Студия "Боливар" - роман
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Судьбе было угодно, чтобы его мечта стала реальностью... и ему пришлось многое преодолеть, чтобы из этой реальности вырваться.
|
Студия "Боливар"
1
Судьба - это загадка.
Как часто, утихомирив своей определенностью, она в тайне продолжает толкать нас к тому, что однажды навсегда изменяет наше представление, как о ней самой, так и обо всём окружающем мире.
И идем мы, слепые, ни о чем не подозревающие, не способные сопротивляться ее скрытой силе, с каждой минутой все ближе и ближе подступая к событиям, которые разделят наше существование на две части -- ДО ЭТОГО, и ТЕПЕРЬ...
ДО ЭТОГО - Я жил одной мечтой - стать профессиональным актером. Больше трех лет я промыкался в столице, пытаясь поступить хоть в какое-нибудь театральное училище, но все мои попытки неизменно заканчивались крахом. И хотя я был до безумства настойчив, любой настойчивости, даже самой безбашенной, рано или поздно приходит конец. И вот настал день, когда сломленный я вернулся в родной провинциальный городок, окончательно уверовав в то, что выбрал ошибочный, или даже точнее - не свой путь, и если так угодно судьбе, дальнейшую жизнь проведу как большинство жителей нашего городка.
И все потекло по привычному для этих мест руслу - работа, дом, работа. В начале, мне нередко казалось, что лучшей альтернативой такого "тихого счастья" стал бы добровольный уход из жизни, но со временем я привык, (человек, как оказалось, действительно может привыкнуть ко всему) и махнув на несбывшуюся мечту рукой, стал просто жить и наслаждаться маленькими радостями своего спокойного, размеренного существования.
Одной из таких радостей было употребление алкоголя. Иногда, сильно напившись, я ругал Бога и небеса на чем свет стоит за несложившуюся судьбу, за тягостное, бесцельное бытие, хотя и был, наверное, самым отъявленным атеистом на свете. Поэтому, в глубине души я, конечно же, понимал, что лишь пытаюсь переложить вину с себя на кого-нибудь, а Бог подходил для такого как нельзя лучше. По крайней мере, он ни разу не пытался оспорить моих обвинений...
Через какое-то время, мне все чаще стало представляться, что останься я еще хотя бы на один год в столице, у меня бы все получилось, и теперь, несомненно, я был бы известен, окружен вниманием и славой, и имел толпы поклонниц. Эти мысли, в конце концов, разрушили с таким трудом давшееся мне спокойствие, и я снова стал бредить актерским ремеслом.
Мне уже было двадцать пять, когда вернулись все эти раздумья об актёрской карьере, все эти мучительные сравнения грёз с серой реальностью, но как бы далеко меня не заводили фантазии, даже в самой безумной из них я не мог представить того самого "ТЕПЕРЬ", которое навсегда перевернуло мою, так и не успевшую наладиться, жизнь.
Вечер, с которого началось это судьбоносное приключение, был ветреным, и ветер казался живым. Я давно заметил странное именно в дувшем в тот вечер восточном ветре. Что-то в нем было пугающее, что-то не от нашего, человеческого мира, и когда он дул, казалось, что даже деревья оживают, покачиваясь кронами не бессмысленно, не в такт резким порывам, а именно по своей воле. Долгое время я не понимал, почему так чувствую, и это непонимание многократно усиливало страх. Но однажды меня осенило - там, на востоке, находится городское кладбище, и скорее всего, ветер приносит оттуда мельчайшие частицы запаха - странного, сладковатого запаха тлена, исходящего от могил. Запаха, который невольно наполняет человеческую душу смутным, тоскливым предчувствием собственной смерти. Это объяснение удовлетворило мой мозг, и я перестал испытывать страх перед этим "неправильным" ветром с востока, но ощущение, что он несет в себе нечто опасное, прочно засело внутри.
В тот вечер я был сильно пьян. "Неправильный восточный" раскачивал темные кроны деревьев. Иногда казалось, он сам выглядывал из-за листвы, как затаившийся хищник выглядывает себе добычу из засады. Я достал сигарету и зашарил по карманам в поисках спичечного коробка. Нашел. Но он оказался пустым. Я неспеша осмотрелся. Никого. Ни одной живой души.
- Твою мать! - выругался вслух, и за спиной тут же раздался низкий спокойный голос.
- Желаете подкурить?
Я удивлённо обернулся. Еще несколько секунд назад, оглядываясь, я никого не увидел позади себя, но факт остается фактом, передо мною стоял незнакомый человек, мужчина лет сорока - пятидесяти. Прожив четверть века, я так и не научился точно определять биологический возраст людей по внешности, да, по-моему, это и невозможно. Некоторые умудряются и в тридцать выглядеть достаточно пожилыми, а некоторые наоборот. В общем, понять я смог одно - человек, стоявший напротив, был уже не молод, но и стариком называть его я бы не стал. Скорее - успевший пожить на этом свете. В серой бесформенной куртке с широкими рукавами, что-то вроде верхней половины сутаны, только без капюшона, и в обычных темных брюках, он походил на мелкого чиновника из захудалой государственной организации. В протянутой ко мне руке я разглядел зажигалку.
- Желаете подкурить? - переспросил он.
Для нашего городка спрошено было слишком уж интеллигентно. Здесь никто так не разговаривал. Да и вообще, здесь уже давно никто не интересовался у незнакомых людей, чего те желают. Я лишь утвердительно кивнул головой, вспыхнул дрожащий огонек, и я подкурил, выпустив облачко мутноватого дыма.
- Спасибо.
- За что? - заинтересовано спросил незнакомец. - Я только помог вам подкурить сигарету. Не думаю, что это как-то улучшит вашу жизнь, - он беззлобно хмыкнул. - Некоторые из тех, кому я помог больше, не благодарили меня.
- Странно вы как-то разговариваете, - я затянулся и на мгновенье задержал дым в легких. - Вы что, из этих? Из Свидетелей?
- Да упаси. Я разве похож на сумасшедшего? - незнакомец улыбнулся.
- Ну, вы так разговариваете... Вы юрист. Я угадал?
Незнакомец рассмеялся.
- Нет, и не юрист. Для всех их глупых и надуманных законов у меня в голове нет места. Другим занята. Я режиссер.
- Режиссер? Ну-ну, - я скривил губы в ухмылке. - Это чё, какой-то новый прикол? Да в этом грёбаном городе режиссёров отродясь не было.
- И, тем не менее, я режиссер, - голос моего собеседника заметно похолодел. - Меня мало знают, но это вполне объяснимо. Работаю в слишком уж оригинальном жанре, - он неопределённо махнул рукой. - К тому же последние работы были созданы очень давно, больше двадцати лет назад.
- Ну, слава Богу, не больше ста, - разговор начинал меня забавлять. - Вот если бы вы сказали, прошло уже сто лет...
- Нет. Чуть больше двадцати, - холодно перебил мужчина, - И в последнее время я подумываю вернуться к творчеству. Говоря грубо, уже вернулся. Все что необходимо есть, и проблема только с актерским составом. Знаете, совсем не хочется брать профессионалов. Эти профессионалы, - он громко цокнул языком. - Лучше уж поработать с обычными, но талантливыми людьми. Вот такими, как вы, например. Даже может быть, ИМЕННО вы. Вы согласились бы сыграть главного героя?
- Да что вы говорите? - мне уже почти захотелось просто развернуться и уйти, но после этих слов внутри взорвалось. - Значит, по-вашему, я, человек, который практически с ума сошел оттого, что не смог стать в этой хреновой жизни актером, вот здесь, в этом дремучем уголке никчемного городишки, вдруг встретил режиссера?! И он предлагает мне главную роль?! Знаешь, по-моему, уже поздно, и тебя могут не пустить обратно в дурдом из которого ты сбежал. Поэтому, иди-ка ты дядя отсюда все время прямо, пока не взойдет солнце!
