Радченко Анатолий Владимирович : другие произведения.

Повесть о дружбе и взаимопомощи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:

  1977
  Часть 1. ВЕЧЕР ОТКРОВЕНИЙ (НЕОЖИДАННЫХ)
  
  - Я такое узнала! - сказала Рита.
  И замолчала. Я тоже помалкивал, ожидая продолжения.
  Мы сидели с ней на лавочке во дворе - там, где обычно по вечерам собиралась наша разнополая компания. Обычно времяпрепровождение наше особой фантазией не отличалось: пока светло - играли в карты, потом болтали о том - о сём, ближе к ночи бренчали на гитаре и расходились, когда девочек звали домой родители. Романтические мотивы тоже присутствовали, друг на друга мы поглядывали, иногда складывались вроде как парочки, но ничего особенно серьёзного не случалось: девочки себя блюли, мальчики были не особенно настойчивы и законопослушны, алкоголь вёдрами не пили и голову не теряли. Короче - все были девственниками!
  В этот довольно тёплый, но всё же осенний вечер, мы оказались за столиком вдвоём. Остальные где-то подевались.
  
  Ну, сидим себе, разговариваем - книги, фильмы, школа, и о сексе проскакивало, конечно, но как обычно между товарищами - лёгкие подколы, не более... парочкой мы не были, и даже поползновений в эту сторону не случалось никогда. Ей безответно нравился парень из параллельного класса, мне - девушка из моего параллельного, тоже без взаимности. Страстей уровня Ромео и Джульетты не было и близко - так, школьные страдания. Рита на год младше училась, хотя мне ровесница почти - позже в школу отдали. Или меня - раньше?
  Поэтому заявление, прозвучавшее через секунду, было несколько неожиданным:
  - Оказывается, девушка может иногда... пососать! - подружка замолчала, давая мне возможность переварить сногсшибательную новость.
  - Что пососать? - прикинулся непонятливым, предвкушая, как Рита будет выкручиваться.
  - Ты понял, не придуривайся! - возмутилась подружка.
  
  Понял, конечно. И "новость" особой новизной не блистала. Хотя, конечно, в энциклопедиях об этом не читал. А вот у Золя... были эпизоды. И у Мопассана. Да зачем так далеко (аж во Францию) ходить... хотя, конечно, "французская любовь"! Тоже мне, законодатели мод! Греки древние это дело на своих вазах изображали, индусы, опять же... а девочка из седьмого "Б" всей школе известна своими "умениями" (сам не посещал, но слышал восторженные отзывы).
  - Понял, понял... и что?
  - То есть может взять - и захотеть! Сама! И не за деньги! - похоже, Рита тоже в курсе про седьмой "Б". Там такса известна: пять рублей за раз.
  - Иди ко мне!
  - Эй, ты чего? - с опаской заозиралась Рита.
  - Ничего. Рядышком сядь. Раз "про это" заговорили - лучше потише, а не через стол. Мало ли кто на балконе курит.
  - Ну, да, пожалуй.
  Девочка обошла вокруг стола, уселась рядом, а я развернулся лицом в другую сторону и спиной о стол опёрся - так удобнее... разговаривать, да и не только, как показал дальнейший опыт. Лицом к лицу... тет-а-тет... почти соприкасаясь бёдрами - но только лишь "почти".
  
  - Может, конечно, - тихонько продолжил я нашу занимательную беседу, - когда девушке нельзя, но очень хочется.
  - Ему хочется?
  - Думаю, что и ей.
  Рита кивнула, соглашаясь.
  - А "нельзя" почему?
  - Рит, ну ты...
  - Ладно, знаю. Когда девочка...
  - Раз.
  - А что, есть и "два"?..
  - Беременность. Ей уже нельзя, а...
  - ...ему очень хочется. Ещё?
  - Месячные.
  - Можно и потерпеть несколько дней! - возмутилась девочка, на подробности физиологии не отреагировала - естественно же, хоть и не кричат об этом на каждом углу.
  - Можно, наверно. Я, как ты понимаешь, не пробовал.
  - Терпеть? - хихикнула подружка.
  - Как раз этим и занят всё время! Ты лучше скажи, с чего вдруг?..
  - А... - махнула рукой, - девки в школу рассказик припёрли, на машинке отпечатанный. Пара листиков мятых, руками захватанных. Ну, и... там много чего приключилось, и среди прочего...
  - Ты под впечатлением?
  - Ага! - снова как-то нервно хихикнула подружка, - ты бы видел, как они это читали! Физиономии розовые...
  - ...коленки сжаты...
  Рита покосилась недоверчиво: не мог же присутствовать? Поняла - не мог, но догадался.
  - Догадостный какой!
  - Возбудились, короче, - констатировал я очевидное.
  - Даже не спрашивай!
  - Что?
  - Про меня.
  - Молчу, молчу...
  Действительно помолчали чуть-чуть, и Рита не выдержала:
  - Я тоже. Не человек, что ли?
  Ещё помолчали, и я спросил тихонько:
  - Хочется?
  - Угу... - обречённо кивнула девочка, - сильно. И часто.
  Как подружка борется с желаниями, расспрашивать не стал: с мастурбацией все знакомы. И девочки тоже этим занимаются. С мальчиками и так всё понятно - сам такой...
  - Себя представила на месте этой... героини... ох... вот и решила... обсудить проблему.
  - Почему со мной?
  - Ну... ты же друг? И никогда ничего такого... вот.
  
  Мы снова немного помолчали, и я решился:
  - Знаешь... парень тоже может...
  - Что? - удивилась подружка.
  - Полизать иногда...
  - Да??? - изумилась девочка, и покраснела так, что заметно стало даже в сумерках.
  Переспрашивать, что именно, не стала...
  
  Эту "новость" я узнал давно, когда ещё болтался в другой, чисто пацанячьей компании. Там мне было скучновато, но иногда коротал вечерок. Мальчишки были разновозрастными, младшие выдрючивались перед старшими, стараясь казаться значительными и взрослыми - получалось откровенно плохо. А те, что постарше, снисходительно доносили до младших "откровения" разной степени залежалости. Вот один из "аксакалов", четырнадцатилетний (на тот момент) Олег перед нами, мелкими, однажды афоризмом и блеснул:
  - Лучше выпить водки литер, чем сосать солёный клитор! - и победно взглянул на нас.
  
  Фраза вышла какой-то малоинформативной. Ну, про "водку" - всё понятно. И в том, что она милее всего остального, по крайней мере - для части населения, сомнений никаких. "Литер" - это литр, изменённый для рифмы... с чем? В зарубежных детективах встречались неведомые "анчоусы" и "каперсы", маринованные, вроде. Может и "солёный клитор" - из заморских яств? Лёгкая закусь под водочку? Тогда почему одно лучше другого? Вприкуску же, или нет?..
  Я промолчал, чтобы не демонстрировать невежество в изысках бакалеи и гастрономии. Выступил кто-то из младших:
  - А клитор - это что?
  Олег, ожидавший вопроса, приосанился и снисходительно пояснил:
  - Это точка такая. Нажимаешь - и женщине хорошо. У баб их штук сорок по всему телу.
  - Да? - удивился ещё один страждущий знаний, - и как её сосать? торчит, что ли? как прыщ? так она тебе и разрешит...
  - Отъебись, а? - у Олега резко испортилось настроение.
  Похоже, он высказывание где-то подслушал - и решил блеснуть, а сам в вопросе разобраться не удосужился. На том вечер эротической мудрости и завершился.
  
  Поговорку я запомнил, и помятуя, что книга - источник знаний, завалился в читальный зал районной библиотеки, благо - меня там знали и привечали, как порядочного: книги не рвёт, возвращает в срок, здоровается! - что ещё нужно пожилым библиотекаршам?
  Добрался до шкафа с Большой Медицинской Энциклопедией... А там ещё и картинки! Фото и рисунки! Краснел и потел, но статью осилил. От "клитора" переместился к "эрогенным зонам" - интересно же! Посмеялся (про себя) над Олеговой интерпретацией последних, усвоил основное и главное: не спешить! Желание применить полученные знания на практике едва не привело к непроизвольной эякуляции - там же, в читалке. А ночью - таки привело...
  И ещё одно уяснил, хоть об оральном сексе в советских изданиях и не писали: раз уж существует такая поговорка, то имеются и люди, которые сравнительный анализ проводили и пришли к вот такому выводу... не факт, что верному. На вкус и на цвет, как говорится...
  В общем, в вопросах анатомии и физиологии женского организма я стал экспертом - чистым теоретиком, конечно. Свои новоприобретенные знания хранил при себе, делиться ими с одноклассниками и знакомыми не спешил. И жаждал возможности закрепить знания на практике, обрести умения и навыки. И вот, похоже...
  
  - Ага. В тех же ситуациях, примерно. Ну, кроме...
  - Ясное дело, что "кроме"...
  Девочка задумалась, осмысляя. Ход её мыслей мне нравился. А потому - взял, да и положил руку на её коленку - такую близкую и симпатичную. Конечно, летом был бы полный восторг, а сейчас - тренировочные штаны под ладонью... но - тоже!.. Тем более, что подружка руку не прогнала, а только накрыла легонько своей ладошкой.
  
  - И как это может быть?.. - решила уточнить Рита.
  - О! Это может быть так: лежит девушка на спине, подняв колени... или сидит на краешке стола... или даже стоит, чуть раздвинув ноги...
  - А парень... - подхватила девочка, - целует... там...
  - Да... - выдохнул, представив, "как это может быть" и рука сама двинулась вверх по ноге, под полу курточки. Ритина ладошка её сопровождала, не препятствуя.
  И даже более того - девичья ладонь легла на моё колено, и тоже... поползла. Я не стал сопротивляться.
  
  Мы склонились друг к другу, и касание губ стало естественным окончанием встречного движения.
  - Неплохо, - прокомментировала Рита, когда поцелуй прервался за недостатком воздуха в лёгких.
  - Требуются тренировки.
  - Пожалуй. Значит, он её там целует, целует...
  - ...целует, целует...
  - ...лижет...
  - ...лижет... пока не... - тут мы снова поцеловались, а руки продолжили своё движение в пока неведомое.
  - Пока... да... а потом?
  - Потом они отдыхают. Оба.
  - А потом?
  - Потом... что она захочет... ему...
  - Мне нравится...
  - Братская помощь страждущим?
  - Ну, уж нет! - возмутилась девушка, - какая ещё "братская"?
  
  Тут я сообразил, что у Риты имеется младший брат, с которым она вынуждена делить спальню в двухкомнатной квартире - во второй, "большой" (аж шестнадцать метров!) комнате спят родители. Тут ведь так: или двухкомнатную от завода сейчас, или ждать лет... несколько, пока новый дом... даже не сдадут, заложат. Или кооператив... деньги где?
  - Женька совсем большой стал. Подглядывает, когда переодеваюсь. Возится ночью под одеялом. Утром...
  - Понятно... Дружеская помощь?..
  - Возможно, - наши губы снова встретились в несомненно дружеском поцелуе.
  
  - У тебя стоит? - поинтересовалась подружка, окончательно переводя наши отношения в очень интимную плоскость.
  - Конечно.
  - Давно?
  - Чуть ли не с первых слов.
  - Бедненький!.. мучаю...
  - А ты как?
  - Мокрая... хочу... если ты об этом...
  - Бедненькая... - рука окончательно нырнула под куртку и коснулась междуножия. Там было жарко и влажно - даже сквозь одежду.
  - Добрался? - с улыбкой спросила Рита, не делая попыток отстраниться, и даже чуть прижала мою руку своей - плотнее к бедру.
  - Да. Если бы летом...
  - Да, было бы лучше... Чёрт, с утра и не думала...
  Девушка пошевелила рукой, но дальше двигаться не стала, сказала:
  - Я потом, ладно?..
  - Конечно! - великодушно разрешил я.
  
  Послышались шаги на дорожке - кто-то пробирался через парк, и должен был вскоре пройти рядом. Мы убрали руки и чуть отодвинулись. Взрослая пара прошествовала мимо, тихо переговариваясь. Нас, кажется, вовсе не заметили.
  Из чьей-то форточки послышались звуки гимна.
  Полночь! Золушки, на выход!
  
  - Ну, что? По домам? В душ и в постель? - спросила изрядно взволнованная после разговора и прикосновений Рита.
  - Похоже, что и в душ, и в постель...
  Девочка подумала над формулировкой, хохотнула тихонько...
  - Да, может и так случиться. Приснится... что-нибудь...
  - Или кто-нибудь...
  - Не возражаю. Снись, - тихонько разрешила Рита.
  - И ты мне... а не во сне?..
  - Я подумаю... недолго. Мне понравился сценарий.
  
  Расставаться - ой, как не хотелось! Но - время. И так загулялись непозволительно. Всё же проводил Риту до подъезда, зашёл следом и вжикнул молнией.
  Девушка обернулась на звук - чуть заполошенно, но это была змейка куртки: я приглашающе развёл руки для объятий.
  - Логично, - кивнула Рита, расстегнула свою куртку и прижалась, - иначе смысла нет!
  Притиснул к себе подружку, эрекции не скрывая, как бывало с другими - на танцульках, например. Девушка со всем пылом ответила на поцелуй, и против поглаживаний по попе не возразила, и бедро моё впустила промеж своих... короче - вмялись друг в друга.
  
  В конце продолжительного поцелуя даже замычали от восторга.
  Отдышались... глазки у девочки - домиком; у меня, похоже, тоже.
  Подружка упёрлась ладонями в мою грудь:
  - Всё! Домой! В душ! В постель!
  - Спокойной... - дыхание перешло во всхлип.
  - Вряд ли... пока... - и метнулась по лестнице.
  
  Через десять минут я стоял под тёплыми струями воды, опершись рукой на стену, и медленно... вспоминал наш внезапный разговор... и всё за ним последовавшее. Зная, что Рита у себя в ванной занята тем же... воспоминаниями!
  Едва не свалился... по окончании мемуаров, добрался на дрожащих ногах до постели - и уснул, как убитый. Под утро приснилась Рита - сдержала обещание: прислонилась в полный рост, наряженная в неснимаемо-длинную ночную сорочку. Ощутил её дыхание на губах, соски сквозь ткань... и - в постель, опять в постель!
  
  Часть 2. МЕСЯЦ РАЗДУМИЙ (СИЛЬНО ПОЭТИЧЕСКИЙ)
  
  - Привет! - девочка куда-то неслась по школьному коридору.
  Увидела меня, притормозила и порозовела, здороваясь. Нежничать не стали - люди кругом, но воспоминания нахлынули - и о полном новостей вечере, и об утреннем сне.
  - Привет! - хотелось приобнять, и расцеловать... много чего хотелось. Ограничился прикосновением к ладошке. Друзья, вроде как.
  - Спасибо! - шепнула подружка едва слышно, распутно улыбаясь.
  - За что?
  - Приснился... - девушка закатила глаза, демонстрируя, что сон был хорош.
  - И тебе!
  - Тоже?
  - Да! Это было... гм... - снял с плеча сумку с тетрадями - и ею прикрылся. Вынужденно.
  Девушка хихикнула, кивнула и убежала на урок. И я поплёлся... в свой класс. Воспоминания накатывали регулярно, и оставалось лишь надеяться, что к доске не вызовут.
  
  Так начался удивительный месяц - раздумий и обоюдного предвкушения.
  
  Причём, предвкушения эти (у меня - точно!) несколько скорректировались. Ну, не верилось совершенно, что возьмём мы с подружкой, и займёмся - вот так, сразу - тем, что сгоряча наобещали друг другу! Постепеннее надо... с поцелуев начиная. Даже если объявить это дружеской помощью страждущим любви.
  А у Риты - свои резоны. Знакомы, конечно, не первый день, но вдруг... мало ли? - захочу похвастать победами перед друзьями-приятелями... ждала подружка настороженно - не пойдёт ли звон от наших с ней фривольных разговоров? Пока - лишь разговоров?
  Я, разумеется, помалкивал.

Мы могли бы служить в разведке!*

  Никто ничего не понял!
  Как обычно, проводили время в одной компании, не подавая виду, что нас связывает что-то большее, чем дружба. Но оба старались досидеть до последнего - чтобы перед расставанием зайти в подъезд и потискаться, урвать немного ласки. Дружеской, разумеется.
  
  А подъезд... он и есть подъезд. Пусть довольно чистый и не зассаный (кому в голову придёт сюда переться, когда рядом - целый неосвещённый парк, и гаражи стоят неплотно - мочись между ними - не хочу), но никакого уюта. Прижимаешь девочку к стене (или она тебя), поцелуи до синих губ... и всё! Ну, теоретически-то можно и в таких условиях исхитриться:

можно под забором Моцарта зачать*,

  а практически... не лето!

К берёзке тоненькой прижать -
и на проталину пиджак* -

  из той же серии.
  
  На пиджак, расстеленный на едва оттаявшей земле (новая травка ещё не пробилась, а прошлогодняя - вымерзла), кладём полураздетую девушку... и любим её на этом пиджаке, слегка приспустив штаны. А её голые ляжки - в двадцати сантиметрах от сугроба. Это сильно...
  
  Когда тискал Риту впервые - вот так, откровенно, вспомнил некстати стихи неизвестного (мне), но о-о-чень прогрессивного и р-р-революционного латиноамериканского поэта, чуть ли не Че Гевариного соратника, напечатанные в каком-то толстом журнале:

...когда груди её осмелился коснуться,
остановились трепетные руки
на перекрестье пулемётных лент!*

  Рита, слава богу, пулемётом не озаботилась и лентами не обматывалась, а потому под руками оказались весьма приятные на ощупь выпуклости. Правда, ощущения от прикосновений к ним изрядно гасили кофточка с майкой и лифчиком, а добраться глубже - никак, потому что - осень. И ниже талии всё упаковано, но всё равно рукам интересно: такие изгибы...
  Вот и шарил по ним - по изгибам, ко взаимному нашему удовольствию... Неполному, конечно, добирали сами - дома.
  Позже с Ритой выяснили: если до того каждый из нас мастурбировал совершенно безадресно (в основном), абстрактно, так сказать, как караульный на вышке в песне Галича:

не спит и дрочИт на Марс...*

  то после 'договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи в сексуальной сфере' адресаты определились однозначно.
  Я представлял Ритку во всевозможных ситуациях, а она в своих фантазиях залетала в такие выси, что сама краснела - даже с собой наедине.
  Наши 'великие любови' внезапно забылись: я как-то по-новому взглянул на предмет своих воздыханий, и не нашёл причин для их (воздыханий) продолжения.
  И дело не в 'синице в руке'... Рита - тоже не на улице подобрана, а как будто пелена с глаз спала: есть и другие девушки, кроме той 'прекрасной дамы'.

Помимо той прекрасной дамы,
играющей надменно гаммы
на клавесинах во дворце,
есть у любого трубадура
от всех скрываемая дура,
но с обожаньем на лице.*

  А если ещё и не дура, и кроме 'такой ножки' и прочего, мягкого, ещё и мозги в наличии... прекрасная дама может и дальше разучивать гаммы! Отныне Рита стала 'магнитом попритягательнее', выражаясь словами Гамлета.
  Кроме всего прочего, она не стала играть в извечную девичью игру 'тут можно, а там нельзя' - сразу разрешила трогать всюду-всюду, что отнюдь меня не расхолодило...
  Как после выяснилось, мы (совершенно зря) пропустили довольно интересные моменты неловких и опасливых касаний: ладошку там потискать, запястье девичье пощекотать, приобнять, несмело коснуться груди или коленки, ожидая отпора - проскочили всё это в едином дружественном порыве.
  
  Вот и теперь, всё в том же подъезде:
  - Летом бы...
  - Я - в коротком платье, - мечтательно подхватила Рита, - в том, зелёном...
  - С пояском?
  - Да.
  - Развязать хотел... - когда впервые вышла подружка на прогулку в этом самом платьице, руки зачесались, так хотелось дёрнуть за верёвочку, чтоб открылось...

Я любил тебя, чертовка!
Вёл в подлесок на часок
и развязывал неловко
твой зелёный поясок...

  - Я видела, как ты смотрел. И не только ты.
  - И без лифчика, - провёл по груди раскрытыми ладонями, представляя, как топорщатся сосочки под тканью.
  Рита на секунду задумалась, улыбнулась и кивнула, подаваясь грудью навстречу моим рукам:
  - Не исключено... - и вдруг возмутилась:
  - Ты что, голой меня представлял?! - даже по груди (моей) ладошками хлопнула, и мгновенно (о, женщины!) успокоилась после спокойного 'да'. И пригладила ушибленное место.
  - Что делал? - решила уточнить.
  - Наяву? - прикинулся я непонятливым.
  - Про 'наяву' я знаю, - хихикнула подружка.
  Значит - речь о фантазиях...
  - Всё, - честно признался.
  - Всё? - возмутилась Рита и покачала головой укоризненно, - друг называется!
  И примолкла, осмысляя моё 'всё' и соотнося с дружбой. Решила, видимо, что как 'некая разновидность дружбы' - сойдёт.
  
  - Часто? - спросила тихо, щекой к груди прильнув.
  - М-м-м... - затруднился я с ответом.
  Действительно, что считать 'часто'? И не сочтёт ли девушка, что это 'слишком часто'... на её-то светлый образ...
  Решил ответить осторожно:
  - Скажем... регулярно...
  - Это правильно, - серьёзно подтвердила Рита, - регулярно - это правильно!
  - И неторопливо! - дополнил я.
  - М-м-м... да. И это - правильно. По-моему, нам нужно обменяться опытом. По-дружески...
  Заманчивое предложение. С друзьями-приятелями-одноклассниками о таком не поговоришь. А с подругой... о-о-о! Сразу представил: 'расскажи... покажи... дай потрогать... как ты?.. а я - вот так...'.
  - Обязательно.
  
  Рита помолчала, всё так же прижимаясь и ощущая всё, что нужно, животом, и разговор продолжила:
  - А не меня?
  - Голой?
  - Да.
  - Было дело...
  - Кого ещё?
  - Не стану порочить честь нафантазированных дам! И... прости, подруга! Теперь - только тебя! - надеюсь, получилось достаточно пафосно?.
  - То-то же. Тут потрогай, - и показала, где именно.
  - И тут?
  - Конечно!
  
  - И без трусиков... - потрогал и выдал следующее пожелание о летней форме одежды.
  - На улице? Стрё-ёмно! - жалобно возразила Рита, но от ласкового прикосновения к низу живота не отстранилась, только переступила с ноги на ногу, да руки закинула на шею.
  - Так лето же! - соблазнял я, - жарко. И вообще... ты мне друг или не друг? - спросил строго, поглаживая несомненно дружественные ягодицы.
  Если бы лето!..
  Платье задрать...
  Пусть, даже, и трусики под ним...
  
  Рита хрюкнула (оказывается, не только она может взывать к дружеским чувствам!) и закивала часто:
  - Ну, если вопрос так стоит... - прижалась, и кивнула, - стоит...
  - Стоит, не сомневайся...
  - Тогда - да, без трусов. Но летом.
  - Полгода до.
  - Кошмар.
  - Не доживу.
  - А кому легко? Мне? Ай!.. ты что, синяк останется! - шея нежная, но я же аккуратно... пробрался губами под ворот гольфа.
  - Тихонько...
  - Ладно... можно... - и вот тут-то, после парочки поцелуев девушку проняло (наверно, от жаркого дыхания в шею): всё возбуждение, которое копилось в течение вечера, выплеснулось.
  Дыхание прервалось - и она буквально повисла на мне, вздрагивая и постанывая. Я прижал её к себе - и удерживал, слегка, без нажима, поглаживая и успокаивая; и размышляя на тему: 'в горизонтальном положении девушку ласкать сподручнее'. Лежала бы сейчас на груди, расслабленная...
  
  Посопела немножко с закрытыми глазками - и ожила: потянулась губами.
  - Получилось? - тихо спросил я.
  Девочка кивнула, слегка боднув меня в подбородок, и тихо выдохнула:
  - Да-а... - и тут же встрепенулась возмущённо, - а откуда?..
  
  В тот момент я подумал, что Рита хотела (но не решилась) спросить, как я понял, что она кончила, если раньше ни с кем ничего... ну, догадаться нетрудно - определённые действия привели к понятному результату.
  Позже выяснилось, что девушку насторожило моё знание их с подружкой интимной терминологии... совпадение, не более. А как спросить? Велеречиво: 'уж не настиг ли тебя оргазм, дорогая'? Или промолчать, тихонько целуя эротически почти нейтральный (у неё) висок...
  Ещё подумал, что летом, будь телесный контакт обширнее, у меня бы тоже уже 'получилось'. И сейчас - на грани...
  
  - Хочу тебя... - высказал очевидное, и попытался забраться ладонью под свитер.
  - Так, дружок! Не время... и не место, - стала отбиваться девушка, но вдруг её осенило: остановилась и сжалилась:
  - Хочешь, потрогаю?.. - руку опустила и погладила ТАМ... первый раз, между прочим!
  Обещала же: потом. Вот оно: 'потом', настало. Сама предложила!!!
  
  Я тут же вспомнил анекдот про путешествующего в купе СВ грузина, который на простой вопрос попутчицы-француженки 'parlez-vous français?' вскричал с кавказскими акцентом, жестикуляцией и темпераментом:
  - Конечно, хочу!
  Так и ответил. Правда, без акцента и тихо.
  
  - Пойдём.
  - ?
  - В парк... не в подъезде же...
  И пошли мы, взявшись за руки: тихо вышли из подъезда, тихо свернули за угол, и с дорожки свернули, под сень (кажется) осин... После относительно тёплого подъезда здесь подмораживало, но мы уже достаточно друг друга разгорячили.
  
  - Дай! - шепнула подружка после пылких объятий и поцелуев на новом месте.
  Вот оно - неравенство полов! Если я попрошу 'дай!' - не даст. А я - всегда пожалуйста...
  
  Девушка закашлялась - от волнения, наверно.
  Меня, в общем-то, тоже изрядно колотило. Но мимо пуговиц и змейки не промахнулся: добыл. Конец на холоде дымился. На самом-то деле - темно, не видно ничего, но ощущения и фантазия... пожатие неловкого кулачка... о, это...
  
  Интересно, а я для Риты - синица? В руке - точно...
  
  - Тёпленький... так? - девушка болтала, волнуясь.
  - Да.
  - Не умею.
  - Сожми чуть-чуть. Нет, легче!
  - А теперь?
  - Вот так...
  - Руководи...
  - Да, так... А-а-а...
  - Ой! Что?..
  - Ещё!.. всё...
  - О-о-о... ого! - это она про первую струйку, прошелестевшую по палым листьям... на значительном, надо сказать, расстоянии.
  Ну, что сказать? По ощущениям - ничуть не лучше привычного самоудовлетворения. А вот эмоциональная составляющая...
  Как говориться - мой первый сексуальный опыт... с другим человеком...
  Сердце вот-вот выпрыгнет...
  
  Рита зашипела вдруг - воздух со свистом втянула сквозь зубы. А кончик, слегка расслабившийся, из кулачка не выпустила! Наверняка вся ладошка мокрая уже...
  - Ты чего?
  - Ничего... представила...
  Представила, что это в неё?..
  - Не нужно, - это подружка среагировала на мои поползновения ответить ей тем же... - сто одёжек, руки ледяные... потом. Прячь, отмёрзнет!
  - Заботишься?
  - Пригодишься... - добыла платок и ладошку вытерла: испачкала всё же...
  
  На поцелуй ответила: губы мягкие и тёплые, и вся как-то обмякла после того, что только что проделала со мной. Девушку потряхивало мелкой дрожью... лето, лето, где ты?.. разрядил бы её ещё разок - хоть как...
  
  - Спасибо, не дала... ай! - ущипнула, - пропасть, говорю, не дала!
  - Легче?
  - Да...
  - Обращайся... дружок, - ехидина!
  - Ри-итка!.. - поцеловал подружку как мог нежно и благодарно.
  - Что?..
  - Ничего... Лето, ах, лето... - тихо пропел я.
  - Лето звёздное, звонче пой, - подхватила Рита.
  
  - Я бы сейчас...
  - Ну-ну?.. - поощрила девушка.
  - Без трусиков? - уточнил я.
  - М-м-м... да. Летом? Пусть...
  - Преклонил колено. Перед прекрасной дамой...
  - О-о-о! - с воображением у Риты всё в порядке, - ловлю на слове... всё, домой...
  (Тут же навоображала, как сама 'преклоняет колени' - и вспыхнула, хотя и так было жарко от всего случившегося).
  
  На минутку решили задержаться у стола, присели напротив.
  - Отдышусь, - объяснила девушка, - трясёт всю.
  И попыталась подпереть рукой подбородок.
  - Рит... - предостерёг я.
  Девочка непонимающе посмотрела, потом вспомнила, что ладонь слегка испачкана, и спрятала руки в карманы.
  
  А уже дома, прежде, чем сунуть ладошку под кран, понюхала её (нормально, и запах знакомый)... и встретилась взглядом со своим отражением в зеркале... м-да... видок тот ещё... мама, наверно, всё понимает...
   []
  
  
  Часть 3. ПРЕДЫСТОРИЯ (СКАНДАЛЬНАЯ, СОЛО)
  
  Этому памятному зимнему вечеру предшествовала целая череда неявных событий и поступков.
  Я, оказывается, слегка заблуждался, считая, что 'первый секс с другим человеком' и у Риты тоже - первый. Ну, то есть, технически Ритка была девственницей, самой что ни на есть всамделишней, однако некоторый опыт... специфический, правда - у неё уже имелся!
  
  Началось всё не так давно - в прошлом году. Ну, и до этого было разное, более или менее с сексом связанное: с подружкой Алкой (закадычной, ага - напробовались однажды краденого у папы ликёра, до тошноты!) отслеживали собственное взросление чуть ли не с первого класса. С третьего, точнее, тогда интерес возник. Делились достижениями, так сказать, и сравнивали... и чуть-чуть соревновались... до соперничества, слава богу, дело пока не доходило. И обсуждали всякие интимности достаточно свободно, не боясь, что разболтает подружка сокровенное.
  
  Алка в развитии чуть-чуть опережала, но недостаточно, чтобы иззавидоваться и возненавидеть. Так, чуть-чуть: там покрупнее, тут покруглее... ну и ладно, какие наши годы? Так что Рита не переживала, тем более, что мамы у девочек фигуристые.
  Шла жизнь - не шатко, не валко, однако одолели Риту сны... да и не сны тоже - почти реальные ночные думы и видения неперсонифицированной эротики.
  Хочется - и всё тут! А чего хочется - пока неясно. Мужчину? Ну, как бы и да... но - нет! Чтобы он вот тем самым и вот сюда? Не!.. В общем - маета и терзания.
  Поделилась страданиями с подружкой.
  
  - Дрочить не пробовала? - деловито спросила Алка, и Рита натуральным образом обалдела.
  - К-кому? - изумилась непритворно и даже руками развела - действительно, не представляла, кому бы это? И главное: как, вообще, ей это поможет?
  - Се-ебе! - в тон ответила Алла и рассмеялась, узрев Ритин открытый рот.
  
  Так уж вышло, что Рита прозвучавший глагол применить могла (мысленно, конечно) исключительно к мужчинам. Или, чуть шире - к существам мужского пола. Собственно, и услышала она это слово от Алки. Они с подружкой тогда от нечего делать пялились в Ритино окно. Вид с пятого этажа открывался не ахти: пешеходная дорожка, парочка криво поставленных гаражей (вид сзади-сбоку), кроны деревьев, растущих в парке, за парком - такая же пятиэтажка, за ней и над ней - далёкая заводская труба и облака. Слева-справа - тоже дома.
  
  Внимание подружек привлекли сначала подвыпившие тётки, которые шли через парк - слишком громко костерили какого-то Жорку-нормировщика за занижение расценок. Потом те вспомнили громогласно, что 'парк прошли, а поссать забыли' и сунулись к гаражам. Ритино окно было единственным, откуда их можно было увидеть.
  Девочки, в общем-то, подсматривать не собирались (тоже мне, зрелище!), и совсем, было, хотели от окна отвалить, как тут с другой стороны к гаражам направился (по той же нужде) небольшой мужичонка неопределённого возраста и невнятной наружности. Девчонки задержались, предчувствуя веселуху. Не случилось - поначалу, по крайней мере. Заходил мужичок с другой стороны, женщинам с тылу, тылы, соответственно, и узрел. Выглянул из-за гаража и обрёл перед глазами ослепительное журчащее счастье. Два обширных счастья!
  
  Дядька шарил в штанах - и смотрел... тётки встали, трусы подтянули, платья одёрнули - и пошли своей дорогой, так и не обернувшись; вуайериста, соответственно, не обнаружили и не прибили. Девочки даже вздохнули разочарованно - 'кина не будет', но тут началась вторая серия. Если поначалу мужичок хотел писать, то теперь его планы резко изменились: он, таки, нашёл, что искал, сжал найденное и приступил...
  - Дрочит! - шепнула раскрасневшаяся Алка.
  Видны были только плешивый затылок, сутулая спина и ритмично двигающийся локоть, но девчонки всё равно смотрели с интересом. Локоть ускорился, затылок пару раз дёрнулся, спина расслабилась - девочки перевели дух (оказывается, задержали дыхание, обе). Потом, видимо, мужичок всё же помочился и поскакал своей дорогой - гораздо веселее, чем прежде.
  
  Взволнованная Алка рассказала Рите всё, что знала о только что увиденном процессе, взволнованная Рита вспомнила соседского пёсика с мерзкой кличкой 'Пуся', который регулярно пытался познать ногу сварливой хозяйки, при этом его член выдвигался как-то несоразмерно габаритам самого уродца; сообща решили, что 'у людей, наверно, как-то не так устроено'
  (Рита голенького брата, конечно, видела, но его писька никакого интереса, уж точно, не вызывала, а главное - не выдвигалась. Нет, интересно было... нет!.. не было!)
  Было-было...
  
  Было это давно, ещё в первом классе.
  Вот к этим двум ситуациям (мужику и пёсику) Рита глагол и примеряла до сих пор, хотя с тех пор узнала о теории секса много нового, и даже повстречала однажды местного великовозрастного дурачка, когда тот шёл по шпалам на Сортировке, мастурбируя на ходу и немузыкально перевирая из 'Самоцветов':

Наши руки не для скуки, для любви сердца,
для любви сердца, у которой нет конца,
для любви сердца, у которой нет конца...

  Ну, что поделаешь, если пересеклись они на перпендикулярных курсах. Увидев девочку, парень обрадовался и ускорился - стал быстрее шевелить и ногами, и рукой. Как рванула - только её и видели, еле-еле отдышалась в родном дворе и зареклась срезать путь через Ивановку. Мощный синий конец, торчащий из кулака, впечатлил до ужаса.
  
  Оказалось, однако, что девочки тоже!.. Только чуть иначе (конечно!), и так грубо не называют. Рита и не подозревала, что она этим иногда занимается!
  Бывало так: ложится девочка в постель, брат (как правило) в это время уже без задних ног дрыхнет. И вот... улеглась, пристроилась, что-то обдумывает из прошедшего дня... а левая ладошка совершенно естественным образом уже лежит на лобке, предварительно смяв рубашку. А правая ладошка столь же естественно разместилась на невыдающейся груди. И мыслей-то особых нет - о мальчиках там, или ещё о чём - а пальчик левой раздвигает слегка губки. А правая ладошка трогает сквозь рубашку ни с того, ни с сего напрягшиеся соски...
  Просто потому, что приятно.
  И, разумеется, безо всяких там 'оргазмов'.
  Просто - девочка почти спит. А потом действительно спит.
  Но пальчики - там...
  
  У Алки тоже так было, и её однажды поймали. Ну, не совсем 'во время', и даже мысли не было в тот момент! Стояла утром перед ростовым зеркалом у себя в комнате, после душа, в распахнутом халатике на голое тело, и себя рассматривала - благо, уже было что рассматривать. Собралась одеваться - и засмотрелась. Покрутилась, попу оценила, взъерошила светлый пушок, потрогала грудки - не бог весть что, но растут же!.. а в комнате музыка гремит, 'Smokie' хрипло интересуются: 'What Can I Do?'.
  За музыкой прозевала мамин стук в дверь, мама, отклика не дождавшись, вошла. Объявилась в зеркале у дочки за спиной, Алка только ойкнула и халатик запахнула. А мама... обняла дочку со спины, поцеловала в макушку, полюбовалась розовой от стыда физиономией, да и говорит:
  - Подросла, мартышка? Вечером поговорим. Всё нормально, ругаться не буду, подскажу кой-чего. Как женщина, как мама, как врач. Собирайся, в школу опоздаешь.
  Стыдно было!
  
  Вечером мама обняла на диванчике - и рассказала, как сказку в детстве: о мужчинах, о женщинах, о сексе и любви, о желании, что накатывает внезапно - в том числе и на ма-а-аленьких девочек, которым с мальчиками любиться ещё рано...
  И о том, что если вдруг захочется ласки... кто ж тебя приласкает лучше, чем ты сама?
  И пару брошюр подкинула для прочтения, только попросила отнестись критично, и всё что там сказано, делить на восемь. И если написано 'вредно' - внимания не обращать.
   []
  
  Конечно, если с утра до ночи только этим и заниматься, так, что и папиллярные узоры с пальцев исчезнут, то - да, вредно. Или сторонние предметы использовать без разбору...
  С последними коллеги-проктологи чаще сталкиваются. Такое извлекают порой из организмов женщин и мужчин! (Про это мама тогда не рассказала, много позже обмолвилась, когда Алла с Ритой уже совсем взрослыми себя почувствовали).
  Но про фломастеры и флакончики от духов особо предупредила, чтоб Алка не совала в себя - может быть больно и очень стыдно. Ну, не очень-то и хотелось... хотя... к карандашу Алка примеривалась однажды, но не рискнула.
  
  Собственно, с этим уроком мама чуть-чуть поспешила, самую малость, и сама того не желая, Аллу на нужный путь направила. Она бы и сама пришла к тому же, только немного позже. А так, при наличии научной литературы... грамотная стала - жуть! Хотя и чистый теоретик, в основном.
  Теперь, когда Ритка призналась в наличии мятежных желаний, появилась возможность поделиться знаниями. Алла выдала подружке всю имеющуюся литературу:
  - Тут читай! Дома у тебя... - это-то Рита и сама понимала, дома не родители, так братец найдёт. Реакцию - не предскажешь.
  
  Вон, недавно Славка из параллельного класса взял у соседа по парте бобину с матерными частушками послушать, да и забыл её на магнитофоне - в кино спешил. Сестра младшая с гулек пришла, музыки захотела - и получила разухабистое:

Сидит Ванька на крыльце
с выраженьем на лице.
Выражает то лицо
чем садятся на крыльцо.*

  Там куплетов семьдесят было, и только этот, первый - без мата... и другое, разное: 'Адам и Ева', 'Лука Мудищев' (сочинения якобы Баркова, в двух частях), 'Евгений Онегин'. Девочка прослушала всё это внимательно, ушки увядшие расправила, бобину перемотала, как было, чтобы без следов. А Славка и не чухнулся: после кино сразу спать лёг, утром - на рыбалку с отцом затемно. Мама, что характерно, тоже меломанкой оказалась, решила в квартире под музыку убраться...
  По жопе Славик получал в четыре руки, бобину папа типа 'выбросил' - на работу отнёс, мужикам поржать. Славик ещё и в нюх получил от владельца бобины - за утрату.
  
  Так что брошюрки 'про это' лучше читать у подруги...
  Ну, и читала...
  Алка беззлобно посмеялась над Ритиной пламенеющей физиономией; призналась, что и сама так реагировала. Рассказала, что уже пробовала и так, и этак, но особого результата пока не добилась: приятно, да - но не более.
  
  С тех самых пор Рита тоже стала экспериментировать - по всякому, и с тем же результатом: неплохо, но так... не очень...
  Уже год этим занимается регулярно - и всё равно... не ахти!
  Брат, опять же, спит на расстоянии вытянутой руки, а это не способствует, отнюдь.
  
  Однажды проснулась рано - услыхала, как родители дверь входную тихонько закрывают, чтобы детей не будить. У предков 'чёрная суббота' образовалась, за какой-то праздник отработка, а у детей - каникулы. Ну, то есть, каникулы у Женьки, а Рите ещё экзамены сдавать. Сегодня и завтра - выходной, в понедельник консультация, потом математика.
  Так что, раз выходной... покосилась - брат спит, и к стене повёрнут. Нужно только коленку приподнять, чтобы если вдруг проснётся, шевеления не заметил. А так - простыня натянулась, глаза закрыты, пальчик движется привычно... размеренно... тихонько... приятно... за дыханием следить приходится - громко не сопеть, и поглядывать временами...
  
  Братец вдруг заворочался, перевернулся на спину, и Ритиному взору предстал вигвам. Небольшой, но симпатичный. И, главное, лучи солнечные так подсветили, что старенькая простыня почти ничего не скрывает! Рельефно так...
  - Без трусов спит! - возмутилась Рита, но сообразила, что трусы у брата есть, но хитрой конструкции, плавкообразные и с дурацким разрезом спереди, вот поутру напрягшееся в этот разрез и пролезло.
  Сама она, между тем, занималась своим... делом, и даже получала доселе неведомые ощущения... не иначе - братец помог... наглядным пособием.
  Пособие такое... твёрдое на вид...
  Потрогать бы...
  Но не у брата же!!!
  
  Спал Женька беспокойно, руками в паху шарил - видно, снилось что-то такое...
  'Надеюсь, что не я!' - подумала Рита.
  Нечто поднималось из глубин организма, ощущение 'вот-вот'... а что 'вот-вот' - непонятно пока...
  У брата разрядка наступила раньше. Член вдруг дёрнулся, потом ещё раз и ещё, на простыне проступило мокрое пятно - теперь ткань вообще стала прозрачной! - но 'насладиться зрелищем' Рита не успела. Братец проснулся, взглянул испуганно на результат эротического сна, покосился в сторону сестры (успела зажмуриться и сделать безмятежное лицо), сгрёб простыню в прикрывающий спереди ком и с топотом убежал в ванную.
  Ритин настрой куда-то сразу подевался - ещё с минутку пыталась продолжать, но поняла, что без толку. Чуть не расплакалась от огорчения! Но - ладно, что поделаешь, и не сегодня... Чтобы брата не смущать, ушла на кухню и дверь прикрыла. Руки сполоснула, чай заварила; в ванную просочилась, только когда Женька вышел. Простыню братец затырил в корзину для грязного белья - закопал поглубже. Логично: мать стирку по воскресеньям устраивает, пятно до завтра высохнет...
  Пахнет необычно... и знакомо, как в комнате родителей поутру.
  Ей однажды ночью приспичело - арбуз был вкусный, но очень большой - так она, пробираясь тихонько в туалет, чуть не помешала! У родителей это было только что! Заметила краем глаза, как простыню набрасывают, и запах - вот этот самый... ну, и плюс к нему - мамин... Рита и сама так пахнет, когда...
  А у них в спальне сейчас тоже, как будто они...
  О, нет!..
  Рита решительно крутанула кран, газовая колонка с хлопком погасла. Вытерпела под холодным душем минуту, зато дурь прошла. Додумалась же! Фу...
  С этим нужно что-то делать.
  
  Рассказала подружке об утреннем приключении, можно сказать 'в лицах' - взволнованно и с темпераментной жестикуляцией.
  Подружка посмеялась, как показалось Ритке - чуть-чуть завистливо.
  Не показалось:
  - Бедная я, бедная! - сетовала Алла, - одна у мамы, даже хуй никто не покажет!
  
  Алла у мамы действительно была единственной дочкой: родители в разводе с её младенчества.
  Папаша ейный, пролетарий с 'Серпа и молота', пятикурсницу Медицинского института очаровал в колхозе, летом. Клубнику вместе собирали. ('Засмотрелся на откляченную задницу, не иначе' - цинично комментировала она позже обстоятельства знакомства). Вечер, костёр, печёная картошка под 'рабоче-крестьянский коньяк' (портвейн 'Кавказ'), первый (у неё) раз в стогу... потом продолжал очаровывать... уже в городе. Зимой пришлось пожениться, весной Алка родилась.
  Жили, не тужили, 'как все', в общем-то. Супруг, пока гайки точил, был вменяемым и адекватным, но потом его 'стали продвигать по профсоюзной линии'* - и возгордился. Начал с начальством (партийным, в том числе) бухать, на охоту ездить - даже птичку, самолично подстреленную, гордо представил однажды - супруга замучилась из хилой тушки дробь выковыривать.
  С охоты же и триппер привёз... в комплекте. Ну, подвернулась пара блядей по дороге - их и прихватили с собой в лесничество. Девки были довольны: жратвы и выпивки халявной вдоволь, а до секса даже не со всеми дошло, мужики сперва стволами мерялись, потом из них стреляли... и попадали даже!.. потом 'девочек' стрелять учили, с целью полапать как следует перед употреблением, потом перепились до нестояния... Некоторые, впрочем, сподобились - кто помоложе... и своё, заслуженное, получили. Ничто так не сплачивает мужскую компанию, как совместное лечение гонореи!..
  Стал Алкин папаша в коллективе своим - в доску!
  
  Дома, однако, не оценили. На первый раз тупая отмазка 'коснулся концом края унитаза' прокатила, но, по зрелому размышлению... унитаз? в лесу?.. их и на заводе-то нету... сплошь чаши Генуя. А супруг, хоть и могуч, но не настолько же, чтоб туда макнуть...
  
  Повтор не заставил себя ждать - ну, 'не те ощущения в презервативе, понимаешь?..' - это уже совсем левая тёлка подвернулась, охота и коллектив вообще ни при чём были.
  
  Алкина мать провела собственное расследование.
  Силами подруг и общественности супруг был разоблачён и уличен. И не в банальных единоразовых перепихонах на работе (обычное дело где-нибудь в кладовке после пьянки в честь годовщины октябрьского переворота) или на 'охоте', а в систематическом поёбывании освобождённого секретаря комсомольской организации.
  Комсомолка не возражала, разумеется. Случка, в смысле - смычка (города и деревни, комсомола и профсоюза) продолжалась с полгода, триппер и для комсомолки стал неприятной неожиданностью.
  
  Такой косяк жена не простила, муж назван был козлом и послан в пизду. Отвергнутый супруг недолго гоношился на тему 'ты ж без меня пропадёшь!', но вынужден был собрать движимое и двинуть почти туда, куда послали - в заводское общежитие. Собирался отсудить часть недвижимой квартиры, но Ларисе Ивановне ('Мимино' не сняли ещё, и фраза 'Ларису Ивановну хочу!' в народ пока не отправилась) хватило ума мужа не прописывать; да и соратники (собутыльники) отсоветовали: в суде, если всплывут причины развода, мало не покажется - захлестнёт с головой. И тогда уже не о карьере думать придётся, а о самом членстве в КПСС.
  Комсомолка, кстати, приютить любовника отказалась. Одно дело - принять женатика пару раз в неделю, чисто для здоровья, а другое - терпеть разведённого гонорейного холостяка со всеми его привычками в собственной кооперативной однокомнатной, родителями купленной. Носки ему стирать с трусами?.. храпит ещё...
  В общем - все умерли.
  
  Папаша дочь вниманием не баловал уже лет двенадцать, хотя алименты слал исправно. Поначалу появлялся, рассчитывая на восстановление отношений, потом понял, что всё - и отвял. Мать мужиков в дом не водила, если кто и появлялся, то на стороне, и не регулярно; так что взяться сёстрам-братьям было особо неоткуда.
  
  Алка подслушала как-то разговор матери с подругой за рюмкой чая, на тему 'и что ты в нём тогда нашла?' Ответ 'любовь зла' подругу вполне устроил, а дальше мать что-то объясняла на пальцах, комментируя шёпотом.
  - Что, правда? - восхищалась подруга, - не может быть!
  - Не, ну, поменьше, конечно, но... же-ре-бец... сладкий, гад... Ты, если подвернётся, покатайся. Узнаешь, заодно, какая я сука. Кондом не забудь только.
  - Ладно тебе. А Алка...
  - От него, кобеля. Игорёк-то, что до него был, всё стихи читал, так до койки и не довёл. А этот...
  - Но дочка-то - красавица получилась? - тут подруги заметили, что дверь приоткрыта, и восстановили герметичность кухни.
  
  Всё это Рита знала по прошлым откровениям подружки, одиночеству (без сестёр и братьев) искренне сочувствовала, но сегодняшнее высказывание про 'никто хуй не покажет' её возмутило. Можно подумать, ей это зрелище было в радость! Вот, прямо упрашивала брата: 'Покажи, да покажи!'.
  
  Девочка огрела Алку вышитой подушечкой, что притаилась на спинке дивана, та ответила плюшевым медведем, и битва закипела. Победила молодость (Алка младше аж на две недели!) - Рита оказалась повергнута, на диване распята и к нему прижата.
  И в этой позиции - нос к носу, глаза в глаза, грудью в грудь, и всё остальное плотно прижато - к Рите пришла мысль... такая новая, и такая интересная, что у девочки покраснели не только щёки, а всё лицо, и шея, и... кажется, даже ниже. И другие, сопутствующие, симптомы - то ли смущения, то ли...
  Алку, похоже, тоже идея озарила (та же, или нет - кто знает?) - покраснела ничуть не слабее и мигом с Риты слезла.
  - Так... - щёки ладонями сжала и держала, пока подружка поднималась и подол одёргивала, - чаю хочешь?
  - Да, - быстро кивнула Рита, и Алла умотала на кухню, с заходом в ванную на предмет руки помыть, а заодно и остудить пылающую физиономию.
  За ней следом и подруга неспешно подтянулась на кухню, и тоже с умыванием. Возникшую недосказанность заболтали, плюшками заели и чаем запили; перемыли кости учителям, о сексе более - ни слова. Больно уж мысль (одна на двоих) была... прогрессивная. Расстались как-то тихо... и задумчиво.
  
  ЧАСТЬ 4. ПРЕДЫСТОРИЯ (СКАНДАЛЬНАЯ, ДУЭТ)
  
  В эту ночь Риточкины ночные мечты были посвящены исключительно Алке.
  Представляла она подружку: одетой, и слегка расхристанной, и полуодетой, и полураздетой, и полуголой и вовсе... что с ней делать, такой и этакой, ещё не придумала, но томление было такое, что ворочалась без сна полночи, а потом решила, что сегодня, под такую Аллочку, получится...
  Скользил неутомимый пальчик, и сбивалось дыхание, мысли путались, поднималась девочка всё выше и выше, так, что казалось - вот чуть-чуть ещё - и космос, невесомость... ещё минутка... так намокла, что под пальцем раздавалось пощёлкивание - не механическое, как от метронома в темпе 'allegro animato', 'весьма скоро, взволнованно' - а живое и животное, как под языком кошки, лакающей из блюдца.
  
  Тут вспомнилась (на краю сознания) выдуманная кошка некой фольклорной боярышни, запертой в тереме, про которую (вместо традиционной страшилки) рассказала июльской ночью напрочь испорченная интернатская девочка в пионерском лагере. Кошка та приучена была лизать всякие смазанные сливками девичьи места... рассказчицу тогда затюкали, зашикали и зафукали, но каждая из слушательниц втайне от других и даже от себя представила...
  Рита однажды даже поэкспериментировала: запястье подставила соседской Мурке, под шершавый язычок - для проверки возможных ощущений... было очень щекотно и стыдно от самой только мысли...
  К чёрту кошку! Вот-вот уже... звуки кажутся оглушительными, и сердце колотится громко - в ушах стучит кровь... кажется, сейчас родители придут проверить, всё ли в порядке... не придут, конечно, они сами скорей поскрипят кроватью... и хоть бы брат не проснулся!
  
  Не проснулся, но сел вдруг в кровати и забормотал быстро-быстро, не открывая глаз:
  - Пасуй, Серый! Бей! А-а-а... штанга! - прошептал разочарованно, упал на место и снова засопел, дрыгая ногой.
  'В футбол играет. Гад!' - горько подумала Рита.
  
  Возбуждение пропало, как не было. Остались: мокрая писька, мокрый палец, тяжесть внизу живота и в пояснице, головная боль...

- Фрустрация, фрустрация, фрустрация...

   - торжественно пропела Рита (мысленно) голосом Кобзона... и провалилась в беспорядочный сон.
  
  Всё воскресенье промаялась, чувствуя себя побитой собакой, ещё и мама загоняла по хозяйству. Ночью снова попробовала - с тем же результатом, всё время отвлекалась: то к дыханию брата прислушивалась, то думалось разное, не по теме... уснула.
  Под утро мозг всё же сжалился над измученным телом девочки и выдал сумбурное сновидение с той же Алкой и каким-то неопознанным пацаном: эти двое говорили что-то стыдное и приятное, потом обняли её, прижались и погладили (с двух сторон, она - спереди, прям там, а он - по попе, и упёрся твёрдым)...
  Рита проснулась от судорожных сжатий всего низа, и как будто выплеснулось из неё что-то, даже рукой проверила, но - нет, никакой лужицы... ещё присутствовали некоторое облегчение и... опустошённость, что ли?
  'Это оно?' - размышляла девочка, - 'так себе, не стоит усилий'.
  По ощущениям, то, что приближалось ночью, было гораздо... масштабнее.
  Может, и хорошо, что не получилось? Вдруг заорала бы? 'Го-о-ол!' - например...
  
  Сон оставил странное послесоние... было о чём подумать. Развить ту мысль, что пришла в пустую голову, когда подружка прижалась бедром к лобку. И наоборот - лобком к бедру. И грудью. Вот странно, видела же Алку голой, недавно совсем переодевались, толкаясь попами, в одной кабинке на пляже, а на грудь не обратила внимания... А теперь вспомнила, как наяву... Ничего так, симпатичная. И на ощупь... О-о-о! Девочка почувствовала, что краснеет, как тогда, на Алкином диване, поднялась, уцепила халатик и шмыгнула в ванную. Пятнышко, небольшое, уже подсохшее слегка - след интересного сна на рубашке. Но - ничего особенного, водой поверх плеснула при умывании - и нету.
  Посмотрела на себя в зеркале - тоже всё в порядке. Только снится... разное. И хочется... странного. Надо с подружкой поговорить начистоту, вдруг скажет что-нибудь умное. Про мастурбацию подсказала же? Вот и тут... даст по башке медведем - может прояснится в уму...
  
  На сегодня была назначена консультация перед завтрашним экзаменом. Хорошо, не с раннего утра, к десяти Рита успела впритык. Просочилась ровно перед Тамарой Ивановной, математичкой. Уселась рядом с подружкой, поздоровалась тихонько, а та - взяла, да и погладила Ритину коленку - вроде, как тоже поздоровалась. И руку сразу убрала, жадина. Выглядела подружка какой-то чересчур довольной, а в чём причина - непонятно. Но сразу пообщаться не удалось, пришлось слушать про экзамен, потом разбирали особо гадкие задачки; радость на Алкиной физиономии как-то поблёкла, рассосалась и забылась.
  
  После консультации к Алке домой завалились - позаниматься перед экзаменом. Не то, чтобы вовсе не готовы, так, для самоуспокоения. Перекусили слегка и уселись учебники читать, каждая свой, чтобы не тормозить друг дружку. Алка переоделась, конечно - дома ведь, и на диван давешний уселась, а Рита примостилась у стола, дабы не уснуть над книжкой... и вообще... мысль мелькнула 'от греха подальше'. Читали они, читали, пока солнце за тучки не ушло. Потемнело в комнате. У стола - так-сяк, а на диване - не почитаешь.
  - Рит... - позвала Алла заучившуюся подружку.
  - У? - не отрываясь от книжки, вопросительно подняла брови.
  - Ты о чём подумала... тогда?.. - Алла кивнула головой на свободное пространство дивана рядом с собой, чтоб у Риты не возникло сомнений, о чём подруга спрашивает.
  
  Рита учебник отложила и ответила сразу - к разговору мысленно готовилась:
  - Ты знаешь!
  - Знаю... - тихо подтвердила Алла, тоже закрывая учебник, и замолчала.
  - И?.. - не выдержала молчания Рита.
  - Не знаю... - в том же тоне ответствовала подружка и плечами пожала.
  - Вах! - возмущённо и экспрессивно Рита вскинула руку - как коровий рог с молодым вином подняла, - 'знаю, не знаю!' ромашка, да? - грузинский акцент удался.
  Алла рассмеялась как-то облегчённо, а Рита продолжила тихонько:
  - Решись уже! - хотя сама ещё ничего не решила и ни на что не решилась.
  И Алла, тоже имевшая возможность подумать, шепнула:
  - Иди ко мне, дитя гор!
  Риту не нужно было уговаривать - перебралась на диван к подруге. Уселась рядом, тоже с ногами.
  С минуту девочки сидели рядом, держась за руки, и разглядывая друг дружку с новым, необычным интересом. Потом некоторое время сталкивались руками, не зная, как обняться, похихикали смущённо - и разобрались. Самое трудное - соприкоснулись неловко сжатыми губами и отстранились. На таком расстоянии глаза косили - пришлось ещё отодвинуться.
  - Так не пойдёт! - решила Алла, и, приоткрыв губы, снова потянулась к подружке.
  Рита, наклонив голову, манёвр повторила, губы встретились и через секунду девочки упоительно целовались, не в силах оторваться. Рита и сама не заметила, как её рука забралась к подружке под халатик и легла на грудь. Как-то естественно получилось. Само... Алкина рука, впрочем, тоже обнаружилась - под платьем, на попе, и даже под трусы чуть-чуть вползла, снизу. Сон давешний вспомнился - его концовка; девочка застонала и сжала бёдра, иначе... такое впечатление, что прольётся. Подружкина грудь под ладошкой отозвалась - торчащим соском. Коленки тоже сведены...
  На дворе загрохотало, пошёл дождь, в комнате воцарился мрак.
  
  Пришлось прерваться - закончился воздух в лёгких. Девочки отодвинулись слегка, чтобы отдышаться, осознали, что у них где, руки попытались убрать, и (хором!) возразили:
  - Оставь!
  Хихикнули над синхронностью - и продолжили, уже смелее, обнаружив, что ни у кого нет возражений. Возились так довольно долго, но тут Алка опомнилась, бросила взгляд на часы:
  - Ой!
  - Что? - испугалась Рита, - не надо?
  - Надо, - успокоила Алла, - мама придёт скоро.
  Мама - это серьёзно. Даже если она врач, гуманист и сторонник мастурбации, про лесбиянство - пока неясно.
  
  Рита отодвинулась и посмотрела на подругу со стороны: волосы дыбом (непонятно, когда и почему растрепались), халат уже совсем распахнут, сиськи (симпатичные!) с торчащими сосками, трусики белые видны, коленки круглые из-под халатика...
  Сама - тоже хороша... подол завёрнут почти до пояса, змейка на платье и лифчик расстёгнуты (опять таки - когда?)... красные обе, как после урока физкультуры.
  
  Стали приводить себя в порядок: одёрнуть, застегнуть, причесаться - поглядывая со смущёнными улыбками. Когда Алла халатик попыталась запахнуть, Рита её придержала:
  - Подожди... - протянула руки, нежно потрогала грудки, прислушиваясь к собственным ощущениям, и им (ощущениям) кивнула утвердительно, - нравится...
  - Нравится, - выдохнула Алла (подружке не препятствовала), бросила отчаянный взгляд на часы и вздохнула с сожалением, - я до тебя доберусь! В следующий раз!
  - Да, - кивнула Рита, - обязательно!
  Поцеловались напоследок - так, вскользь, торопливо; осмотрели друг дружку на предмет непорядка в одежде, шторы задёрнули, свет включили, расселись по местам с учебниками...
  
  Тут и мама пришла, молочка принесла. Действительно, принесла. Купила рядом с работой утром и в холодильник сунула, переть под зонтом и под дождём через полгорода - всё лучше, чем очередь занимать с ночи в местный молочный.
  - Вы чего такие вздёрнутые? Опять бесились? - спросила устало.
  - Чуть-чуть, - повинилась Алла, а Рита лишь кивнула, стараясь не краснеть.
  - Идите на кухню, там молоко с бубликами. Я переоденусь пока.
  
  Рита откинула простыню, но лежала, потягиваясь, и вставать не собиралась. Разбудил её звук закрывающейся двери, и ключ в замке провернулся. Родители (им на работу во вторую) умотали с утра на базар, и Женьку с собой прихватили, обещали в 'Золотую рыбку' заехать, купить ему какую-то 'воблю' для рыбалки - к лету в деревне ребёнок готовится. Тихо в доме! Только соседи за стеной бубнят слегка, но это не страшно.
  Экзамен у второй подгруппы - в час дня, время есть, и поваляться, и спокойно собраться потом. Только пИсать хочется. Поднялась, сбегала, вернулась - и снова залегла. Солнечное пятно от окна доползло как раз до Ритиной кровати. Девочка мурлыкнула и выгнулась солнцу навстречу. Пузико греет! И 'не пузико' - рубашка задралась выше пояса. Сквозь волосики красиво просвечивает нежное местечко. Рита приподняла коленку и отвела её в сторону. Местечко осветилось и согрелось. Хорошо одной дома! Хоть на голове ходи. А, кстати... давно хотела...
  Рита чётко выполнила 'берёзку', которую выйогивающиеся снобы 'сарвангасаной' именуют. Рубашка свалилась на грудь и на лицо. Девочка фыркнула, улеглась, стянула ночнушку и повторила упражнение.
  'А ничего так. Ножки стройные, талия - на месте, попу не видать отсюда, но вроде в порядке, грудь...' - девочка скосила глаза, грудь в этом положении выглядела не очень, - 'есть грудь!'. Рита медленно развела ноги в стороны и представила, как вот это всё выглядит со стороны двери. 'Если бы зашёл кто... надо будет Алку попросить так сделать!' - решила Рита, и опустилась на кровать. Огладила грудь, вспомнила, как вчера трогала подружку, и почувствовала привычную тяжесть желания внизу живота. Снова подставила письку солнышку - приятно - и ладошка (естественно) легла на лобок. Короткий взгляд на часы (времени полно), дома - никого... и хочется...
  
  Оказывается, главное - чтоб никто не отвлекал! Ну, и настрой соответствующий. Тут всё сложилось: воспоминания о вчерашнем ночном 'почти', и утреннем сне, и дневных обнимашках с подружкой, и о сне сегодняшнем, где присутствовала ласковая-ласковая Аллочка, чья рука ползла-ползла по бедру, да не доползла - дверь хлопнула, и упражнение (только что) без трусов на солнышке...
  Получилось!
   []
  
  Был подъём - медленный, как ночью, но сдерживаться не нужно, дышать можно глубоко - да хоть со стоном, и мокрые звуки никому не помешают, даже помогут - возбуждают дополнительно, и простыня не путается под рукой... представила в самом конце, как Алка 'доберётся' однажды... на днях... и стиснет ладошками грудь...
  
  О-о-о! Это лучше, чем во сне!
  Это... много лучше! Потрудиться стоило...
  
  Девочка медленно выплывала из забытья и улыбалась. Она это повторит! Ночью. И завтра... теперь, точно, будет получаться! Нужно только не орать и не выгибаться так, а то всех перебудит... ого! Натекло из неё... животик ещё дёргается и сердце колотится... в голове пусто... экзамен?.. ещё полежать...
  Потом в ванной... намыливалась с удовольствием, вспоминала, как летала, и чуть опять не начала, но сдержалась и вовремя домылась.
  
  Едва не опоздала! Влетела в класс - все уже на месте. Алка смотрит вопросительно: 'где бегаешь?', а в глазах - воспоминание о вчерашнем. Рита приземлилась рядом, приобняла подружку за шею (нормальный жест, ничего предосудительного для окружающих, если не знать...) и жарко шепнула ей прямо в ухо:
  - У меня получилось! Сегодня, утром...
  Алка вспыхнула, как маков цвет, улыбнулась тонко, аккуратно высвободилась. Потом прижалась грудью к плечу подружки и тоже доверительно шепнула, да так, что мороз по коже и сжалось всё внутри:
  - У меня - вчера!..
  
  Тут пришла Тамара Ивановна, и разогнала всех по местам:
  - Сесть по одному, в затылок друг за другом. На столе: чистые листы, ручка, карандаш, угольник, циркуль.
  Прошлась, раздавая задания, и скомандовала начинать.
  
  Экзамен особых проблем не вызвал, написали, работы сдали - и домой, там такие интересные дела творятся... в последнее время. Тем более, что мама Алкина сегодня во вторую смену, а значит...
  
  Да, у Алки, оказывается, получилось ещё вчера. Просто не хотела хвастать перед менее успешной в этом начинании подругой.
  Теперь, когда девочки в этом деле сравнялись, они подробно обсудили применяемые приёмы, сопутствующие фантазии, ощущения и результат. Особенно каждую из естествоиспытательниц впечатлил первый, самый острый момент, когда 'дух захватило и сердце остановилось' (по версии Аллы), 'током проткнуло' (в изложении Риты) - ну, да, почти в 'мостик' выгнулась.
  Поспорили чуть-чуть о терминах: как это называть среди себя (чтобы никто не посчитал... слова 'нимфоманки' не знали, сошлись на 'озабоченными') - и сговорились на эвфемизме 'мгновение'.
  
  По этому поводу снова вспомнили Кобзона, который ещё не 'наше всё и ещё чуть-чуть', но уже знаменит. И хором, скисая от смеха, спели:

Мгновение, мгновение, мгновение...*

  (Позже, много позже, когда подружки всерьёз заинтересовались противоположным полом, и перед каждой из них встал... вопрос миньета, про 'мгновение' снова вспомнили, и веселились уже по причине того, что:

придёт оно, большое, как глоток...*)

  - Мы ж такие и есть! - комментируя 'озабоченных' Алка потянулась и улеглась - головой подружке на колени.
  Рита погладила девочку по щеке и ответила:
  - Ты знаешь, я знаю... а другие пусть считают паиньками!
  Алла поймала руку подружки и поцеловала запястье - как раз там, где когда-то кошка... Риту снова, как позавчера, бросило в жар.
  - Ты чего? - удивилась Алла.
  - Ничего. Щекотно. Приятно, - ладошка скользнула под халат, легла на нежную грудь.
  - И мне, - прошептала девочка, подставляясь, - рядом ляг!
  - Помнётся...
  - Сними...
  - И ты...
  
  Подружки быстро остались в одних трусиках - по обоюдному умолчанию до них дело ещё не дошло (и дошло не скоро, как-то всё не решались)...
  - Не здесь, туда пойдём, - кивнула Алла на дверь своей комнаты.
  Перебежали 'туда', сгрябчив платье и халат: вторая смена, она такая... вдруг вернётся мама? Страшно даже представить...
  За дверью обнаружилась застеленная свежим бельём постель.
  - Гм? - удивилась Рита, - это как?
  - Ну... - помялась Алка, - я предполагала...
  
  В тот раз ни до чего серьёзного дело так и не дошло, невзирая на Алкины приготовления и все условия для этого 'серьёзного'.
  Так, повалялись, потискались вдоволь, даже потёрлись друг о дружку грудками; нацеловались на неделю вперёд - и остановились вовремя, чтобы назавтра не губошлёпить. Ну, ещё попы погладили чуть-чуть, сосочки поцеловали... разок-другой, сплетались-расплетались руками и ногами... на часы взглянули - и ужаснулись!
  Быстренько нарядились-причесались, отметив при одевании, что нерушимые трусики, что у одной, что у другой, вполне недвусмысленно подмокли.
  - Задание на дом, - сказала Алла, целуя Риту на прощание, - ночью думай обо мне... ну, когда...

- Весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне, -

пропела Рита, отрываясь от подружки, -

на длинной и прохладной простыне
покойся, словно в море на спине,
отдавшись мягкой медленной волне,
со мной, как с морем, вся наедине.*

  - Умница. А я - о тебе буду!..
  А когда совсем распрощались, 'вдруг вспомнила' и шепнула в ухо подружке:
  - А у Женьки большой?
  Рита зарычала, но драться не стала, оставила месть на потом. И домой пошла, вспоминая и прикидывая, что - да, не маленький...
  
  ЧАСТЬ 5. ПРЕДЫСТОРИЯ (ЕЩЁ БОЛЕЕ СКАНДАЛЬНАЯ, ДУЭТ)
  
  Это были те ещё экзамены!
  Аж четыре штуки, и к каждому прилагается консультация. А родители, бедные, работают, невзирая на лето. А братец - родной, но надоедливый - в деревне рыбу ловит.
  И каждое утро у Риты начиналось отнюдь не с пробежки. И не с зарядки... хотя... как посмотреть...
  Получалось теперь всегда! Ну, почти... бывало, что и помешает что-нибудь. Пришло понимание, как и что нужно делать; появились любимые ухватки. Девочка научилась регулировать продолжительность, торопить и, наоборот - продлять (последнее оказалось особенно ценным достижением)!
  Как прокомментировала подружка, успешно пародируя вождя мирового пролетариата:
  - Увлекательнейшее занятие! И мировой революции не помеха!
  
  У девочек кружилась голова - от юности, от объединяющей тайной жизни, предосудительной, но такой сладкой!
  И удручала необходимость смирять порывы, например - хочется дотронуться до подружки... а кругом - люди! Однако, быстро научились прятать эротику за игрой: ну, бегают девчонки друг за дружкой, так ведь весна; и не в футбол же им, в самом-то деле...
  А так - одна чего-то брякнула - и бежать, а другая гонится, чтобы объяснить неправоту. Очень житейская ситуация.
  
  Сперва Алка ловила Риту, приговаривая:
  - Я т-тебя сейчас!
  Девушка позволила себя поймать и облапить, повернула томно голову, ресницами взмахнула и пообещала шёпотом, в самое ухо, так, что сжалось всё:
  - А я тебя потом!
  - Вы ещё поцелуйтесь! - недовольно вякнула прохожая толстуха, на глазах которой разворачивалась погоня.
  - О! Это мысль! - почти синхронно ответили девочки, - спасибо, тётя! - и сбежали, пока тётка разворачивалась, как линкор, чтобы обругать нахалок.
  Бегом к Алке домой - и мысль реализовали.
  
  В другой раз Рита гналась за подругой с хворостиной, угрожая:
  - Я тебе дам!
  А Алка остановилась вдруг, подружку изловила, к себе прижала и в ухо ей шепнула:
  - Так и я тебе дам!
  - Что дашь? - удивилась Рита, даже хворостину опустила.
  - Всё. Лягу вот так, - (показала, как раскинет лапки), - и будешь делать со мной, что захочешь.
  - О-о-о... - протянула девочка, - я захочу!.. - прутик отбросила и подружки пошли рядышком, представляя про себя (а потом - и вслух), кто кому чего и как...
  
  Однажды девочки в очередной раз озаботились филологическими изысканиями: заспорили, как называть то, чем они время от времени вдвоём занимаются. Предложенный Аллой общеизвестный глагол на букву 'е' с негодованием отвергли, причём - Алла негодовала сильнее.
  Постановили, в силу бедности языка, никак не называть. А при необходимости - шепнуть в ухо универсальное: 'Я тебя хочу!' - и всё станет ясно. Ну, и 'полесбияним чуть-чуть?' - тоже доходчивое предложение.
  
  Разговоры каждый раз служили лёгкой прелюдией, руководством к действию... девушки и действовали, соответственно.
  Останавливались, как правило, по причине нехватки времени, и добирали потом сами. И домашними придумками обменивались.
  
  Рита сама дошла до идеи правильного использования дефицитного гибкого шланга для душа: тонкую струйку удачно направила; и находкой с подружкой поделилась. Алка утром попалась: забыла, пребывая в эйфории, рассекатель привинтить на место. Мама, правда, только посмеялась и процитировала чьи-то гениальные строки:

Ну, зачем мне нужен муж,
если есть горячий душ?*

  Оказалось, что идея совсем не новая, а где-то даже банальная и широко практикуемая городским населением - женской его частью.
  Что ж, по крайней мере, теперь Алла могла особо не осторожничать, маскируя разборку-сборку за звуком льющейся воды. У Риты, разумеется, такой лафы не случилось.
  
  Следом Алла обнаружила в балконных завалах древнюю электробритву, неизвестно когда и кем (мама тоже плечами пожала, когда увидела) там спрятанную, даже не пользованную, в футляре. Девочка бритву включила, жужжание и вибрацию ощутила, и... додумалась приложить изделие к лобку! Ритка посмеялась, осмотрела новинку с сомнением, но использовать её таким манером при подруге не захотела. А дома... папину брать с этой целью? Нет, пожалуй...
  
  Потом Рита, прокатившись с горки на братовом велосипеде (не просто так каталась, за хлебом метнулась), почувствовала кое-что интересное, и подружке доложила. Алка повела глазами и сосед по площадке (Женькин ровесник) безропотно уступил ей своего железного коня. Девочки полдня тряслись по брусчатке Горного переулка, всё себе натёрли жёсткими сёдлами, но кроме усталости и облегчения от окончания эксперимента ничего не добыли.
  
  Но, новации - новациями, а кое-что оставалось неизменным - желание подружку потискать к обоюдному удовольствию...
  И однажды...
  В какой-то момент разгорячённая Алка не выдержала напора, сунула руку в трусики (себе!) и пальчиками заработала, постанывая и совершенно не стесняясь. Довела её Рита! Было это здорово: эротично и откровенно, Рита и сама на грани была уже, но желание угодить подружке пересилило: склонилась, прихватила губами сосок, язычок затрепетал. Алла вскрикнула, изогнулась, навстречу подалась...
  Совместные усилия сложились... у Алки так 'получилось' - как никогда наедине с собой!
  Полежала немного в прострации...
  
  Рита, посмеиваясь, успокаивала, целуя и поглаживая легонько, и сама ощущала странное удовлетворение оттого, что подруге хорошо. Алка бы... лежала и лежала, балдея, но чувство долга... 'супружеского'? - ха! - возобладало. Помнила, что Ритке тоже нужно: поцеловала там и тут, жарко и благодарно, и подружкину руку, лежащую на животике, в трусики подтолкнула: 'смелее', мол! а сама наблюдала и чуть-чуть помогала...
  При Алке было совсем не так, как в одиночестве... и тоже классно! Ярче, что ли?
  
  После валялись навзничь, с дурацкими улыбками, сцепив в замок руки, а свободными - продолжая себя поглаживать (вдогонку); благо, что Алка - левша... очень это удобно оказалось...
  
  С тех пор так и повелось: заканчивали обнимашки то последовательно, то одновременно ('Кончим усе!' - голосом Папанова сказала тогда Рита); однажды - так и вообще, сидя в разных углах дивана и друг на друга посматривая... перенимая опыт и подзаряжаясь эмоциями. Трусики не снимали!
  Ну, сложилось как-то так, что выступали трусы последним рубежом обороны... каждая для себя решила, что пока в них - вроде 'не считается'... шалости, игры... а вот если снять!.. Хотя, чего скрывать, хотелось. Рита, однажды, подружку обцеловывая, добралась до пупка (языком ямку пощекотала - Алка взвизгнула) и чуть-чуть трусики приспустила, так, что волосики показались. Алла в простыню вцепилась и замерла, ожидая продолжения, а его-то и не последовало! Ритка поцеловала чуть ниже следа от резинки и вернула её 'в первобытное состояние'. Ещё и пригладила!
  Алка потом отомстила: тоже заставила застыть в предвкушении, и так же обломала...
  И это предвкушение девочек возбуждало больше, чем если бы сразу стали хватать друг дружку за что попало...
  
  Однажды, когда Алка слегка 'поломалась', и ласкаться было совсем не с руки, просто сидели, обнявшись, и пытались просчитать, кто ещё в классе, кроме них, чем-нибудь подобным занимается. Некоторых и вычислять не нужно было.
  Ирка Мирусенко класса с третьего тёрлась в тёплой компании двоечников. Алка видела, как они всей толпой лезли через чердачное окно в школьный сарай - деревянный, довоенной ещё постройки. Туда всякую всячину стаскивали: разбитые шкафы и парты, старые плакаты и портреты - всё, что списано, а выбросить - рука не поднимается.
  Ирка тогда хвасталась соседке по парте, не особо понижая голос, что все пацаны ей там 'показывали', а потом смотрели снизу, как она писает с чердака. Ну, тоже развлечение...
  Позже Ирка охотно дрочила всем, у кого хоть чуть-чуть вставал; дальше - больше, как правило - всё в том же сарае.
  Сарай сгорел, в конце концов, со всем ценным содержимым, а Ирка после шестого класса куда-то переехала; перед отъездом приняла в очередь всех своих друзей - прямо в кустах у школы.
  
  Олька Клюева с Танькой Тертычной - здоровые же кобылы! - в последнее время какие-то вздёрнутые: носятся угорелые на переменах по классу, и юбки друг другу задирают. Так, чтобы пацаны трусы увидели. Весело, с визгом! Дурочки...
  А трусы... что 'трусы'? Их одноклассники рассмотрели давно. Как весна настала - мигом зеркальцами запаслись и на кеды пристроили, Ньютоны-Лейбницы малолетние. И что? С тем же успехом могли в Центральный универмаг сходить. Там такие панталоны с начёсом встречаются - во!
  Про них же (про Ольку с Танькой, не про трусы) был слушок, неизвестно кем запущенный, что устроили однажды показ мод для соседа по коммуналке, молодого потомственного алкоголика: вертелись перед ним так, чтобы юбки - колоколом. Без трусов! А он им за это своё завидное хозяйство демонстрировал.
  
  Витку Гольцман, вроде бы, 'двое из ларца' - братья-близнецы Ковальчуки на что-то уболтали, и теперь хотят продолжения, но это не точно...
  Наташка Орлова влюбилась, как кошка, в десятиклассника, и таскается к нему домой чуть ли не ежевечерне на пару палочек.
  Галка Ищенко, отличница и ябеда, мышь серая, посматривает как-то... с пониманием? с сожалением? с ожиданием? - как будто что-то поняла... и не прочь присоединиться. Но - на фиг! Конспирация! И вообще... самим мало!
  
  Подытожили: 'озабоченных много, не мы одни, но всем про нас знать не обязательно'.
  
  - Помнишь, 'Дневник наблюдений за природой' заставляли вести? - спросила Алла задумчиво.
  - Помню. А к чему это ты?
  - Сейчас бы пригодился. 'Солнечно, без осадков. У брата опять поллюция'.
  - Ага. 'Пасмурно. У подружки - месячные. Ничего нельзя', - подхватила Рита.
  - Ну, так уж 'ничего'... целоваться-то можно?
  - Угу... а, ещё наблюдение: у Юрки Зеленского на тебя встаёт. Ты доску вытирала, на цыпочках, а у него в штанине... во!
  - Тоже мне, новость! У него на всех встаёт. Даже на Тёму Ерохина. На физкультуре, помнишь?
  - Нет, ну а чего? Тёма симпатичный, жопастенький... - тут подружки окончательно разоржались, но нашли всё же силы для поцелуев и лёгкого поверхностного петтинга.
  Заодно определили опытным путём, что грудь во время месячных становится ну о-о-очень чувствительной к чужим прикосновениям, настолько, что пришлось Алке в ванную бежать, приводить себя в порядок.
  Дневник решили не вести - попадёт ещё кому-нибудь в руки...
  
  Вообще, так и не названное занятие оказалось не только необычайно увлекательным, но и полезным - во многих смыслах.
  Во-первых - стали подружки поспокойнее. Не то, чтобы совсем меланхоличными, и побеситься могли вволю, как раньше, но вот некоторая раздражительность, истеричность, перепады настроения, слезливость (или дурносмехость), проистекающие из бурного созревания, отягчённого сексуальной неудовлетворённостью, с началом регулярных... отношений? - исчезли.
  - Гормоны из ушей не хлещут, как надо выливаются, - пояснила Алле мама, после того, как сама же и отметила улучшение характера дочки.
  О том, что дочь приобщила подружку к самоудовлетворению, Лариса Ивановна, естественно, знала (Алка сама рассказала, оправдываясь тем, что Ритка тоже страдала), а об остальном... могла только догадываться.
  
  Во-вторых - сны соответствующие теперь снились реже. А если и снились...
  
  - Вас мучают эротические сны?
  - Почему это 'мучают'?
  
  Девичьи организмы знали теперь, к чему дело идёт, хоть наяву, хоть во сне, и подстраивались соответственно. А проснуться с оргазмом... чем плохо? Потянуться удовлетворённо... в Риткином случае - 'наглядным пособием' полюбоваться, когда брат дома... А потом ещё и подружке сон пересказать...
  
  Ну, и в-третьих - мелкие прыщики, которые появились, было, на попе, груди, и самое противное - на щеках, быстренько подсохли и исчезли.
  
  Вся эта бурная сексуальная жизнь на подружек свалилась неожиданно: неполный месяц экзаменов, плюс немного каникул прихватили...
  
  Потом судьба юных любовниц разлучила, потому как подоспел напряжённый 'летний отдых'. Ритку загнали в деревню, где она, гоня тоску о подружке, до диатеза обжиралась клубникой; Алку мать свезла на море, оздоровлять. Потом - рокировка: отпуск у Ритиных родителей и море, Алка - на абрикосовые плантации к её родне; далее - по этапу, в лагеря. Ритка - в 'Чайку', Алка - в 'Лесную сказку'.
  
  Часть 6. ПРЕДЫСТОРИЯ (СОВСЕМ УЖЕ СКАНДАЛЬНАЯ, ДУЭТ)
  
  Встреча после каникул у девчонок выдалась феерической.
  Не виделись они всё лето: 'по фазе не совпадали', как выразился Ритин папа. Каждая из них, оказавшись в городе, немедленно мчалась к подружке, и каждый раз случался облом, буквально на день промахивались. Соскучились - жуть.
  И вот, тридцатого августа... встретились!
  
  Ритка только вещи разобрала, помылась с дороги и поскакала к Алке домой. Та дверь открыла...
  Девчонки замерли на пороге, в глаза друг другу глядя... у Ритки кровь прилила ко всем местам сразу, хотела обнять подругу, но Алка этот порыв в последний момент остановила - шепнула:
  - Мама... - и в комнату подружку провела.
  
  Лариса Ивановна (в кои-то веки выходной!) на диван с книжкой прилегла и читать пыталась в полудрёме. Книжку отложила, на подружек посмотрела и хмыкнула как-то неопределённо. Вид у девочек был из разряда 'пыльным мешком'.
  Минут пять пришлось Ритке рассказывать, где отдыхала, хорошо, что подробностей тётя Лара не потребовала, заметила, что маются обе, и смилостивилась - отпустила.
  
  Дверь прикрыли, потянулись, было, друг к дружке, но трогать не стали, сообразили, что чревато - сорвёт крышу.
  - Завтра! - прошептала Алла, а Рита только кивнула в ответ, ответить не могла, её колотила мелкая дрожь. Чувственный трепет, ага.
  За спиной у Алки тахта, на которой уже много всякого происходило, и даже смотреть на подружку боязно: она же тоже дрожит! соски торчат сквозь лёгкий халатик...
  
  - Пойдём гулять! - нашла выход Алла.
  Ну, да, на улице будет проще - никакого интима.
  - Лифчик надень, - прошипела сквозь зубы Рита и отвернулась к окну.
  Видела подругу не раз, и трогала почти всюду, но сейчас... снимет Алка платье, и будет с ней, как в поговорке переиначенной: 'по ногам текло, а в рот не попало'. Надо было носовой платок в трусы сунуть, но кто знал, что так накроет?
  - Поворачивайся, я уже! - Рита развернулась, осмотрела подружку, кивнула - стало легче.
  
  Девочки взялись за руки - ощутимо тряхнуло, как током - и убыли во двор под внимательным взглядом Ларисы Ивановны. Женщина полежала немного, о чём-то размышляя, вздохнула, потом фыркнула, улыбнулась, пожала плечами и снова открыла книгу.
  
  Во дворе чинно уселись на лавочке под бельевыми верёвками. Обычно там старушки лясы точат, но они позже выползают, чтобы всех идущих с работы внимательно рассмотреть. Расположились вполоборота, так, чтобы случайно не коснуться - ни руками, ни коленями. И беседовали, старательно огибая тему секса во всех его проявлениях, пока не подтянулись другие обитатели двора. Перечислили, где были - и всё; дальше болтали с друзьями-приятелями.
  - Завтра, - снова шепнула Алла при расставании...
  
  Утром встретились в школе, уже успокоившись слегка, даже смогли расцеловаться, не выделяясь на фоне общего братания одноклассников. Выслушали напутствия классной руководительницы, оценили новый состав класса (из трёх восьмых два девятых сотворили, получилось так себе), совсем новенькую обсмотрели (а ничего так!), переписали расписание - и разбежались.
  - Приходи, - тихий выдох на прощанье.
  
  Рита провозилась весь день дома - подготовила на завтра школьную форму; тетради, ручку и дневник в сумку сунула, и вечером, слегка робея... было время - вся ночь, и весь день - чтобы осмыслить их давешний порыв.
  
  Алка встретила в дверях, в дом провела и на мамину тахту плюхнулась, так, что Рите пришлось усесться, как давеча на лавочке - не касаясь. Попереглядывались, не зная, как начать... разговор? или сразу перейти к... отвыкли друг от друга за два месяца...
  
  Всё решилось радикально.
  - Я подстриглась! - заявила Алла, как-то странно... мнясь? замялась, короче...
  - Да? - Рита скептически осмотрела подружкину бестолковку, но особых отличий по сравнению со вчера не обнаружила, - не заметно.
  - Не тут. Там, - уточнила Алла, и глазами повела, показывая, где это 'там'.
  - О! - Рита и сама поглядывала уже на безопасную бритву, что у мамы в шкафчике, но пока ещё было не критично, до победы в споре, как в частушке, она явно не дотягивала:

Оказалось, что лохмаче -
у самой хозяйки дачи!*

  У той же Гольцман там такие кудри (в бане видели)... Правда, у неё и под носом усики пробиваются, и ноги поросли. А бабы повзрослее вообще не заморачиваются, иногда такое в транспорте едет... с небритыми подмышками... благоухая пОтом и прогорклой 'Красной Москвой'!
   []
  
  - Подумала, - развивала мысль Алла, - вдруг проберётся кто-нибудь...
  - Покажи, - краснея, попросила Рита, которой давно уже хотелось 'пробраться' к подружке, да всё не решалась.
  Пожелание... неординарное, знаете ли...
  Но Алла была к такой просьбе полностью готова. Улыбнулась, губу прикусила в волнении - подол платья медленно приподняла... и показала. Трусиков под платьем не было!
  Ну, Рита тоже, прежде, чем выйти из квартиры, в санузел заскочила, пописала и подмылась заодно, предполагая, не без оснований, что у подружки что-то будет - как всегда, когда мамы нет дома...
  Трусики, правда, надела - по улице же бежать. А Алка - по-домашнему... и вот...
  
  Красиво, да.
  Своей-то Ритка уже налюбовалась! Как начало 'получаться', так сразу, чтобы иметь визуальное представление о точках приложения усилий. Опять-таки, перед экзаменом: дома никого, солнышко светит... уселась на низенький табурет перед настежь открытой балконной дверью (дополнительно возбуждает: ветерок по голой письке; ласточки, утренние НЛО и спутники-шпионы подсмотреть могут), зеркало пристроила и всё внимательно изучила... и потрогала, заодно. Трогала-трогала, и снова 'получилось', как-то даже неожиданно, подкатило - и всё! Чуть не сверзилась с табурета, благо - не высоко.
  Но - рассмотрела, полуобморочно, как там всё пульсирует, и намокает ещё сильнее, и клитор, маленький, да удаленький, дёргается в такт сжатиям...
  
  У Алки вход чуть пониже, пожалуй. Сейчас, когда 'подстриглась' хорошо видно. В книжках умных пишут, что ей будет удобнее сзади... ну, с мужчиной, то есть...
  А когда Алка чуть коленку в сторону отвела, и влага блеснула...
  Кошка, сволочь привязчивая, опять вспомнилась!
  И подумалось...
  Ой-ой-ой...
  Так, об этом наедине, после...
  А пока...
  
  Рита протянула руку, глядя вопросительно в глаза подруги. Подружка утвердительно смежила вежды и девушка коснулась... ощущения другие. Трогать свою... и не свою - это по-разному... Чужая - как хомячок, мягкая, тёплая, чуть мохнатенькая... и мокрая уже... своя - тоже...
  Алка вздохнула облегчённо, ещё шире развела бёдра и двинулась руке навстречу, практически - села в ладошку. Пальцы как-то сами собой сразу разместились, где нужно, и Ритке очень остро захотелось того же, тем более, что Алла порывисто обняла за шею и поцеловала - как (почему 'как'?) после долгой разлуки.
  - Пойдём! - проскулила Алка, - я соскучилась.
  
  В этот раз (раз Алла уже без) трусики показались Рите лишними. И через минуту обнажённые девочки сравнивали степень летнего загара, блестя незагорелыми фрагментами. И трогали друг друга там, где раньше не отваживались! Нежность накрыла подружек с головой, и они себя 'отпустили'. Не совсем, нет, остались ещё желания неосуществлённые, и даже не осмысленные толком, но это - потОм...
  И сразу стало понятно, что соскучились - кончили девочки вместе, от первых же прикосновений.
  
  Распались, как открытая книга; Рита лицо ладонями закрыла - и засмеялась, чуть визгливо и довольно нервно. Алла плечо ей прикусила и затихла без сил, чуть вздрагивая... потом, всё же спросила тихонько:
  - Ты чего?
  - Хорошо, что мы вчера увиделись... и поговорили.
  - Ага. Хорошо. Я ночью два раза, и ещё утром...
  - И я. Сейчас бы вся школа про нас...
  - Да.
  - Мама догадалась?
  - Не знаю. Молчит.
  - Ладно. Дай...
  - Что?
  - Рот.
  Алка удивилась, но оказалось, что Рита так поцелуй вымогает... отказать не смогла. Да и не собиралась, в общем-то, отказывать.
  На этот раз всё было долго, страстно, сладко...
  
  - Мыться пойдём?
  Ритка поднесла ладошку к носу, понюхала и плечами пожала:
  - Нормально... потОм.
  Алла понюхала подмышку, и согласилась:
  - Можно и потОм.
  - Рассказывай, как жила без меня!
  Девушки устроились нос к носу и стали секретничать.
  
  Алла с мамой отдыхали, можно сказать, по-царски: однокомнатная квартира в полном распоряжении. Институтская подруга с мужем и ребёнком двинули на две недели к её родне на Урал, а квартиру за недорого сдали, по знакомству, чтоб не чужим людям. До моря, правда, полчаса пешком (а транспорта там, в общем-то, и нет), но ничего, это вместо физкультуры.
  Лариса Ивановна с первого дня захороводилась с каким-то мужиком (и вовсе не 'каким-то', а вполне конкретным); Алла сразу заподозрила, что мужик - старый мамин любовник, и что отпуск у них не случайно совпал. Олегом Сергеевичем зовут. Дядька, вроде, ничего.
  Понятно, что к нему ночью - никак, съёмная комната у хозяев не располагает; к ней... дочка-подросток под боком... А вот с утра... Он за ними рано-рано заходил, чтобы 'вместе на пляж'.
  - Аллочка, солнышко, ты иди потихоньку, а мы догоним... - говорила мама.
  Ага, догонят они. Через три часа.
  
  Но Алка особо не расстраивалась по этому поводу, понятно, что маме нужно... а ей тоже неплохо: сама пришла, место заняла, расположилась, пока народ не набежал, искупалась разок-другой, позагорала... часам к десяти любовники подтянутся, что-нибудь вкусное принесут ребёнку за то, что относится к ним с пониманием.
  Похоже, отчим намечается. Почему бы и нет? Пусть будет, в хозяйстве пригодится.
  Лишь бы не как у Гольцман. Там всё очень непросто, и Ковальчуки, сдаётся, не первопроходцы.
  
  У Аллы случился на море лёгкий флирт со взрослым парнем (который, вообще-то, на малолеток внимания не обращал: себе дороже! - что девочку ужасно злило). На экскурсии в Генуэзскую крепость не дал девушке сверзиться с полуразрушенной стены, галантно придержал за задницу со словами "осторожно, не наебнись", но как-то без огонька. Однако вечером, на танцульках (куда девушка просочилась на каблуках, дабы выглядеть старше), после семисот пятидесяти граммов домашнего креплёного опознал, таки, в Алке королеву красоты и стал приставать.
  - Ну, как 'приставать'? - объясняла Алла, - помнишь, анекдот:
  
  Невеликого ума парень жалуется, что не везёт ему с девушками. Отказывают девушки, наотрез.
  Его спрашивают:
  - А как ты знакомишься?
  - Как обычно, - отвечает, - подхожу и говорю: 'пойдём ебаться!'.
  - Нет, так неправильно! Нужно поздороваться, комплимент сказать, о природе поговорить, о музыке, а уже потом, осторожно... понял?
  - Понял!
  - Вон девушка идёт, иди, знакомься.
  - Привет, красивая! Дождь кончился. У меня есть барабан. Пойдём ебаться?
  
  - Вот, примерно так.
  - А ты?
  - Знаешь, пока хвостом перед ним крутила, всякое - разное себе представляла... а как до дела дошло, поняла, что не готова. С незнакомым, пьяным, в кустах у танцплощадки... фу. Хотя, там это в порядке вещей!
  - Отвертелась?
  - Ага. Сидела, пальцы загибала и объясняла, почему 'нет'.
  
  - Перепихнёмся?
  - Не-а.
  - Чё так?
  - Девочка, - спокойно загнула Алка пальчик, и замолчала в ожидании реакции.
  - И чё? - не понял собеседник.
  Многие за тем и приезжают... романтика же?
  - Четырнадцать лет, - загнула Алла следующий палец.
  - Аргумент, - непонятно согласился собеседник и отчалил.
  
  Ещё в Судаке были смешные заигрывания на танцах случайных знакомых (ровесников), стесняющихся собственной бурной реакции на прикосновения к девичьей талии. Впрочем - ничего нового. С этим явлением девочки знакомы класса с четвёртого, примерно. Как начали с мальчиками 'медленные' танцы танцевать, так и... познакомились. То в живот упирается, то в ляжку, в зависимости от первоначального расположения... как, интересно, в прошлом веке с этим мужчины справлялись, когда было принято носить лосины или чулки в обтяжку?
  
  Потом Ритка рассказала жуткую 'Историю о четырёх с половиной членах' - так она её торжественно обозначила.
  - Почему 'с половиной'? - удивилась подружка.
  - Один - нарисованный.
  - Всё равно - ого! - Алла посчитала, что и четыре, без половины, 'настоящих' для начала - тоже неплохо, но немножко много.
  - Это не одновременно, а в течение дня, - успокоила Рита, - ничего такого, ты слушай...
  
  Родители привезли Риту в село к бабушке с дедушкой, полдня погостили, пообщались с мамиными родителями, убедились в сохранности рыболова-любителя, и убыли вечерней электричкой, хотя завтра - выходной. Было у девочки подозрение, что в отсутствие детей хотят немножко покувыркаться в койке среди дня. Ну, да ладно, на здоровье.
  Разместили Ритку в одной комнате с братом. Дело привычное. Женька захваченную неделю назад монументальную кровать с панцирной сеткой, никелированными шарами и необъятной периной уступить отказался, а сестра не очень-то и претендовала. Уже имела 'удовольствие' спать на этой самой перине: жарко и всё время проваливаешься. Да и сетка скрипит немилосердно, даже если не совершаешь никаких ритмичных движений... а Женьке - нормально, он пока ещё по ночам не рукоблудит... кажется.
  
  Ритке досталась раскладушка с новеньким матрацем, подозрительно напоминающим те, что в плацкартных вагонах катаются. И штамп ЮЖД нашёлся... Даром, что ли, дед тридцать пять лет оттрубил на железной дороге?
  Вырубилась девочка сразу после отъезда родителей: ранний подъём, утренний автобус, забитый желающими пораньше добраться до Благбаза, переполненный трамвай и не менее переполненная электричка, пеший марш-бросок до села, клубника и речка, сытный обед... Ручкой папе с мамой помахала, зубы почистила, письку в летнем душе помыла и на матрасик - брык...
  Бабка с дедом утром в город двинули с полными корзинами клубники - продавать, а детям записку оставили с мудрыми наказами.
  
