Любовь - это истина, которую дано познать не каждому. Тот, кому доведется познать это величайшее из всех чувств, не сможет больше жить так, как он жил прежде, случись ему упустить свой шанс - единственный в жизни. Любовь также и самый опасный из всех ядов, когда-либо существовавших и существующих ныне. Яд ещё сильнее, если любовь эта - бурный порыв молодости, безрассудный и жестокий. Даже вылечившись от болезни, вы продолжаете ощущать её симптомы до конца дней своих - время лечит, но не излечивает до конца - в глубине души всё же вы ощущаете сладкий привкус яда. Глубокие, неизлечимые раны оставляет на сердце человека и его душе это безотчётное, ни на что не похожее чувство, затмевающее разум и рождающее страсть. Лишь тот меня поймёт, кто уже испытал это чувство. Те же люди, которым ничего подобного испытывать не приходилось, не спешите осуждать меня за то, что я описываю что-то нереальное, просто ваше время ещё не пришло, если, конечно, вы не потеряли его за пустыми развлечениями и ненужными знакомствами, или, что ещё хуже, продали за высокую цену то, что вообще не имеет цены.
Встреча с Наташей, случившаяся как-то внезапно, произвела на Евгения впечатление чего-то совершенно неслучайного. Уже более недели парень ходил по городу в поисках встречи с ней. Он нарочно дольше задерживался у витрин, а когда возвращался в свой магазин, то не закрывал его до позднего вечера. И, наконец, удача ем улыбнулась. Луч солнца сверкнул в кромешной темноте суровых будней. Из разговора с Наташей он вынес нечто ценное: девушка уверяла его, что Николь сама не своя с тех пор, как они расстались. Конечно, Наташа соврала, и он это отлично понимал, но то обстоятельство, что она желает сделать всё возможное, чтобы они снова были вместе с подругой, вселяло в его сердце хрупкую надежду.
Вернувшись в магазин, Евгений поспешно его закрыл и ушёл в свою комнату, где без сил упал на нерасплавленную постель. Около четверти часа он пролежал без движения, перед тем, как снова встать; однако встать в этот день он больше не смог - стоило ему едва закрыть глаза, как мгновенная усталость не позволила его раскрыть снова. Евгению оставаться лишь покориться усталости. Секунду спустя его отрешённое сознание перенеслось в мир грёз. Евгению приснился сон, в котором он бродил в одиночестве по расцветающему весеннему лесу. Вокруг всё дышало жизнью, но рядом с ним не было ни единой живой души. Лёгкий, едва прохладный ветерок колыхал свежие листья, тёплые лучи солнца просвечивали сквозь их мягкую зелень; небо было чистым и светлым, словно не из этого мира, как, впрочем, и всё остальное, окружавшее парня в этом чудесном лесу. Удивительней всего было то, что он не слышал птиц, и, вообще, вокруг бала мёртвая тишина.
Но эта идиллия оказалась не долгой: внезапный порыв ветра ударил в лицо незадачливого путника, сорвав с его головы бейсболку; по небу, потускневшему в один момент, поползли чернеющие тучи. Евгений ускорил шаг, но идти было некуда - ведь он заблудился. Отдалённый волчий рык и отчаянный крик девушки заставил его бежать, но не в противоположную сторону, как сделал бы любой здравомыслящий человек, оказавшийся один на один с опасным хищником без оружия под рукой. Не успел парень оглянуться, как был уже на поляне. Волков поблизости не оказалось, зато в кустах терновника лежало растерзанное тело бедняжки. Евгений подошёл к жертве: повсюду была кровь. Руки и босые ноги девушки были исцарапаны, груди разодрана и исцарапано до неузнаваемости лицо. Однако это не помешало путнику установить, кем являлась жертва голодных животных, которые, однако, не тронули её тела, за исключением сердца, которое они выгрызли из груди. Он слегка пошатнулся, глядя в мёртвые глаза Николь; он словно перестал ощущать под собой землю и собственные ноги, и от бессилия упал рядом с ней, сильно изодрав при падении свою обнажённую грудь.
