машину. - Когда она села, он наклонился к ней и закрепил её ремень безопасности поверх её уже плененных рук.
- Жаль. - Он шептал, столь тихо, что только она могла слышать.
С заключенным, благополучно помещенным в автомобиль, работа медсестры была закончена. Джеф благодарил её, и она отступила, поскольку он закрыл дверь и пошёл на водительское место. Он завёл двигатель и просмотрел на женщину, сидящую рядом с ним. Его сердце дрогнуло, поскольку слеза струилась вниз по её щеке, и она пыталась поднять руку, чтобы вытереть лицо, но не могла достать. Она отфыркнула назад большое количество влаги, а он молча ждал, пока они не отъедут подальше от тюрьмы.
Прежде сдерживавшаяся и выполнявшая безропотно всё, что ей приказывали, она не могла больше сдерживаться.
Имбирь, столь внезапно доставленная, чтобы столкнуться с ним, сбивчиво заговорила.
- Джеф, ради бога, что ты делаешь здесь? - спросила она, её губы, были искажены попыткой сдержать крик. Слезы теперь текли свободно и стекали с подбородка, капая на колени.
- Я американский маршал! Джин, это - моя работа. Чёрт побери! Имбирь, что случилось, как это случалось? - спросил он, он невольно провёл по ней рукой, и его рука невольно остановилась на её браслетах. Она выгнула свои пальцы назад, чтобы коснуться его, её дыхание стало затруднённым, она делала неимоверные усилия, чтобы задушить в себе рыдания.
- Почему из всех людей в мире, чтобы забрать меня из тюрьмы, они выбрали именно тебя? Почему Джеф, почему это был должен быть ты? Ты что, добровольно вызвался для этого? - Спросила она, глядя вниз на его руку, всё ещё лежащую поверх её скованных рук.
- Имбирь, я даже не знал, что это была ты, пока я не оказался на моем пути сюда. Никто не знает, что в прошлом мы были знакомы. Это - только сумасшедшее совпадение, верь мне. Я собирался вызывать моё министерство внутренних дел, когда я понял, кого я должен конвоировать. Потом я решил, что они ничего не знали, и я захотел видеть тебя, даже таким образом, я не мог упускать шанс увидеть тебя снова. Что же случилось, Джин, это из-за Рыжего, не так ли? Он загубил тебя, это его рук дело?
Она сидела, глядя прямо вперед, слезы снова полились из её глаз. Она кивнула.
- Он управлял мной Джеф, ты прав, он избивал меня. Это было не самое худшее, что произошло за это время.
- Имбирь, ты подразумеваешь, что он делал это прежде, и ты осталась с ним? Почему ты осталась в этом аду, он что, заодно и мозги тебе отбил? - недоверчиво спросил Джеф.
Я не оставалась Джеф, после первого раза, когда я оставила его. Именно поэтому я была в Майами. Он использовал мое имя и номер социального обеспечения, чтобы обмануть банк, в котором я работала. Они арестовали меня за это, а я никогда не видел ни цента из их денег. Он получил всё, и, он избежал неприятностей из-за этого. Я провела год в тюрьме, в Штате Огайо и когда я выходила, я возвратилась сюда. Теперь это снова произошло и кое-что ещё, и они думают, что я имела непосредственное отношение ко всему этому. Я была арестована снова, здесь, за мошенничества в банке Колорадо, теперь ты берешь меня, чтобы доставить туда, чтобы столкнуться с теми же обвинениями. Это - федеральное преступление. Если меня осудят снова, по той же статье, я могу пойти в тюрьму на двадцать лет. Ее слезы полились снова. И ещё раз Джеф дотронулся, чтобы вытереть их для неё. Она нюхала его руку, когда она коснулась её щеки.
- О, Джеф, я не хочу идти в тюрьму, я ничего не делала! Сделай что - нибудь, я знаю, что невиновна.
Отъехав подальше от полицейского гаража, Джеф остановился рядом с бордюром. И они сидели и говорили в течение нескольких минут.
- Имбирь, у тебя есть хороший адвокат в Колорадо?
