Радуга Рада Олеговна : другие произведения.

Вкус твоей крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мы привыкли жить за ширмой, смотреть на мир сквозь очки, пусть не розовые, но одного цвета. Но сегодня ширма откроется, и вы увидите мир обнаженным, узнаете то, мимо чего проходили, от чего отворачивались, во что не хотели верить. Эмо, готы, сектанты... Вампиры... И кровь, много крови. И много боли. И любовь. Та, которая из двух чаш весов, на одной из которых жизнь любимого, а на другой - весь мир, выбирает жизнь любимого. Она приносит мир в жертву, вытягивая тем самым его из пропасти. Это - не красивая сказка, выдуманная писателями. Это - реальность, горьковатая, словно неподслащенная микстура. Это - настоящая жизнь.
  
  Оглавление
  
  Глава 1. Первое задание_________________________________ 3
  Глава 2. Пророческий сон _______________________________ 15
  Глава 3. О добром вампире замолвите словечко _____________ 31
  Глава 4. Лита __________________________________________ 53
  Глава 5. Интервью _____________________________________ 69
  Глава 6. Эмо __________________________________________ 93
  Глава 7. Средневековье _________________________________ 115
  Глава 8. Замок вампира _________________________________ 135
  Глава 9. Готика ________________________________________ 153
  Глава 10. Одинокий вампир_____ _________________________ 181
  Глава 11. Только не умирай... ____________________________ 191
  Глава 12. Предсказание _________________________________ 209
  Глава 13. Крест на кургане ______________________________ 225
  Глава 14. Одна капля крови... ____________________________ 233
  Глава 15. Тьма _________________________________________ 247
  Глава 16. Выбор ________________________________________263
  Глава 17. Я не могла иначе _______________________________281
  Глава 18. Последняя песня _______________________________297
  Глава 19. До смерти нужно дожить... ______________________319
  Глава 20. Приговор _____________________________________341
  Глава 21. Шесть с половиной вампиров ____________________359
  
   Глава 1. Первое задание
  
  - Хозяева! Эй, хозяева! Извините, конечно...
  Высокая стройная фигура, склонившаяся над капотом джипа, медленно выпрямилась. Красивый мальчик! Черные непослушные волосы где торчали соответственно только своему собственному желанию, где прилипли к влажной от пота коже. Голубые глаза уставились на меня пристально, мне всегда нравилось сочетание тёмных волос и светлых глаз. Я скользнула взглядом по мускулистым рукам и угадывающимся под майкой маскировочной расцветки рельефным мышцам, по длинным, обтянутым фирмовыми джинсами, ногам и снова вернулась к лицу. Он приподнял вопросительно бровь. Красиво очерченные губы приоткрылись в кривой усмешке, обнажив длинные, как у волкодава, клыки, окрашенные на концах рубиновой кровью. С правого медленно стекала капелька тёмно-алой жидкости, черноволосый ловко подхватил её языком и облизнулся.
  Я опустила глаза на капот. Там распласталась модельной внешности блондинка с рваной раной на шее. По белой коже растекались струйки крови, окрашивая растюнингованный джип новыми красками.
  Что делать? Я оглянулась на ворота, за которыми меня поджидала поцарапанная вишнёвая "Самара". Мне б только до машины добраться... Поздно! Путь к отступлению отсекало две тёмные фигуры: ошеломляющей внешности молодой мужчина и высокая красивая девушка. Одеты современно, даже модно, словно сошли со страниц глянцевого журнала. И только застывшие пронзительные глаза, казалось, пропекали кожу. Да не знающие стоматолога длинные клыки поблёскивали в лучах заходящего солнца. Я снова посмотрела на первого, он понимающе покачивал головой. Из-за джипа показалась ещё одна выразительная пара, обтирая ладонями окровавленные рты.
  В голове моей промелькнуло всё, что я когда-либо читала о вампирах. Должны бояться солнечных лучей, но светило на закате, видимо, им уже не страшно. Можно убить осиновым колом, да где ж его взять? Был бы хоть карандаш в руках, я попыталась бы попасть тому, кто осмелится первым напасть, в глаз, и, воспользовавшись сумятицей, рванула б машине. Но у меня не было с собой даже осиновых спичек. У меня вообще ничего с собой нет! В кармане только мобильник. Я потянулась рукой к карману, но черноволосый отрицательно покачал головой, словно говоря "Не советую!" Да, расстегнуть молнию, вытащить телефон и набрать номер... ну, хотя бы полиции, они мне явно не позволят. Да и не думаю я, что в этой глуши можно обнаружить участкового.
  Вампиры медленно сужали кольцо, отрезая меня от мира, от света, от свободы...
  
   * * *
  Я - Карина Гранина, журналистка. Вообще-то, пока еще не журналистка, несмотря на то, что визитные карточки с указанием профессии и контактного телефона я уже ношу в своей сумочке. На всякий случай. Все же более приятно представиться журналисткой, работающей в известном издании, чем только что окончившей факультет журналистики в ДГУ, уже не студенткой и... ещё никем. Некоторые мои сокурсники ещё на студенческой скамье устроились в престижные издательства, хотя более чем уверена, что их туда устроили по блату или за деньги предки. А у меня до окончания вуза как-то с работой не получилось. На практике я, конечно, бывала в разных местах, но они все оказывались полностью укомплектованными и лишний журналист им был совершенно не нужен. Что, не в обиду будет сказано, не помешало сразу же после окончания учебы моей бывшей подруге устроиться в одно такое место. И кто-то будет утверждать, что это заслуга её, а не вездесущих родителей?
  После универа нашей группе предложили всего два вакантных места. В глухих дальних сёлах в местной прессе. Описывать истории из жизни пьяного тракториста, пропахавшего в канун праздника асфальт перед сельсоветом или исследовать проблемы разной скорости роста редиски у бабки Фёклы и на поле у соседа-фермера. Нет, извольте, мы всей группой от такой перспективы дружно отказались, в результате получили свободные дипломы и разошлись по стране искать "свой хлеб". Я, естественно, решила попытать счастье в одном из самых популярных изданий в столице, и со всеми своими рекомендациями и дипломами завалилась в офис редакции одного из самых популярных киевских изданий - журнала "Три С: скандалы, сенсации, секретные материалы". Не буду описывать короткую, но кровавую схватку с охранником и секретарями, главное, я прорвалась и сидела в большом мягком кресле в кабинете начальника по кадрам, почти утонув в мягкой чёрной коже. Хотя никто меня присесть и не приглашал, я демонстративно развалилась и закинула ногу за ногу, пытаясь подчеркнуть свою значимость и скрыть отчаянно колотивший по венам почти панический страх. По кабинету нервно выхаживал начинающий лысеть мужчина с круглым выпирающим пузиком, раздумывая, как же меня побыстрее отсюда выставить. Наконец он остановился передо мной и закатил к небу глаза:
  - И вы наивно полагаете, что нам требуются вот такие юные неопытные кадры в наш устоявшийся сплоченный коллектив?
  - Я полагаю, Иван Федорович, что вам просто необходимо вливание свежей крови с новыми идеями, самыми свежими познаниями и огромным энтузиазмом!
  - Дорогое дитя...
  - Карина Львовна, - поправила я его.
  - Дорогая Карина Львовна, у нас на данный момент нет ни единой вакансии.
  - Я согласна начать со временной работы, - подскочила я. - Ведь кто-нибудь у вас уходит в декрет или в отпуск? Точно, сейчас сезон летних отпусков! Я смогла бы подменять сотрудников по очереди...
  - Наши сотрудники не уходят в отпуск, если есть работа. А если уходят, то возвращаются из него по первому сигналу.
  - Но это неправильно!
  - Так уж сложилось, и, следовательно, новые работники нам не нужны!
  - Нет, ну вы же должны брать молодёжь, окончившую вузы, на стажировку?
  - Мы - организация частная, и мы никому и ничего не должны!
  - Но это неправильно!
  - Тем более, неопытные новички нам не нужны!
  - Новички тоже должны где-то начинать! Где же взять эти пресловутые три года стажа, если все хотят получить специалиста только с опытом работы? Замкнутый круг получается!
  - Идите, поработайте годика три в какой-нибудь районной газетке...
  - Спасибочки! Губить в глуши свою молодость, свои лучшие годы, свой талант, гасить огонь, который горит сейчас внутри! Да через три года невостребованные способности отомрут, как атавистический орган!
  - Это ничего не изменит в моём ответе!
   - Ах, вот как! А, может, я талантливей половины ваших штатных корреспондентов! А вы отказываетесь от такого шанса!
  - Разговор окончен, уважаемая Карина Львовна! - хлопнул папкой лысый дядька. - Попрошу освободить кабинет, у меня много работы.
  - Какой работы? Вы - специалист по кадрам, а кадры вам не нужны, значит, и работы у вас никакой нет! - не на шутку разошлась я, подскочив с кресла.
   - Какая умная! Кстати, у нас есть вакансии электрика и корректора. Не хотите ли себя попробовать на этом поприще?
  - А ещё чего-нибудь? - надулась недовольно я.
  - Менеджер по половым тряпкам!
  Я обиделась.
  - Ваша газета любит скандалы? Я это живо могу устроить, рассказав на весь мир о такте начальника по кадрам.
  Я снова плюхнулась в кресло, показывая, что уходить не собираюсь.
  Иван Федорович устало вздохнул.
  - Наша газета ещё больше любит сенсации. Вот отыщите какую-нибудь сенсацию, может, тогда мы и поговорим.
  Сенсацию? Я задумалась. Где ж её взять, сенсацию?
  - А пока, милочка, прошу освободить кабинет...
  - Не уйду!..
  В это время зазвонил телефон. Начальник поднял трубку, откровенно радуясь, что получил передышку от разговора с наглой посетительницей.
  А я, вообще-то, не наглая. Если меня из себя не выводить. Просто я пришла с твёрдым намерением начать свою трудовую деятельность именно отсюда. Нельзя, чтобы первый опыт по устройству на работу окончился неудачей. Тогда у человека может сформироваться комплекс, и он дальше по жизни будет идти, заранее настроившись на провал. Меня должны здесь принять любой ценой!
  Я невольно вслушалась в телефонный разговор.
  - Не смог дозвониться в отдел новостей? Ладно, я передам. Где это? Ага, понятненько. Сам-то как думаешь, Петрович, есть хоть какое-то основание для сенсации? Я тоже думаю, что нет. Но источник слухов надо бы проверить, опытный журналист смог бы раздуть что-нибудь пусть даже из минимума информации. Только не знаю, сочтёт ли нужным Главный посылать сотрудника в такую даль за непроверенными данными. В общем, моё дело передать, а там пусть как хотят. Ты когда возвращаешься, Петрович?
  Пока собеседник что-то рассказывал Ивану Федоровичу, тот задумчиво смотрел на меня, словно решая про себя какую-то проблему. Потом вдруг перебил своего друга или сотрудника:
  - Петрович, а ну-ка повтори ещё разок, что говорят от ЭТОМ? - и нажал кнопку громкоговорителя.
  Я вздрогнула от прорвавшего тишину голоса.
  - Говорят, весь посёлок мёртвый стоит, всех уничтожили вампиры. В леса никто не потыкается. Из соседних деревень люди стали пропадать, жители в панике, выезжают, кто куда может.
  - Слыхала? - кивнул Иван Федорович. - Ясно, что всё - утка. Но какой-то источник у этих слухов должен быть. Поедешь?
  - Я?!
  - Ну не я же. У меня и здесь работы хватает. Отбиваться от таких кадров...
  Я чуть не бросилась ему на шею.
  - Так вы меня берёте?!
  - Еще нет, но если ты добудешь что-нибудь стоящее и быстрее других изданий-конкурентов, то вполне возможно...
  - Ура-а-а! А куда это?
  Иван Федорович бегло попрощался с невидимым Петровичем, черкнул несколько строк и ткнул мне в руку бумажку:
  - Это в России, город, посёлок... Информация конфиденциальная. Никто не должен знать, куда ты отправляешься, а то здесь все так и стараются друг у друга сенсацию из-под носа вырвать. До этой станции поедешь поездом, - ткнул он пальцем в листочек, дальше - автобусом. А здесь, в городе N, возьмёшь машину напрокат, там ещё километров 160 добираться. В общем, захочешь - разберёшься. Что узнаешь - звони по этому номеру, - и он быстро начеркал на листке рядом с названиями ряд цифр.
  - Спасибо, Иван Федорович! Век не забуду!
  - Погоди благодарить, сама понимаешь, сенсация дутая. Мы ж с тобой взрослые люди, знаем, что вампиров не бывает. Но и дыма без огня не бывает. Попробуй раскопать хоть что-нибудь, пара фактов, пара имён для достоверности, фотография, на которой что-то есть, но что - не понять, а там досочиняй сама. Ты ж говорила, тебя учить не надо, талантливая молодёжь. Ну, давай, мотай.
  - А... маны-маны? - я сделала знак рукой, напоминая о деньгах на проезд.
  - За свой счет, - покачал головой начальник. - Ты пока на работу не оформлена.
  Мне это не понравилось.
  - Хотя... проездные билеты, квитанции сохраняй. Если результат будет положительный и на работу я тебя приму, то всё оплатится.
  - Ладно, - кивнула я. - Вот увидите, всё получится!
  - Успеха! - облегчённо улыбнулся мне на прощанье начальник, стерев тыльной стороной ладони пот со лба, отделался.
  
   * * *
  
  Вот так я и оказалась в городе N. На автостанции убедилась окончательно, что автобусы в такую глушь не ездят, только дважды в неделю в десяти километрах от нужного мне селения проходит транзитом "Икарус", то есть, надеяться на общественный транспорт нечего. Что ж, может, это и к лучшему, на своих колёсах всегда удобней. И я, недолго думая, взяла напрокат поцарапанную вишнёвую "Самару", которая повизгивала и поскрипывала, но ехала. На заправке попробовала незаметно порасспрашивать население на предмет таинственных случаев в округе, ничего не узнала, к огромному разочарованию, и отправилась к указанному в бумажке селению в указанном местными направлении. Проезжая мимо киоска, купила карту местности, а то дальше, может, и дорогу спросить не у кого будет, несколько булочек, слишком шиковать не приходилось, я и так все свои запасы выгребла на эту поездку. Хоть бы она оказалась удачной!
  Несколько деревень я проехала, не заезжая в них. Не терпелось поскорее самой добраться до места и разобраться, что здесь и почём. Дорога проходила лесом, который нельзя было назвать непроходимым и диким. То и дело встречались просеки с не везде убранными спиленными деревьями. Электрические столбы мешали восприятию, доказывая, что цивилизация докатилась и сюда, хотя мне представлялось, когда я ехала поездом, заброшенное селение, полностью отрезанное от современного мира. И вообще, несмотря на скептицизм товарища по кадрам из "Три С", я искренне надеялась, что вампиры существуют. Да я всегда верила в чудеса, во всякие там НЛО, снежных мужиков, Несси, оборотней и далее по списку. Иначе, наверное, выбрала бы другую профессию. Именно работа журналиста помогала не просто читать о нереальном, а самой оказываться в гуще событий, на вершине волны, в эпицентре очевидного невероятного. Такая жизнь манила и казалась верхом мечтаний. А эти вампиры мне вообще были жизненно необходимы, от того, обнаружу ли я сенсацию в этом захолустном посёлке, сейчас зависела моя судьба. Они были моим пропуском в мир журналистики, моим билетом на праздник жизни.
  А об опасности я даже и не задумывалась. Профессиональный червячок грыз изнутри, начисто убивая чувство самосохранения.
  Да и не могут это быть настоящие вампиры... А вот это уже против детской доверчивости начинал выступать студенческий нигилизм, которым слегка заразилась и я. Может, сумасшедший какой, возомнивший себя восставшим Дракулой. А может, чупакабра. В неё как-то более верится. Вполне реальное кровососущее существо. Или же слишком расплодились летучие мыши, вот и пугают местное население. Будем разбираться.
  Только вот сон, приснившийся накануне, не давал покоя. Как сейчас вижу яркий от оранжевого пламени на боку джип, блондинку в крови, медленно поднимающегося вампира с голубыми глазами. Бр-р-р! Никогда ничего подобного не снилось. Видимо, моё подсознание заглянуло в будущее и определило, что мне предстоит первое журналистское задание, связанное с вампирами, вот и выдало такую реалистичную картинку. Да-а, загадки подсознания - ещё одна многообещающая тема. Но сейчас нужно сосредоточиться на главном.
  Солнце уже катилось к вечеру, а дорога всё не кончалась. Даже учитывая способности старенькой "Самары" и сложности дороги уже, казалось, пора бы добраться до места. Что ж такое? Не могла заблудиться? Проехать мимо? Да нет, в последнем проеханном мной населённом пункте говорили, что этой дорогой не позже чем через три часа доберусь. Да и миновать посёлок не могу, за ним дороги нет, это, так сказать, "станция конечная". Значит, просто не доехала. В крайнем случае, я всегда смогу переночевать в машине, но очень хочется поскорее попасть в "эпицентр". И лес, и дорога вдруг показались тёмными, сумрачными, деревья словно глядели с укоризной, мол, чего ты здесь не видела, незваная странница? Поворачивала бы домой. Скользкий страх влажной паутиной облепил вдруг сердце, и захотелось нажать на тормоза резко, изо всех сил, развернуть "Самару" и мчаться, мчаться назад, к людям, выжимая все лошадиные силы из старенькой машины.
  Стоп - сказала я себе. Не паникуй. Никакой причины нет. Тоже ещё, журналистка называется. У журналиста должен быть критический разум и холодное сердце. Прямо, чуть посерело, тебе уже страхи всякие чудятся. Выпустила наружу тринадцатилетнюю наивную девчонку. Фу, стыдно! А ну-ка, прекратить! Всё нормально. Обычная дорога. Обычный лес. Скоро доберусь до людей, куда они денутся...
  Селение вынырнуло неожиданно, словно выплыло из-за деревьев, и я невольно притормозила. Тихо, непривычно тихо для нас, жителей больших городов. И даже для сельских жителей как-то неестественно тихо. Ни лая собак, ни крика петухов. Впрочем, кто сказал, что они должны лаять и кукарекать без перерыва на обед? Точнее, на ужин. Я тихо подкатила к первому дому, который стоял чуть поодаль от остальных построек, и остановилась. За высоким дощатым забором виднелся современный "крутой" джип. Вот тебе и дикие обитатели леса. Вот тебе и вампиры на узкой дорожке. Я вздохнула. Сенсацией здесь, кажется, и не пахнет. Ну что ж, я должна пройти до конца эту дорогу, порасспрашивать, позаписывать хоть старые байки. И я посигналила несколько раз, пусть ворота открывают, гости приехали!
  Никто не отозвался, пришлось выйти из машины самой. Тяжелые ворота были чуть приоткрыты, что позволило мне проскользнуть между створками. Я с любопытством огляделась. Добротный дом, только деревянный, старой постройки, но большой, с широкими окнами, занавешенными белыми занавесками в крупный розовый горох, резные ставни, флюгер-петух на крыше, около самой трубы. Постройки, куча дров. И полным контрастом со всем этим - шикарный синий джип с красными языками огня по бокам, над капотом которого склонился мужчина.
  - Хозяева! Эй, хозяева! Извините, конечно...
  Стройная высокая фигура медленно выпрямилась. Черные непослушные волосы прилипли к потному лбу, голубые глаза пронзительно вглядывались в меня, из красиво очерченного рта торчали окровавленные клыки... А я и не знала, что вампиры бывают голубоглазые...
  Я с трудом оторвала взгляд от этих магнитов-глаз и перевела его на капот джипа, где распласталась тоненькая девушка. Гладкие длинные волосы, разметавшиеся по рисунку пантеры, были платиновыми. Крашенная - не к месту мелькнула в голове мысль. Взгляд медленно опустился на её изящную шею, щедро усыпанную кровавыми каплями. Девушка шевельнулась и тихо протестующе застонала.
  Мои губы дрогнули. Я беспомощно обернулась к воротам, надеясь, что путь для отступления ещё не отрезан и можно успеть добежать до машины.
  Поздно. У ворот стояла парочка, словно сошедшая с обложки модного журнала. Он и она, высокие, стройные, безумно красивые... Только глаза, тёмные, будто южная ночь, безжалостно пригвоздили меня к месту.
   Я громко сглотнула слюну, наверное, так громко, что услышали даже они, и на прекрасных лицах промелькнуло подобие улыбок.
  Услышав шорох, я рывком повернулась к джипу. Из-за него медленно, словно хищники перед прыжком, поднимались ещё двое...
  Я судорожно втянула в себя воздух. Коленки предательски задрожали, а в груди забился колючий холодный комочек. Мой недавний сон начинал сбываться, причём, со стопроцентной точностью...
  Глава 2. Пророческий сон
  
  Мой сон. Мой странный пророческий сон...
  У меня даже мысли все остальные из головы вылетели. Нереальная ситуация, вернувшая меня в ночной кошмар, полностью заблокировала мой компьютер. Я даже не делала попытки бежать. Да и зачем? Я - одна, не считая растерзанной блондинки на капоте. Их - пятеро, опасных, хищных, впившихся в моё бедное тело не зубами, пока только цепким безумным взглядом. Мне никуда от них не деться. Но этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Вампиров не бывает!!! Возможно, я снова сплю? Заснула за рулём машины? Нереальность...
  - Ты кто? - неожиданно раздавшийся голос в застывшей молочной тишине показался мне громом с ясного неба.
  Говорил голубоглазый. Я снова обернулась к нему, задержав взгляд на резко очерченных губах, на которых застыла размазанным пятном кровь. Я глаз оторвать не могла от этих безумно сладких и страшных губ. Они оставались чуть приоткрытыми, словно хотели ещё что-то сказать. Голубоглазый слегка качнул головой, призывая к ответу, так разговаривают с маленькими детьми либо со слабоумными, наверное, я сейчас более всего походила на второй вариант, и повторил медленно:
  - Ты... кто?
  - Она, наверное, немая, - раздался женский голос сзади.
  Я дернулась, оборачиваясь. Сладкая парочка приблизилась и стояла уже в двух шагах от меня, с любопытством разглядывая забредшую на их территорию незваную "зверушку". Высокие и стройные, смотрели они сверху вниз, потому как мои метр шестьдесят четыре впечатления не производили.
  - Из местных, - добавила девушка.
  - Не похожа она на местных, - возразил её спутник, ласково пожимая ладошку девушки. - Одета в "фирму", да и личико интеллигентное.
  Девушка хмыкнула.
  - Не местная, это ясно, - произнёс приятный баритон. Это вступил в разговор третий из "вампиров". - Во-он, за забором машинка стоит. Так ты нам расскажешь, что здесь делаешь? - обратился ко мне, участливо склоняя голову.
  - У-у-у, м-м-м... - попыталась я что-то произнести, но совершенно безрезультатно.
  - Точно, немая, - согласилась вторая девушка.
  - Нужно ей помочь, - вздохнув, сказал голубоглазый, - она, наверное, заблудилась.
  - Себе сначала помоги! - раздался резкий недовольный голос, и я с ужасом уставилась на поднимающуюся с капота "растерзанную" блондинку. Она нырнула узкой ладошкой в карман джинсов и протянула голубоглазому бумажную салфетку: - Помаду вытри...
  "Вампир" хохотнул коротко и начал вытирать губы.
  - Ой, да не там! - блондинка вырвала салфетку и сама тщательно вытерла с его рта то, что я приняла за кровь.
  Я изумлённо перевела глаза на её тонкую шею. Ожерелье из ярко красных бусин слегка подрагивало при движении. Я с ужасом оглянулась. Меня окружали нормальные ребята, участливо разглядывая. Наверное, я, и правда, начинаю сходить с ума. Или это так подействовало на меня совпадение сна и неожиданного задания? Бусы принять за капли крови? Помаду на губах... Вампир пьёт кровь невинной жертвы на капоте джипа! А они просто целовались. Просто целовались! Нет, это немыслимо! Но всё казалось таким реальным, точно, как в моём сне...
  - Кх-кх... - прокашлялась я, пытаясь вернуть пропавший от страха голос. - Извините, ребята, я, наверное, не вовремя... Простите, что... вторглась... Помешала вам...
  - Не немая, - искренне удивилась девушка, которая недавно выдвинула это предположение.
  - Да ладно, - махнул рукой голубоглазый и улыбнулся. - Ничего ты не помешала. Хорошо, хоть не немая, а то мы уже испугались, не знали, что с тобой и делать. Рассказывай, кто такая, и что тебя привело именно сюда.
  - Я-а-а... Меня зовут Карина. Карина Гранина. Я - журналистка.
  Я без зазрения совести присвоила себе профессию папарацци, пытаясь объяснить причину своего нахождения в этакой глуши.
  - Ну да? - недоверчиво переспросила блондинка.
  Я смутилась.
  - Ну... Начинающая. Это моё первое задание, и, честно говоря, от него зависит моя будущая карьера.
  - И какое же такое задание привело тебя, Карина, в эти пустынные места? - спросила высокая темноволосая девушка, продолжающая обмениваться со своим другом многозначительными пожатиями ладони.
  - Э-э-э... - а, впрочем, чего я стесняюсь? Уже назвалась журналисткой, следовательно, должна выполнять порученное мне задание и расспрашивать всех, кто может хоть что-нибудь знать. - В общем, в редакции стало известно, что в этом районе свирепствуют вампиры! Вот меня и послали разобраться, откуда такие слухи.
  - Вампиры? Свирепствуют? - хмыкнула снова блондинка. - А ты сама в это веришь?
  - Да нет, конечно, - пожала плечами я. - Но с чего-то слух пошел? Может, удастся накопать хоть чуть-чуть материала для статьи. Вы ничего не знаете?
  - Не удастся ничего накопать, - отрезала блондинка, хмурясь. Ей, явно, я не нравилась. Наверное, тем, что помешала их с голубоглазым любовным "играм". - Езжай лучше домой, пока не поздно!
  - Уже поздно, - неожиданно стал на мою защиту голубоглазый. - В смысле, темно уже. Куда девушка поедет? А вдруг, в действительности, нападут на неё ночью вампиры?
  - Угу, решат, что машина - это консервная банка, насядут на неё, пробьют своими острыми когтями тонкую металлическую обшивку, выковыряют орущие и упирающиеся консервы, высосут сладкую молодую кровушку, и... И останется к утру около искорёженного авто хладный обескровленный труп, - весело продолжила темноволосая.
  Все, кроме блондинки, расхохотались.
  - А может, здесь вкусненькой журналисточке ещё опасней будет, - зловещим тоном проговорила она. - Может, мы сами - злобные ночные твари, которые только и ждут подходящего момента, чтобы впиться в нежную шейку? А? Ты ведь сначала так и подумала, Карина, правда? Ты ж онемела, когда нас увидела! Ты сердцем всё почувствовала!..
  - Хватит девушку пугать, - укоризненно покачал головой голубоглазый красавчик. - А то она уже и так побледнела, словно из неё всю кровь выпили. В общем, так, Карина. Мы и сами приезжие, отдыхаем здесь компанией. На ночь глядя никуда тебя не отпустим, переночуешь в доме, места там хватит. А, если боишься нас, можешь в машине, как хочешь. А с утра тебе, действительно, лучше отправляться домой. Правда, поверь моему слову, тебе здесь ловить нечего. Селуха как селуха.
  Я хотела было возразить, что никуда не уеду, пока материал для статьи не раздобуду, но передумала. Устала так сегодня, что хочу только спать. Правда, кто его знает, как усну после пережитого ужаса. Фантазерка - выругала я себя. Недаром говорят: у страха глаза велики. Но, как бы там ни было, мне сейчас просто необходимо отдохнуть. И, естественно, отдыхать лучше в доме в окружении тёплой компании (пусть даже и не очень тёплой, пусть даже блондинка и глядит на меня, как на личного врага), чем в машине, в непосредственной близости к лесу, который в сумерках показался вдруг недобрым и опасным. Вот отдохну, а завтра серьёзно делом займусь. Ну и что, что эти ребята ничего не слышали. Они ведь, как сказали, тоже не местные, а я пройдусь по посёлку, буду присматриваться, расспрашивать, может, что и раскопаю. И я, с радостью, согласилась.
  - Ой, ребята, вы такие добрые! Спасибо большое, я, разумеется, принимаю ваше предложение!
  Блондинка сделала круглые глаза и выразительно вздохнула:
  - А по мне...
  Но третья девушка, с короткой модной стрижкой, остановила её:
  - Успокойся, подруга, пусть на ночь девочка останется.
  - Ну, я предупредила, - бросила блондинка, крутнулась на каблуках и отправилась по направлению к дому.
  Голубоглазый проводил её взглядом и снова повернулся ко мне:
  - Пошли, Карина, я открою ворота, загонишь своего "зверя" во двор, а потом я покажу тебе комнату.
  Я кивнула и пошла за ним, остальные тоже словно ожили и двинулись к дому.
  
