Благополучно завалив вступительные экзамены в институт иностанных языков имени Брюсова, я пришла и вполне серьезно сообщила родителям, что собираюсь позаниматься год рисованием и поступать в художественное училище. Маман схватилась за голову, папа сообщил, что не потерпит еще одну сумашедшую художницу в нашем роду, и спустя неделю родители за уши потащили меня в коммерческий юридический институт. Становиться юристом мне аж никак не хотелось, зато очень хотелось моей маман. На следующий день за ужином, довольные родители сообщили, что деньга за мое обучение уже заплачена. Пришлось одевать костюм и 1 сентября переться в институт. Институт мне не понравился сразу. Не знаю, каким местом думал президент нашего института, когда решил его основать, возможно он лелеял мечту о сперюристах, которые будут одинаково хорошо разбираться в философии, владеть несколькими языками, знать футурологию и еще кучу всего, не имеющего никакого отношения к юриспруднеции, но преподавали нам сборную солянку.
Преподаватели в нашем институте были все, как на подбор.
Уж не знаю, кто как, а Арутюн Вагаршакович в прошлой жизни был обезьяной и видимо за свои многочисленные обезьяньи кармически заслуги переродился в человека. В этой жизни АВ преподавал философию, но даже это не помогло ему избавиться от обезьяньих повадок. АВ прыгал по аудитории, кривлялся и корчил рожи. На первом занятии АВ окинул взглядом 30 человек женского пола и сообщил, что женская привычка красить губы помадой уходит корнями в глубину веков и упирается лбом в наших далеких предков обезьян, самки которых таким способом пытались привлечь внимание особей противоположного пола. Будучи человеком любознательным, я предметом заинтересовалась и спросила:
- А чем обезьяны губы красили?
- У них жопы красные были! Ими они внимание и привлекали! - сообщил философ.
Мальчики захихикали, девочки покраснели. После уроков, делегация допропорядочных армянских дэвушек, прибывших со всех уголоков Армении в столицу в целях пополнения чемоданов с трусами/покрывалами/лифчиками/ночнушками и прочей хренью, еще и дипломами юридического института, направились к декану. Краснея и бледнея, девушки начали лепетать, что отказываются посещать уроки философии, поскольку преподаватель позволяет себе говорить очень неприличные вещи. Толком объяснить никто ничего не решался, пришлось взять иницивативу в свои руки и поведать декану историю о происхождении губной помады. Декан побагровел и вызвал философа. Философ заявил, что ничего крамольного не совершил и ежели, он, декан, желает, чтобы в головах дэвушек, окромя мыслей о шмотье, красных ябоках и столичных женихах, было хоть немного полезной инофрмации, то придется потерпеть его присутствие. А уж как он будет преподавать предмет - это его проблемы. Декан вышел с кислым лицом, развел руками и сказал: "Не могу выгнать, не могу...Потерпите немного, пол-года всего." В ответ дэвушки заявили, что отказываются посещать занятия по философии.
На следующее занятии АВ пришел довольный, аки слон и с порога заявил: "О! Сидят дурачки, ждут меня!"
Дурачки обоих полов все, как один были на месте: и дэвушки и мальчики. Не явилась только Авакян Анна, которая сидела в инстутском буфете, точила пирожные и всем своим видом выражала протест мерзкому философу. Спустя четыре месяца Анна поправилась на 10 кг., а наша группа приобера весьма и весьма ценные познания в области философии, а именно:
- Все мы рано или поздно переболеем триппером. Лечат его бицелином.
- Бабы по большей части своей дуры и думают одним местом.
- Существуют 2 типа людей: материалисты и идеалисты. Мы ни к одному из этих типов не принадлежим, поскольку произошли от баранов.
- Юристов из нас не получится.
- АВ не намерен выслушивать наш бред на экзамене и, учитывая трудное материальное положение, разруху в стране и приближающийся Новый Год, с удовольствим примет скромные подарки.
На следующий день самый решительный из всех баранов нашего курса принес список даров, которые составил АВ. Дары были действительно скромными: канистра бензина, свечи, масло, водка, курага и изюм, вино, тушенка, макароны, сигареты и прочие продукты, без которых не обходится ни один новогодний стол. Поделить сей список между собой мы не смогли, поскольку все старались выбрать себе дар поскромнее, и дружной гурьбой отправились к АВ. Преподаватель, восседавший в аудитории, подобно римскому имепатору, принял нашу делегацию и заявил, что сам напишет, кому чего нести. Мне выпала бумажка с 20 килограммами топленого масла и блоком сигарет. Сигареты, в принципе, можно было купить на базаре, но представив себе сколько сливочного масла придется перетопить моей маман и сколько канистр бензина сжечь (в связи с отсутствием электричества вся еда в то время готовилась на примусах), дабы получить эти самые 20 кг., я ужаснулась. Маман, выслушав меня, заявила, что ничего топить не собирается, разве что меня, если я не сдам экзамен. Пришлось пойти к АВ и с виноватым видом сообщить, что топленого масла я принести не могу, но взамен могу принести 4 пятилитровые банки растительного маргарина Вита или Нова, который был в те времена весьма популярен в Ереване. АВ тяжко вздохнул и согласился, но потребовал впридачу пару килограммчиков фиников. "Хнер с тобой, золотая рыбка!" - подумала я. На том и разошлись. Подсчитав на следующий день свои карманные деньги, которые я копила на кожаную куртку, я пришла в уныние. Денег хватало ровно на финики и сигареты. И снова я пошла к АВ и соообщила, что могу принести финики с сигаретами и вызубрить все конспекты наизусть. Говоря это, я рассчитывала, что сердце философа