Я частенько любил блеснуть остроумием, хотя не всегда выходило удачно. Вот и в тот раз шутка оказалась не столько смешной, сколько грубой. Мне самому стало неприятно. Я вообще-то не имею привычки оскорблять людей, тем более человека, ничем не оскорбившего меня. Но, что сказано, то сказано, и слово, как известно, не воробей. Не знаю, насколько сильно я его тогда разозлил, внешне он остался совершенно спокоен. Но теперь мне понятно, все его спокойствие только ширма. Там, внутри, он ненавидит всех и вся. Но тогда, я увидел лишь, как он с неживой полуулыбкой выслушал мою тираду, и как ни в чем не бывало, продолжил.
- Я думаю, сейчас самое удачное время для возвращения. Можно сказать - как раз то время. Новая идея, конечно, не столь грандиозная, как предыдущие, скорее даже так, простенькая вещица... Хотя и не страдающая отсутствием оригинальности. Ведь вы понимаете, что оригинальность - это основа любой идеи?
Я даже сначала и не понял, что он задал мне вопрос. Я как раз размышлял о том, зачем вообще стою и слушаю этого идиота, явно страдающего тяжелой формой шизофрении, вместо того, чтобы пойти домой, завалиться на диван и просто благополучно вырубиться до завтрашнего утра. Тем более что ветер усилился, и я, несмотря на довольно приличное опьянение, начинал понемногу замерзать. Но видимо, в человеке всегда жива, где-то там, в самых темных, не знающих света глубинах разума - надежда. И мозг каждого из нас - это ящик Пандоры. Все чувства и мысли витают снаружи ящика, и как бы это глупо не звучало - адекватны реальному миру. И лишь надежда, лежащая в ящике, на самом его дне, отлична от всех них. И когда мы выпускаем ее, то уже не можем противостоять ее безумной силе. И я, выпустив её, стал глупо поддаваться гипнозу этой слепой, но всесильной субстанции.
- Хорошо, допустим, все, что вы говорите, правда, - проговорил я, - Но тогда не понятно, что вы делаете здесь, в этом городишке? Неужели прошлые фильмы не принесли вам хоть каких-нибудь денег? Разве нет? И что, вы не можете себе позволить жить в другом месте? Пусть не в столице, но, по крайней мере, не в такой же дыре, как эта. Ладно, я. Я здесь родился, прожил двадцать пять долбаных лет, и у меня, чёрт его дери, попросту нет денег. Но будь у меня хоть минимальная возможность, уехал бы отсюда, не раздумывая. Почему же вы...
- Так получилось, - незнакомец нахмурил брови. - Иногда получается не так, как хотелось бы.
- А то я не знаю! - почти прокричал я, представив всю мою жизнь, с неудавшимися попытками устроить ее. - Мне ведь хотелось быть актером, да только вот ни хрена не получилось, - я развёл руками. - Видимо, мать её, не судьба.
- Почему же? - голос собеседника смягчился. - Я ведь как раз предлагаю вам роль в своем фильме. Может, это и есть судьба?
- Все, что вы говорите, конечно, здорово, но вы же понимаете, это как-то... Да откуда, блин, в этой дыре вообще могут быть режиссеры?!
- Возможно, их здесь и в самом деле нет, но я ведь и не говорил, что живу здесь, - он обидчиво скривил губы. - На самом деле я родился очень далеко от этого места и прожил там достаточно долго. Вот вы сказали про столицу... да, я какое-то время работал в столице. Но однажды бросил все и стал путешествовать. Хотя, это было давно, - мужчина махнул рукой. - А вот сейчас остановился здесь. Не знаю, надолго ли? Просто снял домик за городом и вдали от суеты дорабатываю новую идею.
- Но почему вы не вернулись на родину? - мне показалось, что лицо незнакомца едва заметно омрачилось.
- К сожалению, сейчас возвращение невозможно. На это есть причины, поверьте мне.
- Какие? - я поймал себя на мысли, что уже достаточно серьезно отношусь и к этому странному человеку, и к тому, что он говорит.
- Неважно, - резко ответил странный человек, явно не желая обсуждать данную проблему. - Сейчас речь совсем о другом. Я хотел бы пригласить вас на кастинг, или что-то в этом роде. Вот моя визитная карточка.
Сказав это, незнакомец полез в карман своей полукуртки-полурясы, и извлек прямоугольную визитку белого цвета. На ней большими черными буквами было написано - СТУДИЯ "БОЛИВАР".
- Там, на другой стороне, - продолжил он, протягивая мне визитку, - Адрес дома, в котором я остановился. Запоминайте, сядете на двадцать восьмой маршрут, доедете до конечной. Там увидите проселочную дорогу. Пройдете по ней метров пятьсот. От этой дороги влево отходит тропа. Вот по этой тропе пройдите еще метров триста и упрётесь в снимаемый мною домик.
- Ладно, - я взял визитку и сунул ее в карман джинсов, заодно достав еще одну сигарету. - Если я завтра вообще захочу куда-нибудь идти, то возможно посещу и вас, - проговорил с идиотским кривлянием, и вставив сигарету между губ, добавил едва понятно. - Но не раньше десяти.
- Желаете подкурить? - интонация полностью совпадала с той, с которой он задал этот вопрос в первый раз. Один в один, как будто он говорил фразу автоматически. Конечно, это звучало странно, но разговор с ним меня порядком утомил, и мне было уже все равно, как и что он говорит. Мне хотелось спать. Алкоголь одерживал сокрушительную победу над моей физиологией. Я подкурил, еще раз повторив, что постараюсь прийти, попрощался с этой, по всей видимости, больной личностью и покачиваясь, зашагал прочь. Пройдя метров тридцать, обернулся. Моего собеседника уже не было. По крайней мере, на том месте, где мы стояли и разговаривали. Перестал шуметь ветер, и сразу стало как-то тихо. Добравшись до родного дома, я на миг замер напротив дверей и бросил окурок на землю.
- Идиотизм, - единственное слово, которое крутилось у меня в мозгу.
Уже находясь в комнате, я достал визитку из кармана и еще раз взглянул на нее.
- Студия Боливар, - улыбка растянула мои губы. - Смешное какое-то название. Хотя нет, не смешное. Идиотское.
Я швырнул визитку на журнальный столик, разделся и упал на диван.
- Идиотизм, - это слово еще какое-то время присутствовало в голове, до тех пор, пока я не вырубился.
2
Утро было тяжелым. Совершенно не хотелось ни открывать глаз, не шевелить ни руками, ни ногами, а только бы вновь погрузиться в глубокий сон и забыть о своем существовании еще, как минимум, дня на два. Но безжалостное солнце уже пробилось лучами через занавеску и сквозь закрытые веки ударило в мозг ярким пятном. Я отвернулся к стене и натянул на голову одеяло. Однако алкоголь, который давно начал разрушительную деятельность и наполнил продуктами своего распада каждую клеточку организма, не давал снова уснуть. Нужно было вставать, ходить, что-нибудь выпить, чтобы хоть как-то избавиться от гнетущих и почти убийственных ощущений. Аккуратно приподнявшись, я присел на краешке дивана. Вспомнил, что в холодильнике на кухне лежит девственно-непочатая банка пива. Это воспоминание несколько прибавило мне настроения, и покачиваясь, я обнадёжено побрел за спасительной влагой. Достал банку, открыл ее, при этом, насладившись вдохновляющей мелодией шипения, сделал три огромных глотка и глубоко вздохнул. Утро начинало легчать.