   * * *
  
  Умывшись у колодца, я сидела на краю дивана в квадратной комнате с большой люстрой на потолке и пестрым персидским ковром на стене. Гипюровые занавески на единственном окне и длинные дорожки явно указывали, что современный дизайн докатится до этих мест нескоро.
  Интересно, чей это дом? Голубоглазый ясно сказал, что они приехали сюда отдыхать, я сразу подумала, что к родственникам, но здание, явно, пустует. Нет, в комнатах всё есть. Даже хрустальные вазочки в серванте. Но чувствуется, что никто здесь не живёт, по крайней мере, последнее время. Даже запах какой-то специфический. Запах запустения.
  Я задумчиво подошла к окну. Старая яблоня почти весь вид закрывала густыми ветвями. Ещё одно свидетельство нежилого состояния: никто не ухаживает за садом. И ти-ихо...
  Словно в опровержение моей мысли громко хлопнула входная дверь. По гулким шагам и постепенно стихающему смеху я поняла, что компания вышла из дому и, кажется, даже покинула двор. Куда это они, на ночь глядя? Хотя... Чего это я, словно престарелая тётушка, рассуждаю? Нет, явно, нервы следует подлечить. Когда ж и гулять молодым и свободным, как не ночью? Разве сама не такая? Чего им бояться? Не вампиров же, право. Та-ак, а мне не мешало бы хорошо выспаться перед завтрашним днём. Как-никак начинаю свою журналистскую карьеру.
  Я задумчиво подняла слежавшееся постельное бельё, которое бросил на диван мой проводник. Голубоглазый... Я вздохнула. До чего ж симпатичный мальчик! На вид примерно моего возраста, высокий, стройный, как и все в их компании. Я невольно припомнила красиво очерченные губы, прямой тонкий нос, чёрные брови разлётом, словно крылья у ласточки, длинные ресницы. И глаза, словно два бездонных омута, внимательные, пристальные, ласковые... А в чертах причудливо сплетается чёткая мужественность и нежная сладость. Тьфу ты! О чём я думаю? А о том, что очень мне жаль... Жаль, что у него уже есть девушка.
  Я восстановила в памяти образ блондинки. Выпрямленные волосы, словно только что из салона, немного растрёпанные после ласк и поцелуев, спереди касались сосков, отчётливо проглядывающих под тонкой облегающей кофточкой, а сзади спускались почти до поясницы. Губки подпухшие, брови сурово насуплены, глаза... Какие же у неё глаза? Кажется, светло рыжие, почти желтые, с чёткой обводкой вокруг радужки. Высокие скулы, слегка покрытые дорогими румянами. Тонкая длинная шея с яркими каплями изысканного ожерелья. Дорогие джинсы, выгодно подчеркивающие изящные ноги. Выше меня сантиметров на пятнадцать. Не хочется, а приходится признать: настоящая красавица. Модель. Мечта мужчины.
  Я вздохнула. Себя я, разумеется, считаю хорошенькой. Да и многие мои знакомые так считают, правда-правда. Но рядом с этой... Да, ей я не конкурентка.
  Я припомнила и вторую парочку, которые всё время держались за руки. Он - словно эльф на вид, длинные светлые волосы щекочут ключицы, черты тонкие, почти хрупкие. А глаза карие, странное сочетание. И рост - не меньше метра девяносто, как и у голубоглазого. Подруга у него ниже сантиметров на десять, яркая, сероглазая, с длиннющими чёрными ресницами, волосы, как у блондинки, тщательно выпрямленные и, наверное, наращенные, достают до ягодиц, только тёмные. Неестественная красота какая-то, чересчур всё. Ну, это со стороны моего ревнивого женского взгляда. А на самом деле - настоящая Барби для мужчин.
  Да и третья пара ой как хороша. Девушка чёрненькая, с короткой стрижкой, чёрными туманными глазами и резкими чертами, правда ростом немного пониже подруг, но, всё равно, выше меня, говорила мало, но чувствовалась в её голосе врождённая властность и полная уверенность в собственных силах. Её приятель ростом почти как его друзья, но чуть более коренастый, со смешинками в уголках рта и карих глаз, и тоже чертовски хорош!
  Да не может быть, чтобы вся компания была такой идеально красивой! Обычно глупенькие милашки выбирают подругами умных "заучек", серых мышек, чтоб выгоднее отличаться на их фоне. А так вот - не бывает! Или, может, они, и правда, все из какого-то модного модельного агентства? Тогда всё само собой объясняется.
  Так, надо бы и поужинать, - потянулась я к сумке, где в полиэтиленовом пакетике уныло ожидали недоеденные булочки. Стук в дверь отвлёк меня от этого занятия.
  - Да-да!
  Дверь приоткрылась и в щели показалась голова голубоглазого.
  - Карин, слышь, мы там с ребятами костёр развели, шашлыки жарим. Пошли с нами!
  То ли он принес с собой умопомрачительный запах жареного на костре мяса, то ли его преподнесло услужливое воображение, только рот у меня наполнился слюной. Пришлось сглотнуть. Страшно захотелось туда, в весёлую компанию, где шутят, смеются, рассказывают забавные анекдоты и страшные истории. Только вот... Все парочками, а я, вроде как, лишняя. Мешать буду. Но так хочется!
  - А удобно будет? - спросила я.
  - Неудобно тому, кто над костром на шампуре, а около костра всем удобно, - улыбнулся голубоглазый. - Мы ж тебя пригласили переночевать, значит, и к столу приглашаем. Что же тут неудобного? Идёшь?
  - Угу, - я с радостью бросила сумку с булочками, и последовала за голубоглазым.
  Наверное, слишком спешила, на пороге зацепилась, чуть не упала, почувствовала на талии сильную мужскую ладонь, очень вовремя подхватившую. Мой спутник ничего не сказал, но так и провожал меня, слегка поддерживая, из-за чего я и получила бешеный взгляд блондинки, ударивший, словно камень. И, хоть знаю, что не соперница я ей, а всё равно приятно было, честное слово.
  Костёр ребята организовали за воротами, там, где начинался лес. Деревья в сумерках казались немыми великанами, а толстый уже серп месяца бросал вокруг причудливые трепещущие тени. Огонь весело трепетал, споря с полумесяцем за право освещать лица пятерых молодых людей, разместившихся на одеялах у костра. А запах жарящегося мяса, смешанный с еловым дымком, казался божественным.
  - А вот и наша гостья, - прокомментировал голубоглазый. - А ты, Марго, говорила: не придёт, не придёт. Садись сюда, - кивнул на расстеленное одеяло и сам плюхнулся рядом, будто случайно оказавшись между мной и блондинкой. - Как шашлычок? Не пережарили? Не горит ещё?
  - Не-а, - отозвался светловолосый, - пусть ещё готовится. Не все ж любят с кровью, тем более, наша гостья. Давай знакомиться, - обернулся ко мне. - Ты уже представилась, Карина, мы запомнили. А меня зовут Марио.
  - Ого! Ты итальянец? А не похож совершенно... - я затихла, сообразив, что могла обидеть нового знакомого.
  Светловолосый загадочно улыбнулся. А ответил за него голубоглазый:
  - Да нет, какой из него итальянец. Русский, типичный русский. Марьян - его настоящее имя, типичное русское имя.
  - Редкое имя, - кивнула я, - старинное.
  По моему мнению, он и на русского похож не больше, чем на итальянца. Я даже не могла бы причислить Марьяна к какой-либо нации. Вот если бы можно было определить его с такими тонкими чертами к народу эльфов, то другое дело, но это, к сожалению, народ вымышленный. Да и эльфов я, по фильмам и книжкам, представляла ростом значительно ниже...
  - Я - Лери, - представился голубоглазый. - Я...
  - А теперь я с чистой совестью расскажу о тебе всю правду, - торжествующе улыбаясь, перебил его Марио. - Полное его имя звучит как Валерьян!
  Лери стукнул друга веткой по голове, попал по рукам, которыми тот шустро заслонился, и бросил ветку в костёр:
  - А это - Марго, - представил он свою блондинку, которая сама, видимо, представляться не собиралась.
  - Очень приятно, - решала я подмазаться к сопернице, хотя, по правде, какая я ей соперница? - Красивое имя, как королева.
  - Я чего "как"? - резко повернулась ко мне девушка, прожигая взглядом дырку в футболке. - Я здесь и есть - королева.
  Пока я думала над умным комментарием, заговорил третий парень:
  - Меня Диким зовут. Или Матвеем. Кому как больше нравится.
  - Это как в фильме "Я дикий кот, я кот Матвей"?
  - Ага, - довольно хрюкнул коренастый. - Угадала. Я - кот Матвей.
  Я рассмеялась.
  - Забавная у вас компания! - и выжидающе уставилась на стриженую. Тоже не будет сама представляться?
  Но я ошиблась. Девушка улыбнулась приветливо, несмотря на то, что выглядела, как бы правильнее выразиться... Сорвиголовой. Или, по-современному, стервой. Такой палец в рот не клади, отхватит всю руку, как крокодил.
  - Будем знакомы, Карина. Я - Драка.
  - Прикольно, - только и сказала я. Вообще-то, очень подходящее имя, легко могу представить её, пинающей скрюченную жертву острыми металлическими каблуками. С такой лучше дружить... Настоящего имени девушка не сообщила, поэтому буду довольствоваться названным.
  - А меня зовут Арсения, - представилась девушка с длинными тёмными волосами, подруга эльфоподобного Марио.
  - Очень приятно, - на автомате ответила я. - О себе я уже говорила, кто я и зачем приехала в это захолустье. Расскажите теперь, откуда вы.
  Матвей начал поворачивать шампура, а Лери решил отвечать за всех. Он рассказал, что все они - старинные друзья, дружат с самого раннего детства. Точнее, и семьи их дружат уже давно. Живут в небольшом российском городке, учатся в местном универе, но на разных факультетах. Ребята оказались моими ровесниками, просто я в школу пошла на год раньше, поэтому учёбу уже закончила, а им оставался ещё год обучения. Успешно сдав экзамены, ребята решили отдохнуть в каком-нибудь пустынном месте и, совершенно случайно, выбрали именно этот посёлок, потому что здесь глушь настоящая, вокруг леса и леса, даже мобильная связь сюда не достаёт. (А ведь точно, я вспомнила, что дорогой ещё переговаривалась с родными, но связь срывалась. Я пообещала, что приеду на место - позвоню. Думала, есть в посёлке вышка. Оказывается, нет. Я машинально достала из кармана мобильник. Да-а-а... Ни одной полосочки. Волноваться дома будут. Ладно, завтра в посёлке поспрашиваю, поддерживают ведь они каким-то способом связь с центром). Лери рассказал, что здесь они уже неделю. Когда приехали и начали искать, чтоб кто-нибудь взял их на квартиру, местные селяне предложили им пожить в пустующем доме на краю поселения. Раньше здесь жила семья, но уже больше года, как всё бросили и уехали в город. Продавать и не пытались, кто сюда жить приедет? Наоборот, все, кто может, убегают поближе к цивилизации, остались одни старики, да пара семей, у которых детишки ещё малые. А как в школу отдавать пора будет, и эти уедут. Вымирают маленькие сёла, что поделаешь.
  А тут и шашлыки подоспели. Дикий снял шампура с огня, положил остывать, а сам начал хозяйничать. Хлеба достал, пару бутылок дорогого вина, металлические походные кружки. Я невольно задумалась, что больше неудобно: остаться и быть седьмой лишней или отказаться и пойти спать? Пока я думала, в мою ладонь уже ткнулась прохладная кружка с вином.
  - За знакомство!
  Отказываться было поздно, и я с удовольствием расслабилась в компании новых знакомых, болтая ни о чем, поднимая тосты и наслаждаясь горячим ароматным шашлыком.
  Когда с едой было покончено, парочки стали незаметно исчезать в кустах. Остались только я, Лери и так и не перемолвившаяся со мной ни словечком Марго. Не дожидаясь колкости в свой адрес, я поднялась, демонстративно зевнула:
  - Пойду я уже. Спасибо за угощение и тёплую компанию. Всё было просто замечательно! Вы такие классные ребята!.. Очень рада была с вами познакомиться и пообщаться. И шашлыка такого вкусного давно не ела... Но... глаза уже слипаются. Устала с дороги, буду отдыхать.
  - Давно пора, - процедила блондинка сквозь зубы, тихо, но так, чтобы я услышала.
  - Постой, - подскочил вслед за мной Лери, обернулся к своей блондинке: - Сейчас я Карину проведу и вернусь.
  - А сама она заблудится? - язвительно вслед. - Или вампиры сожрут по дороге?
  Лери, не обращая внимания на Марго, догнал меня и взял под локоть.
  - Да я сама дойду! - попробовала я вырваться, но пальцы железной хваткой стиснули мне руку.
  - Не мешай мне выполнить долг гостеприимного хозяина и проводить гостью в её шикарные апартаменты.
  Я хохотнула, вспомнив скромную сельскую комнатушку, которую так щедро обозвали апартаментами, и позволила.
  До дома было рукой подать. Открыв передо мной дверь в комнату, Лери дурашливо поклонился, указывая на вход.
  - Входите, дорогая леди в эту скромную обитель, недостойную вашего внимания. Здесь ждут вас чудесные сны. А завтра... Завтра, Карина, поедешь домой. Здесь тебе ловить нечего.
  Я перешагнула порог, и резко развернулась. Наверное, я сейчас эффектно выгляжу в свете рассеянных лунных лучей. Половинка сырной головки висела как раз напротив квадрата окна.
  Валерьян, и правда, замер, скользя взглядом по моей фигурке, окутанной молочным сиянием.
  - Я не уеду, - покачала я головой.
  - Почему? - удивлённо расширил глаза Лери. - Я ведь объяснил: мы здесь уже неделю отдыхаем и ничего ни о каких вампирах не слышали. Нет их здесь, понимаешь? Да ты не переживай, скажешь начальству, что ложные слухи, такое часто бывает. Дадут тебе новое задание, поинтересней...
  - Это моё первое и последнее задание, - запинаясь, скороговоркой проговорила я, не хочется признаваться, что вовсе я никакая ещё не журналистка. - Это моё пробное задание, испытательное... Я и его еле-еле выпросила. Если раздобуду материал, примут меня в издательство. Не получится - всё, о карьере журналистки можно забыть!
  - Да-а... - протянул Лери задумчиво, он упёрся спиной в косяк двери, сложил руки на груди и замолчал.
  Я тоже не говорила ни слова. Это мой единственный шанс, и я его не упущу. Если ребята не захотят, чтобы я у них пожила, сниму комнатку у кого-то из местных. Деньги у меня ещё есть, не откажут. Всё равно узнаю, откуда слухи пошли. Хоть что-то, да раскопаю. Я - упорная, просто вы меня плохо знаете, если поставила перед собой цель - землю грызть зубами буду, а того, что задумала, добьюсь.
  Валерьян повернулся ко мне:
  - Родители скайпом пользуются?
  - Что?
  - У родителей интернет есть? По скайпу они могут поговорить? Ты же должна их успокоить, что нормально добралась, раз остаёшься.
  - Так я могу остаться?!
  - Да оставайся. Дом нам бесплатно предоставили, почему бы и не поделиться с тобой одной комнатой. Ты нам не мешаешь.
  - Ой, спасибо, спасибо!!! А скайп хоть и есть дома, но родители интернетом не пользуются, не догадаются включить.
  - Ладно. Утром я у Марио возьму харлей, свожу тебя на одно место, где мобильник берёт. Ну, давай, располагайся. До завтра, - Лери выскользнул за дверь, тихо притворив её за собой.
  А я, радуясь, что всё так удачно складывается, начала стелить постель.
  
   * * *
  
  Я лежала, натянув до подбородка простыню, несмотря на то, что было тепло, и никак не могла уснуть. Слишком много впечатлений за один день. Да и свет полумесяца проникал сквозь тонкие занавески, заливая комнату таинственным белесым туманом. Что там положено говорить? "На новом месте приснись жених невесте". Или лучше слоников посчитать? Или овечек?
  Или вампиров? Раз, вампир, два, вампир, три, вампирша... Нет, так я и вовсе не усну. Вампиров не бывает, но и дыма без огня не бывает... Я должна проявить черты настоящего журналиста и сообразить статью на первую полосу с заголовком крупным шрифтом. И фото, обязательно интригующую фотогра-фи-ю...
  Тихо-тихо зазвучала далёкая музыка. Странная музыка для селухи. Скорей можно представить такую на балу... Она становилась всё громче, отчётливей, быстрее, то и дело врывались в канву тревожные нотки. Я вдруг почувствовала себя, кружащей в быстром танце. Я никогда не умела танцевать парные танцы, но сейчас легко перебирала ногами в мягких матерчатых туфлях. И явно чувствовала близко-близко тело своего партнёра, мужское, сильное, властное... Я ничего не видела, только ощущала, себя, его, искрами проскальзывающее между нами желание. Желание быть рядом всегда, пусть бы никогда не заканчивался этот танец! А он и не заканчивался, становился всё быстрее, отчаяннее, словно весь мир кружил вокруг нас, словно мы стали эпицентром Вселенной, и нельзя нам останавливаться, нельзя даже замедлять движение, словно от нас сейчас зависит жизнь всего сущего, словно мы и есть всё сущее, и нет больше ничего, только наши бесчисленные отражения, так же парами ведущие свой безмолвный разговор, словно мир - это он и я...
  Я дёрнулась и села на кровати тяжело дыша, как будто и в самом деле только что кружила в бесконечном немыслимом танце. Ну и сон. Это что, и правда, жених невесте приснился? Так я ж его даже не увидела. Какой смысл от такого "вещего сна"? А луна вопросительно заглядывала сквозь занавесь в тёмную комнату, рассеивая свои призрачные лучи. Это всё она. Это из-за неё такой странный сон. А ведь и не полнолуние ещё. Просто сложилось всё так: место и время...
  Бег, неистовый стук сердца по рёбрам, ветви, безжалостно хлещущие лицо, холодные капли, слетающие с разбуженных деревьев, и кто-то страшный за спиной. Я не слышу его дыхания, я чувствую его каждым своим нервом, по позвонку простреливают короткие болезненные молнии, от которых начинаешь задыхаться ещё сильнее. Воздух ледяной, безжизненный, но и его не хватает. Что-то сдавливает горло невидимыми тисками, со свистом втягиваю в себя новую короткую порцию воздуха и жизни. Чувствую, что мой преследователь настигает. Делаю безумный прыжок вперёд, ещё один, нога цепляется за внезапно вынырнувшую корягу, и я лечу, бесконечно долго лечу, шлёпаюсь лицом в покрытую колючими льдинками лужу, проваливаюсь в вязкую грязь. И кто-то страшный нависает надо мной, словно статуя возмездия, и нет спасения, и некуда деться...
  И снова лежу, свернувшись клубочком и уставившись невидящим взглядом в окно, где за сплетеньем яблоневых ветвей, медленно садится за горизонт молчаливая половинка луны.
  Кисти... Кисти затекли, немилосердно стянутые грубой верёвкой. Столб без коры за спиной... Треск горящего хвороста... Вот и запах дыма долетел... Сосновые ветки, смолка пахнет... Как под Новый год, когда занесёшь в дом свежую ёлку... Кто это там кричит: "Ведьма! Ведьма!" Словно трибуны скандируют: "Шайбу! Шайбу!" Но это же не мне? Я... просто мимо проходила... Я сейчас уйду! Но верёвки держат крепко, а дым становится всё гуще, насыщенней. Но это ведь не я?
  
  
  
  
  
  Глава 3. О добром вампире замолвите словечко
  
  Так всю ночь я и спала, урывками, подскакивая от ужаса в чужой кровати. Не видела снов, но, едва закрывала глаза, снова чувствовала себя то танцующей в огромном зале, то убегающей от погони, то наполнял ноздри запах горящих сосновых веток... А луна всё падала и падала за горизонт, и никак не могла упасть...
  Наверное, только под самое утро забылась, словно свалилась в бездонную яму, в которой нет ни сновидений, ни ощущений, ни времени, ни пространства, ни тела...
  А утром разбудил тихий стук в дверь. С трудом выныривая из сладкого небытия и пытаясь понять, кто я и где я, крикнула:
  - Да! Входите!
  - Спишь ещё? - показалась в дверях черноволосая голова. - А-а-а, с дороги устала, а вчера ещё и сидели долго. Всё понятно. Извини, разбудил... Просто мы завтракать собираемся, подходи в главную комнату прямо по коридору, а затем я тебя свожу позвонить родным.
  - Да, Лери, я сейчас. Спасибо.
  - Ждем.
  Голова исчезла, а я поспешила одеться и составить компанию ребятам. Хорошие они, - я бросила извиняющийся взгляд на сумку, где заканчивали свою жизнь черствеющие булочки. Так, где здесь главная комната?
  Все уже сидели за круглым столом, красивые и весёлые. Кроме Марго. Нет, красивой она была, как и остальные девушки, словно только вышла из салона. Но ей, явно, очень не нравилось, что я осталась. Остальным, кажется, было всё равно. Во всяком случае, никто, кроме подруги Валерьяна, неприязнь открыто не проявлял. Меня уже ждала тарелка с двумя глазками яичницы-глазуньи и большим бутербродом с... о-о-о!.. чёрной икрой. Рядом паровала прозрачная чашка с кофе.
  - Доброе утро, ребята!
  Все закивали.
  - Садись, - кивнул Марио, указывая на пустой деревянный стул.
  - Спасибо большое. У меня, и правда, одни чёрствые булочки остались. А тут такая роскошь! Я внесу сегодня свою долю в общий котёл.
  - Даже не думай! - перебил Лери. - Ты - наша гостья, мы и угощаем.
  - Но-о...
  - Никаких "но". Мы вчера ездили в районный центр, затарились по полной программе, за неделю не съедим, а там уже и домой пора. Так что будешь помогать нам расправляться с лишними запасами.
  - И готовить, - отозвалась Драка. - От такой помощи мы точно не откажемся.
  Арсения засмеялась:
  - Можно подумать, мы здесь много готовим. Разве что яичницу да кофе. Шашлыки у нас на мальчиках, а от нас разве что требуется полуфабрикаты бросить в микроволновку.
  - Это у нас Лери - молодец. Додумался микроволновку из дому взять. Электричество здесь есть, холодильник работает, а вот без неё пришлось бы постоять у плиты, а у нас как-то особых любителей на это нет. Да и зачем время отдыха портить, правда?
  Я кивнула.
  - Тогда я посуду помою.
  - Другой раз, - отрицательно покачал головой Лери. - Родители волнуются, забыла? Сейчас позавтракаем и едем.
  
   * * *
  
  После завтрака Валерьян вывел из сарая один из двух огромных растюнингованных мотоциклов. Оказалось, что джип принадлежит лично ему, а Марио и Дикий приехали на настоящих харлеях. У меня дух захватило от такой красоты.
  Лери перетянул волосы кожаной повязкой, на нём были чёрные кожаные штаны и безрукавка, и даже без особых аксессуаров он был похож на настоящего рокера. Марио осмотрел своего коня и подмигнул другу:
  - Всё в порядке. Счастливо прокатиться!
  Я махнула ему рукой, усаживаясь за Лери. Больше нас никто не провожал, только Марго скрестив руки на груди, стояла на пороге и следила за нашим отъездом.
  Харлей девидсон рванул с места, как бешеный конь и помчал пыльной дорогой, но скоро свернул в лес на почти незаметную тропинку, так петляющую между стволами, что казалось невероятным не врезаться ни во что. Хорошо, что я спрятала волосы под банданой, а то рисковала бы остаться без скальпа, зацепившись за какую-нибудь ветку. А так только прижалась к спине Лери, обхватив его торс руками, и наслаждалась скоростью.
  И вдруг мне показалось, что кто-то или что-то сопровождает нас. Неясная тень мелькала между деревьями, причём, казалось, что она совершает гигантские прыжки. Естественно, я не могла рассмотреть неведомое существо, но оно двигалось в одном с нами направлении! С такой скоростью, как мчится ревущий харлей, не может двигаться ни человек, ни зверь... Сердце сжалось тревожно, словно схваченное в ледяные тиски. Неужели... Нет, не может быть! Хотела крикнуть, сообщить Лери, но вовремя промолчала. Он за рёвом мотора всё равно не услышит, остановится, чтобы выслушать меня, а останавливаться сейчас мне совершенно не хотелось. И я просто покрепче прижалась к его сильному телу, выискивая глазами неведомого сопровождающего. Но никого больше не было. То ли отстал, не выдержав соревнования с мощной техникой, то ли и не было ничего. Может, это снова сыграло надо мной злую шутку расшалившееся воображение?
  Остановился Валерьян около кургана.
  - Поднимайся на верхушку, - кивнул в сторону плоской, поросшей ковылём вершины.
  - Погоди, - я соскочила с мотоцикла. - Нас, когда мы выехали, сопровождало какое-то существо.
  - И что ты видела? - нахмурился Лери.
  - Только тень, но она двигалась за нами!
  - Это и была только тень, глупышка, - его палец легко коснулся кончика моего носа. - Игра света и тени. Это ведь лес. А ты подумала - вампир?
  - Ладно, проехали.
  Не поверил. Да я, по правде, и сама себе не очень-то верю. Хорошо, хоть не рассмеялся в глаза. Я вскарабкалась на вершину кургана и сообщила уже волнующимся родителям, что всё в порядке, но скоро позвонить у меня не будет возможности. Окинула взором окрестности. Курган окружали луга, зато дальше снова начинался дикий лес.
  - Лери, а чья это могила? - крикнула я.
  - Спускайся, - махнул он рукой.
  Я сбежала по склону, а он поймал меня, схватив руками за талию. На несколько неоправданно длинных секунд прижал к себе.
  - Чего кричала? Мёртвые шума не любят.
  - А чья это могила? - повторила я тихо вопрос.
  - А кто его знает. Может, и ничья, просто творение природы.
  - Да нет, здесь равнина, а курган явно насыпан. Это дело рук человеческих.
  - Значит, какой-то древний правитель похоронен.
  - Так, может, там и драгоценности спрятаны? Раскопать бы...
  - Я тебе раскопаю. Ты приехала вампиров искать или подрабатывать черным археологом?
  - Черным археологом, - улыбнулась я. - Может, и правда, переквалифицироваться, если вампиров не обнаружу?
  - Ладно, Карина, пора возвращаться.
  Понятно, думает о своей блондинке, чтоб не приревновала. Я кивнула, и мы отправились назад, в посёлок.
  
