Мама, за что ты меня бросила? Почему отказалась от меня? Чем я был тебе не люб? Ты навсегда заложила в меня программу самоуничтожения. Тебе было всё равно на мои голубые глаза, смотрящие с надеждой. Ты даже не захотела моей любви. А я ведь дал бы её тебе, неограниченно много. Не прося ничего взамен. Но ты выбрала одиночество, тоску, рану на душе. Интересно, ты вспоминаешь меня? Думаешь ли тихими ночами обо мне? Представляешь нас вместе, сейчас и через много лет?
Я представляю. Я думаю, как мы вместе по жизни полные любви, радостей, планов. Я представляю твои глаза, горящие огнём, при виде моего счастливого лица. Я слышу стук твоего сердца, как ни странно, в унисон своему. Вижу твои шёлковые волосы, нежно спадающие на плечи, и развивающиеся на ветру, попадая, при этом тебе на лицо, пряча их как за паранджой. А твой смех мне рисуется очень отчётливо, громкий, разливистый, заставляющий улыбнуться любого, даже в самые печальные моменты, подбадривающий меня, отвлекающий от дурных мыслей. Характер же у тебя я уверен не ровный. Ты можешь взорваться в любую минуту, наговорить всё, чего даже не думаешь - главное сказать. Можешь развеселиться даже от малейшего пустяка. Например от того что я слишком серьёзно читаю "Наша Таня громко плачет", переживая за неё и страдая. Однажды ты, видя, как собака ловит тарелку, смеялась целый день. Я думаю, что у нас было бы две собаки, и кошка. Кошка была бы очень пушистая, игривая. Ты могла бы придумать ей смешное имя, например Брунгильда, или типа того. Собак мы выгуливали бы вместе. Летом ходили бы с ними на речку купаться, играть в мяч. Зимой бегали с ними, пытаясь уберечься от холода, играли в снежки, лепили барьеры, для тренировок. Мы были бы очень счастливы. Пытались бы уберечь себя от душевных ран, заслоняя друг друга покрывалом любви.
Ты знаешь, я сильно скучаю. Я могу простить тебе это предательство, забыть все свои обиды, но только если ты, хоть немного, любишь меня. Если стремишься исправить, повернуть время вспять. Не думай, что я злюсь, что проклинаю тебя. Да это бывает, когда мне плохо, когда я нахожусь в пустоте, в невесомости, в разрывающей тоске. Но проходит мгновенно. Я не могу, не имею права злиться на свою маму. Я должен её понять, она лучше меня знает жизнь.
Интересно, а как ты представляешь меня? Рисуешь ли ты мой образ в своём сознании? Может, ты боишься, даже думать, от страха, что я ненавижу тебя. А может, считаешь, что без тебя, я гораздо полнее воплотил в себе человеческие чувства, сильнее полюбил жизнь, обрёл крепкую волю и чувство достоинства. Жаль, но я не узнаю. Я больше никогда не посмотрю в твои глаза, не услышу твой голос, не почувствую аромат твоих духов, не ощущу ладонь на своей щеке, не окажусь в твоих сильных, но нежных объятиях. Я навсегда обречён на поиски твоего образа, на поиски тебя. Я в любой женщине пытаюсь разглядеть знакомые черты. Пытаюсь понять ты ли передо мной. Мечусь, как в бреду, как в лесу, между одинаковыми деревьями пытаясь отыскать то единственно нужное. Как слепой, на ощупь, двигаюсь к своей цели. Навсегда в моём сердце останется пустота. Её никто не заполнит, никто не сможет заменить тебя в нём. От этой пустоты, так холодно. Так тоскливо, быть не с тобой.
Мама. Я никому никогда не скажу, этого слова. Оно отсутствует в моём лексиконе. Его нет вообще. Но есть слова одиночество и потеря, тоска и ненужность, неуверенность и недоверие, неполноценность и непонимание, сирота. Это всё висит над моей головой большой серой тучей, заслоняя солнечный луч, не давая ему пробиться. Только порой, я вижу небольшое просветление, когда в мечтах иду с тобой за руку. Слышу, как ты ласково называешь меня по имени.
Дорогая мама, как жаль, что тебя нет, что всё сложилось именно так, для нас с тобой. Я уверен, тебе так же плохо, как и мне. Ты так же скучаешь, как и я. Жаль, что есть я и ты, но нет, мы. Жаль, но судьба распорядилась именно так. Только так, я и ты, будем существовать дальнейшую жизнь. Я навсегда останусь ребёнком, которого бросила мать. Ты навсегда останешься матерью, бросившей своего ребёнка. Чья роль сложнее, невозможно сказать, но играть придётся до конца. А единственный критик, даст нам оценку в конце пьесы. Для каждого из нас его рецензия окажется решающей.