Был теплый весенний вечер. Уставшие после полевых работ сшампы неспеша расходились по домам. Над некоторыми домами уже вился дымок - явно готовился ужин. Отсветы заката на густых ветвях деревьев, окружающих деревню Луг Ильса неплотным кольцом, постепенно угасали. А в это время маленькие сшампы, кто с позволения родителей, кто уйдя без спроса, собирались возле небольшой хижины, стоящей на окраине деревни. Хижина ничем не отличалась на вид от остальных: те же бревенчатые стены, та же немного округлая соломенная крыша. Зато здесь жил удивительный сшамп, он был самым старым в селении и знал очень много сказок и приданий. И сегодня он ждал слушателей, чтобы рассказать им продолжение одной истории из своей жизни.
И вот когда горстка малышей нетерпеливо стала заглядывать в окна, старик открыл дверь и, вычертив в воздухе сшампский символ приветствия (особый знак - по нему можно узнать настроение сшампа, его отношение к приветствуемому и при добавлении еще нескольких элементов - многое другое), пригласил детей устраиваться поудобнее на шкуре молодого лесного великана. Сам он сел в кресло у камина и задумался. Когда дети, устроившись поудобнее, перестали шуметь, рассказчик спросил: "На чем это я остановился?". Дети наперебой начали пересказывать прошлую часть его повествования. Старый сшамп поднял руку вверх, призывая к тишине, потер переносицу и сказал: "Продолжение этого рассказа очень страшное, поэтому если вы боитесь..."
Да куда там, продолжение вчерашней истории да еще страшное! Дети закричали, не дав договорить: "Мы уже не малыши! Мы что, трусы что ли! Я вчера не побоялся груна погладить" (грун - сильное домашнее животное, которое используют как тяжеловоза).
... Потом я заснул. Во сне мелькали тени, выскакивающие из зарослей. Но вдруг одна тень сбила меня с ног. Надо мной нависал волоогр. "Нам нужно идти"- сказал он. Я резко распахнул глаза. Меня будил один из сотоварищей, тоже, к несчастью, оказавшийся в этом треклятом лесу. Быстро позавтракав, мы пошли дальше. Но тут мы заметили, что отряд еще больше поредел. "Где остальные?" - спросил Хаарт. Кто-то ответил ему, что ночью часть отряда ушла.
- Они так и сказали: "Хаарт - безумец. Он заведет нас в могилу. Лучше мы пойдем обратно."
Предводитель схватился за голову - Проклятье, только этого мне не хватало! Глупцы! Им не добраться до дома! Они обязательно заблудятся, если их раньше не поймают волоогры или что похуже. Нужно вернуться и догнать их! Быстрей за мной!
Мы двинулись в обратном направлении. Хаарт торопил нас:
- Пока не разветвилась тропа, мы знаем, куда они идут. Нам надо нагнать их до ближайшей развилки.
Сделав довольно продолжительный марш-бросок и так и не догнав дезертиров, мы остановились в растерянности. Тропа просто обрывалась, а дальше начинался совсем не притоптанный мох. "Ничего не пониманию" - удивился Хаарт - "Совсем недавно мы проходили этот участок, и здесь была тропа". Тут его взор упал на нечто, висящее на ветке. Это оказался кусок ткани. На нем красовался знак - герб кузницы Ильса (раньше - лучшей оружейной во всем Луговом раздолье, зато сейчас там производят отличные лопаты) и несколько кровавых пятен.
- Сомнений нет: они были здесь, даже пятна крови еще влажные.
Вдруг из-за деревьев раздался голос, явно не принадлежащий волоогру.
- Это они! - крикнул Хаарт - Скорее!
С этими словами он скрылся в кустах. Мы тоже побежали вслед за ним. Продираясь сквозь кустарник, как будто нарочно хлещущий меня ветвями, я ободрал лицо и вообще все открытые участки кожи и ошеломленный выскочил на поляну, с которой доносились голоса. Ударившись головой обо что-то твердое, я ненадолго потерял сознание.
