Культурологическое эссе "Советская поэзия как особое мифологическое пространство".
Проскуряков Д.Л.
Предлагаю в данной статье рассмотреть феномен советской поэзии с точки зрения наличия в ней фантастических и мифологических образов. А далее, исходя из материала, доказать, что стиль, преобладающий в советской поэзии, претендует на то, чтобы называться не "социалистический реализм", а "социалистический (пролетарский) мистицизм". А по сути, еще одно ответвление столь разнопланового и своеобразного явления, как фантастическая литература.
Советская идеология представляла собой самодостаточную замкнутую тотальность: страна - осажденная крепость, всюду враги, капиталистическое окружение. Борьба ведется не на жизнь, а на смерть: две политические системы не могут быть объединены, а значит, представляют собой типичную антиномию, дихотомию; одна из сторон - "свет", вторая - "тьма". Помимо этого, была сильно развита "агиографическая" традиция, описание жития вождей. Соответствие биографий вождей законам этого древнего жанра, где принято, чтобы святые совершали различные чудеса, в условиях господства марксизма, материалистического мировоззрения, следует признать парадоксальным, но это соответствие действительно существовало. И особенно сильно оно проявилось в поэзии.
Элементы мистики в советской идеологии были обусловлены древней приверженностью России к мистическому стилю мышления. Религия, "опиум для народа", была отброшена, но массовый менталитет всегда изменяется медленнее, чем происходят социальные перевороты. Стратегическая цель была поставлена - построение коммунизма в отдельно взятой стране, потом во всем мире. Строгое научное мировоззрение описало и объяснило окружающую действительность. Но для традиционного стиля мышления всегда необходим конкретный идеал, зримый, чувственный образ, настоящая Личность, которой хотелось бы подражать, поклоняться. Ленин, умерший уже через шесть с небольшим лет после Октябрьской революции, идеально подошел на эту роль. Именно он был помещен в мавзолей, в соответствии с архаическими представлении о бессмертии души. Советская пропаганда неоднократно подчеркивала, что "Ленин всегда живой"; даже партбилет за номером 001 всегда выписывался на его имя. Следовавшие после Ленина вожди, не претендуя, конечно, сравняться с ним, все же пытались представить себя как его инкарнации, воплощения ("Сталин - это Ленин сегодня"). Естественно, никто не воспринимал подобных поэтических утверждений буквально, но на символическом уровне это была истина, не допускавшая сомнений.
Огромное влияние на формирование образов вождей в СССР оказал типовой мифологический персонаж - культурный герой. Это - законодатель, основатель, преобразователь культуры, который учит людей новым ремеслам, культурным благам, одомашниванию животных, земледелию, строит города, приносит огонь, знания о новых богах, новом мироустройстве, новых обрядах и обычаях. Подобный тип героя есть практически в любой мифологии мира, он является своеобразным "архетипом", который принимается людьми и на сознательном, и на бессознательном уровне. Образы советских вождей, если их рассматривать в контексте пропаганды, в контексте традиций соцреализма, безусловно имели основные черты культурных героев.
В основном, конечно, литература о Ленине представляла собой обычные славословия. Наиболее же интересных результатов достигли те из писателей и поэтов, кто вышел из среды народов, еще не забывших шаманство, язычество, мифы своих предков. Используя наработанные приемы культа языческих богов, эти литераторы разом вознесли Ленина на небеса, сделав главным божеством пролетарского пантеона. Постепенно, с ростом влияния в партии Сталина, соцзаказ несколько расширился. Ко второй же половине 30-х годов образ "стального вождя" едва ли не затмил собою самого Ильича.
Художественная литература в советское время была одним из важнейших видов пропаганды. Поэзия же представляет особый интерес для нашего анализа, поскольку функция ее в том, чтобы создавать в сознании читателя специфическую, полную символических образов, картину мира. Поэзия формирует некоторую отрешенность от бытового восприятия вещей; не только содержание, но и форма имеет значение: ритм стиха, рифмованные строки, повторы оказывают воздействие подобно магическим формулам, заклинаниям. Кроме того, данный вид творчества сильно влияет на детей, на развитие их мировоззрения - поэтому существовало очень много стихов о вождях, написанных специально для детей. Таким образом, цели, которые преследовались властью при поощрении подобного вида искусства, очевидны - воспитание народа в духе поклонения и подчинения.