Евгений проснулся в холодном поту, а по его лицу текли горячие слёзы. Дыхание прерывалось каждую секунду, словно ему что-то мешало дышать. В эту минуту он почувствовал, как кто-то, кто стоял сейчас позади него, вырвал его душу с мясом и съел, запив при этом стаканом крови из его сердца. Парень резко обернулся, но тут же понял всю нелепость своих предположений и опасений - в комнате кроме него никого нет, и не может быть. Взгляд его по-прежнему был туманен, а ноги и руки, казалось, словно не принадлежали ему, как и всё тело; голова кружилась так, что его невольно стало мутить и, возможно, вырвало бы, если бы в его желудке что-то было. Евгений ещё раз непонимающе оглядел комнату, но поскольку здесь царила кромешная темнота, то ничего не увидел. Не меньшая темнота была и в его голове.
"Как же я тут оказался?" - мысленно спрашивал он себя, закрывая глаза; пытался восстановить в памяти картину ближайшего прошлого, но сознание его оставалось темнее темницы. Стоило парню только немного напрячь память, как один и тот же образ вставал у него перед глазами: девушка, застрявшая в колючем кусте терновника, раздираемая немногочисленной стаей волков, - фрагмент из только что приснившегося Лазареву сна.
Что же мог означать этот страшный и довольно необычный сон? Евгений хотел бы это понять, но реальность не могла дать ему вразумительного ответа. Причиной этому, наверняка, могли стать внутренние страхи и опасения парня. Он снова закрыл глаза, хотел забыться сном, но заснуть в эту ночь снова, ему было не суждено. Тогда он присел на постели и, подложив под спину подушку, включил ночник. Он достал из ночного столика толстую тетрадь, на титульном листе которой было выведено красивым ровным почерком заглавие "Посвящается Николь". Он открыл тетрадь - на первой странице была вклеена фотография, с глянцевой поверхности которой на него смотрели две пары счастливых глаз - парень и девушка. В один миг в памяти Евгения возник тот день, морозный и солнечный, когда был сделан этот снимок. В тот самый день он гулял вместе с Николь по парку, они шли друг подле друга, не решаясь взяться за руки, и лишь из редка обменивались короткими неловкими фразами, а всё остальное время слушали хруст чистого снега у себя под ногами. Как же это было давно, так давно, что сейчас, когда он смотрел не отрываясь на фото, парню казалось, что и не было этого на самом деле, что всё это ему только приснилось. Не будь этого снимка, он, возможно, и не вспомнил бы о тех счастливых минутах, когда они любили друг друга не смотря ни на что.
- Ах, Николь, Николь, ты - моя радость и боль, - прошептал он и, задержав на фото взгляд ещё на пару секунд, перевернул страницу.
- Всё это только для тебя и жизнь моя тоже принадлежит тебе...
Он перелистывал страницы, кое-что читал. В этой толстенной тетради парень писал практически каждый вечер; тетрадь эта была своеобразным дневником, который он вёл с того самого дня, когда Николь навсегда ушла из его жизни. Каждый день он боролся с самим собой, пытаясь забыть девушку, которую так жестоко обидел, о чём и написал на следующий день в своём дневнике. Каждый вечер после закрытия магазина он садился за стол и писал о своих достижениях. Казалось, что цель уже близка, и Николь больше никогда не потревожит его память, но в тот день, когда он почувствовал её присутствие где-то рядом с собой, он всю ночь не смог уснуть, словно ждал, что она придёт снова. С тех пор она часто стала являться к нему во снах, а на утро парень описывал свои сны, которые он помнил настолько хорошо, словно то, что в них происходило, происходило на самом деле. Евгений планировал передать дневник Николь, когда появилась надежда на встречу; он надеялся, что она прочтёт хотя бы одну страницу. Вот и сейчас парень взял в руки ручку и принялся описывать только что приснившийся сон.
