Райдо Витич : другие произведения.

Стать Богом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Посвящаю своим читателям, тем самым терпеливым, которые ждали новинок и верили, что они неприменно будут. И они, действительно, будут - вы не ошиблись, друзья! Этот роман - первый.

   Райдо Витич
  
   Стать Богом
  
  
  
   Пролог
  
   Изо дня в день она зажигала свечу возле портрета молодой женщины и долго стояла над ним, вглядываясь в родные черты. Но однажды не выдержала и, вопреки убеждениям, достала "молитвослов". Маленькая потрепанная книжица, еще принадлежавшая когда-то маме, навевала тоску. Первое желание было - вернуть ее в дебри ящика стола. Но женщина пересилила себя и открыла на первой же попавшейся странице.
   -- Во имя Отца и Сына и Святого Духа, -- прочла, с трудом выговаривая с непривычки...
  
   Глава 1
  
   Жизнь уходила из нее медленно и давно. Так давно, что казалось, она бессмертна и никак не может отмучиться. А как хотелось! Слабость, боль, туман в голове - достали настолько, что Вита была готова поторопить свою кончину. Но вот беда, ей и на это не хватало сил.
   Она лежала в каменном мешке, в темноте на холодном сыром полу и смотрела в его черноту. Все что могла. Руки и ноги давно онемели, тело перестало слушать хозяйку, а разум отказывался помогать. Ни одной дельной мысли, ни одного проблеска воспоминаний не выдавал. Она только и помнила, что зовут ее Вита, только и знала - этот каменный каземат с вечным холодом, неистребимой сыростью и запахом разлагающейся плоти. А еще лязг замков иногда ввергался в мозг и заставлял вспомнить, что ты еще живое существо, имеешь какие-то чувства кроме боли, голода, холода. И хочешь не только кушать и согреться, умереть или выжить, но самостоятельно встать, гордо посмотреть в глаза надсмотрщика, а не затравлено. И стоять, а не падать, и давить взглядом и давать понять, что перед ним не крыса для экспериментов, а человек.
   Но она крыса, и место, в котором она находится - лаборатория. И здесь всем плевать на подопытную. Даже ей самой. В отсутствии памяти о былом есть свои прелести - не зная, кто ты, не о чем сожалеть и нечего желать, не за что цепляться. Однако и факт что ты еще жива - горше. Смерть становится заоблачной мечтой, грезой более привлекательной, чем кусок хлеба или болеутоляющие. Одно в радость и одно успокаивает - уже скоро. Не может человек так долго терпеть, организм рано или поздно сдатся на милость смерти, впустит ее, перестав бороться. И главное не сомневаться, не допускать мысль, что если так, то все могло б случиться и раньше: вчера, месяц назад, год.
   Вита не могла с точностью сказать, сколько она здесь находится. В ее уме жила лишь одна категория времени - давно. Но это "давно" могло быть, как бесконечным, так и конечным. Могло скрывать под собой две недели, а могло двадцать лет. Время в этих казематах теряло всякий смысл и становилось столь же призрачным, как мечта о смерти. О жизни же вовсе никто не мечтал. Да и кому в уме захочется жить калекой, полутрупом, ни на что не годной ветошью? Не то человеком, не то призраком.
   Где-то в стороне лязгнул замок - кто-то идет. Надо встать, не дело чтобы ее видели в таком состоянии: распластанной, полумертвой. Не стоит надеяться, что так быстрее прикончат - проходила, знает. А вот презрения к себе самой, ненависти за бессилие и унизительность положения - огрести можно сполна. И жить с этим не стоит, а умирать - тем более.
   Кто-то шел явно в ее сторону.
   Вита нашарила рукой стену и попыталась встать, опираясь на ее шероховатые камни. Не сразу и с трудом поднялась на колени. Уперлась лбом в стену, собираясь для второго "раунда" и зацепилась пальцами за крепление кольца цепи. Подтянулась и все же смогла встать. Ноги еле держали. Девушка тяжело дышала и все старалась успокоить расшалившееся от усилий сердце, устоять, а не сползти вниз вновь на грязный пол.
   Замок решетки ее камеры щелкнул, впуская гостя, но Вита его не видела. Пелена перед глазами пропускала лишь тени и силуэты, но они ни о чем ей не говорили. "Сейчас добьют" - подумала с надеждой, но вместо долгожданного финиша почувствовала, как с рук и ног спадает тяжесть - сняли кандалы. Значит опять на экзекуцию, и опять ломки и забытье, боль и туман в голове.
   "Может, хватит?" - но вслух сказать не смогла. Ее потащили прочь из камеры, почти вынесли, не смотря на то, что девушка пыталась переставлять ноги сама. Проволокли узким темным коридором мимо пустых клеток, подтянули на ступенях вверх и вытолкали в дверь.
   Вита не устояла на ногах - полетела в проем и на свет, ослепляющий, оглушающий, растворяющий чувства и звуки, мысли и желания. Но не упала - повисла на чем-то, а может и ком-то.
   -- Двигай, -- то ли прошелестело, то ли проскрипело над ухом.
   А дальше невесомость и тишина.
  
   Вита поперхнулась. Кто-то решил напоить ее и тем вернуть в сознание. "Гениально, идиоты!" - подумала, сворачиваясь от кашля и, еле отдышалась. Приоткрыла глаза и поняла что ошиблась - идиот был один. Мужчина с крупным носом и холодным взглядом серых глаз, сидел рядом и прикладывался к фляжке. Оттер губы тыльной стороной ладони, серой от грязи, и покосился на девушку. Вита приготовилась к удару, но мужчина неожиданно подмигнул ей и, вздохнув, отвернулся.
   Девушка прищурила глаза. С непривычки было больно смотреть на свет и все казалось ирреальным. Она точно знала, что вокруг трава и то, во что незнакомец упирается спиной - дерево. Но откуда ему взяться в лаборатории? Откуда вырасти траве в подземелье, откуда быть яркому свету в глубоких катакомбах? А воздух?... Вита глубоко вздохнула и глаза распахнулись сами от неожиданного ощущения свежести, от ласки ветерка. Чистый воздух, пропитанный не сыростью, кровью, грязью и плесенью, а чем-то кружащим голову, убаюкивающим, свободным. Именно этой свободы она ждала, надеясь скорее умереть и в смерти обрести ее, свободы пусть не для тела - для души. Чтобы вот так глубоко вздохнуть и смотреть широко открытыми глазами. И видеть красоту мира, а не ограниченность черноты стен, чувствовать запах травы и свежесть ветра, а не стылость гнили в холодном замкнутом пространстве.
   Вита еще не понимала, что заточение кончилось. Ей мерещилось, что она наконец-то умерла и потому получила свободу дышать, смотреть, слышать. И потому видит свет и зелень листвы, человеческое лицо, слышит шелест листвы и вдыхает ее аромат. И не нужно объяснять себе, откуда это все и почему она здесь. Все ясно, все понятно... Только смерть должна глушить телесные проявления, а этого не было. Вита хотела пить, чувствовала боль внутри, онемение в конечностях, головокружение, и свежий воздух, непривычный для ее легких, словно рвал их на лоскутья, а дневной свет резал глаза.
   Значит это мужчина не облик чье-то души, встретившей ее в загробном мире. Значит, она все еще не свободна от тела и всего, что связано с ним. Значит, ее пытки продолжаются.
   -- Зачем? -- просипела.
   Мужчина не услышал, но увидел, что она пошевелила губами. Поднял девушку легко и прислонил к себе, обхватил рукой, не давая сползти опять на землю и, приложил к губам горлышко фляжки. Вита сцепила зубы, пытаясь уйти от его заботы. Она казалась ей верхом издевательства. Девушка не знала, чем ее поит незнакомец, не чувствовала вкуса, но зато слишком четко ощущала как жидкость словно наждак проходит в горло и сдирает его, обжигает губы и язык, лавой обрушивается в желудок мигом переполняя его. Виту вновь скрутило от боли так, что еле отдышалась. Ей очень хотелось крикнуть "оставь меня в покое, идиот!", но девушка смогла лишь прокаркать нечто нечленораздельное и обессилено уткнулась лбом в колени мужчины.
   -- Так не пойдет, -- процедил он, переворачивая Виту лицом к себе. -- Ты будешь жить, поняла? Будешь жить! -- приказал, глядя ей в глаза. И она как-то сразу поверила, и очень огорчилась. На мгновение по ее лицу пробежала тень печали и сожаления. Появившиеся эмоции видимо и добили - девушка провалилась в забытье.
  
   Вечерело. Где-то недалеко в траве звенело какое-то насекомое, вторя своему собрату, гудящему с натугой.
   Вита почти не слышала их. Она лежала на спине в траве и смотрела в небо. Надвигающаяся темнота была несравнима с чернотой потолка привычного ей каземата. Небо становилось синим, глубоким и затягивающим. Светящиеся точки далеких звезд подмигивали и дарили странное чувство. Вита с трудом нашла в своей памяти определение ему - благоговение и счастье. Да, именно счастье чувствовала девушка глядя в бездонное ночное небо. Покой помноженный на видимую красоту, свобода пусть и на миг - разве не нирвана?
   Рядом что-то хрустнуло. Вита повернула голову и увидела все того же мужчину. Он кинул ветви с хвоей на землю, деловито распределил и, подхватив девушку на руки, уложил на приготовленный лапник. Накрыл ее плащом.
   Девушка с прищуром смотрела на него, гадая, чем вызвана такая забота, что ему от нее нужно. Абсурдная мысль - что может быть нужно нормальному, сильному, здоровому человеку от полудохлого калеки, грязного как черт, худого, как осинка, не понимающего где находится, не знающего о себе ровным счетом ничего. Кроме имени. Да, его она помнила, но не могла поручиться, что оно дано ей при рождении, а не выдано в лаборатории как номер или гриф.
   -- Как тебя зовут? -- с трудом выдохнула она.
   Мужчине пришлось склониться к ее губам, а ей повторить вопрос, прежде чем он дал ответ.
   -- Изель, -- бросил сухо. И добавил видимо, чтобы пресечь другие вопросы, но лишь умножил их. -- А тебя Вита. Я знаю. Карвел сказал. Тот, кто за тобой присматривал. Смертница. Они тебя списали на удачу.
   -- Ты... как забрал?...
   -- "Забрал", -- хмыкнул. -- Выкупил.
   -- Невозможно...
   -- В этом мире все возможно. Цена вопроса и вопрос цены. И кончай болтать - береги силы. И так, непонятно, в чем душа держится.
   "Вот именно. Тогда зачем я тебе? Что нужно? Зачем тратился?" -- мысленно вопрошала его Вита, но Изель, понятно, не слышал, поэтому не отвечал. Мужчина начал что-то колдовать над двумя маленькими стаканчиками и с тремя плоскими фляжками. Затем заставил больную выпить то, что получилось и лег почти под бок.
   Девушка морщилась от противности, что осталась во рту после напитка, но Изелю было плевать. Он поправил плащ, сильнее укутывая Виту и, почти приказал:
   -- Спать. Скоро потопаем. Задерживаться нельзя.
   Почему, куда потопаем, зачем, что нужно? - масса вопросов родилось в голове девушки, но очень быстро утонули в тумане дремы.
  
   Сон или явь?
   Перед глазами пляшут, словно играют в чехарду, травы и цветы, кусты, деревья, ветки, стволы. Жарко до одури. Ноги словно деревянные, совсем непослушные. И так хочется рявкнуть Изелю - оставь меня в покое! И лечь на землю в траву и больше не вставать.
   Но она может лишь хрипеть и ему не понять - что, поэтому мужчина неумолим - тащит ее вперед вверх по склону, не давая передышке. Впрочем, больше себе, ведь Вита не столько шла, сколько плетью висела на его руках.
   -- Сумасшествие...
   Зачем ему такая обуза? Что ему нужно? Зачем было тратиться на развалину? Чтобы потом тратить еще и свои силы и время, упорно вести куда-то. Зачем? Что с нее взять?
   -- Ты ненормальный... -- выдохнула. -- Что тебе... нужно?
   Изель осторожно опустил Виту у дерева, прислонил к стволу и, переведя дыхание, тихо, но твердо сказал:
   -- Чтобы ты жила.
   Ответ был неожиданным и девушка в конец растерялась.
   Она не ждала от себя активной и плодотворной работы мысли. Сколько помнила себя, мысли ползали как самые медленные черепашки и ни одна не превращалась в полноценную "черепаху". А вся эта умственная деятельность, если ее вообще можно было так назвать, крутилась вокруг одного - когда все закончится? Подумать о чем-то новом было трудно и непривычно, как принимать адекватно заботу и помощь, считать эти проявления нормальными.
   -- Не веришь? -- понял по взгляду. -- Можешь не верить - твое право. Ты спросила, я -ответил. Что есть.
   -- Блеф.
   Изель нахмурился, словно не понял, что она сказала. Присел рядом на корточки, склоняясь почти нос к носу к девушке, и ответил невпопад:
   ? Ты плоха, я знаю. Но я взялся и доведу. И ты не умрешь пока я рядом. Так что, будь скромнее в мечтах.
   Вита долго молчала, изучая его и, поняла одно - они точно незнакомы и он, наверняка, чокнутый. Поэтому разговор с ним бесполезен. Но на что-то Изель годен?
   -- Пить... дашь?
   -- Да. Сейчас.
   Отвинтил крышку с фляжки и приложил горлышко к губам девушки.
   Впервые с того момента, как Виту вытолкали из темноты на свет, она чувствовала что пьет. Воду, самую обычную чистую воду. И ее вкус был упоительным, неповторимым.
   Вита пила взахлеб, млея от сладости влаги, от ее живительного действия. Пожар внутри проходил, ум прояснялся, и даже зрение, казалось, обострилось.
   -- Ну, все, -- отобрал воду мужчина. Девушка вздохнула и невольно улыбнулась - вздох! Нормальный вздох полной грудью! Какое блаженство. Она уже и забыла, что такое бывает, что можно пить чистую воду и не давиться от кислой гнилой жижи, что обычно удавалось достать или получить. И не кататься после по полу от болей в желудке, не исходить потом и не чувствовать горечь и мерзость во рту. Можно вздыхать полной грудью и не отравлять при этом легкие гнилью застойного воздуха, не морозить стылостью, и после не харкать кровью от надсадного кашля, не страдать от удушья, синея то ли от него, то ли от холода.
   Может Изель и ненормальный, но она очень благодарна ему за эти пару минут блаженства, за новые, казалось бы, немыслимые впечатления.
   -- Спасибо, -- прохрипела.
   Мужчина лишь с сомнением посмотрел на нее и поджал губы.
   Вита поняла, что он не понял сказанное и что не так уверен, что дотащит ее. Видимо дела девушки были хуже, чем она предполагала.
  
   Изель фактически нес ее на себе, с упрямством ишака двигался вперед по склону не прячась, не замедляя шаг. Почти пер напролом, почти бежал.
   У Виты от спешки звенело в ушах и пеленой туман перед глазами стелился. Она пыталась проанализировать ситуацию и понять хоть что-то, однако мысли буксовали, обрывались. Вскоре она думала об одном и желала лишь одного - быстрого окончания марафона. Ей хотелось вновь оказаться в траве, испить воды и лежать, глядя в небо до самой кончины. А что еще нужно чтобы умереть счастливой? Еще вчера ей и это блаженство не улыбалось и максимум чего она хотела - умереть быстро, в принципе, наконец, умереть. А сегодня ее тащат неизвестно куда, волокут, словно незаконно сворованный труп и зачем, спрашивается, ради чего продолжать ее мучения и мучиться самому?
   Девушка пыталась попросить Изеля остановиться, оставить ее в покое, но смогла лишь прохрипеть нечто непонятное и ей самой.
   Если б он мог остановиться, дал ей насладиться покоем и красотой окружающего пейзажа, наверное, более благодарного человека, чем она, он бы больше не встретил. Но если бы, да кабы. Изеля ничего не останавливало: ни ее хрипы, ни дорога вверх, ни тяжесть ноши, ни заросли кустарников и вздыбленные корни деревьев.
   Упорный, упрямый и явно спешит. Только куда?
   Что в ней, в этом полудохлом мешке с костями, такого важного?
   Внезапный приступ кашля свернул девушку, и она вовсе повисла на Изеле. А тот нет, чтобы остановиться - поднял ее на руки и пошел дальше.
   Бред! -- подумала, чуть отдышавшись.
   -- Брось, а? -- почти взмолилась, нашла в себе силы сказать внятно.
   -- Нет, -- отрезал мужчина. -- Осталось чуть-чуть. Там приведут тебя в порядок. Не дадут умереть. Будешь жить.
   Какое это имеет значение - будет она жить или нет? И что это за жизнь, кому б она сдалась такая?
   -- Не издевайся... отпусти... пожалуйста...
   -- Нет! И хватит. Мы почти у цели.
   У какой, чьей?
   Лично Вите ничего уже не было нужно. Она чувствовала, что уходит, и ушла бы, если б не упрямство Изеля, который, будто держал ее душу в своих руках и не давал улететь.
  
