Райс Маргарита Рафаиловна : другие произведения.

Я благодарю тебя за это

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Я благодарю тебя за это...
  
   Это случилось несколько лет назад, именно случилось, а не произошло.
   Так случается любовь, горе, радость неожиданной встречи, внезапное падение,
   вывих руки, ноги ... души. Все то, что находится в ведении великого мага "Случай".
   В моем доме временно, до отъезда за границу, жил мой старый приятель.
   Как-то утром он сказал мне, что ждет одного художника, грузина, который
   должен ненадолго зайти по делу.
   Ты пришёл в 11 часов.
   Вошёл в дом быстро, стремительно и уверенно, будто впрыгнул.
   Как сигаретный дым, вокруг тебя вилось облако собственного достоинства. Лицо показалось мне знакомым, но разглядеть я не успела.
   Изящно поздоровавшись, ты сразу прошел на кухню.
   Моя душа, будто учуяв "что-то", приняла позу кошки, которой угрожает опасность. Замерев и притихнув, я стояла у двери еще несколько секунд.
   Это "что-то" разливалось по моему телу, а я отслеживала его путь. "оно" вначале опустилось в нутро матки, поднялось к груди, добралось до кончиков сосков и начало застывать между лопаток. Оторвавшись от ручки двери, я проследовала за тобой на кухню и начала с интересом разглядывать свою "опасность".
   Я вспомнила, где видела такое лицо: на работах ПИРОСМАНИ, только там, на клеенке, а здесь живое.
   Голова твердо и уверенно посажена на плечах.
   Изящное тело.
   Небольшой рост.
   Темные, густые волосы, почти до плеч.
   Ярко-черная борода.
   Грустные глаза, цвета переспелой сливы.
   Наши взгляды встретились.
   Интерес был взаимным.
   В тот же день ты пригласил меня к себе.
   Мы сидели у тебя в квартире друг против друга.
   Ты в одном конце комнаты, а я в другом.
   Пили пиво. Молчали.
   Неожиданно ты показал мне альбом репродукций грузинского художника,
   у которого ты учился в Тбилиси.
   Тогда же впервые, я увидела твои куклы.
   Я глядела на них, а они - на меня.
   Они словно присматривались ко мне, а я боялась смотреть на них.
   Их было много, все очень разные, уродливые, красивые. Каждая будто рассказывала свою личную историю, свою правду о жизни.
   Этой правды для меня одной было слишком много.
   Я быстро собралась уходить, просила не провожать.
   Неожиданно ты подарил мне свою работу.
   Я этого не ожидала.
   Неловко и скомконно поблагодарила тебя и быстро ушла.
   Это был твой первый подарок.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
   Спустя несколько дней, ты снова пригласил меня к себе.
   Предложил посмотреть твои работы - живопись.
   Я пришла.
   Работы разложены на полу.
   Их было много.
   Передо мной предстала целая галерея мастерски изображенных красивых
   женских тел, в основном молодых.
   Большинство из них - обезглавленные.
   Было и несколько удачных портретов, остро и непринужденно передающих
   идею данного человека.
   Больше всего меня потрясли твои уродцы, хваткие
   зарисовки того, что люди хотят скрыть.
   Я молча разглядывала работы, одну за другой.
   Ты молча наблюдал за мной.
   Твои работы рассказывали мне о тебе.
   Ты им не мешал.
   Они рассказали мне о том, что ты мастер смелый, независимый, верящий своему мастерству. Художник зоркий, правдивый и не щадящий.
   Какие-то незримые силы благоволили к тебе и давали тебе возможность видеть и причудливые и трагические лики жизни.
   Ты явно не страдал пороком поверхностного ума.
   Напротив, был щедро награждён своим, особым видением того, что тебя окружало.
   Как и в первый раз, мы сидели по разным сторонам, но, уже не комнаты,
   а стола. Пили вино, ели конфеты "Мишка на севере" и закусывали колбасой.
   Играла кассета с грузинскими песнями.
   Вдруг ты сказал: "Между нами натянулась струна".
   Это прозвучало, как приговор, а куклы на стенах и обезглавленные
   женщины на полу, - молчаливые свидетели.
   Наступила громовая тишина.
   Слышно было только мурлыканье рыжего кота, который тоже жил в этой квартире.
   Я ничего не ответила, но почувствовала, что струна натянулась не только
   между нами, но и внутри меня.
   Спина выпрямилась,
   Шея вытянулась из плеч
   Глаза ищут точки опоры.
   Ты заметил моё напряжение и спросил: "Что с тобой. Чего ты боишься? Это же мой дом"
   "Нет, не твой" - тихо ответила я.
   И была права, но ты понял это позже.
   Больше я никогда не была в этой квартире.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Время шло.