  Записку Рита не сразу узрела. Первое, что в глаза бросилось, как встала спозаранку по зову организма - братский орган, опять сквозь разрез в трусах, на этот раз - даже простынкой не прикрытый. Говорила же, что жарко спать на перине - вот братец простыню и откинул. Девочка, будучи жутко начитанной, знала уже про эту особенность утреннего мужского пробуждения: кровь приливает, мочевой пузырь давит, ля-ля-ля... в теории - всё понятно. Фактически же - вот. Стоит, понимаешь. И она - рядом стоит, пялится. Сейчас братец проснётся, и застанет её за этим занятием. Чёрт, и не хотела, а всё успела рассмотреть. В подробностях.
  Рита протянула руку... уцепила край простыни и срам прикрыла. Женька не проснулся!
  
  - С добрым утром! - радостно сказало радио, - с добрым воскресным утром!
  - Да, уж... - пробурчала исполненная впечатлений девочка, вышла на крыльцо, почесала животик сквозь ночнушку и вспомнила, кстати, частушку про зайца.
  Вот их она ещё не видела... скрыты трусами от взора.
  А не очень-то и хотелось!
  
  На недолгом пути по направлению 'в конец двора', где зелёный дощатый домик, повстречала Рита пса по кличке Бублик, и поняла, что заняться ему совершенно нечем.
  'Когда собаке нечего делать...' - народная мудрость. Вот именно этим Бублик и увлёкся: вылизывался. Да, да, там. И, похоже, получал от этого удовольствие... ну, судя по...
  - Фу, Бублик, фу! - возмутилась девочка.
  Пёс покосился, обозначил взмах хвостом, но не прекратил. 'Чё, сразу, 'фу'? Гигиена!'
  Рита побрела своей дорогой, понимая, что утро как-то не задалось.
  
  То, да сё, водные процедуры, потом записку прочитала и за хлебом в продмаг двинула.
  Возле магазина прения: прямо у входа, на стене, какая-то паскуда член нарисовала, и подписала коротко. Вот продавец тетя Зина и митинговала, обещала художнику, коль сыщется, нарисованное оторвать и в жопу засунуть, потому как 'делать ей больше нехрен, только стенки от хуёв отмывать!'. Граждане матерно выражали солидарность и грозили содействием.
  Ритка очередь отстояла, хлеб купила, и бочком убыла от греха, потому что прозвучало, среди прочего: 'городские понаехали'. Вот знала же, что ни сама, ни братец непричастны к художествам, но вдруг... оторвут, засунут, а потом разбираться станут.
  'Определённо, хуёвое какое-то утро!' - решила про себя.
  
  Дальше выяснилось, что и день тоже... того... не очень.
  Сначала завтрак приготовила, сама поела и брата накормила, стараясь взглядом с ним не встречаться... до завтра забудется, а сейчас - как живой перед глазами... стоит.
  А Женке что? Болтает, как ни в чём не бывало, он-то не в курсе утреннего иллюзиона. Если б знал, тоже стеснялся бы. Наверно.
  Потом отправились в ягодник, братец, как ни странно, не филонил: понимает, что клубника с малиной и смородиной сами в варенье не превратятся. Варить бабушка будет, а ползать-собирать ей тяжело.
  Ближе к полудню вернулись дед с бабкой, похвалили за проделанную работу, накормили полдником и отпустили на речку, наказав быть к обеду. Брат умотал к друзьям, а Рита отправилась на облюбованное в прошлом году место. Её ровесников в селе не было: или малышня, как Женька, или совсем взрослые... ходят, женихаются... обжимаются по кустам... потом - глядь, живот растёт у девицы, значит - в ЗАГС пора.
  'Нет, уж, нет, уж, нафиг, нафиг'.
  
  Очень удобная полянка у реки: песчаный пятачок, окружённый зарослями ивняка, загорать удобно, и вода - в двух шагах, а у воды что-то вроде минипляжа, буквально два на два. Можно и на самом пляжике, но там тень от ивы. А так - лежишь себе в кустах, но на солнышке, с воды тебя не видно, тем более, что купальник, как специально - зелёный, отдающий в желтизну. А вот ей с полянки всё прекрасно видно.
  В общем - лежала, загорала бездумно, вздремнула даже слегка. Услышала сквозь сон, как к реке машина подъехала, потом - голоса негромкие... потом - проснулась: очень уж характерное доноситься стало.
  
  Женщина охала и стонала, но так, что было понятно: бежать спасать не стОит. Рита заинтересовалась, перевернулась на живот, но, сколько не вглядывалась, ничего на том берегу не рассмотрела, такие же заросли. Только крыша виднелась - то ли 'Москвича', то ли 'Жигулей'. Виднелась и покачивалась.
  'Во, дерёт!' - восхитилась невольная подслушивательница.
  К женскому оханью мужское уханье в унисон пришлось, а потом - вдвоём... звук такой... неописуемый. Девочку проняло.
  'Живут же люди! Аж завидно'.
  Раздались звуки финальных поцелуев, приглушенное бормотание и хихиканье, опять чмоки, потом из кустов выглянула крупная тётка в одном лифчике, огляделась, осторожно зашла в воду, по самую лохматую... эту, и стала в неё водой плескать.
  'А морда довольная! Лимон ей, что ли, предложить? Так - нет его...
  А тут лежишь, одинёшенька... позаброшена...'
  Вспомнила Алкино 'никто не покажет', и фыркнула - у неё с этим всё в порядке, сегодня даже перебор намечается.
  Свежеподмытая тётка удалилась, а на её место из кустов пожаловал ейный хахаль, даже без лифчика.
  
  'Ещё один!' - мрачно подумала Рита, но продолжила наблюдение.
  Мужик, слегка кавказского вида, был неплох собой, но шибко волосат - повсеместно. В воду зашёл так же, как и подруга, до середины бедра, и стал старательно полоскать своё немаленькое хозяйство, временами заголяя головку. Конец ещё находился под впечатлением от пребывания в женщине, и вообще - внушал. И яйца такие... тяжёлые на вид...
  'Жаловалась же (мысленно), что не видела ни разу? Вот, смотри.
  По-моему, я начинаю привыкать... мне уже даже интересно'...
  Мужику лимон тоже не помешал бы.
  
  Любовники убыли, девочка осталась. Полежала, вспоминая, хотела даже... но - нет, на природе - нет... набредёт кто, застанет... сраму не оберёшься... или вообще - помочь решит... ох, домой, домой...
  В речку теперь даже боязно лезть.
  
  А вот по пути домой Рита окончательно уверилась, что самцы сегодня сговорились.
  На обочине телега стояла, на телеге - цистерна с водой; в ней на поля воду развозят и в небольшие бочки разливают, а уже из бочек селяне и студенты пьют - те, что на прополке и на уборке. Возчик домой на обед приехал, а несчастный запряжённый конь к 'Белому наливу' через забор тянется, дотянуться не может.
  Ну, как 'конь'? Мерин, конечно. Станет вам жеребец цистерны возить...
  
  Рита, добрая душа, яблочко сорвала, мерина угостила (с ладони, как учили, чтобы пальцы не куснул ненароком), и бочок ему погладила. А он (в благодарность, наверно) показал ей то же, что и остальные. Выдвинулось такое... тёмно-серое... сантиметров... много...
  - Тьфу. И этот туда же... - вздохнула девочка.
  
  И ведь мерин же! Казалось бы... правда, этот фокус для Риты был не в новинку. Наблюдала уже. Возле цирка девчонка развлекалась, лет восьми на вид. Она там пони выгуливала, тоже кастрированного, и случайно обнаружила, что если мерина этого мелкого быстро развернуть пару раз на триста шестьдесят градусов, то у него (от головокружения, наверно) вот так же... выдвигается...
  Так пони, бедный, ходил у неё исключительно кругами, а паршивка хихикала.
  
  Больше в тот день приключений такого рода не случилось, в последующие дни - тоже.
  
  - И всё? - чуть разочарованно протянула Алла.
  Название истории было таким... многообещающим.
  - Ты теперь заслуженный... членознавец!
  - Хуевед-теоретик, - важно кивнув, представилась Рита.
  - Совсем-совсем теоретик? Точно?
  Рита предъявила пустые ладошки, показала со всех сторон.
  - Даже в руках не держала!
  Алка посмотрела на свою (левую), потом медленно полусжала её в кулак.
  - Что? - заинтересовалась Рита, - правда?
  - Ну... - застеснялась Алла.
  - Рассказывай!
  
  Это уже в деревне у Алкиной тётки, отличился один из несовершеннолетних ухажёров. Самым наглым оказался... ну, ему больше всех и перепало в итоге.
  - Любим мы, женщины, настойчивых! - потупила Алка глазки, явно кого-то (уж не маму ли?) цитируя.
  - Женщины? - переспросила Рита.
  - Женский пол, - уточнила Алла.
  И поведала, как целовалась с пареньком (на танцах, опять таки, познакомились; и не сразу целоваться стали, а только на третий день!), потом разрешила потрогать тут и там (на четвёртый, но в трусы - ни-ни!), потом, неделю спустя, он одурел и перешёл в рукопашную. Алка поняла, что ещё чуть-чуть, и начнётся у неё взрослая половая жизнь - прямо вот тут, на лавочке! Будет ей

любовь - не вздохи на скамейке,
и не прогулки при луне.*

  И воспользовалась маминым советом. Та как-то объяснила, что малолетние любовники - существа стремительные и несдержанные, кончающие от малейшего прикосновения к женщине. И хорошо, если в трусы (себе), или куда-нибудь в сторонку. А ведь возможны варианты! Так что, если нет желания дать или заполучить впрыск в преддверие и непорочное зачатие, лучше взять ситуацию в свои руки.
  Вот, Алка и успела взять в кулачок то, что нетерпеливый Ромео успел достать...
  - И как? - заинтересовалась Рита.
  - Фью! - подружка изящным взмахом кисти изобразила что-то вроде

вот пуля пролетела и - ага...*

  - Да, нет, - отмахнулась Рита, - тебе как?
  - Никак, - пожала Алла плечами, - толстенький, тёпленький, дёргается... пахнет... интересно. Потом опадает... а мне... никак. Ну, волновалась, конечно... первый раз, всё таки... такое.
  Девушка снова посмотрела на свой кулачок и пару раз медленно им пошевелила.
  - Бедная я, бедная! - притворно запричитала Рита, - никто за всё лето подержать не дал... все только показывали.
  Хотя прекрасно понимала, что возможностей 'подержать' было - хоть отбавляй. Чуть инициативы... другое дело, что не очень-то хотелось.
  
  На море отдыхали всей семьёй, стандартно и неинтересно: курятник на четверых, толпа чужих людей; сомнительные, ежедневно засераемые удобства во дворе, вечно занятая неопрятная плита, бухалище до полуночи... и, собственно - море, ради которого всё это можно потерпеть. Благо, что на пляж в черте города не совались, отъезжали на конечную местного узкоколейного трамвая - там вода чистая. Только вставать приходилось затемно и досыпать на пляже.
  Накупалась Рита до тошноты, назагоралась до хрустящей золотистой корочки. И это - все впечатления от Евпатории.
  
  Дальше обсудили заключительную часть каникул - пионерлагеря. А, собственно, обсуждать-то и нечего! Обычная пионерская колготня - линейки, галстуки, речёвки, кружки, конкурсы, кино по вечерам. Унылые ночные попытки намазать соседей зубной пастой, унылые дневные попытки сбежать купаться на пруд (на реку) (после моря - фу). Приставание сексуально озабоченных сопляков (ну, от этого теперь никуда не деться, мы же созрели и выглядим аппетитно), заигрывание (чисто - из спортивного интереса, без малейшей надежды на взаимность) с пионервожатыми (пионервожатые активно мутили с пионервожатыми противоположного пола). Драки на танцах с вездесущими 'местными'.
  И - никакой, никакой, никакой! личной жизни. Ни в постели, ни в душе нет возможности для качественного уединения!
  А с Риткой в одну смену, и том же отряде! ещё и одноклассница, Галка Ищенко, затесалась. А за ней звание стукачки в классе закрепилось навсегда. Может, то ошибки молодости были (принял ребёнок близко к сердцу рассказ первой учительницы про подвиг Павлика Морозова), но - репутация состоялась!
  Ритка, конечно, здоровалась, и фразой-другой перекинуться могла, но близко не подпускала, хотя попытки подружиться с той стороны наличествовали. Из-за неё и вела себя подчёркнуто прилично, даже когда хотелось пошалить. Был там момент... кино про любовь, и мальчик из второго отряда - симпатичный, звал прогуляться после отбоя. Но... прозвучало приглашение в присутствии Галки, и Рита на свиданье не пошла. А так бы, может, тоже пришлось брать в руки... ситуацию.
  
  Под такой разговор вспомнили, слегка переиначили и хором исполнили песенку:

Недаром все века нас носят на руках...
А мы готовы снова руки подставлять!*

  Закончили вечер понятно как, раз уж решили, что можно трогать везде не только себя, но и подружку - и трогали, осторожно руководя и направляя... но уже как-то лениво - насытились, просто ласкались... полежали, отдыхая, потом пошалили слегка, повозились; Алка, как тогда, весной, забралась на подругу сверху, а та - с готовностью ноги раздвинула, и контакт получился... ближе некуда! Женщинам - некуда...
  Алка подвигалась шутейно, имитируя, Ритка весело подмахнула, поржали.
  - Нечем! - горестно поведала Алла.
  - Огурцы на кухне есть! - задумчиво предложила Рита.
  Снова хохотали и целовались. Об огурцах решили подумать позже, после мальчиков. Чтобы на вопрос гипотетической внучки о первой любви не шамкать: 'сорт 'Конкурент', он ещё замечательно подходит для маринования на зиму...'.
  Пока... (пока!) было и так неплохо, без мальчиков и огурцов, только пальчики - свои и подружкины.
  
  Тут нужно заметить, что в любви до гроба подруги не клялись. Хоть и было им хорошо вдвоём (а иногда - так и очень хорошо!), понимали, что это - не навсегда. До первых мужиков. Хотя... при зрелом размышлении... мужики мужиками... ладно, там видно будет.
  
  Часть 7. ПРЕДЫСТОРИЯ (СОВСЕМ УЖЕ, ДА?)
  
  Девчонки зашли в квартиру; Алла закрыла дверь на замок и потянулась к подружке. Постояли, обнявшись, потом поцеловались - долго, всерьёз, головы друг другу зафиксировали - не оторвать и не оторваться. Отдышались, и, не сговариваясь, посмотрели в зеркало, висящее в простенке. Красиво, да: школьницы в коротких платьях, в белых носочках, парадных передниках, ещё и банты (белые) присобачили: Первое сентября. Алке с бантиками лучше...
  - Смотримся! - оценила Рита.
  - Пойдём, - Алла за руку повела подружку в комнату, уселись на диванчик - с опаской, на расстоянии.
  Чувствовали себя чуть-чуть неловко после вчерашнего безумия. Оторвались от души!
  Зато сегодня целый день провели рядом, и от случайных прикосновений в жар не бросало... ну, почти. И сейчас сидят спокойно, а не бегут, сломя голову, в спальню. Да и мама скоро придёт...
  
  Алла развязала банты, встряхнула головой - дома же, чего мучиться? Подружка дотянулась, волосы ей поправила, и по щеке погладила заодно.
  - Мы дуры? - спросила девушка, подразумевая ответ.
  - Да, - согласно кивнула Алла, - не такие, как Орлова, но да.
  - Допрыгалась Наташка...
  - Ага, 'докувыркалась'...
  
  Одноклассница ни вчера, ни сегодня в школе не появлялась, но всезнайка Ищенко разболтала всем и каждому, что видела её возле женской консультации с отчётливым животиком - проявился после лета. Тут возник резонный вопрос: 'а чего это сама Галка там ошивалась'?
  Но с Наташкой, действительно, беда. Рожать в девятом классе - скандалище! Правда, её десятиклассник (а теперь уже - выпускник) скрываться в тумане, вроде, не собирается, готов немедленно жениться.
  Хорошо, что парень тоже несовершеннолетний, даже семнадцати нет ещё - у ментов никаких претензий. Так, помурыжили для порядка, но с пониманием: заигрались подростки, бывает. Подростки, к тому же - сплошь положительные, не пьют, не курят, не дебоширят; ни приводов, ни залётов. А что ебутся по углам, так 'были когда-то и мы молодыми'. Инспекторша из детской комнаты только рукой махнула, на Наташку глядючи, у неё своя растёт без отца - оторви и брось.
  Родители, конечно, чуть не передрались, но вовремя опомнились; будущие дедушки водочки выпили, будущие бабушки под винишко порыдали, а большую свадьбу решили не устраивать.
  
  Обо всём об этом, опять таки, вездесущая Галка поведала, и Рита мысленно возрадовалась, что в лагере вела себя, как пионерка. Чего у Галки не отнять - лишнего не придумывает, фантазии не хватает, зато о том, что действительно было, раззвонит всему свету.
  
  - По крайней мере, не залетим...
  - Иди ко мне!
  - Мама придёт скоро.
  - Чуть-чуть...
  - Увлечёмся...
  - Нет...
  - Ох...
  - Алка...
  - Ну, вот, я же говорила... застегнись, быстро!
  
  Начался сентябрь - не менее горячий, чем май с июнем. Девичьи игры становились постепенно всё раскованней (если не сказать 'рискованней'), отпускали подружки тормоза, и домашние заготовки друг на друге испытывали...
  А уж когда у Ларисы Ивановны выдалось свидание с ночёвкой 'у него' - у Олега Сергеевича, то есть...
  
  - Ма, можно, Ритка у нас переночует? А с утра - в школу!
  - Не проспите?
  - Нет! Ляжем пораньше... посекретничаем!
  - Ну-ну... Рит, ты родителей предупредить не забудь.
  - Конечно! Мы сейчас сбегаем...
  
  Сбегали, и к моменту маминого ухода сидели накормленными паиньками, моргали честными-пречестными глазами.
  Лариса Ивановна посмотрела на девочек, хмыкнула каким-то своим мыслям, попрощалась 'до завтра' и убыла. А девочки тут же перетекли в центр дивана:
  - Ляжем пораньше? - уточнила Рита, упёршись лбом в лоб подружке.
  - Ага... кто в душ?
  - Иди ты.
  Алла намылилась и уже смыть пену собиралась - тут Рита в дверь поскреблась, и тоже в ванну забралась... помыли друг друга, конечно... и вытерли, и чуть было не поселились под душем, но решили, всё же, что на тахте - удобней. Но, зато договорились однажды совместно принять ванну!
  
  Ночь была полна ласки - вся ночь на двоих, и выходной впереди!
  Набаловались вдосталь, и нашептались, и нацеловались, а что кончили по разочку - так это так, сопутствующее удовольствие, вовсе и необязательное! Главный кайф - в прикосновениях, на кончиках пальцев; когда под ними - то гладкая кожа, то мягкий пушок, то влажная шёрстка, а то и вовсе - тёплое, мокрое и трепетное...
  Сплетались тела, и сердца плавились от нежности, от желания дать, отдать, отдаться.
  Алка даже озвучила:
  - Бери, подружка! - и раскинулась морской звездой, как обещала когда-то.
  
  И болталось у обеих девушек на краю сознания тщательно скрываемое - 'поцеловать бы... там'... Ритка сдерживалась: боялась, что Алка не поймёт, решит, что это чересчур (подлинное лесбиянство, а не игрушки, как до сих пор) - и оттолкнёт... Алла по той же причине скромничала. Короче, уступали друг другу инициативу.
  Потом и вовсе устали...
  - Спать давай. Губы будут, как вареники. С вишнями.
  - Угу. Сейчас. Ещё чуть-чуть - и спать.
  
  Вот это 'чуть-чуть' в Ритином исполнении всё изменило!
  Решила перед сном ещё разок пройтись поцелуями по любимому телу - инвентаризация, так сказать. Как всегда, свернула на развилке; нежнейшее местечко между лобком и бедром поцеловала - и дальше двинула, только щекой по шёрстке, да запах вдохнула... а когда обратно возвращалась, по другой ноге, остановилась, и с мыслью 'будь, что будет!'... (ой, ладно, безо всяких мыслей!) - поцеловала... ну, просто - очень хотелось!
  - Ри-и-итка! - протяжно выдохнула Алла, но препятствий не чинила.
  Ну, раз так... можно ещё, осторожно - и снова никаких возражений, подружка только ноги развела пошире, да руки на плечи положила, даже двинулась чуть навстречу, поощряя!
  Гм... Рита легла поудобнее - и продолжила уже подробно, и пальчики задействовала, чтоб потрогать, где надо, и раздвинуть... занятие, оказывается - не менее увлекательное, чем когда сама с собой...
  
  Ночник достаточно света даёт, женщины, конечно, 'любят ушами', но и посмотреть есть на что: красиво тут...
  - Целочка, - шепнула тихо (в неё же и шепнула) и погладила складочки окрест, а после - языком усугубила.
  Сосочки напряжённые по простыне елозят, а в животе всё сжимается и замирает от творимого безобразия и распутства, такого долгожданного и желанного. Дотянулась до Алкиной груди - а там занято, подруга милостей не ждёт от природы, сама себя гладит. Алла Ритиной руке место уступила, а свою, освободившуюся - той на затылок, чтобы подсказать и направить...
  
  Понравилось всем присутствующим.
  Алке - понятно, она под Ритиным языком (хоть и неумелым, но старательным) просто расплылась; только ойкнула разок, разок хихикнула, потом стонала, потом вскрикнула и забилась пойманной рыбкой. Ритке - самую малость не хватило, чтобы тоже... чуть не стало хорошо оттого, что хорошо подруге.
  
  - Хоть кто-то у нас смелый! - Алла Риту к себе притянула, и всё лицо ей зацеловала, награждая... за отвагу.
  - ?
  - Я об этом думала... - призналась Алла, разом сняв все Ритины сомнения в правильности поведения, - так здорово...
  Помолчала, и после затяжного, взасос, поцелуя, спросила прямо:
  - Тебе сделать?..
  - Угу... если хочешь.
  - Конечно, хочу!
  Ритка хмыкнула, и пересказала анекдот.
  А потом ей стало не до анекдотов...
  
  Ни мыться, ни умываться девчонки не стали, никаких сил на это не осталось; только свет погасили - и уснули, как провалились, обнявшись, храня на губах девичий вкус и запах.
  
  Утром Алла лобком к бедру подружки прижалась, а ей - взъерошила; та - в ответ грудь погладила лениво: пресытились.
  - Переспали.
  - Угу.
  - Не жалеешь?
  - Теперь ты должна на мне жениться. Или замуж?..
  - Не, не пойду за тебя!
  - Ой, а почему? - расстроилась Алла.
  - Ты - девочка!
  - Да-а-а? Вот, чёрт...
  - Я тебя люблю!..
  - И я тебя...
  
  Лежали, глядя в потолок, чуть касаясь локтями - заново переживали ночь.
  - Но мужик не помешает, - задумчиво протянула Рита, вспоминая свои ощущения от летнего тайного разглядывания мужских гениталий: вполне определённые были ощущения... сла-а-адко так тянуло в междуножии...
  - Один?
  - Лучше - парочку... каждой бабе - по мужику.
  - Собственница! - фыркнула Алла.
  - Но, в самом крайнем случае... не поделим, что ли?
  
  Ночь, при первой же возможности, повторили. Потом - ещё раз.
  Не имея больше внутреннего запрета, додумались до ласк одновременных и обоюдных, но поняли, что такая акробатика утомляет и отвлекает: одновременно следить за своими ощущениями и пытаться дарить радость подруге - не получается... хотя... что-то в этом есть. Нужно только над позой поразмыслить!
  
  Потом кто-то из "тоже озабоченных" одноклассниц притащил те самые потрёпанные странички с напечатанным через копирку 'рассказом' о распутной вдовствующей (престарелый муж помер на ней от перенапряжения) маркизе, которая по ходу повествования разнообразно занималась сексом со всеми обитателями замка. Она также втыкала в себя со всех сторон разные продолговатые предметы (последовательно и параллельно), радовала миньетом сначала конюха, а потом и коня... чем дело кончилось, девочки так и не узнали - рассказ обрывался на самом интересном месте.
  Смысла в этом опусе не было никакого, художественными достоинствами он тоже не отличался, зато голой физиологии - хоть залейся. То, что нужно!
  Читали всё это прямо на уроках, пацанам не показывали. Интересно было наблюдать: напряжённые лица, залитые краской до корней волос; девочки и дышать забывали... пока до них с Алкой дошла очередь, оборжались (беззвучно). Потом и сами поработали объектом наблюдений и шуток. Молодая обществоведка внимания ни на что не обращала, зачитывала из учебника, не отрываясь, и глаз не поднимая. Заучки даже конспектировали, остальные откровенно забили.
  
  Домой брели под впечатлением от прочитанного. Подробное описание половых актов с мужчинами проняло, как призналась тихонько Олька Клюева (широко обсуждали, да), 'до самой матки'.
  - Мы читали, мы читали, наши пальчики устали...* - подтвердила Таня.
  И подружки зарделись, представив живенько, как бы они читали это дома, и чем бы чтение кончилось.
  Тогда и решили с Аллой, посовещавшись, что надо немного расширять круг общения, пока совсем в лесбиянок не превратились на горе родителям. Потому, что - уже где-то совсем близко...
  
  - У меня на тебя встаёт, - призналась Алла шёпотом на уроке математики, где обстановка, казалось бы, не располагала...
  Тёплый сентябрь, колготки надевать рано, да и загаром летним, красивым, похвастаться охота. Вот на Риткины ноги, торчащие из-под короткой юбки, Алла и засмотрелась - до зуда в ладонях - так потрогать хотелось. И раздвинуть, чего там... и губами, едва касаясь, по лёгкому, едва заметному пушку, по трогательным волосикам, белым на фоне загорелой кожи - туда, где загар заканчивается...
  Алла сжала коленки и зажмурилась.
  - Что встаёт? - так же тихо переспросила Рита.
  - Всё. Всё, что есть. И чего нет - тоже.
  - Аналогично, - призналась подруга.
  
  - Аллочка... - вкрадчиво шепнула мама, и девочка невольно насторожилась, - а что у вас с Ритой?..
  Можно было и не отвечать - по тому, как кровь бросилась в лицо, мама сразу поняла, 'что'.
  - Ну, мам!..
  - Гм... ладно... - Лариса Ивановна пожала плечами, погладила дочь по голове и вышла из комнаты.
  'И всё?' - думала Алла, укладываясь в постель.
  Странно, ожидала если не упрёков, то увещеваний... но и назавтра, и позже продолжения не последовало.
  И у Риты мама скривилась как-то неодобрительно, когда девочка, уходя гулять, крикнула:
  - К подружке!
  Ни слова против, но...
  
  Но звоночки прозвенели; Алла, а за ней и Рита убедились в правильности решения уделить больше внимания мальчикам.
  Мальчики на примете были, а что касается взаимности...
  - Кто ж нас не захочет? - резонно вопросила Алла, и Рита вынуждена была согласиться:
  - Нету таких идиотов! Успевай только отбиваться.
  
  Рита в тот же вечер со мной пооткровенничала, Алла - пару дней строила планы осады своего возлюбленного...
  
  Часть 8. ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ (БАНАЛЬНАЯ, ПО СРАВНЕНИЮ...)
  
  Вот такая была предыстория наших с Ритой отношений.
  Я, разумеется, обо всём этом - ни сном, ни духом. Лопух, скажете?
  И что? Кто из мужчин может похвастать доскональным знанием всей подноготной подруги жизни? Этапов её, так сказать, жизненного пути?
  Меньше знаешь - крепче спишь. Многие знания рождают печаль.
  А из моего тогдашнего незнания - сплошные радости рождались!
  
  Во-первых, моя новость о существовании кунилинга несколько запоздала - девушки уже до него сами додумались и во всю применяли. Другое дело, что Ритку смутила возможность этого самого в исполнении мужчины... потому и краснела - фантазия хорошая... тут же к себе и ко мне это дело примерила.
  
  Во-вторых, нет худа без добра! Поведение девочек уже вызвало у родителей закономерные и обоснованные подозрения в нетрадиционной ориентации, хотя мы даже слов таких тогда не знали. И потому моё появление Ритиной мамой было воспринято не так, как можно было ожидать. Не манна небесная, и не Христос - народу, но где-то так.
  Мы с девушкой как раз прощались на лестничной площадке между этажами, и слегка увлеклись прощанием, даже не сразу среагировали, когда дверь тихонько отворилась и Оксана Петровна выглянула. А она, пока мы друг от друга не отпрыгнули, рассмотреть успела многое!
  И недетский поцелуй в исполнении дочери, повисшей на шее у длинного и худого, смутно знакомого подростка; и руки этого самого подростка на попе у дочки (а я хорошо держал, по-хозяйски!); и то, что курточки у нас расстёгнуты для полноты ощущений; эрекцию... нет, её не рассмотрела - свитер скрыл, но предположить должна была... Вот и думай - хорошо или плохо, что не лето?
  
  Ожидал, что ругаться будет, дескать: дочку малолетнюю совращаю, ан - нет!
  Как-то, даже... обрадовалась?
  Спокойно подождала, пока Рита нас познакомит (пришлось подняться на этаж), спокойно предложила заходить в гости (но не сейчас, сегодня поздно уже), лучше - днём, спокойно попросила не затягивать с прощанием (девочке вставать рано) - и в квартиру вернулась. Мы с Ритой дух перевели, расцеловались наскоро и разбежались.
  Назавтра Ритка ехидно допытывалась, каково это - разговаривать с мамой подруги в состоянии повышенной готовности, о которой знают (или догадываются) все присутствующие?
  А я легализовался, и с папой, Игорем Алексеевичем, познакомился (он, как и я, был не в курсе дочкиных наклонностей, да и вообще не сильно интересовался богатым внутренним миром собственных детей), и мог теперь к Ритке заходить запросто, на правах... друга? Другое дело, что у девушки дома сильно не разгуляешься... брат, опять же...
  
  Поэтому - кочевали мы с ней между подъездом и парком, занимаясь довольно разнузданным (с поправкой на погоду) петтингом.
  Данным мне разрешением 'обращаться' я, естественно, не злоупотреблял. Да и то, странно бы это выглядело, вот так взять и попросить Ритку... даже и не знаю, как звучать должно!
  А потому - помалкивал. Сам ласкал подружку при встречах, как мог, как обстановка позволяла; всё чаще ласки мои приводили девушку к естественному финалу, после чего я поглаживал Ритку, успокаивал.
  Хорошее слово, кстати, в этом контексте. Как Окуджава точно подметил:

... а невесту другой успокоит.

  Этот... альтруизм? девушка высоко оценила. Сообразила, какое это самопожертвование со стороны... друга - уходить в ночь с высоко поднятой... пусть будет - головой, и с несолоным хлебалом. Ну, кроме тех пары раз, когда дотискивал её до того, что и сам... тоже не восторг - брести домой по ночным зимним улицам в мокрых трусах... эти моменты, кстати, Рита чётко отследила, но, молодец, никак не комментировала и, уж точно, не ехидничала. С понятием барышня!
  И свои 'услуги' больше не предлагала - скорей всего это был очередной маленький тест на тему наших дальнейших высокодружеских отношений.
  
  Но как подъезд осточертел! Вечное 'нЕгде'!
  Читаешь в каком-нибудь детективе рядовую сценку из зарубежной жизни: 'заехали в маленький придорожный мотель, поужинали и легли в постель'... а паспорта проверить при заселении на наличие штампов о браке? А выгнать посторонних в 22.00? А с проверкой вломиться в два часа ночи на предмет выявления несанкционированных советским государством внебрачных связей?
  Впрочем, нам, беспаспортным и малолетним, никакой мотель всё равно не светит...
  
  Нужно было двигаться дальше - в известном и понятном направлении, а потому ближе к Новому году я Риту домой к себе пригласил, вроде как 'музыку послушать'... обещала подумать, а на следующий день подошла на перемене, перед последним уроком, и сказала, что придёт! Прямо сегодня!

Так нiхто не кохав. Через тисячi лiт
лиш приходить подiбне кохання,* -

  с выражением декламировала учитель украинской литературы, а я размышлял о том, что такой эрекции на стихи В.Н.Сосюры в этом кабинете ещё не случалось. Причём, если бы даже звучали его же стихи о Ленине, ничего б не изменилось.
  В прошлый раз, когда мы с Риткой друг про друга эротические сны посмотрели, да ещё и рассказали об этом - вот так же было, только под бубнёж про катионы и анионы. Тогда ещё девица с соседней парты что-то углядела, с подругой наблюдением поделилась, и эти две козы хихикали, временами на меня поглядывая, пока химичка на них не наорала.
  
  Сразу после уроков ломанулся в ближайшую аптеку и с порога потребовал пяток презервативов, не реагируя на молчаливое (мимическое) возмущение грымзы по ту сторону прилавка. Выдала, никуда не делась.
  А вот блёклая школьница, что передо мной покупала какую-то мелкую хрень, вроде пластыря, окинула жадным взглядом, в котором так и читалось: 'ой, как интересно!'. Плохо, что эту крыску я в Риткином классе видел. Вроде бы.
  
  Ритка сняла в прихожей куртку с шапочкой, разулась, заглянула в комнату и со словами:
  - Я сейчас! - скрылась в ванной. И сумку с собой прихватила.
  Ну, понятно, снимет тёплые панталоны - без них ни одна нормальная мать дочку зимой на улицу не выпустит - холодно, а в помещении в них не посидишь - сваришься. А уж парню их дать потрогать, или, того хуже - показать... а-а-а, не-е-ет!!!
  Так что: снять, упаковать, и - на дно сумки. В школе почти все старшеклассницы так делают, кроме пары модных дурочек, что бегают по морозу с голыми задницами; до поры, до времени бегают - клюнет однажды жареный петух...

Марк Шнейдер был маркшейдер,
тогда была зима,
и Сима в эту зиму
пришла к нему сама...* -

  пробормотал я и уселся на диван в ожидании.
  
  Ритка сумку в прихожей пристроила, причесалась, и ко мне: сразу - прыг на колени, и за шею обняла:
  - Всё, я готова! Можешь приставать.
  Вкусно пахнет: свежевымытой девушкой, уже возбуждённой чуть-чуть, только вошедшей с мороза...
  - Что, вот так сразу? - я бы и не прочь, но тут - воспротивился, слишком банально получается, - что, и чаю не попьём? и музыку не послушаем?
  
  Рита фыркнула. Половина историй об изнасилованиях, которыми девочек пугали учителя, начиналась со слов: '...в отсутствие родителей, пригласил одноклассницу к себе домой, якобы послушать музыку...'.
  - Порядок же должен быть? - продолжал я.
  - Ага, ага. О природе поговорить, о музыке... - и Рита пересказала Алкин анекдот...
  
  - Что, скажешь, не за тем звал?
  - Ну... в том числе. Но - только 'в том числе'! - гордо заявил я, слегка покривив душой, - мне с тобой хорошо, независимо от...
  - Верю, - прервала Рита мой монолог, и поцеловала, - музыку включи, а чай - потом. Мама во сколько приходит?
  - В шесть. Плюс-минус... - с трудом, но дотянулся до магнитофона.
  
  Очень уж не хотелось сгонять девушку, тем более, что член, слегка усмирённый нарочито прохладной водой (ополоснулся быстренько перед приходом подружки) снова воспрянул. Понятно, что Ритка эрекцию бедром прекрасно чувствует, но... короче, вставать и демонстрировать оттопыренные штаны пока не хотелось!
  Нажал клавишу - тихонько, фоном, зазвучали ABBA.
  
  - Во-от! Она придёт, а мы чай пьём! - Рита легонько прихватила пальцами мою нижнюю губу и шепнула, - закатай!
  - Понял уже. И не рассчитывал...
  - Врёшь ведь?
  - Вру, надеялся. Презервативы купил.
  - Потратился, - ехидно посочувствовала Рита.
  - Разорился в конец, можно сказать, - ответил ей в тон.
  - "Давал три бала ежегодно и промотался наконец...*" - так вот, о чём это! - осенило Ритку.
  - Да, да, да, отдельно надо писать! Пушкиноведочка ты моя...
  Рита вспомнила летнее "членознавство" и хихикнула:
  - Я вообще разносторонняя! - и добавила, посерьёзнев, - ты предусмотрительный. Спасибо. Но... не хочется впопыхах...
  - А не впопыхах?
  - Хочется... очень... но!.. - подняла назидательно палец, фразу не заканчивая.
  - Да, ладно, всё я понимаю... - (дефлорация - момент ответственный!) - иди ко мне...
  - Я уже тут...
  
  Целовались-обнимались, и Ритка против руки на груди, а потом и под юбкой, не возражала, съехала с коленей и полулежала в кольце моих рук...
  - Ляжем?.. - предложил я, когда прервались ненадолго, чтобы отдышаться.
  Ритка задумалась на секунду и кивнула, привставая:
  - Так удобней.
  А дальше - неожиданно! - пуговицу расстегнула, змейкой вжикнула - и тяжёлая шерстяная юбка упала на пол. Девушка её подняла, на стул отбросила и пояснила:
  - Мешает!
  Я расстегнул и бросил на тот же стул спортивную кофту, демонстрируя то, что раньше скрывал. Рита взгляд не отвела, кивнула, соглашаясь; кофту тоже сняла и рядом пристроилась, меня к стене отодвигая. Да, так лучше; у девушки остаётся пространство для манёвра: если что не так - вскочить и сбежать.
  - Ну, вот, другое дело! - блаженно улыбнулась подружка, прижимаясь всем телом.
  Одёжек по-прежнему немало, но всё же... футболка и колготки - это лучше, чем раньше (сапоги и куртка)!
  
  - Упирается, - пожаловалась Рита, потёрлась животиком и уточнила, - приятно упирается...
  И сместилась чуть выше, так что вообще... куда надо уткнулся! Чуть не взвыл от избытка чувств, хоть между нами ткань в четыре слоя!
  - Ты не попросил ни разу...
  - Это вопрос?
  - Вопрос: 'почему'.
  Я погладил девушку по попе:
  - Подскажи формулировку, как попросить.
  - Потрогай!
  - Трогаю.
  - Нет, это была формулировка.
  - А-а! Потом... попрошу.
  О чём ещё просить, когда и так кончиком чувствую, всё что нужно, самое мягонькое... А без одежды бы!..
  
  Мы целовались, не разрывая в высшей степени удачный контакт, и я понял, что вот-вот для меня всё закончится - и станет неинтересно... отстранил девушку слегка, отдышался (она тоже), на спину перевернулся, а её потянул на себя.
  Замерла на секунду, но подчинилась, легла сверху, подумала - и ноги раздвинула.
  - Гм... удобно... но - всё равно давит...
  - Это надо внутрь... упрятать.

Этим утром, смеха ради,
я тобою был украден
и запрятан в разные места...*

  - Ага. 'Вагинально', называется.
  - Заманчиво...
  - Эй! - возмутилась, но не всерьёз, тем, что мои руки пробираться начали по сложному лабиринту: оттянуть резинку колгот, добраться до края футболки и его приподнять, нашарить резинку трусов...
  - Однажды... - а это - обещание в ответ на моё 'заманчиво'.
  Рита, вытянувшись на мне, целовала шею - куда дотянулась и сопела возбуждённо.
  Ладони легли на прохладные ягодицы... очень приятные на ощупь!
  - Худая жопа... - полу-вопрос, требующий немедленного опровержения.
  - Жопа - во! - не убирая ладони, оттопырил большие пальцы.
  - Приятно... - повторила Рита, а я продолжил изыскания.
  Раз уж руки добрались до голого тела... теперь - вверх по спинке под футболкой... и как-то враз расстегнул бюстгальтер!
  - Ловкий какой! - возмутилась Рита, даже приподнялась в 'упор лёжа', - ты где тренировался?
  - Хочешь, верь... первый раз... - воспользовался моментом, чашки лифчика приподнял и грудь сгрябчил - аккуратно и нежно.
  - Ай! - девушка прикрыла глаза и вслушивалась в собственные ощущения, а потом коленки подтянула и уселась сверху.
  - О-о-о! - так удачно села...
  Ритке тоже позиция понравилась, похоже. А дальше... кажется, инстинкт сработал, безусловный рефлекс: девушка взяла, да и сдвинулась чуть выше, контакт не разрывая... и обратно вернулась, и снова... а я (тоже инстинктивно) футболку приподнял и сосок поцеловал - заодно и грудки рассмотрел... красота!
  Долго ли, коротко... скорее - коротко, чем долго, потому как усилие приложено в нужных местах... и пришлось впору обоим.
  - А-а-а, - простонала Рита и легла, и в струнку вытянулась, пока я тоже истекал и растекался.
  Вот так всегда... не успел даже достать и попросить потрогать!
  И её не потрогал толком... облом.
  
  - Быстро мы.
  - Ага, 'пятилетку - досрочно'.
  - И это только верхнюю одежду сняли.
  - И лыжи.
  - ?
  - Анекдот такой есть, про солдата, что с войны пришёл. Он там жену любил многократно, и всё вспоминал, 'что я забыл?'. Потом вспомнил: 'а, лыжи снять!'.
  
  - Иди, лыжник, тебе нужнее...
  Сбегал в ванную, подмылся и трусы сменил. Ритке - сложнее, но и легче, в некотором (чисто физиологическом) смысле. Но, она тоже справилась.
  И мы снова оказались в объятьях на тахте - в том же составе и так же одетые... но (временно) успокоенные.
  
  - Мокрое это дело! - вздохнула Рита и потёрлась щекой о моё плечо.
  - Хорошо, не 'грязное'!
  - Не, - отрицательно покрутила головой девочка, - точно не грязное. Хорошее дело. Но - мокрое! Трусы - насквозь...
  - Сняла бы... и я бы...
  - Ага, щас... я же приличная девушка? - вопросила Рита и приготовилась укусить в случае неправильного ответа.
  - Конечно! - ответ был признан верным, а шея ознобно поцелована.
  - Надо запасные иметь.
  - Приноси, сохраню. Мать в мой шкаф не лазит. Но лучше...
  
  - В следующий раз, ага? Сниму... покажу... хочешь посмотреть? - пошарила рукой, - о, опять? Точно, хочешь...
  - Ты же рядом... тёплая, мягкая... обещаешь...
  - Только что ведь... - помолчала и спросила тихонько, - помнишь, до чего мы договорились?
  - Такое забудешь...
  - Это называется 'преорально'. Но, ты - первый!
  - Ритка!.. дразнилка!.. сейчас?
  - Всё, всё, не буду! Нет, пора уже... чай пить.
  
  Мать, как специально, слегка задержалась на работе (Новый год отмечали), так что Рита засобиралась и сбежала. Объяснила, что на наших физиономиях только ленивый не прочтёт все подробности чаепития. Проводил, разумеется; ещё с полчаса целовались у её дверей, пока не притащился облепленный снегом Женька с санками за спиной. От пацана пар валил - накатался!
  Рита сочла момент благоприятным, чтоб зайти в квартиру: всё внимание родителей - на недоросля. Пока он отряхнётся... на неё, глядишь, не отвлекутся, и не заметят, что вздёрнутая, почти что 'из-под мужика'. Или не 'из-под', а 'с'?
  
  - Было близко! - назавтра рассказывала Рита подруге, - упирался... куда надо. Хорошо, что одеты были! А так бы... - и изобразила с помощью пальцев проникновение.
   []
  
  - Что было-то? - лениво (и чуть ревниво) спросила Алла.
  - Гладил. Попу голую и грудь... туда не успел добраться - раньше кончили... хорошо гладил...
  Алла вздохнула тяжело: подружка зажила своей жизнью, где ей места уже не будет. Останется неприкаянной!
  - Как я?
  - Почти, - утешила Рита, - мы с тобой друг друга понимаем... чувствуем. А он... мужчина. Иначе всё, - сделала девушка неожиданный вывод.
  
  - Дашь? - помолчав, спросила Алла.
  - Пока, - пожала Рита плечами, - пока к тому дело идёт. Но - не тороплюсь. Главное - помалкивает!
  - Весной... - предположила подруга.
  - Угу. Сил терпеть уже не будет.
  
  А Алке взгрустнулось.
  До недавнего времени она находилась со своим парнем примерно на той же стадии отношений, что и Рита со мной.
  Выбрала же... лучшего! И красивый ('смазливый' - оценила 'злая и завистливая' Рита), и спортсмен (тут - без комментариев, таки - да, легкоатлет), и перспективный (школьный комитет ВЛКСМ и далее Per aspera ad astra) - жуть! Оказалось, что Александр девичьим вниманием избалован, и ласку женскую привык получать чуть ли не по первому свисту; Алка же сразу в койку не стремилась.
  Нежничать было негде, тискались по подъездам. К себе Алла пока не звала, к нему идти, когда пригласил, отказалась. У него дома компания одноклассников собирается... побоялась, и правильно побоялась, между прочим. Пацаны, даже если поодиночке нормальные, собираясь вместе, часто в дураков превращаются, друг перед другом выкобениваются, крутость показывают. Стадный инстинкт, короче. Или стайный? А если выпьют ещё...
  Доказывай потом, что не собиралась начать половую жизнь, отдавшись сразу четверым.
  
  В общем, недели три двигалась с парнем в направлении постели (он торопил, она притормаживала, как могла, чтобы не показаться легкодоступной, и во всю отрывалась на свиданиях с любимой подружкой).
  Кое-что и ему разрешала, конечно. Трогать всюду не возбраняла, оценила - нетерпелив и грубоват. На последнем свидании позволила запустить пятерню в трусы - без восторга; жёсткие, холодные и неумелые (если б сразу членом, так он бы - ого-го!) пальцы особого удовольствия не доставили. Тем более, что в процессе шептал на ухо какую-то похабель, долженствующую возбудить девушку до обморока. Недовозбудилась, но почувствовала, что совсем невтерпёж мужику, и собственноручно помогла ему сбросить напряжение...
  А дальше - фигня получилась.
  
  Алла заметила своего избранника, когда он беседовал в школьном коридоре с одноклассниками - о бабах, конечно же...
  Девушка собиралась подкрасться и закрыть глаза ладонями...
  И едва не сгорела от стыда, услышав брошенное небрежно:
  - Тут мне Алка Полякова дрочила намедни...
  - И как?.. - как-то чересчур живо уточнил собеседник: заметил Аллу, которая как раз подошла на расстояние слышимости.
  - Жалкое подобие левой руки!..
  
  Рассказчик по кривым усмешкам и ехидному ржанию дружбанов понял, что ляпнул что-то не то, и обернулся. Открыл, было, рот для приветствия (вдруг не слышала, вдруг пронесёт?) и руки растопырил для возможных объятий, но...
  
  Алла без злобы и истерик упёрлась ладонью в центр его груди:
  - На. Хуй, - сказала раздельно, - просто: иди нахуй.
  И прошла мимо, а могла бы - и сквозь.
  Друзья снова обидно заржали, но явно не над ней; похлопывание по плечу и фраза:
  - Ну и мудак же ты, Саня! - стали завершением истории этой любви.
  
  Что характерно, пацаны в этой ситуации повели себя достойно. Во-первых, никто Алку не подначивал, и с просьбами 'сделать и ему' не подкатывал; во-вторых - дальше той компании слушок не пошёл, во всяком случае, ехидных взглядов одноклассников девушка на себе не ощутила.
  А Ритка... Ритке сама пересказала, а та - посочувствовала, как могла...
  
  - Нет, ну какой мудило! Болван самовлюблённый! - плакалась Алла подружке, - держал бы язык за зубами - всё бы ему было... когда-нибудь... скоро...
  - Всё и скоро? - уточнила Рита.
  - Ну... я почти готова... была, - вздохнула Алла, - придумала, блядь, себе 'любовь'...
  
  Рита подружку обняла и утешила - без сексуального подтекста, как девушка девушку - обычными увещеваниями на тему 'всё будет хорошо'. А сама размышляла, как бы это 'хорошо' Алке организовать.
  Одна мысль была, но, как всегда, очень оригинальная. Слишком прогрессивная. Чересчур новаторская.
  Хотя... с чем сравнивать... если с их нынешней ситуацией... так и ничего, пожалуй. Мысль, как мысль. Как сказала однажды Танька Тертичная: 'хули нам, красивым бабам?'.
  Действительно, хули?
  
  Часть 9. ЗАДУМЧИВАЯ (POURQUOI БЫ И НЕ PAS?)
  
  Накатились новогодние каникулы, а с ними - наше вечное 'негде'. Потому что все дома.
  Праздники готовились встречать порознь: Рита - семейном кругу, Алла - тоже (про неё я, в общем-то, тогда и не думал, это так, к слову). Однако, моя мать набрала на работе отгулов и тридцать первого убыла на все праздники к подруге в дальний пригород, откуда - только на редкой электричке; обещала вернуться числа пятого. Наготовила еды на пару дней, я уверил, что и дальше не пропаду, и теперь строил коварные эротические планы с Ритиным участием.
  
  Класс наш (в неполном составе) вдруг сподобился собраться для совместной встречи Нового года, бабушка одной из одноклассниц, Ленки Федосеевой, даже выделила для гулек собственный домик.
  Ничего хорошего из этого, естественно, не получилось. Долго скидывались-совещались-прикидывали, закупались-определялись-готовили, собрались, выпили по первой... и началось.
  
  Одна из девиц привела с собой своего хахаля, студента (не хотел отпускать одну, ревновал, хотя в невеликом бабулькином доме для уединения с гипотетическим соперником - никаких условий). Студент 'не с нашего района' по дороге нарвался на местную скучающую молодёжь, пожалел двадцать копеек и закурить, лягнул в голень ближайшего и (как ни странно) сбежал по сугробам. Сидел тихо за столом, пил и предавался меланхолии, пока на огонёк в бабкин дом не заглянул ейный внучатый племянник, по совместительству - тот самый 'лягнутый', выпускник ПТУ, ныне слесарь на 'Электроаппаратуре'. Его бабка попросила проконтролировать, чтобы всё в порядке было. Получилось, да.
  
  Внучёк с порога узрел обидчика и растопырил грабки, но добраться через стол не сумел, хотя очень старался. Для усмирения из соседнего строения прибежали вызванные Ленкой взрослые... успокоили. Как выяснилось - временно. Когда дело дошло до танцев, кавалеры (те же) не поделили даму, слесарь огрёб по темечку металлическим совком (печь некстати топилась углём и дровами) - пролилась первая кровь; с табурета своротили магнитофон, владелец оного возмутился и вломился в сечу против всех...
  Битва происходила в прихожей, три на три метра, между печкой и вешалками, и носила локальный характер. Комбатантов быстро растащили. Мне, правда, вскользь прилетело по уху окровавленным кулаком, отчего ворвавшиеся Ленкины родители заподозрили в участии. А я молча гордился тем, что ещё до начала пьянки додумался убрать с глаз долой и от греха подальше топор, который стоял рядом с совком. Снова всех помирили, умыли, заклеили, усадили; пальто с оборванными петельками подобрали, отряхнули и пристроили, но вечер стал уже не очень...
  Магнитофон уцелел - удачно упал на коврик, только бобина треснула.
  
  Ну и третий 'подход к снаряду' случился во время застолья, ближе к полуночи. У этих двоих, похоже, классовая ненависть образовалась! Слово за слово (ссыкун? кто ссыкун?) - стол качнули - вино пролилось, оливье просЫпалось, в том числе - девушкам на платья. Ну, тут уж... Девушки широко открыли ротики и выгнали нахрен и рабочего, и интеллигента, а Наташка, когда попросили больше ЭТОГО не приводить, обиделась и сама ушла с любимым в ночь. В ночи студенту, наконец, сломали нос и увезли в травматологию, но нас это уже не касалось: куранты били.
  
  Оставшиеся попили, поели, потанцевали. Пьяная Федосеева в танце как-то чересчур жарко ко мне прижималась - восхитилась, видимо, моей доблестью при укрощении оленей, а может, хотела убедиться, что встаёт у меня не только на уроках химии. Убедилась, конечно, потому что было у неё, чем прижаться, а я, в свою очередь, реакцию не скрывал и не отстранялся. Но дальше прижиманий дело не пошло; я, хоть и вмазавший, сообразил: дать - не даст, народу много, а другое, что бы мы с ней не делали, до Ритки дойдёт в момент. Оно надо? Нет уж, буду честно с Риточкой дружить! Так что вскоре после часа ночи свалил потихоньку - домой, спать.
  Там, говорят, ещё один мордобой случился, уже между своими, по невнятному поводу, полагаю - снова из-за какой-нибудь девицы. В общем - так себе праздник...
  У Риты и того скучнее - всей семьёй в 'Голубой огонёк' глаза втыкали, потом спать расползлись.
  
  Обо всём этом (кроме моих обжиманий с Ленкой) мы с девушкой друг другу рассказали. Она ко мне в гости пришла - днём, первого января, когда все выспались. От обеда отказалась (ночью и утром хомячила), сразу на ручки уселась с целью целоваться. Однако, руку, ползущую по бедру под юбку, мягко остановила:
  - Не надо... - при этом от поцелуев не уворачивалась.
  - ?
  - По техническим причинам... - Рита поморщилась и добавила, - пообещала, но не сообразила... не посчитала, короче.
  И уткнувшись лбом мне в шею, засмущалась, вспомнила, наверно, что это - одна из тех самых ситуаций, когда 'ей нельзя, а ему хочется'. Вдруг возжелаю того, о чём говорили?.. Не захотел, конечно - не дошли ещё до этого. Просто обнял покрепче, и продолжил беседу на отвлечённые темы.
  - Что, и не потрогаешь? - разочарованно спросила Рита через пару минут.
  - Так нельзя же?
  - Там, - кивнула девушка вниз, - нельзя, тут, - показала на грудь, - очень даже можно.
  Подумала, и поправилась:
  - Очень даже нужно!
  
  Ну, раз так... главное - не спешить. Хотя и хочется, ещё с ночи. Ленка - пышная такая... не удержался, жопу погладил на прощанье, но она уже была никакая, думаю, что и не вспомнит.
  Но Риточка - не хуже! Особенно, если снять с неё (и с себя) тряпочку за тряпочкой... что само по себе не слабо возбуждает!
  (Оказалось, что я талантлив в расстёгивании... прямая дорога в лифтёры).
  Это из анекдота:
  
  Вернулся мужик с Севера. На лесоповале был, в женской бригаде (и такое бывает!).
  - Кем, - спрашивают, - работал?
  - Лифтёром!
  - В тайге???
  - Ну, да. Бабы приходят после смены в барак - от усталости рук поднять не могут. Так я им лифчики расстёгивал!
  
  ...и прижаться голым торсом к обнажённой девичьей груди. Рассмотрел, наконец, Риткины сиськи - очень даже, и не потому, что сравнивать мне (пока) не с чем... просто - красивые! И в ладонь ложатся - как влитые!
  Разглядывал и трогал, трогал и гладил, и целовал, временами... девушке нравилось! Смотрела с тихой улыбкой, и на поцелуи отвечала...
  - Ляжем? - на этот раз она предложила!
  В струнку вытянулась и всем телом прижалась:
  - Классно так... голенькими.
  - Ну, не совсем...
  - Будет и 'совсем', - обнадёжила подружка, - поцелуй тут, - обвела пальцем сосок...
  Поцеловал, и полизал, и пососал - и тот, и другой... но девочке не хватало... она решила добавить ощущений:
  - Потискай! - попросила подружка.
  Лёгкая грубость вызвала стон, прихваченный зубами сосок - испуганное 'ой!'.
  - И обними. Крепко-крепко.
  Тискал, и обнимал 'крепко-крепко', и сверху лёг - всё по просьбам трудящихся! Вот последнее Ритку и достало - кончила подо мной по совокупности впечатлений... хоть и оставались её ноги крепко сжатыми.
  
  На спину улёгся, и подружку расположил рядом - для отдохновения. Да, в горизонтальном положении оргазм девушке переживать удобнее, чем стоя в подъезде.
  Подружка постанывала, и вздрагивала, потом - мурлыкала от поглаживаний.
  Очнулась, глазки открыла, улыбнулась замучено-застенчиво, на поцелуй ответила, вздохнула глубоко:
  - Фу-у-ух! - и обо мне вспомнила, хоть я её и не подгонял.
  
  Сложила ладошку лодочкой и погладила - поверх штанов, потом ладошку убрала, притянула за шею, поцеловала... потом... отправилась рука на прогулку, пальчиками ступая по животу...
  - Куда собралась?
  - С ответным дружественным визитом! - казённым (как в программе "Время") тоном сообщила Рита.
  - Дорогая Индира Ганди? - усомнился я, копируя генсека.
  
  Рита хрюкнула, но от визита не отказалась. Правильно, всем известно, что прерванный визит приводит к напряжённости в отношениях. Пальчики проникли под оттопыренную резинку трусов, нащупали головку и сжали, как грушу старого автомобильного клаксона:
  - Би-бип! - Ритка хихикнула.
  Развлекается! Ну, и правильно, занятие-то - для радости и удовольствия!
  Что ж, отомстил тут же:
  - Дзы-ы-ынь! - у Ритки кнопочка звонка имеется, даже две, - дзы-ы-ынь!
  - Ай!
  - То-то же!
  
  Рита в трусах пошарила ещё чуть-чуть, заблудилась и подёргала резинку:
  - Сними, мешает!
  С готовностью изогнулся и сдёрнул спортивки вместе с трусами до колен, Риткина ладошка тотчас вернулась и девушка счастливо засопела: добралась! А я - отдался. Лежал себе: делать ничего не нужно, сама справится.
  Только любовался лицом подружки: откровенно же балдеет! Глазки закрыты, а рот - наоборот, приоткрыт, дышит учащённо, пальчики - так и порхают. То погладят, то сожмут, то пробегутся вдоль, то мошонку в полупригоршню попытаются уместить - и всё это так нежно... девушка вся ушла в тактильные ощущения! Я, чтоб не отвлекать, просто взялся за грудку, и держал, уйдя в свои переживания. Если тогда, в парке, в первый раз, всё случилось очень быстро, то сейчас Ритка действовала грамотно, притормаживала время от времени, сама наслаждалась, и мне... доставляла... почувствовал, что вот-вот - и уже всё, и девушка как-то это определила: обхватила, сжала, ускорилась (больно же! но стерпел), а в последний момент (неожиданно!) в свою сторону развернула...
  
  Сдержаться не смог, если бы и захотел, а потому - всё, что было - Ритке на живот, и на грудь... до самого подбородка! даже стыдно стало на секунду! И мне на руку попало - подвернулась...
  Но - ничего, лежит себе подружка, всё так же, с закрытыми глазами, и продолжает мять полурасслабленный орган...
  
  Мы одновременно глаза открыли и осмотрелись.
  - О-о-о! - сказала Ритка, - ого! - это она увидела, что получилось; и потянулась целоваться.
  Смущения или отвращения - ни тени! И это - хорошо!
  Поцеловались, в глаза друг другу посмотрели, поулыбались...
  - Беги, теперь тебе нужнее! - отзеркалил ей фразу из прошлого раза.
  Но сначала - ещё поцеловать...
  
  После водных процедур сошлись на том же диванчике.
  - Извини, если что не так.
  - За что?
  - Окатил всю.
  - Хм. Сама добыла. Видел, как в новостях нефтяники... умываются?
  Целовались мы с Ритой уже как-то жадно, не девственно... после действий таких, и разговоров...
  
  Повалялись, милуясь, потом перекусили, чем холодильник послал, и по глотку 'Советского шампанского' выпили (его у нас запас образовался - соседка таскает с завода и продаёт знакомым дешевле, чем в магазине).
  Вечером с удовольствием посмотрели вдвоём премьеру 'Собаки на сене', девушка уютно устроилась в кругу моих рук. Посмеялись, заодно и остыли после эротических обнимашек. А хорошо так - спокойно, по-семейному... когда основной пыл сброшен, и осталась ровная нежность к подруге. Целовались, конечно, но уже почти невинно.
  Проводил девушку до дверей, где состоялся диалог, перемежаемый поцелуями:
  
  - Завершён дружественный визит...
  - Жаль, что не двухдневный хотя бы... представляешь?
  - Представляю... будет и такое... как-нибудь потом... жди.
  - Завтра что?..
  - Нет, завтра у нас с подружкой посиделки, - покрутила головой Рита, - 'а может - и полежалки, как пойдёт', - это не вслух.
  - Послезавтра? В кино?
  - Пойдём. Вечером. Только Алку с собой возьмём! Ты не против?
  - Почему бы и нет? Я билеты на всех куплю.
  - Хорошо. А днём...
  - Придёшь?
  - Да. Только...
  - Понял уже... не страшно.
  - Всё, пока, бесстрашный ты мой!
  - Спокойной ночи, любимая!
  - И тебе, друг! - увидела, как скислил физиономию, поцеловала и исправилась: - любимый друг!
  
  Первым делом Алла потребовала от Риты рассказать подробно о вчерашнем свидании.
  - Распробовала... тьфу! растрогала, наконец... - начала та рассказ, но Алка не дала закончить, расхохоталась.
  - Что? Ну, оговорилась!.. - Рита тоже хихикнула.
  - Да-а? А плюёшься почему?
  - Дурочка! - Рита потянулась к подруге, та с готовностью ответила на лёгкий поцелуй.
  - Если бы... - Рита с помощью кулака и языка за щекой изобразила миньет, ещё и глаза скосила на кончик носа, но договорить не успела: Алла снова закатилась от смеха.
  - Чего ты ржёшь всё время? - возмутилась подруга.
  - Хорошо показала, - Алла попыталась повторить Ритины жесты, теперь смеялись уже вдвоём, до слёз.
  - Если бы... - Алла фыркнула, Рита показала кулак и продолжила, - я бы не плевалась. Мы же с тобой не плюёмся?
  
  На этот раз поцелуй длился дольше и к разряду 'лёгких' не относился. У Алки в доме топят хорошо: котельная рядом, вот и шастает подружка по квартире в трусиках, халате и тапочках. И как тут под халатик не забраться?
  - Ритка, не начинай! Тебе ж нельзя? Ай...
  - Ну и что? Тебе можно... тебя можно... - жарко шепнула Рита прямо в только что поцелованное ухо, - мытая?
  - Да, - быстро ответила Алла, понимая, к чему дело идёт (и не только мытая, но уже и мокрая от разговоров и Риткиной жестикуляции, и совсем не против, если подружка...).
  - Сними!
  Алла выполнила команду, как рядовой-старослужащий, быстро и не задумываясь - трусики переместились в карман халата. Рита ещё раз поцеловала подругу, соскользнула с дивана на пол, стянула через голову и отбросила водолазку, и раздвинула Алкины колени. Приятно же: голыми предплечьями по голым бёдрам...
  
  - А ты? - спросила Алла после, когда оттрепетала и отстонала.
  - И я... с тобой получилось, - призналась Рита, её скошенные глазки и общее выражение лица сказанное подтверждали.
  - Сочтёмся... - угрожающе пообещала Алла.
  - Свои люди... - пожала плечами Рита, - какие счёты?
  - Умойся, - шепнула Алла, целуя мокрый подбородок подружки, - я недавно 'Гиперболоид' перечитывала, так возбудилась...
  - От чего? - удивилась Рита, - фантастика для детей?
  - Ты из 'Библиотеки приключений' читала, - Алла указала пальцем на полочку с книгами, - а есть полный вариант. 'Мои усы будут пахнуть Вашей кожей?' - это Гастон спрашивает Зою. Ну, и... представила.
  - Мои губы пахнут твоей... даже не кожей...
  - Да...
  
  Умытая Рита лежала, положив голову Алле на колени, а ноги - на валик дивана, а подружка перебирала её волосы, рассыпавшиеся по голым бёдрам. Помылась, но трусы надевать не стала, и теперь один из Риткиных локонов касается... щекочет. Нужно будет Ритку так... когда выздоровеет!
  - Любимая... - погладила Риту по щеке.
  Рита повернула голову, поцеловала близкий животик и прикинула, что если лечь так - головой на колени - к парню... то можно глаза лишиться! - о чём Алке и сообщила.
  Похихикали.
  - Ещё расскажи что-нибудь, - девчонки находили особую прелесть в этих разговорах, с описанием очень интимных подробностей и переживаний, - а то прервались...
  - И она ещё не довольна! - возмутилась Рита.
  - Довольна! Было хорошо... но - интересно же!
  - Ну, ладно. Слушай...
  
  Рита вкратце пересказала, что было, до момента 'вот сюда кончил'.
  - Специально? - удивилась Алла.
  - Ага. Не он специально, я. Сама направила...
  - Зачем?
  - Ну, не знаю... захотелось. Надо же привыкать... постепенно.
  - Сейчас не поняла...
  - Представь: начинаете с парнем потихоньку... неглубоко...
  - На это фантазии хватает. Представляла уже.
  - Я тоже... представляла.
  - Пальчиком?
  - Да.
  - И?
  - Вот он на тебе... и чуть-чуть вводит...
  - И выводит...
  - А когда уже не может сдерживаться... куда? На живот!..
  - Или под попу...
  - Не, сложнее... можно, но... там поймёшь!
  - Опытная, да?
  - Нет, но говорю же - растрогала. Торчит параллельно животу, не согнуть!
  - Презерватив?
  - Пока наденет... всё и закончится. Вот. Я и потренировалась.
  - И как?
  - Ну... не противно, в общем-то. Чувства, наверно... - Ритка пожала плечами, демонстрируя иронию, но получилось всерьёз.
  - Ты его любишь?
  - Сейчас... скорее да... уже да. Потому и готова... не на всё ещё, правда... и тебя люблю. И что делать?.. - как-то жалобно спросила Рита.
  - Любить... - пожала плечами Алла, - всех.
  Она для себя этот вопрос уже решила, и ревности не испытывала. Почти.
  - Мы завтра в кино. Ты с нами?
  - Зачем я вам?
  - Ал, мы не целоваться идём, а кино смотреть. Смешное, говорят. Будешь дома сидеть?
  - Ну, если так...
  
  - Билеты купил?
  - Конечно! Обещал же.
  - За Алкой нужно будет зайти, за полчаса до начала.
  - Ага. Будильник заведём?
  - Спать собрался? - грозно нахмурилась подружка.
  
  Погладил Риту по попе, она увернулась, не давая почувствовать ладонью то, что заложено в трусики. Имел несчастье видеть такую 'окровавлённую' (как roast-beef) конструкцию в мусорной корзине пристанционного 'общего' туалета. Жуть. Бедные женщины!
  - Ещё - нет. Осваивай пока это, - показала на грудь.
  Мне тут же, по короткой ассоциативной цепочке, пришла мысль об освоении целины, Рита о том же подумала; только я промолчал, а она - озвучила. Целуясь, посмеялись на тему 'у дураков мысли сходятся' и решили, что целина не паханая - это, всё-таки, ниже и освоению (пока) не подлежит.
  Уселся на диван и раскрыл объятья для Ритки. Не поняла... объяснил, как по моему мнению, она должна сесть - ко мне спиной.
  - Ага! - устроилась и откинула назад голову.
  
  Рита вспомнила, как с подружкой принимала однажды ванну. Вот так же сидели! Нежничали, пока вода не остыла (голые, мокрые, скользкие от пены - ох...), потом вытерлись и переползли в постель... нужно будет повторить. И с Толей когда-нибудь... потом.
  
  Потрогал подружку, где можно, и полураздел потихоньку, как вчера. Ей, похоже, нравится сам процесс раздевания, ну, и сопутствующие прикосновения, само собой. Сам, конечно, тоже до пояса разделся. Когда змейку расстегнул на Риткиной юбке, девушка воспротивилась, но я лезть в трусы не собирался. Сказано 'нельзя' - значит нельзя. А её ладошку, лежащую на животе, в трусики подтолкнул. Она-то знает, где и как (неглубоко) можно трогать.
  - Помогай! - поняла, и не возразила, и поучаствовала.
  По-моему, подружку неслабо завела ситуация. До этого ничего подобного в моём присутствии она не делала. Хотя разговоры на тему самоудовлетворения мы вели, и давно выяснили, что относимся к сему явлению одинаково терпимо.
  Мы совершенно выпали из действительности - из времени и пространства, остались только ощущения на кончиках пальцев, и у меня, и у неё. Ласкал грудки, целовал шею и ушко, шептал нежные глупости, а девушка 'помогала', движения её пальчика были под одеждой почти неразличимы. Всё сложилось - как нельзя лучше!
  
  - Мне нравится, как ты кончаешь...
  - Мне тоже, - хихикнула Рита.
  - Очень искренне...
  Рита извернулась, мельком взглянула на пальцы (чистые!), поцеловала...
  - Я тебя сейчас...
  - Рит, время!.. - обратил внимание девушки на часы.
  - О-о! - уже?.. это было долго... и приятно... - Рита потянулась довольно, но опомнилась, - а как же?..
  - Ой! - отмахнулся я, - первый раз, что ли?
  Рита ещё раз взглянула на часы, поняла, что действительно, времени нет совершенно, а быстро-быстро 'передёрнуть' я и сам в состоянии, но не того же душа желает?
  Неожиданно придумала: сползла с меня, стала на колени у тахты, приподняла резинки и чуть приспустила штаны с трусами. Быстро, пока не передумала, почти не глядя, поцеловала кончик:
  - Аванс, - объявила и сбежала в ванную, явно в восторге от собственной смелости.
  
  Пока девушка приводила себя в порядок, успел одеться, благо, что мыться не нужно, и кожа хранит Риткин запах - пусть...
  - Сидишь? - грозно подбоченившись, спросила Рита, - небось, зарплату ждёшь?
  Я хохотнул, вид у девушки был не страшный: тапки, колготки, юбка, голая по пояс...
  Ритка поняла, хихикнула, протянула мне лифчик и уселась на своё место:
  - Учись застёгивать! - продела руки в подставленные бретели и приподняла волосы, чтоб не прищемил застёжкой.
  С остальными одёжками быстро разобралась сама, причесалась, погладила вскользь выпуклость на штанах:
  - Бедненький... - поцеловала, глядя чуть виновато.
  
  К дому Аллы мы успели вовремя: она нас на подходе из окна увидела и сразу вышла.
  Девушка поздоровалась и окинула нас цепким взглядом:
  - Чем занимались?
  - Освоением, - честно признался я, а Рита только фыркнула и отмахнулась: потом, мол.
  До клуба добежали-доехали: разбегаешься и скользишь по раскатанной 'скользанке'. Дорога к школе ведёт, всяк норовит проехаться - пунктир блестит под фонарями, скоро сольётся в одну сплошную ледяную ленту.
  В фойе... ну как 'фойе'? нету у нас в клубе никакого фойе, так - предбанник с окошком кассы, потом - коридор; из него с одной стороны - вход в кинозал, с другой - в несколько комнат, где (теоретически) работают кружки по интересам. В одном таком Алла занимается - рисовать учится по средам и пятницам...
  Так вот, в этом самом коридоре, в толкотне, повстречали Федосееву с парнем из параллельного, я с ними раскланялся, а Ленка исподтишка показала мне кулак. Наверно, что-то вспомнила из новогоднего... ну, погладил, плохо ей, что ли? Так она ещё девочек осмотрела внимательно, и кивнула одобрительно. Как будто я в её одобрении сильно нуждался!
  Рита посмотрела подозрительно ей вслед, потом - мне в глаза, прищурившись, но я взгляд мужественно выдержал, вины за собой не зная. Девушка успокоилась.
  
  Билеты проверяли на входе в зал, купил я их с утра, хотя положено непосредственно перед сеансом возле кассы толпиться. Но - связи! На самом деле - всё просто: кассир, тётя Люба, в нашем доме живёт, а я (хороший мальчик) с ней всегда здороваюсь. Так что, три билета 'через заднее крыльцо' с двадцатикопеечной переплатой - чисто по знакомству, но заранее.
  Разыскали свои места в зале. Пришлось согнать парочку совсем мелких школьников (и чего им в первом ряду не сидится? впрочем, туда они и отправились, сообразив, что зал хорошо наполняется). Уселись; девчонки стали шушукаться, а я отвлёкся на разглядывание публики. Практически вся школа тут. Ну, да, французская комедия, продолжение 'Высокого блондина'! Первую-то часть мы ещё в сентябре посмотрели, по отдельности, мы с Ритой тогда ещё 'дружить' не начали.
  
  - Так что вы осваивали? - шепнула Алла в ухо подруге.
  - Сиськи, - честно призналась Рита, тоже шёпотом.
  - Опять?
  - В другой позе, - поведала Рита, и Алла сильно призадумалась, - потом расскажу!
  - В позе? - не отставала девушка, - вы что?..
  - Нет, - терпеливо объяснила Рита, - мы не спешим. 'Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих'! - последнюю фразу наставительно продекламировала.
  - Охуеть! - искренне восхитилась Алла, - где ты такого набралась?
  - У бабушки в шкафу брошюрку нарыла, аж двадцать четвёртого года. Там такого (о любви и дружбе среди комсомольцев) много. Называется: 'Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата'. Хочешь, дам почитать?
   []
  
  - Давай. В школе потрясу кого-нибудь.
  - Потряси. Чем-нибудь, - Рита изобразила покачивание бюстом, Алла её за это ущипнула.
  В смысле: не за бюст ущипнула, а за попу. Неубедительно получилось через куртку и прочее.
  Девчонки ещё чуть-чуть повозились, но тут погас свет и начался фильм.
  Рита тут же выдала мне свою ладошку, второй завладела подружка, я это заметил, и во мне впервые зародились смутные подозрения... нет, не может быть...
  
  Впрочем, в сомнениях я пребывал недолго - фильм-то интересный!
  Посмотрели, посмеялись, на поцелуи и тисканья не отвлекались - это и дома можно проделать. Да и сидели в центре зала, а самое интересное в нашем клубе происходит в заднем ряду. Местная молодая блатота курит там (не всегда табак) и выпивает без закуски из горлА, оттуда слышатся иногда картинно-возмущённые взвизги, там случаются миньеты и коитусы... Сам не общался с деклассированными, но слухами земля полнится. Федосеева с кавалером именно туда проследовала, выходила после сеанса взъерошенная, но довольная. Вспомнилось из детства: 'пьяная, помятая пионервожатая'.
  
  Проводили домой Алку, прямо до дверей, и тут Рита нас слегка удивила. Она быстро чмокнула подругу в щёку, прощаясь, и мне кивнула, приглашая:
  - Поцелуй девочку!
  А я взял, да и послушался, хотя и в мыслях не было. Мы с Аллой до этого дня практически не пересекались, только здоровались вежливо, да улыбались издалека. Девочка симпатичная, но клеиться к Риткиной подружке? Увольте!
  Правда, в кинотеатре Алла на меня поглядывала странно... я не стал вникать. Мало ли? Может, брякнул что-нибудь не то. Захочет - озвучит.
  
  Приобнял Аллу за талию, склонился; девушка скорчила Ритке злобную рожицу, но уворачиваться не подумала: скосила губы в сторону и на лёгкое касание моих губ ответила.
  - Пока, пока! - сказала Рита, ручкой помахала и поскакала вниз по ступенькам.
  Мы с Аллой посмотрели друг на друга, плечами пожали, и я отправился следом за выдумщицей. Обернулся: Алла стояла, сунув руки глубоко в карманы пальто и подняв плечи, смотрела задумчиво вслед. А потом взяла, и язык показала. Розовый, симпатичный.
  
  - Глаза у Алки, как у мышки, - сказал я, предлагая Рите локоть для поддержки.
  - У какой? - прицепившись, поинтересовалась девушка.
  - Из анекдота.
  
  Ночью в кустах видны огромные светящиеся глаза, испуганный прохожий спрашивает:
  - Ты кто?
  - Мышка, - натужно отвечают из кустов.
  - А почему глаза такие большие?
  - Я какаю...
  
  - Только ей не рассказывай, обидится.
  - Кто, Алка? Посмеётся. Она, правда, удивилась.
  - И я. Что это было?
  - Ну-у... - протянула Рита, - мы с тобой...
  - Дружим? - осторожно предположил я.
  - Да! - обрадовалась подсказке подружка, - тесно дружим! А у Алки сейчас нет никого...
  - И?
  - Ну, тебе что, жалко? Подумаешь, поцеловал. Ей приятно.
  - Надеюсь, что да. Ничего для Алки мне не жалко! - торжественно спел я.
  - В старомодном ветхом шушуне, - заблажила Рита.
  Размер она уловила, но мелодию я, похоже, сильно переврал.
  - Я, вообще-то, имел в виду 'Выхожу один я на дорогу'.
  - Может 'Три танкиста'?
  - Или 'Жену французского посла'...
  До самого Ритиного дома мы шли, распевая две песни одновременно, перемежая строчки:

Над границей тучи ходят хмуро,
где поля родные, и леса.
У высоких берегов Амура
я такие видел чудеса!*

  Получалась не всегда складно, но припев -

Три танкиста, три весёлых друга,
и жена французского посла -

  звучал душевно.
  
  - Я выздоровела. Завтра ка-а-ак приду! - многозначительно пообещала Рита на прощанье.
  И я отправился домой, предвкушая, как на урок химии. Или украинской литературы. В смысле - в том же настроении... приподнятом. И про Алку думал тоже... интересно, до каких пределов распространяется Ритино 'не жалко'?
  
  Часть 10. (ДЕВИЧЬИ СОМНЕНИЯ)
  
  Рита к подружке заскочила с утра пораньше - знала, что Лариса Ивановна на работе. И Алла тот же вопрос задала:
  - Это что вчера было?
  Рита подружку развернула, к стене прижала, руку сунула ей под халатик, и довольно грубо ухватив за лобок, спросила - глаза в глаза:
  - Будешь для мужа беречь?
  Алла яростно покрутила головой:
  - Даже не собиралась! - отбиваться не подумала, такое, дерзкое, прикосновение подруги было всё равно приятно.
  Обхватила подружку за шею. А она... пусть держится, за что хочет!
  
  - Тебе парень нужен? Толя - чем плох?! Нормальный, языком не треплет. Ноги раздвинуть не пытается... почти, - тут Ритка мечтательно улыбнулась и исправилась, - пытается, но не насильно. Сами раздвигаются.
  - У меня тоже, - Алла отставила ногу, - ты так рассказываешь... завлекательно, - Ритка пошевелила пальцами.
  - Решайся!
  - На что?
  - 'Дружить' будем! Ты, я, он...
  - А он согласится?
  Рита завела глаза под лоб:
  - Нет, откажется! Алка, не зли меня! Мы жениться не собираемся... - губы подружек встретились, рука двигалась, и Риткин монолог стал прерывистым, - будем потихоньку... пока в школе... кто подумает, что втроём?.. что мы с тобой?..
  - Вместе?..
  - Да! Хоть по очереди... хоть вместе! Или хочешь опять нарваться на пиздобола? Чтоб вся школа знала, в какой тебя позе и в какую дырочку?
   []
  
  - Ты умеешь... уговаривать... - Алла шевельнулась пальцам навстречу, - пойдём... мытая?
  - Да.
  - Сними... всё сними. Что там про 'языком'?.. не треплет? я треплю! а потом про дырочки расскажешь... подробней...
  
  Алла пребывала в некоторой задумчивости. С одной стороны, то, что Рита предложила, из нынешней ситуации далеко не выбивалось. И совсем, даже, она не против... вот. Тем более, что Толя, вроде, Ритку женщиной делать не торопится, им и так неплохо. Присоединиться? А то с другими пацанами такое может не пройти... а весной... ох, весной!..
  
  В школе, после подвига Наташки Орловой, медосмотр учинили. И всё бы ничего, даже лучше чем 'ничего'... в двух девятых классах практически все девицами оказались (кроме Наташки, понятно), однако случился казус: козла пустили в огород. Фигурально выражаясь, конечно.
  Юрка Зеленский (коз-з-зёл!) на физкультуре ногу подвернул и в медпункт похромал. Его там медсестра обиходила (йодная сетка, тугая повязка и т.д.), а сама в коридор вышла и языком зацепилась с молодым учителем биологии, про пациента забыла. А Юрке на урок не хотелось, вот и сидел тихо, о себе не напоминал. На столе - пачка девчачьих медицинских карточек. Ну, он и сунул нос, куда не следует.
  Интересовался, конечно, не зрением девчат, и не слухом; и запись 'virgo intacta' прочитал в каждой карточке. Только у Клюевой и Ищенко что-то другое было написано, разобрать не смог - почерк шибко врачебный. А потому сам решил и растрепал всем и каждому, что эти двое - не девочки уже.
  
  Девицы восстали. И 'как бы хорошие' и 'условно плохие'. Выждали момент, когда Зеленский в классе задержался, ещё одного замешкавшегося парнишку вытолкали взашей, дверь на замок закрыли. Обступили хищно...
  Сначала любознательному и несдержанному на язык Юрочке прилетело от Галки. Тихая-то она тихая, но тут... обидно ей, видно, стало, что не она сплетню разносит, а про неё! Подошла и врезала, и не ладошкой, а кулаком, по-взрослому. Нос в кровь разбила пацану. Потом Олька его за волосы схватила и физиономией по тетрадке повозила. Потом Танька, Олькина подруга, за ухо взяла и речь произнесла на тему: 'не твоё собачье дело', 'не суй свой поганый нос' и 'мы своими целками сами распорядимся, без сопливых'!
  Остальные тоже поучаствовали. Бить - не били, но говорили много и громко. Хорошо, хоть Юрик не стал отмахиваться, не то бы облысел в момент. И матери не признался, кто в нюню насовал, хоть она и приходила в школу скандалить.
  
  Ни Клюева, ни Ищенко с парнями, кстати, не спали. Просто, у одной врождённо эта деталь вообще отсутствовала (случается, и довольно часто), а у другой травма произошла в раннем детстве (папаша, дебил, взялся подмывать по пьяни и перестарался, слегка заросло, но не без следа). И обе об отсутствии знали. И что? Не пускаются же взрослые незамужние тётки во все тяжкие? Ну, бывает, конечно, и так, но совсем по другим причинам.
  Вот и одноклассницам ничего такого даже в голову не пришло. Мало ли, что 'можно'! совсем не значит, что сразу нужно. Кроме всего прочего, злые языки никто не отменял. Те самые, что 'страшнее пистолетов'. Ославят - не отмоешься!
  
  Алку статус девственницы пока (пока!) устраивает... так что вариант, предложенный Риткой, довольно неплох... и мальчик нужен - до писка! Опять же, чувства к подружке никуда не делись... а так... может быть интересно!
  А может быть и не очень. Было у Аллы одно воспоминание...
  
  Мама тогда взяла её с собой на празднование дня рождения институтской подруги. Компания там подобралась... одни женщины, всем по тридцать, или около того, все с детьми, все, как одна - разведёнки. Мужиков, у кого были на тот момент, с собой не брали, умные потому что. Но, нашлась одна... притащила с собой свеженького любовника, молодого, симпатичного, неженатого. Мужик даже растерялся от изобилия баб! Алка тогда мелкая была, но и она сообразила, что вёл он себя совершенно неподобающим образом, примерно... как петух в курятнике: каждой пытался уделить внимание. Кончилось скандалом и чуть ли не вырыванием волос: когда подвыпившие 'подруги' начали на мужика откровенно вешаться, та, с которой он пришёл, не стерпела и высказалась...
  Ссоры с подружкой из-за парня Алла не хотела... ладно, надо пробовать (ха-ха! возможно - буквально), а там - разберёмся!
  
  Тем более, что парень, в общем-то, нравится. После Риткиных интересных историй представляла себе разное, и с ним, в том числе... благо, что у неё проблем с 'себя поласкать' нет совершенно. Мама в комнату не вломится, не помешает.
  Подружка, наоборот, жаловалась, что Женька после лета стал по ночам громко сопеть и кроватью поскрипывать, очень узнаваемо. Хорошо, хоть тёплым одеялом укрывается, по погоде, а не простынёй, как летом. И подглядывает, негодник. Ритка привыкла ко сну переодеваться, когда он уже дрыхнет, а тут вдруг заметила, что из-под одеяла хитрый глаз блестит! И прикинула, что рассмотреть братец мог успеть немало. Она, конечно, спиной к нему поворачивалась... но всё таки... наклонялась ещё.
  Девушки даже следственный эксперимент провели: Алла на тахту легла, а Рита - как будто простыню поправляет на своей кровати. Ну, что сказать? Для двенадцатилетнего пацана - зрелище ой-ой-ой!
  - Ты хоть в трусах была?
  - А я помню? Всякое бывало...
  - Ну, значит вы в расчёте.
  Алка была за это 'в расчёте' подвергнута щекотанию... а потом и облапыванию, и в долгу не осталась. Хорошо с подружкой...
  
  Сейчас, когда Ритка взялась уговаривать дружить втроём, Алку как перемкнуло: на подружку буквально набросилась. Сказал бы кто год назад, что будет одноклассницу лизать и кончать от этого... Ой, опять... только подумала, уже мокрая вся... надо пробовать!
  
  - И как ты себе это представляешь? - спросила Алла.
  Глаза Риткины затуманились - задумалась.
  - Я... представляю это по всякому! - умудрилась изящными движениями кистей рук показать что-то в высшей степени эротичное, - нарисовать?
  - Я сама нарисовать могу! - угрюмо ответила Алла, - придушить тебя, что ли? Выдумщица...
  - Пока... - перешла Рита на шёпот, - всё, что я придумала - впрок...
  Алла медленно кивнула головой. Действительно, все Риткины (и совместные) придумки пока... пока! особого вреда не принесли. Сплошная польза, как не посмотри. Регулярный секс, совмещённый с несомненной девственностью - кто из одноклассниц может таким похвастать? А что не с мальчиками, а среди девочек... так какие наши годы?
  Есть подозрение... только подозрение, не более, что у Ольки с Танькой что-то подобное. Хотя, наверно, у них дальше поцелуев дело не зашло. Вот... так они ощущаются.
  
  Тогда, после курощения Юрочки Зеленского, девичья часть класса как-то... сблизилась, что ли? Заводилой выступила Таня Тертичная. Предложила остаться после уроков и под чай с тортиком 'попиздеть часок о своём, о девичьем'.
  Ну, и остались, не все, конечно, но Рита с Аллой присутствовали. Скинулись с девчатами по двадцать копеек - хватило и на тортик, и на лимонад. Чашки и чайник заняли у классной руководительницы - у неё недавно день рождения был, ещё домой не унесла. Пообещали ей, что спиртного не будет - поверила.
  И ведь хорошо посидели! Поговорили по душам, откровенно. Договорились сор из избы не выносить и друг дружку не обсуждать, тем более - с парнями-одноклассниками.
  Галка Ищенко покаялась принародно и поклялась, что больше - никогда! На себе прочувствовала, как неприятна бывает сплетня. Теперь про надрыв плевы всему свету известно! Девчонки её утешили, объяснили, что 'всему свету', кроме озабоченных одноклассников, совершенно не интересно.
  
  Потом Витка Гольцман разоткровенничалась, рассказала, откуда взялся слух про Ковальчуков - они же и распустили! А ведь почти ничего и не было! Почти.
  Эти засранцы её подпоили слегка (сама дура, знала, с кем за стол садится!.. но папаша близнецов такой вкусный ликёр припёр откуда-то...), потом, слово за слово... как-то так вышло, что она вслух усомнилась в их абсолютной идентичности. А они... взяли, и разделись! Совсем! Ну, да, скорее 'не слегка пьяная' была, а крепко поддатая... иначе - стала бы она их вертеть, разглядывать и на ощупь сравнивать?
  
  Тут собравшиеся едва ли не хором потребовали подробностей, и Вита, поломавшись, их предоставила.
  - Сначала физиономии их наглые изучала, у одного из них шрамик вот тут...
  Когда прозвучало это уменьшительно-ласкательное 'шрамик', девушки переглянулись: возникло впечатление, что не так уж Витка на братьев обижена.
  - ...так и не знаю, у кого, у Сашки, или у Серёжки, они же врут всё время! - обиженно продолжала девушка ('Сашку' и 'Серёжку' тоже приняли с пониманием, как и обще-лирический вид рассказчицы).
  - Потом руки... мелких порезов полно, а так... - руки для удобства разглядывания клали Витке на коленки, но об этом она скромно умолчала, - потом футболки сняли...
  Присутствующие представили себя в такой ситуации...
  - Я бы намокла... - шепнула Алла подружке, и та движением век подтвердила: 'аналогично'.
  Ковальчуки - ребята спортивные, рельефные, в бассейне видели их... а под ликёрчик, да в интимной обстановке...
  - ...никакой разницы... а потом - раз...
  Слушательницы затаили дыхание.
  
  - ... и стоят передо мной! - Витка замолчала и вздохнула тяжело.
  - Ну, и! - поторопили девушки.
  - Фимоз. У того, кто без шрамика.
  - Что у него? - переспросила Ищенко.
  Ей объяснили.
  - Что, совсем?
  - Нет, открывается, но с натугой...
  Девочки похихикали, осмысляя информацию. И 'натугу' представили. У второго, значит, без натуги?
  Дальше Витка вдруг застеснялась и подробности опустила, описала в общем, широкими мазками. Не нужно одноклассницам знать про мимолётное шальное желание поцеловать... и ту, что оголилась 'с натугой', и ту, что без...
  
  Парни и её подраздели... целовали, и... только когда в одних трусах осталась, соображение включилось, поняла, что огуляют сейчас в два смычка, и едва-едва упросила обойтись рукоделием. Обкончали всю, до сих пор стыдно! А эти... намекают время от времени. Да что там 'намекают'! Открытым текстом приглашают в гости, продолжить с того места, где остановились. Она их посылает - не унимаются. Ещё и дружкам разболтали.
  И Витку одноклассницы тоже утешили - мол, всё фигня, что без последствий; будет, что вспомнить на старости лет!
  
  Разговор (безо всякого вина) девочек подогрел, с воображением у всех - порядок, так что многозначительные взгляды, бросаемые на Таньку с Олькой, без ответа не остались. Девушки переглянулись, плечами пожали: 'ой, да ладно, дело прошлое!'.
  - Было! - подтвердила Оля, - Васька...
  - Кот? - удивилась Галка, заочно знакомая с коммунальным питомцем.
  - Сосед! - хмыкнула Таня, - кота в его честь назвали.
  - Мы с подружкой, - Оля кивнула на Таню, - в выходной банный день устроили. Смекнули, что в квартире пусто, ванная свободна...
  
  Даже тогда, четыре года назад, коммуналка у девочек была не самая страшная - всего на четыре семьи. И комнат столько же. Олька с родителями и котом - в одной, Татьяна, с родителями и младшей сестрой - в другой. И по комнате у юркой старушки и вечно поддатого ПТУшника. Он тоже с бабкой жил, после того, как предки какой-то спиртосодержащей химией отравились; бабка недавно преставилась, теперь вот - один. Благо - не буйный, и друзей не водит. Девица блёклая интернатская забегает к нему пару раз в неделю, минут на двадцать, как в поликлинику на процедуры. Зашла - замок щёлкнул - плеск воды - тишина - плеск воды и бряканье кружки по ведру - вышла, ушла, дверь захлопнула.
  - Подслушивали?
  - Не специально. Наверху двери стекло выбито, лет пять уже, вот и слышно всё.
  - Не всё, самое интересное у них - бесшумно. Умеют же!
  - Потом Вася воду из тазика в сортир выливает и идёт на кухню курить.
  - Рома-а-антика! - протянула Алка.
  - Ага!
  - И мы, две писюхи, только-только заинтересовались... двенадцать лет?
  - Да... не, одиннадцать!
  
  - Так вот, мы обрадовались, что все с утра куда-то делись, искупались (у Риты рвался с губ вопрос 'вместе?', но сдержалась), головы помыли, и на кухню, в халатиках на голое тело.
  - Там халатики... слёзы, жопу прикрыть, от ванной до постели.
  - А Вася, оказывается, дома был, спал.
  - Проснулся, сидит на табурете в одних трусах, чай пьёт...
  - Да, сидит, а ноги так... - Оля показала, как.
  Девочки глянули заинтересованно, хотя, казалось бы, чего там не видели?.. И не увидели ничего - колготки...
  - В общем, - перебила Таня, - всё хозяйство - наружу.
  - Ну, не всё... так, виднеется.
  - Да, а мы... перед этим разговоры разговаривали...
  - Так-то в курсе уже - с родителями в одной комнате...
  Известная ситуация:

...ну а я на раскладушке
утыкаю нос в подушку
будто сплю, чтоб не спугнуть отца и мать...*

  Девушки прониклись сложностью такого существования.
  
  - Они обычно этим днём в выходной занимаются...
  - ...и мои, и Танины.
  - Ну, как всегда: санки в руки и 'иди, доченька, погуляй часок-другой'.
  - Летом вместо санок - велосипед.
  - Особенно противно осенью...
  - В какой-то момент нам надоело, сказали мамам, чтоб не шифровались. Надо им - идём гулять, и малую с собой берём.
  - И ночью чтоб не тихарились особо, перетерпим.
  - В общем, много знали...
  - ...кое-что ночью слышали...
  - ...но ничего не видели!
  - А любопытно же-е-е! - встряла в диалог Рита, а сама подумала: 'братьев бы вам!'.
  
  Кивнули все, переглянулись и рассмеялись согласно.
  - А тут... действительно, виднеется. Мы на кухню заглянули, увидели - и спрятались.
  - Олька говорит: 'так неинтересно, надо, чтобы встал'.
  Девочки засмеялись.
  - Надо! - подтвердила неузнаваемая Ищенко.
  - А как сделать? Потрогать? Не-е... страшно!
  - Показать! - подсказала Витка и застеснялась.
  - Вот! - подтвердила правильность ответа Оля.
  - Было бы, что показывать! - пренебрежительно пожала плечами Таня, - у нас, на тот момент...
  - Но были уверены, что заинтересуется!
  
  Девушки от воспоминаний раскраснелись.
  - Я так... раз - пуговичку нижнюю, и на кухню...
  - ...а я - нижнюю и верхнюю, и следом!
  - Я к столу прислонилась, ножку так - оп... и, типа - не замечаю, что халатик перекосился и полы разошлись.
  - Там не то, чтобы 'ах!', голое бедро видно; видно, что без трусов...
  - ...волос чуть-чуть...
  - ...их и было тогда не много.
  - Видим - смотрит туда...
  - Да, а я на табурет села, наклонилась, и пальцы на ногах разглядываю.
  - С расстёгнутой верхней пуговицей, - понятливо кивнула Галка.
  - Ага! И щебечем обе!..
  - Потом я ещё потянулась...
  - ...а я коленки раздвинула!
  
  - Подействовало?
  - Ага! Он даже руками прикрыть не успел!
  - А вы?
  - Пару секунд разглядывали, потом завизжали и убежали.
  - Он, кажется, так и не понял, что мы его провоцировали.
  - Испугался, наверно, что на ссыкух повёлся...
  - ...и на следующий день Машку свою в ЗАГС потащил.
  - Может, конечно, совпало... и пить бросил... почти.
  - У Васьки с Машкой уже двое детей, им недавно квартиру от завода дали...
  - И баба Глаша померла... теперь у нас по две комнаты! - радостно заявила Таня.
  Кто не жил в коммуналке - не оценит...
  
  - Так вы не крутились перед ним?
  - Не-а. Даже не собирались. Это же слишком явно!
  - Ну, может сверкнули попами, когда убегали...
  - Кто ж тогда придумал?
  - Непонятно! - девушки развели руками, - мы точно молчали, Васька, наверняка, тоже...
  - Может, кот?
  - Точно! Свидетель! - обрадовалась Оля, - ну, я ему! Трепло старое.
  Рассказ запили чаем, и сделали перерыв на поход в туалет.
  
  Посмотрели на часы, решили, что ещё рано, с Алкиной подачи и 'по просьбам трудящихся' Рита пересказала свою деревенскую эпопею, исключив эпизод с братом (это семейное). Девушки посмеялись и задали пару уточняющих вопросов: возбуждённого коня никто больше лицезреть не сподобился.
  Алка, раз пошёл такой откровенный разговор, поведала в лицах о нескромном предложении на танцплощадке у моря и о приставучем отроке на лавочке. Витка сочувственно кивала, у неё таких отроков было - в каждой руке по одному.
  Тему неожиданно поддержала Галка: виновато покосилась на Риту и призналась, что в пионерском лагере подобрала её отвергнутого ухажёра и колобродила с ним после отбоя в зарослях бузины у забора. И было всё, как у Аллочки - 'толстенький, тёпленький, дёргается'... Правда, парнишка (молодец!) Галку и завёл и довёл, не пришлось самой догоняться.
  Катька, Ирка и Наташка (не Орлова, другая), просидели весь вечер молча. Видно, дальше петтинга с парнями никто из них ещё не продвинулся, но что такое 'оргазм' все знали не понаслышке. О своей связи Рита с Аллой, естественно, помалкивали: не та тема, не та компания; мастурбацию тоже не обсуждали - всем всё понятно, но... тс-с-с!
  