С банкой в руке я вернулся обратно в комнату, присел в кресло и стал неспеша похмеляться. На журнальном столике лежала визитка на которой большими черными буквами значилось - "СТУДИЯ БОЛИВАР". Я взял ее свободной рукой и перевернул. Надпись на другой стороне гласила - "Альтернативное кино для избранных", и в самом низу маленькими буковками адрес. Я ухмыльнулся, поднес банку ко рту и залпом допил до дна.
- Студия Боливар, - мой мозг нехотя зашевелился. - Вчера этот придурок здорово меня разыграл. Таких визиток можно наделать сколько угодно. Да хоть миллион. И потом ходить и раздавать их всяким идиотам вроде меня. Главное, при этом делать серьезный вид.
Я посмотрел на пустую банку. Ее содержимого оказалось недостаточно для того, чтобы приблизиться к более менее нормальному состоянию.
- Придется идти в магазин, - я взглянул на часы. - Уже восемь, а с этим чудиком договорился, по-моему, на десять.
Не помню, подумал тогда о встрече всерьез или нет, но уже через полтора часа я выходил из автобуса номер двадцать восемь, достаточно далеко от города, на конечной остановке его маршрута. В моей руке была четвертая банка пива за этот день, который еще не успел перевалить и за середину. По небу быстро проплывали небольшие облака и солнце то появлялось, то исчезало. Учитывая мое состояние, это меня несколько раздражало. Не столько появление и исчезновение светила, сколько сами облака, плывущие так быстро, что казалось, будто они куда-то спешат, при этом, очень боясь опоздать. Ненавижу спешку.
Я осмотрелся. Вокруг никого не было. На ветке, растущего возле остановки дерева, сидела одинокая птица и внимательно рассматривала меня, медленно вращая своей маленькой серой головой.
- Чё смотришь, дура? - крикнул я.
Находясь уже, или лучше сказать, снова навеселе, таким вниманием птицы ко мне сильно раззадорился. И даже, подняв камешек, бросил его в направлении рассматривавшей меня птицы-дуры. Птица-дура не разделила моей пьяной веселости и, решив, что я представляю для нее пусть и не самую большую в ее жизни (камешек пролетел достаточно далеко), но все-таки угрозу, взмахнула крыльями и стремительно полетела прочь. Я еще какое-то время провожал ее взглядом, пока она полностью не растаяла вдалеке.
Надо идти, - подумал, отрывая взгляд от неба. Одним махом допил пиво и сжал пустую банку. Чем быстрее разберусь с этим идиотским делом, тем быстрее вернусь в город и куплю еще выпивки. Значит так, от конечной остановки нужно пройти метров пятьсот по проселочной дороге.
Медленно огляделся по сторонам.
За шоссе была лесополоса, сквозь которую проглядывалось поле с какой-то нереально зеленой растительностью. С этой стороны, где стоял я, от шоссе влево отходила проселочная дорога, вдоль которой тоже тянулись лесополосы. Сразу стало понятно, что помимо нее, никаких других дорог, подходящих под определение "проселочная", больше нет.
Тем лучше, - решил я. - Не надо выбирать.
Поискал глазами урну. Ее на остановке, как обычно, не оказалось.
Да, ладно. Все равно, кроме меня здесь ни черта никого нету.
Бросив банку под ноги, я безмятежно зашагал к единственной видной отсюда проселочной дороге. Оставил за спиной примерно метров пятьсот (этот факт был установлен путем подсчитывания шагов от нечего делать) и увидел тропу уходящую влево. Она была шириной не больше метра, трава практически отсутствовала, словно по ней постоянно ходили.
Так, потом пройди по тропе метров триста и увидишь домик. Интересно, а отсюда его что, не увидеть? Обязательно нужно пройти эти триста метров? Ну ведь розыгрыш же, стопудово розыгрыш. И какого чёрта я на всё это повелся?
В тот миг я практически был готов развернуться и уйти. Уйти, навсегда оставшись в "ДО ЭТОГО". Но я сделал шаг на тропу и оказался полностью погрязшим в новом, таком сложном и необъяснимом "ТЕПЕРЬ". Хотя, возможно, у меня уже не было выбора.
Всего сотня шагов, и я увидел дом. Это было совершенно нелогичным, а потому непонятным. Еще с дороги дома не было видно совсем, и вдруг - вот он. Как на ладони. Обычный, из обычного белого кирпича, одноэтажный. На фасаде черная дверь. Хотя, по моим представлениям, черный цвет не совсем подходящ для дверей, но хозяин, как известно - барин. Мне захотелось вернуться и посмотреть еще раз с дороги, возможно, я просто не разглядел его. Или здесь есть небольшой бугорок, который и скрыл дом от моих глаз. Но, решив, что и так уже достаточно протопал за сегодняшний день, я направился вперед, собираясь разобраться с этим феноменом на обратном пути, или расспросить о нем у тех, кто живет в доме.
Подошел к двери. Стучаться не пришлось. Только занес руку, как дверь открылась внутрь и всего в метре от себя я увидел своего вчерашнего собеседника.
- Давно жду вас, - он сделал шаг назад. - Проходите.
3
Я вошел и оказался в огромном холле. По дому снаружи никак нельзя было сказать, что внутри может поместиться таких размеров холл.
Какой-нибудь обман зрения, - решил я. - Такое бывает. Например, если повесить на стенах много зеркал. Правда, здесь нет никаких зеркал. Но зато много дверей.
В холле действительно было много дверей. По три в каждой из трех видимых мною стен. Три впереди, три слева и три справа. Всего девять.
- Вы пришли, - мой вчерашний собеседник улыбнулся. - Это хорошо. Я был почти уверен, что вы придете.
- Я сам еще пару часов назад не был уверен, - бросил угрюмо в ответ. Но почему-то показалось, что я бессовестно лгу, ну или, по крайней мере, слегка кривлю душой, - И здесь только потому, что абсолютно свободен сегодня. Вот и подумал, а не зайти ли мне?
- И правильно подумали, - незнакомец протянул руку для приветствия. - Я вчера абсолютно забыл представиться. Меня зовут... Впрочем, я люблю, когда меня называют - режиссер. Знаете, мне кажется, имя не отражает сути человека. Оно всего лишь набор звуков на который мы привыкаем реагировать. Но то, чем ты занимаешься, отражает твою суть намного точнее. Называйте меня режиссером.
- Добро, - я пожал ему руку. - Ну тогда, называйте меня - неудачник. Это единственное, чем я занимаюсь в жизни.
- Понимаю, понимаю, - закивал головой режиссёр. - Если так, то я буду называть вас Инго. По имени главного героя. А теперь пройдемте в кабинет.
Инго. Вчерашний идиотизм был с продолжением.
- Кстати, - режиссер внимательно посмотрел на меня, - Не хотите проверить свою удачливость? Просто так, для интереса. Видите девять дверей?
- Вижу.
Сейчас попросит угадать за какой из них кабинет, подумал я. Нашел дурака для развлечений.
И оказался прав. Он предложил определить, где кабинет. Мне совершенно не хотелось разгадывать его глупые загадки, поэтому я просто ткнул наобум пальцем в направлении одной из дверей. Естественно, мимо. Если посчитать, у меня и было-то всего чуть больше десяти процентов вероятности угадать.
- Нет, - режиссер указал на другую. - Кабинет там.
- Очень рад, - меня начинало раздражать это развлечение для дебилов. - Но я как бы пришел поговорить насчет роли, поэтому, извините, угадывать двери не натренировался.
- Не заводитесь. Это не угадывание. Скорее интуиция, - мой собеседник на секунду задумался. - Да, чистая интуиция. Ну что же, пройдемте.
