Аннотация: В рассказе показана драматическая история женщины средних лет, которая сталкивается с кризисом обыденности и неожиданно находит выход в рискованной любовной связи.
Владимир Пузырёв
Прикосновение
Рассказ
Я всегда считала себя женщиной разумной, трезво смотрящей на жизнь. Тридцать восемь лет, два высших образования, своя небольшая фирма - не бог весть что, но на достойную жизнь хватает. И муж есть - надёжный, спокойный, проверенный годами. В общем, всё как у людей. Только вот в последнее время стало казаться, что жизнь моя - как хорошо отлаженный механизм: день за днём одно и то же, без сюрпризов, без адреналина.
И вот однажды в кинотеатре...
Мы с мужем решили выбраться в выходной в кино - давно не проводили время вдвоём. Сели в середине зала, вокруг - обычная публика: пары, группы друзей, одиночки. Свет погас, и я погрузилась в просмотр фильма.
Вдруг - лёгкое прикосновение к колену.
Сначала подумала - случайно. Может, сосед неловко повернулся. Но прикосновение повторилось - уже увереннее, медленнее. Я замерла. Посмотрела на мужа - он увлечённо следил за экраном, даже не подозревая, что рядом с нами разворачивается совсем другой "фильм".
Сердце застучало быстрее. Я не шевелилась, не знала, как поступить. С одной стороны - возмутиться, отодвинуться, дать отпор. С другой... что-то внутри подталкивало позволить этому продолжаться.
Рука скользнула выше, к бедру. Дыхание участилось. Я сжала подлокотники, пытаясь собраться с мыслями. Но мысли разбегались, а тело... тело реагировало совсем не так, как требовала логика.
Через несколько минут на моё колено легло что-то тонкое, бумажное. Записка. Я медленно, стараясь не привлекать внимания, опустила руку и нащупала сложенный листок.
Когда фильм закончился и зал осветился, я незаметно вытащила записку. На ней - аккуратный ряд цифр и подпись: "Позвони. Тебе понравится".
Домой ехали молча. Муж восторженно обсуждал сюжет, спецэффекты, актёрскую игру. Я кивала, улыбалась, но мысли были далеко. Записка лежала в кармане, обжигая душу, словно раскалённый камень.
Всю ночь ворочалась, не могла уснуть. Вспоминала то прикосновение, то волнение, то страх быть разоблачённой. А ещё - странное, пьянящее чувство, будто на мгновение вырвалась из привычной рутины.
Утром муж уехал на работу. Я достала записку, посмотрела на номер. Рука дрожала.
"Глупость, - думала я. - Абсолютная глупость. Что я делаю?"
Но пальцы уже набирали цифры.
Гудок. Ещё один. И голос - низкий, уверенный:
- Я знал, что ты позвонишь.
В этот момент я поняла: игра только начинается.
Мы встретились. Сергей оказался моложе меня лет на десять, и эта разница сразу же, словно холодный душ, обрушилась на меня. Зачем ему я, взрослая женщина, почти что "старая тётка", как я сама себя в тот момент окрестила? Хотя, надо признать, выгляжу я куда моложе своих лет - спорт, уход за собой, привычка держать лицо в любых обстоятельствах делают своё дело.
Сергей жил в общежитии. Да, именно так - в обычном рабочем общежитии, где коридоры пахнут пивом и дешёвой едой, а стены хранят эхо чужих разговоров. Правда, ему повезло: он один в комнате. Его сосед, как он небрежно обронил в разговоре, сейчас в "дурке" - в психиатрической больнице - "белочка" накрыла, сказал он с лёгкой усмешкой, будто это самая обыденная вещь на свете.
Работал Сергей механиком, вахтовым методом. Полмесяца - в цехах, среди грохота металла и запаха машинного масла, полмесяца - дома, в этом самом общежитии. Вахта - в соседней области, далеко от нашего города, от моей привычной жизни, от моего уютного, выстроенного годами мира.
И вот я, словно вернувшись в юность, иду с ним в это общежитие. В голове - вихрь мыслей: "Что я делаю? Куда я иду? Это же безумие!" Но ноги сами несут меня по этим обшарпанным коридорам, а сердце стучит так, что, кажется, его слышно на весь этаж.
Я всё ещё не могла до конца поверить, что это происходит со мной. Сижу на жёстком казенном стуле в небольшой комнате общежития, оглядываю скромное убранство - полка с книгами, заваленный инструментами стол, древний шифоньер в углу - и пытаюсь уловить хоть какой-то смысл в том, что делаю.
