Прохоров Александр Николаевич : другие произведения.

Воскресное восхождение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Воскресное восхождение
  Александр Прохоров
  
  1.
  В это воскресенье Николай встал поздно. Вышел на кухню, залил кипятком быстрорастворимую кашу из пакетика. Пять минут и никакой готовки. Примостился на кухонном столе, отодвинув разложенные кастрюли.
  Пришла мать. Укоризненно оглядела его завтрак.
  - Ты все как в походе! Что же ты мою-то кашку не поел, я для кого варила?
  - А что у тебя за каша?
  - Рисовая с геркулесовой. Как папа любит. Очень полезная.
  - Я, мам, такую не люблю.
  - Это почему же?
  - Я, мам, люблю раздельное питание. Отдельно рис отдельно макароны... Ты уж не сердись. Потом ты же вечно ворчишь, что я даже элементарно за собой поухаживать не могу. Я твою кашу поем, а ты в следующий раз скажешь. "Да что ты можешь, тебе же, как в пять лет мать кашу по утрам варит".
  - Ты не умничай, давай. Тебе видимо, деньги девать некуда. Та же каша только в три раза дороже.
  Ты мне скажи, мне мою кашу, что выбрасывать?
  - Нет, папу покормить.
  - Где он папа-то? Он вон спит и спит. Снотворное ночью примет, а к утру только засыпает. Похоже, совсем день и ночь перепутал. И говорит, что я ему не обеспечиваю режима.
  - А ведь он, согласись, прав. Какой же это режим! Одиннадцать часов, а ты его еще не кормила?
  - Каша то вот она, - оправдывается мама. - Как он любит!?
  - Ну, мам не знаю, что и делать. Я что заварил, то и съел. А ты наготовила и все в помойку!
  - Ты все дурака валяешь.
  - Нет, я мою за собой чашку. Мам ты меня явно недооцениваешь. Вот окрутит меня какая-нибудь, приведу домой, нарожаем детей, и все будут просить у тебя кашу. Небось, не зарадуешься.
  - Балабол, да кому ты такой нужен-то? Ты же за собой убрать не можешь. Чашку он за собой моет. Ты одно помыл, а все остальное забрызгал.
  - Все мам, пошло поехало. Мужику тридцать скоро, а ты все одну песню.
  - А толку то, что тридцать. Хоть бы и сорок!
  - Ну, конечно. Ладно, мам, я пойду, погуляю, а то мы наговорим друг другу лишнего. Чего купить надо?
  - Иди, иди, пока ты соберешься, я уж давно все купила. Ты встал-то когда? Смотри, только поздно не приходи.
  - Хорошо.
  - Во сколько будешь?
  - Как ты сказала - не поздно.
  - Не поздно, это во сколько?
  - Не знаю не позднее одиннадцати.
  - Ну хорошо, а то я, пока тебя нет, не усну. Вчера пришел аж в пол-первого, я все лежала, прислушивалась. А потом уже и снотворное не берет, как понервничаешь.
  - Мам, да я вчера пришел, еще и двенадцати не было! У тебя же часы спешат минут на сорок.
  - Приходи пораньше - примирительно сказала мама. - Я все равно нервничать по своим часам буду. Пока тебя нет, не усну.
  - Мам ты себя послушай. Это же смешно. Мужику почти тридцать лет, а она спать не ляжет!
  - Ну, иди, посмейся. Смешливый какой!
  - Все-все, ухожу, а то поругаемся. Мамочка, целую...
  Сбежал по лестнице, пошел по улице, размышляя о взаимоотношениях с престарелыми родителями.
  "Как с ними быть? Ссориться глупо. Доказывать, что тебе не семь лет, что у тебя есть право жить, как хочется. Курить в своей кровати к себе в комнату женщину привести. А почему нет! Только потому, что они привыкли к нормам той жизни? Так сейчас-то жизнь другая, да разве им объяснишь.