Она покачала головой:
- Я не могу позволить себе адвоката, после тюрьмы я даже не могла получить приличную работу здесь. Я только-только ездила на встречи, когда они арестовали меня. Теперь я вижу, как немного я имела на свободе.
Она, казалось, теперь обрела некоторый контроль над своими эмоциями и была способна говорить без слез. Она, наконец, просмотрела на него и улыбнулась. Та же самая улыбка! Та, которую он помнил с того времени в прошлом, и он знал, что она была так же сильно влюблена в него сейчас, как и тогда, восемнадцать лет назад.
- Моя конфета Джеф.
Она сделала маленькое движение своей рукой, как будто хотела обратиться к нему, но её браслеты не позволили ей. Она смотрела вниз на свои скованные руки, как будто внезапно вспоминая, почему они не ответили на её пожелание.
- О, если мы могли бы только повернуть обратно часы. Я должна была остаться с тобой. Я должна была оставаться в Майами, где я росла, с моими родителями и тобой. Мой папа умер в то время, как я была в тюрьме. Они не выпустили бы меня для похорон. Другая слеза просочилась из её глаз. Он снова вытер её лицо.
- Давай готовиться к поездке, у нас много времени перед нашим рейсом.
Он снова поехал, и достопримечательности города, казалось, помогали ей. Она начала разговаривать и расспрашивать о его жизни.
- Как ты стал этим? - спросила она, указывая следы его работы, для чего слегка, насколько позволяли оковы, приподнимая скованные руки.
- Я делал несколько вещей для службы маршала перед поступлением. Я часто летал, обслуживал разные комиссии. Я хорошо зарабатывал, но на работу уходила уйма времени. Я летал самолетами то для одной компании, то для другой, пробуя лучше организовать своё время. Но доллары никак не хотели идти мне в карман большим потоком. Так что вот я летал так, и часто видел перевозку заключённых вокруг. Это - хорошая работа, и, время от времени. Я добираюсь из одного города в другой, и вся работа - видеть цыпленка в наручниках.
- Это замечание вызвало у неё невольный смех.
И Джеф заметил небольшие морщины в углах ее глаз. Она выглядела всё ещё хорошо, несмотря на её прошлое, жизнь с тем ублюдком, Рыжим, и отсидкой в тюрьме Штата Огайо. Имбирь была бы красива для него, независимо от того, сколько морщин у неё появилось. Машина продолжала двигаться, и в конечном счете она начала узнавать окрестности.
- Джеф, где мы едем? - спросила она, когда он свернул на авеню Тигровый Хвост в Кокосовой Роще. Её взгляд всё больше узнавал знакомые места.
- Я только хочу увидеть это ещё один раз, ты и всё это вместе! Ещё только раз! - ответил он. Они затормозили и он смотрел теперь через улицу. Имбирь тоже молча смотрела, и они сидели в тишине некоторое время, каждый затерявшись в воспоминаниях прошлого, поскольку они пристально глядели на крошечный, штукатуренный дом. Дом, где они вместе провели так много счастливых часов, когда они имели их три в те месяца. Тысячу лет назад.
Небольшой дом не изменился сильно, но вокруг всё выглядело немного иначе. Деревья не были столь же большими, какими они были тогда. Ураган Эндрю позаботился об этом. Но заднее крыльцо, которое простиралось по одной из сторон дома, было всё ещё тем же самым, и Джеф захотел вдруг спросить её об очень специфическом вечере, который он сейчас вспомнил очень хорошо.
- Эй, Джин, помнишь ночь, когда я приковал надетыми на тебя наручниками твои руки к тому столбу на заднем крыльце и затем забыл об этом, выпив слишком много текилы? Ты была вынуждена провести всю ночь там с твоими руками позади тебя и вокруг столба.
Она усмехнулась:
- Я получила так много укусов москитов, что выглядела, будто я упала в ядовитый плющ. Я не могла предположить, что я проведу целую ночь там со ртом, завязанным шаром. Я не могла создать достаточно шума даже для соседей, чтобы они могли меня услышать.