До самого утра Евгений не сомкнул глаз, а лишь только забрезжил рассвет, встал с постели и наскоро оделся. Через полчаса он вышел на улицу и пошёл в сторону, где накануне ему назначила встречу Наташа. С замиранием сердца он стоял в парке рядом со скамьёй, не решаясь сесть, и комкал в руках тетрадь. Так он простоял несколько часов до назначенного часа и столько же после. Ни Николь, ни Наташа не пришли. Парень чувствовал внутри себя горькое отчаяние, и острая боль вонзалась в его сердце, подобно стреле.
- Прощай, Николь, - прошептал он, едва сдерживая слёзы, - я знал, что ты не придёшь. Прости меня, любимая, прости за всё...
И он открыл тетрадь посередине, хотел было разорвать её пополам, но силы покинули его тело.
- Сжечь! - неожиданно воскликнул он и стал шарить по карманам. Но ни спичек, ни зажигалки не нашёл. Тогда он свернул тетрадь и положил в карман, и пошёл по улицам в неизвестном ему самому направлении. Он не знал, и не хотел знать, куда приведут его ноги, но оставаться на одном месте, тем более там, где он потерял последнюю надежду, он был не в силах. Он брёл по тротуару, слегка пошатываясь, словно хмельной, а с его лица не сходила горькая улыбка.
"Жизнь моя кончена..." - мысленно произнёс он, взглянув на чистое небо, и сделал шаг вперёд прямо под колёса несущегося по дороге автомобиля.
2.
Оглушительный визг тормозов разорвал безмятежную тишину пасмурного весеннего утра. Крики случайных прохожих, слившиеся с неистовым криком мужчины лет сорока пяти, который сидел за рулём новенького блестящего внедорожника, мгновение назад столкнувшегося с невнимательным парнем, так беспечно шагнувшего навстречу своей гибели. Если бы опытный водитель вовремя не ударил по тормозам, возможно, жизнь этого парня бы прекратилась навсегда. Мужчина выбежал из автомобиля и, приблизившись к пострадавшему, помог ему встать.
- Отец? - едва слышно произнёс Евгений, находившийся в этот момент в шоковом состоянии, но всё же узнавший в лице мужчины знакомые черты. Мужчина, который действительно доводился парню отцом, поспешно усадил сына на заднее сидение автомобиля, завёл мотор и так же скрылся с глаз зевак, как и появился, словно не было ни его, ни аварии, ни странного парня, шагнувшего под колёса, словно навстречу своей смерти.
Евгений был всё ещё без сознания, когда отец привёз его домой. Он уложил сына в комнате, которая некогда принадлежала ему, и, перед тем, как отправиться на работу, позвонил дочери, которая находилась в школе, не смотря на то, что была суббота. Он ни слова не сказал жене, зная, что его сын имел всегда к ней странную неприязнь, которой он не мог объяснить. Однако, не смотря на то, что Евгений не ладил с мачехой, со своей сестрой они были словно одним целым. Только поэтому отец Евгения решил позвонить именно дочери и попросить её вернуться домой пораньше. Яна же не мешкая, бросила занятия в школе и на первой же маршрутке прилетела домой.
Девушка вбежала в комнату брата, даже не переобувшись с улицы и, увидев его лежащим неподвижно на кровати, тихо заплакала. Но сон Евгения оказался не так глубок, как могло показаться сначала, и парень проснулся, едва до его слуха донёсся звук первых всхлипываний.
- Где я? - незнакомым голосом спросил парень, едва открыв глаза.
- Неужели ты меня не узнаёшь, братик? - Яна изо всех сил пыталась улыбнуться, да только эта отчаянная попытка привела к тому, что она заплакала ещё сильнее. - Это же я, твоя сестра, и лежишь ты в своей постели в своей комнате.
- Почему же ты плачешь, Яна? - Спросил он, проведя пальцем по щеке сестры, стирая с неё слезинку.
- Ты жив...
- Да, к сожалению...
- Не говори так - ты разрываешь мне сердце! Отец сказал, что ты кинулся под колёса. Что случилось, Женя, ответь мне?