   Глава 2
  
   Приятные ощущения. До странности много их в последнее время, -- подумала Вита, чувствуя, что лежит на чем-то мягком, пушистом и теплом. Девушка открыла глаза и настороженно огляделась: небольшая пещерка серо-белого камня, очаг с зажженным огнем, стол, кресла из камня, по стенам шкуры и полог из вышитой материи. Уютно, спокойно, тихо и светло, и никого вокруг.
   Горячка, вот и блазнится, чего быть не может, -- мелькнуло у девушки. Какие очаги и пологи после холмов покрытых лесом? Какой уют и свет в пещерах после века проведенного в темноте и аскетизме подземных камер лаборатории?
   И все же Вита смотрела на белый камень, лежала на меховом одеяле и им же была укрыта. И оно не мерещилось - рука, поглаживая шелковистую прохладу ворса, вполне явно ощущала реальность меха, а не пустоту миража. Нос так же щекотал приятный пряный запах, не имеющий совершенно ничего общего ни с ароматом лесных просторов и вотчины ветров, ни с амбре стылых камер с примерзшей к полу соломой. Глаз радовал человеческий интерьер обжитой комнаты, а не силуэты решетчатых дверей в темноте - единственного привычного Вите "предмета мебели".
   Девушка вытянула перед собой руки и оглядела бледные, худые, но чистые пальцы. И чуть удивилась, увидев их такими - она и не знала, что серые и черные разводы на ладонях не являются естественным цветом кожи.
   Странно, -- девушка натянула меховое одеяло до подбородка, давая себе возможность понежиться и лучше запомнить приятное ощущение, когда мягко и тепло, к тому же нет боли. Тело ноет и только, а это ерунда.
   Девушка нахмурилась: что происходит?
   Может она уже отмучилась?
   Полог с шуршанием отодвинули и в комнатке появился статный мужчина с кубком в руке. Сел на край постели Виты:
   -- Пришла в себя? Хорошо. Признаться, мы уже думали о худшем.
   Вита молчала, рассматривая мужчину: смазлив, не поспоришь. По сравнению с Изель - просто эталон красоты. Но мог бы и представиться для начала. Ей на его смазливую мордочку ровно, ей бы информацией разжиться.
   -- Ты кто? -- каркнула и удивилась собственному голосу, хоть и паршивому, но слышному.
   Мужчину видно тоже сразило ее "контральто", потому что он отвел взгляд и покрутил кубок в руке, то ли переводя услышанное, то ли переваривая.
   -- Сантана Люферт, -- выдал спокойно, как ни в чем не бывало. И помог ей приподняться, чтобы выпить из кубка отвар. И странное дело, она не подумала воспротивиться. -- А теперь спи, -- уложил обратно. Слишком заботливо, а Вита не знала такого трепетного внимания, поэтому растерялась и готова была послушно закрыть глаза. Но мужчина пошел к выходу и она испугалась, что не получит ответа на свои вопросы:
   -- Я где? Вы кто вообще? Как я здесь оказалась?
   -- Тс, -- развернувшись к ней, приложил палец к губам мужчина. ? Не стоит тратить силы на вопросы. Придет время, окрепнешь, получишь ответы.
   -- Что вам нужно? -- спросила тише, совершенно растерявшись от его ласкового голоса и взгляда.
   -- Что б ты жила.
   Ответ был прост как стены этой пещеры, но тем и ввергал в шок.
   Сантана вышел, а Вита хмуро уставилась в потолок, сжимая в кулаки мех одеяла. Ей стало страшно.
   Чтобы жила - именно так сказал и Изель. Неужели, кому-то мало тех истязаний, которые она прошла и ей придумали новые, еще более изощренные? Но в чем смысл?
   Сколько она искала его, когда была там, в подземной лаборатории на должности подопытной крысы? Сколько теперь будет искать здесь?
   Девушка закрыла глаза и натянула одело на голову: что за судьба? Чем она ее заслужила?
   Может сбежать пока не поздно? Там было бы бесполезно даже думать о побеге, а здесь можно попытаться и уйти. Но для этого нужно найти силы встать.
   Из-за полога появился чей-то любопытный носик, потом испачканная чем-то розовым мордашка. У Виты глаза расширились от удивления - ребенок?
   В комнату бочком протиснулась девочка. Прижимая к груди тряпичную куклу, она на цыпочках начала красться к постели.
   -- Пливет, -- прошептала, подойдя ближе к Вите, но, все же держась на достаточном расстоянии, чтобы в любой момент сорваться и убежать.
   -- Привет, -- протянул в ответ девушка, разглядывая чудо. Ребенок на экспериментах? Невозможно. Сколько она себя помнит, ни разу не видела детей. Впрочем, и людей-то видела мало, экзекуторов можно назвать людьми.
   А здесь есть ребенок. Настоящий маленький человечек. Курносая девочка, маленькая рыжеволоска с доверчивым взглядом темных глаз.
   Что это, как понимать?
   В лаборатории посходили с ума окончательно, взяв дитя для своих изуверских экспериментов или Вита поспешила с выводами, и никто не собирается ее мучить, она вообще не в стане врагов, а в кругу нормальных людей?
   Меж тем девочка подошла ближе и, вытянувшись на цыпочках, начала рассматривать больную с деловитой непосредственностью. Маленькая ладошка легла на лоб Виты и та вздрогнула.
   -- Ты моклая, у тебя голячка, -- сообщила, показывая Вите влагу на своей руке. -- А сатана сказал сто ты узе плишла в себя.
   Вита моргнула. Она никак не могла взять в толк происходящее.
   -- Я тебе Малу плинесла, с ней быстлее высдоловеешь, ? все тем же шепотом поведала кроха и осторожно положила свою куклу на одеяло у лица недужной. Вита покосилась на тряпичное чучело - ужас. Но все же игрушка.
   -- Не жалко?
   -- Я зе не насовсем. Встанес - отдашь, холосо?
   -- Хорошо... Меня Вита зовут.
   -- Олькелта, -- улыбнулась девочка и опять провела по лбу девушки, стирая испарину. И будто что-то услышала - обернулась и юркнула за полог в миг, и словно не было ее в комнате. Только кукла так и осталась лежать рядом с Витой.
   Девушка, хмурясь, взяла ее в руки, оглядела и уставилась в потолок: что-то не так. Не может быть детей у палачей, не может быть игрушек у подопытных.
   Впрочем, что она может знать, в чем быть уверенной? В том, что попала в другой мир? Но что за это говорит - ребенок, уют жилища, забота о больной? Это все внешняя оболочка, а не окажется ли внутри вся так же мерзость жестоких правил, как в том, известном Вите мире, из которого ее вытащил Изель.
   Нет, не распутать ей этот "клубок" лежа в постели. Значит нужно как можно быстрее встать на ноги, а там уже делать выводы и что-то решать.
   Вита закрыла глаза, приказывая себе спать. Сон лучшее лекарство от всех недугов.
  
  
   День, два, -- где-то она слышала этот термин, но он ничего ей не говорил. Да и где слышала - вспомнить не могла. Время текло словно мимо нее. Появлялся Сантана, какая-то смуглая женщина с острым взглядом темных глаз. Пару раз Вита видела Олькелту и пару - незнакомых мужчин. Но все это было будто плод больного воображения, точно бы в бреду, а не наяву. Как и вкусная пища, чистая вода, настои Сантаны, голоса, гортанным речитативом выдающие какие-то слова на абракадабре, от которых хотелось сбежать прочь.
   Но в один из дней Вита резко вынырнула из этого бреда, как из воды. Села на постели и уставилась на Сантану. Мужчина сидел у стола, читая какой-то свиток. В отсвете свечи его пышные черные кудри казались рыжеватыми, а лицо не таким смуглым, каким видела при первой встрече. И Вита не узнала мужчину, насторожилась.
   Мужчина почувствовал что-то - оторвал взгляд от рукописи и уставился на девушку.
   -- Как дела? -- спросил тихо.
   -- Ты кто? -- нахмурилась. Если б он пошевелился, если б повел себя более суетливо или заговорил громче, Вита, наверное, приготовилась к нападению и защите, но мужчина вел себя очень спокойно, доброжелательно, и тем обезоруживал, лишал тревоги.
   -- Сантана. Забыла?
   -- Да... Нет. Ты другой.
   -- Может, показалось?
   Мужчина медленно встал и подошел к постели и чем ближе был к Вите, тем дальше от пламени свечи, и тем больше становился похож на уже знакомого Сантану Люферта.
   -- Ты, -- наконец признала девушка и успокоено прислонилась спиной к стене.
   -- Я, -- развел руками. Сел рядом, заботливо укутывая девушку в одеяло. -- Стены холодные.
   Вита не понимала его, как не могла взять в толк его обхождение.
   -- Ты знаешь Изель?
   -- Конечно.
   Это меняло дело.
   -- Значит, это он привел меня сюда?
   -- Да.
   Логично, но все равно непонятно.
   -- Зачем?
   -- Что? -- выгнул бровь.
   -- Зачем привел, зачем вытащил? Ты знаешь откуда?
   -- Знаю.
   -- Зачем?
   -- Странный вопрос, -- пожал плечами. -- Разве ты, будь на его месте, поступила бы иначе?
   -- Я была на своем месте.
   -- Разве твое место - могила?
   Вита запуталась. Ее сбивал с толка невозмутимый тон Сантаны, спокойный честный взгляд. С его точки зрения все было предельно просто, но как раз в это девушке не верилось.
   -- Что вам нужно от меня?
   -- Чтобы жила, я уже говорил.
   -- И все?
   -- Все.
   -- Ради этого меня, совершенно незнакомую вам, выкупили, затем тащили. Теперь выхаживаете.
   -- Считаешь это странным?
   Он издевается?
   -- Почему я?!
   -- А, ты вот о чем, -- мужчина улыбнулся глазами и чуть склонил голову, поглядывая на Виту как на глупышку. -- Кто сказал, что дело в тебе? Ты оказалась в нужном месте в нужный час - повезло. Был бы на твоем месте кто-то другой - повезло б ему.
   Вита тряхнула волосами:
   -- Не путай меня, не понимаю, о чем ты.
   Сантана со снисходительной улыбкой в глазах оглядел ее и сказал:
   -- Ты умирала, поэтому цена за тебя была мизерной. К тому же списывать проще. Для них. Нам выкупить, им списать. Все сошлось. Тебя вытащили. Не первую. Но признаюсь, есть сомнения, что не последнюю. Скорее наоборот, скорее всего больше никого выкупить из лаборатории не получится.
   -- Почему?
   -- Потому что она находится в другом мире, и портал в него, вероятно, уже закрыт.
   Вита хмурила брови, подгоняя работу мысли, но толку не было - соображалось плохо.
   -- Портал? Один мир, второй... Их сколько?
   -- Думаю, много.
   -- И в одном из них находится лаборатория. А вы случайно гуляли рядом и решили заглянуть.
   Сантана усмехнулся и склонил голову:
   -- Нет. Просто портал находится близко. Находился. Достаточно близко.
   -- В другой мир, куда вы шастаете, как крысы в другую комнату за куском хлеба, запросто?
   Мужчина посерьезнел, услышав в ее голосе сарказм и недоверие. Взгляд стал внимательным и острым:
   -- Нет. Все не так просто.
   -- А как?
   -- Есть подозрение... Да почти уверенность, что портал не в другой мир, а в другое место, которое иначе, чем воспользовавшись проходом, не найти. Нам давно известно о лаборатории, о том, что там происходит. Известен хозяин. По мере возможностей мы старались помочь и вытаскивали заключенных. К сожалению, удавалось это не часто и еще никто не выжил из освобожденных.
   -- Я первая?
   Мужчина с сомнением посмотрел на нее и, Вита поняла, что о жизни речи еще нет. Жива сегодня - уже достижение, а что завтра будет - большой знак вопроса.
   "Таак", -- оттерла выступившую испарину с лица и скрипнула зубами: "теперь я просто обязана выжить".
   -- Значит, вам известно кто устраивает эксперименты над людьми?
   -- Да.
   -- Зачем - тоже знаете?
   Сантана неопределенно повел плечами:
   -- Скорей всего в надежде вывести универсального воина. Или что-то около того. Может быть, чтобы поиздеваться. Но скорей всего подземелья - тюрьма, место заточения бунтовщиков, неблагонадежных и так далее. А эксперименты над ними всего лишь дополнительная возможность. Хоть что-то взять, какую-то пользу поиметь.
   -- И кто умник?
   -- Амин.
   -- Амин...
   Вита закрыла глаза, запоминая имя. Теперь она знала, кому предъявить счет. Но будет ли предъявлять - еще не решила. Слишком уж сказочно все. Сомнения оставались - не лжет ли Сантана, не выдумывает ли? Хотя, зачем?
   -- Значит, вытаскивали не именно меня?
   -- А почему ты решила, что Изель пришел именно за тобой?
   Действительно. Что-то она слишком большого мнения о себе.
   Ну, и хорошо, что все иначе, чем она думала. Меньше подозрений и личных вопросов. Все равно ей бы сейчас не разгадать все эти ребусы. С головой явно что-то не в порядке - Вита туго соображает, не может сложить элементарное и проанализировать. Процесс буксует, мысли уводят в сторону и она никак не может определить что значимо, что нет, что первостепенно, что вовсе бессмысленно.
   -- Извини за глупые вопросы, -- попросила глухо. -- Я совсем не знаю тебя, вас. Не знаю что вы и кто, что вам надо, чем живете. Я привыкла к другому миру, и в нем было не так просто, как у вас.
   -- Понимаю. Ничего страшного.
   Вита с прищуром уставилась на Сантану.
   Какой тактичный, заботливый, понимающий. Такие бывают? И им ничего не нужно в ответ?
   -- У вас все такие?
   -- Какие?
   -- Обходительные. Как ты.
   Мужчина странно посмотрел на нее:
   -- Если ты думаешь, что все твои злоключения закончились, то ошибаешься. У нас здесь тоже не сладко. Идет война. Этим все сказано.
   -- Амин?
   -- Он.
   Сантана встал:
   -- Принесу тебе покушать, -- и вышел. Но у Виты сложилось ощущение, что он сбежал от ее вопросов и своих ответов.
   Что ж, понять можно. Война - тема неприятная, особенно когда касается тебя и твоих близких.
   "А у меня были близкие, есть?" -- задумалась девушка. Ничего на ум не приходило. В голове крутилось лишь одно - " у нас тоже несладко - война".
   -- И так: из огня да в полымя? -- спросила саму себя и вздохнула: если Сантана и Изель с их братством воюют против Амина, она встанет в их строй. Но для начала было бы неплохо врубиться в ситуацию и самой сложить мнение. По фактам, а не словам.
   Нет, ей не хотелось обижать добрых людей недоверием, но перебороть себя она не могла. Веры действительно не было не им, ни себе. Потому что она ничего не знала ни о них, ни о себе. И слова ровным счетом ничего не значили, ведь даже у медали две стороны, а сколько значений у слов?
   Девушка спустила ноги на пол и поежилась - зябко. И только тут заметила, что на ней чистая, вышитая рубашка. "Не пожалели же столь доброй вещи для больной", -- оглядела наряд. И пожалела, что думала с недоверием о спасших и приютивших ее людях. Что она, правда, возомнила о себе и надумала о них?
   Вита встала и чуть не рухнула обратно на постель. Ноги еле держали, ее штормило, голова пошла кругом, и понадобилось немало времени, чтобы устоять. Слабость, будь она неладна, прошибала потом, обносила голову, слепя глаза. Один шаг, одно усилие, и девушка упала на пол, зашлась в кашле.
   Кто-то поднял ее, заставил что-то выпить, оттер губы.
   Немного и перед глазами прояснилось - Вита увидела Сантану.
   -- Рано встала, -- заметил он.
   "В курсе", -- буркнула про себя. И закрыла глаза.
   Ей было жаль осознавать, что улучшения нет, и она как была ходячим мертвецом, так, скорее всего, им и останется. А от мертвых толка нет, ни на что они не годны. Значит и она. Значит, все усилия ее спасителей бесплодны.
   Как у них просто - "чтобы жила". Но ведь жизнь должна иметь смысл, живой должен приносить пользу, тратить свои дни на благо. У нее же пока все наоборот.
   -- Я... поправлюсь, -- то ли извинилась перед Сантаной, то ли уверила себя.
   -- Уверен. Должна.
   "А вот в этом он прав", -- подумала и вздохнула.
   -- Сколько я здесь? -- спросила, приоткрыв глаза. Кашля не было, но слабость все еще давила и никак не сдавалась.
   -- Давно, -- поджал губы мужчина.
   "Мог бы и солгать", -- подумала с горечью.
   -- Как давно?
   -- Больше двух месяцев.
   Вита растерялась - два месяца?! И все два месяца с ней возятся, а она как была балластом так и остается?!
   Зря они все затеяли. Похоже, и ей не выкарабкаться, как и тем, кого они спасли до нее. Конечно, большое счастье умереть в кругу добрых людей, в постели, а не на полу в сыром грязном каменном мешке в полном одиночестве. Но это ее удача, а сколько забот тому же Сантане, и никакой отдачи. Жалко.
   -- Прости... если не пригожусь.
   -- Пригодишься, -- склонился над ней, впился взглядом в глаза девушки. -- Ты встанешь на ноги, выздоровеешь. Запомни это. Других вариантов нет и не может быть. Верь.
   Вера - загадочное слово. Для одних оно означает весь мир, для других значит меньше комка грязи на дороге. К кому относится она?
   -- Я верю только в то, что знаю.
   -- Как и мы. Это правильно.
   -- Сейчас я знаю, что вы зря тратите на меня время.
   -- А я знаю, что ты себя недооцениваешь. Что слишком быстро сдаешься. Что тебе все равно на того, кто хотел твоей смерти, как смерти массы других несчастных. Знаю, что ты на его стороне, потому что потворствуешь ему - сдаешься.
   Красивые слова, и в общем, правильные. Только она не в том состоянии, чтобы принять их.
   -- Отдай куклу Олькелте. Девочка ко мне заходила. Жаль если потеряется ее игрушка.
   Сантана нахмурился и отвернулся. Вите очень не понравилось его выражение лица. Всегда невозмутимое, непроницаемое, как маска, сейчас она стало страшным.
   -- Ольгерда. Ее звали - Ольгерда. Кукла ей больше не понадобится.
   У Виты сжалось сердце, а все что касалось ее самой отошло на второй план, даже слабость словно испарилась. Девушка приподнялась на локтях:
   -- Что с ней?
   -- Ушла в деревню к тетке, играть с другими детьми. Больше нет и их. Воины Амина стерли поселение. Никто не выжил.
   Мужчина вышел, оставив Виту один на один со своими мыслями и этой скорбной новостью.
   Девушке не было страшно - она не могла принять весть Сантаны, не могла поверить, что кто-то способен убить ребенка.
   Рука нащупала куклу у стены с края постели и сжала ее.
   Пожалуй, Сантана прав - она обязана встать, обязана выздороветь. Пусть не ради себя - ради маленькой девочки, которая больше никогда не будет играть в куклы.
  