- Не привыкла к такому, - невольно вырвалось у меня.
Сергей замер, посмотрел прямо в глаза:
- К чему? К простоте?
Я не нашлась с ответом. Действительно, к чему? К запаху жареной колбасы в тесной комнате? К скрипучей кровати с тонким матрасом? К тому, что мужчина, который едва меня знает, смотрит так, будто разгадывает каждую мысль?
- Ты другая, Наталья, - сказал он вдруг. - Не такая, как те, кого я обычно встречаю.
Я невольно усмехнулась:
- Другая? Я просто... взрослая. Слишком взрослая для всего этого.
- Взрослость - это не возраст, - он подошёл ближе, осторожно провёл рукой по моей щеке. - Это когда перестаёшь себе врать.
Внутри что-то дрогнуло. Он прав. Я ведь именно этим и занималась последние годы - врала себе. Убеждала, что мне хватает стабильности, что рутина - это благо, что страсть осталась где-то в юности, и хорошо, что осталась.
Телефон в моей сумке зазвонил. Номер мужа. Я вздрогнула, инстинктивно отодвинулась.
- Ответишь? - спокойно спросил он.
- Нет.
- Почему?
- Потому что тогда... придется врать.
Он улыбнулся, но в этой улыбке не было насмешки.
- А разве сейчас не приходится? Замкнутый круг.
Я закрыла глаза. Замкнутый круг.
- Знаешь, что меня пугает больше всего? - тихо сказала я. - Что я не могу вырваться из этого круга.
Он ничего не ответил, просто обнял. И в этом объятии было что-то, чего я не могла вспомнить в последних годах своей жизни. В этой комнате, маленькой и непритязательной, он не выпускал меня из объятий. Его руки, грубые от работы, но удивительно нежные в этот момент, словно пытались запомнить каждый изгиб моего тела. Его взгляд, жадный и в то же время трепетный, говорил больше, чем слова. Я растворялась в этих мгновениях, забывая о возрасте, о разнице в годах, о том, что всё это, возможно, лишь мимолетный эпизод в нашей жизни.
Но за дверью уже стучали - сосед с верхнего этажа, спавший после бессонной ночи, которого разбудил долгий и отчаянный скрип нашей кровати. Вечно недовольный, он грозился вызвать коменданта, если "эта шумиха" не прекратится. Реальность, как всегда, напоминала о себе в самый неподходящий момент.
- Мне пора, - я начала собираться, чувствуя, как возвращается привычная тревога.
- Когда увидимся снова? - спросил он, глядя прямо. - Если, конечно, вообще увидимся.
Я замерла. Ответа не было. Ни правильного, ни неправильного. Только биение сердца, записка в кармане и осознание: игра действительно только начинается. И правила этой игры мне пока неизвестны.
- У тебя есть мой номер телефона, - ответила я, ничего не обещая.
Но потом, когда я покинула общежитие и осталась наедине со своими мыслями, в душу закралась ревность. Глупая, неуместная, но такая сильная, что перехватывало дыхание. Я представляла его с кем-то ещё - с девушкой его возраста, лёгкой, беззаботной, не обременённой грузом прожитых лет. И в эти моменты внутри меня вспыхивала одна единственная мысль, упрямая и собственническая: "Он мой!" Она звучала как заклинание, как попытка удержать то, что, возможно, и не принадлежит мне вовсе.
Я решила продолжить игру. Поначалу это казалось невинной забавой - тайные встречи, адреналин от риска, ощущение, будто я снова стала юной и безрассудной. Сергей звонил, и я, оправдываясь перед мужем "деловыми переговорами" или "внезапными встречами с партнёрами", мчалась на другой конец города - в ту самую съёмную квартиру, которую фирма изредка использовала для переговоров с особо важными клиентами.
В этих стенах всё было иначе. Здесь не существовало моего привычного мира с его правилами, расписаниями и обязанностями. Здесь была только я - женщина, которая жадно впитывала каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово Сергея.
Однажды, лёжа в постели, я не выдержала. Ревность, которую я тщетно пыталась загнать вглубь, вырвалась наружу.
- Скажи, - мой голос дрогнул, - ты часто так "охотился" в кино? Сколько ещё женщин получили такие записки?
Сергей повернулся ко мне, его глаза в полумраке казались тёмными озёрами.
- Очень редко, - ответил он спокойно. - В тот раз всё было иначе. Я увидел тебя в фойе с мужем - такую собранную, уверенную, с этим твоим взглядом "я всё контролирую". И понял - хочу узнать, какая ты без этой брони.
