Прокопчук Артур Андреевич I : другие произведения.

Полоцк-Лiтва-Rzeczpospolita-Беларусь, это наше, здесь мы-беларусы...часть Ii (исправленная)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История ВКЛ от Великого князя Гедимина до короля Казимира IV (ХIII-ХVI в.в.) Великий князь Ольгерд, установление границ ВКЛ. Ягайло и Витовт, братья-враги, "личная" Уния с Польшей. Битва народов - Грюнвальдская битва - 1410 год. Королевы - матери королей, золотой генофонд Литвы-Беларуси. "Золотой век" ВКЛ, реформы Казимира, "государство" Радзивиллов". О Вильно с любовью
  Полоцк - Лiтва - Rzechpospolita - Беларусь, это наше, здесь мы - беларусы...
   (размышления литвина- беларуса об истории нации, в цитатах и документах, исторический коллаж)
  
   "Память - это наша сила. Те, кто жив,
   получают мандат от тех, кто умолк навсегда" -
   Чеслав Милош (Milosz), лауреат Нобелевской премии
  
   "Згода будуе, нязгода руйнуе" -
   ("согласие создает, раздор разрушает" -
   беларуская пословица)
  
   Часть II (исправленная)
  
   От Великого князя Гедимина до короля Казимира IV (ХIII-ХVI в.в.)
  
  
  1. Введение.........................................................................................................................1
  2. Литва Гедимина .........................................................................................................13
  3. Великий князь Ольгерд, установление границ ВКЛ ..........................................27
  4. Ягайло и Витовт, братья-враги, "личная" Уния с Польшей ............................37
  5. Битва народов - Грюнвальдская битва - 1410 год, итоги....................................56
  6. Королевы - матери королей, золотой генофонд Литвы-Беларуси ...................74
  7. "Золотой век" ВКЛ, реформы Казимира, "государство" Радзивиллов"........87
  8. О Вильно с любовью ................................................................................................103
  
  ЛИТЕРАТУРА...............................................................................................................129
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1. ВВЕДЕНИЕ
  
   Все смешалось в "доме литвинов" в ХII-ом столетии. Если два предыдущих века сохранялась относительная устойчивость в расселении племен (кривичи, дреговичи, ятвяги, литва), то в следующем веке на эти земли хлынули, не по своей воле, тысячи мигрантов из Прибалтики.
   Насильcтвенная христианизация полабских язычников, балто-славянских народов, начатая еще при короле франков, Карле I Великом (742-814 гг.), когда он совершил поход в земли лютичей (вильцев, велетов) в 789 году, приводила к яростному сопротивлению славян. Когда князь лютичей Драговит (в некоторых летописях - Дражко) потерпел поражение, Готфриду, королю датскому (правил 803-810 гг.), удалось сделать "своими данниками сначала фризов, затем нордальбингов, бодричей и других славян" [1].
   Продолжили наступление на земли прибалтийских (полабских) славян потомки королей франков, датского и германского народов.
   На протяжении двух веков постоянно нарастало давление германцев на балто-славянское сообщество, вытеснение его со своих территорий. Население спасалось бегством, уходило на новые, не занятые никем или малозаселенные земли к востоку от Эльбы.
   Особенно этот процесс усилился с появлением крестоносцев, с созданием "Орденов", религиозных, рыцарских, милитаристских образований средневековой Европы, переключившихся с "завоевания гроба Господня" в Палестине на обращение в "истинную веру" славян-язычников.
  
   Восстание лютичей и ободритов (бодричей) в 983 году, разгром германских войск, отодвинули славянскую границу на запад и позволили сохранить относительный мир в этих землях на полтораста лет. Спокойствие сохранялось благодаря объединению полабских славян, в так называемый, "Лютичский союз".
   Однако попытки создания славянского государства на землях полабских славян, предпринимавшиеся польским королем Болеславом Храбрым (992-1025), a затем ободрицким князем Готшелком (1043-1066) и руянским князем Крутым (1066-1105), потерпели крушение. Не удалось это сделать и Генриху, сыну князя Готшалка.
  
   XII век отмечен новым этапом немецкой агрессии против полабских и прибалтийских славян.
   С 1131 до 1160 года, время правления князя Никлота осталось в истории, как отчаянные попытки противостоять натиску крестоносцев.
   В 1147 году Папой Евгением III против лютичей был объявлен крестовый поход силами германцев и датчан, так называемый, "Второй крестовый поход христиан" против западных славян-язычников, в котором принимали участие крестоносцы-датчане и крестоносцы-славяне, представленные моравскими и польскими князьями. Организаторами похода явились герцог саксонский Генрих Лев (1129-1195) и маркграф бранденбургский Альбрехт Медведь (1100-1170). Славяне оказали отчаянное сопротивление. Лютичи и ободричи, возглавляемые князем Никлотом, при активной поддержке "руян" разгромили пришедших в 1147 году в их страну крестоносцев и уничтожили датский флот.
   В 1160 году саксонский герцог Генрих Лев, совместно с датским королём Вальдемаром I, предприняли очередной поход против славян. Великий князь Никлот погиб в бою с новыми "крестоносцами" при обороне крепости Верле.
   После смерти Никлота его сыновья, Прибыслав I и Вратислав, отвоевали крепость Верле назад, но в 1163 году крепость была вновь захвачена, а вместе с крепостью попал в плен и казнен Вратислав.
   Последняя попытка славян вернуть себе независимость выразилась во всеобщем восстании 1164 года. В нем приняли участие лютичи, руяне ("русы") и ободриты. Во главе их встал сын Никлота Прибислав I, которому тайно помогали поморские князья. Восстание было подавлено объединенными силами Генриха Льва и датчан.
   Часть войска славян, вместе с "чадами и домочадцами", ушла в другие земли (на восток), а оставшаяся часть, с Прибыславом I, приняла христианство в 1167 году и ассимилировалась в германском социуме.
   " В 1167 году Прибыслав I получил право на правление землей Мекленбург, на вассальных от Саксонии условиях" [2].
  
   []
   Памятник князю НИКЛОТУ (1090-1160)
   предводителю ообъединенного войска западных славян
   (г.Шверин, федеральная земля Мекленбург-Передняя Померания, ФРГ)
  
   Несмотря на победы, иногда очень значительные, какими, например, были восстание лютичей и ободритов в 983 году или сражение на Гаволе в 1056 году, когда лютичи наголову разгромили немецкое войско, выдавливание славян из Полабья продолжалось. Не дали положительных результатов и попытки создания крупных славянских государств на территориях полабских славян, предпринимавшиеся польским королем Болеславом Храбрым (992-1025), a затем ободрицким князем Готшелком (1043-1066) и руянским князем Крутым (1066-1105), a также сыном Готшелка Генрихом (умер в 1119 году).
   Окончательному ослаблению "Лютичского союза" способствовала и междоусобная война, развернувшаяся в XI веке между входившими в союз племенами за право считаться "наиболее важными и славными" среди них.
   В итоге, под ударами немцев и датчан, около 1127 года пала славянская Ретра,
  a в 1168 году - еще более знаменитая Аркона; в 1177 году был сожжен последний славянский оплот на Балтике - город Волин [2, 3].
  
   "Хронист" средневековья из Боссау Гельмольд (Helmold von Bosau, 1120-1177) записывал:
   "И преуспело дело короля Дании, и могучей рукой занял он землю руян, и они дали ему в выкуп за себя столько, сколько король назначил.
  И велел король вытащить этот древний идол Святовита, который почитается всем народом славянским, и приказал накинуть ему на шею веревку и тащить его посреди войска на глазах славян и, разломав на куски, бросить в огонь. И разрушил король святилище его со всеми предметами почитания и разграбил его богатую казну"[1, книга II гл.12].
  
   Локальные конфликты полабских славян с соседями-христианами перерастали в войны, поднимались на вооруженное сопротивление сотни и тысячи жителей славянской части Прибалтики. Войны этих двух миров носили такой ожесточенный характер, что Гельмольд из Боссау так записывает эпизод 1024 года в своей "Хронике" ("INCIPIUNT CRONICA SLAVORUM EDITA A VENERABILI HELMOLDO PRESBITERO"), вероятно, из текстов более древних (у Гельмольда - "как известно по рассказам древних народов").
   В этом событии он выделяет военное столкновение с западно-славянским князем бодричей Готшалком (1000-1066), когда тот:
   "обрушился на всю нордальбингскую землю (районы вдоль северной Эльбы, прим. ААП) и учинил такое избиение христианского народа, что жестокость его перешла все границы" [1, книга I гл.19].
  
   Гельмольд в той же "Хронике" добавил еще, что к востоку от Лабы (Эльбы) не осталось и "следа от христианства". То же он отметил и за 1066 год, когда была опустошена "вся гамбургская земля".
  
   О жестокостях немецких монахов-рыцарей по отношению к полабским славянам хронист предпочитает умалчивать, но долг беспристрастного летописца заставляет его сообщить, ссылаясь на Адама Бременского, что:
  "Столько мучеников было тогда в славянских земля, что едва ли можно написать в одной книге" [1, книга 1 гл.16].
  
   А после убийства князя Никлота (около 1160 года), и успешных действий Генриха саксонского в Полабье, Гельмольд бесстрастно сообщает [1, книга II]:
   "Герцог Генрих Лев (саксонский герцог) присудил их (славян) к изгнанию и велел всем своим быть готовыми к походу во время жатвы.
  "...И пришло войско герцога, и никого здесь не нашлось, кто оказал бы ему сопротивление.
  Ибо славяне, все время идя вперед, убегали от лица герцога, не имея смелости где-нибудь остановиться из страха перед ним .
   ...И стеклись сюда из своих земель тевтонцы, чтобы населить землю эту, просторную, богатую хлебом, удобную по обилию пастбищ, изобилующую рыбой и мясом и всеми благами."
  "Вся же земля славянская, ... некогда страшная засадами и почти пустынная, теперь, благодаря господу, вся обращена в единую саксонскую колонию. И воздвигаются здесь города и селения, и увеличивается количество церквей, и растет число служителей божьих"[1, книга 1].
  
   "И ушли, жившие в окрестных селениях, и пришли саксы и поселились здесь, славяне же постепенно убывали в этой земле...
   ...И стеклись сюда тевтонцы, чтобы населить землю эту, просторную, богатую хлебом, удобную по обилию пастбищ, изобилующую рыбой и мясом и всеми благами" [1, книга 1 гл. 87].
   Кстати, в событиях этого времени участвовал и сам хронист Гельмольд, что он и отметил в "Хронике" за 1150 год.
   А вот что ожидало оставшихся славян на захваченных немцами землях (отрывок из летописи, описывающей события после подавления последнего славянского восстания 1164 года):
   "...Гунцелин, муж сильный и вассал герцога (саксонского), приказал своим, чтобы если они обнаружат каких-нибудь славян, пробирающихся по глухим местам,... то чтобы, взяв их в плен, немедленно предавали их казни через повешение" [1, Книга II]
  
   На протяжении двух веков нарастало постоянное давление германцев на балто-славянское сообщество, вытеснение его со своих исторических территорий. Население спасалось бегством, уходило на новые, не занятые никем или малозаселенные земли к востоку от Эльбы.
   Особенно этот процесс усилился с появлением крестоносцев, с созданием "Орденов", религиозных, рыцарских, милитаристских образований средневековой Европы, переключившихся с "завоевания гроба Господня" в Палестине на обращение в "истинную веру" язычников-славян.
   К ХIII-ому веку войны, которые велись уже широкомасштабно "Братьями дома Тевтонского", "во имя Христа", привели к массовому уходу на восток населения из Порусии (Пруссии), из Поморья. Уходили не только пруссы, уходили, бежали от ревнителей новой веры племена, уцелевшие в пятидесятилетней войне с германцами, мигрировали на восток полабские, западные славяне. Уходили из Померании помераны, из Помезании, возможно, мазовы и погезане (точно не установлено, кто они), как написано в разных "хрониках". Уходила лютва (литва), ободриты (бодричи), руги-рутены (русы) острова Рюген. Уходили семьями и общинами, вместе со своими воинами и без них, бежали от рабства и чуждой им веры, покидали свою родину десятки и сотни тысяч мирных людей, спасая свои семьи.
   Часть этих народов была "христианизирована" и ассимилирована германцами, на это ушло несколько столетий.
  
  
   []
  Карта Королевства Генриха (Генрих "Лев", 1129-1195). Нордальбингия находилась в составе ободритского государства в 1066-1127 гг. [4].
  
   Таким образом, катастрофа, разразившаяся в XII веке над лютичами, ободритами и другими полабскими славянами, неизбежно приводила к массовому исходу славян со своих исконных территорий и постепенному переселению их на восток, в будущую Литву (через земли поморян) и на юг - в современную северную Чехию (через земли лужицких сербов). Исход этот начался еще в X-XI веках, по мере вытеснения немцами полабских племен с их территорий [6]. Других путей отхода у язычников-западных славян не было, так как пройти через враждебное им христианское, польское королевство, с которым они вели многочисленные войны, не представлялось возможным. Да и дорог в те времена не было - двигались они по рекам, в частности, по долине Немана, растянулся этот"Исход"
   на века.
   Полабские земли стали все чаще называться Пруссией, по имени балтско-славянского племени "пруссов", которое тоже исчезло в исторической тьме веков.
  
   Историк В.Ростов считает древнюю Пруссию землями балто-славянских племен, оккупированными немецкими сообществами, "орденами", маркграфствами и герцогствами, вытеснившими язычников-славян.
   "Пруссия была не моноэтническим "образованием пруссов", а собранием разных племен. На западе Пруссии, в Помезании (второе название - Русь или "Рейсен" у немцев), жили русины-славяне, Помезанией правил князь Святополк. Далее лежало "сердце Пруссии" - это, так называемая, Погезания Миндовга, ее население - западные балты, родственные кривичам, дайновичам, ятвягам, мазурам, лужичанам и лютичам. А далее лежали земли восточных балтов - Вармия, Барта, Надровия, Самбия, Скаловия и пр. Там население было родственно жемойтам и латышам, оно особо и не сопротивлялось немецкой экспансии...Все сопротивление немцам заключалось только в Помезании Святополка и в союзной ему Погезании Миндовга. Когда два этих очага сопротивления пали - вся Пруссия стала немецкой провинцией" [5].
   Известны несколько "крестовых походов" против западных славян, в частности "вендский" 1147 года, предпринятый не только против "вендов", но и против "поморян" и "лютичей". Одним из идеологов борьбы со славянами был папа Иннокентий III (1161-1216). Крестовые походы на земли полабских славян привели к массовому исходу западных славян со своих земель.
  
   Тем временем, Литва - общий дом "литвинов" (Lituanis) и "русов" (Ruthenia), и еще нескольких десятков совместно проживающих народов и племен, к ХIII-ому веку значительно опустела от войн с южными соседями, с русинами Галицко-Волынского княжества, с полчищами татар и монголов, от ордынских набегов и междоусобиц со своими соседями. Города, которые стянулись в ХI-ом веке общими усилиями соплеменников в будущую Великую Литву - Новогородок (совр. Новогрудок), Слуцк, Слоним, Волковыск, Менск (Минск), Изяславль (Заславль), Логожеск (Логойск), Друтеск (Друцк), Берестье (Брест), Гародня (Гродно) и другие, подвергались постоянным нашествиям соседей с юга, разорялись и не успевали заново отстроиться, как приходила новая беда. В это время и появляются здесь "короли пруссов" - Рингольд и Миндовг.
  
   Конечно, все приведенные хрониками и летописями факты, собранные в единую концепцию, создают лишь версию тех древних событий. Ссылки на любую "Хронику", как например на "Славянскую хронику" Гельмольда из Боссау, правомочны, "необходимы, но не достаточны", как говорят математики. К сожалению, с математикой у истории и историков дела плохи.
  
   "Свято место пусто не бывает"... Два века на малозаселенные земли, минуя враждебную язычникам - пруссам и полабским славянам - христианскую Польшу и сторонясь не менее воинственных "лесных братьев" Самогитии - жамойтов, просачивались по узкому коридору долины Немана, минуя заболоченные и дремучие леса древней Литвы (современные земли Западной Беларуси и Литовской республики), многочисленные прибалтийские народы, гонимые крестоносцами, получившими благословение Папы Римского на истребление язычников-славян.
  
   Заселение пустошей, свободных от проживания других племен, мигрантами из Прибалтики шло, по всей видимости, достаточно мирно. Например, даже пруссы и прусский язык, или один из его диалектов ("лаборы"), сохранились до середины ХХ столетия в некоторых деревнях юго-западных областей Беларуси [7].
   Именно сюда, считают некоторые историки, пришел со своими войсками легендарный Рингольд, и начал "княжить" в Новогородке (Новогрудке) около 1227 года, а немногим позже (1240 год) и его вероятный сын, "прусский король", Миндовг.
   Приходили сюда из Полабья войска, потерпевшие поражение от германцев, войска и сопровождавшие их общины - западные славяне, пруссы, лютичи и другие, организованно, отступая, или они лишь прикрывали массовый исход на восток, на новые земли, мирного населения, не известно. Фактом является лишь то, что этот путь был хорошо освоен за два столетия всеми мигрантами из Прибалтики. И не раз еще их вооруженные отряды будут возвращаться на свою, отобранную у них германскими "магистрами", историческую родину, иногда жестоко мстя за разорение своего очага.
  
   Мигрировало на восток, в основном, население городов Полабья, Поморья и Порусья - эти мигранты были ценны в цивилизационном плане. Например, в Новогрудке (Новогородке), именно в то время, появилась крупнейшая в Восточной Европе алхимическая лаборатория, чего даже в намеке не было у соседей, кроме того, стали образовываться самые передовые для того времени производства: стеклолитейные, по обработке стали и прочие. Мигранты были ценны и в военном плане - ибо большинство мигрантов составляли княжеские дружины с семьями и слугами [6].
   С приходом мигрантов, хорошо вооруженных ветеранов славянского "сопротивления", Новогородокскому княжеству стало легче противостоять агрессии соседей, однако войны с захватчиками не прекращались еще несколько столетий.
   Одно из бесчисленных нашествий на Новогрудские земли было отмечено летописями в 1240 году, когда город был разорен татарами. В середине столетия татарские полчища, часто совместно с "русинскими" отрядами южнорусских князей, накрывали черным саваном земли Литвы, от южных границ Новогрудского княжества до владений Нальшанских князей, до древнего славянского города Вилькамира (сегодня литовский Укмерге). В 1259, 1275 и 1277 годах Галицко-волынские князья вместе с ордынцами регулярно вторгались на территорию Литвы. Литвинам, даже значительно усиленным отрядами мигрантов, не всегда удавалось отстаивать независимость. Населению, если оно не было уведено в плен, приходилось, на время набега чужеземцев, покидать свои жилища. Города разорялись, скот угоняли захватчики, многие дома бывали сожжены, но год от года возрастала и сила сопротивления иноземцам.
   Новогрудское княжество, древний Новогрудок, первым оказывался под ударами южных соседей, как "русинов" Галицко-Волынского княжства, так и "ордынцев".
  
   []
  Реконструкция Новогрудского замка по материалам М.А.Ткачева и Е.Кулик
  
  Башня Щитовка (на схеме - 1) обрушилась в 1916 году. Костельная башня (2) в 1990-х годах обнесена лесами. Княжеский дворец (3), от него остался только фундамент. От храма (4) остался только фундамент. Дозорную (5) и Посадскую (6) башни беларуские археологи откопали осенью 2011 года. От Малой брамы (7) остались живописные развалины. Колодезная башня (8) исчезла, от нее не осталось ничего, на ее месте стоят жилые дома. Меской башни (9) нет на других схемах Новогрудского замка, поэтому многие ученые ставят под сомнение ее существование [8].
  
  
  
   []
  Эта фотография сделана до обрушения башни Щитовка около 1914 года (автор не известен).
  
   [] [] []
   Башни Новогрудского замка сегодня...
  (фото из Новогрудок http://autotravel.ru/ и http://photogoroda.com/photo-goroda-Novogrudok-photo-city-342.html#.)
  
   Лютичи (вильцы), пруссы с ободритами и ругами укрепляли свои позиции на новой родине, смешивались с ятвой, дайновой и кривичами разных племенных ответвлений, призывали дружины князей (Ринголда и Миндовга) для борьбы с внешними врагами, создавали новый союз, основу будущего государства ВКЛ. С лютичами, по предположению некоторых историков, связано происхождение названия древнего беларуского города Волковыск ("волкi выюць" в бел.яз.). На территории Литвы (Беларуси) лютичей называли "лютвой" (говорили "пришла лютва").
   О том, что племя "литва" или многоплеменное образование, а позже и единое княжество, проживало с давних времен на территории современной Беларуси, говорит то, что в ней до сих пор сохранилось много населенных пунктов, названия которых связаны с именем "Литва": деревни Литва, Литовка, Литвяки, Литвиновичи, Литвины, Литавец и т.д. В Литовской Республике подобных названий нет. Подобные названия имеются еще в Чехии и в приграничных с Беларусью северных областях Украины, что предполагает заселение древними литвинами-лютвой и этих территорий [9].
   В ХIII веке приходили на княжение в Новогрудокское княжество, поочередно, Миндовг, основатель Великого княжества, Шварна Данилович, Войшелк, сын Миндовга и Тройнята, но к концу столетия закончилась история полулегендарной "Литвы Миндовга". Погиб от руки своего ближайшего родственника Великий князь Миндовг (1263).
   []
   Гравюра с изображением Миндовга
   из "Описания Европейской Сарматии"
   Александра Гваньини.
  
   Князь Довмонд не простил Великому князю Миндовгу, отобравшего у него жену, участвовал в заговоре, в котором был убит Великий князь, ушел со своими воинами в Псков, принял православную веру и стал там Великим князем. Тридцать лет и три года этот отважный воин отстаивал независимость княжества, чуждого ему и по вере, и по родословной, от посягательств Москвы и Ливонского ордена. Но был верен раз данному слову, ведь его выбрали горожане править Псковом, и был он крещен и даже причислен к лику святых православной церковью. Но это, как говорится, другая история...
  
   По разным оценкам число мигрантов из Поморья, Полабья и Поруссии (Пруссии) за два столетия составило от 500 тысяч до миллиона беженцев. Если даже считать эту цифру многократно преувеличенной, и учесть, что самый крупный, и самый древний город того времени на землях Литвы-Беларуси, столица Полоцкого княжества, Полоцк вмещал, по археологическим оценкам, около 5000 жителей, а Новогородок и того меньше, - разместить такое количество мигрантов в городах будущего Великого княжества стало бы трудной задачей. Отсюда легко сделать вывод о вынужденной первоначальной концентрации мигрантов вокруг сложившихся за несколько столетий кривичских и дреговичских городах, в "посадах", около Новогрудка, Слонима, Слуцка, Менска, Бреста, Волковыска, Гродно, Друцка и других.
   Напомню, что город Вильно (Вильнюс после 1939 года) появится в летописях только в начале ХIV века, а в Жемайтии, или в Аукштайтии (территория Литовской республики) городов все еще не было. Тогда же возникает общее для всего населения название - "литва", "литвины", складывается на основе "койне" западных славян и языков других "вендских народов", и славянских местных племен, кривичей, дреговичей и полочан, общий для всех жителей будущего Великого княжества "литвинский" язык. Назовем его так, или, как его уже признали сегодня лингвисты, - "старобеларуский".
  
   В сочинении анонимного автора 1464 года "Terra Pomerania Quomodo Subjecta est Ordini Frаtrum Theutonicorum" упомянуто о "славянском происхождении померанов", "как свидельствует Исидор, ведут происхождение от славян - a Sclavis" по латыни", и что "другие вендские поморы" (Wendischen Pomeren, по-немецки) в народе называются вендами, к ним относятся поляки, русские, литовцы, пруссы, и что они могут понимать друг друга" [6]. У хрониста "литовцы", понимающие поляков, это конечно "литвины-беларусы", в то время и те, и другие говорили на древнем славянском "койне".
   Хочу только уточнить для желающих прочесть ту рукопись в переводе на русский язык, что в ней "русские" - это "русы" острова Рюген, не имеющие никакого отношения к жителям Киевской Руси или Московии, а "литовцы" - это "литвины" уже сложившегося к тому времени Великого Княжества Литовского. Жемайтский или аукштайтский языки (прародители современного литовского) нигде в летописях не упоминаются, и ни одного документа на этих языках не имеется.
   "Великую миграцию" западных славян на восток, на территорию современной Западной Беларуси, подробно описал польский исследователь Т. Лер-Сплавиньски [10].
  
   Можно вспомнить об известном "Договоре 1215 года" между Галицкими и Литовскими князьями, который подписали Булевичи и Рушковичи. Фамилия Рушковичи сохранялась в Литве-Беларуси до ХVIII века. Беларуский историк Николай Ермолович утверждал, что Булевичи переселились из Померании в Понеманье. В качестве доказательства он приводил померанские топонимы Bulitz, Bullen [11, 12].
  
   На карте Померании средних веков можно найти и другое доказательство происхождения этих явно славянских (балто-славянских) родов, а именно, местечко Ruskewitz. Ермолович отметил и славянскую форму фамилий тех древних князей Померании - Кинтибут, Ванибут, Бутавит, Виженик, Вишлий, Китений, Хвал и др. [12]. Сопоставьте имена легендарного западнославянского военноначальника, Готшалка (ок. 1000 - 7 июня 1066), знаменитого князя полабских славян-бодричей, основателя Вендской державы из династии Наконидов, и сына Великого князя Миндовга - Войшалка. Схожесть имен в окончании не может быть случайной, особенно если согласиться с "прусским" происхождением отца Войшелка, Великого князя Миндовга.
  
   Можно порассуждать о "комплементарности" западных славян и пруссов, и населения Литвы "доминдовговой" и объяснить это явление еще более ранним заселением земель Литвы-Беларуси прибалтийскими переселенцами, длительной миграцией западных, полабских славян со времен их военного поражения при Никлоте (см.часть I глава 4.2."Великая миграция" западных славян, стр.112).
   Здесь, в Литве (Беларуси), на новой родине, полабские славяне и их соседи, ввергнутые в "великую миграцию", обрели на время относительное спокойствие, смешались за несколько веков с местным населением, сформировали новое могучее государство, разрушить которое не удавалось более 500 лет никому из соседей.
   Только совместными усилиями трех империй, коалицией Австро-Венгрии, Пруссии и России, объединенными войсками которых командовали выдающиеся личности, вроде фельдмаршала Суворова с российской стороны, удалось подавить стойкое сопротивление польско-литовской конфедерации (Rzeczpospolita) и завладеть территорией этого "союзного" государства, объединяющего Великое Княжество Литовское (ВКЛ) и Польшу. Эта конфедерация была создана и крепла столетиями усилиями двух славянских народов - Польши и Литвы-Беларуси, которых соединял, к тому же, общеславянский язык, позднее ставший основой для выделения из него польского и "литвинского", то есть старобеларуского языка. Жемайтия и Аукштайтия, прародители современной Литовской республики, включились в общий процесс развития Великого Княжества Литовского (ВКЛ) после христианизации, принятия католической веры, в конце ХIV-го начале ХV столетия, а отсутствие письменности у жамойтов затормозило еще на несколько столетий развитие и вхождение этих княжеств в общий культурный контекст ВКЛ.
   Но это "действо" опишем в свое время, пройдет еще более пяти веков до политической катастрофы в этом регионе после образования ВКЛ. А пока рассмотрим, какие события разворачивались в ХIII столетии.
   Средневековый хронист Петр из Дуйсбурга (Peter von Duisburg, нем.яз.) записывает в "Хронике земли прусской" (CHRONICON TERRAE PPRUSSIAE, около 1326 года):
   "В год от Рождества Христова 1283, в то время, когда от начала войны с народом пруссов протекло уже 53 года и все народы в упомянутой земле были побеждены и уничтожены, так что не уцелело ни одного, который бы смиренно не склонил выю свою пред священной Римской церковью, вышеупомянутые братья дома Тевтонского начали войну с тем народом, могучим и упрямым и закаленным в сражениях, который был ближайшим к земле Прусской и жил за рекой Мемелем в земле Литовской, и вот как..." [13].
  
   Земли вдоль "реки Мемеля", то есть Немана, еще несколько веков будут притягивать взоры расползающегося вдоль балтийского берега и далее на восток Ордена крестоносцев ("меченосцев"). А "литовская" земля у летописца - это современная территория Беларуси, на которой берет начало и протекает по её территории Неман-Мемель на протяжении 459 км до её границы с Литовской республикой. В нижнем течении Мемеля-Немана жили "аукштайты" и "жамойты", предки современных литовцев. Немецкие крестоносцы из столетия в столетие двигались на восток "за реку Мемель", вытесняя всё дальше и дальше славян из Прибалтики, остановившись только в 1410 году, после Грюнвальдского сражения, у западных границ Великого княжества.
   А через 700 лет опять все повториться, и опять сорванные со своих родных мест, потомки кривичей и литвинов (западных полабских славян), под натиском "крестоносцев" нового времени, гитлеровских полчищ, побегут на восток, так же спасая своих стариков, женщин и детей.
  
   Мне было пять лет, когда я с мамой, бабушкой и дедом, с чайником в руке (его мне доверил дед), уходил из горящего Минска, шел в толпе беженцев несколько дней по московскому шоссе 25-27 июня 1941 года, в нескончаемом потоке тысяч людей, покинувших свои дома. Дед скатал одеяло и, по-солдатски, как свернутую шинель, наискосок через плечо, надел его на себя и засунул за пояс топорик. У бабушки был "порок сердца", так называли тогда осложнения после "испанки" (пандемия гриппа 1918-1919 годов), и она ничего не несла, а мама тащила сумку с вещами и документами.
   Всё повторялось, на этот раз уже лично со мной, и мне легко представить, как уходили от тевтонцев семь столетий назад мои далекие предки, как сражались литвины за свою независимость...
   Мало чего сохранилось с тех давних времен, но на древней границе Республики Беларусь до сих пор стоит, как напоминание о стойкости народа, Белавежская башня-сторож.
   []
   Белавежская башня (г.Каменец, Беларусь)
   (фото из http://www.lisyonok.ru/belarus-2010-brest-zamki.html)
  
   Петр из Дуйсбурга продолжал в своей "Хронике":
   "В это время сильное войско литвинов вторглось в Польшу и, опустошив огнем и мечом пограничье Брестское, Ленчицкое и Добжиньское, произвело такое побоище христиан, убивая и захватывая в плен, что никто не мог точно установить количества их" (там же, Глава 195).
  
   Со слов "хрониста", дополнительно узнаем, что Брестское княжество (Берестейская земля) тогда не входило в ВКЛ, а было вассалом Польши.
   Но самое интересное в "Хронике" Гельмольда - в части III (глава 221), возвещающей, что:
   "ОКОНЧЕНА ПРУССКАЯ, НАЧИНАЕТСЯ ЛИТОВСКАЯ ВОЙНА"...
  
   Так немецкий историк определил эту поворотную, в отношениях востока и запада, дату - 1283 годом. Ему должно было быть известно, что прибалтийские "пруссы" - это западные, полабские славяне - язычники, стали массово покидать свою родину...
  
   С кончиной Великого князя Миндовга, можно сказать, заканчивается история "Литвы Миндовга" и начинается история "Литвы Гедиминовичей", вырастает новое государство, которое я бы назвал "Литва беларуская", а еще правильнее - "Беларусь литовская", так уже привыкло ухо к чужеродному для нас слову "Беларусь". Ибо это государство растет и развивается на землях "Литвы беларуской", на землях современной Республики Беларусь. И хотя Вильнюс, как называют свою столицу литовцы, действительно становится мононациональным за последние полвека (с 1945 года), мы помним, что там жили наши деды и прадеды. Будем и мы использовать термин "Литва", напоминая время от времени читателю, что скрыто за этим словом. И не исчезает из исторической памяти литвин-беларусов "Великое Княжество Литовское, Русское и Жемайтское (Жамойтское)", где вместо слова "Литовское " уместно было бы сегодня поставить "Беларуское", если бы тогда существовал этот термин, выдуманный во времена Екатерины II в угоду "Ея Величеству" российскими "специалистами" по всеобщей истории...
  
  
  
   2. ЛИТВА ГЕДИМИНА ................................................................................13
  
   Итак, в ХIII веке на землях, совпадающих с границами современной Республики Беларусь, включая восточные области Литовской Республики, начинает складываться новое этническое образование - Литва, литвинское сообщество.
   Историки разных направлений все никак не могут привыкнуть к этому термину - "литвины", но надо же им как-то научиться отличать возникший новый этнос нового государства, Великого Княжества Литовского, которое и по площади, и по численности населения превосходило тогда в несколько раз многие соседние государства на западе и соседей-московитов на востоке, начавших поглощать многотысячные угро-финские (коми-пермяцкие) племена. Или от поляков, вобравших в свое государство часть балто-славянских племен, подпавших под господство католического Рима. Да еще надо отделить, хотя бы на время до начала ХV века Жемайтов (Жамойтов) и Аукштайтов, включенных позднее в культурное и экономическое развитие Великого княжества.
   "Литовские метрики", все 600 томов архивов и рукописей, сокровищница народа Республики Беларусь, описывают положение и участие всех княжеств, составляющих Великое Княжество Литовское, название которого в середине XV века было - "Великое княжество литовское и жемайтское", что в переводе на современный язык означает "княжество беларуское и литовское". Позже Великое княжество приобретет уточняющее название в статуте 1529 года - Великое Княжество Литовское, Русское и Жемайтское, отвечающее наименованиям всех его составных частей. Эти части были: "Литва" (современная Беларусь) со своими славянизированными княжествами (Новогрудское, Минское, Слуцкое, Городенское, Туровское и др.), "Русь" - часть современной Украины (Волынь и Галиция), Полоцкое княжество и "Жемайтия" (Жамойтия) с Аукштайтией, то есть земли нынешней Литовской Республики, окончательно вошедшие в состав Великого княжества после разгрома немецкого ордена при Грюнвальде в 1410 году. Если можно говорить о высшей фазе подъма этноса по модели Л.Н.Гумилева, то это и следущее столетие отвечают критериям великого этнолога.
   Своеобразную точку зрения имеют на возникновение Великого княжества, Литвы и, в конечном счете, "литвинского этноса", предвестника беларусов и Беларуси, западные историки [126].
  
   Английский историк Айвор Норман Ричард Дэвис называет ВКЛ "демократическим европейским государством" относительно понятий того времени, а также соглашается с мнением, что зажиточных и образованных жителей "государства от Черного до Балтийского моря" можно назвать политической нацией. При этом те, кто считали себя литвинами, могли иметь разное этническое происхождение, говорить на разных языках. Когда в XVIII-XX веках начали формироваться современные нации, из колыбели ВКЛ (которая на то время уже исчезла в объятиях Российской империи) возникли пять национальных движений: летувисское, беларуское, украинское, польское и еврейское. Сегодня, по мнению Дэвиса, четыре страны могут считать себя преемниками ВКЛ: это Беларусь, Летува. Украина и Польша" [125].
  
   Квинтэссенция, юридическая основа путей развития сложившегося, нового государства, может быть, и нового этноса, не мне судить, его суть и историческое наполнение, изложены и заключены в трех Статутах ВКЛ (1529, 1566 и 1588 года), написанных на старобеларуском языке, обязательном для всего государства ВКЛ. Причем, последний "Статут" действовал даже после захвата ВКЛ Российской империей и был отменен только в 1840 году.
   Все имеющиеся архивные документы, относящиеся к Великому Княжеству Литовскому (летописи, акты, договоры и др.), сосредоточенные в "Литовской метрике", написаны, без исключений, на старобеларуском (литвинском) языке, малая часть на латыни, некоторые вставлены позже в "Метрику" на польском языке. Нигде в этих документах не использовались "литовские" наименования географических областей и районов ВКЛ, или имена Великих князей и их современников на "литовском языке". Все эти "новые имена" появились в исторических документах в ХХ веке, как переводы со старобеларуского (литвинского) языка или латыни на современный литовский язык.
  
   На старобеларуском, в его первичной форме, велась переписка "литовских" князей. До наших дней сохранились многие подлинники таких документов. Например, грамоты князя Герденя (двоюродного брата первого Великого князя литовского Миндовга) 1264 года, князя Любарта - 1322 года, Великого князя Ольгерда - 1347 года, князя Евнута - 1352 года и другие.
   Нет ни одного документа, изложенного на жамойтском, или каком-либо другом языке, близком современному литовскому языку.
  
   Это ремарка нужна для того, чтобы далее, по тексту, не было ложного понимания терминов "Литва", "литвины", "литвинский" язык. Мы - коренные жители центральных районов Беларуси (Минская и Могилевская области), и западных районов (Брестская и Гродненская области), как были "литвинами", так ими и остаемся, как бы нас не называли "ученые мужи" Москвы и Вильнюса, который с 1323 года до 1939 года назывался "ВИЛЬНО" или "Вильня" по-беларуски.
   Любой из нас может сказать словами нашего земляка и соотечественника, великого поэта Адама Мицкевича -
   Отчизна милая, Литва,
   ты - как здоровье.
   Тот дорожит тобой,
   как собственною кровью,
   кто потерял тебя".
   Причем любому литвину(беларусу) все равно на каком языке процитируют Мицкевича - на беларуском (литвинском), на польском, или на русском. Только не на литовском, древнем языке другой семьи, другой нации, мало кто из беларусов его понимает...
  
   Мы, "литвины-беларусцы" (воспользуюсь этой корявой формулой, придуманной для императрицы Екатерины Великой), помним нашу историю, наше "литовское" прошлое, где жамойтам и аукштайтам было отведено вполне определенное географическое место и важная историческая роль, особенно в борьбе с немецкими орденами.
   Это не только моя точка зрения, но и жизненный опыт моих предков и мой личный опыт. Есть, конечно, и другие исторические спекуляции по поводу устройства Великого княжества и названия его народа. Вот, например, отрывок из очерка по истории ВКЛ В.Насевича:
  
   "Процесс образования ВКЛ начался, как известно, в середине XIII в., сразу после татарского нашествия на Русь. Уцелевшие княжества на севере и западе Белоруссии (Новогрудское и Полоцкое) оказались под властью литовских князей. Не исключено, что они сами пошли на союз с Литвой, чтобы избежать гораздо более неприятного подчинения Золотой Орде. На протяжении нескольких последующих десятилетий молодое государство отразило попытки подчинить его со стороны татар, Галицко-Волынского княжества и Тевтонского ордена, что доказало жизнестойкость новой государственной (но не национальной!) идеи, которую можно условно называть "литовской". Она охватила население, отличавшееся крайней этнической пестротой. В его состав входили балтоязычные литовцы и родственные им выходцы из Пруссии и Ятвягии, а также славянское население Подвинья (в основе состоявшее из кривичей-полочан), центральной Белорусии (потомки дреговичей, испытавших в этом районе воздействие довольно сильного субстрата) и верхнего Понеманья, где происходило смешение миграционных волн кривичей, дреговичей и волынян, наслоившихся на ятвяжский субстрат (культура каменных могил) [14].
  
   Когда сталкиваешься с таким "научно-обоснованным" определением исторического процесса, как - "оказались под властью", теряешь доверие к остальным высказываниям уважаемого историка. Целый народ или даже его часть не могут вдруг "оказаться" в другом государстве-княжестве, а если их не спрашивают, как было при "разделах" Польши Российской империей, то обязательно позже вспыхивают народные восстания и неизбежное кровавое подавление их захватчиками. Примером служат 1830 и 1860 годы - народные восстания в ВКЛ и Польше против российских оккупантов.
  
   Точно так же трудно согласиться и с дальнейшими "выводами", вроде "литовского происхождения" правящей династии. В.Насевич разработал сложные "Генеалогические таблицы древних княжеских и магнатских беларуских родов 12-18 столетия" (см. В.Насевич Персональный сайт беларуского историка Вячеслава Носевича [14]. Однако, не менее убедительными являются сведения из "Родоводов", размещенных в "Бархатной книге" в Главе 4, в разделе "Начало государей литовскихъ" [15].
  
   С моей точки зрения, все эти схемы и родоводы теряют свой смысл уже во время "жития" Великого князя Гедимина (1275-1341). Даже если он и не происходил из полоцких князей (по многим летописям и "Бархатной книге"), то начиная с его первой жены, Ольги Всеволодовны, княжны Смоленской, всё его потомство первого поколения, все его сыновья, всё следующее поколение, - его внуки,- искали, видимо не случайно, высокообразованных славянских жён, женщин из своей среды (кривичских - полоцких, витебских, смоленских), близких им и по языку, и по обычаям, и по религиозным пристрастиям, и по другим культурным аспектам. По менталитету, как сегодня изъясняются в научной среде. А уже в поколении сыновей Великого князя Ольгерда, женившегося сначала на Марие Ярославовне, дочери Витебского князя (1318), а во втором браке на княжне Ульяне Александровне, дочери Тверского князя (1350), внуки Гедимина имели, в лучшем случае (для литовских историков), "четвертинку" жамойтской крови.
   И наконец, самое главное, это то, что вся жизнь и деятельность Гедиминовичей и Ольгердовичей и их многочисленного потомства протекала на землях Беларуси-Литвы, практически в границах современной Республики Беларусь, измененных только в 1939 году по "Пакту Молотова-Риббентропа" с отчуждением "виленского края с городом Вильно" и присоединении этих исторических литвинских (беларуских) земель к новой Литовской республике. Вся история Великого княжества, история Великих "литовских" князей развивалась на одном и том же историчеком фоне, их жизнь проходила в окружении тех же, сохранившихся до наших дней, литвин-беларусов, в языковом славянском (литвинском, беларуском) море.
   В этих границах веками накапливалась общая культура, развивался и совершенствовался новый язык (старобеларуский или литвинский - как кому нравится), создавались бытовые традиции, сберегался древний фольклор, росло самосознание и выковывалось непреклонное чувство принадлежности к родной земле, к своему роду. Здесь появились у наших предков славян (балто-славян, кривичей или дреговичей, не суть важно) и письменность в IХ веке, и книгопечатание в начале ХVI-го, и ПЕРВЫЕ в Европе, исторические "феодальные конституции" - "Статуты ВКЛ" (1529, 1566, 1588 гг.).
   []
   Титульный лист Статута ВКЛ 1529 года (Викисклад)
  
   Отсюда, из этих земель, начинались родословные почти всех, так называемых "литовских князей", многие русские князья, польские королевские династии и многие монархические дома Европы.
   И еще надо особо отметить главное качество народа литвин-беларусов, основы его многолетнего сосуществования с соседями - толерантность, веротерпимость. Именно, эта земля, люди ее населяющие, приютили в средние века два народа - татарский и еврейский, изгнанные со своих родных мест.
   Земли Великого княжества, его народ, литвины-беларусы, не только позволили сохраниться в своей среде иудейскому племени, изгнанному со своей родины, но и дали ему, обретшему через несколько веков своё государство, многих современных его руководителей, начиная с первого президента Израиля. И не только руководителей, но и многих выдающихся ученых, литераторов, художников и многих других...
   Кроме того, не запачкал народ Беларуси свою историю принадлежостью к разным формам национального угнетения и гонений, вроде "Холокоста".
   800 лет напастей на Литву-Беларусь не сдвинули с места наш древний народ, не смогли оторвать его от родной земли, настолько древней, что до сих пор историки не могут закончить споры и сражаются за право дать этим землям и народу "своё" наименование, а политики других стран все хотят прирезать, хотя бы по частям, этот край, плодотворный своими личностями, выдающимися представителями мировой культуры. Есть чем гордиться современному беларусу, даже если он и не знает, что является литвином (или кривичем, или полочанином).
  
   В высказываниях В.Насевича не вызывает особого сомнения лишь утверждение о "языке межнационального общения", с уточнением того, что, хотя в русских источниках этот язык и называли "руским языком" (русские специалисты его называют "западно-русским"), на самом деле, уже тогда древний язык литвинов складывался, как "койне", смесь кривиче-дреговичских диалектов с западнославянскими, точнее балто-славянскими наречиями. Православная церковь в это же время настойчиво внедряла древний "руский", церковно-славянский язык (на самом деле, болгарско-македонский), в быт населения, что не помешало народу Великого княжества сохранить и развивать свою, "родную мову", как не помешала общая для католической Европы латынь языковому разнообразию всех ее стран. Народ (литвины-беларусы) с трудом осваивал косноязычие, с его точки зрения, древних церковно-славянских текстов. Но нельзя отрицать и влияния этого архаичного, даже для средних веков, языка на литературу и формы бытового общения, в том числе и на раннее появление письменности в ВКЛ.
  
   Споры о происхождении беларуского языка, так же, как и споры о самом названии народа "литвинами", продолжаются до сих пор.
   Есть разные точки зрения, например, - "литвины ВКЛ взяли для государственного документооборота чужой (киевский) рутенский язык, а на своем литвинском говорили в семьях" [16].
   "Настоящий древнебеларуский язык - это не язык Статутов ВКЛ, а литвинский язык. А сам этот литвинский язык - это фактически язык ятвяжский: ятвяги с 1220-х годов (после миграции к ним лютичей Поморской Лютвы) стали называть себя литвинами" [там же].
   Или еще одна выдержка из других исторических измышлений:
  "Что писали древние авторы? Возьмем, например, "Хронику" Феодосия Софоновича (1673 год) [17]. О ятвягах он пишет:
   "Ятъвежи были едного народу з литвою и з половцами, и з прусами старыми, з готтов пошли, которых столечное место было Дрогичинъ, а Подляшъе все аж до Прус, з Волыня почавши, осели были, Новгородок Литовски и околични волости держали". И далее: "Тыi все народы были потом готами и епидами, ядвежами, печенигами и половцами названыи. И иншиi засели тамъ, где теперь Литва, и над моремъ Прускимъ".
   "В XIII веке "ятвяги" исчезают - вместо них в районе Новогрудка живет уже другой народ - "литвины". Поэтому литвинский язык - это ятвяжский язык... ...речь идет о Лютве лютичей-вильцев Поморья (откуда они к нам и мигрировали в 1220-е годы в район Новогрудка, создав ВКЛ и саму нашу новую Литву). Сегодня потомками Венедии и венедов именуют себя лужицкие сорбы, но в прошлом все эти земли были западнобалтскими - как не славянами, а западными балтами были сорбы, лютичи, венеды (до их славянизации), мазуры, западные пруссы, ятвяги, дайновичи, кривичи и днепровские балты, жившие в районе нынешнего Киева"[16].
   Примем и эту точку зрения к сведению, так как не имеется достаточных аргументов, чтобы ее оспорить.
  