   Мы не виделись.
   Днем раздался телефонный звонок. Я случайно была дома.
   Твой голос. Очень тревожный.
   Убили твоего друга. Запутанное убийство, почти без следов.
   Мало шансов на быстрое раскрытие.
   По случаю, мой знакомый работал в полиции, как раз на этом участке,
   где произошло убийство.
   Ты знал об этом, просил меня помочь, навести более подробные справки о случившемся.
   "Это - родной человек, понимаешь?"
   Голос дрожащий, с придыханием.
   Я обещала помочь.
   Ты извинялся за беспокойство.
   Благодарил.
   Через полгода убийство было раскрыто. Убийца был найден.
   Ты стал часто приходить в гости, но не ко мне, а к приятелю, который нас
   познакомил.
   Я работала, редко бывала дома.
   Мы не встречались.
   Я знала о твоих визитах и была рада этому.
   ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Однажды, в конце рабочего дня, ко мне подошла туристка из моей группы,
   пожилая грузинка, вся в чёрном. Отозвала меня в сторону и протянула мне книгу со словами:
   "Не знаю почему, но я хочу вам именно это подарить".
   Я беру книгу в руки.
   Это тот самый альбом репродукций, который ты мне показывал.
   Альбом твоего учителя.
   Испуг - вот что ощутила я в тот момент.
   После испуга - желание тебе позвонить и рассказать.
   Я позвонила.
   Мы встретились.
   Я рассказала тебе о случившемся, показала альбом.
   Ты взял его в руки, начал листать.
   Вдруг мой взгляд остановился на одном портрете.
   Портрет очень красивой молодой женщины.
   Я сразу узнала её, она была в этой же группе туристов.
   Ты тоже её знал...
   Это был портрет девушки, очень красивой, с которой ты
   когда-то вместе учился.
   Тогда, впервые ты начал рассказывать мне о Грузии и о своём прошлом.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Постепенно мы начали видеться чаще и лучше узнавать друг друга.
   Ты не грешил многословием. Будто при рождении тебя наградили не только
   талантом художника, но и благородством молчания.
   Умел слушать, изредка вставляя меткие заметки или задавать вопросы, на которые сразу не ответишь.
   Мы больше молчали, чем говорили.
   Понимали друг друга с полуслова, кивком головы, поворотом плеча, лёгким прикосновением, строгостью или мягкостью взгляда. вздрагивание бровей, дрожание ресниц - и всё было понятно...
   Никаких слов не надо.
   Мы умели молчать вдвоем.
   Ты касался меня.
   Обнимал, прижимал к груди.
   Целовал лицо, руки. Гладил волосы.
   Я отвечала тебе тем же.
   То были ласки души, не познавшие голода тела.
   Моя зрелость мужала тебя.
   Твоя молодость меня молодила.
   Я часто ловила твой взгляд, смотревший на женщину во мне, и видела,
   что нравлюсь тебе. Приливы девичьей застенчивости и кокетства кружили
   мне голову.
   Мои много видавшие глаза, откровенно, без стыда и смущения, рассказывали тебе, какого мужчину я вижу.
   Твоя молодость гордо расправляла плечи, стремительным поворотом головы
   откидывала назад густые, чёрные волосы и, чуть щурясь, улыбалась.
   А зрелость, которая была рядом, смущалась и задумывалась.
   Со временем, она стала задумываться всё чаще и чаще.
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВРЕМЯ ШЛО. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   И ты начал делать мне подарки.
   И какие!
   Твои куклы переселились в мой дом.
   Ты делал новые и тоже дарил мне.
   Этими куклами ты будто говорил нам, женщинам, всё то, что не мог, не
   хотел или боялся сказать в лицо.
   У каждой из них была своя судьба, своя женская доля, своя радость и своя боль. Ты не щадил меня этими куклами.
   Но ты никогда и не обещал меня щадить.
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
   Ты подарил мне несколько своих рисунков, а чуть позже начал одаривать
   меня подарками, которые ты называл " МОИ ЛЮБИМЫЕ ЛЮДИ",
   знакомя меня постепенно со своими друзьями.
   Ты всегда делал это неожиданно, без предупреждения, именно так, как и делают подарки любимым.
   Извинялся за то, что не успел меня предупредить, что всё так спонтанно.
   Я видела, что тебе нравится знакомить меня со своими друзьями.
   Мне это тоже очень нравилось.
   Многие из них стали и для меня близкими людьми.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВРЕМЯ ШЛО. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Я предложила тебе ключ от моего дома.
   Сказала, что очень хотела бы, чтобы ты работал у меня, т.к. места для студии
