Новый день вполз в комнату Наташи вместе с первым солнечным лучом, который добрался до постели и заставил девушку отвернуться, уткнувши лицо в подушку. Через несколько минут раздался стук в дверь, и девушка услышала довольно бодрый голос дяди, возвестивший о том, что он может сегодня взять её с собой в школу, точнее, закрытую гимназию, а после и в институт. Это предложение весьма понравилось девушке, и она вскочила с постели, сон будто бы рукой сняло. Она знала, что если останется одна, грустные мысли не дадут ей покоя, завлекут в свои сети, из которых самостоятельно ей будет очень нелегко выбраться. Одна мысль об этом угнетала Наташу, поэтому предложение Дениса было для неё подобно глотку вожделенной воды в бескрайней пустыне одиночества и меланхолии.
Она встала, прибрала постель и переоделась, после чего она привела себя в порядок после сна и пришла на кухню, где они вместе выпили по чашке кофе, съели по бутерброду и перекинулись парой-тройкой фраз, не имевших ничего общего с их вчерашней вечерней беседой. Наташа помыла чашки и убрала со стола, Денис в это время сходил к себе в комнату, откуда вернулся с кожаным портфелем, набитым настолько, что казалось, он вот-вот лопнет.
Наташа была в восторге от того, какая возможность ей представилась. Она вообще не любила школу и посещала её с неохотой, и терпеть не могла, когда во время урока к ней обращался кто-нибудь из одноклассников с просьбой сказать, через сколько минут начнётся перемена. От звонка до звонка - Наташа всегда называла школу тюрьмой. Одно только утешение ей доставляла мысль, что здесь она не одна, что рядом с ней Николь.
Но сегодня любимой подруги не было рядом, ведь она осталась совсем в другом городе; лежит сейчас себе в коме и не знает, где сейчас Наташа.
И вот они вошли в класс (в школе не было никого, за исключением учеников одиннадцатых классов, для которых проводились дополнительные занятия по поводу приближающихся экзаменов). Денис представил племянницу ученикам, как студентку института, в котором преподаёт помимо школы. не то, чтобы Наташа походила на аспирантку - да никто и не поверил в это - она выглядела старше своих лет, но не настолько.
Наташа прошла в конец класса и села за парту рядом с какой-то ученицей. Она толком не разглядела свою соседку, но зато огненно-рыжие локоны сразу же бросились ей в глаза. Она будто бы где-то с ней встречалась. Но где?
Через минуту всё прояснилось, когда новоявленная соседка обернулась к ней лицом. Холодный взгляд тёмно-карих глаз заставил девушку вздрогнуть. В эту минуту Наташа почувствовала себя никчёмной песчинкой на горячем асфальте, она осознала всю свою беспомощность перед этой девушкой. Теперь она знала, кто именно сидит по правую руку от неё, и от этого у неё пересохло во рту.
- Вот мы и встретились, Калиновская, - проговорила рыжая и улыбнулась во весь рот. - Не ожидала?
- Какого чёрта ты здесь забыла, Кристина? - выпалила Наташа.
- Не ругайся чёрным словом, - почти шёпотом сказала Кристина (ибо это была именно она) и обвела класс взглядом, чтобы убедиться, что их никто не слушает.
- Не ломай комедию, Кристина, а лучше объясни мне, как ты здесь оказалась, - спокойно сказала Наташа и схватила соседку за руку, больно сжала запястье.
- Я здесь из-за тебя...
- Что это ещё такое?..
- Я приехала сюда, чтобы покончить с тобой раз и навсегда, чтобы не свершилось дьявольское пророчество Киры; чтобы помешать ей сотворить ад на земле. Я покончу с тобой, а потом и с собой, и мир будет царить до тех пор, пока Кира не найдёт новую жертву. Её гнусная душонка жаждет крови...
Кристина проговорила это всё довольно-таки в быстром темпе. словно в бреду, что было совсем на неё не похоже. Наташа застыла, в горле у неё совсем высохло и поэтому она не могла сказать ни слова. Наконец она пришла в себя:
- Ты ненормальная, Кристина, - проговорила она довольно дерзким тоном, ибо голос к ней вернулся, - тебе лечиться надо.
