Чернояр Дмитрий : другие произведения.

Ролевик: Ловчий (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.11*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если мир воспринимает тебя чужеродным предметом - будь уверен, где-то найдётся мир, в котором ты ощутишь себя на своём месте.
    И пусть у тебя теперь другая внешность, и руку заменяет протез, и ты умудрился выжить там, где это сделать практически невозможно, и за глаза тебя теперь называют Паучником - какое это имеет значение, когда ты, захлёбываясь от счастья и радости, понимаешь, что именно здесь твоё место, для этого мира ты был рождён.
    И цена не столь уж и велика - помочь странноватому богу Порядка в его вечной Игре.

    И, по доброй традиции, вотЪ:

    Специально для любителей растаскивать текст по файлопомойкам и сетевым библиотекам:

    1. Публикация на других ресурсах:
    Только с разрешения автора и ссылкой на авторскую страничку на ФикБуке и СамИздате, плюс - ссылку на репост автору любым доступным способом, включая письмо на мыло, комменты, сообщение в ВК или ФБ, и т.д.
    2. Выкладывается только черновая версия текста, с огромным количеством логических несостыковок, провисаний, выпадением части действий из текста и прочая-прочая-прочая. Так что, если тащите на сторонние ресурсы, не забывайте приписку - что своё громкое "ФЭ" через оттопыренную губу читатели могут высказать и быть услышанными только на СИ и фикбуке.
    Dixi.



  
  
   Свист ветра в ушах, встречным потоком воздуха плющит морду - в те моменты, когда меня выкручивает в направлении далёкой поверхности.
   А парашюта нет.
   В бешеной круговерти иногда успеваю отмечать россыпь островов у горизонта - и на краткий миг в душе вспыхивает надежда, что доплыву. Если не раскатает в блин при приводнении.
   Растопырив руки и ноги, пробую на голых инстинктах (откуда они у прямоходящего примата?) стабилизировать хоть немного кручение. Прогресс, вроде, есть, но слишком мал, чтобы успеть раскорячиться как надо до момента стыковки.
   Благо, рюкзак подтянут как надо - не телепается, не елозит по спине, сидит как влитой.
   Поверхность воды всё ближе и ближе. Ещё несколько секунд, и всё - сушите вёсла, кормите рыб.
   А ведь всё так хорошо начиналось...
  
  

Глава 1. Шотландские воины носят юбки, под которыми нет трусов

  
   Ветвь Терра, домен Земля
   Днём ранее
  
   - Потёмкин, не спать!
   Лютый вопль Зубаря может и мёртвого, супротив его воли, реанимировать, чего уж говорить о простых смертных, о суровых буднях строевой знающих исключительно в качестве страшилок, периодически транслируемых по зомбоящику. Пашке хорошо - он привыкший, и удостоил нашего жаворонка только метким броском берца, завалившись храпеть дальше. А вот моя тонкая душевная организация такого насилия над психикой, тем более в столь ранний час, увы, не выдержала.
   - Зубарь, во имя Ктулху, иннах!
   Жаль, на экс-сержанта сие заклятие не действует. Наработал иммунитет за время службы.
   Камрад только хмыкнул и вывалился из палатки.
   - Электрон через три часа, надо успеть, - донеслось из-за плотного полога.
   Не любит Серый природу, чистокровное порождение города.
   Выбравшись из спальника, пихнул в бок Пашку:
   - Вставай, а то Серый сейчас ещё и канистру внутрь опрокинет, - насколько знаю Зубаря - с него вполне станется.
   Потягиваясь, вывалился из палатки.
   А народу-то уже заметно поубавилось.
   Боевую раскраску многие поснимали, переоделись в цивильное. А рожи-то у большинства основательно опухшие. И опохмеляться нечем - всё вчера выпили. Оно и логично - последний день игрищ закончился, сегодня большая часть народу расползётся по домам, некоторые останутся ещё на пару дней - уже чисто для себя отдохнуть. Сам бы с удовольствием здесь подзадержался, да, увы, отпуск, как говорят башкиры, совсем ёк.
   Прогулявшись до пластикового друга сине-белого колёра, на обратном пути сделал крюк до реки. Ну, как реки? С одного берега до другого доплюнуть не проблема. Зато вода чистенькая.
   Эм... Судя по довольным взвизгам выше по течению и основательному хвосту мути в реке - была чистой. Девочки решили искупаться, похоже. Вниз по течению на километр, если не больше, ни заводей, ни густого леса, ни кустов, а метрах в пятидесяти вверх - речка делает извилистый двойной крюк, по берегу сплошь заросший высоченной травой и кустами. Кажется, там и глубина метра полтора, и дно более-менее ровное и без ила.
   Присоединиться, что ли?
   Идея, конечно, на ура, да вот сомневаюсь, что купальщицы оценят мою морду по соседству. Наверняка топлесс плескаются - всё же погоду обещали прохладную, облачную, с возможными дождями, и купальники с собой тащить особого смысла не было. А девочки у нас в лагере боевитые, вон, тот же Зубарь всё ещё хромает - попытался потискать за крепкую попу деву-воительницу Эмеральду, в миру, кажется, девочку-дизайнера по имени Оксана, и получил добротный пинок под коленную чашечку. Взяла бы красавица парой сантиметров выше - и поехал бы домой Серый на скорой.
   Так что ну их нафиг, наших прелестниц, своё здоровье как-то дороже.
   Поэтому просто помыл руки, да отправился до палатки.
   Пашка уже выполз. Два метра небритого безобразия в данный момент гоняли вокруг нашего жилища Зубаря. Серый довольно ржал и лихо перепрыгивал через кострище и брёвна, заменяющие нам лавки и стол.
   Уворачиваясь от ног сержанта, то и дело мелькающих над углями, нацедил из котелка кипятка, бухнул щепотку заварки, богато сдобренной мятой, иван-чаем и душицей, сел на подгнившее брёвнышко и зажмурился.
   Хорошо-то как!
   Солнце греет, от реки доносятся плеск и женский смех, ароматно тянет дымом и едой, народ тихонько гудит. Добротная ролёвка получилась, славная. Давно таких не было - чтобы в рамках вольного схода уместить органично такую прорву миров, квэнт и легенд: шайка дэвов обоего пола без проблем расправилась с воинами Братства Стали, сталкеры и эльфы дружно месили из кустов дренейцев и сочувствующих им нарутойоб... нарутофагов, короче, хоббиты потихоньку обносили хранилища зиккуратов и тихой сапой отправляли в мертвятник особо наглых киборгов и некроморфов... Весело, фаново, кошерно.
   Допив чай, пошёл собираться - Пашка и Серый ближе к вечеру отчалят, "козлик" Зубаря с собой подхватит ещё двух-трёх попутчиков. И рад бы с ними уехать, да дома слишком много всего успеть надо. Так что только электричка, только хардкор.
   Пораскинув мозгами, решил особо не переодеваться. Берцы - они и в Африке берцы, тигровый принт на чёрных джинсах получился выше всех похвал, стильненько даже, можно сказать, безрукавку только сменил на рубаху, да приторочил поверх спальника кожанку с аналогичным полосатым рисунком.
   Быстренько стаскав эквип на расчиповку, попрощался с камрадами и двинул в сторону перрона.
   Погода прекрасная, на небе ни облачка, под ногами мягко пружинит сухая почва тропинки, птицы свиристят со всех сторон: живи не хочу!
   - Ага, ещё бы смазливую подружку под бочёк, и совсем всё прекрасно будет, - совершенно внезапно раздался справа сзади голос гейм-мастера.
   Как не подпрыгнул, не знаю.
   Обернулся - точно, стоит клон Арагорна, хитро лыбу давит. Ниндзя, итить тебя в качель!
   - Поменьше вслух болтай, - назидательно подняв указательный палец к небу, ответил гейм-мастер. - А вообще, пока нам по пути, поболтать захотел. Не против?
   - А чего быть против-то? Только за.
   Какое-то время мы шли молча. О чём там думал Арагорн Московский, бес его разберёт, а меня просто плющило от погоды и природы.
   - Знаешь, а ведь среди ролевиков довольно мало неудержимых мечтателей, - прервал молчание мастер. - Кому-то так проще статус себе нарастить, обзавестись полезными знакомствами, кому-то, в основном, шмотоделам, сбыть продукцию и набрать новые заказы, кто-то таким образом пробует слезть с иглы компьютерных игр... А кто-то рвётся вперёд, ощущая, что так хоть на каплю, но становится ближе к той сокровенной мечте, что дённо и нощно грызёт изнутри, тяжело ворочается, твердит неустанно: ты ошибся, родившись здесь, твоё место совсем не тут, беги, пробивайся, пробуй вновь и вновь, примеряй маски, отбрасывай старые и цепляй новые - в поисках себя и своего предназначения. Ролевики, реконы, возрождатели древних традиций и собиратели не менее трухлявых знаний - среди вас мало истинных мечтателей, но - всё же гораздо больше, чем в любой другой социальной прослойке человечества.
   Арагорн пристально посмотрел мне в глаза:
   - Вот ты, например. Я прекрасно чувствую твою тоску по иному миропорядку. Тебя гнетёт бесперспективная работа в офисе, ты чувствуешь тухлятину, которой тянет от мира - он давно уже мёртв, но только-только начался ощутимый процесс разложения. По глазам вижу - в точку попал. Я знаю чуть больше, чем положено знать здесь, - и по интонации понял - он говорит о Земле в целом. - Это не мир умер, хотя он тысячелетия бьётся в агонии, это процесс отторжения. Ты чужд этому миру, равно как и тебя он не считает своим.
   - Ты, несомненно, прав, мастер, - кивнул я и развёл руками. - Только вот мне от этого никуда не деться. Заново не родишься, и другой мир не выберешь...
   - Ты веришь в существование других миров?
   Я пожал плечами:
   - Это глупо - не верить. Мы живём на отшибе галактики, практически на выселках, и дальше пределов собственной планеты, считай, и не выбрались. А вокруг миллиарды звёзд. Это насколько надо быть уронённым на всю башку, чтобы не понимать, что раз в нашем тихом омуте человеки завелись, то и у других есть все шансы? Теории вероятности и больших чисел упрямо намекают, что мы - далеко не одни. А если ещё притянуть теорию множественности миров - то масштабы на глазах уходят в такое запределье, что мозги просто не в состоянии осмыслить. Где-нибудь, да найдётся мир, в котором можно ощутить себя не чужим, своим, на своём месте.
   Арагорн широко улыбнулся и хлопнул меня ладонью по плечу. По ощущениям - чуть слабее, чем сваезабивающая машина: рука вмиг онемела и повисла безвольной плетью.
   - Ничо, скоро пройдёт, - опередил мой возмущённый вопль мастер игры. - Но давай продолжим. Я же вижу - тебе претит этот мир, эта работа, эти люди. Зачем тянуть сеть, когда можно захлёбываться восторгом, видя волны внизу, зачем ходить в кино, когда приключения сами так и липнут к тебе, зачем раз за разом разочаровываться в потенциальных подругах, вновь и вновь оказывающихся до мозга костей меркантильными или тупыми, когда можешь лишь правильно показать себя - и перед тобой не устоит ни одна красавица? Зачем жить от зарплаты до зарплаты, заражаясь безмозглостью от всяких менеджеров, когда можешь вести вперёд свою команду, и грести сокровища совковыми лопатами?..
   Арагорн всё говорил и говорил, голос его окутывал меня гипнотическими волнами, и я буквально кожей ощущал солёные брызги морских волн, слышал звон золотых побрякушек, извлекаемых из забытого всеми схрона, девичий смех, похожий на переливы искусных колокольчиков, и чувствовал нежные ладошки, упирающиеся в грудь. Втягивал носом пороховую гарь, глох от залпов корабельных пушек, с восторгом и боевым азартом во главе абордажной команды врывался на палубу чужого корабля, смеялся в лицо штормам и наслаждался лёгким бризом тропических вод...
   - Так ты согласен поменять этот мир на тот, в котором ты не будешь чужим?
   - Спрашиваешь ещё!
   - Ну, тогда - в добрый путь, - и тяжёлая рука подтолкнула меня вперёд, сквозь кусты.
   Пребывая в эйфории и слабо соображая, что творится вокруг, автоматом прошагал несколько метров вверх по насыпи, не обращая внимания на мелькающие впереди вагоны. На хорошей скорости пропрыгнул последние полметра и со всего маху влетел в скоростную змею поезда. Сильный удар, всё вертится вокруг, боль в голове, плече, рёбрах.
   Кажется, я научился летать!..
   И пришла темнота.
  
  
   Ветвь Зангарра, домен Хинан-Дере
  
  
   Сознание возвращалось урывками, мерцало, и в моменты просветления чувствовал крупную дрожь, жар, ядрёный пот, разъедающий глаза и боль - боль чудовищную, рвущую внутренности на части, пытающуюся вывернуть меня наизнанку... Она накатывала, росла, и когда обрушивалась девятым валом на разум, я вновь проваливался в спасительную тьму.
   Сколько эта пытка продолжалась - только Вечности известно... Лишь иногда ощущал прикосновение прохладных пальцев, тяжёлую, остро пахнущую уксусом ткань на лбу, лёгкую, почти освобождающую боль - когда снимали застаревшие, заскорузлые от крови повязки.
   В эти краткие мгновения просветления пытался вспомнить, кто я, что я, и, в целом, нахуа так жить?
   В памяти всё путалось, вертелось, прорастало одно через другое, смешивая времена, понятия, знания, самую мою суть.
   Вереницы образов, смыслов, обрывков воспоминаний...
   Временами казалось, что кто-то просто нарезал из меня мозаику, перемешал, а потом, чисто из любви к искусству, покрошил туда же ещё несколько личностей. Иначе как объяснить пласты воспоминаний, одинаковых по субъективному времени, но чудовищно разных по наполнению?
   Четырнадцать лет. Урок английского. Весна, начало мая, за окном солнце и зелень, а в классе привычная духота и нудный бубнёж препода. Тайком любуюсь ножками одноклассницы - по случаю жары она в сильно укороченной свободной юбке, и сползшая ткань позволяет наблюдать всё великолепие молодого тела, не понаслышке знакомого с лёгкой атлетикой. Молодые гормоны бурлят, но сила эстетического удовольствия выше - и потому вместо тесноты в штанах есть лишь восторг от совершенных форм - и сожаление, что руки растут из задницы, иначе бы увековечил шедевр природы в рисунке или на фото.
   Четырнадцать лет. Весна. Пятая декада от праздника Солнцестояния, начало месяца гайс, что переводится с первоактики как "птичий". Лютый рык десятника, спина и руки ноют - старый вояка не жалеет стек, прекрасно вымоченный в ядрёно просолённой воде. Задыхаясь, хватая сухими ртами наполненный пылью полигона воздух, мы выкладываемся по полной: через два дня показательные схватки с другими школами, и уронить честь родного заведения никак нельзя. Рвутся жилы, мышцы забиваются до полной деревянности, перед глазами чёрные мухи, но мы бежим, прыгаем, ползём и плывём. Ещё десять кругов. Всего лишь десять. Это уже мало, это совсем пустяк, особенно когда за спиной таких кругов оставлено больше пяти десятков.
   Четырнадцать зим. Весна. Самое начало сезона западных тягунов. Разрывая воздух, плеть обжигает плечи. Боли, как таковой, давно уже не чувствую - ко всему привыкаешь, если получаешь это в достатке. Надсмотрщик выкрикивает "Х-хап!" и наша упряжка с выдохом "Х-хоп!" тащит каменный блок вперёд. Трещат пальмовые стволы, сминаемые невообразимой массой гранита, с громким треском, не выдерживая напряжения, рвутся волокна внутри дрянной верёвки. Шаг. И ещё один. И ещё. Пять шагов, пять натужных выдохов "Хоп!". Потом ровно четыре удара сердца, чтобы отдышаться и отдохнуть. И снова удар плетью, и вновь выкрик "Х-хап!"
   Четырнадцать зим. Весна. Последняя весна для меня. Пальцы скребут по траве, глаза слезятся от дыма. Перебит позвоночник, в груди три стрелы. Две насквозь, одна почему-то застряла между рёбер, и теперь каждая попытка вдохнуть или выдохнуть вызывает боль, когда зазубренный наконечник царапает по костям. Я не хочу умирать, я не готов умирать! Боги, светлые ли вы или тёмные, молю - если уж мне всё-таки суждено умереть, то сделайте так, чтобы моя уже мёртвая рука принесла возмездие!.. В горле булькает кровь, красные пузыри лопаются на губах. Надо мной нависает тень. "Смотри-ка, жив ещё, змеёныш!" - и меч опускается на мою голову. Боги, если вы слышите, молю... И наступает тьма...
   Двадцать зим. Сезон дождей отбушевал, густая зелень спешит плодиться и жить, пока не иссякли запасы воды. Засыпал под боком скального пальца, проснулся - посреди молодого леса. Это было утром. А сейчас - умираю. Глупо, нелепо. Сбежать из рабства, прирезав по пути первого зодчего и главу надсмотрщиков, преодолеть пустыню, имея из оружия только обломок акинака, и, почти выбравшись к вольным городам, запнуться о корешок и скатиться в кусты чёрной розы. Яд, хранящийся в одной колючке вечного цветка пустыни, опасен. Во мне таких колючек - не один десяток. Так не хочется умирать... Но есть и хорошее в этом: я ухожу свободным, и Лодочник не выбросит меня на стремнине. Рядом склоняется тень - лица уже не вижу, всё плывёт. Знаю - у меня в запасе лишь несколько ударов сердца. Тонкая струйка воды пробивается по языку, скатывается в горло. Сил говорить нет, но душа кричит - и, наверно, кричит так сильно, что не услышать её нельзя. Живи за меня, живой! Будь моей местью! Живи вопреки всему! Живи за двоих, умоляю!.. Жи... И вечная тьма навсегда смыкает мои глаза.
   Двадцать лет. Позади выросший за ночь оазис и пустыня. Впереди - вольный город Мударак-Бамма. Город, которому не суждено увидеть завтрашнее утро. Под лёгкой окольчуженной рубашкой обжигает кожу артефакт. В голове - шум и невероятно сильное эхо разума беглого раба. Я немного не успел - приди чуть раньше, и беглеца можно было бы спасти. Но - не успел. В душе странные ощущения. Худой, высохший до костей под беспощадным солнцем беглый раб - и его жалко. Город с населением в полторы сотни тысяч разумных, и молодых, и стариков, и женщин, и детей - и их завтра не станет. И нет жалости. Ноги вязнут в песке, ветер затирает следы. Позади остаётся труп. Я не знаю, какой он расы и религии, но Лодочник для всех един, а потому во рту беглеца лежит серебряный рам. На оплату места на Скорбной лодке. Я постараюсь исполнить твою просьбу, беглец. Но не сейчас. Впереди пока ещё живёт город. И для его жителей не предусмотрено монет на переправу через Последнюю реку.
   Двадцать лет. Шатается клык, костяшки ободраны, слегка покачивает на волне адреналина, но в душе плещется умиротворение. То взвизгивающе-хлюпающее ничтожество, что сейчас, скуля, пытается отползти в сторону, иначе, как падалью, и не назовёшь. С ненавистью в глазах пробегает бывшая, по пути пытается пихнуть тоненьким, кукольным кулачком в грудь. Смотрит на меня волчицей, со стонами, всхлипами и подвываниями крутится над поверженным, сюсюкает ему что-то нежным голоском, чуть ли не воркует, умудряясь при этом осыпать меня проклятиями. Стою, молчу. Всё, что сейчас смогу сказать, тут же будет вывернуто наизнанку, разорвано и сшито совсем с иным смыслом. Оно мне надо? Отнюдь. И ведь сама просила о помощи, сама балансировала на грани нервного срыва, устав от его вечных затяжных запоев и постоянных побоев. С некоторой жалостью осознаю, что той, такой милой и нежной ясноглазки, больше нет. Умерла, погибла, растаяла. А вместо неё осталась эта. Из той породы, что годами молча принимают все срывы, их бьют - а они борщец понажористее делают, их насилуют - а они простыни под вкус своего самца подбирают... Такие "мужчинки" рано или поздно оказываются на нарах или в больничке. И их пассии тут же мчат на свиданки, готовят передачки, продают последние вещи - лишь бы их недоразумение хмуро вновь сказало: "Ты это... того... зачотная соска", - и они тают, и забывают все обиды. И вновь молча принимают жестокость... На душе паскудно. Развернувшись, иду, куда глаза глядят. В карманах побрякивает мелочь. Её хватает на бутылку самого дешёвого крепкого пива - дрянного и тёплого. Вкупе с сигаретой - самое то, чтобы вытравить из себя чувство гадливости. За магазинчиком присаживаюсь на лавочку с врождённым некомплектом досок. Темнеет. Саднят костяшки, но это не страшно. Главное - с каждым глотком и затяжкой ощутимая мерзость внутри меня тает, растворяется, и остаётся звенящая, пронзительная пустота.
   Двадцать семь лет. Весна. Вторая декада от праздника Солнцестояния, начало месяца гарм, месяца Трав. Металлические пальцы протеза гоняют между фалангами монетку, отчего кажется, что серебряный рам живёт своей жизнью. Внутри, под идеально подогнанными пластинами, что-то непрерывно скрипит, взвизгивает, постукивает. В левой руке дымится позабытая трубка, передо мной лежат три бумаги. Банковская расписка. Приказ об увольнении по выслуге лет. Увольнении не в запас. Просто увольнении. И дарственная на любой из списанных кораблей пятого Полуночного флота Его Императорского Величества Югнуса Церруса Восьмого. Расписка за личным отпечатком прим-канцлера Особой канцелярии, предъявленная в любом филиале всеконтинентального банка "Традиция Греймар", грозит сделать меня весьма обеспеченным разумным. Денег на счету вполне хватит, чтобы выкупить в какой-нибудь южной провинции титул, чин и замок в придачу к виноградным рощам, и, став отнюдь не бедным владельцем винокурен, спокойно дожить остатки своих дней. Расписку и дарственную, свернув трубочкой, отправляю во флягу - искусный артефакт содержит в себе защищённый тубус, и, не зная, где, как и что нажать и провернуть, до его содержимого не добраться. Корабль - это хорошо. Это даже прекрасно. Но... Сам несколько раз участвовал в заварушках с привлечением пятых полуночников, и потому прекрасно знаю, в каком состоянии их суда уходят на списание. Может, лет через десять, если крупных конфликтов не будет, и загляну на верфи консервации. А пока - можно отцепить мешочек от приказа. Губы сами собой расползаются в ухмылке. Формулировка "по выслуге лет". Не по увечью, и то хлеб. А в мешочке - орден-брошь. Витиеватые литеры старого актика складываются в надпись "Кавалер Малого круга IV-й степени". Невольно присвистываю: почётнее этого ордена только три награды - Полный кавалер Малого круга, Синяя звезда Развития, да Алмазная звезда за особые заслуги перед Империей. "Особая канцелярия своих не бросает", - так говорил тринадцать лет назад десятник, передавая нас в цепкие руки инструкторов Отдельной гвардии. Сейчас бы вернуться в ту школу, и от души обнять старика. Просто за то, что позволил беспризорникам стать людьми. Но это по осени, сейчас всё равно все на полигонах. Ну а пока можно и по приграничным странам устроить экскурсию - в этот раз мирным и вполне обычным путешественником. Может, даже удастся супругу себе подыскать - давно бы пора, да всё времени не было. Махом допив пиво, поднимаюсь из-за стола. Раз уж решил, то зачем откладывать под сукно? И я отправляюсь в ближайший порт.
   Двадцать семь лет. Весна. Середина апреля. Запершись в гараже, мы - Пашка, Серый и я - пытаемся сваять из текстолита и такой-то матери гладиус. Не идёт дело, хоть ты тресни! И мы идём на поклон к отцу Зубаря - челом бить, да божественный нектар просить. Травяной самогон исключительной крепости и чистоты - та редкая жидкость, что способна враз выпрямить наши руки, обычно произрастающие в совершенно противоположном от плечей месте. Летом будет сверхмассовая ролёвка, и не хотелось бы ударить в грязь лицом.
   Двадцать семь лет. Месяц хайт, месяц Ягод. Ноги скользят в чужой крови, тонкая сабля - настолько тонкая, что уже почти шпага, - давно бы вывалилась из руки, если бы повреждённый протез не заклинило. Наверно, это и спасло от верной смерти. На сознание давит чужая воля, пытается продавить защиту, размазать мой разум по мирозданию, и всех навыков, полученных в Особой канцелярии, едва-едва хватает, чтобы не уронить незримые щиты. Шатаясь, вываливаюсь на палубу. Вражеское судно держится всего на четырёх канатах - раньше их было больше, но там, где они крепились - сейчас свисает лишь бахрома волокон на мертвые лица матросов нашего корабля. С остервенением рублю толстые жгуты абордажных канатов, попутно замечаю открытый грузовой люк посреди вражеской шхуны. Срываю с пояса пиратского трупа тыквенную пороховницу, втыкаю в неё запал - их целая горсть лежит в принайтованном к сухому овощу мешочке - поджигаю и навесом отправляю в люк. На треск разбившейся тыквы накладывается взрыв пороха, и из нутра корабля поднимаются густые облака огня и дыма. Судя по характерному запаху и маслянистому дыму - расчёт верен и самопальная граната сумела подпалить бочонки с консервированным жиром - что пираты, что гражданский флот, ни те, ни другие не утруждают себя следованию правил техники безопасности, и зачастую складируют самые потребляемые продукты и предметы в максимальной близости от лестниц. Клюнув носом, пиратская шхуна уходит в сторону, и тут же чужое давление ослабевает. Откуда-то спереди раздаются звуки выламываемых перегородок. На ходу догружая патроны в револьвер, спешу на звуки драки. Наш кораблик отнюдь не круизный лайнер, и, судя по всему, из боеспособного населения осталось едва ли с полдесятка разумных. Три пирата стараются выломать дверь каюты высшего класса. Кто заперся там, внутри, не имею не малейшего понятия, но судно нужно освободить от врага. Три пули в голову быстро охлаждают пыл бандитов. Мощный взрыв позади вбрасывает меня вглубь коридора, чувствую, как спину сечёт щепой и крошками металла. Под левой лопаткой неприятное жжение. Почему не ощущаю боли? Почему так легко? Неужели и я?.. Кто-нибудь, проживите и за меня, и за того беглеца! За нас обо... Качнувшись, мир закрывает мои глаза холодной ладонью.
   Двадцать семь лет. Начало июля. Великолепная по впечатлениям и ощущениям игра. Сборы домой. Разговор с гейм-мастером... Из которого запоминаю лишь отрывки, но такие вдохновляющие, что ноги сами несут меня вперёд. Короткий удар о движущийся металл - и я лечу, лечу в темноту. И в этой темноте слышу голоса: "Живи за меня, живой! Будь моей местью! Живи вопреки всему!", - кричат они, врываются в душу, врастают в неё какой-то призрачной сутью, своими знаниями, опытом... "Сделайте так, чтобы моя уже мёртвая рука принесла возмездие!..", - кричат они, выворачивают меня наизнанку, вдыхают в меня лютое желание жить, жить вопреки всему... "Проживите и за меня, и за того беглеца! За нас обоих!", - кричат они, и вливают в меня свою силу, перестраивают меня, мою суть - дополняя и расширяя её, не позволяя скатиться за Порог. Слышу плеск воды и слабые, едва уловимые шлепки весла. Мрачный голос-смысл врывается в сознание: "Уходи. Тебе ещё рано сюда"
   И мои глаза открываются.
  
  
   - О, очухался! Шент, хватай этого урода и тащи к остальным!
   Перед глазами всё плывёт, меня качает, встать бы - и заехать от души в ухо немытому и дико вонючему аборигену: за отвратный запах никогда не мытого тела, за хрустнувшие пальцы левой руки под его сапогом, за чувствительный удар по рёбрам. Увы, бесполезно. Силы потихоньку возвращаются, но столь медленно, что шанса их применить у меня просто не будет. Не успею.
   Чёткое, пронзительно-ясное ощущение-понимание: я приговорён. Пощады не будет.
   Чужие рефлексы включаются, оттесняя меня в сторону, и остатками иной воли концентрируют те немногие силы, что есть, на слухе и зрении. Знаю: тому, кем я никогда не был, такие игры силами - дело привычное и не требующее напряжения. Глаза работают по совершенно непонятному мне алгоритму: из общей мешанины цветов, оттенков, текстур и фактур выхватывают отдельные мазки, строят из них мозаику. И с каждым кусочком паззла происходящее вокруг становится понятнее.
   Меня не несут - реально тащат. Ухватив за ноги, моим телом протирают палубу, старательно собирают головой каждую выступающую рейку. Рёбрам не больно - рюкзак амортизирует неровности. По характерной упругости под позвоночником понимаю - сабля на месте, в наспинных ножнах. Протез расклинен. Не помню, чтобы я сам его чинил. Значит, скорее всего, тут приложил руку корабельный механик.
   Помню взрыв и шрапнель в спину. И рюкзака на мне тогда не было. Вывод: собирались спустить на сушу, видимо, используя вместо сходен лебёдочный механизм. Рюкзак у меня приметный, характерный для горных егерей. Жёсткая рама сумки позволяет транспортировать раненых даже с несовместимыми с жизнью травмами и переломами. Пальцы ног ощущаются, значит, с позвоночником всё в порядке, остаются рёбра. Но и они не болят... С другой стороны, я не чувствую боли, даже когда тащащие меня стараются особо удачно головой и плечом прокатить вдоль ребристых брусьев перил.
   Понятно, значит, лекарства. У корабельного коновала должны быть в комплекте сильнодействующие подавители боли: настойка чёрной лурии, северная соль, на худой конец - чистый алхимический спирт. В самом крайнем случае - обычное полено. Но красной паутины перед глазами нет, в ушах не шумит, подавляя всё и вся, ток крови - значит, первые два отпадают. Для спирта, полена и прочих заменителей болеутоляющих у меня излишне прекрасное самочувствие и ясное сознание.
   Возможно, нарушена целостность черепной коробки. Или грамотно поставленный удар.
   Пока я-не я размышляю о причинах своих не вполне естественных ощущений, глаза продолжают работать.
   В деле привлечён просто огромнейший массив знаний, наработанный тем, кем я никогда не был. Металл и форма серьги одного из несунов, потёртости на гарде и рукояти меча у второго, их одежда, её запах, характерные плетения ниток в материалах.
   Пираты.
   Пусть не те же самые, но явно из той же компании, что и первые. Слишком уж схожи одежда, рисунок движений, вооружение. Даже фактура и цвет грязи на обуви - как у близнецов.
   - С отродьем чо делать?
   - За борт, - голос властный, хриплый, не терпящий возражений. Вероятно, команда не слышит свистящие всхлипывания в лёгких своего хозяина. Ресурсы моего организма тратятся сейчас на зрение и слух - и потому в моей власти ухватить эти звуки. Тропическая хворь в ранней стадии. Декада-полторы, и начнёт покашливать, выталкивая с воздухом микроскопические яйца паразита. Через пару дней после этого начнётся неостановимый кашель, в течение которого менее, чем за десяток минут будут выкашляны все лёгкие. В прямом смысле - они покинут его организм.
   Лёгкое успокоение растекается по душе: собаке собачья смерть.
   - А может, попользовать сначала?
   - Курга, Сопливый, - тяжёлые шаги рядом, вижу владельца голоса. Здоровый, чёрт сутулый. Ничо, недолго тебе осталось. Капитан пиратов недвусмысленно проводит большим пальцем поперёк горла, и тут же слышен хрип и бульканье - незадачливому пользуну перехватили глотку. Характерное фырканье и рыгание воздуха во вскрытых полостях - широким лезвием, от уха до уха, до самой кости. - И мясо за борт.
   Краем глаза вижу неясное движение - сначала два амбала помогают держащейся за горло фигуре перевалиться за борт, потом вываливают туда же отчаянно дёргающийся свёрток.
   Нет, не свёрток. Ковёр. Под весом начинки он раскрывается, но одна сторона остаётся в руках бандитов.
   Хозяйственные, черти. Домовитые.
   - Урода туда же?
   Странно, но шлепка о воду ни в первом, ни во втором случае не слышу. Ветерок поддувает как раз с той стороны, но шума никакого.
   - Нет, Сопливый, оставь его себе, - рычит капитан, отчего шмыгающий носом пират втягивает голову в плечи и старается не отсвечивать. - Взяли и выбросили эту требуху немедленно!
   - Но... У него же вона, шмотья полно, негоже энто - столько ценностей, да в воду, - гудит второй.
   - Ты, сухопутное говно, егерский вещмешок не видишь, что ли? Может, тебе напомнить, чем заканчивается попытка сунуть лапы в вещи Паучника без его ведома?
   Недовольно бурча под нос, амбалы завершают скрутку ковра и, уложив его у борта, хватают меня за ноги.
   Капитан, ухватив мои волосы в кулак, тянет голову назад, открывая горло.
   Одно движение клинком, и всё.
   Спокойно жду смерти.
   Капитан яростно дышит, здесь, вблизи, совершенно отчётливо слышу проблемы с дыханием.
   А Костлявая не торопится.
   - Знаю я ваши егерские ухватки, - выдавливает капитан каждую букву полным ненависти хрипом. - И не надейся посмертно достать, как это делают отродья. Я отпускаю тебя на все шесть сторон, - кривая ухмылка, в потемневших глазах с лопнувшими сосудами - лютая, нечеловеческая злоба.
   Сильный удар в плечо, и меня опрокидывает за борт.
   Напоследок успеваю перенаправить силу на голосовые связки и речь, и выкрикнуть удаляющемуся бортику:
   - Лодочник выбросит тебя на стремнине, падаль!
   А мой короткий полёт продолжается.
   Враз на меня набрасывается ледяной воздух, настолько бедный жизненной силой, что дышать практически нечем. Сильный ветер подхватывает меня, крутит, и тут до меня доходит: корабль уже далеко вверху, а там, вокруг и внизу, не туман - облака. Густые, непроглядные.
   Прежде чем окончательно провалиться в сырую холодную плоть облаков, успеваю запечатлеть в памяти сюрреалистичное зрелище: два парусных корабля, притёршись бортами, парят в кристальной чистоте небес, а над ними раскинулся огромнейший, безграничный голубой купол...
   На какое-то время вновь теряю сознание, а когда прихожу в себя, облака остаются позади.
   Свист ветра в ушах, встречным потоком воздуха плющит морду, особенно в те моменты, когда меня выкручивает в направлении далёкой поверхности.
   А парашюта нет.
   В бешеной круговерти иногда успеваю отмечать россыпь островов у далёкого горизонта - и на краткий миг в душе вспыхивает надежда, что доплыву. Если не раскатает в блин при приводнении.
   Зато дышать тут не в пример легче, чем там, на высоте. Воздух с каждым метром теплеет, уплотняется. Растопырив руки и ноги, пробую на голых инстинктах (откуда они у прямоходящего примата взялись, интересно?) стабилизировать хоть немного кручение. Прогресс, вроде, есть, но слишком мал, чтобы успеть раскорячиться как надо до момента стыковки.
   Благо, лямки рюкзака подтянуты как следует - не телепается, не елозит по спине, сидит как влитой.
   Поверхность воды всё ближе и ближе. Ещё несколько секунд, и всё - сушите вёсла, кормите рыб.
   В последний момент, перенапрягая избитое тело, всё же умудряюсь вытянуться в какое-то кривое подобие стойкого оловянного солдатика, искренне надеясь, что из олова в нём - только напыление.
   Чудовищно твёрдая вода бьёт меня в ноги и нехотя расступается, впуская новую жертву в свои жадные объятия.
   И в голове с шумом, перекрывающим рёв воды, щёлкает реле, отключая сознание.
  
  
   Плеск волн, яркое солнце.
   Тело, отключившись от управления разумом, экономными гребками направляет себя вперёд. Рюкзак не мешается, жёсткая рама больше не жёсткая - рефлекторный рывок за торчащие из лямок узелки - и её составляющие, оттолкнувшись друг от друга, позволяют вещмешку ещё плотнее облепить спину.
   Сознание то всплывает, то пропадает вновь, накатывают чужие воспоминания, и после каждого помутнения разума они осознаются уже родными, моими собственными.
   Иногда кажется, что слышу поблизости чьё-то напряжённое дыхание, иногда различаю слабые всплески, только вот не понять, волны ли это сталкиваются друг с другом, или же на самом деле рядом со мной кто-то есть. Переместить силу в слух не могу, да и сам понимаю, насколько это сейчас бесполезно: её остатки циркулируют в избитом теле, полностью направленные на одну-единственную функцию: не дать мне утонуть.
   Иногда, совсем выбившись из сил, переворачиваюсь на спину и вяло подгребаю руками, небольшой воздушный пузырь, удерживаемый рюкзаком, позволяет уделять меньше контроля за плавучестью.
   Сознание теряется, находится вновь, и опять пропадает, скатываясь в сумеречное состояние бреда. В такие моменты кажется, что кто-то, остающийся вне поля зрения, то подталкивает меня вперёд, то буквально тащит за шкирку.
   Сколько это длится, не знаю, и знать не хочу.
   Солнце уже у самого горизонта, и на небе, не вызывая у меня ни малейшей капли удивления, проступают из небесной синевы два серпа лун.
   Хочется есть, хочется пить, но ни одно, ни другое недоступно сейчас.
   Странный мерный рокот совершенно не затрагивает никаких чувств, и требуется долгое, бесконечно долгое осознание, чтобы понять - такой шум, то растущий, то нисходящий, может быть только в одном случае - если вода накатывает на берег.
   И тут же ноги ощущают под собой дно. Песчаное, мягкое, ступни в нём вязнут, как в клею, - но это дно!
   И, словно не желая отпускать, вода давит в грудь, старается плавно, но неотвратимо вернуть трофей обратно.
   Хренушки тебе, владение Посейдона, а не очередной кусок жратвы для рыб!
   Напрягая все оставшиеся силы, медленно, но верно двигаюсь вперёд. Тяжёлая обувь скользит в песке, проваливается - но она же за счёт широких подошв даёт большую точку опоры. Упрямо иду вперёд, шаг за шагом сокращая дистанцию с мутным абрисом береговой линии.
   Шаг за шагом, шаг за шагом.
   Свистят лёгкие, гоняя воздух, шершавый язык прилипает к нёбу, рюкзак тянет назад - словно к нему принайтовали какой-нибудь перегруженный плот или поддон с силикатным кирпичом. Изо всех сил борюсь с желанием сбросить свою ношу, отдать её на откуп жадному морю. Я не знаю, где оказался, а потому сейчас, если всё же справлюсь с отливом, может пригодиться абсолютно любая мелочь.
   Шаг за шагом - вперёд. Вода доходит до пояса, ещё десяток или два шагов - и её уже едва-едва хватает, чтобы прикрыть колени. И снова вперёд, и сил не хватает ни на что иное, всё до последней капли вкладываю в движение. В голове бьётся только одна мысль: надо уйти как можно дальше от берега.
   Ноги шлёпают по мелководью, перед глазами багровый туман, в ушах натужными и резкими толчками шумит кровь.
   С каждым шагом идти всё труднее и труднее, и не покидает ощущение, что тащу за собой реально корабль. Ну, или мешок цемента.
   Всё равно не оборачиваюсь - знаю - повернусь, и тут же упаду. А потому шаг за шагом иду вперёд. Вдавливаю себя в ночной воздух. Света от лун едва хватает, чтобы различить границу деревьев и пляжа, но и так - уже что-то.
   Шаг, ещё шаг, и ещё один. И ещё. И ещё один.
   Упираюсь лбом в гладкую поверхность первого ствола. И оседаю на землю.
   Последним волевым усилием обхватываю дерево руками и протезом фиксирую левую кисть. Такой замок просто так не раскроешь, а значит, если вода вернётся, то меня хотя бы не унесёт обратно в море.
   На этой позитивной мысли моё сознание окончательно отключилось.
  
