Протуберанец : другие произведения.

Ушедшие однажды

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


0x01 graphic

  
   Утром синоптики предупреждали, что ожидаются кратковременные осадки, но уже к десяти часам утра небо заволокло низкими тучами, и дождик с переменным успехом наладился на целый день. Он лил и лил не давая ни поблажек ни пощады, и весь обед Алексей уныло смотрел в окно, как по асфальту стремительно течет, чуть ли не месячная норма осадков. Из-за дождя настроение стало каким-то унылым и угрюмым. Работать совсем не хотелось. В тяжелой голове настойчиво барабанил дождь, и все время до обеда Алеша усердно пытался настроиться разобрать хотя бы одно конфликтное дело. Безрезультатно. Стопки бумаг пухли в горы. Заказчики нервничали, требуя конкретных сроков. Телефон занудно гундел. Швырнуть бы его на улицу под дождь. Приходил даже начальник отдела. Сначала спросил все ли в порядке у Алеши, а когда узнал, что все вроде бы хорошо, то не затруднился намекнуть, что адвокатская фирма их уровня может себе позволить сменить одного выдохшегося сотрудника на свежую кровь.
   Да, он так и сказал "свежую кровь". - Леша печально вздохнул - Когда выигрываешь тяжелые процессы, то сотрудник ценный. Сотрудник нужен. Перед ним все заискивают и улыбаются в лицо. Пожимают руку. А когда вот так наваливается хандра, то никому нет дела, что сотрудник был когда-то очень ценным. Выдохся. Ослабил хватку. Не важно, на день или на два. Сразу же списывают с дистанции и тыкают в моду "свежей кровью". А может, ему просто стало тоскливо. Одиноко. Может же человеку сделаться одиноко и тоскливо. Да и погода сегодня как-то некстати... дожди...
   Думая о своем одиночестве, Алеше пришли в голову мысли, что он не настолько уж одинок, чтобы впадать в хандру. Просто сегодня отчего-то не было никакого настроения, но он был не одинок, и чем больше размышлял над этим, тем светлее становились краски за окном. И вот уже дождь не казался таким серым и удручающим, ведь где-то в этом городе есть человечек, которого Алеша на протяжении последних пяти лет очень любил. Его Жанна. Жанночка. Жануся. Где-то в этом городе она оптимистично преодолевает непогоду, и крушит на подступах хандру.
   Стюардесса по имени Жанна,
   Обожаема ты и желанна.
   Ангел мой не земной...
   Улыбаясь, промурлыкал Алеша. Кажется, утром она говорила, что должна была ехать на встречу с каким-то заказчиком. Она работала дизайнером интерьера и надо отдать должное ее природному таланту, поскольку Жанна могла угодить даже извращенным, привередливым богатеям. У нее невероятный дар убеждать, создавать гармонию из противоположного и делать людей счастливыми. Примером могли служить не только дизайн магазинов, гостиниц, коттеджей, но и ее с Лешей совместная жизнь. Встретив Жанну, он минут через пять уже был убежден, что должен жить только с этой женщиной, не взирая даже на ее полностью противоположный характер, и все это время он невероятно счастлив с ней.
   Наверное, стоит как-то узаконить их отношения. Ему и так хорошо, а Жанне будет очень приятно. Он любил делать ей приятные сюрпризы.
   А что если позвонить сейчас и спросить: "Любимая выходи за меня". Нет, это как-то банально звучит. Алеша достал телефон, но, глядя на номер Жанны, призадумался над подходящей фразой. Ему просто не терпелось узнать ее мнение. Если она согласна, то Алеша представлял ее нетерпение на весь оставшийся рабочий день. Она сойдет с ума, желая скорее встретиться с ним и обговорить все детали.
   Ох, а деталей-то у нее будет... свадьба-то должна быть непременно безупречной. Жанна боготворит все безупречное... чтобы все идеально... и если не доведено до совершенства, то обязательно близкое к нему. Оттенок к оттенку, штрих к штриху и ничего лишнего.
   Деньжищ угрохаю на эту свадьбу... - улыбаясь, думал Алеша, - ну и пусть. Денег никогда не бывает столько, чтобы жить счастливо, а когда счастлива Жанночка, то и мне приятно.
   Если она захочет подразнить его, то скажет: "Подумаю". Ну и хорошо. Так и у нее будет время умерить пыл, и он успеет подобрать красивые слова. А если она не захочет быть его женой? Не захочет канители со свадьбой?
   Алеша, растерявшись, посмотрел в окно, и взгляд как-то случайно остановился на противоположном доме. Там прячась от дождя, под карнизом сидели два голубка. Нахохлились, прижались друг к дружке...
   Всегда легче бок о бок с любимым созданием перенести все невзгоды. И они тоже со всем справятся вместе. Как говорится и в радости и в горе, и в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит... ну не стоит в момент приятного думать о смерти. Они непременно должны пожениться, и наделать много маленьких мальчиков и девочек. Алеша на мгновение представил это "много" (все кричат, всем менять пеленки и грязные подгузники, а потом все начнут говорить и просить денег) и понял, что торопиться с детьми не стоит. Решение этого вопроса заслуживало исключительно трезвой головы.
   Нет, сегодня он определенно должен спросить: "Хочешь быть моей женой?" и она непременно согласиться. Они ведь любят друг друга, и любовь со временем не угаснет. Уж в этом он был уверен, как и в том, что этот невыносимый дождь скоро закончиться.
   - Ты хочешь быть моей женой? - с нетерпеливым трепетом прошептал Алеша, - да, так и спрошу. Ты хочешь быть моей женой?
   Сердце приятно грело предвкушение того, как Жанна вечером влетит домой и ошалелая от подобного сюрприза, кинется на Алешу с поцелуями и расспросами.
   - Ты хочешь быть моей женой? - он набрал номер.
   В трубке затягивались гудки.
   - Ты хочешь быть моей женой?
   Никто не отвечал.
   - Давай же любимая. Возьми телефон. Возьми телефон. Возьми, а то я начинаю трусить и передумаю. Ты знаешь, я могу струсить. - Ему вторили лишь длинные гудки. - Чем же ты так занята?
   Алеша не понимающе уставился на телефон. Обычно Жанна и телефон это как слон и его хобот. Он всегда с ней, и без конца звонит. Она даже в туалете с ним не расстается...
   Наконец-то гудки оборвались; телефон все-таки привлек к себе ее внимание.
   - Жанна, ты очень занята? - на всякий случай спросил Алеша, чтобы и ей начальство не намекнуло на "свежую кровь".
   - Кто ее спрашивает? - почему-то спросил мужской голос.
   - Зверев... - что-то скверное заскреблось на душе Алеши.
   - Зверев Алексей? - уточнил тот.
   - Да. А вы кто? Как оказался у вас телефон Жанны?
   Была мучительная липкая пауза. Стучал только дождь за окном. Серой размытой ширмой отгораживая окружающий мир. И вновь Алеше стало зябко и одиноко.
   А потом чужой равнодушный голос откуда-то из этого холодного мрака ссутулившегося набухшего города будто остановил время, произнеся:
   - Жанна умерла.
   - Что?
   - В ее машину врезался грузовик. Жанна умерла.
  
  

0x01 graphic

  
   Год спустя.
  
   Одинокой фигурой посреди надгробий и оград кладбища стояла молодая девушка. Ярким живым пятном укрывал ее зонт от промозглого ветра и зябкой измороси. Она стояла не шелохнувшись, отрешенно уставившись на улыбающееся фото девушки. Почему-то подумалось, что как-то нелепо смотрелось на сером холодном мраморе счастливое лицо Жанны, но при жизни она была настолько энергичной и веселой, что не нашлось ни одной фотографии, на которой она бы не улыбалась. Вот и сейчас она будто смотрела на стоявшую перед ней Лили с некой беспечностью и озорством.
   Толком не зная, что сказать и стоило ли что-то говорить куску мрамора и сгнившей плоти под ним, Лили молча положила на могилу две ярко желтые хризантемы.
   Жанна обожала эти цветы, и поэтому ее могила на протяжении года напоминает этакую яркую кляксу. Цветы приносил Алеша. Как-то Лили даже застала здесь брата. Он сменил воду, расставил цветы по банкам и долго молча сидел, глядя в глаза Жанны. Прошел уже год, а он до сих пор не смог осознать, что она умерла, не смог привыкнуть к тому, что ее больше нет. Он словно брошенный верный пес приходил смотреть на проезжающие поезда в надежде, что один их них обратно привезет его хозяйку.
   Кто-то умрет...
   - Лили... - ветер донес почти беззвучный женский голос.
   Девушка вздрогнула, прислушалась.
   - Лили...
   Она встревожено обернулась, ища глазами позвавшего, но вокруг по-прежнему безлюдное скорбящее царство и нудный дождик барабанил по листве деревьев, зонту.
   Показалось...
   - Лили... - вновь повторилось.
   Кто-то умрет ...
   Она едва не вскрикнула. Осмотрелась. Никого! Что за шутки?! Но дольше задерживаться в этом жутком месте не стала и, увязая в кладбищенской грязи, пошла к выходу. Выбравшись за ворота, Лили торопливо, но тщательно вытерла о траву грязь с ботинок и села в машину.
   Кто-то умрет ...
   Включила по громче музыку и завела мотор.
  
  
   После гибели Жанны карьера адвоката у Леши как-то не заладилась, и его уволили. Хотя может, он сам подсознательно нарывался на неприятности, чтобы избавиться от строгих обязанностей фирмы. Первое время он много пил, затягивали наркотики, и совсем опустился, превращаясь в слабое напоминание человека разумного. Разменял свою пятикомнатную квартиру, в которой больше не мог находиться без Жанны на убогую комнатушку в доме для малоимущих семей, и вскоре слился с общей массой обреченных людей пребывающих за чертой бедности и нравственности.
   Благо Лили вовремя взялась за него. Мог бы, и послать сестру на все четыре стороны и продолжать добровольное самоубийство, но Лили для него всегда была очень важным человечком, огорчать которого он никогда бы не посмел. Пить бросил, но вид был уже, мягко говоря, не интеллигентный, от наркотиков ослабла память, да Леша и сам не слишком рвался вернуться в общество на прежнее положение. Нашел работу на рынке. Рубил туши. Утром заходил к Жанне, днем рубил туши, вечером опять на кладбище, и уже за полночь возвращался домой, чтобы упасть на диван и забыться тяжелым сном. Так вот и перетекал изо дня в день, ни о чем не думая ни к чему не стремясь.
  
  
   Лили спросила брата у первого попавшегося продавца мясом, и тот указал на подсобку. Стараясь не смотреть по сторонам, она поспешно прошла между торговых рядов с наваленными кусками расчлененной плоти животных. Являясь яростной вегетарианкой все это зверство было для нее мучительно, но ради брата она тоже была готова на жертвы.
   В подсобном помещении было очень, очень много мертвых тел телят и свиней. Целых с перерезанными глотками и пустыми выпотрошенными брюхами... множество кусков...
   Посреди этого мертвого царства возвышалась плечистая фигура Алеши. Вид конечно у него был... точь-в-точь маньяк убийца. Передник, запачканный кровью. Бейсболка назад козырьком, прятала настырно выбивающиеся волосы. Худое скуластое небритое лицо с глубокими серыми глазами. Перебитый нос и шрам на виске, как следствие одной из хмельных драк. Засученные по локоть рукава и в жилистых руках огромный топор, который методично поднимался и падал вниз, разрубая плоть животного.
   - Алеша... - от удара топора голова поросенка рассеклась, будто переспелый арбуз. Голос Лили дрогнул, и внутри похолодело, - Леш!
   Он заметил ее, кивнул и указал в сторону. Она быстренько пробралась в дальний уголок, отведенный для персонала и, распахнув окно с жадностью начала вдыхать сырой прохладный воздух.
   - О господи, о господи, - бубнила она, пытаясь сдавить приступы тошноты.
   Подозвав напарника, Леша отдал ему топор и пошел к сестре. Зная насколько ей сейчас хреново, предусмотрительно снял у двери передник, бросив его на стул.
   - Привет, - поздоровался он. - Могла бы позвонить, я вышел бы.
   - Ничего. Ничего.
   Ей действительно стало немного лучше. Сделав еще несколько вздохов, она повернулась к брату, тот как раз мыл руки и вода, стекающая в раковину, делалась красной. Или ей казалась, что она красная? Не могло же быть столько крови...
   - О-о-о, - перед глазами Лили все поплыло и, вцепившись белыми дрожащими пальцами в подоконник, она едва устояла на ногах. - Как ты можешь так...
   - Могу, - он безразлично пожал плечами. Вытер руки, поставил Лили стул, на который она благодарно рухнула. Достал сигарету, прикурил и присел на подоконник. - Ну, что у тебя стряслось? Твой хахаль опять с блядью связался?
   - Леша! - вспыхнула она, категорически не признавая мата.
   - Прости. Но надо бы ему яйца оторвать.
   - Леш!
   Отступая от своего твердого мнения о любовнике Лили, замолчал. Он и впрямь не одобрял их затянувшихся на три года отношений. От Виктора Лили не было никакой радости кроме проблем, и стоило бы его выгнать (он проживал в ее квартире), но слишком уж у нее было добрым сердце. Все заботилась, старалась сделать из этой сволочи настоящего человека.
   - Он тут не причем, - стараясь отвлечься от обстановки, Лили отвернулась к окну, - я хотела тебя увидеть.
   - После работы бы увидела. На тебе вон лица нет.
   Она помолчала, не решаясь заговорить об истинной причине ее визита. На улице из низких мрачных туч все сыпал мелкий дождик, ходили мокрые угрюмые люди, меся ногами грязь, и тыкая друг в друга зонтами, ругались.
   Скверно...
   Кто-то умрет ...
   Лили взглянула на брата. Он курил, щуря от дыма глаза, о чем-то угрюмо думал и его брови сошлись на переносице, образовав глубокие складки, сложились морщинки на лбу. Она сняла с него кепку и пригладила отросшие жесткие волосы с изрядной долей седины.
   За последний год он состарился будто на несколько лет. Так непривычно видеть таким брата, когда в памяти были еще отчетливыми воспоминания о том Алеше, который был одет с иголочки в дорогие костюмы, вращался в высших кругах городской публики, и многие оплошавшие богатеи предлагали сумасшедшие деньги лишь бы заполучить в союзники Алексея Зверева. А сейчас рядом с ним не осталось ни одного из друзей или знакомых того времени, даже с кем случайно встречался на улице, делали вид, что не знакомы с Алешей.
   Смешная ошибка судьбы... раз и не стало жизни, а смерть еще не пришла...
   - Мужчина должен быть безобразным, - горько ухмыльнулся он, стесняясь перед сестрой своего вида. - Не смотри на меня так. Не надо.
   - Я люблю тебя.
   Ах ты моя маленькая девочка... крошечка-хаврошечка...
   Он улыбнулся, выбросил за окно окурок. Привлек ее к себе и обнял. Лили всхлипнула, обнимая его за шею. Прижалась крепко, крепко, как когда-то в далеком детстве она прибегала к старшему брату искать помощи и понимания.
   - Радость моя.
   - Я заезжала к ней... - все-таки осилила признаться Лили.
   - Спасибо.
   Какое-то время они молча смотрели за окно, как падал дождик, и блестели мокрые листья деревьев. А из соседнего помещения доносились удары топора по воли человеческой руки ударяющего по мертвой туши животного, и внутри у Лили в такт этому чудовищному звуку вздрагивало сердце. Она закрыла глаза, и ей хотелось зажать уши, но к несчастью эти удары она все равно бы ощущала, всем своим телом, всем своим сердцем. По воли чьей-то прихоти она с рождения слишком остро чувствовала смерть, дышавшую с ней одним воздухом. Кто-то умрет ...
   - Я хотела, чтобы ты сегодня приехал ко мне после работы.
   - Зачем?
   - Пожалуйста, приезжай. Мне как-то не спокойно.
   Он посмотрел в ее глаза полные слез. Недовольно покачал головой. Его сестренка и впрямь выглядела какой-то растерянной и напуганной.
   - Почему?
   - Мне страшно.
   - Чего же тебе страшно?
   - Кто-то умрет, - прошептала Лили, болезненно морщась. - Последнее время это чувство меня не отпускает, и становится только сильнее. Сегодня ночью я проснулась оттого, что громко говорила о том, что кто-то умрет. Мне кажется, скоро случиться несчастье и умрут люди.
   - Чем больше ты начинаешь думать об этом, тем сильнее твой страх. - Леша вытер под ее глазами слезы. - Не надо плакать.
   - А мне хочется плакать.
   - Когда ты плачешь, твои чудные глазки краснеют, носик делается сопливым, и ты становишься страшненькой.
   - Ну и пусть...
   Слезы пуще прежнего хлынули из глаз, и Лили вновь обняла брата.
   - Что произошло? - уже строже спросил он, беспокоясь за ее состояние. - Перестань реветь и объясни все толком.
   Лили признала, что хорошо бы прекратить начинающийся приступ слезливой истерии. Достала из сумочки платок, высморкалась и водой из-под крана протерла раскрасневшееся от слез лицо.
   Да, вот так... от воды... ей стало немного легче. Она приложила мокрую ладонь ко лбу. Надо успокоиться.
   - Ты придешь сегодня? - спросила она.
   - Приду.
   - Обещаешь?
   - Лили, ты боишься, что я напьюсь и пойду к ней? Ты хотела, чтобы я бросил пить, я бросил, и наркотики бросил. Хотела, чтобы я работал, я работаю. Ну, что ты опять от меня хочешь? Чтобы я душу вырвал? - он вновь закурил.
   - Я просто хочу, чтобы ты пришел сегодня ко мне домой. Мы бы поговорили. Мне очень одиноко последнее время. Наверное, это сезонная депрессия.
   - О чем поговорить? Он тебя обижает?
   - Нет, Виктор уже месяц не появляется, и я думаю это конец нашим отношениям. Просто мне стали сниться плохие сны. Ты же знаешь я впечатлительная, и как-то тревожно на душе. Я не хотела бы оставаться сегодня одна.
   Немного хмуро помолчав, Леша согласился приехать к сестре.
  
  

0x01 graphic

  
   Алеша закончил работу чуть раньше обычного. Переоделся, купил шесть желтых хризантем и сел в маршрутное такси, которое доставило его на кладбище. Здесь, рядом с Жанной, глядя в ее жизнерадостные глаза, ему стало немного легче.
   Дождик продолжал сыпать по ссутулившейся спине Алеши, заслоняя его своим серым занавесом от убогих декораций старого набитого битком кладбища.
  
   Приготовив ужин, Лили тревожно взглянула на часы. Алеша должен был уже появиться, значит, все-таки уехал... к ней. Хотела позвонить, но потом, уже набирая номер, вспомнила, что брат не прикасался к сотовым телефонам с тех пор как услышал из него весть о гибели Жанны.
   Ну, где же ты братец? Ты же обещал...
   Лили чуть не заплакала. Внезапные слезы подступили к глазам, и захотелось разрыдаться. Упасть на диван и разрыдаться... Почему? Причин было так много, что они как-то все сплелись и срослись друг с другом, что просто было тошно, обидно, грустно и противно, а терпеть все дальне не было сил.
   Она не сразу поняла, что слышит свист вскипевшего чайника. Смахнула слезы со щек и вернулась на кухню. Выключила газ, потянулась за кружкой и заваркой.
   Сейчас она заварит себе сладкого чая, а тут и братец отыщется...
   Чайник продолжал свистеть.
   Лили еще раз потрогала ручку, но та ясно стояла в горизонтальном положении. Конфорка под чайником выключена, но чайник продолжал свистеть и кипяток уже начинал выплескиваться из-под крышки. Свист становился все громче, будто он вот-вот наберет критическую силу и взорвется.
   Кто-то умрет ...
   - Черте что, - она подозрительно склонилась и посмотрела.
   ... голубоватого пламени нет... чайник кипел... ухал, булькал и плескался... все сильнее и сильнее...
   Холодея, Лили отступила. Ей показалось, что краем глаза она заметила мелькнувшую в коридоре тень.
   Алеша...
   - Леш иди сюда скорее! - ее голос дрожал от слез и страха. - Леш!?
   Кто-то умрет ...
   Ей никто не ответил. Свист уже резал уши, а чайник запрыгал на плите, расплескивая вокруг кипяток. Мигнуло освещение... всего секунду темноты... но этого оказалось достаточно, чтобы окончательно напугать Лили.
   Кто-то умрет ...
   Она побежала в зал... никого, в ванную... никого, в туалет... никого! В комнату... было темно. Лили машинально стукнула по выключателю. Люстра вспыхнула неестественно ярко, и тут же не выдержавшие напряжения лампочки разом лопнули.
   Через окно проникал свет уличных фонарей, и в этом мертвенно бледным освещении темнела человеческая фигура, стоявшая посреди комнаты.
  
   После долгого звонка дверь не открыли, и лязгнул ключ в замке.
   Кто-то умрет ...
  
  
   Алеша вздрогнул. Его вновь окликнул пожилой заросший длинной седой бородой сторож кладбища. Укутанный в дождевик, он стоял рядом с оградой и держал высоко над головой старый фонарь, выкрадывающий у мрака дождливой ночи крошечное пространство для света. Рядом у ног старика сидела беспородная брюхатая собачонка, которая даже в своем положении не оставляла хозяина ни на минуту.
   - Шел бы ты парень домой. Она все равно не вернется, - сказал сторож.
   - Разве я кому-то мешаю? - спросил Алеша.
   - О живых надо заботиться, а не о мертвых.
   Алеша вспомнил про обещание поужинать с сестрой. Совсем забыл. Взглянул на часы, уже ближе к двенадцати ночи. Зная, что Лили обидеться, если он не придет совсем, Алеша поднялся с лавочки.
   - А вы чего не спите? - спросил он.
   - Ночь сегодня неспокойная, - ответил сторож. - Старые кости ломит.
   Он пошел впереди, освещая дорогу, потом засидевшийся посетитель, а, следом переваливаясь сбоку на бок, поплелась круглая собачонка.
   - У меня часто бессонница. А тут вдруг еще в окно постучали. Я перепугался, чуть в штаны не наложил со страху. Кто в окно стучать-то будет ночью на кладбище?
   - Может, мальчишки балуются, - сказал Алеша, вспомнив, как сам в детстве в поисках острых ощущений с друзьями бегал по ночам на кладбище. Хотели приведений увидеть. Увидеть никого, конечно, не увидели, но нервы солидно щекотало.
   - Может и ребятня, - вздохнул сторож. - Я в окно то выглянул, смотрю, кто-то по кладбищу ходит. Думал это бомжи. Они все рыскают, где кого поминали. Веретено - он кивнул на собаку, - так гавкала на дверь, не унималась, а ей вон беспокоиться никак нельзя. Я вот и вышел, чтобы она проверила все и успокоилась. Она у меня такая; не уймется, пока сама все не разузнает. Открыл дверь, а Веретено прямиком туда, где я будто видел кого-то. Я за ней, забыл второпях даже ружье взять. Прибегаю, смотрю, бомжей-то словно и не было. Видно показалось. Только ты сидишь. Кстати, я тебя здесь часто вижу. Жена твоя?
   - Что? - не понял Алеша. Признаться честно он, утратив интерес к речи старика, задумался о сорвавшемся ужине с Лили. Сегодня она показалась ему немного встревоженной.
   Наверное, что-то серьезное случилось, иначе она бы все рассказала сразу.
   - Похоронена жена твоя? - оглядываясь на паренька, переспросил сторож.
   - Да.
   - Молодая, красивая. Упокой Господи ее душу. А ты все горюешь?
   - Да.
   - Это пройдет. Ты вон еще молодой нашел бы себе другую женщину.
   - Не могу, - и с тяжелым сердцем добавил, - я пытался, но не могу.
   - Держит видать крепко. Я тоже тосковал по своей старушке. И сейчас тоскую, но мне уже немножко осталось. Вот помру и опять ее встречу.
   - Думаете после смерти что-то есть?
   Сторож взглянул через плечо на недоверчиво парня. Помолчал, разглядывая его глаза и приходя к каким-то своим выводам. Потом опять пошел к уже видневшимся воротам.
   - Все мы откуда-то приходим и куда-то отправляемся потом.
   - И она будет вас там ждать? - не унимался Алеша.
   - И она будет, и сыновья мои будут. Один на войне в Чечне погиб, а другого недавно в зиму зарезали. Ночью прямо возле дома, шпана наскочила. Он-то у меня крепким был, сопротивляться стал. Так они его ножом пырнули. Внук помер от наркотиков. Мальчишка был еще. Меня уж заждались там, да и шибко скучать по ним стал.
   - Вы один остался?
   - Ну почему один. Невестка - добрая душа - обо мне заботится. Вот Веретено со мной. Видишь, сколько внучков в брюхе носит. И у тебя есть кто-то рядом.
   - Сестра.
   - Черноглазенькая. Смугленькая. На цыганочку похожа.
   - Откуда вы ее знаете?
   - Сегодня она цветы приносила на могилу. Вы родные что ли?
   - Да.
   - Похожи очень. Вот видишь, оказывается, есть у тебя живые, о которых стоит заботиться, а ты все по ушедшей, да по ушедшей...
   Сторож остановился.
   - Вон уж и ворота.
   Алеша уныло взглянул на ворота. Участие в жизнедеятельности того мира давалось ему с большим трудом и не приносило никакого удовлетворения. Кроме того, все ему было безразлично там. И совсем не хотелось возвращаться. Все как-то безрадостно и пусто.
   - Ступай к сестре, небось, тревожится по тебе, - заворчал старик, заметив нерешительность паренька. - Шатаешься ночами по кладбищам ни себе, ни другим покоя не даешь.
   - Почему я вас раньше никогда не встречал?
   - Многих ты видел-то за последнее время.
   И то верно.
   Простившись, он поспешил покинуть кладбище. Вышел на дорогу и поймал такси.
  
