Когда Григорий увидел его впервые, он был белым и пушистым. Шарообразный сидел на камине и довольно щурил свои большие глазищи. Видимо, он вкатился вместе со снегом в открывшуюся от сильного ветра дверь - Григорий часто забывал закрыть её на щеколду. Весь день мела пурга, а к вечеру только сильнее окрепла, и в тишине, нарушаемой лишь монотонным потрескиванием сухих поленьев, её вой был особенно слышен. Григорий не любил смотреть телевизор, да к тому же у половины посёлка не было в этот вечер электричества - ветер оборвал провода; зарядка на ноутбуке села, и ничего не оставалось, как сидеть и слушать ветер. Вместе с существом в комнату влетел запах мандарин и карамели и ещё свежесрубленной ёлки. Григорий не собирался отмечать Новый год и, уж тем более, украшать свою конуру. Но вот бутылочку прикупить всё же решил.
По правде говоря, он не брал в рот ни капли больше двух лет, с тех самых пор, как жена, забрав свои пожитки и двух ребятишек, оставила его. Случилось это за два месяца до Нового года. Он протрезвел и, осознав, что остался совершенно один, выкинул пустые бутылки и даже рюмки - они со звоном разбились, падая в пустой мусорный бак. Григорий решил, что жена вернётся, если он перестанет употреблять. Конечно, если бы она жила на другом конце деревни или, на крайний случай, в городе, Григорий приехал бы раньше. Но жена, сменив номер телефона, укатила в свой родной Волгоград - в трёх тысячах километров от Надыма и ещё дальше от посёлка, в котором они вместе жили. Лишь спустя год, получив отпуск на новой работе, он купил билет на самолёт. Но на пороге его встретил рослый детина лет сорока и, поводив волосатым кулаком перед носом Григория, доходчиво объяснил, что ему там делать нечего. Анютка и Егорка были в школе, и мужчина решил дождаться их. Он просидел на лавочке у подъезда до самого вечера, но ребята так и не появились. Зато появилась бывшая. От неё он узнал, что, предупреждённая своим хахалем, она велела им поехать к бабке. Из подъезда вышел тот самый детина; Григорий сжал ладони в кулаки так сильно, что ногти впились в кожу, кипя от злобы, он хотел кинуться на этого наглеца. Но что бы это решило? Победить Григорий не мог даже в нечестном поединке. Стиснув зубы, он развернулся и ушёл. Вернувшись домой, он хотел напиться, но не стал.
Что толкнуло Григория выпить в этот Новый год, он не знал. Быть может, чёрт? В обед, не смотря на непрекращающуюся пургу, он пошёл в магазин. Удивлённая Верочка - девушка двадцати лет - протянула бутылку "перцовки" и отсчитала сдачу. Сколько раз она строила ему глазки, не смотря на то, что он старше её в два раза. Невысок и худощав, зато не пил - не то, что другие мужики! Всегда вежлив: поздоровается при встрече, поблагодарит за проданный товар и попрощается, выходя - интеллигент, одним словом.
- Григорий Иванович, - позвала Верочка, когда он был уже у выхода. Григорий обернулся. - Приходите ко мне - вдвоём всё-таки не так одиноко будет встречать Новый год. Я салатики накрошу, курочку в духовке зажарю...
- Не хорошо это, Верочка, к женатым приставать, - наставнически произнёс он. Верочка от обиды чуть не расплакалась, пухлые губки задрожали, в горле застрял ком.
- Я ничего такого не хотела... - едва сдерживая подкатившие слёзы, сказала она. Григорий ещё раз обернулся и посмотрел на неё. В его взгляде взгляде Верочка увидела серую, тягучую тоску. Григорий вышел; она хотела побежать за ним следом, но остановилась на пороге и лишь вздохнула, глядя на быстро удаляющуюся одинокую фигуру, окутанную пургой.
Григорий поднёс кружку ко рту - пришлось налить в неё, ведь рюмок-то дома больше не было - и в этот миг увидел светящиеся в полумраке глаза. Существо сидело, пригревшись, и довольно урчало. Маленький белый шарик размером не больше футбольного мяча, покрытый мягким длинным пухом и с четырьмя тонкими когтистыми лапками, лишёнными шерсти. "Глюк?" - мелькнуло в голове у Григория. Но ведь он ещё не выпил и капли!
- Ты кто? - спросил мужчина, поставив нетронутую кружку на стол.
- Белый Дух, - ответил шарообразный человеческим голосом, и в комнате ещё сильнее запахло мандаринами и конфетами.
Григорий закрыл глаза и ущипнул себя за коленку.