  
   Очнулся от палящей жары.
   Во рту сухо, дико хочется пить.
   Расцепив замок, отлип от дерева и тут же сел на задницу.
   Трясёт всего, буквально колотит, перенапряжённые мышцы ноют и болят, боль разъедает спину, ноги, руки, голову - всего меня. Но от этого только радостнее: болит, значит, живой!
   Выжил, курилка!
   Контроль над собой теряется, и меня разбирает смех. Истерический? Просто хриплое карканье? Хрен его знает, со стороны я себя не услышу всё равно, а эмоциям надо дать волю.
   - Жи-ы-ы-ывой!
   Голос надтреснутый, связки саднит, по это пофиг.
   Привычным движением отщёлкиваю стопоры лямок и, отпихнув упавший рюкзак, с наслаждением падаю на песок и вытягиваюсь во весь рост. Почти во весь. Макушка упирается во что-то тёплое, мягкое и податливое.
   Вдох-выдох, пауза в три удара сердца, вдох-выдох, пауза, и ещё троекратный повтор.
   Свежая порция чистейшего воздуха наполняет лёгкие, разом прочищает мозги. Пока пытаюсь насытить кровь кислородом, параллельно тестирую тело. Руки-ноги двигаются, спина гнётся, шея поворачивается. Указательный и средний пальцы левой руки неестественно вывернуты и раздуты. Протезом дотягиваюсь до них, осторожно касаюсь. Резкая, острая боль - от фаланг до самого затылка. Но перелома нет. Сжав до хруста эмали зубы, один за другим дёргаю пальцы, возвращая фаланги на место. С влажным щелчком сомкнувшихся суставов вывих исправляется, пальцы шевелятся, к ним возвращается чувствительность.
   Круто! Я, оказывается, сам себе эскулап. Никогда раньше подобных навыков не имел, а тут вдруг - раз! - и готово.
   Но мгновением позже приходит осознание - навыков экстренного лечения не было у меня, который я, а вот у других, которые теперь я - такие знания и практика имелись в достатке.
   Интересно, кто же я теперь? Остался ли я собой, или это теперь совершенно новая личность?
   Опыт создаёт человека. А во мне теперь этого опыта - как минимум от четверых.
   Сложно...
   Решив не забивать больше голову в данный момент абсолютно лишней ерундой, приподнимаюсь на локтях, вывернув шею, смотрю в неожиданную подушку.
   Попа. Округлая, туго обтянутая платьем. С одной стороны торчат стройные ножки, с другой - длинная коса и правая рука, вытянутая по направлению ко мне. Вокруг руки захлёстнут кожаный ремешок, вторым концом он теряется под рюкзаком. Приподнявшись чуть выше, вижу широкий след в песке: вот, значит, откуда это ощущение мешка цемента, взятого на буксир, взялось.
   Осторожно распутываю ремешок - высохнет, намертво передавит руку. А под жарким солнцем этот процесс пройдёт крайне быстро. Поправив неловко подвёрнутую руку, перекатываю груз на спину. Девушка. Молодая. Мизинцем и безымянным пальцем нащупываю на шее артерию. Пульсирует. Слабенько, конечно, но уверенно, без сбоев.
   Платье чёрное, длинное, с разрезом едва ли не до талии по обе стороны, общий покрой похож на китайские национальные ципао, разве что рукавов нет.
   Уже-моё-знание раскрывается бутоном лёгкой головной боли, и кто-то из тех, которые теперь я, с внутренним содроганием опознаёт в наряде жреческую одежду хэльнар. Хэльнар, х'эль-эльнар, дети Звёзд. Высокие или высшие эльфы.
   Обалдело смотрю на острые ушки, торчащие из-под растрёпанных волос. Куда там Галадриэль и прочим детям сумеречного разума сира Толкина. Тут, скорее, торжество истины, поставленное на поток японскими аниматорами. Ушки длинные, изящные, конусовидные, рисунок ушной раковины довольно глубокий, плавные линии наталкивают на одну мысль - тот, кто лепил это тело, абсолютно точно знал, как именно должны выглядеть совершенные длинные ушки.
   Аккуратно стряхнув налипшие на безупречное лицо песчинки, поставил рюкзак на попа, укрыв тенью голову спасительницы. Именно спасительницы - ведь кто-то же меня тащил вперёд в те моменты, когда сознание и контроль полностью отказывали мне? Запользовав бритву Оккама, получаем простой, как две копейки, вывод: жизнью я обязан именно жрице.
   С трудом поднявшись, я, борясь с ватными ногами, углубился в прибрежные заросли. Обострившийся нюх отчётливо говорил, что где-то поблизости есть как минимум ручеёк. Десяток шагов, едва ли больше, и вот он - петляет между стволами поразительно гладких пальм, проложив себе дорожку по каменистому руслу.
   Да, люто хочется пить, но опыт того, кто теперь я, говорит - лучше перепроверить.
   Борясь с искушением припасть к ручью и пить, пить, пить до посинения, я двинулся вверх по течению. Метров двадцать, может, немногим больше, и тонкая струйка упёрлась в каменный язык. Вода выбивалась на поверхность из разлома в камне, наполняла сначала природную чашу, образовавшуюся в скальном массиве, и, переливаясь узким мини-водопадом через бортик, образовывала именно тот самый ручей.
   На всякий пожарный побродив по расширяющейся спирали вокруг водного выхода, других водоёмов не нашёл. Надеюсь, там, откуда этот ручей пришёл, никто в его водах не сдох. Было бы обидно, выжив при падении с многосотметровой высоты, сдохнуть от отравления трупным ядом.
   Преодолевая соблазн с головой окунуться в каменную чашу, сначала помыл руки, используя в качестве природного абразива мелкий песок, в изобилии наличествующий на всём обозримом пространстве, и лишь убедившись, что кожа левой руки больше не несёт на себе следов грязи и крови, зачерпнул в ладонь воды, осторожно пригубил.
   Вкуснятина!
   Чистейшая, совершенно ледяная вода.
   Пил долго, мелкими глотками, тщательно согревая во рту каждый раз маленькое количество живительной влаги: даря жизнь, она в лёгкую может и забрать её, достаточно лишь нахлебаться её до простуды и соплей. Без медикаментов и своевременной лекарской помощи такая простуда в краткий срок превратится в бронхит, а оттуда и до отёка лёгких раз плюнуть.
   В конце концов, утолив жажду, занялся своим внешним видом.
   Жара неимоверная, тяжёлая кожаная куртка создаёт полное впечатление мобильной сауны, потому - её долой. Некогда белая рубаха пестрит тёмно-алыми разводами, под ней - самодельный корсет из плотно намотанных бинтов. Под повязкой всё неимоверно чешется, но снимать пока что не рискну. Ну его нафиг, пусть лучше подзаживёт как следует.
   В армейских штанах, плотных и не менее тяжёлых, тоже теплица. Таким макаром ещё пара часов, и птенцы появятся, не говоря уж о характерном запахе. Так что - осмотреться, насобирать широких огромных листьев, венчающих макушки молоденьких пальм, и, используя брючный ремень, соорудить из них юбку "а-ля папуас". Ботинки только снимать не буду, мало ли какая гадость здесь понатыкана под листьями?
   Свернув пару кульков из пальмовых листьев, заполнил их водой и отправился на берег.
   Эльфа в сознание так и не пришла, даже положение тела не поменяла. Расковыряв носком ботинка ямку, оставил в ней один листвяной кулёк. Вооружившись вторым, сел рядом с девушкой. Вода чуть стравливается, но мне это и надо. Поймав несколько капель на ладонь, смачиваю виски и лоб эльфийки.
   Сия бесхитростная операция заканчивается невероятно бурным результатом: с хриплым выдохом девушка резко садится, глаза, поначалу лишённые всякого выражения, мгновенно прикипают взглядом к кульку.
   Стараясь не делать резких движений, протягиваю самопальную чашу девушке.
   Не берёт. Смотрит с подозрением. Крылья носа трепещут, не по выражению лица - скорее, по эмоциональному фону, - понимаю, что страдает от дикой жажды, но - боится принимать сей дар из моих рук.
   Стараясь не делать резких движений, отпил из свёртка, напоказ приподняв его над головой и поймав ртом струйку живительной влаги. Проглотив воду, протянул кулёк эльфе.
   С сомнением глядя на меня, девушка всё же приняла подношение. И так же, как я ранее, стала пить мелкими глотками.
   Утолив жажду, остроухая кивнула:
   - Каянтэ'ллех ил ам'маас. Намиле ххан.
   - Ни бельмеса не понимаю, - иллюстрируя слова, погонял воздух ладонью рядом с ухом.
   - Хумансы... - Вынесла вердикт жрица уже на понятном новому мне языке. - Говорю, что благодарна за воду и спасение. Мы в расчёте.
   Голос у неё приятный, с какой-то едва уловимой затаённой хрипотцой. Каждый слог - как звон нематериальных колокольчиков, ласковый, обволакивающий.
   Я пожал плечами:
   - Ты помогла мне не утонуть, я, видимо, помог тебе с тем же самым. Так что действительно - в расчёте, - покосившись на второй кулёк, с огорчением констатировал, что упругие листья таки разошлись, напоив влагой песок. - Если хочешь умыться и привести себя в порядок, шагах в сорока отсюда есть выход ручья. Вода, правда, холоднючая...
   Потратив минуту на размышления, девушка попыталась встать. Фигвам, национальная индейская изба. Ноги подломились, и девушка далеко не самым высокохудожественным образом раскорячилась на песке.
   Стараясь не смотреть на великолепные ножки и место их соединения, обнажённые задравшимся сверх самого неприличия платьем, подхватил остроухую на руки и, мельком отметив, что весит она чуть больше пушинки, бодро зашагал к чаще.
   Силы мои после питья восстановились в более чем достаточном количестве, так что усталости никакой не ощущалось, к тому же девушка действительно оказалась необычайно лёгкой - кажется, такую можно весь день на руках таскать - не устанешь.
   Умывшись ледяной водой, эльфийка с видимым удовольствием распустила тугую шнуровку сандалий и с пробирающим до самых низменных глубин сущности сладострастным стоном опустила ноги в ручей.
   - Странный у тебя наряд, хуманс, - остроухая кивнула на мою юбку. - Не припомню, чтобы твой народ когда-либо отказывался от штанов.
   - В чистом теле - здоровый дух, - я назидательно поднял палец вверх. - Да и какой мой народ? Тот, который меня породил, тот, который воспитал, или тот, на благо которого я служил?
   - Любой, - лаконично отрезала девушка, но, видя мой невысказанный вопрос, всё же смилостивилась: - Хумансовы мужчины лучше сгниют заживо, чем добровольно напялят на себя подобное.
   - Значит, я не совсем хумансовый мужчина, - пожал я плечами. - И вообще, как пелось в одной песенке, - "Шотландские воины носят юбки, под которыми нет трусов..."
   Выгнутая вопросительно бровка.
   С широкой, искренней улыбкой раздвигаю листья, успевая заметить, как вспыхнули алым ушки эльфийки. А под листьями укороченные панталоны. Или семейники? Фиг поймёшь, как правильно назвать эту отрыжку дизайнерско-пошивного гения. Просто, неудобно, грубо. К тому же, с какими-то невнятными рюшечками. На фоне тончайшей работы эльфийского ципао - просто привет из каменного века.
   - Не бойтесь, великолепная леди, я не шотландский воин, да и шотландцев стоит бояться только английским псам, - по-клоунски отвесив поклон, всё же удосужился поинтересоваться: - У меня с памятью наблюдаются небольшие проблемы, и я очень рассчитываю на твою помощь.
   Девушка с подозрением посмотрела на меня:
   - После Великого слияния - и небольшие проблемы? Хуманс, ты или издеваешься, или больной на всю голову.
   - Честно, не имею ни малейшего понятия об этом самом Великом слиянии, - признался я, - да и издеваться даже в мыслях не было, тем более над столь очаровательной дочерью Звёзд.
   Ну да, комплименты мои грубы и прямолинейны, но иное в голову всё равно не идёт, а доброе слово и остроухой приятно - вон как слегка смягчился строгий взгляд голубых, неестественно ярких глаз.
   - В этом есть зерно здравого смысла, - после недолгого молчания вынесла вердикт эльфа. - После Великого слияния память твоя должна представлять собой лоскутное одеяло, хуманс. Ты сейчас даже не должен двигаться - только пускать слюни, пузырить сопли и ходить под себя. По крайней мере, моих сил на большую стабилизацию и не хватило. В тебе сейчас уживаются, как минимум, две дополнительных сущности. И у меня нет никаких иных версий, кроме непосредственного божественного вмешательства. Какому богу ты служишь?
   Какому, нахрен, богу? Я вообще, как говорят отбитые на всю голову тотальной необразованностью типа глубокорелигиозные хумансы, аметист. Нет у меня никаких богов, не было и не будет. Даже Ктулху и ЛММ - хоть они и вправду забавные.
   - Вариант "атеист" не принимается?
   - Это что за религия? Никогда не слышала о таких служителях.
   Я невольно улыбнулся:
   - Атеист - если попроще, значит - верящий в торжество разума и науки. И богам в этой связке места нет.
   Готов поклясться, что по тёмному колечку вокруг радужки эльфийки вспыхнула на короткий миг череда каких-то не то символов, не то рунообразных плетений, не то вообще клинопись. А после этого взгляд девушки потеплел. Реально потеплел.
   - Ты не лжёшь, - констатировала она. И открыто улыбнулась: - Не ожидала встретить среди хумансов каолэ'ньер.
   - Эм... А перевод у этого слова есть?
   Девушка кивнула:
   - Я не настолько хорошо знаю языки хумансов, чтобы дословно и точно перевести, слишком разнится понятийно-смысловой аппарат. Но приблизительно - идущие Путём разума.
   Спохватившись, обеспокоенно спросил эльфу:
   - Леди, ноги не простудите?
   - Ой, и вправду, - мило смутившись, остроухая красавица перебралась на сухое место. После этого принюхалась к порыву ветра, пришедшего из глубин острова и тут же попыталась вскочить на ноги. Видимо, это только на меня вода так ободряюще подействовала, эльфийка же, ойкнув, взмахнула руками и едва не упала - успел подхватить в самый последний момент.
   - Что случилось?
   - Я не знаю, каким образом ты расположил к себе богов, но они сегодня явно на твоей стороне, каолэ'ньер. Мы на острове Магнилак, именно здесь корабль должен был сделать остановку на несколько дней.
   При этих словах в памяти развернулся новый цветок знания: и вправду, тот, чьё тело я занимаю, был в курсе о планируемых остановках на пути следования. И не придал этому никакого внимания - время не поджимало, торопиться некуда, да и просто интересно, как и чем живут в других странах.
   - Может, всё-таки отпустишь меня?
   А вот не хочется отпускать её. Пахнет, несмотря на отчётливые нотки пота, морской соли и водорослей, чертовски приятно. Тёплая, сильная - под тканью ципао перекатываются великолепные мускулы. Но - надо. А то фиг этих эльфов поймёшь, может, ещё обидится на ровном месте.
   Осмотревшись, усадил жрицу в тенёк от каменного языка - немножко, но посвежее, чем на солнцепёке.
   - Скажи, а ты тоже из каоленьеров?
   Девушка прыснула в кулачок, в глазах заплясало веселье:
   - Хумансы, - сотрясаясь от смеха, выдала она. - Лучше уж называй идущими Путём разума. Или атеистами.
   - М? Не так сказал?
   - То, что ты чудовищно коверкаешь ланна-хэльнари, это полбеды. Вторая половина - в ударениях и акцентах.
   - Так что же я сказал-то такого смешного?
   Эльфийку вновь разобрал смех. Наконец, успокоившись и вытирая подступившие слёзы, девушка пояснила:
   - Бегущие без ума - вот что ты сказал.
   Да я, батенька, просто лингвист-самородок!
   Ладно, замнём для ясности. А вот кое-что уточнить надо.
   - Так всё же - ты тоже из идущих Путём разума?
   - А по мне незаметно?
   Я развёл руками:
   - Мой опыт общения с детьми Звёзд равен нулю. Как-то раньше совершенно не доводилось пересекаться с твоим народом столь близко.
   Эльфа почесала кончик носа:
   - Да. Я из каолэ'ньер.
   - А жреческая одежда?
   - Не жреческая - храмовническая, - поправила меня эльфийка. - Храм Разума. Так сложилось, что разница в одеяниях жрецов и храмовников не столь уж и велика. Но на будущее всё же запомни: хиэль но-тарр, печать Пути, - эльфа указала на едва заметную вышивку на ципао, - у жрецов полностью покрывает традиционную одежду, у служителей Храмов - лишь малую часть. Чем ярче и больше перья павлина, тем больше ему оказывают внимания.
   Последнюю фразу девушка произнесла с плохо скрываемым презрением, и я не преминул воспользоваться предоставленным шансом и уронить на вроде бы благодатную почву зерно взаиморасположения:
   - Павлин - та же курица, и рано или поздно его путь закончится в пасти хищника или на кухне.
   Эльфийка, окинув меня не выражающим ничего взглядом, вдруг хитро и чертовски располагающе улыбнулась:
   - Сработаемся, хуманс, - после чего протянула мне раскрытую левую руку. - Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл.
   Протянул свою руку навстречу, ожидая рукопожатия ладонь в ладонь, но - нет. Девушка ухватила меня за предплечье, качнув корпусом так, что её предплечье легло в мою ладонь. Приветствие из Средневековья Земли, только руки левые. Помнится, Пашка звал такой хват славянским - от сердца к сердцу.
   - Бронеслав, - видя немой вопрос, дополнил, приплетя квэнту последней игры: - но больше известен как Никас Иеронна Аулюс. Можно просто - Ник по прозвищу Потёмкин.
   - Ну и имена у вас, хумансов, язык сломаешь, - посетовала эльфийка.
   - Взаимно, - вернул ей шпильку. - А могу я тебя называть Шантери или Сея?
   - Нет, - мило улыбнулась девушка. - Принимая во внимание твоё неведение, так и быть, сатисфакции требовать не буду, и разрешаю впредь называть меня Сеяшантери.
   Я пошкрябал пятернёй в затылке.
   - Я что-то не то сказал?
   - Считай, на волосок разминулся с оскорблением чести. Но кто знает, как сплетутся нити Судьбы? Может, когда-нибудь ты заслужишь право так обращаться ко мне.
   Приплыли. У девочки какой-то лютый пунктик на краткие имена. Хотя... Не зная эльфийского, что я могу сделать? Может, сокращение слишком грубо, или излишне запанибратское, или вообще - имеет дико негативное значение, навроде как от старого имени Прасковья - ныне абсолютно однозначное - Параша?
   - Виноват, исправлюсь, - придурковато козырнув, вспомнил о рюкзаке. - Может, позавтракаем?
  
  

Глава 2. Муха - это маленькая птичка

  
  
   А капитан-смертник оказался-таки прав: шмотки у меня с сюрпризами. Вытаскивая саблю из ножен, на автомате чуть довернул, вдавив, неприметное окольцовье под гардой - если хватануть оружие без отключения ловушки, четыре подпружиненных выкидных лезвия гарантированно оставят тебе вместо руки сильно нашинкованную культяпку. Карманы и куртки, и штанов столь же богаты на неприятности: скрытые крючки, иголки, гибкие лезвия - богатая фантазия у бывшего владельца тела была.
   Рюкзак так вообще - шедевр оборонительной паранойи: петли из практически невидимой сверхтонкой лески, способные, по новой памяти, с лёгкостью резать и плоть, и кости, те же лезвия, заточенные и смазанные какой-то отравляющей гадостью пуговицы и элементы молний, иглы, иголки и булавки с аналогичной начинкой - всевозможных ядов на них хватит, чтобы отправить на тот свет небольшую армию.
   Впрочем, рефлексы и навыки прежнего хозяина остались со мной, а потому в теперь уже своих вещах копался без опаски.
   Содержимое вещмешка, кстати, ввело в ступор: вещи вроде как мои большей частью - те, земные, но - как будто талантливо зареплицированны под старину. Швейцарский нож пластик рукояти сменил на шершавое, нескользкое дерево, подрос в толщину и обзавёлся дополнительной мелкозубой пилой и ещё одним клинком - длинным и узким шипообразным. Газовая реплика зиппо трансформировалась в толстую зажигалку на основе жидкостного топлива, по запаху, правда, так и не определил, что же именно это - керосин или его производные.
   Двойная смена белья, четыре портянки из тонкой, но от того не менее эффективной в работе ткани, фляга - та самая, с секретом, пенал в ладонь размером и толщиной чуть меньше сантиметра - там, помимо ножниц, опасной бритвы и кусачек для ногтей в отдельной секции лежал набор отвёрток, ключей, бит и мелких болтиков. Как понимаю, ремкомплект для протеза.
   На дне покоился увесистый свёрток странной бумаги. Только благодаря новой памяти опознал в нём неприкосновенный запас армейской еды. Дрянь галимая, конечно, но для одного человека протянуть на таком пайке неделю вполне реально. Потом, конечно, сомнительная радость организму в виде лютого запора обеспечена. Но мне главное - в данный момент восполнить запас своих сил и накормить эльфийку. А там что-нибудь, да придумаю.
   Совершенно неожиданно нашёл на самом дне, под фальшивой подкладкой, две пачки тонких ментоловых сигарет в заводской упаковке. Или тот, кто меня сюда забросил, проморгал иномирный артефакт, или же осознанно позволил ему попасть сюда вместе со мной.
   В любом случае, тонкие я принципиально не курю - слишком слабые, а без фильтра - лучше уж самосада затянуть. Ну а сейчас вообще есть мешочек с трубкой и кисетом, полным рубленными сухими листьями ароматного табакоподобного растения.
   Там же, в недрах рюкзака, нашлось маленькое круглое зеркало, коим я не преминул воспользоваться.
   М-да... А не так уж и сильно изменился. Лицо чуть пошире, скулы немного более чётко выделяются, под левым глазом россыпь мелких длинных шрамов, старых, почти рассосавшихся. Аккуратная бородка с россыпью свежей щетины вокруг. Глаза только значительно изменились - вместо невыразительных зеленовато-серых приобрели некую фиалковость, с трудноуловимым серебристым блеском где-то внутри. У людей таких не встречал. По крайней мере, на Земле.
   Остальная мелочь интереса не вызвала, да и не особо по карманам шарил.
   Вытащив НЗ, вскрыл упаковку. Галеты, плоские кругляши консервов, бумажные пакетики с сушёными, растёртыми в пыль фруктами: лимон, яблоко, некий акайан и прочие неведомые новому мне дары природы, - добавь воды, и получишь, в зависимости от её концентрации, сок или пюре. Так же в наличии оказались семь суточных порций уже готовых каш. Так же добавить воды в специальный клапан, защёлкнуть его, и оставить на углях или в золе.
   Насобирав сушняка, выкопал в песке ямку, укрепив её стены собранными поблизости камнями, и организовал костёр. Жаль, нет ни котелка, ни кружки, но и эту проблему решили: эльфийка нашла плоскую гальку эпических размеров, главным достоинством которой было наличие внушительного углубления по центру. Прошоркав каменюку водой с песком, очистив, насколько это возможно, от фрагментов водорослей и прочих останков, залили в полость воду и присобачили на трёх камнях над огнём.
   Вскоре вода прогрелась достаточно, чтобы можно было её использовать для каши и сока, чем я и занялся. Вместо кружек и тарелок идеально подошли сухие скорлупки пальмовых плодов, отдалённо похожих на кокосы.
   От галет отказались: более безвкусной и твёрдой дряни мне ещё не доводилось пробовать. Сеяшантери вообще долго отплёвывалась, порывалась промыть рот с песком и клялась всеми знаниями, что более мерзкой пытки пищей не придумали даже жрецы бога наказаний.
   В принципе, именно галеты, в основном, и обеспечивали проблемы с животом. Так что лучше отложить их на самый крайний случай.
   А вот консервы оказались очень даже недурны. Крупные кусочки мяса под лёгким слоем желе, с обязательным крупным комком животного жира. Эльфийка от своей половины комка отказалась, удовольствовавшись исключительно мясом, и я бухнул в свою порцию каши все, что осталось в банке.
   Весьма съедобно!
   Покончив с завтраком и закидав костёр, мы двинулись вглубь острова. Эльфийка поначалу порывалась приспособить в качестве посоха какую-нибудь корягу, но достойных, увы, не нашлось - или рассыпались от малейшей нагрузки, или ломались от самого несерьёзного напряжения. Так что пришлось ей в качестве опоры использовать мою руку. А я что? Я очень даже не против.
   В качестве точки ПМЖ выбрали трещину в скале: природный козырёк вполне мог спасти от дождя, а глубина образовавшейся пещерки позволяла без проблем соорудить две лежанки и организовать столешницу из более-менее плоских камней. В сотне метров от разлома бодренько шумел невысокий водопад. Чаша под ним, полная мелкого белого песка, превращала это место в удивительно красивый душ: вокруг зелень, густые высокие кусты, а сама вода неожиданно тёплая - вероятно, выше по течению имеется неглубокое озерцо или заводь.Если двигаться вдоль скального образования дальше, можно найти удобные для подъёма и спуска места. В противоположной от пещеры стороны скала росла, плавно перетекая в нависающий над берегом обрыв. Подняться негде, ничего полезного не наблюдается, зато изломанная линия каменного обреза великолепно играет роль стенок, создавая вереницу естественных перегородок.
   Пока Сеяшантери обустраивалась в трещине, я, вооружившись плоским камнем и саблей, нарубил жердей и листьев, из волокон коры получив довльно неплохую лозу. Вклинить деревяшки между перегородками да набросать сверху листьев - совсем не проблема. Вколотив в вязкий песок пару жердей подлиннее и скрепив их распоркой из ещё одного бруска, получил дверной проём. Дверку сделал из тонких прутьев и листьев, в качестве петель использовал ту же самую лозу.
   Ещё час провозившись с рытьём ямки, был вознаграждён обнаруженным провалом вглубь острова. Звучит, конечно, донельзя эпично - провал, а вот выглядит не очень. Трещина глубиной метра три, книзу сужается так, что тонкий кончик молодой пальмы не в состоянии протиснуться дальше. Вполне для моих целей сойдёт.
   Ещё двадцать минут на возню с остатками жердей и листьев, и пол укреплён как следует.
   Окинув хозяйским взглядом шедевр своих рук, отправился за эльфийкой.
  
  
   - И что это такое? - Сеяшантери с нескрываемым подозрением смотрела на кривоватую дверку.
   - Отхожее место, - не без гордости сказал я. - Внутри прочный настил, почва не осыпается, под настилом трещина в скале достаточно глубокая, чтобы долгое время не беспокоится о переполнении ямы.
   - И зачем?
   - Эльфы, - попытался сфейспалмить я, вовремя одумавшись и затормозив металлическую руку в паре сантиметров от носа. - Хочешь сказать, что лучше уж по нужде облагораживать окружающие кусты, рискуя вляпаться в предыдущие следы своих похождений?
   В глазах красавицы наконец-то появилось понимание, и совершенно неожиданно девушка отвесила очень низкий поклон.
   - Тебе следовало родиться хэльнаром, Никас. Нечасто среди людей встречаются подобные тебе. Другие бы предпочли гадить, не отходя далеко от жилья. Прошу прощения за проявленное сомнение, я была не права.
   Жаль, не лучшей идеей было бы рассказать остроухой о том, как на Земле обычно проводились ролёвки и прочие полевые игры. Биотуалеты там исключительная редкость, а если сходка рассчитана на несколько десятков человек да не на один день - хочешь, не хочешь, а нужники строить приходится, иначе оглянуться не успеешь, как все окрестные кусты дерьмом обрастут. Если народ попадается рукастый, то довольно быстро из подручного материала собираются характерные скворечники, если нет - вооружившись лопатами, камнями, палками-копалками и прочим инвентарём, любители вжиться в чужую роль самостоятельно копают две траншеи на приличном удалении друг от друга, закамуфлированные естественными преградами в виде холмов, кустов, деревьев или высокой травы: мальчики налево, девочки направо.
   Это героям книжек всяких хорошо - съеденная еда никуда не выходит, выпитое и переваренное наружу не просится, ногти стричь не надо, девушки всегда бодры, свежи и выглядят с иголочки. Проза жизни же, увы, диктует совсем другие условия.
   И без разницы, человек ты, прекрасная эльфийка или орк преклонных годов, если есть рот, в который укладываешь пищу, то есть и технологические отверстия, через которые периодически нужно стравливать излишки отходов.
   Опять же - место выбрано не рандомно - рядышком в изобилии растёт трава с широкими, мягкими листьями. За неимением гербовой, как говорится, и такое сойдёт. Плюс со скалы неподалёку стекает мекая струйка воды, руки помыть вполне хватит.
   Ну а чо? То, что торчим посреди океана, вовсе не значит, что необходимо отказываться от комфорта.
  
  
   Консервы, без сомнения, хорошая вещь, но надолго их всё равно не хватит. Так что гастрономический вопрос встал, можно сказать, в полный рост.
   Что у нас имеется? Сабля, пара ножей, револьвер без патронов - подсумок остался в каюте. У эльфийки вообще ничего нет, кроме тела и Таланта. Всё оружие реквизировали пираты.
   Что имеется на острове? Дичь, мелкое зверьё, рыба.
   Что можно сделать имеющимися средствами? Лук, гарпун, вершу или её аналог. Когда-то читал, что форма морской ловушки для рыбы должна быть округлой, в отличие от привычной вытянутой речной, и вход надо делать сверху. Чем я, вооружившись ножом, и занялся.
   Провозился до самого вечера, но результат был вполне себе неплох, особенно для того, кто вообще плетением из лозы никогда ранее не занимался. В диаметре верша получилась чуть больше полуметра, в высоту около тридцати пяти-сорока сантиметров. Сложнее всего было прикрепить рёбра жёсткости и прут, свёрнутый кольцом, для входа. Но - справился.
   Подумав, накидал в вершу немного зелени, раскрошил камнем галету и добавил туда же несколько присохших к кокосу зёрнышек каши. Снова пораскинув мозгами, пожертвовал куском ткани, вырезанным из рубашки, и с помощью него прикрепил к ловушке гантелеподобный камень - чтобы отливом не утащило далеко.
   Вершу поставил под обрывом, на глубине около двух метров - дальше заплывать не рискнул, а рыбы здесь и так полно.
   Сеяшантери тоже не сидела сложа руки. Пока я шарахался по прибрежным зарослям и занимался лозоплетением, девушка где-то срезала гибкий прут с сучком у толстого основания, из всего этого безобразия ножом вырезала вполне себе серьёзную острогу, укрепив дерево стандартным прокаливанием на огне. И к моему возвращению порадовала чудесным ароматом жарящейся над углями рыбы.
   После неимоверно вкусного ужина я спросил эльфийку:
   - Сеяшантери, какие у тебя планы на ближайшее будущее?
   Храмовница совсем по-человечески пожала плечами:
   - Корабль должен был простоять здесь несколько дней, пока я провожу исследования, и, если найдётся именно то, что я ищу, оставить меня здесь, продолжив движение прежним курсом.
   - А возвращаться как собиралась? Ты не выглядишь потерянной, значит, смею предположить, что какой-то план у тебя имеется.
   - Да. Через две декады сюда придёт исследовательский галеон храма Разума. Так что оставшееся время можно целиком посвятить поиску.
   - Найдётся ли на твоём судне одно лишнее место?
   Сеяшантери грустно улыбнулась:
   - Со мной должны были высадиться два помощника... Пираты их прирезали. Так что мест хватит с запасом.
   - Сочувствую, - искренне сказал я, протягивая девушке флягу.
   Эльфийка осторожно принюхалась к содержимому:
   - Что это?
   - Травяная настойка на разбавленном алхимическом спирте. Небольшое количество оказывает тонизирующее действие, а большое - не знаю, никогда больше глотка не пил.
   - Ярвин Лахт, Мариза ан-Ифель, да не бросит тень на ваши головы весло Лодочника, - произнесла эльфа и смело приложилась к фляге.
   Отчаянная леди. Три глотка, а даже не закашлялась.
   - Благодарю, Никас, - эльфийка протянула фляжку обратно. - Добрая настойка. Но я бы ещё добавила листья лесной мяты и несколько капель вытяжки из яблочного сока, желательно - северных медовых яблок.
   - Постараюсь в следующий раз так и сделать. А ты не сомлеешь с такого количества?
   Я знал, что спрашивать. Не раз видел, как крепкие мужики, не в пример крупнее и выносливее меня, с двух глотков этой настойки мгновенно теряли координацию и забывали с какой стороны держаться за меч. Что уж говорить о более компактной девушке?
   Но эльфийка признаков опьянения не выказывала, только ушки чуть порозовели, да в глазах появился живой блеск.
   - Я же не хуманс, - обезоруживающе улыбнулась она. - Метаболизм хэльнар строится на несколько иных принципах, что даёт нам лучшую переносимость ядов, в число которых входит и алкогольная интоксикация.
   - То есть, если кому-то взбредёт в голову напоить тебя до полного изумления, этому кому-то придётся изрядно постараться?
   - А зачем меня спаивать?
   - Пф-ф-ф, - фыркнул я. - Как будто не знаешь, с какой целью неудачники накачивают красивых девушек пойлом.
   - А, ты об этом, - догадалась эльфийка. - Не беспокойся. Даже самому безмозглому каменному огру не придёт в голову насиловать женщин из хэльнар. Или, тем более, убивать их.
   - Почему?
   - Слишком высока цена неотвратимой расплаты за столько короткое и сомнительное удовольствие.
   Хм. Эльфийский спецназ блюдёт честь прекрасной половины своей расы? Или это вариация того самого посмертного наказания, о котором упоминал капитан?
   Хотя да. Горные егеря проходят специальное посвящение какой-то из Сил, вручая ей свои жизни и души. Говорят, если убьёшь егеря, он из посмертия достанет тебя, где бы ты ни был и за какими бы стенами не прятался. Что ж, пожалуй, стоит поблагодарить егерей в целом за созданную репутацию своему имени, и меня-бывшего в частности - за приобретение такого полезного рюкзака. Кажется, именно из-за его характерного вида я до сих пор жив.
   - Вот и славно, - улыбнулся я Сеяшантери. - Это замечательно, что женщины Высоких эльфов могут чувствовать себя в безопасности.
   - К сожалению, такая гарантия безопасности касается только нас, - печально ответила эльфийка. - Но и цену мы заплатили чудовищную.
   По голосу чувствую - не стоит эту тему ковырять, неприятна она девушке.
   - Ладно, опустим подробности, - я глотнул из фляги и завинтил крышку. - Могу я каким-нибудь образом помочь тебе в изысканиях? И что вообще ты тут ожидаешь найти, если не секрет?
   Сеяшантери расслабленно полулегла, опёршись на локти. С такого ракурса все достоинства её совершенной фигуры выглядели ещё более аппетитными, и тонкая ткань ципао ничуть не скрывала всего великолепия эльфийки.
   - Нет тут никаких секретов. Около сорока тысяч лет назад на этом месте находился небольшой материк, назывался он Юанунрур. Именно здесь зародились и жили все народы эльнар. О тех временах остались, в основном, только легенды, да редкие россыпи правдоподобных знаний в них. Точно известно, что именно сорок с лишним тысяч лет назад впервые были открыты удивительные свойства грамалита. Овладев мощью летающих камней, тогдашние эльнары сделали огромный шаг вперёд по пути Разума. Их корабли даже добирались до других планет, вращающихся и вокруг нашего светила и вокруг иных звёзд. Они строили под водой огромные прекрасные города-сады, обращали вспять реки, умели превращать безжизненные пустыни в плодоносные поля. А потом что-то произошло, и материк ушёл под воду меньше, чем за ночь. Немногим удалось спастись, огромные волны смыли в океан все прибрежные города, а подводные не пережили волнения земли. Так получилось, что практически все технологии и достижения науки очень скоро оказались забыты. Когда перед твоим народом стоит задача выживания, очень быстро всё остальное уходит на дальний план. Я не знаю, как моему народу удалось удержаться на тонкой грани и не скатиться в полнейшее одичание, как это случилось с остальными народами, до катастрофы плечом к плечу жившими и трудившимися вместе с эльнарами, - отхлебнув сок из кокосовой скорлупки, приспособленной в качестве кружки, Сеяшантери горько вздохнула. - Ну а задача, поставленная передо мной Храмом, заключается в поиске артефактов, оставшихся с тех времён. В это трудно поверить, но многие из них до сих пор находятся в рабочем состоянии, хотя о предназначении большинства таких устройств нам остаётся только гадать.
   О как... Выходит, местные эльфы не только питаются мясом, не пьянеют и выглядят просто сногсшибательно, но ещё и в космос ходить когда-то умели. Да и остальные расы от них не отставали, похоже. Чёрт, а мне тут определённо нравится!
   - Континент не очень глубоко затонул, все более-менее серьёзные возвышенности стали островами, - продолжила эльфийка. - Так что есть все шансы найти что-нибудь стоящее.
   - А ты не опасаешься, что этим островом заинтересуются искатели сокровищ, любители диковинок или, что ещё хуже, представители разведок каких-нибудь стран?
   - Кому есть дело до такой древности? Тем более, в большинстве случаев, совершенно бесполезной?
   - Я же хуманс, я нашу психологию хорошо знаю: если где-то плохо лежит что-то худо-бедно ценное, пусть даже имеющее ценность исключительно для горстки плешивых от старости учёных, то пусть лучше будет лежать в надёжно охраняемом месте под суровым недремлющим оком не менее надёжной охраны.
   Эльфийка рассмеялась:
   - Как точно ты подметил характер многих рас, Никас! Но тут можно не беспокоиться - артефакт имеет ценность только тогда, когда абсолютно точно известно его назначение и функции, а так же алгоритм работы с ним. А терпения, чтобы разобраться со столь сложными системами, хватает только у отдельных энтузиастов своего дела да у храмовников. Но первые, как правило, слишком ограничены в средствах, чтобы позволить себе подобные экспедиции.
   - Что ж, - резюмировал я, заметив, что эльфийка борется с подступающим сном, - постараюсь помочь в поисках. А теперь предлагаю отправиться спать, день и без того выдался слишком богатым на события и переживания.
   - Поддерживаю, - кивнула Сеяшантери и, встав одним лёгким, невероятно плавным движением, первой направилась в разлом, ставший нам временным убежищем.
   Ни сил, ни желания воспользоваться естественной душевой ни у одного из нас не нашлось.
  
