Наташа сидела около окна, когда в дверь кто-то постучал. Дениса дома не было, иначе дверь пришлецу открыл бы он; однако этот труд лёг на плечи его племянницы. Она встала со стола и направилась в сторону прихожей. Когда девушка была около двери, стук повторился, она обхватила ладонью дверную ручку и опустила её. К её большому удивлению на пороге стояла Кристина. Наташа смерила незваную гостью безразличным взглядом и тихо прошептала:
- Входи - согрейся, а то совсем замёрзла, зима-то...
Кристина в недоумении посмотрела на говорившую, холод недоверия пробрался в её сердце и заставил остановиться в проёме двери.
- Что-то случилось? - осторожно спросила она, смерив Наташу своим стеклянным взглядом.
- Зачем пришла? - вопросом ответила Наташа. - Согласись, очень странно видеть тебя здесь после всего того, что между нами произошло.
- А ты когда открыла дверь не о том ли подумала, что я пришла тебя убить? - Кристина застыла в ожидании ответа. Наташа подошла к ней ближе и, когда они лицом к лицу столкнулись взглядом, прошептала:
- Если честно, то я искренне на это надеялась - мне незачем жить на этом свете...
Внезапный поток холодного воздуха из соседней комнаты заставил Наташу очнуться. Она вошла в комнату и затворила распахнувшееся окно, а когда вернулась в прихожую, Кристина всё так же стояла неподвижно в проёме двери.
- Кто ты? - спросила Наташа, впившись в гостью полным недоверия взглядом.
- Твои родители погибли из-за меня... - запинаясь и глотая солёные слёзы, проговорила Кристина, опустив взгляд. - Я хотела покончить с собой, встала посередине дороги...- Дрожь пробежала по всему её телу, и Наташа это заметила.
- Прости меня...- прошептала Кристина, - хотя прощения мне нет...- и слёзы градом посыпались из её глаз. Наташа словно в оцепенение впала: она смотрела на неё, не сводя взгляда, и не могла понять, отчего та плачет навзрыд. Сердце Наташи больно сжалось и она, не ведая, что делает, взяла плачущую за руку. Кристина в ту же минуту перестала плакать, медленно подняла взгляд на несчастную; страх перед неизвестностью сковал её мысли и чувства, остановил слёзы. Её глаза встретились взглядом с глазами Наташи, и Кристина замерла, увидев в их глубине испепелённую душу, смотревшую на неё из угла тёмной комнаты. А губы Наташи едва заметно зашевелились, и до слуха её донеслось:
- Ты права, тебе нет прощения - душа твоя запятнана кровью невинных, - едва слышно произнесла она, - но я тебя прощаю.
- Что?..- едва выговорила Кристина, в недоумении широко раскрыв глаза, едва удержавшись, чтобы не упасть. Голова её закружилась, она припала к стене.
- Убей меня, - прошептала она, закрыв глаза.
- Я не сделаю этого! - ответила Наташа, дотронувшись до её плеча. - Я не ты, я живу в другом мире, понимаешь? Здесь не убивают, здесь судят. - Кристина обернулась, она пристальным взглядом окинула девушку, остановившись на её шее. В тот же миг на её лице появилось выражение тревоги, какого Наташа прежде никогда не видела.
- Зачем ты сняла амулет? - спросила она, взглянув в глаза собеседнице. - Никогда не снимай его - однажды он спасёт тебе жизнь...
- Я и так уже мертва...- ответила Наташа. - Уходи, хорошо...
2.
И Кристина в последний раз посмотрела в глаза Наташе, развернулась и ушла прочь. Она стремглав вылетела на лестничную площадку, не заметила, как пролетела этажи и оказалась на улице и через считанные секунды была уже во дворе. Оказавшись снаружи, она не остановилась, чтобы перевести дыхание, побежала дальше, без оглядки и несмотря по сторонам. Уже через несколько минут она бежала сквозь частые лесные дебри. Несмотря на все преграды, Кристина добралась до подземелья, вход в которое представлял собой едва заметное ущелье в овраге. Теперь девушка замедлила ход: низкий потолок заставил её пригнуться.