Кристина ничего не сказала ей в ответ, однако Наташа прочла в её мыслях: "Пожалеешь, девочка моя, пожалеешь. Ты ведь уже не жилец на этом свете..." Сердце Наташи заколотилось от волнения, краска покинула её лицо, а дыхание стало прерывистым. Она не заметила, что урок уже давным-давно закончился и что она сидит одна в покинутом классе. Все ушли, даже Денис.
Она сидела, поставив локти на парту, и обеими руками сжимала голову. Сейчас, когда она была в полном одиночестве, ей казалось, что она спит, что весь разговор с этой странной девицей ей просто-напросто приснился; приснился во сне. Но отчего-то сердце её продолжало учащённо биться, и каждый его новый стук отдавался в голове девушки ударом молотка о гвоздь.
Наконец она встала и пошла. Пошла прочь из класса и из школы; пошла наугад, куда глаза глядят. И, всё, что она делала, в эти минуты ей казалось каким-то нереальным и, вообще, паронормальным.
Наташа натянула на уши шапку и пошла по заснеженным улицам столицы, зябко кутаясь в тонкую осеннюю куртку - она никогда не носила зимой пальто или шубы, или же дублёнки; обычно она надевала тёплую куртку, но сегодня по непонятной ей самой причине оделась не по-погоде. Но это её не волновало, поскольку она до сих пор представляла, что всё, что с ней происходит - нереально, что это всё - просто сон.
2.
Наташа вышла из школы и прошла уже пару кварталов. Она шла довольно таки быстро и постоянно озиралась по сторонам. Внезапно на её пути появилась тёмная человеческая фигура. Наташа подошла ближе и увидела, что у преградившей ей путь девушки волосы неестественного огненно-рыжего цвета.
- Не меня ли ты ищешь? - спросила Кристина, сделав шаг на встречу Наташе. Она схватила её за запястье и увлекла за собой в тот самый переулок, из которого появилась так неожиданно. Убедившись в том, что они абсолютно одни, Кристина вынула из внутреннего кармана своей тёплой куртки складной перочинный нож, который открыла в одночасье и приставила к горлу своей жертвы; потом резким движением толкнула её так, что та ударилась спиной о кирпичную стену. Кристина навалилась на свою жертву всем телом, поднесла нож совсем близко к её лицу и тихо прошептала:
- Я убью тебя. А потом убью себя. Меседа потом не сможет совершить самую большую ошибку в своей жизни, если тебя не будет. Мне всё равно гореть в аду - я-то знаю! Даже если я себя не убью, Кира это сделает за меня. Скорее всего, она прикажет сделать эту работу Меседе...- она почти задыхалась.
- Что я сделала? - спросила Наташа, едва сдерживая подступившие к горлу слёзы.
- Ничего, - уже спокойно сказала Кристина, - решительно ничего. Но, видно, судьба у тебя такая, горькая. Но душа у тебя сильная - она восстанет из пепла и взойдёт над этим миром подобно солнцу! Когда-нибудь ты победишь Киру, но не в этой жизни.
- Ты сумасшедшая, - выдавила из себя Наташа и сделала над собой неимоверное усилие, когда подняла взгляд на ту, которая желала ей смерти. И она задрожала, когда увидела глаза своей соперницы. Она ожидала увидеть полный ненависти взгляд, холодный и безжалостный, а вместо того - слёзы.
"Я просто хочу спасти её душу, понимаешь?" - читала Наташа во взгляде Кристины, которая между тем ещё сильнее прижала её к стене. Она ощутила ужасающую близость острого металла - Кристина поднесла нож к её шеё во второй раз, холодный металл коснулся кожи девушки. Вдруг, совершенно неожиданно для себя, Наташа выхватила оружие из рук убийцы и вонзила в себя.
- Ты что это делаешь? - в недоумении воскликнула Кристина, когда увидела окровавленный клинок в её руках. Рыжеволосая схватила Наташу за запястье руки, в которой она сжимала нож, и сильно сжала. Резкая боль пронзила всё тело Наташи, и она перестала чувствовать свою левую руку. Она сделала отчаянную попытку вырваться, но её соперница сейчас была сильнее и, в отличии от неё, не истекала кровью. Наконец Наташа выронила нож, и он со звоном упал на мокрый асфальт. Кристина, продолжая всё ещё держать её за руку, опустилась, чтобы поднять оружие; Наташа не отдавала себе отчёта в своих действиях, но, видимо, у неё наконец-таки сработал инстинкт самосохранения: она подняла ногу и, что было силы, ударила Кристину коленом по носу и бросилась прочь.
От неожиданного и довольно сильного удара у Кристины закружилась голова, и она чуть было не упала, но всё же она устояла на ногах. Кровь хлынула из её носа ручьём. С минуту она стояла будто бы в оцепенении, словно не чувствовала боли. Но боль пришла, как и обещала.
- Поделом мне, - проговорила Кристина, дотронувшись до носа, - Кира меня убьёт.
И тут она бросила взгляд на окровавленный клинок, который так и остался лежать на асфальте, потому что поднять его она не успела.
"А способна ли я на самоубийство?" - мысленно спросила она сама себя и подняла нож. Она повертела оружие в руках, вытерла его об платок и положила в карман, где ему и должно было быть.
- Нет, - уже вслух сказала она, - не могу я сейчас умереть, когда замысел Киры остаётся всё ещё в силе.
Она посмотрела вокруг и, не обнаружив никого поблизости (другого она и не ожидала), присела около кирпичной стены.
- Что мне делать? - спросила она у себя за неимением собеседника. - Я могу убить эту девчонку, спасти душу Меседы, но ведь Кира её снова соблазнит! Она убьёт сестру и откроет Врата Ада, ада на Земле. И Кира снова взойдёт на трон и начнёт чинить беспредел. И все будут молчать, молчать и гибнуть...
И Кристина содрогнулась от столь ужасной мысли; одинокая слеза упала на ладонь; девушка быстро её смахнула и встала на ноги. В следующее мгновение её уже не было здесь - она испарилась, подобно призраку.
Наташа продолжала бежать, бежать без оглядки, не зная, что Кристина не собирается её догонять. Но спустя пять минут девушка стала задыхаться, её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Глаза застилала мутная пелена, а мир вокруг нёсся подобно карусели. Наташа поспешила присесть на скамью, ведь не сделай она этого, она могла бы просто упасть на дорогу. Она прижала перчатку к тому месту, где нанесла себе рану, и в ту же секунду резкая боль пронзила её тело, она едва не заплакала, но сдержалась. Переведя дыхание, девушка встала и, запахнув куртку, направилась к остановке.
Оказавшись в квартире Дениса, где его по-прежнему не было, Наташа первым же делом направилась в ванную комнату.
3.
В ванной девушка осторожно сняла свитер. Рана внизу живота оказалась не большой, меньше сантиметра в глубину и сантиметра три в длину, однако кровь продолжала сочиться. Наташа аккуратно промыла рану холодной водой.
- Что же дальше? - Наташа открыла аптечку. - Давай вспомонинай, вспомни, как это делает папа. Придётся потерпеть, - успокаивала она саму себя, вдевая нитку в иголку.
- Всё равно, что носок зашить! - усмехнулась девушка и проткнула кожу. Но внезапно у неё закружилась голова, и она присела в бессилии на край ванной.
- Так не пойдёт, нужно обезболить, - снова сама себе сказала она и начала искать новокаин, который был в аптечке у её родителей всегда и, по счастливой случайности, у Дениса тоже. Открыв ампулу, Наташа обмакнула ватный диск в лекарство и приложила к ране. Спустя пару минут она перестала чувствовать боль. Следующие десять минут она сосредоточенно работала иглой, первый раз накладывая шов на живую плоть. Она не сомневалась в том, что делает всё правильно - однажда ей довелось видеть, как отец накладывает швы одному её другу. После девушка наложила марлевую повязку, пропитанную йодом, и закрепила её лейкопластырем.
Осталось избавиться от улик, чтобы избежать неприятного разговора с дядей. Сложив аптечку, она принялась смывать кровь - и вскоре от неё не осталось и следа: ни на одежде, ни на полу - нигде.
Около трёх минут Наташа стояла перед зеркалом и неотрывно смотрела на своё отражение; потом она открыла кран и сполоснула руки, умыла лицо. Не вытирая лица, она вышла из ванной и тут же завалилась в кресло около входа.