  
   Алеша долго звонил в дверь. Никто не открыл. Припомнил, что в окнах свет не горел и решил, что Лили давно уже спит. Достал ключи и открыл дверь. В квартире было тихо и темно. Разулся. Свет включать не стал, чтобы не разбудить сестру. Заглянул на кухню. Приготовленный ужин и празднично накрытый стол остался нетронутым. Голодный желудок не отпустил его просто так, и Алеша, сделал себе внушительный бутерброд, накрыл его сверху еще одним пластом хлеба и откусил.
   Жизнь показалась чуть приятнее...
   Активно работая челюстями, он заглянул в зал. Лили не было. Значит, додумалась не дожидаться непутевого брата за телевизором, а легла спать. Тихонечко толкнул дверь в спальню. В полутьме он разобрал, что кровать не разобрана, а на полу что-то лежало темное... Лили?
   Выключатель не работал.
   - Лили? Детка что с тобой?
   Алеша подошел. Теперь отчетливо было видно, что это лежал человек.
   - Лили, - внутри стало как-то не хорошо. Боязно, тревожно.
   Нос щекотал неприятный, отталкивающий и почти сжившийся с Алешей запах. Последнее время этот запах пропитался в него, преследовал всюду, не смывался и в какой-то момент Алеша даже принимал его как нечто естественное и само собой разумеющее.
   Он склонился. На улице мимо дома проехала машина, озарив комнату светом фар, и Алеша увидел это...
   На полу лежало тело Виктора, над его головой возвышался огромный топор мясника, и из рассеченной пополам человеческой головы растеклась огромная лужа крови.
   Запах ударяющий в нос Алеши был запахом крови. Той самой крови и плоти, которую он целыми днями кромсал точно таким же топором.
   Он в ужасе шарахнулся назад... ноги захлюпали по крови, заскользили, и он упал лицом в еще теплую густую жижу.
   Кто-то умрет ...
   - Лили!!!
  
  

0x01 graphic

  
   Вскоре дом походил на муравьиную кочку пребывающую для Алеши в непонятном постоянном движении. Сонные перепуганные соседи, охали и ахали, шепчась и с любопытством заглядывая в квартиру, чтобы лучше разглядеть место преступление. Их тошнило от крови, они бледнели от понимания того, что совсем рядом за стеной кто-то разрубил голову человеку, их тянуло блевать, но они все-таки старательно вытягивали шеи в надежде увидеть кровавое месиво своими глазами, увидеть, как искажаются лица медиков и милиции. Увидеть, что же сейчас происходит с Алешей, и куда подевалась Лили.
   - Ах, такая хорошая спокойная девушка, - с сердобольным видом разглагольствовала Мария Петровна, - всегда вежливая, добрая.
   - Такое несчастье, такое несчастье, - кудахтала Клавдия Макаровна. Ее бигуди на редких рыжих волосах неряшливо сбились, и без привычного грима женщина выглядела блекло.
   - Так, где же Лили?
   Галдели на лестничной клетке соседи, и с большим усердием делились показаниями с оперуполномоченными органами.
   - Нету. Ищут.
   - Я видел, - подал голос Федор, - она была дома. Курил здесь у окошка и видел, как она в квартиру-то зашла.
   - Была, - говорила со знанием дела Зинаида, - Стол вон накрыт.
   - И Виктор ее заходил. Курил я здесь и видел.
   Молодой опер оторвался от записей. Взглянул на мужичка в растянутом полинялом трико, внешностью похожего на изрядно пившего гражданина.
   - И часто ты курите здесь у окошка? - спросил Жуков.
   - Какой курит?! - вскипела Клавдия Макаровна, тыкая кулаком в плечо худощавого доходяги. - Люська этого алкоголика из дома выгоняет, чтобы одумался. Он глазища-то свои зальет, и давай черте что нести, так она его взашей на улицу.
   Жуков уже сожалел о своем вопросе и поспешно замял обстоятельства времяпрепровождения очевидца Таранова Федора Иннокентиевича.
   - Вы видели кого-нибудь еще? Кто-то подходил к двери? Звонил? Или крики слышали?
   - Нет, - почесывая в задумчивости затылок, проговорил Федор. - Никого больше не было. Никто не кричал. Тихо было.
   - А как Лилия Зверева покидала квартиру, видели?
   - Нет. Она тоже не выходила... - и как-то опешивши от собственных слов, добавил, - через дверь не выходила.
   - Так куда ж она делась-то это ж третий этаж! - Клавдия покрутила пальцем у виска, показывая уровень интеллекта Федора. - В окно, что ли вылетела?
  
  
   Взгляд Алеши случайно остановился на топоре. Он лежал в прозрачном пакете на туалетном столике посреди косметики Лили, духов и прочих мелочей. Его лезвие было красным от крови и мозгового вещества. В комнате суетились с важным видом эксперты. Все осматривали, фотографировали, брезгливо и осторожно отступая от бурого пятна крови. Один пухлый знаток своего дела, неуклюже склонился над телом. Прикрывая рот и нос рукавом, чтобы не надышаться острым запахом мяса с кровью, внимательно заглядывал в разрубленную голову, будто хотел отыскать там нечто невиданное.
   Алеше вспомнилась его работа. Вероятно, этот толстяк относился к телу Виктора с тем же равнодушием, с каким Алеша воспринимал туши животных, которых грузчик складывал ему на разделку. Скорее всего, тот же сдвиг в сторону чудовищности был и у убийце. А иначе с чего бы нормальному парню взяться за топор? Не в состоянии видеть труп, Алеша ушел на кухню.
   Он, конечно, не любил эту сволочь, потому как Виктор постоянно обижал Лили. Леша часто кидался на него с кулаками (непременно соседи об этом донесут), и убить грозился, но вот так... глядя на распластанное тело Виктора, на изуродованную голову, он понимал, что, скорее всего никогда бы не убил человека, сколько бы этот гад не заслуживал смерти. Для подобного убийства надо что-то в душе иметь... изуверское.
   Жалко Виктора не было (получил по заслугам), больше беспокоили мысли о пропавшей сестре. Все указывало на то, что в момент совершения убийства она еще была в квартире. Неизвестно, куда она делась потом.
   Бедолага вот страсти-то насмотрелась.
   - И что вы думаете? - спросил следователь. После тщательного допроса у него, кажется, уже сложилось свое мнение относительно произошедшего, но он продолжал задавать вопросы, порой совершенно не связанные друг с другом.
   - О чем? - переспросил Алеша, взглянув на Крюкова. Это был высокий, крепкий мужичок лет сорока с бегающим цепким взглядом, коротко стриженный, гладко выбритый, с виду спокойный и простодушный, но только с виду.
   - О топоре.
   Он пожал плечами. Что тут можно было сказать. Топор как топор. Большой тяжелый.
   - Вы таким на рынке работаете?
   Алеша поднял на него прямой враждебный взгляд. Следователь стал порядком его раздражать со своими двусмысленными вопросами. Обвинений в убийстве ему не выдвинули, держали за свидетеля (кто-то побежал разыскивать сторожа с кладбища, чтобы подтвердил алиби), но и подозрений не снимали.
   - Я спрашиваю у вас как у человека работающего с топором, - тут же продолжил Крюков шуршать своим льющимся голоском. - Топор тяжелый. Много ли сил надо чтобы разрубить им голову?
   - Нет, - буркнул Алеша.
   - Нет, - размышляя дальше, повторил Крюков, почесывая подбородок. - Удар нанесен спереди, значит, убийца стоял перед убитым. Убитый видел убийцу и добровольно подставил свой лоб, пока тот размахивался топором.
   - Я не видел.
   - Но рассуждать-то можете?
   - Вам тут рассуди все, а вы потом за эти рассуждения меня и посадите.
   Крюков недоуменно вскинул бровями (молодец, соображаешь), и вроде бы оставил этот разговор. Продолжил придирчиво изучать кухню, особенно его вниманию удостоился полностью выкипевший чайник. Еще горячий. Но ни следов пара на стеклах, ни разлитого по кружкам кипятка. А конфорка-то была выключена. Ее выключили, до того как он выкипел или после? Что же не слышали, как он свистел? Вой наверняка был жуткий - это известно из личного опыта.
   - Вы жене-то позвоните, а то волнуется, наверное, - отвлеченно предложил Крюков. Он потрогал решетку на плите. Холодная. А чайник горячий? Хм. Непонятно.
   - Виктор не женат.
   - Я не про убитого, - он указал на обручальное кольцо на руке Алеши. - Я про вашу жену.
   - Она погибла.
   - Давно?
   - Год назад.
   - Тоже убили?
   - Водитель грузовика не справился с управлением, - покручивая на пальце кольцо, говорил Алеша. Хотя они так и не успели пожениться, но он все же купил кольца. Хотел, чтобы она осталась его женой. Одно надел на пальчик Жанны... когда она была уже мертва... а другое осталось напоминать ему о том, что счастье слишком быстротечно. - Водитель откупился. А мою жену закопали.
   - Сожалею. А сегодня что за праздник?
   - Годовщина ее смерти.
   - Простите, - нисколько не сконфузился следователь. - Кто был приглашен?
   - Я.
   - И все?
   - Все.
   - И вы опоздали, потому что сидели на кладбище? - в очередной раз перефразировав, спросил Крюков. - Вы там сидели почти до двенадцати ночи, точно не припомните, потом вас провожал до ворот сторож, которого вы раньше никогда не видели, но долго с ним общались. Поймали такси, приехали к сестре, открыли своими ключами, и обнаружили труп. Вначале решив, что это сестра, но никак не ожидали увидеть ее любовника, поскольку еще днем она вам говорила, что он пропал на две недели и их отношениям настал конец.
   - Месяц.
   - Что? - он отвлекся от чайника, чтобы взглянуть на Алешу, который стоял у окна и курил.
   - Он не появлялся месяц.
   - Ну да месяц. Я где-то еще ошибся?
   Похоже, что следователь просто играет с ним. Алешу его тактика бесила, но черт с ним. Сейчас главное найти Лили.
   - Нет, не ошиблись, - профессионально ровным и бесстрастным голосом ответил Алеша.
   - И что вы думаете об этом?
   - О чем?
   - Что Виктор высокий крепкий молодой мужчина не оказал сопротивления.
   - Не знаю.
   Закончив опрос свидетелей, на кухню зашел напарник Крюкова. Кажется, он представлялся как Жуков Павел Николаевич, звание Алеша не запомнил.
   - А почему света в спальне нет? - спросил он.
   Крюков взглянул на Алешу и после его недоуменно пожатия плечами, отправился проверять лично. Света в спальне и впрямь не было. Он поставил табурет, захваченный из кухни, и встал на него, заглядывая в плафоны люстры.
   - Лампочки лопнули, - хотел выкрутить лампочку, но от высокой температуры она спаялась с патроном люстры. - Иди, спроси у них, что в доме со светом было.
   Жуков тут же умчался к соседям. Следователь слез с табурета, задумчиво почесывая подбородок, прищурился, в который раз разглядывая лежащее перед ним тело. Присел, присмотрелся по сторонам.
   В комнату, поочередно здороваясь с коллегами, вошли двое с носилками. Было заметно, что парни давно привыкли к картинам смерти, и нисколько не скривились от увиденного. По ходу с улыбкой отпустили пару шуток, относительно случившегося и тот, что пониже и постарше спросил следователя:
   - Забираем трупик?
   - Забирайте.
   Крюков отстранился, а потом и вовсе вытолкал обратно на кухню Алешу. С одной стороны надо было позволить коллегам работать, а с другой - ни к чему Звереву на это столько смотреть. Все-таки лично был знаком с убитым.
   - Скверно, правда?
   - Что именно? - переспросил Алеша, вновь закуривая.
   - Месяц не был у любимой женщины. Приходишь, а тут топором по башке... и даже не пискнул, - он призадумался, вероятно, ожидая реакции от Зверева, но тот продолжал сосредоточенно курить. Поди пойми, что у него на уме? - Удар был очень сильным и неожиданным, поскольку беднягу аж с места сорвало.
   Алеша на него взглянул, требуя объяснений.
   - Убитый вошел. Не разуваясь, прошел на кухню, выключить свистящий чайник. Потом пошел к спальне, но не дошел. У вас прямой коридор из кухни в комнату. Он остановился где-то по середине. Повернулся обратно в сторону кухни. Что-то его привлекло. Это был наш убийца. Он швырнул в убитого топор, прямо в голову и ударом того отбросило в комнату.
   Алеша немного подумал над этой версией. Неточности были две. Одна: Виктор уже был на кухне и не заметить убийцу просто не мог потому, как здесь негде спрятаться. А вторая оплошность:
   - Он далеко летел. Так бьют только в кино.
   - Предположим, что это очень сильный мужчина.
   - А крови в коридоре почему нет?
   - Может, она разлететься не успела?
   Алеша даже усмехнулся.
   - А вы что об этом думаете? - тут же спросил следователь, въедаясь в Алешу своим взглядом.
   - Я думаю, что вам зря платят деньги.
   К этому времени вернулся гонец на кладбище и изложил слова сторожа о том, что тот видел, как Алеша сидел у могилы во время совершения убийства, и про разговор после все рассказал. Тем самым полностью подтвердив алиби Алеши, но подозрении у Крюково все-таки затаилось.
  
  

0x01 graphic

  
   Утром где-то часов в десять в участок поступил звонок от некого Александрова, который сообщил, что нашел на дороге за городом странную девушку, и истолковал ее странности, сказав: "она ни на что не реагирует, но жива".
   Алеше ничего не объяснили, только посадили в машину, попросив проследовать с ними в одно место. Не уснувший ни на минуту, одолеваемый сильной головной болью и усталостью, сопротивляться Алеша не стал. Покорно сел в машину, закрыл глаза.
   - Ребят у вас таблетки от головной боли нет? - чуть ли не умоляюще попросил он.
   - Нет, - ответил водитель.
   - Если только топор, - добавил второй и засмеялся, считая, что новая шутка, навеянная последними событиями очень остроумна.
   Оставшийся путь они ехали молча. Выехали за черту города и где-то километров через десять свернули с трассы на раскисшую от дождей дорогу. Машину изрядно заносило по сторонам, водитель ругался, а несчастная голова Алеши вот-вот должна была лопнуть.
   Почему-то вспомнилась раскроенная голова Виктора, его вытекший на щеку глаз... вывалившиеся из черепа мозги... ощущение теплой густой крови... и ее запах...
   Всплыли воспоминания о работе, как он рубил мясо. Спокойно, безразлично, ни о чем не думая. Раз, другой раз топором по туше, прирезанного животного. Мясо легко расползается под лезвием топора. В кости металл стопорится, потом еще удар, хруст и пройдено незначительное препятствие. Разрубил тушу на несколько кусков, побросал грузчику, а тот на прилавок, чтобы люди покупали мясо, готовили себе еду.
   Лили с детства перестала есть мясо. Говорила, что это для нее равносильно тому, как если бы прирезали человека (тоже животное млекопитающее), потом разрубили и в суп или плов. По началу ее ругали за подобные сравнения, но уж очень она любила животных. Птички, собачки, козявки с букашками - она всякую тварь божью считала себе подобной и переступала даже червей, растянувшихся после дождей на мокром асфальте.
   А тут на ее глазах топором по башке любовника... господи, за что же ты так с ней? Лили же никому никогда не желала зла.
   Прошедшая накануне гроза превратила проселочную дорогу в аттракцион неслыханных удовольствий, круче чем "Американские горки", и от всех этих прелестей к горлу Алеши подвалился тошнотворный ком. Он открыл окно, чтобы свежий утренний воздух хоть немного развеял его тяжелую голову.
   Все еще моросил мелкий дождик, от подступающих к дороге лесопосадок тянуло сыростью и холодом, чем-то гнилым похожим на грибницу или сгнившую солому.
   Будто из могилы, - подумал Алеша, закрывая окно. От неприятной прохлады стало как-то зябко, появилась дрожь, и тревога мерзко заскреблась по душе.
   Алеша недоверчиво взирал на пейзаж за окном, который стал наполняться скоплениями домиков, рябых пятен-стад коров, полосок огородов и зеленеющих пастбищ. Под нависшим серым небом и в паутине нескончаемых капель просторы искажались неким унынием, безнадежностью, тоской. Будь здесь больше солнца, тепла и света край по праву мог бы выглядеть самым процветающим и счастливым. А так Алеша видел, затерявшуюся в дебрях лесов и листов полей, дыру, прогнивающую и воняющую сырой могильной землей.
   Вскоре мучения закончились. Машина остановилась рядом со скромным домиком ничем не выдающимся из общего ряда деревенских домиков. И жила здесь обычная трудолюбивая семья. По резным ставням, крыльцу украшенному всякими рукотворными штучками из дерева и прочим подобным вещичкам можно было безошибочно предположить, что глава семейства любил возиться с деревом. Наверняка и работал плотником или столяром. Выглядывал со двора закута для домашней скотины. Ходила птица. Двое пацанят дичились в стороне позади рвущихся с цепи собак. По вине нагрянувшей милиции мать их приодела и причесала, но оставаться чистыми для них было настоящим наказанием.
   Соседи не остались безучастными. Кто-то то и дело, будто по делам проходил мимо дома, прислушиваясь к разговорам милиции. Кто-то прямо стоял у околицы и внимательно следил за обстановкой.
   Едва Алеша вышел из машины, как из окна показался Крюков, который прибыл сюда ранее. Он замахал рукой.
   - Зверев! Зверев, проходи в дом.
   Поздоровавшись на пороге с коренастым хозяином, зашел. Поприветствовал хозяйку, та как-то робко покосилась в зал. Алеша шагнул дальше, а тревожное чувство все сильнее надавило на трепыхающееся сердце.
   - Не спалось? - навстречу ему ринулся Крюков, явно рассчитывая придержать молодого человека на пороге. - Да, я тоже не уснул. Все думал.
   - Над чем? - Леша старался заглянуть дальше, там врач и Жуков суетились вокруг кого-то. Он должен, должен увидеть...
   - Не каждый же убийца носит с собою такой здоровенный топор. Уж если бы убить так можно и ножом пырнуть или выстрелить.
   - Топором интереснее, - отвлеченно буркнул он.
   Наконец-то Алеша решился грубо отодвинуть назойливого следователя в сторону и пройти в зал. Заметив его, остальные расступились, и он увидел...
   На кровати, свесив босые ноги на пол, сидела... Лили. Поверх порванной и грязной мокрой одежды на ее плечи заботливой хозяйкой был наброшен шерстяной плед. Волосы растрепанные, слипшиеся от грязи. Руки вяло лежали на коленях. Всюду где было видно ее тело, темнели синяки и ссадины. Врач успел обработать некоторые раны, но взгляд Лили был пустым, отрешенным, обращенным куда-то очень глубоко внутрь ее души.
   - Лили, - его голос дрогнул. Леша подошел, опустился на колени, боясь коснуться сестры и причинить ей этим боль или неприязнь и усугубить ее состояние. Она не отреагировала на родной голос, даже ни моргнула, лишь продолжал чуть заметно раскачиваться вперед - назад... вперед - назад... - Лили...
   Кто-то умрет...
   Под сердцем заскрежетало.
   - Полина, их старшая дочь, нашла ее за деревней, когда погнала корову к пастуху. - Тихо заговорил Крюков, объясняя ситуацию. - По ее словам девушка шла со стороны леса. Вот в таком состоянии. Она попыталась с ней заговорить, бесполезно. Потом за руку привела ее домой. Семен, хозяин дома, сразу же позвонил в участок. Решил, что ее изнасиловали, - на резкий взгляд Алеши он пока ничем не мог ответить. - За городом часто находят молодых девушек в подобном состоянии. Ублюдки отлавливают их в городе, потешаться, а потом выкидывают где-нибудь в канаву словно хлам, - было заметно, что его бесили подобные вольности современных мужчин. - Стогову ее надо обследовать в больнице. Я ничего не хотел делать без тебя. Мы здесь часа два с половиной, а она без изменений.
   - Лили? Я твой брат Алеша, - он взял ее за руки, но она продолжала безучастно покачиваться вперед - назад, вперед - назад, - Лили. Ты в безопасности Лили. Ты узнаешь меня?
   Алеша заметил ее нервные чуть различимые движения губ. Приблизился, прислушиваясь. Сестра явно что-то бормотала, и он боялся, что его самые страшные подозрения подтвердятся. Так и вышло. "Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет", - шептала Лили.
   - Она что-то говорит? - спросил Стогов.
   - Нет, - солгал Алеша.
   Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет... вперед - назад, вперед - назад, покачивалась Лили... кто-то умрет, кто-то умрет...
   - Сейчас, - продолжил майор, - мои люди с Полиной осматривают место, где нашли Лили.
   - Что они рассчитывают там найти? - спросил Алеша, не отрывая взгляда от сестры.
   Крюков развел руками.
   - Улики.
   - Вы в квартире не нашли ни единой улики, ни единого отпечатка пальца. А в лесу найдете?
   - У нас есть топор.
   - У вас ни черта нет! - вспылил Алеша. - Вы еще скажите, что это она его зарубила, а потом прибежала в эту чертову глушь! Что?! Вижу же это ваша основная версия! На большее ваших серых клеточек не хватит! Вам бы поскорее дело сфабриковать, посадить негодяя, закрыть дело, да пойти обмыть удачно проделанную работу! Что?! Разве я не прав?!
   Присутствующие напряглись, намереваясь немедля кинуться на сорвавшегося парня. Жуков даже непроизвольно потянулся к кобуре на поясе.
   - Я обязан подозревать всех до, того как появятся доказательства невиновности, - сказал Крюков, давая знак остальным, что стрельба сейчас не уместна.
   - Да пошли вы все...
   Алеша сам взял Лили на руки, та вздрагивала вперед - назад, вперед - назад. Осторожно понес к машине. Бережно посадил на заднее сиденье.
   Водитель категорически отказывался уступить свое место, но его вырвали за шиворот и швырнули прямо в грязь.
   - Куда ты собрался? - спросил Крюков, который уже стоял рядом, но ничем не помог своему коллеге. Только кивнул головой, чтобы тот побыстрее убирался с глаз долой.
   - Куда надо, - огрызнулся Алеша.
   - Я поведу, - твердо заявил Крюков. Алеша не собирался уступать место водитееля и назревал мордобой, но застонала Лили. - Садись к ней. Я поведу машину.
   Алеша сел на заднее сиденье, обняв сестру.
   Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет... вперед - назад, вперед - назад, покачивалась Лили... кто-то умрет, кто-то умрет...
   - Все хорошо милая. Все будет хорошо. Не бойся.
  