  Да тут, пожалуй, приведешь женщину...
  "Кто? Что? Из какой семьи? Какие намерения? "Мама, ну какие намерения!?"" - У Николая даже без матери закипало в душе.
  "Впрочем, нашел тоже на кого обижаться - на мать. Вот говорят "То, что дали ребенку родители он отдаст собственным детям". А родителям? Можно вообще этот долг отдать? Да как его отдашь, если матери, вон, ничего не нужно, только лишь бы сын приходил как в десять лет вовремя. Чтоб она себя хозяйкой чувствовала, а он кашу ее ел. За продуктами она сама десять раз сбегает, а то глядишь и делать нечего. А можно ли вообще сыновний долг отдать? И как его подсчитаешь? Сколько мать с ним набегалась. Родился он поздно. Она замуж-то вышла - ей уже за тридцать было. Потом детей долго не было. Не чаяли, не гадали, и тут вдруг на тебе: поздний ребенок - игрушка на старости лет.
  Вышла из больницы, болячки одна за другой, проблемы с зубами, потом с почками, кровь в моче без конца. Оклемалась слегка, он начал болеть. Выходили, а в пять лет снова здорово, что только не липло к нему. По каким только центрам мать с ним не моталась. Все республиканские больницы обошла, что были в Союзе. И то, слава Богу, все бесплатно. Цветы конфеты это конечно. Но не было такого, что спасают в первую очередь тех, кто платит.
  С этими мыслями Николай дошел до продуктового магазина, купил универсальный подарок - бутылку портвейна. Прикидывал к кому же ему податься. Прислушался к себе, и неожиданно понял, что видеть-то никого не хочется. Даже странно.
  Не то чтобы ехать не к кому. Внешностью бог не обидел, и мозгами, а потому и друзья и женщины у него знакомые водились. На тот момент целых две: Валя, которая нравилась ему и Зина, который нравился он. Николай иной раз думал уехать от родителей: снять квартиру не выслушивать бесконечных нотаций, и чувствовал, что никуда не уедет, не в его это характере. Одному тошно с Валями и Зинами того хуже. К тому же на одну не напасешься, а другую потом не выгонишь. Дошел Николай до киоска печати, купил журнал афишу. Надо было, наконец, выяснить, куда крестьянину податься. В короткой брошюре был весь спектр развлечений - для ума, для сердца, для желудка и ниже.
  Просматривая раздел кино, он неожиданно набрел на знакомое с детства название. Жил когда-то неподалеку от этого кинотеатра и не бывал там тыщу лет. Как там сейчас? -подумал Николай и поехал.
  Добирался не меньше часа, - снаружи кинотеатр не изменился, а внутри и не узнать: уютнее чище, светлее, у дверей охранник. И народ толпился с почтением. Николай встал в небольшую очередь. Вспомнилось, как лет двадцать назад покупали здесь же билеты. Вышли тогда с приятелем на улицу, хотели рассмотреть какие у них места, а тут ветер подхватил бумажку и на проезжую часть. Как они сновали между машин: только вроде подбежали к фиолетовому листочку, как тут же порывом ветра его опять поднимает в воздух и несет под колеса. И ведь поймали, поганцы! Чудом под машину не угодили. У Николая даже сейчас замирало сердце, будто опасность в прошлом еще не миновала и где-то там подстерегала его десятилетнего мальчугана. Незаметно подошла его очередь.
  Николай очнулся и смотрел сквозь стекло на билетершу.
  - Вам, какие билеты? - послышался вопрос.
  - Ряд десятый в серединке, сказал Николай, подавая сотню. Сколько же он не был в кино?
  -У нас билеты по классам, вам какие?
  - А какие у вас есть?
  - Партер обычные - по двести. Партер бизнес класс по двести-пятьдесят. VIP по четыреста.
  Извините, VIP - это что же за штука такая?
  - Это отдельные диванчики на двоих.
