Пока Урс снимал шкуру с медведя, притихшая коза смотрела на юношу со священным ужасом: этот, признанный ею, вождь - всем козлам козёл! Ведь немногим больше её самой, а убил такую громадину! Чудовище, на которое (даже на мёртвое) страшно смотреть! Когда она почуяла обнюхивающего хрупкую преграду кошмарного зверя, то, будь такая возможность, немедленно бросилась бы наутёк, но, поскольку бежать было некуда, она, испуганно блея, заметалась по тесной пещере. Разбудив, по счастью, своего двуногого повелителя, который... от которого... нет! Не зря от этого юноши пахнет смертью! Да на его месте самый крупный козёл загнулся бы от страха! Да что - козёл: даже коза-Мать рванула бы прочь без оглядки! А он... он...
...если бы козий ум мог вместить идею Высшего Существа, то, в отличие от девочки, Зорька обожествила бы Урса не в переносном смысле, а по-настоящему: как Владыку Жизни и Смерти. Но и без обожествления - за весь день, пока юноша снимал, распяливал и скоблил медвежью шкуру, коза лишь два раза решилась отойти от вожака их небольшого стада, чтобы наскоро перекусить в ближайших кустиках. Более того, волей-неволей часть могущества перенеслась с Урса на Пчёлку, что значительно повысило место девочки в глазах козы.
Первой перемену в поведении прирученного животного заметила Мара. Под вечер, когда была переделана большая часть неотложных дел - выскоблена шкура, вынуты сухожилия, вытоплено сало, на тонкие полосы порезано мясо - Пчёлка, запекающая обмазанный глиной медвежий окорок, обратилась к брату:
- Урсик, а Зорька в тебя влюбилась - ты не заметил? Ходит за тобой, как привязанная, не сводит глаз - вообще! Если бы умела говорить - стала бы напрашиваться в жёны.
- Конечно, Пчёлка, - пошутил укладывающий последний булыжник в возводимую им меж других дел преграду юноша-Леопард, - ты же сама произвела меня в великие герои. А герой - он для всех герой; для козы - тоже. Так, что - ничего удивительного.
- Нет, Урсик, - я серьёзно. Посмотри сам: Нарка прямо-таки ест тебя глазами. Будто ты её бог.
Юноша-Леопард нахмурился:
- Пчёлка, я тебе уже говорил, будь поосторожней с неземными силами. Не наделяй смертных потусторонним могуществом. Даже - в шутку.
- Ой, Урсик, я нечаянно! - покаялась Мара, - Совсем забыла! Прости, больше не буду...
- Ладно, Пчёлка, - примирительно отозвался юноша, - знаю, что - не нарочно. А Зорька, - заметив, что коза действительно не сводит с него глаз, Урс сходу истолковал его "обожание" бессловесной тварью, - знаешь, как испугалась утром? Ну, учуяв медведя. Ты сама проснулась, когда всё уже было кончено, и то - вспомни! - как перетрусила, а она? Ведь Нарка мою битву с медведем видела с самого начала - неудивительно, что до сих пор не может прийти в себя.
- И правда, Урсик, - такое простое объяснение необычного поведения козы почему-то не приходило в голову девочке, - ты, наверное, угадал. Хотя... - Маре жаль было расставаться с "романтической" версией, и девочка попробовала найти компромисс, - испугаться-то Зорька испугалась, но и влюбилась - тоже. Хотя бы - немножечко.
- Ну, если тебе так хочется, - юноша иронически развёл руки, - пусть будет по-твоему. Будем считать, что коза действительно мечтает выйти за меня замуж. А вообще, Пчёлка, - намаявшийся за день Урс вдруг почувствовал сильный голод, - не худо бы и поужинать. Окорок-то, наверно, уже поспел?
Постучав по растрескавшейся глине, девочка радостно воскликнула: - Готов, Урсик! Ох, и облопаемся мы сейчас! Столько мяса, и всё - наше!
Хотя уже восемь дней - с начала дождей - брат с сестрой ели досыта, но огромный кусок жареного мяса не мог оставить равнодушными всю зиму страдавших от недоедания детей: Урс с Марой набросились на печёный окорок.
Наевшись до отвала, девочка сразу заснула, а юноша-Леопард, превозмогая сон, вернулся к возведённой преграде - сработано на совесть! Хоть днём у него было мало времени - разделка медвежьей туши потребовала много труда - но сложить прочную стенку из трёх десятков булыжников хватило сил. Тем более, что здорово помогла сестрёнка: носила глину и обмазывала ею камни. Так что, когда глина высохнет, преграда будет отменно прочной. Единственное, что смущало юношу, это оставленная для входа щель. Да, ни медведь, ни лев в неё не пролезут, чего нельзя сказать о волке или леопарде - пожалуй, смогут протиснуться. С другой стороны, делать щель уже - тоже было нельзя: он сам не смог бы пробраться внутрь. Так же, как и Зорька: вообще - козы, которых он наловит не меньше десяти штук.
Задумавшись о будущем стаде рогатой живности, Урс понял, что пещеру-расселину надо разгородить на две части - иначе ему с Марой не будет покоя. Одно дело, когда рядом только Зорька, и совсем другое - когда в твоём жилище топочут сорок острых копыт.