Я хотела поверить. Искренне хотела. Но зерно сомнения уже пустило корни.
Тем временем муж начал проявлять признаки беспокойства. Ничего явного - лишь многозначительные взгляды, когда я слишком долго разговаривала по телефону, странные вопросы о том, "всё ли у меня в порядке", замечания о том, что я "стала какой-то другой".
- Ты много работаешь, - говорил он, внимательно наблюдая за моей реакцией. - Может, стоит взять отпуск? Мы давно не отдыхали вместе.
Я отмахивалась, ссылаясь на загруженность, на важные проекты. Внутри же всё сжималось от чувства вины.
Однажды я не выдержала. Когда Сергей был на вахте, взяла отгул под предлогом "срочной проверки филиала" и поехала в тот город. Адрес общежития нашла без труда - Сергей как-то обмолвился о нём в разговоре.
Поднимаясь по лестнице, я пыталась унять дрожь в руках. Что я собираюсь доказать? Что хочу увидеть? Но ноги сами несли меня к нужной двери.
Я толкнула её - она оказалась не заперта. И замерла на пороге.
В комнате была женщина. Молодая, лет двадцати пяти, в халате. С мокрыми после душа волосами. Она стояла у плиты, что-то помешивая в сковороде. А Сергей, в рабочих штанах и майке, сидел за столом и пил чай.
Их поза, интонации, сама атмосфера - всё кричало о привычке, о будничности этого момента.
Я сделала шаг назад, но скрип половицы выдал меня. Оба обернулись. Лицо Сергея не выразило ни удивления, ни вины - лишь спокойное принятие неизбежного.
- А, это ты, - сказал он, отставляя чашку. - Заходи.
Женщина посмотрела на меня с любопытством, но без тревоги. Видимо, она знала, кто я.
- Не стоит, - мой голос звучал глухо, будто издалека. - Я всё поняла.
- Что поняла? - Сергей поднялся. - Что у меня есть жизнь помимо наших встреч? Так это очевидно.
- "Вахтовая жена", - я горько усмехнулась, вспомнив его прежние слова. - Так это называется?
Он не стал оправдываться. Просто кивнул.
- Были на войне ППЖ - походно полевые жёны, а у меня вахтовая жена. Жизнь такая.
Эти слова обожгли, словно пощёчина. Внутри всё вскипело - обида, гнев, унижение.
- Ты... - я с трудом подбирала слова, - ты играл со мной. Для тебя это просто развлечение, да? Женатый мужчина, тайные встречи - как остросюжетный романчик для скучающей дамы?
- Я никогда не обещал тебе ничего, - спокойно ответил он. - Ты сама решила играть в эту игру.
- Игра! - я почти кричала. - Для тебя это игра?! А для меня... для меня это было...
Я не смогла закончить фразу. Слова застряли в горле. Вместо этого я выпалила всё, что накипело:
- Ты самодовольный, циничный... Ты думаешь, ты особенный, потому что можешь заставить женщину забыть о достоинстве? Ты просто очередной мужчина, который не умеет любить по-настоящему!
Сергей молчал. Женщина у плиты опустила глаза, явно чувствуя неловкость.
- Прощай, - бросила я, уже направляясь к двери. - И пусть твоя "вахтовая жена" будет счастлива.
Выбежав на улицу, я остановилась, пытаясь отдышаться. Ветер хлестал по лицу, но слёзы всё равно текли - горячие, горькие.
В такси я достала телефон. Муж звонил три раза. Я набрала его номер.
- Да, - голос дрожал, но я старалась говорить ровно.
- Где ты? - в его тоне не было упрёка, только тревога.
- Я... я в другом городе. Но уже еду домой.
Пауза. Затем он тихо спросил:
- Ты в порядке?
И в этом вопросе было столько тепла, столько искренней заботы, что я наконец разрыдалась.
- Нет, - прошептала я. - Но... но я хочу быть в порядке.
- Тогда возвращайся. Мы разберёмся. Вместе.
Я закрыла глаза. Игра закончилась. Правила оказались слишком жестокими, а ставки - слишком высокими. Теперь предстояло понять: смогу ли я вернуться к прежней жизни? И хочу ли я этого на самом деле?
Я возвращалась домой, и в голове всё ещё звучали отголоски разговора с неверным любовником. Под влиянием пережитого, ночью я отдалась мужу со всей страстью, какой мы давно уже не испытывали - страстью, пробужденной во мне Сергеем.
В полумраке спальни муж вдруг отстранился и тихо спросил:
- Что это было?
