Прокопьев Сергей Игоревич : другие произведения.

Браслеты для Насти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Браслеты для Насти
  
   Солнце, так ярко светившее утром, постепенно исчезало за непробиваемым щитом туч, дождь то усиливался то медленно, по-осеннему, моросил, навевая необъяснимую тоску.
   Промоченная непрекращающимся дождем дорога, черная гладь асфальта, километровые столбики, белая разметка и лес, лес, лес. Зеленые насаждения: то сгущавшиеся к дороге реденькие кусты под предводительством вековых дубов, сосен и елей, то отступившие от дороги счастливые березки, окруженные траурными пеньками. Лишь изредка, на скорости под сто километров, можно было, мельком, разглядеть просвет между стволами деревьев и увидеть вырубку и линию электропередач с ржавыми уродливыми конструкциями и оборванными проводами.
   Все казалось уже воевало: вот люди делали просеку и дорогу, не жалея деревьев рубили их без разбору, а вот природа вновь отвоевала свое - мощные корни вырвались из плена асфальта, выступив наружу. Железные конструкции некогда высоковольтной линии потихоньку разрушались, и к ним уже уверенно подкрадывались какие-то низенькие кустики. Просека зарастала, медленно, но верно затягивалась как рана, и следы пребывания в этом диком озерном краю человека неизгладимо исчезали.
   Джип, несшийся по шоссе, здоровый, немного угловатый металлический урод с громким именем "Нисан", вез в своей утробе четырех человек не считая водителя. Люди эти весьма утомились, и немного волновались опоздать на игру. За их плечами был и ранний подъем, торопливые сборы, и долгая, утомительно однообразная поездка под мелким дождем и занавешенным тучами небосводом.
   Где-то далеко остался город с его величественными громадами из бетона и кирпича, с его проводами, столбами, машинами на узких улочках и развязках. Где-то далеко осталась цивилизация, манящая достижениями современной наук, а впереди был только лес, лес такой же, как и десять, пятьдесят, сто, тысячу лет назад. Молчаливый, спокойный и не менее величественный, чем все произведения архитектуры.
   Не то чтобы было скучно, от того, что нечего было обсуждать, или люди, сидящие в автомобиле, были неинтересны друг другу. Напротив интересы эти людей то объединялись, то расходились в своих интересах, и их дружба была достаточно не прочной в силу некоторых причин.
   Впрочем, семнадцатилетнему парню, мирно спящему на переднем сиденье автомобиля, пристегнутого широким ремнем, и склонившему свою тяжелую голову на бок, было казалось все равно. Хотя он вчера и не танцевал на дискотеке, но пребывание в ночном клубе до раннего утра, несколько часов сна и сбор вещей, заставили растратить его все силы. Он уже был одет по-походному в камуфлированные штаны, куртку и военную разгрузку поверх куртки, на ногах его были не тяжелые, как он считал берцы, а легкие престарелые кроссовки. Головным убором ему служила простенькая кепка, с небольшим козырьком и свернутой над ним москитной сеткой.
   Парень, которого звали Дмитрием, а друзья просто Ботаником, не когда не отличался особыми физическими возможностями, поэтому даже дотащить свой тяжелый рюкзак и закинуть его в автомобиль, для него было неимоверным испытанием и унижением; зато он постоянно блистал знаниями и идеями; остальные ребята частенько спрашивали у него совета. Дима всегда отвечал им, и не требовал ничего взамен. Им пользовались, а он махал на это рукой.
   Вот и сейчас он оказался, не в лучших условиях. Сидел он на самом плохом, по мнению его друзей, месте в авто - "кресло смертника", переднее сиденье никто не хотел занимать, и туда насильно посадили Ботаника.
   На задних сиденьях, сбившись в кучку, спали остальные друзья. По центру сидела светловолосая молодая девушка, тоже семнадцати лет, и ее растрепанные волосы скрывали от света ее прекрасное личико. Два парня, положив головы ей на плечи, спали рядом, во сне наверно ревнуя друг друга. Она тоже спала, положив свою голову, и испортив этим в конец прическу, на голову парня, что сидел правее нее, развалившись в машине с хозяйским видом.
   Черты лица Анастасии можно было описать лишь прекрасными словами. Чуть курносый, заостряющийся носик, карие глазки со светлыми бровками, немного подкрашенные перед походом в ночной клуб, губки, чуть подкрашенные красной помадой и милированные, светлые, длинные, растрепанные волосы. На ней были какие-то несусветные джинсики надетые второпях, белая воздушная легкая рубашка с короткими рукавами и поверх всего мятое черное платьице с короткой юбкой, без рукавов, с глубокими вырезами.
   Блондинка как блондинка, мог бы сказать не знающий ее человек. Глупая, не имеющая своего мнения и идущая на чужом поводу девушка.
   Парня, чья голова была избранна ложем для девушки, звали Пашей. Он был достаточно высоким для своего возраста, восемнадцати лет, широкоплеч, с прямой, не сутулой осанкой. Одет он, как и девушка был в нескромный, а скорее вызывающий наряд, в котором в пору было не в лес, а на дискотеку, на которой друзья вчера как раз начали отмечать день рождение Павла. Темно-серый, блестящий жилет поверх полосатой черно-белой рубашки, синие модные джинсы с дорогим ремнем, украшенным массивной бляшкой.
   Стоило заметить, что родители именинника были не из бедных. Финансовый кризис не сильно мешал их семейному предприятию, и когда сын потребовал денег на празднование своего совершеннолетия, они безмолвно выдали ему некоторую сумму, сказав, что он сам волен ее растратить.
   Сначала Павлу так и хотелось сделать - растратить. Купить то, это, да пожалуй, все, что он когда-либо видел и хотел купить. Он мог наверно купить себе и мотоцикл и если бы очень захотел, мог купить у отца его разбитый "Хаммер", но ему вдруг захотелось купить человеческую любовь, дружбу, теплоту общения. Этого конечно сделать было невозможно. Не в дикой, как ему казалось России, ни в США, ни в квартале красных фонарей Амстердама. И тогда именинник решил придумать что-нибудь грандиозное, отпраздновать оригинально свой день рождения. Для начала он снял на ночь клуб и, пригласив всех своих одноклассников, с шиком провел дискотеку, меняясь ролями то с ди-джеем, то танцуя в первых рядах. Везде он старался быть первым, лучше всех, и поэтому продолжать свой праздник он решил на природе, в компании близких друзей, так чтобы не потратить оставшихся финансов, он долго думал и наконец решил затащить друзей на страйкболл.
   "Теперь главное было не опоздать на начало игры - думалось Павлу сквозь сон - если джип, хоть на минуту затормозит, мы не попадем на игру и что нам делать в лесу?! - эх Паша даже вздрогнул во сне, но сон сменился сном:
   Страйкболл, актуальная игра для тех, кто в детстве не наигрался в войнушку. Бегают оголтелые мужики по лесу в камуфле и защитных масках и палят, друг в друга что есть мочи из приводов1. Главное в страйкболле соблюдать дисциплину, иначе можно просто вылететь из игры - тон Ботаника сменился на более добродушный:
   Отличий у страйкболла от пейнтболла, например, в типе используемых боеприпасов и их калибре, в принципе работы оружия. В пейнтболе достаточно большие шарики с краской вылетают из ствола маркера, под давление закаченного в баллон газа. В страйкболле используют маленькую пластиковую пульку, как в детском оружии, только вылетает она под действием электрического моторчика привода. Если пейнтбольные маркеры, за исключением самых дорогих, не похоже на боевое оружие, то все приводы сплошь и рядом почти неотличимы от боевого всем своим видом, лишь только внутри каждого, где-то в глубине томятся пульки и сидит аккумулятор. И ежели аккумулятор сядет, то это конец" слышались, во сне, слова Павла о предстоящей игре, третьему, не представленному еще парню, что тоже спал мирным сном, положив голову на изящное плечико Насти.
   Паренек этот был одет просто. Не в камуфляж, не в модный клубный "прикид", как говорил Павел. На нем были потертые джинсы темно-желтого цвета, простой черный ремень, за которым болтались стальные, но уже потертые, и неизвестно для чего взятые в поход, милицейские наручники, и черная, видавшая виды курточка, с китайским клеймом на груди. Под курточкой майка тельняшка и под ней плоть, кровь и мышцы, накачанные неустанным трудом и целенаправленными занятиями Дениса. Правда, Паша, когда посмеивался над ним, шутя называл его "суровым сибирским мужиком", а иногда и того хуже "отдыхающим на нарах зеком"
   Говорят, что человека делает он сам, говорят его, формирует окружающая среда. Но не был виноват Дениска в том, что он некогда не знал и не видел своего отца. Мать была ему не родная, больше никого из родни он не знал, и когда был моложе, если можно так сказать про почти совершеннолетнего паренька, лет на семь, другие дети часто обидно звали его сироткой и издевательским несли ему милостыню. Он же сам никогда никого не просил, всего старался добиться сам, но чувствуя слабость своего ума и невозможность постичь, как Ботаник, все аспекты той или иной науки, он пристрастился не к пагубным привычкам, которыми было легко заразиться от дворовых приятелей, а к регулярным занятиям спортом, что помогло ему избавиться от подавленности и скрытности, стать более общительным и привлекательным для других и для себя. Он ни к чему не стремился, и если чего-то достегал, то неумел, даже, этому радоваться. Внешность его была самой обычной, и в нем выделялась лишь простая, коротка стрижка, почти как у призывника, что не позволяла точнее сказать о цвете волос.
  
   Но вот джип свернул с прямой и более-менее ровной шоссейной дороги на проселочную песчаную тропу. Весело завизжав мотором, он легко преодолел первый ухаб, но вот понеслись мелкие кочки, машину встряхнуло, и недовольные пассажиры сделали вялую попытку открыть глаза и проснуться. После преодоления еще нескольких ухабов, сон как рукой сняло, и все стали озираться в окна, на кусты, близко подходившие к краям дороге, и деревья, сучки которых то и дело свисали над джипом, шуршали на крыше и даже норовили закрыть собой обзор в лобовое стекло.
   - Красиво тут и воздух совсем другой, не как в городе - вздохнула Настенька, расправила плечики, избавив их от тяжести голов своих товарищей. Она потянулась к ручке дверцы и, вдавив кнопку, что было силы, своими нежными пальчиками, заставила стекло опуститься вниз, после чего девушка приподнялась и попыталась рассмотреть свое личико в зеркало заднего вида.
   - ...что воздух? - переспросил спросонья Павел, который был недоволен не только исчезновением подушки, но и порывом холодного ветра, ворвавшегося в открытое окошко - свежий? Так мы это всегда исправим! - воскликнул он - да Дениска? Давай-ка хором!
   Девушка тем временем полезла в кармашек за пудреницей, и теперь стоя на полусогнутых ногах, держа в одной руке пудреницу, пыталась, глядя в зеркальце, навести порядок на лице - убрать круги из-под глаз и придумать что-нибудь с прической. Все ее действия окончательно растормошили Дениску, и он теперь просыпался, недовольно ворча как разбуженный зимой медвежонок. Ботаник повернулся назад и, улыбаясь, с умиротворенным и добрым выражением лица, единственный человек, по внешнему виду которого нельзя было даже предположить о прошедшем ночном празднике, хотел было что-то сказать, но совсем неприличный звук, который хором издали Паша и Денис, заставил его чуть сдвинуть брови и отвернуться.
   - Фи - сказала девушка и, сделав нарочное движение ногой и одновременно локтем, не сильно толкнула обоих парней и, заулыбавшись, села, бросив приводить себя в порядок
   Ботаник, которому так и не дали сказать про процесс фотосинтеза, одним из результатов является кислород, так и не заговорив, замолчал и, оперев голову на кулак, обратил свой взгляд в окно. Денису вдруг тоже стало стыдно, и он отвернулся к окну. Павел спросил долго ли еще, и не получив однозначного ответа, потеснился, так как Насте потребовалось вытащить зажатую между ней и Пашей сумочку.
   В машине заметно похолодало. Стоило опустить стекло в одной из дверей, как в салон ворвались капельки дождя и холодный освежающий ветер.
   Пока девушка приводила себя в порядок, Ботаник с живым интересом рассматривал лес, который они проезжали, Павел, хотел было похвастаться перед всеми своим новеньким мобильным, так как возня Насти все продолжалась и начинала раздражать его, когда он вдруг решил позабавиться и, протянув свою длинную руку над Настей, потеребил за плечо Дениса:
   - Эй, давай в гляделки что-ли - пренебрежительно предложил он и, хотя идея эта ему казалось веселой, не улыбнулся
   Дениске почему-то не хотелось говорить, и он жестом и мимикой лица показал, что согласен. Два немигающих взгляда, два, словно каменных лица уставились друг на друга. Задачей каждого было "переглядеть" оппонента. Настя чтобы не мешать им, села глубоко на сиденье, а затем, все еще занятая своей внешностью, сползла как можно ниже, чтобы не мешать.
   Дениске было наплевать на игру и на своего оппонента. Денис поставил для себя задачу не учинить какого-нибудь конфликта, чтобы не испортить празднования дня рождения Паши, решил быть осторожнее в своих поступках. Для Дениса такое решение означало только одно - он просто-напросто замолчал. Поэтому, он уже долгое время был погружен в какой-то свой мирок, отличный от реального. В голове его витали различные мысли, он то представлял себя победителем дракона, то бойцом спецназа. Поэтому он не фокусировал взгляд на Павле и, глядя, казалось сразу на все, не смотрел ни на что, и если бы его спросили, не смог бы, наверняка, назвать цвет обивки салона джипа. И если Дениска не обращал внимания на темные, расчесанные волосы Павла, на аккуратную челку прикрывающую лоб и маленькие, черные свиные глаза, тонкие губы, всегда поддернутые вверх и готовые для смеха, он наверно бы проиграл.
   Зато Паше было тяжело. Он не мог найти одну точку на лице Дениса, чтобы смотреть в нее постоянно. Зеленые глаза, покрытый прыщами лоб, короткие волосы и чуть вытянутый и приплюснутый нос, широкие губы - все сливалось в едино, и совершенно не возможно было смотреть на это, не делая явных миганий глазом. И все же Паше нужна была победа, и он глупо стремился только к ней.
   Повозившись с не хотевшей открываться косметичкой, Настя уже было обратилась к соседям, но видя, что они заняты весьма важным делом, вытянула руку вперед и, постучав по сидению, окликнула Димона:
   - Эй, помоги! - подражая своему приятелю, сказала она и отдала Ботанику косметичку. Раздался щелчок, и рука Ботаника протянула назад раскрывшуюся косметичку. Тут толи нежные пальчики не успели, как следует сцапать предмет, толи предмет вывалился из руки Димы, но так или иначе, косметика разлетелась по всему джипу.
   Для играющих в гляделки это был как удар током, а падение косметички показалась им, почти, что вогнавшим себя в нирвану, взрывом. Оба они подпрыгнули, Дениска даже стукнулся головой об потолок, и хором выразили свои эмоции самыми нелестными словами:
   - Овца! - Паша размахнулся и влепил пощечину Насте
   - Да как ты смеешь?!
   Денис прибавил и матерное, Паша мигом ответил ему, но потом Паша осекся, так как боялся ругаться в присутствии водителя своего отца. Насте вновь пришлось сменить свое положение в автомобиле и, подняв, на сей раз ножки повыше, она начала собирать своими изящными пальчиками с длинными ногтями рассыпавшуюся косметику.
   - Хлебалку закрой! - разозлился Паша - А не закроешь, вон из машины! - он оттолкнул Настю и посмотрел в лицо Денису
   Денис скривил лицо, ничего не ответил и отвернулся к окну, затаив в глубине своей души злобу на человека которого считал другом. Паша не обратил на Диму внимания, и спокойно, как ни в чем не бывало, спросил, долго ли еще ехать и, получив утвердительный ответ, что не более десяти минут, удовлетворенно растянулся на сидении, потеснив Настю, вытащил из переднего кармана джинс мобильник, а затем небольшой, но дорогой цифровой фотоаппарат. На пол выпала пачка сигарет. Паша быстрым жестом сунул ее обратно в карман, и, улыбнувшись, как ни в чем не бывало, сфотографировал растрепанную девушку и задумчивого Дениску:
   "Если бы Настя была моей женой, я бы за нее пасть Паше порвал" думал он
   Ботаник снова повернулся назад и, сказав что-то себе под нос, протянул Насте собранную косметику: несколько тушей, помаду и флакончики неизвестного предназначения, после чего вернулся в исходное положение. Паша потянулся вперед, снова толкнул Настю, и даже задев Диму, включил музыку погромче и, откинувшись в кресле, закрыл глаза. Его совсем ничего не волновало, в то время как Дениса уже переполняло чувство ненависти.
   Паша тем временем был уже полностью поглощен просмотром какого-то видеоролика на своем мобильном. Судя по звукам, раздающимся на весь салон, он смотрел не то боевик, не то эротическую драму. Настя бросила взгляд на экран телефона, но увидев что-то неприятно и отвратительное для себя, отвернулась и посмотрелась в зеркало заднего вида на себя любимую.
  
   Ухабистая дорога ушла куда-то вправо, а джип повернул влево и, выехав из леса на берег. Лес остался где-то позади и справа, а слева была водная гладь, еще покрытая утренней дымкой, которая скрывала противоположный берег. Джип прибавил скорости и выехал на ровный песчаный пляж, длинная полоса которого тянулась между высоким берегом и водой. Несколько раз песчаная полоса сужалась так, что колеса джипа окунались в воду, но ему, резвому все было нипочем. И если вода, и туман, стоявший над ней, не привлекали внимания пассажиров, то берег местами почти неприступный, с корнями, вылезавшими из песка наружу и наклонившимися над водой, подмытыми как предположил Дима, весенним паводком, был весьма живописен.
   Не прошло и десяти минут, как джип вдруг резко затормозил и остановился около канавы, пересекавшей дорогу. Канава была довольно узкая, но глубокая, и земля, извлеченная из нее была не хаотично раскидана рядом, а лежала перед канавой составляя небольшой земляной вал, бруствер, как тут же правильно предположил Ботаник. И канава была не канавой, а окопом полного профиля, добавил он, но его никто не стал слушать. Через окоп была перекинута лишь доска, по которой можно было с трудом-то пройти, не то, что проехать, и ребята высыпали из машины, думая, что делать и радуясь возможности размяться после долгого путешествия.
   - Абзац. Не успеем! - воскликнул Павел с сожалением
   Первое десантирование, к сожалению Паши, было не таким, как он представлял себе. Песок под ногами был не таким золотистым, как на турецком пляже, и девушки кругом были отнюдь не в бикини. Под ногами было какое-то вязкое грязное месиво, а окопчик перед джипом был полон до кроев холодной воды. Паше было крайне неприятно находиться в такой среде, но при людях он не показывал вида. Испачкав некогда белые кроссовки, он отошел от машины к самой воде и, увидев среди грязи какую-то нелепую корягу и, поспешив к ней, на ходу достал зазвеневший мобильник.
   Денис и Дима как-то сами собой последовали за Пашей. Настя, ставшая единоличной хозяйкой задних сидений, возобновила свои прихорашивания.
   - Вот мы и попали! - как-то неестественно сказал Денис и сделал нелепый жест руками - и погодка... брр! - Денис подошел к коряге и, перекинув ногу сел на нее
   Паша тем временем читал полученное от отца SMS сообщение, в котором говорилось, что в случае опоздания ребята стопроцентно не смогут поиграть и главное, что потраченные деньги уйдут на ветер. Паша оторвался от мобильника и посмотрел на корягу и взгромоздившегося на нее Дениса:
   - О, глядите, баба! - Паша махнул рукой в сторону коряги - смотрите, реально деревянная баба, Буратиновна! - Паша неестественно улыбнулся
   Коряга, ставшая предметом его веселья, действительно могла напоминать какой-то странный изогнутый женский силуэт. Четыре искривленных сучка от этой коряги крепко держал песок. Видимо коряга оказалась в таком положении после половодья, и вырваться из плена у нее не было никакой возможности.
   Пауза затянулось. Проблема с такой серьезной, как канава преградой, казалось не решаемой. Паша не знал, как сказать, как поступить и поэтому, сохраняя олимпийское спокойствие обсуждал с Денисом корягу.
   В конце концов Ботаник, понимавший как не кто иной, что опоздание на игру приведет к плачевным последствиям - поиграть просто не дадут в один прекрасный миг преодолел окоп и пошел по дороге дальше. Ему было как-то наплевать на себя, он не боялся испачкаться в грязи, так как знал, что грязи нет смысла бояться - от нее всегда можно отмыться, наивно думал он. Денису вдруг стало скучно, ему показалось, что Настя начала ворковать с Павлом, а этого он вовсе терпеть не мог, и он стремглав перепрыгнув окоп, бросился за Дмитрием.
   Он догнал товарища уже около самого лагеря, который пока еще состоял из одной палатки и тента. Песчаный пляж тут заканчивался, и не было луж, зато была высокая и мокрая трава по пояс. Небольшая, старая темно-зеленая палатка в форме домика, стояла нараспашку около самой воды, и уже была на половину забросана какими-то вещами, рюкзаками и как показалось Дмитрию, оружием. Натянута она была неважнецки и крыша ее текла. В двух шагах от нее, в зарослях высокой травы стоял тент, под которым ютился самодельный стол и несколько деревянных шезлонгов, не заливаемых дождем. За столом, занимая собой, целый шезлонг сидел маленький худенький человек полностью одетый в камуфляж, в темных очках скрывающих половину лица, к поясу его была привешена закрытая кобура, через правое плечо шел тонкий красный ремень, на котором висел планшет, а на коленях его лежал нелепый черный зонтик.
   Денис, вдруг почувствовав себя в каком-то долгу перед Ботаником, как более смелый товарищ, пошел на переговоры, оставив Дмитрия наедине с собой, чем последний не приметнул воспользоваться, чтобы осмотреть лагерь.
   Предусмотрительный Дима, еще вчера осмотрел местность со спутника, сделал распечатки и теперь сверялся с ними, как с картой. Лагерь находился на оконечности какого-то полуострова, который, напоминал Диме вытянутый равнобедренный треугольник, основание которого стыковалось с лесом, а вершина уходила далеко в водную гладь. Лагерь находился на том же уровне, что и пляж, по которому ребята только что тряслись в джипе, и был, со всех сторон, подтопляем водой. В том месте, где начинался лес, был довольно пологий, в отличие от ранее увиденных отвесных берегов холм, на который для лучшего обзора залез Ботаник. С одной стороны был величавый на своем возвышении лес, с обеих сторон его окружала тонкая песчаная полоса между отвесным берегом и водной гладью. Между лесом и лагерем, на холме, где стоял Ботаник, когда-то были заброшенные сейчас окопы, поваленное дерево было оборудовано под оборонительную позицию. А с другой стороны был лагерь, расположенный в низине. На полуострове, как решил Дима, была трава по пояс, заросли камыша не давали рассмотреть его границ четко.
   В то время как Ботаник осматривался, из леса вышли двое молчаливых мужчин полностью одетые в камуфляж, с дровами в руках, они не спеша шли, курили и спорили о чем-то громко весело и непринужденно. Денис подошел к человеку, что сидел под навесом в шезлонге, поздоровался и кратко обрисовал ситуацию.
   Человек с маленькой головой, белые волосы на которой были пострижены еще короче, чем у Ботаника, не пошевельнулся встать или протянуть руку. Он не одобряюще что-то сказал, но Дениска не расслышал; потянулся к планшету, нехотя раскрыл его и, вытащив из него блокнот и ручку, спросил фамилию Дениса и приехавших с ним. После этого человечек довольно долго перебирал бумаги, пока, наконец, все нужные отметки не были сделаны, и он, убрав блокнот и ручку в планшет, откинулся в шезлонге. Прошло несколько секунд напряженного молчания, Денис хотел получить от человечка помощи в разгрузке, а человечек преследовал какие-то свои цели.
   Двое мужчин, подошли к палатке и, сложив возле нее дрова, не переставая спорить, начали доказывать что-то, маша руками в воздухе. Только сейчас Дениска понял, что мужчины спорили из-за месторасположения палатки. Один говорил, что надо палатку переставить, другой говорил, что палатка поставлена правильно.
   Сначала маленький человечек, подвинул очки на краешек носа и неодобрительно взглянул из-под них на спорящих, а потом когда крики и начавшая было ругань спорщиков, пробудили в нем гнев, он быстро встал и, не желая больше видеть Дениску, представился и дал указания:
   - Политрук Нестеренко. По любым вопросам обращайтесь ко мне, рядовой - он сделал акцент на последнем слове - разгружайтесь сами, потом поставьте палатку, распределите оружие и доложитесь - он фыркнул - по форме
   Дениска тяжело вздохнул и с каким-то камнем на душе пошел, не спеша назад, раздвигая высокую, по пояс траву он наткнулся на какой-то камешек и, выплеснув на него всю накопившуюся злобу, пнул его. Помахав рукой Ботанику, который в этот самый момент, положив промоченную дождем распечатку снимков со спутника, делал на ней какие-то пометки, Денис неторопливо вернулся к машине, около которой его уже ждал Павел.
  