   * * *
  
  - Кто там?
  - Откройте, пожалуйста! Я журналистка из центра. Мне поговорить с вами нужно!
  - Не о чем нам разговаривать, девушка. Я ничего не знаю.
  - Так я ещё даже не сказала, о чём буду спрашивать!
  - А я ничего и не знаю.
  Мой обход посёлка ровно никакого результата не принёс. Выходила я с радостным настроением, приготовив фотоаппарат и дорогой блокнот для записей. Теперь же вся моя гиперактивность приказала долго жить. Селяне двери мне открывать не хотели. А те, кого я застала на улице, спешили ретироваться и захлопнуть дверь перед самым моим любопытным носом. И где же эти бабки на завалинке? Старички на рыбалке? Почему никто на грядках не копается? Всё показалось мне очень и очень подозрительным.
  Расстроенная вернулась я в дом на окраине. Марио с Арсенией тихо общались, сидя на лавочке в тени старой груши. Дикий возился около своего мотоцикла, Лери стоял рядом, видимо, давая полезные советы, а Драка загорала на лежаке в сильно открытом купальнике. Марго вообще не было видно.
  Марьян увидел меня первым:
  - Ну, что? Как успехи у юной журналистки?
  - Пусто, Марио, - вздохнула я, - никто не хочет со мной разговаривать. Прячутся селяне, словно это я не журналистка, а вампир.
  - А мы тебе и говорили, что нет здесь ничего, - подняв голову, бросила Арсения.
  - Так почему ж они пуганые такие? Девушке дверь боятся открыть! Не похоже как-то на обычное село.
  Лери пожал плечами:
  - Диковатые они, живут в глухомани, среди леса, вот и сторонятся чужих. Что ж тут такого?
  - Не знаю. Но мне же статью надо писать! Хоть из пальца материал высасывай.
  - А ты, и правда, высоси его из пальца. В интернете поройся, по сусекам помети, по коробу поскреби, напиши в общем о понятии вампира в истории и современном обществе.
  - Это хорошо, но читатель любит, чтоб было здесь и сейчас, да чтоб побольше крови.
  - Пошли-пошли, интернет включу.
  Я поспешила следом за Лери и с удивлением уставилась на его нетбук.
  - Послушай, а как же так получается? Здесь и телефонной линии нет, даже мобильники не берут, а у тебя - интернет? - дошло до меня. И что это за фирма такая: Lektok?
  - Из-за границы привезли паханы. А интернет доступен благодаря встроенному модему, получающему информацию прямо через спутник.
  - Круто. Значит, мировая паутина тебе в любом месте доступна?
  - Практически, да.
  Я восхищенно покачала головой. До чего ж быстро развивается у нас техника, не успеваешь следить за новинками.
  - Ладно, вводи "вампиры", будем искать.
  Я на некоторое время углубилась в изучение сайтов и справочных материалов. Лери присел на край дивана, листая найденный на тумбочке старый журнал.
  - Значит так, - я быстро просматривала страницы, заодно комментируя прочитанное, - возле чешского городка Челяковицы раскопано захоронение конца Х - начала ХI века. В одиннадцати могилах находились останки 13 человек, в грудь каждого из которых был воткнут осиновый кол! Что это значит?
  - Что в прошлом вампиры были гораздо менее осторожны, чем в наше время, - отозвался, не отрываясь от журнала Лери.
  - Хм. Так, что тут дальше? Некоторые учёные утверждают, что вампиризм - это болезнь. Причём на генетическом уровне.
  - Смысл в этом есть, - задумчиво произнёс Лери, - достаточно попадания в кровь одного видоизменённого генома, как все остальные клетки "заражаются", то есть перестраиваются согласно новой программе. Но, всё-таки, я не называл бы это болезнью.
  - Почему же? Смотри: каждый живой организм насыщен особыми пигментами - порфиринами. Порфирин гемоглобин при нарушении естественного обмена начинает скапливаться под кожей и под действием солнечного света превращает обычный кислород в синглетный. Из-за этого ткани претерпевают изменения, они уродуют тело, искажают черты, внешность меняется до неузнаваемости. Облегчить страдания может только гемоглобин, появляется естественная тяга к крови. Желание выжить делает человека чудовищем!
  - Такая болезнь, действительно, существует, она чрезвычайно редка и может передаваться по наследству. И она, действительно, уродует тело. Но где ты, Карина, видела уродливых настоящих вампиров?
  - А где я, вообще, видела вампиров? Только в кино.
  - В кино ты видела артистов, а не вампиров. Но, если ты хоть немножко интересовалась этим вопросом, то настоящие вампиры не чудовища, они имеют привлекательную внешность, иначе каким бы образом они завлекали своих жертв, а?
  - Правда, согласна. Во всяком случае, в последней вампирской саге "Сумерки" они очень даже симпатичны. Да и в "Баффи" встречаются прехорошенькие.
  - Да у тебя тяга к вампирам? - хохотнул Лери.
  - Нет, к артистам, которые их играют, - отрезала я, вновь повернувшись к экрану нетбука. - Средневековые хроники рассказывают о целых родах, которые пили кровь! Например, в венгерской хронике 889 года пишется, что венгры пьют кровь и едят сердца своих врагов.
  - Карина, этот обычай существовал в древности у многих народов. "Аборигены съели Кука" потому, что они его уважали. Съесть человека более умного, более смелого, более сильного означало и самому стать умнее, смелее, сильнее. Правда, они не учитывали, что вместе с полезными качествами могли унаследовать болезни, психологические отклонения, проблемы съеденного. Что с них возьмешь? Довольно низкая ступень развития. Психология каннибализма. К вампирам это никакого отношения не имеет. Это называется: ритуальная антропофагия. Просто такой обычай.
  - Идиотский обычай.
  - Почему же? Ещё в шестидесятые годы прошлого столетия учёный Джеймс Мак-Коннел из Мичиганского университета проводил преинтереснейшие опыты. Плоских реснитчатых червей обучал нехарактерным действиям, потом скармливал их необученным. И в итоге необученные стали повторять действия обученных. Подобные эксперименты проводились в различных лабораториях и с другими животными, более высокоорганизованными, например, крысами, собаками, даже обезьянами. Оказалось, существуют некие носители информации, короткие белки - пептиды, "вещество памяти". Если молекула пептида, словно ключ, подошла к молекулярному "замку" клетки, она провоцирует в ней каскад биохимических реакций, изменяющих её. Один "ключ" изменяет миллионы других клеток. Именно с помощью пептидов и передаётся вампиризм, а соответственно, и неуязвимость, вечная молодость, красота и физическая сила, бессмертие, способности, неподвластные обычным людям.
  - Да уж, настоящие красавцы. Например, вампир из Кэмберленда. Его описывают, как высокую страшную фигуру с горящими огнём глазами, жуткая человекообразная тварь с изогнутыми когтями и зубами крупного хищника, сморщенная коричневая морда. Семейство Фишеров, владевших фамильным особняком под названием "Кроглин Грейндж", уехали в Торкомб, а особняк сдали жильцам. Это были два брата и сестра. Вампир пробрался ночью в комнату и укусил девушку. Во время следующего посещения братья ранили его и выследили. Утром, собрав округу, взломали старый склеп, где и обнаружили в единственном оставшемся целым гробу жуткую тварь с раной на ноге. Согласно обычаю, тварь пронзили осиновым колом, обезглавили, ещё и сожгли, чтоб наверняка. Ты будешь и дальше утверждать, что вампиры хороши собой?
  - Дорогая, это был не вампир, а упырь. А упырям свойственны все те отрицательные черты и внешность, которые ты описала. Они ведь мертвецы!
  - А вампиры живые, что ли? Разве вампир и упырь не одно и то же?
  - Вовсе нет! Упырь - это мертвец, который по какой-то причине не может упокоиться. Это может быть человек, которого не похоронили или похоронили без соблюдения определённых для данного народа обычаев. Бывает, что у мертвеца остались в этом мире враги или неоконченные дела. Он пьёт кровь, чтобы поддержать тающие силы и отомстить или закончить свои дела, но со временем забывает о прежней жизни и может даже напасть на родственников. Упокоить его лучше всего тем способом, который ты описала относительно кэмберлендского монстра. Вампиры настоящие - это отдельно стоящая ветвь человечества. У них явно общие с людьми корни, иначе были бы невозможны сексуальные контакты. И главное их отличие от упырей - они живые! Даже можно сказать, что они чересчур живые. У них иммунитет таков, что никакой вирус не страшен, а уровень регенерации позволяет восстанавливать органы и части тела. При тяжёлых увечьях можно подумать, что вампир мёртв, но на самом деле это только видимость, это период покоя, необходимый для восстановления жизнедеятельности. Так что вампир не мертвец, он живее всех живых!
  - Но его можно убить! Так же, как и обычного упыря, осиновым колом!
  - Карин, человека тоже можно убить осиновым колом.
  - Но, если от другого вида оружия вампир восстанавливается, то от осинового - нет.
  - К сожалению.
  - Но почему?
  Лери молча пожал плечами.
  - Откуда ты вообще столько знаешь о вампирах?
  - Одно время интересовался этим вопросом, как ты сейчас.
  - И много узнал?
  - Достаточно.
  - Так поможешь мне написать статью?
  - А я сейчас чем занимаюсь, как ты думаешь?
  - Да, правда, - смутилась я. - А правда, что вампиры могут летать?
  - Они могут очень далеко и высоко прыгать.
  - А гипнотизировать людей?
  - Могут заставить подчиниться себе, или могут стереть память о произошедших событиях.
  - А они умеют становиться туманом?
  - Просто они умеют очень быстро перемещаться, поэтому обычным людям кажется, что они становятся туманом.
  - А превращаться в животного, например, в летучую мышь, могут?
  - Они могут принять облик желаемого животного, не изменяясь при этом физически. К тому же они хорошо ладят с животным миром. Например, у знаменитого Влада Дракулы была в подчинении стая волков для защиты замка от непрошенных гостей.
  - Да, кстати, здесь много пишут о главном герое романа Брэма Стоукера, о Дракуле. Реальный прототип его - румынский, а точнее, трансильванский дворянин, граф или князь Влад III из известного вампирического рода Басараба Великого.
   - Графом его титуловали согласно западноевропейской традиции, согласно румынской - князь, - уточнил Лери.
  - Он был князем древнего княжества в самом центре современной Румынии - Валахии.
  - Ещё его звали Ужасом Карпат и Печалью Молдавии.
  - Угу. Родился он в городке Сигишоара, самом красивом городе Румынии, по одним данным в 1405, по другим - в 1425 году. Прозвище его происходит от слова дракон или по-румынски, чёрт, и связано с его садистскими наклонностями.
  - С его садистскими наклонностями, скорее, связано прозвище Цепеш или Тепеш - "сажающий на кол", так как это был его любимый вид казни. А Дракула происходит от того, что отец его являлся рыцарем ордена Дракона, целью которого была борьба с мусульманами за православную веру, его так и звали - Влад Дракон, в румынском варианте - Влад Дракул. Естественно, сына его называли - сын Дракула.
  - Да... Нашла об этом... Говорят, весь орден использовал тайные ритуалы, во время которых они пили человеческую кровь, чтобы быть неуязвимыми. Получается, все члены ордена были вампирами?
  - Орден Дракона был основан в 1408 году королём Сигизмундом Люксембургским с целью противостояния исламу. Возможно, его членами было немало вампиров, - кивнул Лери.
  - Согласно легенде, Влад Цепеш начал своё правление с того, что собрал знать из окружения покойного отца вместе с семьями на пир, а в разгар пиршества покинул зал, велел запереть двери на прочные засовы и поджечь помещение. В огне сгорело около 500 человек, тех же, кто спасся, велел посадить на кол. Именно после этого события он и получил прозвище Цепеш!
  - По другой легенде, он пригласил бояр, участвовавших в заговоре против его отца и брата, и запер их вместо пира в подземелье. Старших бояр велел посадить на кол сразу же, а остальных отправил в городок Позири, где велел, как рабам, строить крепость. После тяжелого пешего перехода, во время которого ни разу не остановились на отдых, часть пленников погибла. Остальные не выдержали тяжёлой работы. Спустя некоторое время никого из бояр и их семей в живых не осталось. Так он отомстил за смерть отца и брата.
  - Ты защищаешь Дракулу? Да он за время правления казнил, по разным источникам, от 70 до 100 тысяч человек! Он обожал во время застолий наблюдать за корчившимися на колах жертвами!
  - Вовсе нет, не защищаю. Он был болен патологическим садизмом. И для этого вовсе не обязательно было быть вампиром. История знает немало правителей, и среди русских тоже, которые прославились своей непомерной жестокостью, ужасными пытками и массовыми казнями.
  - Но он получал удовольствие от чужой боли!
  - И этому есть объяснение. Ребёнком родной отец отправил его заложником в турецкий плен. В то время княжество Валахия было данником Турции. Турецкие правители придумали интересную фишку: брали в залог сыновей подчинённых земель, чтобы обеспечить их повиновение и регулярную выплату дани. Под окном у юного князя стоял кол, как напоминание, что в любую минуту на нём может окончиться его судьба. Мог ли вырасти нормальным ребёнок в постоянном ожидании смерти? Была ли жизнь будущего князя лёгкой и беззаботной в турецком плену? Что видел он в своём детстве, кроме жестокости, боли, коварства, казней и крови?
  Я промолчала, обдумывая услышанное.
  - А знаешь ли ты, что Влад Дракула был православным? - продолжил Лери. - Он нёс свою веру огнём и мечом. Вспомни крестовые походы: вера зачастую насаживалась насильно. Цепеш до самой смерти дрался с турками-османами, которые превратили его детство в ад. Он быстро отбил охоту нападать на свои земли, посадив на колы двадцать тысяч пленных турков за раз. Этот случай известен под названием "лес из посаженных на кол в Валахии".
  Лери немного помолчал и продолжил:
  - А историю о сожжённых рассказывают и по другому. Приняв в свои руки бразды правления и избавившись от предателей бояр, он принялся за реформы. Во-первых, отказался платить туркам дань, как хотели бояре. Велел всем работать на благо родины. Тех же, кто не хотел работать, пригласил на пир в свой замок. Собралось немало воров, нищих, калек. Когда гости захмелели, хозяин спросил, хотят ли они забыть разом все тревоги и беды, и никогда больше ни в чём не нуждаться. Хоровое "Да!!!" было подтверждением. Дракула исполнил их желание, велев заколотить досками двери, и поджёг особняк. Таким образом, он единым махом избавил их от забот и печалей, а страну - от дармоедов.
  - Но это ужасно... - прошептала я.
  - Ужасно с нашей точки зрения, но достаточно характерно для тех времён. А разве лучше поступок епископа Хатто Майнского?
  - О чём это ты?
  - Подобная история произошла в средневековой Германии, в городке Бингене, который стоит на берегу Рейна. Неурожай принёс голод. Суровая зима вычистила все запасы. Люди с трепетом ожидали нового урожая. Но, незадолго до начала сбора, ужасные грозы уничтожили всё... Единственной надеждой на выживание оказались амбары их повелителя, епископа Хатто Майнского. Много лет подневольные крестьяне заполняли их зерновыми, скопившихся запасов хватило бы, чтобы пережить городку зиму. С просьбами о спасении обратились они к своему повелителю. Больше недели не отвечал епископ на мольбы людей. И вот вышел на главную площадь глашатай и объявил, что всех, кто голоден, но не имеет средств купить зерно, ждут в самом большом амбаре, где они получат то, что заслужили. В назначенный час истощенные люди собрались у амбара. Когда слуги отворили двери, народ рванул в помещение, но не было в нём зерна, только мякина. Жестокое разочарование потрясло людей. Плакали голодные дети, которым пообещали еду... И вдруг захлопнулись огромные двери. Слуги епископа заперли голодающих на засов. Вопли ужаса раздались, когда сквозь щели в амбар начал проникать едкий дым... Женщины, дети, старики, голодные и страждущие сгорели все до единого.
  - Но как же?.. Это же были его люди... Невинные... Несчастные... Неужели кара не настигла убийцу за содеянное?
  - На своих землях епископ - царь и бог, судья и палач. Но кара всё же настигла его. Высшая кара.
  - Расскажи.
  - Наблюдая за содеянным, епископ произнёс такие слова: "Они бы сожрали это зерно, как крысы, как крысы они и подохли". На следующее утро слуги сообщили хозяину, что полчища крыс проникли в амбары и уничтожили все запасы. Не успел епископ осознать услышанное, как гонец принёс страшную весть о тучах крыс, подбирающихся со всех сторон к городу. Бросившись к окну, Хатто увидел, как кишит и шевелится земля, как маленькие упорные твари, не замечая ничего перед собой, движутся по холму вверх, к замку. В ужасе наблюдал он эту жуткую картину, затем бросился к подземному ходу, который вывел его к берегу Рейна. Оглушающий писк ещё стоял в ушах, когда лодочник переправил хозяина на островок, находящийся на середине реки. Здесь была высокая старая башня. Хатто поднялся в самую верхнюю комнату, тщательно запирая за собой все двери, и в изнеможении упал на кровать. Но недолго удалось ему полежать. Он вдруг понял, что крысиный визг звучит не в его ушах. Он становится всё громче, всё ближе. С ужасом увидел он через окно, что серая живая масса плывёт к острову. Бежать было уже некуда. В отчаянии наблюдал епископ, как первые твари достигли берега, как приближались они к неприступной башне, как карабкались по отвесным стенам. Колени его подогнулись, и он рухнул на пол. А вскоре всё вокруг стало серым и меховым от нахлынувших и заполнивших келью полчищ грызунов. Какое-то время маленькие зверьки носились вокруг почти обезумевшего епископа, касаясь его то усиками, то хвостами, пока одна из крыс не впилась своими мелкими зубками в его лицо.
  Лери замолчал. Я почувствовала, как дрожат мелкой дрожью колени. Картины рассказа мелькали передо мной, словно в немом кино.
  - Когда слуги добрались до башни на острове, то нашли только обглоданные кости. Зато и крысы исчезли. Они, наконец-то, насытились...
  Лери снова замолчал, уставившись в окно, туда, где половинкой голландского сыра висела тяжелая луна.
  - Выходит, это души погибших вселились в крыс и пришли, чтобы отомстить? - нарушила молчание я, и собственный голос показался мне хриплым, словно загробным.
  - Выходит, что так. Как видишь, быть садистом вовсе не означает быть вампиром.
  - Да этот епископ ещё ужаснее, чем Дракула!
  - Да, Влад Цепеш был жесток и немилосерден, карал за малейшее преступление и даже за прелюбодеяние. Сажал на кол и нечестных купцов, и воров, и даже лгунов. Но, во времена его правления на главной площади у источника стоял золотой кубок, из которого любой желающий мог напиться воды в любое время суток. Кубок простоял все шесть лет правления Влада Дракулы, и никто его не тронул, хоть охраны никогда не было. В стране царил идеальный порядок. Неизвестно, сколько жителей Валахии стало жертвами своевольного князя, думается, после его кровавого вступления на трон, не очень много, кто рискнёт противостоять закону, когда перед глазами маячат колы. Неизвестно, сколько народа могло погибнуть за это время от рук убийц, грабителей, маньяков, от турецких набегов, не будь так страшен и жесток хозяин этих земель. Вполне возможно, что намного больше...
  - Так ты считаешь, Лери, он был прав?
  - Нет, Карина, я ни в коей мере не оправдываю Дракулу. Хоть в архивах и не найдено ни одного достоверного документа, подтверждающего народный фольклор, но дыма без огня не бывает. Вампиров во все времена было немало, жестоких правителей - тоже. Но именно о Владе Цепеше ходят такие жуткие слухи. Я уже говорил, и повторю ещё раз: он был болен. Это был патологический садизм.
  - Лери, - вдруг дошло до меня, - ты говоришь так, будто уверен в том, что вампиры, действительно, существуют! Не так давно ты вместе со своими друзьями доказывали совершенно противоположное!
  - Я был в Сигишоаре.
  - На родине Дракулы?!
  - Да. Обычный туризм. Это, и правда, красивейший город, основанный в двенадцатом веке, он считается одним из самых сохранившихся средневековых городов Европы, ЮНЕСКО даже вручило ему удостоверение "Памятник мирового наследия". Я был в доме на центральной площади, где родился Влад, сейчас это настоящий бизнес-центр, в комнатах обустроены музей, ресторан, сувенирные магазинчики. На городской башне со старинными часами есть смотровая площадка. Весь город как на ладони. Красотища такая. На живописной горе - церковь в готическом стиле, слева - симпатичная православная церковь, в центре Старого города - руины древнейшей церкви, построенной ещё в XIII веке. Город был богат, он был защищён мощной оборонительной системой с несколькими бастионами, и, судя по всему, процветал.
  - И ты считаешь, князь, действительно, был вампиром?
  - Этому есть немало свидетельств. И употребление крови - не главное. Во все времена были люди, употреблявшие кровь, но не имеющие к настоящим вампирам никакого отношения. Ещё во времена Тиберия использовали для лечения напиток из вина и крови. Даже в наше время есть сумасшедшие, которые возомнили себя последователями Дракулы и пытаются таким способом приобщиться к его славе и достигнуть неуязвимости и вечности. Кстати, в Сигиошаре ежегодно проводят фестивали Средневековья, куда съезжаются как обычные туристы, так и его мнимые последователи. Но они идут фальшивым путём. Употребляя кровь, стать настоящим вампиром невозможно. Для этого необходимо полное генетическое изменение вследствие попадания в кровь человека крови вампира, как я уже говорил, для этого достаточно одной молекулы.
  - И зачем вампиры пьют кровь?
  - Это генетическая особенность - постоянная потребность в гемоглобине. У вампиров снижена способность воссоздавать гемоглобин в собственном организме. Точнее, он вырабатывается, но для этого нужен толчок в виде принятия крови внутрь. Кровь - идеальная жизненная субстанция, попадая в пищеварительный тракт, она не требует обработки, а всасывается сразу же стенками пищевода и желудка. Кроме того, она несёт информацию о доноре, в некоторой мере передаёт его характер и особенности. Поэтому донорами выбирают молодых, здоровых и красивых. Но для этого вовсе не нужно убивать! Достаточно небольшой дозы, чтобы дать толчок собственной выработке гемоглобина, этого будет достаточно на довольно длительное время, но потом приходится снова подпитываться. Настоящие вампиры тщательно выбирали будущего донора, брали немного крови по согласию жертвы, некоторые нередко становились надолго сексуальными партнёрами. Если же постоянного партнёра не было, взяв дозу у выбранного человека, просто стирали память о последних событиях. Эта процедура не приносит никакого вреда, напротив, при соблюдении норм и правил даже полезна. Вспомни, в древности лекари зачастую лечили одним единственным методом - кровопусканием. Да и в наше время часто в терапевтических целях применяют пиявок, причём, довольно успешно. К тому же, при обычном укусе вампиризм не передаётся, для этого, как я говорил, необходимо, чтобы в рану попала хотя бы частичка крови вампира. Поэтому в древности нередки были случаи, когда люди вступали с вампирами в постоянную связь, предоставляя им свою кровь.
  - Неужели кто-то мог согласиться добровольно?
  - Но ведь идут сегодня доноры сдавать кровь просто за деньги. Для здоровья это не вредно, если не часто, напротив, умеренное кровопускание стимулирует её выработку. А в случае с вампиром, процесс этот вовсе не болезненный, а очень даже приятный. Слюна вампира содержит некое вещество наркотического характера, которое не позволяет почувствовать боль, а вызывает ощущение эйфории, восторга, даже... оргазма.
  - Как будто тебя кусали, и ты знаешь всё это...
  - Нет, не кусали. Но, если бы ты немного углубилась в этот вопрос, то и сама пришла бы к подобным выводам.
  - Но... быть вечно зависимым от чьей-то крови - это ужасно!
  - Да, это доставляет небольшое неудобство. Зато вампиры имеют ряд преимуществ, и плюсы значительно перекрывают минусы. Неуязвимость, вечная молодость, красота, сила и скорость.
  - Ты говорил, есть свидетельства того, что Влад Дракула был вампиром.
  - Когда, во время одной сечи с турками, вырезали всю дружину князя, он просто растворился в воздухе, а затем оказался у соседа, короля Венгрии Дана. Правда, тот только притворился, что хочет помочь, а сам посадил соседа в подземелье на 14 лет.
  - Почему же Дракула не исчез из темницы?
  - Потому, что вампиры не могут просачиваться сквозь стены, они могут двигаться так быстро, что создаётся впечатление, будто они переносятся с места на место. Темницу не открывали, чтобы не дать ему такой возможности, к тому же, пленник постепенно слабел без крови. Даже удивительно, что он смог протянуть столько лет. Но, тем не менее, ему удалось бежать. Какое-то время князь бродил по родной Валахии. Говорят, что в народе его, хоть и боялись, но любили. Только родственники пяти сотен казнённых дворян мечтали отомстить. За Дракулой началась настоящая охота. Как-то он попал в засаду, всех его людей перебили, в последний момент он крикнул что-то по-турецки, закрутился на месте и исчез. В одних хрониках говорится, что тело его так и не нашли. В других рассказывают, что, в конце концов, его всё же настигли и разрубили на кусочки. Затем останки бывшего князя собрали монахи и похоронили с почестями. Увы, когда в двадцатом столетье могилу Дракулы раскопали, там обнаружили всего лишь кости осла. Это только подтвердило легенду о его бессмертии.
  - Так он может быть жив до сих пор?
  - Никто не может об этом знать.
  Я невольно вздрогнула.
  - Скажи, Лери, ты специально решил меня запугать, чтобы я уехала? Вчера ты говорил, что вампиров не существует и предлагал мне убираться из посёлка. Не подействовало. Сегодня ты запугиваешь меня...
  - Глупышка, - Лери снова тронул пальцем кончик моего носа. - Когда я говорил неправду? Я вчера всего лишь утверждал, что мы здесь отдыхаем неделю, но ничего о вампирах не слышали, пока ты не приехала. Сегодня я поделился своими знаниями, потому как в этом вопросе подкован немного лучше тебя, извини.
  - Да это ты меня извини. Ты мне помогаешь, а я ещё на тебя и наехала.
  - Ну что ты? Мне приятно тебе помочь.
  - Да, только Марго... Она не очень рада моему присутствию.
  - Ревнует.
  Я и не заметила, как Лери оказался совсем близко и легко поправил мне прядь спускающихся на глаза волос.
  - Так ведь нет причины... - прошептала я, не зная, как поступить.
  Дверь отворилась и в проёме показалась голова Дикого:
  - Эй, хакеры, вылезайте из всемирной паутины и лезьте в паутину местную, настоящую. Короче, хворост собирать для костра сегодня нам с тобой, Лери. Карин, шашлыков хочешь? Пошли помогать!
  
   * * *
  
  И снова был вечер у костра. И пьянящий аромат жареного мяса, смешанный с дымком. И медленно полнеющая луна, зависшая над лесом.
  Сегодня мы с Лери рассказывали ребятам, что смогли раскопать в интернете. Затем слушали всяческие байки о вампирах. Оказалось, что каждый мог рассказать пару-тройку холодящих душу историй. Потом поговорили о необычайных способностях кровопийц. У меня даже начала вырисовываться канва будущей статьи. Я согласилась с Лери, что вампиры - отдельная ветвь человечества, отколовшаяся однажды и параллельно развивающаяся на Земле. Единственное, что оставалось непонятным, так это причина, почему часть человечества вдруг получила такой генетический сбой, который привёл к образованию новой расы. Даже Лери, который, казалось, знал о вампирах всё, не мог выдвинуть ни одной теории об их возникновении. Он только твердил, что это должно было быть какое-то неординарное событие, ведь обычное употребление крови, которое часто практиковалось у древних народов, человека в вампира не превращает, как бы ему не хотелось приобщиться к чудесным способностям. Ему подтакивали. Из нашего разговора могло показаться, что люди не боятся укуса вампира, а просто жаждут стать бессмертными. Только Марго не принимала участия в дискуссии, равнодушно пожевывая травинку.
  После окончания посиделок Лери провёл меня в комнату, а сам вернулся к Марго. Уставшая после насыщенного дня, я практически сразу провалилась в темноту сна.
  Но что это был за сон!
  
  Глава 4. Лита
  
  Далеко, слишком далеко до становища... Может быть, если бы мы были поближе, старая шаманка Зара смогла бы отогнать духов змей, которые скоро явятся по мою душу... Я с некоторым недоумением рассматривала щиколотку, в которую только что вцепилась богиня-змея. Маленькая чёрная змейка... И где она взялась? Где-где? В густой прибрежной траве. Никто не виноват, что я была так неосторожна, не проверила путь к воде палицей, не постучала, не пошумела. Но я так сильно хотела пить... Наверняка, наступила на маленькую богиню и разгневала её своей наглостью. Сами маленькие богини на людей не нападают. Они очень умные и скрытные. Но я сама виновата. Маленькая чёрная богиня защищалась.
  Два красных пятнышка от её зубов. Я видела, как после встречи с богиней-змеёй мои соплеменники кричали и стонали, укушенные конечности синели и распухали, а потом несчастных забирали невидимые духи змей в услужение маленькой богине. Так было с сыном Тиры, маленьким Рутом, который схватил чёрную богиню, забравшуюся в его корзину. Он всего лишь хотел с ней поиграть. Так было с большим и смелым охотником Старом, который наступил на змею, выслеживая оленя. Так было с моей подругой Гонтой, когда она собирала хворост для священного огня. Старая шаманка Зара не успела им помочь. Зато она помогла Крею, хоть он и сам напал на маленькую чёрную богиню, когда она отдыхала, обняв сухую ветвь в тени старого дерева. Глупый Крей, нельзя трогать богинь-змей. Он схватил палицу и ударил отдыхающую богиню, а она вонзила в его руку свои зубы. Но она не захотела забирать глупого Крея в услужение. Зачем ей такой? Старая шаманка Зара нарисовала на его руке крест, разрезав две красные точки - метку, по которой Крея должны были найти невидимые духи змей. Она долго прикладывалась к кресту сморщенными губами, высасывая метку богини и выплёвывая её на землю. Затем придавила крест разогретым в священном Огне камнем. Крей кричал и извивался, но красный круг, оставшийся от горячего камня, скрыл знак маленькой богини и духи змей не сумели его отыскать. Теперь у него на руке - метка священного Огня, которую он всем показывает с гордостью, хотя тогда, когда Огонь срастался с его телом, он плакал, как маленький ребёнок. Теперь он - слуга Огня. Он собирает для него хворост и помогает Великой Матери переносить огромный глиняный горшок, его дом, когда племя переселяется на новое место.
  Может быть, старая шаманка Зара смогла бы отогнать злых духов и сейчас. Но она далеко. До становища идти одно солнце и одну луну, если не останавливаться. Но этого времени нет. Духи змей не будут столько ждать, как только маленькая богиня вернётся в своё подземное царство и расскажет о случившемся, они бросятся в погоню.
  Значит, ничего уже не изменить. И зачем мы с Кором ушли так далеко от становища? Хотя, ясно, зачем. Нигде в округе, кроме как у Сонной гряды нет того крепкого камня, который можно использовать, чтобы вытесать наконечники для копий. Возле старой стоянки его было немало, но там стало мало зверья. А здесь зверья много, но запасы камня закончились. Я нашла его россыпи, когда ходила собирать сладкие коренья на зиму. Великая Мать обрадовалась и отправила меня вместе с Кором за камнем. Он сильный, он мог принести много крепкого камня. Точнее, он сам вызвался идти со мной носильщиком. Мы набрали много крепкого камня. Племя бы так радовалось...
  Кор пристал к нашему племени недавно. Он не очень похож на нас. Более высокий, более... красивый. Чёрные волосы затянуты сзади шнурком. Мужественное лицо с резкими чертами. А глаза светлые и ясные, как у ребёнка. У нас в племени у всех волосы светлые, словно пожухлая перед Временем Снега трава, а глаза серые, с тёмными ободками. Кора нашла я, когда мы покинули бывшее становище в поисках лучших мест. Он был тогда весь изранен в битве с саблезубым тигром. Никто не вышел бы живым из такого поединка. И он не вышел бы, если б не оступился и не свалился со скалы в пропасть. Там я отыскала его, когда пошла за водой. Когда я вылила на незнакомца кувшин воды, он пришёл в себя, но так и не мог вспомнить ничего, кроме сражения с саблезубым. Кто он? Откуда? Великая Мать позволила принять его в племя, она сказала, что нам давно нужна "свежая кровь", а от него будут здоровые и сильные дети. Она даже велела племени остановиться и разбить временный лагерь, пока поднимем раненого на ноги. Кор довольно быстро выздоровел и о нападении саблезубого тигра говорили только длинные шрамы на руках и груди. Но шрамы делали его ещё красивее. Кор сошелся со мной ближе, чем с остальными членами племени, наверное, из-за того, что именно я отыскала его среди камней, а потом выхаживала и залечивала раны с помощью Великой Матери. Поэтому я надеялась, что, когда настанет праздник Холодного Солнца, и девушки, которые ещё живут без мужчины, начнут Великий Бег, именно Кор бросится догонять меня. И догонит, я с радостью позволю ему это. И из девочки на побегушках стану, наконец, матерью, что само по себе почётно. У меня будет свой шатер, свой мужчина, свой живой Огонь. Меня допустят к святая святых - приготовлению пищи для племени. Кор будет приносить для племени сочное мясо горных косуль, а для меня их тёплые нежные шкуры, в которые мы будем кутаться у Огня в холодные длинные ночи Спящего Солнца. А потом у меня появятся свои дети...
  Всё это было бы, если б не эта нелепая встреча с маленькой чёрной богиней-змеёй у реки. А теперь... Теперь уже ничего нельзя изменить. Всё кончится довольно скоро. Наверное, будет больно...
  - Лита! Да где ты там застряла, Лита? - послышался голос Кора.
  Он ведь ждёт меня там, около большого меха с камнем. Я обещала, что быстро спущусь к реке за водой и вернусь. Но теперь я стояла, словно замороженная, и не могла даже отозваться. Куда же делся голос? От страха пропал? Наверное, если я отзовусь, духи змей быстрее смогут меня отыскать, а мне так не хотелось этого. Может быть, если я буду молчать, они не смогут меня найти? Но нет, на это надеяться не приходилось. Две красные точки на щиколотке начинали пощипывать, и я понимала, что это только начало. Начало конца. Глаза зачесались, и непрошеные слёзы застелили их, превратив окружающий мир в колышущееся полупрозрачное марево.
  - Лита! Да куда ж ты запропастилась?!
  Голос становился всё ближе, но я по-прежнему молчала и не двигалась с места, часто-часто моргая и сглатывая слёзы.
  - Лита! Что случилось? - высокая фигура приблизилась сзади, склонилась, поднимая брошенный на землю кувшин. - Лита?
  Внимательные светлые глаза окинули меня с головы до ног и остановились на кровавых пятнышках на щиколотке.
  - Да как же?! - воскликнул Кор. - Богиня-змея?
  Я только кивнула, пытаясь сдержать катящиеся по щекам солёные слёзы.
  К счастью, Кор не стал ни причитать надо мной, ни упрекать за невнимательность и неосторожность. Он только склонился у моих ног, разглядывая ранку и касаясь обёрнутым вокруг чресл мягким серым мехом рыси, что вызвало у меня невольную дрожь.
  - До становища дойти не успеем... - произнёс Кор утвердительно, поднимая на меня глаза. - Не плачь...
  - Я не плачу, - наконец-то прорезался голос у меня, правда, я и сама бы его не узнала.
  Голова вдруг закружилась, и в глазах поплыли тёмные круги. Я пошатнулась, попробовала наступить на укушенную ногу, из-за чего её пронзила острая, словно игла из рыбьей кости, боль. Я только всхлипнула, когда Кор подхватил меня и посадил рядом с собой на камни.
  - Я бы смог донести тебя, Лита, но у нас мало времени...
  - Слуги маленькой богини скоро придут за мной, я чувствую, они уже напали на след...
  Боль, пока ещё неяркая, но неприятно опекающая, медленно стала распространяться вокруг ранки.
  - Лита, ты как-то рассказывала, что старая знахарка Зара спасла от гнева богини-змеи Крея, когда он обидел маленькую богиню. Вспомни, что она делала!
  - Шептала заклинания... - срывающимся голосом начала я.
  - Это нам не поможет. Вспоминай, что ещё! Ты же видела!
  - Зара спрятала знак богини-змеи, острым ножом нарисовав на нём крест, а затем долго высасывала кровь, чтоб высосать и метку, оставленную богиней...
  Я вздрогнула, когда Кор вытащил из-за пояса каменный нож, инстинктивно сжалась, закрывая ногу ладонями.
  - Не мешай, Лита, лучше сядь, - покачал головой Кор. - Я видел, как корчились в муках и кричали люди, которых маленькая богиня наметила в свои слуги. Я видел, как уходили они из этого мира, чтоб навсегда стать рабами в царстве змей. Жизнь истекала из их глаз, а тела раздувались и чернели. Но не бойся, я не допущу этого, я сделаю всё, как делала старая Зара и, думаю, мы обойдёмся и без заклинаний. Я буду рядом и не позволю невидимым духам забрать тебя.
  Он снова поднял нож, но я в страхе затрясла головой.
  - Убери руки, Лита, и не мешай. Мне ведь ещё догонять тебя во время Великого Бега... - глаза его скользнули ласково по моему лицу и я улыбнулась.
  Раньше Кор не намекал даже, что собирается догонять именно меня, я могла только надеяться на это. Да, я ловила его взгляды, чувствовала его заботу, но не знала, действительно ли он хочет этого. Сердце ёкнуло. Ах, если бы не маленькая богиня...
  Мелькнуло каменное лезвие, я вскрикнула и отдёрнула ногу, вновь закрывая её ладонями.
  - Так не пойдёт, Лита, - Кор мягко отвёл мои руки назад. - Время идёт, скоро явятся духи змей.
  - Я боюсь...
  - Не бойся, - Кор коснулся носом моего носа, успокаивая. - Верь мне. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя от гнева маленькой богини. Чего бы мне это не стоило... Если не будет другого выхода, я попрошу духов забрать меня вместо тебя...
  Кор сел на мои колени, так, что я не могла видеть, что он будет делать со змеиной меткой, но я-то знала, что он будет делать, вцепилась в его мускулистые загорелые плечи, прижалась дрожащим телом. Резкая боль обожгла щиколотку, я закричала и потеряла сознание.
  Что было дальше, помню смутно. Я то приходила в себя, видя только мощную спину склоняющегося над моей ногой Кора и ощущая пекущую непрекращающуюся боль от кончиков пальцев до самого колена, то вновь впадала в забытьё, разбивая голову об острые камни и ломая ногти, ищущие опору. Стонала и металась, царапая спину Кора, и снова откидывалась назад, проваливаясь в вязкий тяжёлый туман.
  Сколько времени прошло с тех пор, как маленькая богиня оставила на моей щиколотке крошечную метку, два красных пятнышка? Сколько времени прошло с тех пор, как склонился надо мной Кор, располасывая мою ногу крестообразным разрезом? Сколько времени прошло с тех пор, как я, измученная болью и ядом, забылась нервным тяжелым сном?
  Я открыла глаза, пытаясь понять, кто я и где я. Солнце, пробивающееся сквозь густую листву, говорило, что времени прошло много, оно почти спустилось к своему ночному дому. Журчание речки напомнило о моём неудачном походе по воду и укусе богини-змеи. Нога не болела и не пекла. Я её вообще не чувствовала. Тяжелое дыхание где-то рядом дало понять, что я не одна. Я приподнялась на локте, ощущая страшную жажду и тошноту одновременно, и села с трудом, пытаясь сквозь не развеявшийся полностью туман разглядеть свою ногу. Кровяной крест красовался на месте бывшей метки змеиной богини. Нога слегка подпухла, но не была синей, как у тех, кого забирала богиня в услужение. Я пошевелила пальцами, и тупая боль прокатилась по мышцам. Но это была уже не ТА боль. В глазах постепенно прояснялось, и я поняла, что духи змей уже не придут за мной. Я вновь почувствовала, что дышу, я вновь почувствовала, что живу, я вновь почувствовала, что буду бежать на празднике Холодного Солнца в ритуале Великого Бега, почувствовала, что у меня есть будущее.
  Мой взгляд скользнул по нависшим кронам и переместился на лежащего рядом Кора. Он дышал тяжело и надрывисто, лицо его осунулось и потемнело, глаза запали, губы потрескались.
  - Что с тобой, Кор?
  - Лита... - прохрипел мой спаситель. - Лита...
  - Что с тобой?
  Я чувствовала себя слабой и уставшей, но всё же лучше, чем лежащее передо мной большое измученное тело. Я подползла к нему на четвереньках, оглядела, пытаясь понять, что могло случиться. Ни крови, ни ран...
  - Кор?
  Мой спаситель запрокинул голову и задышал часто-часто, затем заметался, сжимая в горстях землю вперемешку с острыми камнями. Я принялась гладить его по голове, и он немного успокоился, приник горячим лбом к моему колену, прошептал:
  - Пить...
  Шатаясь, поднялась я на ноги, подобрала кувшин, с которым шла по воду, постояла немного, опираясь на ствол ближайшего дерева и пережидая, пока пройдёт головокружение. Затем медленно побрела к реке. Только тут почувствовала, что и сама пить хочу смертельно, давно и безнадежно, упала на колени, ударив при этом больную ногу, припала к воде, лакая её, как животное, ощущая, как целительная влага омывает ссохшиеся внутренности. Умыла заплаканное лицо и только тогда смогла наполнить кувшин. С трудом поднялась с колен, ожидая новый приступ головокружения, но почувствовала себя лучше благодаря поддержавшей мои силы воде. К Кору я вернулась гораздо быстрее, чем добиралась к реке. Разливая животворную жидкость, напоила его, омыла лицо, попыталась оттереть засохшую на губах кровь. Мою кровь. И вдруг догадалась.
  - Кор! Ты пил мою кровь?!
  - Да, Лита... Она была так сладка...- голос моего спасителя срывался, но его слезящиеся воспалённые глаза смотрели на меня восхищенно. - Я так рад, что спас тебя...
  - Ты пил мою кровь и проглотил метку богини-змеи, по которой духи должны были найти меня! Теперь они заберут тебя! - с ужасом поняла я.
  Кор только вздохнул судорожно.
  - Ты должен был выплёвывать кровь, как это делала старая Зара!
  - Поздно... Я не знал...
  - Но что делать теперь?!
  - Я... не жалею ни о чём... Я уйду... вместо тебя... Лита...
  - Нет!..
  Кор вновь откинул назад голову, ударившись о камни, заметался в забытьи, шепча то моё имя, то "так сладка..." Я попыталась подтащить его ближе к реке, но не смогла даже этого. Я и сама двигалась с трудом, приволакивая больную ногу. Оставлять Кора здесь нельзя, ему нужна помощь. Возможно, шаманка Зара и смогла бы ему помочь, шепча одной ей известные заклинания. Но даже в этом я не уверена. В любом случае, я не могу его тащить, у меня нет сил. Я могу только поспешить в стойбище за помощью. Одна луна и одно солнце туда, одна луна и одно солнце назад. Да ещё и больная нога... Дождётся ли Кор? Всё равно другого выхода нет, я должна идти по помощь и оставить его здесь, беспомощного и беззащитного.
  Я набрала полный кувшин воды и поставила рядом с Кором, обложив камнями. Возможно, он придёт в себя и сможет напиться. Последний раз посмотрела на потерявшее свою красоту лицо, воспалённое, с закатившимися глазами, потёрлась носом о его нос, прижалась губами к горячему лбу. Кор не видел меня, не узнавал. Вздохнув, я покинула своего спасителя на произвол судьбы.
  Несмотря на сухой сук, служивший мне посохом, я добиралась до становища целых две луны и два солнца. Нога распухла и болела. Я уже раздумывала, не попадём ли мы вместе с Кором в змеиное царство в вечное услужение. Тем не менее, достигнув цели и рассказав Великой Матери о случившемся несчастье, порывалась идти вместе с группой молодых охотников, которых послали за Кором. Увы, как бы я не хотела этого, воспалившаяся нога не позволила бы мне двинуться с места. Меня отправили на лечение к старой Заре, и шаманка провела не одно солнце, читая надо мной заговоры, ставя примочки и отпаивая меня травами. Наверное, я поправилась бы быстрее, но меня сразила весть, что охотники вернулись, так и не отыскав около реки Кора.
  Когда я, наконец, поднялась, благодаря лечению старой шаманки, и восстановила силы, то не смогла не пойти на то место, где оставила своего друга и спасителя. Трава у реки была вся измята, камни разбросаны, словно бушевал на берегу огромный раненный зверь. Разбитый кувшин я нашла в кустах. Больше никаких следов Кора не было.
  В печали вернулась я в становище, но жизнь продолжалась. С другими девушками, которые ещё не участвовали в Великом Беге и не стали Матерями, я собирала хворост, копала коренья, сушила на ветвях грибы, готовясь к Спящему Солнцу, когда белое покрывало укроет округу, и только буйные ветры будут гулять вокруг шатров из медвежьих шкур. Но до той поры ещё должна быть пора Холодного Солнца и праздник, когда основные припасы на зиму уже сделаны, охотники благодарят богов за удачную охоту и просят Солнце засыпать ненадолго, а выспавшись, вновь возвращаться и греть застывшую землю, будить деревья, призывать птиц, поднимать из берлог медведей... И будет Великий Бег, когда молодые девушки срываются с места и мчатся засыпанным желтыми листьями лесом, мчатся, куда глаза глядят. А за ними устремляются в погоню одинокие охотники. Некоторые быстро настигают своих избранниц, не очень-то и спешат красавицы, если всё уже сговорено, падают под натиском поймавших их охотников в золотое ложе из падолиста, а затем уже и живут вместе в построенном для них племенем шатре. А другие бегут, что есть сил, ежели не по нраву им избравший их охотник. А тут уже как судьба решит. Догонит - всё равно жить вместе, хотя бы до следующего Великого Бега, если не смирится, не привыкнет. А не догонит - значит, не судьба. Вон, Анита, три раза уже на Великом Беге никто её догнать не может, так и живёт до сих пор с девчонками, хотя давно уже пора становиться Матерью.
  Раньше ждала я праздника Холодного Солнца, мечталось мне в Великом Беге участие принять, да чтоб погнался за мной статный красивый Кор. А вот теперь, когда его не стало, я уже и не знала, что делать. Пыталась отговориться от участия, кивая на больную ногу, но зажила уже нога, все это видели, и Великая Мать сказала, чтоб я не дурила, а на бег выходила. Пора. Знала я уже и кто за мной погонится. Последнее время всё вокруг виться стал охотник Здир, молодой, хвастливый. Так как одинак ещё, то добычу всю в общую кубышку несёт, но обязательно заскочит похвалиться, то связкой рыжехвостых белок, то крупной оленицей, то пойманной в капкан росомахой. Только что-то не хотелось мне, чтоб догнал он меня. Не хотелось всё Спящее Солнце с ним в одном шатре проводить. Не хотелось...
  А тут ещё слухи пошли, что в окрестностях Нижнего Ручья, где раскинуло стоянку племя Пятнистого Оленя, появилось чудовище, пьющее кровь, безжалостное и ненасытное. Что уже три девушки, уходящие в леса за хворостом и орехами, не вернулись домой. А одну из них затем отыскали, мёртвую, без единой капли кровушки в теле.
  Сначала думали, что выдумки всё, наши-то никого похожего не встречали, но Великая Мать велела девушкам в лес ходить только в сопровождении охотников. Только мне это всё не нравилось, за мной постоянно Здир увязывался. Хорошо хоть, что лес был щедр на грибы, орехи да сладкие коренья, и вскоре походы наши прекратились, запасов было достаточно, чтобы пережить тяжелое время, когда снежные сугробы скроют от глаз всю пищу, дарованную лесом.
  Настал праздник Холодного Солнца. Оно, словно и само радовалось происходящему, засыпало щедро золотистым листом округу, высушило траву-мураву, подарило один из последних тёплых и тихих дней, укутанных летящими отовсюду паутинками. Ещё вчера шёл дождь, а сегодня боги смиловались и послали замечательную погоду. Племя радовалось, хороший день знаменовал, что Солнышко не забудет о просьбе людей, после долгого сна своего вновь проснётся, чтоб оживить волшебными лучами холодную землю. Запасы были сделаны на славу, мяса насолено вдоволь, дрова припасены. Можно было и расслабиться, погулять. Долгие хороводы водили вокруг большого костра, пели обрядовые песни, песни-благодарности, песни-провожальники, песни-просьбы, посвященные великому светилу, дарующему жизнь и все блага земные. А затем, ближе к вечеру, ударили шаманы в бубны, объявляя начало Великого Бега. Сорвались с места ожидающие сигнала девушки, бросились врассыпную. Побежала и я, петляя среди дубов и сосен, решив для себя, что не должен меня сегодня догнать ни Здир и никто другой. Сначала слышала позади себя тяжелое дыхание, а затем оторвалась. Далеко ушла, за Нижний Ручей, но не останавливалась, только замедлила бег, прислушиваясь, не трещат ли кусты и сучья под ногами...
  Почти успокоилась уже, как вдруг поняла, что ломится кто-то сквозь чащу, по следам моим идёт. Рванула вперёд с новыми силами. Только стволы берёз замелькали. Да только преследователь не отставал. И вдруг поняла я, что не Здир это. И вообще, что не человек. И страшно мне стало так, что и не описать словами. Укрытая листьями земля превратилась для меня в сплошную пёструю полосу. Деревья слились между собой, оставляя, как мне казалось, одну лишь дорогу передо мной. Я мчалась, как никогда раньше, и панический страх сковывал каменными тисками сердце. Я даже оглянуться не смела. А преследователь всё равно догонял.
  Сердце неистово било по рёбрам, пытаясь выскочить. Ветви безжалостно хлестали по лицу, словно хотели задержать меня. Холодные капли вчерашнего дождя слетали с разбуженных деревьев. Кто-то страшный приближался. Я не слышала его дыхания, но чувствовала каждым своим нервом, по позвонку простреливали короткие болезненные молнии, от которых я начинала задыхаться ещё сильней. Воздух вдруг стал ледяным, безжизненным, но и его не хватало. Казалось, что кто-то сдавил горло невидимыми руками.
  Со свистом втягиваю в себя новую короткую порцию воздуха и жизни.
  Чувствую, что мой преследователь настигает. Делаю безумный прыжок вперёд, ещё один, нога цепляется за внезапно вынырнувшую корягу, и я лечу, бесконечно долго лечу, шлёпаюсь лицом в покрытую колючими льдинками лужу, проваливаюсь в вязкую грязь. И кто-то страшный нависает надо мной, словно статуя возмездия, и нет спасения, и некуда деться...
  В последний момент переворачиваюсь на спину. Я не хочу умирать, даже не видя в глаза надвигающуюся опасность. Я хочу встретить её лицом к лицу. И вдруг вижу знакомые до боли черты. Кор? Он и не он. Что-то нечеловеческое сквозит в стремительных движениях, когда тело его почти расплывается, растягивается в пространстве. Мгновение - и вот он уже навис надо мной. Впивается глазами в мои глаза. Взгляд его и не его. Узнаю и не узнаю. Что-то странное чувствуется в нём, что-то чужое. Он и притягателен и жуток до ужаса, до шевеления волос на затылке. Закрываю глаза на мгновение и вновь открываю. Не морок, не исчезает. Всматриваюсь. Кажется, он стал ещё больше, ещё мускулистее, ещё красивей. Или всё-таки не он? Облизывает пересохшие губы, обнажая длинные, словно у волка, клыки.
  - Вот я тебя и догнал. Теперь ты моя. Навеки. Навсегда.
  Голос его и не его.
  А я не могу отвести глаз от белых, блестящих от слюны, клыков. Кто ты, зверь лесной? Это ты, кровопийца? Или это ты, друг мой и спаситель? Что случилось с тобой? Но вслух не могу сказать ни слова.
  - Лита... Я так долго ждал этого... Я помню твою кровь... Твоя кровь так сладка...
  Его губы тянутся к моим, но его клыки пугают меня, и я резко отворачиваюсь, вжимаясь в сырую листву. Не так я представляла себе Великий Бег. Ощущаю, как падают на меня отросшие волосы Кора, который совсем уже не Кор.
  - Лита...
  Ощущаю холод клыков на шее... Кричу от ужаса близости страшного существа, в которое превратился мой друг, и от внезапно пронзившего острого желания отдаться ему, которое пугает меня ещё больше, чем присутствие кровопийцы.
  И вдруг всё заканчивается.
  Кор отлетает в сторону, снесенный ударом осинового копья. На плече его расползается кровавое пятно, и он инстинктивно касается языком рваной раны, словно дикий зверь, не понимающий, что же произошло. Чужие люди, охотники, их не меньше, чем пальцев на моих руках, с криками швыряют копья, как будто перед ними не человек, а бешеный волк. Но копья вонзаются в землю, присыпанную шуршащей листвой, а хищник исчезает, словно его и не было.
  - Опять ушел, - с досадой шепчет тот, кто стоит ближе всех, тот, чей удар нанёс кровопийце мучительную рану, молодой высокий охотник из чужого племени, довольно привлекательный. Если не сравнивать с притягательностью ставшего диким зверем человека, который только что дышал мне в лицо.
  - Он ранен, отыщем, - отзывается один из его товарищей и шагает в сумерки сросшихся крон дубов.
  За ним бесшумно движутся остальные. Остаётся только высокий охотник, склоняется надо мной.
  - Ты из племени, которое остановилось за Верхним Ручьём? У вас сегодня Великий Бег? Считай, что я тебя догнал.
  А дальше - словно обрывки старых фотографий.
  Великая Мать задумчиво смотрит на меня, стоящую в окружении чужих охотников:
  - Ну что ж, забирай, раз догнал, - говорит охотнику, крепко держащему меня за руку, и снова поворачивается ко мне: - У меня были другие планы на тебя, девочка. Но... Пусть будет так.
  Чужое племя, принимающее меня в свои ряды. Чужой мужчина рядом, сильный и заботливый.
  Уход в горы, где в тёплых пещерах около живого Огня можно провести без страха время Спящего Солнца.
  И я, невольно шарящая взглядом по голым ветвям сонного промёрзлого леса, в поисках знакомой до боли фигуры, которую больше увидеть мне так и не суждено...
  