  Всё это Алла вспоминала уже в постели. Ритка своим неожиданным предложением взбудоражила её не на шутку. Девушка немного помечтала, поворочалась, потом попила на кухне водички и окончательно проснулась, завернулась в халат, зажгла настольную лампу... принялась рисовать... и мечтать. Потом легла - снова мечтала... о Рите и её парне. Вместе. Ритка - знакомая до последней жилки, а сегодня... практически изнасилованная... Толя... величина пока неизвестная, но...заманчиво. И решает сразу пару проблем!
  - Я подумаю об этом завтра! - с тем и уснула.
  
  Часть 11. (ПРОЧЬ СОМНЕНЬЯ!)
  
  Назавтра Рита пришла ко мне, как грозилась, но случился облом. Мама моя, которая обещала приехать пятого, прибыла днём раньше. У подруги заболела дочь, моя ровесница - простудилась, бурно встречая Новый год, и им стало не до гостей.
  С этой самой Алёной, ныне болящей, нас связывала заочная неприязнь, с годами переходящая в ненависть. Мы друг друга в глаза не видели, даже по телефону ни разу не говорили, но нашим мамам втемяшилась в башку блажь: 'наших деток нужно познакомить, они понравятся-подружатся-поженятся'. И так далее, по нарастающей, вплоть до имён гипотетических внуков. У меня эти разговоры, звучащие пять последних лет, вызывали скрежет зубовный; Алёна, я подозреваю, бесилась не меньше. Не дай бог, встретимся - рванёт же!
  
  Так вот, мама приехала, убедилась в моём здравии, и тут же умотала к подружке-соседке, общаться - это теперь до ночи. Вернуться, однако, может в любой момент, что отнюдь не способствует... не хотелось нам с подружкой, чтоб застала без штанов...
  - Облом... - объяснил я ситуацию.
  - Угу, - уныло согласилась Рита.
  - Что делать будем? Гулять?..
  - Подтаяло, под ногами хлюпает... о! пойдём к Алке в гости?
  - Она точно будет рада? Не как Кролик Винни-Пуху?
  - Будет, будет!
  - Пойдём, - покладистый я отправился в закрома.
  
  Добыл из серванта бутылку контрабандного 'Якобы шампанского', из утеплённого ящика на балконе - пяток огромных Лимонок (яблок, не гранат), из томика О.Генри вытряс и сунул в карман пятёрку и объявил о готовности.
  Рита с интересом следила за моими перемещениями, потом похвасталась, что у неё есть два рубля. К чему бы это она?
  - И пусть они дальше у тебя будут!
  - Гусар? - с сомнением уточнила Рита.
  - Да!
  - Хорошо. Идём?
  По дороге заглянули в хлебный. Праздники прошли, и 'Бисквитный' торт скучал на полочке, истекая излишками воды сквозь коробку. Зато свежий!
  
  Алла нас с интересом рассмотрела, следов блуда не заметила, поцеловала Риту... а потом и меня (?!), правда - в щёку, провела на кухню, запахнула нескромный халатик и отправилась прихорашиваться, дабы гостям соответствовать.
  - Динамо бежит? - спросила Рита, когда переодетая подружка вернулась из своей комнаты.
  - Все бегут! - отозвалась на пароль Алла.
  Мы - как члены сборной, в одинаковых спортивных костюмах. Ну, что выбросили в 'Золотой рыбке', то и купили. На базаре такое продают, что только под брюки, вместо исподнего...
  
  Пока я мыл яблоки, Рита расставляла тарелки, а Алла шарила в холодильнике. Девушки в четыре руки нарезали немудрёных закусок. Мне доверили открыть бутылку; обошлось без жертв и разрушений.
  'Шампанское' быстро закончилась, Алла выставила початую бутылку 'Тамянки', и вскоре глазки у девчат заблестели и окосели. Переместились в 'большую' комнату. На улице, тем временем, стемнело. День, конечно, начал удлиняться, но как-то неубедительно. Верхний свет убрали, включили бра, и затеяли танцы. Магнитофон издавал что-то смутно знакомое, ненавязчиво-медленное, мы с Ритой целовались и покачивались посреди комнаты, Алла, прихлёбывая из бокала, за нами наблюдала.
  
  - Аллочку пригласи! - шепнула мне подружка.
  - Не могу! - так же тихо ответил я.
  - Почему?
  - Не понимаешь? - за время нашей с Ритой 'дружбы' менее возбудимым я не стал, от любого к ней прикосновения - по-прежнему дыбом всё... танец - не исключение.
  Это лечится, наверно... регулярным 'настоящим' сексом, ещё супружеством многолетним... да и то... Так-то мы кофты спортивные сняли давно, в футболках выпивали, но я, когда танцы начались, себя зная, снова надел...
  - Поэтому, что ли? Ха! Большое дело! - и тут же поправилась, - не маленькое, но... (настойчиво) при-гла-си!
  
  Пригласил, на следующий же 'танец'. Просто повод девушку обнять. Старался за талию держать аккуратно, но Алла всё, что нужно, ощутила, и не отодвинулась, а наоборот... ладошки мне на плечи положила - и трётся животиком...
  Топтались молча, девушка сопела тихонько под левую ключицу... тут Рита к ней со спины подкралась, свои руки чуть ниже моих - на бёдрах - расположила.
  
  - Поцелуй мальчика! - громко шепнула в ухо подруге.
  - Сво-о-одня! - укоризненно протянула Алла через плечо, не отстраняясь.
  Потом посмотрела мне в глаза... я улыбнулся - понял уже, к чему нас подталкивает Рита, и поводов сопротивляться не нашёл, и у Алки в глазах неприятия не заметил.
  Поцеловались, сначала коротко, отстранились, оценили реакцию, не нашли противопоказаний - и повторили... тренированные оба... и тренер у нас один... одна. Она так и стояла, к Алкиной спине прижавшись, дыхание затаила - с нами вместе не дышала. Я руки с Алкиной талии на Ритину передвинул, а она - меня за талию к Алке притёрла... плотно... потом подтолкнула к дивану.
  Я уселся, девушки устроились по бокам, с ногами забрались, чтобы удобнее было целоваться. Ну, и целовались... по очереди. В какой-то момент подружки отодвинулись, чтобы дух перевести:
  - Если сейчас начнём... - произнесла Рита, задумчиво разглядывая мою руку на Алкиной груди (машинально я!).
  - ...придётся кончить, - Алла смотрела мне в глаза заинтересованно и как-то... оценивающе?
  И на вторую руку - зажатую Риткиными бёдрами у самого междуножия - почти не косилась.
  - Я - 'за'!
  Девушки как-то очень синхронно фыркнули.
  - А ты ещё сомневалась! - укорила Рита подружку.
  - Мужики! - пожала Алла плечами.
  И погладила мои пальцы на своей груди. А потом аккуратно сняла ладонь, как бабочку, и положила на своё бедро. Тоже близко... и тоже прижала... Рита расстегнула змейку на кофте, и забыла руку на моём бедре... в непосредственной близости от... Алка затылок гладит...
  Мне стало жарко, но кофту не снять - придётся убирать столько рук... не хочется.
  
  Их загадочный спор был мне непонятен, да и неинтересен. Интересно другое:
  - Почему я? - обращался я, по большей части, к Алле, но ответила Рита:
  - Не болтаешь.
  - А?.. - взгляд на Риту.
  Вдруг она собралась меня Алке передать, как переходящее знамя? Сердце замерло. Мы же сроднились с ней!
  - Я остаюсь! Не надейся!
  - Ага... - слов нет.
  - Продолжим?
  Ещё один тур поцелуев нас ещё больше разогрел.
  
  - Нет! - помотала головой Рита, в очередной раз от меня отрываясь.
  - Нет! - хрипло подтвердила Алла, припадая и отталкивая, а потом развила мысль, - не так, не сразу!
  - Выживешь? - это ко мне вопрос.
  - Переживу... с трудом.
  - Фу-у-х... - девчонки отпали по сторонам.
  Алла покосилась на явственно оттопыренные штаны, чмокнула в щёку:
  - Прости!
  И Рита присоединилась с извинениями, с другой стороны.
  
  - Время! Пойдём, меня отпросим? - обратилась Рита к подружке.
  И ко мне:
   - Проводишь нас туда-сюда?
  Я понял, что сегодня мне нет места на их празднике жизни. Не могу я пока взять и отпроситься у матери переночевать у девушки. Не поймёт-с.
  
  По дороге 'туда' подружки обрисовали перспективы, и были они сияющими.
  - Я тебе нравлюсь? - напрямик спросила Алла.
  - Да! - не стал отрицать уже очевидное. После целовальной эстафеты...
  - Хорошо! Ты мне тоже.
  - Дружить хочешь? - поинтересовалась Рита.
  - Дружить или 'дружить'? - выделил интонацией.
  - И так, и так.
  - Конечно, хочу! - девушки, почему-то, рассмеялись.
  - Это мы о своём... вспомнили.
  Ну, да, 'о своём'! Будто это не я Ритке анекдот рассказывал!
  
  У Риткиного дома разделились: я остался мёрзнуть за углом, а подружки отправились договариваться. А то ещё подумают родители, что Рита ко мне на ночь намылилась, а Алка ей алиби создаёт... хм... а ведь это - мысль! на будущее, конечно.
  
  У Алкиных дверей договорились окончательно:
  - Матери на работу только девятого...
  - У меня - все дома...
  - Я открыта для общения!.. - завершила диалог Алла.
  Подружки переглянулись, Рита кивнула...
  - Завтра... в пять приходи. Только... без всяких там... - Алла покрутила кистью, имея в виду конфеты и букеты, - дружить будем!
  Подружки расцеловали меня на прощанье, и побрёл я... страдать.
  
  Девочки наконец-то остались наедине.
  - Ну, и как тебе моя идея теперь? - смеясь, спросила Рита.
  Уже зная, что идея пришлась Алке очень даже по душе.
  - Ты знаешь... нравится! - подтвердила Алла, - только... скажи честно, когда мы с ним целовались, ты ревновала?
  - Ещё как! И тебя к нему, и его к тебе. Убила бы!
  - Кого?
  - Обоих!
  - Так может?..
  - Нет уж! - ядовито ухмыльнулась Рита, - раз начали...
  - ... должны кончить! - хихикнула Алла и потянулась к подружке.
  Подружка не возражала.
  - Я так хотела тебя поцеловать... как следует, как сейчас, у Толика перед носом... и посмотреть на реакцию!
  - Не, рано! Перепугаем.
  - Спугнём, - согласилась Алла, и продолжила, вздохнув, - и я ревновала. Тебя. А если тоже влюблюсь? В смысле - в него? Тебя-то я уже... ты же не собиралась влюбляться, а теперь...
  - Будем любить, - тихо ответила Рита, - всех!
  - А сейчас?
  - Друг друга.
  - Музыку включить?
  - Включи...

Под музыку Вивальди
Вивальди, Вивальди,
под музыку Вивальди,
под славный клависин,
под скрипок переливы,
под завыванье вьюги,
условимся друг друга
любить, что было сил.*

  - Вот, - подруга, ехидно улыбаясь, протянула Ритке тетрадь по геометрии.
  - Что 'вот'? - удивилась Рита.
  - Посередине. Ты рисовать собиралась?
  Рита открыла тетрадь на развороте.
  - Ох, ё-моё... - Алла, действительно, нарисовала то, что Рита иногда представляла по ночам.
  И как нарисовала! Небольшие рисунки, простой синей ручкой, как правило - одной непрерывной линией, но всё понятно! То две девочки, то мальчик и девочка, хотя, вот тут, тут... и тут - уже совсем не с девочкой... а то и мальчик с двумя девочками... ну, как 'мальчик'? часть тела, скорее; а так... да, можно и так изогнуться...
   []
  
  - Ну, доктор, у Вас и картиночки! - процитировала Рита анекдот.
  На картинки пришёл отзыв из малого таза...
  
  - Да, подруга, с фантазией у тебя всё в порядке!
  Алла сделала вид, что смутилась, а Рита с интересом изучала рисунки.
  - О! - увидела новое и ткнула пальцем, вопросительно посмотрела на подружку; та прикрыла глаза и кивнула: 'осуществим'...
  - Ты рисуешь левой... даже не спрашиваю, где была правая...
  Алла плечами пожала - ну, да, было дело... жаль, нужно было тетрадь придерживать...
  - Как я тебя понимаю... лист выдерни и спрячь подальше...
  - Толику покажем?..
  - Конечно! Когда дойдёт до... - Ритка обвела пальцем одну из картинок.
  - Да, я вчера спросить забыла...
  - Ага, замоталась совсем! - ёрничала Рита, - всё дела, дела...
  - Над тобой работала, между прочим! - возмутилась Алла.
  И девочки тут же принялись обсуждать, что, по мнению психологов, означает фраза 'работа над собой', и не является ли это тонким эвфемизмом мастурбации?
  
  - Так, не морочь! Лучше расскажи, что ты там начинала про дырочки?
  - Ну-у... - засмущалась Рита, - была такая мысль... но я её прогнала! - закончила гордо.
  - Правильно! - горячо поддержала Алла, - там - какашки!
  Рита засмеялась, сообразив, что к Алке 'именно такая мысль' тоже приходила.
  
  - Теперь - ты! - потребовала Рита, - колись!
  Алла рассказала о своих переглядываниях с изделием фирмы 'Koh-i-Noor Hardtmuth a.s.', и о сомнениях на этот счёт. Рита, покраснев, призналась в аналогичном (мысленном) грехе. Недаром, ох недаром Лариса Ивановна предостерегала в своё время от блуда с твёрдыми предметами!
  
  Потом Рита приняла эстафету и рассказала о кошке...
  - Не, до такой фигни я не додумалась! - Алка даже руками замахала, - как это расслышать?
  - Никак. Живи теперь с этим! - мстительно заявила Ритка, - я три года уже... тоже не сама придумала, готовую историю рассказали!
  Решили, что общий счёт по части извращённых фантазий - три-два в пользу Риты, но Алка теперь не сможет не думать о кошке, и счёт скоро сравняется. Что характерно - ни у Риты, ни у Аллы даже мысли не возникло о других домашних животных, что свидетельствует об их высоком моральном облике и общей непорочности!
  
  Часть 12. (ТРИО!)
  
  Идти к Алле в... гости? было странно. Шёл, и размышлял...
  С Риткой-то мы уже снюхались, знакомы не первый день, и наша 'взаимопомощь' затевалась больше как шалость, из которой внезапно выросло большое чувство. И тут я не иронизирую, полюбил девочку всем сердцем, и уже давно рассматривал её не как сексуальный объект, а (чем чёрт не шутит?) как подругу жизни, возможно даже - жизни супружеской.
  Что до Аллы... девочка симпатичная, и неглупая, с ней будет интересно; идею куролесить втроём я уже принял. А кто бы отказался на моём месте?
  Как там дальше? А чёрт его знает... пока, сегодня, я её хочу. И Ритку хочу. 'У мосье большое сердце!'. Точка.
  
  Алке тоже было неловко: встретила, коротко расцеловались в коридорчике. Шоколадку благосклонно приняла. Нет, ну не идти же к девушке совсем без ничего? Ритку-то я дома подкармливаю вкусными сухофруктами, а про цветы она один раз 'фе!' сказала - осознал и прекратил.
  Руки вымыл - и в комнату, а там Аллочка в углу дивана сидит. Рукой махнула приглашающе - в другой угол отправила. Посидели минутку молча, а потом:
  - Как дела? - хором поинтересовались... и заржали.
  - Следующий вопрос - как дела в школе?
  - И про здоровье ещё.
  
  Снова помолчали, но теперь с улыбками друг друга разглядывая. Алла в халатике чуть ли не до пола, носочки видны, а что под халатиком - бог весть. Не думаю, что вечернее платье. Поясок талию подчёркивает, грудь прорисовывается. Готова... и я готов.
  У Аллы, кажется, такой же настрой - взгляд на меня пару раз откровенно ниже пояса соскальзывал, она глаза отводила, и понимала, что я заметил... в общем - маялись, не зная, как начать.
  
  - Дураки мы, да? - вздохнула девушка.
  - Умные, что ли? Ал, я...
  - Ох, помолчи... давай опять, с самого начала: я тебе нравлюсь?
  - Да! А я тебе?
  - Да! Чёрт... нравишься! Как всегда: пока сам по себе бегал, в упор не видела. Как только у вас с Риткой шуры-муры начались, так сразу понравился. Вот же ж... стерва, да?
  - Брось, у меня такое тоже было... не прям точь-в-точь, но... а тут... Ритка - друг, подруга, то есть... если она мной с тобой решила... поделиться... и если ты не против...
  - За я, за...
  - Иди ко мне, Зая! - последний шанс для девушки одуматься.
  И Алла переместилась ко мне на колени.
  
  Приобнял - естественная реакция, хватательный рефлекс; руку на бедро положил - тоже естественно, и Аллочка её своей ладошкой накрыла. Потом подумала чуть-чуть, пожала плечами, и наши губы сблизились. Ну, а дальше - понятно. Как позже неоднократно утверждал один известный комбайнёр с юридическим образованием, 'главное - нАчать!'.
  Целовались мы, целовались, и доцеловались до того, что я остался в штанах, а Аллочка - в одних трусиках. Халат её куда-то делся, как и мои одёжки. Да, она в носочках ещё, но они ничему не мешали. Девушка полулежала у меня на коленях (удобно - всё под рукой!), явно млела, и вдруг хихикнула:
  - Как ты думаешь, если мы с тобой кончим на первом свидании, это будет прилично?
  - Нет, конечно. Это отвратительно!
  
  Алла удивилась. Думала, что я обеими руками ухвачусь за такое предложение? Ан - нет! Должен же повыпендриваться? И потом, тут и так есть за что хвататься!
  - У нас же не свидание, ты просто забыла. Дружба у нас! И взаимопомощь в сексуальной сфере! - наклонился, и поцеловал последовательно обе сексуальные полусферы.
  - А-а-а! Вот я дура! - Алла постучала себя пальцем по лбу, - дружба же, да, да, да! Ну, дружи меня ещё! - и мы продолжили дружить и взаимопомогать.

Зачем делать сложным,
то, что проще простого?*

  В трусики Алла мою руку не пустила (ну, да, не на первом же!), но и так всё сложилось неплохо. Поднаторел я в общении с Ритой! Тем более, что сквозь трусики даже в чём-то интереснее... для начала. Испытал прям таки законную гордость от творения рук своих! Алла тоже... очень искренней оказалась. Уложил её, и сам улёгся рядом, по спинке гладил, пока успокоится.
  Вот тут и возникло у меня подозрение, что происходящее на наших с Ритой свиданиях для Аллы со-овсем не секрет.
  
  - Угу? - девушка вопросительно подняла бровь и положила руку мне на живот.
  - Угу! - кивнул я, и рука скользнула под резинки, которые я по-джентельменски предупредительно заранее приподнял. Уже давно приподнял. Без помощи рук, заметьте!
  Алла нужное нашла, нежно, но деловито извлекла, и через некоторое время тоже испытала гордость... Убедилась заодно, в Риткиной правоте: действительно, не противно, когда на животик... и не в чувствах (откуда бы им взяться?) дело, просто - естественно это!

Ты - моя женщина,
я - твой мужчина.
Если надо причину,
то это причина.*

  Потом мы по очереди приводили себя в порядок, одевались, пили чай, разговаривали; снова целовались, и чуть было не начали снова, во всяком случае - гладили друг друга уже очень интенсивно, но одумались, потому что мне нужно было домой. Не могу остаться на ночь, а хотелось бы. Неловкость испарилась, как не бывало.
  - Повторим? - спросил Аллу, когда целовались у дверей.
  Девушка на поцелуй ответила, отдышалась:
  - Конечно! С Риткой разберёмся, и... иди уже!
  Выпроводив, прислонилась спиной к двери и стояла с глупой улыбкой, вспоминая яркие моменты, потом на диванчик прилегла, и ещё повспоминала, грудки погладила чуть-чуть. Всё-таки Ритка - молодец! Вроде, фигню придумала, а - поди ж ты! Хорошо! Завтра надо 'спасибо' сказать.
  
  Традиционно вызнав у подружки подробности нашей с ней встречи, Рита слегка всполошилась. Слишком резко мы начали, по её мнению. Раз...
  - ...и на матрац! - озвучила претензию Алла, - не обижайся, родная. Я не специально, так получилось. Ласковый он у тебя, гад.
  - Не 'у меня'! У нас, милая, уже - у нас!
  
  Когда мы с Ритой снова оказались наедине у меня дома, трусики с неё слетели едва ли не раньше, чем я до них дотронулся.
  
  Следующие пару месяцев мы с девчонками активно занимались (по Алкиному определению) 'перекрёстным онанизмом'. Сама она это словосочетание придумала, или подслушала где? Мы с Ритой с данным термином не спорили: пальчиками, да по писькам... он и есть. А что пальчики не свои, так то - детали!
  Словосочетание это у Аллы родилось спонтанно, на уроке истории. Учитель употребил выражение 'просвещённая монархия', а девушка, размышлявшая в этот момент о своём (ой, чего там - вспоминала вчерашний томный вечерок со мной), взяла, и брякнула... потом сидела, краснела, пока класс ржал. И Ритка краснела - за компанию. Она в тот момент тоже отнюдь не о монархии думала, потому и включилась не сразу... хорошо, историк с понятием оказался. 'Я', говорит, 'ничего не слышал', а у самого - рот до ушей! Ну, и ладно.
  
  - Что, так и сказала: 'просвещённая монархия... и перекрёстный онанизм'?
  - Да. Действительно, звучит неплохо.
  - Явления одного порядка. Развитые дети пошли.
  - Ой, ладно, себя вспомни в этом возрасте.
  - Меня чуть из комсомола не исключили за узкие штаны и Chuck'а Berry на костях...
  - Коллеги, звонок. Все воспоминания - после работы.
  - 'Перекрёстный'? Хм... с кем, интересно?
  
  Вопрос 'кто, где и с кем?' решался в рабочем порядке, в школе. Обычно на перемене перед последним уроком девочки отлавливали меня в коридоре и оглашали свою волю:
  - Я приду! - шептала Рита.
  Или:
  - Приходи! - тихо говорила Алла.
  Или:
  - Пойдём, погуляем? - это значит, что намечается культурная программа, потом Рита ночует у подружки, а я иду лесом.
  Последнее, кстати, не сильно расстраивало, превращения нашей дружбы и 'дружбы' в рутину никто из нас не хотел. Опять же, девушкам друг с дружкой нужно пообщаться, кости перемыть кой-кому (и мне, в том числе), да и не всё масленица: каждому нужно и уроки сделать в кои-то веки, и книжку почитать, и в комнате, в конце концов, убраться.
  
  А к девчонкам я подбирался... постепенно. Было ощущение, что так - правильно!
  Потому что устал слушать брехливые рассказы доморощенных донжуанов-одноклассников: 'Подпоил - дала, в кино сводил - дала, в кафе посидели - в подъезд зашли - отсосала'...
  Особой веры таким россказням не было, а если и случались у сказочников такие 'удачи'... ну, и что? Неужели так классно - заполучить девушку/женщину с первой попытки? Такая шалава, на всё готовая, не очень-то и нужна... и не интересна, в общем-то.
  Чересчур просто, как в анекдоте: 'прихожу, кладу на тумбочку три рубля - она моя! Одеваюсь, забираю трояк, ухожу - она в экстазе!'...
  
  Впрочем, одно исключение из сонма трепачей было: друг... не друг, скорее, товарищ - не врал. Он к сексу сразу подошёл прагматично. Тёрся в компании парней постарше: отец в такси работал, вот с молодыми таксистами и общался, опыта набирался, чтоб продолжить династию.
  Где таксисты - там и бляди. Сфера обслуживания, да...
  Так вот, Юрка знал не понаслышке, 'кто, где, почём'. Ну, и впечатлениями делился...
  Не могу сказать, что меня его рассказы оставляли совсем уж равнодушным, но желание прокатиться на окружную, и за червонец познать женщину - не возникало. Слишком уж механистично... как автомат 'Газированная вода' или бутербродный в 'Детском мире'. Бросил монетку... н-да... и палку следом. Он звал с собой, но - нет!
  
  То ли дело с моими! С обеими!
  Мы ведь знаем прекрасно, с самого начала: всё, что с нами происходит - одна затянувшаяся прелюдия к сексу... понимаем, что будет в конце... и конец этот успешно оттягиваем... а потом - отпускаем, и он громко хлопает по животу!
  Дразнят меня подружки, а ведь сами хотят не меньше, как бы и не больше... и кто к кому подбирается - большой вопрос!
  
  Я наклонился, поцеловал животик - Ритка хихикнула:
  - Ещё!- с некоторых пор мы согласились, что одёжки мешают, и теперь обходились без оных.
  - Запросто! - поцеловал ещё и ещё, опускаясь постепенно ниже.
  - Эй, это не животик уже! - коротко стриженые волосики, в которые зарылся носом, поцелуям не помеха!
  - Ну и что? Целовать-то надо? Пахнешь вкусно...
  - Да? Ай!..
  - Солнышко, раздвинь ножки!
  - Не-а!
  - Понял, болеешь...
  - Чего это? - удивилась девушка, которая как раз в этот момент чувствовала себя чрезвычайно здоровой.
  - Ну, так... это... между ногами, когда лежишь... градусов десять. Ну, может - двенадцать, не больше. Не раздвигаются шире? Спазм... бедненькая...
  Рита прищурилась, с интересом посмотрела на свой лобок и ниже - угол прикидывала. Потом задумалась и хихикнула:
  - На глазок - так. Но! Требуется точность! Пизде - транспортир! - и приветствие 'Рот фронта' изобразила.
  Матерились мы редко, только если анекдот требует, ну, или 'спонтанная речевая реакция на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию'. Кошка под ногами, молоток по пальцу... или как сейчас - девочке поругаться захотелось.
  - О-о-о! Мадемуазель знакома с маркизом?
  - С каким?
  - Де Садом! Он бы оценил... транспортир - это да!
  - Не имею чести знать... поручика - знаю... о! вспомнила!
  - Что?
  - Анекдот. Рассказать?
  
  А после анекдота Ритка придумала чисто женскую болезнь-антоним, когда ноги всегда раздвинуты под тупым углом, как у Эйфелевой башни: заезжай, кто хочет.
  Пришлось согласиться, что тоже - крайность.
  А ещё она намекнула, что будет мне и бОльший угол, вплоть до прямого, тупого и развёрнутого... когда-нибудь... уже скоро, кажется... и обещала тренироваться - пока не в моём присутствии...
   []
  
  А назавтра, как на грех, Тамара Ивановна углы на доске отмеряла с помощью здоровенного деревянного транспортира, и недовольно косилась на Риту, которая (а ещё почти отличница!) совершенно не к месту глупо хихикала и краснела. Потом учительница вообще отправила девушку проветриться, и Аллу выделила в сопровождение. Рита наш разговор пересказала, подруге тоже пришлось запивать водой икоту - от смеха...
  
  Впрочем, пошло на пользу. Угол разведения (у Аллы) уже на следующий день увеличился - градусов до пятнадцати! И у Риты, через день - тоже. Синхронно, можно сказать.
  Так, потихоньку, и перейдёт количество в качество, как учат нас классики марксизма!
  
  На моё извечное 'хочу тебя', Алла (через маму близкая к медицине), пощекотала пальцем кончик, и вздохнула:
  - Только для наружного использования! - как про тюбик с мазью!
  Подумала и добавила:
  - Пока.
  И коротко этот самый кончик поцеловала, как будто извиняясь за 'пока'.
  - Аванс! - объяснила.
  Они всегда так говорят - и Рита, и Алла... всё 'аванс', да 'аванс'...
  - Я тоже хочу!
  - Чего? - удивилась Алла.
  - Проавансировать! - выговорил я трудное слово.
  - О-о-о! - уважительно согласилась Алла, - ну-у... - и чуть согнув, отвела ногу в сторону...
  Как раз кончиком языка удалось коснуться... что там у девушек находится? Пальцами всё исследовал досконально, а под язык впервые попало... самое начало щёлки.
  - Ой! Хватит, Толечка... пожалуйста! - Алла сжала коленки, и пришлось снова довольствоваться целованием животика.
  - Не нравится?
  - Нравится, но... - Аллочка потянула меня к себе и на себя.
  Мы сплелись ногами, член упёрся в девичий животик, мокрая и горячая вульва прижалась к моему бедру...
  - Я хочу, я тоже хочу, очень... - лихорадочно шептала Алла в перерывах между поцелуями, - но не так... Ритка - первая! Дай!.. - ухватилась за член, прижала его к своему животу, и принялась откровенно ёрзать по ноге...
  Я пробрался рукой меж ягодицами, нашёл дырочку, - правда, не ту, что нужно, - прижал... Аллочке уже было всё равно - та, не та! Мы с ней как-то так... в ритм вошли...
  Кончик - по животу, вульвой - по бедру, ладошка - промеж ягодиц... кончили мы с Аллочкой вместе.
  
  - Ой-ой-ой...- сказала Алла, отдышавшись, - что-то я совсем...
  - А я?
  - Ты - тоже, - помолчала и пообещала, - я дам, Толечка, только... Ритка, понимаешь?
  - Понимаю... право первой ночи?
  - Да.
  - Хорошо... жду. Ал... я тебя люблю!
  - И я тебя... - вздохнула подруга, - и Риточка...
  
  Потом Ритка как-то вскользь упомянула о том, как брат за ней подглядывал, и я упросил её повторить 'следственный эксперимент'. 'Вид сзади' мне понравился не меньше вида спереди, а так как экспериментировали мы в голом виде - вскочил и прижался. Рита, сперва, чуть испугалась, но поняла, что внутрь не собираюсь, и медленно распрямилась, сжав кончик ягодицами.
  - О-о-о! Нравится! - выгнулась девушка, - пойдём!
  И отвела в постель.
  Мы легли, Рита оттопырила попу и повторила захват, а я подвигался - так долго, сколько смог, одновременно лаская девичью грудь и животик...
  Ритке такой массаж 'не той дырочки' доставил какое-то изысканно-извращённое удовольствие, во всяком случае, почувствовав мой финал, она тут же кончила тоже... полностью подтвердив ранее полученные мною от Аллы сведения, что Рите нравится, когда 'там' трогают. Внутрь ни Алла, ни Рита соваться (совать?) не велели - ну, и ладно, не очень-то туда и хотелось!
  Нет, хотелось, конечно, но не туда; к тому же право регулировать - что уже можно, а чего ещё нельзя - я полностью делегировал девочкам: пусть решают сами. С моей стороны обеспечил постоянное давление: 'я вас хочу!' - чтоб не расслаблялись. Пусть постепенно сдают позиции!
  
  Девушки как раз тогда подслушали случайно фразу... циничную мужскую оценку в адрес проходящей девушки - Федосеева шла, восхитительно вращая тазом, а парни помоложе курили за углом школы, и высказывались:
  - Ебаться хочет - аж пищит!
  Ленка прошествовала, как мимо пустого места, комментировать и возмущаться не стала. Пацанва ей вслед слюной изошла...
  
  Алла призналась (Ритке на ушко):
  - И я. Аж пищу.
  - Ал, ты это мне говоришь? - тяжко вздохнула Рита, - сил нет терпеть...
  - Будем ждать 'состояния полной социальной и биологической зрелости'?
  (Затрёпанную пожелтевшую брошюру Арона Борисовича Залкинда Ритка в школу таки притащила; сначала её проштудировала Алка, потом книжицу по рукам пустили - only for girls, поржали все, последовательно).
  - Хрен там. Я раньше сдохну. Пальцы сотру под корень. Надо сдаваться.
  - Постепенно! - согласилась-возразила Алла.
  
  Часть 13. (ТРИО. ЭКСПЕРИМЕНТЫ)
  
  Постепенно - так постепенно. Кто бы возражал? Главное - чтобы присутствовало постоянное движение в нужном направлении. Равномерное и прямолинейное! Ну, или возвратно-поступательное, если удастся девушку уговорить...
  
  Суббота. Мать снова дома отсутствовала - аж до понедельника! - и весь вечер был наш!
  Я в тот момент Ритку пальчиком ласкал - уже привычно, но от того желание не убавлялось.
  - Можно глубже, - хрипло шепнула Рита, когда нашёл самое влажное местечко.
  Со спины её обнимал (тоже привычно), хорошо так: всей спиной ко мне прижата, как под дулом пистолета, и всё у меня под руками - бёдра, грудь, животик, и...
  Дышит тяжело, глаза закрыты, сосочки свои теребит - вот-вот...
  Оказывается, дырочка в плеве палец пропускает? Не знал... не показывают же! А ещё подруги! Всё на ощупь, всё вслепую...
  - Осторожно, - попросила девушка, когда палец протиснулся, фаланга за фалангой в рифлёную глубину (получилось совсем не чуть-чуть, а до упора), и вскрикнула, когда пошевелил им, как будто подзывая кого-то... и соседние пальцы так хорошо разместились! Мудрый конструктор нас создавал... всё такое... сопрягаемое, вот!
  
  Она не от боли вскрикнула, от избытка впечатлений, стала двигаться навстречу пальцу (я вспомнил слово 'подмахивать' - так вот как это!), и забилась, забилась, сжимая палец мышцами, о существовании которых я раньше и не подозревал. Вынул потихоньку, и накрыл жаркую и мокрую промежность ладонью. Обнял покрепче, и шепнул в ушко:
  - У Алки так же?
  - Да, - выдохнула Рита.
  Не сообразила, погружённая в негу, о чём я спрашиваю, и что она отвечает. А я выводы сделал! Ну и ладно.
  
  - Так... я сейчас, мне нужно! - шепнула Рита и ускакала в туалет.
  Потом слышно было, как плещется в ванной.
  Я, пока Риту ждал, на бочок улёгся, глаза прикрыл и вздремнул даже... такой полусон-предвкушение: сейчас девушка вернётся, и ка-а-ак сделает что-нибудь приятное!..
  
  Ритка пописала (пальчик внутри до чего-то дотронулся - вообще улёт! но после этого сразу в туалет захотелось), тщательно подмылась, всем телом потянулась перед запотевшим зеркалом, покрутилась, собой любуясь, грудь потискала и потихоньку пошла обратно.
  Мозг, разгорячённый недосексом, выдавал сумбурные недомысли: 'хочу ещё! если пальчиком так, то не пальчиком... о-о-о! может, пора? или ещё немножко поневинничать? бегаю голой, как у себя дома... дома - фиг так побегаешь! что бы ему сделать? ещё хочу!'.
  
  Ритка вошла и с порога узрела тощую задницу и... волосатые яички, комично зажатые между бёдрами. Зрелище для девушки (казалось бы) не очень эстетичное, однако Ритке (чувства, наверно, плюс гормоны) оно показалось умильно-трогательным. Она забралась на диван, устроилась рядом на коленях - и действительно потрогала, погладила пальчиком.
  - Ай! - сказал я, проснулся, перевернулся на спину и одним махом перенёс ногу через Риткину голову, так, что она оказалась сидящей между широко разведенными ногами.
  - О! - обрадовалась девушка.
  
  Всё то же самое, но ближе и доступнее! Это на брата пялиться - плохо, а на (ха-ха!) друга - очень даже хорошо! Ритка снова потрогала яички, покатала их в горсти, погладила выше, а потом взяла - и отменила ограничение на 'угол разведения': уселась у меня между ногами, изобразив своими букву 'М'.
  - Ух, ты! - мне понравилось, - красиво!
   []
  
  Ритка застеснялась, всё-таки распахнулась перед парнем впервые. Алка её так видела... ещё и не так видела, но это - другое дело, у самой такая же красота есть.
  - Правда, нравится? - девушка придвинулась поближе, и ещё сильнее коленки развела, дотянулась и по члену пальчиком провела... нет, мне её не достать, далеко сидит.
  - Очень!
  А девчонка давала возможность себя рассмотреть, и забалтывала собственное смущение. Снова игралась яичками, и гладила вдоль... это тоже мне нравилось!
  - Чего хочешь? - спросила раскрасневшаяся от разговоров и самодемонстрации девушка... не прекращая касаний... так сейчас все желания и закончатся!
  
  Рита отрицательно закрутила головой едва ли не раньше, чем ответил:
  - Всего хочу! - я тут же урезал притязания, - сюда сядь! - показал на середину органа.
  - Не, - испугалась девочка, - боюсь! - ну, и не ожидал, что согласится. Может, позже?
  - А поцеловать дашь? - уговаривал я.
  - Дам! - внезапно просто ответила подружка. К собственному изумлению.
  Думала же 'ещё хочу!' - вот оно 'ещё'.
  
  Пока мы перемещались по дивану и размещались (Рита поперёк дивана, я - на коленях перед ней), пока я прокладывал дорожку из поцелуев от Риткиных губ ниже и ниже, радостно убеждаясь, что ножки по-прежнему раздвинуты, и её 'да' действительно 'да'... вспомнил совершенно некстати, как соседские дети щенка выгуливали.
  
  Бедного пёсика в самую августовскую жару таскали за собой по парку; временами он ложился брюшком на дорожку и лежал, тяжело дыша, идти никуда не хотел... умучали, короче, животинку. Потом привели несчастного домой, и только тут додумались напоить. Щен половину воды языком расплескал по кухне, и в миску влез передними ногами...
  Так вот, я пока до Риткиного лона добирался, представил... ну, в общем-то, сдерживался, конечно, старался целовать девушку медленно и вдумчиво, но восторг бушевал, как у того собачёнка...
  
  Мои эмоции явно подружке передались, отозвалась мгновенно, а может, уже взведена была, но шевелилась навстречу языку ничуть не слабее, чем с пальчиком внутри! (Сейчас он, кстати, тоже лишним не стал). И стонала, а потом - вообще подушку подтащила и закусила край, чтоб не орать. Я в какой-то момент сообразил, как надо, и лизал равномерно, навстречу и в такт её движениям... долго, даже челюсть заболела... физиономия мокрая вся, и даже шея, кажется... о, оно того стоило! Девочка точно не играла: красивой быть не пыталась, ноги задирала, как хотелось и получалось, мычала немузыкально, соски теребила, один раз пальчик сунула под мой яростный язык, и показала, где ей нужно... а потом выгнулась дугой... как мне этот момент нравится!
  
  Те же сжатия почувствовал, что и раньше, и замер, припав к 'губам' губами. Это, что ли, 'французским поцелуем' называется, или я что-то путаю? Понял, что всё... ещё немного приласкал - вдогонку, и прилёг щекой на девичий животик (он продолжал вздрагивать)... как пахнет девушкой...
  Долго подружка дёргалась и постанывала, лежала всё так же, раскинувшись, потом очнулась, наконец, приподнялась на локтях, осмотрелась, приподняла меня, ухватив за голову... поцеловала долгим, мокрым (по разным причинам) поцелуем и шепнула:
  - Это было... да!
  Девушка взглянула вниз, убедилась, что всё в порядке...
  
  Удивительно, на самом деле, пару раз был на грани, но вспомнил свои одинокие забавы... уже давно сообразил: чтобы сдержаться, нужно не напрягаться, а наоборот - расслабляться. Сработало и сейчас!
  Девушка прижала моё лицо к груди:
  - Тут ещё, чуть-чуть! - подставляя то один, то другой сосок.
  - Встань! - не то попросила, не то скомандовала Рита.
  Поднялся на дрожащих ногах, и кончик оказался у девушки прямо перед носом. Она улыбнулась - как-то очень... по-женски, всепонимающе, и коснулась головки приоткрытыми губами. Да, это уже не аванс! Их мне девочки надавали... не разгрести!
  Коснулась - и продолжила, лизнула, чтоб смочить, глаза закрыла... одной рукой обхватила, так, чтобы только головка из кулачка, другой - яички поглаживает. Ну, и я решил руки занять, стал девичью грудь ласкать ненавязчиво. Рита мычаньем подтвердила: 'правильно!', а сама, по-моему, вошла во вкус! Всем телом играет, грудки суёт в ладони, коленки то сводит, то снова разводит... да, пятнадцать градусов - в прошлом. Тут все сто пятьдесят!
  
  В общем, долго я не выдержал, а так как разговора о том, что надо предупредить, не было - решил не сдерживаться. Ну, насколько вообще мог в тот момент что-либо решать. Ритка приближение финала почувствовала, бОльший фрагмент из кулачка высвободила и ускорилась, даже головой кивать стала, за ягодицу меня ухватила...
  От такого рвения вся моя сдержанность кончилась, и соображения хватило только на то, чтоб не упасть, и в грудь не вцепиться для равновесия. Рита манерничать не стала - не плевалась, рот не открывала, чтобы вытекло всё на простынку между ногами, поступила просто - глотала в такт моим судорогам.
  Когда всё закончилось, ноги сжала и поджала, меня отпустила и на бочок завалилась, глаз не открывая. Смятение, радость, смущение, оргазм и паника - всё на лице, всё одновременно. Нужно помочь!
  Я снова опустился на колени рядом с диваном, обнял подружку, потянулся к губам...
  - Подожди! - остановила меня Рита (глазки смотрят косо, румянец... ох!).
  Девушка облизнулась - как после мороженого! - пожевала губы, сглотнула, и приоткрыла рот для поцелуя.
  
  - Девочка моя... - Рита на поцелуи отвечала, щурилась от удовольствия, - любимая!..
  Увлёкся и стал водить ладонями по её изгибам, девушке нравилось, но потом она что-то заподозрила: руку с моего плеча убрала и пошарила...
  - Что, опять? - возмутилась, и сжала кулачок.
  - Конечно! Всё время!
  - Всё время... время... Толечка, время! Домой! - заныла Рита, не пытаясь, впрочем, вырваться, и не отпуская, кстати! - завтра... нет, после... нет, послепослезавтра! точно! опять! ну, хватит! пожалуйста! - взмолилась, наконец, и я понял, что действительно - пора.
  Пока девушка в очередной раз совершала водные процедуры, я устранял следы. Их и было-то немного: мокрое пятно на простынке, обслюнявленная Риткой наволочка, и наш с ней общий запах - запах плотской любви! Бельё скатал - постираю, форточку приоткрыл...
  
  Вышедшая Рита держала перед собой полотенце - как шторку: ненадёжная защита от взгляда и предохранитель от повторного возбуждения. (Я успел без неё чуть-чуть успокоиться). Сама же - не скрываясь, меня осмотрела и каким-то своим мыслям кивнула.
  Рита в момент рассмотрела полурасслабленный член (раньше видела его только гордо стоящим, или совсем... того) и вспомнила того ёбаря, что в речке подмывался. Невольно сравнила: 'там был гораздо больше! Так - и мужику лет сорок... мне и в рот такое не влезет, не говоря уже о...' - подумала и ужаснулась. И застеснялась внезапно. А тут ещё...
  - А ну положи, быстро! - прикрикнула, смеясь, когда шагнул к ней, - иди, мойся! Толь, ну правда, всё!..
  И целомудренно поцеловала, не опуская полотенца. Пока мылся - оделась и причесалась, и сидела, нагло наблюдая, как одеваюсь, стараясь разместить и не прищемить...
  
  Пока провожал девушку, мы слегка остыли, но в подъезде, на любимой площадке между этажами, подзадержались. Прощаясь, Рита шепнула, что всем довольна, и что если раньше я был в её надёжных руках, то теперь - в надёжных губах. Слегка припухших - от поцелуев и прочего! От воспоминаний об этом 'прочем' у меня снова стоял, как памятник, и Рита это чувствовала...
  Она, судя по лихорадочным объятьям, тоже была на взводе. В какой-то миг мы друг друга между ног ухватили и погладили, грубо и чувственно, и едва не взвыли (заскулили - точно), так хотелось забиться в какой-нибудь угол и (как минимум) повторить!.. не рискнули, конечно.
  Ритка потом призналась, что ей привиделся форменный кошмар: она сосёт, стоя на коленях, а дверь квартиры тихо открывается... мама выглядывает... и так же тихо дверь закрывает. Мне, в общем, тоже что-то подобное представлялось, только без Оксаны Петровны. И конечно, никак не полизать девушку в подъезде, в марте... нет, никак. Сто одёжек... лето, ах, лето...
  - Послепослезавтра! - пообещала Рита и ускользнула.

Не могу я ответить за нас двоих,
только мне на моём пути
ни от рук твоих, ни от глаз твоих,
ни от губ твоих - не уйти!* -

  пела в колонках Аида Ведищева, а я всё заснуть не мог, вспоминал поминутно прошедший день. Первый секс... пусть оральный - веха, между прочим!
  В общем, пришлось пробираться в ванную комнату. Иначе было не уснуть. А Рита, такой исход предвидя, заранее, перед сном, под душем всё вспомнила... чтоб спалось!
  
  Упомянутую лёгкую припухлость губ и общее взъерошенное состояние в школе заметили; никому до Ритки особо дела не было, но пара шепотков прозвучала, и в паре штанин напряглось.
  - Ой, подружка! Вижу, что-то было! - Алла, разумеется, первая заметила.
  - Было, было... хорошо было. Давай, у тебя, после школы, тут... - Рита обвела рукой неподходящую школьную действительность.
  - Ладно, потом... - шепнула Алла, - только за лицом следи!
  
  Рита упала на диван рядом с подругой, широко разбросав ноги (носки внутрь) и руки (ладонями кверху). Голову - на бок, и язык вывалила. Алла живо вспомнила картинку из книжки Агнии Барто: там брошенная кукла так у стены валялась.
  - Что, прям вот так? совсем охляла?
  - Эмоции переполняют! - Рита заговорщицки понизила голос, - столько всего вчера...
  - Ложись, рассказывай! - Алла предоставила свои колени в качестве подушки, Рита послушно пристроила на них голову. А ноги на валик дивана положила.
  В каком-то иностранном фильме видела: так на приёме у психолога ложатся и исповедуются... не на колени, конечно. На кушетку специальную. Но так даже лучше, доверительнее.
  
  Рита рассказывала подробно и обстоятельно, дошла до того момента, как я её пальчиком... глубоко.
  - И как?
  - Ой, ты знаешь, хорошо! У него палец толстенький... а вот тут, изнутри, что-то такое приятное... я тебе покажу как-нибудь!
  - Спасибо, подружка. А потом я тебе... покажу.
  Тут девушки вспомнили старинное слово 'наперсница' и сообща решили, что писать его нужно через 'т', и тогда слово обретёт исконный смысл: конфидентка, перстом помогающая подруге коротать время в ожидании мужа с сечи.
  - Или с рати! - добавила Алла.
  - Или, - согласилась Рита.
  
  Вдруг Рита замерла с открытым ртом:
  - Чёрт!
  - Что?
  - Дошло только что!
  - Что и докуда? Если пальчик, то - как до жирафа... - ёрничала Алла.
  - Толя, когда меня вот так, - Рита сделала средним пальцем призывный жест, - спросил: 'у Аллочки - так же?'
  - О! - изумилась Алла, - а ты?
  - Сказала 'да'!
  - Тю...
  - В тот момент... не сообразила! Не соображала, вернее, вообще...
  Алла хихикнула.
  - Ты чего?
  - Если он и меня так, хоть буду знать, почему без спросу... как будто, так и надо...
  - Что, обычно спрашивает? - удивилась Рита.
  - Нет, конечно. Начинает что-нибудь потихоньку, и если не возражаю... - Рита кивнула, - а тут - заранее знает, что так можно!
  - Думаешь, понял? Про нас, в смысле?
  - И думать нечего. Давно. Но, раз молчит, значит, всё устраивает.
  - Ещё бы!
  - Не задавайся! Пацаны - существа ранимые, обидчивые. Только подумаешь 'да куда он денется!', а он - раз... - Алла изобразила ладонью ускользающую рыбу.
  
  - Да, так вот, я ему даже подмахнула...
  - Пальчику?
  - Ну, что было внутри, тому и... знаешь, чисто машинально!
  - Ага, женский безусловный рефлекс...
  - Наверно.
  Алла снова поцеловала подругу, та ответила, однако всё же прервались:
  - Прости, рефлекс...тоже рефлекс.
  - Да, ладно, я ж не против...
  
  - Потом я его трогала...
  - Тоже мне, новость!
  - Нет, не так, как раньше! Всё рассмотрела внимательно... яички... на ощупь... - у Риты слов не хватило, только глупая улыбка демонстрировала, что ей понравилось, - он вот так лежал, а я... игралась, вот!
  
  Поговорили о яичках, в формате 'слушали - постановили'. Решили совместно, что если побрить, будет красивше. Рита вспомнила, как брат натирал пятаки пастой ГОИ до зеркального блеска. Похихикали, и решили, что это будет чересчур - ослепительно красиво. Так же отвергли идею покраски к Пасхе, потому, что весна, а значит - военкомат, медкомиссия... не поймут! То есть в армию, конечно, не возьмут, это - плюс, но, зато, начнут лечить от припездонии. А это, как не крути (яйца? - ха-ха-ха!) - минус. Или заподозрят чего похуже.
  В общем - отвлеклись и развлеклись, и Рита, подгоняемая подругой, продолжила рассказ.
  
  - А потом?
  - Потом... я ему всё показала... ну, чего смеёшься? это ты у меня всё видела; у тебя и своя не хуже, а ему - в радость! Он сам говорил, что раньше - только в детстве.
  - Доволен?
  - Да, сказал: 'красивая'... знаешь, так необычно... парню показывать. Стыдно, сладко... ух!
  Алла представила, как это, и почувствовала, что ей бы понравилось. Ей и сейчас... да, надо!
  
  - А потом он попросил поцеловать.... и полизал...
  - О-о-о! И как?
  - Во! - Рита показала большой палец, - то есть... тренироваться, конечно, надо...
  - Обеспечим! - деловито кивнула полная решимости Алла, Рита тепло улыбнулась:
  - Обязательно! Так вот - тренироваться надо, но, в общем - хорошо... даже очень. Ко всему - такой... сладкий ужас: вот сейчас целовать перестанет, ляжет сверху - и всё, женщина. И отказать не смогу... не захочу!
  
  Девочки помолчали: Рита вспоминала, Алла предвкушала...
  - А потом... - Рита собралась с духом и решилась, - я ка-а-ак... пососала!
  - Ух, ты! - восхитилась Алла и ехидно поинтересовалась, вспомнив давний разговор, - не плевалась?
  - Дурочка! Я, между прочим, кончила от этого!
  - Опять?
  - Да, представь себе! С ним вместе! - Рита помолчала, и с мечтательной улыбкой добавила, - такой блядью себя чувствовала!
  Алла хмыкнула:
  - Вот, прям таки!..
  - Да! Во рту - член, он сиськи мнёт, ноги вот так, настежь... - Рита развела поднятые коленки, трусики показались, и Алла мигом накрыла их рукой, - представляешь?
  - Представляю! - Алла потянулась к губам подруги, рассказ её уже достаточно возбудил, - приятно вспомнить?
  Конечно, приятно, под рукой влажно - Рита тоже небезучастна.
  - Ага. Глотаю, а тут, - Рита погладила низ живота, - бабочки!.. в общем - рекомендую!
  Девочки снова поцеловались, и Алла, прежде чем приставать к подружке, всё же уточнила:
  - А потом?
  - Потом... на бочок уложил меня, рядом стоял на коленях, гладил и целовал. Любимой называл...
  - Целовал в губы?
  - Ну, да, а куда ещё? В щёчку?
  - Хорошо! Значит - нормальный.
  - Ты о чём?
  - Да... в Судаке наслушалась летом. Девицы взрослые разговаривали, одна жаловалась, что парень - мудак. В рот даёт, а потом рыло воротит, целовать брезгует, пока она зубы не почистит. Чуть ли не водкой полоскать заставляет!
  - А он её, не?
  - Что ты! О том и речи нет!
  - Н-да. И правда, мудак... - Рита потянулась, чуть изогнулась и повиляла попой (подружка понятливо погладила) - Аллочка! а давай разденемся?!
  - Какая интересная мысль! - обрадовалась Алла, - а давай!
  - Помоешь меня?
  - Пойдём, грязнуля! или чистюля? И покажешь... что обещала!
  
  Нужно ли говорить, что через день мы с Аллой повторили урок?
  Другая девушка, другие позы, но всё - примерно по тому же сценарию. И - да, у Аллы там оказалось 'так же', и интересные точечки внутри нашлись, так что девушка попискивала неслабо, пока трогал...
  Только в ванную не сбегАла, я сразу поцеловал... куда ж тут ей бежать? Девушке понравилось, да так, что сразу попросила повторить! Не отказал, естественно, и убедился, что два куннилинга подряд - занятие довольно утомительное. Но - справился, и был снова вознаграждён непритворными звуками восторга. А заодно - познакомился с ранее неизведанным явлением сухостоя. Это когда эрекция становится воистину железобетонной и самоподдерживающейся, что с ней (с ним) не делай. Как-то раньше не получалось, чтобы очень долго - ни когда сам, ни когда девушки... ручками. А тут...
  Аллочка, мною дважды вылизанная, удалилась в ванную. Медленно, на полусогнутых, натыкаясь на мебель, глаза полузакрыты, а физиономия!.. Нет, определённо, ради таких довольных мордашек стоит трудиться языком... и не только!
  Я, пока ждал её, даже сам член немного потрогал - нет, ну, камень же! Вдруг, так и останется? Слышал о таком... приапизм, кажется? Говорят, хирургически лечат...
  
  Однако, девушка вернулась, и проблему устранила. По-кошачьи двигаясь, устроилась между ногами на четвереньках, лизнула от яичек вдоль... ей, кстати, тоже пришлось немало потрудиться, даже прерывалась дважды, чтобы отдышаться и вытереть мокрый от слюны подбородок. Так что, я немалое удовольствие получил не только от результата, но и от самого процесса. Раньше, повторюсь, всё происходило гораздо быстрее.
  Алла тоже не ожидала, что будет так долго, но сначала смирилась, а потом и довозбудилась... короче, случился с ней очередной, со мной совместный, оргазм. Как и Рита, не кокетничала - проглотила. Потом упала мне на грудь, так, что оказался член, расслабившийся, наконец, у неё между сиськами... отдыхали в полудрёме.
  
  После лежали рядом, обнявшись, целовались и 'ссорились':
  - Не мог быстрее?! - возмущалась Алла, - я чуть слюной не захлебнулась!
  - Не регулируется! - оправдывался я, - а сама? 'Добавки хочу'!
  Алла хихикнула:
  - Прости! Ну, очень...
  - И мне... очень.
  - И подружке 'очень'. Привет тебе от неё, и большое пионерское 'спасибо'.
  - Да, не за что. На моём месте так поступил бы каждый!
  - А, ну, да! Взаимопомощь?
  - Да, любимая, да... и дружба, не забывай!
  - Ага. Чувствую я твою дружбу. Опять упёрлась... а у меня, между прочим, скулы болят!
  - И у меня... между прочим!
  - Я тебя и не прошу, мне хватит... на сегодня.
  Поцеловались долгим, мокрым и сладким поцелуем - боль в челюстях не помеха, Алла тискала яички; я не мешал - раз ей 'хватит'.
  - Угу? - вопросила девушка, поглаживая и обхватывая.
  - Под душем?
  - Пойдём!
  В ванной Алла кончик сполоснула; поцеловала, для начала, 'привычно-авансово', распрямилась, челюстью подвигала, взглянула виновато, и ладошку намылила...
  А потом и я её помыл - просто помыл, всю-всю, но ни на чём не акцентируясь, это, оказывается, тоже чертовски приятно!
  
  С того дня 'перекрёстный онанизм' стал у нас органично соседствовать с обоюдными оральными ласками. Дополняли они друг друга! Очень и очень гармонично.
  Девушки при встречах (а встречались они ежедневно, не в школе, так у Аллы дома, да и к Ритке забегали иногда, но там простора нет, а родня есть) информацией обменивались; и всё, что мы изобретали с Риточкой, завтра-послезавтра находило применение с Аллой. И наоборот, конечно. Так что - девушки тоже друг друга дополняли!
  
  Девочки признались - и себе, и друг другу, и мне - что всё происходящее им жутко нравится. Представили, что могло быть по-другому: постылая учёба, 'общественная нагрузка', незатейливый досуг, полночные мечтания о мальчиках (наедине с пальчиком).
  А так... всё это присутствует, включая мальчика и пальчик, но расцвечено тайной!
  
  На уроке физики Алка так потянулась... и физиономия довольная, как у кошки... Ритка зашипела, коленки сжала, а потом вообще ногу за ногу закинула, так её эти потягушки впечатлили.
  - Зараза! - шепнула подружке, а та всё поняла правильно, глазками невинно похлопала и улыбнулась блядской улыбкой!..
  А потом ещё юбку поддёрнула повыше, и коленки с розовыми кружками-отпечатками продемонстрировала...
  - О-о-о! - прозвучало удивлённо-уважительное со стороны соседей. Там Оля с Таней страдали от занудства учителя, и головами крутили в поисках интересного. И заметили же!
  Алка им улыбку продублировала, а коленки спрятала. Но Рита успела мысленно коленки поцеловать, а потом - под коленками, а потом...
  
  Ну, тут ничего не поделаешь - это месть. Рита позавчера тоже так себя вела на последнем уроке. Представляла, как через часок её... уже придумала, как... чувствовала, что торчащим сосочкам в лифчике тесно, и намокла - сильно заранее. Подружка всё это то ли просекла, то ли с лица считала - за попу ущипнула и процедила:
  - Прекрати! - видно, тоже прониклась настроением.
  Весна же!
  Сегодня Алкина очередь над подругой изгаляться. Только Рита позавчера предвкушала, а у Алки сегодня с утра - послевкусие, если можно так выразиться.
  - Послеотсосие! - шепнула Алла в ухо подружки, и грудью по плечу... и Ритка закатила глаза, понимая, что ей снова придётся весь день ходить с мокрым пятном на трусах...
  
  А ведь пацаны-одноклассники это дело чуют! Не так, чтобы впрямь унюхивают, не собаки, чай, а на уровне инстинктов - глазки блестят заинтересованно, смотрят на девочек с сильно напряжённым интересом. Хорошо, хоть внимание распределяют более-менее равномерно: девчонок-то всех, как одну, весна обуяла!
  Вон, Катька, тоже сидит, ноги скрестив, и если присмотреться опытным взглядом, видно, как мышцы на бедре ритмично напрягаются. Минут двадцать, полчаса - и порядок! Никто и не заметит. Из ребят - никто. А девицы - в курсе, но укорять не станут. За этим делом уже все замечены, так что... тс-с!
  Весна!
  
  Позавчера мы с Ритой прямо из школы ко мне домой рванули. Подошла девушка сразу после звонка и говорит:
  - Пойдём к тебе! - а вторая подружка из-за её спины скалится ехидно, наблюдая, как я отворачиваюсь и поправляю.
  Ладно, сейчас ещё не жарко, курточка на мне, хоть и куцая, но прикрывает. А чуть ещё потеплеет? Алла ручкой помахала, и мы так степенно... хрен там 'степенно' - стремительно! Потому что - весна!
  
  Целоваться принялись в коридоре, едва дверь захлопнулась. У девушек с некоторых пор появилась привычка активно шарить руками по моему телу. И одетому, и не очень. Когда в первый раз - удивился, Рита резонно ответила:
  - Тебе же нравится нас трогать?
  - Конечно!
  - Ну, вот! - и продолжила.
  
  - Сполоснись! - оторвалась от меня девушка, отправляя в ванную.
  Когда вернулся, действительно ополоснув конец под краном (холодной водой, чтоб не кончить ненароком при намыливании), Рита на стул возле письменного стола указала:
  - Подожди тут! - и тоже в ванную улизнула.
  Вышла быстро, как была, всё в том же школьном платье, даже при фартуке. Значит, есть какой-то секрет... и я даже знаю, какой!
  - Вот! - реверансом обозначила прибытие.
  - Иди ко мне!
  - Иду, иду, - промурлыкала Рита и приблизилась, встала между раздвинутыми ногами, руки на плечи положила, а потом, коленкой толкая, развернула меня к столу.
  Естественно, обнял. Естественно - за бёдра, естественно, под платьем. И трусиков, разумеется, не обнаружил.
  - Ай! - сказала Рита, когда погладил прохладные ягодицы, и уселась на край стола.
  - Помнишь, обсуждали, как это может быть?
  - Помню, - заглянул под подол; там, как всегда, было красиво.
  - Подожди! - девушка кивнула вниз, - достань!
  - Гм! - интересное начало.
  Расстегнул ширинку, высвободил конец; Рита взглянула мельком, удовлетворённо кивнула, откинулась назад и развела коленки...

А тело пахнет так, как пахнет тело,
не как фиалки нежный лепесток* -

  возбуждённой девушкой, мылом, молодым здоровым телом...
  
  Девушка кончила - в этот раз не слишком ярко, просто застонала тихонько и дёрнулась пару раз. Похоже, мы немного зачастили с этим делом - не успеваем как следует соскучиться и накал страстей снижается. Впрочем...
  Рита обняла меня за шею, поцеловала долгим и жарким поцелуем, а потом со стола соскользнула и гибко ввинтилась под стол - только и успел подстраховать, чтоб макушкой не стукнулась.
  - Ты чего? - удивилась девушка.
  - Чтоб не ушиблась.
  - А-а-а! Я думала, нагнуть хочешь... так я сама! - подёргала одёжки, расширяя операционное поле, и приступила.
  Да, пожалуй, нам следует проголодаться... приятно, но...
  
  После мы переместились на диван - как были, не приводя одежду в порядок. У меня - свисал расслабленно, у девушки платье завёрнуто до пояса... Алла рисует неплохо, может, подкинуть ей сюжет для картины?
  - Проветриваем! - хихикнула Рита, кивнув на наши обнажённые гениталии.
  И эта развратница ещё недавно боялась лишний раз коленки раздвинуть!
  - А надо бы помыть.
  - Успеем! Губы дай...
  Целовались долго, и решили сообща, что нам такие поцелуи (сразу после) нравятся, как замена... раз уж нельзя пока 'вот этим вот сюда' (по разным глупым причинам). А так - письки поцеловали, потом губы... вроде как опосредованно занимались нормальным сексом. Идея позиции 'шестьдесят девять' витала в воздухе, но я почему-то постеснялся (в этот раз) предложить... Ритка сама предложила, две недели спустя!
  
  - У девочек тоже бывают фантазии! - объяснила исцелованная Рита, когда смогла разговаривать.
  - Совпали... в смысле - фантазии.
  - Да-а? Хм. Хорошо!
  Подумала, и переспросила:
  - А кого ты представлял... под столом?
  - И на столе тоже. Тебя и представлял. Только в школе. В двести втором.
  - Химия... да, там хорошо. И вода есть, - Рита задумалась, и что-то задумала...
  А с тем, что нужно слегка умерить пыл, чтобы ЭТО не надоело - согласилась. И Аллу в том убедила. То есть, встречаться, вместе гулять, разговаривать и даже целоваться мы не перестали, а секс превратили в праздничное блюдо! Но это - чуть позже, а пока...
  
  У Аллочки, как выяснилось через день, тоже фантазия имелась. У неё как раз месячные настали... я думал, что в таких ситуациях девушки будут, так сказать, делегировать друг другу полномочия, но нет... в гости зазвала, и продемонстрировала, что может сделать с парнем девушка, если 'ей нельзя, а ему очень хочется'. Голая по пояс, стоя на коленях... фантазия у неё такая, да. И это с утра, перед школой! И тоже предложила чуть притормозить - ибо не стало (у неё) прежнего оглушительного восторга... кончила, но без восторга.
  - Мы зажрались! - прокомментировала Рита, - все!
  - И Толю разбаловали! - добавила Алла.
  И согласилась, что надо реже. Притормозили... но - слегка.
  
  Ещё через неделю Рита (которую Алла убедила в том, что утром всё не так, как днём или вечером), подговорила меня прийти в школу пораньше. Мы притворились, что идём делать уборку, взяли у вахтёра ключ, закрылись и обменялись оральными ласками под изумлённым взором Д.И.Менделеева и хитрым отеческим прищуром В.И.Ульянова. Под стол девушка, правда, не лазила (грязища там, не убирать же предварительно, в самом-то деле!), но тоже получилось неплохо. Утренний секс оказался... сладок.
  - Шкодина ты! - шепнул я в девичье ушко.
  - Будет, что вспомнить, - так же тихо ответила Рита, - ты скоро выпустишься, в школу приходить не сможешь, чтобы нас тут... надо успеть. Так... ой, время!
  Прополоскали рты водой из-под крана (переглядываясь с одинаково развратными ухмылками), смочили носовые платки и привели себя в порядок (стоя спина к спине - это тоже возбуждает, ещё как!). Поправили одежду, осмотрели друг друга и место действия на предмет возможных улик (не обнаружили), поцеловались и тихонько выскользнули из кабинета, изобразив умные лица. Возле кабинета химии никто не отирался, только на подоконнике у окна в торце коридора близнецы из Риткиного класса что-то лихорадочно списывали, а хозяйка тетради скучала рядом. Весьма фигуристая, надо сказать! - это я силуэт на фоне окна оценил.
  Гольцман нас заметила в тот момент, когда дверь запирали, глаза округлила, потом кивнула и очень понимающе однокласснице подмигнула. Ритка бросила на меня взгляд, улыбнулась (мол - всё в порядке, свои люди) и жестом попросила помалкивать. Витка ресницами обозначила согласие. И это тоже возбуждает! Весна...
  
  Рита порекомендовала подружке место и время, Алла к рекомендации подруги прислушалась, и через некоторое время портреты снова наблюдали за наглыми школьниками.
  Мы с Аллой едва не попались: успели из кабинета выйти, и закрыть его под недовольное ворчание страждущих знаний восьмиклассников. Возле лестницы столкнулись со злющей химичкой, не обнаружившей на месте ключ от кабинета. Вежливо с ней поздоровались; Алла, хихикая, умчалась на урок, а я сбежал вниз и вернул ключ на гвоздик. Ключ тотчас же снял возмущённо сопящий посланец, но я был старше и крупнее - возмущение в слова не облеклось.
  Решили с девочками, что экспериментов пока хватит, в смысле - в школе. А дальше - видно будет.
  От экспериментов вне школы (и экспериментов вообще) никто отказываться не собирался!
  
  Часть 14. (ТРИО. ЛАСКОВЫЙ МАЙ)
  
  В тот субботний жаркий майский день мы зарулили к Аллочке. Не сразу после школы, сначала с Ритой по домам сбегали. Под душ, переодеться; я литр тягучего, сладчайшего домашнего вина из белых слив в сумку забросил и банку слив маринованных: весна, больше ничего не осталось из зимних запасов.
  У Аллочки всё - как всегда. Сначала - сидели, пили вкусное (и крепкое, девочки оценили), слегка закусывали. Потом, чуть пьяненькие, переползли на диван - с известной целью. С каждой из девочек у нас уже почти всё было, а втроём - весело, возбуждает и фантазию будит.
  
  Так что - целовачки и лёгкий петтинг. Легчайший, даже. Изысканно-дружеский, после которого никто ничего не получает. У меня, правда, яички болят от перестоя, у девочек тоже некоторая неудовлетворённость присутствует, но это лечится известным способом. Девочки своих желаний давно уже не стесняются; когда ласкаю - помогают, сами себя подстёгивают.
  Алла призналась откровенно:
  - Хочется иногда наедине... просто помечтать, и тихо кончить в ладошку...
  - Тихо? - фыркнула Рита.
  - Ну, когда как... - Алла застеснялась, но у меня спросила:
  - А ты?
  Рита тоже брови подняла заинтересованно.
  - Сейчас - нет... специально - нет... - девушки переглянулись: ещё бы 'да!', при двух живых и страстных подружках! - но иногда... приходится.
  Девушки снова понимающе кивнули.
  
  Целовались, миловались и разговаривали на темы как околосексуальные, так и совершенно отвлечённые. Тут важнее - ласка, а поболтать - заодно... мы ведь и впрямь друзьями стали, хоть и почти любовники!
  В общем - сидели и нежничали... и тут (нежданно!) вошла Лариса Ивановна... не услышали мы за болтовнёй, как дверь открывается!
  
  Алла быстро 'сориентировалась': схватила подушечку, и положила мне на живот. Поздно, конечно! Но мама её повела себя неожиданно: по девчачьи прыснула в кулачок, потом хохотнула и с улыбкой до ушей развернулась к двери. Обернулась и пальцем поманила дочку за собой.
  Алла, красная, как рак, побрела (нога за ногу) следом и узрела странное: мама на кухне изобразила попой какое-то танцевальное па, потом, запрокинув лицо, подняла руки к потолку и... вроде как кого-то за что-то возблагодарила? И главное, весёлая такая...
  
  А потом повернулась, дочку обняла и в ушко шепнула:
  - Про контрацепцию знаете?
  - Мам, - возмутилась Алла, - мы не...
  - А, - догадалась мама, - так вы просто мальчика мучаете? Ну, ладно... садюги, - по голове погладила, и не отпускает!
  - Ма, - мы... давай, без подробностей?
  - Давай, - легко согласилась Лариса Ивановна, но спросила таинственным шёпотом, тыча пальцем в сторону дочкиной комнаты: - а он чей?
  Алла поняла уже, что репрессий не будет, закатила глаза под лоб и объяснила непонятливой родительнице:
  - Наш. Общий! - прижалась и шепнула: - мы ж не замуж... пока - так... играемся...
  
  Лариса Ивановна поразмыслила, и решила, что - пусть... в конце концов, было у неё время подумать о жизни долгими одинокими ночами. Может, так и лучше? Пусть подружки опыт какой-никакой приобретут, чтобы не млеть под рукой первого попавшегося самца... и в стог с ним не прыгать! Хоть результат и хорош - на загляденье дочка, и не дура. Вроде.
  Ворота дёгтем нынче не мажут (по крайней мере - в городе), так что, если даже... ну, будет молодой бабушкой. Главное - что не лесбиянки! Или - не совсем лесбиянки?
  Ой, хорошо-то как!
  
  Женщина порылась в сумочке и добыла ленту презервативов, оторвала парочку, посмотрела на зардевшуюся дочку, подумала, пошевелила пальцами, что-то подсчитывая, и оторвала ещё два.
  Дочку в темечко поцеловала:
  - На здоровье! Благословляю! Если доиграетесь - чтобы под рукой...
  - Ну, мам... нет слов! Ты у меня... пусть будут. Если что - первая узнаешь...
  - А это? - Лариса Ивановна показала на уполовиненную бутылку и скудную закуску.
  - Толя принёс. Вкусно! Мы немножко...
  - Наливай! - скомандовала мама, и покорная дочь плеснула в бокал.
  - Действительно... - распробовала женщина, - ладно, пойду. Глупостей не наделаете?
  Девушка посмотрела на презервативы, которые так и лежали на холодильнике, и покраснела:
  - Сегодня не собирались...
  - Пока, взрослая дочь!
  - Пока, хорошая мама! - Алла родительницу расцеловала и выпроводила.
  
  Мы с Риткой так и сидели, особо не расстроившись. Во-первых, не Ритины родители застукали, во-вторых... не голыми же? Ритка прижалась, положив голову мне на грудь - ждали возвращения Аллы и вердикта. Подушечку я не убирал. Ибо не расслабился - Ритка-то рядом...
  Тем более, что обсуждали мы с ней принципиальный вопрос: что лучше - если мама застаёт двух одетых девочек с одним одетым парнем, пусть и возбуждённым, или если одну раздетую дочь с двумя голыми парнями? Ну, и представляли в деталях, как (во втором случае) это выглядит, и кто за что держится... (про Гольцман и её маленькое приключение мне подружки рассказали).
  
  Хлопнула входная дверь - Лариса Ивановна убыла, потом Алла вошла, походкой 'от бедра', и с загадочной улыбкой.
  - Ну, и? - вскинулась Рита.
  - Вот, - Аллочка выложила на подушечку добычу.
  - Это что? - хором спросили мы с Ритой.
  - А, вы не знаете... - обрадовалась Алла, - это такие резиновые штучки, когда... - и попыталась жестами что-то такое объяснить.
  - Укушу! - пообещала Рита.
  - Материнское благословение! - быстро созналась подруга.
  - Ага... - все озадаченно затихли.
  - То есть, все не против, - резюмировал я, - даже твоя мама.
  - Мои вряд ли будут 'за', - демонстративно загрустила Рита.
  - Мы им не скажем! - успокоил я девушку.
  
  Алла уселась на своё место и сгрябчила парочку презервативов. Рита тут же утащила оставшиеся.
  - А мне? - огорчённо заныл я.
  - Не плачь, маленький, - утешила Рита и погладила... под подушкой, - все твои будут!
  Алла под подушку руку сунула, и тоже пожалела...
  Ну, раз так - я тоже погладил... от коленок и выше, до трусиков.
  Девчонки тут же руки свои убрали и мои ладошки приостановили... поставили на паузу.
  - Если сейчас начнём... - задумчиво произнесла Алла, глядя исключительно на Риту...
  - ...придётся кончить, - добавила Рита.
  - Я хочу ещё поиграть... - теперь уже ко мне обратилась Алла.
  - Мы тебя сильно мучаем?
  - В меру... - действительно же, грех жаловаться!
  Перепадает довольно для того, чтобы не просыпаться с мокрыми трусами, подружки разряжают, по очереди. А я - их... не знаю, достаточно ли.
  И кстати, раз пошли такие откровенные разговоры-признания-обещания, не спросить ли?..
  
  - А скажите мне, девочки мои... - начал я, и замолчал, размышляя на тему: 'а оно мне надо, знать?..'.
  - Продолжай... - поощрила Рита, а Алла замерла, как перед прыжком в воду, и по тому, как девочки переглянулись, я понял, что вопрос они предвидели, и честно ответить готовы. Но лучше - не задавать.
  - А, ладно, понял уже... давно понял.
  - Правильно понял, - кивнула Рита
  - Это - проблема? - помолчав, спросила Алла.
  - С чего вдруг? Это... охренеть, как классно!
  - Да-а? - хором удивились девушки.
  - Да. Это - мечта... недостижимая, половины парней!
  - Ха! А ты боялась! - обличительно ткнула пальцем Рита.
  - Можно подумать, что ты сразу... - начала Алла, но я её прервал:
  - Не ссорьтесь, девочки!
  - Действительно, чего это мы?.. заняться больше нечем? - подружки потянулись губами друг к другу. И продемонстрировали тот самый поцелуй, о котором когда-то мечтали.
  Н-да...
  Целуются и на меня косятся, как, мол, реагирую? Нормально реагирую! Бывает 'у меня встал', а 'встал ещё сильнее' - не бывает. Сильнее - некуда.
  По отдельности с каждой... уже раздевались бы... а вместе?..
  
  - Поиграть... может, правда, поиграем?
  - В карты? - оживилась Алла.
  - На раздевание, - кивнула Рита.
  - В дурачка, - предложил я, - одежды поровну?
  - Да, - быстро сообразили девчонки.
  Платье, трусики, лифчик - на каждой, штаны, футболка, трусы - на мне; все босые. Лето! Ну, не лето, май...
  
  - Когда одежда закончится - желание, - продолжила Рита.
  - Загадывает тот, у кого первого карты закончились, выполняет - совсем проигравший.
  - Желания - не про себя, и не для себя, - добавила Алла.
  - По нарастающей!
  - Чего пока нельзя - ты знаешь...
  - 'Пока' радует. Заканчиваем, когда...
  - ...все кончим! - поставила точку Рита.
  Девочки не на шутку разошлись... ну-ну...
  - Ал, а ты дверь хорошо закрыла?
  
  Какая это была игра! Договорились играть быстро, особо не размышляя, и время от времени делать маленькие перерывы для промежуточного подведения итогов.
  Четыре раздачи - девчонки в белье, я в трусах, и подружки видят, что я их очень-очень люблю. Собственно, они это и раньше знали (и видели), но втроём... будоражит, да.
  Прервались: Алка сбегала, принесла и раздала полотенца - 'чтобы голой жопой на стуле не сидеть!'.
  
  Ещё четыре: мы с Аллой - совсем голые, и румяные, как с мороза, потому что (опять таки) втроём, и раздеваться приходится на глазах у всех, и эти 'все' видят, что трусики у Алки - мокрые, а мне приходится элегантно перебрасывать резинку через конец; а хитрая и по-прежнему почти одетая Рита оглашает желание:
  - Девочку поцелуй! - мы с Аллой посмотрели на Риту, требуя конкретики, - в губы! - уточнила Рита, - а то, знаю я вас...
  Аллочка встала мне навстречу, Рита с умилением наблюдала за нашим поцелуем и руководила:
  - Эй, а трогать зачем? - мы с Аллой осмотрелись и руки убрали: я - с груди, она - с устремлённого в потолок кончика.
  - Машинально! - ответили чуть ли не хором.
  - Успеете! Садитесь!
  - Подожди, не раздавай! - Алла метнулась, принесла и расстелила на диване простыню...
  Пригодится, да.
  А голая девушка, разглаживающая складки на простыне, взгляды порадовала - и мне, и Рите.
  
  Ещё четыре раздачи: Рита в трусиках, Алла целовала Риту, Алла меня целовала...
  А ведь это - классно! Целоваться с одной на глазах у другой... чёрт его знает, как назвать всё это... классно, короче!
  - Девочку потрогай! Как следует, потрогай! Пока не скажу 'хватит!' Алка! Руки! Толя тебя, а не ты его! Толь, ты трогай, но не целуй... ладно, в губы можно...
  - Хватит!
  - Зараза ты, подружка! - выдохнула Алла, падая на стул, вся потроганная, но поцелованная только в губы. А хотела бы, чтоб не только! - раздавай!
  
  Ещё четыре: Рита без трусиков, Рита целовала Аллу, Рита целовала меня...
  - Толю потрогай!
  - Весь вечер на арене! Вы мухлюете! - возмущалась четырежды подряд проигравшая девушка.
  - Нет! - синхронно открестились от обвинений мы с Аллой, - оно само! Играть не умеешь!
  - Ладно, ладно!
  И Рита меня потрогала... с выдумкой: прижалась всем телом сзади, а руками - по груди, по животу, и ниже, развернув предварительно и в Аллочку прицелившись. Алла наблюдала, и грудь поглаживала - неосознанно, а Ритка из-за спины выглядывала, и подружкой любовалась...
  
  Исцелованные все, и потроганные, играли уже совсем небрежно - какая разница, выиграл или проиграл, если всё равно прижмётся любимое тело, если всё равно целовать горячие губы, если... короче - по нарастающей...
  - Аллочку поцелуй! Там поцелуй! - Рита пальцем указала царственно.
  А говорила, мы мухлюем...
  - И не останавливайся... уже... - и перст свой указующий под стол убрала...
  
  И вот уже Алла лежит поперёк дивана, а я - на коленях рядом, а Рита - наблюдает, и тоже потихоньку участвует (видно под столом)... Пока Аллочка извивалась и балдела, Ритка себя так завела, что про карты забыла. Сама желание загадала, сама и исполнила: рядом с отдыхающей подружкой меня усадила и опустилась передо мной на колени. Алка очнулась, наблюдает с интересом, всё ж такое зрелище девушке в новинку...
  А потом... я тоже такого никогда не видел. Да, собственно, я до этого дня вообще ничего не видел!
  Меня с дивана прогнали, и Алла на подругу буквально набросилась, разложила и приласкала, причём развернулась так, чтобы мне хорошо видно было. Заботливая! Правда, когда попробовал подкрасться и поучаствовать - обе сказали 'кыш!', чтобы не отвлекал.
  - Больше двух не собираться! - добавила Рита, а потом (недолго) наблюдала сквозь ресницы за тем, как я за ними наблюдаю...
  Аллочка, между прочим, сзади выглядит так... ох...
  
  После валялись на диване - девчонки меня к себе пустили и собой почти накрыли, чтобы всем поместиться. Целовались лениво, без слов, все со всеми. Силы потихоньку возвращались.
  - Я ещё хочу! - призналась Алла.
  - Продолжим? Ну их, карты эти... - Рита пальцем нарисовала у меня на животе знак вопроса, - ты как?
  - По-моему, Толя согласен... и продолжить готов, - предположила Алла.
  И как она догадалась? Рита точку вопросительного знака пальчиком зафиксировала, а конец теперь этот пальчик пытается сдвинуть в сторону пупка. Может, это Аллочка заметила?
  - Сначала всем пописать и подмыться. И умыться! - решили девчонки, ещё раз меня расцеловали и отправились в ванную, рассуждая на тему 'возможно ли случайное зачатие во время куннилинга, если он следует сразу после миньета?'
  Решили, что проверять экспериментально не стОит. Мыть надо всё!!!
  
  После второго тура все вроде согласились, что на сегодня хватит - программу перевыполнили двукратно. А потому просто лежали, обнявшись, нежничали и ленились, хотя всякие жидкости, подсыхая, кожу неприятно стягивали - идти в ванную всё-таки пришлось. Дамы - вперёд!
  Пока я плескался, Алла перестелила простынку, и мы залегли снова. (Девушки раздвинулись и впустили). Одеваться не стали. Кого уж тут стесняться... а целоваться нам никогда не надоедало...
  
  - Ты смотри, опять! - Алла обратила внимание на шевеление, Рита проверила.
  - Ну, ещё не совсем, но есть надежда...
  - Толечка! - высказала давно мучивший вопрос Алла, - а сколько раз ты можешь?
  
  Дело в том, что в подростковых байках частенько звучали числительные... одно другого фантастичнее. И про размеры, и про количество раз, и про продолжительность. Своего рода 'детектор лжи' - если запредельную брехню выслушал(а) и свято поверил(а), значит, у самого(ой) ничего подобного ещё не было. В этом смысле девушки от парней не отставали, им тоже присущи преувеличения. Такие, своего рода, 'охотничьи истории', только девочки руки не так широко разводят.
  Я, например, самолично слышал сказку про 'восемь палок за ночь' в исполнении одноклассника, подумал ещё, что мне такой подвиг не совершить, и устыдился собственной немощи... Вот подружки и решили прояснить фактическое положение дел. Обратились, так сказать, к первоисточнику. Врать смысла нет: поддаётся проверке, разочарования неизбежны.
  
  - В год? В неделю?
  Алла слегка укусила меня за плечо, а Рита уточнила:
  - Подряд!
  - Девочки, я с женщиной не был, вы в курсе?
  - Догадываемся.
  - Потому что мы - девочки!
  - И приветствуем!
  - А нахрена мне одному... - тут я сделал кистью руки красноречивый жест, - 'подряд'?
  - Ну-у... - протянула неугомонная Алла, - вдруг, очень хочется?
  Подружки переглянулись и дружно захихикали, уткнувшись носами мне в шею.
  - Что? То есть, вы?..
  - Мы расскажем... как-нибудь... потом... - продолжая хихикать, заверила Рита.
  Алла, между тем, снова потрогала:
  - Смотри-ка, вполне...
  - Думаю, что разок и... наверно, ещё разок... - задумчиво оценила Рита мой потенциал.
  - Больше - вряд ли, - честно признался я.
  - А, хватит! - Алла поцеловала в щёку, - даже на двоих!
  Рита тут же присоединилась с другой стороны, потом потянулась к губам, и после долгого поцелуя заметила:
  - Язык ещё есть... довольно длинный.
  - Пальцев много... - Алла сплела свои пальцы с моими.

- Из чего же, из чего же, из чего же
сделаны наши мальчишки?* -

  спела Рита.
  - Инвентаризация, да? Я вам что, суповой набор? - грозно спросил я.
  Но сложно быть грозным, когда одна девочка держит за член, а вторая - поглаживает яички. Вот вошла бы сейчас Лариса Ивановна...
  Алла открыла рот, чтобы развить про 'суповой набор', но Рита её одёрнула:
  - Даже не думай! У них, - кивнула головой в мою сторону, имея в виду мужчин вообще, - это плохое слово! Тебе понравится, если курицей назовут?
  - Нет, - потрясла Алла головой, - курицей - нет. А козой ты меня называла!
  - За дело! - Ритка хихикнула, - и ты меня!
  - Так, я попрошу! - (кто с двумя козами в постели?) - это тоже плохое слово!
  - Ну, вот, опять не так!
  - Всё так... только вот! - кивнул я вниз, где гордо стоял намятый и наглаженный, - и куда теперь?
  Девочки переглянулись и какую-то информацию взглядами передали.
  - Ну, наприме-е-ер... опять в рот? - предположила Рита и захлопала ресницами.
  Алла укоризненно покачала головой:
  - Тебе бы только сосать! - ханжески завела глаза под лоб, вздохнула и предложила, - я начну?
  - А я - продолжу! - Рита прильнула к губам, Алла - тоже прильнула...
  
  Хм... Это... очень, да. Когда и губы, и... задействованы... девочкам, мне кажется, тоже понравится! Алла оторвалась, чтобы воздуха вдохнуть, Рита - следом... как я жив ещё?
  Девочки поменялись местами. По-моему, они друг у друга мысли читают!
  Я Алкину траекторию чуть-чуть подправил: за попу и грудь взял и вверх потянул (нежно!):
  - Сядь!
  Алла без вопросов на коленях просеменила, ногу перенесла и села... сперва - мне на грудь, потом выше сместилась...
  - Во как! - изумилась снизу Рита, - я тут... а они там... ладно! - и продолжила.
  Потом мы с Аллой Ритку целовали... тоже с двух сторон, хоть мне уже и не хотелось ничего; но успели - и время как раз вышло, пришлось собираться, прощаться и разбегаться.
  
  - Мы это повторим! Когда... - Рита замолчала и вопросительно взглянула на Аллу.
  Девушка кивнула и глаза прикрыла.
  - Когда можно будет всё, - твёрдо закончила Рита.
  - И выбор у тебя будет шире... в смысле 'куда'... - обнадёжила Алла.
  О, да!..
  
  Ритку проводил и домой поплёлся, ощущая, что на дне яичек ещё осталась капелька силы, раз уж при воспоминаниях об этом долгом дне снова возникает желание. Благо, что мать на пороге давно уже не встречает, книжки в постели читает перед сном, а в темноте улицы оттопыренные штаны не видны.
  Спал - как камушек, всё-таки девочки меня подзаездили, и эмоциональный перегруз произошёл. А утром... пришлось скрытно пробираться мимо собирающейся на работу мамы, и под душем вспоминать до-Риточкины времена, иначе - как одеваться и по улице идти?
  
  Вид у меня после вчерашнего был, наверно, мечтательно-придурковатый, только этим можно пояснить повышенный интерес со стороны одноклассниц. Собственно, не всех, а Ленки Федосеевой и её сопартийки Олеси. В смысле - соседки по парте. Именно они последние полгода наблюдали, как я бурно эрегирую (в смысле - реагирую) на моих подружек. Сначала - только на Риту, а теперь - на обеих. Связать одно с другим нетрудно, на самом-то деле: вот ко мне подходит на перемене перед последним уроком девочка (или две) - и вот я на уроке, прикрываясь сумкой... поправляю и укладываю. Конечно, 'после того' не значит 'вследствие того', но...
  
  Олеся - девушка тихая, у Ленки вторым номером, с идеальной анкетой: не была, не участвовала, не привлекалась. Ей чужие шашни - пофигу. Максимум, на что хватает - похихикать над чужой неловкостью (это я - про себя, и не только), да обсудить потом язвительно.
  А Ленке до всех есть дело! И ко мне подошла, поинтересовалась, с кем из двоих я (потёрла друг о друга указательные пальцы).
  - Леночка! - девушка подняла брови, удивлённая чересчур ласковым обращением, - оно тебе надо?
  - Интересно же! - возмутилась она, - а может, с обеими?
  Ответа не дождалась, но и яростного отрицания - тоже. И правильно поняла, что молчание - знак согласия.
  - Да, ладно! - глаза округлила и пошла, поражённая, красиво бёдрами покачивая...
  - Лен, - окликнул я, и когда девушка обернулась, прижал палец к губам, прося помалкивать.
  Лена изобразила запирание рта на молнию, закрывание на замок и выбрасывание ключа. И до самого конца школы догадками своими ни с кем не делилась! Молодец.
  Впрочем, летом она себя проявила с не очень хорошей стороны, но об этом - позже.
  
  Заметили в школе не только моё просветлённое состояние.
  - Лица проще сделайте! - шепнула подружкам Тертичная.
  - Что, так заметно?
  - Мне - да.
  - Завидуешь?
  Татьяна фыркнула:
  - Вот ещё! Своего хватает, - и улыбнулась шало.
  Рита посмотрела на одноклассницу, что-то прикинула, и спросила:
  - В апреле?
  Танька чуть покраснела - от удовольствия и воспоминаний:
  - В марте. В апреле поняла, что это - хорошо.
  - И хорошо весьма! - подтвердила Алла.
  Девушки переглянулись, Татьяна раскрыла, было, рот, чтобы спросить, но махнула рукой.
  - Что? - спросила Рита.
  - Ничего! - снова отмахнулась Таня.
  - Ну и правильно! - подытожила Алла, и изобразила губами воздушный поцелуй, - меньше знаешь...
  Девушка расхохоталась, постреляла глазами, взглядом подружек соединяя, отошла к Ольге и... по попе её погладила! Не просто коснулась, а так... от души! Олька вскинулась возмущённо: 'ты что, увидят же!', обернулась... Алла с Ритой ей улыбнулись улыбкой типа 'гы!' и ручками помахали.
  
  Часть 15 (ДЕВИЧЬИ ИСТОРИИ)
  
  Оля с Таней с самого рождения в одной квартире живут. Подруги - не разлей вода. С недавних пор у каждой из них отдельная комната имеется, у Тани, правда, пополам с сестрой, но это - не беда. Неужели они хоть раз в одной постели не оказались? Хотя бы чтоб о мальчиках пошептаться? Неужели не поцеловались ни разу, просто для тренировки? Ой, не верится!
  Правильно 'не верится', между прочим!
  Было кое-что. Да, собственно, всё перечисленное было, и сверх того...
  
  В марте Олька с Танькой девочек в студенческую общагу приглашали, соблазняли весёлой компанией с распитием спиртного, танцами и прочими удовольствиями, но почти все отказались. Рита с Аллой - в делах по горло (тогда как раз со мной миньет осваивать начали), отговорились, что у них своя компания, но за приглашение поблагодарили.
  Катя, Ира и Наташа, девушки умеренно-спортивные, неразлучные с первого класса, в 'Клубе самодеятельной песни' парней себе нашли и засобирались в многодневный турпоход на майские. Уже предвкушали песни под гитару и водку у костра, и ночёвки в палатках (может и в спальных мешках?) с мальчиками; а пока изображали паинек: им ещё битвы с родителями предстояли.
  
  Катя во время последних внутриклассных девичьих 'попизделок'...
  Да, да, происходили они; не часто, но достаточно регулярно, иногда - под бутылочку вина, стаканы свои завели, а классную руководительницу теперь просто ставили в известность. Так вот, Катя, сообразив, что из тесного круга секреты не утекают, на волне всеобщей откровенности призналась в том же, что и Ищенко когда-то. Похоже, это общее начало пионерских сексуальных отношений. У неё это было, почти как у Галки, только не в бузине, а в каких-то лопухах, с очень милым и очень домашним еврейским мальчиком. Тут Катя кивнула Вите:
  - У него с этим делом, - пошевелила кистью, - совсем хорошо. Обрезанный!
  Витка покраснела.
  Мальчик оказался необычайно просвещённым, даже знал о роли клитора в жизни женщины, так что Катька чуть не упала, как стояла - с поднятым подолом и приспущенными трусиками, когда...
  - Представляете, присел и поцеловал! - возмущённо рассказывала девушка, - прямо туда носом зарылся, 'сними', - говорит, - 'полижу'! Я отказалась!
  - Уже после того? - с интересом спросила Галка, и повторила движение кулачком.
  Катя угукнула, оглядела слушательниц и поняла, что реакция далека от ожидаемой.
  - Дура, да? - спросила убито.
  Кивнули все.
  - Сама знаю... а потом случая не было, чтоб согласиться! Не предлагал больше! - и вздохнула тяжело.
  
  Витка Гольцман неожиданно так покраснела, что все присутствующие заметили, хоть остальные тоже полыхали от винишка и разговоров.
  - Ты чего, Вит? Плохо?
  - Нет! - быстро ответила Вита, - всё в порядке. Подумала тут... - и замолчала.
  - Бывает, - кивнула Рита, - иногда такое в голову придёт...
  И все покивали, соглашаясь, а потом молча вспоминали свои фантазии, выбирая те, что не совсем за гранью, что можно в этой компании озвучить.
  Клюева, например, вспомнила недавно услышанный анекдот о поручике Ржевском...
  
  Поручик, танцуя на балу с невиннейшей Наташей Ростовой, скучает, так как ничего интересного от партнёрши не ждёт. И вдруг девушка вспоминает подслушанное в коридоре, там господа гусары громко смеяться изволили...
  - Поручик, отгадайте загадку!
  - Да, да?
  - Маленькое, тёпленькое, в половую щель - юрк!
  Ржевский ответ знает, но сдерживается:
  - Гм... и что это, по-вашему?
  - Мышка! - радостно пищит довольная Наташа.
  Поручик смотрит на девушку с новым интересом, подкручивает усы...
  - В пизду-с? Пикантно...
  
  Девушки анекдот выслушали, посмеялись, и Рита рассказала свою коронную сказку про кошку.
  - Бля-я-я! - сказала Ищенко, выразив общее мнение.
  - Вот! - наставительно изрекла Алла, - теперь попробуйте об этом не думать!
  Ритку обозвали ведьмой и провокаторшей, и сообща решили, что приличные девочки о кошках не думают. Максимум - о мышках!
  А Витка так задумчиво:
  - Собиралась у соседки котёнка взять, а теперь даже и не знаю...
  
  Витка... ту вообще было не узнать с недавних пор. В порядок себя привела, усики извела (начисто и навеки) каким-то народным методом, ноги побрила, и не только ноги... а фигурка и раньше неплохой была. Может, грудь и великовата, но это - на любителя. Девчонки в душевой бассейна оценили (совершенно искренне, делить-то нечего):
  - Прынцесса! не, не прынцесса... королевна!* - Витка только ухмылялась довольно.
  И болталась по школе в компании... Сашки и Серёжки, да, да, тех самых, Ковальчуков! Очень даже мило с ними общалась, пацаны вели себя совершенно пристойно, без малейшего намёка на грубость. Даже за задницу прилюдно не хватали. Только иногда... шепнёт кто-нибудь из них Витке на ушко, а та краснеет, и понятно, что... а то - Витка шепнёт, и тогда парням весело! Сашу раз к доске вызвали, так он даже вставать отказался, не то, что выходить. Схлопотал 'шайбу', а ближайшие соседи ухохатывались - те, кто причину распознал.
  Девушки взглядами спросили, Вита движением век подтвердила: 'да, с ними я!'. Интересно-то как! Чем она их приручила? Нет, 'чем' - как раз понятно, вопрос в том, почему не хамят больше? Рано, или поздно, всё тайное станет явным! А может просто выросли?
  
  На самом деле было так...
  Вита после Катиной истории подумала... потом ещё подумала... если эти 'однояйцевые' (назвала так в ТОТ раз - "обиделись", предъявили и пересчитывать заставили!) не отстают, и много чего требуют... у неё, может, тоже желаний полно! Она тот случай не раз и не два вспоминала... по ночам. Стыдно-то оно - стыдно, но как вспомнишь... ух! Приятно, всё же, что они так её хотят. Правда, двое их... страшно... а с другой стороны...
  В общем, сначала злясь, потом пребывая в сомнениях типа 'хочется-колется', потихоньку начала готовиться к продолжению...
  
  Сначала красоту навела, такую, что сама себе понравилась. Несколько раз понравилась, всё больше - перед зеркалом! Её однажды (пару лет назад) за таким... разглядыванием отчим застал... ничего 'такого' не случилось, спокойно попросил одеться и вообще голой перед ним не шастать, потому как он - мужик, и не железный! Может неудобно получиться, а он маму Виткину любит и ценит... кому надо три жизни портить?
  Витка вняла, но подружке рассказала по секрету, как дело было. А потом подружка таковой быть перестала - бывает! - и напакостила, разболтала и переврала всё... с парнями хоть что-то было, а тут - на ровном месте сплетня!
  С отчимом, между прочим, после того случая отношения даже лучше стали. Ведь честно признался, что видит в ней женщину, и даже желанную, но ничего себе не позволил! Только самооценку девочке поднял. Она потом на себе не раз его взгляды ловила, но не похотливые, а такие... как на красивую картину.
  