   К разгрузке вещей пришлось привлечь и одетого в костюм водителя. Не прошло пяти минут, как рюкзаки, палатки, коврики, оружие и амуниция, все, что было в сухой утробе автомобиля, даже громоздкая туба-гранатомет с пусковой установкой, зарядами и сумкой с какими-то приборами; все было перетащено в лагерь и свалено, на том месте, где молчаливый политрук, вновь занявший свой насест, указал место под палатку.
   Настал момент прощаться с джипом. Павел попросил водителя передать отцу что высадка прошла нормально, Настя пользуясь комфортом авто успела сделать со своей внешностью все что хотела, и вскоре джип, единственный оплот цивилизации в этом диком краю, укатил. Посмотрев ему в след, ребята вернулись в лагерь, преодолев ставший ненавидимым окоп и пройдясь по высокой мокрой траве под усилившимся дождем.
   Скрываемое Пашей волнение мигом улетучилось, он больше не боялся опоздать, но все равно нужно было поторопиться и расчистить место под лагерь. Денис, достав от куда-то здоровенный нож, начал срезать им траву, словно серпом. У Димы была финка, которую он пустил в ход, и вскорости место под палатку было расчищено. Тем временем Настя ушла куда-то в камыши, поближе к воде, а Паша, разобрал уже одну из двух палаток.
   Большую тяжелую круглой формы палатку ребята с трудом поставили втроем, потом расчистили место под вторую, классическую, как заметил Дима, и поставили ее так, что две палатки были соединены между собой. Часть вещей, которые промокли больше всего, они сразу закинули в круглую палатку, а часть - амуницию и оружие, следовало распределить.
   Новенькие, только что тюнингованные2 приводы разложили в еще сухой палатке и стали искать аккумуляторы от них, ремни и прочие полезные аксессуары. Настя исчезла в палатке; пошла, переодеваться, а ребята, снарядив все без исключения стволы аккумуляторами и наполнив магазины пульками, подошли к самому волнительному для каждого бойца моменту игры - распределению. Ведь каждому, кажется, что будь в его руках какой-нибудь навороченный привод, станет он как пить дать, самым лучшем бойцом в подразделении.
   Выбор у ребят был довольно богатый, денег на покупку и модернизацию приводов Павел не пожалел, и теперь в его распоряжении находился небольшой арсенал, при покупке которого было лишь одно ограничение - оружие должно было напоминать отечественные образцы. Было три привода имитирующих АК-74, с большими бункерными магазинами и долгоиграющими аккумуляторами.
   Ребятам потребовалось не слишком много времени для того чтобы разобраться с оружием и проверить его работоспособность. Вскоре из палатки вышла Настенька, камуфляжный наряд которой казалось, преобразил ее. Вместо вызывающих "шмоток", на ней теперь были банальные камуфлированные штаны, расстегнутая куртка с загнутыми воротничками, под которой была обычная тельняшка. Волосы все еще были распущены, но голову уже украшала зеленая пилотка с красной звездочкой.
   Лагерь тем временем начинал бурлить жизнью. Подъезжали все новые и новые машины, выходили какие-то люди и тащили, тащили, казалось несметное количество рюкзаков. Помимо палатки с оружием и двух, объединенных в одну палаток ребят, уже было расставлено три палатки, разведено два костра, над которыми были повешены котелки.
   Но ребята не обращали на это внимания. Дениса согнали с его стрельбища прибывшие бойцы, которые собирались ставить палатку там, где он, разлегшись в высокой траве, стрелял через заросли камыша в сторону воды, Ботаник, удовлетворенный двумя выстрелами из подствольного гранатомета сам вернулся из лесу.
   Паша, бросив свой привод в палатку, сделал несколько фотографий на свой фотоаппарат преобразившейся Насти, Паша, предложил распределить оставшееся оружие, амуницию и боеприпасы. В замкнутых условиях палатки дележ проводить было не совсем удобно, но и лишнюю минутку стоять под холодным дождем - занятие не из приятных.
   С амуницией все было более или менее понятно. Каждому полагался широкий военный ремень, на который можно было надеть бесчисленное количество подсумков. У практичного Ботаника ремень был свой, и на нем помимо кобуры красовался подсумок для бинокля. Сменные магазины он не брал, так как не видел в этом смысла - в бункер автомата было засыпано около пяти сотен шариков, а аккумулятор должен был разрядиться только к вечеру. Дениска же хотел повесить на свой ремень все: начиная от открытой кобуры для пистолета на всякий случай и заканчивая подсумком для двух запасных магазинов. Что бы исполнить это желание ему потребовалась помощь Димы.
   Павел раздал всем пистолеты, благо их почему-то было шесть штук: два здоровых Грача и четыре Макарова. Себе он взял один Грач, в кобуру под левую руку и ПМ под правую. Ботаник отправил Грача в соответствующий карман своей разгрузки, а ПМ, в открытую кобуру под правую руку. Дениске дали два Макарова, которые он тоже рассовал по открытым кобурам. После этого парни еще раз померили маски и шлемы, у Димы это все было свое.
   Нераспределенного оружия осталось четыре единицы: два АКС-74У, такой, что можно частенько видеть за спиной сотрудника ГИБДД, один пулемет ПКМ на сошках, и гранатомет, состоящий и довольно громоздкой тубы, пусковой установки с приборами наведенья, треноги-станка и сумки с боеприпасами. Почти сразу ребята решили отдать пулемет команде, потому как таскать самим, и разворачивать его было не только лень, но и не хватало знаний. ПКМ отнесли под навес политруку и, сказав, что заберут привод в конце игры, оставили его на нужды команды. Один АКС-74У в разряженном состоянии кинули в палатку, решив оставить на всякий случай про запас.
   Спор о судьбе гранатомета прервала Настя, потребовав себе оружия. Ей выделили один из АКС-74У без всяких примочек, Паша обняв ее за талию, надел и застегнул на ней широкий армейский пояс поверх куртки, что не могло не вызвать улыбки друзей. После того как Ботаник, сторонник отдать гранатомет политруку, был отправлен под дождем обучать девушку стрельбе из автомата, Денис и Павел перешли в палатку, продолжив свой спор.
   Паша в глубине души то хотел избавиться от не менее тяжелой чем пулемет, и бесполезной штуковины и отдать ее команде, дабы она использовалась более эффективно, то хотел оставить гранатомет себе, чтобы в самый ответственный момент, использовать его и, обратив врага в бегство стать героем. Но Денису Павел говорил только о том, что гранатомет тяжелый, и использовать его эффективно у ребят не получиться. Денис не соглашался с ним и настаивал на том, чтобы не отдавать гранатомет. В конце концов Павел решил сыграть на чувствах Дениса и сказал ему, что отдает гранатомет в полное его пользование, обрадованный Дениска тут же пошел на компромисс, и выкинул из головы всю злобу что он испытывал по отношению к Павлу, Денис как-то сам собой решил что прощает его и больше не будет искать расположения уже однажды отказавшей ему Насти. Паше прощения Дениса нужно было как рыбе зонтик, и он все равно надеялся поступить по-своему.
   Несмотря на то что симпатий к политруку Нестеренко ни кто не питал, ему было заявлено о наличии гранатомета, но гранатомет был спрятан до поры до времени в круглой палатке.
   Когда Настя и Дима вернулись, постреляв вдоволь, лагерь казалось, был уже полностью оборудован. В самом его конце, где трава заканчивалась, и начинался песок, в наибольшем отдалении от кромки леса было оборудовано два костра и вокруг них из стволов деревьев сделаны лавочки. Ближе к лесу, перед кострами был поставлен навес, под которым помимо Нестеренко сидело двое или трое мужчин. Правее навеса была та самая, палатка, с оружием которую зачем-то хотели переставлять, а левее навеса был небольшой, но высокий шатер командира и политрука. Все остальные палатки: круглые, вытянутые, старые и новые были расставлены по лагерю, в специальном порядке образуя собой линии. По идее командования, палатки могли стать последним рубежом обороны. Палатки ребят, стоявшие чуть вдалеке, в рубеж обороны не входили.
   Казалось, собрались все, человек пятнадцать - двадцать не меньше. Пока в лагере царили суматоха, ребята собрались в палатке, чтобы позавтракать консервами, сделать несколько фото на память и обсудить первые впечатления. Денис взахлеб рассказывал о том, что в лагерь уже приходили трое вооруженных до зубов игроков из соседней команды - НАТО, о чем-то говорили с политруком и ушли. Дима предположил, что они договаривались о времени начала игры, и вскользь заметил, что в лагере не хватает только командира, который должен прибыть с минуты на минуту. Разговор перешедший на тему погоды, прервала какая-то миловидная девушка лет двадцати, спросившая, нет ли у ребят мобильника, и сказавшая что ей очень надо позвонить. К неудовольствию Насти, Паша в один миг выскочил из палатки и дал девушки свой телефон. Не успел он вернуться, как в палатку опять сунулись, на этот раз это был молодой человек, адъютант политрука, лет двадцати, с автоматом за спиной:
   - Общее построение. Всем взять оружие и построиться на плацу - и не опустив полога, вышел
   Пришлось бросить завтрак и, собрав разбросанные около палатки привода выйти к общему строю. Строй был обращен лицом к лесу, спиной к лагерю. Ветер неприятно и сильно дул в лицо, дождь лил как из ведра. Построились уже все, кроме двух мужчин и политрука, что сидели под тентом и курили. Молодой человек провел ребят в самый конец строя, они шли за спинами мокрых, но еще веселых бойцов и лиц их рассмотреть не могли. Почти у всех были АК, начиная от АК-47 и заканчивая АК-74 как у ребят. У двоих были пулеметы: РПК-74М и отданный ребятами ПКМ, один пулемет, старый ДШК на треноге остался не у дел и стоял под навесом. У одного бойца была СВД и у нескольких ребят лет одиннадцати - пятнадцати и девушек АКС-74У.
   Ребята прошли и построились. Первыми встали Паша и Настя. Первый держал автомат на шее, сложив на нем свои руки, вторая надела ремень через плечо и отправила привод за спину. Ботаник повесил автомат по уставу, на правое плечо и стоял, придерживая одной рукой ремень. Дениска, замыкавший к своему неудовольствию строй банально держал автомат в руках.
   Когда все построились, политрук сотоварищами поднялись с шезлонгов и вышли перед строем. Нестеренко не забыл воспользоваться зонтом. Опустив черные очки, политрук посмотрел на строй из-под очков и, заметив что-то, сказал адъютанту. Адъютант стремглав бросился в палатку, где был устроен оружейный склад, а Нестеренко в это время открыл свой планшет, достал блокнот и начал что-то говорить, сначала себе под нос, потом громко:
   - ... я рад вас приветствовать на открытии сезона... - он пробубнил что-то еще, но никто не услышал, так как его заглушил порыв налетевшего ветра, после чего политрук перевернул лист и заговорил громко - надеюсь, все знают правила. Масок с себя, товарищей, врагов - он выпалил это, казалось скороговоркой - не снимать в бою. Пить, есть, ходить в туалет только вне игровой зоны. Носить только камуфляж, не бросать оружие, не выдавать секретов врагу - дальше он перечислил большой список, каждый пункт которого начинался с не и закончил его, тяжело вздохнув - во время проведения боевых действий алкогольные напитки не употреблять! - воскликнул он, после чего замолчал на некоторое время и уже тише добавил - давайте разберемся с амуницией и оружием, и распределим наряды... - он еще раз поправил очки и выдохнул - вопросы есть?
   - Да! - воскликнул кто-то из строя - когда прибудет командир?
   - Обещал приехать к началу игры - политрук развел руками и посмотрел на небо, тут к нему подбежал адъютант, в одной руке он нес четыре связанных веревкой гранатомета "Муха", в другой два стареньких вещевых мешка - давайте распределим Мух - политрук снова посмотрел в блокнот, и очевидно глядя в список игроков по фамилиям назвал четырех человек, которые вышли из строя и получили из рук адъютанта гранатометы. Тут ребятам ничего не досталось.
   После этого Нестеренко приказал раздать гранаты и адъютант с раскрытым вещевым мешком подошел к каждому бойцу предлагая взять гранат. Дениска и Ботаник взяли по три гранаты, Настя отказалась вовсе, а Паша захапал пяток гранат, которые потом с трудом распихал по карманам.
   Политрук дал вялый приказ всем надеть маски и проверить оружие, и когда все его выполнили, в опустевший лагерь, с той же стороны, откуда приехали ребята, вошел высокий широкоплечий человек в камуфляже, поверх которого была одета защита, такая как наколенники и налокотники, по мимо маски с темно-оранжевым стеклом, на голове был одет шлем. В руках он держал всячески обвешанный различными прибамбасами автомат Калашникова и поспешил к политруку.
   Это был Командир, что поняли все. Строй стал ровнее и прекратились разговоры. О дожде забыли и вовсе. Обмолвившись двумя словами с Нестеренко, Командир поприветствовал строй каким-то неестественным, приглушенным голосом - видимо, нормально говорить ему мешал шлем, и начал перекличку.
   Политрук называл фамилию, названный выходил из строя и говорил "я" либо "тут", после чего ему называли его личный номер, и номер отделения к которому боец прикреплен, к бойцу подходил адъютант и давал нашивки в виде тонких угольников белого цвета. Рядовым бойцам выдавалось по две нашивки, и они должны были их пришить вершиной угла книзу, на левом рукаве своей куртки. Обслуживающий персонал: девушки и подростки одиннадцати лет получали по одной нашивки, а командиры: политрук, неизвестный и не представленный ранее мужчина и сам Командир получали три нашивки.
   Так же Командир сказал пару слов о правилах игры. В игре было такое понятие, как зачетное время, в течение которого фиксировались результаты, и велась игра. Учитывались только "смерти" игрока, а так же захваченные в плен и обезоруженные солдаты противника. Каждый, кто был подстрелен врагом, обязан был вернуться в свой лагерь и зарегистрировать "смерть". Ежечасно подводился итог, и те на чьем счету было записано меньше всего "смертей" могли претендовать на повышение в звании и почетный значок в виде красной звездочки. Это было главное, что уловили ребята из слов командира.
   Окончив перекличку, Командир сказал, что бойцов что-то слишком много, восемнадцать вместо пятнадцати и сказал, что подумает и отправит троих в другую команду. После этого были распределены наряды на самые различные работы, начиная от готовки обеда, и добычей дров и заканчивая рытьем новых окопов или реставрацией, как сказал Командир, старых. Во время раздачи лопат и топоров он в двух словах пояснил, что сначала обе армии, и РФ и НАТО будут вести атакующие действия.
   Настя вместе с еще двумя девушками ушла к костру готовить какую-то еду для отряда, а ребята, получив лопаты, отправились на рытье окопов на правом фланге. Павлу, отдавшему команде пулемет, сделали поблажку - ему нужно было только привести в порядок старый окоп, некогда перегородивший путь джипу. Денису дали самое трудное задание, он копал полный профиль, Диме же в силу его не развитых физических способностей было сказано выкопать место только под ДШК который, на треноге решили установить на правом фланге.
   Когда Паша и Денис получили лопаты, они, конечно же, избавились от приводов, бросив их в палатку, Ботаник же, принялся копать с автоматом за спиной, как будто не замечая его. Ветер стих, и дождь заморосил мелкими холодным капельками.
   Павел и Денис копали, молча, сосредоточенно и без перчаток, изредка им приходилось откладывать лопаты в стороны, чтобы отчерпать воду. Павел копал, не торопясь, чтобы не дай бог не заработать мозоли, или не испачкаться, Денис же наоборот старался копать интенсивнее, чтобы быстрее расправиться с делом, и когда натер руки, стал орудовать лопатой "боком", что несколько снизило темпы его труда. Дима, выкопав нужную яму и сложив всю землю перед ней в бруствер, ничуть не устал и не натер рук, так как единственный копал в перчатках. Решив, что Дениске нужно помочь, он переместился в его уже довольно глубоко вырытую яму и молча начал помогать ему, копая.
   Несмотря на то, что-то царила тихая, рабочая обстановка, окружающие люди, на лицах которых только что, после речи Командира, виднелась какая-та радость вперемешку с гордостью, стали казаться более подавленными не то от плохой погоды, не то от условий труда.
   В один миг установившаяся на время тишина прервалась зычным голосом политрука, крик которого испугал даже лесных птиц затихших во время дождя:
   - Боевая тревога!!! Всем построиться на плацу!
   Побросав лопаты, в полном недоумении и панике, безоружные грязные по уши люди начали сбегаться на плац. Те, кто уже проходил через это испытание, пришли на плац с оружием и вышедший из шатра Командир даже не обратил на них внимания, он обошел строй и сделал замечания всем, у кого не было оружия, в числе безоружных были и Настя, и Денис и Павел. После этого он приказал вернуться к работам, но оружие на случай тревоги держать рядом.
   Ребятам, с непривычки, стало совсем невмоготу. Отчерпывать жижу из окопов, на стенки которых Паше было даже страшно облокотиться, да и еще стараться не запачкать висевший за спиной привод, было адским трудом, и ребята быстро дезертировали.
   Настя ушла к костру, а парни собрались около палатки. Денис и Паша взяли из палатки свое оружие, Денис прикрепил к своему автомату ремень, и они уже было собирались идти рыть окопы, как к ним подошел политрук и, глядя в свой блокнот, поинтересовался:
   - Третье отделение? - слова политрука показались Паше карой небесной, и он испугался, что вот сейчас ему придется расплачиваться за свои грехи
   Денису хотелось ляпнуть "да", но его опередил опомнившийся Павел:
   - Так точно! - бодро воскликнул он, хотя голову его посетила мысль о том, что прямо сейчас его выгонят с игры за дезертирство
   - Крупнин, Артемьев, Сергеева, Крюков? - скороговоркой сказал он и посмотрел из под очков на парней - Командир проверил списки, созвонился с натовцами. У них недокомплект личного состава... - он на секунду замолчал - двое из вас записаны играть за команду НАТО - он выдержал паузу - мы все проверили - Нестеренко поправил очки - ошибки быть не может, так что решайте, кто из вас пойдет за НАТО.
   Сначала Павел испытал облегчение и потерял дар речи, а потом, сообразив, что к чему, хотел, было договориться с политруком, но тот, тыкая в записи в своем блокноте, убеждал молодого человека, что отправить кого-то другого никак нельзя. Павел предложил дать денег, на нужны команды, но Нестеренко отказался и, попросив не беспокоить по этому поводу Командира, предложил ребятам кинуть жребий.
   Делать было нечего, и хотя Ботаник и хотел побороться за право играть за русских, ему такой возможности не дали. Толи Павлу стало все равно - он лишь беззвучно выразился, но так или иначе Дениска сбегал к Командиру за картами, и парни, отозвав Настю от костра, расположились в палатке и решили тянуть жребий.
   Жребий был прост. Нужно было тянуть из колоды карты, и те, кто вытягивал черную масть, должен был уйти. Дениска тщательно перемешал колоду и положил ее на середину. Павел первым снял карту и положил себе на ногу - сидел он по-турецки. Вслед за ним карту вытянул Дима, и тоже не показывая ее, положил подле себя. То же самое сделали Денис и Наташа, после чего все разом открыли карты и стали смотреть у кого что. Не повезло Денису, у него была дама пик и Павлу с его крестовой четверкой, у Насти и Димы карты были бубновой масти.
   Подавленные погодой, работой и царящей в лагере обстановкой, ребята не выразили каких-либо ярких эмоций. Не прощаясь, Дениска и Паша встали и, бросив оружие и карты у палатки, решительным шагом пошли в шатер Командира. Павел решил для себя, что ему все равно где и с кем пить, а Денис - что ему будет обидно играть за НАТО, против РФ. В шатре Командира было довольно просторно и чисто. Лежало два рюкзачка, по центру стоял столик и три шезлонга. На столе лежал разобранный привод, над которым колдовали неизвестный ребятам мужичок и Командир, оба в масках. Политрук как обычно сидел в шезлонге ничем не занятый. Стоило ребятам войти, как Политрук живо вскочил и узнал их:
   - А, третье отделение? Ну, что решились кто, идет за НАТО?
   - Да - сказали ребята хором и, забыв прибавить "так точно" назвали свои фамилии
   Политрук потянулся к планшету, как в разговор вмешался Командир и, назвав Пашину фамилию, постановил:
   - ...его ни как нельзя отдавать - после чего вновь принялся колдовать над разобранным приводом
   Нестеренко сделал пометку напротив фамилии Дениса, пожал плечами и, выпроводив парней из шатра, сказал им кидать жребий снова. Ребята вернулись к Ботанику и Насте. Ботаник, как обычно, что-то говорил, Настя делала вид что слушает. С горечью Дениска заявил, что он уходит в другую команду, и с горечью добавил о том, что Паша получил иммунитет.
   Паша казалось, отстранился от ребят, и сев у входа в палатку, с автоматом в руках, издали наблюдал за тем, как Дениска снова перемешал колоду и предложил Диме и Насте тянуть. Ботаник вытянул карту и сразу показал ее - туз черв, после чего даже заулыбался, радуясь своему везенью.
   Настенька вдруг почувствовала холодок страха, комок встал в ее горле, и она, сглотнув, натянуто улыбаясь, сняла своими пальчиками карту и положила ее рядом с колодой, в нерешительности глядя то на Дениса, то на Диму. Возникнувшая пауза затянулось. Дима, расслабленно лежал, держа автомат и маску рядом, Денис с маской в руках, согнувшись в три погибели и подпирая собой, потолок палатки, стоял над Настей, та сидя на корточках, не решалась отпустить или перевернуть карту.
   - Ну что там?! - не выдержав, крикнул Павел - хватит медлить, тряпка!
   Настя зажмурилась и перевернула карту, раскрыла глазенки и, увидев, что это дама пик, и теперь она должна, составить компанию Денису в команде НАТО, ужаснулась. Паша застегнул молнию и вошел в центр палатки. Мигом стало тесно. Карты лежали нетронутыми, Настя сидела на корточках, обхватив коленки руками, Ботаник, лежал рядом, держа руку на автомате, Дениска стоял неподвижно. Все переглядывались, почти не шевелились и молчали. Наконец Дениска хотел было идти, и молча, протянул руку Насте. Она взяла его руку и встала.
   - Оружие сдай - Паша, казалось, стал более серьезным, он смотрел на друзей, нахмурив брови
   Дениска не говоря не слово, вынул пистолеты и отдал их Павлу, отстегнул и снял с себя ремень со всеми подсумками и кобурами, после чего отдал нашивки и начал вытаскивать из карманов гранаты. Безоружная Настя, подавленно улыбнулась и ощупала все свои карманы, убедившись, что в них ничего нет. Единственно, что оставил себе на память Дениска - пара хороших стальных наручников, удобно спрятавшихся в заднем кармане.
   Павел осмотрелся вокруг, в поисках места, куда можно было сложить снятое с Дениса оружие, везде было сыро; и, решив, что лучше всего будет сложить все в другой палатке, позвал Ботаника и вместе с ним переполз из палатки в палатку. В первые несколько секунд ему просто не хотелось выходить из палатки, на улицу, он думал, что выйдет, когда Настя и Денис уйдут, но стоило пройти половине минуты, как Паша вспомнил жест Дениса, как тот протягивал руку Настеньке, помогая встать, и та, улыбалась ему.
   - Конкурент! - вскрикнул Паша и аж подскочил в палатке, его голова встретилась с потолком, и он выразился матом от того что голову обдало холодной водой
   - А, что? Нашел куда положить? - в палатку сунулась голова Ботаника
   Паша уже забыл про то, зачем зашел в палатку, он бросил на земь снятые с Дениса кобуры, пояс, подсумки и пистолеты, левой рукой схватил Ботаника за грудки и рывком, втянув в палатку, сложил правую руку в кулак и угрожающе показал кулак Диме. Теперь Паша думал только об устранении конкурента, которого видел в Дениске.
   Павел не сказал Ботанику привычных для таких ситуаций "слышь ты", он просто прорычал:
   - Бери Дениса и убирайтесь. Иначе - он поднес к носу Ботаника кулак
   Денис и Настя тем временем вышли на лицу, а через секунду Ботаник к их ногам вылетел из палатки. Ботаник еле успел увернуться от вылетевшего из палатки рюкзака Дениса, вслед за ним вылетел и Димин рюкзак, сложенная Димина палатка, два коврика и последним из палатки выскочил разгоряченный Павел. Денис помог Ботанику встать, поддержав его за локоть, после чего обратил свой взгляд на Павла, который стоял, сжав кулаки, и зло глядел на Дениса.
   - Ботаник передумал и уйдет с тобой - заявил он, схватил правой рукой Настю чуть выше локтя и резким движение притянул к себе, после чего, не отрывая взгляда от Дениса, задвинул Настю себе за спину.
   Денис, недоумевая, посмотрел на Ботаника:
   - Это не правда - ответил Дима
   - Что ж ты врешь? - вскипел Денис и поднял кулаки - Сволочь!
   - Чё сказал?! - Павел оттолкнул назад Настю и резко повернувшись, встал в боксерскую стойку
   Настя пыталась балансировать на одной ноге, но не смогла и, взвизгнув, упала в высокую мокрую и грязную траву. Оба кавалера ринулись ее вытаскивать, отложив выяснение отношений. Настю подняли и отправили в палатку переодеваться, Денис и Паша хотели тут же продолжить свое разбирательство, как их остановил глухой голос Командира из-под маски:
   - Решили, кто уходит?
   Павел не спуская глаз с Дениски, и не опуская рук, ответил Командиру:
   - Так точно. Это они - и он указал на Дениса и Ботаника
   - Тогда давайте быстрее, ребятки, скоро начало игры, а вам еще через весь лес топать. Оружие можете оставить все, не волнуйтесь, после игры все будет возвращено, а там вам другое дадут. Амуницию только возьмите, и пойдемте скорее - Командир подошел ближе
   - Нет! - все еще не опуская кулаков, вскрикнул Павел - оставьте амуницию! Она моя! - он сказал так, что Дениске показалось, что он говорил про Настю, но через секунду он осмыслил слова Паши и отдал маску, остальное у него забрали ранее.
   Делать было нечего, и Ботаник тоже выпотрошил карманы и сдал оружие, оставив себе только свою амуницию и попавшие случайно в карман разгрузки два прицела Павла, он взвалил на себя рюкзак, помог Денису надеть его рюкзак, и все уже было готово к их уходу, как Денис заговорил про гранатомет:
   - Гранатомет то мне отдай. Обещал - сказал он уже спокойным тоном
   Паша опустил кулаки и, заходя в палатку, бросил:
   - Да пошел ты - и показал средний палец руки
  
  
   Все рухнуло. Дениску снова переполнила ненависть, он хотел ворваться вслед за Павлом в палатку и накостылять ему, но делать это на глазах командира, который, по слухам был ветераном обоих чеченских войн, не решился. Командир сказал, что негоже отдавать бойцов в другую команду без еды и, сходив в складскую палатку, вернулся с третьим рюкзаком, который он взвалил на себя, взял у ребят палатки и повел их в лагерь игрового противника.
   Пока они шли через лес, Дениска ничего не видел вокруг себя, он в отличие от Димы был все еще зол на Павла и за его выходку, и за гранатомет и шел вслед за Командиром. Как трудно было снова проклинать человека, которого только что простил! Как трудно ошибаться в людях и как не выносимо получать еще один удар в спину, и главное что рядом нет, не одного человека готового тебя поддержать.
   "Больше никогда! Никогда я не прощу Павлу ничего, и каждый раз, когда он будет терять равновесие я буду толкать его, и он будет падать лицом в грязь! - думал Денис - я ему отомщу.. так отомщу, что он век не забудет!"
   В голове Дениске такие мысли образовались и исчезали каждую секунду, и поэтому ему было не до разговоров, он шел, хмуря брови и думая о чем-то, вероятно о мести. Командир был не многословен и лишь сказал, что сопроводит ребят до какой-то просеки. Разговор не клеился. Ботаник в отличие от Дениса нашел занятие для своего ума. Он снова вытащил снимки со спутника и на ходу стал делать на них какие-то пометки, одновременно он озирался кругом, примечал хорошие для засад места и ориентиры. Пару раз он даже сверился с компасом, и вот трое путников вышли на просеку и сбросили с плеч рюкзаки.
   Надо сказать, что продвижение по лесу было делом не веселым. Стоило только неосторожно тронуть плечом ветку, как на тебя сверху обрушивался водопад холодной воды. К тому же ожили комары. И если все это тревожило и беспокоило Ботаника, прятавшего свое лицо под опущенной москитной сеткой; он никогда не находился в таком отрыве от привычной цивилизации, то Денису было совсем наплевать.
   На привале Командир попросил ребят достать компасы, и потом что-то долго объяснял, но Дениска вовсе не слушал его, а Ботаник не только смотрел на компас, но и на распечатку снимков со спутника. Командир сказал им, что заблудиться в лесу невозможно, с двух сторон его окружает вода, с одной просека, а с четвертой стороны - лагерь НАТО. Потом сказал, что идти им на северо-восток и, пожелав удачи, удалился. Ребята переглянулись, надели рюкзаки, и остановились в раздумье, что делать с третьим, рюкзаком, у которого была порвана одна лямка. Через минуту раздумья Дениска, привязал порванную лямку к другой, целой, и, закрепив сделанный им, невообразимый узел наручниками, предложил Ботанику нести рюкзак вместе.
  