Мы вошли в кабинет. Маленькую, уютную комнатку. В левом углу стоял письменный стол, на стенах висело с десяток картин разных размеров, но одной цветовой гаммы.
- Вы сказали, что снимаете дом, а кабинет называете своим.
- Конечно же, это кабинет настоящего хозяина дома, - режиссер сел в кресло за столом и указал мне на стулья, расставленные в ряд у стены. - Он художник. И сейчас где-то в Европе со своей выставкой. Вернется не раньше чем через пару месяцев. Ну, а на это время, кабинет как бы мой. Все просто.
- Ну, в общем, да, - я и сам уже понял, что сморозил глупость. Какая в принципе разница, как он называет этот кабинет, своим или не своим. Главное, побыстрее понять, действительно он будет снимать фильм или все это полный бред.
Я присел на один из стульев.
- Хотите выпить? - режиссер указал на бутылку вина, стоящую на столе. - Это хорошее вино.
- Что ж, не откажусь, - у меня уже появилась небольшая сухость во рту и немного спиртного мне бы, само собой, ничуть не повредило.
Он достал из ящичка стола бокал и наполнил его на две трети. Я подошел, взял бокал, вернулся, снова присел. Выдержав паузу секунд десять, поднял его и отпил от содержимого сразу половину. Я знал, что вино нужно пить небольшими глотками, по крайней мере, для приличия, но привычка и жажда одержали над приличием верх.
- Итак, ваша роль, - мой собеседник взял в руку карандаш и стал медленно и равномерно постукивать им по столу. - Роль простая. Вы, человек, который оказывается в необычной для него ситуации и пытается приспособиться.
- А можно посмотреть сценарий? - спросил я. По идее, насколько знал, он мне полагался.
- Сценарий потом, - карандаш на секунду перестал стучать по столу, затем стук возобновился. - Сейчас мы просто решаем, хотите вы участвовать в моем проекте, или нет? У вас есть телефон?
- Есть, - я постучал по карману джинсовой куртки свободной рукой.
- Отлично, - режиссер откинулся на спинку кресла. - Запоминайте номер - четыре восьмерки, потом тройка и снова восьмерка.
- И все? - спросил я после пятисекундного ожидания.
- Да. Это весь номер.
- Странный какой-то. Разве есть такие?
- Есть, - режиссер посмотрел на карандаш, зажатый в руке. - В общем, когда вы взвешенно решите, что согласны участвовать в моем проекте, позвоните мне по этому номеру, - он пристально посмотрел на меня. - Только когда решите, что это действительно необходимо. Вы понимаете?
- Да, - кивнул я, хотя ничего не понял.
- Только когда будет действительно необходимо, - повторил он. - Я отвечу всего на один звонок. Если будете не уверены, лучше не звоните. Потому что потом, когда захочется со мной связаться, я не подниму трубку. Всего один звонок.
- Зачем такая строгость? - я действительно не понимал в тот момент, зачем.
- Люблю, когда люди серьезно и взвешенно подходят к делу, и не люблю тех, кто, не определившись, начинают работу. А работа достаточно сложная. Вчера я задал вопрос, а вы на него не ответили, помните?
- Какой? - я поморщил лоб, делая вид, что пытаюсь вспомнить, но на самом деле, мне не так детально представлялся вчерашний разговор, как ему, наверное, того хотелось.
- Я спросил об оригинальности. Считаете ли вы, что именно она является основой идеи?
- Наверное, да.
- Вот видите, вы неуверены. А я уверен, что так и есть. Подумайте, вы живете в мире, в котором каждый день видите одно и то же. Встает солнце, потом садится. За осенью наступает зима. Все по схеме.
- Или лучше сказать - по сценарию, - перебил я.
- Очень точно подмечено, именно по сценарию, - режиссер пару раз довольно кивнул. - Именно, по сценарию. Вы умный человек и очень тонко можете подмечать детали. Я рад, что остановил выбор на вас. Итак - оригинальность. В ней сосредоточена суть бытия, а повторение есть всего лишь отсутствие оригинальности. Поэтому я выбрал то дело, которое способно удивлять.
- Отлично! - я заметил, что мой собеседник вот-вот глубоко погрязнет в рассуждениях о не очень-то интересующем меня предмете, и тогда мне придется выслушивать очень долгий и нудный монолог. Поэтому решил как-то помешать этому случиться.
- Отлично! - повторил громко. - Вы совершенно правы. Как только я твердо решу принять участие в вашем фильме, обязательно позвоню. Обязательно.
Мне, конечно, хотелось получить роль, но совсем не хотелось выслушивать какую-то чушь на отвлеченные темы. Я залпом допил вино, встал, подошел к столу и поставил на него пустой бокал.
- Значит, мы договорились, - сказал режиссер, после короткой паузы. - Вы позвоните мне, и тогда уже решим все вопросы. Когда начать съемки и все прочее. Вы получите задаток, чтобы быть уверенным. Кстати, вы нуждаетесь в деньгах сейчас?
- Ну, как вам сказать, - неожиданный вопрос о финансах смутил меня.
- Значит, нуждаетесь, - он открыл ящичек стола и достал оттуда несколько стодолларовых купюр. Протянул мне. - Возьмите. Здесь тысяча. Не переживайте, если вы откажетесь играть, они останутся вашими.
Я взял деньги, глупо посмотрел на них и сунул в карман.
- Спасибо.
- Не за что. Я с нетерпением буду ждать звонка.
- Обязательно позвоню, - я знал об этом уже точно. Если здесь просто так раздают по штуке баксов, то каким же тогда может быть гонорар? - Обязательно позвоню.
Мы вышли из кабинета и направились через холл к одной из дверей. Я не знаю, о чем думал он, но я думал о том, на что потратить деньги, даже не подозревая на что их, в конце концов, потрачу. Если бы мне сказали, как я с ними поступлю, не поверил бы ни за что.
Режиссер открыл входную дверь.
- Ну что же, иди Инго. И удачи тебе.
Я сделал пару шагов и услышал, как за мной захлопнулась дверь.
4
Отойдя шагов на двадцать, обернулся и еще раз посмотрел на дом. Все-таки слишком он маленький для такого холла, подумалось снова, но я отмахнулся от этой уже не особенно актуальной мысли и зашагал по тропе, напевая под нос простенькую мелодию. Сейчас уже не помню, какую именно, но уверен, что мелодия была веселой. Даже если все это ерунда, насчет фильма и насчет главной роли, один хрен прогулка сюда была не напрасной. В моем кармане тысяча долларов, а это само по себе было не так уж плохо. Дойдя до дороги, я повернул направо. В голове шумело от горючей смеси вина и пива. Конечно, лучше было не смешивать эти два ядреных напитка, но нельзя же отказывать хозяину дома в гостеприимстве. Да и сам я был не против немного повысить градус. В общем, настроение было приподнято-прибабахнутым. Наклевывалась новая работа, напрямую связанная с уже почти умершей, но ещё, слава богу, не закопанной в землю мечтой. Конечно, я не заканчивал никаких там училищ, и не имею актерского опыта, но ведь без сомнения талантлив. И главное, уверен в своих силах. Просплюсь и завтра на трезвую решу, когда позвонить режиссеру. И мне кажется, что именно завтра я ему и позвоню. А зачем время терять? Вдруг он найдет кого-нибудь другого? Что же, решено. Завтра прямо с утра и звоню. И говорю, что, как он выразился, мое решение взвешенно и завёрнуто в подарочную упаковку.