  Да, так вот, стала она красивой и в себе уверенной!
  Потом... близнецы снова подкатили, и неожиданно вместо привычного посыла получили ответ:
  - Приду. Только с условием...
  Пацаны превратились в слух. Витка положила руку на плечо тому, что со шрамиком, на цыпочки встала и жарко шепнула прямо в ухо:
  - Ты меня полижешь! - приманила пальцем второго братца, и ему шепнула, - ты тоже! Для начала... понравится - поговорим. Нет - значит, нет.
  По груди парней похлопала, шагнула, чтоб расступились, и пошла в сторону спортзала.
  - Кому понравится? - дрожащими голосами спросили вслед.
  - Всем, - коротко ответила девушка.
  
  Заниматься спортом ребята в тот день не смогли. У Сергея - просто стояк, невозможно в спортивное переодеться, а Сашку корёжило - бурная эрекция с фимозом не дружат! Вместо урока брат отбуксировал Сашу в поликлинику, там меланхоличный хирург налил парню чего-то седативного, лёгким взмахом ножниц решил проблему и велел пару дней не дрочить.
  
  Так что, к Витке подошли снова только через неделю, и... да, неожиданно понравилось всем. В первый раз девушке вообще ничего делать не пришлось - только коленки раздвинула, а дальше... Сергей прямо в процессе кончил, а Саша - за ним наблюдая, и радуясь недавно обретённому свободному скольжению. А Вита за Сашей наблюдала, и тоже радовалась. Сергей же ничего не видел и не слышал, погружённый...
  Девушку, впрочем, не обидели: 'Серёженька-а-а!' (это Виткин вопль был) из последних сил справился. Потом братцы друг над другом поржали, а Витка, видя, что особо расстроенным никто не выглядит, к ним присоединилась. После разрешила груди поцеловать - обе сразу, и одновременно. 'Чувствовала себя Капитолийской волчицей', - рассказывала она за бутылочкой (сильно потом и будучи замужем, замужней же подружке Галке), - 'но приятно - пиздец! Есть, что вспомнить'.
  И 'Са-а-ашенька....' (это был Виткин выдох) тоже сподобился доставить девушке удовольствие. Сергей девушку целовал в это время, а она его трогала...
  В общем - всё разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Девушка умудрилась и рыбку съесть и ни на что не сесть... пока, по крайней мере - ведь отношения продолжают развиваться!
  
  Потому Витка от общежитских вакханалий отказалась, а вот Галка - взяла и согласилась! Без недомолвок, так и сказала: 'вперёд, на блядки!', и рукой сделала, как Ленин на броневике. И, судя по всему, пришлась в той компании ко двору: частенько теперь к новым подругам присоединяется.
  Мать взялась, было, её стыдить, в запале шалавой обозвала. Только Галка - девушка умная, скандалить не стала. Спокойно маме объяснила, что муж - когда ещё будет, да и будет ли вообще... вон, пример - прямо перед глазами: старшая мамина сестра. Умная - жуть. Целый кандидат экономических наук. Всё карьеру делала, а в прошлом году взяла и родила девочку, в сороковник, безо всякого мужа. 'Для себя' говорит. Устала ждать милостей от жизни.
  А сама мама?.. что толку, что всю жизнь мужу верность хранила? После того, как выгнала, наконец, его, алкаша этого, неуклюжего Галкиного дефлоратора - который год вообще без мужика мается!
  Галка себе такой судьбы не желает, любви сейчас хочется, потом того накала страстей не будет. Как предохраняться - в курсе. И всё на этом! И - топ ногой! Что характерно - мать отстала...
  
  Ирочка с Наташей на посиделках долго решались, про парней ничего интересного рассказать пока не могли - 'за отсутствием события преступления', а одноклассницы ждали от них хоть какой-нибудь истории.
  - Мы... только не смейтесь! - собралась с духом Ира, - с Наткой однажды целовались! - и замолчала.
  Наташа краснела, потупив глазки, в ожидании остракизма. Не дождалась.
  
  - И всё? - удивилась Галка и покосилась в сторону одноклассниц, сидящих тесно: Алла с Ритой, Оля с Таней...
  - И всё, - пожала плечами Наташа.
  - Да, а что ещё? - и так потом... - Ира не договорила и покраснела, Наташа - за нею вслед.
  И всем стало ясно, что подружки свой поцелуй (как бы не единственный!) считали жутким развратом. Недаром истории о мальчиках слушали, затаив дыхание.
  
  - Ну... хотя бы по попе погладить подружку... - задумчиво предположила Рита.
  - Грудь потрогать, - добавила Оля, - просто, для сравнения...
  - Раздеться и друг дружку рассматривать, - мечтательно вздохнула Вита, а Галка с интересом на неё...
  В бассейне... и в самом, и в дУше (до, и после) Галка именно этим иногда и занималась: рассматривала одноклассниц. Старалась, конечно, незаметно пялиться... не потому, что к девочкам тянуло, просто... вот правильно - для сравнения! Убедиться, что у самой - не хуже.
  - Пообниматься голенькими... - поддержала Галя, и Виткин внимательный взгляд из-под ресниц перехватила.
  
  Да, да, именно этого Галке и хотелось - прижаться к чужому обнажённому телу. И ничего, если к девичьему... для начала. Виту в этих разглядываниях она особо выделила. Такая грудь! Завидно чуть-чуть... и потрогать (для сравнения, ага) не отказалась бы... кажется, никто тогда интереса не заметил... кроме, получается, Витки?
  - Душ вместе принять... - нагнетала Таня.
  - ...или ванну, - добила Алла.
  - А что, разве так можно? - расстроилась Ира.
  - Вы прикалываетесь, да? - недоверчиво оглядела советчиц Наташа.
  
  - Да, нет... - пожала плечами Клюева, - это всё может быть... чисто теоретически, конечно.
  - Просто фантазии! - кивнула Рита, и рукой помахала, подчёркивая эфемерность.
  - Все иногда представляют... разное, - объяснила Вита.
  - Мы-то сами - не...
  - Даже пальцем...
  - Ни-ни-ни! - хором уверили собеседницы, но сарказм зашкаливал.
  
  - Я - не я буду, если не попробуют однажды! - шепнула Ольга Рите, когда Ира с Наташей отлучились в туалет.
  - Ну, и на здоровье! - девушки с пониманием переглянулись.
  - По-моему, не только они, - так же, негромко, заметила Алла, глядя на увлечённо шепчущихся Галку с Витой.
  Эти тоже в туалет двинули... едва ли не под ручку. Правда, Катю с собой прихватили. Не для конспирации ли?
  
  - По-моему, мы этих, - Рита кивнула в сторону двери, - лесбиянством заразили. Ты не кусала?
  - Я - нет! Может, они? - Алла кивнула подружке в сторону Ольги с Татьяной, которые тоже шушукались и посмеивались, поглядывая временами на оставшихся одноклассниц.
  - Интересная игра. Мы знаем, что они знают... но не точно!
  - А мы - неточно знаем про них. И все молчат! Хорошая игра... - подтвердила Алла.
  
  Ольга с Татьяной, меж тем, развлекались, зацепившись за сказанное кем-то 'даже пальцем...'.
  - Девчонки! - обратилась к присутствующим Ольга, когда народ снова собрался, - только честно, кто?.. - и сделала характерный жест средним пальцем.
  Неловкое молчание послужило ей ответом.
  - Что, - удивилась девушка и обернулась за поддержкой к подруге, про которую точно знала, что 'да', - никто не?..
  - Ты спросила неправильно, - объяснила Рита, - надо так: девочки, кто НЕ, - и повторила жест.
  Одноклассницы захихикали, но руку никто не поднял.
  - Ага! - удовлетворённо кивнула Оля, - ненормальных нет.
  
  А дальше последовал обстоятельный разговор о том, кто как. Уяснив, что в этой компании никто ни над кем не смеётся, и за изощрённые фантазии на ниве мастурбации 'ковырялкой' не обзовут, Ира с Наташей поведали о своих достижениях - уж в этом-то они от одноклассниц не отстали! Но - не сильно и обогнали.
  
  Пальчик - это понятно. С него все начинали. А вот дальше...
  - Подушка... - пожала плечами Ира, мол - что ж ещё? - и одеяло тоже годится... свернуть, и...
  - Валик от дивана... - призналась Наташа.
  
  Оля припомнила, что несколько раз испытывала необычные ощущения, лазая по канату, но было это очень мимолётно - обстановка не располагала к тому, чтобы вслушиваться в позывы организма. Оно, понятно, внушает - толстая верёвка, зажатая между бёдрами, по лобку елозит (ничуть не хуже, чем подушка или валик от дивана) - но всё внимание уходит на то, чтобы не рухнуть с высоты. Хоть физкультурник страхует, и подхватит, и даже с удовольствием... как поймал однажды Галку, когда она неудачно через козла прыгнула... очень неловко получилось (или наоборот - ловко?).
  - Ночь не спала!.. - призналась Галя, - вот так: хвать! - и показала двумя руками.
  Девушки сочувственно кивнули: от такого мужского хвата (в тринадцать с небольшим) бессонница гарантирована.
  
  А по поводу каната, шеста, и прочей физкультуры - посмеялись над массой разнообразных околосексуальнностей. Например, в который раз вспомнили Юрочку Зеленского, не умеющего совладать со своим организмом при виде любой круглой задницы, даже если задница мужская. И братьев Ковальчуков, заворожено наблюдавших, как Гольцман взбирается по канату (Витка краснела, но смеялась вместе со всеми). И Ирку Мирусенко, ныне отсутствующую, которая однажды напялила на физру строго-закрытый, но вызывающе просвечивающийся купальник и пренебрегла трусами, отчего пацаны этот купальник чуть взглядами не прожгли... и невероятных размеров презерватив, явно использованный, который давеча элегантно свисал с сиреневого куста возле футбольных ворот. Его, наверное, в тех кустах и наполняли! А во время кросса пришлось раза четыре мимо пробежать...
  
  Таня упомянула волнительное кручение швейной машины с ножным приводом. Взялась себе сарафан шить... девушки обсудили обновку, и чуть было не заспорили о тряпках, но Татьяна строго вернула разговор в первоначальное русло. Так вот, шить с какого-то момента было приятно! Может быть потому, что дома - никого, и халатик - на голое тело?
  Алла посетовала, что у них машина - электрическая, и нужного эффекта точно не достичь, и тут же описала свой единоразовый эксперимент с приблудившейся электробритвой...
  
  - Велосипед... седло, в смысле. Каталась я, как-то, каталась... - мечтательно поведала Катя.
   []
  
  - О, а мы пробовали - ничего такого... - разочарованно протянула Алла.
  - Так я тогда километров тридцать по лесу!
  - Так это просто счастье было - оттого, что приехала уже!
  - Не скажи, я одно от другого отличаю...
  
  - Душ... - улыбнулась Витка.
  - Да, тёплая струйка - это вещь!.. - подтвердила Рита, и многие согласно кивнули.
  А которые не кивнули - взяли на заметку.
  
  Но особо девушек потрясли Галкины откровения про то, как она предавалась разврату с игрушечным зайцем. Причём, не когда-то 'раньше', а и сейчас, время от времени...
   []
  
  Судя по переглядываниям, у многих ручки-ножки с детства любимых игрушек оказывались временами зажатыми между бёдрами... взрослые игры...
  
  - Морковочка... небольшая, - девочки изумлённо воззрились на Олю, и та пояснила, - ну, у меня же... - и развела руками.
  - А, ну, да... - и тут внимание присутствующих обратилось к Галке.
  - Тоже, - обречённо подтвердила она, - но - очень маленькая!.. ну, если есть такая возможность, так чего?..
  Девушки прикинули, что для маленькой морковочки возможность есть у всех, или почти у всех, но - боязно.
  Катя рассказала анекдот про монашек: на ужин в меню морковь - всеобщее ликование, но... тёртая! - разочарование и уныние.
  Рита с Аллой про пальчик подруги рассказывать не стали, потому как это уже совсем другая история...
  - Ничего нового, - шепнула Алла подруге.
  - Да, всё придумано до нас. Даже морковка.
  
  - В общем, - подвела итог разговора Таня, - каждый дрочит, как захочет!
  Все согласились с формулировкой, но признали, что слово следует использовать другое. А вот какое? Взяли паузу на подумать, чтобы в следующий раз предложить свой вариант.
  
  Часть 16 (УГЛУБЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ)
  
  - Хорошая игра! - напомнила Рита старый разговор.
  Алла подмигнула смущённой Ольге и положила руку на плечо подруги: 'моя!'.
  
  После нашего памятного вечера втроём (когда нас изловила Лариса Ивановна) начался новый этап 'дружественных отношений между всеми сторонами' - раз уж девичьи шалости перестали быть для меня секретом.
  
  Подружки делились со мной своими изобретениями, как в сексе, так и в его описательной части. Надо же как-то всё это называть? Решили, что раз подружки лесбиянят, так и я тоже лесбиянъ. По крайней мере, в такой ситуации. Потому как специального слова (тогда) не знали.
  Заодно выяснилось, что я всё делаю... не то, чтобы совсем 'не так', но - не совсем так, как им нужно. Ну, и устроили мне демонстрацию, как на самом деле надо. Было восхитительно и поучительно!..
  Демонстрацию поводила Рита на объекте 'Аллочка' - я наблюдал, стараясь не трогать член руками, потому что и так... но - удержался на краю, уяснил тонкости и нюансы, и был допущен до лабораторной работы. А разгорячённая Алла встала на колени рядом, обняла, прижалась грудью и жарким шёпотом подсказывала - прямо в ухо, и (заодно) яички гладила...
  По Риткиным заветам 'кончили усе'...
  
  Раз такое дело, я тоже в следующую встречу указал подружкам на ряд недочётов с их стороны при оральном удовлетворении меня, любимого. Критику они восприняли, исправились и даже достигли небывалых успехов в своём нелёгком труде.
  Девочки (не привлекая меня к обсуждению) долго подбирали слово для обозначения степени собственного мастерства: от 'умелые' до 'матёрые' - всё было не то.
  Потом Рита вспомнила, как в позапрошлом году папа, наблюдая в программе 'Время' за похоронами Маршала Гречко, бормотал под нос из Высоцкого:

А умудрённый кровосос
встал у изголовья
и очень вдохновенно произнёс
речь про полнокровие.*

  Ну, и по аналогии...
  Поржали, конечно; после - уже серьёзно - решили, что самоназвание 'умудрённые хуесоски' - это чересчур, хотя и соответствует реальному положению дел. И потом, для меня термин совсем уж обидным получается...
  
  И вообще, оральных радостей нам уже было мало. Продолжения хотелось, и девочкам, и - в гораздо большей степени - мне.
  Рита довольно скоро решилась, и приняла моё предложение... пока не замуж, нет, а для начала - присесть на серединку члена. И моментально оценила (о-о-о!) прелесть такой посадки. И поделилась, разумеется, впечатлениями с Аллой. Алла тоже прониклась, а заодно вспомнила подслушанное в пацанячьей компании выражение 'на хую с подскоком'...
  Девчонки были очень похожи в такой момент: балансируя на широко разведенных коленях, закрыв глаза, закусив от усердия нижнюю губу - двигались, вертелись - шевелились, короче; то присаживаясь плотно и влажно, то дразня легчайшими щекотными касаниями...
  А после падали на грудь, содрогаясь и попискивая, и можно было гладить нежные спинки и прохладные попки, предвкушая, как оно будет, когда... совсем скоро...
  
  Во время нашей обнажённой возни довольно часто случались и ненамеренные соприкосновения возбуждённых гениталий. И было забавно наблюдать, как со временем менялось отношение девушек к таким касаниям. От 'ой, нет!' на первых порах, через 'ой, подожди... ух ты, подержи так!', через 'тихонечко, ещё чуть-чуть, так, да, ой, как вку-у-усненько!' - до прямых просьб: 'кончиком потрогай!'. Контакты случайные становились всё более целенаправленными.
  
  Понятно, что старался продлить очарование таких касаний 'на грани невинности', когда головка чуть раздвигает губки и упирается в ненадёжную преграду, когда ещё одно движение, и девушка превратится в женщину, но 'вкусненько' было не только девушкам, но и мне - пару раз поначалу едва успевал отдёрнуть...
  - Ай, туда нельзя! - вскричала Рита, ребром ладони огораживая лобок от стекающей по животику густой струйки, и сбежала в ванную.
  - Ой, опасность! - ужаснулась Алла, промокая простынкой бёдра и окрестности.
  - Так, дружок, надевай-ка ты резинку! - по отдельности сделали подружки общий вывод.
  
  С презервативами дело пошло веселее. Даже если вдруг не сдержался - тут же съехал пониже и зализал девичью обиду на неудовлетворённость. Опять-таки, всего пару раз, потом сам себя поражал выдержанностью. Хотя... очень трудно было не отключить напрочь мозги, не сорваться и не вломиться, наплевав на все обещания.
  Те, презентованные Ларисой Ивановной, импортные (аж югославские!) кондомы девочки хранили до особого случая (вот, кстати, будет мне сигнал, что этот случай настал!), а в повседневной жизни использовали наши, незатейливые.
  
  - Отдаёмся постепенно! - подытожила Рита разговор с подругой о новейших веяниях в области не проникающего секса.
  - Привыкаем к члену, - уточнила Алла.
  - Уже. Он, когда лежит - смешной такой! Пощекотать, потискать...
  - Поцеловать маленького... болтается так... зато потом!
  - Опасный!
  - Красивый!
  - Упругий!
  - Могучий!
  - Я, когда вижу... вот тут... ох... слов нет, короче.
  - Ага. Классная штучка. Хочется внутрь - и сжать.
  - Прям - 'Ода хую'. На два голоса.
  - Пора?
  - Не знаю. Я - ещё немножко, а ты - как хочешь. На меня не смотри!
  - Буду-буду. Ты - первая.
  - Спасибо, любимая... ты знаешь, по-моему, оно само получится!
  Так, в конце концов, и произошло.
  
  Однажды, когда после очередного 'ой, тихонько! да, да, вот так, можно чуть глубже' я, лёжа на Ритке, дразнил и нежил её кончиком, она в порыве страсти подняла ноги и пришпорила меня пятками...

Я понял - это намёк,
я всё ловлю на лету,
но непонятно,
что конкретно ты имела в виду?*

  ...я догадался, что делать!
  Хотя, делать-то особо ничего и не пришлось. Чуть подался вперёд... лёгкая гримаска, как от попавшего под пятку камушка, сбившееся на секунду дыхание, ощущение охвата (у меня) и наполненности (у неё), капелька крови на простыне (это потом рассмотрели).
   []
  
  - Ой! - испугался я.
  - Ой! - удивилась Рита, и тут же сквозь изумление проступило понимание и... радость!
  Я остановился, опасаясь причинить дополнительную боль, но (уже не) девушка обхватила руками и ногами, и после поцелуя шепнула:
  - Продолжай! - как не странно, выдержки у меня хватило до её финала.
  
  - Я - женщина! - хвасталась Рита, принимая перед подружкой гордые позы.
  Два дня хвасталась, а на третий Алла спокойно ответила:
  - Не выёбывайся, я уже тоже...
  
  С Аллой у меня возникла... не проблема, а некоторое неудобство... но девушка предложила сзади, и легла на животик (мы так пробовали уже, неглубоко), потом, постепенно, попу приподнимала... и вдруг всё получилось - тоже почти бескровно и почти безболезненно.
  Девчонки это своё малокровное превращение в женщин быстренько для себя объяснили.
  - Трогали, целовали, тискали, пальчиками лазили, пару раз - даже двумя, хоть и было страшно, и Толя не раз почти вставлял... растянули.
  - Ну и хорошо. А то, говорят, с годами 'пластмассовой' становится. Не взломать!
  
  По этому поводу мы устроили маленький совместный банкет. Не детвора какая-нибудь: две женщины и их общий мужчина! Почти десятиклассницы и почти выпускник!
  Всё это звучит гордо.
  Банкет плавно перерос в... оргию, наверно? В карты на этот раз не играли. Просто любили друг друга, как могли и как хотели... теперь уже - как хотели!
  Немного удручала необходимость использования презервативов, девушки тоже от этого страдали, но - надо! Потому что сдерживаться, когда внутри, я ещё не научился, как следует...
  И если в прошлый раз я считал, что меня заездили... был не прав. Вот теперь - точно! Но мужественно старался во благо прекрасных дам - до последней капли! И 'язык - довольно длинный, и пальцев... много' - всё пошло в ход. А в перерывах, пока я отдыхал, девочки любили друг друга, а это - такое зрелище, что и мёртвого поднимет!
  А когда одна девочка была занята мною - другая наблюдала...
  
  От рассвета до заката, у Аллы дома - благо, никто нас не побеспокоил.
  - Мы сделали, что могли! - выдохнули все чуть ли не хором, когда уже валялись вовсе без сил.
  Спали в ту ночь, как убитые; жаль, что в разных постелях.
  
  После незабываемого дня на моей коже остались (не навсегда) недвусмысленные отметины. Уверен, что девчонки оставили их отнюдь не в порыве африканской страсти, а вполне расчетливо. Рита слегка поцарапала спину, Алла организовала неплохой засос... скорее - укус между шеей и ключицей. Я подружек, конечно, ни словом не укорил - им это понравилось, и прошёл, заодно, очередной тест на не болтливость. Попросту - не стал хвастать 'медалями' перед одноклассниками. Даже от похода на пляж воздержался - сказал, что вода холодная ещё.
  Правда, едва не продемонстрировал следы свидания родной маме - выперся спросонок в трусах на кухню, но в последний момент сообразил, и свернул в туалет, где и отсиделся до ухода родительницы на работу.
  
  До этого Алла, как и обещала, доложила маме об успехах в личной жизни. Даже до Риты ещё. Ну, то есть, она бы и промолчала, но узрела мама вечерком её физиономию - одновременно хитрую, восторженную и смущённую.
  - Доча! - позвала Лариса Ивановна, - иди ко мне!
  Алла, что удивительно, мгновенно оказалась на диване: рядом уселась, обняла и лицом к груди прижалась. Женщина слегка удивилась, обняла в ответ, макушку поцеловала.
  - Хочешь поговорить?
  Алла быстро закивала головой.
  - О чём? - до Ларисы Ивановны вдруг дошло, - что, да-а?
  Девушка снова кивнула.
  - И как? - осторожно спросила мать. Ну, чтобы знать, как разговор строить: утешать или поздравлять.
  Алла подняла лицо - радостное, к счастью! - и показала маме оттопыренный большой палец:
  - Во!
  
  Ну, слава богу! Лариса Ивановна знала женщин, которые это 'во!' ни разу в жизни не произносили. За отсутствием такового опыта. Живут себе...
  Тут возможны варианты: некоторые, разуверившись в возможности испытать оргазм, рукой махнули - и даже не пытаются делать вид. Лежат себе под мужиком, глазами смотрят, трещины на потолке изучают. Без особых мыслей. Или с мыслью 'поскорей бы кончил'.
  Другие чего-то изображают в койке, типа 'ах!'. И тоже не чувствуют ни черта. Тут, конечно, и от мужика многое... но и от предварительной подготовки к половой жизни тоже.
  
  Себя вспомнила... собственно, потому и дочь ругать не стала, что не забыла свои пятнадцать. У неё тогда в прямом смысле слова крышу сдувало... секса хотелось до скрежета зубовного. Мастурбировала чуть ли не ежедневно; полчаса утренней гимнастики (сгибание и разгибание среднего пальца) - как родители на работу уйдут. Кончать научилась, да так, что приходилось подушку зубами закусывать, чтоб не орать, пугая соседей.
  Как по рукам не пошла - до сих пор удивляется. На танцах прижмёт парень - ноги подгибаются, и прочие сопутствующие проявления... и кажется, что все знают: 'у неё в трусах мокро'... Одноклассница, Черных Маша, не удержалась в восьмом классе, дала одному... а дальше - 'понеслась пизда по кочкам'.

Эх, раз, да ещё раз,
да ещё много-много раз,
лучше сорок раз по разу,
чем ни разу сорок раз!*

  Изблядовалась Машка. Такая до этого дела жадная оказалась... никакого удержу! Потом бухать стала с хахалями - и всё, кончилась. Лет... десять? назад схоронили...
  
  Сама тоже... по краешку прошла. Вовка Коробко в девятом провожал с чьего-то дня рождения, обнял в кустах у дома. Целовал, целовал, потом трогать начал... и смех, и грех: он за грудь, а она руки его отталкивает. Он руки убирает покорно (но с такой ехидной усмешкой!) - а она (куда?!) их на место возвращает... Он и рад стараться, понимал же, гад, что только для порядка сопротивляется, а сама аж горит. Лапал, лапал - и грудь, и попу... потом ка-а-ак засунет руку под юбку, и в трусы сразу... ловко так...
  Жёсткая ладонь, крупная, мужская, горячая... ухватил плотно... тут она ему и кончила в ладошку! Повисла на руке, а сама, когда отдышалась, ремень теребила (смелая такая!) - расстегнуть, отдариться...
  
  Тут окно на кухне отворилось, и мама в ночь прокричала:
  - Ларка, домой!
  Пришлось всё бросить, поцеловать распалённого парня, шепнуть: 'прости!' - и бежать домой. Мать на её лице много чего прочитала: прямо у дверей хлестанула полотенцем по жопе!
  - За что?! - возопила она тогда.
  - Авансом! - объяснила мама, - чтоб хвостом не крутила!
  
  Ох, ещё неделя-другая, и она тому Вовке дала бы!.. Всё к тому шло.
  Ан - нет... не случилось. Он с дружками кассу подломил в управлении Керамзавода. Деньжищ там было! Ну, это - как считать... Если на троих за час 'работы' - так, вроде, и неплохо; а если поделить на суммарный срок... хорошо, хоть сторож выжил, а то бы вообще - к стенке.
  В следующий раз увиделись, когда он отсидел уже. Она с дочкой шла - молодая разведёнка, врач состоявшийся, и он навстречу - седой, без зубов... первая ходка, и сразу на строгий режим... узнал, но не подошёл, не кивнул даже, чтоб ребёнка не напугать.
  
  Потом было... много чего было, но честь девичья как-то сбереглась, аж до Алкиного папаши, не к ночи помянут будет... ночью, кстати, он часто вспоминается, особенно, когда мужика давно не было...
  Всё в юности какие-то ухажёры попадались несмелые. Скажешь им: 'не нужно!' - они и отстанут. Нет бы, настоять на своём... объяснить, что очень даже нужно - и в койку. Но - нет!

...дымный лик Плисецкой,
улыбка от Софи Лорен...

  - это Игорь, в институте уже, про неё сочинил. Что в начале, забыла за давностью лет, и листок тетрадный затерялся. Женат Игорь, давно и (вроде) счастливо, но когда встречались недавно группой, смотрел грустно. Ну, да, жизнь до половины прожита, и прожита она порознь...
  Ох, что-то не туда занесло в воспоминаниях! Тут дочка, засранка, женщиной заделалась! Надо додопросить.
  
  - Страшно было?
  Аллочка изумлённо посмотрела на мать:
  - Почему 'страшно'? Это же Толя... мы же... - и застеснялась.
  - Давно и близко знакомы? - со смешком подсказала мама.
  - Да! Играли... ох! нет, стыдно рассказывать...
  - Такие игры, что и доктору не?..
  - Маме - не! - и Алла снова спрятала лицо на груди у матери.
  
  Лариса Ивановна поразмыслила, что это за игры такие, о которых стыдно...
  - Не в попу, надеюсь?
  Чревато, знаете ли, многочисленными осложнениями в дальнейшем. Была у них в больнице одна пациентка... студентка из очень южной республики. Замуж у них нужно непременно девицей выходить, иначе... и убить могут, и родственникам позор, и кровная вражда случиться может. А девушке - восемнадцать, да плюс раннее созревание... в общем, с девственностью у неё - полный порядок, а со сфинктером прямой кишки - наоборот...
  
  - Нет! - возмутилась дочь, - ты что?
  Потом хихикнула и повторила давнишнюю Риткину пантомиму. И снова спряталась.
  - О-о-о! - протянула Лариса Ивановна, - уговорил?
  Алла отрицательно покрутила головой:
  - Сама захотела. Он же сначала... - и замолчала, не зная, как сказать.
  
  Лариса Ивановна почувствовала, что краснеет. С мужем они в такие игры не играли. Муж (объелся груш) был мастером классического коитуса. Незатейливо, но мощно и долго... недоёба не случалось ни разу! Пере-, да, те были. Как вдует, бывало... ходишь потом враскоряку. Как человек он, конечно - говно, но как мужчина... ёбарь - до сих пор снится иногда...
  А в рот... даже не просил никогда. В их комсомольско-партийно-профсоюзном мире миньет исключительно от безответных комсомолок, подчинённых секретуток и хорошо оплачиваемых проституток требовать можно. А жёнам похабель предлагать не положено. Жёны иногда... часто! таких отцов дочери... самому сосать придётся. А уж чтобы супругу языком порадовать... это вовсе не по-мужски! Западло-с.
  
  После мужа ещё любовники были... разные. Хуже, лучше, умелые попадались, и почти бессильные, но с оральным сексом как-то не задалось. А с Олегом, на старости лет, вдруг... когда он в самый первый их раз там поцеловать захотел, испугалась даже! Убедил, что (ха-ха!) это не страшно, хорошо языком завёл - со знанием дела, и лёг сверху. Объяснил потом, что боялся облажаться от восторга первого обладания. Давно хотел её, да всё отказа опасался. И тут - дала... вечный мужской кошмар: спустить от первого же прикосновения - позорище. Вот, чтобы этого не случилось, и старался. И недаром старался! Вместе кончили, как будто всю жизнь тренировались. Ей понравилось, поняла, что ему это тоже по душе, так дальше и продолжали. Потом - месячные, а ему надо... в общем, поняла, что в рот - это не страшно, и не трудно - а мужику приятно. Можно иногда.
  
  А у дочки, получается, собственная история... начала с того, чем мама заканчивает...
  Алла, между тем, полыхающие мамины щёки рассмотрела, и про причину сообразила:
  - Что, Олег?..
  Лариса Ивановна кивнула. Ох, трудно с малолетней дочерью о таком... но - будем разговаривать как женщины. Взрослая и начинающая!
  - Молодец! Ма, женитесь вы, наконец, сколько можно? Я - большая уже.
  - Вижу. Мартышка ты, - поцеловала дочку.
  - В общем, мы друг к другу привыкли... совсем. Всё уже было, кроме этого. Ну, и... чего бояться?
  
  Женщина кивнула, и подумала, что ей тоже в первый раз было совсем не страшно, но по другой причине. Говорят же 'сто грамм для храбрости'! А у них тогда, в совхозе, портвейна 'Кавказ' было - хоть залейся. Дрянь, конечно, редкостная, но не самое говно. Знатоки говорят, что напитками номер '72', '777' и жидкостью "Агдам" можно канализационные засоры промывать.
  Так что, после трёхсот грамм, была она в стогу храбрая, как Терешкова. И полетала неплохо, с лёгкой... пусть будет 'руки'... будущего супруга. Портвейн, к тому же, и как лёгкая анестезия сработал. От дочки в последнее время вином не пахло...
  
  - Больно?
  - Не-а. Чуть-чуть.
  Тоже хорошо. Тут, опять таки, возможны варианты. Был один случай - вообще из ряда вон.
  Там семейка... не семейка даже, община скорее. Не старообрядцы, не пятидесятники - просто с хорошей придурью. Христиане с подвывертом. И у Советской власти, вроде, претензий особых к ним нет... живут себе, как отдельным хутором, только в городе... детей в школу отпускают, но очень неохотно. И женятся только на своих. И половое воспитание соответствующее.
  
  Свадьба у них была. Жених с невестой - троюродные.
  Парню объяснили вкратце, что куда вставлять, девушке тоже - в общих чертах. Ну, первая ночь: трясущийся от возбуждения ни разу не целованный жених и трясущаяся от страха невеста. Легла, как учили, ноги раздвинула, рубашку приподняла до пояса. Он и вставил - без подготовки!
  И попал... если бы 'туда' на сухую, или совсем уже 'не туда' - полбеды. Больно, но не смертельно. А он 'ни туда, ни сюда'... Она орёт - ну, правильно, так и должно быть. А он - знай себе, суёт. Сдуру, как говорится, можно и хер сломать... лучше сломал бы, так ведь нет - порвал девчонке промежность, орясина дурная. Кровь... опять же 'так и должно быть'. Кончил - и отвалился, а под супругой лужа хлюпает, и орать она уже не может...
  Пока родственники сообразили, что что-то пошло не так, пока сами пытались кровь унять, пока нашёлся кто-то вменяемый и 'Скорую' вызвал... едва-едва спасли молодую. Переливание крови делать пришлось, зашивать, слизистые - в хлам. Три месяца восстанавливалась! Чудное начало семейной жизни! Мужа своего недоделанного возненавидела.
  Хорошо, что у дочки и с этим нормально. 'Чуть-чуть' - не считается.
  - Мы уже повторили. Не один раз, всё в порядке, - 'успокоила' Алла.
  
  А потом взяла и брякнула, забывшись:
  - И у Ритки всё классно... - тут же поняла, что проговорилась, и шлёпнула себя пальцами по губам, - ой!
  - Как я сразу не сообразила! Ритка тоже с Толей?
  - Ага. Она - раньше...
  - Ну, девки, вы даёте...
  Алла хихикнула, поцеловала маму и пообещала:
  - И будем давать! - за что немедленно получила по попе.
  
  В общем, мама с дочкой ещё многое обсудили... по итогам обсуждения (с многочисленными умолчаниями) у Ларисы Ивановны сложилось примерное представление о половой жизни нашей развесёлой компании единомышленников и взаимно помощников. Примерное, но во многом и ошибочное.
  Так, женщина хотела, но не решилась спросить у Аллы, как обстоят дела с подружкой... предполагала, да, но знать точно... хотела - и боялась! У самой таких поползновений не случалось, ни сейчас, ни в юности, ни в детстве! Лариса Ивановна женщиной была образцово-гетеросексуальной: к девочкам не тянуло её ни-ког-да! Ни в мыслях, ни во сне, ни наяву. Потому и присутствовало лёгкое недоумение: в дочке-то это откуда?
  А с другой стороны - не конец света! Это к мужикам государство строго относится, а на женщин смотрит сквозь пальцы. Пусть им...
  И второй вопрос не задала, хоть язык чесался. Решила, что втроём мы - вряд ли. Нет, ну вряд ли!.. А если - да? Чёрт... девятый класс всего... дальше что? А может, наоборот, перебесятся и успокоятся?
  Риткины родители узнают - что будет... Олегу ещё рассказать... как-то...
  С тем и уснула.
  
  Часть 17 (ЭКЗАМЕНЫ ВО ВЗРОСЛУЮ ЖИЗНЬ)
  
  - Мы с тобой Толю раскормили! - заявила Рита.
  - В смысле? - удивилась Алла, - по-моему, одни рёбра... и мышцы.
  - И пещеристые тела. Я их имею в виду.
  Алла удивлённо подняла брови.
  - В рот не помещается, - пояснила Рита, - в последнее время.
  - Хм... - задумалась подружка, - а у меня - без проблем...
  Некоторое время девушки спорили на тему, имеет ли отношение к данной ситуации поговорка 'всё полезно, что в рот пролезло', и решили, что имеет. Нешто предки не люди?
  
  Потом Алла метнулась к письменному столу, добыла линейку, и стала измерять рты - свой и подружкин.
  - Перестань лыбиться до ушей! Сделай умное лицо!
  - 'Умное'? Ты мне льстишь. Как результат?
  - Два сантиметра разницы.
  - Ну, у тебя и ротик! Вся в маму!
  
  Посвящённый маме стих (довольно корявый, надо сказать) Алла после того разговора обнаружила: аккуратно сложенный тетрадный листок был спрятан за групповой фотографией в старом фотоальбоме. Рита крутила подружку у окна так и эдак, закрывала ладонью то подбородок, то лоб, сравнивая с фото в заранее припасённых журналах, и признала, наконец, что есть сходство!
  - Нюня - как у Софи, всё, что выше - как у Майи. Только моложе.
  - Что есть 'нюня'?
  - Нос, рот, подбородок. Вот тут, - девушка поцеловала Аллу в 'нюню'.
  Подруга ответила, последовала тихая ласковая возня. Девушки не усердствовали - на что-то серьёзное времени не хватит, а понежничать чуть-чуть... всегда можно.
  - Прекрати... ладно, ещё...
  - Всё! А то, уже...
  Девушки отодвинулись друг от друга, отдышались.
  - Так, о чём это мы? - Рита смущённо поправила причёску и сбившуюся юбку.
  Алла тоже прихорашивалась, стараясь унять разыгравшееся воображение: хотелось дать и взять... разок-другой... третий... в последнее время, когда стали втроём встречаться, остановиться трудно.
  - Завтра? - выдохнула девушка.
  - Да! - быстро ответила Рита.
  - Потерплю... мы о том, что в рот не лезет. А туда?
  - О! Туда - то, что надо. Тютелька в тютельку.
  Алла хихикнула:
  - 'Тютелька в тютельку'? Это мышки так...
  - Не! В самый раз! Скользящая посадка, вот! - блеснула Рита техническим сленгом.
  - А какие ещё бывают? - заинтересовалась подруга.
  - С зазором, с натягом. С гарантированным!
  
  Папа давеча стиральную машину чинить пытался, прямо посреди кухни... Рита наслушалась...
  Так-то, обычно, он вслух матом не ругается, а тут... 'вся разборка, сука, через жопу, и посадка, блядь, с натягом' - палец прищемил... но дочке, шипя сквозь зубы, вкратце объяснил про допуски и посадки, пока она йодом палец обрабатывала.
  
  После краткого обсуждения подружки решили, что 'с зазором' - это когда с маленькой морковкой, и уже неинтересно, а предпочтительную в будущем ситуацию 'с натягом' - всегда можно обрести, сменив позу. Было бы желание.
  - И вообще! - эротично потянулась Рита, - мы не то меряем!
  Девушки посмеялись и задумали шкоду.
  
  Во время нашего следующего свидания втроём, когда одежды с нас осыпались, и я готов был перейти к основной части мероприятия, мои прелестницы вильнули незагорелыми бёдрами и ускользнули в сторону всё того же письменного стола. Добыли из ящика деревянную линейку, штангенциркуль, именуемый в народе почему-то 'колумбиком', и подступили с намерениями. Штангенциркуль Рита позаимствовала у папы; отец, приятно удивлённый проснувшейся у дочки тягой к технике, пользоваться научил... знал бы, для чего!
  Я заверещал пойманным сусликом, смиряя, впрочем, звук, дабы не смущать Алкиных соседей - девушки остановились на секунду.
  - Врёт! - быстро разобралась Рита, - не страшно ему! - и некультурно указала пальцем на признак бесстрашия.
  - Ложись! - скомандовала Алла, - габариты мерить будем!
  Я поправил подружек, разъясняя, что габариты - это другое, но меня не слушали.
  
  Развеселившиеся девчонки, высунув от усердия языки, измеряли важное. Ну, подсказал, конечно, куда линейку упереть, и затаился, когда губки 'колумбика' осторожно сводили в самом широком месте головки, и помог прочитать результаты на шкале, но подружек десятые миллиметра почему-то не заинтересовали. Они вообще всё в сантиметрах считают! Храбрые портняжки...
  Потом шкодины решили подойти к вопросу системно, и повторили замеры через каждые два сантиметра...
  Не стану утверждать, что лабораторная работа мне не понравилась, но если бы ещё девочкам белые халатики... расстёгнутые... нет - застёгнутые на одну пуговицу... лаборантки пожелание выслушали и пообещали. Результаты измерений, как и положено, оформили в виде графика на последней странице многострадальной тетрадки по геометрии. (Разворот с рисунками мне уже показали, и кое-что... да, почти всё - оттуда уже осуществили).
  - Другое дело! - любовалась Рита картинкой, поглядывая на оригинал, - по оси 'Х' - длина, по оси 'Y' - половина диаметра!
  
  - Голые подростки... - задумчиво протянула Алла...
  - В постели... - подхватил я...
  - Занимаются чёрт... знает... чем! - завершила Рита.
  - Но так же веселее?
  - Да! - и мы занялись тем, ради чего в постели оказались, не доводя, впрочем, до проникновений.
  Повозились немного - и затихли, обнявшись. Возбуждение никуда не делось, повременим - тем ярче будет финал!
  
  Девицы пристали с вопросом:
  - Признавайся, сам измерял?
  
  Признался, куда деваться. Было дело - незадолго до первого разговора с Ритой о дружбе. Измерять диаметр, правда, не додумался, только длину... пытался понять, годен я уже к половой жизни, или только к нестроевой в мирное время...
  Теперешний результат, кстати, отличается - в лучшую сторону. Наверно, постоянное использование способствует? То-то казалось в последнее время, что трусы стали тесноваты. Значит - не казалось! Надеюсь, это не временное явление, вроде трудовой мозоли, а постоянное, результат взросления и интенсивных упражнений.
  
  Ещё девочек интересовало, меряются ли действительно мальчики письками, или это фигура речи? Рассказал и об этом. Почему не рассказать - ситуация располагает: временно угомонились, лежат рядышком, где нужно поглаживают и внемлют...
  Было дело - мерились. В пионерском лагере, лет в тринадцать. Возраст такой... стрёмный... внушаемый. Именно в это время всякие перверсии зарождаются в неокрепших умах. У пацанов в этом возрасте всё уже стоит как надо, у многих и поллюции случаются (тут Рита пробурчала: 'ещё как случаются!' и пояснила - 'брат')... а куда и как это применить - пока неясно.
  
  Сначала в бане откровенно друг друга разглядывали, но там-то у всех члены расслаблены - среднестатистические... дальше - больше, во время тихого часа если не все, то многие потихоньку рукоблудили - так, слегка, без желания добиться результата. А кое-кто (я - в том числе) не подозревал пока, каков должен быть результат, ну, разве что чисто теоретически. Вот тут и началось: пацаны стали свою эрекцию демонстрировать соседям по нарам - чисто для сравнения, и убеждались, как правило, во всеобщем сходстве и равенстве - плюс-минус...
  И ещё на один вопрос ответил (спокойно и без негодования): нет, протянуть руку и потрогать чужое хозяйство желания не возникло - предубеждение против мужского гомосексуализма в нас закладывается чуть ли не в детсадовском возрасте. За всех, правда, не скажу, может, и оскоромился кто... парни молчат о таком, как правило.
  
  - Ладно, девочки, что это мы всё о членах? Вот тут есть... - я дотянулся до штангенциркуля и выдвинул глубиномер, - и вот, - показал девочкам губки для измерения внутренних размеров.
  Девочки возмутились... вернее - попытались, но не успели:
  - Но мы ничего этим мерить не будем! - я вывернулся из объятий и встал между подружками на колени.
  Под мерный разговор слегка расслабился, но теперь-то - снова воспрял. Подружки смотрели одобрительно.
  - Потому что всё у вас кругленькое, упругое, где надо - мягкое, где надо - маленькое и розовое... это надо целовать!!! - по ходу перечисления девушки подставляли круглое и упругое под мои ладони и губы, а маленькое и розовое (и влажно блестящее!) охотно демонстрировали.
  Осталось только решить, кого первую. Ну, это они сами...
  
  - Он сзади пристроился, и как-то так хорошо зашёл...
  Рита хмыкнула и кивнула: наши упражнения, как парные, так и командные, дали результат. 'Хорошо' было всё чаще, и реже требовались предварительные оральные ухищрения, к которым я прибегал, чтобы девушку довести почти до оргазма, а потом лишь завершить - членом.
  Как сказала разочарованная слониха слону: 'нет, дорогой, хобот - это хобот!'.
  Вот и подружки всё больше начинали ценить специальный, природой предназначенный инструмент.
  
  - И погнал... неторопливо так. Попу гладил, и мял, и раздвигал... ну, в ритм вошли... я - как в полусне... знаешь: летний вечер, по реке на лодочке, вёслами - и-и-и раз, и-и-и раз... стою себе на коленках и локтях, мыслей - ноль, делать ничего не нужно, он сам всё... а оно растёт... потом - внезапно ка-а-ак... ух!.. хотела лечь, а он не отпустил - не кончил, потому что. Бывает у него...
  Рита кивнула: сталкивалась уже с этим явлением, не далее как третьего дня, но Алла первая принялась рассказывать, захлёбываясь от впечатлений... ну, и ладно, интересно. А она потом...
  - И продолжил... в том же темпе. И опять - подъём... ме-е-едленный такой... и тут он пёрышко нашёл!..
  - Где? - удивилась Рита, потому что представила, что пёрышко где-то там у Алки росло...
  - На кровати. Не знаю, - отмахнулась подруга, - и стал этим пёрышком попу щекотать...
  Рита пожала плечами: эка невидаль! Все мы друг друга трогали повсеместно, бывало - и щекотали. И попы - не исключение, и не запретная зона. Ягодицы девичьи и поцеловать не грех, если подвернутся... и целовали... все, неоднократно!
  - Самую дырочку, - пояснила Алла и зажмурилась, вспоминая.
  - О-о-о! - согласилась Рита, и подумала, что если член - во влагалище, а по анусу пёрышком... то да, это - да...
  - Ощущения!.. - подтвердила рассказчица, глаза закатила, но слов для живописания не нашла.
   []
  
  - Это было... по-взрослому очень. До этого как-то... шалости, игры, а тут... знаешь, дошло: я - женщина, меня мужчина любит! И ебёт... хорошо так! Самкой себя почувствовала. Драл, как сучку...
  - А ты?
  - Скулила... а он - всё быстрее.... в конце - веришь? - там уже хлюпало!
  Тут Рита покраснела, вспомнив свой недавний 'очень взрослый' опыт; и вздохнула от приятных (чуть стыдных) впечатлений. Не рассказанная история пощипывала язык - так хотелось с подружкой обсудить новое...
  - Текла - даже коленки намокли!.. - 'жаловалась' Алла. Она заметила, что Рита тоже не прочь кое о чём поведать, однако остановиться не могла.
  - Представляешь, чуть кусок подушки не отгрызла! Вцепилась зубами, чтоб не орать, а потом, вечером, смотрю - дырка в наволочке!
  - Пёрышко оттуда?
  - Нет, оно раньше выбилось... надо и тебя так!
  - Попробуем... - согласилась Рита, имея в виду себя с подругой, - а я - тебя, раз это так хорошо...
  - В смысле, чтобы он...
  - Нет, ты же знаешь - мне сзади неудобно, и неинтересно... и больно даже!
  - Знаю, королёк.
  - От сиповки слышу. Я - не королёк, я - ладушка. У корольков вообще вот тут, - Рита погладила живот чуть ниже пупка.
  - Ну, не так высоко... на себе не показывай! Из наших... у Катьки, вроде, и всё.
  - А у Ольки - как у тебя. Ей тоже лучше раком...
  - Фу.
  - Что?
  - Слово... впрочем... сойдёт! Я вот подумала... если лечь грудью на стол...
  - В школе! - подхватила Рита, - а я, пожалуй, на краешек присяду...
  И подруги переглянулись, предвкушая заговор...
  
  - Да, - спохватилась Рита, - а дальше? Скулила, кусалась...
  - Хорошо, что не лицом к лицу, я бы точно ключицу ему перекусила. Не как тогда - в шутку, а всерьёз! А кстати, подруга, это что у него на спине?
  - Ой! - смутилась Рита, - ну, так получилось... ты дорасскажи, а потом - я.
  - Да что рассказывать? С пёрышком... я так задёргалась, что сразу и кончили, вместе...
  
  Ну, положим, не просто 'задёргалась'...
  Там вообще такой танец случился - и попой, и мышцами влагалища, и всё тело - волной: изогнулось, подставляясь и вжимаясь... Мы упали - у Аллы коленки разъехались, а я - сверху, ушко прихватил губами, а сам вспомнил, как коты поступают в таких случаях: зубами за загривок, чтоб не сбежала...
  
  Алла отстонала, отдышалась, из-под меня выбралась, коротко (жарко и благодарно) поцеловала, покосилась вниз - убедилась, что презерватив полон и цел... прикрыв промежность ладошкой, ускользнула в ванную. А когда вернулась - обняла со спины, за яички ухватила... и спросила строго:
  - Ты что творишь? Я же маленькая ещё!
  - А я - большой? На полгода старше... девочки быстрей развиваются! И вообще, тебе понравилось!
  Алла прижалась всеми выпуклостями, поелозила шёрсткой лобка по ягодицам:
  - Конечно, понравилось! Просто... - фыркнула, пожала плечами, - ладно, проехали... иди, мойся. Не весь, только там... А я немножко передохну... - и погладила себя по груди...
  Знаю я, как она передыхать будет... знаю - и приветствую!
  
  Когда вернулся, ополоснувшись, Алла себя уже нагладила, и была готова к продолжению, а я - ещё нет... но целоваться-то уже можно? Ну, и целовались, соответственно, как-то по-взрослому, взахлёб, до мокрых подбородков. Девушка навалилась на меня и сдвинулась чуть выше, подставляя под поцелуи сначала шею, потом грудь, потом живот - и было понятно, куда она ползёт и чего хочет. Доползла, расположилась, упёрлась руками в диванный валик - осталось только целовать нависшую красоту... и вовремя аккуратно отложить кончившую подружку в сторонку, чтоб не села на рот, и не придушила.
  
  А потом 'маленькая' девушка меня удивила... глядя косыми от возбуждения глазищами запрокинулась на спину и попросила: 'дай!'.
  - Что? - не поверил я.
  - В рот! - подтвердила она мою догадку, и призывно приоткрыла...
  Гм-м...
  Навис над её лицом - точь-в-точь как она чуть раньше, Алла ухватила член губами, прикрыла глаза и легонько подтолкнула за ягодицы, показав, что нужно двигаться...
  Это было быстро, даже очень быстро: горячий рот, пара толчков головки в нёбо - и всё.
  
  - Маленькие мы, говоришь?
  - Угу! - мурлыкнула Алла.
  Она уютно свернулась, положив голову мне на грудь, и посапывала - избыток впечатлений...
  - Что будет, когда подрастём?
  - Успокоимся... будем тихо-о-онечко: кончили - и спать... или проснулись - и кончили...
  - Хорошо придумала, молодец...
  - Уходить не охота...
  - Оставайся...
  - Не могу... домой веди. Папа с мамой волноваться будут.
  
  С некоторых пор Лариса Ивановна с Олегом Сергеевичем проводили вместе всё свободное время, Алкино 'женитесь вы уже!' было услышано, и вчера (наконец-то!) предложение прозвучало. Всё, как положено: в ресторане, в присутствии всех заинтересованных. Сразу же договорились о совместном отдыхе летом... потом - распишутся, а там видно будет!
  Алла, отца с младенчества не знавшая, с удовольствием называла будущего отчима папой - пока за глаза, но и в разговорах с матерью, дабы ускорить события.
  Вот, сейчас - сидят дома, её ждут. Придёт девочка ('хорошо вылюбленная с обеих сторон' - хихикая, прокомментировала Алла), мама её покормит, и уйдёт в ночь с любимым.
  - Я ей говорила 'ночуйте тут', а она 'ему неудобно'... ей, что ли, удобно - с утра на работу от мужика? То того под рукой нет, то этого... хот-я-я... да, 'из-под мужика' на работу - неплохо!
  
  - И до меня... дошло.
  - Ты о чём? - Алла забыла свою же фразу.
  - Дошло, говорю, что женщина!
  И Рита поведала подруге, как до неё 'доходило'.
  
  - Толь! - позвала Рита, отложив книгу.
  -У?.. - я зачитался.
  Экзамены! Так-то я к ним почти не готовился, но устная математика... девочкам проще - у них устный английский, письменная математика - и всё, свободны! А нашему 'призыву' вообще 'повезло', у нас даже в четвёртом классе был экзамен - диктант. Какие-то эксперименты над нами ставило Министерство очень среднего образования. Так и дальше пошло, и по сей день...
  
  Вот я к завтрашней математике учебник и пролистывал, а Рита пришла, чтобы поддержать - морально и физически. Так Алке и сказала:
  - Пойду, пролюблю нашего мальчика. Чтоб спалось ему хорошо!
  - Справишься? А то - вдвоём...
  - Иди-иди в свой клуб, рисуй! Сегодня - моя очередь.
  Алла фыркнула, Рита тут же её поддержала...
  - Очередь! Дожили... - Рита обняла подругу, та - в ответ.
  Девушки постояли, прижавшись друг к другу, потом поцеловались, и отстранились на вытянутые руки, соприкасаясь бёдрами.
  - А я когда в твоём расписании?
  - Завтра? - тут же предложила Рита, - ты знаешь, по-моему, моя мама всё про нас поняла уже. Отпускает к тебе без звука, совершенно. Смирилась, наверно?
  - А про то, что ты с Толей... уже?
  - Не знаю. Догадывается... молчит.
  - А папа?
  - Папе похуй. Он блок НАТО костерит, сионистов и начальника отдела. По очереди и одновременно. Не до нас папе...
  - Иди уже, Толик там совсем заучился!
  - Поцелуй?
  - Вот!
  
  Рита пришла (а я читаю), в щёчку поцеловала, поплескалась в ванной, похозяйничала на кухне (поставила передо мной чашку с чаем), пошарила на книжных полках, чего-то добыла, и улеглась на диван, задрав ноги на валик. Юбку расправила аккуратно, чтобы не помялась, и книгу открыла.
  Я на ножки покосился, но чтение не бросил.
  Волю тренирую! Буду несгибаемым, как Смок Беллью!
  Хватило меня минут на двадцать, взгляд всё чаще соскальзывал со страниц и упирался в девичьи коленки. Рита взгляды мои очень хорошо чувствовала (судя по лёгкой, но ехидной улыбке) и тоже от книжки отвлекалась...
  
  - Толь! - позвала Рита, отложив книгу, и сла-а-адко потянулась. Юбочка, и без того короткая, сдвинулась ещё выше.
  -У?..
  - Поцелуешь?..
  Это - завсегда! Подсел, поцеловал, и (заодно) чуть-чуть потрогал. Мне приятно, и ей...
  Девичий взгляд (поплывший) говорит о готовности продолжить:
  - А там? - вкрадчиво спросила подружка.
  Дождалась, хитрюга, пока я чай допил! Горячим языком? Ну-ну...
  
  Чего хочет женщина, того хочет бог... и ежели богу угодно, чтобы с женщины стащили трусики... о, сюрприз - Рита их сама сняла, заранее!.. и чтобы женщину там поцеловали...
  Девочек моих возбуждал сам процесс... очень частичного раздевания... хорошо, что они всегда готовы и всегда вымыты... и я старался соответствовать...
  Пахнет девушкой... любимой девушкой... целую 'там'...
  
  - Хватит, Толечка... а-а... хорошо...
  Девушке нравится вкус женской секреции (своей или подружкиной)... на моих губах. Да, и отдельно, в смысле - непосредственно, наверно, тоже! А потому - снова поцеловал девушку в губы, а ладошкой накрыл исцелованное внизу... а Рита... расстегнула, проникла, добралась, добыла, сжала...
  - Ты у нас ничего не просишь... почему? - покачивает...
  - Вы и так всё даёте... - кулачок движется равномерно...
  - Чего-то конкретного... вот сейчас... - разглядывает...
  - Вдруг - попрошу, а ты - не?.. - я откидываюсь на спинку дивана...
  - Дурачок... - сделала вывод девушка, изогнулась и припала.
  Потом оторвалась на секунду и предупредила:
  - Чуть-чуть, не до конца!
  
  И объяснила через минуту:
  - Я тебя люблю! И Алка любит... всё, что захочешь... сейчас?..
  - Тебя! Сюда... - пошевелил пальцем.
  - Давай! Надень... и ляг на меня...
  
  - Что-то в этом есть, - сказала Рита, когда кончили и отвалились друг от друга, - насколько стало проще...
  - Ты о чём?
  - Об этом, - девушка обвела рукой задранную юбку, мокрую шёрстку, расслабленный член с неснятым презервативом... - проще стало, когда дала... получаю, что хочу, и даю, что хочешь...
  - А ещё захочу?
  - Снова дам! - серьёзно кивнула Рита, и мы принялись друг друга раздевать, с чего, вообще-то, следовало начать, - я тоже... ещё хочу!
  
  И вскоре я снова любил её, на ней лёжа, не торопясь уже... и как-то мы совпали в своей неспешности... пара фрикций - остановились, поцеловались, потом - ещё... возбуждение нарастало потихоньку, но мы сдерживались...
  Жар снаружи (июнь), и жар внутри (любовь) - сложились, и мы с подружкой намокли от пота, как в хорошей такой сауне. Пальцы сплели, и я Ритку распял на кровати... Мокрые животы скользили, грудки девичьи с торчащими в зенит сосками покачивались в такт, а из колонок сладко тянулась свежезаписанная 'Sandstorm' La Bionda - как раз в тему: Африка, жара...
  
  С Аллой мы, кстати, потом под 'July Morning' Uriah Heep. И время от времени невольно в такт попадали... Эти десятиминутные композиции - неплохой мотиватор не кончать раньше времени: надо же дослушать! Нужно проверить, какие там дальше песни на бобине... коротенькие, наверно, потому что орально получилось быстро - и у неё, и у меня.
  
  А с Риткой... снаружи мокрые, а внутри у неё...
  - Резинки надоели! - шепнула Рита.
  - Нельзя! - выдохнул я, не останавливаясь.
  - Знаю, жалко... - девушка раз за разом подавалась навстречу, лобки соударялись с тихими шлепками, мокрые звуки из влагалища ничуть не расхолаживали, а наоборот...
  Капля пота сорвалась у меня со лба и упала на верхнюю губу подружки - девушка высунула язык и слизнула. Я лизнул потный нос - она в ответ... так и продолжили, перемежая поцелуи улыбками и облизываниями...
  - Всю вылижу! - пообещал я.
  - Шестьдесят девять! - как она может в такой момент думать о математике?
  - Замётано!
  Ритка подняла ногу и положила пятку мне на поясницу, а я развил идею, руку просунул - и нога оказалась на плече. Возражений не последовало, сколько-то времени мы двигались, привыкая к новой (удачной!) позе, а потом вторая конечность последовала за первой.
  Ритка стала слегка постанывать, а потом и вскрикивать в такт фрикциям, а потом вдруг выгнулась и пребольно вцепилась пальцами в спину! Хорошо, что ногти коротко сострижены, но синие лунки-отпечатки остались, вполне недвусмысленные, её даже можно идентифицировать по ним - при необходимости.
  
  - По-моему, в этой позе он мне до матки достаёт...
  - Не больно?
  - Нет... необычно... такие лёгкие касания - намёк на прикосновения... ноги на плечи - хорошо!

...мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт*, -

  спела Алла, и девчонки безо всякого спора пришли к выводу, что Евтушенко изначально имел в виду 'ноги', а 'руки' вписал исключительно из цензурных соображений. Ну, действительно, 'руки на плечи' - то ли украдёшь мужика у соперницы, то ли нет, а с ногами - всё однозначно!
  - В общем, - подытожила Рита, - было очень неплохо!
  
  Девушка кончила, и раскинулась, разбросав в стороны руки и освобождённые мною ноги. А через минутку сообразила, что я всё ещё на ней, а главное - в ней...
  - Ты чего это?
  - Не знаю. Не получилось...
  - Так продолжай!
  - Не... - покрутил я головой.
  У меня свои резоны: чувствовал, что до конца - далеко, а долго мучить временно удовлетворённую девушку, мастурбируя в её влагалище...
  - Я с тобой хочу, позже...
  Рита согласно кивнула, но потом вздохнула:
  - Ты тяжёлый!
  - Перевернёмся?
  - Аккуратно. Только не вынимай!
  - Вот ещё! Даже не собирался.
  Рита хихикнула, мы поцеловались и крабообразно перевернулись. Получилось довольно ловко, соединение не нарушилось.
  
  Девушка растянулась на мне, снова изобразив то ли звезду, то ли Витрувианского человека в женском варианте. Поверх мужского.
  Ритка счастливо выдохнула и расслабилась. Я вякнул, изображая раздавленность.
  - Только попробуй! - пробурчала подружка.
  - Что?
  - Сказать, что тяжёлая.
  - Пушинка. Родная... - и продолжил в том же духе, сопровождая славословия поглаживаниями.
  Девушка сопела и мурлыкала.
  
  - Все удовольствия сразу: тёплый мужчина - как матрасик, попу гладит, комплименты говорит. А, и член внутри... всё не падает.
  Алла кивнула - действительно, чего ещё желать? Остальное - за деньги...
  
  Так и лежали, долго. Рита, кажется, даже вздремнула... Но - очнулась, себя в пространстве и во времени осознала, у меня на груди башенку из кулаков соорудила и сверху подбородок пристроила:
  - Толечка! - и крепко сжала член своими мышцами.
  - Ой! - удивился я.
  - Ото ж! - подтвердила девушка (вот, мол, как я умею!), - а давай уже подвигаемся!
  - А давай! - охотно пошёл я навстречу.
  И подвигались - к обоюдному удовольствию. Ритка время от времени свой хитрый навык применяла, так что в этот раз устоять не было ни малейшей возможности. Желания такого, впрочем, тоже.
  
  - Всё, домой!
  - А как же 'шестьдесят девять'?
  - Ну-у... может, ну его? Болит...
  Я всполошился, но Рита успокоила:
  - Не суетись, не насмерть. Так, перетрудила чуть-чуть. Ты меня так растягивал и разворачивал... сам-то как?
  - Тоже... чуть-чуть. Ты когда так научилась?
  - Спроси ещё 'с кем'!
  - Самоубийца, что ли?
  - Правильно понимаешь. Мы с Алкой - такие верные, что аж противно.
  - Я - тоже.
  - Хорошо... а научилась... - томно закатила глаза, - годы одиноких тренировок, Толечка!
  
  Пока одевались, Рита узрела у меня на спине свои отпечатки, уже синие:
  - Это я так? Ой! Прости, прости, прости, - и обцеловала попорченную шкурку.
  А на прощанье пожелала удачи на экзамене, призналась, что они с подружкой завтра лесбиянят, а потому я могу от них отдохнуть.
  - Послезавтра?
  - Ага! Давай у Алки встретимся, в три, погуляем.
  
  Часть 17 (ВПЛОТЬ ДО ЗНАКОМСТВА С РОДИТЕЛЯМИ)
  
  - Ага, попался! - азартно воскликнула Лариса Ивановна и запахнула ворот.
  - Ой! - демонстративно преувеличенно испугался я.
  - Заходи, подождёшь немножко. Алка купается.
  Я разулся и прошёл вслед за женщиной на кухню... невольно обратил внимание на фигуру под лёгким халатиком. Очень даже! Если генетики не врут, то Алла... Ритина мама, впрочем, тоже вполне...
  - Рассмотрел? - ехидно поинтересовалась Лариса Ивановна и рукой махнула, приглашая присесть, - самец!
  
  Последнее слово прозвучало с акцентированной буквой 'э', но не обидно, а как-то даже... одобрительно? Это она, наверно, мой взгляд спиной... и тем, что ниже, почувствовала?
  - Я не в том смысле!.. - стал оправдываться я, - прикидывал, какая Аллочка будет лет через...
  - О! Долговременное планирование?
  - Ну... - замялся я, - а вдруг?..
  - Действительно, а вдруг... наклонись! - попросила женщина, я подчинился, но напрягся: причёску поправит или врежет по затылку, за то, что дочку растлил?
  Не угадал: Лариса Ивановна привстала и легонько поцеловала в щёку, и место поцелуя ладонью разгладила, хотя помады на губах не наблюдалось. А я убедился, что грудь (та её часть, что мелькнула в вороте халата) тоже очень даже...
  - Это за то, что девочке не страшно было, и не больно, - объяснила женщина, подумала, и уточнила, - девочкам.
  Ну, да, Алла предупреждала, что мама в курсе наших взаимоотношений...
  
  Я только плечами пожал. Что тут говорить?
  'На моём месте так поступил бы каждый!', 'этим я обязан тренеру, родителям и родной Коммунистической партии!', 'обязуюсь и дальше высоко нести...' - как-то всё не по делу.
  - Ни пугать, ни мучить с детства не обучен!.. - нашёлся, наконец.
  - Поэт... - подозреваю, что слово 'хренов' едва не прозвучало, - и султан, к тому же... - Лариса Ивановна смотрела с интересом: начну ли оправдываться?
  - Ну... так получилось! - и сделал максимально покаянный вид, хотя на самом деле был чрезвычайно горд 'оказанным мне высоким доверием' подружек, отнюдь не худших представительниц женского племени.
  - Само?
  - Ага.
  - А кто инициатор?
  - Правда, само... слово за слово...
  Лариса Ивановна открыла рот, чтобы закончить и... закрыла, сообразила вовремя, что озвучивать 'хуем пО столу' не след - чай, не с подругой общается. Дочкин парень, какой ни есть. Правда, не только дочкин...
  - Толь, постарайтесь без 'вдруг', а? Пусть хотя бы школу законч...ат... - 'тёща' снова ввернула множественное число.
  - Да... стараемся... без 'вдруг'...
  - Надеюсь... голову не теряешь?
  Только руками развёл - не теряю, но... дело молодое, могу и потерять...
  Помолчали.
  
  - Ты про девочек?.. - женщина сделала многозначительную паузу.
  - Знаю!.. - кивнул я, не ожидая окончания фразы.
  - И?..
  
  Тут распахнулась дверь ванной, и в клубах пара выпорхнула Алла: трусики, тапки, из-за полотенца ничего не видит перед собой - продолжает вытирать голову. И песенку поёт!

Как велит простая учтивость,
подошел ко мне, улыбнулся,
полуласково, полулениво
поцелуем руки коснулся...*

  Ну, да, в ванной комнате все петь горазды! Даже я пытаюсь.
  Наконец, откинула волосы с лица, меня увидела, ойкнула, прикрыла полотенцем грудь, и попыталась убежать, но под ехидным взглядом мамы одумалась.
  Сообразила, что фраза 'и чего я там не видел(а)' нами обоими может быть произнесена. Вернулась, прижалась грудью к спине, обняла; косясь на маму, чмокнула меня в уголок рта, и ускакала одеваться. Гм-м... ладно, под столом не видно...
  - Коза! - ласково сказала вслед Лариса Ивановна.
  Спорить не стал - родительнице виднее. Да и Рита что-то такое говорила...
  
  - И?.. - настаивала женщина.
  - Мне не мешает! - честно ответил, - даже...
  - ...помогает! - закончила за меня собеседница.
  Подумала и спросила:
  - Справляешься? - понятно, о чём она...
  - Пока... пока, - подчеркнул я, - да, справляюсь.
  А где не справлюсь... девочка или сама о себе позаботится, или подружка поможет по дружески... есть, правда, опасение, что 'аппетит приходит во время еды', а во время наших постельных утех у девчонок тоже аппетит растёт...
  Лариса Ивановна тоже о чём-то таком подумала, покрутила головой - то ли не веря, то ли осуждая. Но промолчала, а тут и дверной звонок пиликнул.
  - Я открою! - Алла, уже одетая, метнулась и впустила Риту.
  Та увидела, что все в сборе, прошла на кухню, поздоровалась с хозяйкой и остановилась со мною рядом - руку на плечо положила и погладила слегка, тоже здороваясь. А Аллочка, умница, с другой стороны пристроилась, симметрично.
  
  Лариса Ивановна нас рассмотрела внимательно и хмыкнула:
  - Хотела бы сказать 'хороша парочка', а так... даже и не знаю, как назвать. Как жить будете?
  - Долго и счастливо? - осторожно предположил я.
  Девочки были как никогда молчаливы, но невольно кивнули.
  - И умрёте в один день, - согласилась женщина, - как только Оксана с Игорем про ваши фокусы узнают. И меня прибьют заодно. За то, что знала и не рассказала.
  
  Рита вздохнула тяжело и пообещала:
  - Я сама... как-нибудь постепенно.
  - Угу. По частям хвост обрезать...
  - Сразу брякнуть: 'мама, папа, мы с подружкой немножко лесбиянки и живём с одним на двоих парнем'?
  Ну, вот, главное прозвучало! И не страшно совсем. Девчонки, конечно, смутились, но небо не разверзлось и на землю не пало!
  - Добавь: 'в девятом классе' - и хана родителям. Сразу добей!
  - Тёть Лар, ну Вам же не хана?
  - Мне - нет. Я на работе такого насмотрелась и наслушалась... поверьте, бывает хуже.
  Подумала и добавила:
  - Но реже. Ладно! - хлопнула ладонью по столу, - вы в кино?
  - В парк, в кафе, в кино.
  - Большая развлекательная программа, - согласилась 'тётя Лара', - по кустам не шляйтесь, пожалуйста! Лучше... бог мой, я это говорю! лучше сюда приходите!
  Мы переглянулись... всем троим было неловко, представить, что придём, закроемся у Аллы в комнате и займёмся чем-нибудь 'эдаким', было совершенно невозможно. В смысле - когда Лариса Ивановна дома! А когда - нет, тогда, конечно - да. Нам для этого и раньше разрешение не требовалось. А по части кустов - так это пройденный этап. Хотя-я-я...
  
  Едва мы оказались на лестничной площадке, девчонки отмерли, фыркнули и одновременно выдохнули: 'фу-у-ух!' - да, действительно, трудно общаться с представителями старшего поколения, а по такому поводу - особенно... Подружки быстро огляделись на предмет подглядывающих, расцеловались (наконец-то!), и меня заодно чмокнули с обеих сторон. А потом Рита цепко, но нежно, ухватила Аллу за горло и стала трясти, как дерево.
  - Ы-ы-ы! - страдала девушка, нарочито закатив глаза и вывалив язык, - не винова-а-а-атая я-а-а! Он сам пришёл!
  - Кто? - удивилась Рита и подружку отпустила.
  - Олег! Сергеевич! Мама с утра прихорашивалась, и меня заставила! Ни секунды, чтоб предупредить!
  - Ладно, живи! - разрешила Рита, - а дальше?
  - Пришёл с цветами...- начала Алла, потом девчонки бросили на меня извиняющиеся взгляды и подотстали, умерив громкость.
  Пусть им: всё, что меня касается, рано или поздно услышу, а если секреты какие - так не очень-то я и любопытный. У меня есть, о чём подумать: куда вести подружек, чем угощать, чтобы не вывалиться из невеликого бюджета, и по каким улицам ходить, чтобы не нарваться на местных.
  
  Тут ведь как? Подойдут, двадцать копеек попросят, и совсем не от бедности, а чтобы доебаться. Ну, а дальше - как пойдёт. Если один, можно дать дёру, пока не обступили, или сначала - в торец, а потом уже - дёру. Или с мелочью расстаться покорно и получить разок-другой в нюх...
  В каждом районе есть придурки, этим промышляющие.
  
  Как-то раз, классе в восьмом, и сам оказался в ситуации совершенно идиотской. Болтался в выходной по школьному двору... на турнике немного повисел - так, без фанатизма, пару 'подъёмов с переворотом'. Потом пацаны из класса подошли с мячом, стали в кольцо бросать. Ну и что, что мяч футбольный? в кольцо-то пролезает... Подвалил недавний выпускник, Юра Гисов, славный выдающимся шнобелем и самым широким в школе клёшем. Пьяный, как почти всегда. На бревне (гимнастическом) уселся, стал курить и наши броски комментировать.
  Тут, на свою беду, мимо по тропинке парень шёл - явно не из наших. Да ещё и с книгами под мышкой - из библиотеки, гад! Такого Гис стерпеть не мог!
  
  И началось: 'ты с какой школы?', 'а чё, у вас книжек нет?', 'сказки читаешь? гы-гы-гы!' (это он обложку 'Алисы в стране чудес' разглядел), ну и 'дай десять копеек', конечно. Пацаны, как шакалы, поближе подобрались - интересно же, человека унижают! Я с мячом в стороне остался, но чувствовал себя совершенно гнусно - вроде, как с ними, говнюками. Начнись драка, в неё не полез бы, и одноклассники мои (именно эти) - никакие не бойцы, но залётный книголюб этого не знал! И книги пожалел по земле валять... отдал двадцать копеек, и пошёл своей дорогой, понурый. А если б ответил, то Гис, несмотря на свой приблатнённый вид, схлопотал бы, наверняка.
  
  Собственно, так с ним и случилось недели через две, на том же месте. Неправильно выбрал объект для вымогательства: паренёк не один шёл, просто друг задержался немного, шнурки завязывал. И подоспел, когда Гис обычную свою бодягу развёл...
  Второй парень решительным оказался. Головой покрутил: из свидетелей - только стайка девчонок в беседке... ну, и кувыркнул разбойника за ногу с любимого бревна. Как тот шею не сломал? А когда поднялся, отряхиваясь, первый его в грудь ногой приголубил и в кусты сирени определил:
  - Сявка! - обозвали презрительно.
  - Вы что, блатные? - неумно спросил Гис, ворочаясь в кустах.
  - Возможно! - лениво отозвались парни, неторопливо удаляясь.
  Девчонки из беседки про Гисовы кульбиты друзьям растрепали... с тех пор - как отрезало. Разлюбил он лёгкую атлетику, к снаряду гимнастическому не подходит даже! И денег ни у кого не просит. Разбогател, наверно.
  
  Одноклассник мой, Изя Кошмай, поступил в ситуации 'дай двадцать копеек' по-еврейски изощрённо: достал свисток и дунул в него что есть мочи. А почему не дунуть, если есть? И свисток есть, и мочь... Парень в ДЮСШ междусобойчик по волейболу судил, ну, и воспользовался. Народ на остановке, где к нему 'Конторские' подвалили, озадачился: что за звуки такие... резкие? А Изя пальцем на обидчиков указал и заявил капризно: 'хулиганы!'. Так-то он и отмахнуться мог, если что; дал бы сверху по голове, как по мячу, ибо ростом не обижен... но - зачем? Сел спокойно в трамвай, и уехал, а грабители копеечные продолжили делать вид, что просто гуляют под дождём.
  
  На той остановке... прикормленное, видать, место: два кинотеатра рядом, 'Имени Карла Маркса' и 'Имени Дзержинского', и ко мне подходили. Но - нашёлся, озарило:
  - Так я уже дал денег! - сказал с совершенно честным лицом, и ткнул пальцем в первого попавшегося из компании, - вот, ему!
  И пока гопники друг на друга хмурились, втиснулся в подошедший трамвай. Мне вслед кулаки показали, но я даже рожу не скорчил сквозь стекло! Хороший мальчик, потому что. И всегда здороваюсь с бабушками...
  
  С девочками на прицепе такое не прокатит... тут придётся стоять на смерть. Изнасиловать-то их не изнасилуют, белым днём, но похлопают по всем местам... как потом в глаза смотреть?
  Ладно, прорвёмся. Совсем уж по закоулкам шляться не собираемся, а в центре...
  
  Тем более, что малый опыт в игре 'защити девушку' я уже приобрёл.
  К Ритке парень из моего параллельного воспылал вдруг, и не просто парень, а тот, о котором она вздыхала тайком, пока со мной 'дружить' не начала. То внимания не обращал вообще, а то, вдруг... сука. Ну, да, расцвела девочка. В том числе и моими стараниями... и Алкиными, конечно. Видно же, когда девушку любят! И походка меняется, и осанка, и взгляд... и не девочка уже - юная, начинающая, но - женщина!
  - Я, дура, ему записки писала!.. - жаловалась Рита подружке.
  Алла кивнула: 'помню, было'. В тот момент это казалось неплохой идеей. Алка и сама... чёрт! стыдно вспоминать...
  - Он тогда не ответил, никак, совсем! Посмотрел так свысока, да ещё и этой стерве своей рассказал. Поржали, наверно, вместе. А сейчас... разосрался с ней, почему-то, и решил по старым адресам пройтись...
  
  - Ну, чё ты, как не родная? - вопросил давнишний возлюбленный, и приобнял.
  Да не за талию - за задницу!!! У меня на глазах!!! Ну, то есть, не специально 'у меня на глазах', он меня не заметил просто, а может, и не знал, что Рита занята... может, думал, что до сих пор по нему страдает? Но - факт на лицо!
  Я в себе Отелло не подозревал никогда, а тут... планка упала.
  - Это моя девушка! - громко получилось, яростно - и в глаз!
  
  Так душевно зашло! Парень (чёрт, я даже не помню толком, как его зовут - не пересекались никак) к стене отлетел, лицо мнёт, к битве готовится... пропустил он плюху от неожиданности, а так-то я драться не стремлюсь... и не умею толком...
  Тут у меня на руке Ритка повисла - оттаскивает, а возле... Виктора, кажется? его подружка нарисовалась:
  - Довыдрачивался? Доказал? Пошли, горе моё, пятак приложим...
  Уже на ходу обернулась к Ритке:
  - Извини! - и мне кивнула, подтверждая, что без обид.
  И Витя (?), хоть смотрит криво, но и виновато... тоже кивнул: 'мой косяк'...
  
  - Я знаю, кто у них в семье будет главным! - как ни в чём не бывало, заявила подозрительно довольная Рита.
  Конечно: мужчина защитил, своей назвал, и все живы...
  - А у нас? - быть грозным, так до конца!
  - Ты, конечно! - пожала плечами подлиза, и мы расцеловались на глазах у школьной публики.
  Победитель получает всё!
  Алла эту сценку пропустила, к своему великому сожалению, но подружка ей потом в лицах пересказала, а я только ухмылялся: в Ритиной интерпретации это было как Куликовская битва, только народу чуть поменьше.
  
  К Аллочке, кстати, её 'бывший' тоже подкатывал, но нарвался на очень резкую отповедь. Меня рядом не оказалось, и Рита где-то бегала в тот момент, так что восстанавливали ход событий по рассказам очевидцев.
  Саша на перемене подошёл, предложил девушке забыть (её) былые обиды и по новой начать встречаться. А у девушки в тот день настроение было 'ни в пизду' - по Алкиному выражению и по физиологическим причинам. И про 'жалкое подобие левой руки' она очень хорошо помнила...
  А потому - пальцы когтями растопырила перед лицом ухажёра, и прошипела:
  - Отъебись, нахуй! - на глазах у изумлённого учителя ботаники.
  И к 'ботанику' обернулась, правда руки опустила:
  - Что??? Месячные у меня!!! - развернулась, и в класс пошла, приговаривая, - ууух, яка я злюща!!! ууух, усiх би повбивала!!! тварюки!!! - ну, урок же у них 'Українська лiтература'...
  
  Мы с Риткой тогда злую Аллочку домой ко мне утащили, зацеловали, и в четыре руки, чуть ли не насильно, приголубили, друг на друга не отвлекаясь - всё ей, болящей. Алла, расслабленная и успокоенная, потянулась, огляделась... она - голая по пояс, мы - по бокам у неё, одетые, но взъерошенные...
  - Хорошие вы... я уже всё, в порядке... а вы? давайте, вперёд! - уговаривать не пришлось, достаточно возбудились, подружку лаская.
  Я штаны с трусами приспустил, и презерватив натянул, дрожа от нетерпения, Ритка Аллу обежала, трусики стянула, и села сверху... сразу и кончили! И сидели так, слившись, хихикали, а Аллочка с нами, целуя по очереди то меня, то подругу... да, лихо мы тогда...
  Аллочка поблагодарила за 'лечение', а Рита объяснила ей, что это и есть пресловутая 'взаимопомощь' в действии. Сообща решили, что все мы - абсолютно бесстыжие, но в своём узком кругу можем себе это позволить.
  
  Девчонки пошушукались, последние новости обсудили, и ко мне присоединились. Тут и автобус подошёл.
  Доехали с пересадками до парка и отправились гулять по аллеям.
  - В кусты не пойдём! - категорически заявила Алла, и пояснила, - мама не велит!
  - Жаль... а я так надеялся...
  - И я, - притворно вздохнула Рита.
  
  В кустах, кстати, кто-то возился. Проходя мимо, рассмотрели парочку совсем малолеток, лет десяти. Пацан прижал девчонку к дереву и с упоением целовал. Девочка так же неумело, но с удовольствием отвечала и позволяла шарить по груди... каковой, в общем-то, и не было ещё, как (даже) и имитирующего лифчика. Вторую руку кавалера, впрочем, придерживала на талии, не давая соскользнуть на гораздо более развитую попу.
   []
  
  - Правильные инстинкты у мальчика, - сказала Алла, когда мы потихоньку, чтоб не спугнуть, удалились на десяток метров, - рано, или поздно, на том месте что-нибудь вырастет.
  Рита скорчила постную физиономию и прошамкала:
  - Знаешь, внученька, даже когда с подружкой мерили штангенциркулем член нашего парня, мы себя так не вели!
  И в ответ на наш смех пояснила:
  - Тренируюсь быть старой, правильной и вредной.
  
  Тут же подружка вспомнила наши с ней прошлогодние фантазии на тему летних вечерних прогулок в платье на голое тело, и порадовалась, что мы продвинулись в отношениях куда дальше, чем она первоначально планировала.
  - А я, - фыркнула Алла, - вообще ничего не планировала. Вам спасибо - приютили. А вообще... мысль интересная!
  Девушки переглянулись и заулыбались - явно что-то придумали... этакое.
  
  Прокатились на трёх каруселях, но решили, что сюда следует приходить большой нетрезвой компанией, во-о-он как те студенты, тогда от всеобщей бесшабашности и разлёта юбок будет весело... ну, если не блевать в кустах, как та милая девушка...
  Отстояв немаленькую очередь (и чего им всем дома не сидится?), съели в 'Кристалле' по креманке фирменного мороженого 'Белочка'. Финансы мои крякнули и съёжились, но в минус не ушли; отдавать часы в залог (или девочек в рабство на кухне) не пришлось. А был, знаете ли, прецедент... среди одноклассника.
  Бандитов в парке не встретили - не сезон. Или пересменка?
  
  На этом 'большую развлекательную программу' девочки посчитали выполненной, вернее, решили оную чуть подсократить.
  - Толечка, а давай в кино не пойдём?
  - А?..
  - Тут выяснилось, что Аллочку никто не любит...
  - Уже четыре дня, - скорбно подтвердила подружка, - нет у вас на меня времени...
  - Не ври, я вчера приходила! - возмутилась Рита, и закручинилась, - и в звонок звонила, и в дверь скреблась, и в замочную скважину заглядывала... и под коврик тоже...
  - Зачем? - удивились мы с Аллой 'коврику'.
  - Записку искала. 'Так, мол, и так, разлюбила, не ищи'...
  - Не дождёшься!
  - А давай... завтра?
  - Давай! - подружки посмотрели на меня и захихикали, - Толь, ты не обижаешься, что при тебе договариваемся? Мы тебя любим... но и друг друга...
  - Вот ещё, обижаться на вас... я вас тоже люблю.
  - Тогда как тебе такой план: меня - домой, Аллочка - к тебе...
  - А потом ты меня домой вернёшь, вроде как из кино! Ты чего так напрягся? - испугалась Алла, - не нравится?
  - Нравится... радость стараюсь не демонстрировать... окружающим.
  Девушки снова захихикали. К моей мгновенной и бурной реакции на их намёки/обещания/приставания/прикосновения они привыкли, и находили её очень милой и непосредственной. Раз - и готов! В интимной обстановке оно и неплохо, но на людях...
  Посидели, поболтали обо всём, подождали, пока я успокоюсь, и отправились воплощать девичий план в жизнь. Риту проводили, маме на руки сдали, и с Аллой ко мне двинули.
  
  Моя мать к концу десятого класса всё чаще стала уезжать к подруге... а потом - взяла, да и рассекретила своего мужика... Оказалось, что 'подруга' в большей части случаев - передо мной алиби... Мужика я одобрил: вдовец, лет на пять старше, не бухает, в ближнем пригороде живёт, в частном доме, мать с утра на работу подвозит - потому что работают рядом. Дочка у него взрослая, замужем и с детьми, живёт в солнечной Воркуте, к отцу наведывается раз в год - проездом на море. А мать всегда любила в земле ковыряться, только негде было. Вот на почве огородничества они с Иваном Ивановичем сперва и сошлись... а потом, видно, 'слово за слово'...
  Свадьбу они, естественно, не устраивали 'чтоб людей не смешить', расписались тихо. Так что теперь виделись мы редко, мать забегала пару раз в неделю на часок, и постепенно перетаскивала свои вещи к теперь уже мужу. Мне была обещана 'стипендия' и полная самостоятельность; последней - в связи с наличием аж двух(!) любовниц - я был несказанно рад. И теперь мог приводить в дом хоть Риточку, хоть Аллочку, хоть обеих вместе - в любое время суток.
  
  Мы стояли на коврике у кровати в первородных костюмах (Адама и Евы) и целовались. Алла провернулась в кольце моих рук (ладони тут же переместились с ягодиц на грудь), потёрлась спиной...
  - Я сзади хочу... по собачьи... давай сразу, - и застеснялась.
  Чего хочет женщина... расположил её на кровати, коленолоктепреклонённую, дрожа от нетерпения, от её позы, от вида ягодиц и дырочек... сзади примостился, и как-то так славно зашёл...
  
  После этих знаменательных свиданий, когда до девушек дошло, наконец, что они женщины, подружки немножко отвязались. Когда мы собирались втроём... Они и раньше особо не скромничали, а тут... не то, чтобы 'во все тяжкие', и садовника из сада не приглашали*, но желаний своих, даже самых неожиданных, больше от меня не скрывали!
  
  Рассказали мне подружки (явно наслаждаясь воспоминаниями), как у них всё начиналось примерно в эту пору в прошлом году. Просто ответили на простой вопрос: 'девочки, а как вы...' - в смысле '...дошли до жизни такой?'.
  Оказалось, что у обеих поползновения в адрес соседки по парте случались и раньше, задолго до того памятного грозового дня.
  - Нет, ну ты посмотри на неё! - Алла обличительно указала на Риткины коленки, - вот тебе хочется потрогать?
  - Конечно! - не стал я скрывать.
  - Вот и мне... класса с пятого...
  Рита хихикнула и кивнула:
  - Ага. Мне тоже.
  Нежность к подружке - без сексуального подтекста - у обеих чуть ли не изначально присутствовала. Потискать хотелось, как подушку или плюшевую игрушку. Алла - одна у мамы, у Риты к брату отношение... раньше - как к младшему брату, а в последнее время (из-за утренних демонстраций) ещё и чуть-чуть настороженное.
  Девочка - иное дело...
  
  В общем, получился вечер воспоминаний, очень познавательный, и не только для меня. Оказалось, что многие события девчонки видели немного по-разному, и сейчас эту разницу могли обсудить - при моём живейшем участии (взгляд со стороны, так сказать, да ещё и мужской, изначально иной).
  Как результат, в извивах разговоров, вспомнили наше с Ритой обещание обменяться опытом самоудовлетворения... давно это было!
  - О! Это проходили! - хохотнула Алла, - помнишь?
  - Помню. Мы тогда, - пояснила мне Рита, - трусы снять ещё боялись, ну, и...
  Я, конечно же, заинтересовался этим 'и', подружки переглянулись, поулыбались, что-то прикинули и удалились в ванную. По возвращении устроили мне настоящий стриптиз, сопровождаемый (их) взаимными ласками, ну, и мне чуть перепало, во всяком случае, футболку и штаны они с меня стащили. А потом уселись в одних трусиках по углам дивана, и стали себя наглаживать, сперва осторожно, потом - демонстративно, потом - естественно и по-настоящему, всё сильнее заводясь под моим взглядом. И подружкиным, конечно.
  
  - Покажи! - попросила Алла; я трусы приспустил и предъявил наглядное пособие, девушки посмотрели одобрительно... и руки себе в трусики сунули...
  - Ты - тоже! - велела Рита, и я послушался, стараясь не спешить и не сжимать, чтобы остаться в строю подольше. Так, поглаживал слегка, больше демонстрируя - девочкам лёгкие касания явно понравились...
  (Подружки на классном девичнике выяснили однажды, что всех буквально девиц возбуждает вид мужского фаллоса в мужском же костистом кулаке. Некая экспрессия в этом есть, как в скульптуре 'Булыжник - оружие пролетариата').
  
  - Да, ну, нафиг! - воскликнула вдруг Алла, - пройденный этап! - трусики сдёрнула и на подружку буквально набросилась...
  Ритка особо не сопротивлялась (и 'не особо' - тоже), на Алкин поцелуй ответила, попу приподняла и трусики полетели в меня - явно специально не целилась, просто отбросила, но попала ловко: на конце повисли, как на вешалке. Девчонки хохотнули от нежданной меткости, но не прервались.
  Образовалось у них то самое, пастернаковское, 'скрещенье рук, скрещенье ног' - красиво. А я, поразмыслив немного с членом в одной руке и трусиками в другой, решил на этот раз присоединиться, тем более, что Алла в короткой девичьей схватке победила, Ритку на диване распяла, и теперь прокладывала дорожку из поцелуев от шеи вниз... а когда добралась до развилки, так шевельнула попой, что не понять приглашение... Тем более, что девушка в своём продвижении валик диванный на пол сковырнула, и оказалась на самом краешке, удобно прогнувшись.
  И вскоре мои длинные (ну, как 'длинные'? сколько есть) и медленные (насколько хватало сил сдерживаться) толчки уже передавались Ритке посредством Аллочки... откровенно балдеющая Ритка приоткрывала глаза, видела склонившуюся и приникшую подругу, её попу (в этом ракурсе - как сердечко нарисованное!), и меня за подругой, с этой попой в руках - напряжённо-сосредоточенного и о-о-очень довольного...
  Риточка вскрикнула, Аллочка пискнула, я охнул - и все мы сложились костяшками домино, вздрагивая и постанывая.
  
  Лёжа вповалку и в обнимку, мы в очередной раз подивились собственной бессовестности и аморальности, но решили, что в постели можно всё, кроме того, о чём заранее договорились, что 'низзя!'. Нельзя - в попу, а так...
  - Хоть в ухо! - разрешила Рита, и мочкой провела по кончику.
  Алла хихикнула и утвердительно кивнула.
  До ушей дело так никогда и не дошло, а так-то... нас всё больше раздражала необходимость использования презервативов, но и отказаться от них было нельзя. Девочки даже проконсультировались с Ларисой Ивановной, но та их предостерегла от таблеток - гарантии никакой, и побочных эффектов хватает; про отслеживание условно безопасных дней и речи не шло - не в этом возрасте, чревато.
  - Раз туда нельзя, кончай в рот! - подтвердили подружки уже сложившийся порядок вещей.
  - Мне нравится!
  - Мне тоже!
  - А уж мне как... и вас...
  
  - Полижи девочку! - мог попросить каждый из нас, а после - наблюдать за тем, как наслаждается эта самая девочка, и как старается доставить ей удовольствие вторая девочка (или мальчик, то есть я).
  В общем, вернулись к безудержному оральному сексу, от которого совсем недавно чуть не отказались. Ну, а чего? Раз всем нравится...
  
  После, на этой волне, была ещё одна встреча втроём, где мы довспоминались до позиции 'шестьдесят девять', однажды опробованной девушками, и разок - Риткой и мной. Первый блин, как известно... эксперименты тогда признали неудачными, отнесли позицию к разряду 'шо попало'. Теперь решили попробовать ещё, чтобы убедиться окончательно - мы же опытнее стали? К тому же, если на глазах у третьего, совсем не лишнего - дополнительно возбуждает!..
  Кто ещё не пробовал так? Аллочка, со мной. Значит ей и карты... ну, не карты, но - в руки... повозились мы с ней, короче, и пристроились, а Рита удобно расположилась в кресле неподалёку, как в первом ряду зрительного зала, и с удовольствием за нами наблюдала. Моё лицо было скрыто бёдрами (потому как Алла сверху), зато подружкино (вся в трудах) видно прекрасно. Алла сосала так 'увлечённо и самозабвенно' (по Риткиному определению), что к финишу прибыли все одновременно. Понятно, что Рита сидела не сложа руки, но в основном она не пальчиком - просмотром вдохновлялась, отнюдь не немого кино!
  После к нам кинулась, подружку лизнула, где надо, и мой недоопавший после Алкиных губ кончик губами прихватила - поучаствовала, в общем... и мы с Аллой её поприветствовали аналогично... Потом, свернувшись по-кошачьи тройным инь-яном, стали нежиться, целуя и покусывая подворачивающиеся части тел...
   3 French girls a New York [Hubert De Lartigue]
  
  Все согласились с тем, что 'шестьдесят девять', в общем-то - неплохо, и договорились когда-нибудь в будущем провернуть это прямо втроём. Прямо одновременно. Когда-нибудь, ибо пока - всё-таки чересчур...
  
  Отдохнувшая Рита заявила, что сегодня ещё не была с мужчиной, и считает это досаднейшим упущением.
  - Ты и с женщиной сегодня не была! - уточнила Алла.
  - Тем более!
  Ритка обнаружила мою восстановившуюся от близости тёплых и гибких голеньких подружек 'уверенность в завтрашнем дне', и (как выразилась Алла) 'присосалась'. Аллочка сперва самоустранилась, сказала, что ей 'пока хватит, и так хорошо', но понаблюдала, одумалась, и принялась ласкать себя и Ритку - попеременно, а потом и одновременно. Прижалась к девушке сзади, и... говорили они мне уже: жалеют иногда, что нечего вставить в подружку! Кроме пальчиков, увы (и к моему счастью!).
  Я немного поспешил, пришлось Ритку на спину повалить и доцеловывать растроганную Аллочкой письку - чтобы все... Аллочка уже сама о себе позаботилась...
  
  Пока мы так возились-лизались, за окном стемнело и пришла гроза. В комнате оглушительно пахло озоном и сексом...
  - Как тогда, помнишь?
  - Помню... - переговаривались прильнувшие ко мне подружки.
  - Когда мы первый раз поцеловались... - пояснили для меня.
  
  - Грянул весенний гром, ливень как из ведра, из ведра, - спела Рита.
  - Как хорошо вд... ВТРОЁМ нам с тобой до утра, до утра... - подхватила Алла.
  Мы немного поспорили на тему соответствия 'втроём' и 'с тобой', но пришли к выводу, что если петь на два голоса, то третий участник как раз и будет этим 'тобой'. Ну, и спели, как могли, (я пообещал прибежать под калину), а потом поржали.
  
  А уж сами, наедине, девочки и вовсе...
  Помня положительный Алкин опыт, попробовали они щекотать друг друга пёрышком (да, да, именно там!), но оказалось, что это - как водка без пива (деньги на ветер). Без члена внутри - это просто щекотка, даже пальчик (и даже два) во влагалище не помогает, да ещё и смешно, до судорог.
  
  Развеселившись, хотели в следующий раз и мою жопу - пёрышком, но я её отстоял, не дался. Сказал: 'девочки, вот вам хуй!', в смысле - с ним и играйтесь! Пёрышко, кстати - не бог весть что. Хотя, вот когда языком по кончику, а пёрышком - по яичкам... то - да!.. Ритка, правда, попыталась наоборот - едва отплевалась... 'волосы', говорит, 'в рот лезут'. Так что мне было велено - если хочу чего-нибудь подобного - привести гениталии в соответствие... ну, и привёл, трудно ли? Ради моих девочек - чего не сделаешь...
  Правда, слегка приблатнённый одноклассник узрел результат 'приведения в соответствие' в бане (я туда заходил иногда, чтобы - какая неожиданность! - попариться)... Так вот, был парень весьма озадачен видом аккуратно подстриженного лобка и бритых яичек, даже нахмурился неодобрительно, но я отмахнулся, сказал: 'до тебя никто не жаловался', и вопрос не прозвучал...
  Экзамены к тому времени уже закончились, и вот-вот выпускной вечер... да, плевать, в общем-то, на мнение одноклассников - многих из них не увижу больше никогда...
  
  А что касается экзаменов... подружки действительно какое-то хитрое 'расписание' составили, неписанное, конечно, и в результате был я (в плане секса) загружен и ухожен. Итак: раз в неделю - с Риточкой, раз в неделю - с Аллочкой, раз в неделю - тутти, то есть все вместе, и о себе красавицы не забыли, хоть раз в неделю, но умудрялись устроить 'девичник', ибо 'девочки - это девочки!', мужикам не понять... Понятно, что не так вот, в лоб, обязаловка: понедельник, среда, пятница... но общая тенденция прослеживалась. Так что - секс три раза в неделю у каждого!
  На экзамены я приходил благостно-расслабленный и спокойный, как удав. Потому, наверно, сдал их совершенно без напряга, и с чуть лучшими результатами, чем предполагал - спасибо подружкам.
  