- Да, мы создавали так много шума всё время, что соседи привыкли к нашим стенаниям и стонам на том крыльце. Они, вероятно, слышали тебя, но только думали, что мы играли или дурачились снова, как обычно. Ты знаешь, ты носила шар, которым завязывают рот в течение приблизительно шести часов той ночью. Это должно быть некоторым образом рекорд, шесть часов с шаром во рту.
Они оба смеялись над воспоминаниями
- Господи Иисусе, помнишь ночь, полицейские прибыли, чтобы проверить сигнализацию, и мы даже не знали об этом? - спросила она, хихикая.
- О дерьмо, это был другой случай, когда я надел наручники и
шаром завязал тебе рот. Ты была прикована к кровати, и вдруг дверь спальни распахнулась! - начал он.
Она прервала его, стремясь закончить историю.
- О, Бог, я была прикована с моими руками до...
Она остановилась, когда начала демонстрировать, как были прикованы её руки к спинке кровати с обеими парами их браслетов, раскинув руки к
углам. Браслеты, которые она носила теперь, не могли позволить ей делать этого, и это было тем, что послужило причиной внезапно возвратиться к тому, почему она была в них. Её возбужденные воспоминания резко прекратились, и она посмотрела на него. Затем указала глазами на свои оковы:
- Они ведь не для забавы, не так ли?
- Нет. Они не для забавы. Жаль Джин, я должен соблюдать правила, пока мы не доберёмся к аэропорту, но фактически даже то, что я делаю сейчас, это - нарушение федерального закона. Технически, ты - федеральный заключенный под моей охраной и ты должна носить оковы, мне жаль.
Она посмотрела на него и покачала головой.
- Не извиняйся. Я знаю, что ты бы освободил меня, если бы мог. Я не хочу, делая что-либо, сделать тебя правонарушителем. Один из нас в тюрьме - этого уже достаточно.
Вид старого дома и воспоминания, которые он вызвал, оказались хорошим поводом отвлечься от мрачной действительности и они даже заулыбались.
Они посидели спокойно в течение нескольких минут, затем он посмотрел на часы.
- Нам лучше начинать двигаться дальше, часы нашего отпуска тают, ведь скоро вылетает самолёт.
Она всё ещё смотрела на дом с отрешённым видом.
Услышав его слова, она кивнула и снова беззвучно заплакала.
Джеф завёл автомобиль и тронулся с места, медленно набирая скорость. Имбирь неотрывно продолжала смотреть на их старое пристанище, пока оно не исчезло у неё из вида.
Сдача его багажа полиции в аэропорту была для Джефа стандартной процедурой. Собственно, ему надо было сначала оставить на стоянке арендованный автомобиль, и далее полиция из аэропорта отвечала за сопровождение Джефа и Имбири с автомобильной станции на терминал.
Джеф сразу сообщил представителю авиалинии, что он сопровождает заключённого и нуждается в связи с этим в возможности попасть в самолёт до начала посадки остальных пассажиров.
Имбирь стояла, опустив глаза, с удручённым видом. Молодая женщина, проверявшая билеты, то и дело бросала взгляд на её сверкающие оковы. По завершении полной процедуры регистрации их сопроводили через служебный проход, незаметно для остальных пассажиров. Через служебную дверь в терминале их вывели на лётное поле и, наконец, они прошли в самолёт.
Боинг 737 был ещё пуст, когда они прошли через салон на свои места. Имбирь, таким образом, избежала невыносимого для неё внимания пассажиров к её закованным в наручники рукам и цепи на талии.
Джеф, прежде чем они сели, освободил её ноги от кандалов и убрал их в свой портфель. Имбирь сидела в сидении у окна в самом хвосте самолета, Джеф рядом с нею.
Стюардесса, когда все остальные пассажиры были на своих местах, подошла к Джефу с его пленницей и спросила, точно ли они выходят в Денвере?
- Мы летим в Денвер. - подтвердил ей Джеф.
- Это только слухи пока, - сказала стюардесса, - но говорят, что поступило предупреждение о сильнейшей буре и снегопаде в районе Денвера. Там уже выпало шесть дюймов снега, когда пришло прошлое сообщение, и, похоже - ожидается ещё больше. Есть вероятность, что нам придётся отклониться от курса и совершить посадку в Канзас-Сити, если погодные условия в Денвере ещё больше ухудшатся. Я думаю, это важное обстоятельство вам бы было интересно узнать заранее, чтобы скорректировать ваши планы при необходимости.
Она улыбнулась Имбирь дружественной, почти сочувственной улыбкой и, закончив разговор, невольно посмотрела на стальные браслеты, сковывающие её запястья.
Джеф задумался о возможности вынужденной посадки в Штате Канзас и задался вопросом, что ему в этом случае делать. Обычная процедура в таких случаях предусматривала прибегнуть к помощи местной полиции. Он должен был передать своего заключённого для содержания его в камере местного полицейского участка до тех пор, пока не появится возможность вылететь с ним в пункт назначения. Джефу была ненавистна даже мысль о запираемой в камере Имбири. Камеры в полицейских участках аэропортов обычно были самыми грязными и тесными из всех возможных. Обычно там ночевали пьяницы и бродяги, болтавшиеся в аэропортах, так что пахло там не розами. Женщине, подобной Имбирь, там было точно, не место! Надо было по прибытии придумать другой вариант.
Минутой позже Боинг покатился к концу взлетно-посадочной полосы и поднялся с неё над Бискайским заливом. Джинжер наблюдала, как Майами-Бич уходит под крылья, мелькнули прибрежные дюны, и коралловые рифы на синей глади Атлантического океана. И остались далеко позади вместе с родным городом.
Самолёт направлялся на запад и ей представился последний случай посмотреть на Майами прежде, чем он затерялся внизу в тяжёлых облаках.
Та же самая стюардесса, которая сказала Джефу о погоде, несколькими минутами позже открыла над ними багажное отделение. Она достала оттуда тёмно-синее одеяло с символикой "Объединённой авиалинии" и предложила его Имбири. Она понимала, что её наручники неизбежно привлекли бы к её положению внимание проходящих к туалету пассажиров, и одеяло было призвано скрыть её скованные руки. Джеф взял одеяло и поблагодарил женщину перед тем, как закрыть фланелью оковы Имбири.
Очевидно, эта стюардесса прежде уже путешествовала с эскортами и знала, что требуется сделать, чтобы свести к минимуму слухи и ненужные разговоры между пассажирами.
- Ты не возражаешь, если я почитаю книгу? - спросил он её перед тем, как достать любимую книгу из мешка.
Имбирь повернула голову, чтобы посмотреть на него и улыбнулась.
- Ты, как всегда, удивляешь меня. После восемнадцати лет разлуки ты всё ещё проявляешь внимание к моим чувствам. Нет, я не возражаю против чтения. Я всё равно собиралась попытаться уснуть, последнее время мне редко удавалось выспаться.
Самолёт быстро летел на запад, и скоро начали разносить завтрак. Джеф заметил это, когда стюардессы приблизились к хвостовой части самолёта.
Когда они были за несколько рядов, он достал из кармана своей куртки ключ и, сняв одеяло, начал отпирать левый браслет Имбири. Несмотря на закрытые глаза, она не спала.
- Джеф, что ты делаешь?
- Джин, ты не можешь есть в этом. Плевать на правила, их сочиняли идиоты. Сама подумай, ты что, из самолёта выпрыгнешь, если я сниму твои наручники?
Она наблюдала за ним, как он отпирает правый браслет и поворачивает цепь на её талии, чтобы поместить висящие на ней наручники сбоку, между ними. Она потёрла свои запястья, там, где на них остались глубокие следы от браслетов, затем наклонилась к нему и поцеловала его в щёку.
- Спасибо, - шепнула она.
Их знакомая стюардесса подошла с двумя подносами с завтраком. Она заметила свободные руки Имбири и, склонившись, шепнула с одобрением:
- Вы хороший человек, офицер! И одобрительно коснулась его плеча.
Джеф не надел наручники на Имбирь после того, как унесли подносы из-под завтрака.
- Возможно, ты скорее сможешь заснуть без наручников, тебе будет так гораздо удобней - сказал он.
