Поездка не заладилась с самого начала. Наши герои, а это Майкл и Джуди, были уже два года как обручены. Майкл, привлекательный молодой республиканец со строгим, но не злым, выражением лица, который питается здоровой пищей, не пьет кофе, а из алкоголя иногда позволяет себе пиво, но в очень ограниченных количествах. Такие как Майкл занимаются сексом строго по календарю, а гигиене уделяют большую часть своей жизни и будь Майкл верующим, будьте уверены, он бы не ложился спать пока бы не помолился, но так уж получилось, что наш герой атеист.
Его молодая супруга Джуд человек куда более раскованный и куда менее ответственный. Будучи натурой импульсивной, это милое дитя с красивыми вьющимися светлыми волосами не особо заботится о собственном здоровье, а также ее мало интересует, сколько холестеринов или калорий в гамбургерах, так как Джуд не склонна к полноте. Она, в отличие от своего мужа, любит кофе, особенно с коньяком, но в сенате, как и муж, поддерживает республиканцев.
Тем не менее, такие, казалось бы, разные, скорее даже противоположные друг к другу люди как Майкл и Джуд нашли много общего, а позже осознали, что любят друг друга.
Вначале все было хорошо, ведь на то оно и начало, чтобы быть хорошим. Но со временем, как это не прискорбно сообщать, страсть между нашими героями приутихла. Заметьте, я говорю о страсти, а не о любви. С любовью-то было все в порядке - Майкл и Джуди по-прежнему любили друг друга, или думали что любили, или хотели так думать - дело было в том, что между ними угасла, или лучше сказать приутихла страсть. И молодые супруги увидели, какие они разные.
Майкл боялся, или скорее опасался (потому что такой как Майкл бояться ничего не может), что Джуд вышла за него замуж импульсивно. Ведь она все делает импульсивно с некой детской безмятежностью, поначалу Майкла это привлекало, чуть позже он решил, что сможет перевоспитать ее на свой лад. Но когда ничего не получилось, Майкл первый раз потерпел крах, а еще лучше сказать усомнился в собственных силах, и по правде говоря, его это рассердило.
А Джуд, которая, по словам ее мужа, "никак не вырастет", не могла понять, почему от нее так много требуют. Она хотела жить только сегодняшним днем и ее не очень заботил день завтрашний, она хотела приключений, и она не хотела сидеть в унылой квартире на углу Фуллертона и Лэйквью, откуда открывался "такой прелестный вид".
В консервативных взглядах Майкла жена должна сидеть дома, готовить преуспевающему юристу здоровую пищу, растить детей: одним словом, быть примерной домохозяйкой. Впрочем, Майкл допускал мысль о том, что его жена может работать, если уж она так этого хочет (сам Майкл считал, что мужчина в доме должен зарабатывать достаточно денег, чтобы жене не приходилось (о, ужас!) работать, но к ужасным феминистическим временам был готов), но проблема заключалась в том, что Джуд не хотела работать. Не хотела строить карьеру, привязывать себя к одному месту. Ее вполне устраивал временной заработок, один из которых был связан с живописью: Джуд иногда рисовала картины, которые даже продавались, не все конечно, но за некоторые люди давали неплохие деньги.
Майкла это все не устраивало. Не устраивало то, что Джуд, когда ей нужны деньги, устраивается на временную работу, а ее занятия живописью он называл "ерундой"; Джуд к счастью была человеком неранимым и слова мужа воспринимала с ироничной улыбкой: мол, что ты ворчишь постоянно. Впрочем, сама она тоже серьезно не относилась к своей "ерунде", хотя и предпочитала называть это другим словом - хобби. К слову, нужно добавить, что Джуд вообще ни к чему серьезно не относилась.
В итоге у меня складывается такое впечатление: Джуд была не готова к браку, а если и готова, то только не с таким человеком как Майкл. А самому Майклу, который не мог, или не хотел, принимать людей такими, какими они есть, и всех хотел переделать на свой лад, нужно было к вопросу брака подходить более благоразумно. Впрочем, Майкл был благоразумен до мозга костей, но здесь мы переходим к тому обстоятельству, из-за чего наши герои по-прежнему вместе и в данный момент отправляются на своем "Форде" в Маблхэд: это обстоятельство - любовь.