  Часть 18 (ЛЕТО, АХ ЛЕТО!)
  
  А выпускной вечер... как выпускной. Ничего интересного.
  Друзей среди одноклассников у меня не было, так, приятели - потрындеть о музыке, переписать диск или кассету, выпить по чуть-чуть, поковыряться в потрохах мопедов разной степени убитости... Мопеды были чужие, у меня - велосипед только, да и тот я вдребезги раздолбал ещё прошлой весной. Наехал в сумерках переносицей на бельевую верёвку в чужом дворе - и вильнул в дерево. Рама - в дугу, колесо - восьмёркой... и - горизонтальный ожог на носу, месяц сходил.
  Да, так при отсутствии хороших друзей и каких-то особых симпатий к одноклассницам - что мне в том выпускном? Станцевал пару медленных танцев со случайными партнёршами, выпил (раз уж скидывались) сто пятьдесят грамм бренди 'Солнчев Бряг' в пустующем кабинете, вежливо отшил Олесю, которая как-то резво набралась и энергично висла на всех парнях по очереди... и сильно заскучал. Планировалась ещё автобусная поездка на площадь Дзержинского... хрена ли там делать среди ночи? там и днём-то не особо... потом полагалось вернуться в школу, дойти нетрезвой толпой до соседнего леса, и на пригорке романтично встретить рассвет - как символ после-школьной жизни, которая вся 'впереди, надейся и жди'*.
  Вот у автобуса я и дезертировал - попрощался с классной руководительницей, и отправился домой, спать. Якобы. Ибо девочки в эту ночь собирались у Аллочки лесбиянить, но намекнули, что не прогонят, если заявлюсь после полуночи.
  
  Аллочка после короткого (чтоб соседей не потревожить) звонка дверь открыла. Сонная, в новом (для меня) наряде - тоненькой ночной рубашонке. Все старые трусики-лифчики обеих подружек я уже видел, и даже снимал; обновками они хвастались сначала друг перед дружкой, потом - передо мной, а рубашек ночных на них раньше не случалось... Видно, Аллочка натянула первое попавшееся, чтоб до дверей дойти.
  Девушка глаз приоткрыла, в щёку поцеловала, нос сморщила:
  - Я чую запах падших женщин!* мы спим уже... - и скомандовала, - в душ, и в постель!
  Я фыркнул, Алла - тоже. Ей, видно, про 'душ и постель' Рита рассказывала... А рубаха с пиджаком - да, пованивают... падшие там они, или не падшие, или вовсе девицы... выпускницы надушились от души, потом танцы, пот... о, и волос Олеськин на пиджаке...
  
  Помылся, подумал... и надел презерватив. Превентивно. Нет, ну а чего? Пригодится... проснутся же - не одна, так другая... а встал у меня сразу, как только Аллочку увидел, и запах девушки вдохнул... так и мылся, заранее возбуждённый...
  Девочки спали (или не спали?) нос к носу, слегка обнявшись. Пристроился с краю, обнял... Аллочку, судя по формам и задравшейся на поясницу рубашке; тут же на ощупь определил, что Рита без одёжек... в общем - правильно, что экипировался, потому что упёрся кончиком сразу практически безошибочно.
  - Рит! - тихонько позвала Алла.
  - У? - сонно откликнулась подруга.
  - Спишь?
  - Угу...
  - И я... но меня всё равно сейчас того... фью, - коротко свистнула девушка.
  - Да? везёт... - так же сонно произнесла Рита.
  И, видимо, заинтересовалась: рукой пошарила, нащупала, убедилась в наличии презерватива, лениво подправила кончик, направила и даже чуть ввела - Алла предупредительно приподняла коленку. Вот это взаимопомощь у подруг!
  - Спасибо, родная! - прочувственно поблагодарила Алла, - как бы мы без тебя?
  И прогнулась, так, что я чуть не сверзился с узкой кровати... но зато вошёл - сразу и до упора! Мокрая девочка, видно - не скучали подружки без меня, а потом и уснули, притомившись...
  - Ай! - Алла обозначила попадание.
  Рита проверила ладошкой результат и окончательно проснулась: хихикнула, Аллочку в губы поцеловала, рубашку ещё выше сдвинула, и стала грудь тискать... ну, а мне... нижняя половина досталась. Я ещё до Риткиной попы дотянулся, а Аллочка - одной рукой подружку между ног, а другой - себя, мне в помощь. В общем - все при деле!
  Долго ли, коротко... скорее - коротко, чем долго. Нравится девочкам, когда все вот так, одновременно - проверено уже...
  Аллочка застонала знакомо; я ещё, вдогонку, подвигался, пока не сказала: 'хватит'... полежал, не вынимая...
  - Рит! Тебе осталось, - шепнула Алла.
  - Хорошо! - так же, прерывающимся шёпотом, ответила подруга, - и мне везёт! Иди ко мне!
  И я перелёг на неё...
  
  - Слушай, а так можно жить! - Рита обняла подружку.
  Обе ещё вздрагивали - пресловутые бабочки в животе били крыльями. Меня девушки после томных и сонных посткоитусных поцелуев отправили в ванную.
  - Думала уже... - согласилась Алла, - можно. Мы... это... как там говорят: 'преломили хлеб'?
  - Палочку преломляем, - фыркнула Рита.
  - Но, но! Палочку не тронь! Общая...
  - Пригодится, - согласилась Рита, - мы 'делим постель'! Вот.
  
  Долго устраивались: всё же втроём на полуторной тахте - тесновато. Но девочки прижались по бокам, закинули сверху ноги (звучно стукнулись при этом коленками и слегка 'поссорились', но тут же помирились - звонко расцеловались надо мной), в общем, в тесноте, да не в обиде - разместились.
  И уже совсем в полусне, когда сопение девчонок стало спокойным и размеренным, Рита шепнула:
  - Толя, а ты на мне женишься?
  - Да, - ответил сразу, тоже почти засыпая.
  - А на мне? - едва слышно пробурчала Алла.
  - И на тебе, - тоже без паузы.
  - Хорошо, - выдохнула Рита, Алла выдохнула молча, и все уснули.
  
  Поутру мы едва не проспали: Алла предупреждала, что рано утром нам с Ритой (или мне, как минимум) следует исчезнуть - вернутся мама с отчимом. И если и про Риту, и про меня мама в курсе, то про то, что мы и втроём можем... догадывается, конечно, но догадываться и знать точно - это же разное?
  
  Проснулся я от лёгких прикосновений тонких пальчиков... к чувствительному кончику. Аллочка сопела в шею - и явно не спала. Нашёл и погладил торчащий сосок - сопение усилилось. Пошевелил зажатыми между её бёдрами пальцами. Так и ласкались потихоньку, постепенно всё больше заводясь, пока я не шепнул:
  - Прекрати! Брызнет... зря. Хочешь - залезай.
  - А?..
  - Под подушкой...
  Девушка приподнялась, пошарила, добыла, сноровисто разорвала зубами пакетик и так же уверенно изделие натянула - тренировки! Ну, и забралась, и наделась... мы уже достаточно друг друга нагладили, и подготовили - хватило пары-тройки ме-е-едленных Аллочкиных подъёмов и опусканий, даже не везде потрогать успел... задрожала, охнула, на грудь опустилась... и я выгнулся навстречу...
  
  Тут и Рита проснулась. До этого она себя никак не проявляла: лежала, прижавшись ко мне спиной; когда возиться начали - что-то пробормотала неразборчиво, одеяло утащила и к стене отодвинулась. Девушка потянулась, к нам повернулась, обозрела, погладила Аллу по попе...
  - Без меня? Ладно-ладно... - тут же показала, что не обиделась: поцеловала подружку, меня, - любо-о-овнички... любимые! А я... мыться пойду (горестно, с надрывом) сама!
  Девушка встала во весь рост, переступила через нас, по-прежнему слитых, и задержалась, как Колосс Родосский над входом в гавань. Снизу - чудный вид! Провела медленно руками по бёдрам, по животу, грудь сжала... присела и поёрзала по Алкиной попе:
  - Вот вам!
  Аллочка представление пропустила, по причине позы ей только тактильная часть досталась, но всё недавно расслабившееся у нас с ней напряглось и сжалось...
  
  Рита спрыгнула на пол и отправилась в туалет, красиво и нарочито виляя попой. Мы с Аллой смотрели вслед с одинаковым интересом, но она успела первой:
  - Ы-ы-ы! - укорила девушка, - из меня ещё не вынул, а уже на другую засматриваешься?
  - Ревнуешь? К Ритке?
  - К Ритке? - Алла секунду подумала и помотала головой, - к Ритке - нет, не ревную!
  Мы прислушались: зашумела вода в унитазе, хлопнула дверь туалета, дверь ванной...
  - Пойду, помою девочку? - вопросила Алла, приподнявшись на руках.
  Я погладил грудки и отзеркалил укоризну:
  - Ай-яй-яй! Я ещё не вынул, а ты уже о других думаешь?
  - Ревнуешь? К Ритке? - улыбаясь, подыграла девушка.
  - К Ритке? - я секунду подумал... - к Ритке - нет, не ревную!
  - Тогда... - Алла приподнялась, аккуратно снялась с полурасслабленного члена, поцеловала в кончик... носа, - пойду...
  Я поймал её на уходе, тоже поцеловал - в ягодицу, и напутствовал:
  - Помой девочку... как следует!
  - Будет он меня учить... девочек мыть! - пробормотала Алла, удаляясь из комнаты тем же аллюром, что и Рита минутой раньше.
  А я откинулся на подушку и счастливо вздохнул: хорошо-то как! Только зубы не чищены, и в туалет хочется. И растянуть утреннюю палочку на двоих - увы, не в моих силах... может, ещё научусь?
  Прислушался к плеску воды, прикинул, не присоединиться ли? Решил, что не стОит - в полутораметровой ванне и вдвоём тесно (проверено и с Ритой, и с Аллой), а втроём - точно убьёмся. И потом: девочки собрались на девичник, а я влез...
  
  Без утреннего чая Алла нас отпускать не захотела, сказала, что есть ещё полчаса. Так и сидели за кухонным столом: девочки - небрежно завёрнутые в полотенца, я - в брюках и с голым торсом, на который подружки реагировали весьма одобрительно. Ну, недаром же я мимо турника в школьном дворе никогда не прохожу без остановки? И зарядку делать начал - ещё год назад, даже до того, как с Риткой дружить начали.
  - Как-то мы... по-домашнему...
  Алла пожала плечами:
  - Нормально. Мой дом - твой дом.
  - Тесен сакля твоя. Вы в порядке? - спросить нужно, мало ли - ревность штука гадкая. Хотя... выглядят подружки довольными, похоже, вода была подходящей температуры.
  - В полном, - заверила Рита, и девочки демонстративно и весьма эротично расцеловались... не просто 'чмоканье', а хороший такой поцелуй получился, так что пришлось отгонять желание никуда не идти, а вернуться всем коллективом в постель. Увы...
  - В следующий раз... - продолжила Рита, - я с краю лягу. С меня начнёшь, и мной закончишь!
  Аллочка кивнула: 'так будет правильно'.
  - Всё, договорились, выметайтесь, время!
  
  У подъезда остановился 'Москвич', из него выбрались Лариса Ивановна с Олегом Сергеевичем. Мужчина открыл багажник и с головой в него погрузился, женщина окинула взглядом окрестности... А мы с Ритой далеко уйти не успели...
  Мама Аллы нахмурилась, смекнула, откуда выпорхнули ранние прохожие, изобразила лицом рычание, а руками - отрывание чего-то от кого-то. Мы раскланялись издалека, и быстро-быстро смылись за угол.
  - Попались! - огорчилась Рита, - хорошо, не в койке.
  - Ой, ладно, она и так всё про нас поняла уже.
  - С моими ещё как будет...
  Рита поцеловала на прощание, повела носом, обличила:
  - Пахнешь чужими бабами! - и нашла на пиджаке ещё один светлый волос.
  Облазит Олеся, что ли?
  
  С Риткиными родителями (точнее - с мамой, папе, как мы уже поняли - пофиг) вопрос решился на удивление просто. Мама с утра заглянула к детям - бельё глаженное в шкаф хотела тихонько положить - и узрела то, что Рита едва ли не ежедневно наблюдала. По крайней мере - летом, в жару. Девушка и не реагировала уже: ну, стоИт у брата поутру, эка невидаль?
  Рита простыню откинула, раскрывшись до пояса, и потягивалась сладко: снилось что-то с Аллочкой, не эротичное, но приятное - какая-то весёлая беготня. На братца только глянула мельком... а мама удивилась... нахмурилась, к себе поманила. Уселись на кухне, чай заварили - есть возможность пообщаться, пока мужики дрыхнут.
  - Часто это? - кивнула мама в сторону двери.
  Понятно, что ежедневно, но вот так, нагло, грубо, зримо - в дырочку в трусах...
  - Летом - каждый день почти. Когда жарко. Иногда и... - Рита пожала плечами, опуская подробности, только пальцами изобразила извержение, очень похоже - мама смутилась даже.
  - Н-да... - развела руками женщина, и добавила виновато, - ну, нет возможности...
  
  Про возможность Рита и так знала, составила представление из разговоров взрослых. Эта квартира - всё, что есть, другой взяться неоткуда. Мамины родители лет пять назад съехали в деревню - там прабабка померла и домик им завещала, а дочке с зятем свою квартирку передать не смогли, ведомственная, потому что. Очередь на 'расширение' в НИИ есть, но не движется никуда. Так что толкаться им с Женькой задницами в проходе между кроватями, пока кто-то куда-то не свалит - то ли Ритка замуж, то ли брат в армию...
  - Привыкла уже, - отмахнулась Рита, - не страшно.
  - Но, всё-таки... девушке...
  - Мам... - решилась Рита (как раз момент подходящий), - мы с Толей... уже...
  - Да? - сильно удивлённой, или сильно расстроенной мама не выглядела, и тут же стало ясно, почему:
  - А подружка?
  - Что 'подружка'? Подружка осталась. Ма, ты никогда не хотела, чтоб у тебя была такая?..
  - 'Такая'? Нет.
  - Ой, ну, не о том я! Верная, для души... как ещё сказать?
  
  Мать вздохнула...
  - Были... подружки... в школе, и в институте были... а потом, - рукой махнула.
  - Рассорились? - с интересом спросила дочь.
  - Нет... разошлись. Бабы... то на чужого мужа засмотрится... подруга, то языком трепанёт, где не надо... да и сама, бывало...
  - Может, нам повезёт?..
  - Может. Да, так что там с Толей?
  - Не ругаешь?
  - Поможет?
  - Поздно. Честно... ну - очень хотелось!
  - Рожать, пока учишься, не собираешься?
  - Не-е!
  - И ладно. По жопе бы... а толку? Замуж как?
  - Ой, мам, я тебя умоляю! Если за Толю - вообще без проблем, мы друг у друга первые. А если нет... кому целка нужна - пусть ищет, в добрый путь. Может в Ашхабаде...
  - Ритка!
  - Что? Не правда, что ли? Ласки сейчас хочется, а не после ЗАГСа... - (шёпотом) - а как у тебя было, а?
  - Стрелочница... так же, как у тебя! Грешна мать, папа твой - не первый. Только ты, того...
  - Нет, всё брошу, пойду папе рассказывать! Говори уже, только тихонько!
  - Был парнишка в школе, в последнем классе, перед самым выпуском... как-то переглянулись - и завертелось. Месяц куролесили, - раскрасневшаяся женщина хихикнула, - вспомню, в жар бросает! Как не залетела?
  - Не сложилось? Характерами не сошлись?
  - Почему? Очень даже... просто - 'дан приказ ему на запад...'*. В военное поступил, и всё. Первый курс - казарма. А у меня - институт, а там - мальчики. Ты не думай, я не гуляла, но ещё один был до папы... так, временами. Когда, как ты сказала, ласки хотелось.
  - А папа - папа?
  - Даже не сомневайся! Вас в законном браке сотворили, налево - ни шагу. Я - так точно, Игорь... тоже. Кажется. У него до меня две-три бабы было, но не больше. Нам друг друга хватает... Рит, скажи честно, а что это было, с подружкой?
  - Ласки хотелось... только, мам, это не 'было', это - 'есть'.
  - О, как! А Толя?
  - Знает.
  - Кошмар. Треугольник такой... не равнобедренный. И Алка тебя не ревнует?
  - Не-а, - Рита ещё раз решилась, - Толя и её тоже...
  - Пиздец... извини, дочка, - мама посидела молча, усваивая новую информацию.
  - Как жить будете?
  Рита хихикнула и процитировала:
  - Долго и счастливо?
  - Лариса узнает - всех убьёт. И Алку, и тебя, и Толю.
  - Не убьёт. Ты же не убила?
  - Так я их пока не видела!
  - А тётя Лара - видела! Всех нас.
  - Она в курсе?
  - Алка призналась. На днях. Так получилось. Тётя Лара, наоборот, тебя боится.
  - Правильно, я страшная.
  
  Вот в таком духе мама с дочерью побеседовали (Рита кратко нам с Аллой разговор пересказала). Оксана Петровна мудро решила, что ничего уже не поделаешь, а страшного, по большому счёту, не произошло и не происходит.
  Ну, спит дочка с мальчиком... рановато, конечно, но... предохраняются же? даже если забеременеет, выгонять точно не будем, внука/внучку воспитаем сообща. Ну, спит с девочкой... кому какое дело? Нет, дело, конечно, всем, каждой собаке соседской, но если Рита не станет кричать на каждом углу 'я люблю Аллочку!', и наоборот, то никто и не поймёт ничего. Подружки - и всё тут!
  
  Во дворе, где женщина выросла, жила пара лесбиянок. Нормальные тётки, хоть по-своему несчастные. Всё у них было в молодости - и мужья, и дети, потом мужья сели, и они следом - ни за что, ни про что. Дети сгинули в детдомах, переименованные, мужья - в лагерях, но это только в шестидесятом выяснилось, а сошлись женщины раньше, на поселении. Не от природной склонности к женскому телу, от тоски. А когда судимость сняли 'за отсутствием состава преступления' и разрешили в город вернуться, кому они были нужны, кроме друг друга? Так и доживали вдвоём свои недолгие из-за полученных болячек жизни, и померли чуть ли не в одночасье... Их и не корил никто. Разное тогда бывало.
  А тут... и так у девицы кровь бурлит, так ещё Женька по утрам член показывает. Сбеситься можно! Немудрено, что бросается на всё, что движется.
  Так что подругу дочкину мама решила принимать, хоть без восторга, но с терпением. Папу же в тонкости девичьих взаимоотношений решили и вовсе не посвящать. Да и про мальчика ему знать не обязательно: пусть думает, что слегка целуются.
  
  Приняв решение, Оксана Петровна испекла фруктовый пирог и двинула в гости к Ларисе Ивановне. Неуверенно, волнуясь, позвонила в звонок...
  - Ха! - встретила её Алкина мать иронично-доброжелательно. Смех в глазах, и рот - до ушей, - заходи!
  Сразу отлегло - поговорим!
  Лариса повела носом, учуяла пирог:
  - Пропала фигурочка...
  Пока гостья мыла руки, хозяйка притащила бутылку 'Кокура' и бокалы, разрезала пирог.
  - Сладенькое, десертное, будешь?
  Оксана только рукой махнула:
  - Наливай!
  
  Полбутылки и полпирога спустя дошли до сути:
  - Оксан, гадой буду, я не виновата! Сроду на баб не смотрела!
  - И я... никогда в жизни, даже не думала...
  - Муженёк мой - тот да, бабник... может это так передаётся?
  - Ага. Воздушно-капельным путём...
  Общались под вино вполне доброжелательно, да и вообще, как-то отлегло.
  - Ты про их парнишку знаешь?
  - Знакома... паршивец... двух девок испортил.
  - Не они его?
  - И так можно сказать...
  - И как теперь?..
  Лариса хохотнула, открыла рот, но Оксана её опередила:
  - Про 'долго и счастливо' слышала уже!
  - И я... - вздохнула... подруга? - может... и пусть?
  Оксана подняла бокал и чуть торжественнее, чем следовало, подтвердила тостом:
  - И пусть!
  - Будем дружить? - предложила Лариса, глядя сквозь бокал.
  - Я - точно не против. Ритка говорит, ты замуж собралась?
  - Ой, да... честно говоря, страшно. Привыкла за столько лет вдвоём с дочкой... А тут... Алка говорит: 'женитесь, я взрослая, понимаю всё!'... ей, вроде, Олег по душе...
  - Ну, тогда - домами! - заводить незамужнюю подругу в таком возрасте при почти взрослых детях поостереглась бы, а если будет у неё свой мужик... - дружить, в смысле. А девочки... пусть! Сами разберутся. Если они пацана поделить сумели... может - умные? Да, кстати, Игорь про всю эту... слов нет! не в курсе. Не ляпни, если встретитесь... без меня.
  - 'Без тебя'? С твоим мужем? Оксан, я не дура, поостерегусь, чтобы всё не порушить. Допьём?
  - Разливай! Что-то я уже... как мало надо...
  - И не говори. Кстати, Олегу тоже не обязательно знать... подробности. Давай, за детей, чтоб они были здоровы... сейчас чайку заварим - и пирожок прикончим. Рецепт дашь?
  - Дам, подруга.
  
  Через пару дней ранним утром подошёл я к Алкиному дому. У подъезда Олег Сергеевич смотрел под капот 'Москвича', девочки сидели на лавочке и тихо беседовали. Я поздоровался с мужчиной, подружкам сделал ручкой и подмигнул.
  Обе мило покраснели: мы вчера всем коллективом провожали Аллочку на море. Очень бурно провожали, так, что в конце вечера девушка даже томно прошептала слово 'заебали'. В хорошем смысле, одобрительно.
  Мы с Ритой, правда, возмутились, так как были в столь же... утомлённом состоянии - и Аллочкиными стараниями тоже.
  
  Девочки меня удивили: умудрились изогнуться для сложносочинённого миньетопоцелуя - коварно слюнявили головку в два рта, косились и хихикали, глядя на мою обескураженную физиономию.
  Алла ещё и переспросила, сглотнув... пока - слюну:
  - Продолжать?
  - Если хотите...
  - Если б не хотели - не начинали... - отдышавшись, объяснила Рита, и они продолжили. А по результату ещё облизывали друг другу губы и окрестности...
  Это было... ново и познавательно - подружки явно играли в увлекательную игру 'делим мальчика поровну'.
  - Одно дело делаем! - торжественно заявила как-то Рита, а Алла обозвала её 'деловой колбасой'.
  Впрочем, как говорил уже, их забавы давно стали абсолютно безбашенными, под девизом 'в постели можно всё!'.
  
  А чего стоила просьба полизать их по очереди, и чтоб до победного... не скрою, было трудно, но справился! Старался: даже шея намокла, и уши. Правда, не сдержался под конец, оросил край дивана... но девчонки не расстроились, они-то своё всяко получили...
  
  Пока мылся и отдыхал, подружки общались.
  - Мне нравится, когда тебя ебут! Вот тут, - Алла обвела пальцем низ живота, - ощущается, как будто это меня... ну, почти.
  Рита кивнула, соглашаясь 'да, есть такое дело, сама так чувствую', но уточнила:
  - Не 'ебут', а 'ебёт', Толечка у нас в единственном числе, - подумала и добавила, - а вот Витку - вдвоём, представляешь?
  Алла очень даже представляла, даже разок-другой мастурбировала под такую фантазию... да что далеко ходить, сами хороши! Только там два мальчика одну девушку, а у нас - наоборот. И вообще, почему это всегда 'он её... имеет'? А нельзя чтобы на равных?
  
  Вот сегодня начали с того, что Ритка Толе на член садилась, а Алка - на лицо, это кто кого? А когда потом девочки местами менялись? А когда Толя Алку раком, а Алка Риту - языком? Мы во всех комбинациях уже... или забыли чего?
  Славно провожали девочку! Неделю о сексе даже думать не захочется!
  
  - Помочь? - спросил я у Олега Сергеевича.
  - Нет, всё в порядке. Вспоминаю, что забыл. Свечи, предохранители, ремень запасной...
  Чтоб не отвлекать от автомобильных дум, присоседился к девушкам, ждущим Ларису Ивановну, которой не хватило на сборы буквально пяти минут.
  
  Глядя на гордость советского автопрома, загадал девочкам загадку: 'не гудит и в жопу не лезет - что такое?'. Девушки озадачилась, и вытребовали отгадку: гуделка для жопы отечественного производства.
  
  Тут появилась Алкина мама, со всеми поздоровалась и тут же попрощалась. Олег Сергеевич ещё удивился, что она и меня расцеловала, с Ритой заодно. А мы с Ритой - Аллочку. В щёчки с двух сторон. Подружка выглядела слегка расстроенной: расставаться с любовниками не хотелось. А с другой стороны - море...
  - Владей! - шепнула Алла Рите, имея в виду меня.
  Лариса Ивановна расслышала, лёгким шлепком направила дочь в машину, а нам подмигнула. По-моему, наше трио её забавляет. Девушка ко мне спиной прислонилась, я её за животик обнял. Да, вчера действительно - насухо, если сегодня на Риткино тело нет всегдашней реакции. То есть - есть, но слабая...
  Ещё нам достались воздушные поцелуи от женщин через открытые окна, и знак 'Но пасаран!' от Олега Сергеевича. Ритка хихикнула, так как вспомнила про транспортир, но подтвердила: 'Не пройдут!'.
  'Москвич' чихнул и укатился, а мы остались.
  И два дня вели себя, как примерные супруги, справившие 'Золотую свадьбу' - целовались при встрече, гуляли, разговаривали, а про постель не вспоминали.
  
  В этом году отпуска у родителей моих девочек практически совпали, а потому на третий день, считая с Аллочкиного отъезда, я 'провожал' Риту. Жаль, всего полдня, но взмолилась: 'вещи не собраны, мама не то в сумку сунет, буду чуней там ходить' - пришлось отпустить. Хотя, как по мне - ну и ходила бы 'там' чуней, меньше поводов для ревности. Ещё размышлял потом, что за 'чуня' такая? Вспомнил: поросёнок из мультфильма. А в словаре написано, что это - галоша. Нет, ну не похожа Ритка, совершенно! Ни на то, ни на другое.
  Проводил вечером всю Риткину семью на вокзал, девушку поцеловал под одобрительным взглядом Оксаны Петровны и недоверчивым Игоря Алексеевича. Женька скалился, как в цирке. Он-то не раз нас в подъезде целующимися видел, а на попытки дразниться, типа 'тили-тили тесто' мы с самого начала не реагировали. Так что пацан уяснил постепенно, что сестра - взрослая, и у неё есть парень. И у нас всё серьёзно. А для папы, похоже, это новость...
  Вагончик тронулся, перрон остался...
  Эх, печаль-разлука... пошёл готовиться к экзаменам...
  
  Девочки уехали, а у меня работы - непочатый край.
  Во-первых, готовиться к поступлению. Если пролечу - не смертельно, сразу в армию не загребут, есть год в запасе. Но пролетать не хочется.
  Во-вторых, 'у пана атамана нема золотого запасу'. Деньги следует добыть, потому как девочки требуют внимания, в том числе, выраженного в материальной форме. Секс сексом...
  В-третьих, как потопаешь, так и полопаешь. Заготовка еды на зиму для нас является важнейшим из искусств. После кино, конечно.
  Ну, и читать успевал, конечно - это вне списка.
  
  Вот в этом треугольнике я и крутился. Готовился к экзаменам, напрягал пресс, таская ящики на бакалейной базе, и гнул спину на гектаре огорода в пригороде. Смена деятельности - лучший отдых? Однозначно 'да'!
  От ящиков наливались мышцы и прибывало денег, от тяпки... результат появится осенью, над книгой напрягались мозги. Член отдыхал: после ежеутреннего строевого смотра в иных мероприятиях не участвовал.
  
  В середине июля случилось (не случилось?) у меня маленькое приключение...
  Шёл я по дорожке вдоль дома, и думал о своём... о своих, вернее, о подружках ласковых. Потому, что три недели (!) их не видел, и сомнения возникают: вдруг и не мои они уже? Повстречали где-то на морях жгучих брюнетов, или загорелых блондинов...
  Ленка Федосеева стояла на балконе, опершись на перила. Окликнула, но я бы и сам мимо не прошёл: халат на ней был такой... как-то понятно было, что лифчика нет. Рассмотрел: всего-то второй этаж...
  - Привет! Обходишь окрестности?
  - Привет! Целеустремлённо направляюсь. А ты? Пейзаж осматриваешь?
  - Тупо глазею.
  - Лето, все разъехались... маюсь. Делаю вид, что готовлюсь к институту. Жара и лень...
  - В гости зайдёшь?
  
  Ленка переступила с ноги на ногу, полы халатика чуть разошлись... давая возможность убедится в том, что трусы под халатиком тоже отсутствуют! Мелькнуло...
  Тут мне, начитанному, вспомнился Пушкин А.С. с его 'Царём Никитой'. Там, кажется, гонец

(ты им только покажи,
сами все слетят, наверно)*

  членом предназначенные царевнам пизды приманивал?
  
  Это что же, Ленка меня так соблазнить пытается? Ха! А ведь могло бы получиться, не будь у меня подружек... хоть и временно отсутствующих.
  И... ещё Лермонтов вспомнился до кучи:

все промелькнули перед нами,
все побывали тут...*

  Ленка, конечно, не проблядь, и не совсем уж безотказная, но... многовато у неё было мужиков, как для школьницы. Даже по моему, отнюдь не ханжескому мнению.
  - Не, Лен, я спешу!
  - Куда это ты, в воскресенье?
  - В библиотеку! - качнул пакетом с книжками.
  Это Ленку взбесило, хотя сказал я чистую правду, летом в местной библиотеке выходной - вторник.
  - Ну, и иди нахуй! - Федосеева развернулась резко, так, что и задницу голую узрел из своего подбалконья, и ушла в комнату.
  
  Я плечами пожал, да и пошёл. Не туда, куда послала, а действительно, в библиотеку, размышляя по дороге, 'не дурак ли?'. Главное - непонятно, чего взбесилась? Или считала, что я по первому свистку побегу, на лестнице спотыкаясь, едва узрев её прелести? И чё, сразу, 'нахуй'?.. грубо это, девушка.
  Но, по зрелому размышлению, решил, что всё сделал правильно. Зачем звала - понятно. Случайный перепихон с бывшей одноклассницей - дело, безусловно, хорошее, проверенное и освящённое поколениями, но не в моей ситуации. Что приобрету, не ясно, а что потеряю - очень даже! Неравноценный размен! Плюс неизбежные моральные издержки... и вообще, как-то подозрительно. Воспылала? Ха! Да я минимум троих знаю, с кем Ленка валандалась! И это только из нашей школы! За последний год. Ёбари внезапно закончились?

она спросила хочешь чаю
и я вдруг понял не хочу
ни чая ни жениться после
и уж конечно не на ней*

  Нет, оно того не стОит! А что привстал у меня... как встал - так и ляжет, только сумкой прикрыться - и в храм знаний! Взял в читальном зале первый попавшийся под руку томик Ленина (сказал, что хочу для себя кое-что уточнить, то-то библиотекарша охренела!). Чтобы заумью прогнать мысли о голой под халатом Ленке, и о девочках, где-то без меня путешествующих... минут пять продирался сквозь заветы Ильича - эрекцию как рукой сняло! Всем рекомендую, безотказное средство.
  Дальше набрал книжек - фантастики в основном, на русском и украинском, мне без разницы - и домой двинул.
   []
  
  Позже выяснилось, что в гости я правильно не пошёл - у Ленки как раз тогда задержка случилась, а из возможных отцов ни один в мужья не годился. Погулять и в койку - да, но жить с ними... вот она и рассматривала кандидатуры... а вдруг?
  Встретил её потом - с коляской прогуливалась, и так нос воротила, как будто обидел чем.
  В общем - хорошо, что не зашёл.
  Замуж она так и так вышла, за последнего из кандидатов в отцы, и пацана они на диво прилично воспитали, и девочку ещё родили... да и жили потом нормально, как все, хоть и не без грызни.
  А я... да, жалел, что не зашёл, даже понимая, даже зная, что заходить не стоило. Говорят же: 'лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном'...
  
  Наутро бессознательное возобладало; приснилась мне, правда, не одна из моих любовниц, и не обе, и даже не Федосеева, как можно было ожидать, а совершенно посторонняя девица - Витка, одноклассница подружек. Про которую я знал только, что у неё грудь - пять баллов (оценка Риты, одобрена Аллой), и что живёт с близнецами (всеобщее мнение, голословное, но уверенное). Что она делала во сне - не помню, но полноценную поллюцию обеспечила...
  
  Однако, подружки мои по-прежнему странствовали, в институте вот-вот должны были начаться экзамены. Поутру хотелось... ох, как хотелось! Гораздо сильнее, чем раньше. Прежде-то просто 'зов плоти', а теперь, после тесного общения с девушками - рефлекс выработался. Тело знало, каково это - быть с женщиной, и хотело...
  Я и девушкам своим жаловался, что просыпаюсь, а утреннюю эрекцию нет возможности сразу использовать по назначению с одной из них. Подружки переглянулись и кивнули, им эта проблема была близка и понятна.
  - Я бы с удовольствием утречком! - задумчиво сказала Алла.
  - Ага! - подтвердила Рита, - я бы тоже с утра на кончик присела... это лучше, чем самой быстренько в душе...
  - Вдвоём просыпаться вообще здорово...
  Все это понимали, как и то, что пока девушки учатся в школе, совместные просыпания нам не светят.
  
  Впрочем, по разочку мы таки сподобились... урвали.
  С Аллочкой - понятно, мы с ней после моего выпускного утреннюю близость протестировали. Потом, когда в очередной раз так совпало, что моя мать укатила 'к подружке', а её мама - к жениху, обе - с ночёвкой, я тут же к ней, 'задрав штаны', как Есенин за комсомолом... В этот раз получилось куда как приятнее и (относительно) продолжительнее.
  А через день хитрая Рита отпросилась у родителей на ночь, вроде как к Алке, а сама прибежала ко мне!
  
  Ночи - как ночи, спали мало, а не спали - активно. Про непривычный утренний секс девочки составили в основном позитивное мнение.
  И как раз у них циклы совпали, так что ласкаться особо не получится... получится, конечно, но стоит ли извращаться? Можно в кои-то веки просто посидеть в обнимку, и поговорить душевно, не отвлекаясь на бушующее либидо.
  
  - Классно, только очень быстро. И пИсать хочется. А если сначала в туалет... то тогда уже и помыться, и зубы почистить. Нет, так тоже можно, но когда спросонку... чуть очнулась, даже глаза не открыла - и сразу на кончик... ох! Только внутри за ночь слиплось, немножко сухо было... но ничего, намокла сразу!
  
  - Аналогично! Я тоже всё на ощупь. В полусне... сладенько так.
  - И ещё... мне хотелось всего сразу: чтоб и туда, и пососать, и чтоб кто-нибудь лизал! Не проснулась, наверно, вот такое и...
  - Ха! Запросы у тебя! Ну... в чём-то я бы помогла, а для 'пососать' ещё одного мужика звать надо.
  - Не, нафиг! В смысле - второго мужика нафиг. А так, вообще, это реально? То, что мне придумалось?
  
  И девчонки принялись прикидывать анатомическую, атлетическую и акробатическую возможность такое вытворить. Пришли к выводу, что трудно, но можно - постараться и извернуться. Посидели молча, мысленно рассматривая получившуюся композицию...
  - Ещё мышку из анекдота и кошку из твоей истории пристроить для комплекта...
  Подумали ещё, и решили, что Жучка и репка тоже не помешают. Сапиенсов - внучку ('я за неё' - вызвалась Алла), бабку и дедку - решили не привлекать.
  
  Когда отсмеялись и отдышались, Рита заметила:
  - Фу, какие мы гадкие! 'А в попу - репку!' - придумали же!
  На что Алла возразила, что 'гадкими' они станут, если действительно попытаются что-то из задуманного реализовать. А если без привлечения посторонней флоры и фауны - то всё вполне в рамочках, благо - рамочки в нашей компании чуть шире обычных. В конце концов, она, например, не видит ничего дурного в том, чтобы поцеловать две любимые письки, даже и в тот момент, когда одна из них входит в другую.
  - Главное, чтобы Толя понял, что это не из-за врождённого блядства, а от всеобщей между нами любви! Вот.
  - Как излагаешь, молодец! Дай, поцелую!
  - На.
  
  Нацеловавшись, девчонки снова занялись языкознанием. Так мы и не нашли в русском языке не матерного названия для наших любовных игр. Всё что есть: 'заниматься сексом', 'заниматься любовью' - калька с английского 'make love'.
  'Make love, not war' - лозунг хиппи, понятный и правильный, но в койке митинговать не хочется, а совсем даже наоборот.
  
  Тут Алла предположила задумчиво, что хипповой принцессе из 'Бременских музыкантов' жилось неплохо. В полях, на ковре цветочной поляны, под крышей голубого неба, с пятью самцами... Можно ещё пару серий снять, для взрослых!
  Что та принцесса видела в своём дворце? 'Ты туда не ходи, ты сюда ходи...', постоянно учат державой править, кормят диетическими яйцами, замуж готовят, купают раз в год, но в шесть рук, на ночь - пояс надевают специальный, с колючками в паху, чтоб не рукоблудила.
   []
  
  Лакея какого-нибудь прижать за портьерой? Тоже нельзя - девство надо беречь для грядущего принца...
  А в анималистической рок-группе - раздолье! Сплошной Вудсток и сексуальная революция!
  
  А что до слова... в русском языке слова нет, зато в украинском - есть: 'кохатися'.
  - Що робимо?
  - Кохаємось ми.
  'Любимся', ежели по-русски.
  
  Кстати, одну их задумок, хоть и без репки, подруги уже осенью реализовать попытались. Алла долго пристраивалась мне на член в совершенно необычной (и я бы сказал - неподходящей - позиции), Рита скептически за этим наблюдала, а потом скомандовала отбой. Объяснила, что сделать-то так можно, но совершенно непонятно - зачем?
  - Я вас по отдельности поцелую!
  - И я! - согласилась Алла.
  - И я! - решил не отставать, не совсем понимая, о чём это они.
  - Здесь очень сильное эхо - будем говорить тише!*
  Подружки объяснили, я проникся глубиной замысла, но объявил его членовредительским - в прямом и переносном смысле. Одно дело, если член - в девушке, а её ягодицы - у парня на бёдрах, и совсем другое, если попой на живот, тут и соитие не радует - не пукнуть бы принародно! Про это говорить не стал, но они и сами поняли, что фигня получается.
  
  Впрочем, подобное особым сюрпризом (или трагедией) не стало бы... случались у девчат во время секса казусы - лёгкое (легчайшее даже) попукивание, у обеих; каждый раз - со мной наедине, а не в группе. Ну, когда девушку пристраиваешь, переворачиваешь, раздвигаешь, задвигаешь - оно и... Это не те (похожие) звуки, что иногда из вагины доносятся при жарком, мокром, напряжённом сексе - тут подружки только хихикали, пока могли хихикать; а я - лишь ускорялся, ибо возбуждает подобное хлюпанье, возводя секс в ранг ебли. А от 'нежданчиков' девушки напрягались, обе. Но так как было 'это' не оглушительно и не слезоточиво, я делал вид, что не заметил, а они, соответственно - что замечать нечего.
  И я разок 'отличился' при них, не в постели, правда. Гуляли втроём по летнему лесу, у меня брюхо пучило... приотстал, чтобы потихоньку стравить давление, а получилось чуть громче, чем хотелось... подружки обернулись даже, но 'сделали вид' и от комментариев удержались. А потом сообща решили так поступать и дальше: уж конечно, не пердеть открыто или демонстративно, но если вдруг, случайно... что ж, бывает - физиология...
  
  Да, так вот, на этом фоне, хронического отсутствия секса - утреннего, дневного, вечернего и ночного - было мне летом ещё одно испытание. Искушение Святого Анатолия.
  Пришёл с работы однажды, и обнаружил полный дом народу. Ну, мать родная - это понятно, но с ней её лепшая подруга и ейная дщерь, которую мне всё в жёны прочили. Та самая Алёна!
  
  Оказалась Алёна, кстати, девушкой весьма и весьма симпатичной, и как раз в моём вкусе, так что испытал в первую секунду лёгкое сожаление: вот чего кобенился? предлагали же мамы познакомиться? И она встретила меня без ярко выраженной антипатии. Сидели за столом скромненько, переглядывались и ели, пока наши мамы по чуть-чуть выпивали и беседовали. Сватать нас, что характерно, как-то резко перестали... как выяснилось, у Алёны недавно завёлся практически официальный жених, а моя мать уже имела счастье познакомиться с Ритой... с Аллой пока - нет, это счастье было ещё впереди.
  В общем, по результату ужина, нас с Алёной отправили общаться в мою комнату, а сами принялись перемывать кости бывшему маминому мужу (моему папаше), с недавних пор покойному, и бывшему мужу маминой подруги (отцу Алёны). Последний был живее всех живых, и (подлец такой!) собирался вскоре жениться на какой-то бабе с ребёнком. Дальше мы не слушали: мне было неинтересно, а Алёне - неприятно. Отца, похоже, девушка любила.
  
  У меня в комнате девушка не растерялась: прошла по периметру, осматриваясь, задержалась у книжных полок, притормозила возле стола с магнитофоном и ящика с бобинами...
  Платьице короткое, ножки ровные, попа и прочее - в порядке. И у меня не чисто теоретический интерес, и не взгляд в будущее, как с Ларисой Ивановной. Шевельнулось, где надо!
  Девушка уселась на свободный стул (я вольготно разместился на своём диване) и тоже принялась меня разглядывать. А потом выдала:
  - Так вот ты какой!..
  - Северный олень? - подхватил я.
  - Типа того. Как они меня достали!
  - А меня как! - пожаловался я в ответ.
  - А теперь смотрю...
  - Может мамы лучше знают, что детям нужно? - закончил я фразу, и мы вместе заржали.
  - У тебя девушка есть?
  - Есть.
  - Не претендуешь? - и злая ведьма призывно огладила свою фигуру ладонями.
  - Блин! Алёна! Она есть, но я почти месяц её не видел!
  - Ой! - якобы покаялась девушка (взгляд вильнул ниже пояса), - не буду!
  И добавила ехидно:
  - Может получиться неудобно!
  - Даже наверняка.
  - Не буду! - чуть серьёзнее повторила Алёна, - у меня - та же фигня. В стройотряд двинул ненаглядный мой.
  - До сентября?
  - Ага.
  - Грустно. Моя раньше вернётся.
  - Поставь что-нибудь, - попросила девушка, кивнув в сторону магнитофона.
  - ABBA?
  - Пусть будет.
  
  Девушка встала, подошла к двери, приоткрыла, прислушалась (чуть наклонилась, а платье у неё - короткое!!!) и скривилась:
  - Костерят. Ладно...
  - Любишь отца?
  - Да. Нормальный он мужик. Если б не мамины истерики... он только в прошлом году от нас ушёл. Сидели с ним... я ревела, а он... почти. Говорит: 'я не тебя бросаю, просто сил моих нет!'. Помогать обещал, и видеться часто.
  - А у матери есть кто-нибудь?
  - Да, вроде мелькал какой-то крупный дядька. Я не поняла, всерьёз, или так... не интеллигент, как папа, а брутальный такой работяга. Водила. Может он ей мозги вправит?
  - А вдруг тебе?
  - А я - отдельно! В общагу съеду.
  - Поступаешь?
  - В Институт культуры, 'Актёрское мастерство'. Засмеёшься - убью.
  - Понял, плАчу.
  - Гад.
  - Взаимная неприязнь у нас.
  - Она, точно. А ты куда?
  - ХИСИ, 'Строительный'.
  - ?
  - Нравится. С детства залипаю возле любой стройки. Правда, больше - что-нибудь небольшое. Домик, сарай, гараж. Такое...
  
  - Дети! - послышалось из-за двери.
  - Идём! - откликнулся я, - вы с мамой у нас ночевать будете?
  - Узрел перспективу? - иронично поинтересовалась Алёна.
  - Отнюдь! - оскорбился я.
  - Верю, - девушка изобразила аплодисмент (один), встала и потянулась.
  - Эй, прекрати!
  - Пардон! Привычка.
  - Наброшусь и...
  - Ах... - будущая актриса погорелых театров изобразила красивый обморок, но не упала.
  - Верю. Пошли, Вера Холодная.
  
  В общем, после чая, пирога и 'ещё по рюмочке' мамаши свалили посуду в раковину с напутствием 'хрен с ней' и, поплескавшись в душе, завалились спать - вдвоём на материной кровати. А нас бросили, типа - разбирайтесь сами.
  - По-моему, - глубокомысленно предположила Алёна, - это последняя попытка нас поженить.
  - Угу. Вот сейчас ляжем вместе...
  Алёна показала мне фигу.
  - Ой, ладно, не собирался. Диван занимай, я на полу лягу. Иди, мойся, постелю пока.
  - Мерси. Иду, - девушка извлекла из сумки полотенце, халат и ночную рубашку.
  
  Не стану утверждать, что пока стелил постель Алёне, потом обустраивал своё лежбище, я думал о своих подружках. Опять же - отнюдь. Ибо, если Ленка помаячила голыми прелестями в некотором отдалении, и справиться с искушением было достаточно просто, то Алёна ходила рядом, в досягаемости хваталок, и пахла девушкой... и выглядела на все сто.
  В общем, пока разобрался с простынями и наволочками, обрёл стойкую эрекцию, но так и не определился, что с ней делать. Предлагать к обсуждению и рассмотрению, или нет?.. Если начнём...
  Девушка в ванной подзадержалась, а у меня окрепла... уверенность, что пытаться не стоит: резоны те же, что и в случае с Федосеевой.
  
  Алёна вернулась, наконец, почему-то смущённая, плотно завёрнутая в халат, не глядя в глаза, буркнула под нос:
  - Иди, свободно!
  Я и пошёл, стараясь не поворачиваться к девушке передом. Она, похоже что-то заподозрила: фыркнула вслед.
  В ванной посмотрел в глаза своему отражению в запотевшем зеркале, посмотрел на каменно торчащий член, прислушался к ощущениям в яичках, и понял, что если подкачусь к девушке под бочок, то, скорей всего, кончу от первого же к ней прикосновения. Независимо от того, будет она меня привечать или прогонять. А если просто лягу спать - кончу во сне. Опять же, будет неудобно. А раз так - решил сбросить напряжение в чреслах привычным (и уже отвычным!) способом: помылся, а потом руки намылил и... ни о ком не думая, просто передёрнул. Надо было не изображать стойкого оловянного, а дрочить регулярно, как только подружки укатили...
  Передохнул после одинокого оргазма, ополоснулся напоследок холодной водой, вытерся, трусы надел, и просочился обратно в спальню. Свет не горел, Алёна в постели. В моей постели, между прочим! Нет, девушкам моим не стоит далеко отлучаться! Будем отдыхать вместе, решено. Со следующего же года! Неразлучно!
  Пожелал Алёне спокойной ночи - не ответила, сделала вид, что спит. Ну, и я сделал вид. Заснуть не мог долго: низко, твёрдо, непривычно, девушка дышит размеренно - только руку протяни.
  Размеренно-то размеренно, но она явно не спала. К обороне готовилась? Или к капитуляции? А я так и не предпринял никаких действий, хоть и был к ним готов снова. 'Юношеская гиперсексуальность' называется. Заснули, в конце концов. По отдельности.
  
  Проснулся, зевнул, потягиваясь; вспомнил о девушке неподалёку и сообразил, что потягиваться следовало, лёжа на боку.
  - Гм-м... - прозвучало с кровати, - а ничего так!
  Судя по розовой физиономии, для Алёны говорить комплименты утренней эрекции непривычно. Да и оценка - так себе, не экспертная, а дилетантская.
  - Виноват! Не имел в виду! Спал! - я повернулся на бок и улыбнулся девушке.
  - Ладно, естественно же... - мило улыбнулась в ответ Алёна.
  - Ага, - у неё так же естественно торчали соски, просвечиваясь сквозь тонкую ткань.
  Думаю, мой взгляд девушка зачла за комплимент, но простынку выше подтянула и смутилась.
  - Толь... а ты почему приставать не стал ночью? - задала Алёна вопрос, который мучил её с вечера: обидно же!
  - Блядью тебя не считаю.
  - ? - девушка безмолвно удивилась.
  - Мы знакомы меньше суток. У тебя есть парень, у меня - девуш...ка. Ты что, дала бы?
  - Нет, конечно!
  - Ну, вот. Но возбудилась бы, поверь. Уж это я умею... были бы сейчас злые оба, неудовлетворённые... в глаза от стыда не смотрели...
  - Всё так... - согласилась после паузы Алёна, а сама подумала: 'могли и кончить с голодухи, от одной постельной возни... лежала бы в своей лужице и с подсыхающим пятном на рубашке... что тоже довольно стыдно для первого дня знакомства', - и Юрка потом всё понял бы...
  - Во-во. Мо...я тоже поняла бы. Мир, дружба?
  - Да, иногда лучше - не переспать... мир, конечно. Всё, встаю, - отбросила простыню и свесила ноги с кровати.
  - Ты специально, да? - девушка 'забыла' (или правда забыла?), что рубашка задралась чуть не до пояса, и продемонстрировала мне всё, что ниже.
  - Ой! Прости!
  - Вот тебе! - перевернулся на спину, простыню, впрочем, не отбрасывал.
  - Гад! В расчёте... - Алёна одёрнула рубашку (модно подстриженный лобок я рассмотрел), и сбежала в туалет.
  А я ещё немного пострадал, дожидаясь, пока горшок освободится, а потом мучился, пытаясь помочиться... а под душем просто вынужден был... снова.
  
  Потом мы с девушкой собирались-одевались, приводили себя в порядок, стараясь не сталкиваться в узком пространстве между кроватью и шкафом с приоткрытой ради зеркала дверцей. И переглядывались почти ласково - парочка чудом не переспавших не любовников.
  Мамы наши уже вовсю хозяйничали на кухне, гремя тарелками, так что было время поговорить.
  - Давно ты с ней?
  - Полгода. Примерно.
  - И мы так. В смысле... спим - пару месяцев... а до этого...
  - Понятно, мы тоже.
  
  - Толь, а ты ведь вчера перед сном... да?.. - Алёна сопроводила вопрос недвусмысленным жестом.
  Я скривился, обсуждать онанизм с девушкой не хотелось - не те отношения. Рита с Аллой, всё-таки действительно стали подругами, не просто любовницами, с ними обо всём можно, даже о плохом настроении при месячных, ощущениях при мастурбации, утренних мокрых снах и о форме попы прошедшей мимо девицы... вот мужиков они со мной не обсуждали. Почему-то.
  - Для понимания мужчин... - объяснила Алёна свой интерес.
  - Да, - сознался я, - но мы - разные все.
  - Как и мы. Я, кстати, тоже... под душем. Тебе, для понимания женщин.
  - Я и утром... - почему-то решил признаться я.
  - Я тоже, - хохотнула Алёна, - ох, и дураки же мы!
  Мы сидели, и скалились, заново переживая идиотизм ситуации: два половозрелых индивидуума занимаются самоудовлетворением, вместо того, чтобы попробовать доставить удовольствие друг другу. Нравственность, мать её...
  
  Нас позвали есть.
  - Сейчас! Идём! - откликнулись хором и встали.
  И оказались в опасной близости. Я повёл носом:
  - Чёрт. Пахнешь.
  - Чем? - удивилась Алёна.
  - Кем. Девушкой.
  Её ноздри шевельнулись:
  - И ты. Мужчиной.
  Я не мог не предложить - и предложил:
  - Поцелуй?
  - Один! Напоследок. Взамен всего, - с готовностью согласилась Алёна, потому что сама хотела... - зубы почищены...
  
  Мы поцеловались - неопытной девушка не была; обнялись, разумеется, и руки зажили своей жизнью - я обшарил её всю, да и она не скромничала... но - нашли силы отстраниться, отдышаться.
  - Да... не мальчик! - хрипло сказала Алёна.
  Отзеркаливать комплимент не стал, 'не девочка' - как бы и не комплимент для женщины.
  - Хорошо, что ночью не пристал!
  - Дала бы?
  - Однозначно.
  Помолчала, подумала:
  - Если что-то изменится...
  - Аналогично... иди, я успокоюсь пока...
  
  Ритка обнаружилась на пороге внезапно: позвонила в дверь не очень ранним утром. Я уже и проснуться успел, и помыться, и одеться в домашнее... только постель не застелил ещё... как оказалось - правильно не застелил! А ещё, Ритку увидев, порадовался, что под душем не мастурбировал, хотя мысль такая проскальзывала - очень уж в последнее время хотелось... снова, после недавнего не секса с Алёной.
  Шагнули мы с Ритой навстречу друг другу, девушка руки на плечи мне положила, я - ей на талию... целоваться сразу не стали, Ритка прислушивалась к тишине в квартире, я понял и уверил:
  - Один! Мать у отчима живёт.
  Девушка кивнула, но не приблизилась. Поднял брови вопросительно.
  - Я - верная! - поклялась Рита и посмотрела в глаза, ожидая ответа.
  - Тоже! - честно ответил, девушка кивнула; мы поцеловались, наконец, да так, что зубами стукнулись и языками переплелись. Она вжалась всем телом, и эрекция стала невыносимо болезненной.
  Когда вошла, член сразу встал, как висел - вертикально вниз, а правильно-то - вверх, а перенаправить не успел! Ритка мои муки поняла (бедром ощутила) и, смеясь, помогла - ухватила и развернула, как надо!
  
  Главное сказано - мы не изменяли!
  - Всё остальное - потом! - и мы телепортировались в спальню... ну, во всяком случае, я не запомнил, как перемещались, сразу у кровати оказались и принялись друг друга раздевать... блеснули не загорелым, и я повалил Ритку на кровать, раздвигая ей коленки...
  
  Потом мы лежали, приходя в себя от бурной встречи после такой долгой разлуки...
  Рита вдруг напряглась, обеспокоилась, пошарила, нащупала - и ощутимо расслабилась, обнаружив презерватив с содержимым.
  - Ой, молодец, позаботился! Когда успел?
  - Пока лизал... - не рассказывать же, что чуть не кончил, пока надевал, так возбудил меня подзабытый за три недели запах девушки... и вкус, и вид...
  - Молодец! - повторила Рита и благодарно поцеловала, - у меня совсем мозги отключились, как только дотронулся.
  Помолчала, и поправилась:
  - Как только вошла.
  
  И рассказала, как прошлым летом они с подружкой едва не продемонстрировали свои чувства Алкиной маме.
  - Представляешь, стою перед Ларисой Ивановной, рассказываю, как лето провела... Алка в двух шагах, я запах её слышу... вот тут, - Рита накрыла мою руку своей, - как с тобой сейчас, чувствую, что ещё чуть-чуть - и по ноге капелька...
  То, что девушка пришла уже мокрая, я, конечно, заметил (и ощутил), и целовать её там стал не с целью довозбудить, а... просто - ну, очень хотелось! и чтоб с презервативом разобраться. А девочка с первого касания аж взвилась, и подмахивать языку стала откровенно и яростно, и кончила через пару секунд, но не остановилась - и я не остановился, и лёг на неё, только когда за уши потащила вверх...
  Ритка распахнулась пошире, вошёл - как по маслу, она пятки мне на поясницу пристроила и всеми мышцами низа мне навстречу! и попискивать начала, и постанывать... 'Дивная музыка' - сказал дедуля в фильме 'Председатель', наслушавшись изощрённых большевистских матюгов. Неправда, вот это - да, дивная: стоны девичьи и всхлипы, и просьбы! А когда кончили, рванувшись друг другу навстречу - обхватила руками и ногами, 'мой!' - крикнула, целуя...
  Я с неё стёк, голову себе на плечо пристроил, а ногу она сама мне на живот забросила. Гладил мокрую попу и промежность, вздрагивающую в запоздалых судорогах... Вот тут девушка и вспомнила о контрацепции...
  
  - Кстати об Аллочке: где наша девочка?
  - О! Как я по ней соскучилась!.. по ней тоже... где-то ездит ещё. Тётя Лара с Олегом Сергеевичем решили весь отпуск на море провести. Медовый.
  - Алка им не мешает там?
  - Ну-у... не думаю. Она же с понятием? И днём даст время вдвоём побыть, и ночью не вломится... да они и не подростки уже, не всё время в койке... как мы. А пока она вернётся... - Рита ухватила яички в пригоршню, - это всё моё! иди, сполоснись чуть-чуть, я ещё хочу!
  Сделал шаг к двери, а девушка вытянулась в струнку (руки над головой, носочки оттянуты), потянулась, извиваясь, и пропела: 'Я так хочу, я этим летом не кончала!..' - ухмыляясь совсем не по-девичьи.
  - Врёшь ведь? - обернулся я.
  - Вру, - ничуть не смутилась Рита, - но всё - сама! Ни мальчиков, ни девочек! Потом расскажу.
  
  Когда вернулся, быстренько ополоснув кончик, девушка валялась, раскинувшись морской звездой, ноги сильно шире плеч - проветривала. При моём появлении, впрочем, 'застеснялась' и ножки сдвинула.
  - Мне мыться?
  Я провёл носом от щиколоток вверх, вдыхая запах, у лобка, под грудью и у подмышек задержался, сопя.
  - Гнусно обнюхал! - захихикала Рита от щекотки.
  - Не нужно, сойдёт!
  Прилёг рядом, поцеловались, подружка снова завладела 'этим всем своим'.
  - Не готов.
  - Знаю, - нырнула вниз и пояснила, примеряясь, - давненько я ничего не сосала...
  А когда решила, что уже достаточно стойко, поинтересовалась:
  - До конца?
  - Как хочешь...
  - Сейчас? Нет, сюда хочу. А вот утром!..
  - Останешься?
  - Нет... - начала было отвечать Рита, деловито натягивая презерватив, и садясь сверху, - ой, потом...
  
  А когда 'потом' наступило, стала излагать, так на мне и лёжа, и мурлыча от поглаживаний:
  - Ты сейчас меня покормишь... нет, помоемся сначала!
  - Вместе?
  - Да, не перебивай! Потом покормишь, потом мы пойдём гулять, потом зайдём ко мне, и ты меня у мамы отпросишь, ночью - что хочешь, а утром...
  - А ещё тебя на рассвете губы мои разбудят!* - мелодично пообещала Рита.
  Случился у неё такой... вечер творчества Пугачёвой...
  
  Мы немного поспорили, имела в виду певица простой поцелуй в качестве побудки, или всё-таки оральный секс; пришли к выводу, что сначала одно, а потом и другое - чтобы уж наверняка разбудить.
  - Разбужу и провожу тебя на экзамен! Вот! Возражения есть?
  - Какие тут возражения? Тебя после школы надо в Академию Генштаба. Такое планирование! На прогулке получишь мороженое.
  - То-то же. Встаём?
  - Лежим. Видишь: занят. Попу глажу.
  - Кушать хочу. Я без завтрака к тебе сбежала.
  - О! Тогда - мыться!
  - Угу. Ещё минутку погладь... всё, встаём!
  
  Помывка вышла долгой: пока намылили друг друга со всем тщанием, пока смыли пену, пока нацеловались и натрогались под льющейся на голову водой...
  Пока оценили загар...
  Мой-то - ладно, полуколхозный - верхняя половина тела загорела сильнее, и полоска от плавок на ногах выражена неявно; а Рита хвасталась тем, что весной купила два одинаковых купальника, чтобы сразу переодеваться и не загорать в мокром, и теперь лишних белых полосок на теле нет! И вертелась, демонстрируя.
  А ещё мы присаживались время от времени на корточки, чтобы поцеловать любимую письку...
  Пока вытерлись перекрёстно...
  
  Рита нарядилась в футболку, которую часом ранее с меня стянула - только-только попу прикрыла, я небрежно обернул чресла полотенцем; мы в четыре руки приготовили завтрак и дружно его употребили... За чаем девушка 'забыла', как одета, и поставила пятку на стул - мне сразу расхотелось идти гулять - дразнилка 'сообразила', что я вижу...
  - Ой! Не специально!
  Так я и поверил! И Ленка, и Алёна 'не специально' мне это место демонстрировали. Похоже, все мои знакомые девицы - эксгибиционистки, только в разной степени.
  
  Ритка хитро и с явным сожалением заглянула под резко приподнявшееся полотенце, и сама пресекла свой (и мой) порыв:
  - Нет, нужно на вечер оставить! Подожди, может, ты собирался к экзамену готовиться, а я...
  - Не, не, не! Готов... отдыхаю.
  - Что готов - вижу. А отдохнуть, дружок, тебе не удастся! - торжественно пообещала Рита, и отправилась одеваться.
  Ну, и я попробовал одеться, только вот, даже пока посуду мыл, успокоиться не смог! Так и стояла перед глазами аккуратно выстриженная девичья щёлка...
  Скучал, да...
  Когда вошёл в спальню и снял полотенце, девушка, уже одетая, прихорашивалась перед зеркалом.
  - Н-да... незадача. И куда тебя, такого? - рассмотрела меня в зеркале, расчёску отложила и села на кровать, тщательно расправив платьице, - иди ко мне!
  - Ритка!..
  - Что? Не волнуйся, мне тоже приятно. Дружеская помощь, помнишь?
  Ну, и помогла... так что смог я, наконец, одеться, чтоб ничего не торчало... пока Ритка рот полоскала...
  
  Мы гуляли по городу, ели мороженое в кафешке на Пушкинской (благо, что белым днём, да в будний день очереди нет совсем), и я чувствовал, что снова хочу любимую девушку. Что если бы не утреннее соитие, и не миньет перед самым выходом из дому, я бы сейчас радовал окружающих не скрываемой летними штанами эрекцией.
  - Терпи! - ответила на мой чересчур жаркий взгляд Рита, - я же терплю?
  Я похвастался девушке, насколько за месяц выросла моя ящиконосность и тяпкоуверенность, посетовал на трудности подготовки; мы пересказали вкратце сюжеты прочитанных книг...
  О своих путешествиях Рита говорить не стала: 'Аллочка приедет - тогда, чтобы всем интересно было'.
  А потом вдруг прижалась грудью к плечу:
  - Пойдём с мамой общаться. Заберёшь меня. Я не думала, что ТАК соскучилась...
  
  Оксана Петровна встретила меня на диво радушно, в щёчку, как родного, поцеловала, и Ритку отпустила без звука. Женщины пошептались минутку, я расслышал только 'ну и что, что утром? я же соскучилась!' и просьбу 'аккуратнее, без детей... пока'. Ещё и свежеприготовленной еды с собой выдала, чтоб не только любил дочку, но и кормил.
  
  Ни ужина, ни ночи Рита ждать не стала, вышла из ванной голенькая, и прошествовала в сторону спальни.
  - Жду! - сказала строго, как Антон Семёнович Шпак.
  И вскоре мы опытным путём определяли, как всё-таки девушке следует прогнуться, чтобы сзади было не больно и приятно. Определили, между прочим!
  
  Просыпались вдвоём мы уже второй раз, и накопилась статистика: оказалось, что во сне держим руки не 'на пульсе времени', как рекомендует 'Комсомольская правда', а друг друга за сокровенное. С Аллой, кстати, было то же самое. Инстинкт собственников, похоже.
  Не вполне проснувшаяся Ритка пробормотала, садясь сверху, что насосалась вчера, а утренняя палочка - гораздо прогрессивнее, и оную обрела. И снова уснула, хитрюга.
  Я тихонько помылся, собрался и побрёл в институт на экзамен по математике. Зевал и до-, и во время подготовки, и сонным предстал перед преподавателем.
  Молодой экзаменатор-аспирант посмотрел в мои кроличьи очи и спросил тихо:
  - Бухал, что ли?
  - Не, - возразил я, - готовился.
  - Ага, ага... - согласился педагог, - ворот застегни!
  И поставил в ведомость какую-то цифру. 'Пять', на самом деле, хоть отвечал я не очень.
  
  Из аудитории прямым ходом направился в туалет, к зеркалу, посмотреть, что не так с воротом. Оказалось, 'не так' - с шеей: великолепный засос слева... а я и не заметил - опаздывал... То-то парочка в метро скалилась... Ритка ночью отличилась, и не призналась, испугавшись содеянного. А преподаватель, похоже, из женолюбов, посчитал братом по крови и бОльшим распиздяем, чем я есть на самом деле.
  Рита при встрече (так у меня и сидела, вернее - не сидела: борщ сварила, а потом лежала и читала) покаялась, была мгновенно прощена, но настояла, что следует наказать её немедленно, в любой известной мне позе, чтобы завтра целый день отдыхать. Потому что послезавтра приедет Алла, и будет готовить меня к экзамену по физике.
  Неожиданно сказала про презерватив 'не надо': доверяет, а завтра - месячные. Было необычно, приятно, хоть и чуть быстрее, чем хотелось бы. И ощущение полного обладания женщиной, без препон. Девушке тоже понравилось 'нАживо':
  - Мокро, пахнет, вытекает - новые ощущения... - физиономия чуть смущённая и радостная, - отдалась тебе вся...
  
  Назавтра поступили, как договаривались, стали отдыхать: вышли на опушку леса, расстелили покрывало, и мирно предались чтению. Я читал любимый учебник физики, а девушка хихикала над антивоенным романом 'Rally Round the Flag, Boys!' Макса Шулмена, в украинском переводе - 'Хлопцi, наших бьють'. Нашлась случайно такая жемчужина в библиотечном навозе из производственных романов.
  Время от времени Рита мягко предотвращала мои поползновения где-нибудь её погладить - мол, не место, не время, 'нельзя', и обещала Аллочку через всю кровать уже завтра.
  
  Алла с порога на меня запрыгнула и обхватила руками и ногами - только крякнул. Дверь захлопнул, и к двери девушку спиной прижал - всё ж побольше ящика с консервами весит! Сползая, подружка упёрлась (в спортивных штанах встречал), и захихикала: поняла, что очень рад её видеть. Но предложила одежду всё же снять, хоть и прицелился с небывалой точностью.
  
  Вспомнился анекдот:
  - Ты что, девочкой была? - изумляется нетерпеливый юноша.
  - Дурак! Я колготки снять не успела!
  
  И - можно без прелюдий, ибо скучала и весь месяц 'ни-ни': ни затяжки, ни рюмки, ни сантиметра! А потому сейчас очень готова. А ещё потому, что передо мной заходила к Ритке, та её тоже спиной по двери возила, они поцеловались и чуть-чуть поговорили, а до секса у них дело не дошло, по причине подружкиного недомогания и мамы дома.
  
  - Ага, - сказала задумчиво Оксана Петровна, - не прошло...
  Алла отрицательно покрутила головой, а сказать ничего не смогла - в горле пересохло. От радости в зобу...
  - Рита! - позвала женщина.
  Ритка выглянула из дверей и молча метнулась к подруге, ухватила за руку... опомнилась и виновато посмотрела на маму.
  Оксана Петровна, наклонила голову, рассматривая девочек.
  - Ой, да идите уже! - и махнула рукой в сторону спальни.
  
  Подружки мышками метнулись и захлопнули за собой дверь. К двери Рита гостью и прижала - так уже было когда-то. Обцеловала лихорадочно всё лицо, и в ответ получила столь же жаркие поцелуи. И облапала, точь-в-точь, как тогда... Алла тоже по стойке смирно не стояла, провела ревизию родного тела... и обнаружила проблемный участок.
  - Ы-ы-ы! - огорчилась Алла, - я же хочу тебя!
  - Ну, вот так, - развела руками Рита, и снова положила их на плечи подружки, - четыре дня... три уже... тебе на разграбление Толика... - продолжила между поцелуями, но уже спокойнее.
  
  Девчонки плотно обнялись, и так стояли, не шевелясь, сопя друг другу в шею, вдыхая любимый запах.
  - Я не блядовала! - шепнула Рита, - тебя люблю. Вас, - поправилась.
  - И я...
  Алла нашла Ритины губы, поцеловала - долго и вдумчиво.
  - Вали к Толе! Нечего приставать. Потом всё.
  - А поговорить?
  - Нет, - замотала головой Рита, - голова крУгом... я тебя всю хочу, когда можно будет... а так... всё в порядке, все здоровы, люблю, жду.
  - Тчк, - завершила Алла телеграмму, - он дома?
  - Да, и завтра экзамен.
  - Ага, - сообразила Алла, - надо подготовить... это я могу.
  - К математике - я его... физика - твоя. Иди, а то я уже...
  - Ясное дело, я тоже... всё, пока-пока!
  
  - Что так быстро? - Оксана Петровна выглянула из кухни и переводила взгляд с одной раскрасневшейся на другую, разгорячённую.
  Выражение лица у женщины... знакомое. О, Лариса Ивановна так на них смотрит! Иронично - мол, шалят детишки!
  - Причешись! - шепнула Рита подружке, та мгновенно послушалась, одновременно, через зеркало, отвечая:
  - Ой, тёть Оксана, я на секунду, только поздороваться, бежать нужно... - помахав пальчиками всем, быстро выскользнула за дверь.
  
  Рита привалилась к двери спиной, посмотрела на маму.
  - Не прошло, - повторила Оксана Петровна.
  Рита подошла к матери, обняла, поцеловала в щёку:
  - Не прошло, и у Алки - тоже.
  - Куда это она?
  - Я её к Толе послала. К экзамену его готовить.
  - Не сдаст же?
  - С чего, вдруг? Мы весь июнь, попеременно... - Рита поняла, что болтает лишнее, и заткнулась. А потом, махнув рукой, продолжила, - и ударно... всё сдал. А на днях - вступительный.
  - Ты 'готовила'?
  - Я.
  - Ох, девочки...
  - Ну, чего ты, мама? Вот так у нас... кому плохо?
  
  С Аллой... было так же, как с Ритой. 'Соскучились' - это слово повторили мы не раз. И не раз повторили, пока (у меня) были силы. Впрочем, к обеду девушка уже тоже слегка морщилась: резко начали, 'перетрудила' долго не востребованный орган. От дальнейшего сотрудничества, однако, не отказалась - сходили к ней домой, пообщался с Ларисой Ивановной, получил, как и от Оксаны Петровны, поцелуй в щёчку, пирожки с собой и дозволение любить дочку днём и ночью.
  Вдвоём, прямо с пирожками, завернули к Ритке, высвистали её во двор, за тот самый столик, где сто лет назад у нас всё начиналось. Проболтали два часа, подъели пирожки, после чего Ритка вздохнула и нас прогнала строкою неизвестного романса: 'я вас хочу, но не могу, пойдите прочь и не маячьте'. Алла по дороге объяснила, что мне предстоит сегодня натруженное место исключительно целовать, но она точно в долгу не останется.
  
  Кроме утреннего минета от Аллочки я получил (видимо, для симметрии) ещё один засос. Это она то ли из солидарности с Ритой, то ли из соперничества, то ли помечая. Девушка сделала вид, что страшно огорчена, заставила нарядиться в костюм с комсомольским значком и рубашку с галстуком. И причесала собственноручно - любят девочки в куклы играть... вот Ритка однажды... ладно, не о том.
  Застёгнутый ворот не только скрыл следы любви, но и привёл в умиление экзаменаторшу. Видимо, я выглядел, как идеальный сын её подруги (в вакууме?), за что и получил вторую 'пятёрку'. При среднем балле аттестата четыре и восемь - считай, поступил. Результатов всё-таки подождал, и только когда узрел свою фамилию в списке поступивших, повёл подружек праздновать.
  Как раз и Рита 'выздоровела' и горела желанием... просто: горела желанием.
  
  Для разнообразия вместо поедания мороженого забрели в недавно открывшуюся (а потому - чистенькую) шашлычную, благо, что среди дня народ особо не гулял. Кухня тут оказалась усреднённо-кавказской, во всяком случае, в меню, кроме названий блюд и цен, были специальные пометки: гр., ар., аз., ос. и т.д. Так что мы с удовольствием умяли и острый мясной суп с зеленью, и лаваш, и шашлык с овощами, заели острым сыром и запили всё это крепчайшим чаем. Вина нам не дали, а мы сделали вид, что не очень-то и хотелось. Сидели долго, подруги рассказывали истории о своих морских приключениях, не касаясь эротики - это на вечер.
  Девчонки робко попытались поучаствовать в оплате - шикнул в духе 'не позорьте меня, женщины!'. Видимо, акцент получился убедительно - горбоносый официант одобрительно хмыкнул, и настаивать они не стали. Недоеденные остатки сыра и ещё один лаваш хозяюшкам завернули с собой.
  Домой поехали через центр, в подвальчике с нежным именем 'Затишок' нам без проблем продали бутылку приличного 'Хереса', коим мы и лакомились вечером под сэкономленный сыр и (пока) поцелуйчики.
  
  А ближе к ночи - как порядочные супруги: постель расстелили, зубы почистили, помылись, легли и чуть-чуть повозились для начала. После всеобщих поцелуев и облизывания самых нежных мест (помним, любим, гордимся) девочки привалились по бокам, прижались, передыхая перед дальнейшими действиями.
  - Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!* - пропела Алла.
  - Не перевелись ещё барды в нашем бардаке! - глубокомысленно прокомментировала Рита.
  Подружки пискнули от избытка чувств и поцеловали меня в шею, подтверждая (или обновляя?) прежние знаки отличия.
  
  Всю инициативу отдал девушкам, имея в виду в любой момент оную перехватить. Подружки аккуратно и экономно (чтоб на дольше хватило) разделили палочку и отправили меня мыться.
  А сами, разумеется, принялись обниматься и тихонько общаться.
  
  Ритка сказала, что по итогам лета они обе 'охуеть, какие моногамные', а Алла возразила, что 'полугамные'.
  - Поли-?
  - Нет. 'Моно' - один, 'поли' - много. А у нас один мужик на двоих. Полу-. Плюс, у каждой - баба.
  - Хто баба? - спросила Рита, акцентируя 'х' и подбоченилась, но лёжа получилось не страшно.
  - Ты! - Аллочка поцеловала подругу в нос, - и я.
  - Угораздило нас, да? - Рита прижалась к любовнице, и девушки затихли, размышляя о дальнейшей жизни.
  - Ал, - встрепенулась Рита, - а тебе штамп в паспорте сильно нужен?
  - Мне? - Алла секунду подумала, - нет, могу обойтись.
  - Так и я...
  - То есть, будем, как сейчас? Я не против.
  - А если дети? - снова озадачила Рита, которая для себя все вопросы уже решила, и хотела только сверить свои ответы с Алкиными.
  - А что 'дети'? Отчество известно... от отцовства не откажется, - размышляла Алла, под будущим отцом имея в виду меня.
  - Не откажется, - согласилась Рита и, навалившись на подружку, прицелилась сосочками в сосочки.
  - М-м-м, - Алла потянулась губами к губам.
  За этим занятием я их застукал, и барышни, не отрываясь друг от друга, предложили присоединиться.
  - Пристыковывайся! - разрешила Рита.
  - С любой стороны, - уточнила Алла.
  - Если готов, конечно.
  Был не готов, в чём честно и признался, уселся скромно в кресло с бокалом в руке:
  - Я посмотрю...
  - Тоже дело, - согласились девушки, и более не обращали на меня внимания... пока не воспрял, и не присоединился к уже знающей, как нужно прогнуться, Ритке.
  
  Меня снова отправили в ванную и дождались возвращения, а сами мыться отказались: 'мы грязные, что ли?', и в ожидании очередного восстановления мужской силы принялись рассказывать, как плохо каждая из них жила без остальных нас.
  
  В Евпатории 'по знакомству' у Риткиных родителей в этом году не сложилось, занято на весь сезон, пришлось скитаться. Доехали до Поповки, славной близостью к морю и громадными пляжами. В остальном же - дыра дырой. Жильё сняли в частном секторе, всей семьёй разместились в одной комнате, кровати - как в пионерском лагере, никакой приватности. Хозяйка на лето во флигелёк переселяется, а комнаты сдаёт.
  Кроме них - ещё одна компания, две парочки. Они под ехидным взглядом хозяйки (ну-ну... верю) конспиративно размещались: две подружки в одной комнате, два друга - в другой. Вещи перетащили ещё до того, как хозяйка до дверей дошла, и стали жить, как собирались, гетеросексуально. Девицы на год старше Риты: подмигнули, имена назвали, но в компанию не пригласили - всё поделено. Парни тоже представились, взглядом девушку окинули-оценили, явно признали годной... и на этом - всё. Своя у них свадьба...
  
  Девки стонали по ночам, и утром тоже, ходили довольные, как кошки. Родители и брат дрыхли спокойно (мелкий ещё за ужином начинал нырять носом в тарелку), а Ритка соседей слышала... они, кажется, ещё и ротацию устраивали. Хотя, может, и показалось девушке, привиделось от неудовлетворённости. Отсыпались распутники на пляже, в тенёчке. Гады, в общем.
  Родители - по проверенной схеме: детей после завтрака - на пляж, а сами - полчаса в койке. Дежурно, но полезно. Женька на второй день дёрнулся сбегать с пляжа за забытой маской, Рита его притормозила, объяснила коротко, чем родители заняты.
  
  Мои подруги на море, не сговариваясь (как бы они это сделали на расстоянии?) и независимо друг от друга занимались мысленными экспериментами. С одной и той же целью: убедиться, что лесбиянки. Или что не лесбиянки. Вот именно сейчас потребовалась им зачем-то определённость в этом вопросе.
  Рита, лёжа в тени под зонтиком (в отражённых лучах не обгорают, а загар не хуже) принялась сквозь солнцезащитные очки исподволь разглядывать девушек. Выбирала более-менее близких по возрасту, плюс-минус немного. Ну, и молодых женщин чуть постарше не пропускала тоже.
  
  Девушка очень быстро выяснила главное: на сколь угодно симпатичных, фигуристых и аппетитных (с мужской точки зрения) особей женского пола у неё 'не встаёт'. Вообще никакого сексуального шевеления в организме. В отличие от... переключила внимание на парней, тут её скорее 'плюс' и 'намного плюс' интересовал. Совсем другое дело, есть контакт! Ну, это и раньше было: мускулистые мужские тела отклик вызывали, где надо. И в школе, при посещении бассейна приходилось следить за собой, чтоб не глазеть откровенно, и слюни не пускать слишком явно... на тех же Ковальчуков, например. Были и ещё экземпляры, весьма и весьма...
  С Толей - там всё понятно, условный рефлекс выработался, как у собаки Павлова. Любовник! Увидела - похорошело, обнял - потекла. Совсем не слюна, между прочим! Потому что знает организм: сейчас будет хорошо - так или иначе, но будет. Да, и экстерьер - вполне... не Аполлон, и не Делон, но - вполне. Им с Алкой, красивым, под стать.
  
  Тут, на пляже, вовсе раздолье. Море мужиков разной степени пузатости и (или) привлекательности. Некоторые - очень даже, только лет им много, сильно за двадцать. Но, так, чтобы 'ой, хочу прямо сейчас!' - нет. Привыкла к своему, родному. И к Аллочке!
  Вспомнила подружку, и снова, как с парнями... да что ж такое? Тут лесбиянка, тут не лесбиянка?
  Прибежал брат, упал рядом на подстилку, попутно 'не нарочно' обрызгал. Рита ему молча кулак показала, а он его обнюхал по-собачьи, пальцы разжал, и на получившуюся открытую ладошку щекой пристроился. И выдохнул счастливо: устал. Весь в работе, бедняжка.
  
  В Поповке хорошо: пляж - хоть конём гуляй, не то, что в Евпатории, где пляжники друг у друга на голове лежат. Тут же расположились дети метрах в десяти от родителей - и нормально. На глазах, и вроде как чуть отдельно. И им поговорить, и Ритке... помечтать. Скосила глаза: торчащие соски видны сквозь тонкий купальник... ну, будем считать, что это от капель холодной воды, а не оттого, что о подруге вспомнила. Девушка прогнулась-потянулась, не отбирая, впрочем, у брата 'подушку', чуть раздвинула ноги. Касание чужой щеки к ладошке (пусть даже и брат это) добавило к мечтаниям телесности. А если на трусах мокрое пятнышко проступит... изнутри, это тоже можно на морскую воду списать. Сейчас бы сдвинуть лифчик вверх, и сосочки погладить... для начала. А потом... - размечталась! - руку в трусы... а лучше - радикально: всё снять, и чтобы мужчина сверху... Ага, на глазах у родителей, брата и прочей изумлённой публики!
   []
  
  Ритка подумала, что быть девушкой всё же удобно, потому что возбуждение незаметно окружающим. У парня бы сейчас, от таких мечт, резинка плавок до пупка оттянулась. И вообще, пора улучить минутку... ладно - полчаса... и уединиться, а то совсем уже... от совершенно невинных прикосновений к брату - ладонью к щеке! - в животе жарко.
  - Жень! Плавать пойдём?
  - Угу... иди.
  - А ты?
  - И я.
  
  Рита поднялась, снова потянулась, перехватила восторженный взгляд толстячка-ровесника (ага, помечтай!) и равнодушно отвернулась (вот, ещё и задницу осмотри!), решила, что она злая и не чуткая, но сама себе нравится. А толстячок - обойдётся без знакомства с ней. И родители у него - такие же круглые, и жуют весь день, всей семьёй 'пахлаву медовую, кукурузу варёную, креветку черноморскую черноглазую', не опасаясь диареи. Тьфу.
  - Жень, идёшь?
  - Иду, - братец поднялся, и Ритка поняла, что мелкий тоже думал о чём-то возвышенном... и её ладонь, похоже, ему в мечтаниях помогала: присутствовало у брата в плавках лёгкое, но заметное напряжение...
  Сделала вид, что не заметила; брат быстренько метнулся к воде и нырнул. Вот же ж...
  
  Девушка поплавала, немного покаталась на волнах от прошедшего вдали теплохода, на воде полежала - и на берег. Вроде, охладилась слегка... но всё равно...
  Присела рядом с мамой (отец как раз отправился окунуться и с сыном пообщаться), прислонилась к ней. Женщина отложила книгу, потянулась за бутылкой с водой.
  - Как тебе тут?
  - Нормально. Всё хорошо. Мам, я - не лесбиянка! - сообщила шёпотом.
  Оксана Петровна надула щёки, но сдержалась, воду аккуратно проглотила, отдышалась и спросила:
  - Сведения точные?
  Рита хихикнула:
  - Точные. Я тут огляделась...
  Мать понимающе кивнула:
  - И никто не понравился. Понятно. А Аллочка?
  - Ну-у... там - другое...
  - О, ясное дело...
  - И... можно, я после обеда дома побуду? Часок?
  - Заболела?
  - Нет. Я... три недели без мальчика...
  - И без девочки! - хмыкнула мама и, понизив голос (супруг из воды вышел), добавила:
  - Осторожно только, не переусердствуй. Что-то нужно?
  - Нет, всё есть.
  
  После того, как призналась маме во всех своих 'грехах', у той нашлось время поговорить обстоятельно. В числе прочего, и самоудовлетворение обсудили. Мать призналась, что иногда тоже, под душем. Не то, чтобы папа совсем мышей не ловил, но хочется чего-то этакого. Фантазийного.
  Так что и дочкино заявление, что ей нужно часок вдумчиво помастурбировать, женщину не удивило и не возмутило. Пусть лучше так, чем сорвётся среди ночи на танцульки за приключениями на всю жопу.
  
  Рита в тоске по любимым телам ещё с вечера присмотрела на кухне подходящий корнеплод ('размером точь-в-точь как у Толи... ладно, если честно - чуть побольше...' - после рассказывала она Алле). После обеда, когда народ вздремнул, проснулся и снова отправился на пляж, помыла морковку как следует, презерватив надела (!) и применила. Было, конечно, стыдно, и стрёмно (первый раз совала в себя такое), но очень хотелось - а ну-ка, столько без мужчины... а без женщины - и того больше! привыкла же к сексу!
  Морковка пришлась впору ('чуть жестковата, чуть великовата, пожадничала я' - из интервью), и временно утолила девичью печаль по отсутствующему любовнику. Овощ достался сквозь дырку в заборе соседской козе, та с удовольствием уничтожила улику. Следующую морковку, дня через три, Рита подготовила заранее: чуть подвялила на солнце для снижения поверхностной твёрдости, повышения гибкости и упругости, оказалась - самое то. И с размером в этот раз не ошиблась. Коза тоже была довольна.
  Похоже, именно в этом эпизоде Риткиной летней половой жизни заключался секрет, почему ей (в отличие от Аллы) было нетрудно многократно принимать мужчину после месячного перерыва. В тонусе держала морковкой...
  Совсем уж подробно этот момент Рита (передо мной) не освещала, лишь о самом факте сообщила.
  Я решил не ревновать.
  
  Алла даже чуть позавидовала столь изысканному подружкиному времяпрепровождению - ну, не было у неё возможности так чудить! Питались исключительно в столовках, и овощи в окрестностях не водились - только ягоды и фрукты неподходящих форм и размеров... пришлось пробавляться в основном пальчиком под душем. Банально, привычно, но действенно.
  
  Впрочем, один раз, кроме пальчика, Алла (художница же!) согрешила ещё и с карандашом, но не тривиально-вагинально, или (боже, упаси!) ректально, а с выдумкой. Смазала вазелином, расположила вдоль щёлки, между малых губ, крепко сжала скрещенные бёдра, и принялась медленно двигать карандаш туда-сюда, да ещё и вращать при этом. А он - гранёный... ух!..
  Теперь есть ещё одна идея в общую девичью копилку, в сентябре подкинет одноклассницам новинку...
  
  Поведав о свойствах карандаша, Алла начала, было, подробно рассказывать о своих летних приключениях, но вдруг притормозила, дабы уточнить, действительно ли мне интересны их 'пиздострадания' - это она так изящно выразилась.
  Уверил, что да, интересны, и что я бы это так не назвал... а с чего вопрос-то?
  Оказалось, Аллочка снова наслушалась историй от чуть более взрослых девушек об их нелёгких взаимоотношениях с противоположным полом.
  Именно это и прозвучало в разговоре одной из них со своим парнем:
  - Не еби мне мозг своими пиздостраданиями!
  
  Мне же девичьи переживания и шалости всегда были очень даже интересны... Они, девушки, такое иногда рассказывают! Грех не выслушать - пригодится.
  
  Аллочка на пляже экспериментировала по той же методике, что и Рита. Девиц разглядывала, а потом парней, для сравнения ощущений. Девицы оставили равнодушной, хотя были, были там ого-го какие... на парней же реагировала штатно, как положено скромной девушке с хорошим сексуальным аппетитом. Но ничего себе не позволила, и не потому, что не было возможности.
  Честно говоря, возможность была, как и потребность (Рита кивнула, про потребность она уже рассказала). И даже на танцы наведалась разок, но смылась оттуда, когда поняла, что в этот раз соскочить ('с хера' - хихикнула Рита), ссылаясь на возраст, не удастся. Очень уж целенаправленно самцы домогались. Дважды парни на медленный танец приглашали, и оба раза так по жопе гладили, как будто давно знакомы, и право имеют! В общем, Алла призналась, что поглаживания эти настраивали на очень лирический ('ебический' - поправила Рита) лад; сбежала от греха и зареклась от тесных контактов с посторонними мужчинами - тело хочет, а мозг не рекомендует.
  Обманывала тело пальчиком - тело охотно обманулось.
  
  Ещё Алла на пляже от нечего делать пыталась соотнести объём расслабленного в плавках с возможными размерами, буде возникнет эрекция. Чисто умозрительно, без поползновений проверить. Рита хохотнула и повинилась, что тоже...
  Тут же обе стервозины бросились меня убеждать, что вовсе и не мечтают о чём-то огромном, и им всего хватает. Просто... мужики же рассматривают (и обсуждают!) женщин именно так: "ух, какая жопа! бля, какие буфера!". Слышали неоднократно, да и в свой адрес тоже, особенно в последнее время, когда всё это изрядно подросло и округлилось. Вот и девушки попробовали тот же подход.
  
  Тут же вспомнили рассказ Таньки Тертичной про то, как она (заслуженная швея, получающая от шитья просто таки сексуальное удовольствие) учудила однажды. На своей волне пребывая, предвкушала, что раскроит и сошьёт себе брючный костюмчик. В метро дело было. Народу - полно.
  Сидела и разглядывала, без всякой задней (или передней) мысли, ширинку перед ней стоящего молодого человека. Прикидывала технологию: как кроить, как змейку вшивать, как разглаживать. Чуть руку не протянула, чтобы отвернуть и посмотреть детальнее. Опомнилась, когда под её внимательным взглядом там шевельнулось живое. И набухло на глазах.
  
  Сообразила, на что она так внимательно уставилась, покраснела, подняла глаза... ей парень... мужчина, не студент уже даже, улыбнулся, но как-то криво. Потому что одет был по-летнему, и в руках - ничего, даже прикрыться нечем... хорошо - не подросток, справился. Танька, всё же, хоть и фигуристая, но явная малолетка, на неё конец вострить - себе дороже. И люди кругом - не поймут-с.
  - Извините! - шепнула ему Таня, выходя на две станции раньше, чем ей надо было.
  А он на её место плюхнулся, хоть и были рядом претенденты присесть постарше.
  Девушка на случайной станции посидела, пару поездов пропустила, пока физиономия нормальную расцветку приобрела, и дальше поехала, втайне собой гордясь: ну, волшебница же, взглядом члены поднимает!
  Девушки тогда Танины переживания оценили, тем более, что подобный опыт был едва ли не у каждой, постановили, что мужчины - существа примитивные и легко управляемые. Нужно только различать, и не нарваться на того, кто ответит на провокацию примитивным мордобоем, когда окажется вдруг, что 'ничего такого в виду не имела'. Или тупо изнасилует.
  
  Однако, за нашими разговорами, время-то прошло. И подружки обнаружили, что я снова - юный пионер, в смысле 'Всегда готов!' - от разговоров, от прильнувших по бокам голеньких подружек, от их ласковых касаний, тепла и запаха...
  
  Что до запахов, мы выяснили опытным путём, что свежевымытая девушка пахнет исключительно мылом, и это - не интересно. Другое дело, если её полчасика повалять (повялить?), чтобы проявился собственный запах тела и лона, вот тогда - самое то! И на нюх, и на вкус.
  Подружки согласились, а от себя добавили, что вымытый с вечера член к утру ещё достаточно чист, чтобы взять в рот, но достаточно немыт, чтобы будить инстинкты. Тут я мог только верить им, 'умудрённым', на слово. Ещё они добавили, что неподмытую девушку утром всё же лизать не стоит, сами не станут, и мне не советуют. Ну, нет - значит, нет. Инстинктивно так и считал.
  
  Так вот, оценив готовность, Рита кивнула на подругу и повелела:
  - Аллочку, от и до!
  - Да, меня, меня! - обрадовалась Алла, и так изогнулась-потянулась-крутнулась, что Рита умилилась, обозвала её 'кошечкой' и принялась целовать.
  Я девушку отобрал, она только и успела спросить у подруги:
  - А ты?
  - И я. От и до! - многозначительно улыбнулась Ритка, уселась по-турецки и демонстративно потрогала соски, - а утром я - тебя! - это уже в мой адрес.
  Ну-ну. Кого ж ещё? И - кто кого ещё?
  
  А пока до утра далеко - расположил Аллу в необычной (для нас) позе: на боку, с приподнятым бедром, и сам к ней пристраиваться начал. Девушка сначала не поняла, как это, но потом сообразила и, чем могла, помогла. Ритка тоже заинтересовалась, даже самопоглаживание прекратила; ей явно позиция приглянулась: 'всё хорошо видно... и весь агрегат, вид сбоку, даже как входит и выходит, и яички как-то подтянулись - раньше и не знала, что они так... и у Аллочки там интересно: втягивается за членом... и всё это в сборе... а у парня руки свободны, и шарят по девочке со всех сторон!'
  У меня в новой позиции получилось медленно (но не печально!), Алла с такой неторопливостью согласилась. Нашлись у неё внутри приятные точечки, и глазки закатились, а Риточка тоже задышала чаще, и от собственных касаний, и от просмотра взрослого театра...
  
  Мы уже уяснили, что наблюдать нравится всем, как и заниматься сексом на глазах у третьего (всё это в нашем, узком кругу).
  - Усi посходилися, - бурчала Алла, имея в виду вуайеристов с эксгибиционистами, коими мы попеременно становились.
  
  Наблюдение за нами Ритку сильно заводило. Аллочка время от времени приоткрывала глаза, смотрела на подружку (в этот момент у неё там, внутри, явственно сжималось)... подмахнуть в такой позе трудно, но она пыталась... я ускорился, потому что сил терпеть не осталось: все Алкины прелести передо мной, и Ритка так расположилась...
  Аллочка ускорение приняла и поняла, и одобрила вскриком, и выдохнула долгое 'а-а-а!'. Чтоб упасть рядом, пришлось вынуть, но девушка остатки роскоши стиснула между... то ли ещё бёдрами, то ли уже ягодицами, вжалась... сграбастал - обнял со спины, поцеловал в шею, зажмурился и затаился, переживая свои и её конвульсии, смиряя дыхание и сердцебиение. Снова простонали в унисон, расслабляясь, и обратили внимание на подружку, которая ещё не доплыла, хоть мы ей столько показали...
  
  Ритка старалась, совершенно о нас позабыв, демонстрировала ухватки, приобретённые за 'годы одиноких тренировок', но явно хотела продлить приятные ощущения - приостанавливалась иногда, замирала почти неподвижно, и продолжала снова.
  Я только подумал, что девочке нужно помочь, даже руку ещё не протянул, только мышцы напряг - Аллочка поняла и пресекла тихонько:
  - Не надо! Сама пусть...
  Сама - так сама... Рита справилась: вскрикнула тихонько и упала на бок, зажав ладонями междуножие (грудки топорщились, зажатые между бицепсами)...
  Девушка стонала, широко открывая рот, прямо в наши лица... некрасивая от 'пароксизмов страсти', но... такая красивая - от них же! Слегка успокоившись, перевернулась на спину, полежала неподвижно, а потом вдруг приподняла и раздвинула коленки, легонько похлопала ладошкой по всё ещё вздрагивающей вульве.
  Алла хихикнула и шепнула, обращаясь ко мне:
  - Я тоже так делаю... непонятно зачем. Приятно почему-то... теперь можно, - мы протянули к подружке руки и вразнобой погладили.
  Рита очнулась, нас 'заметила' и заметно смутилась, всё же при мне так, 'от и до' - было впервые:
  - Вот... такая я...
  - Хорошая! - уверил я.
  Аллочка же молча перебралась через подружку, обняла, и для моих объятий простор оставила.
  Полежали, тихо целуя Риту, я - в носик, Алла - в ушко, и окончательно расслабились...
  
  - Мойся, иди! - шепнула Рита.
  Ну, и пошёл. Презервативы - зло. Рано, или поздно - надо снять и спрятать.
  
  Рита развернулась к подружке, чтоб как следует обнять.
  - Вы - животные! - шепнула между поцелуями.
  - Ага! - согласилась довольная Аллочка, - скажи, классно?
  - У-у-у! всё было так... видно... я тоже хочу!
  - Я посмотрю?
  - Конечно! Только не сегодня.
  - Нет, сегодня - всё... мыться и спать...
  - Угу... что он так долго?..
  - Вдумчиво моет. Тебе на утро, - хихикнула Алла.
  - Что там мыть, после трёх раз? - возмутилась Рита и показала согнутый палец.
  Тут как раз я вернулся из ванной, и у девчонок появилась возможность сравнить... с пальцем. Я предупредительно повернулся в профиль, позируя, Ритка прищурилась и совместила, девицы захихикали, усмотрев сходство.
  
  Пусть веселятся! Каждая из них (по отдельности) призналась мне (обескуражено), что попала после нашего недолгого общения в нешуточную зависимость от секса: 'хочется - спасу нет!', причём, в виду и та и другая имели именно секс с мужчиной... да им даже сны стали сниться... с членом в главной роли!
  Причём, девушки продолжали испытывать друг к другу весьма нежные чувства, и ревновать/расставаться из-за мужчины не собирались. И вот эта странная двойственность заставляла маскировать 'пламенную страсть к хую' (Алла) шуточками о 'бедненьком, маленьком, усталом членике' (Рита). Меня эти шутки нисколько не обижали: они же этот самый 'писюнчик' так холят и лелеют!
  Занял своё законное место между подружками, но Алла тут же сбежала мыться, а Рита попросила просто обнять, но не гладить, не то она проснётся и опять чего-нибудь захочет...
  Поочерёдно вымытые девушки возложили на меня руки и ноги, зевнули и задрыхли - и я следом...
  
