Рапницкий Станислав : другие произведения.

Книга 3. Астролябия или игры взрослых людей. Часть 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если бы только люди могли представить, что делается у них под носом! Впрочем, ни внимательность, ни тщательная оценка происходящего не помогут обыкновенному гражданину составить полное и достойное представление о происходящем, если случай не вмешается в жизнь такого господина самым, можно сказать, нехорошим образом.

Глава 29.

  
   Дмитрий Терентич - человек не особенно впечатлительный. И всё-таки, продвигаясь по городу в произвольном и случайном направлении, указанный господин ощущал все прелести свободы, какие можно предположить в отношении единицы человеческого сообщества. Тем более, что единица эта в данном случае стремится к нулю. Посудите сами: гражданин Дергунов представлял собой элементарную пустоту и неосязаемость. А значит, не имея типичных возможностей граждан вполне осязаемых, мог позволить себе что-нибудь из разряда тех действий, которые находятся за пределами обыкновенных людских свойств. А если принять во внимание и тот факт, что Дмитрий Терентич не нуждался в пище, а равно не сильно страдал от холода и сырости, то может показаться, что жизнь его вообще приятна и по-своему исключительна.
  
   Правда, эта исключительность носила, согласитесь, весьма сомнительный характер. Толку от нее столько же, сколько пользы иному европейцу от сезона дождей во Вьетнаме.
  
   Однако чаще не мы выбираем свою судьбу, в наших силах выбор иного порядка. Ну, например, что делать с этой самой судьбой, как проявить и проявлять ли вообще предоставленные нам свойства и качества. По мне так лучше и вовсе ничего такого не проявлять и не реализовывать, каким бы перспективным и заманчивым ни казался конечный результат. Но как ни крути, а от судьбы не уйти, так что порой приходится нет-нет да выкинуть одно-другое коленце, пойти на какую-нибудь авантюру, станцевать пару фокстротов под незатейливый мотив обыденной действительности. Да-с...
  
   Так что господин Дергунов вынужден справляться с обстоятельствами посредством весьма ограниченного набора средств, но оно и к лучшему, не правда ли?
  
   Иногда может показаться, что вот, имей кто-нибудь из нас одно-единственное существенное отличие, но обязательно позитивного характера, то прямо зажег бы такой гражданин вселенную! Прямо таких дел наворотил, так в жизни устроился! Тушите свет! Только ничего подобного не происходит... Несмотря на все различия и несомненные достоинства, свойственные каждой представленной в мире личности. Оно и понятно: ничего или почти ничего не дается человеку просто так, без оговорок и дополнительных условий. И в конце концов часто оказывается, что себе дороже пользоваться этими, с позволения сказать, благами, чем игнорировать их сомнительную притягательность. Вот простой пример, если разрешите. С электричеством и центральным отоплением. Благо это? - Конечно, вне всякого сомнения! Но что произойдет с целым городом, если в самый неподходящий момент даст сбой это самое электричество? Такие ситуации уже возникали. Хаос выходит, полная неразбериха и анархия. Рост преступности, грабежи и кражи, убийства и прочие непотребства. И это в случае отключения эклектического блага на какие-нибудь несколько часов в вечернее время! Что будет с городом, если он останется в темноте на неделю? А если это столица государства, пусть и небольшого? Нет, я не к тому, чтобы топить дровяные печи и вернуться к освещению лучинами и свечами. Просто хотелось продемонстрировать, насколько зависимым становится человек от всяких приятных, на первый взгляд, и, казалось бы, нужных подарков судьбы, как хрупко равновесие между полезным и бедственным. Подобным образом и в самом человеке всё организовано. В его душе, если разрешите. Всякий из нас становится заложником собственного своего выбора. И отношения к судьбе и полученным от нее качествам.
  
   Судьба в данном случае подразумевается, конечно, как абстрактная и условная субстанция, состоящая, само собой, из целого набора всяких там явлений, продиктованных внешними силами, независимо от их деструктивной или наоборот, конструктивной направленности. И в этой тесной и ненадежной системе разнонаправленных влияний болтается в настоящий момент известный нам Дмитрий Терентич.
  
   Впрочем, в какую бы сторону он ни пошел, в течение отпущенного ему месяца пребывания на земле, ничего, по всей видимости, не изменится. Слишком у него мало времени.
  