  
   Всю дорогу до больницы Алеша держал сестру на руках, гладил по голове, шептал на ухо слова утешения и поддержки. Казалось, она немного утихла, отогрелась, но он все еще чувствовал, как Лили вздрагивала.
   Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет...
   Сердце сжималось от боли, руки дрожали, и было жутко и страшно за жизнь Лили.
   Что с ней случилось? Кто это сделал с ней?
   Уж если бы Алеше представился шанс узнать, кто посмел прикоснуться к его сестре, то порвал бы на куски собственными руками и плевать на уголовные тяжбы. Отсидел бы потом, но выродка растерзал бы.
   Ожидание в больнице было мучительно долгим. Вместе с Алешей результатов дожидался и Крюков. Изредка отходил, чтобы переговорить по сотовому, но в основном молчаливо и угрюмо думал о своем.
   - Зачем кому-то делать все это? - спросил Алеша, когда следователь после долгого отсутствия вновь опустился на стул рядом.
   - В мире много психов.
   - Так развлекаются психи?
   - У всех свои игры.
   - А какие игры у вас? - спросил Алеша, взглянув на следователя.
   - Найти в черной комнате черную кошку.
   - Часто с подобным сталкивались?
   - Всякое бывало.
   - Вы его не найдете, - вполне серьезно произнес Алеша.
   - Найдем.
   - И уже знаете, кого искать?
   - Между прочим, мы давно знакомы Алексей Зверев. Вы три раза оправдывали тех, за кем я гонялся рискуя собственной шкурой. Муху помните? Или для вас Мухина Олега Васильевича. Из-за него я провалялся полгода с простреленным бедром, а вы его через три дня после задержания освободили. Дело даже до суда не дошло.
   - У обвинения не было достаточно улик.
   - Ну, вот и по этому делу я не хотел бы говорить до тех пор, пока не будет достаточно улик, а то найдется какой-нибудь умный мальчик и будет тыкать мне в морду Уголовный Кодекс.
   Вышел Александр Стогов и изложил свое заключение. Лили не была изнасилована. Не было даже попыток. Ссадины получила в лесу, а синяки остались из-за борьбы.
   - Она не избита, - говорил он, часто поправляя очки на тонком крючковатом носу. - Я бы сказал, что ее кто-то пытался удержать, но на ней следов постороннего не обнаружено.
   - Кто-то очень сильный? - уточнил Крюков.
   - Очень, но рука не мужская. - Стогов продемонстрировал обеим свою руку с растопыренными пальцами. - Будь это мужчина, то расстояние между синяками от пальцев были бы шире. Либо это мужчина с маленькими руками, либо очень сильная женщина.
   - Я могу к ней пройти? - спросил Леша.
   - Она проспит еще часа три...
   - Пусть посидит, - попросил Крюков.
  
  
   Алеша сидел не один час, неотрывно глядя на Лили. Потом глаза от усталости незаметно закрылись. Мерно пищала медицинская аппаратура, следящая за пациенткой. Наваливалась дремота и тяжесть, но Алеша отказывался засыпать.
   Лили может очнуться. Надо не просмотреть Лили.
   Стогов вколол ему какой-то укол, который снял невыносимую головную боль и сейчас Леша чувствовал себя немного легче чем утром. К сожалению, душевную боль медицина не излечивает, а чувство вины тем более.
   Я во всем виноват, - вертелись гнетущие мысли, - Пришел бы сразу после работы, как просила Лили, то ничего бы не случилось. Она ведь предупреждала, что ей тревожно, что чего-то боится. Я... только я виноват...
   Неожиданно хоровод мыслей оборвался. Леша почувствовал, что кто-то стоит прямо перед ним. Открыть глаза бы посмотреть, но стало так страшно, что притаилось даже сердце. Налились свинцом веки. Или кто-то специально не позволяет взглянуть на него? По спине пробежал холодок.
   Человек продолжал стоять. Беззвучно. Ни дыхания, ни движений. Лишь воздух в палате, пропахший лекарствами, отяжелел от прохлады и сырости. Он стоял всего несколько мгновений, похожих на бесконечность. Потом стал наклоняться над Алешей, протягивая к нему руку. Все ниже, ниже... страх все сильнее, сильнее... Алеша крепче зажмурился, съеживаясь на неудобном жестком стуле. И не было сил преодолеть гипноз онемения, чтобы не стать безропотной мышкой в цепких лапах кошки, ни единого шанса открыть глаза и разогнать наваждение.
   Кто-то приближался, вот уже сырой прохладой обдало его лицо. Темное вязкое пространство увлекало Алешу в свою бездонную пропасть. Он будто падал в небытие, вокруг сгущалась темнота. Сверху на него наваливалось нечто огромное, давящее, прожигающее взглядом.
   Кто-то умрет...
   И вот ледяная рука почти обвила его задыхающееся от страха горло...
   - Алеша, - откуда-то из другого мира позвал голос Лили.
   Он резко очнулся, дернувшись на стуле. Затравленно стал озираться по сторонам. В палате никого не было, только Лили сидела на койке и огромными испуганными глазами смотрела на брата.
   Вот так люди и умирают во сне.
   Он вытер градины ледяного пота проступившие на лбу. Перевел дыхание, успокаивая перепуганное сердце.
   А ведь никогда трусом не был...
   - Алеша, - повторила она, протягивая к нему руку.
   Он тут же подсел к ней. Обнял.
   - Как ты?
   - Все нормально, - прошептала она.
   - Ложись. Тебе надо отдыхать.
   Леша уложил ее обратно, притянул повыше одеяльце.
   - Крошечка-хаврошечка, прости, это я во всем виноват.
   - Если бы ты не опоздал, то... - подкатили рыдания. Ах, кто бы знал, как она благодарна богу за то, что он не привел брата во время. Что бы тогда было... что было...
   Она сжала его руку, губы дрогнули и из глаз по вискам на подушку покатились слезы.
   - Ну, ну не плачь. Не надо плакать. Я рядом. Я тебя больше не оставлю.
   - Виктор... - прошептала Лили.
   - Не думай сейчас о нем.
   - Я все видела.
   - Потом...
   - Я видела, как он убил его. Он придет снова и убьет.
   - Кто? - в дверях стоял Крюков, подоспевший как всегда вовремя. Он представился и опять спросил, не смотря на возражения Леши. - Кого вы видели?
   - Дайте же ей отдохнуть, - проскрежетал зубами Леша, пребывая в тихом бешенстве от общения с этим человеком.
   - Ничего, я в порядке. Я расскажу.
   - Можно с самого начала? - попросил следователь, пододвигая стул ближе к койке и доставая небольшой блокнотик для записей ключевых моментов.
   Лили помолчала, набираясь смелости озвучить все произошедшее.
   - После встречи с Алешей, я купила продукты и сразу поехала домой. - Вдумчиво и неспешно начала Лили свою леденящую душу исповедь. - Мне казалось, что меня кто-то тихо завет. Я слышала это на кладбище утром, потом в маршрутном такси, когда оно остановилось на остановке. Кто-то опять позвал, но я так никого не узнала среди людей. Я не придала значения, но теперь мне кажется, что она следила за мной.
   Лили взглянула на брата. Пожалуй, лучше бы сначала рассказать все ему, а уже потом выносить на всеобщее обсуждение. Она так и поступила бы, если не убили Виктора. Если бы страх не сжимал ее сердце каждый раз, когда она начинала думать над приближающимися событиями. Если бы все ее существо не робело от собственной беспомощности перед приближающимся неудержимым злом. Лили бы промолчала, как молчала и ранее, но сейчас, когда пролилась кровь, ее молчание стало бы не меньшим злом, чем зло убийцы.
   - В квартире никого не было, когда я пришла, - продолжила Лили. - Приготовила ужин. Позвонить хотела Леши, но сотовым он не пользуется. В принципе я знала, где он, и что он рано или поздно придет. Просто мне было как-то страшно внутри. Вам бывает страшно?
   - Бывает, - сознался Крюков. - Бояться не стыдно. Стыдно говорить, что ничего не боишься, и при этом умирать со страху.
   - И мне было страшно. Вроде бы все хорошо, а все равно очень страшно. Меня даже руки дрожали целый день. Я мерзла. В душе такая паника была и суета, что я хотела попросить Лешу пожить немного у меня. Виктор уже давно не заходил, а я очень не люблю оставаться одна. У меня начинается депрессия, а тут еще постоянный дождь и холод.
   - Вы хотели позвонить, но не позвонили, а потом? - следователь осторожно вернул отвлекшуюся Лили к повествованию событий.
   - Потом закипел чайник.
   - Да, я обратил внимание, что он полностью выкипел.
   - Выкипел, - в ее глазах блеснул ужас, по лицу скользнула гримаса пережитого безумия, и Лили заговорила обрывисто с нервными интонациями. - Я выключила конфорку. Чайник продолжал кипеть. Он выл. Плескался. Прыгал на решетке. Но газ я выключила. Потом увидела, как кто-то прошел в комнату. - Лили сильнее сжимала руку брата. - Думала это Леша. Побежала в комнату. Включила свет. Все взорвалось. Чайник сильно свистел. А в комнате уже стояла она. Она ничего не делала. Только стояла. Я так испугалась. Я ничего не слышала из-за чайника. Я кричала, но не слышала, как я кричала.
   Лили замолчала, закрывая лицо ладонями.
   - О господи, о господи, - шептала она, давясь вернувшимся ужасом. - О господи...
   Алеша обнял ее, и Лили жадно вцепилась в брата.
   - А когда пришел Виктор...
   - Угомонитесь же! - оборвал его Алеша.
   - Я не видела, как он пришел, - всхлипывая и вздрагивая, заговорила Лили, отпустив брата. Тот был явно недоволен, что она продолжает изводить себя. - Мне сразу стало плохо. Я опустилась на пол и не могла пошевелиться. Она стояла передо мной и смотрела на меня, а я не могла отвести от не глаз. Мне было очень страшно. Я только видела, как что-то большое пролетело мимо меня и упало посреди комнаты. Это был Виктор. Он еще дергался. Из его головы торчал топор, а тело все дергалось. А потом стало так тихо. Совсем тихо и страшно. Я услышала его шаги. Он шел в комнату. - Резкими фразами бормотала она. - Я хотела убежать, но не могла пошевелиться. Он был совсем рядом. От него жутко воняло. Он хотел войти, но дверь закрылась. Она ее закрыла. Он стал стучать в дверь. Кричать. Она не пускала его. Я заметила, как он чуть приоткрыл дверь, просовывая за мной руку. Я сидела рядом с дверью. Не могла пошевелиться. Он бы дотянулся до меня и тоже убил. Он почти схватил меня за плечо. Но она набросилась на меня. И я точно провалилась в яму. Она так сильно держала меня, что я кричала от боли. Мы падали так быстро. Мне казалось, что мы падаем, но она уносила меня от него. Я ничего не видела, только темноту и ее. А потом очнулась уже здесь, и мне показалось, что я сплю.
   Лили замолчала, уставившись на бледного брата.
   - Выходит, Он убил Виктора? - спросил следователь.
   - Да, - тихо подтвердила Лили, даже не взглянув на Крюкова.
   - Вы его видели?
   - Нет.
   - Опознать сможете?
   - Не знаю. Я помню его запах.
   - Чем он пах?
   - Смертью.
   - Угу, - Крюков понимающе закивал головой, пробегая глазами по отрывистым заметкам в блокноте, - Но женщину вы опознать можете?
   - Да.
   В глазах следователя вспыхнул огонек хищника, почуявшего жертву.
   - И?.. - нетерпеливо поторопил он.
   - Это Жанна.
   Леша ошеломленно отпрянул.
   - Жанна? - переспросил Крюков. - Кто такая Жанна?
   - Никто, - грубо отрезал Алеша.
   - Кто такая Жанна? - напористо повторил следователь.
   - Моя жена.
   - Постойте. Вы же сказали, что она умерла год назад.
   - Умерла.
   - Вы видели покойную Жанну? - уточнил он, обращаясь к расплакавшейся Лили.
   - Да. Я видела Жанну. Она вернулась.
   - Не говори глупостей! - ожесточился Леша. - Жанна мертва. Ее вырезали из машины и по частям сложили в гробу. Ты сама видела, как ее закопали. Лили подумай, что ты несешь!
   - Я говорю то, что видела! - в слабом голосе внезапно зазвенел металл. - Жанна вернулась! Я не знаю причин. Но она здесь и она не успокоится. А этот урод пришел следом за ней! Не знаю за ней ли или просто вышел из ада свежим воздухом подышать и головы порубить! Я не знаю! Но я говорю то, что я видела! Я еще в своем уме! И только посмей назвать меня чокнутой! - вдруг ее взгляд полный гнева обратился к притихшему следователю и тот даже подпрыгнул на стуле. - Это и вас касается! Не смейте шептаться за моей спиной, будто я чокнутая! Не верите мне сейчас, то захлебнетесь в крови. Я сказала правду!
   - Кто бы сомневался, - улыбнулся он, соглашаясь.
   В палату поспешно вошел Стогов с санитаром, быстро прижали к койке взбунтовавшуюся девушку. Ее криков о помощи, Леша не выдержал и хотел помешать врачам, но Крюков придержал его необдуманный порыв.
   Лили вырывалась с невероятной силой. С ней не справлялись даже двое крепких мужчин. Когда игла воткнулась в ее плечо, и Стогов не церемонясь, сделал укол, она взвыла каким-то чудовищным утробным голосом. Содрогнулась, изогнулась всем телом, отталкивая Стогова и санитара. Оба отлетели как щенята. Крюков предусмотрительно вынул пистолет из кобуры, и крепче сжимая локоть Леши, отвел его дальше. Стрелять он не собирался, но крайние меры предусматривал.
   Задребезжали стекла. Истошно пищал прибор, показывая зашкалившее сердцебиение и давление пациентки. Лили как-то рывком, будто нанизанная на лом, поднялась на ноги прямо в койке. Приподнялась над ней, точно подвешенная на невидимых веревках. Глаза распахнулись сплошным красным месивом...
   - Только кровь смоет грехи ваши, - прозвучал низкий режущий голос, принадлежащий далеко не Лили.
   - Что, черт возьми, происходит? - проговорил Крюков.
   Нечто вселившееся в хрупкое тельце девушки обратило свой взор на следователя. Вонзилось кровавым взглядом, пылающим адским злом, указало на него пальцем и поманило, словно зазывая ребенка испробовать сладости.
   - Ты следующий, - из глотки Лили вырвался рокочущий хохот.
   - Ах ты, ублюдок! - Крюков выбросил вперед руку с пистолетом, и прежде чем Алеша успел сообразить смысл его действий, в палате зазвучали выстрелы. - В ад! В ад ублюдок!
   Леша увел его руку с оружием в сторону. Выстрелы стихли. Лили обмякла и тут же без чувств рухнула на кровать.
   - Засунь свой зад обратно в пекло! - орал Крюков. - Угрожать мне вздумал!
   Леша в панике осмотрел сестру, боясь увидеть кровь.
   - Ты стрелял в нее! - за это он был готов придушить следователя. - Как ты посмел в нее стрелять?! Лили, Лили очнись.
   - Да я не в нее стрелял. - Взяв себя в руки, спокойно сознался следователь, указывая на кучное скопление выбоин в стене. - Я в сторону стрелял для острастки. Попугать.
   - Попугать? Ты в своем уме?
   - После такого? - он неопределенно указал на то место где минутой раньше зависало нечто совершенно не поддающиеся здравому осмыслению. - Нет. Я не в порядке.
   К этому времени пришли в себя Стогов и санитар, которые до сих пор находились без сознания, подавленными неизвестным врагом. Стогов, решив, что прошло лишь мгновение, немедля осмотрел свою пациентку.
   - Она в порядке. Проспит от укола несколько часов.
   А после он осмотрелся и понял, что пропустил весьма интересное зрелище. Раз давний знакомый, зарекомендовавший себя человеком исключительно невозмутимой психики и сторонником мирных решений, изуродовал всю стену. Кстати только месяц назад после капитального ремонта.
   - Может, ты мне объяснишь?
   - После. Займись девочкой. И найди на нее все, что сможешь найти.
   Крюков поспешно покинул палату. В его голову забрались некоторые подозрения, и очень не терпелось получить хоть частичное их удовлетворение. Внутри все так и зудело от мыслей, перед глазами мелькали еще неясные картинки из изученных когда-то дел, а все существо следователя Крюкова Валентина Владимировича обратилось в машину для анализа информации.
  
  

0x01 graphic

  
   Из городка, в котором родилась и раньше жила Лили, Крюков возвращался на последней электричке. В такой час пассажиров практически не было. Так несколько усталых дачников с полными ведрами и рюкзаками, дремлющая молодежь (видно на природу отдыхать ездили). Впрочем, Крюков не слишком уделил внимание пассажирам, поскольку все его мысли были обращены к разговору с доктором Латуниным Олегом Васильевичем. Когда Стогов раскопал сведения, что Лили в возрасте тринадцати лет проходила лечение в психиатрической клинике, это очень заинтересовало его. Первой же электричкой укатил в ее родной городок, разыскал врача и, хотя тот долго отпирался, Крюкову удалось растормошить его. А поведал Олег Васильевич совершенно невероятную историю, случившуюся с обычной девочкой по имени Лилия.
  
   Все началось с безобидной детской шалости. Впрочем, все жуткое и кровавое всегда начинается вполне безобидно. Так вот как-то вечером, когда родители обещали допоздна задержаться в гостях Оля и ее две подружки Аня и Лили решили вызвать духа. В их возрасте почти все девочки увлечены сверхъестественным и магическим. Гадают на женихов, пытаются заглянуть в будущее, вызывают духов писателей или поэтов. Наверно только этим духам Там особо делать нечего и они с удовольствием отзываются на предложение поболтать вечерком в приятной компании. Девочки уселись вкруг, нарисовали на ватмане все необходимое, взялись за тарелку и принялись зазывать умершую душу.
   - Дух Пушкина мы вызываем тебя, - в один голос нашептывали девочки, - Дух Пушкина мы вызываем тебя. Приди к нам.
   После затягивающего бездействия Лили хихикнула, признавая затею глупой. Из всех она одна не верила в то, что духи действительно приходят таким образом. А что до того, что тарелка или прочие атрибуты, которые якобы двигались по велению бестелесных гостей, так это проказы кого-то из живых, кто в этот момент сидит рядом. Она и сама не раз этим грешила, пугая подружек.
   - Ты здесь? - спросила Оля, с дрожью в голосе.
   Тарелка дрогнула по прихоти Лили, и нанесенная на ее край стрелка указала на две буквы алфавита: "Д А". В лицах девочек проскользнуло тревожное волнение. Вот оно соприкосновение с таинственным миром запредельного бытия.
   Девочки спрашивали бесхитростные, но жизненно важные для них вопросы: влюблен ли в Аню мальчик в классе, нравится ли Оля Пете, выйдут ли они замуж и сколько им будет тогда лет, сколько детей и прочая чепуха. Когда вопросы вроде бы были исчерпаны, и время закругляться, девочки вежливо попросили духа удалиться.
   - Ты опять не спросила? - спохватилась Аня, обращаясь к Лили, которая удовлетворенная своей шалостью отодвинулась от тарелки, чуть заметно улыбаясь своим мыслям.
   - Что не спросила? - подхватила Оля.
   Лили не поняла.
   - Ты столько раз говорила - разъясняла ей Аня, - что спросишь духа о смерти. И опять не спросила.
   - О смерти? - глазенки Оли округлились. Ей и в голову не приходили подобные мысли. - Зачем тебе знать, когда ты умрешь? Разве от этого было бы легче жить. Подумай, ты живешь и думаешь, что в следующий вторник ты умрешь. Это же так страшно. Я бы не хотела знать, когда я умру.
   - Она не об этом хотела спросить.
   - Тогда о чем?
   С тех пор как Лили пришлось побывать на похоронах своих бабушки с дедушкой, тема смерти не выходила у нее из головы. Она вдруг поняла, что однажды наступит такой день, в котором ее уже не будет. Раз и она умрет. Все будет жить, а ее закопают. И что потом? Все взрослые вокруг говорят, что там тоже продолжается жизнь, но юное сознание Лили никак не могло понять, каким образом можно где-то жить, если умереть здесь. Ей было страшно, и стали сниться ужасные сны. Будто она стоит в тумане, а вокруг выплывают лица. Множество незнакомых людей, которые пристально смотрели на нее, будто ждали чего-то. Они молчали, и было очень тихо. Скованная страхом, Лили смотрела на них. Она знала, чувствовала, что все эти люди уже мертвы.
   - Я хотела спросить, - она выдержала паузу, недоверчиво покосившись на тарелку, потерявшую у девочек всякий интерес, - Смерть это конец?
   После секундного обдумывания Оля произнесла твердое убеждение:
   - Если бы смерть была концом, то духов и приведений бы не было. А раз они есть, то значит, и душа продолжает жить в другом мире.
   - Духов нет, - ответила Лили.
   - Есть, - настаивала Оля.
   - Нет.
   - Мы только что говорили с одним духом.
   - Это я двигала тарелку, - отчего-то призналась своим подругам Лили. - Я все время двигаю тарелку.
   - Зачем? - от обиды глаза Ани стали наполняться слезами.
   - Просто, чтобы вам было весело.
   - Ты смеялась над нами? - всхлипнула Аня.
   - Да, ладно вам.
   Лили отмахнулась от надувшихся подруг. Потянула руки, чтобы убрать тарелку и ватман, разрисованный нелепыми символами, алфавитом и цифрами. Глупо конечно вышло, но лучше знать правду, чем продолжать обманываться и грезить несбыточными мечтами.
   И вот когда Лили почти взяла тарелку, та дрогнула. Самостоятельно! Девочка, вскрикнув от неожиданности, отшатнулась. Привлеченные подруги тоже взглянули на тарелку. Стрелка указала: "Д А".
   - Что "да"? - почти машинально переспросила Лили.
   "С М Е Р Т Ь Э Т О К О Н Е Ц Ж И З Н И"
   Была так тихо. Девочки испуганно переглянулись, не понимая, кто же теперь двигает злополучную тарелку, если все трое находятся от нее на достаточно большом расстоянии.
   - Кто ты? - спросила Лили.
   "С А Ш А"
   - Пушкин? - спросила Лили.
   "Н Е Т. С А Ш А Л Е В И Н"
   - Где ты сейчас? - спросила Лили.
   "З Д Е С Ь"
   Девочки в ужасе оглядываться по сторонам. В квартире больше никого кроме их троих не было.
   - Ты умер? - спросила Лили.
   "М Е Н Я У Б И Л О Т Е Ц"
   - Где? - спросила Лили.
   "З Д Е С Ь. О Т Е Ц У Б И Л М Е Н Я И М О Ю М А М У"
   - Так не бывает. - Лили ни капельки не боялась. Взяла в руки тарелку. Осмотрела и продемонстрировала девочкам. - Это все вранье.
   Но потом в комнате задрожала мебель. Замигало освещение. Потянуло гнилым сквозняком, и рядом с бесстрашной Лили образовался белесый силуэт мальчика лет восьми.
   Оля и Аня с криками в ужасе бросились бежать из комнаты, но дверь оказалась заперта. В истерике они бились об нее, звали на помощь, и от страха полностью потеряли над собой контроль. А Лили так и осталась стоять перед призраком мальчика, сжимая в похолодевших пальцах тарелку. Тараща на него изумленные глаза, но не испытывая ужаса, скорее ее переполняли те же волнующие ощущения которые охватывают человека ступившего туда, где до него еще не ступала нога человека.
  