Да-да, несмотря ни на что, они по-прежнему любили друг друга, но, чувствуя, как брак трещит по швам, они нашли выход из тупиковой ситуации: они решили провести второй медовый месяц. Идея, конечно же, принадлежала Джуди. Майкл, подумав, признал эту идею "блестящей", а такое с ним бывало редко.
План заключался в том, чтобы на неделю съездить в небольшой туристический городок Маблхэд, снять один из домиков на берегу и провести там незабываемые дни и ночи.
Самое главное - подальше от городской суеты, подальше от работы Майкла, подальше от унылой квартиры на углу Фуллертона и Лэйквью.
И Маблхэд был отличным выбором: маленькой городок, где немногочисленные отдыхающие - основной приток денег, а рыболовство - основное развлечение. Место, где можно было бы забыться. Место, где можно было бы насладиться друг другом.
- Мне кажется, ты не туда свернул.
"Форд" ехал уже два часа по запущенной дороге, пролегающей между пшеничным полем. Жаркое майское солнце высоко в небе нещадно палило.
Откуда-то доносился далекий звук трактора.
- Неужели? - Майкл кинул на свою жену раздражительный взгляд. - Я не туда свернул еще триста миль назад, когда ты предложила свернуть с автострады...
- Если это была такая глупая идея, почему же ты меня послушался, Майки?
- Не называй меня так...
- Ты свернул, потому что сам решил так, а не потому, что я тебе это предложила. Так что не нужно делать меня виноватой, Майки...
Солнце слепило глаза, во рту пересохло, пальцы, прижатые к рулю, неприятно потели.
- Черт возьми, хватит меня так называть! - прокричал Майкл, не отрывая ни взгляда от дороги, ни рук от руля.
Джуд на секунду замолчала. Ее муж не часто повышал на нее голос, а когда повышал, это скорее было похоже на отчаянный плач ребенка, которому не хотят купить конфету.
- Бог ты мой, Майкл, хорошо, я больше не буду. Зачем так паниковать?
"Зачем так паниковать? - думал Майкл. - Действительно. Мы в трехстах милях от ближайшего населенного пункта. И вместо того, чтобы ехать по автостраде и остановиться по дороге в Мэдисоне, мы свернули в какой-то пустырь...".
- А все потому, что ты думала, что так короче, - закончил он уже вслух.
- Никто не просил тебя сворачивать. Я лишь предложила. Да ты сам видел карту, так действительно короче.
Майкл посмотрел на наручные часы. Было четыре часа дня.
- Во сколько здесь темнеет?
- Это ты меня спрашиваешь? Или вслух размышляешь?
- Я думаю, часов в семь-восемь. Если через полтора часа мы не въедем на автостраду, я разворачиваюсь и еду обратно.
- Ты смеешься? Ехать обратно? Если мы поедем обратно, в Мэдисон мы попадем лишь глубокой ночью...
- Я предпочитаю попасть в Мэдисон глубокой ночью, нежели вообще не попасть. Знаешь, меня не очень радует перспектива застрять без бензина посреди пшеничного поля.
Джуд промолчала. Когда Майкл был прав, он был прав, и Джуд это признавала, хотя ее излишнее желание показать свою независимость нередко шло во вред их отношениям.
Она развернула карту автодорог штата Огайои стала водить пальцем по их маршруту, выясняя, куда они свернули и когда они, наконец, достигнут автострады.
Майкл и Джуди были уже пять часов в дороге, а за это время любой бы стал излишне раздражительным и нервным, особенно если это супружеская пара, между которыми не все гладко, а в небе нещадно палит солнце.
Кондиционер в машине хоть и был включен, но толку от него было не больше чем движения хиппи во время Вьетнамской войны.
Майкл вытянул из нагрудного кармана клетчатой рубашки белый полотняный платок и протер вспотевшее лицо.
Они проехали еще полчаса в полной тишине, прежде чем машина заглохла.