   Глава 3
  
   Постепенно Вита начала подниматься, и неизменно рядом с ней был Сантана. Сначала это ее не озадачивало, не до того было, но понемногу избавляясь от тумана в голове, появлялись проблески связных мыслей, возможность анализировать происходящее. А вместе с этим появлялись резонные вопросы.
   -- Ты врач? -- спросила мужчину девушка.
   -- Кто? Ээ, нет.
   -- Тогда почему ты всегда здесь?
   -- Это мое жилище.
   Вита не удивилась, но насторожилась.
   -- Тогда почему я живу у тебя?
   -- Потому что здесь спокойно.
   -- Не убедил.
   Сантана отложил свиток в сторону и посмотрел прямо в глаза Вите:
   -- Опять ищешь подвох? Все проще и дело не в желании обмануть тебя, а в желании уберечь от неприятных эмоций. Ты еще слишком больна, чтобы взваливать лишнее.
   -- Ничего, не развалюсь.
   -- Хорошо, -- откинулся к спинке кресла, с сомнениями оглядев девушку. -- Когда Изель принес тебя, лишь моя комната была пуста. Поэтому тебя разместили у меня.
   -- Есть другие пещеры?
   -- Мы живем в пещерах. Амин вынуждает прятаться. Иначе от нас бы давно ничего не осталось. Перебили бы.
   -- Много вас?
   -- Допрашиваешь? Иди, прогуляйся и посмотри сама, -- поджал губы. Не понравился ему тон девушки и ее недоверие.
   Прав - она переходит все границы. Характер что ли, такой - вечно во всем сомневаться, до всего докапываться?
   -- Извини.
   Сантана помолчал, глядя на Виту и, кивнул:
   -- Принято.
   -- Я бы с удовольствием прогулялась и не задавала дурацких вопросов, но... -- девушка выказала голые ступни и оттопырила рубаху на груди. -- Тот ли наряд для променада?
   -- Не проблема. Решу, -- согласился мужчина и вышел.
   Вита проводила его подозрительным взглядом и покачала головой: нельзя быть такой недоверчивой. Но он тоже виноват - откуда взялся такой положительный? И красивый. Смотришь ему в глаза и веришь, слушаешь и принимаешь. Любое раздражение в зачатке гасит - дар у него, что ли, или смазливость так на оппонента действует?
   Нет, она тоже хороша, -- потерла шею, морщась от ноющей боли в теле: мужчина ни разу не послал ее, неизменно терпелив, добр, внимателен и заботлив, и бескорыстен - ничего в замен, ни намека что хорошо бы ей и подвинуться в постели и его погреть, или выполнять какие-нибудь работы, или стать воином и бороться против Амина вместе с ними. Ничего! Словно действительно главное, чтобы она жила, а остальное - ерунда.
   И ведь можно понять. Учитывая что Амин стирает целые поселенья с людьми, не жалея детей, издевается над пленными в своей лаборатории.
   Да, одичала она, если не верит Сантане. Ведь все его чаянья просты и понятны, и на поверхности. А вот Амин... с ним бы она поговорила. Вдумчиво да серьезно. Если следовать логике, скорей всего Вита уже была за своих спасителей, а может жила в одном из населенных пунктов, попавших под горячую руку Амина. Поэтому она оказалась в подземелье и возможно, не одна, возможно за стеной в соседней камере вместе с ней неизвестно, сколько лет, гнили заживо ее соседи, родные, друзья.
   Ей повезло, выпала удача, что именно за нее попросили мало, решив, что все едино ни сегодня - завтра умрет. А как остальные? Живы ли? Остался ли кто-то еще в тех подземных казематах?
   Она не помнила, когда видела последний раз кого-то кроме надсмотрщика или "врача". И не могла точно сказать, были ли там еще кто кроме нее. Но по логике - должны были быть. Не станет же Амин держать штат ради оной полудохлой "крысы"?
   -- О чем загрустила? -- голос Сантаны вывел девушку из задумчивости. Мужчина положил на постель стопку одежды и вопросительно уставился на Виту.
   -- Ааа... О своих. Наверняка у меня были родные, друзья. Где они сейчас, что с ними? Попали вместе со мной в плен, их так же травили изо дня в день, или они погибли? При нападении или в лаборатории Амина?
   -- Неужели ты ничего не помнишь?
   -- Нет, -- призналась с тоской. -- Я даже не знаю, как меня зовут на самом деле, мое ли это имя - Вита.
   Сантана сочувственно посмотрел на нее и присел у ног, примеряя мягкие короткие сапожки:
   -- Должны подойти, -- поставил их на пол. -- Помочь одеться?
   Девушка смутилась под его взглядом и отрицательно мотнула головой.
   -- Только выйди.
   -- Останусь на всякий случай. Но отвернусь.
   "Он не верит, что мне лучше, что не умру", -- поняла и опустила голову:
   -- Хорошо.
   Странно, но женская одежда была ей незнакома. Балахон, который не пойми как надевать, шнурки, завязки, в которых запутаешься и со здоровой головы - все это казалось чужим.
   -- Я когда-нибудь носила это? -- спросила саму себя, пытаясь придать пристойный вид натянутому и завязанному.
   -- Это - платье.
   -- Да? Повернись, -- попросила и вытянула руки в стороны, выказывая красоту получившегося одеяния, перекрученного на талии. Юбка до пола, завязки сбоку, рукава где-то затянуты, а где-то пузырятся волдырями.
   -- Н-да, -- поджал губы Сантана.
   -- Может брюки и обычную рубашку. Я к ним более привычная.
   Мужчина скорчил неопределенную мину:
   -- Вообще-то у нас непринято, чтобы женщины... впрочем, почему нет. Если хочешь, можно поискать.
   И принес другой наряд.
   -- Волшебник, -- оценила Вита, застегивая ремень на брюках. Все в пору, словно мерку снял. -- Спасибо.
   Шагнула за полог и спиной почуяла странный взгляд Сантаны. Обернулась - только материя чуть качается - мужчина остался в комнате.
   "Мерещится", -- решила и оглядела коридор. Неровные стены из белого камня шли дугой, открывая то там, то тут арки завешанные материей. Девушка двинулась влево. Тишина, безлюдность и бесконечность впереди.
   Вита решила, что пошла не в ту сторону. Коридор вился, но словно вел в тупик.
   "Надо было пойти в другую сторону", -- подумала и прислонилась к стене. Слабость, будь она неладна, накатывала резко и держала цепко. Дурнота, головокружение и шум в ушах не давали сосредоточиться.
   Девушка сползла по стене и закрыла глаза: "пять минут, пять минут... все пройдет". Прав Сантана, что сомневается, прав, что не верит в то, что ей лучше. Интересно, что с ней творили в лаборатории? Для какой надобности ставили эксперименты? Может Люферт знает точно?
   Она не могла ответить на свои вопросы. Память спала и не отвечала. Единственное что выдавала - какую-то горечь, что Виту заставляли пить, уколы в шею, в руку, и забытье, апатия от приема до приема. Что поймешь из этих воспоминаний, какие выводы сделаешь? Одно ясно, ни о каком универсальном солдате речи не идет. Виту банально травили, а так сверхлюдей не создают.
   Впрочем, откуда ей знать? Пока ее знания равны нолю во всех аспектах, а делать выводы на отсутствии информации и опыта - глупо.
   Девушка почувствовала себя лучше, но поднялась с трудом. У нее мелькнула мысль вернуться, но только взгляд в обратную сторону кинула - передумала. Сколько можно лежать и лишь слушать Сантану? Пора самой как-то осваиваться и постараться хоть день из отмерянного ей, прожить с толком.
   Вскоре она услышала впереди звуки, а следом появились арки без пологов. За ними и было слышно, как разговаривают люди, что-то брякает, булькает, шоркает.
   Вита осторожно выглянула за проем.
   Огромная зала была полна людей. В центре горел костер, над ним был подвешен большой котел, и дородная женщина что-то помешивала в нем длинным черпаком. За ней был виден длинный стол и скамьи. Двое мужчин пили из деревянных кружек и разговаривали. Справа на ступеньках сидели три девушки и что-то шили, перешептываясь, переглядываясь и посмеиваясь. Юноша в окружении мужчин виртуозно крутил острым кинжалом, то и дело, поглядывая на шатенку из той троицы. Видно для нее представление затеял, да зря. Девушка больше косилась на Изеля, что сидел в сторонке и, с ленцой потягивая, что-то из фляжки, смотрел на "жонглера".
   Почти идиллическая картина. Одно в ней не так - ни одного ребенка не видно.
   И кожей почувствовала чье-то присутствие. Обернулась и оказалась лицом к лицу с Сантаной. Когда подошел, почему не услышала?
   Мужчина стоял, опираясь рукой о стену и, смотрел в глаза Вите, не касаясь ее, а той казалось, что он прижал ее и сейчас вопьется в губы. Откуда взяла - не понимала и потому стояла, как парализованная. Взгляд мужчины был спокоен, лицо ничего не выражало, как всегда, но сердце Виты билось все сильней и чаще, будто ее соблазняют.
   Сантала словно почуял что с ней неладно, отодвинулся и как ни в чем не бывало, кивнул в сторону залы:
   -- Скоро обед. Не хочешь выйти из укрытия, познакомиться, сесть со всеми за стол?
   Вита перевела дух и сама не заметила, как стала сползать по стене. Сантана перехватил ее, обнял и опять оказался слишком близко.
   -- Дети отдельно обедают? -- просипела, отвлекая его от лицезрения своей физиономии, и себя от близости его губ, от дурных мыслей. ? Детей не вижу.
   Мужчина потемнел лицом и отодвинулся:
   -- Детей и нет. Здесь.
  -- Где же они? -- нахмурилась девушка.
   -- Убиты, -- сухо бросил Сантана и шагнул в арку, будто сбегая от этого факта. Вита же осталась, переваривая услышанное. Оно не укладывалось в голове.
   Женщин в зале было немного, но все же, достаточно, чтобы десяток ребятишек сейчас шалили в окружении взрослых. Но этого не было. "Детей убили".
   Амин?
   Вита похолодела - а если этот поддонок и экспериментирует в том подземелье, стерилизуя женщин? Но что за чушь, зачем?!
   Девушка шагнула за Сантаной и рванула его за рукав к себе, заставив обернуться:
   -- Амин?!
   Сантана молчал, хмуро глядя на нее сверху вниз. Вокруг стало тихо: то ли имя, что она произнесла, заставило всех смолкнуть и помрачнеть, то ли явление незнакомки.
   Но ей было плевать - она ждала ответа и требовала взглядом.
   -- Амин, -- нехотя признал мужчина.
   Ей стало душно. Вита рванула ворот рубашки и просипела:
   -- Значит там, в подземелье?...
   -- Не знаю. И никто не знает. Уже говорил. Живая из тех, кто там был, пока только ты.
   -- Но я ничего не помню, -- признала сникая, -- знаю, не больше вашего.
   -- Тогда и говорить не о чем, -- пожал плечами.
   Вита отодвинулась от него, не понимая, как так просто и легко можно отмахнуться от столь серьезного вопроса.
   Отошла и без сил опустилась на ступени.
   Девушку мучили вопросы. Она терла шею, пытаясь справиться с удушьем и слабостью и думала: какой смысл в стерилизации пары женщин? Остальные все равно будут рожать, ведь их не две, не три, и даже не сто. Должно быть. Тогда как можно лишить женщин детей? Целенаправленно убивая? Зачем? Что за придурок этот Амин? Что за монстр с заворотом извилин?
   -- Тебе плохо? -- сел рядом Сантана.
   -- Нет... да... Неважно. Я не понимаю, я ничего не понимаю. Как можно лишить детей?
   -- Убить.
   -- Родятся новые!
   Мужчина отвернулся и глухо бросил:
   -- Не у нас.
   Вита наморщила лоб, пытаясь сообразить и, все равно не могла. Ей стало вовсе дурно до звона в ушах.
   -- У нас, у вас... Ты можешь объяснить, по-человечьи объяснить!
   -- Я не человек, -- отчеканил Сантана.
   Вита моргнула, с непониманием глядя на мужчину и ... потеряла сознание.
  
   Удалась прогулка, нечего сказать, -- с хмурым прищуром смотрела на столпившихся Вита. Та дородная женщина так охала и причитала, что у девушки уши закладывало. Мужчины любопытничали, девушки странно косились. Сантана молча наблюдал за суетой вокруг болезной пока в арке не появился мужчина с короткой стрижкой и шрамом через веко.
   Вита уже достаточно пришла в себя и смогла сесть. От вида гостя ее невольно передернуло, но остальные словно не заметили уродства. Мужчина еле заметно кивнул Сантане и тот вышел вслед за ним.
   Что-то насторожило ее в этой паре, но конкретизировать она не могла. Да и не дали - начали знакомиться, спрашивать, потащили к столу. Луэла - повариха, та самая полненькая хлопотунья, налила в миску похлебки и подала первой Вите.
   -- Ты кушай, кушай. Ишь, худа кака, -- вздохнула, сморщившись, словно была готова заплакать. Но тут же забыла о сочувствии - вернулась к раздаче пищи.
   -- Ольгерда, -- улыбнулась новенькой рыженькая девушка и подала ложку. Вита уставилась на нее снизу вверх, желая поблагодарить, но смогла лишь открыть рот - Ольгерда была очень похожа на маленькую девочку, что оставила ей куклу. Сестра?
   -- У меня кукла осталась. Не вашей сестры?
   -- Ольгерды? -- девушка моментом потеряла улыбку. Кивнула нехотя и отошла. Вита же замкнулась - хороша она, молодец просто. Самое время в свежей ране ковырять.
   Изель скрутил крышку с фляжки и налил в нее что-то, подвинул Вите:
   -- С выздоровлением? -- отсалютовал своей тарой. Девушка подумала, покрутила крышку с малиновой жидкостью и выпила. Привкус был непонятный, колючий, словно она ежа проглотила.
   -- Настойка. Лечит все, -- усмехнулся мужчина, увидев, как скривилась девушка. И сложил руки на столе, качнувшись к ней. -- Чем заниматься думаешь?
   Оклематься для начала, -- глянула и принялась за похлебку.
   Голода Вита не чувствовала, скорее сказалась привычка - дали поесть - ешь, следующий раз может оказаться через много дней, когда желудок уже прилипнет к хребту и ты с голода начнешь с аппетитом смотреть на мох в углах камеры.
   -- Самсон, -- протянул ей краюху хлеба мужчина справа. Волосы черные, глаза черные, а кожа белая, как в муке валялся. Страшный.
   Вита взяла хлеб и уткнулась взглядом в миску.
   -- Если хочешь, пошли с нами после обеда. Прогуляешься, с нашей базой познакомишься.
   -- С вами? -- покосилась.
   -- Со мной и Самелем, -- кивнул на Изеля. Вита замерла с ложкой в руке на пол пути ко рту, непонимающе уставилась на своего спасителя: с ним не так или с ней? Тот усмехнулся, в глазах иронические огоньки заплясали:
   -- Самель, -- склонил голову в приветственном поклоне. ? Упреждая вопрос - Изель мой брат.
   -- Близнец?
   -- Точно, -- хмыкнул.
   Ольгерда с малышкой Ольгердой, Самель с братом Изель...
   Вита внимательно оглядела присутствующих за столом. Некоторые имели явные сходства лиц и фигур, и можно было легко заключить, что тоже являются родственниками.
   -- У вас клан?
   -- У нас? -- Самель почти лег на стол, разглядывая девушку с насмешкой, за которой пряталось, что-то еще, неопределенное, но настораживающее. -- Кла-ан. Еще какой.
   Что в этом смешного, Вита не поняла, но ей отчего-то стало не по себе.
   -- Я, пожалуй, останусь. К себе пойду.
   -- Угу? А что так? Я думал ты боевая, разлеживаться не любишь. Оружием не интересуешься?
   -- Оружием? -- нахмурилась, чувствуя себя не то тупой, не то умственно отсталой.
   -- Ножи, клинки? -- качнулся к ней Самсон и она отодвинулась.
   -- Звезды, -- бросили ей мужчина слева.
   Девушка дернулась в сторону Самсона:
   -- Что?
   -- Звезды. Хорошая штука.
   -- Или луки, -- кивнул Самсон.
   Девушка скрипнула зубами, застыв меж двух помешанных на оружие, уставилась на Самеля.
   -- Звезды - дротики. Наконечник с запалом в виде звезды. Голову на раз отрывает, -- меланхолично поведал мужчина. Вопрос только зачем ей все это знать?
   -- Причем часто попадая в тело, не взрывается. Детонирует только при извлечении. Бух, и все, -- продолжил пояснения мужчина слева и протянул Вите мозолистую ладонь. -- Русмус.
   -- Вита, -- кивнула, не зная куда деться.
   -- Хочешь, научим обращаться, ? с доброжелательностью предложил Самсон.
   Вита уставилась перед собой, напрочь забыв о похлебке. Ей стало совершенно ясно, что ее вербуют в строй вояк.
   -- Воюете против Амина?
   -- Против всех ангелов разом, -- утвердительно кивнул Русмус.
   Та-ак, -- девушка положила ложку на стол.
   -- Еще раз.
   -- Против ангелов. Амин их вожак. Архан ангелов - архангел.
   -- А вы?
   -- Демоны.
   -- И ваш архан?
   -- Сантана, -- пожал плечами Самсон, с таким видом, словно девушка глупость спрашивает.
   Вита почувствовала себя конченной идиоткой. Она и раньше была не великого мнения о своем умственном потенциале, но сейчас и эта невысокая планка самооценки грянула в район плинтуса.
   Сантана - простой такой парень, душа человек, пустивший в свою комнату полутруп, чтобы два месяца за ним ухаживать и терпеть присутствие постороннего - архан демонов. Всего лишь.
   И при этом он уверяет ее, что ему нужно лишь, чтобы она жила.
   Ага.
   -- И далеко ваш архан ушел? -- спросила, желая еще раз посмотреть в глаза Сантаны и послушать его сказку о бескорыстной помощи ближнему.
   -- Он с Бафетом ушел. Значит надолго.
   -- Значит скоро белоголовых пойдем рвать, прищемим им задницы, -- с довольством заметил Русмус.
   Вита молча вылезла из-за стола и пошла прочь из залы. Ей нужно было побыть одной, уложить в голове полученную информацию и решить для себя, что делать дальше.
   Драться на стороне демонов? Это однозначно. Только пока она не годна для войны. Ни опыта, ни сил, ни сноровки, ни элементарных знаний.
   Если Сантана хотел, чтобы она была с ними и воевала против ангелов, то зачем он это скрыл? Предложение вполне резонное и она без всяких метаний сама бы попросилась в строй. Но не сейчас, а если почувствует себя достаточно окрепшей, чтобы не быть обузой, а стать помощью.
   Может в этом и дело? Сантана не хотел раньше времени забегать вперед? Не верит, что она вообще сможет выздороветь?
   С одной стороны вполне оправданно, с другой... не слишком ли витиевато?
   Девушка почувствовала себя нехорошо - сказывалось волнение. Навалилась усталость и Вита еле дошла до комнаты. Рухнула на постель, надеясь отдохнуть к приходу Люферта. Долго ждала, но так и не дождалась - заснула.
   Вита проснулась от шорохов. Сантана стоял у очага и расстегивал плотную куртку.
   Девушка не стала тянуть.
   -- А ты оказывается архан, Сантана, -- сказала сухо, села на постели.
   Мужчина обернулся и недоуменно уставился на нее:
   -- И что?
   -- Почему мне не сказал?
   -- Зачем? Что это меняет? Чем поможет?
   Вита вздохнула: действительно. Но...
   -- Ты хочешь, чтобы я воевала с нами...
   -- Что?! -- дернулся мужчина, словно испугался. Секунда и уже стоял у ее постели, смотрел в лицо, как на сошедшую с ума. -- Кто сказал тебе этот вздор? -- отчеканил.
   Вита растерялась.
   -- Это было бы естественно...
   -- Нет! Даже не думай! -- не сказал - выплюнул. Лицо стало темным от гнева и пугало девушку. -- Не тебе лезть в эти свары. Не женское дело лезть в гущу разгоряченных мужиков, под стрелы, звезды, клинки. Да ты посмотри на себя! Что ты о себе надумала? Ты кто? Что ты можешь? Ты до общей залы не можешь добраться не потеряв сознание! У нас хватает мужчин, чтобы мы брали в бой недужную женщину!
   Отрезал, как пощечину дал.
   Вита обиделась и не смогла это скрыть. Легла и отвернулась лицом к стене.
   Стало тихо. Сантана еще попыхтел, побродил по комнате, потом и он притих.
   Девушка не могла заснуть. Крутило ее от слов мужчины. Повернулась и увидела, что тот лежит на шкуре, расстелив ее у очага, а вместо подушки сунул под голову руку. Неужели он так спал все эти месяцы? Обида Виты испарилась.
   -- Сантана? -- позвала тихо. Мужчина повернул к ней голову:
   -- Что? -- в голосе больше не было злости и это приободрило Виту.
   -- Ангелы - клан?
   -- Нет, раса.
   -- Демоны?
   -- Тоже.
   -- А кто я? -- приподнялась на локте.
   Мужчина сел, воззрился на девушку.
   -- Я не знаю, -- признался через паузу.
   -- Но как думаешь?
   -- Не знаю.
   Оба замолчали.
   Вита расстроилась. Очень плохо не знать кто ты, не иметь родных, не помнить элементарного, даже не знать свое ли имя носишь.
   -- Я надеялась, ты знаешь, -- прошептала.
   Сантана встал и подошел к ней, сел на край постели.
   -- Послушай, Вита, я говорю что знаю, но не имею привычки лгать или выдумывать. Мне трудно представить, что ты ангел. Не думаю, что они стали бы отправлять свою на ... Но на самом деле, неважно к какой расе ты принадлежишь, важно, что ты чувствуешь, важно на чьей стороне правда. У нас есть ангелы, они пришли к нам воевать не против своих, а против того, что они творят. Когда -то мы все мирно уживались, но потом ангелам захотелось больше власти. Мир постепенно начали делить на высших и низших, подчиненных и начал. Они решили что начала, а мы низшие. Кто-то согласился лишь бы удержать мир, а кто-то не смог стерпеть. Я не хотел воевать, но... Худой мир хуже доброй драки. Есть чувство достоинства, есть гордость, справедливость. Есть уважение к себе и своему народу. Стоять в стороне, когда нас теснят, малодушно. Ведь дошло до того, что мы живем в пещерах словно крысы!... Я все это к тому, что неважно кто ты, важно за что.
   -- За вас, -- ответила не раздумывая.
   -- Значит ты наша, значит - демон, -- с еле заметной улыбкой коснулся ее лица, провел пальцами по щеке к губам. Вита замерла. Сердце опять бешено заколотилось и внутри словно натянулась струна.
   А чему, собственно, удивляться - мужчина и женщина в одной комнате...
   Очень красивый мужчина и ...
   Вита отвернулась: какая она - большой вопрос. Это с ним все понятно - что лицо, что тело - шедевр.
   -- Вита? -- позвал. И не стал ждать, потянул к себе. Девушка уперлась ладонями ему в нагую грудь и невольно застыла. Сердце было уже не унять. Сантана был слишком хорош, слишком близко, а сил противиться ему - слишком мало. Да и почему нет?!
   Девушка посмотрела прямо ему в глаза и словно спичку в сухой валежник кинула.
   Вспыхнули оба. Ладони мужчины впились в спину и талию, притягивая к себе, стискивая. Ноготки Виты впились ему в кожу на груди, а губы сами открылись навстречу его губам.
   Сильный, властный и нежный... Эта ночь принадлежала ему, как и Вита.
  