  
   С утра пораньше полез проверять свою ловушку и, мягко говоря, удивился. Рассчитывал на какую-нибудь несерьёзную мелочь, но четыре здоровенных серебристых тушки, забившиеся в вершу и занявшие практически всё свободное место в ней, разом укатили настроение в зону бодрой приподнятости.
   Вытащив агрегат на сушу, отволок его подальше вглубь берега, и только убедившись, что вряд ли рыба осилит три десятка метров с гаком по песку, опрокинул вершу дыркой книзу и принялся вытряхивать добычу.
   Насчёт количества я всё же поторопился - рыб оказалось пять штук, одна выделялась особо тупой мордой и крупными плошками ко всему безразличных желтовато-красных глаз.
   Увы, с опознанием живности мне не повезло: ни у меня самого, ни у трёх моих соседей по воспоминаниям не было ровным счётом никаких познаний о дарах моря. На Земле рыбалка в целом не интересовала, да и до моря, в частности, весьма дорогое удовольствие добраться, а местные, в силу сложившихся обстоятельств, занимались совершенно иной деятельностью.
   Поэтому всю надежду возлагал на эльфийку и её опыт: авось, не забракует улов, а организм нормально воспримет новую для себя пищу.
   Но - Сеяшантери знатно обломала меня:
   - Я в рыбе не разбираюсь, - развела она руками. - И ловить её не умею совершенно.
   - Ага, не умеешь. А вчерашняя добыча?
   - В базовой программе воспитания служителей Храма обязательны уроки владения оружием, копьём в том числе. А острога или гарпун не имеют принципиальных отличий от него. Так что всё просто: бери длинный прут, точи его, и бросай изо всех сил в воду, в надежде, что расчёты правильные и цель будет поражена.
   Я почесал в затылке:
   - Жаль... Надеялся, что сможешь хотя бы сказать, не отравимся ли от такого мяса.
   - Так бы сразу и спросил, - мило улыбнулась эльфийка. - Я, конечно, не эксперт по ядам, но кое-что как раз для подобных случаев имеется.
   Сеяшантери расстегнула воротник и, вынув из-под платья бледно-зелёный камушек на простой верёвочке, уложила его рядом с рыбами.
   - Если цвет не изменится, то всё в порядке. Станет ярче, значит, придётся долго обрабатывать огнём, совсем побелеет - со всей возможной расторопностью выкидывай рыбу как можно дальше и любыми способами старайся тщательно очистить руки от возможных остатков яда.
   М-да...
   - Всё настолько серьёзно?
   Эльфа только покачала головой.
   - Никас, мы в тропиках. Другими словами - на этих широтах господствует концентрированная опасность и животного, и растительного мира. И нам несказанно повезло, что пираты выбросили нас практически там же, где и захватили корабль. Окажись мы на пару сотен лиг восточнее или южнее, и нас бы уже гарантированно не было в живых, - Сеяшантери вздохнула. - По крайней мере, меня - точно.
   И эльфийка поведала короткую, но пробирающую до самой задницы историю.
   С её слов, картинка вырисовывалась следующая. Первые, ещё не разделившиеся на подвиды эльнары не только ударными темпами осваивали космос. Они очень бережно относились к полезным ископаемым ресурсам, кои может предоставить планета, а потому вовсю старались приспособить под себя дары Природы-матушки. И случился у них незадолго до неведомой глобальной катастрофы форменный абзац. То ли в глубинах космоса, то ли в глубинах пространств (тут и сама Сеяшантери путалась изрядно, слишком много вероятных значений умещало в себя хитрое протоэльфийское словцо) встретилось остроухим исследователям племя дальних гуманоидных родственничков. С чьей стороны случился факап, история умалчивает, но факт остаётся фактом: новоявленные друзья в качестве жеста доброй воли десантировали на планету несколько самоподдерживающихся кораблей-заводов, и те принялись с поразительной скоростью потрошить недра Хинан-Дере.
   Технологиями родственнички обладали не в пример более продвинутыми и высокоразвитыми, воевать любили и очень даже умели, а потому у весьма пацифистично настроенных протоэльфов и без того призрачные шансы на разруливание факапа миром резко растаяли и на горизонте замаячил Лютый Зверь Писец, непрозрачно намекающий не только на тотальный геноцид эльфийского племени и всех сочувствующих, но и на полный гаплык планетарным недрам. Накой они сдались цивилизации, способной, судя по всему, возводить мегаструктуры навроде сильно упрощённых сфер Дайсона, вопрос, конечно, интересный, но задать его теперь некому.
   И далёкие предки Сеяшантери вспомнили о незаслуженно забытом на фоне НТР Таланте. Синтез биотехнологий и магии позволил в кратчайшие сроки наклепать из изначально мирной флоры и фауны натуральные орудия смерти, кои весьма быстро показали вторженцам Кузькину мать и места зимовки раков, буквально запинали их обратно в родные не то космические, не то инопространственные болота. И, в качестве полезного бонуса к своим убернагибучим характеристикам, Создания по пути ещё настропалились быть незаменимыми многофункциональными симбионтами кораблям своих создателей.
   Протонарод шутку Созданий, конечно, понял и оценил, но пришёл к логичному выводу, что боевые морфы - это, в первую очередь, именно боевые, а потом уже симбионты и полезный апгрейд транспорта. Времена были тяжёлые, в противостоянии с агрессором в ход шли абсолютно все достижения науки, изымались транспорты у населения, даже совершенно неремонтопригодные, и после выведения Созданий оными весьма оперативно вооружённые. А после войны пришли к выводу: друг к другу в гости через дорогу на термоядерных баллистических ракетах (примерно так Сеяшантери описала дошедшее из легенд боевооружение даже одноместного транспорта-симбионта) летать - форменный моветон, а потому свернули весь зоопарк на консервацию, оставив под надёжным наблюдением разумных с Талантом.
   А потом случилась та самая катастрофа, отбросившая мультирасовую цивилизацию к родоплеменным отношениям и похерившая целый континент. Материк поломало и уничтожило, чего нельзя сказать о законсервированных на бессрочное хранение Созданиях. И упаковывали их надёжно, и системы защиты многократно дублировали, да только не все сработали как надо, и часть рукотворных аборигенов оказалась на свободе.
   Что там в их ганглиях, мозгах, нейросетях и прочих проводниках самосознания перемкнуло, доподлинно не известно, да и не задавался как-то никто подобными вопросами, но Создания прочно оккупировали узкую полосу планеты по экватору. Расширять ареал обитания не спешили, но и отступать с насиженных мест не собирались.
   Иногда окрестным племенам взбредало в голову разжиться полуразумной древесиной или совершенно исключительными по характеристикам ингредиентами, добываемыми из обитателей Хао'тассш, Джунглей верной смерти, и, собрав многотысячные армии, они вламывались в хищную экваториальную зелень, где в полном составе благополучно перемалывались на пищу и компост неукротимым приветом из прошлого.
   Некоторые разумные даже могли мирно сосуществовать с Хао'тассш, спокойно выживая там, где бесследно растворялись могучие армии. Увы, по неизвестной причине, хэльнары в список аффилированных лиц не входили. Любого Высокого эльфа, попытавшегося проникнуть на территорию Джунглей, ждала гарантированная мучительная смерть.
   Заглянув в глаза замолчавшей Сеяшантери, не увидел ничего, кроме чёрных вод искреннего страха, и потому молча протянул ей фляжку. Пожалуй, сейчас только настойка и способна разогнать негативные эмоции, выдернуть эльфийку из цепких лапок проросшего в крови первобытного ужаса.
   А пока тянул руку, небо стремительно потемнело, под его голубым брюхом очень быстро поползли тяжёлые, невозможно-чёрные тучи, подсвечиваемые частыми разрядами молний.
   Тропики...
   Заслышав первые удары грома, девушка вздрогнула, зашарила руками по поясу платья, и, вполне ожидаемо ничего не найдя, с каким-то невероятно беспомощным выражением посмотрела на меня. Ну как тут можно устоять? На всякий пожарный придерживая эльфийку за тонкую талию, сопроводил её до расщелины. Сайгаком метнулся за рыбой и артефактом, и успел вломиться под козырёк за миг до того, как за спиной выросла непроницаемая стена льющейся с неба воды.
   Сеяшантери забилась в самый дальний угол, крепко зажмурилась и плотно заткнула ушки ладонями. Каждая вспышка света, каждый разряд, каждая волна тяжёлого грома сопровождались вздрагиваниями всего хрупкого девичьего тела. Из-под зажмуренных век эльфийки катились слёзы, а раскрытый в немом крике рот заставлял ощутимо шевелиться волосы на загривке. Слишком уж картина похожа на те, что показывают в фильмах - про солдат, корчащихся на дне окопа под обстрелом артиллерии.
   Теперь понятно. Если гром снаружи, сопровождающий каждый высверк молнии, даже для меня слился в оглушающую канонаду, то что говорить о сверхчувствительном слухе дивной? Сцапав куртку, набросил её на плечи эльфе, поднятым воротником дополнительно оградив её уши от избыточного шума. Некогда белый, а ныне сероватый, свалявшийся и задубевший от морской соли мех, в теории, создавал своеобразный демпфер между барабанной перепонкой и окружающей средой, что, опять же, теоретически, должно было хоть немного, но снизить уровень шума, трамбующего ушные раковины девушки.
   Как гроза пришла, так и ушла - стремительной волной, оставив после себя чистый воздух, умытую природу и колоссальные ручьи, смывшие в воду большую часть мелкого мусора.
   Сеяшантери, продолжая мелко вздрагивать, медленно открыла глаза.
   - Пресвятые печенюшки! - как говорил покойный Санька. Зрачки девушки сужены так, что и кончик иголки в сравнении с ними - Эйфелева башня рядом с вышкой сотовой связи - крохотные, едва-едва подрагивающие точки, полностью теряющиеся на фоне радужки. У эльфийки явные проблемы со зрением: глаза двигаются независимо друг от друга, как у хамелеона, из-под пальцев, до сих пор прижимающих ушки, сочится кровь, красная дорожка из носа давно уже скрылась под воротником, изрядно испачкав платье.
   Медленно отпустив правую руку, Сеяшантери вытерла тыльной ладонью нос, и долго пыталась сфокусировать взгляд на размазанном красном пятне. А когда смогла всё же сосредоточиться, резко побледнела, закатила глаза и, разом обмякнув, потеряла сознание.
   И вот что мне с ней делать? Водой полить? А вдруг с сердцем проблемы, и от перепада температур просто закончится? Это ж мало того, что в одиночестве сидеть придётся, так ещё и потом с экипажем галеона объясняться придётся. По щекам хлопать - не рискну. Рука тяжёлая, вторая вообще металлическая, ещё сверну челюсть или зубки выбью.
   Лицо бледное, что называется - бескровное.
   Вспоминая то немногое, что отложилось в память во время сна на лекциях по БЖД(ч), уложил девушку на лежанку, под ноги подоткнул свёрнутую куртку. Чуть подумал и аккуратно развернул эльфийку полубоком - чтобы голова лежала с наклоном. Мало ли, припадок там, или тошнить будет, - хотя бы не захлебнётся рвотными массами или слюной, да и языком дыхательные пути не заблокирует.
   Убедившись, что Сеяшантери лежит монументально и скатываться никуда не собирается, сбегал до ручья, набрал воды в несколько скорлупок и оставил их рядом с ложем. Очнётся - сама найдёт им применение.
   На этом посчитав свою работу выполненной на оценку "удовлетворительно", взялся за рыбу. Минут по пять продержал камушек на каждой из них, но артефакт признаков яда или отравы не показал. Утащив потроха и прочие субпродукты подальше от жилища, попутно срезал несколько прутков под мясо.
   Дело за малым - обвалять куски рыбы в соли и перце и поставить на огонь. Всё же хорошо, что догадался костровую ямку оборудовать чуть в стороне от входа, под самым кончиком навеса, иначе пришлось бы снова бегать по побережью и собирать камни.
   Эльфийка в себя так и не пришла, её не пробудил даже умопомрачительно аппетитный аромат готового мяса. Пощупал пульс - сердцебиение замедленное по сравнению с человеком, но ровное и без сбоев. Лицо расслабленное, дыхание спокойное. Похоже, просто крепко спит.
   Быстренько пообедав, вооружился ножом и отправился на разведку. Возникла у меня идейка одна, если получится реализовать - будет весьма и весьма неплохо. Но сначала - проверить сохранность кабинки уединения. Нужник выжил, и не то, что не развалился, а даже листьев не потерял. Видимо, ручьи, лившие поверху, в эту сторону не заворачивают.
   Ещё раз похвалив себя за удачно выбранное место, отправился в другую сторону, к подъёму наверх. По пути снова заглянул на стоянку - Сеяшантери, обняв куртку, свернулась вокруг неё и сладко посапывала. Милой картинке даже не мешали бурые кровоподтёки на совершенном лице эльфийки.
   Подъём не размыт - да и сложно размыть разнокалиберные каменные ступеньки, наслоениями выпирающие из скальной основы. Взобравшись наверх, осмотрелся. Впереди начинается лес, деревья незнакомые, толстоствольные, с густой раскидистой кроной на последней трети своей высоты. Местами встречаются пальмы, кустарники. Трава - густая, плотная, ярко-зелёная. На дальнем плане слева направо топорщатся гористые возвышенности, справа - там, где ловил рыбу, кверху задирается мощный хребет.
   Прогулявшись в ту сторону, наткнулся на источник водопада. Как и предполагалось - заводь шириной метров в пятьдесят, неглубокая - едва выше колена воды, дно - чистое, каменное, идеально ровное. Что удивительно - никаких водорослей и прочей слизи. Камень тёмный, довольно гладкий. Берега густо заросли травой и мелкими плодовыми кустарниками.
   В принципе, можно предложить эльфе тут поплескаться - вода тёплая, чем не королевская ванна?
   Оставив позади заводь, двинулся вверх по руслу крупного ручья. Под кронами светло, просторно, мелкая живность иногда проскакивает. Частью - весьма знакомых видов. Те же зайцы, к примеру. Из явных отличий - совсем уж лопатообразные уши и массивные задние лапы - обе в сумме с лихвой по объёму перекрывают тушку. Заметив меня, косой шевельнул носом, чихнул - и с места прыгнул метров на десять в сторону.
   Хренассе, хомячок-мутант!
   Отбросив в сторону всякие поползновения на корону Паустовского, принялся искать нужное мне дерево. Увы, хвойных не нашлось. Зато заметил интересную вещь: незнакомые деревья частенько сбрасывали целые пласты коры, обнажая бледную, но заметно более прочную свежую поросль.
   С подобрав один такой кусок, с интересом осмотрел находку. Толстая кора, сантиметров десять, не меньше, материал пружинящий, упругий, местами ноздреватый. Упругость - как у силиконовых вакуумных вкладышей, если не больше - пробковое дерево униженно курит в сторонке на фоне таких свойств.
   Кажется, то, что доктор прописал.
   Прихватив с собой ещё парочку небольших пластов, вернулся к спуску и, усевшись на кромке верхней ступеньки, принялся за дело.
  
  
   Эльфийка проснулась только к вечеру. Глаза бодренько блестят, а вот всё остальное... Впервые вижу настолько разбитое, физически ощутимое состояние крайней усталости. Поначалу вообще думал, что придётся самому её кормить, но нет, справилась. Поклевала, правда, совсем немножко, зато воды выхлестала столько, что пришлось пару раз за добавкой бегать.
   Перекусив, девушка прислонилась спиной к скале и расслабленно затихла, разглядывая огонь костра.
   - Расскажешь, что с тобой произошло?
   Сеяшантери криво улыбнулась:
   - Ничего страшного, обычный слуховой шок, - говорила она тихо, почти шептала. - Слишком громкие звуки перегружают сознание, вплоть до его потери. В самых тяжёлых случаях можно и в кому впасть. Спасают беруши, но мои, видимо, соскочили с ремешка, когда сняла его, чтобы зацепиться за тебя.
   Вытащив из кармана свои поделки, протянул их эльфе:
   - Я примерно то же самое подумал, попробовал сделать. Примерить сейчас можешь?
   Сеяшантери с любопытством осмотрела вкладыши: вырезая их из коры, я ориентировался на вакуумные наушники. Такая же жёлудевидная форма, а благодаря упругости материала - вещь вполне способная без каких-либо неудобств прикрыть собой ушную раковину в широком диапазоне габаритов. Чтобы не потерялись и не застряли в ушах, сделал во вкладышах глубокие ямки, вложив в них камушки, соединённые нитью, и закрепил место разреза капельками быстросохнущей смолы. Получилось что-то навроде верхней половинки стетоскопа, только с абсолютно противоположным предназначением.
   Девушка осторожно подёргала нить, и, убедившись, что из вкладышей она не вываливается, вставила девайс.
   Эльфийка щёлкнула пальцами, держа руку перед лицом, покачала головой, несколько раз щёлкнула уже рядом с ушками - звук получился хлёсткий, громкий, неприятно отдающийся где-то в затылке.
   Вопросительно посмотрела на меня, ткнула пальчиком в камни.
   Понял, не дурак, дурак бы не понял.
   Подхватив два самых здоровых камня, с силой ударил их друг об друга. Не дождавшись реакции эльфы, сыграл уже какую-то морзянку, отложившуюся в памяти из детства. Потом положил один камень на место и, ухватив второй, с силой жахнул им по первому. Сыпанули искры, руки враз онемели до самых подмышек, а в голове знатно загудело, словно влез под колокол, а кто-то добрый и заботливый шарахнул по нему массивной кувалдой.
   Сеяшантери же даже не шевельнулась. С любопытной мордашкой только наблюдала за моими муками.
   Наконец, девушка вынула вкладыши. В свете низко висящего над горизонтом солнца глаза её подозрительно блестели.
   - Никас... Ты не представляешь, насколько я тебе благодарна за такой подарок, - голос её дрожал, казалось, вот-вот расплачется. - Это... это настоящее сокровище, Ник! Те беруши, что были у меня, даже удары пальцами не всегда гасили как следует, не говоря уж о более громких звуках. Эти же надеваю, и словно окунаюсь в воды, полные начальной Тишины, и слышу только своё тело.
   Эльфа неуловимо быстрым движением отлипла от стенки, мигом перетекла в коленопреклонённую позу, и низко-низко поклонилась:
   - Это великий дар. Я, - голос её дрогнул, запнулся на миг, - я обязана тебе до конца моей жизни.
   - Хей, - подскочив к ней, приподнял за плечи. - Ты чего тут мне кланяешься? Тем более из-за обычных ушных затычек. Если хочешь, я таких наделаю ещё хоть сотню - мне не сложно.
   - Ты не понимаешь, - ответила Сеяшантери. - Хумансы просто не знают, каково это - иметь настолько чувствительный слух, что иногда можно расслышать, как бьётся сердце мыши-полёвки в сорока сэнах от тебя в ветреную погоду в лесу. Что уж говорить про грозы и иные громкие звуки?
   Сев рядом с эльфийкой, аккуратно, без всяких лишних телодвижений, кои можно истолковать неверно, приобнял её, успокаивающе погладил по плечу:
   - Ну, не понимаю, с нами, хумансами, такое бывает сплошь и рядом. Да и вообще, сам чувствую себя обязанным. Это ведь ты из меня шрапнель выковыривала?
   - Я...
   - Вот. Ты позаботилась обо мне, теперь пришла моя очередь заботиться о тебе.
   - Странный ты, - улыбнулась Сеяшантери. - Эльфов многие ненавидят. За долголетие, за совершенство тела, за красоту эльнарских женщин и их неприступность. За многое ещё...
   Я пожал плечами:
   - У меня нет причин вас ненавидеть. Вот любоваться красивым телом, приятным голосом, плавностью движений - это да. Я, понимаешь ли, местами очень даже эстетствующая сволочь.
   - Прямо-таки сволочь? - хитро улыбнулась эльфа.
   - Ну, не образцово-показательная, конечно, но не без грешка.
   Сеяшантери, плавно качнувшись, прижалась к моему плечу:
   - У каждого есть грехи. Но далеко не всякий может взять на себя смелость признаться в этом. Проще ведь прикрыться велением богов, жаждой мести, помутнением разума или иной причиной, - тонкие пальцы эльфийки пробежались по бинтам. - Никас, почему не снимаешь?
   - Не знаю, - ответил я. - Как-то совсем про них забыл. Да и рисковать не хочется - вдруг коросты оторву или сепсис заработаю.
   Дивная покачала головой:
   - Боль ведь не чувствуешь? Значит, всё зажило. Давай помогу снять, - и, не успел я сказать, что и сам справлюсь, как Сеяшантери в несколько неуловимо быстрых движений освободила меня от ставших уже родными бинтов.
   Пока я сматывал заскорузлую от крови и соли ленту, эльфийка успела едва ли не обнюхать спину. Твёрдый ноготок пробежался по свежим шрамам, вызвав приятное щекочущее чувство. Странно... Вроде бы вокруг рубцовой ткани чувствительность если и не пропадает совсем, то очень сильно снижается - а я готов поклясться, что чувствую дыхание эльфы и её пальцы шрамами так же хорошо, как и неповреждённой кожей.
   - Как я и говорила - всё зажило, - вернулась Сеяшантери на прежнее место. - Шрамы, увы, полностью не рассосались, но это дело времени. Великое слияние, если верить легендам, никогда не проходит без каких-либо положительных эффектов для тела.
   - Расскажешь?
   Эльфа, смешно подрагивая крыльями аккуратного носа, обнюхивала свои предплечья. Сунулась подмышку, фыркнула, с кислой миной выдохнула.
   - А?
   - Расскажешь о слиянии?
   - Расскажу, - легко согласилась Сеяшантери. - Но сначала надо помыться. От меня смердит, как от выгребной ямы.
   Принюхавшись к эльфе, вообще ничего не ощутил и только хмыкнул:
   - Если ты это называешь смердением, то от меня, наверно, вообще несёт нечищеной скотобойней.
   - Вот ещё, - улыбка открытая, лукавая. - Обычный мужской запах: оружейное масло, соль, кровь и немного пота. Я бы даже сказала - приятный запах.
   - Ну уж нет, подруга, - категорически возразил я. - У меня самого еле сдерживаемое желание искупаться. Кстати, над водопадом есть очень уютная мелкая заводь, чистая и очень тёплая.
   Сеяшантери грустно покачала головой:
   - Не в том я состоянии, чтобы скакать по камням.
   - Так не проблема же. Помогу и подняться, и спуститься.
   Эльфийка на моё предложение только фыркнула, поднялась и, плавно покачивая бёдрами, отправилась в сторону водопада.
   Я же продолжил сидеть у костра, разбираясь в своих ощущениях.
   Раны, слияние, вопросы пропитания - это, конечно, важно, но не в данный момент. Сейчас мне было интересно понять, что же я чувствую в отношении остроухой красавицы. Нравится? Безусловно. Эстетика великолепного женского тела - вещь бесценная. Вызывает ли сексуальное желание? Однозначно нет. Как минимум, не в том смысле, в каком принято его понимать. Скорее, что-то странное, круто замешанное на эстетическом удовольствии и чётком понимании, что мне в этих полях ничего не светит. То, что я воспринимаю как лёгкий флирт, вполне может оказаться игрой Сеяшантери, а может, и просто её обычным поведением. Но... Хочется ли на неё залезть с вполне понятными всем целями? Нет. Это чувство сродни великолепно исполненному фокусу: пока не лезешь грубыми ручищами разбираться, волшебство момента живёт, но чуть тронешь - и распадётся, разлетится карточным домиком. И вообще - пусть на острове мы одни, и ближайшие три недели никто не помешает - лучше даже самые зачатки подобных мыслей запихнуть куда подальше. Чуйка шепчет, что так будет правильно, интуиция заверяет, что такое решение будет иметь доброе будущее. И той, и той я доверяю. Так что - будь, как будет.
   - М-м-мать! - хлопнул я себя по лбу. Правой. Металлической. И закономерно ощутил гудение промеж ушей.
   Распотрошив рюкзак, подхватил вещи и скорым шагом двинулся к водопаду.
   Я специально хрустел ветками, шумел как слон, танцующий чечётку в посуденной лавке, даже пару раз громко прочистил горло - всё исключительно для того, чтобы оповестить девушку о своём приближении и избежать неловких, двусмысленных ситуаций.
   Громко хрустнув напоследок кокосовой скорлупкой, выждал секунду и вышел к скале.
   Первое, что бросилось в глаза - мокрое ципао, повешенное на ветках массивного куста с подветренной стороны. Был бы сторонником восточных философских течений, сказал бы - висит по фэн-шую. Чуть сдвинь в сторону, или приподними по выше - и всё, потеряется гармония. А так - самое оно, ни убавить, ни добавить.
   Второе, что увидел - молочно-белая спинка эльфийки, заканчивающаяся подтянутыми, округлыми ягодицами, наполовину прикрытыми прозрачной водой. Сеяшантери стояла чуть в стороне от водопада и расплетала отяжелевшую от воды косу. Справившись с задачей, она в пару шагов добралась до падающей со скалы воды и замерла под несущимися сверху струями.
   В следующий момент на её спине, руках и ногах проступил странный узор. Пять кругов: два на лопатках, один между ними, один на крестце и один на шее, - они соединялись странно изломанными чередованиями линий: толстыми, прерывистыми, плавно изогнутыми, тонкими, зигзагообразными - они создавали странную, непонятную картину. От них такие же линии уходили вниз, на ноги, и в стороны - уходя на грудь и руки. И - узор светился. Призрачно-голубым светом, скорее, даже лёгким оттенком, едва заметным в лучах пока ещё не закатившегося за горизонт солнца.
   Мгновение, и узор пропал, оставив после себя чистую, великолепно гладкую кожу.
   Мотнув головой, сгоняя наваждение, с трудом оторвал взгляд от совершенства обнажённого тела и медленно развернулся спиной к водопаду.
   - Сеяшантери, отвлекись на минутку? - горло сухое, голос надтреснутый - как после длительного забега.
   - Да, Никас?
   Присев, я развернул широкий пальмовый лист и сдвинул его чуть в сторонку.
   - Совсем забыл, что у меня есть мыло. Дрянное, конечно, но лучше, чем ничего. Тут ещё рубашка и нижнее бельё - посмотри, может, что-нибудь подойдёт тебе.
   Из-за шума водопада особо много не услышишь, но её голос я сумел различить на фоне звенящей на камешках и переливах воды:
   - Никас, ты - чудо, - эльфийка произнесла это очень тихим голосом, но я услышал. Встав, кивнул сам себе и, довольно улыбаясь и не оглядываясь назад, пошёл в лагерь.
  
  
   Какой странный сон...
   Осознанное сновидение? Дык, вот они - мои руки, не плывут, не дрожат. Одна обычная, вторая металлическая. Мысли не разлетаются, чувствую себя собой, даже шевеление пальцами ноги, обёрнутой в портянку, ощущаю.
   Люцидный? Тоже мимо.
   Значит, не сон.
   Или всё же он, но в каком-то новом качестве.
   Вокруг стелется Туман. Именно так, с большой буквы - густой, непрозрачный, он с лёгкостью протекает сквозь тело, не замечая препятствий. Но при этом есть некое ощущение на самой грани сознания, что в нём не потеряюсь, если специально этого не захочу.
   Пожав плечами, пошёл вперёд. Под ногами похрустывают камешки, вокруг огромными волнами катит Туман, иногда рассеиваясь в достаточной мере, чтобы рассмотреть окружающую пустошь. Ни былинки, ни травинки, всё сплошь земля и камешки. Достал револьвер, выдвинул барабан: шесть гильз поблескивают нетронутыми капсюлями. Прикольно...
   Но насколько прикольно, додумать не успел - разом Туман рассеялся, и я обнаружил себя на небольшом, идеально круглом пятачке чистого пространства. В центре беззвучно горел костёр, рядышком - воткнут под углом щит, и больше ничего.
   Хмыкнув, подошёл к огню, осторожно вытянул руку - нет жара. Иллюзия? Отнюдь. Чуйка буквально орёт, что не стоит проверять. Что ж, будем с ней солидарны.
   Сел рядом со щитом, разглядывая мелкие царапины.
   Во дела! При детальном рассмотрении царапины вовсе не то, чем кажутся: множество надписей испещряет дерево защитного орудия:
   - Оставь одежду, всяк сюда входящий;
   - Вечная весна в одиночн...;
   - Здесь был Вася В.;
   - Торгуйся до последнего;
   - Где моё перо, неуважаемый? Н.;
   - ни верь, ни бойса, ни прасти;
   и ещё десятки и сотни различных фраз, цитат, стишков, даже отдельных слов. Но самая эпичная шла через всё поле щита, умело на близком расстоянии маскируясь под случайные царапины предыдущих писателей, но прекрасно различимая, если отойти чуть подальше и присесть, и вещала она краткую, но ёмкую сентенцию: "Ара - кАзёл!!"
   - И что там такого любопытного?
   Я бы просто подпрыгнул от неожиданности. А вот прошлый хозяин тела вбил в него совсем другие рефлексы. Заслышав смутно знакомый голос, с места в длинном прыжке рыбкой ушёл за костёр, перекатился и встал в стойку стрельбы с колена, держа на мушке... гейм-мастера.
   - Ну ахринеть теперь, - выдохнул я. - Приплыли.
   - Я не глюк, - хмыкнул Арагорн Московский. - И вообще, убрал бы ты эту пошлую железку в сторону. Мне-то пофиг, а вот защита вполне может сработать.
   Пожав плечами, вернул револьвер в кобуру.
   - У меня имеется стойкое ощущение, что не без твоего вмешательства я сначала оказался там, а теперь вот и здесь.
   - Какой прозорливый молодой человек! Ты прав.
   Почесав в затылке, сел рядом с огнём, спиной к пламени, лицом к собеседнику.
   - Ты ведь не просто гейм-мастер?
   Арагорн кивнул и сел на воздух. Что примечательно - даже не упал, завис пятой точкой в нескольких десятках сантиметров от земли.
   - Вижу, к истерикам на ровном месте ты не очень-то и склонен, - одобрительным голосом произнёс Арагорн. - Значит, не ошибся в тебе. В целом, у меня сейчас не так уж и много свободного времени, так что обойдёмся без заламываний рук в рыданиях, соплей и прочей романтики. Я - бог Игры. Веришь?
   - Верю, - кивнул я. Отчего-то сомневаться совершенно не тянуло. Тем более - после того, как тебя начала сбрасывают с высоты в несколько сотен метров с летающего корабля, а потом тебе приходится общаться с остроухим совершенством эльфийской национальности. - Только в богов не очень-то верю.
   - А боги разные бывают. Но если не нравится такое определение, можешь называть Воплощением Принципов.
   - Понял. А наши, земные - они тоже Воплощения?
   Арагорн, выпучив глаза, замер, покраснел - и взорвался смехом - искренним, натурально лошажьим ржанием.
   - Ну ты юморист, Бронеслав! Рассмешил старика, - утерев слёзы, бог задрал ноги, обутые в тонкой выделки сапоги, и полуулёгся на воздух. - Где ты на Земле богов видел? Давно все вымерли, аккурат после войны асуров и ванов, а кто не окочурился - посбегали в другие миры. Правда, был ещё один демон-проходимец, прицепившийся к одному из ваших бродяг на Изнанке, но после неудачной попытки создания аватара-концентратора о нём уже пару тысяч лет ни слуху, ни духу. Скорее всего, тоже помер с голодухи.
   - Это ты про...
   - И про него тоже, - кивнул Арагорн. - И ещё про пару сотен его разноформатных личин. В вашей ветви миров практически нет мест, где могли бы долго жить божественные сущности.
   - Почему?
   Взгляд бога стал серьёзным:
   - Вот ты представительно белково-органической жизни, так? Тебе для нормального функционирования нужен кислород. Что с тобой будет, если тебя запихнуть под воду или в вакуум? Вот. Узлов Силы почти нет, их искусственные аналоги разрушены или повреждены до состояния полной дисфункции, энергетическим сущностям закрепиться негде. Вера, она, конечно, штука хорошая, но без магической компоненты особо чудес не натворишь, себе дороже выходит, а потом оскотинишься, плавно сменив частоту веры со скудной позитивной на щедрую и сытную негативную. А где оскотинился - там всё, суши вёсла, деградация и энтропия в полный рост. Растеряешь силы, разум, интеллект, став энергетически зависимым нематериальным животным, а потом и себя сожрёшь с голоду, позабыв на уровне инстинктов, как надо правильно переваривать эманации постоянно рассеивающихся эгрегоров.
   Фигассе у него мало времени... Минут пять объяснения уже толкает.
   То ли тоже сообразив, что затягивает, то ли прочитав мои мысли, Арагорн резко замолк, потом, как-то незаметно подобравшись, посерьёзнел, разом став суровым воякой. Как тот самый самурай с мечом, только без меча.
   - Итак, боец, отмазаться у тебя уже не получится.
   - А могло?
   - Могло, - сознался Воплощение Принципа. - Там, на Земле, по пути к станции. Могло, но не получилось. Так что слушай боевую задачу. Задачка простенькая, я бы даже сказал - сугубо для разогрева. На острове, где ты сейчас находишься, есть один артефакт, не созданный расой эльнар. Выглядит как некрупный камень размером в половину кулака, светится, как белый жемчуг, по форме - овал типоразмера яйцо куриное. Тебе нужно упаковать След Создателя в хранилище и доставить его верховному жрецу Начального храма Вагха Диноссийца. Храм находится в империи Айсхэ, в провинции Пантос. Жреца зовут Кугель. Скажешь, что с подарком от Начального храма Агора Игрока, пропустят без досмотра и лишней бюрократии.
   Имена-то у них... Не заржать бы от невольных ассоциаций.
   - Вопросы есть?
   - Есть, - кивнул я. - Даже целых два. Первый: где взять хранилище и что это за артефакт такой?
   Арагорн кинул в меня вынутой из воздуха шкатулкой:
   - Вот хранилище. Изолировано от сканирующих излучений, заклинаний и способностей. Открыть можете только ты и Кугель. Последний - находясь исключительно под Высшим благословлением Вагха Диноссийца. Остальным пытаться заглянуть внутрь не рекомендую - защита надёжная и шуток не понимающая. Вторая часть вопроса. След Создателя - это и есть След Создателя. Артефакт, созданный Демиургом, привносящий в мир Порядок и гармонию. Как и любой артефакт, в руках безграмотного дикаря может быть как бесполезной безделушкой, так и оружием невероятной силы. В домене Хинан-Дере его законное место в этой эре - в храме Вагха Диноссийца. Ещё вопросы?
   Вот блин... Артефакты, боги, Демиург какой-то... Совсем из головы повылетало, что спросить-то хотел. Ладно, попробуем наугад.
   - А награда будет?
   - А тебе благосклонности потенциальной эльфийской любовницы разве мало?
   Я ненадолго задумался. Любовница из Сеяшантери? Нет, категорически нет. Друг - да, боевая подруга - почему бы и нет? Но это, надеюсь, целиком и полностью зависит от моих личных качеств.
   - Сам буду добиваться, если вдруг такое решение приму.
   - Смело. И, пожалуй, правильно, - одобрительно кивнул Арагорн. - А чего бы ты хотел?
   Я почесал в затылке, попутно разглядывая шкатулку. И расплылся в довольной улыбке:
   - Безразмерный рюкзак найдётся? Или бездонный карман?
   Однако бог Игры меня резво осадил:
   - Чёрную дыру могу предложить. Только тебя самого в этот карман затянет сразу. Пойдёт такая награда?
   - Нет, - пошёл я на попятный. - Но что-нибудь для выживания полезное дать можешь?
   - Лопату, - отрезал Арагорн.
   - А помощнее?
   - Кирка в комплекте. И котелок нержавеющий.
   - Фиговые у тебя шутки, товарищ Воплощение Принципа. Я ж серьёзно. Времени не так уж и много, а остров большой. А у меня даже патронов нет для револьвера, на случай, если пираты передумают и решат убедиться, что мы не подпадаем под определение живых.
   Арагорн прикрыл глаза, на миг став совершенно отрешённым, словно Будда, потом заверил:
   - Не прилетят. Сложно со дна океана взлетать, особенно с некомплектом конечностей и половиной транспорта. Ладно, времени мало, мне действительно пора уходить. Так что, - Арагорн махнул рукой, как всамделишный джедай, - вот тебе мой подарок.
   Я оглянулся, похлопал по карманам, даже несколько раз сжал и разжал кулаки перед глазами.
   - Где?
   - В тебе, балбес. Будет тебе теперь везти в играх. Только смотри, палку особо не перегибай - живо прирежут от греха подальше.
   - Играх?.. А может, лучше просто скатерть-самобранку какую-нибудь? - Впрочем, спрашивал я зря: Арагорн испарился, как будто его и не было тут никогда.
   А зачем мне везение в играх, если я их на дух не переношу? Хотя да, логично всё - бог Игры же.
   Разом накатила сонливость, площадка вокруг костра поплыла, и я стал проваливаться куда-то вовне. А глаза до последнего держались за надпись на щите: "Ара - кАзёл!!"
   А ведь и в правду - козёл. С большой буквой "А" в первом слоге.
   И меня приняла в объятия ласковая пелена обычного сна.
  
  

Глава 3. Мы врага предупреждали: уходи, покуда цел

  
  
   Поутру позволил себе подрыхнуть подольше - вчера вечером Сеяшантери, используя свой Талант, намагичила что-то с остатками рыбы, заверив, что ещё сутки по такой жаре с ней ничего не случится. Так что вершу вечером поставлю, если до этого, конечно, что-нибудь ещё из памяти не выужу.
   Окончательно проснулся от неуловимо ритмичного шелеста песка и травы, басовитого гудения воздуха. Опрокинув в лицо скорлупку с водой, выбрался из расщелины, посмотреть, что же создаёт столь мелодичную музыку природы. Как вышел, так и залип.
   По свободному от габаритной зелени пятачку перед разломом летала стремительная тень. Движения были настолько быстры, что детально разобрать картинку было невозможным в принципе: вот размазанный росчерк крутится у дальнего конца полянки, а вот - молнией преодолев всё свободное пространство, оставляя за собой медленно опускающиеся фонтанчики песка - уже вертится с противоположного края. Иногда тень замедлялась на сотые доли мгновения, замирала, застывала в простой с виду стойке, но настолько хитрой по части возможных вариантов дальнейшего действия, что становилось ясно - передо мной - настоящий Мастер.
   Эльфийка использовала длинный шест, со стороны боевой части расщеплённый на метёлку из несколько длинных полос - совсем как бамбуковые шесты в китайских боевиках. Замерев на миг, Сеяшантери вновь срывалась в бой-танец, иногда всё же удавалось рассмотреть некоторые связки ударов, и в такие моменты приходило понимание: ничего подобного на Земле я не видел. Плавность движений, удары из самых невозможных положений, и всё это люто замешано на совершенно нечеловеческой пластике эльфийского тела.
   Сколько любовался на её разминку, не знаю. Просто в какой-то момент осознал, что мельтешение тени на полянке прекратилось, а Сеяшантери, раскрасневшаяся, тяжело дышащая, но невообразимо довольная, стоит, опираясь на шест, и счастливо улыбается. Длинная коса, едва-едва не достающая до щиколоток, выглядит так, словно её только что заплели: волосок к волоску в сложном узоре плетения, и ни одного выбившегося, растрепавшегося.
   Вчера я ей оставил обе рубашки - на выбор. Дивная предпочла чёрную, и во время её разминки я искренне считал, что она именно в неё и одета. Но нет, ошибался. С кожи Сеяшантери словно бы испарялась настоящая тень, со всеми сопутствующими эффектами: марево, струйки дыма, постепенно истончающиеся и теряющиеся в воздухе. Спустя несколько секунд эльфийка полностью избавилась от теневого дыма, оставшись в тугой узкой повязке на груди и чём-то, похожем на обтягивающие шортики, длинной на полпальца ниже промежности. И та, и другая часть туалета совершенно не отражали солнечный свет, разделяя бледное тело Сеяшантери на три фрагмента: ноги, живот, плечевой пояс с головой и руками.
   Толкнув шест ногой, девушка обернулась вокруг оси, закручивая по спирали оружие, и, уместив его на плечах, подмигнула. Издевается, егоза! Знает ведь, что эстет во мне начисто давит всё половое влечение и просто исходится слюной по великолепию действительно совершенного, всесторонне развитого тела.
   - А что это был за дым?
   - Да так, - отмахнулась, словно от чего-то несущественного, Сеяшантери, - вторая боевая Печать, ранг два-тренировочный. Ничего особенного.
   Угу, совсем ничего.
   - А почему лицо не было укрыто?
   - И это заметил? - удивлённо задрала бровку девушка. - Глазастый ты, Никас. Или я слишком медленная.
   Ловко подхватив трепанированный кокос, эльфийка в пару глотков осушила его.
   - Лицо открыто, потому что второго тренировочного ранга. На третьем и выше оно закрыто.
   - Хм... А что даёт первая Печать? А есть третья?
   - Любопытному гоблину в песках Шэннэнстали добрые дэвы нос обглодали, - хитро улыбнулась эльфа и вновь подмигнула. Потом уже серьёзным тоном добавила: - Надеюсь, тебе не придётся видеть использование три-тренировочной, и уж тем более - полноценной активации Печати.
   Я пожал плечами:
   - Хозяин барин, а мне просто интересно. А там, на корабле?..
   Сеяшантери только покачала головой:
   - Застали врасплох. Пока стабилизировала твои поля после Слияния, выложилась по полной, да и хватанула от какого-то твоего защитного механизма уйму сырой энергии, вот и пришлось срочно уходить в глубокую медитацию, упорядочивать свои собственные структуры, пока вразнос не пошли. Так и скрутили...
   - А можешь просветить, что за чудной материал используется в твоём белье?
   - Никас, ты порой так говоришь и спрашиваешь о таких общеизвестных вещах, словно из Леса только сегодня утром вышел. Как можно не узнать единственный в своём роде паучий шёлк, производимый исключительно кланами тирэльнаров и семейными мануфактурами ореад Срединных гор?
   Я почесал в затылке и беспомощно улыбнулся:
   - Кто все эти слова?
   Сеяшантери, отправившаяся было вглубь микропещеры, споткнулась и едва не влетела внутрь головой вперёд - от этого действия её спас шест, уткнувшийся в скалу по обе стороны расщелины.
   - Никас, а тебе точно ядром по голове не прилетало?
   - Ну а что я могу ответить? Ведь действительно либо не знаю, либо не помню. Вообще, может, это эхо Слияния так шалит?
   Сеяшантери задумчиво закусила губу.
   - А ведь вполне может быть, Никас.
   - Кстати, а ты о нём вчера так и не рассказала, - подловил я эльфийку. - Хотя и обещала.
   - Минуту, - эльфа ненадолго скрылась в пещере, вернувшись уже в рубашке, наброшенной на плечи. Кивнула на кострище: - Пока готовим завтрак, расскажу.
   И рассказала.
   Говорила девушка долго, пересыпала речь множеством отсылок на труды каких-то древних и уберископаемых учёных, забивала промежутки просто цитатами из книг и буквально по памяти зачитанными здоровенными кусками текстов из различных философских, религиозных, изыскательных и публицистических трактатов, так что к концу её повествования спать хотелось неимоверно, а информация спокойно протекала промеж ушей, не оседая посерёдке.
   Но, в целом, если отбросить пафос, достойный алогичного превозмогалища уровня сракотонника, кое-что становилось ясным. Имеются в Хинан-Дере некоторые разумные, способные хотя бы раз в жизни, но удачно пробудить свой Талант и использовать его по максимуму. Зачастую это выражается в известных даже на Земле деяниях, проходящих под общим шифром "скрытые возможности человеческого тела в экстремальных ситуациях": с дырой в груди, оставленной ядром, боец люто бьётся, не обращая внимания на вылетающие из него ошмётки внутренних органов, путешественница, ранее не державшая в руках ничего, кроме походного ножа, встретив медведя-людоеда или королевского червя Песков, умудряется сбежать от них либо, того веселее, ещё с живых спустить шкуру; нищенка из самых захудалых кварталов свободных городов, защищая детей от изъятия на эксперименты чёрным магам, голыми руками рвёт отлично вооружённый, готовый ко всему на свете отряд матёрых наёмников; брошенный посреди океана - доплывает до материка, попутно отбиваясь от морских хищников, и так далее.
   Но, в целом, помимо таких относительно распространённых явлений, есть ещё уникумы, способные в краткий миг своей смерти Талант обратить в Чудо. Например, силой воли и желанием жить обратить вспять даже самые смертельные раны, срастить разорванное тело или же - удержаться в уже мёртвом теле. Из последних, кстати, и сформировались первые представители школы личей. Один такой, как рассказала Сеяшантери, преподаёт в её родном Храме основы биомантии и лекарское дело.
   И даже среди уникумов есть свои редкие экземпляры особо отличившихся. Они не пробуждают на краткое время сверхмощный Талант, не совершают чудес, даже умирают без превозмогания и сложенных штабелями у ног тел поверженных врагов. Они просто передают свою Силу и память тому, кто сможет её воспринять. И без разницы, близко или за тридевять земель находится тот, чей конгломерат тела, души и иных тонких состояний и полей войдёт в резонанс с последним даром - передача мгновенная и охватывает весь изученный мир. Это и называется - Великое слияние.
   Сила - не есть Талант, но Сила, объединившаяся с Силой, создаёт среду, благоприятную для его зарождения.
   - То есть, - резюмировала Сеяшантери, - я могу уже сейчас начинать гордиться, что довелось общаться с будущим великим магом или воином. Слабых-то после такого слияния никогда не бывает. А в тебе целых три личности, Никас. Да, наверно, именно из-за этого у тебя и проблемы с памятью. Но ничего, - эльфийка ободряюще похлопала меня по плечу. - Пройдёт время, и всё встанет на свои места.
   - Ага. Потом догонит и ещё раз встанет, - хмыкнул я, совершенно отказываясь верить в тройное совпадение.
   Эльфийка, принюхавшись к рыбе, с довольной моськой облизалась и сняла с распорок прутики.
   - Зря ёрничаешь, Никас, - серьёзно сказала девушка, тщательно прожевав первую порцию мяса. - Великое слияние - вещь настолько редкая, что практически все случаи тщательно описаны и задокументированы. По крайней мере, так делается последние десять тысяч лет. И на всю эту уйму времени - всего неполных два десятка таких событий. И среди подвергшихся Слиянию нет ни одного, - заметь - ни одного! - простого разумного. И тут уж без вариантов - ты рано или поздно либо пробудишь Талант, либо подчинишь себе Силу. Третьего не дано, смирись.
   Ну и ладно. Как-нибудь потом из эльфийки вытяну нужные подробности. Или из кого-нибудь другого. Сейчас продолжать расспрашивать - только палиться ещё больше.
  