   Дергунов, вдоволь нагулявшись по Москве, посетив несколько скучных квартир и престижных заведений в качестве невидимого гостя, пришел к выводу, что тратит время впустую, и что так таскаться можно целый век и что ничего стоящего в этом занятии нет. Да еще следует учесть и такое обстоятельство: он является нелегалом, и в любой момент случайный встречный господин из надзирающей организации может вполне проявить к нему служебный интерес и, следовательно, направить по месту законного пребывания, в самые, можно сказать, бесперспективные и отдаленные места. В общем, перебрав несколько незатейливых вариантов, Дмитрий Терентич решил посетить своего бывшего друга и коллегу - Евгения Кузьмича. Тем более, никого другого у него не осталось в этом городе, да и вообще в жизни.
  
   Однако на пути Дергунова и в этом случае возникли некоторые трудности.
  
   Да-с! Без трудностей и условных препятствий некоторым гражданам жизнь представляется лишенной сколько-нибудь значимого колорита и остроты. По-хорошему завидую таким людям! Нет, правда: мне бы так!
  
   Впрочем, и прочие некоторые граждане испытывают к проблемам непреодолимую тягу. И создают себе и другим помехи на каждом шагу. И вовсе не по причине нехватки острых ощущений, а так, знаете, по разным иным причинам. Но в основном из-за сумбура в головах и ложных представлений о реальности. А откуда берутся эти представления, мы уже знаем. Понятно, кто и из каких побуждений их создает. Неясно бывает, что с этим делать. Но ведь и делать-то ничего не хочется, не так ли? Пусть уж все будет как есть, это хотя бы привычнее, чем полагаться на разные непроверенные факты, я правильно излагаю?
  
   Ну вот. На пути своего следования из ниоткуда в никуда господин Дергунов ведет себя по возможности нейтрально, скрытно, можно сказать. Осмотрительно, в общем. С оглядкой. Но, с другой стороны, былого страха за себя, за свою жизнь и прочее подобное отчего-то не испытывает. Просто не хочется ему ни за что ни про что попасться, пропасть ни за грош. Приходится полагаться на свою сообразительность и в большей степени - на удачу, какими бы явлениями она ни направлялась.
  
   "Будь что будет!" - думает Дмитрий Терентич, - "От меня теперь мало что зависит... Как сложится, так и получится!"
  
   И вдруг кто-то его хвать за рукав! Бесцеремонно так, неприятно! Оглянулся бедный Дмитрий Терентич и точно: стоит перед ним, улыбаясь во всё лицо, старый его знакомый, Кулебякин. И рукой, главное, рукав не просто держит, а мнёт этак, знаете, дорогой пиджак совсем не оценивая. Обидно!
  
   - Что же Вы, дружок, от нас бегаете, скрываетесь? Вроде, должны бы знать, что найдем, если захотим.
   - А что, захотели?
   - Не то чтобы... Но Вы в курсе, у нас - хочешь, не хочешь, а должен! И на Вашем месте я бы не иронизировал: это плохо оканчивается.
   - Вам на моем месте и не бывать. У нас задачи разные, и существование нам досталось совершенно различное.
   - Вот что там про задачи сейчас было? Очень интересно!
   - Ну, в смысле, ваша жизнь - борьба, а наша, очевидно, - по возможности в этой борьбе не участвовать, - Дергунов, наконец, высвободил руку из цепких пальцев собеседника и машинально разглаживал получившиеся складки на рукаве.
  
   Люди проходили по улице мимо, нимало не беспокоясь, да и не замечая, не видя и не слыша беседующих. А если бы кто и разглядел их в густом тумане обыденности, разве принял бы он участие в этом диалоге или в судьбе горемычного Дмитрия Терентича? Едва ли.
  
