Отец Юсуке умер из-за Миядзаки. Того самого Миядзаки, который похож с виду на доброго уродливого пришельца. Миядзаки снял фильм под названием "Мой сосед Тоторо"; именно так он и убил отца Юсуке. Произошло все достаточно быстро, за 88 минут - именно столько длится фильм; на последних секундах сердце Мицуи Акито, отца Юсуке, и перестало биться. Все было так: Мицуи-старший, любитель анимации, пошел в кинотеатр - чтобы увидеть новый фильм Миядзаки (отца Наусики и Лапуты) на экране. Поначалу все шло хорошо. Тоторо, который сосед, произвел на Мицуи-старшего благоприятное впечатление - милая зверушка, и девочки-героини милые, и лес милый, и даже проблемы милые; милый фильм, иначе говоря. Мицуи-сан жевал соленый попкорн, смотрел на экран (сам он сидел во втором ряду) и думал, как бы лучше пересказать содержание фильма Аяке, а также годовалому Юсуке; он подбирал уже нужные выражения - например, "решительный шаг вперед", или "анимация высшего качества", или "шикарное небо, с проводами". И тут прозвучала опасная музыка - из тех, что берут низкочастотным звуком; музыка неприятная, музыка тревожная. Мицуи-сан поднял глаза на экран (он, предчувствуя уже хэппи-энд, начал отвлекаться) - и сердце его гулко забилось; забилось, чтобы остановиться вдруг на титрах.
Тоторо - с девочками - уходил в закат. Милая сцена, как и все предыдущие; однако, приглядевшись, можно было заметить нечто странное. Спину Тоторо, мохнатую, широкую, рассекал страшный шрам, чем-то напоминавший рот. Он шел наискосок, от левого его плеча до правой ноги (бедер у Тоторо не было). Музыка становилось все более тревожной. Камера дернулась вдруг - и остановилась на придорожном камне. Камень и камень. Он отбрасывал тень - длинную, закатную. Ничего необычного; но здесь камера передвинулась вправо - и стало заметно, что и главная героиня, и сестра ее теней не отбрасывают. Музыка потеряла всякий намек на мелодичность; казалось, идет беспорядочный набор - очень неприятных - звуков. Камера дернулась еще раз, очень резко; и мы вновь увидели спину Тоторо, только с другого ракурса. И стало видно, что не шрам у него на спине, а громадный рот, с толстыми желтыми зубами и ало-черными, как у собаки, деснами. И меж зубов, в самом углу рта, зажата была детская ладонь; все пальцы перебиты, большой - отогнут, и с него капает лениво кровь. Тоторо шевелит плечами - и страшная пасть приходит в движение; ладонь проваливается в ее глубину. Музыка, наконец, замолкает; и всплывают неторопливо белые титры.
Люди в кинотеатрах молчали, шокированные; и многие, включая отца Юсуке, этой шутки режиссера не оценили. Собственно, не оценил ее и сам Юсуке. Узнав, как именно умер его отец, он сказал матери:
- Убью урода.
И поехал в Токио.
Было ему шестнадцать лет; а еще была у него металлическая дубинка и большой, раздвижной костыль - достался в наследство от отца.
Найти Миядзаки не удалось; а за то время, что Юсуке посвятил его поискам, все деньги сожрал ненасытный Токио. И пришлось Юсуке вернуться домой - без щита, и без денег.
- Дурак, как и отец твой, - сказала Мицуи Аяка, и дурак Юсуке, несмотря на свою глупость, с ней согласился.