  
   Лес оказался вовсе даже не лесом - так, узким пролеском метров на триста между срезом скалы и каменистыми холмами. Сеяшантери вновь удивила, парой метких бросков ножа завалив двух ушанов. Что ж, рыбное меню, значит, подразбавим диетическим, легкоусвояемым мясом.
   Перевалив за невысокую, пологую гряду, узрели округлую долину, со всех сторон огороженную аналогичными холмами. Поверхность не впечатлила: тут и там земля топорщилась курганами, местами разливались широкие лужи, и везде, насколько хватало глаз, раскинулось море фиолетово-чёрных цветов. Густой, удушающий запах висел над долиной, и даже здесь - практически на самой вершине холма, - он вкручивался в ноздри, острыми коготками царапал мозг и гортань, вызывая головную боль и головокружение.
   Эльфийка, потирая виски, со стоном опустилась на землю.
   - Сеяшантери, сильно плохо?
   - Пока - не то, чтобы сильно, - тихо ответила девушка, - но по органам чувств бьёт основательно. Не уверена, что не потеряю сознание уже на половине спуска.
   - Аналогично, - кивнул я. - Сюда бы противогаз или дыхательную маску.
   - Да, было бы неплохо, - согласилась Сеяшантери. Она сложила ладони лодочкой и накрыла ими рот и нос, отчего голос её звучал глухо и слаборазличимо. - Видимо, с обследованием долины придётся повременить до прибытия галеона, там в арсенале есть комплекты защитных костюмов и оснащённые фильтрами дыхательные аппараты.
   - Предлагаешь пока совершить обход по периметру острова?
   Сеяшантери, продышавшись, отняла руки от лица и улыбнулась:
   - Есть другие варианты?
   - Ни одного. Ну, только если заалхимичить какую-нибудь огнесмесь, горящую в очень влажном воздухе и дающую температуру, достаточную для выжигания этой славной поляны.
   Эльфийка, сморщив носик, почесала его кончик ноготком.
   - Увы, нет у меня таких познаний, всегда с боевой алхимией были проблемы.
   А у меня есть. Точнее, у гвардейца, которым был один из тех, кто теперь я. Была в его жизни пара заданий в схожих условиях, и были рецепты в памяти, как из подножного хлама собрать добротный магический напалм. Одно плохо - там, где мы прошли, ничего необходимого из ингредиентов не найти.
   В принципе, вместо загустителя вполне пойдёт рыбий клей и мыло, но без алхимического котла одну только эту часть буду делать не меньше месяца.
   - У меня чуть получше, - признался я. - Но не настолько, чтобы на ровном месте из ничего сделать более-менее приличную огнесмесь. А ведь её мало сделать, надо ещё и распылитель собрать.
   Эльфийка встала, ловко вскарабкалась на макушку холма и потянулась, сладко зевнув:
   - И Бездна с этой долиной, никуда за две декады не денется. Пойдём вокруг?
   - Пойдём, - согласился я, и, поудобнее перехватив заячьи тушки, связанные за задние лапы, поспешил наверх.
  
  
   Так и прошли три недели: неторопливый обход острова, проверка каждой выемки, расщелины, распадка, пещеры, холма - с маниакальным тщанием съехавшего с катушек проктолога. Кажется, Сеяшантери не смогла заглянуть только в микротрещины, и то лишь благодаря отсутствию микроскопа. Эльфийка оказалась феноменально деятельной натурой в отношении всего, что касалось наследия эльнаров. Любая найденная безделушка - а таких оказалось весьма приличное количество - приводила её в неописуемый восторг, заставляла счастливо взвизгивать и скакать от радости, а в особо тяжёлых случаях и вовсе прыгать и повисать на моей шее, и, захлёбываясь эмоциями, щебетать прямо в ухо на не менее чем двадцати языках и диалектах. Штук восемь все те, которые я, худо-бедно знали или могли распознать, а вот об остальных приходилось догадываться, исходя из произношения, структуры слов и слогов, фонетического многообразия. В любом случае, впадающая в позитив девушка демонстрировала огромный словарный запас и непринуждённость поведения.
   Иногда, во время очередного приступа взвизгиваний и повисаний на шее, у меня появлялось смутное предположение о том, что Сеяшантери хоть немного, но эмпатка. Или телепат. Ничем иным объяснить то, что её настроение во время таких всплесков передаётся и мне, я не могу.
   А находили мы разное. В основном - действительно безделушки: запонки, пуговицы, ложки и трезубые вилки, какие-то сферы из прозрачного минерала всевозможных оттенков, прочую ерунду. Этого добра оказалось навалом в пещерах и пещерках, щедро усеявших все возвышенности острова. Очевидно, какое-то время после затопления континента тут ещё были выжившие, они-то и понаоставляли после себя богатые следы.
   Казалось бы - сорок тысяч лет - за это время всё должно быть занесено пылью и пожрано землёй. Но - нет. Сеяшантери была права - многие артефакты исправно работали до сих пор. Аборигены когда-то давно вырезали себе кельи и анфилады комнат прямо в скалах, защищая каждый вход, каждую арку скрытыми механизмами. А может, эти механизмы в самом деле встраивались прямо в структуру камня, становясь принципиально неизвлекаемыми. В любом случае, жилища эльнаров, уцелевшие после обвалов, сходов породы и прочего, произошедшего за непредставимый временной промежуток, сохранились в первозданном виде вместе со всем своим содержимым.
   Иногда попадались кости. Причём - отдельными фрагментами. Словно кто-то просто позабыл забрать их с собой.
   Но вскоре выяснили: на самом деле скелеты настолько истлели и высохли, что порой хватало просто пройти мимо них, чтобы они рассыпались в пыль.
   Эльфийка тщательно собирала рассыпанные по кельям кости и костяную пыль, заворачивала в широкие листья похожего на лопух растения - и сжигала по вечерам, на закате солнца. После этого она приходила в расщелину или, если за день обернуться не успевали, к месту временной стоянки, и, отказываясь от пищи и воды, засыпала мёртвым сном.
   Я же выискивал описанную Арагорном хреновину под названием "След Создателя". В том, что это не сон, убедился ещё наутро после разговора с ним - на дне рюкзака нашлась та самая шкатулка.
   За время, оставшееся до прибытия галеона храма Разума, с эльфийкой если и не сдружились, то весьма основательно пропитались взаимной симпатией. Характер у красавицы оказался на редкость уживчивым, покладистым, а уж количество историй и легенд, хранящееся в её памяти, зашкаливало за все возможные пределы. Так и жили: с утра совместная разминка, но уже без тренировочной Печати - чтобы выровнять скорость, завтрак, обследование очередного сектора острова с перерывом на обед, сортировка найденного, купание, ужин, сон. Иногда - кремирование останков.
   Особо порадовал арсенал. Впрочем, Сеяшантери пыталась убедить меня, что это всего лишь кухня, но как-то ей не верилось. Ну вот что можно делать двуручным разделочным топором или не менее сурового вида копьём с очень широким, листовидным коротким лезвием? И хоть сия утварь и оказалась сверх меры легка и удобно лежала в руках, но на орудия приготовления пищи совершенно не тянула.
   Тем не менее, с разрешения эльфы, озаботился личным вооружением. Тот самый разделочный топор закрепил в ножнах из коры и повесил на спину. И рюкзак сверху не давит, и нести удобно. Вытаскивать, правда, проблематично, но тут и хищников соответствующих нет, чтобы возникла острая необходимость мгновенного расчехления оружия. Ну и для комплекта прихватил ещё пару коротких ножей: прямой и когтевидный. Всё это богатство сохранило отменную остроту, а топором оказалось крайне удобно рубить пальмы и пробиваться через особо густые заросли кустарников.
   Эльфийка ограничилась кинжалом.
   Я как раз заканчивал вырезать ножны для неё, когда сидящая рядом девушка встрепенулась, жадно втянула носом воздух и расплылась в радостной улыбке:
   - Галеон на подходе.
   - Прости за нескромный вопрос, Сеяшантери, но - что у него за груз на борту, если ты его отсюда чувствуешь?
   Эльфийка прыснула звонким, переливчатым смехом:
   - Не то, о чём ты наверняка подумал. Система защиты галеона включает в себя искусных летунов различных классов, глашатаи - самые маленькие и скоростные из них, они несут с собой контейнеры с пыльцой камнецвета, растущего только в садах Храма. Я всего лишь чувствую её.
   Я всмотрелся в чистое, бездонное небо, стараясь рассмотреть корабль, за что немедленно удостоился новой порции смеха.
   - Никас, галеоны Храма не летают, - бросила через плечо эльфийка, неторопливо двигаясь к берегу. - Ты со мной?
   Чтобы я, да отказался посмотреть на нелетающий галеон? Нет уж, дудки!
   Спеша на побережье, я рассчитывал увидеть красавца, родственного земным кораблям эпох неуместного открытия Америки и Ренессанса - с мачтами, огромными парусами, вперёдсмотрящим, сидящим в своём гнезде на самой высокой жердине.
   Но нет. Облом-с.
   Акватория острова оказалась пустой. Только птицы кружили над волнами, да шуршал песок под накатываемой водой.
   - Уже близко, - радостно улыбнулась девушка и села на песок.
   Я же остался стоять, вглядываясь в горизонт. Так бы и стоял, как сурикат посреди степей, если бы не прыснувшие в стороны птицы. Место, от которого они с противным слуху гагаканьем разлетелись, забурлило белыми пузырями, вздулось на миг - и вода скатилась тяжёлыми волнами с округлых бортов настоящей подводной лодки. Сосископодобное тело, построенное по технологии тримарана - соединённые короткими толстыми трубами с центральной лодкой, по краям находились дополнительные баллоны. Башни по центру не было, зато на боковых поплавках они имелись - высотой чуть ниже основного тела, узкие, похожие на плавники.
   В целом... В целом подводный галеон с первого же взгляда ассоциировался с эльфийским. Нет, не было вычурной резьбы и травления по металлу, каких-то ажурных ферм, завитушек и конструкций, но спартанское совершенство форм и законченная эстетичность обводов корпуса отчётливо говорили: своим существованием этот шедевр обязан именно эльфам.
   - Впервые слышу о подводном флоте, - гвардеец, который я, и раб, который я, и тот мальчишка, который тоже я, и в самом деле ни о чём подобном не знали. Издревле считалось, что под водой корабль может только лежать, затопленный и совершенно мёртвый. Земная память, естественно, отвергала столь глупые выводы, с другой стороны - я даже не знаю, к какой эпохе Земли здешний уровень развития ближе. Может, большинство верит, что мир круглый и плоский, и покоится на спинах трёх слонов, что несутся по вечным водам Вселенной на спине огромной рыбины?
   - А почему галеон?
   - Аналогия по классификации надводного флота. Большой запас автономного хода, увеличенная грузоподъёмность, приличное вооружение. На нём не только лаборатории располагаются, галеон ещё используется как торговое судно.
   - Но... Разве это не тайна?
   - Нет, - улыбнулась Сеяшантери. - Просто идея подводного хода для разумных настолько абсурдна, что в неё не могут поверить. Ну и мощные генераторы динамических иллюзий помогают, конечно.
   Сев рядом с остроухой, я задумчиво почесал в затылке.
   - После всего, что ты мне рассказала - ты обязана меня убить.
   Изящные бровки эльфийки поползли на лоб:
   - С чего это ты пришёл к такому алогичному выводу?
   - Да вовсе даже логичному. Ведь выходит, что я теперь знаю не только о реальной возможности подводных путешествий, но и часть тактико-технических характеристик.
   - А-а-а, вот ты о чём, - О, Бездна, как же восхитительно Сеяшантери смеётся! - Откуда ты знаешь, что сказанное мной - правда? Да даже если и так - кому до нас есть дело? Любой учёный и правитель разумных тебе и скажет, и докажет, что вложение средств в столь сомнительное мероприятие, как постройка подводных кораблей, является крайне неэффективным способом растраты бюджета. Гораздо быстрее, проще, безопаснее и дешевле будет инвестировать в воздушный и, местами, надводный флот.
   А ведь вполне логично говорит, есть определённый резон в её словах. Но всё равно - лучше уж подстраховаться.
   - Эффективно или нет, это дело десятое. А после того, что вместе пережили, не хотелось бы тебя подставлять. Так что если есть какой-либо способ запечатать эти сведения в моей голове - только скажи, принесу хоть клятву, хоть выпью специальную алхимию, блокирующую воспоминания.
   Удивлённый взгляд бездонных глаз эльфийской красавицы - бесценно! На совершенном лице эмоции не находили отражения, и только по глазам можно было хоть что-то понять. Удивление, сомнение, недоверчивость, вновь удивление и, совсем уж внезапно, какая-то странная теплота.
   Сеяшантери, качнувшись, обняла меня за руку и заглянула в глаза. Вновь по её радужке пробежала вязь загадочных символов, а зрачки на несколько мгновений превратились в размытое пятно - настолько быстро они расширялись и сужались. Хмыкнув, эльфа вновь улыбнулась:
   - Ник, ты ведь и сам убеждён в том, что это необходимо. Странный ты, - несколько долгих мгновений девушка внимательно смотрела мне в глаза, словно ожидая какого-то подвоха, а потом, совершенно внезапно для меня, расслабилась и склонила голову, прижавшись тёплой щекой к бицепсу. - Не надо ни алхимии, ни магии. Не настолько ценны сведения, чтобы вмешиваться в разум и тело того, кто прошёл через Великое слияние.
   Чуть помолчав, эльфийка добавила странно подрагивающим голосом:
   - Отныне можешь называть меня Шанти.
   Я сидел и переваривал внезапное разрешение Сеяшантери, вполглаза наблюдая за подлодкой. И в самом деле - меня больше интересовали причины столь резкого сокращения дозволенного имени, чем серебристый трезубец галеона.
   А корабль тем временем менялся. Вокруг него появилось едва уловимое марево, очень быстро переросшее в настоящие клубы и облака тумана, а через несколько секунд вместо подлодки на волнах лениво и грузно покачивался длинный пятимачтовый гигант, словно сошедший с гравюр времён Непобедимой Армады.
   Что-то заставило взгляд соскользнуть на миг в сторону, а когда он вернулся на прежнюю траекторию, у крутого бока галеона подпрыгивала, перекатываясь через мелкие волны, вёсельная лодка.
   Раз! И вёсла вздымаются прямо в небо.
   Два! И вёсла уходят в воду, отправляя лодку вперёд.
   И раз, и два, и раз, и два! Вёсла больше не целятся в небеса, лишь синхронно взлетают из-под воды и, описав широкую дугу, погружаются обратно, без всплеска, без шлёпанья, и лёгкий собрат корабля стремительным росчерком летит к берегу, почти не касаясь волн.
   Не успела лодка выбраться на мелководье, как с неё десантировался кряжистый мужик в чёрной форме и, загребая руками воду, поспешил на берег.
   Не добежав до нас десятка метров, десантник плюхнулся на колено, низко склонив седую голову с внушительной проплешиной:
   - Леди Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл, вы в порядке?
   - Со мной всё хорошо, Созума.
   Мужик поднял голову, неодобрительно мазнув взглядом по мне, и с плохо скрываемым беспокойством спросил эльфу:
   - Летуны не засекли ни следов приземления корабля, ни сигналов маяка. Что-то пошло не так?
   Сеяшантери... Шанти отпустила мою руку.
   - На наш неф напали пираты. Атаку первой группы мы смогли отбить, - кивок в мою сторону, - благодаря своевременному вмешательству господина Аулюса. Он получил тяжёлые ранения, а судовой лекарь погиб при абордаже и, соответственно, уже не мог оказать необходимую помощь нашему защитнику, пришлось брать ситуацию в свои руки. В силу сложившихся обстоятельств пришлось уйти в глубокую медитацию, так я и пропустила вторую атаку. Ан-Ифель и Лахт пали, защищая моё бессознательное тело, а потом пираты выбросили меня за борт. Ник..., - ушки эльфы слегка зарделись и она поправилась: - Никас тоже оказался за бортом. Мне повезло, что неф не успел отдрейфовать за время моего падения сильно далеко, и, вновь благодаря помощи со стороны господина Аулюса, нам, всё же, удалось выжить.
   По мере её рассказа от Созумы начало всё сильнее и сильнее веять яростью, глаза налились кровью, а сжатые до хруста кулаки побелели на толстых, мозолистых, сбитых костяшках.
   - Найдём, выловим, - выдохнул он. - Пожалеют, что родились.
   - Насчёт второй команды можете уже не беспокоиться, - встрял я в разговор. - У их капитана тропическая хворь была в запущенной стадии. Так что я могу даже поклясться, что ни его, ни команды больше нет в этом мире.
   Шанти повернулась ко мне:
   - Никас, ты не говорил, что у тебя слух хэльнар.
   Я пожал плечами:
   - Обычный человечий слух. Но когда тебя не слушается тело, слух очень хорошо обостряется. Мне раньше доводилось наблюдать за заражёнными, так что эти звуки я ни за что и ни с чем не спутаю.
   Пока мы говорили, команда лодки успела вытащить её на берег и собраться ровной шеренгой за спиной Созумы. Люди, эльфы, пара низкорослых широченных мужиков с аккуратными бородками и выбритыми висками, не удивлюсь, если окажется, что это самые натуральные гномы, цверги или дварфы. Вся эта компания настороженно смотрела на меня и - с обожанием и беспокойством - на Шанти.
   Не проста эльфийка, ох, чую, не проста.
   Девушка легко поднялась на ноги:
   - Созума, выдели нам двух сопровождающих и сообщи на галеон, чтобы подготовили лазарет, - обернувшись ко мне, добавила: - Хоть и низка вероятность подхватить личинки, но обследоваться надо.
  
  
   На борт нас доставили те самые коротышки. Они оказались молчаливыми малыми, только бросали взгляды, полные ревности, на Шанти, щеголяющую в моей рубашке по причине не успевшего высохнуть платья, да сильно раздражённые - на меня, и шустро загребали вёслами.
   Мы поднялись по приваренным скобам наверх, откуда через утопленный в корпусе люк попали уже внутрь галеона. Высокие коридоры, толстые переборки с кремальерами, трубы и кожухи, выныривая из стен, так же плавно в них уходили, не вызывая ощущения грубости и неуместности, наоборот, каждая встреченная деталь, по ощущениям, находилась именно там, где должна быть, и нигде иначе.
   Удивительно чистый, напоенный лёгким травяным ароматом воздух сходу загнал меня в состояние, близкое к когнитивному диссонансу.
   - Шанти, а почему воздух такой свежий?
   Эльфа понятливо улыбнулась, проигнорировав странную реакцию коротышек на произнесённую мной сокращённую вариацию её имени: мужики нахмурились и сжали кулаки, точь-в-точь как чуть ранее Созума, узнавший о смерти помощников Сеяшантери.
   - Очищающие воздух оранжереи, Ник, - пояснила она. - Без растений кораблю бы пришлось всплывать хотя бы раз в неделю для пополнения запасов пригодной к дыханию смеси. Но лиэльнары выручили, адаптировав специально для нас ряд неприхотливых к условиям и нетребовательных к наличию солнечного света растений и мхов. Есть ещё оранжереи, в которых выращиваются разнообразные грибы и овощи, что очень помогает во время длительных подводных переходов.
   Мы шли по безлюдному коридору, освещённому через каждые пять шагов искусно встроенными в потолок полусферами светильников. Иногда приходилось поворачивать, спускаться по винтовым лестницам и нырять в люки в полу, и вот, наконец, преодолев, как минимум, три палубы, мы оказались в лазарете.
   Там нас уже ждали. Эльф и эльфийка в белых защитных комбинезонах, в белых же ботинках на высокой шнуровке, в обтягивающих перчатках, их головы покрывали капюшоны, а лица защищались прозрачными масками из материала, похожего на стекло. От нижней трети масок за спины уходили серые ребристые шланги, состыкованные с необычной формы рюкзачками.
   Эльф оказался ростом мне под подбородок, худой, гибкий, с холодным взглядом серых глаз. В руке остроухий держал короткий скипетр, оканчивающийся массивным прозрачным шаром. Физиономия суровая, половина лица расчерчена застарелыми кривыми шрамами.
   Его напарница ростом ненамного превосходила Шанти, да и то, скорее всего, исключительно за счёт толстой подошвы ботинок. Внимательные карие глаза, мягкая, спокойная полуулыбка - одним словом, девушка разом располагала к себе.
   - Леди Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл, - кивнула эльфийка, - рада снова вас видеть. Следуйте за мной. Сопровождающими и вашим... компаньоном займётся Иллказайанар.
   Эльф при звуках своего имени коротко кивнул и скупым жестом указал в направлении неприметной дверки, расположившейся в правой стене. Эльфийка увела Шанти за аналогичную дверцу в левой стене.
   - Всю одежду сложите в контейнеры, - лекарь ткнул скипетром в большие стеклянные колбы. - Потом по очереди проходите в душевую кабинку, ждёте пять ллэс, выходите.
   Ллэс - мера времени, равная пяти ударам сердца. По крайней мере, так объясняла Шанти.
   Запихнув всю одежду, что имелась на мне, в колбу, шагнул за матовую перегородку. Круглая труба диаметром метр-метр двадцать, из поблескивающих лакировкой стен и потолка торчат распылители вперемешку с уже знакомыми полусферами светильников. Стоило только встать в специальные выемки для ступней, как щёлкнул замок, а из невидимой ниши опустилась толстая переборка, закрывшая дверь. На миг охватила паника, но парой мгновений позже сообразил, что и переборка бугрится выступами распылителей.
   Со всех сторон ударили струи тёплой жидкости. Она имела слабый голубоватый оттенок, пахла солью и ненавязчивой алхимической отдушкой. Распылители работали по странному алгоритму, то непрерывным напором поливая меня, то точечными струйками попадая в отдельные части тела. Через равные промежутки времени под полом что-то всхлипывало, гудело, вызывая слабую вибрацию, шипело пневматикой.
   Спустя ровно двадцать пять ударов сердца распылители нырнули в стену, а вместо них показались трубки, с ходу обдавшие меня сухим, тёплым воздухом.
   Ещё через полминуты заслонка отползла вверх, вновь щёлкнул замок и я вышел из кабинки. Док протянул мягкий бумажный свёрток, и, пока я разбирался, с какой стороны его открывать, моё место занял первый коротышка. В пакете нашёлся просторный халат-безрукавка, и, пока я облачался в больничную робу, всё ловил на себе странные взгляды второго коротышки.
   Вскоре второй занял место первого, а эльф указал на неизвестно откуда появившиеся столик и стул.
   - Смывы получены, пока идёт их анализ, нужно взять образцы слюны и крови.
   Надо, так надо. Я уселся на стул и положил на стол левую руку.
   Первый коротышка, с самого момента моего раздевания бросавший на протез задумчивые взгляды, цокнул языком:
   - Меганикканган ххаст. Ихер друёде дворффейншлайн накт исс.
   Эльф с непроизносимым именем, видя моё замешательство, снизошёл до перевода:
   - Груддон говорит, что не ожидал увидеть на хумансе искусный протез, явно созданный руками грандмастера Старой твердыни дварфов.
   Я пожал плечами:
   - Империя иногда бывает удивительно щедра к своим воспитанникам.
   Ну а что? Скрывать мне особо нечего, если кому приспичит, то без проблем найдёт журнал приобретённых билетов в портовых кассах Рахта с моими именем и фамилией. Арагорн ли так расстарался, или же просто невозможное стечение обстоятельств, но фиктивное удостоверение личности, выданное в Особой канцелярии, во всём, кроме ударений, совпадает с моей игровой квэнтой. Но ударения в бумагах не ставятся, так что бес с ними.
   - Какая именно империя?
   Я улыбнулся:
   - Естественно, Империя Актикар.
   Эльф с отсутствующим видом взял кровь и слюну, выложив по несколько капель на прозрачные пластинки с углублениями, и прокапал их жидкостями из внушительного набора пузырьков, обнаружившегося в скрытой полости столешницы.
   Удовлетворённо кивнув, док указал на колбы с бельём, заполненные белоснежным дымом:
   - Можете одеваться, одежда простерилизована, анализы отрицательные, - доктор задумчиво повертел скипетр, и, резко выдохнув, дрогнувшим голосом прошептал: - Народы эльнаров благодарны Империи Актикар за переставшие существовать вольные города Зуурт, Нгонотенг, Мударак-Бамма, Ибери-Клинт и Нгато Океанический.
   Гвардеец, который теперь я, внутренне вздрогнул, но наружу не прорвалось ни одной эмоции, кроме лёгкого удивления и скепсиса:
   - Империя тут ни при чём, вы же знаете. Всего лишь череда стихийных бедствий.
   Бледные губы дока растянулись в лёгкой понимающей улыбке:
   - Совершенно верно, всего лишь буйная стихия. Добрая стихия.
   Внутренний гвардеец заёрзал, пытаясь понять, что именно имеет в виду док и что конкретно известно остроухим о его маленькой карательной операции в Мударак-Бамме и Зуурте. Он прекрасно помнил, как под первым городом вырос небольшой вулкан, в считанные секунды поглотивший рабскую вольницу. Да, имперские подданные погибли, равно как и рабы, набранные из иных государств и народов, но операцию по освобождению предпринимать было небезопасно: слишком близки другие вольные города. Одно лишь было ему под силу: рассчитать время кары так, чтобы пострадало как можно меньше разумных. Жертва, увы, необходимая. То же самое случилось и с Зууртом: город провалился под землю, в воды огромного подземного озера, в то время, когда в нём было минимум рабов и максимум местных жителей.
   - Да, добрая. Надеюсь, когда-нибудь и остальные вольные города почувствуют на своей шкуре всю её доброту.
   - Думаю, Звёзды тоже с нетерпением ждут этот момент, - так же тихо добавил эльф и уже нормальным голосом произнёс: - Всё, не смею вас больше задерживать. По поводу технического обслуживания протеза, если есть такая необходимость, рекомендую обратиться к корабельному артефакт-инженеру Гросслингу или к главному механику Изериатана Мглонг аби-Хаясшур.
   Я, скорчив морду пожалостливее, попросил лекаря:
   - Доктор, а можно имена на бумажку записать? Боюсь, не запомню или, того хуже, исковеркаю с непривычки.
   - Хумансы... - простонал эскулап, но всё же вытащил откуда-то листочек желтоватой бумаги и оставил на нём пару строчек на новом актике.
  
  
   Шанти встретила меня в общем кабинете, в котором чуть ранее нас и разделили. И вновь из ниоткуда взялись стол и стулья, а на столешнице возвышались блестящий медными боками кувшин и несколько стаканов в массивных подстаканниках, да тарелка с аппетитными булочками. Девушка с удовольствием отщипывала мелкие кусочки сдобы и запивала густой даже на вид ароматной тёмной жидкостью.
   - Ник, присоединяйся, - девушка похлопала по стулу рядом с собой. - Азиранайя сейчас подойдёт.
   Видимо, это она про эльфийку-медика. Ну что ж, я всеми конечностями только за. Кто ж в здравом уме и твёрдой памяти откажется от общества двух красавиц?
   Эльфийка, не дожидаясь моей реакции, шустро разлила жидкость по стаканам и пододвинула тарелку с булочками поближе ко мне:
   - Сейчас первый голод поправим, потом быстро обедаем и идём в корабельный арсенал. Если есть трудности с механизмами протеза - не стесняйся, говори, провожу к инженеру или механику.
   Я помахал листочком:
   - Благодарю, Шанти, мне Эльказаньбрал уже записал имена и звания, чтобы я не ошибся.
   Девушка тихонько рассмеялась, деликатно прикрыв рот тыльной стороной ладони:
   - Иллказайанар, Ник, - поправила она, - его зовут Иллказайанар. Если сложно запомнить, можешь обращаться по званию, старший корабельный арх-биомант.
   - А прозвище у него есть?
   - Есть, - вновь засмеялась эльфийка, - но тебе его лучше не знать и в присутствии Иллказайанара не упоминать.
   - Понял, постараюсь не облажаться, - вернув улыбку Сеяшантери, уже серьёзно спросил: - Когда планируем выдвигаться?
   Девушка задумчиво покрутила кистью, заставив тёмный отвар закрутиться в маленький водоворот.
   - Знаешь, я сейчас, если честно, с удовольствием отказалась бы от всего остального только ради ванны с душистой пеной и постели с чистым бельём. Но... Это всё можно наверстать и потом. Ты сам что по этому поводу думаешь?
   Я отхлебнул из стакана. Пряный вкус, странный, но - приятный. Определённо, вкусная вещь.
   - Если посижу в комфорте, потом придётся долго раскачиваться, чтобы вернуться в уже привычную колею. Так что - готов хоть сейчас идти.
   - Никуда вы не пойдёте, - в проём беззвучно открывшейся толстой двери заглянула эльфа-медик. - Сначала - полноценный обед, со всем необходимым количеством витаминов и полезных веществ.
   С этими словами Азиранайя втолкнула в кабинет маленький столик на колёсиках, накрытый монолитной полусферой светлого металла. За время своего отсутствия кареглазая успела переодеться, облачившись в чёрный брючный костюм. Одежда сидела на ней, как принято говорить, "в облипочку", и, не смотря на строгость явно официальной формы, смотреть на неё было одно удовольствие. Эльфийка оказалась чуток пухленькой, словно этакий давно не кормленный купидончик женского пола, крупные завитушки чёрных до едва уловимой синевы волос, не убранных ни в косу, ни в иную причёску, мило очерчивали совершенное личико, из-под коротких, с широким, от самого локтя, раструбом, рукавов выглядывали изящные пальчики и запястья, охваченные простыми тонкими браслетами из светлого металла с разноцветными деревянными вставками.
   Притягательно и в высшей степени эстетично.
   Мягкие, но сильные пальчики уткнулись мне в подбородок, заставив закрыть рот. Напротив лучились весельем глаза Шанти.
   - Хоть слюной не накапал?
   - Нет, но был близок к этому, - Сеяшантери откровенно веселилась. - Азиранайя, кажется, у тебя появился новый поклонник!
   - Вот ещё, - фыркнула медик, - не до сердечных дел мне, пока на свадьбах всех правнуков не погуляю.
   - Да их двое осталось, насколько помню, неженатых, - Шанти, пряча широченную улыбку, с аппетитом вгрызлась в булочку.
   По мере их разговора я чувствовал, что лицо вытягивается всё больше и больше. Это ж сколько красавице лет? Определённо в районе сотни, как минимум...
   Не выдержав, медик звонко рассмеялась, показав милые ямки на щеках:
   - Не принимай так близко к сердцу слова Сеяшантерианайи, она любит такие шуточки. Видишь, как глаза слегка прищуривает? Ещё когда за одной партой в Храме юбки протирали, так же щурилась, когда разыгрывала кого-нибудь.
   Шанти надула губки:
   - Зира, вот вечно ты всё веселье на первых искрах гасишь...
   Медик, сняв колпак с подноса, поставила его на нижнюю решётчатую полку, и принялась споро переставлять тарелки, чашки, миски на стол. От обилия ароматов и вкуснейших запахов даже лёгкий дискомфорт, вызванный словами Шанти, мгновенно улетучился.
   - У нас, уважаемая Азиранайя, когда говорят о витаминах и полезных веществах, имеют в виду что-то серое, склизкое, безвкусное и совершенно несъедобное.
   - Хумансы... - возвела очи долу медик, пододвигая поближе ко мне массивную миску с супом-пюре. - Ты ешь, ешь, всё равно не выпущу из-за стола, пока все тарелки не опустеют.
   "Бездна, благослови меня на сей славный подвиг!", - вознёс я краткую молитву и, вооружившись ложкой, приступил к работе.
  
  
   - Кажется, ещё шаг, и я лопну.
   - Ты же съел всего ничего, - удивлённо обернулась эльфийка.
   - Суп-пюре, - начал я загибать пальцы, - каша, рагу, мясо, снова мясо, рыбное мясо, салат с овощами, фруктово-овощной салат, три булочки, два стакана отвара. Это, по-твоему, всего ничего?
   Шанти, съевшая как бы не в два раза больше моего, только фыркнула и бодрой козочкой устремилась вниз по винтовой лестнице, за раз перепрыгивая по десятку ступенек.
   - Есть надо впрок и про запас, - наставительно подняла палец вверх девушка, дождавшись, пока я спущусь. - Тем более, Зира сама готовила, а это многого стоит. Можешь быть уверен, что теперь энергии точно хватит на пару дней бодрствования. Кстати, как она тебе?
   - Вкуснятина!
   - Ник, ты балда! Я не про еду, а про Зиру.
   Я чуть не споткнулся.
   - Бесподобна, - признался я, и тут же продолжил, чтобы, упаси Бездна, не вызвать негатива единственного моего друга в этом мире. - Бесподобна, как каждая из вашего народа. Уникальный сплав женственности, совершенства, красоты.
   - Так уж и уникальный? - фыркнула Шанти, продолжая вести меня за собой.
   - Абсолютно. Я не так уж много различных рас знаю, но среди них - любой из вас соперниц вряд ли удастся найти.
   - С чего это? - И хоть в положении плечей, тела идущей девушки ничего не поменялось, даже шаг не изменился, но спина Сеяшантери буквально излучала любопытство.
   - Первое - минимум асимметрии тела. Может, из меня и неважный наблюдатель, но такое не заметить сложно. У людей полная симметрия вообще не встречалась ни разу, кого ни возьми, как по заказу будет: глаз чуть шире, чем другой, или немного глубже утоплен в глазнице, одна рука толще и длиннее второй, с ногами то же самое. Пока с вами не встретился, оно и не замечалось, а сейчас есть пример для сравнения, и хумансы, увы, проигрывают.
   - Странный ты. Обычно именно это и отталкивает другие расы от нас.
   Я пожал плечами, хоть та, кому этот жест предназначался, и не могла его увидеть:
   - Их проблемы.
   - Ладно... А второе?
   - Второе - это ваша непосредственность. Знаешь, в людских книгах, в основном, вы изображены как несоизмеримо гордые, высокомерные расисты. Но, извини, после двух декад в твоём обществе на острове всё, что могу выразить - это сожаление о том, что не могу запихнуть авторам этих книг те самые бумагомарательства в задницу по самые гланды.
   Эльфийка, на миг сбавив шаг, обернулась:
   - Далеко не все эльнары такие, как Зира, я или Иллказайанар. Храм Разума оставил на нас свой отпечаток. Многие же из эльнар очень консервативны, свято соблюдают древние заветы, зачастую уже не имеющие смысла или утерявшие актуальность, а уж жреческая паства... - Худенькие плечи Сеяшантери вздрогнули. - Ник, мой тебе совет на будущее: держись как можно дальше от жрецов и их послушников.
   Гвардеец, которым был я, не понимал причины тревожных ноток в голосе эльфийки. Раб, которым был я, разделял его непонимание: эльфийских жрецов ему не попадалось, а хумансовские вызывали скорее презрение, чем чувство опасности. Малец, которым был я, знал угрозу в лицо.
   Воспоминание проклюнулось из темноты забвения, раскинуло огненные лепестки в сознании.
   Поразительно красивая эльфийка - невероятно прекрасная даже в сравнении с другими эльнар - в одной лишь короткой рубахе-хламиде, босая, с волосами, заплетёнными в ритуальные косы, перевитыми алыми с чёрными письменами лентами. Вооружённая лишь парными кинжалами.
   Одна против княжьего отряда.
   Между её грудями, туго обтянутыми грубой тканью рубахи, мерцает насыщенно-алым круглый камень. Из её глаз капают красные слёзы.
   Там, за отрядом, суетятся жрецы хумансов, прикрывая орочьего шамана. Зелёный клыкастый великан, иссечённый шрамами и побледневшими, расплывшимися от времени татуировками, споро разделывает тела двух молодых эльфов.
   Я-малец ещё вчера с ними играл на заливных лугах неподалёку отсюда. Сейчас же тяжёлая рука дядьки ложится на моё плечо, подталкивает внутрь корабля.
   - Иди в каюту, племянник. Ты слишком мал, чтобы видеть гнев жрицы Эйоллин.
   И я, давя в себе желание вывернуться, выхватить у дядьки короткий меч из ножен и броситься на помощь жрице, спускаюсь внутрь судна. Я знаю, я слышал - жрицам богов, если они в священной ярости, совершенно не важно, правого или виноватого карает их длань, Лодочник потом всех рассудит.
   - Ох, зря Норрик принял оркское золото... Быть беде, - голос дядьки глушится толстыми переборками и мерным урчанием готового к работе движителя.
   Потом, несколькими часами позже, дядька решит вернуться в княжью столицу, и мне-мальцу разрешат подняться на палубу.
   Руины города. Где-то ещё полыхает огонь, где-то просто дымятся искорёженные остовы домов, погода безветренная, и в воздухе до сих пор висят облака извести и каменной крошки. Пламя никто не тушит - некому тушить. У главных городских ворот разбросана груда чего-то красноватого, дымящегося. С трудом зрение различает отдельные фрагменты в красном ковре, и я-малец с ужасом узнаю в них куски людей.
   Шаман... Он воет на одной пронзительно высокой ноте, не способный ни умереть, ни замолчать. Его тело висит в воздухе, невозможно растянутое, разобранное - каждая кость отчленена от другой, держится лишь на нитках нервов и лохмотьях связок и сухожилий. Орк словно нанизан на невидимые спицы, распнут на незримой паутине. Его тело распластано от глотки до паха, внутренности вывалились наружу, почернели, облиплись грязью и пылью. То, что делало его мужчиной, безжалостно вырвано и, обмотанное кишкой, висит у него на шее.
   А напротив шамана сидит эльфийка. Рядом с ней лежат обезображенные трупы мальчишек, их головы покоятся на её коленях. Окровавленные руки гладят растрёпанные волосы, потемневшие от засохшей крови пальцы ласково скользят по мёртвым лицам.
   Жрица поднимает голову и я-малец вижу её глаза. Совершенно пустые, лишённые смысла и жизни.
   Чёрная жуть буквально цепляет когтями каждый внутренний орган, заставляя развернуться и бежать, бежать куда глядят и ноги несут - лишь бы подальше от страшной эльфийки.
   Но тело действует вопреки желаниям сознания. Пальцы сами находят две монетки в поясном кошеле, руки самостоятельно складываются лодочкой, рот сам дует поверх серебряных кругляшей в сторону жрицы и её печального груза. Миг, и монетки в руках растворяются, лишь несколько ударов сердца ещё можно рассмотреть призрачную лодочку, текущую сквозь воздух в направлении эльфийки.
   На секунду в её взгляде что-то меняется, пустота исчезает, сменяясь кратким мгновением... благодарности?
   Разбитые губы шевелятся, и хоть я-малец не умею читать по губам, и уж тем более - не знаю ни одного из наречий эльнар, - я понимаю смысл непроизнесённого:
   - Уходите.
   Рядом приглушённо свистит воздух сквозь сжатые зубы дядьки. Желваки гуляют под грубой кожей, побелевшие пальцы до хруста сжимают дерево перил.
   - Ник?..
   Я помотал головой, отгоняя чертовски реалистичное, детальное воспоминание.
   - Всё в порядке, Шанти. Просто... вспомнил... гнев жрицы...
   В горле внезапно сухо, язык липнет к нёбу, словно намагниченный. Эльфийка заглядывает в глаза снизу вверх, пытается поймать взгляд, и выглядит очень обеспокоенной.
   Положив ладони на её плечи, стараюсь успокаивающе улыбнуться:
   - Дела давно минувших дней. Да и гнев её был заслуженным.
   Развернув эльфийку, слегка подтолкнул её вперёд.
   - Шанти, слушай, а почему вы старательно отмежёвываетесь от жрецов?
   Храмовница, ещё раз бросив на меня задумчивый взгляд, дёрнула плечиком:
   - Всё дело в Силе и Таланте. Храм делает упор на саморазвитие, на накопление знаний, опыта, совершенствование заклинаний и сознания, на изучение мира и законов, по которым он живёт. Жрецы же, в основном, изначально ни Таланта, ни Силы не имеют, а если и есть такой Дар, то зачем развивать его, раз за разом ошибаться, страдать, выложившись полностью, и по крупинкам обретать могущество, когда можно просто стать дланью того или иного бога, принять его правила, его Силу - и тогда редкий архимаг сможет быть достойным противником?
   Я хмыкнул - в её словах чувствовалась некая недосказанность.
   - Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Так?
   - Именно. Что конкретно делает Сила богов со жрецами, нам пока что не удалось установить, но определённо - ничего хорошего. Как минимум, есть сильное влияние на структуры их души, из-за чего длань бога либо надолго выбывает из Колеса перерождений, либо теряет вообще все возможности и шансы на новую жизнь. Это духовная сторона. Если же жрец пребывает в долгом контакте с Силой своего покровителя, неизбежны мутации, вплоть до полного разрушения тела и души, - слишком велика разница в частотах между живым существом и божественными Силами.
   - Вот даже как... И что, все боги такие разрушители?
   Эльфийка усмехнулась:
   - Вовсе нет. Но большинство эльнарских - именно таковы, - Сеяшантери остановилась перед неприметной переборкой с массивной латунной кремальерой. - Мы пришли.
  
