Ты река не река - загляденье за горными платьями, 
Берега, берега, моя дамба раскрылась объятьями. 
В ней, бетонной парче, орошаемой твоими красотами, 
Генератор огромнее Солнца колеблется сотыми. 

От вьюна до портала, сцепляясь потоками пó двое, 
В лепестках биметалла фильтруется всё Естество твоё. 
Не придонная флора и фауна - нечто интимное, 
Бережливо хранимое столь бережливой плотиною. 

В каждой речке мурлычет вулкан под вуалью ромашковой, 
Можешь долго играть с ним - расплата не мажет промашками. 
Суховеи в Сахаре и Гоби тому подтверждение, 
И у них были души, и их превращали в растения. 

Что сказать... Разучились желать вас приглаженно-кроткими, 
Сколь ещё тишь да гладь рубцевать кандалами-колодками? 
Будто форму из гипса шлифую, а душу уродую, 
Истомилась Каллипсо - так может, вопрос за свободою? 

Чем покорней твой взгляд, тем и мне за грудиной ущербнее. 
Понимаю, что больно, но выход один - разрушение. 
Без оглядки пришпорь - и вперёд, словно конная лучница, 
Не оставь здесь ни камня на камне, ни шанса помучиться. 

Наступай - как всегда, я беспечный куражистый Барноба, 
Собирай весь простор свой в ладонь для захода ударного, 
И когда с небоскрёбами волн всё заполнится бусами, 
Рычаги оголятся застывшими в ступоре шлюзами, 

Обрушайтесь, армады - не будет на вас укротителя, 
Эта близость последняя наша - о ад, восхитительно! 
Остаётся чуть-чуть: досмотреть под померкшими видами, 
Как любимые воды, сметая, несутся шахидами... 

...Берега, берега, расплетаются косы песчаные, 
Где-то зёрнышки глаз подмигнули тебе на прощание. 
Лишь однажды, совсем задыхаясь в осоке и ревени, 
Просто вспомни: я всюду, где фибры пространства и времемени.