Николь сидела на скамье в парке и курила - в полном одиночестве, вдыхая пары ядовитого дыма и пропуская через лёгкие. Поблизости не было ни живой души, и холодный туман застилал всё вокруг.
За последнее время в жизни девушки много что изменилось, причём достаточно резко. После комы, как оказалось, она не смогла посещать занятия и не могла выдержать и часа в школе. Целыми днями она бродила одна по парку в ожидание Олега, который пропал невесть куда и уже почти неделю не давал о себе знать. Замкнувшись в себе она практически перестала общаться с Наташей, которая, в отличии от неё, исправно ходила на все уроки и делала за неё задания, которые той передавали учителя. Наташа нередко врала отцу Николь о том, где дочь его и почему; Николь же этого не знала, но даже знай она, как подруга везде и всюду её выгораживает, наверное, не обратила бы на это особо своего внимания. Изменения внутри Николь были налицо: она снова замкнулась в себе, как тогда, когда страшная трагедия изменила весь ход её жизни. Весь мир девушки, казалось, замкнулся кольцом вокруг этого парня, в которого она, по всей видимости, влюбилась с первого взгляда и без памяти. Олег очаровал её, едва их взгляды встретились; в сердце Наташи же поселилась необъяснимая тревога, когда она впервые его увидела. Наташа всерьёз боялась за подругу и не пыталась с ней заговорить о своих переживаниях только потому, что боялась разорвать ту тонкую нить, которая всё ещё их связывала. Она терпеливо ждала, когда Николь скажет хоть слово, но только подруга постоянно молчала. Молчание Николь, однако, ограничивалась лишь молчанием наедине с подругой, с другими же она охотно выходила на контакт - это обстоятельство очень беспокоило Наташу, и она подолгу рассуждала на этот счёт, но подходящего объяснения найти не могла - слишком уж много вариантов приходило на ум.
Николь докурила сигарету и, затушив окурок, достала ещё одну, но рука застыла на полпути с зажатой в ладонях и включённой зажигалкой.
- Подумать только, я сознательно убиваю себя этой дрянью, - сказала она полушёпотом. - Что бы на это сказала мне Линда? Я не та, кто ей нужен. Я раба своих желаний.
И она зажгла сигарету. Вдохнув ядовитую смесь в лёгкие, она невольно бросила взгляд на соседнюю пустующую скамью - на спинке сидел ворон. Николь вскочила в одно мгновение на ноги и хотела уже бежать к птице, но та растворилась в воздухе, не издав ни звука; а до слуха девушки донеслись едва слышимые слова:
- Помоги мне, Николь, иначе душа моя никогда покоя не найдёт, обречённая на вечные страдания...
- Линда...- прошептала Николь, узнавшая голос сестры, прозвучавший, скорее, в её подсознании, нежели где-то рядом.
- Не совсем, - услышала девушка в ответ грубый голос. Она резко обернулась - перед ней стоял Олег и смотрел на неё испепеляющим взглядом.
- Олег? - чуть слышно выговорила Николь, шагнув навстречу этому обаятельному карлику. - Я не слышала, как ты подошёл... Где ты так долго был, почему ко мне не приходил? - в недоумении спросила она, невольно повысив голос.
- Представь себе, моя дорогая Николь, у меня бывают дела, - ответил парень нараспев.
- Долго ты здесь стоишь?
- Не понимаю о чём ты, дорогая?
- Не прикидывайся идиотом, Олег - ты меня отлично понял!
- Полегче - мне не стоит грубить!
В голосе Олега сразу по чувствовалось некое недовольство и раздражение; на долю секунды Николь поймала на себе его звериный взгляд, и мелкая дрожь пробежала по всему её телу. Она вспомнила этот взгляд, кровавый взгляд хищника, и ей стало как-то не по себе.
- Извини, я не хотела тебя обидеть, - прошептала она и невольно попятилась назад.