В квартире кроме неё никого не было, и эта ужасная, гнетущая тишина не давала Наташе покоя. Она заставила девушку погрузиться в неприятные воспоминания о прошлом, о том, что случилось всего около получасу назад. Вдруг она подумала о том, что было бы , если бы она всадила нож глубже - как бы на это отреагировали её родители, добрые и честные люди, спасающие чужие жизни? И их дочь самоубийца? Нет - Наташа знала, что делала; ведь не сделай она то, что сделала, Кристина непременно бы убила её, и тогда уж точно родители не смогли бы выдержать ещё одной потери. Внезапно девушка вспомнила Криса: "А ведь он меня любит!" - пронеслось в её голове и она уже было взялась за телефон, хотела набрать его номер. Но не стала. Вместо этого она позвонила на сотовый Денису и спросила о том, когда он вернётся с работы.
Наташа приготовила ужин. Вскоре пришёл Денис. За трапезой они беседовали не очень оживлённо; он, как подобает порядочному дяде, спросил племянницу о том, как та провела день; Наташа ответила, что одной ей было ужасно скучно. Да, она слукавила, но что ей было делать? Зато Денис наконец-таки улыбнулся и сказал довольно-таки приветливым тоном:
- Ты очень хорошая, правда. - И провёл ладонью по её голове.
- К чему это вы? - спросила Наташа в недоумении, подавив лёгкий смешок.
- Вот и сейчас ты улыбаешься, а глаза твои... они будто бы плачут. - он дотронулся рукой до её щеки. - Никогда не видел таких печальных глаз.
Больше Денис ничего не сказал; допив свой чай, он удалился к себе в кабинет, оставил Наташу снова одну. Девушка вымыла посуду, ужасная усталость валила её с ног; она дотронулась ладонью до своего лба и почувствовала, как лёгкая дрожь пронзила всё её тело. внезапно заняла рана, и Наташа, прижимая руку к животу, пошла в свою временную комнату.
Оказавшись за закрытыми дверями, девушка достала из-под подушки толстенную тетрадь, открыла её. На первой странице красовалась надпись, написанная неестественно ровным почерком чёрными чернилами:
"Книга моей жизни" - её личный дневник. На самой первой странице красовалась надпись, сделанная обычным почерком - вступление, некое предисловие, гласящее:
"Если я когда-нибудь брошу вести эту тетрадь, то никто кроме меня, конечно, об этом не пожалеет. Всем своим читателям я желаю быть сильными и не остановиться перед лицом опасности, стоящей так близко, в двух шагах. Может, я сошла с ума, но это судить не мне. Желаю, чтобы никто никогда в жизни не совершал таких ошибок, какие я уже успела совершить за свои недолгие годы. В любой ситуации нужно быть сильным и не пасть духом. Все мы - светлые воины, ангелы в доспехах, мы - орудие в руках невидимой силы; главное, чтобы сила эта исходила от доброго создания.
Всем желаю счастья, а себе - нормальной жизни".
Девушка ещё раз прочла его и хотела было вырвать лист, но тут же сама остановила себя:
"Что же я делаю? - мысленно спросила она. - В этих словах я открываю свою душу. Да, это только начало, но...но, если я вырву эту страницу из "книги жизни", я вырву кусочек своей души! Хотя, наверное, я уже и так всю её растеряла?.."
Девушка перевернула около двадцати исписанных неаккуратным почерком страниц прежде чем нашла чистый лист, на котором она сделать новую запись, ведь именно за этим она достала тетрадь.
"Сегодня 5 января 2006 года. Четверг. Спешу довести до твоего сведения, сегодня я получила рану, не глубокую; но всё же поначалу было больно.
Раньше я и представить в самом страшном сне не могла, что способна на ТАКОЕ! Наверное, я сошла с ума - всадить в себя нож! Но в этот момент я не думала о том, что будет дальше со мной и с моими родителями, когда они узнают, что меня больше нет. Денис рассказал мне про Ольгу, оказывается, так звали мою сестру, которая пропала без вести. Что было бы с мамой, если бы ей сообщили, что я покончила жизнь самоубийством? Даже представить страшно.
Я была так близка к Смерти, что, казалось, она заглянула мне в глаза, а я - прямо в её чёрную душу; я могла видеть её отражение в глазах Кристины. Может быть, она сошла с ума, а, может, её кто-то заставил - во всяком случае, Кристина ни за что бы меня не пощадила. Всё бы ничего, если бы я не услышала её мысли: как сейчас помню, она смотрела на меня пристальным и суровым взглядом, а в голове у неё было лишь одно: "Я просто хочу спасти её душу, понимаешь?"