   Утро плавно переходило в день, который обещал быть светлым: дымка над водой исчезла, и в бинокль можно было разглядеть противоположный берег, с неба исчезали все темные тучки, и медленно разбегались светлые облачка, оставляя солнцу кусочки чистого, голубого небосвода. В лесу уже защебетали птицы, жизнь леса, скрытая от глаз городского человека, и проявлявшееся в жизни всех его обитателей: от мелкого муравья до крупного лося, забила ключом. Когда ребята приехали в лагерь, было около десяти утра, а сейчас время близилось к полудню, и уже через каких-то двадцать минут должна была начаться игра.
   Не Денис, привычно размышлявший о сторонних вещах, не подавленный произошедшем Ботаник не замечали прелестей природы, их окружавшей. Они шли одновременно и сосредоточенно и рассеяно. То Дима сверялся компасом и картой, то неожиданно для себя наступал в яму или того хуже залезал в кустарник. Дениске было все равно, он был далек от столь простых, жизненных вещей, и летал где-то в облаках. Ботаник к такому положению дел не привык. Не то чтобы он не любил, оставшись один думать, или вообще не любил думать, такое не возможно; просто в голову ему ничего не приходило, и эта пустота, незаполненная, как раньше веселым общением, пугала его.
   Но вот, наконец, деревья расступились, хлюпающий мох сменился травой, и ребята вышли на большую и круглую, словно блюдце поляну. Со всех сторон поляну окружали деревья и кусты, с одной стороны деревья редели, и была видна вода. На поляне трава была аккуратно скошена и сложена в небольшой стожок. В центре поляны, окруженный камнями полыхал небольшой костерок, рядом с ним стояла жаровня, а чуть поодаль большой, шатер со стенками из противомоскитной сетки и крышей из материи белого цвета, которая словно блестела на солнце. Шатер был так велик, что под его сводами пряталось четыре пластиковых стола и около двух десятков пластиковых стульев, а главное в нем было сухо. Вокруг шатра на достаточном расстоянии, образуя кольцо, стояли палатки самых разных форм и размеров. Кругом кипела жизнь. Одни сидели около палаток, обсуждая и делая что-то в узком кругу трех-четырех товарищей, но основная масса, человек десять, сидели в шатре.
   Дениска и Ботаник, уже наученные горьким опытом, решили, сразу войдя в лагерь идти на поиски командира и, выйдя из леса, пошли по скошенной траве к большому шатру. Дима успел лишь заметить, что никто ничего не копал, и казалось, не делал, каждый жил, сам для себя, подумалось ему, но вместе с тем, судя по запаху, обед варился, и дров для костра было принесено множество.
   Ближайшая группа людей, три человека сидящие между палаток, без масок, но с оружием, в один миг бросила карты и вышли навстречу усталым путникам. Один из них был мужчиной лет сорока со светлыми усами, подошел первым и сказав простое, но приятное:
   - Давайте помогу - взял из рук ребят рюкзак с провизией и палатку
   Двое других бойцов, помоложе, им было около двадцати-двадцати пяти, последовали примеру старшего товарища, помогли ребятам снять рюкзаки и отнести их на место, где новоприбывшим следовало ставить палатку.
   Из большого шатра вышла уже немолодая светловолосая женщина и пошла на встречу к ребятам, которые стояли около аккуратно сложенных своих вещей и думали о том, что делать сначала: ставить палатку, или идти на беседу с начальством.
   - Политрук Евгения Алова - подошедшая женщина искренне улыбнулась и протянула руку
   Денис немного даже опешил и удивился, и от удивления крепко пожал ей руку. Дима улыбнулся в ответ и представился, назвав свою и Денискину фамилии. Если Нестеренко вызывал в Ботанике только отвращение и отрицательные эмоции, то эта уже не молодая женщина, с округленным лицом покрытым морщинами и морщинками, но с голубыми, сверкающими глазами, блеск которых не мерк никогда, вызвала обратные чувства.
   - Палатку можете ставить, где хотите, но лучше тут, на возвышении - заговорила политрук - Надо поторопиться с вашим снаряжением. Пойдемте за мной - женщина помахала рукой и, лавируя между палатками, направилась к шатру, ребята покорно следовали за ней, но она не вошла в шатер, а обойдя его, остановилась около большой круглой палатки при входе в которую был натянут небольшой тент:
   - Проходите, пожалуйста - она пропустила их вперед и, войдя последней добавила - будем оружие выбирать
   На полу палатки, в ящиках, коробках и просто так лежали самые разные примочки на привода и сами привода. Такого разнообразия не было даже у Павла! Глаза Дениски аж разбегались, но приятный голос Аловой направлял ребят в непростом деле выбора. Она спросила про игровой опыт, потом про предпочтения и, выяснив, что для Дениса игра первая, и предпочтений у него нет, предложила ему взять простенькую М16.
   Вместе с винтовкой она отдала Денису несколько подсумков, пистолет и предложила устанавливать все девайсы, которые ему нравятся. Подсумки Денис взял, но одевать ему их показалось лишнее - он, следуя примеру Ботаника, решил, что перезарядка в бою ему не предстоит. Зато пистолет - Beretta 92F он взял с удовольствием. Потом пришел черед подбору маски. Дениска померил первую же, маска ему подошла. После этого политрук порекомендовала ему пойти пострелять, и Денис, забывший все свои мыслишки, фантазии и затаенную на Пашу злобу, окрыленный счастливой возможностью пострелять из привода выпорхнул из палатки.
   Диме на выбор было предложено два ствола - Steyr AUG и Heckler-Koch G36. Первый привод, имитировал австрийский автомат скомпонованное по схеме буллпап, и Ботанику в нем не нравилась, именно его казалось бы инновационная компоновка. Не долго думав Дима решил вооружиться, на всякий случай, более удобным, как ему показалось, творением немецких оружейников.
   Став копаться в окружающих его прицелах, ручек переднего удержания, фонарей и прочих железках разбросанных по палатке, Дима не заметил, как политрук ушла, оставив его одного. А он тем временем брал в руки все новый и новый девайс и примерял его к своему оружию. Не все что проходило через его руки ему нравилось. Например, магазин из прозрачного пластика с увеличенным бункером подходил к его винтовке, но казался ему слишком длинным. Вслед за магазином в руки Ботаника попали сошки, которые он сразу отложил от себя и после сошек он открыл какой-то ящик, найдя в нем кучу гранат и другой пиротехники. Взяв три гранаты, он начал раскладывать их по карманам, и к своему удивлению, нашел наконец-то в одном из карманов голографический прицел "красную точку".
   Модернизация выбранного оружия на этом была завершена, но что было делать с кучкой разбросанных железок, Дима не знал. Ему стало стыдно, что он так гостеприимно принятый в лагере НАТО, устроил небольшой беспорядок в арсенале. Делать было нечего и все железки, что он не смог спрятать по ящикам, пошли на модернизацию австрийского Steyr AUG. Ботаник поставил не только удлиненный ствол, сошки, лазерный целеуказатель, простенький прицел, но и магазин большей вместимости и фонарь. Прицепив к обоим приводам ремни, и повесив облюбованную G36 спину, Ботаник с Steyr AUG, который он только что превратил в пулемет, вышел наружу.
   Дениска тем временем настрелялся вдоволь, и на радости быстренько поставил палатку, бросил в нее рюкзаки и теперь сидел на ее пороге, ковыряясь какой-то железкой в замке наручников, он хотел освободить третий рюкзак. Ботанику даже стало как-то неудобно мешать, он подошел к Дениске, и не замечаемый им простоял где-то половину минуты в раздумье, который были прерваны звонким голосом Аловой:
   - Мальчики, за стол!
   Развеселенный Денис дернул наручники, наручники расстегнулись, и, сунув наручники в карман, Денис рванул в шатер, Ботанику пришлось подобрать его оружие и тоже пойти в шатер.
   В шатре было теплее, чем снаружи, крыша не текла - было сухо, и пахло чем-то вкусненьким. Все проблемы мигом забылись, остались за порогом, и Денис, забыв не так давно возникшую в нем ненависть к Паше, расплылся в улыбке. Перед тем как сесть за пластиковый, покрытый клеенкой стол и отведать каши приготовленной на костре, удалось даже помыть руки, что радовало Диму и говорило ему о неоспоримости главенства цивилизации над дикостями природы. Штурмовую винтовку Дениса он, молча, положил рядом с ним, пулемет поддержки отделений поставил рядом с собой на сошки, а снятую из-за спины G36 положил на колени и принялся есть.
   Культурно доесть не получилось. Вдруг кто-то где-то крикнул ставшие до боли знакомые слова:
   - Боевая тревога! - положение тех, кто держал автомат под рукой, стало более выгодным, нежели чем то, в котором находились безоружные в момент проверки
   Не все из тех, кто был в шатре, были вооружены. Дениске хватило ума вытащить пистолет из кобуры, а Диме взять в руки лежавший на коленях привод. Ботаник осмотрелся и увидел за соседним столом безоружного парня лет восемнадцати, с парой блестящих наручников, висевших за его пояском, который вскочил еще, не успев взять в руку прибор и вкусить прелести пищи приготовленной на костре. Сейчас этот сухощавый высокий паренек с грустью и тоской следил за движениями человека, очевидно командира, что проходя по лагерю, в сопровождении политрука, смотрел, кто был в момент тревоги с оружием, а кто нет. Ботаник даже не успел обдумать пришедшую ему мысль. Он просто перегнулся через стол и протянул парню свой девайс, после чего вытащил из-под стола пулемет и оглянулся, ища безоружного, которого он мог бы сейчас осчастливить.
   Худощавый паренек отдал автомат стоявшей рядом с ним рыжеволосой девушке, тоже, как и он лет двадцати, после чего принял в свои руки пулемет от Дмитрия. Командир и политрук уже приближались к шатру, как Дима заметил какого-то парня лет шестнадцати и протянул ему через три головы привод Дениски. Таким образом, когда командир вошел в шатер все в шатре были вооружены. Командир был мужчиной лет тридцати пяти, брюнетом, с довольно приятным, улыбающимся лицом, он осмотрел всех присутствующих и, видя, что все кроме двух бойцов вооружены штурмовыми винтовками, обратился к Денису и Дмитрию, в руках которых были только пистолеты:
   - Вы, почему же только с пистолетами? - спросил он
   Денис хотел было что-то промямлить, но его опередил Дмитрий, выложив все как на духу:
   - Отдал свое оружие товарищу! - и вытянулся по струнке
   - Сам пропадай, а друга спасай - развела руками Алова и, выдержав паузу, добавила - ну давайте, орлы покажись-ка тот, кто получил оружие из рук этого молодца?
   - Шаг вперед, так сказать - командир кашлянул в кулак, а когда поднял взгляд, то поперхнулся, увидев, что все отошли к стенкам, а вперед вышли три человека: два черноволосых парня двадцати и шестнадцати лет, да рыжеволосая девушка - ну ничего себе! - воскликнул командир и переглянулся с политруком - молодец, настоящий орел! Звено вооружить смог, далеко пойдешь... - командир беглым взглядом осмотрел оружие всех присутствующих и, остановив свой взгляд на австрийском пулемете, спросил, откуда взялся это привод. Политрук пожала плечами, и тут вновь зазвучал Димин голос
   - Пулемет получен путем модернизации австрийской штурмовой винтовки - и снова вытянувшись с гордостью, посмотрел на командира
   Командир только пошевелил бровями и, сказав, чтобы Диме убавили одну нашивку на рукаве, пожелал всем приятного аппетита и удалился восвояси. Трое спасенных Димой бойцов, сложили около него привода и подсев к нему за стол, начали разговор, желая познакомиться.
   Паренька, которому Дима дал двадцать лет, звали Александром, его сестру, рыжеволосую девушку Мариной - она вызвалась спороть нашивку с рукава Ботаника, когда он поест. Шестнадцатилетнего парня звали Артемом и он в отличии брата и сестры, показался не разговорчивым, но толковым. Артем точнее всех знал распорядок и правила игры, всегда отвечал, если его спрашивали, и никогда не перебивал. Диме показалось, что Артем этим даже похож на него.
   Общение из шатра перетекло в палатку Димы и Дениса, Александр притащил неизвестно откуда взявшиеся чипсы, такая любимая тинэйджерами еда; и ребята разговаривали, ели и смеялись.
   Денис тем временем снова впал в уныние. В разговор влезть ему так и не удалось, и он обиженный, хотел было завалиться спать в палатку, но там было сыро, да и к тому же веселая компания переместилась туда раньше него, и теперь он, забрав свою М16, бесцельно бродил по лагерю, не зная чем заняться. Его даже радовало понижение в чине Ботаника, нечего выпендриваться думал Дениска и не знал, что в команде НАТО все было наоборот.
   Нашивки - уголки были расположены вершиной вверх, и чем меньше было их количество, тем больше было звания их владельца. Три нашивки, соответственно были у "обслуживающего персонала", две у солдата, и одна у командирского состава. В команде РФ все было с точностью наоборот, но Дима, в отличие от своего малообщительного коллеги был уже введен в курс дела.
   Пока Дениска маялся от безделья, ребята успели обсудить все, что было возможно, от метеоусловий до способов передвижения отряда по лесу во время атакующих действий, которые предстояли команде НАТО. Ботаник узнал от Артема и Александра, что способов организованного передвижения по лесу было два: первый назывался "Сперва укрытие, остальное потом", а второй "Атакующая цепь". Со вторым все было более-менее понятно. Бойцы шли по лесу на таком расстоянии, чтобы видеть, друг друга, и если один попадал в засаду, его соседи спешили на помощь. Первый вид перемещения подразумевал следующий порядок. Один боец занимал укрытие, осматривался, говорил "Следующий", "пошел" или что-нибудь в этом роде, и другой солдат перебегал к следующему укрытию, после чего первый боец покидал свою позицию и искал себе следующую. Перекусив перед началом игры, Дима, его новые друзья и хмурый как снеговая туча Денис, вышли на общее построение за пять минут до начала игры. Командир прочитал инструкцию по технике безопасности, напомнил о правилах игры, пару слов сказал о типе предстоящего боя и, подводя итоги, раздал трем младшим офицерам бразды правления над тремя отрядами по пять человек. Во главе третьего отряда встал проявивший себя Дмитрий.
  
   Ровно в полдень было объявлено о начале боевой фазы игры, первого зачетного периода. Таймер в чесах командира начал свой неумолимый отсчет. Через час нужно было подвести первые итоги и назвать лучшего бойца. До этого времени командир успел не только провести общий брифинг в шатре, на котором он рисовал стрелки на карте и говорил о предстоящем столкновении, он так же успел разделить солдат на три отряда. Первый и второй отряд состояли на половину из закаленных, проверенных бойцов старшего возраста, на половину из молодежи, для которой эта игра была не первая. В третий отряд слили всех остальных и назначили его главой Ботаника, чему тот был несказанно рад. После этого бойцы были отпущены отдохнуть перед боем, а три звеньевых, политрук и командир остались в шатре на проведение дополнительного брифинга.
   Командир пояснил диспозицию звеньев. Первый отряд двигался по левому флангу, второй в центре, и левый должен был продвигаться по правому флангу. Менять позицию было крайне не желательно, чтобы не допустить прорыва линии фронта. После этого посыпались вопросы на счет скорости продвижения отрядов. Командир стал показывать на карте, где можно было идти не спеша, а где следовало ускорить движение отряда. Для третьего отряда Ботаника сначала можно было идти не спеша, потом, на открытом пространстве следовало ускориться и потом, снова войдя в лес, нужно было принимать бой с противником, который должен был как раз перебежать просеку. Ботаник сделал несколько меток на своей карте, зазвучал горн, и брифинг был окончен, командиры получили рации и разошлись каждый к своему отряду. Отряды были быстро построены на поляне перед палатками, все было еще раз проверенно и звенья возглавляемые звеньевым двинулись в лес.
   В третьем отряде помимо Ботаника и хмурого Дениса, были уже знакомые им Саша с сестрой Мариной и молчаливый Артем. Артему Дима отдал пулемет, Марину вооружили "морковкой", немецким пистолет - пулеметом MP5 и "Мухой", которую натовцы звали "Базукой". Саша и Дениска были с американскими М16, у Димы была полюбившаяся ему G36.
   Не жалея людей, Дима гнал их вперед. Отряд, шумя, словно танковая дивизия на маневрах, бежал по лесу через все еще мокрые кусты и буреломы. Первым бежал Саша, за ним на некотором расстоянии Дима и Дениска, а за ними пулеметчик Артем и замыкающая Марина, которая-то отставала, то с опаской оглядывалась назад. Дима рассчитывал быстрее противника добежать до просеки, и вступить в огневой контакт, в тот момент, когда противник будет переходить открытое пространство.
   На бумаге все было просто. Вот лес, это хорошее укрытие. А вот просека, это открытое пространство. А враг - дурак, будет всем скопом переправляться через открытое пространство во весь рост, не торопясь.
   Пробежав две трети пути, отряд пересек поляну и остановился. Дима быстро сверился с картой, проверил, туда ли он ведет людей. Да туда. Вот старая сосна, вот вода по правую руку, а то, что Дима уже насквозь мокрый, так это не имеет особого значения.
   - Рассредоточиться, не шуметь, но продвигаться быстро - приказал Дима, и убрав снимки со спутника в планшет, ха теперь у него был такой же, как и у Нестеренко! Пошел дальше, не обращая ни на что внимание.
   Солдаты немного рассредоточились. Расстояние между идущим впереди Сашей, и Ботаником было такое, что Дима с трудом различал его капюшон среди лесных зарослей. Дениска отошел чуть в сторону, но частенько не только смотрел вперед, но и косился на Диму. Марина совсем запыхалась и вместе с Артемом они порядком отстали, но командирская воля Ботаника была непреклонна - вперед и только вперед!
   Вот ребята прошли небольшую березовую рощицу, в которой деревья были тонкие как хворостинки и вошли в тот участок леса, где стали преобладать сосны и ели. Сзади звонко треснул сучок, Ботаник испугался, и резво развернувшись, вскинул автомат. Свои. Это торопились догнать отряд пулеметчик и гранатометчица. Ботаник состроил недовольную гримасу, но из-за маски, провинившиеся, ее не увидели, после чего он подал два жеста рукой. Сначала приложил к губам один указательный палец, что означало "Тишина", а потом помахал левой рукой, что означало "Сюда". Марина в ответ кивнула несколько раз головой и вместе с пулеметчиком двинулась вперед. Ребята прошли еще немного, как между деревьев забрезжил свет и уже Ботанику, пришлось пытаться понять те сигналы, которые подавал ему впереди идущий.
   Саша объяснял, как умел, отчаянно жестикулируя руками, он подал ничего не означающий сигнал "Я", потом приложив ладонь ко лбу, закрытому каской исполнил сигнал "Вижу" после чего попытался сделать сигнал "Враг", для чего нужно было положить пальцы левой руки на пульс правой. Не с первой попытки Дима понял его и показал ему кулак, что означало "Замри". Потом он повернулся, назад и помахал рукой над головой, что означало "Позиция".
   Стоили пройти всего несколько шагов и ребята вышли к просеке. За корнем дерева, около кустиков разлегся шагавший впереди Саша. Он лег как можно удобнее и положил винтовку на корень. Дима оглянулся, ища для себя подходящую позицию, но смог заметить только как Денис, бесшумно отошел от него еще левее, и исчез в кустах. Наконец, правее себя, Дима увидел небольшой овражек, и хотел занять его, но решив что эта будет лучшая позиция для пулемета, прошел чуть вперед и обойдя овраг, присел за деревом на корточки, решив осмотреть позицию отряда перед боем.
   Саша и Дима уже заняли позиции, за них звеньевой был спокоен. Вскоре к нему подошел Артем с пулеметом и, следуя его указаниям, залег в овраг. Маринка осталась позади, выбрав себе укрытием толстый ствол сосны. Все казалось, замерли, но сердце каждого началось биться быстрее, когда по прошествии нескольких секунд, на той стороне просеки показались два человека с АК и красными повязками на шее. Враги!
   Пулеметчик прильнул к прицелу пулемета, Саша поправил целик на винтовке, все видимо решили стрелять, но тут Ботаник замахал рукой "Нет", так как в его планы было выманить врага из леса, подпустить ближе.
   Никто не восхищался красотой природы и в тот миг, когда беспечная парочка с автоматами пересекла половину просеки, все пятеро, разом, открыли огонь. Какие ощущения приносил первый бой! Незабываемые! Сердце стучало в бешеном ритме, каждую секунду казалось, что стекло маски вот-вот предательски запотеет или привод начнет холостить, но руки не дрожали, указательный палец, то вдавливал, то отпускал спусковой крючком, из ствола оружия вылетали желтые пульки.
   Идущий впереди супостат получил в грудь и в голову, после чего поднял обе руки вверх, снял с себя платок и не торопясь отошел в сторону и не спеша пошел в свой лагерь на "перерождение". Второй оказался проворнее и, прикрываясь "телом" товарища, успел плюхнуться в траву и через секунду дать ответную очередь, которая заставила Ботаника и Сашу уйти в укрытие. Ботаник оглянулся, все бойцы были на местах, пулеметчик, несмотря на ответный огонь стрелять не прекращал, то, что делал Денис, видно не было. Дима высунулся из-за ствола, осмотрелся и снова спрятался за дерево. Противника ему видно не было, а пойти сменить позицию, или обойти врага с фланга он не додумался. Оставалось надеяться только на тех, кто видел врага: Артема с его пулеметом да Сашу и Дениса, которому из его кустов противник тоже должен был быть виден.
   Несколько раз Саша высовывался из-за своего корня и стрелял короткими очередями, но все было безуспешно, и тогда он положил свой привод рядом с собой и доставал из подсумка гранату, выдернул чеку и кинул гранату в направлении противника. Сразу за броском последовал хлопок и к великой радости звеньевого, поверженный враг поднял руки вверх и пошел "перерождаться".
   Но тут произошло что-то экстраординарное. Граната прилетела в ответ, попав как раз в овраг к пулеметчику. Никто нечего не успел сделать, только Артем, выпустив из рук свой привод, перекатился и накрыл гранату собой за секунду до того как она взорвалась.
  