Я не сразу нашлась с ответом.
- Когда? - переспросила я, притворяясь, будто не понимаю, о чём речь.
- Сейчас. И тогда, когда ты рыдала в телефон, - его голос звучал ровно, но в нём угадывалась напряжённая настороженность.
Я пожала плечами, стараясь придать лицу беспечное выражение:
- Не бери в голову. Кризис среднего возраста.
Фраза прозвучала резко, но именно так я и хотела - дать понять, что задушевного разговора не получится. Муж, вероятно, подумал, что я опять переживаю из-за отсутствия детей. Из-за того самого неосторожного аборта в студенческие годы, который стал негласной границей между "до" и "после".
На следующий день - деловая встреча. Мой партнёр, мужчина лет пятидесяти, с ухоженной сединой и цепким взглядом, рассыпался в комплиментах. Я и сама видела в зеркале: роман с молодым мужчиной пошёл мне на пользу. Кожа словно светилась изнутри, в глазах появился тот самый блеск, который не подделать никаким макияжем.
Партнёр давно поглядывал на меня с нескрываемым интересом. На этот раз он пригласил в ресторан при гостинице, где остановился. Я согласилась - внезапно, импульсивно, почти не раздумывая. Это было не решение, а скорее жест отчаяния, попытка отомстить Сергею. При этом мысль о том, что я изменяю мужу, даже не задержалась в сознании - словно её и не было.
После ужина я поднялась в его номер. Он был возбуждён, старался, но всё это не вызывало во мне ни малейшего отклика. Я лишь постанывала время от времени - скорее из вежливости, чтобы не обидеть. Ночевать не осталась.
Возвращаясь из гостиницы, я вдруг осознала, как сильно скучаю по Сергею. Готова была простить ему даже его "вахтовую жену" - ту, с которой он проводил недели вдали от меня. Его вахта подходила к концу.
Я набрала его номер.
- Это я, - произнесла я, и голос предательски дрогнул.
Он ответил так, как на первый мой звонок:
- Я знал, что ты позвонишь.
И вот мы снова здесь - в этой квартире, где время будто остановилось. Где нет ни прошлого, ни будущего, только мы двое и этот миг, который хочется растянуть навсегда.
Казалось, не осталось ни следа тех долгих дней разлуки, ни тени сомнений, что терзали нас в отсутствие друг друга. Всё было как прежде - будто мы просто сделали паузу, чтобы перевести дух, а теперь вернулись туда, где остановились.
Близость между нами вспыхнула мгновенно, бурно, почти яростно - словно два потока, встретившиеся после долгого разбега. Но когда страсти утихли, разговор наш стал удивительно спокойным, рассудительным. Мы ведь оба "технари" - он механик до мозга костей, я по первому образованию инженер-технолог. И потому привыкли взвешивать всё: плюсы и минусы, риски и выгоды, "за" и "против". Даже в любви.
- Мы не можем, друг без друга, - сказал он, глядя мне в глаза.
- Не можем, - подтвердила я, чувствуя, как сердце отзывается на каждое его слово.
Он помолчал, будто подбирая формулировку, а потом спросил:
- Может, оставим всё как есть?
Я резко выпрямилась, словно от удара.
- Ну, уж нет! - воскликнула я. - Не хочу делить тебя с этими... вахтовыми.
Он усмехнулся - горько, почти насмешливо.
- Но ведь и я делю тебя с твоим мужем. Только не говори мне, что это разные вещи.
Я выдержала его взгляд, стараясь говорить ровно, без надрыва:
- Одно твоё слово - и ты не будешь делить меня ни с кем.
Он удивлённо приподнял бровь:
- Ты готова так далеко пойти?
- Да, - ответила я без колебаний.
Он задумчиво провёл рукой по волосам, будто пытаясь собраться с мыслями.
- Ты можешь взять отпуск на две недели?
- Смогу, - кивнула я. - А зачем?
- Поедешь со мной на вахту?
Я не стала раздумывать:
- Да. Даже если придётся жить с тобой в общежитии.
- Не придётся, - он слегка улыбнулся. - Я снял квартиру для нас.
Я замерла, пытаясь осознать услышанное.
- Ты был уверен, что я соглашусь?
- Я знал, что ты мне позвонишь, - просто ответил он. - Приедешь на день позже меня - я успею навести порядок.
Я невольно усмехнулась:
- И выгнать свою вахтовую жену?
Он покачал головой:
- Там нет никакой вахтовой жены. Но если хочешь, можем поехать одним поездом.