Миновав сырой, пропитанный зловониями лабиринт, Кристина оказалась в огромной зале, которая, к большому её удивлению, оказалась пуста. Лениво потрескивали дрова в камине, объятые горячим пламенем. Кристина подошла ближе к очагу и протянула руки навстречу теплу. Но не ощутила тепла. В то же мгновение она рухнула на колени и, закрывши лицо своё ладонями, тихо заплакала. Сердце её больно сжалось при мысли о том, что она убила ни в чём не повинных людей и даже не понесла наказания за свои злодеяния. Она вспомнила, как прежде без сожаления и сострадания убивала, как спокойно смотрела на смерть; и вдруг ей стало невыносимо гадко, резкая боль в области груди заставила ей упасть на холодный каменный пол всем телом. Абсолютно неподвижно, с застывшей маской боли на лице, она пролежала несколько минут. Потом вдруг резко всё прошло, и она смогла встать на ноги, опираясь на камин.
Не спеша, девушка добралась до тёмной отдалённой комнаты - своей скромной обители. Здесь она сняла запылённый, в клочья порванный плащ, кинула его в угол, сама же упала на твёрдую постель и закрыла глаза. Но уснуть не смогла. Она метнулась к окну и вдруг встала как вкопанная, заметив на подоконнике складной нож. Дрожащей рукой она взяла оружие, раскрыла его и провела пальцем по острому лезвию, в ту же с6екунду на пол упали две капли крови.
- Повезло - так повезло, - проговорила Кристина, улыбнувшись сама себе.
И она опустилась на постель, ещё раз взглянула на блеснувшее остриё и не спеша опустила его на запястье...
Раздался стук в дверь.
- Открой, Кристина, - прокричала Меседа.
- Пошла вон, - ответила Кристина и провела лезвием по тонкой коже. Мелкие сосуды не выдержали, и ярко-красная кровь заструилась по её руке. До вены остался лишь миллиметр. Кристина, упоённая видом крови, приготовилась резать руку снова, но в комнату вбежала Меседа. Увидев такое, она тут же кинулась к самоубийце, взмахом руки выбила нож, ударила её по лицу с криком:
- Что это ты задумала - убить себя?
- Не твоё дело, - ответила Кристина, опустив взгляд. Меседу такой ответ привёл в неописуемую ярость: Кристина не захотела с ней говорить, с ней, с самой преемницей Великой Киры! Она хотела разругаться на рыжую, но любопытство потихоньку стало перевешивать, и она села рядом с несостоявшейся самоубийцей.
- Неужели тебе живётся плохо, ведь у тебя есть всё, что ты пожелаешь? - в недоумении спросила Меседа, сделав отчаянную попытку заглянуть в её глаза, спрятанные за прядью густых волос.
- Вся моя жизнь - бесконечная цепь потерь. Я приношу людям лишь боль и слёзы. Сама того не замечая, я сею смерть. Я оборачиваюсь и смотрю назад, а за спиной моей никого нет... Понимаешь, я всех убила, пусть не своими руками, но всё же приложила к этому силы. - проговорила Кристина, встретившись глазами с ненавистной спасительницей. - Я убила твоих родителей сегодня утром, когда хотела убить себя, как и сейчас, когда ты меня спасла...Зачем ты это сделала?
Несколько секунд Меседа молчала и неотрывно смотрела в глаза своей собеседницы. Кристина тоже внимательно на неё смотрела, пытаясь понять, о чём та думает. Но в ту же минуту на лице её спасительницы появилась простодушная улыбка, а до слуха несчастной донеслось хриплое шептание:
- Крис, ты сошла с ума, - усмехнулась Меседа. - О каких родителях ты говоришь, подруга? Мы ведь обе знаем, что их у меня нет, как, впрочем, и у тебя. Я выросла без семьи и с какой стати я поверю, что она у меня когда-то была?..
- Они были хорошими людьми...- продолжала Кристина, словно не слышала того, что говорила ей девушка. - Они погибли страшной смертью - сгорели заживо в машине. А сестра твоя...
- Ты вконец рехнулась! - воскликнула Меседа, вскочив с постели. - Какие родители, какая сестра? Нет у меня никого, и никогда не было. Кира спасла меня и приютила, когда я в этом нуждалась! Кира - моя семья!
И она вышла прочь из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.
- Рано или поздно ты захочешь узнать правду, тогда, не раздумывая, приходи ко мне, - крикнула ей вдогонку Кристина. - А мне придётся пожить ещё немного на этом свете ради тебя, - уже тихо добавила она и перевязала запястье лоскутом ткани, только что сорванным с изодранного плаща, в котором ей довелось пробираться сквозь густые дебри.
3.
Наташа сидела в машине и смотрела сквозь запотевшее стекло на громады грязного снега у обочины. С неба сыпались бесконечные снежные хлопья, в большинстве своём таявшие, едва пролежав на сырой земле несколько секунд. Дул пронизывающий ветерок, с каждым порывом усиливающийся, колючий от мороза. Он то ускорял падение снега, то вновь подкидывал хлопья в воздухе и уносил в непроглядную небесную высь. Девушка неподвижно смотрела на эту бешеную пляску; в её глазах, уставших плакать, казалось, в этот момент можно было увидеть её душу, упавшую на колени, но не сломленную.
Денис сидел рядом и терпеливо ждал, когда племянница скажет хоть слово. Будучи за рулём, он не раз посмотрел в её сторону, ожидая, что она сменит положение или повернёт голову, посмотрит в его сторону. Но девушка оставалась неподвижной всю дорогу из дома на вокзал.
- Что с тобой, детка? - наконец спросил он, остановив машину и положив ладонь на плечо племянницы. - Может, тебе стоит остаться?..
Услышав эти слова, сорвавшиеся с его губ, Наташа резко обернулась.
- Нет, здесь я не останусь, - сказала она, как отрезала.
- Отчего же, детка? - удивился Денис.
- Просто, я так не могу...Я не могу оставить своих друзей, в особенности Николь, которая как никто другой нуждается в моей помощи и поддержке. - Тихо сказала Наташа, и по её щеке скатилась одинокая хрустальная слезинка, оставившая за собой влажный след. - Ты меня понимаешь? - И она подняла взгляд на дядю, заглянула в его глаза, словно ища в них ответ.
"Нет, дорогая моя племянница, я тебя не понимаю...Ты потеряла родителей, там, куда ты возвращаешься, у тебя нет родных, только друзья, о жизни которых ты беспокоишься больше, нежели о своей собственной. Но как ты там одна-то будешь? Тем более, ты перенесла такой стресс, и не поделилась своими переживаниями ни с единой живой душой...Я боюсь за тебя, боюсь, что ты сломаешься..." - думал Денис, смотря в глаза Наташе; Наташа же услышала его мысли, хотела было вступить с ним в спор, но поняла, что беспокойство его ни в коем случае не наиграно. И ей вдруг стало жалко дядю, и она кинулась к нему на шею, крепко обвила её руками. Уткнувшись лицом в его плечо, она заплакала по-настоящему, заплакала впервые с того самого момента, когда её уши услышали страшную новость. Денис почувствовал, как что-то острое вонзилось в его сердце и заставило его сжаться от боли. Он обнял племянницу и, едва сдерживая подкатившие к горлу слёзы, проговорил:
- Ты думаешь обо всех, кто тебя окружает, а о себе-то позабыла совсем...
- Подумай, куда ты вернёшься?.. - после некоторого молчания добавил он.
- Я всё для себя решила, - отрезала Наташа, отстранилась от Дениса, словно услышала в свой адрес что-то оскорбительное.