- Она не пришла, моя любимая Николь больше никогда уже ни придёт ко мне...
В эту самую минуту взгляд девушки упал на неподписанный конверт, лежавший рядом на столе.
- Что это? - спросила она.
- Не надо, - коротко и предостерегающе ответил брат, схватив её за рукав, - это нужно уничтожить: ни одна живая душа не должна и строчки прочитать.
- Это ты для неё написал?..
- Теперь это уже не имеет значения...
- Не горячись ты так, брат, возможно, она заболела, - пытаясь как-то разрядить накалившуюся обстановку, проговорила Яна, отложив тетрадь, - я уже давно не видела её в школе.
- Ты не знаешь, Яна, сколько боли я ей причинил. Глупо было надеяться, что она придёт.
- Неужели есть на свете то, за что простить невозможно! - Яна едва сдерживала себя, чтобы не закричать. - Время лечит всё - разве это кто-то сказал просто так? С ней что-то случилось, иначе бы она к тебе пришла!
- Поверь мне, такое не прощается! Она любила меня, верила мне, а я взял и в одночасье разбил её хрупкое сердце...Лучше бы она не пришла тогда вовсе, лучше бы никогда не встречались! Но я ведь не могу без неё...Понимаешь?
- Но почему же она тогда договаривалась с тобой о встрече, если не собиралась приходить? Насколько я знаю Николь, так она никогда бы не поступила.
- В том то и дело, что говорил об этом я с Наташей! Она сказала, что сделает всё возможное, чтобы заманить туда, где я прождал её несколько часов... Наверняка она проболталась Николь...
Неистовые рыдания с каждым произнесённым им словом становились всё сильнее, ещё сильнее содрогались сильные плечи парня в хрупких руках сестры (всё то время, когда она сидела рядом с парнем, она ни на миг не отпускала его из своих крепких объятий); каждое слово давалось ему с большим трудом и стоило неимоверных усилий. Яна же призывала себе на помощь всю свою твёрдость духа, чтобы не разрыдаться, она хотела казаться сильнее, чтобы брат чувствовал в ней поддержку, но она едва сдерживала слёзы, душившие её изнутри.
- И вот теперь, когда ты узнала, какой я гнусный человек, теперь ты наверняка понимаешь Николь? - едва успокоившись, спросил Евгений, встретившись с Яной взглядом.
- Я от тебя ничего не утаил - теперь и ты расскажи всё под чистую, что ты обо мне думаешь...
- Женя, Евгений, ты знаешь, что я кому угодно навру с три короба, но тебе - никогда, - начала Яна, смахнув с лица слёзы одним движением руки, - поэтому я не буду и пытаться соврать тебе в этот раз. Всё это ещё так далеко отменяя, и я не могу судить об этом так, как этого ты бы хотел...Однако, Женя, я не могу встать ни на твою, ни на её сторону. Ты очень плохо поступил, когда нас всех бросил и исчез, словно тебя никогда и не было в нашей жизни. Не знаю, что там с тобой произошло, и почему ты так часто стал выпивать алкоголь, почему ты не пошёл к Николь, когда так её любил...Николь любит тебя, поверь мне, хотя сама, возможно, думает, что ненавидит тебя. Ты очень грубо с ней обошёлся. Думаю, она ждала от тебя этого, только не в такой грубой форме. Я могу судить об этом из твоих слов, хотя ничего конкретного ты мне так и не сказал. Я этого от тебя и не прошу, хотя, возможно, понимаю в сложившейся ситуации ещё меньше, чем предполагаю. Вероятно, ты обидел её душу, ранил сердце, но всё же не убил любовь. Истинная любовь будет жить вечно, а между вами именно такая любовь. Это я могу судить по тому её поступку, когда она спасла тебя от тюрьмы, в которую тебя бы неизбежно засадил её брат, которого ты всегда считал своим другом. Видимо, Крис не хотел, чтобы ты был с его сестрой, ведь он знал тебя только с плохой стороны, каким, к слову сказать, ты ему больше нравился, ведь вы вместе могла кутить ночи напролёт. А когда ты стал другим, резко поменялось и его отношение к тебе. Я немного отступила, извини. Так вот, что я хотела сказать: не загуби любовь на корню - будь настойчив, в смысле, не сдавайся, если с первого раза она тебя не простит, и, вот увидишь, когда-то настанет тот день, когда вы снова будите смотреть друг другу в глаза и улыбаться неподдельной детской улыбкой!