   - Угу... Пацифизм, значит. То есть, пассивное отношение к агрессивной окружающей среде. А чем тебе тогда заниматься? На травке что ли сидеть и на ромашках гадать? Помнишь, как у дедушки Крылова? "Оглянуться не успела, как зима катит в глаза..."?
   - Ничего, я уж как-нибудь. Лучше уж с ромашками, в конце концов.
   - Прежде, дорогой мой, Вы придерживались другой точки зрения!
   - Прежде и ты, как я понимаю, на другой стороне был. А потом, понятное дело, побежал за взбунтовавшейся гурьбой, как дети бегут играть в прятки! Не наигрался?
   - Не твое дело, отщепенец! Тут игры такие, о каких ты и не слышал, зараза! Тут ставки повыше, чем ваши жиденькие душонки!
   - Да ладно, не кипятись! Зачем меня искал?
   - А проверить, как ты, что ты...
   - Проверил?
   - Конечно. Как без этого? Доверяй, но проверяй!
   - Ну, и как? - Дмитрий Терентич сделал попытку идти в намеченном направлении, как бы беседуя на ходу, но Кулебякин изящно загородил ему путь.
   - Так себе. Освободился ты, я вижу, осмелел. С чего бы? Кто тебя под свое крыло взял?
   - Никто.
   - Ну-ну! Темни, темни! Сами разберемся!
   - Давайте, разбирайтесь! Пройти-то дашь?
   - А куда направляешься?
   - По делу.
   - То-то: по делу! А говорил: "ромашки"!
   - Что, так и будем стоять и всякими несуразностями обмениваться? Может, разойдемся уже?
   - А ты не торопись! Поговори с человеком! Он к тебе расположение почувствует, поможет, если что.
   - С каким человеком? Это ты себя, что ли, к людям причислил? И как тебе в людях? Нигде не жмёт?
   - Не жмёт! У меня вообще всё в порядке, в отличие от некоторых!
   - А "некоторым", как ты выразился, времени жалко, у "некоторых" его очень мало!
   - Оно и хорошо! Возможно, не успеешь усугубить свою, так сказать, участь!
   - Да мне на это наплевать! Не понял еще? И тебе наплевать на мою "участь"! Дай пройти!
   - Не спеши, Дергунов! У меня дело к тебе.
  
  

Глава 30.

  
   Дмитрий Терентич, как говорится, был застигнут врасплох внезапной откровенностью собеседника. Какое у Кулебякина может быть дело к мелкому человеку, вычеркнутому из всех возможных реестров? А дело было. И, как оказалось, нешуточное.
  
   - Дергунов... Браток, давай уйдем отсюда куда-нибудь, где поменьше глаз и ушей? Мне бы с тобой переговорить, что называется, тет-а-тет.
   - Спешу я, и никакой тебе не браток.
   - Это понятно. Только удели мне полчасика, и я тебе, глядишь, лишний денёк подарю. По рукам?
   - Вон как... Ну, договорились.
  
   Господа покинули оживленную улицу и переместились в темный старый подвал дома неподалеку. Тусклый свет пробивался сквозь щели в прокисшей фанере, которая кое-как загораживала узкие подвальные оконца. Пыль на полу и стенах, похабные надписи и рисунки, оставленный кем-то недоеденный батон нарезного хлеба. Обычная картинка, вполне типичная для развитой по-своему цивилизации.
  
   Найденный покосившийся стул и старое ведро создали более-менее приемлемую композицию для ведения беседы, и граждане неопределенной профессии, расположившись на этих, с позволения сказать, комфортных местах, продолжили прерванный разговор.
  