   у тебя тогда не было.
   Ты сразу ничего не ответил, как-то очень резко замолчал.
   Молчал долго, курил.
   Наконец заговорил.
   Разговор был очень короткий:
   "Ты уверена?"- спросил ты.
   "Уверена"- ответила я.
   Ты молча взял ключ, поцеловал меня и сразу собрался уходить.
   Постепенно мой дом начал наполняться твоими вещами, вещичками, коробками, саквояжами, картинами.
   Каждый день ты приносил что-то новое, в основном случайно найденный "джанк".
   Это были: гуттаперчевое женское туловище без головы, в другой день - голова без туловища, за ней - красивая женская нога из пластмассы, со старинной подвязкой и крупной надписью через всю ногу "OLD LEDI".
   Были и вёдра без дна и чайники без крышек. Были старые боксерские перчатки,
   наручники, намордники, лампы без прожекторов и прожектора без ламп,
   хрустальные подвески, цветные камешки, обломки женской бижутерии,
   какие-то железки, куклы, старые детские игрушки и много всякого другого.
   Ты притащил домой пишущие машинки.
   Ни одна из них не работала, но они, как ты говорил: " БЫЛИ КРАСАВИЦЫ". Шесть таких "Красавиц" стояли у меня в салоне на полу.
   Потом ты принёс три ломаных аккордеона.
   Поставил на полку над "КРАСАВИЦАМИ".
   Аккордеоны упорно молчали,
   "КРАСАВИЦЫ" терпеливо стояли и ждали приглашения на вальс.
   Ты наблюдал за этим и фантазировал дальнейшее развитие событий.
   Мой дом превратился во что-то среднее между мастерской художника,
   лавкой старьевщика, блошиным рынком и постоянно действующими
   выставочным и кинозалом.
   Ты нёс.
   Я молчала.
   Я молчала, ты работал.
   Ты работал.
   Я смотрела, как любая "ерунда", "мелочь", попавшие
   к тебе в руки, оживали, жили своей жизнью и задавали нам, выбросившим
   их за ненужностью, колючие вопросы, заставляли думать, а иногда и злиться...
   Это был твой, особый, способ метить территорию, которая тебе понравилась-
   заполнять мой дом своими вещами.
   Ты делал это со вкусом и размахом, будто полотно писал.
   Так мой дом постепенно стал и твоим домом, который ты очень любил.
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Вскоре, я уехала за границу.
   Вернулась раньше времени.
   Было утро.
   Я тихо вошла в дом.
   Ты спал.
   Я не стала тебя будить.
   Со стен меня приветствовали мои старые приятельницы - твои куклы.
   А на столе и на тумбе стояли высокие свечи формы 21-го мужского пальца.
   Этих восковых членов было 5 и все разного цвета, стройные, твердые, смотрящие строго вверх, будто охраняли сон своего хозяина.
   Ты проснулся.
   Мы вместе позавтракали.
   Я сделала вид, что не вижу свечей.
   Ты сделал вид, что нет членов.
   После завтрака ты ушел и не появлялся три дня.
   На 3-ю ночь я подожгла все члены.
   Свечи горели долго и ярко.
   Ты появился утром 4-го дня.
   Настороженный, глаза бегают, как ртуть по зеркалу.
   Попросил кофе.
   Пил медленно, будто сил набирался.
   Закончив пить, закурил сигарету и строгим голосом спросил:
   "Что ты делала сегодня ночью? Говори правду".
   "Свечи жгла, то есть члены"- ответила я.
   Твой голос зазвучал, как треск полена на костре, а жар вокруг тебя накалялся:
   "Ведьма! Ты - ведьма! Так я и знал. Ты - ведьма".
   Тишина.
   Проходит минута.
   Снова слышу: "Ведьма. Зачем ты это делала!?"
   Опять тишина.
   И так - несколько раз. Постепенно жар спадал, и я решилась предложить тебе ещё кофе.
   Ты согласился.
   Мы, и ты рассказал мне, что этой ночью тебе в порыве любви чуть член не откусили.
   Я честно пыталась изобразить гнев в адрес жрицы любви и соболезнование тебе, но вместо этого - хохотала, а ты вместе со мной.
   Больше ты члены домой не приносил, а свечи покупала я.
   И я же их зажигала, а ты очень любил сидеть при свете свечей.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Помнишь, я предложила тебе поехать в Грузию?
   Ты вначале опешил, но потом согласился и сразу дал мне свой паспорт для оформления визы.
   Я спросила тебя: "Что ты хочешь делать в Грузии?"
   "Пить вино и слушать песни"- загадочно улыбаясь, ответил ты.
   Звучало это очень правдиво и заманчиво.
   Чувство лёгкого опьянения от предстоящей поездки и ещё
   не выпитого вина будоражили и радовали меня.
   Но в голове начали бегать строчки из давно забытой детской сказки:
   "Помнишь, ехав в Град-столицу, ты нашел перо жар-птицы.
   Я сказал тебе тогда: "Не бери Иван-Беда!
   Много, много не покою принесёт оно с собою".
   ( Ершов. "Конёк-Горбунок")
  