   Глава 4
  
   Она лежала на его груди и чувствовала, как он перебирает ее волосы, нежит кожу, лаская тело.
   -- О чем думаешь? -- перевернул ее на спину, навис, заглядывая в глаза. Вита улыбнулась, погладила его по лицу, любуясь изумительными чертами.
   -- О том, что, наверное, стоило пройти, что прошла. Наверное, иначе не было бы сегодня. Я бы не узнала, что такое счастье.
   Сантана нежно поцеловал ее.
   -- Не преувеличивай.
   Вита видела, что ему приятно было услышать от нее признание.
   -- У тебя наверняка масса поклонниц. Ты очень красивый. Завораживающе.
   -- Да? -- выгнул бровь, игриво прищурившись. -- Как на счет твоих поклонников?
   -- Где б я их завела? -- рассмеялась и осеклась под его взглядом - слишком серьезным и пытливым.
   -- Там.
   -- Там я умирала, -- отдвинулась от него.
   Сантана посверлил ее неприятным взглядом:
   -- Извини.
   -- Ничего.
   Мужчина сел и отвернулся. Девушка не понимала, что на него нашло, ведь только что им было хорошо и, безмятежность баюкала их и благословляла. А сейчас словно померещилась.
   -- Что-то не так? -- коснулась его руки.
   -- Нет, все хорошо, -- поцеловал ей ладонь. -- Просто мне нужно идти.
   -- Вы что-то готовите, -- поняла.
   -- Да, -- нехотя потянулся за брюками.
   -- Сантана, я хочу воевать с вами.
   -- Исключено.
   -- Сантана, это мое решение...
   -- Хватит! -- отрезал, развернувшись к ней и, добавил тише, мягче. -- Тема закрыта, Вита. Война не женское дело и тем более не твое.
   -- Почему? Потому что ты был со мной?
   -- Потому что ты еще не здорова! Потому что я не желаю хоронить тебя! Потому что я так решил - ты не будешь моим воином, ты будешь моей женщиной.
   Вита смолка. Возражения были, но она придержала их, не видя смысла высказывать и обострять отношения.
   Ей был неприятен тон Сантаны, его решения за нее. Но больше всего поразило, что не спрашивая ее он постановил, что она его женщина и никто больше. Может только для этого она и была ему нужна?
   Чушь, -- поморщилась. Ему не стоит труда найти себе подругу.
   Сантана оделся, поцеловал ее и вышел. А Вита с задумчивостью уставилась на колыхнувшийся полог. Не прошло минуты, как Люферт ушел, не прошло десяти, как она была счастлива, часа, как они были одним, и вот ничего не осталось, только горечь разочарования и недоумение: не поторопилась ли она, да и хотела ли того, что случилось?
  
   Но уже к обеду Вита забыла свои обиды и считала случившуюся утром размолвку недоразумением. Ее снедала тревога за Сантану.
   Бессонная ночь плохо сказалась на ее самочувствии, но все же, она дошла до общей залы, надеясь увидеть мужчину, желая развеять все сомнения. Однако Сантаны не было, не было и Самсона, Самеля. Зато Русмус сидел на ступенях и пил из фляжки Самеля с таким видом, словно решил отравиться. Да и лица женщины были слишком озабоченными, чтобы не заподозрить неладное.
   Вита забеспокоилась. Перехватила Ольгерду и спросила:
   -- Где остальные? Что случилось? Ведь что-то случилось, я вижу.
   Девушка опустила взгляд, помолчала и все же кивнула:
   -- Они ушли в Хангард.
   -- Зачем?
   -- Затем что самое время выкурить оттуда белоголовых! -- рыкнул Русмус.
   Вита побелела и вцепилась в руку Ольгерды, чтобы не упасть.
   -- Почему ты здесь, -- прохрипела.
   -- Потому что вас надо охранять, ? сплюнул в сердцах в сторону. Было ясно, что Русмуса переворачивает оттого, что его оставили в запасных в то время как сами берут город.
   -- Мой родной город! -- ткнул себя в грудь кулаком, исподлобья уставившись на Виту. -- Я вырос в Ханграде! А сижу здесь!
   Вита качнулась, но собралась с силами и отцепилась от Ольгерды. Подошла к мужчине:
   -- Как давно они ушли? Сколько их и сколько ангелов в городе?
   -- Ушли? Уехали! Зачем, по-твоему, мы держим табун за скалой? Остальное - не знаю, мне не докладывали, -- заворчал Русмус. -- Сантана сдурел, не иначе! Полсотней на сотню пошел! Не-е, ну как же - Бафет же что-то там придумал, мастак хренов!
   Но Вите было плевать на придумки какого-то Бафета. Она услышала главное - Сантана сам полез в бой, в бой с превосходящим по численности противником. И возможно уже сейчас его нет в живых...
   -- Еще лошади есть?
   Русмус моргнул.
   -- Ты чего удумала?
   -- Лошадь! -- тряхнула его.
   Мужчина понял, усмехнулся:
   -- Я сразу понял, ты не из тех, кто станет в юбке ходить. А пошли!
   Они двинулись по лабиринтам внутренних проходов до грота с лазом наверх, куда вела веревочная лестница. Русмус забрался без труда, а Вите пришлось поднатужиться. Наверх мужчина ее вытащил и придержал, чтоб не упала.
   -- Не рано тешиться собралась?
   -- Нет, -- отрезала, пряча слабость и боль. Потом.
   Огляделась - на склоне паслись с десяток коней, и присела от неожиданного свиста - Русмус призвал своего четвероногого друга. Черный с подпалинами рысак под седлом и с седельной сумкой, резво прискакал к хозяину и загарцевал вокруг.
   -- Бери. Берн его зовут, -- потрепал по холке животное. Вытащил из сумки ножны с коротким мечем, и вручил Вите. -- Готовил его, думал со всеми пойду... а! -- махнул рукой в сердцах. Помог девушке забраться в седло и, придержав коня за узду, указал всаднице в сторону леса на другой стороне склона.
   -- Держись этого направления. Не сворачивай. За лесом будет Мэхия, наша деревушка. Потом в сторону дальнего леса бери, за ним увидишь еще одно поселение - а вот за ним уже сразу и стены Хангарда. Да в гущу не лезь!... Хотя, тебе, поди, и не достанется меч обнажить. Наши, наверное, взяли уже город. Ну, все едино, удачи!
   Хлопнул рысака по крупу, подгоняя, и тот стрелой ринулся со склона.
  
   Вита плохо воспринимала дорогу. Она словно то теряла сознание, то приходила в себя. Но в седле держалась сама себе удивляясь, как опытная наездница. А может страх за Сантану вел ее вперед и не давал выпасть из седла?
   Как пронеслась по лесу - не помнила, Мэхия промелькнула, поле за ней показалось бесконечным. Гул в ушах и топот копыт сводили с ума, но больше всего то, что, казалось, лошадь слишком медлительна.
   Вита била коня пятками, пришпоривая, и тот летел, а ей все чудилось что ползет. В чащу врезались, как ледокол в льдину. Девушка пригнулась, спасаясь от веток, что хлестанули по лицу и чуть не вышибли.
   То ли миг прошел, то ли час, то ли десять - не поняла. Берн вынес ее из леса и начал тормозить, заржал, вставая на дыбы. Вита еле справилась с ним, и не сразу поняла, что его напугало.
   Вокруг лежали руины, у опушки догорала трава. Выжженное пространство дымилось, ветер стелил смогом и раскидывал пепел. Где-то очень далеко словно плакал ребенок и, что-то брякало, как поминальный колокол.
   Вита направила коня в сторону пепелища, еще не веря своим глазам. Обгоревшие круглые домишки смотрели на незваную гостью опаленными глазницами окон. И никого живого, ни единого животного, не то что, человека: трупы, трупы. Женщина, ребенок, мужчина... У кого стрела в шее, у кого голову отсекли, кому живот распороли, а голову свернули. И везде одна картина - обезглавленные трупы.
   У девушки желваки ходуном заходили от увиденного. Ненависть смела слабость и ни оставила ничего, кроме желания вогнать эти стрелы, что остались в трупах в глотку врагу. Но кто это сотворил? У кого поднялась рука на детей и женщин?
   Где-то слева затрещав, рухнула крыша. Берн вздрогнул и опять понес. Вылетел за деревню и прямиком рванул к холму, где были видны люди. С десяток всадников в светлых одеждах стояли и смотрели на догорающую деревню. Плащи за спинами развевались как крылья, а белые лошади и белые одежды ослепляли.
   Вита на секунду прикрыла глаза и что есть сил натянула поводья, пытаясь остановить Берна, но удалось ей это лишь у самого склона. Она развернула Берна в сторону, но придержала, желая задержаться хоть на минуту, и, чего бы ей это не стоило запомнить тех, кто с высоты смотрел на трагедию.
   У Виты не было сомнений - это их рук дело. Сейчас она не сможет отплатить им, но потом обязательно вернет сполна.
   Берн в нетерпении закрутился, а Вита смотрела на мужчин, не обращая внимания на причуды коня. Она понимала - в любой момент любой из них пустит свою лошадь вниз, за ней и возьмет без труда. И может быть она снова окажется в подземелье и вновь пройдет ад. Или пустят в нее стрелу, как в тех детей, что теперь навеке останутся в своей деревне.
   Но что это значило, когда она впервые видела врага в лицо?
   Она смотрела на мужчин, мужчины на нее. По лицам не скажешь, что упыри - молоды, мужественны, с правильными, благородными чертами. Но особенно выделялся один, постарше и видно старший. Лицо как камень, взгляд что пламень. Но в том огне было человеческое и очень странное. Мужчина словно не доверял своим глазам, словно видел, что не мог видеть и потому не верил сам себе.
   Вите стало нехорошо от одного его вида. Как туча на солнце накатило что-то непонятное - эта же рука в этой же перчатке и блеск клинка, лезвие вспарывающее материю и руку ближе к локтю. Кровь, красное на белом. Лязг, хруст и этот же мужчина вытирает кровь с лица, стряхивает кровь с клинка. Ее тугие капли падают на темный плащ убитого, что лежит у ног мужчины. Вита видит его - молодого, черноволосого, похожего на Самсона - как наяву видит рану на руке убийцы, встречается с его горящим взглядом и точно знает - у этого ангела желтые глаза...
   Девушка на миг потерялась. Тряхнула волосами отгоняя наваждение и взглядом пообещала желтоглазому: еще встретимся и ты за все ответишь.
   Больше у нее не было сомнений - перед ней ангелы, перед ней нелюди.
   Теперь она знала, какие они, теперь она знала, кто враг и как он выглядит. И точно знала, что с ним делать.
   Всадник направил коня вниз с холма и, Вита не стала ждать - наддала Берна. Тот ждал этого момента и потому пустился с места в галоп. Просвистел мимо окраины сгоревшей деревни и влетел в лес.
   Может и была погоня - Вита не знала. Ее слепило увиденное, оглушала ненависть и непонимание. Она не видела, куда ее несет Берн она видела убитых и хладнокровные лица убийц, смотрящих на свое злодеяние без всякого раскаянья.
   Она так и летела через лес, видя не деревья, а руины сгоревших домов и трупы людей, пока что-то не ударило ее, вышибая из седла. Вита кубарем полетела вниз и потеряла сознание, еще не коснувшись земли.
  
   Глава 5
  
   Первый, кого она увидела, был Сантана. Мужчина хмурился, рассматривая ее.
   -- Ну и что ты натворила? -- процедил.
   Вита непонимающе щурилась - откуда он взялся. Огляделась - не лес, покои Луферта. Но как?
   Девушка попыталась сесть и не сдержала крика - боль разлилась по всему телу и вышибла сознание.
  
   Она очнулась от боли - Сантана перетягивал ей руку и был немного небрежен от злости.
   -- Что с рукой?
   Мужчина глянул на девушку, как огрел и сухо перечислил:
   -- Вывих плеча, локтевого сустава, запястья. Растяжение связок в тех же местах. Ты везучая.
   Вита горько улыбнулась: действительно...
   -- Не издевайся.
   -- Ни чуть. Тебе крупно повезло. Рука запуталась в узде и Берн тебя вывез из леса. Конечно, дороги он не разбирал, поэтому ты собрала все кочки и сучья, но если б случилось иначе, ты бы умерла в лесу. Мы не смогли бы тебя найти или нашли слишком поздно. Кстати, ты левша или правша?
   Вита задумалась и вздохнула:
   -- И то и то.
   -- Тогда считай, отделалась испугом. Но в следующий раз!... -- сорвался на шипение мужчина, но притих, смирил гнев. -- Кто тебя укусил? Что тебя ударило рвануть без сопровождения по лесам? Ну, то, что Русмус идиот - это не обсуждается, но о тебе я был лучшего мнения.
   -- Я тоже рада тебя видеть, -- прошептала девушка. Ей было плохо, тело горело и сознание плавало, но все это было ерундой - главное Сантана жив. -- Все вернулись?
   -- Почти, -- поджал губы.
   -- Ханград наш?
   Мужчина помолчал и признался:
   -- Нет.
   Вита закрыла глаза - обидно.
   -- Жаль, -- помолчала и добавила. -- Я видела их.
   -- Кого? -- насторожился Сантана.
   -- Ангелов. Они сожгли деревню. Перебили... всех.
   Мужчина выпрямился, закаменел лицом, и только взгляд выдавал эмоции - ярость и... обвинение. И вдруг склонился над Витой так, что едва не касался ее. Обхватил руками за лицо и зашипел:
   -- Знаешь, иногда я ненавижу тебя так, что готов убить. Ты непробиваемо упряма. Ты эталон непослушания. Ты магнит для неприятностей. Ты чирий на заднице этого мира, язва в моей душе... ? и вздохнул. ? Но ты само совершенство. А совершенство невозможно ненавидеть, его можно лишь боготворить... Вита...-- во взгляде появилась печаль и нежность, голос стал мягок и больше не резал слух. -- Знаешь, что означает твое имя? Жизнь. Ты и есть - жизнь. В тебе есть все: засады и великие достижения, цели и сомнения, печали и радости, смерть и рождение. Ты жизнь многих и их же смерть... Но клянусь, если ты еще хоть раз ослушаешься и выкинешь что-нибудь в том же духе, я тебя убью.
   Вита с трудом поняла, что он сказал, но тут же забыла. Ее маяло, и было лишь одно желание, чтобы оставили в покое. Еще ушла бы боль и стало не так жарко, но это уже заоблачные мечты.
   -- У нее горячка, -- услышала чей-то незнакомый голос.
   Покосилась на звук, но увидела лишь расплывающийся силуэт.
   -- Я знаю, -- поджал губы Сантана.
   Вита закрыла глаза и как провалилась в бездну.
  