Майкл выругался, попробовал завести мотор, но безуспешно. Кинул взгляд в зеркало заднего вида - конечно же, дорога была пуста. Он еще несколько раз повернул ключ зажигания, прежде чем кинуть мимолетный взгляд на Джуди и выйти из машины.
Она проводила его взглядом и наблюдала через лобовое стекло, как он осторожно открывает капот "Форда", на котором, вероятно, можно было бы яичницу зажарить. В ее глазах была легкая растерянность, немного, самую малость, злости, а госпожа Паника была заперта за семью печатями. Не время паниковать. Еще не время.
Майкл открыл капот и отшатнулся, когда из него повалил дым.
Джуди вышла из машины, но от дверцы не отходила. Дым постепенно развеялся и сквозь него показался ее муж.
- Майкл, что случилось?
Он посмотрел на нее, затем огляделся, рассматривая пшеничное поле.
- Я думаю, - начал он, оглядываясь и ища какой-то признак жизни в этой глуши, - что... учитывая обстоятельства... знаешь, милая, боюсь, мы в полной заднице.
Майкл прошел мимо Джуди, открыл багажник, покопался немного и достал бутылку воды.
- Это надолго? - спросила Джуд, следя, как ее муж заливает воду в двигатель, отмахиваясь от дыма.
Майкл поднял голову из-под капота, посмотрел на нее с выражением "не создавай хоть ты проблем", и снова спрятался под ним.
Джуд огляделась, рассматривая окружавший их пейзаж, и ей стало нехорошо. Тишина. Сплошная тишина, даже ветра - и того нет. Казалось что это край света, и будьте уверены: на краю света никто не услышит ваш крик.
Джуд села обратно в машину, достала из сумочки мобильник и попыталась с кем-то связаться. Конечно же не было сигнала, она это знала и раньше, когда примерно двадцать минут назад пыталась позвонить одной из своих подруг.
В машину залез Майкл и принялся заводить машину. Джуд оставалось лишь ждать и надеяться.
Спустя полчаса картина была следующая: заглохший "Форд" стоит на дороге посреди пшеничного поля. Обе дверцы открыты. Майкл сидит на водительском кресле, вытянув наружу ноги. Джуд стоит от машины чуть поодаль, смотрит на дорогу и курит.
Минуту, а может быть и дольше, они молчат, затем Джуд не выдерживает:
- Как думаешь, здесь что-нибудь когда-нибудь ездит?
Майкл негромко засмеялся.
- Джуди, за эти... - смотрит на часы, - ...сорок минут, что мы здесь стоим, хоть кто-нибудь проехал? Или... за эти два часа, что мы ехали по этой дороге, нам хоть кто-нибудь встретился?
- Ммм... помнишь тот трактор?
- Помню, но это было двести миль назад.
- Но здесь ведь пшеница! Кто-то должен ее собирать!
- Наверное, но ты видишь какой-нибудь... гм, бульдозер, который бы ее собирал? Или людей? Ты хоть что-нибудь слышишь?
Джуд выбросила сигарету и с отвращением раздавила. Вдруг у нее мелькнула мысль о том, чтобы подпалить пшеничное поле. Пожар обязательно кто-нибудь заметит, вызовут пожарных... но вероятно к тому времени они с Майклом или задохнутся от дыма или сгорят живьем.
- Попробуй завести машину, - попросила, хотя нет, приказала она своему мужу.
Майкл смерил ее взглядом.
- Она не заведется.
- А ты попробуй.
- Вот видишь, - Майкл несколько раз повернул ключ зажигания. - Ничего.
- Пробуй дальше. Когда-нибудь она должна завестись!
- Боюсь, это "когда-нибудь" будет для нас слишком поздно, - сказал он, выходя из "Форда".
- Почему ты не хрена не понимаешь в машинах?! - прокричала Джуд.
- Надо было выходить замуж за автомеханика.
Майкл постоял возле машины, посмотрел, ничего ли не виднеется на горизонте.
- Сейчас пять часов вечера, - начал он, - думаю, часа через два-три мы дойдем до автострады.
Джуд засмеялась звонким смехом.
- Ну, конечно же! Давай пойдем пешком. У тебя солнечный удар, милый?