дрогнет и ради науки он пожертвует клятым маргарином. Философ выслушал меня и ответил, что знания эт конечно хорошо, а вот жена и дети кушать хотят. Хмурая я вышла из аудитории и увидела стоящего в коридоре однокурсника Артура. Мы пошли в парк, сели на лавочку, закурили и выяснилось, что Артуру тоже нести клятый маргарин, но не 4, а целых 6 банок. Денег у Артура тоже не было, поскольку он благополучно растратил их на подругу-балерину. И тут в голове моей созрел коварный план. Поскольку встреча с АВ, по факту сдачи экзамена нам больше не грозила, было решено "кинуть" философа. План состоял в следующем. Купить 1 банку Виты. Найти еще 9, благо маргарин был популярен и найти банки не составляло труда. Напихать в банки чего-нибудь и залить сверху слоем маргарина. Артур обрадовался и предложил пойти еще дальше, а именно, купить блок Мальборо, высыпать весь табак, припрятать, а сигареты начинить травой и аккуратно запечатать. Такое мне было не под силу, но Артур хитро улыбнулся и сказал, что все сам сделает. На следующий день я побежала к бабке и стала клянчить 5 пустых банок из под маргарина. Бабка расставаться с банками категорически не хотела, поскольку хранила в них крупы, муку и прочие сыпучие продукты. Дядька тоже пожмотился. Из банки он сделал копилку, куда откладывал деньги на свадьбу. Пришлось выкрасть одну пустую из чулана и побегать по соседям. Соседи с банками расставались неохотно, каждый приспособил их под свои нужды. За два дня до экзамена на кухне у Артура отукрылся цех по призводству левого маргарина и фальшивых сигарет. Вскоре в комнату ввалились еще 2 однокурсника, которым философ заказал домашнего вина. Вино было благополучно распито, а в бутылки аккуратно налили водички, предварительно разбавив ее акварелью. Получилось не очень правдоподобно, но учитывая, что бутылки были темного цвета, решили что сойдет и так. После этого двое парней сели подделывать сигареты, а мы с Артуром занялись топлением маргарина. Сначала решили засыпать в банки камней, получилось тяжело. Тогда, уже подвыпивший Артур, предложил положить немного камней и переложить его старым шмотьем, которое в избытке имелось в квартире, доставшейся по наследству от покойных бабушки и дедушки. Предложение одобрили и выпили еще по бокальчику вина за бабушек-дедушек и нашу предприимчивость. Спустя 15 минут Артур вышел из комнаты с полным ворохом старого шмотья. Камни были обмотаны кальсонами, трусами, носками и даже бабушкиным лифчиком и залиты тоненьким слоем маргарина, после чего выставлены на балкон. Спустя пол-часа мы открыли банки, улыбнулись и удовлетворенные результатом, пошли пить дальше. О том, что АВ, умудренный горьким опытом решит перестраховаться, мы не знали. В день экзамена АВ благополучно завалил почти всех, кроме тех, кого завалить было нельзя. В эту группу входили внуки-дети-правнуки-родственники других преподавателей и пара человек, умудрившихся вызубрить наизусть все конспекты и книги по философии из всех библиотек, имеющихся в городе Ереване.
После экзамена АВ сообщил, что завтра он принимает дары у себя дома, а послезавтра ставит долгожданные четверки в наши зачетки. Утром возле дома АВ выстроилась очередь. Мы с Артуром были десятыми по списку. Вышедшие перед нами хмурые сотоварищи, чье вино мы благополучно выдули у Артура на кухне сообщили, что АВ вскрывает все и проверяет. Отпив прямо из горла домашнего вина, АВ побагровел и выставил их вон, торжественно пообещав, что скорее каменный Давид Сасунский (национальный герой Армении, памятник которому стоит на вокзальной пллощади) слезет со своего коня и почешет тому яйца, чем они получат положительные оценки по философии. На 4 этаж мы поднимались с дрожью в коленках. АВ встретил нас черным, как туча. Вскрыл пачку с финиками, единственное, что мы не подделали, ибо подменить финики, упакованные в целлофан, можно было разве что бараньими какашками, но травить ни в чем неповинных детей и внуков АВ, нам не хватило совести, да и баранов в городе не было. После этого АВ внимательно осмотрел блок сигарет, но не вскрыл. Подошла очередь Виты. АВ открыл каждую банку, принюхался, закрыл, довольно улыбнулся и пообещал завтра же поставить нам столь долгожданые и честно заработанные четверки. Весь вечер я молилась, чтоб АВ не вздумал закурить, а его жена приготовить чего-нибудь на маргарине. Вероятность второго была весьма высока, учитывая, что больше готовить было не на чем. Но, видимо, в тот вечер Боги, решившие, что АВ позабыл о своем Святом долге учить армянских юношей и дэвушек мыслить философски и занялся весьма небогоугодным делом - поборничеством, решили его наказать. На следующий день мы с Артуром получили четверки. Спутся месяц, уже после Нового Года, АВ выловил меня в коридоре и заявил, что я, конечно, далеко ушла от своих предков обезьян, поскольку умудрилась придумать такое, но ежели еще когда-нибудь наши пути пересекутся - он заставит меня сожрать все конспекты, откопать мощи Канта и Гегеля и принести ему, превратиться в обезяну и потом снова эволюционировать в человека и только после этого подумает, стою ли я хотя бы тройки. Я сделала удивленные глаза и пошла дальше по коридору. Позже выяснилось, что сигареты, начиненные травой, АВ презентовал какому-то важному человеку в Универе, дабы тот принял его на работу. Подвох же с маслом всплыл, когда жена АВ, готовя ужин при свечах (электричества в те времена не было и все готовили при свечах или керосинках) плюхнула на сковородку кусок маргарина и обнаружила в нем какую-то странную тряпочку. При ближайшем рассмотрении тряпочка оказалась частью лифчика покойной бабушки Артура.