Затем откинул её кресло назад, достал и пристроил ей под голову пару подушек, чтобы она могла спать в удобном положении, отвернувшись к стене салона.
Джеф читал "Зелёную милю", а самолёт тем временем подлетел вплотную району снежной бури, бушевавшей уже на всём среднем западе.
В кабине экипаж получил самые суровые прогнозы о текущих погодных условиях для Денвера и Солт-Лейк-Сити. Возможность того, что самолёт могли посадить в Канзас-Сити, становилась всё более вероятной с каждой минутой.
- Посмотрите на эту сводку! - сказал второй пилот, взяв последнюю распечатку сообщения из метеоцентра.
Пилот прочёл сводку и замотал головой.
- Нам не долететь, мы не сможем там сесть в этих условиях. Вызывайте Канзас-Сити, мы будем садиться у них. Сядем, как только они дадут добро.
Второй пилот пошёл связываться с аэропортом Канзас-Сити, чтобы получить расчеты на посадку, а капитан щелкал тумблером включая селекторную связь каюты:
- Добрый день леди и господа, говорит капитан Лейн. Мы только что были информированы, что погода в Денвере ухудшилась ниже минимальных условий, необходимых для нашей посадки там. Так что прошу извинения, но мы вынуждены совершить незапланированную посадку и остановку в аэропорту города Канзас-Сити. Для всех, кто должен был совершить пересадку в Денвере на другие рейсы, будет по прибытии обеспечена возможность заменить имеющиеся билеты билетами на другие рейсы, чтобы вы смогли продолжить своё путешествие, минуя Денвер. Для летевших в Солт-Лейк-Сити будет назначен специальный рейс из Канзас-Сити сегодня в полдень. Тем, кто следовал в Денвер, придётся запастись терпением. Ожидается, что буран продлится ещё не менее двух дней, и это в самом лучшем случае. Тем, кто интересуется, могу сообщить, что сейчас в Денверском международном аэропорту пятнадцать дюймов снега, минусовая температура, метель и нулевая видимость. Такая вот несимпатичная там картина! Сейчас мы начнём посадку в аэропорту Канзас-Сити, когда зажгутся надписи, пристегните ваши ремни безопасности. Благодарю за внимание.
Отовсюду раздавались вздохи, все разом заговорили. Разбуженная голосом капитана, Имбирь повернулась к Джефу. Она услышала достаточно, чтобы понять, что в Денвер они сегодня не попадут.
- Что ты теперь будешь делать, раз уж так вышло?
Джеф не раз застревал из-за погоды в аэропортах с сопровождаемым заключённым, в этом не было для него ничего особенного. Обычно он просто сдавал заключённого в полицейский участок аэропорта и ждал, когда погода наладится, чтобы можно было продолжать путь. Но такого никогда с ним не случалось при сопровождении женщины, и Джеф всё ещё колебался относительно того, что же он собирается делать. Он посмотрел на Имбирь, сидящую рядом с ним и покачал головой:
- Я не хочу сдавать тебя в полицейский участок в аэропорту. Если бы я смог снять номер в гостинице, как бы ты рассматривала заключение там со мной вдвоём, без присутствия офицера-женщины?
Имбирь сначала недоуменно хмыкнула, затем до неё дошёл смысл вопроса и она заулыбалась всё шире:
- Заключение в одном номере с тобой? А тебе не страшно, что такая грозная преступница будет находиться с тобой в гостиничном номере всю ночь? Я полагаю, мне придётся в этом случае всю ночь привыкать к этому?
Она протянула руку вниз и погремела наручниками, висящими на цепи у неё на талии.
Джеф улыбнулся ей, протянул свою руку и коснулся её лица:
- Привет, Рыжая Джи!
Никто давно так её не называл, с тех пор, как она оставила Майами восемнадцать лет назад. Коснувшись его руки, она положила свою голову на его плечо.
- Привет, Дитс! - прошептала она. Этим уменьшительным именем его звала только Имбирь.
![[]](/img/r/rasha_n_a/eskorttxt/80s3dakjhre.jpg)