   Начало игры в лагере команды РФ началось точно так же как и у оппонентов из НАТО. Три звена, которые на русский манер называли отделеньями, построились на плацу на некотором отдалении друг от друга, из шатра вышли Командир и политрук, быстренько распределили маршруты движения, и команда двинулась в лес.
   Паша состоял во втором отряде, который назывался Бета. Отрядов, как и в НАТО, были три: Альфа действовала на правом фланге, Дельта, как самый слабый отряд был отправлен в центр, а Бета не торопясь шла по левому флангу. Командира отряда так и не выбрали, поэтому его возглавлял политрук Нестеренко, только сейчас сменивший свои солнцезащитные очки на маску с двойным оранжевым стеклом.
   Расчет Нестеренко был не так дерзок, как идея Ботаника с марш-броском. Здраво решив, что торопиться не куда, политрук приказал отряду развернуться в цепь, а сам пошел вперед. Он жалел людей и вел их не быстро, чтобы не бойцы пришли на позиции не по уши в грязи. Он знал, что натовцы придут не скоро, так как та часть леса, которую следует пересечь им, труднопроходима, там много оврагов и косогоров, что конечно дает неоспоримые плюсы при обороне, но вот атаковать, не потеряв много времени на передвижение, там невозможно. Нестеренко считал, что первое столкновение произойдет где-то в районе просеки, т.е. примерной середины игровой зоны, и предполагал три сценария развития ситуации. Первый, самый нежелательный, это столкновение с противником по их сторону леса. Тогда следовало бы поднажать и, понеся потери вышвырнуть врага за просеку. Второй сценарий - столкновение с противником в его части леса, самый хороший сценарий для военной карьеры Нестеренко. Так же была вероятность встретиться с противником по разные стороны просеки. Такой расклад предполагал создание глухой обороны и точка.
   На все предположения политрука Павлу было все равно. Он шел в цепи в самой середине, и всегда видел шагах в десяти от себя спину идущего впереди Нестеренко. Солдаты шли, весело переговариваясь, кто-то то, поднимая, то опуская маску, умудрялся курить, но оружие всегда было под рукой. Когда между березок забрезжил свет, политрук остановил отряд и приказал рассредоточиться и занять позиции. Поскольку самые ближние к просеке деревья были толщиной с хобот слоненка недокормленного в зоопарке, а веточки их были вовсе с игольное ушко, и занять позицию за ними было невозможно, отряд отступил чуть в лес и занял позиции, выжидая.
   Все шло как нельзя лучше. Нестеренко по рации доложил о том, что противник не замечен и отряд занял оборонительные позиции, на что Командир сказал политруку, что в центре и на правом флаге бои идут с переменным успехом, но на территории противника, по ту сторону просеки, и что он, Нестеренко, из трусости не атакует, чем подставляет Дельту, оголяя ее позиции для удара с фланга.
   Политрук решил выждать еще пять минут. Но вот и пять минут прошли. Лежавшие в грязи и воде люди перестали молчать и начали недовольно перешептываться. Нестеренко хотел уже отдать приказ перейти просеку, как рация затрещала, вызывая его на связь. Это был Командир. Он в грубых тонах обрисовал ему ситуацию на всем протяжении фронта. Альфа на правом фланге обратила натовцев в бегство и заняла оборону. Дельта в центре смогла, потеряв в две трети личного состава выдворить противника на его сторону просеки, и сейчас в центр, для развития атаки был прислан резерв и бойцы с левого фланга. Дабы не создавать для Дельты опасной ситуации, Нестеренко предписывалось в срочном порядке атаковать, чтобы оттянуть на себя часть натовских сил с центра.
   Нестеренко не все понял, но в общих чертах смекнул, что заварушка в центре уже началась, и может скоро что-то получиться и здесь, на доселе спокойном левом фланге. Решив не идти наобум, политрук приказал двум солдатам сходить на разведку. Добровольцы поднялись и, покинув позицию, в полный рост пошли через просеку. Нестеренко достал бинокль и стал наблюдать за ними, но потом, вспомнив гневный тон Командира, решил двинуться с остальным отрядом ползком за разведгруппой. Бойцы еще немного отдалились друг от друга, и ползком, преодолев строй тоненьких березок, влезли в траву по пояс.
   Новые ощущения были Павлу в радость. Трава была мягкая и мокрая, и он не полз по ней, а казалось, плыл, раздвигая ее руками подтягивая свое тело он, не спеша, держа автомат за ремень, у самой антабки, продвигался вперед. Где-то слева от него пыхтел Нестеренко, и больше никого не было не слышно не видно. Несколько раз Павел хотел вынырнуть из травы и высунуть голову, чтобы хорошенько осмотреться, избавиться от лишнего литра воды, и сообразить, куда же он ползет, но решив что "убьют еще" он полз все дальше и дальше, ориентируясь на пыхтение политрука. Наконец, впереди, показалась долгожданная позиция - сгнивший пень, могильная плита неизвестного дерева. Паша с облегчением подполз к пню, перевернулся и лег, опустив спину на корни. Он перевел дыхание, немного размял руки и, осмотрел себя. С головы до пят он уже был в грязи и воде, что давало ему право почувствовать себя героем. Перехватив автомат, хотел было высунуться и посмотреть что к чему, как впереди, со стороны, идущей в полный рост разведгруппы, донесся матерный возглас и вскрик:
   - Враги!
   Павла словно током ударило, он снова ушел за укрытие и, переводя дыхания начал думать, что ему делать. Кажется, завязался бой. "Подстрельнутый", в страйкболле не говорят убитый, товарищ, подняв руки, вверх прошел мимо Павла и бросив ему:
   - В лесу засели, сволочи! Правее обойди и гранатой их, гранатой - ушел в сторону лагеря
   Кровь закипела в жилах, сердце забилось сильней. Паша бросил автомат за пеньком, достал из кобуры Макарова, из подсумка гранату, и с гранатой в одной руке и пистолетом в другой пополз стремительно вперед и вправо. Ему стало наплевать на то, что шевеления травы, которую он раздвигал руками, могли быть замечены противником, на то что он в конец вымажется в грязи и промокнет. Он стремился проявить себя, героизм, да и банально получить еще одну нашивку на левый рукав, которой потом можно было бы похвастаться перед Дениской. Несколько раз он высовывался из травы, пока, наконец, не дополз до вражеской стороны просеки и, спрятавшись за первым деревом, перевел дух и осмотрелся.
   Вражеская позиция была ему неизвестна в большей своей части, он видел только ствол и сошки пулемета, позиция пулеметчика, очевидно, была в овраге, и Паша, освободив гранату от чеки, решил метнуть ее туда.
   Паша размахнулся, и кинул гранату, после чего, от дерева, кубарем перекатился в траву, и на корточках, что было мочи, промчался от дерева до пня, где его ждал автомат. Плюхнувшись за пень, и услышав, как барабанит по пню очередь, Паша окончательно струсил, но переборов страх и чуть обождав, высунулся посмотреть на результаты броска. Особой перемены в лесу не произошло. Пулемет врага не сменил своей позиции и продолжал строчить, а из оврага, куда кидал гранату Павел, встал только один человек, и поднял руки. Его разгрузка на животе, вся была покрыта синей краской, от гранаты.
   Павлу и в голову не могло прийти, что не только он мог совершить геройский поступок и мог претендовать на звание лучшего бойца первого зачетного периода. А вот тот, молчаливый, ничем не примечательный шестнадцатилетний парень, молча, спокойно плюхнулся на гранату, и сейчас, так же спокойно, один уходил на перерождение. Павел был в гневе, ему показалось, что враг сжульничал и он, вскочив из-за пня, закричал:
   - Стоп игра! - сотрясая автоматом, он стянул с себя маску и даже не почувствовал короткой очереди что ударила его в затылок, в тот миг, когда он снимал с себя шлем - жулики! - сотрясая автоматом закричал он обращаясь к натовцам
   Все бойцы РФ, включая Нестеренко, обернулись и недоуменно посмотрели на вскочившего и снявшего маску Павла. Через несколько секунд, держа в руке белый платок, вышел, без привода в руках Ботаник. Нестеренко, как старший в отряде тоже встал, и пошел навстречу командиру звена НАТО.
   - Какие-то претензии, коллега? - спросил Ботаник, держа белый платок в сжатом кулаке левой руки, правую он держал около кобуры с пистолетом
   - У меня претензий нет - уважительно ответил политрук, не узнавая своего бывшего подопечного в маске - претензии есть у бойца... - Нестеренко покосился на Павла, который высказав все, что думает, замолк и стоял около своего пня
   - Ваши претензии - все еще не узнанный, Дима обратился к Павлу
   - Не может быть, чтобы в вашем отряде от броска моей гранаты были столь незначительные потери - выложил, стараясь выражаться как можно корректнее Паша
   - Ушедший в лагерь боец, на перерождение, единственный, кого обдало краской. Можете это проверить - Ботаник ухмыльнулся, но враги не увидели его ухмылки - Геройски исполняя свой долг, боец накрыл гранату своим телом - он договорил с Павлом и снова повернулся к Нестеренко - если вопросов больше нет, позвольте мне отойти на прежнюю позицию и мы продолжим - Ботаник замолчал и через секунду добавил - только не стреляйте в спину и не говорить потом что не видели белого платка - Дима хотел уже было идти, как вдруг, откуда-то со стороны Павла прозвучал голос Дениса:
   - У меня есть вопрос
   Все разом обернулись на Павла, и увидел за ним, шагах в пяти стоящего в полный рост бойца, с американской штурмовой винтовкой наготове. Ботаник и Паша испугались такого поворота дела.
   - Почему этот молодой боец, не уходит в лагерь на перерождение после того, как я выпустил ему в затылок три пули, вот с этого самого расстояния? - продолжил Дениска издевательским тоном
   - Какого черта?! - воскликнул Павел, обращаясь к Дениске
   Его слова повторил Нестеренко, обращаясь к своим бойцам, пропустившим себе в тыл талантливого лазутчика.
   - Я выпалил ему в затылок три пули, он встал, снял с себя маску и шлем и сказал "стоп игра". Сам он жульничает! - заявил Дениска - Ежели меня убьют, я как трусливая крыса, игру останавливать не буду. Димка, ты старший по званию, скажи ему! - последнюю фразу Денис адресовал Ботанику, которого только теперь и политрук и Павел узнали
   Денису трудно было сдерживать себя, но при Нестеренко он не решался банально подраться с Павлом
   - Сговорились, да?! - Павел отбросил автомат, и как пантера рванул к Денису. Денис не растерялся, и тоже выкинув привод, помчался на встречу.
   Классического боксерского поединка не получилось. Все-таки Денис занимался армейским рукопашным боем, а Павел всего лишь боксом. Поэтому, то, что произошло в следующие несколько секунд осталось для Ботаника загадкой. Два молодых человека, словно поезда сошлись на одном пути и после столкновения лоб в лоб, упали наземь. Павел на ходу хотел пробить Денису в челюсть, но тот уклонился и, почувствовав, что противник теряет равновесие помог ему, проведя одну из молниеносных подсечек, он повалил Павла на землю и чтобы у того возникли проблемы, пробил ему в дыхло. Не успел Дениска вновь занести кулак, как его правая рука оказалась в руках Нестеренко. Легонько пнув ногой Пашу, чтоб не рыпался, Денис одновременно левой рукой выписал в скулу политруку, но попал глаз. Хлюпик Нестеренко улетел в траву, и Денис стоял один, в боевой стойке, озираясь кругом. Все вскочили со своих мест, и свои и враги, все взяли на мушку Дениса. Пистолет оказался даже в руки Ботаника, который подойдя ближе, умудрился, не схлопотав в бубен, положить руку на плечо Дениске и сказать:
   - Ты с ума сошел? Остынь! - убедившись, что Дениска опустил руки, Ботаник протянул руку и помог поднять Нестеренко на ноги, после чего позвал Марину, у которой была аптечка, чтобы она осмотрела глаз политрука.
   Дениска хотел было помочь Павлу, но тот отполз назад, активно орудуя локтями, и сам, встав, начал зачем-то отряхиваться. Губа Павла была немного разбита, хотя Дениска не бил ему в челюсть, видимо от падения, и Паша утер кровь перчаткой. Ничего кроме губы не болело. Удар в живот не принес Паше плохих ощущений, так как на нем была надета защита.
   Марина, осмотрела фингал, который теперь украшал левый глаз Нестеренко и, посоветовав приложить холод, пошла, осматривать Пашину губу, так как он уже несколько раз сплевывал кровь. Зубы были целы, не было ничего серьезного, и Марина просто прижгла рану зеленкой, зеленкой, которая показалась Паше даже солоноватой, вкусной, напоминающей вкус светлого пива.
   Пиво! Как бы ему сейчас хотелось этого горьковатого напитка, который бывает с различными привкусами, но всегда доставляет Паше одинаково положительные эмоции, такие как недостающая Павлу умиротворенность. Сейчас бы две бутылочки пива, рюмочку водки из того флакончика, что стоял дома в трюмо, и скумбрию, а точнее ее съедобную часть от головы до хвоста. И все. Больше ничего не надо для того чтобы мир вокруг и внутри для Павла стал доброй сказкой со счастливым концом. И не было бы рядом не мелкого, снова начавшегося дождя, не грязной и мокрой одежды.
   Нестеренко в конец разозлился, и угрожающе сотрясая кулаками, заговорил Ботанику, который снял маску только теперь:
   - Я немедленно звоню вашему командиру! Что это за беспредел такой! - он указал на Дениска
   - Можете не волноваться, я сейчас обо всем доложу - как Диме не хотелось, а делать пришлось. Вытащив из нагрудного кармана рацию, он нажал две кнопки и услышав вслед за шумом приятный голос командира стал докладывать - разрешите доложить, сэр! - Дима специально сказал "сэр", сделав на этом слове акцент, он хотел подчеркнуть, что звучит это не менее гордо, чем пресловутый "командир" - на правом фланге (для НАТО фланг был правым, а для РФ левым), в районе моей диспозиции, произошла чрезвычайная ситуация. Боец отряда НАТО, обвинил мой отряд в жульничестве, на что мой лазутчик, выдвинул такое же встречное обвинение, сэр. Дело дошло до драки, в результате которой ни кто из моих подчиненных не пострадал, пострадавшем со стороны противника медицинская помощь оказана, серьезных ранений нет.
   Командир, немного подумал и сказал:
   - Понятно. Накажите виновных с нашей стороны по все строгости игровых правил, и скажите русским - командир поставил ударение на слово "русским" - что я прослежу, чтобы виновные с их стороны, так же были наказаны. Результаты зачинщика стычки за этот учетный период фиксироваться не будут. Конец связи.
   Ботаник пролепетал что-то в ответ и, добавив так понравившееся ему слово "сэр", окончил разговор. Политруку Нестеренко возразить было нечего, и он вместе с Павлом, отошел на другую сторону просеки, сказав оставшимся солдатам, что как только натовцы вернуться на свои позиции, можно продолжать бой. Для Паши надежда стать лучшим бойцом часа рухнула похоронив с собой остатки последних положительных эмоций.
   Пауза затянулась настолько, что из лагеря успели прийти, ходившие туда перерождаться бойцы как РФ, так и команды НАТО. Ботанику, бой стал вдруг не интересен и, назначив старшим на время своего отсутствия Марину, вместе с Дениской, отошел чуть дальше в лес, встретив при этом возвращавшегося из лагеря Артема и похвалив его за мужество.
   Ботаник отвел Дениску за дерево и жестом попросил сесть. Вариантов не было, Денис сел, прислонился спиной к дереву, то и дело, высовываясь и осматриваясь. Ботаник надел маску и посоветовав сделать Денису тоже самое, сел по-турецки на мху, достал из кармана распечатки снимков со спутника и сложенные в четыре раза листы, на которых рукой политрука Аловой были написаны правила.
   Просмотрев быстро записи, благо у Аловой подчерк был превосходный, почти каллиграфический, Дима достал из того же кармана гелиевую ручку и клочок бумаги. На клочке бумаги он написал несколько строк, отдал клочок Дениске, и сказав ему, чтобы он отдал записку Аловой, забрал у него оружие и потребовал снять с себя пояс и разгрузку. Так во время игры поступали с дезертирами и нарушителями правил. После этого Дениска, словно вынося приговор суда, объявил номер, и заголовок той статьи правил, которую нарушил Денис, а так же вынес ему приговор: два часа хозяйственных работ в лагере. И Дима, снявши маску, покинул зону боевых действий.
   В стане РФ происходило примерно тоже самое. Нестеренко, вылил всю свою злость на Павла и обругал его почти всеми ругательствами, что знал. Потом он связался по рации с командиром, и сказал что направит в лагерь провинившегося бойца для того чтобы тот до обеда занимался заготовкой дров. Гнев Павла еще не прошел, и новый его приступ чуть было не обрушился на командира. Паша, хоть и был довольно добрым и простым малым, то, что было ему важно или могло понадобиться, всегда знал и все, что было нужно, ему запоминал.
   Так вот по правилам, у каждого бойца, было одно право на подачу командиру просьбы о помиловании. Командир, по своему усмотрению, мог отклонить просьбу или помиловать бойца. Помилованный боец освобождался от несения наказания, но в действующий отряд не возвращается. Правилами подразумевалось, что из помилованных должны собирать штрафные отряды, но так как случаи нарушения правил были редкостью, помилованные, предоставлялись сами себе, на все время, что должны были отбывать наказание.
   Командир сам заговорил с Павлом о помиловании, и Паша недолго думая попросил помиловать его. Командир, которому все произошедшее показалось не более чем детской выходкой, допущенной халатностью Нестеренко, согласился, и Паша, оказался совершенно свободным в течение двух часов.
   Для начала он просто, неспешно, прошелся по лесу и вернулся в лагерь, на ходу обдумав план своей вылазки за линию фронта. Ему уж очень хотелось, хоть одним глазком взглянуть на лагерь противника, а еще лучше устроить там диверсию. Поскольку хорошие диверсии без взрывчатки не обходятся, Паша поспешил за ней в лагерь, где к своему несчастью столкнулся с Настенькой. Она прошла мимо него, и даже не подняла на него своих прекрасных глаз. Все уж знали о случившимся.
   Паша остановил ее, дернув за рукав. Настя обернулась и посмотрела на него снизу вверх, в глазах ее читалось явное призрение:
   - Отойдем, поговорил - сказал Паша и, не дождавшись ответа, пошел прочь из лагеря
   - Постой! - Настя бросилась за ним и, придерживая болтавшийся за поясом нож - не так давно Настя орудовала им на кухне и с тех пор носила его с собой, догнала его уже у выхода из лагеря, у канавы
   Павел перепрыгнул через канаву и, сделав несколько шагов, оказался у уже знакомой ему коряги. Настя догнала его и, встав рядом, спросила:
   - Что тебе от меня нужно?
   Павел промолчал, лишь оглянулся и когда убедился что за ними никто не подсматривает, заговорил, но совсем о другом:
   - Я сейчас ухожу на дело, если спросит Командир, скажи что я ушел - Паша замялся. Он вытащил из кармана пачку сигарет, открыл ее и вынув одну сигарет отдал ее Насте - ушел на вылазку - с секунду он думал подобрать синоним к слову "ушел", но не придумав ничего повторил "ушел" еще раз - когда вернусь и сам не знаю. Хочу побегать по вражеской части леса
   Пока Паша произносил свою речь, Настя спрятала сигарету в кармашке курточки, села на корягу, устроилась как можно удобнее, и приняла наиболее возможную элегантную, как считала она поза. Павел, только закончив свою речь, заметил, что Настино перемещение:
   - Сфотографируй меня, пожалуйста - попросила Настя, и губки ее растянулись от милой улыбки
   Паша отошел чуть назад и, запустив пальцы в карман, вытащил из него фотоаппарат:
   - Ах, вот это сучок напоминает человеческую руку - Настя пальчиком указала на один из завитков коряги и улыбнулась самой своей обворожительной улыбкой
   Паша сделал еще несколько снимков и после этого поменялся местами с Настей. Он сел на корягу, а она отошла с фотоаппаратом на то место, с которого он делал снимки минутой раньше:
   - Ты не так держишь фотоаппарат. Поверни - приказывал Паша - да не так не так! - в тот момент, когда голос Паши перешел в крик, Настины пальчики выпустили фотоаппарат из рук, и он нырнул в грязь - Дура! - Паша мигом подскочил к Насте и вытащил фотоаппарат из грязи - сломала такую вещь! Дура! - Паша повернулся и быстрым шагом направился в сторону лагеря, исполнять первую часть своего плана
   Залезть в палатку с оружием было проще простого. Не какой охраны, ни каких часовых, во всем лагере три девушки, занятые приготовлением еды. Сделав вид, что так надо, Паша спокойно зашел в палатку и вышел, неся в кармане свой разгрузки небольшой, но хороший бинокль и пиротехническую игрушку, напоминавшую не то кусок пластида, не то знаменитую С4.
   Когда дело было о восстановлении репутации, мозг Паши начинал не то, что варить кашу, а скорее перерабатывать нефть в бензин. Смекнув, что на правом фланге, откуда он пришел, война перетекла в позиционную стадию, он решил переходить линию фронта, либо в центре, либо на левом фланге. Паша все еще не определился, но лагерь покинул и пошел по лесу. Определиться ему помог солдат, идущий не спеша в лагерь на перерождение:
   - Ты с левого фланга, браток? Альфа? Можешь не спешить, натовцы там, окопались, кажись - бросил он Павлу и пошел дальше
   Выбор был сделан и Паша, уже свыкнувшись с мыслью, что он разведчик - диверсант, двинулся вперед по лесу, стараясь обходить кругом позиции своих. В центре натовцев оттеснили от просеки, и бой уже шел на их территории. Павлу вдруг стало интересно, что там на левом фланге, у Нестеренко, и он пересек просеку, загнул немного на лево, и воспользовавшись биноклем, хоть это и было не удобно с маской на лице, осмотрелся. На левом фланге было все тоже, лишь изредка, строчил пулемет со стороны НАТО, да со стороны Нестеренко пару раз пробовали стрелять из подствольного гранатомета.
   Решив осмотреться лучше, Павел, меняя позицию, чуть было не наткнулся на позицию своих и, бросив рассматривать происходящее в бинокль, обошел позиции отряда Дельта и остался один одинешенек во вражеской части леса.
  
   Дениска тем временем шел по лесу безоружный, беспомощный и злой. Он снова был зол на Павла, и его могло радовать только то, что Павел, как думал Денис, понесет такое же как и он наказание. По прибытии в лагерь, на Дениску, испепеляя спрятанные глубоко в нем злые чувство, и пробуждая совесть и вместе с ней чувство вины, был обращен строгий взгляд Аловой. Дениска отдал ей так и не прочитанную записку от своего звеньевого. Она не стала ничего ему говорить, лишь дала несколько поручений, и сказала, чтобы после их выполнения он шел стоять на часах.
   Добывать дрова, мыть посуду, и следить за костром было для Дениски не сильно обременительно. Сначала он помыл всю посуду в горячей воде, потом подложил в костер хвороста, взял топор, пилу и ушел в лес за дровами. В лесу он не долго бродил, и не решив пилить молодую березку, взялся за старую, сломанную ветром сосну, которую он распили на чурбаны, чурбаны расколол и в несколько заходов перетащил получившиеся дрова в лагерь. Алова, которая находилась в лагере, и была всегда на связи, дала ему привод, и он снова надев маску, отправился на край поляны, караулить.
   Не то чтобы он был невнимательным на посту, но те кусты, в которых уже давно сидел Павел, раздумывая, что ему делать дальше, не попадали в обзор стоящего на часах Дениса.
   Паша, хорошенько осмотревшись, и поняв, что в лагере кроме одного солдата и политрука с рацией никого нет, размахнулся и уже ставшим привычным движение отправил самодельную псевдо взрывчатку в полет. С4 пролетела над головой Дениса, и шлепнулась на другом конце лагеря, привлекла к себе внимание, но к сожалению не взорвалась. Паша немного подождал и, поняв что взрыва не будет, в тот момент, когда Денис пошел посмотреть, что прилетело, Павел, ломая ветки сирени кабанчиком метнулся в ближайшую палатку и, влетев в нее, стремглав плюхнулся на рюкзаки.
   Из шатра, где была обустроена радиорубка, высунулась Алова и, посмотрев, что ничего серьезного не случилось, удалилась обратно. Дениска поднял с земли и покрутил в руках странный предмет, после чего не долго думая отправил его в полет, закинув за те кусты сирени в которых только что сидел Павел. Прозвучал хлопок, но Павел этого уже не слышал. Он был поглощен, сделанной находкой. Влетев в палатку, он лег на ближайший к нему рюкзак, показавшийся довольно мягким. Расстегнув рюкзак, он посмотрел на его содержимое. Действительно тут была только одежда. Подложив рюкзак под голову, Паша решил подтянуть к себе еще один рюкзак, но схватив его, загремел и остановился.
   Сначала ему показалось, что в рюкзаке была амуниция, но он тихонько пощупал его и понял, что там были какие-то банки. Руки сами расстегнули молнию, и о чудо! Павел нашел то, о чем он думал, мечтал, и чего ему вдруг захотелось, когда ему мазали губу зеленкой. Пиво! Пиво! Шесть банок различного пива! Пиво! Пиво! Пиво! Паша казалось потерял дар речи, и понял, что точно станет народным героем, если сможет вынести из лагеря противника заветный артефакт. Он лег на спину, расстегнул разгрузку, и начал распихивать банки. Две банки он запихал под защитный жилет, и затянул пояс, чтоб они не выпали. Еще две банки разошлись по пустым отделам его разгрузки. Последние банки, он засунул по одной в каждый рука своей куртки, застегнул разгрузку и, проверив, как было возможно, что банки не выпадут, решил выбираться.
   Рюкзаки пришлось перекидать в другую сторону палатки, после чего Паша, расслышав какие-то голоса, быстро вылез из нее через второй вход и тихонько, словно уж прополз от палатки до самой воды, и там по песку, дополз, некем незамеченный до спасительных кустов и леса.
  
   Ботаника наконец-то подстрелили, и он был даже этому рад. Хоть до обеда и было далеко, а ему очень хотелось перекусить и он, придя в лагерь, вежливо попросил у Аловой еды. Пока Дима ел в шатре, вернулся со своего очередного хозяйственного задания, таща охапку хвороста подмышкой; нужно было разжигать второй костер. Поев и поблагодарив политрука за нештатный полдник, Дима, перед тем как вернуться к своему отряду, заглянул на делянку дровосека, к Дениске, который колол чурбаны.
   В таком деле, как колка дров, от Ботаника толку было мало, поэтому он решил помочь по-другому. Он взял в руки ножовку и принялся, как только мог пилить поваленный ствол гнилого дерева.
   Денис думал, что Дима отпилит один раз и бросит, но Дима не останавливался и пилил, пилил, пилил, пока, наконец, все дерево не было разделано, и он сел на пенек перевести дух. Дениса поразило, как это хилый, слабый человечек, молча, никого не спрашивая, и ничего не прося, просто пришел и помог ему, только от того, что он, отбывающий игровую гауптвахту, был его другом. Денис тоже сел передохнуть, и решил, что надо начать разговор, спросил по-детски про то, насколько плох был его поступок и заверил, что он уже раскаялся.
   Ботаник склонил голову на бок и, улыбнувшись, заговорил:
   - Нет, ну что ты я тебя понимаю - слова эти удивили Дениса, и потрясли его. Как он, самый простой, рядовой и не богатый житель свой любимый Родины, может находиться на одном уровне с Димой, который казался ему светилом в какой-то науке, гордостью страны - Погорячился, наговорил лишнего, сделал пару лишних движений - Ботаник сделал паузу - а классно у тебя, получается! - заметил он и продолжил проповедь - но давай больше так не будем. Давай действовать в рамках правил игры! А? - он посмотрел Денису в глаза и улыбнулся еще шире - в следующем раунде у тебя обязательно получиться значок отличия получить...
   - Давай, ты что-нибудь предлагаешь? - Денис загорелся, почувствовав, что сможет в честном бою победить своего врага - У тебя наверняка есть идеи, так не томи, друг выкладывай! - воскликнул он
   Дима был польщен и заговорил в ответ заговорщицким тоном. Конечно, в его голове был план, который он вынашивал давно, но идея провернуть его пришла в тот момент, как он вместе с отрядом вгонял подручных Нестеренко в лес. В лесу, а точнее в рощице, что располагалась в центре фронта, и Ботаник попал туда чисто случайно; где диаметр ствола березки был с консервную банку, был холмик, а на холмике были ямки, в которых можно было отлично прятаться. Ботаник, верно, рассчитал, что закрепившись на этом холме, можно свести на нет все попытки наступательных действий в центральной части фронта и организовать превосходнейший плацдарм для наступления.
   Свои мысли он кратко изложил Денису, сказал, что готов отдать ему одну из важных ролей. Итак, план Димы был такой: пока наступательная инициатива была в руках противника, и натовцы, собираясь ее перехватить, пока сидели в обороне, наращивая силы по флангам за счет снятых с центра солдат. В центре оборону держали всего два или три человека, но вражеский отряд с грозным название Дельта, ничего не мог с ними поделать: три или четыре атаки провалились, и в центре у противника совершенно не было сил.
   Дела обстояли так на самом деле. Сначала отряду Дельта пришло несколько подкреплений. Командир РФ очень хотел опрокинуть противника в центре и даже сам возглавлял несколько неудачных атак, но поняв, что численным превосходством проблему не решить, Командир оставил в центре несколько бойцов, а остальных отправил на фланги, так как ожидал атаки противника именно там.
   По плану командира НАТО, первое и второе отделение должны были внезапно атаковать по флангам, а третье выдвинуться и занять центр с тем, чтобы в нужный момент либо отразить атаку противника, как думал натовский командир, или поддержать атаку по флангам.
   Дима хотел сделать еще лучше. Не отвлекая сил первого и второго отделения, он хотел одним лишь своим третьим отделением, занять понравившийся ему холм и держать там оборону. Задача захвата холма казалось ему плевой, так как отряд Дельта был не только полностью не боеспособным, но и, чего не знал Ботаник, расформирован. Часть бойцов Дельты отдали в Альфу и Бету, которые готовились к атаке, а оставшихся солдат переименовали в отряд Гамма и дали отряду нового командующего.
   Дениса, как отлично зарекомендовавшего себя лазутчика, Дима хотел, после того как его звено займет позиции, отправить в лес, на примеченное им высокое дерево, чтобы он от туда по рации докладывал обо всех передвижениях противника и был готов к самому главному.
   Дима сделал расчет на то, что скованные ударами по флангам силы противника, не смогут предпринять сколько-нибудь массовой атаки на его позиции, и пошлют Пашу вместе с его чудо - гранатометом, против звена Ботаника. Тут-то Дима высказал самую лестную для Дениски часть своего плана. Дениска должен был, заметить гранатомет до того как его развернут, и вместе со всем третьим звеном, пойти в атаку, отнять гранатомет у противника и окопаться вместе с супер - оружием на холме.
   Удар по войскам противника был одновременно и ударом по самолюбию Павла. Об этом Дениска только и мечтал, только этого жаждал. Дело оставалось за малым. Диме следовало обо всем договориться с командиром, а Дениске дорубить дрова.
  
   Бежал Паша, бежал быстро и не оглядывался, неся под одеждой баночки с драгоценным пивом. Подумать только - в лесу, за много километров от цивилизации с ее ларьками и винно-водочными заводами, алкоголь, спрятанный кем-то в палатке и теперь случайно найденный диверсантом. Какая досада постигнет владельцев спиртного! Этой мыслью тешил себя Паша, не замечая, что он сбился с пути, забрел в неизвестную часть леса. Веселое настроение не испортило и то, что Павла подстрелил снайпер, сидящий на дереве. Паше было наплевать. Он помахал снайперу рукой, потом как полагается, поднял обе руки и пошел по лесу.
   Встреч с бойцами из своей команды он больше не избегал, они с уважением смотрели на смелого лазутчика, возвращавшегося из лагеря врага. От своих Паша узнал, что он находится в центральном районе фронта.
   Кто-то говорит, что путь от добра к злу это один шаг, это одно неверное движение, одно слово "да", но так как границы и добра и зла размыты, то дорога, соединяющая их, не измеряется ни метрами, ни тысячами километров. Можно сделать один шаг и пройти всю эту дорогу, а можно сделать тысячу шагов только лишь затем, чтобы потом ужаснуться своим действиям, и шагнув единожды вернуться.
   Слава вскружила Паше голову. В своем лесу, он чувствовал себя как дома и, пройдясь по нему, нашел подходящее дупло, куда как раз влезли все шесть банок пива. Припрятав артефакт до лучших времен, Паша приметил дерево, и как ни в чем не бывало, направился в лагерь, так как скоро должны были объявить перемирие на время обеденного перерыва.
   В обоих лагерях, потихоньку начинается дезертирство. Почетный значок уже вручен лучшим бойцам, а остальным, кажется уже и не к чему стремиться. Солдаты сбиваются в группы и вместо того чтобы идти на передовую, остаются в лагере, думая что так они быстрее дождутся обеда. В лагере РФ, солдат от костра не отгоняют, с ними вместе сидит политрук, и те, кому перевалило за восемнадцать пьют водочку, для аппетита. В лагере НАТО таких лентяев значительно меньше, да и Алова их разгоняет. Командир, решивший, во что бы то ни стало атаковать врага до перемирия, одобряет планы Ботаника.
   И если у Димы все хорошо, то Дениске не везет снова. Еще до того, как дезертиров у костра разгоняют, он узнает, случайно, про спрятанное в лагере пиво, и в голове его начинают крутиться различные идеи. Больше всего он боится, что за то время пока он стоял на часах, был дежурным по лагерю, это самое пиво исчезло, и ему несдобровать. К своему ужасу он находит выпотрошенную Пашей палатку, и теперь понимает, что "попал" еще круче, чем в тот момент, когда пробивал Павлу в челюсть.
   Чувства переполняют Дениски, и в нем помимо страха, начинает возникать безразличие к себе, к своей игровой службе, воображение его сотни, раз рисует его без второй заветной нашивки, вечным часовым. Дениска то говорит себе "ну и пусть", смиряясь со своей проблемой, то гордо выпячивая грудь, думает, что еще сможет побороться. Но так или иначе - ситуация игровая, и действовать нужно только в рамках игры.
   Повидавшись с командиром, Ботаник забирает Дениску и вместе с ним, не видя причины его плохо настроения, внешней хмурости и глубоко скрытой внутренней подавленности, возвращается к своему отряду.
   Все, кажется, окончена война. Тучки исчезают с неба, ветер больше не колышет листву. Третий отряд нежится в просветах солнца между деревьев. Марина загорает, расстегнув куртку, сняв с себя защиту и маску, Артем, молчаливый пулеметчик, дремлет в тени дерева, и лишь Саша, лежит с оружием наготове и посматривает в сторону просеки.
   - Вот что делают солдаты, когда уходит командир! - восклицая и сотрясая автоматом Ботаник, вываливается из кустов
   Марина вскакивает и пугается, Артем недовольно просыпается и еще мало что, понимая, вертит головой в маске. Саша поворачивается, смотрит на Диму и поворачивается обратно, следить за просекой. Марина начинает одеваться и одновременно лепечет какие-то извинения, но Ботаник, ставший уже немного опытным командиром, смотрит на все это сквозь пальцы и лишь приказывает сниматься с места.
   Ребята одеваются, взваливают привода за спины и неторопливо, в полной безопасности, не забыв прихватить с собой маленький котелок для заварки чая, они надеется закрепиться на новой позиции надолго, и идут они по тем славным, красивым местами, где природа создала ковры изо мха, стены из стволов елей и потолок, потолок из чистого голубого неба. Теперь третье звено не бойцы, а люди. Люди, идущие по лесу с удовольствием, дышащие чистым лесным воздухом, и радующиеся щебетанию лесных птиц. Сейчас, когда отряд не делает ответственного марш-броска, Дима не изображает из себя непреклонного командира со стальными нервами и железной волей, говоря своим бойцам "да, да я тоже человек"
   Но мысли о предстоящем деле занимают голову Ботаника, вытесняя все остальные размышления о красоте природы, и Дима, сам того не замечая уходит вперед от отряда, спеша попасть в расположение трех бойцов, сдерживавших в центре напор вражеской Дельты.
   Когда Дима пришел на центральный участок фронта, он не только позиций вражеских бойцов не видел, но и своих бойцов, свое звено потерял из-за того что ушел вперед. Около самой просеки его встретил уже знакомый ему в лицо мужчина сорока лет со светлыми усами, он сидел за деревом без маски, рядом лежала СВД. Увидев старшего по званию, он надел маску и подойдя, отчитался по форме. Диме было страшно приятно.
   - Какие данные имеете о диспозиции противника? - спросил он
   - Начну по порядку - снайпер прокашлялся, достал из кармана блокнот с какими-то записями, и, подглядывая в них, заговорил, называя время атаки, численность противника и потери обеих сторон, он огласил всю свою летопись и закончил следующими словами - после последней атаки, мы, было, решили, что к противнику подходят подкрепления, и видели на той стороне просеки человека с красным планшетом на боку. Сначала мы полагали, что они готовятся к новой атаке, но потом поняли, что они отступают. Из пяти или шести человек на той стороне просеке осталось двое, но нам совершенно нечем их оттуда выкурить. Гранат нет.
   Не успел Ботаник распорядиться, чтобы со снайпером поделились гранатами, как на его груди недовольно зафырчала рация. Наконец-то подошло отставшее звено, и пока снайпер пересказывал звену сказанное командиром, и указывал на дерево, за которым как он полагал, прятался враг, Дима отошел в сторону для разговора с командиром.
   Командир сказал, что объявленная пятиминутная готовность и что через пять минут он объявит начало атаки, пожелал удачи, на чем и закончил разговор. Ботаник снял с себя маску, достал платок, протер им сначала стекло маски, потом свое лицо, спрятал платок и, надев маску, повернулся к отряду и объявил:
   - Нам пора действовать. Проверьте оружие и идем.
   Солдаты переглянулись, и стали поспешно проверять горят ли индикаторы работы аккумуляторов в приводах. Ботаник тем временем попросил снайпера, чтобы он прикрыл их атаку, а потом снимался и шел на левый фланг и, пройдя мимо нескольких деревьев подошел в полный рост к самой просеке с ее высокой сочной травой.
   Пулеметчик включил лазерный целеуказатель, Дениска зачем-то снял со своего привода ремень, а Артем помог Марине приготовить к бою гранатомет "Муху". Снайпер предложил такой план действия, по выкуриванию спрятавшихся супостатов из лесу: Дениска должен был метать гранату, а остальные, как противник покинет свои укрытия вдарить по ним из Мухи, подствольников и просто приводов.
   Марина вошла в траву, встала на одно колено, как будто бы стреляла из настоящей Мухи, взвалила Муху на плечо и прицелилась, как умела. Около нее остановился и Артем, решивший, что расставлять сошки и ложиться на землю в траву не разумно, и Ботаник и Саша с оружием наготове. Снайпер остался где-то позади, а Денис с гранатой вышел вперед, размахнулся и кинул ее в сторону леса. Не успела гранат еще приземлиться, как из укрытия, из-за дерева выскочили в разные стороны два солдата противника. Натовцы дали залп из всех видов оружия, в результате которого и последовавшей за ним прицельной стрельбы по бегущим мишеням, оба противника подняли лапки кверху, и пошли на перерождение.
   Ботаник приказал всем лечь в траву, его приказ был сначала не понят, но потом исполнен. Все солдаты думали, что пора идти вперед, но Ботаник, почитывавший на досуге рассуждения ветерана ВОВ о военной хитрости в настоящей войне, думал иначе. К чему было рваться вперед? Чтобы те двое, только что отправленных в лагерь принесли в него горестную весть о наступлении НАТО в центре? О количестве, вооружении звена Ботаника? Да никогда!
   - Пусть сначала отойдут подальше в лес, мы тогда и пойдем - пояснил свое решение Дима, подождал еще чуть-чуть и, сказав - вот теперь пойдем
   Впереди шли Денис и Саша, зорко озираясь вокруг, они с нескрываемым волнением пересекали просеку и входили в лес противника, ведя за собой Ботаника, пулеметчика и замыкающую Марину. Первые десять минут бойцов охватывал страх, потому, как противника негде не было, и не все понимали, куда и зачем они идут. Страх сменился какой-то боязливой напряженностью, которая прекратилась только тогда, когда впереди показался знакомый холмик и окружавшие его тонки березки. Третье отделение в полном составе взобралось на оголенную верхушку холма, покрытую тремя или четырьмя не то ямами, не то выбоинами.
   С этого холма можно было не только контролировать всю центральную часть фронта, но и оказывать небольшую огневую помощь флангам, которые сейчас атаковали противника. В центре же было тихо, и непуганые пиротехникой птички мило щебетали. Ботанику осталось распределить задания и раздать скромный инвентарь. Артему и Саше выдавались садовые лопаты, Марине мачете, а Дениске топор. Нужно было не только немного окопаться, но и вырубить подкрадывающуюся близко к вершине холма растительность, чтобы не оставлять противнику такого хорошего укрытие для броска гранаты. Заняв всех делом, Дима сводил Дениску к примеченному им высокому дереву и они при помощи топора, вырубили ветки и сделали какое-никакое укрытие, после чего вернулись на холм, так как узнали по рации о начале обеденного перерыва и перемирия.
  
   Из своего рейда по тылам НАТО, Паша, спрятав пиво, вернулся в лагерь к самому обеденному перерыву. Он давно не испытывал такого воодушевления, и на вопросы сыпавшиеся в его адрес, говорил коротко, чтобы не выдавать всего того что он видел в лагере противника. Он много преувеличивал и врал, но не завирался. В обеденный перерыв в лагере собрались все игроки: кто сидел в палатке, кто у общего костра. Говорили об одном и том же: о погоде, о наступлении НАТО и странных действиях НАТО в центре, о лазутчике и обсуждали прочие связанные и несвязанные с игрой темы.
   Гнев политрука Нестеренко сменяется милостью, он проводит Пашу к общему костру и, усаживая рядом с собой, начинает говорить с ним на равных, пытаясь вытянуть как можно большей информации для себя чтобы потом пересказать все самому Командиру. Огонь мирно полыхает, не торопясь, поедая положенные в костер дрова, солдаты, отложив приводы, подальше, едят, кто из чего и кто чем, переговариваются. Паша думает о том и о сем, и не спеша медленно ест, пьет горячий чай, заваренный на чистой родниковой воде, не вмешивается в общий разговор, думая о своем.
   Он уже забыл и об утонувшем фотоаппарате, Насти, с которой он раньше намеревался строить шашни, и о друзьях, которые воевали теперь против него. Чего жалеть о былом? Об утонувшем фотоаппарате, в памяти которого были фотки веселой улыбающейся Настеньки? Зачем жалеть зря, думалось Павлу, зачем тратить на это свои эмоции, когда нужно и можно тратить свою энергию лишь затем, чтобы получать радость. Родители купят новый фотоаппарат, откажет Настя найдет такую же другую девушку.
   Послеобеденное состояние начало овладевать Пашей. Он почувствовал какую-то не слабость, а расслабленность во всем теле, в голову стали приходить свежие, веселые и хорошие мысли, но внешне Паша казался суровым, твердым как каменная стена человеком. Он смотрел своим тяжелым, казалось бы, но пустым взглядом из под черных бровей, лицо его не улыбалось, и проявлений души на лице его не проступало. Не было в выражении его лица ничего душевного. Все было плотское. Он не смеялся, а ржал, не смотрел, а пялился, и не желал чего-то, а хотел. Такой был Паша снаружи, но какой он был внутри?
   Может быть, он был злым человеком, но только детишки, в песочнице лепя куличи, могут с уверенностью сказать, кто хороший, а кто злой, да и нельзя быть злым, тогда когда тебя окружают прекрасные люди, любят, желают тебе добра самые близкие и дорогие тебе родители, родственники и друзья.
   Что такое друзья для Павла? Друзья, это так фикция придуманная человеком чтобы описать свои отношения с другим человеком построенные на каком-то неопределенном соглашении. Павел разделял людей на тех, кто был равен с ним, ниже его и выше. Те, кто были ниже его - он за людей то не считал, те, кто выше, перед ними он был всегда спокоен и уверен, а с теми, кто казался, равен ему он частенько снисходил до разговора и подтрунивал так, словно не считал человека равным себе и хотел утопить его в грязи.
   Но всю его систему жизненного восприятия, которая возникла сама собой, стала выводом из построения множества умозаключений и попытки ответа на вопрос: "Кто я? Зачем живу?", рушилась в одну секунду, когда Паша видел хорошенькую по его меркам девушку. Паша всегда считал, что им восхищаются, и стоит ему дать жест, как толпы любящих его, как кумира, девиц, падут к его ногам. Но пока такого жеста он не делал, и держал своих, как он думал, фанаток, в строгости, попросту не обращая на них внимания. Тех девушек, которые ему нравились, он добивался по принципу, чем меньше любим мы ее, тем больше нравимся мы ей, провозглашенному еще Пушкиным. Ну а с теми дамами, которые казались ему недоступными, он вел себя холодно, и не обращая на них своего внимания, больше привлекал внимания к себе.
   В общем, Павлу было привычно и легко вести себя, скрывая все свои эмоции в глубине себя и не откровенничая ни с кем, несмотря на это жилось ему легко и гадости своих жизненных принципов он не видел.
   Когда все отобедали и разбрелись по лагерю чтобы отдохнуть в теньке или палатки, в лагерь вернулся Командир, и пока ему разогревали еду, он собрал всех у костра и решил выступить перед командой, рассказать о планах на игровое время после отдыха, дабы в народе не распространялись самые несуразные сплетни и толки. Говорил Командир, не снимая маски, но Пашу это особо не волновало, успокоенный обедом он с удовольствием слушал начальство, но в слова не вникал:
   - Ну что ж друзья мои! Пока вы отдыхали и ели, я немного пробежался по лесу и посмотрел в бинокль на все что твориться на фронте и остался крайне недоволен. НАТО очень хитро. Они нанесли нам два удара по флангам, сбив тем самым готовившееся там нами наступление, и теперь они думают, что мы будем ждать в обороне их, и попытаются нас опрокинуть. Так, кажется, думаете, все вы, и до недавнего времени думал я. Но вот пришли новости из центра, где твориться что-то нехорошее. Боюсь, что планы наши изменятся - командир договорил и вошел в свой шатер, куда следом за ним вошли политрук вместе с Пашей и неизвестный, тоже не снимавшие масок командиры недавно созданного отряда Гамма и расформированной Дельты
   Командир развернул на полу карту, все расселись в шезлонге, только Павлу пришлось стоять. Нестеренко не хотел его отпускать только потому, что какие-то его идеи, которые он хотел высказать Командиру, должны были найти свое подтверждение в словах Паши.
   - От общих фраз перейдем к делу - Командир наклонился и ткнул пальцем в центр карты, куда точно, Паша не разглядел - пока мы отбивались по флангам, нас атаковали еще и в центре. Неизвестно как, но им удалось одновременно подстрелить двух наших бойцов, и бойцы наши, уходя в лагерь перерождаться, не видели сил противника его численности и позиции. Я заинтересовался и сходил сейчас на разведку. Так вот - Командир ткнул в карту еще раз - отряд противника уже тут, на нашей стороне просеки. И что бы вы думали? Они закрепляются на этом холме!
   - Послать туда солдат и выбить их с холма! - воскликнул безымянный для Паши командир звена
   - Вам прошлых атак в центре недостаточно? - осадил его Командир - может их там человека два, может и десяток, мы знаем сколько?
   - Пошлите туда разведчика - политрук откинулся на спинку деревянного шезлонга - вот, за моей спиной стоит отлично зарекомендовавший себя молодой боец, который побывал в их лагере.
   Нестеренко спросил Пашу о том, что он видел в лагере и еще раз услышал от него ту же историю, которую Павел рассказывал ему и раньше. Из слова Павла выходило, что лагерь противника тщательно охранялся, и там готовилось что-то неладное. Командир все внимательно выслушал и возразил политруку:
   - Пошлем мы туда разведгруппу и что? Группа два человека, а они там плацдарм для полномасштабного наступления развернули, что тогда?
   - А удары по флангам, это что отвлекающие? - Нестеренко покачал головой - что-то не похоже - он поправил темные очки на носу - слишком много мы там натовцев видели, чтобы они еще третью атаку могли провести. Хотя я не удивлюсь, если они обрадовались тому, что опрокинули наш центр и попытаются развить успех - Политрук не хотел спорить с Командиром
   - Тогда сделаем вот как. Отправим в центр разведгруппу. Это раз. Но противника и припугнуть надо. У нас ведь числиться гранатомет? Он работает?
   - Так точно, числиться вот за этим бойцом - Нестеренко показал на Павла
   - Ах, за ним. Ну, отлично. Тогда делаем так. Разведгруппа с левого фланга идет в центр, нюхать, что там такое. И пусть на связи будут, рации возьмут! А я и вот этот друг сердечный, берем гранатомет и идем искать удобную позицию, чтобы сбить спесь с НАТО - командир хотел было уже сказать, что все свободны, как политрук перебил его и спросил, что делать флангам - атаку нашу не откладывать в долгий ящик, еще до окончания перемирия солдат на позиции, и как только время перерыва кончиться, сразу, сразу же в атаку. Нестеренко, проследи за исполнением. Так - командир встал и расправил плечи - вопросы есть?
   Все присутствующие стали переглянулись, и хотели было идти, как всех остановил голос Паши, у которого был вопрос:
   - Товарищ Командир, боюсь, что вдвоем гранатомет не унести. Судите сами: там довольно тяжелая трубка, отдельно от нее станок-тренога, отдельно сумка с боеприпасами и отдельно приборы наведения, и узлы соединяющие станок с трубой гранатомета.
   - Понятно - Командир снова сел в шезлонг - тогда я поручаю тебе - сказал он особенно не естественным голосом - можешь взять любого солдата, главное проверь его оружие и растолкуй, на какое дело ты его берешь. Собираемся за десять минут до окончания перемирия около моего шатра. Теперь все свободны.
   С командиром остался только Нестеренко, все остальные с облегчением покинули шатер. И вот уже среди простых солдат поползли толки о том, что враг предпринял какую-то выходящую за пределы разумного хитрость, но командование отгадало ее и готовиться нанести упреждающий удар.
   Больше всего Паша теперь боялся опоздать к назначенному времени. Он разгреб круглую палатку и с трудом вытащил из нее свое супер - оружие. Труба гранатомета, большого диаметра и без прицельных приспособлений, сумка с зарядами, тренога - станок и еще одна сумка с узлами соединения и прицелом - все было перетаскано и свалено на скошенную траву перед шатром Командира, который в это время потягивал пивко в компании политрука.
   Теперь, Паша чувствовал свою полную готовность к подвигу. После позорной и неудачно драки с Денисом, Паша, хоть и не боялся, но не стал показываться на глаза своей девушки, Насти. Сейчас, когда он отмыл пятно позора, проникнув в тыл врага и вынеся от туда множество наблюдений, которое командование считало за правду, был уже почти героем. После удачного же обстрела позиций противника, не сомневался Павел, он будет уже неотразимым героем, о котором будут говорить и в лагере врага.
   Оставалось только решить проблему еще одного бойца, который бы пошел вместе с Пашей и командиром ставить гранатомет и стрелять из него. Сначала Паша, обладая властью, данной командиром, хотел взять самого сильного бойца, чтобы облегчить свой труд при переноске. Но потом он подумал, что для столь ванной миссии нужен опытный боец и хотел взять самого опытного, но потом до него дошло, что опытный боец, перетянет одеяло славы на себя, и Пашино участие в подвиге может показаться простым солдатом ничтожным. Конечно, ничтожным! Значит, чтобы никто кроме Командира, не оттенял подвиг Павла, третьим на задание нужно было взять какое-нибудь ничтожество!
   Ничтожества ходили по лагерю с одной нашивкой на рукаве, и Паша начал шастать по лагерю, приглядываясь то к детям, которым только исполнилось одиннадцать лет, то к девушкам из числа тех, что варили похлебку на обед. Брать одиннадцатилетнего пацаненка показалось Павлу не надежным, а девушку - значит вызвать ревность Насти и тогда Паша, дошел до гениального решения.
   Найдя Настю около самой кромке воды, где та мыла посуду, Паша бесшумно подошел к ней, и медленно обвив руками, словно плющ обвивает забор около которого растет, поднял ее на ноги, и прижавшись к ней, начал говорить ей на ухо о своем деле. Настя сначала глупо улыбалась, потому что думала, что ей будут делать комплименты, но потом, смекнув, что от нее что-то хотят, отстранилась было от Павла, и возразила было ему. Стал ли Паша злее в это минуту, услышав еще один отказ? Может и стал, он мысленно обругал Настю, но не прекращал ее уговаривать и действовать своим обаянием.
   В конце концов Настенька не смогла устоять. Мало что, соображая, она поправляла привычным движением распущенные волосы, улыбалась и сверкала своими прекрасными чистыми глазенками.
   Пока Паша бегал за приводом для Насти и, вооружив ее, объяснял ей в сотый раз, как пользоваться оружием, стоит сказать еще об одном секрете, который объединял и Пашу и Настеньку.
   Паша и Настенька курили. Одинаковые, дорогие, но гадкие сигареты, которые Паша воровал у отца и снабжал ими Настю. У Насти в жизни был тяжелый период, связанный с проблемами в семьи, о которых она не любила говорить, и страдала от того что ей некому было высказаться. Денис и Паша были для этого слишком грубы, Ботаник был конечно отличный слушатель, но далекий, как считала Настя от того чтобы испытывать те чувства, что испытывала она, и стресс приходилось заглушать никотином.
   Паша давно так поступал. Будучи внешне спокойным, непробиваемым, как каменная стена, он каждый раз, после очередного стресса, бежал куда-нибудь подальше от людей и курил, курил, курил. Курил быстро, со злобой делая затяжку за затяжкой, Паша после выкуривания двух-трех сигарет окончательно успокаивался.
   Однажды Настя попросила у него сигарет, и после этого они стали курить вместе.
   Дружба Насти, когда Паша, сделал ее своей фавориткой, довела Настю до разрыва с большинством ее прежних подруг, и ей стало окончательно некому доверить все, что творилось в ее душе.
   И Настя, неизбежно попала под почти полную власть Павла, перестав считаться со своим мнением, она слепо шла за ним по пятам, и разорвать губительную связь у нее не получалось, да она и не хотела. Она жила смирившись с тем, что Паша достает ей сигареты, которые негде не продаются, она курила их из привычки, и потому что не могла отказать ему; хотя давно не испытывало тех глубоких душевных потрясений, которые ранее заставили ее закурить. Она пыталась порвать, но Паша не отпускал ее от себя, так как она знала его секрет, то что он курит, а он не как не хотел и не мог допустить того чтобы хоть одна живая душа это знала.
   Вот и сейчас, чтобы окончательно переманить Настю на свою сторону, Паша достал из кармана куртки сигарету, помахал перед ее лицом сигаретой и, протянув ей, достал с готовностью зажигалку. Настя спрятала сигарету в кармашке, ту которую Паша дал ей раньше, когда они беседовали у коряги похожей на Бабу-Ягу, она уже выкурила.
  