- Ты и вправду так думаешь? - Евгений неотрывно смотрел в глаза сестры, полные глубокой тайны, хранящие в себе не только отблеск её гениального не по годам ума, но и теплоту душевной открытости.
"Я очень надеюсь, что так и будет", - мысленно ответила она, а вслух сказала следующее:
- Я не сомневаюсь, что будет только так.
Яна крепко обняла брата, уткнувшись лицом в его плечё, чтобы он не заметил в её лице неподдельного волнения и слёз в её почти чёрных глазах.
Где-то внизу хлопнула входная дверь, и вошедший поспешно зашагал по лестнице, ведущей на второй этаж; звук его тяжёлых шагов словно мерил время от двери до комнаты Жени в хрустальной тишине всего дома - считанные секунды оставались до извержения вулкана, дремавшего многие годы. Сердце парня забилось в такт приближающихся шагов отца, и когда тот остановился за дверью, оно тоже как будто перестало биться. Парень оттолкнул Яну и, поднявшись с постели, сказал:
- Входи, папа, раз пришёл! - его голос был твёрд.
В ту же минуту отворилась дверь и в комнату вошёл отец. Он бросил тяжёлый взгляд на сына и сразу же отвернулся. Евгений прыснул от смеха, что явно не понравилось отцу; Яна же крепко сжала ладонь брата - она сразу поняла, что смешок не настоящий. Яна держала руку брата, не смягчая хватки, поскольку только так она могла контролировать его действия, и скрыть от отца сильное душевное волнение, которое в эти минуты он переживал, отчего и тряслась его рука. Бури избежать было невозможно, и в следующую секунду грянул гром - отец решил начать:
- Ну, раз уж я приехал пораньше, тогда рассказывай, скоро ли будет готова твоя книга, ради которой ты не стал продолжать учёбу, чтобы стать моим приемником? - усмехнулся отец.
- Это не просто увлечение, папа, - с расстановкой начал Евгений, - неужели ты забыл, какой гонорар я получил за те первые две книги. На него я смог арендовать помещение для моего магазина!
- Никчёмного магазина книг, - поправил его отец, - который едва ли приносит прибыль.
- Чему ты ухмыляешься, ты ведь сам жалкий писака в скандально известной газете...
- Ты ведь знаешь, Евгений Владиславович, что это не единственный мой доход! По крайней мере, я учился и теперь возглавляю одну из средних фирм. А кем ты станешь через десять лет? Да посмотри ты сейчас на себя - небрит, не расчёсан, в придачу, рубашка не поглажена и на куртке не хватает пуговиц! - глаза отца метали искры в его сторону, и Евгений не мог ничего сказать в ответ. - Весь в мать! Для неё жизнь была вечным праздником, и она отнюдь не хотела омрачать её будничными заботами и, тем более, обременять себя семьёй. Она оставила тебя на моё попечение, когда тебе было меньше года, и скрылась в неизвестном направлении, больше я о ней ничего не слышал. Ты весь в неё! У тебя могло быть блестящее будущее, но ты выбрал другой путь: сначала эти бесконечные вечеринки, разбитый автомобиль, тюрьма - и это всё мой сын!
- За автомобиль зачем вспомнил, я ведь заплатил за ремонт? Тем более, что я никогда не просил покупать мне такой дорогой игрушки! Сейчас у меня нет машины и я вполне счастлив!
- Ты так счастлив, что бросаешься под колёса?