Пока я был в доме, небо полностью затянулось взлохмаченными облаками и солнце исчезло совсем. Поэтому, пару раз потаращившись вверх, я так и не смог определить - был ли уже вечер, или нет, и сколько продолжалась беседа. Часы на телефоне сбились еще четыре дня назад, и я не выставил их. Просто не было в этом необходимости. Я не работал уже целую неделю. Меня уволили. И мне собственно некуда было идти, а тем более спешить. Часов не наблюдают не только влюбленные, но и пьющие, а я всю неделю пил.
В радужном настроении оставил за спиной пятьсот метров, но ни шоссе, ни остановки не увидел. Проселочная дорога продолжала идти вперед, до самого горизонта, и вслед за ней тянулись лесополосы. Прошел еще метров триста-четыреста. Ничего.
- Что за хрень? - вырвалось с недоумением. По идее, я уже должен был выйти к шоссе.
Но я к нему не вышел. Как-то вот так странно не вышел. Мой мозг напрягся насколько это было возможно под воздействием алкогольной смеси.
Может, не туда повернул с тропы? - стал я вяло размышлять. - Но этого не может быть. Когда я шел к дому, тропа от дороги сворачивала влево, следовательно, идя обратно, я должен был повернуть направо. Ясно, как божий день. Даже яснее. Но почему я тогда не наблюдаю ни остановки, ни, в конце концов, хотя бы шоссе? Хорошо. Будем учитывать, что я слегка пьян и мог немного напутать. Но я-то, блин, знаю, что ничего не напутал! А другого объяснения нету? Нету. Ладно, пусть будет - напутал. Тогда выходя с тропы, я должен был повернуть (невероятно!) налево, что ли? Хрень какая-то получается, нужно вернуться обратно к тропе и пройти вперед еще пятьсот метров, и там будут и шоссе, и остановка, и даже, если ее никто не подобрал, смятая банка из-под пива.
Я умею мыслить логически, но сейчас ясно понимал, что размышляю, совсем не используя этого умения. Но делать было нечего. Развернулся и пошел обратно.
Прошел метров восемьсот. Той тропы, с которой я вышел, не было. Не было вообще никакой тропы. Сплошная лесополоса. Я прошел еще метров двести, все время глядя налево. Тропы не было.
Что же, - мозг зашевелился чуть быстрее. - Возможно я ее прошел. Ну не разглядел и все. Мало ли, стало пасмурно, видимость ухудшилась, плюс вино, немудрено не заметить какой-то там тропочки. Шириной в метр?! Стоп. Я ее просто не-за-ме-тил. Прошел мимо, а значит, осталось прошагать еще метров триста-четыреста и будет эта чертова остановка. Да хрен с ней с остановкой, лишь бы шоссе было, а там и пешком дойду. Только вот куда? Если я запутался с дорогой, то куда повернуть на шоссе?
Вопрос ошеломил меня и мой мозг. И вправду, если будет шоссе, то куда поворачивать, направо или налево? Бред. Мозг начинал закипать. К тому месту, где должно было быть шоссе, я подошел, окончательно запутавшись во всех право-лево. Казалось, мозг вот-вот обратится в пар и вознесется горе. Но ему повезло - вопрос отпал сам собой. Шоссе не было. То есть, получается, его не было ни там, ни здесь.
- Х.йня какая-то, бл.дь! - я выпустил пар проверенным способом. Перечислив еще с десяток нецензурных выражений, немного успокоился. Надо бросать пить. Трезвый мозг - ясное мышление.
Вот тогда я и решил сделать то, что делал в своей жизни всего пару раз - вызвать искусственную рвоту, чтобы немного протрезветь. Два пальца в рот и всё такое. Мы с друзьями называем это - позвать Ихтиандра. Отойдя в лесополосу, я приготовился к процедуре. Первая попытка не принесла ожидаемого результата. Слишком слабо надавил на основание языка. Второй раз решил надавить со всей силы. Получилось. Через минуту я стоял на коленях, со слезами текущими из глаз, и наверное, с пунцовым от прилившей крови лицом, тупо глядя на еще дымящуюся, свежую кучку. Что называется, позвал Ихтиандра, так позвал, чтобы потом не говорил, что не слышал. Медленно приподнялся и вышел на дорогу. Тело дрожало от пережитого ощущения, но зато мозг прояснился, и довольно хорошо. Настолько хорошо, что сразу же сообразил, что теперь, вернувшись обратно на дорогу после процесса очищения организма, я вообще не в состоянии понять с какой стороны шёл до этого. Если справой, то мне нужно налево... Или нет?
Надо же, заблудиться на дороге! Это даже звучит смешно. Другое дело заблудиться в лесу, где ни черта не видно. Но на дороге! Дорога - это такая прямая, которая ведет всего в двух направлениях. Есть выражение - заблудиться в трех соснах. Какие на хер три, я заблудился в двух.
- Хрен с тобой, золотая рыбка, - я зло сплюнул. Во рту был мерзкий послервотный привкус. - Пойду направо. Все равно ведь где-то эта сучья дорога пересечется с какой-нибудь другой.
Нахмурив лоб, я зашагал вправо. Потом, решив отвлечься от мыслей, стал прислушиваться к звукам. Прислушивался минут пять, пока до меня не дошло, что звуков нет вообще. Вокруг стояла неестественная тишина. Ни птиц, ни кузнечиков, не говоря уже о шуме машин. Мне стало как-то не по себе. Причем резко. В самый тот миг, когда осознал, что ни хрена не слышу, по моему телу пробежала цунами мурашек, а сердце бешено заколотилось. Я читал в одном умном журнале, что это древний инстинкт. В дикой природе полная тишина наступает, когда где-то поблизости крадется хищник. Первыми замолкают птицы, с высоких деревьев они раньше других замечают вышедшего на охоту зверя. Вслед за ними, один за другим, словно по цепочке, замолкают все остальные "нехищники". В тишине легче расслышать поступь охотника.
Я почувствовал себя добычей. Воображение с удовольствием нарисовало страшного, дикого зверя, идущего вслед за мной в лесополосе. Конечно, я понимал, что это полный бред, но чтобы победить страх, нужно время. Нужно подождать пока логика одержит верх над разбушевавшимися чувствами. Прошло несколько минут, прежде чем я убедил себя, причем, не прибегая к особому обману, что в наших краях давным-давно уже нет никаких диких хищников, что они вообще остались только в заповедниках, а не здесь, в двух-трех километрах от города.
Сама местность решила помочь мне в борьбе со страхом. Лесополосы закончились, и моему взору предстали луга, протянувшиеся до холмов километрах в семи от дороги. Причем и с одной, и с другой стороны холмы были абсолютно одинаковой высоты, а в однообразно-зеленых лугах помимо невысокой травы не было ни одного цветка, ни одного куста. Как будто, всегда такая щедрая природа решила попридержаться, устав от своей щедрости.
Зато местность просматривалась теперь просто отлично, хищнику негде было устроить засаду, и страх полностью отступил. Но основная проблема никуда не исчезла. Дорога шла вперед абсолютно прямо и вдалеке незамысловато упиралась в горизонт. Оставалось идти по ней, надеясь на то, что когда-нибудь она пересечется с какой-нибудь трассой по которой хотя бы изредка проезжают машины, либо на то, что повстречаю кого-нибудь, кто объяснит мне, где я мать его нахожусь, и даже может быть, что, в конце концов, происходит.
Но я все шел и шел, а вокруг ничего не менялось. Луга, холмы, дорога, и еще - постоянная, абсолютная тишина. Если в начале она меня лишь напугала, то теперь начинала еще и сводить с ума. Прошло часа три. Я шел. Время от времени, то с одной стороны, то с другой, снова начинались лесополосы. А потом появилась птица.