   Пока Павел уламывал Настю пойти с ним на дело, Дениска и Дима, славно потрудившись, ели, глотали, как удавы, так как торопились, поскольку скоро уже должно было кончиться объявленное на время игры перемирие. Не то, чтобы ребятам с опоздание доставили их еду, нет, просто, когда еду, по распоряжению политрука Аловой, безгранично доброй женщины, котелок и все остальные причиндалы принесли бойцам на позицию, все третье отделенье копало.
   Ботаник сам от себя не ожидал такой хитрости и подлости по отношению к своим врагам и бойцам. Когда протрубили отбой, он вместо того чтобы вести солдат в лагерь, приказал им оставаться на позиции, и связался с политруком по рации, чтобы звену доставили еду на позиции. А когда еду принесли, и солдаты были готовы броситься на котелок, Дима запретил есть, и приказал отнести котелок и еду на просеку, развести костер и подогреть съедобное содержимое котелка. Этим он преследовал цель дезориентировать противника дымом костра, а солдат направить на рытье окопов.
   Имеющиеся ямы его не устраивали, их было решено углубить, чтобы получить окопы полного профиля и соединить их между собой. В результате инженерных работ во время обеденного перерыва, был выкопан окоп в форме полумесяца. В двух местах оборудовали крыши из срубленных березок, сделав что-то наподобие дзота, в один из таких дзотов поставили пулемет, в другом расположился командир. Остальным окопам была сделана крыша из натянутого брезента, так как Дима предполагал, что гранатомет Паши может стрелять по навесной траектории. Только после возведения окопа, Дима разрешил приступить к обеду, и вот сейчас все как можно быстрее ели, так как боялись не успеть до окончания обеденного перерыва.
   Ботаник все поглядывал на часы, и когда все поели, он приказал идти обратно на холм. До холма солдаты все еще дошли, при этом они не расставались с оружием, но взобравшись на холм, одновременно стали дезертирами - после обеда разлеглись загорать. Дима не стал настраивать их против себя, он посмотрел на это сквозь пальцы, к тому же у него была более важная миссия. Он снарядил Дениску рацией, проводил его до дерева, и убедившись что тот благополучно забрался на дерево, вернулся к своему отряду, и не сказав не слова, вновь взялся за лопату.
   Как и Дениску, так и солдат третьего звена: Сашу, Марину и даже молчаливого Артема потряс Димин поступок. Ботаник молча копал, подготавливая позицию для круговой обороны. Нет, он, конечно, верил в слова своего командира, который обещал при первой возможности послать подкрепления, но на всякий случай, нужно было произвести и такие приготовления, не следовало, думал Ботаник полагаться на авось. Саша и Артем через минуту присоединились к нему, и лишь раздевшаяся до купальника Марина, только склонила на бок голову, и неодобрительно посмотрев на троих вкалывавших бойцов, продолжила загорать.
   Вскоре было объявлено об окончании перемирия, Марина оделась и переместилась в окоп, вооружившись биноклем Ботаника, она стала наблюдателем. Денис вышел на связь, и все пока шло по плану. Ребята копали, но каждую минуту были готовы отразить нападение.
   Вот уже кончики прежнего полумесяца были объедены не глубокой канавой, в которой можно было сидеть и лежать. Окоп только успевают докопать, как Марина замечает какое-то шевеление в лесу. Спешно натягивая маски, ребята мчатся на свои места - Ботаник в свой дзот, из которого ведет наблюдение Марина, Артем в свой, где стоит пулемет, Саша остается между двумя дзотами в окопе. На связь снова выходит Дениска и докладывает, что отряд противника численностью шесть или семь человек обходит укрепленный район с левого фланга. Дима и Саша покидают свою позицию, и перемещаются левее по окопу, откуда замечают движение врага и открывают по нему огонь.
   Одного противника даже удается подстрелить, а остальных заставить прижаться к земле, передвигаться, пригнувшись или даже ползком. Все затихает, но проходит еще минут пять-шесть, как вновь по рации докладывает Денис, и бойцы перемещаются уже в правую часть окопа. Ситуация такая же. Опять стрельба по передвигающемуся противнику, опять противник начинает ползать и ходить, пригнувшись, что естественно замедляет передвижение подразделений врага. Но вот, после двух явных, на взгляд звена побед, приходиться смириться и с горькой долей. По рации командир сообщает, что подкреплений пока не будет, что враг все же теснит НАТО по флангам, но это не сильно расстраивает Ботаника, как следующий разговор с Дениской. Дениска говорит про какую-то угрозу своей позиции, про какие-то возникшие проблемы и на пол слове обрывает связь.
   Для команды РФ все идет как нельзя лучше. Павел, Настя и Командир, идут по лесу, таща гранатомет и все нужное для точной стрельбы из него. За спиной командира труба гранатомета, в одной руке сумка с дополнительными устройствами, в другой руке рация, по которой идет непрерывное общение то с одним флангом то с другим, из которого Паше становится понятно, что наступление удается, и бои перешли уже в лес НАТО на всех участках фронта, кроме центрального. Паше легко идется, он несет, на плече сложенную треногу, придерживая ее напоказ одной левой рукой, правой он придерживает весящий на боку автомат, показывая своим видом, что для него все это легкая увеселительная прогулка. За ним порхает Настенька со своим укороченным автоматом АКС-74У и сумкой с боеприпасами, которая следует за ним не из-за чувства любви или преданности, а просто потому, что не может иначе.
   Какие чувства испытывает она по отношению к нему? Пожалуй, что ни каких из тех высоких чувств, что на испытывала раньше. Она разочаровалась в нем, но боится признаться в этом не только ему, но и себе. Она не любит его, потому что любовь в понимании семнадцатилетней девчонки, нечто божественное, уносящее на облака, или же доставляющее облегчение и кайф, как говорил Паша, что-то такое подобное тому, что она испытала, когда докурила первый раз в жизни, третью сигарету подряд.
   А Ботанику меж тем, уже приказывают гневным тоном немедленно прорываться назад к своим. Дела НАТО действительно плохи и командир считает нахождение третьего звена на своей позиции безуспешной тратой времени. Но Ботаник, видя моральный подъем солдат, их боевой дух, настаивает на своем и, обещая провести вылазку, оставляет отряд на месте.
   Каждое большое дело, действительно великое дело, состоит из множества маленьких, соединенных одной идеей дел, которые делаются маленькими человечками, чьи имена некогда не останутся нацарапанными на скрижалях истории. И пока американцы копали Суэцкий канал, Наполеон завоевывал Африку, на игровом поле сражения, командиры вели своих бойцов в бой, пытаясь воплотить свои замыслы и переломить ход игры, Дениска сидел на сучку, обвив ногами березу. Береза была не старая и не молодая, с крепкими не кем не рублеными сучками, по которым, словно по лесенке можно было добраться до самой макушки. К тому же береза стояла на пригорке, и находилась выше остального леса. Дениска выбрал ее, а не ранее предложенное дерево Ботаника и не пожалел о такой позиции. Густая листва скрывала его, а сучков было столько, что Дениска, довольно удобно устроился на дереве.
   В распоряжении Дениса была веревка, которую он использовал не столько для страховки, а сколько для быстрого экстренного спуска с дерева, и была ставшая уже родной М16, которую сейчас Денис удобно пристроил на сучке и наблюдал в ее прицел за всем, что творилось в лесу. Каждый раз, как только он замечал какое-то шевеление, он устремлял свой взгляд туда и, включая рацию, звонил Ботанику. Теперь же он смотрел прямо перед собой, на ранее не чем не подозрительные кусты, из которых несколько минут назад он услышал треск включаемой рации и переговоры тихим голосом.
   Он и знать не знал, что это была разведгруппа противника, два очень опытных бойца шли для того чтобы разведать позицию отряда Ботаника. Может быть, Дениска не заметил бы их, а они не заметили бы его, если бы не затрещала рация и не нужно было что-то предпринять. Денис решил подпустить супостата ближе, а сам, ловко и бесшумно сменив свою позу, повис вниз головой на своей страховочной веревке, готовый дать очередь по врагу.
   Двое в камуфляже и приводам вышли из кустов и не спеша, озираясь, пошли вперед. Березу, на которой сидел Денис, они тоже осмотрели, но не стали поднимать свой взгляд на ту высоту, где висел Дениска, за что и поплатились мгновение позже. Денис дал длинную очередь, и одновременно лихо съехал вниз, думая, что в движении поразить его будет трудней. Но старые опытные разведчики, были подстрелены, и сопротивляться не желали. Они подняли руки и, взглянув на спустившегося откуда-то натовца с автоматом, пожали плечами и побрели в сторону лагеря.
   Денис почувствовал себя победителем, все, что ранее оказывало на него гнет ушло, и осталось только сладкое чувство победы, превосходства над противником. И чувство это вскружило Денису голову. Мозг его, ранее не отягощенный мыслительным процессом, заработал как конвейер. Одна мысль перетекала в другую, другая в третью и так получилась следующая цепочка.
   Дениска, одержав победу над врагом, посчитал себя гением искусства войны и мега-воином, ходить которому под начальством Ботаника не следовало, нужно было прокладывать свою дорожку, к тому же Дениска представлял себя ни больше ни меньше командиром, и видел в своем воображении картинки того, как он управляет командой и дает приказания Аловой. Вместе с этим, Денис правильно считал, что позиция его стала известна врагу, что позицию надо сменить, а так как второй такой же наблюдательной позиции ему не найти, то следовательно больше помочь Ботанику он не мог. Два эти рассуждения сходились в одном том, что больше пахать на Ботаника не нужно, о чем тут же Дениска оповестил своего товарища по рации и, распрощавшись с ним, дезертировал, оставив сделанную из веревки ловушку под березой.
   Хоть Дениска и был полным сиротой, он кроме приемной матери своей, помнил еще, хоть и смутно, где-то в далеких детских воспоминаниях деда. Дед его был из казачества, в Отечественную войну сумел успешно помахать шашкой и на селе был прославленным человеком. Дениске всегда хотелось быть похожим на деда, и сейчас, он чувствовал себя таким, совершившим подвиг героем. Только сравнения его были не правильные. Что его игра, созданная для развлечения, а что война за право под солнцем, в которой участвовал, дрался его дед?
   Ботаник, остается совсем без информации. Он знает лишь, что окружен, и спокойно наблюдает в бинокль за всем происходящим в округе, спокойствие его передается солдатам, и все выражают свою готовность держаться до последнего.
  
   А между тем, Командир, Паша и Настя, не торопясь продвигались к холму, с которого можно было отлично обстрелять позиции неприятеля. Впереди уже стали между елей и сосен проскакивать мелкие березки, но не успел отряд войти в березовую рощицу, как где-то совсем недалеко от них, справа, раздался подозрительный шорох, и Командир дал очередь от бедра по кустам. Из кустов в ответ высунулся ствол М16 и в сторону диверсантов полетели пульки. Командир и Павел мигом хлопнулись на землю, Павел потянул за собой растерявшуюся Настю, которая мало что, понимая в происходящем, барахталась в траве, не то, пытаясь вытащить из-за спины автомат, не то освободиться от сумки с боеприпасами.
   Нескольких очередей хватило для того, чтобы в кустах, откуда началась стрельба, произошло какое-то движение, противник видимо отступал. Командир, выпустив привод из рук, отстегнул ремень, бросил трубу и сумку с узлами крепления:
   - Ну, я его сейчас! - прорычал он и одним рывком влетел в те кусты, откуда только что выскочил натовец - а вы, марш на холм и стреляйте, пока не расстреляете все патроны!
   Спина командира скрылась в кустах, скоро его передвижений и слышно не стало. Паша чуть подтянул к себе трубу и, выругавшись с трудом, придвинул сумку с узлами соединения. Взволнованная Настя, с раскрасневшимся прекрасным личиком и растрепанными волосами, не отрываясь, смотрела на Павла, ожидая распоряжений. Он понял это когда повернулся и посмотрел как там она. Настя прекратила беспомощно барахталась и спокойно лежала, ожидая своей участи. Паша осмотрелся, встал, отряхнулся и, бросив все, что держал в руках, устремился к Насте. Ей даже стало приятно, и она улыбнулась в тот момент, когда Паша помог ей подняться и распутать ремни.
   Насте Паша отдал трубу гранатомета, а сам вместе с сумкой и треногой поспешил вперед к позиции. Настя за ним не поспевала, он оборачивался, ждал ее, и когда ей было трудно переступить кочку или спрыгнуть в овражек, всегда подавал руку, улыбаясь при этом, но улыбки, а может быть ухмылки Паши Настя не видела, так как лицо его, как впрочем, и ее было скрыто маской.
   - Вот и пришли - сказал Паша, показывая на небольшой холмик, на который он поднялся в два шага, после чего обернулся и помог подняться Насте - сбрасывай все, сейчас будем дуру собирать
   На небольшом возвышении, с которого отчетливо виднелись укрепления Ботаника, а точнее его левый, по отношению к гранатометчикам фланг и командирский бункер, который отсюда казался домиком с стенами из земли, с черной дыркой - бойницей и крышей из набросанных толстых и тонких веток.
   Смонтировать гранатомет было довольно сложно, к тому же под рукой не было не Командира, ни Ботаника, Паша все делал сам. Сначала установил треногу, затем на нее какую-то, странной формы примочку с регуляторами и на нее тубу. Паше это напоминало установку фотоаппарата на штатив. После этого он попытался регулировать гранатомет, но сообразил, что не хватает еще одного прибора - прицела и полез в сумку за ним. Установка прицела не заняла много времени, а вот отрегулировать его на требуемую дистанцию было для Пашей загвоздкой. У него не было дальномера, на глаз прикинуть он не мог и, не решаясь как отрегулировать прицел, оставил все как есть, решив сделать пристрелочный выстрел. Но Настя, вынула со дна сумки, своими тонкими изящными пальчиками с маникюром, руководство по эксплуатации, и отдала его Паше, заботливо открыв нужную страницу.
   С руководством дело пошло лучше, но не быстрей, и у Дениса, были все шансы перестрелять гранатометчиков как бешеных собак, подать сигнал к вылазке и отбить чудо - оружие. Но он совершенно не помнил о цели своего нахождения в лесу. Он не был вместе с остальным подразделением в окружении, он бегал по лесу возбужденный своей победой над разведгруппой противника пока не натолкнулся на гранатометчиков, и увлекая за собой Командира, стал отступать в лес, к своей прежней позиции возле которой была заботливо приготовлена ловушка.
   Ловушка была довольно грубо сделана - часть веревки была натянута низко к земле, а часть лежала не натянутой на земле, на самой веревке был готовый в любой момент затянуться узел, а к другому концу веревке был привязан противовес в виде любовно затащенного на дерево бревна. Конструкция была хитрая, но недостаточно замаскированная, и если бы Командир неспешно шел по лесу, то наверняка бы заметил что-то неладное, но в пылу боя, он не видел ничего кроме силуэта натовца, бегающего между кустов.
   Командир бежал за ним, и вот он уже догнал его, так как парень из НАТО бросился оббегать дерева, а командир рванул напрямик, и остановился, вскинул АК, и хотел было расстрелять бежавшего, как что-то подхватило его под ноги, он пошатнулся, очередь ушла в молоко, а сам Командир оказался подвешенным кверху ногами. Руки запутались в ремне автомата, командир хотел было подтянуть автомат к себе, но у него получилось уронить его на землю. Заметив, что противник приближается, Командир выхватил пистолет и вися вниз головой начал стрелять. Дениска, а это был именно он, отошел за дерево, и дождавшись когда пульки в обойме противника закончатся, высунулся из-за дерева. Командир хотел было перезарядить пистолет, но Дениска вдавил спусковой крючок и очередь из трех или пяти пуль пробарабанила по стеклу маски Командира. Он опустил руки, в знак того что он подстрелен, но пистолет не выронил, а убрал его в кобуру. Дениска подошел ближе и, сказав:
   - Сейчас будем спускаться, дядя - Дениска дернул какую-то веревку и Командир в один миг оказался на земле
   После приземления он быстро встал, отряхнулся и подобрал свой автомат. Дениска развязал узел и помог Командиру освободиться от веревки, которую он бережно смотал.
   - Хитрая у тебя ловушка, орел. Далеко пойдешь! - воскликнул Командир своим неестественно - механическим голосом
   - Можно поинтересоваться, кого я подстрелил? - спросил Дениска, заметив три нашивки на рукаве побежденного бойца
   - Знай, что в твою ловушку попал командир РФ! - эта новость как гром поразила Дениску, он стоял, неподвижно хлопал глазами, ставшими размером с пятирублевую монету - удачи тебе - Командир похлопал своего победителя по плечу, отвернулся от него, потянул маску чуть вверх и, вытерев лицо, одел маску назад и неторопливо пошел в сторону своего лагеря
   Дениске некогда было рассуждать, и он, отложив раздумья по поводу случившегося в дальний уголок своей памяти, убрал веревку в подсумок и перехватив штурмовую винтовку поудобнее со всех ног побежал в сторону предполагаемой позиции вражеского гранатомета.
   Пока Дениска завлекал вражеского Командира в ловушку, на отряд Ботаника посыпались первые гранаты. Они прилетали откуда-то справа, справа если смотреть со стороны Ботаника, и разрывались то в воздухе на подлете, то перелетали холм и разрывались где-то за ним. Граната летела почти беззвучно, и лишь за секунду до вспышки раздавался какой-то щелчок, за ним вспышка и за ней разлетались во все стороны шарики с синей краской. Из командирского дзота Димы, можно было в полной мере наблюдать за действиями гранатометного расчета, состоящего из двух человек. Один заряжал гранатомет, а другой возился с прицелом и крутил какие-то ручки, очевидно выравнивая гранатомет. Первый выстрел был с явным перелетом, второй не долетел, а третий раскрылся точно над окопами противника, но на большой высоте, после чего гранатомет приспособили для стрельбе по навесной траектории, а не прямой наводкой, и несколько гранат ударило по крыше дзота и натянутому над окопом брезенту.
   Эффект от обстрела был нулевой, и если солдаты забавлялись глядя на гранатомет и бороздящие воздух снаряды который напоминали чем-то ракеты который детвора запускает в канун нового года, то Ботаник обратил свой взгляд на поднявшуюся неразбериху в лесу. Он итак был лишен всяких данных о диспозиции противника. Разговоры с командиром он бросил, отклонив в сотый раз требования о прорыве, он отдал рацию Марии, а дезертировавший лазутчик уже давно не выходил на связь, и Ботаник мог делать выводы только о тех фактах, которые он видел своими глазами.
   А что он видел? Слаженную работу гранатометного расчета и какие-то непонятные передвижения в лесу, которые были похожи на неосторожное передвижение большого числа воинов РФ. Диме не могло и в голову прийти, что весь шум надела беготня Дениски от Командира. Дима долго думал, что же делать и между двенадцатым, он считал, и пятнадцатым снарядом, выпущенным гранатометом противника, он решил провернуть небольшую хитрость - выкинуть белый флаг, впоследствии ставший роковым, и посмотреть на шевеления со стороны врага.
  