   ВРЕМЯ ШЛО.
   Ты об этом не вспоминал.
   Я ничего не оформляла и тоже ничего не говорила.
   ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Я позвонила тебе. Успела только сказать: "Алло, привет!" и тут же услышала: "Извини. Не получается. Я не смогу поехать. Не получается".
   Я положила трубку.
   Почувствовала одновременно и грусть и облегчение.
   Беды не случилось.
   Мы не поехали в Грузию.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Помнишь наш пикник вдвоём на берегу моря?
   Мы назначили друг другу тайное свидание.
   Ты ждал меня на набережной.
   Я шла тебе навстречу, неся соломенную корзинку, в которой было вино, сыр, хрустальные бокалы, скатерть, салфетки.
   Ты увидел меня издали.
   Улыбаешься.
   Волосы блестят на солнце.
   Глаза блестят от улыбки.
   На тебе была широкая голубая рубашка. Она будто танцевала вокруг тебя под музыку ветра с моря.
   Ты был очень красив тогда.
   Мы сидели на траве.
   Вначале очень смущались.
   Оба улыбались и оба прятали глаза.
   Выпили вина, и я набралась храбрости и заговорила.
   Храбрости заговорить у меня хватило, а вот слов явно не хватало.
   Они убегали от меня, я их на бегу ловила, путалась, тёрла лоб и руки,
   но упорно, при поддержке выпитого вина, продолжала говорить тебе
   то, что давно хотела сказать, но не решалась.
   Начала издалека.
   Предисловие было длинное и мало понятное.
   Ты смотрел на меня внимательно, не перебивая, но и не помогая.
   Только глаза твои становились всё грустнее и влажнее.
   Наконец, набрав в лёгкие всё мужество, какое смогла найти, тихо сказала:
   "Я очень хочу когда-нибудь увидеть твоего ребёнка... девочку.
   Хочу подержать твою дочку на руках".
   И замолчала.
   Молчание прервал ты.
   "Ты тоже девочку хочешь? " - прошептал ты и вложил свою руку в мою.
   Откуда не возьмись, будто подслушав наш разговор, к нам подбежал щенок.
   Ты начал его ласкать, пустил к себе под рубашку, дал ему кусочек сыра.
   Мы пытались найти его хозяина, но безуспешно.
   Решили взять домой.
   Ты нёс корзинку, а я - щенка. По дороге домой, вроде бы в шутку,
   ты сказал: "Домой его несёшь ты. Он у тебя на руках. Ты за него и отвечаешь".
   Щенок прожил в доме месяц.
   Ты играл с ним всё реже и реже, всё чаще отгонял и всё меньше обращал внимание.
   Мне ты постоянно напоминал о том, что, щенка в дом внесла я и я за него и отвечаю.
   Я отдала его своим знакомым.
   Ты ничего не сказал.
   Я больше не мечтала увидеть твоего ребёнка.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Рядом с тобой, особенно по ночам, всегда была подруга.
   Иногда и не одна.
   В поисках спутницы жизни, ты менял их довольно часто.
   Эти симпатичные, длинноногие, худенькие и нежные создания тебя обожали, многое тебе прощали, понимая, что ты человек особенный и пребываешь в постоянном поиске совершенства.
   Правда, иногда, между ними случались потасовки за место в очереди к тебе.
   Ты решал эти конфликты миром, щедро позволяя себя любить.
   С одной из них ты даже довольно долго жил у меня дома.
   Между нами, троими, было чёткое распределение ролей.
   Ты - "глава семьи", то есть у тебя не было никаких обязанностей.
   Я - "старшая жена".
   Она - "младшая жена".
   "Старшая жена" была окружена почетом и вниманием.
   С ней решались семейные "проблемы". Она же вела хозяйство, следила за чистотой и порядком, готовила еду, убирала квартиру.
   У "младшей жены" роль была намного сложнее.
   С ней ты спал, иногда ходил развлекаться.
   В остальное время она должна была молча, не задавая вопросов
   и без тени претензий, терпеливо тебя ждать.
   А ты исчезал иногда без предупреждения на несколько дней.
   Ей молодой и очень любящей тебя девушке, было трудно понять,
   почему ты спишь с ней, а советуешься со мной. С ней развлекаешься, а ко мне
   приглашаешь своих друзей. С ней - просто болтаешь, а со мной говоришь
   на серьезные темы.
   Эта девочка запала мне в душу. Я и сейчас вспоминаю о ней с большим теплом и нежностью.
   Несколько раз ты говорил мне: "Я знаю, ты ревнуешь, тебе трудно".
   Я ничего не отвечала.
   Я не ревновала.
   Не было к кому.
   То были милые девушки.
   ВРЕМЯ ИДЁТ. ВРЕМЯ ПРИДЁТ.
   У них всё впереди.
   Я - ЖЕНЩИНА.
   И успела вкусить страх одиночества,
   Тошноту пустоты
   После иллюзий ЛЮБВИ без любви.
   Ты жил с одной.
   А спал с другой.
   Хотел ты всех.
   Со мной ты не спал.
   Не жил.
   Не хотел.
   У меня было своё, особое место:
   Обо мне ты мечтал.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
   Бывали и "семейные" конфликты.
   Однажды был самый настоящий "семейный" скандал.
   Это случилось в день еврейского праздника "Симхат Тора"
   Именно в этот праздничный день я оказалась невольной свидетельницей