  

Глава 4. Маленький мальчик нашёл ананас...

  
  
   Арсенал...
   Я, услышав об арсенале от эльфийки, представлял себе оружейную комнату. Пусть большую, но - комнату. Это же галеон.
   Но. Во-первых, я предполагал увидеть надводный галеон. Во-вторых, я ошибся.
   Три яруса, соединённые лестницами, обхватывали по периметру огромное помещение, разделяя его на уровни высотой около трёх с половиной метров каждый. Верхний ярус почти сплошняком перекрывал подпотолочье, оставляя место лишь для толстых тросов лебёдок. Два уровня под ним - расширяющимся книзу конусом освобождали центральное пространство. Там, на двух постаментах, окружённые стальными колоннами с захватами, стояли механизмы.
   Первый - вытянутый клювастой мордой вперёд то ли батискаф, то ли микроклон подлодки неизвестного мне типа. Вдоль массивной "головы" корпуса идут длинные скобы, пересекаясь под странными углами, под брюхом, поджатые к светлому дну, покоятся лапы манипуляторов. На втором постаменте тесным кружочком стояли четырёхрукие металлические гиганты в количестве восьми штук. В сферических головах с круглыми толстыми линзами стёкол с трудом угадывалось отдалённейшее сходство с первыми костюмами для глубоководных работ. Видимо, большие руки - для манипуляций с тяжёлыми и габаритными предметами, мелкие - для более тонких, требующих точности.
   Сеяшантери, оставив меня глазеть на великолепие ярко освещённого арсенала, пошла к лестнице на второй уровень. Она так и не сменила мою рубашку на что-то более привычное, и теперь вид полуодетой хрупкой эльфийки резко контрастировал с холодным блеском металла арсенального отсека. Полы рубашки едва доставали до середины бёдер, показывая всё великолепие стройных ножек, обутых в сандалии, подкатанные рукава чуть-чуть приоткрывали пальцы, и, в качестве вишенки на торте этого великолепия, длинная, до середины икр, толстенная коса светло-золотистых, почти белых волос, игриво украшенная крохотным бантиком из узкой голубой ленты.
   Чувствуя, что или я сейчас резко мутирую в хамелеоноглаза, или нахрен порву те фиговины в глазницах, что рулят направлением и координацией взгляда, вздохнул и поспешил следом за дивной. Механика, конечно, дело интересное и дюже любопытное, но - подождёт, в отличие от заказа Арагорна. Если за время экспедиции команды Храма не смогу найти нужную хреновину, придётся потом изыскивать способ самостоятельно сюда добираться. А это, помимо самой цели, ещё и расходы на топливо, дорогу, пищу, оружие...
   К моменту, когда я поднялся на второй этаж, Шанти успела переодеться во что-то тканевое, обтягивающее, напоминающее гидрокостюм. Кивнув на неприметную дверку, эльфийка принялась перебирать свёртки, выложенные на глубоких полках с защитой в виде высоких перил:
   - Там уборная. Лучше сходить сейчас, пока есть возможность и время.
   - А ты?
   Эльфийка неопределённо качнула головой, не прерывая поиска:
   - Я следом, - и, обернувшись, извиняющимся тоном добавила: - К поддоспешнику привыкнуть надо, жутко неудобен он после платья.
   Угу. Значит, тряпочный гидрокостюм и есть тот самый поддоспешник. Пожав плечами, отправился в уборную. Фиг его знает, как выглядит тот защитный костюм, о котором говорила Шанти, может, чтобы облагородить свежим удобрением особо отличившийся раскидистостью и укромностью куст, придётся напарника звать или полчаса танцевать с застёжками и креплениями? Так что да, лучше свои дела обстряпать в уютном месте, чем посреди поля цветов с крайне удушливым запахом.
   Уборная не впечатлила. Раковина в углублении стены, напротив - дырка для сушки рук, с надраенным до зеркального блеска вентилем подачи воздуха, напротив двери - тумба с заглушкой на шести винтах, почти как на кулерах под интелловские сокеты. Видимо, тот самый легендарный гальюн. На стене, в зоне досягаемости руки, набор труб и вентилей. Каждый снабжён круглой бляхой с гравировкой, обозначающей действия. Пронумеровано с единицы, видимо, специально для идиотов.
   Особо порадовало, что у эльфов оказалась в наличии нормальная туалетная бумага форм-фактора "салфетка мягкая, пупырчатая, тубусного хранения" и отдельный краник с механическим возвратом в исходное положение. Последний сначала полностью менял весь объём воздуха, а потом ещё и впрыскивал в помещение что-то нейтральное, ненавязчивое, но здорово перебивающее все остальные запахи.
   В приподнятом настроении выбравшись наружу, нос к носу столкнулся с Сеяшантери. Эльфийка, кивнув, шустрой рыбкой обогнула меня, успев проскочить в узкий зазор самостоятельно закрывающейся двери. На решётчатой лавке, до того прятавшейся в глубине пола, а теперь поднятой и укреплённой на защёлкнутых кронштейнах, лежали два неравных набора. В той, что поменьше, рассмотрел кирасу, наручи, поножи. Вторую сверху накрывал поддоспешник, но выглядела она гораздо массивнее.
   Ладно, пока Шанти пудрит носик, или как это здесь принято называть, надо бы начать переодеваться. Время уже в районе полудня, и хорошо, если до вечера успеем перебраться на берег.
   Сбросив с себя всю одежду, совершенно случайно заметил крохотный чёрный свёрток в одной из ниш. Знакомая непроницаемая чернота нижнего белья девушки, покоящаяся на аккуратно сложенной рубашке.
   Так. Стоп.
   В поддоспешник совсем голым лезть надо?
   Фиг с ним, я не настолько гордый. Стянув изрядно траченные от стирки в песке и золе труселя (всё для экономии мыла!), замотал их в остальную одежду и поместил в ячейку соседней полки. Вернувшись к комплекту, подхватил поддоспешник и... и завис.
   - Это чо за барби-сайз?!
   Тряпочный гидрокостюм с первого взгляда, стоило только взять его в руки, сразу намекнул, что шили его исключительно на субтильного, оголодавшего хоббита. Или гнома, уродившегося карликом. Взяв поддоспешник, примерил его к себе. Твою ж! Да мне это счастье даже до пояса не достаёт!
   Впрочем, стоило только с досады чуть развести руки, не выпуская из хвата приятную шершавость ткани, как материал ощутимо легко потянулся.
   Хм...
   Осмотрев вещь детальнее, нашёл на груди двойной ряд липучек - от горла до пояса. Что ж, попробуем втиснуться.
   Как ни удивительно, втиснулся. Поддоспешник изнутри оказался мягким, эластичным и полностью покрытым мелкими светло-коричневыми и белыми усиками. Сидит плотно, нигде не давит, ничего не жмёт, стянуться обратно попыток не осуществляет.
   Проверяя, как будет вести себя сия чудная поделка остроухих, несколько раз подпрыгнул, присел, выполнил пару связок, простую и относительно сложную, обе, хоть и не требовали экстра-мастерства, заставляли тело раскорячиваться в весьма серьёзных и напряжённых позах - именно из-за них, как правило, и рвётся большинство плотно прилегающих к телу предметов туалета.
   Лёгкий смешок за спиной даже не заставил вздрогнуть - привык за дни, проведённые на острове, что Сеяшантери двигается исключительно бесшумно практически по любой поверхности, будь то трава, песок, галька, заросли сухостоя или рассохшиеся глиняные проплешины.
   - Надо было проверить, не порвётся ли в интересных местах эта одёжка, - пояснил я, возвращаясь к лавке.
   - Я уже поняла, - девушка завинтила крепёж двери и, остановившись рядом со мной, принялась облачаться в верхний слой брони.
   И только я собрался последовать примеру Шанти, как почувствовал нездоровую щекотку по всему телу. Всему.
   - Шозанах?!.. - скороговоркой выпалил я, судорожно пытаясь раздраить поддоспешник. С энной попытки пальцам всё же удалось подцепить липучки и я попытался оттянуть от груди кусок ткани. Материал моих намерений не понял и постарался прилипнуть к коже, в узкий зазор, открывшийся на пару мгновений, я успел заметить, как по телу разбегается сеть коричнево-белых усиков.
   Издав невыносимо притягательный стон, эльфийка сложилась пополам, потом и вовсе упала на колени, продолжая беззвучно смеяться.
   Блин. Раз смеётся, значит, знала, что так и будет, значит, это нормально.
   - Шанти, что это за?.. - договорить не успел, почувствовав в паху усиленное шевеление. Усики оплетали мою репродуктивную систему и, судя по нездоровой активности, пытались ещё и внутрь пробраться!
   - М-м-мать!.. - взревел я, стараясь хоть немного оттянуть гульфик ожившего поддоспешника от, вполне возможно, ещё могущего пригодиться в будущем, дорогого для каждого мужчины девайса.
   Увидев мои пляски, эльфийка разом изменилась в лице и, стремительной молнией оказавшись рядом, больно ударила по рукам:
   - Ник! Опасно!
   - Оно внутрь лезет!
   Естественно, девушку я не послушал. Похоже, даже и не смысл сказанного не понял. Сложно это - пытаться переварить информацию извне, когда у тебя такое нездоровое оживление в штанах.
   Зря не послушал.
   Шанти на чудовищно высокой скорости болезненно ткнула меня сложенными щепотью пальцами в грудь, пресс и шею, и тело перестало меня слушаться, полностью утратив не только контроль, но и чувствительность. После этого эльфийка разогнула мои пальцы и высвободила своевольную ткань. Щекотка, как и дар речи, пропали.
   - Нельзя отдирать т'каячча, пока они привыкают к телу. Ты понимаешь, что мог оторвать себе... - Сеяшантери посмотрела абсолютно серьёзным, беспокоящимся взглядом, - вообще всё оторвать?
   А вот теперь смысл её слов до меня дошёл. Стало как-то... неуютно, что ли? И стыдно. Захотелось извиниться, но тут понял, что и связки парализованы, только и могу глазами вращать.
   - Вот теперь так и будешь стоять, пока т'каячча не адаптируется. Думаю, ты и сам выступил бы против самооскопления, тем более столь варварским способом, - Шанти с силой потёрла виски и, придя к каким-то своим выводам, принялась объяснять. - Поддоспешник выращен лиэльнарами, это сильно облегчённая версия стандартного боевого доспеха Стражи. В отличие от последнего, питается за счёт отмирающей кожи, пота и мочи, твёрдые отходы переработать не в состоянии, имеет ограниченное время автономного функционирования. Пока не спит, обеспечивает своему носителю поддержание мышц в тонусе, так же регулирует теплообмен внутри поддоспешника, в случае необходимости может оказать незначительное медикаментозное вмешательство: впрыснуть в кровь слабенький энергетик, обработать, дезинфицировать и закрыть небольшие раны. Время автономной работы - двое суток, половину третьих отсыпается, перерабатывая накопленные отходы тела, потом снова бодрствует.
   Эльфийка взглянула на хронометр, запрятанный под толстое стекло под самым потолком, и кивнула своим мыслям.
   - Зуд должен уже закончиться. Сейчас уберу неподвижность, будь готов сесть или смягчить падение - кровь и мышцы застоялись в достаточной мере, чтобы выпасть из-под контроля мозга. Готов?
   И что я скажу, если только глаза шевелятся?
   Столь же стремительным движением пальцы Шанти ткнули уже в совсем другие точки, и я просто свалился на задницу. По всему телу неприятно пробежали острые иголки, словно умудрился отлежать вообще всё, что только можно отлежать.
   - Прости, - с трудом двигая языком, выдавил я. - Неожиданно просто.
   Сеяшантери посмотрела на меня. Лицо виноватое, в глазах - что-то непонятное. Девушка очень низко поклонилась и так и застыла.
   - Это моя вина. Должна была предупредить заранее. Плохая шутка. Думала, будет забавно, - эльфийка на несколько секунд замолкла. - Я приму любое наказание.
   Чувствительность тела вернулась, шевеления усиков больше не ощущалось, да и не чувствовался поддоспешник - столь плотно и удобно сидел на теле.
   - Отставить наказание, - буркнул я, плавным подталкиванием снизу в плечо заставляя девушку разогнуться. - Сам дурак, твоей вины тут нет.
   - Есть! - Лицо пылает, в глазах буквально плещется море подступающих слёз. - И ты имеешь полное право наказать меня.
   - Вот ещё! - фыркнул я. - Может, и имею право, но наказывать не собираюсь.
   - Почему?
   На лице Шанти читалось искреннее удивление и непонимание. Нет. Ни за что не поверю, что такое нежное и совершенное существо может быть латентной мазохисткой. Значит, так воспитали, такие установки вбили в сознание. И нижней чуйкой чую - не отстанет ведь, пока наказание не получит.
   Тяжело вздохнув, кивнул:
   - Не вижу смысла. Но, если ты так настаиваешь, в качестве возмещения приму массаж. Умеешь делать?
   - Гораздо хуже, конечно, чем Зира, но - справлюсь.
   - Приемлемо такое наказание?
   - Очень мягкое для такого неумного проступка, Ник, очень. Сама не подумала и не рассчитала возможные последствия, и, если бы не успела, тебе пришлось бы долго лежать в лазарете. Я знаю, как мужчины дорожат этим органом.
   Определённый резон в её словах был, конечно, но я что, изверг какой сраный, чтобы выписывать наказания ушастой прелести? Может, для всяких чмошных альфа-самцов и прочих жертв аборта это норма, но для меня - перебор. Ну, не предупредила, так сам же думалку не включил, её примером не воспользовался. Мог бы и додуматься, что, раз эльфийка не истерит и не пытается сорвать с себя симбионта, то и мне надо бы успокоиться и не дёргаться.
   А теперь получается, что из-за собственной лёгкой степени дебилизма загоняю Шанти в тесные рамки комплекса вины. И кто я после этого?..
   Плечи храмовницы поникли, на лице вновь проступило виноватое выражение.
   - Да успокойся уже, красавица, - я ободряюще похлопал Шанти по плечу. - Было бы из-за чего такую драму закатывать. Висюлька на месте? На месте. Функционал не утеряла? Вроде бы нет. Так какие проблемы? Не заставляй меня чувствовать себя распоследним штопаным гандоном.
   В бездне эльфийских глаз море готовых вырваться наружу слёз медленно отступало.
   - Ты серьёзно не сердишься?
   - Пф-ф-ф, вот ещё! Сам бы многое отдал, чтобы увидеть свою физиономию в момент, когда поддоспешник начал адаптацию.
   - Да, лицо очень забавное было, - несмело улыбнулась девушка.
   - Вот и хорошо, - подмигнул я Шанти и, подхватив нагрудник с торчащими из-под него гибкими тонкими трубками, спросил: - Как эту броню прикрутить?
   Храмовница первым делом застегнула на мне широкий толстый пояс, потом что-то сделала с нагрудником, в результате чего он расщёлкнулся, как фисташка. Натянув броню через голову, на манер пончо, Шанти пристегнула наспинные трубки к клапанам пояса, после чего то же самое сделала и с передними.
   - А чего такой лёгкий металл? - Я постучал пальцем по рифлёной монолитной поверхности нагрудника.
   - Хитин, - поправила меня Сеяшантери. - Сверху - металлизированный минерал, для упрочнения и придания дополнительной гибкости.
   - А трубки?
   - Многосегментная разнесённая сеть воздухозабора и фильтров, - тонкий пальчик ткнул в несколько тёмных углублений, прячущихся на узких полосках рифлений. - Заляпает с одной стороны, останутся с другой. Из-за того, что прикрыты от прямого попадания грязи, слизи и прочих неприятных вещей уступами и рельефом хитина, имеют впечатляющий запас прочности.
   Шанти, сведя половинки брони, защёлкнула их:
   - Дальше и сам справишься.
   Справлюсь, куда ж денусь.
   Высокие ботинки, поверх - сегментированные наголенники, затем наручи. Закрепив броню, повторил тот же миникомплекс боевых связок - не мешает движениям, сидит, как родное.
   Посмотрел на Шанти, закончившую облачение в броню. Нет, всё-таки прав был Шурик с его вечным "Святые ёжики!" - эльфийка выглядела просто потрясающе. Рельефная броня, тонкое гибкое тело, и всё это - смотрится абсолютно естественно и органично.
   Однако, кое-что цепляет глаз.
   - Шанти... А разве есть жуки, у которых растёт хитин, полностью повторяющий формы женского тела?
   Эльфийка непонимающе посмотрела на меня.
   - Имею в виду нагрудник, - пояснил я.
   - То есть, наличие на твоей броне характерного для мужского торса рельефа тебя не смущает?
   - А и правда...
   Я, насколько позволяла шея, осмотрелся. Пластины грудных мышц, пресс - всё, как на броне римских легионеров.
   - Это хитин браххасских жуков, они его меняют раз в три декады, - начала краткий экскурс Сеяшантери. - А потом за дело берутся алхимики и кузнецы: хитин размельчается, модернизируется, и наращивается заново по готовым формам. Выходит дешевле, чем металлургическая штамповка.
   - Ладно, с этим разобрался, - кивнул я. - но почему спина гнётся, сегментов-то нет?
   Эльфийка что-то вдавила в броне в районе подмышек и повернулась спиной ко мне. С тихим характерным щелчком сплошная на первый взгляд пластина хитина расстыковалась и раскрылась лепестками. Вдоль позвоночника протянулся широкий многосегментный шлейф, от которого отходили уложенные внахлёст мелкие пластинки внутренней брони.
   - Верхний слой хитина имеет повышенную гибкость, а за счёт особой структуры волокон в момент удара мгновенно твердеет на несколько секунд, перераспределяя нагрузку по всему корпусу и подложке. Экзопозвоночник отвечает за функционирование фильтров, воздухообмен, взаимодействие с поддоспешником, а так же регулирует распределение нагрузки, возникающей при ударной и кинетической волне, не позволяя быть сбитым с ног.
   Шанти тем же движением закрыла броню.
   - Всё просто, на самом деле. Немного Таланта, практической биомантии и очень много алхимии.
   Блин, думаю, не стоит её спрашивать, является ли живым экзопозвоночник, чую, ответ мне очень не понравится. Так что пусть лучше буду в относительном неведении.
   Натянув и зафиксировав специальными застёжками плотные кожаные перчатки, покрытые по тыльной стороне чешуйками хитина, потянулся к маске - шлемы тут, видимо, не предусмотрены.
   - Маску на месте наденешь, - опередила меня храмовница, деловито защёлкнув свою в специальных пазах на плече.
   Закрепив свою аналогичным образом, прислушался к ощущениям. Ничего не жмёт, по коже не бегает, внутрь тела инсталлироваться не пытается. Броня в сумме - учитывая поддоспешник и внешний обвес, едва ли тянет килограмм на шесть, - там, на Земле, у меня осталась древняя дублёнка из толстой кожи, почти в два раза тяжелее.
   Сеяшантери, окинув меня взглядом, убедилась, что всё нацепил правильно, и, взмахом руки показав следовать за собой, пошла по периметру яруса. Метров через двадцать начались оружейные стеллажи, и храмовница сходу вооружилась двумя слегка изогнутыми клинками, закрепив их в странной перевязи на спине - судя по положению рукоятей, выхватывать их нужно от пояса, а не из-за головы. Впрочем, если учесть особенности строения эльфийских ушей - вполне логичное решение.
   Следом она взяла здоровенный мачете в деревянных ножнах, так же оборудованных салазками для крепления на броне, закрывающей бёдра.
   Подумав, взял такой же тесак и подсумок с патронами для револьвера. Дробовики, ружья и прочие слонобои не очень интересовали, в основном, за счёт излишнего веса и габаритов, да изрядно тяжёлых боеприпасов. Пока пристраивал подсумок к поясу, эльфийка возилась в нише у стены, скручивая с какого-то массивного агрегата страховочные крепления. Наконец, управившись с хитрой системой тросов и кронштейнов, Шанти сделала шаг в сторону, попутно объясняя:
   - Переносной огнемёт "Крюёдест", более известен как "Скунс"...
   - ...масса без баллонов - два с половиной надха, с полными баллонами - тринадцать надхов, - закончил я за неё. - Эффективная дальность выстрела - двадцать два крейса, температура горения унитарной огнесмеси - четыреста сорок-четыреста шестьдесят градусов по шкале Глаудена.
   Изящные бровки девушки удивлённо поползли вверх:
   - Знаком с этим оружием?
   - Хороший зверь, - кивнул я. - Доводилось в своё время работать с таким. Ещё бы пару подобных, и через долину проскочим, как капля расплавленного металла сквозь подтаявшее сливочное масло.
   Сеяшантери улыбнулась:
   - Дварфы, пока мы обедали, уже оделись и вооружились, должны ждать на корпусе.
   - Кстати, а чего они так... хм... ревниво на меня смотрели?
   Шанти мило порозовела, даже кончики ушек стали ярче.
   - Это старая традиция дварфов, корни которой они и сами вряд ли помнят - если на сердце одной девушки претендовало несколько мужчин их народа, они дарили ей сорочки, украшенные родовой вышивкой. Девушка должна была выбрать того, к кому особо благосклонна, и в качестве проявления своей симпатии ей нужно было пройти в этой сорочке через любое оживлённое место, без разницы, улицу ли, рыночную площадь или Палату Старейшин во время ежегодного общего схода. Так у дварфов до сих пор в отдалённых посёлках и городках невеста объявляет, что у неё есть избранник.
   - Вот оно что... А ты сама как на это как смотришь? Не раздражает?
   Эльфийка почала плечами:
   - Забавляет, скорее.
   Вытащив "Скунса" из ложа, закрепил пустую станину, баллоны с огнесмесью, сжатым воздухом и катализатором на специальной тележке. Проверил - вроде сидит прочно, не заваливается, с поддона съезжать не торопится.
   - Забавляет, и только?
   - Не совсем, - улыбнулась эльфа. - Во-первых, у дварфов ревность весьма своеобразна. В малых изолированных коллективах она неизменно приводит к мобилизации творческой активности и здоровой конкуренции, что на порядок увеличивает выживаемость и эффективность таких групп.
   Сеяшантери, окинув взглядом наше вооружение, кивнула и вновь жестом попросила следовать за ней.
   На верхнем этаже, добрую половину которого занимал массивный механизм лебёдки, нашлась широкая дверь грузового тоннеля, через неё мы и отправились дальше.
   - А во-вторых что?
   - Что во-вторых? - непонимающе переспросила храмовница.
   - Ты о дварфах говорила. Что в первую очередь ревность вызывает конкуренцию и способствует выживаемости. А что во-вторых?
   - А, ты об этом, - и эльфийка бросила лукавый взгляд через плечо. - Как и любой женщине, мне ревность в чём-то даже приятна.
   Коридор был прямым, широким и ровным, лишь через каждые метров двадцать из стен выступали притопленные в поверхность фермы радиальных рёбер жёсткости. Толстые подошвы приятно пружинили о тёмно-серый металл решётчатой поверхности, ненавязчивое освещение не вызывало никакого раздражения, а ладная фигурка облачённой в броню эльфийки впереди радовала глаз плавностью и естественностью движений.
   - Ник, можно вопрос? - не оборачиваясь, спросила эльфийка.
   - Конечно, Шанти.
   - А что такое "гандон"?..
  
  
   Разведотряд насчитывал семь бойцов. Три дварфа, Груддон, Краппа и Хизтерх - в качестве основного ударного кулака, вооружённого "Скунсами". Шанти и я на поддержке. Иртак Юзавия Сорак, хмурый долговязый мужик неопределённого возраста, в стёганой плотной робе и с огромным рюкзаком-коробом за плечами, - искусник, спец по разведке и ремонту, этакий походный механик-артефактор. И очень низкорослая, ростом чуть выше самого высокого дварфа, плотно сбитая, но оттого не менее великолепная эльфийка-биомант Каринуайя, сходу попросившая не стесняться и называть её Кариной.
   Изначально третьим огнемётоносцем должен был быть я, но крепыши забрали оружие себе, мотивировав тем, что их броня лучше подходит для работы в областях высоких температур. Так что, заскочив на стоянку, забрал свой рюкзак, револьвер и разделочный топор, на который до и дело косились дварфы.
   - Понравилось им оружие, - шепнула, поравнявшись со мной, Шанти. - Есть у дварфов такая традиция: обряд посвящения в ханнур гиёссе, охотника-мастера, то есть. Проходящему обряд нужно выковать себе сходное оружие и, не имея более ничего рукотворного, кроме простой охотничьей одежды, выследить и убить слизня-скалогрыза.
   - И сильно здоровая тварь этот слизень?
   - Не столько крупный, сколько быстрый и опасный. Его железы вырабатывают весьма неприятный секрет, он с лёгкостью размягчает даже самые прочные скальные породы, а разумных - просто растворяет.
   Фигассе тут покемоны водятся...
   Шанти скакала бодрой стрекозой, по пути успела даже подстрелить пятёрку жирных ушанов к ужину. Карина отмалчивалась, с нескрываемым удовольствием разглядывая местные пейзажи, дварфы, за время моей пробежки до лагеря успевшие облачиться в сплошную полную броню и в ней ставшие похожими на антропоморфные прямоходящие самовары, пыхтели стравливаемым воздухом в лучших традициях Дарта нашего Вейдера и тихонько позвякивали сочлениями скафандров. И только Сорак шёл, нацепив непроглядно-чёрные очки в массивной оправе, и прикипев взглядом к плоской тонкой панельке насыщенно-антрацитового цвета, а в небе кружили два миниатюрных летуна под его управлением.
   Местные дроны имели икс-образное расположение крыльев, на кончике каждого несли по крохотному лопастному пропеллеру, а в хвосте, на брюшке и в голове - по хитро ограненному прозрачному камню. Алмаз, бриллиант, хрусталь, стекло или ещё что-то, понятия не имею, я в камнях никогда не разбирался. "Птички", навскидку, развивали скорость под шестьдесят километров в час и могли управляться оператором в зоне диаметром около пары тысяч метров. Сеяшантери вскользь упоминала, что корабельные летуны используют несколько иное строение, оснащены более ёмкими источниками питания и покрываемая ими зона на порядок, а то и на все два, превышает аналогичные у сухопутных аппаратов. Связано это ещё и с возможностью каким-то образом дистанционно передавать энергию с корабля на летательный аппарат.
   В общем, как и любой взрослый, сформировавшийся мужик, я дико захотел такую же игрушку.
   На самом деле, собрать летуна может любой более-менее рукастый артефактор, имелось бы представление об аэродинамике и некоторый ресурс на тестирование образцов. Вот в этом-то собака и зарыта. Материалы на одного летуна стоят столько, что можно купить подержанную шхуну со слабеньким, но вполне себе рабочим грамалитовым движителем.
   Короче, игрушка зело полезная, но дюже дорогая. Что, естественно, дико злит любое казначейство или иной управляющий финансами орган, и те на корню режут осетра по части разработок в данной сфере. Гораздо проще и дешевле по расходам на обслуживание, топливо, ремонт и персонал построить охранный корабль и нанять команду, чем заказать летуна и ещё и вкладываться в обучение оператора.
   До цветочной долины добрались очень быстро, я даже не успел ощутить всё удобство поддоспешника, так, отметил лишь, что пропотеть в нём - задача архисложная. Вообще, двигаться в костюме оказалось легко, экзопозвоночник в дуэте с т'каячча буквально на ходу приноравливался к носителю и оптимизировал распределение нагрузки, благодаря чему броня телом ощущалась не тяжелее повседневной одежды.
   Первыми на вершину холма забрались дварфы.
   А глянув вниз, начали долго и изощрённо материться непереводимыми дварфовскими словами, от которых у девушек краснели ушки, а Сорак, забыв про летунов, старательно записывал услышанное в маленький блокнотик в твёрдой обложке. Я, естественно, языка коротышек не знал, но это не мешало ощущать всю экспрессию и интонационное богатство продолжительной ругани.
   - Шанти, о чём они?
   Эльфийка виновато пожала плечами:
   - Я не настолько хорошо владею дварвенгеленгом, чтобы понять хоть что-то, кроме явного недовольства.
   - Они не ожидали увидеть здесь гиблоцвет, - стоящая неподалёку Карина напряжённо вслушивалась в нескончаемый поток коротышечьей ругани. - Говорят, огнемёты тут бесполезны, нужно выжигать сразу всё, иначе и часа не пройдёт, как популяция восстановится.
   И тут в моей голове слегка перемкнуло. Наложились воспоминания беглого раба и гвардейца, по отдельности бесполезные, но абсолютно убойные в симбиозе.
   - Леди и джентльмены, есть вопрос. Кто-нибудь сможет запустить стрелу или иной метательный снаряд за холм так, чтобы он попал как можно ближе к центру долины?
   Прикинули расстояние - километра полтора до центра, даже арбалеты не справятся с такой дистанцией. Но помог Сорак:
   - Есть летун-шпион, дистанции должно хватить, чтобы добраться до центра. Но он взрывается при потере сигнала.
   - Принцип взрыва какой? Есть открытый огонь хороших температур?
   Сорак поскрёб переносицу.
   - Шпион же. Чтобы не смогли опознать и реконструировать, самоуничтожается. На нём закреплена колба с фосфором и некоторыми алхимическими элементами. При потере связи срабатывает руноскрипт, разбивающий колбу, фосфор и алхимия вступают в реакцию с воздухом и дают хорошо горящее пламя высоких температур, даже подгляды плавятся.
   - Подгляды?
   Иртак постучал ногтём по одному из прозрачных камушков посаженного на дозарядку летуна:
   - Камни, зачарованные на передачу изображения.
   - То, что доктор прописал! - я довольно потёр руки. - У меня есть идея, и для её воплощения нам потребуется как можно больше растёртых в пыль сухих кокосовых скорлупок и баллоны с огнесмесью.
   Народ попался адекватный, лишних вопросов задавать никто не стал, все просто рассосались по острову, собирая скорлупки.
   Только Шанти, перед тем, как уйти, легонько толкнула в плечо:
   - Намекнёшь?
   - И без намёков обойдёмся, - подмигнул я эльфийке. - Будем испытывать в деле феномен, известный как объёмный взрыв.
  
  
   Помощь Карины оказалась неоценимой - биомант смогла внести нужные изменения в огнесмесь, благодаря чему капли некогда густой жидкости, разогнанные через форсунки, подобно туману висели в безветренном воздухе. Небольшая высота, правда, от силы метр-метр двадцать, зато, благодаря дварфам, закованным в герметичные самовары, практически равномерно распределённая по большей части долины. Коротышки, как оказалось, искренне и свято считали, что запас карман не тянет, и потому тащили с собой в рюкзаках и встроенных в доспехи полостях запас исходных компонентов, которых вполне хватило бы, чтобы выжечь целиком не самый маленький городок.
   На самом деле, количество не настолько и огромное, просто смесь очень хорошая.
   Дольше всего возились со скорлупой, перемалывая её в мельчайшую пыль. Зато, справившись с задачей, вновь доверились Таланту Карины, и не ошиблись. Девушка не подвела и смогла снизить вес и текучесть кокосовой муки, а уж распылить результаты работы над долиной, имея в активе искусные дроны и баллоны со сжатым кислородом, оказалось и вовсе плёвым делом. Тем более, что обе фазы исполняли практически одновременно: дварфы разбрызгивали огнесмесь, летуны - пыль.
   Мы с эльфийками тоже не страдали фигнёй, убедились, что маски надёжно фильтруют воздух и убийственный запах гиблоцвета не пропускают, и запользовали кислородные баллоны в качестве распылителей. Из широких листьев тропического лопуха свернули воронки, укрепив их комочками самоклейки, используемой биомантом в качестве лейкопластыря, заполнили их мукой, а дальше дело техники: стравливай сжатый газ потихоньку, удерживая выход воронки на струе, да не забывай выдерживать угол над горизонтом.
   Таким образом довольно быстро израсходовали все запасы топлива и кокосовой пыли, насколько можно полно накрыв белёсо-коричневатой взвесью долину.
   - Иртак, готов?
   - Весь в нетерпении, - оскаблился доморощенный пиротехник, баюкая на ладонях летуна-камикадзе.
   - Отлично, - я осмотрел команду. Все имеют при себе на скорую руку собранные из пальмовых листьев и лопуха плащи-циновки, на случай, если какая-нибудь шальная капля фосфора из колбы летуна-шпиона всё же долетит до нас. И хотя лиц, кроме Сорака, ни у кого не видно, сами позы искателей излучают ауру полной боеготовности. - Смесь уже оседает, у нас не так уж много времени. За сим предлагаю бежать отсюда как можно быстрее и дальше. Шанти, если беруши с собой, рекомендую срочно ими воспользоваться. Карина, тебя это тоже касается. Может бабахнуть так, что приснопамятная гроза покажется лесной тишиной рядом с ураганом. Так же напоминаю: в момент взрыва падаем на землю, открываем как можно шире рот и затыкаем уши. Все всё поняли?
   Убедившись, что все кивнули, махнул рукой артефактору, мол, запускай, и, пристроившись в арьергард к девушкам, шустро поскакал на внешнюю сторону холма.
   Дварфы, видимо, первыми поняли, что сейчас, возможно, получится, и потому, когда мы только-только взлетели на вершину, они уже скрылись в лесочке. Девчонки тоже правильно оценили реакцию коротышек и хорошенько поднажали, я последовал их примеру. А Сорак, тихонько улыбаясь улыбкой истинно блаженного, неторопливо спускался по холму, уставившись в пластину управления.
   - Хайа-а! - рявкнул он, тут же упав и забившись за попутный скальный выступ.
   - Ложись! - Продублировал я его вопль и рыбкой нырнул в ближайшую попутную ложбинку.
   А потом бабахнуло.
   Нет, не так. Бабахнуло!
   Бабахнуло так, что земля задрожала, а чуть позже поднялся ветер, забросавший меня толстеньким слоем пыли, листьев, земли и мелкой живности. Пошатываясь, я кое-как поднялся на ноги. Сорак сидел со счастливейшей физиономией, с очками, криво съехавшими на нос и не упавшими исключительно в силу картошкообразности последнего, и тихонько смеялся.
   Над ним из-за края холма в темнеющее небо медленно и величаво поднимался столб дыма.
   Ну, вроде бы жив, может, даже умственно здоров.
   Сняв маску, вдохнул сухой горячий воздух. Баня, мать твою.
   Закрепив намордник на плече, пошёл искать девушек. Если у меня самого до сих пор в ушах гудит и подёргивается глаз, то что может стать с эльфийками, исключительно чувствительными к громким звукам, даже подумать страшно.
   Но, к счастью, мои опасения не подтвердились. Обе нашлись посреди заводи, живые и здоровые, только присыпанные слегка лесной зеленью и перегноем, от которых и избавлялись прямо в водоёме, попутно неразборчиво шипя из-под масок что-то остро-характерное национальное эльфийское ругательное.
   - Шанти, Карина, вы в порядке?
   - Ага, - мрачно буркнула Сеяшантери. - Если не считать испорченной причёски, всё в норме.
   - Подтверждаю, - сказала Карина, снимая свою маску. Лицо чистое, следов крови не видно. Только в мокрых волосах надёжно засел клубок каких-то колючек и кусочек безымянного жука, погибшего смертью храбрых.
   Решив не дожидаться дварфов, отправились обратно, надо же посмотреть на результаты. Если моя задумка с объёмным взрывом не выгорела, придётся возвращаться на галеон и запрашивать полноценную огневую поддержку, что, учитывая расплывчатые намёки Сеяшантери, скорее приведёт к полной гибели острова вместе со всеми его тайнами и артефактами, нежели к точечной зачистке территории, пожранной гиблоцветом.
   Подобрав по пути дебильно улыбающегося и абсолютно счастливого Сорака, забрались на холм.
   - М-да... - многозначительно выдал я, оглядывая долину.
   - Угу... - хором подтвердили эльфийки.
   - Ы-ы-ы! - промычал Иртак и воздел руки к небу.
   Сверху медленно падал крупный, мягкий пепел. Перед нами расстилалась абсолютно чистая долина, ни следа зелени не осталось даже на изрядно засыпанных землёй внутренних склонах холмов. То ли мне удалось собрать что-то и вправду убойное, то ли бабах, организованный коллективным мультирасовым сумеречным гением и сдобренный изрядной долей Таланта и алхимией, получился исключительно качественным, но результат в любом случае впечатлял.
   Практически весь верхний слой почвы и мягкий грунт снесло к холмам, обнажив верхушки вросших в твёрдые породы строений. Разноразмерные, не выдержанные в каких-то общих строгих формах, они теснились чуть в стороне от визуального центра долины.
   И пусть с момента их погружения в почву минуло сорок с лишним тысячелетий, руинами они не выглядели. Стены и крыши прекрасно сохранили цвета, текстура материалов не раскрошилась, такое ощущение, что здания присыпало породой только вчера.
   - Спускаемся, или дварфов подождём? - спросил я, разглядывая пейзаж сквозь лёгкий пеплопад.
   - Подождём, - решила Шанти. - Карина, можешь пока осмотреть Иртака?
   - А чего его смотреть? - пожала плечами биомант. - Перевозбуждение, лёгкая контузия, эйфория. Полчаса, и сам оклемается.
   Вытащив фляжку, плеснул в колпачок настойки и протянул его артефактору. Тот проглотил предложенное словно воду, икнул и расслабленно сел на землю. Вроде бы успокаивается. Закрыв фляжку, вернул её в рюкзак и примостился на удобный каменный выступ.
   - Ник... - Сеяшантери села рядом со мной. Выглядела она донельзя серьёзно. - Дварфы - ушлые ребята, уверена, что рецептуру и последовательность действий они запомнили в мельчайших деталях. И рано или поздно они найдут применение этому оружию.
   - И? Хочешь что-то предложить?
   - Да, - кивнула храмовница. - От имени храма Разума предлагаю выкупить рецепт или оформить патент на твоё изобретение. Со стороны Храма гарантирую жёсткий контроль за нераспространением среди разумных рецептуры, последовательности действий и иных способов реализации взрывчатого вещества. Ну и, само собой, достойную оплату. Первичная выплата в размере двухсот пятидесяти тысяч золотых и ежегодные отчисления в размере десяти процентов от названной суммы в течение пятидесяти лет.
   Я чуть не подавился воздухом.
   Сумма просто до неприличия огромная. То, что имеется на моём счету после службы в гвардии, почти в два раза меньше предложенного эльфийкой...
   - Понимаю, оплата может выглядеть несерьёзной... И грандмастера Старой твердыни с лёгкостью перебьют ценник...
   - Но нет гарантии, что потом не случится какая-нибудь досадная неприятность, типа внезапно отказавшего двигателя на круизном галеоне или пьяного вусмерть мастера-големовода, решившего предъявить свои обидки миру на примере толпы, в которой, ну совершенно случайно, окажусь и я. Так?
   Шанти кивнула.
   - Я бы предложила больше, будь в моих силах увеличить лимиты фонда изысканий...
   - Эх, дивная, дивная, - я покачал головой и слегка приобнял девушку. Сухо скрежетнул хитин доспехов. - Зачем такую вязь слов строить-то? Храм гарантирует, что на меня не начнётся охота с целью пресечь возможное распространение потенциально опасной информации?
   - Да.
   - Тогда согласен на любое твоё предложение. Золото с собой за Порог не утащишь, а хорошие отношения с Храмом точно не помешают. Можешь назвать меньшую сумму, мне не жалко.
   - Нет, - упрямо мотнула головой эльфийка. - Недостойно дочери Звёзд торговаться подобно пустынным купцам. Раз назвала цену, так тому и быть.
   - Шанти, тогда предлагаю такой расклад. Первичную оплату разделить на два трансферта с промежутком в год. Первый перевести на счёт, который я назову, второй туда же, если заранее не укажу иной счёт или направление. Договор?
   Копчиком чувствую - моя эльфийская подруга видит в объёмном взрыве что-то, чего пока не вижу я, и это что-то - несёт вполне себе конкретную опасность. Настолько конкретную, что храмовница готова пожертвовать всем фондом - в её словах я не чувствовал ни недосказанности, ни лжи, и своим чувствам верил.
   Что может быть причиной такой лояльности, остаётся только гадать.
   - Договор. Уточню: продаёшь рецепт или право пользования патентом?
   - Право использования на срок в пятьдесят лет, с последующим безвозмездным переходом в собственность храма Разума. Такой расклад устраивает?
   Эльфийка несколько секунд внимательно всматривалась в мои глаза, а потом как-то сникла и густо-густо покраснела.
   - Прости, Ник. Я о хумансах была гораздо худшего мнения...
   - Да нормально всё, красавица, - подмигнул я Сеяшантери. - Поверь, сам не лучшего мнения о своей расе. Но - ты мне более чем приятна, цели Храма мне, на первый взгляд, ясны, близки и понятны, так почему бы и не поделиться кое-чем к взаимной выгоде?
   Девушка достала откуда-то из пояса плоскую шкатулку размером с портсигар и извлекла оттуда плоскую прозрачную пластину. Сняв перчатку, попросила сделать то же самое, а после, положив пластинку на свою ладонь, накрыла её моей.
   - Я, Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл, полномочный представитель крыла изысканий и исследований храма Разума во внешнем мире, и Никас Иеронна Аулюс, частное лицо из Империи Актикар, нижеследующим заверяем...
  