  Глава 5. Интервью
  
  Я подскочила на кровати, стирая со лба холодный пот. Боже ты мой, сон... Что за сон приснился мне сегодня?.. Обычно, когда просыпаешься, обрывки сновидений тают, словно клочки утреннего тумана на ветру, блекнут, растворяются. А тут... Я словно прожила целый кусок жизни, вырванной из чужой судьбы. И помню всё чётко, как не помню даже своё собственное прошлое. Запахи, звуки, ощущения... А мысли! Я не просто была во сне девушкой из каменного века, из прошлого, отдалённого от нас тысячелетиями. Я мыслила её мыслями, я знала только то, что знала она, я воспринимала мир её понятиями, я судила её суждениями! Я говорила на её примитивном языке, в котором даже не было понятия времён года. Я даже не умела считать! Количество охотников, защитивших меня от вампира, я могла только сравнить с количеством собственных пальцев. А укус змеи считала меткой богини, которая возжелала забрать мой дух себе в услужение...
  Я невольно потёрла ладонью щиколотку. Конечно, никакого следа в виде креста от разреза на ней не было, но ощущение старой раны оставалось, смутное, ноющее послевкусие...
  Что это меня стали одолевать сны о вампирах, а? Паранойя...
  Подошла к окну. Луна медленно падала, рассыпаясь сложной мозаикой за ветвями сада. Неужели это она на меня так влияет? Ранее я на луну не реагировала сумасбродными снами. И спать одна не боялась...
  Лучше бы я не подходила к окну. Недаром говорят: у страха глаза велики. Там, в глубине, за садом, мелькнули две жёлтые точки. Я отпрянула от стекла, задышала часто, панически соображая, как защититься от неведомой опасности, а когда решилась выглянуть ещё раз, то ничего уже не было видно. Тем не менее, я захлопнула форточку, словно это могло бы помочь, если бы кто-то и в самом деле вознамерился забраться в дом, вздохнула, жалея, что не могу присоединиться к ребятам, они-то все парочками, им не страшно, и забралась на кровать с ногами, прислонившись к стенке и натянув на себя простыню. Так маленькой всегда пряталась от детских страхов: под одеяло. Только сейчас и одеяла не было... Теперь до утра, точно, не усну.
  Но уснула. Быстро и незаметно. И ничего больше мне не снилось, вообще ничего. А когда Лери разбудил меня стуком в дверь, приглашая к завтраку, я снова вспомнила свой сон, так же чётко и ясно, как никогда не вспоминаются обычные сны.
  К завтраку я вышла немного растерянная, ощущая двойственность, словно во мне сосуществовали две личности: самоуверенная выпускница журфака Карина и диковатая удивлённая Лита из древнего мира. Даже ребята это заметили.
  - Ты что это странная такая, словно не в себе? Не выспалась? - заботливо поинтересовался Лери.
  - Вампиры под окнами шастали, спать не давали, - язвительно высказала свою версию Маргарита, небрежно откидывая через плечо гладкие белые пряди.
  Словно только что из салона красоты вышла. Впрочем, как и все остальные. И когда они умудряются привести себя в такой порядок? - обвела глазами "моделей", сияющих идеальной красотой, словно и не в сельском доме собрались на завтрак, а, по меньшей мере, на кофе у министра иностранных дел. А тут я вся такая: заспанная, взлохмаченная. Волосы залежала на одну сторону, пришлось стянуть их сзади резинкой, но всё равно отдельные прядки непослушно выбиваются из "команды". На щеке след от подушки, глаза подпухли...
  После комментариев Марго рассказывать о своём сне вовсе расхотелось, поэтому я ограничилась деланно бодрым:
  - Нет-нет, Лери, всё в порядке! - Затем демонстративно повернулась к его подруге: - И тебе доброго утра, Марго!
  Все засмеялись.
  - Правда, всё в порядке, - уже более естественно продолжила я. - Просто стыдно, что проспала и не пришла помогать готовить завтрак.
  - Что тут готовить? Бутерброды намазать? - хмыкнула Арсения, протягивая мне кусок багета со сливочным маслом и икрой. - Перестань совесть мучить, а то замучишь, как котёнка бессловесного. Ты наша гостья!
  - Спасибо большое, но мытьё посуды сегодня за мной, - с удовольствием приняла я бутерброд и втянула в себя бодрящий запах кофе.
  - Баффи, охотница на вампиров, моющая посуду? - не удержалась от колкости Маргарита.
  - Спасибо за комплимент, наверное, меня, и правда, можно сравнить сегодня с Баффи, сейчас возьму фотоаппарат и отправлюсь на фотоохоту.
  - Будешь полдня бегать за вампирами, чтоб снять, а затем ещё полдня, чтоб фотографии отдать, - хохотнул Матвей, слизывая с губ икру и становясь при этом похожим на ухоженного кота.
  - Ничего, побегаю. Главное - результат.
  - Не забывай, что отсутствие результата - тоже результат, - глубокомысленно произнесла Драка.
  Я замотала головой:
  - Не-ет, результат мне нужен только положительный. У меня выхода другого нет.
  - А если нет выхода, следует поискать вход, - согласно кивнул Марьян. - Иди, малышка, ищи своих вампиров.
  - А если не найдёшь, мы тебя и сами укусим. По дружбе, - снова встряла Марго.
  - Найду, - твёрдо сказала я. - Кто ищет, тот всегда найдёт.
  Вымыв, как обещала, чашки, я снова отправилась в посёлок, надеясь, в конце концов, кого-нибудь встретить на улице и взять интервью. Ну не сидят же все жители целый день взаперти! А если сидят, то почему?
  Посёлок был маленький, и большинство домов давно заброшены. Грустное впечатление создавали незанавешенные окна и заросшие амброзией дворы. Но солнце бросало свои яркие лучи на пустынные улицы, и грусть исчезала под его мощной радостью. Даже лес не казался сейчас страшным, как ночью, когда я увидела вдалеке жёлтые точки... Или мне показалось спросонья? Я резко тряхнула головой, словно пытаясь стряхнуть ночные воспоминания. Я - журналистка. У меня интересное задание. Я добуду оглушительный материал и напишу сногсшибательную статью, чем прославлю "Три С" и заработаю себе популярность. Да столичные журналы будут рвать меня на части, заманивая гонорарами.
  Я, задрав нос, как будущая знаменитость, повесила фотоаппарат на шею в полной готовности нажимать в любую секунду на кнопку и делать шокирующие снимки. Та-ак. И кого снимать? Улица пустынна, люди словно вымерли. Хотя видно, где дома жилые есть, дворы здесь ухоженные, дорожки заметены, цветочки цветут вместо сорняков. Я продолжала идти по центральной улице, надеясь встретить хоть одну живую душу. Живые души здесь были, только вот со мной встречаться категорически отказывались. Вон за забором старушка снимает бельё.
  - Бабушка! Добрый день!
  Не отвечая ни слова, старушка засуетилась, подхватила тазик и скрылась в доме, со стуком захлопнув за собой дверь. Ну что мне, двери ломать, что ли? Я пошла дальше и через несколько домов заметила старичка, отдыхающего на лавочке под абрикосом.
  - Можно к вам? - перегнулась я через забор. - Я только спросить хочу...
  Куда там, старичок так бойко бросился к своей низенькой, тщательно выбеленной, хатке, опираясь при этом на костыль, что мне показалось - без него он бежал бы ещё быстрее.
  Общаться никто не хочет, это ясно. Может, следует не показываться сразу, а подкараулить кого-нибудь из жителей, когда тот выйдет да хоть и в туалет, благо, здесь все туалеты на улице, деревянные кабинки, застать врасплох, а тогда уже и "допрашивать"?
  Я тихо двинулась дальше, осторожно заглядывая за заборы, и скоро удача улыбнулась мне. В одном дворе, сразу понравившемся мне своим сравнительно приличным видом, в сарае двери были приоткрыты, и слышался явственный шум, выдающий присутствие человека. Я постаралась бесшумно открыть калитку, которая и держалась-то только на верёвке, петлёй наброшенной на столбик, с замиранием сердца прошла мимо будки, из которой робко выглядывала рыжая мелкая собачонка, так и не рискнувшая подать голос, и приблизилась к сараю. Русский мат убедил меня окончательно, что там кто-то есть. Я решила не врываться нагло, а подождать, пока человек сам выйдет, и так уже забралась на частную территорию без спроса, неизвестно ещё, как отнесётся к этому хозяин. По голосу я уже определила, что это мужчина. Я раздумывала, сфоткать ли свою будущую жертву, как только покажется на пороге, или этим я только сильнее настрою хозяина усадьбы против себя, как вдруг из сарая донёсся дикий, нечеловеческий вопль. Я отпрянула, когда дверь распахнулась. Все заготовленные слова застряли у меня в горле, когда я увидела седого высокого старика, лицо и одежду которого щедро усыпали капли свежей яркой крови.
  Либо маньяк, только что прикончивший очередную жертву, либо... очень неаккуратный вампир.
  Старик улыбнулся мне, щедро показывая при этом беззубый рот, словно специально, чтоб успокоить. Не вампир. Значит... маньяк?
  Окровавленный топор в правой руке отлично подтверждал эту здравую мысль. Так вот почему в посёлке люди выходить боятся! А я, так сказать, добровольно в его логово забралась, и ловить не надо. Бежать! Но ноги стали словно ватные, и я только и могла, что таращиться на доброжелательно улыбающегося маньяка с окровавленным топором в руке.
  - Всё, что происходит, должно произойти, - многозначительно проговорил старик, и я не поняла, касаются его слова меня или того, что было в сарае.
  Я перевела взгляд на дверь, которую он закрыл за собой и теперь придерживал другой рукой. Кто-то или что-то стукнуло в неё изнутри. Старик приоткрыл дверь, и во двор выскочила белая окровавленная курица без головы. Совершенно молча (кричать-то ей было нечем) промчалась она до забора, разбрызгивая вокруг кровь, ударилась о штакетину и в таком же жутком молчании побежала в другую сторону.
  Я никогда раньше не видела, как убивают кур, да и вообще любую другую живность. Слышала, что мёртвая птица может ещё бегать какое-то время без головы, но видела такое впервые, и впечатление это на меня произвело тягостное. Хотя с другой стороны я смогла порадоваться и вздохнуть облегчённо: старик оказался вовсе не маньяком-убийцей, а обычным жителем посёлка, и занимался он обычным для крестьян делом.
  Теперь уже другими глазами посмотрела я на хозяина усадьбы. Дедок - божий одуванчик. Редкие седые волосики топорщатся смешно в разные стороны, улыбающийся рот напоминает о беззубом детстве, светлые, почти бесцветные глаза, окруженные не сеточкой, а сеткой морщин, кажутся добрыми и ласковыми, борода, словно у Хоттабыча. Но сам по себе ещё крепенький, словно поздний осенний грибок. Да и голос у него не старческий, низкий, глубокий.
  - Это - жизнь? Или смерть?
  Я сразу и не поняла, что спрашивает он о безголовой беглянке.
  - Это - смерть, - ответила, не понимая сути вопроса.
  - А почему же она тогда бегает?
  - Ну...- я не могла понять, что нужно от меня этому странному человеку, почему он вместо "Здравствуйте" донимает меня какими-то псевдофилософскими вопросами. - Не может поверить, что уже всё, конец? - высказала, наконец, предположение.
  - Раз уж пришла, помоги, девонька, пакостную курицу поймать, а то весь двор кровью измажет.
  - Ч-что? - мои вытаращенные глаза сказали обо всём гораздо лучше любых слов.
  Божий одуванчик сам поймал несчастную птицу и вернул её в сарай, что он там с ней делал - не знаю, но больше она не удирала. А старик вышел во двор, неспешно умылся под умывальником, привязанным к толстому стволу дерева, и увлёк меня к заросшей виноградом и хмелем беседке.
  - Хм, так, - вспомнила я о своей миссии. - Разрешите представиться: Карина Гранина, корреспондент журнала "Три С", отдел новостей.
  - Ка-ри-на, - медленно, словно пробуя на вкус, повторил старик.
  - Можно узнать, как к вам обращаться?
  - Зови меня... Аркадичем, девонька.
  - Хорошо, Аркадич. Очень приятно с вами познакомиться. А не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
  - Спрашивай, коль пришла. Хоть не ясна мне твоя роль, девонька, в этом спектакле жизни, но силы, тебя приведшие, знают, что делают, и да будет на всё воля богов.
  - Как раз моя роль совершенно ясна. До редакции дошёл слух, что в вашем селении происходят странные вещи...
  - Странные? Нет странного в том, что тьма сгущается. Есть тому время и есть место. Всё совпало и всё сошлось. Почти. Почти всё мне понятно. Но это малое "почти" может стоить очень дорого. Шесть с половинкой должны прийти. Шестеро пришли. Но где половинка? Я не могу понять. И никто сейчас не может сказать достаменно, будет ли остановлена тьма или же прольётся на реки и города, на долины и горы.
  Кто здесь странный, я и так вижу. Похоже, старичок немного того... Вот повезло: интервью с сумасшедшим.
  Я вздрогнула, когда Аркадич словно ответил на мои мысли.
  - Кто кажется нам не в рассудке, тот более здрав, чем тот, кто мнит себя видящим реальность, но слеп и безумен, ибо думает о песчинке, не помышляя о пустыне, кто живёт во вчерашнем свете, не видя завтрашней тьмы.
  - Вот вы, Аркадич, всё о тьме твердите. Вы что-то слышали о вампирах?
  - Не всё то тьма, что кажется тьмою незрячим.
  - Почему люди в посёлке прячутся, из домов не выходят?
  - Тьма сгущается, никто не хочет бродить во тьме, даже если её никто не видит.
  - И всё же, - у меня уже начинало заканчиваться терпение, - спрошу прямо: в округе есть вампиры?
  - Пришли те, кто должен был прийти. Я ждал их.
  - Вы ждали вампиров?
  - Ты тоже пришла, но я тебя не ждал.
  - Что произошло в посёлке? Чего все опасаются?
  - Всё только начинается, девонька. Смотри во все глаза, слушай всеми ушами, возможно, именно ты сможешь поведать человечеству правду. Возможно, ты затем и прислана: наблюдать. Мне то не ведомо.
  Я вздохнула. Бред сумасшедшего на суперскую статью никак не тянет. Интервью не удалось. Придётся искать кого-то другого, хотя старичок и забавный. Довольно приятный, вот только мелет неизвестно что.
  - Спасибо, Аркадич, пойду я. Можно, я ещё как-нибудь заскочу поговорить? - в голове мелькнула надежда, что другим разом у старика может случиться просветление и разговор будет более плодотворным. Главное, он со мной общается, а не прячется, как другие.
  - Приходи, девонька. Обязательно приходи, ведь всё недаром, всё не просто так. А я у звёзд спрошу о тебе...
  Я попрощалась с симпатичным сумасшедшим и отправилась дальше обходить улицы.
  Свернув пару раз в переулки, я вдруг заметила молодую мамашу, идущую от летнего душа, благоустроенного в саду, в сторону красивого ухоженного дома с резными ставнями. Она тащила, прижав к животу, ворочающееся, кряхтящее и упирающееся нечто в махровой голубой простыне. При приближении это "нечто" оказалось крепеньким малым лет шести с выгоревшими на солнцепёке льняными кудряшками и серыми упрямыми глазенапами. Вымытое чадо было благополучно отправлено в дом, после чего хозяйка махнула несколько раз веником у порога и тоже зашла внутрь, хлопнув дверью.
  Вчера я уже видела эту женщину на улице, и она не захотела со мной даже поздороваться, ретировалась быстро, сделав вид, что в упор меня не замечает. Поэтому сегодня я уже и не пыталась с ней заговорить. Вздохнув, я собралась уходить. Хожу тут, через заборы заглядываю, а толку никакого. Я даже отошла на несколько шагов, как вдруг услышала скрип открываемой двери, и увидела мальчонку в одних шортах, резво удирающего из дому. Он выскочил за калитку и помчался по улице, не обращая никакого внимания на отчаянные крики выбежавшей за ним матери.
  - Стой! - закричала я, но малыш живо шмыгнул мимо меня и скрылся за поворотом.
  Не долго думая, я поспешила за ним. Следом, ещё отчаянней крича, бежала мать, словно это я была вампиром и она боялась, что её крошке пришёл самый настоящий конец.
  Сворачивая за угол, я успела увидеть, как мальчишка побежал не прямо по дороге, ведущей к лесу, окружающему посёлок со всех сторон, а нырнул, отодвинув плохо держащуюся доску за ограду одного из заброшенных домов.
  - Куда?!! - я, благо, что худенькая, пролезла в дыру следом за ним, став на четвереньки, и чуть не столкнулась с беглецом нос к носу.
  - Тс-с-сс! - мальчонка прижал палец к губам, призывая меня к молчанию. - Не выдавай меня мамке. Пожалуйста.
  Ага, так я и буду молчать. Мне нужно доказать местным, что я не желаю никому зла, и втереться в доверие. И случай сейчас для этого самый что ни есть подходящий. Поэтому, следуя своим корыстным целям, я цепко ухватила ребёнка за плечо, но позвать его мать не успела, он произнёс слова, которые напрочь сбили меня с первоначального плана.
  - Я расскажу тебе про вампиров. Даже покажу кое-что.
  И я, естественно, захлопнула рот. За забором, голося и ругаясь, пробежала мать мальчика. Она не могла видеть за поворотом, куда скрылись её сын и я, поэтому решила, что искать нас следует в лесу. Когда её крики стихли вдали, мальчонка потащил меня за руку через запущенный старый сад к большому особняку. Видно было, что жили здесь раньше зажиточные хозяева, но теперь вокруг веяло запустением и грустью. Двери в особняк были замкнуты, но малыш показал окно, где был лаз, и я следом за ним проникла в затянутую паутиной некогда жилую и богатую комнату. Половину мебели хозяева не забрали, что создавало впечатление внезапно брошенного жилища: вот стоит шикарный угол-диван, а рядом - пустая стена, напротив тумба для телевизора, только вместо телевизора на ней валяется забытая впопыхах дамская шляпка, и снова пустая стена, только наискось висит репродукция "Девятого вала" Айвазовского.
  Малыш деловито забрался на тёмный бархат дивана, приглашая жестом меня сесть рядом с ним. Я снова вспомнила, зачем я здесь.
  - Я тебя прикрыла, малец, но если ты меня обманул...
  - А зачем мне тебя обманывать? - искренне удивился тот. - Мамка говорила, что ты или сама из вампиров, или охотишься за ними. Так кто ты? И что у нас в посёлке делаешь?
  Интересно, кто у кого интервью берёт? Что-то у меня создаётся впечатление, что эта дошкольняшка - у меня.
  - Так, малый, давай не наглей...
  - Познакомиться ж надо!.. - удивлённо потянул мальчик, недоумённо глядя на меня.
  - Хорошо. Меня зовут Карина, и я пишу статью для одного известного журнала. Я не вампирша, - добавила, помолчав.
  - Жаль, - вздохнул ребёнок. - Хотя я и сам догадался. Не похожа ты на настоящую вампиршу.
  - Догадливый ты наш...
  - А меня Борькой зовут. Я уже взрослый, я осенью должен в школу идти, в первый класс, только здесь школы нет, а уехать мы пока не можем, жить в городе негде, - доложил он.
  - Это всё хорошо, но ты сказал, что знаешь что-то о вампирах?
  Малыш серьёзно кивнул головой:
  - Знаю, а то. Они, и правда, появились. Недавно. Раньше не было, а теперь появились. Всё лето я в лес сам ходил или с друганом, с Виталькой. А потом баба Глаша нашла свою курочку Рябу совсем без крови. И нас в лес пускать перестали. А когда у деда Егора кроль пропал, а потом нашёлся на опушке, тоже без крови, тогда уже все заговорили, что вокруг посёлка ходит вампир, а может, и не один, а много их. Все теперь запираются, гулять даже во двор не выпускают.
  - А ты, значит, вампиров не боишься?
  - Не-а, - покачал головой Борька, и веснушки заиграли на его вздёрнутом кверху носу. - А чего их бояться? Они ж только у маленьких зверьков или птиц кровь выпивают, а если меня укусят, то я стану бессмертным и всемогущим!
  - Круто... Укусить что-ли? - я протянула к пацану шевелящиеся пальцы.
  Борька заморгал и отодвинулся к стене.
  - Не дрейфь, шучу. А что-то ты мне ещё показать грозился?
  - Ага, - малыш полез в карман мятых шортиков и вытащил оттуда... ещё свежий, даже не закоченевший, трупик бельчонка. - Во, смотри! Я уже одного такого находил, мамка заругалась и выбросила. А этого я сегодня отыскал за селом, там, где лес начинается, мамка ещё его не видела. Гляди, на шейке у него ранка, и крови нет совсем. Видишь? Держи, - и Борька вложил трупик мне прямо в руки. - Тебе дарю за то, что ты меня не выдала, а то всё равно мамка найдёт и выбросит.
  Я поморщилась и вернула мальчику бельчонка:
  - Давай я тебя с ним сфотографирую, а потом фотографию в журнал отвезу.
  - Ух, ты! - Борька с удовольствием позировал, поворачиваясь то одним, то другим боком, то подмигивая и улыбаясь щербатым ртом, то тыча прямо в объектив помятый трупик.
  Мальчик, вообще-то, фотогеничный, но, снимки, когда я их перелистала, оказались непонятными. Что это за грязная рыжая тряпочка у него в руках? В общем, бельчонок нефотогеничным оказался. Врядли такие фотки напечатают в "Три С"... Ладно, всё, что знал, Борька рассказал, теперь следует подумать о том, как бы не попасть под статью о кинднепинге. А то разъярённая мамаша соберёт жителей посёлка, да и возьмут меня, тёпленькую, как похитительницу детей.
  - Борис, - с серьёзным видом обратилась я к мальчику, отгораживаясь ладонями от бельчонка, которого он пытался мне снова всучить в руки, - ты парень взрослый и должен понимать, что мамка твоя скоро вызовет милицию на поиски сыночка, налетят вертолёты, наедут танки...
  - Ух ты!.. - восхищенно прижмурившись, заулыбался малыш.
  Что-то я не так говорю...
  - Борь, ты знаешь, мне ведь достанется за то, что я тебе помогла... Мама твоя может подумать, что это я - вампирша, и выкрала тебя...
  - Точно! - воскликнул, соскакивая с дивана, мальчик. - Если нас здесь найдут, то тебя проткнут осиновым колом! Тебе никто не поверит!
  - Я не хочу "осиновым колом". Давай я сделаю вид, что нашла тебя, и отведу к мамке. Тогда она поверит, что я - не вампирша.
  - Ладно, - снисходительно протянул маленькую шершавую ладошку Борис. - Нужно ведь тебя теперь выручать. Пошли.
  Когда я вернула ребёнка успевшей обежать всю округу и уже начинающей сходить с ума от волнений матери, она просто рассыпалась в благодарностях, всё время хватала меня за руку и норовила вытереть о моё плечо заплаканные глаза. Зато огромным плюсом было то, что она пригласила меня на чай с пирогом! Наконец-то, начинают налаживаться контакты с поселянами!
  Посёрбывая из блюдечка горячий травяной чай вприкуску со струделем, я смогла порасспросить маму Борьки о событиях, происходящих в посёлке. Она рассказала, что домов здесь более сотни, но жилых осталось шестнадцать. Две семьи молодые, она, Алевтина с мужем Александром и шестилетним сыном Борисом да экологи Нина и Семён с пятилетним Виталькой. Кроме них две немолодые семейные пары, а остальные - одинокие бабки да дедки, доживающие в этой глухомани свой век. Все, кто мог, давно покинули захолустье и перебрались кто в город, кто в районный центр, поближе к цивилизации. И им бы надо выезжать, Борьке в школу пора, но жилья отдельного нет, к свекрухе ох как не хочется, да и тесно там было бы, решили годик ещё перекантоваться. А про вампиров всё правда, что малый рассказывал. Никто их не видел, да никто и не пытался их увидеть, а обескровленные трупики последние дни стали то там, то тут находиться. Вот и начали жители посёлка замыкаться да чужаков сторониться. Разговоры ходят, что вампиры - молодые парни и девушки (при этих словах в голове у меня мелькнула мысль, что подозревают в кровопийских склонностях никого иного, как моих новых знакомых). И, мол, обосновались они на местном кладбище (мысль благодарно растворилась в пространстве: значит, не их подозревают). Старое кладбище раскинулось недалеко, за северной окраиной посёлка, за берёзовой рощей. Мол, днём вампиры спят, а ночью гуляют. А жители посёлка молятся, чтоб не помер никто, а то и похоронить негде будет, на кладбище сейчас никого и калачом не заманишь.
  Алевтина даже позволила мне сфотографировать её с Борькой, который ради этого дела был выпущен из угла. Мать пригрозила, что велит отцу сделать защелку на самом верху двери, на что малый ответил, что подтащить скамейку в его возрасте не составит труда, за это и был снова водворён в привычный уже угол.
  Простившись с Борисом и его мамой, как со старыми добрыми друзьями, я ещё немного, и совершенно безрезультатно, побродила улицами посёлка и вернулась к дому на окраине, служившему мне временным пристанищем.
  Попала как раз к ужину. Разогретая в микроволновке тушенка напомнила мне, что следует не забывать за работой и о питании. И я с благодарностью присоединилась к ребятам.
  После ужина Лери и Марио отправились ковыряться в моторе джипа, мужчины, как я уже заметила, с удовольствием проводят время в таких "ковырялках", нужны они или не нужны, просто это продолжаются детские игры в машинки. Драка с Матвеем сказали, что хотят погулять по окрестностям, а Марго и Арсения уединились по каким-то своим делам. Я хотела сделать записи по результатам прошедшего дня, систематизировать наблюдения, начать работу над статьёй, посидела немного над блокнотом в руках и ручкой в зубах и решила пройтись, чтобы в голове немного уложилось. Незаметно, как я думала, выскользнула за ворота и двинулась по направлению к лесу. Пойти или не пойти на кладбище? После рассказов Алевтины и Борьки одной идти как-то стрёмно, а ребят напрягать тоже не хочется. Мало того, что набилась к ним на проживание и харчи, так ещё и буду мешать отдыхать и наслаждаться жизнью и обществом друг друга. Это было бы неправильно. Свои дела следует решать самостоятельно. Только вот страшновато отчего-то... Кто, и в самом деле, оставил эти обескровленные тушки? Хотя, разве я проверяла трупик бельчонка на отсутствие крови? Может, и бельчат, и курицу Рябу бабы Глаши просто задушил какой-нибудь хищник? Горностай или ласка? Да, извечным врагом белок считается куница! Кто там ещё может быть? Хорёк, например. Это будет самым реальным объяснением. А что в селе перепугались, так у страха, недаром говорят, глаза велики. Может, как раз ещё фильм какой-нибудь вампирский перед этим посмотрели.. Тогда всё логично объясняется. Вампиров ведь не бывает?
  Где-то сзади треснула сухая ветка. Я вздрогнула и оглянулась. Сразу жутко реально вспомнился сон, приснившийся накануне: я - дикарка Лита из каменного века, и мой друг Кор, ставший вампиром и рвущийся к моей "сладкой" крови.
  Я уже шарила вокруг себя глазами в поисках какого-нибудь сука или камня для самозащиты, как между деревьями показались знакомые фигуры. Это были Марио и Лери.
  - Карина! Это мы! Не нужно нас убивать! - балагуря, закричал Марьян. - Мы - хорошие!
  - Фух, напугали...
  Ребята приблизились, Лери взял меня за плечи и заглянул в глаза:
  - Ты чего сама в лес пошла? Смелая сильно?
  - А кого мне бояться? Вампиров не существует, а если и существовали когда-то, то давно вымерли.
  - Хорошенькой девушке в лесу следует бояться не столько голодных вампиров, сколько сексуальных маньяков, - нравоучительно произнёс Марио.
  - Не такое у нас везенье, - словами из анекдота ответила я. - Если б маньяков встретила, так хоть про них статью б сварганила. А так...
  - Что, ничего интересного не накопала? - поинтересовался Лери.
  - Да так... - я рассказала ребятам о невменяемом старичке, о сбежавшем Борьке и рассказе Алевтины. - Вот, думаю теперь, может на кладбище сходить, вампиров погонять? - закончила я.
  - Нет там никого, - бросил через плечо Валерьян, уже некоторое время мы не спеша брели лесом, и он слегка поддерживал меня за локоть.
  - Почему ты так уверен? - слегка опешила я.
  - Да были мы там. Поверь моему слову: ни одного вампира не встретили.
  - А что вы-то хоть искали на кладбище?! - поразилась я.
  - Ничего. Просто за ту неделю, которую мы здесь отдыхали до твоего приезда, успели облазать всю округу, интересного ничего не обнаружили. Теперь просто отдыхаем и наслаждаемся ничегонеделанием.
  - А-а-а, понятно. Тогда конечно. Да я и сама так подумала, что всё это россказни полоумных стариков вроде Арсенича.
  - Такие понарассказывают, - согласился Марио. - Не на одну сенсацию хватит. НЛО ещё с неба не падали на огороды? Снежные люди не забредали на огонёк? А Несси в ближайшем ручье никто не выловил?
  - Карина, - прервал друга Лери, - почему-то мне кажется, что тебя ещё что-то тревожит, а?
  - Да ничего больше... Разве что сон...
  - Какой сон?
  - Странный сон сегодня приснился. Никогда не видела всё так ярко, так естественно... И никогда не запоминала так чётко.
  - Расскажи.
  - Не стоит. Это всего лишь перемешавшиеся в мозаике впечатления, ничего достойного внимания...
  И всё же ребята уговорили меня рассказать. Сама себе удивлялась: всё помнила чётко до малейших деталей. Сами собой возникали в памяти образы, запахи, звуки, ощущения...
  К моему величайшему удивлению, мой рассказ произвёл на ребят сильное впечатление. Марьян возбуждённо выспрашивал подробности, а Лери, наоборот, стал странно задумчив и ушёл в себя. Правда, уйти в себя надолго ему не позволил друг.
  - Ты представляешь?! - восклицал Марио. - Что, если всё увиденное Кариной во сне - правда? И так было на самом деле? Ведь никто до сих пор не мог объяснить, как, когда и каким образом от ветви человечества отделились вампиры! Никто не мог понять причину их происхождения! А ведь этот вариант очень даже удачно мог бы всё объяснить. Соединение в желудке человеческой крови с ядом змеи, пусть даже мы и не знаем, какой, могло вызвать мутацию такого масштаба! Могло! Это просто удивительно!
  - Марио, ты что, тоже интересуешься вампирами? - изумилась я, вот компания подобралась.
  - Карина, а кто, скажи мне, в своей жизни не интересовался ими? Сколько книг написано, сколько фильмов снято... Интерес к таинственному вампирскому племени в человеческой природе. А вопрос происхождения этого разумного вида является чрезвычайно запутанным и необъяснимым. И если твой сон - правда...
  - Марио, он не может быть правдой! Это просто сон - и больше ничего! Просто я слишком много думала об этом в связи со своим заданием.
  - Да, ты думала. Следовательно, твой мозг был настроен на приём знаний. И, оказавшись здесь, в окружении дикой природы, вдали от электромагнитных излучений, телефонных линий, блютузов, роутеров и прочих помех, твоё подсознание могло напрямую подключиться к вселенскому информационному полю и считать информацию, передав тебе её в обобщенном виде в форме сновидения!
  Валерьян остановился, упёршись рукой и лбом в ближайшее дерево.
  - Ведь так, Лери? - радостно, словно он только что открыл новый источник энергии на Земле, обратился к нему Марьян. - Так вполне могло быть! Карина могла сработать, как приёмник и принять информацию о реальных событиях!
  - Или просто вспомнить их, - негромко произнёс Лери.
  - Ты хочешь сказать... Ты хочешь сказать, что Карина могла сама быть непосредственной участницей этих событий и воспринять информацию не из мирового информационного поля, а выудить из собственного подсознания?!
  - Ребята, да что вы такое выдумываете? Уже жалею, что рассказала вам эту глупость...
  - Это не глупость! - поднял Марио указательный палец вверх. - Ты, действительно, могла вспомнить одну из своих прошлых жизней. Такое бывает.
  - Ты хочешь доказать, что это я виновата в происхождении вампиров как вида? Что это из-за моей крови, смешанной с ядом змеи? Пожалуйста, больше никому не высказывай свои сумасбродные идеи!
  - Я не буду спешить их высказывать, дорогая Карина-Лита (я чуть по шее ему не надавала за эти слова, его счастье - вовремя отскочил). Я должен всё хорошо обдумать. Это всё чрезвычайно серьёзно. Представляете, как переколбасило этого беднягу Кора? Как он вообще смог пережить такую мутацию организма? Значит, смог. Смог, и дал жизнь вампиризму на Земле. Поразительно! Я подумаю, а затем запишу свои размышления и смогу защитить на этом докторскую диссертацию! Лери, не дуйся, возьму тебя в напарники, всё же это твоя идея. Идея - твоя, размышления - мои, диссертация - наша! А Карине - мировая популярность, как прародительнице вампиров.
  Тут я таки достала его по шее.
  - Тебя Арсения ещё не ждёт? - поднял голубые глаза на Марио Валерьян.
  - Да. Да, я пойду уже, - возбуждённый Марьян всё не мог успокоиться. - Я пойду, а вы ещё погуляйте. Воздух замечательный. Луна скоро полная будет... Красота!
  Когда товарищ скрылся с поля зрения, Лери обернулся ко мне и впился долгим изучающим взглядом.
  - Ну что ты на меня так смотришь? - не выдержала я. - Не нужно искать во мне то, чего нет!
  - А я не ищу то, чего нет, - одним уголком губ улыбнулся он. - Я ищу тебя.
  - Всё это был просто сон, правда?
  - Лучше бы это был просто сон, - непонятно ответил Лери. - Хорошо бы, всё это, - он обвёл рукой окружающее пространство, - было сном.
  - Что?
  - Забудь. Или не забывай. Как хочешь. Я сам не знаю ещё... - он легким движение поправил мои волосы, коснулся пальцем кончика носа.
  Я не очень понимала, что хочет этим сказать Валерьян. Я думала что-то спросить у него, но мне показалось, что он сам хочет что-то добавить. И тут мы услышали голос Марго:
  - Лери! Где ты, Лери?! Иди сюда! Твоя девочка ждёт тебя!
  - Возвращайся в дом, хорошо? - взял меня двумя пальцами за подбородок Валерьян. - Не стоит бродить здесь одной.
  Так же неожиданно он отпустил меня и бесшумно скрылся между деревьями. Конечно, позвала его девушка, и он ринулся по первому зову. Не знаю почему, но мне стало обидно. Словно он меня бросил и ушёл к другой. Но ведь я ему - никто! - попыталась убедить сама себя. А Марго с ним, наверное, уже давно встречается. Всё правильно, всё логично. Почему же только такой осадок на душе? Почему глаза заморгали, словно пытаясь сдержать непрошеные слезинки? Ведь это совершенно на меня не похоже. Это - не я. Я никогда не страдала из-за парней, тем более, из-за чужих парней.
  Но почему-то на душе точили свои острые коготки кошки всех возрастов и всех мастей, и совершенно не хотелось возвращаться в свою одинокую постель, зная, что за стеной отлично проводят время счастливые парочки.
  - Карина, ты здесь? - из темноты неслышно вынырнул Марио. - Лери попросил проводить тебя до дома. - Пошли.
  Я кивнула:
  - Да, конечно. Спасибо. Только не надо про ту теорию, хорошо?
  - Без вопросов! А всё-таки удивительная ты девушка, Карина. Я сразу почувствовал в тебе что-то такое... необычное. И Арсении ты понравилась. Живая ты, горит в тебе огонёк, который сейчас во многих спит, а то и вообще погас. Посмотри вокруг: люди, как зомби, каждый день совершают один и тот же ритуал. Просыпаются, чмокают свою пару в щеку, умываются, завтракают, работают или учатся, неспешно разыгрывают один и тот же сценарий судьбы, скучный, скупой, засаленный жирными руками. Ходят как зомби, разговаривают как зомби, любят как зомби. В них нет ничего настоящего, чтоб если любить, то любить бездонно, до конца. А если ненавидеть, так тоже от души, с любовью ненавидеть. Если и играть эту жизнь, то самозабвенно, веря в её реальность. А если делать что-то, так на все сто, отдаваться делу полностью, словно больше нет ничего в этом мире. Зомби так не могут, не умеют. А ты - живая. Настоящая ты...
  Марио провёл меня до самой комнаты, пожелал спокойной ночи и ушёл к ожидающей его черноволосой красавице Арсении. А я опять осталась одна. Я - живая? Отдаваться делу нужно полностью, на все сто, словно ничего другого в этом мире нет? А я так и делаю. У меня есть цель, и я иду к ней, невзирая на препятствия. И сейчас я отправлюсь на кладбище. Чего мне бояться? Я никогда кладбищ не боялась. Да и ничего там не может быть такого, страшного, там уже все мёртвые. Но раз люди толкуют о кладбище, я просто обязана сходить и посмотреть, убедиться собственными глазами, что и там ловить сенсацию нечего.
  Переодевшись в чёрные джинсы и набросив чёрную ветровку, чтобы не быть заметной в темноте, вооружившись блокнотом и фотоаппаратом, я тихонько выскользнула из дому и уже знакомыми улицами, по которым наматывала круги днём, отправилась на поиски кладбища, которое, как говорила мама Борьки, находилось на севере от посёлка, за берёзовой рощей.
  Никогда раньше не боялась ходить ночью одна по пустынным местам. Но сейчас все эти разговоры о вампирах, эти странные сны то и дело вызывали в воображении разные нерадостные картины. Сердце ёкало при малейшем звуке, и всё время казалось, что кто-то невидимый движется за мной, преследует меня, дышит в затылок. Я оглядывалась, но никого не было, только волоски на коже поднимались, щекоча, дыбом. Но я упорная, я всё равно сделаю то, что задумала, даже если признаюсь сама себе под огромным секретом, что страшно мне, страшно... А тут ещё и почти полная луна рисовала загадочные длинные тени, превращая их в сказочных чудовищ, явившихся по мою невинную душу... Кровушка в венах невольно стыла, а адреналин резкими короткими выбросами всё увеличивал уровень концентрации, делая мою кровь, как я надеялась, невкусной и непригодной для употребления. А может, совсем наоборот, жертва, которая боится, самая желанная, самая сладкая? Я попыталась прогнать страх, выдавливая его из себя, заменяя искусственной бравадой, но, честно говоря, получалось не очень.
  И, тем не менее, спустя некоторое время я приблизилась к своей цели. Я догадалась об этом, увидев свет фонаря и кучку людей (или не людей?), толпящуюся около него. Я не спешила выходить из тени деревьев. Сначала надо бы разобраться, что к чему. Это, действительно, кладбище. В смешанном свете фонаря и луны можно было даже разглядеть надгробные камни и оградки. И здесь, действительно, кто-то есть, несмотря на заверения Лери. Хотя, судя по всему, он со своей кампанией был в этих местах, когда они только приехали, то есть, дней десять назад. Незваные обитатели кладбища могли появиться тут и позже. Несмотря на толстеющую луну, рассмотреть их мне не удавалось. Что-то там явно происходило, слышались голоса, они то ли спорили, то ли ругались.
  Внезапно от группы отделилась чёрная фигура, метнулась в мою сторону так быстро, что я растерялась и не успела ничего предпринять. Фигура зацепилась за меня, чертыхнулась и оттолкнула так, что я вылетела из тени деревьев и упала в зоне видимости, освещаемая как мутным светом фонаря, так и выдавшей меня с потрохами луной.
  