  Утром звякнул несмело будильник, я его ловко заглушил, Алла недовольно посопела и отползла, Ритка, не открывая глаз, быстро и привычно мною воспользовалась, и снова уснула.
  Я тихонько помылся, позавтракал, и отправился на 'отработку' в институт.

Кто завёл так - я не знаю,
но завёл нехорошо.
Я читаю, я считаю,
я искал, да не нашёл...*

  'Когда и как я успел задолжать ВУЗу (или государству) трудодни?' - такая мысль даже в голову не пришла. Вот заведено так: свеженькие первокурсники помогают строителям наводить порядок в корпусах и на территории после ремонта.
  В процессе трудовой повинности познакомился с одногруппниками. Девицы, разной степени полноты и милоты, в рабочей одежде и косынках, отмывали окна и стены; парни, тоже наряженные чёрте во что, таскали строительный мусор туда и мебель - обратно. Особо никто не напрягался, но и не сачковал: шевелились так, чтобы растянуть выданные объёмы на весь день - а то ещё добавят!
  После работы пацаны стали агитировать за 'отметить поступление и знакомство', девушки воспротивились, сказали, что вообще - не против, но с запылёнными физиономиями и песком на зубах им не пьётся и не гуляется. Самые неугомонные (спевшиеся обитатели общежития) отправились на поиски пива, остальные - по домам. Я для себя сразу решил, что с женским полом буду предельно осторожен, ибо - нефиг! Есть две подружки, они родные до последней жилки... изменять не буду, пока они мне верны. (Позже выяснилось, что мои красавицы поставили себе такой же предел).
  
  Подружки после моего ухода на работу немного поспали - пока природа не позвала в туалет; неторопливо помылись, зубы почистили... всё это время ходили голяком - а кого стесняться? и жарко же, лето. В спальню вернулись, собрались, было одеваться, но посмотрели друг на друга, на расстеленную постель - и опять в неё нырнули. И чудно провели время!
  Потому что вчера с парнем было неплохо, но девочки - это девочки!
  
  Однако, не любовью единой были они заняты! Прибрались слегка, по верхам, и обед на кухне обнаружился, с хитрой запиской-рисунком. Алла твёрдой рукой изобразила три сердца - как лепестки, из одного центра, проткнутые стрелами. Из каждого - в каждое, по две входящих, по две исходящих. Эдакий символизм: Серебряный Век, Прекрасные дамы, 'Знак трёх'... Ну, я не против, нравится!
  Аллочка (та ещё художница!) такое иногда изобразит... главное, вовремя спрятать, пока никто не увидел, кроме нас... из взрослых, я имею в виду, подружкам-то школьным эти художества - в самый раз!
   []
  
  И это - тоже о любви!
  
  Мы вообще как-то перестали о дружбе упоминать, она, как бы, прилагается.
  
  Главное, не забывать сказать о чувствах. Я - не забывал. Прохрипеть 'люблю!' (то одной, то другой) - в обморочное лицо, кончая в неё - вместе с ней, или сразу после неё... Или (когда ей 'нельзя') шепнуть то же самое, целуя пахнущие спермой губы, или вовсе - в не девственную (моими стараниями) вагину, услышит всё равно - через фаллопиевы трубы, вопреки анатомии...
  
  Ещё неделю жили в таком же режиме: я с утра уходил в институт, а подружки развлекались вдвоём или поодиночке. Ну, как 'развлекались'? Прошвырнулись вместе по магазинам, на предмет поиска более-менее пристойной осенней обувки - одно расстройство, ничего приличного, надо доставать 'через заднее крыльцо'. Повалялись немного на пляже в 'Гидропарке', но без всякого удовольствия. Добираться туда и обратно - в вонючем набитом автобусе; после моря - противно: вода грязная, в песке окурки... К тому же, спокойно позагорать и почитать им не дали: расположившаяся неподалёку компания тринадцати - четырнадцатилетних проявила сексуальный интерес, пришлось сваливать от греха.
  Смекнув, что пока я 'на работе', квартира свободна, и не нужно подстраиваться под домашних, девчонки пару забегали 'в гости' и тихонько 'лесбиянили'. Совсем чуть-чуть, а не 'от и до' на всю ночь. Заодно и обед готовили. Запасные ключи я им выделил, чтоб в любое время... Девчонки даже извинялись, что не могут мне ответить тем же - родители не поймут, я только плечами пожал: понятно, и не ожидал ответного жеста.
  
  После работы приходил домой, обедал, делал кое-какую домашнюю работу, и шёл на свидание к одной из подружек. Вместе мы заходили за второй, и гуляли до вечера втроём. Потом одну возвращали в семью, а вторая на часок заходила ко мне 'на вечернюю палочку чая'.
  
  И вот, неделю спустя, мы наконец-то снова сошлись все вместе. Теперь Алла смогла оценить сравнительно новую позу с точки зрения наблюдателя, а Рита - как непосредственный участник. Всем понравилось.
  На втором заходе (между первой и второй - перерывчик небольшой!) Аллочка порадовала тем, что её сегодня 'можно и так', а Риточка, которую 'так' было нельзя, ей завидовала.
  Утром Алла единолично мной обладала. Потом девочки мылись - вместе, как водится, потом мы позавтракали и до полудня валялись в постели. Аллочка 'на всякий случай' нарядилась в трусики, но нас с Риткой приласкала, и сама без внимания не осталась.
  Тут вспомнился случай, когда Рита в аналогичном состоянии пришла ко мне, и сообщила, что подруга чем-то жутко занята, и не может выделить мне ни грамма своего прекрасного тела. А Рита, хоть и не в форме - сегодня за неё.
  И сообщила, что раз дать не может, намерена играться.
  
  Ну, сначала-то - как обычно, целовались, я её полу-раздел, а она меня - целиком... девушка осталась в колготках (и юбочке, дабы не демонстрировать противопротечное приспособление). Уложила меня на кровать, скомандовала: 'руки за голову, и не протягивать!', ноги раздвинула и устроилась между ними на коленках. И стала 'играться'. Интересно и разнообразно: трогала и гладила, целовала и тискала, щекотала и сосала, яростно мастурбировала, оскалившись, и нежно облизывала головку, притворяясь, что в руке у неё - 'Эскимо'. Умучила она меня знатно, но - сладкой мукой.
  Что характерно, очень хорошо чувствовала, что вот-вот... настанет, и прерывалась, незадолго до... успокаивала (и сама успокаивалась), а потом продолжала. Раза три так подводила к краешку, потом всё же сжалилась, и завершила дело минетом - традиционным, но очень ласковым.
  - Будешь должен! - объявила, укладываясь рядом и отстраняя кончик, чтобы юбку не замарать.
  - Всегда - пожалуйста! Ты кончила, Зайка?
  - Нет. И так хорошо. Дома вспомню, под душем... тебе понравилось?
  - Ага. Лучше, конечно...
  - Ну, никак сегодня... пойду, приведу себя в порядок... нет, сначала сиськи поцелуй... вот, теперь хорошо.
  
  Так что нынче Алла тоже была хитра на выдумки, резва и неутомима.
  Высвободив головку, обзывала её грибочком (поцелуй), закатав обратно - тюльпанчиком. Отчего тюльпано-грибочек снова рос и мужал, а Ритка, этим инструментом недавно хорошенько уестествлённая, томно щурилась и хихикала.
  
  А вообще девушки уже обговаривали возможность секса во время месячных, потому как чувствительность отдельных мест повышается, и чувственность вообще. Даже с Ларисой Ивановной консультировались. Женщина признала, что если очень нужно, и очень хочется, то почему бы и не да, если парень крови не боится, и не будет после морду воротить брезгливо. Подружки решили пока в этом направлении не экспериментировать, а если вдруг - то не в расширенном составе, а наедине со мной.
  
  А ещё они вдруг вспомнили, что так и не услышали моего развёрнутого рассказа на тему 'Как я провёл лето' в контексте юношеского либидо. Я в очередной раз поклялся в верности, но девушек интересовало, была ли возможность? Про потребность они и так знали.
  Признался: была. Два раза, и это - при том, что сам не искал, оно само.
  Подружки потребовали подробностей, и их получили. Затаив дыхание, выслушали историю о местных красотах (вид на балкон снизу), и о возможных особенностях (несостоявшейся) чайной церемонии. С явным удовлетворением восприняли новость о том, что мне не интересны 'мимолётные введенья' в кого-либо, кроме них, любимых...
  Единодушно признали Федосееву сукой (я имени не называл, сами вычислили, кто на такое горазд по дороге от меня в библиотеку), но согласились, что метод подманивания мужиков у неё охренительно действенный. Но - не спортивно это. Другое дело, своему парню показать втихаря на людях что-нибудь интересное, пусть и насквозь (ха-ха!) знакомое... это, должно быть, здорово.
  Подружки похихикали, и я приготовился однажды неожиданно 'что-нибудь' узреть...
  Они мне уже столько обещаний надавали! Как начнут выполнять - мало не покажется!
  
  Внезапный влажный сон с Гольцман в главной роли восприняли с пониманием: самим иногда снятся совершенно посторонние мужчины. Женщины, что характерно - никогда. А друг дружке - бывает. Вот такой изгиб сознания.
  
  Историю с ночёвкой Алёны в моей постели тут же стали примерять на себя, постановили, что если действительно ничего не было...
  - Гадом буду!
  ...то мы с неназванной барышней - герои, хоть и дураки.
  - Что, надо было?..
  Мне выкатили список казней, на случай, если бы вдруг...
  
  В общем, подружки в чисто девичьей манере сами себе противоречили, опровергали собственные постулаты и вдребезги разбивали свои же аргументы, и так - вплоть до 'ой, всё!'. Но, в конце концов, признали, что я - молодец, а непопользованной девушке посочувствовали. Согласились, что в такой ситуации девушкам лучше не оказываться, потому что когда очень хочется, не дать - гораздо сложнее, чем дать. И если раньше хоть как-то спасала боязнь потери девственности, то нынче обе знают, что это не страшно, а очень даже приятно, и остались только непрочные моральные препоны.
  Про то, как мы с Алёной по отдельности сбивали температуру, чтобы оные препоны не разрушить, я 'забыл' рассказать. И о прощальном затяжном поцелуе 'вместо всего'.
  Поразмыслив ещё, подружки всё же согласились, что не дать первому встречному - лучше, чем дать, сразу отпадает масса возможных проблем в будущем. А если очень хочется - вперёд, под душ, или морковке навстречу.
  
  Назавтра предстояло расставание: обеих подружек отправляли в село за витаминами. Я вызвался хоть по разу к ним наведаться; Алла изобразила сначала маршрут к дому тёти, и после небольшого допроса со щекоткой - к дому Риткиных стариков. И адреса написали, соответственно.
  
  'Отработка' моя шла своим чередом. Девицы мыли все горизонтальные и вертикальные поверхности, а парни условно разделились на 'насильников' - тех, что заносит мебель, и 'потаскунов' - тех, кто выносит мусор. Я, натренированный на разгрузке всякого разного хрупкого, примкнул к первым. Работа несложная, но противная:
  - Вы куда столы занесли?
  - Куда сказали!
  - Надо было не сюда, а в двести пятую, выносите!
  - Да, блядь...
  - Что???
  - Ничего, выносим...
  
  Одно хорошо - перезнакомились все, и ребята, и девчата. Многие уже предвкушали колхоз в сентябре, и даже строили планы друг на друга. Я, по понятной причине, больше помалкивал, ибо, если начать о бабах, придётся либо безудержно фантазировать (некоторые так и поступали, истории в духе 'восемь палок за ночь' так и сыпались), либо рассказывать о чём-то из своего опыта. А мой опыт сводился к двум подружкам, с которыми хотелось жить и дальше - в мире и согласии. Болтают, как правило, о случайных и нелюбимых; мои таковыми не являлись.
  Потому, у кое-кого сложилось обо мне ложное представление... на которое, в общем-то, было плевать... до определённого момента.
  
  Была среди однокурсниц некая Надя, девушка крупная, деревенская, но с немалыми амбициями (дочь аж целого совхозного агронома, вот нахера ей вдруг строительный ВУЗ?), самого простецкого вида. Кость широкая, бёдра и грудь обещали годам к сорока дорасти до арбузных размеров... в общем - не в моём вкусе совершенно. На всю эту крупность, кстати, некоторые одногруппники пялились с нескрываемым одобрением, и даже вожделением.
  Но бог бы с ней, внешностью, как говорится - 'на каждый товар найдётся свой купец' - так и характер такой, что лишний раз общаться не хочется. 'Горластая и вздорная' - определил я для себя в первый же день работы, и старался не пересекаться.
  Не то, чтобы мы друг друга сразу невзлюбили... Мне Надя просто была безразлична, а чем я её обидел - ума не приложу. Может, погружённый в свои мысли, не отреагировал на какую-то её шутку, или, наоборот, отреагировал - поморщился с досадой, но начались с её стороны постоянные неуклюжие подъёбки. До поры, до времени, внимания на них не обращал, улыбался молча, что её бесило больше, чем, если бы заорал или ударил в ответ - а именно так, похоже, решались споры в родном селе.
  
  Особенно Надя страдала из-за того, что я не пытался как-то ей противостоять и что-либо доказывать. Это, знаете ли, кредо...

Меня не вовлекайте в спор,
ругню, грызню с оскалом волчьим.
На Вас кладу я свой прибор,
но верю: Ваш - длинней и толще.

  До поры отстранённость спасала, пока не прозвучало громко:
  - Да он живой пизды не видел! - в мой адрес, между прочим!
  Это - только потому, что со всеми ровно, и никаких попыток приударить за кем-то из новых знакомых! Девицам, вчерашним школьницам, откровенный мат пришёлся не по вкусу, но связываться с громогласной бабой они тоже не хотели...
  
  Интересно, какой реакции ожидала Надя? Может, воплей 'видел, видел, а вот и видел!', с последующим перечислением - когда, где, у кого и сколько раз? Со справками из ЖЭКа...
  Однако, настроение в тот момент было подходящим... не поругаться, а поизвращряться в изящной словесности. Попиздеть, короче. Потому, что - перерыв в работе, окна настежь, солнышко, ветерок и свободные уши.
  
  - Что ж... поговорим о пизде! - хлопнул я ладонями по столу.
  Кое-кто из девиц попытался возмутиться, пришлось напомнить, что не я это начал.
  - Видишь ли, Наденька... - начал, по выражению пародиста А.Иванова, 'улыбаясь, как весенний скорпион'.
  Надя фыркнула, девчонки приподняли брови, ребята, уже знакомые с моей манерой изъясняться, заранее начали лыбиться. Подумаешь, произнёс однажды ласково: 'Серёженька, 'насильник' хуев, что ж ты мне углом стола в самую жопу тычешь? Не по-товарищески это!' - а они восхитились почему-то. Как будто я эпиграмму в альбом задвинул. Не приучены советские школьники к галантному обращению...
  
  - Тут надо разделить проблему на несколько меньших...
  Народ заинтересовался.
  - Во-первых, сам предмет обсуждения. Знаешь, везде смотрел: в словаре Ожегова, и у Брокгауза, и у брата его, Эфрона, и в Большой Медицинской Энциклопедии... - нету! Представляешь? - добавил в голос трагизма и таинственности, - Надя, нет нигде никакой 'пизды'! А вот в учебнике по сопромату для третьего курса - есть! Собственно, не в самом учебнике... там только фотография... и не её самой, нет; фото называется 'Разрушение моста под действием поперечной ветровой нагрузки', а вот под ним - надпись от руки: 'пизда мосту'. Но мы ж не об этой, правда?
  - Да, но вот тут я и уверился, что ищу правильно. А то засомневался даже, стал глухие и звонкие согласные местами менять. Ну, там 'б' - 'п', 'з' - 'с', 'д' - 'т'... 'и' и 'е' ещё...
  Пацаны загыгыкали, мысленно совершая перестановки: от более-менее узнаваемой 'песды' - до совершенно чуждых и неблагозвучных вариантов.
  
  - Но, наконец, нашёл! У Пушкина, нашего всего, Александра Сергеевича! Правда, злые царские цензоры подсуетились - точками обозначили. Высказал он предположение, что она есть у каждой женщины! То бишь, объект обсуждения, как минимум, существует!
  - Фух, слава богу! - утёр воображаемый пот мой партнёр-'насильник'.
  - Да, Серый, она есть! - торжественно объявил я, - и даже, сдаётся мне, не одна!
  Надя хмурилась, а остальные девицы... одни зарумянились, а другие - скалились откровенно.
  
  - А во-вторых... даже если опустить подозрительное в данном контексте слово 'живой'... - я погрозил Наде пальцем, - баловница! Чтобы увидеть, нужно, чтоб кто-то показал! Причём, от мужиков толку вообще никакого...
  Я обвёл ребят угрюмым взглядом, и почти все понятливо подыграли: отрицательно покрутили головами и руками развели.
  - Вот, у них с собой нету! - перевёл строгие глаза на девчонок, но те тоже резко ушли в несознанку.
  - А если найду? Гм-м... погорячился... ладно, будем считать - феномен, группа девушек без... молчу, молчу... короче, Надежда! - пламенно обратился к первоисточнику разговора, даже руки протянул отчаянно, - вся надежда на тебя! Покажи пизду, Надя! Немедленно! Живую, желательно. Все, даже девушки, говорят, что видели, а я - нет! Несправедливо это!
  
  Не знаю, чем кончилось бы дело, может, подрались бы с Надей, в конце концов, но оказалось, что мои рассуждения (по крайней мере - последние фразы) слушал хмурый звероподобный мужик в мятом костюме при криво повязанном галстуке. Как оказалось, был он целым проректором по АХЧ, имел на иждивении язву желудка и двух несовершеннолетних дочерей, а потому меня запомнил и все последующие пять лет учёбы смотрел, как буйвол на вошь. Экстраполировал, видимо, что кто-то где-то так же и его девочек уговаривает...
  - Вы, это... потом посмотрите. Перерыв закончился, работать - кто будет?
  
  Забегая вперёд: Надя ничего мне так и не показала, а потом и вовсе протупила, не сдала первую же сессию... 'Начертательная геометрия' оказалась камнем преткновения, а просить помощи у того, кто разбирается (мы так и кривились друг на друга) - западло. А уж отхватить 'шайбу' по 'Истории КПСС' - вообще уметь надо.
  
  Отработка, как и всё на свете, однажды закончилась, и я снова приступил к разгрузке вагонов, даже пару проверенных 'насильников' с собой сагитировал - пацанам живые деньги (прямо в конце смены!) понравились. Тем более, что можно было в процессе совершенно незаметно забросить в сумку что-нибудь компактное и более-менее съедобное из разорванного ящика: в общаге всё пригодится. Это даже за криминал не считалось, вот если десятикилограммовый брикет шоколада упереть попытаешься... За такой косяк при нас штатного грузчика били газетой и выгнали с 'волчьим билетом' - не по чину поднял.
  
  Была и ещё обязанность, но прежде, чем возобновить свою сельскохозяйственную деятельность на полях у мамы с отчимом, решил съездить к подружкам.
  Сначала - к Ритке. Прихватил для подарка кольцо копчёной колбасы, полученное как 'приварок' к оплате за качественную разгрузку вагона с бакалеей. Студбригада у нас, всё же, собралась аккуратная - почти ничего не разбили, и красть совсем уж в наглую не пытались; хозяйка склада это высоко оценила (в колбасе) и приглашала приходить ещё. Тут бухгалтерия нехитрая: не разбитое, что можно списать 'на бой' - она всё равно спишет, а это, считай, чистая прибыль.
  А в деревню что везти, кроме колбасы? Ну, и конфет ещё, но ведь растают в автобусе...
  
  Встал пораньше, только утро замаячило у ворот, послушал по радио жизнерадостную песню про весёлого барабанщика, собрался и поехал на автовокзал. Хорошо, что в будний день с самого утра автобус не битком набит, а так, с просветами. Но всё равно, через час вывалился из него в состоянии полуготовности - недоваренный. Встал на остановке, покрутился, сверяясь с нарисованным Аллой маршрутом, и устремился.
  
  Выяснилось, что у Ритки с лево-право - проблема, план надо читать зеркально, как старые карты, на которых юг может запросто оказаться сверху. И хорошо, что чесанул я от автобусной остановки не очень быстро, иначе ушагал бы совсем не туда.
  Однако, повезло, заметил знакомую физиономию: Риткин братец и его местные приятели неторопливо перемещались куда-то на велосипедах. Окликнул пацана; Женька, как ни странно, мне обрадовался. Подъехал, поздоровался, как взрослый, косясь на друзей - вдруг умотают без него? Чтобы их не задерживать, быстро сдал местонахождение сестры:
  - Она возле речки, в кустах загорает. Вот по этой дорожке, метров триста... а там - позовёшь!
  Хорошо, ребёнок расстояние в метрах меряет... а то ведь, как бывает... сказала мне одна дама: 'там идти минут пятнадцать!' - ну и пошёл, потом пришлось десять минут обратно возвращаться! Скорости у нас с ней сильно разные оказались!
  Женька укатил со всей толпой, я услышал только солидное пояснение: 'сеструхин парень'. Хоть не 'хахаль', и на том спасибо.
  
  Идя вдоль реки, узрел я в небе знамение: тучку характерной формы, и тут же вспомнил Риткин рассказ о хуёвом дне, когда мужские половые органы ей только что в борще не попадались. Вот, эта тучка - как раз в тему. Аномальная зона тут, что ли?
   []
  
  - Рита! - позвал я через триста шагов. Прошёл, конечно, мимо!
  - Ой! Толечка! - недалеко сзади, из неприметного прохода в кустах выпрыгнула Рита и с радостным писком втащила меня обратно.
  
  Полянка оказалась весьма уютной: с тропинки не просматривается, если кто-то ломиться станет - слышно заранее, речка видна, удобный выход к ней из ивняка имеется... Всё это я не сразу рассмотрел: соскучились же...
  Рита мою 'соскученность' оценила: пока целовались, а я её по попе гладил, она тоже... погладила - да, попросту, ухватила за яйца! - с каким-то сладострастным всхлипом. Недевочка моя!..
  - Рит, я - потный! Из автобуса, фу!
  - Раздевайся - и в речку. И я с тобой!
  
  Хмыкнула, глядя на вырывающийся из предусмотрительно заранее надетых плавок член - прятать его я и не пытался: спрячешь такое! да и от кого? Первая вышла на мини-пляжик, осмотрелась и махнула рукой - вперёд! В прозрачной воде по песочку перемещались здоровенные пиявки, некоторые - сантиметров до двадцати длиной! - свидетельство чистоты воды. Мы их не боялись: не прицепятся, если долго не стоять на мелководье.
  Поплескался, смывая пот, плавать с таким килем даже не пытался; потом мы обнимались в воде: Рита обхватывала руками и ногами, прижималась недвусмысленно, а потом спросила:
  - Съездим на море? В следующем году, да?
  - Вдвоём? - решил я кое-что проверить.
  - Втроём! - возмутилась Рита, - куда без Алки? На море... я б тебе и в воде давала... и Алка - тоже... - девушка так и елозила по мне, плавки уже совсем мешали, но вода в реке, хоть и чистая...
  
  Было нам специальное предостережение от Ларисы Ивановны... Она среди девочек провела беседу о недопустимости проникновения немытого в немытое, и была приятно удивлена нашей в этом смысле просвещённостью. Ну, так начинали же с оральностей всяких...
  И про водные забавы - отдельно было сказано, в том числе - про 'чистую' речную воду.
  А потому - выбрались на берег, упали на подстилку, и занялись петтингом. Причём, руку мою Рита в плавки не пустила, сказала:
  - Нет, только сверху! - зато, ноги раскинула, и набухшие, возбуждённые губки, мало того, что прощупывались сквозь ткань, так ещё и прорисовывались хорошо...
  И лифчик сдвинула вверх, открыв грудь для поцелуев. А ко мне в плавки - забралась, вернее - добыла кончик из-под резинки, и как-то так, щепотью... мы достаточно друг о друга в воде потёрлись - ласкаться долго не пришлось: кончили сразу и вместе.
  - Ну, хоть так!.. - вздохнула девушка, передохнув.
  - Хм!.. давно ли было 'только так'? Полгода...
  Рита в уме подсчитала и удивилась:
  - Действительно! Как далеко мы ушли... зашли? - посмотрела на ладошку, полную спермы, и вытерла её о мой живот, - вот тебе! Иди, сполоснись!
  - А ты?
  - И я! Чуть-чуть потом, - грудь подружка не прятала, ясно: хочет немножко вдогонку, сама...
  
  Обмылся, поплавал и, лёжа на воде, шевелил лениво ногами, чтоб не снесло далеко медленным течением. Девушка подплыла тихонько; я утвердился на дне, снова обнялись и принялись целоваться - долго и вдумчиво.
  - Другое дело! - сообщила Рита между поцелуями, - хоть обнять можно, не торчит впереди оглобля...
  - Ну, прям там... - застеснялся я, - так, палочка...
  - В этой речке столько спермы... - продолжала Рита, - помнишь, рассказывала про того армянина? Вот у тех кустов, - и поболтала пальцем в воде.
  Риткин рассказ о том, как ёбарь-кавказец купал тут красного коня, я помнил, но почему 'армянин'? Спросил.
  - Ну, может - грузин. Не мусульманин, и не иудей, - объяснила Рита и спела тихонько частушку неизвестного (нам, на тот момент) поэта:

Я евреям не даю,
я в ладу с эпохою.
Я их сразу узнаю -
по носу и по хую.

  Да, это отдельная культура - девичий фольклор. Частушки, байки и анекдоты 'только для девочек'. Хорошо, меня мои подружки за своего держат!
  Рассказывают иногда... иной мужик всю жизнь проживёт в счастливом браке, а в своей супруге таких страстей и не заподозрит...
  
  - Что, рассмотрела?
  - Конечно! Знаешь, как интересно было?
  - Знаю. Помню ещё! - и снова принялись целоваться.
  - Рит, у меня сейчас опять встанет...
  - А пойдём домой? Я тебя покормлю... может, там нет никого, - принялась соблазнять Рита.
  - Женя на велосипеде катается, я его встретил...
  - Ой, как хорошо! Бабушка с дедом - на базаре. Побежали?
  И мы побежали.
  
  Дома, действительно, никого не оказалось. Рита погнала меня в душ, но не присоединилась - больно уж хлипким и неказистым оказалось строение; пошла вторым заходом.
  Пока девушка мылась, я валялся на её раскладушке, отдыхал и ждал продолжения. Оно и последовало: вошла, посмотрела на меня, на часы, с сомнением - на хлипковатую раскладушку, на Женькину кровать с периной...
  Рита под душем размышляла на тему 'хочу ещё' и 'где бы, как бы' - всё придумала, и была уже (внутренне) готова и в подготовке не нуждалась. А потому - просто легла поперёк большой Женькиной кровати (по высоте - в самый раз, мужчине приседать не нужно), распахнула халатик и ноги раздвинула:
  - Иди ко мне!
  'Не видел, не видел!' - мысленно передразнил я Надю, - 'видел! вот, любуюсь!'
  - Поцелуй и вставь! - порекомендовала Рита.
  Я так и сделал. Только плавки снял и презерватив натянул.
  
  Рита потом бросила в разговоре с Аллой:
  - Ты заметила, наш мальчик продолжает расти?
  - В смысле?
  - И в прямом, и в переносном. В переносном... качество подросло.
  Алла кивнула:
  - Есть такое дело.
  - А в прямом... - продолжила Рита, и сделала жест, как будто взвешивает на руке что-то тяжёлое, - может, потому и в переносном?
  - Не исключено... - задумалась Алла, - похоже... да, побольше стал. Так это ж хорошо, подруга?
  - Это. Просто. Замечательно!
  
  А тогда... поцеловал, и вставил, а Ритка ножки поджала призывно - 'вынужден был' принять их на плечи... а так как - второй раз, да за короткое время - получилось долго, сладко, и как-то... мощно, сам почувствовал. Пришлось девушке рот затыкать поцелуем, когда собралась заорать, а она мне за это губу прокусила... качественно вышло, да... скорее - вошло...
  Освободил девичьи ножки - придержала:
  - Не слезай, не вынимай, полежи на мне...
  А сама думала: 'иногда мечты сбываются, всё, как хотела на пляже - сняла купальник и мужчина сверху'.
  Я в очередной раз признался девушке в любви, она - подтвердила ответное чувство... когда нацеловались, и разрешила 'слезть' - поцеловал, как в начале.
  - Гм- м... - вслушалась Рита в свои ощущения, и придержала за виски, - ой, как хорошо начал... силы есть? Продолжишь?
  - Найду! - у меня действительно хватило сил на куннилинг, а у Риты - пылу на ещё один оргазм.
  Девушка раскинулась вольно и сообщила:
  - Всё. Вот теперь - совсем хорошо! Иди, мойся, я поваляюсь...
  
  Свежевымытые, мы уселись за столом во дворе слегка перекусить, позже Рита обещала нормальный обед - когда все соберутся.
  Я кое-что вспомнил и хохотнул.
  - Ты чего?
  - Понравилась команда: 'поцелуй и вставь!'.
  - Ну... - смутилась Рита, - сказала, что хотела... как хотела... ничего, что я тебя так... приглашаю? - и показала руками, как она делала ногами.
  Вдвоём посмеялись над доходчивым жестом, девушка вспомнила (и показала) как изображала для Алки миньет...
  - Ничего! Зато понятно. Без экивоков, - уверил, отсмеявшись.
  Девушка притворилась, что слова такого не знает, заявила, что ничего и не 'без', что она явственно чувствовала, вот, совсем недавно, когда я её любил, как экивоки бьют по попе - при каждой фрикции.
  
  Наше веселье чуть умерил вернувшийся Женька; он пристроил велосипед у сарая, и сразу - в комнату, что-то ему там понадобилось. Вышел через минуту с коробочкой 'Велоаптечки', задумчиво нас осмотрел, сказал, что вернётся через час, к обеду - и снова укатил.
  Тут до нас дошло: дома же не было никого, окна-двери закрыты, мы пришли - сразу в койку, а потом даже проветрить после секса не удосужились... вот Женька и учуял. Там ещё та была... атмосфера... да и мокрое пятно на Женькином покрывале осталось - а мы и не заметили...
  Вот ребёнок и проникся...
  
  Оказалось, то, что мы с Ритой занимаемся сексом, для Женьки уже не секрет. Девушка сама брата просветила в этом вопросе. Так уж получилось.
  Ритка в тот день спешила очень: мы с Аллой у подъезда ждали, 'всей семьёй' в кино собрались. А она домой метнулась, что-то взять/положить/переодеть - такое...
  Забежала в туалет, потом бросилась руки мыть, а там братец... стоит, голый, держит член двумя руками над ванной и задумчиво разглядывает, говоря научными словами, головку полового члена... стоящего, разумеется. 'Залупу', как это называется на просторечно-пацанячьем.
  
  Название это Ритка классе в четвёртом услышала, в необычном контексте: два старшеклассника ругались, и один другому предлагал 'её' на воротник. Девочка тогда заинтересовалась, но что это такое, не сообразила. Варианты были: или какой-нибудь искусственный мех - на воротник же? - или что-то отличительно-подарочное. Ну, там, орден, например (видела в домашней библиотеке название 'Анна на шее'), или как цари жалуют 'шубу и лошадь со своего плеча'...
  Были, однако, сомнения, потому что другой восьмиклассник первому взамен сулил 'хуй через плечо', а потом ещё один 'в жопу, чтоб голова не шаталась'... Что такое 'хуй' Рита уже знала... неравноценно как-то.
  Решила уточнить, и спросила, хорошо - не у мамы, у подружки.
  Алла Риту разубедила, объяснила и даже нарисовала (рисовала она уже тогда очень неплохо). И даже сказала, как правильно по научному. Сама-то, компилируя из Енё Барчаи и М.Г.Приверса, анатомию в общих чертах освоила...
  
  А в этот раз Рита ворвалась, всю картину разом взглядом охватила, сказала:
  - Ой! - и вымелась.
  Руки на кухне помыла, и к нам выбежала, исполненная впечатлений. Коими и поделилась:
  - Представляете...
  
  Вечером, когда все улеглись (родители даже раньше, и храпят уже - им на работу рано, а у детей ещё три недели каникул), Рита решила поговорить с братом. А то ходит, надутый - хомяк хомяком. Подумаешь, застала его сестра за онанизмом... если бы мама - да, было бы стыдно. Тут девушка представила себя в подобной ситуации, если бы брат (или, не дай бог, папа), вошёл, когда она... и поняла: нужно извиняться.
  
  - Жень, ты прости, я нечаянно сегодня...
  Тишина.
  - Жень! Ну, ты ж ничего плохого не делал. Все этим занимаются.
  Сопит Женька, не спит, слушает, но молчит. Может, ну его? Нет, надо поговорить.
  - Правда, все. Если кто говорит, что нет - врёт.
  Братец упрямо помалкивал. Ладно, ещё попытка...
  - Жень!..
  - Чего? - ребёнок всё ещё дичился и не мог поверить, что с сестрой можно вот так, спокойно, ОБ ЭТОМ поговорить. В смысле - без 'гы-гы', как взрослые люди.
  О! Заговорил... ура!
  - Спишь?
  - Не. Говори, чего хочешь?
  - Ты меня слышал?
  - Слышал... что, правда, все?
  - Да. И девочки, кстати, тоже. Я тебе книжку принесу. Почитаешь?
  - Ну... неси.
  - И не обижайся. Подумаешь, увидела. Ты мне его уже сто раз показывал!
  - Когда это? - возмутился брат.
  - Вчера! Утром. Он у тебя в дырочку вылезает. И позавчера, кстати, тоже.
  Женька пристыжено молчал.
  - Он у тебя большой. И красивый. Девочкам понравится. Всё, спим!
  
  'Вот - сделала брату комплимент. Ему приятно, и мне приятно. А руки себе... связать, что ли? Нельзя! Женька явно не спит: услышит, поймёт, и тоже... с Алкой так можно, и с Толей даже, а с братом?.. не-е... спать!!! но хочется-то как... завтра пойду... к мальчику или к девочке?'...
  Женя, однако, спать не спешил:
  - Рит!
  - У?
  - У тебя тоже...
  - Что? - Ритка хихикнула, - большой и красивый?
  Женька хохотнул тоже:
  - Нет. Просто - красивая.
  Рита поняла, что поспать не удастся, и возбуждающий разговор продолжила.
  - Подсматривал?
  - Ну-у... ты наклонялась...
  - Гад. Мог бы глаза закрыть.
  - Интересно же... где ещё?
  - Рассмотрел?
  Братец промолчал, его кровать подозрительно поскрипывала.
  - Ты не вздумай на меня... - показала жестом, чего не стоит делать, но в темноте и сама ничего не увидела.
  А по молчанию и звукам поняла: уже. И не раз. И сейчас... вздохнула... но не ругаться же? Не чужой, родной... мелкий паршивец.
  Замолчала, и спохватилась: собственный пальчик уже, оказывается, тоже... и не остановиться теперь... так, потихоньку...
  Но разговор решила продолжить, чтобы переключить внимание:
  - Жень!
  - Что? - хрипло как, и дышит тяжело, ну, точно...
  - Было, с чем сравнивать? Красоту?
  Братец помолчал и признался:
  - Светка показывала, в третьем классе.
  - Всем? - изумилась Рита, перебирая в памяти возможных Светок.
  - Не, только мне.
  Понятно, игрались вдвоём...
  - Рыжая, из класса, как её?..
  - Не, другая, в лагере.
  - И как?
  - Та... - пренебрежительно бросил брат, - маленькая, смешная... без волос...
  - Понятно... и ты ей?
  - Угу. Только у меня тогда не стоял ещё. Она тоже хихикала.
  Помолчали. Риткин пальчик двигался размеренно и привычно; девушка знала: скоро подкатит, и всё получится... только подушку куснуть, не орать и не дёргаться сильно... Толе нравится, и Алке, а Женьке незачем слышать, как сестра кончает.
  
  - Рит!
  - А? - у самой тоже голосок выдаёт возбуждение.
  - А ты?
  - Что?
  - Видела много?
  - Мало. Твой... регулярно, - Женька хмыкнул смущённо, - потом мужик один голый в речке... подсмотрела...
  - Ага! Ты тоже!
  - Я не специально! В кустах загорала, а они с какой-то тёткой на том берегу, в машине... не видно, но хорошо слышно... а потом в воду полезли...
  - И тётка?
  - Да. Тебе бы понравилась: с волосами.
  Похихикали вдвоём.
  - А у Толи?
  - Что?
  - Ну, у него видела?
  Рита только головой покрутила: какой же ребёнок ещё!
  - Жень... - начала осторожно, пытаясь правильно сформулировать, - мы с Толей... уже всё делали... в общем - спим мы с ним! И мама - в курсе.
  - Да-а? всё? - поразился Женя, помолчал и спросил, - и как?
  - Классно...
  Вот в этот момент (видно, вспомнила, насколько 'классно')... в подушку успела вцепиться зубами, и в клубок свернулась, хотя хотелось поизгибаться и ножками в воздухе посучить... на пару минут выпала из действительности.
  
  - Рит!
  - А?
  - А 'всё'... это 'вообще всё'?
  - Да... всё, что только можешь представить. Давай спать, а? Я тебе ещё про девочек расскажу. Разное... завтра... закачаешься.
  
  Утром Рита уселась на кровати, перехватила взгляд брата, направленный на коленки и между, и одёрнула подол рубашки. Вздохнула тяжело, и закатила глаза:
  - Жень, ну нельзя же так!
  - Я не специально! - возопил брат, - оно само!
  
  Рита подумала, и кивнула. Да, само. Вот, Толя, вроде всё уже видел, от и до... и её, и Алку, во всех подробностях и позах. И видел, и имел, как хотел... и всё равно, когда одеты, или полуодеты - соскальзывает взгляд на прелести. Говорит 'машинально'.
  А одноклассники? Озабоченные! Все!
  Как Танька в школьной столовой на Юрку Мазина рявкнула, когда поняла, что он её не слушает, а неотрывно на грудь пялится:
  - В глаза смотреть!!!
  Казалось бы: да, грудь, она есть, и неплохая, но - лифчик, и платье школьное, ни хрена не эротичное, и фартук ещё одним слоем, лямками широкими - сверху по сиськам... чего там разглядывать?
  
  Когда по коленкам взглядами елозят - понятно, есть на что посмотреть. Тут девицы посоревновались в укорачивании по самое 'не могу'. Победили (неожиданно) Ирка с Наташкой, директор школы их лично попросил ножницы спрятать и в руки больше не брать! Можно понять мужика: он по лестнице поднимался, а они - на несколько ступенек впереди. И так - все три этажа! Он, хоть и ветеран войны, но ещё вполне...
  
  - Жень, давай так... специально я тебе ничего показывать не буду. Неправильно это, мы же - родные... и ругать не буду, если случайно... а ты на меня не... - опять жестом показала, но теперь рассмотрел, - пожалуйста. Представляй кого-нибудь другого!
  Брат вздохнул и задумался: перебирал кандидатуры.
  Рита решила помочь:
  - Тебе в школе нравится кто-нибудь?
  - Рыжая... - нехотя признался Женя.
  - Светка?
  - Она... красивая!
  - Красивая, - согласилась Рита, - хоть и рыжая. Интересно, а там - тоже?..
  Накинула халат и убыла, оставив брата в задумчивости: 'какая Светка там?'. Вот так, незатейливо переключила внимание.
  
  Дождались дедушку с бабушкой, Рита нас познакомила, представила меня как 'своего мальчика' - я не возражал, не девочка же? Пообедали, вернувшийся велосипедист нас пристально разглядывал, словно пытался узреть раскаяние от развратных действий на его кровати. Не заметил, конечно.
  По-моему, у пацана в голове пока не укладывалась мысль, что можно вот так - позаниматься сексом, и через час разговаривать о совершенно обыденных и посторонних вещах. В его представлении это оставалось таинством и событием, после которого следовало пребывать в эйфории минимум сутки.
  Ну, в общем-то, так оно и было в самом начале. Помню, как проснулся утром после первого раза с Риткой, лежал, вспоминал, поглаживал торчащий, натруженный, побаливающий от непривычной работы

ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом,*

  и собой немного гордился.
  После Аллочки гордости ещё добавилось. Как писал позже один поэт:

Разве можно забыть и отринуть страну,
где ты сам растаможил хотя бы одну?..*

  Мне страну уж точно не забыть.
  А девочки поделились своими переживаниями.

Она лежала в ванне, ощущая

всей кожей облупившееся дно,
и пустота, благоухая мылом,
ползла в нее, через еще одно
отверстие, знакомящее с миром.*

  Рита так это и описывала: 'чувство, что появилась ещё одна дырочка в теле, во всяком случае, я про неё помнила несколько дней, потом привыкла'. Алла призналась, что всё время проверяла пальчиком: как там теперь? А потом не удержалась, пристроила зеркало, чтоб рассмотреть. Рита хихикнула и подтвердила: 'было дело, я тоже'. Потом друг друга разглядывали, и пришли к выводу, что целочкой - аккуратнее, но и так - 'красота неописуемая', и можно в подружку без опаски засунуть хоть три пальчика.
  Тут девчонки на меня покосились - до них дошло, что я тогда тоже внимательно разглядывал, прежде, чем целовать там.
  'Да, и состояние души - тоже поменялось' - подтвердили подружки. Когда Рита перед Аллой выкобенивалась, хвастая новым качеством, это было полушутя, но и полувсерьёз тоже.

Движенья твои очень скоро станут плавными,
походка и жесты осторожны и легки* -

  самоощущение поменялось, а с ним - и моторика, вот так, скачкообразно. Так, что их чуть ли не на следующий день глазастая Тертичная поздравила. Услышала в ответ 'спасибо', а потом призадумалась над синхронностью раздевичевания, и мгновенно сделала правильный вывод (недаром же мы всё время втроём мелькали - умному достаточно):
  - Да, ладно?! - и, не дожидаясь просьбы помалкивать, добавила, - только Ольке!
  - Ну, Олька - святое! - развела руками Алла, и Риту приобняла, намекая, что её святое - вот.
  - Да! - согласилась Таня с определением.
  Свои наблюдения и умозаключения Таня с Олей сохранили при себе, а через год компромат стал неактуальным.
  
  Женьке все эти страсти ещё только предстояли, как и ощущение последующей обыденности секса.
  
  После обеда и послеобеденного отдыха отправились всем коллективом на уборку ранних бахчевых. Рита, оказавшаяся большим специалистом по определению спелости ягод, занималась целеуказанием, а мы с Женей - складывали арбузы в тачку и транспортировали к дому, под навес.
  Мне за хорошую работу предложили большой арбуз с собой, но предпочёл маленькую дыню - одному достаточно. (Большой арбуз мы потом съели с девочками, втроём, и всю ночь весело перемежали секс, сон и беготню в туалет).
  
  Провожать себя на автостанцию я Рите запретил - вечер уже, нечего шататься по селу в темноте. Мы простились у калитки: чинно расцеловались на глазах у всей присутствующей Ритиной родни.
  - Спят уже! - определила бабушка по поцелую, а дедушка только кивнул.
  
  Женька вечером выкатил Рите претензии:
  - Вы зачем на моей кровати?!
  - Женечка, - терпеливо объяснила Рита, - ну, а где, скажи? Ты посмотри на эту раскладушку! Она бы поломалась! Там, в кустах, тоже не очень, правда ведь? Вот представь, подсмотрел бы кто-то из твоих друзей, а потом, такой: 'я вчера видел, как твою сестру ебут!'. Тебе это надо?
  Со всем этим брат не мог не согласиться, хотя, если бы ему кто-то из девочек сейчас предложил, он бы и на полянке, и на раскладушке...
  - Потерпели бы! - мальчик, тем не менее, пытался добиться извинений за поруганную кровать.
  
  - Толе хотелось очень! - возразила Рита, - и мне, между прочим! Девочкам тоже хочется!
  Женька фыркнул: 'тоже мне, новость'.
  - Только немножко не того! - продолжила Рита ликвидацию безграмотности, - ласки хочется, а не просто...
  А про себя подумала, что 'просто' - тоже неплохо, если мальчик изначально ласковый, и всё про девочку знает: что, где и как. Вот, как пару часов назад.
  - Ты, когда начнёшь к девочкам приставать, имей в виду... - и девушка прочла брату краткую лекцию на тему 'сразу не хватать, а подползать постепенно'.
  
  А дальше их диалог перешёл в конструктивное русло. Рита охотно отвечала на вопросы брата, подчас весьма интимного свойства. Решила, что лучше она ему расскажет, как всё происходит на самом деле, чем наслушается вредных сказок в уличной компании. И про качество, и про количество, и про то, чего на самом деле хотят девочки.
  - Жень, твоё дело - вовремя, и очень нежно предложить. 'За спрос не бьют в нос' - слышал? Нет, иногда бьют... значит не в тот момент, и чересчур напористо. Спугнул, значит... в следующий раз получится. Или через раз. Учись по лицу определять, когда девочке нужно... будешь на мне тренироваться...
  По долгой тишине поняла, что сказала что-то не то, отмотала текст обратно, и с нервным смешком поправилась:
  - Я имела в виду, будешь по моему лицу определять, когда мне хочется. И всё! А не то, что ты подумал. Всё, спим. Мне сегодня хорошо... было... три раза.
  И заснула, коварная, предоставив мальчику самому представлять, где и как сестре было хорошо.
  
  Дома ничего интересного, кроме маленькой дыньки, не произошло. Делать ничего не хотелось, и я с удовольствием поддался этому желанию - лежал, читал.
  А через день, набравшись сил, и запасшись гостинцами, поехал проведывать Аллу.
  
  Аллочку (её карта была безупречно точна) я удачно встретил по дороге - брела из магазина, где пыталась раздобыть 'что-нибудь сладенькое'. Имеющиеся в 'Сельпо' ('хозтовары-продтовары', гвозди и макароны, трусы и мясо) слипшиеся конфеты без обёртки в форме 'подушечек' ей не приглянулись, купила вязанку бубликов-сушек. Впрочем, я под определение 'сладенький' вполне подошёл. И если и были у девушки какие-то планы на день, то с моим появлением они резко изменились.
  
  'Отвела Толю в посадку, сняла трусы и стала раком' - именно так описала она нашу встречу для Риты.
  Ритка посмеялась и одобрила:
  - Молодец, это по-нашему. Я - ноги на плечи, а ты...
  
  На самом деле, конечно, всё было не так. Встретились, поцеловались... перекинулись парой фраз... и пошли в посадку. Заходить домой к Алкиной родне, чтоб хотя бы сумки бросить, не стали - не до того было. Шли чинно, взявшись за руки, а на лицах - большими буквами: куда идём и зачем. Ну, 'куда' - может, и нет, а 'зачем' - точно было написано. Благо, по дороге народу немного попалось, и тот всё больше стороной. Летом в деревне забот хватает, не до чужих шашней.
  
  А потом - да, в посадку завела, и сняла, и стала... вернее - опёрлась руками на сломанную ветром берёзку...
  Но не сразу, а только после того, как нацеловались, и наобнимались, и бёдра её с попой нагладил под лёгким платьицем. А когда поняли, что ещё чуть-чуть, и кончим - просто от трения друг о дружку... соскучились же, снова соскучились!..
  
  Аллочка ахнула, и подумала (пока были мысли), что у них с мамой голоса похожи, особенно - в этот момент, когда мужчина засаживает.
  Был эпизод... на море. Когда заселялись - снова со всеми удобствами, 'по богатому', в двухкомнатную 'хрущёвку', хоть и убитую постоянной сменой квартирантов-курортников - ей предложили на выбор тупиковую спальню или проходную 'большую' комнату. Алла выбрала спальню, и пояснила, с улыбкой глядя на почти поженившихся любовников:
  - А то будете мимо меня ночью в ванную шмыгать... если мне вдруг понадобится - прислушаюсь сначала, не вопрусь... в разгар...
  
  Олег Сергеевич хмыкнул и кивнул, принял к сведению: девочка понятливая. Мама смутилась - самую малость, но с рассуждениями согласилась. Взрослые, правда, сперва осторожничали, старались не скрипнуть и не охнуть лишний раз, но потом решили, что ребёнок спит без задних ног, набегавшись и наплававшись... в общем-то, чаще всего так и было, но временами девушке не спалось, и кое-что она таки слышала. Не напрягало. Даже радовалась за маму.
  По утрам - в прежнем режиме: рано вставала, собиралась тихонько и, не жравши - на пляж, давая любовникам возможность понежиться и насладиться утренним сексом.
  
  В очередной раз просачивалась мимо супружеского ложа, а Олег не спал уже, в отличии от мамы. Та пристроилась головой на плече у мужчины, обняла, и ногу закинула сверху - точь-в-точь, как Аллочка любит. Прикрыты любовники простынкой - от середины бёдер до груди, видно, что голые... и что под маминым локтем не просто складка на простыне - стоит у мужика... хорошо так... отчётливо.
  Девушка отчиму будущему подмигнула, он ей улыбнулся в ответ, а суетиться и как-то маскировать выпуклость не стал. Алла сделала вид, что не заметила, он сделал вид, что замечать нечего.
  Тут мама проснулась, но не совсем: потянулась, не открывая глаз, поцеловала мужчину в шею, а рукой - под простыню, и ухватилась!.. Спросила ещё хрипло: 'малАя ушла?' и, наверно, какой-то ответ получила. Алла дальше смотреть (и слушать) не стала, быстренько в коридорчик метнулась, ноги - во 'вьетнамки' и за дверь! Воображение хорошее, дорисовало...
  
  Когда дверь закрывала (медленно и осторожно, старалась, чтобы бесшумно), мама застонала протяжно, и так знакомо... слышала Аллочка уже такие стоны, и в своём, и в Риткином исполнении. 'Вставил!' - подумала, и вдруг так остро вообразила, что это она там... садится (насаживается?)... аж в глазах потемнело от внезапно накатившего желания! Разыгралась фантазия, сволочь! В деталях представила Олега - голого, с большим и толстым членом (разглядела на пляже, оценила расслабленное, но объёмистое в плавках, а сейчас вообще, в мамином кулаке - ого-го!)... и себя представила, наездницей... с натягом... гарантированным...
  Красная, как рак, вывалилась из подъезда, плюхнулась на недоразломанную лавочку, посидела с закрытыми глазами, отдышалась... и занялась аутотренингом и самобичеванием.
  Напинала себя по жопе, отхлестала по щекам (мысленно, конечно!) - и поклялась никогда, ни при каких обстоятельствах не протягивать руки (и ноги!) к маминому мужику!!!
  
  В разговоре с подружкой Алла призналась, что выражение 'пизду свело' теперь считает не похабелью для поржать (именно так было обозначено состояние сестёр Лариных при первом появлении в их имении Ленского с Онегиным на той самой, знаменитой, Славиком профуканной бобине), а вполне академическим описанием физиологического явления. Именно её, и именно свело тогда, под мамин стон, и не в первый раз, между прочим.
  Ритка кивнула согласно, подтвердила: было дело - при их памятной встрече после прошлогодней летней разлуки. До боли! Так скрутило... и потом случалось, по, казалось бы, незначительным поводам.
  
  Однажды - в школьном коридоре, когда Витка со своими близнецами шла, и один из них провёл большим пальцем по её спине - от шеи до талии. По ложбинке между лопатками, по позвоночнику. Ну, провёл - и провёл, по спине, не ниже же? Но Витка так прогнулась... и его в ответ именно что за задницу ущипнула! А второй близнец (кто их разберёт?) её за локоток (вернее, не за локоток, а выше, у самой подмышки) придержал и шепнул что-то, скорее в шею, чем в ухо... а девушка его пальцы к телу (к груди!) прижала...
  Ритку тогда в жар бросило, так остро поняла всё про этих троих в постели. И - свело, да...
  И до того были ещё моменты, и после...
  
  И Алкины взгляды, и телодвижения, и лёгкие интимные касания Клюевой и Тертычной (незаметные для большинства, но явные для понимающих, посвящённых, так сказать), и задумчивые переглядывания той же Гольцман с Галкой (ой, будет что-то...), опять же не всем понятные, а только тем, кто в теме. А перед самыми каникулами Ирка с Наташкой тоже нежность ощутили... если ещё в классе парочка появится - хана, эпидемия! Вирусное лесбиянство...
  
  Да, так возвращаясь к сельским событиям...
  Я презерватив снял и в листьях прикопал, конец вытер и упрятал... вот, кстати, тряпки для обтирки всяких промасленных железяк на заводе называются 'концы'. Совпадение? Не думаю. Аллочку обнял, и целовал, пока не оттрепетала... трусики она надевать не стала (промокнулась ими), велела сунуть в карман (трофей!) и сказала 'пойду так'...
  Мы с ней прогулялись в обратном направлении, и Алла всю дорогу тихонько рассказывала мне об ощущениях беструсой девушки в коротком платьице в центре села. Ну, там: 'ветерок-то поддувает', 'как ты думаешь, встречным видно, что я без?..', 'а я уже опять мокрая'...
  Да, если присмотреться, было заметно, платьице - тонкое, на просвет... но это - если присмотреться! Или если тот самый 'поддувающий' ветерок плотно прижмёт ткань к телу. Или вовсе задерёт выше пояса, но не настолько ветрено...
  
  Соответственно, из-за этих занимательных рассказов я восстановился небывало быстро, и уже на полпути вынужден был перевесить свою сумку на живот, Аллочкину авоську с сушками и так нёс всю дорогу. Красивая девушка в лёгком платьице (и без трусов!) с авоськой совершенно не сочетается. А с возбуждённым юношей (хоть и с авоськой) - очень даже гармонирует.
  Ощущения от прогулки и разговоров были столь острыми, что немедленно по приходу 'домой' (в дом тёти, конечно) Алла отправила меня в летний душ, и сама, убедившись, что дома - никого, через минуту юркнула следом. После лёгкой, быстрой и очень частичной помывки взобралась, как уже делала совсем недавно, и наделась, сползая - на чистый, но незащищённый член. Повисела, слезла с сожалением, повелела всё-таки надеть, и запрыгнула снова...
  
  Душ был выстроен капитально, строение устояло, и даже заноз в спине у Аллочки не случилось. Девушка сказала, что будет рекомендовать место и позу всем знакомым, начиная с Ритки.
  А спортом заняться мне всё же следует. Ибо, удерживать подружку на весу и активно её при этом любить... Правда - нет худа без добра: придерживая любовницу под попу, случайно попал мокрым намыленным пальцем в непредназначенную дырочку. Неглубоко, на фалангу. Алла пискнула возмущённо, но как-то быстро успокоилась и привыкла. А после сказала, что было странно, необычно, но приятно. И нужно ещё попробовать - что-то в этом есть!.. недаром же с пёрышком понравилось когда-то.
  А я рассказал ей анекдот про висящего над пропастью медленно соскальзывающего ковбоя и его, обращённую к другу, мольбу: 'согни палец!'.
  
  Чуть позже, уже в городе, Алла даже проконсультировалась на эту тему с мамой - привыкла обсуждать с ней всякие интимности, и не стеснялась спрашивать. Лариса Ивановна посмеялась, и сказала, что члену в попе делать совершенно нечего, а хорошо смазанный палец - не мешает, и даже помогает, и что на Западе, по слухам, даже делают специальные штучки для одновременной стимуляции обеих дырочек и клитора...
  Алла по описанию столь полезное приспособление представила и даже нарисовала, мама, руководствуясь женским и житейским опытом, изгибы на рисунке, веселясь, подправила. А Олег как раз домой вернулся, заинтересовался и от таких художеств охренел слегка... На падчерицу глянул уважительно, но, слава богу, без мужского интереса (или скрыл хорошо). А на раскрасневшуюся супругу - очень даже с интересом. Алка, оценив, какими взглядами обмениваются любовники, быстренько смылась, и рисунок с собой прихватила.
  
  Да, а в селе тогда, мы, чисто вымытые (в конце концов) уселись под деревцем и стали угощаться чаем со свежим вареньем. В разгар чаепития лихо подкатил 'Москвич' с Алкиными родителями, тётей и дядей. С последними меня тут же познакомили, здесь я прошёл под грифом 'Аллочкин мальчик'. Алла отправилась с родственниками разбираться с покупками и готовить обед, Олег Сергеевич побрёл в сад, расслабиться в гамаке после напряжённой дороги (а ну-ка, столько ям объехать!), мы с Ларисой Ивановной остались у стола.
  - Поспел, пострел? - иносказательно вопросила женщина.
  - Ага! - не стал скрывать я, но не уточнил, что два раза (незачем маме знать подробности), - девочка грустила.
   []
  Лариса Ивановна посмотрела в сторону летней кухни, где Аллочка заливисто смеялась над дядиным рассказом о поездке.
  - Развеселил! - констатировала женщина. Помолчала и спросила, - к Ритке тоже ездил?
  - Позавчера.
  Лариса Ивановна уронила голову на руки - я сидел молча, потом подняла и объяснила:
  - Душа болит за ребёнка.
  - Я их не брошу. Ни ту, ни эту.
  - И как?..
  - Разберёмся. Будет трудно, конечно, но... - пожал плечами, я действительно верил... знал, что всё образуется, - а как у них?.. - меняя тему разговора кивнул в сторону Олега Сергеевича.
  Женщина поняла правильно:
  - Притираются. Нормально пока. У Олега дочка - твоя ровесница. Поступать собирается в этом году. Так что - проще... и сложней, конечно. А вообще... Алка же - без особых закидонов, согласись?
  Я кивнул, девочки - вменяемые, особенно если сравнивать кое с кем...
  - А он к ней... - начал я, не зная, как сформулировать подозрение.
  - Нет! - сразу и безоговорочно ответила Лариса Ивановна, - ничего такого! Если бы заметила - сразу нахер... извини... пёрышко в донышко - и привет!
  Помолчала и добавила, уже тише:
  - И она к нему... ничего такого. Тебе, для спокойствия.
  - Спасибо! - поклонился я.
  
  Да, а я, из Алкиного села уезжая, забыл ей трусики отдать. Действительно забыл, без кавычек.
  Обнаружил их, когда полез в карман за носовым платком, и чуть не достал вместо него. Ну, бывают такие казусы. Как-то, помнится, сунул в сумку, не глядя, лёгкую курточку - от дождя. Он и начал накрапывать. Я Ритку хотел от непогоды защитить, свёрток достал, встряхнул... куртка штанами оказалась. Посмеялись и намокли.
  В данном случае могло получиться совсем неудобно, потому что в город меня везли на 'Москвиче' Алкины родители, и платок мне понадобился, когда собрался чихнуть посреди разговора с Ларисой Ивановной... Платок, впрочем, ненамного лучше трусиков был - весь в засохшей сперме. Но этого никто не заметил.
  За присвоенные трусы я получил выговор и подозрение в фетишизме, но это уже позже, когда девочки в город вернулись, и среди прочего обсудили мои внезапные приезды.
  
  Аллочка вспомнила анекдот про то, как в районной больнице в один и тот же день рожает пять молодых женщин из разных окрестных сёл. И в разговоре выясняется, что у всех детей - один отец, Вася с Выселок, и зачаты они чуть ли не в одночасье.
  - Да как же так? - изумляется нянечка.
  - Так он же на велосипеде! - пожимают плечами роженицы.
  
  Рита прорекламировала солнечную полянку и кровать поперёк, Алла - берёзку и летний душ. Девушки прикинули, что останавливаться на достигнутом не следует, и вспомнили, что ещё ни разу не занимались сексом (настоящим!) в стенах родной школы. А это, согласитесь - досадное упущение. Что же вспоминать в старости? К ней нужно готовиться смолоду!
  
  Часть ?. ДЕВИЧЬИ ИСТОРИИ - 2 (И БОЛЬШОЙ ВНЕЗАПНЫЙ ВБОКВЕЛ)
  
  Тертычная оглядела собравшихся, восхищённо покрутила головой и произнесла врастяжку:
  - Каки-и-ие кла-а-ассные тёлки!
  Девочки согласились с прилагательным, но не с существительным.
  - Где ты тёлок увидела? Ни одного приличного вымени. Так, козы!
  Витка открыла, было, рот, чтобы опровергнуть, но вспомнила Элку Панфилову из десятого 'Б', и промолчала. Вот той вслед все мужики оборачиваются! А у неё самой грудь 'офигенная' (по словам всех удостоившихся созерцать и трогать), но не выдающаяся так далеко вперёд.
  
  Но, что 'классные' - не поспоришь. И сидят девушки, как в песне:

все подружки по парам в тишине разбрелися*

  Поэт, конечно, имел в виду разнополые пары, но тут же девичник? Как-то так и расселись, парами: Оля с Таней, Рита с Аллой, Ира с Наташей, Вита (забавно!) с Галкой.
  Кате, похоже, тоже надоело думать про себя:

только я в этот вечер засиделась одна,*

  так она подружку привела.
  Девушка только в прошлом году в нашу школу перевелась, и поначалу внимания особого к себе не привлекала, зато когда освоилась...
   []
  'Сорвала урок!'
  'Не следит за языком!'
  'Своїм язиком доводить вчителя до сказу!' - это всё записи в Маринкином дневнике.
  Над последней записью народ мог бы изрядно поизгаляться, но с Мариной обломались, языком она не просто так ляпала, а со смыслом. Ироничная, ехидная, умная - жуть.
  
  Одноклассниц, впрочем, щадила (или не хотела связываться?), а вот мальчишек, которые по дурости её задирать пытались - наоборот. И ещё жутко любила 'прямой смысл слов'... это ж можно так человека обхамить!.. и не придерёшься.
  Ехала в лифте у 'почти мачехи' на работе, в двенадцатиэтажном 'Укроргстанкинпроме', лифт остановился на этаже, ожидающий дядька спросил: 'вверх или вниз?', Марина честно ответила: 'да'. Потому что - нет других вариантов. Вбок - никак.
  
  А мальчику из параллельного класса, что её поначалу то ли клеить, то ли задирать пытался, комплимент сделала после долгого неуютного разглядывания:
  - У тебя красивые ноги...
  - Ты чего?
  - Нашла в тебе хорошее. Не могу же я врать, что ты умный?
  
  А когда учитель истории понёс вдруг околесицу! Это было счастье... сразу - рот до ушей, и уточнение, да с таким вывертом, чтоб не сразу и не до всех дошло издевательство...
  
  Новенькая отличницей оказалась, да ещё и спортсменкой. Папа у неё работал в какой-то непонятной конторе, явно связанной с военными. Марине, чтоб не вникала, сказал в рифму: 'меньше знаешь - лес не валишь'. Так вот, он лет с восьми учил её плохому втихаря, и называл это 'дзюдо', но было это явно не оно.
  Ещё осенью Марина была 'а ничего так', но не более. А весной расцвела вдруг, и округлилась внезапно в нужных местах. Тут её Катя и приметила. Потому что Ирка с Наташкой отделились как-то, захороводились... видно, понравилось им целоваться... и не только.
  
  Сначала у подружек была попытка сделаться взрослыми во время байдарочного похода. Тут надо заметить, что тренер тамошний (традиционный шестидесятник: бард, бессребреник, слегка диссидент и чуть-чуть богоискатель; с бородой, лёгкой придурью и в свитере с оленями) за нравственностью подопечных следить даже не собирался. У него детство тяжёлое было, детдомовское, и юность слегка хипповая, с многочисленными и беспорядочными половыми связями, и множественными переломами. Последние как раз со связями были связаны: мужья, знаете ли... Как результат - снисходительность к чужим слабостям и похуизм.
  
  Он даже про жену свою сказал, как отмахнулся:
  - Нехай їбуть¸ аби не били, - когда коллега намекнул на нетяжёлое поведение супруги.
  Потому и игры молодых подопечных в сумерках и ночью пресекать не собирался. Шныряют мальцы из палатку в палатку? На здоровье. Лишь бы по взаимному согласию.
  А невинность? Что 'невинность'? До свадьбы, как говорится, заживёт.
  
  Это тренер так рассуждал. А папаши, конечно, блюли, да-а. Когда народ на майские праздники в поход собрался, мамы девочек пап отрядили в командировку, проследить, чтоб ничего такого. Мамы-то - достаточно молодые, чтобы помнить, как оно было в пятнадцать лет...
  Папы познакомились, скорешились, скинулись, и чудно провели время. Впрочем, в сторону палаток с дочками всё же посматривали, и блуда не допустили. Вернее, девочки не решились (или постеснялись) вблизи отцов... ворвётся родитель в самый ответственный момент, и снимет мальчика с девочки. Психотравма обеспечена, и ей, и ему.
  
  То есть, в мае подружки с сексом пролетели, однако в июне в ещё один поход сходили и всё наверстали. Папы снова бдили, но расслабленно, больше пили и уснули на посту. И всеобщей утрате девственности ничуть не помешали. Сказать, что было 'ах!' - так нет.
  И когда Ира с Наташей услышали однажды на базаре, как одна торговка обличает другую: 'да ты хуя живого не видела!' (что-то напоминает, да?) - смутились сильно. Потому что это - как раз про них. Не довелось: темно в палатках было. Впрочем, пацаны, выбранные для выполнения ответственного задания - дефлорации, тоже немногое рассмотрели. А до того, похоже, разве что на картинке. Ну, судя по тому, как всё происходило. Возня, сопенье, неловкость и боль, мокрость всякая...
  Девочки между собой обсудили, пришли к выводу: что-то, наверно, в этом есть, но нужен или опытный мужик, если просто так, или чтоб любовь-любовь. А для начала - сойдёт.
  
  Катька, когда Ирка с Наташкой собрались устроить маленькую вечеринку и 'попробовать' запретное, от девичьих игр наотрез отказалась. Не потому, что так уж яростно отвергала подобную связь, а просто посмотрела на подружек, когда они в очередной раз примерялись поцеловаться, и тихо свинтила, решила, что это - не её. И чтоб не мешать. Потом, правда, немного жалела, думала, что всё же следовало остаться, а вдруг неплохо?
  Ещё и потому не осталась, что девочки... они хорошие, как для школьных подруг, а вот представить себя с кем-то из них в постели... или (ужас!) с двумя... никак не получалось. Так-то Катя фантазировала и об этом тоже, но кто-то другой должен был быть... или другая... не эти!
  
  А после с ней такое произошло! Тоже в деревне у бабушки, между прочим!
  Сидела утром, в одной ночнушке, только проснулась. Дома никого, подрезала ногти на ноге, прибежал радостный Шарик, сначала ткнулся носом, куда не следует (выбрал, наверно, самое пахучее место!), а потом ещё и лизнул от всей собачьей души! Пса, конечно, прогнала, письку с мылом помыла, но память тела никуда не деть... и в разгар очередного ночного самоудовлетворения вдруг ка-а-ак вспомнилось всё это... В общем-то, Катька и раньше всякое себе представляла, но, когда допредставлялась до секса с собакой (это даже не кошка, мать её!), поняла, что срочно должна дать - хоть кому!!! А то, точно, Шарику повезёт.
  
  А на следующий день как раз подвернулся (на велосипедной прогулке) знакомый парнишка... Катя его и раньше замечала, и даже привечала, но уж больно робким выглядел... и был...
  Был! - в прошлом. Девушка так ловко отношения с ним выстроила, что парень не заметил, как начал её уверенно уламывать, а она охотно и не жеманно соблазнению поддавалась... тем более, что колесили они с Лешкой по окрестным полям и лесам, а на неё велосипед всегда оказывал... благотворное влияние...
  
  Нет, две недели она, конечно, мальчишку поморочила, постепенно позволяя перейти от лёгких поцелуев к нерешительным прикосновениям, а от них, через лёгкий петтинг - к откровенной взаимной мастурбации и далее - к желанному, когда-то бездумно отвергнутому куннилингу. Многое лесные полянки видели этим летом!
  Не всегда неумелые ласки доходили до пункта назначения, приходилось самой дома добирать (вот где пригодились технические советы школьных подружек! то так, то этак - всё ж разнообразие). Когда же дело дошло до языка, пацан, выросший над собой, просто виртуозом оказался. И не брезгливым. Вот, прям с седла велосипедного снял, потную, разгорячённую, трусики снял тоже... и так отлизал!.. Куда тому Шарику... Не дать ему после этого стало невозможно!
  Ноги сами раздвинулись!
  
  Ну, и дала - на солнечной поляночке, да на его курточке. Правда, с первого раза получилось не очень, перевозбуждённый мальчик только кончик макнул - и брызнул, прямо туда, внутрь...
  Катя просчитала перед этим, что месячные вот-вот, через пару дней, и залёта особо не боялась, а кавалера неумелого зацеловала, простила и утешила, сказала, что нетерпение его понимает и разделяет; назавтра (на том же месте, в тот же час) повторили - на этот раз удачно. Месячные - с перепугу, наверно - на день раньше начались, так что желаемого обоими продолжения пару-тройку дней не было. Потом (ещё пару дней) - очень даже было. Даже попробовали не только лёжа: Катя сверху примостилась - оказалось, так лучше.
  Потом девушка решила, что без презервативов уже опасно, а взять их в деревне было неоткуда, пришлось вернуться к оральному сексу; теперь и Катя мальчика радовала.
  После дожди зарядили, и пришлось юным любовникам по домам сидеть... тут и лето прошло. Теперь им встречаться совершенно негде. Лёша ездит к ней на велосипеде через полгорода, только для того, чтоб в подъезде немного потискаться... всё реже ездит.
  Зато Шарику так ничего и не обломилось!
  
  А в городе с подружками пообщалась. Ирка с Наташкой хихикали, как дурочки, и рассказывать ничего не хотели, потом посерьёзнели, и признались, что сделали всё, что советовали одноклассницы, и ещё сверх того. Но всего один раз!
  Катя плечами пожала, и сказала, что у пацанов это называется 'один раз - не пидарас', так что и у девочек - не считается. Подруги переглянулись задумчиво и явно запланировали повтор. Катя прикинула, что третьей вписаться будет сложновато - ведь явно девчонки уже смекнули, что, куда и как, а она среди них будет слишком робкой. К тому же ни одна, ни другая в ней сексуального отклика по-прежнему не будили. Подружки - да, а так... Окинула взглядом окружающих...
  Тут как раз Маринка ей на глаза и попалась.
  
  Та, похорошевшая, стала внезапно объектом пристального внимания приблатнённо-богатенького троечника из параллельного класса. Его родителям ПТУ, куда самая дорога после восьмого, показалось невместным (рыночная элита, однако, 'молоко-мясо'). Так что продолжал трепать нервы учителям и в девятом, и в десятом. Сам ни хрена не учился, и другим не давал, фарцевал по мелочи. И хвастал, что с институтом и даже дипломом уже всё на мази. В свободное от учёбы время, то есть - всегда, приставал к школьницам.
  
  Так вот, присмотрел парнище новую жертву - Маринку, стал 'ухаживать', как умел, а умел он плохо, нахрапом. С хватанием за задницу и призывами 'хорошо отдохнуть' в любом кабаке. Хоть в 'Центральном', хоть, даже, в 'Домике лесника', а потом поехать на дачу. Девушка, долго не думая, дала ему пизды. В хорошем, переносном смысле. Впервые показала папину выучку.
  Выглядело эпично. Вернее - не выглядело, не видел никто. Аккуратная девочка, в строгой школьной форме разошлась вдруг... Прижал её Вовчик в пустом коридоре, когда она ведро с водой в класс тащила для уборки, и схватил жарко.
  
  В самом начале сентября дело было. Марина с Катей (по отдельности) зазевались, и новая классная руководительница (старая вдруг 'в декрет' ушла) их дежурными оставила. Сама же ушами прохлопала, и пацаны, самой природой предназначенные для таскания вёдер с водой, ускользнули; а расписание дежурств ещё не составлено. Новенькая, что с неё взять.
  Девочки с первых дней собачиться не стали - выпускной класс, всё таки, ссориться с классной - себе дороже (вдруг - дура?), но затаили, конечно. Тут и Вова, сукин кот...
  Остановил девочку, и нет, чтобы помочь ведро донести...
  
  Катя на вскрики из класса помогать выскочила, но оказалось, что Марина сама справилась. И кричала на выдохе, а не от боли или страха. Спасительница только последний удар рассмотрела, да и то не поняла: как так-то? Стояли лицом к лицу, прилетело ему ногой, трусики мелькнули... по-до-жди-ите, ноги так не сгибаются!
  Марина ведро взяла (и ведь не разлила даже, поставила аккуратно, прежде, чем ногами махать!), и пошла своей дорогой, а Катя всё смотрит, рот открыв. Марина, мимо проходя, зубами клацнула, Катя, машинально, тоже. И слюну глотнула, накопившуюся.
  Вова остался сидеть на полу у окошка, потирая грудь, бедро и шею. Взгляд у него был совершенно шалый - тоже ничего не понял. Это, как если бы сунул руку под стол - кота погладить, а оттуда - крокодил.
  
  Пол девочки вымыли молча, Катя воду вынесла, пока Марина с доской разбиралась. Чистота и красота! Инвентарь попрятали, руки помыли...
  Тут Катя всё же не выдержала:
  - Марин, а как?..
  
  Марина хмыкнула, но кочевряжиться не стала, вышла к доске, где свободное пространство, осмотрелась (дайте, дайте мне место для драки!), медленно подняла коленку... отвела её в сторону... подол платья скользнул по бедру (Кате послышалась барабанная дробь, как в цирке), медленно распрямила ногу... и застыла в вертикальном шпагате. И Катя поняла, что в отношениях Иры и Наташи что-то есть - так тело отреагировало... хотя раньше - ничего такого... от вида женских трусиков... правда, обтягивают, и то, что под ними, проступает явственно... но, чёрт, чёрт, чёрт!
  - Да, ё!.. - сказала Катя вслух, и сложила руки на животе - ощущения... те ещё!
  Марина ногу опустила, а потом ею махнула:
  - Как-то так...
  Катя опять ничего не поняла... ну и ладно. Стояла, задумчивая, опершись попой на стол, Марина подошла, и на другой присела, так, что ноги скрестились. Девушки посмотрели друг на друга, и внезапно смутились: каждая представила, что получится, если они обе из этого положения встанут...
  А ещё... Катя (а как позже выяснилось, и Марина) представляла (и не раз), что и как могут делать голые девушки в постели. И среди прочего - вот такие вот 'ножницы', когда каждая сидит на чужом бедре, а если развернуться 'валетом'... поцелуй получится... своеобразный такой, иными губами. Всё это в головах пронеслось, и обе заполыхали, а потом засмеялись неловко...
  
  - Я в тебя влюбляюсь... - сказала Катя.
  Марина не испугалась, и сделала то, на что Катя не решилась: встала и коротко подшагнула. Близко, очень близко. И Катино бедро между Маринкиных - ближе платье не пускает. Но, если чуть приподнять... нет, не в этот раз.
  - Возьми меня с собой, - попросила Марина.
  - Куда?
  - На девичник. Насмотрелась я на девочек... там... все?
  - Похоже, да... - ответила Катя на незаданный вопрос, хотя точно знала только про 'один раз' Ирки с Наташкой, - это не обсуждали...
  - А ты?..
  - Не знаю... боюсь.
  - И я...
  Катя хихикнула и протянула руку:
  - Две трусихи. Будем бояться вместе?
  Марина положила сверху свою ладонь и снова присела на край стола, руку не отняла:
  - Тебе зачем это?
  - Не знаю. Интересно. Попробовать, пока можно? молодая пока...
  - Чтобы знать, как это, - кивнула подруга, - аналогично...
  - Ты с мужчиной была? - задала Катя нескромный, но важный вопрос.
  Марина покосилась на прикрытую, но не запертую дверь и тихо ответила (честно-честно, так, что и не отличишь):
  - Был один. Пару раз всего. Так, из любопытства... надо же начинать когда-то?
  - И я так... хороший мальчик, но... мальчик. Не греет...
  Катя прислушалась, в коридоре было тихо, и решилась - привстала, потянулась, коснулась губами уголка губ:
  - Я сегодня не засну...
  - Я подожду... будешь готова...
  - Уже!..
  - Нет... давай, переспим... - девушки синхронно хихикнули, - с этой мыслью...
  - На 'девичник' сходим, - согласилась Катя, - тогда и решим...
  - Что, где, когда...
  - Договорились... пойдём?
  - Подожди... вот тебе! - Марина вернула лёгкий поцелуй.
  А сама подумала, что уже знает, 'где'. Но сначала - девичник!
  
  Первый в десятом классе 'девичник' случился через неделю. За время, что прошло с 1 сентября, успели все друг друга рассмотреть. Кто-то разительно изменился за лето, кто-то - не очень; девушки расцвели почти все, 'заневестились', так что пацаны теперь взглядами их просто сжигали. Свои - ещё так сяк, а восьми-девятиклассники - аж глаза закатывали в тоске о несбыточном.
  'Свои' - одноклассники, то есть - после летнего отдыха тоже как-то возмужали, и уже могли претендовать на внимание со стороны девушек... ну, как 'внимание'? Если раньше многих посылали, не дав слова сказать, то теперь могли сперва благосклонно выслушать. А уже потом - послать. Были, конечно, исключения, были... Те же Ковальчуки, например.
  
  Эти близнецы и раньше выглядели для девочек весьма и весьма аппетитно. А когда они в этом году втроём в класс вошли... втроём - это с Виткой, конечно...
  Ритка воздух втянула сквозь зубы:
  - Вот же жжж...
  - Скажи?.. - вторила ей Алла.
  Трио с первого взгляда вызывало ощущение запретности и порочности... вот, только взглянешь, и сразу картинки перед глазами - всё больше порнографические, даже если просто за столом в столовой сидят, или на перемене стоят у окошка. Они бы и за парту втроём втиснулись, но тесновато будет (у парней - плечи, у Витки - бёдра), и совсем не до учёбы.
  Витка и раньше была раскрасавицей, а после лета стала вылитая Джина Лоллобриджида. И парни по бокам... Ритка, прежде, чем змеёй зашипеть, подумала: 'лесорубы'... почему-то, вот такая ассоциация. У Аллы промелькнуло: 'бабоукладчики'... 'ебибабы'... 'нет, бабоёбы'...
  И совместная мысль-впечатление: 'вместе, охальники, с весны. Они ж её - вдоль и поперёк... как Витка без пуза ещё? или уже?'.
  
  После того, как 'Сашенька с Серёженькой' охотно пошли навстречу Виткиным желаниям, не исполнить их мечты было бы форменным свинством! И если Ритка при первом миньете почему-то чувствовала себя блядью, то Вита применила к себе превосходную степень: 'бляди-и-ище'.
  Было ей жутко и волнительно сосать у одного братца на глазах у другого... который сидит, весь возбуждённый, и ждёт своей очереди... и так - попеременно: то она их, то они её...
  Что интересно, парни её шлюхой не считали. И даже относились к своей общей любовнице подчёркнуто бережно и уважительно.
  
  Когда первый раз 'взяла' у Сашки, попыталась в ванную сбежать - рот полоскать. Он её изловил, к себе прижал (мокрым членом, недоопавшим - по животу, ох!), поцеловал в губы - прямо растаяла от нежности... Саша целовал, целовал, а потом Серёжа её у него отобрал, и тоже... она дёрнулась было, а он объяснил: 'Похуй, мы близнецы! Это всё равно, что у самого себя отсосать...'.
  Видно, был у братьев разговор на эту тему, заранее.
  Ну, с такой постановкой вопроса Вита вынуждена была согласиться, хотя идея аутофелляции ей показалась диковатой и мало осуществимой.
  Ну, и Серёжку, вдогонку...
  
  В общем, так они и жили некоторое время - в оральной идиллии, причём, девушке грех было жаловаться: она-то получала двойную порцию ласк! А легковозбудимым пацанам частенько хватало (или почти хватало) наблюдений за братом.
  
  А ещё они разговаривали! Когда первый пыл сбрасывали, не разбегались, как собаки после случки, а сидели/лежали - и общались! На темы секса и любви; Вита юношам рассказывала о девичьих проблемах и переживаниях, они ей - о своих. Ликбез получился знатный и обоюдный!
  Тело Виткино братцы изучили от ушей до пяток (она не жадничала, и охотно подсказывала, где и как её следует погладить/потрогать/поцеловать и прочее, чтобы стало хорошо, или ещё лучше), и желали её теперь как бы не больше, чем раньше. Но на девичество ейное нахрапом не покушались, сообразили уже, что подруга хочет секса не меньше, и (рано или поздно) всё им будет! Но - по её хотению!
  Хотение, в общем-то, ждать себя не заставило. В очередной раз ласкали братцы девушку, ласкали, и доласкали до того, что стало ей невмоготу, и оральные ласки показались совершенно недостаточными...
  - Резинки наденьте!.. - попросила шёпотом, дрожа от сладкого ужаса пополам с вожделением.
  
  Вот тут и выяснилось, кто у неё первым будет: Серёжка стратил. Кончил в процессе надевания презерватива. Чертыхнулся, и в ванную унёс своё торопливое семя. А Сашка - не оплошал... ну, почти не оплошал. Тщательно надел, сверху лёг, и попал, куда надо - даже без помощи рук, и вошёл... собственно, и всё... только и того, что 'невинности лишил'.
  
  Короче, как сказала одна поэтесса:

зря к тебе попёрлась
посмотреть кино
короткометражка
ни о чём оно*

  В общем-то, Витка ничего сверхъестественного от первого раза и не ожидала. Тем более, что Сергей вернулся - вымытый, снова возбуждённый (да здравствует юность!) и экипированный, как надо, и был тут же допущен к лону. Ко всеобщей радости, кровь почти не пролилась - так, капелька, хотя было Вите поначалу чуть-чуть больно. Ни с одним, ни с другим девушка оргазма не испытала, но парни её, неудовлетворённую, на произвол судьбы не бросили, губами и руками расстарались и уговорили (это они так думали!) на 'ещё по разочку'.
  Ну, и как им было отказать, приставучим?
  Теперь получилось... не совсем 'как надо', далеко не, но - более-менее. Во всяком случае, успела Вита в себе твёрдое ощутить, и сжать слегка, и навстречу шевельнуться, и даже кончила со вторым братцем - больше от нежности к ласковым неумехам, чем от их стараний.
  И незачем считать, кто у неё первый, кто второй... главное, она у них обоих - первая!
  
  Зато потом! Витка вскоре поняла, что близнецы - это хорошо! Они же - на одно лицо! Разгорячённая девушка даже не всегда понимала, кто на ней (или, тем более, за ней) - Серёжа или Саша. Сливались они! А так как каждый из них её пару раз за вечер - чтоб без особого напряга - то вместе... ой, неплохо...
  Оргазм получался вроде бы как один, но очень большой и самоподдерживающийся, как ядерная реакция! Ну, и эксперименты, конечно, куда ж без них!
  Но, тут всё давно придумано, и ничего нового не предвидится. Два парня - значит, или последовательно, или... одновременно! Попробовали... Витке поначалу было стыдно, когда её с двух сторон, но потом понравилось даже... не повседневно, но иногда, под настроение... Тем более, что парни каждый раз обцеловывают с головы до пят - искренне благодарят за доставленное удовольствие, а для неё это совсем не тяжёлый труд - ещё неизвестно, кому приятней!
  
  Через год после школы Вита со своими любовниками рассталась. Совершенно мирно, но по военной причине - в армию их загребли. Ждать, конечно, не обещала, да они на такой дурости и не настаивали; устроили девушке (или она им?) напоследок бурную ночь, подарили на память от чистого сердца неплохой золотой набор - серьги с кольцом и кулоном, и убыли под знамёна.
  
  Витка честно погоревала (чуть-чуть и незаметно для окружающих) и вскоре стала встречаться с молодым аспирантом своего ВУЗа. Тот поинтересовался, между делом, количеством предшественников... о таком, обычно, не спрашивают у девушек, но у них к тому времени дружба уже состоялась, и флирт - во всю, с лёгкими добродушными подъёбками и нарастающей симпатией, и ясно было, что постель - вот-вот... Объяснил, что не с целью 'хочу всё знать', а дабы представлять пределы допустимого: чего просить и предлагать.
  - Двое... - пискнула Вита, жутко смущаясь, и не стала уточнять, что одновременно, и что иногда - буквально совсем одновременно.
  - Совсем девочка! - удовлетворённо кивнул молодой человек, и оказался весьма убедителен.
  Вита уверилась, что индивидуальный секс может быть ничуть не хуже группового; кроме койки, у них и другие знаки Зодиака совпали: национальность, отношение к руководящей и направляющей роли партии... Поженились, а когда защитили (она - диплом, он - кандидатскую) - взяли, и умотали в Израиль.
  
  Но, одновременно с Ковальчуками (да, и с будущим супругом) была в Виткиной жизни ещё одна любовная история, тщательно ото всех скрываемая. Ну, кое-кто из девочек знал, но помалкивал, потому, что сами в историях по маковку... А потом эта связь обрела внезапное продолжение, уже во времена постперестроечные, сперва в Харькове, а потом в Хайфе...
   []
  Галка, взбудораженная рассуждениями о допустимом между девочками, ночь не спала... как тогда, когда поймал её физкультурник в кривом полёте через 'козла'. Ох, тогда... действительно 'хвать!'... После ещё такие прикосновения случались; молодые парни трогали, уже целенаправленно, но они так не возбуждали! Это ж надо: одной пятернёй всё самое ценное... обе дырочки... а второй - за ягодицу... ладно, не о том...
  Так вот, Галка подумала... пару раз (под душем и в постели), представляя то одну, то другую одноклассницу в разных ситуациях, и поняла, что совсем не прочь попробовать это не в фантазиях, а наяву. А объект долго выбирать не нужно: ей Витка уже пару раз снилась в совершенно удивительной обстановке. Да и переглядки у них случались во время девичников и разговоров 'про это'. Ловила Галка на себе Виткин взгляд - оценивающе-многообещающий, и сама отвечала... таким же.
  В общем... однажды летом решилась, надела новое бельё - и в гости к Витке!
  
  А там... такое впечатление, что девушка её ждала!
  (Правильное впечатление, между прочим!)
  Посидели, потрепались... не просто так потрепались, под орешки с курагой и бутылочку сладенького и вкусного 'Кагора', а он девочкам по мозгам бьёт - будь здоров! Витка, по случаю летней жары - в лёгком, но длинном халатике; даже коленки из-под него не торчат... Обещала же отчиму не шастать перед ним неглиже? Вот и держит слово, а то, действительно, введёт мужика в соблазн... тем более, что не девочка уже; пару раз ловила себя на том, что сама смотрит на него со вполне определённым интересом...
  А Галка - на Витку, а Витка - на Галку посматривает... с таким же, определённым!
  
  Вита вспомнила 'вдруг', что новый купальник купила по случаю, Галка 'внезапно' изъявила желание посмотреть. Подружка за дверцей шкафа 'спряталась' (из-за неё очень даже видно всё!), халат скинула - голая под ним! - и в купальник нарядилась... зря...
  - Какие сиськи! - восхитилась Галка, ещё до того, как оные в лифчик спрятались.
  - А то! - ответствовала Вита, грудь поправила, и призналась, - а мне твои нравятся! соразмерные... в руку просятся.
  Нет, недаром пили, пьяные девочки - это нечто!
  
  - У меня лифчик новый... и трусы! - как бы 'кстати' сообщила Галка, допивая.
  - Так показывай! - и девушка мгновенно послушалась, разоблачаясь по-армейски стремительно.
  (Тут подруги притормозили, и выпили ещё...) - а потом сидели, и разглядывали друг друга - одна в купальнике, другая... ну, тоже сошло бы за купальник... в сельской местности, когда бы не полупрозрачность... позы - самые, что ни на есть вольные...
  Первый шаг - он сложный самый!
  
  - Чего мы боимся? - спросила Галка после долгой паузы и возбуждающего взаимосозерцания.
  - Что не понравится? - после недолгого раздумья предположила Вита.
  - Переживём?
  Вита плечами пожала, кивнула:
  - Переживём! - и руки протянула призывно.
  Галка стол обошла, на подругу уселась, как на стул (задом наперёд) и поцеловала в губы. Девушка ответила, не сомневаясь более.
  А потом - завертелось. Опомнились одноклассницы, только когда лежали рядом, голые и удовлетворённые, и отходили от случившегося между ними.
  
  - Ну, мы дали... - довольно потянулась Вита.
  Галка хмыкнула:
  - Сама не ожидала... первый раз, между прочим...
  - У меня - тоже... пацаны меня - да... и так, и так, и так... а с девочкой?..
  - А неплохо... даже очень...
  - Ага... Гал, я не сильно тебя... удивила?
  - Нет, всё здорово... а я?
  - Нормально...
  - Ещё?
  - Полежим...
  - Ласковая... нет, ещё!
  - М-м-м... ой... да! и тут...
  
  После того вечера - очень и очень насыщенного и разнообразного (повторили ещё... и ещё) - девочки решили, что лесбиянками быть хорошо, и общению с парнями (хоть Виткиными, хоть Галкиными) совершенно не мешает.
  
  Ну, 'Галкины парни' - это сильно сказано. Был он единственным и неповторимым. И почти случайным.
  Познакомились они на тех самых 'блядках', куда Галку завлекли Тертичная с Клюевой. Пригласили её, если говорить честно, для количества. Девушки в конце девятого класса задумались о будущем... нет, ну, пора уже:

Счастья ждать я устала,
а его всё нет.
Жить осталось так мало,
мне уже семнадцать лет.*

  Пусть не семнадцать, а пятнадцать, но - пора!
  И одновременно - о выборе профессии. После некоторых раздумий обе сообразили, что каких-то особых предпочтений на этот счёт не имеют, и согласны поступать хоть куда, лишь бы в процессе учёбы познакомиться и замуж выйти. Для начала решили пройтись по ВУЗам 'живьём', атмосферу почувствовать. Ходили они, ходили...
  Ходили не долго, возле Педагогического имени Г.С.Сковороды их сняли. Бойкие ребята из ХПИ рыскали в окрестностях в поисках любви. Подобралась у них интересная компания в общаге...
  
  Ещё на первом курсе ребят осенило (за бутылочкой 'Мадеры'), что бухать можно на протяжении всей сколь угодно длинной жизни, а вот общаться с девушками - отнюдь. Рано, или поздно, этому начинают мешать 'обстоятельства непреодолимой силы', сначала - в лице жены; потом - в форме задуренности работой и бытом, а потом и старческая немощь подкрадётся, с радикулитом и нестоячкой...
  
  В общем, договорились пацаны посвятить студенческую юность исключительно сексу, а пить - только по праздникам, и по чуть-чуть. Задолго до М.С.Горбачёва провозгласили трезвость нормой жизни. Кредо своё не скрывали, даже рекламировали - и к ним потянулись... были они, к тому же, весёлыми и находчивыми, и совсем не в КВНовском смысле.
  Захаживали одногруппницы - и общежитские, и городские, приятно провести время и (может быть) чуть-чуть потискаться (на совершенно трезвую голову!), исключая главное (но это - пока, лиха беда начало, учиться ещё пять лет, до всего дойдёт дело). Девицы с соседних факультетов могли и на ночь остаться: на занятиях почти не пересекались, ежели что не так - не каждый день в глаза ему смотреть, противному. Но, как правило, всё было 'так'. Это опытных девиц и привлекало, одна даже выдала почти цитату: 'ебут аккуратно, но сильно'. Парни серьёзно подошли к вопросам гигиены и контрацепции, на девушек также производила хорошее впечатление чистота в комнате; разительно она (комната) отличалась от соседних, прокуренных и 'унавоженных бытом'.
  Сначала ребята научились делать вид, что спят, когда девушка приходила к одному из них, а потом действительно дрыхли под поскрипывание, хихиканье и стоны. И свет гасили вовремя, чтоб подружки не стеснялись разоблачаться, и радио оставляли включённым для особо стеснительных, и утром выходили, чтобы девушка в порядок себя привела. Кроме всего прочего, 'хранили тайну вкладов' - не распространялись на тему 'кто в чьей постели побывал'. Со временем стали востребованы, и кровати не пустовали - все три скрипели.
  
  Потом (закономерно) появилась общая девушка, которую в (не)хорошей комнате стали называть ласково 'наша Маша' - она в течение ночи кочевала из койки в койку, чем только крепила бля... братство. Объяснила, что ей один раз - это ни о чём, а три раза по разу - уже кое-что.
  Ребятам в первый раз утром было немного не по себе, когда Маша раньше всех выбралась из постели, голая, потянулась посреди комнаты - гибкая такая! Обошла по кругу, поцеловала каждого: 'всем спасибо, всем довольна!' и принялась одеваться, без тени смущения.
  - Я ещё зайду, мальчики? - спросила, уходя.
  Ей в три голоса ответили, что будут рады, а потом долго стеснялись вставать, потому что не могли унять эрекцию, пока один не махнул рукой, и не озвучил:
  - Ладно, у всех стоит, а в сортир надо! - и отбросил одеяло.
  Остальные тогда тоже поднялись, друг на друга похмыкали - прежде не видели в возбуждённом виде. Надеть хотя бы трусы не успели: после короткого безответного стука в дверь, вломилась однокурсница: хотела забрать не возвращённый вовремя чайник. И вылетела прочь - с визгом, и без чайника.
  Как назло - самая тихая и скромная, ни в каких 'блядках' ни разу не участвовавшая. Соседкам по комнате пожаловалась, что 'её аж трясёт, у них там 'во!', а дальше - жестами. По общаге пополз слушок... Даже Маша подошла, поинтересовалась, стоит ей надеяться, или мальчики решили друг друга округлять? Пацаны ей ситуацию разъяснили - мол, 'после тебя же и не могли успокоиться'; Маша, репутации которой давно ничто не угрожало, посмеялась, но истину девицам донесла.
  
  Так вот, эти самые ребята, окучив к концу второго курса всех окрестных баб, и крутились возле Пединститута, ведомые жаждой естествоиспытателей и первооткрывателей. Им подсказал кто-то, что в 'Педе' - филиал мусульманского рая: сплошь девственницы, гурии, страдающие без мужчин и на всё готовые.
  Оля с Таней подвернулись случайно, сошли за первокурсниц; разубеждать ребят девушки не спешили. Ехать в общежитие не решились, на первый раз ограничились стандартной программой: сходили в кино и разрешили слегка себя пощупать, чтоб не расхолодить... а на второе свидание пригласили Галку - чтобы три на три.
  Второй вечер оказался более насыщенным: с танцами, сидением на коленях у парней, и руками под кофтами и юбками. Девушки сообщили кавалерам по секрету, что - девочки (те не поверили), но совсем не прочь (в это, как раз, поверили сразу)... Третий вечер плавно перешёл в ночь, и в ночи прозвучало три девичье-женских вскрика. Оля с Галкой - больше от чувств охали, ну, и с Таней за компанию; первый контакт с живыми мужчинами всё ж от морковочек немного отличался, было действительно больно.

Не грусти, что мы сохнем, старик,
мир останется сочным и дерзким;
всюду слышится девичий крик,
через миг становящийся женским.*

   Парни были обескуражены криками, и следами на простынях, но бывшие девушки их уверили, что претензий не имеют: так и было задумано...
  
  Подружки стали захаживать в общежитие регулярно, вошли во вкус, 'поняли, что это - хорошо'. С Машей, кстати, пересеклись и познакомились. Девушка отнеслась к конкуренткам с пониманием и юмором, и даже дала им парочку полезных советов, от чего 'блядки' только выиграли. Девицы с ней воевать за 'мальчиков' не стали: не для замужества знакомились, а для приятного (во всех смыслах) времяпрепровождения. Тем более, и без Маши хватало 'соперниц'.
  Маша их, кстати, сразу раскусила, поняла, что никакие не студентки, но помалкивала до поры, прекрасно с малолетками сосуществуя. 'Курочка - по зёрнышку, Машенька - по палочке', объяснила она девочкам свою методу, но те к такому половому авангардизму готовы не были, и партнёров, в отличие от Маши, которая собирала валежник повсеместно, не меняли.
  На лето ребята по домам разъехались, в другие города, Галка на Витку глаз положила и стала немного сама по себе. Не исключено, что с началом занятий всё вернётся на круги своя, и комната в общежитии 'Гигант' снова будет встречать трёх гостий. Оля с Таней уже подмигивали заговорщицки.
  