- Я могу исполнить любое твоё желание. - Мужчину обдало запахом свежесрубленной ёлки. Открыв глаза, он увидел, что существо сидит на столе и кидает посуду на пол.
- Как золотая рыбка, что ли? - дрожащим от волнения голосом спросил Григорий и хотел отодвинуться, но лишь сильнее влип в спинку дивана.
- Ты, что, мужик, сказок наслушался? - Дух засмеялся, оскалив острые зубищи. - Я реально могу исполнить всё, что бы ты не пожелал. - Шарообразный взял в лапу открытую бутылку. - Только желание должно быть одно. Так что, хорошо подумай.
Существо понюхало горлышко и, состроив кислую мину, кинуло бутылку вниз. Довольно улыбнувшись, оно кисточкой хвоста смахнуло с поверхности последние крошки и теперь важно ходило взад и вперёд. Григорий усердно щипал себя за коленку, но никак не мог проснуться.
- Я хочу, чтобы тебя не было, - наконец сказал мужчина. - Чтобы ничего этого не было. Хочу вернуться в прошлое на два года.
"А что - чем чёрт не шутит?" - мелькнуло в голове у Григория и он весь внутренне напрягся, ожидая, что скажет в ответ шарообразный.
- Будет сделано, - ответил тот, подпрыгнул на месте и кубарем покатился по полу. Он взял хвост в тощую лапку и щёлкнул им об камин. Реальность стала распадаться, как поднятый со стола пазл.
- А что тебе с этого? - спохватился Григорий, тщетно пытаясь ухватиться за растекающийся диван.
- В седьмой день седьмого года, - Дух улыбнулся, как чеширский кот, - я приду за тобой.
В его лапке появился кусок пергамента.
- Подпиши вот здесь, - сказал шарообразный. Григорий не успел ответить, как почувствовал лёгкий укол: кончик хвоста, оказавшийся острым, как жало, вонзился в его ладонь; Дух снова взял хвост в лапку и вручил его мужчине.
- Ах ты, обманщик! - воскликнул Григорий и, понуждаемый невиданной силой, вывел подпись.
Пол и стены закачались и стали плавиться, твёрдых вещей вообще не осталось. Григорий попытался встать, но упал и теперь, лёжа на диване, смотрел на потолок, который кружился и парил, отделившись от стен. Мужчина почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота и зажмурился, чтобы не смотреть.
- Опять одно и то же, - услышал он где-то далеко до боли знакомый голос. Это говорила Катька - его жена - она всегда запевала одну и ту же песню, стоило ему поднести рюмку ко рту. Она продолжала что-то говорить, без умолку трещать, как тот телевизор, и голос становился всё громче. Но Григорий не слушал. Он знал наизусть каждую фразу. Она была в том же халате, с собранными сзади волосами; от не пахло теми же духами, что и два года назад. "Ну и пройдоха же этот Дух! - подумал Григорий. - Вернул-таки в прошлое!" А Катька уставилась на него, как ошалелая, большими круглыми глазами. Она так и застыла, глядя, как муженёк выливает "огненную" в раковину.
Когда Григорий увидел его во второй раз, Белый Дух был каким-то серым. Наверное, потому что там, где мужчина его встретил, не было снега. Спустя два года Григорий на новогодние каникулы увёз семью "на воды" - благо семейный бюджет теперь позволял - дела стремительно пошли в гору, когда он бросил употреблять и перешёл работать в "Газпром".
Григорий и думать забыл о шарообразном, он вообще подозревал, что тот привиделся ему в горячечном бреду. Дух, не говоря ни слова, поднял вверх пергамент и тощим паучьим пальцем ткнул в красное пятно. На Григория пахнуло холодом и он поёжился; сердце усиленно застучало, выбивая барабанную дробь внутри грудной клетки.
- Вам помочь? - услышал он чей-то тихий, едва различимый голос. Затуманенным взглядом он увидел незнакомого парня лет двадцати.
- Нееет...- протянул Григорий и снова посмотрел в переулок, где за секунду до этого стоял шарообразный. Сейчас там никого не было.
- Пойдём отсюда, - писклявым голосом сказала пухлая деваха, которую Григорий сразу и не заметил, хотя стояла она рядом с парнем, вцепившись в его костлявую руку своими большими пальцами. - Очередной пьяница.
И они ушли. Мужчина ещё постоял, тупо уставившись в переулок.
Прошло ещё два года. Шарообразный больше не появлялся, и Григорий снова расслабился, позабыв об уговоре. В посёлке, как всегда в это время года, все улицы были укрыты белым ковром, вдоль дорог лежали пышные сугробы; трещал мороз, светило солнце - прямо, как в стихах Александра Сергеевича. "Мороз и солнце; день чудесный!" Григорий шёл, глядя под ноги, слушая хруст снега. "Ещё ты дремлешь, друг прелестный..." Он взошёл на ступеньки магазина и стал усиленно топать, чтобы сбить налипший к валенкам снег, а заодно и вспоминать, что Катенька попросила купить.