  
   Шанти говорила долго, детально расписывая процесс создания взрыва, метод детонации, ингредиенты, радиус поражения, эффекты, чётко и внятно, без бюрократических и юридических извёрток, оговорила сумму вознаграждения и дополнительные условия, включая лояльность со стороны Храма, а так же, в качестве дополнения, указала всех присутствовавших в группе на момент создания бабаха, как непосредственных исполнителей, на плечи которых в полной мере ложится Печать неразглашения.
   То, что дварфы в это время ещё не успели подойти, храмовницу ни в малейшей степени не волновало. В протокол позже будут внесены данные с самописных камней артефактора, а от таких доказательств даже самый изворотливый демон не отвертится.
   В общем, эльфийка серьёзно расстаралась, обеспечивая безопасность моей не слишком, на мой взгляд, драгоценной шкурки, за что твёрдо решил в качестве хотя бы минимальной благодарности сводить её, по прибытию на большую землю, в лучший ресторан или театр. Или и туда, и туда, и ещё куда-нибудь - куда остроухая красавица пожелает.
   Надо ли говорить, что для коротышек новость о патенте на взрывчатое вещество, использующее эффект объёмного взрыва, стала несколько неприятным сюрпризом?
   - Шанти, а они нас тут не похоронят втихаря? - шепнул я на ушко эльфийке во время спуска.
   - Нет. Бессмысленно. Договорная пластина связана с аналогичной в хранилище галеона, и без соответствующих ключей и отпечатков ауры дубликат ни за что не извлечь. Так что можешь быть спокоен, дварфы покипят, да притихнут. И своим не расскажут, иначе кланы от позора не отмоются ещё пару тысяч лет.
   Что ж, остаётся довериться храмовнице, она ещё не дала ни малейшего повода усомниться в себе.
   Мы неторопливо двигались в сторону похороненного поселения. До темноты всё равно не успеем, а бежать по щиколотку в пепле и перемолотой с золой земле - удовольствие сомнительное.
   Впереди клином двигались дварфы, они и вправду поостыли и даже перестали материться. Коротышки сменили бесполезные теперь "Скунсы" на короткоствольные крупнокалиберные пушки, я бы назвал их дробовиками, если бы не размер дула, в котором без проблем уместился бы кулачок Шанти.
   За ними шла храмовница, за ней пристроились пришедший в себя Сорак и Карина, я замыкал шествие.
   Бояться, в принципе, нечего. Шанти, облазившая не один подобный посёлок на материке и островах, уверяла, что охранные системы и големы давно неактивны - источники энергии пусты. Есть, конечно, шанс нарваться на механические ловушки, но от них всё равно никто не застрахован, так что и смысла дёргаться нет. Может, будут они там, а может и нет.
   Зато разглядел в крохотном рюкзачке Сеяшантери, откуда она доставала фляжку с водой, туго увязанный рулон тканевых мешков. Могу поспорить - их девушка припасла на случай обнаружения новых останков.
   Добравшись до поселения, решили, не мудрствуя лукаво, начать исследование с ближайшего здания. С гладкой, чуть наклонённой крыши явных входов не наблюдалось, зато имелись окна, прикрытые невидимой плёнкой защитного поля. Механизм защиты тот же, что и в пещерных кельях - механические повреждения не нанести, но пройти сквозь него - не проблема.
   Сначала Карина просканировала внутренности помещения.
   - Пусто, - констатировала она, водя узкой ладошкой по стеклу. - Аурных следов нет, активности не чувствую.
   - Открыть изнутри сможешь? - поинтересовалась Шанти, явно не желающая разбивать памятник старины.
   - Спрашиваешь, - хмыкнула эльфийка и, прилипнув второй рукой к стеклу, замолчала. Несколько секунд спустя изнутри раздались два синхронных щелчка и окно, вздрогнув, распахнулось вовнутрь.
   Первыми десантировались дварфы. По звукам - словно три бочки сбросили с большой высоты на чугунный пол.
   - Калио'натэ тан дварвери, - обречённо простонала Карина, не успевшая вернуть беруши на место.
   Шанти, хихикнув словам биоманта, уступила очередь мне.
   Прыгать в темноту не хотелось, но - пришлось. Спасли рефлексы и навыки гвардейца: зацепившись руками за подоконник, не смог нащупать носками сапог твёрдой поверхности и, разжав пальцы, скользя перчатками по гладкой стене, съехал вниз. В светлом, в сравнении с темнотой помещения, оконном проёме мелькнула рука Сеяшантери, бросившая что-то небольшое внутрь. Миг спустя комната озарилась светом, раскрасив окружающую действительность в десятки тональностей серого. Источником света оказалась небольшая сфера, прилипшая к противоположной окну стене.
   М-да. То ли первоэльфы были ростом под четыре метра, то ли у них имелись весьма своеобразные представления о рациональном размещении окон... Оные, собственно, располагались под самым потолком.
   Чуть в стороне позвякивали металлом дварфы. Они проводили какие-то манипуляции со шлемами, отчего на закопчённых толстых стёклах забрала периодически вспыхивали рубленые закорючки рун.
   Шанти, проигнорировав мою готовность ловить, перекинула тело внутрь и, оттолкнувшись от стены, плавно приземлилась в центре комнаты.
   - Карина и Сорак так не умеют, - предупредила эльфийка, осматриваясь. Обычно затемнённые, линзы её маски сейчас тихо мерцали ненавязчивым светом. Кажется, первичное предположение, что простым глазом свет артефакта не рассмотреть, всё же подтвердилось.
   Первым я поймал Карину: Иртак, удерживая биоманта за руки, бережно опустил её вовнутрь, ну а дальше дело техники - поставить под протекторы ботинок руки, сложенные замком, и плавно опустить девушку вниз. Даже в доспехах эльфийка весила до несерьёзного мало. Впрочем, и Сорак тоже оказался неприлично лёгким - мышцы рук, приняв его вес вместе с рюкзаком, даже хорошенько не напряглись.
   Что и подтолкнуло на некоторые размышления. Подкравшись к ближайшему дварфу, подхватил его подмышки и приподнял под аккомпанемент витиеватой национальной ругани.
   - А я говорила, - тоном Кэпа вынесла вердикт Шанти.
   Мать моя женщина... Дварфы сами по себе никак не меньше сотни килограмм весят, а в самоходных самоварах, под завязку набитых боеприпасами и ещё одна только Бездна знает чем, вес и подавно в районе двух центнеров, если не больше. А я держу этот слиток металла с матерящейся органикой внутри, и даже не особо напрягаюсь.
   Для чистоты эксперимента поприседав несколько раз с коротышкой на вытянутых руках, поставил его туда, откуда взял.
   Мышцы не болят, перенапряжения не чувствуется.
   Можно было бы списать на силу пневматики и сервоприводов протеза, но упор-то я делал именно на левую, целиком натуральную руку!
   - Ахринеть... - я посмотрел на руки, словно они принадлежали не мне. Но нет - пальцы двигаются по моему желанию, кулаки сжимаются и разжимаются без заминки. Значит, конечности всё же мои.
   - Силён, - восхищённо ахнула Карина, до того молчаливо наблюдавшая за миниатюрным цирком с конями, со мной и дварфом, то есть.
   Сорак, по приземлении в помещении выпустивший на волю артефактного паучка и залипший в пластину управления, никак не отреагировал.
   - Хуманс, и что это было?
   Дварфы закончили возиться с шлемами и теперь, судя по всему, проблем с темнотой не испытывали. На налобной пластине ярко светился руноскрипт, отдалённо похожий формой на широко раскрытый глаз с большим зрачком, от него к бронестеклу разветвлялась лесенка рун, заканчивающаяся ещё одним сложным руноскриптом.
   - Ничего особенного, - ответил я. - Показалось, что механизм протеза ерундит, решил проверить. Приношу извинения за возможные неудобства.
   - Ты, хуманс, регулярно к инженеру или артефактору заглядывай на техобслуживание, - сказал тот же дварф и постучал себя кулаком по левой ноге. - Мало приятного будет, если в какой-нибудь узкой норе заклинит.
   - Понял, - кивнул я.
   А чего ж не понять-то?
   Да и голос... Обычный голос, интонации понимающего человека... то есть дварфа. Ни злости, ни настороженности. Неужели Шанти права и коротышки настолько быстро забыли улетевшую буквально из рук потенциальную сверхприбыль?
   По сигналу Сеяшантери артефактор распаковал второго паука и эльфийка, закрепив на его плоской спинке ещё одну сферу, легким толчком направила искусного голема в сторону тёмного зёва выхода.
   В комнате искать нечего - пустая чуть больше, чем полностью. Силовая завеса оставила за окном даже грязь, засевшую между сегментами рубленых толстых подошв. Тихо и пусто, если не принимать во внимание звуки, издаваемые командой.
   Я только сейчас рассмотрел, что Сорак носит прозрачную маску, плотно облегающую овал лица, широкие наушники, видимо, комбинировали в себе и воздухоотвод - при дыхании именно под ушами тихонько шипел клапанами стравливаемый углекислый газ. Фильтры располагались вокруг челюсти, а из-за правого уха под рюкзак уходил тонкий рифлёный шланг. Первоначальное мнение, что Иртак брезгует бронёй, всё же не подтвердилось - легкая пластина нагрудника, наручи, поножи, все с демпферами на сгибах конечностей.
   А у Сеяшантери обнаружился новый элемент туалета: толстая коса длиннющих волос словно бы была заправлена в мелкосегментированный чулок из металла и хитина. Сегменты соединялись между собой сложным рисунком тонких цепочек, превращая эльфийскую драгоценность в увесистое орудие членовредительства, чему дополнительно способствовал даже визуально тяжёлый ребристый колпачок, спрятавший в себе кончик косы. И когда только успела вооружиться? Пока шли по долине, это я отчётливо помню, волосы её были просто заплетены и бронированным обвесом не обладали.
   Ладно, должна же она, как и всякая уважающая себя порядочная девушка, иметь свои маленькие секреты? Должна. Так что не буду спрашивать, тем более и обстановка не самая располагающая к разговорам и расспросам.
   - Выдвигаемся, - сухо подытожила Шанти, коротким взмахом указывая дварфам на дверной проём.
  
  
   Здания особыми архитектурными изысками не радовали, чувствовалась в расположении и ауре помещений строгая унитарность и казённость, однозначно выдававшая нежилой характер посёлка - так, рабочая база, лаборатории, научный комплекс, что-то ещё с аналогичным функционалом, но - совершенно не предназначенное для постоянного проживания разумных. Зато они все были связаны подземными переходами. Да что там переходами - натуральные тоннели, как в метро. Метров пятнадцать в самом широком месте, высотой - семь- семь с половиной.
   Сколько уже зданий оставили за спиной, но работающей техники и артефактов не нашли, только защитное поле продолжало исправно функционировать, не позволяя пыли проникать снаружи. В целом, складывалось впечатление, что посёлок покидали без спешки, организованно, и успели скрутить, упаковать и вынести вообще всё, что только можно было открутить, запаковать и утащить.
   Впрочем, в зданиях на окраине базы картина выглядела несколько иначе. Копоть на стенах, потолке и полу, следы кострищ, прекрасно сохранившиеся за прошедшую уйму времени, горки рассыпающихся костей животных, черепки глиняной посуды...
   - Похоже, тут какое-то время жили одичавшие потомки эльнаров, - предположил я, кивая на своеобразную наскальную живопись, испещряющую внутренности помещений. Схематичные изображения рыб, ушанов, длинноухие папуасы в стиле лютого минимализма категории "палка-палка-огуречик", рисунки созвездий. Типичная первобытная летопись.
   - Похоже на то... - Сеяшантери водила пальцами по кривым линиям, выдолбленным и процарапанным в материале стен, чуть-чуть не касаясь рисунков.
   Карина устало помассировала себя за ушками:
   - Кажется, это последнее здание? Всё впустую?
   - Не последнее, - возразил Сорак. - Первый бегун зафиксировал у тупиковой стены перехода непостоянный ток воздуха, могу предположить, что там как минимум ещё одно помещение имеется.
   - Мы не могли пропустить тайник, - ответил один из дварфов и постучал бронированным пальцем по налобной пластине. - Рунное зрение такие захоронки находит на раз.
   - Всё когда-нибудь бывает в первый раз, - философски пожала плечами Шанти. - Пойдём, посмотрим, откуда воздух дует.
   Стена как стена. Монолитная, никаких зазоров, створок и прочего.
   В полуметре от неё застыл паучок, вытянув полусогнутую лапку вперёд и влево.
   - Зафиксировал конечности бегуна в направлении источника движения, - пояснил Иртак, копаясь в рюкзаке. На свет появились несколько колб с порошками, ступа, испещрённая изнутри и снаружи рунами, маленькая книга в толстой обложке с замком. Отстранив простукивающих стену дварфов в сторону, Сорак взялся за работу.
   Сеяшантери и мне заняться было нечем, и, чтобы не мешаться под боком у артефактора, мы отошли к боковой стене. Биомант, встав в углу, приложила ладонь к монолиту, стараясь просканировать толщу неизвестного строительного материала.
   Сорак смешивал порошки, неторопливо толок их в ступе, периодически подсыпал новые под равномерное сияние рунических знаков, и рассыпал малыми порциями готовое по пустым пробиркам.
   Но, наконец, артефактор закончил химичить и, замерев рядом с пауком, тоном, не терпящим возражений, попросил всех отойти к ближайшему подъёму и не двигаться. Дождавшись, пока народ оттянется на довольно приличное расстояние, Сорак, щёлкнув тумблером на маске, медленно, словно сапёр, поднял шесть пробирок, зажав по три между пальцами каждой руки.
   Лёгкое, плавное движение, исполненное пластикой настолько, что впору бы пришлось эльфийке, нежели хумансу, и порошок из первых трёх колб устремляется к потолку. С короткой задержкой тот же маршрут повторяет левая рука и, не вызвав ни малейшего завихрения воздуха, избавляется от груза последних трёх пробирок.
   Иртак стоит не шевелясь, лишь вокруг него медленно кружится опадающее облако различных порошков. Они различаются полутонами, какие-то опускаются чуть быстрее, какие-то - словно вообще не знают о существовании гравитации...
   Полнейшая тишина давит на уши, каждый удар сердца - как колокол. Ни звука. Даже шумноватые дварфы стоят, словно обратились в соляные столбы. Ни скрипа кожи или хитина, ни звяканья металла, даже дыхания не слышно.
   И - что-то происходит. Перемешавшиеся порции порошков начинают себя странно вести - часть из них, до того висящая неподвижно, приходит в движение, более сильное у пола, совсем неторопливое ближе к середине стены, другая часть темнеет, контрастируя с третьей, светлеющей, четвёртая буквально прикипает к стене и полу, наливается непроницаемой чернотой, рисуя странные контуры и силуэты.
   Сорак отмирает, вновь щёлкает тумблером и освобождает от начинки седьмую пробирку, густое облако на несколько секунд скрывает тупик и артефактора, но очень быстро рассеивается, заставляя опадать остатки порошковых смесей.
   - Новые разработки Храма? - спросил один из дварфов, не обращаясь к кому-то конкретному.
   - Старые, - ответила Сеяшантери. - Просто несколько нестандартное их применение.
   - Вечные столпы Старой твердыни, - вздохнул тот же самый дварф, - то один хуманс разом выжигает поляну гиблоцвета, то другой обнаруживает схрон там, где его не смогли найти надёжнейшие, испытанные временем артефакты дварфов. Накой мы тут вообще нужны, леди Сеяшантерианайя?
   Эльфийка тихонько, необидно рассмеялась.
   - Хизтерх, ты же сам прекрасно знаешь, зачем искателям Храма требуется сопровождение из дварфов в тяжёлых пехотных доспехах. Пока что нам везёт, согласись, ни охранных големов, ни проснувшихся химер, даже ловушек нет.
   - Это да, - отозвался второй дварф. Судя по характерным длинным царапинам на толстом наплечнике самовара - тот самый, что носит протез ноги. - Но мы ещё не знаем, что нас ждёт по ту сторону. Так что, Хиз, рано расслабляешься. Выберемся отсюда, тогда и промочим хорошенько усы в пиве.
   Пока мы подходили к тупику, Сорак времени не терял. Из его рюкзака на свет появился ещё один механизм, похожий на треногу с зёвом мясорубки наверху. И вот этот вот аппарат разительно отличался и от летунов, и от пауков-разведчиков - даже больше, чем современный военный дрон отличается от летательного аппарата руки товарища да Винчи.
   Его иная природа ощущалась во всём, начиная от формы, сочлений, зализанности линий, отсутствия острых и прямых углов, и заканчивая просто-таки ощутимой аурой нездешности.
   Я молча посмотрел на Шанти, та лишь кивнула. И пусть лица скрыты масками, но мы друг друга и без слов и мимики поняли. Перед нами - образец наследия первоэльфов.
   Сорак прикоснулся к механизму и в его руке осталась круглая тонкая пластинка. Лёгким движением разломив её напополам, Иртак прижал половинки к маске на линии ушей и переносицы. Мгновение, и его глаза укрыла светлая непрозрачная полоска.
   Ещё одно прикосновение, и вторая пластинка, так же разломленная на две части, влипает в ладони, расчерчивая их схематичной светящейся проекцией костей кисти.
   Сделав несколько шагов назад, Иртак, подобно дирижёру, подымает руки перед собой и, подчиняясь его движениям, трёхногая мясорубка оживает. Сгибаются сочления, направляя раструб макушки на стену и пол, быстрые светлые полосы, похожие на лазеры, скользят по материалу туннеля, без видимой логики меняя направление движения и скорость, масштаб шага каждой рисуемой ячейки.
   Там, где в покрытии остался чёрный абрис, аппарат особо тщательно и подолгу водит лучами, повышая их плотность до такой степени, что, кажется, каждый квадратный сантиметр порошкового рисунка покрыт сплошным слоем света.
   Механизм эльнаров тихонько гудит, пощёлкивает, в какой-то неуловимо короткий момент тональность звука меняется, скачкообразно уйдя куда-то в ультразвук и тут же вернувшись обратно, от чего девушки зажимают уши и, скорчившись, приседают у стены. И артефакт затихает.
   В два не шага - прыжка - оказавшись рядом с Шанти, смотрю в мерцающие окуляры её маски. Эльфийка слегка качает головой, давая понять, что с ней всё в полном порядке. Биомант тоже не нуждается в помощи, и уже самостоятельно поднимается на ноги.
   А в это самое время краем зрения отмечаю, как по стене расползаются ломаные линии, вырисовывают сегменты, начинают двигаться, словно огромная многослойная мозаика - что-то уходит внутрь, что-то, наоборот, выдвигается наружу и, скользнув по незаметным направляющим, встраивается в другом месте. Несколькими секундами позже аналогичные метаморфозы начинает претерпевать и прилегающий к тупику пол.
   Прошло меньше минуты, и ранее глухую стену не узнать: там, где была идеально ровная монолитная поверхность, теперь гипнотизирует взгляд сложная многокомпонентная рельефная структура бронезаслонки. Шипение, схожее с пневматикой, но такой громкости, что разум просто отказывается представить себе весь масштаб невидимого устройства. Лёгкая вибрация пола. Щелчки и лязганье металла за тяжёлой бронёй.
   Свист воздуха - и створки приходят в движение. Проседает под наклоном пол, образуя пандус. Лепестками диафрагмы раскрывается первый слой бронезаслонки, следом за ним второй и третий, четвёртая - последняя - преграда просто уходит в стены, открывая залитый светом коридор. Светится сама поверхность стен, пола, потолка, свет ровный, мягкий, мощный - серые тона, генерируемые артефактом на спинке паука, разом отходят, тускнеют, впускают настоящий цвет.
   Едва ощутимая серия пульсаций в рюкзаке - это проснулась шкатулка, сигнализируя, что искомый След Создателя где-то рядом. Впрочем, и без неё ощущаю присутствие артефакта. Странное чувство: как будто во мне находится что-то незримое, нематериальное, что радостно резонирует с аурой, источаемой древним предметом. Появляется уверенность, что смогу его найти даже с закрытыми глазами.
   Странные дела, странные.
   Короткая команда Сеяшантери, и оба паука, шустро перебирая лапками, упылили вдаль по коридору, а дварфы выстроились обратным клином: один перед пандусом, двое на оставшихся от провалившегося пола бортиках у стены. С оружием на изготовку, что характерно.
   - Карина, Ник, вы у нас новенькие, - констатировала Шанти, попутно проверяя, не мешает ли что-либо быстро и без проблем доставать оружие. - Вроде с головой дружите, так что сокращу вводную до минимума. Первыми идут бегуны, за ними - дварфы. Если наткнёмся на какого-нибудь голема или иную сторожевую систему, они первыми принимают на себя удар и стараются связать противника боем. В зависимости от характера проблемы им помогает или Сорак, в случае артефактных механизмов, или мы - в случае биологических или магических С-систем. За дварфами иду я, за мной - Сорак, за Иртаком - Карина, Ник - замыкающим. Задача биоманта - отслеживание состояния здоровья членов ударного кулака, по необходимости подпитка энергией, силой, обеспечение стабилизации психики и биоритмов. Ник - как замыкающий - контролируешь тыл, при любом подозрительном движении или ощущении - тут же сообщаешь мне. Не разделяемся, каждый держит в поле зрения как минимум двух разумных. И главное - не паниковать. Если каким-либо образом разделимся - занять любую удобную позицию и ждать. Самостоятельно поиски не проводить, только запутаете поисковую группу. Вопросы?
   Я кивнул:
   - Что такое С-системы?
   - Страж-системы. Имеют три чётко выделенные категории: артефакты, химеры, магия. Гибриды теоретически возможны, но на практике в активном состоянии не встречались за всё время существования Храма. Ещё вопросы есть?
   - Нет.
   - Нет, - подтвердила Карина.
   Сеяшантери, кивнув, дважды стукнула костяшками по наплечнику дварфа, возглавляющего клин.
   - Идём.
   И мы вошли в коридор.
  
  

Глава 5. И скелет, гремя костями, вдруг поднялся из земли...

  
  
   Идёшь, идёшь, а путь не кончается...
   Коридор, поначалу прямой, как стрела, не имеющий ни ответвлений, ни даже самых захудалых ниш, постепенно забирал влево и вниз. Минут через двадцать стало понятно, что он по спирали вкручивается в глубины острова, а если точнее - в массив материковой плиты. Ещё через полчаса стало подкрадываться ощущение, что мы уже заглубились на полкилометра, если не глубже, и, вообще, уже идём где-то под морским дном.
   Маски не снимали, да и не очень-то хотелось - пока костюм соединён в единое целое, не так сильно чувствуется перепад давления, да и вообще - кто знает, что тут в воздухе может быть распылено?
   Но всё рано или поздно заканчивается, кончился и коридор. Внутренние часы отсчитали неполных два часа дороги. Масштабно первоэльфы строили... Не жалели ни материалов, ни энергии - за всю дорогу не попалось ни одного неосвещённого участка, ни одного завала или трещины в стенах. И это всё работает, по ходу дела, все сорок с гаком тысяч лет...
   Есть, конечно, версия, что освещение включилось в момент открытия прохода и скрытая интеллектуальная начинка держит освещённым пусть обширный, но всё же ограниченный участок коридора, динамически перемещая его с центровкой на нашей группе. Версия есть, да проверить не на чём: пауки Сорака фиксируют освещение прямо по курсу, а позади наблюдать некому, Иртак подгляды жёстко экономит, да и энергии жрут они весьма прилично.
   Коридор закончился ангароподобным шлюзом метров в тридцать в длину, десятку в ширину и высоту. По бокам полуцилиндра разместился десяток массивных металлических дверей, прямо по курсу от входа - створки во всю стену.
   Дварфы, дождавшись, пока подтянутся хвосты, синхронно катнули в шлюз несколько тускло блестящих металлических сфер с яблоко величиной. Прокатившись по инерции почти до середины помещения, они вдруг зажили своей жизнью, своевольно поменяв траектории движения и рассредоточившись под стенами по всему периметру шлюза. Тишина, нарушаемая лёгким, едва уловимым пощёлкиванием механизмов, нарушилась тихим стуком металла о металл - это сферы раскрылись, укрепившись каждая на четырёх коротких толстых ножках. Над ними, мерцая, заструились светящиеся лесенки рун - как мелкий дождь, только снизу вверх. Знаки пробегали, растворялись, но некоторые оставались висеть, и остальные, не доходя до них, либо плюсовались, наращивая столбик, либо пропадали. Прошло несколько секунд, и нестройные столбики рун прекратили набор, снизу, из раскрытых макушек сфер, в них воткнулись ветвистые, шипящие плети энергии, и руны поплыли, стали съёживаться, слипаться, врастать друг в друга, формируя над каждым механизмом по сложному трёхмерному руноскрипту.
   Сеяшантери, дождавшись кивка дварфа, кажется, Хизтерха, шумно выдохнула:
   - Чисто. Сначала проверяем боковые отводы, там должны быть небольшие технические помещения, работы на полчаса от силы. Потом ужинаем и двигаемся дальше. Карина, пока осматриваемся, с тебя анализ воздушной смеси на пригодность дыхания без масок, - и тихо, но отчётливо добавила: - Совсем не хочется ужинать внутривенно.
   Народ, приободрённый новостью о скором приёме пищи, подобрался, сосредоточился и, разбившись по парам, взялся за дело. Шанти, как ни странно, встала напарником ко мне, хотя ожидал, что возьмёт себе пару из дварфа или артефактора.
   Впрочем... Может, так ненавязчиво намекает, что контролирует меня, чтоб чего полезного или плохо прикрученного не стащил ненароком.
   Ладно, буйный цвет паранойи пока попридавим, всё же эльфа повода ещё не давала настороженно к ней относиться, да и я в сомнительных манипуляциях замечен не был. Будем считать, что опытный искатель взял под нежное, но надёжное крылышко неоперившегося юнца - натаскать, подсказать, научить.
   Обидно, конечно, будет, если паранойя окажется права, но тут дело в менталитете. Так уж он у нас, славян, закрутился, с терминальным обострением в девяностых, что в первую очередь в человеке видишь только плохое. А что не видишь, додумываешь. Вывернулось всё как-то наизнанку... Помнится, Дима Спирин после поездки в Европу на эту тему когда-то сказал что-то вроде этого: "там к тебе с рождения относятся как к хорошему человеку, пока не докажешь обратного, у нас же - совсем наоборот, и даже если докажешь, что ты хороший, ещё не факт, что поймут". Цитата, конечно, далека от идеала дословности, да и памятью фотографической похвастаться не могу - но суть-то передаёт точно.
   Да, здесь хумансов недолюбливают. Вполне заслуженно, между прочим. Но в моих силах доказать, что не все грибы - мухоморы, как минимум - могу немного качнуть чашу весов доверия в пользу рода человеческого.
   Решено? Решено.
   А доверие нужно строить с первого, пусть и мелкого, но смелого шага.
   Дождавшись, пока эльфийка откроет дверь, с мачете наперевес шагнул внутрь, окидывая взглядом помещение и параллельно смещаясь к стене - освобождая вектор реагирования храмовнице на случай непредвиденных неприятностей.
   А неприятностей не нашлось. Зато нашлись стеллажи, заваленные всяким хламом.
   Дивная, забавно подёргивая острыми ушками, медленно двинулась вдоль хранилища, на каждом шаге подтормаживая у очередной кучки запчастей и прочих интересностей.
   - Шанти, послушай, я должен кое о чём рассказать, чтобы в дальнейшем мои действия не были превратно истолкованы.
   - Только не говори, что ты из имперской разведки, - фыркнула эльфийка, не отвлекаясь от своего занятия.
   - Куда мне в разведку с такой рожей и некомплектом конечностей, - ответил я. - Сама же понимаешь, такой тип заметен сильнее, чем элефант южных степей в глухой северной деревушке.
   - Тогда о чём?
   Несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, согнал мысли в более-менее удобоваримую кучку.
   - В общем, после Слияния мне было откровение. Не знаю, божественное ли, или иной нематериальной природы, или вообще бред бредовейший галлюциногенного характера, не имеющий к действительности никакого отношения... В общем, где-то тут есть очень древний камушек с неопределёнными свойствами, мне нужно его доставить на большую землю.
   Эльфийка замерла, медленно-медленно обернулась вокруг оси, даже через непрозрачные линзы чувствовался её внимательный взгляд.
   - Слеза Творца? Ты о ней говоришь?
   - След Создателя.
   - Не суть важно, - отмахнулась девушка. - Ник, ты хоть в курсе, о чём говоришь?
   Я пожал плечами:
   - Не имею ни малейшего понятия. Знаю, что не эльнары его создали, но во времена своего расцвета хранили здесь. В этой эре ему другой адрес прописки предназначен.
   - Ник! - голос эльфийки сорвался на свистящий, едва уловимый шёпот. Храмовница, скользнув мимо меня, аккуратно и беззвучно прикрыла дверь, налепив на неё два плоских камушка. - За этим артефактом охотится такая толпа разумных, и, в частности, жрецов всевозможных богов, что даже если мобилизовать всех храмовников, включая резервистов и ушедших на отдых, нас просто сметут и не заметят!
   Я пошкрябал в затылке - и задуматься есть о чём, и просто нравится ощущение, помогает стресс пригасить.
   - Да пусть охотятся. Главное - найти, запихнуть в хранилище, и доставить туда, где ему самое место. А вообще - что, настолько известная вещь?
   Сеяшантери устало сползла по стене.
   - Нет, ты точно из Леса вылез, из самой его дремучей глуши, и сразу к пиратам попал, - покачала она головой. - Артефакт, несущий в себе каплю Силы Творца! Сам подумай, что можно сотворить, имея такой в распоряжении...
   - Тебе или Храму он нужен?
   Эльфийка усмехнулась, в её голосе отчётливо прозвучали лёгкие истерические нотки:
   - Мне он даром не сдался, и Храму интересен скорее как объект исторического наследия - я же говорила, что идущим Путём разума и идущим Путём веры нет места на одной дороге. Свою силу мы возьмём сами, и чужая нам ни к чему. Но многие вовсе даже не против усилить как собственное влияние и мощь, так и силу своего государства или, что ещё хуже, богов. Понимаешь, к чему я клоню?
   Я сел рядом с настороженной девушкой, дополнительно подперев дверь.
   - Догадываюсь. Однако, Империя тут не при делах, - заверил я храмовницу. - И лично мне этот булыжник тоже не нужен.
   Яркие движущиеся круги просияли из-под линз, внимательно вперившись в мою маску. Ощутил несколько некомфортное впечатление, будто стою голым посреди сцены, в пятне света в окружающей темноте, и чувствую непередаваемо огромное количество отстранённых, но любопытных взглядов, и прикосновение каждого отдаётся лёгким покалыванием кожи. Малоприятно, особенно когда взглядов этих на тебе - сотни и сотни...
   - Не лжёшь, - тяжело вздохнув, констатировала эльфийка. - Как ни странно, я тебе верю, Ник. Я вижу два варианта дальнейших действий...
   - Либо забыть о самом существовании этого камешка и делать вид, что всё в порядке, либо втихаря его упаковать и вообще не отсвечивать. Так?
   - Так, - кивнула Шанти, с тяжёлым вздохом массируя, совсем как недавно Карина, точки за ушами. - Первый вариант предпочтительнее, но ты, конечно же, как и любой хуманс, пойдёшь на принцип и просто так из головы не выкинешь эту затею. Значит, второй вариант. А, как ты метко сказал, "не отсвечивать" не получится - артефакт, если верить тем крохам знаний, что достались нам, попав в руки разумного, начинает жутко фонить активной магией на всех известных слоях в огромном радиусе. Такой не спрячешь. Единственное, что смогу точно гарантировать - твою неприкосновенность на время пребывания на галеоне...
   Под конец речи свист из голоса Шанти пропал, остались только какие-то тихие, тоскливые - горькие? - нотки.
   - Не вешай носик, долька совершенства, - вытянув руку, приобнял девушку, успокаивающе погладив по плечу. И пусть хитин и поддоспешник, гасящие любые ощущения, прикрывают кожу - знаю, мой настрой она чувствует. - Есть у меня специальное хранилище для него, одно персонифицированное Воплощение Принципов расстаралось с таким приобретением. Если ему верить, и активность погасит, и излишне шаловливые ручки особо любопытным укоротит.
   С той стороны в дверь осторожно поскреблись.
   Тяжело вздохнув, поднялся, подал руку эльфийке. Не отклонила, приняла помощь. Значит, не сердится.
   Шанти, поймав инерцию, на несколько мгновений прижалась к моей груди:
   - Помогу, чем смогу. Но с одним условием.
   - Каким же?
   - Постарайся не сдохнуть по пути, хорошо?
   - Шанти, ты - чудо, - на несколько секунд заключив девушку в объятия, почувствовал, как телу разливаются покой и уверенность. - Не обещаю, но буду стараться.
   В дверь поскребли ещё настойчивее.
   - Леди Сеяшантерианайя, Ник, - раздался приглушённый голос Карины. - Остальные почти закончили осмотр, могут неправильно понять ваше отсутствие... вкупе с закрытой дверью...
   - Куда хоть доставить этот След надо?
   - Империя Айсхэ, провинция Пантос, там будет ждать доверенное лицо.
   - Уж не Кугель ли?
   Я про себя рассмеялся. Секретность, мать твою!
   - Он самый.
   Как ни странно, но храмовница явно воспряла духом:
   - Кугель - хороший хуманс, на редкость хороший, - и пояснила: - Друг храма Разума.
   Отлепив от створки двери камни, эльфийка, спрятав их в поясной карман, довольно громко фыркнула:
   - Кто неправильно поймёт, останется без ужина. Будет через вену растворами питаться.
   Я потянул дверь на себя, обнаружив за ней сверкающие любопытством глазищи биоманта. Снятая маска плотно сидела на плече.
   - Интересное что-нибудь нашли?
   - Нет, - отмахнулась Шанти, нырнув под моей рукой в освободившийся проход. - Обычный склад запчастей. А у остальных что интересного?
   - Похоже, что тоже ничего, - Карина пожала плечами. - Думаю, если бы нашли что-то стоящее, их ор вы бы и сами услышали.
   Согласно кивнув, Сеяшантери подтолкнула меня к соседней двери:
   - Ник, не спать!
  
  
   В общем-то, технические помещения ничего особо полезного в себе не хранили. Сорак, конечно, был иного мнения, и, судя по горящим глазам и характерно участившемуся дыханию, дай ему волю, обнёс бы все склады, скрутив даже стеллажи и собрав всю несуществующую пыль. А ведь мне до этого казалось, что хомякус вульгарис - болезнь, распространяющаяся исключительно на попаданцев. Видимо, и артефакторы, в той или иной степени, подвержены инстинкту прапорщика.
   Ужинали в главном помещении шлюза. Сорак извлёк из рюкзака такое количество посуды и компонентов походного кухонного набора, что невольно закрались подозрения о несколько иной метрике внутреннего пространства шмотки. Ну, или Иртак даст сто очков вперёд любому земному задроту в тетрис или ветерану складского труда. В общем, впечатлило зрелище. Ещё больше впечатлили плита, работающая на руноскриптах, и сборный (сборный, мать его!) котелок.
   Но всё это оказалось просто цветочками на фоне Карины, жующей с кислой миной малоаппетитные даже на вид белёсые, похожие на разжиревших опарышей корешки, и попутно избавляющейся от лишней органики, оставшейся от зайчатины - шкур, лап, кишок... Биомант, одной рукой тягающая закуску, второй собирала на пластине, реквизированной в одной из подсобок, неликвид, оставшийся от ушанов, и с хмурой моськой растворяла органику в одну побулькивающую серо-бурыми пузырями биомассу. Слизь, игнорируя физику, с пластины уползать не собиралась. Эльфийка, справившись с последней шкуркой, достала из поясной сумки несколько пузырьков, и биомасса, подчиняясь пасам изящной ручки, полезла в тару, начхав на силу притяжения и прочие незначительные фундаментальные законы и явления.
   - Потом выкидывать? - я кивнул Шанти на последний пузырёк, спрятанный в той же сумке.
   - Ник... - страдальчески закатила глаза храмовница. - Ты неисправим. У вас в Империи что, биомантов нет?
   Я честно пошерстил память гвардейца.
   - Нет. Алхимики, в основном, их заменяют.
   - Почему? - глазищи огромные-огромные, и совершенно изумлённые.
   - Может, потому, что человеки живут от силы столетие-полтора, а биомант набирает должный уровень мастерства, позволяющий не стареть и не дряхлеть, только к третьей сотне?
   Шанти пожала плечами:
   - Оркам же это не мешает.
   - А они своей смертью умирают?
   Ну да, помнили мои со-личности кое-какие факты о зелёнокожих. А я просто объединил эту разрозненную кучку воспоминаний.
   Глаза храмовницы распахнулись ещё больше, явно превысив лимит вместимости глазниц.
   - Нет, но... Как же это... Не могли ведь пропустить... Тысячелетия наблюдений... Анализ...
   Во-во, подумай, девочка, и своим пищу для размышлений подкинь.
   Орки умирают в битвах. Их убивают, они убиваются, с ними происходят несчастные случаи, обыкновенная неосторожность, игнорирование техники безопасности на производстве и в приготовлении пищи... Орки мрут, как мухи, и почти так же плодятся, впрочем. Дохнут в войнах, в набегах, в наёмнических отрядах, во время отправления ритуалов и жертвоприношений, в походах, на охоте и рыбалке... Пожалуй, нет ни одной вариации смерти, которой бы не помер орк. За исключением старости.
   Да, людская память не ныряет так глубоко в прошедшие тысячелетия, как эльфийская, но и она содержит в себе таковую странность: старых орков не бывает. Есть древние, могучие воины и шаманы, но стариками их назвать - язык не поднимется. Традиционно принято считать, что жизнь в них поддерживают духи предков и дары богов... Удобная отмазка, кстати, чтобы прикрыть истинное состояние дел.
   Что и поведал Сеяшантери, пока та с задумчивым видом, чисто механически жевала похлёбку, отсутствующим взглядом показывая, что разум ушёл в такие дали, какие смертным и не снились.
   - Нет, этого не может быть, - упрямо мотнула головой наконец-то очнувшаяся эльфийка. - Не могут варвары быть бессмертными...
   - Бессмертными, как вы? - закончил я за неё фразу.
   Шанти, похлопав ресницами, вдруг покраснела и отвернулась.
   - Мои речи недостойны храма Разума...
   Голос тихий, свистящий, с предслёзной дрожью... Не, ну нафиг такое счастье, как истерящий на виду у всех командир отряда!
   Мигом отставив тарелку, обнял эльфийку, позволяя ей устроить голову на моём плече - если сейчас разрыдается, хотя бы слёз её не увидят, а дрожь плечей хотя бы немного, но нивелирую.
   - Давай без слёз, дивная, - как можно тише шепнул в острое ушко. Розовенькое, нежное... такое... м-м-м...
   Закрыв глаза и досчитав до десяти, медленно выдохнул. Вроде попустило.
   - Ник... - Горячее дыхание щекотно шевельнуло волосы за ухом. - Я не достойна... пути Разума...
   - Спокойно, красавица, - ободряюще шепнул, всей своей небогатой мимикой показывая бросающим взгляды исподтишка членам команды, что это у нас своё, девичье, заигрывания, р-р-романтика и всё такое.
   Дварфы засопели и дружно отвернулись от нас, Сорак, даже при приёме пищи не отрывавшийся от пластины оператора, продолжал залипать в только ему одному видимые данные, и только Карина, почувствовав изменения в состоянии Шанти, чуть напряглась, опущенной рукой незаметно совершая лёгкие пасы.
   - Я... - а голос уже почти спокоен, по крайней мере, подступающих слёз в нём не чувствуется. - Я слишком слаба...
   - Шанти, если хочешь, я с удовольствием предоставлю свою жилетку на поплакаться и выговориться, но - позже. Соберись, чудо, мы, вообще-то, в походе. Вот после него можешь почувствовать себя хоть слабой, хоть беззащитной, хоть вообще ребёнком с юбкой на подтяжках. А пока - забудь. Ты за отряд отвечаешь, и слёзы и рефлексии тут совершенно неуместны. Договорились?
   Прерывистое дыхание сменилось ритмичным, размеренным - явно какие-то дыхательные методики применяет. Карина, подмигнув, прекратила партизанскую поддержку храмовницы и с аппетитом набросилась на подостывшую похлёбку.
   Продышавшись, девушка чуть-чуть сдвинулась - едва заметно, но так, что стало понятно - теперь ей уютно и комфортно. Прислонившись щекой к моей щеке, шепнула:
   - Благодарю, Ник. Я... твоя должница.
   - Вот ещё, - тихонько фыркнул я, стараясь не оглушить девушку. - Нашла из-за чего в долги влезать.
   - Всё, всё, я спокойна, - хихикнула Шанти и отстранилась, попутно мазнув мягкими губами по щеке.
   Вот и сиди теперь, думай, то ли поцеловала, то ли просто задела, то ли вообще подкалывает и стебётся, маскируясь флиртом.
   Ладно, замнём для ясности. Хотя бы до тех пор, пока на галеон не вернёмся.
   - Так всё же - зачем Карина фасовала по пузырькам?
   Шанти, вздохнув, без тени улыбки проговорила:
   - Многофункциональная биомасса. Питание для оранжерей, один из ингредиентов для базового раствора внутривенного питания, после термической обработки с некоторыми алхимическими компонентами вполне пригодно в пищу. А основное применение - регенерационные мази и составы. Странно, что в Империи об этом не знают, тут и биомантом быть не обязательно, и обыкновенный лекарь-алхимик, получивший высшее образование, справится.
   Я пожал плечами:
   - В Империи, может, и знают. А Паучнику сие знать не обязательно.
   Эльфийка прищурилась, оценивающим, враз ставшим жёстким и колючим взглядом окинула меня, хмыкнула:
   - Всё же егерь?
   - Пиратский капитан назвал меня так, увидев рюкзак. Перед тем, как выбросить его за борт, вместе со мной. Неплохое, в принципе, прозвище, как думаешь? Раз сразу бояться начинают и штаны при одном только упоминании уже готовы обпачкать?
   Биомант, на которую мельком глянула Шанти, отрицательно качнула головой, и храмовница с заметным облегчением перевела дыхание.
   - Ну и странный же у тебя вкус к прозвищам, хуманс.
   Оглядевшись, Сеяшантери легко вскочила на ноги и негромко хлопнула в ладоши:
   - Всё, отдохнули, прибираемся и выходим. Сорак, на тебе - подготовка люка к открытию, Хизтерх, Груддон, Краппа, свои задачи знаете. Остальные - не мешаемся под ногами и помним про маски. После открытия створок - прежний порядок передвижения.
  
  
   Выражение детской обиды на лице Карины, первой снявшей маску, многого стоило. Огромные голубые глаза, характерный излом подрагивающих губ, прерывистое короткое дыхание носом. Ну серьёзно - ребятёнок, хоть и с более чем взрослым телом.
   Шанти тихонько шипела ругательства на каких-то совсем уж древних языках, непрерывно постукивая костяшками сжатого кулака в стену. Иртак в задумчивости чесал вихрастую макушку, и только дварфы, поделившись со мной табаком и запасной трубкой, сидели на булыжнике и курили.Что называется - приплыли.
   Коридор, идущий от шлюза, проскакивал насквозь огромную искусственную пещеру и... завершался горой обломков, начисто заблокировавших дальнейшее продвижение. Словно камней было мало - между ними неподвижно застыла ледяная вода, совсем чуть-чуть не добравшаяся до уровня пола.
   Но, в целом, если принять за данность, что дальше по коридору мы не уйдём, то и так минимум две хороших вещи есть: вода - пресная, к питью пригодная и, по заверениям штатного биоманта, весьма полезная, ну а кроме воды - сама пещера. Она представляла собой что-то вроде хаба, посаженного на магистраль сквозного коридора, разбросанные по периметру через равные промежутки отнорки только усиливали создавшееся впечатление. Ну и, лично для меня, тут имелся и третий хороший момент - След Создателя ощущался совсем рядом, он словно вибрировал силами, недоступными опознанию разумом, но, тем не менее, более чем ощутимыми тем, для чего у человеков просто нет ни слов, ни понятийно-смыслового аппарата. Впрочем, отсутствие понимания отнюдь не означает отсутствие нужных органов восприятия.
   Может, Арагорн чего накрутил с моим телом, может, это результат Слияния, а может, врождённая особенность организма. В любом случае, я слышал песню-зов Следа, и понимал, что остальным эта непередаваемо-прекрасная и совершенно непонятная мелодия-мысль не слышна. Её не услышат, пока не будет снято защитное поле, полог, скрывающий артефакт, названный Шанти Слезой Творца.
   Перестав методично долбить стену, Сеяшантери резко развернулась и, грустно улыбнувшись, обратилась к нам:
   - Что ж, без спецтехники и поддержки магов мы глубже не пройдём. Карина, насколько ты смогла просканировать?
   - Два аммас вглубь. Вода и камень, без воздушных пузырей. Дальше, увы, дотянуться не могу, прости, леди Сеяшантерианайя, - биомант уныло склонила голову, буквально транслируя вовне ауру собственной ничтожности и бесполезности.
   Дварфы же, переглянувшись, в полнейшем восхищении уставились на девушку.
   - Карина, а ты знаешь, что максимальная глубина сканирования, зафиксированная Храмом, составляет два с половиной аммас? - Голос у Шанти тихий, вкрадчивый, но почему-то при каждом слове волосы на затылке пытаются шевелиться.
   - Не считается, я же биомант, а не горный инженер...
   Краппа хлопнул себя по поцарапанному наплечнику:
   - Да чтоб меня проняло каменной слабилкой, если наша дева жизни не обставила всех проходчиков Старой твердыни!
   - А ведь Колченогий прав, - тряхнул своеобразным коротким, но широким ирокезом Хизтерх, - ты, госпожа, натянула бороды всем горнознатцам дварфов.
   - Правда?
   Моська эльфийки стремительно утрачивала детскую обиду, вновь обретая взамен озорной взгляд и робкую, но очень милую улыбку.
   - Братья не врут, - рубанул рукой воздух Груддон. - Хочешь, возьму тебя в жёны, отправимся в Старую твердыню, и ты сама убедишься?
   Тут проняло даже индифферентного ко всему, кроме взрывов и механизмов, Сорака. Артефактор, заржав, переводил взгляд с упакованного в самоходный самовар дварфа на залившуюся краской эльфийку, икал, хлопая себя по коленке, и снова ржал.
   - М-да... Прав железячник, с женой я поторопился, Марагна не поймёт, - задумчиво почесал затылок бронированной пятернёй дварф. - Но у нас вон, Колченогий ещё холостой, ты, Карина, не смотри, что наполовину из артефактов собран, всё, что нужно уважающему себя дварфу, у него осталось и, наверное, даже работает. А если и не работает, так ты ж биомант, тебе желание в мужике оживить, как пальцами щёлкнуть!
   Краппа, сияя красной кожей, стеснительно ковырял носком бронесапога пол, Хизтерх беззвучно маячил Груддону, что дварф уже лишнего наплести успел, а Сорак просто скатился на пол и беззвучно всхлипывал, шлёпая руками по каменному покрытию.
   А на Карину было жалко смотреть. Видно, что девушке и приятно внимание, и, в то же время, очень некомфортно, особенно от последних слов внезапно разговорившегося коротышки. Стоит вся пунцовая, ушки вообще едва не светятся раскалённым металлом, длинные пальцы в хитиновой перчатке теребят застёжки поясной сумки.
   - Груддон, - вступилась за девчонку Шанти, пока я соображал, как можно разрядить ситуацию и избежать драки. - Хочешь объяснительную писать? Тебя так тянет опасная и, без сомнения, благородная служба дворником? Или хочешь подставить весь отряд, сбив концентрацию биоманту?
   - А я чо? Я ничо! Надо же девочку поддержать! - пошёл на попятный дварф, выставив руки перед собой. - Видишь же, как убивается, что дальше не заглянула. А в Старой твердыне побывать можно только или будучи послом, или женой дварфа.
   - Леди Сеяшантерианайя, - Хизтерх, как самый старший среди коротышек, таки очнулся и взял слово. - Я, конечно, понимаю, что наш мелкий дёнгертраллген тот ещё любитель гадить в собственную питьевую шахту, но, всё же, с огнебоем в руках он куда полезнее, чем с метлой. Леди Карина, приношу извинения за излишне длинный язык Груддона и полное отсутствие воспитания, и обязуюсь по прибытии в Храм отправить его на воспитательные работы под руководством мэтра Ганаззи.
   При упоминании мэтра глаза почти всей команды, кроме моих и языкастого дварфа, шустро стали набирать диаметр и ползти на лоб.
   Первой подала голос разом побледневшая Карина:
   - Господин Хизтерх, это же слишком жестоко!
   - Ничо, дочка, - отмахнулся дварф, - ему только на пользу пойдёт. Никто ещё не прошёл через руки мэтра Ганаззи и не изменился.
   - Карина, - заговорщическим, но суровым, с претензией на суфлёрский, шёпотом простонал Груддон. - Будь хорошей девочкой, разбери меня на биомассу, а? Я не хочу к Ганаззи, я ещё слишком молод!..
   Шанти с серьёзным выражением лица смотрела на дварфа, всем своим видом показывая, что бородатый не отвертится. А прищуренные глаза лучились весельем - Зира очень точно подсказала, как определять настроение храмовницы, и теперь вот практикой удалось подтвердить её теорию.
   - Нет, Груддон, даже и не мечтай. Сказано - в печь, значит, в печь, - в голосе эльфийки отчётливо прозвучали стальные нотки. - И без права на амнистию.
   Храмовница, мазнув равнодушным взглядом по белому, как простыня, дварфу, глянула в мою сторону. Лицо серьёзное, губы сурово поджаты, только вот глаза весёлые, что, несомненно, портит всю картину. Сцепив руки за спиной, эльфийка потянулась, и, тряхнув головой, скомандовала:
   - Разбиваемся по парам, отнорки осматриваем тщательно, ни одной расщелины, ни одного камушка не пропускаем. Карина, отвечаешь за связь и контроль над входами.
   Я шевельнул глазами, указывая в сторону, откуда наиболее отчётливо доносился зов Следа. Дивная мою пантомиму поняла и, проходя мимо, хлопнув по спине, добавила:
   - Ник, ты в паре со мной. И начнём мы, пожалуй, вон с того коридора.
  
  
   Чем ближе к Следу, тем отчётливее чувствуется его Песнь. Коридор длинный, без ответвлений, освещение присутствует - мягкое, ровное, тёплое. Мелодия без звука, мягкая, зовущая, - от неё по телу бегут мурашки и в душе что-то шевелится, тянется вперёд.
   А вот Шанти идёт и даже и ушком не ведёт. Словно эта Песнь звучит для одного меня.
   Странно. Вроде бы по всем статьям на Избранного не тяну. Пророчеств про меня нет, армии Тьмы, которая вечно на подходе, тоже не наблюдается, со злобными инопланетянами, охочими до нефти и иных полезных ископаемых, и всюду несущих ради них свою инопланетную демократию отсталым аборигенам, погрязшим в имперских традициях, тоже не густо, и даже какая-нибудь юная и прекрасная богиня о помощи и восстановлении попранной чести не просит. Впрочем, - я покосился на гибкую храмовницу, идущую плечо в плечо со мной, - когда рядом есть эльфийки, тёплые и живые, последнее, о чём думаешь - это о всяких непонятных божествах, и не важно, с сиськами эти божества или без.
   Ну серьёзно - какой из меня Избранный? Айтишник универсальной категории эникей, с весьма скудным запасом знаний и умений... Ну да, багаж основательно усилен тремя дополнительными личностями, но это как-то... мимо кассы, что ли? Ну вот знаю я, как правильно тащить каменные блоки, не срывая спину и экономя силы, или, например, умею (условно, конечно, но умею) протащить на себе практически любой артефакт или амулет так, что его никакая ищейка не найдёт - а толку с этого? Понятие Избранности априори гласит, что рулить её реципиенту приходится, как минимум, судьбами империй и континентов, а то и вообще всей планеты. И много я наворочу вот тут, на тропическом острове, где-то глубоко под дном океана? Да даже если выберусь - тоже не наворочу так, чтобы вздрогнули и зачесались не то, что империи - князьки удельные. Свои-то силы и возможности я весьма трезво представляю...
   Мелодия усилилась, полностью заполняя душу и тело, заставляя подрагивать в такт неслышимой музыке волоски на коже.
   - Уже близко.
   Шанти, бросив на меня задумчивый взгляд, надела маску и поправила перевязь с мечами.
   Не раздумывая, последовал её примеру - всё же у дивной практического опыта шатаний по подземельям не в пример больше моего, не считать же за скилл данжи, пройденные в играх?
   - Ник. Напомню. Комплекс частично сохранил свой функционал, поэтому высока вероятность нарваться на активную С-систему. Если она строится на Таланте, почувствую. Если будут големы или турели, вся надежда на твою меткость. Запомни, стрелять нужно в пластину, на которой нарисован глиф "Айнзах" или глиф "Тэтн", - эльфийка взмахнула рукой и над её ладонью на несколько мгновений зажглись двумерные раскоряченные кракозябры. - Эти глифы служат сенсорами опознания, наведения, обработки приказов и контрольного распределителя энергии. Разрушь пластину, и автоном С-системы останется глух и слеп, и не сможет управлять энергией накопителей. Обычно сенсоры располагаются на фронтальной части тела, так что поразить их не составит труда.
   - А в чём глубинный смысл столь откровенно идиотского расположения сенсоров?
   - В простоте. Проще и надёжнее использовать один глиф вместо системы сложных артефактов и трёхпроекционные руноскрипты. Да и, насколько знаю, во времена эльнар пороховое оружие не использовалось, вместо него в ходу были некие излучатели энергий, что и нашло отклик в комплексной защите С-систем - автономы покрыты весьма интересным композитным материалом, имеющем в своём составе значительную долю керамики. Эта броня, видимо, рассчитана на противодействие высоким температурам...
   - Абляционное покрытие, - автоматически выдал я, вспомнив броню клонов легендарного 501-го легиона. - Рассеивает тепло, выделяемое при контакте поверхности с лазером, плазмой и иным высокоэнергетическим вооружением, и не позволяет прожарить внутренности, испаряясь с внешней стороны.
   - Ник... - через линзы маски вновь просияли круги радужки эльфийки. - Ты, случайно, мне ничего не хочешь рассказать?
   Я постучал пальцем по виску:
   - Вот тут оно всплыло. Хотя логику построения ассоциации смутно могу себе представить. Берём печь, выложенную из силикатных кирпичей, внутри доводим температуру до плавления тугоплавкого металла, получаем примерно тот самый коэффициент выделения тепла, что образуется при играх с энергиями. Внутри печи металл кипит, снаружи - можно прислониться к стене и почувствовать лёгкое тепло. Так? Так. И что мешает, имея под рукой отлаженные технологические линии и производственные мощности, сообразить, как использовать подобный эффект в создании защитных покрытий, взяв за основу теплоизоляцию?
   - А лазеры, плазма - это что такое?
   - Плазма... Тебе знакомо явление шаровой молнии? Или, может, у магов есть боевое заклинание, выглядящее как высокотемпературный летающий шар?
   - Боевые маги и артефакторы умеют создавать шаровые молнии, а огнешарами балуются даже жрецы и шаманы.
   - Шаровая молния - по крайней мере, её природная версия - это плазмоид, - я почесал в затылке, пытаясь подобрать наименее нагруженное определение понятия лазера. - А лазер - это свет, причём не всегда видимого спектра, пропущенный особым образом через некоторые виды кристаллов.
   Эльфийка покачала головой:
   - То ли в твоей Империи науки стали массово продвигать, то ли Лес, из которого ты вышел, скрывает в своих чащобах осколки древних знаний.
   - Увы, ты не права, Шанти. Но рассказать подробнее не могу, прости. По крайней мере, сейчас.
   - Да ладно, - пожала плечами храмовница, - не критично. Слышала я и о ментальных контрактах, и о гипноблоках, и о глубинной блокаде сознания, так что имею представление о последствиях намеренного давления на психику, не говоря уж о ментоскопировании.
   Нет, в принципе, это хорошо, что остроухая сама сделала предположение и сама же его и подтвердила... Но... Не хочется ведь обманывать девушку. Недосказанность, неопределённое глубокомысленное мычание и прочие имитации псевдосогласия всегда выбешивали. А Шанти... Сеяшантери до сих пор показывала себя адекватной, разумной леди, и недавний случай истерики, подавленный в зародыше, совершенно не в счёт. Да и Арагорн так ведь и не сказал, можно ли светить своей иномирностью или нельзя.
   В принципе, что прямым текстом не запрещено, то разрешено. Но тропка эта очень уж скользкая и мутная, так и тянет от неё либерастией и толерантностью. Слишком уж легко, ступив на неё, двигать окна Овертона, сначала для себя, потом и с проекцией на окружающих. Примеры СШП и Еврогейского союза чего только стоят с их оголтелой толерастией, либеральностью и практикой ювенальной системы.
   Я мысленно отвесил себе подзатыльник: где СШП, а где эльфийка? Весовые категории разные, на первый взгляд, а вот если копнуть поглубже... Масштабируемость окна Овертона - вполне действующий механизм, не настолько утрированный, как в агитках и слоганах времён Союза, но - что есть, то есть.
   Можно и умолчать, списав всё на кашу в мозгах, образовавшуюся после Слияния, но... не по-людски это как-то. Хуманс я, или покурить вышел? Человек - это звучит гордо, хотя, зачастую, выглядит совсем наоборот, в пику Антону Павловичу. Но ведь чуть ранее я и так вознамерился сдвинуть точку восприятия хумансов среди других рас, и пусть точка будет сдвинута в отношении меня, что мешает, пользуясь моим примером, проецировать полученные знания и впечатления на других людей?
   Но тут важнее выставить маркеры приемлемой зоны доверия. Хотя Шанти и храбрится, и старается выглядеть бывалой, но - прекрасно чувствую, что она очень молода и неопытна. Да, знает она просто чудовищно много, имеет какой-никакой, но опыт работы в команде и практической археологии на эльнарских руинах. Однако, что-то подсказывает мне, что с обычными хумансами, не имеющими связи с Храмом, ей встречаться если и доводилось, то мельком и издалека.
   Так уж повелось, что даже во вполне лояльной к другим расам Империи кого-то, кроме людей, найти очень сложно. И вольные города, за которые благодарил биомант галеона - они были разрушены отнюдь не из-за цветистой работорговли. Причина гораздо более банальна: жители полисов, в основе своей, живут за счёт разбоя и пиратства. Империя не раз предупреждала, что за каждый ограбленный транспорт будет уничтожать десять кораблей посмевшего напасть, за каждого убитого или проданного в рабство - вернёт долг сторицей. Всё просто до неприличия: вольные города расположены вдоль основной транспортной магистрали Империи, и воздушный и надводный флот курсируют мимо них с наименьшими отклонениями. Несколько, вполне вероятно, подставных или разыгранных втёмную кораблей-пешек, разграбленные, с вырезанной начисто или полностью проданной в рабство или на рудники командой - и вот у Императора развязаны руки. Жаль, что Полуденный флот подоспел только на руины да развалины... У Природы были свои счёты с полисами, и доброжелатели из Империи ей лишь немножко помогли.
   Но это всё лирика, в данный момент, к тому же, совершенно лишняя.
   Чего я хочу? Показать эльфийке, что не все люди - чистейшее гуано. Сделать это лучше всего на своём примере. Да, я тоже далеко не подарок, к тому же ещё и базовая личность - иномирянская, но, за неимением гербовой...
   Заметив поднятый над плечом сжатый кулак Сеяшантери, замер, беззвучно отщёлкнув застёжку кобуры.
   Шанти, словно обратившись в статую, вслушивалась в окружающее пространство, ни малейшего движения, только ушки забавно шевелятся в асинхронном танце, улавливая что-то, недоступное моему слуху.
   - Показалось, - тишайший шёпот, настолько тихий, что воспринимается скорее внечувственно, нежели как звуковая волна.
   - Что показалось?
   Как ни старался спрашивать на выдохе, минимизируя громкость, ушки эльфийки всё же болезненно поджались.
   - На миг почудилось, будто мелодия какая-то невероятно притягательная играет, - тряхнула головой храмовница. - Странная магическая музыка...
   Я кивнул:
   - Тебе не кажется, Шанти, это Зов Следа. Я его слышу ещё с верхнего шлюза, и чем ближе, тем сильнее мелодия.
   Из-под линз вновь пробилось сияние, пульсирующее, яркое, словно сами зрачки эльфийки с дикой скоростью сужаются и расширяются, параллельно работая галогенными фарами.
   - Нет, этого не может быть, - упрямо качнула головой Сеяшантери. - В тебе на данный момент нет магии, нет предрасположенности к ней, твой потолок сейчас - видеть внешний слой ауры, и то целиком, общей картинкой, без различения деталей.
   - Ну и ладно, нет, так нет, - я не стал препираться с храмовницей. - Только я эту мелодию слышу. Вот такой вот парадокс о двух ногах, извините.
   Вот чего-чего, а того, что командир группы бухнется на колени, я не ожидал.
   - Ник... Прости...
   Так. Стоп машина. Приехали.
   Сев рядом, качнулся, слегка коснувшись плечом руки эльфийки.
   - Шанти, серьёзно, ты бы завязывала извиняться за каждый чих. Я, конечно, понимаю, что у тебя великолепное воспитание, чувство такта и всё такое прочее, что делает из тебя просто сногсшибательную высокородную леди, но, действительно, если на каждом шагу будешь просить прощения одна Бездна знает за что, то я скорее вокруг мира путешествие начну и закончу, чем мы доберёмся до конца этого коридора.
   Эльфа медленно качнула головой:
   - Ник... Ты вряд ли поймёшь... Я за сегодня допустила столько ошибок, что мне самой впору брать в руки метлу и подавать заявление на перевод в дворники. На большее я не способна...
   - Ну-ну, - максимально скептично хмыкнул я. - И в чём же ты считаешь себя виноватой?
   - Тебе по пальцам перечислить?
   - Да хоть по пальцам, - хорошо, что через маску выражения лица не видно, вряд ли бы Шанти по достоинству оценила мою широченную лыбу.
   - Инцидент с т'каячча - раз, - эльфийка загнула мизинец. - Два - излишняя гордыня в отношении себя и недопустимая грубость и примитивность мышления в отношении других рас. Не сообразила похвалить Карину за заслуженный великолепный результат и, как следствие, чуть не спровоцировала своим бездействием экстремальное повышение агрессивности в группе - это три. В-четвёртых, поддалась сомнительной самоуверенности в неоспоримости собственных знаний, посчитав, что здесь и сейчас никто иной не знает больше о Слиянии и его проявлениях, чем я. Четыре крупных оплошности, и это не считая множества мелких.
   Ну милота же! Красавица, спортсменка, умница. Вряд ли комсомолка, но это не так и важно. Самое главное - может критически взглянуть на себя, оценить промахи и сделать выводы. Уникальная девушка, что бы она о себе там не придумала.
   Тяжело вздохнув, осторожно погладил эльфийку по хитиновой спинке:
   - Шанти, вот просто совет позволишь?
   - Угу...
   - Попробуй разбивать своё поведение по ролям. Например, пока ты командуешь группой, отбрасывай прочь все рефлексии, размышления и прочее самоедство. Задача любого командира, в первую очередь, обеспечить наличными силами выполнение поставленной задачи с максимальной эффективностью результата и минимальными потерями среди личного состава. Всю лирику оставляй на потом. После выполнения задачи - хоть на голове прыгай, хоть в подушку урыдайся, хоть мозгоправам мозги выноси. Да, мы не на войне, но принцип действия везде одинаковый. Ну а касательно меня... Дорогая моя дивная, - проникновенно сказал я, продолжая поскрипывать хитином перчатки о хитин кирасы, - я же хуманс, толстошкурое наглое нечто, и понятие тонкой душевной организации мне не просто не знакомо, но и совершенно недоступно в силу природной непредрасположенности. Так что обидеть меня весьма сложно, тем более словами. Пожалуйста, запомни это, и перестань просить прощения за каждое невольно обронённое слово, договорились?
   - Ник, Ник... Я искатель, а не командир, и предпочла бы самостоятельно изучать руины или же работать наравне со всеми, но никак не отдавать приказы и думать за всю группу.
   - Тогда почему сейчас выступаешь в роли командира?
   Эльфийка вздохнула:
   - Регламент храма Разума по проведению изыскательных, археологических и поисковых экспедиций обязывает в акцентных группах старшее должностное лицо брать управление на себя, за исключением случаев, когда это лицо непосредственно занято обеспечением защиты, охраны и сохранности, а так же безопасности базы, транспортного звена, пункта оказания неотложной медицинской помощи или лиц, входящих в список высшего командного состава. А из таких старших лиц в пределах корпуса галеона - только я.
   Встав, поправил перевязь с топором, переместив его так, чтобы ударная часть не блокировалась рюкзаком.
   - Понял, как говорится у нас - не в жилу работёнка. Но других-то кандидатур нет, дивная, так что придётся тебе сегодня ещё немного покомандовать. А если по завершении экспедиции меня пустят на камбуз, обещаю подлечить тебе нервы порцией отличного глинтвейна.
   - Договорились, - храмовница плавным, единым движением поднялась на ноги. - И, всё же, извини, что позволила себе считать свои знания о Слиянии абсолютными и подвергла твои слова сомнению.
   - Фигня-война, - я махнул рукой, предлагая продолжить путь. - И сам бы не поверил, если бы не со мной это происходило.
   - Логично...
   Шанти достала из пояса отполированный до матового блеска тёмный камушек и, замерев с ним в зажатых ладонях на несколько секунд, бросила его вперёд. Вопреки законам физики, камень падать отказался, по его поверхности коротким золотым росчерком разбежалась сложная вязь незнакомых символов и геометрических фигур, так же быстро исчезла, а всю проекцию коридора заполнила едва заметная глазу пелена.
   - Артефакт эльнаров, - пояснила Сеяшантери, не дожидаясь моего вопроса. - Генерирует поле, выполняющее роль универсального ключа в большинстве типичных ловушек, дополнительно поддерживает слабенький щит немагической полевой природы, способный приглушить взрыв или пару-тройку выстрелов из автоном-турели С-системы. Ник, на всякий случай держи оружие наготове.
   - А тебя не оглушит, если стрелять начну?
   - Нет, - эльфийка пробежалась пальцами по маске и... из-под хитина и металла очень быстро стали выползать тонкие серые ростки, формируя вокруг ушек храмовницы полусферы наушников. - Если над самым плечом стрелять не начнёшь, как-нибудь переживу.
   Достав револьвер, выщелкнул барабан и ещё раз убедился, что все патроны на месте. Спидлодер бы ещё оснастить, но, похоже, в этом мире до него ещё не додумались. Зато кобуру догадались улучшить магнитами - можно и без застёжки ходить, и даже кувыркаться - оружие не выпадет, что, впрочем, не мешает ему без усилия извлекаться из контейнера.
   - Готов.
   - Тогда - идём. И да, Ник, а что такое "глинтвейн"?..
  
  
   Ни ловушек, ни автономов С-системы, к счастью, на всём пути не попалось. Коридор ровный и прямой, как мысли военного. Местами попадались выкрошившиеся слои стен и потолка, наталкивая на мысль, что несущие и укрепляющие конструкции в основе своей имеют принцип луковицы: слой на слое и так далее до энного значения. Материал твёрдый, чертовски прочный, процарапать его - задача не в пример более сложная, чем наскальная живопись наверху.
   По идее, ощущение глубины должно вызывать психологический дискомфорт - над головой столько тысяч кубометров камня, породы и воды, что если рухнет, то раздавит в молекулярную лепёшку. Но - не ощущается. Даже давление не чувствуется, хотя оно тут должно быть гораздо выше, чем на уровне моря.
   Может, это эмпатия успокоившейся Шанти ненавязчиво влияет на психологическое здоровье, а может, мне просто пофиг на глубину. В принципе, природа пофигизма ясна и понятна: случишь что, всё равно не спасёшься и не выберешься, а значит, и дёргаться смысла нет никакого.
   Всё рано или поздно заканчивается, закончился и коридор, ознаменовав финишную прямую арочным порталом, перекрытым лёгким маревом ограждающего поля.
   Песнь Следа Создателя усилилась, заставляя уже физически ощущать переливы и переходы мелодии, словно огромный невидимый оркестр играет пробирающий до самых глубин души марш, а ты стоишь посреди амфитеатра, в точке фокуса звука, и, сминаемый и выворачиваемый наизнанку мощными волнами Зова, понимаешь, что вся эта красота, сила, могущество - для одного тебя.
   Проняло даже Шанти - эльфийка на некоторое время вообще выпала из реальности, только плавно, в такт мелодии, мерцала зрачками, да подрагивали прикрытые растительными наушниками ушки, вслушиваясь в беззвучную музыку Песни.
   Я уже подумывал нести девушку на руках, но Сеяшантери очнулась чуть раньше, чем я приступил к реализации плана.
   - Сколько мощи в этой мелодии... - вздрогнула, оттаяв, храмовница. - Чудовищная сила, перед которой почти невозможно устоять... Ник, как ты можешь всё время её слышать и при этом не срываться очертя голову за артефактом?
   - Я же говорил, что толстошкурый, - пожав плечами, медленно двинулся к арке.
   - Это не толстошкурым надо быть, - посетовала эльфийка, столько же заторможено вышагивая рядом, - это вообще совершенно глухим надо уродиться, чтобы противостоять столь могущественному Зову!
   - Щито поделаешь, - полушёпотом сказал я, остановившись в нескольких сантиметрах от портала.
   Поле, синеватое, едва уловимо мерцающее, наглухо перекрывало арку, а вблизи ещё и заставляло шевелиться волоски на скальпе, бровях, бороде и в иных, менее примечательных, местах. Осторожно поднеся открытую ладонь к пологу, замер в считанных миллиметрах от него. Руку слегка покалывает, но покалывание это не похоже на электрическое, равно как и разрядов между перчаткой и защитной поверхностью не наблюдается.
   - Чего боишься? Поле не кусается, - бросила Шанти, встав рядом.
   Достав мачете, эльфийка, вопреки недавнему своему заявлению, аккуратно вдавила лезвие в полог. Как только остриё ушло внутрь, храмовница остановилась, подождала десяток секунд и вернула клинок по эту сторону портала. Придирчиво осмотрев клинок, уже смело вогнала его в поле по самую рукоять и, вновь выдержав паузу, извлекла обратно.
   - Лезвие чистое, сухое, маркеры окисления, разрушения, иных алхимических процессов не выявлены, - тихо произнесла девушка, возвращая мачете в ножны. - По ту сторону поля как минимум нет воды, высокого или низкого давления, непригодных для дыхания смесей либо несовместимых с жизнью температур. Идём?
   - Идём, - и я смело шагнул вперёд.
   На миг тело охватила волна покалываний, не столько снаружи, но и изнутри, а потом движение закончилось по ту сторону арки.
   Рядом замерла эльфийка, мерцающими глазами осматривая помещение.
   Ну что сказать? Скромно и со вкусом. Круглый зал, по периметру арочные портики, уходящие почти под самый потолок, конусом сходящийся в центре. Визуально декоративные балки, украшенные невычурной резьбой, вырываются из маковок ниш, чтобы, немного не дойдя до центра, упереться в кольцо, аналогичное балкам по фактуре и материалу. В центре - пьедестал, на нём, полуприжав сложенные лодочкой ладони к груди, стоит статуя закованной в непривычную броню женщины, воздевшей литое, монолитное забрало к потолку. И в её руках - источник Песни, ровно сияющий рассеянным светом тёплых оттенков.
   - Шанти, статуя или голем?
   Эльфийка, вздрогнув от моего голоса, чуть ли не села.
   - Такая мощь... Сложно ей сопротивляться, - прерывисто выдавила храмовница, безуспешно пытаясь занять устойчивую вертикальную позицию. - Что ты спросил?
   - Броня с грудью на пьедестале - это статуя или голем?
   - Не могу сказать, Ник, - тяжело выдохнула Сеяшантери, - Слеза Творца забивает все доступные мне диапазоны сканирования. Но... таких големов не видела... Они обычно на трёх или шести ногах...
   Едва договорив, девушка всё же не выдержала напора Силы Следа и грузно осела на пол, сжав виски.
   - Шанти! Что я могу сделать?
   Застонав, эльфийка сложилась пополам, уткнувшись лбом в землю. В другом месте и при других обстоятельствах не удержался бы от возможности полюбоваться открывшимся великолепным видом, но сейчас - сейчас вообще не до эстетики. Шанти с такой силой сжимает голову, что по хитину маски разбегаются трещины, а ушки вот-вот обзаведутся раздавленными хрящами. Из-под личины на пол уже успела натечь лужица почти чёрной в местном освещении крови.
   Аккуратно подхватив храмовницу под мышки, вытащил её из зала, прислонив к стене в коридоре. Маску - долой, руки зафиксировать локтями и хоть немного отвести от головы.
   Ёпт...
   Белка нет от слова совсем, вместо него сплошная красная поверхность, по кольцу радужки бегут символы, не неся в себе ни каплю упорядоченности и завершённости. Узкий зрачок, кровавые слёзы, струйки юшки из ушей, носа и рта - последние - из прокушенных губ. Свинтив крышку с фляги, разжал челюсти эльфийки и силой влил четыре глотка. Чтобы Шанти проглотила тонизирующий настой, пришлось зажать ей нос и запрокинуть немного назад голову.
   Закашлявшись, эльфийка несколько раз с силой ударила кулаками в пол и, завалившись на бок, затихла, изредка вздрагивая.
   - Если не можешь говорить, но понимаешь меня, дважды моргни, - опасно это, охитиненными перчатками держать голову дивной в ладонях, одно неверное движение, и нежную кожу рассечёт до костей, но - пока справляюсь.
   Глаза Сеяшантери то и дело порывались закатиться под лоб, и чуйка просто орала, что если позволю ей потерять сознание - потеряю единственного друга навсегда.
   Время шло, тянулось тягучими соплями-секундами, размазывалось в вечность... пока веки Шанти не дрогнули. Раз, два. Зрачки немного расширились. Веки едва-едва шевелились, но взгляд вернул осмысленность, понимание. Плеснув несколько капель настойки в колпачок, вновь влил жидкость в рот эльфийки. Выпила, умничка моя. Всё, с тоником хватит, насколько бы ни был могучим метаболизм дивных, но ещё одного глотка хватит, чтобы и храмовницу с ног свалить.
   - Что могу сделать для тебя?
   Эльфа чуть качнула головой. Понятно - ничего.
   Глаза указывают на маску. Чертыхнувшись, сунулся в рюкзак, ага, есть! Оторвав кусок ткани от рубашки, вытер кровь с лица девушки и надел маску обратно. Пожалуй, всё, что сейчас могу - это отнести эльфийку как можно дальше от источника Песни.
   Метров триста оттопать пришлось, пока Шанти легонько не стукнула в нагрудную пластину. Ага, хватит.
   - Может, позвать Карину? Ты выглядишь очень плохо.
   - Сойдёт, - храмовница вяло шевельнула кистью. - Восстановлюсь быстро... Пара минут и всё.
   С каждым словом голос её становился крепче, а движения теряли эффект полного раздрая моторики. Глубоко продышавшись, эльфийка аккуратно сняла маску, обнажив лицо, густо покрытое сетью корешков, тянущихся из-под воротника. Вытащив из поясного пенала огромную пилюлю, с выражением вселенского омерзения на уставшей мордашке разгрызла её и попыталась проглотить, явно прикладывая титанические усилия на подавление рвотного рефлекса. Закашлялась, выплёвывая крошки таблетки, но большую часть всё же удержала в себе. Упёршись подбородком в воротник, поднесла маску к лицу, поймав зубами ранее незаметную трубку, и присосалась к ней. Десяток глотков потребовался, чтобы вымученная гримаса покинула лицо дивной.
   Тяжело дыша сквозь плотно сжатые зубы, Шанти характерно подрагивала грудной клеткой, борясь с неудержимой рвотой. В своё время прошёл через похожую пытку - однажды крепко получил по почкам, на МРТ ни денег, ни свободных мест в очереди не было, и вся процедура выполнялась дедовскими методами: касторка и постный бульон. Чтобы рентгеном просветить брюшную полость и сделать снимки почек и окружающего их ливера, обычно хватает пары-тройки дней такой диеты: кишки должны быть пусты, как разум монаха, познавшего дзен. Мне пришлось терпеть неделю. На второй день желудок чётко ассоциировал вкус бульона и касторки, на то и другое отвечая бунтом, бессмысленным и беспощадным, уходя в отказ от принуждения к перевариванию лекарской мерзости. И именно такими же движениями сопровождался каждый глоток касторки, каждая ложка бульона.
   Теперь вот эльфийка так же подрагивает, а память воскрешает ни с чем не спутываемый запах и вкус касторки, эту мерзостно-липкую субстанцию, обволакивающую язык, гортань, оседающую на нёбе, и пусть это тело с методами земных коновалов не знакомо - разум сильнее плоти, и оборотная сторона эффекта плацебо предстаёт во всей красе.
   Сорвав маску, с облегчением выплёвываю тягучую, густую, едкую слюну. Лечебный глоток настойки всё же перебивает мягким травяным вкусом послевкусие, воскрешённое и воплощённое в памяти, тёплый огонёк в желудке успокаивает готовый взбунтоваться орган, ласково касается его стенок.
   Эльфийка с шумом сплёвывает, слюна густая, белая, плотная - тонкая ниточка повисает на губах девушки, но ей всё равно - из глаз льются огромные прозрачные капли слёз, домывая кровавые дорожки, оставленные предшественницами.
   Взгляд Шанти понимающий, сочувствующий.
   - Ты ведь... не ел пилюли Гаррса...
   Голос сиплый, говорит с надрывом, перемежая слова покашливанием.
   - Вспомнил нечто схожее... У хумансовских коновалов зовётся касторкой. Её пьют, чтобы, значитца, кишки со свистом чистились. Судя по твоей мимике - этот кругляш имеет аналогично мерзкий вкус.
   - И то правда... - подавив очередной рвотный позыв, эльфийка вновь избавилась от крупного комка слюны. - Как будто протухшим тролльим дерьмом накормили...
   - Может, всё же позвать Карину? Или тебя к ней отнести?
   - Не надо... Если меня так Зовом накрыло... то её из комы вытащить... даже лич-биомант не возьмётся...
   Я почесал в затылке:
   - Слушай, а защиты от такой глушилки совсем нет? Амулет какой-нибудь или особое состояние транса?
   Муть в глазах храмовницы постепенно прояснялась, даже кашель почти завершился, только грудь иногда вздрагивала.
   - Дело не столько в Зове и подавленном магическом и ментальном фоне... Это борьба с собой...
   - То есть?
   Шанти, вздохнув, попыталась сесть. Руки разъезжались, тело отказывалось держать равновесие. Сев рядом, притянул девушку к себе, позволив упереться в плечо.
   - Благодарю, Ник, - эльфийка едва-едва улыбнулась. Не знаю, как там ауры и прочие поля, но картинка на визуальном уровне весьма печальная. Не знаю, что именно Песнь Следа сотворила с девушкой, но результаты удручающие. Кожа мёртвенно-бледная даже в тёплом освещении, на дневном свету, наверняка, вообще с прозеленью или синевой окажется; глаза залиты кровью из разорвавшихся сосудов; лицо, обрамлённое жутковатой сетью корешков костюма, заострилось и осунулось.
   Не удержавшись, дотянулся до Шанти и пальцем стёр с губ девушки нитку слюны.
   - Что же намешано в эти проклятые пилюли? - густая биологическая жидкость оказалась на редкость липкой и приставучей, не рискнув размахивать конечностью рядом с лицом храмовницы, просто вытер слюну о пол.
   - И не говори, - с кислой миной согласилась Сеяшантери. - Выглядит, как будто... Ой!..
   Эльфийка осеклась, прикусив губу и потупив взор, и тут же залилась краской.
   - Что - ой?
   - Молодой незамужней дочери Звёзд не полагается знать такое... такие... - она покраснела ещё гуще, буквально налилась пунцовостью, а ушки, кажется, вообще стали излучать раскалённый свет. - ...такие подробности личной жизни, - совсем тихо закончила она.
   Я несколько секунд залипал, пытаясь понять, о чём же она говорит. А потом до меня дошло. Густое, белое, смущающее эльфийку так, что она может подрабатывать походным фонариком.
   Фыркнув, не удержался и, сотрясаемый с трудом сдерживаемым смехом, сполз вдоль стены. Шанти, не ожидавшая такой подставы, тут же потеряла точку опоры и скатилась на меня.
   - Шанти, ты жжошь напалмом, - только это и смог просипеть, продолжая бороться с приступами смеха.
   - Я - что?..
   - Потом расскажу, - отмахнулся я, всё же подавив в себе неуместный в данных обстоятельствах приступ смехуёвничества. - И зря ты стесняешься - дело-то житейское.
   Эльфийка, замерев, погладила меня по щеке:
   - Эх, Ник, Ник... Это у хумансов, может, подобное и является допустимой нормой, а у хэльнар - табу для приличного общества. Дальше скатываться мне уже просто некуда...
   Хмыкнув, сошкрябался с пола и вновь прислонился к стенке, пристроив эльфийку в прежнее положение.
   - А где ты здесь видишь приличное, за исключением тебя, общество? Правильно, - я не позволил храмовнице вставить хоть слово в своё оправдание, - нигде. Из меня - бывшего вояки, а ныне и вовсе бездомного бродяги - тот ещё махровый аристократ, как ни крути. Так что, пока ты находишься со мной, можешь сгрести все навязанные тебе нормы поведения в одну кучку и смело затолкать их под ковёр.
   - А почему под ковёр?
   - Чисто из эстетической целесообразности и любви к искусству, ввергающему перфекционистов в нервный срыв и перманентный нервный же тик.
   Эльфийка засмеялась - легко, непринуждённо, живо, мигом перестав быть чопорной мадамой и превратившись обратно в милую, настоящую живую девушку.
   - Хорошо, Ник, договорились. Только... ты никому об этом не рассказывай, ладно?
   - Чтобы я, да такую прелесть предал?! Да ни за какие ватрушки!
   - А за булочки?
   - Хм... С черничным вареньем?
   - Ага, и посыпушкой из сахарной пудры.
   - Ну, только если так... - многозначительно протянул я, косясь на посвежевшую храмовницу.
   - Предатель! - прошипела Шанти, зло сощурив глаза и приподняв верхнюю губу, обнажая белоснежные клыки. Она умудрилась продержать эту маску целых несколько секунд, после чего, не выдержав, фыркнула и тихонько рассмеялась. - С тобой легко, Ник. Благодарю.
   - Обращайся, - подмигнув девушке, встал, готовый подхватить Сеяшантери, если вновь начнёт заваливаться.
   Но нет - самостоятельно удержалась.
   - Тебе лучше?
   - Ага, - кивнула эльфа.
   - Так что там насчёт борьбы говорила?
   Лицо храмовницы враз посуровело, а глаза недобро прищурились.
   - Я не знаю, как ты можешь игнорировать этот проклятый Зов... С ним невозможно бороться. Столько чистой Силы - и задаром! Шёпотом, криком - со всех сторон, на всех слоях и уровнях восприятия. "Возьми, это всё твоё", "Используй Силу!", "Сила - твоя, от тебя ничего не надо, только используй её", - кривя губы, буквально выплёвывая каждое слово, зло процитировала она свои ощущения.
   Ёпт...
   Вот чего её корёжит так... Видимо, установка Храма - свою силу брать самим - забита на уровень рефлексов, или же воспитание у них такое, без сомнения, грандиозное. Устоял бы я сам? А вот хэ его зэ.
   - Радует, что мне медведь, похоже, все эти органы восприятия оттоптал.
   - Медведь?
   - Ага. Здоровенное такое мохнатое животное, любит малину, мёд и мясо, живёт в лесах и вечных льдах, на зиму впадает в спячку.
   - А, ты о бере?
   - Хм... Спит и живёт в берлоге... Бер-лог... А что, похоже. У него ещё во время спячки в заднице пробка образуется, которая по весне выскакивает, оттого, если его посреди зимы из спячки выдернуть, люто злой становится и раздражительный.
   Эльфийка тихонько фыркнула в кулачок, слегка порозовев при этом.
   - Я бы тоже... Злой была... С таким-то подарком сзади... Но да - видимо, шкура у тебя и вправду настолько толстенная, что даже Зов пробиться не может.
   - Хм... Может, я тогда иду первым, быстро хватаю булыжник и сую его в хранилище, а ты подходишь следом?
   Шанти пожевала и без того искусанную губу, растревожив едва-едва схватившиеся ранки, но на свежевыступившую кровь не обратила ровным счётом никакого внимания.
   - Рациональное предложение, Ник. С твоей устойчивостью вполне реально не потерять самоконтроль на подходе к артефакту, главное - изолировать его излучение хотя бы в ментальных слоях, иначе из меня снова получится садовая тыква, а не помощница.
   - Нет, вот чего-чего, а превращения тебя в овощ точно не хочу, - буркнул я, прикидывая по памяти расположение гнезда с камнем и варианты его быстрого извлечения. - Мне та статуя очень уж сильно не нравится, хотя почему - сказать не могу, просто не знаю. Если это окажется действующий голем, у нас, чувствую, будет очень мало времени. Если передумаешь - винить не буду, авантюра целиком на моей совести.
   - Тогда дай мне несколько минут форы, - эльфийка начала потрошить карманы пояса, выставляя перед собой целую батарею всевозможных пузырьков, склянок, колб и свёртков. - Боевую Печать применить не могу, во-первых, слишком опасно для тебя будет, во-вторых, не уверена, что смогу удержать её от разрушения под воздействием Силы Слезы. Поэтому придётся подготовиться алхимически.
   - Тебя после этих экспериментов срочно эвакуировать хоть не придётся?
   Эльфийка улыбнулась краешком губ:
   - Надеюсь, что нет. Сейчас приму нужные зелья и порошки, а связующий катализатор на подходе выпью. Предупреждаю - могу двигаться и говорить очень быстро, но недолгое время, так что не паникуй преждевременно. Если опасности нет, выпью деактиватор. Если же есть... - Шанти пожала плечами, мол, видно будет, и принялась делить пополам батарею, руководствуясь только ей понятной логикой.
   Так-с. Выходит, у дивной при себе имеется аналог земных боевых коктейлей или эликсиров а-ля Геральт из Ривии. Раз не предлагает самому угоститься, то не стоит преждевременно упрекать храмовницу в жадности. Девчонка умная, хоть и малоопытная, так что наверняка знает что-то о побочных или основных эффектах, чего не стоит знать мне. А может, её походная алхимическая аптека заточена исключительно под эльфийский метаболизм, и то, что ей будет как слону дробина, меня вполне может разорвать на куски, как приснопамятного хомячка каплей никотина.
   Хлопнув себя по лбу, с тревогой обратился к Сеяшантери:
   - Дивная, ты не забыла, что в тебе плещется алкогольная настойка? Она не повредит твоей накачке?
   Странный у неё взгляд... Отрешённый и... какой-то благодарный, что ли?..
   - Благодарю за беспокойство, Ник, я помню об этом и потому, - Шанти кивнула на результаты сортировки в виде четырёх флакончиков, - оставила из зелий только нейтральные к спирту. Эффект, конечно, гораздо слабее получится, но из несомненных плюсов - специфичное влияние на внешнюю ментальную сферу организма. Какое-то время смогу сопротивляться Слезе, если твоё хранилище окажется всё-таки не настолько прекрасно, как ты расписывал.
   Мля... А вот об этом я как-то не подумал. А вдруг Арагорн, который кАзёл, и вправду по характеру вполне подпадает под накарябанное на щите определение и о свойствах шкатулки для Следа не всё рассказал?
   - Сама понимаешь, проверить можно только практикой. Если с тобой будет снова происходить то же самое, любым способом дай знать, вынесу на безопасное расстояние. Только постарайся удержаться в сознании, ладно?
   - Попробую, - кивнула девушка, достав пустую колбу и по каплям смешивающая эльфийский боевой коктейль. - Гарантировать не могу, но попробую. Самой не очень нравится перспектива всю оставшуюся жизнь пускать слюни, ходить под себя и глупо улыбаться.
   - Ну что, тогда пойду? Или тебе ещё надо сколько-то времени?
   - Иди, - Шанти, высунув от старания язычок, очень осторожно открыла очередной пузырёк и по стеночке влила в колбу пару капель мутно-синей жидкости. - Пары минут мне хватит.
   Кивнув эльфийке, отлепился от стены и быстрым экономным шагом поспешил обратно в зал Следа, на ходу вытащив пенал хранилища и сместив ножны с топором на бок.
   Несколько минут, и вот я снова смотрю на статую женщины в броне. Странная она, чесслово. Шлем запрокинутой вверх головы топорщится чем-то вроде венка рогов, с затылка опускаются в пол стебли каменных шлангов. На сером материале статуи контрастным пятном выделяются чёрные псевдокрылья, начинающиеся у кистей и заканчивающиеся длинными прямыми перьями за локтями. Броня не похожа ни на что ранее виденное, этакий гибрид фрагментов облегчённого рыцарского доспеха, гидрокостюма и платья. Сама поза женщины вызывает двоякие ощущения. С одной стороны, обращённая к небесам голова и сложенные в почти молитвенном жесте кисти рук, хранящие сам След, заставляют подрагивать струны души, ответственные за грусть и надежду, подогнутые на манер копенгагенского памятника русалочке ноги и изгибы тела отзываются в разуме восхищением гибкости и женственности, но сам рисунок брони и стилизованные крылья намекают на нешуточную опасность.
   Плюс ко всему ещё и Песнь Следа. Музыка, почти физически ощутимая, прекрасна и сильна, если вслушаться, то можно услышать даже мощный рокот хора, сотканный из голосов, звуков, оттенков... Ладно хоть предложений о Силе не слышу, иначе не знаю, как бы действовал, имея перед глазами пример эльфийки, с трудом избежавшей комы.
   Пьедестал около полуметра в высоту, широкий, в самой статуе метра три с половиной роста, но, благодаря сидящей позе, если встать рядом, то камень окажется на уровне головы.
   Не придумав ничего лучше, вскарабкался на постамент со шкатулкой в одной руке и мачете в другой. Бездна его знает, что может произойти при непосредственном контакте руки и божественного булыжника, и защита перчатки просто ощущается препосредственнейшей, а деревянная рукоять мачете выглядит хоть немного, но серьёзнее. Раскрыв шкатулку, кое-как протиснул её между бронированными полусферами грудей и кистями рук. Пошевелил - вроде вытаскивается без проблем, ни за что не цепляется. Испытывая лёгкий мандраж, перехватил мачете и, заведя его сверху со стороны пальцев, плоской стороной лезвия подтолкнул камень. След, перекатившись через холмики фаланг больших пальцев статуи, мешавших артефакту самостоятельно выпасть, упал в шкатулку. Внутри хранилища тут же буквально из ниоткуда соткалась мягкая тёмная ткань, приняв в себя, как в гнездо, Слезу. Вытащив хранилище, дрожащей от перенапряжения рукой убрал клинок в ножны и с облегчением захлопнул крышку.
   Маю твать, работы на полминуты, а тремор в мышцах и пот на морде и спине такой, будто в одиночку вагон цемента разгружал стахановскими темпами. Быстро соскочив с блина пьедестала, отбежал на несколько шагов и, развернувшись, внимательно изучил статую. Положение не изменилось, цвет камня всё тот же серый на теле и чёрный на перьях, освещение ровное, движения воздуха не ощущается, пол и стены без трансформаций.
   Пару минут пристально пронаблюдав общую статичную картину зала, всё же позволил себе немного расслабиться. Это ладно, если помещение без ловушек, это даже хорошо, а вот если ловушка - сам портал?
   Ощутив, как по спине ринулся целый табун мурашек, я буквально в два прыжка преодолел оставшееся расстояние до арки и осторожно толкнул рукой непрозрачную мерцающую плёнку. Ладонь с лёгкостью прошла сквозь защитное поле и упёрлась во что-то округлое. Отдёрнув конечность, сделал три шага назад, попутно ослабив чехол на топоре. Впрочем, зря дёргался - миг спустя через поле прошла стройная фигурка закованной в хитиновую броню эльфийки.
   - Шанти, Зов не давит?
   Движения девушки оказались настолько стремительны, что конечности просто размывались в воздухе. Она издала высокий короткий звук, разобрать который я не смог.
   - Не понимаю, - покачал я головой.
   - Хшоун!
   - Всё равно быстро...
   Храмовница сняла маску, явив буквально сочащиеся синим сиянием глаза, двигающиеся настолько быстро, что поймать взгляд оказалось задачей нереальной. Достав пузырёк, девушка выпила половину содержимого и замерла, скорчив гримасу омерзения.
   - Ну и гадость, - скороговоркой выпалила храмовница, разом напомнив Мордина из эпопеи про Джейн Шепард. - Всё хорошо, Ник. Ты как? Вижу, в норме. Давления нет. Фон успокаивается.
   О, Бездна, как же частит эльфийка! Прямо двуногий пулемёт.
   Впрочем, додумать и ответить не успел, глазищи эльфийки замерли, уставившись мне за спину, а зрачки мгновенно расширились.
   - Ник, падай!
   Организм отреагировал куда быстрее, чем мозги. Пока ещё только соображал, что же имела в виду девушка, тело, пригнувшись, с силой выстрелило вперёд влево, мгновением позже металлический росчерк обдолбанной алхимическими ускорителями эльфийки скрылся справа, уйдя вдоль периметра зала.
   Приземление на руки, кувырок по направляющим стены и пола, играющим роль жёлоба, оттолкнуться почуявшими опору ногами, бросая себя в новый полёт. Память гвардейца на мгновение заполняет всё моё существо, воскрешая его боевые умения и сходу меняя рисунок и ритм дыхания.
   Гладь ручейка под бесконечно высоким голубым небом. Солнечные зайчики в крохотных волнах. Вокруг - жёлто-красные со следами былой зелени кроны лесных гигантов. Небольшая полянка, щедро осыпанная палой листвой. На миг светило тускнеет, а в следующее мгновение с силой бьёт с запредельной высоты. Чуть подрагивающие на слабом ветерке листья в едином порыве взметаются в воздух, поднимаясь сплошной кружащейся стеной в недостижимое небо, но всё равно не успевают за стремительной тёмной точкой сорвавшегося за добычей паука-прыгуна.
   Одна из индивидуальных формул быстрого перехода в боевую ипостась изменённого состояния сознания.
   Мыслей как таковых нет: плох тот воин, что уделяет внимание медлительным мыслям, и потому сознание здесь до поры, до времени - бесправный свидетель, стоящий в стороне. Мыслей нет, есть лишь сложнейший рисунок намерений и возможных реакций на них. Нет сознательного выбора действий, есть лишь спонтанное скольжение по узловым точкам вероятностной паутины, на каждом шагу простраивающее оптимальный маршрут для достижения цели.
   Круговерть кувырка, но этого достаточно, чтобы прорисовать окружающую действительность и расстановку сил.
   Ожившая статуя крылатой женщины, пытающейся выдернуть застрявшие перья-клинки из прочного материала портика. Эльфийка, бегущая по стене и на ходу вытаскивающая из ножен изогнутые клинки.
   Мыслей нет, но то, что сейчас заменяет разум, выставляет девушке высший приоритет защиты, статуе - высочайший уровень опасности. Ключевые узлы заданы и начинается скольжение по паутине вероятности.
   Топор бесшумно покидает чехол, на тёмном лезвии нет ни одного блика. Оружие мирное, но - оружие.
   Тело не имеет навыков боевой работы с подобным типом клинков, но подпаутина вероятностей помогает схватить основные вехи.
   Стелящийся полубег к статуе, перекрывающий вектор действий храмовнице - во всех доступных вариантах самоубийственный. Эльфийка, видя преграду, меняет траекторию бега, отходя чуть назад и в сторону. Периферийное зрение в тандеме с движением дают обзор почти на полную сферу: необычно, но эффективно. Голем вырывает перья из арки, в его рывке столько силы, что, чтобы преодолеть инерцию тяжёлого тела, приходится сложить клинки свободной руки в парус и погасить встречным потоком воздуха опасный манёвр. Призрачная цепочка вероятных событий, где эльфийку, попавшую под этот взмах мечекрыльев и пытающуюся выставить блок из мечей, распарывает пополам вместе с прочнейшим металлом клинков, истончается и вовсе пропадает в воздухе.
   В ближайших вариантах ей ничего серьёзного не грозит, и фокус внимания смещается на ожившую статую.
   На её лицевой броне горит глиф Тэтн, на пластине, закрывающей торс, раскинул по грудям, ключицам и плечам ломанные лапы-росчерки глиф Айнзах. Иные некритичные глифы раскиданы по всему телу, многие из них совершенно невидны в большинстве доступных человеку спектрах восприятия. Но в данном состоянии я не совсем человек, и потому вижу больше, чем позволено природой и особенностями вида.
   Материал статуи плавно переходит от серого к белому, я-наблюдатель отмечаю верность своей догадки: белый прекрасно рассеивает излучения. Вероятно, острейшие крылья автонома С-системы для его современника должны были стать совершеннейшей неожиданностью - пока пытаешься плазмой, лазерами или иными излучателями пробить броню голема, он успеет нашинковать тебя.
   Вероятности вновь выстреливают паутиной возможных событий, и я скольжу вдоль линий, встраивая себя в общее действие.
   Шанти в выбранном векторе играет едва ли не ключевую роль, и потому моя задача - связать боем голема, в идеале - дать фокус на себя её нереально опасным мечекрыльям. Подпаутина, подсказывающая варианты работы с топором, разрастается вширь и вглубь, уводя в полупрозрачность заведомо ошибочные связки действий, почти делая реальными - удачные.
   Широкое лезвие оружия сейчас играет только на пользу. Скользящий подшаг в сторону голема, быстрый ложный выпад рукоятью, имитирующий дробящий удар, тело вплетается в свободные от призраков будущих реакций автонома куски оперативного пространства, уводя за собой фокус внимания древнего механизма. Пружинят ноги, закручивая торс, передавая в руки импульс, достаточный, чтобы удержать топор в руках. Вероятности дробятся, заполоняя почти реальными цепочками событий всю область зрения, и ориентироваться среди них становится гораздо сложнее.
   Но разум пуст, мыслей, тормозящих реакции, нет, и нужная вероятность обретает плоть, вплетаясь в уже существующую действительность. Широкое лезвие топора находит своё применение, вклиниваясь между перьями, блокируя механизм поворота и передвижения клинков вдоль направляющих, утопленных вглубь материала голема.
   У меня есть всего несколько мгновений, чтобы продержаться против чудовищной силы автонома, против огромного веса статуи, прежде чем перья, схлопнувшись в крыло, перетрут, продавят, перерубят металл топорища.
   У меня есть несколько мгновений одного-единственного варианта.
   И их хватает. Лицевая пластина голема вспучивается, разбегается сетью трещин, лопается, ломая глиф. Высвобождённая энергия расплёскивается вокруг, оплавляет кончик эльфийского клинка, вынырнувшего из забрала автонома, с силой бьёт в топорище, выбивая его из клина сдвигающихся мечекрыльев, болью отдаётся в плечах, спине, ногах. Парусность металла высока, и меня просто отбрасывает назад.
   Эльфийка, вплетённая в мой рисунок боя, справляется со своей задачей - данная мною фора используется с толком, синхронный взмах клинками, и голова голема, трескаясь и рассыпаясь на куски, отваливается от шеи.
   Чувствую, как выбивает из изменённого состояния сознания - резерв тех странных сил, что были доступны организму, исчерпан полностью. Теперь всё зависит только от рефлексов тела гвардейца и моей скорости реакции. Напоследок успеваю проследить доступные цепочки вероятностей Шанти, с удовлетворением отмечая, что в зоне моего зрения летальной опасности ей не угрожает.
   Глиф Тэтн. Основной сенсорный блок, прицельный механизм, система рассчёта траекторий и система ускорения реакции. Айнзах, конечно, тоже не подарок, но хотя бы сверхскорости голем лишился, равно как и возможности свободно оперировать просчётом траекторий противника. Ну и подослеп, что тоже хорошо.
   Кувыркаясь по полу, отброшенный энергией разрушенного глифа, безуспешно пытаюсь удержать в перегруженном сознании весь объём информации, навалившийся на ограниченный разум в результате вероятностно-паутинного зрения, стараюсь запомнить хоть что-то, увиденное в ключевых узлах.
   В памяти остаются сущие крохи знаний, но и их вполне достаточно.
   Погасив инерцию, отбрасываю в сторону уже бесполезный огрызок топора. Сабля привычно ложится в левую руку - до потери правой гвардеец был полноценным амбидекстером. Сейчас же артефактный протез идеально подходит для огнестрела: сложнейшая система стабилизаторов, гироскопов, компенсаторов, иной маготехнической начинки позволяет вести стрельбу с поразительной для нестационарных огневых точек кучностью.
   Пока автоном, лишившийся основных сенсоров, пытается добраться до меня, Шанти не теряет времени даром: храмовница, по моей непредусмотрительности принявшая деактиватор и заметно потерявшая в скорости движений, всё равно чертовски быстро кружит за спиной голема, ловко избегая засвета в боковых сенсорных глифах, и методично рубит хребет излишне шустрой статуе.
   С трудом уворачиваюсь от перьев, блокируя саблей и отводя в сторону особо опасные взмахи впавшего в боевое безумие голема. Путь крылатой расчерчен глубокими бороздами от мечеперьев, и это играет со статуей плохую шутку - проходимость её заметно снижена, стопы у неё слишком гуманоидные, не предназначенные для быстрого передвижения по пересечённой местности, и то и дело она спотыкается, заваливается, с трудом удерживая равновесие. Что, впрочем, ей совершенно не мешает в каждый момент времени держать перед грудью минимум три широких пера, полностью перекрывающих доступ к глифу.
   Или самообучение у голема просто поразительно быстро происходит, или огнестрельное оружие ему уже знакомо.
   А в довесок ко всему - похоже, у этого создания имеется система оценки повреждений, компенсирующая отсутствие спинных сенсоров. Статуя лениво отмахивается собранными в крыло перьями, и Шанти, сосредоточенная на уворотах от сенсоров, получает кончиком крыла мощный удар. Её тело, безвольно кувыркаясь и разбрасывая куски брони, улетает почти в центр зала, и полёт эльфийки завершается только после столкновения с пьедесталом.
   Всё это вижу боковым зрением, смещаясь в сторону ударной руки, и всаживаю в зазор между перьями и бронником три пули. Шелест и треск - все снаряды уходят в полусферу правой груди, оставляя от неё выкрошившийся неровный пенёк. Но цель частично достигнута, и безголовая статуя пусть немного, но теряет в резкости движений. Если удастся повредить ещё пару лапок глифа, он вполне может сдетонировать.
   Краем глаза вижу, что эльфийка медленно шевелится, безуспешно пытаясь подняться на ноги. Тело гнётся, конечности и позвоночник не переломаны. Внутренние органы с высокой долей вероятности повреждены, но здесь и сейчас ни проверить, ни помочь возможности нет, всё, что могу сделать для храмовницы - это держать голема как можно дальше от неё, стараясь или перерубить перья, или отсечь руки.
   Как же не хватает столь преждевременно почившего топора!.. Саблей много не нарубишь, кисть вообще от ударов о твёрдую поверхность перестала чувствоваться, а дострелять с пользой оставшиеся патроны просто физически нет возможности, голем, лишившись части глифа, его остатки прикрывает гораздо более тщательно.
   И всё, что могу - просто убегать от статуи, огрызаясь короткими выпадами и стараясь не попасть под мельницу острейших клинков.
   Было бы идеально повредить центральный узел глифа, хотя бы часть его плетения, чтобы сбить стабилизацию. Даже если выкрошить из нагрудника все его лапки, пока центр остаётся целым, энергосистема будет функционировать. Это новая порция воспоминаний гвардейца, весьма своевременная в целом, но совершенно бесполезная в частности. Без нормального оружия пробиться через мечекрылья автонома малореально, а надежды на вероятностное зрение уже нет, источник опустошён полностью, и всё, что у меня осталось - только физическая сила и рефлексы.
   Пока голем увлечённо гоняет меня по залу с нескрываемым желанием порубить в окрошку, Шанти снова заливается алхимией. Вообще удивительно, как её склянки не разбились после такого полёта и жёсткого приземления. Надеюсь, девочка не пойдёт в разнос и не накачается по самые брови каким-нибудь эльфийским коктейлем "последней надежды", когда уже плевать на сохранность организма, когда из него нужно выжать хоть самые последние крохи, но выстоять...
   И подмога... Она успела связаться с Кариной?..
   Чувствую, ещё чуть-чуть, и начну выдыхаться. Грудина бронника итак уже полосатая, один наплечник утерян, наручи иссечены вдоль и поперёк.
   И только благодаря некоему распараллеливанию сознания ещё сам не подставился под клинки. Разум, который я, сидит, как и прежде, в сторонке, осуществляя общий мониторинг окружающей действительности, бессознательное нечто, которое тоже, в каком-то смысле, я, рулит телом и оружием, спасая нашу задницу от не знающего устали голема. У меня увороты, сабля и два патрона в барабане, у автонома бешеная выносливость, мечекрылья и нет башки. Патовая, в общем-то, ситуация.
   Но делать всё равно нечего, только нарезать круги и надеяться на эльфийку.
   И надежды оправдались: Шанти, бесшумной тенью материализовавшись за спиной статуи, сходу врубила оба клинка в плечо голема. Автоном, похоже, наработав некое понятие тактики в борьбе с нападающими со спины, в этот раз не отмахивался, а просто ткнул за спину растопыренное крыло, вывернув клинки по диагонали.
   На миг сердце остановилось, словно окутанное куском льда, слишком уж ясно всплыла в памяти недавняя нереализованная цепочка событий, в которой храмовницу просто перепиливало пополам мечекрыльями...
   Но Шанти, извернувшись угрём, избежала шанса оказаться наколотой на один или несколько клинков и с новой яростью набросилась на конечности голема.
   - У неё хребет посреди тела, - слова короткие, рубленные, экономит дыхание, - мои мечи не достанут.
   - Плевать на хребет, - бросаю я, приседая под проносящимся над головой веером острых лезвий. - Хотя бы одну руку надо убрать!
   - Стараюсь.
   И действительно старается, остервенело вгрызаясь в неподатливый материал брони. Настолько старается, что автоном меняет приоритеты, разворачивается и начинает наступление на эльфийку.
   По нагруднику дивной, испещрённому засечками, сколами и трещинами, стекает из-под маски тёмная кровь, глаза светятся яростным оранжевым огнём с редкими вспышками неземной синевы. Девчонка на пределе сил, и не нужно быть магом или ещё каким ауроглядом, чтобы понять: алхимия догорает, теряет свою эффективность, и жизнь девушки вновь готова повиснуть на волоске.
   Почти так и случается. Чудом успеваю рубануть по внутреннему сгибу под коленом, сбивая опорную ногу голема, заставляя его за счёт мечекрыльев, готовых схлопнуться с эльфийкой посредине, корректировать равновесие.
   Два шага-прыжка - поясница и площадка над лопатками - и, кувыркнувшись в воздухе, приземляюсь позади споткнувшейся девушки. Голем, хитро вывернув крылья, с силой обрушивает их на Шанти, усиливая удар всей массой тела...
   Слава Бездне, что храмовница отрастила такую чудесную толстую косу! Схватившись за неё, всё-таки в самый последний момент выдернул дивную из-под клинков, только металл чиркнул о хитин поножей раскинутых в изумительном шпагате ног.
   Автоном же застрял, почти наполовину вогнав перья в пол.
   Отпустив косу, тянусь за револьвером, эльфийка в это время вгоняет в плечи голема мечи, намертво заклинив конечности. Девушка, обратным перекатом вскочив на ноги, творит что-то совершенно сумасшедшее со своим телом, пуская по нему от стоп до макушки волну движения, и тяжёлый колпачок, венчающий косу эльфийки, метнувшись подобно кнуту, с треском переламывает левую руку статуи, и Шанти длинным нырком уходит в сторону, открывая мне огневой простор.
   Голем, лишившись одной жёсткой привязки, подаётся назад, и этого хватает, чтобы всадить пули ровно в центр глифа, превращая несущую его площадку в кривоватый кратер.
   Чувствую, что сейчас рванёт, и последним усилием делаю рывок к храмовнице, вместе с ней закатываясь за пьедестал.
   Миг ничего не происходит, а потом...
   Над головой, облизывая стены и потолок, проносится опаляющий язык огня, мерзко тянет горелыми волосами и жареными тараканами, воздуха разом становится мало, и от запоздалой догадки, что горению, какбэ, нужен кислород, легче не становится. Поздно пить боржоми, когда почки уже исследует патологоанатом...
   Жар, нечем дышать, в ушах шумит, в конечностях тремор, даже механическую руку потряхивает.
   Но одно понимаю очень ясно: валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
   Жадно втянув нестерпимо горячий даже после фильтров маски воздух, забрасываю обмякшую эльфийку на плечо и из странного положения на трёх костях беру низкий старт к выходу. Шанти невероятно легка, но даже её игрушечный вес давит на спину парой полноценных мешков цемента.
   Короткий разбег, нырок сквозь пелену арки, и благословенная прохлада радостно обнимает дымящиеся тела. Воздух чист, свеж и прохладен.
   Уложив храмовницу у стены, я снял с неё маску.
   - Писе-е-ец...
   Бурая засохшая кровь, размазанная по всему лицу, останки сорванных корешков, создающие жутковатую текстуру, и поверх всего этого тёмно-красные росчерки дорожек свежей эльфийской крови. Одутловатость лица, неравномерная, неестественная, ясно намекает на мощные гематомы, левый глаз вообще заплыл так, что даже веки утонули в опухшей плоти. Искусанные и разбитые губы на фоне общего внешнего вида Шанти выглядят бледно и совершенно не впечатляют.
   Но главное - жива и дышит. Дыхание редкое, натужное, тяжёлое, но сам факт его наличия - это уже повод радоваться. Выковыряв губами из маски питьевую трубку, набрал в иссохший рот воды, оттуда - на ладони, и завершил эту витиеватую цепочку поливанием лица девушки. Помогать руками не рискнул, с таким тремором скорее ещё ей синяков наставлю или сломаю что-нибудь, чем помогу.
   Закашлявшись, дивная пришла в себя, задышала часто и с хрипом, царапая острым хитином жёсткий воротник поддоспешника.
   - Осторожней, Шанти, сейчас сделаю, - прохрипел я, не узнавая собственный голос.
   Стащив перчатку, нащупал едва ощутимый выступ застёжки, подцепил его ногтями и потянул на себя. С потрескиванием горловина расстегнулась, и эльфийка, сделав несколько судорожных входов, нормализовала дыхание.
   - Так лучше? Если нет сил отвечать, кивни.
   Едва заметный кивок.
   - Пить?
   Ещё один кивок.
   Уперев маску в створ между нагрудником и поддоспешником, вытянул до максимума регулировочные ремни, подцепил трубку и вложил её в губы девушки. С трудом проглотив первую порцию воды, храмовница довольно засопела и, судя по частым глотательным движениям, принялась с чудовищной скоростью опустошать питьевые запасы костюма.
   - Посиди здесь, я сейчас, - погладив шершавую от успевшей вновь засохнуть крови щёку, кивнул Шанти и, на ходу надев маску, шагнул обратно в портал.
   Бездна его знает, насколько у меня хватит дыхалки, но - оружие бросать не вариант, так что попробую найти. Да и убедиться надо, что голем более не несёт угрозы и не станет нас преследовать.
   Мелкий щебень вперемешку с металлизированными обрывками карикатурного скелета намекнули, что усё, амба карапузику, Маниту склеил мокасины. Взрывом и жаром погнуло и оплавило даже мечекрылья, поникшими, оплывшими свечками торчащие из пола.
   Ладно, некогда любоваться разгромом, кто его знает, что ещё могли первоэльфы тут понавтыкать для обеспечения безопасности Следа. Так что - хватать клинки Сеяшантери, несмотря на их плачевное состояние и явную небоеспособность, найти револьвер, взрывной волной отброшенный к пьедесталу, и - на выход.
   На автомате, не отдавая ещё себе отчёта, на ходу подхватил тёмно-красный камушек странной огранки и сунул его в поясной карман. Фиг его знает, что за штука, в памяти ассоциаций нет, но визуально похож на рубин. Будет маленькая компенсация за нервотрёпку и беготню.
   Вовремя я. Стоило только перешагнуть сияющий полог, как поверхность поля пошла рябью, вздрогнула и... просто превратилась в камень, отрезав от нас зал с останками голема.
   Стукнув в новообразование костяшками пальцев артефактной руки, не услышал совершенно ничего, как будто в монолит скалы постучался.
   Хм... А если не множить сущности и подумать? Скорее всего, арка именно что и была врезана в скалу, а сам зал, на самом деле, может находиться или ещё глубже, или вообще на другом континенте, и их связывал лишь одна Бездна знает на каких принципах работающий телепорт. А теперь вот выключился, оставив нас сидеть и созерцать ровную каменную поверхность.
   Такое предположение мне кажется более вероятным, нежели мгновенное заполнение всего зала скалой или создание очень твёрдой и плотной породы из ничего.
   Выдохнув, вернулся к эльфийке, меланхолично созерцающей стену напротив.
   - Кажется, в арке был встроен настоящий пространственный портал... И он больше не работает.
   - Аха, - слабо кивнула Шанти.
   - Идти сможешь?
   Храмовница отрицательно качнула головой.
   - Выжата...
   Склонившись над дивной, отцепил перевязь с ножнами и, кое-как втиснув в них деформированные клинки, а револьвер в кобуру, подхватил девушку на руки и пошёл к выходу.
   - Биоманта предупредить сможешь?
   - Нет, - Шанти поначалу вяло отбрыкивалась, но, видимо, соотнеся запасы собственных сил и предстоящую дорогу, затихла, только крепче вцепилась в плечо перекинутой через мою шею рукой. - Связь... не работает... По... мехи...
   - Понял. Ты молчи пока, силы экономь.
   - А ты?..
   - А я чо? Я ничо. От работы дохнут кони, ну а я - бессмертный пони, - криво улыбнулся я, почувствовав, как лопнула кожица на губе. - Почувствую, что всё, край, сделаю привал. Сейчас надо показать тебя Карине, остальное подождёт.
   Шанти кивнула и, прижавшись исцарапанной щекой к пластине нагрудника, кажется, задремала.
   До шлюза-хаба шёл, казалось, целую вечность. Раз пять или шесть делал остановки, может, и больше, один фиг, счёта не вёл. Левая рука ещё в первые метров двести потеряла всякую чувствительность, но только крепче прижал к себе драгоценную ношу. "Только бы не выронить, только бы не выронить...", - нехитрая мантра полностью заполнила сознание, вытеснила разум, оставив автоматизм действий натренированного тела.
   Шаг, шаг, шаг, остановка, вдох-выдох, вдох-выдох, и снова - шаг за шагом - вперёд...
   Я шёл и шёл, шёл и шёл, как-то отстранённо замечая, что расстояние между шагами с каждым разом становится всё короче, а держать равновесие - всё труднее. Но - шёл. Сохранность жизни эльфийки в данный момент заняла в моём существе высший приоритет, практически полностью погасив инстинкт самосохранения, вяло вякающий на тему: бросай всё и спасай свою жопу, спишешь на боевые потери, если помрёт, а не помрёт - скажешь, за помощью спешил.
   Хрена там! Чем громче орал инстинкт, тем толще становилась стена, ограждающая от него. Незримая, но мощная стена, изолирующая сознание от первобытной обезьяны, сидящей в каждом из человеков. Ограда толстенная, высоченная, возведённая не из камня, кирпичей, армированного бетона или прочего - откуда оно в сознании? - сотканная из слов, что тяжелее всех тяжёлых металлов мира вместе взятых:
  
   Лишь дерьмом ни разу не был -
   Я в воде всегда тонул.
  
   И я шёл.
   Шёл просто потому, что понимал - как только оставлю девушку и продолжу путь без неё - тут же перестану быть человеком. Нет, внешне всё останется прежним, те же две руки, две ноги и башка, крепящиеся к туловищу. А внутренне... Внутри я стану гандоном.
   Вот так: был человек, стал гандон. И всей разницы этой поразительной метаморфозы - один мелкий шаг, один говнистый поступок.
   Сделай так, оставь раненого товарища, но быстрее сам получи помощь, тебе важнее, на тебя возложена миссия Воплощением Порядка, и что какая-то там девчонка, с которой знакомы месяц с копейками? Она тебе никто, ты на неё даже не залез ни разу, чтобы так о ней печься, что стоит её жизнь, когда надо любой ценой вытащить и доставить артефакт?..
   Нет! Пусть этот сраный След хоть сгинет вместе со мной, но - сначала донесу Шанти до медиков. Девочка натерпелась по моей вине, мне и отвечать. Иначе какой из меня человек? Так, кусок говна на палочке, не больше.
   Так и шёл с грузом полноценного растроения сознания. Один поток долбил мантру, заставляя шагать, другой, сочащийся ядом и гнилью, убеждал поменять приоритеты, оставить дивную где-нибудь тут и спасать в первую очередь себя, а третий давил эту гниду, засевшую вторым потоком, без устали повторяя те самые две стихотворные строчки, возводя и упрочняя совершенную защиту.
   Пот застилал глаза, ноги едва-едва передвигали тело, эльфийка, кажется, превратила кости в чистый уран-238, иначе откуда хрупкая, нежная и лёгкая девушка может вдруг начать весить, как полноценная гружёная фура?
   Шёл, не разбирая дороги, скованный одним страхом: выроню беспомощную девушку и не замечу этого.
   Шёл. Поначалу чувствовалась щекотка - поддоспешник, наращивая усики и ростки, собирал с поверхности кожи пот, выбирал омертвевшие клетки, впрыскивал в тело стимуляторы... Потом и это ощущение прошло, подавленное тупым безразличием ко всему, кроме ноши.
   Упёршись в преграду, долго не мог сообразить, что мешает ходьбе, ещё дольше собирал взгляд на размытом бледном пятне, и совсем вечность в нём протаивали знакомые мягкие черты лица биоманта.
   Мазнул взглядом вокруг, с трудом узнавая хаб.
   Дварфы в мятой броне сидят кружком вокруг рюкзака одного из них, из вещи тянется к каждому самовару пучок проволоки в промасленной тканевой оплётке. Сорак баюкает уложенную в лубки правую руку, а паучок-бегун носится вокруг него, пытаясь подтолкнуть поближе кружку с какой-то жидкостью.
   Выцепив взглядом место почище, осторожно положил Шанти на пол.
   - Карина, помоги. Она алхимии перебрала, кажется...
   Эльфийка, сияя светящимися глазами и ладонями, потянулась ко мне, видимо, собираясь сначала подшаманить меня. Я отвёл в сторону её руки, кивнув на Сеяшантери:
   - Очухаюсь сам, Шанти важнее.
   Кивнув, биомант развернулась и села рядом с храмовницей. От глаз Карины к вискам буквально протянулись сотни тоненьких голубоватых разрядов, а синева, окутывающая ладони, вмиг сменилась на приятную мягкую зелень.
   С трудом совладав с негнущимися пальцами, вытащил фляжку. Почти пуста...
   Настойки хватило ровно на полтора глотка. Закинув опустошённую флягу обратно в крепления, сел напротив Карины, по другую сторону Шанти и, совершенно не раздумывая над мотивами, дотянулся и накрыл ладонью прохладные пальцы раненой храмовницы.
   Дошёл...
   Всё-таки дошёл, Бездна побери!
   И... как-то необычно легко и хорошо стало на душе, кажется, даже усталость отступила под мощным напором позитивных мыслечувств... Отступила, чтобы вернуться полноценным цунами, вымывая остатки сил и сминая последние якоря разума.
   Вздохнув, перестал сопротивляться и, вытянувшись рядом с Шанти, позволил глазам наконец-то закрыться.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Гр. Башня Rowan, "Песня про воинов, псов и трусы"
   ЛММ (ЦЛММ) - Летающий Макаронный Монстр
   1 надх ~ 1,3 кг.
   1 крейс ~ 0,96 м.
   Практически полностью идентична шкале Цельсия
   Дима "Сид" Спирин, "Панк-рок для интеллектуалов"
   аммас - эльнарская мера длины, ранее означавшая среднюю дальность полёта стрелы, сохраняющей убойный момент, позднее была стандартизирована и унифицирована в рамках единой измерительной системы мастера Элла. Составляет, в переводе на метры, ~150 м.
   непереводимое ругательство дварфов, условно можно перевести как идиому "выпердыш троллячий"
   акцентная группа - терминология Храма - основная группа, на которую возложено выполнение задач непосредственно на объекте
   Аркадий Арканов, "Реинкарнация"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Оценка: 4.11*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"