Вопрос уколол Евгения прямо в сердце; парень резко сжал ладонь сестры, причинив этим незаслуженную боль; Яна же, хотя ей было достаточно больно, чтобы закричать от этой боли, сделала вид, что ничего не почувствовала.
- Думай, что говоришь, папа, - сквозь зубы проговорила девушка, бросив на отца полный недоумения; в её глазах мог любой увидеть жгучую боль и обиду за несправедливо обиженного брата.
- Брось, Яна, он прав, - вмешался Евгений, попытавшись высвободить свою руку из руки сестры, ведь когда он попытался встать, теперь она схватила его ладонь и не хотела отпускать. - И отпусти меня пожалуйста, сестрёнка.
- Зачем?..- глаза девочки наполнились слезами.
- Я хочу уйти - отец меня не понимает, и я сомневаюсь в том, что он вообще когда-нибудь меня поймёт. Я лишний в этом доме, лишний в его жизни. Теперь я понимаю, почему моя мать от него ушла. - парень резко вырвал свою руку из руки сестры и, более не замечая её присутствия, обратился к отцу:
- Я понятия не имею, что для тебя значит любовь, но явно не то же самое, что для меня. Для меня она представляется, и всегда представлялась именно такой. Любовь - это, прежде всего, страсть, такая безудержная, что ты готов кинуться с головой в холодный водопад, наплевав на его высоту и на то, какая же всё-таки холодная в нём вода. Во-вторых, любовь есть не что иное, как бескорыстие: ты готов отдать любимому человеку всё, что у тебя есть и даже то, чего у тебя нет; любимому человеку ты готов подарить весь мир. А взамен ты просто хочешь, чтобы он, этот человек, был всегда рядом, чтобы ты мог хоть иногда смотреть в глаза. Любовь - это доверие, причём такое, что ты доверяешь любимому человеку больше чем самому себе. Понимаешь, о чём я?
- Конечно, Евгений, я тебя понимаю. - После некоторого молчания сказал отец едва слышно; прямой вопрос, заданный сыном буквально поставил его в тупик, ведь раньше он никогда не говорил о чувствах и эмоциях с детьми. Он был жёстким и грубым человеком, что вполне соответствовало его работе, и что отличало его от своего сына. Однако в этот раз говорил он вполне искренне, хоть и был немногословен. Евгений понял по тону отца, что его слова возымели нужное действие.
- Вот это самое доверие я и потерял ...- сказал парень уже более уравновешенным тоном.
В комнате повисло ледяное молчание, слышно было только, как всхлипывает Яна, закрыв лицо руками, не в силах остановить рыдания. Евгений, закончив говорить, всматривался в каменно спокойное лицо отца, в его глаза, пытаясь понять, о чём тот думает. Парень резко развернулся, так и не дождавшись хоть какого-то ответа. Ещё один удар прямо в сердце он получил от отца, когда, хлопнув дверью, покинул комнату, и до его слуха донёсся короткий разговор между ним и Яной:
- Отец, как ты мог так поступить? - воскликнула девушка и, видимо, кинулась вслед за братом, но грубый мужской голос её остановил:
- Пускай проваливает - больно надо возиться с чокнутым сынком-наркоманом! Если он сам не хочет встать на путь истинный, то я помочь ему не в силах! Сиди, Яна!!!
- Но папа, он ведь твой родной сын, - захлёбываясь слезами, которые она уже не могла сдерживать, прошептала Яна. Сквозь мутную пелену, что застелила её чистые глаза, она увидела, что отец отвернулся.
- Одумается - вернётся, а если нет, то так тому и быть, - твёрдо ответил он и, встав с кресла, выпил из комнаты.