- Не горячись, подруга, и вытри слёзы. Кстати, твой поезд отходит через десять минут - стоит поторопиться, если ты так хочешь вернуться, - сказал Денис, проведя ладонью по голове племянницы, вытерев большим пальцем руки слезинку, катившуюся по её щеке. Он через силу улыбнулся, вышел из машины. Наташа тоже покинула салон; вместе они открыли багажник и достали оттуда невеликий багаж девушки, состоявший из двух спортивных сумок среднего и малого размеров. Не теряя ни секунды, наперевес с сумками, они зашагали к перрону. Прощание их было непродолжительным: Денис помог племяннице найти вагон, занести вещи, в тамбуре он её обнял на прощание и, не проронив ни слова, вышел из поезда. Оставшись одна, девушка присела около окна; взгляд упал на перрон, где толпились десятки людей с сумками и чемоданами. Одни садились на поезд, другие же их провожали. В этой толпе она взглядом искала только одного человека, но он растворился, едва успев шагнуть на перрон, стал для неё невидимым. С каждой секундой перрон убегал всё дальше и дальше, а вскоре и скрылся вовсе. Наташа хотела было отвести взгляд, как вдруг ей на глаза попалась одинокая девушка с огненно-рыжими волосами, зябко кутавшаяся в лёгкий осенний плащик. В её лице без труда Наташа узнала Кристину. Невольно она припала к стеклу, чтобы убедиться в том, что то, что она видит не видение, а наяву. В эту минуту стоявшая взметнула руку вверх и стала размахивать ею.
Всю ночь Наташа не сомкнула глаз: стук колёс, голос диктора на каждой новой станции, неимоверный холод в вагоне и перепутавшиеся мысли в её голове - всё слилось воедино, и сон покинул её.
"Что же теперь будет?" - спрашивала она сама себя, глядя в железный потолок. Она вздрагивала всем телом и ещё больше куталась в зябкое одеяльце. И доставала из-за пазухи свой амулет, подолгу на него смотрела, снова прятала и говорила уже вслух:
- Прости, Денис, моё предназначение не в том, чтобы жить спокойной жизнью, где-то в центре столицы, стать твоей преемницей...Я должна помочь Николь найти того, кто должен лежать в этой чёртовой могиле. Я должна помочь невинной душе обрести покой. Я не должна упасть духом, потеряв родителей, не думаю, чтобы они хотели, чтобы я всю жизнь прожила как в могиле, в ожидании смерти. Я должна жить, только потому, что они так захотели... Ангел-хранитель, если ты таковой у меня есть, прошу тебя -помоги мне, укажи мне, что делать дальше, убереги от неверных шагов и от смерти...Нет, я прошу слишком много! Убереги моё сердце - об одном тебя молю...
4.
С одной сумкой наперевес, с другой в руке, Наташа вышла из такси напротив дома Николь. Не спеша, взойдя по ступеням на порог, она робко постучала в дверь, и лишь потом вспомнила о звонке. Через пару секунд она услышала шаги, и её сердце замерло в ожидании. Дверь отворилась - на пороге стояла Николь. Наташа выронила сумки, когда увидела в глазах подруги слёзы. Несколько минут они стояли в безмолвии, пока рыдания не захлестнули их с головой, и они не бросились друг другу в объятья. Простояли они так, прижавшись друг к другу, несколько минут, пока к ним не подошёл Крис и насилу затащил в дом.
Когда Наташа оказалась в тёмной гостиной, где зимой в лютые морозы не переставал гореть очаг, к ней подошёл отец Криса и Николь, сел напротив и заговорил робко:
- Наташа, я говорил с твоим дядей утром по телефону, он сказал, что ты категорически решила не возвращаться к нему. Это так?
Наташа лишь кивнула в ответ, а он продолжал:
- В таком случае можешь жить у нас сколько хочешь. Отдельной комнаты у нас нет, но комната Николь достаточно просторная. - Добавил Валерий и похлопал её по плечу. Наташа не ожидала такого предложения, она не поверила своим ушам, когда услышала слова отца подруги. Поначалу она не могла сказать ни слова, словно у неё отняли дар речи, а по её щеке скатилась одинокая слезинка.