   Как рассказывал Латунин, Оля в последствии стала сильно заикаться, а Аня до сих пор находилась в клинике, и улучшения в ее состоянии не наблюдались.
   - Я бы хотел поговорить с ними, - сказал Крюков.
   - Боюсь, это невозможно. Родители почти сразу же после случившегося увезли Олю, и на ее поиски вы затратите не один месяц. Аня же не реагирует на внешнее окружение. Чтобы увидеть ее вам потребуется специальное разрешение, но уверяю, смысла в этом нет.
   Крюков понимающе кивнул. Посмотрел по сторонам. Они сидели на скамеечке в больничном парке, по дорожкам которого медсестры гуляли с больными. Некоторых возили в креслах, и вид этих несчастных отрешенных от мира неприятно скреб по душе следователя. И, наверное, он сам бы предпочел смерть взамен подобного существования.
   - Выходит, - вздохнул он, возвращаясь к делу, - одна девочка лишилась рассудка, вторая была на грани, а третья отделалась легким испугом?
   - Вы о Лили? Нет, она не испугалась.
   - В самом деле?
   - Она отнеслась к этому как к чему-то диковинному, но реальному. Лили очень спокойно со мной разговаривала и точно пересказала произошедшее. Очень убедительно. Я даже лично проверил историю мальчика Саши. Оказалось, родители Оли купили дом относительно недавно, и агентство предусмотрительно умолчало о том, что лет пятьдесят назад хозяин дома в сильном алкогольном опьянении, подозревая в измене жену, на смерть забил ее на глазах восьмилетнего ребенка. Мальчик пытался заступиться за мать и отец в пылу гнева убил и его. Мальчика звали Саша Левин.
   - Значит, вы поверили, что Лили видела именно этого мальчика, и не допускаете того, что она могла услышать эту историю и просто подшутить над подругами?
   - Могла. Знакомые Лили говорили, что она часто обманывала, чтобы привлечь к себе внимание или напугать других.
   - Но?..
   - Я врач, и могу понять, когда ребенок здоров, а когда болен. Лили была полностью здорова. И физически и психически. Но она не солгала.
   Крюков пытливо всмотрелся в Латунина. Он был не молод. Густая седина и глубокие морщины делали его еще старше. В лице под профессиональной маской доброго, понимающего доктора угадывалась некая печаль от пережитого несчастья. Оно произошло давно, оставив на теле пожизненные шрамы от ненасытного огня. Но даже если изуродованное тело можно было прикрыть длинными рукавами и высокими воротничками, то залатанная душа только сильнее изнывала от боли. И в какой-то момент беспечной храбрости, словно забыв о своих обязанностях взгляд доктора удивленно скользил вокруг, будто не находя в нем места для Латунина Олега Васильевича, точно ведая тайнами делающими весь этот мир полным фальши и иллюзий.
   - И вы как врач верите, в явление призраков? - спросил Крюков.
   - Если ко мне придет кто-то и в точности расскажет такую же историю, я поставлю ему диагноз и отведу в палату, но Лили... в ней есть что-то сверхъестественное. Проводился следственный эксперимент. Я присутствовал. Ей предложили поговорить еще с каким-нибудь духом. Она посмотрела в пустое место, словно смотрела на привидение, и попросила Сашу привести других мертвых. Через несколько минут ожидания, Лили начала перечислять людей с датой рождения и датой смерти. Список был человек на тридцать. Все покойники из нашего городка. - Даже сейчас вспоминая те кошмарные события, по коже Олега пробегал озноб. Столько ночей он после того, провел в кошмарных снах, что можно было бы свихнуться. - Лили говорила с ними так же, как я говорю сейчас с вами. И то, что говорила, передовая якобы их слова Лили не могла знать или солгать. Некоторые мелочи знали только покойные и члены их семьи.
   - Значит чудо?
   - Сам не знаю и не понимаю. Точно на это вам никто не ответит. Есть люди, которые могут доказать, что душа есть, а есть люди, которые так же легко могут доказать, что души нет и быть не может. В этой дилемме каждый выбирает свою сторону в силу собственной веры.
   - Вы верите?
   - Поверил.
   - И, тем не менее, вы доказали, что Лили больна.
   - Тут такое безумие началось. Люди как-то прослышали про способности Лили. Для спасения девочки я был вынужден поставить диагноз и выступить по местному телевидению с просьбой прекратить паломничество к больному ребенку и не осаждать клинику в надежде обмолвиться парой слов с ушедшими близкими. Два года она провела под нашим присмотром, а после выписки они переехали в другой город под другими фамилиями.
   - Пока она была у вас, Лили общалась с мертвыми?
   - Ее никто не принуждал к этому, а она на вопросы отвечала отрицательно. Девочка умная. Она прекрасно понимала, о чем следует говорить, а о чем надо промолчать.
   - Значит все возможно.
   - Что она вам сказала? Понимаю, идет следствие и вы не вправе говорить, но что-то ведь заставило вас засомневаться.
   - Есть что-то, что я не могу объяснить, но я найду этому объяснение.
   Латунин улыбнулся. Когда-то и он так же думал, что всему может найти объяснение.
   - Вы давно не видели Лили? - спросил Крюков.
   - С тех пор и не видел. Года четыре назад ее брат Алексей помог нам отсудить прилегающие земли. А Жанна просто чудом воодушевила местных богатеев на вложение денег в ремонт клиники, и они были так счастливы, вкладывая деньги. Жанна удивительная девушка. С Алешей они очень красивая пара. Как они? Наверное, уже дети есть?
   Было неприятно, но Крюков сказал:
   - Жанна погибла.
   Латунин дар речи потерял. Только уставился на следователя выпучившимися глазками. Лицо болезненно исказилось. Услышанное никак не доходило до его понимания.
   - Автомобильная авария. Год назад.
   - Жанна погибла, - проговорил Олег, и взгляд его стал пустеть.
   Крюков понял, что получил больше чем, ожидал услышать. Поднялся.
   - Мне пора. Спасибо за помощь.
   Латунин тоже поднялся, заглянул в глаза следователя, пожал протянутую руку. Ему хотелось еще о много поговорить и расспросить, но раз пора значит пора.
   - Берегите себя, - сказал Олег.
   - Вы хотели сказать "берегите Лили"?
   - Я хотел сказать то, что сказал.
   Латунин поспешно ушел обратно к своим пациентам, зародив в душе Крюкова бесчисленно множество мучительных вопросов.
  
   И вот дожидаясь электрички, он просидел на вокзале не один час подряд. Подходил даже дежурный удостовериться, что засидевшийся подозрительный гражданин, угрюмо чиркавший что-то в своем блокноте, не обдумывает террористический план. Внимательно ознакомившись с удостоверением майора Крюкова Валентина Владимировича, дежурный извинился, козырнул и оставил следователя. Приставала какая-то цыганка, обещавшая предсказать по руке всю его судьбу, правда от размера денежной благодарности зависело, как сложилась бы его судьба. Цыганку спугнул дежурный, замаячивший за спиной Крюкова. Был еще гражданин бомжеватого типа на костылях. Просил закурить. Закурив, попросил денег на выпивку, поскольку помирал от похмельного синдрома. Получив десятку, сослался, что калека и давно уже не ел. Крюкову пришлось объяснить настырному попрошайке, что жизнь покажется счастливей, если радоваться мелочам и лучше радоваться на свободе, чем в отделении. Гражданин бомжеватого типа проворно засеменил прочь, чудесным образом излечившийся от своей инвалидности.
   В электричке, устроившись у окна, Крюков наконец-то мог спокойно отдаться во власть размышлениям. Верил ли он, что Лили действительно обладала даром медиума, чревовещателя - или как их там еще - говорить было рано. Случай с девочками произошел невероятный и стоит еще запросить материалы проводившегося расследования.
   За окном багровел закат, будто солнце, сорвавшись с небес, разбилось за краем земли, опаляя подступающую тьму пурпурным и кровавым.
   Все что говорила Лили, было весьма и весьма подозрительно. В оживших мертвецов Крюков естественно не верил. И, тем не менее, факт оставался фактом. Квартиру Лили проверили самым тщательным образом. Никаких признаков восставшей покойной Жанны или убийцы не обнаружено. При тщательно продуманном плане убить Виктора и прикрыться приведениями вполне выполнимо. Причина? Хотя бы ревность. Девушка проходила лечение в психушке, и в один момент у нее в голове вполне могло заклинить. К тому же она хоть и зарекомендовала себя исключительно доброго и тихого нрава все же страдала маниакально-депрессивным синдромом, а накануне убийства Виктора были признаки депрессии. Появление Виктора вполне могло спровоцировать буйство, а в припадках даже слабые женщины могут быть сильнее мужчины. Виктор не сопротивлялся. Либо убийцу знал, либо не успел.
   В воображении Крюкова стали проглядывать отдельные моменты действий. Виктор пришел в дом Лили. Разговор на кухне вылился выяснением отношений. Где? С кем? Почему? Она психует. Он разворачивается, чтобы уйти. Она окликнула... или он сам обернулся, когда услышал приближение Лили. Она размахивается, бьет...
   Впрочем, тело не отлетело бы так далеко, а удар пришелся бы ниже. Рост Лили до плеча Виктора. Чтобы ударить так, как вышло, ей надо бы стоять на табуретке. Предположить, что удар был нанесен, когда Виктор стоял на коленях или уже лежал в комнате? Экспертиза не показала в крови ни алкоголя, ни яда, значит свалиться с ног, он не мог. Парень был здоров. А в коридоре капли крови все же были обнаружены - на потолке. Удар состоялся там. Что-то не связывалось. Сосед Федор не слышал ни криков, ни свиста чайника, и с электричеством в доме было все в порядке.
   Сообщник? У брата алиби. Сторож с кладбища и таксист, подвозивший до дома Лили. Значит либо она одна все спланировала, либо были сообщники. Опять же сосед не видел посторонних. Латунин обмолвился тем, что с юности девочка любила для острастки приврать, что очень умна. Не исключено, что первый визит призрака Саши был творением ее рук и чудовищного ума. Сообразив, что подруги свихнулись, она продолжила плести паутину обмана ради собственного спасения. А доктор этот, вероятно, как-то связан с ее семьей. Он во всеуслышанье объявил, что несчастная сумасшедшая, дело закрыто, не исключено, что при дальнейшем развитии событий девочку привлекли бы к суду.
   Захотелось курить. Крюков взглянул на часы. Еще два часа пути. Нет, вытерпеть столько без сигареты он не сможет. Поднялся, посмотрев по сторонам. Сидевшая через проход женщина со спящим ребенком на руках, с упреком взглянула на него. Шаркают все. Не сидится спокойно. Ребенка еще разбудит. Крюков улыбнулся ей более дружелюбно и пошел по проходу к тамбуру.
   Что Латунин хотел сказать этим: "берегите себя"? Не значит ли, что ему угрожает опасность от рук, оживших мертвецов? Звучит и впрямь точно сюжет фильма ужасов. А если допустить, что Лили и впрямь может общаться с умершими? Бывают же подобные случаи. Шарлатанство по большей части, но бывает. Если у нее божий дар. Латунин что-то не договаривал. Что-то страшное. Похоже, Лили изменила его мировоззрение. Напугала? Чем может напугать тринадцатилетняя девочка взрослого мужчину, тем более, лучшего врача в области. Жуткими подробностями про его умерших родственников? Или поджогом? Вон как бедолагу опалило. Не помешает проверить Латунина. Чутье подсказывало, что история доктора не менее увлекательна, чем все прочее, что пришлось Крюкову услышать с момента убийства Виктора Рязанова.
   Нужны доказательства ее способностей. Тогда можно было бы объяснить случившуюся в больнице одержимость злым духом. Хотя если бы Лили не висла в воздухе, то сыграть подобное может даже ребенок. Но она не соприкасалась с койкой, хм, непонятно...
   Крюков был уже в конце салона, когда отвлекся от мыслей и посмотрел вперед. Оттуда давил чей-то взгляд. Через окошко двери он увидел мужчину. Тот стоял, злобно и тяжело смотрел прямо на следователя. Крюков непроизвольно замедлил ход, вглядываясь в незнакомца. Лохматый, небритый с мерзкой рожей...
   Кольнуло чутье, предупреждая о неприятностях.
   Только секунду следователь видел занесенный топор... молодой парень, не к стати вставший со своего места, преградил дорогу. Крюков схватился за пистолет, потянулся другой рукой толкнуть парня в сторону, чтобы выстрелить в подозреваемого. Но все произошло гораздо быстрее. Услышал треск разбитого стекла, парнишка неестественно дернулся вперед. Крюков успел заметить его гримасу ужаса и боли, рот распахнулся в немом крике, глаза выпучились. Невероятная сила сорвала парня с места, он сшиб с ног следователя и, отлетев назад, они оба грохнулись в проходе. Парень просипел, делая свой последний вдох, глаза закатились, и изо рта потекла струйка горячей крови, прямо на лицо следователя.
   По салону закричали люди, в ужасе бросились в разные стороны... Крюков еще не видел топор, торчавший из спины несчастного.
  
  
   Паша протянул Валентину Владимировичу стакан с кафе. Майор в полном оцепенении уже минут пятнадцать сидел на сиденье, в котором еще недавно спокойно ехал домой и не подозревал, что нелепая случайность и жизнь невинного человека спасут его от собственной гибели. Он много раз находился, как говорят, на волоске от смерти, но сегодня было совсем хреново.
   Одежда следователя пропиталась чужой кровью. Пиджак снял, мокрая рубашка неприятно холодила, прилипая к телу. Руки он вымыл, но все же осталось мерзкое ощущение. От запаха крови подташнивало.
   Берегите себя, - хаотично крутилось в звенящей голове. - Ты следующий. А этот урод пришел следом за ней! Не верите мне сейчас, то захлебнетесь в крови. Я сказала правду! Некоторые мелочи знали только покойные и члены их семьи. Берегите себя. Ты следующий. Список... человек тридцать... все покойники... следующий... Я сказала правду!
   Вспышка криминалиста вырвала его из оцепенения, и Крюков скосился туда... где Мазаев фотографировал место преступление, где лежал теплый труп, где багровела будто закат необъятная лужа крови, где из человеческого тела торчал огромный топор мясника.
   - Выпейте. Легче не станет, но все же...
   От голоса прозвучавшего рядом Крюков дернулся, уставившись на Жукова, а потом на дымящийся стаканчик в его руках. Дымящийся будто горячая кровь на холодном полу.
   - Тут на вокзале продают, - сказал Паша, не понимая брезгливой гримасы на лице Крюкова.
   Он взглянул на Жукова и покорно выпил кофе, более отвратительный, чем когда-либо. Сегодня на место преступления прибыло полюбопытствовать даже начальство. Поводило носом с умным видом, пригрозило и укатило восвояси. Журналистов отчаянно прорывавшихся за линию отцепления категорически не пускали, но что-то подсказывало, что на утро на первых же полосах появятся красноречивые фото с жуткими историями о том, что в городе появился маньяк, рубящий жертвы топором. Наверняка окрестят его мясником, и от души приукрасят. Дело мясника. Что-то Крюкову показалось в этом знакомо.
   - Паша ты мог бы покопаться в архивах.
   - Я копался.
   - Нашел?
   - Ничего подходящего.
   - А неподходящее? - он не ожидал, что придется это произнести в слух, но стресс ситуации вполне мог списать эту временную панику.
   - Ну, - Паша присел рядом. - Был случай. Давно. Один набожный и зажиточный купец, вконец разорившийся, как-то решил сделать мир лучше и чище. Взял топор и на свое усмотрение стал убивать горожан. Днем по улицам ходил, проповеди читал. Говорил, что сам Господь просветлил его взор, позволив различать, кто из людей одержим злом. Жертвы себе высматривал. А к вечеру за топор и давай людей кромсать. Вначале он убивал негодяев, а потом пошли в расход все попадавшиеся под его дурное настроение. У местных властей все улик не хватало, выжидали неопровержимых доказательств. Купец тем временем порешил человек сорок, прежде чем его растерзали родные тех, кого он зарубил. Казнь была очень жестокой, подстать его зверствам. Купцу поочередно отрезали пальцы на руках и ногах. Потом ноги в коленях, и руки в локтевых суставах. Раны прижигали. Купцу не давали умереть больше трех суток. Под конец отсекли оставшиеся руки и ноги, отрубили голову. Тут у власти улик хватило, и за самосуд посадили почти всех, кто участвовал в казни маньяка.
   - Дело мясника, - вспомнил он этот случай. Еще в самом начале работы старшие коллеги рассказывали зеленому юнцу страшные истории, чтобы умерить его пыл искоренить всех преступников.
   "Пока существуют люди, найдутся и маньяки" - говорил ему Савельев, верой и правдой дотянувший до пенсии. И столько в него стреляли, и столько его резали, а на покое спустя семь месяцев оступился в ванной, разбил голову о раковину и умер.
   - Точно. Дело мясника, - Паша побелел от скользнувших предположений. - Но его же убили лет сто назад. Думаете подражатель?
   - Ты главное помалкивай, - торопливо предупредил Крюков.
   - Понял.
   Паша работал всего-навсего пару лет после учебы и сразу попал в команду Крюкова. С корабля на бал, но ни радоваться, ни огорчаться не доводилось. Одна работа сутками напролет. Среди коллег воспринимался совсем зеленым и годился всем в сыновья. Пожалуй, только Валентин Владимирович ценил мальца больше чем многих других коллег со стажем. Жуков болтать языком не любил, говорил по делу, с жадностью вслушивался и всматривался, собирая по кусочкам картину убийства, обдумывая каждый момент, предусматривая каждый вариант развития ситуации. Одним словом любил Крюков его за понятливость и находчивость.
   Жуков выглянул в окно и заметил Зверева, которого не пускали за отцепление.
   - И этот здесь. Кровь что ли чует?
   - Приведи его, - попросил Крюков.
  
  
   Алеша долго сидел в зале ожидания вокзала, чтобы лично встретить любопытного следователя и обо всем поговорить. Для него не оказалось удивительным, что Крюков начал копать прошлое Лили, было бы более удивительно, если бы его успокоили только официальные сухие данные, которые нашел Стогов. Когда перед прибытием электрички на вокзал стали подтягиваться наряды милиции, среди которых уже были знакомые лица, то стало очевидно, что произошло еще одно убийство. Кого? Тут долго думать не пришлось. Но Алеша предпочел дождаться и убедиться. Быть может майор Крюков везунчик.
   К нему подошел Жуков и попросил пройти с ним.
   - Майор жив? - спросил Алеша, худощавого паренька. Похоже, это было его первым столь кровавым делом. Он еще толком не знал, как оставаться спокойным и уверенным, после очередного жуткого убийства. То ли относится как к чему-то само собой разумеющемуся, то ли все-таки проявлять какие-то эмоции. Тогда какие? Не смотря на всю эту неразбериху и суету, Алеше паренек показался добрым славным малым.
   - Да, - кивнул Паша. - Он хочет с вами поговорить.
   Жуков провел его в вагон и, предупредив остальных, просил Зверева пройти дальше по проходу к майору.
   - Ни черта себе, - проговорил Алеша, при виде распластанного паренька и уже знакомого топора. Потом, прошел и присел к Крюкову. - Вид у вас товарищ следователь жутко хреновый.
   - Да, - он указал на тело, - это меня хотели. Парень поднялся не вовремя.
   - Кто-то на верху любит вас.
   - Не смешно.
   - Я не смеюсь. Судя по маршруту электрички, вы в клинику ездили. У Латунина о Лили выспрашивали?
   - Да.
   - Много интересного узнали?
   - Сказали бы сразу, не поехал бы.
   - Поехали бы. Проверить мои слова. Так зачем говорить, если сами хотите черную кошку найти в пустой комнате. Только вот что я вам скажу, товарищ следователь, если вы видите комнату пустой, это совсем не значит, что так оно и есть. В ней может быть напичкано очень много разной чертовщины. Уж поверьте мне.
   Крюков его не совсем понял, поскольку еще никак не мог сосредоточиться на происходящих событиях. Он накрепко застрял в том моменте, когда грохнулся вместе с пареньком в проход, и никак не удавалось пересилить ощущение горячей человеческой крови на своем теле... ее мясной запах...
   - За препятствие следствию...
   - Да, знаю я законы. Не учите. Зачем пригласили? Полюбоваться еще одним трупом или вас поздравить с новым рождением? - с большим упоением паясничал Алеша, чувствуя поражение версий следователя. - Постойте, хотите услышать, что я обо всем этом думаю?
   - Нет. Не хочу.
   - Это очень емкое слово товарищ следователь.
   - Я знаю это слово.
   Алеша сжалился над Крюковым.
   - Что вам от меня надо?
   Крюков отсоединил от своей связки ключей, ключ от загородной дачи. Об этом месте никто не знал, да и сам он не появлялся там уже лет десять. Как умерла мама, так он и не нашел в себе силы ступить в ее уютный мирок. Она очень любила быть на природе, без устали возилась с цветами, кустами смородины и малины, что-то сажала и лелеяла. Даже когда мама заболела, и доктора прописали ей полный покой, она настырно удирала на дачу. Однажды она так до нее и не доехала...
   Он подавил в себе, тяжелые воспоминания, и, убедившись, что на них никто не обращает внимания, передал ключ Алеше.
   - Извините, но бюджет управления не предусматривает конспиративных квартир. Заберите Лили из больницы. Стогова я предупрежу. Никому не звоните. Ни куда не заезжайте. Покатайтесь по городу. Меняйте транспорт. Приедете на дачу. Запритесь и ждите меня.
   Алеша долго и пытливо смотрел в глаза следователя.
   - Зачем ему Лили?
   - Не знаю. Но узнаю. Все уходите.
   Проводив взглядом Зверева до выхода, Крюков пошарил по карманам в поисках телефона, чтобы позвонить в больницу. В салоне зазвонил сотовый и вроде бы он узнал треньканье свого телефона, но, оглядываясь по сторонам, никак не мог вспомнить, где его оставил. Может выпал? Пришлось даже нагнуться и заглянуть под сиденья.
   Присутствующие в салоне вагона машинально потянулись к своим телефонам, и, переглядываясь, отрицательно мотали головой. Наконец-то Паша нашел окровавленный пиджак следователя и, достав надрывающийся сотовый, протянул Крюкову.
   Номер был не знаком, но явно служебный.
   - Слушаю, - ответил Крюков.
   То, что говорили, можно было узнать по быстро меняющемуся выражению лица следователя. Оно каменело, лишаясь малейших эмоций.
   Значит дело дрянь, - почти всех посетила эта мысль.
   Заметив, что коллеги пытаются понять смысл разговора, он отвернулся к окну. Разговор был не долгим, в конце Крюков ответил лишь "да". Помолчал. Сосредоточенно и мрачно глядя на посыпавший из черного неба дождик.
   - Мазаев, ты закончил здесь? - спросил он, поворачиваясь к группе, застывшей в ожидании дурных новостей.
   Взгляд Бориса дрогнул, растерянно скользнув по коллегам, которые сейчас сочувственно и вопросительно пялились на фотографа.
   - Мазаев? - окликнул его Крюков.
   Тот будто завороженный смотрел на распластанный в проходе труп молодого человека, а именно на неуклюже громоздящийся в человеческой спине топор. Не то чтобы он испугался, но внезапно увидел себя вот так глупо лежащим в луже собственной крови, едва ли не напополам разрубленный здоровенным топором.
   А потом резкий, обжигающий удар по лицу избавил его от наваждения. Крюков хорошенько встряхнул Бориса за плечи, и заставил посмотреть на себя.
   - Ты в порядке? - спросил следователь.
   - Да.
   - Точно?
   - Да, - Борис быстро пришел в себя. - Все в норме. Я отснял материал.
   - Тогда поехали. Поснимаешь еще.
   - Убийство? - чуть ли не с испугом в голосе уточнил Мазаев.
   Сегодня ему совсем не хотелось продолжать лицезреть кровавые месива. Его уже тошнило. Он устал и хотел спать.
   - Ты же вроде не свадебный фотограф, - огрызнулся Крюков, двинувшись к выходу. - Жуков ты тоже едешь.
   У паренька машинально скривилось лицо от неприязни продолжать сбор трупов.
  