   нарушения одной из важнейших заповедей иудаизма.
   Выйдя утром на кухню, я нашла в раковине для посуды использованный
   кондом вместе с содержимым.
   "Праздничный" сюрприз очень развеселил меня.
   Я аккуратно, стараясь не пролить ни капли, завернула это в целлофан,
   затем - в марлю, затем в нейлоновый мешочек и положила "сюрприз"
   в морозильник.
   К полудню вы вышли из своей комнаты.
   Я показала свою находку.
   Начался дикий скандал.
   Ты, "главный" гремел и грохотал.
   Я, "старшая" носилась по комнате, кричала и размахивала руками.
   "Младшая" забилась в угол, испуганно моргала глазами и, затаив дыхание,
   наблюдала за нами.
   Главное в чём ты меня обвинял, это то, что я " заморозила твою сперму, что ты хорошо помнишь, что было в ночь, когда я сожгла свечи и, что ты категорически запрещаешь мне замораживать твою сперму и вообще я ведьма." Я уловила ход твоих мыслей, он меня немного удивил и рассмешил. Внезапно ты потребовал, чтобы я достала ЭТО из морозильника и выбросила туда, куда я считаю нужным. Я послушно выполнила твою просьбу и выбросила это туда, куда считала нужным, т.е в мусорное ведро.
   Ты замолчал и сразу стало тихо.
   И вдруг твой радостный голос: "Сегодня праздник! Накрывай на стол.
   Живём, да, живём! "
   Было застолье втроем.
   Пили водку, потом вино, потом опьянели.
   И ты рассказал мне, что видел мои фотографии многолетней давности.
   Я знаю, что ты там увидел:
   Глаза, как у кошки в темноте.
   Курносый нос с широкими ноздрями.
   Губы, цвета спелого граната.
   Ключицы, торчащие из грудной клетки, как наконечники стрел.
   И талию, которую можно ресничкой опоясать.
   Ты увлёкся, и в присутствии своей подруги, подробно рассказал мне,
   что и как ты бы со мной сделал, если бы встретил меня тогда, много лет назад.
   Я смеялась и плакала одновременно.
   Смеялась не я, а та женщина с фотографии.
   Плакала я, вспоминая ту женщину, которой уже нет.
   Так, твоими опьяневшими словами, сквозь смех моих слёз, в присутствии
   твоей подруги, мы любили друг друга.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
   ВРЕМЯ ШЛО. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Девочке было всё труднее справляться с ролью "младшей жены".
   Как быть "старшей" она и вовсе не знала.
   Знала только, что хочет быть "Единственной".
   Поняв трудность её положения, ты, как человек порядочный, снял её с роли, правда без предупреждения.
   Она не возмущалась, не жаловалась, не пыталась выяснять отношения.
   Ушла по-английски, оставшись тебе другом, настоящим другом и по сей день.
   Жизнь продолжается.
   Через несколько дней пришла другая.
   Но не жить, а просто погостить.
   Гостила она недолго, несколько дней.
   Хорошо пела украинские песни.
   По-русски говорила хуже.
   Готовила красивые бутерброды.
   Тебя называла: "родной мой".
   Со мной пыталась вести нудные и бессмысленные разговоры о смысле жизни.
   Я, поняв, что "наша с Петечкой" не "лучше всех" и не найдя в ней ни полстука мысли, ни прелести постукивания каблучков, бесед этих не поддерживала, отвечала междометиями и киванием головой, иногда впопад.
   Девушка вскоре вообще перестала обращать на меня внимания.
   Я, с удовольствием, отвечала ей тем же.
   Вскоре ты уехал заграницу.
   Девушка за тобой, на край света.
   Приятель, который нас познакомил, к тому времени жил уже заграницей.
   Я решила его навестить.
   Там мы и встретились.
   Я, Он, Ты и твоя Спутница.
   Первый день мы весело общались на кухне и скучно гуляли по городу.
   Второй день - наоборот: скучно общались на кухне и весело гуляли по городу.
   На 3-й день поступило предложение поехать путешествовать вчетвером.
   Он, старый еврей, осторожный и предусмотрительный, нашел повод отказаться.
   Я, не обладающая этими качествами, согласилась. Хотя, в моём возрасте,
   отсутствие этих качеств можно рассматривать, как недостаток в развитии.
   Он, прощаясь, мне тихо сказал: "Смотри, для тебя это будет не поездка,
   а нагрузка".
   И был прав.
   Ты - за рулем, угрюмый, как голландская сажа, несешься с самолетной скоростью.
   Рядом с тобой - утомительная девушка.
   Сзади я и твои друзья, которые подсели по дороге.
   В машине душно.
   Пахнет телами и алкоголем.
   Окна в салоне машины закрыты герметически и завешаны занавесками.
   Никто не понимает, куда едем.
   Скоро забыли и зачем.
   Один раз остановились, съели безвкусные булочки с невкусной колбасой.
   Продолжили путь дальше.
   Вместо положенных 8-ми часов, ехали 18.
   Путешественники потеряли ориентацию, а путешествие - смысл.
   Два молодых человека, сидевшие сзади меня пьяные спали в обнимку.
   Один тихо сопел. Другой - громко храпел.
  