   Процесс консолидации в ХIII веке различных племен и княжеств, с условными границами "Литвы Миндовга", ограниченной древними городами вокруг Новогрудка (сегодня это все города Минской, Брестской и Гродненской областей Беларуси), вначале развивался без непосредственного участия родственных славянских племен, как, например, кривичей Полоцкого княжества. Перед Полоцком того времени стояла своя тяжелейшая задача - отразить агрессию расширяющегося на восток тевтонского ордена. Крестоносцы продвигались все ближе к западным рубежам княжеств Литвы (Беларуси), к границам, где стояли крепости Лидского, Берестейского княжеств, Полоцких вассалов - Кукейноса и Герцыке, где "княжила" полоцкая династия "Рогволодовичей".
   Великий князь Гедимин (1275-1341), осознавая степень опасности, исходящей от соседей, стал строить города-крепости, прежде всего на западных границах Великого княжества.
  
   []
   Замок-воин в городе Лида (1323 год, Гродненская обл. Беларусь) [18]
  
   []
   Панорама Лидского замка [19]
  
   Тем временем, общие военно-политические задачи заставили Полоцк искать союза с "Литвой", войти в состав ВКЛ. Это было естественным процессом, ввиду родственных и языковых связей кривичей Полоцка и кривичей Новогрудка, смешавшихся с мигрантами - западными славянами Прибалтики. В это время название населения "кривичи" уступает новому термину "литвины". Лишь в названии древнего городка Крево (Сморгоньский р-н, Беларусь) останется воспоминание о наших далеких предках. Впрочем, Крево пришлось сыграть, может быть, самую главную роль в историческом развитии, в судьбе Великого княжества. Здесь в темнице кревского замка в 1382 году был задушен Великий князь Кестут, отсюда сбежал от тюремщиков его сын, князь Витовт, будущий герой и предводитель войск ВКЛ в Грюнвальдском сражении, здесь их палач, Великий князь Ягайло, подписал Унию с Польшей в 1386 году, круто повернувшую ход исторического развития ВКЛ ("Кревская уния 1386 года).
  
   []
   Руины Кревского замка
  
   Надо отдать должное Великому князю Гедимину (1275-1341), с правления которого и началось фактическое возвышение и расширение границ ВКЛ. Что касается его происхождения, то историки до сих пор ведут бесконечные споры, тем более, что в летописях существуют весьма экзотические версии появления Гедимина на троне ВКЛ и его происхождения (например, конюх князя Витеня).
   Однако, именно, князь Гедимин принял стратегически сильное решение о переносе в 1323 году столицы княжества из Новогрудка в Вильну, подальше от враждебной Волыни, от бесконечных войн с "братьями-славянами" - "русинами" Галицкого и Киевского княжеств. Именно, Гедимин провозгласил главный принцип внутренней политики, позволивший создать и на долгие годы сохранить Великое княжество. Эта его идея была сформулирована на языке того времени, на его языке, и благополучно дожила в неизменной старобеларуской форме, практически не требующей перевода и на русский язык:
   "Мы старины не рухаем. Новин не вводим".
  
   Этот его главный принцип внутренней политики позволил бескровно соединить в одном государстве сразу же несколько родственных, главным образом, по языку, княжеств, создать фактически федерацию, в которую вошли и православный Полоцк в 1307 году и наполовину католические Гродно и Брест (1315) и языческий ятвяжский Пинск (1336) и дреговичский Минск и кривичский Витебск (1320). Княжества сохраняли полностью свою автономию и форму управления. Гедимин продолжил политику князя Миндовга в отношении Галицко-Волынского княжества, которое целый век воевало с Новогородком (совр. Новогрудок в Беларуси). Миндовг в свое время выдал дочь за Шварну Даниловича Галицкого, а Гедимин женил своего младшего сына Любарта (в крещении Дмитрий) на волынской, "русинской" княжне, единственной дочери галицко-волынского "короля" Андрея Юрьевича (около 1320 года). Там, на Украине, до наших дней остался след княжения Любарта, городок Любар.
   Гедимину удалось присоединить к Великому княжеству самое крупное и самое древнее, славянское княжество кривичей, прародителей литвинов-беларусов, Полоцкое княжество. Именно при нём произошло окончательное объединение остальных беларуских земель и присоединение Полоцкого княжества и Витебского удела к "большой" Литве, что было отражено и в титуле князя словом - "Русь". Все последующие века именно Полоцкие земли, Витебщина и Смоленщина будут называться в Великом княжестве "Русью", в отличие от центральных областей ВКЛ с именем "Литва", а также "Москвы" и "Новгорода".
   Эти древние центры беларуской государственности вошли в Великое княжество на правах широкой автономии с сохранением своих давних культурных и политических традиций.(Кравцевич А. "Лiтва i Полацак у гiстарычных стасунках" http://pawet.net/library/history/bel_history/kraucewicz/32/.html)
   Даже российские историки, работающие ни имперскую идеологию царизма, отдали должное усилиям князя Гедимина, его "собирательству" в одном государстве "единокровных" племен и княжеств.
   В трактовке московского историка ХIХ века А.Б.Лакиера этот факт обоснован следующим образом:
   "Во всяком случае, не подлежит сомнению, что владение князя Изяслава Владимировича - Полоцк слился с Литвою, в собственном смысле, заключавшеюся в пределах нынешней Виленской губернии. Постепенно княжество это росло, и сила Гедимина была уже так велика, что он составлял на западе России противовесие московскому великому князю на Востоке, а так как области сего последнего были подвластны татарам, то русские смотрели на Гедимина, как на чисто русского великого князя. Понятно, отчего сын Гедимина Наримунт был призван княжить в Новгород, где, однако, был недолго" [20].
  
   Не удалось наладить добрососедские отношения Гедимину только с Жамойтией, строго говоря, именно, с "литовскими князьями", в современной трактовке историков Литовской республики. Земли жамойтов (жмуди), вошли в состав ВКЛ только в 1422 году, через 12 лет после Грюнвальдской битвы, и тогда же, чтобы подчеркнуть свое отличие от других народов Великого Княжества Литовского, в первую очередь, от славянской Литвы, жамойтские князья выхлопотали отдельное упоминание своего княжества в общегосударственных документах, в ПЕРВЫХ европейских "конституциях", в "СТАТУТАХ ВКЛ" (1529, 1566, 1588 г.г.). Например, в Статуте 1588 года, в Разделе III ("артыкулы" 6 и 7) отдельно упомянута "земля Жамойцкая", от которой выделялись из казны "командировочные" для поездки "дэпутата" на Вальный Сейм (средневековый парламент) в размере "200 коп грошаў". ("Литовская копа" составляла 60 грошей).
  
   Оставаясь до конца своих дней язычником, Гедимин, тем не менее, крестил своих сыновей в силу политической необходимости в ту или иную веру. Сын Гедимина, Глеб-Наримунт, принял православие еще при жизни отца. Из семи сыновей Гедимина пятеро стали христианами, а все его дочери были выданы замуж за христианских мужей. Язычество, как культурообразующий институт молодого государства исчезало, впрочем, и государством в общепринятом понимании, языческие конгломераты на земле Литвы назвать нельзя. Древняя вера предков долго сохранялась в быту, особенно у сельского населения. В беларуском Полесье, в Пинской и в Минской областях язычество дожило до конца ХХ века.
  
   Я думаю, что в семье Гедимина, независимо от его происхождения, говорили на древнем, общеславянском языке, как назвать этот язык, старославянским или старобеларуским - не имеет значения. Мать Любарта, кривичская княжна Ольга, была дочерью князя Всеволода Смоленского. Став христианином по православному обряду, сын Гедимина Любарт, как сообщает "Хроника литовская и жмойтская", "по смерти Володимера взял князство Володимерское всё, Луцкое и Волынское", то есть принял под свою власть все Галицко-Волынское княжество в 1340 году [21].
  
   Прекрасный дипломат, политический гений средневековья, Гедимин наладил и отношения с воинственной Польшей и вместе с ней стал вести борьбу с крестоносцами, с Ливонским орденом. В 1322 году Великий князь заключил союз с князем Мазовии, которая тогда еще не входила в состав Польши, а в 1325 году и с королём Польши, Владиславом I-м, "Локотком". Выдав свою дочь Альбину за Казимира, сына короля Владислава I, Гедимин положил начало сближению и, в конечном счете, соединению ВКЛ с Польшей по "Кревской унии".
  
   Понимая общеевропейское значение и мощь Ватикана, Великий князь стал налаживать отношения с Римским папой Иоанном ХХII, и в 1322 году он направил ему "Послание" следующего содержания (отрывки в переводе), оправдывая свои походы и войны с католическим тевтонским орденом [22]:
   "Святой и досточтимый отец, мы с христианами вели борьбу не для того, чтобы уничтожить католическую веру, но чтобы противостоять несправедливостям, как поступают короли и Князья христианские; это очевидно, поскольку у нас [живут] братья Ордена миноритов и Ордена проповедников, которым мы дали полную свободу крещения, проповеди и отправления прочих священных обрядов..." [22].
  
   Прочно обосновавшись в Вильно, отстраивая город, князь приглашал в Литву рыцарей, ремесленников, купцов, земледельцев, священников из Европы. Государство ВКЛ, соединившее многие племена и княжества, становилось основой для дальнейшего развития этноса "литвинов". Неоцененный до сих пор вклад в развитие городской культуры, цивилизованного быта, ремесел и городского самоустройства, оказал новой столице древний Полоцк, культурный центр всего славянства того времени, вошедший в состав ВКЛ в 1307 году. Новый, "литвинский" этнос вступал в свой "золотой век".
  
   Приведу первые упоминания о "литвинах" ("беларусах" по сегодняшним меркам) из разных источников, собранных в работе В.В.Антипова (раздел - "ЦИТАТЫ О ЛИТВИНАХ-БЕЛАРУСАХ И ЛИТВЕ-БЕЛАРУСИ ИСТОРИЧЕСКИЕ" [23]:
   Впервые название "litowini" упоминается в 1221 году в латиноязычной хронике Генриха Латвийского (около 1187-1259). "Литвинами" ("Litwini", "Lithwani") латинские и немецкие хронисты первой половины 13 века называют жителей летописной Литвы, которая существовала на землях современных Вилькомира, Троков, Гродно, Слонима и Минска. В русских источниках наименование "литвин" впервые фигурирует в 1267 году, где упоминается боярин Лука Литвин, который служил при дворе Князя Довмонта (в Пскове).
   Самыми ПЕРВЫМИ "литвинами" в истории могут считаться Рогволодовичи, князья из Заславля, Логойска и Браслава. Ипатьевская летопись в записи за 1180 год называет этих князей "литвою":
  
   "В лѣт̑ . ҂s҃ . . х҃ . п҃и . [6688 (1180)]
   ...и придоша Полотьскии кнѧзи въ стретениє помагающе Ст҃ославоу Василковича . Брѧчьславъ изъ Витебьска братъ єго Всеславъ с Полочанъı с ними же бѧхоуть и Либь и Литва Всеславъ Микоуличь из Логажеска Андрѣи Володьшичь и сн҃овець єго Изѧславъ и Василко Брѧцьславичь снемшесѧ вси поидоша мимо Дрьютьскъ противоу Ст҃ославоу и въѣха Дв҃дъ кн҃зь Смоленьскии въ Дрьютьскъ со всим̑ полкомъ своимъ совокоупис̑всѧ с Глѣбомъ съ Рогъволодичемь [24].
  
   "Шли "мимо Дрютьска" (совр. Друцк, Витебская обл. Беларусь) против князя Святослава ливонцы и Литва - "Всеслав Микулич из Логажеска"" (совр.Логойск, Минской обл.) Андрей и Изяслав и Василко из Браслава...
   (Витебская обл. Беларусь)
  
   "Википедия" пытаясь обойти этот "тонкий вопрос", помещает следущее:
   "...уделы Всеслава Микулича (Логойск), Андрея Володаревича и его племянника Изяслава (Брячиславль) считаются землями летописной Литвы... С последней четверти XII века многие княжества, граничащие с летописной Литвой (Городенское, Изяславское, Друцкое, Городецкое, Логойское, Стрежевское, Лукомское, Брячиславское), покидают поле зрения русских летописцев".
   А чего им было оставаться в "поле зрения русских летописцев", если эти княжества и есть "та самая "Литва". Видит московское око, да зуб неймёт...
  
   Друцк сегодня, разрушенный и не один раз в средние века, стал к нашим дням небольшой деревушкой, привлекательной лишь для туристов.
  
   "Литовский придворный летописный свод" сообщает, что полоцкий князь Василий-Рогволод "был Литвин".
   За 1210-й год в "крестовой летописи" (Новгородская первая летопись о Крестовом походе и Невской битве) записан "один из главных Литвинов" - князь Довгерд (по некоторым рассуждениям отец первого Великого Князя Литовского Миндовга), который княжил, возможно, в Ошмянах или Вильне. Отцом Миндовга большинством исследователей признается князь Рингольд.
   Со времени создания Великого Княжества Литовского (1240-е годы) источники именуют "литвинами" жителей этих исторических земель, предков современных беларусов, без Жемайтии (литовской).
   Среди "листов" первого Великого Князя Литовского Миндовга известна латинская грамота, где он именует свой народ "Litvvinos", а себя титулует "rex Litwinorum" ("царь Литвинов").
  
   Это что касается "литвинов", жителей княжества, и имеет отношение к родословной ее князей. Но мы уже вступили во время княжения Гедимина, или как его называют русские летописцы, Едимана или Едимантия. Так что обратимся к другим документам и процитируем летописные находки некоторых исследователей...
  
   Начну с разных версий происхождения Гедимина, этого выдающегося деятеля средневековья, с его родословной. Я уже ссылался на "Ипатьевскую летопись", но повторю выдержки из нее, касающиеся непосредственно происхождения князя Гедимина:
   "У Вяликага князя Володимера Святославлича другой сын Изяслав, у Изяслава сын Брачислав, у Брачислава сын Всеслав, у Всеслава сын Борис, у Бориса сын Рогволод, у Рогволода сын Ростислав, у Ростислава сын Давид, у Давида сын Вил, его же люди волком звали; у Вила сын Троян, у Трояна Виден, у Виденя сын Едиман" [24].
  
   Почти все летописи и родословные описывают, и повторяют в разных литературных формах, одно и то же событие того времени. А именно, что
   "в 1128 году полоцкие князья Рогвольдовичи были изгнаны из своих владений великим князем Мстиславом Владимировичем, который завладел Полоцком, а князья полоцкие бежали в Царьград". (Цитирую по Карамзину из тома 4, примечание 103. Кроме того, можно обратиться к "Иоакимовой летописи" за год 6637 (1129) http://www.krasnickij.ru/forum/33-583-1)
  
   На это, достаточно короткое время, "Литва" стала данником киевских и черниговских князей.
   "Город Вильня, боясь Мстислава Великого, "поддался" королю венгерскому и призвал на княжение из Греции двух сыновей бывшего полоцкого князя Ростислава Рогволдовича. Один из этих князей назывался Давид, другой Мовкольд. Первый сделался князем виленским и был отцом Вита ("Витенес" в совр. написании у литовцев), прозванного Волком, и Эрдена, от Мовкольда родился Миндовг, у которого были сыновья Вышлег и Дамонт (Довмонт). Последний был одно время псковским великим князем и по св. крещении носил имя Тимофея. После Вита на литовском престоле был сын его, князь Пройден, за ним Витян и, наконец, Гедимин".
   Более подробно эти же сведение систематизированы в "Бархатной книге"[15].
   Не буду критиковать отдельные "нестыковки" этого документа эпохи (1687 год), подмеченные разными историками, например, возможные сыновние отношения Довмонда к Миндовгу. Особенно не доверяют этим сведениям "литовские историки", может быть, они и правы.
   Однако, "русскую версию" происхождения князей ВКЛ можно дополнить еще несколькими источниками, где подробно изложена родословная князей Литвы, а именно, "Воскресенской летописью" (Глава 12. Начала государей Литовских) [25] и выдержкой из конволюта минского историка В.Антипова - "ЛЕТОПИСЬ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ ЛИТОВСКИХ (ВОССТАНОВЛЕНИЕ УТРАЧЕННОГО ПЕРВОИСТОЧНИКА ПО БОЛЕЕ ПОЗДНИМ КОПИЯМ)" [26].
   Согласно этим документам Великий князь Миндовг тоже происходил из династии полоцких князей, и его отцом был Мовкольд.
  
   В продолжение этой темы, "Литовский придворный летописный свод" ("Берестовицкая летопис") свидетельствовал, что полоцкий князь Василий-Рогволод (княжил в 1128-1129, 1144-1151, 1159-1162 гг.) "был Литвин".
   В оригинальном тексте древней рукописи "Задонщина" [27], кстати, пишется на всех страницах - "литвины", древнее название современных беларусов. "Литовцы", то есть жамойты и аукштайты, в летописях появятся только в ХIХ веке.
  
   А вот еще одна версия происхождения Гедимина:
   "Между 1282 годом и 1291 годом вокняжилась на Литве новая династия. По одной из версий, она происходила из жмудских владетельных князей Эйрагола; её основатель Сколоменд служил у князя литовского Мирончика. (Очень "литовское" имя!). Князьями становились Бутигейд (1285-1290), Пукувер, он же Будивид (ок. 1290-1295)" (Википедия).
   Что же касается этих, промелькнувших единственный раз в летописи, имен, Бутигейда или Пукувера, то их роль сомнительна, несмотря на приведенные кое-где точные даты их княжения.
   Может быть, такие князья и были, но документов, подтверждающих их присутствие в истории, не имеется, а если и были, то бесследно исчезли, тем более, что в эти годы не раз немецкие рыцарские отряды входили в земли Литвы-Беларуси, подступали к Новогородку (Новогрудку), сжигали поселения вокруг Новогрудского замка, возможного места хранения в то время древних документов, летописей, "хроник", "посланий".
   Что могло остаться потомкам после этих нашествий? Расхожая фраза,- "рукописи не горят",- не выдержала испытания временем на землях Беларуси. Я вот, после очередной войны (ВОВ 1941-45 гг.) на нашей земле, не смог найти в Беларуси никаких архивных следов даже своих ближайших предков, начиная с дедов и бабушек. А моему брату (Томас Пецольд) только в Дрездене удалось разыскать кое-какие сведения о родословной наших ближайших родственников, "Петцольдов".
  
   Немецкий летописец (Петр из Дуйсбурга) записывает, что произошло в сентябре 1314 года (в переводе):
   "... маршал со всей силой войска своего пришел в Кривичскую землю и тот город, который зовется Малой Ногардией [Новогрудок прим.ААП], взял и до основания разрушил; а землю вокруг изрядно попортил огнем и мечом ..." [13].
  
   Сам Новогрудский замок остался неприступен, несмотря на то, что Орден
   "... мощно штурмовал его, так что с обеих сторон некоторые были убиты, а многие смертельно ранены. Но поскольку этот штурм был безуспешен, они отступили ..." [13].
  
   Остается лишь добавить, что все летописные документы написаны или на древнем общеславянском ("койне") или на старобеларуском языке (конечно, название языка - прерогатива лингвистов) или на старонемецком, если летописец был из германского племени.
  
   Вот и получается, что Великое Княжество Литовское, его княжеские роды, государственность, по "русской версии", начинается, если не с Миндовга (от "Молковца" - "Мовкольда"), то по линии Гедимина - от князя "Давила-Давида", когда "Вильня приложишася дань даяти Королю Угорскому".
   Так что, по этой версии, начала Великого княжества сводятся к "православной" линии полоцких Рогволодовичей, к Едимантию (1275-1341), который известен теперь как Гедимин (или даже Гедиминас). Нестыковка, конечно, с языческим прошлым Гедимина, но учитывая их (князей) общее отношение в то время к религии, можно объяснить и этот факт. И еще из древних актов:
  
   "И по Великомъ Князе Миндовге седе на княжении Литовскомъ Давиловъ сынъ Видъ, егожъ люди волкомъ звали, и тотъ прибавилъ Деревския земли много.
   А по немъ седе на великомъ княжении Видовъ сынъ Пройденъ, и тотъ прибавилъ Ятвягъ.
   А потомъ седе на великомъ княжении Пройденевъ сынъ Витемъ, и тотъ прибавилъ земли Литовския много и до Бугу.
   А Витеневъ сынъ Едиманъ Князь Великий" [15].
  
   В этих строчках, кроме родословной "Едимана" (Гедимин), уже обозначено известное московским летописцам, пугающее их, расширение соседнего государства, будущего Великого Княжества Литовского (ВКЛ), и на запад, на земли ятвягов, и на юг "до Буга", и на север, на южные земли Новгородской республики ("Деревские земли" - "Деревская пятина", область, имевшая в те времена границы с Полоцким и Смоленским княжествами, позже часть ВКЛ).
  
   Благодаря тому, что центральную область нового государства составляли преимущественно беларуские (литвинские) земли, уже в период княжения Гедимина старобеларуский язык (или его более древняя форма) становится общегосударственным, а основами правовых норм - нормы старобеларуского (кривичского или дреговичского) родового, общинного права.
  
   Гедимин оставил многочисленное потомство в 13 детей и положил начало многим родам, продолжателям династии Гедиминовичей, из которой вышли знаменитые беларуские, украинские, литовские и русские княжеские фамилии - Ольгердовичи, Кейстутовичи, Олельковичи, Бельские, Вишневецкие, Голицыны, Корибутовичи, Кобринские, Мстиславские, Наримонтовичи, Трубецкие, Хованские, Чарторийские и многие другие политические деятели Венгрии и Чехии, а также королевская династия Ягеллонов в Польше.
   "Княжеские литовские роды ведут свое начало от трех сыновей Гедимина: Наримунта, Ольгерда и Любарта" [28].
  
   Наступил ХIV век и для "Литвы Гедимина", особенно в княжение его сына Ольгерда (1296-1377), обозначилась новая угроза, на этот раз с востока, где стало быстро расти Московское княжество. Эта угроза обрела особую силу с первых походов "на Литву" владимирского князя Дмитрия Ивановича (позже названного Дмитрием Донским).
   Неудачный поход Дмитрия Ивановича против Литвы в 1370 году закончился тем, что "Великий князь Литовский, Руский и Жамойтский" Ольгерд (1296-1377) вошёл в Москву, подъехал к стенам Кремля и оставил свое краткое напутствие московскому князю:
   "Помни, что копье литовское стояло под Москвой" [29].
   []
   Печать князя Ольгерда (Викисклад)
  
   Надо полагать, что князь Ольгерд обратился к Москве и москвичам не на "литовском языке", которого он и не знал, а москвичи тем более. И на печати князя хотя и могла появиться латинская надпись, но он предпочел ставить своё имя на родном языке, на старобеларуском.
   Воевать Ольгерду с Московией было не с руки - это было время длительной и жестокой борьбы Великого княжества с немецким Орденом за выходы к Балтике. Однако достаточно миролюбивый отход Ольгерда от стен московского кремля имел свой смысл и дальнейшее развитие: князь отдал свою дочь Елену замуж за брата московского князя, продолжив традицию династических браков князей ВКЛ (литвин-беларусов) с восточными, русскими князьями. Общеславянский язык (или только еще складывающийся "старобеларуский") позволял легко вступать в любые отношения с восточным соседом. Этот язык, вместе с распространившимся в Литве православием, был главным аргументом в политике Москвы - "собирания русских земель". Сам Великий князь Ольгерд был женат дважды и оба раза на православных княжнах, Марии Витебской и Юлиане Тверской, обе из кривичских родов. Ему не раз пришлось самому менять религию из-за коньюнктурных политических целей. В этом смысле, он продолжил взвешенную политику своего отца Гедимина и Великого князя Миндовга.
  
   Великий князь Ольгерд вошел в мировую историю тем, что впервые одержал победу над татарскими ханами, так на берегах "Синей воды" он разгромил объединенное войско трех татарских ханов (1362).
   Успешный полководец, Ольгерд расширил пределы ВКЛ "от моря до моря", княжество вышло своими границами на Черное море, к низовьям Днепра, Днестра, князь захватил земли Южного Буга. Ольгерд вернул Великому княжеству, захваченные Польшей, Берестейские земли и Волынь. Князь завещал свою часть Литвы Ягайло, во княжение которого произошёл судьбоносный поворот политики ВКЛ в сторону Польши. Религиозные метания от веры к вере князя Ольгерда дали возможность похоронить его по древнему языческому обряду своих предков, как утверждают "Ливонские хроники", с сожжением его тела и его коня.
   Князь оставил после себя 7 детей от первого брака с витебской княжной Марией и 16 детей во втором браке с тверской княжной Юлианой (Википедия). Сыновья князя становились во главе многих княжеств Литвы (Полоцкое, Друцкое, Витебское княжества и др.), Киевской Руси, Псковского и Новгородского княжеств. Дочери выходили замуж за прусских, русских и польских князей.
  
   Прошло полстолетия после сражений Великого князя Ольгерда с Москвой, и при сыне Дмитрия Донского, Великом князе московском, Василии I, Москва заключила союз с племянником Ольгерда, Великим князем Литовским Витовтом (род.1350 году - ум.1430 году). Василий I взял в жены дочь Витовта Софью, но это, как оказалось, было слабым препятствием для растущих притязаний Московии на западные земли.
  
   Следующий московский князь, Иван III, предпринял новые военные походы на земли ВКЛ (1480-е годы) и уже требовал от Великого князя Литовского Казимира "Полоцка, Витебска, Смоленска и всех иных земель руских". Что он понимал под словами "все иные земли руские", остается загадкой, но эта точка зрения на все окружающие пространства, где могли появиться по разным обстоятельствам московские люди, сохраняется до сих пор. А если там имелись "православные люди", то военное вторжение представлялось, как "естественный" акт, позже дополненный новым изобретением русских политиков под названием - "воссоединение".
  
   Несмотря на брак Великого Князя Литовского Александра с дочерью Ивана III Еленой, и новый договор о "вечном мире", война с Московией за соседние территории продолжилась, и в 1500 году войско Высшего гетмана ВКЛ Константина Острожского потерпело первое поражение от "московитов". Войска Московии вошли в пределы ВКЛ, разоряя и грабя один город за другим, уничтожая не только военные дружины, но и мирное население. Были сожжены дотла Мстиславль и Орша, опустошены Витебщина и Полоцкие земли, присоединены, после подписания "мирного договора", Гомель и Стародуб, Любеч и Брянск и многие другие города исторического проживания кривичей-литвин, "русских" людей с точки зрения политиков Москвы, и особенно православных иерархов. "Русское православие" прикрывало и благославляло действия своих князей на захват чужих территорий, где христианство этой ветви мирно уживалось со всеми другими конфессиями.
   Не далеко оно ушло и в наши дни , когда иерархи РПЦ "благославляют" смертоносные "Искандеры"...
  
   В 1576 году молодое, амбициозное Московское княжество стало зваться "царством", политика которого по-прежнему сохраняла вектор военных усилий на Запад, на подчинение новых земель.
  
   Столица ВКЛ, литвинский Вильно ("беларуская Вiльня") и Великий князь Гедимин, как и все последующие князья, его потомки, были связаны неразрывной линией общей судьбы. Возвышалась роль Великого князя, росла столица - угасала Вильня, когда хирел род Гедиминовичей. Но ХV и ХVI века можно считать "золотыми веками" княжества и временем громадных политических успехов Гедиминовичей.
   Литератор и историк Валерий Иванов подводит итог своим собственным историческим изысканиям, объясняя появление в Вильне князя Гедимина - Едимантия [30]:
   "Из Старых Трок около 1323 года вышел Едимантий в "Кривой город" - в Вильну, где за двести лет до этого сели его предки Давид и Мовкольд (судя по записи в Воскресенской летописи и археологическим раскопкам в Вильне деревянной крепости кривичей). Два посадника, как в вечевых городах - Пскове и Новгороде, Давид и Мовкольд были детьми полоцкого князя из рода Рогволодовичей (по материнской линии) Ростислава Рогволодовича, изгнанные "в Греки" Мстиславом Великим. которых призвали горожане-кривичи на правление в свой город ещё около 1129 года.
   Едимантий, судя по названной летописи, был прямым потомком первого Виленского князя Давида, от которого пошли также Гердень (убийца "Мендольфа"), а затем Витень. Именно от Давида род Рогволодовичей наследовал правление в Вильне, одном из первых, самых больших компактных поселений славян - кривичей на территории Чёрной Руси".
  
   Появление Гедимина в Вильно изложено было и ранее, в другой, литературно обработанной легенде. Я её приведу в сжатой форме перевода на современный русский язык из древней рукописи, написанной в Витебске.
   Эта привлекательная поэтическая версия прихода Гедимина появляется в "Летописи Панцырного и Аверки" [31]. Авторами этой летописи, написанной с 1733 по 1768 годы, возможно переписанной с более древнего документа, были витебские мещане - Михаил Панцырный (первая часть рукописи), и отец с сыном - Куриловичи Аверко (вторая и третья части). Отец Гаврила Курилович Аверко был "бурмистр и вицелант войт витебский", что записано рукой его сына Стефана Гавриловича, в "году господнем 1768, месяца июля 13 дня".
  
   В этой рукописи место заложения Вильно связано с охотой и "вещим сном" князя Гедимина, разгаданным ясновидцем Лездейко. Призвал его князь и Лездейко разгадал его сон и дал совет "здесь город основать". А так как именно Лездейко "radił Wilno wystawić" ("радил", то есть советовал, Вильно "основать"), то и получил фамилию "Радивил", в польском и беларуском языках - Радзивилл. Гедимин и назвал его Радзивиллом ("nazwał go Radziwiłłem").
   Вот откуда пошёл литвинский (беларуский) род князей Радзивиллов...
  
   В этой же рукописи стоит и дата основания города Витебска, - 974 год,- кривичской княжной Ольгой из Изборска, дата ее крещения в Константинополе в 956 году (в крещении стала Еленой) и время отъезда ее в Киев через два года - "Dwa roki zmieszkawszy odiechała do Kiowa" ("Два года провела и выехала в Киев", пер.с польск.яз.). Это была будущая Великая княгиня "Вольга", кривичская правительница Киевской Руси.
   Нам же интересно отметить, что после крещения Киева князем Владимиром, "греческие книги были переведены Мефодием и Кириллом на словенский язык". Слово "руский" долго не употреблялось летописцами, или было наполнено иным содержанием. Новгородцы, к слову, до разрушения и практически уничтожения всего населения города войском Ивана Грозного, называли себя "словене".
  
   Хотя дата основания Вильно и перенос в него столицы княжества из Новогрудка обозначены в хрониках 1323 годом, история создания города уходит в значительно более древние времена и многими исследователями связывается с приходом сюда западных славян - мигрантов из Полабья, на несколько веков ранее даты, указанной в летописи.
   То, что Вильно и "княжество литовское" были основаны еще мигрантами-балтийскими славянами (полабские славяне), подтверждается также сведениями о легендарном основателе княжества - Свинтороге. А в "Кройнике" Феодосия Сафоновича записано:
   "Року 1268. Свинторгь Утеносовичь по смерти отца своего зосталь кнземъ литовскимъ и жмодскимъ".
   Летописец уже разделяет "Жмодь" ("Жамойтию") и Литву, что остается правилом и на все последующие века.
   "Року 1316 Гедимин зосталь кнземъ литовскимь. Того жь року прусове инфланъскии, воискомь немалымъ напавши на землю Жмотскую, попустошили и под свою моць от Литвы взяли" [32].
  
   Вот когда, по мнению этого "хрониста", "Жмойтская земля" от всей Литвы "отпала" и только после Грюнвальдского сражения (1410) она будет возвращена в юрисдикцию ВКЛ, но как автономия, но только через 12 лет.
  
  
   3. Великий князь Ольгерд, установление границ ВКЛ ........................................................................................27
  
   Не уделить князю Ольгерду ещё нескольких страниц - было бы неблагодарностью к этому великому правителю ВКЛ, хотя я не ставлю своей целью подробно изложить всю историю княжества. Это скорее мои "размышлизмы" по поводу...
   Несколько лет тому назад, в Витебске, проходили общественные обсуждения эскизов памятника Великому князю Ольгерду, закончившиеся, несмотря на глухое сопротивление властей, полной победой горожан. Пять лет "борьбы горожан за князя" не пропали даром, памятник был установлен. Против установки памятника во всем городе "советским патриотам" удалось собрать лишь 8 подписей. Борьба "советизированных" городских властей против собственной истории продолжается во всех городах Беларуси, что с удовольствием поддерживается Москвой. Понять это трудно, но тема "общности" трех славянских народов до сих пор остается актульной и требует "отречения" и беларусов и украинцев от собственной истории в угоду доживающим свой век "советским историкам".
   Великий князь "литовский" Ольгерд почти полностью принадлежит литвинам-беларусам, так что мы никогда более не "потеряем" его из нашей жизни, из истории, народная память не позволит...
   Надо понимать, что если даже и был его отцом Гедимин, например, из жамойтов, в чем я сильно сомневаюсь, то уж сам Ольгерд...
  
   []
   Памятник Великому князю Ольгерду (Альгерду, бел.яз.)
   в Витебске (Беларусь)
   Автор памятника, скульптор Сергей Бондаренко [33].
  
   Я прекрасно понимаю, почему, например, у евреев национальность определяется только по материнской линии. Во-первых, Талмуд, как главный закон семитов, признает евреями только сыновей еврейской матери. А во-вторых, более доказательно, современная генетика установила, что главные наследственные признаки вместе с митохондриальной ДНК (мтДНК) наследуется только по материнской линии и сохраняются неизменными многие тысячи лет и сотни поколений.
   Есть еще и другие немаловажные обстоятельства - семья, семейное воспитание, материнская любовь и её уроки, материнские молоко и колыбельные песни, материнский язык - "родная мова" и т.д. Думаю, что надо поверить Талмуду и генетике для определения принадлежности всех Гедиминовичей, начиная с Ольгерда, или правильнее, всех Ольгердовичей, к славянскому (балто-славянскому, литвинскому или беларускому, если хотите) роду, и не забывать тем самым об их благословенных матерях.
  
   Кревский (литвинский) князь Ольгерд Гедиминович в молодости повторил путь отца, не изменил мужскому, врожденному, генетическому пристрастию, влечению к кривичским женам, и дважды женился именно на них. Первый раз на дочери витебского князя Ярослава Владимировича, Марии, что позволило ему после смерти тестя "стать на княжение" в 1320 году в Витебске. Немного фактов из его биографии.
  
   Сын полоцкой княжны Ольги и Великого князя литовского Гедимина, кревский (полоцкий) и витебский князь Ольгерд (1296-1377), был Великим князем литовским с 1345-го по 1377 год и значительно увеличил территорию княжества. Замечу, что историки продолжают спор о женах Гедимина, Ольгерда и, вообще, о женах князей ВКЛ. Великий князь Ольгерд (Альгерд, бел.яз.) взял в жёны близкую по крови, по языку, по общим культурным ценностям, или, как сегодня любят выражаться, по менталитету, княжну Марию Ярославну (1317 год). Эти жены уже не были "наложницами", как жены Киевских князей, а были равноправными участниками в управлении княжеством. За этими женщинами стояла трехсотлетняя история и культура, образование и письменность, общий исторический опыт со времен легендарной полоцкой княжны Рогнеды (960-1000), просветительницы Ефросинии Полоцкой (1101-1173) или княжны Марии Васильковной (ок.1127- ?), предполагаемого автора "Слова о полку Игореве" [34]. Их предшественницы прошли и политический урок "Полоцкого матриархата".
  
   []
   После смерти Гедимина (1345 год) внешнеполитические события привели Ольгерда в Вильно. Получив в наследство от отца только небольшое село Крево, Ольгерд вскоре становится обладателем нескольких княжеств и в "Виленской летописи" отмечается расширение границ княжеского влияния:
   "Олгердови Крево, которого ся панство ростягло ажь до Барчи реки ку всходу слонца идучои, a ижь мел Олгерд границу з княжатем руским витебским, бо поял у его дочку единачку именем Ювианию, по которой мел в посагу все князство Витебское, которого князства панство ростягълося от реки Березины аж до реки Угри в Москве (по которой был потом Витолт, сыновец Олгердов, границу литовскую з Василием, великим князем московским, и его потомствы заложил, o чом будет нижей)" [35].
  
   Здесь летописец немного напутал, так как "Ювиания", то есть Юлиана, была дочерью кривичского князя из Твери, и стала второй женой князя Ольгерда только после смерти Марии Витебской.
  
   Почему Гедимин завещал столицу княжества, Вильно, самому младшему сыну от второй жены Евнутию, дал ему "великое княжение" - не ясно. Есть разные версии, но этот поступок Гедимина был исправлен последующими событиями. Два старших сына Гедимина, Ольгерд (в православном крещении Дмитрий, был "внесен среди других великих князей в "помянник" Киево-Печерской лавры как "кн. великий Ольгерд, наречённый в св. крещении Дмитрий".
   Ольгерд и Кестут, были особо любимы окружением кнзя ("были y великои милости и в ласце", так в летописи [35]).
   Поступок отца раздосадовал братьев и вызвал на сговор "змовилися межи собою братя, князь великыи Олкгирд и князь великыи Кестутии, как бы им его оттоле высадити".
   То есть, как изгнать Евнутия из Вильно. В той же "Виленской летописи" есть и такие детали, как "Князь великыи Олкгирд c Витебьска не поспел к тому року к Вилни". То есть Ольгерд не успел подойти к Вильно в нужное время.
  
   []
   Вильно. Вид на Замковую гору.
   Гравюра 1-й половины XIX в [36].
  
   Кестут справился и без брата и, когда Ольгерд вошел в Вильно, передал ему всю полноту власти со словами:
   "Тобе подобаеть княземь великым быти y Вилни, старшии брат, a я c тобою заодно живу".
   А с братом Евнутием, после его побега и насильного возвращения в Вильно, они поступили по справедливости - "a Евнутью дали Жаславль" (г. Заславль, Минская обл. Беларусь) [35].
  
   Почти все сыновья Гедимина были крещены по православной вере. Ольгерд в крещении принял имя Дмитрий (есть версия, что Александр). Путаница в вероисповедании "литовских" князей, особенно в летописном написании имен, наличие большого числа православных храмов в Вильно (более половины к ХIV веку), общеславянский язык населения ("койне"), предвестник старобеларуского, привели к тому, что, например, немецкие летописцы с XIV века стали называть Вильно "руским городом", а польские хронисты - "столицей греческого [православного] отщепенства".
  
   Язычество Литвы, в нашем понимании, явно просвечивает через скупые строки древних хроник. Однако и с язычеством Великих князей не все ясно. Ведь, начиная с Миндовга, они все принимали христианство, которое у немецких хронистов вызывало подозрение, когда они не могли разобраться с "крещеными прусами" или с "николаитами" (определение у Гельмольда в "Славянской хронике" [1]) и с другими ответвлениями христианства, имевшие место в разных частях Европы до разделения "единой церкви Христовой".
   Следует сразу же заметить, что V-VI века известны распространением арианства (ветвь христианства) у германских племен и у, наиболее нас интересующих, западных, прибалтийских (полабских) славян, мигрирующих несколько столетий на восток, на земли будущего Великого княжества литовского, в частности, на земли современной Беларуси.
   Присутствие в немецких и русских хрониках загадочных имен "литовских, языческих богов", которым якобы поклонялись Миндовг или Гедимин, вроде "Дивериксов" или "Нанадаев", увело историков в ложное направление. Если судить по разбору имен Великих князей, сделанному некоторыми исследователями, то имена "языческих богов" времени Миндовга, лишь вымыслы летописцев, не знающих древнего языка ятвягов, прусов или других народностей.
   "На самом деле эти "языческие боги" - это строки из христианской молитвы на ятвяжско-погезанском языке, где Нанадай - "numons dajs", Телявель - "tawo walle", Диверикс - "Deiwe riks". ... и фраза "Numons dajs tawo walle, Deiwe riks", всего лишь означает - "Пусть будет воля Твоя, Бог!". Это молитва "Отче наш" на языке наших предков..." [36].
   Так это или нет, пусть поспорят лингвисты, но арианство, в котором уже пребывали западные славяне, у немецких хронистов объявлялось "ересью" или "язычеством".
  
   Когда в 1342 году псковичи запросили Ольгерда Гедиминоваича на княжение к себе и предложили ему креститься:
   "Псковичи много молиша великого князя Олгерда Гедиминовичя, крестити его хотяще и на княжеiи посадити во Псковъ".
   Он им ответил:
   "глагола имъ: "уже крещенъ есмь, и христiанинъ есмь, и второе креститися не хощу, и на княженiи у васъ състи не хощу. Псковичи же крестиша сына его Андрея въ соборной церкви, и посадиша его во Псковъ у себя на княженiи" [37].
   Так в какую веру был окрещен князь Ольгерд?
  
  
   "Арианство и богомильство именовались у католиков и православных "язычеством", на самом деле это было христианство, считавшееся "ересью" у тех и других. Миндовг не был язычником - он был христианином и, судя по описанным в летописях обрядам, принадлежал еретикам-богомильцам (в Германии - "катары"). Это открытие позволяет иначе взглянуть на загадку парных имен князей ВКЛ" [38].
  
   Как уживалось арианство и другие ветви христианства, католицизм и православие, в Великом княжестве в ХIV веке, можно только гадать. Пройдет еще немного времени и сюда станут проникать идеи других ветвей христианства, идеи Реформации, в Литве большое распространение получит кальвинизм. В Вильно зачастят миссионеры-протестанты (кальвинисты, лютеране и др.) а там уже и до "Унии", окончательного результата поисков единого Бога, будет недалеко...
  
   Борьба за души мирян шла во всем Великом княжестве, обострялась в городах, в столице княжества Вильно. Религиозная борьба шла и в государстве в целом, и в городских общинах, и в княжеских семьях, начиная с Миндовга и его сына Войшелка. Границы религиозных разделов проходили через души и сердца князей и их потомства. Думаю, что корни спокойного, толерантного отношения ко всем религиям, как и к другим языкам и национальностям, в Беларуси находятся там, в древней её истории. Литвины-беларусы еще в те далекие времена "переболели" этой детской болезнью. Появление выдающихся мыслителей средневековой Литвы, философов, отечественных христианских просветителей, предопределило возникновение униатства в ВКЛ и, в конечном счете, в самой образованной среде общества, распространение атеизма.
  
   "Становление профессиональной философской деятельности на землях Литвы-Беларуси связано с периодом Возрождения (16 - 17 века) и Реформации. В целом, философия Великого княжества Литовского была ориентирована на проблемы, которые озвучивает западное Возрождение - антропоцентризм, антиклерикализм, право человека на постоянное нравственно-интеллектуальное самосовершенствование. Наряду с этими проблемами отечественные мыслители решали вопросы веротерпимости, соотношения общего и индивидуального блага, собственности и социально-классовой гармонии, этико-правовых норм регуляции общественных отношений. Специфическими чертами беларуской философии эпохи Возрождения можно назвать гуманистические идеи Ренессанса, связанные с идеями и практикой Реформации" [38].
  
   Философия раннего средневековья естественным образом порождалась религиозными поисками мыслителей, прежде, чем отделиться от самой религии. Великие князья литовские, будь они язычники или ариане, отлично понимали роль религии в государстве, но особенно не мучились вопросом в какую веру крестить своих сыновей и, главным образом, подчинялись, часто вынужденно, политическим обстоятельствам. Так князь Ольгерд окрестил, или перекрестил, своего сына Вингольда в православие, дал ему имя Андрей и посадил на княжение, на "Полоцкий стол" (см. выше).
  
   "Почему у Ольгерда от тверской (кривичской) жены сыновья были с литвинскими именами, а от витебской (тоже кривичской, или литвинской) - с православными?". Исследователь отвечает следующим образом,- потому что "во втором случае крестили изначально в веру богомилов, дав им литвинские западнобалтские имена, но от витебской жены Ольгерда получили МОЛИТВЕННЫЕ ИМЕНА, по которым их и знали православные. Хотя они не были крещены в православие (Андрей, по крайней мере, до 16 лет)" [26, 39].
  
   Эта версия историка-исследователя заслуживает внимания. И еще из этой же работы:
  
   "Во времена Ольгерда богомильство передавалось как часть княжеского атрибута эпохи Миндовга и ранее, потому она сохраняла западнобалтский язык молитв ("Numons dajs tawo walle, Deiwe riks") - и сам этот язык, и производные от него имена. Обращаю внимание, что жемойты-аукштайты в то время еще не были христианами, а являлись идолопоклонниками, там до принятия католичества богомильство Миндовга не было распространено" [39]...
  
   У Великих князей, по крайней мере, у Ольгерда, религиозные мотивы поведения не определяли в целом его государственную политику, его главную цель, расширение границ княжества и консолидацию удельных княжеств вокруг центральной власти. Восточные границы ВКЛ при Ольгерде уже соприкоснулись с расширяющимся на запад Московским княжеством, однако отсутствие демаркационных линий раздела и, тем более, карт, приводили к вынужденному совместному образованию границ по естественным рубежам, главным образом, по рекам, разделяющим территории общих интересов. Это отметил и Гваньини в своем труде "Описание Европейской Сарматии" (Sarmatiae Europeae descriptio):
   " Ольгерд и Витольд, великие литовские князья (которых не превосходил воинственностью ни один из князей) полагали границы Литвы в шести милях дальше Можайска". Восточная граница ВКЛ, как и принадлежавшего Ольгерду Витебского княжества, проходила по реке Угре[40].
   Хотя Гваньини прослужил 18 лет в Великом Княжестве Литовском и дослужился до поста военного коменданта Витебска, он в своем, достаточно подробном, "Описании" так и не разделил, вероятно не смог отделить, территории Польши, ВКЛ или Московского княжества, называя все эти земли "Европейской Сарматией".
  