   - Тут, короче, такая ситуация... Не знаю, как начать... Не только тебе осталось жить здесь... ну, совсем мало, - Кулебякин сидел на ведре как-то неестественно, неудобно, весь какой-то зажатый и вообще немного жалкий, - Тут, в общем, в принципе, всё приближается к финишу... Ну, ясное дело, не через месяц и не через год, но мы как бы уже совсем близко к развязке... По вселенским масштабам...
   - Какая развязка? Ты тоже провинился перед этими фиглярами, что ли?
   - Тише! Нет, не провинился. Пока - более-менее, нормально. Не об этом речь.
   - Давай, давай, не растягивай! Ближе к теме!
   - Говорил тебе: не спеши! Отложи ты дела свои! Послушай спокойно!
   - Слушаю. Только и ты не виляй. Есть разговор - говори, нет - и говорить не о чем.
   - Ладно. Я краем уха слышал, что запущен последний глобальный проект. Готовятся предпосылки для большой войны, мировой. Ну, там, на религиозной и национальной почве.
   - Так это не секрет. Все СМИ об этом нет-нет да заговорят!
   - Ты не понял. СМИ - ерунда, из пальца высасывают... Всякие теракты, мелкие войны и прочее подобное - только пробные камни, артподготовка, разведка боем. Инициаторы и основные функционеры таких затей - наши люди. Ну, в смысле, буквально люди, как ты. С ними просто, они как диктофоны: что надиктуешь, то и воспроизведут. Ну, не важно. Главное - скоро всякое там самосознание волнующихся масс, казалось бы, без всякой причины достигнет критической отметки. Из ничего станут возникать разные споры, раздоры, конфликты между людьми и народами, которые раньше никаких претензий друг другу не высказывали и ничем друг дружку не обидели. Появятся серьезно настроенные лидеры, а не фигляры, как ты выразился. В общем, будет война. Посильнее известных тебе предыдущих! Переразделы, изменения границ, переселения, тотальные истребления инакомыслящих и всякое в том же роде. И никто никого не победит! Только устанут, надорвутся, а бросить начатое не смогут. Об этом мы позаботимся. Вот... Тогда, само собой, всех вас, тепленьких, легко будет объединить обещаниями мира во всем мире и всеобщего процветания для желающих принять новый порядок, который, кстати, ничего никому не будет стоить: бери даром блага, живи в свое удовольствие, не прячься под руинами и так далее. Одно условие - откажись от привычных воззрений и придерживайся необременительных правил. Религии мы упраздним, ну, или объединим. Получится этакая лайт-версия для не стремящихся засорять голову разной ерундой. И многие ваши обрадуются, и пойдут за нашим ставленником, который и будет воплощением нового порядка. Ради этого весь сыр-бор и затевается. Идея в том, чтобы совершенно стереть из сознания людей представление о другом мире, о смысле ваших жизней, будь они неладны, о том, как этот мир начинался, и для чего он задуман.
   - Ты мне зачем это рассказываешь? Таких сценариев - море. Слишком очевидное развитие событий!
   - А разве кто-нибудь говорил, что смысл нашей деятельности - удивить, произвести впечатление? Перед нами конкретная задача, и она будет выполнена. Любой ценой.
   - Ладно. Ко мне это какое отношение имеет?
   - Такое. Тебе и таким как ты теперь почти не уделяют внимания, а дальше о вас вообще почти забудут. Некогда мелочевкой заниматься. И меня перебрасывают на другой проект, более масштабный, и многих твоих знакомых. Затеряться тебе легко! Пока суть да дело, ты, глядишь, и ускользнешь как-нибудь. И я могу тебя в покое оставить под предлогом занятости.
   - За это спасибо! Удружил! А что взамен?
   - Вот! Это самое главное! Когда всё кончится, а кончится довольно скоро, какие мои перспективы? Я и здесь болван болваном, а там, куда эта дорожка меня приведет, и вовсе надеяться не на что. Наши, конечно, трезвонят о скорой победе и торжестве удачно выбранного строя... Но слова эти... Сказка для дошколят. За нашу с тобой беседу мне и так грозит полное разжалование, так что я прямо в твоих руках, не выдай меня, браток!
   - Постараюсь.
   - Ну, и, само собой, замолви там словечко за меня...
   - Где?
   - "Где"! Сам знаешь, где! Кто-то ведь тебя прикрывает? От цепи освободил. С какой стати?
   - Ты не совсем правильно всё понимаешь. Никто надо мной шефства не брал, никому я нафиг не нужен! Так, кручусь как могу, ориентируюсь по обстоятельствам...
   - Вот именно: "по обстоятельствам"! А обстоятельства я тебе уже изложил. Так что не подведи!
   - Ты, я вижу, сбежать собрался от своих-то?
   - Да тихо ты, дурак! Чего разошелся?
   - Вроде, шепотом говорю.
   - Кто такие вещи вслух произносит, зараза! Про это молчать надо, а не болтать! И виду не показывать! Ой, погубишь ты меня!
   - Сильно за себя боишься?
   - И ты боялся бы, если бы знал, каково ТАМ! А может, скоро и узнаешь, если не научишься язык за зубами держать!
  
   В подвале как-то вдруг посветлело, будто из-за перепадов напряжения в электрической сети тусклые лампочки стали светить ярче с тем, чтобы через минуту почти погаснуть. Тени заиграли на лице Кулебякина странным образом: казалось, будто он гримасничает, и еще казалось, что поочередно ощущает то приступы невообразимого страха, то приливы жалости к себе. Он засуетился, заерзал, стал коситься по сторонам, и весь отчего-то сник, сжался в комок. Дмитрий Терентич потянулся было рукой к заговорщику, желая проверить свои опасения на предмет странной игры света и тени, а если понадобится - приободрить собеседника, хлопнув по плечу, что ли.
  