   Рядом с ними сидели две подруги, тоже под алкоголем.
   Одна плакала и читала вслух отрывки из классической поэзии, вторая успокаивала ее и обещала, что всё будет хорошо.
   Молодой мужчина впереди меня от выпитого алкоголя и "восторга" происходящего, пытался бить кулаком по стеклу машины.
   Иногда ему удавалось, но чаще он промахивался и падал под сиденье.
   Ещё один молодой мужчина задумчиво смотрел в даль, которая была закрыта
   занавесками.
   Я, завернувшись с головой в одеяло, дремала и ждала когда "самолёт остановится" и "я слезу".
   И дождалась.
   Резко и неожиданно, сказав одно грубое слово.
   Ты, при всех, мимоходом оскорбил меня.
   Ну ладно, только бы я.
   Но, объясни мне, за что
   ты мимоходом
   Превратил себя в НИЧТО?
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "Самолёт остановился".
   "Я слезла".
   Я исчезла, словно сквозь землю ушла.
   Только что была, а теперь даже следа не осталось. Никто не знал ни где я, ни что со мной.
   Больше ты меня заграницей не видел.
   Вскоре я вернулась домой.
   Ты продолжал путешествовать.
  
   ВРЕМЯ ШЛО. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Через несколько недель, поздно вечером, раздался звонок.
   Слышу твой радостный голос.
   Ты что-то говорил, отчитывал меня за исчезновение,
   И вдруг я слышу: "Ты понимаешь, я скучаю по тебе! Я очень скучаю!"
   Я понимала...
   Тогда был твой первый, единственный и последний раз, когда ты оскорбил меня.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ты путешествовал долго.
   Звонил часто.
   ВРЕМЯ ШЛО. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Ты вернулся.
   В дом вошёл стремительно, я даже не успела встать тебе навстречу.
   Встреча получилась радостная, вежливая и неловкая.
   Мы были рады видеть друг друга, но "НЕЛОВКОСТЬ" упорно стояла между нами.
   Ты недолго и суетливо пометался по квартире.
   Я сидела в кресле и молча наблюдала за тобой.
   Вдруг, совсем неожиданно, со словами: "Живём! Да. Живём!" - убежал.
   На пороге мне подмигнул, помахал рукой и сказал: "Увидимся".
   Я только успела утвердительно кивнуть головой и дверь закрылась.
   Ты побежал жить, а я пошла спать, но заснуть не могла.
   Сердце стучало мне:
   ПРИШЛО.
   Пришел и ответ.
   Ты появился через несколько дней.
   В одной руке - свежий хлеб, в другой - сыр.
   Между ними - виноватая улыбка и вопрос в глазах.
   Мы ели молча.
   Ещё тише пили кофе.
   Первой заговорила я.
   Ты сразу продолжил.
   Говорил громко, строго и сердито.
   В глаза не смотрел.
   Звучал не убедительно.
   Краткое содержание сказанного тобой: "Борьба за свободу личности и твоя личная независимость ,причем, полная".
   Помню, я почти ничего не успевала вставить в разговор, только махала руками в разные стороны, как дирижер твоего орущего оркестра.
   Небольшая пауза.
   Затем твой вопрос тихим голосом: "Ты хочешь, чтоб я ушёл?"
   Я развожу руками, пожимаю плечами.
   Слёзы уже ползут по щекам.
   "Значит мне уйти?"
   "ДА" - ответила я кивком головы.
   Ты молча отстегнул от связки ключей ключ от моей квартиры.
   Я молча его взяла.
   Ты ушёл.
   Я плакала, размазывая слёзы по лицу.
   Постепенно, слеза за слезой, мысль за мыслью, минута за часом, час за днём...
   ВРЕМЯ ШЛО. И я понимала, что ВРЕМЯ ПРИШЛО...
   Тебе - забрать свои вещи, а мне - вернуть себе свой дом.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
   Я позвонила тебе. Попросила забрать в течении нескольких дней.
   Ты ответил: "Делай, что хочешь".
   Я подождала ещё два дня, затем выставила всё, кроме твоих работ, на лестницу. Сообщила тебе об этом.
   Ты молча выслушал и повесил трубку.
   Вещи стояли на лестнице вечер, утро, ночь.
   Ты не пришёл.
   Я попросила случайного человека их унести.
   Так и ты и твои вещи перестали жить в моём доме.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО
  