   Паше со своего холма видно все очень хорошо. После трех неудачных выстрелов, все снаряды, выпущенные из гранатомета, начинают ложиться в цель, и Паша лишь делает небольшие поправки прицела, переходя с обстрела дзота на обстрел окопа. Несколько гранат, уверен он непременно попали в окоп, и противник уже лишился доброй половины личного состава. Настя исправно подносит новые снаряды и заряжает гранатомет, Паша лишь стреляет, и вот, когда последний снаряд попадает в цель, из окопа противника появляется белая тряпка, привязанная к кривой палке.
   - Ага, сожрали, сволочи?! - вскрикивает Паша и делает несколько жестов руками в стиле тектоника - получили?! Все, небось, краской то обляпались, растворителя не хватит! - кричит он, обращаясь к невидимому противнику. Настя лезет обниматься, Паша с удовольствием обнимает ее - видишь, видишь, я победил! Я победил! - радость, кажется, не знает границ, но быстро сменяется на привычное настроение и Паша отталкивает Настю - оставайся тут, скоро придет Командир и подкрепление, у меня еще дела! - Паша хлопает ее по плечу, и придерживая правой рукой висящий на боку автомат стрелой сбегает с холма и исчезает в лесу проламывая кустарник - я сбегаю, попью пивка!
   Ох, как же и хорошо ему! Он не только хитрый лазутчик, побывавший в стане врага, он, он в одиночку разгромивший звено противника, рисует себе лестные картинки получения третей нашивки. Должности Командира ему конечно не надо, и он откажется от нее, если предложат, но вот быть адъютантом Командира или командующим отрядом, или даже политруком, работенка, судя по Нестеренко не пыльная, он теперь не откажется. Эмоции переполняют Пашу. Энергия в избытке, бьет ключом. Он не такой как прежде, после обеденного перерыва, сдержанный, немного уставший парень, занятый перевариванием пищи, он перевозбужденный спортсмен, которому только что вручили золотую медаль на олимпиаде. Паша дает выход своей энергии, он сломя голову бежит по лесу, в два прыжка покоряет дерево и, запуская руку в дупло, рывком вынимает из него одну банку, затем другую и третью. Да, столько он не может столько выпить, но, не решаясь оставлять пиво в дупле, Паша берет с собой все.
   Ему все равно где он: у своих или у чужих, ему все равно подстрелят его или нет, у него есть пиво и твердое намеренье его, распить с которым он бросается куда-то в лес, но лес неожиданно расступается, и Паша выскакивает на берег. Не долго думая он лихо скатывается с берега и оказывается у самой водной глади. Озираясь по сторонам, он находит укромное место в тени дерева, часть корней которого свисает над водой и бросается туда. Лишь бы скорей, скорее. Прыгнуть самому в прохладный тенек и кинуть туда пиво, снять с себя маску и автомат, кинуть их на песок, и быстро подбежав к воде, освежиться, помыв свое лицо и оправив мокрой рукой волосы, приложить к губам холодной воды, но не выпить ее, а выплеснуть. Мигом вернуться назад, под дерево, плюхнуться на землю, и схватив подвернувшуюся под руку банку, постучать по ней пальцем, и открыв, остановится. Перевести дыхание и сделав первый глоток, влив в себя прохладный, горьковатый, но приятный напиток, выпить всю банку залпом, после чего отбросить ее от себя и предчувствуя приход к власти в организме его величества алкоголя, откинуться спиной на осыпающийся песчаный берег.
   Паше и хорошо и плохо. Он чувствует внутри себя какой-то приятный ему разогрев, который дает ему право расслабиться, расправить плечи и лечь прямо тут, вытянув ноги и прислонившись к берегу, и пожинать, и получать то самое загадочное счастье, медленно потягивая пиво из второй баночки. Паше хорошо, а вот хорошо ли его душе? Да, он совершеннолетний и теперь ему без зазрения совести будут продавать сигареты и спиртное, но он вчерашний подросток, и так спокойно покупал спиртное и брал сигареты у отца. Да он теперь должен сам отвечать за свои поступки, но разве не делал он этого раньше? Да, он и раньше выпивал в компании, получал кайф, потягивая сигарету на лестнице, в парадной и после этого непременно жевал мятную резинку. По пол пачки за раз, чтобы отбить запах. Но что, же говорит ему его христианская душа, душа крещеного, но никогда не верующего человека? Она молчит, молчит потому что нет, рядом не родителей, не учителей, не Ботаника с их проповедями, и душе, этой обедневшей со временем душонки, подчиненной разуму и построенным им, жизненным принципам нет места в организме Павла. Может быть, вынимая щипцами разума или закапывая лопатой эгоизма душу, человек превращается в бездушное животное или вычислительную машину? Может, может быть, Паша и стал злее, но все в нем, как он думал было в меру, и меру это определял он сам.
   Ужасно, ужасно стать бездушным человеком, глупой куклой и диким животным, в самом расцвете молодости закопать так глубоко все возвышенные и высокие чувства, поставить им памятник в виде эмоций, оставив для пользования только несколько эмоций, подчиненных двум глупым интересам; таких как презрение, к окружающим и желание получить, что-либо от окружающих. Паша не замечал за собой этого, но становился именно таким. Он оставался человеком, но каждый глоток пива делал его все дальше и дальше от философии, опуская на казавшуюся ему жестокую реальность.
  
   Пока Паша потягивал пивко, Денис, совершив небольшой марш-бросок, выбежал на путь, по которому только что, недавно, как он решил, шли гранатометчики, и по проторенной дорожке побежал к позиции гранатомета. Подниматься к самому гранатомету Дениска не стал, а воодушевленный совершить подвиг, оббежал гранатомет и, спрятавшись среди тоненьких стволов берез, начал наблюдать. Около гранатомета копошился кто-то, этот кто-то не то сидел, не то лежал, Дениске не было видно, что это Настя, он сделал вывод только о тому, что на подступах к гранатомету засада. Сердце билось все быстрей и быстрей. Ничего вокруг не происходило, и Денис успокаивал себя тем, что гранатомет еще не зарядил. Потом он стал осматриваться кругом и нашел кусочек картона от снаряда выпущенного гранатометом.
   Это насторожило его, как и тишина, в которую был погружен лес. С замиранием сердца, он перебежал от деревца к деревцу, чтобы получше разглядеть, что творилось на холме, на позиции преданного им звена. В тот же миг, как Дениска увидел палку с белым флагом, он упал и покатился по траве. Он распростер руки и тем замедлил свое перемещение кубарем. Привод валялся рядом, а Дениска, обратив свой взгляд наверх, в голубое, чистое и не в чем неповинное небо, разразился страшными ругательствами.
   Он ругался, барахтался в траве, бился ногами по земле, рвал и разбрасывал траву, выражая свой гнев. С каждым произнесенным ругательством ему становилось все лучше и лучше, и вот он успокоился, затих на секунду, но по прошествии этой самой секунды вскочил, остановился, озираясь и переводя дух. Дениска рефлекторно схватил привод и побежал. Он просто бежал. Бежал, перепрыгивал кочки и овражки, бежал, задевая рукавами березки, бежал по просеки и по лесу, ломая кусты и получая хлесткие удары веток по стеклу маски. Он бежал и бежал, словно заяц, бегущий от гончих, он бежал и не мог убежать, потому что то, что его преследовало, было не снаружи, а внутри его и с этим нужно было жить.
   Дениска бежит, только ускоряясь, когда видит каких-то людей, он бежит, не к людям, ни к врагам, ни к друзьям, он бежит от людей, чтобы одному, в глухом и тихом лесу, излить все переполняющие его эмоции.
   Вся жесткость, черствость, что раньше была в Дениске, отпугивала от него девушек, все что было выставлено на показ в Дениске, все, все это сломлено и выброшено. Да, он большой и сильный человек, но разве у него нет души и не могут быть слез, слез, которые стекают из его глаз по щекам, разлетаются брызгами по маске. Он не чувствует что плачет, он просто бежит, бежит мимо ставших одинаковых на его взгляд деревьев, по бесконечному, как кажется ему лесу.
   Все пропало, и больше нет, и не будет прежнего мира. Дениска чувствует это и осознает это своим разумом. Больше не будет уважительно обращаться к нему командир, он будет последним человеком в лагере, самым презираемым и ничтожным - он не нашел украденное во время его дежурства по лагерю пиво. Больше не будет у Дениски друзей, Паши и Насти уже и так нет, ни Паши, который, кажется, даже уважал Дениску и его занятие рукопашным боем, ни Насти, которой он несмело добивался и ничего не достиг в этом стремлении, не будет теперь и Ботаника, безгранично доброго человека, которого он почитал, которого всегда слушал и ставил его мнение выше своего. Дениска остается совсем один, но душа его, душа, готова понести это одиночество как наказание и готово смириться этим.
   Дениска выбегает из леса на берег, прыгает с берега вниз и, приземляясь в воду, срывает с себя маску, и начинает плескать холодной водой в лицо, чтобы успокоится. Когда он, наконец, перестает мутить воду, он выходит из нее и с тяжким чувством на сердце садится на песок в тени какого-то дерева, корни которого частью своей весят над водой.
   А пока один из воздыхателей Насти получает кайф в своем овражке, потягивая пиво уже из третей банки, а другой, может быть, в двух или трех шагах от него испытывает муки совести и начинает разочаровываться в себе, сама Настя сидит на земле около гранатомета, и думает, что ей делать.
  
   Настенька сидит на земле, подложив одну ногу под себя, а другую, вытянув перед собой, она держит обе руки на приводе, который на ремне весит у нее на шее. Рядом с ней стоит безмолвный гранатомет, валяется две распотрошенные и пустые сумки, а вокруг лес, лес и лес. С одной стороны такие родные молодые белые березки, с другой хмурые сосны и ели, и где-то далеко среди этих сосен и елей, лагерь с костром и еще неприготовленным ужином. А противник, загадочный враг вот он. На холме, ютится в чем-то не понятном, откуда, теперь виднеется палка с белым флагом.
   Но она, она не должна отдаваться на провокации! Настенька крепко сжимает автомат, сидит так некоторое время, но потом встает и начинает расхаживать взад-вперед, размышляя, что ей делать. Она не знает, где она и где выход из леса, где свой лагерь, но ей приказано стеречь гранатомет до прихода либо Павла, либо Командира с подкреплением. И эта неизвестность, одиночество в лесу, начинает пугать ее. Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, она вешает автомат за спину и начинает разбирать гранатомет, отвинчивая своим тонкими пальчиками сначала прицел, Настя снимает трубу гранатомета, разбирает узлы соединения и, складывая их в сумку, останавливается.
   Не уж то она, слабая, беззащитная девушка потащит одна гранатомет? Не уж то она подчиниться воле этого самодура Паши, которого она не очень сильно то и любит? Да пусть он делает что делает, пусть изображает что изображает, но где он, где он, когда он нужен?! Его нет. Настя тяжело вздыхает. Вот так всегда, кажется ей.
   И Настенька, хрупкая русская девушка, взваливает на свои плечи непосильную ношу, берет в одну руку сумку в другую треногу и начинает тихонечко сходить с холма, одновременно соображая путь к отступлению. Но вот под ногой предательски хрустит сучок, Настя теряет равновесие и, вскрикивая, падает. Теперь она лежит, распластавшись на земле, ей хочется плакать и ей наплевать на все и на всех. Освобождаясь от лишних ремней, Настя живо вскакивает на ноги и, вытаскивая на ходу белоснежный платок, идет махать им на холме, надеясь, что противник возьмет ее в плен и избавит от пребывания одной в лесу.
  
   Ботаник тем временем, сидя в своей безвестности все чаще смотрит на часы, считая минуты, минуты складывая в десять минут, а десяти минутные отрезки в получасовые, а получасовые отрезки времени в часы. Он уже сидит в глубине своего вырытого в земле дзота, далеко от отверстия амбразуры, ему все скучно и неинтересно. Марина с биноклем и рацией наблюдает за происходящим в лесу, остальные солдаты, увидев противника, стреляют в него, частенько противника удается подстелить.
   Ботаника что-то тревожит и он даже немного волнуется за Дениску, которого он давно не видел. Дениску он знает давно, и помнит, как в детстве вместе с ним бегал по детской площадке. Дениска был всегда сильней его, но, ни, то чтобы глупей, он просто не блистал умом, и во всех делах, где требовалось использовать мозг, доверялся Диме.
   И вот теперь Дима сидел и думал, волновался за Дениса, словно за брата, он чувствовал, что с ни что-то не то и от такого предчувствия волновался еще сильнее. Чтобы занять себя хоть каким-то делом Денис выкопал в полу дзота углубление, обложил его неизвестно откуда взявшимися камнями и назвал свое детище печкой, на которой теперь можно было разогревать чай в котелке и потягивать его из складных туристических стаканчиков. Но вот зажечь в ней дрова, Денису не было суждено. В тот самый момент, как он искал коробок со спичками по карманам, его отвлек голос Марины:
   - Посмотри-ка, что там творится - она отдала бинокль Денису - там на холме. Гранатомет демонтировали, кто-то, как и мы, машет белым платком.
   Дима с интересом прильнул к окулярам бинокля и стал смотреть за странными действиями солдата противника. Белый флаг, выкинутый со стороны противника, заметили и солдаты в окопе. Саша хотел было вбежать в дзот командира, но остановился у порога, и нагнувшись в дверной проем спросил:
   - Ну, вы видели, а? - воскликнул он и посмотрел на Дениса
   - Не мешай - Марина с укором посмотрела на Сашу, и тот, замолчал
   Дениска с минуту смотрел на холм, потом отпрянул от амбразуры и отдав Марине бинокль вышел из дзота, заставив Сашу посторониться. Размяв руки, Дениска прошел по окопу, осмотрелся кругом и наконец, повернув голову, к Саше спросил:
   - Как тебе этот казус?
   - Этот кактус? - усмехнувшись, переспросил Саша - они там точно все с ума сошли, вот что я думаю
   - Вспомни лучше, зачем мы флаг вывешивали. Провокация. Провокация это как с нашей, так и их стороны, я так думаю - Дениска вошел обратно в дзот, низко нагнувшись - так что на провокацию не поддаваться. Убрать белый флаг - сказал в сторону Дима, но Саша поняв что это ему бросился исполнять - Исполнять. Марина, дай пожалуйста рацию - Дима подошел к Марине, которая сидела на корточках около амбразуры и молча вытащила из кармана рацию и отдала ее Диме
   Дима тут же вызвал на связь командира и через некоторое время услышал его уже повеселевший голос:
   - Третье звено? Ну как там у вас?
   - Отлично. Нам бы патронов еще и пиротехники. На нас пока еще в лоб никто не лез, из гранатомета постреляли и замолкли, за то мы по флангам их палим из всех видов оружия.
   - От вражеского обстрела потерь нет?
   - Нет. Но вылазку мы отменили, так как враг делает какую-то, известную только ему, провокацию - Дима повторил последнее слово дважды и затем спросил, как идут дела на остальных участках фронта
   - Лучше чем было. Мы их давим и уже почти выгнали из нашей части леса. Они до нас, после вашей обработки добегают или наполовину подстреляным и ползком как змеи. Не успевает подойти подкрепление, как мы уже опрокидываем их. Вы там все славно работаете, да работая, не забывайте, что скоро ужин и не волнуйтесь, вам его на позиции в срок принесут. Удачи!
   - Удачи и вам - не по-военному окончил разговор Ботаник и лег, прислонившись к стене
   В дзот сунулся Саша, желая доложить, что белый флаг убран, но Ботаник, не став слушать пустых и без того понятных ему слов о том что флаг убран, не дав ему сказать промолвил сам:
   - Сейчас только что узнал от командира, что наши войска теснят врага по флангам, а мы, сидя тут, очень не плохо им помогаем. И еще, передай всем, что ужин будет очень скоро и нам постараются доставить его без опоздания - Дима встал и, подстелив под себя кусок брезента снова сел
   Саша, радостный выскочил из окопа, и начал рассказывать Артему услышанную новость, которая взбодрила даже молчаливого пулеметчика. Между тем волнение вновь нашло на Диму, ведь он все еще не знал где Дениска и волновался.
  
   Денис между тем, уже давно поборол свою апатию и грусть. Конечно, он не был развеселен новостью о приближающемся ужине, он шел по лесу с целью найти своих и отдаться в руки правосудия, как он думал. Теперь его тешила только одна надежда, надежда того, что его раскаянье будет услышано, услышано одним единственным, способным прощать человеком и другом - Димой.
   Только теперь чувства Дениски начинают остывать, и разум, разум начинает потихоньку править им. Он соображает, как пробраться в березовую рощу, на холм, и по каким-то известным только ему приметам, идет вперед, и вскоре, пересекая просеку, он уже видит позиции своего звена на холме и белый флаг.
   Но вдруг, он замечает что-то странное и начинает быстрее идти, но не на холм, а в обход. Сделав несколько шагов и остановившись, Дениска наконец-то понимает, что белым флагом машут не с холма, а откуда-то из леса. Но что же тогда на холме, в укреплениях? Дениска поворачивается и находит глазами лишь тонкую струйку дыма, идущую от самодельной Диминой печки. Укрепления заняты противника после обстрела? Тогда кто же машет белым платком? Дениска нечего не понимает, но бездействовать не хочет. Тихонько, он пускается обход и быстро проходит и то место, где он схватился с вражеским Командиром, и вот он приближается к холму. Странностей не уменьшается.
   Гранатомет в разобранном состоянии валяется на склоне холма, и вводит своим видом Дениску в окончательное заблуждение. Засада? Он начинает красться еще тише, словно рысь. Он бесшумно прочесывает лес, и не найдя никого, возвращается на прежнее место. Делать нечего, и он, стараясь не шуметь, взбирается на холмик, где не так давно был развернут гранатомет, а сейчас там машет белой тряпкой какой-то человек.
   Денис вылезает на холм, встает в полный рост и, держа привод у бедра, громким жестким голосом отдает приказ:
   - Руки вверх, немедленно. Вы пленены - он вскидывает привод и прицеливается
   Настя, вздрагивает и издает какой-то писк, вместе с тем она прекращает махать платочком, поворачивается к Денису, и узнает его по голосу:
   - Денис, как я рада... - вскрикивает она
   - Руки вверх - холодно повторяет он и начинает потихоньку приближаться
   Настя недоумевает, но руки ее начинают вытягиваться вверх. Денис подходит ближе, и не замечая на Насти не кобуры с пистолетом, ни иного подсумка, словом, никакого оружия, кроме весящего за спиной привода, он одним движение сдергивает с не автомат, и вешает его себе за спину, проделывая все это одной левой рукой, он говорит:
   - Вот и свиделись - ухмыляется Дениска - давай без глупостей, спускайся-ка не спеша вниз
   Настя спускается вниз, Дениска дает ей приказание взять треногу и она подчиняется. Денис берет трубу и сумку в левую руку, в правой он держит привод, и повелительным тоном приказывает Насте идти вперед. Настя снова подчиняется, и мало что, соображая, идет по лесу, сама не знает куда. Она-то глупенькая думала, что если она попадет в плен, то к ней проявят милосердие, отпустят да еще укажут дорогу домой, но ее просто используют как рабочую силу:
   - Денис, Денис, зачем я тебе, отпусти? - просит она
   - Гранатомет спрячем, а там разберемся - раскрывает свой замысел Денис и добавляет - поужинать и в нашем лагере сумеешь - он делает еще паузу раздумывая, пригласил ли Настю на ужин или надо сказать что-то еще - ты мне - он начинает говорить и обрывается - как - он еще раз обрывает фразу - живой трофей нужна. За пленного звездочку дать могут...
   - Вот тебе и мужское благородство! - восклицает Настя, про себя награждая Дениса самыми нелестными эпитетами, вслух она говорит лишь - болван тупоголовый - и слова эти, сказанные в сторону, все-таки доходят до Дениса, он слышит их и обижается
   Гнев, гнев подобный тому, что он испытал в первые минуты после того как увидел расстрел из гранатомета позиций своего звена, начинает снова пробуждаться в нем:
   - Брось тут, пошли - Денис выпускает из левой руки трубу и сумку, что позволяет ему взяться за привод двумя руками, Настя с облегчением бросает станок - треногу - закидай ветками и хламом - Денис в нетерпении ждет, пока Настя неумело маскирует брошенные на землю вещи - пошла! - восклицает он в гневе
  
   Только сейчас Настя начинает соображать, что они с Денисом выходят из леса, и уже среди деревьев виднеется водная гладь. Денис выводит Настю на берег и видя на беру не то корягу, не то корень дерева, на половину погруженный в песок, он подводит к нему Настю и приказывает садиться. Одновременно с этим он достает из подсумка наручники, те самые, которыми он когда-то скреплял рюкзак с порванной лямкой. И снова они пригодились!
   Настя не поняла куда они пришли, и не узнала той самой коряги, сидя на которой она позировала Павлу и не успев что либо понять, как Денис схватил ее за левую руку и ловко пристегнул наручником к той части коряге что издалека напоминала человеческую руку. Она не успела ничего сказать или сделать, как Дениска отошел от нее, и с улыбкой посмотрев на нее, заговорил:
   - Ты меня тут подождешь. Ты гранатомет с Павлом шла ставить? - Дениска задал Насти несколько простых коротких вопросов, на которые она честно ответила, и наконец спросил самое главное - куда и зачем ушел Павел после того как вы отстрелялись?
   - Он сказал - Настя на секунду задумывается - он так и сказал: "Я побегу пить пиво" или что-то в этом роде
   Дениску охватывает новый приступ гнева и он, бросая Насте какое-то слово, вроде говоря "жди", бегом бросается обратно в лес. Сейчас он бежит осознанно, оббегая деревья и кусты, он выбегает на холм, и пытается, углядеть и распознать следы оставленные Павлом. Одновременно он вспоминает о Ботанике и о рации. Включая рацию, Денис тут же выходит на связь с Димой и на ходу рассказывает ему о том, что гранатомет брошен им в лесу, Настя взята в плен, и Ботанику следует поспешить, чтобы за несколько минут до ужина успеть перетащить гранатомет себе на позицию.
  
   Пока Дениска радуется тому, что его звено все еще занимает укрепления на холме, и Ботаник на него не в обиде, а Ботаник радуется триумфальному возвращению Дениса и не называет больше его дезертиром в противоположном, лагере команды РФ, Командир пересчитывает прибывших для ужина бойцов и не находя двоих, устремляется на их поиски в лес.
   Он старый, закаленный не в одной игре боец, отлично ориентируется по лесу и, не особо заботясь о том, что он может быть замечен, он возвращается и на место где попал в ловушку, и на место, откуда по его расчетам должен был стрелять гранатомет.
   На позициях Ботаника между тем начинается какое-то радостное возбуждение: солдаты вылезают из окопов и с оружием в руках становятся позади ставших ненавистными и скучными укреплений. Ботаник, все не выходит из своего дзота, и вот, наконец, он отрывается от бинокля и, прибирая его в подсумок последним, вылезает из окопа и, становясь лицом к солдатам, начинает говорить:
   - Настало время покинуть наши укрепления и выдворить противника из леса. Я не скрываю от вас, что скоро ужин и противник, должно быть, не ожидает от нас ничего решительного. Поэтому-то мы и атакуем его, но главная цель наша не атака, а поиск, поиск того самого оружия солдат ада - гранатомета, который наш доблестный лазутчик Денис отбил у противника и спрятал в лесу - Ботаник вытаскивает висящую до этого за спиной штурмовую винтовку, и картинно передергивая затвор, берется за привод двумя руками и собирается уже сказать "За мной!" как голос Марины обрывает его героические намеренья
   - Посмотрите туда! Там кто-то! - Марина указывает на какие-то странные шевеления, происходящие в лесу
   - Отряд! На позиции! - план Ботаника с вылазкой рушится - Готовится к отражению атаки - сам Дима спрыгивает в окоп и, отправляя, на ходу, автомат за спину, подбегает к своей амбразуре и достает бинокль
   Но ничего такого не происходит, никто не бежит среди тоненьких пеньков, оставшихся от срубленных берез наверх, на холм, на штурм. Это Командир вражеской команды, бегает по лесу, в поисках двух своих потерявшихся бойцов и, шумя, невольно откладывает в очередной раз вылазку звена Ботаника.
  
   Пока Командир ищет пропавших бойцов, Ботаник отменяет, намечавшуюся было вылазку, Денис бежит по лесу. Уверенно, экономя силы, он бежит, огибая кусты и деревья. Лес пустеет, и больше Дениске не встречаются не вражеские не свои солдаты. В предчувствие ужины, солдаты потихоньку покидают свои позиции, начинают, точно так же как и перед обедом собираться в лагере и дезертировать, что конечно не нравится начальству, но начальство не спешит их разгонять, понимая простую истину - люди устали.
   Вот лес сменяется опушкой с редкими деревьями, а опушка переходит в речной берег. Дениска останавливается около самого обрыва и, не переводя дыхания, спускается вниз, спустившись, отряхивается и оглядывается, соображая, куда ему идти. Но вот он замечает какие-то следы на песке и, затаптывая их, бежит по песку. Сейчас Денисом уже не правит гнев, и он собирается лишь найти Пашу и отнять у него пиво. Пробегая очередной поворот и обходя около самой воды, торчащие из берега корни, Денис замечает более четкие следы и, щурясь от солнца, которое бьет в лицо, замечает в тени корней дерева пивные банки. Он бросается к ним, словно к золоту и начинает с отвращением разбрасывать те, которые пусты. Остальные, не откупоренные банки он бережно собирает, отряхивает от песка и начинает рассовывать по карманам и подсумкам.
   Теперь Дениска на вершине счастья. Пиво, похищенный в его дежурство, с ним, гранатомет наверняка найден солдатами Ботаника и он Дениска, теперь не простой парень с улицы, теперь он герой, герой! Дениска вслух говорит это приятное и лестное ему слово несколько раз, после чего останавливается и думает, о том, куда ему идти пожинать лавры, как думает он сам.
   С одной стороны на позиции Ботаника его наверняка радушно встретят, и ему заулыбается та рыжеволосая девушка, как ее там, Марина. А с другой стороны, почему бы не быть удостоенным нескольких таких же обворожительных улыбок придя в лагерь и принеся драгоценное пиво?
   Дениска метался и не мог выбрать. С одной стороны нужно было возвратится к своему звену, а с другой хотелось славы, которую можно было получить, вернув в лагерь пиво. Дениска вспомнил поступок Ботаника, проложивший ему путь к своему теперешнему офицерскому званию, и решил, что тоже будет стремиться к командирским чинам. И Денис бежит, сломя голову в лагерь, чтобы успеть доставить алкоголь к ужину.
  