   Но Кулебякин вдруг вскочил, ведро, служившее ему стулом, покатилось по бетонному полу, жалобно позвякивая.
  
   - Ну, чего тяните? Выходите! - его голос сбился и вывел что-то явно фальшивое, - Давайте, заразы!
  
   От стены отделился Петр Иваныч. С другой стороны к компании подходил Бульдозер.
   - Привет тайному обществу! Кто тут за главного? - Петрушка приятно улыбался, будто сам хотел записаться в сложившуюся подрывную организацию. И такой покой сообщал присутствующим плавной жестикуляцией и симпатичной мимикой, что хотелось улыбаться в ответ. Да что там! Хотелось пригласить присесть и даже налить граненый стакан портвешку, чтобы гость почувствовал себя в кругу друзей, и друзья тоже ощутили в нем родственную душу.
  
   Бульдозер, напротив, выражал всем своим видом тупое упрямство и механическую решительность.
  
   "Вот и всё!.." - подумалось Дмитрию Терентичу.
   - Вот и всё! - вслух повторил его мысли Кулебякин.
  
   - Да-с! Всему свое время, и время всякой вещи под солнцем! Время дать свободу, и время ее отнять! - Петр Иваныч говорил тихо, завораживающе, - И ваше время пришло, уважаемые господа! Попрошу положить партбилеты на стол и сдать оружие! Что, у вас нет оружия? И никаких билетов не имеется? Ах, как жаль! Впрочем, ситуация от этих мелочей ни капельки не проигрывает и своего драматизма не утрачивает! Или я не прав?
  
   Сникший и, казалось, совершенно растерянный Кулебякин неожиданно кинулся к Дергунову, и у того мелькнула подозрение, что вот, сейчас выдаст его недавний товарищ, всю вину переложит на него, но заговорщик, ухватив Дмитрия Терентича за что попало, и снова ни мало не заботясь о его дорогом костюме, одним движением выкинул не успевшего удивиться подельника сквозь стену, и Дергунов вдогонку услышал слова: "Не подведи, браток!"
  
   Дмитрий Терентич, не приходя в себя, не успевая опомниться, машинально вскочил на ноги и побежал так, как бегал, бывало, во весь опор в пионерском лагере, на спартакиаде, когда не титул чемпиона и алюминиевая крашеная "золотая" медаль придавали ему сил, а просто свобода и радость ничем и никем не ограниченного движения, когда он ничего не видел, кроме финишной линии, и ничего не слышал, кроме стука сердца и звука собственных шагов, ритмично отбивающих: та-та-та, свобода, свобода!
  
   Согласитесь, чем бы нам ни пришлось заниматься в жизни, почти всё впоследствии находит себе применение. Ну, за исключением совсем уж безнадежных затей. Иногда даже странно, насколько какая-нибудь случайно подмеченная мелочь, случайный навык, может повлиять на дальнейший ход событий и судьбу всякого гражданина! Вот, и спортивные достижения, имевшие место в двенадцатилетнем возрасте, сослужили службу Дергунову много лет спустя. Даже непонятно, навыки ли пригождаются впоследствии, или люди как нарочно выхватывают из многочисленных явлений те, что обязательно пригодятся, будто кто-то указывает нам на эти важные обстоятельства и подталкивает уделить им хоть небольшое внимание.
  
   И Дмитрий Терентич бежал и бежал, не чувствуя усталости, бежал, не думая, куда. Хочется провести банальное и пафосное сравнение, простите: он не бежал, а летел, как стрела, выпущенная из лука, которая не думает ни о чем, а просто повинуется силе, отправившей ее в полет, а там пусть будет, что будет! Главное - лететь, пока податливый воздух не окончится препятствием, способным остановить и удержать эту стрелу. И, пожалуй, ей неважно, попадет ли она в цель, не очень это от нее зависит. Цель ее жизни, ее короткая задача - полет. Что касается Дергунова, то его остановила обыкновенная усталость. Далеко за городом. Шелестели листья, шелестел мелкий дождик. Вокруг стоял лес, впрочем, довольно замусоренный, и крупная мышь-полевка тащила в нору остатки недавней трапезы побывавших здесь грибников.
  