Майкл ничего не ответил, залез обратно в машину, взял дорожную сумку с вещами и выглянул обратно.
- Предлагаю дойти до автострады, связаться с кем-то и забрать машину.
- Неужели? И с кем же ты свяжешься, милый? С пожарными?
- Нет, с аварийной автослужбой. Если хочешь, можешь остаться тут, я тебя потом...
- Остаться тут?! Вот как поступает среднестатистический американский муж: оставляет свою супругу возле заглохшей машины подобно сторожевому псу!
- Но ты ведь не хочешь идти со мной!
- Не хочу. Предлагаю остаться тут и подождать.
- Кого? Кого ждать ты будешь, а? Здесь одна лишь гребаная пшеница!
Майкл захлопнул дверцу и двинулся по дороге, оставляя Джуд одну.
Она оглянулась - действительно одна лишь гребаная пшеница.
- Подожди! - крикнула она ему вслед.
Он остановился, повернулся к ней.
- Ты со мной?
Да! - крикнула она, сдавшись. Подошла в машине, взяла сумочку, захлопнула с яростью дверцу (ярость скорее была обращена к машине, нежели к Майклу) и подошла к нему.
Вместе они двинулись по дороге. Солнце по-прежнему светило высоко в небе, но светить ему оставалось недолго.
- Боже, Майкл, а что если мы никуда не придем?
Они шли уже два часа, три раза останавливались и выпили единственную бутылку минералки.
За эти два часа ничего не изменилось. Разве что машина пропала с горизонта. А так все по-старому: одно лишь пшеничное поле и разбитая дорога.
- Ты понимаешь, о чем я? - продолжала Джуд. - Что если мы никуда не придем через час, через два, три. Что если тут пути на несколько дней? А ведь уже начало темнеть...
Действительно: солнце уже начало садиться. Через час, может быть чуть больше, а может быть чуть меньше, на этот край земли опустится тьма.
- Джуди, пожалуйста, не теряй голову. Мы обязательно через час выйдем на автостраду. Ты видела карту, я видел карту...
- Я не хочу здесь встретить ночь... среди... этой пшеницы, - всхлипывая, сказала она.
Майкл остановился, обнял ее.
- Милая, мысли рационально: даже если через час и потемнеет, мы к тому времени уже будет на автостраде. Главное не останавливаться и дать газу. Чем быстрее мы будет идти, тем быстрее мы покинем эту пустыню.
- Я уже не могу идти... я устала, Майкл.
- Конечно, ты устала, но нам нужно идти. Я бы тебя понес на руках, но тогда, боюсь, меня надолго не хватит.
Джуди рассмеялась сквозь слезы.
- Ты меня никогда не носил на руках, - сказала она шутливо.
- Обещаю исправиться. О'кей?
Майкл обнял ее сильнее, поцеловал в губы.
Минуту они так и стояли в объятиях друг друга. Подул ветер, пшеница прогнулась под ним, и бесконечные поля пошли волнами. Возник тихий шепот, так словно пшеница переговаривается между собой. Но никто этого не заметил.
Майкл и Джуд снова пошли по дороге, держась теперь за руки и если эта поездка задумывалась чтобы спасти брак, то с этим проблем у них уже не было.
Проблемы были у пшеницы. Она, молчаливый свидетель, знала о приходе Безымянного и молчала - потому что в этом ее участь. Но даже если бы она и попыталась что-то сказать, кто бы ей, пшенице, поверил?
Как и обещал Майкл, через час потемнело. Ночь еще не спустилась, но солнце уже почти село. Вот в чем Майкл ошибся, так это в автостраде: прошел час, а ее все нет.
- Ты слышишь? - спросила Джуд.
Они по-прежнему шли рядом, разве что за руки не держались. А вот пшеница не изменилась: ее было много, как и раньше. Она даже стало чуть повыше или это только казалось из-за темноты.
- Что? Тишину? - ответил вопросом Майкл.
- В том то и дело. Где автострада? Почему ее не слышно?!
- Ну... мы не обязательно должны ее слышать.
