Ястреб потянул пленника за собой. Они повернули вправо, и в раме кромешной тьмы засиял огненный овал. Свет мигал и переливался всеми оттёнками пламени. Рэм заморгал, ослеплённый внезапным блеском, но царский советник не дал ему времени, чтобы протереть глаза, и потащил вперёд.
Прозревший после непроглядной тьмы коридора Рэм увидел, что Ястреб идёт с закрытыми глазами. Очевидно, путь в каменном лабиринте был знаком советнику до мелочей.
Вблизи пятно приобрело форму арки - это был сводчатый проём в стене. Они шагнули, пригнувшись под низким сводом, и очутились в просторном зале. Стены зала терялись в темноте, ярко освещён был только участок напротив входа. Посверкивали огоньками крапинки слюды в каменных плитах пола, блестел, как облитый маслом, прямоугольник алтаря.
Алтарная плита, уложенная на поперечины гранёных столбиков высотой до пояса среднего человека, была пуста. Столбики восьмиугольной формы слегка утолщались в середине, что создавало эффект напрягшейся от тяжести руки. По сторонам плиты возвышались металлические стойки, напомнившие Рэму вешалки для шляп. Витой металл стержня завершался коническими чашами - одной посередине, и несколькими поменьше, по краям.
В каждой чаше горел фитиль, пропитанный маслом. Трепещущий свет огоньков отражался в полированном металле.
Ястреб остановился, не дойдя нескольких шагов до алтаря. Отпустил плечо Рэма и склонил голову:
- Господин.
Что-то прошелестело. Позади алтаря шевельнулась тень. Качнулись огоньки в светильниках, и тень увеличилась, распластавшись по полу диковинной птицей.
- С чем ты пришёл ко мне, Ястреб? - спросил хрипловатый, низкий голос.
Рэм, который не собирался кланяться, увидел, как из полумрака выступил силуэт крылатого существа. Странная фигура подступила ближе, качнулась вперёд, взмахнула крыльями. В сиянии масляных ламп она казалась снежно-белой, в глубоких складках её одежд багровела тьма, и Рэм вдруг понял, что это просто человек, закутанный в белый плащ. Руки человека были воздеты вверх и в стороны, а красные полосы на ткани рукавов-крыльев казались маховыми перьями большой хищной птицы.
- Ваш венценосный брат прислал ответ, господин, - ответил Ястреб.
- Говори.
- Мне велели передать вам этого юношу, - советник указал на стоящего рядом Рэма. - Вот он.
Человек в белом одеянии двинулся вокруг алтаря. Длинный плащ скрадывал движения, и казалось, что тот плывёт над полом.
- Всего один мальчик? - человек откинул капюшон, и Рэм увидел лицо старика. Узкие, в складках тяжёлых век, глаза смотрели рассеянно, словно человек плохо видел. - Это всё, что мой брат пожелал мне дать?
- Ваш брат сказал, что этот мальчик стоит стада овец.
- Ты верный раб своего господина, Ястреб, - человек в плаще посмотрел на Рэма. - Подойди ко мне, юноша.
Рэм шагнул вперёд. Фитили в полированных светильниках еле слышно потрескивали. Тёплый воздух дрожал над алтарём, оранжевый свет переливался вслед колыханиям воздуха, и каменная плита казалась живой. Душный запах ароматических масел щекотал горло и оседал на языке приторно-горькой плёнкой.
Теперь алтарь стал виден во всех подробностях. Плита, уложенная на гранёные столбики, не была идеально гладкой. Посередине и ближе к краю её покрывали царапины разной длины, а по периметру плиту обегала глубокая канавка. Канавка прерывалась с одного угла, и хвостик её сбегал вниз, где в полу чернела дыра, очевидно, сток для жидкости.
- Посмотри на меня, юноша, - глухо сказал человек-птица.
Рэм оторвал взгляд от канавки. Такая же штука, только в десятки раз меньше имелась на кухне его матери. Или то была мать Ромки? Разделочная доска с точно такой же канавкой по краю. Даже царапины, вроде тех, от кухонного ножа, которым мать резала кур, исчертили гладкую каменную поверхность.
Он поднял глаза, с трудом оторвав взгляд от шрамов на камне, и увидел то, что до этого скрывалось в тени: из стены позади алтаря торчали штыри, расположенные через равные промежутки. Некоторые были пусты, а на трёх, прямо над головой старика в плаще, висели страшно оскаленные маски. Лица людей, с разинутыми или скорбно сжатыми ртами. Клочьями нечёсаной пакли вокруг застывших в вечной гримасе масок топорщились волосы.
- Кто это? - едва выговорил Рэм. Вместо голоса из перехваченного горла вырвалось воронье карканье, но старик его понял.
- Это жертвы. Добыча бога.
- Вы приносите богу добычу? Как охотничий пёс?
Человек в белом плаще обернулся и посмотрел на стену, где висели маски:
- Я всего лишь его служитель. Боги сами выбирают свою добычу.
- Они сам вам об этом сказал? - зло спросил Рэм. В аромате медленно горящего в фитилях масла он чувствовал теперь сладкий запах разложения.