- Хочу, - выдохнула я, чувствуя, как внутри разливается тепло.
После разговора с Сергеем я словно погрузилась в водоворот лихорадочной, но скрупулёзной деятельности. Каждая мелочь требовала внимания, каждый шаг - тщательного продумывания. Сначала - оформление отпуска. Я сидела за столом, перекладывала бумаги, сверяла даты, заполняла заявления. Пальцы машинально выводили подписи, а в голове уже выстраивалась цепочка последующих действий.
Затем - звонки партнёрам. Я подбирала слова с особой осторожностью, объясняя, что на пару недель мне потребуется надёжное замещение. Голос звучал ровно, почти буднично, но внутри всё сжималось от напряжения. Нужно было убедить, что это временно, что ситуация под контролем, что никаких тревожных звоночков нет. Приходилось улыбаться, а я это умею.
А потом - самый сложный этап: разговор с мужем. Я долго репетировала фразы, подбирала интонации, продумывала возможные вопросы и ответы на них. Но ограничилась лишь словами: "Внезапная командировка". Муж снова ничего не сказал, но меня уже не волновало, верит он мне или нет.
И вот - вокзал. Стук колёс, мерный, убаюкивающий, и за окном - бесконечная череда лесов и полей, размытых скоростью. Я смотрела на этот монотонный пейзаж, и в голове крутились мысли, тяжёлые и неумолимые. Это не просто романтическое приключение, не мимолетный каприз. Это, возможно, та грань, после которой всё изменится безвозвратно.
- Знаешь, - сказала я Сергею, стараясь придать голосу лёгкость, будто шучу, - мне, наверное, стоило сойти на первой же станции. А то пока доеду - умру со страха.
Он посмотрел на меня серьёзно, без тени улыбки.
- Я понимаю, - ответил он тихо. - У меня ведь тоже привычная жизнь рушится.
Я взглянула на него и подумала: "А ты серьёзнее, чем я ожидала". В его глазах читалась не просто готовность к переменам, а осознанная решимость, будто он давно готовился к этому моменту, взвешивал все "за" и "против", и теперь просто шёл по выбранному пути.
Квартира, куда мы приехали, оказалась немного не такой, как я ожидала. Не такой убогой, как я опасалась в худшие минуты, но и далеко не такой уютной, как рисовало воображение в минуты наивного оптимизма. Стены, выцветшие от времени, скрипучий паркет, мебель, явно пережившая не одно десятилетие. Я обошла комнаты, приоткрыла окна, впуская свежий воздух, и, наконец, произнесла с напускной бодростью:
- Жить можно!
Дальше будет видно. А пока я словно вернулась в молодость. Когда впереди была целая жизнь, а каждый день приносил что-то новое.
Сергей возвращался с работы усталый, но с этим особенным блеском в глазах - блеском человека, который делает то, что действительно хочет. А я... я ловила себя на том, что мои глаза светятся от счастья. Не показного, не напускного, а настоящего, глубокого, почти забытого.
Две недели пролетели, как сон. Как яркий, насыщенный, почти нереальный сон, в котором каждый миг был наполнен особым смыслом. Мы гуляли по улочкам этого маленького города, пристроенного к громадному заводу, словно игрушечного в сравнении с его индустриальной мощью. Мы говорили обо всём на свете, смеялись, строили планы, которые казались тогда такими реальными и близкими.
Правда, однажды безмятежность моего настроения была грубо нарушена. Это случилось совершенно случайно - я увидела её, Людку, ту самую, что когда-то считалась "вахтовой женой" Сергея. Она шла по улице, равнодушная, словно тень, и вдруг остановилась, уставившись на меня холодным, пронизывающим взглядом.
- Всё равно он будет мой, - произнесла она монотонно, без малейших признаков волнения в голосе. - Либо ты его бросишь, либо он тебя.
Эти слова ударили наотмашь. Они проникли вглубь, разбудив дремавшую ревность, которая тут же вспыхнула ярким, обжигающим пламенем. Я стояла, глядя ей вслед, а в голове крутилась одна и та же мысль: "Если я не хочу потерять Сергея, то в следующий раз должна приехать сюда уже не в отпуск, а навсегда".
Обратный путь мы проделали вместе - в поезде, где за долгие часы пути наши разговоры постепенно обрели чёткие очертания реальных планов. За эти дни мне удалось побывать на заводе, где я встретилась с заместителем директора по кадрам. Он внимательно выслушал мою историю, изучил документы и, не скрывая удовлетворения, заключил:
- Вы нам подходите. У вас два высших образования - инженерное и экономическое. А это именно то, что нам нужно. У нас хватает инженеров, которые не смыслят в экономике, и экономистов, не разбирающихся в технике. Но люди, которые владеют и тем, и другим, - на вес золота.