Открыв глаза, я увидел сшампа в военном снаряжении. Его тело было защищено кирасой из какой-то крупной чешуи. Между чешуйками пробивался ворс. Сверху, защищая грудь и плечи, надета накидка из толстого меха, на голове - шлем, украшенный длинными белыми прядями какого-то зверя, на руках - чешуйчатые наручи. Воин был подпоясан широким ремнем из кожи груна с пряжкой, на которой красовался чеканный герб Горноземелья в виде крепости под горами. В руках сшамп держал изготовленное к бою оружие: меч и щит, о который, похоже, я и ударился головой, когда выскочил из зарослей. (Да-а-а, волоогр из меня не получился). Я окинул поляну взором и увидел довольно много Горноземельских воинов в похожих доспехах, а также заметил и моих сослуживцев, застигнутых врасплох внезапной встречей. Но среди всех выделялся высокий сшамп - горноземелец, одетый в металлические доспехи, чем-то похожие на чешуйчатые доспехи других воинов. Еще его выделял белый плащ с красным гербом на нем и длинный гребень шлема, свисающий чуть ниже плеч. Похоже, этот сшамп был предводителем их отряда, как у нас Хаарт. Последний стоял рядом с ним и о чем-то разговаривал. Я стал прислушиваться к их беседе. Хаарт вкратце пояснил, что мы - отряд добровольцев из Лугового Раздолья ("Какая муха меня тогда укусила, что я отправился в этот дурацкий поход?" - подумал старик - "Сам не помню") и идем в Горноземелье, чтобы продолжить оттуда наш путь к фронту. После Хаарт негромко добавил: "Правда, не знаю зачем: мы все равно там не поможем, только народ зря потеряли".
- Ну и напугали вы нас, ребята! - сказал их предводитель - мы уж думали, что это волоогры подготовили засаду или какие другие враги. Хотя мы бывалые войны (при этом он демонстративно поправил гребень шлема), но после недели пути по этому лесу (Я заметил, как глаза Хаарта полезли на лоб) нервы стали сдавать...
- ...Сколько-сколько! - перебил Хаарт
- Неделю (от автора: неделя у сшампов длится 10 дней), при этом мы шли самой короткой дорогой, только все тропы пропали куда-то.
- Нет! Постой! Ведь это самое узкое место леса, и его можно полностью преодолеть дней за восемь. А ты говоришь, что шли неделю и едва перевалили середину.
- Что за глухомань ваше Луговое Раздолье! Лес еще несколько лет назад разросся так, что чуть ли не достигает Горных Врат (от автора: Горные Врата - проход в хребте, являющимся западной границей Горноземелья, а Сумеречный Лес является границей восточной). И самое главное, как мы только ни пробовали с лесом бороться: рубили его, выжигали, строили заслоны, даже, говорят, приезжал видун (от автора: от слова видеть.) и накладывал заклинания - ничто не помогает! Растет и все! Даже зимой! Наверно это дело рук Нечистого.
- Проклятье! - тоскливо выдохнул Хаарт. - У нас кончается продовольствие, его не хватит даже для того, чтобы вернутся назад. Кроме того, мы потеряли много сшампов и следующая стычка с какой-нибудь нечистью будет для нас смертельной.
После этих слов командиры долго молчали. Хаарт полез в свой походный мешок за трубкой.
- Не переживай, друг - сказал их предводитель, дружественно похлопав его по плечу - пойдемте с нами, нам как раз в Огранье. Мы поделимся своими припасами, к тому же вам здесь очень опасно ходить. Мы даже не ожидали, что в лесу скрывается столько много врагов. За десяток дней нам приходилось защищаться от волоогров трижды. Уже есть жертвы.
Хаарт выплюнул трубку и обратился к нашему горе-отряду. Речь его была полна горечи:
- Дорогие сослуживцы! Мы прошли с вами много верст по этому ужасному лесу. Но видно нашей цели не суждено быть достигнутой, поэтому мы поворачиваем назад...
Он хотел сказать еще что-то, но махнул рукой и как подкошенный рухнул на камень, направив взор в сторону леса. Так он просидел некоторое время, и похоже никто, кроме меня, и не заметил, как по его щеке скатилась слеза.
- Ну и договорились! Воины, принимайте наших попутчиков из лугового раздолья! Прошу любить и жаловать.
После этого командир обратился к Хаарту:
- Рады приветствовать вас в своих рядах.
Он вычертил в воздухе знак приветствия и добавил:
- Рядер Рртар к вашим услугам!
- Командир запасного ополчения Лугового Раздолья Хаарт в неоплатном долгу перед вами.
- Об этом позже, а сейчас нам нужно продолжать путь к Огранью.