- Бог говорит со мной, - старик шагнул вплотную и заглянул в глаза пленнику. - Он приходит ко мне ночью и говорит странные вещи. Тогда я просыпаюсь, и начинаю гадать, что это значит.
Он указал на сморщенные головы:
- Иногда без гадания на внутренностях не обойтись. Если сон сулит войну или смерть, я должен прибегнуть к высшей жертве.
Рэм теперь видел глаза старика так близко, что его отражение в расширенных зрачках стало чётким, как на картинке. Должно быть, дед давно свихнулся в своём лабиринте, среди отрезанных голов и дымящих масляных ламп. Что он туда подмешивает?
- Вы и мне собираетесь выпустить кишки? - голова от аромата масляных ламп стала пустой и звонкой. Каждое слово эхом отдавалось в ушах.
- Не знаю, - жрец неведомого бога моргнул, склонил голову набок, разглядывая пленника. - Я ещё не решил.
- Ага, вскрытие покажет, - проворчал Рэм. - И молодая не узнает, какой танкиста был конец. Эх, мать моя женщина...
- Какая мать? - растерянно спросил старик. - Что ты говоришь, мальчик? Твои слова мне непонятны.
- Это слова бога, - злорадно сообщил Рэм. - Их без жертвы не понять.
- С тобой говорит бог? - жрец отшатнулся.
- Если любопытно, можешь выпустить мне кишки на алтаре, - хмыкнул Рэм.
Страх куда-то ушёл, в опустевшей голове стоял лёгкий звон. Рэм подвигал плечами. Тело казалось невесомым, как во сне. Сейчас он мог бы взять меч у стоящего рядом Ястреба так же легко, как отобрать конфету у ребёнка.
- Но тогда я уже ничего не смогу тебе рассказать. О моей матери, о боге, который нас сюда послал. Эх, и как далеко послал-то...
Рэм опять ухмыльнулся. Зрение странно расширилось, и сейчас он видел весь зал целиком. От ярко освещённого алтаря до укрытых во тьме углов, где притаились мохнатые пауки. Фигуры жреца в белом плаще и замершего сзади и чуть сбоку Ястреба отдалились, и Рэм наблюдал их со стороны, словно парил над ними в воздухе.
- Говори, - потребовал жрец. - Расскажи мне о твоём боге.
Рука его нырнула в складки широкого плаща и вернулась со странно изогнутым жезлом. Это была изогнутая буквой "S" палка толщиной в запястье ребёнка. На одном, вытянутом конце буквы блестел металл наконечника, заострённого до игольной остроты. Металл иглы серебристо блестел, и видно было, что его часто и тщательно полировали.
- Бог явился моей матери из пепла прогоревшего очага. Он не назвал ей своего имени, но она приняла его, как мужа.
Рэм услышал, как рядом судорожно вздохнул Ястреб. Старик в белом плаще поднял руку с изогнутым жезлом, и Рэм приготовился отобрать у жреца его оружие. Игольчатое жало глянуло ему в глаза, металл острия блеснул серебром.
- Когда моя мать родила, её отец велел забрать у неё родившихся близнецов, и бросить их в реку...
- Подожди, - слабым голосом прервал его жрец. Рука его, прижавшая жезл к груди, дрожала. - Ты сказал, вас велели бросить в реку?
- Да. Нас положили в корыто и отнесли к реке. Но мы не утонули. Нас вынесло на берег, и мы лежали там одни.
- Как же вы не умерли? Ведь брошенные младенцы обречены на смерть, - глухо спросил Ястреб.
- К нам прибежала волчица, и согрела нас. Она была мягкая и пушистая, - Рэм вспомнил Альму, как она забиралась к нему на одеяло, когда думала, что он спит, и прижималась мохнатым боком к его ногам. - Она кормила нас своим молоком. Потом ещё дятлы всякие летали, гусениц приносили.
Он даже не соврал, ведь Ромка вправду ел гусениц. И, может быть, её выронил с высоты какой-нибудь зазевавшийся дятел.
- Вас воспитала волчица? - жрец, не отрываясь, смотрел в глаза пленника. Лицо его стало похожим на засушенную маску, что висела за его спиной на стене.
- Я помню, как мы бегали по лесу, и искали пристанища, - честно ответил Рэм. - Мы убили разбойника, который грабил людей, и разогнали грабителей, которые хотели отнять овец у хозяина.
- Подожди, - глаза старика расширились от удивления. - Так это вы убили людей Громкоголоса, когда они пытались увести стадо?
Рэм пожал плечами:
- Они начали первыми. Я не хотел никого убивать.
- Как звали вашу мать? - Ястреб обошёл своего пленника и заглянул ему в лицо. - Как её имя?
Старик кивнул, жадно глядя на Рэма. Рука его, сжимавшая жезл, побелела.
- Мы не знаем. Нам никто этого не сказал. Ведь её отец до сих пор хочет нашей смерти. Если он найдёт нас, то убьёт.
Ястреб положил ладонь на пояс. Пальцы его охватили рукоять меча. Рэм увидел, как зрачки советника расширились, и тут же сузились до чёрной точки.
Старый жрец поднял руку с жезлом и медленно описал в воздухе круг. Всмотрелся в центр получившейся фигуры, в которой оказалось лицо Рэма: