Аннотация: "Каждый выбирает по себе Щит и латы, посох и заплаты, Меру окончательной расплаты Каждый выбирает по себе..."
- С незапамятных ли времен стародавних, когда по земле ками блуждали, али с нынешних дней, когда в храм разрушенный забрался беглый, начало этой истории никому неведомо.
Ками - земные боги, раньше ими свет полон был, а прошло их время, ослабели они, и остался Последний. Остальные бессмертные уснули до скончания веков, а он все бродил среди людей, не мог их оставить. Небесные ведь в дела смертных не вмешивались вовсе, только души по ту сторону у Врат встречали, а Пекельные демонов подсылали, чтобы те людей соблазняли. Как потеряет человек душу свою и нет ему пути к Ватам Небесных. Говорят, Последний ками за души Потерянных изо всех сил сражался, не мог допустить, чтобы страдания по земле множились. Ведь соблазненные, впустившие в душу демона, начинали зло при жизни творить, за то и опускались в ад да в тартар.
Но Последний ками, силы исчерпав, стал каменеть. Тело его мало-помалу драгоценным камнем обращалось. Набрался бы он сил от матери земли и вновь сражаться стал, но случилось так, что спустя века прознали демоны, где храм Последнего высился, и подослали души Потерянных. Тем не удалось тело выкрасть, потому что прикоснуться к нему они не смогли, вот и соблазнили священников. Те разбили его на части да распродали за большие деньги, воде как во благо монастыря. Но Последний ками на то и Последний. Вся мудрость земли в нем сосредоточилась, вся сила ее тайная. Когда разбивали тело рубиновое, откололся кусочек и затерялся в трещинах алтаря, никто и не заметил крошечного осколочка. А в нем сохранился дух ками, да и пролежал тысячелетия, дожидаясь своего часа назначенного.
И вот, когда забрался на ночь в заброшенный храм чужестранец, по одежде, по лицу, по говору, по всему облику было видно, что чужой, потому и беглый, подошел к алтарю да руку приложил к древнему камню, рассыпался тот крошевом, а в пыли осколок рубиновый засиял. Чужестранец, хоть и не ведал про легенды стариковские, не особо верил в проклятия и обычаи местных, осколок решил сохранить. Положил его в мешочек кожаный, на шею повесил, да так и ходить стал, не снимая ни во сне, ни при бодрствовании. И пока путешествовал чужестранец по землям священным, услышал дух ками сердце человеческое. Было оно чистым и милосердным. Никого не обижал бродяга, всем помочь старался, будь то человек, животное или растение. Встретит ребенка плачущего - утешит, старика немощного - подсобит, животное раненое - вылечит, дерево погибающее - выходит. И стал Последний ками путь чужестранца направлять, чтобы он остальные части его тела отыскал. И как только находился осколочек то ли словно драгоценность в золото оправленный, то ли вырезанный дивным светильником, а то и украшающий искусно выкованный меч, попадал сразу в руки чужеземцу. Люди, будь они знатными придворными первыми или бедняками последними, даже не понимая почему, сами отдавали. А тот их в мешочек складывал и не задумывался, к чему. День за днем, месяц за месяцем, а через три года собралось уже немного немало половина тела. И стали чужестранцу сны дивные видеться. Будто приходил к нему кто-то, садился рядом и разговаривал с ним ласково, только кто и о чем на утро вспомнить он не мог. Когда же почти все рубиновое тело ками собрано было, и голова только осталась, явился дух Последнего чужеземцу и стал сопровождать его. А чтобы не прогнал от себя, воплотился в ворона белого с рубиновыми глазами. Поначалу вдалеке держался, с ветки на ветку перепрыгивал, потом поближе - с камня на камень. И только когда чужеземец смирился с невольным спутником и сам позвал, руку протянув, сел ему на плечо.
"Что тебе нужно от меня? - тихо спросил чужеземец. - Ты же видишь, у меня нет ничего".
А ворон голову отвернул и нахохлился, будто всем видом своим говоря: "Врешь, поганец!".
Рассмеялся тогда чужеземец и сказал: "Ладно, оставайся. Только есть не проси, самому нечего".
Но ворон и не просил, наоборот, приносил каждый день орехи лесные или ягоды спелые и у костра оставлял, будто угощение, а сам никогда не ел. Во всяком случае, бродяга не замечал, чтобы птица при нем питалась. Только иногда воду могла из ручья зачерпнуть при купании.
"Как же мне величать тебя? - однажды, сидя у вечернего костра, поинтересовался чужеземец. - Я вот Ледас, а ты?"
"Кар-рл", - ответила птица.
"Императорское имя, однако, - усмехнулся чужеземец. - Ты, стало быть, монарших кровей?"
"Каа-рл", - возразил ворон.
"Ладно, не обижайся, шутка-то глупая, - вздохнул чужеземец. - Но ты же не думаешь, будто я поверю, что ты самая обыкновенная птица, а?"
"Кааааааа-рл!"
"То-то же", - хмыкнул чужеземец и плотнее закутался в дорожный плащ, устраиваясь на ночлег.
А ночью сквозь чуткий сон почувствовал, что рядом сидит кто-то, по голове ласково гладит и тихо напевает песенку детскую, какую только мать в юности ему пела. Он распахнул глаза от изумления, а кругом только тьма непроглядная. Засыпал в лесу, а проснулся под горой. Далеко наверху провал едва светится, и видны одни камни да слышно где-то вдалеке вода капает, об пол холодный разбиваясь. Белый ворон невдалеке сидел, будто ожидая, когда спутник его пробудится. Ледас поднялся и потянулся, проверяя, не сломал ли чего при падении. Кости оказались целы, да и вообще, на теле ни царапины.
"Твои шуточки? - прищурился он, взглянув на птицу. - Или рассказывай мне все сейчас же или с места не сдвинусь!" - заявил он и сел, скрестив руки и ноги.
А птица отвернулась и глаза закрыла.
"Делаешь вид, что ни при чем? - нахмурился Ледас. - Думаешь, не понимаю, куда завело меня? Это разве не Врата Пекла? Пройдя под ними, смертный себя забывает, тогда почему же я все помню?"
Ворон молчал.
"Это ты для меня пел? - догадался Ледас. - Я поэтому жив остался? Чего же ты хочешь от меня?"
Птица вдруг сорвалась и полетела во тьму. Ледас со вздохом поднялся и следом пошел. Тяжел был путь, иногда почва из-под ног уходила, и Ледас все глубже под землю проваливался. Поднимался, отряхивался, комья грязи выплевывал и дальше шел. От белого ворона, летящего впереди, исходил какой-то мягкий естественный свет, похожий на лунное сияние. И парил он на шаг впереди, чтобы легко поспеть за ним можно было.
"Так ты мне ничего не расскажешь? - поинтересовался Ледас. - Тебе трудно об этом говорить или запрещено?" - допытывался он.
Ворон летел вперед, иногда успевая предупредить об очередной коварной ловушке, иногда замедляя полет и кружа на одном месте, пока чужестранец не выберется из-под завала. Так добрались они до Царства Теней. Места, где заточены души Потерянных, друг друга пожиравшие. Но Ледаса никто не замечал, потому что было его сердце чистым и незамутненными помыслы. Миновав Первый Двор, куда попадали лжецы и прелюбодеи, и Второй, где томились воры и насильники, оказались в Третьем, среди убийц. Узнал тогда Ледас в одном из них своего отца, а в другом - старшего брата и замер, не в силах далее шага ступить. А белый ворон уселся ему на плечо и шепчет: "Скитаясь по земле, не их ли разыскивал? Простишь ли их теперь, что оставили тебя одного?"
"Прощу, - выдохнул Ледас. - Скажи, можно ли их освободить?"
"Можно, - согласился ворон, - только забери мою голову у Господ Пекла. Не испугаешься?"
"Зачем спрашиваешь, раз сам привел, - с горечью выдавил Ледас. - Уж веди до конца".
Сорвался тогда белый ворон с его плеча, взмахнул пару раз крыльями и обрушились необъятные своды бездонной пещеры. Ледас только вздохнуть и успел. Открыв глаза, понял, что лежит у затухшего костра в одиночестве и ни души кругом.
"Карлос! - крикнул он в звездное небо, - Где ты? Вернись!" - но в ответ услышал лишь шелест опадающей листы. И так горько вдруг стало, даже горше, чем когда семью потерял. Сел Ледас и заплакал по ворону белому. До самого рассвета ни о чем думать сил не было. А с восходом поднялся, собрался и в путь отправился - искать Господ Пекла, чтобы голову Последнего ками забрать. Много лет с тех пор прошло, одни говорят, поседел Ледас, состарился и умер, другие, что вместо сердца ему рубиновый камень стал, будто бессмертие поэтому обрел, и поисков не прекратил. До сих пор по земле скитается.
- Какая занятная история, - усмехнулся императорский советник. - И в какую же веришь ты, бродяга?
- Я-то? - улыбнулся слепой рассказчик, доставая из широкого рукава алый веер. - В ту, которая меня сюда привела, Последний Господин Пекла.
Ехидная усмешка мгновенно слетела с лица императорского советника, и он, оскалившись, чуть не зашипел. Его стража тут же ощетинилась отравленными копьями и стрелами с ядовитыми наконечниками.
- Так это ты, бессмертный Ледас?
- Ну, почему же бессмертный, - усмехнулся тот, открыв вспыхнувшие карминовым глаза. - Просто люди не знают, что не только сердце у меня рубиновое.
Он плавно взмахнул алым веером, мягко ступая сквозь градом летящие копья и стрелы, и те посыпались на пол, словно опадающая жухлая листва.
- Убейте его! - завопил императорский советник, но оказавшийся рядом старик сказитель хмыкнул.
- Да к чему ж так орать, я же не за Вашей головой пришел, - хлопнул по его плечу сложенным алым веером, и маска человеческого облика упала с императорского советника. Вопящие от ужаса люди в страхе стали разбегаться.
- Ты поплатишься за это, Ледас! - заревел Верховный демон.
- Как пожелаете, Ваше Коваршество, - хмыкнул старик и сорвал с его груди медальон с огромным рубином в золотой оправе. - Теперь ты понимаешь, каково это, быть Последним? - тихо вздохнул он и проглотил рубин.
Что случилось после, никому неведомо. Только люди говорят, что с тех пор, как рухнул хрустальный замок Первого советника императора, зла в миру стало меньше.