Предлагаем выборочный анализ поэзии советского периода, посвященной двум вождям - Ленину и Сталину. Были использованы, кроме произведений русскоязычных авторов, переводы с украинского, мордовского, сербского, казахского, армянского, грузинского, черкесского, лезгинского, ногайского, узбекского, киргизского, крымско-татарского, кабардинского, ненецкого. По мере анализа образуется некий целостный фантастический гипертекст, виртуальная литературная реальность, мифологическое пространство со своими законами и особенностями.
"Мне отец недаром в детстве говорил:
- Лето юкагирам Ленин подарил". [1,с.66]
"Ой, горит, играет солнце в светлых каплях рос!
Этот свет, тепло и солнце Сталин нам принес". [5,с.31]
Вожди предстают здесь перед нами как своеобразные демиурги, сверхъестественные существа, повелевающие природными стихиями, почти как благосклонные языческие боги, приносящие людям в дар хорошие климатические условия. Вожди, таким образом, представляют собой явление глобального, вселенского масштаба. Они встают в один ряд с Брахмой, Яхве, Ахура-Маздой и прочими богами-творцами. Заказ на подобные произведения не мог не появиться в советском обществе: был необходим заменитель религии, необходимо было удовлетворить людскую потребность хоть во что-нибудь верить, потребность в верховном защитнике, в Сыне Неба.
"По-иному светит нам солнце на Земле:
Знать, оно у Сталина побыло в Кремле". [5,с.29]
Солнце - традиционный языческий мифологический атрибут - является лучшим другом и соратником вождей, исполняющим их волю. Налицо благотворное мистическое перерождение светила: оно уже никогда не будет прежним, познакомившись с самим Сталиным. Отменяются солярные боги наподобие славянского Ярила или египетского Амона-Ра - теперь они подчиняются отцу народов.
Или вот какой еще вариант.
"Пришел он, горы раздвигая,
Подобный солнечным лучам...
Но солнце только днем сияет,
А Ленин вечно светит нам!" [1,с.73]
Вожди как явления космического масштаба могут быть не только распорядителями погоды, но и самостоятельно заменять светило на небосклоне. Скорее всего, виртуальный Ленин мог бы, как молодой Кришна, поднимать горы, повергая всех в религиозный трепет.
"...Или впрямь не стынет солнце белою зимой?
Это светит наше солнце - Сталин наш родной". [5,с.31]
Отождествление правителя с Солнцем известно человечеству с древнейших времен: например, в Египте фараон считался в разное время или сыном бога Ра, или даже самим Ра. А Эхнатон даже пытался ввести монотеистический вариант религии, где единственный бог - Атон - был олицетворением Солнца. Король Франции Людовик XIV имел почетный неофициальный титул - "Король-Солнце". Пролетарская культура, социалистический реализм претендовали, как мы знаем, на оригинальность и самобытность, но в ходе подробного разбора вполне стандартных (с точки зрения культуры советского периода) поэтических текстов легко увидеть, что в них сплошь и рядом встречаются заимствования архетипических образов.
Вожди предстают перед нами как самые настоящие мифологические культурные герои, избавляющие от трудностей, дающие новые знания, устанавливающие новые порядки в обществе.
"Карандаш и книгу дал нам Ленин,
Он свои заветы нам оставил.
Вот когда мы стали жить светлее,
Словно горы к солнцу вырастая!" [1,с.155]
Стоит обратить внимание на использование вполне христианского слова "завет" в данном тексте; а также на использование стандартной, позаимствованной из русской народной пословицы оппозиции "свет - тьма" в значении "ученье - неученье".
"Но Ленин и Сталин - батыры земли
Пришли и Октябрьские зори зажгли". [5,с.76]
Здесь налицо параллель с одним из любимых мифологических героев советских времен - Прометеем, доставшим для людей огонь.
Вожди выглядят как отцы, учителя жизни; все остальные - просто неразумные дети рядом с ними. Образ отца большого семейства, патриарха также издревле сопутствует представлению масс о правителе государства, точнее, о том, каким он должен быть. Советские люди также программировались на отношения в духе патернализма, на подчинение мудрому отцу.
"Как вкруг дуба молоди не видать конца,
Так и мы вкруг Сталина - дети вкруг отца". [5,с.29]
"Он видел на десятки лет вперед,
Он твердо знал: свет правды загорится...
Великий, он исполнен был забот
О тех, кто через много лет родится". [1,с.55]
"Чтоб людям радостно жилось,
Всегда он занят делом.