  - Девушка мне, пожалуйста, альков, или будуар. Можно?
  - Таких мест у нас нет, - вежливо ответила девушка.
  Тогда самый дешевый.
  - А фильм-то вам какой?
  - А тот, который на 12 часов, что разве нет такого сеанса?
  - Сеанс то есть. Но самый дешевый билет 150 рублей.
  Кассирша думала, что Николай откажется, но он не долго думая, сунул крупную купюру.
  - Странный какой-то, несет, не пойми чего, - подумала девушка. - Альков какой-то. Посмотрела пятисотенную банкноту на просвет и выдала билет.
  Холл был одновременно баром. Кто стоял, кто прохаживался, кто сидел за столиками жевал. Николай стащил со свободного столика, глянцевую картонку меню приценился: мороженное на дыне 200 р., мороженное с киви и бананом 300, коктейль "Причуда" 250 р.
  Прикинул, посчитал: как раз материна пенсия.
  Вот раньше те, у кого денег, девушек в кино водили, а теперь интересно куда? Ведь не скажешь ей: давай сядем, где подешевле, а мороженное я тебе в другом месте куплю. Раньше не было ни киви, ни бананов, зато все на одинаковых стульях сидели. Были, конечно, те, что с народом в троллейбусе не ездили и в простое кино не ходили. Но так они покупали в спецрасперделителе, смотрели в спецкинозале, остальным не так обидно. Может быть, они все и перестроили, поскольку надоело от народа прятаться. Захотелось на глазах у всех свое место занимать. А демократия тут и ни при чем вовсе?
  Николай подошел к стойке бара.
  - Что будете заказывать?
  - Мне, пожалуйста, одну соломинку. Желательно самую длинную.
  Девушка повела чуть плечиком, но соломинку дала.
  Николай заготовил все необходимое, прошел в зал, дождался, когда погаснет свет, открыл бесшумно бутылку, разместил ее в полах пальто, наладил свой сифон и стал смотреть на экран.
  
  2.
   Примерно в это же время, то есть около 12 часов дня. На другом конце Москвы в небольшой двухкомнатной квартире пятилетняя Катюшка вошла в мамину комнату. Осмотрелась по сторонам, возмутилась, что мама до сих пор спит и, не желая больше оставаться одна, полезла к ней на кровать.
  К кровати подбежала большая лохматая собака Марта, которой тоже не хватало общения, она потерлась головой о край в надежде, что ее кто-нибудь почешет, но Катюшке хотелось самой приласкаться к маме. Мама спит, Катюшка разворачивается к собаке, чешет ее за ухом. Марта довольная просовывает лохматую голову все дальше на простынь, пока Катюшка не возмущается почти как мама: "Марта, не наглей!".
  Марта понимает свою бестактность, но, тем не менее, обижается, отходит от кровати. Катюшка не выдерживает одиночества и возмущается:
  - Мам ну мне скучно без тебя. Мам ты меня слышишь?
  - Доченька сейчас, сейчас, мама уже встает - мама переворачивается на другой бок и тянет на голову подушку. Катюшка лежит рядом молча, вертит головой, потом не выдерживает и говорит.
  - Мам ты собьешь себе режим.
  - Что? Доча, я вчера очень поздно легла, полежи еще тихо.
  Катюшка лежит тихо еще минут пять, потом обращается с просьбой.
  - Мам, расскажи чего-нибудь.
  - Чего же я тебе расскажу? - сквозь сон тянет мама.
  - Сказку.
  - Да я тебе уже все сказки порассказала.
  Чувствуя, что просто так дочка не отстанет, мама предлагает компромисс.
  - Хочешь, я тебе загадку загадаю? - И говорит машинально, не открывая глаз.
  - Кто такой зимой белый, а ночью серый?
  - Мам ты что? - Смеется, Катюшка. - "Зимой белый, летом серый", мам, это же заяц.
  Мам, а еще?