- Ты что это, детка, испугалась меня? - спросил Олег слегка наивным тоном и улыбнулся. - Да брось ты, я не причиню тебе вреда! - воскликнул он, обратив недавний всплеск гнева в шутку. Николь же была в замешательстве, поскольку не была уверена в том, что и этот смех не поддельный, как и злоба в его глазах, холодных, как у волка. Когда же Олег дружелюбно похлопал по плечу, все сомнения в его искренности куда-то пропали, и девушка улыбнулась. Он осторожно взял её руку и, поднеся к губам, нежно прикоснулся. Николь, словно заворожённая, кинулась в его объятья со словами:
- Ты и не представляешь, как я по тебе скучала!
Их губы слились, и Николь почувствовала впервые за долгое время сладость страстного поцелуя; сердце вновь забилось с переменной частотой, как это было в те далёкие времена, когда она любила. Невиданная теплота рождалась в её груди и оттуда по тонким сосудам растекалась по всему телу. Николь только теперь поняла, что попала в зависимость, в страшную зависимость, которая рождала в ней невиданную тоску в его отсутствие, она словно и не жила без него. "Может, такая и есть настоящая любовь? - спрашивала девушка сама у себя. - С Лазаревым я никогда ничего подобного не испытывала. Это совершенно не то было". Она наслаждалась его присутствием, поскольку не знала, на сколько долго теперь он оставит её одну; она жадно напивалась поцелуем, как усталый путник хлещет воду после нескольких дней жажды, словно прошлые дни она волочила своё жалкое существование в пустыне; и пустыней этой было нескончаемое одиночество. От сладостного поцелуя у Николь закружилась голова и подкосились ноги - теперь она всецело была в руках Олега. Он усадил её на скамью, сам сел рядом. Одной рукой он обнял девушку за плечи, другая же легко скользнула у неё между бёдер; тем временем его поцелуи медленно спустились к шее. Олег не прекращал целовать Николь, но когда его поцелуи стали спускаться ещё ниже, она внезапно, неожиданно для него, остановила его, схватившись за воротник его куртки. Олег в ту же секунду остановился и, прильнув щекой к её щеке, проговорил:
- Я хочу кое-что тебе показать...завтра. Это что-то особенное и очень важное для меня...
Он остановился, чтобы посмотреть в её глаза.
- Приходи завтра в полдень сюда, но лучше поближе к лесу...
- А ты? - дрожащим голосом спросила Николь, по её взгляду Олег без труда распознал, что она боится снова его потерять.
- Я буду тебя ждать там, - пояснил он.
- Я приду, - сказала Николь, улыбнувшись.
- А сейчас мне пора идти, - прибавил Олег и отпустил её руку, которую схватил машинально и держал в своей руке во на протяжении разговора.
- Я приду, - сквозь слёзы прошептала девушка, глядя ему в глаза. Он постепенно начал от неё отдаляться: сначала он шёл спиной вперёд, потом развернулся и стал оглядываться, а вскоре и вовсе пропал из виду, окутанный густым туманом. Николь плакала, провожая его взглядом. Она снова достала сигарету и закурила.
2.
Вечно сырая, холодная тёмная комната довела Кристину до того, что она потеряла сон. Третью ночь подряд она лежала на кровати неподвижная, и взгляд её был устремлён в чёрнеющий потолок, и без того низкий, казавшийся в эти часы ещё ниже, чем он был на самом деле. Кристина очень мало ела, лишь изредка просила воду, у неё не было сил порой даже встать, однако спать она не могла. Невозможная духота и непрекращающаяся сырость, казалось, насквозь пропитали всё её тело, просочились в её больную голову. Эта же сырость довела девушку до болезни, в которой она сильно кашляла, кашляла кровью, и мелкая дрожь поминутно не переставала сотрясать всё тело. Глаза, когда-то горевшие живым огнём, померкли; когда-то карие, они стали настолько тусклыми, что казались прозрачными, словно глядел на тебя вовсе не человек, а его тень. Под глазами явно очерчивались позеленевшие круги; губы её совсем потеряли цвет и, казалось, слились со всем её лицом, бледным, словно у покойника. Два дня назад девушка лишилась волос - это было её собственное желание, поскольку ей не позволялось их мыть, и от этого в волнистых огненных локонах завелись неприятные насекомые. В общем, Кристина во всём стала походить скорее на бесплотный дух, нежели на живого человека; она знала, что приговорена к смерти своими неразумными деяниями, и молилась каждый день, каждый час и каждую минуту о том, чтобы этот час поскорее настал.