Наверное, я о чем-то задумался и не заметил, как она приблизилась. Я только громко вскрикнул, когда она с лету ударила меня клювом в лоб. Все произошло неожиданно. Я вскинул руки, закрывая лицо, и уже сквозь них попытался разглядеть, что это было. Метрах в трех надо мной порхала какая-то птичка. Зависнув на одном месте, она неистово махала крыльями и время от времени возбуждённо чирикала. Потом вдруг резко прижала крылышки к своему тельцу и вновь ринулась на меня. На этот раз удар клюва пришелся на запястье левой руки. Я попытался отбить птицу, но промахнулся. Этот бешеный воробей снова завис в паре метров над моею головой.
- Ты чё, сука?! - сдавленно крикнул я, ошарашенный происходящим.
Птица больше не атаковала, наверное, сообразив, что я принял защитную стойку и при атаке могу схватить ее рукой. Прошло минуты три. Я, как сдающийся фашист, стоял с поднятыми руками, а она продолжала кружиться надо мной. Не отрывая от неё взгляда, я осторожно потрогал лоб. Из ранки сочилась кровь.
- Сука, - процедил сквозь зубы и медленно присел на корточки. Не опуская рук, стал глазами искать камень или палку. Как эта мелкая тварь заметила, что я на секунду выпустил ее из вида? Наверное, у нее отличное зрение. Она спикировала прямо в ухо, в тот момент, когда я совсем чуть-чуть повернул голову вправо. Боль была ощутимой, если учитывать, что вдобавок сжатой в кулак ладонью левой руки, я въехал себе в то место, куда эта птица меня клюнула, пытаясь её прибить.
Я стал громко материться, чувствуя жгучую обиду, а птица, удовлетворенная атакой, села на ветку одного из деревьев в лесополосе и стала рассматривать меня, любуясь моим поражением.
- А, это ты, тварь! - вскрикнул я с ненавистью, узнав её. - Жаль, что я не прибил тебя еще там, возле остановки.
Это была та самая птица, в которую я бросил камень. Но это ничего не объясняло. Никогда не слышал о мстящих пернатых, тем более о таких маленьких. Может у нее здесь гнездо и она боится, что я разорю его? Медленно опустил руки. Птица осталась сидеть на ветке, продолжая смотреть на меня. Отошел шагов на десять спиною вперед. Птица спокойно наблюдала.
- Ладно, хрен с тобой, живи! - буркнул я, и развернувшись, зашагал по дороге. Но уже через несколько секунд почувствовал удар острого клюва в затылок. Я с размаху, наотмашь ударил рукой, задев птицу в тот момент, когда она начала взлетать. Та скользнула вниз примерно на метр, быстро очухалась и стремительно замахала крыльями, пытаясь вновь набрать высоту, но я уже накрывал её ладонью сверху. Через мгновение эта тварь отчаянно дергалась в моем кулаке, голова торчала снаружи и она с невообразимой частотой и злостью долбала мое запястье.
- Ну, что? - процедил я сквозь зубы. - Говорил тебе, что ты дура?
Птица что-то пискнула в ответ, и напрягая все силы своей тоненькой шейки, вонзила клюв прямо в косточку большого пальца. Я чуть было не разжал ладонь, боль пронзила всю руку, из ранки потекла кровь.
- Ну, все! - заорал я в бешенстве. - Сдохни!
И приложив руку с птицей к земле, с радостью наступил кроссовком прямо ей на голову. Раздался хруст. Птица дернулась и затихла. Я поднял ногу. Под ней, на месте головы, лежал двухмерный портрет птички в профиль.
- Сама виновата, - сказал я, разжав ладонь. - Не хрен было быковать.
Оторвав взгляд от дохлой птахи, я осмотрел израненную ладонь и запястье. Из некоторых ранок сочилась кровь. В руке пульсировала боль. Согнув её, чтобы кровь отхлынула от запястья, а боль немного стихла, я побрел по дороге, постоянно осматриваясь вокруг, чтобы ненароком не пропустить птичку размером побольше. Например, с ворону. Как показал поединок с мелкой дурой, встреча с более крупным экземпляром могла доставить мне конкретные неприятности.
5
С того момента, как замочил сумасшедшего воробья, прошло ровно пять с половиной часов. Птиц с таким прибамбахом я в своей жизни еще не встречал. Про птичий грипп слышал, но птичье бешенство - это уже чересчур. Так, скоро придётся ходить в железных шлемах, в таких, какие носили в средние века рыцари, чтобы тебе ненароком не выклевали глаза.
Еще пять с половиной часов без единой пересекающейся дороги, без одного встреченного человека. После убийства пернатой я выставил часы на ноль. Мне вдруг стало интересно, а сколько еще я здесь прошатаюсь, пока не доберусь до города? Выставляя часы, с усмешкой подумал - все люди ведут отсчёт времени от рождества Христова, а я вот, от смерти бешеного воробья. И оно будет идти и идти, пока не закончится своим личным апокалипсисом - разрядкой батареи.
Достав в очередной раз телефон, я мрачно посмотрел на экранчик, выдохнул задумчиво и присел прямо на дорогу. Нужно было немного отдохнуть. Ноги начинали ныть, особенно икры и ступни. Я снял кроссовки, сразу стало намного легче.
Что ж, тридцатиминутный привал не повредит. Интересно, а сколько всего прошло времени с тех пор, как я вышел от режиссёра? Примерно час я ходил туда-сюда по дороге в поисках шоссе и остановки. Потом еще пару-тройку часов брёл в одном направлении. Потом появилась птица, и после этого - еще пять с половиной часов. Если прибавить время, затраченное на рвоту и на битву с птицей, то получается, что из дома режиссёра я вышел примерно... десять часов назад! В таком случае уже через полчаса-час должно стемнеть. А это значит, что ночь я встречу здесь, далеко от города, на лоне, так сказать, матушки-природы.
Эта перспектива не обрадовала. Опыт ночевки на природе у меня, конечно, был, в детстве не раз ходил в походы, иногда на несколько суток подряд. Но тогда я не был один, мы шли всегда большой компанией, имея с собой всё необходимое: запасы воды и пищи, палатки, а иногда даже матрасы. А без всего этого я даже не представлял себе, как здесь можно провести ночь? Просто повалиться на землю и спать, что ли? Конечно, уже середина мая, но с другой стороны, и не июль же. В мае ночи еще такие холодные, что под утро можно замёрзнуть на хрен.
- Чего это я паникую? - спросил себя. - Еще не факт, что мне придётся здесь ночевать. Да и вообще, чтобы не замёрзнуть, можно всю ночь продолжать идти, а уже утром, если никуда к тому времени не приду, прислониться спиною к дереву в лесополосе и нормально подремать.
Небо до сих пор было полностью затянуто облаками. Где солнце не понятно. Возможно, оно уже садится за горизонт, и тогда, значит, вот-вот начнет темнеть. С другой стороны, в темноте можно пройти мимо какой-нибудь трассы, если по ней не будут в тот момент ехать машины.
Проблема ночи, к сожалению, была не единственной. Начинала здорово мучить жажда. Было пройдено уже несколько десятков километров, причём практически в состоянии того, что называется отходняком, плюс рвота, после которой сухость и горечь во рту троекратно умножились. Не утешало и то, что еще ни разу не встретил не то что озера или реки, а даже самого маленького ручейка. Хорошо еще небо облачное, и солнце не усиливает и без того разбушевавшуюся жажду. Если так пойдёт и дальше, и мне не встретится хоть какой-то водоёмчик, то появляется достаточно реальный шанс умереть от жажды. И это не в пустыне. Это в умеренном климате и невдалеке от города!