- Нет-нет, должны. Если бы она была рядом, мы бы услышали, как ездят туда-сюда, например, грузовики. Их слышно хорошо. Особенно здесь: в поле. Но мы ничего не слышим. Будь автострада где-нибудь рядом, мы бы ее слышали.
- Но... - хотел возразить Майкл, оглядываясь. Возражений не нашлось.
Джуд села прямо на дорогу и заплакала.
- Джуди, пожалуйста, не надо, - попросил Майкл. Ему самому было очень гадко на душе.
Джуд его не слышала: она сидела и, спрятав руками лицо, ревела, словно маленькая девочка, которая упала и ободрала себе колено.
Майкл сел напротив нее и решил подождать, пока она выплачется. Потом можно будет продолжить путь. Где-то там, за горизонтом, обязательно есть автострада. Иначе и быть не может. Это вывод рационального мышления.
Майкл положил руку Джуд на плечо, пытаясь как-то утешить. Она постепенно успокаивалась. Спустя минуту прекратила плакать, убрала руки от заплаканного лица.
- Я больше не могу идти.
Майкл сжал губы.
- Нам надо идти.
- Куда? Там ничего нет. Одна пшеница.
- А что ты предлагаешь? Остаться здесь?
- Я... не знаю. Я устала, Майкл. Я очень устала.
Он хотел возразить, даже открыл рот, но тут же его захлопнул - через плечо Джуди он увидел что-то на горизонте. Это что-то появилось с той стороны, откуда пришли они. В сумерках нельзя было сказать, на что это похоже, но там точно что-то было. Что-то шевелилось.
Майкл встал, бледнея. Рационально размышляя, он пришел к выводу, что вряд ли что-то хорошее могло идти за ними по пятам, выслеживая. Словно добычу.
- Майкл? - спросила Джуд, глядя на него снизу вверх.
Майкл ее слышал, он был занят куда более важной заботой, нежели отвечать жене. На горизонте что-то есть и это факт. И с этим нужно что-то делать. Потому что то, что там появилось навряд ли хочет узнать, как пройти к телеграфу.
- Джуд, - начал Майкл спокойно, - Джуд, встань, пожалуйста.
Джуд встала. Ее муж говорил не просто спокойно, он говорил предельно осторожно, взвешивая все слова, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.
- На горизонте что-то есть.
Джуд какую-то секунду смотрела на Майкла, а затем бросила резкий взгляд назад.
- Я ничего не вижу.
- Это что-то явно плохое. Может, какое-нибудь дикое животное. Может быть что-то похуже. Надо бежать, Джуд.
- Я не вижу... - начала она, но тут же заткнулась. На горизонте действительно что-то было. И оно бежало к ним.
- Майки, - простонала Джуд, теряя рассудок.
Майкл схватил ее за руку, и они побежали. Не оглядываясь, умирая от страха, они бежали. Но они очень устали, чтобы состязаться с кем-то в Олимпийских играх по бегу. Джуд споткнулась о камень на дороге, ее рука выскользнула из руки Майкла и она упала, растянувшись на земле. Майкл слышал, как она заплакала. Прежде чем поднять ее, он бросил взгляд на горизонт - теперь в пятне на горизонте угадывались черты человека. Но неправильного человека. Темный силуэт напоминал скорее какого-то человекообразного мутанта... или скорее обезьяноподобного.
У Джуди была разбита губа и расцарапана левая щека. Кровь перемешалась с грязью и слезами и стекала по лицу.
Майкл обнял ее, достал из кармана платок и вытер ей лицо.
- Где он? - спросила она, выглядывая из-за его плеча.
Майкл посмотрел назад: неизвестный силуэт пропал с радаров.
Показалось?
- Майкл, мне страшно! Что это было?! Что бежало за нами?!
- Я не знаю, но... что-то ведь было, - ответил он, вглядываясь в горизонт.
Они смотрели, прощупывали горизонт, но ничего не видели.
- Пшеница! - крикнула Джуди. - Оно в пшенице!
Они побежали. А пшеница тихо посмеивалась. Нельзя убежать от Безымянного. Она знала это. Никому не удавалось. Потому что это край света. Пшеница хранила множество тайн, и Майкл с Джуд теперь стали одной из них.