И сейчас ничего не изменилось: Кристина по-прежнему лежала на твёрдой, словно из камня, постели, неподвижная и одинокая, и глядела в ненавистный потолок. Мелкая, едва заметная дрожь сотрясала всё тело, исхудавшее до невозможного; губы без устали шептали молитву.
- Господи, прошу Тебя, прости меня за то, что я была так слепа и не замечала, что творится у меня на глазах. Но одна хорошая девушка помогла открыть мне глаза. Она бескорыстна, и в её сердце живёт справедливость; она не должна умереть сейчас, когда она так молода. Помоги ей. Забери мою никчёмную жизнь, чтобы она жила. Зло уж много веков, наверное, с самого появления людей, зрело в нашем мире, и одного толчка со стороны недоброжелателей будет достаточно, чтобы хрупкое равновесие нарушилось, чтобы люди начали в беспорядке убивать всех, кто встанет на их пути. Господи, не дай свершиться коварному и непременно кровавому плану этих проклятых детей Преисподней, Киры и её сына, - шептала она. - Увы, слишком поздно я поняла, что делаю совсем не то, что должна делать, слишком поздно я пошла войной против своей "Госпожи". Прости меня, Господи, если меня можно простить, а если нет, накажи страшной карой. Прошу, сделай так, чтобы я умерла!
Новый приступ кашля захватил Кристину; в глазах потемнело, и закружилась голова. Она применила недюжинную силу, чтобы приподняться на локте, который неизменно трясся, пока она поднесла платок, весь испачканный в кровь, ко рту, чтобы сплюнуть в него кровавый сгусток - последствие туберкулёзного кашля.
- Неужели час пробил? - спросила она у тишины, окутавшей всю её жалкую комнатушку, бросив полный отвращения взгляд на окровавленный платок.
Безмятежную тишину нарушил внезапный скрип открывшейся двери; в комнату неслышно вошёл Влад. Он неслышно притворил дверь и приблизился к постели девушки, сел на край.
- Зачем ты здесь? - едва слышно спросила Кристина, ловко спрятав платок.
- Поговорить с тобой пришёл, - сквозь зубы процедил Влад, - и поесть немного принёс.
Он достал из внутреннего кармана своего длиннополого плаща невеликий узел и положил его на постель рядом с девушкой.
- Хороший ты человек и верный друг, Влад, и только благодаря твоим заботам я ещё с тобой разговариваю, - прошептала Кристина и упала головой на подушку, не в силах больше опираться на тонкую руку. Влад без разговоров развязал узел. Как и прежде в свежем полотенце были завёрнуты два нежирных куска мяса, ломоть чёрного хлеба и закупоренная бутылочка вина и тут же бутылка чистой воды. При виде провианта Кристина слабо улыбнулась, встретившись глазами с взглядом невзрачных серых глаз парня. Влад пристально смотрел в эти глаза, в надежде увидеть в них хоть капельку радости, но выражение их так непоправимо ужасно не сочеталось с улыбкой на губах, что он не удержался от того, чтобы не спросить:
- Как к тебе относятся эти подонки?
- Всё по-прежнему, - отвечала Кристина, - но теперь мне разрешается выходить из комнаты, с сопровождением, разумеется, когда попрошу, по надобности, понимаешь, но не больше пяти раз в сутки.
- А где же твои волосы, твои прекрасные огненные волосы? - удивлённо спросил Влад, едва прикоснувшись, чтобы не причинить ненароком боль, к голове девушки.
- Я сама попросила, чтобы их сбрили, - пояснила девушка, - слишком уж долго я их не мыла, да и вообще, зачем они мне, когда я скоро умру...