  Мама не подает признаков жизни.
  - Мам не спи...
  - Сам рыжий с хвостиком с ветки на ветку скок поскок...
  - Это загадка?
  - Да, загадка, она еще орешки любит.
  - Белка что ли?
  - Правильно.
  - Мам я все твои загадки давно знаю.
  - Да когда же ты их выучила?
  - В детстве, мам...
  - Мам, а теперь ты отгадай: "На палке горшок, а внутри светится. Что это?"
  - Господи, что же это такое? - с мамы окончательно слетает сон, она морщит лоб, поднимает, наконец, с подушки голову.
  - Мам, это фонарь.
  - Ты это сама придумала?
  - Сама. Мам, почитай лучше книжку.
  - Ну ладно, только чуть-чуть, а то и впрямь режима никакого. Пять минут, и встаем завтракать.
  -Ага, радуется Катюшка, бежит за книжкой и ныряет к маме в постель.
  -Ну слушай, - мама открывает новую еще не читаную сказку.
  Жил да был на белом свете воробушек. И звали его "Чирик".
  - Мам, это его имя такое было?
  - Ясно же написано: "Звали его Чирик".
  - А может это его была кличка такая. Например, ты же завеешь меня "шустрик".
  - Действительно, это я не подумала.
  - Хорошо, читай!
  - Так вот. Порхает он как-то над кустиком вместе со своей мамой и вдруг...
  - Мам, а что такое "порхает".
  - Ну, значит, крылышками так делает: "Вжик, жик"
  Мама выпростала из-под одеяла, руки поправила бретельку ночной рубашки и достаточно вяло показала, как порхает воробушек.
  - И не падает?
  - А-а-а-а, ну тебя, марш чистить зубы, с тобой три строчки до вечера читать будем.
  - Мам подожди, а Чирик он только с мамой порхал?
  - Вроде так.
  - А где же его папа был? У них был папа?
  - Ну, наверное, был, отлучился по делам.
  - А бабушка у них была?
  - Была.
  - А дедушка?
  - Наверное, и дедушка был.
  - А собака была?
  - Слушай, какая собака у воробушка?
  - Дворняжка.
  - Нет, собаки у него не было.
  - Значит, у него была неполная семья?
  - Нет, неполная семья, это когда одного из родителей нет.
  - Как у нас?
  - Ну вроде того.
  - Мам, а когда деток нет, тогда как называется?
  - Тогда бездетная...
  - А что лучше неполная или бездетная?
  - Все марш умываться и чистить зубы, сейчас будем есть.
  Через пятнадцать минут. Катюшка сидит перед тарелкой манной каши и ковыряет ее ложкой.
  - Мам, а я не хочу такую кашу.
  - А что же ты хочешь?
  - Хочу клубнику.
  - Ишь ты, клубнику! Больше ничего не хочешь?
  - Еще хочу ананас или арбуз.
  - Ну ты представь, что это арбуз и ешь.
  - Мам, ты это серьезно?
  - К ананасам да арбузом ты, наверное, в детском саду пристрастилась?
  - Нет, там тоже кашу манную дают.
  - Что, же ты мне тогда фокусы такие устраиваешь? Знаешь, давай без выкрутасов, а то сейчас получишь по заднице.
  - А еще я хочу свежий огурец. - Мечтательно сказала Катюшка совершенно миролюбиво без обид, абсолютно игнорируя раздраженную интонацию матери и тем самым обезоруживая ее начисто. Мама перестает сердиться и говорит вполне дружелюбно.
  - Знаешь, что, дорогая, зимой надо есть сезонную пищу.
  - Это как?
  - А вот так, надо есть то, к чему зимой привык организм русского человека.
  - А к чему он привык?
  - К квашеной капусте, соленым огурцам.
  - Скажи лучше, что у тебя денег нет.
  - А раз ты такая догадливая, (мама опять не выдерживает и скатывается на прежний тон) что ж тогда лишние вопросы задаешь!?