  
   Минут через сорок они подъехали к одной из высоток спального района города. Здесь уже было отцепление, журналисты и толпа зевак. Крюков взглянул на часы: три ночи.
   Почему в такое время народ не спит? Или поглазеть на труп, а потом со спокойной душой в койку? Словно реалити-шоу на сон грядущий. Что за народ? Хотя здесь не народ. Здесь одна крутизна с телохранителями. Поэтому и журналисты прикатили. Стервятники всегда чувствуют кровь, а уж если кровь крутизны, так это просто эликсир.
   Им навстречу вышел бледный вспотевший сержант, и ни проронив ни слова, сопроводил троих до квартиры. На лестничной клетке толпились сотрудники управления и возмущающиеся соседи. Один лысый гражданин в наспех наброшенном дорогом халате и будто новогодняя елка увешенный золотыми побрякушками, громогласно заявлял, что ему приходится платить "бешенные бабки" в казну города, а милиция которая "нас бережет" допускает, что убийцы свободно разгуливают по городу и убивают добропорядочных граждан.
   Помолчал бы, - Крюков бросил на него недовольный взгляд. - Если тут тряхнуть хорошенько, то и получиться, что каждый второй отправил людскую душу к богу. И не одну.
   Парнишка, сдерживающий натиск громогласного, все-таки затолкал его обратно в квартиру, чтобы продолжить опрос соседей без лишних нервов. Остальных жильцов без поддержки громогласного быстро отправили по своим норам.
   - Простите, но я туда больше не пойду, - сбивчиво извинился сержант и поспешил обратно вниз.
   Прибывшие подозрительно покосились в проем двери. Виднелся длинный коридор обычной до безобразия дорогой квартиры.
   - Вы не сказали, зачем мы здесь? - поздновато спросил Жуков.
   - По делу, - буркнул Крюков.
   В коридоре показался пожилой мужчина в гражданском. Они не были знакомы лично, но Крюков сразу же узнал Мотина Василий Иванович. Ему было уже за семьдесят лет, и половину из них Мотин скитался по миру действующим секретным агентом КГБ. Последние лет двадцать он работал в управлении на спокойной и скромной должности, страдая от бумажной волокиты, раздавая полезные советы, и помогая выжить новичкам. Поговаривали, что старик-разбойник до сих пор выполнял какие-то секретные задания и присматривался к работе сотрудников, но об этом лишь поговаривали и подшучивали за кружкой пива. Не смотря на то, что Мотин практически знал все про всех, и охотно болтал языком, дельную информацию из него невозможно было вытянуть даже под пытками. Одним словом - разведчик до мозга костей и до гробовой доски.
   Протирая взмокший лоб и широкую лысину платком, Василий Иванович всмотрелся на сбившуюся в кучку у порога троицу.
   - Крюков? - хриплым прокуренным голосом спросил он.
   - Да.
   - Это я вам звонил. Идите сюда. Тут кажется для вас подарок.
   Он жестом пригласил их войти, а сам зашел в ванную. Огромную комнату с джакузи, душевой кабиной, пальмами... здесь как раз поместится кабинет Мотина с шестью его коллегами. Василий Иванович не сразу сообразил, как работает современная сантехника, но, справившись с краном, умылся холодной водой.
   - Что здесь? - Крюков остановился у ванной. Остальные тоже не горели желанием пройти в квартиру и своими глазами все увидеть.
   - Мой клиент был знаком с убитыми. Сразу позвонил мне. Здесь никто ничего не трогал, группа вас ждет.
   - Меня? - не слишком уж много внимания его тихой персоне.
   - Ну да, топоры ведь по вашей части, - тут он перестал мочить лицо водой, и взглянул на Крюкова. - Что тяжелая ночка? - намекнул он на пятна крови на одежде.
   - Да, не спалось.
   Мотин понимающе покачал головой, и посмотрел на свое отражение в зеркало. Да, староват он для подобных сюрпризов. Сердечко вот стало барахлить, нервишки. А мог бы сейчас на бережку рыбешку ловить, пиво потягивать. Признаться староват.
   - Что ж, - вздохнул Мотин, - делайте выводы майор Крюков.
   - Какие выводы?
   - Для чего вам дали вторую жизнь.
   - Ну, уж точно не ради того, что я здесь увижу.
   - Вы еще ничего такого не видели, - помолчав, он добавил: - Мы с вами в разное время побывали на разных войнах, но ни я тогда, ни вы потом, не видели ничего подобного. Это не человек, это чудовище.
   - А-а-э, - Крюков хотел было что-то сказать, но так и не понял что именно. У Мотина все равно не было для него ответов.
   - Идите Крюков. Это ваш парень.
   В квартире, в которой без труда можно было заблудиться, видимых следов борьбы не было. Троица друг за дружкой немного побродила по комнатам, стараясь ни до чего не дотрагиваться, чтобы потом какой-нибудь холеный адвокатишка не обвинил их в порче имущества. И ничего смешного. Одна статуэтка собачки с камина наверняка стоит годовой заработок следователя.
   - Сколько здесь комнат? - спросил Борис, с любопытством вертя головой по сторонам.
   Крюков остановился, почесав подбородок, решил сэкономить время.
   - А где убитые? - громко спросил он, обращаясь к Мотину, который в коридорчике уже принимал валидол.
   - В спальне. Дверь под аркой.
   Крюков огляделся. Под аркой значит. Где, черт возьми, эта арка?
   - Я нашел! - крикнул Жуков.
   Остальные поспешно подошли к нему. Остановились и тоже посмотрели на темную багровую полоску, проглядывающую из-под двери. Крюков присел, мокнул палец в густую маслянистую жидкость, растер на пальцах. Кровь. Осторожно потянул дверь-купе в сторону.
   Это была просторная светлая комната. Двухметровое окно с гобеленовой шторой. Несколько приятных картин, бельевой шкаф, туалетный столик с большим зеркалом. Кровать - этакое ложе любви с балдахином. Все в нежнейших тонах и безупречным вкусом.
   - Ах ты, черт, - выдохнул Жуков, сползая на обмякших ногах по стене на пол. Перед глазами все поплыло, затошнило, выступил ледяной пот. Он только и мог, что удерживать свое ускользающее сознание и жадно заглатывать ртом воздух. Здесь и дышать-то стало нечем, только колющий нос запах сырого мяса и крови.
   Мазаев лишь зажал рот ладонью и выбежал из квартиры. Опрометью, не помня себя, он бежал вниз по ступенькам, прыгая через порожки и сбивая людей. Он вырвался на улицу, и казалось только тогда смог вдохнуть глоток воздуха. Налетел на чью-то попавшуюся по дороге машину, и его тут же вырвало.
   Крюков сделал несколько шагов в комнату, стараясь не наступить на растекшуюся лужу и разбухший от крови ковер.
   В кровати на раскисшем лоснящемся атласном постельном белье, в каком-то сплошном кровавом месиве проглядывали куски изрубленного тела мужчины. Его рубили топором в такой неистовой ярости, что ничего больше размера его стопы не осталось. На полу у окна лежало тело обнаженной женщины...
   Перед глазами Крюкова отчетливо вырисовывался ход событий.
   Убийца застал их обоих в постели. Убитая успела отскочить в сторону и избежала тем самым первого удара. Убитый сопротивления не оказал, значит, сразу был тяжело ранен. Потом убийца стал рубить тело мужчины. Быстро и ожесточенно. Женщина пыталась помешать. Разбила об убийцу две напольные вазы.
   Смелая женщина, - отвлеченно делал вывод Крюков, - вероятно, очень любила убитого. Или по роду деятельности не раз сталкивалась с психами. Физически сильная.
   Когда она в очередной раз, размахнулась стулом, убийца ударил ее топором и отсек ей руку. Конечность по локоть все еще сжимала валявшийся в стоне стул. Боль вывела женщину из шока, и она поняла что происходит. Бежит к двери. Бьется об нее, зовет на помощь. Дверь закрыта.
   Странно, а мне дверь поддалась очень легко. - Крюков обернулся на дверь. - Может, женщина в панике не сразу поняла, как ее открыть?
   Она бежит к окну. Бьется в окно. В надежде привлечь внимание жильцов из соседних домов. Стекло, подоконник и штора в крови жертвы. Цветочные горшки разбиты об убийцу. Выхода нет. На помощь никто не придет. Женщина оказывается запертой в ловушке и вынуждена видеть, как убийца рубит топором ее любовника. Она кричит. Напугана. Теряет кровь от ранения. Умоляет о пощаде. Закончив с мужчиной, убийца подходит к женщине. Она к этому времени беспомощно сидит у окна. Пытается сопротивляться, от этого многочисленные глубокие следы от лезвия топора на ногах и плече. В итоге убийца размахивается и наносит ей удар топором сверху по голове, рассекая ее до шеи пополам. И уже после делает несколько ударов в низ живота убитой. Топор остался в чреве женщины, застряв лезвием в позвоночнике жертвы.
  
  
   На лестничной площадке, Мотин сидел прямо на порожках, привалившись плечом к стене. Не прикуренная сигарета уныло свисала с краешка рта. Врачи запретили ему курить, но расстаться с сигаретой окончательно, он был не в состоянии. Грыз валидол, думая о том, что хорошо бы уехать куда-нибудь в деревню, в настоящую глушь. Ловить там рыбу, ходить босиком, и оставить наконец-то службу, потому как времена становились более жестокими, требующие ответной жестокости.
   Легонечко подталкивая в нужном направлении, Крюков довел Пашу до лифта, и отправив чумного бедолагу вниз. Паренек оказался слишком впечатлительным и держался из последних сил. Валентин Владимирович присел рядом с Мотиным. Закурил.
   - Ты вроде сказал, что один из твоих парней знал убитого? - спросил он.
   - Да. Убитый был его напарником по бизнесу. Он подозревал, что Рыбаков крадет у него процент от сделок. Выяснилось, что от фирмы уходила весьма крупная сумма денег. Рыбаков его обворовывал. Он и жену его соблазнил. В результате собирался с ней сбежать куда-то на острова. - Мотин тяжело вздохнул, - любовь.
   - Это она там? - уточнил Крюков.
   - Она.
   - Чем занималась?
   - Тут у них спортивно-оздоровительный центр внизу. Она тренер женской группы. Уйма денег, роскошное тело, муж бизнесмен, пять лет брака, а она все равно в постель к любовнику. Мода сейчас что ли такая. Ничего святого и душевного. Что ж, какое время, такие и психи. Ничего не хочешь мне сказать об этом парне?
   Крюков нехотя пожал плечами, сознавая, что не владеет даже толикой сведений об убийце.
   - У него плотный график.
   Мотин пробубнил что-то неодобрительное в адрес современных методов работы. Тут какой-то маньяк крошит всех налево и направо, а человек, которому поручено обезопасить невинных людей умудряется шутить.
   - Когда это началось? - спросил Василий Иванович.
   - Вчера. Ночью.
   Мотин призадумался. Потом полез в пиджак и извлек из кармана конверт.
   - Вчера днем парни принесли мне эти фото. Сказали, чтобы я поразмыслил на досуге. Я не придал значения, решив, что это единичный случай местной банды сатанистов. Они иногда балуют управление своими изуверствами. А потом про твое дело узнал, да тут еще насмотрелся. - Мотин протянул ему конверт. - Скорее всего, это тоже по твоей части. Орудовали топором.
   Крюков взял конверт, но не отваживался его открыть.
   - Убитый жил в частном доме на окраине города, - говорил Мотин. - Держал свое хозяйство. Куры, свиньи, прочая живность. Торговал на рынке мясом. Любил много и сытно поесть.
   Он поднялся, похлопав Крюкова по плечу.
   - Я пойду на воздух. Вопросы будут, задавай в любое время.
   - Спасибо, - ответил он, вслед скрывшемуся в лифте Мотину.
   Докурив сигарету. Крюков достал из конверта несколько фотографий.
   Мужчина грузинской национальности. Лет сорок. Вес около ста пятидесяти килограммов. Обнаружен в холодильной камере, в ряду с висевшими на крюках разделанными тушами свиней. Убитый спиной надет на крюк. Кожа содрана полностью со всего тела. Сдирали с еще живого человека. Судя по брызгам крови, жертва была в сознании до последнего момента. Живот рассечен от грудной клетки до паха. Распотрошен. Внутренности на полу.
  
   Когда Крюков сел в машину, там его в полной тишине дожидались Мазаев и Жуков.
   - У нас пять трупов за двое суток. Готов выслушать любые варианты, - спросил следователь, бросая стопку фотографий на панель.
   - В городе серийный убийца. Маньяк, - проговорил Мазаев, отворачиваясь к окну, чтобы не видеть фото с очередным изуродованным трупом.
   - А еще идеи?
   - Если об этом начнут говорить в СМИ, то возникнет паника, - сказал Паша, глядя на темные окна домов. Где-то среди них, среди ничего не подозревающих людей, находится этот психопат и высматривает себе жертву. - По какому принципу он отбирает себе жертву? Это ведь совершенно не связанные друг с другом люди. Виктор Рязанов, друг Зверевой, случайный парень в электричке. В тот момент мог подняться с места любой человек. А мог и не подняться. Это случайное стечение обстоятельств. Эти двое. Можно сказать, что их заказали из-за денег или мести, но ни один наемный убийца не станет так убивать. Этот убийца будто и не людей вовсе убивает, а миссию свою вершит. А грузина разделал как поросенка. Как на него выйти, если все его жертвы выбраны спонтанно? Ждать? Но где?
   Да, положение было хреновое.
   - Поехали в управление, - сказал Крюков. - Надо поработать с фактами.
  
  

0x01 graphic

  
   В больничной палате из пяти коек была занята только та, что располагалась в уголку у окошка и батареи. Тут тебе и чудный вид на ухоженный больничный садик с цветниками и самое теплое место в холодное время года, как говорится, расположение койки совмещало и приятное и полезное. Пациентка, отвернувшись к стене, и почти с головой укрытая одеялом, мирно посапывала. Вероятно, ей снись приятные сны, она улыбалась, слегка морщила носик, а за окном уже светлел небосклон. Начиналось новое утро. Еще ленивое и туманное.
   Напевая себе под нос веселый мотивчик, Лариса расставила на подносе стаканчик с водой, утреннюю порцию таблеток, градусник. Надо отметить, что работать медсестрой ей очень нравилось, и она с упоением выполняла свои обязанности по уходу за больными. Она всегда считала, что быть просто врачом скучно. Он сделал обход, посмотрел, назначил лечение и все. А вот медсестра всегда рядом с больными, заботится, разговаривает, воодушевляет. И за чистосердечное усердие Ларису очень любили. Она это чувствовала и считала себя самым счастливым человеком.
   И вот сегодня она как всегда в мягких тапочках тихим белым ангелочком поспешила к новой пациентке. Нежно улыбаясь, и напевая, распахнула дверь. То, что она увидела, Лариса как-то не сразу поняла, поэтому еще успела спросить: "Что вы делаете?".
   В палате у койки со спящей пациенткой стоял высокий широкоплечий мужчина, и длинный потертый и грязный плащ делал его фигуру еще более громоздкой и несуразной. Косматые волосы, длинные руки... и в этих руках был топор, поднятый высоко над головой отвратительного незнакомца. Медсестра вошла как раз в тот момент когда, топор, описывая дугу, стал опускаться на пациентку.
   Лариса услышала, как хрустнули кости черепа спящей девушки... ее тело дернулось, белое одеяло быстро стало окрашиваться в красный цвет. Поднос выпал из ее рук, звякнул об пол, приводя ее в чувства от увиденного кошмара. Лариса закричала.... Ей казалось, что она кричала так громко, что оглохла от собственного крика. Она кричала и кричала, видя, как поворачивается в ее сторону уродливое лицо убийцы, как быстро он надвигается на нее. Мгновение и он уже стоит перед ней. Его косматая голова склоняется, безобразное лицо зависает над Ларисой, и он смотрит на нее своими отвратительными красными глазами, полными адской злобы. Лариса кричала, но не могла пошевелиться от охватившего ее ужаса. И этот ужас не давал ей понять, что вместе с подносом на пол упало ее собственное тело, а голова так и осталась лежать на лезвии топора, уткнувшегося в дверь. Удар был таким сильным и быстрым, что Лариса не видела ни движения руки убийцы, ни летящий в ее сторону топор. Она думала, что ее вопль разбудит всю больницу, что прибегут на помощь и ее спасут, но это были лишь последние мысли в ее отсеченной голове.
  
  
   Они уже подъезжали к зданию управления, как в полной тишине раздался телефонный звонок. Звонили Крюкову, но он не торопился доставать сотовый. За последние сутки он уже начал тихо ненавидеть телефон, поскольку тот сообщал только ужасные новости. Что в этот раз? Еще одна жертва Мясника найдена изрубленная на куски? Кто в этот раз? Сколько еще это чудовище погубит невинных душ, прежде чем Крюков сможет хоть что-то узнать о нем? Сколько вообще ему надо?
   - Валентин Владимирович это ваш телефон, - осторожно сказал Паша.
   - Да я знаю, - ответил тот, глядя в окно на промокший город. Почему-то весны совсем не ощущается в природе. Дожди, грязь, серость, угнетенность, обреченность. Будто сейчас осень и все готовится уснуть и умереть. А ведь весна! Пора любви! Ни кровь не играет, ни жить не хочется.
   Телефон все звонил.
   Почему он звонит? Ведь если не берут трубку, неужели не ясно, что не хотят слушать.
   Телефон настойчиво звонил.
   - Черт возьми! Заткните же его! - сорвался Мазаев.
   Крюков печально вздохнул, глядя на коллегу. Нервы сдают. Понятное дело. У него дома красавица жена. Молодая, страстная. Одиноко провела ночь в холодной постели. Замечательная дочурка, скучала по папе, который ей на ночь сказки рассказывает. А он вот всю ночь трупы фотографировал. Вот так насмотрится на зверства, а потом приезжает домой к своим любимым женщинам, становится мужем и отцом, а перед глазами все кровь да мясо. И как тут спокойно жить? Как, зная все, что твориться в мире, оставлять двух беззащитных женщин? Никакие нервы не выдержат. Сам Крюков так не смог.
   Телефон звонил.
   Машина резко вильнула, избежав встречного столкновения, ушла на обочину и остановилась. Бледный вспотевший Мазаев тупо смотрел перед собой, сжимая побелевшими пальцами руль.
   Сидевший сзади Жуков, не обратил внимания на встречную машину, которой они попались на пути, поэтому от резких поворотов ткнулся лбом в стекло. Понимая накал атмосферы, Паша промолчал, потирая горящий лоб.
   Угрюмый Крюков достал телефон и принял звонок.
   - Слушаю, - сказал он и с минуту слушал. Потом ничего не ответил, вернул телефон в карман. - Жуков ты как?
   - Ничего? - проворчал Паша.
   - Ничего это как?
   - Я в порядке.
   - Тогда садись за руль. Мазаев вылезай. Езжай домой и не показывайся мне на глаза.
   - Но... - попытался воспротивится тот, но его едва ли не насильно вы тащили из машины под дождь.
   Глядя в след удаляющейся машины, Мазаев испытывал странные ощущения. Некое смешение из долгожданного освобождения и постыдной слабости. Даже этот молокосос Жуков оказался крепче чем он. Было унизительно стыдно признавать это. Но потом он стал думать о том, что они поехали на место очередного преступления, а он отправляется в теплый уютный дом, где его ждали, и на душе у Мазаева стало легче.
  
  
   Уже спеша по коридору к палате, в которой они оставили Звереву, Жуков не мог отрицать вероятной расправы над свидетельницей. Это было бы бесспорно, что убийца возвращается убрать лишнего очевидца его злодеяний. А они даже не оставили охраны у ее палаты! Какая неосторожность! Но разве могли они предположить столь быстрое развитие действий? Они не успевают приехать на место преступления, как им сообщают о еще одном убийстве. Что же творится в этом городе?
   - Может, вы объясните, что произошло? - спросил Жуков, едва поспевая за майором. - Звереву убили? Это ведь ее палата.
   - У нас два трупа. Никто ничего не слышал и не видел. Только два трупа.
   - Два?
   На мгновение Паша даже ошеломленно остановился. Еще два трупа? Еще два трупа!
   - Убили Звереву и ее брата? Их обоих? - он опять поспешил за Крюковым. - И никто ничего?
   - Никто ничего, - повторил следователь, ужасаясь этим словам.
   Шедший навстречу Сотогов ничего не сказал, лишь прошел мимо них, махнув рукой в сторону палаты. Комментарии излишни.
   Острие топора глубоко вошло в полотно двери на расстоянии чуть выше полуметра от уровня пола. На лезвии все еще покоится голова жертвы. Медсестра Румянцева Лариса Петровна двадцати семи лет. Тело обезглавленной жертвы лежит на полу в луже крови. Рядом поднос с медикаментами для утреннего обхода. Сопротивления оказано не было.
   Обезображенная смертью гримаса застыла на лице молодой девушке. Ее выпученные от ужаса глаза прожигали душу майора насквозь.
   Почему ты не спас меня? - вопрошали они, - Где ты был? Ты видишь, что он сделал со мной? Почему ты не спас меня? Почему?
   Крюков потянулся и осторожно закрыл глаза несчастной.
   Господи позаботься о ее душе, - на сердце у Крюкова творился ад.
   Потревоженная голова тут же заскользила по залитому кровью острому лезвию и глухо брякнулась к ногам следователя.
   Жукова вновь замутило, и он вышел из палаты, оставив майора наедине с жертвами Мясника. Но в коридоре ему не было покоя. Здесь собрался почти весь персонал больницы. Они держались на значительном расстоянии от места преступления (стараясь не мешать работе милиции), и с упреком, ужасом и надеждой смотрели на вышедшего из палаты молодого опера. Он должен был сделать или сказать хоть что-то, чтобы успокоить их страхи, укрепить надежду, что убийства будут прекращены, убийца непременно будет остановлен и наказан. Но Жукову нечего было им ответить.
   Вторая жертва лежит на больничной койке. В момент совершения убийства спала. Одеяло закрывает убитую практически с головой. Постельное белье в крови.
   Крюков набрал побольше воздуха в легкие, и приподнял мокрый от крови край одеяла, чтобы взглянуть и опознать жертву.
   Удар топора пришелся по середине черепа. Чуть ниже глаз.
   Тут верхняя часть головы с чавкающим звуком отлепилась от остального тела, и отвалилась на окровавленную подушку, демонстрируя свои внутренности.
   Молодая женщина тридцати пяти лет. Каипкулова Роза Тимирхановна.
  