Он хочет, чтобы каждый рос
Красивым, умным, смелым". [3,с.12]
Согласитесь, общая картина складывается совершенно фантастическая. И это даже с учетом понимания того, что поэзия - искусство символическое и образное.
Вожди предстают и в виде богов плодородия. Конечно, мы нигде не найдем прямого указания на подобную особенность, не найдем и намеков на божественное происхождение вождей. Если в случае с солнцем параллели вполне явственные, то здесь можно довольствоваться лишь косвенными данными.
Впрочем, Сталин в роли созидателя, покровителя природы смотрится все-таки несколько натянуто. Ленин же в этой ипостаси совершенно аутентичен, и это легко объяснимо.
"Смотри, как ликуют сады и поля:
Рождение Ленина славит земля!" [1,с.84]
Сравнение Ленина с богами плодородия и земледелия выглядит особенно ярко: греческие Дионис и Деметра (Персефона), египетский Осирис символизировали весеннее возрождение природы после осеннего умирания. В рассматриваемом нами отрывке возникает похожая картина: каждый год, в день рождения Ленина, 22 апреля, тоже происходит пробуждение мира флоры и фауны от зимней спячки. Если даже это и совпадение, случайно ли оно? Кроме того, Осирис всегда считался царем загробного мира - а Ленин, всегда живой и в то же время мертвый в своем мавзолее, отлично соответствовал еще и этой древней мифологеме.
Идем дальше. Вожди представляют собой могучих мифологических героев, победителей всех врагов.
"Стара вселенная, и много в ней
Рождалось мудрецов, богатырей.
Но Ленин всех великих превзошел.
Всю книгу жизни мира он прочел...
Будь жив сейчас великий Прометей,
Огонь небес добывший для людей,
Увидев Ленина, он на вершинах гор
Порвал бы цепи, вышел на простор!" [1,с.83]
Снова мы видим упоминание великих героев древних мифов; более того, здесь Ленин прямо ассоциируется с тем, кто освободил титана Прометея - с Гераклом. Греческие мифы в Советском Союзе, впрочем, никто и не отменял, поэтому ассоциативный ряд можно было выстроить четко и ясно. Кстати, Сталина мы тоже можем лицезреть в этой эпохальной роли.
"Имя его гремит по Придонью,
Ладонь Геракла - ладонь ребенка
Перед его могучей ладонью". [5,с.56]
Образ врага также играет не последнюю роль в мифе: герой обязан победить какого-нибудь монстра, чтобы стать героем - пусть даже эта победа воображаемая. Вождь, одержавший викторию над врагом, пользуется гораздо большим почтением в массах; поэтому создание образа вождя-супергероя было совершенно необходимо и всячески властью приветствовалось.
"Не ясный сокол тут полетывал -
Славный Сталин-свет поразъезживал
Со своими друзьями со храбрыми.
Со Красною Армией верною
Он рубил и рубил силу белую..." [5,с.105]
Понятная любому человеку бинарная оппозиция "хорошо-плохо" трансформирована здесь в противопоставление "красных" и "белых", а Сталин предстает как вождь "наших", главнокомандующий Красной Армии в Гражданской войне: перед нами, таким образом, классический идеологический фантом, симулякр.
Враги вождей - это традиционные хтонические чудовища, драконы и змеи.
"Совершенным Ленин рожден!
Обездоленных бедняков
От драконов избавил он,
От терзавших народ оков". [1,с.435]
Одним из наиболее популярных в России образов врага всегда был змей. Святой Георгий Победоносец, поражающий змея - символ государства. Христианский аналог драконоборца Георгия - воин-мученик Егорий Храбрый, утверждающий веру. Фольклорные враги Руси (например, различные кочевники) чаще всего представлены в виде змей и драконов. Былинные богатыри имеют соответствующих змеевидных противников: Добрыня - Змея Горыныча, Илья - Идолище Поганое, Алеша Попович - Тугарина Змеевича. Ивану-дураку не избежать битвы на Калиновом мосту. Герой в сказках часто выступает как воин, поражающий змея - воплощение зла, и, как результат, женится на царской дочери - то есть получает власть. На архаические языческие представления здесь накладывается христианская змееборческая символическая образность, а также политические реалии. В итоге, налицо политический "архетип", который вкратце описывается так: "царь-воин, победивший змея-зло" [6,с.34,44,49]. В мифологическом пространстве советской поэзии этот "архетип" играет существенную роль.
"Но мы в счастливую семью
Впустили злобную змею.