   Слабость и туман в голове стали ее второй натурой. Глядя на окружающих, она понимала, что это ненормально, но уже не знала иного существования. Зато раны на теле на удивление быстро заживали. Вскоре Вита уже сидела за общим столом в зале, а не маялась в горячке в комнате Сантаны.
   Его "келья" в принципе начала ее угнетать. Она помнила, как в бреду он склонялся к ней и что-то говорил, но не помнила что. Помнила его взгляды, в которых сквозила неверие и печаль прощания, словно он ждал, что Вита покинет его в любой момент. И она понимала его - раны зажили, но балансировка на грани жизни и смерти продолжилась, и ничего в этом плане не менялось. Привязанность к женщине в столь плачевном состоянии не сулила ничего хорошего ни ему, ни ей, и девушка начала тяготиться отношениями. Охлаждению с ее стороны способствовал и его характер. Сантана как-то незаметно, но явно стал проявлять собственичество, диктовать свои условия, приказывать. Мог устроить ей разнос за то, что пообщалась с Самелем или за то, что Русмус подарил ей нож. Нож был тут же отобран, Русмус отправлен в неизвестность и круг общения, и без того небольшой, сузился до минимума - Сантана. Женщины хоть и были приветливы, но видя, что происходит, сторонились ее, не желая навлекать гнев вожака.
   В постели Сантана то пугал ее своим пылом, то умиротворял нежностью.
   Вита все чаще стала чувствовать себя той тряпичной куклой, что подарила ей малышка Ольгерда. Она носила ее с собой и часто рассматривала нарисованное на материи личико, фальшивую улыбку, глаза -бусины. И словно смотрела на себя - ни к чему не годное чудище, которому проще быть ведомой, чем вести. И с этим можно было бы что-то сделать, но разум подводил ее и тем убивал. Вита как не пыталась, не могла прийти к какому-то определенному выводу и решению - мысли разбегались и терялись, не успев сложиться в стройную логичную систему. Она словно спала на ходу, просыпаясь периодически и очень ненадолго. Возможно, это и утомляло ее. Круг замыкался и как разорвать его, она не знала.
   Девушка покрутила куклу в руке и уставилась перед собой - если б вспомнить кто она, что, чем жила и кем была, может быть это помогло ей стать полноценной?
   Рядом на ступеньку присел Самель и кивнул на игрушку:
   -- Это что? Шьешь на досуге?
   -- Нет. Это подарок, -- сунула куклу в карман куртки.
   -- Играешь?
   -- Нет. Берегу как память.
   -- Хорошо, -- хмыкнул. -- А то уж я подумал... Неважно. Сиднем сидеть не достало?
   -- Очень. Есть предложения? -- уставилась на него.
   -- Ну-у, каких-то особых - нет. Но прогуляться до оружейной предложил бы.
   -- Сантана взбесится.
   Мужчина кинул на нее недоверчивый взгляд, словно она сказала чушь.
   -- Мы не скажем.
   Вита покосилась на Самеля и пожала плечами: а почему, нет? Почему она должна сидеть как дрессированная собачка и выполнять лишь приказы Луферта?
   -- Пошли. Если не боишься.
   -- Не боюсь. У нас разные взгляды с Сантаной. На некоторые вещи. Но мы так ни разу и не подрались, -- хмыкнул, и повел девушку в сторону от общей залы, придерживая чтобы не занесло на стены. -- У меня есть шикарный клинок. Понравиться - подарю. С ним ты будешь лучше смотреться, чем с куклой.
   -- Рискуешь. Русмус уже дарил нож. Теперь ни того, ни другого.
   -- Мне это не грозит.
   -- Ну, ну.
   Коридор постепенно уходил вверх и вправо, начал виться, как локон, и вскоре они оказались в пещере с массой ниш, в которых виднелись мишени, чучела людей в полный рост. На столах лежали луки и мечи, дротики и стрелы, у стен притулились кованные сундуки. Самое странное, что и здесь никого не было. А меж тем если отсутствие народа в общей зале еще можно было как-то объяснить, то как понять отсутствие тренирующихся в оружейной, явно для того приспособленной.
   -- А где все? -- спросила, разглядывая короткий меч, лежащий без ножен.
   -- Ребята не сидят, ребята делают свое дело.
   -- Постоянно?
   -- С короткими передышками.
   -- Видимо очень короткими. Сколько здесь - ни разу не видела солдат. Ощущение, что их и нет.
   -- Есть, поверь. Эти катакомбы бесконечны. Тянуться под всем Адаранским хребтом, -- указал на свод пещеры. -- Очень удобно. Одни могут выйти на севере, другие на юге и ударить одновременно с двух сторон. И бьем. Постоянно. Потому никого и не видишь. Поспать иногда некогда.
   -- Есть толк? -- взяла меч.
   Самель отвернулся и Вита поняла - ответа не будет, потому что он не принесет радости.
   Девушка покрутила клинок, и вдруг, сама не поняла как, кинула его с разворота в мишень в одной из ниш. Меч вошел ровно в центр.
   Самель одобрительно кивнул и подал ей дротик с наконечником звездочкой:
   -- Во-он туда, -- указал на самую дальнюю нишу, в которой еле угадывался какой-то сосуд.
   Вита примерилась и кинула дротик. И чуть присела, зажмурилась от неожиданности - раздался хлопок, потом звон. Черепки разлетелись, впиваясь в стены ниши.
   Самель сел на край стола и оценивающе оглядел девушку. Улыбнулся, качнув головой:
   -- И такой талант на потеху куклам? Ну-ка, -- расстегнул куртку и вытащил из ножен на поясе клинок. Подал Вите.
   Девушка с пристрастием оглядела рукоять и лезвие. Нож показался ей знакомым. Во всяком случае, она готова была поклясться, что он не так прост, как кажется. Рукоять легла на ладонь, словно вернулась к хозяину. Девушка крутанула его и вновь нож привычно лег на ладонь. Поставила на палец острием и он встал даже не качнувшись.
   -- Фокусница, -- фыркнул Самель.
   Девушка неожиданно для себя метнула клинок в стену, а не в мишень. И он вошел в камень, как в масло. Это и был его секрет - особая сталь, хоть и обычная с виду.
   -- Как поняла? -- оглянувшись и оценив бросок, спросил Самель.
   Вита пожала плечами: ответов не было. Знала и все.
   -- Ладно, -- покачав ногой в раздумьях, сказал мужчина. Прошел к одному сундуку, и, вытянув из-под рубахи ключи на цепочке, открыл его. Покопался и принес Вите непонятную штуку. Небольшая палка с цилиндрическими наконечниками на концах и шершавой, продолговатой вставкой по середине, была явно непонятна Самелю. Вита же могла поклясться, что видит ее впервые, но оглядев, сразу поняла что делать - нажала на край вставки и оттянула ее пальцем вниз. Открылся паз.
   Самель встал рядом, с интересом следя за манипуляциями девушки. А той и самой стало любопытно. Сунула палец в паз, нащупала клавишу и вдавила ее до упора. И тут же из верхнего цилиндра вверх ушел сноп голубого свечения. Свод пещеры, где его коснулся луч, обсыпался на головы "испытателей" известковой крошкой и пылью. Вита выронила оружие от неожиданности, Самель пригнулся и накрыл голову руками.
   -- Отец, помилуй, -- выдохнул, сообразив, что больше ничего не упадет на голову. Осторожно поднял непонятное оружие, вновь ставшее палкой с цилиндраме и ничем больше, и уставился на Виту снизу вверх. Та растерянно смотрела на него и не знала, что сказать.
   -- Фокусировка сбита, -- каркнула самой себе непонятное.
   -- Да? -- мужчина выпрямился и вдруг хмыкнул, осторожно взвесив на ладони опасную "игрушку". -- Как называется?
   -- Что?
   -- Это.
   Вита даже отступила:
   -- Откуда мне знать?
   -- Но как с этой штуковиной управляться знаешь?
   -- Угадала и только.
   -- Да? А почему мы не могли угадать? -- глянул неласково.
   Девушка отступила еще на шаг: какого черта ее обвиняют, и в чем?!
   -- Я не знаю, Самель!...
   -- Я не Самель, я - Изель.
   Вита смолкла, с непониманием таращась на мужчину.
   -- Что? -- не понял тот. -- Решил навестить тебя. Услышал от Самеля, что ты воздух пинаешь. С благословления Сантаны. Не поверил. Пока сам не убедился. Не рада меня видеть?
   -- Очень.
   Каркнула и осела на скамью - ноги не сдержали.
   -- Только предупреждать надо.
   -- О чем? Кого? -- и отошел к сундуку, вернул непонятное оружие на место, закрыл на замок. -- Ладно. Опустим. Как жить думаешь? -- вернулся и сел на край стола напротив девушки.
   Вита нахмурилась, не понимая, как могла спутать Самеля с Изелен. Внешне, спору нет, как две капли воды похожи. Но манеры, говор настолько разные, что различить, где один брат, где второй - легко.
   -- Вв..ссмысле?
   -- В смысле планов на будущее, -- качнулся к ней. -- Что делать собираешься?
   Вот спросил! Вита с минуту соображала, что ответить и не риторический ли вопрос был задан. Но зря мучилась - послышались шаги и в залу вошли Сантана и Бафет, и, судя по их лицам, встретить девушку, они не чаяли. Неожиданная встреча навеяла массу вопросов - к Изелю.
   Бафет упер руки в бока и уставился на него, как ботинок на жука.
   Сантана же воззрился на Виту:
   -- Что ты здесь делаешь? -- спросил так тихо и ласково, что девушку передернуло.
   -- Мы-ы...
   -- Знакомимся с оружием, -- ответил за нее Изель. Судя по его виду, он ни чуть не смутился внезапно нагрянувшими арханами и их явным недовольством, наоборот, был доволен.
   Люферт сложил руки на груди и тяжело уставился на него, но при этом бросил Вите, как собаченке:
   -- Оставь нас.
   Ее покоробило такое отношение, но она промолчала, не видя смысла обострять отношения и выносить их на суд посторонних зрителей. Вышла, но далеко уйти не смогла. Накатившая внезапно слабость придавила, и девушка осела у стены, расстегнула ворот, спасаясь от удушья. И услышала сквозь обморочный туман жесткий диалог на повышенных тонах:
   -- Что это значит?
   -- Сам как думаешь?
   -- Мы решили этот вопрос.
   -- Ты! Ты решил за всех. Но позволь напомнить - не ты один принимаешь решения.
   -- Ты ломаешь планы.
   -- Твои! Ты ведь изначально хотел ее под себя. И только. Мало баб? Любая может заменить ее, лечь под тебя. Но тебе была нужна только она. Тебе. Ручной. Твоей. Самолюбие потешить. Только я не подписывался лезть под пресс, чтобы доставить тебе удовольствие. Она полезна нам не под тобой, а в строю. Здесь.
   -- Интересно, чем? Тем, что ее заносит, что она падает в обморок и ни черта не помнит?!
   -- Помнит! Та игрушка. Ты сказал, что у тебя нет кода доступа. А у нее есть. Она вскрыла его. Я видел лично. Видел, как работает эта штука.
   -- Ерунда!
   -- Посмотри наверх! Эта "ерунда" выела за секунду хор-рошую дыру в камне. Это оружие было у ангелов. Благодаря нему нас погнали до самого нагорья. И мы тихаримся в пещерах! Но я давно не видел у них эту штуку. А у нас она есть. Три. Мы многое сможем. Теперь наше время. Если прикрутить Виту...
   -- Очнись, мы все обговаривали. Ты все портишь! Она ничего не помнит! Ни-че-го! Она больна! Ни на что не годна!...
   -- Слышал! Но увидел другое!...
   Голоса стихли. Вита закрыла глаза, чтобы запомнить хоть что-то из услышанного и понять пусть не сейчас - позже. Но ее тут же встряхнули:
   -- Вита...
   Сантана посмотрел ей в глаза и больше ни слова не сказал - понял, что ей плохо. Поднял на руки и понес в комнату.
   -- Почему? -- прошептала девушка.
   -- Что?
   -- Я могу вам помогать. Хочу.
   -- Нет. Я уже говорил - тема закрыта.
   -- Почему? Потому что женщина?
   -- У нас не та ситуация, чтобы считаться с полом.
   -- Тогда... не понимаю... почему?
   Мужчина остановился и уставился на нее, как на глупого ребенка.
   -- Потому что ты не можешь даже дойти до своей постели! Потому что бой - не поход в общий зал на обед! Потому что некому будет следить, чтоб ты не упала в обморок, не досталась врагу в качестве трофея и вновь не загремела на сцену садистских экспериментов! Потому что мы не играем в войну, и нам некогда возиться с больными!
   Вита могла поспорить, но не стала. Он был прав, и его слова били все ее зыбкие возражения. Но ей было стыдно и обидно осознавать себя обузой, тогда как девушка понимала, что прав и Изель - она может помогать, может что-то делать, а не просто висеть камнем на шее. Пусть ей не убить - не хватит сил и сноровки, элементарного опыта. Но она может что-нибудь другое.
   Она вернулась к разговору много позже, когда Сантана вернулся и лег спать.
   -- Ты конечно прав, но и не прав, -- начала издалека. Но мужчина накрыл ее рот рукой:
   -- Не начинай. Мне хватило идиота Изеля.
   -- Но...
   Сантана убрал руку и накрыл губы девушки своими губами. Ладони прошлись от груди к бедрам, оглаживая, как оценивая. Он вошел в нее резко, даже грубо и брал, как назидал, как доказывал, что у этого тела есть лишь один хозяин - он. И на все воля его - не ее.
   Спорить с Сантаной у Виты не получалось - даже разум сдавался на его милость - не хватало аргументов, мысли быстро разбегались, путались, силы иссякали со скоростью воды, вытекающей из сита. Поэтому она вновь отодвинула вопрос о собственной полезности, но оставила открытым, надеясь что когда-нибудь, что-нибудь придумает чтобы окрепнуть достаточно и доказать - она не балласт, она многое может.
   Для начала Вита решила своими силами бороться со слабостью и дурманом в голове. Отвары Сантаны, что он спаивал ей с завидным постоянством, не действовали, значит, нужно было придумывать что-то другое.
   Девушка решила попытаться перебороть быструю утомляемость, не обращать на нее внимание. И напросилась в помощницы к Луэле. Женщина запричитала, что и сама справиться, тем более сестра теперь с ней и другие девушки помогают, зачем недужной лезть. Но на последнем слове осеклась, увидев, как помрачнела Вита и, выдала ей миску овощей и нож.
   -- Почистишь?
   Вита с радостью принялась за работу, но увы, толка не вышло. Нож не слушался, руки слабли и все время теряли продукты. Когда девушка очередной раз подобрала с пола луковицу, к ней подошла женщина и с улыбкой потянула миску на себя:
   -- Давай я. Не обижайся, но у меня быстрее получиться.
   Вита выпустила посудину из рук, но не из-за слов женщины, а из-за того, что увидела ее живот.
   -- Ты ждешь ребенка?
   Улыбка женщины стала шире:
   -- Да.
   Вита невольно заулыбалась в ответ: какое счастье, что рождаются дети! И даже простила Сантану за его ложь - он ведь говорил, что детей у них нет. А выходит - будут.
   -- Скоро?
   -- Да уж, -- огладила живот женщина. -- Вот-вот жду.
   -- Мы уж и распашонок и чепчиков нашили, -- поддакнула Луэла, оттесняя Виту от стола.
   -- Ваша сестра? -- сравнив женщин, спросила девушка.
   -- Сестрица, да. Луэла как и я. И девочка родиться если, Луэлой назовем. Чего мудрить-то?
   Вита кивнула, но уже спинам женщин. Луэлы как-то быстро и незаметно отодвинули ее, давая понять, что в такой помощнице и собеседнице не нуждаются. Девушка не стала настаивать, отошла к ступеням и села рядом с другой девушкой, которая что-то шила. Та не пошевелилась, слова ей не сказала, даже не посмотрела, и Вита не смогла найти в себе силы и смелость, чтобы предложить свою помощь. К тому же подозревала, что с иглой управиться не лучше, чем с кухонным ножом и овощами. Смотреть на еще одну спину и чувствовать себя чужой и ненужной, не хотелось.
   Так и сидели. Одна работала иглой, вторая пялилась на беременную, не скрывая любопытства и радости. Правда была и зависть и восхищение. Мир открывал перед Витой новые, неведомые ей грани, прекрасные, но недосягаемые для нее.
   -- Завидуешь?
   Вита покосилась на соседку - девушку голову не подняла, взглядом не удостоила. Но к чему обращать на это внимание? Заговорила, значит, хочет свести знакомство. Может даже подружиться?
   -- Чему?
   -- Кому, -- поправила, не отрываясь от работы. -- Луэле младшей.
   -- Да, -- призналась Вита. И вздохнула, сожалея, что ей не носить малыша, не растить.
   -- И рада?
   Вита уставилась на черную макушку собеседницы:
   ? Глупый вопрос. Конечно, я рада за нее.
   Девушка вдруг воззрилась на нее. Черные, как и волосы, глаза, были холодными, взгляд колючим и неприязненным.
   Вита невольно нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая ненависть, что она не по вкусу брюнетки сказала или сделала.
   -- А разве ты не рада?
   -- Я? Рада. Очень. Пятый месяц, -- усмехнулась криво.
   Еще одна беременна? Здорово. Но, почему же она такая злая?
   -- Я раздражаю тебя?
   -- Ты? Ну что ты! Я счастлива! ? выдала с сарказмом и, качнулась к Вите. -- Была до твоего появления.
   -- Чем же я тебе насолила?
   Девушка с минуту рассматривала ее, словно решала: перед ней пробитая дура или законченная наивность.
   -- Да, в общем, ничем. Одно ломает - не появилась бы ты, я бы жила, где жила. А теперь приходится делить комнату с этой дурой Луэлой и Ольгердой. Ну, как же - новенькая. А "стареньких" - вон!
   -- Ты о чем? -- насторожилась девушка.
   -- А ты не понимаешь? -- глаза девушки сузились, превратившись в щелочки. -- Может, ты мнишь себя неземной красоткой? Или решила, что Сантана от тебя без ума? Да ты значишь для него не больше меня или Луэлы и массы других. Курица! Такая же как и мы! Твое дело нестись!
   На выкрики брюнетки стали обращать внимания, а Вите и без этого хватило услышанного. Она встала и вышла из залы.
   У нее не возникло ни обиды, ни омерзения к Сантане, только недоумение.
   Зайдя в комнату, Вита увидела его, как обычно читающего что-то у свечи, и прислонилась плечом к стене, уставилась на него не мигая. Красивый. Очень. Наверное, этим и берет. Ну, что она дура - ясно. И объяснимо. Этот мир для нее, что для новорожденного. Но другие девушки?
   А он сам? Сколько раз был отцом, сколько будет? Нигде не екает? Считает нормальным, что бывшая подружка живет с предыдущей и обе должны общаться с настоящей чаще, чем с отцом их будущих детей?
   Нет, многого ей не понять и не принять. Но одно ясно - в этой комнате ей не место.
   -- Что? -- заметив ее взгляд, спросил Сантана.
   -- Ничего. Просто познакомилась с матерями твоих будущих детей. С двумя. Но говорят, их больше.
   Мужчина нахмурился. С минуту молчал и вот отодвинул свиток, встал и подошел к Вите:
   -- Что за глупость?
   Девушка поморщилась:
   -- Только не говори, что это не правда, пожалуйста. Все очевидно. Я уже задавалась вопросом, почему меня сторонятся женщины, будто я заразная. Смотрят, словно я совершила преступление. Только не думала, что ответ будет таким неоднозначным.
   Сантана смотрел на нее и пытался понять, что она хочет. Тон не выражал претензии, взгляд не винил. Вита была удивительно спокойна, хотя, как правило, женщины бурно и банально реагировали на его предыдущих подруг. Что касается Марны, то она устроила такой скандал на появление Виты, что он всерьез думал отослать ее в другой лагерь. И зря оставил. Нет сомнений - только она могла сообщить Вите о себе и других.
   -- Мало ли кто у кого был, -- начал издалека и смолк. Вита улыбалась, глядя на него и тем сбивала с толка.
   Девушка любовалась им и прощалась. Ей было в принципе все равно - пятая или десятая у него. Просто вдруг поняла, что ей не место в его постели. И стало легче настолько, что решение пришло само и ничто не могло бы его изменить.
   Изель был прав. Ей пора приносить пользу. Ее руки не помнят чистки овощей или шитья, но зато легко справились с коротким мечем и УЛО. Значит, она пойдет дорогой войны, а не домашнего хозяйства.
   -- Ты не оправдывайся, -- провела ладонью по груди Сантаны. -- Незачем. Не трать на меня время, я все равно не рожу тебе ребенка. А они родят.
   -- И ты родишь, -- придвинулся к ней, силясь понять, что она задумала. Изменения в Вите были слишком резкими и явными, и он терялся.
   -- Нет, -- девушка вздохнула печально улыбнувшись. -- Ты же понимаешь, что скорей всего меня стерилизовали палачи Амина.
   -- Ерунда.
   -- Не надо. В любом случае, у меня другая дорога.
   -- Какая? -- попытался сжать ее в объятьях, но Вита отодвинула его.
   -- Не стоит. Я уйду, а ты не ходи за мной. Мне нужно подумать, побыть одной.
   -- Вита!...
   -- Я прошу. Давай останемся друзьями, Сантана. Мы оба вспыхнули и погасли. Наши отношения тяготят нас обоих. Ты чувствуешь это не хуже меня. Не стоит продолжать.
   Сантана попытался возразить, обнять девушку, но та выскользнула из рук и скрылась за пологом. Мужчина впился пальцами в край арки и уперся лбом в стену.
   Идти за Витой сейчас он не видел смысла. Что-то случилось с ней, словно встряхнуло от спячки, и эти метаморфозы настораживали и пугали его. С одной стороны он ждал этого, как с другой - уже не надеялся. И признавал, что девушка права - сейчас не стоит ему лезть к ней.
   Другое что теперь можно ждать чего угодно и нужно быть постоянно начеку. Кажется его контроль над Витой закончился. Скверно.
   У него и так было чувство, что планы на счет Виты перекосило изначально. Он понимал, что они в принципе писаны вилами на воде - не с той кашу заваривают. Но если б Изель слушал его как Бафет, а не стремился показать свое главенство в мелочах, Сантана мог бы гарантировать успех. Сейчас же он всерьез встревожился, но, как и остальное решил держать при себе. Надежда, что у Изель получится лучше, чем у него - была хлипкой. Но пусть тешит себя мечтами, идиот. Лишь бы не вылились они в полный крах. А вот этого он допустить не мог.
   Взгляд мужчины устремился в сторону кубка с настоем.
   Сантана поморщился и вдруг, пнул стол, скидывая посудину на пол.
  
   Глава 6
  
   Вита без труда нашла место отдыха Изель. Аскетического вида комнатушка почти у самой оружейной была рассчитана лишь на одного. Стол, стул и постель - все, что в ней помещалось.
   Девушка взяла стул и села напротив ложа, застеленного мехом, на котором, широко раскинувшись, храпел Изель.
   -- Сталактиты обвалишь, -- заметила в перерыве меж ариями храпа.
   Мужчина притих, и вдруг, выхватив что-то из-под меховой подстилки, сел. Блеснуло лезвие, но Вита успела отклониться, а Изель наконец проснулся.
   -- Фу, ты, -- перевел дух, убирая кинжал. ? Что не спишь? -- глянул недобро. -- С Сантаной поцапалась?
   -- Нет. Мирно разошлись. Во взглядах на потомство.
   Мужчина прищурил на нее глаз, посверлил недоверчивым взглядом и усмехнулся:
   -- Понятно. Бабья блажь.
   -- Вряд ли.
   -- Ну, и дура. Сантана может иметь детей. Вот и брюхатит всех подряд. Надо. Род должен продолжаться.
   -- Согласна. Но без меня.
   -- Гордая?
   Изель взял кружку со стола и приложился, поглядывая на девушку.
   -- Стерилизованная.
   Мужчина подавился. Откашлялся и уставился на девушку:
   -- Это откуда?
   -- Одна из версий Сантаны. А что еще творят люди Амина в лаборатории?
   -- И ты решила... Ну, да. Иди-ка ты спать... дитя.
   -- Сантана науськал?
   -- Что?! -- скривился Изель и поддался к Вите. А та к нему:
   -- Я пришла, Изель, -- сказала со значением. -- Понимаешь, что это значит? Мне плевать, что приказал тебе архан. Потому что ты прав - мое место рядом с вами, а не в его постели.
   Мужчина прищурил на нее глаз и качнул головой:
   -- Подслушивала. Чутье Сантану не подвело.
   -- Это частности.
   -- Да нет.
   -- Боишься ослушаться архана?
   Мужчина усмехнулся:
   -- Я сам архан.
   Вита выпрямилась: даже так?
   -- Угу. Я, Сантана, Бафет, Марон, Ушпак и Дэван. Совет шести. Новость?
   -- Вот только не знаю, куда ее пришить, -- развела руками.
   Изель хмыкнул:
   -- А ты изменилась. И такой нравишься мне больше.
   -- Лирика.
   -- Не знаком с этой красоткой. Ладно, -- хлопнул себя по колену. -- Хочешь в строй? А Сантана против. Нужна помощь Изеля? Как себя чувствуешь?
   -- Справлюсь.
   Мужчина задумчиво оглядел ее и покачал головой:
   -- Будет скандал. Ну и пусть. Попытаемся. Пойдешь с ребятами. Сегодня. Посмотрим, что выйдет.
  