  

0x01 graphic

  
   Этот милый домик с небольшим фруктовым садиком и задичавшими цветниками был оставлен в том состоянии, будто с минуту на минуту должен был вернуться хозяин. Неубранная посуда, разложенные вещи - ничего не тронуто, только пыль свидетельствовала, что возвращение людей затянулось на годы. Покинутый домик сник и приуныл в одиночестве.
   Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет...
   Лили, вздрогнув, проснулась. Осмотрелась. Она лежала в незнакомой крошечной комнатке, укрытая курткой Алеши. Брат еще ночью забрал ее из больницы. Ничего не объяснил. Вытащил буквально сонную из койки. Перепугал не только ее, но и Розу еще одну девушку, поступившую вечером. Жаль, что они не успели поболтать, Роза показалась ей интересной. Они наверняка бы подружились. И вот всю оставшуюся ночь он таскал ее по городу из стороны в сторону, пока не взял такси до какого-то дачного поселка. Добрались только под утро, и, похоже, что Лили заснула еще в машине. Алеша не стал будить и перенес сюда.
   Позже Алеша нехотя признался Лили в том, что он в целях безопасности привез ее на дачу Крюкова, который в свете последних событий очень любезно предоставил им временное убежище. Правда, Алеша так и не сказал в свете каких событий и убежище от кого, но она уже начинала ощущать какое-то страшное зло, витающее в сыром холодном воздухе весны. Лили тоже молчала об этом, и это молчание угнетало и сковывало обоих. Они молча позавтракали тем не многим, что Алеша на оставшиеся деньги купил по дороге на дачу, и потом будто стали тихо ждать чего-то. И Лили казалось, что они будто запертые здесь заключенные, которым уже огласили приговор и которым уже ничего не остается как покорно и безропотно переждать оставшиеся часы до смерти.
   Комод с расставленными фотографиями привлек любопытство Лили. По ним можно было проследить всю жизнь Валентина Владимировича с появления на свет до погон майора. Она взяла фото, стерла пыль. На снимке Крюков (еще лет двадцати) обнимал молодую девушку.
   - Это, наверное, его жена, - она показала фото брату. - Красивая.
   Он бегло взглянул, и осторожно присел в кресло-качалку, стоявшее возле окна с видом на мокрый зеленый сад. Кресло от тяжести скрипнула, но выдержала. Оттолкнулся, и оно послушно принялось убаюкивать Алешу, печально поскрипывая в такт движениям. Глядя на засиявшее, довольное лицо брата, Лили улыбнулась.
   А потом показала ему второе фото, где Крюков был с другой женщиной. Кстати с уже заметным кругленьким животом.
   - А это его вторая жена, - догадалась она.
   Непрерывно следящий за движениями сестры, Леша непроизвольно оказался втянутым в беседу с ней. С того момента как Крюков посоветовал спрятать Лили, он ни на минуту не выпускает ее из поля зрения. Не смотря на ссадины и синяки, она держалась молодцом. Храбрилась, понимая опасность ее положения. Ей бы стоило выговориться, разделить свой страх с братом, но она всячески делала вид, что ничего плохого не произошло и ей не угрожает серийный маньяк убийца.
   О чем ты молчишь? - тщетно старался влезть в ее скрытые мысли Алеша. - Ты же знаешь, что я знаю о том, о чем ты молчишь. Поговори со мной Лили.
   - Правда я не видела у него кольца, - будто сама с собой разговаривала Лили.
   - Развелся, - сказал он. - Такие как он до конца своих дней живут только с одной женщиной.
   - С какой?
   - С работой.
   Внимание Лили привлек еще один снимок.
   - Смотри, у него есть дети. Двое. Милые, правда?
   Алеша ничего не сказал, только неопределенно кивнул. Копаться в жизни следователя было как-то неприятно. Чем больше он узнавал о Крюкове как о человеке, тем сложнее становились официальные взаимоотношения. Клиент всегда должен оставаться безликим клиентом. Смешивать разум и чувства категорически противопоказано. Два правила выживания, которые неоднократно облегчали Алеше жизнь.
   Лили оставила фотографии. Продолжать эту пытку становилось невыносимо. Она понимала, что он ждал от нее объяснений. Ждал и молчал. Боялся, затрагивать старые проблемы, ворошить болезненное для их обоих, поэтому она должна была сама.
   Сама... - как она ненавидела одиночество этого слова!
   - Почему мы здесь? - спросила Лили. Присела на диванчик, поджимая под себя ноги.
   - Я же говорил.
   - Да, ты говорил, - кивнула она, соглашаясь. - Но ты не сказал, что произошло еще убийство? Ведь он снова убил человека, и никто не знает, как его остановить.
   - С чего ты взяла? Разве не достаточно, что убили Виктора? Просто пока Крюков ловит убийцу, ты должна посидеть в безопасности. По-моему все просто и логично.
   Лили помолчала. Она знала, что брат лжет, но выпытывать у него правду было делом бесполезным. Алексея Зверева не расколоть. Начнет так убедительно врать и изворачиваться, что сам себе позавидует.
   - Я все это время думала...
   Лили даже сейчас сомневалась в правильности своих предположений, но если их не высказать, то как же узнать правду.
   - О чем? - спросил Алеша, когда пауза грозилась окончательно оборвать тему.
   - О том, почему вернулась Жанна, - торопливо избавилась она от груза. Кажется, на брата это не слишком произвело впечатление, значит можно продолжать. - Она мне ничего не сказала. Может она хочет спасти нас от этого психопата? Ведь такое бывает. Мертвые часто пытаются предупредить об опасности своих родных.
   - Я так не думаю, - почти сразу же уверенно ответил Алеша.
   - Почему?
   - Глупо как-то. Если бы Жанна могла... вернуться, - ему с трудом далось это слово, - то почему не сделала раньше. Почему тогда другие мертвые не приходят помогать своим родным? Вокруг нас миллионы людей и каждый из них рано или поздно попадает в беду. И никому из них не помогают покойники. Ты вообще представляешь, как можно понять твои слова? Что с того света можно заглянуть к нам на огонек? Поболтать и свалить обратно? Лили по всему миру люди умирают каждую минуту, и никто не возвращается обратно.
   - Может, они никуда не уходят, а все здесь рядом. Продолжают жить со своими родными, только их никто не видит. Иначе...
   - Лили ты осторожнее со своими теориями. Может, люди не хотят знать, что мертвые дышат им в спину.
   - Я понимаю.
   - Ты хочешь в психушку? - грубо и сухо спросил Алеша.
   - Не хочу.
   - Тогда зачем ты сказала о Жанне следователю?
   - Прости, так получилось.
   - Получилось? Ты же прекрасно знаешь, что из этого получается. Тогда зачем каждый раз наступать на одни и те же грабли?
   - А что если этот убийца тоже... мертвый...
   О-о-о, вот о чем она так упорно молчит! Опять во всем виноваты покойники!
   - Лили...
   - Но ты же знаешь это.
   - Нет. Я не знаю.
   Кто-то умрет...
   На его спокойный тон Лили вспылила. Вскочила с места. Заходила по комнате, нервно покусывая ногти. Он знает, что она права! Знает, черт его дери! Так зачем он опять все отрицает? К чему ломать такую комедию!
   - Давай оставим расследование Крюкову, - убедительно сказал Алеша.
   Он поднялся, попытался обнять заволновавшуюся сестру. Стоило ее угомонить сразу, пока она окончательно не разошлась.
   Кто-то умрет...
   - Ты допускаешь, что убийца может быть мертвым! - Лили оттолкнула его руки. - Иначе ты бы не обращался со мной как с маленькой глупой девочкой! Иначе ты бы не боялся меня!
   Ее глаза запылали лихорадочным блеском истерики, и Лили уже теряла над собой контроль. Ее редко можно было вывести из равновесия, но в моменты сильного стресса, Лили всегда срывалась, и тогда в припадках буйства она становилась невменяемой.
   - Лили прекрати!
   Кто-то умрет...
   - Что прекратить!? Кричать?! Прекратить говорить о мертвых?! - кричала она ему в лицо, бурно и нервно жестикулируя. - Ты боишься, когда я начинаю говорить о мертвых? Боишься, что я их всех призову с того света?! Ты же знаешь, что я могу! И ты боишься меня! Боишься! Все меня боятся! И Виктор меня боялся! Бил как собаку, потому что боялся, что одно мое слово и мертвые придут за ним! И я хотела, чтобы они пришли за ним! Они всегда меня слушают, потому что я могу впустить их в мир людей! И я собиралась пригласить Жанну на годовщину ее смерти! Я хотела, чтобы вы поговорили, и ты бы перестал о ней тосковать! Я хотела этого для тебя!
   - Ты ее позвала?
   - Она просила меня о встречи с тобой! Жанна преследовала меня! Умоляла и угрожала! Она не давала мне покоя, пока я не согласилась на вашу встречу!
   - Как долго это продолжается?
   - Все это время. Все время она мучила меня! Но я не знаю зачем!
   - Ты ее позвала?
   - Нет!
   - Не ври мне Лили!
   Кто-то умрет...
   - Я не звала ее! Я не успела! Может, это ты ее позвал? Ты не отпускаешь ее душу. Ты как собака на сене. Сам ни живешь, ни дохнешь и ей покоя не даешь!
   - Замолчи!
   Алеша ударил ее по лицу, и Лили упала на пол. Тут же спохватившись, он обнял сестру. Долго держал ее в объятиях, успокаивая рыдания Лили.
   - Кто-то умрет, - тихо прошептала она, и будто услышав звук оборвавшейся струны, ощутила окончание жизни совершенно незнакомого человека.
  
  
  

0x01 graphic

  
   Крюков не один час подряд пыхтел за компьютером, потел, краснел, без конца курил и чертыхался. К счастью вошел Жуков, спасаю безнадежность ситуации и остаток нервов майора.
   - Паша, эта чертова кадушка меня совсем не понимает.
   Он усадил паренька на свое место. Яростно замял окурок в переполненной пепельнице, разогнал остатки дыма, заботясь о юном здоровье Жукова. В душе он только радовался, что Паша до сих пор еще не пристрастился к вредным привычкам.
   - Вы же успешно прошли курсы, - сказал Паша.
   - Мало ли что я прошел, - он пододвинул стул, подсаживаясь рядом. - Я и по летной подготовке "отлично" имею, но в магазин на вертолете не летаю. Покажи мне то, что ты нашел про Мясника.
   - В архиве только газетные вырезки. Время было давнее, - его пальцы проворно запорхали по клавиатуре, доставая материалы из архивной базы данных. - Когда создавали архив, решили, что ни к чему переносить подробные записи. Все оставили в центральном архиве, а сюда только основное. Вот.
   Паша чуть отстранился, демонстрируя Крюкову архивный лист с данными по делу. Когда. Где. Кто. Сколько. Результат следствия. Далее см. номер ячейки архива.
   - Хм, не густо, - Крюков почесал небритый подбородок. После убийства в электричке, не нашлось времени даже привести себя в порядок. Переоделся на работе. Грохнулся он конечно в электричке основательно. На голове шишка, ребром ударился о ручку кресла. И вообще было погано, но горсть таблеток Стогова, спустил в унитаз. Узнает, убьет. Но лучше в унитаз, чем травиться химией. Несколько кружек черного кофе, спасали от усталости и вторых суток без сна. - Паша, а ты мне так красочно все рассказывал.
   - Я в архив ездил. Смотрел. Просто из любопытства.
   - Ничего не взял?
   - Мне без письменного разрешения ничего не дали. Ксерокса у них нет, а взять переснять, так за вынос секретных данных из здания архива без разрешения серьезно влетит.
   - Бюрократы хреновы. Эти секретные данные разве что ленивый не читал.
   Крюков с полминуты подумал, потом решительно закурил.
   - Но я, - Паша начал заливаться краской со стыда за свое мелкое воровство, - кое-что одолжил в интересах следствия. Я обязательно верну.
   Глаза Крюкова хитро заблестели. Он строго пригрозил парню, но по ухмылке было заметно, что он доволен. Паша порылся в ящике своего стола и извлек файл с пожелтевшей страничкой газеты "Городские новости" дотированной 1907 годом. Там как раз повествовалось о произошедших жестоких убийствах маньяка и его казни. Имелось даже небольшое фото, отсеченной головы Мясника.
   Крюков внимательно всмотрелся в снимок. Качество, правда, жуткое. Почти ничего толком не разобрать. Лохматое, бородатое. Глаза выпучены, рот раскрыт, язык вывалился. Не то грязь кругом, не то кровь.
   - Паша, можно это как-то облагородить?
   - Можно попробовать. Я не смогу. Надо ребят просить.
   - Пойдем, попросим. Я как раз с Максом должен был над фото роботом поработать. Они, наверное, уже пришли на работу.
   - Валентин Владимирович вам бы поспать часок.
   - Посплю. Как поймаю мясника, так и посплю.
  
  
   После часа кропотливого подбора черт лица убийцы, Крюков взяв листок из принтера, остался довольный. Составленная внешность практически полностью соответствовала тому, кто в настоящее время расхаживал по городу с топором за пазухой.
   - Он? - спросил Макс.
   - Он. А что с головой?
   Крюков подошел к другому компьютеру, на котором Москвин восстанавливал образ Мясника. Надо отдать должное, ребята отлично знали свое дело. Вопросов типа "кто?" и "зачем это вам?" не задавали. С энтузиазмом брались за работу, а если что-то было не в их силах, то тут же заваливали альтернативными вариантами.
   - Еще час. Не меньше.
   Из многочисленных контуров образа Мясника на мониторе Крюков ничего не понял.
   - Паша, как закончите, позвонишь мне.
   - Хорошо, - не отрываясь, ответил тот.
   - Вот дети. Вам бы только в навороченные игрушки поиграть.
   Это относилось ко всем трем молодым людям.
   - А вам бы только ворчать, - в ответ отшутился Москвин.
  
  
   Добираться до дачи общественным транспортом, Крюков не решился. На случай, если за ним объявится убийца, стоило избежать очередных случайных трупов. Взял со стоянки свою машину, заехал в магазин за продуктами и прямиком за город.
   Итак, что говорят факты? Не отвлекаясь от дороги, сосредоточился Крюков. А факты говорили об одном: в городе появился маньяк. А с чего бы ему ни появиться в этом дерьмовом мире? Жили, жил, терпел. Что терпел? Несправедливость. Унижения. Непонимание. Нищету. Чтобы спятить порой достаточно видеть, как мимо окон твоего дома каждый день проходит красивая женщина, а ты ее не можешь поиметь, поскольку она красивая, а ты неуверенный в себе урод. Смотришь, смотришь на нее каждый раз, а потом на себя в зеркало и, в конце концов, становишься маньяком извращенцем. Или на работе начальство давит, принижает, не разбираясь, что ты за человек, чем живешь, к чему душа тянется. Требуют работу, работу, будто ты робот, в один прекрасный момент начинаешь желать смерти начальству. Придумываешь жестокие и мерзкие способы расправы над обидчиком. Кому-то этого достаточно, чтобы удовлетворить свое подавленное "я", а кто-то однажды срывается.
   Чем жил наш герой? Неясно. Странно, но столь подозрительного типа никто из пассажиров электрички не заметил. Опять ни следа. Можно было бы списать на галлюцинацию усталого воображения Крюкова, если бы не семь трупов в морге.
   Топор? Почему именно топор? С прошлым веком все понятно. Тогда простому люду и убито-то особо было нечем. Со временем человечество в этом деле поднаторело, и нужда в примитивных методах отпала. Подражатель? Захотел мужичок стать великим бессмертным. Выбрал полоумную девчонку, чтобы правдоподобней было. Она-то первым делом чокнется со страху и начнет чушь нести про воскресших мертвых. А наш герой тем временем, свою кровавую историю начнет писать. Значит, он должен хорошо знать Лили, чтобы полностью быть уверенным в ее реакции. Он в курсе ее болезни. Учитывая, что Стогов только благодаря своим связям и сообразительности вышел на клинику, обычному дилетанту такое не под силу. Следовательно, наш маньяк из прошлого Лили.
   Крюков свернул с трассы по направлению дачного поселка. Столько лет здесь не был. Казалось, забылось все, но возвращаться туда, где так опустело, осиротело без заботы и ласки матери, все еще было тяжело.
   Только кровь смоет грехи ваши, - как-то кстати вспомнились слова Лили, произнесенные в больнице при весьма странных обстоятельствах. - Это сказала Лили или это сказал Мясник, вернувшийся с того света? Где-то я слышал, что убитые во зле возвращаются со злом. Да, майор Крюков, так и запишите в отчете. Дескать, зверски казненный в прошлом веке маньяк прорвался из ада с еще большим злом и ожесточением. Хотя посиди в аду святой, и тоже озвереет. И что это я несу?
   Крюков усмехнулся своему отражению в зеркальце заднего обзора. Видно сильно он поддался идее впечатлительного Жукова о воскресшем убийце. В этом деле было много неясностей, но не до такой же абсурдной нелепицы. Крюков отмахнулся от этих мыслей и продолжил размышления с точки зрения здравого анализа фактов.
   Религиозный? Первый убийца двинулся на религиозной почве и убивал грешных, считая, что вершит Божью волю. Первые жертвы были уличены, по его мнению, в смертельных грехах и недостойны были жизни. Тогда в чем вина убитых сейчас? В чем они грешники?
   Первый - Рязанов. Изменял Зверевой? Ну, тут как говорится кто не без греха, тот пусть бросит камень. Бил Звереву. Причина побоев? Гнев? Но и она, поди, не святая, судя по больничной карте, у нее бывали буйства. И в милиции у нее список имеется; агитировала народ на защиту животных, приковывала себя к забору мясокомбината, нагишом выступала против убийства животных ради пошива одежды, однажды с друзьями половину птицефабрики выпустили на волю и все прочее в том же духе. Так что Зверева только с виду была тихим невинным созданием, но вот можно ли причислить деяния по защите животных как божьи грехи? Тут Крюков решил не углубляться.
   Второй - паренек в электричке... Стоп, этот случайный. Второй - майор Крюков.
   Так за что меня надо убить? Я ловлю плохих гадов. Значит я хороший? Я обеспечиваю мир и безопасность людей. - Крюков даже заулыбался этим мыслям. Приятно все-таки осознавать, что ты хороший, что от тебя большая польза обществу. - Но в этом городе помимо Мясника найдется достаточно людей, которые захотят поквитаться с майором Крюковым. Для них я плохой. К тому же я стрелял в людей. Убивал если точно. Не смотря на то, что вначале это была война, потом прочая нечисть, я нарушил закон: "не убий". Это грех или заповедь? Не знаю, но вероятно плохо. Ладно, дальше.
   Пара любовников. Воровство или прелюбодеяние. Может и то и другое. Но сейчас все воруют, что плохо лежит, и что приглянулось для души, а уж с прелюбодеянием... у-у-у... я бы не торопился судить этих людей. В жизни современных людей это не считается постыдным. Это нормально. Люди всю свою сознательную жизнь ищут подходящую себе пару, а как ее найти, если не методом проб и ошибок? Выйти на площадь с плакатом: "Ищу вторую половину"? Как минимум отправят в отделение милиции, как максимум назначат лечение. Вот и изгаляется кто как может, чтобы хоть немного почувствовать себя кому-то нужным и кем-то любимым.
   Грузин? Чревоугодие. Он много ел. Разве есть это грех? У многих людей еда становится последней радостью в жизни. Разве Бог может наказать за этот безобидный способ скрасить грустное одиночество. У некоторых поглощение и приготовление пищи это настоящая наука и искусство. Есть люди просто повернутые на приготовлении еды, и их можно назвать одаренными самим Богом. К тому же если бы люди не любили готовить и не любили поесть, то не было бы всего ресторанного бизнеса и всей торговли.
   Медсестра? Милая добрая девушка. О ней только хорошее говорили. Не понимаю, в чем можно было ее уличить. Самозабвенно ухаживала за больными, всегда спокойная, улыбчивая, выслушает, поговорит по душам. Любимого человека нет, поскольку все силы отдавала работе. Жила одна в общежитии для медработников. Родители проживают в Саратове. Подруги по этажу отзывались только положительно. Господи, неужели ты был настолько занят, что допустил убийство этого ангела. И это справедливо, что какой-то маньяк вершит свое правосудие прикрываясь Твоим именем и за счет невинных душ? Ты что же расположен к нему больше чем к его жертвам?
   С Богом не поспоришь. Утихни.
   Каипкулова? Добропорядочная мать семейства, попала в больницу из-за глубокой депрессии. У нее умер годовалый ребенок. Несчастная женщина. Вероятно, что убийца просто перепутал ее со Зверевой.
   Если так разбирать каждого человека, то перебить полагается всех через одного. Остановимся на том, что убийца просто свихнулся на религиозной почве. В таком случае его жертвой может стать любой. Все бы ничего, если бы не упоминание покойной жены Зверева. Жанны. Она чудным образом спасла девушку от душегуба. Но не стоит отрицать, что больное воображение Лили могло выдать вымысел за действительность. Годовщина смерти. Все мысли о покойной. Во время стресса срабатывает в голове предохранитель и бац, Жанна оживает и спасает беднягу. А паренек-то занервничал, когда сестра обмолвилась о покойной. Занервничал так, словно это и впрямь могло произойти. К тому же Латунин все время пытался что-то сказать, только не хватало духу. Когда он узнал о чем пойдет речь, то тоже забеспокоился, так же как и Алеша. Так словно вернулось то, над чем никто не властен. А потом так вообще предостерег об опасности. Выходит, чутье майора подсказывало правильно, в центре всей паутины была Лили Зверева. И она не случайная жертва обстоятельств, а ключевая фигура всей игры.
   Зазвонил телефон. Звонил долго и упорно, зная, что майор не с радостью кинется принимать звонок.
   - Слушаю, - ответил Крюков.
   - Это Жуков.
   - Еще один труп?
   - Нет. Я тут кое-что проверил. Получается очень интересная картина. В казни Мясника участвовало тринадцать человек. Я проследил их потомков. - Жуков был явно взволнован новыми фактами. Его голос вздрагивал, то торопился, то задумчиво замолкал. - Некоторые умерли бездетными, некоторых я не нашел, но некоторых навестил наш Мясник. Гасанов, тот без кожи. Его прадед был организатором казни. Виктор Рязанов. Рыбаков Роман. Каипкулова. Их предки отловили маньяка и казнили. После того как его четвертовали, Мясник был еще жив и отрубил ему голову некий Кузнецов Василий Иннокентиевич. До самой последней минуты Мясник клялся, что свершит свою месть над каждым из них. Есть еще три фамилии, но я пока не обнаружил их потомков. Думаю, им тоже угрожает опасность.
   - А при чем тут Зверева?
   - Я не знаю. Ее предки не замешаны в казни Мясника. Скорее всего, охота была на Рязанова, а Зверева случайно попалась под руку, так же как медсестра и парень, спасший вам жизнь. Думаю надо отыскать, чьим прадедом был Кузнецов. Мясник не оставит его в покое.
   Тревожно поглядывая на свое отражение, Крюков угрюмо обдумал услышанное. Слишком много совпадений в версии о мести Мясника, и было уже нелепо отрицать, что эти два случая не связаны между собой.
   - Не надо его искать, - решил майор, - займись лучше остальными. И проверь, не было ли детей у Мясника. Возможно, наш убийца из его родни.
   - Но как же, - от подобных поручений Паша явно вскочил с места, - кто-то из потомков Кузнецова в большой опасности. Что если это дети?
   - Это не дети, Паша, - он помолчал, обдумывая, и добавил, - это я.
   - Что?
   - Я бы и не вспомнил, если бы ты не назвал фамилию. Моя прабабка забрала детей и ушла от мужа, взяв свою девичью фамилию. Никто никогда не говорил причину разрыва их счастливого брака, но мне известно, что прабабка очень боялась за жизнь детей всего нашего рода. Став жутко набожной, она в итоге свихнулась, и все время бубнила про Божий суд и клеймо смерти на всех наших поколениях.
   - Она боялась, что однажды Мясник вернется? - подхватил воодушевленный Жуков.
   - Паша ты слишком много смотришь телевизор. Займись лучше делом, и найди остальных.
   - Минутку подождите...
   Крюков слышал, как в кабинет к Жукову кто-то вошел, они коротко переговорили.
   - Что там? - поторопил майор.
   - Одного уже нашли. Отбывал срок за разбойные нападения и нанесения тяжких увечий. Поцапался с охранником, и его посадили в карцер. Через сутки открыли, а бедолага весь по кускам. Это произошло в ночь убийства Виктора Рязанова.
   - И никто ничего не видел и не слышал?
   - Никто ничего.
   - Все займись делом. Я перезвоню.
   Черте что творится в этом мире! Здоровенный маньяк с топором свободно разгуливает, где ему вздумается, и никто его не заметил. Он рубил орущих людей, и ни одна сволочь не услышала ни единого звука! Что все сговорились быть глухими и слепыми? Или это Твой замысел против вконец обнаглевшего человечества? Зарубить вдоволь люду, чтоб другим урок был?!
   Вскоре впереди на обочине встречной полосы показался автомобиль. Ветровое стекло было разбито со стороны водителя. Приближаясь, Крюков предусмотрительно притормаживал. Чутье нашептывало неприятности. В этом месте машин практически не бывает, разве что выходной день ехали дачники, но это было такси.
   Не то ли такси, которое отвезло Зверевых и возвращалось в город?
   Крюков остановил машину рядом с такси. Вышел. Низкие равные тучи почти стелились по распухшим от дождей полям. Промозглый ветер рвал полы куртки и растрепывал волосы. Казалось, в этом суровом черно-грязном мире больше не было места для человеческого тепла и это такси застыло в нем будто случайная клякса ярко-желтых чернил.
   Передний бампер смят от столкновения с препятствием. Вокруг нет ни деревьев, ни столбов. Следовательно, удар был об постороннее препятствие. Обо что именно? Об Мясника. Он неожиданно появился прямо на дороге, словно взялся неоткуда, точно призрак. Водитель не успевает затормозить и врезается в него. Тормозной путь за такси. Ехал на большой скорости, значит, Мясника помяло хорошо. Водитель тормозит. Дверца с его стороны открыта. Он собирается выйти и посмотреть на пострадавшего. И вот тут он видит Мясника вновь перед машиной. Целого и невредимого. С огромным топором. Это последнее что несчастный видит. Топор летит в его сторону, пробивает стекло и разрубает голову водителю. Удар приходится наискось чуть выше правого уха к левой щеке. Срубленная верхняя часть головы лежит между передними сиденьями.
   - Твою мать, - Крюков схватился за собственную голову, уже гудящую от убийств. - Твою мать.
   Никого. Ни одной живой души. Только чертова грязь на заброшенных полях. Что же это происходит? Каким образом он оказывается в курсе событий? Почему постоянно на шаг впереди?! Кто, черт возьми, он такой?!
   Если наехать на приведение оно может так смять машину? Какие же это мать их приведения! Не-е-ет... Какой тут на хрен призрак?! Этот ублюдок здоровый, как бык!
   Следы! Крюков увидел на дороге следы от мужской обуви размера сорок пятого. Похоже он в сапогах. Следы появлялись немного впереди такси. Тут он стоял, когда убивал водителя. Чуть дальше машины виднелось место, куда вначале грохнулся сбитый Мясник. А потом на несколько метров следы уходили по дороге в сторону дачного поселка и обрывались. Раз и нет продолжения следов, точно эта сволочь пошла по воздуху. Крюков заметался по сторонам, приглядываясь к грязи, но следов Мясника действительно дальше не было ни по дороге, ни в стороны по полям.
   Значит, он пошел за ней!
   Быстро совладав с собой, он позвонил Жукову, сообщил об еще одном убийстве.
   - Да, я знаю, где это. Мы выезжаем, - ответил Паша, уже выбегая из кабинета.
   Дул холодный почти зимний ветер, гоня по небу свинцовые тучи, предвещавшие грозу. Автомобиль следователя на предельных скоростях мчался по дороге к дачному поселку.
  