Нас Троцкий предавал в бою,
Он грелся в трудовом краю,
Трусливо притаивши жало..." [5,с.201]
"Иуда" Троцкий представляется нам ветхозаветным змеем, втершимся в доверие и коварно обманувшим жителей социалистического Эдема. И, конечно, как универсальный предатель Сына Человеческого. Образ змея-врага был созвучен древней культуре Руси, и советская пропаганда охотно его использовала для создания героического антуража и для возвеличивания вождей.
Но и это еще не всё. Духовное величие и физическая мощь вождей сопоставимы лишь с природными стихиями - например, с античными Нептуном и Посейдоном.
"Нашего Ленина сила -
Морю подобная сила!" [1,с.344]
"Сталин, чье мужество непоколебимо,
Чью силу сравним мы лишь с мощью морей..." [5,с.227]
Универсальный архетипический образ Мирового Древа, наподобие скандинавского Иггдрасиль, тоже прослеживается без труда в описаниях вождей.
"...Словно дуб, что непокорной
К солнцу поднялся главой,
Корнем же пробил упорным
Толщу скал и грунт морской..." [5,с.83]
Повторим, что для подрастающих поколений необходимо было создать (хотя бы в творчестве) образ вождей как мистических и могущественных сущностей, с опорой на вполне доступные аналогии. Этой цели и служат подобные пассажи - подавлять человека, заставлять чувствовать свою ничтожность по сравнению с супергероями.
Мудрость вождей имеет сверхчеловеческий характер, они - обладатели универсальных, вселенских истин.
"Если всю мудрость мудрейших соединить
И на число звезд это умножить,
То и все же не получится мудрости
Великого Ленина!" [1,с.39]
"Не вмещает стольких вод ширь Днепра сама,
Сколько есть у Сталина светлого ума.
В небе столько звездочек нету в синеве,
Сколько дум у Сталина в светлой голове!" [5,с.29]
Цель стихов на данную тематику - та же. И аналогии схожие: природные стихии, звездное небо - все то, что способно произвести впечатление на рядового "потребителя" поэзии.
Вожди порой имеют предков-тотемов, что вполне характерно для архаического сознания. Поэту показалось, что орел, как благородная горная птица, хорошо подойдет на роль сталинского тотема. Действительно, почему бы и нет.
"Ждет того, чей спутник - ворон,
Вечной ночи злая мгла;
Солнцем светит тот, который
Род ведет свой от орла". [5,с.83]
В контексте мифологического пространства, формирующегося в данной статье, орел, скорее, является мучителем идеологически положительного пролетарского титана Прометея, а потому вряд ли может возвеличить образ Сталина; впрочем, нет сомнений, что автор стихотворения такого толкования не имел в виду. Мифы, как мы знаем, многозначны.
Также мы здесь снова видим бинарную оппозицию "тьма-свет", на сей раз в значении "добро-зло". В очередной раз проглядывает и сравнение вождя с солнцем.
Вожди наследуют друг друга, передают бразды правления от "старшего" к "младшему". Родство великих - скорее духовное, нежели физическое.
"Нет, господа! Маркс не бездетен. Голос
Грядущего не будет заглушен.
Недаром человечество боролось!
Спор о грядущем - Лениным решен..." [1,с.299]
Все советские лидеры неизменно преподносились как верные ленинцы, самого же Ленина называли учеником Маркса. Мистическая наследственная цепочка лидеров и властителей дум, получавших власть друг от друга (поскольку народ их не избирал), тянулась от Маркса, через Ленина к Сталину, и далее.
"Да несчастье вдруг случилося -
Подкосила смерть вождя-Ленина.
При кончине своей он призвал к себе
Друга верного, славна Сталина:
Ты примай, примай все дела мои,
Ты веди народ к счастью светлому..." [5,с.106]
Вожди, как настоящие боги, бессмертны; они могут умереть телесно, но непременно возродятся на высшем, духовном уровне.
"Нет! Он жив, не болен он, не умер!
Он в городе, он в селе!
В мильонах людей, в их порыве, их думе
Идет Ильич по земле". [1,с.97]
Данный отрывок интерпретируется как типичное религиозное воззрение, стихийный пантеизм. "Пролетарский мистицизм" проявляется здесь в полной мере. Научный коммунизм был лишь ширмой для истинного советского мироощущения.
"Неслышно входит в комнату Ильич
И опускает руку на плечо мне...