Как только дверь захлопнулась, Яна сорвалась с места и кинулась к окну в надежде увидеть брата, когда он выйдет из дома. Слёзы в одночасье высохли, и сердце словно замерло в немом ожидании какого-то немыслимого чуда. Евгений, как и ожидала девушка, вышел через чёрный выход, поскольку здесь было меньше всего окон, и мало кто мог увидеть, в каком направлении он пошёл. Почувствовав на затылке чей-то пристальный взгляд, парень обернулся, встретившись взглядом с сестрой, он натянуто улыбнулся, Яна улыбнулась в ответ такой же фальшивой улыбкой; но в сердцах их невиданная горечь замела всё вокруг, поскольку каждый из них знал, что улыбка эта ничего не стоит. Евгений поспешно отвернулся, дабы сестра его, которая на столько лет была его младше, не заметила, как он, такой взрослый, почти мужчина, плачет, как ребёнок, у которого отняли дорогую ему вещь. Яна всё поняла и на секунду было она отошла от окна, но чувству, сжимающее её детское сердце до боли, ощущение того, что она больше никогда не увидит самого дорогого ей человека, заставило её припасть к холодному стеклу; и теперь она не отошла, пока более не смогла разглядеть брата во внезапно налетевшем на город тумане. Прислонившись спиной к стене, она заплакала, но плач этот не был слышен никому, кроме её самой; плечи судорожно сотрясались, и дрожали руки. Она присела на пол и, обхватив руками колена, закрыла глаза.
В таком положении и нашла её мать, когда вернулась вечером с работы. Не устраивая дочери лишних расспросов, молча напоила чаем и уложила спать. Отец рассказал ей всё о случившемся. Выслушав его со сдержанным молчанием, она сказала:
- Ты перегнул палку, Влад. Ты ведь знаешь, как она относится к твоему сыну. Несмотря на столь большую разницу в возрасте, они говорят на равных, и Евгений никогда не называл Яну маленькой для серьёзных разговоров. Они не просто брат и сестра, они родственные души. Неужели ты забыл, как они друг друга спасали? Евгений помог нашей дочери избежать дурной компании, а она, в свою очередь, так самоотверженно защищала его в суде. Лучше бы ты не лез в это дело со своими советами. Сам ведь знаешь, что Яна не обычный ребёнок - у ней ума больше, чем у нас всех в этой семье! Она бы помогла Евгению...
- Не надо, Ира, душу мне рвать, - произнёс муж, доставая из бара коньяк, - что сделано - то сделано...
- Что уж теперь говорить...- ответила Ирина и ушла, оставив его наедине с бокалом.
3.
Евгений Лазарев вышел из отцовского дома. На секунду он задержался у двери, решая, куда ему держать свой путь. Наконец, он решил идти к Наташе, чтобы разузнать, почему их встреча с Николь так и не состоялась. Встретившись с пристальным взглядом сестры, парень резко отвернулся; сердце его снова больно сжалась, и он не смог сдержать слёз, которые сдерживал всё то время, пока говорил с отцом. Вскоре он уже стоял на пороге дома семьи Нильсон, где Наташа по-прежнему проживала. Вопреки ожиданиям Лазарева, дверь открыла мачеха Николь и Криса; с неподдельным беспокойством она рассказала парню о том, что обе подопечные ей девушки не появлялись дома со вчерашнего дня, и она как могла выгораживала их перед своим мужем, отцом Николь и опекуном Наташи, который на неделю уехал в командировку. И Лазарев ушёл, понуро повесив голову. Поначалу он хотел попросить мачеху Николь позвонить ему, когда падчерица появится, но что-то внутри него не дало ему этого сделать. Стараясь сдержать вновь подкатившие к горлу слёзы, он попрощался и ушёл.
Парень не помнил, как добрался до своего жилища. Как только он вернулся в магазин, который, кстати говоря, не работал уже почти неделю, снова заперся на замок и, добравшись до постели, упал на неё без чувств. Он слышал, как в магазине зазвонил телефон, но тело его не хотело повиноваться разуму, и он не снял трубки. Звонки повторялись через короткие промежутки времени, но парень слышал треск телефонного аппарата где-то далеко от себя, словно это было во сне.
Вскоре граница между сном и реальностью совсем стёрлась, и он уснул поздно ночью, хотя ему казалось, что он уже давно спит.