Сергей, в свою очередь, заверил, что готов в любой момент перейти с вахтового графика на постоянную работу - с восьмичасовым рабочим днём и двумя выходными в неделю. Теперь всё зависело от меня. От того, как я смогу выстроить разговор с мужем, и от того, как решу вопрос с собственной фирмой.
Дома муж встретил меня вопросом, от которого сердце сжалось:
- Как съездила, Наташа?
Я посмотрела ему в глаза и, собрав всю волю в кулак, ответила:
- Хорошо. И ещё... Я люблю другого. Нам нужно расстаться.
Разговор оказался тяжелее, чем я ожидала. Но, к моему удивлению, муж не выглядел потрясённым. Он тихо произнёс:
- Я всегда боялся, что этим всё закончится.
На следующий день мы отправились в ЗАГС. Поскольку у нас не было детей и имущественных претензий друг к другу, развод можно было оформить без суда. Я не стала претендовать на раздел квартиры, а он пообещал не препятствовать моим делам, связанным с фирмой. Единственное, что нам назначили, - испытательный срок в три месяца. Пришлось согласиться: нужно было ещё раз приехать, чтобы окончательно всё уладить. Муж не терял надежды, что я передумаю.
С фирмой тоже всё сложилось относительно гладко. Я продала свою долю совладельцу. Он, с одной стороны, был рад стать полноправным владельцем бизнеса, а с другой - искренне сожалел о моём уходе. В его глазах читалась неподдельная грусть:
- Жаль терять такого руководителя. Ты ведь знаешь, как много ты для нас значила.
Я лишь улыбнулась в ответ, понимая, что это действительно конец одной главы моей жизни - и начало другой, полной неизвестности, но и новых возможностей.
Сергей окончательно выписался из общежития - это означало, что возвращаться после следующей вахты он не собирается.
Мне стало любопытно, как сложилась его жизнь - словно мозаика из разных городов и обстоятельств. Я осторожно поинтересовалась:
- Сергей, расскажи, как так вышло, что ты родился в одном городе, учился в другом, жил в третьем, а работаешь теперь в четвёртом? Ведь ты мог бы жить в общежитии при заводе, где трудишься, чем мотаться туда-сюда вахтовым методом?
Он улыбнулся, будто вспоминая что-то важное, и ответил:
- Тогда бы я, Наташа, с тобой не познакомился.
И начал рассказывать.
Родился он в небольшом городке, где промышленности особой не было. После школы он решил не оставаться - потянуло к чему-то большему, к настоящему делу. Выбрал индустриальный техникум в соседнем областном центре. Учёба давалась нелегко, но он упорно осваивал специальность, мечтая о работе, где можно приложить руки и увидеть результат.
После выпуска судьба подкинула ему шанс: он устроился в ремонтные мастерские здесь, в этом городе. Тогда же получил место в общежитии - скромное, но своё. Первые годы пролетели незаметно: работа, приятели. Вечера в комнате, когда с книгами, а когда и с "рюмкой чая". В-общем, нормальная стабильная жизнь.
Но всё изменилось, когда сменился собственник мастерских. Новые хозяева не видели смысла в ремонте - им нужны были быстрые деньги. Оборудование либо ушло с молотка, либо отправилось на металлолом. Мастерские превратились в обычные склады, где больше не звучал гул станков. Там теперь была другая "музыка", другие люди - грузчики, шофера-дальнобойщики.
На заводе, куда он устроился, предложили два варианта: либо переселиться в их общежитие, либо работать вахтовым методом. Сергей выбрал вахту.
- Почему? - не удержалась я от вопроса.
- Мне нравилось, что каждый месяц - маленький отпуск, - пояснил он. - Две недели в цеху, две недели дома. Можно перевести дух, привести мысли в порядок, просто побыть наедине с собой.
Я задумалась и спросила:
- А как начальство к этому относится? Наверное, не в восторге - ведь они оплачивают тебе дорогу.
Сергей усмехнулся, словно раскрывая секрет, известный лишь тем, кто годами крутится в этой системе.
- Начальству как раз выгодно, когда люди работают вахтой, - сказал он.
- Но почему? - удивилась я. - они ведь несут расходы на проезд.
