|
|
||
Собственно, вопрос поставленный в заголовке, остался нерешенным. | ||
|
Над землёй кружили искусственные спутники и космические лаборатории. А по просёлочной дороге престарелая кобыла Люся тащила телегу на деревянном ходу. Дядька Фёдор и тётка Авдотья ездили в райцентр, отмечаться в бюро по трудоустройству. Там их принимал вежливый, безукоризненно одетый молодой человек. Он объявил супружеской паре, что пособия по безработице они лишаются, сроки вышли. - Етишь твою мать! - выразился дядька Фёдор. - Не понял, - строго сказал сотрудник и нажал на кнопку. Вошёл другой, в возрасте и плешивый. Вникнув, он улыбнулся. - Выражайтесь литературно. Вас принимает андроид Гарри. Ему неведомы ваши пейзанские поговорки. Дядька Фёдор замолк и больше не выражался. - Их тут оглоблей не прошибёшь, - подытожил он, выйдя из офиса. Зашли в магазин и на остатние деньги купили рулон полипропилена. Прохудившаяся крыша требовала ремонта. Тётка Авдотья и устроилась верхом на рулоне. Она то отъезжала к корме повозки, то упиралась пышной грудью в спину супруга. Притом умудрялась лузгать семечки, добывая их из огромного, похожего на почерневшее солнце, подсолнуха. Дядька Фёдор, переживший неприятную встречу с недочеловеком, успокоился и с безучастным видом смолил "козью ножку". Он сидел спереди на доске, свесив ноги наружу. - Теплынь-то какая, - супруга сняла с головы платок, обнажив подкрашенные хной волосы. - Дак это... всемирное потепление, - разъяснил он. - Скоро и у нас, как в Африке, будет. - Это как? - А так. - Он выпустил облако дыма. - Обезьяны по веткам будут прыгать. Тётка Авдотья ухмыльнулась. В её голове возник Антон Яшин, бывший директор клуба. Его лишили ставки, а затем и пособия по безработице, но старый энтузиаст драмы и комедии до сих пор собирал людей в кружок худ-самодеятельности. Сейчас Авдотье он представился поседевшим орангутангом с артистическими ужимками. - Слышь? Наш старый хрен чего удумал, - поделилась она с супругом последней новостью. - И чо он удумал? - спросил Фёдор, догадавшись, о ком она говорит. - Ввёл в репертуар танец живота. - Так ты теперь с голым пузом отплясывать будешь? - Да не я. Это лишь для Элизабет и Маргарет. Они по стандарту подходят. - По какому ишо стандарту? - Из прежних разговоров Фёдор знал, что Элизабет и Маргарет - молодые девчата, выигравшие тендер на место доярки и телятницы в животноводческой ферме. - Только они из нашей труппы через хомут пролезли, - пояснила жена. - Так и то, Антоний их силой проталкивал и заодно лапал за мягкие места, старый греховодник. Дорога пошла на подъём, и Авдотья отъехала в заднюю часть повозки. Фёдор показал кнутовищем вдаль. - Помнишь эту рощицу? - Ну дак! - откликнулась Авдотья. - Ты меня там заморскими фруктами угощал. Этим и прельстил девчоночку. - Бананами, што ль? - напрягая память, спросил он. - Не, чем-то другим. Круглым таким, с косточками. И косточки такие крепкие были - не раскусить. - Сливами? - Да не, сливы и у нас растут, а то было такое... - она показала ладошками нечто круглое и большое. - Ты из города привёз, со слёта сельской молодёжи. - А, ну да! Там буфет богатый был, я сроду таких деликатесов не видывал. Ну и прикупил гостинцев, все деньги истратил. - Он сдвинул кепку на лоб и почесал затылок. - Как же оно называлось? - Разве упомнишь, - она сплюнула порцию шелухи. - Почитай, тридцать лет прошло. - А роща так и стоит! - оживляясь, сказал Фёдор. - Да роща-то стоит. А ты такой холодный, как айсберг, в океане... - пропела Авдотья. - Тьфу! Разболтались вы там, в своём клубе, - рассердился он. - И никакого потепления не ожидается, - упрямилась она. - Я слышала, наоборот: грядёт всемирное похолодание. А что сейчас тепло, так это недолгое бабье лето. Фёдор нахмурился. Чтобы там ни было, а дрова на зиму, как и в прошлые годы, придётся заготавливать. Газовые магистрали к ним не дотянулись. Отстёгивая ненужные воспоминания, он взмахнул кнутом. Кобыла Люся, много лет возившая хозяина, знала - не ударит. Фёдор, знавший характер кобылы, понимал - быстрее не побежит. Приехали домой в отдаленный хутор; хозяин поставил лошадь, подкинул ей овса. Авдотья приготовила чай. Она никуда не торопилась. Фёдор посмотрел на настенные часы, неспешно уничтожающие время. - В клуб разве не собираешься? - Да ну их всех! - махнула она рукой. - Не хочу на танцы животов смотреть. - Ну и правильно, - одобрил он. - Тогда, может, прогуляемся в нашу рощу? - Что? - Авдотья удивилась. - А пошли! Подкрасила губы, накинула цветастую косынку. Он подумал и сменил привычную, пахнущую навозом кепку на лежавшую сто лет без дела шляпу. На всяк случай взял корзинку, вдруг грибы попадутся. Когда вышли, пёс Шарик взлаял, не признав, но сразу примолк, сконфузившись. Роща встретила осенним золотом. Шурша опавшими листьями, внедрились вглубь. - Где ж та полянка, на которой мы до утренней зорьки миловались? - спросила разрумянившаяся Авдотья. - Да вон же ж... - поторопился показать Фёдор, продираясь через заросли чертополоха. Хотел ещё что-то добавить и замер на месте. - Ой, мамочки! - воскликнула она, поглядев, куда он указал. Они увидели на полянке необычное дерево, на ветвях которого резвились лохматые существа. Одно из них, артистическими ужимками похожее на худрука Яшина, скорчило рожу и бросило в сторону людей созревший заморский фрукт. - Етишь твою мать! - опять не литературно, как давеча в конторе, выразился дядька Фёдор. Поднял с земли фрукт, разглядел и, обтерев рукавом, протянул спутнице. - Вот чем я тогда угощал тебя, Дуняша. - Спасибки, Федя, - юной девушкой зарделась она. Он снял цивильную шляпу и помахал ей, охлаждая вспотевший лоб. Всё-таки всемирное потепление. Или, всего лишь, бабье лето?..
|