  
   Между тем, Настенька снова придана одиночеству. Она сидит на коряге, пристегнутая к коряге наручниками, без оружия и скучает. Совсем одной, ей снова оставаться не хочется. И что кругом? С одной стороны водная гладь, водный простор и не видно конца и края его, с другой отвесный песчаный берег, а там где торчит из земли коряга и сидит она - узкая песчаная идущая вдоль берега.
   Настя сначала пробовала рисовать на песке, играла сама с собой в крестики нолики, но потом и это ей наскучило. Она стала извлекать и осматривать содержимое своих карманов, но нечего, кроме мобильника и последней сигареты с зажигалкой не нашла. Употреблять последнюю сигарету не было ни какого желания, а в мобильном телефоне не было ничего такого интересного: фотографии Павла и музыку, скачанную у него, она удалила и сидела теперь в лесу совсем одна, не зная звонить ли ей кому-то с просьбой о помощи или не звонить.
   Раздумья в прекрасной голове Настеньки длились не долго, и она набрала номер Дениса, который был, по ее мнению творцом всех ее несчастий. Пришлось долго ждать, прежде чем Денис поднял трубу, и не мудрено, мобильник его был в палатке, и в тот момент, когда телефон зазвонил, он рассказывал разинувшим рот слушателям о своих похождениях, Настя слышала голоса и потрескивания костра на заднем плане.
   - Але, Денис? Денис ты меня слышишь?
   - Слышу, слышу, чего тебе надобно? - голос Дениса звучал веселее обычного
   - Денис, ты не хочешь прийти и отстегнуть меня от этого полена?! - воскликнула Настя
   - Да, да, да - Денис не особо внимал Настиным словам - я заскачу перед концом перемирия, - Настя бросила трубку - после того как получу свою заслуженную звездочку -уточнил Дениска подумал, что эта бессердечная кукла нужна будет ему как живое доказательство его подвигов
   - Придурак! - воскликнула в сердцах Настя - жестокий, бессердечный идиот! - сказала она и пожалела о том, что он ее не слышал. Делать оставалось нечего, и Настя набрала Ботанику:
   - Але, Димасик? - выговорила она самым лестным тоном
   - Я - кратко и холодно ответил он своим серьезным голосом, он сразу взял трубку, так как носил телефон с собой
   - Дима, приди сюда, пожалуйста, и отцепи меня от этой коряги, пожалуйста - Настя сделал акцент на последнем слове, так как поняла, что если не будет льстить, результат ее будет нулевой
   - Где ты находишься? - Ботаник говорил своим привычным голосом и казался непрошибаемым для лестных слов и интонаций
   - На берегу. Денис притащил меня сюда и пристегнул наручником к коряге, около того места где мы выгружали вещи из джипа - сказала Настя и, упреждая вопрос Ботаника, добавила - и еще я вижу от сюда большую, высокую ель от сюда, это не далеко от холма, где окопались ваши. Прейди, пожалуйста, сюда! - Настя давила на жалость, но на Диму это мало подействовала:
   - Ты не поверишь, но я занят более важным делом. Сейчас я с моим звеном ищем брошенный вами с Денисом гранатомет. Не подскажешь, где найти? А у самого подножья ели, если он не перепрятал? Понял, спасибо. Я зайду за тобой после - Дениска не повесил трубку сразу, ожидая услышать еще чего-нибудь
   - Мне страшно - сказала Настя, даже не сказала, а пропищала самым жалобным голосом, она врала и думала, что такой ее голос заставит Ботаника шевелиться
   - Не думаю, что с тобой может что-нибудь случиться - ошибаясь, сказал Дима - я постараюсь как можно скорее - пообещал Дима и не соврал, так как его звено которое только теперь вышло на вылазку и рыскало по лесу в поисках гранатомета, было довольно далеко от того места, где была Настя и быстро прийти ни как не получалось
   Настя ничего не сказала более, только укоризненно посмотрела на экран мобильного телефона и решила набрать номер Паши, заранее для себя решив, что если он не побежит ее спасать, она откажет ему во всем и разорвет с ним всяческие отношения.
   - Пашенька? - спросила она, когда на том конце подняли трубку
   - Н - да - мерзкий, отвратительный голос пьяного Павла вызвал у Насти только негативные эмоции - какого тебе надо? Ты что не с гранатометом? Ты его потеряла?! Отдала врагу?! Сдурела?! - орал он в трубку, но язык его заплетался - да я тебя... - он замолчал, поняв, что не может нормально высказать свои мысли
   Настя объяснила ему свое положение и, сказав как ее найти, услышала только гудки в ответ, так и не понял, что Паша хотел этим сказать. А что делал Паша? Кем он был? Представительным молодым человеком, сорящим деньгами на своем жизненном пути, и путь его мог быть только вверх, на большие правительственные должности, горы денег, автомобилей и девушек. Кем он стал? Простым пьяным парнем, ни чем по своему внешнему виду не отличающимся от любого другого пьяного противного человека и больше ни кем. Внутри он был пуст, им руководил подчиненный его воли мозг, но мозг этот сейчас потерял управление, и был во власти алкоголя, и получилось так, что толи Павел был не стоек к алкоголю, толи пил на пустой желудок, толи не закусывал, но так или иначе он был пьян и невменяем.
   Он шел, как виделось ему прямо, а на самом деле не мог пройти по прямой, от одного дерева до другого. Его шатало из стороны в сторону, ноги заплетались, руки совершали неуправляемые движения, в глазах было мутно и голову, словно зажали в тиски. Такие были ощущения, и с ними ничего он поделать не мог, и не хотел и, отдаваясь в их власть, он был счастлив каждой клеточкой своего тела.
   Вот он прошел березовую рощу, вот вошел в смешанный лес и, оглянувшись, увидел высокую толи ель толи сосну, ему было все одно, усмехнулся, скривив рот. Он пошел от высокого дерева в сторону воды, и не успел заметить, как подошел к краю берега, оступился и, выругавшись на весь лес, кубарем скатился вниз и распластался на песке.
   Настя, все еще сидевшая на коряге, с удивлением смотрела на то, как какой-то человек без маски, лица его она не успела разглядеть, упал с берега вниз, и хотела было подойти к нему, но было прикована, и не могла этого сделать.
   Пьяному, как известно море по колено, и вот сейчас Паша, попытался подняться, но снова плюхнулся лицом в песок. Падения с высоты берега прошло для него без последствий, он не получил не одной царапины и лишь новые, полученные им и отличные от всех предшествующих ощущения, взбудоражили его мозг. Со второй попытки он поднялся на ноги, и не отряхиваясь пошел в сторону Насти.
   - Паша! - с радостью воскликнула Настя, но тут же замолчала
   Черные волосы Паши были в песке и пыли, прическа растрепанна, а маленькие черные глаза злобно смотрели исподлобья, краешки рта были чуть вздернуты, и больше не одна мимическая мышца не была задействована. Он шел, уже меньше шатаясь, и вот он подошел к Насте и несколько секунд, смотря ей в лицо немигающим взглядом, вдруг плюхнулся на колени перед ней
   - Что ты? Что ты? - Настя, было, обрадовалась, но вдруг поняла его грязные намеренья
   Паша, покачивая слабо соображающей головой, вытянул руки вперед и схватив за штанины Настиных камуфлированных штанов, дернул их с силой на себя. Настя начала визжать, орать, кричать и биться, как лебедь, пойманный в силки, но силы были не равны, и ее действия были безуспешны.
  
   Денис неспешно бредет по лесу. За спиной весит его, ставшая любимой и незаменимой штурмовая винтовка, он весел и думает только о том, как будет хвалить его командир за проявленный подвиг, как будет он хвастаться перед товарищами взятым в плен бойцом противника. Дениска пребывает в стране фантазий, и теперь, в противоположность, фантазии его носят яркие цвета и содержат то самое, неразличимое добро, добро, которое может почувствовать только наделенный сердцем человек.
   Вот он проходит, тонкие березки и говорит про себя, улыбаясь и обращаясь к ним, самые лестные слова. Вот он поворачивает голову в сторону того дерева, на котором он прятался и с которого вел наблюдение, и вот он смотрит на величественную сосну, почему-то считаемую елью. Какое спокойствие, какое величие! Вот он символ главенства природы, вот эта нерушимая ветрами сосна, которую может с легкостью убить лесоруб, как может любой человек бросив обертку в траву, или оставив после себя в лесу все ненужное, как думает человек, убить частичку того, того чему он обязан жизнью.
   Мечты и философские, редки для Димы мысли обрывает женский крик, заставляя его выйти из мечтательного ступора и снова пуститься в бег. Дениска пробегает смешанный лес и уже видит чистую водную гладь, собирается прыгать вниз, как вдруг что-то тяжелое оказывается на нем и кто-то валит его с ног. Из короткого поединка на земле некто не выходит победителем. Дениска с его знаниями рукопашного боя, теряя лишь маску, вскакивает, и стоя спиной к воде, поднимает кулаки, оглядывая своего противника:
   - Э, дядя не шали! Перемирие на ужин уже! - Денис узнает в своем нынешнем противнике, что стоит подле него и тяжело переводит дыхание пойманного им в ловушку Командира вражеского отряда
   - Крик на берегу слышал? - спрашивает Командир, которого крик оторвал от поиска двух не пришедших на ужин солдат, и Командир, рванув на крик из леса, по ошибке настиг и попытался схватить Дениса
   - Я бегу на него, вы в какую сторону? - с недоверием спросил Денис, оценивающе глядя на противника и размышляя о той части тела противника, в которую будет лучше всего нанести удар
   - Тоже бегу на крик - сказал командир и опустил руки - ну что, работаем вместе? - он еще раз вдохнул
   Дениска, поняв, что дело пахнет керосином, отстегнул и бросил на траву свой привод, после чего руки его снова вернулись в боевую стойку, так как он заметил, что Командир приблизился к нему
   - Что стоим? Спускаемся! - Командир сел и лихо съехал по песку вниз, Денис усмехнулся и одним прыжком догнал его. Крики затихли, и ничего не было слышно, но Командир, встав на ноги, тут, же побежал и Денис слепо последовал за ним.
  
   Ботаником овладело какое-то волнительное настроение. Не то чтобы его снова охватило волнение, и поводом этого служил Денис, даже наоборот, пришедшая из лагеря Алова, сказала, что Денис представлен к получению награды за успешное ведение боевых действий, да третьему звено и ему Ботанику тоже должны вручить различные награды и значки. Гранатомет был найден, доставлен на холм и собран. Единственное что тревожило Ботаника, так это Настя, которую он искал, и бойцы его звена, которое так и не было накормлено. Почему-то ужин не был доставлен на позиции, и Дима, отпустив своих солдат в лагерь, в гордом одиночестве направился на поиски Настеньки.
   Он тоже сверился с приметой, высокой елью, как он считал, потом достал из отдела разгрузки распечатки снимков со спутника и, посмотрев по нему самый выгодный маршрут, пошел по нему. Таким образом, он разминулся и с Дениской и с Командиром, зато, в отличие от них вышел из леса точнее всех. Впереди уже была водная гладь, и Денису нужно было пройти мимо двух деревьев, прежде чем решить как спускаться вниз, но крик, пронзительный и раздирающий душу заставил его сломя голову броситься вперед и спрыгнуть.
   Дима не помнил, как ему удалось, не сломав себе шею, так быстро спуститься. В прыжке он преодолел только половину пути, потом скатился вниз по песку на двух своих ногах, и с момента как ноги его коснулись песка, он уже оценил окружающую его обстановку. Около коряги, на песке лежала и билась ногами Настя, камуфлированная куртка ее была разорвана, штаны почти сняты, и сейчас она, держа в правой руке вынутый их штанов ремень била со всего размаха человека, который на четвереньках стоял около нее, и казалось, не обращал внимания на сыпавшиеся удары, он пытался снять с Насти второй кроссовок.
   Ботаник сам не ожидал от себя такой прыти. Он в два прыжка оказался около человека на четвереньках, на ходу вытащил из-за спины привод и им, как дубиной, держа свою штурмовую винтовку за цевье, ударил прикладом этого человека. Куда он попал: в затылок или шею, значения не имело. Человек этот отпустил руки и, перекувырнувшись, ничком упал в воду, после чего Ботаник ударил его еще раз, и человек перекувырнувшись еще раз, распластался на спине. Только теперь Дима узнал Пашу, но это не играло ровно никакого значения. Стараясь не выпускать Пашу из вида, Дима подскочил к Насте, и держа в правой руке привод, как дубину протянул левую руку Насти. Настя, ничего не соображающая отмахнулась от него, и следующий маневр Паши, который вскочил на ноги, не дал Диме еще раз протянуть Насте руку.
   Дима развернулся в сторону Павла и взялся за свою дубинку двумя руками, но Павел и не думал атаковать. Отрезвленный холодом воды, он осматривался кругом, ничего не понимая, он вдруг решил, что нужно бежать и побежал прямо по воде, как раз в ту сторону, откуда на помощь спешили Дениска и Командир.
   Дима с секунду посмотрел на убегающего Павла, и не став преследовать его, повесил свой привод за спину и обратился к Насте. Настю всю мелко трясло, она дрожала как тонкое дерево на ураганном ветру, слезы текли из ее глаз ручьями, в правой руке она крепко держала ремень, которым, только что, визжа, отбивалась.
   Дима нагнулся и, осмотрев прикованные к коряге наручники, стал осматриваться в поисках какого-нибудь ножа. Настя как раз носила с собой здоровенный нож с пилкой. Дима воспользовался им и освободил девушку, после чего ему пришлось взять плачущую Настю на руки, и только потом взять разбросанные по песку кроссовки и штаны.
   Дима внес Настю на берег, пронес ее и через смешанный, и через чисто березовый лес, поднялся с ней на руках на холм, аккуратно спустил ее в окоп, а затем внес в свой командирский дзот. Дима сел на постеленный на земле брезент и, вытянув ноги, посадил на них Настеньку. После того как Дима, с Настей на руках затопил импровизированную печку, сложенную из омытых речных кирпичей и согрел на огне маленький походный котелок с чаем, разлили чай по трем имеющимся стаканам и подал их Насти, сам удивляясь своей ловкости.
   Настя то пила чай, то грела руки о горячий стакан, а Дима, аккуратно, стараясь ее не тревожить, ковырялся отверткой в замке наручников. Его усилия не прошли даром, и как только наручники были сняты, дрожь Настина стала утихать, слезы прекратили капать из глаз. Дима запахнул на ней куртку со сломанной молнией, потом снял с себя разгрузку и накрыл ей голые Настины ноги. Кроме порванной куртки, ставших грязными штанами и нескольких ссадин и синяков, Настя, к счастью не пострадала.
   Сколько они так сидели, никто, верно, сказать не мог. Они молчали, лишь изредка Настя всхлипывала и крепче обхватывала руками поджатые под себя ноги, Дима успокаивал ее, как мог: гладил по голове и спускавшимся на спину светлым волосам, обнимал и прижимал ее к себе, говорил что-то ласковое и успокаивающее. Настя пила чай и смотрела куда-то отстраненно, не замечая, и не обращая, казалось, внимания на Диму. Лишь только когда Дима, заслышав шум и голоса на улице, хотел выйти, Настенька схватила его за левую руку и вышла вместе с ним.
   Все третье звено, в полном составе и без масок, возвращалось на позиции. Они шли по лесу, несли что-то в руках, весело и радостно переговаривались. Настя сжимая пальчиками правой руки левую руку Димы, свою левую руку положила ему на плечо и, встав чуть за ним, положила на его плечо свою голову. Солдаты третьего звена, все, включая Дениса, медленно приближались, а Дима и Настя стояли на вершине холма, глядя на них. В наступившей тишине вдруг, около самого уха Димы раздался тихий голос Насти:
   - Пойдем к воде - она дернула его за рукав и, взявшись за руки, они пошли в сторону воды, Настя незаметно взяла с собой наручники.
   Дима не хотел вести Настю на то самое место, откуда он вынес ее на руках, и, сделав небольшой крючок по лесу, Дима вывел Настю к пологому берегу, по которому они быстро спустились вниз к воде. Настя зашла в воду по колено, умыла лицо смыв с себя остатки размазанного макияжа, без него она была даже еще прекраснее, чем раньше. Потом она вытащила из кармана наручники, помахала ими перед своим лицом и размахнувшись выкинула далеко в воду. После чего она начала о чем-то говорить с Димой, который ждал ее на суше, потом начала плескаться в Димину сторону водой и, выйдя из воды, почувствовала счастье и успокоение, даже какую-то глупую радость.
   Взяв Диму за руку, она полностью доверилась ему, и он быстро провел ее в лагерь через лес.
   Солдаты третьего звена были веселы, и было чему радоваться. Дениске командир вручил знак отличия - маленькую белую четырех конечную звездочку, которую гордый Дениска носил на левой стороне груди, командиру отряда, Ботанику, тоже была вручена звезда с цепочкой, и эту награду нужно было носить на шее. Отдельно был награжден весь отряд: не только вкусным ужином, часть которого ребята принесли на позиции, чтобы поделиться с командиром, но и большим шатром из плотной зеленой ткани, который они поставили на вершине холма, рядом с отбитым у противника гранатометом, и в котором теперь все собрались.
   Настя отряхнула и надела свои камуфлированные штаны и кроссовки, после чего присоединилась ко всем остальным, заседающим в шатре. С той минуты она точно решила, что не отпустит от себя Диму никуда, и человек, которого она раньше не замечала и не обращала на него внимания, в одну минуту стал самым дорогим человеком в ее жизни. В шатре место хватило всем: Дима и жавшаяся к нему Настя ели свою порцию ужина, Саша, Артем и Марина, просто сидели и слушали истории Дениса, который стоял в середине шатра и громко рассказывал что-то и изображал. Дима позволил себе не слушать его, и взгляд его от рассказчика, то и дело переходил на Настю, которая тоже часто смотрела на Диму, взгляды их пересекались, Настя, улыбалась Диме не той притворной обычной улыбкой, которой она улыбалась в сем и Паше, улыбка ее почему-то искрилась радостью и счастьем. Дима решил подать прошение командиру, чтобы Настю на оставшуюся игру, перевели в команду НАТО и, сказав это Насти, обрадовал ее, радость Насти передавалась Диме, и он беззаботно улыбался, не думая ни о Командире, ни о Павле.
   А что же случилось с Пашей, после того как пластиковый приклад штурмовой винтовки Ботаника несколько раз коснулся его затылка и шеи? С ним случилось тоже, что случается с большинством пьяных в холодной воде. Получив по голове, и побывав в воде, Паша живо вскочил на ноги, опьянение его прошло, но он все еще не отдавал отчета в своих действиях. Озираясь кругом и не понимая ни чего, не узнавая ни Ботаника, ни Насти, он понял, что что-то случилось, и бросился бежать по воде.
   Паша бежал, не о чем не думая: ни о направлении своего движения, ни о своей, уже утерянной жизненной системы, где, словно в биологической науке, каждому существу давался определенный тип и класс, где все оценки Паша делал по себе и строил в результате этого свою линию поведения с человеком. И если эта система была не что иным как результатом достижения одной из наивысших степеней эгоизма, то происшедшее несколькими минутами ранее, было не что иное как зло, порожденное пьяным безумством.
   И он бежал, наступая в воду по щиколотку, как вдруг откуда-то справа от него от берега отделилось два силуэта, и эти силуэты, быстро превратившиеся в людей догнали его и, не церемонясь, повалили в воду.
   - Какого черта ты тут забыл?! - воскликнул догнавший Пашу человек
   Пашу подняли и, скрутив руки, повернули. Только сейчас он сообразил, что перед ним Командир, глава его команды, а руки его держит ни кто иной как его злейший враг Дениска. Допрос его был короток, и по результатам его, Паша мог думать, что его отпустят. Он соврал, что тоже прибежал на крик, а на вопрос что он делал в расположении укрепленного лагеря противника, соврал еще раз, сказав, что снова ходил в разведку за линию фронта. Командир поверил на слово, но пообещал поговорить с офицером из третьего звена, на всякий случай. Дениска тоже поверил Паше, да и зла он больше на него не держал. Проявив милость к побежденному противник Дениска отпустил его и указав кратчайший путь через лес, оставил Пашу одного. Командир ушел чуть раньше, и после того как и он и Дениска побывали в лагери НАТО, каждый со своим делом, Дениска отбыл в расположение своего отряда, а Командир, с помощью Нестеренко, притащил Павла в расположение звена Ботаника.
   Так что когда полог шатра, в котором отдыхало все третье звено, был поднят и в шатер вошел Командир РФ, а за спиной его стоял Паша и Нестеренко с темными очками в пол лица, все кроме Дениски сильно удивились, а Настя прижалась к Диме еще ближе. Павла было не узнать: плечи его были опущены, под глазами мешки, волосы и одежда его была грязнее, чем в тот миг, когда Дима заносил над ним свою дубинку.
   - Приятного аппетита - пожелал Командир своим механическим неестественным голосом - Разрешите осведомиться? - спросил он, обращаясь к Ботанику, который тот час же встал, и вслед за ним встала Настя, на ходу доставая что-то из кармана - не было ли у вас каких-либо происшествий, в которых участвовал вот этот боец - Командир указал на Павла
   Павел стоял, как обычно самодовольно глядя в глаза Димы, своим обычным немигающим взглядом, на лице его была ухмылка, и он был самодоволен и уверен в себе, как и всегда. Ботаник, скривил какую-то гримасу, и посмотрел в глаза Командира, лицо которого, в отличие от всех остальных присутствующих было скрыто маской и хотел было уже сказать правду, как его на первом же слове перебила Настя и, взвизгнув, выкрикнула:
   - Да, этот козел меня домогался - и кинула ему в лицо ту самую дорогу, последнюю оставшуюся у нее и некогда полученную у Павла сигару - на, подавись, своим ядом! - крикнула она
   Все взгляды обратились на Павла, он стоял в полной растерянности, и перед тем как получить сильный удар со стороны Командира, успел только тихо вымолвить:
   - Она врет! - после чего он рухнул на землю
   Командир, одной рукой отправив Пашу в нокаут, другой сорвал с себя маску и шлем и Дениска, Дима и Настя, узнали в мокром от пота и усталом лице Командира РФ отца Павла. Все разом охнули, и те кто узнал его и те кто не узнал, Дениска и Настя зачем-то обратились к нему по имени - отчеству, Нестеренко повис на его занесенном над сыном кулаке, но Командир, не обращая на это внимания прорычал:
   - Хотел сыну сюрприз сделать, а вона ты как - он одним взмахом отцепил Нестеренко от своей правой руки и бросился вслед за Павлом, который рассчитывая слинять, потихоньку выполз из шатра и дал низкий старт в сторону леса, Командир побежал за ним
   Все остальные, хотели бежать за ними, кто-то даже схватил лежащий под рукой привод, но Нестеренко, поднявшись с земли, остановил их своим тихим, но твердым голосом:
   - Не надо и мешать, у них, я чувствую, состоится мужской разговор - сказал он и загнав всех обратно в шатер, сам зашел в него, и беседа продолжилась с прерванного места, только теперь за ней наблюдал сидящий на земле человек в больших солнцезащитных очках черного цвета
  
   Больше не Павла, ни его отца, игравшего роль Командира РФ, больше ни кто не видел. В тот же день, они уехали, бросив все игровые пожитки. Только от Командира Нестеренко передали коротенькую записочку, в которой отец Паши, не говоря не слова о причинах столь бегства, писал только о команде РФ и оставленных вещах. В тот же день Нестеренко стал командиром, а молоденький адъютант, политруком. Все приводы, палатки, съестные припасы и даже не работающий после воды мобильный цифровой фотоаппарат все отдавалось, или как было написано в записке "дарилось" Диме, Денису и Насти.
   Остаток дня, после ужина и на ночной вылазки, ребята отвоевали вместе, в одной команде и одном звене, после чего хорошенько отоспались в палатке и на утро с трудом погрузив все свои вещи, "хабар" как говорил Дениска, уехали на электричке домой, в город. Счастье не расставалось с ними еще долгое время, и серые, казавшиеся бесформенными коробки домов стали милее сердцу, после того как сутки были проведены на лоне природы. Настя, твердо решившая не расставаться с Димой, следовала своему решению, и в городе, на всех встречах, дискотеках и просто гулянках они шли, на удивление остальных рука об руку. И лишь когда Дениса, как лучшего друга Ботаника, спрашивали, где Дима успел подхватить такую красотку, Денис таинственно улыбался и начинал рассказывать долгую историю, всегда заканчивая ее о том, что чужому счастью не надо завидовать, а надо радоваться.
   Сильно ли изменился Денис? Он стал разговорчивее, внимательнее и добрее, и главное, уезжая из лагеря он успел-таки узнать номер телефона Марины, той самой рыжеволосой девушке из звена Ботаника.
   Сильно ли переменились влюбленный голубки? Любовь окрыляла, придавала духовный смысл, ранее физической, материальной и машинной жизни Димы, дарила спокойствие и чувство счастье Насте, без помощи всяких сигарет.
   А что же, что же случилось с Павлом? Остается только догадываться. Друзья не видели его больше, он больше не учился в их школе, и может быть даже не жил в этом городе. Полагали, что его отправили учиться за границу, или отправили в школу - интернат с жестокими условиями, но так или иначе сделал ли шаг Паша в сторону добра, или продолжал свой путь в сторону зла, окутано тайной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1 "Привод" - народное название оружия используемого для игры в страйкболл
   2 "Тюнинг" - модернизированное народными умельцами оружие для игры в страйкболл, превосходящее по своим параметрам стандартное, купленное в магазине
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"