Сон одолевал юношу, однако, прежде чем его душа, выпорхнув из тела, пустилась в ночные странствия, Урс придумал, как защититься от леопардов, гиен, волков. Задача оказалась не слишком сложной: ещё несколько булыжников и вставляемый в образованный ими паз шест-засов. Возможно - два таких засова, чтобы отгородиться даже от мелких хищников.
Ночь прошла спокойно. Проснувшись на утренней заре, брат с сестрой перекусили холодным окороком и сразу же принялись за работу: в течение двух-трёх ближайших дней им предстояло трудиться, не покладая рук.
К сожалению, у Урса с Марой не имелось соли, и до окончания сезона дождей взять её было негде: все солончаки на равнине затопило водой. А чтобы медвежье мясо сохранить без соли, его требовалось разрезать на очень тонкие полосы, а затем долго вялить и коптить. Конечно, кроме тех частей, которые сразу запекли и обжарили: окорока, мозг, сердце, печень. А чтобы это изобилие не протухло, брату с сестрой четыре дня пришлось ходить с туго набитыми животами. Да, зимой, в голодную пору, Урс с Марой с удовольствием предались бы многодневному обжорству, однако на сытый желудок дети уже на третий день затосковали по ягодам и фруктам. Но, во-первых, до появления самых ранних ягод было ещё далеко, а во-вторых: до последнего кусочка не съесть мясо убитого медведя - оскорбить его, переселившуюся на Нижние Пастбища, душу. Так что Урсу с Марой пришлось не легко - по счастью, ниже по склону выросло много черемши, и когда девочка её обнаружила, мясная диета перестала тяготить детей.
Четырёх дней юноше-Леопарду хватило, чтобы переделать все неотложные дела: довести до ума медвежью шкуру, перегородить входной лаз прочными засовами, плетёной из веток изгородью поделить пещеру на две неравные части - для людей и коз. Разумеется, Пчёлка очень помогла брату: носила глину, срезала ветви для изгороди, плела нити из сухожилий. Так что два следующих копья (запасное - для себя, и маленькое - для сестры) получились лучше первого, ибо наконечники в них закреплялись в древках не конопляной, а прочнейшей жильной бечёвкой.
Урсу до того не терпелось поймать хотя бы ещё одну козу, что, сплетя силки, юноша решил подождать с луком и стрелами - слава доброй богине Ие, едой они обеспечены надолго, а изготовление стрел займёт много времени.
На второй день карабканья по горным кручам, Урсу удалось обнаружить небольшое стадо коз - из пяти-шести взрослых особей, такого же количества крупных (прошлого помёта) козлят и семи-восьми сосунков. Затаившись за валуном, юноша-Леопард думал, как и где, не вспугнув животных, расставить силки, но ничего путного не приходило в голову. С началом дождей горные склоны покрылись густой травой, на кустах и деревьях обильно зазеленели новые листья - козы могли пастись где угодно, лениво переходя с места на место. И угадать, на какой лужок подадутся осторожные животные, обглодав очередной кустик, было практически невозможно.
Холодный дождь поливал спину, мокрая трава неприятно липла к груди, животу и бёдрам - Урс, ругая себя, мысленно желал козам угодить в пасть Варана-Предка: ишь, лакомки! Конечно! Имея такую тёплую шерсть, что им, ленивым тварям, не пастись под холодным дождём! Неторопливо переходя с лужка на лужок! От кустика к кустику! А ему?! Защищённому одним кожаным передничком? Нет! Варан укуси, одна из этих серых скотинок поделится с ним своей одёжей! А что остальные разбегутся - плевать! Сейчас, с началом дождей, трудность не в том, чтобы найти коз, а в том, чтобы понять их желания: какую траву и какие кустики предпочитают эти осторожные животные? Когда вокруг изобилие свежей зелени, что кажется особенно вкусным рогатым привередам? Ведь если он не разгадает этой загадки, то силки ставить придётся наугад - так что за весь дождливый сезон вряд ли больше двух-трёх коз угодят в петли из медвежьих жил. Чего, имея в виду его великие замыслы, явно недостаточно. А несколько дней мёрзнуть под дождём, разбираясь в пищевых пристрастиях четвероногих тварей, он не согласен, так что...
...медленно, надолго замирая через каждые пять шагов, юноша-Леопард пополз к козьему стаду. Ах, ну почему он не догадался захватить с собой лёгкое метательное копьё?! Которым поразить козу можно с пятидесяти шагов! Ведь его, рассчитанное на защиту от опасных хищников надёжное, но тяжёлое изделие, дальше, чем не двадцать шагов, не бросишь.
Подкрадываться к стаду было куда теплее, чем таиться в засаде - движение согревало - так что, когда до ближайшей козы оставалось семнадцать-восемнадцать шагов, рука не подвела юношу. Стремительно вскочив с земли, Урс с такой силой метнул копьё в стоящее боком животное, что раненая коза упала, не пробежав и десяти шагов. Подскочив к ней с кремнёвым ножом, юноша-Леопард обнаружил, что животное мертво - тяжёлое, рассчитанное на львов, зебр, кабанов копьё насквозь пронзило козу.
Сняв шкуру, Урс подумал, что Пчёлка наверняка не похвалит его за это, на её взгляд, не вынужденное убийство, но тут же нашёл себе оправдание: да, сестричке-то хорошо сидеть у огня в сухой пещере - а ему? С утра до вечера мёрзнуть под дождём, разгадывая козьи загадки? Нет, что бы ни сказала Мара - ему необходима тёплая, непромокаемая одежда...