   - Привал! - скомандовал себе беглец, стащил с плеч порванный пиджак, бросил на отсыревшую землю, покрытую облетевшей листвой, и уселся под молодым и жидким кленом.
  
  

Глава 31.

  
   "Вот тебе и Кулебякин!" - рассуждал Дмитрий Терентич, - "Вот тебе и новости! Совсем непонятно жизнь устроена, и живущие одновременно с тобой, такие привычные и предсказуемые граждане, вполне могут однажды не подчиниться принятым правилам и уставам, а повести себя неожиданно и удивительно! Странное дело!
   Как же теперь быть? Я как бы в долгу перед Кулебякиным... Чем ему помочь? Явиться с повинной, взять вину на себя - бессмысленно: и его это не спасет, и мне повредит... Наплевать бы на него, только отчего-то жалко. Чисто по-человечески. Надо как-то продержаться, выиграть время. И попадаться тем более нельзя: теперь я в ответе и за свою, и за его судьбу. Блин, партизанщина прямо! Клуб скаутов в малом составе!"
  
   И как люди попадают в подобные обстоятельства? Жил себе человек, ничем не выделялся, и - на тебе! Сидит один в лесу под дождем, и никому до него нет дела, кроме ограниченного числа заинтересованных лиц, уверенных, что как веревочке не виться, а конец будет! И ведь точно будет! Никуда не денешься! Один вопрос - когда? Нет, есть и еще вопрос - каким будет этот конец?
  
   До утра следующего дня Дмитрий Терентич слонялся между темных деревьев и спотыкался о пни и мелкий кустарник. Так получилось, что он вышел на дорогу, и хотел было снова уйти подальше в лес в целях собственной безопасности и пущей конспирации, но его окликнул господин, стоявший возле трассы и уныло глядевший на проносившиеся мимо машины.
  
   - Эй! Эй ты! Погодь, не уходи! Да стой ты, куда поперся! Там дальше - болото.
   - Чего? - голос Дергунова прозвучал угрюмо, недружелюбно как-то.
   - Ты откуда здесь? - спрашивал господин на ходу, спешно приближаясь к Дмитрию Терентичу.
   - Оттуда, - тот махнул рукой в сторону чащи.
   - А там откуда?
   - Оттуда, - уклончиво отвечал Дергунов, мотнув головой в случайном направлении, - А что?
   - Нет, просто: интересно! Давно тут живу, редко кого вижу! Я - Гренкин. А ты? - господин протянул руку, улыбаясь открыто, радостно и как-то искренне.
   - А я это... Ну, неважно... - рукопожатие - Заблудился немного... Гуляю...
   - Тебя машина что ли сбила? Потерялся?
   - Угу, сбила.
   - И что, не пришли за тобой?
   - Кто?
   - Кто! Ясно кто! Тени, конечно!
   Дмитрий Терентич внимательно посмотрел в глаза новому знакомому. И не увидел в них ничего, кроме участия и все той же радости давно ожидаемого общения.
  
   - Тени не пришли. Никто не пришел.
   - Чудеса! Первый раз слышу! Обычно они тут как тут: "Здрасьте, пожалуйста! Проследуем за нами!" и всё такое.
   - Наверное. Я не знаю.
   - Куда тебе знать! Люди один раз умирают! Ну, бывает, что два, только редко.
   - Вот именно.
   - И что дальше делать будешь?
   - А что надо?
   - Это от тебя зависит. Может, вместе станем коротать время? Вдвоем - веселее!
   - Как - коротать?
   - Просто: сидеть у дороги или прогуливаться вдоль. Разговаривать. Помогать людям, если придется. В общем, жить.
   - Ты, говоришь, давно здесь? Кто тебя поставил... гм... смотрителем?
   - Лет пятьдесят, не очень давно по здешним меркам. Вон там, - Гренкин показал пальцем вдаль, - один человек двести лет с лишком живет. Долгожитель! Местная достопримечательность! Но к нему не надо ходить! Он гостей не любит! Драться начнет! Он аварии создает, не любит население. Видно, есть причины... На его участке - через каждые двести метров - кресты, венки... На моем - мало, только где я не уследил. И асфальт более-менее, сильных выбоин нет. Жалею людей: скоро так же, как мы жить перестанут, а там - как повезет: кого-то сразу захапают, это большинство. Кто останется - тоже скитаться будут, как я и ты, но это уже редкость. Иногда и по-другому бывает: но это событие - особое! Это такое зрелище! Я потому и не ухожу отсюда никуда, что лучше зрелища не бывает! Так и сижу, и жду, чтобы не пропустить!
  