   Князь Ольгерд не только унаследовал от отца, Великого князя Гедимина, военный талант, но и превзошел его своими удачными походами, успешными пограничными войнами, то отражая на западе нападения крестоносцев, то воюя на юге с многочисленными отрядами татарских ханов. Князь появляется со своим войском то в южной Прибалтике, то в Ливонии, то под Псковом, то под Москвой, то в Крыму, то в Галицко-Волынском княжестве, практически поставив под контроль всю восточную Европу. Смутные представления о границах Великого княжества продержались в европейских источниках достаточно долго. Вот, например, как рисовалась "Сарматия", Восточная Европа, в начале ХVI века (1539 год):
   []
   "ГРАНИЦЫ САМОГИТИИ-ЛЕТУВЫ И ЛИТВЫ- БЕЛАРУСИ НА СРЕДНЕВЕКОВЫХ КАРТАХ" [41].
  
   В военных походах князя Ольгерда, в тесном боевом взаимодействии разноплеменных, но уже близких по духу и по языку воинских отрядах, отражавших смертельную опасность братской взаимовыручкой, складывалось воинское братство, закладывались основы этноса литвин. Отряды Ольгерда возвращались домой в Новогрудок, Витебск, Слуцк или Вильно, обогащенные общим опытом, яркими впечатлениями, захваченной добычей.
   Сплоченое единой целью, войско Ольгерда в 1362 году разгромило у берегов реки "Синяя вода", ("Синюха"-приток Южного Буга), войска трёх татарских ханов. Ольгерду удалось, впервые в истории борьбы славянских княжеств с татаро-монголами, одержать победу и положить начало распаду Орды. Власть Великого князя распространилась на Крымскую, Перекопскую и Ямбалуцкую Орды. Это была "обширная территория плодородных земель, включающая левую половину бассейна Днестра, от устья реки Серет до Чёрного моря, весь бассейн Южного Буга, днепровские лиманы и пространство вверх по Днепру до впадения реки Роси".
  
   "Ольгерд за два десятилетия до Куликовской битвы осуществил первое переломное поражение Орды, которая потеряла контроль над значительными территориями, что некогда составляли части Киевской Руси. Однако неверно было бы представлять взаимоотношения ВКЛ с Ордой, как бесконечный период противостояния. Иногда им случалось даже создавать союзы против общих соперников. Последнему благоприятствовал и такой факт, что в самой Орде боролись за власть разные группировки, и зачастую князья ВКЛ могли рассчитывать на союз с тем или иным претендентом на трон в Сарае" [42].
  
   Сложные взаимоотношения были у князя Ольгерда с Москвой, Московским княжеством. Все его походы на Москву носили много театрального, показного, и все заканчивались в Москве или около нее, без особых столкновений с регулярными войсками. На отношения могущественного князя Ольгерда, чья власть простиралась от Балтики до Черного моря, с юным Дмитрием Московским (будущим "Донским") наложила отпечаток вражда между Дмитрием и Тверским князем Михаилом.
   К сожалению, историками не исследуется возможное родство князя Ольгерда с Дмитрием Московским, что могло бы объяснить многое, особенно его "странные" походы на Москву.
   Русские историки привычно пишут о том, что "Ольгерд вошел в московские пределы и ознаменовал свое движение пожарами и грабежами", придуман даже для устрашения читателя термин "Литовщина". Однако летописные факты противоречат такому освещению истории взаимоотношений ВКЛ с Московией в это время.
   Вот один из примеров развертывания событий в то время. Став Великим князем Тверским, Михаил начал войну против своих же родичей. Василий Кашинский обратился за помощью к Дмитрию Ивановичу, а Михаил - к своему зятю Ольгерду, великому князю Литовскому. Внутренняя междоусобица родственников Тверского князя Михаила и Московского князя Дмитрия грозила войной между Москвой и Литвою, и князю Ольгерду пришлось занять позицию третейского судьи в этом споре [42].
   В 1367 году Василий Кашинский с московскими полками разорил Тверское княжество. Князь Михаил бежал в Литву и вернулся с литовскими полками. Великий князь Ольгерд уже был женат вторым браком на Тверской княжне Юлиане. Враждующим родственникам пришлось заключить мир, а если учесть, что Дмитрию было только 17 лет, можно предположить, что затеял эту усобицу не Дмитрий, а его окружение, особенно церковное, которое уже начало думать о соединении всех православных в одну митрополию ("третий Рим"). В 1368 году Дмитрий и митрополит Алексей зазвали к себе в Москву Тверского князя Михаила на третейский суд, после которого князя схватили вместе со всем его посольством, с его боярами, и посадили в заключение, но вмешалась Орда, князя Михаила выпустили на свободу, заставив отказаться от части своего удела. Михаил поехал в Литву, где и уговорил Ольгерда начать войну с Дмитрием [43].
  
   Так пишут русские историки. Но в "Смоленской летописи" (отрывки из нее найдены в "Беларуско-Литовских летописях"), написанной "по горячим следам", не позднее второй четверти ХV века (считается - не позднее 1446 года) есть другие сведения. Были еще живы свидетели того времени, а может быть, даже и участники тех событий.
  
   В Беларуской летописи, в "Хронике Литовской и Жмойтской" [44], в разделе "Великий князь Димитрий выповедует Литве войну", сообщается, что князь в 1375 году (возможно, ошибка летописца в дате) "умыслил под Литвою Киевское, Витебское и Полоцкое князство войною доходити".
   Князь Дмитрий послал Ольгерду послов "з голым мечем и огнем, обецуючи его в Вилню на велик день привитати з красным яйцем, a Литву всю огнем и мечем звоевати и оказати силу и потужность свою". ("Велик день" - пасха, бел.яз.прим ААП).
   Великий князь Ольгерд послов оставил у себя, но зарвавшегося молодого князя, его хвастовства ("зухвалства" в тексте на бел.яз.) не оставил без внимания и решил проучить наглеца. Ведь именно Ольгерд был "Великим князем Литовским и Руским", а Дмитрий Московский владел заурядным княжеством, размером с какое-нибудь удельное княжество Литвы. Так что скоро князю Дмитрию пришлось вести "розмову" (переговоры) "o примире, поступаючи наклады военныи нагородити зараз и войску всему литовскому плату з своей казны дати, и заховане статечного покою раз подтверженого и границ з Литвою так, як бы слушне (то есть, правильно - бел.яз.) мело быти, и на которых сам Олгерд з рицерством своим перестанет".
  
   После долгих переговоров согласился Ольгерд "до еднаня и примиря, еднак же под кондициами , абы ему волно было з частю рицерства литовского и панами переднейшими до замку Московского збройно вьехавши копию o стену замковую скрушити, a для безпечности постановленого примирья границ литовских з Москвою по Угру реку, абы сам князь Димитрий з митрополитом и з боярами своими присягою потвердил, выправу военную ему и войску его литовскому заплатил, що все великий князь московский исполнити обецал..."
  
   Ольгерд же "без жадной ("никакой" - польск. яз.) войны, в[ъ]ехал в замок Московский доброволне отвореный, там же в церкви Димитрия князя привитал, и, отдаючи ему красное великодное яйце (пасхальное яйцо, ААП), мовил: "Видиш, княже Димитрий, хто з нас раней на войну встал". A отдавши яйце, копие свое скрушил o браму, абы Москва памятала ("помнила" - бел.яз.), же литва з Олгердом была в Москве и копие свое Олгерд крушил o браму ("ворота" - бел. и польск. языки) [46].
  
   Это было сделано тоже весьма театрально - "копье литовское", вонзённое в деревянные ворота Кремля, должно было напоминать, "кто в доме хозяин".
  
   Именно тогда была установлена окончательно восточная граница Великого княжества -
   "з Москвою з едной стороны по Можайско, a з другой стороны по Угру, реку глубокую и болотную, которая почалася недалеко Дорогобужа в лесе за Смоленском миль 18, межи Калугою и Воротином, впадает в реку Оку" [44].
  
   И вернулся домой Великий князь "Олгерд, пожегнавшися ("попрощавшись"- польск.яз.) з князем Димитрием, ишол з войском своим назадь, веселячися з так славного звитязства без розляня крови. A пришедши до Витебска роспустил войско свое ку домови, ударовавши всех".
   Вот так всё и произошло - бескровно, "без розляня крови", потому и "веселились".
  
   Но странности с походами Ольгерда на Москву на этом не кончаются. Осенью 1370 года князь Дмитрий вновь напал на Тверь, очень уж она ему досаждала своей независимостью, и он опустошил много городов и волостей. Опять тверянин, князь Михаил, обратился к Ольгерду, и тот опять пришёл в Москву, да ещё и со всем семейством: сыновьями и братьями, а также привёл смоленского князя Святослава с войском. И опять князь Дмитрий закрылся в Кремле, и опять "оккупанты" потоптались возле твердыни, да и начали переговоры. Дмитрий прислал боярина с предложением мира, и Ольгерд "сжалился" над московским правителем, "любовь свою над ним учинил, из Москвы его не добывал и мир с ним взял", - так сообщает летописец. Соглашение подкрепили династическим браком: брат Дмитрия женился на дочери Ольгерда Елене.
   Последний поход Великого литовского князя Ольгерда на Москву "со всеми чадами и домочадцами" напоминал скорее торжественную процессию сватов с последующим венчанием, нежели военное предприятие.
  
   Итоги правления Ольгерда Великим княжеством следующие. Великим князем Ольгердом было создано самое большое в Европе ХIV века государство, за влияние над которым стали бороться иерархи разделившегося христианства - католического и православного толка.
   Великое Княжество Литовское, воины которого "...омыли копыта своих коней" в Чёрном море, простиралось с севера на юг на две тысячи верст. Южная граница ВКЛ проходила по берегу Черного моря от устья Днепра до устья Днестра.
   Православную часть Литвы летописцы привычно называли Русью, католическую - Литвой, а тем временем, все основное, преобладающнее многократно над всеми другими, население Великого княжества говорило на своем языке, на "простой мове", "по-просту", что, наконец-то, современными лингвистами стало называется СТАРОБЕЛАРУСКИМ ЯЗЫКОМ. Только вот носителей этого языка до сих пор путают с современными литовцами.
  
   []
  Великое Княжество Литовское в ХIV-XV веках ("Викисклад")
  
   В 1377 году князь Ольгерд умер, а через три года, 8 сентября 1380, на поле Куликовом произошла знаменитая битва. В ней плечом к плечу бились князья и воеводы Москвы, Смоленска, Твери и сыновья Великого князя Литвы, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи со своими полками, да литовский князь Юрий Наримантович с новгородской дружиной. Выступили они совместно против армии из "татар и генуэзцев" (так было записано в "хронике"), так что усилия Великого князя Ольгерда были не напрасны. Впрочем, в освещении самой Куликовской битвы много неясного - не договорились историки ни о месте, где произошла эта битва, ни о том, кто, на самом деле, участвовал в этом сражении, ни о численности войск. А самое главное, так называемое освобождение от "татаро-монгольского ига", оказалось вообще вымыслом. Еще 100 лет Москва аккуратно возила в Орду дань, а князь Дмитрий Донской, при первой неурядице с ордынскими ханами, вообще, сбежал в свою Кострому...
   Анализ летописных документов, хотя и поверхностный, связанный с Куликовской битвой, изложил в своей интерпретации историк и литератор Валерий Иванов-Смоленский [45].
  
   4. Ягайло и Витовт, друзья-враги, "личная" Уния ВКЛ с Польшей ...........................................................................................................................................................................37
  
   По своему завещанию Великий князь Ольгерд, нарушив древнюю традицию передачи власти по старшинству, назначил преемником и передал столицу княжества Вильню, со всеми пределами, малолетнему Ягайле (1362-1434), - младшему и любимому сыну от второй жены, тверской княжны Юлианы.
   Кестут, князь жмудский и трокский, не оспаривал завещание и права своего брата и по его смерти (1377) признал за Ягайло, своим племянником, все права на княжение в Вильне, на звание Великим князем. Он стал и опорой для юного Ягайлы на время его возмужания. Продолжая согласованную ранее с Ольгердом политику защиты западных границ ВКЛ от Тевтонского и Ливонского орденов, он мужественно отражал все нашествия немецких рыцарей, а этих нападений на ВКЛ только в ХIV веке историки насчитывают до сотни.
  
   Князь Кестут продолжил и восточную политику Ольгерда, подкрепленную династическими браками сыновей и дочерей Ольгерда с русскими князьями, союзниками ВКЛ, с Тверским, Смоленским и Московским княжествами, с Киевским княжеством, куда он посадил на престол своего сына, князя Владимира в 1362 году. И у него, и у Ольгерда прослеживается стратегическая цель собирания славянских княжеств в одно монолитное государство для сдерживания опасных соседей, немецких магистров рыцарских орденов и ханов татарской Орды. Ольгерд властвовал и над Берестейской землей, привлек к своему союзу Новгород и Псков, Переяслав-Рязанский и Мстиславль, где попеременно княжили его сыновья или куда он отдавал в жены своих дочерей.
  
   Согласованная политика двух братьев, двух Гедиминовичей, Ольгерда и Кестута, дала великолепный положительный, политический результат. Не повторилось, к сожалению, это родственное согласие с появлением в истории ВКЛ князя Ягайло (1362-1434). Не удалось многоопытному Кестуту наладить хорошие отношения с подрастающим племянником, который поначалу вообще склонился на сторону крымского "беклярбека" Мамая, фактического правителя "Белой Орды", чья территория простиралась от Крыма до Волги.
  
   Метания Ягайло, заговор против Кестута, договор с Тевтонским орденом за спиной родного дяди, стоили Ягайло престола ВКЛ. Князь Кестут вошел с войском в Вильно, пленил Ягайло и взял правление княжеством в свои руки в 1381 году. Но история, в конце концов, рассудила не в его пользу.
   Ягайло, которого без всяких предварительных условий освободил из плена Великий князь Кестут, и вернул ему наследованные от отца Витебское и Кревское княжества, совершил тяжкое преступление против своей родни.
   Надо признать, что сторонников у князя Ягайло было предостаточно и, в первую очередь, против Кестута выступили родные (или сводные) братья молодого князя. Первым встал на защиту интересов брата князь Новгород-Северский Корибут (1355-1404, в православном крещении Дмитрий). Потом горожане Вильно, сочувствующие Ягайло, истребили всю дружину Кестута, и Ягайло вернулся из Витебска, поддержанный крестоносцами.
  
   Предательски, после мирных переговоров с дядей, князем Кестутом, обманом, Ягайло заманил его и всю его семью и заключил их в Кревском замке. Там, по легенде, князь Кестут был задушен (15 августа 1382 года), его супруга Бирута утоплена, а брату, молодому князю Витовту, удалось бежать из замка в женском платье.
  
   Автор "Слуцкой летописи" отмечает:
   "Князя великаго Кестутия удавили коморникы ("тюремщики") князя великаго Якаиловы: Прокша, што воду давал ему, a были иныи, Мостевь брать a Кучюк a Лисица Жебентяи, И таковь конець стался ему, князю великому Кестутию" [46].
  
   Двоюродный брат Ягайло, Витовт бежал к своему зятю, князю мазовецкому, а оттуда перебрался к Великому магистру Тевтонского ордена, где стал склонять орденских правителей к походу на Литву. В союзе с немецкими рыцарями Витовт начал борьбу против Ягайло, закончившуюся рядом поражений Ягайло и его отказом от Жамойтии, в пользу Ордена. Эта сделка была закреплена Дубисским договором (1382), подписанным Великим литовским князем Ягайло, его братом, Полоцким князем Скиргайло (в крещении Иван, "dux Russiae-князь русский") и маршалом Тевтонского ордена Конрадом фон Валленродом, будущим Великим, 24-м Магистром Ордена.
   По этому договору Ягайло обязался, к тому же, принять в течение четырёх лет католическую веру, но к этому времени православие стало доминировать во всей Литве, и оставалось главной религией среди большинства населения ВКЛ. Так, еще до вхождения в ВКЛ, в Полоцком и Туровском княжествах в ХI-ХII веках христианство "греческого" обряда окончательно утвердилось, были образованы две епархии, построены десятки православных храмов, широкое распространение получили различные искусства, связанные с церковной жизнью, появились свои первые святые, замечательные по оставленной ими в истории памяти: Кирилл Туровский, Св.Ефросинья Полоцкая и др.
   "В жизни Великого княжества Литовского ХII-ХIV веков большую роль играл Полоцкий епископ. Литовские князья нередко обращались к нему с почтительным эпитетом ""; печатка Владыки часто стояла первой после великокняжеской на важных государственных документах" [47].
  
   Кроме того, еще при Гедимине, в Новогрудке, были заложены основы православного управления паствой, "впервые основывается митрополичья кафедра, которую несколько лет занимал грек Феофил (1330). Князь Ольгерд настоял в Константинополе на поставлении в Новогрудок независимого от Москвы митрополита Романа (1362)" [47]. Уже тогда Великому князю была понятна опасность религиозного "единства" с православной Московией.
  
   К ХIV веку христианство православного ("греческого") толка распространилось в княжестве, но большая часть жителей Литвы оставались язычниками. Обращение в христианство населения на этих землях носило скорее просветительский характер, и не было насильственным, но в первое время были исключения. Сельская часть населения непоколебимо придерживалось древней, языческой веры. Об этом свидетельствует печальный факт мученической смерти в середине ХIV века трех литвин, славянских слуг князя, принявших Православие: Нежилы, Крумца и Круглеца ("Виленские мученики", литвины (беларусы в сегодняшнем рассмотрении), в летописи - "Кроуглецъ, Коумецъ, Нежило родомъ Литвы...").
   Их предали казни по настоянию языческих жрецов во времена княжения Ольгерда (1347). Православная Церковь причислила этих безвинных мучеников к лику святых, дав им имена Антоний, Иоанн и Евстафий. На месте их кончины (в Вильно) была заложена и освящена церковь Святой Троицы, рядом с которой несколько позднее возник одноименный монастырь [47].
   "Все сыновья князя Ольгерда были крещены в православие, многие из них явились основателями и покровителями православных храмов в княжестве. Андрей Ольгердович, князь Полоцкий, дал жалованную грамоту Полоцкому Троицкому монастырю и основал Никольскую церковь в полоцком замке, а его сын Михаил Андреевич там же основал Петровский монастырь. Другой сын Ольгерда - Лугвений Семеон, князь Мстиславский, построил близь города Мстислава Онуфривский моностырь" (Батюшков П.Н. Белоруссия и Литва. СПб, 1890, с78-79).
   "Среди литовцев потомки Ольгерда решительнее других обращались к Православию. Положение изменялось только со вступлением на польский трон Ягайлы, сына Ольгерда" [47].
   С Ягайло началась историческая драма взлетов и падения семьи Ольгердовичей, а с ним и Великого княжества, религиозное и семейное противостояние, длительная история интриг и шарахания между татарской Ордой, Московским княжеством, Польшей и немецким Орденом.
   В трагической истории борьбы за престол Великого княжества, за столичный град Вильно, только бесстрашный и могучий воин, Великий князь Кестут, выглядит последовательным и положительным героем, благородным и честным, может, излишне прямолинейным политиком, но до конца верным своему слову, данному старшему брату, сражаться за отчизну. Не таким, к сожалению, оказался его племянник.
   Приведу характеристику князя Ягайло, которую ему дает историк и литератор Лев Гунин:
   "Трудно назвать другого человека со множеством выдающихся качеств, которые были бы направлены исключительно на исправление своих собственных промашек, пороков, преступлений и предательств. Любой его положительный поступок тут же сводился на нет отрицательным, а отрицательный завершался положительным. Столько бедствий, сколько он причинил литвинам (беларусам) и литовцам, полякам, малороссам, жителям восточных русских княжеств, пруссам, жмудинам и немцам, вряд ли причинил самый непримиримый из врагов. Все они в тот или иной период считали его "своим", но для таких, как Ягайло, нет "своих", и даже близких родственников он не считал вполне "своими"" [48].
  
   Внутренняя слабость и моральная неустойчивость, а еще испуг, долго не оставлявший его, когда он оказался в плену своего дяди Кестута, где мог и погибнуть, привели Ягайло к решению покинуть Литву и заключить союз с Польшей. Он долго метался между ханами Орды и немецким Орденом. Сыграло, видимо, свою роль и повышенное честолюбие - он становился после предполагаемого брака с Ядвигой королем Польши, а после Кревской унии формальным властелином государства "от моря и до моря". Оправдаться перед братом Витовтом за убийство его отца и матери он, конечно, не мог, но "откупался", отдавая ему во владение Литву, сделав его своим наместником. Он, оставаясь язычником, охотно принимал веру "по обстановке", то православную, то католическую, что, к слову, практиковалось всеми князьями Литвы. Воевать, все-таки, князь Ягайло умел и не только оборонялся, но расширил пределы княжества на запад, на земли Польши, "na Mazowszu y na Lachy", земли "ляшские" и Мазовецкие.
  
   В 1385 году Ягайло совершил очередной, победоносный поход в Польшу, после которого установил западные границы ВКЛ с Польшей (с "Ляхи" по "Белой Воде, то есть по реке Висле" ("wczynił Jagoyło hranicu z Lachy po Biełuiu Wodu, to iest po reku Wisłu) [49].
  
   Польша становилась "почти дружеской" для ВКЛ, однако на западе оставалась давняя угроза со стороны Тевтонского Ордена, что подтолкнуло Великого князя искать более прочного союза с соседом и принять свадебное предложение, переданное послами из Кракова.
  
   14 августа 1385 года, в замке Крево (сегодня это деревушка около города Сморгонь в Гродненской области Беларуси, а в то время Кревское княжество было вотчиной Ягайло), между Польшей и Великим Княжеством Литовским была заключена, так называемая "личная", династическая Уния. Это соглашение предусматривало брак польской королевы Ядвиги и князя Ягайло, коронацию Ягайло королём Польши, крещение Ягайло и его согласие крестить все население Великого княжества в католическую веру.
  
   12 февраля 1386 года Великий князь литовский Ягайло прибыл в столицу Польши Краков, с многочисленной свитой. Взял князь с собой на венчание и коронацию, согласно "Хронике Быховца" (привожу в оригинале):
   " stryiecznaho brata swoieho welikoho kniazia Witolta y rożonoho brata swoieho kniazia Skirgayła, y kniazia Iwana Olgimontowicza Holszanskoho, y brataniczow swoich \145\ dwóch, kniazia Iwana Wołodymirowicza Belskoho y brata ieho kniazia Andreja Wołodymirowicza Mohilewskoho, y z inszymi mnohimi kniazi y pany litowskimi" [49].
   И в переводе со старобеларуского - "двоюродного брата своего Великого князя Витольта (то есть, Витовта, прим. ААП)) и родного брата своего князя Скиргайла, и князя Ивана Ольгимонтовича Гольшанского, и родственников своих двух, князя Ивана Владимировича Могилевского, и с другими многими князьями и господами литовскими".
  
   []
   Краков, Вавельский замок с костелом Св.Станислава
  
   А встречали его, еще по дороге в Краков, "все епископы и архиепископы, и весь народ, и приветствовали его с радостью, и провожали с почётом до замка, и до костела Святого Станислава, где и принял он "римскую веру и окрестился".
   Князю Ягайло было не привыкать, в очередной раз венчаться (он уже был женат) и креститься, так сказать, польский "Париж стоил мессы".
   Интересные находки об отношении к религии князя Ягайло сделала "Ясыня" (мне не удалось открыть этот псевдоним):
   "Только что окрещённый и коронованный на польский трон Ягайло в 1386 году посещает Познань и во время богослужения в костёле ставит две свечки: одну Богу, другую дьяволу. На вопрос "почему?" - отвечает "русской" (как записано в источниках) поговоркой: "Служи Богу, а дьявола не гневи". "Из-за особенностей религии литвинов называли и "детьми Белиала" ("Хроника земли Прусской"), а ещё и как "отметник правой веры, сынъ дъяволь князь литовскии Витовт" ("Псковская летопись"), "беззаконной литвой" и т.п." [50].
  
   О судьбе первой жены Ягайло (сестры его приближенного, Либестина Острожского) летописи умалчивают...
  
   18 февраля 1386 года состоялось венчание молодого Ягайло, ставшего по крещению Владиславом, с тринадцатилетней королевной Польши Ядвигой (по некоторым сведениям - королевой).
  
   В летописи уточняется, что "Того жь дня по крещению и по принятю сакраменту святаго Ягейло вступил в стан малженский (супружеский) з Ядвигою кролевною и были коронованы обое арцибискупом гненжненским и бискупом краковским Боболею"[49].
  
   [] []
  Король Польши и Великий князь ВКЛ Королева Ядвига
  Ягайло-Владислав II
   (Викисклад, Портреты кисти Бачиарелли, ок.1790 г.)
  
   Начиналась новая глава в истории ВКЛ, которая, на мой взгляд, лучше представлена в "Литовско-беларуских летописях" (ПСРЛ, тома 32 и 35), особенно если учесть, что они почти все были написаны в Беларуси (Литве), написаны литвинами-беларусами, свидетелями, а иногда и участниками событий того времени. Написаны на старобеларуском языке и вызывают большее доверие, нежели польские источники или "Русские летописи", наполненные "патриотическими" описаниями "подвигов" своих князей. А как переписывается история, например, российскими "специалистами" со времен Карамзина, хорошо известно. Вот уже снова "поступило сверху указание" переписать русскую историю под нового "временщика" (проставлю дату для будущих читателей - март 2013 года).
  
   Так что обратимся к древним беларуским рукописям, а их великое множество - это и "Хроника литовская и жамойтская", и "Слуцкая летопись" и "Виленская летопись" и "Летопись Панцырного и Аверки" и многие другие. Желающие могут "полистать" тома ХХХII и ХХХV Полного Cобрания Русских Летописей (ПСРЛ) в электронном виде, старобеларуский язык близок и, в основном, должен быть понятен русскому читателю. Иногда понадобятся прочесть и латинские тексты, тексты различных документов Великих князей Литвы, но они уже переведены на русский язык. Князей латыни учили, просто так они свои подписи под грамотами не ставили.
  
   Письменность в эти века еще не затронула девственный ум жителей Жамойтии и Аукштайтии, то есть предков современных литовцев. Но даже с обретением ими письма в ХVII веке, не появилось ни одного письменного документа, ни одного свидетельства исторических или культурных "достижений" этого, действительно, древнего племени, сохранившего первобытную, языческую чистоту и непорочность, свой древний язык. Почему так произошло - вне сферы моей компетенции и моих интересов. Пусть занимаются этим другие, в данном случае меня более интересует, что выиграла, а что проиграла "старажытная Беларусь" в составе Великого Княжества Литовского после подписания Кревской Унии и венчания Ягайло.
  
   Мы остановились на венчании и короновании Великого князя Ягайло, который стал королем громадного государства, пока формально, но начало действительного объединения народов уже было положено. В это время "федеративное государство" Реч Посполита занимало территорию, по приблизительным оценкам, около одного миллиона квадратных километров, с численностью населения близкого к 7 миллионам. Предки современных беларусов (ливины, полочане и др.) составляли в этом конгломерате народов от 30 до 40 % всего населения, что соответствовало, примерно, 3 млн. жителей. Предки современных литовцев, судя по площади занимаемой ими, составляли около 10 % населения. Соотношение беларусов (литвин) и литовцев (жамойтов и аукштайтов вместе) 3 к 1-му сохранялось более шестисот лет, и соответствует численности населения, практически, до сегодняшнего дня, несмотря на передачу Литовской Республике Виленского края с городом Вильно (1939 год) и Смоленской области - России (1919 год).
   (Для справки - население Московского государства-княжества, даже через 100 лет, в 1480 году составляло чуть более двух миллионов человек (2,1 млн), на площади около 100 000 кв.км [51]).
  
   Народов (или национальностей?) в "Рес Публике" (Rzechpospolita, польск.яз.) оказалось много, хотя это особенно не смущало его правителей, а тем более многонациональное население княжества, которое легко переходило, особенно в многонациональных городах, со своей "родной мовы" (старославянского или старобеларуского языка, как кому нравится) на московский диалект, изобилующий церковнославянскими словами, или на старопольский язык, уже устоявшийся и наиболее развитый язык среднего сословия в Польше, и очень близкий к старобеларускому. Жемайтский (литовский) язык еще несколько веков не находил себе применения ни во властных структурах ВКЛ, ни в управлении государственными, административными институтами разного уровня, ни в кипучей торговой жизни городов княжества, сохраняя свой приоритет только в Жмуди - Самогитии. Впрочем, и там лишь в сельской местности, так как в города всего Великого княжества прибывало с Запада население, говорящее на своих языках: торговый люд с немецким языком, или еврейские торговцы с "идиш".
  
   С Кревской Унии начался "религиозный передел" населения Великого княжества. Ягайло-Владислав, под давлением польского епископата, стал последовательно проводить политику окатоличивания населения, пользуясь самыми различными средствами, началось крещение "язычников".
   "Каждому, кто крестился, Ягайло приказал выдать белый суконный кафтан и пару красной обуви. Иные крестились дважды, а то и трижды, чтобы получить этот подарок. Предполагается, что за короткое время 30 тысяч человек были таким образом обращены в христианскую веру. Когда в 1387 году Ягайло стал насильственно обращать Литву в католичество, выяснилось, что более половины жителей Вильно исповедовали православие" [48].
  
   У Яна Длугоша в "Истории Польши" это отмечено следуюшими строками:
   "При этом щедротами благочестивого короля Владислава каждому из простых людей были розданы новые одежды - рубашки и штаны из привезенного из Польши сукна" [52].
  
   Итак, в ХV веке было образовано сложное государственное образование по европейской модели "Священной Римской империи германской нации" - Речь Посполита, "Rzeczpospolita" ("Общее дело" народов), по сути конфедеративное государство с двумя центрами власти. В Вильно "наместником" короля стал, в конце концов, князь Витовт, в Кракове взошел на престол его брат Ягайло, крещеный по римско-католическому обряду под именем Владислав - король Владислав II, родоначальник польской королевской династии "Ягеллонов".
  
   Великое Княжество Литовское вошло в союз с Польшей со всей полнотой автономии, со своей православной и языческой верой, со своей письменностью (старобеларуской), со своими "боярами" и "тиунами", со всеми атрибутами власти на разных уровнях. Но первые попытки унификации, по крайней мере, делопроизводства, были сразу же сделаны польской стороной. Так по статье Кревской Унии предполагалось перевести письменность Литвы на латинский алфавит. И хотя первая попытка не удалась, все документы ВКЛ продолжали издаваться великокняжеской канцелярией на старобеларуском языке и кириллицей до начала ХIХ века, но "Хроника Быховца", хотя и на старобеларуском языке, была написана уже "латиницей".
   Обращаю внимание читателей, что эта "Хроника" создавалась в начале ХVI века, и в ней границы "Руси" не захватывают "словенский" Новгород или "кривичские" Псков и Рязань, а к "Литве" автор относит земли ВКЛ в границах современной Беларуси, и отделяет Жемайтию, а также Подолию и Волынь, которые всеми летописями относятся к "руским землям".
  
   []
   Карта территории Речи Посполитой под властью Великого князя Ягайло, ставшего королем Владиславом II.
  
   В "Привилеи" 1387 года, выданного королём Ягайло-Владиславом своему брату Скиргайло (в крещении Иван) на управление ВКЛ, был подробно обозначен перечень земель, на которые распространялась власть Великого князя Литвы. Приведу отдельные выдержки из этого документа [53]:
   "Богъ далъ намъ всего много, а ныне язь и съ своимъ братомъ со княземъ Скиригайломъ умыслили есмы и приимаемъ Божiй даръ честно но Божiю изволенiю и его Пречистой Матери Девицы Богородицы Марiи".
   Король (и брат) подтверждал права Скаиргайло на все, вошедшие к тому времени княжества и земли ВКЛ, скрепляя эти слова клятвой:
   " ...ни обидети а ни которымъ временемъ не отнимати, ни злобою а ни которымъ гневомъ;
   а въ обиду ми брата своего князя Скиригайла не выдати;"
  
   Минск (в грамоте - Менеск), как и многие другие города и земли Великого княжества, где население три века приобщалось к православию, так называемая "руская сторона" (население с "руской верой", то есть православные), в этом "Привилеи" передавался Скиргайло, с подробным перечнем всех окружающих город волостей, сел и доходов с них:
  
   "Такожъ на руской стороне городъ Менескъ Литовского жъ княженья весь и со всеми людьми и съ землею и со всякою пошлиною и съ доходомъ и князи служебные, тымъ всемъ володети князю Скиригайлу брату нашему. Такожъ волость Свислочь и съ данью и съ землею и съ людьми и со всемъ доходомъ, такожъ Бобруескъ обе половины и съ данью и съ землею и съ людьми и со всеми доходы, такожъ и Речица вся и весь доходъ и дань, такожъ Любечь весь и люди и земля и весь доходъ и съ данью, такожъ Пропошескъ весь и люди и земля и весь доходъ и вся дань серебреная, такожъ и Любошаны и съ данью и съ людьми и земля и весь доходъ, такожъ Игумена и вся дань..."[53].
  
   Все эти земли западными летописцами назывались "Русью" или "Руской стороной" и жили там, по их мнению, "рутены". Ни Новгородское княжество со "словенами", ни Московское с "московитами", в "Русию" тогда летописцами не включались.
  
   Так же этим "Привилеем" Скиргайлу передавался и Полоцк, Полоцкое княжество уже давно органично входило в состав ВКЛ, но там княжил Андрей Ольгердович ("Горбатый"), так что миром эта передача не закончилась.
   "А нынечи Богъ намъ далъ городъ Полтескъ, а братъ нашъ князь Скиригайло Божiею помочью и нашею взялъ свое место въ свои руки, што еще отецъ ему уделилъ такожъ и мы ему даемъ, и дали есмы тотъ городъ Полтескъ, а иному никому въ Полтескъ не вступатися, только князю Скиригайлу володети городомъ Полоцкомъ и всеми тыми месты и городы и волостьми и людьми, всею тою землею, што коли тягло и тягнетъ къ городу Полоцку" [53].
  
   В "Хронике" Виганда (XIV век), в записи за 1361 год великокняжеский двор "Делятичи" (в рус.переводе с латыни), с волостью на левом берегу Немана, к северу от Новогрудка, находился "на Руси"("transeunt in Russyam in terram Delitcz") [54]
  (Wigand von Marburg, хронист из Марбурга, автор летописи "Chronica nova Prutenica", Wigand von Marburg. Die Chronik / herausgegeben von Theodor Hirsch // SRP. - Leipzig, 1863. - Bd. 2.).
   В путевых заметках ("вегеберихт") 1385 года, в свою очередь, подтверждалась принадлежность Делятичей к Новогрудской земле: "до Делятичей, королевского двора в земле Новогрудской" (bis czu Dolletitsch des koninges hoff im lande czu Nowgarthen) (там же).
   К Руси Виганд (Марбургский) относил и Гродно при описании похода 1364 года:
  "...Маршалек созывает войско иностранцев для обложения Гродна, намереваясь идти также против "рутенов" (marschalkus convocat copiam de longinquis in obsidionem Garten, temptans eciam super Rutenis...).
  (Там же, извлечения из Томаса Баранаускаса [54], правда, у него "рутены" именуются "русинами", то есть по названию населения Галицко-Волынского княжества).
  
   Историк Лев Гунин так поясняет эти, не всегда однозначные, сведения о принадлежности земель окружающих ВКЛ к самому княжеству и вносит некоторую ясность в путаницу названий отдельных его составляющих.
   "Основная часть того, что сегодня называется "Беларусью": это не смоленские и витебские земли (Белая Русь), а Полесье (Туровское княжество) - от Новогрудка до Бобруйска, от Турова до Слуцка, от Минска до границы с Литвой, и от Пинска до гомельских болот. Полесье же в древности называлось Чёрная Русь. Примерно с XIV века полешуки, полочане, жители Смоленской и Витебской земли стали называть себя литвинами, а свою страну: Литвой. То же, что сейчас называют "Литвой", в древности ассоциировалось со Жмудью и Аукштайтией (сегодняшние этнические литовские земли). Название "Белая Русь", "белорусцы" пошло из Московии, которая хотела навсегда похоронить саму память о стремлении "белорусцев" (т.е. полоцких, туровских, смоленских, витебских и гомельских жителей) создать свою собственную государственность. Первым государством прабеларусов-дреговичей было Туровское княжество" [48].
  
   За древние беларуские земли, которые так и лежат 1000 лет на своих местах и в средневековом княжестве, и в современной Республике Беларусь, "сражаются" до сих пор историки и политологи, как минимум четырех государств - России, Польши, Украины и Литвы. Хорошо, что "сражаются", лишь помахивая древними летописями, хрониками или другими актами. Впрочем, и это мирное состояние умов закончилось с началом войны России с Украиной за её "восточные земли" в марте 2015 года. И если еще как-то можно объяснить рвение литовцев,- очень уж их республика мала и малочисленна, даже после передачи ей "Виленского края" с беларуским населением в 1940 году,- то понять Москву или Польшу невозможно. Откуда это, в ХХI веке, в России, не затухает нескрываемое желание "прирезать" еще немного к своему гигантскому, расползшемуся на два континента, "чудищу" (из Радищева: "Чудище, обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй..."). Или, с другой стороны, пренебрежительное отношение Польши к "Крэсам" ("окраина" в польск. яз., так же, как и "украина" в рус.), так до сих пор называют они Беларусь. Тем не менее, продолжаются поиски новых доказательств "исторической принадлежности" беларуских городов к Польше (или России).
   Какой вклад литвины-беларусы сделали в развитие Польши со времени появления на польском престоле "литвинского" короля Ягайло, а потом и другой нашей соотечественницы - Софьи Гольшанской, я обязательно расскажу далее, так как коротка память у "патриотов" Польши. То же можно отнести и к "русским патриотам", которым не известно, например, происхождение "равноапостольной княгини Ольги" (кривичская княжна из селения Выбуты около Изборска) или откуда, из чрева какой матери, скажем, появился Иван "Грозный", или - кто учил "уму-разуму" детей царя Алексея Михайловича. Я уж не говорю об исторической принадлежности многих земель Литве, литвинам-беларусам...
   Впрочем, в имперском сознании россиянина существуют и такие нелепые формулировки, тиражируемые ТВ, как, например, "великий русско-французский художник Марк Шагал". Еврей родившийся в беларуском Витебске - это, по их мнению, конечно, "русский художник". А история славян подается многомиллионной русскоговорящей аудитории в изложении сатирика Задорнова. Дальше ехать некуда...
   (Подробные сведения о древних беларуских землях сведены в единое целое в монографии Н.Н.Улащика и включены в "Летописи белорусско-литовские", том 35. Сост. и автор предисл. Н. Н. Улащик. М., Наука. 1980).
  
   Однако, вернемся ко времени после подписания Унии и брака Ягайло с Ядвигой. Князь Скиргайло становится Великим князем, занимает княжеский престол в Вильне, князь Витовт "в бегах", живет у крестоносцев в "Марьинграде", как записано в "Хронике Быховца", то есть в Мальборке, в замке, живет "со всеми своими чадами и домочадцами", собирает коалицию против брата. Там же живет и воспитывается по-европейски его дочь Софья, которой еще предстоит стать Московской княжной. Князь Витовт строит планы и просто так отдать "свою Литву" не намерен.
  
   []
   Мальборк, (нем. Marienburg), столица Тевтонского ордена, замок основан в ХIII веке. Здесь "в бегах" отсиживался и ждал своего часа князь Витовт со своим семейством. Здесь жила и воспитывалась будущая княгиня, жена Московского князя, а потом и правительница Московского княжества, Софья Витовтовна.
  
  
   Согласованная Кревской унией, на первых порах, единая политика братьев дала трещину сразу же после того, как Ягайло, уже в роли короля Владислава II, сделал своим наместником в ВКЛ родного брата Скиргайло. Витовт (двюродный брат) не мог согласиться с этим, потеряв свои наследственные княжества (Крево и Витебск), и при поддержке рыцарей Тевтонского ордена пытался решить вопрос Виленского престола. Противостояние братьев привело фактически к гражданской войне, где попеременно сколачивались разные родственные "блоки". В этот конфликт, кроме родных братьев, Ягайло, Скиргайло и Корибута Ольгердовичей, их сводного брата Андрея Горбатого (Полоцкого) и двоюродного брата Витовта, были вовлечены и другие ближайшие родственники Гедиминовичей, ближние и дальние - Великий князь Святослав Смоленский, князья Юрий Наримунтович Бельский и Иван Ольгимонтович, и многие другие...
  
   "И в ту же зиму, когда король Ягайло находился с многими литовскими панами в Кракове, князь Андрей Полоцкий, придя с немцами из Ливонии и со всеми латышами в землю Литовскую, повоевал и сжег много городов и сел, замкам же литовским ничего не сделал и затем возвратились восвояси" [46].
   Напомню, что Андрей "Горбатый", тоже Ольгердович, тоже князь (Полоцкий), старший сводный брат Ягайло-Владислава. События в семейном споре за наследство отцов разворачивались быстро.
  
   "В ту же зиму князь Святослав Смоленский вступил в соглашение с князем Андреем Полоцким. Он пошел в Литву, а князь Святослав к Орше, и много зла причинили христианам, поступая не по-человечески и не по-христиански..." [49].
  
   Пожгли князья и Оршу, и Мстиславль, "били города пороками" (стенобитными орудиями),
   "И опечалился князь великий Скиргайло, и пошел со своею братиею, великим князем Витовтом и с Константином, и с Корибутом, и с Лингвением, помянув слово Божие, которое гласит: "В ню же меру мерите, и отмерится им" [49].
  
   Объединенное войско под командованием князя Скиргайло, разгромило полки князя Святослава, убили и самого князя Святослава, "сына же его князя Юрия князь великий Скиргайло вылечил от ран и привел его к городу Смоленску, к матери его великой княгине жене Святотослава; и посадил его на великом княжении Смоленском, потому что женой князя Юрия была дочь старшей сестры Скиргайла. И отойдя от города Смоленска, князь великий Скиргайло пошел в свою землю Литовскую и начал княжить в Троках, а в Вильно король Ягайло прислал своего польского старосту" [49].
   Как видно Ягайло не особенно доверял даже своему родному брату.
  
   Князь Андрей Ольгердович (Полоцкий) бежал в Москву. Полоцкий престол попытался занять князь Скиргайло, но потерпел неудачу, так как православные полочане не приняли князя, окрещенного только что в Кракове в католичество, и прогнали его, усадив "на плешивой кобыле", как было написано в летописи.
  
   Скиргайло вернулся в Вильно. Борьбу за земли ВКЛ продолжил беглец в немецкие земли, князь Витовт, передавший (можно сказать и предавший) Жемайтию правителям Ордена крестоносцев. Магистр Ордена Конрад Валленрод оказал Витовту поддержку своими войсками в борьбе за Вильно, но первая попытка овладеть столицей княжества (1390) не удалась. Были, правда временно, захвачены Гародня (Гродно) и Новогрудок в 1392 году.
   Как ни странно, население ВКЛ поддерживало Витовта, несмотря на его известную связь с немецким Орденом, оно противилось новой "польской" власти, сопротивлялось католическому натиску на православие, на "старую веру" предков, и не спешило переходить на латинский алфавит. Эти события по "Слуцкой летописи" [46], (с купюрами, ААП), выглядят так:
  
   "С немецькыми силами поиде к Вилни, стретить его князь Скиргаило со братомь своимь Витовтомь и c литовьскыми вои на реце на Вельи y городка, на месте нарицаеме Веишишькы. И ступившимся полкомь, богь поможить великому князю Витовту, и побежени быша литовьскии вои, и устремишася на бегь, и побито ихь много бысть. A иных князеи и боярь в нятство имали ("в плен взяли", прим ААП): князя Семиона Евдутьевича, князя Глеба Святославича смоленьскаго, князя Глеба Костяньтиновича, князя Ивана Пету, Лва Плаксича и иныхь князеи много изымань".
  
   Вот такие "литовские" князья защищали Вильню от Витовта с немецкими полками.
  
   "И поиде князь великии Витовть к городу к Вилни и со своими воинами, и отступять город Вилню, и нача добывати Кривого города, пушками бити, и взя град Крывии; тогда же немци убиша князя Скиргаила Олкирдовича." [46[.
  
   Здесь автор "Летописи" ошибся - Скиргайло не был убит, а был взят в плен, позднее Ягайло "великодушно" отпустил его и дал ему "во княжение" Киев, хотя прекрасно знал, что в Киеве престол занят Владимиром Ольгердовичем, его же братом, но сводным. Все-таки, в конце концов, князь Витовт сдержал обещание и помог изгнать Владимира Ольгердовича из Киева, после чего, с согласия короля Ягайло-Владислава, на киевском престоле утвердился князь Скиргайло, в православном крещении - Иван.
   Там же в Киеве, вернувшись после охоты и обильного застолья (летописцы отмечали склонность Скиргайло к выпивке), "накануне крещения, y четверг, и на тых мест до Киева приехал немочен, и болел 7 днеи и умер y ceреду. И кияне вси понесли его на головах, священницы поюще отходныя песни, со свещами, из города Киева до святыя Богородица Печерские, и положон князь Скиргаило чудныи и добрыи подле гроба святаго Феодосия Печерскаго" [46].
   Вечная ему память, а место его захоронения, Киево-Печерская лавра, будет почётнее любого "мавзолея"....
  