  - Мам, а кроме каши что-нибудь еще будет?
  Катюшку невозможно вывести из равновесия.
   - Будет, как бабушка говорила, "кресты и выходы".
  - А какие кресты?
  - Ну крестятся люди, которые в Бога верят, а только потом из-за стола выходят.
  - А мы что, тоже креститься теперь будем?
  - Ой, не знаю, все отстань, ты мне уже надоела. Пойди во двор погуляй, а?
  - А ты со мной пойдешь?
  - Нет, у меня дел тысяча. Иди одна, только смотри никуда не уходи, чтобы я в окно покричала, и ты во дворе была. Покатайся с горки.
  - А когда ты мне санки купишь?
  - Твой "купишь" уехал в Париж.
  - Чего?
  - Денег от твоего папочки полгода нет, голубчика! А ты все купи да купи. Мне бы пальто да ботинки успевать покупать, ты вон растешь да растешь без конца.
  - А ты что же хочешь, чтобы я не росла?
  - Глупости-то не говори...
  - Мам, а почему у них нет детей?
  - У кого у них?
  - Ты сама сказала: семья бездетная, вот про них, про кого ты говорила.
  - Доченька, я вообще говорила. По-разному бывает: у кого здоровья нет, у кого денег, чтобы детей прокормить.
  - А тебя хватит?
  - Чего денег-то?
  - А ты что думала, помрем что ли? Не помрем!
  - Мам, а может тебе пора другого мне папочку завести, если этот пропал.
  - Где же я его тебе возьму?
  - На работе, например.
  - На работе все приличные папочки уже женаты. А неженатые, так ерунда на постном масле. Слушай, не забивай мне голову. Иди-ка лучше гулять. И смотри ни с кем не уходи со двора.
  - Куда же я пойду?
  - Будет какая-нибудь тетя говорить. "Деточка пойдем со мной я тебе конфетку куплю".
  - Ну вот еще...
  - Или дядя какой-нибудь санки пообещает...
  - У-у-у, за санки я бы пошла.
  - А он тебя отведет тебя к себе домой, и мама не найдет. Запомнила?
  - Запомнила.
  - Ну не уйдешь со двора, а то ведь не пущу.
  - Да не уйду, я не уйду.
  - Полчасика погуляешь, и приходи, холодно сегодня.
  "Будут мне, конечно, санки покупать чужие дяди" - это Катюшка проворчала уже себе под нос, так чтобы не слышала мама, одела шубку, варежки на резинке и пошла во двор.
  
  
  3.
  Кино было сущей ерундой! Киборги какие-то, монстры. Ни сценария, ни режиссуры. Бред сивой кобылы. Я бы и то снял лучше. - подумал Николай - Кому деньги дают? Почему народ смотрит не уходит. Я не ухожу, потому что у меня бутылка початая. А они все?" - осматривался по сторонам Николай. Скопище ненормальных. Может, просто выпил мало, дальше интереснее будет. Николай достал бутылку присмотрелся: почти половины нет. Видать интереснее уже не будет. Поставил аккуратно ополовиненную бутылку к ножке сидения. И подумал, расстаюсь с бутылкой без всякого сожаления. Нет, видимо, все-таки нет у меня склонности к алкоголизму.
  - Как кино? - спросила пара, ожидающая следующего сеанса.
  - Хуже не бывает - прорекламировал фильм Николай и пошел своей дорогой.
  Бывает, алкоголь придает хорошего настроения, а тут вдруг навалилась тоска какая-то. Неясно от чего. И ведь неприятностей никаких нет. А тоска. И с чего она? Вроде, в жизни у него все нормально: сыт, одет, обут, здоров по большому счету. Зарплату выдают вовремя.
  Вот так иной раз спросят: "Коля привет, как дела?". Он всегда говорил "А лучше всех!" и не потому, что так здорово дела, а просто считал всегда, что нет у него повода, чтобы по-другому отвечать.