Ни черта я не понимаю!!! Чью душу? От кого спасти, или от чего?
Как там моя бедная Николь поживает без меня? А Женя - бедный Лазарев!
Крис...
Как бы я хотела вернуться в прошлое, хотя бы на полгода назад. Невыносимо это гнетущее ощущение пустоты, осознание собственной никчемности. Я не могу никому помочь, даже самой себе не в силах.
Нет, хватит хандрить! Надо разобраться в своей голове сначала - глядишь, а там дальше всё просто будет. Столько произошло за последние пять дней, а именно, я в поезде встретила "человека из прошлого", он дал мне талисман, который якобы может меня спасти - но в это я не очень-то верю - он же угадал мою фамилию, хотя я даже и не собиралась ему её открывать. Его зовут Игорь, и он откуда-то меня знает. Потом Денис завёл со мной этот странный разговор о душах. Оказалось, что он просто шутил, а я-то - дурёха! - поверила! А ещё этот разговор о моей сестре? Денис сказал, что родители нам подарили одинаковые медальоны. Но как тогда мой медальон попал к Игорю? Память отказывается мне служить, но всё же мне кажется, что я его уже встречала, но я была слишком мала, чтобы запомнить. Может, он мой Ангел, Ангел-Хранитель? Всё это как-то нелепо звучит. Я не могу найти более разумного объяснения тому, как моя личная вещь попала к этому человеку, если он, вообще, человек.
Меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вспоминаю то последние свидание с Лазаревым; он при жизни уже мертвецом себя чувствует... Жуть!!!
О Крисе и говорить не стану, скажу только, что он очень любит свою сестру; и стоит только слепо догадываться, о чём он будет толковать с Женей, когда тот выйдет на свободу, а может и вовсе говорить не станет.
Что ж, что будет, то будет - загадывать не стану. Но я постараюсь найти в себе силы, чтобы помочь моим друзьям - не хочу потерять их. Я думаю, мне нужно ещё время, чтобы разобраться в себе и в сложившейся ситуации. Я должна это сделать, раз уж нельзя повернуть время вспять. Чувствую, что ступаю на тропу, полную опасности, но шаг мой твёрд, как никогда. Хотелось бы мне сохранить эту решимость до конца дороги!
Как известно, неизвестность пугает, иногда я и сама тревожусь насчёт этого. Но всё тайное становится рано или поздно явным - так уж устроен наш мир. Я знаю, что впереди меня ждут непосильные трудности и я так же твёрдо знаю, что приложу все усилия, чтобы с ними справиться. Отчаянием делу не поможешь - истина проста.
Сегодня я встретилась лицом к лицу с Кристиной, девушкой, которая по неизвестной мне причине хотела прикончить меня, но я выжила; более того, я видела в её глазах слёзы, словно она не хотела меня убивать. Я ничего не понимаю, ничегошеньки!"
Наташа закрыла тетрадь; по её щеке поползли две слезинки. Постепенно она перебрала в памяти лица всех своих друзей и близких, и ей вдруг стало горько оттого, что она не смогла себе представить Ольгу.
"А ведь я помню, как в детстве играла с ней", - пронеслось в её голове, когда она взглянула на небо.
За окном темнело. Темнота подобно туману растекалась по комнате, где девушка только что выключила свет (Наташа писала при включенной настольной лампе). Ночь постепенно захватила весь город; день уже давно догорел, солнце исчезло совсем за горизонтом, на его смену пришёл месяц, который тут же заволокли тяжёлые снеговые тучи.
Наташа снова не спала: она проснулась ночью от собственного крика: ей приснился страшный сон, в котором она, ещё совсем маленькая девочка, бежит по степи, края которой не видно, а за ней бежит другая девочка. Они весело смеются, но в один прекрасный миг Наташа оборачивается и понимает, что осталась одна.
Она, маленькая девочка, начинает кричать и плакать. Она бредёт по полю, колосья царапают её голенькие ножки; но вдруг она останавливается, понимает, что дальше идти нельзя - она стоит на краю пропасти. девочка стоит и смотрит вниз, не замечает, как к ней подкрадывается кто-то сзади; и вот она наконец-то увидела тень, поселившуюся рядом с её тенью. Наташа хочет обернуться, но стоящий за ней толкает её в спину, и она падает в пропасть...