- А знаете, Григорий Иванович, - сказала Верочка, отсчитывая сдачу и протягивая пакет молока, - я ведь на заочное поступила. В город.
- А это правильно, - ответил Григорий. - И на кого же ты учишься?
- Учителем физкультуры хочу быть. - Важно ответила она. - Знаете, как надоело с утра до вечера торчать здесь! Мочи моей уже нету слушать неуклюжие комплименты этих пьяниц! Нормальные и не заходят. Они в городе все. Кроме Вас, конечно. - Поспешила добавить Верочка, и на её щеках появился румянец.
- Аня моя тоже в этом году поступает. С компьютерами что-то связано. - Он положил молоко в авоську. - В филиал Тюменского, что на набережной.
- Ага, знаю-знаю! Это, что, получается, она к вам приедет? - Верочка улыбнулась. - Давно хотела с ней познакомиться.
- Э, чудная ты, - сказал снисходительно Григорий. - Ты, что ж, не видела её? Каждый день мимо твоего магазина на остановку ходит. Мальчишка ещё с ней - Егорка, младшенький мой.
- Должно быть, запамятовала, - растерялась Верочка.
- Ну ничего, со всеми бывает, - Григорий направился к выходу. - Ну, давай, с наступающим тебя! - Он махнул рукой на прощание и вышел.
- Странная она какая-то, - прошептал он, спускаясь по ступенькам.
Проводив его взглядом, Верочка лишь пожала плечами и достала из-под прилавка планшет.
В седьмой день седьмого года - Григорий не раз вспоминал эти слова. Чем ближе становилась дата, тем яснее в его памяти всплывала невзначай брошенная фраза. С каждым разом он припоминал всё новые подробности: тон, громкость и темп речи, с которыми она была сказана; он снова и снова видел полумрак комнаты и едва различимые в дрожащем свете одинокой свечи окружающие предметы. Но отчётливей всего он помнил запах. Этот ненавистный запах мандарин и карамели.
В шестой день седьмого года Григорий сидел напротив камина на диване, забравшись на него с ногами и, обвив ноги руками, тупо уставился на пожираемые пламенем сухие поленья. Близилась полночь. В доме больше никого не было. "Они не должны этого видеть" - говорил он себе, покупая билеты до Волгограда. Но чего ЭТОГО, он не знал.
Григорий, как только остался один, перво-наперво избавился от ёлки, мандарин и конфет. Он достал из тайника в кладовке перешедшую по наследству от отца металлическую коробку.
- Надеюсь, ты поможешь мне, - сказал он, разворачивая промасленную тряпку, в которую был закутан дедов трофейный "Парабеллум" с горсткой патронов.
Пистолет лежал тут же, на диване и, когда Григорий уловил запах мандарин, сразу оказался в его руке. Шарообразный подкатился к камину и, улыбнувшись до ушей, обнажив острые зубы, щёлкнул хвостом - в тощей лапке появился кусок пергамента. Белый Дух, как тогда в переулке, ткнул пальцем в чуть потемневшую от времени подпись.
- Уговор есть уговор, - сказал он, обдав мужчину конфетным запахом.
Григорий сильнее сжал рукоятку пистолета, стараясь уменьшить дрожь в руках.
- Это не поможет, - улыбнулся шарообразный.
Мужчина направил на него дуло и пальнул. Грохот выстрела оглушил и, непривычный к стрельбе, Григорий зажмурился и закрыл ладонями уши.
- Я же говорил. - Шарообразный сидел на столе и старательно тёр мягкую белую шёрстку. Кровавое пятно - след от пули - стало уменьшаться, а после и совсем исчезло.
- Да что б тебя! - воскликнул Григорий и перевернул стол. Незваный визитёр кубарем покатился по полу, а он тем временем встал и, сжав обеими ладонями рукоятку "Парабеллума", прицелился. Он закричал. Грохнул выстрел, эхом прокатившийся по улице. Он кричал и стрелял и остановился лишь тогда, когда курок предательски щёлкнул, тихо, словно в предсмертный час. Григорий бросил пистолет и истерично засмеялся: дым рассеялся и явил его взору шарообразного - живёхонького.
- Сядь и успокойся, - произнёс тот, усаживаясь на камин, - в конце-концов, я дал тебе то, о чём ты и мечтать не мог...
Настойчивый стук в дверь оборвал его на полуслове.
- Григорий Иванович, откройте! - кричала Верочка. - С Вами всё в порядке? Мне показалось, что я слышала выстрелы. Григорий Иванович!