   Через день после этого твой знакомый помог тебе забрать и твои картины.
   Вскоре мы встретились по моей просьбе, в кафе возле дома.
   Разговор не получался.
   Я, пытаясь тебе что-то сказать, дрожала, как на морозе.
   Ты стучал пальцами по столу.
   "Перестань дрожать и возьми себя в руки" - говоришь ты мне, отвернув глаза
   в сторону.
   Я "беру себя в руки" и начинаю плакать.
   Сквозь слёзы вижу твою майку, а на ней крупными буквами через всю грудь надпись: "EBAN'KO".
   Так мы и разошлись.
   Я - в слезах, а ты - в майке.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВРЕМЯ ШЛО.
   Прошло полгода.
   ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Мы встретились, будто не расставались.
   Даже не мирились, будто и не ссорились.
   Ты стал снова заходить ко мне.
   Иногда один, иногда со своей новой подругой, девушкой, которую я раньше не знала.
   Наши повзрослевшие и помудревшие отношения, были теплыми и спокойными.
   В один из таких визитов, к большому моему удивлению, ты завёл разговор о моральном и материальном ущербе, который я тебе причинила, выставив твой ДЖАНТ.
   Я приняла это за шутку, но ты всё больше и больше входил в роль. Выступал одновременно и как пострадавший и как обвинитель.
   Я подыграла тебе, признав себя виноватой, но не имеющей возможности искупить вину.
   Но прокурор требовал наказания, а пострадавший хотел мести.
   Я хотела конца спектакля.
   И предложила тебе небольшую сумму денег.
   Ты сразу согласился.
   Я принесла деньги и положила их на стол.
   Ты взял, быстро откланялся и быстро ушёл.
   За тобой закрылась дверь.
   Я сидела несколько минут тихо, потом, начала хихикать.
   Вдруг, громко хохотать.
   Всё так просто.
   ДЕНЬГИ.
   И такая маленькая сумма.
   И ты ВЗЯЛ.
   Ну ладно, только б деньги взял.
   Но объясни мне,
   За что, ты ТАК ДЕШЕВО СЕБЯ ПРОДАЛ?
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВРЕМЯ ШЛО.
   Мы виделись, но реже.
   Об этом спектакле не вспоминали.
   ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Я решила уехать из страны на длительный срок.
   Я думала об этом давно.
   Ты знал о моих мыслях, но никогда этому не верил.
   Я уволилась с работы.
   Ты, узнав об этом, сразу спросил: "Уезжаешь?"
   На сей раз ты поверил.
   И сразу стал какой-то неуютно-грустный и откровенно-огорченный.
   Чем меньше дней оставалось до отъезда, тем чаще ты у меня бывал.
   За несколько дней до отлёта ты пришёл ко мне со своей подругой.
   Мы пили кофе и вяло жевали бутерброды.
   Я говорила много, ты, в основном, молчал.
   Только несколько раз медленно, но внятно, словно процеживая каждое слово
   сквозь бороду, повторял: "Никуда ты не поедешь. А если поедешь, то скоро
   вернёшься. Я тебя знаю".
   Ты, действительно, меня знал и знал, что на сей раз, я уеду.
   Внезапно ты попросил меня быстро и красиво одеться.
   Зная тебя, я вопросов не задавала.
   Выполнила твою просьбу.
   Ты строго оглядел меня и сказал: "Смени духи. Я не люблю этот запах. Ты что, забыла?"
   Я послушно отправилась смывать нелюбимый запах.
   Мы долго ездили по городу, никуда не торопясь и нигде не останавливаясь.
   Наконец подъехали к дому, где ты жил со своей подругой.
   Девушка тоже пошла, переодеваться "быстро и красиво".
   Мы остались вдвоём.
   Ты что-то бормотал.
   Я не прислушивалась.
   Вдруг ты достал мои самые любимые работы.
   Картины, написанные маслом ещё в юности.
   "Выбирай любую. Ты же уезжаешь" - сказал ты.
   Я не выбирала,
   Взяла ту, о которой давно мечтала.
   Неловко поцеловала тебя в усы и ничего не смогла сказать.
   Вышла твоя девушка, и мы поехали покупать коньяк.
   Вернулись ко мне домой
   И начались мои проводы.
   Сначала втроём, потом подошли друзья.
   Было грустно и весело.
   Было весело.
   Эта картина была твоим последним подарком мне.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
   Я вернулась через четыре месяца.
   Мы встретились через пять.
   Наша последняя встреча:
   Я смотрю на тебя.
   Постарел.
   Неопрятен.
   Подстрижен коротко.
   Кое-как.
   Лицо серого цвета.
   Нет бороды.
   Глаза не смотрят в глаза.
   Голос невнятен.
   Говоришь в пустоту.
   Мне стало скучно.
   Ты быстро ушёл.
   А я не держала.
   ВРЕМЯ ИДЁТ. ВРЕМЯ ПРИШЛО.
   Тебя, такого, я не знала.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
   Любил ли ты меня?
   Не знаю.
   Да это и не важно.
   Важно, что я ощущала себя любимой.
   Я встречала и провожала тебя.
   Готовила тебе еду.
   Кормила тебя.
   Стирала твои вещи.
   Принимала твоих друзей.
   Получала от тебя подарки.
   Помогала в трудные минуты.
   Знала твои тайны.
   Ходила с тобой в гости.
   Вместе мы гуляли, веселились.
   Ссорились и обижались.
   Прощали и мирились.
   Тогда мы верили, что никогда не потеряем друг друга.
   Помнишь, ты говорил мне:
   " Это - навсегда. Это уже есть.
   Это уже произошло.
   Ты понимаешь меня?"
   Я понимала. ТЫ говорил о любви
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
  