  

0x01 graphic

  
   Незаметно кресло-качалка сделала свое дело, и Алеша задремал. Очнулся от давящего ощущения, будто нечто невидимое склонилось над ним. Притаилось, смотрит, выжидает. И его мертвенное дыхание холодило лицо Алеши. Он осмотрелся. В комнате никого не было.
   Кто-то умрет...
   - Лили?
   В ответ тишина. Он поднялся, решив отыскать сестру.
   - Лили ты где?
   Из соседней комнаты доносился какой-то шепот, толкнув дверь, Алеша увидел пугающее зрелище. Лили сидела на полу, внутри отчерченного мелом круга. Ноги поджаты, руки на коленях, глаза закрыты. Что-то чуть слышно шептала, ритмично в трансе раскачиваясь вперед-назад.
   - Лили?.. - его голос нервно дрогнул и оборвался.
   Ее глаза распахнулись. Блестящие, безумные, холодные.
   - Приди ко мне, приди ко мне, - ее голос требовательно набирал силу, - приди ко мне.
   Потянуло сырым сквозняком, задрожали стекла и мебель...
   - Приди ко мне, приди ко мне...
   Кто-то умрет...
   Алеша немедля подбежал к сестре и ударил ее по лицу, вырывая из транса. Понимал, что причиняет ей сильную боль, но не знал иного способа прервать начатый процесс. Она вскрикнула, завалилась на бок. Разом все стихло.
   - Лили? - он коснулся плеча, - Ты меня слышишь?
   Вздрогнула. Она уже глубоко погрузилась в пограничное состояние, и из-за грубых действий брата организм Лили не выдержал перепадов давления. Носом сильно потекла кровь. Села, сурово уставившись на брата. Ее щека горела от удара.
   - Прости, - он подал ей платок.
   - Это же больно, - огрызнулась она, утирая кровь. - Я же предупреждала тебя, никогда не поступать так. Я могу умереть.
   - Прости.
   - Черт, голова сейчас лопнет от боли.
   Алеша сожалел о содеянном, но никак не мог понять ее поступка. Если это настолько опасно, что можно умереть самой, то зачем рисковать! Ради нескольких вопросов тем, кому уже чужды понятия живого человека? Лили самонадеянно приоткрывала даже не дверь, а щелочку в непознанный мир, не подчиняющийся законам живых, и она призывала мертвых, полагаясь, что придет именно тот, кто был ей нужен, но даже в крошечную трещинку попадает сор. Именно поэтому Алеша был убежден, что беспокоить ушедших нельзя ни ради забавы, ни ради спасения миллионов. Как бы ни было ему тяжело от потери Жанны, он бы никогда не согласился призвать ее обратно ради слов, которые уже бессильны что-либо изменить. Потому как смерть уже ничто не изменит.
   - Зачем Лили? - спросил он.
   - Я хочу спросить Жанну.
   - Нельзя по своей прихоти вызывать умерших. Даже если ты это можешь, все равно нельзя.
   - Я хотела узнать, кто убил Виктора, - ее голос сорвался, и она заплакала. - Мне очень страшно. Я чувствую его совсем рядом. Убийца скоро придет за мной. Он знает, что если убить меня, то он останется жить здесь. Алеша он мертвый. Я его чувствую. Его запах, его мысли, его ненависть. Его зло проходит через меня как сквозняк сквозь щель. Я не могу это вытерпеть. Я чувствую всю боль его жертв. Она горит огнем в моих венах. Алеша, я все чувствую как в тот раз.
   - Лили.
   Алеша обнял сестру. Она уцепилась за него, заплакала.
   - Почему это происходит только со мной? Это невыносимо терпеть.
   - Мы справимся. Справимся.
   - Кто-то опять умрет.
   - Умирать не страшно. Ты же сама говоришь, что души мертвых продолжают жить в ином мире. Выходит на смерти ничего не останавливается.
   - Мне страшно умирать. Здесь намного лучше.
   От внезапного громкого упорного стука в дверь Лили вскрикнула.
  
  
   Крюков колотил в дверь дачи рукояткой пистолета, и когда перепуганный Алеша открыл, то едва оружием не заехал ему по лицу.
   - Запри дверь. Где Лили? - он врывался в дом, быстро осматривая помещение. - Где она?
   Тут вышла заплаканная Лили, утирая с лица остатки крови, и он поспешно спрятал пистолет в кобуру. Крюков быстро прошелся по девушке взглядом, убеждаясь, что с ней вроде бы все в порядке. Значит, успел опередить Мясника. Значит, есть немного времени, чтобы подготовиться его встретить.
   - Что произошло? - спросил он, оборачиваясь к Леше.
   - Ничего. У нее такое бывает.
   - Может, вы объясните? - растерянно спросила Лили.
   - Да. Надо поговорить.
   Крюков указал Алеше на комнату, намереваясь поговорить наедине. Это задело Лили.
   - Говорите, я не ребенок.
   Взвесив все "за" и "против", пришлось признать, что оставлять девушку в неведении не стоит.
   Следователь протянул ей фото робот подозреваемого.
   - Вы узнаете его?
   - Нет.
   - Посмотрите внимательнее, - он подал ей другой листок. - Здесь без бороды, усов и волосы короче. Таким вы могли видеть его раньше. Алеша тоже взгляни. Он знаком с болезнью Лили, так что этот человек может быть из вашего прошлого.
   Лили и Алеша внимательно смотрели на фото, но ничего даже более или менее знакомого в этом человеке не находили.
   Крюков тем временем следил за улицей, осторожно выглядывая то из одного окна, то из другого. Из-за нависших туч стало темнее, пасмурнее. Дождь пошел сильнее, и с порывами ветра обрушивался на полупустой дачный поселок, нещадно заламывая деревья.
   Алеша подошел к нему и тоже взглянул на улицу.
   - Что-то не так? - спросил он.
   Следователь скосился на Лили, все еще изучающую снимок. Естественно она прислушивается к их словам. Хитрая. Но ее брат смотрел открыто и прямо, ничего не скрывая, а если бы было что скрывать, то по этому выражению лица ничего нельзя понять. Вот уж действительно адвокатская фирма потеряла своего лучшего сотрудника.
   - Таксист, привозивший вас, - намеренно понизив голос, заговорил Крюков, - убит. Там на повороте.
   - Он здесь?
   - Возможно.
   Лили все слышала. Все поняла.
   - О Господи, о Господи, - ноги обмякли, и она осела на пол.
  
  
   Время ожидания прибытия группы становилось невыносимым. Вероятно, ливень размыл дорогу, и они засели где-нибудь недалеко. Тягучее время начинало сводить с ума. Крюков, накинув дырявый дождевик (найденный в чулане) уже неоднократно обходил дачу с улицы, присматриваясь и прислушиваясь к обстановке. Вроде бы ничего подозрительно, только неприятно было видеть забытые мамой вещи; кастрюльки, баночки, лопаточки и прочий мелкий садовый инвентарь. Что-то дельное давно уже растащили соседи, даже не беспокоясь, что ее сын работает в милиции. Все равно он не станет проводить дознание кто, зачем и что унес, а так людям может пригодиться. Спасибо хоть на том, что в дом не залезли и стекла оставили целыми. Крюков вернулся с очередного обхода, сбросил дождевик и грязные ботинки у порога. Надел старые пыльные тапки.
   Надо же, сколько времени прошло? Тапки стали ему маловаты. Может, усохли?
   Услышав, что брат с сестрой о чем-то спорят в комнате, Крюков не посчитал бестактностью вмешаться.
   - В чем дело? - спросил он, входя.
   Они сразу же замолкли.
   - Ни в чем, - ответил Алеша. - Это семейное.
   Крюков кивнул. Понятное дело. Но, похоже, Лили совсем не нравилось, что брат заставляет ее молчать.
   - Я могу помочь найти убийцу, - выпалила она.
   - Лили!
   - Я могу!
   - Так нельзя!
   - А ему убивать можно!?
   - Может, мне объяснят подробнее? - спросил спорящих Крюков.
   Лили отступила от брата.
   - Я могу вызвать тех, кого он убил. Я могу заставить говорить мертвых.
   Прозвучало совершенно неожиданно, застав Крюков врасплох. Он поочередно переводил взгляд с решительно настроенной Лили на сурового, едва сдерживающего эмоции Алешу. Он был очень недоволен, даже зол на сестру, но та, очевидно, была непробиваемо упряма и до глупости бесстрашной.
   - Э...э... - слова как-то не вспоминались. К счастью выручил телефонный звонок. За сегодняшний день он был рад услышать звонок. - Извините, я сейчас.
   Крюков вышел за дверь, а они продолжили спорить.
   - Слушаю.
   - Это Жуков. Машины застряли за поворотом. Таксиста видели. Идем к вам.
   - Хорошо, - что и следовало доказать. На этих чертовых дорогах танки увязнут.
   - И еще, - Паша немного замялся, - я не знаю, как это сказать.
   - Что?
   - Та голова Мясника. Москвин ее восстановил. Он только что мне звонил. Голова очень похожа на нашего убийцу.
   - Понятное дело. Он хочет во всем походить на своего учителя. Может даже одна наследственность.
   - Все гораздо хуже. Москвин сопоставил ваш фото робот и Мясника.
   - Конкретнее, - с нетерпением надавил Крюков, не желая выслушивать подробности чудес современных программ.
   - Это одно лицо.
   Зависло молчание. Паши больше нечего было говорить, а Крюков потерял дар речи.
  
  
   Когда следователь вернулся в комнату, им все еще не удалось прийти к соглашению. Они замолчали, уставившись на переменившегося в лице майора.
   - Плохие новости? - спросил Алеша.
   Крюков был не в силах отвести глаз от Лили. На первый взгляд перед ним была обычная миленькая девушка лет двадцати. Нежная, добрая, без вредных привычек и плохих наклонностей. Даже слишком уж положительная, если не вдаваться в подробности ее прошлого. Может быть оттого, что Лили внушала только хорошие впечатления, никак не удавалось представить ненормальность ее способностей. Одни девушки рисуют, сочиняют музыку, пишут стихи, танцуют - таланты на каждую даются разные, а Лили досталось это... проклятие. В цветущий жизнерадостный организм вложен дар заглядывать в глаза смерти.
   - Что вы узнали гражданин следователь? - Алеша спокойно закурил. - Не от того ли на вас лица нет, что вы узнали кто убийца? И давно ли он числится мертвым?
   - Лет сто. Его прозвали Мясником, - не сводя взгляда с Лили, ответил Крюков.
   - Рубил топором людей. Озлобленный, жестокий. Смерть насильственная. Такие подонки найдут любую лазейку, чтобы вернуться и поквитаться.
   - А вы Зверев не слишком-то удивлены.
   Лили прислушалась к доступным только ей одной звукам... к шепоту Смерти...
   - Кто-то умрет, - сказала она.
   - Что? - Не понял майор.
   - Кто-то умрет. Здесь, - слезы хлынули из перепуганных глаз Лили. Она смотрела на брата, понимая, что кому-то из них не избежать смерти. - Кто-то умрет. - Она ненавидела эти слова и боялась их.
   - Все будет хорошо.
   Она послушалась брата. Присела на диванчик, стараясь успокоиться, и приготовится к тому, что скоро сюда придет Мясник. Очень скоро Смерть будет здесь...
   - Что это значит? - требовал Крюков, крепче сжимая пистолет.
   Алеша ухмыльнулся, давая понять, что предвидел подобный ход событий.
   - Ваше любопытство гражданин следователь наверняка лишает вас покоя, пока вы не расставите на полочке все тайны с наклеенными ярлычками. Уверен, на одной такой баночке есть надпись Латунин Олег Васильевич, и не спросили вы сами у него о трагедии только потому, что имеете возможность подробно ознакомиться с его личными данными. Простые ходы и прямые ответы вызывают в вас подозрение. Так?
   - И что с того?
   - Могу сэкономить вам время, для других тайн, - немного выждав и не услышав возражений, Алеша вдумчиво продолжил. Пуская сизые клубы дыма, и не поворачиваясь к остальным, смотрел в окно на льющий дождь. - Однажды Латунин проснулся за секунду до того, как его кровать вспыхнула огнем. Секунды хватило, чтобы разглядеть стоявшего рядом человека. Незнакомец прикурил, бросил горящую спичку на одеяло, и растворился в воздухе еще до того, как спичка закончила свой полет. Латунин схватил спящую рядом жену и выскочил из кровати. Пара мгновений, но его жена уже обуглилась, будто сухая деревяшка. Я был в его квартире. Странным образом выгорела только спальня.
   - Как это связано с Мясником?
   - С Мясником? Никак. Просто когда мертвые здесь, кто-то должен уйти туда. Когда приоткрывается дверь между жизнью и смертью никто не знает, что, и кто именно приходит с того света. Какое именно зло вернется. Понимаете меня товарищ следователь?
   - Я понимаю, что в период первого случая с Сашей Левиным в вашем городе начались пожары. Погибло в общей сложности человек пятьдесят. Многие получили ожоги. Очевидцы утверждали, что огонь вспыхивал сам по себе и разгорался с такой силой, будто все вокруг было залито керосином. Поджигателя не нашли.
   - Почему же нашли. Нашли. Он любил поджигать живых людей, и смотреть, как они горят. Когда его посадили, то заключенные в первую же ночь сожгли его живьем. Зэки многое не прощают своим собратьям. Через десять лет он вернулся и взялся за старое, поэтому дело закрыли и по-тихому замяли.
   Крюкова начинало беспокоить состояние Лили, которая явно начинала нервничать. Руки дрожали, да и она сама как-то ритмично покачивалась. Зажимала уши руками, болезненно морщилась. Всхлипывала. Точно приступ истерии начинался. Когда Лили была не в силах вытерпеть невидимую атаку, то начинала шептать: "кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет" и это начинало сводить майора с ума.
   - У нее галлюцинации? - спросил Крюков. - Это приступ?
   - Нет. Это не приступ. Лили чувствует, как приближается ваш Мясник. Еще минут пять десять и он появится прямо здесь во всей своей красе. И вот тогда, Господи помоги нам всем.
   - Как, черт возьми, эта девочка может его чувствовать? Она что ясновидящая?
   - Нет. Лили родилась мертвой. Врачи сказали, что ребенок либо умрет, либо вырастит дебилом, потому что после семи минут кислородного голодания мозг новорожденного ребенка претерпел сильные изменения. К несчастью дебилом Лили не выросла. Она хорошо училась и ни в чем не отставала от сверстников, только приобрела способность общаться с мертвыми. Вот мы с вами чувствуем, как нас греет солнце, как замерзаем от холода, а она помимо всего прочего чувствует, как умирает все живое. Как умирают люди, животные, птицы. Их боль, эмоции и страхи в момент смерти. А вот сейчас она испытывает, как надвигается зло Мясника и боль всех его жертв.
   - Мне тяжело в это поверить.
   - Вам уже некогда в это верить. Остается либо умереть, либо сразиться.
   - Как удалось тогда остановить Поджигателя? Совершили какой-то ритуал? В этот раз я готов даже пробежать голышом перед зданием мэрии.
   - Я бы посмотрел на это.
   Крюков был готов наброситься на паренька с кулаками.
   - Успокойтесь, товарищ следователь. Успокойтесь.
   Крюков понял, что погорячился и отступил.
   - Вы боитесь? Не бойтесь, никто ведь не живет вечно.
   - Хотите знать, чего я боюсь? В городе маньяк. Не один из тех, кого можно пристрелить. Этот уже мертвый и я не знаю способа как его остановить. Не думаю, что он станет меня слушать. Я боюсь даже того, что говорю об этом в слух и признаю это состоявшимся фактом. А я между прочим даже не религиозный человек. - Крюков сунул ему в руки стопку фотографий жертв Мясника. - Мне лично нет дело до того, что Лили притягивает мертвецов. Каждый подбирает себе компанию, но когда эти парни начинают кромсать невинных людей, то это уже мое дело.
   Леша медленно рассматривал фото убитых, и на его лице не отражалось ни одной эмоции. Ни отвращения, ни сострадания.
   - Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет... - бормотала Лили. У нее носом вновь пошла кровь... размазывалась по лицу, падала на одежду. Лили укрывала голову руками, зажимала уши и глаза, лишь бы не слышать Его зла, не чувствовать страха и боли Его жертв. Ей хотелось кричать от страха и бежать прочь, но для Лили не существовало убежища ни в мире живых, ни в мире мертвых.
   Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет...
   - Есть предложения, как загнать покойника обратно на тот свет? - спросил Крюков, тревожно поглядывая на девушку, судя по ее состоянию, времени почти не оставалось. Жуков с подкреплением не успеет, да и как можно будет парням объяснить, что придется отловить мертвого типа. Может это и к лучшему, что они не успеют. Будет меньше трупов. - Как же с ним бороться? Чем можно убить мертвого?
   - Ничем. Мертвых убивают только в кино.
   - Зверев, вы чересчур спокойны.
   - Я не боюсь умирать.
   - Значит, нам надо только посидеть и подождать пока он нас разрубит на куски, а потом Мясник уйдет обратно в ад?
   - Я думаю, что ада нет. Как впрочем, нет и рая. Есть только жизнь, смерть и чувства, которыми полна наша душа. От того, чем полна наша душа и будет зависеть, что будет терзать нас потом.
   - Что за день?! Кругом одни придурки!
   - Расслабьтесь майор, когда вам еще представится шанс повоевать с мертвяками. Правда, успокойтесь и соберитесь.
   - Кто-то умрет, кто-то умрет, кто-то умрет... - стонала Лили.
   - Помогите-ка мне, - попросил Алеша, понимая, что время пришло.
   Он на руках перенес сестру в кресло-качалку, а потом вместе с Крюковым расчистил центр комнаты от предметов мебели. Стол, стулья, диванчик вытащили в соседнюю комнатку. Что-то выбросили на кухню. Майор вначале попытался возразить, дескать, когда появится Мясник, то понадобится свободные варианты отступления. А если все завалено, то им самим через эту ловушку не пробраться. Но Алеша заверил, что когда придет Мясник, им бегать уже не придется. Тут надо будет суметь выстоять на одном месте, как бы страшно при этом не было. Потом он заблокировал все двери, что, по мнению майора, делать категорически не следовало.
   - Это для нашей безопасности, - пояснил Алеша. - Все нормально, товарищ следователь, пока все нормально.
   В результате у них поучилось довольно просторное помещение.
   Алеша осмотрел поле для битвы. Вроде бы его все устроило. Присел у ног сестры.
   - Кто-то умрет, кто-то умрет, - вперед - назад, вперед - назад, покачивалась Лили, пребывая на границе жизни и смерти. Все ее чувства были охвачены иной стороной существования, подступившей к ней множеством умерших лиц.
   - Милая, ты слышишь меня? - позвал Алеша. Он взял ее за руки, и приложил ледяные ладони Лили к своему лицу. - Я твой брат, поговори со мной. Я здесь рядом с тобой. Ты в безопасности.
   Почувствовав тепло, Лили узнала родной голос. Она открыла глаза налившиеся кровью.
   - Кто-то умрет, - проговорила она явившееся ей откровение смерти. Слезы покатились по ее щекам, и она крепко обняла брата за шею. - Кто-то умрет, и я не могу это остановить.
   Крюков терпеливо наблюдал за действием со стороны. Он много не понимал, а то о чем догадывался, казалось ему весьма и весьма подозрительным и скептическим. Вот Пашу бы сюда, тот наверняка бы быстро во всем сориентировался потому, как его молодой ум чересчур широко мыслит, а он сам слишком староват, чтобы участвовать в канители с мертвыми и духами.
   - Лили. Соберись Лили, - просил Алеша. - Ты должна позвать их. Позвать их всех.
   - Мне больно.
   - Я знаю милая, но ты должна.
   - Мне страшно.
   - Ничего. Мне тоже страшно. Вот и Крюкова перекосило.
   От этих слов майор недовольно хмыкнул и отошел к окну, чтобы понаблюдать за местностью. Вот-вот должен был появиться Мясник. Он не должен был застать их врасплох. Крюков проверил обойму в пистолете. Еще две целые были в карманах. Патронов никогда не бывает мало. Это только в кино герои могут стрелять пол фильма не меняя обойм, а тут не заметишь, как баек щелкнет в холостую.
   - Ты же говорил, что так нельзя, - плакала Лили. - А что если придет еще большее зло?
   - Я верю в тебя, сестренка. Ты справишься. Я буду рядом с тобой.
   - Как в тот раз?
   - Как всегда Лили. Я буду рядом, - он протянул ей кусочек мела. - Я позабочусь о тебе.
   Немного колеблясь, Лили взяла мелок.
  