   Сказать - одно, сделать - другое.
   Когда Изель познакомил ее с группой, Вита уже не была так уверена в своих возможностях. Десять крепких мужчин готовились выйти на поверхность, собрались у лаза наверх уже экипированные, и рядом с ними Вита выглядела жалко.
   -- Урун, -- кивнул Изель на скуластого смуглого брюнета. -- Старший в группе. Будешь под его началом.
   Мужчина оглядел девушку с ног до головы и как холодной водой окатил. Но молча развернулся и полез наверх.
   Изель повел плечами на немой вопрос Виты: не мое дело, сама уже соображай. И ушел.
   Мужчины один за другим лезли по лестнице вверх, а девушка стояла и не знала, куда деться. И вдруг получила в руки перевязь с мечем.
   -- Обращаться-то умеешь? -- с насмешкой спросил молодой темнокудрый мужчина.
   -- Надеюсь, -- буркнула.
   -- Ну, ну, -- развеселился и подтолкнул девушку к лестнице. -- Я - Уж.
   -- Вита...
   -- Лезь, -- одним движением подкинул чуть не к самому лазу. Девушка бодро заработала руками и ногами и вскоре ее уже перехватили за ладонь, вытягивая на поверхность.
   Вита застыла от открывшейся красоты.
   Они оказались у камней, заросших кустарником, молодыми деревцами. Дальше, вниз, уходил лесной массив. Кроны деревьев были покрыты туманом и казались островками. Было сумрачно, но на горизонте светлела полоса, окрашивая окружающий пейзаж в причудливые цвета.
   Кто-то из мужчин легонько пихнул ее, проходя мимо вниз, и Вита очнулась, поспешила за остальными. Пристроилась рядом с Ужем, как к самому добродушному и спросила:
   -- Что делать?
   -- Убивать, -- бросил, глянув на нее.
   Угу. Кого? В лесу ни души, ощущение, что и звери попрятались.
   Что-то с противным жужжанием врезалось ей в щеку и девушка отпрянула, подскочив, ударила себе по лицу ладонью.
   Урун неодобрительно посмотрел на нее и прошел мимо. Судя по виду старшего, хорошего от нового бойца он не ждал.
   Вита вовсе притихла, поплелась в конце, стараясь не отсвечивать. Она уже серьезно сомневалась, что не зря напросилась. Воздух был прохладен и одаривал ознобом, а от слабости клонило в сон. Хотелось прилечь на мох у ближайшего дерева и поспать, забив на все. Но выбора не было - что хотела, то и получила - и девушка упрямо шагала за мужчинами, стараясь не отстать. Если у нее получиться воевать наравне с другими, это будет победа, и прежде всего над собой. И смерть не будет иметь значения - ведь жизнь не прошла впустую.
   Красивые, но пока слова, в них хотелось верить, но пока не верилось.
   Вита понимала, что взяла слишком резкий старт и может не потянуть дальнейший путь, но не видела выбора.
   Вскоре группа уже пробиралась по чаще и вот, оказалась у проезжей тропки.
   Урун махнул рукой, разделяя демонов. Одни отправились на ту сторону от дорожки, другие залегли здесь же.
   Вита с удовольствием растянулась на прохладном мхе и покосилась на Ужа. Тот деловито разложил "звезды" рядом с собой и замер. Где-то слева и выше, словно на дереве, хрустнула ветка.
   Вита вопросительно покосилась на Ужа: уже? Тот мотнул головой:
   -- Мэян занял позицию.
   Лучник, -- поняла девушка и положила перед собой ножны - другого оружия все равно не было.
   -- Пользоваться-то умеешь? -- кивнул на него Уж.
   -- Посмотрим.
   -- Ну, ну.
   -- Мы - засада?
   Уж развернулся к ней, чтоб лучше рассмотреть, и буркнул:
   -- Нет, засада это ты. А мы погулять вышли.
   Вита притихла от саркастической отповеди и больше не задавала вопросов.
   Было тихо и девушка постепенно начала дремать. Но заснуть не получалось из-за сырости и прохлады. Чтобы не замерзнуть, Вита принялась ерзать, разминая мышцы. Привычка. В стылых казематах подземелья было еще холодней и приходилось постоянно двигаться, чтобы не замерзнуть. Единственное, что было плохо - от сырости и холода у девушки начинался кашель. Она старалась сдержаться как могла, но если б не получила пятерней по спине от Ужа и не уткнулась носом в мох, наверное, не смогла. А дальше было некогда думать о кашле.
   Слева послышалось мерное шлепанье множества ног.
   -- Идут, -- поведал Уж и взял приготовленную звезду. Вита тут же забыла обо всем и сжала рукоять меча.
   На дорожке показались всадники. Ангелов невозможно было спутать - светлые волосы, белая кожа на каменных лицах, особая стать - гордая, расправляющая плечи и превращающая ангелов в великанов. Белые плащи, зацепленные на правом плече светло-желтыми круглыми бляхами, ослепляющими на свете, светлые рубахи и даже лошади под ними были светлого окраса.
   Вита сцепила зубы, глядя на процессию. Она видела не этих ангелов, а тех, что стояли на холме перед сгоревшей деревней, и не усматривала разницы меж теми и другими. В момент потеряла чувство холода и неуверенности, усталость и давящую слабость. Сейчас было не до них - девушка приготовилась к нападению.
   -- Хак! -- просвистела стрела и врезалась в плечо первого всадника, разворачивая мужчину. И в тот же момент Вита выхватила меч из ножен, Уж кинул "звезду", и пара других "звезд" врезалась в процессию. Кони вздыбились под белоголовыми, послышалось ржание, и как грохот обвала - шелест множества клинков, покидающих свои убежища.
   -- Ааа!! -- разлетелось по лесу, вспугивая мошкару и ранних утренних птах.
   Потом Вита поймет насколько бездарной была засада, что ангелы могли спокойно уйти, передавив напавших лошадями, но тогда в голове не было мыслей. Кровь била в виски и толкала вперед. И девушка ринулась на всадников, фактически под копыта коней.
   Всадников было пятеро и их без труда выбили из седел.
   Вита не видела лица убитого ею мужчины, она и не поняла, как это случилось. Лежащий у ног мужчина воспринимался сплошным светлым пятном и только бурые разводы на белом плаще воспринимались чем-то чужим, ирреальным.
   Сквозь шум боя девушка услышала мерный звук копыт и повернула голову - прямо на нее летел отряд ангелов и впереди был знакомый Вите мужчина, тот желтоглазый. Она ни с кем не смогла бы его спутать и приготовилась встретить.
   Он мог смять ее, направив лошадь на девушку, но вместо этого мужчина развернул коня в сторону и остановил. Клинок в руке белоголового так и не пошел на замах.
   Мужчина смотрел на девушку, а девушка на него. И взгляд ангела был таким, что Вите стало нехорошо. Как в замедленной съемке, оглушенная грохотом, лязгом, топотом и криками, она увидела, как клинок идет на клинок, соскальзывает и врезается в грудь, оставляя бурую полосу. Взмах меча, белые плащи развиваются на ветру и месиво горячей схватки меж "белыми" и "черными". И удар в ребра, стальное пятно фрагмента клинка, кровь на ладони, диск солнца в мареве заката и темнота, тишина.
   Кто-то выхватил Виту из нее, как из прошлого в настоящее и девушка, удаляясь, видела все того же всадника, что продолжал придерживать коня и не вступал в бой, а смотрел на Виту. В его глазах было что-то такое, от чего девушку сворачивало, тошнило до звона в ушах, и хотелось закричать.
   -- Уходим!! -- рявкнул ей в ухо Уж и все же оттащил к зарослям.
   А дальше бег и падение у камней, совсем недалеко от лаза в пещеры.
   Вита, тяжело дыша, растянулась на камнях и уставилась в небо - что это было? Рука шарила по ребрам, но не находила повреждений. Рубашка была цела, на руке не было красных потеков. Девушка села и оглядела себя снова и опять ничего не нашла.
   Что же ей привиделось? Что это было?
   А этот желтоглазый?
   У Виты мутилось в голове от непонимания, коллажа настоящего боя и привидевшегося.
   ? А ты ничего, ? хлопнул ее по плечу Уж. Девушка ошалело глянула на мужчину, не в состоянии взять в толк, откуда он взялся. ? Оглушило? Ничего, очухаешься. В первом бою всегда так бывает. Хочешь, поблюй?
   Виту перекосило. Она повернулась к нему спиной и поднялась. Постояла шатаясь и двинулась к лазу. Слезла вниз как в тумане и очнулась уже на скамье в небольшой комнатушке.
   Изель сидел за столом, пил из деревянной кружки и поглядывал на Виту с кислой физиономией.
   -- Очнулась?
   Вита села и опять потрогала ребра - ничего. Уставилась на мужчину исподлобья:
   -- Бездарная была засада, -- прохрипела. Мужчина хмыкнул и подвинул ей кружку:
   -- На, попей, "одаренная", а то каркаешь, как ворона, не пойми что.
   -- Вы идиоты. Кто так устраивает засады?
   -- А кто сказал, что мы ее устраивали? Пытались задержать и только. Ангелы шли жечь деревню... Н-да. Но ты права. Мы не очень преуспели.
   -- Потому что тупо было спланировано.
   -- А ты, острая, значит? ? прищурил глаз. -- Ладно, не бычься, -- махнул рукой, заметив ее неприязненный взгляд. И рубанул ребром ладони у горла. -- Мне Сантаны во хватает.
   -- Что с деревней?
   -- Головешки, -- бросил меланхолично и опять приложился к кружке с питьем.
   Вита покрутила свою, попила и качнула головой:
   -- А могли остановить.
   -- Но получилось, как получилось. Умеешь лучше - научи, -- проворчал Изель.
   "Шутишь?" -- покосилась на него. Чему она может научить? Ходячий труп, всю сознательную жизнь видевший лишь грязные стены подземелья, только и умеющий, что спасаться от холода и заставлять себя жить, когда уже мертва. Для нее все новость - от оружия до взаимоотношений меж людьми.
   Но мужчина не шутил, и, судя по взгляду - ждал помощи и советов всерьез.
   И Вита задумалась. Откуда она знает, как держать меч, как скидывать с лошади, откуда вообще знает, что лошадь это лошадь, а не ворона, например? Откуда ей известно, как действуют "звезды"? И почему бой показался ей привычным, почему она не испытывала страха, нервозности, откуда точно знала, что делать? И это видение...
   Девушка хмуро уставилась на мужчину:
   -- Знаешь, я что-то видела. Мне показалось...
   Впрочем, что?
   -- Чего показалось? -- заинтересовался Изель.
   -- Ничего, -- отрезала. -- А если хочешь помощи, давай думать, как убрать корни, а не крону.
   Мужчина настороженно покосился на нее, отбарабанил пальцами по столу и спросил:
   -- Ну и как?
   -- Нужна карта дислокации, -- и смолкла - что за слово.
   -- Чего нужно? -- качнулся к ней Изель.
   -- Карта. Местности. И расположения. Чтобы знать, где они, где мы. Разведку провести, узнать их слабые стороны.
   -- Разведка у нас хорошо работает. А карта? Зачем?
   -- Чтоб иметь представление, -- и легла на стол - сил не осталось, перед глазами поплыло, и стало на все ровно.
   -- Эй? -- услышала сквозь туман.
  
   Глава 7
  
   Вита очнулась в незнакомой комнате и увидела Сантану. Тот нависал над ней и смотрел не мигая, обвиняя и назидая.
   -- Только не начинай, -- прошептала.
   Состояние было - хуже некуда. Даже языком ворочать было тяжело. Терпеть же давящий взгляд Сантаны - невыносимо. Но мужчина, на удивление, молча развернулся и вышел, чем порадовал.
   Вита была уверена, что смерть наконец-то вспомнила о ней. Но у той, видимо, затянулся отпуск, и уже к вечеру девушка была на ногах.
   Изель принес в комнату ужин, и Вита принялась уплетать похлебку, будто ела первый раз.
   -- Карту-то нести? -- усмехнулся, глядя на ее зверский аппетит.
   -- Угу, -- буркнула, пережевывая пищу.
   -- Наша, -- кивнул одобрительно.
   В его глазах блестело лукавство и, Вита насторожилась:
   -- Что?
   -- Ничего, -- усмехнулся и вышел.
   Вскоре вернулся со свитком, как те, что читал Сантана. Отодвинул посуду со стола в угол и расстелил.
   Карта оказалась довольно подробной. Вита с любопытством и пристрастием изучила ее и уставилась перед собой, переваривая.
   Выходило, что положение демонов аховое. Ангелы заняли почти всю территорию не маленького континента, откинув демонов почти в океан. Им принадлежал Адаранский горный хребет, что змеей вился по побережью, и небольшие прилегающие к нему зоны вглубь континента. Даже Хангарт, что как пограничный пункт стоял на возвышенности и словно делил просторы на черное и белое, принадлежал ангелам.
   -- Надо с него начинать, -- ткнула в точку города на карте.
   -- С Хангарда? Без сопливых солнце светит.
   -- Почему в прошлый раз не взяли?
   -- Потому что до него было слишком много населенных пунктов. Не наших.
   -- А сейчас?
   -- Пара деревень.
   До Виты дошло и она с подозрением уставилась на Изеля:
   -- Вы их уничтожили?
   Ей вдруг стало холодно, внутри все сжалось от мысли, что не ангелы, а демоны уничтожают население, и она, дура, принимает ложь за истину, а истину за ложь.
   -- Не мы. В тех деревнях наших было половина. Мы что, своих будем рубить? Это белоголовые не разбирают - подпалят и рубят, всех кто пытается убежать. Никого не щадят. После - выжженная земля от горизонта до горизонта.
   -- Тотальное уничтожение, -- протянула.
   -- Не знаю. Полное - да.
   Вита оттерла испарину со лба, перевела дух. Было бы паршиво, если оказалось иначе. И с чего ей в голову пришло, что демоны способны на зверства? Ведь есть неоспоримые факты - смерть малышки Ольгерды, ставшая искренней трагедией для того же Сантаны. Есть спасение самой Виты. И вытащили ее демоны, и вытащили из лап ангельских. Выкупили, выхаживают. И у той деревни не демоны зрелищем убитых наслаждались...
   -- Фу ты.
   -- Чего?
   -- Так, -- отмахнулась. -- Хангарт укреплен?
   -- Еще как.
   Полог отогнулся и в комнату прошел Сантана, встал у стены, сложив руки на груди и сверху вниз поглядывая на "полководцев". Вита склонила голову и притихла. Изель вопросительно уставился на Изеля.
   -- У нас новый архан появился? -- голос что мед. Только горечи в нем много больше чем сладости.
   -- Угомонись. Никто не посягает на твою власть. Просто советуюсь. Может свежая идея есть.
   -- И как, есть? -- поджал губы, не спуская неприязненного взгляда с девушки.
   Вите было неприятно и непонятно. Ей было хорошо с Сантаной когда-то, но, то время сейчас казалось пылью, выдумкой, зыбкой фантазией, не имеющей общего с реальностью. В реальности была ненависть, едкая, колючая, осязаемая, ощущаемая каждой клеткой тела и души. Она была, а вот было ли иное? Страсть, желание и... холод после. Мимолетность против каждодневности.
   Сейчас Вита четко и ясно поняла, что была нужна Сантане как утеха или курица, готовая снести очередного отпрыска - не больше. И чувствовал он к ней столько же, сколько к рукописям, что постоянно читал, или креслу, в котором сидел. Но те не пойдут против, а Вита пошла. И получила. Нескрываемое презрение, уничижение.
   Зачем она связалась с Сантаной?
   Да откуда она знала что происходит? Такой обаятельный, красивый, заботливый после бездны времени в обществе зверей, способных лишь издеваться: пинать, бить, травить, морить голодом и холодом.
   Что она возомнила тогда, под лаской противоположного отношения? Что Сантана - чудо, счастье ее?
   Девушка сжалась, склонила голову почти до карты, чтобы не видеть его, а хорошо б еще не чувствовать уничтожающего взгляда.
   Изель глянул на нее и уставился на Сантану:
   -- Выйди, а?
   Мужчина смерил его недобрым взглядом, постоял и все же вышел.
   Изель склонился к Вите:
   -- Ну чего ты? Ушла от него, вот он и бесится. Самолюбие задела, гордость. Нормальное дело. Если б не ты - он тебя бросил - другое дело.
   -- Как Луэлу и Мару? Теперь они втроем ютятся в комнатушке.
   -- Вот беда! Их счастье. Мааре вовсе б молчать. Взяли из лагеря Бафета, а там больше сотни в общей зале. На головах друг у друга спят, едят, тренируются, милуются. Это Сантана у нас... ута-анченный, -- протянул гнусаво, скривив презрительную рожицу. -- Потому и развел комнат.
   -- Я думала так везде.
   -- Угу. Делать нечего отдельные места для поспать устраивать, пологи шить, развешивать.
   Вита покосилась на полог и только сейчас заметила, что он из грубой, серой материи, не похожей на ту, из которой были сделаны занавески в комнате Сантаны.
   -- Мы где сейчас?
   -- У меня. Потому Сантана и ушел - здесь моя власть.
   Вита огляделась - узкое ложе, на котором она спала, стол, скамья - все. Действительно, никаких изысков.
   -- Но комната отдельная.
   -- Моя, -- процедил, и Вита поняла, что другим этого не светит. И заподозрила, что Изель решил сменить Сантану на ее ложе.
   -- Если ты... -- начала и смолкла - Изель прервал, скривив презрительную мину.
   -- Нужна ты! Мне вот что нужно, -- ткнул пальцем в карту в районе куда дальше Ханграда.
   "Амилон" -- прочла название под кругом в окружении точек.
   -- Центр? -- поняла.
   -- Сердце ангелов, -- кивнул. -- Кто возьмет Амилон, тот будет владеть всей землей, -- простер растопыренные пятерни над картой, алчно блеснув глазами.
  -- Власть?
   -- Власть. Она слаще бабы.
   "Каждому свое", -- подумала и вновь принялась рассматривать расположение городов и поселений, лесов, реки и горных хребтов.
   С Амилоном Изель махнул, конечно. До него добраться - ни одну армию всем составом положить.
   --Сколько нас всего?
   Изель поерзал, соображая, и выдал:
   -- Две сотни моих, две с половиной - Сантаны, полторы - Бафета, Дэван - больше пятисот. Но он отдельная песня. Особняком держится. Дэв вообще... -- посмотрел куда-то в сторону остекленевшим взглядом и очнулся. -- Тьма будет.
   -- Тьма?
   -- Нас. Дэв так назвал. Было дело, все вышли. Со стороны посмотришь - черная лавина льется. Красиво, -- и вздохнул. -- Глупая была вылазка.
   Н-да. Учитывая численность, -- поджала губы Вита.
   -- Ангелов сколько и где стоят?
   -- Четыре легиона: северный, южный, восточный, западный. Как раз напротив нас. Урэл держит. Сука конченная, -- процедил, озлившись. -- Зверь. Ханград раз пять брали - еле ноги унесли. Наших положил - не сосчитать. А Ханград - ключик ко всему, ты права. Возьмем его, возьмем пристань. Сплавиться вниз, вглубь и ударить в двух направлениях. А там прямая дорога на Амилон.
   "Размечтался", -- глянула на него Вита. С теми силами, что у них есть, самое место в горах. Сидеть до скончания веков. И не высовываться.
   Печально, -- вздохнула.
   -- Ну, что? Есть умные мысли?
   -- Пока нет, -- призналась. -- Взять Ханград можно, но надо знать, что делать дальше. Иначе, как возьмем так и потеряем. Пока тактика единственно правильная - мелкие диверсии...
   -- Чего? -- нахмурился.
   -- Вылазки, засады.
   -- А! Это Ушпак с Сантаной решили. Только мелко. Размаха нет.
   -- Не до размаха - тут они правы. А не правы в другом - диверсии надо в тылу ангелов устраивать, а не по окраине.
   Изель почесал затылок пытливо изучая Виту:
   -- Ну-ка, поясни.
   -- Надо чтобы группы пробирались как можно глубже и устраивали бои там, в разных местах. Создавать очаги сопротивления, а не тихариться в горах.
   -- Ну-ну, -- хмыкнул. -- Предлагаешь пройти через кордоны? Как? Нас же мигом возьмут. А все твои очаги передавят еще до сопротивления.
   -- А вы не ходите с транспарантами и по радио о приходе не сообщайте.
   -- Чего?
   Вита сама не поняла что сказала. Смутилась:
   -- В смысле тихо и незаметно.
   -- Нас не заметить, ага, -- скривился.
   -- Что, на земле ангелов все сплошь светленькие?
   -- Ну-у... Черных нет.
   -- Головные уборы, плащи с капюшонами? Неужели нельзя замаскироваться? Пройти мелкими тропами, через чащи.
   -- В чаще и останешься, -- кивнул. -- А на дорогах постоянно облавы. Кордонами и пешие и конные стоят.
   -- В толпе спрятаться.
   -- Ага! ? -- перекосило Изеля. -- Где ее взять на дороге?
   И притих:
   -- Хотя... А ведь скоро у них ярмарка. Как раз толпа и пойдет. В Хангард.
   Вита улыбнулась - уже что-то.
   -- Надо отобрать воинов со светлыми волосами и светлой кожей: блондинов, шатенов. Смешаться с толпой и пройти в Ханград.
   -- И что? Там глухие стены и одни ворота. Высота стен - мама не горюй.
   -- Взорвать. Осада не пойдет - могут подоспеть, но можно открыть ворота ночью. Например. Вариантов много.
   -- Открыть ворота - мне нравится, -- протянул. -- А если взорвать центральную башню и завязать бой, оттянуть часть противника на себя. Под шумок открыть ворота... Ха! -- хлопнул ладонью по столу. -- Хорошая идея!
   Мигом свернул карту и вышел, бросив Вите:
   -- Отдыхай.
   Девушка только моргнуть и успела.
  
   Глава 8
  
   Вита отодвинула полог и вышла из комнаты. Сразу за ней открылся огромный зал со свисающими со сферического потолка сталактитами. Темный камень был кое-где обтесан, где-то в нем выдолблены ниши. В них спали поодиночке и пары, тут же занимались любовью, тут же ели, тут же ругались и смеялись. Зал был полон народа.
   Девушке не понравилась суета вокруг и она пошла у стены, пытаясь найти выход. За одним поворотом меж каменными глыбами мужчина брал женщину прямо у стены, втиснув ее в камень. Руки женщины взъерошивали черные локоны, губы требовали, глаза блестели от удовольствия.
   К сожалению, иной дороги не было и Вита пошла мимо, стараясь не задеть и не потревожить парочку. Но мужчина видно что-то услышал, повернул голову и Вита увидела его лицо.
   Сантана, -- встала как вкопанная. Секунда и ринулась прочь.
   На душе было гадко, но почему, девушка бы не сказала точно. То, что Сантана милуется с другой девицей, ее мало трогало - его право. Но коробило, что сама была с ним. А может, что-то еще осталось в душе или подспудно она хотела верить в лучшее и на что-то надеялась? Нет, сколько не прислушивалась к себе, чувствовала лишь досаду на себя за то, что сошлась с ним когда-то.
   Странно, что же их связывало тогда?
   Этот мир вроде не сильно отличался от того, к которому она привыкла, но она никак не могла понять его. Прекрасное небо над головой, которое она видела, когда была на поверхности, нельзя было заменить сводами пещеры. Она тосковала по нему, чистому и глубокому, прекрасному, как мечта. Но еще больше - о свободе, запаху леса, свежему воздуху, ветру в лицо. Здесь была все та же тюрьма, в которой она и так провела все свои годы. И Виту тянуло на простор, где нет Сантаны, нет ангелов и демонов, нет никого и ничего кроме деревьев, листвы, воды, ветра и неба. Если б она могла уйти и жить в лесу...
   Но долг держал ее в пещерах. Она должна была помочь демонам и остановить ангелов, потому что не хотела другим своей участи, как не хотела, чтобы дети рождались в пещерах и гибли в огне или от стрел. Потому что хотела, чтобы все вышли наверх и жили на просторах земли и видели красоту этого мира и неба не из лаза.
   Она решила, что если только Изель примет ее план, она напроситься в группу и отправиться в Ханград. Пара дней вне этих стен - уже счастье.
   В коридоре показалась шатенка, здоровенная девица в брюках и меховой куртке. Она не шла, а именно перла как таран. Девушка хотела посторониться, пропуская ее, но та остановилась напротив, преградив путь.
   -- Ты, что ли, Вита? -- прищурила карий глаз. Взгляд был холоден и надменен, лицо чем-то раскрашено, отчего казалось маской. На шее обод с талисманом в виде оскаленной рожи то ли человека, то ли фурии.
   -- Ээ... Да.
   -- Ушпак, -- бросила так, словно все ее должны знать.
   Вита с трудом вспомнила это имя, но не помнила в связи с чем, кто и когда его упоминал.
   -- Вита.
   -- Плевать! Изель тут твой план изложил. Потянет. Только старшей все равно не пойдешь!
   -- Не собираюсь, -- заверила растерявшись.
   Ушпак оглядела ее с ног до головы и хмыкнула:
   -- Я думала ты покрасивее будешь. Сантана смазливых любит. А ты... так.
   И дальше пошла, словно и не останавливалась. Вита проводила ее оторопевшим взглядом и плечами передернула: вот забота-то! сходить узнать кто, какой из себя!
   А о себе наверняка высокого мнения.
   Вот самолюбие-то и любопытство!
   Тьфу!
   Поплутав по коридорам и переходам, девушка вышла на верхнюю платформу, с которой было видно, что делается внизу. В стороне резали какое-то животное с рогами. Тут же крутили на вертеле мясо над огнем. Рядом, сидя на столах хохотали девушки, а на другой стороне мужчина ласкал женщину.
   Парни с голыми торсами метали ножи в мишени развешанные на стенах в стороне. Точили мечи, делали наконечники. В стороне вповалку спали, завернувшись в темные плащи.
   Вита постояла и пошла дальше, сама не зная, куда идет и зачем.
   Немного и стены стали светлеть, стали более гладкими, будто их специально шлифовали. Вита узнала вотчину Сантаны, но не остановилась, решила пройти дальше, до последней базы. В оружейной, на удивление, было много народу, но все ее встретили молча и настороженно.
   Вита поспешно юркнула в первый же коридор и почти сразу оказалась в арке, ведущей в небольшую залу. В углу потрескивал огонь в очаге. За круглым столом собрались Бафет, Изель, Сантана и двое незнакомых ей мужчин. Один сидел в кресле с отстраненным видом и напоминал статую. Длинные черные волосы ложились на черную куртку, рука с нанизанными на пальцы кольцами крутила трость. Второй, молодой и гибкий, с рыжеватыми волосами, собранными в хвост на затылке, стоял у очага, прислонившись плечом к стене и, искоса поглядывал на остальных. Он и заметил Виту.
   Девушка не успела отпрянуть и скрыться - мужчина в пару шагов оказался рядом и втащил ее в залу. Сантана кинул что-то на карту, над которой склонялся и выпрямился. Судя по виду, он не был рад встрече. Что касается Виты, то она не ожидала его увидеть вовсе, ведь только что видела на другой базе и вряд ли он мог так быстро, неизвестными ей тропами пройти сюда.
   -- Вита, правильно? -- пропел "гибкий" и чуть не поклон отвесил. Тот, что с тростью поднял на нее тяжелый взгляд и, девушку кинуло в невольную дрожь. Ей показалось, что еще миг, и он оскалиться, зашипит и кинется на нее. Но ничуть не бывало - мужчина закинул ногу на ногу, гордо вскинул подбородок - и только. Правда, радушия на лице от смены общей позы не прибавилось.
   -- Тебя хотела видеть Ушпак, -- протянул. Голос был глухой и неприятный, с рокочущими нотками.
   -- Виделись.
   Мужчина повернулся к Сантане и выгнул бровь, будто что-то спросил. У Люферта желваки ходуном заходили на лице.
   -- Глупец, -- бросил мужчина и, встав, стремительно вышел, чуть не сбив Виту.
   -- Не обращай внимания, -- улыбнулся ей "гибкий". -- Дэван всегда не в духе. Перестраховщик, каких мало. И недоверчив до ужаса. Марон, -- представился поклонившись. Было в нем что-то неуловимо ненормальное. Хотя, что нормально, а что нет, ей было трудно представить, тем более собравшаяся компания напрягала ее в принципе.
   -- Зачем пришла? -- неласково спросил Сантана.
   -- Заблудилась.
   -- Удачно, -- хохотнул Изель и удостоился угрюмого взгляда Бафета.
   -- Они как раз обсуждают твой план, -- с улыбкой поведал Марон и потянул девушку к столу. -- Я полностью "за". По-олностью, -- поднял руки.
   -- Ты только что был против, -- напомнил Бафет.
   -- Не видел Виту, -- нашел ответ мужчина и усадил девушку в кресло, а сам встал за спинкой.
   Лицо Сантаны на миг исказилось от гнева, Изель же наоборот, чему-то обрадовался:
   -- Три-три!
   -- Четыре, -- донеслось со стороны арки. Вита повернула голову и увидела вернувшегося Дэвана.
   Сантана нахмурился:
   -- Как это понимать, Дэв?
   -- Я "за" при двух условиях и они не обсуждаются. Первое - она идет, -- ткнул тростью в сторону девушки. -- Второе - я дам вам только Найну и Шатана. И триста отборных воинов, если возьмете Ханград.
   -- "Если", -- поджал губы Сантана.
   -- Согласен на тех же условиях! -- тут же выдал Марон.
   Дэв улыбнулся одними глазами и вышел.
   Вита поняла, что кроме сказанных вслух слов произошел не слышный ей диалог между Сантаной и Дэваном. И последний явно не верил в затею.
   -- Зря он, -- решилась сказать.
   -- Конечно, -- склонился к ней Марон - в глазах плясал лукавый смех. -- Получится. А что - второй вопрос. Да, Сантана?
   Тот глянул на него, как на червя.
   -- Вы не верите, но не оставляете выбора.
   -- Я верю, -- бросил Изель. -- Ушпак поверила. У нее достаточно воинов-девиц. Рыженьких бестий. Кто заподозрит женщин? Идея хороша, как не крути.
   -- Да, да, -- закивал Марон.
   -- Вита не пойдет!
   -- С удовольствием пойду!
   Марон развел руками и заулыбался шире:
   -- Решение принято.
   -- Нет!
   -- Хватит перепираться - Марон прав - решено. Некогда рядиться. Если делать дело, то нужно выходить уже завтра, -- сказал Изель.
   -- Оружие можно спрятать под юбками, -- протянул Бафет и удостоился удивленного взгляда Сантаны - ты-то куда? О чем?
   -- Я про девок Ушпак, -- смутился тот.
   -- Мысль. Их обыскивать не станут.
   -- Вы все сошли с ума! -- взорвался Сантана. -- Хорошо! План неплох. Но я против того, чтобы задействовать в нем ее! Против!
   -- Должен же быть от меня какой-то прок, -- тихо заметила Вита.
   -- Да, -- с ехидством уставившись на Луферта, поддакнул Марон. Он забавлялся и не скрывал этого, как Сантана не скрывал что ему не до веселья.
   -- Выйди!! -- рявкнул на девушку. Вита мрачно посмотрела на него и вышла. Но упрямство ли, любопытство, обида, заставили ее остаться в коридоре и послушать, что будет дальше.
   -- Мы отклоняемся от первоначального плана, -- услышала уже спокойный голос Сантаны.
   -- Его значительно перекосило, не находишь? -- парировал вкрадчивый и сладкий голос Марона.
   -- От нее должен быть толк. Он есть. Да, не тот, но с паршивой овцы хоть шерсти клок, ? твердо заметил Изель.
   -- Да. Кстати, у меня есть немного пороха. Могу дать. Это будет забавно, -- рассмеялся Марон.
   "Паршивая овца? Как это понимать?" -- нахмурилась девушка, чувствуя, что никому здесь она в принципе не нужна. Только в частности. И то, непонятно зачем. Вернее, каждому за своим.
   -- Вы торопитесь. В итоге, вместо того, чтобы получить все и без затрат, все потеряете, потратив бесплодно время, силы, средства, ? процедил Сантана.
   -- Твои надежды пусты. Не будь идиотом - с ней все ясно. Лучше использовать что есть, чем вовсе ничего. Изель прав.
   -- Четыре месяца - улучшения нет, -- поддакнул тот. -- Чего ждать?
   -- Еще немного! Улучшение есть!
   -- Нет! Не надо обманываться! Твой план - фантазия! А мы живем в реальности!
   -- Вы рубите сук, на котором сидите! Он придавит вас! И плевать!!... Но причем тут я? Я не прошу, а требую дать ей еще немного времени. И ни в коем случае не ввязывать ее в бои, не выпускать наверх. Рано. Слышите?! Рано! Заметят! Тогда точно все пойдет прахом!
   -- Нет. Решение принято большинством. Ты в пролете, Сантана.
   -- "Рано", уже и Дэвану очевидно, превратилось в "поздно", -- хихикнул Марон.
   Вита сжала зубы - вот оно в чем дело. Ее списывают. Она не оправдала надежды. Она так и балансирует на грани и в любой момент может оказаться совершенно бесполезной, просто потому что с трупа нечего взять. И лишь Сантана продолжает верить, что она выкарабкается, что будет полезна, просто ей нужно дать больше времени.
   Девушка развернулась и пошла в комнату Изеля. Ей было больно, но пенять не на кого. Все правы по-своему. Они имеют права рассчитывать на какое-то подспорье от нее. И она должна доказать им, что Сантана не зря надеется, не зря уверен в ее возможностях.
   В этот момент она потеряла предвзятость к Сантане, но приобрела чувство вины и долга перед ним. Ей хотелось поговорить с ним, извиниться и наладить отношения. Но она понимала, что не стоит этим заниматься сейчас. Лучше сделать, когда вернется, когда докажет всем верность его суждений, оправдает его надежды.
   Девушка зашла в комнату Изеля, легла и укрылась его плащом с головой. Нужно выспаться, набраться сил. У нее один шанс и она не может его упустить.
  
   Глава 9
  
   Изель появился, когда Вита успела выспаться. Заглянул в комнату и кивнул ей - на выход. Девушка рванула за ним.
   В пещере с лазами наверх собралось около двадцати демонов, и готовились к операции. Женщины прилаживали короткие мечи и ножи под юбки и туники, прикрывались плащами. Мужчины крепили клинки и дротики к лодыжкам под брюки, совали крюки и ножи в сапоги.
   Изель молча кинул Вите плащ и котомку, мужчина рядом протянул ножны с кинжалом.
   -- В сумке порох. Рассыплешь вокруг башни и запалишь, -- уперев руки в боки, деловито приказал архан. -- Взрыв башни будет сигналом нам. Ваша задача открыть ворота, -- развернулся к женщинам. -- Всем держаться на расстоянии взгляда. Не вступаться. Если провалиться один, другой должен встать на его место. Любой ценой ворота должны быть открыты, а башня взорвана. Вперед.
   Первыми в лаз полезли женщины.
   Вита, оказавшись вне каменных стен, вздохнула полной грудью и уставилась в небо. Оно бледнело и казалось бездонным.
   -- Потом полюбуешься, -- буркнул один из мужчин, толкнув ее в плечо.
   Все уже были на поверхности и группа двинулась вниз, к виднеющемуся лесу.
   Лес был дикий, заросший местами настолько, что приходилось продираться через вздыбленные корни деревья, сучья, нагромождение валежника. Но и это Вите казалось удивительно прекрасным. Она с упоением вдыхала аромат листвы и хвои и улыбалась, глядя на деревья, траву. И забыла, куда и зачем идет, начала удаляться от остальных.
   Одна из женщин грубо перехватила ее за руку, возвращая в действительность.
   -- Далеко не отходи.
   -- Если что, ты из Мэйхэлена, -- бросила вторая. -- Запомнишь?
   -- Да, -- заверила Вита, потеряв беспечность. Не до пейзажей. А жаль...
  