  Глава 6. Эмо
  
  Я сидела на земле, ожидая реакции присутствующих, но, похоже, переоценила свою значимость. Или же им просто сейчас было не до знакомств.
  Толпящиеся около фонаря тёмные фигуры молча поглядели на меня несколько секунд, затем вновь обратили своё внимание на кого-то другого, находящегося в центре.
  По крайней мере, я оказалась теперь ближе, чем раньше, и была стопроцентно уверена, что это - люди, а не ночные твари. Я уже была раскрыта, поэтому не оставалось ничего другого, как встать и самой присоединиться к собравшейся в таком "поэтическом" месте компании.
  Когда я приблизилась, то у меня уже не оставалось сомнений, что это - эмо. Здесь было пять девушек и двое парней. Все были традиционно одеты в черные обтягивающие одежды и выделялись длинной косой стрижкой, прикрывающей один глаз, волосы у всех выкрашены в неестественно чёрный цвет, правда, у некоторых выделены пряди розовых и красных оттенков. Одна из девушек, лет семнадцати, на вид совсем девочка, заламывала руки, причитая:
  - Он ушёл! Ушёл! Он даже не захотел выслушать меня!
  Неестественно обведённые чёрным карандашом глаза наполнены вселенской болью, стекающая тушь длинными полосами разрисовала покрытые рыжими веснушками, проступающими даже сквозь белила, бледные губы в двух местах проколоты лабретами с острыми пиками на концах. Короткая кружевная юбчонка с выступающей из-под неё оборкой в розовый горох, майка с черепом, держащим в зубах истекающее кровью сердечко и двумя скрещенными костями под ним, разорванные колготки в крупную сетку и кеды, тоже все в традиционную черепушку, всё, естественно, чёрного цвета, отлично дополняли образ. А разнообразные фенечки и розовый бантик на торчащих во все стороны коротких волосах делали её похожей на ребёнка. Честное слово, я понимаю того, кто от неё ушел. Легче застрелиться, чем встречаться с таким чудом в перьях. Хотя... думаю, парень, который улепётывал отсюда со всех ног, так, что даже меня свалил, и сам из этой траурно-розовой компании. Так что даже не жалко ни его, ни её. Не признаю я, нечего правду скрывать, эмо с их трагифарсом, подносящим свою личную боль выше боли всего мира и человечества.
  - Он ушел?! - словно не веря до сих пор, снова вскрикнула девчонка. - Я догоню его! Я верну его!
  - Не унижайся! Он недостоин называться эмо!
  - Нас всех бросали, но мы пережили это и стали только лучше, чище, чувствительней!
  Две подруги удерживали девчонку, не пуская броситься вдогонку за любимым. Одна лет двадцати, с длинными небрежными чёрно-малиновыми прядями, в коротковатых джинсах со всякими лямками, бляшками и традиционным скалящимся черепом на поясе, в перчатках с обрезанными пальцами, обнажающими острые чёрные ногти-когти, с крупными малиновыми бусами на груди и проколотыми штангами бровями. Вторая лет восемнадцати, с короткой торчащей в разные стороны стрижкой и белой, будто седой, падающей на глаз прядью, в коротком топе с деформированной на крупных грудях надписью "Нет - наркоте, да - сексу", запястья все изрезаны до крови... Стоп, больше на эту удочку я не клюну. Это просто снепы - специальные браслеты, имитирующие порезы, вены себе портить - дураков нет, а вид создать - пожалуйста, показуха приветствуется.
  - Я не буду жить без него! - снова завизжала девчонка, сообразив, что доганять милого-строптивого её всё равно не отпустят.
  - Нет жизни без любви,
   С любовью жизни нет,
   Последний день сорви,
   Перечеркни сюжет... - с пафосом продикламировала стихи, скорее всего собственного производства, четвертая из женской части эмо, девушка примерно моего возраста, украшенная пышной гривой с красными отблесками, одетая побогаче подруг, в кожу, даже ботинки были добротные, с толстой ребристой подошвой, только розовые шнурки портили впечатление, да ещё то, что она прижимала к груди рюкзачок, сделанный в виде печального мишки Тедди с грубым крестом из ниток на месте отсутствующего глаза, перевязанной лапой, одетого в длинную футболку с нарисованным на ней могильным камнем и рвущимся в небо воздушным шариком.
  Чуть поодаль стояла парочка. Ему - лет двадцать, высокий, тощий, в майке и потёртых джинсах. Она - не старше шестнадцати, с дрожащей нижней губкой и трогательными огромными глазами, словно у мультяшной героини. Они ни во что не вмешивались, просто стояли, тесно прижавшись друг к другу, и тяжело переживали, словно это была их трагедия.
  Последний из участников "слёта эмо" - парень моего возраста или даже немного старше, видимо, главный в этой маленькой компании, заводила. Волосы у него были аккуратно прилизаны, так что левого глаза вообще не было видно, мочки ушей растягивали огромные туннели, одет в тесноватый пиджачок на голое тело и чёрные джинсы с нарисованными на обеих ногах дымящими, словно только что выстрелили, старинными пистолетами, шею прикрывал клетчатый платок. Довершали картину торчащие в носу нострилы. Он, явно, наслаждался происходящим.
  - Перечеркнуть сюжет... Перечеркнуть сюжет... - повторяя слова из прозвучавшего стихотворения, девчонка поджала ноги и плюхнулась на землю, из-за чего удерживающие её подруги были вынуждены опуститься рядом.
  - Хорошо, что Крыс бросил тебя, Кнопа, - произнёс, наконец, главный. - Тебе нужно пережить эту боль, чтобы стать выше... - Не сдерживай свои чувства, бейся головой о камень, режь вены, взлетай выше солнца, мир несовершенен, но мы рождены, чтобы принять его таким, каков он есть, чтобы прожить все чувства, которые существуют в этом мире, пусть даже они приносят страдания. И страданиями можно наслаждаться...
  Похоже, из этой тирады Кнопа услышала только высказывание о венах. Она выдернула из губы лабрету с наконечником в виде пики, порвав при этом саму губу. Капельки крови заструились по бледному лицу и закапали на кружевную юбочку, поразив девочку, наверное, больше, чем уход любимого. Она задрожала и глубоко вдохнула воздух, задохнувшись и закашлявшись.
  - Не бойся, кровь очищает нас, смывая прошлое, - сказала ей подруга с черепом на поясе. - Тимон, скажи... - подняла она голову на старшего.
  - Кровь, расскажи всем, что я умела любить...
   Кровь, расскажи всем, что нерушимых нет клятв.
   Ради тебя я могу свою кровь пролить,
   И повторить всё много раз подряд...
   Только моя кровь мне тебя не вернёт,
   Плаваешь ты в своей, камни вокруг залив...
   Вечность жила в снах, вышло наоборот...
   Солнце ловя в себя, сонно молчит залив.
   Ты обещал мне вечно со мной быть!
   Небом клялся, луной! Мощью седых скал...
   Что стоят клятвы? Мне можно их все забыть...
   Кровью перечеркнул всё, что кровью писал... - снова продекламировала поэтесса.
  Тимон подошёл, склонился над девчонкой.
  - Моторолка права. Кровь - таинственная субстанция, запаянная в колбу материального тела сама жизнь. Твоя губа, словно девственница, проливает кровавые слёзы по несбывшимся мечтам. Всё пройдёт, заживут телесные раны, словно и не было их, только на сердце шрамы остаются навсегда, потому что сердце - тот орган, который создан для познания боли и радости. Эта боль забудется, а сердечная сохранится в вечности. Обнаженному сердцу болезненно прикосновение мира, обожжённому сердцу - больнее стократ, - Тимон подхватил на ладонь несколько капелек крови, стал рисовать пальцем замысловатые знаки на теле девушки. - Ты прекрасна сейчас, девочка...
  - Я хочу, чтобы Крыс всегда был со мной! - снова рванулась Кнопа из рук подруг.
  Тимон выпрямился.
  - Мир слышит все наши пожелания, но исполняет далеко не все. И это хорошо.
  Кнопа сжала пальцами лабрету и вонзила острый конец в запястье. Нет, я, конечно, не одобряю психологию эмо, но кончать жизнь самоубийством, тем более, в моём присутствии, не позволю. Раз её друзья безразличны к её жизни, придётся вмешиваться мне, человеку постороннему, но не равнодушному.
  - Остановись! - бросилась я к девчонке.
  Но меня мягко перехватил за плечи Тимон, зашептал на ухо:
  - Ни один ещё человек не умудрился перерезать себе вены лабретами. Не мешай ей страдать, сейчас ей это необходимо. Пусть поцарапает себя немного, лучше так, при нас, чем мы остановим её сейчас, а потом она сделает что-то такое, чего уже нельзя будет исправить... никогда.
  - Но зачем?.. Зачем делать себе больно?
  - Пойми, боль - это тоже наркотик. Болью физической она заглушает боль души, и именно благодаря этому получает... наслаждение. У тебя разве никогда не болела душа? Тебе не хотелось сделать что-нибудь, что позволило бы отвлечься хоть на немного? Что может отвлечь от одной боли лучше, чем другая, пусть даже менее важная, но более острая на данный момент?
  Я не очень понимаю психологию эмо, но... возможно, он в чём-то прав. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Я позволила Тимону остановить меня, но Кнопа уже заметила новую зрительницу и подняла ко мне бледное лицо:
  - Ты кто?
  - Карина.
  - Ты - кара, которая пришла ко мне сама? За что мне кара? За любовь?
  - Кнопа, я просто Карина, я такая же, как и ты.
  - Тебя тоже бросили?
  Я вспомнила, как Лери оставил меня в лесу, когда его позвала Марго. Конечно, он - её парень, всё так и должно было быть. И он даже проявил благородство, попросив Марио провести меня домой. Но, всё же, разве не было мне больно? Пусть я тысячу раз не права, но я не могу, оказывается, повелевать собственными мыслями, не могу велеть себе не чувствовать, не отзываться на события... Так чем же я лучше этой девочки? Только сейчас я смогла по-настоящему посочувствовать ей и пожалеть.
  - Да... Меня только что бросили... Ради другой!
  - Значит, ты должна быть с нами! Ты такая же, как и мы! Ты тоже учишься любить и страдать! - Кнопа начала меня обнимать, измазывая при этом кровью, продолжающей струйкой стекать из разорванной губы и расцарапанной руки. - Посмотри, я вырежу здесь имя "Крыс", и он будет всегда со мной! - протянула она запястье с кровоточащей буквой К.
  Поэтесса снова внесла свои комментарии:
  - Я вырежу имя любимого на дереве. Пусть помнит.
   Я вырежу имя любимого на сердце. Слезами.
   В пустыне - снегом, и огнём - на севере (путь понят),
   Мне никуда от его имени не деться. Я знаю...
  - Он предал тебя! Отпусти его и... прости. Зачем тебе вечное напоминание о предательстве?
  - Он предал меня? - растерянно повторила Кнопа. - Нет, он не предавал меня! Он просто ушёл!
  - Просто ушёл из твоей жизни. Ну и пусть идёт.
  - Но я никогда не забуду свою любовь!
  - И не надо забывать, - сказал Тимон. - Она - часть тебя, любовь - прекрасна, даже когда она приносит муку.
  - Так я вырежу его имя? - полуутверждение-полувопрос.
  - Лучше вырежь сердце, пробитое стрелой, так будет правильней, - посоветовал Тимон.
  Кнопа застонала, рисуя на запястье знак любви, а увидев растекающуюся до локтя тонкими струйками кровь, всхлипнула громко, затем заплакала навзрыд, уткнувшись в плечо подруги.
  - Плачь, девочка, плачь, - поддержал её Тимон. - Плачь так, как никогда не плакала в своей жизни. Страдать, так по полной... Кто умеет страдать, тот научится и радоваться, а кто не знал в жизни боли, пройдёт и мимо радости, не заметив её. Сильные чувства нужны человеку, как воздух, как вода. Выплачешь слёзы свои и станешь ближе к облакам...
  Кнопа рыдала долго, как рыдает небо затяжным дождём, часто всхлипывая и смешно подёргивая худенькими плечиками.
  - Слёзы с кровью смешала
   И выпила этот яд.
   Жизни было так мало,
   Кто виноват?
   Горечь удавкой давит
   И ждёт взведённый курок...
   След на душе оставит
   Этот урок...
   Можно уйти, а можно
   Остаться. И что больней?
   Сделать выбор так сложно...
   Кому видней?
   Кровь струится сквозь пальцы,
   И как её удержать?
   Вдруг захочу остаться
   И снова ждать...
  Девушка, прижимающая к животу медвежонка, продолжать читать стихи, словно общаясь сама с собой, впрочем, хорошие стихи, в тему.
  Обнимающаяся парочка, незаметно для других, занялась любовью за ближайшей могилкой.
  Кнопа рыдала, размазывая кровавые потёки по лицу и рукам, оставляя красные брызги на траве и каменной дорожке.
  Подруги успокаивали её, как могли.
  Тимон зажал в зубах травинку и всем своим видом выражал непричастность.
  Жизнь продолжалась.
  Я оглянулась. Кладбище... Свеженькие мраморные памятники... Старые покошенные деревянные кресты... Капли крови на всём, на мне, даже... на фотоаппарате. Атмосфера, конечно, подходящая. Нужно хоть несколько кадров сделать. Я начала фотографировать кладбище, ребят, Кнопу. Никто не протестовал.
  - Выбросишь снимки в интернет, - только и сказала Моторолка, - на сайт эмо, любой, мы со всеми общаемся.
  А Кнопа и плакать даже перестала, вытерла ладонями лицо, размазав при этом чёрную краску и кровь ещё сильнее, и начала позировать, демонстрируя порезанную руку. Ну вот, нашёлся способ успокоить страдалицу.
  Тимон включил музыку, Stigmata, что-то из раннего, кажется, из альбома "Конвейер снов". Звуки покатились над могилками, то ли успокаивая, то ли пытаясь разбудить давно не слышавших музыки мертвецов.
  Со стороны, где уединилась влюблённая парочка, раздался тихий, но такой чистый и радостный смех, словно зазвучали эльфийские колокольчики.
  Да, странные они, эмо. Но сегодня я стала больше понимать их. Они тоже люди, живые, умеющие любить и страдать. Они остро воспринимают окружающий мир, может быть, гораздо острее, чем остальные, но они умеют и радоваться, они видят красоту, они любят эту жизнь, даже... даже если уходят. Психологию эмо зачастую перерастают. Чувства притупляются, секс перестаёт быть синонимом любви, сердце постепенно покрывается многослойной зачерствелой коркой. Но если подковырять эту корочку, где-то там, под слоями памяти находится ранимый открытый ребёнок, который плачет над раздавленной чужим кедом бабочкой. Может, было бы прекрасно, если б они и оставались такими навсегда? Может, мир стал бы чуточку добрее и понятливее, чуточку терпимее? Но, когда топчутся по сердцу коваными сапогами, разве сможет оно не становиться с каждым разом грубее и бесчувственнее? Кто видел эмо пятидесяти лет? Нет, избитые жизнью, все становятся циниками и скептиками, отгораживаются от мира бетонными стенами, отгораживаются от боли, а заодно и от радости... Интересно, а я какая? Я не такая открытая и искренняя, как эмо, но, надеюсь, ещё не отношусь к настоящим "циникам и скептикам", хотя, я вздохнула, и на пути к ним.
  - Карина, ты говорила "прости и отпусти", - заглянула мне в глаза Кнопа. - А ты... простила?
  - Простила, конечно, - я невольно сглотнула слюну. - Он - прекрасный человек, что поделаешь, если он любит не меня? Он ведь тоже имеет право на любовь, на выбор.
  - Ты просто чудо! - улыбка расцвела на губах девушки, и она невольно поморщилась от боли. - Ты - настоящая эмо! Любить нужно весь мир, и даже тех, кто нас предал. Я буду радоваться за Крыса, если он найдёт ту, которая станет для него всем, как... как он для меня. Буду наблюдать издали и радоваться за них. Ведь если это произошло, значит, это должно было случиться, должно было научить меня... прощать.
  Девушка прижалась ко мне, словно к родной сестре.
  - Ты совершенно права, Кнопа.
  Кнопа-Кнопа... А я ведь совсем не такая, как ты меня представляешь. Возводишь на пьедестал благородства. А я... На самом деле я, неожиданно даже для себя, оказываюсь плохой девчонкой. Ревную парня, на которого не имею вовсе никаких прав, к его законной подруге. Злюсь на Марго. За что? Просто за то, что она есть, что она существует, что она такая высокая и красивая, и идеально подходит Лери. За то, что я - не такая. За то, что я не на её месте. Злюсь, а должна была бы радоваться за них. Но я ничего не скажу тебе, Кнопочка. Лучше думай, что я белая и пушистая. Добрая и бескорыстная. Наши пути разойдутся, и мы больше никогда не увидимся. И я останусь в твоей памяти этаким идеалом, к которому ты будешь тянуться, на которого будешь равняться и стараться стать похожей. Да будет так.
  - Пусть Крыс будет счастлив, правда, Карина?
  - И ты тоже будешь ещё счастлива, Кнопочка.
  - Я - неважно. Я буду любить его вечно и страдать, не показывая вида. И это, - девушка показала порезанное запястье, - будет вечным напоминанием о святой и чистой любви. Но я даю ему свободу. Пусть уходит. Пусть будет счастлив с другой, всё равно это лучше, чем у Сони. Я буду знать, что он где-то дышит, кого-то целует, кому-то дарит цветы...
  - Кнопа, иди, потанцуем, - позвала Моторолка, раскачивающаяся со второй девушкой под музыку около самого фонаря на фоне крестов и надгробий.
  - Иду! - Кнопочка чмокнула меня в щёку и присоединилась к подруге.
  Почему вот эти раскачивания и подёргивания называют танцами, понять мне не удаётся. Хотя... Если бы в своё время я не занималась в танцевальной студии, то, наверное, и для меня подобные телодвижения были бы нормой.
  - Здесь каждый что-либо пережил, - положил мне на плечо руку Тимон. - Просто так в эмо не приходят. Садись, - кивнул на брошенный на землю пиджак. - Кнопу бросают уже третий раз, ей патологически не везёт в любви. Моторолку бросили родители, сдали в детский дом, когда ей было двенадцать лет. Как такое вот предательство пережить? Да, они остались без работы, да, у них ещё трое детей, мал мала меньше, да, Моторолка в переходном возрасте была невыносимой, дерзила, курила, дралась. Но они ведь родные люди! Самые родные. Не удивляюсь, что после этого она просто вычеркнула родителей из своей жизни, даже на Новый год не ездит домой и по телефону не общается. И теперь вот живёт самостоятельно, живёт в рабочем общежитии, заочно учится. Из жизни вычеркнула, а из памяти?
  - Да-а...
  - Ромео и Джульетта, можно сказать, счастливчики. Они любят друг друга. Правда, родители категорически против. Оно и понятно. Он - сын одного известного человека из министерства, фамилии называть не будем. Она - нагулянная дочь старой карманницы, которая уже не раз подправляла здоровье в доме с решетками на окнах. В последний раз почистила она такого человека, что двоим им места теперь на земле мало. К тому же у него вместе с деньгами пропала флешка с важными документами, теперь подозрение падает и на Джульетту. Ромео помог ей сбежать, сейчас оба в розыске, скитаются, живут то у одного, то у другого из эмо, больше недели в одном городе не задерживаются, заметают следы. Хорошо, хоть друзей много. Ромео и Джульетта... Настоящими именами их никто и не называет. Долго ли смогут так бегать?
  - Как в романе. Так хочется, чтобы был у него счастливый конец.
  - Счастливый конец даже не во всех романах, взять того же Шекспира. А вот Лекса сама едва не угодила за решетку, - кивнул Тимон в сторону девушки со снепами на запястьях. - А за снепами она настоящие шрамы прячет, в следственном изоляторе вены себе резала. Если бы дежурный не сделал вовремя обход, не танцевала б она сейчас на кладбище.
  - А что случилось?
  - Начало довольно банальное. Бросил Лексу парень. Расставание было бурным, со скандалом, в результате которого она сильно толкнула своего бывшего, а тот и вывалился с балкона. Ей уже было восемнадцать, ответственность полная. Грозило ей небо в клеточку... Хорошо, что парень жив остался. С четвёртого этажа упал не на асфальт, а в цветник. Переломал, правда, всё, что мог. Мы к нему в больницу каждый день ходили, пока он на вытяжке лежал. Что мы только для него не делали, бабок собрали целую кучу и на лечение, и так. Всем миром собирали. Уговорили еле-еле, чтоб заявление забрал. Обставили всё, как несчастный случай.
  Мы немного помолчали, разглядывая всё толстеющую луну, тяжело свисающую над лесом.
  - А что с Соней? - спросила я. - Кнопа говорила, лучше, как от неё Крыс ушел, чем так, как у Сони.
  Тимон повернулся и задумчиво поглядел на поэтессу. Она не танцевала с подругами, а сидела на надгробном камне, прислонившись к памятнику, и смотрела в никуда.
  - У неё самый тяжелый случай, - вздохнул Тимон. - Собственно, из-за неё мы сюда и приехали. У Сони любимый погиб. Скалолазом был, как, кстати, и она. Сорвался в горах и разбился насмерть. На глазах у Сони. Она с этим смириться не могла. Мы её несколько раз с того света вытягивали. С моста снимали, с телевизионной вышки тоже. Голодом себя морила. Лекарств наглоталась, еле до реанимации довезти успели. Да, вены в ванной тоже вскрывала, это уже классика жанра. Очень надеемся, что кризис миновал. Но одну не оставляем ни на миг. Вот и сюда приехали, чтоб поддержать. Парень из этого посёлка родом, здесь и похоронен. Сегодня ровно год...
  - Всё равно уйду к нему, - подала голос Соня.
  У неё, видимо, стопроцентный слух, говорили мы довольно тихо, а она услышала.
  - А ты уверена, что попадёшь именно туда, где сейчас находится он? - повернулась я к поэтессе. - Насколько я знаю, самоубицам вход в рай, ежели таковой имеется, заказан. В таком случае ты больше не встретишь своего любимого НИКОГДА.
  Соня замолчала, нервно покусывая губы. У неё были свои представления о мире, и ей не хотелось их ломать.
  - А если ТАМ нет ничего, ни ада, ни рая, НИЧЕГО? Что тогда? - наконец, снова заговорила девушка, обращаясь то ли сама к себе, то ли ко мне, то ли к Высшим силам.
  - Нам всем очень хочется верить, что есть, есть жизнь после смерти. И многие факты доказывают нам это. Но человек - такая интересная штуковина, что не может поверить безоглядно, не может довериться чужому опыту, всегда сомневается и жаждет доказательств на личном опыте. Только, в этом деле, такая интересная штука, что о том, есть ли что-либо по ту сторону жизни, узнать сможет каждый, но только перейдя грань. А перейдя грань, уже нельзя будет вернуться и всё переиграть по-новому.
  - Если ТАМ ничего нет, то, перейдя грань, я уже не буду знать об этом, я просто перестану существовать, как и остальные, а вместе с существованием исчезнут и боль, и страдания.