  Тертичная с Клюевой в августе вместе в деревне куковали, у Олькиной бабули. Припахала она их неслабо, но девчонки не пищали, понимали, что закрома на зиму наполнять надо, а они уже достаточно взрослые, чтобы участвовать. Да и не обременительно, в общем-то: проснуться под вопли петуха, пробежаться по грядкам с ведром и тяпкой, одно истребляя, другое - собирая, поесть, потом - по кустам с корзинкой... и свободны! до обеда. После обеда тоже дел немного, бабка не напрягает, и со всякой домашней живностью сама возится. Вечером ещё полив огорода, но то такое, от погоды зависит. Самая страда будет, когда картошку-морковку-лук собирать надо будет, но к этому времени родители подтянутся, чтоб всем миром.
  Две семьи в одной квартире живут, сколько девочки себя помнят, мамы ещё беременными ими были, когда въезжали. Сроднились! И кумовьями стали. У подружек даже есть подозрение - чисто на интуиции основанное, на переглядываниях, что каждая из мам по разочку соседу дала... просто для порядка, как кума куму. И все в курсе. В смысле - взрослые.
  
  У Таньки бабушки-дедушки тоже имеются, но в такой дали, что их, считай, нет: остров Сахалин. Ни на какой козе не доедешь! Родители там и жили в юности, а познакомились в институте, на другом краю страны; в Ленинграде поженились и по распределению в Харьков угодили... в общем - 'пишите письма мелким почерком' - только так Таня с дедушкой и двумя бабушками общается (один дед рано помер - военным был)...
  С Сахалина посылки иногда прилетают с разными морскими вкусностями, а от нас туда что пошлёшь? Лопатку от турбины? Или трак от танковой гусеницы ...
  
  Олин папа - детдомовский, у мамы - только мама, до которой ехать всего полдня. У бабушки - огород и птичник, источники белков, жиров и витаминов для всей дружной городской компании.
  Вот Таню и засылают вместе с Ольгой к не чужой уже Олиной бабушке. А та и рада - две девицы и наработают больше, и в неприятности не влезут. Село-то немаленькое, народ всякий бродит, в том числе и дикий. Девушки это уяснили и старались вечером по одной не шастать. Ребята сельские - простые и незамысловатые, и поддатые чуть ли не круглосуточно. Перегнёт такой парнище через скамейку по пьяни, а потом скажет: 'обознался, думал, что ты - это Любка, она мне на этом месте всегда даёт'.
  Так что подружки ходили всюду вместе, и ездили, конечно, тоже - на велосипедах. Природа кругом! Докатиться неторопливо до пруда, искупаться (можно без всего!) под прикрытием ивовых ветвей, понежиться на солнышке в кустиках (тоже без купальников) - и домой потихоньку. А дома, после ударного труда и вкусного ужина - душ и маленькая комнатка с двумя кроватями, со скрипучими панцирными сетками...
  
  В первую ночь подружки долго уснуть не могли, ворочались, к храпу бабульки из 'большой' комнаты прислушивались, но усталость своё взяла. А потом поняли, что бабушку пушкой не разбудишь - она за день устаёт не в пример сильнее двух школьниц-полудачниц.
  Когда во вторую ночь Таня к Оле под одеяло нырнула, та замерла: нет, спит...
  - Ты чего? Услышит!
  - А мы ничего такого... потихоньку мы...
  Между прочим, вдвоём - всяко приятнее спать. Даже если 'ничего такого'. Ну, поцеловать подружку - чуть-чуть ведь можно? А подружка возьми, да ответь... рубашки короткие, касание голых бёдер обжигает. А если своё бедро - между? А она - в ответ? И всё это - на цыпочках! Чтоб предательница-кровать не скрипнула даже.
  
  Можно просто так лежать, а можно потрогать... и погладить, а в ответ - такое же робкое прикосновение. И рубашку подружкину завернуть в подмышки. И хоть давно известно, что у Тани грудь больше, сравнить ещё раз свою с её, на ощупь. Убедиться чтоб: 'таки да, больше'.
  И так далее, пока сон не разлучит.
  Так ночи и коротали.
  Их, кстати, бабуля быстро рассекретила, она-то встаёт раньше. Заглянула - спят в обнимку... плечами пожала, улыбнулась каким-то своим мыслям, и всё... о чём тут говорить? Ничего и не сказала подружкам.
  
  Однажды бабушка послала девочек...
  - Начинается, как 'Сказка про Красную Шапочку'! - заметила Оля.
  В общем-то, так и было, бабушка нагрузила подружек всякой магазинной всячиной и отправила на хутор...
  - Бабочек ловить? - предположила Таня.
  Оказалось - нет, не бабочек; живёт там, одинёшенька, старушка восьмидесяти с лишним лет, двоюродная бабушкина родня, вот ей-то и хочется время от времени чего-нибудь вкусного городского. И проведать заодно: жива ли?
  
  Девчонки на велосипеды сели, и не спеша по объяснённому маршруту. Не заблудились, прибыли куда надо, бабу Горпину обнаружили... старушка оказалась - хоть куда. Коня на скаку - уже нет, но если станет с тяпкой в грядку - хоть до горизонта.
  Бабушка гостинцы приняла, чаем с вареньем подруг напоила, они домой засобирались, но тучки, что давно скапливались, пролились, и загромыхало. Под дождём, да ещё в грозу, через поле? С велосипедами? Физику в школе учили, дурных нет!
  - Залишайтесь!
  
  Решили остаться. За окном темно, хоть гроза и закончилась - не уедешь.
  Есть кровать, и раскладушка где-то на чердаке пылится, но бабуля девочек взглядом измерила, и решила сэкономить силы на лазанье по чердакам и стирке постельного белья:
  - Я вам разом постелю. Ви ж все одно сiкеляетесь?
  Девочки такого слова раньше не слышали, только существительное похожее, но из контекста поняли, о чём это. И покраснели обе.
  - Мы...
  - Тю, та що ж я, не бачу?
  
  Баба Горпина по случаю вечера и непогоды никуда не торопилась, а потому уселась на табурет, и вспомнила молодость.
  Оказалось, то, чем девчонки в тайне от родных регулярно занимаются, имеет глубоко народные корни. До революции 1917 года сие действо молодым девчонкам деревенскими обычаями прямо предписывалось. Чтобы не рукоблудствовали в гордом одиночестве, а социализировались, учились не только себе, любимой, доставить короткий миг удовольствия, но и партнёру/партнёрше по сеновалу. Вот и тёрлись девочки лет до тринадцати клиторами со своими ровесницами, при полном равнодушии и даже одобрении взрослых. Единственно, матери дочерей наставляли, что целку следует беречь для мужа, внутрь ничего ни себе, ни подругам не совать, а всё что по верхам - не страшно.
  
  Парни от девчонок не отставали - в своём, мужском коллективе.
  - Хлопцi приходили на ставок дрочити, а дiвчата з кущiв пiдглядали...
  Подружки составили для себя картинку: приходят, значит, на берег деревенского пруда девочки и прекрасно зная, что за ними будут подсматривать, заголяются. Плещутся и играют, возбуждаясь от собственных игр, прикосновений и жарких взглядов из кустов. А пока внимание мальчиков занято купальщицами, часть последних подползает, чтобы понаблюдать за мастурбирующими наблюдателями. И тоже - того... и не исключено, что за этими девочками ещё кто-нибудь подглядывал. Такой самоподдерживающийся фестиваль эротики!
  А если учесть, что пацаны не только свои писюны теребили, но, бывало, и товарищам помогали... насмотрятся девочки из кустов - и ну сикеляться тоже!
  
  Лет с тринадцати шли в ход игры гетеросексуальные, с тем же строгим запретом, называлось: 'притулятися'. Если учесть, что девушки белья не носили, притулятися было очень интересно, и нередко от соприкосновения обнажённых частей тел у парней случалась разрядка. Ну, а там... смотря, как далеко успел продвинуться... могло получиться мокрое пятно на нижней юбке, а мог и ребёнок.
  
  Всю эту деревенскую секс-культуру Советская власть поломала. И голодно стало, и парней повыбило войной, и 'Свадьбы в Малиновке' не такие уж весёлые были, когда войска и бандиты всех цветов радуги туда-сюда ходили. Бабам и девкам - горе, только успевай подставляться, не дашь - убьют. После вовсе - голод, целыми сёлами вымирали: индустриализация, понимать надо! Из подружек в тридцатые одна Христя уцелела, и та в Караганде оказалась, за колоски... война, дети от тифа, муж - без вести... колхоз... а в СССР, как известно, секса и вовсе...
  Обо всём этом бабка девочкам не рассказывала, наученная долгой жизнью держать язык за зубами. И если ей уже, в общем-то, всё равно, то слушательницам может аукнуться, если дальше болтать станут.
  
  Так что, баба Горпина посвятила 'внучек' в тайны добрачного секса, выдала им один комплект ветхого постельного белья и пожелала спокойной ночи...
  - Посикеляемся? - тихо хихикнула Оля.
  - Обязательно. Дома, - так же тихо ответила Таня, подругу поцеловала, - спи.
  Не располагала обстановка: баню Горпина топит, хорошо, если раз в месяц (воду наноси, дров наруби), и это - не сегодня; девочки только ноги и физиономии с подмышками сполоснули возле умывальника сосково-нажимного действия, да подмылись за хатой едва тёплой водой, друг другу сливая из кружки. Где уж тут ласкаться... а вот дома!..
  
  Дома, в городе, когда родители на работе, а малая - в садике, когда тёплая вода течёт из крана, а не в колодце плещется, ледяная...
  - Оля! - сказала свежевымытая Таня, и обняла подругу... за талию? за попу!
  - Что? - свежевымытая Оля акцентировала букву 'ч', похлопала ресницами и вольно возложила кисти рук подруге на плечи.
  Верх халатика распахнулся. У Тани он и так распахнут был.
  - Как ты смотришь?..
  - Очень!.. - ответила Оля, и погладила Танину грудь.
  Девушки посмеялись, после - поцеловались...
  - Ты знаешь, по-моему, мы очень скромные!
  - И нерешительные, - согласилась подруга.
  - А если я захочу?..
  - Я не буду возражать! А я...
  - Да, пожалуйста!
  Снова похихикали.
  - Пойдём?
  - Пойдём. У нас есть шесть часов.
  
  - Скажи, а если девушка давно хочет...
  - То другая не будет против.
  - А?..
  - И так тоже.
  
  Мне подружки пересказали принесенную одноклассницами информацию о дореволюционных народных забавах. М-да. "Нет ничего нового под солнцем". А мы-то... велосипед изобретали.
  Новыми красками заиграла фамилия 'Притула'. Так, оказывается, прозывали в деревнях деток, родившихся в результате таких сеновальных забав. Когда, заигравшись, парни вставляли глубже, чем следовало, или не успевали выдернуть, хоть и вставили не очень глубоко... Как говорил Жванецкий: 'одно неловкое движение - и ты отец'. Потом прозвище становилось фамилией, напоминающей об оплошности предка. Так вот Олеся - Притула!
  
  Кстати, об Олесе: она на выпускном своего добилась, и фамильную традицию поддержала. Во время ночных гуляний по оврагам кто-то её отлюбил таки в предрассветных сумерках, невзирая на росу, невинность и красивое платье. И хорошо, что кто-то один... теперь пребывает бывшая одноклассница в задумчивости. Ни беременности, ни болячки (из-за негигиеничной дефлорации) не случилось, однако повреждённая алкоголем память облик счастливца не сохранила... Было, в общем-то, не очень больно и (в целом) неплохо, но обидно же! Вместо предвкушаемого фееричного первого раза - только кровь и сперма на красивых трусах (даже не снял, гад, отодвинул! и хорошо, что вынул, и спустил не на платье - дома не заметили ничего). Зато рассвет встречала уже женщиной!
  А Федосеева предупреждала (со знанием дела, на собственном опыте проверяла): 'пьяная баба - себе не хозяйка!'. Она иначе говорила, но смысл - именно такой. Не послушалась, нажралась... ну, что ж теперь?
  Главное же в ситуации с Олесей что? Что я здесь совершенно не при чём! И алиби у меня есть, даже не сто-, а двухсот процентное!
  
  На первом девичнике все присутствующие вкратце осветили свои летние приключения и достижения (с многочисленными купюрами, разумеется, но так даже интереснее - у подруг остался простор для фантазии).
  Заключительным аккордом встречи стало обсуждение Алкиного рисунка, созданного по мотивам случайного попадания пальчика 'не туда'. Он понравился и Ритке, и школьным подружкам; девушки посетовали, что прогресс в СССР не направлен на удовлетворение насущных потребностей трудящихся. Как иначе объяснить, что первую фабрику по производству туалетной бумаги построили после полёта человека в космос, а не до? А про 'специальные штучки' и говорить нечего. Говорят, что кустари-умельцы по деревням вырезают самотыки из местных пород древесины, но это - не государственный подход, нет. Каждая из одноклассниц попыталась смастерить фигуру из пальцев (для покрытия всех потребностей) - не вышло. Только двумя руками, или со сторонней помощью!
  
  А на следующий девичник Маринка (её сразу приняли, как родную, раз уж Катя явственно обозначила свой интерес) принесла (похвастаться) удивительный польский прибор - массажёр для тела на батарейках. Только, форма у него была... специфическая.
   []
  
  Приборчиком восхитились, пожужжали, прикладывая к ладоням, а некоторые (Катя) даже к груди... все согласились, что 'вещь!'. Алла сказала, что ощущения - точь-в-точь, как от электробритвы, но если внутрь... ой-ой-ой... она это заранее представляет... Заодно стало понятно, что все присутствующие уже готовы применить прибор по прямо напрашивающемуся назначению: после прошедшего лета никаких девственниц в коллективе не осталось.
  Попросить эту замечательную штуку во временное пользование девушки стеснялись, но понятливая Марина сама предложила. Предупредила, правда, чтоб использовали только с презервативом... во избежание, так сказать - мало ли, кто, где, чего подцепит... чтоб не лечиться потом всем вместе.
  
  - Подруги, а ведь скоро медосмотр будет! - озаботилась вдруг Ира.
  Девушки дружно фыркнули, а Рита общее мнение озвучила:
  - Пофигу. Десятый класс. Родители у всех в курсе, не слепые же? Мамы - так точно...
  Все переглянулись и кивнули. Мамы - в курсе...
  
  Маринка вздохнула, на глазах выступили слёзы. Ну, да, неполной семьёй никого не удивить, но в основном, всё же, с матерями детей оставляют при разводе. А у неё - хуже. Мать в ДТП погибла два года назад... остались с отцом вдвоём. Папа побухал чуть-чуть, но недолго, с неделю, потом на дочку глянул, опомнился. Стали жить вдвоём... хреново, конечно, было... да и сейчас, порой, но сейчас - уже притупилось...
  Отец (на днях буквально) женится снова, и мачеха... да, какая она 'мачеха'? - на тринадцать лет старше Марины - пришлась ко двору. И сестрёнка младшая появилась, сводная, чудо в бантиках! В общем, сейчас всё совсем неплохо.
  А если папе и его новой жене вдруг доложат, что дочь не блюла девичью честь... даже страшно подумать, что будет! Аж... ни-фи-га!.. с 'мачехой' они едва ли не подружки, и та о сердечных (и постельных!) делах падчерицы знает, хотя и не обо всех...
  У них с папой общая тайна осталась... которая - действительно тайна. О которой ни лучшей подруге (где ещё взять такую?), ни сестре, ни мачехе, ни будущему мужу...
  
  Папа дочку каратэ обучал с малолетства. Там, в общем-то, не совсем оно, компиляция скорее из всякого разного, не зрелищно, но действенно. Мама бурчала поначалу, но когда самой пришлось от пьяного убегать по тёмной улице, теряя босоножки, согласилась, что девочке лучше иметь в запасе пару-тройку болевых приёмов, чем не иметь. Ну, и отрабатывала девочка до автоматизма десяток движений, чтоб, если что, бить, не думая. Руки калечить, набивая мозоли, папа не велел - только 'эспандер кистевой', чтобы кулак был плотным.
  Занималась девочка с удовольствием, тем более, что там всё не на силу - на гибкость и растяжку завязано. Растягивал и гнул папа самолично, к рукам его на своём теле Маринка привыкла, и прикосновения в самых разных, даже почти интимных местах, воспринимала совершенно спокойно. Лет до тринадцати...
  Да, в тринадцать, примерно, появились ощущения и мысли, со спортом никак не связанные. Девочке стали нравиться отцовские прикосновения, нравиться именно в том самом смысле, они стали частью её эротических фантазий. Она к тому времени себя трогала в нужных местах целенаправленно и довольно успешно, кончить получалось не всегда, но частенько. Своими успехами и неудачами на этом поприще с мамой делилась, самым близким человеком. И о том, что папины руки её волнуют, маме тоже по секрету сообщила.
  Мама забеспокоилась, аккуратно выспросила, где трогает, и как, но дочь суть вопросов прозрела, и обиделась даже. 'Нет', - возмущённо объясняла она маме, - 'всё, как обычно, растяжка обыкновенная!'. Просто раньше прикосновения мужских рук к талии, бедру или коленке не вызывало такой дрожи, мурашек по коже и желания немедленно залезть... или рукой в трусики, или под холодный душ.
  
  Мама посочувствовала, призналась, что тоже это проходила, и от глупостей её уберегли исключительно вбитые (иногда - буквально) родителями моральные принципы. Которые потом пали под действием чар Маринкиного папы. Она даже кратко и без подробностей описала дочери сладкие этапы своего грехопадения - очень постепенного, для пущей сладости.
  Марина узнала, что если сразу дать, мужчине станет неинтересно, а вот если прогнать его по этапу... по этапам, гордиться будет победами в каждом из них и, уж конечно, главным призом.
  Много чего рассказывала мама, и о чувствах, и об анатомии с физиологией... как взрослой!
  
  А через год мама погибла (пешеходный переход, спокойно идущая на зелёный свет женщина, пьяный мудак на 'Ладе'), и всё стало плохо. Похороны, поминки, девять, сорок дней - Марина была сама не своя, папа - хмурый и злой. К тому же виновника ДТП, оказавшегося чьим-то сватом, всячески отмазывали, получил он в итоге минимальный срок...
  Девочка видела, что папа зло затаил, сразу буянить не стал, скорей всего, только ради неё. А дальше... Возвращения козла из зоны дождётся и... что-нибудь предпримет, уголовно наказуемое. Разработала, вчерне и в тайне, свой, встречный, план...
  
  Тело, между тем, вопреки депрессии, требовало движения и привычных нагрузок, и отца следовало растормошить, чтоб не замыкался в своём горе. Марина к нему пристала, тренировки продолжились... и другого тело тоже требовало; а потому девушка предпочитала во время растяжки опираться ногой не на бездушный комод, а на крепкие папины руки. Ну, а ночью - как обычно. Не то, чтобы именно об отце грезила, но 'крепкие руки', очень похожие, в фантазиях присутствовали.
  Так и жили некоторое время...
  
  Да, ещё квартиру обменяли, на такую же, но в другом районе. Очень удачно подвернулась пожилая пара: им нужно было поближе к внукам, а Виктору с Мариной - наоборот, подальше от злополучного перекрёстка. Каждый день ходить там, где погибла любимая жена и мать...
  Сплошные плюсы: есть телефон (за него, правда, пришлось отдельно доплатить), ремонт потребовался только косметический, отцу на работу добираться ближе, а школу Марина сменила без сожаления. Ибо в прежней школе особых привязанностей не имела - домашняя девочка.
  
  Новая школа девушке даже понравилась - была в ней некая... патриархальность. Человеческое отношение со стороны учителей, минимум дурацких запретов по части внешнего вида, никакой казёнщины и комсомольщины.
  Одноклассники... Пацаны особого восторга (как, впрочем, и особого отторжения) не вызвали. Тем, что понаглее, сразу показала зубы - вмиг отстали. Их тут, похоже, хорошо воспитали.
  Девицы... о, тут интересней! Они на две не смешивающиеся группы разделились. В большей - девочки обыкновенные, школьницы - как школьницы, и тихие двоечницы есть, и зубрилки. Как везде. А вот в меньшей - очень даже симпатичные. Ей симпатичные, и интересные. Но, чтобы в тот узкий круг попасть, Маринке учебного года не хватило. Как-то не приглашали, а сама не напрашивалась на 'девичники', ей, в общем-то, дома приключений хватало...
  
  В тот день Маринке пятнадцать исполнилось, родственники позвонили, в школе поздравили, и папа тоже; застолье не устраивали: настроение - никакое, мамы нет уже полгода...
  Ночью мама снилась, а утром девушка проснулась, и так ей грустно стало.... прогулялась до туалета, а потом, проходя мимо комнаты родителей, вспомнила, что лет до пяти к ним в постель забиралась, её целовали-обнимали, и засыпала между ними, а папа её в кровать относил. Потом, правда, мама объяснила, что они с папой могут оказаться голыми под одеялом, и Марина к ним лазать перестала.
  
  И так ей вдруг стало жалко - всех: и маму, и себя, и папу, что дверь открыла, и к отцу под одеяло нырнула. Прижалась, обняла. Мокрой от слёз щекой к плечу прижалась. Он в одних пижамных штанах спал, с голым торсом... горячий такой!
  Папа её в макушку поцеловал, обнял, и по спине гладить стал, успокаивая - и это всё в полусне.
  В какой-то момент Марина поняла, что гладит её папа не только по спине, но и по попе, по голой попе, между прочим: рубашка короткая задралась, а трусы на ночь Марина только во время месячных надевала... а ещё поняла, что ей в локоть упирается... или во что она - локтем?
  А ещё до неё дошло, что отец - молодой ещё мужчина, тридцать пять всего, и что у него член стоит - не на неё даже, просто с утра, и тут она к нему в постель, чуть ли не голая! Замерла на секунду, а потом брякнула такое, от чего потом было стыдно:
  - Пап... ты меня хочешь?
  
  Отец выдохнул резко - видно, проснулся, в себя пришёл, сообразил, что не жену - дочь обнимает, что одна рука где-то не там, но задержал её на попе на пару лишних секунд... а потом шлёпнул, как маленькую:
  - Мартышка... брысь в свою постель!
  - А ты? - девушка рукой пошевелила, так, чтобы понял: знает она, что локтем чувствует...
  - А я - в душ! - рыкнул папа, и резко из постели выпрыгнул.
  Марина, впрочем, успела рассмотреть то немаленькое, что торчало в пижамных штанах... да, отец особо и не прятал. А вернуться в свою постель - хорошая мысль... нагладил её папа... не по-отцовски... это уже даже не растяжка...
  
  Девушка и раньше себя ласкала, и оргазм испытывала от этого уже почти всегда, но в этот раз - было что-то фантастическое, и усилий особых не потребовалось... только пальчиком провела пару раз между скользкими мокрыми губками. И папа - понятно, зачем в ванную рванул: полгода без женщины, и тут ему такое... пробуждение.
  В общем, когда отец позвал завтракать, смущены были оба. Переглядывались нервно, пока ели. После чая Марина не выдержала:
  - Пап, ну, чего ты? Хорошо всё! Ничего... - и замолчала: не совсем 'ничего', кое-что всё же было.
  - Ты красивая... и на маму похожа очень... - теперь папа глаз не отводил, - Марин, если мы с тобой... как бы к этому мама отнеслась?
  Марина подумала - ровно секунду, и честно ответила:
  - Убила бы!..
  - Вот и я о том... не была бы ты родной дочкой... - вздохнул так, что Марину проняло.
  У девушки даже дух перехватило, так явственно представила, какой была бы ночь с этим мужчиной... если бы не их родство...
  - Ладно... пап, тебе женщина нужна!
  - Нужна, - согласился отец, - но я думал...
  - Обижусь, что маму забыл так быстро? Нет. Время идёт... ищи!
  - Если б это было просто... - вздохнул отец.
  
  Время, действительно, идёт. В школе, и в институте вертится молодёжь в своём кругу, и живёт бурной жизнью, в том числе и половой. Пьянки, танцы, турпоходы, киношки, романы, драки, браки. Браки - только иногда, но с разводом в конце - как правило.
  А куда податься в тридцать пять? Когда подруги юности потерялись, ровесницы давно замуж вышли, детей родили, характеры закалили в борьбе с бытом и мужьями... те, что развелись - к мужикам теперь с опаской... дети-подростки со своими фокусами и взбрыками - им не каждый отчим сгодится... да и своя дочка - такая же...
  А вот последний её номер... опасный... и такой притягательный.
  Виктор решил уже, что этот маленький эксцесс остался в прошлом, но Марина считала иначе.
  
  Она для себя кое-что решила, и старательно плану следовала, а потому, через недельку снова забралась к отцу под одеяло. Утром. В том же фривольном ночном наряде.
  - Пап, пожалей меня, а? Как тогда...
  - Маринка! Ты меня пожалей! Ну, доиграемся же!
  На последних словах дочь слегка пожала плечами, Виктор перевёл, как 'ну, значит доиграемся'.
  - Па-а-ап... ну, тихонечко! По спинке погладь, а? Ты же себя в руках держишь?
  - Только этим и занимаюсь! - угрюмо хохотнул мужчина, дочь поддержала: оценила иронию.
  
  Так-то взрослому мужику заниматься онанизмом вроде бы и не к лицу, но ведь действительно - нету женщины! Коллектив на работе - сугубо мужской, в соседних отделах есть парочка незамужних дам, но они действительно уже 'дамы', и на них столько допусков висит - цветочек подаришь, а тебя Первый отдел под микроскоп уложит, в одних трусиках... соседки все при деле, искать недовольных мужем и третьим-лишним щИмиться? к блядям тоже особо не походишь, профессионалки под надзором, и коллегам стучат, как дятлы. Вот и приходится... самому решать собственную проблему, как только она встанет...
  
  В общем, девушка щёчкой по плечу потёрлась, поуговаривала - обнял, куда деваться! И по спинке погладил, и в лобик поцеловал. Маринка чмокнула в ответ - в щёку, со вчера небритую.
  - А по попе? - шепнула в самое ухо, а эхо отдалось у мужчины в паху.
  И так каменно стоящий член вздыбился ещё сильнее.
  - Ремнём, что ли? - удивился отец, - легко!
  - Не, - покрутила головой Маринка, - погладь! Ну, пожа-а-алуйста! Что тебе стОит?
  'Что стОит? СтоИт у меня!!! Волю я тут тренирую! Думу думаю: как бы мне не изнасиловать родную дочь?'
  Сдался...
  
  Погладил по попе - через ткань, но хитрая девочка руку за спину изогнула, и рубашку вверх поддёрнула. Погладил снова, уже голую, а потом... в общем, что называется, отключил мозги. Хорошо - не все, и не напрочь. Но гладил девушку так, что рубашонка сбилась куда-то вовсе под грудь, и краешек груди у подмышки тоже попадал под умелые руки. Гладил, пока задыхающаяся дочь не пискнула:
  - Па, я к себе! В постельку!
  Опомнился, отпустил - девочка спрыгнула с кровати; успел разглядеть, пока одёргивала рубашку, аккуратно подбритую полоску в междуножии, вспомнил, что видел вчера в ванной Ольгин 'Gillette'... готовилась, мартышка? Марина тоже разглядела... хорошее, нет, отличное к себе отношение, просто колом стоящее в штанах!
  
  Дочь умчалась к себе, 'в постельку'. Мужчина прекрасно знал, чем она там сейчас займётся, знал также, что и ему стоит поспешить, если не хочет спустить в штаны. Успел - и в ванную зайти, и штаны сдёрнуть, и...всё. Посмотрел на своё отражение в зеркале, на опадающий член в руке, да, 'жениться вам, барин, нужно', а то... Возможный секс с дочерью уже не пугал, как раньше, но портить жизнь родному ребёнку... ведь аукнется же, так, или иначе. Инцест порицают, в основном, из-за генетических проблем у потомства, но у людей контрацептивы имеются, на первом месте всё же психологические проблемы. Пока, вроде, таковых не предвидится, так и не сделали ещё ничего... непоправимого.
  Но - мужчина предполагает, а женщина - располагает. Что бы там себе Виктор не думал, решала всё же дочка. Она всё домашнее хозяйство в свои руки взяла сразу после нелепой (будто бывает 'лепая'!) гибели Ольги. Про стирку-глажку мужчине думать не приходилось, уборку делали вместе - быстрей и веселей, еду готовили то вместе, то поочерёдно, у кого время было, и желание.
  Вот, теперь и о сексе решила позаботиться, раз отец сам подругу найти не спешит. Да и о себе, красивой, подумала... зачем со школьниками-сопляками тискаться по углам, с непредсказуемым результатом, если дома есть мужчина, который уж точно не обидит? Так и так мастурбировать приходится, чтоб не сдуреть от постоянного желания, а после его ласк... ух! уж точно, лучше, чем представлять голого Павлика из десятого 'Б'...
  
  Так что, визиты свои к отцу в постель Маринка сделала регулярными, хотя и старалась не частить, дожидалась состояния 'очень хочется' - по своим ощущениям. Предполагала резонно, что у отца тоже желание копится, возможно - в том же темпе. И он её ждёт: поняла по тому, что начал бриться на ночь, каждый вечер. Про 'пожалей' больше речи не было: к чему игры, если всё и так понятно. Рубашка служила последней преградой: 'я же не голая!'. Откровенно эрогенные зоны отец (пока) старался не трогать, но Марина была девушкой чувственной и чувствительной, хватало. Одно тело настроилось на другое, и настал день, когда Маринка не успела убежать в свою комнату, кончила от поглаживаний там, где лежала.
  Виктор продолжать её ласкать - уже совершенно откровенно, не пряча эротические ласки за эвфемизмами, и эти поглаживания после оргазма девочка в полной мере оценила: 'совсем другое дело, чем когда сама!'. Откинулась на спину, подставляя грудь... 'здорово! только там ещё не трогает, боится'... Решила развить отношения:
  - Не убегай! - и провела оттопыренным мизинцем по явственно видимому кончику. Сквозь пижамные штаны, конечно.
  - Дочка, это уже...
  - Мне мама рассказала... успела!.. что с мальчиком делать, если ему очень надо, а мне - ещё рано...
  - И где тут мальчик? - хрипло осведомился Виктор.
  Их игры уже давно ушли за черту допустимого, но он упорно притормаживал то неизбежное, к которому всё шло.
  - Пап, - рассудительно проговорила Марина, - пока у тебя любовницы нет, постоянной, я имею в виду... а ещё лучше - жены, у тебя есть я. Иначе забудешь, как женщина пахнет.
  
  Да, уж, это она заметила... от её запаха - возбуждённой молодой женщины, девушки, Виктор просто балдел, пахла она - точь-в-точь, как Ольга когда-то. Как его первая и до сих пор единственная женщина! Тогда он только пытался затащить будущую жену в постель, и учился доставлять ей удовольствие - пока без участия члена, одними руками, а она притворялась, что не хочет, но охотно ему подсказывала - что, где, когда и как.
  А сейчас его уговаривала дочь:
  - Па, ты же в ванную - за этим? Давай, я... покажи, а?
  Кончик трогала уже не одним, а всеми пальчиками, настойчиво - и мужчина снова сдался, понял, что бежать поздно, и сдёрнул штаны до бёдер...
  - О! - восхитилась девушка.
  
  Точно, как её мать шестнадцать лет назад (Виктор этот момент хорошо помнил: как вчера было). Только Оля сказала 'ого!' а через пару месяцев, когда уговорил, непритворно изумлялась, что ЭТО помещается в ней без остатка.
  'Ого!' Марина сказала примерно через минуту после 'о!', когда добилась ожидаемого результата. То есть, она знала, конечно, что брызнет (и кое-кто из школьных подруг, ещё в старой школе, делился впечатлениями), но не предполагала, что так сильно и много. Ей на рубашку попало, папе - на грудь и на живот. Член дёрнулся ещё несколько раз, как бы сдуваясь, со струйками пожиже.
  
  Девушка отправилась в школу, переполненная впечатлениями, как всегда после утреннего оргазма, в этот раз - не только своего. Это её просветлённое (в последнее время) состояние пацаны оценили, и липли, как мухи на мёд. И задумчивые взгляды одноклассниц перехватывала, тех, кого с первых дней в новой школе заподозрила в склонности к однополой любви. Очень лёгкой склонности, почти незаметной - у самой такая имеется. Не то, чтобы ей хотелось с девушкой в постель, но пообниматься и пошептаться с подругой о девичьем, душевного тепла ради - не отказалась бы... так нет её, подруги...
  Маринка... буквально влюбилась в отца - как женщина, не как дочь, и ловила себя на том, что предаётся иногда совершенно безумным фантазиям на тему 'как доставить удовольствие мужчине, оставаясь при этом девственницей'. Простор фантазий ничто не ограничивало, многое было признано годным для реализации. В своей способности уговорить отца на то и это девушка даже не сомневалась.
  Тут Марина с самоиронией вспоминала строку якобы из сочинения: 'В отсутствие Онегина Татьяна часто ходила в его кабинет, где постепенно из девушки превращалась в женщину'. Во, это о ней как раз. Прыгает к отцу в постель, и постепенно...
  
  К Новому году в прошлое отошли Маринкина ночная рубашка и пижамные штаны Виктора:
  - Да ладно, папа, чего ты тут ещё не видел?.. а мне приятно, когда ты смотришь... пап, я тоже уже всё видела, сними...
  Теперь отец трогал Маринку везде-везде, и девушка буквально изнемогала от его ласк. И всё - 'по просьбам трудящихся':
  - Па, вот тут пальчиком! И тут... и ещё там...
  А он не только трогал, но и целовал... тут и там...
  Когда первый раз раздвинул ей ноги, посмотрел, и целовать принялся... поняла, что до этого были цветочки... нет, не так! Если по порядку, то были почки, нынче - цветочки (ха-ха, в рифму!), а однажды будут ягодки. Если она доживёт, конечно, не умрёт от удовольствия под папкиным языком.
  Виктор, Маринкину вульву целуя, на простыню кончил, как пацан. Как с Ольгой, когда первый раз. Тот же вид, тот же цвет, тот же вкус... та же дрожь, тот же крик...
  
  Мужчину, кстати, непритворные дочкины оргазмы (а зачем бы ей притворяться?) просто окрыляли. А поведение уверенного в себе мужчины приманивало к нему женщин, одиноких и не очень. Так что, поиск немного упростился. Но - только немного, ведь должна не только ему понравиться, но и дочкино одобрение получить.
  
  А с дочкой... Виктор представлял, что будет дальше, и не ошибся.
  - Риночка... не нужно...
  - Пап, я же всё равно буду... лучше с тобой научусь...
  - Ох...
  - Так?
  - Да... о-о-о!
  ...
  - Вот... хорошо?
  - Да, молодец...
  - Я старалась...
  Ольгина копия (или продолжение?) во всём; та тоже его оральными ласками наслаждалась-наслаждалась, а потом ка-а-ак ответила тем же...
  Виктору, как и ей, сравнивать было не с чем. Но, когда Ольга его хвалила, дразнясь, за 'умелый язычок', он её, в отместку - за 'умелые губки'. Так и радовали друг друга своими умениями, пока не отдалась, да и потом, и в браке тоже, но уже реже.
  
  Вот как раз в это время Виктор и встретил женщину, которая (теоретически) могла бы понравиться и дочке. Случайно увидел во время обеденного перерыва, на Красношкольной набережной, боковым зрением зацепил - и озноб по коже, показалось, что Ольга прогуливается. Обернулся, рассмотрел - есть сходство, но очень отдалённое. Фигура похожа, цвет волос, тип лица... если бы их рядом поставить, сошли бы за двоюродных. А с Маринкой - за сильно разновозрастных сестёр.
  Потянуло его к незнакомке неудержимо. Ну, и подошёл, сам себе удивляясь, потому что знакомиться с женщинами не умел совершенно. Собственно, с Ольгой-то, сто лет назад, и был тот единственный раз, когда знакомился целенаправленно, и всё получилось.
  
  Получилось и в этот раз: женщина, как позже выяснилось, его тоже приметила, но первой подойти, естественно, не могла. Подумала только: 'вот если бы...' - а он тут как тут! Мило пообщались, обменялись домашними телефонами, он её проводил до проходной НИИ и здание своей конторы показал. Как обычно в СССР, про то, что там что-то жутко секретное, знали даже окрестные коты, так что новая знакомая только кивнула, приняла к сведению, а вопросов о работе не задавала.
  Виктор же, как положено, о встрече доложил, и через день знал о женщине всё, что знало государство. Противопоказаний не нашёл, маленькую дочь и где-то прячущегося от алиментов бывшего мужа таковыми не счёл.
  
  Неделя ушла на ухаживания, цветы и хождение за руку, потом Ольга II (Виктор принял имя, как знак судьбы) вспомнила, что не девочка уже (вон, своя четырёхлетняя бегает), и понравившегося мужика может и не мурыжить. Тем более, что самой хочется до ломоты в зубах. Отвезла дочку к бабушке, что ребёнку только в радость - там кошка есть и собака. А сама занялась подготовкой, чтоб принять мужчину на своей территории, в помогающих стенах, и не облажаться.
  В квартире убрать, бельё приготовить (и постельное, и своё, чтоб без дырок - шутка, в которой, как известно...). Еды приготовить - по минимуму, с собой что-нибудь принесёт, и не жрать же он сюда... Презервативы положить незаметно, но так, чтоб дотянуться, если вдруг сам без...
  Так, помыться, побриться... ноги подзапустила без любовника, и в других важных местах...
  Мандраж-ж-ж...
  
  Интересно, а как Виктор к свиданию готовится? Ольга хохотнула, представив, как потенциальный любовник прихорашивается, сбривая волосы на груди (у самой по паре лишних волосков растёт, где не надо, рядом с сосками - уже убрала), и решила принять для храбрости тридцать грамм. Всё же, полтора года без мужика... отвыкла напрочь. Даже страшно снова начинать... хоть не заросла... тропа - сама торила регулярно...
  Макияж - по минимуму, чтоб не сильно отличаться вечером и утром. Не узнает - и сбежит...
  И ещё тридцать грамм, чтоб наверняка.
  
  Мужчину встретила с блестящими глазками и на всё готовая. Цветы, торт и бутылку неплохого вина приняла благосклонно. Набор стандартный, без фантазии; правду говорил, что не ходок? Или, наоборот, знает, что такое 'необходимо и достаточно'?
  Совместно (это Ольге понравилось: не сидит, сложа руки, не ждёт готового, помогает) всё нарезали и стол сервировали. На кухне, без торжественности. На стол женщина поставила початую бутылку коньяка и честно объяснила:
  - Ты знаешь, я тут отхлебнула слегка... для храбрости...
  Виктор оценил количество 'отхлёбнутого' и согласился, что вино уже не в тему. Бутылку почти добили - теми же тридцатиграммовыми порциями, из обычных рюмок, чай - не графья. 'Почти' - потому что, когда Ольга собралась сменить тарелки и вскочила, Виктор её за руку изловил и усадил к себе на колени. Молча.
  
  Ольга посмотрела с вызовом: 'и?..' - а он так же молча обнял. Поцеловались, мужчина сразу обозначил серьёзность намерений: взял за грудь. Нежно, но крепко. Тут Ольга невольно застонала, а Виктор продолжил исследования - талия... бедро... лобок. Женщина ответила согласием - ноги чуть раздвинула, а сама положила ладонь на его ширинку и удостоверилась, что там уже всё в порядке.
  - Ты уже смелая? - спросил Виктор, качнув головой в стороны бутылки.
  Ольгины глаза косили - от выпитого, и от возбуждения. Кивнула.
  - Я тоже. Душ принял на работе, - доложил о степени готовности.
  - Пойдём!
  Далеко в однокомнатной идти не нужно, из кухни - три шага, а там Ольга только покрывало откинула с заранее расстеленной постели, и бросила вынутую из шкафа подушку:
  - Одна, больше нет! - не Юлькину же класть?
  А мужнину подушку выбросила в сердцах, когда ушёл, чтоб и запаха не осталось.
  - Хватит!
  
  С главным определились. Друг друга раздели, никуда не торопясь, и по ходу дела убедились, что опыт у обоих в наличии - но очень уж давний. У Ольги II - посвежей, конечно... А Виктор с Ольгой I взаимораздеванием не занимались последних лет десять... просто укладывались в супружескую постель, приняв по очереди душ. И дочь лет после пяти ему раздевать не доводилось. А в последний год она приходила к нему в постель в одной рубашке. Как ещё с ней...
  - Ого! - сказала Ольга, а Виктор только фыркнул на это, надел, чуть отвернувшись, презерватив, обнял женщину и уверил:
  - Поместится!
  Женщина хихикнула, и предложила проверить.
  
  Виктор в очередной раз мысленно поблагодарил Марину за все её ночи, за весь последний год. Хоть и были они с этой Ольгой вместе в первый раз, получилось как нельзя лучше. Всё поместилось, всё было правильно и вовремя; женщина дрожала от нетерпения, а он оставался достаточно сдержанным и рассудочным. И сумел продержаться не только до её быстрого оргазма, но и после, как оказалось, не зря.
  Почувствовал, что кончила, но продолжал медленно двигаться в ней - подскажет, если надо быстрее... Ольга вдруг резко сжала член своими мышцами, отпустила, потом подмахнула - раз, другой, третий, задавая темп. Виктор включился, в ритм вошёл... её второй раз совпал с его первым, а её вскрик снова напомнил об ушедшей Ольге I.
  
  - Вить...
  Женщина прижалась щекой к груди мужчины, ладошкой накрыла низ живота, так, что мизинец едва касался временно нетрудоспособного члена. Сама пригрелась в мужских объятьях. Внутренности ещё подрагивали... отвыкла.
  - У?..
  - Я, вообще, не сильно ёбкая... и у меня не было давно...
  - Ты к чему это?
  - Ну... может, тебе не очень...
  - Мне - очень, Олечка! До утра останусь?
  - До обеда даже. Потом Юльку забирать у мамы.
  - Вместе съездим, познакомимся.
  - Сразу с мамой? - изумилась Ольга.
  - Нет! - испугался Виктор, - с малой... для начала.
  
  Женщина захихикала, а мужчина продолжил:
  - Только позвонить нужно, мою предупредить, что не приду.
  - Встаём! - вздохнула Ольга, - моемся, идём... думаешь, отпущу одного? Потеряешься ещё...
  Телефона в квартире не было, да и во всём доме их всего десяток, а проситься позвонить к соседям в такой ситуации... это не 02 или 03 набрать, завтра все бабки у всех четырёх подъездов будут обсуждать экстерьер и возможный внутренний мир 'нового Олькиного мужика'.
  Пришлось тащиться на остановку к гастроному, ждать очереди у автомата, кричать в глухую трубку... тоже, конечно, принародно.
  
  Когда вечером зазвонил телефон, Марина трубку взяла и, удивляясь, слушала, как мнётся отец. Это только по телефону можно одновременно орать и мямлить...
  До неё дошло, наконец: ночевать не придёт.
  - Папка, ты у женщины хочешь остаться?
  - Да... - повинился Виктор.
  - Так это здорово! Всё, я поняла, сегодня не жду, - и шёпотом, - удачи!
  А когда трубку повесила, загрустила - поняла, что с эротическими играми придётся завязать, а насовсем, или на время - видно будет. Она отметила, что папа в последнее время какой-то не такой стал, но возможности допросить с пристрастием не было: во время месячных она к отцу не приставала, стеснялась. И тренировок, по той же причине, не было. Папа приходил поздно, а спать ложился рано, ссылаясь на усталость. Это он, оказывается, с новой знакомой прогуливался, и не знал, как ей сказать... вроде - взрослый, умный, а как ребёнок!
  Ну, ладно, своё дело она сделала, скоро папу в хорошие руки передаст... и получила немало приятных минут... часов, даже. Надо, только, начатое довести до конца...
  Привычно себя приласкала (ну, грудь хотя бы...) - и уснула, улыбаясь коварно, как Мария Медичи.
  
  А любовники вернулись в квартиру, снова посидели за столом, потом вместе помыли посуду (Виктор заработал ещё один плюс), Ольга отправилась в ванную. А Виктор поразмыслил минутку - и следом. 'Надо же качественно помыть женщину... перед употреблением?'. Это не Виктор так подумал, а Ольга вслух произнесла. Он тут же вспомнил ехидную жену, не менее ироничную дочь, и понял: сработаемся.
  Ольга тоже оказалась не прочь сполоснуть мужчину, отдельные части тела - так точно. Ещё и оправдывалась в своём стремлении потрогать: 'давно в руках не держала'.
  Виктор даже усомнился в её 'несильноёбкости' - вполне обоснованно, как оказалось.
  
  Слегка прикрывшись полотенцами (от кого, спрашивается?), любовники перебежали в комнату. Полотенца отлетели, Виктор разложил женщину на постели, полюбовался (и ею самой, и её смущением), и спросил задумчиво:
  - Оль, а что, если я тебя полижу на первом свидании?..
  Ольга как раз рассматривала мужчину, и зрелище ей очень нравилось. 'Тридцать шесть? А выглядит, как ровесник. Без вредных привычек. И у него... очень стройный хуй' - внезапное определение заставило покраснеть. А прозвучавшее предложение показалось заманчивым:
  - О-о-о! Ты и это можешь?..
  От своего недолгого супруга она ничего подобного не дождалась, хотя с просьбами пососать приставал регулярно. Он, впрочем, тоже не дождался... вот сделал бы первый ход...
  Виктор - сделал, и очень угодил. А потом ещё раз угодил, уже традиционно.
  
  В полночь Ольга призналась, что хочет кусочек тортика ('он есть, и я про него думаю'), и была накормлена (сидела на кухне, голая, на коленях у голого же мужчины, у неё в руке - торт, у него - её грудь); потом снова секс, потом она взмолилась: перетрудила с непривычки. Уснули.
  Утром женщина прислушалась к ощущениям, поморщилась: как будто невинности лишилась повторно.
  - Изверг! - ласково обозвала любовника.
  Откинула одеяло, полюбовалась, робко поцеловала кончик и смущённо предупредила:
  - Я не умею... но попробую.
  Попытка оказалась не пыткой - ни для него, ни для неё. Когда вымытые, позавтракавшие, почистившие зубы любовники принялись целоваться, Ольга изловила губами язык Виктора, и прошамкала: 'умелый язычок!'. Виктор опешил от такого deja vu, но ответил: 'умелые губки'. Отзыв и пароль совпали, и женщина решила, что не так уж там и болит, если одним только языком, да и она, оказывается, совсем не прочь пососать...
  
  В общем, чудно время провели до обеда, и за Юлечкой в автобусе ехали, привалившись друг к другу - дремали всю дорогу. Виктор подождал на улице (Ольга отнеслась с пониманием), бойкая малышка, прищурившись, его осмотрела, кивнула, буркнула под нос что-то вроде 'сойдёт', и подала взрослым руки: 'ведите меня вдвоём'.
  Возле подъезда Юля с интересом наблюдала, как мама целует 'дядю Витю', а потом - он её. Когда же мужчина собрался уходить (о созвоне с Ольгой сговорились ещё в автобусе), помахав девочке рукой, та его притормозила:
  - Так, а меня?.. - и руки в боки.
  Удивлённый Виктор присел перед ребёнком на корточки, поцеловал подставленную щёчку, и свою подставил под вытянутые дудочкой детские губы. Поцеловала, и шепнула:
  - Ты мне понравился, приходи!
  Не менее удивлённая Ольга развела руками: 'сама в шоке'.
  
  Марина встретила отца в прихожей, поцеловала в небритую щёку:
  - Твоя женщина хорошо пахнет! - на коже сохранился запах духов.
  Подождала, пока умоется, накормила ужином, и только за чаем пристала:
  - Рассказывай! - и отмахнулась от укоризненного взгляда, - да не про постель, это я сама нафантазирую. Кто она, какая, сколько лет, дети есть?
  Виктор рассказал о любовнице, что знал, получилось и про постель немного - честно поблагодарил дочку за то, что не утратил навыки и сноровку.
  
  Марина подошла к отцу, уселась к нему на колени, обняла - без эротического подтекста, это они друг про друга чувствовали, отделяли.
  - Завтра к ней?
  - Нет, Юлька после садика дома. В перерыв встретимся, погуляем. И всю неделю так.
  Девушка приняла расписание к сведению и подкинула идею:
  - Когда познакомимся поближе, я могу иногда с малой гулять, а вы пока ... Или сюда её, с ночёвкой. Или - меня туда.
  Виктор кивнул - идея здравая, всё ближе, чем к бабушке на Салтовку.
  А у Марины возникла ещё более интересная мысль: их сюда, а её - туда. Сама себе хозяйка! И все довольны! Но это ещё - по воде вилами...
  
  В тот день Марина отца больше не трогала, понимала, что ему нужно переварить новые эмоции. И в постель не совалась, потому что, во-первых, пусть побудет верным, во-вторых - последний день месячных (а может, это наоборот - во-первых?). А в-третьих - папа только от женщины, и там всё было по-взрослому, наверняка устал. А у неё есть на него план!
  Два дня мужчина следовал своему распорядку: встречались с Ольгой в обеденный перерыв, вместе перекусывали в столовой, немного гуляли вдоль реки. Место для прогулок там не очень, но были укромные места. Поцелуями старались не увлекаться, чтоб не возбудиться и не захотеть большего и немедленно неосуществимого. И так приходилось стоять у парапета и глазеть на уток, не касаясь друг друга и успокаиваясь.
  Виктор рассказал Ольге о дочкином предложении, та кивнула - возможно; но сначала, всё-таки, хотя бы познакомиться с ней. Знакомство назначили на воскресенье.
  
  Марина вошла в комнату отца всё в той же любимой сорочке, основная прелесть которой была в том, что за год стала она для подросшей девушки неприлично короткой.
  Виктор читал, лёжа на спине, по грудь укрытый одеялом. Девушка встала на колени по бокам его голеней - и плавно сверху улеглась. Очень удачно, пах к паху, и сразу почувствовала шевеление под одеялом. Хихикнула - мужчина реагирует, как надо!
  Отец книгу отложил, по попе погладил. Рубашка, как всегда, была уже на талии. Девушка подвинулась чуть выше, распрямившийся член упёрся точно в междуножие, жаль, что через одеяло.
  - Папочка! - вкрадчиво мурлыкнула Марина, и положила мужчине на грудь пакетик презерватива.
  Нельзя сказать, что Виктор этого не ждал. Не знал только - когда. Он обнял дочь, девушка положила голову на грудь.
  - Сделай меня женщиной! Сегодня, сейчас. Ты же хочешь? - и пошевелилась, показывая, что чувствует его член.
  - Хочу, - честно ответил отец.
  
  - А потом ещё... ночь, или две, чтоб понять, что и как - и я от тебя отстану... хорошо?
  - Хорошо! - ответил Виктор, подвинул дочь повыше и поцеловал.
  - Сегодня безопасно, - продолжила девушка инструктаж, - но, всё равно, надень...
  
  О том, что происходит у них с дочерью, Виктор давно уже составил мнение. Сначала немного паниковал по этому поводу - примерно до третьего визита Марины в его постель с её вечным 'пожалей меня... и по попе...'. Но потом понял, что дочка себе на уме, отдаваться сию секунду не собирается, и абсолютно уверена в его силе воли.
  Ещё мужчина весь этот год уговаривал себя, что не сделал ничего такого, чего бы дочь не хотела. Он ни разу не вторгся в её спальню - всегда она приходила к нему. Он ни разу не протянул к ней руки вне спальни, ни разу не тронул не там, где нужно, во время тренировки. Он делал с ней только то, что она хотела, и тогда, когда она этого хотела. Не оправдание, но...
  
  И сейчас: если надумала, значит добьётся. И аргумент у неё железный - 'если уж я решила расстаться с невинностью, так пусть это сделает человек опытный, нежный и внимательный, а не дрожащий от возбуждения и неуверенности пацан'.
  Виктор всё проделал так, как Марина хотела - без особой торжественности, но качественно. Завёл до полного улёта руками и языком, а перед самым оргазмом вошёл в доверчиво подставленное лоно (растяжка пригодилась!), и даже боль не помешала бывшей девушке кончить... Сам же постарался не увлечься и не сорваться в неистовство, как в какой-то момент с Ольгой, она-то - женщина рожавшая, стерпела, и то утром морщилась...
  
  Денёк Марина отвела себе на освоение в новом качестве, и чтоб зажило, а потом вытребовала у отца полноценную ночь. И во всю наслаждалась новыми возможностями тела.
  Виктор после долгих (и очень откровенных) ласк отдал инициативу ей; Марина уселась сверху, пристроилась, рукой ухватила, ввела - чуть-чуть, не глубоко, одну только головку... и кончила! Упала мужчине на грудь, стонала, вздрагивала - и хихикала, как дурочка.
  - Па-ап, это что, теперь всегда так будет? Я согласна...
  - Ой, вряд ли... я такого не видел ещё, - шепнул Виктор, поглаживая девушку по спине и ниже, и борясь с желанием двинуть бёдрами и войти до упора...
  Девушка это желание почувствовала:
  - Я сейчас! Отдохну, подожди чуть-чуть! О-ох, как, ай.... - это она пошевелилась, - ой, ещё так...
  Сама себе скомандовала - сама и исполнила. Приподнялась на руках, посмотрела шалыми затуманенными глазами, поцеловала отца и, потихоньку, двинулась вниз:
  - А-а! - дух захватило от погружения; и двигаться начала - медленно, размеренно, в такт ускоряющемуся дыханию.
  Потом глаза закрыла, и привстала - Виктор подставил для упора ладони - опёрлась руками, опустилась... с каждым разом - с бОльшим размахом, разработалась... мужчина почувствовал, что член входит весь, и - скольжение... какая же она мокрая!!!
  Он уже едва сдерживался, но сдаваться было нельзя! И не сдался...
  Марина закричала коротко, 'как чайка' - такое дурацкое сравнение пришло Виктору в голову, вместе с секундным раскаянием: 'ебу дочь...' - сдерживаться он уже не смог, кончил тоже.
  
  Через некоторое время, достаточное для гигиенических процедур:
  - Папка, я с тобой так прощаюсь, ты понял? Полижи! - попросила и через несколько минут в очередной раз испытала 'маленькую смерть'...
  
  - Пап, если ты эту Ольку будешь так драть... Никуда не денется, твоя будет!!! Я буду её по имени звать... не мамой, нет... хуй с ней, пусть будет, переживу... я люблю тебя... жаль, нельзя детей...
  Это была очень страстная - и очень страшная ночь.
  
  А ещё одну ночь, обещанную отцом, Марина оставила на 'когда-нибудь потом'; но предупредила, что может и не востребовать.
  
  Отец с дочерью проснулись, обнявшись. Целоваться не стали - зубы не чищены.
  Виктор начал целовать, двигаясь от шеи вниз, но Марина мягко остановила:
  - Нет. Я.
  И сама прошлась губами от уха, через шею, через грудь и живот...
  
  - Пап, а Оля глотает? - спросила, когда закончила (и кончила, между прочим!).
  - Да.
  - Молодец... - полежала молча, - всё, папка, пока! Пойду, приведу себя в порядок... ты в ванную не ломись, хорошо? вдруг я ещё... вспомнить захочу... сама...
  
  - Пойдём, игрушки покажу! - позвала Марина, а Юлька прищурилась скептически: 'ты же взрослая, какие игрушки?'.
  - Я же была маленькая, как ты!
  Утверждать, что уже большая, Юлька благоразумно не стала - вдруг большим игрушки не положены?
  Свои 'сокровища' - те, которые сохранились - Марина заблаговременно вытащила из шкафов и ящиков стола, где они пребывали в забвении. Не все, конечно, там ещё копать и копать. При переезде ничего не сортировали, перетащили всё барахло гамузом. Если найдёт ребёнок что-то интересное для себя - пусть забирает. То, что дорого, как память о маме - отдельно, не для показа и раздачи.
  В комнату Марины Юлька вошла, как в пещеру Али-Бабы.
  Куклы заинтересовали, 'драгоценности' (разнообразные бусы, брошки, ожерелья - 'три рубля за килограмм') привели в восхищение. Девочка (вежливая!) испросила разрешения, вывалила всё это добро из коробки на Маринкин диван и занялась самоукрашательством.
  'Это надолго' - поняла Марина, и вернулась за стол, пообещав девочке, что к торту её позовут, не обделят.
  
  Девушка выпила пару рюмок со взрослыми, перехватила вопросительный взгляд Ольги, обращённый к отцу, его безмолвный ответ: 'сама сообразит, когда хватит'. Отметила, что любовница отца строить её прямо с порога не пытается - плюсик ей. Потом сидела, поддерживала разговор, и убеждалась, что Ольга ей скорее нравится, чем нет. Не вульгарная, умная, слушать умеет, говорит - по делу.
  Отца... любит ли, ещё непонятно, но хочет - точно. Это Марина угадывала хорошо, тут особая эмпатия не нужна, а у чуть вмазавшей женщины - всё вообще с лица считывается. Видно же, что задел мужик струны... если не души, так вагины - точно.
  
  Когда прозвучал клич:
  - Юличка, иди сюда, тут тортик! - девочка явилась во всей красе.
  Она надела на себя ВСЁ! Все абсолютно висюльки, собранные тремя, как минимум, поколениями Марининых предков.
  - Ох...ху...х...ренеть! - сказала Юлина мама.
  Дочка захихикала, довольная эффектом, Виктор с Мариной - просто ржали...
  - Хорошо, - обратилась Ольга к Марине, - что ты косметику не показала.
  - А у меня и нету! - развела руками девушка, - я не пользуюсь...
  
  Отец остался в комнате, общаться с Юлькой (та рассказывала ему про то, какая мама хорошая - рекламировала), а Ольга с Мариной отправились на кухню мыть посуду и общаться.
  - Ты моешь, я вытираю, - разделила обязанности Ольга (не отгонять же девушку от раковины, раз уже начала?).
  Марина согласно кивнула. Поговорили ни о чём, девушка старательно избегала обращений. Определялась: на 'ты', на 'вы', по имени, по имени-отчеству?..
  Решила!
  Когда женщина взялась вытирать тарелки, подошла, положила руки на талию. Оказалось, что они одного роста. Акселерация, однако.
  - Оль... - женщина замерла от такого интимного прикосновения - и обращения, - ты извини, по имени-отчеству не могу... и мамой - тоже, если у вас сложится...
  Ольга кивнула, принимая резоны.
  - По имени, и на 'ты' - нормально будет?
  - Без проблем, - пожала плечами Ольга.
  - Давай, отдельно пообщаемся... обсудим, как жить будем, ага?
  - Ага!.. Приходи завтра после... шести, - женщина дала себе время на то, чтоб забрать дочь из детсада, и приобрести божеский вид.
  
  Назавтра встретились, Юльку накормили и усадили у телевизора - мультики смотреть, а сами за чаем стали общаться. И дообщались до разговора о сексе.
  - О тычинках-пестиках? Нет, не нужно. В курсе. Хотя... о тычинках послушала бы. Так, в плане общей психологии - об отношениях в семье. О том, что у мужиков в голове. И у баб, кстати, - обозначила Марина круг интересов.
  - То есть, о пестиках?..
  - Уже. Был... один...
  
  Основным претендентом в дефлораторы, до поры, до времени, был Павлик, на фото которого, стыренное со школьной 'Доски Почёта', Марина мастурбировала в конце восьмого класса, в той ещё школе. Он там был в плавках запечатлён, сразу после заплыва. Весь такой мускулистый, и в капельках воды...
  Фото нашла недавно, посмотрела - не, не вставляет! Со-вер-шенно... после настоящего, мужского (ну, и что, что отцовского?) члена... так и закинула бывший фетиш в долгий ящик стола. Ну, в самом-то деле, не возвращать же на место, в школу?
  Теперь, после отца, Маринке ухажёры-ровесники в качестве любовников были неинтересны. Она сперва собиралась переспать с кем-нибудь из одноклассников или знакомых парней - для легализации недевичества, чтобы можно было пальцем показать: 'вот', мол, 'счастливец, первооткрыватель мой'... а потом подумала... кому какое дело? не факт, что понравится, и зачем портить впечатление, которое у неё сложилось от первого опыта?
  Тут, как в спорте: папа высоко поднял планку. Да и сама 'планка' была весьма и весьма...
  Так что Павлика оставила в качестве легенды, всё равно никто проверять не побежит. Эту легенду и Ольге скормила - прокатило!
  
  Ольга открыла рот, чтобы сказать 'рановато', и тут же его закрыла.
  А Марина благодарно кивнула. Обе друг друга поняли, Ольга озвучила:
  - Учусь быть хорошей мачехой! - и отсалютовала чашкой с чаем.
  - Падчерица оценила! - ответила Марина с тем же жестом.
  - Витя скажет 'снюхались', - притворно вздохнула женщина.
  Марина только хмыкнула: это Ольга ещё не знает, что она сознательно, можно сказать 'жертвенно', от секса отказалась в её пользу. Хотя... так себе жертва. Рано, или поздно, но пришлось бы прекратить спать с отцом... не дело это, хоть и хорошо было...
  
  - Знала бы ты, как я его хочу... после мужа - никого... думала, разучилась, а теперь такое выдаю... - вдруг именно что 'выдала' женщина.
  Марине захотелось ответить: 'и вы мне будете рассказывать?', почему-то с еврейским акцентом, - удержалась, только головой кивнула - приняла к сведению.
  - А чего разбежались-то?
  - Характерами не сошлись, - Ольга думала этим ограничиться, но Марина наклонила голову: 'подробнее!', и женщина продолжила мысль:
  - Полная и абсолютная необязательность. Хозяин слова своего!
  - Захотел - дал, захотел - обратно взял? - предположила Марина.
  - Ага! - кивнула Ольга, - ни с ребёнком посидеть, ни гвоздь забить. Представляешь, вышел как-то мусор вынести - и пропал! Ведро возле двери, пустое, а самого - след простыл! Я с Юлькой мечусь, от соседей звоню в милицию, там смеются... явился, мудак, через два дня.
  - И где?.. - Марине действительно было интересно: бывает же такое! Не дай бог, попадётся...
  - Приятеля институтского встретил, пошли пивка попить, а потом - по старым адресам... как был, в спортивном костюме.
  - По бабам?
  - Ага. Это последняя капля была. И знала же, что распиздяй... - Ольга перестала следить за языком.
  - А зачем тогда?.. - Марина не обратила внимания на 'распиздяя', и не договорила, но и так понятно: 'зачем связывалась?'.
  - Паника была: двадцать три года! Все уже замужем, а я - нет. Я - вообще целка... извини, разбушевалась... а он так красиво ухаживал...
  - А что ж ты... засиделась? - девушка отбросила политесы.
  - Дура, потому что. Принца, блядь... извини снова... так что, ты - правильно сделала... чтоб не охуеть в двадцать три... от внимания...
  Девушка обошла стол, приобняла будущую мачеху, 'пожалела'.
  - Всё, Оль... прошло. Ты только отца не обижай, ладно? Если 'налево' - чтоб не знал.
  - Ты что? - возмутилась Ольга, - какое 'налево'? Он меня так... - помолчала и продолжила, - чёрт... Забываю всё время. Как с подружкой, с тобой.
  - Ну, да. Давай так. Я не маленькая уже, про пестики знаю. Значит, в постели папа...
  - Ох... хорош. Точно хочешь знать?
  - Оль, у меня подруг нет... почти нет. Если ты не против... будем подругами?
  - А... давай... необычно так... В общем... папа твой - извини... жеребец... застоявшийся. А про себя я... и не думала даже. Ой... ну, стыдно мне о таком! У меня, между прочим, подруг тоже - не густо...
  - Вот... давай, колись, подруга! Просвещай меня, молодую!.. я пойму, не сомневайся!..
  
  В общем - хорошо поговорили, душевно. Ольга прощения попросила за то, что ругается иногда, объяснила тлетворным влиянием исключительно женского коллектива; обещала исправиться.
  Когда же Марина пожаловалась на то, что 'хочется - спасу нет, а всем давать - не вариант', Ольга помялась слегка, посомневалась, а потом рукой махнула, взяла табурет, и на него взобралась. Марина ножки и попу оценила на 'пять баллов', папе понравятся... уже понравились!
  Чёрт! Да и ей самой - тоже!!! Вот этого ещё не хватало - с мачехой переспать! Семья получится - полный вперёд. Потом Юлька подрастёт, приобщим... пиздец... совсем мозги набекрень...
  
  Женщина пошарила на антресолях, и добыла коробочку. Спрыгнула:
  - Вот, от Юльки прячу. А то спросит: 'это что, мамочка?'
  - Turystyczny aparat do masażu, - прочитала Марина, и смутилась, разглядев содержимое коробки, - это для?..
  - Ага. Для. Знаешь, как успокаивает, когда мужика нету долго? Пользуйся, это не стыдно. Только... - и Ольга выдала рекомендации по применению.
  - Прячь в пакет, мультики заканчиваются.
  
  - Оль... - Марина замялась.
  - Что? - поощрительно улыбнулась женщина.
  - А можно будет мне... сюда... когда ты - там?..
  - В смысле?.. - сообразила, - мальчика, что ли, хочешь привести?
  - Девочку, - нервно хихикнула Марина.
  - О-о-о!.. - удивилась Ольга, - так ты...
  - Нет, нет... эксперимент... попробовать...
  Женщина махнула рукой 'без подробностей!' и покраснела.
  - Пока можно. Пока молодая, - повторила девушка свои резоны, - интересно же?
  - Да, интересно... - задумчиво подтвердила Ольга, - вот ещё одно, на что не решилась... дура...
  - А было желание? - тут же заинтересовалась Марина.
  - А! - только отмахнулась мачеха, - что теперь. Много чего 'было'... дерзай!
  Неожиданно поцеловала девушку в лоб:
  - Вот тебе моё мачехинское благословение!
  - Ты решилась?
  - Да! Сделает предложение - соглашусь!
  - Сделает, - пообещала Марина, - я обеспечу.
  
  В тот день в конце сентября я вернулся из 'колхоза'.
  Первого, и даже второго сентября первокурсники пребывали в лихорадочном предвкушении: вот, сейчас ка-а-к войдёт декан... или кто там должен войти? и объявит!..
  Не вошёл, не объявил - наступило разочарование, переходящее в уныние; третьего числа уныние сменилось ликованием. Причём, радостно завопили, в основном, пацаны. Девицы радовались как-то угрюмо, предвидя бытовую неустроенность. Оно-то, может, и неплохо - пожить пару недель без пригляда родителей, но... пИсать по кустам, умываться по утрам холодной водой на виду у всех, в очередь подмываться в комнате на восьмерых над тазиком... да и спать в одной казарме с пока ещё малознакомыми девицами... а стирка?.. а баня?.. так себе романтика. Ещё и зашлют к чёрту на рога, чтоб не повадно было домой шастать.
  
  Так всё и вышло. Дали день на сборы (это ещё по-доброму), и увезли на самый край областной географии.
  'По-доброму' - это потому, что бывали и спонтанные загибы партийной мысли. Когда женщины из вполне приличных контор и НИИ, прибывшие на работу в подходящем для службы прикиде, при перманенте, маникюре и на каблуках, внезапно, по велению райкома, направлялись мести бульвар.
  Марафет наводить в ожидании заезжего начальства...

А московская наедет сволота -
открываю я пред ними ворота...* -

  напевала из Галича особо несознательная начальница отдела - самая ухоженная и красивая.
  
  Из проезжающих троллейбусов презрительно щурились бабульки, подозревая в труженицах метлы блядей-пятнадцатисуточниц, шоферня скалилась из самосвалов и предлагала разное... женщины гребли граблями, а стаскивали листья тряпками в кучи солидные мужчины в костюмах, все как один - кандидаты наук.
  Как там полимеры? водородная энергетика? микропроцессоры? Просрали? Ай-яй-яй... что ж такое? как же так? Зато проспект Гагарина просто блестел - кандидаты и младшие научные работали на совесть. Обитатели пролетающих из аэропорта 'Волг' красоту эту особо ценили...
  
  Нам хоть собраться дали, и отправили в место довольно приличное - на уборку яблок.
  Приехали, поселились, обежали окрестности, оценили достопримечательности, оказалось, что всё не так плохо, как представлялось. Хатки на четыре комнаты, в трёх - по пять кроватей, в четвёртой - одна, плюс печка, предполагалось, что там угнездиться куратор. Он, однако, дезертировал, нас на бабу... на коллегу променял, поселился вместе с руководителем второй группы, у них в домике. Соответственно, им достался полуторный присмотр, а нам - почти никакого. Кураторы тихонько квасили по вечерам, а мы гуляли сами по себе.
  'Лишнюю' комнату тут же назначили комнатой для свиданий, но за месяц в этом качестве ею так никто и не воспользовался. Очень уж расположение - на глазах у всех, да и акустика...
  Акустика усугублялась то ли духовками, то ли сушилками, общими для двух комнат: любой чих, скрип или мат слышали соседи.
  Кроме всего прочего, если парни готовы были любить всё, что движется, девчонки-первокурсницы себя блюли, независимо от предыдущего опыта. Некоторые были и впрямь невинны, а те, которые 'уже не', не хотели прослыть давалками с первых же дней. Потом, конечно, тайное станет явным. Общага покажет, кто к кому вхож, гулящие разгуляются, скромницы - так и продолжат тихариться, обустраивая личную жизнь подальше от чужих глаз...
  Пока же все девицы априори считались принцессами и девственницами, и морщили носы от каждого грубого слова, сказанного парнями сгоряча в адрес прохудившегося ящика с яблоками.
  
  Удивила баня. Собственно, это не баня была, а 'помещение для гигиены женщин' - положено по нормативам иметь таковое на каждом предприятии. А совхоз - предприятие, как не крути. Вот и расстарались: пространство шесть на шесть, с покатым к центру полом, посередине - слив. У двух противоположных стен из пола торчат сантиметров на пять трубки - как на фонтанчиках с 'питьевой' (на самом деле - водопроводной) водой в парке им. Горького. Только ни хрена не для питья трубки... если кран на стене открутить, струя бьёт в низкий бетонный потолок. Вот тут, по задумке создателя сего объекта, женщины должны подмываться, сидя в ряд, безо всяких, естественно, перегородок. Краны - весьма и весьма тугие, то есть - или нет воды, или есть, но в потолок... пока отрегулируешь, чтоб по красивой параболе... зато весело. Сперва девчонки повеселились после рабочего дня, потом ребята. Оценки, впрочем, совпали - солидарно матерные.
  Между собой (а мы подслушали ненамеренно, через духовку) девицы (ещё не осознавшие коварства архитектуры) про этот аттракцион высказались в том плане, что такой струёй можно не только кишки промыть до самого пищевода, но и целку порвать ненароком. Ну, если есть... (Тут мы убрались из комнаты подальше, чтоб и далее пребывать в неведении и сохранить веру в чистоту одногруппниц).
  
  Сортир был среднестатистический, умеренно засранный, но тоже без перегородок между дырками. Да в этом селе приватность отсутствовала, как явление - вообще! Проблема, однако...
  Ещё из проблем присутствовали: диарея у дорвавшихся до дармовых яблок и люди. Диарея прошла сама собой, как только народ перестал безудержно жрать яблоки прямо с дерева - примерно на третий день мы предлагали друг другу 'скушать яблочко' исключительно в качестве издёвки.
  Люди были представлены местными жителями, учащимися ПТУ и солдатами. ПТУшники были сплошь женского пола, потому как - штукатуры. Солдаты - сплошь азиаты, потому что стройбат.
  У местных жителей соблюдалось гендерное равновесие, и все физиономии - усреднено славянские. Так же, как и у нас, студентов; за исключением одного казаха из параллельной группы. Тот быстро нашёл с почти земляками общий язык, и по вечерам пропадал в расположении стройбата, чтоб употребить насвай или курнуть 'хорошего, а не того, что здесь растёт'.
  Наши девицы (в большинстве) были обольстительны (даже в телогрейках) и весело-неприступны; нарядные местные жительницы кушали подсолнечник и лениво строили глазки всем подряд, но с оглядкой на односельчан; маскарадно накрашенные ПТУшницы 'сильно умным' студентам предпочитали местных и/или стройбатовцев.
  
  Все эти молодые люди встречались вечером на танцах,

где молча держали за тальи солдаты
больших учениц ПТУ.*

  Солдатики, всё больше малорослые, буквально млели от близости девушек без чадры и чачвана, и радовали крупных партнёрш (по топтанию в обнимку) бурной эрекцией.
  Мы старались к местным и ПТУшницам не лезть, танцевали с условно своими.
  Я - так вообще, ограничился быстрыми танцами. Без любовниц было грустно: знал, что если девушка прижмётся - у меня встанет, и придётся либо приставать без особого желания и надежды на взаимность, либо терпеть, а года уже не те!!!
  
  Молодые мужские организмы, страдающие без секса, время от времени разряжались поллюциями - про это даже не шутили - все отметились пару раз. Только один грамотей, читавший Библию (а скорее - 'Забавную Библию' Лео Таксиля) утверждал, что в день после утреннего происшествия нельзя ни воевать, ни работать, нужно уйти в поля и молиться. Но отпрашиваться к куратору почему-то так и не пошёл.
  
  От 'наших' девиц так никому ничего и не перепало, даже тем, к кому они сами прижимались. Разве что по мелочи...
  По крупному перепало Наде: она на танцах затеяла крутить тазом перед двумя местными парнями одновременно, и огребла, соответственно, как Труфальдино из Бергамо - от обоих. Пожаловалась подругам, те - нам, парни собрались в бой, но я поинтересовался: 'а она вам кто?' - и запал угас. А, действительно, кто? Казах, получивший уже кличку 'Бек' высказался, как заслуженный животновод: 'каждая овца отвечает за свои рога'. Злющая (как, впрочем, всегда) девица ходила с неотомщённым фингалом и служила предостережением остальным вертихвосткам.
  
  Моё 'ни к кому неприжимание' было замечено, отмечено и одобрено: объяснение про 'девушку, которая (верю!) ждёт и не изменяет' приняли с пониманием. В общем - 'облико морале', ферштейн? Кто-то по созвучию вспомнил Маяковского, в общем, трансформировалось в 'Облако морали в штанах' - это было длинно, называться коротко 'облаком' тоже не хотелось; я предложил считать меня воплощённой честью и совестью коллектива. И умом заодно, чего уж. Мне возразили, что 'ум, честь и совесть нашей эпохи' уже зарезервированы (известно кем), на каждом фасаде написано. Сошлись на формулировке 'Толя - наше Зеркало', произносить с придыханием и с большой буквы, против чего я не возражал.
  Так я ещё и не пил - об этом тоже с подружками был договор, ибо 'пьяная баба...' - дальше по тексту, а у пьяного мужика - то самое, чему не хозяйка, на уме...
  Короче, назначили меня Блюстителем Морали - есть такой персонаж на картине Тулуз-Лотрека 'Can-can', суровый мужчина, который должен был в кабаре следить за тем, чтобы канкан не плясали без панталон.
  
  Моя же функция заключалась в том, чтобы сдерживать отеческими увещеваниями особо дерзкие порывы и объятья, дабы чего не вышло, или куда не вошло. Вечера-то упоительные... а по пьяни, да под звёздами... Пару раз довелось... увещевать. Под рёбра, легонько - наутро и не вспоминали мужики.
  И провожать аж до койки вдрызг упившуюся девицу... не скрою, была эрекция, но самоликвидировалась... сбежал, короче. Ещё и потому, что получилось бы форменное изнасилование - 'пользуясь беспомощным состоянием жертвы'. Девушка лыка не вязала, кровать нащупала - и разделась до лифчика, именно так: платье через голову стянула, трусы сдёрнула - и упала лицом в подушку. Симпатичная, зараза, фигуристая, как раз в моём вкусе, разве что чуть крупнее моих девочек... расстегнул на ней бюстгальтер, чтоб не давил, да и ушёл восвояси, жалеть о несделанном.
  Как пел чуть позже один эксперт по всем вопросам мироздания:

Эх, зажму я красоту в мозолистую руку,
и пойду дослушивать, что хнычет мне гармонь.*

  А какая была попа! Приснилась утром...
  
  Тёплый сентябрь радовал: работа спорилась, ящики с яблоками куда-то уезжали, заезжее райкомовское начальство одобрительно трясло щеками, мясо в борще водилось большими кусками, девки дразнились, но не давали, деньги таяли, магазин перевыполнял план по продаже портвейна...
  Месяц закончился вместе с яблоками, и отправились мы восвояси, набив, как водится, сумки и рюкзаки условно ничейными (всё вокруг советское) дарами природы.
  Заработали...

Подсчитали, отобрали -
за еду, туда-сюда, -
но четыре тыщи дали
под расчёт - вот это да!*

  Это - по Высоцкому так, а у нас - не Вача, мясо оказалось дорогим, так что мы ещё и должны остались. Долг нам милостиво скостили; остались (в этот раз) с государством при своих. Но оно прищурилось, и пообещало однажды отыграться.
  
  Вернулся я в дом родной. Первым делом разобрал вещи, бельё забросил в таз - замочил для стирки, а сам залез в ванну с горячей водой - отмокать, минут на двадцать, пока вода не остыла. Грязища - как будто сапоги мыл. Пока передохнул, пока помыл ванну - время перевалило за полдень, только начал выдумывать обед, как в замке завозился ключ, ввалились девчонки. Обнаружили разобранный рюкзак, и с криком: 'вернулся!' вбежали - разгорячённые, весёлые и 'септические'. Это они так пояснили нежелание целоваться по-взрослому.
  - После школы, зубы не чищены! - но прижались, и чмокнули с двух сторон в щёки.
  Да, ещё и облапали меня совершенно беззастенчиво, но немытые руки под халат не совали, ибо потом 'его' в них же и... пахли девочки пОтом, дымом горящих листьев - и сильно возбуждёнными девушками!
  
   'Он' встал стремительно, пока подружки пробежали пару метров от входной двери до кухни, так что они сразу уверились: соскучился. А уж они как...
  - Мы сейчас, мы быстро! - пообещали хором, велели, как барыне Проне Прокоповне, 'лечь и ждать', а сами отправились в сторону санузла, расстёгивая на ходу змейки на платьях... не каждая себе, а друг другу! Какими-то многократно отработанными движениями. Подозреваю, что девушки шли сюда, чтоб заняться сексом, а тут я удачно подвернулся...
  - Это просто праздник какой-то! - процитировала Рита Карабаса-Барабаса, скрываясь в ванной.
  Алла юркнула в туалет.
  А я расстелил постель, скинул халат, улёгся, натянул презерватив, задрапировал член простынкой и расслабился, предвкушая удовольствие.
   []
  
  Желание поесть уступило более насущному.
   Ритка с самого утра была необыкновенно нервной. Маялась как-то слишком, по совершенно непонятной причине. Алла спросила взглядом - подружка смущённо отмахнулась:
  - Дома у меня такое... потом, ладно?..
  Алла прикинула: что могло быть 'дома'? либо родители разругались вдрызг, вплоть до развода, либо брат чудит не по-детски... небось, опять что-нибудь показывал? Теребить и допрашивать подругу не стала. Захочет - сама расскажет. Тем более, что Риткина 'нервность' имела явный крен в сексуальную озабоченность. Так, по крайней мере, Алла расшифровала подружкины телодвижения.
  Первые пять уроков - так сяк ещё, а на шестом от девочки только что пар не шёл. Да, это уже не 'хочет, аж пищит', похоже, взвоет скоро... И стоИт у неё, наверно, всё, что есть... и чего нет - тоже.
  Ритка положила руку на коленку подружки... не на коленку даже - повыше. А хотела бы (судя по сопению) - ещё выше. Алла шикнула на неё, но не сильно. Всё равно не видит никто.
  
  Физик в своём кабинете рассадил народ по своему: весь 'девичник' (попарно) угодил на галёрку - учатся девчонки прилично, независимо от расстояния до учителя, а дураков и двоечников следует держать на расстоянии вытянутой указки. Так что у Аллы с Ритой по правую руку Оля с Таней, дальше - братья-близнецы, за спиной - Марина с Катей, сзади справа - Ира с Наташей. Витка с Галкой - за близнецами. Все свои. Если кто и заметит вольность, на смех поднимать не станет.
  
  Вообще, после второго (с начала учебного года) девичника, девушки скрывать свои симпатии среди себя перестали. Сидели парочками, (чуть ли не, а иногда и) в обнимку, и вольности всякие (коленку погладить подружке) открыто позволяли. До откровенного тисканья дело (пока) не доходило, но к тому шло.
  И, друг на дружку насмотревшись, расходились после вечеринки - так же, парочками, прикидывая, где бы, как бы...
  
  Так что, Алла руку подруги своей накрыла, да и сидела молча, чувствуя, как тоже поднимается в организме... и то поднимается, и это... а потом и вовсе жест скопировала - Рита даже глаза закрыла от нахлынувших ощущений. И засопела уже совершенно неприлично, громко очень. Впереди сидящая парочка (которая и не парочка вовсе, просто сидят вместе по воле учителя) обернулась даже, но Алка свободной рукой показала им кулак - развернулись обратно.
  Ольга краем глаза шевеление заметила, мизансцену оценила, Татьяну локтём толкнула. Таня сперва глаза округлила (руки у девчонок самопроизвольно сдвинулись в правильном направлении, и подолы на загорелых ногах задраны чуть не до трусов), потом ухмыльнулась понимающе, и руку на Олину коленку пристроила. Та, дёрнулась поначалу, а потом сообразила, взяла, да тем же и ответила. Ну, а чего? терпеть, что ли? И тоже поползли руки...
  Алла увидела, и одобрительно кивнула: 'правильно, так!'.
  
  Близнецы... не сразу, но тоже заметили интересное, рассмотрели и Риту с Аллой, и Олю с Таней, глаза закатили, ухмыльнулись - не хуже Тани, но комментировать, а тем паче за коленки друг друга хватать, не стали - сидели, напряжённые, молча, и боролись по отдельности с внезапной эрекцией. Мужики! герои!
  Задние парты отреагировали позже, пока рассмотрели, чем народ занят; все соседки переглянулись и общий вопрос: 'почему бы и нет'? - чуть ли не вслух прозвучал...
  В общем - физика в этот день удалась!
  И если Рита с Аллой и Оля с Таней ещё чуть-чуть притормаживали (близнецы, хоть и не пялились откровенно, но всё равно присутствовали), то задние парты...
  
  - Ко мне! - шепнула Ира.
  Наташкин мизинец удачно оттопырился и коснулся, Ира ответить тем же не решилась, но дома!..
  
  - Ко мне! - шепнула Галка; Витка, ощущая под ладонью гладкую, сухую, горячую нежную кожу, и чувствуя влажное и жаркое (совсем рядом!) кивнула, представила и тоже намокла...
  
  - Куда? - спросила Катя.
  Она робко гладила подружку по коленке: до постели они с Мариной ещё не добрались (пока). Но сегодня, похоже... судя по настойчивым Маринкиным касаниям... о-о-о! прямо там уже... эх, почти...
  Марина (с каменным выражением лица, только язык по губам нервно...) неопределённо пожала плечами, перебирая варианты - и один таки нашёлся:
  - К мачехе! Ключ есть...
  
  - Домой? - спросила Оля.
  - Да... быстро, - Танины ноздри раздувались, как будто (или на самом деле?) улавливая запах подружки, - три часа...
  - Успеем! - обнадёжила соседка.
  
  - К Толе? - шепнула Алла.
  - Да-а... - едва не простонала Рита.
  - Что с тобой? - обеспокоилась подруга.
  - Потом всё... потом расскажу... стыдно!.. просто дай мне сегодня... и возьми, как хочешь...
  - Я возьму... и дам... как захочу... - бурчала, двигая подружку к выходу, Алла, чувствуя, что ей уже тоже очень нужно... очень-очень...
  
  - Кому-то сегодня будет хорошо! Даже - многим, - заметил Сергей, забрасывая тетрадь в сумку.
  - Не нам, брат, не нам! - грустно молвил Саша.
  Он уже обменялся взглядами с Виткой, и та не обнадёжила:
  - Зав... послезавтра! - пообещала не шёпотом даже - артикуляцией... но такой, что у парня (у парней!) едва не случилась эякуляция...
  Побрели, прикрываясь сумками...
  
  Ритка двигалась к моему дому целеустремлённо, как Людмила Прокофьевна Калугина; Аллочка даже забеспокоилась:
  - Не лети так, успеем! Сейчас всё будет...
  Ритка только зыркнула в ответ, так, что Алла приготовилась к изнасилованию.
  Наперегонки взбежали по лестнице, повернули ключ в замке, захлопнули дверь... Ритка потянулась к подруге - обнять, раздеть, отвести в ванную - но запнулась о рюкзак...
  - Вернулся! - воскликнули хором и побежали в комнату.
  
  Алла в туалете свои дела сделала и просочилась в ванную, принялась чистить зубы. Ритка за занавеской лихорадочно намыливала важные места, попискивая и приплясывая от нетерпения.
  - Сейчас всё будет! - обнадёжила Алла подружку, - не три так, а то не дойдёшь... сама справишься!
  - Сейчас всё будет! Сейчас всё будет! - приговаривала Рита, быстро вытираясь, - я помчалась, не могу... - чмокнула обескураженную подругу в щёку, схватила халатик и выбежала, не одеваясь. И дверь не прикрыла: пусть любимая послушает, а потом и посмотрит, если успеет!
  - Ненаёба! - ласково пожурила Алла, забираясь в ванну.
  И тут же поняла, что и сама такая: услышала восторженный Риткин всхлип, мой счастливый стон (стыковка состоялась!), и изогнулась, ухватившись за намыленное междуножие... свело, да... от одних только звуков...
  Дальше мылась, как Ритка - быстро-быстро, бормоча:
  - Сейчас всё будет!
  
  Оценив Ритину решительность (халатик в сторону, запрыгнула), я простыню из-под неё выдернул, и член установил вертикально - всё для удобства! Девушка подыграла: губки руками раздвинула, прицелилась, опустилась - без предисловий... охнула, застонала... и кончила! А потом и вовсе ножки сдвинула, вытянула, и скрестила даже, так, что в ней только кончик остался, крепко сжатый... очень крепко! И лежала так, вытянувшись и не шевелясь, глаза закрыв, только вздрагивала... и хихикала над своей несдержанностью.
  Потом очнулась:
  - Фу-у-х! Прости, я так... стремительно! Аллочка сейчас... - поцеловала, прислушалась (как раз шум воды стих), снялась аккуратно и отвалилась в сторонку, освободив место подруге. И принялась поглаживать свои животик и грудь - как обычно после, не забывая при этом целоваться.
  
  Аллочка зашла и узрела: друг-любовник, весь готовый и экипированный, на спине лежит...
  - Устоял? Молодец!
  А любовница-подружка - рядышком, с нагло-довольной физиономией... быстро она! щурится из-под век, сиськи мнёт, и член держит, как сигару, двумя пальчиками, ещё и покачивает из стороны в сторону, маня и зазывая.
  - Между первой и второй - перерывчик небольшой! - пропела Ритка, и я в который раз порадовался здоровому цинизму моих подружек.
  - Я бы и сама не промахнулась! - проворчала Алла, принимая приглашение.
  Лукавила, между прочим, девушке нравились Риткины там прикосновения, независимо от ситуации. А уж когда та что-нибудь вводит...
  Ритка пальчиками орудовала так ловко... У них 'разделение труда' состоялось само собой. Выяснилось (в процессе многократного теснейшего общения), что Аллочка - гений орального секса, признанный и мной, и Ритой. Ритка как-то меня допросила с пристрастием (и лёгким кручением яичек), и выкрутила ответ на вопрос 'кто лучше сосёт?'. С перепугу, опасаясь пыток, признался: Алка. Девушка вздохнула, согласилась, и мечтательно добавила:
  - А если б ты знал, как она лижет!..
  Ну, наблюдал вообще-то... не раз...
  Аллочка в процессе совершенно отрешалась от всего на свете! Оставались её губы - и член, наедине. Если Ритка во время минета кончала лишь время от времени, то Алла - как правило, и очень бурно. Объяснила, что чувствует очень остро, что с партнёром происходит, и сопереживает - аж до оргазма. Такая вот оральная эмпатия...
  - Я такая соска! - то ли пожаловалась, то ли похвасталась Алла матери, и рассказала, какая.
  Лариса Ивановна фыркнула и выдала секрет:
  - Вся в меня!
  И призналась, что на старости лет оценила всю прелесть... Олег доволен, и тоже старается, даже вот на днях 'шестьдесят девять' освоили... ничего, сорок - не шестьдесят, пока ещё есть силы кувыркаться!
  
  А уж с подружкой Алка и вовсе чудеса творила! Тут, правда, Ритка не отставала, почти всегда составляла ласкаемой девушке компанию, кончая даже без самостимуляции. Всё же они друг дружку изучили хорошо, и доставляли... Про меня обе сказали, что 'ещё тренироваться и тренироваться', но имею немаловажное достоинство - есть что вставить, или на самом пике, или минуткой позже, для немедленного повторного оргазма.
  
  Да, так про Риткины пальчики... девушка, после того самого первого раза, когда заботливо 'помогла' мне попасть куда надо в ночь после выпускного, повторяла это при каждом удобном случае. Раз - и нежно вводит в подружку. Ей, оказывается, это настолько приятно, что... почти до оргазма, короче. А иногда и после...
  
  Когда до моих подружек дошёл переходящий туристический агрегат, они сначала наедине с ним пообщались, по отдельности, признали годным к употреблению, а потом и вместе опробовали. И если Алла, когда Рита её этой штукой, особой разницы с самоудовлетворением не заметила (кроме эмоций, конечно), то Ритка, ублажая подружку, кончила самым натуральным образом. Сама удивилась, но при повторе всё подтвердилось. Алка смеялась, подначивала, что Ритка - мальчик (где-то в глубине), и чуть-чуть завидовала. А Ритка сожалела, что нет в продаже таких изделий, чтобы вставить и в себя, и в подружку - вот было бы взаимодействие! И взаимопомощь. И чтоб жужжало с обеих сторон!
  
  А пока... Аллочка двигалась, я её трогал, где доставал, Ритка за нами наблюдала, и тоже трогала... чуть-чуть, и подружку, и меня, и себя... когда понял, что не могу больше сдерживаться...
  - Вместе! - попросил-скомандовал, и Алла охотно поддержала.
  
  Рита хихикнула. На недавнем 'девичнике' разговор зашёл почему-то о дрессировке домашних любимцев. Собак, конечно. Кошек дрессируй - не дрессируй, всё равно получишь... в рифму. Правда, у большинства присутствующих и для собак воспитательного таланта хватило лишь на пару элементарных команд, типа: 'фу!' и 'а ну, брось!'.
  Вот тут Алла и сообщила, что сама она больше всех любит вовремя отданную мужчиной команду 'вместе!'. Команду только те девицы оценили, кто достаточно долго с мужиками в постели общался: Витка, Ритка, разумеется; она-то эту команду тоже освоила, наравне с Аллой! Галка, Оля с Таней - слышали пару раз, и даже исполняли, но не освоили ещё в полной мере; Ирка с Наташкой и Катя с Мариной поняли, о чём это, но не прониклись - чересчур мал опыт реального (генитального) секса.
  
  Кончили мы с Аллой, полежали, обнявшись... Ритка рядышком - ластилась кошечкой, целуя куда ни попадя то меня, то подругу... Алла вздохнула, очнулась, поцеловала, снялась - и отослала:
  - Иди, мы тут... и не спеши!..
  Ну, я и пошёл... ополоснулся, и занялся на кухне обедом, прислушиваясь краем уха к происходящему в спальне. А там, таки да, происходило!
  Овощи, предусмотрительно купленные на базарчике у дома, я мыл ещё более-менее спокойно, а нарезал уже с высоко поднятым...
  
  Вскоре Риткины вскрики и поскрипывание кровати стали ритмичными, потом совместный стон раздался - доплыли девчата...
  Решил ковать железо, пока... как однажды Алла неправильно (хоть и созвучно) процитировала из 'Бриллиантовой руки' (покажут снова на днях, в сто первый раз):
  - Хуй - железный, ах, как горячо!
  
  В спальне увидел ожидаемое: Ритка балдеет, Аллочка её между ног доцеловывает после совместного оргазма, попа Аллочкина в самом выгодном (приподнятом) положении...
  Приблизился, погладил, ягодицы раздвинул, прицеливаясь, но девушка внезапно вывернулась и в сторону откатилась:
  - Ритку, ей надо!
  Ну, мне-то, в общем, именно сейчас - всё равно, кого...
  Лёг на Ритку и вошёл - без малейшего сопротивления... и пару секунд думал дурацкую мысль о разработке инновационной смазки на основе женской секреции, чтоб от каждого тепловоза так пахло...
  Рита молча обхватила меня руками и ногами, улыбнулась и двинулась навстречу, задавая темп. Как-то она наловчилась... У неё в последнее время вагина член обхватывает плотно, и движется как будто отдельно от остального организма, волнами... ощущения!
  Алла убедилась, что я в хороших руках (и ногах), подруга - при деле, погладила меня по ритмично напрягающимся ягодицам, и вышла, прихватив халатик. Бормоча, как Семён Семёнович Горбунков:
  - На её месте должна быть я!
  Ритка услышала и на выдохе пообещала:
  - Сбесишься - будешь!
  Я возмутился и увеличил амплитуду: ишь, разговаривает ещё! В смысл вникать не стал, не время для дискуссий, ковать надо, пока горячо! Расскажет потом.
  
  Алла в ванной сполоснула рот, посмотрела в зеркало, прислушалась к звукам из спальни, потом - к телу, пожала плечами и привычно расположила руки и пальцы. Подумала ещё, запоздало, что можно было и там этим заняться, рядом с любовниками, не отходя...
  Как ни странно, кончила раньше прелюбодеев: уже подмылась, а они всё скрипят и охают... а, вот, всё!..
  
  Девушка выждала ещё минутку, с удовольствием вертясь перед зеркалом: красавица же?! а потом вернулась в спальню. Полюбовалась видом: широко раздвинутые девичьи ноги (меж ними засажено плотно), чуть уже раздвинуты ноги мужские, яички видны (бритые по просьбам)...
  
  (Девчонки, раз уж уважил просьбу, и побрил, их иногда лизали. На мой вопрос: 'а вам-то что от этого?' Ритка ответила: 'прикольно!', 'ага!' - подтвердила Алла. Я засомневался, было, но потом поразмыслил: мне же нравится подружек обцеловывать с головы до пят и обратно? Без пропусков и промежутков? И они друг дружку, без проблем... разве что самую дырочку в попе пропускали, да и то, не факт! В пылу и угаре групповухи такие позы удивительные случаются... и куда только не прилетают поцелуи. Просто, по законам баллистики - нормальное рассеивание, дважды в одну воронку не... а там же рядом всё! в общем, скорее 'да', чем 'нет' - и ничего... и мне же любы их дырочки и складочки? вот и им, наверно, почему-то это нравится. Мне было... приятно, конечно, но не так, чтобы 'ах!' - головка куда чувствительнее, щекотно скорее...
  Но сказано в Коране: 'Женщина вам пашня, пашите её, как угодно', а продолжение - из других мест: 'делай, что хочет женщина, и будь, что будет'. Как-то так, кажется).
  
  ...мускулистый зад... пощекотала то, погладила это, и слегка пришлёпнула:
  - Любовнички, есть хотите?
  Мы с Ритой отозвались бурчанием животов.
  - Тогда - подъём!
  - А поцеловать?
  Аллочка, не снимая халатика, бухнулась рядом, и мы посвятили несколько минут ласковым 'цiлувачкам', пока член не съёжился и из Ритки не выпал.
  - Ой, убежал! - разочарованно сообщила девушка, и меня снова послали мыться.
  Выяснилось, что обед опять откладывается: заглянул в спальню, а там Алла - на спине, в распахнутом халатике, ножки с кровати свесила, а Ритка перед ней на коленях - старается, неугомонная!
  
  Алла меня заметила, подмигнула, и руками развела - 'ничего', мол, 'не поделаешь!'. Как раз в этот момент Риткин язык куда-то удачно ввинтился: Аллочка глаза прикрыла, губу закусила, в простыню вцепилась и подмахнула - я вышел, было, чтоб не отвлекать, прислушался к организму... Организм сообщил, что может повторить, а если его накормить, то и ещё!.. скучал он в колхозе... и проголосовал 'за' повторение.
  Ритка в пользу подружки отказываться не стала, и моё 'присоединение' приняла с восторгом, только прогнулась, как правильно.
  - Вы звери, господа!* - жалобно сообщила раба любви Алла, когда все в очередной раз кончили и мы упали по бокам на халатик, из которого она так до конца и не выбралась.
  - Ты как? - спросила Алла у подружки.
  - Уже лучше! - радостно сообщила Рита, - пожрать бы ещё...
  И мы забурчали животами уже втроём.
  
  Потом мы мылись-умывались, добрались, в конце концов, до кухни, что-то приготовили и перекусили. Тут у нас работало разделение труда: я всё подряд мыл и полуфабрикатил (чистил, нарезал, перебирал), а девчонки (когда вдвоём, когда в одиночку), 'вдохновенно и гениально' доводили еду до готовности. Про 'гениально' я, может, и льстил слегка, но мне не трудно, а им приятно. Было, как минимум, съедобно, а часто - даже вкусно.
  Готовка, как правило, сопровождалась поцелуями и объятьями, прижиманием и поглаживанием по выступающим местам - полуодеты же! И столик кухонный был уже не раз испытан на прочность - выдержал. В этот же раз мы так бодро начали, что уже ничего не хотели, только поесть.
  После чая, правда, я предложил: 'может быть, ещё... что-нибудь, кому-нибудь?', имея в виду не десерт, но девчонки после недолгого колебания отказались:
  - Мы ж дома на ночь не отпрашивались... шли сюда, чтобы разок быстренько, - Рита звонко похлопала ладонью по торцу неплотно сжатого кулака, Алла фыркнула, - а получилось: ого-го! Завтра, да? - предложила свою кандидатуру.
  - И послезавтра! - кивнула Алла.
  - Рассчитались! - засмеялись девчонки, - по порядку номеров...
  - А в воскресенье... - продолжила расписание Алла...
  - В воскресенье я к маме, на уборку урожая! Обещал!
  - Чудненько! А мы весь день тут, можно?
  - О чём речь, конечно!
  И я отправился провожать всех по очереди.
  
  По дороге девушки внезапно сообразили, что ни я их, ни они меня 'там' ни разу не поцеловали.
  - Я предлагал! 'Что-нибудь кому-нибудь'! Вы отказались.
  - Ну, и ладно, значит - завтра.
  - И послезавтра!
  
  В подъездах снова целовались, сначала у Риты - все, потом у Аллы - только мы вдвоём; я остро реагировал, девушки сокрушались, что недоработали, и обещали в следующий раз (в том числе и завтра-послезавтра) решать мой половой вопрос ещё радикальнее, до полной нестоячки.
  В дом родной скользил, стараясь не выходить из тени, дабы не пугать эрекцией прохожих... а на полпути и вовсе успокоился, отвлёкся на мысли о способах заработка. Воистину: 'любовь и голод правят миром'!
  
  Назавтра в амфитеатре рядом со мной уселась полузнакомая девушка с нашего потока. Виделись с ней пару раз во время вступительных экзаменов и 'отработки', а в колхоз их в другое место заслали. Подсела, и доверительно сообщила, что сегодня посидит рядом, дескать, пахнет от меня хорошо. Я удивился, разумеется, и поинтересовался, чем именно, а она чуть засмущалась и уточнила: 'бабами', потом подумала, и совсем уж шёпотом: 'и еблей'! При этом физиономия у неё была... точь-в-точь, как у Ритки, когда она придумала про транспортир...
  Я изумлённо обнюхал подмышки - надел же с утра чистое? Нет, постель, конечно, после девочек не перестилал, невзирая на влажные пятна, так рухнул, и спалось мне среди запахов нашего секса замечательно. Но с утра же мылся?
  
  Света (так она звалась) объяснила (ничего толком не объяснив) что это не носом... Она слева от меня приземлилась, а справа злился и ревновал Сергей, тот, с которым мы более-менее скорешились во время 'отработки', потом вместе вагоны разгружали, и в колхозе ящики таскали. Он на эту девушку давно посматривал, а тут - не к нему подсела...
  - Свет, всё в твоих руках. Захочешь - и от тебя так... в смысле: не бабами, а...
  Девушка посмотрела укоризненно.
  - Я не про себя, если что...
  - Да, я в курсе, у тебя - комплект...
  - Откуда?..
  - Видела вас, троих, в 'Первом Комсомольском'. Мы там с подружкой были... что-то с Бельмондо, - девушка пошевелила пальцами, вспоминая.
  - 'Частный детектив'. Ну, и?..
  - Так понятно же... вы друг на друга такими глазами... ты с ними обеими, да?
  - Свет...
  - Поняла. Не моё, собачье... но - видно же!
  - Так! Ты... как на моего соседа смотришь?
  Света легла на парту и с интересом посмотрела на Сергея.
  - Ну... ничего... смотрю. Давно смотрю...
  - А он - на тебя, между прочим. Давно.
  - Так, он смотрит - и не подходит! Я же не могу, первая!..
  - Понял, организую.
  - Должна буду!
  - Не боишься, что стребую?
  - Я, как бы... (жарким шёпотом) и не прочь...
  - Зараза... - почувствовал, как 'взыграло ретивое', в штанах шевельнулось, а она поняла, и хихикнула.
  Ну, раз ей смешно, нагло поправил. Покраснела - просто прелесть. Эх, не моя она прелесть; много их, не моих - вспомнились Ленка, Алёна, пьяная девица в колхозе...
  Сергею даже объяснять ничего не пришлось, просто предложил на перерыве поменяться местами - и всё. Следующие сорок пять минут парочка непринуждённо чирикала, через три дня - держались за руки, ещё через неделю - за коленки.
  А я чувствовал себя принявшим целибат священником, который только бормочет направо и налево: 'благословляю вас, дети мои!'
  
  Пока ехал на автобусе домой, бормотал свежепридуманное на мотив 'Белые снеги':

...не моя она прелесть:
много их, не моих!

  и силился придумать рифмы. Ничего путного не придумалось, зато вспомнил Маяковского:

Память!
Собери у мозга в зале
любимых неисчерпаемые очереди...*

  и нафантазировал:
  себя, лежащего в ожидании, как давеча...
  стоящую вдоль койки 'колонну по одному' нетерпеливо переминающихся (уже нетронутых мною и тех, от которых ещё предстоит отказаться) девиц неглиже...
  у изголовья - Ритку с Аллой, совсем голых, но почему-то с маузерами в опущенных руках, явно готовых пристрелить то ли претенденток, если осмелятся, то ли меня, если попытаюсь...
  ту колхозную нетрезвую, срывающую последний лифчик с истошным криком:
  - Врёшь! Всех не переебёшь!..
  
  Такая фантасмагория мне не понравилась, решил, что не буду и думать в этом направлении, пока мои девочки со мной. Тем более, что дома обнаружил Риту с готовым обедом. В койке (после вчерашнего) девушка была не столь стремительной, но достаточно настойчивой. Пришлось потрудиться! Отдал ей инициативу, лишь иногда перехватывая.
  Днём и вечером играли в увлекательную игру 'поцелуй-вставь-поцелуй' - два раза, с перерывом на ужин. Ночью сквозь дремоту прижалась попой - изобразил 'приставание к девственнице': кончиком долго тыкал где-то рядом: меж ягодиц, в сжатый анус, елозил по мокрой промежности, вдоль (а не внутри!) мокрой же щёлки; гладил грудь и низ живота... подружка игру приняла - всё подставляла, но стискивала. И стонала, всё сильнее возбуждаясь от такой игры - как в давние (недавние) времена девичества. Наконец, девушка с облегчённым всхлипом себя отпустила, прогнулась, и впустила 'куда надо'. Почувствовал её судороги, и едва успел выдернуть, чтобы излиться вовне.
  Очнувшись, девушка лужицу нащупала, похвалила за бдительность и долго плескалась, ибо период в плане зачатия был среднеопасный.
  
  Утром Ритка разбудила минетом и забралась на жёрдочку; прыгала недолго, но с удовольствием, и отпала досыпать. Имела право поваляться: ей на девять и до школы пять минут, мне на половину девятого, да ещё и ехать минут сорок...
  Когда оделся, и зашёл в спальню - поцеловать подружку на прощанье, она за шею ухватилась, и вместе со мной поднялась. Уселась, голенькая, на краю кровати, широко раздвинув колени, ухватилась за пояс брюк и потребовала:
  - Дай! - не дожидаясь выполнения приказа, сама расстегнула, и сдёрнула штаны вместе с трусами:
  - Я хочу! - наклонилась, ухватила губами утомлённый и от неожиданности расслабленный кончик, обвела его языком, выпрямляясь по мере подъёма, и промычала, - ну же! - выпячивая грудь.
  А когда взял грудь в руки - привычно и (как обе девушки утверждают) уже умело, притянула за ягодицы: 'двигайся', мол, 'вот так'!
  
  Сценка была откровенно порнографической; процесс же оказался на диво продолжительным. С Аллочкой мы когда то общались в таком стиле, но быстро, а сейчас, после вечера-ночи-утра я всё кончить не мог, хоть и орудовал членом во рту, как в вагине. Ритка завелась не на шутку, головой кивала навстречу так энергично, что даже испугался на секунду. Пока не понял: она пальцами ход регулирует.
  Сжал грудь чуть сильнее, предупреждая, Ритка задвигала головой ещё быстрее, и в ягодицу вцепилась, задвигая до упора... кончили разом...
  Девушка вздрагивала в оргазме, но меня не отпускала, продолжала медленно покачиваться всем телом... потом, наконец, отодвинулась, проглотила, открыла глаза и с хлопком резинки вернула трусы на место. Штаны я сам подтянул.
  - Вот! - торжественно объявила девушка, кося глазками, - теперь иди в свой институт! К девкам своим!
  Выглядела она... как и была - хорошенько отлюбленной. Сперма на губах, мокрое пятно на простыне между ног... милая такая...
  
  Застёгиваясь, я укоризненно наклонил голову: 'какие девки? был повод?' и потянулся поцеловать.
  - Шучу я! - отстранилась Рита, но краешком губ всё же прикоснулась, - это дурь у меня... бешусь... иди уже, я ещё сама, как всегда... - и упала на бочок, зажав руками междуножье.
  Уходить не хотелось, но пришлось...
  Ритка до школы, вспоминая ночь, успела ещё... и ещё разок, сама... как всегда.
  
  Девушка вбежала в класс, как никогда бойкая:
  - Всем привет! - ей в ответ лениво помахали ручками.
  Ритка приземлилась рядом с Аллой и звонко чмокнула её в щёку.
  - Как дела - не спрашиваю, - Алла ответила лёгким касанием губ и привычно (опасная привычка, можно на людях забыться) положила руку на любимую коленку.
  Рита показала 'во!' - большие пальцы вверх, и закатила глаза. Руку подруги также машинально зажала между коленями - не помешает.
  - От тебя пахнет! - шепнула подруга.
  - Я знаю. Специально, - ухмыльнулась Ритка, - не везде помылась.
  На самом деле - просто не успела. Увлеклась, так хорошо было...
  - Ведьма! - возмутилась Алла, - я же теперь...
  - Как раз к вечеру готовенькая будешь. К употреблению... куда? - Ритка почувствовала, что подруга пытается убрать руку (урок начинается), - оставь!
  И свою пристроила так же, для симметрии, задавая тон и тонус остальному 'девичнику', с первого урока! Девушки, вдохновлённые вчерашним опытом (всем понравилось) и при поддержке Ковальчуков всех разогнали (банда!) и расселись, как на физике. И в других кабинетах решили сидеть так же.
  
  - Вот! - двумя руками показала Гольцман, - так должна выглядеть утром хорошо выебанная девушка!
  Вчера-то, после повального лесбиянства, все девчонки выглядели усреднено довольными, переглядывались с шалыми улыбками, шкодливо и чуть смущённо, друг дружке улыбались - все такие родные...
  - В сауну бы, 'девичником', а? - шепнула Марина Кате.
  Та кивнула, и почувствовала, что краснеет, и намокает, и хочет, чтоб как вчера...
  - Перестань! Не смотри так! - уголком рта проговорила подруга, испытывающая те же чувства.
  И прочие не отставали - цвели и пахли, даже буквально; клич 'в сауну!', озвученный Мариной на первой же переменке, поддержали всеми руками.
  Рита с Аллой, получившие немного сверх того, что прочие, тогда особо не выделялись... сегодня - виднее чужой успех.
  
  - 'Выебанная' - с двумя 'н' или с одним? - лениво поинтересовалась соседка по парте - Галка.
  - Ну-у-у... зацелованная... - протянула Витка, со значением глядя на подругу.
  - Затисканная... - охотно включилась Галка, отвечая столь же значительно, и вспоминая, заодно, ночь.
  - Заласканная... - уточнила Витка.
  - Вылизанная, - нагнетала Галка.
  - Заспанная и растрёпанная, - ласково парировала Вита.
  - Желанная, - кивнула Галка, и шепнула, кивая на сидящих впереди близнецов, - как думаешь, у ребят уже стоит?
  Собственно, для них диалог и был предназначен. Ну, и для себя... нет, не зря вчера Витка парням сказала 'послезавтра', у Галки и сегодня дома - никого... а девочки - это девочки!
  - Давно, - ничуть не сомневаясь, прошептала Вита. И (вроде как) в ответ на предыдущий вопрос, чуть громче, для братьев, - лучше, конечно... с двумя!
  
  Близнецы (их уши, с самого начала, повёрнуты были назад) коротко хохотнули. Витка преувеличенно возмутилась, ткнула их пальцами в поясницы и провернула - спортсмены лениво прогнулись.
  - Не сломала? - заботливо вопросила Галка.
  - Нет, - потрясла пальцами Вита, - они мягкие... временами... и местами.
  Братья фыркнули.
  - Чаще - твёрдые, - вынужденно признала Витка.
  - Ты... когда с ними... так же смотришься, хорошо... с двумя 'н'... извини... с лесорубами этими (данное Риткой определение прижилось как-то), - Галка похлопала впереди сидящего близнеца по спине - как по стене.
  Похлопывание, впрочем, сразу превратилось в поглаживание...
  Сашка... или Серёжка?.. охотно изогнулся под рукой, как кот, подставляясь.
  - Эй! - возмутилась Витка и шлёпнула подругу (и любовницу!) по руке, - это мои лесорубы!!!
  Тут парни в голос заржали.
  - Выгоню всех! - пообещала географичка.
  Ковальчуки откровенно развлекались, да и девушки тоже. Парни давно уже сообразили, что их отношения Витке - в кайф, как и им самим, но и не злоупотребляли...
  
  После лета встретились с девушкой - с известными намерениями... раздели друг друга...
  Прежде, чем начать, обнялись (втроём!)...
  
  Витка подруге рассказывала:
  - Я чуть сразу не кончила... соскучилась же!.. это так... не описать! Прижались с двух сторон, хуи каменные торчат, ухватили меня - в четыре руки! - за всё сразу...
  - А ты?
  - И я их... схватила! за оба... спереди и сзади... ох...
  - Ох... - подтвердила Галка - живо представила...
  - Вертят, целуют по очереди... спрашивают: 'блядовала без нас?'
  - А ты? - заинтересовалась подруга.
  В её представлении, то чем они занимались с Виткой, вполне подходило под определение...
  - Сказала 'нет'... потом уточнила... что с мужиками - нет.
  - Они что, про нас?.. - запаниковала Галка.
  - Ну, да... и что?
  - Ой...
  - Брось, не проблема... они...
  
  И Витка объяснила подружке, что Ковальчуки приняли концепцию женской 'больше. чем дружбы' легко и просто... наблюдательные... Как-то дошла до них идея про то, что 'девочки - это девочки', они и согласились. Девицы из 'девичника', кстати, даже поспорили однажды на тему: 'чья фраза?'. Так и не вспомнили, кто первый двинул это в массы. (Ритка честно считала автором себя, но помалкивала, чтоб не нарываться).
  Кроме всего прочего, у близнецов был свой (до последнего времени даже от Витки) секрет... В возрасте весьма нежном, когда только-только эрекция проявилась, они друг перед другом этим достижением хвастались. Более того, соперничали... безуспешно, впрочем - близнецы же... миллиметр, разве что, туда-сюда, плюс-минус... Чуть позже, когда не только всё стояло, но и знали уже, зачем это, когда поллюции начались... был у них недолгий, но впечатляющий опыт братского 'перекрёстного онанизма'... Остановились вовремя, когда поняли, что в головы лезут всякие идеи на тему 'как сделать себе и брату ещё приятнее'.
  - Всё! Надо завязывать! - молвил брат брату.
  - Да! - едва отдышался тот... - а то я тебя выебу!
  - А потом я - тебя!
  
  Поржали, но больше друг друга не трогали - чревато. Потому, что каждый представил себя в том числе и в пассивной позиции, и фантазия эта (только если с братом!) особого отторжения не вызвала. Но - испугались и переключились на девочек; сначала - вообще, а потом - на одну девочку, к которой друг друга не ревновали.
  Потому близнецы девичьи шалости (когда заметили, догадались, переспросили и получили подтверждение) приняли с пониманием, и Витке никак в дальнейшем не препятствовали. И ей рассказали о своих подростковых метаниях, чтобы взаимно уравнять количество откровений... Этот момент, естественно, Витка Галке не пересказывала.
  
  Ночь с Аллочкой от предыдущей не отличалась особо, лишь в деталях и позах. А так - уверились ещё раз, что вышли наши постельные упражнения на новый уровень. И короткая разлука пошла на пользу. Нежности прибавилось, вдумчивой неторопливости какой-то. Научились не спешить и друг другом наслаждаться.
  Разве что утром было интересно... Аллочка проснулась рано-рано, туалет посетила, подмылась хорошенько, и заползла под одеяло 'валетом'. Нашла губами торчащий утренний конец (интересно, как это будет по-английски? morning end? или, всё-таки morning cock?), и завозилась, пристраиваясь и напрашиваясь на 'шестьдесят девять'. Организовала, короче, со всех сторон приятное пробуждение!
  
  Я, естественно, не отказал. Перевалил её на себя, в привычную позицию (Алла отбросила одеяло, чтоб дышать), шевельнул навстречу бёдрами - она в ответ... поехали! Получилось, на удивление, продолжительно, как вчера с Риткой. Но всё имеет свой конец... кончили и мы. Будильник прозвонил, когда долизывали и досасывали вдогонку, так мы ещё и посмеялись друг другу в гениталии: минутой раньше вышел бы облом.
  Через месяц, примерно, когда до нашего района внезапно (в честь всего лишь шестьдесят второй годовщины советской власти) добралась всеобщая телефонизация, мы узнали, что телефон звонит, как правило, когда абонент в туалете, в ванной, занят сексом или мастурбацией (последнее было очень актуально для девочек, они себя в этом плане не ограничивали). Истину глаголю: будильник - зло гораздо меньшее. С другой стороны, с телефоном легче стало договариваться о встрече, а девушкам - отпрашиваться у родных, если вдруг захотелось остаться у меня на ночь. Дежурные комплекты нижнего белья давно хранились в шкафу именно на такой случай. Да и вообще, подружки потихоньку ко мне переезжали.
  
  - Ой, какая довольная физиономия! - утром подначивала Аллу Оля.
  - Как у нашей Машки, когда сметаны обожралась, - кивнула Таня.
  
  Машкой назвали кошечку, которую взяли в дом взамен почившего от старости кота Василия. Естественно, животную не делили, была она 'всехняя', на две семьи. Имя дали Оля с Таней, мстительно назвали в честь Машки общежитской, неразборчивой в связях. Кошка в неё потом и пошла, такая же блядовитая. Но - ласковая, этого не отнять. Пока - котёнок шкодливый, сметану любит. У неё башка в банку пролезает, как выяснилось недавно. Сидела, зараза, вымазанная по самые уши и улыбалась, как Алка сейчас.
  
  Обида на Машку-человека образовалась у девчат не просто так: она их сдала! Без злого умысла, правда, просто в разговоре с соседками парней, к которым девочки забегали на палочку-другую, брякнула: 'школьницы, малолетки'. Те - парням донесли экспертное мнение; мужики призадумались, сопоставили... дошло до них с большим опозданием, что не только выглядят молодо девчонки, а и действительно... ни тебе пересказов забавного из студенческой жизни, ни упоминания всяких кошмарных предметов, той же 'Истории КПСС', например; про колхоз - ни гу-гу, не ездили, значит?.. может, правда, школьницы?
  Взяли, да и спросили! Получили правдивый ответ - волосы на задницах дыбом встали! Они, оказывается, уже три месяца школьниц пялят!!! Вот, блядь!.. - это уже в адрес Машки, которая знала, но не сказала. С другой стороны - а они спрашивали? Нет...
  Девочек, конечно, приголубили... напоследок, но когда те в очередной раз припёрлись, ласково и нежно... почти послали... стараясь не обидеть, чтоб не психанули. А то... варианты возможны, вплоть до срока, как за попытку угона самолёта в Израиль.
  Так что теперь девушки были свободны, как ветер, никем не ебомы, и слегка на Машку и парней злы.
  
  Хорошо, что остался вариант 'сикеляния', в котором Оля с Таней достигли больших успехов. Благо, ходить далеко не надо, в одной большой квартире-то. Если вдруг днём становилось невмоготу, запрыгивали в Ольгину постель. Да и ночевали иногда в ней же: у Тани в комнате - сестра младшая, не маленькая уже, понимает, что к чему. Проснётся не вовремя...
  Да, вот... ввалилась позавчера к Ольге в комнату, когда не ждали, по-соседски... забыли дверь закрыть, и что малая дома - тоже забыли. Возбудились на физике, на Ритку с Алкой глядя, и друг дружку по ляжкам нагладили. Хорошо, что вошла мелкая не в разгар, не легли ещё, так - примерялись, предварялись, целовались...
  
  Отпрянули друг от друга, халатики запахнули...
  - И чем это вы тут занимаетесь? - спросила Лена невинно так, и бровь приподняла вопросительно.
  Подруги переглянулись: соврать, что уроки делали - тупо, ибо никаких признаков, да и не отпрыгивали бы так...
  - Сиськи сравнивали! - придумала на ходу всё объясняющую и не слишком предосудительную версию Оля.
  - А-а-а! - девочка кивнула, окинула девушек взглядом и попросила, - покажите!
  Подруги переглянулись, пожали плечами: сестра, соседка, девочка - чего такого? - встали и распахнули халатики, придерживая полы ниже пояса. Потому что после школы ополоснулись, бельё - в стирку, а чистое не надевали: всё равно снимать. Объяснить девочке отсутствие и трусов тоже - чуть труднее. Там-то что сравнивать?
  Лена подошла поближе, аккуратно завернула верх халата за плечи сестре, потом - Оле, отошла на шаг, наклонила голову...
  - У Тани больше! - авторитетно заявила девочка, и повернулась к двери, - вы продолжайте, я не зайду больше. А я-то обрадовалась, думала, лесбиянки... - и вышла.
  
  Подруги быстро запахнулись и обескуражено уставились друг на дружку.
  - Ни хуя себе! - сказала Таня.
  - Я слышу! - донеслось из-за двери.
  - Лена! Вернись, пожалуйста!
  - Ну, если 'пожалуйста'... - сделала одолжение девочка.
  - Почему 'обрадовалась'? - Олю заинтересовало именно это.
  - Меня бы не задрачивали, если что! - честно ответила Лена.
  - А что 'если'? Например? - решила уточнить сестра.
  - Если я... с подружкой... что-нибудь, - неопределённо объяснила девочка, и вдруг мучительно покраснела.
  - Ой... - Таня обняла сестру, прижала к груди, Оля через секунду присоединилась, - ребёнок, ты что? Не красней ты так, всё нормально!
  - Да-а? Нормально? Только сели с Оксанкой пошептаться, а они... сучки!.. а мы о мальчиках!
  
  Девочка не уточнила, что сели они близёхонько, бедро к бедру, и за руки держались, и хоть разговаривали, действительно, о мальчиках, мысли были друг о друге - и это легко читалось в глазах. вот одноклассницы и прочитали... пару (не для чужих ушей и глаз) предложений и просьб.
  - Ленчик! Не реви, не вздумай! Ну их! 'Подруги', небось? Стервы! Даже если... и что?
  - Лен... мы - немножко 'да'... - решила признаться Оля.
  - Да? - удивилась признанию девочка, и плакать раздумала.
  - Да, - подтвердила Таня, - немножко. Пацаны - такие дураки временами... а девочки...
  - ...это девочки! - Оля обняла и Таню тоже.
  - Так что, если захочешь... пошептаться с подружкой...
  - Welcome! - завершила Таня, - мы точно не помешаем.
  - Спасибо! - повеселевшая девочка чмокнула в щёку сестру, потом Олю, и отправилась на выход.
  - Заходила-то чего? - напомнила Оля.
  - А, - отмахнулась Лена, - пожаловаться. Так - даже лучше получилось.
  Вышла за дверь, но не закрыла, снова сунула голову:
  - А сиськи у вас - классные! У обеих! - вздохнула о своих, нераспустившихся, и ушла окончательно.
  Оля посмотрела на часы, на дверь, на подругу:
  - Не расхотела?
  - Вот ещё! Такие классные сиськи... дверь только закрою...
  
  В оставшееся до прихода родителей с работы время девушки, плюнув на всех и вся, предавались любви. Даже если Ленка подслушивала - пофиг.
  - Ну их нахер, студентов наших! - сказала Таня, прижимая к себе не в первый раз трепещущую Олю.
  - Нахер - надо иногда! - возразила Оля, - тебе сделать? - и продемонстрировала двоеперстие - прям, боярыня Морозова...
  - Давай! Потом...
  - Потом - ты мне!
  ...
  - Хорошо, но мало...
  - Где наш переходящий друг?
  - Где-где... рифму подбери...
  - В чьей?
  - Туристки резвятся.
  - Им надо...
  
  Ира с Наташей, завладев вибратором, действительно резвились. Растеряв остатки скромности, 'дрючили' (термин подбирали совместно, так что - без обид) друг дружку до изнеможения. Подошли к этому делу, как к тренировочному процессу: поцелуйная разминка (обоюдоприятная, надо сказать), собственно тренировка с применением технических средств - до состояния 'ladies don't move', релакс со взаимным массажем и душ, пожрать напоследок. И та, которая не дома - домой, в прекрасном настроении, с приятной болью в натруженных мышцах и в предвкушении новых спортивных побед.
  Только батарейки быстро садятся...
  
  Таня лежала в постели: свет выключен, Ленка посапывала ровно - спала вроде... а ей уснуть не удавалось, видно, недо... недо... недоласкались с Олькой. В общем-то, всё успели... но время поджимало - отвлекались на часы. Потом родители с работы вернулись, пока ужин, пока уроки (чёрт бы их побрал, но никуда не денешься - выпускной класс), в телевизор поглазели чуть-чуть, но концерт был совсем унылым, взрослые спать отправились.
  Не давала уснуть и огромная луна, светила прямо в окно. Девушка погладила грудь, вздохнула. С Олькой бы ещё часок... другой. И уснуть, обнявшись, как в деревне. Может, она тоже не спит? Прокрасться...
  
  Только собралась встать, сестра проснулась. Ленка потянулась, зевнула, потом села на кровати, рассмотрела, что у сестры глаза открыты.
  - Не спишь? Тань, можно к тебе?
  Ничего необычного - сёстры частенько спали вместе, обнявшись; никаких глупостей - просто родное тёплое тело рядом.
  - Заползай! - Таня откинула одеяло, сестра быстренько под него переместилась, прижалась...
  - От тебя Олькой пахнет...
  Таня хмыкнула: кем же ещё? Летом сестричка пару раз парня унюхивала... нынче - не то, что давеча... отлучили их от общежития. 'Малолетки', видите ли... заразы. Хотя, конечно, нарваться могли, легче лёгкого, припёрся бы ОКОД не в добрый час... никому мало не показалось. Там те ещё суки двуличные, комсомольцы хитровыкрученные. Чтобы выслужится для будущей карьеры, даже одногруппниц ославят, не то, что пришлых школьниц. Позорили бы потом на каждом собрании...
  - Хорошо с ней? - продолжала Ленка.
  Таня почувствовала, как напряжённый сосок невеликой Ленкиной груди трётся по плечу. Специально, мартышка, шевелится плавно, едва касаясь...
  - Хорошо... - ответила, чувствуя, что тоже возбуждается, - но мало...
  - А как это - 'немножко'?
  - Что 'немножко'? - не поняла Таня.
  - Ну, Оля сказала, что вы немножко 'да'. Это как?
  - Гм-м... термометр представь... нет, не так... короче: есть те, которые только с парнями, а про девочек даже думать не могут, тошнит. Это - совсем 'не'. Есть те, которые только с девочками, а парней в упор не видят. Это совсем лесби... Есть те, которые 'и вашим и нашим', причём - всем, без разбору. Понравился парень... или девушка - вперёд, за удовольствиями. А мы... мне мужик нужен, и Ольке - тоже; Олька - родная, а на других девчонок... смотрю, конечно, но так, чисто теоретически. Нравятся, а в постель - не... - Таня даже головой затрясла для убедительности.
  - Мы тут в сауну ходили всей толпой... голые... рассмотрели друг друга хорошо... красивые все...
  - Не захотела никого... - сделала правильный вывод Лена.
  - Ага. А Ольку... даже одетую хочу... часто...
  - Как сейчас? - Лена погладила грудь сестры с напряжённо торчащим соском и тяжело вздохнула из-за собственной подростковой угловатости.
  - Ленка! - возмутилась Таня, но руку не оттолкнула - приятно же.
  Тем более, что касалась сестра ненавязчиво, невесомо.
  - Потрогай! - попросила Лена.
  Таня не нашла особых причин отказать - ласка лишь чуть-чуть за чертой... лёгкая шалость... это с Олькой у них - всё-всё-всё... погладила небольшую грудку, уместила в ладошку...
  - Ничего не маленькая, - шепнула прямо в ушко возбуждённо сопящей сестрички, - у меня в тринадцать такая же была, точь-в-точь. Помню, как сейчас.
  - Да? - усомнилась девочка, - а мне казалось... завидовала.
  - Знаешь, как пацаны говорят?.. - хохотнула Таня.
  - В чужих руках - толще? - правильно поняла Лена.
  - Ага. Нормально у тебя всё, вырастет скоро.
  - Тань, - вкрадчиво поинтересовалась Лена, - а тебе какие члены больше нравятся: толстые короткие, или тонкие длинные? или толстые длинные?
  - Что? - возмутилась Таня, - да у меня всего один парень был... средний у него!
  Сестра захихикала.
  Тут же девушка сообразила, что сестрица её развела: вместо простого вопроса о количестве любовников, на который хрен бы она ответила, задала провокационный - и ответ получила.
  - Вот засранка...
  Обижаться сил не было, тем более, что Ленка шевелила пальчиками всё так же ненавязчиво... и приятно! А носом уткнулась во вторую грудь, и сопит в сосок сквозь тонкую ткань... а потом и вовсе - прихватила губами...
  - Ай! Ленка... я же... - нормальная такая готовность образовалась, надо к Ольке бежать, или самой заняться, или с Ленкой, что совсем уже... - перестань!
  - Ладно... - возбуждённая девочка отвалилась в сторону, - иди уже, куда собралась...
  - Не обижайся, маленькая, но это...
  - Не обижаюсь... дурею я... иди, я тут... эта луна ещё! - Лена села, поставила ноги на пол.
  Таня выбралась из-под одеяла, села рядом, обняла девочку.
  - Я понимаю... - пробормотала Лена в плечо сестре, - что нельзя... Поцелуешь?
  И подставила губы. Таня осторожно их поцеловала, девочка ответила - неумело, но страстно. И (заодно) пошарила по груди сестры; та в долгу не осталась - совершенно без участия сознания...
  - Всё! - отстранились одновременно, Таня встала, сделала шаг к двери, - ты тихо тут...
  
  Сёстры уже обсудили между собой, что обе иногда 'того'... Таня проснулась как-то среди ночи, и услышала, как Ленка дышит тяжело и шурует под одеялом - кровать тряслась и по стенке стучала. Стена, правда, капитальная, улица за ней, но всё равно - звуки... Танька тогда тоже... присоединилась; короче, и у неё кровать... постукивала. И финальные стоны друг друга сёстры хорошо расслышали... утром переглянулись, перемигнулись, посмеялись - без слов, потом кровати свои отодвинули от стен на пару сантиметров... а уж после - поговорили на эту тему. У Тани, понятное дело, опыта в этом деле было побольше, просто в силу возраста, так что она полезными советами Ленку наделила. Сейчас и пригодятся... советы.
  - Счастливо, сестричка! - шёпотом напутствовала Лена, дождалась, пока дверь закроется, вскочила, сбросила рубашку, сунула её под свою подушку и нырнула в постель.
  'Оксанка жаловалась, что не получается... а у меня - уже раз двадцать! И сейчас... мокро... Танька... Олька... Ксанка, Ксюша, так, да... о-о-о-о... получилось... спать...'
  
  Таня едва-едва поскреблась в дверь Олиной комнаты... даже, кажется, не успела ещё, а та - возьми, и отворись.
  - Долго ты! - сказала Оля, обнимая любовницу, - я заснуть не могу, тебя жду... хотела уже к вам... Ленка спит?
  - Нет. Она...
  - А-а! Тоже дело... сними это, ложись, я тебя...
  
  Марина на минутку заскочила домой, выбежала со спортивной сумкой.
  - 'Тревожный чемоданчик', - объяснила она подруге, которая даже соскучиться не успела на лавочке у подъезда.
  Заходить в квартиру Катя не захотела, ей казалось, что Маринкины домашние по её лицу сразу поймут, куда они и зачем. Дома у Марины, правда, не было никого, а через пару дней любопытная Ольга всё равно девушку через окно рассмотрела, и только вздохнула, решила после аккуратно расспросить падчерицу: как оно? Интересно же!
  Сама-то с подобными экспериментами уже пролетела... за Юльку не переживала, не станет настолько старшая падчерица к ребёнку с глупостями приставать! А вот, если... да, нет! но, если... а вдруг? о, чёрт!.. - сама придумала, сама возмутилась, сама покраснела... и пошла к Виктору за утешением, он умеет.
  
  Девушки остановились посреди комнаты. Катя бросила мимолётный взгляд на тахту, разложенную, но не застеленную, и покраснела. Если что-то будет сегодня - то тут...
  Марина подошла сзади, вплотную, но не прижимаясь, коснулась талии - Катя вздрогнула. Марина, впрочем, тоже дрожала - и от волнения, и от возбуждения. Всё-таки хорошо они на физике завели друг друга!
  - Боишься? - шепнула девушка на ухо подруге.
  Та снова вздрогнула, теперь - от горячего дыхания по чувствительному ушку.
  - Да.
  - Я - тоже... может, просто посидим, поговорим? Чай попьём...
  - Полежим! - вдруг решилась Катя, развернулась и обняла подругу.
  Марина обняла в ответ. Девушки постояли так немного, привыкая, потом Катя отстранилась:
  - Я - в душ?
  - Иди. А я тут... - Марина обвела рукой тахту и окрестности.
  Катя снова смутилась. Первое свидание - оно такое... нервное...
  - Да, вот!.. - Марина открыла сумку, достала халат и полотенце, - мои - тебе, я Ольгины возьму.
  Катя задумчиво посмотрела на сумку, Марина тут же отреагировала:
  - Даже не думай! Первый раз!
  - Я не о том! - отмахнулась Катя, хотя подумала именно о том, что Марина хорошо подготовлена к ситуации, - себе надо завести!
  - Заведи, хорошее дело, если внезапно... - тут смутились уже обе, - ой, иди уже!
  - Иду, иду! - вильнула бёдрами Катя, подхватила предложенные вещи, и весело взвизгнула, ловко уклонившись от шлепка.
  Марина, впрочем, не сильно и старалась попасть. Зато неловкость ушла, осталась бесшабашная решимость довести свидание до логического завершения. А ещё - любопытство и возбуждение.
  
  В квартире у мачехи девушка уже ориентировалась, да и трудно заблудиться в однушке; про постельное бельё и прочее мачеха сказала сразу: 'пользуйся, не стесняйся!'. Всё нашла, расстелила постель - тут и Катя из ванной, лукаво улыбающаяся и уже явно не трусящая. Та просто поразмыслила под тёплыми струйками: 'а чего мне тут бояться?' - и успокоилась внезапно. В самом худшем случае - не понравится...
  Катя обошла подругу, не поворачиваясь к ней спиной - мелкая месть: 'помню', мол, 'о попытке шлёпнуть!', потом, глядя Марине в глаза, быстро сбросила халат и нырнула под одеяло. Натянула его до глаз, а низ зафиксировала ступнями:
  - Я в домике!
  Марина подружку успела рассмотреть во всей красе - до этого мельком только в раздевалке на физкультуре, но там глазеть некогда и неприлично - и увиденное ей понравилось! Очень.
  - Устрица? - предположила кровожадно.
  - Да! - снова смутилась, вспомнила, что некую часть тела иногда сравнивают... - местами...
  Теперь уже Марину в краску бросило, она о том же подумала...
  - Так... не уходи никуда, я быстро!
  
  - Куда подвинуться? - Катя так и лежала посередине, только руки не в край одеяла вцепились, а под ним, на теле, и, кажется, не скучали, пока Марина мылась.
  - К стенке! - скомандовала Марина.
  - Расстреляешь? - испугалась Катя.
  - Сперва, конечно, помучаю...
  
  Марина забралась под одеяло... отбросить его и рассмотреть подружку, как следует - ещё не время... только головы видны...
  Девушки неловко прикоснулись, медленно, по сантиметру, сползлись, глядя в глаза, потом охнули дружно - и обнялись, наконец. Полежали, привыкая, как до этого привыкали стоя и в одежде, и принялись робко, едва касаясь, ласкать друг друга... и целоваться, конечно.
  Потом лежать по стойке 'смирно' стало неудобно, поёрзали, и ножки раздвинули, и бёдрами обменялись, и задвинули их поглубже, чтоб почувствовать шёрстку, жар и влагу. Руки (пока) бродили (блудили?) по верху...
  И шептали разные глупости:
  - Девочка...
  - Ласковая...
  После Маринкины губы с губ скользнули к шее, и по ключицам прогулялись, и по груди - до сосков добрались, и Катя замерла от новых ярких ощущений.
  
  Так получилось, что грудь её единственный мальчик вниманием не баловал. Нет, трогал, конечно, но в лесу же дело было, каждый раз. И хоть отъезжали подальше от тропинок, изыскивая укромные полянки, раздеваться сверху было неудобно - вдруг какой турист/лесник/маньяк? Без трусов - незаметно почти, подол одёрнула - и непонятно, чем занимались. Мальчику - только спрятать и змейкой вжикнуть, аккуратно, чтоб не защемить.
  А вот так - кожей к коже, грудью в грудь, языком по соскам - и не было ни разу.
  И Маринке многое было в новинку. Её-то так - да, а сама не умела ещё, но отдалась инстинктам, делая с Катей то, что самой приятно.
  В районе животика Катя Марину притормозила:
  - Подожди, я тоже... - и прошлась по телу подружки той же дорожкой.
  Теперь Марина остановила, на том же рубеже, вернула Катю в положение 'лицом к лицу'. Девушки поцеловались и похихикали над своей нерешительностью. Одеяло сбилось в сторону, после и вовсе сползло на пол.
   []
  - Ты сосала? - шёпотом спросила Марина в самое ушко, как будто кто-то мог подслушать.
  - Да-а! - так же шёпотом, полустоном ответила Катя.
  Ладонь подруги добралась, а пальчик пробирался. Девушка поджала ногу и отвела коленку в сторону, предоставляя доступ. Пальчик нырнул.
  - А мальчик тебя - да?
  - Да-а! - пальчик двигался очень уверенно и очень правильно.
  Сама же Катя коротко двигала бёдрами пальчику навстречу, нежно мяла грудь подруги, лихорадочно целовала её лицо - в перерыве между едва выговариваемыми словами.
  - И я - да, и меня - да! - у Марины дыхание тоже сбилось: Катя оставила грудь, и теперь её пальчик щекотал кожу вокруг Маринкиного клитора, едва касаясь - так, как надо в начале!
  - Дай, я! - Марина, хоть и съехала лицом ниже пояса, всё равно доминировала, Кате оставалось лишь подчиниться и отдаться.
  
  Всё получилось неожиданно хорошо, как для первого раза, правильно и вовремя. И Марина Кате, и (потом) Катя Марине доставили массу приятных мгновений, и теперь лениво целовались - молча, прислушиваясь к ощущениям во вздрагивающих животиках.
  - Катюш... - робко, по сравнению со всем предыдущим, спросила Марина, - мы... надолго?
  Девушка сначала обвила шею подру... (теперь уже - любовницы!) руками, поцеловала долгим, каким-то убедительным поцелуем...
  Катя вспомнила, и к месту спела строки какого-то малоизвестного блатняка. Кто-то из парней приносил на вечеринку кассету. Пару песен прослушали, потом девицы воспротивились и потребовали 'Boney M.', а гляди ж ты, запомнилось:

- ...и пока мужа не будет,
(пам-пам-пам-пам)
чувства мои не умрут!*

  Марина фыркнула:
  -Всего-то? Я рассчитывала на 'пока смерть не разлучит нас'...
  - Это - вряд ли, согласись... давай не загадывать? Встретим завтра прЫнца, влюбимся обе, станем драться за него...
  - Я тебя победю нокаутом, и буду жить с ним долго и счастливо! - радостно предрекла Марина.
  - Я тебя раньше отравлю! - возразила Катя, - видишь, не встретили ещё, а уже ссоримся.
  Подруги посмеялись, потом Катя ответила серьёзно:
  - Мне всё понравилось. Я хочу продолжать... а там - жизнь покажет. Может, и мужья не помешают?
  - Бывает такое, да. Даже ходить далеко не надо. Как им удалось?
  - Алке с Риткой? Они, по-моему, сначала между собой снюхались, потом Ритка парня подцепила и с подружкой поделилась... как-то так.
  - Вариант... найти мужчину, чтоб 'не мальчик', с пониманием чтоб... - рассуждала Марина.
  - Чтобы 'во'! - Катя продемонстрировала руку со сжатым кулаком.
  - Нет, это большой очень! - возразила Марина.
  Девушки снова посмеялись, а потом Катя пояснила:
  - Чтобы взрослый, и на наши шалости - без внимания... вот, такой, как твой папа!
  - Папку не тронь! - возмутилась Марина, взревновав, - у них с Олей 'така любов, аж нiяково обом'. Спрашивали, как я отнесусь, если она ещё родит.
  - А ты?
  - Только 'за'. Она молодая ещё, а я - взрослая, пусть. Ревновать не буду. Юльке брат или сестра - за счастье.
  - Я, вообще-то, не конкретно про твоего папу, а для примера. Не на двадцать лет, конечно, старше... на десять?.. - вопросительно посмотрела Катя.
  - Звучит неплохо... хороший вариант! А сумеем поделить?
  - Если нет, придётся с двумя мужьями договариваться.
  - Ох... мы один раз переспали, а планируем на годы. Давай, хоть школу закончим!
  - Давай. Обещаю быть верной!
  - Иди ко мне, верная моя! Где тебя поцеловать?
  - Тут... и тут.
  
  - Мать на дежурстве, придёт поздно! - на пороге сообщила Галка Витке, - есть хочешь?
  - Потом! - решила гостья.
  - Потом! - согласилась хозяйка, - помоемся?
  - Вместе?
  - Пойдём...
  В ванной девушки помыли друг дружку, в том числе, с особым усердием, самые-самые укромные места. Воспылали, естественно, ещё сильнее, и Галка решила не ходить далеко: присела на корточки, Витка ногу поставила на край ванны...
  
  В общем-то, девушки уже так привыкли проводить время в постели (и не в постели), что секс стал не главным... то есть, конечно, сначала доставить подруге удовольствие, и в ответ получить его же. А потом можно сидя (или лёжа) в обнимку, поговорить о чём угодно, без запретных тем. И ещё разок обменяться ласками, когда (и если) возникнет желание.
  Короче - почти супружеский секс, с поправкой на однополость партнёрш. Просто чудно провели время!
  И на следующий день повторили, раз уж мамы снова нету дома...
  
  Обступившие подруги подначивали лениво улыбающуюся Аллу беззлобно, она и ответила в тон, потупив глазки:
  - Ну, не сметаны... - и покосилась на Ритку, которой уже шепнула про прекрасное самочувствие от утреннего 'отлизия' и 'отсосия'.
  Ритка только хмыкнула: она после вчерашнего и позавчерашнего подуспокоилась, тащить подругу в койку не собиралась. По крайней мере, прямо сейчас.
  
  Услышав про 'не сметану', некоторые девицы смущённо захихикали, и стали переглядываться. В этой части эротического опыта 'девичник' разделился ровно пополам. То есть, оральный секс с подружками уже все освоили и оценили, а с мужиками - фифти-фифти. Рита, Алла, Вита, Катя, Марина - таки да, остальные - увы, нет. Вот эти 'остальные' и хихикали нервно, потому как - фантазия-то работает, а - не с кем, даже если захочется...
  
  В субботу мы с девочками друг от друга отдохнули, посвятили вечер домашним делам, а в воскресенье девчонки, наконец, остались вдвоём. Долго нежничали, доводили друг друга почти до пика, и притормаживали, растягивая удовольствие... разрядились, угомонились... Посмеялись, вспомнив непристойный Риткин жест (и легонько похлопали друг друга ладошками - не по кулакам!).
  Алла устроилась полусидя, Риткину голову пристроила у себя на груди - та подругу обняла, приняла своё подшефное (на сегодня и сейчас) положение.
  - Так что с тобой было, Солнышко? - поинтересовалась Алла, перебирая волосы любимой, - кто тебя так вздёрнул? Ты ж на людей бросалась!
  Ритка вздохнула, и заговорила...
  
  Случилось с ней интересное. Семейные, так сказать, обстоятельства...
  В тот вечер родители умотали на день рождения к давнему приятелю Игоря Алексеевича. Юбилей праздновали в ресторане, присутствие детей не предусматривалось, так что Рита с Женей остались дома.
  Рита уселась с книгой в руках на диване перед телевизором: читала, отвлекалась иногда на довольно унылую передачу 'Вокруг смеха'. Заранее помылась и в пижаму нарядилась, чтобы сразу, как спать захочется - брык, и в люлю. И братец так же одет.
  Мама, после 'того случая' озаботилась подобающей одеждой для сна. Купила пару метров фланели в клеточку, детей обмерила; с дочкой на пару по выкройке из 'Работницы' ткань раскроили и сшили. Теперь по вечерам и по утрам всё прилично, а не как раньше.
  
  А Женька, с тех пор, как стала сестра рассказывать интересные истории, золотым ребёнком стал! Он и раньше особых хлопот не доставлял, а тут - вообще. Вот и сейчас, душ принял, пижамку нацепил, и к сестре под бочок пристроился. Голову ей на бедро, как на подушку, и в телевизор уставился. А Рита машинально, от книжки и телевизора не отвлекаясь, сперва по голове братца поглаживала. (Как кота или собачку - всегда хотела, но у папы аллергия на шерсть жутчайшая, исчихается и на сопли изойдёт)... А потом чуть забылась, пуговицу верхнюю на его кофте расстегнула и руку в ворот запустила, на грудь пацану положила. И так же, машинально, пальцами там шевелила... Привыкла к телесной близости - что со мной, что с Аллой... неосознанно, в общем.
  Опомнилась, когда брат внизу живота зашарил! Руку из ворота выдернула, мальчишку за ухо уцепила:
  - Дрочишь, паршивец? На меня?
  - Нет! - возмутился пацан, - поправил просто!
  - Что поправил?
  К чести брата, вопрос понял правильно: не о предмете сестра спрашивает, и не о явлении, а о причине последнего. Так и ответил, честно:
  - Ты же гладила!
  - Не там же!
  - Ну и что? Мне хватило! - и на спину перевернулся; прятать оттопыренность штанов не пытался даже: всё равно сестра заметила уже. Как не заметить - торчит...
  
  Тут девушка вспомнила кое-что (многое) из собственного опыта, из Аллочкиных рассказов... и поняла, что - да, мальчишкам в этом возрасте и таких поглаживаний достаточно, чтоб возбудиться. Да, им просто за руку подержаться - и уже!..
  - Я про Светку думаю, когда это... как ты сказала! - продолжал возмущаться брат, - а тут... само!
  Риткину руку Женя при этом придержал, чтоб не убрала; а ухо Рита особо и не терзала, так, лишь обозначила угрозу. А потом братец взял, да и переместил Риткину ладошку... себе на рот... и поцеловал тихонько!
  - Ай! - возмутилась девушка, - ты чего это?
  - Не знаю... захотелось, - пробубнил из-под ладошки Женька, - не нравится?
  - Нравится... слишком даже! - честно призналась Рита.
  Поцелуй в организме отразился... многократно. Рикошетом - где надо, и где не надо! Если бы Толя, или Алла, тут же продолжили бы!
  
  Девушка поняла, что завтра сразу после школы нужно Алку в охапку хватать и тащить к Толе домой. Зря, что ли, ключи выдал? А сам в колхоз уехал, с девками! Про 'девок', впрочем, она зря... не давал повода сомневаться в верности... А Женка, гад... и ладошку целует, и запястье... научила, на свою голову!
  - Так, всё! Прекращай! - вырвала у брата руку, - ты куда смотришь?
  Женька уставился на её грудь: прямо перед его носом соски торчали сквозь ткань, столь же упруго, как его член...
  - Ты сейчас хочешь! - радостно объявил братец.
  Обещала же, что будет на ней тренироваться, угадывать настроение по выражению лица... определил!
  - Да! Толя в колхозе, а ты... целуешь тут!
  - Так ладошку же? - удивился Женя.
  - Мне хватило! - смутилась девушка, - давно с Толей не была...
  Ладошку, впрочем, брату вернула, но тот целовать больше не стал, на грудь себе пристроил...
  - Расскажи! - попросил тихонько.
  - Что? - с опаской спросила Рита.
  - Ну... у нас - вот, - кивнул вниз, на не скрываемую и не проходящую эрекцию, - а у вас? Кроме... - и показал глазами на грудь.
  - Гм-м... - смутилась Рита. 'Расскажи'... а потом? 'Покажи' и 'дай попробовать'? - ладно... вот тут... - откинулась на спинку дивана и провела свободной рукой по низу живота, - как бы тебе... - пожала плечами, - так и не объяснишь... такое ощущение... ну, хочется, и всё тут!..
  Женька хмыкнул: тоже мне, рассказала!
  - И всё? А там? - и боднул затылком бедро, явно не его имея в виду.
  - Там... там мы намокаем! - решительно выдала 'секрет' Рита, - чтоб 'вот то' внутри скользило лучше, если дело дойдёт...
  Брат тяжело вздохнул: когда оно дойдёт, дело.
  
  Помолчали. Рита погладила брата по щеке, тот руку снова изловил, и поцеловал... снова!
  - Женечка! Не надо, а? Нельзя нам... ничего нельзя! - девушка возбудилась не на шутку, но мозг ещё не отключился.
  Брат послушно сместил руку на шею, Ритка тут же сжала пальцы: в шутку придушила.
  - Ты когда успел... научиться?
  - Светку в кино водил... - брат притворно вывалил язык.
  - И?..
  - За руку держал... гладил. Потом в подъезде...
  - Что?
  - Целовал... вот так... - и снова, гад, показал, 'как'!
  Ритка только зашипела сквозь зубы: ну, нет же мОчи! Но руку не отдёрнула, решила - пусть, только потом... довести до логического завершения. Самостоятельно!!!
  - А она? Понравилось ей?
  - Кажется, да... сопела так смешно! Потом прижалась, поцеловала... сама, первая! и домой сбежала.
  - Почувствовала?
  - Ну... наверно... да, животом потёрлась!.. и хихикнула!
  - Молодец! Всё правильно! Талантливый ты у меня, - вздохнула Рита, - честно, сама ощутила. Так! Иди-ка ты... сделай с собой что-нибудь!
  - Придётся... - вздохнул брат, и удивил напоследок: повернулся набок, лицом прижался к Риткиному животу, - пахнет так... это оттуда?
  - Да... - погладила по затылку, - нравится?
  - Угу...
  - Всё! Кыш, кыш, кыш!..
  Брат отправился в ванную, Рита осталась в растрёпанных чувствах... и с крепнущим намерением назавтра изнасиловать подругу... а сегодня... сегодня тоже что-то нужно!..
  Женька вернулся буквально через минуту - смущённый (слегка), но и умиротворённый, и снова пристроился 'на подушечку', чтоб продолжить разговор.
  Рита не стала спрашивать, 'получилось ли?', у пацанов всегда получается.
  - А ты? - озаботился вдруг брат девичьим здоровьем.
  - И я, - тяжело вздохнула Рита, - куда ж я денусь...
  Женька снова уткнулся носом в её живот - и явно внюхивался...
  - Перестань! Ну, Жень! - а сама, между тем, всё гладила брата по голове, желание нарастало, чувствовала: ещё чуть-чуть, и придётся бежать в ванную - не при нём же?
  Брат удивил: быстро отстранился, быстро (очень быстро!) приподнял край её кофты и... поцеловал, гад, животик. Ритка агрессора оттолкнула, так, что чуть с дивана не свалился, и сбежала. В ванную, куда ж ещё? Сбросила штаны, мастурбировала яростно, всей ладонью, но не долго - взвёл, негодяй! Посидела чуть-чуть на корточках - сил не было встать, а когда встала - дрожали ноги. Постояла, опершись руками на раковину, отдышалась.
  Посмотрелась во внезапно запотевшее зеркало, обозвала себя блядью. В животе растворялась приятная истома, в голове - сладкий ужас: сейчас брат войдёт... загнёт... и что? Нет, отбиться, конечно, сил хватит, но отношения будут испорчены навсегда. Ой, кошмар какой... где там Толя, где Алка, надо вообще съезжать отсюда!
  Женька, слава богу, в ванную не сунулся, более того, когда она вышла - вся в растрёпанных чувствах, не представляя, как будет в глаза смотреть, он уже лежал в своей постели, под одеялом. И телевизор выключил, и свет в спальне. Ну, легче...
  - Рит! - позвал, когда улеглась, - ты как?
  - Нормально я... - отозвалась девушка, и продолжила, помолчав немного, - гад ты, Женечка!
  - Да? - удивился мальчик.
  - Довёл... честную девушку... почти что замужнюю...
  - Ой, ладно, - отозвался брат, - чего такого? сама же говорила, что все...
  - Всё равно - гад... - тело так не считало, 'получилось' очень хорошо...
  - Ладно, - покладисто согласился Женя, - гад, так гад...
  Девушка почти уснула уже, как прозвучал ещё один вопрос:
  - Рит, а как девочки... это?
  Ритка мысленно хихикнула и пообещала:
  - Расскажу, покажу... - прослушала потрясённое молчание, и добавила, обламывая мечты, - на картинке! Спи, любознательный!
  
  Всю следующую неделю девушка ловила умоляющие взгляды брата, и однажды вечером (в отсутствие родителей, конечно!) снизошла. Добыла надёжно спрятанную брошюру с подробным рисунком и ткнула пальцем:
  - Вот! - и дальше рассказала, как и что делают с этим всем девочки.
  Повернула брошюру картинкой к пацану, а сама (предусмотрительно!) с другой стороны стола устроилась.
  Братец слушал, развесив уши, краснел и бледнел, руки (по требованию сестры) положил на стол, а что там под столом... впрочем, понятно 'что'. Рита вошла в педагогический раж: показывала, как следует расположить пальцы; где нужно нежнее, а где и пожёстче; куда можно (слегка!) проникнуть, а куда (сразу) не стоит... Опомнилась, когда поняла, что машинально поглаживает грудь, а Женька жарко на это глазеет...
  - Так! Урок окончен! Брысь!
  Ну, и в ванную, по очереди, в том же порядке...
  
  Перед сном выдала братцу ещё парочку 'секретов'.
  - Жень, ты 'туда' лезть не спеши. Поймёшь, когда можно будет. А то мало ли... не готова девочка - куча причин может быть!
  - Например?
  - Не хочет. Просто: не хочет. В этот момент. Или месячные... знаешь про них?
  - Знаю, прочитал.
  - Не подмылась. Трусы с дырками. Руки холодные, если зима...
  Женька хрюкнул.
  - Чего ржёшь? Попробуй в мороз себя там ухватить - поймёшь! Сразу пропадёт желание. Лучше издалека начни...
  - С ладошки? - ехидно предположил Женька.
  - Например! - хихикнула Рита и покраснела, хорошо, что темно и не видно, - до груди доберёшься... притормози. Это такое место... полезное... если правильно потрогать... - именно этим она сейчас и занималась... но, взяла - и уснула...
  - Рит! Рит-ааа! - шёпотом позвал Женька, - спишь? Ну-у, на самом интересном... - и тоже вырубился.
  Это была, так сказать, первая серия.
  
  В другой раз, в самом конце сентября, когда Ритка поняла, что даже жаркие Аллочкины ласки от навязчивого желания не спасают, получилось ещё круче.
  Родители опять смылись вечером: на этот раз юбилей широко отмечало их предприятие. Дети снова дома, снова сами...
  Сидела Ритка на диване, 'Юность' читала, никого не трогала. Женька подсел - в ногах, и вроде бы тоже зачитался. А потом, тоже 'вроде бы' случайно завладел Риткиной ступнёй. Как учила - постепенно. Сначала просто руку положил сверху, так, что девушка даже не сразу заметила, потом гладить начал, тоже ненавязчиво... Ритка даже от чтения не отвлеклась. Опомнилась, когда братец сунулся в штанину поглубже, в направлении коленки.
  - Куда?! - возмутилась девушка, - Женька!
  Мальчик руку убрал, но не совсем, пальчики стал перебирать. Ещё и спросил:
  - Тут... можно?
  - Можно! - милостиво разрешила Рита, и снова в журнал уткнулась.
  Вникнуть в текст, однако, уже не могла - очень уж ощущения...
  Братцу гладить ногу явно нравилось... он чуть придвинулся, потом ещё... в общем - обе Риткины пятки положил себе на бедро... и занялся ступнями всерьёз. Девушка ещё немного попритворялась, что читает, а потом журнал на спинку дивана отложила, на подушку откинулась и глаза прикрыла - отдалась, можно сказать. Но - была настороже, чтобы пресечь, если совсем уж...
  Братец, однако, границы дозволенного не пересекал, выше щиколоток даже не пытался подняться. Ему и ступней хватило, чтоб воспылать.

Дева тешит до известного предела:
дальше локтя не пойдёшь, или колена...*

  Женька сопел, как паровоз, покраснел весь... эрекцию Ритка не просто наблюдала сквозь прищур, а ещё и чувствовала - слегка, краешком стопы. Ногу отдёргивать не стала - пусть ему, сама уже не на шутку возбудилась. Даже интересно: чем дело кончится? Решила почему-то, что ситуацию более-менее контролирует. Ну, и контролировала, ровно до той поры, когда братец совсем уж откровенно членом в ступню упёрся, а вторую поднял - и поцеловал прогиб стопы, как ладошку давеча... Девушка в покрывало вцепилась, зубы сжала, чтоб не заорать, прогнулась - и кончила! Накопилось, без парня-то! И Аллочка (позавчера с ней было, от души) не помогла... Девушка дёргалась, мычала, а подъёмом стопы, носочек оттянув - по члену (хорошо, хоть сквозь штаны!) елозила (машинально!!!). Ну, и братец не задержался со столь же бурным финалом...
  
  Отпали... брат ноги не выпустил, держал так же нежно...
  - Чёрт, чёрт, чёрт!!! - Ритка закрыла лицо руками, - Женька!!!
  - Что? - хрипло осведомился мальчик, переводя дух.
  - 'Что-что', - передразнила девушка, - число сегодня какое?
  - Число? - тупо переспросил Женька, не понимая, при чём тут...
  - Да!
  - Двадцать шестое... - с трудом сообразил.
  - Запомни! У тебя первый раз женщина кончила! С тобой вместе... сестра, блядь!
  - Чего ты?..
  - Блядь, говорю... - ноги отдёрнула и попыталась сбежать, хотя с кем другим (широкий выбор из двух - любовника и любовницы!) лежала бы и балдела...
  Женька сестру за руку поймал, притянул к себе:
  - Постой... прости...
  Ритка немного остыла. Остановилась между широко раздвинутыми ногами брата, прижала его голову к своему животу. Женька обнял (за попу!.. ну и пусть, после того, что только что было...), уткнулся носом и затих... Остро пахло семенной жидкостью и её секрецией... вспомнились первые (удачные) прошлогодние попытки самоудовлетворения... Девушка погладила брата по голове...
  - За что 'прости'? Эх... Женечка, хватит, а? Ты научился уже... девушки - существа слабые... погладишь в следующий раз, я поддамся... раздвинутся ноги - и всё... дам... мне, может, даже приятно будет... а потом? Стыдно, горько... нельзя нам, слышишь?
  - Слышу... а сейчас?.. - Женька поднял глаза, - сейчас как?..
  И погладил, подлец, по попе! - правильно погладил, как надо... как не надо!!!
  - Сейчас... - улыбнулась через силу, - хорошо было, молодец... я почти месяц без этого, потому и... всё, отпусти... иди, приведи себя в порядок...
  
  Пока Женька мылся и застирывал запятнанные пижамные штаны, Рита приоткрыла слегка входную дверь - все компрометирующие запахи мигом вытянуло сквозняком на лестницу, взамен через окно втянулся сигаретный дым от соседа снизу.
  Потом сама подмылась, и уже лёжа в постели, ещё немного брата поуговаривала:
  - Жень, я всё-всё расскажу, что спросишь, подскажу 'про это', только не трогай меня больше, ладно? Я сама себя боюсь... Толя вернётся скоро - я ж с него не слезу...
  - Ладно... - согласился мальчик, - буду к Светке приставать... она хочет уже.
  - Не торопи её...
  - Да, помню я... постепенно буду, потихоньку...
  С тем и уснули...
  
  Назавтра (после чуть не случившегося инцеста) Ритка спровоцировала в школе всеобщее падение нравов, вирусное лесбиянство у всего 'девичника' и недовольство у примкнувших Ковальчуков. (Парни тоже озаботились, но вынуждены были терпеть; прямо сейчас под рукой... (и не только!) никого не нашлось). А друг с другом... нет, проехали уже, эти порывы изжиты - раз и навсегда! Витке - отдельное спасибо, за правильную ориентацию!
  Они теперь, даже если в групповухе друг друга касались ненамеренно (мало ли что подвернётся под руку?), особо не печалились. Собирался, например, Саша Витку погладить, а там уже Сергей внедрился, по самые помидоры... Саша всё и погладил... и ничего, не помер от огорчения. И небратской любовью не воспылал к брату... Наоборот - тоже бывало. И неслучайно тоже, если уж совсем честно...
  А однажды Витка расшалилась, затеяла сравнивать, у кого длиннее; попросила стать лицом к лицу и стоящими членами прижаться, а сама ладошку, как ограничитель, сверху поставила, и глаз прищурила... Даже в такой позиции братья не друг на друга довозбудились сверх прежнего, а на эту геодезистку доморощенную! Ох, и драли её тогда! 'Еле', сказала, 'домой дошла'... А они остались, тоже едва живые... все в засосах, исцарапала ещё...
  Была у братьев мысль напроситься к девчонкам, когда они... посмотреть, хотя бы... и поучаствовать, если позволят, конечно. Но это - вряд ли. Вон как Витка отгоняет: 'мои лесорубы!' - не хочет с Галкой делиться, зараза...
  
  Через несколько лет... шли они, дембеля, гордые такие, в беретах набекрень, в перешитых 'парадках' с аксельбантами, с хуй знает чем (латунным) на погонах, в ушитых, как рейтузы, штанах... сапоги - в гармошку смятые... Жаль, никто 'на гражданке' эти изыски толком не оценит...
  И встретили Галку!. Уже знали в тот момент (первое, чем поинтересовались), что Витка - занята, совсем занята, с женихом живёт и налево - ни-ни. А любви (после армии-то!) хотелось не по-детски... второй день на свободе, ещё не сообразили, куда стопы направить, и где искать...
  И тут - она! Подруга детства, можно сказать!
  Ещё и поприветствовала так... ностальгически-провокационно:
  - Привет, лесорубы!
  
  Вспомнилось... многое, а штаны в обтяжку!
  А у одноклассницы бывшей - рот до ушей! Заметила, зараза!
  В общем - потрындели чуть-чуть, да и договорились: зазвали мужики Галку в гости!
  Идти с ними Галке было стрёмно... а с другой стороны - Витка не жаловалась, да и не девочка, а мужика давненько... три... нет, четыре месяца без коитуса, не считая самодеятельности! Вопрос 'хочется-колется' решился в пользу 'хочется': пошла.
  
  В гостях у близнецов - всё стандартно-обольстительно: чай с конфетками и ликёрчиком (папа у парней по-прежнему в загранку мотается, привозит вкусное), разговоры на тему 'а помнишь, как в школе?'. Лёгкий трёп, короче, и лёгкое напряжение, и ожидание продолжения...
  Потом один из близнецов отвалил - и вернулся через десять минут - с влажными волосами, в шортах и футболке...
  - Ух, ты! - вслух оценила Галка экстерьер...
  Следом второй братец в ванную отлучился... ненавязчиво так... умеют, гады! Один отсутствует - а второй в это время девушке зубы заговаривает... не иначе - на Витке тренировались!
  Когда и этот прибыл, вымытый...
  Галка придуриваться не стала:
  - Ребята, там полотенце есть?
  - Синее - твоё, - хрипло ответил один из (какая разница?) близнецов.
  Шорты уже оттопыривались и намерений братьев не скрывали.
  
  Галка вышла из ванной, завёрнутая в предложенное полотенце... большое, то, что нужно! Витка, наверно, тоже в нём рассекала...
  Братья встали, приветствуя, и приблизились... Галка посмотрела на них - снизу вверх... ой-ой-ой... здоровенные!..
  - Я боюсь! - честно призналась девушка. Её действительно потряхивало, хоть и не до стука зубовного.
  - Мы нежно... - обнадёжил один из...
  И нежно потянул с неё полотенце. Галка кивнула, доверилась и отдалась...
  
  - 'Тут Витка была права: с двумя - лучше', - размышляла голая Галка, лёжа между двумя голыми же мужиками, - 'было трудно, но я справилась'.
  Мужики дремали, утомлённые сексом. Девушке не дремалось - болело всё тело.
  - 'Ну, вагина - понятно, там в основном всё и происходило... а попа? а, Сашка (вроде бы?) пальцем... себе помогал... и в тот момент было очень и очень... скулы - тоже понятно, там тоже... происходило... первый раз в жизни, между прочим! и второй раз, сразу же, чтоб два раза не вставать. Такого с ней ещё не было... кто-то из одноклассниц Высоцкого цитировал: 'вдоль и поперёк' - это как раз про неё сегодня... вообще, мужики - молодцы! болит, конечно, но хорошо-то как! хорошо выебанная - с двумя 'н', вся, со всех сторон! спермой пропахла... они поначалу так рьяно взялись... немного испугалась даже! их Витка к этому делу приучила, им и понравилось, похоже... с Виткой это - привычно и регулярно, и приятно до одури, но когда парни лижут - это совсем другое дело... опять же, кто-то из 'девичника' рекламировал последовательность команд 'поцелуй и вставь... и ещё поцелуй'... они так и поступили, оба!.. доводили её почти до, не хотели кончить сразу...'.
  'Мы', говорили, 'боимся, что разучились: два года бабу не нюхали!' - то-то сопели между ног с таким удовольствием!
  Ещё Галка подумала, что она каким-то непонятным образом дожила до двадцати с лишним лет без орального секса... в смысле - с мужчинами.
  Ну, первый опыт, в общаге - там понятно, не располагала обстановка. Когда на двух соседних койках (скрипящих не в такт) подружки стонут, и нужно до одиннадцати свалить, чтоб комендант не изловил - со всеми последствиями, и чтоб домой попасть хотя бы к полуночи... не время сосать, товарищи! Как-то у них там строго с этим делом было... пацаны и сами ничего в этом направлении не предпринимали, и девочек не просили...
  Машка-путешественница, объясняла, почему никогда не соглашалась при свете и от групповухи отказывалась: 'я их увижу - и начну у всех сосать, а они меня из-за этого целовать перестанут - обидно будет'...
  Да и с водой... не то, чтобы напряг... бежать без трусов по этажу в общий душ, чтобы сплюнуть... Короче, в общаге обошлись без этого.
  
  А после... пара-тройка парней, в чьих койках Галка побывала, глупостями не увлекались - не просили ничего 'такого', и не предлагали. Галка тоже с инициативами не выступала, дабы не сочли распущенной. А вдруг сладится - и замуж?
  Пока не сладилось: то характеры поперёк, то в койке разнобой, а то и всё сразу - не так, как надо. С этими вот теперь... в постели - просто 1 Мая! праздник и фейерверк! Но продолжение... тоже только в постели, увы.
  
  Галка ещё в школе хотела к Витке с братьями четвёртой присоседиться, только Витка, жадина, тонких намёков не понимала, или делала вид. А на толстые Галка сама не решилась, чтоб не разругаться с ревнивой подругой, и не остаться вовсе не у дел. Теперь же - встретились временно свободные молодые люди, и доставляют друг другу удовольствие. А что их на одного больше, чем принято, так то - детали.
  
  Витка, кстати, с ребятами встречаться отказалась наотрез, даже в кафе, поговорить.
  - Понимаешь, Гал, я Мишку своего люблю... без дураков, по-настоящему. И в койке, и так, общего много у нас... и работа будущая, и смеёмся мы над одним и тем же, вот! Я боюсь... честно, боюсь! Вот тут, - девушка погладила низ живота, - я их помню, моих первых! Увижу - и побегу к ним! Нахера мне это? Так им и передай. А к тебе... нет, не ревную. Ты ж не дура, знаешь, что это - временно?
  - Ага, 'временно'. Помнишь, Рита с Аллой впаривали про 'дружбу и взаимопомощь'? Не любовь, нет. Третий... четвёртый год вместе живут! Одной, дружной семьёй...
  - А ты сможешь? Одной, дружной? С двумя мужиками?
  - Нет, конечно... и не собираюсь даже!
  - И правильно! Иди ко мне... ну их, мужиков... расскажешь про них... потом!
  
  В какой-то из октябрьских дней девчонки (в моё отсутствие, но с дозволения) провели для своих мам небольшую экскурсию по квартире. Внезапную. Женщины напросились, очень уж им захотелось увидеть, в каких условиях их чада проживают и развратничают.
  Ну, пришли, убедились, что пустые бутылки под ноги не выкатываются, в квартире прибрано, холодильник... скажем - не пустой...
  В спальне женщины застыли на пороге - пройти особо некуда: КРОВАТЬ. Тут мы с подружками потрудились на славу: сконструировали, нарисовали, провели деталировку, раздобыли материалы и воплотили собственноручно. На первых этапах никаких проблем не возникло; спорили, конечно, но к консенсусу пришли - доказал подружкам, что ножки (и кровати тоже) следует протягивать по одёжке, исходить из реалий, и не разевать рты на изделия из каталога 'Hulsta', неведомыми путями прибившегося к берегам несудоходной реки Лопань. От финансов отталкиваясь, и рисовали.
  Некоторые трудности появились (но преодолелись) на этапе добычи материалов и доставки.
  Доски купили у пожилого соседа, он их передал с балкона на балкон, даже ходить далеко не пришлось. Деревяшки, украденные со стройки, жили у него... сколько себя помню, и предназначались для чего-то грандиозного. Не сложилось.
  

Суждены нам благие порывы,
но свершить ничего не дано* -

  процитировал сосед Некрасова, жалостливо провожая взглядом последний брус.
  Зато его супруга изъятие стройматериалов чуть ли не молебном отметила, а мне желала счастья и здоровья. Заодно соседи выбросили весь копившийся годами хлам и развели по весне цветник, и нас семенами наделили; девчонки, на них глядя, устроили то же самое у нас, а потом - и на балконах в родительских квартирах. Всё это мы проделывали вместе - получалось и быстрей, и веселей.
  
  Четыре новых (тоже краденых, но на железной дороге) матраца предоставил (оторвал от сердца, и только после криков бабушки) запасливый Риткин дедушка. С перевозкой помог Аллочкин теперь уже 'папа' - Олег Сергеевич. Девушка стала так называть мужчину безо всякого принуждения; дистанцию, впрочем, держала - без поцелуев и объятий, чтоб не вводить мужика во искушение. Да и свою внезапную летнюю фантазию хорошо помнила, и резонно опасалась рецидива. С Риткой поделилась, та только плечами пожала: на фоне её едва не случившегося 'пересыпа' с братом - ерунда...
  
  Ритка, чувствуя передо мной вину за невольную 'недоизмену', провела эксперимент.
  Два эксперимента.
  Сначала воспроизвела, как могла, первую ситуацию, и убедилась, что, во-первых: на поглаживания ладошкой по груди я реагирую так же восторженно, как и её малолетний братец. Во-вторых: да, она на поцелуи в эту самую ладошку воспламеняется, и ещё как, особенно когда поцелуи плавно распространяются на всё тело. В-третьих: завершать начатое таким манером приятнее вдвоём в постели, чем поодиночке в ванной.
  Ну, а в следующий раз и нижние конечности подсунула под поглаживания - свежевымытая, в тельняшке до середины бедра на голое тело...
  
  После Аллочке рассказывала:
  - Толя у нас - осьминог: одной рукой ногу к губам (ещё и щетинка лёгкая на подбородке - как щёточкой по пяточке!), второй рукой по шёрстке легонько, и по животику, третьей и четвёртой - по бёдрам, вот тут, изнутри... пятая и шестая - по груди... и вторую ступню... седьмая, да? а восьмую ладошку я целовала... понимаю, что последовательно, но... ох... всю обшарил... языком ещё потом...
  Не дожидаясь финала, как только почувствовала, что сжалось всё предоргазменно, выдохнула:
  - Быстрее! - я внял, достал, надел - и вставил вовремя, чтоб не вхолостую... и даже продержался секунд пятнадцать... ступню, между прочим, так и не отпустил - продолжал целовать, невзирая на повизгивание. Ритку 'такая классная раскоряка' ничуть не смутила, даже Аллочке рекомендовала, но та тоже возжелала массажа ступней, и изобрела свою 'раскоряку', не хуже. Не чурались девочки физкультуры, молодцы.
  
  Да, так про матрацы... Загрузили их в 'Москвич', с трудом, в багажник, и на сиденья, сверху уселись, да и покатили; Алла - впереди, мы с Ритой - сзади. Рита на полдороги прикорнула, положив голову мне на колени, я её за грудь придерживал, чтоб не свалилась, Алла, хоть и считалась (для отчима) моей девушкой, никак на это не отреагировала. Олег Сергеевич, кажется, про нас тогда кое-что понял, но вопрос не задал.
  
  Потом мы устроили в 'большой' комнате мебельную мастерскую. Благо, доски за годы хранения высохли до звона, а матрацы хранились в сухом месте и мышей не заинтересовали. Я: размечал, пилил, строгал, сверлил, свинчивал; девочки: размечали, кроили, шили.
  Собрали, осмотрели, разобрали, вытащили доски во двор, внимательно выслушали полезные советы ото всех, желающих их дать, но сделали по-своему. Обожгли арендованной паяльной лампой, на горячо втёрли воск, занесли обратно и снова собрали, теперь уже окончательно.
  Короче, получилось 'любовное гнёздышко', оно же 'сексодром' - 220х220 - простая коробка из струганной тонированной сосны, без изголовья (чтоб головой не биться, когда роняют навзничь), обширный матрац, сшитый из распотрошённых стандартных, три подушки... осталось тридцать сантиметров свободного пространства у окна, чтоб протиснуться. Мамы это чудо узрели, переглянулись, и на дочек посмотрели, ожидая комментариев.
  Девочки же - сделали вид, что смущены, и классически это изобразили: взялись за руки, потупились, и ножками зашаркали.
  - У, ти, бозе мой! - восхитилась Оксана Петровна.
  - Сразу верю! - согласилась Лариса Ивановна, а потом поинтересовалась, - испытывали?
  - Ага! - легко ответила Аллочка, - не скрипит, не шатается.
  Рита открыла рот... и тут же закрыла. А хотела поумничать про то, что испытывали мы по всем правилам комбинаторики: три возможные пары и все вместе. Промолчала, решила, что научность в таком контексте мамам ни к чему. И про исполненные впервые фигуры '696' и '969' - посолонь и противосолонь соответственно, девочки тоже не рассказали, дабы не травмировать родительскую психику.
  А на девичнике похвастались, вернее - упомянули вскользь, без живописаний. Подружки только рты раскрыли, Витка что-то прикинула, судя по остановившемуся взгляду, но тут же головой затрясла, изгоняя ересь. Галка захихикала, проследив ход Виткиных мыслей...
  Мы же ничего особенного не ощутили, только поржали по окончании эксперимента: трио от дуэта при оральном сексе отличается не шибко - так чего выгибаться?
  
  Когда домой прибыл, девочки встретили ехидными улыбками, а мамы их смотрели с интересом - явно же кости мне перемывали!
  Наверняка, и моё 'одомашнивание'...
  
  Подружки спросили как-то, почему я всё время с ними, а не где-нибудь с приятелями в гараже или в общаге на дискотеке?
  Я честно ответил: с ними интереснее.
  Про гараж... С мопедом, конечно, ебаться весело (не договорил, был бит подушкой)... но не настолько, чтоб предпочесть. А в общаге - что? Выпить, потрындеть о: футболе (неинтересно), политике (чревато, постукивают), музыке (не меломан). О! о бабах - а о чём ещё? Так у меня их есть, две, и не только для разговоров. И о них я приятелям рассказывать не намерен, чтоб не позавидовали и не сглазили.
  Или поплясать с какими-то посторонними девицами, без надежды (а хоть бы и с надеждой!) на продолжение? Можем вместе на танцы сходить, если есть желание... а потом - осуществить (его, желание), где-нибудь на лестнице, между этажами. Как в общаге принято.
  Девушки резонно заметили, что вдвоём на танцы - ещё, куда ни шло, а втроём - однозначно найти на жопу приключение. Самцы мимо не пройдут, посчитают, что двоих мне много, и постараются одну изъять в свою пользу. Я получу по лицу, а если даже побежу... или победю, вечер будет испорчен. А желание они мне и дома выкатят... или ещё где, но по своему выбору.
  
  Спросили девчата и про разнообразие: не приелись ли?
  Честно ответил, что - нет.
  Меня в них устраивало всё: и характеры, и тела, и темпераменты, а их девичья связь была тем скрепляющим звеном, без которого наш треугольник вообще не состоялся бы! Не будь её (связи), зачем бы двум неглупым, красивым и т.д. девушкам спать с одним парнем? Извращение какое-то!..
  А мне... искать ту единственную... с поперечным расположением?
  Короче, я уже всё нашёл!
  
  - Да, мы... в общем-то, тоже всё уже нашли... - задумчиво высказалась Алла, а Рита только кивнула, подтверждая.
  Девушки, ведь, за тем же самым на дискотеку выбираются - за парнями. При этом каждая имеет в виду что-то своё: кто-то познакомиться собирается, для дальнейшего совместного времяпрепровождения и (может быть, когда-нибудь в будущем) секса, кто-то просто попрыгать от души, растрясти жирок, а кто-то надеется на сиюминутный быстрый секс с приглянувшимся парнем, без знакомств и обязательств. Да, да, всё - как у парней!
  
  И, к тому же, мои девушки уже даже привыкли жить 'однохуйственно' - по меткому определению Аллы.
  Мы над этим определением дружно посмеялись, а Аллочка призналась, что не её - подслушала кухонный разговор ехиднейшей Ларисы Ивановны с Ритиной мамой. Женщины с некоторых пор задружились...
  - Горе у них общее, объединяет! - предположила Рита.
  Так вот, девочкины мамы, что называется, 'снюхались'. Друг другу понравились, мужей познакомили, а сами стали встречаться, чтоб отвлечься и развлечься, выпить (и съесть) по чуть-чуть вкусного, детей и мужей обсудить... да мало ли тем у двух неглупых и нестарых?
  Надо сказать, что идею дружить домами и мужчины поддержали - нашлись у них общие темы для разговоров. Жёны сперва напряглись: а ну как бухать станут под трындёж о политике? Но - нет, только по пиву, и весьма умеренно. О нашем тройственном альянсе папы девочек до сих пор не подозревали, хотя меня в роли 'дочкиного парня' каждый из них принял. И всегда рядом подруга дочери присутствовала... а сложить всё в кучку фантазии не хватало - не то воспитание...
  Так вот, 'однохуйственно' - Лариса Ивановна в разговоре о нас и выдала...
  - Эти две... мамы... ржали, как лошади! - возмущалась Алла.
  - Ну, так - правда же!.. - защитила родительниц Рита.
  
  Оксана Петровна, впрочем, тоже оказалась той ещё ехидиной.
  Хитрая Аллочка лежала тихонько (так, что про неё вообще забыли) в 'большой комнате', делала вид, что читает, а сама слушала кухонные разговоры женщин 'о детях'. И о нашей... тройке?.. троице (прости, Господи)?.. нашем трио!
  Среди прочего, обсуждали мамы школьную успеваемость девочек, всё никак нарадоваться не могли.
  - Как думаешь, это связано с тем, что их регулярно того?.. - спросила Лариса Ивановна и присвистнула (точь-в-точь, как Аллочка в ночь после выпускного). Ещё, наверно, и жестом вопрос сопроводила, - может, им класса с пятого надо было?..
  Алла хрюкнула и притихла в ожидании ответа.
  - А тётя Оксана наставительно так: 'коли трубы прочищены, то и в чердаке светлее!'
  - Афоризм, однако! - оценили мы с Ритой.
  - А потом ещё: 'кто б меня драл... три раза в неделю... в девятом классе...'. А мама, с сомнением: 'три? в неделю? ага... мне б и пять не помешало', и вздохнула так, что они снова ржать начали!
  
  Моя мама, между прочим, тоже кое-что поняла уже: как минимум, два девичьих халатика и три зубных щётки в ванной комнате узрела и осмыслила. Однако ничего не сказала, только посмотрела долгим взглядом, да головой покачала. Ну, у парней мамы завсегда добродушнее - не пацану рожать, если что.
  
  Катя с Мариной, вдохновлённые успешным первым разом, повторить решили уже назавтра - но не получилось, по независящим от них причинам, потом - снова никак, по физиологическим. Потом 'девичник' организовали в сауне, и неплохо провели время. И вот - свершилось!
  Метнулись прямо из школы: Катя, по примеру подруги, с вечера собрала вещички, в школе их Маринке предъявила; та посмеялась и втихаря девушку поцеловала, да так, что не осталось сомнений - согласна и хочет, 'аж пищит'.
  Ну, и повторили... а потом валялись, довольные, и разговаривали, навёрстывали прежнее безподружье. Не было ни у той, ни у другой знакомой девочки, с которой бы захотелось... даже не в постель, а просто - по душам.
  А 'по душам' - прежде всего 'об этом' - о том, что стало между ними, и было с каждой по отдельности. Этапы, так сказать, большого пути.
  
  Катя, преодолев первую неловкость и стеснительность, разрезвилась и стала шкодничать. В какой-то момент (не самый напряжённый, к счастью), заблажила, прижав голову подруги к груди:

- А на левой груди - профиль Сталина,
а на правой - Маринка анфас.

  Марина фыркнула, и легонько куснула сосок, который до этого целовала.
  - Ай! Кусака! - Катя потянула подругу к себе, та легла сверху.
  Контактировать вот так, в полный рост, было... ну, очень приятно. Поёрзали, притираясь, да и перевалились на бочок, чтоб можно было дышать и разговаривать. По душам, ага.
  
  Марина, в отличие от развеселившейся Кати, наоборот, своё злоязычие и язвительность свою старательно сдерживала, чтоб ни словом, ни жестом подружку не обидеть, и не порушить сложившуюся идиллию. Влюбилась, и не на шутку! Как-то терялась в её присутствии... Катька, впрочем, тоже балдела от чувств - до слёз и внезапного намокания понизу.
  Девчонки то и дело шептали друг другу 'люблю!' - и это было не просто слово, ими овладело по настоящему глубокое чувство. А потому... 'по душам' же? - выворачивали души наизнанку, чтоб без купюр и без секретов.
  
  Марина на этой волне призналась, что 'теребонькает' давным-давно, сколько себя помнит, и кончать научилась чуть ли не до появления месячных; Катя от нового слова смеялась до колик, демонстрируя любовнице большой палец. Марина улыбалась непонимающе. Тут ей подружка поведала, что в 'девичнике' чуть ли не конкурс объявили на лучший глагол, обозначающий вот это самое, и забраковали уже с десяток... Поинтересовалась, откуда словечко.
  - Не знаю, - пожала плечами девушка, - приблудилось... (в прошлой школе точно ни с кем на эти темы не разговаривала... тут, до 'девичника' - тоже)...
  Постановили назавтра порадовать и остальных - классно же звучит!
  Катя вспомнила, как 'каталась она, каталась' - удивительный опыт, первый велооргазм, восхитительный и пугающий. Даже не знала ещё, что такое с ней произошло, и чуть в кусты не улетела от ощущений. Потом, правда, разобралась, и стала целенаправленно (ха-ха-ха!) теребонькать. Велосипед - само собой! А после того, как девчонки поделились своими способами и методами - ух! Перечислила, что вспомнила, из группового опыта - Маринка впечатлилась разнообразием...
  
  После Марина рассказала, как в восьмом классе, в той ещё школе ей пришла в голову совершенно дурацкая идея, и она её претворила в жизнь... стыдно потом было! Но приятно...
  Она как-то раз в школу забежала вечерком, ту самую фотографию со стенда стырила, и предвкушала... а дома не разгуляешься... вот и решила далеко не ходить... короче, закрылась в пустом классе, где окна на пустырь, фото на подоконник пристроила, трусики приспустила, и... []
  - Серьёзно? - не поверила Катя.
  - Честное комсомольское! - поклялась Марина.
  Катя фыркнула:
  - Ты ещё знамя поцелуй! И как это?..
  Марина блудливо улыбнулась:
  - Говорю же: очень стыдно... и приятно... очень. По ногам текло...
  - А в рот не попало!.. - подначила Катя, и была ощекотана.
  - Дома, потом, - продолжала Марина, - с той же фотографией - не так. А в классе... понятно, что не увидит никто, а если увидит, не поймёт: третий этаж, силуэт девочки в окне... что там ниже подоконника? А всё равно, сам факт... стояла, и... уже не столько на Павлика, больше от пейзажа...
  - Красивый?
  - Кто? Павлик?
  - Пейзаж.
  - Так себе. Говорю же: пустырь. Трава, кошки...
  - Извращенка.
  - Ага. Сама потом удивлялась. До такой хуйни додуматься...
  Девушки помолчали, вспоминая подходящие под это определение случаи из жизни. Ну, те, которыми не жалко (и не очень стыдно) поделиться с подругой.
  
  Катя вздохнула, и решилась: рассказала, как в своих летних фантазиях додумалась до Шарика...
  - Представляешь...
  - Не представляю!.. - Марина даже зажмурилась, и головой затрясла.
  - Вот... ужас же, правда? А мысль была! Снять трусы, надеть телогрейку, стать на четвереньки, - нагнетала Катя.
  - Телогрейку-то зачем? - удивилась подруга.
  - То есть, остальное тебя не смущает? - подколола Марину Катя.
  - От остального я уже охуела. Про фуфайку - не поняла пока.
  - Чтоб собак не поцарапал, когда залезет...
  - Теперь я охуела окончательно...
  - Я и сама, когда придумала... испугалась сильно. Хорошо, сосед, Борюсик, подвернулся на прогулке. Он тоже все окрестности изъездил, и от безделья маялся. А тут я, красивая такая... и на всё готовая. От меня, наверно, самкой за километр несло... Так прикольно было за ним наблюдать...
  - В смысле?
  - Ну, когда у мальчика встаёт мгновенно... вот, только увидел - и 'дзинь!', а потом он так и ездит за мной следом, торчком... неудобно, наверно... я, впрочем, тоже... седло узкое, спортивное. Натирает, где надо. Потом полянку поукромней... и - поехали! С каждым днём всё глубже... под футболку, потом и в трусы...
  - У меня скучней было... и ни разу 'на лоне природы'.
  - Немного потеряла. Трава попу колет, жучки всякие... ни подмыться, ни рот прополоскать. Так что мы сначала 'ага', а потом - к роднику. А, ещё смешно было, когда он первый раз по животу шарил, искал... по-моему, думал, что 'это' - вот тут, чуть ниже пупка...
  - Мы, в этом смысле...
  - Ага, заметила.
  - Я в бане рассмотрела.
  - Всех?
  - Всех. 'Корольки' - только мы с тобой, остальные...
  - Девочкам удобно...
  - И мальчикам удобно... но про собаку ты, это... чересчур...
  - Ой, не напоминай, говорю же: ужас. Было, правда, ещё...
  - Страшней Шарика?
  - Ну, как?.. Не страшней, конечно, но тоже... в общем, я пару раз папу представляла...
  - Своего? - уточнила Марина.
  - Нет, блядь, Римского!
  - Не ругайся, тебе этим ртом ещё...
  - Ах, ты!.. - Катя принялась щекотать подругу, та - в ответ, насмеялись, устали, запыхались, отвалились друг от друга, и снова лежали с дурацкими улыбками...
  - Мы похожи... - уже серьёзно сказала Марина, - я про папу тоже думала, если честно.
  - Да?.. ну, ладно. Значит, я не совсем...
  - Не совсем, не совсем... если отец нормальный, все девочки, рано или поздно... - рассказывать даже подруге, даже любовнице, что про папу не только думала, Марина не собиралась. Это - их с отцом тайна, до конца дней.
  Вопрос с мечтаниями о папах решили замять, о собаках - навек забыть, про 'потеребонькать у окошка' Катя, поразмыслив, сказала: 'пройденный этап', в восьмом классе было бы любопытно повторить, в десятом - уже не интересно. Потому что, с живым человеком - приятнее.
  
  - Так... что я там должна ртом? - вспомнила и решила уточнить Катя.
  - Ой, даже сразу не сформулирую... кстати, а где у тебя знамя?
  - Какое ещё?.. - изумилась девушка.
  - Сама сказала: 'знамя поцелуй!' Это оно?
  - Да, почти... веди, веди пальчиком... чуть выше... вот, молодец!
  
  Вскоре после набега тёщ я обнаружил дома 'девичник', который к моему приходу как раз собрался расходиться. Одноклассницы моих подружек, весёлые и слегка косые от выпитого, толпились и толкались в тесном коридорчике, по мере одевания вываливались на лестничную площадку. А тут - я ещё...
  - Глава семьи вернулся! Сейчас кому-то по жопе... - театральным шёпотом выдала Катя, по ней же от Аллы и получила - но слегка.
  Уходя, каждая из девиц посчитала своим долгом на прощанье (с хихиканьем, косясь на хозяек), поцеловать меня в щёчку и (как бы ненароком) прижаться бюстом к плечу - всё это под скептическим приглядом моих женщин. Пахло от девчонок неплохо: вином, духами, разгорячёнными девочками. Наконец, они свалили...
  - Что? - развёл я руками, снимая куртку.
  Девушки молча, но обличающее указали пальцами, 'что' (да, встал, а у кого бы не встал? мне семнадцать! ко мне восемью парами сисек прижались! а ещё две пары - ожидают вдумчивого исследования: не изменились ли со вчера?), а потом скомандовали, чуть ли не хором:
  - В душ!
  - А пожрать?
  - Потом! Всё готово! Потерпишь две минуты.
  - Что? Две минуты?
  - Ой, ну - три...
  Три - не три... слегка пьяненькие девчонки даже подмываться не стали, сказали, что чистенькие (таки да, пахло от них, как и от прочих, но ещё - родными телами), разделись - и быстренько мной воспользовались, честно, по-сестрински, разделив палочку... С каждым разом этот фокус получался у меня всё лучше (в плане контроля), особенно, если девушки предварительно разогревались - то ли трением друг о дружку, то ли самообслуживанием, то ли чтением чего-нибудь этакого, а то и вовсе - фантазируя на тему.
  Вот и в этот раз... девчата, видно, дурковали не слабо; истории, что ли, рассказывали околосексуальные, и были уже достаточно возбуждены.
  
  - Шпульку наденьте на шпиндель моталки... - торжественно заявила Рита, примериваясь и садясь.
  Едва сдержался, чтобы не заржать и не расслабиться, но устоял и выстоял, до победы над (под?) Ритой.
  - Чтобы шпонка шпинделя вошла в прорезь шпульки... - усугубила через несколько минут Алла.
  Это уже на эрекцию не повлияло: подкатывало... но Аллу почти дождался, вернее - она догнала; почувствовала, что у меня 'всё', и в последний момент ускорилась. Хорошо мы друг друга изучили...
  
  - Ничего, что мы всю шоблу?.. - спросила Рита, когда все (временно) угомонились и затихли, обнявшись.
  - Ой, ради бога, гуляйте... не мужиков же в койку. А что это за шпульки были?
  Девчонки захихикали. Рассказали, что Ирка притащила инструкцию для швейной машинки, и с выражением зачитала отрывки; Наташка подыграла, имитируя поглаживание по груди и вообще готовность отдаться. Звучала инструкция, действительно, как руководство к половому акту.
   []
  Ещё девчонки хвастали перед подругами 'сексодромом', и все гостьи посчитали своим долгом на нём поваляться (в одежде, поверх покрывала), чтобы оценить удобство. Катя упала на Марину, Оля - на Таню; определили, что тут и двум парам будет не тесно, Витка даже (не всерьёз) просилась на постой: хоть с 'лесорубами', хоть с Галкой, для динамических испытаний. Скромные Ира с Наташей утверждали, что 'если лесбиянить будут все, то и мы, вот тут, в уголочке'.
  С недавних пор одноклассницы перестали скрываться (среди своих) и обсуждали совсем уже интимное - секс с парнями и девичью любовь.
  
  - Ладно. Готов к приёму пищи? Мы приготовили, и девочки натащили.
  - Надо съесть, чтоб не испортилось.
  - Не готов, но сейчас ополоснусь...
  - Между прочим, ты нам сегодня ещё понадобишься!
  - Да? Вот неожиданность...
  
  Подружки разгулялись: дали мне передохнуть после ужина, перемыли посуду, потом сами помылись, прибыли в спальню, дождались меня, мытого, и стали нещадно эксплуатировать. Обе возжелали оральных удовольствий, пообещали ответить тем же и немножко удивить.
   []
  Ну, пока я их ублажал, ничего особо удивительного не случилось, разве что вот та капелька винишка реакции изменила - стали подружки чуть более дикими, реагировали острее... пока Риткой занимался - Алла мастурбировала рядышком, совершенно не стесняясь, а потом Ритка то же самое проделала, наблюдая... Потом я встал на ноги, а они - лежат, балдеют... разглядывают с прищуром...
  - Хороший такой... - оценила Рита, имея в виду не всего меня в целом, а центральную часть, - кто?
  - Я! - решила Алла.
  - Ага! - согласилась Рита, - а я тебя?..
  - Давай!
  И девочки познакомили меня... нет, не так, двусмысленно звучит... вот так: представили мне моего заместителя по половым вопросам.
  Пока Алла исполняла совершенно замечательный минет, Ритка к ней пристроилась с каким-то жужжащим устройством, и ввела, куда следует. Алка замычала от удовольствия, не выпуская член изо рта, и стала шататься туда-сюда: ей с обеих сторон приятно было... Ритке, впрочем, тоже, судя по закатившимся глазкам - нравилось ей совать в подружку... так она ещё и пальчиком себя подбадривала...
  В общем - случился всеобщий оргазм!
  
  Потом, когда успокоились и помылись, девчонки мне этот 'массажёр' рассмотреть дали... сказали, что штука, конечно, неплохая, но жёсткая и бездушная, а у меня - твёрдый, но не жёсткий, а уж душевный какой...
  И что они давно хотели попробовать, как это: с двух сторон одновременно? Витку так - регулярно, не жалуется, вроде. Но от второго мужика на нашем 'сексодроме' я, точно, буду не в восторге... да и они, пожалуй, тоже... вот - заменитель! Сосать его - смысла нет никакого, так что...
  Я одобрил. Не заместителя - но партнёра и помощника!
  
  
  
(продолжение будет)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"