Влад ничего не сказал, только тяжело выдохнул.
- Тебя что-то тревожит? - спросила Кристина после некоторого молчания, воцарившегося между ними. Влад помог ей приподняться и спиной опереться о спину кровати, предварительно подложив подушку.
- Меседа, - коротко ответил он.
- Что с ней? - с видимой тревогой в голосе, спросила Кристина, и её рука, сжимавшая бутылку, застыла в воздухе на полпути ко рту.
- Ушла она, - словно про себя продолжил Влад свою невесёлую историю, - Олег передал ей приказ Киры, сказал, чтобы она отправилась немедленно на поиски какой-то девчонки и привела ту сюда, когда найдёт.
- Не Наташу ли?
- Не знаю...
- Влад, посмотри на меня. - Она поставила бутылку на кровать и тут же рядом положила надкушенный кусок мяса. - Так знай же, друг, мне осталось недолго - я чувствую это. - Говорила Кристина, Влад молча смотрел на неё. - Первым делом, как ты вошёл, я хотела попросить тебя, чтобы ты позвал Меседу, но ты сказал, что её нет и, более того, что ушла она на поиски девушки. Мне осталось совсем недолго... Прошу тебя, исполни моё последнее желание - передай кое-что Меседе, когда она вернётся.
- Как скажешь, Кристина, - прошептал Влад; он смотрел в глаза подруги, которая была ему словно сестра, в её когда-то карие до черноты глаза, в которых с каждой секундой угасал огонёк - глядя в эти глаза, он не мог сдержать слёз.
- Скажи Меседе, чтобы она не убивала эту девушку - я знаю, Кира именно это ей прикажет сделать с пленницей. Только за этим тринадцать лет назад Кира отдала приказ своему дегенеративному сыну выкрасть девочку, ещё совсем маленькую и несмышлёную, из родительского дома. Ты знаешь неверное, что Олег устроил так, чтобы все подумали, что пятилетняя девочка, оставленная без присмотра родителей, погибла в результате пожара, спалившего весь их дом. Но ты не знаешь, что Кира позаботилась о том, чтобы Меседа забыла свою прежнюю жизнь, забыла своё настоящее имя; Кира внушила девочке, что она чуть не погибла по вине своих родителей, оставивших её в загоревшемся доме на произвол судьбы...
С самого своего рождения Кира несла с собой смерть - убивала она особо безжалостно и беспощадно. Много лет в своей гадкой душонке она носила дьявольский план, который вот-вот исполнится! Она прикажет Меседе убить эту девушку, Наташу Калиновскую, и она без лишних расспросов исполнит приказ, не зная, какая кара её потом постигнет... А кара постигнет неизбежно - Наташа её родная, кровная сестра! Спросишь, что с этого Кире? Именно этим заканчивается цепь злодеяний в этом мире; Меседу же постигнет моя участь - участь вечно преданной слуги. А, может быть, она станет такой же, как Кира. Не важно, что будет потом, ведь с её помощью откроются Врата Ада. Сатана придёт в наш мир, и мир перестанет быть уже таким, каким мы привыкли его знать!
С необычайным жаром сказала Кристина последние слова, и дикий приступ кашля захватил её. Влад словно оцепеневший смотрел на пляски смерти, и холодная дрожь пробегала по всему его телу. Его сердце словно зажали в тиски и сжимали; он чувствовал, что если сожмут ещё сильнее, то сердце не выдержит и лопнет; и кровь зальёт его изнутри. Выйдя из ступора, он попытался успокоить Кристину, во все стороны плюющую кровь и утопающую в слезах, но ничего лучше ему не пришло в голову, кроме того, как обнять её покрепче. Слёзы жгучей обиды душили его изнутри, но заплакать - лишить надежды, быть может, последней, ту, которая в его руки вверила последнее желание, последнюю просьбу - он не мог. Она доверила ему чужую жизнь, возлагая на него свои последние надежды, и он ни в коем случае не мог обмануть её доверие; Влад поклялся в первую очередь себе, а не ей, что во что бы то ни стало встанет на пути у зловещего плана.