Он объяснил терпеливо, будто учил меня нехитрой арифметике жизни:
- Обычный работяга на своём месте трудится восемь часов в смену. И в неделю у него два выходных. А вахтовик - двенадцать. И без выходных. И платить ему сверхурочные не надо. Он ведь и так половину месяца отдыхает. Всё по закону.
Я помолчала, осмысливая его слова. Потом сказала:
- Да, Сергей, ты экономику снизу постигаешь. В институте этому не учат.
Он кивнул, продолжая складывать вещи. В его движениях чувствовалась решимость - будто он, наконец, нашёл путь, который давно искал.
Мы успели управиться со всеми делами в этом городе точно в назначенный срок - словно поставили финальную точку в длинной, извилистой главе жизни. И вот уже поезд увозит нас к новому месту - новой работе, новому дому, новой реальности.
Сергей покосился на меня, глядя в окно.
- Не боишься в этот раз? - спросил он, и в голосе прозвучала та особенная интонация - наполовину тревога, наполовину нежность.
Я помолчала, наблюдая, как за окном мелькают знакомые до боли улицы, которые уже никогда не станут "нашими".
- Боюсь, - призналась я, наконец. - Но не так сильно, как раньше. Наверное, я всегда буду бояться перемен. Вся жизнь - это череда пугающих "а что, если...".
Он усмехнулся, продолжая смотреть в окно.
- Трусиха ты, Наташка.
- Какая уж есть, - пожала я плечами, чувствуя, как внутри тает последний комочек тревоги.
Три месяца испытательного срока, назначенного загсом, истекли незаметно. Будние дни сливались в единый поток: работа, обустройство квартиры, вечерние разговоры с Сергеем до поздней ночи. Но дата в календаре напомнила: одно дело остаётся незавершённым.
- Будь там осторожнее, - напутствовал Сергей, застёгивая мой чемодан. Он не мог поехать со мной - срочный дела на работе. Если что - звони сразу.
- Не переживай, - я поцеловала его в щёку. - Это просто формальность.
Бывший муж ждал меня у входа в загс - всё такой же подтянутый, с привычным сдержанным выражением лица.
- Как ты там? - спросил он, едва я подошла.
- Работаю, - коротко ответила я. - Квартиру купили.
Он нахмурился, словно пытался разгадать зашифрованное послание.
- Не понимаю, - произнёс наконец. - Зачем начинать жизнь с чистого листа? У тебя ведь всё это было - квартира, работа. Чего тебе не хватало? Молодого мужского тела? Ну, этого я дать тебе не мог.
- Он мне дал то, чего не смог ты, - ответила я, предчувствуя его реакцию на то, что я ему скажу.
- Что именно? - в его голосе прозвучало неподдельное недоумение.
- У меня будет ребёнок, - сказала я просто.
Тишина повисла между нами, словно невидимый занавес.
- Так не бывает! - вырвалось у него.
- Бывает, - повторила я тихо, но твёрдо.
Нас развели без лишних слов. Бумажные формальности, подписи, штампы - всё заняло не больше пятнадцати минут.
На следующий день я возвращалась. Сергей ждал меня на перроне - высокий, чуть ссутулившийся от ожидания. Когда поезд остановился, он шагнул навстречу, обнял так крепко, будто боялся, что я исчезну в потоке людей, растворюсь в утреннем тумане.
- Ну что? - прошептал он, уткнувшись в моё плечо.
- Всё хорошо, - я прижалась к нему, вдыхая родной запах. - Просто нужно было закрыть одну дверь, чтобы открыть другую.
Он улыбнулся - медленно, словно пробуя улыбку на вкус. И в этом движении я прочла всё: облегчение, надежду, предвкушение.
Я поняла: это не конец. Это начало. Настоящее начало.
Владимир Пузырёв
Прикосновение
Рассказ
Я всегда считала себя женщиной разумной, трезво смотрящей на жизнь. Тридцать восемь лет, два высших образования, своя небольшая фирма - не бог весть что, но на достойную жизнь хватает. И муж есть - надёжный, спокойный, проверенный годами. В общем, всё как у людей. Только вот в последнее время стало казаться, что жизнь моя - как хорошо отлаженный механизм: день за днём одно и то же, без сюрпризов, без адреналина.
И вот однажды в кинотеатре...
Мы с мужем решили выбраться в выходной в кино - давно не проводили время вдвоём. Сели в середине зала, вокруг - обычная публика: пары, группы друзей, одиночки. Свет погас, и я погрузилась в просмотр фильма.
Вдруг - лёгкое прикосновение к колену.