  

0x01 graphic

  
   И вот Алеша и Крюков стояли в центре комнаты, а Лили начала отчерчивать на полу большой круг.
   - Этим кругом я отделяю свет от тьмы, - говорила она.
   Крюкову это начинало нравиться все меньше. Просто ребячество какое-то...
   - Я попросил бы вас ни при каких обстоятельствах не выходить из круга, - предупредил Алеша, придерживая сомневающегося майора за плечо. - Просто стойте и наблюдайте.
   - Этим кругом я отделяю жизнь от смерти, - звучал ровный голос Лили.
   Дом начал дрожать, послышался отдаленный низкий вой. Будто нечто обозленное и жестокое приближалось. И было что-то тяжелое и страшное в этом звуке, что заставило сердце майора учащенно забиться от страха. Он крепче сжал пистолет в руке.
   За окном громыхнул гром, разбрасывая пуки молний по сумрачному пространству грозы, и дождь хлынул с большей силой. Грохот его ударов опустился со всех сторон, будто колпаком накрывая крошечный дачный домик. Стало еще темнее и прохладней, и уже совсем не было похоже, что время суток день, а время года весна.
   - Этим кругом я замыкаю добро от зла.
   Когда Лили соединила начало с концом, образовав круг вокруг троих людей, линия отразилась мутным блеском, и вроде бы ничего не изменилось.
   - И что теперь? - спросил Крюков.
   - Не торопитесь, - прошептал Алеша.
   Взглянув на брата и прочитав в его глазах поддержку и одобрение, Лили села в центре круга. Подогнула ноги, положила руки на колени. Закрыла глаза, и чуть слышно зашептала. Ее голос приобретал твердые магические интонации и под раскаты грома-бубна разливался, будто пение древних шаманов.
   - Прах к праху... пыль к пыли, жизнь во тьму, тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы, я призываю из смерти, да станет мой голос светом, да услышат мой голос, я призываю вас ушедшие от рук его, я призываю вас имеющих власть над ним. Да станет мой голос светом, да услышат мой голос...
   По спине Крюкова прошелся озноб. Страх? Нет, это было нечто более сильное, что одолевает человеческую душу от соприкосновения с таинственным и непознанным миром смерти. И вроде бы смерть являлась одной из составляющих самой жизни, была повсеместна и ежеминутно, и сам Крюков не раз стоял на ее пороге, сейчас у него не хватало смелости. Теперь он понял, для чего Алеша запер все двери. Чтобы не убежать.
   - Она вызывает Мясника? - Спросил майор.
   - Нет. Мясник уже здесь. Она вызывает его жертв и его палачей. Мы не имеем власти над миром мертвых, поэтому мертвого могут остановить только мертвые.
   - А они придут?
   - Всегда приходили.
   - Придут те самые?
   - Боитесь?
   - Боюсь, - честно признался Крюков. Как не бояться, понимая, что умершим терять особо уже нечего и им ничего не угрожает, а у него была жизнь. Плохая или хорошая, но его собственная жизнь и он не желал с ней расставаться.
   - Жизнь во тьму, - непрерывно продолжала Лили, - тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы. Я призываю вас. Придите ко мне.
   Пространство за кругом исказилось, помутнело. Крюков даже протер глаза, думая, что это от напряжения последних суток без сна. Нет. Зрение его не обманывало. Очертания комнаты будто отодвигались назад, уступая приближающемуся сумраку. Он собирался, густел, и вскоре за чертой круга была сплошная полумгла. В ней заскользили белесые тени, издававшие протяжные звуки. Непонятные, но притягивающие.
   - Что это? - чуть слышно прошептал Крюков.
   - Души мертвых, - ответил Алеша.
   Крюков поддался желанию и потянул руку, чтобы коснуться казалось плотного сумрачного вещества и грациозно круживших умерших душ. И чем дольше он смотрел на их движения, чем старательнее вслушивался в их звуки, тем сильнее все это притягивало его. Манило и зазывало. В какой-то момент майор поддался, как поддается притяжению высоты человек, смотрящий в пропасть.
   Алеша во время отдернул его руку.
   - Когда-нибудь, ты там все потрогаешь, но не сейчас.
   - Не сейчас, - согласился майор, изгоняя из себя искушающий дурман.
   - Прах к праху... пыль к пыли, жизнь во тьму, тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы, я призываю из смерти, да станет мой голос светом, да услышат мой голос, я призываю вас ушедшие от рук его, я призываю вас имеющих власть над ним.
   Они продолжали ждать. Но ни хода времени, ни течения ожидания не ощущалось. Парящих призраков становилось все больше, их очертания приобретали формы, и теперь их можно было различать как людей.
   - Тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы. Я призываю вас. Придите ко мне.
   И в хороводе мелькающих душ, Алеша заметил нечто темное стремительно летящее к ним из мира смерти.
   - Пригнитесь! - Крикнул он.
   Алеша присел, прикрывая собой Лили, Крюков инстинктивно упал на пол, как раз в тот момент, когда в воздухе пролетел запущенный Мясникам топор.
  
  
   Крюков приподнял голову. Вокруг плыли силуэты, будто грациозные дельфины, скользили в океанской толще. Их мелодии манили, точно смертельное пение сирен. Это завораживало. Прямо пред майором остановилось нечто бесформенное и белесое. Оно повернулось к нему, приблизилось, и вот уже его контуры стали различимы для Крюкова, и он увидел пред собой лицо молодой девушки. Опечаленное смертью, но божественно красивое лицо ангела... Оно смотрело на майора с состраданием и утешением.
   Крюков даже не заметил, что, спасаясь от топора, оказался на половину за чертой круга. Оказался на половину в сумраке мира смерти.
   - Вернитесь! Вы погибните! - Алеша схватился за куртку следователя и потянул его обратно.
   Он понимал, что следовало послушаться Зверева, но не мог отвести взгляда от лица девушки. А потом ее ангельская красота внезапно исказилась безобразной гримасой ужаса и боли. Ее уста распахнулись черной бездной, и она закричала в лицо Крюкова, делясь с ним своей участью жертвы Мясника. И за несколько секунд ее оглушительного крика майор на себе испытал все зверства, пытки, ужас и невыносимую боль, которые пришлось испытать бедняжке от рук свихнувшегося купца. Не в силах вытерпеть это Крюков закричал.
   Все оборвалось разом, когда душа мертвой девушки метнулась в сторону, испуганная надвигающимся злом. Звуки остальных наполнились опасностью. Наконец-то Крюков отошел от шока и смог заметить возвышающегося над ним Мясника. Одолеваемый чувством мести, убийца зарычал, размахиваясь топором на наследника своего палача. Крюков тут же начал стрелять в него. Он выпустил почти всю обойму в грудь Мясника, а тот лишь сильнее заливался хриплым злым хохотом. Пули не причиняли ему ни какого вреда. Он уже был мертв.
   В последнюю секунду Крюков увернулся от топора. Вскочил на ноги, и понял, что полностью находится за пределами круга. Призраки окружили его, и сквозь них Крюкову было тяжело разглядеть в полумраке Мясника то появляющегося, то исчезающего в разных местах.
   - Зверев! Что происходит?! Зверев!? - закричал он. - Как мне попасть обратно?!
   Ему показалось, что откуда-то из далека он разобрал голос Алеши.
   - Да, заткнитесь вы! - Крюков руками принялся разгонять подступающих все ближе призраков. - Пошли! Пошли отсюда! Зверев!? Я хочу обратно! Пошли, пошли...
   Внезапно призраки метнулись по сторонам, и прямо перед майором оказался Мясник. Руку с занесенным топором Крюкову удалось перехватить, и здоровенное лезвие остановилось прямо у головы следователя. Силы были слишком не равные, и склоняемое лезвие уже коснулось щеки, потекла кровь. От чувства превосходства и скорого свершения долгожданной мести, Мясник довольно оскалил гнилые зубы, схватил человека за шею и принялся душить. Задыхаясь и слабея, Крюков рискнул. Одной рукой он все еще пытался удержать топор, а другой быстро опустошил обойму прямо в ожесточенный кровавый глаз Мясника. От выстрелов убийца развеялся облаком черного дыма, и вокруг остались только умершие с их заунывными стонами, и серая непроглядная мгла.
   - Зверев! - отдышавшись, вновь закричал Крюков.
   Наконец-то доносившийся голос Алеши стал громче.
   - Вы слышите голос Лили?! - кричал Зверев. - Идите на голос Лили! Прислушайтесь к ее голосу! Идите за голосом! Туда куда идут призраки!
   - Зверев! - он перезарядил обойму. Может, пули и не убьют этого ублюдка, но хоть отпугнут. Впрочем, он уже признал, что известными ему методами мертвяка особо не одолеешь. Значит, остается надеяться на методы Лили Зверевой. У нее вроде как опыт по этой части уже имелся.
   - Я слышу вас! Идите за призраками на голос Лили! Быстрее!
   Крюков с пистолетом на изготовке, оглядываясь и прислушиваясь, заметил, что мертвые движутся в определенном порядке к неясному источнику света, и двинулся туда сам.
   - Я призываю вас, - звучал со стоны светлеющего пятна голос Лили, - ушедшие от рук его, я призываю вас имеющих власть над ним. Да станет мой голос светом, да услышат мой голос.
   Свет становился явственнее, а голос четче и требовательнее.
   - Жизнь во тьму, тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы. Я призываю вас. Придите ко мне. Придите ко мне.
   - Зверев!
   Всматриваясь в сумрак, Алеша наконец-то разобрал выплывающую фигуру майора.
   - Идите быстрее, я вижу вас, - он протянул руку, - Дайте мне руку. Крюков быстрее не в гости зашли! Быстрее!
   - Да какие уж тут посиделки, - следя по сторонам, он отмахивался от приставучих любопытных душ. Он с удовольствием бегом бы выбежал из этой чертовщины, но передвигаться в этой массе удавалось с трудом, и Крюков уже ощущал в теле неимоверную усталость. Возможно, промедли он здесь еще несколько мгновений, то силы бы иссякли, и он бы никогда не выбрался обратно, чтобы дожить до пенсии, а потом заняться совсем мирной работой. К черту эту службу!
   Крюков увидел прошедшую сквозь центр света руку Алеши и взялся за нее.
   - Вытащи меня отсюда!
   Алеша крепче ухватился за Крюкова и потянул обратно в круг. Пришлось прикладывать не мало усилий, чтобы притянуть его ближе.
   - Я держу вас! Держу! Выбирайтесь быстрее...
   - Я стараюсь...
   Внезапно промелькнула теть. Что-то оборвалось. Крюков по инерции упал на спину. Призраки разом охнули.
   Кто-то умрет, кто-то умрет...
   - Что произошло? - он еще сжимал ладонь Алеши... как оказалось он продолжал сжимать лишь отрубленную конечность человеческой руки. - Зверев!!!
   Голос Лили оборвался и свет померк. Звуки призраков слились в сплошной гул, вой. Нечто схватило за шиворот майора и поволокло назад во тьму.
  
  
   Лили вскрикнула, и завалилась вперед. Ее хрупкое тельце дрожало от боли, разрываемое силой обоих миров. От напряжения мучительно выкручивало каждую ее косточку. Кожа лопнула, образовав на лице и теле Лили паутины крошечных кровоточащих трещин. Кровеносные сосуды в глазах не выдержали и по ее щекам текли кровавые слезы.
   - Господи, - простонала она, желая сейчас лишь собственной смерти.
   - Продолжай! - сквозь зубы прохрипел Алеша, стягивая ремень на культе, чтобы остановить хлещущую кровь. - Продолжай! Ты должна призвать их.
   - Я не могу, - прошептала Лили. - У меня не хватает сил впустить их всех.
   - Продолжай! Там майор!
   Доносились выстрелы и крики Крюкова. В одиночку отстаивать собственное право на жизнь в мире смерти, противостоя мертвому убийце, не слишком обнадеживало счастливым итогом.
   - Продолжай Лили. Ты должна.
   - Я никогда не призывала стольких разом. Они разрывают меня. Я не могу, - она закрыла глаза. - Алеша убей меня. Все кончится. Навсегда кончится. Просто убей меня.
   - Посмотри на меня! Посмотри! - он дождался, пока Лили поднимет голову.
   - Ты ранен. Господи, Алеша ты ранен.
   Лили пошевелилась, и каждое движение причиняло ей больше боли. Преодолевая себя, она подползла к брату. Сдавшись, окончательно она расплакалась, не зная как помочь ему. Крови было так много...
   - Посмотри на меня, - он поднял за подбородок ее лицо, чтобы Лили отвлеклась от его ранения и крови. Посмотрела ему в глаза и сосредоточилась на главном. - Я знаю как тебе плохо. Я знаю, что ты боишься. Знаю, что каждый из них проходит через тебя, но ты должна их призвать всех. Лили ты можешь. Я верю в тебя. Это можешь только ты. Его никто и ничто не остановит, ты же знаешь это.
   - Тебе больно...
   - Ничего это можно потерпеть.
   - Кто-то умрет...
   Ему пришлось ударить Лили по лицу, чтобы привести немного в чувства. Она вскрикнула, схватившись за голову. Как больно!!!! Вновь зазвучали выстрелы, и Лили вздрагивала за каждым из них.
   - Лили я умоляю, продолжай. Они все здесь. Все пришли. Они ждут, что ты их впустишь.
   - Я больше не могу... - умоляюще застонала она.
   Алеша прислонил ее покачивающееся, изможденное тельце к своему плечу.
   - Они ждут Лили. Они верят в тебя. И если бы ты не могла сделать это, то у тебя не было бы этого дара. Я это знаю.
   На краю круга показалась сначала тень, потом и сам Крюков.
   - Майор! - Алеша уже и не ожидал увидеть его... живым. - Майор!
   Крюков взглянул на них, захрипел, пытаясь сказать, но кровь хлынула изо рта. Дернулся, и рухнул на пол, на половину попав в круг, на половину оставшись в мире мертвых. На его спине громоздился топор Мясника, нагнавший Крюкова в одном шаге от спасения. Кровь, потекшая из его тела, смазала мел, разомкнув круг. Мертвые взвыли, и разом мир смерти исчез во тьму. Осталась только комнатка дачного домика, громовые раскаты и барабанная дробь ливня по металлической крыше... и Мясник, возвышающийся мрачной смертоносной формой над двумя человеческими жизнями.
   Алеша попятился, отодвигая за себя Лили.
   - Ты должна умереть, - сказал Мясник.
   Он шагнул в уже ничего не значащий круг. Придерживая тело следователя ногой, высвободил из плоти свой топор.
   - Только попробуй тронуть ее... - пригрозил Алеша. Ему не составит труда, будучи мертвым, все свое свободное время потратить на мучения и истязание Мясника. Там они будут оба мертвы и у них появятся равные силы.
   - Ты должна умереть, - говорил Мясник, не обращая внимания на слова Алеши, - ты знаешь, что ты должна умереть.
   Лили, обнимая брата, уткнула в его плечо лицо, чтобы не видеть, как поднимался над ними топор. Они лишь шептала, шептала...
   - Прах к праху... пыль к пыли, жизнь во тьму, тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы, я призываю из смерти, да станет мой голос светом, да услышат мой голос, я призываю вас ушедшие от рук его, я призываю вас имеющих власть над ним. Да станет мой голос светом, да услышат мой голос.
   - Ты должна умереть! - закричал Мясник, понимая, что она продолжает призывать мертвых.
   И теперь смиряясь со своей смертью, утратив страх за свою жизнь, ее слова приобретали все большую мощь.
   - Жизнь во тьму, тьма к свету, я отдаюсь тьме, я призываю из тьмы, - и она почти закричала, боясь, что не успеет. - Я призываю вас! Придите ко мне!
   Лили почувствовала удар. Цепко держась за брата, она завалилась с ним на пол. Почувствовала, как разлилось что-то горячее и жизнь начала скользить в сумрачные пределы смерти. Лили почувствовала, как умирает...
   Кто-то умрет.
   Она услышала хрип и открыла глаза. Грудь Алеши была разломлена топором. В момент удара он успел заслонить ее собой.
   - Не-е-ет!!!
   - Лили, - прохрипел Алеша, захлебываясь кровью, - Лили, смотри они пришли...
   Лили повернулась. Между ней и Мясником стояло множество людей. Все его жертвы, все кто участвовал в казни. Среди них был и майор Крюков, рядом с прадедом, однажды остановившим зверские убийства свихнувшегося купца. Они все пришли из мира смерти на ее зов, чтобы остановить общее зло.
   - Они пришли, - прошептала она, еще не веря своим глазам.
   Люди сомкнулись вокруг убийцы, не давая ни шанса вновь ускользнуть. Мясник завыл, заметался, желая прорваться, но мертвые слились единым кольцом и увлекли зло обратно во тьму смерти.
   А потом в домике стало тихо и пусто. Ветер дальше погнал грозовые тучи, и впервые за множество дней усталая промерзшая земля увидела лучик весеннего солнца.
   - У нас получилось, - всхлипнула Лили. - Алеша...
   В ее руках лежало уже мертвое тело брата.
   - Лили... - позвал знакомый женский голос.
   Она обернулась рядом стояла Жанна.
   - Почему ты не спасла его? - упрекая, давясь слезами и обидой, закричала ей Лили. - Ты хотела, чтобы он умер? Что бы он оставил меня?
   Жанна присела. Коснулась ее лица, утирая со щек слезы.
   - Ты за ним пришла? - Лили отмахнулась от ее рук. Не нуждалась она в ее утешениях. - Ты для этого просила о встречи с ним? Чтобы забрать его? Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ты виновата! Это из-за тебя вернулся Мясник! Он пришел следом за тобой! Ты виновата, что умерли все эти люди!
   - Ты же знаешь, что я хотела предупредить.
   От части Лили понимала, что Жанна не виновата в появлении Мясника. Убийца вернулся всего несколько дней назад, а Жанна была здесь с момента гибели. Ее душа не ушла туда, куда обычно уходят все души умерших, она осталась рядом с любимыми, чтобы разделить их скорбь от ее утраты. Она видела и чувствовала насколько тяжело Алеше пережить гибель любимой, поэтому часто просила Лили о встречи с ним. Чтобы поговорить, чтобы утешить, чтобы сказать, что она знает о его чувствах, любит и желает Алеше только добра и счастья. Желает, чтобы он продолжал свою жизнь, не оглядываясь назад, а потом по прошествии многих лет она встретит его там... на другой стороне. Но теперь все сложилось иначе. Теперь они вновь будут вместе, как когда-то мечтали, но Жанна искренне сожалела, что Лили осталась одинокой в этом мире. И сейчас чувство потери и одиночества казались Лили сильнее, чем она могла бы вынести. Позже к ней придет понимание того, что она не останется без присмотра и сможет поговорить с братом, когда тоска по нему станет совсем невыносимой, но это произойдет намного позже, когда утихнет в сердце боль.
   - Я ненавижу тебя! Зачем ты вернулась!? Убирайся обратно!
   - Смерть это не конец, - сказала ей Жанна.
   Она печально улыбнулась Лили, а потом исчезла. Понимая и прощая ее ненависть.
  
  

0x01 graphic

   Когда до дачи добрался Жуков с подкреплением, они ворвались в дом и обнаружили убитого майора, и Лили. Она крепко обнимала тело брата и тихонечко плакала.
   - Где Мясник? - спросил Паша, коснувшись плеча девушки.
   Она подняла на него потерянный пустой взгляд, у нее уже не осталось сил, чтобы понимать, кто этот человек и можно ли ему доверять. Теперь без брата она вообще не могла ориентироваться в этом непонятном и чрезмерно жестоком для нее мире.
   - Он ушел, - ответила Лили.
   - Ушел? Куда?
   - Обратно.
   Паша прекрасно понял слова девушки. Кивнул. Снял с себя куртку, и накинул на дрожащее израненное тельце Лили.
   - Все будет хорошо. Я позабочусь о вас, - искренне произнес Жуков.
   Теперь на его плечи ложился финал истории с Мясником и Паша должен был сочинить для начальства очень правдоподобную и безупречную историю о таинственном серийном убийце и о судьбе каждого, кто был так или иначе затронут даяниями Мясника.
  
  
  

08.06. - 25.09.2005 г.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   49
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"