Кажется, первым прочитанным стихотворением Наталии Литвиновой стало "Катуллу - в Вифинию":
В метрополию рвёшься немой рыбой,
Чей плавник отхватили тупой бритвой.
Однако папирусы, метрополии, бритты c бритвами... показались игрой сладкими словами. Перекличка с Бродским (в таких, например, словах: "Закажи-ка папирус себе светлый//Да вина - вот отметим твою встречу!") показалась почти эпигонством. И незнание Катулла показалось серьёзным препятствием чтению.
Но всякие препятствия оказалось необходимым преодолевать после "Дюймовочки".
Даже рыбы, кажется, перешли на крик,
Прежде чем уснуть под свинцом озёрным.
И разносит ветер тугие зёрна
Заказным посланием по щелям,
Где губами, на ощупь сочтя, шевелят
Крохоборы-кроты и кухарки-мыши,
Где, немея, Дюймовочка всё ещё дышит
На мутнеющий ласточкин сердолик.
Словно в полусне читаются первые шесть строк и словно пробуждающий сигнал, красный флажок:
Где, немея, Дюймовочка всё ещё дышит
На мутнеющий ласточкин сердолик.
Ласточкин сердолик утверждает: ты прослушал, прозевал, пропустил что-то. И возвращаясь к началу - перечитываешь... Почти колыбельное, зимнее убаюкивание, заканчивается нежным громом последней теплоты в замерзающем мире, отчаянным последним согреванием умирающей ласточки. Здесь нет разрешения в счастливый финал, с летом и принцем эльфов, а есть лишь искренняя грусть по птице, вдруг упавшей, вдруг больше не поющей, одинокая бессильная печаль крошечного существа.
Переосмысление традиции, устойчивого мифического сюжета наполняет стихи полуцитатами-реминисценциями ("Вот и лето прошло, хлопотунья, вязальщица кружев..."), пронизывает всё культурной ассоциацией-вязью ("Погост болот, где всяко слово вязко..."). Всегда, чуть отяжелённые древнегреческим, христианским, пушкинским, андерсеновским наследием, произведения Наталии Литвиновой необходимо перечитывать не однажды, чтобы полюбить. Даже лирический "Солнечный удар" уже своим названием напоминает о Бунине, даже любовь "культурна", ибо мыслится языком всезначащим.
Бесценна жалость в холодном мире, бесценно сочувствие, бесценна честная полномерная жизнь слова в поэзии, возвращение и приращение слову смыслов, какое происходит в поэзии Наталии Литвиновой.