- Позови на помощь... - хотел крикнуть Григорий, но из его горла вырвался лишь приглушённый шёпот.
- Всё нормально, - ответил шарообразный его голосом. - Тебе показалось. Можешь идти домой.
Стук прекратился, и Григорий было подумал, что девушка ушла, а вместе с ней исчезла и последняя призрачная надежда.
- Григорий Иванович! - снова позвала Верочка. - Знаю, это не моё дело, но я давно хотела Вам сказать... Я с вашей Аней в сети общаюсь... - Она замолчала, даже через дверь было слышно, как дрожит её голос - то ли от волнения, то ли от холода. - Она уже восемь лет, как в Волгограде живёт....
- Я знаю, Вера, - снова ответил за Григория Дух.
- Ладно, Григорий Иванович, - сказала девушка, - пойду я, наверное.
- Нееет... - Григорий сделал последнюю отчаянную попытку. Но его рот слипся.
"Похоже, это безнадёжно, - подумала Верочка, спускаясь с крыльца. - Врачей вызвать, что ли? Ладно, домой, домой - холодно! Из дома позвоню".
- Как так, восемь лет? - прокашлявшись, спросил Григорий, снова обретя голос.
- Так... - Белый Дух развёл своими тощими лапками.
- Ах ты, обманщик! - Григорий кинулся на шарообразного, но тот резво откатился, и он упал.
- Ничего я тебя не обманывал, - Дух выглянул из-за камина. - Ты хотел быть со своей семьёй - и ты провёл с ними шесть лет. По-моему, я выполнил твоё желание.
- Так я думал, ты в прошлое меня вернёшь?
- Я так не могу. Знал я когда-то одного чёрта - Темпуса - Духа Времени, - вот он мог вернуть. А я - нет.
- Так, значит, всё это было иллюзией, - Григорий сел и обхватил голову ладонями. - А я, как дурак, повёлся... Это, что, получается, и "Газпрома" не было?
- Всё остальное было. Ну, правда... - Белый развёл руками-лапами, - работаешь ты не начальником, а всего лишь приборы обслуживаешь.
- А как же мы тогда на курорт ездели? - спросил Григорий поникшим голосом.
- Один ты ездил, - спокойно ответил Дух. - Друзей, чтобы прям близких, у тебя никогда не было, а в последнии годы ты даже никуда, кроме дома и работы не ходил. Получается, что после своей воображаемой семьи ты больше всего общался с этой симпатичной продавщицей.
Снова раздался стук в дверь.
- Ладно, пора уже. - Дух слез с камина.
- Один вопрос можно? - Григорий оторвал взгляд от давно некрашенного пола.
- Давай, да побыстрее, - ответил шарообразный.
- Почему я? - в голосе Григория больше не было надежды.
- Я хотел тебя спасти. - Дух пожал плечами. - Чисто, из альтруизма.
- От чего? Может, я бы ещё всё наладил!..
- Спился бы ты, Гриша. Спился. Я видел твоё будущее.
Григорий поднял взгляд и больше уже не опускал его. Он смотрел на шарообразного и сам ловил себя на том, что больше ни чему не удивляется. А Дух с каждым мгновением преображался и всё больше становился похожим на него.
Стук повторился.
- Кто там? - спросил Дух голосом Григория.
- Откройте, полиция! - ответили за дверью.
- Одну минуточку, - Дух-Григорий подошел к мужчине. Теперь он был похож на Григория, как отражение в зеркале. - Теперь я - это ты, а ты - это я. Я дарю тебе бессмертие, а взамен забираю твою жизнь. Когда тебе надоест творить чудеса и исполнять желания людей, найди заблудшую душу. Остальное - тебе известно. Прощай, Белый Дух.
В последний раз он щёлкнул хвостом о камин, и хвост исчез; ещё секунду Григорий мог его видеть, пока не погрузился в светящийся непрекращающийся поток, который понёс его прочь.
Дух-Григорий открыл дверь: на пороге стояла Верочка, а рядом - два бравурных полицейских, с табельными "ПМ"в руках и шапками-ушанками на головах.
- Григорий Иванович, не сердись, - взволнованно прощебетала Верочка, - это я их вызвала...
- Гражданочка Еремеева сообщила, что слышала подозрительные звуки, - сказал один из служивых.
- Вроде выстрелы... - добавил второй.
"Твидл-Дам и Твидл-Ди" - подумал Дух-Григорий и жестом пригласил войти.
- Петарды, гадство, бракованные попались, - произнёс он, - сами посмотрите, что наделали.
- Как тут мандаринами пахнет, - сказал один из полицейских, снимая шапку.