- Ты согласна? - спросил Валерий, увидевший, что она вот-вот заплачет.
- Я даже и мечтать о таком не смела, - еле слышно ответила девушка. - Как я могу вас отблагодарить?
- Не надо благодарностей, ты - лучшая подруга моей дочери, можно сказать, ты её спасительница: после твоего появления она стала меняться и меняться в лучшую сторону, она наконец-то начала со мной общаться...И, вообще, ты подумала о том, какого тебе будет жить одной?
- Спасибо, Валерий, за приют и за тёплые слова, - проговорила Наташа, едва сдерживая слёзы.
- То, что я сделал - это всего лишь капля в море, - ответил Валерий. - А теперь мне пора работать, а ты иди в свою новую комнату, дочка...
Наташа словно потеряла дар речи; его слова звучали эхом где-то в глубине её сознания - ей казалось, что всё, что происходит с ней здесь и сейчас наяву, всего лишь сон, и, что когда она проснётся, увидит жестяную крышу и услышит голос диктора, возвещающего о конце пути. Однако лёгкое прикосновение ладони отца Николь к её плечу оживило девушку.
- Спасибо...- прошептала она и сделала отчаянную попытку улыбнуться, а вместо того расплакалась, упав ему на плечо.
Спустя некоторое время Наташа поднималась по лестнице на второй этаж, где располагалась комната её подруги. Приблизившись к двери, она ещё раз проведя ладонью по щеке, смахнув последнюю слезинку, и робко постучала в дверь. Дверь отворилась в то же мгновение, и она увидела Николь.
- Что же, рассказывай...- едва слышно выговорила Николь, впившись взглядом в блудную подругу.
- Да что тут рассказывать? - всплеснув руками, начала Наташа, но, встретившись глазами с девушкой, продолжала: - Сначала я сгорела на костре, а потом чуть было сама не лишила себя жизни...
- А ты всё шутишь - а мне не смешно, знаешь ли. - Прошептала Николь и, отвернувшись, подошла к окну.
- А я не шучу, - продолжала Наташа, войдя в комнату и затворив за собой дверь, - вот рана - посмотри...
И она подняла свитер, показала свежий рубец, который она уже пару дней ничем не закрывала. Николь неотрывно и, казалась, с увлечением смотрела в окно, но когда подруга предложила посмотреть на последствие своего неудавшегося самоубийства, в существование которого она поверила не сразу, обернулась и с явным любопытством посмотрела на изуродованный живот Наташи. Николь подошла ближе, усадила её на стул.
- О, Боже, Наташа! - воскликнула девушка, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев незажившей раны. - Что ты натворила, подруга? - в глазах Николь читалось явное недоумение.
- А где же ожоги? - спросила Николь, взяв подругу за запястья, и стала рассматривать её руки в поисках следов.
- Горела я во сне, но боль была так невыносима, словно происходило это наяву...Я горела на костре...
- На костре? - николь заметно вздрогнула. Наташа, видя интерес в глазах собеседницы, рассказала на одном дыхании всю свою необычную историю без утайки; а когда она закончила свой рассказ, Николь упала перед ней на колени и заплакала.
- Что с тобой? - в недоумение спросила Наташа, присев рядом с ней.
- Боюсь, это из-за меня ты сгорела...- ответила Наташа дрожащим голосом. - Моё прошлое воплощение было повинно в гибели твоего прошлого воплощения...
- Не плачь, подруга, - проговорила Наташа, и обняла её, прижав к себе. - Мы тогда жили совсем другой жизнью, мы были врагами, хотя...
- Я тебя предала! - воскликнула Николь, вырвавшись из объятий подруги, и вернулась к своему излюбленному месту около окна.