   Сам же Витовт снова вернулся "в Немьци ... у Марьин город" и продолжил политику завоевания "своей Литвы". Ему нужна была поддержка усиливающегося Московского княжества, так как он готовился разорвать союз с крестоносцами. В таких случаях лучший способ - сватовство и женитьба на "нужном" князе, желательно, сильного княжества, да и дочь "на выданьи" была готова - Софье Витовтовне 18-ый годок миновал. Да и Московскому княжеству, постоянно воюющему с соседями за расширение своих "угодий", нужны были союзники.
  
   "Того же лета к великому князю Витовту y Немци, y Марьнрод, приидоша послы из города Москвы от великаго князя Василиа Дмитреевича, просячи дщери князя великаго Витовтовы за великаго княза Василя Дмитровича. Князь же великии Витовть дасть дщерь свою, княгиню Софью, и отпусти ю из Марьина города, a з нею посла князя Ивана Олгимонтовича из грода Кданьска. И поидоша в кораблех за море, и приидоша к граду Пьскову, они же великыи чести уздаша имь, проводиша ихь чста до Великаго Новагорода
   Новгородци же пакы честь имь воздаша и проводиша ихь и c честию до Мысквы к великому князю Василью Дмитреевичу" [46].
  
   Все закончилось к общему удовольствию:
   "И сотвори брак честны, и венча и великаго князя Василья Дмитреевича И c великою княжною Софею, и бысть брак честен и чти достоин, и веселию многому" [46].
  
   Всё же братья нашли компромиссное решение вопроса наследования земель ВКЛ и в тайных, от магистров Ордена, переговорах выработали план совместных действий.
   В конце июня 1392 года Витовт Кейстутович выехал из принадлежащего крестоносцам Риттерсвердена будто бы для нападения на Понеманье, но внезапно вернулся, сжег Риттерсверден и еще два рыцарских замка на Немане - Новую Городню и Меняны и бежал на родину.
  
   "4 августа 1392 года на встрече в Острове под Лидой (Беларусь) они подписали соглашение, по которому власть в Великом Княжестве пожизненно передавалась Витовту. Получил он и отцовскую вотчину с Гародней (Гродно), Троками и Луцком. Ягайло отрекся от непосредственного владения своими уделами в княжестве. Присягнув на верность Ягайле, Витовт стал во главе государства. Так был положен конец многолетней гражданской войне между ближайшими родственниками.
   Вначале с титулом "князь литовский", а затем - "великий князь литовский и пан и дедич руский" и "великий князь Литвы и Руси" Витовт стал единственным правителем Великого княжества, хотя номинально верховный суверенитет Ягайлы над землями ВКЛ сохранялся" [57].
  
   Война за земли ВКЛ, настоящая, братоубийственная, в прямом смысле этого слова, гражданская война, затеянная детьми Ольгерда, оканчивалась. Король Владислав-Ягайло возвёл Витовта на виленский престол. Витовт признавался пожизненно Великим князем литовским, а самому Великому Княжеству Литовскому гарантировалась автономия в союзе с Королевством Польским под верховной властью короля Владислава. Немного погодя братья договорились о том, что в случае смерти Витовта Великое кяжество перейдет в руки Владислава или его наследников. Были написаны соответствующие "Акты", из них следовало, что если смерть настигнет Владислава ранее, то Ягайло получит право участвовать в выборе короля. (Виленско-Радомская уния 1401 года и Городельская уния 1413 года).
   Акты 1401 года были подтверждены всем "боярством" ВКЛ, то есть удельными князьями, церковными иерархами и княжеской знатью, что удостоверялось личными печатями, привешенными к Акту, всего было 40 печатей, с "литовской стороны". С "польской стороны" аналогичный Акт согласовала польская высшая знать, к нему было "привешено" 49 печатей.
   "Историки отмечают, что во время заключения Унии произошла институализация Литовской Рады, которая по отношению к Польше впервые выступила как отдельный государственный орган" (Википедия).
  
   [] Очень важным преимуществом дальнейшего "соединения" властных структур обеих государств стало то, что "бояре" Великого Княжества Литовского, принявшие католическую веру, ставшие уже "шляхтой", получали права и привилегии польской шляхты, а также право использовать польские гербы.
   На время северо-западные и западные границы ВКЛ оказались прикрыты мощью польского королевства.
   Неспокойными всё ещё оставались южные границы ВКЛ, и летом 1398 года Великому князю Витовту пришлось встретиться с полчищами ордынских ханов.
  
   "Князь великии Витовт Кестуитевичь литовьски собраль вои бесчисленыи много, и царь Тактамышь c нимь своимь дворомь, и литва, и немци, ляхове, жомоить, татарове, волохове и поляне, и c нимь было князеи 50, и бысть сила ратных много, и со всими сими полкы вооружився, поиде на ТимирТиклуя" [46].
  
   В этом противостоянии и схватке, известной как "битва на Ворскле" (1399), Великий князь Витовт потерпел сокрушительное поражение. Один только перечень погибших "князей литовских" позволяет понять катастрофу, постигшую ВКЛ.
  
   "И се имена избитых князеи литовьскихь: князь Андреи полоцкии Олгирдовичь, брат его Димитреи дьбряньскии, князь Димитревичь Киндырь, князь Андреи, пасынок его Димитреев; князь Евлашьковичь, князь Борисовечь киевьскии, князь Глебь Святославичь смоленьскии, князь Глеб Корятовичь, брат его князь Семень, князь Михаило Подберезскии, брат его князь Димитреи, князь Феодорь Патрикеевичь волоски, князь Амонтовичь, князь Ивань Юрьевичь Бельскии, князь Спытко краковскии" [46].
  
   Поражение поражению рознь - опыт этого побоища показал необходимость согласования совместных военных действий разных городов и полков ("хоругвей"), потребовал новой организации всей армии. Эти выводы станут основой для скорого, исторического подвига двух братьев - Великого князя Витовта и короля Владислава. Оставалось десять лет до Грюнвальдского сражения. Князь Литвы и король Польши Владислав-Ягайло мужал во многочисленных сражениях и закалялся как политик, фактический глава в трудном для него деле управлении двумя государствами.
  
  
   * * *
  
   Еще в 1338 году дальновидным политиком, Великим князем Гедимином, был заключен торговый договор ВКЛ с Орденом [56]. В тексте, где он называет себя королем, сообщалось, что " немецкий купец может ехать по Руси и по Литве безопасно [для] жизни и имущества столь далеко, сколь простирается власть короля Литвы".
   Подчеркивалось распространение договора на все земли Великого княжества, для всех участников торговых связей. Строго говоря, это было продолжение традиций и соглашений с Ливонией Смоленского, Витебского и Полоцкого княжества ("Руси" в понимании Гедимина), от имени которых еще в 1229 году Мстислав Давидович Смоленский, при посредстве своего "лучшего попа Еремея и сотника Пантелея", заключил с рижскими и готландскими купцами торговое соглашение от своего собственного имени и от имени князей полоцкого и витебского. По этому договору торговля обоих сторон устанавливалась на основаниях полной взаимности и всевозможной свободы. Всякое право, коим латинци пользовались в русских землях, было представлено русским в Риге и на "готском берегу".
   "Но рижский, магистр божьих рыцарей (меченосцев) и все владельцы земель предоставляют латинцам и русским вольный путь по Двине от ее начала до впадения в море. И подобно тому, как русским был вольный путь в Готланд и в Травэ, так и западным народам был вольный путь в русские земли, дабы всякому было вольно покупать и продавать всякий товар" [57, 58].
   Приведу, в переводе, заключительную часть договора Гедимина с Орденом, уже прочно утвердившемся к этому времени на землях Прибалтики:
   "Этот мир заключен от рождества господа в тысяча триста тридцать восьмом году, в день всех святых с согласия магистра и ландмаршалка и многих других достойных и совета Риги, которые на этом целовали крест; и с согласия короля Литвы и его и всех его бояр, которые так же свои обряды при этом совершили, и с согласия епископа Полоцка, короля и князя города Полоцка и короля Витебска и города Витебска, которые все на этом вышеназванном мире целовали крест. Этот мир должен сохраняться нерушимо десять лет" [56].
  
   Великое Княжество Литовское (ВКЛ), созданное Миндовгом, значительно укрепившееся Гедимином, и раздвинувшее свои пределы военными усилиями двух братьев - Ольгерда и Кестута, обустраивало свои границы замками-крепостями, первыми принимавшими на себя удары крестоносцев. Войска Тевтонского ордена не раз вклинивались в земли ВКЛ, доходили до первой столицы ВКЛ - Новогрудка, сжигали дома, грабили население, уводили в плен. И в этой борьбе большую роль сыграли многочисленные укрепления, вставшие на главных направлениях рыцарской агрессии.
  
   "Замки в Гродно, Новогрудке, Бресте, Лиде, Крево, Медниках, Вильно, Троках, Полоцке, Витебске, имели общегосударственное значение. И хотя возводились они в первую очередь местным населением, очевидно, что на такие грандиозные стройки великокняжеская власть рекрутировала строителей из других княжеств. Недаром в ряде мест Беларуси и Западной Украины бытовали выражения типа: "Каб цябе закаталi у Вiльню горы капаць!", "Каб ты на Крэускi замак каменне цягау" [59].
   Тяжким трудом всего населения ВКЛ были построены неприступные крепости на его северо-западных границах. Первое такое грандиозное сооружение было возведено в городе Лида по приказу Великого князя Гедимина в 1323 году.
   О Лиде и лидском замке, и о других крепостях Беларуси прекрасно написал историк и краевед, Ткачев М.А.
  (Михаил Александрович Ткачев, 1942-1992,"Мiхась Ткачоў", бел.яз., беларуский историк, археолог, краевед, геральдист).
   Я приведу некоторые отрывки из его работы.
   "За века своего существования Лида и ее население не раз отбивали приступы врагов. После смерти Гедимина, когда Лида стала столицей удела князя Ольгерда, а потом его сына Ягайлы, между князьями начались долгие распри за великокняжеский престол. Этим раздором воспользовались крестоносцы. В 1384 году после продолжительной осады и штурма они захватили крепость. В декабре 1392 года отряды рыцарей во главе с командорами Яном Румпенгаймом, Конрадом Лихтенштейнским и их союзником князем Витовтом переправились возле местечка Алитус через Неман и по замерзшим болотам подошли к стенам Лидского замка. Вместе с ними пришли и английские рыцари, которых возглавлял молодой граф Нортумберлендский...
   Завоеватели ограбили город, осадили. Князь Дмитрий Корибут, который руководил его обороной, имел достаточно сил, чтобы отбить врага, но, напуганный рыцарями, решил бежать. Дождавшись ночи, он с гарнизоном направился в сторону Новогрудка...
   Зимой 1394 году крестоносцы опять напали на Лиду. В походе снова приняли участие английские рыцари во главе с графом Бэдфордом, а также французский отряд. Однако на этот раз захватчики остались ни с чем: жители сами сожгли свои дома и, закрывшись в замке, мужественно отразили все вражеские штурмы...
   С 1396 по 1399 год по соседству с замком, в юрте, проживал изгнанный из Золотой Орды хан Тохтамыш - потомок легендарного Чингизхана. Тохтамыш скрывался на беларуской земле от грозного Тамерлана. Князь Витовт дал ему пристанище, надеясь помочь ему вернуть трон, а затем использовать в борьбе против Московского княжества...
   Не поддался замок-крепость и князю Свидригайло в 1433 году, который вел долгую войну с Жигимонтом...
   А с 1434 по 1443 год город стал прибежищем еще одного хана-изгнанника Довлет-Хаджи Гирея. Его судьба оказалась более счастливой, чем судьба Тохтамыша: с помощью Великого Княжества Литовского он стал ханом перекопских татар" [60].
  
   В замке часто останавливался князь Ягайло. Будучи в стенах крепости, дважды он подписывал важные государственные грамоты, связанные с крещением Литвы.
   В 1422 году в замковых залах пировали по случаю бракосочетания престарелого 70-летнего Ягайло с 17-летней Софией Гольшанской, ставшей его четвертой женой. Само бракосочетание состоялась в Новогрудке 24 марта, но отмечать его приехали именно сюда - в Лидский замок. Пир стоял горой! Молодая, энергичная и веселая девушка своей энергией раздражала престарелого мужа, и он даже советовался со своим сватом Витовтом, как можно молодую супругу "утихомирить"...
   Несмотря на то, что невеста годилась мужу во внучки, впоследствии она смогла сделать то, чего не сделала ни одна из трех предыдущих жен: родила ему троих сыновей - Владислава, Казимира (прожил мало) и Казимира-Андрея.
   Первенец Софии Владислав Ягайлович впоследствии стал королем Польши, а через пять лет получил венгерский трон. Казимир-Андрей был Великим князем литовским, а затем и польским монархом. Внуки Софии Гольшанской властвовали и на чешском троне"...
   Лидский замок пережил Великое Княжество Литовское, ему пришлось выстоять еще не одну войну. Его штурмом захватывали русские войска князя Хованского, разрушали во время Северной войны 1700-1721 годов сначала шведы, а потом войска Петра I-го. В этих стенах в 1794 году произошло сражение между повстанцами Тадэвуша Костюшко и царскими войсками [61].
  
   Уния ВКЛ с Польшей 1386 года открыла дополнительный выход ВКЛ к Балтике, доступ к его морским портам (Колобжег, Кошалин), к крупным европейским торговым центрам, что позволило завязать торговые отношения свободным, "вольным" городам Литвы-Беларуси, с западноевропейскими центрами мировой торговли. Такими развитыми, в торгово-экономическом смысле, были многочисленные города ВКЛ, получившие магдебургское право в XIV-XV веках: Вильно (1387), Брест (1390), Гродно (1391), Слуцк (1441), Высокое (1494), Полоцк (1498), Минск (1499) и многие другие.
   Необходимость упорядочить денежное обращение в княжестве заставила ввести в 1387 году, так называемый, литовский "денарий", который в народе получил название "пенязь" (от польск. "пенёнзы") и который использовался наряду со словом "грошы" (по-беларуски).
  
   []
   "Грошы" ВКЛ ХIV век
  
   Уния открыла широкую дорогу из Польши католическим миссионерам в Литву, а вместе с ними неизбежно стала проникать в образованную часть общества латынь, знание которой было необходимо не только для "имшы" (католическое богослужение в Беларуси), но и при многообразных торговых и дипломатических контактах в Европе. Употребление старобеларуского языка было ограничено территорией Великого княжества, но автономия ВКЛ способствовала сохранению и развитию языка, требовала единого средства общения и управления государством, особенно в его письменной форме. Близость языков - старобеларуского и старопольского, позволила легко встроиться различным институтам ВКЛ в общий процесс становления федеративного государства "Двух народов", в Реч Посполиту. Вместе с тем, старобеларуский язык стал приобретать новые "польские" включения, все более отдаляющие его от старославянского языка и быстро развивающегося на востоке русского языка. Этот процесс продолжался до расчленения Польши и присоединения земель ВКЛ, а значит и беларуских земель, к Российской империи, на переломе двух столетий - ХVIII-го и ХIХ-го.
  
   Старобеларуский язык с ХIХ века стал испытывать особое, строго регулируемое, направляемое государством, давление русского языка, внедрение его во все институты, полонизацию сменила русификация.
  
   Выдающийся российский лингвист ХХ века, специалист по славянским языкам Великого Княжества Литовского, академик Вячеслав Иванов, так и не смог остановиться на каком-либо одном названии старобеларуского (или староукраинского, между ними В. Иванов в своей классификации не делал различий), условно называя его то "западно-русским", то "рутенским" [62].
   Впрочем, классик лингвистики пришёл все-таки, для себя, к окончательному выводу и сформулировал это следующим образом:
   "Диалекты этого устного языка, представляющие собой раннюю форму западных восточнославянских диалектов - (старо)белорусского и/или (старо)украинского, использовались основной массой населения в повседневном общении и, вместе с элементами церковнославянского (преимущественно, западнорусского извода) и польского языков, легли в основу главного письменного языка Великого Княжества Литовского, на котором, в частности, писались документы великокняжеской канцелярии" [62].
   Не будем противоречить классику, согласимся с ним, и пойдем дальше.
  
   Что бы ни говорили лингвисты, но Уния дала толчок к "полонизации" старобеларуского языка. "Полонизация" проходила не только стихийно, ввиду значительных контактов местного, беларуского (литвинского) населения с польским, часто на основе заключающихся браков, особенно в "шляхетской" (дворянской) среде. Этот процесс регулировался и целенаправленной государственной политикой, в частности, проведением законов о высших государственных должностях в Великом Княжестве Литовском. Польский язык становился таким же отличием "благородства", маркером аристократизма, каким станет через триста лет в России французский язык высшего света.
   Особенно следует отметить, в этой связи, решительное наступление князя Ягайло на своих "бояр", на православие и на старобеларуский язык, - ему приходилось выполнять предсвадебные обещания, данные Польскому епископату.
  
   20 февраля 1387 года Ягайло подписывает "Грамоту о привилеях" ("о привилегиях"):
   "всем вообще литовцам и каждому в отдельности, рыцарям или боярам", о переходе в католическую веру. Вот отдельные выдержки из этого "Привелея" в переводе с латинского:
   "Мы, Владислав, Божьей милостью король Польский, вел. кн. Литовский и наследник Руси и пр.
   К сведению всех, кому необходимо, желаем, чтобы дошло следующее.
   "Яснейшему князю пану Скиргайлу, князю Литвы и подданным трокским и полоцким и другим, которые уже приняли крещение или желают окреститься, даем и уступаем вольности и права, которые определены ниже, имеющие силу на вечные времена, а именно:
   Каждый рыцарь или боярин, принявший католическую веру, и его потомки, законные наследники, имеют и будут иметь полную и всякую возможность владеть, держать, пользоваться, продавать, отчуждать, обменять, дать, дарить, согласно своей доброй воле и желанию, замки, волости, деревни и дома и все, чем владел бы по отцовскому наследству, как владеют, пользуются и употребляют на основании одинаковых прав нобили в других землях нашего королевства Польского, чтобы не было различия в правах, поскольку единство делает то, что они подданные одной короны...
   Согласно древнему обычаю, военный поход остается обязанностью, которая осуществляется собственными затратами и расходами. В том же случае, если придется преследовать врагов, неприятелей наших, которые бы убегали с нашей литовской земли, то для этого рода преследования, которое по - народному называется ПОГОНЕЙ, обязуются отправляться не только рыцари, но и каждый мужчина, какого бы он ни был происхождения или состояния, только бы он был способен носить оружие" [63].
  
   Были в этом "Привилее" и новые администратвные новшества и перечень обязанностей "рыцарей":
  "Также желаем, чтобы в каждой крепости и повете или области был введен и существовал один судья, который слушает дела тяжебщиков, накладывает судебные взыскания по обычаю и закону, согласно одной форме с другими судьями земель и поветов, имеющих первое место в судах нашего королевства Польского, и один юстициарий, который приводит в исполнение вынесенные по суду постановления".
   "Названные рыцари не будут привлекаться к каким-либо нашим работам или наших потомков, за исключением строительства нового замка, если созывается вся земля литовская, а также для выполнения работы по перестройке или ремонту старого замка...
   "Всякий, кто, приняв католическую веру, позорно от нее отойдет или кто будет отказываться принимать ее, не должен пользоваться никакими указанными правами"
  
   "Для удостоверения этой грамоты привешена наша печать".
  
   Присутствовали знатные князья:
   Скиригайло - Трокский,
   Витовт - Городенский,
   Корибут - Новоградский,
   Казимир или Коригайло - Мстиславский,
   Александр или Вигунт - Керново литовского,
   Кондрат - Олеснитский,
   Иван и Земовит - князья Мазовецкие.
   Мужи:
   Бартош из Висенбурга - воевода Познанский,
   Кристин - каштелян Сандомирский,
   Володка - чашник Краковский,
   Николай - каштелян Вислинский, маршал двора нашего,
   Спытка - подкаморий Краковский,
   Клемент - каштелян Радомский" [63].
  
   Следующим шагом нового короля и князя было проведение закона о том, чтобы все высшие государственные должности в Великом Княжестве Литовском занимали только лица римско-католического вероисповедания и чтобы великолитовской шляхте, принявшей католичество, предоставлены были привилегии, уравнивавшие ее с польской шляхтой. Такое узаконение было проведено в 1413 году на Городельском сейме. Польский король утвердил это узаконение вопреки протестам православных, литвинских послов, присутствовавших на сейме. На этом же сейме было вынесено постановление, закрепляющее Унию между Великим Княжеством Литовским и Польшей, а также введено административное деление Великого Княжества Литовского, по примеру Польши, на воеводства.
  
   "В результате Городельской унии многие знатные роды княжеские и влиятельной шляхты перешли из православия в католичество в погоне за привилегиями и высшим положением в государстве, а потомки их при помощи католичества полонизировались" [64].
  
   Эти нововведения, тем не менее, способствовали централизации власти, укреплению единоначалия, единообразию в системе управления государством, и дали свои плоды в самом серьезном испытании - войне с государством немцев-рыцарей Тевтонского ордена. Уния вольно или нет сближала население Великого княжества с Европой, выводила ВКЛ на новый, передовой этап развития, приобщала к европейским ценностям и достижениям, особенно культурным, что способствовало в ХV-ХVI веках наибольшего развития литературы, искусства и педагогической мысли в беларуском (литвинском) обществе.
  
   Вместе с тем, усилился процесс конфессионального противоборства ветвей христианства, православного, уходящего в Х-ХI века, времена образования Турово-Пинского и Полоцкого княжеств, с новой, католической волной христианизации римско-католическими миссионерами. Началось повсеместное строительство католических храмов, Великий князь Витовт основал первый такой, тогда еще деревянный, храм в 1389 году в Гродно, на площади Старого рынка [65]. Однако западный мир все еще настороженно относился к этим внутренним преобразованиями в Великом княжестве.
   [] [] []
   Католические храмы "Столбцовщины" (Минская обл. Беларусь)
  
   []
   Католический костёл в г. Браслав (Витебская обл. Беларусь)
  
   "Крестоносцы не признали крещения Литвы. Тевтонская пропаганда объявила его показным и недействительным. О крещении жемайтов (аукштайтов) речь вообще не шла. Однако главный шаг был сделан, и его санкционировал глава католической церкви, папа Урбан VI, который признал Литву католической страной в булле от 19 апреля 1389 года. В 1388 году епископ Доброгост из Новы-Двура (Гданьского, занимал этот пост в 1384-1395 годах) рукоположил в сан епископа Вильно польского францисканца, епископа Серетского (Молдавия) Андрея. Видимо, Виленский епископат был важнее для папского престола. Был учрежден кафедральный капитул, епископство непосредственно подчинялось папе" [65].
  
   Кревская Уния позволила использовать объединенные войска Великого княжества и Польши в сдерживании агрессии Тевтонского ордена, которому, в обмен на мир, пришлось передать в 1382 году Жемайтию. (Интересно, что же тогда называлось "Литвой" с точки зрения современных литовских историков?). Новое государство росло, росла его роль на европейской политической сцене, немецкое государство рыцарей Тевтонского Ордена начинало терять превосходство в Прибалтике. Столкновение двух сил в этом регионе становилось неизбежным. Именно результаты Унии и сыграли особенную роль в решающем для всей Европы Грюнвальдском сражении 1410 года.
  
   Однако, имеется ряд неясных мест в истории для правильной оценки и самой Кревской унии и, особенно, в противоречивых характеристиках Великого князя Витовта. Появляются новые документы, открываются новые факты, историкам приходится менять свои взгляды, или уточнять старые определения.
   Историк Олег Лицкевич впервые опубликовал в Беларуси "Мемориал Витовта" - уникальный письменный документ по истории Великого Княжества Литовского XIV столетия. Текст документа с комментариями в переводе со старонемецкого языка на беларуский представлен в журнале "Беларуская думка" за февраль 2009 года [66].
  
   5. ГРЮНВАЛЬД - 1410 ...........................................................................................................................................................56
  
   О Грюнвальдском сражении, остановившем агрессию немецких рыцарей и их продвижение на восток на последующие 500 лет написано так много, что трудно выбрать и цитировать отдельные места из классиков исторической литературы, профессиональных историков или современных политологов. Накопился достаточный для многих томов диссертаций фактологический материал, разработаны и почасово детализированы сотни схем передвижения и построения полков и отдельные эпизоды этого грандиозного сражения. Мне же хочется, чтобы читатель услышал хотя бы часть из этого хора голосов, несмотря на то, что в нем и не хватает созвучия.
  
   Великий польский писатель, лауреат Нобелевской премии, чл.-корр. Российской Академии наук, Генрих Сенкевич, родом из "липских татар" по отцу, а по матери из беларуской (литвинской) шляхты, создал неповторимый по красоте повествования и глубине погружения в историю роман "Крестоносцы". Из романа, правда, следует лишь то, что именно польские рыцари разгромили тевтонцев. Что сегодня, в сущности, не прибавляет к нашим, более расширенным знаниям об этой битве, ничего нового.
   В наши дни, беларуский писатель и историк Анатолий Тарас добавил свое видение Грюнвальдской битвы, где, наконец, появились литвины-беларусы, хотя, на самом деле, читателю надо долго обьяснять, что "литвины" это наши беларуские предки. Слово "беларусы" появится только в ХIХ столетии, причем указами императрицы российской. Так ей было легче осмысливать историю трёх славянских народов, чтобы создать "правильную" с её точки зрения иерархию восточных славян.
  
   "Российская федерация" могла бы похвастаться двумя полками-хоругвями из Смоленска и Стародуба, если бы, например, смоленские полки, как и город Смоленск и Стародубск, в то время не были бы в составе Великого княжества, и если бы в Смоленске тогда не жили литвины-беларусы.
  
   Русские историки при описании Грюнвальдского сражения привычно пишут о "стойкости русских, смоленских полков", которые, оказывается, "решили исход битвы", забывая добавить, что среди трех "смоленских" полков один был из Орши, а другой из Мстиславля, оба из беларуских, литвинских городов. Если бы еще при этом они вспомнили, что все эти земли испокон веку были заселены кривичам, предками беларусов, и что в 1410 году Смоленское княжество входило в состав Великого Княжества Литовского, и что "смоленскими полками" командовал литвин, Лунгвений Ольгердович, родной брат польского короля Владислава (Ягайлы Ольгердовича).
   Могу еще добавить к этому то, что только через потораста лет после Грюнвальдской битвы Смоленское воеводство ВКЛ было в очередной раз, и окончательно, отвоевано Москвой, и вошло в состав Московской Руси, а в XV веке в Смоленске все еще жили литвины-беларусы.
   Даже большевики, после 1917 года, все не знали, что делать со "смоленщиной", где тогда сельские жители говорили на "беларуской мове", и Советы то передавали её Беларуси, то снова прирезали к РСФСР. Но я отвлекся.
  
   Грюнвальдская битва - это "битва народов", так её надо было бы назвать, национальными историками всех сторон освещается по-разному, в основном, подчеркивая исключительную роль своей нации. Доказать эту исключительность никто, конечно, не в состоянии. Но ведь можно хотя бы рассмотреть перечень, количественный состав и названия полков или "хоругвей", как писали средневековые историки. В замечательной работе выдающегося польского историка и летописца, дипломата и католического иерарха, Яна Длугоша (1415-1480), в 12-ти томной "Истории Польши", в разделе "Год Господень 1410", посвященном Грюнвальду, есть только "подвиги" польских военноначальников. Хотя вскользь замечена была храбрость и стойкость "смоленских полков" [67].
  
   Давайте внимательно перелистаем и прочтём эти страницы, где описано всё войско, вступившее в битву с рыцарями немецкого Ордена. Заметим только запутавшемуся читателю, что воглавивший войско Литвы, по Длугошу, князь Александр - это Великий князь Витовт (в крещении - Александр) брат польского короля Владислава (до крещения - Ягайла).
  
   А события до Грюнвальда развивались следующим образом. Всю зиму и весну 1410 года шла подготовка к войне с Орденом. В конце мая 1410 года в Гродно (Беларусь) начали собираться полки-хоругви со всего Великого княжества. К ним присоединилась татарская конница. Польское войско уже было отмобилизовано и стало передвигаться к месту будущего сражения.
  
   О "хоругвях", происхождении этого слова и связанного с ним отряда рыцарей, есть подробное описание в работе геральдиста и историка Вольфганга Акунина [68].
   Опустим многочисленные детали всех исторических изысканий, связанных с Грюнвальдским сражением, и послушаем самого Яна Длугоша, давшего детальное описание польского войска перед сражением, перечень его командиров.
  
   Польским войском командовал...
   "Зиндрам из Машковиц, а знаменосцем был рыцарь Марцин из Вроцимовиц из рода Полукозы... Между тем как польский король Владислав упорно продолжал слушать богослужение и возносить молитвы" [67]. (Деталь любопытная...).
  
   Восторженно и очень подробно, один из самых известных историков и летописцев средних веков, Ян Длугош описывает боевые знамена с гербами польских рыцарей:
   "...польское войско имело в этой битве пятьдесят знамен, которые мы называем хоругвями"...
   Конечно, было еще "несколько литовских хоругвей, числом сорок..."
  (40 - это у "польского патриота" Длугоша - "несколько", ААП)
  "... под которыми стояли только рыцари литовские, руские, самагитские и татары... Эти хоругви, однако, имели более редкие ряды и меньше оружия, чем польские; так же и они не могли сравняться с поляками".
  
   Ай да Длугош! Особенно у него отмечено, что: "Татарские кони не могли сравняться с польскими"?
   Это кони, которые проходили по полтысячи верст в день, кони, на которых Орда гуляла от Волги и по всей Польше, до Сандомира, Кракова и Легницы...
   Конечно, польских 50 хоругвей - это более чем 40 из Великого княжества, тут не поспоришь, хотя и здесь мы кое-что уточним.
   Почитаем всё у того же Длугоша, что же это были за "хоругви"- полки и кто были их командиры:
   "... Ян из Спрова, герба Одровонж; в первом ее ряду были следующие рыцари: Мщуй из Скшинна, герба Лебедь; Александр Горайский, герба Корчак; Миколай Повала из Тачова (Tachow, Чехия, прим.ААП), герба Повалов; Сасин из Выхуча, также герба Повалов. Четвертая - святого Георгия, имевшая на знамени белый крест на красном поле; под ним были все наемные чехи и моравы, а предводителями были чехи Сокол и Збиславек, знаменосцем же был чех Ян Сарновский, так как король Владислав хотел оказать честь чешскому народу".
  
   Итак, для начала, даже у пунктуального Длугоша, пристрастного средневекового польского патриота, в составе польского войска - уже два (если не три) "иноземных" полка - это чешские (моравские) рыцари, нанятые за счет средств польской королевской казны.
  
   Интересная деталь была отмечена в интернет-сайте ZAVISTOVICH (сайт закрыт автором):
   "Одна из этих трех иноземных хоругвей - хоругвь Святого Ежи (Георгия) - была нанята непосредственно королем Владиславом Ягелло; именно в рядах этой хоругви служил "за деньги" - столь знаменитый впоследствии вождь таборитов Ян Жижка, потерявший под Танненбергом свой правый глаз"(селение, вблизи которого произошла битва, именовалось по-немецки Танненберг, что означало - "Еловая гора").
  
   Идем далее по списку "хоругвей" Яна Длугоша, то есть полков и их командиров:
   "Семнадцатая, восемнадцатая и девятнадцатая - земли Подольской, которая имела три знамени, ввиду многочисленности своего населения; каждое из них имело солнечный лик на красном поле. Двадцатая - земли Галицкой, имела на знамени черную галку с короной на голове на белом поле".
  
   Итак, ещё четыре "иноземных" полка, или как сказали бы сегодня, и справедливо, историки - предки украинцев, русинские полки.
   Итого, уже 6 (на самом деле - семь, уточню ниже) "иноземных" полков. И еще пару "не польских" хоругвей-полков находим у Яна Длугоша:
  
   "Сорок девятая - Яна Енчиковца, барона моравского, имела на знамени длинную белую стрелу, разведенную на конце, на красном поле, которая у поляков называется Odrowansz; ее предводителем был Гельм мораванин, и в ней служили одни мораване, которых прислал в подмогу польскому королю Владиславу упомянутый Ян Енчиковец, помня о милостях, оказанных его отцу Енчику королем Владиславом. Пятидесятая - Гневоша из Далевиц..., в ней служили только наемные рыцари, не из поляков, а из чехов, моравов и силезцев, приведенные помянутым подстолием Гневошем.."
   И, наконец,
   "Пятьдесят первая - Сигизмунда Корибута, литовского князя, имела знаменем с всадником в доспехах на красном поле" [67].
  
   Хоть у кого-то, одного из командиров литвин, по мнению Длугоша, нашлось приличное знамя.
   Вот окончательный итог подсчета числа полков (хоругвей) участников великой биты, после прочтения описания Грюнвальдского сражения самым пристрастным и информированным польским летописцем, который, хотя сам и не участвовал в сражении, но застал в живых свидетелей Грюнвальда:
  
   Итак, считаем, что 9 полков в составе польской стороны, объединенного общим порывом, войска - были "иноземные". Возникает другой баланс численности полков (Польша/Великое княжество), составляющих части этой громадной армии, - не 50 на 40, как по арифметике Длугоша, а 41 на 40 (сорок, подчеркиваю). (41 пишем - 9 "в уме"). Почувствуйте разницу...
  
   Знамена литовские у Длугоша выглядят какими-то тряпками -
   "Знамена же, определенные таким хоругвям, были почти все одинаковы".
  
   Здесь под "хоругвями" он также понимает полки, и чего вообще описывать "литовские" полки... Но Длугош, все-таки историк, и потому вынужден дать перечень литовских полков-хоругвей:
  
   "Назывались же хоругви по именам земель литовских, а именно: Трокская, Виленская, Гродненская, Ковенская, Лидская, Медницкая, Смоленская, Полоцкая, Витебская, Киевская, Пинская, Новгродская, Брестская, Волковыская, Дрогичинская, Мельницкая, Кременецкая, Стародубская; некоторые же носили названия по именам литовских князей, которые по повелению князя Витовта предводительствовали ими, а именно: Сигизмунда Корибута, Лингвеновича Симеона, Георгия" [67].
   (Высказано мнение, что под именем Георгий Длугош имел в виду или Юрия Владимировича, князя Пинского (то есть опять Беларусь), или Юрия Михайловича, двоюродного племянника Ягайлы и Витовта).
  
   Почти все беларуские (литвинские) города выставили войсковые подразделения под своими заменами - "хоругвями".
   Поскольку у Длугоша, как мы видим, с арифметикой было не все в порядке, количество литвинских (беларуских) и жамойтских (литовских) полков подсчитали более заинтересованные в точности изложения фактов современные историки.
   Историк Игорь Литвин, с излишней скромностью для литвина-беларуса, составил таблицу участников Грюнвальдского сражения [69].
  
   Таблица полков, составленная И.Литвином, включает несколько разделов, в частности, "Известные хоругви и / командиры Великого Княжества Литовского", участвовавшие в Грюнвальдской битве (15.07.1410 г.), распределенные по современной государственной принадлежности городов".
   Начнем с хоругвей-полков, отправившихся на эту сечу с территории, адекватной сегодняшней Республике БЕЛАРУСЬ:
  
  
   1. Брест
   2. Быхов
   3. Витебск
   4. Волковыск
   5. Гродно/ Михаил Монтвид
   6. Друцк
   7. Кобрин
   8. Крево/ Ян Гаштольд
   9. Кричев
   10. Лида
   11. Лукомль
   12. Минск+Заславль/ Юрий Михайлович?
   13. Могилёв/ Андрей Владимирович
   14. Мстиславль/Семен (Юрий?)Мстиславский
   15. Новогрудок/ Жигимонт Кейстутович?
   16. Орша
   17. Ошмяны
   18. Пинск
   19. Полоцк / Иван Немира
   20. Слоним
   21. Слуцк/ Александр Владимирович?
  
   А если поверить тому же Длугошу, то надо присединить к этому списку беларуских (литвинских) полков еще, как минимум, три "хоругви" -
  " Дрогичинскую, Мельницкую, Кременецкую хоругви".
   Вспомним, что и "Стародубская хоругвь", как и сам Стародубск, окончательно вошли в состав России только в 1686 году.
   Не надо особенно напрягаться, чтобы увидеть, что почти вся Беларусь и часть Украины (в современном понимании), почти все города Литвы-Беларуси встали на защиту своего отечества - Великого Княжества Литовского. Почему только Несвиж (совр. Минская обл.) попал в таблице Игоря Литвина на Украину - не знаю. Но позднее, Игорь Литвин сделал уточнение и список беларуских (литвинских) городов-участников Грюнвальдского сражения достиг 28 [68]. А с нашей справкой их стало - 31.
  
   Взглянем для сравнения на раздел таблицы "Литовская Республика":
   1. Вилькомир-Укмерге/Вежкгайло
   2. Вильно (с 1939 года Вильнюс) 1-ая (хоругвь)/Войцех Монтвид
   3. Вильно 2-ая/ Петр Гаштольд
   4. Ковно (с 1917г.Каунас)
   5. Медники (совр.Медининкай)
   6. Торки (с 1917г.Тракай)1-я / Явнисё
   7. Торки 2-я/ Гинвил
   8. Ушполье (совр.Ушпаляй)
  
   Необходимое уточнение, видное из самого перечня, - Вильно и Торки (совр.Тракай), возможно выставившие по две хоругви, это все-таки два города, а не четыре. Некоторые историки считают, что в битве принимали участие и жители Тракая - крымчаки-караимы. О жителях Вильно, я напомню читателю еще раз, для справки.
  
   В Великом княжестве Литовском в ХIV и в начале ХV века примерно половина населения было православным, а половина все еще языческим, что, видимо, и смущало католического иерарха, а по совместительству, литератора и историка, Яна Длугоша, архиепископа Львовского и наставника королевских детей. Впрочем, Ян Длугош мог и не знать "литовских" подробностей и у него все жители ВКЛ были либо "литвины", либо "русины", в зависимости от вероисповедания...
   О жамойтах Длугош вообще ничего не сообщил в своем объемистом труде.
  
   В столице ВКЛ, в городе Вильно, его горожане, в начале ХV века, перед Грюнвальдом, в основном, были литвины - беларусы, говорили, общались друг с другом, и записывали все необходимые сведения городской жизни, равно как и в Медниках или Ушполье. Вильно к этому времени уже получил магдебургское право в 1387 году, и старобеларуский язык стал основным средством городского общения. В крайнем случае, у особо образованной части горожан, использовалсяь латинский (через пару столетий - польский). Молились жители города в многочисленных православных храмах на "родной мове" или на церковнославянском языке Кирилла и Мефодия. Недаром, все жены Великого князя Витовта (их было три) имели славянское (литвинское, русинское и пр.) происхождение. По "Привилею" Витовта 1388 года в городе стали также появляться, а в пригородах и селиться, евреи-беженцы из центральной Европы - купцы, ремесленники, финансисты [69].
   Так что звучал в городах ВКЛ и язык европейских евреев - "идиш".
   На старобеларуском языке в это время писались декреты сеймов и "сеймиков", постановления и решения главного "трибунала", акты "копных", городских, земских и подкоморских судов, акты и приходно-расходные книги городских управ, магистратов и магдебургий, документы свободных, пользующихся магдебургским правом, других городов ВКЛ: Бреста (магдебургское право с 1390 г.), Гродно (с 1391 г.) и многих других, числом более 30-ти. Все эти города, по закону ВКЛ, приняли обязательное участие в подготовке к Грюнвальду воинами-рекрутами, продовольственными запасами и деньгами.
  
  
   9 (девять) полков-хоругвей (с Несвижем?) пришло из городов и территории современной Украины, земель-вассалов Великого Княжества Литовского:
   1. Владимир-Волынский
   2. Киев/ Иван Гольшанский
   3. Кременец
   4. Луцк/ Фёдор Острожский
   5. Новгород-Северский/ Жигимонт Корибут?
   6. Ратно
   7. Чарторийск
   8. Несвиж/ (Иван Несвижский?)
   9. Подольские ("хоругви") / Иван Жедевид, под рукой Ягайлы
  
   Многие военные историки относят Грюнвальдское сражение к битве конницы с двух сторон. Артиллерия, по мнению историков, практически не участвовала в сражении, хотя и это тоже спорно, или было её так мало, что она не сыграла ощутимой роли в исходе сражения. Так что "татарские полки", точнее, татарская конница, числом от 2000 до 5000 всадников, под водительством хана Джэлал-эд-Дина (сведения о численности противоречивы), не могла не сделать серьезнейший вклад в исходный результат этой баталии.
  Два слова о роли "русских полков" в Грюнвальдском сражении.Тремя хоругвями - Смоленской, Мстиславской и Оршанской командовал родной брат Ягайло Лугвений Мстиславский. И Мстиславль и Орша никогда не входили в границы Московского княжества. А Смоленские земли, в зависимости от исторической конъюнктуры, подчинялись чаще всего князьям ВКЛ. Не буду распространяться и о жителях этих земель говоривших на одном языке с Литвой-Беларусью до XX-го столетия.
   Что касается общей численности воинов всей армии с той и другой стороны, то мнения историков сильно расходятся.
   "На окончательный профессиональный подсчет польского историка Стефана Кучинского, на тот момент, было 39 000 человек в польско-литовской армии и 27 000 - в тевтонской, в том числе, 21 тысяча конных и 6 тысяч пеших (включая несколько десятков пушкарей, обслуживавших бомбарды). Западная литература ссылается на цифры этого историка как на "общепризнанные" (Википедия).
  
   Остановлюсь на "татарской коннице", которую и польские и московские историки игнорируют. Не случайно появление в составе войска ВКЛ этого мощного подразделения, конница только во 2-ой мировой войне (ВОВ 1941-1945гг.) уступила моторизованным и танковым частям. (Во время ВОВ 1941-1945 гг.успешно сражался кавалерийский корпус легендарного генерала Доватора, кстати, беларуса из Витебска, погибшего при обороне Москвы).
   Еще в 1399 году Великий князь Витовт был вынужден вмешаться в семейные дела хана Тохтамыша и его сына Джелал-эд-Дина, борющихся за власть в Орде. Тогда же около города Лиды, с разрешения Витовта, появилось целое татарское поселение, а хан Тохтамыш "отсиживался", скрывался от Тамерлана в этом красивейшем уголке Беларуси (Литвы) под прикрытием мощных стен Лидского замка (см. выше, стр.67).
   В Беларуских летописях, Грюнвальдская битва именовалась Дубровенской, по названию ближайшего к полю сражения городка.
   Результаты Грюнвальдского сражения сегодня не выглядят однозначно. Ни по одному частному вопросу Грюнвальдской битвы у историков нет единого мнения, например, о роли артиллерии - "гарматы" по-беларуски.
   "Хроника Литовская и Жамойцкая" гласит (по-беларуски):
   "Навели немцев на свои гарматы, навевши раскочилися, а тут зараз з гармат дано агню, где зараз немцов килка тысячий полегло".
  
   Если верить этой записи в летописи, то " Витовту удалось сделать то, что тевтоны планировали сделать с литвинами, то есть заманить противника в артиллерийскую засаду" [70]. Может быть, именно этот маневр дал повод Длугошу и многим другим написать об отступлении литовских полков. Но потом - результаты этой битвы говорят сами за себя.
   []
   Грюнвальдская битва, Ян Матейко (1878)
  
   Несмотря на катастрофическое поражение в Грюнвальдской битве,- около трети тевтонской армии полегло на поле боя,- было убито почти всё руководство Ордена, погиб Великий магистр Ордена Ульрих фон Юнгинген, и значительное число рыцарей попало в плен, поражение Ордена не привело к окончательному решению вопроса о границах. Орден, правда, отдал Жемайтию Великому княжеству и выплачивал огромную "контрибуцию" Польше за пленных рыцарей, что полностью подорвало его экономику. Однако еще несколько лет Польше, уже без участия ВКЛ, пришлось "добивать" истощенный поражениями Орден, пока тот не стал вассалом польского короля. Только по Мелнскому договору 1422 года было достигнуто "окончательное" согласие между противоборствующими сторонами - Великим Княжеством Литовским и Польским королевством, с одной стороны, и Тевтонским орденом, с другой.
  
   Победа при Грюнвальде вызвала, несомненно, небывалый подъём и воодушевление у населения Польши и Великого княжества. Жители Великого княжества приветствовали вернувшихся воинов во всех землях, где проживали литвины-беларусы, ушедшие сражаться за свою независимость.
   28 городов с литвинским (беларуским) населениием (по последним, уточненным данным - 31 город, не считая "литовские" Вильну, Медники и Ушполье, стали участниками Грюнвальдской битвы [70].
   А ведь сражаться в полках Великого князя Витовта, защищать "радзiму", отечество, пошли ополченцы ещё из десятков, если не сотен беларуских "вёсок" - деревень.
   "Память о Грюнвальдской битве сохраняется не только в летописях и книгах. На лесной и озёрной Витебской земле, недалеко от беларуского города Поставы, есть деревенька Грюнвальд. Легенда гласит, что её основал один из воинов князя Витовта, вернувшийся с победой на родину" [71].
  
   Чем более времени проходит с даты исторического Грюнвальда, тем больше новых деталей находят историки и литераторы для описания сражения. Не все проверены и сопоставлены с другими, может быть, более достоверными, не все приняты исторической наукой, но значение этого всеевропейского события с годами только увличивается, растет понимание грюнвальдского сражения, его роль и вклад в дальнейшую историю Польши и Великого Княжества Литовского, а значит Беларуси.
   Можно добавить к этим исследованиям целый ряд работ, например, исторические изыскания Вольфганга Акунова, обнаружившего, что на "знамени хоругви Гонча был изображен в лазурном поле золотой лотарингский крест ("Крест Святой княгини Евфросинии Полоцкой"), долгое время изображавшийся на королевской печати Владислава Ягелло. Этот символ мог быть принят им под влиянием матери - православной княгини Улиании" [72].
   Отмечено историком и то, что "знамена 30 хоругвей войска Витовта были украшены изображением "Погони литовской" - изображением вооруженного всадника на белом, черном или пегом коне, с занесенным мечом, на красном поле". Древнейшее славянское изображение воинства, под которым много столетий сражались за свою независимость литвины.
  