Чтобы избежать сурового и безжалостного наказания, которое несомненно должно было последовать за неисполнением приказа, распоряжения ни с кем не общаться, Кристина выпроводила Влада как можно быстрее и попросила, чтобы он больше никогда к ней не приходил, ведь теперь его могли запросто убить (его жизнь не была такой ценной, как жизнь Кристины, хотя над ней так жестоко издевались). Несчастная пленница, желавшая только смерти, снова осталась одна.
Она сидела, прижав острые колени к груди, тонкими руками обвив ноги, и смотрела туда, где из узкой щели в стене лился едва заметные тусклый солнечный свет. В её прозрачных глазах застыли слёзы, хрустальные слёзы горькой обиды и уже ставшей невыносимой жестокой тоски. Непреодолимую тоску источало буквально всё в этой ненавистной комнате, походившей скорее на тюремную темницу, нежели на жилое помещение. Стены, пропитанные сыростью, источали тлетворный запах, от каменных полов вверх поднимался холодный воздух. В этом проклятом мире она больше не была своей, порывалась бежать, бежать в неизвестность, но бежала на месте. Временами Кристина думала о смерти; в смерти она видела некое избавление, избавление от тяжёлых оков, в которые была закована её душа, когда-то покорная, но ставшая бунтарской. И сейчас, сидя на жёсткой кровати, глядя в узенькую щель, называемую окном, мысли о конце жизни занимали её мысли. В сердце девушки больше не горело всепоглощающее пламя, лишь тлел еле заметный уголёк последней надежды на скорое избавление.
Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошёл Олег. Его тяжёлый взгляд упал на лежащую у ног Кристины пустую бутылку из-под вина, которую принёс тайком её тайный друг, и которую она не успела спрятать. В следующее мгновение его глаза смотрели прямо в её глаза; в них застыл немой вопрос - парень ожидал объяснения. По телу девушки пробежала сильная дрожь, которую нельзя было не заметить. Олег в один миг подлетел к постели Кристины и, схватив за горло одной рукой, приблизив своё лицо вплотную к лицу девушки, спокойно с расстановкой спросил:
- Откуда это? - он взглядом указал на бутылку.
Кристина молчала.
- Кто здесь был, паршивка, я тебя спрашиваю? - громче произнёс он, его ноздри при этом гневно раздулись.
- Ублюдок! - воскликнула Кристина, но голос её сорвался, и следующие слова она сказала уже хриплым шёпотом:
- От меня ты ничего не узнаешь! Я не боюсь умереть, а тебя уж точно не боюсь...
Глаза Олега загорелись, он сильнее сжал пальцы на шее девушки.
- Я могу сделать ещё больнее, - сквозь нервное прысканье предупредил парень. - Скажи, кто он? Или, может, она? Молчишь? Наверное ты хочешь умереть в мучениях - ну, ладно, это твоя воля!
Он с размаху ударил пленницу по лицу; он ожидал, что выбьет из неё хотя бы слезинку, но вопреки ожиданиям девушка рассмеялась ему в глаза. Ещё одно сильное сжатие - Кристина почувствовала, как сознание покидает её; однако в следующую секунду Олег отпустил её, и она упала на холодный пол, больно ударившись при падении головой. Кровавый тиран ещё несколько раз ударил ногой в живот, потом носок его ботинка коснулся затылка девушки. Кристина ощутила, как холодеет и немеет всё её тело, а по виску и затылку течёт что-то тёплое. Веки стали невыносимо тяжёлыми, и открыть их она не смогла; спустя мгновение пленница погрязла во мрак.
Очнулась Кристина, когда на тёмном небе уже светила луна, её тусклые жёлтые лучи едва попадали в сырую, холодную и душную комнату. Она с большим трудом смогла приподняться; чтобы снова не упасть, она поддерживала своё исхудавшее тело, упёршись руками в каменный пол. Голова кружилась, очень сильно мутило. Дотронувшись до затылка, девушка почувствовала липкую жижу, и по телу пробежала крупная дрожь.