Юлька не знала, что делать. Она торчала здесь двадцать минут и уже начала жалеть, что вообще пришла.
От жары плавился асфальт. Редкие кустики давали тень, в которой могла укрыться разве что кошка. Единственная свободная лавка грозила обжечь попу. Поэтому Юлька была вынуждена бродить между клумб и постоянно вертеть головой, чтобы держать в поле зрения дом, из-за которого должна была появиться Альбина Олеговна. Надо было взять с собой зонтик или хотя бы веер. Носовой платок Юлька только что выкинула: он так пропитался её потом, что класть его в сумочку было невозможно. Сарафан просил: "Сними меня! Я мокрый, вонючий и прилипаю. Только не выкидывай, пожалуйста!" Ему вторили сплетённые из каких-то ремешков босоножки: "Разуйся! Мы же тебе все ноги натёрли! И откуда только в городе столько песка?" Но снимать ничего было нельзя. Сарафан - понятно почему, а снять босоножки - значит - получить на ступнях страшные ожоги. Пятки у Юльки были ухоженные. Розовые, с нежной кожей. Не то, что у Маринки, которая везде танцует босиком.
Интересно, что хочет от неё Альбина Олеговна? После их первой "встречи", когда Юлька с Пашкой были застуканы в очень интересной позе на кухне, прошла целая неделя.
Говорила же тогда ему Юлька, что пора бежать: они опаздывали на Мишкин день рожденья. Так нет же - Пашку так возбудило Юлькино декольте, его так очаровали Юлькины новые замшевые туфли (Пашка называл себя "художник туфлист", и ему часто позировали обнажённые девушки, но обязательно в обуви), что он только пробормотал: "Плевать на всё...", схватил Юльку на руки и потащил в свою комнату. Там он залез Юльке под платье, обнаружил трусики и очень удивился: обычно Юлька под платья и юбки их не надевала, тем более на вечеринки, когда заниматься любовью приходилось где попало, точнее, где захотелось, и где возня с нижним бельём только всё усложняла. Короче, трусики были порваны, Пашкины брюки приспущены - и понеслось!...
Когда стемнело, Юлька обнаружила себя сидящей на кухонном столе с раздвинутыми ногами. Между ними "бродил" Пашкин язык, по ходу дела слизывающий с разгорячённой Юлькиной "киски" взбитые сливки. Сам Пашка уже был полностью голый, на Юльке, кроме туфлей, тоже ничего не осталось. Ах, нет - сливки! Но и они постепенно перекочёвывали Пашке в рот.
До очередного оргазма оставалось всего ничего, и вдруг в Юлькино лицо полыхнул яркий электрический свет. Пашка подскочил, схватил кухонное полотенце, прикрыл торчащий член и сильно покраснел. Юлька обернулась и увидела только, что кто-то закрыл за собой кухонную дверь. Пашка начал шёпотом ругаться. На Юлькин вопрос - кто это был? - прошипел, что они "попались", что мать его теперь будет пилить до тех пор, пока на кухне не появится новый стол.
Юльке стало смешно: надо же, и столы, оказывается, теряют невинность! Интересно, какая разница между девственным и обтраханным пластиком? Знала бы Пашкина мама, сколько предметов мебели уже пора менять! Вся эта квартира по Пашкиной с Юлькой милости уже пропиталась пороком! Юлька отобрала у Пашки полотенце, намочила под краном, стёрла с тела остатки сливок, нацепила на себя клеёнчатый фартук, и Пашка осторожно провёл её в комнату, с которой всё в тот вечер началось. Они быстро оделись и побежали к Мишке, надеясь, что успеют слопать хотя бы по кусочку торта.
А вчера Юльке позвонила Пашкина мама и предложила встретиться. Юлька сначала попыталась отмазаться, но потом подумала, что всё равно рано или поздно придётся это сделать. Альбина Олеговна появилась, когда Юлька уже собралась уходить и искать спасения от палящего солнца в метро.
Это была ещё достаточно молодая женщина с изящной фигурой. Широкополая шляпа с бантом, сарафан чуть ли не короче Юлькиного, льняная сумочка на шнурке, и сандалии без каблука из мягкой кожи.
- Здравствуй, Юля. Извини за опоздание. Представляешь, одна дама в салоне перепутала свою сумку с моей. Пока её догнали, пока разобрались...
- Здравствуйте. А как Вы меня узнали?
- Хм, ты думаешь, что я никогда не захожу в мастерскую собственного сына? Там твоих портретов столько! Ладно, побежали, нас уже ждут!
- А куда мы идём?
- Увидишь!
В квартире, куда они пришли, работал кондиционер и было прохладно. Хозяин, Альберт Игоревич, оказался приятным мужчиной лет под пятьдесят. В отличие от обычно неряшливого Юлькиного отца, он был одет в тесные джинсы и футболку. Альбина Олеговна сказала, что подождёт на кухне, а Юльке велела идти за хозяином в комнату.
Альберт Игоревич спросил Юльку, умеет ли она обращаться с DVD - проигрывателем. Получив утвердительный ответ, он включил телевизор, сунул Юльке в руки пульт и предложил посмотреть фильм под пятым номером.
- А мы с Альбиной Олеговной пока что побеседуем. Когда досмотрите, присоединяйтесь к нам. Мне привезли очень вкусный кофе, и к нему есть настоящий пломбир.
Юлька включила просмотр. На экране тут же возник знакомый интерьер, в нижнем углу - дата съёмки, позавчерашняя. На Пашкиной кровати возлежала Юлькина подруга Маша. На ней ничего не было кроме чулок на резинках и эластичных сапог на "платформе". Маша куда-то пристально смотрела и мяла пальцами с бешено - красным маникюром свои роскошные сиськи. Потом она закинула руки за голову и раздвинула ноги. Тут справа на экране появилась Пашкина спина и голая задница... Изображение постепенно увеличивалось, фокусируясь на Машиных чисто выбритых "прелестях".
Когда Пашка проник своим членом куда следует и начал неторопливо двигаться, Юльку уже всю колотило от омерзения. Она нажала на кнопку, схватила сумку и быстро пошла на кухню. Хотелось выть и орать, не важно, на кого. На кухне тоже была "картина маслом": Альберт Игоревич стоял возле стола спиной к входу и вовсю пользовал Альбину Олеговну, чьи босые пятки дёргались на его плечах.
- Вот уроды! - прошипела остолбеневшая от неожиданности Юлька. Альберт Игоревич услышал, обернулся, и не прекращая своего занятия, спросил:
- Деточка, может, присоединишься к нам?
Юлька вылетела из подъезда, как будто за ней гналась стая маньяков. Она добежала до ближайших кустов, и её вырвало.
Мимо проходили люди.
- Девушка, Вам плохо?
- Может, "скорую" вызвать? Не надо?
- Вы бы в тенёчке-то посидели бы! Надо же, до чего это пекло доводит!