   []
   Памятная стела на месте Грюнвальдского сражения
   [] []
   Герб и печать Великого князя Витовта
  
   Рассматривая средневековые артефакты, аксессуары рыцарей, их экипировку или геральдические отличия, невольно обращаешь внимание на некоторые детали, вроде бы объясненные историками, но "режущие глаз" своей абсурдностью. Вот, например, герб князя Витовта, повторяющий кресты Полоцких князей и иерархов византийской церкви. Не я один задумывался над крестом Святой Ефросиньи Полоцкой (изготовлен в 1161 году) и более поздними его копиями [76].
  
   [] []
   Слева оригинальный (исчезнувший) Крест Св.Ефросинии Полоцкой, справа копия креста
   (Крыж Эуфрасiньнi Полацкай, бел.язык, Изображение из книги Батюшкова П. И. Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края. - СПб., 1889)
  
   Историк Игорь Литвин категоричен в этом вопросе:
   "Притязания современных литовцев на право обладания древним гербом ВКЛ - "Погоней" не обоснованы. Жамойты были язычниками, почему же тогда на Гербе крест? Утверждения о том, что крест появился после начала крещения жамойтов в католичество не состоятельны. Зачем католикам православный византийский шестиконцовый крест? Единственной обладательницей этого символа во всем регионе была династия полоцких князей, ведущих свою родословную от византийских императоров"[70].
   Да, против фактов не пойдешь, а контраргументов не имеется...
  
   Прошло более 600 лет со дня этой битвы, летом 2010 года был широко отмечен в месте сражения, на "Грюнвальдском поле", яркий и красочный юбилей, в котором приняли участие более 200 тысяч зрителей и 2 тысячи "рыцарей" - любителей исторической реконструкции древнего побоища. На юбилейные торжества в Польшу съехались главы нескольких государств, высшие дипломатические чины, историки, политологи и журналисты.
  
   "Центром официального празднования "грюнвальдской годовщины" в Беларуси стал Новогрудок, где в июне состоялся V фестиваль средневековой культуры "Новогрудский - 2010". В его открытии приняли участие министр культуры Беларуси Павел Латушко, председатель Гродненского облисполкома Семен Шапиро, дипломаты сопредельных с Беларусью стран" [73]. Политическая ситуация не позволила отпраздновать это событие беларусам вместе со своими соседями - Польшой и Литовской республикой.
  
   Произносились речи, поднимались тосты, все было обставлено очень пышно, особенно в Польше - в Грюнвальде, Кракове и Мальборке.
   Президент Литовской республики Дали Грибускайте высказалась на юбилейном торжестве так:
   "Когда два великих наших народа вышли на поле битвы под Грюнвальдом, единые как никогда, их единство сплотило и соседние народы, побудило их вступить в борьбу за победу, предопределившую дальнейшую судьбу не только наших стран, но и Европы"..."
   Грибускайте - это президент недавно образованного государства - Литовской республики, к тому же еще и женщина, поэтому комментировать это высказывание я не буду. Нельзя же всерьез воспринимать версию о "двух великих народах", победивших в 1410 году объединенное войско орденских рыцарей и их вассалов. Я лучше приведу слова беларуского историка Анатолия Тараса по поводу 600-летнего юбилея Грюнвальдского сражения:
   "Под Грюнвальд шли полочане, гродненцы, витебчане, мстиславцы, а обратно возвращались беларусы..." [74].
  
   Мне близка и понятна мысль историка, победа несомненно сплотила народ Великого княжества, в основном, населенного предками беларусов - литвинами, но вынужден заметить, что "беларусы" появятся только через несколько столетий. Стали литвины (беларусы) нацией в ХV веке или нет - вопрос дискуссионный. Словом, мнения историков расходятся по многим фактам Грюнвальдского сражения и его последствиям.
   Вот еще одно мнение о Грюнвальде, о князе Витовте и обстоятельствах, так или иначе, связанных с этим событием, высказанное беларуским историком и литератором, Олегом Лицкевичем:
  
   "За год до 600-летнего Грюнвальдского юбилея произошло также событие, ставшее сенсацией среди специалистов, занимающихся историей ВКЛ XIV-XV веков.
   Заведующий отделом истории Беларуси средних веков и начала Нового времени Института истории НАН Беларуси, Александр Груша обнаружил подлинник грамоты пинского князя Василия Наримонтовича, которая, скорее всего, датируется 1390 годом.
   Этот пергамент долгие годы хранился в Музее беларуского Полесья в Пинске, однако не был известен историкам. Мало того, что грамота Василия Наримонтовича - это, пожалуй, старейший исторический документ, сохранившийся в оригинале на территории Беларуси (до этого старейшей была грамота князя Федора Кориатовича 1392 года, также открытая Александром Грушей), вдобавок эта находка дает надежду, что в музеях и частных хранилищах Беларуси могут еще находиться не менее интересные раритеты.
   Отмечалась Грюнвальдская годовщина в соседних странах - Польше, Литве, Украине, России. Но ни одно из мероприятий, даже польское, в жаркий июльский день собравшее на Грюнвальдском поле около 200 тыс. зрителей и 2 тыс. "рыцарей" - любителей исторической реконструкции, так и не переросло локальный уровень, не стало событием международного значения для региона Центральной и Восточной Европы. А потенциал для этого у Грюнвальдского сражения, пожалуй, был не меньший, чем у памятных дат, связанных с Первой и Второй мировыми войнами.
   В свое время выдающийся польский историк Юлиуш Бардах писал, что взгляд на историю Великого княжества Литовского эпохи Кревской унии может быть разным:
   одна перспектива открывается из Вавельского замка в Кракове, совсем другая - с Замковой горы в Вильнюсе, либо с днепровских круч в Киеве, либо с башен московского Кремля, либо с церковных колоколен Минска или Витебска...
   Хотя в нашем общественном сознании уже, к счастью, прочно устоялась мысль, что большинство в войске ВКЛ в 1410 году составляли отряды из земель, входящих ныне в состав Беларуси и Украины, либо же, как Смоленск, относившихся в прошлом к беларуской этнографической территории...
   Выплата контрибуции подорвала экономические основы процветания и военной мощи Ордена, а возврат Жемайтии, как выяснилось впоследствии, носил отнюдь не временный характер, а лишил крестоносцев последней идеологической опоры для пребывания в Прибалтике.
   Большинство характеристик Витовта в популярной литературе основаны на исторических источниках, к созданию которых приложил руку сам Витовт. Это - "Летописец великих князей литовских", "Мемориал Витовта" (1390), "Похвала Витовту" (1428), обширная переписка его с Тевтонским орденом и дворами европейских монархов...
  
   "...Благородный и мудрый государственный муж вполне возможно оказывается причастным к заговору против собственного отца князя Кейстута. Дважды Витовт предавал ВКЛ, убегая к крестоносцам и обещая отдать им огромные территории до самого Гродно, дважды приводил войска интервентов на свою родину, сжигавшие и опустошавшие целые волости (так исчез с лица земли древний Кернов), и дважды Витовт предавал самих крестоносцев, нанося им удары в спину. Трижды Витовт менял религию: католичество, православие, потом опять католичество. Князю Коригайло Ольгердовичу, схваченному при осаде Вильно, по его приказу отсекли голову и носили ее, насадив на пику. Другого - пинского князя Василия Наримонтовича - он велел повесить за ноги на дерево и расстрелять из луков. Современники, как писал Ян Длугош, подозревали Витовта в отравлении его политического соперника - керновского князя Александра Вигунта Ольгердовича. Ряд современных историков, начиная с Александра Барбашева, предполагают, что он был причастен и к отравлению другого своего заклятого врага - киевского князя Скиргайло Ольгердовича. Карачевского князя Ивана Мстиславича Хотета в 1418 году Витовт обвинил в измене и казнил: как полагали польские и немецкие хронисты, только для того, чтобы жениться на его вдове Ульяне..." [73].
  
   Ну, не любит Великого князя Витовта уважаемый историк, но его аргументы и обобщения мы должны выслушать до конца:
  
   "В конечном итоге время показало ошибочность выбранной Витовтом стратегии, так как с присоединением нищей Жемайтии Великое Княжество Литовское ничего не выиграло в экономическом отношении, зато усилился дисбаланс между различными частями государства.
   По мнению многих историков (в Беларуси - Игоря Марзалюка), Кревская уния стала препятствием на пути естественного развития Великого Княжества Литовского как православной державы. Постепенная "рутенизация" балтского населения, принятие балтами-язычниками русского языка, культуры, религии со временем придало бы Великому княжеству Литовскому более однородный этнокультурный и этно-конфессиональный характер, сделало бы его, по выражению известного историка Владимира Антоновича, действительно "Великим княжеством Западнорусским" [73].
  
   Здесь, в этом месте, мне хочется остановиться и остановить автора этой публикации - Олега Лицкевича, точка зрения которого, напоминает мне, именно, "взгляд с башен московского Кремля"... А его предположения о "светлом будущем православного ВКЛ" и "русском векторе развития", оставляем без комментариев. Так же, как и его клеймо на "униатских экспериментах", о которых следует высказаться отдельно.
  
   Я намеренно не подсчитывал полки других народов в Грюнвальдском сражении - таблица Игоря Литвина говорит сама за себя, а вдаваться в глубокомысленные споры по этому поводу - это означает уходить от основной темы - "моей Беларуси". Обозначу только роль Жемайтии (предков современных литовцев) в разгроме Тевтонского ордена. Эта роль особая и очень важная в событиях 1409-1411 годов, из-за длительной, вековой борьбы жемайтов с Орденом за свою независимость. Изложу этот раздел истории из работы Игоря Литвина:
  
   "Великий князь литовский Витовт несколько раз занимал Жемайтию, но из-за противодействия тевтонов и военных неудач в других регионах страны (например, поражение на реке Ворскле от татар 12.08.1399 г.) вынужден был четыре раза (в 1384, 1390, 1398 и 1404 гг) отдавать Ордену землю предков современных литовцев - Жемайтию. Всякий раз тевтоны рьяно брались за крещение жмуди, не останавливаясь перед жестокими расправами. Жамойты поднимали восстания, а Витовт присоединял по частям их земли к ВКЛ уже как защитник от тевтонской агрессии. Так же было и накануне Великой войны 1409-1411 гг., когда благодаря финансовой и военной помощи Витовта жемайтийские повстанцы измотали тевтонов, облегчив тем самым задачу армиям Великого Княжества Литовского и Польского королевства.
   Окончательно земля предков современных литовцев оказалась в составе ВКЛ через 12 лет после Грюнвальда, в 1422 году...
   Чтобы подчеркнуть свое отличие от литвинов, они вытребовали у Витовта автономные права и отдельное упоминание в названии государства, которое стало называться - Великое Княжество Литовское, Руское и Жмойтское. Такое дистанцирование долго сохранялось и позже. Например, в реестре войска ВКЛ 1628 года хоругви жемайтских поветов перечисляются отдельно от остальных" [70].
   (Сведения о Жамойтии, Аукштайтии и границах собственно Литвы-Беларуси можно получить в работе В.Антипова "Аннотация к труду Гельмольда СЛАВЯНСКАЯ ХРОНИКА" [75].
  
   Подъем, вызванный победой над германским Орденом, сказался и на дальнейших политических событиях и притязаниях участников этого исторического подвига. Великий князь Витовт, один из победителей в Грюнвальде, мог быть относительно спокоен за целостнось своих западных земель, их прикрывала сильная Польша, только что разгромившая тевтонский Орден, а еще - польским королём был Владислав II, его брат.
   Князь Витовт направил вектор своей политики на южные, "русинские" княжества и возобновил отношения с Москвой, где Великой княжной уже двадцать лет, с 9 января 1391 года, была его дочь Софья (1371-1453), выданная замуж за Василия Дмитриевича, сына Александра Невского.
  
   В своем предсмертном завещании князь Василий Дмитриевич (1423) отдавал жену и сыновей под защиту Великого князя литовского, Витовта. В 1427 году Софья официально передала Московское княжество под руку своего отца, князя Витовта, который примерно в это же время заключил договоры с князьями - Тверским (1427), Рязанским (1430) и Пронским (1430), согласно которым они становились его вассалами (Википедия).
   Великий князь Витовт, не забывая о своем положении и месте ВКЛ в Европе, заигрывал с римско-католической церковью, и ему удалось в Киеве, оплоте православия, открыть католическую, епископскую кафедру. Но главной его мечтой было получить титул КОРОЛЯ, что требовало благословения Папы Римского.
   Европейская популярность Витовта была очень высокой и вскоре ему поступило предложение из Чехии стать королем, однако Чехия была на волне подымающегося реформаторства, объята огнём Гуситских войн, и осторожный в политике, Витовт послал туда своим "наместником", командира отряда, племянника, Жигимонта Корибутовича. [] []
   Великий князь Витовт Пояс Великого князя Витовта
  (Портрет из августинского монастыря,
   г. Брест, Беларусь, автор неизв., XVII век)
  
   Пояс Витовта нашли в начале 90-х годов во время земляных работ вблизи деревни Литва Молодечненского района Минской области. Символическое название села, слава Богу, не переименованного в советское время.
   Уникальный предмет датируется XV веком и состоит из 11 серебряных и позолоченных поясных блях, пряжки и наконечника, в котором сплелись генуэзские и татарские художественные традиции. Пояс Витовта предположительно был создан в Крыму. Такие пояса были элементами престижного костюма татарских ханов, а в Беларусь (Литву) они попадали как дары. Ученые высказали гипотезу, что это подарок крымского хана Хаджи-Гирея Великому князю литовскому [76].
   Умелый политик, Великий князь Витовт, научился договариваться со своими южными соседями. Так известно, что "в конце XV в. крымский хан Менгли-Гирей добивался восстановления порядков, существовавших "при Седехмате при царе", когда в пользу Орды поступал "ясак" с территории Киевской земли, а сбором его занимались татарские "дараги", сидевшие в таких городах, как Канев, Черкасы, Путивль и ряд других (Сборник Русского исторического общества. СПб., 1892. Т. 35. С. 290-291). Литовская рада, фактически правившая в то время Великим Княжеством Литовским, в начале 40-х годов XV в. вела осторожную политику, стремясь избегать конфликтов с Ордой. В договоре 1442 года о союзе между Великим Княжеством Литовским и Молдавией из числа "неприятелей", против которых стороны обязывались оказывать друг другу помощь, был исключен "царь татарский" (с пояснением "занеж цар есть волный"). В случае осложнений литовская рада обещала помогать господарю только "прозбою и послы" [127].
  
   Активная позиция Витовта на востоке княжества давала ощутимые результаты, договоры с тверским и рязанским князьями, отстаивавшими свою независимость от Москвы, и личные, особые отношения с Московским княжеством, открывали новые перспективы, являлись основанием для образования "нового, великого государства".
   На южных рубежах ВКЛ отряды Великого князя отвоевали Подолию, прошли по путям, проторенным великим Ольгердом, снова дошли до берегов Черного моря. Тамань и Хортица стали опорными пунктами на границах ВКЛ, открылся торговый путь в Константинополь.
   На востоке Великое княжество Витовта включало, кроме Смоленского княжества еще и Тульскую землю, которая передавалась ему по договору с рязанским князем Иваном Фёдоровичем.
  
   []
  
   Победа в Грюнвальдском сражении необычайно повысила самооценку честолюбивого князя Витовта. Королевские лавры брата Ягайло, его счастливый брак (четвертый) и, главное, появление в его королевской семье долгожданных наследников, несомненно вызывали, если не зависть, то досаду. Разве он не был достоин того же, Великий князь, владеющий государством от Балтийского до Черного моря! И старость неумолимо надвигалась...
  
   Тяготясь унией с Польшей, Витовт и литвинские феодалы стремились к ее разрыву и к восстановлению политической самостоятельности Великого княжества. В этих целях Витовт решил принять королевский титул, но уже назначенная коронация не состоялась из-за резкого противодействия польской знати. В 1430 году была вторично назначена коронация.
   Если бы Витовт успел сделать ВКЛ королевством, он обеспечил бы полную независимость княжества от Польши и поддержку европейских монархий. Это было бы концом династической, "личной", Кревской унии. В этих своих попытках он получил могущенственного союзника - германского императора Сигизмунда, заклятого врага Польши.
   С целью осуществления этой идеи Витовт созвал в 1429 году съезд соседних монархов в Луцке, описание этого события я приведу из работы архиепископа Афанасия (Мартоса):
  
   "На съезд прибыли: Великий князь московский Василий - зять Витовта, германский император Сигизмунд со многими немецкими князьями, польский король Ягайло, его брат, датский король, валашский воевода, магистр прусский, литовско-русские князья, ханы татарские и многие знатные лица. На съезде монархов обсуждался вопрос о мерах борьбы с турками. Витовт решил воспользоваться этим съездом для своей коронации. Император Сигизмунд исхлопотал королевскую корону у папы, и немецкие послы должны были привезти ее в Луцк Витовту. Днем коронации был назначен праздник Успения Божией Матери 15 августа, потом торжество отложили до праздника Рождества Богородицы 8 сентября. Ягайло и поляки были против коронации. Они закрыли границы и не пропустили в Польшу германских послов, везших корону. Из-за их интриг коронация не состоялась, и гости, не дождавшись ее, вынуждены были уехать в свои уделы. Главным деятелем польской политики был краковский архиепископ Збигнев Олесницки. Оскорбленный поведением поляков, Витовт объявил, что корону возложит на себя в Вильно, куда и пригласил гостей. Олесницки пытался убедить Витовта не делать этого, но безрезультатно. Дело закончилось смертью Витовта, последовавшей неожиданно в конце сентября 1430 г. Было подозрение, что его смерть ускорили поляки" [77].
  
   А что же происходило в Польше, в доме брата, короля Владислава (Ягайло)?
   Как это часто бывает, успехи на военном и политическом поприще не дают гарантий для счастливой семейной жизни, а иногда и препятствуют созданию прочной семьи, радостям от появившихся сыновей и дочерей, что и происходило с королем Польши Владиславом II Ягайло. К тому же, его преследовал зловещий рок - все его три жены, одна за другой, скоропостижно умирали. Первая жена, королева Ядвига, скончалась в возрасте 25 лет (1399), вторая - Анна Цельская прожила до 35 лет, умерла в 1416 году, третяя - Эльжбета (Елизавета) Грановская, став женой Владислава в возрасте 45 лет (1417 год), прожила с ним три года и скончалась в 1420 году от туберкулеза. Никто из жен не оставил долгожданного наследника королю Польши.
  
   Острейший вопрос о престолонаследии заставил уже немолодого короля подписать с братом, Великим князем Витовтом, соглашение на случай смерти любого из них и дальнейшего владения Польским королевством и Великим княжеством. Братья часто расходились в своих отношениях друг к другу, соперничали с раннего детства, когда началась их дружба, переходившая иногда во вражду, но общие цели заставляли принимать согласованные решения.
  
   Совместный смоленский поход короля Владислава II и Великого князя Витовта на подавление мятежа еще более сблизил братьев. После этого похода король Владислав женился в четвертый раз (1422 год), с легкой руки брата, сосватавшего для него, в трудном для всех "пиковом" положении, Софью Голшанскую.
   В "Хронике Быховца" эпизод, решивший судьбу королевства, а значит и, в какой-то мере, судьбу Великого Княжества Литовского, летописцем подается так (привожу в транскрипции "Хроники", из "Библиотеки Якова Кротова"):
  
   "И, возвращаясь обратно, приехали в Друцк и были там на обеде у князя Семена Дмитриевича Друцкого. А у короля Ягайла умерла уже третья жена, не дав потомства; и увидел он у князя Семена двух его красивых племянниц, старшую из них звали Василиса по прозванию Белуха, а другую - София. И просил Ягайло Витовта, говоря ему так: "Было у меня уже три жены, две польки, а третья немка, а потомства они не оставили. А теперь прошу тебя, высватай мне в жены у князя Семена младшую племянницу Софию, она из рода русского и может быть бог даст мне потомство". И когда начал князь Витовт говорить о том князю Семену князь Семен сказал так: "Государь, великий князь Витовт. Король Ягайло брат твой - коронованный и великий государь и не могло бы быть лучше моей племяннице, как за его милость выйти замуж, однако же не годится мне позорить старшую сестру ее, выдавать младшую раньше старшей, и поэтому пускай бы его милость взял старшую". И когда князь великий Витовт сообщил это королю Ягайло, тот сказал: "Сам знаю, что старшая красивее, но у нее усики, а это означает, что она девка крепкая, а я человек старый и не смею на нее покуситься"[49].
  
   Было королю Владиславу около 70-ти лет, это был декабрь 1421 года, он чувствовал себя очень старым и не знал, что проживет еще 13 лет.
  
  
   []
   Владислав II Ягайло -(1362-1434),
   Кревский и Витебский князь, Великий князь Литовский ( 1377-1392),
   Король Польский (с 1386 года), основатель династии Ягеллонов.
  
   "После этого князь великий Витовт, размыслив с князем Семеном, позвали к себе князя Ивана Владимировича Бельского, своего племянника, и посватали за него ту старшую сестру Василису Белуху, а Софию обручили с королем Ягайлом. А были те племянницы князя Семена дочери князя Андрея Ольгимонтовича Гольшанского. И затем король Ягайло прислал из Польши знаменитых панов, которые, забрав княжну Софию, отвезли к нему в Краков; он же устроил знаменитую свадьбу, взял ее в жены и короновал ее, и имел от нее двоих сыновей, Владислава, который позже был королем венгерским и польским, и второго, Казимира, который потом был Королем польским и Великим князем литовским" [49].
  
   Вот так, сексуальные "усики", пушок на верхней губе девицы, могут повлиять на ход истории развития двух государств, на династические связи и повороты в судьбе многих людей. Впрочем, брак Владислава-Ягайло и Софьи Гольшанской с самого начала был отмечен "высшими силами", что и засвидетельствовал летописец в "Хронике Быховца", заодно перепутав все даты:
   "Лета шесть тысяч девятьсот десятого (1402), седьмого июля, погибло солнце и скрыло свои лучи. Солнце ушло в третьем часу, когда поют обедню, и появились, как ночью, звезды и светили три часа" [49].
  
   По вопросу летописных дат следует обратиться к астрономическим таблицам или справочникам.
   А в целом, бракосочетание Владислава с Софьей Гольшанской примирило и теснее сблизило братьев, так как Великий князь Витовт, в свою очередь, после смерти своей жены Анны, снова женился на Ульяне Гольшанской, родной тетке юной Софьи. Некоторым образом, Владислав (Ягайло) возвращал "долги" и сам возвращался на свою родину, его родовой дом со времен подписания Кревской унии пустовал. От отцовского дома Софьи - Гольшан, до Крево, княжеского замка, и Новогрудка, первой столицы ВКЛ, - рукой подать. На этой древней земле давно проживали Гольшанские, князь Альгимонт Голшанский владел Глузской и Дубровицкой волостью с ХIV столетия.
  
   []
   Гольшаны - родовое поместье князей Гольшанских
   Ошмянский р-н, Гродненская обл. Беларусь
   (Наполеон Орда, середина ХIХ ст. акварель)
  
   "Приехал Владислав-Ягайло с большой свитой в заснеженный Новогородок, чтобы здесь, на своей литвинской (беларуской земле) сочетаться браком с дочерью гольшанского князя Андрея, также литвинкой. Про то памятное событие до сих пор посетителям Новогрудка напоминает памятная доска в Фарном костеле, когда-то построенном Витовтом Великим" [78].
  
   [] []
   Фарный костел в Новогрудке и памятная доска на костёле в честь королей Польши - Великих князей Литвы с надписью:
  
   W TEJ ŚWIĄTYNI 1422 ROKU
   WŁADYSŁAW JAGIEŁŁO KRÓL POLSKI WIELKI KSIĄŻĘ LITEWSKI ZAWARŁ ZWIĄZEK MAŁŻEŃSKI Z ZOFIĄ KSIĘŻNICZKĄ HOLSZAŃSKĄ PRZYSZŁĄ MATKĄ KRÓLÓW POLSKICH WŁADYSŁAWA WARNEŃCZYKA
   I KAZIMIERZA JAGIELLOŃCZYKA
   KRÓL KAZIMIERZ JAGIELLOŃCZYK BYŁ OJCEM ŚW. KAZIMIERZA I KRÓLÓW POLSKICH JANA OLBRACHTA, ALEKSANDRA ZYGMUNTA I ORAZ WŁADYSŁAWA KRÓLA WĘGIER I CZECH I FRYDERYKA KARDYNAŁA KOŚCIOŁA RZYMSKIEGO PRYMASA POLSKI DZIADEM ZAŚ ZYGMUNTA AUGUSTA, OSTATNIEGO Z
   DYNASTII JAGIELLONÓW
   KTÓRZY NA NAJWYŻSZE SZCZYTY POTĘGI I CHWAŁY WZNIEŚLI KRÓLESTWO POLSKIE I WIELKIE KSIĘSTWO LITEWSKIE
  
   В переводе с польского эта надпись звучит так:
   "В этой святыне в 1422 году Владислав Ягелло король Польский Великий князь Литовский заключил супружеский союз с Софьей, княжной Гольшанской, будущей матерью королей польских Владислава Варненчыка и Казимира Ягеллончыка.
   Король Казимир Ягеллончык был отцом Св. Казимира и королей польских Яна Ольбрахта, Александра Зыгмунта и также Владислава короля Венгрии и Чехии и Фредерика кардинала костёла Римского, Примаса Польши дедом Зыгмунта Аугуста, последнего из династии Ягеллонов, которые вознесли Королевство Польское и Великое Княжество Литовское на вершину славы и могущества" (перевод ААП).
  
   Так широко развернулась одна из мощнейших европейских династий после удачного бракосочетания в Новогрудке. Королевская польская, венгерская и чешская династия Ягеллонов, ответвление Гедиминовичей, господствовала в средневековой Европе с 1377 до 1572 года. Новогрудское венчание Софьи Гольшанской и Владислава-Ягайло два века влияло на ход европейской политики.
  
   А гольшанская княжна Софья, из литвинок (беларусок), стала не только королевой польской, но и "матерью королей", как называли ее современники и прославили летописцы и писатели...
  
   В 1428 году город Новогородек (Новогрудок), с землей и прилегающими сёлами, Великий князь Витовт передал в пожизненное пользование своей жене Ульяне. Здесь часто бывали великие князья, киевские и виленские митрополиты, "бояре" княжества, иностранные послы...
  
  
  
  
   6. Королевы - матери королей - золотой генофонд Беларуси ............................................................74
  
   Старый король, Владислав II (Ягайло), на этот раз не ошибся в выборе жены, несмотря на все его сомнения. Софья Гольшанская родила ему трех сыновей, один из которых, правда, вскоре умер, но первый, Владислав, и третий, Казимир, которого назвали еще и Андреем - в честь деда, Софьиного отца, оба стали королями Польши. Династия Ягеллонов не прервалась, детям и внукам королевы Софьи предстояло занять достойное место в истории всей Европы.
   Софья Гольшанская сыграла такую же важную роль в истории ВКЛ и Польши, как и другая литвинка, Софья Витовтовна, в истории Московского княжества. Славянские жены из Литвы не раз выйдут на самые высшие ступени монархий многих стран, окажутся ПЕРВЫМИ среди равных.
  
  
  
   [] []
   Софья Гольшанская (рис. Justus Decjusz (1519)
  (Викимедия-https://commons.wikimedia.org/wiki/User:Kazimier_Lachnoviс),
   и памятная медаль, выпущенная в Республике Беларусь в честь 600-летия Софьи Гольшанской, "матери королей".
  
   Выйдя из состава СССР, Республика Беларусь, наконец, получила право на увековечение своих национальных героев, в том числе, и на сохранение памяти лучших представительниц нации, начиная с родоначальницы Беларуси - Рогнеды Рогволодовны, великой полоцкой княжны.
   В 1434 году, по достижению совершеннолетия старшего сына, Софья на некоторое время отошла от политических дел и только в 1444 году, когда Польша осталась без короля, снова вернулась в Краков. Именно, в этом году ее старший сын Владислав, который на тот момент занимал еще и венгерский трон, пропал в битве венгерской армии против турок, под Варной, на 21-м году жизни. Началось время выхода на авансцену истории второго сына Софьи - Казимира.
  
   "Осенью 1445 года в Пётркове проходил съезд, на который пригласили Казимира. Сам Казимир еще с 1440 года был Великим князем литовским и на съезд не приехал, а его послы сообщили, что великий князь не претендует на королевскую корону. Съезд направил к Казимиру посольство, с целью официально предложить ему польскую корону. Вместе с посольством к сыну поехала и Софья. Встретились они в Гародне (Гродно) и в результате долгих уговоров матери Казимир согласился стать новым королем Польши. Его коронация состоялась 25 июня 1447 года" [77].
  
   Просветительство, "книжность", как результат семейных традиций и воспитания, понимание смысла образования и письменности в государственном устроении, выгодно отличали королеву Софью, княжну Гольшанскую, жену польского короля Владислава II Ягайла, от всего её окружения, завистливого и алчного. И хотя существует мнение некоторых польских историков, что она якобы научилась читать уже после замужества, именно, Софья оказала существенную финансовую поддержку закрытой до её переезда в Краков академии (университету) и была при жизни единственным покровителем этого древнейшего учебного заведения. Кроме того, Софья Гольшанская выступила в роли покровительницы и участницы ПЕРВОГО перевода и издания на польском языке Ветхого Завета (1453-1455), так называемой, "Библии королевы Софьи"(Biblia Szarospotacka). То есть, выступила спонсором этого проекта, как сказали бы сегодня, так как она и финансировала издание этой главной книги христианства. Латинский язык "Библии" был непонятен большей части населения Польши, надо было сделать эту великую книгу доступной всему польскому народу, именно, Софья справилась с этой задачей...
  
   []
   Библия Королевы Софьи
   (Biblia królowej Zofii, Biblia Szarospotacka польск.яз. [79])
  
   Эта ее просветительская деятельность, видимо, не дает покоя до сих пор польским историкам, хотя "Библию Софьи" можно подержать в руках и сегодня. То же, что ярый патриот Польши, историк средневековья, Ян Длугош дал ход версии о её неграмотности - пусть останется на его совести.
  
   Софья Гольшанская подарила истории новую династию, представители которой оказали значительное влияние на средневековую Польшу и Великое Княжества Литовское, частью которого была и современная Беларусь - родина польской королевы, куда память о ней совсем недавно начала постепенно возвращаться...
   Женщина-королева, женщина-мать, которая боролась за будущее своих сыновей, несмотря на препятствия и интриги польской знати, увидела их на королевских тронах Европы, она останется и в истории Беларуси навсегда.
   Поэт-латинист начала XVI века Ян Висличский в поэме "Прусская война" так восхвалял её:
  
   "Именем отличительным - Софьей - ее соотечественники зовут,
   Превышает она героинь времен древних.
   Славой своей красотой, исключительным еще красноречием " [78].
  
   Её сын - король Казимир IV, лучшее подтверждение широким культурным, в том числе и педагогическим, способностям, целеустремленности и высокой образованности Софьи Гольшанской, продолжившей традиции древнего литвинского (беларуского) рода, из которого вышли известнейшие в истории ВКЛ и Польши деятели средневековья.
   Затмила своей славой королева Софья (Гольшанская) другую Софью, дочь Великого князя литовского Витовта. Однако, вклад Софьи Витовтовны в историю Московского княжества несомненен, и о ней скажем далее и отдельно.
   Образ Софьи Гольшанской, "матери королей", невольно вызывает в памяти плеяду сиятельных женщин, высокоодаренных просветительниц своего народа, родиной которых были кривичские земли - Полоцкое княжество, литвинские просторы Великого Княжества Литовского, Литвы-Беларуси. Случайно ли они все достигли такой славы в веках?
  
   Еще в Х веке, полоцкая княжна Рогнеда (960-1000), познакомила с книгой и письменностью своих сыновей, продолжателей семейной образованности семьи Рогволодовичей. Она была ПЕРВОЙ ХРИСТИАНКОЙ в полоцком княжестве, крестила своих детей и проповедовала каноны православия в народе.
   Её старший сын Изяслав (976-1001) вошел в историю беларуской нации, с именем "книжник", один из ПЕРВЫХ, по-настоящему образованных князей.
   Второй сын полоцкой княжны, Ярослав (978-1054), унаследовавший от матери любовь к знанию, основы этики и эстетики того времени, стал главной исторической фигурой в Киевской Руси. Рогнеда привила юному Ярославу, любовь к книгам и чтению. К концу жизни Ярослав собрал большую библиотеку, вероятно, первую на Руси. Ярослав "Мудрый" создал, так называемую, "Русскую правду" - ПЕРВЫЙ известный свод законов на Руси. Он всей своей жизнью не посрамил высокую родословную Рогволодовичей. В жены князь взял дочь шведского конунга Олафа Шетконунга Ирину - Ингегерд, а их сыновья, в свою очередь, возглавили монархии Европы, в частности, Анна, их дочь и внучка Рогнеды, стала королевой Франции.
  
   Исключительными способностями и красотой отличались, как отмечали летописи, все дочери Рогнеды Рогволодовны, еще одна её дочь, Прямислава (рожд.около 987 г. - дата смерти неизвестна), была выдана замуж за герцога Ласло Сара, брата венгерского короля Стефана I. Ее сын от этого брака стал позднее королем Венгрии Андреем I.
  
   Список знаменитых сыновей и внуков Рогнеды можно было бы продолжить, но надо уделить место и другим выдающимся женщинам Литвы-Беларуси, а их в нашей истории немало.
   Чтобы образ Рогнеды получил окончательную законченность, приведем еще несколько ее черт, отмеченных другими авторами.
   "Яркий образ прекрасной и сильной славянки Рогнеды не померк со временем. В Тверской и Лаврентьевской летописях под 1128 годом есть ее жизнеописание, которое звучит как легенда. Возвышая личность Рогнеды, летописцы отдают должное ее несомненным достоинствам: безграничной преданности родному краю, женской гордости, супружеской верности, самозабвенной материнской любви. Незаурядная судьба и личность Рогнеды вдохновляла художников, музыкантов и поэтов" [81].
  
   Прошло столетие и в этой же семье Рогволодовичей появляется легендарная Предслава, в крещении Ефросинья (ок.1101- 1173), просветительница, положившая начало полоцкому культурному средоточию. При ее участии и ею лично создавались в Полоцке библиотеки - "скриптории", средневековые "типографии", где переводились и переписывались книги из других стран. Ее миссионерская деятельность была высоко оценена современниками, а слава основательницы нескольких монастырей дожила до наших дней. Она стала ПЕРВОЙ женщиной на территории Беларуси, признанной СВЯТОЙ, прекрасно управлявшей, когда это было необходимым, и всем Полоцким княжеством. Это исключительное и необычное явление в мировой истории названо "ПОЛОЦКИМ МАТРИАРХАТОМ" [80].
   Несмотря на то, что её жизнь прошла после раскола христианства, она равно почитаема, как в православии, так и в католичестве. "Житие преподобной Ефросиньи Полоцкой" - один из памятников раннего православия в Беларуси [81].
   Наряду с Кириллом Туровским, Св. Ефросинья остается одной из самых почитаемых святых в Беларуси.
  
   [] []
  Спасская церковь Спасо-Ефросиньевского монастыря, построенная при жизни св. Ефросинии и Звениславы Борисовны (автор "Жития Ефросиньи полоцкой") и фреска Предславы - Святой Ефросиньи Полоцкой (Фреска ХII в. Спасо-Ефросиньевский монастырь, основанный Святой Ефросиньей в Полоцке, Беларусь)
  
  (Звенислава Борисовна или Звенислава Рогволодовна, в иночестве Евпраксия, (рожд. до 1127 - после 1173) - единственная дочь Бориса (Рогволода) Всеславича,
  полоцкого князя. Википедия)
  
   Была в истории Беларуси (Литвы) еще одна великая княжна - София Владимировна (ок. 1140 года - 5 мая 1198 года) - княжна Минская, королева Датская, которая вышла замуж 23 октября 1157 года за датского короля Вальдемара I (запись о браке содержат летописи XII века - "Славянская хроника" Арнольда из Любека и Саксона Грамматика).
   Была еще и Мария Ярославовна, дочь Витебского князя, жена Великого князя Ольгерда, и много других выдающихся, исключительных по своему месту и памяти в истории, женщин из беларуского (литвинского) народа [75].
  
   И еще одна литвинская дочь ярко выступила, хотя и на историческом подиуме другого государства, в другое время. Образованная, властная и энергичная княжна Софья Витовтовна (1371- 1453), истинная дочь своего отца, Великого князя Витовта, которая не только управляла Московским княжеством после смерти мужа, князя Василия I (Дмитриевича), но и добилась для сына великокняжеского престола путем необычайных усилий и материнского подвига. Ей пришлось даже встать во главе московского ополчения в 1451 году, когда на Москву напали татарские войска.
   Впрочем, вставать во главе войска свободолюбивым женам из Литвы - Беларуси приходилось часто, не раз они становились на место своих мужей и сыновей, погибших в непрекращающихся войнах за независимость своей родины.
  
   Не много имеется в мире народов, у которых есть такая героиня, как Анастасия Слуцкая, "Жанна д,Арк" беларуского средневековья, которой годами приходилось отбиваться от отрядов "крымчаков" (ордынские татары). Так произошло летом 1503 года, когда "трёхтысячный отряд крымчаков внезапно появился под Слуцком. Князь Семён (её муж) находился в отъезде, но его место заняла Анастасия. Несмотря на то, что она была в это время беременна своим вторым ребёнком, дочерью Александрой, слуцкая княгиня облачилась в доспехи и вывела войско против татар в поле. И они были откинуты от стен города. А за Припятью крымчаков догнал и разбил её муж, князь Семён Алелькович, подоспевший с отрядами Станислава Кишки, Альбрехта Гаштольда и Юрия Немировича..." [82].
   В 1506 году Анастасия Слуцкая, уже будучи вдовой, в очередной раз возглавила оборону города Слуцка от войск "крымчаков" и вместе с сыном и своей храброй дружиной, поддержанной отважными жителями города, разгромила полчище крымских татар под водительством ханского сына Битис-Гирея.
   "Двадцатитысячное войско татар неоднократно ходило на штурм, "подкопы делая да огонь подкладывая". Но победы Битис-Гирей и на этот раз не одержал. Со стен осаждённого Слуцка вдова князя Семёна Алельковича руководила обороной. Враги отошли ни с чем" [82].
   Княгине Анастасии пришлось воевать и со своим родственником, Михаилом Глинским, когда он, прося руки овдовевшей к этому времени княжны, получил от нее отказ и со своим войском подошел к стенам Слуцка в надежде взять силой город-крепость и такую же неприступную княжну.
   Дважды изменник, предавший и своё отечество, Литву, и приютившее его Московское княжество, спасенный от казни в Москве своей племянницей Еленой Глинской, он закончил свои дни в темнице, когда Елена стала фактической правительницей Московского княжества.
  
   Женщины Беларуси-Литвы отличались не только мужеством и волей, их воспитывали в традициях верности, чести и гордости за свой род, свою семью. Софья Витовтовна попала в историю незабываемым и ярким поступком на свадьбе сына, ставшего Великим князем Москвы, Василием II ("Тёмным"). Во время свадебной церемонии (1433 год) Софья "публично сорвала с Василия Юрьевича Шемяки золотой пояс, якобы украденный в прошлом у Дмитрия Донского тысяцким Василием Протасьевичем и со временем попавший к Василию Косому".
   [] []
   Софья на свадьбе своего сына (Василия II) и муж княгини Софьи, Великий князь Василий I (Василий I Дмитриевич)
   (миниатюра из "Титулярника", XVII в.)
  
   Наступило ХVI столетие, в котором появляется новая героиня из Литвы (мы о ней уже упомянули), Елена Васильевна Глинская (1508-1538), Великая княгиня московская, дочь князя Василия Львовича, из литвинской (беларуской) семьи князей Глинских. В 1526 году она стала женой Великого князя Василия III Великого, внука Софьи Витовтовны, и родила ему двух сыновей, Юрия и Ивана, будущего "государя Всея Руси", Ивана "Грозного". Литвинская родословная московских князей по женской, материнской линии продолжилась.
  
   []
   Елена Глинская
   (Реконструкция по черепу, С. Никитин, 1999 г.)
  
   После смерти мужа, в декабре 1533 года, Елена Глинская совершила переворот, отстранив от власти, назначенных по завещанию мужа, бояр-опекунов и стала, как ранее Софья Витовтовна, правительницей Великого княжества Московского.
   Так что в Иване IV "Грозном", сошлись два литвинских рода, дважды своими лучшими представительницами, своими женщинами, взошедшими на престол Москвы...Что, видимо, дополнительно настраивало московское боярство против Великого Княжества Литовского.
  
   Их было не мало, легендарных дочерей Беларуси (Литвы). Великое Княжество Литовское в ХV и ХVI веках бурно развивалось, богатело, накапливало государственную, общую материальную культуру. Развивались торговые связи с Европой, росли города, строились замки, костелы и церкви, появилось во многих городах княжества книгопечатание, стараниями нашего выдающегося сородича, полочанина, "литвина из Полоцка", как он сам себя называл, Скарыны. Возникла светская литература, старобеларуский язык стал основой для появления актов, документов, "привилеев" правового государства, развития его законодательства. Складывалась общественная жизнь на основе новых внутригосударственных отношений. Женщина в Великом княжестве, со времен "полоцкого матриархата", по крайней мере, в его высоких знатных семьях, стала на один уровень с мужской частью общества, чего так и не довелось увидеть в Москве за последующие четыре столетия, фактически до времен немки Екатерины II.
   Несмотря на все притязания московского православия "на души погрязших в ереси" литвинов, православие ВКЛ гнуло свою линию и русский "Домострой" так и не пересек границы ВКЛ до ХIХ столетия.
   Православие средневековой Беларуси означено не только своим особым путем, легендарными просветителями, как Кирилл Туровский или Ефросинья Полоцкая, но и многими другими выдающимися женщинами -подвижницами раннего христианства. И позднее, в ХV-ХVI веках, свет христианства в ВКЛ не угасал благодаря своим женам, литвинкам (беларускам) - покровительницам нации.
   Как пример сказанному, коснусь еще одной судьбы нашей соотечественницы. В 1585 году в семье слуцкого князя Юрия Алельковича и Катерины из рода беларуских магнатов Кишка, в местечке Любча, в Любчанском замке родилась девочка Софья - "Алелька", как её ласково назовут в народе.
  
   []
   Любчанский замок, построен в 1581 году
   (пос. Любча, Новогрудский р-н Гродненской обл. Беларусь),
  
   Не буду излишне подробно описывать её жизнь, отмечу лишь основные моменты ее подвижничества. Рано потеряв родителей, "Алелька" росла и воспитывалась в доме своих слуцких родственников Хадкевичей, в семье Яна Хадкевича, Великого гетмана ВКЛ.
   Когда Софье исполнилось 15 лет, ее выдали замуж за князя Януша Радзивилла (1579-1620), "подчашего литовского", каштеляна, члена сейма с 1619 года. Перед свадьбой Софья поставила условием крестить своих будущих детей по православному обряду.
  
   "Слуцкие князья неукоснительно придерживались православия и чтили его традиции. Неизменность духовным идеалам была свята для Слуцких князей. Янушу Радзивилу пришлось согласиться с требованием невесты. Участие в войне со Швецией и сразу же после нее с Москвой надолго разлучили молодых супругов. Софья посвятила себя благотворительности, просвещению края и религиозной деятельности.
   София умерла во время родов в 1612 году. Её, как последнюю представительницу рода Алелькавичей, погребли в Слуцком Свято-Троицком монастыре. Канонизирована и причислена к Лику святых...Церковь признала в ее лице заслуги перед Богом всего рода Алелькавичей, который на протяжении веков по сути был семьей рыцарей православия" [82, 83].
   [] []
   Cвятая Софья Слуцкая Радзивилл, -
   ("Алелька", просветительница Беларуси)
  
   Освящение памятника и праздник в честь Святой праведной Софьи Слуцкой-"Алельки" в Минске во время служения Высокопреосвященнейшего Митрополита Филарета в день памяти святой в городе Минске, в храме в честь святой праведной Софии Слуцкой 1 апреля 2011 г. [84]
  
   []
   Памятная доска в ознаменование 400-летия "преставления Святой праведной Софии, княгини Слуцкой" в Минске (2012 год)
  
   Беларусь возвращает память (или память к ней возвращается?) о своих великих мужьях и женах, о своей "затоптанной" советскими сапогами истории, о своих корнях, о своих святых, о своих земляках, разбросанных по всему свету...
   Иконописная мастерская Виктора Довнара "IKONIQUE" (Минск, Беларусь) совместно с иконописной мастерской Бышнева выполнила ко дню празднованию святой роспись алтарной части храма Св. Софии Слуцкой в Минске.
   "Беларусь - единственная страна, где национальных культурных ценностей на родине меньше, чем за ее пределами, тем более важны любые усилия для восстановления исторической памяти народа" [85].
  
   А еще, кроме Св.Софьи Слуцкой, были в Литве-Беларуси и Святая праведная Иулиания, княжна Ольшанская [86], и не очень святая, но оставившая свой яркий след в истории ВКЛ и Польши - Барбара Радзивилл, дочь Ежи (Юрия) Радзивилла из Несвижа, киевского воеводы, гродненского наместника, трокского каштелляна, виленского каштеляна, а с 1531 года Великого гетмана ВКЛ. Это он, Юрий Радзивилл (1480-1541) по прозвищу "Геркулес", одержал за свою жизнь в войнах 30 побед - это он, был победителем татар в 1511 году, разгромил войска Ордена крестоносцев в 1512 году. Это он заслужил у своих современников имя "Геркулеса литовского".
  