Услышав эти слова, горноземельцы закинули за плечи свои походные сумки (горные воины не любят обозов с припасами и путешествуют с заплечными мешками) и двинулись в том направлении, в котором шли, пока мы не обрушились на них, как снег на голову (хотя это погодное явление их родная стихия, а нас они в первый раз видят).
Сначала наша группа шла отдельно, но потом народы лугов и гор смешались. Не зря говорится в Лостдриме: "Сшамп сшампу - брат".
Так мы и шли плечом к плечу с нашими новыми соратниками и болтали о том о сем. Мы больше не боялись нарушить тишину, так как надеялись, что в случае опасности опытные воины защитят нас.
Я узнал, что основой быта Горноземелья являются одомашненные чешуйчатые кошки (иначе ламеляры). Ламеляров используют как ездовых животных, их мясо едят, а чешуя - прекрасный материал для крыш и даже для доспехов. Не смотря на одомашнивание, животные сохранили свои хищнические инстинкты, и у местных скотоводов излюбленным проклятием является: "Чтоб тебя съели твои скотины!".
Привалы делались реже, только в полдень и на ночь. Зато сшампы гор угощали нас как гостей. Вы никогда не пробовали мяса ламеляра? (от автора: сшампы Лугового раздолья едят мясо только в редких случаях из-за жалостливости ко всему живому, правда это не относится к горноземельцам)...
...Дети окинули старика взглядами полными осуждения и любопытства.
-Не смотрите на меня как на каннибала. Я тоже сначала не хотел есть, но поддался на уговоры, к тому же к вечеру был до того голоден, что с радостью попробовал диковинную еду. Мясо оказалось нежным и вкусным гораздо лучше мясостебля. (До сих пор, как вспомню - слюнки текут - подумал сшамп, сам удивляясь своей "кровожадности".)
А еще после вкусного ужина попутчики откупоривали бочонок с крепкой перебродившей шипучкой. Рртар разрешал им. Но иногда его терпению приходил конец, и заключительный бочонок был откупорен втихомолку. Хотя я замечал, что горноземельцы вообще не воспринимают командование всерьез. К Рртару они относились скорее как к сшампу, заслуживающему уважение, а не как к командиру.
Как только пробка со скрипом покидала свое место, начиналось безудержное веселье, которое могло потягаться со многими праздничными ночами в нашей деревне. Пьяные воины, забыв об осторожности и окружавшем их жутком лесе, распевали песни, рассказывали невероятные и смешные истории, проигрывали друг другу свое снаряжение и пожитки в клыки (это такая игра горноземельцев, основным инвентарем которой являются клыки ламеляра). Дым костров перебивал вонь плесени и мха и отгонял назойливых насекомых. Над лагерем слышались хохот и нескладные куплеты. Лишь только Хаарт, раскуривая остатки пепелацы, ворчал из-под капюшона: "Ох, нельзя забывать об опасности, будь ты хоть... имперский броненосец (Я никогда не слышал о таких, а Хаарт гордился тем, что его прадед победил одного). Ваша беспечность добром не кончится". Оказалось, что он как в воду глядел.
...Весь день прошел как обычно в движении, и к вечеру до Огранья оставалось 2-3 дня пути. Я даже было подумал, что наши приключения кончились. Но снова мои мысли были прерваны (Я уже начал считать это сигналом к грядущей неприятности.)
- Эрх? (что-то вроде дорогого друга) - надо мной склонился горноземелец, о щит которого я ударился. Впоследствии он представился как Урт, - У нас кончились дрова, огонь того гляди погаснет. Идти за ними по жребию выпала наша очередь.
-Но я не бросал жребий!
- Я бросил за тебя, эрх.
Мне осталось лишь "поблагодарить" Урта и поднятся на ноги.
- Пойдем эрх, наберем веток.
Мы зажгли фонари, и я заметил, что масла для фонарей осталось чуть-чуть (еще бы, во мраке этого леса даже днем нельзя было обойтись без освещения).
Когда мы прошли заросли какого-то колючего (очень колючего) растения, лагерь стал незаметен и даже голоса, ранее доносившиеся с поляны, завязли в ветвях. Несмотря на присутствие в двух шагах от меня Урта, чувство одиночества легло на мои плечи тяжким грузом.
- Далеко отходить от наших опасно, - сказал Урт, закрепляя свой фонарь на сучке, - Поищем поблизости. Чем быстрее наберем, тем быстрее вернемся к нашим, в тепло и безопасность.