  - Но, если ты, перейдя грань, поймёшь, что конец - это только начало, смерть в этом мире - это рождение в другом, потустороннем, что после жизни тоже есть жизнь, возможно, даже вечность, но не такая, какой бы ты хотела для себя, вечность, в которой ты со своим любимым уже не сможете встретиться никогда, так как своей смертью ты открыла другие ворота, и он остаётся за стеной, которую ни сдвинуть, ни разрушить. И у тебя не останется даже надежды... И твои страдания обретут вечный источник, а это уже и есть настоящий ад. Ты будешь вечность винить себя в собственной слабости, молиться и проклинать, взывать к небесам, но не сможешь ничего изменить. И это будет твой выбор.
  Соня растерянно заморгала и промолчала. Что ж, возможно, мои слова заставят её задуматься и она откажется от идеи суицида.
  Тимон снова заговорил:
  - Иногда смерть оказывается так близко, что ощущаешь на шее её дыхание. И тогда понимаешь, что она всегда рядом, с самого рождения человека и до его конца. Смерть - обратная сторона жизни. Она спокойно выжидает, когда придёт её час. Иногда её ощущаешь, иногда даже чувствуешь её притяжение, и тогда кровь громко стучит, пульсируя в венах, а по телу пробегают мурашки. Иногда она зовёт по имени и рассказывает, как хорошо там, по ту сторону.
  - Когда я лежала в ванне с горячей водой и кровь медленно превращала её в вишнёвый компот, мне, и правда, было уже хорошо, - снова отозвалась Соня. - Сознание померкло незаметно, полуявь, полусон, полунебытие. Я уже пережила это. А вот возвращаться было мучительно больно. Эта реанимация, иглы, вливания, капельницы показались страшнее ада.
  - Когда она начинает звать по имени, - продолжил Тимон, - нужно просто вспомнить, что ты пришёл в этот мир ради какой-то цели. Никто не приходит просто так. Значит, следует смирить свои чувства. Нет, скорее, не смирить, а прожить, перестрадать, пропустить сквозь душу и сердце, и идти дальше, сохраняя бережно память о боли и неся её в будущее.
  - Всё не просто, - прошептала Соня, поднимая лицо навстречу пробивающимся сквозь ветви деревьев лунным лучам.
  - Подожди, я поговорю с ней, - шепнул Тимон мне на ухо и пошел к Соне.
  - Я прогуляюсь немного.
  Я прошлась по границе рощи и кладбища. Как странны прогулки в таком месте. И эти ребята... Всего несколько часов я не знала никого из них, и даже не понимала, не принимала психологию эмо. И вот я уже знаю про них самое сокровенное, чувствую их близкими людьми, ощущаю их боли. Разве так бывает? Значит, бывает. Меня, действительно, трогают настоящие чувства, которые пришлось пережить моим новым знакомым. И пусть не всё сейчас гладко, но сила и искренность чувств была такова, что оставит навсегда неизгладимый след в их душах. И невольно возникает вопрос. А любила ли я хоть когда-нибудь по-настоящему. И возникает сразу же ответ: нет, никогда. По-настоящему - нет. Насколько же я беднее их, тех, кто несёт свои чувства в вечность! Я могла говорить о любви, но никогда не ощущала жара в сердце, трепетания в душе и помрачения в голове. Разве что в прошлых жизнях, но этого я не помню.
   А ведь я тоже хочу любить. Хочу, хоть даже себе никогда не сознавалась в этом. Любить и быть любимой. Хочу любви безумной и бескорыстной, мимолётной и вечной, всепоглощающей и дарующей, щедрой и наивной, сильной и трепетной, охватывающей всю Вселенную и вмещающейся в маленьком стучащем сердце, такой любви, чтоб захватывало дух и не хватало дыхания, такой любви, чтоб подбрасывала выше сосен и бросала в пропасть без дна, а если дно в ней всё-таки окажется, поймала в полуметре от него...
  - Карина! - позвал меня Тимон.
  Он уже поговорил с Соней, проводил её в одну из палаток, которые были разбиты сразу за кладбищем.
  - Я сказал ей, что сегодня во сне к ней придёт любимый. Сегодня ведь именно тот день... когда он погиб. А завтра утром мы уедем.
  Мы снова сели на расстеленный пиджак, и Тимон положил руку мне на плечо. Музыку выключил, девочки всё равно уже ушли спать. Влюблённых тоже не было слышно. Стало оглушительно тихо.
  - А ты? Почему ты здесь? - спросила я.
  - Я здесь давно. Меня тоже однажды бросила девушка, просто ушла к другому.
  - И ты до сих пор любишь её?
  - Я до сих пор не могу её забыть.
  - И ты до сих пор не нашёл новую любовь?
  - Разве можно заменить половинку себя на чужую половинку?
  - Но если эта половинка нашла себе другую?
  - Я так и остался половинкой. Я страшно одинок, Карина. Так же, как и ты. Бросили тебя, бросили меня... - Тимон коснулся губами волосков на моей шее. - Нам только и остаётся, что утешить друг друга...
  Что-то нашло на меня в эту ночь. Обычно я не соглашаюсь на секс сразу же после первой встречи. Но сейчас мне казалось, что мы знакомы уже тысячу лет. И так хотелось заполнить эту ноющую пустоту в душе, никогда не знавшей настоящей любви...
  Наверное, поэтому я не сопротивлялась, когда Тимон увлёк меня в ближайшую палатку, шепча на ухо:
  - Не бойся, презики у меня есть. Ты мне очень нужна сейчас... Очень...
  
   * * *
  
  Утром меня разбудили нервные голоса.
  - Если с ней что-нибудь случилось, я не прощу себя никогда!
  - Успокойся, мы найдём её. Обязательно найдём. Карина!
  Шум под самым боком и свет восходящего солнца, не позволяющий открыть глаза.
  - Где она?! Я знаю, что она здесь!
  - Не шуми... Здесь же кладбище, - сонный голос Тимона.
  - Я как-то догадался!
  - Карина там, в палатке, спит. Вернее, спала, пока вы не разорались. У нас была неспокойная ночь...
  - Карина! - надо мной склоняется тёмная фигура, закрывая от меня слепящее солнце и позволяя, наконец, приоткрыть глаза.
  - М-м-м...
  - Боже, Карина! Что с ней?! Почему она вся в крови?! - наконец-то узнаю взволнованный голос Лери.
  В крови? Ах, да. Это же кровь Кнопочки, она прижималась ко мне, целовала в щёку. Умыться было негде, представляю, какой у меня сейчас видик. И вампир перепугался б.
  - Это не её кровь. Успокойся, - отвечает голос Тимона.
  - А чья?! Чья, я тебя спрашиваю?! Что здесь, вообще, произошло?!
  - Лери, я тебе всё объясню! - о, это уже у меня голос прорезался.
  Пытаюсь встать. Оп, да я же наполовину одета... Или правильнее: наполовину раздета? Впрочем, какая разница.
  - А с тобой мы потом поговорим, - бросает сердито Лери, деликатно вылезая из палатки.
  Что это ещё за хозяйские нотки? Я ничего не должна ему объяснять. Я ему никто.
  Быстренько натягиваю на себя футболку. Вылезаю на солнышко. Пытаюсь рассмотреть окружающий мир сквозь прижмуренные ресницы. Ой, как весело. Картина "Приплыли". Гробики, оградки. Лери со сложенными на груди руками и выражением страшного гнева на лице. Придерживающий за плечи и пытающийся успокоить его Марио. Робко выглядывающие из соседних палаток эмо. Зевающий во всё горло Тимон в одних трусах...
  Да-а... Хоть красней, да не умею. А впрочем, это моя личная жизнь, и нечего в неё вмешиваться. Как хочу, так и живу. Где хочу, там и ночую.
  Увидев меня, Тимон подошел, взял за плечи.
  - Спасибо тебе, Карина, за всё. Ты так вовремя появилась на кладбище. И здорово помогла нам с Кнопой.
  Поцеловал по-дружески, в щёку. И даже номера мобильного не спросил. Впрочем, не очень-то и хотелось. Вот почему утром понять не можешь, почему делаешь что-то вечером? Недаром ещё в древности говорили: утро вечера мудренее. Но... что было, то было. Никогда не жалей о том, чего всё равно не изменить - ещё одна народная мудрость, тоже, кстати, очень полезная.
  Тут подошли попрощаться и остальные эмо. Несколько поцелуев, дружеских объятий, и Лери уводит меня, не оглядываясь и ничего не говоря. Марио тактично идёт сзади, не вмешиваясь.
  - Как ты могла связаться с... этими? - с презрением выплёвывает Валериан.
  - А что ты знаешь о них? Они - отличные ребята, и многим до них ещё расти и расти.
  Лери хмыкает:
  - Хорошо, тогда задам вопрос попроще. Или посложнее. Почему ты одна пошла на кладбище?
  - А разве вы отправились бы на эту ночную прогулку со мной?
  - Но ты и не говорила, что собираешься!
  - Ты сказал, что там никого нет.
  - И не было, когда мы исследовали окрестности. Так почему же ты пошла?
  Ну как ему объяснить?
  - Это твои старые знакомые?
  - Нет, - потупилась я.
  - Тогда что ты делала там всю ночь и почему вся в крови?
  Я рассказала. В общих чертах и не уточняя, что я делала всю ночь.
  - Ты что-нибудь пила? А ну дыхни... Я просто не могу ничем себе объяснить такую безрассудность!
  - Лери, ну что могло случиться? Это обычные ребята, таких тысячи.
  - А если бы там...
  - Кто там мог оказаться? Вампиры что ли? И вообще, почему ты за меня так переживаешь? По-моему, у тебя есть за кого переживать.
  - Карина, ты - наша гостья, поэтому мы за тебя в ответе.
  Ах, поэтому... А я-то подумала...Чуть было не подумала.
  - Марио провёл тебя до самой комнаты, там и следовало оставаться. А если другой раз тебе захочется куда-нибудь пойти, то, будь добра, сообщи о своих намерениях и мы с Марио или с Матвеем проводим тебя. Договорились? Мы ведь волновались, - уже примирительно.
  - Да, Лери, конечно. Извини, я была неправа.
  Валериан смотрит на меня, качает головой:
  - Ну и видик...
  - Представляю. Сейчас умываться пойду, а то на глаза людям показаться стыдно.
  Правда, выполнить своё намерение не показываться людям я не сумела. У ворот нас встретили Марго и Арсения. Их круглые застывшие глаза и без зеркала показали мне, что выгляжу я сегодня "что-то не очень".
  - Баффи, ты что, завалила за ночь дюжину вампиров? - наконец-то выговорила даже не язвительно, как обычно, а изумлённо Маргарита.
  - И тебе доброго утра, Марго.
  
   * * *
  
  После бурной ночи я отправилась досыпать. Думала, спать буду как младенец. Проспала, и правда, до обеда. Только вот тихого и спокойного сна не получилось. Я снова оказалась в мире, до боли реальном, где я была не я. И я не знала, что это всего лишь сон. Для меня всё было настоящим, живым, пахнущим, ощутимым.
  
  Глава 7. Средневековье
  
  Я - Глен. Мне восемнадцать лет. Живу я на самом краю городка, у самого леса, потому что мать моя была знахаркой, и бабка была знахаркой, и прабабка тоже. Люди меня немного сторонятся, но приходят за травами, если нужно. Уже два года я живу одна. И даже сама хожу к ручью за водой, хотя остальные горожане уже два месяца, как не выходят по одному из города.
  Говорят, появились вампиры. Я не видела, не знаю. Но пропала дочь городского судьи, белокурая красавица Керра. А потом вернулась, через несколько дней, бледная, перепуганная, со следами укуса на шее. Судья никому не сказал, что дочь нашлась, иначе её сразу бы убили. А так Керру обнаружили, когда она напала на восьмилетнего сына служанки, успела укусить. Убили обоих, проткнули осиновыми колами и сожгли дотла. Даже пепел развеяли по ветру. Служанка судьи, мать мальчика, руки на себя наложила. А сам судья повредился разумом. Но иначе было нельзя. Вампиризм - это как поветрие, стоит заразиться двум-трём, и можно подчистую уничтожать поселение. Так уже и делали не раз. Быстро приходит объединённая армия, берёт город или посёлок в осаду, и ни один не уходит живым. После этого сжигают все постройки, и на месте шумного многолюдного поселения остаётся пепелище, которое долго отчитывают святые отцы и всё равно никто больше не захочет жить в таком месте.
  Поэтому появление вампира в окрестностях - знак очень нехороший. Если слух об этом распространится, будет очень плохо, всем плохо.
  Затем со следами укуса пришла из лесу Маара, прятала шею под платком, покашливала, вроде как простудилась. Но когда её стало ломать и выкручивать так, что двое самых сильных мужчин не могли удержать, всё стало ясно. Закончила свою юную жизнь темноволосая крепкая Маара так же, как и Керра.
  А юная Марта из семьи мельника, где кроме неё ещё четырнадцать детей, даже не пряталась. Сама рассказала начальнику стражи, как ходила за грибами, да попалась в цепкие лапы вампира. Правда, описывала она чудовище, как красивого и нежного молодого человека в барской одежде, и не лапы когтистые, мол, у него были, а руки с длинными ухоженными пальцами. И он соблазнил девочку прежде, чем укусить. А сдалась она властям, потому что не хотела стать чудовищем и выпить кровь из своих братиков и сестричек. Как она кричала, до сих пор её крик стоит у меня в ушах.
  Последние две недели, правда, было тихо. Некоторые надеялись, что вампир оставил наш городок в покое и отправился на поиски новых охотничьих угодий. Другие боялись, что затишье это перед бурей. Тем не менее, и первые, и вторые старались из городища не выходить без особой нужды. И даже по воду к ручью ходили группами, в сопровождении двух-трёх стражников.
  Только я ходила одна, но никогда и никого не встречала. Вот и сегодня я набрала полные ведра, искупалась в тихой заводи и вернулась домой. Устала, пока донесла тяжелые вёдра, села отдохнуть. Вдруг кто-то поскрёбся в дверь. Наверное, кто-то из горожан пришёл за отваром от живота, последнее время стояла жара, и люди часто маялись животами. Я отворила дверь. Не угадала. У порога стоял незнакомый молодой человек, хорошо одетый, чистый и ухоженный. Наверное, на гребле перевернулась карета. Через край нашего городка пролегает дорога к столице. Мостик на гребле ремонтировали не раз, но на каменный у города не хватает средств, а деревянный то и дело ломается. Поэтому, такое вполне могло случиться. Я не могла оторвать глаз от забредшего ко мне путешественника. Ни у кого не видела таких благородных черт лица. Улыбка такая светлая-светлая. А голубые глаза кажутся бездонными омутами, в которых я завязла сразу же и бесповоротно. Вот стою, смотрю на него, и даже вымолвить не могу ни слова.
  - Пригласи войти, Глен.
  - Да, конечно, милостивый господин, - очнувшись, кланяюсь я. - Только вам лучше было бы остановиться в доме нового судьи или начальника охраны, а то у меня и места мало, и угостить нечем.
  - Пригласи меня к себе, Глен, - настойчиво повторяет незнакомец.
  Сколько же ему лет? Двадцать пять, не более.
  - Да-да, входите, господин... А...откуда вы знаете моё имя?
  - Мне рассказали, - незнакомец входит в помещение, нетерпеливо встряхивая головой, длинные волосы ударяют по шее и с них слетают брызги воды.
  Разве шел дождь? А я и не заметила.
  - Я купался в ручье, - отвечает он на мой невысказанный вопрос. - Там, где и ты.
  - Простите, господин.
  - Не говори так больше. Называй меня просто... Ритон.
  - Как скажете, Ритон.
  - Это ты как скажешь, - чужак приближается, двумя пальцами приподнимает мой подбородок. - Какая же ты красивая... Я искал тебя.
  - Но я...
  - Молчи.
  - Я ничего не понимаю...
  - Ты просто не можешь вспомнить.
  - Вспомнить? Разве мы виделись раньше?
  - Да, и я прекрасно помню, как ты была сладка...
  - Я не...
  - Молчи, - Ритон прижимает меня к груди, шумно и щекотно дыша в шею.
  Меня вдруг пронзает незнакомое чувство пустоты, острое, словно копьё. У меня никогда раньше не было мужчины, но я понимаю, что это оно - желание. Желание быть рядом всегда, желание ощущать на своём теле его руки, губы, желание выпить до дна его страсть и наполнить себя живительной силой.
  Но в его глазах не страсть, а невообразимая нежность. Он гладит меня по голове, словно ребёнка, и шепчет:
  - Не бойся, я никогда не причиню тебе зла. Я просто хочу быть рядом.
  - Я не боюсь...
  Ритон долго стоит, просто прижав меня к себе, а я боюсь даже шевельнуться. Мне никогда не было так хорошо. Словно я потеряла что-то дорогое давным-давно, а теперь нашла. И мне больше ничего не нужно. Я потеряла счёт времени и не смогла бы даже сказать, прошло несколько мгновений или несколько веков.
  - Моя... Навеки моя...
  И вдруг счастье обрывается так быстро и неожиданно, словно и не было его. Ритон отскакивает от меня и к чему-то прислушивается.
  - Сюда идут, - говорит он. - Нельзя, чтобы меня застали здесь. Но я ещё приду. Ты ведь хочешь, чтобы я пришёл, Глен?
  Я несколько раз киваю, не в силах вымолвить ни слова, а мой таинственный гость со скоростью ветра покидает дом. А я продолжаю стоять, пытаясь понять, было всё это или не было. Может быть, меня посетило чудесное видение, не более того?
  Но вскоре меня убеждают, что всё было на самом деле. Теперь уже без приглашения в комнату врывается несколько стражников. А с ними местный дурачок, пригибается услужливо, сложив ладони у груди. На самом деле он не дурачок, я это знаю, поэтому и не даю ему бесплатно свои настои, за что он на меня и злится.
  - Он был здесь, - дурачок поднимает с полу фибулу, упавшую с плаща незнакомца. - Видите?! Я говорил правду.
  Один из стражников больно хватает меня за плечи и придирчиво рассматривает шею.
  - Укуса нет. Он не успел.
  - Времени у него было предостаточно, - приводит свои доводы дурачок. - Просто вампир приходит к Глен, как к своей полюбовнице!
  - Что? Да ты, и правда, разумом поплохел! Какой вампир? - удивляюсь я.
  - Не ври, - трясёт меня за одежду стражник, словно хочет вытрясти душу. - Он только что был у тебя!
  - Нет! Что вы? Это был Ритон, господин из... из...
  - Она - ведьма, - шепчет дурачок. - Потому вампир и сделал её полюбовницей, потому и не кусает. Да он из-за неё и привязался к нашему городку! Если её не будет, он уйдёт! Уйдёт, и никого больше не тронет!
  Стражники переминаются с ноги на ногу, они нередко приходят ко мне за разными зельями, кому нужно, чтоб в постели долго держаться, кому, чтобы милка не понесла.
  - Я не виновата... - прижимаю руки к груди. - Я не его полюбовница...
  Разве смогу я что-либо доказать?
  - Если не отвадим вампира, скоро об этом узнают в округе и тогда всему городу конец! - подливает масла в огонь дурачок, и эти его слова становятся последней точкой.
  Стражники хватают меня, крепко связывают руки за спиной. Внизу живота медленно поворачивается тугой зверь страха. Разумом я ещё не могу поверить, что оказалась в череде жертв вампира, причём, совершенно невинной, я не укушена, я не имею с вампиром, если это был он, никаких общих дел, кроме... кроме безумного влечения, но кто-то внутри меня уже знает, что это - конец.
  Далее всё происходит помимо моей воли и моего участия, а я могу только воспринимать происходящее и молиться. Молиться о чем? О чуде? Но разве какое-либо чудо спасло белокурую красавицу Керру? Или бойкую тёмноволосую Маару? Они тоже, наверное, молились, сидя в той же каменной яме, где сейчас сижу я в ожидании приговора. А палач уже стругал осиновые колы, чтобы пригвоздить жертву к деревянному помосту, под которым предусмотрительно сложены тугие вязанки дров. Маара умерла быстро, кол попал прямо в сердце. А Керра долго мучилась, словно большая бабочка, дёргалась, пытаясь сорваться с кола, не попавшего по досадной случайности в сердце, кашляла, задыхаясь в дыму. Незадолго до казни был дождь, и дрова отсырели, больше дымили, чем горели...
  А мальчика, сына служанки, судья позволил до пробивания осиновым колом придушить удавкой. Он ведь был только-только укушенный и не мог ещё никому причинить вреда. Ему повезло, мучился недолго.
  А бедняжке Марте, которая добровольно пошла на смерть, не желая становиться вампиршей, вовсе не повезло. Палач накануне разболелся животом и послал вместо себя помощника. А тот, неумёха, никак не мог пробить тело бедной девочки. Я стояла в первых рядах и хорошо видела её худенькое обнаженное тельце, крепко накрепко прикрученное верёвками к колышкам по углам помоста за руки и за ноги. Горе-палач ударил девочку раз шесть, пока она затихла. Как она кричала... Даже огонь не смог полностью уничтожить следы от луж крови на площади. Кто мог подумать, что всего две недели спустя я могу оказаться на месте несчастной Марты. И теперь, когда я вспоминаю последнюю казнь, у меня всё переворачивается внутри, и волосы шевелятся на голове. Вдруг палач опять заболеет и пришлёт своего неумелого помощника? Сказали бы мне, я бы травки целебной заварила... Да кто ж меня выпустит даже ради такого благого дела?
  А ещё это ожидание. Нет ничего хуже. Секунды растягиваются в часы, но не приносят ни радости, ни покоя. Напротив, хочется, чтобы поскорее всё закончилось. Не могу ни о чём думать, в голове сразу же возникают живописные картины казни. Обычно судья с приговором не тянет. Но мне кажется, что я сижу здесь уже несколько суток. Хотя знаю, что кажется. Солнце ещё не село за горизонт. И мне даже ещё не приносили ни еды, ни питья. Или и не принесут? Зачем зря продукты переводить. Хорошо, хоть руки развязали. Я легла на каменный холодный пол, прижавшись к нему разгорячённой щекой. Может, умру, не дождавшись казни, от голода и жажды?
  Стражник робко заглядывает в каменный мешок сквозь деревянную решетку. Ведьма. Была б я ведьма, заколдовала бы его так, что сам бы выпустил и в лес отвёл. Дурачьё они все, кроме того, кто дурачком прикидывается. Вот он - хитрец. Отомстил.
  - Воды... - прошу я, с трудом добывая из пересохшего горла звуки.
  Лицо исчезает, но вскоре снова появляется. Стражник спускает на верёвке кувшин воды и бросает на пол окрайчик чёрствого хлеба. Последние в жизни крохи исчезают непростительно быстро, растянуть удовольствие не удаётся, но воду я буду беречь. Пью по глотку, промачивая время от времени горло, наслаждаясь тёплой и не очень свежей жидкостью, пытаясь хоть на миг отвлечься от стоящей перед глазами картины растянутой на деревянном помосте, покрытой рваными ранами Марты.
  То сижу, подняв голову вверх и наблюдая за медленно темнеющим вечерним небом, то хожу по кругу, перебирая ладонями гладкие камни. Лечь и растянуться здесь никак не получится, разве что клубочком. Но сон и не идёт. Куда ж тут заснуть.
  Вновь над решеткой мелькает голова знакомого стражника.
  - Глен, судья уже вынес приговор.
  Я поднимаюсь, прижимая к груди ладони. Боюсь даже спросить. Так жду чуда. Меня признают невиновной и выпустят прямо сейчас на свободу.
  - Тебя не будут убивать осиновым колом, ты ведь вампиром не укушенная.
  Волна облегчения прокатывается по всему телу. Эти страшные часы в каменном мешке я не забуду никогда. Как хорошо, что случаются иногда чудеса, что есть на белом свете честные справедливые люди, неспособные погубить невинную душу...
  - Тебя просто сожгут как ведьму и пособницу вампира, - продолжает стражник.
  И свет меркнет, в единый момент сменяясь слепой, бездушной, но и ничего не чувствующей тьмой.
  