   Да, беларуские жены и дочери Великого княжества были подстать своим отцам и мужьям, так что из тех прославленных семей и сыновья, и дочери выходили незаурядные. Скажу еще два слова об одной из них, уже упомянутой, Барбаре Радзивилл (1520 - 1551).
  
   []
   Барбара Радзивилл - трагическая королева Польши
   ("Викисклад")
  
   Свою красоту Барбара унаследовала от литвинской (беларуской) матери Барбары Колянки (Колас, бел.яз.).
   В первом браке Барбара - супруга одного из виднейших представителей Великого Княжества Литовского, Станислава Гаштольда.
   8 декабря 1542 года Станислав Гаштольд неожиданно умирает. Злые языки потом говорили, что, якобы, Барбара отравила его. Те же злые языки утверждали, что после смерти Станислава каждую неделю у неё был новый любовник.
   (Жизнеописание Барбары я даю по отрывку из работы Льва Гунина "Н. Н. РАДЗИВИЛЛ, БАРБАРА РАДЗИВИЛЛ, ЯНУШ РАДЗИВИЛЛ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РОДА" [87])
  
   Молодая вдова переезжает в Вильно, к своему брату Николаю Рыжему Радзивиллу. Согласно традиции того времени, после смерти мужа она должна была удалиться от общества и носить траурную одежду. Но в 1547 году, на одной из светских вечеринок, ровно через пять лет с того момента, как она овдовела, родной брат Барбары, Николай Радзивилл "Рыжий", и её двоюродный брат, Николай Радзивилл "Чёрный", знакомят её в Вильне с Великим князем Зыгмундом (будущий король, Сигизмунд II Август). "Поражённый её красотой и грацией, эрудицией, тактом, мягкостью, безупречным вкусом, элегантностью, тонким чувством юмора, блеском и умом, наследник престола был пронзён купидоном в самое сердце. Чтобы видеть её чаще, он назначил её главной фрейлиной своей жены, Елизаветы Габсбург, на которой он был женат с 1543 года" [86].
   Вскоре после второй годовщины их бракосочетания Елизавета упала с лошади и разбилась, и через короткое время умерла.
  
   "Ещё до того, как князь Зыгмунд (Сигизмунд) сошёлся с Барбарой Радзивилл, молва разнесла слух, что это Бона Сфорца, его мать, которая ревновала сына к любой женщине, сумевшей привязать его к себе, давала через своих агентов Елизавете какое-то зелье, вызывающее приступы, похожие на эпилептические. Что это она, Бона Сфорца, сделала жену сына бездетной, и что это она же дала ей отраву, подстроив падение с лошади. То, что Бона Сфорца была сведущей в разных травах и снадобьях, подтверждается из разных источников.
   Вопреки воли матери и против многоголосья откровенной ненависти королевского двора к Барбаре, молодой король тайно венчается с Барбарой. Однако скоро это тайна становится известной всему княжеству и королевству.
   Женитьба главы Речи Посполитой на дочери беларуских магнатов укрепляла позиции Великого Княжества Литовского и ослабляла позиции Польши. Именно, поэтому в Вильне, Троках, Новогрудке, Полоцке, Минске, Слуцке и Несвиже слухи, быстро перераставшие в уверенность, приняли снисходительно, или даже благоприятно, а в Кракове, Гданьске и Варшаве - наоборот. Более того, в Польше боялись, что из-за этого брака Великое Княжество Литовское разорвёт унию с Польшей и выйдет из Речи Посполитой. Молодой Сигизмунд (Зыгмунд) тайно венчается с Барбарой" [87].
  
   Всю жизнь Барбара была объектом завистливых сплетен и пасквилей, упрекавших ее и ее мать в легкомысленном поведении. Польская знать отличалась особой предрасположенностью к интригам и литвинка Барбара вызывала у них стойкое неприятие. Красавица Барбара окунулась в отравленный воздух королевского двора, подогреваемый ненавистью к ней королевы-матери. В околокоролевской среде тон задавала мать короля, искушенная в политических хитросплетениях, Бона Сфорца, из итальянской аристократической семьи, не гнушавшейся в выборе любых средств для достижения своих целей. Боне Сфорца не удалось женить сына на выбранной ею представительнице европейского королевского рода. Так что версия о том, что, в конечном счете, Барбару отравили, остается в силе.
  
   []
   КОНЧИНА БАРБАРЫ (картина худ. Зимлера, 1860, Викисклад)
  
   "Её называли средневековой Джульеттой. Одна из самых известных легенд: легенда о Пане Твардовском, похожем на Фауста, который вызвал призрак Барбары для короля Сигизмунда Августа. В 1817 году Алоизий Фелинский сочинил трагедию, основанную на этом сюжете, а в 1858 появилась драма, автор которой - Антоний Эдуард Одынец.
   Польский многосерийный фильм ("Krоlowa Bona") рисует образ и Барбары Радзивилл...
   Беларуский театр им. Янки Купалы в Минске в 2000 году поставил пьесу "Чёрная панна Несвижа"...
   Выдающийся беларуский литератор, поэт и этнограф XIX века, Владислав Сырокомля, оплакивал её судьбу такими словами, как "потрясающая, но несчастная", и характеризовал её, как прекрасную даму, жизнь которой "ещё печальней, чем несчастная жизнь знаменитых коронованных мучениц - Анны Болейны, леди Джейн Грейн, или Марии Стюарт"[87].
  
   Барбара Радзивилл была не только красива, по свидетельствам своих современников, но опережала женщин своего времени образованностью и свободомыслием, чего ей и не могла простить королевская среда, скованная традициями и бесконечными условностями.
   Барбара - самая яркая личность среди женщин могущественной семьи Радзивиллов и несомненное её украшение. Не было женщины в её эпоху и позже более знаменитой, блестящей, окружённой богатством и роскошью.
   Даже после своей смерти она осталась великой, и прах её покоится вместе с прахом великих князей и королей. В подземельях Кафедрального собора в Кракове недвижно стоит урна с сердцем короля Владислава IV Вазы, и саркофаги Великого князя и короля Александра Ягайлы и двух супруг Зигмунда (Сигизмунда) II Августа - Елизаветы и Барбары Радзивилл.
   Образ Барбары Радзивилл не потускнел и через 500 лет. Картины и скульптуры с её обликом появились в трёх государствах, каждое из которых претендует на право вставить её в свою историю. Поэмы и кинофильмы продолжают воспевать её короткую и яркую жизнь, вспыхнувшую в средневековых сумерках.
   Вот и Беларусь, наконец, вспомнила о причастности красавицы Барбары, княжны и королевы, к своей истории, к своей культуре.
  
   []
   Князь Матей Радзивилл передает министру культуры Беларуси Павлу Латушко и директору Несвижского музея Валерию Столярчуку портрет Барбары Радзивилл (г.Несвиж, Минская обл. Беларусь/ Фото из официального сайта Республики Беларусь [88])
  
   Образ прекрасной Барбары вернулся на свою родную землю, в Несвиж, который с 1513 года, с момента выхода замуж Анны Кишки за князя Яна Радзивилла "Бородатого", в качестве приданого невесты, был отдан семье Радзивиллов.
  
   [] [] []
   ЯН РАДЗИВИЛЛ ("Барадаты") БАРБАРА КОЛЯНКА (КОЛАС - мать Барбары Радзивилл) Юрий (Ежи) Радзивилл-Геркулес (отец Барбары)
  
   Если читатель пожелает, то тему прекрасных славянок Великого княжества он может продолжить, заглянув в работу "Жены земли Беларусь" [83].
   А мы пойдём дальше.
  
  
  
   7. "Золотой век" ВКЛ, реформы Казимира, "государство Радзивиллов".....................................................................................................................................................................87
  
   Оба сына королевы Софьи, Владислав и Казимир, достигли общей семейной цели в продвижении к вершинам власти, каждый в своем государстве - в Великом Княжестве Литовском и Польше. Произошло это отчасти по их малолетству, они некоторое время выполняли роли статистов в ожесточенной борьбе аристократических кланов, бояр Литвы и польской шляхты, за вляние и управление королевством и княжеством.
  
   После смерти Великого князя Витовта 27 октября 1430 года князья и бояре Великого княжества Литовского (ВКЛ), собравшись на сейм, выбрали Великим князем Свидригайло - младшего брата Ягайлы. Это было сделано без согласования с польским королём, с "магнатами и панами", хотя было предусмотрено Унией между ВКЛ и Польшей. Таким образом, Уния была, де-факто, разорвана и вскоре начался военный конфликт из-за Волыни.
   "Став великим князем, Свидригайло продолжил политику своего предшественника - Витовта, направленную на объединение церквей - унию. Еще со времен мятежа, поднятого Свидригайлой в 1408 году, его поддерживали многие православные княжества ВКЛ. Вместе с тем, Тевтонский орден, папа римский и император Жигимонт (Зигмунт) Люксембургский одобряли его религиозную политику. Европейским монархам рассылались приглашения на торжество, посвященное объединению церквей. Поляки, чтобы помешать этому помогли короноваться на великое княжение брату Витовта - Жигимонту Кейстутовичу, человеку недальновидному и жестокому.
   На самом деле, в 1432 году был совершен государственный переворот пропольски настроенной группой князей, которые и возвели на престол Жигимонта (Сигизмунда). Это привело к феодальной войне в Великом княжестве Литовском между сторонниками польской, в основном, католической, и литвинской, патриотической, православной партией [83].
  
   "Так в ВКЛ появилось два Великих князя, которые воевали друг против друга. Жигимонта поддерживала Польша и православная шляхта Черной Руси - Гродненщины, а Свидригайло - "Белая Русь" (Полоцк, Витебск, Смоленск) [70].
  
   Попытка Свидригайлы объединить народ вокруг единой церкви провалилась. Православный митрополит Литовской Руси - Герасим, бывший когда-то смоленским епископом, отказался помогать ему, фактически встав на сторону Жигимонта Кейстутовича. Двоедушие митрополита Герасима, которому 20 октября 1434 года было направлено ответное послание папы Евгения IV о возможности заключения унии с католической Церковью, двусмысленная позиция Герасима, привела к трагическому инциденту [89].
   "Взбешенный князь Свидригайло приказал сжечь митрополита. Варварская казнь состоялась в Витебске. Это преступление стало фатальным для Свидригайло. Хотя для средневековья казнь через сожжение не было большой редкостью, смерть духовного лица произвела тяжелое впечатление на сторонников князя.
  
   1-го сентября 1435 года состоялась битва у Великомира (совр. Укмерге, ЛР) на реке Святой, между войском молодого польского короля Владислава и Жигимонта Кейстутовича с одной стороны, и Свидригайло с другой. Пришедшие на стороне последнего воины Полоцкой, Витебской, Смоленской, Мстиславской, Киевской хоругвей, а также "чешские отряды" Жигимонта Корибутовича хоть и были закаленными в боях, но после казни епископа Герасима находились в подавленном состоянии и битву проиграли. Свидригайло бежал на Волынь, где прожил до глубокой старости. Жигимонт Корибутович храбро бился в бою, но был ранен и попал в плен, где как пишут летописцы: "...погиб не рыцарской смертью" [35].
  
   В "Беларуско-литовских летописях" поражение Свидригайло от Сигизмунда в решающей битве под Вилькомиром (совр. Укмерге, Литва) было расценено, как "Божия кара" за варварское сожжение митрополита:
   "И за то Бог не пособи Швитригаилу, что сожьже митрополита Герасима, и поможе Бог князю великому Жидимонту" [35].
  
   Гибель Жигимонта (Сигизмунда, польск.яз.) привела к трехлетнему междуцарствию и ожесточенной борьбе высокородной знати за право посадить на трон своего ставленника.
  
   Конфликт между православием и католицизмом приобретал в ВКЛ общегосударственный смысл, необходимость в объединении церквей уже "витала в воздухе", но понадобилось еще полтораста лет, чтобы в Великом княжестве нашлись религиозные деятели и государственные мужи, воплотившие эту идею в "Брестской Унии" 1596 года. Но не будем забегать вперед...
   В год смерти короля Владислава II Ягайло (1434), отца Казимира, ему исполнилось семь лет, а его старшему брату Владиславу - десять, и он был выбран королем Польши, как Владислав III.
   Король Владислав III (31.10.1424 - 10.11.1444) уступил, вероятно под давлением уговоров, своему родному дяде Свидригайле Ольгердовичу (князю Витебскому, Черниговскому, Брянскому и пр.) княжество на Волыни, а Олелько Владимировичу, внуку великого Ольгерда - Киевское княжество. Это усиление литвинских княжений Ольгердовичей, вызвало в среде польской знати негодование, чуть не приведшее к войне с ВКЛ, где положение молодого князя Казимира становилось шатким.
   Вдобавок ко всему, он потерял поддержку, так как в 1444 году в битве под Варной без вести пропал его родной брат, король Владислав III. (Есть любопытная версия, что он не погиб, а очутился в Испании и был отцом Христофора Колумба).
   "Но, нет худа без добра",- у польской шляхты не оставалось выбора, - единственным претендентом в это время на королевский трон оказался молодой Казимир. В эти события вмешались могущественные и древние роды Литвы - Радзивиллы, Гольшанские и Гаштольды.
   После гибели великого князя Литовского Жигимонта, чтобы избежать новой междоусобной войны и разорения, представители нескольких великих литовских фамилий, собрались у князя Юрия Гольшанского. Здесь в Гольшанах и было принято решение об избрании Казимира великим князем Литовским.
   "... И когда он находился в Воложине, пришла весть о смерти великого князя Сигизмунда, и Гаштольд поспешил в Гольшаны к князю Юрию Семеновичу Гольшанскому. И съехавшись там, послали спешно к пану виленскому старосте жемайтскому Кезгайле и к Николаю Немировичу и к земскому маршалу Радзивиллу. И те все паны съехались в Гольшаны к князю Юрию и размыслили и приняли единогласно решение взять себе государем в Великое княжество королевича Казимира, сына Ягайлы, отчича Литовской земли ..." [76].
   Далее в Хронике Быховца значится, что
   " ...паны-рада, князь Юрий Гольшанский и пан виленский староста жемайтский Кезгайло и Иван Гаштольд и Николай Немирович и маршал земский Остик возвели королевича Казимира на великое княжение литовское...".
  
   []
   Казимир IV (1427-1492)
   Великий князь литовский (1440)
   Король Польши (1447)
  
   Колебания молодого князя ВКЛ, принимать или не принимать корону Польского короля, в конечном счете, привели к тому, что польская знать пошла на уступки, и на польско-литовском съезде в сентябре 1446 года Польша и Литва были признаны равноправными, независимыми государствами, связанными лишь личной унией.
  
   []
   Герб великого князя Литвы и короля Польши Казимира IV
  
   После долгих переговоров, 27 июня 1447 года, Великий князь Литвы Казимир был объявлен королем, и короновался как Король Польский - Казимир IV (Kazimierz IV Jagiellonczik, польск.яз.)
  
   Вся деятельность Казимира IV представляется сегодня, как реформаторская, направленная на создание прочной государственно-правовой системы администрирования. Его реформы определили дальнейшее развитие автономии Великого княжества, вывели ВКЛ на новый уровень государственности, поставили ВКЛ в ряд передовых европейских стран в сфере законодательного, правового строительства. Литва заботила Казимира более, чем Польша, в этом сказывалась его тесная связь с матерью, проницательной и умной Софьей Гольшанской, направлявшей его и влиявшей на сына в продолжение всей своей жизни.
   При Казимире IV получил широкое распространение в Польше латинский язык.
  
   Еще до коронации, в мае 1447 года, в Вильне, Великий князь Казимир, "без пяти минут король", издал законодательный акт - "Земский Привилей", в котором были значительно расширены права и привилегии всей шляхты ВКЛ, без различия по областям, религиям, этнической принадлежности. В акте предусматривалось, что представители других государств не могут занимать правительственные посты, а также покупать землю. Князь брал на себя обязательства сохранить и расширить территорию Великого Княжества Литовского. "Привилей Казимира" положил начало юридическому оформлению зависимости крестьян ("хлопов") от феодалов. Привилей завершил процесс правового оформления "шляхетского сословия".
  
   Король Казимир IV, Великий князь Литвы, издал 29 февраля 1468 года один из самых важных для дальнейшего развития ВКЛ и Польши документ - так называемый "Судебник Казимира"(в оригинале назывался "Лист") [90].
   Этот законодательный памятник ВКЛ действовал до создания первого Литовского статута 1529 года. Оригинал "Судебника" не сохранился, имеются его списки конца XV-XVI веков.
   "Судебник" состоял из 25 статей и создавался как юридическое обоснование при раздаче земель феодалам, закрепощении свободных крестьян, и вместе с тем, освобождением раздаваемых земель и живших на них крестьян от государственный повинностей и великокняжеского суда.
   "Судебник Казимира IV" был написан, как и все другие государствнные документы ВКЛ, на старобеларуском языке. Этот сборник законодательных актов вводил личную ответственность за совершенное преступление и обозначил все формы наказания за них.
   Если "Трокский Привелей" Великого князя Жигимонта (1434 год) лишь подтвердил права православных иметь "шляхетские гербы" и другие "привелеи", то Судебник Казимира 1468 года, так называемый "беларуский статут", подтвердил всеобщие права для бларуской шляхты и явился началом образования сословий в ВКЛ.
  
   "Судебник Казимира 1468 года намного опередил своё время. Наряду с типичными признаками феодального права (правовые привилегии, классовый характер) ему уже характерны такие прогрессивные по тому времени положения, как:
   - право феодалов на общественный суд;
   - чётко обозначенный возраст наступления уголовной ответственности;
   - свободное распоряжение недвижимым имуществом;
   - ограничение ответственности близких родственников;
   - индивидуализация наказания;
   - запрет судебного самоуправства.
  
   К их числу относятся - неприменение уголовного наказание к детям, запрет смертной казни для беременных женщин, введение для шляхтича уголовной ответственности за убийство человека низшего сословия, а также большей ответственности за преступления, направленные против женщин. Своим появлением 29 февраля 1468 года Судебник Казимира заложил тот фундамент, на котором впоследствии строилась и развивалась русская и литовская правовая система" [91].
   "Судебник" был утвержден на общегосударственном сейме в Вильно после согласования с князьями, "радными панами" и с "всим поспольством" (всем народом, польск.яз.).
   "Утверждение Судебника стало первой попыткой установления единства правовых норм во всём княжестве, ограничения судебного произвола, а также законодательного оформления права охраны собственности феодалов и введения жёстких мер наказания преступников" [92].
   Заканчивался Судебник Казимира предписанием, обязывающим всех жителей ВКЛ содержать в порядке дороги и мосты. За неисполнение предусматривался штраф в 10 рублей.
  
   Как Великий князь Литвы, Казимир Ягайлович занимал великокняжеский престол с 1440 до 1492 года, то есть 52 года. С его именем связан окончательный разгром вечного западного врага ВКЛ и Польши - Тевтонского ордена и подписание Торуньского соглашения, "Второго Торуньского мира" (1466). Время его правления выделяется целенаправленным законотворчеством, поднятием значения ВКЛ до уровня европейских государств, развитием общественной мысли. Приведшие его к власти, древние и могущественные литвинские (беларуские) роды князей Радзивиллов и Сапег сыграли исключительную по важности роль в истории Великого княжества, пользуясь неограниченным влиянием на своего ставленника и наследственным богатством родов.
  
   []
   Родовой герб Радзивиллов (Викисклад)
  
   Радзивиллы, князья-меценаты, покровители искусств и наук в ВКЛ, могущественная семья, они внесли особый вклад в развитие культуры и экономики княжества, создали высокую общественную атмосферу ВКЛ, были инициаторами хозяйственного подъема государства. Радзивиллы, как ни один из родов князей Литвы, отличились и на военном поприще, отстаивая независимость княжества от внешних врагов. Замок семьи Радзивиллов в Несвиже был в то время "культурной столицей" Великого княжества.
  
   []
   Несвижская резиденция Радзивиллов
   (г.Несвиж, Минская обл. Беларусь, фото автора)
  
   Воинственные Великие гетманы из семьи Радзивиллов: Николай Радзивилл I (1366-1466), "Литовский Геркулес" - Ежи (Юрий) Радзивил (1480 - 1541), Микалай "Рудый" (Николай Радзивил, 1480 - 1541), Николай Микалай "Чёрный" (1515 - 1565), и его сыновья, один из которых князь Микалай-Кшиштоф "Сиротка" (1549 - 1616) получил Несвижскую "ординацию" в 1584 году, они вершили блистательную историю Великого княжества.
   ("Ординация" - неделимое и неотчуждаемое имущество, замок, усадьба, земли прилегающие к ним, которые нельзя было ни продать, ни заложить).
   Радзивиллы были не только воинами, их отличало понимание величия государственного служения, роли власти, значение развитого административного аппарата и ответственность перед всем народом ВКЛ.
  
   []
   Николай Радзивилл I (1366-1466)
   (из работы Л.Гунина [87])
  
   "Радзивиллы имели особые заслуги перед государственной канцелярией ВКЛ. Николай (Микалай, бел.яз) Радзивилл реорганизовал работу канцелярии в начале XVI века. Практически все важные документы его эпохи (уставы, указы, земские привилегии, магнатские договоры, привилегии знати и церкви, судебные документы) были им лично систематизированы, пронумерованы и перегруппированы. При нём канцелярия впервые стала систематизировать документы, связанные с внешней (международной) политикой. Миколай Радзивилл (Великий канцлер с 1492 г. по 1509 г.) составил краткий реестр документов, который был включён в Литовскую Метрику.
   Сыном Николая (Миколая) Радзивилла был бобруйский владелец, Николай Николаевич Радзивилл. Канцлер с 1510 г. (до самой своей кончины), он не только продолжил и улучшил систематизацию документов и методику их учёта для их быстрейшего нахождения, но и реорганизовал сам аппарат канцелярии, проведя нечто вроде реформы. Однако, именно при нём (и при Альбрехте Гаштольде) возникает порочная практика хранения канцлером части государственных документов в своём имении, что частично объяснялось возможностью привлекать к работе государственной канцелярии своих собственных писарей (один из них - Андрей Стецкович Сопотка, личный писарь Гаштольда).
   Считается, что именно Николай Николаевич Радзивилл был инициатором введения писарской присяги (что свидетельствовало о повышении статуса государственной канцелярии и, соответственно, самого канцлера). При нём документы, выходящие из канцелярии ВКЛ, подкреплялись подписями писарей, канцлера и великого князя.
   По смерти Николая Николаевича часть документов Литовской Метрики всё ещё находилась у его вдовы, Эльжбеты Радзивилл, о чём свидетельствует разбирательство 1528 года по поводу пропавшего "привилея" жемойтийского старосты Станислава Кесгайловича, который тот выписал в своё время для подтверждения владельческих прав жены его сына, получившей от мужа в подарок третью часть владений Миколая Кесгайловича" [86].
  
   Надо вкратце остановиться на личности Микалая (Николай - рус.яз.) Радзивилла "Черного", так как с него начинается не только усиление могущества ВКЛ, но и поворот Литвы в сторону Польши, постепенная "полонизация" литвинской (беларуской) шляхты, отмеченная историками, а кроме того, значительный экономический подъем Великого княжества. Его идеи реформ в земельных отношениях ВКЛ были несомненным продолжением идей просветительства, Реформации, проникающей на земли ВКЛ вместе с протестанством.
  
   [] []
   Микалай (Николай) Радзивилл"Чёрный" (1515 - 1565) и Микалай (Николай) Радзивилл "Руды" (1512 - 1584, "Рыжий" в пер. с бел.яз.)
  
   "В книге Притч есть такие слова: "Когда умножаются праведники, народ благоденствует". Это не просто слова, это духовный закон. Все сферы жизни как конкретного человека, так и общества в целом зависят от его духовного состояния.
   История Беларуси является наглядным примером действия этого закона. Когда в нашей стране умножились праведники, в Беларуси была хорошая жизнь, было благоденствие. Это был XVI век, столетие Реформации, время, вошедшее в историю как Золотой Век Беларуси" [93].
  
   "В 1556 году Микалай Радзивилл "Черный" проводит аграрную реформу, которая позволила каждой крестьянской семье получить во владение "валоку" (21 гектар) земли. Земля была размерена так, чтобы каждое хозяйство имело землю одинакового качества. Теперь благосостояние крестьянина зависело не от везения, а от умения качественно вести свое хозяйство... Новая система хозяйствования дала возможность увеличить урожаи зерновых, так что рожь и ячмень начали вывозить на продажу за границу" (там же).
   "Ликвидация сельской общины позволила развивать разнообразное производство, особенно связанное с переработкой древесины, так как часть крестьян вместо работы на земле начали заниматься ремеслом. Появились целые поселения смолокуров, котельников, кожевников, сапожников, кузнецов. Всё это способствовало росту городов и местечек. Если в начале столетия их было только 48, то в конце века их насчитывалось более 300. Урбанизация Великого Княжества непосредственно связана со стремлением магнатов основывать города и местечки в своих владениях. Радзивиллы, Сапеги и другие магнаты приглашали всевозможных ремесленников, в первую очередь верующих, и давали новым поселениям магдебургское право (право самоуправления)"(там же).
  
   Политические достижения Микалая (Николая) Радзивилла (Чёрного) и его влияние на государственную жизнь Речи Посполитой представляют собой вершину политического могущества всего радзивилловского рода. Его дипломатические миссии и переговоры с Карлом V и Фердинандом I привели к самой грандиозной из всех дипломатических побед Речи Посполитой - объединению Ливонии с Речью Посполитой (1562). К тому же, он во время этой дипломатической миссии добился подтверждения графского титула для себя и своего кузена, Николая Радзивилла (Рыжего). Устойчивый политический союз между Николаем Радзивиллом "Чёрным" и его двоюродным братом, Николаем Радзивиллом "Рыжим", продержался до конца их жизней. Вместе они неоднократно призывали к укреплению независимости Великого Княжества Литовского.
   В то же время, Николай Радзивилл "Рыжий" был примером для подражания всей литовской аристократической молодёжи, которая, глядя на него, перенимала польские манеры, моды, привычки и язык. Кроме того, после его смерти все 9 его детей перешли из кальвинизма (протестантство) в католицизм. А его сын, Юрий (1556 - 1600), стал Архиепископом Вильно и Кракова (польской столицы), а потом кардиналом католической церкви. Более того, его кандидатуру выдвигали на папский престол по время конклава высшего католического духовенства 1585 года.
  
   [] [] []
   Юрий (Ежи) Радзивилл (1556-1600, кардинал), Михаил Казимир ("Рыбанька", 1702-1762) и Кароль Станислав Радзивилл ("Пане каханку", 1734-1780)
  
   В Несвиже прошла большая часть жизни еще одного выдающегося представителя блистательного рода Радзивиллов, Михаила Казимира, "Рыбаньки", как его звали в Литве-Беларуси по его любимой присказке. Здесь же он окончил свою жизнь, здесь же погребен в мае 1762 года, в Несвижском костеле, возведенном еще Николаем Кристофом Радзивиллом, "Сироткой" (1549 - 1616), в некрополе, одним из самых крупных некрополей Европы, где находятся 102 саркофага семьи Радзивиллов.
  
   [] []
   Николай Христофор Радзивилл - "Сиротка"(1549-1616). Портрет - подарок мастерских Лувра музею Несвижского замка. Рыцарские доспехи князя в Несвижском замке
  
   Короли Польши чтили высокородную семью Радзивиллов, которая, как ни одна другая, способствовала распространению европейской культуры, продвижению идей Реформации на землях Беларуси-Литвы. Реформация дала толчок "культурной революции" Великого княжества, которое старательно сохраняло при этом древние традиции народа, его обычаи, его язык, его "родную мову".
   Из почтения к Радзивиллам, отдавая дань уважения своей беларуской (литвинской) супруге, король Август, как-то раз приехавший в гости к князю Каролю Станиславу Радзивиллу ("Пане каханку"), в застолье поднял в его честь рифмованный тост на беларуской "мове":
   "Пане гаспадару, кажу вiна дацi, каб тваей хаце лiха не знацi" [94].
  
   В Судебнике Казимира 1468 года, развивались положения, права и нормы, так называемого "привилейного права", он опирался и заимствовал достижения "Всеземельных привилеев" 1413, 1432, 1447 годов, которые положили начало юридическому оформлению прав беларуской шляхты. Права и привилегии шляхты католического вероисповедания, закрепленные за ней "Привилеями" 1387 и 1413 годов, "Привилеем 1432 года" были закреплены и за православной шляхтой.
  
   Подводя итоги введения в жизнь "всеземельных привилеев", можно отметить, что они становились основными законами государства, и на практике являлись ПЕРВЫМИ КОНСТИТУЦИОННЫМИ ЗАКОНАМИ, в которых были закреплены основные положения государственного права. В каждом "всеземельном привилее" были нормы, которые прямо или косвенно относились ко всему населению государства [95].
  
   "Изданием Судебника Казимира было положено начало новому этапу в развитии правовой теории, практики законодательной деятельности государственных органов, новых принципов систематизации и кодификации феодального права, которое завершилось изданием Статутов Великого Княжества Литовского" [91].
   Основные нормы и положения "Судебника Казимира" легли в основу при подготовке "Статутов" 1529, 1566 и 1588 годов, первых кодексов феодального права Великого княжества Литовского, включавшие право государственное, земельное, уголовное, процессуальное и наследственное. Они закрепили привилегии феодалов, усилили зависимость крестьян от землевладельцев, но и несколько ограничили произвол магнатов.
  
   XVI век стал эпохой расцвета деловой письменности на старобеларуском языке, когда на нем стали публиковать "Статуты Великого княжества Литовского" (1529, 1566 и 1588 гг.) [96].
   ПЕРВАЯ типография ("печатня, друкарня" бел.яз.) в Вильно была основана Францыском Скарыной, а в одной из Виленских типографий прошли выучку "русские первопечатники" Мстиславец и Федоров, литвины-беларусы по происхождению. Вильно становился главным общественным и культурным центром ВКЛ, где сосредотачивались лучшие умы бурно развивающегося государства нескольких народов, литвин-беларусов, поляков, евреев и других выходцев из Еропы. Разработкой, напечатанием и внедрением "Статута Великого Княжества Литовского" 1588 года руководил подканцлер ВКЛ, литвин (беларус) Лев Сапега, именно он "...стоимости и расходов своих не жалея и лишь бы то в печать передал ...".
  
   28 января 1588 года Король польский, Великий князь литовский, Сигизмунд III Ваза утверждает и вводит в действие Статут Великого княжества Литовского (3-ий Статут).
   Напечатан Статут был в Вильно в типографии братьев Мамоничей в 1588 году, в честь, как было указано на титульном листе, "наияснейшего государя короля его милости Жикгимонта третего на коронации в Кракове".
  
   Имеющий исключительное право на территории ВКЛ, Статут был переведен на польский язык в 1612 году, а позже и на русский язык. "Он был одним из источников при составлении кодекса русского царя Алексея Михайловича "Соборного Уложения" в 1649 году" (Википедия)
  
   [] []
  Титульный лист Статута ВКЛ 1588 года Лев Сапега (4.04.1557-7.07.1633)
  
   Одаренный государственный и военный деятель, канцлер Великого Княжества Литовского, Русского и Жамойтского, дипломат и мыслитель, Лев Сапега родился в селе Островно (сегодня Бешенковичский район, Витебская обл. Беларусь). Воспитание получил в Несвиже, в семье князя Николая Радзивилла "Черного", учился с 6 лет в несвижской протестантской школе, где в то время преподавал великий ученый, философ и просветитель Сымон Будны. Сведений о Сапеге много, они могут быть почерпнуты в различных словарях или в "Википедии". Приведу часть из этих сведений.
   Лев Сапега происходил из старинного, богатейшего рода оршанских бояр, по другим сведениям - витебских бояр "чарейской линии" родовода, и даже из рода "родоначальников литовских князей - Наримунтовичей", восходящих к Великому князю Гедимину.
   Не будем особенно разбираться в его корнях - его жизнь целиком была посвящена своему народу - литвинам, что тогда было именем беларусов.
   Обладая большой природной памятью, уже в детстве, пользуясь громадной библиотекой Радзивиллов, в Несвижской школе, кроме родного беларуского (литвинского или старобеларуского, как кому нравится), он овладел польским, немецким, греческим и латинским языками.
   В 13 лет его отправили, вместе с отпрыском князей Радзивиллов, на учебу в Лейпцигский университет, вернувшись из которого, он начинает служить писарем у своего отца, Оршанского старосты.
   Счастливый случай позволил ему лично познакомиться с Королем и Великим князем Стефаном Баторием, понравиться ему, и в 1581 году он стал королевским писарем. Вместе с тогдашними канцлером и подканцлером он участвовал в создании Главного Трибунала ВКЛ, предварившего его работу по составлении Статута ВКЛ 1588 года. Он был выбран подканцлером в 1585 году, а в 1589 году становится Великим канцлером Великого Княжества Литовского (с 1589 по 1623 годы). В 1625 он выбирается Великим гетманом ВКЛ.
   Сложный, противоречивый человек, Лев Сапега и поступал сложно, не стандартно, не заботясь о личных мнениях окружения, думая больше о судьбе государства. Он и конфессии выбирал, видимо, учитывая интересы своей карьеры, и хотя родился в православной семье, но посетив Европу перешёл в кальвинизм, а в 1588 году принял католичество.
   Сапега был последовательным сторонником унии между православной и католической церковью, подготавливал и участвовал в церковной унии 1595 года в Бресте, поддерживал её внедрение в жизнь Литвы-Беларуси, но не одобрял насилия при претворении её в жизнь.
   Блестящий дипломат, эрудит и философ ("литовский Соломон"), он прекрасно проявил себя и на военном поприще, в частности в очередной войне Великого княжества с Москвой.
  
   []
   Лев Сапега (4.04.1557-7.07.1633) - Великий гетман ВКЛ
  
   Одна из самых ярких и величественных страниц в биографии Льва Сапеги - работа над созданием Статута Великого Княжества Литовского 1588 года, его принятие и опубликование.
   На коронационном сейме в январе 1588 года Лев Сапега выступил с речью, убеждающей короля Сигизмунда III Вазу и сейм Речи Посполитой утвердить редакцию статута. Речь признаётся образцом ораторского искусства своей эпохи.
   От короля Речи Посполитой Жигимонта III Вазы Сапега получил привилегии на издание Статута и напечатал его на старобеларуском языке в виленской типографии братьев Мамоничей за свой счет. Тираж превысил 4 000 экземпляров" [97].
   Статут 1588 года ("Третий Статут") определил на долгие годы государственное устройство Великого Княжества Литовского. Трудно оценить все, что сделано Львом Сапегой за долгую жизнь, его вклад в объединение церквей, и работа над законодательными документами ВКЛ.
   Униатская церковь и своды законов, к которым причастен Сапега, "судебник", "статуты", "сыграли исключительную роль в сохранении национальной аутентичности литвин-беларусов, которые могли исчезнуть с исторической арены еше в 18-ом столетии" [97].
   Третий Статут (1588 года) неоднократно переиздавался, был переведён на польский язык, затем на русский, поскольку в качестве кодекса законов действовал на территории Великого княжества до 1840 года.
   На протяжении нескольких столетий "Литовский Статут" был основным сборником права на территориях современных Беларуси и Украины, и на тех территориях, которые были в свое время присоединены к Польше.
   Статут был главным источником украинского права на Гетманской Украине и представлял основной источник кодекса "Права, по которому судится Малороссийский народ", созданному на основе Статута 1588 года.
   Последние годы жизни Лев Сапега занимался архивами ВКЛ, он упорядочил государственные документы, так называемые " Литовские метрики". Был основателем ряда костёлов, в том числе и костёла Святого Михаила в Вильне, где и захоронен его прах. В храме справа от алтаря сохранился надгробный памятник из мрамора разных цветов Льва Сапеги и двух его жён -- Елизаветы, урождённой Радзивилл, и Дороты, урождённой Фирлей" [96, Википедия].
  
   []
   Надгробие Льва Сапеги (костёл Св.Арх.Михаила, Вильнюс)[98]
  
   А недавно, 11 сентября 2010 года, беларусы увековечили Льва Сапегу в бронзе [99]. Памятник Льву Сапеге установили в беларуском городе Лепель вопреки протестам РПЦ. Инициатором создания памятника знаменитому политическому и военному деятелю ВКЛ стал священник местного римско-католического прихода святого Казимира ксёндз Андрей Анискевич. При этом, как сообщает сайт lepel.by, категорический протест заявила русская православная церковь.
   Русская православная церковь (РПЦ), следуя "заветам" советских вождей, продолжает размежевывать беларусов разной конфессиональной принадлежности [100].
  
   []
   Памятник Льву Сапеге в г.Лепель, Беларусь (фото из [100])
  
   Личность Льва Сапеги, его деятельность на благо Великого Княжества Литовского, его бесценный вклад в историю вдохновили средневекового поэта, литвина (беларуса) Андрея Рымшу (1550-1595) на панегерик в честь князя, во славу его герба, который был помещен в первом издании Статута Великого Княжества Литовского 1588 года под изображением герба Льва Сапеги[101]:
  НА ПРЕСЛАВНЫЄ А СТАРОВЕЧНЫЄ КЛЕЙНОТЫ, ИЛИ ГЕРБЫ ЯСНЕВЕЛМОЖНОГО ПАНА, ПАНА ЛВА САП?ГИ, ПОДКАНЦЛЕР ЕГО ВЕЛИКАГО КНЯЗСТВА ЛИТОВСКОГО, СЛОНИМСКОГО, МЯДЕЛСКОГО, МАРКОВСКОГО И ПРОЧИХ СТАРОСТЫ ЕПИКГРАМА
   []
   Герб Льва Сапеги
  
  Въсе можем своим оком лацно обачыти,
  Долъжыню и шырокость шнуром назначити.
  И чоловєка можем познати по твары,
  Єсли в собє не маєт лишнеє привары.
  Але где цнота собє обрала осєлость,
  Тамъ ростроп єсть до всего и мужьская смєлость,
  Которая зацныє завжды домы буди
  I клейноты розъдаєт, тыми слынуть люди.
  Бо такиє николи зъ света не изъходєть,
  Але один по другом въ веки славу плодєть.
  Хочеш же ся присмотреть геръбом праве значным,
  Зараз можеш познати, иж суть в дому зацным.
  Зъдавна славных Сапєгов, тыє зъ предков своих
  Заквитывали въ цнотах, знат въ лилиях троих,
  При которих зъ оружъєм, конъны воин стоить,
  Знаком того, иж ся зъ них ни один не боить
  Служить своим сподарєм, ку кождой потребє,
  Не литуючи скарбов, ни самого себе.
  Къ тому видиш, якъ въ локоть постренна рука,
  Видиш, иж въ скрозь изъ туга з пострелного лука
  Таки пострел никого дома не потъкаєт,
  Одно хто поганьскиє полъки розъриваєт.
  Въ тых же геръбєх посредку єсть стрела зъ крестами
  Двема, а третiй блиско, осажон лунами.
  Тыє знаком, иж они болш для хрестиянства
  Клали здоровьє своє, не смотречы паньства.
  Смотри ж выше, узриш там над гельмом коруну,
  Которая даєт знать, иж тамъ бог фортуну
  И цноту зъ сильным мужъством сполне коронує,
  Чого у них ани моль, ни ржа не попсуєт.
  Живете ж, Сапєгове, вси въ многиє лета,
  Ваша слава слыт будеть, покуль станеть света,
  Подавайте ж потомъком, што маєте зъ предъков,
   Вежеи ваших цных справ весь свет полон светъков.
  
   Поэт не ошибся - Слава Сапеги "ани моль, ни ржа не попсуєт" (не испортит, бел.яз. ААП) и будут жить "Сапєгове, вси въ многиє лета, Ваша слава слыт будеть, покуль станеть света"... Вот уже и улицу в городе Несвиж, через полстолетия назвали его именем...
  
   В Бресте разразился такой же скандал вокруг скульптуры Великого князя Ягайло на памятнике в честь 1000-летия города. Злопамятная РПЦ так и не смогла простить Великому князю, что он оставил православие и принял католичество, когда женился на польской королеве Софье и стал польским королем. А потом насаждал католичество на православных беларуских землях. РПЦ невдомек, что памятник Великому князю Ягайло ставили не за религиозные заслуги, а потому, что он дал Бресту Магдебургское право и опять же в Бресте разрабатывал с Витовтом план великой исторической победы многих народов над немецким орденом - Грюнвальдской битвы 1410 года [102].
   Памятник открыли без фигуры Великого князя.
   Несмотря на то, что 1000-летие Бреста будет отмечаться только через несколько лет, памятник в честь круглой даты был установлен в центре города в июле 2009 года. При этом потребовалось 11 согласований на разных уровнях городских властй [103].
   Как сообщали беларуские СМИ, в результате этих согласований, например, фигуру Божьей матери заменили на Ангела-хранителя, а фигура Великого князя литовского Ягайло, даровавшего городу Магдебургское право, и вовсе исчезла из композиции. При этом ошибки (их нашли 75), присутствовавшие на всех бронзовых плитах, никто не заметил.
  
  
   []
   Не знаю, осталась ли сегодня в скульптурной композиции эта бронзовая доска с именем Великого князя Ягайла.
  
   Однако, продолжим, прерванное изложением событий вокруг памятников нашим великим деятелям, оценки и суждения о значимости 3-го Статута ВКЛ, появившегося трудами (и деньгами) Великого гетмана Льва Сапеги.
  
   Король Сигизмунд III постановил, чтобы
   "... Статут новоправленный и с привилеями земскими, письмом Польскими и Руским напечатать и в поветы разослать ...".
   Это означало, что Статут должен был быть переведен и на польский язык, для разъяснения его положений и действия на местах, в "поветах", где было и польское население ("поветы" - административно -территориальное деление Великого Княжества Литовского, аналог современной "области").
   Под "руским языком" понималась старобеларуская форма некогда общеславянской речи.
   Лев Сапега в предисловии к Статуту записал, что
  "... стыдно права своего не знать, особенно нам, которые не чужим языком, но своим собственным права записанные имеем ...".
   А обращался Лев Сапега к "обу двух народов короны польское и великого князьства литовского". И народ "великого князьства литовского" для Сапеги был народом, который говорил с ним на одном языке, на "руском" ("русинском"), который трансформировался в старобеларуский, а еще через столетие приобрел формы современного беларуского языка.
  
   Никогда этот главный документ ВКЛ, так называемая ПЕРВАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ КОНСТИТУЦИЯ, просуществовавшая 252 года (до 1840 года), так и не была переведена на жамойтский (совр.литовский) язык. Видимо, в этом не было необходимости, ввиду практического отсутствия грамотности в Жемайтии и Аукштайтии в то время, то есть у предков современных литовцев, не в обиду будет им сказано.
   Печатался Статут в Вильне, а расходился по всей "Речи Посполитой", конфедеративному государству, в котором проживало несколько народов.
   Вильно в эти годы стал не только политическим центром ВКЛ, но и средоточием культуры княжества, местом где происходило накопление новых идей, передового европейского знания. Высокообразованная часть виленского общества, прошедшая выучку в европейских университетах, осваивающая европейское знание, вольно или нет, несло в ВКЛ свежие ветры европейской Реформации. Свободомыслие виленского общества давало свои плоды и в религиозном обновлении населения.
   Историк Василь Скобля так оценивает этот исторический этап развития ВКЛ.
   "В 1553 году князь Николай Радзивилл "Черный", канцлер Великого Княжества Литовского, воевода виленский, один из самых влиятельных магнатов страны, публично объявил, что он исповедует евангельскую веру. В том же году он основал в Вильне и Бресте кальвинистские церкви, где люди собирались слушать проповедь Слова Божьего. Распространение Реформации не могло не повлиять на все сферы жизни страны. Учение Жана Кальвина (французский богослов, один из лидеров Реформации, основатель кальвинизма), которое большое внимание уделяло реализации каждым своего предназначения, особенно подчеркивало важность качественного исполнения своих обязанностей и необходимость дальнейшего совершенствования в своём мастерстве. Этот библейский подход к работе стал причиной экономического подъема Беларуси в XVI веке" [104].
  
   []
   Кальвинистский монастырь в Койданава (ХVI век)
   (ныне Дзержинск, Беларусь)
   В 1930-е годы это монументальное сооржение было взорвано советскими культуртрегерами, монастырь разобрали на кирпичи, а потом его сравняли с землей. Осталась только эта фотография, как память о былом, о моих предках, живших здесь, о Павловичах и Валахановичах, о Довнарах и многих других...
  