Ильич со мной. В крови моей. В груди..." [1,с.497]
Мы видим, что Ленин в советское время выполнял функцию универсального, вечного вождя, ибо именно он был помещен в мавзолей, в соответствии с архаическими представлениями о бессмертии души. Каким образом это могло сочетаться с диалектическим материализмом, остается только догадываться. Еще раз упомянем египетского Осириса, который, будучи убит и расчленен злобным братом Сетом, был затем "восстановлен" женой Исидой, в результате чего вернулся к жизни на символическом уровне: стал правителем и судьей Царства Мертвых. Вообще, архетип возрождающегося бога (вождя, тотемного предка) является отражением извечного стремления человека к бессмертию, физическому и духовному, отражением основного стимула к творчеству во все времена.
Роль партии тоже нельзя преуменьшать. Партия, возглавляемая всесильными вождями, также обладает магическими способностями; одно от другого неотделимо ("Мы говорим ЛЕНИН, подразумеваем ПАРТИЯ").
"Партия нас оградит от беды,
Для партии невозможного нет:
Партия скажет - и тают льды,
Партия взглянет - и всюду свет..." [1,с.84]
Вновь возникают библейские мотивы, призванные облегчить восприятие символов ("...и сказал Бог: "Да будет свет". И стал свет").
"Вы - знаменосцы правды лучистой,
Развеяли черной вражды облака.
Спасибо партии коммунистов,
Спасибо ленинскому ЦК!" [1,с.424]
И в то же время вожди необыкновенно близки к народу, просты и человечны; в этом - мистическое соединение противоположностей. Они даже способны работать, как обычные люди; исходя из выстроенной нами картины мира, эта простая на первый взгляд особенность предстает совершенно невероятной. Впрочем, природа мифа всегда была противоречивой.
"Пошел в Кремле с разрухой бой,
И Ленин, как мастеровой,
Смешавшись с массою людской,
Бревно вдруг ухватил рукой -
Той самой, ленинской, какой
Писал декреты нам о мире
И о земле. И - ой! -
Все глянули, дивясь, и шире
Царь-колокол разинул рот..." [1,с.235]
Степень близости вождя к народу максимальна - подобно многоликому Протею, он способен стать представителем любой национальности (например, ненцем) и примчать на оленях в тундру. Или даже как Дед Мороз, если угодно.
"Легко упряжкой управляет Ленин -
Он, как ездок умелый, житель тундры...
И все, что есть - живое, неживое -
На Ленина глядит с холмов окрестных:
Еще такого не бывало чуда -
Сюда приехал Ленин! На оленях!" [1,с.275]
Итак, мы видим, что в гипертексте советской поэзии наличествуют следующие образы: вожди - творцы, демиурги, управляющие природными стихиями; герои-победители злобных врагов, их мощь и мудрость подавляет, они всеведущи, вездесущи, всесильны, практически бессмертны; для всех людей они как отцы.
Соединение всех этих образов есть не что иное, как фантом, симулякр. Симулякром в культурологии принято называть копию без оригинала, которая существует сама по себе, без всякого отношения к реальности. Но это, тем не менее, даже не обман, а некое правдоподобие, исключающее разграничение правды и лжи. Создаваемый образ не отражает реальность, и даже не извращает ее; это есть "гиперреализм: искусство, которое продуцирует действительность" [2,с.100]. В синкретизме реальности и иллюзии поэтический соцреализм смыкается с мифологическим мировоззрением.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что общепринятый термин "социалистический реализм" порой просто не подходит; скорее, это следовало бы назвать "социалистическим (пролетарским) мистицизмом". Поэзия - искусство образное: без метафор, гипербол и прочих необходимых стилистических приемов не обойтись. Понятно, что разумный, взрослый человек не воспринимал их буквально; тем не менее, они так или иначе на него воздействовали, оказывали магическое влияние.
"Социалистический мистицизм" как разновидность фантастики работает здесь на совершенно конкретную цель - мифологизацию вождей, их возвеличивание и обожествление. Человек, загипнотизированный, запрограммированный с детства на беспрекословное подчинение и поклонение, должен был стать фундаментом коммунистического общества. Утопия близилась к своему осуществлению.
![[]](/img/p/proskurjakow_d/poetry/mart2008.jpg)
![[]](/img/p/proskurjakow_d/poetry/leninizm.jpg)
![[]](/img/p/proskurjakow_d/poetry/wiliiws.jpg)
![[]](/img/p/proskurjakow_d/poetry/ljubimyjstalin.gif)
![[]](/img/p/proskurjakow_d/poetry/lenin_stalin.jpg)