А вот еще, знаете ли, история. Обычная, простая, сказал бы я, если бы, конечно, не принимал в ней участие сам классик отечественной литературы, известный писатель Гоголь. Впрочем, в ту далекую пору ни в каких классиках он не числился, а так, проживал себе в городе Петербурге на одной улице. И довольно нечистой, между нами.
Вот однажды, в такой, представьте себе, дождливый день Николай Василич решил навестить друга и приятеля по цеху Пушкина. И с целью удачного выбора гардероба для визита Гоголь подошел к окну, чтобы ознакомиться с погодой. А там, как уже говорилось, дождь хлещет, ну прямо как из душа кто поливает или из пожарного шланга. Ну, писатель о подоконник оперся рукой, картинно так, и сквозь мутные стекла присматривается. Нет, ничего не видно! Что ты будешь делать!
Он тогда глаза сощурил на манер близоруких господ, но даже сквозь узенькие щелочки не видать ничегошеньки! Окна грязные, и как ни щурься, только разводы на стеклах видны! Главное, еще вчера Гоголь собственноручно их мыл, правда только с внутренней стороны. А на внешнюю никак добраться не смог: все шпингалеты от времени заело и заклинило насмерть! И с улицы не подберешься: высоко! Третий этаж - это не шутка! По тем временам высота страшенная! Покалечиться можно, если что не так пойдет!
Да-с... Ситуация! Но если ты мужчина, а Гоголь был именно мужчиной, серьезным таким, хоть и с чувством юмора, итак, если ты мужчина, то хочешь, не хочешь, а разруливай всякие трудности, на твоем жизненном пути хаотично возникающие! Хотя, между нами, встречал я и довольно ленивых субъектов, ни с какими трудностями не борющихся и при этом живущих неплохо, а также звания мужского и достоинства не утрачивающих. Да я и сам к таким принадлежу. Согласитесь, жизнь человека не достижениями и непролазными сложностями лучше становится, а умением ценить простые радости. Кто ж с этим справляется лучше, чем ленивый? Ясно, никто! Был бы наш народ ленивым, разве впахивал бы как трактор с утра до вечера за ведерко солярки? Да не в жизнь! Трудолюбивый мы народ! Щедрый на заботы! При таком трудолюбии нам и машины не нужны, и цеха, и заводы, и разные технологии - лишнее. Все на своих плечах вынесем! Бездорожье свое вечное преодолеем на автомобиле за месяц, чтобы потом год чинить свой транспорт, а не дороги! Сложностей нам подавай! Эй, побольше нам сложностей! Вся наша жизнь - борьба! Не жаль усилий на пустые попечения! Эх!..
Ну, да ладно! Не о нас речь. А о Гоголе. Он тем временем в окно смотрит, и не может достоверно определить, какая его ждет погода на улице. И вот, пока он этим бесперспективным делом занят, к нему уже в дверь звонят! И кто бы Вы думали? Конечно, Пушкин! Собственной, так сказать, персоной! И, поглядите-ка, весь мокрый от проливного дождя! И оттого понурый.
Гоголь, как только дверь приятелю открыл, сразу сообразил: нехорошая погода стоит за окном, ненастная. И тут же в мудрую голову писателя пришла счастливая мысль: а не учредить ли ему с Пушкиным Гидрометцентр, который бы ежедневно и достоверно сообщал об атмосферных коллизиях? Пушкину очень понравилась новая идея, больше понравилась, чем предложенная сухая сорочка. И для осуществления замысла литераторы наняли дворника Казимирыча, в обязанности которого теперь входило дважды в день прогуливаться по Петербургу между домами приятелей и оповещать о том, как оно там, на свежем воздухе.
Но и на этом творческий гений не остановился. Да-с! Забрались приятели на крышу, и Гоголь, держа друга Пушкина за шарф, опустил его к своим окошкам. Трудно Пушкину на шарфе болтаться: ветер дует, поэта над городом раскачивает. Опять же шарф шею неприятно так сжимает, того и гляди помнет вовсе, а то и отломает! Правда, окошки таким манером протереть удалось: Пушкин качается, а его сюртук по стеклам вжих-вжих, вжих-вжих, пыль понемногу отходить стала, в окна свет пробился.
Только поднять друга на шарфе Гоголю не удалось: одна пушкинская трость килограммов пять весила, не говоря о прочем обиходе! Пришлось отпустить. Ну, поднялся поэт с тротуара, отряхнулся и - к Гоголю. Поглядели в окна. Видно, конечно, улицу, и как извозчики проезжают, и как баба семечками торгует, но как-то всё смутно. Не понять, какие у бабы семечки, крупные ли. И опять же: идет ли при этом дождь?
Повторили приятели эксперимент, только теперь на пушкинском шарфе болтался Гоголь. От него толку получилось не больше, даже меньше. И, что обидно, оба друга перепачкались совершенно и шишки себе набили при приземлении неаккуратные и примечательные.
В итоге, влезши на крышу вместе с нанятым Казимирычем и обвязав дворника веревкой, господа опустили его на ручной тяге к окошкам гоголевской квартиры с ведром воды и тряпкой. И Казимирыч вымыл окна так, что загляденье! И потом повторил опыт с пушкинскими апартаментами.
Видите, господа, какое дело: оказывается, не только литературным талантом славились великие Пушкин и Гоголь! Гидрометцентр и промышленный альпинизм - тоже их изобретение! И во всем перечисленном, безусловно, немалая заслуга простого и совершенно неграмотного человека - Казимирыча, отчаянного и аккуратного дворника, бывшего крестьянина, а впоследствии альпиниста и знатока погоды.
Литераторы после чрезвычайно свои изобретения нахваливали! И в обществе, и так, в тесной компании. И очень всем надоели! Стали их поддразнивать и анекдоты про них сочинять, как, дескать, Гоголь с Пушкиным адмиралтейский шпиль моют и сообщают проходящим мимо господам о приближающемся грозовом фронте. А молнии в них бьют, а они на шарфах болтаются!
Тогда изобретатели направили в специальные научные издания статьи о предсказании погоды и пользе промальпинизма для здоровья и общества. Да вот загвоздка: писать-то они умели хорошо, не к чему придраться, а вот рисовали плоховато. То есть, конечно, висящего Казимирыча нарисовать могут, но всякие там вектора с силой тяжести и амплитудой Казимирычевых колебаний - хоть убей! Не справляются и всё! Ну, и чиновники, конечно, постоянно повторяют:
- Это ненаучно, это ненаучно!
Если взятку не дать, конечно. А если дать, то сразу всё как-то научно и обоснованно. Намаялись же друзья с изобретениями! И решили раз навсегда: литературная стезя легче исследовательской! С тех пор в России и повелось: слов красивых и сочных много, а дел... дел как-то не то чтобы мало, но полезных почти даже и нет. Так-то...