- Хватит грузиться, - одёрнул себя. - Даже в пустыне человек может обойтись без воды пару дней. А здесь и подавно, дня три-четыре можно без неё протянуть. Организм, конечно, обезвозжится, но даже четыре дня всё же реально. И вообще, с чего это я взял, что буду скитаться вот так вот еще четыре дня? Не позже чем к завтрашнему вечеру, это крайний срок, я буду лежать на диване в своей комнате и вспоминать обо всём случившемся, как о глупой и смешной истории. С самого начала пошел не туда, потом запутался и вот иду в неверном направлении. Возможно, даже удаляюсь от города. Но это не страшно, должны же быть какие-нибудь поблизости сёла. Как известно, все дороги ведут к людям. Хотя эта дорога и странная немного, но ведет же она к чему-то! А луга, наверняка, используют для покосов. Вон трава, какая зелёная и сочная. Кстати, внутри нее, наверное, есть какой-никакой сок.
Я встал, подошёл к краю дороги, нагнулся и сорвал несколько травинок. Положил их в рот и стал жевать. На вкус не противно, и действительно из неё выделилось немного сока.
- Ну вот, от жажды уже не умру, - обрадовался я.
Присев на корточки, стал срывать пучок за пучком. Затем отправлял их в рот и жевал, а когда весь сок выходил, сплевывал на землю белые волокна изжеванных стеблей. Через минут десять такого жевания жажда почти отступила. Сразу же вернулось хорошее настроение и ситуация представилась не такой уж мрачной.
- Может еще и дождь пойдёт, - я посмотрел на серое небо. - Тогда вообще с жаждой проблем не будет.
Я вернулся к кроссовкам, обулся и вновь зашагал по дороге. Конечно, это странно - ни одного водоёма за весь день, но что мы, городские жители, знаем о местности вокруг наших городов. Мы привыкли, что там, где живем, всё расположено скучено. Прошёл немного, вот тебе магазин, сделал еще два шага, вот тебе аптека, развернулся на месте, перед тобою двери бара. Но стоит выехать за город и всё сразу меняется. Если в доме нужно просто подойти к крану чтобы попить, то здесь, на природе, это уже серьёзная проблема. Мы отвыкли жить без комфорта, обеспеченного нам в городах. Стоит исчезнуть воде, газу, свету, и многие из нас не протянут, наверное, и неделю. В этом плане, любое животное защищённее. Оно привыкло каждый день, даже каждый час, в трудах добывать себе пропитание и поэтому больше застраховано от непредвиденных обстоятельств, чем мы - люди. Оно не замечется в панике, если в булочные города вдруг не привезут хлеб, и не умрёт от жажды, когда в кране отключат воду. А мы? Мы стали слишком слабы в вопросе выживания по сравнению с любым из братьев наших меньших.
Начинало быстро темнеть. Я бы даже сказал - неестественно быстро. Только что было светло, а через минуту воцарилась полная тьма. И если добавить к этому постоянную гробовую тишину, то можно сказать, что я очутился в полном вакууме. Ни одной звезды, конечно же, в небе не появилось. Я настойчиво продолжал идти. Время от времени чувствовал, что почва под ногами становится немного мягче, и тогда начинал понемногу отклоняться вправо, чтобы снова вернуться на дорогу. В первый раз, когда сошёл на луг, на ощупь, ладонями отыскал твердую поверхность дороги. Она оказалась справа. Это означало, что в темноте меня заносит влево. Решив, что так будет постоянно, я стал каждый раз, когда по моим ощущениям сходил на луг, просто идти вправо под углом в сорок пять градусов. Но в какой-то момент понял, что потерял дорогу совсем.
Тогда я просто присел на траву, положил голову на колени и решил сидеть так до самого утра. Все-таки лучше держаться хоть и странной, но всё же дороги, чем вовсе её потерять. Еще сегодня утром я и не предполагал, что буду ночевать под открытым небом. Если бы не пошёл к режиссёру, подумалось мне, то сидел бы сейчас в кресле перед телевизором, попивая пиво. Но с другой стороны, в моём кармане лежит штука долларов, а это радостная сумма. Подумаешь, переночую одну ночь на свежем воздухе, с меня не убудет. Это даже полезно для здоровья. Зато пару месяцев можно будет не искать работу, в том случае если с фильмом окажется лажа. А если с фильмом всё нормально, то вообще хорошо. Короче, не так уж и плачевна ситуация, даже наоборот, всё только начинает налаживаться. Главное, не сильно промёрзнуть за эту ночь, а то завтра придётся снова принимать алкоголь, в лечебных целях. А пить нужно бросать. Сейчас бы телевизор... Ладно, потерплю. Одна ночь всего... на холоде... луны нет... луна ушла... куда?... нет, не буду...
Я вырубился.
6
Я сидел в своей комнате, в кресле. В каждой руке по банке пива. В комнату вошёл режиссёр.
- Желаете подкурить?
Я посмотрел на банки.
- Надо сначала допить пиво, - смяв одну банку пальцами, бросил ее на пол. - Это для ориентира, чтобы потом найти шоссе и остановку.
- А если не найдёшь?
- Найду, - мне стало странно, почему он сомневается. - Я просто заблудился. Но это ненадолго. Банка укажет мне путь.
Режиссёр подошел к телевизору и резко обернулся.
- Не найдёшь, - сказал он с ухмылкой.
- Нужно сходить в магазин. Но к вам я не пойду. Думаете, я вам поверил?
Из меня вырвался смех.
- Я никогда не вру. Потому что я...
Он вцепился двумя руками в свои щёки и стал с силой тянуть их в стороны. Кожа на его лице, прямо по середине лопнула, и стала расходиться, оголяя обтянутый мышцами череп.
- Я всегда честен! Смотри! - закричал череп.
Я вскочил с кресла и бросился к двери. Моё тело задрожало от неожиданного страха. Выбежав во двор, увидел своего старого пса, с бельмами на обоих глазах.
- Беги, Инго, - сказал пёс.
Я выскочил на улицу. В небе кружилась стая маленьких, чёрных птиц.
- Они ждут МЕНЯ, - мелькнуло в голове. - Не надо было кидать в них камни.
Я бросился бежать, испугано вертя головой то вправо, то влево. Я вглядывался во дворы, но ни в одном не видел людей.
- Нужно найти хоть кого-нибудь, - заметались в голове мысли. - Нужно узнать, что происходит.
Птицы заметили меня и стали приближаться. Они быстро снижались и через несколько секунд я отчётливо услышал их злобный писк. Дома закончились, и по краям дороги потянулись лесополосы.
- Нужно укрыться среди деревьев, - сообразил я. - Там птицы не смогут атаковать меня. По крайней мере, все сразу.
Среди деревьев мелькнула фигура режиссёра.
- Стой! - заорал я. - Стой! Нужно поговорить!
- Позвони мне, - донеслось из-за деревьев. - Но помни, у тебя всего один звонок.
Я прошёл сквозь лесополосу, руками раздвигая ветки. Но некоторые все же умудрялись больно хлестнуть меня по лицу. За лесополосой оказалось большое озеро.
- Вода, - прошептал я. - Ну, слава богу!
Без ума от радости, бросился с разбега в тёмную воду, но она оказалась настолько холодной, что по телу мгновенно пробежала волна дрожи. Зубы застучали друг об друга с такой силой, что казалось вот-вот раскрошатся. Птицы, облетевшие лесополосу сверху, начали атаку, все разом, дружно прижав крылышки к своим маленьким, чёрным телам. Но я не обращал на них внимания.
- Нужно успеть напиться, - бешено крутилось в мозгу. - Главное, успеть напиться.
Я пил и пил, но жажда не проходила. Тело дрожало всеми клеточками, правую руку свела судорога. Я стал тонуть. Но в тот момент, когда уже почти задохнулся, нахлебавшись воды, меня дёрнуло с огромной силой наверх...
Я открыл глаза, и часто дыша, вскочил на ноги.