  
  
  
  
  
   Ты, конечно, помнишь наше путешествие на Киннерет.
   Помнишь нашу поездку в Вифлеем.
   Помнишь наше ночное шляние по Тель-Авиву на машине моей дочери. Помнишь, куда и к кому мы поехали.
   Домой вернулись около 3-х ночи.
   Потом, вместе с твоими подругами, до утра читали Хармса вслух.
   Помнишь, я подарила тебе саблю? Ты радовался, как ребёнок, был горд,
   как джигит.
   А помнишь красавца-японца, который любил украинский борщ?
   Помнишь твой полёт с моим сыном выше Тель-Авива?
   Помнишь ритуалы кофепития из чашек моего дедушки?
   Помнишь, как я лечила твои усталые ноги?
   Помнишь вечер цыганских романсов? Наш гость играл на гитаре, пел и пил. Чем меньше водки оставалось на столе,
   тем больше романсов посвящалось мне.
   Всего было спето 36.
   Ты заснул на 33-ем.
   Помнишь, "Ночь Молчания?"
   У нас в гостях твой друг фотограф, лучший, из тех кого я знаю и маленькая женщина, небольшого роста, уверенная в том, что хорошо и глубоко понимает искусство.
   Было после полуночи.
   Горели свечи.
   Стоял сигаретный дым.
   Мы сидели вокруг стола, пили коньяк и чай.
   Молчали.
   В комнате - полумрак.
   Твои куклы и картины молчаливо смотрят на нас отовсюду.
   Молчишь и ты, и об искусстве тоже.
   Только заботишься о том, чтоб у всех был горячий чай и налитый коньяк.
   Я тебе в этом молча помогаю.
   Женщина, оглядываясь робко по сторонам, неловкими движениями
   ёрзает в кресле, громко вздыхает, трет себе виски и снова затихает.
   Фотограф сидел неподвижно.
   Двигались только глаза.
   Изредка тихо говорил: "Вот это ночь. Да... Вы - молодцы" и снова замолкал.
   Мы не крутили тарелочку.
   Не вызывали Духов.
   Но это действительно была ночь волшебства.
   Колдовал ты.
   И делал это безупречно, как великий МАСТЕР.
   Утром, первой собралась уходить женщина.
   К дверям она шла медленно, боком и озираясь по сторонам.
   У порога тихо сказала, что она мало, даже слишком мало понимает в искусстве. Вернулась она через полчаса.
   Оказывается, забыла у нас сумку с ключами от квартиры.
   Фотограф эти полчаса провёл в туалете.
   Выйдя от туда он сказал: "'У вас больше нет туалетной бумаги". Подумав, добавил: "Она вам не нужна. Это для других".
   И быстро ушёл.
   Вернулся он через 10 минут.
   Он тоже забыл у нас ключи от квартиры
  
   Через несколько часов тебе позвонила женщина. Она была куратором выставок.
   Пригласила тебя участвовать в выставке.
   Ты любезно, слегка нехотя, согласился.
  
   Помнишь наши ночные разговоры о Боге, Дружбе, Любви?
Я знаю, ты помнишь всё.
   И то, о чём я пишу и то, о чём я умалчиваю.
   Помнишь, ты часто говорил мне: "Придёт время, и я напишу твой портрет".
   ВРЕМЯ ПРОХОДИТ. И ВРЕМЯ УХОДИТ.
   Сегодня пишу я.
   И твой портрет тоже.
  
   И Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО.
  
   8.01.00 - 27.03.02
  
  
  
  
   19
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"