   В 1556 году под руководством Николая Радзивилла "Черного" была проведена аграрная реформа, которая позволила каждой крестьянской семье получить во владение волоку (21 гектар) земли. Причем земля была размерена таким образом, чтобы каждое хозяйство имело землю одинакового качества. Теперь благосостояние каждого крестьянина зависело не от везения, а от умения качественно вести свое хозяйство, потому что все имели равные стартовые возможности. Новая система хозяйствования дала возможность увеличить урожаи зерновых, так что рожь и ячмень начали вывозить на продажу за границу.
   Ликвидация сельской общины позволила развивать разнообразное производство, особенно связанное с переработкой древесины, так как часть крестьян вместо работы на земле начали заниматься ремеслом. Появились целые поселения смолокуров, их насчитывалось более 300. Урбанизация Великого Княжества непосредственно связана со стремлением магнатов основывать города и местечки в своих владениях. Радзивиллы, Сапеги, Агинские, Острожские, Хадкевичи, Хрептовичи и другие магнаты приглашали всевозможных ремесленников, в первую очередь верующих, и давали новым поселениям магдебургское право (право самоуправления)" [105].
   Михаил Казимир Радзивилл V Несвижский ("Рыбанька") (1702-1762) - Великий гетман ВКЛ с 1744 года, был владельцем Несвижского замка, в хозяйственной деятельности был инициатором важных инноваций, продолжателем дела своей матери, Анны Катарины, княгини Сангушко (1676 - 1746). Его жена, Францишка Урсула, княгиня Вишневецка (1705 - 1753), писала пьесы на польском языке (в основном, подражание известным драматургам, например, Шекспиру и Мольеру), и считается ПЕРВОЙ женщиной - драматургом в польской, а значит и в беларуской культуре. В своих пьесах она играла сама, с участием всей семьи Радзивиллов, с труппой из придворных, приживалок и подданных из простых семей, обучавшихся в несвижской балетной и театральной школе. Город Несвиж при Радзивиллах приобрел столичный лоск и стал вторым культурным центром Великого княжества.
   Средневековый Вильно становился образцом для подражания при строительстве "своих" княжеских резиденций в других уделах, в столичном Вильно сфокусировались многовековые достижения народов, населяющих земли Великого княжества.
   Вообще, без разговора о Вильне, я не представляю описания жизни Великого княжества, погружения в атмосферу "золотого века" беларусов, которых тогда называли литвинами (до 1840 года).
   Городу Вильно надо отвести особое место в написании истории ВКЛ. По моему мнению, наиболее правдоподобную историческую реконструкцию летописных сведений по основанию и наименованию города Вильно предлагает в своей работе историк и литератор С.В. Трусов, на которого я уже ссылался ранее [39].
  
  8. О Вильно с любовью ..........................................................................................................................................................................................................103
  
   Я озаглавил этот раздел со словом "Вильно", старинным названием города у русских купцов, путешественников и летописцев, чтобы русскому читателю не резало ухо название города, принятое в Литве и Беларуси. У нас (в Беларуси) имя этого города всегда имело форму женского рода - Вильня или Вильна, кто как произносил. И это было ощущение человека, говорящего на "родной мове", чувство языка, который заставлял относится к городу, как к матери, родоначальнице этноса литвин-беларусов, по крайней мере, его духовным камертоном. "Вильнюс" - для нас, беларусов, - это уже "новояз", административная уловка Литовской республики, попытка отделить город, его историю, от соседей, вроде нового названия "Ворот Зари", в которых уже и сведущий историк не найдет знаменитой "Остра Брамы", где молились наши предки, куда хаживала на "Велiкдзень" (Пасха, бел.яз.) моя прабабка...
  
   Вильня сохраняла, воспроизводила и восполняла культурные традиции беларуского народа на протяжении шести столетий, фактически до присоединения земель ВКЛ к России. В этом городе не угасал дух свободы, вольного предпринимательства, город одним из первых в ВКЛ стал свободным и в административном смысле, получив самоуправление вместе с "магдебургским правом" в 1387 году. Здесь, на перекрестии многих языков и религий, создавалась культурная основа беларуского народа, совершенствовался и развивался старобеларуский язык выдающимися деятелями средневековья: Франциском Скарыной, Сымоном Будным, Василём Тяпинским (Омельяновичем), Яном Намысловским и многими другими...
  
   В Вильне учились, жили и работали основоположники современной беларуской литературы и языка - Винцент Дунин-Марцинкевич, Франциск Богушевич и другие. Отсюда началось восхождение на вершины славы Адама Мицкевича, литвина-беларуса, ставшего гордостью Польши и предметом поклонения в Беларуси. Царский запрет на беларуский язык в 1840 году предопределил появление таких, как он, литераторов мирового значения, вынужденных перейти на язык соседей.
   А кроме гениального поэта Мицкевича, здесь начинали свою творческую жизнь и Нобелевский лауреат в области литературы, Генрих Сенкевич, и плодовитая писательница Ожешко и многие другие выходцы из беларуской земли, вынужденные, по разным причинам их личной биографии, создавать свои произведения на польском языке (или русском, как Достоевский).
   До оккупации Россией земель ВКЛ, старобеларуский язык развивался уверенно, поглощая словоформы соседних языков и диалектов и достиг высочайшей выразительности к началу ХIХ столетия - трагическому для беларусов в целом и для беларуского языка, в частности. Царские запреты на язык, на историю нации, это беспрецедентное насилие, я называю - "ГЕНОЦИДОМ ЯЗЫКА", эта государственная акция продолжалась от эпохи Екатерины II до последних дней существования СССР. (Подробнее об истории языка см. "Язык мой враг мой", Прокопчук А.А. Самиздат, Интернет).
  
   Какого уровня развития достиг беларуский язык к ХIХ столетию скажу, чтобы не быть голословным, словами гения двух культур, польской и беларуской, - Адама Мицкевича, вынужденного покинуть родину. Вот выдержка из его лекции в Париже, в Коллеж де Франс, где он вёл курс славянской литературы:
  
   "На беларуском языке, который называют русинским или литовско-русинским, разговаривает около десяти миллионов человек; это самая богатая и чистая речь, она возникла давно и отлично разработана. В период независимости Литвы великие князья пользовались ею для своей дипломатической переписки. Язык великороссов, на котором говорит почти столько же людей (нужно исключить отсюда финско-московский диалект, который сильно от него отличается) выделяется богатством и чистотой, но у него нет ни чудесной простоты белорусского языка, ни гармоничности и музыкальности малороссийского..." ("Парижские лекции о славянских языках Российской империи", А.Мицкевич).
  
   Опыт самоуправления и развивающиеся связи Вильны с западноевропейскими городами требовали разработанного инструмента, общегосударственного языка, для деловой переписки и общения, для посольств в Европу, для торговцев и ремесленных цеховых общин. Это способствовало развитию профессионального старобеларуского языка, на котором писались "Декреты" сеймов и "Главного литовского трибунала", акты "копных", городских, земских и подкоморских судов, акты и приходно-расходные книги городских управ, магистратов и магдебургий. В ХV веке получили магдебургское право многие города Великого княжества.
   Отмечу, что все они находились и находятся до сих пор на территории Республики Беларусь: Брест ("магдебургия" с 1390 г.), Гродно (с 1391 г.), Слуцк (1441 г.), Полоцк (1498 г.), Минск (1499 г.) и еще несколько десятков других городов Великого княжества.
   К первой половине XVII века в Великом княжестве (в основном на территории Беларуси), вместе с городскими поселениями, насчитывалось 462 города [105].
   Письменные, позже, с 1520-х годов печатные, документы стали основой жизни горожан Вильни и всего Великого княжества - "реестры", "фундуши" и "инвентари" имений, "фольварков" и деревень, завещания, частные письма и другие документы, все они оформлялись на старобеларуском языке, большая часть таких документов собрана в "Литовских метриках", старобеларуских документах, хранящихся до сих пор в архивах России, цепко удерживающей раритеты Беларуси... (Литовские метрики так до сих пор и не возвращены в Беларусь, своим настоящим владельцам).
  
   ХVI столетие - "золотой век", век несомненного "пассионарного подъема" рождающегося этноса литвин, в истории развития Великого Княжества Литовского, стал и веком бурного развития старобеларуского языка, особенно деловой письменности, в городах княжества, что было вызвано требованиями времени. Я позволю себе привести некоторые выдержки из работ специалистов в области лингвистики для более ясного изложения этого вопроса, в частности, из работы А.И. Журавского "Деловая письменность в системе старобеларуского литературного языка [96].
  
   "Объективный научный анализ канцелярского языка Великого княжества Литовского провел в 30-х годах нашего столетия норвежский славист X. Станг, опубликовавший по этой проблеме две специальные монографии. Тщательно изучив язык грамот важнейших канцелярий Великого княжества Литовского, исследователь пришел к выводу, что первоначально здесь существовало несколько типов актового языка, отличающихся друг от друга некоторыми, преимущественно орфографическими и грамматическими особенностями. В северных областях Полоцка - Витебска - Смоленска употреблялась языковая форма, характеризующаяся цоканьем, смешением "е" и "i", связкой "есме" в составе перфекта и некоторыми другими особенностями. Таких черт нет в документах, исходящих из канцелярии ВИТОВТА. Язык документов ВИТОВТА сближается с языком южных (украинских) канцелярий, но полностью не совпадает с ним" [96].
  
   Познакомимся с древней формой старобеларуского языка канцелярии Великого князя Витовта, с грамотой 1382 года:
   "Мы, Великiй князь Витовтъ чинимъ знаемо симъ нашим листомъ, кто на него узритъ или услышитъ чтучи. Досмотрили есмо того, жаловалъ Князь Андрий Васило на Свидригайла, а Свидригайло жаловалъ на Андрея. И мы того досмотрили и раздЬлили того на полы, что от Андреева села половина поля тянетъ, то есмо повернули к Андрееву селу; а што отъ Свидригайловы земли половина поля того, то есмо повернули Свидригайлови..."
  
   "Среди грамот короля Казимира южноволынский тип играет уже незначительную роль, большая часть его грамот принадлежит к северноволынскому или южнобеларускому типу, но основное количество грамот этого времени происходит из беларуских областей, в которых "е" и "ять" совпадали во всех позициях. Во времена короля Александра канцелярский язык становится более стабильным, он достигает прочной, устойчивой формы, которая отражается и в других памятниках того времени. Позже, при короле Сигизмунде Августе, южный тип актового языка исчезает полностью. Канцелярский язык Великого княжества Литовского в это время выступает как язык беларуский, который находится в наиболее близком отношении к белауским говорам около Вильно. В этом языке постепенно растворился и полоцкий тип актового языка, который раньше выступал в виде самостоятельной формы.
   Установленная X. Стангом 40 лет назад беларуская диалектная основа актового языка Великого княжества Литовского не встретила возражения в лингвистической литературе и до настоящего времени остается последним словом науки по этому вопросу. Внесенная позже Ю. Шерехом поправка, что основой канцелярского языка Великого княжества Литовского были прежде всего центральные беларуские (литвинские) говоры, по существу, лишь в деталях дополняет соображения X. Станга и принципиально не меняет положения, если иметь в виду соотношение беларуских(литвинских) и церковнославянских элементов в древнем канцелярском языке"[96].
   Не мешало бы еще раз напомнить читателю, что навязанное целому народу наименование "белорусс" - уловка царской администрации соединить исторические корни одного народа с другим - этноса литвин с русским этносом, западных славян с восточными.
   Русский этнограф-беллетрист Сергей Васильевич Максимов (1831-1901) был в 1868 году (через 70 лет после оккупации земель ВКЛ) командирован Русским Географическим обществом в "Северно-Западный Край", где объездил губернии Смоленскую, Могилевскую, Витебскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую - и в 1877 в Санкт-Петербурге издал свои наблюдения. Он докладывал в издании "Живописная Россiя" [106]:
  "Названiе "Белоруссъ" - искусственное, книжное и офицiальное. Сами себя потомки Кривичей подъ этимъ именемъ не знаютъ. ...подъ именемъ Белой Руси понимаетъ тамошнiй народъ Великороссiю. Местная интелигенцiя начала считать названiе "Белоруссомъ" даже обидным..."
   Исторических памятников того времени, написанных на старобеларуском языке, в разных и все более совершенных его формах, сохранилось много. Главнейшие из них: 'Статут Казимера Ягеллона' 1492 г.; 'Литовские статуты' 1521-1529-1564-1566 и 1588 гг., 'Трибунал вел. кн. литовского' 1581 г.; 'Библия' Ф. Скорины 1517-1519 г., его же 'Апостол' 1515 г., его же 'Псалтирь' и 'Акафисты' изд. 1517-1522 г.; 'Хроника' Быховца (изд. Нарбутом в 1846 г.); 'Летописец литовский и русский,' (изд. Даниловича 1827 г.); 'Летописец' Феодора Евлашевского 1546-1604 гг.; 'Устав на волоки' Сигизмунда 1557 г.; 'Катехизис' Симона Будного и его 'Оправдание грешнаго человека' 1562 г.; 'Евангелие" Тяпинского 1580 г.; 'Казание на осмы артыкул веры и о Антыхристу' Стефана Зизания; 'Апокризис альбо отповедь на книжки о Соборе Берестейском именем людей старожитной религеи греческой' 1597 г. и многие другие. (Литература на эту тему указана в 'Энциклопедическом словаре' Брокгауза и Ефрона и в 'Большой Советской Энциклопедии').
  
   Однако вернемся к городу Вильно, к его началам, к его истории, к его героям и деятелям культуры, вспомним и о простых жителях, веками его населяющих...
   Дадим слово и другим историкам, исследователям происхождения этого замечательного города. Слово историку и литератору С.Трусову:
  
   "Достославный город лютичей Волин стоял в устье Одры. На западнославянских языках это можно истолковать как "Вольный город"... В то же время слово вольный в украинском языке зафиксировано как "вiльний". Следовательно, такая форма произношения тоже имела место быть в некоторых славянских языках. И города Вильно вполне могло означать то же самое, что и города Волин. Город Волин, что стоял в устье Одера был главным городом огромного края, основным населением которого были лютичи. Лютичи, как известно, назывались еще вильцами (vilci). Вильцы - это один из вариантов произношения этнонима "волинцы" (виленцы).
   Как видно из вышеприведенного текста, есть достаточно оснований для того, чтобы считать, что Литовское княжество со столицей в Вильно было основано западными славянами" [39].
  
   По преданию, одним из основателей Вильны был князь Свинторог, который: "... наказал сыну после своей смерти сжечь в устье Вильии его тело и впредь здесь совершать ритуальные трупосожжения. Место получило долины Святого Рога (долина Швянтарагиса, лит.яз.)". Как известно, балтийские славяне кремировали мертвых, поэтому данный обряд тоже говорит в пользу западнославянского происхождения основателя Вильно
   Имя Свинторог - это польское звучание славянского имени Светорог (Святорог), где носовая гласная "Е" записывалась азбукой кириллицы двумя буквами. Это имя западнославянского происхождения и кореллирует с именами других князей прибалтийских славян, например, со Свентославом, или с именем главного языческого бога славян Свентовита,- Святовит в русском произношении.
   В этой связи можно вспомнить имя основателя Полоцка, князя Роговолда (древнеславянское - владеющий рогом).
   "Магический, божественный рог изобилия" был одним из главных культовых символов западных славян. В частности, о нем повествуют латинские летописцы, рассказывая о религиозных обрядах Арконы, например, Саксон Грамматик" [39].
   "Имена этих князей говорят о том, что их носителям покровительствует данный бог. От имени этого бога происходит и имя князя Витеня из соседнего города Витебска (возможно, от "воин Вита")". Имена литовских князей - Тройната (1263-1264) и Тройдена (в бел. яз. Трынята и Трайдзень) непосредственным образом связаны с другим кумиром балтийских славян - Триглавом (Трояном) [107].
  
   "Троян (Триглав) был главным богом в храмах Штетина (современный польский Щецин), который расположен неподалеку от Волина. Он также являлся городом лютичей (волынцев). Описание Триглава (Трояна) содержится в трех житиях Оттона, составленных в XII веке Гербордом, Эббоном и монахом Прифлингенским. "Триглав был главным богом и в другом древнем храмовом городе западных славян Ретре" [107].
  
   Согласно Саксону Грамматику, немцы "вильцами" называли жителей древнего Волина ("лютичей"). Датчане звали их "вальцами" или "волинцами - вольцами". Другими словами, было два варианта произношения данной формы этнонима: через "и" и через "а-о" . Вот и имена литовских князей Витеня (правление в 1295-1315) и Витовта (1392-1430) напрямую связаны со Свентовитом (Святовитом, Святым Витом) - главным богом языческой Арконы и всех славян балтийского Поморья.
  
  
   Пора сделать и некоторые выводы из беглого анализа приведенных источников. Выводы, скажем честно, не утешительны - сколько исторических исследований, столько и мнений. Можно, конечно, провести некоторую классификацию, например, исходя из национальной принадлежности авторов, но это ничего не дает для понимания процесса становления ВКЛ или оценки вклада в этот процесс той или иной личности. Все национальные историки ведут себя одинаково - "тянут одеяло на себя", поругивая своих соседей-оппонентов и пытаясь утверждать о своих находках, как об "истине в последней инстанции". Так что надо попытаться увидеть эту богатейшую историю Великого Княжества Литовского и древнего Вильно с какой-то другой, не национальной, даже не исторической, точки зрения, не пропуская очевидных фактов. В этом смысле обилие данных о князе Гедимине ничего не дает, а лишь запутывает, усложняет поиск истины, если она вообще существует.
  
   "Князья" приходят и уходят, кто бы они не были, откуда бы они не появлялись, но остаётся, кроме не всегда достоверных архивных документов, материальное воплощение вековых трудов, разнообразных форм деятельности народа, остаются выстроенные народом города и замки, архитектурные достижения мастеров эпохи, остается литература, рукописи самых "продвинутых", как говорят сегодня, интеллектуалов своего времени. Остаётся искусство, скульптуры и картины, изделия ремесленников и ювелиров, чеканка, предметы народного быта. Передаются из поколения в поколение мастерство и традиции, технологии и рукотворные образцы. Остаётся на века, может быть, самое главное - фольклор, народное, массовое творчество, дух народа, его пословицы и поговорки, его песни и сказания, традиционные праздники и обряды. Особенно языческие, пережившие тысячи лет, сохранившиеся до нашего времени в Беларуси и Литовской республике.
   "Народное искусство, часто уходит корнями в такую древность, сведения о которой не сохранили самые старинные хроники. Или содержит такую информацию, какую летописцы не сумели ни передать потомкам, ни сохранить",- так высказался по поводу разных этапов развития этноса великий историк, географ, этнолог и литератор, Лев Николаевич Гумилев [108].
   Исследования появления и развития этноса литвин-беларусов стоят в самом начале, следует отметит такие, как работы Здислава Ситько [109] и Юлии Чернявской [110], а я лишь попытаюсь осветить самые яркие черты и достижения народа, населяющего этот край, не вдаваясь в определения его этнической или национальной принадлежности. Может быть, генеалогия разберется, если это кому-нибудь будет нужно, а мы продолжим наши размышления...
  
   В столичном Вильно сфокусировались за восемь веков достижения многих народов, населяющих земли Великого княжества, поэтому история города требует особого внимания.
   Я допускаю, что Вильня (так в нашей старобеларуской семье называется этот город из поколения в поколение), этот древний город, основан, например, Гедимином, хотя понимаю, что это не так. Но это не меняет общей картины, где роль города, его значение, выходит на первый план истории Великого княжества в ХIV столетии, и означает так много для беларуса даже сегодня.
   Есть у беларусов (литвинов) и своя легенда об этом месте:
   "На территории Беларуси, по реке Радунь возле селения Радунь (имевшего, кстати, Магдебургское право) находилось древнее языческое место поклонения возле камня Рода. Там хоронили своих князей еще вильцы-лютичи, а затем это было местом могил и князей ВКЛ. Отсюда и Радуницы - наш древний языческий праздник "кормления могил предков".
   Как пишет Павел Урбан, именно в этой святой долине был позднее заложен "нижний замок" и "нижний город Вильня" - по причине близости с ритуальным местом погребения наших князей.
   "Виленская летопись" так освещает, важные для понимания, события после ухода из жизни Великого князя Гедимина [25, 35]:
   "У великого князя Кгедимина литовского 7 сынов было: старшии Монтивид, потом Нарамонт, потом Олкгирд, потом Евнутии, потом Кестутии, потом Кориат, семыи Люборт. Монтивиду ь дал Карачев и Слонимь, a Нарамонту Пинеск, Олкгирду, корелеву отцу, Крево; да к тому князь витебскыи сынов не дръжал, принял ко дочце в Витебеск. Евнутя осадил в Вилни на великом княженьи, a Кестутю дал Трокы, a Корьяту Новгородок, a Люборта принял волынскыи князь в всю землю Волынскую. Олкгирд, королев ь, a великого князя Витовта ь Кестутии бьтли y великои милости и в ласце. Князь великыи Евнутии в большиньстве буда не полюбился има, и змовилися межи собою братя, князь великыи Олкгирд и князь великыи Кестутии, как бы им его оттоле высадити, a которому бы промежу их сести. И смовивши межу собою и рок учинили, которого бы дня к Вилни пригнати и засести город под братом, великым княземь Евнутьемь. Князь великыи Олкгирд А c Витебьска не поспел к тому року к Вилни, a князь великыи Кестутеи пригнал к городу к Вилни и въгнал в город. И Князь великыи Евнутии выскочил и убежал в горы и в дол и тамо озябе в ногы. И емше его привели к брату его, к князю великому Кестутю. Он жда брата своего старшого, великого князя Олкгирда, посадить его за сторожею, a противу брата своего, великого князя Олкгирда, пошлеть гонца, што вже в Вилни сел, a брата своего, великого князя Евнутя, инял. И стретить его гонець y Креве, и князь великыи Олкгирд борздеи поспешить ехати к брату своему, ко князю великому Кестутю. И князь великыи Кестутии рече брату своему, великому князю Олкгирду: "Тобе подобаеть княземь великым быти y Вилни, старшии брат, a я c тобою заодно живу". И посади его на великом княжени y Вилни, a Евнутью дали Жаславль" [35].
  
   Итак, Вильно сразу же после смерти Гедимина, стал объектом раздоров, центром борьбы за отцовское наследство. Что было до Гедимина, или кто был до него, сказочный персонаж из "Задонщины" - Сколоменд, или князь Витень - вообще говоря, не имеет значения. Портреты князя Витеня были написаны в лучшем случае в ХVII столетии, а портреты Гедимина, естественно, отсутствуют, так что мы не можем установить хотя бы портретные черты сходства этих героев нашей истории.
  
   []
   Великий князь Витень (XIII век-1316)
   (Портрет неизвестного автора, 1709 год, Википедия)
  
   Подведем итоги. Еще при жизни, Гедимин разделил наследственную вотчину между своими детьми, из которых Мондовиту дал Карачев и Слоним, Наримунту - Пинск, Евнутию - Вильну, Ольгерду - Креву и Ктому, Кейстутию - Троки, Кориаду - Новгородок, а Любарта принял в свою землю волынский князь, на дочери которого тот женился, потому Любарт был обойден при разделе отцовского наследия.
   Вскоре затем сын Ольгерда и внук Гедимина Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и, вместе с ее рукою, получив корону Пястов, соединил Литовское княжество с Польшею.
   С тех давних времен возвышается над Вильней, сторожит город и окрестности с Замковой горы башня Гедимина, которая будет переходить из рук в руки Великих князей более четырёх веков.
   []
  Башня Гедимина на Замковой горе, Вильнюс, Литовская Республика
  (фото из сайта http://melanyja.livejournal.com/523994.html)
  
   В моей старобеларуской семье, материнские корни которой находятся в Койданове (Валахановичи, Павловичи и Довнары), а отцовские в Полесье (Прокопчуки и Дубики), почтительная любовь к Вильне прививалась с детства. Моя прабабка, Розалия Довнар, не желая обидеть кого-либо из членов семьи, но уточняя его "способности" к карьерному росту, или к решению более простой, бытовой задачи, произносила в таком случае, в переводе с беларуского или польского, что в нашей семье было равнозначно:
   - "Ты с твоим "розумом"("умом", бел.яз.) и до Вильни не доедешь". "Вильня", как говорили мои предки, находилась (и находится) в 180 верстах от дома моей прабабки и прадеда в Койданове (сегодня Дзержинск).
   I-ая мировая война заставила часть семьи перебраться в Минск. Мой дед, после очередного передела и переноса границ, был отрезан от своей семьи, от родной сестры, и не видел ее потом 40 лет. Та, другая часть рода, осталась в Польше, как потом выясниться - навсегда...
  
   Минск, где моя семья оказалась в начале ХХ века и проживала с начала первой мировой войны, был во II-ую мировую войну (ВОВ) окончательно разрушен, практически, как сообщали советские газеты, "стёрт с лица земли". С разрушениями Минска можно сравнить лишь Сталинград. Вот в таком городе начиналась моя послевоенная жизнь. Сквозь пустыри бывших городских кварталов, среди развалин и "погорелок" (так мы называли места наших "детских игр"), пробивалась новая мирная жизнь горожан.
   На снимке ниже "лунный пейзаж", в который я "окунался" выходя из своего дома рядом с площадью Свободы. Я как раз проходил каждое утро через эти развалины и спускался вниз к уцелевшему зданию штаба БВО, у самой реки Свислочь, где нашей школе (8-ая ср.школа) выделили в 1944 году один этаж.
   []
   Снимок из фондов кинофотодокументов Белгосархива (1944)
  
   И все-таки опять, с упорством муравьев в разрушенном термитнике, наша семья, как и все остальные жители города, уцелевшие в годы войны, стали устраивать новую жизнь среди развалин и исчезнувших улиц. Наш клан почти весь уцелел под покровительством единого Бога, которому было безразлично униат ли ты, католик или православный. Вероятно, "Матка Боска Ченстоховска" моих бабушек осеняла нас крестным знаменем (signum crucis), уберегла от войны и смертей. Хотя и не смогла уберечь некоторых из нашей семьи от советской каторги...
  
   Мне было что-то около 10 лет, когда мама первый раз взяла меня с собой в Вильно, помниться, что это было в 1946 году. Город стал называться, непривычно для нас, Вильнюсом. Я уже знал и о "Вострай Браме" и о горе с башней Гедимина, но меня, десятилетнего мальчика, не это поразило тогда в городе, а магазины. В Минске магазинов не осталось, как не осталось почти ни одного кирпичного дома, и уж точно не было кондитерских магазинов. Не считать же магазином керосиновую лавку за углом, куда меня отправляли с жестяным бидончиком. О конфетах у меня были смутные детские воспоминания, а здесь, в Вильнюсских гастрономах, они лежали на прилавках. Старый город с готическими башнями костелов и древними улочками выглядел так, как будто здесь и не было войны. Наверное, были разрушения в других частях города, но я их не увидел, и после руин Минска город выглядел даже нарядно. Я, конечно, не задавался тогда мыслью - почему это так, лишь намного позже, в других поездках в Вильно, потом мы ездили туда уже регулярно, ко мне пришло понимание того, что город ведь и не воевал с Германией. Он долго стоял в стороне от войны, а если и воевал, то совсем по-другому.
  
   В тот первый приезд в Вильно, я помню, как стоял в арке ворот "Острой Брамы", а мама мне что-то рассказывала и о своей набожной бабушке-католичке Розалии Довнар, моей прабабке, которая молилась здесь перед Остробрамской иконой Божией Матери и ходила на богомолье даже в Лурд (Франция), и о наших виленских родственниках и знакомых...
  
   [] []
   Остра Брама с надвратной иконой Божией Матери и часовней сегодня [111]
  
   Даже после захвата земель ВКЛ Россией ("Раздел Польши", 1795 г.) почитание иконы Божией Матери Острабрамской сохранилось, а генерал-губернатор "Виленского края" Репнин издал указ о том, что "всякий проходящий мужчина под Острыми Воротами обязан обнажать голову независимо от вероисповедания и сословия" [111].
  
   Мы с мамой поднялись в надвратную часовню Божьей Матери Остробрамской, в полумраке которой в колеблющемся пламени свечей и разноцветных бликов витражного окна поблескивали сотни или даже тысячи настенных золотых и серебряных сердечек, приношения богомольцев, страждущих и жаждущих исцеления телесного и духовного.
  
   []
  
   Потом я спустился вниз по крутой и темной лестнице из часовни, очарованный роскошью увиденного. Мы вышли на яркий уличный свет, почти над головой вдруг зазвенел колокол, звук его покатился вниз по улочке от ворот Остра Брамы, мимо собора Святой Терезы, и еще дальше, в кривые переулки старого города. Прохожие на тротуарах и торцевой мостовой сняли шляпы и опустились на колени... Я стоял ошеломленный этим зрелищем, и эта картина осталась в моей детской памяти, как оказалось, навсегда...
   Мама повела меня по старому городу, видимо, у нее были и свои воспоминания, вроде тех, как мой дед, Павлович, ездил в Вильню за швейной машинкой "Зингер".
   Кстати, машинка и сейчас еще жива в Минске, пережила три войны и пять "революций", и на ней иногда дошивает что-то моя сестра, как это делали тетушка Анна, бабушка Александра и прабабушка Розалия...
   Потом мы забрались на Замковую гору, подошли к башне Гедимина, откуда была видна панорама Вильно, спустились вниз и прошли к кварталу, где был расположен Университет. В моей детской памяти это осталось, как посещение целого другого города.
  
   Вильня, виленский университет, с первых лет своего образования, были центром притяжения для всего населения ВКЛ и главным городом княжества, его столицей, главным хранилищем и распространителем знаний, сохранившим свое первенство, свое значение до начала ХIХ века.
   Валериан Протасевич, виленский епископ с 1562 года, был "фундатором" ("основателем", польск.яз.) иезуитского коллегиума в Вильне, преобразованного в 1578 году в Академию, а позже и в Виленский университет. Борьба за создание университета продолжалась несколько лет, так как противились этому канцлер Великого княжества Николай Радзивилл-кальвинист и вице-канцлер ВКЛ Евстафий Волович, православный, оба противники "латинизации" княжества. Образование во всех европейских университетах происходило на латинском языке. Спорный вопрос был разрешен новым королем, венгром по национальности, Стефаном Баторием (род.Жиладишомлё 1533 - умер в Гродно, 1576).
  
   []
   Университетский двор в ХIХ столетии
  (Album Wilenski J.K.Wilchinskego 1850, Викисклад Википедии)
  
   1-ым апреля 1579 года датируется "Привилей" короля Стефана Батория об учреждении Академии и университета виленского Общества Иисуса (Almae Academia et Universitas Vilnensis Societatis Jesu). "Привилей" был подписан в Вильне, несмотря на отказ Евстафия Воловича, вице-канцлера, имеющего право приложить к грамоте печать ВКЛ. Король потребовал у него печать со словами "я сам её приложу, но ты её более не увидишь", то есть пригрозил ему удалением от должности. Вице-канцлер вынужден был подчиниться [112].
   Булла папы римского Григория XIII от 30 октября 1579 года подтвердила "Привилей" короля Стефана Батория. Первым ректором университета был Пётр Скарга. Первоначально университет состоял из двух факультетов - философии и теологии, потом прибавилось еще четыре.
  
   Виленский университет с ХVI века стал для Литвы, для литвин-беларусов (для беларусов), тем же, что Сорбонна для Франции или Болонья и Падуя для Италии. Так что Адаму Мицкевичу и многим другим "литвинам" не пришлось потом уезжать на учебу, как за двести лет до него это сделал легендарный беларуский первопечатник, "литвин из Полоцка", Франциск Скарына, который уехал в Италию (Болонья), а в 1517 году основал в Праге типографию, где издал на кириллице "Псалтырь", первую печатную на старобеларуском языке книгу.
  
   Вернувшись на родину, переехав в Вильню около 1520 года, Скарына основывает здесь первую "печатню" (типографию, бел.яз.). Так типографии, с его легкой руки, стали работать во всём Великом княжестве, сначала в Вильне, где он в доме "найстаршего" виленского бурмистра Якуба Бабича напечатал на старобеларуском языке "Малую подорожную книжицу" (1522). В ней, кроме библейских текстов, впервые появились начальные сведения по астрономии, о солнечных и лунных затмениях. За 14 сентября, например, в "книжице" значилось:
   "Того дня солънце входит во знамя небесное вага ("" бел.яз.) и быва равен день с нощию" ...
   А позже беларуские "печатни" стали работать и во многих других городах и местечках ВКЛ (Заблудово, Несвиж, Лоск, Заславль, Брест и др.).
  
  
   []
   Памятник ФРАНЦЫСКУ СКАРЫНЕ в Минске
   на фоне Национальной библиотеки (Минск 2007 Студия "ЛУВР")
  
   "Соборник", изданный там же в 1522 году, стал первым печатным календарем в восточнославянских землях, он входил в состав "Малой подорожной книжицы" Скарыны, где еще содержалась "Пасхалия", с рассчётами дат пасх на период с 1523 по 1543 год [113]. Надо добавить, что деятельность литвина (беларуса) Скарыны была настолько разнообразна, что трудно в двух словах дать оценку этому выдающемуся деятелю средневековья. Книгопечатание было для Скарыны только инструментом, очень важным, даже революционным в то время, но свою миссию он видел в другом - в развитии общей культуры беларуского народа, в продолжении его традиций, в просвещении нации. Он предварял свои книги предисловиями-рассуждениями, как например, в "Прадмове" ("предисловие" бел.яз.) "Кнiгi Прысловаў Саламона", где говорилось о значении беларуского фольклора, о народных притчах:
  
   "У прытчах сукрыта мудрасьць,
   як-бы моц у дарагiм каменi,
   i як золата ў зямлi,
   i ў варэху".
   (Франьцiшак Скарына, 1517,
   Прадмова да Кнiгi Прысловаў Саламона)
  
   "Важное значение в беларуском книгопечатании имела типография в Несвиже, культурном и образовательном центре ВКЛ. В 1562 году Сымон Будны, вместе с несвижским наместником Матвеем Ковечинским, издал кальвинистский "Катехизис" на старобеларуском языке. Книга предназначалась для "простых людей" и преследовала образовательные цели.
   []
  
   В том же году, в Заславле (Минская обл.), Сымоном Будным было издано еще одно его произведение - "Об оправдании грешного человека пред богом".
   Сымон Будны переводит и печатает европейские издания и пишет к ним свои предисловия. В 1572 году в той же Заславской "печатне" он издает Библию. В 1574 году в Лоске, в типографии Яна Кишки, он издает Новый завет с подзаголовком - "Краткое доказательство того, что Христос не является таким же богом, как ...". Его "Новый завет" свидетельствовал о глубоких философских размышлениях писателя.
   ...Сымон Будны продолжает развивать идеи Скарыны, идеи свободы, единства и братства славянских народов в союзе с народами Прибалтики" [113].
  
   Одним из последователей Скарыны был Василь Тяпинский (Омельянович). Он, так же, как и Скарына, придавал большое значение книгопечатанию и распространению книг среди народа, книги издавал на беларуском языке. "Тяпiнское Евангелiе" на беларуском языке, близком к современному, было напечатано в 1580 году.
   []
   ВАСИЛЬ ТЯПИНСКИЙ и СЫМОН БУДНЫ (памятник, авт. И.Голубев, Минск, Беларусь)
  
   В 1565-1580 годах литвин-беларус Василь Тяпинский (1540-1600), в типографии своего имения, напечатал "Евангелие" на церковнославянском и беларуском языках, это была ПЕРВАЯ, напечатанная в типографии, БИБЛИЯ у восточных славян. "К Евангелию Тяпинский написал предисловие, которое далеко выходило за рамки принятых в то время предисловий к религиозным книгам. В нем автор подвергает критике духовенство, политику ополячия и окатоличивания беларуского народа. Предисловие к Евангелию представляет собой замечательный литературный памятник" [113].
   Францыск Скарына, Сымон Будны, Василь Тяпинский были не только "первопечатниками" и первыми беларускими литераторами, они составили передовую часть общества средневековой Литвы-Беларуси и заложили основы прогрессивного, философского мировоззрения и этического, нраственного осмысления мира. Они создавали основы для нового беларуского языка, чутко улавливая новые культурные тенденции, неизбежно возникающие на пересечении нескольких культур, в центре которых стояла Вильня.
   []
   Франциск Скарына, беларуский первопечатник, основатель славянского книгопечатания
   (Автопортрет Ф. Скарыны из книги "Иисус Сирахов", гравюра 1517)
  
   "По таланту и универсальности своих знаний Скарына превосходил современников, он проявил себя в различных видах деятельности, являясь одновременно философом, издателем книг, переводчиком, поэтом, художником (гравером), медиком, астрономом-астрологом и алхимиком. В конце жизни он посвятил свои дни тиши библиотек и работе садовника-естествоиспытателя (ботанический сад в Праге), собирателя лекарственных растений, и ушел в вечность незаметно..."
   "Скарына - выдающийся восточнославянский мыслитель-гуманист эпохи Возрождения. Он освоил древнерусскую философско-этическую традицию, для которой характерен взгляд на природу и общество через идеал нравственно прекрасного, и предпринял попытку синтеза этой традиции с западноевропейской философской культурой и общественной мыслью. Он явился основоположником ренессансно-гуманистического направления в отечественной философской и общественно-политической мысли, национальной традиции в истории беларуской культуры...
   Родственный характер деятельности Скарыны и Лютера отмечал, в свое время, Андрей Курбский" [114].
   Францыск Скарына печатал свои первые славянские книги в Праге и Вильне, а его последователи - Иван Федоров () и Петр Мстиславец, оба литвины-беларусы, начали книгопечатание в Москве, но их книги ("Апостол" и "Часовник") были сожжены по настоянию русской православной церкви (1566), так же, как и за сорок лет до этого были сожжены в Москве книги самого Франциска Скарыны. Книги, напечатанные в Великом княжестве, в Москве считались долгое время "еретическими"[115].
   После разгрома московской типографии "первопечатники", Федоров и Мстиславец, бежали из Москвы в Великое княжество, к своим соотечественникам, где в имении Заблудове, "власным накладом" ("на собственные средства" в пер. с бел.яз.) гетмана Григория Хадкевича основали новую "друкарню" (типографию).
   Сам Иван Федоров, немного позже, в послесловии к книге, изданной в 1574 году во Львове, говорил, что в Москве нашлись люди, которые "зависти ради многие ереси умышляли, хотячи благое во зло превратити и божие дело вконец погубити" [114].
   Гетман Хадкевич "пан виленьскiи гетман наивышiи великаго князьства литоскаго староста городненьскiй и могилескiй... повелел есми им учинивши варстат друкарьский ("станок печатный", бел.яз.), и выдруковати ("напечатать", прим.ААП)) сию книгу Евангелие учительное".
   Это была третья книга первопечатников [116].
  
   Пётр Мстиславец около 1570 года переехал в Вильню, где на средства семьи Зарецких и братьев Мамоничей основал еще одну "друкарню" (типографию). Позже эта "друкарня" (типография) стала образцом для знаменитой виленской типографии "Дома Мамоничей". Братья Мамоничи - купцы, книгоиздатели и общественные деятели Великого княжества Литовского, за 1574 - 1623 годы выпустили около 100 наименований книг разного рода. "Издания были богато оформлены, напечатаны на хорошей бумаге, крупным шрифтом, с орнаментом и гравюрами, украшены ягодами, лопнувшими гранатовыми яблоками, шишками" (Википедия).
  
   13 марта 1586 года король Стефан Баторий выдал виленским братьям Мамоничам "привилей", позволявший печатать и продавать славянские книги, а в 1588 году братьям доверили напечатать главный документ Великого Княжества Литовского - СТАТУТ ВКЛ, ПЕРВУЮ "феодальную КОНСТИТУЦИЮ" княжества. На титульном листе "Статута", кроме благодарности новому королю "его милости Жигимонту III", был напечатан завет - "Правом судите сыновьи человечестии". В самом низу листа были размещены, так сказать, "выходные данные" Статута - "в вильни. друковано в доме мамоничив".
   Еще ранее в этой же "друкарне" братьями Мамоничами был напечатан важнейший документ ВКЛ - "Трибунал"(1586) - судебный кодекс княжества, полное название которого было - "Трибунал обователем Великого Княства Литовского".
   Всего Мамоничами было издано 85 наименований книг (115 по другим источникам) на церковнославянском, старобеларуском, латинском и польском языках.
   А ведь Валериан Протасевич, "фундатор" Виленского Университета, мог быть лично знаком с "литвинским Гутенбергом" Франциском Скарыной, встречаться с братьями Мамоничами...
  
   Я в тот приезд так и не увидел мемориальную доску на стене университета, увековечившую память нашего великого земляка, родившегося в Логойске (Минская обл.Беларусь). Много позже в Интернете обнаружил, что мемориальная доска есть, и на ней надпись на польском языке, хотя Протасевич, литвин-беларус, говорил дома на "родной мове", а службу ("имшу" бел.яз.) и преподавание, как член "Общества Иесуса", вел на латыни, единственном языке католического обряда и лекций во всех Европейских университетах того времени. Польша постаралась "приобщить" всех значительных людей ВКЛ к своей истории, и в памятной доске на стене университета надпись, сделанная до присоединения этих земель к СССР, была на польском языке (см. ниже).
  
   [] []
  Валериан Протасевич (1504-1570) Мемориальная доска в его честь на стене Виленского университета
  (из http://www.radzima.org/ru/foto/16066.html)
  
   Валериан Протасевич, католик-иезуит, сделавший быструю карьеру в Виленском бискупстве был не только инициатором открытия Виленского иезуитского коллегиума (1570 год), но обладая большими средствами, "выкупил для него в Вильно каменный дом за 4000 коп литовских грошей и пригласил из Бранева иезуитов. Они прибыли в сентябре 1569 во главе со своим вице-провинциалом Ф.Суньером. Существенное значение имела открытая для них В.Протасевичем перспектива миссионерской работы по обращению в католицизм Московского государства, Швеции и Ливонии.
   Торжественное принятие иезуитами фундации состоялась 18.VII.1570. 25.VII.1570 года В.Протасевич обратился к верующим с пастырским посланием, в котором информировал об открытии иезуитской школы в Вильно, объявлял о начале занятий и приглашал шляхту присылать своих сыновей. Окружил иезуитов вниманием и заботой, щедро одарил землями, деревнями, деньгами, тремя жилыми деревянными домами в Вильно, передал им костел св. Яна Крестителя, книги для создания библиотеки.
   Благодаря иезуитам начинания В.Протасевича по борьбе с реформационным движением стали более результативными: В 1570-е годы он убедил перейти в католицизм своих бывших оппонентов Радзивиллов, а сына Николая Радзивилла Черного, Юрия в 1574 взял себе коадьютором (помощником-заместителем)...
   Привилей Стефана Батория от 7.VII.1578 уравнял Коллегию с Краковским университетом в праве присвоения ученых ступеней в области философии, теологии и свободных наук.
   Протасевич организовал при академии "конвикт" (общежитие с питанием, прим.ААП) для студентов из семей бедной шляхты, основал бурсу для проживания бедных студентов, названную по его желанию "Валериановской". Перед смертью завещал 2500 злотых на нужды кафедрального храма.
   В 1574 году поэт-кальвинист и философ Андрей Волан посвятил В. Протасевичу полемический труд, изданный в Лоске. Бискуп запретил под угрозой проклятия читать и распространять его. В защиту В.Протасевича, против взглядов Волана, выступили с полемическим произведениями испанский иезуит Турриан во Флоренции в 1575 и Пётр Скарга в 1576 в Вильне. Литературные и панегирические произведения посвятили В.Протасевичу многие авторы. Похоронен в Виленском кафедральном костеле" [117].
  
   Многие Великие князья и их сыновья Несвижской ветви Радзивиллов связаны были с этим местом, учились здесь и покровительствовали своей Alma Mater...
  
   Повзрослев, я уже самостоятельно и не один раз, уезжал из Минска в Вильню, город моих предков, но он уже стал Вильнюсом и вызывал у меня двойственные чувства.
   Этот древний город для литвина (беларуса) обладает особой притягательной силой, но в то же время вызывает такое же чувство печали, как потеря близкого человека. Меня в этом городе не покидало ощущение того, что в нем живут чужие люди. Да и стал он чужим, был потерян в прямом смысле слова, потерян дважды, в 1921 году, когда по "Рижскому договору" его передали Польше, и в 1939 году, когда он был отрезан от Беларуси, как уступка Литве за "выравнивание" границ новообразованной Литовской Социалистической Республики в составе СССР.
   Была Советами сделана неуклюжая попытка сохранить Вильно для двух народов одновременно, при образовании большевиками "ЛитБела" в 1918 году, химерической Литовско-Беларуской социалистической республики. Окончательно город был утрачен для Беларуси по "Пакту Молотова и Риббентропа" в 1939 году.
  
   Где тот город столетиями вызывавший восхищение у литвин ВКЛ, ставших по прихоти властей "беларусами" в Российской империи? Где город, который произвел впечатление даже на главного начальника гошпиталей ("Oberst-Spittler") тевтонского ордена, графа Конрада Кибурга "со товарищи", в его поездке к Великому князю литовскому Витовту, в 1397 году?
   Моя мама в тот мой первый приезд знала, что надо показать мне в Вильне. Как графа Кибурга пятьсот лет тому назад, меня поразила готика костела Святой Анны, но я был еще слишком мал, чтобы облечь это яркое впечатление в слова, в отличие от графа Конрада Кибурга, повидавшего свет, который записал в своем дневнике:
   "Эта новая святыня окружена прекрасными садами, красные верхушки ее башень и золото ее крестов особенно живописно выступают из роскошной, окружающей их зелени; достроенная весьма недавно, она, как мысль женщины, отличается красотою и стройностью" [118].
   Костёл Св. Анны был построен по велению и при покровительстве Великой княгини, супруги Великого князя Витовта, Анны Святославовны (1350-1430), княгине смоленской.
  
   []
   Костел Святой Анны (г. Вильнюс. Литовская республика [119])
  
   Продолжим тему развития печати в Литве-Беларуси, литературной деятельности отдельных личностей и появления культурной, литвинской (беларуской) среды в городе Вильно.
   "В Вильно выходит в 1582 году в типографии Гарабурды - "Октоих". Василий Гарабурда принадлежал к кружку православных, группировавшихся вокруг братьев Зарецких; он был "служебник" канцлера Великого княжества Литовского, Евстафия Воловича. Весьма вероятно, что он как человек малозаметный решился возобновить книгопечатание для православных при новом короле, тогда как Мамоничи, богатые купцы, стремившиеся делать карьеру, добиться шляхетства, предпочли выждать время и не выступать слишком явно на защиту православия" [112] .
  
   О виленской типография Гарабурды существует несколько противоречивых мнений, вплоть до того, что "за его спиной стояли Мамоничи", что он был сыном "литовского посла" или даже, что он являлся "совсем другим Гарабурдой", "не имеющим ничего общего с предыдущим"...
   Фактом остается только то, что в Вильне он принадлежал кружку эмигрантов, бежавших из России, Мстиславцу, Зарецким и, вероятно, соприкасался с князем Курбским, так как позже, после закрытия своего дела, он возобновил работу в типографии братьев Мамоничей, где были напечатаны переводы и сочинения князя Курбского [120, 123].
  
