Наступила ночь. Но в конфедерации Благородных Мышей, что с давних пор находится в подвале Большого Дома на Котельнической Набережной, не спали. Доктор наук Амадей Мышьяк, специалист в области биологии, и его ассистентка Молли бодрствовали в лаборатории. Профессор был в приподнятом настроении. Вечером он присутствовал на банкете по случаю принятия в конфедерацию еще двух ассоциированных членов: обитателей Дома Пашкова и доселе самостоятельных мышей из Храма Христа Спасителя.   - Также ведутся переговоры о включении в нашу конфедерацию самостийной колонии из Американского посольства, - с подъемом рассказывал он.   - Да, что вы говорите? Это так здорово! - восторгалась ассистентка, готовая внимать каждому слову, каждому вздоху почитаемого профессора.   Мышьяк облачился в халат и сел за рабочий стол.   - Ну-с, за дело, - проговорил он, заглядывая в окуляры электронного мелкоскопа. - Пинцет!   Молли мигом подала.   - Над чем вы сейчас работаете, профессор? - полюбопытствовала она.   - Хочу вырастить плантацию весьма аппетитных клеток, чтобы раз и навсегда решить проблему питания, - охотно ответил он, подцепил пинцетом что-то невидимое и перенес в пробирку. - Вот; пущай размножаются.   - Методом деления? - спросила ассистентка.   - Совершенно верно.   - Как у них все просто! - вздохнула она.   - Да-с, всё когда-то начиналось с вегетативных клеток, - продолжал он просвещать. - Все были равны и одинаковы. Зато, в утешение им, не старели и не умирали.   - Да что вы говорите! Я бы хотела стать клеткой.   - Помилуйте, Молли. Быть примитивным - это небольшое достоинство.   - Ой, да, - мышка сконфузилась.   - К счастью, эволюция на этом не остановилась, - бодро, не отвлекаясь от работы, продолжил Мышьяк. - Она методом перебора всех возможностей осуществила дифференциацию. Появились клетки, выполняющие разные функции. Но при этом они попадали в неблагоприятные для себя условия и быстро заканчивали своё, теперь уже недолгое, существование. Где моя шляпа, Молли?   - На вешалке, профессор.   - Жаль, не на голове, - огорчился Мышьяк. - Я хотел бы снять её в знак благодарности к этим первым альтруисткам. Ведь почему у нас в Конфедерации всё так складно и ладно?   - Вы уж подскажите, Амодей Стефанович.   - Да потому что мы продолжаем следовать плодотворной идее сотрудничества, которую предложила природа в процессе эволюции.   Далеко за полночь, утомленный, но удовлетворенный экспериментами, он пересел на диван, сооруженный из коробки туфель Гуччи.   - А не выпить ли нам по чашечке кофе, Молли?   - Я приготовлю! - тотчас вызвалась она.   - Ну, вот еще. Отдыхайте! - Мышьяк дернул за шнурок колокольчика.   Тотчас из подсобного помещения выбежал обслуживающий персонал, и принёс профессору и ассистентке кофе.   - Так вот, Молли. Наша цивилизация - молодая и пассионарная. Я не сомневаюсь, что мы выиграем борьбу за существование с нашими конкурентами, засевшими на более высоких этажах мироздания. В отличие от нашей их цивилизация близка к завершению. Но люди упрямы, глупы и самонадеянны. Они надеются жить еще несколько миллиардов лет до полного остывания Солнца.   - Столько времени их терпеть? - ассистентка сморщила прелестный носик. - А нельзя ли этот процесс ускорить, Амадей Стефанович?   - Увы, мы еще не научились повелевать светилами.   - Я не про Солнце. Может, самим людям... поспособствовать? Что им зазря мучаться, - пропищала мышь. - В биологических-то науках мы вон как преуспели!   - Мерси, - профессор принял похвальбу на свой счет и хлебнул из серебряного напёрстка. - Что ж, онтогенез вопроса можно поднять. Я даже навскидку помню, что в их среде случались крупные падежи. Например, в пятнадцатом веке чума унесла половину популяции Европы. Уже в новые времена так называемая "испанка" скосила миллионы жизней. Ну, а в последние годы людей здорово напугал птичий, вслед за ним свиной грипп.   - Вот-вот, Амадей Стефанович! Может, подпустить им какой-нибудь новый грипп? Пусть даже мышиный.   - Но учтите, дорогая Молли, что при этом может погибнуть и часть нашей... гм, популяции.   - Ничего, профессор! Мы же быстро размножаемся.   - Ваша готовность к самопожертвованию делает вам честь! - похвалил он.   - Да уж, я такая. - Молли незаметно поглядела в зеркальце и ваткой припудрила носик.   - А люди? - вопросил Амадей Стефанович. - Что сейчас происходит с людьми? Они объявили себя вершиной эволюции, утвердили приоритет личности и носятся с ней, как с писаной торбой. Их личностям теперь всё дозволено - вплоть до взаимного истребления.   - Да-да! Я в курсе! Бывает, отстреливают в подъездах и премии за это получают в больших конвертах. Вот до чего докатились! А недавно им дозволили однополые браки.   - Что вы говорите? - теперь уже профессор удивился.   - Ага, одна моя знакомая, церковная мышь, разговоры на паперти слышала. Cкоро однополых венчать будут, а то боятся без прихожан остаться. И я не только слышала, но и насмотрелась всякого. Давеча захотелось мне отведать сыра "Пармезан", поднялась на первый этаж, а там... о, срам!   - И что же увидели, Молли? - заинтересовался Мышьяк. - Не стесняйтесь! Я уж давно не мальчик, да и вы...гм... не девица.   - Там в первой квартире вахтер Федя занимался однополой любовью с членом Госдумы, который поддерживает эти самые браки. А во второй квартире обнимались две балерины из Большого. Ну, а в третьей... кошмар!   - И что вас поразило в третьей, милочка?   - Там мужчина-одиночка, не стесняясь моего присутствия, забавлялся с большой резиновой... мышкой, - смущенно объяснила ассистентка.   - Хм, - задумался доктор наук. - Вы дали новую пищу для моего ума. Ведь в результате наблюдаемых вами актов дети у них не появятся, верно?   - Ну, таки да.   - Тогда ваше предложение насчет мышиного гриппа считаю необязательным. Их популяция исчезнет сама собой.   - У вас светлая голова! - восхищенно воскликнула Молли.   - Скорее серая с сединой, - поправил Мышьяк. - Признаться, мне, как культурному и интеллигентному мышу, было не по душе слышать ваше предложение. Все-таки мы с вами разумные существа. И заниматься истреблением людей было бы... гм, весьма негуманно. Хотя, справедливости ради замечу, что люди веками изничтожали нас! Ставили мышеловки, травили всяческими изощренными методами, в пшеничную муку подмешивали толченное стекло, а в лакомый нам сахар добавляли негашеную известь. Использовали формалин, керосин, скипидар. А их новейшие методы? Применение хай-технологий, всякие там ультразвуковые отпугиватели. И наконец, самое мерзкое, что они придумали! С помощью генной инженерии они выращивают "мышиных львов", которые поедают наших собратьев.   - Ах, какие жестокие! - воскликнула Молли. - Они и котов используют. Однажды огромный ужасный кот цапнул меня лапой, но я успела убежать. Вот взгляните, профессор, видите этот шрам?   - Вижу, - профессор повернулся к ней и разглядел получше. - Этот шрам украшает вас, Молли.   Она расплылась в очаровательной улыбке.   - Впрочем, с другой стороны, мы должны быть людям благодарны, - продолжал Мышьяк. - Ведь они оттачивали наш интеллект. И вот результат: мы уже высокоразвитые существа, а не какие-нибудь варвары. Я накануне беседовал с коллегами из Храма Христа Спасителя. Они не одну Священную Книгу съели, а там черным по белому сказано, что раньше люди и животные жили весьма дружно.   - Какой вы умный, Амодей Стефанович! - ассистентка подвинулась к нему. - Но я вам высказала два тезиса. А о втором вы умолчали.   - Это вы про что, позвольте уточнить?   - Насчет размножения.   Её глазки-бусинки заблестели, и она, не дожидаясь ответной реплики, нежно куснула слегка оторопевшему профессору его большое ухо...