После этих слов его топор застучал о ветку близлежащего дерева. Я закатил рукава, проверил лезвие и мой топор вторил своему собрату.
Я нервничал, ожидая в любой момент нападения сзади, и поэтому постоянно оборачивался на каждый шорох и звук. Сначала лезвие тонуло в толстом слое мха. Какой-то скользкий червяк со множеством лапок и ворсинок выскочил из-под него и, свернувшись в кольцо, упал на землю. Лезвие продолжало погружаться дальше, ветка трещала и кренилась к земле. От каждого удара из-под топора брызгал сок и кровавыми пятнами оставался на одежде. Еще пара ударов, и здоровенная ветвь рухнула на землю. Я нагнулся к ней и тут заметил свечение между ветвей. Я подумал, что показалось и принялся отделять от ветки сучки, но опять заметил огонек. Горело ярким синим светом. Я сморгнул - свет никуда не пропал, протер глаза (и глучи заодно) - все равно горит.
- Урт! Посмотри! - позвал я. Урт в это время рубил очередную ветку, а у его ног скопилась целая охапка.
- Тебе помочь, эрх? - сказал он, глядя на единственную срубленную мной ветку (зато какую!) - Ты почему так копаешься? Лучше отнеси в лагерь то, что я нарубил.
- Как ты думаешь, что это такое светится?
- Ничего там нет. Это тебе от недосыпания огоньки всякие мерещатся. У меня тоже такое часто бы...вает... - он недоговорил потому, что сам заметил огонек.
- Это лесные феи зовут меня, - с этими словами Урт направился к огоньку.
- Стой! - я едва успел поймать его за руку, - А вдруг это не лесные феи, а какая-нибудь нечисть, вроде волоогров.
- Ну так пошли, подкрадемся и посмотрим, что это такое.
Я последовал за ним. Мы направились к огоньку крадущимся шагом. Точнее, крался только Урт, а я копировал его походку, хрустя ветками и жестким мхом. Урт из-за этого постоянно на меня шикал, а потом сказал: "Подожди здесь. Дальше я один пойду, а то ты топочешь как грун в брачный период. Будь наготове, и если я задержусь надолго - беги за нашими." Я остался ждать, недоумевая, сколько времени, в понятии Урта, длится это "надолго". Кажется, уже прошло много времени, и я стал думать, что "надолго" уже наступило. Но тут Урт вернулся, сделав это так неожиданно, что я с перепугу рубанул топором по воздуху, едва не задев своего товарища.
- Я уж было подумал, что больше не увижу тебя. Ну, узнал, что там светилось?
- Не только узнал, но и принес.
Урт извлек из-за полы своего драного плаща что-то светящееся. Очень яркий огонь ударил мне в глаза, не видевшие со времен выхода из Огранья света ярче рассеянного огонька фонаря. Я зажмурился от страшной рези.
- Извини, я не хотел причинять тебе боль, - сказал Урт, прикрыв свет рукой, - а все-таки забавный грибок, интересно, его можно пожарить?
Глаза привыкли к яркому свету и я, наконец, смог разглядеть то, что притащил Урт. Каково было мое удивление, когда я узнал в найденном грибе мертвосвет - породу грибов, которая растет в местах, где витает смерть. Раньше я думал, что такие грибы встречаются только в страшных сказках. (Хотя волоогров до этого путешествия я тоже считал сказочными персонажами). И если верить книгам, такая находка не сулила нам ничего хорошего. А если быть точнее - нас ожидала скоропостижная смерть. От страха я...
... Старик вспомнил о слушателях, о которых забыл, увлекшись рассказом.
- Нет, конечно, я - не трус. Я никого не боюсь. Никого из живых. Но с теми, против кого не действует оружие, я стараюсь не встречаться.
...Я со словами: "Скорее выбрось это!" выхватил гриб у Урта и швырнул в кусты.
- Зачет ты это сделал, эрх? - изумился Урт, - разве он ядовитый? - А почему ты так побледнел? Да на тебе лица нет!
- Знаешь, что это за гриб?! Это мертвосвет! Теперь мы не переживем эту ночь!
- Ты веришь преданиям, мой луговой друг?
Но я уже несся к лагерю. Ветки жестоко хлестали меня. Я угодил ногой в яму, и подвернул ступню. Хромая, я продолжал бежать. Вот и колючие заросли, за ними лагерь. Я, не замедлив движения, пронесся сквозь них, оставив большую часть одежды окровавленными клочьями болтаться на ветвях. Вот я выскочил на поляну лагеря и увидел такое, что от ужаса ноги подкосились и я упал навзничь. Так я и остался лежать, охваченный диким неописуемым ужасом, сдавившим мои легкие так, что каждый вдох давался большим трудом.
Сколько я пролежал не помню, но с удивлением обнаружил, что никто не убил и не сожрал меня. Вдруг сзади послышались шаги. "Вот и смерть"- мелькнула мысль в голове. Но я услышал знакомый голос (угадайте чей).
- Что за... Святая Рэхэм, припадаю к тебе, защити меня. - Урт (конечно, это был его голос) сильно напугался. Ведь если горноземелец вспомнил богов, значит он в панике.
- Что?... что произошло?... Огради меня, Рэхэм, от всяких бед!...
С Уртом было не так страшно, и я, наконец, осмелился поднять голову. Перед глазами предстала та же картина, написанная каким-то выжившим из ума художником.
Вся поляна была усыпана телами моих спутников как из Горноземелья, так и из Лугового раздолья (старик, умудренный опытом, не стал перечислять имена). Неестественного цвета кожа плотно обтягивала кости, как будто все внутренности и плоть кто-то высосал, а то, что осталось, тщательно высушил.
...- Я же говорил, что будет страшно - сказал старый сшамп, видя ужас в глазах детей.
... Следов врага и пятен крови нигде не было видно, но сшампы лежали так, как будто перед смертью хотели спастись или защитится от кого-то. В мертвых руках сжато оружие, на иссохших лицах застыл ужас. Лишь по одежде можно было узнать личность погибшего. Вот эти, в чешуистых доспехах - горноземельцы, вот эти, без брони - раздольцы, вот Рртар, даже его труп, лежащий на земле, так и остался в боевой стойке. А вон тот, лежащий ничком - Хаарт. Его можно узнать по зеленому плащу, который полностью скрывал тело своего владельца. Но тут мне показалось что, что-то под плащом шевельнулось. Нет, это только показалась, на этой жуткой поляне не осталось никого живого. И вдруг Хаарт резко вскочил на ноги и, размахивая мечом, стал вертеться из стороны в сторону, как будто и не замечая нас. И самое странное: его глаза как бы пылали зеленым огнем.
- Вам меня не одолеть, отродья тьмы! - кричал он.
- Это же мы, Хаарт.
- Кто мы!? Почему я вас не вижу? Если вы свои - выходите.
- А мы и не прячемся. Вот мы прямо перед тобой.
- Не знаю почему, но я вам верю. Хотя я вас по-прежнему не вижу.
- Что здесь произошло.
От этого вопроса Хаарт расхохотался, словно ничего и не случилось, словно на поляне не лежали тела друзей и просто хороших сшампов.
- Ха - ха, будут знать как связываться с видуном. Теперь понятно, ха - ха, как мой прадед победил броненосца.
- Так... так это ты сделал?... - я терялся в догадках.
- Да, я. Кто же еще? Вот, смотрите... - С этими словами Хаарт разжал свободную руку. С ладони посыпался черный блестящий порошок и, причудливо клубясь, начал оседать на землю. - Это все, что осталось от неупокоившейся души, не нашедшей свое место. Да будет земля тебе пухом, враг. Хаарт одним движением ноги скрыл порошок под слоем мха и земли, и направился прочь. Я хотел было остановить его, но Урт не дал.
- Душой он теперь в другом мире. В мире, откуда ему не суждено вернуться. Лишь его обманутое разумом тело блуждает по земле.
- Ладно. Тогда и мы пойдем отсюда. Тут жутко.
Дальше мы дошли без приключений.
...Свет в конце тоннеля образованного сводом деревьев. Лес кончился. Поле... Родное мое! Покрытое дикорастущими травами. Раскинувшееся на сколько хватает глаз. Аромат цветов и скошенной травы вместе со свежим воздухом наполняет мои легкие. Розоватое закатное небо... Как я соскучился по тебе! Какое оно прекрасное! Сейчас сшампы Раздолья встречают "Тавриловые Вечера". А там вдалеке силуэты Огранья. С его домиками, храмами, тавернами, а самое главное, с сшампами, жизнерадостными и добрыми.