  * * *
  
  Вот бы и не выходить из этой благостной тьмы небытия. Я уже словно умерла, зачем приводить меня в чувство, чтобы убить ещё раз. Правда, никто меня в чувство и не приводил. Сама очнулась. Зачем? Чтобы осознавать каждую секунду, что приговор, назначенный судьёй, страшней всех предыдущих. Смерть на костре самая мучительная и долгая. Когда-то в детстве я влезла пальчиком в огонь, обожгла его кончик, но я помню до сих пор совершенно отчётливо, какая жуткая это была боль. Нет! Я не вынесу этого! А меня и не просят это выносить. Меня просят на этом умереть. Почему я?! За что?!
  - Не хочу!!! Не буду!!! Выпустите меня отсюда!!!
  Мои крики эхом раздавались по округе. Я рвала ногтями безмолвные и бездушные камни, ломая в кровь, затем затихла и рисовала кровью рисунки на стенах. Бабочка, прибитая колышком к стене... Бабочка, прибитая колышком к стене... Бабочка...
  Когда я была маленькой, ко мне пришёл поиграть мальчик, проживающий недалеко от нашего дома. Он поймал на цветах большую красивую бабочку и прибил её тоненьким колышком прямо к стене нашего дома. Бабочка долго ещё была жива, она трепыхалась, её пёстрые крылышки мучительно дрожали, а усики сворачивались и разворачивались. Она не могла только кричать. Не умела. Мальчик смеялся и шутил, а я не могла ничего сделать. Бабочка умерла и долго ещё висела на стене, мне было страшно даже притронуться к ней, чтобы снять.
  Красная, нарисованная кровью, бабочка, прибитая колышком к стене. Живая, поднимающая крылышки, бабочка, пытающаяся оторваться и улететь. Мёртвая, недвижимая бабочка...
  Когда все стены были разрисованы бабочками, я и сама не заметила, как уснула на твёрдом каменном полу, свернувшись калачиком.
  
  * * *
  
  Меня разбудил начальник стражи. А всё же хорошо, что я сумела уснуть, всё же скоротала эти жуткие часы ожидания... И в то же время приблизила казнь. Верните меня обратно! Я не буду больше спать! Я хочу пожить ещё!
  Сверху спустилась узкая деревянная лестница. Вначале я кинулась к ней, быстро полезла вверх, но тут же вспомнила, что меня ждёт наверху и спрыгнула вниз.
  - Эй, ты чего? - удивился стражник. - Вылезай!
  Я только отрицательно помотала головой.
  - Она не хочет, - обратился стражник к начальнику.
  - Как это "не хочет"? У неё никто и не спрашивает желания. Вылезай! - пригрозил кинжалом.
  Я обрадовалась. Не вылезу, пусть лучше зарежут, так будет гораздо быстрей. Стражник, казалось, прочитал мои мысли.
  - Если ты не вылезешь, мы затопим колодец водой.
  - Я согласна, - крикнула я в ответ. Даже эта смерть казалась мне лучшим вариантом, чем первый.
  - Нет, ну так не пойдёт... - растерянно протянул стражник.
  Каменный мешок был слишком узким, чтобы кто-то мог спуститься и вытащить меня.
  Начальник пришёл на выручку:
  - Судья что там решил, сжечь ведьму на костре? А приговор нужно выполнять. Значит, если сама не вылезешь, забросаем яму горящими вязанками дров.
  Я представила эту картину... Вернее, попыталась представить, голова сразу закружилась, почувствовала слабость и тошноту.
  - Она там колдовала, - испуганно проговорил молодой стражник. - Все стены в крови, и руки, и волосы...
  Начальник не обратил на его слова внимания.
  - Вылезай, - проговорил почти ласково. - Здесь хоть солнышко увидишь последний раз. Двум смертям не бывать...
  Я вылезла из разрисованной кровавыми бабочками ямы.
  
  * * *
  
  С детства знакомая площадь. С детства знакомая толпа. Здесь так редко бывают развлечения... На казнь сходятся все жители. Почему так интересно заглянуть в глаза осуждённому, понять, что он сейчас чувствует, о чём думает. Две недели назад я стояла там, внизу, в толпе. Сегодня я - главная героиня действа. Сегодня нет ожидающего свою жертву осинового кола. Зато посреди площади вкопали высокий столб. Он гораздо выше, чем следовало бы. Я всё равно с него не сорвусь. У меня нет крыльев. И я уже не думаю о том, что будет. Сознание начинает отключаться, механически воспринимая окружающий мир, солнце, поднимающееся к зениту, зелёную полоску леса там, за домами, гудящую толпу, которую я вижу уже не как отдельных личностей, а как безликую серую массу, а голос толпы - как нудный, отвлекающий от созерцания гул. Под помостом, устроенном примерно на высоте человеческого роста, тщательно уложены вязанки дров. Много дров, чтоб хватило. И сухие, разгорятся быстро. Палач не даёт мне налюбоваться, тянет по лестнице за связанные впереди руки на помост. Цепляюсь ногой за длинный подол платья, падаю, поднимаюсь, смотрю теперь на всех сверху вниз.
  - Ведьма! Ведьма! Полюбовница вампира! - начинаю выделять из гула отдельные выкрики.
  И они верят во всю эту чепуху? Впрочем, уже всё равно. Осматриваю помост. Правду сказал стражник, осинового кола нет. А жаль, было бы легче. Зато теперь меня не будут раздевать, - стараюсь найти положительные моменты.
  Палач развязывает мои руки, и только сейчас я начинаю чувствовать, как болят запястья. Но мне не позволяют даже их растереть. Помощник подводит меня к столбу, и палач снова скручивает их, только теперь уже сзади, за столбом. Может, нужно было оттолкнуть всех и пробовать бежать, пока руки были развязаны? Но куда? Вокруг помоста плечом к плечу сомкнулись стражники. Вокруг - ревущая толпа, которой никогда не жаль осуждённого. Она, словно дикий голодный зверь, готова разорвать того, кто может помешать представлению. Да и не смогла бы я сделать и шага. Ноги подкашиваются, руки дрожат, а в голове бьётся одна-единственная мысль: "Хоть бы скорее это всё закончилось...Хоть бы скорее..."
  Палач ещё раз проверяет верёвки. Да куда я денусь? Спускается вниз, подталкивая перед собой помощника.
  Хоть бы скорее все... нет, не началось, а закончилось.
  - Ведьма! Ведьма!
  Стражники с трудом раздвигают толпу в стороны, образуя безопасный круг. Почему я не ведьма на самом деле? Безысходность. Закрываю бессильно глаза и снова открываю их. Нет, я буду смотреть до последнего дыхания на этот прекрасный жестокий мир, не на толпу, а на бегущие над головой облака, на ослепительный шар летнего солнца... Но взгляд невольно опустился вниз, туда, где помощник палача разбрасывает горящие факелы оббегая помост. Сразу же потянуло сладковатым дымком. Он напомнил дым костра и вызвал приятные воспоминания о рыбе, нанизанной на палочку, которую мы жарим с подружками, убежав от взрослых в лес.
  Нет, о жарящейся рыбе - это уже не приятные воспоминания. Она ведь тоже была ещё живая.
  Я хотела смотреть на солнце, на облака, а сама смотрю вниз. Смотрю, как тоненькими струйками разбегаются в разные стороны ручейки огня. Он бывает помощником и другом, но сейчас... В животе всё сжимается, ноги подкашиваются совсем, и я радуюсь, что крепко привязана к столбу и не могу упасть.
  Дыма становится всё больше, уже слезятся глаза и першит в горле, но он не поднимается вверх мощным столбом, а больше стелется по округе, лишая меня последней надежды задохнуться раньше, чем огонь доберётся до тела. Вязанки уже горят в полную силу, с гоготом, я уже чувствую всё усиливающееся тепло под ногами, но помост только начинает тлеть. Рывком поднимаю лицо вверх, бросая прощальный взгляд на солнце и небо, и снова не могу оторваться от разгорающегося кострища. Языки пламени уже вылетают со всех сторон помоста, ощущаю близкий жар, но ещё можно терпеть. Я знаю, что буду кричать. Страшно кричать, пока жар не опалит гортань и лёгкие, а тогда останется только корчиться в непереносимых муках. Вот бы потерять сознание... Но оно не теряется, когда надо, как назло.
  Помост постепенно разгорается по краям, и огненный круг приближается к столбу. Первые искры падают на одежду, огненный язык мелькает почти у самого лица, волосы начинают тлеть. Жар становится невыносимым, кажется, что всё тело уже горит, и я кричу долго и безнадёжно, ведь от этого не становится легче...
  Зажмуриваю глаза, чуть не лопающиеся от нарастающего жара, срываюсь на визг от прикосновения живого огня к рукам, успеваю заметить начинающее гореть платье и... три тёмные тени, падающие на площадь.
  А затем всё происходит настолько быстро, что я не успеваю осознать происходящее. Две тени носятся над орущей толпой, а одна опускается сзади меня на горящий помост. Верёвки, стягивающие мои руки и поддерживающие в вертикальном положении, вдруг исчезают, и я падаю прямо в огонь. Неведомая сила подхватывает меня и несёт навстречу небу и солнцу, с которыми я уже попрощалась навсегда. И вот тут-то, наконец, и приходит спасительная тьма.
  
  * * *
  
  Очнулась я в просторной пустой пещере, лёжа головой на коленях у Ритона, моего недавнего гостя, из-за которого я, собственно, и попала на костёр. Дёрнулась от обжигающей боли с криком:
  - Я вся горю!!!
  - Тс-с-с, Глен. Ожёгов почти нет, а те, что есть, я смазал целительной мазью. Они уже не должны сильно беспокоить тебя, поверь, скоро от них не останется и следа.
  - Но почему мне кажется, что я до сих пор на костре?
  - Ты столько пережила, малышка... Я не думал, что такое может произойти. Прости, это всё из-за меня...
  - Я поверила, что уже конец.
  - Прости, я чуть не опоздал. Страшно подумать, что было бы, задержись мы ещё хоть на минутку. Я уже не смог бы тебя спасти.
  Ритон сжал в ладонях мои руки, обожжённые, с вырванными местами до мяса ногтями, и стал нежно, едва касаясь оставшихся целыми мест, обцеловывать.
  - Я ничего не понимаю, с тех пор, как ты постучал в мою дверь.
  - Я так долго искал тебя, родная. Долгие столетия.
  - Зачем?
  - Я тебя люблю.
  - Но как?..
  - Я люблю тебя давно, очень давно, ты просто не помнишь.
  - Ты, и правда, вампир?
  - Да. Тебя пугает это.
  Я покачала головой:
  - После костра мне уже всё равно.
  - Значит, этот костёр был нужен.
  - Нет! Нет!!! - я стала биться, словно пойманная птица, в крепких объятиях, в плотно зажмуренных глазах заметались огоньки пламени.
  - Тс-с-с... - Ритон обнимал меня и укачивал, словно ребёнка. - Такая боль. Я не прав. Я думал только о себе, о своей любви, о желании быть рядом. А должен был думать, в первую очередь, о твоей безопасности.
  Постепенно я затихла. Мы помолчали.
  - Ты ведь был не один?
  - Со мной были две... мои воспитанницы, они отвлекали народ, пока я снимал тебя с костра.
  - Вампирши, да? Те, кого ты укусил и сделал такими, как сам?
  - Да...
  - Ты укусишь и меня?
  - Нет, - прозвучал неожиданный ответ.
  Против всех ожиданий я почувствовала вместо облегчения разочарование.
  - Но почему? Разве не для этого ты меня забрал? - я тряхнула недовольно волосами и только сейчас заметила, что они едва достают плеч.
  - Они немного обгорели, - объяснил Ритон, заметив моё недоумение. - Но ты от этого не менее прекрасна, и зарылся в мои волосы лицом.
  - Ты не ответил.
  - Пока мы в безопасности, но я не знаю, как долго это место останется тайным. Сейчас тёмные века... Вампирам нигде нет места. Их боятся. За ними охотятся. Их уничтожают. Я не могу предложить тебе такую судьбу. Ты видела, что произошло с девушками из твоего городка. Я хотел подарить им вечность, а подарил мучительную смерть. Да и ты едва не сгорела на костре всего лишь из-за подозрения в знакомстве со мной. Когда твои ожоги подживут, я отвезу тебя в такое место, где никто тебя не знает, и никто не сможет узнать сбежавшую с костра ведьму. А я больше никогда не потревожу твой спокойный сон.
  - Не-ет!- я крикнула невольно и замолчала, обдумывая свою реакцию.
  Ведь я должна быть счастлива, что так легко отделалась. Меня не закололи осиновым колом и не сожгли на костре. Чудо всё-таки произошло, хоть и в последние секунды, когда я уже ни во что не верила. Вампир не хочет меня кусать, я не превращусь в чудовище. Я снова обрету свободу, доброе имя и буду в безопасности, пусть даже и в чужих местах. Там даже не будут знать, что я из рода знахарей. Я смогу выйти замуж и нарожать детей.
  Но, когда я представила, что придётся покинуть тёплое гнёздышко объятий голубоглазого вампира... Не чувствовать прикосновений его нежных тонких пальцев... Не познать сладости его поцелуев... Теплоты и страсти его гибкого сильного тела... Стало больно. Больнее, чем там, на костре, когда ласковые язычки пламени начинали касаться обнаженного тела. Я даже была готова подставить под острые клыки свою нежную шею, подарить ему всю свою кровь, всю жизнь без остатка, только бы не покидать его объятий, только бы слиться с ним в единое целое и не расставаться больше никогда. Я всхлипнула, ощутив жар не только на теле, но и внутри.
  - Но ведь...
  - Я знаю, что ты хочешь сказать. Да, я люблю тебя. Уже целую вечность. Но даже свою любовь я не могу поставить выше твоей безопасности, твоего спокойствия, твоей жизни. Ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты принадлежала мне полностью и бесповоротно! Хочу держать тебя вот так, как сейчас, и никому не отдавать! Хочу ощущать твоё податливое тёплое тело в своих руках. Хочу ощутить на губах вкус твоей крови, её несравненную сладость... Эта жажда преследует меня веками, но я смогу подавить её, я сильнее себя... Я подожду. Пусть пройдут ещё сотни лет, но придёт время, когда вампиры смогут жить на земле открыто, как равноправные члены общества. И тогда я снова отыщу тебя, спустя века...
  Я почти ничего не понимала из его слов, кроме одного: он оставит меня, и я больше никогда его не увижу. Сотни лет спустя... Для меня этого времени не существовало. Для меня было только "сейчас". И было больно, словно под топором палача, словно от меня отделяли мою половинку, оставляя огромную жгучую рану, которой никогда не зажить...
  
  * * *
  
  Я провела в пещере ещё несколько дней. Благодаря чудодейственной мази, немногочисленные ожоги почти поджили. Две молодые безумно красивые вампирицы ухаживали за мной, молча смазывая раны и принося еду. Не думаю, что они были в восторге от этого, и им вовсе не хотелось вонзить свои остренькие зубки в мою шею, но они не могли ослушаться приказаний хозяина. Ритон приходил каждый день, проводил со мной несколько часов, держа меня в объятиях и ведя долгие беседы, рассказывая удивительные вещи, которые я больше склонна была считать сказками. Я ощущала всепоглощающее желание обладания, которое исходило от него и пронизывало меня, но он ни разу не позволил себе даже поцелуя, не то, что бы большего. Мне самой уже было невыносимо терпеть всё это, и я затихала и успокаивалась только в его объятиях, когда он прижимал меня к груди, зарывался губами в волосы и качал, словно ребёнка.
  Однажды я сама попросила его:
  - Поцелуй меня...
  Ритон вздохнул и грустно покачал головой.
  - Но почему?! Подари мне хотя бы один поцелуй, чтобы я могла сохранить его в своей памяти навсегда!
  Ритон легко коснулся пальцем кончика моего носа.
  - Если я поцелую тебя, то уже не смогу остановиться.
  - Ну и что? Я подумала... Я не хочу расставаться с тобой! Не хочу возвращаться к людям! Они жестокие и несправедливые. Пусть опасность. Пусть вечное бегство... Только бы не покидать тебя... Я согласна стать такой как ты, я буду пить кровь и скрываться от преследований. Но я буду с тобой. Укуси меня! Я хочу этого! Я не боюсь! Я готова! - я запрокинула голову назад и закрыла глаза, подставляя шею.
  Но стучащей, словно молот кузнеца, артерии коснулись не клыки, а только чувствительные пальцы.
  - Ты ничего сейчас не решаешь, Глен. Я всё решил за нас обоих.
  И я поняла, что бесполезно что-либо говорить, бесполезно упрашивать, своего решения Ритон не изменит. И единственное, что я сейчас могу - это упиваться последними часами, проведёнными вместе.
  Но и они истекли непростительно быстро. На седьмой день, который я проводила, мечтая о вечере в объятиях любимого, Ритон вдруг ворвался в пещеру взволнованный и бледный.
  - Здесь становится опасно, - заявил без предисловий. - Пора уходить, - и бросил передо мной новое серое платье с белым кружевным воротником и манжетами.
  У меня никогда не было такого дорогого и красивого наряда, так одевались девушки и женщины среднего сословия.
  Я молча переоделась. Ритон сам причесал мне волосы деревянным гребнем и собрал на затылке, осмотрел придирчиво. Затем взял за руку и вывел на площадку перед пещерой. Сама я не подходила к краю, здесь была такая высота, что голова начинала кружиться. Как Ритон добирался сюда, даже не представляю...
  А-ах! Вампир подхватил меня на руки и прыгнул вниз.
  Ветер хлестал лицо, земля и небо менялись местами, я молчала, сцепив зубы и прижимаясь теснее к Ритону, а он совершал огромнейшие прыжки с уступа на уступ с такой скоростью, что казалось - мы летим, словно горные орлы.
  Спустившись вниз, вампир продолжал двигаться так же быстро и с затяжными прыжками, почти переходящими в полёт. Мне не оставалось ничего другого, как довериться и закрыть глаза. Так мы передвигались довольно долго, обходя по окружности посёлки и города, пока Ритон не решил, что следует зайти в ближайшее поселение. Даже не знаю, как назывался этот крошечный городок, места были мне не знакомы. Здесь он купил мне новое платье, покормил в трактире у дороги и нанял крытую повозку. Весь день мы ехали в повозке, и я имела возможность поспать на плече у Ритона. К вечеру возница высадил нас в другом городе, который мы быстро покинули и снова двигались своим ходом. Еще двое суток мы передвигались таким способом: ночью меня нёс на руках вампир, а днём я отсыпалась, путешествуя в повозках. Сам же Ритон, казалось, не спал вообще.
  И вот настала пора расставаться. Возница высадил нас около вполне приличного места, где сдавались меблированные комнаты, в незнакомом городке. Ритон расплатился с хозяином и проводил меня наверх.
  Я поняла, что пришло время прощаться. Я знала, что это время наступит. Но когда оно наступило... Оказалось, что я не готова... Совсем не готова. Я даже не могла найти слов... Да и нужны ли сейчас слова? Ритон протянул мне объёмный мешочек со звякающими в нём монетами.
  - Это тебе, - бросил коротко. - Золото. Достаточно, чтобы устроиться и прожить безбедно несколько лет. Впрочем, не тяни, выходи замуж, тебе нужна защита и опора.
  - И ты... ТЫ!.. говоришь мне это?
  - Да, Я говорю тебе это. Потому что... люблю тебя. И, надеюсь, ты меня... тоже. Ты сделаешь это для меня.
  - Для тебя?
  - Да. Чтобы я был за тебя спокоен. Чтобы я мог жить...
  - Без меня...
  - Мы всё равно будем вместе.
  - Когда?
  - Пусть даже через много веков.
  - Это звучит, как "никогда".
  - Я вернусь. Верь мне. Я отыщу тебя, куда бы ни занес тебя ветер времени. Ты узнаешь меня. Ты вспомнишь.
  Ритон прижал меня к груди и так мы долго стояли, не шевелясь и ничего не говоря. Затем он на одно мгновение прижался к моим губам, оставив мимолетное ощущение прикосновения лепестков белых роз, и исчез в проёме двери. А я так и стояла, запоминая этот вкус спелого жаркого лета сквозь зимы всех веков...
  
  Больше опубликовать не могу, так как права на произведение переданы издательству AV Akademikerverlag GmbH & Co. KG. Книгу "Вкус твоей крови" (бумажную, не электронную) можно заказать в интернет-магазине "Люблю книги" по адресу www.ljubljuknigi.ru в категории Детская и юношеская литература (хотя понятия не имею, почему она попала в детскую, то, что там дальше происходит, я бы детям читать не советовала). Для других стран и на других языках адреса магазинов можно узнать, зайдя на сайт издательства AV Akademikerverlag GmbH & Co. KG.
  Своим читателям желаю найти такую же всеобъемлющую и вечную любовь, как у главных героев романа. Ваша Рада Радуга.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"