- Ты раскаялась, а это самое главное. Я была колдуньей и поплатилась за это жизнью. Кто знает, сколько бы я сотворила бы зла, если бы тогда не погибла. - Наташа подошла к Николь и, положив к ней на плечи ладони, повернула к себе лицом; посмотрев в глаза небесного цвета, сказала:
- Я тебя ни в чём не виню, ты ведь не знала, что Кира ведьма...Главное, что сейчас мы вместе. Так зачем же плакать, попусту терять силы и нервы, когда можно забыть всё, как страшный сон. Хватит во всём винить себя, лучше посмотри мне в глаза...Я клянусь, что никогда тебя не предам, чего бы мне это не стоило; я вижу, что и ты не сделаешь такой подлости. Ты должна успокоиться - слезами делу не поможешь. Нас втянули в игру без правил, не спросив нашего согласия, и мы, чего бы это нам ни стоило, должны дойти до конца. Представляешь, сколько душ погибло невинных! Ты ведь не допустишь, чтобы погибла и твоя? В мире много зла и несправедливости, смерть ждёт за каждым углом, но если бояться, можно прожить в страхе всю жизнь и умереть с зажжённым светом в боязни темноты...А можно собраться с силами и ступить на тропу войны, победоносной войны! Поверь, победа над собой, над собственными страхами открывает тебе дорогу в жизнь, к которой ты стремилась столько лет, да всё напрасно! Я клянусь, что никогда не брошу тебя в беде - вот тебе моя рука - возьми её...
Наташа протянула руку к подруге, которая схватила её обеими руками, крепко сжала.
- Я тоже никогда тебя не брошу и не предам, - решительно сказала Николь, взглянув в глаза Наташи.
- Ты со мной, сестрёнка? - спросила та, улыбнувшись.
- Я с тобой до конца...- ответила Николь.- Каждая из нас уже ступила на тропу войны, пусть даже и не по своей воле. Нас втянули в жестокую игру без нашего согласия, здесь финал таков: если мы не одержим победу, мы умрём - третьего не дано. Я боюсь, но страх мой всего лишь туман, который рассеется в лучах солнца...
Наташа ничего не сказала в ответ, она просто обняла подругу так крепко, насколько ей позволяла её невеликая сила, которая за последнее время вообще ей изменила. Она зажгла сердце Николь новой надеждой, однако сама она даже не представляла себе, как будет сражаться дальше с до сих пор невидимыми врагами.
"Что я говорю? Что я делаю и зачем? - спрашивала она сама себя. - Всё это попахивает каким-то маразмом. Боже, что со мной стало? О, Боже, неужели я схожу с ума?! Если я схожу с ума, то зачем я тяну в пропасть и Николь - она-то тут при чём?"
И она отпустила подругу, отошла от неё на несколько шагов Николь непонимающе на неё посмотрела, а вслух произнесла:
Я знаю, что тебя беспокоит. Это пройдёт, поверь мне. Сначала тебе кажется, что весь мир обрушился на тебя войной, что земля горит под ногами, а небо неустанно плачет дождём, капли которого стекают по твоей коже подобно крови...Твоё сердце болит, я это чувствую. Ты чувствуешь невыносимый жар в груди, колючий, как кусочки льда...Но это пройдёт, поверь мне.
Наташа слушала Николь с замирением сердца и с каждой секундой удивлялась всё больше тому, как она точно передала словами её состояние, которое она не решалась описать сама. Приняв эти слова подобно горькой пилюле, девушка ощутила сначала острую боль во всём теле, словно кто-то невидимый заковал её в мыслимые цепи, нацепил на ноги и руки кандалы, затем боль сменилась дрожью, а потом едва заметным теплом. Николь продолжала что-то говорить, но она её уже не слышала. Слова растворялись в воздухе на полпути, не достигая её слуха. Николь помогла ей понять себя, понять то состояние, в котором она пребывала в последнее время и в данную минуту; вместе с тем, она предотвратила неминуемое разрушение её внутреннего мира, поскольку Наташа была уже недалека от психического расстройства. Сейчас её спасла Николь, сама того не замечая.
- Я справилась, ты тоже справишься, - закончила Николь; её взгляд был направлен в глаза Наташи, но смотрела она гораздо глубже.
- Спасибо...- прошептала Наташа и снова обняла подругу.