7
Было светло. Небо всё так же полностью затянуто низкими облаками, солнца не видно. Поэтому не понятно, давно ли рассвело или нет, и был ли рассвет вообще. Могло произойти так же, как и вчерашним вечером, просто вдруг стало светло и всё. Тело дрожало от холода, все-таки я замёрз и довольно серьёзно, зуб на зуб не попадал. Правая рука не слушалась. Отлежал. А значит, уснув, я повалился на правый бок, и следовательно, спал на холодной земле, что могло быть чревато пусть и не воспалением лёгких, но, как минимум, нешуточной простудой. Принялся лихорадочно растирать руку, чтобы к ней прилила кровь. Тысячи маленьких иголочек тут же впились в неё одновременно, вызвав мощную боль, кричащую о том, что кровь возвращается. И через минуту я уже, хоть и с напряжением, смог пошевелить пальцами.
Шумел ветер. На открытом пространстве луга он носился не встречая преград, поэтому порой его порывы достигали шквальной скорости, усиливая и без того нешуточный озноб. Я поплотнее закутался в куртку. Но сам шум был приятен, после долгих часов абсолютной тишины он казался прекрасной мелодией. Дорога была слева, метрах в сорока.
- Вовремя остановился, - подумал я, возвращаясь к ней. - Мог бы и потерять.
Если бы не жажда и усталость, я бы возможно даже совершил небольшую пробежку, чтобы согреться, но сил совсем не осталось. И нужно было не забывать о проблемах с водой. Здесь она попросту отсутствовала.
- Здесь? - в мозгу мелькнула странная мысль. - Где здесь? Я в нескольких километрах от города, заблудился, у меня небольшие проблемы, которые вот-вот разрешатся. Пройду пару часов и наткнусь на какую-нибудь деревеньку. Попрошу напиться, спрошу, где нахожусь, в какой стороне город и всё. И к вечеру буду дома.
Мне вспомнился сон. Жуткий и непонятный. Хотя, всё легко объяснимо. Меня мучает жажда, я замёрз, неудивительно, что приснился такой кошмар. Как было бы хорошо и в самом деле наяву найти озеро.
Я вышел на дорогу, по пути срывая траву и разжевывая её.
- Вот и попил. Травяной сок, - я усмехнулся горько. - Теперь и в литровой упаковке.
Дорога всё так же вела строго прямо, ни на сантиметр не отклоняясь. Только прямо. Я побрёл по ней, смотря под ноги, решив найти маленький камешек и положить его в карман. Один камешек в кармане - одни сутки здесь.
Я, конечно, еще верил, что к вечеру вернусь домой, но неприятное предчувствие уже зашевелилось в груди. Всё слишком странно. Прямая дорога, птица, отсутствие воды и людей. Такое ощущение, что попал на необитаемый остров. Ни одного человека за сутки. И еще - ни одного насекомого! Я заметил их отсутствие еще вчера, но решил не придавать этому значения. Слишком много странностей для одного раза, какие-то из них лучше было проигнорировать, чтобы мозг не заклинило от такого количества необъяснимого.
В общем, в тот момент я только начинал сомневаться, хотя даже не знал, в чём собственно и в какую сторону начинать сомневаться. Но где-то через полчаса со мной произошло такое, что заставило меня полностью пересмотреть сложившееся положение.
Как-то неожиданно вспомнилось, что режиссёр говорил об одном звонке. Я уже и забыл, что могу с ним вот так просто связаться. Один звонок, когда будет действительно нужно. Теперь было самое время. Позвонить и узнать, какого чёрта я до сих пор бреду по этой сраной дороге и никак не могу добраться до города.
Я достал телефон, набрал четыре восьмёрки, и в этот момент что-то обхватило мою левую ногу и с силой рвануло. Телефон вылетел из руки и запрыгал по поверхности дороги, как испуганная лягушка.
- Чёрт! - вскрикнул я, не отрывая взгляда от прыгающего телефона. - Ты еще разбейся!
Я неуклюже упал, больно ударившись правым локтем. Что-то быстро потянуло меня по траве, и я, плохо соображая, взглянул вниз. Оказалось, что ногу в районе колена обхватило щупальце толщиною в человеческую руку. Внутри меня сразу же всё сжалось от увиденного и я закричал. Но несмотря на страх, всё же попытался приподняться и потянуться вперед. Пару раз щупальце резко дёргалось и я снова падал на землю, больно ударяясь головой. Куртка задралась вверх, сковывая движения. Наконец, мне удалось дотянуться до щупальца, и вцепившись в него обеими руками, я попробовал оторвать его от ноги. В этот момент щупальце перестало тянуть и начало яростно крутиться, пытаясь по всей видимости, как это делают крокодилы, открутить мою ни в чём неповинную конечность. Я, помогая телу руками, крутился вместе с ним, чтобы нога оставалась в естественном положении, боясь, что боль от резкого вывиха вырубит меня. И тогда это существо спокойно дотянет моё бесчувственное тело до того места, куда собственно оно меня и тянуло. Я представил, как щупальце подтягивает меня к огромной зубастой пасти и оказывается языком, таким, как у хамелеона. Потом втягивает внутрь, после чего пасть сжимается, перекусывая моё тело пополам. Такая перспектива напугала ещё сильнее. Я в панике стал искать глазами камень. Самым лучшим вариантом было бы сильно ударить камнем по чёртовому щупальцу, после чего оно возможно и отпустило бы меня. Но камней как назло не было. Тогда я стал сантиметр за сантиметром перебирая руками, подтягиваться вперёд, и как только дотянулся до необходимого положения, впился зубами в зелёную кожу, от страха сжав челюсти не хреновее бультерьера. И видимо щупальце не ожидало подобного развития этой дерьмовой ситуации. Оно дёрнулось вперед, потом отпустило мою ногу, и с громким шорохом, исчезло в траве. А я, как вырвавшаяся из когтей хищника антилопа, с огромными обезумевшими глазами вскочил на ноги и бросился назад к дороге. Выскочив на неё, почти не останавливаясь, на ходу подхватил лежавший в пыли телефон и бежал еще минут десять, пока не почувствовал, что больше не могу. Сердце выпрыгивало из горла, перед глазами поплыли чёрные переливающиеся как мазутные пятна круги. Тогда я просто упал ничком на дорогу и долго лежал так, приходя в себя.
- Твою мать! - пульсировало в голове. - Что это было?! Что это было, мать твою?!
Одна часть мозга судорожно пыталась объяснить логически то, что произошло. Может быть - это какой-то неизвестный вид? Бывают же там всякие лохнеские чудовища. Херня конечно всё это, но теоретически ведь возможно!
- Не обманывай себя! - кричала другая часть. - Ты прекрасно понимаешь, что всё произошедшее за последние сутки, мягко говоря, отличается от всей твоей прежней жизни. А говоря жёстко - вообще отличается от нормальных вещей.
Всё не так, это понятно. Но что именно происходит - это другой вопрос. Вернее сотни вопросов. Где я нахожусь? Что это за место? Если я сейчас нахожусь не в окрестностях города, то почему? И как я сюда попал? Всё ведь было обычно. Я вышел от режиссёра, пошел по дороге, и вот я чёрт знает в какой заднице. На меня нападает птица, потом это странное щупальце. Всё это больше похоже на сон, чем на реальность. Но если это сон, слишком он реален и слишком долго длится.
Внезапно стих ветер и заморосил дождь. Я перевернулся на спину, раскинул руки и открыл рот. Подниматься не хотелось, да и зачем? Я не понятно где, идти некуда, плюс нарастающая боль в ноге. Отогнав зудящие мысли, решил первым делом утолить жажду, а уже потом думать о чем-то другом.