   Было совсем светло, когда они вышли к тропе. Женщина и парень в натянутой на уши шапке вышли на нее первыми, остальные залегли, выжидая время. Вите кивнули, когда уже половина группы ушла вперед.
   Девушка закуталась сильнее в плащ, натянула капюшон на глаза и двинулась следом.
   Постепенно дорога становилась людной. Женщины, мужчины шли видимо с разных селений, сливаясь в один поток. Скрипели груженные телеги, смеялись дети, громко судачили женщины, о чем-то деловито разговаривали мужчины.
   Вита никогда не видела столько людей разом, столько детей разных возрастов, от совсем крох, до подростков, никогда не видела столько улыбчивых и будто светящихся спокойствием лиц. Столько светлых, во всех отношениях, людей. Ее потрясение было так велико, что она опять забыла, куда и зачем идет, даже забыла кто она. Капюшон спал от того, что она то и дело крутила головой, желая рассмотреть малыша на телеге, сосущего леденец, девушку с вплетенными в косы лентами, девочку с волосами, словно светящимися на солнце, хохочущую так заразительно, что невольно улыбаешься в ответ.
   В толпе не было страха, неприязни, в ней чувствовалась общность, царила атмосфера взаимопонимания, доброжелательности.
   Вита очнулась лишь увидев впереди всадников. Они направляли коней вдоль толпы в обратном направлении. Шли с интервалом и пристально рассматривали каждого.
   Демон, идущий впереди, оглянулся и со значением посмотрел на Виту. Девушка опомнилась и начала натягивать капюшон на голову. Вовремя. Ее взгляд встретился с взглядом "желтоглазого". Секунда и девушка уже была укрыта до глаз, шла, старательно глядя себе под ноги. Сердце в груди замерло, в голове билась одна мысль - хоть бы не заметил, не вспомнил.
   Меж тем ее заметили.
   Ангел остановил коня и с минуту пристально смотрел вслед сгорбленной фигуры в темном плаще. Потом посмотрел на своего товарища, что шел за ним и еле заметно кивнул в сторону подозрительной женщины.
   Тот взглядом дал понять - приказ ясен. И развернул коня в обратную сторону.
   Все это прошло незаметно для Виты и других демонов. Их внимание было приковано к посту впереди. Приличное количество ангелов конных и пеших, стояли вдоль дороги и зорко оглядывали каждого. Пешие стягивали капюшоны и шапки с голов некоторых, кто видно показался им подозрительным.
   Здесь процессия немного стопорилась, зато дальше текла споро до самых виднеющихся ворот города, возле которых раскинулась ярмарка. На всем обозримом просторе стояли крытые телеги, сновали люди, мелькая разноцветной одеждой и головными уборами. А за ними высились светло серые стены, настолько монументальные, что одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять - не взять город приступом, не сломать стены, не взорвать, не обойти.
   Город был огромен и тянулся на сколько хватало взгляда. Башенки казались игрушечными и прекрасными настолько, что захватывало дух.
   Вита размечталась попасть в город и увидеть, как живут обычные ангелы, как бывает на другой стороне пещер. Ей казалось, что она попадет в сказку. Но дозорные спустили ее с небес на землю.
   Демона идущего впереди нее выдернули из толпы и толкнули в сторону всадников. Девушка пыталась увидеть, что с ним, но на нее напирали, да еще окружили высокие мужчины, через которых ничего не было видно. А через пару метров ей было уже не до товарища.
   Один из ангелов неожиданно, молча сорвал с нее капюшон. Глянул, как отхлестал и ... схватил в толпе кого-то позади Виты.
   -- Ты что?! -- услышала она верещание знакомого голоса. Обернулась и увидела, как в сторону отводят ту самую женщину, которая наставляла Виту на счет Мэйхэлена.
   Двое из двадцати выбыли, -- скрипнула зубами девушка. И увидела, как слева за толпой толкают к овражку еще троих из ее группы - двух мужчин и женщину. И в два клинка всадники тут же отсекли им головы. И ни один в толпе не ойкнул, не то, что возмутился.
   Вите больше не было дела до окружающих, как и до красоты открывающегося вида Ханграда. Она с ненавистью уставилась на "белоголовых", чувствуя, что готова прямо сейчас кинуться на них.
   За пару минут она потеряла пятерых товарищей. Это из тех, кого взяли на ее глазах. А скольких взяли и уже убили до этого и сколько возьмут после?
   Виту перекосило от ярости. Единственное что сдерживало девушку - долг. Она прошла через пост, значит, выполнит задание и за себя, и тех, кто не прошел. Это и будет расчет с врагом.
   -- Хаак! -- услышала за спиной. Обернулась и поняла, что нет уже шестерых. Больше смотреть не хотелось, знать - тем более. Душу от злости выворачивало.
   Послонявшись по рядам с товарами чтобы прийти в себя и немного утихомирить гнев, Вита двинулась в город.
   Ворота - огромные, кованные, шириной не меньше трех метров, охраняли лучше, чем подход к ним. Сверху, на стенах дежурили лучники. Она лишь подняла голову, как встретилась взглядом с одним и поняла, что те бодры и собраны, и не пропустят ни одно подозрительное лицо.
   "Но ведь можно ошибиться и убить своего? Впрочем, о чем я? Для них это не имеет значения", -- подумала с ненавистью.
   У ворот стояло около десяти стражников, которые проверяли каждого входящего.
   Один из них, голубоглазый, выставил ладонь Вите, останавливая ее, глянув куда-то ей за спину. Девушка обернулась и похолодела. В десятке шагов от нее стояли двое всадников и смотрели на нее в упор, словно решили спалить взглядами. И один из ангелов был "желтоглазый".
   Вита поняла, что это конец. Стоит "желтоглазому" чуть кивнуть и ее положат в дорожную пыль стрелой или взмахом меча.
   Но мужчина не шевелился - смотрел не мигая, и только. Вита, одеревеневшая от страха провала, повернулась к стражнику и приготовилась выхватить нож и вонзить ему в шею. Смерти она не боялась - не хотела, чтобы она была бессмысленной. Одна мысль, что придется умирать тупо, в пяти минутах от успеха, умереть так и не оплатив счет - выводила ее из себя, мутила разум.
   Стражник стянул капюшон с ее головы, пристально оглядел и опять уставился на "желтоглазого". Пара секунд, что показались Вите вечностью, и мужчина кивнул ей - проходи.
   Она еще стояла, не веря и вот ее подтолкнули, заставили сделать шаг в ворота.
   Как она их прошла - не помнила. Осела у стены какого-то здания меж бочек и тюка соломы, и оттерла испарину со лба, закрыла глаза, давая себе передышку. Пережитое волнение плохо сказывалось - опять появилась слабость до дурноты и туман в голове. Но у Виты не было ни времени, ни возможности отдаться им. Нужно было справиться с собой во что бы то не стало.
   Над ней склонился какой-то паренек с соломенными волосами- улыбчивый, веснушчатый.
   -- Голодная поди? -- спросил участливо и протянул что-то белое с темной корочкой. Вита непонимающе уставилась сначала на него, потом на предложенное.
   -- Бери хлеб. На здоровье.
   Девушка автоматически взяла. Уставилась на краюху, не зная, что с ней делать. Рассыпчатая золотистая мякоть издавала духмяный манящий аромат и казалась шедевром. Как можно было есть его, девушка не понимала. Им, по ее мнению, можно было только любоваться. Потому что такого в принципе не может быть, не бывает.
   Но парень плюхнулся рядом с Витой и принялся жевать точно такую же краюху, с улыбкой демонстративно набивая рот.
   Вита сама рот открыла. Так и сидела застывшая, оглушенная кощунством, смотрела на жующего ангела, пока не почувствовала чей-то взгляд. Повернула голову и встретилась взглядом с "желтоглазым". Ее вовсе парализовало, потерялась в миг.
   Однако мужчина постоял пару секунд, посмотрел на нее и пошел прочь. Он давно скрылся, паренек съел свой хлеб, а Вита так и сидела истуканом.
   -- Ты, смотрю, шибко недужная, -- заметил юноша, участливо заглядывая ей в глаза.
   Девушка, наконец, очнулась и не впопад качнула головой.
   -- Ты покушай, -- своей рукой направил ее с горбушкой ко рту. Вита автоматически откусила и окончательно пришла в себя. Глубоко вздохнула и уставилась на парня.
   Хороший. Хорошенький.
   Но ангел.
   Сунула ему обратно хлеб, как не жаль было с ним расстаться. От этих упырей и капли и крошки не нужно. Лучше сдохнуть, чем у них что-то взять.
   -- Пошел отсюда, -- процедила, ощерившись.
   Юноша посерьезнел и стал с виду много старше - скорее молодым мужчиной, чем мальчишкой.
   -- Тебя как зовут? -- спросил с теплотой в голосе, чем взбесил Виту еще больше.
   -- Тебя не касается. Пошел вон! -- выплюнула ему в лицо, еле сдерживаясь, чтобы не придушить.
   -- Меня - Элай, -- глазом не моргнув, спокойно и все так же доброжелательно представился мужчина.
   Вита поняла, что сейчас ее либо разорвет от ненависти, либо она разорвет этого урода. И тот и другой вариант не подходил, потому что в таком случае смерти ее товарищей были бы напрасны. А задание провалено.
   Девушка потерла лицо ладонью, надеясь избавиться от оглушающей, лишающей ее сил и разума ярости. И рванула завязки плаща, ворот рубахи - душно. Осталось упасть в обморок при этой навязчивой сволочи.
   -- Уйди. Пожалуйста! -- выдохнула из последних сил.
   Элай покосился на нее и не стал больше раздражать - пошел прочь. Вита же попыталась встать, но вместо этого упала на солому и потеряла сознание.
  
   Мужчина завернул за угол и сбавил темп, увидев сидящего на ступенях перед дверью Уриэля. Взгляд ангела вопрошал и Элай не стал тянуть:
   -- Не в себе. Нервничает. Недужна.
   Уриэл выслушал и склонил голову: так и думал.
   -- Присмотри. Демонов нынче много появилось. Не к добру.
   Элай кивнул, а Уриэл встал и вошел в дом. Прошел в гостиную к обеденному столу за которым сидел Арэль и встал напротив.
   Тот оторвал взгляд от питья в кружке и уставился на друга.
   -- Она, -- разжал губы мужчина. -- Но не в себе.
   Арэль с минуту задумчиво рассматривал его, обдумывая услышанное, и мотнул головой:
   -- Не может быть. Это ошибка. Пять лет прошло. Пять! ? выставил пятерню.
   -- Ты понимаешь, о ком говоришь?
   Ангел сник и, лишь тоска во взгляде говорила о том, что ему не по себе.
   -- Поднимай всех. Всех! И пошли гонца к Рафаэлю. Нам понадобится его помощь. Скорей всего сегодня будет жарко.
  
   Вита очнулась от прохлады, коснувшейся ее лица. И тут же девушку рывком подняли, усадили, прислонив к стене.
   -- На силу тебя нашел, -- проворчал демон. И видя, что Вита еще не в себе, заставил испить из фляжки. Что-то терпкое и забористое пролилось в горло и прояснило сознание. Девушку передернуло:
   -- Что это? -- ощерилась.
   -- Неважно. Вечер уже, скоро стемнеет. Нужно идти.
   -- Да. Сколько нас осталось?
   Демон помолчал и нехотя бросил:
   -- Восемь.
   Вита застыла. Весть убивала и не принималась.
   -- Как они могли узнать? Как распознали?
   -- Чутье у этих гадов.
   -- Какое чутье? -- что он несет? -- Как они могли определить?
   Она не могла взять в толк. Демоны в группе подобрались ничем не отличимые от тех людей, что шли на ярмарку. Среди них были тоже не только блондины, но и русые, даже с темно-русыми волосами, кудрявые и нет. Были загорелые и бледные. И демоны ничем не отличались: ни одеждой, ни статью, ни ростом, ни цветом волос или лица.
   Так как можно понять, глядя в толпу: демон перед тобой или ангел?
   -- Чутье, говорю же! -- отрезал мужчина. -- Если б мы знали, как они нас вычисляют, давно бы уж их положили. Думаешь, одна умная?
   -- Нет. Ничего не думаю, но многое нахожу странным, -- поднялась и покрутила головой, разминая затекшую шею. -- Пошли. Нам еще до башни добираться.
   Пара двинулась вверх по улочке. И не почувствовала, что их цепко держат в кольце сопровождения.
  
   Глава 10
  
   Городок был красивый, с опрятными зданиями и улочками, разноцветными крышами и даже цветами на окнах домов. В другом настроении и состоянии Вита наверняка бы залюбовалась им, но сейчас, поднимаясь по чистой улице вверх, она видела лишь дома врагов и знала, что идет по территории врага. И ее не умиляли, а раздражали ровные кирпичики серо-голубого камня мостовой, кованные вывески с веселыми цветными рисунками обозначениями "сапожник", "скорняк", "булочник". Цветы в горшках на окнах и в выложенных в круг камнях возле крыльца, навесы над аккуратными дверями, ровные ступеньки, выбеленные скамейки, и вся красота повседневности ангелов. Она принимала ее за издевательство над теми, кто вынужден жить, словно на помойке. Мало в грубых, холодных жилищах, ютясь в подземных залах, не видя ни солнца, ни неба, так еще не зная простого уюта, такого пошлого, но прекрасного покоя, нормальной жизни.
   Какие кондитеры или кузнецы? Все демоны прежде воины и, не потому что так захотели - ангелы не оставили выбора. А чем они лучше? Почему вообще один должен жить хуже другого, по каким меркам ангелы измеряют право на мир и покой, на жизнь и смерть?
   Подойдя к башне, стало ясно, что придется ждать - слишком многолюдно еще было. Открыты двери в харчевню с аппетитной булочкой и кубком на вывеске. В доме напротив слышались звуки, словно кто-то дергал за струны. Парочка щебетала на скамье у самой стены нужного демонам здания. Мужчина вдалеке расчесывал гриву лошади под навесом. Ангелы сновали туда-сюда, один сидел на крыльце, двое других о чем-то разговаривали на площадке лестницы вверх.
   Вита и демон встали в десятке шагов от башни и сделали вид, будто воркует влюбленная парочка. Девушка, вымучивала улыбку собеседнику, а сама жгла взглядом спины прикрытые белыми плащами, выглядывала из-за плеча товарища. Ей очень хотелось поскорее поставить на уши этот тихий беззаботный городок, чтобы его жители хоть на миг почувствовали, какую "прекрасную" жизнь они устроили демонам.
   Быстро темнело и улица становилась безлюдной. На углу появился еще один из группы, а с другой стороны башни Вита приметила воительницу Ушпак, что сидела на скамейке, делая вид, что любуется кроной рядом стоящего дерева.
   Еще немного и можно было действовать, но как раз в этот момент Вита и постигла всю глубину коварности Марона. Именно он именно ей выдал порох - три мешочка, что сейчас лежали в ее котомке, каждый от силы на килограмм. Да, он предупредил - пороха у него мало. Но любезно предоставлю. И никто не поинтересовался - сколько. Никто не узнал толщину стен башни и прочие "мелочи". Зато постановили - "взорвать".
   И на Виту возложили исполнение приказа, и Вита согласилась.
   И не подумала, насколько это возможно.
   Девушку даже в жар бросило от понимания, что Марон попросту подставил ее, и, по-сути, подставил всех. Ведь задание неисполнимо. Чтобы был толк от пороха, его мало правильно заложить, его нужно иметь в достаточном количестве. А у Виты - слезы, и никому не докажешь, что ими пятиэтажную башню, со стенами толщиной метра два, не меньше и диаметром метров пятнадцать, а то и больше - не взорвать. Ей эти три кило пороха, что слону дробина.
   И что делать?
   Рассыпать дорожкой по периметру у основания - будет фейерверк. Но подорвется не башня, а тот, кто запалит порох.
   Пробираться к стенам, ковырять булыганы, чтобы заложить хоть с каким-то с толком? Но демонам понадобиться пара дней минимум, чтобы как-то проковырять и выдолбить отверстие для трех кило пороха. И тихо, незаметно это не сделать. Но даже если - в итоге образуется небольшой проем в стене, который судя по монументальности здания, глобально на нем не скажется.
   Вита скрипнула зубами, понимая, что задание "взорвать башню" не исполнимо в принципе.
   С другой стороны, им нужно отвлечь ангелов и оттянуть на себя от ворот, чтобы те из демонов, кто сейчас ждет этого, смогли их открыть. И тогда главное будет достигнуто - демоны ворвутся в город.
   Решение было принято за пару секунд.
   Вита посмотрела на своего спутника и прошептала:
   -- Закладывать порох бессмысленно. Не сможем, башне не причинить вреда. Нам придется тупо взорвать его у лестницы, чтобы повредить хоть ее и отрезать тех, кто на втором этаже. Дальше... нам придется умереть, чтобы дать возможность нашим открыть ворота.
   Мужчина внимательно смотрел на нее:
   -- Уверена?
   -- Да, -- выказала свою котомку. -- Здесь слишком мало пороха. А тот, кто его запалит, скорей всего погибнет. Нам придется оттягивать ангелов на себя - вступить с ними в бой. Здесь, у стен башни. Она не рухнет, брат.
   Мужчина помрачнел. Через плечо оценил стены здания, взглядом взвесил количество пороха в котомке и заиграл желваками на лице.
   -- Почему молчала?
   -- Только поняла.
   -- "Только"... Ладно, план есть?
   -- Импровизация. Я иду к лестнице, срезаю уголки с мешков с порохом, сыплю дорожку, саму котомку оставляя у дверей. Поджигаю. Дверь скорей всего переклинит, лестницу, учитывая, что она деревянная, скорей всего снесет. Грохот будет приличный, наши у ворот услышат и поймут что это сигнал. Ну а дальше нам придется драться, оттягивать на себя "белоголовых", как можно больше и дольше. У тебя оружие есть?
   -- У Меяры, -- чуть заметно кивнул в сторону женщины на скамье.
   -- У второго? -- покосилась на слонявшегося с северной стороны башни демона.
   -- У Бэза всегда с собой.
   -- У меня кинжал. Негусто, -- подытожила.
   -- Есть выбор?
   -- Нет. Поэтому - разошлись. Пора. Я к дверям, ты за оружием. Предупреди Меяру и Бэза.
   Вита осторожно склонилась к ноге, вытащила нож. Повернула котомку к груди и пошла к лестнице. Мужчина двинулся к женщине.
   Он только подошел к Меяре, только Вита оказалась в паре метров от дверей, как план перекосило. Одновременно открылись двери башни и харчевни и из них вывалили на улицу ангелы. Со стороны навеса у конюшни белыми тенями мелькнули трое к Бэзу. Со второго этажа послышался слабый свист и товарищ Виты лег на Меяру со стрелой в затылке.
   Надо отдать должное, женщина не растерялась. Не мешкая, оттолкнула труп, и сорвала с себя юбки, высвобождая арсенал, прикрепленный к бедрам. Еще секунда и она встречала клинок первого ангела своим клинком.
   На Виту пошли трое, окружая молча. Девушка поняла, что бесполезно пытаться что-то сделать с порохом. Откинула котомку в сторону, плащ на руку, и стала медленно отходить к прикрытию - к стене, держа кинжал на изготовке. Она старалась быть спокойной, но внутри бурлящим потоком нарастала ненависть и отчаянье.
   Первый выпад ангела, несмелый, даже неумелый и Вита словно потерялась. Что-то случилось с ней в тот момент. Она больше не думала, да и не было ее в тот момент - был солдат, у которого есть враг.
   Девушка чуть отклонилась и, махнув полой плаща, накрутила на руку мужчины. Перехватила ее, другой всаживая кинжал в грудь по рукоять. Прикрылась раненным от удара мечем другого ангела и откинула на третьего, подхватывая выпавший из его руки меч. Отбила один клинок и встретила второй. Мечи перекрестились, глаза ангела сузились, превратившись в щелки. Элай - мелькнуло у Виты. Узнала того "мальчишку", и разозлилась вконец.
   -- Зря, -- процедила ему, приговаривая взглядом. И ударила ступней в колено. Мужчина отлетел на руки своему товарищу, а Вита, склонившись, вывернулась от рук второго и ушла к стене. Оттолкнулась и откинула его ударом ноги. В развороте вскрыла грудь еще одному и всадила нож до упора в бедро следующего.
   Краем заметила, что Меяра положила ангела, и хоть ее теснят - не уступает.
   И встретила летящий на нее клинок, ушла вниз, в ноги напавшего. Скользнула меж них и ударила мечем назад, втапливая клинок в тело не жалея.
   Минус два, минус три...
   Девушка методично уничтожала ангелов не чувствуя ни усталости, ни страха, ни каких -либо эмоций. И точно знала что делать, и не задумывалась куда уйти, как ударить. Тело работало само, автоматически парируя удары, уходя и нападая. На место Виты словно пришла другая, незнакомая девушка, или проснулась спавшая в ней "темная", незнакомая сторона.
   Минус пять, а у нее ни царапины.
   Клинок прошел по груди Элая, оставляя красную полосу и вошел в живот другого ангела. Вита обняла его и встретилась взглядом с "желтоглазым".
   Тот шел к ней, на ходу вынув меч и, бросил своим:
   -- Отойти!
   Ну что ж, к этому ангелу у Виты был особый счет. Остальные быстро отступили, освобождая дорогу старшему.
   Девушка оттолкнула убитого и перешагнула труп, не спуская тяжелого взгляда с Уриэля.
   Тот замер в паре шагов от нее, выжидательно склонив клинок.
   "Что ж, померимся", -- криво усмехнулась Вита. И ничуть не смутилась, когда к мужчине шагнули двое и встали за его спинами, держа мечи на изготовке.
   Монументальные фигуры в каре. Один за всех, все за одного, -- прищурилась оценивающе.
   Только трое на одну, как -то вы погорячились, -- шагнула к ним, разводя руками. Разжала пальцы, выпуская меч. "Как вам напасть на безоружную?"
   Мужчины не двинулись, на удивление не купившись на ее действия. Уриэл не спускал с нее взгляда, даже не моргнул, и только этот взгляд будил у Виты тревогу и смутные сомнения. Будь другие обстоятельства, она бы задумалась, но сейчас у нее была цель и ничего больше девушку не трогало.
   -- Ну? -- поманила, раскинув руки. Видите, я без оружия, так вперед доблестные воины!
   Мужчины не шевельнулись.
   Выучка не чета тем щенкам, что попали ей под руку первыми, -- оценила.
   "Ладно, поиграем", -- усмехнулась и отвернулась, глянула через плечо на Меяру, как раз в тот момент, когда голова женщины полетела на клумбу. Боя с северной стороны не стало слышно еще раньше, значит погиб и Бэз.
   Вита сжала зубы: что ж, она осталась одна. За всех.
   По спине прошла волна и будто толкнула - девушка сделала обманное движение, и тут же ушла в сторону стены и в бок к ангелу за спиной "желтоглазого". Делая вид, что метит кулаком ему в лицо, пошла вниз, скользнула по камням мостовой, как по льду и захватила ноги ангела, рванула. Мужчина, падая толкнул товарища, но Уриэл, словно предугадал ее маневр, успел отклониться, развернуться, и только девушка начала подниматься, толкнул ее в стену, навалился всей тушей, втискивая в камни.
   Вита оскалилась и ударила затылком. Хрустнул нос, но мужчина не ослабил хватку. Заломил руку девушке. Вита попыталась вывернуться, ушла в сторону, съезжая по стене чуть вниз и в бок, схватила второй рукой коленную чашечку врага и готова была вырвать, почти освободилась. Но тут ее перехватили за горло, сдавили локтем и оттащили от Уриэла. Она увидела, как он поморщился от боли и, пожалела, что не успела его убить. У нее не было иллюзий на счет себя. Сейчас, когда она открыта и беззащитна, один удар мечем и конец. И ждала, что "желтоглазый" вонзит свой клинок в нее и насладиться смертью врага. Но тот стоял и смотрел на нее - ничего больше.
   Вита вилась в крепкой хватке, пытаясь освободить горло, выскользнуть чуть вверх. Пока медлит ангел - ей фора. Но лишая воздуха ее лишали и сил. Перед глазами поплыло туманом и как наваждение, показалась чья-то рука в перчатке, фрагмент клинка и боль, словно ей всадили его под ребра. Широкая спина, укрытая белым плащом. Поворот головы - "желтоглазый" - его профиль, жесткая складка меж бровей. Незнакомец вытирает кровь с губы, тяжело дыша и опираясь на меч. Светлый плащ залит кровью и у ног мужчины месиво из тел, темными и светлыми пятнами виднеющихся насколько хватает взгляда.
   Девушка сползла на мостовую с открытыми глазами и последнее что увидела - лицо Уриэля, его непонятный взгляд желтых глаз.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   47
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"