Сначала подумала - случайно. Может, сосед неловко повернулся. Но прикосновение повторилось - уже увереннее, медленнее. Я замерла. Посмотрела на мужа - он увлечённо следил за экраном, даже не подозревая, что рядом с нами разворачивается совсем другой "фильм".
Сердце застучало быстрее. Я не шевелилась, не знала, как поступить. С одной стороны - возмутиться, отодвинуться, дать отпор. С другой... что-то внутри подталкивало позволить этому продолжаться.
Рука скользнула выше, к бедру. Дыхание участилось. Я сжала подлокотники, пытаясь собраться с мыслями. Но мысли разбегались, а тело... тело реагировало совсем не так, как требовала логика.
Через несколько минут на моё колено легло что-то тонкое, бумажное. Записка. Я медленно, стараясь не привлекать внимания, опустила руку и нащупала сложенный листок.
Когда фильм закончился и зал осветился, я незаметно вытащила записку. На ней - аккуратный ряд цифр и подпись: "Позвони. Тебе понравится".
Домой ехали молча. Муж восторженно обсуждал сюжет, спецэффекты, актёрскую игру. Я кивала, улыбалась, но мысли были далеко. Записка лежала в кармане, обжигая душу, словно раскалённый камень.
Всю ночь ворочалась, не могла уснуть. Вспоминала то прикосновение, то волнение, то страх быть разоблачённой. А ещё - странное, пьянящее чувство, будто на мгновение вырвалась из привычной рутины.
Утром муж уехал на работу. Я достала записку, посмотрела на номер. Рука дрожала.
"Глупость, - думала я. - Абсолютная глупость. Что я делаю?"
Но пальцы уже набирали цифры.
Гудок. Ещё один. И голос - низкий, уверенный:
- Я знал, что ты позвонишь.
В этот момент я поняла: игра только начинается.
Мы встретились. Сергей оказался моложе меня лет на десять, и эта разница сразу же, словно холодный душ, обрушилась на меня. Зачем ему я, взрослая женщина, почти что "старая тётка", как я сама себя в тот момент окрестила? Хотя, надо признать, выгляжу я куда моложе своих лет - спорт, уход за собой, привычка держать лицо в любых обстоятельствах делают своё дело.
Сергей жил в общежитии. Да, именно так - в обычном рабочем общежитии, где коридоры пахнут пивом и дешёвой едой, а стены хранят эхо чужих разговоров. Правда, ему повезло: он один в комнате. Его сосед, как он небрежно обронил в разговоре, сейчас в "дурке" - в психиатрической больнице - "белочка" накрыла, сказал он с лёгкой усмешкой, будто это самая обыденная вещь на свете.
Работал Сергей механиком, вахтовым методом. Полмесяца - в цехах, среди грохота металла и запаха машинного масла, полмесяца - дома, в этом самом общежитии. Вахта - в соседней области, далеко от нашего города, от моей привычной жизни, от моего уютного, выстроенного годами мира.
И вот я, словно вернувшись в юность, иду с ним в это общежитие. В голове - вихрь мыслей: "Что я делаю? Куда я иду? Это же безумие!" Но ноги сами несут меня по этим обшарпанным коридорам, а сердце стучит так, что, кажется, его слышно на весь этаж.
Я всё ещё не могла до конца поверить, что это происходит со мной. Сижу на жёстком казенном стуле в небольшой комнате общежития, оглядываю скромное убранство - полка с книгами, заваленный инструментами стол, древний шифоньер в углу - и пытаюсь уловить хоть какой-то смысл в том, что делаю.
- Не привыкла к такому, - невольно вырвалось у меня.
Сергей замер, посмотрел прямо в глаза:
- К чему? К простоте?
Я не нашлась с ответом. Действительно, к чему? К запаху жареной колбасы в тесной комнате? К скрипучей кровати с тонким матрасом? К тому, что мужчина, который едва меня знает, смотрит так, будто разгадывает каждую мысль?
- Ты другая, Наталья, - сказал он вдруг. - Не такая, как те, кого я обычно встречаю.
Я невольно усмехнулась:
- Другая? Я просто... взрослая. Слишком взрослая для всего этого.
- Взрослость - это не возраст, - он подошёл ближе, осторожно провёл рукой по моей щеке. - Это когда перестаёшь себе врать.
Внутри что-то дрогнуло. Он прав. Я ведь именно этим и занималась последние годы - врала себе. Убеждала, что мне хватает стабильности, что рутина - это благо, что страсть осталась где-то в юности, и хорошо, что осталась.
Телефон в моей сумке зазвонил. Номер мужа. Я вздрогнула, инстинктивно отодвинулась.