   Уже была подписана Люблинская уния 1569 года, по которой католическая религия и польский язык получали дополнительные преимущества в ВКЛ. Но приближалась, в противовес Люблинской, Брестская (церковная) уния (1589 год), давшая беларускому народу (литвинам) "передышку" между двумя волнами нашествия на беларуский язык, беларускую (литвинскую) культуру - с запада шла "полонизация", с востока надвигалась Россия с агрессивной "русификацией".
  
   "В 1586 году в Вильне издается "Кграматыка славеньска языка", в послесловии к которой говорится, что она напечатана по просьбе жителей Вильно; действительно, такое издание было необходимо: в Вильно существовала школа, и учрежденное в это время свято-троицкое братство взяло на себя заботу о ней; нужны были учебники. Рукопись "Грамматики", как сказано в послесловии, была найдена в библиотеке князя Острожского и была выдана "для наученья и вырозуменья божественного писания..."[112].
   Само название "Кграматики славеньска языка" свидетельствует о том, что язык свой литераторы, писатели, да и просто горожане называли "словенским", по крайней мере, таковым его считали беларуские "первопечатники", в отличие от "руского" или церковнославянского языка.
   Через десятилетие там же были напечатаны "Азбука", "Лексис" и "Грамматика Словенска" Лаврентия Зизания (? -около 1633). Его "Лексис" - ПЕРВЫЙ печатный славянский (старобеларуский, староукраинский, - эти языки еще только начали расходится изобщего славянского ствола)) словарь, послуживший источником для азбуковников или алфавитов иностранных речей XVII и XVIII вв., а также для словаря Памвы Берынды ("Лексикон славеноросский", Киев, 1627)".
   "Грамматика словенска" (1596 г.) Зизания - ПЕРВЫЙ учебник по славянской грамматике [120].
   В Великом Княжестве Литовском "издавались Азбуки и Грамматики только одного из двух языков: церковнославянского. И объяснение этому, кажется, заключается в том, что наибольшую часть изданий, печатавшихся там кириллицей, составляли богослужебные книги. Между тем церковно-славянский язык был в литовских землях к этому времени уже малопонятен. Не случайно, еще в 1596 году Лаврентий Зизаний, издав "Грамматику словенску", поспешил тотчас же выпустить книгу, получившую название: "Наука ку читаню и розумению писма словенского" [120].
   В состав "Науки" вошли самая элементарная Азбука, "Лексис" - составленный Лаврентием Зизанием словарь, в котором церковнославянские слова переводились на "мову" (старобеларускую, прим. ААП), а также "Изложение о православной вере" Стефана Зизания - краткий катехизис.
   В 1596 году в Вильне выходит грамматика Мелетия Смотрицкого (1578-1633), "Грамматики словенския правилное синтагма", архиепископа Полоцкого, епископа Витебского и Мстиславского, писателя, деятеля просвещения, надолго сделавшаяся основным грамматическим руководством и выдержавшая несколько переделок и изданий. На ее основании составлялись практические школьные грамматики, вроде изданной в Вильне в 1621 году" [120].
   Виленский университет, Виленские "друкарни-типографии", "Дом Мамоничей", стали в ХVI веке первыми образцами для других восточнославянских культурных образований, центров просвещения, вроде Киево-Могилянской академии, образованной в 1633-1701 года, Славяно-греко-латинского училища или Эллино-греческой академии, основанной в Москве в 1687 году с участием "полоцкого литвина" Симеона Полоцкого и его ученика Сильвестра Медведева ("Википедия").
  
   В XVI веке в Вильно, в Великое Княжество Литовское, вместе с католицизмом, стали проникать идеи Реформации, кальвинизма. Одним из следствий "Унии" стало то, что старобеларуский язык начал претерпевать влияние польского. Однако именно в это время появилась новая "беларуская литература", пронизанная духом гуманизма. Православие и католицизм вошли в ожесточенную конфронтацию, которую попытались смягчить такие виднейшие деятели беларуского средневековья, как Францыск Скарына или мятущийся между православием и униатством архиепископ полоцкий, епископ Витебский и Мстиславский, Мелетий Смотрицкий.
  
   С Вильно связана жизнь и судьба Андрея Рымши (1550-1595), заметного в истории Литвы-Беларуси "шляхтича-поэта", "поэта-рыцаря", как его называют некоторые исследователи [120].
   О Рымше мало сведений, достоверно лишь то, что этот поэт средневековья проживал с 1585 года в Вильне. Учился он или нет в университете - не известно, зато известно, что он владел несколькими языками, писал на них стихи, которые печатались в Виленской "друкарне" братьев Мамоничей и в Острожской "друкарне" князя Константина Острожского. Здесь была напечатана на старобеларуском языке его "Хронология" (1581). Писал Рымша и на польском языке, как и его последователь, Иван Ужевич, многосторонний литератор, автор 20 стихотворений из "аррасской рукописи" (Франция, Аррас), автор "Граматыки" (1645 год) [121].
   В Острожской "друкарне" Ивана Федорова (Федоровича) в 1581 году, Рымша издал календарь - "Которого уся месяца што за старых веков дело короткое описание", известный под названием "Хронология". Это был стихотворный рассказ о названиях месяцев. "Хронология", хотя написана на старобеларуском языке (в Украине считают, что на староукраинском), беларуским поэтом, считается (в "русских энциклопедиях") первым печатным "русским" календарем. Приведу эти древние стихи о названии месяцев для сопоставления их с сегодняшними названиями в беларуском языке:
  
  КОТОРОГО СЯ МЕСЯЦА ШТО ЗА СТАРЫХ ВЕКОВ ДЄЛО КОРОТКОЄ ОПИСАНIЄ [ХРОНОЛОГIЯ]
  
  Месяца сентебра, по-гебрейску єлю́ль, просто врéсень.
  Двадъцать четвéртого дня месяца сенътебрà
  дорóблен Єросоли́м, стáлася рéч добрà.
   Месяца октоврiа, по-гебрейску тышри, прóсто паздерник.
  Арха з Нóим на горе стáнула на суши,
  другiй потóп не бýдет, тáкъ нам пи́смо туши.
  Октоврiя 17 дня.
   Месяца ноемврiя, по-гебрейску маргеусам, просто грудень.
  Жидом свято устáвил тут царь Єровоáм,
  мы о свои не дбáєм, не велми ж добро нам.
  Ноéмврiя 15 дня.
   Месяца декаврiа, по-гебрéйску хашлеу, просто просинець.
  В том месяцы Iсус Христос народи́лся нам,
  не хто иный, тот избáвил души наши сам.
  Декаврiя 25 дня.
   Месяца генуара, по-гебрейску тебет, просто стычень.
  [Ч]ужозéмъскiє мудръцы Христа привитáли,
  злáто, лáдан и ми́ру, яко пáну, дали.
  Генуара 6 дня.
   Месяца февраля, по-гебрейску себат, просто лютый.
  Смотрѝ, якъ то голубка Ноаху служи́ла,
  мы-сь о бога не дбаєм, только б злость плужила.
  Февраля 18 дня.
   Месяца марта, по-гебрейску адар, просто марець.
  Въ том месецы господа жиды крижовáли,
  соб? ли́хо, нам добро тым паном з"єднали.
  Марта 25 дня.
   Месяца априля, по-гебрейску нисан, просто кветень.
  Жи́дове сухо прошлѝ Чирвòноє море,
  корми́л их бог на пущи, не было им горе.
  Априля 14 дня.
   Месяца мая, по-гебрейску iя́р, просто мáй.
  Нóй арху готуєт божим повелéнiєм,
  абы въ потóп не зги́нул з своим поколеньєм.
  Мая 10 дня.
   Месяца iю́ня, по-гебрейску сыван, просто чьíрвець.
  Ужо вóды въсих тóпять, Ноах въ корáбль вошóл,
  знáть, иж богу кланялъся, про то ласку знашóл.
  Iюня 27 дня.
   Месяца iю́ля, по-гебрейску тамуз, просто липець.
  Мойсiй поби́л табли́цы зъ приказáньєм божим,
  a мьì грешим, што часок, ни ся страхом трвожим.
  Iюля 17 дня.
   Месяца áвгуста, по-гебрейску аов либо ав, просто серпень.
  Въ тóм месецы Аарóн умер, божiй єрéй,
  того собе на приклáд тьì, попе, завжды мей.
  Августа 1 дня.
  
  Друковано 5 дня мáя, року 1581, въ Острозє.
  Писáньє Андрéя Рымши.
  
  Ниже фотокопии эти стихов, написанных рукой Андрея Рымши [121].
   [] []
  
   Напечатана "Хронология" в Острожской "друкарне" не случайно.
   "Острог на Волыни принадлежал князю Константину Острожскому, сыну прославленного гетмана ВКЛ, князя Острожского и слуцкой княжны Александры Олельковны. Острожский отец - победитель московских войск под Оршей в 1514 году. Как и отец, князь Константин Острожский был ярым поборником православия". Чего нельзя сказать о Рымше. " Со временем вокруг него сложился круг противников унии с католическим Римом, в который входил и московский политэмигрант князь Андрей Курбский. Вскоре в Острожской типографии вышли "Азбука" (18.06.1578), "Псалтырь и Новый Завет" и алфавитно-предметный указатель к нему "Книгосбор вещей самых нужных" (Федоров, 1580), а также знаменитая "Острожская Библия" (1581), первая, как принято считать, полная славянская Библия кирилловского шрифта..."[120].
   Однако первым печатным календарем в восточнославянских землях, видимо, следует все-таки признать "Соборник", входивший в состав "Малой подорожной книжки", изданной беларусом-литвином Франциском Скарыной в Вильне около 1522 года. Исследователи отмечают в его текстах народную поэтику, разговорные слова" [121].
  
   Об Андрее Рымше и его творчестве подробно написал цитируемый выше Олег Лицкевич, приведу отдельные выдержки из его работы, тем более, что они тоже, так или иначе, связаны с Вильней.
   "Беларус Андрей Рымша родился в селе Пенчин (современный Барановичский район Брестской области) в шляхетской семье, как считают, около 1550 года, умер после 1595 года. Служил при дворе литовского магната Христофора (Кшиштофа) Радзивилла. Принимал участие в военных походах против Московского государства. С 1585 года жил в Вильно, где издавал свои произведения в типографии братьев Мамоничей.
   Патроном Рымши был Христофор Радзивилл, по прозвищу Перун ("Гром" бел.яз.) - сын виленского воеводы, канцлера и Великого гетмана ВКЛ Николая Радзивилла "Рудого" ("Рыжего" бел.яз.). В 1547 году во время пребывания в Аугсбурге он получил от императора Карла V право на титул князя Священной Римской империи.
   []
   Христофор Николай Радзивилл - "Пярун" (1547 - 20.11.1603)
   (портрет работы Марчелло Бачиарелли, 1781 г., "Википедия")
  
   Сам Христофор Радзивилл, в конечном счете, занял должности Воеводы виленского и Великого гетмана ВКЛ, причем в немалой степени благодаря личным заслугам. Peter Paul Bajer, чья работа дает общее представление о генеалогическом древе Радзивиллов, называет его "самым одаренным военачальником Речи Посполитой в войнах против Московии и Швеции..."[122].
  
   О Радзивиллах написано очень много, вот еще один отрывок из очерка Людмилы Рублевской о семье Радзивиллов:
   "Радзивиллы - некоронованные короли Великого княжества Литовского. Впрочем, прозвище свое Перун получил уже после Ливонской войны, в которой участвовал в качестве воина и поэт Андрей Рымша, прославивший своего опекуна знаменитой поэмой на польском языке "Десятилетняя повесть военных дел князя Криштофа Радзивилла". Все эти 10 лет поэт был на полях многочисленных сражений, на которые был богат тот бурный век. Поэма написана в виде дневника сложным, торжественным размером... С 1582 по 1599 год поэт исполняет обязанности подстаросты в родовом имении Радзивиллов в Литве. А после 1599 года его следы теряются, и именно этот год завершает его биографию..." [123].
  
   Портрета Андрея Рымши найти не удалось, вероятно такого и не было, слишком дорого стоило это в те времена, а вот помещенный выше портрет его "патрона", Христофора Радзивилла "Пяруна" (бел.яз. громовержец), можно увидеть в Несвижском замке (Беларусь).
  
   Почему-то выпущенную в Украине на старобеларуском языке (соглашусь даже с термином - староукраинский) "Хронологию" беларуса Андрея Рымши считают первым русским календарем... Календарь сам по себе очень интересный, достойный не только прочтения, но и исследований лингвистов....
   "Названия месяцев "погебреиску" ("по-еврейски"-бел.яз.) у Рымши практически соответствуют библейским (древвнееврейским).
   Старобеларускими названиями месяцев из календаря Рымши мы пользуемся до сих пор (кроме марта и декабря), эти названия настолько красивы и соответствуют сегодняшним представлениям беларуса о смене времен года, что я их приведу полностью, в переводе со старобеларуского Лицкевичем Олегом [121]:
  
   Сентябрь: вресень (Скорина); вресень (Рымша); верасень (современный бел. язык).
   Октябрь: листопад (Скорина); паздерник (Рымша); кастрычнiк (совр. бел. язык).
   Ноябрь: грудень - грудень - лiстапад.
   Декабрь: прасинець - просинецъ - снежань.
   Январь: стычень - стычень - студзень.
   Февраль: люты - лютыи - люты.
   Март: марець - марецъ - сакавiк.
   Апрель: кветень - кветень - красавiк.
   Май: май - маи - май.
   Июнь: чирвець - чырвецъ - чэрвень.
   Июль: липець - липецъ - лiпень.
   Август: серпень - серпень - жнiвень.
  
   (Андрей Рымша, Хронология 1581*)
  
   Год тогда начинался сентябрём.
  
   Рымша был кальвинистом, имел контакты с виднейшим кальвинистским проповедником ВКЛ того времени, Андреем Воланом, литвином, писавшим на латыни и польском языке и служившим в канцелариях трех польских королей. Андрей Волан (Воланд) в должности секретаря короля Сигизмунда Августа, и при следующих королях, Стефане Батории и Сигизмунде Вазе, часто служил посредником между королём и шляхетскими сеймиками и ездил в посольствах в Лифляндию, в Австрию, в Московское государство. Избирался послом от шляхты "Ошмянского павета" ВКЛ (сегодня Гродненская область, Беларусь) на сейм Речи Посполитой (Википедия).
   Волан оказал заметное влияние на Андрея Рымшу, который развил жанр "эпикграммы" (панегирического посвящения гербам) на старобеларуском языке.
   Сотни храмов и костёлов были уничтожены советской властью в Беларуси за короткий срок, а вот стихи Рымши, восхвалявшие его покровителя Николая Христофора Радзивилла или выдающегося государственного деятеля ВКЛ Льва Сапегу, остались.
  
   Понимая глубину и сложность, завораживающую полифонию истории Великого Княжества Литовского и его столицы Вильно, сюжеты с ними связанные, отдаю отчет в том, что рассказать обо всем невозможно. Сотни великих представителей княжества, значительных фигур мировой истории, вышли из этой земли - от Великого князя Гедимина до гордости Польши, маршала Юзефа Пилсудского, чье сердце покоится на древнем кладбище Росси в Вильно, и захоронено, по его завещанию, в могиле его матери.
  
   []
   Памятная медаль в честь маршала Пилсудского
   Надпись на медали (в центре, польск.яз.) гласит - "МАТЬ и СЕРДЦЕ СЫНА".
   И вокруг - "МАРШАЛ ИОЗЕФ ПИЛСУДСКИ СПИТ в ВАВЕЛЕ
   ЕГО СЕРДЦЕ в ВИЛЬНЕ"
  
   Столько выдающихся личностей родилось на землях Великого княжества, и чаще всего они были связаны с Вильно: от писателя и первопечатника, "полоцкого литвина" Франциска Скарыны, до известнейшего французского писателя, дважды лауреата Гонкуровской премии, Романа Гари (Romain Gary, виленский еврей Роман Кацев) или нобелевского лауреата, польско-американского поэта Чеслава Милоша. От автора ПЕРВОЙ виленской "Словенской Грамматики" Мелетия Смотрицкого, до создателя НОВОГО мирового языка ЭСПЕРАНТО, Людвига Заменгофа, жителя уездного города Белостока (тогда Гродненская губерния России). От великого российского актера МХАТа Василия Качалова, из семьи виленских литвинов-беларусов, православных священников Шверубовичей, до появившегося на свет в семье изгнанников, в Сибири, гениального актера, беларуса по происхождению, Иннокентия Смоктуновского (Смоктуновича)...
   Всех не перечесть...
  
   []
  
   Вильно - "литовский Иерусалим", как его называла еврейская диаспора ВКЛ, остается для беларусов утраченной "химерой", что, может быть, и хорошо. Не будет излишних иллюзий для прагматичного и толерантного беларуса, делающего своё дело, где бы он ни находился за пределами свой родины - в России, в Европе или Америке...
   "Рабi пiльна - i тут будзе Вiльна!" (в приблизительном переводе эта идиома означает, что своевременной и тщательной, точной работой можно создать "Вильню" рядом с собой).
   Этот древний город для литвина (беларуса) всегда обладал особой притягательной силой, а сейчас вызывает такое же чувство печали, как потеря близкого человека.
   "Вiльня для беларусаў - мера ўсяго, узор уладкаванага жыцьця, iдэал мiнуўшчыны i будучынi. Рабi пiльна i сам будзеш мець усё - багацьце, красу, парадак - як у самой Вiльнi!" [124].
   ("Вильня для беларусов - мера всего, образец упорядоченной жизни, идеал прошлого и будущего. Работай прилежно и сам будешь иметь всё - богатство, красоту и порядок, как в самой Вильне!" - перевод с бел.яз.)
  
   "Что ни делается, все к лучшему", как говаривала моя бабушка Александра Валаханович. Полагаю, что литовцам, Литовской Республике, именно беларуско-польский Вильно с его православной беларуской, католической польской, а сегодня уже и литовской окраской, помог сохранить свою, в том числе, и нашу, древнюю, беларускую культуру и историю, и невольно уберег осколки исторического прошлого беларуского народа ("литвинов"), что нашли там, хотя бы временное, прибежище.
  
   Вильно, видимо, сохранил не только древнее славянское слово "вильно", что означает - свобода, вольность. Этот город уберёг и общий дух свободы для многих народов его населявших, древний город и сегодня вызывает глубокие симпатии в беларуских душах еще и тем, что именно там начала выходить когда-то ПЕРВАЯ беларуская легальная газета "Наша Доля", после векового запрета беларуского языка, и там же появился ПЕРВЫЙ беларуский еженедельник "Наша Нiва" братьев Луцкевичей.
   Именно, здесь в Вильно, на рубеже ХIХ и ХХ столетий, началось новое беларуское (литвинское) возрождение.
   Здесь, в Вильно, уже в наши дни, была напечатана первая правдивая книга об истории Беларуси, замалчиваемой российскими цензорами, о древних временах её возникновения - "Десять веков белорусской истории. 862-1918" (авторы В.Орлов, Г.Саганович, Вильня, 2001).
   Сегодня Вильня, столица Вильнюс Литовской Республики, дает нам пример и оказывает помощь беларуской оппозиции в ее стремлении к демократическим преобразованиям своей страны, поддерживает стремление Беларуси к единению со свободной Европой, к ее движению на Запад, к корням и истокам своей, общеевропейской культуры. Но горечь потери остаётся...
  
   Как обобщил свои размышления о Вильне Захар Шыбека, доктор исторических наук, профессор Беларуского Государственного Университета (Минск):
  
   "Лишив Беларусь Вильни, нас оставили без могучего исторического фундамента, по сути, отрезали от западной цивилизации и многовековых европейских традиций. Это было целенаправленной политикой руководителей российской державы, которые прекрасно понимали, что республику со столицей в Минске, ориентированную на Восток, значительно проще русифицировать"...
  
   Можно лишь добавить, что "отрезав Беларусь от западной цивилизации", подвергнув литвин-беларусов столетней интенсивной русификации, закрыв на сто лет беларуские школы, запретив книгопечатание на беларуском языке, Российские власти предали историческому забвению целый народ - литвинов (беларусов) и его 1000-летнюю культуру, перечеркнули его историю. Запрещена в Беларуси до сих пор его "народная религия", униатство - духовный стержень большей части нации на протяжении нескольких веков...
   Из государственного оборота сегодня практически выведен беларуский язык и, в конечном счете, по многим внешним, политико-экономическим причинам, лишена самостоятельности в выборе пути развития Республика Беларусь...
   Что задумали "вожди революции", продолжили и продолжают до сих пор их потомки, последователи, ученики, "успешно" выполняя их "заветы"... Почти всё, к несчастью, им удалось...И все-таки не надо терять надежды...
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
   ЛИТЕРАТУРА ...........................................................................................................................................................................................................................................................129
  
  1. (INCIPIUNT CRONICA SLAVORUM EDITA A VENERABILI HELMOLDO PRESBITERO") Гельмольд. Славянская хроника. Публикация 1963 г. Книга 1 и Книга II http://www.vostlit.info/Texts/rus/Gelmold/framegel1.htm
  2. А.Б. Берлин, "СЛАВЯНСКАЯ ЕВРОПА, ЗАПАДНЫЕ СЛАВЯНЕ", duel.ru.
  3. Андрей Юцкевич "Краткая история лютичей до исхода" http://svetoslaviya.ru/лютичи-союз-славянских-поморских-пле/.
  4. Славяне у берегов Северного моря: ободритские владения в Нордальбингии, Вигмодии и Барденгау http://nap1000.livejournal.com/79087.html
  5. В.Деружинский "У истоков ВКЛ. Часть 1" http://znb-by.org/ostoryya/U-ISTOKOV-VKL.CHast-1.html
  6. О ТОМ, КАК ПОМЕРАНСКАЯ ЗЕМЛЯ БЫЛА ПОДЧИНЕНА ОРДЕНУ ТЕВТОНСКИХ БРАТЬЕВ (TERRA POMERANIA QUOMODO SUBJECTA EST ORDINI FRATRUM THEUTONICORUM). перевод с лат. - Дьяконов И. 2011, с нем. - Thietmar. 2011
  7. ДОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК БЕЛАРУСОВ. Часть 1 и 2 http://www.znb-by.org
  8. Какие тайны хранят развалины Новогрудского замка http://www.kp.ru/daily/25792/2774623/
  9. Беларусь http://www.ceae.ru/Belarus.htm
  10. Lehr-Splawinski T. Poczatki ekspansji slowian ku Wschodowi. // Slavia Antiqua. T. IX. 1962. C. 5.5. (Ермолович Н. По следам одного мифа. Мн. 1989. С. 31.)
  11. M. Jezowa. Dawne slowianskie dialekty Mieklemburgii w swietle nazw miejscowych i osobowych. Cz. I. Fonetyka. // Prace jezykoznawcze. T. 26. Wroclaw, Warszawa, Krakow, 1961. C.47.
  12. Мiкола Ермаловiч. Беларуская дзяржава Вялiкае княства Лито?скае. Мiнск: "Беллiтфонд", 2000.
   13. ПЕТР ИЗ ДУЙСБУРГА, "ХРОНИКА ЗЕМЛИ ПРУССКОЙ", CHRONICON TERRAE PRUSSIAE]. http://www.drevlit.ru/index.php
  14. Вячеслав Носевич. Беларусы: становление этноса и "национальная идея" http://www.yabloko.ru/Themes/Belarus/belarus-32.htm
  Персональный сайт беларуского историка Вячеслава Носевича http://www.vln.by/
  15. Бархатная книга. Родословная книга князей и дворян Российских и выезжих. Глава 4 http://genealogia.ru/projects/barhat/
  16. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ КАК ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ БЕЛАРУСОВ В МАЛОИЗУЧЕННЫХ ЛЕТОПИСЯХ, В.В.Антипов, Минск февраль 2011 год http://vkl.name/showthread.php?t=373
  17. КРОИНИКА О ПОЧАТКУ И НАЗВИСКУ ЛИТВЫ, И О КНЗЕХ ЛИТОВСКИХЪ, И О ДЕЛАХЬ ИХЬ, ИЗ СТОРИКОВ ПОЛСКИХЬ И РУСКИХЪ СОБРАННАЯ ПРЕЗ ТОГО ЖЬ ИЕРМОНАХА ФЕОДОСИЯ САФОНОВИЧА, ИГУМЕНА МИХАИЛОВСКОГО ЗОЛОТОВЕРХОГО, КИЕВСКОГО РОКУ 1673 року, По изданию: "Софонович Феодосiй. Хронiка з лiтописцiв стародавнiх / AH Украiни, Археограф, комiс., Iн-т укр. археографiы, Iн-т iсторii Украiни. - К.: Наук. Думка
  18. Фото из http://aspirinov.io.ua/album.php?idas=232380 Sloboda pictures
  19. Фото из "Лида. Лидский замок" http://s39.radikal.ru/i086/1008/f4/09f78011d302.jpg
  20. А.Б. Лакиер. Русская геральдика (1855) [& 88] и 4) Вел. Кн. Литовского Гедимина & 88. IV. Княжеские роды потомства Гедимина http://www.heraldrybooks.ru/book.php?id=1.
  21. ХРОНIКА ЛИТОВСЬКА Й ЖМОЙТСЬКА, Iзборник, http://litopys.kiev.ua/
  22. Послание Гедимина Папе Иоанну XXII (Документы Литва Гедимин (1254-1338) Послание 2) http://www.vostlit.info/bin/pic/logoB.jpg
  23. В.В. Антипов "ЦИТАТЫ О ЛИТВИНАХ-БЕЛАРУСАХ И ЛИТВЕ-БЕЛАРУСИ ИСТОРИЧЕСКИЕ" http://dodontitikaka.narod.ru/index/0-81
  24. Ипатьевская летопись, ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ, Том 2, Погодинский список ? 1401 или ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908. Стлб. 603-621. "Изборник "http://litopys.kiev.ua/
  25. ВIЛЕНСЬКИЙ ЛIТОПИС ЛИТОВСЬКО-БIЛОРУСЬКI ЛIТОПИСИ (ПСРЛ Т.XXXII; Т.XXXV) http://litopys.kiev.ua/
  Воскресенская летопись, (Глава 12. Начала государей Литовских) Полное собрание русских летописей, т. 7-8, СПБ, 1856-59.
  26. В.Антипов - "ЛЕТОПИСЬ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ ЛИТОВСКИХ (ВОССТАНОВЛЕНИЕ УТРАЧЕННОГО ПЕРВОИСТОЧНИКА ПО БОЛЕЕ ПОЗДНИМ КОПИЯМ)" http://dodontitikaka.narod.ru/index/0-81
  Минск, февраль 2011 год. dodontitikaka@mail.ru
   27."Задонщина", Перевод Л.А. Дмитриева, Российская Академия Наук, http://do.gendocs.ru/docs/index-251851.html
   28. Гедимины ("100 знаменитых фамилий Беларуси") http://www.bel-jurist.com/
   29. О ЛИТВЕ КАК СЛАВЯНСКОМ ГОСУДАРСТВЕ http://vkl.name/showthread.php?t=373
   30. Валерий Васильевич Иванов. ЛИТВА, ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ, РУССКИЕ ЛЮДИ И ЖМУДЬ http://ru-news.ru/art_desc.php?aid=3167
   31. ЛIТОПИС ПАНЦИРНОГО Й АВЕРКИ IЗБОРНИК http://litopys.kiev.ua/
   32. КРОИНИКА О ПОЧАТКУ И НАЗВИСКУ ЛИТВЫ, И О КНЗЕХ ЛИТОВСКИХЪ, И О ДЕЛАХЬ ИХЬ, ИЗ СТОРИКОВ ПОЛСКИХЬ И РУСКИХЪ СОБРАННАЯ ПРЕЗ ТОГО ЖЬ ИЕРМОНАХА ФЕОДОСИЯ САФОНОВИЧА, ИГУМЕНА МИХАИЛОВСКОГО ЗОЛОТОВЕРХОГО, КИЕВСКОГО РОКУ 1673 року, По изданию: "Софонович Феодосiй. Хронiка з лiтописцiв стародавнiх / AH Украiни, Археограф, комiс., Iн-т укр. археографii, Iн-т iсторii Украiни. - К.: Наук. думка, 1992".
  33. фото из сайта http://haradok.info/rus/новости/культура/1167/
  34. Георгий Сумаруков. Затаенное имя: Тайнопись в "Слове о полку Игореве" М.: Изд-во МГУ, 1997 http://lib.meta.ua/book/3810/
  35. Вiленский Лiтопис. Виленская летопись. Том 35 Литовсько-бiлоруськи лiтописи http://litopys.kiev.ua/ или АH CCCP ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР ПСРЛ Tом ХХХУ, или ЛЕТОПИСИ БЕЛОРУССКО-ЛИТОВСКИЕ Составитель и редактор тома д.ист.н. Н. Н.УЛАЩИК Из-во "НАУКА", М.,1980 (ПСРЛ, т. XVII. Издание 1-е. Западнорусские летописи. М., 2008. 688 с. Улащик Н.Н. Предисловие к XXXV тому ПСРЛ (1980) или
  ВIЛЕНСЬКИЙ ЛIТОПИС ЛИТОВСЬКО-БIЛОРУСЬКI ЛIТОПИСИ (ПСРЛ Т.XXXII; Т.XXXV) http://litopys.kiev.ua/
  36. ИМЕНА КНЯЗЕЙ ВКЛ И ИХ ПРОИСХОЖДЕНИЕ.Часть 1 http://znb-by.org/и также см. http://www.secret-r.net/arkhiv-publikatsij/11-2011/imena-drevnej-litvy
  37. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Патриаршая или Никоновская летопись. Т.10. С.124 М., 1965. http://krotov.info/lib_sec/16_p/ol/noe_psrl.htm
  38. Козел А.А. Философская мысль Беларуси http://www.twirpx.com/file/176539/
  http://www.secret-r.net/arkhiv-publikatsij/11-2011/imena-drevnej-litvy
  39. С.В. Трусов " О Вильнюсе, Риге и литовском языке" Часть1 http://skolo.ru/user/serpiter/
  40. АЛЕКСАНДР ГВАНЬИНИ ОПИСАНИЕ МОСКОВИИ
  http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Gwagnini/frametext1.htm
  41. В. Антипов, ГРАНИЦЫ САМОГИТИИ-ЛЕТУВЫ И ЛИТВЫ-БЕЛАРУСИ НА СРЕДНЕВЕКОВЫХ КАРТАХ, Интернет-сайт ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ КАК ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ БЕЛАРУСОВ В МАЛОИЗУЧЕННЫХ ЛЕТОПИСЯХ http://dodontitikaka.ucoz.com/
  42. Ольгерд (1341 - 1377) http://www.belarus.by/ru/belarus/history
  43. Дмитрий Иванович Донской. ХРОНОС http://www.hrono.info/
  44. Хроника Литовская и Жмойтская, часть 3, "Iзборник" http://litopys.kiev.ua/
  45. Валерий Иванов-Смоленский А была ли Литва? http://www.proza.ru/avtor/ivg2002
  46. Слуцкая и Виленская летописи, "Iзборник" том 35, Литовско-беларуские летописи http://litopys.org.ua/psrl3235/pok2.php?81
  47. Ф.Кривонос. Малоритское благочиние Православная Церковь в Истории Беларуси http://www.malorita.net/page.php?al=cerkov_belarusi
  48. Лев Гунин. Ягайло Ольгердович, Великий князь, король Польши http://www.balandin.net/Gunin/Bobruisk/CHAPTER_4/jagello.htm
  49. Хроника Быховца - третий свод литовско-беларуских летописей часть 2, Изборник, http://litopys.kiev.ua/
  50. Ясыня, Часть VI "Литва и Орда" http://yasynia.narod2.ru/
  51. Территориальный рост Московской Руси http://stolica.granit.ru/TextForm.aspx?DocID=3724&TreePath=3660,3712,3724
  52. ЯН ДЛУГОШ. ИСТОРИЯ ПОЛЬШИ HISTORIA POLONICAE "Год Господень 1410". СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ВОСТОКА И ЗАПАДА http://www.vostlit.info/bin/pic/logoB.jpg
  53. Привилей Ягайлы 1387 года. опубликован в журнале "Отечественныя записки", издаваемыя Павломъ Свиньинымъ. Январь. N. CV, 1829, часть 37, str. 3-10. http://starbel.narod.ru/index.html
  54. Т.Баранаускас "НОВОГРУДОК В XIII в.: ИСТОРИЯ И МИФ" http://viduramziu.istorija.net/socium/novogrudok-ru.htm
  55. Начало великого княжения Витовта. Всемирная история http://www.istmira.com/desyat-vekov-belorusskoj-istorii/692-nachalo-velikogo-knyazheniya-vitovta.html
  56. Послание 18. (Документы-литва-гедимин-Послания Гедимина [1254-1338]- Средневековые исторические источники Востока и Запада), http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Litva/XIV/Gedimin
  57. Муравская Е. "Торговые связи Риги с Полоцком, Витебском и Смоленском в XIII--XIV вв."Известия Академии Наук Латвийской ССР, N 2 (163), 1961 г. Рига.
  58."Отношения Древней Руси и ганзейских городов",
  Немецкая контора в Полоцке. Статья Германа Гильдебранда (Из 22-й части "Baltishe Monatsschift" за июль и август 1873 г., стр 342 - 381).
  http://knowledge.allbest.ru/history/3c0b65635b2ac78a4d43b89521316d37_0.html
  59. Михаил Александрович Ткачев. Замки Беларуси Pawet http://www.pawet.net/res/img/header.png
  60. Михаил Александрович Ткачев "Замки Беларуси" http://www.redov.ru/istorija/zamki_belarusi/p1.php
  61. Лидский замок: войны и свадьбы... Достопримечательности ВКЛ в Беларуси. Великое княжество литовское http://www.interfax.by/article/50934
  62. Вячеслав Вс. Иванов Славянские диалекты в соотношении с другими языками Великого княжества Литовского http://kogni.narod.ru/gediminas.htm
  63. Грамота Польского короля и Великого князя литовского Владислава Ягайло о привилегиях за переход в католичество [1378 г. 20 февраля]. Церковно-научный центр. Православная энциклопедия http://www.sedmitza.ru/text/443961.html
   64. Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни. Архиепископ Афанасий Мартос, инок Почаевской лавры магистр православного богословия Варшавского университета, бывший епископ Витебский и Полоцкий. http://www.holytrinitymission.org/books/russian/belarus_athanasy_martos.htm
   65. Кулагiн А.М. Каталiцкiя храмы на Беларусi. Мiнск Беларуская Энцыклапедыя, 2000
  66. Олег Лицкевич, БЕЛАРУСКАЯ ДУМКА, ? 12, 2010 81 http://beldumka.belta.by/isfiles/000167_494209.pdf
  67. ЯН ДЛУГОШ. ИСТОРИЯ ПОЛЬШИ. HISTORIA POLONICAE. "Год Господень 1410". СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ВОСТОКА И ЗАПАДА http://www.vostlit.info/bin/pic/logoB.jpg
   68. Игорь Литвин, УЧАСТВОВАЛИ ЛИ ЛИТОВЦЫ В ГРЮНВАЛЬДСКОЙ БИТВЕ, или ПОЧЕМУ ВИТОВТ ПИСАЛ "ПО-РУСКИ"? http://www.lebed.com/2004/art3647.htm
   69. Соломонас Атамукас, ЕВРЕИ В ЛИТВЕ ХIV-ХХ века http://jhistory.nfurman.com/lessons8/ashkenaz.htm
  70. Игорь Литвин. "Затерянный мир, или малоизвестные страницы белорусской истории" глава 9. Литва и Русь. http://zhistory.org.ua/histryd/ilitvin.htm
   71. А. Новацкий, Д. Гостилович, О. Гостилович, В. Галась, Грюнвальдская битва http://times248.narod.ru/times/times-008/pages-008/022-pages-belorus-6.htm
  72. Вольфганг Акунов. Воинство Христово. 6 часть /Проза.ру
  http://www.proza.ru/2007/12/30/90
  73. Олег Лицкевич, "Формула Грюнвальда" БЕЛАРУСКАЯ ДУМКА, ? 12 2010 81 http://beldumka.belta.by/isfiles/000167_494209.pdf
  74. Анатолий Тарас. Грюнвальд. 15 июля 1410 года http://www.livelib.ru/book/1000509169 http://www.booksss.ru/n/book/173212-301712.html
  75. В. Антипов, аннотация к труду Гельмольда "СЛАВЯНСКАЯ ХРОНИКА, Chronica Slavorum" Минск, январь 2012 год.
   ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ КАК ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ БЕЛАРУСОВ В МАЛОИЗУЧЕННЫХ ЛЕТОПИСЯХ, ГРАНИЦЫ САМОГИТИИ-ЛЕТУВЫ И ЛИТВЫ-БЕЛАРУСИ В ГОСУДАРСТВЕННЫХ АКТАХ ВРЕМЕН РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ 80. http://dodontitikaka.narod.ru/gelmold_slavyanskaya_hronika_kuda_ushli_slavya
   76. Какие тайны хранят развалины Новогрудского замка http://www.kp.by/daily/25792/2774623/
   77. Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни. Гл. IV. Великое Княжество Литовское и Польша. Архиепископ Афанасий Мартос, инок Почаевской лавры, магистр православного богословия Варшавского университета, бывший епископ Витебский и Полоцкий. http://www.holytrinitymission.org/books/russian/belarus_athanasy_martos.htm
  78. КОРОЛЕВА НЕ ИЗМЕНЯЛА КОРОЛЮ http://www.vgorode.ru/people/showPost/tId/2274585/postId/66608592/id/2274584
  79. Zabytki polskej ksiazki rekopismennej Biblia krolowej Zofii
   http://www.wsp.krakow.pl/whk/zabytki/b_zofii.html
  80. Полоцкий матриархат Евфросиньи. Женские печати http://biofile.ru/his/3419.html
  81. ЖИТИЕ ЕВФРОСИНИИ ПОЛОЦКОЙ
  http://www.krotov.info/acts/12/3/evfrosinia_polozk.htm
  82. Слуцкие ратоборцы. Жизнь легенды Анастасии Слуцкой. Ирина МАСЛЕНИЦЫНА, Николай БОГОДЯЖ http://www.aif.by/ru/social/item/10591-slutskaya.html
  83. Прокопчук А.А. Жены земли Беларусь, часть I http://samlib.ru/p/prokopchuk_artur_andreewich/msworddoc-11.shtml
  84. Праведная София, княгиня Слуцкая (1585 ? 1612). Память 19 марта / 1 апреля http://hramlavrenty-svetoch.narod.ru/Sofia/Sofia_ikony.htm#1
  85. Икона в Беларуси. Рождение, борьба и победа. Довнар Виктор http://www.proza.ru/2014/11/07/773
  86. Ольшанские. История рода. ИСТОРИЯ РОДА ОЛЬШАНСКИХ. http://olshansky2004.narod.ru/fon4.htm
  87. Лев Гунин Н. Н. РАДЗИВИЛЛ, БАРБАРА РАДЗИВИЛЛ, ЯНУШ РАДЗИВИЛЛ ПРОИСХОЖДЕНИЕ РОДА http://www.balandin.net/Gunin/Bobruisk/chapter_4/radziwilly.pochodzenie.htm
  88. Официальный сайт Республики Беларусь http://www.belarus.by/ru/press-center/photo/peredacha-kopii-portreta-barbary-radzivill_i_166.html?page=1
  89. ГЕРАСИМ http://www.pravenc.ru/text/164561.html
  Судебник Казимира" [90].
  90. Хроника Быховца. Библиотека Якова Кротова http://krotov.info/acts/14/3/byhov_02.html
  91. Милена Черненко. Судебник Казимира http://www.29feb.ru/event/sudebnik-kazimira/
  92. ПОЛНЫЙ СВОД СТАТУТОВ КАЗИМИРА ВЕЛИКОГО (XIV-XV вв.) http://vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/Polen/XIV/Kazimir_Statut/text.htm
  93. Беларуская Реформация. Станислав Акинчиц http://www.belreform.org/ru/zal_vek.php89. 89. 89.
  94. К.Я. Шышыгiна-Патоцкая, "Нясвiж i Радзiвiлы", Мiнск: Беларусь, 2007.
  95. Вишневский А. Ф., Сароковик И. А. ''История государства и права Беларуси'' Минск 1998 год.
  96. А.И. Журавский. ДЕЛОВАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ В СИСТЕМЕ СТАРОБЕЛОРУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА (Восточнославянское и общее языкознание. - М., 1978. - С. 185-191)
  97. САПЕГА Лев (1557-1633) - беларуский мыслитель, государственный, общественный и военный деятель, канцлер Великого Княжества Литовского, Русского и Жамойтского (ВКЛ), дипломат http://knowledge.allbest.ru/history/3c0b65635b2ac78a4d43b89521316d37_0.
  html
  98. Надгробие Льва Сапеги http://www.radzima.org/ru/object-photo/5702.html
  99. Памятник Льву Сапеге установили вопреки протестам РПЦ http://old.zagloba.me/index.php?showtopic=7919
  100. Открытие памятника Льва Сапеги в г.Лепель, Беларусь http://ostmetal.info/belorusy-uvekovechili-lva-sapegu-v-bronze/
  101. IЗБОРНИК http://litopys.kiev.ua/ http://izbornyk.org.ua/ukrpoetry/anto07.htm#dodat
  102. Скандал из-за памятника в честь 1000-летия Бреста http://naviny.by/rubrics/society/2009/07/14/ic_news_116_314418
  103. В Бресте исправили 75 ошибок на памятнике к 1000-летию города http://www.kp.by/online/news/580660
  104. Василь Скобля, "Беларусь: история, личности, менталитет", http://kibsvg.narod.ru/.
  105. Магдебургское право и его роль в социально-экономической жизни городов Беларуси http://www.e-ng.ru/index.html
  106. Живописная Россия - Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом / Живописная Россiя - Отечество наше въ его земельномъ, историческомъ, племенномъ, экономическомъ и бытовомъ значенiи. Год издания: 1881 - 1895 Автор: под ред. П.П. Семенова
  http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3374491
  107. Андреас Готтлиб Маш. Сокровища Ретры// Пер. с немецкого А.А. Бычкова. - М.: ИЦ "СЛАВА!" -2006. - 352 с., ил., карты.
  108. Л.Н.Гумилев Ритмы Евразии Эпохи и цивилизации, предисл. С.Б.Лаврова,-М.:Экопрос, 1993, стр.131
  109. Здислав Ситько. По следам Литвы, под общей редакцией А.Е.Тараса.
  Минск, Харвест, 2012
  110. Чернявская Ю.В. Белорусы. От "тутэйших" - к нации. Минск: ФУАинформ, 2010
  111. Остробрамская часовня http://litbook.lt/2013/01/ostraja-brama/
  112. Виленский университет - "ALMA MATER" науки и образования Беларуси и Литвы http://www.aspirinby.org/
  
  
  
  113. Книгопечатание в Белоруссии ХVI-ХVII вв. Академия наук СССР, отделение истории. "400 лет русского книгопечатания". Изд-во "Наука", Москва 1964 г. Оцифровка и корректура: Игорь В. Капустин
  114. Подокшин C. A. Франциск Скорина. - М.: Мысль, 1981. - 215 с.
  115. Фрагмент из инструкции короля Польши и великого князя Литовского Сигизмунда II Августа своему послу Альберту Кричке при папе Юлии III о сожжении в Москве книг "Библии", изданных на русском языке, 1552 г. // Сборник документов о жизни и деятельности Ф. Скорины || По изд.: Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник. Мн., 1990. С. 584-603. - Эл. версия: 2002. HTML, архив RAR: 55 kb. http://starbel.narod.ru/skar_zhycc.rar
  116. Евангелие учительное. Заблудов, типография Г.А. Ходкевича, 1569 http://www.raruss.ru/slavonic/1643-gospels-teacher-zabludov.html
  117. Протасевич Валериан http://pawet.net/library/history/bel_history/marozava/98/2/2/01/
  118. КОНРАД КИБУРГ ДНЕВНИК ПОСОЛЬСТВА главного начальника гошпиталей тевтонского ордена, графа Конрада Кибурга с товарищи (не названы) к великому князю литовскому Витовту, в 1397 г. (Документы ЛИТВА СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ВОСТОКА И ЗАПАДА http://www.vostlit.info/bin/pic/logoB.jpg)
  119. Фото из http://li-best.ru/rubric/2336313/profile/profile/friends/profile/pr
  120. Антология педагогической мысли Белорусской ССР, Москва "Педагогика", 1986, стр.101-102
  121. Лицкевич Олег. Андрей Рымша, Хронология 1581* http://www.szlachta.org/2radziwill.htm...
  122. Iзборнык http://izbornyk.org.ua/ukrpoetry/anto07.htm#dodat
  123. РУБЛЕВСКАЯ Людмила, Рыцарь, поэт... И чуть-чуть Нестор. Загадки Андрея Рымши. НЕСВИЖ - ТАЙНА ИСТОРИИ. http://nesvizh1223.ucoz.ru/publ/1-1-0-130
  124. Зернова А.С. Типография Мамоничей в Вильне (XVI-XVII века)
  http://www.raruss.ru/slavonic/1601-zernova-mamonichi.html
  125. Вильнюс беларуский! Или о том, что произошло...Форум Гродно http://forum.grodno.net/index.php?topic=2126.msg80126#msg80126
  126. Норман Дэвис. Литва: Великое Княжество с королями Pawet
  http://pawet.net/library/history/bel_history/_books/davishtml
  127. Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001. (Акты, относящиеся к истории Западной России. СПб., 1848. Т. I. ? 40. (С. 183-184)
  http://slavanthro.mybb3.ru/viewtopic.php?p=565
  
  
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"