   Знакомцы присели у края дороги.
   - Так ты как здесь оказался? - снова поинтересовался Дмитрий Терентич.
   - Тоже разбился. Уснул за рулем и с дороги съехал. Прямо в дерево. И за мной пришли: сижу в машине, боль внезапно кончилась, я выбираться начал. Из машины вышел, гляжу - я же сам в салоне! Весь в кровище и вообще... А меня уже под ручки взяли: пошли, мол, чего тут разглядывать? Я говорю: "Ребята, за что? Вы из каких органов?" Они смеются: "Узнаешь, и за что, и из каких!" Потом отчего-то вдруг отцепились и ушли, будто им кто-то скомандовал. Да... Ну, я побродил где попало, домой заходил... Так, в общем, без дела болтался и не знал, куда себя приложить. В конце концов, сюда вернулся. И я тут никому не мешаю, и мне не мешает никто.
   - Что-то история твоя невеселая.
   - И хуже бывают истории! Здесь побудешь - не такое увидишь! Мурашки по коже! Да ты не грусти! Чего! Свободен, жив... более-менее. О чем печалиться? А придет время - само всё решится!
   - Что тут может решиться? - Дмитрий Терентич опустил голову ниже плеч.
   - Ну, судьба твоя. И моя тоже. Раз суждено нам болтаться между небом и землей, то суждено же не просто так, а кем-нибудь! А раз такое дело - то не зря это с нами... Значит, есть надежда, значит, есть и будущее! Понимаешь?
   - Не очень. Я к другому привык: сам решать, что и как...
   - Это тебе раньше казалось, что ты принимаешь какие-то там решения. А было наоборот: за тебя решали. Эх, голова! Теперь приспособься к новому порядку! Научись, наконец, пользоваться свободой, которую тебе ни за что дали, даром! А не за деньги и не за всякие глупые предметы, вроде почестей, временного авторитета и руководящей должности! Живи! Становись человеком, если есть такой шанс!
  
   Между тем, Дергунов не заметил за разговорами, как стало смеркаться, автомобили проезжали уже с включенными фарами по неосвещенной трассе, которых так много в наших с Вами краях.
  
   Гренкин вдруг вскочил с сырой травы и, бросив на ходу "Гляди, щас заснет!", мигом вскочил в двигавшийся мимо грузовик и растолкал сонного водителя. Ну, еще на всякий случай, повернул ручку радиоприемника, чтобы было погромче.
  
   - Так и живем! - вернувшись, прокомментировал свой поступок придорожный гражданин и весело подмигнул Дмитрию Терентичу.
  
   Что ж, всякое может случиться с любым человеком. Хорошо, когда иному господину удается дожить до преклонных лет без особенных перемен и внезапных сложностей! Но и в преклонном возрасте часто и неожиданно могут поменяться всякие обстоятельства, и вот ты, бывший директор кирпичного завода, например, уважаемый всеми человек, оказался с нищенской пенсией на руках, в давно не ремонтируемой квартире и в полном одиночестве. И нет-нет, да пройдешься по помойкам и прилежащим паркам в поисках оставленной кем-то стеклотары на предмет ее обмена на жалкие средства к существованию. И в реалиях сегодняшнего дня ты понимаешь не больше, чем твоя дореволюционная бабушка, которая мучила близких разговорами, вроде: "А вот раньше было..." или "Сейчас всё не то..." Да-с!
  
   Впрочем, и спокойная, на первый взгляд, и безбедная старость тоже готова удивить иного гражданина своими сюрпризами! Болезнями, метеочувствительностью, бессонницей и беспокойством по пустякам. Что уж говорить о возрасте зрелом или, скажем, и вовсе о юности! И никакие лекарства, гимнастики, увлечения и прочее подобное никому еще не гарантировали полной удовлетворенности происходящим. Для этого требуются другие средства.
  
   Здесь, пожалуй, и заканчивается наша история.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"