  А сегодня руки ноги целы, а на такой вопрос сказал бы, наверно: а нескладно как-то все.
  Шел Николай без особой цели. Брел наугад, обогнул серый большой дом, очутился во дворе. Двор был неровный: в конце виднелся довольно большой холм-горка, и по этой горке карабкалась девчушка лет пяти не больше.
  Маленькая, а упрямая. Девочка делала шаг, потом другой, третий, затем нога ее соскальзывала, она шлепалась на бок и медленно съезжала вниз, а потом спокойно повторяла все с самого начала. Николай заинтересовался, подошел поближе и начал болеть за скалолазку.
  -Так, хорошо... - комментировал он про себя - еще чуть-чуть.
  Бац, девчонка плюхнулась и съехала на своей шубке вниз.
  Наконец Николай не выдержал, подошел и сказал.
  - Что никак?
  - Скоро залезу - ответила девочка.
  - Давай я тебя подтолкну.
  - А ты сможешь? - скалолазка смерила Николая взглядом, ничуть не смущаясь.
  - Давай лезь вперед, я подтолкну.
  В горке были луночки-ступенечки. В них девчонка ставила мыски своих ботиночек и непонятным образом за что-то держалась и ползла вверх.
   Альпинистка сделала шаг, потом второй, третий. Николай уже и до попки ее не доставал, вытянул руку вперед, наступил в одну луночку, потом в другую и неожиданно для себя рухнул, приложился об лед и сполз вниз. Девчонка осталась висеть посреди горки, без поддержки, оглядываясь на поверженного помощника.
  Николай слегка потер ушибленный бок, времени на растирания не было, надо было торопиться, пока у Катюхи были силы закрепится на середине горы. Он повторил маневр и на этот раз не долез до Катюхи каких-нибудь двух сантиметров. Повторил все в третий раз, долез до нужного уровня, подтолкнул девчушку. Та подлетела вверх, но не до самого верха и на обратном пути смела Николая вниз. Встали одновременно, потерли ушибленные места, обменялись взглядами.
  - Горка скользкая.
  - Ерунда, - упрямо сказал Николай. Может с разбега получится?
   - Я тебя тут подожду.
  Николай разбежался, рванул, что было сил, прошагал по горке вверх, как муха по стеклу, но инерции не хватило, и у самой вершины заскользил вниз.
  - Почти получилась - одобрительно сказала девочка.
  - Не может быть, чтобы мы да не залезли.
  Странное дело как сплачивает совместное восхождение.
  - Слушай тебя как зовут, спросил Николай, чувствуя, что дальнейшее общение требовало обращения по имени.
  - Катюшка, - сказала девочка.
  - А меня Коля
  Николай отдохнул, потом разбежался посильнее и вылетел прямо наверх горы. Девчонка смотрела с восхищением. Николай оглянулся на нее и неожиданно для себя сказал: "А ты как думала?! Мы вместе и не такое можем!" Он присел на самом краю ледяного ската, протянул как можно ниже руку и стал ждать, когда Катюшка доползет до третей ступеньки луночки. Николай тянулся вниз, девчушка тянула свои крохотные пальчики вверх, не хватало сантиметров десяти.
  - Эх, была бы веревка! - в сердцах сказал Николай. Потом просиял от неожиданного озарения, расстегнул пальто, вытащил из джинсов ремень и опустил один конец вниз. Катюха уцепилась за спущенную веревку, и восхождение состоялось.
  - Катюшка так светилась от радости, что Николай тоже невольно просиял.
  Постояли на вершине, ощутили пьянящий аромат победы, и тут Катюха неожиданно скомандовала: Теперь ищи кардонку!
  - Нет такого слова "кардонка" - поучительно заметил Николай. - Есть слово "картон" и от него "картонка".
  - Картонка тоже есть, - согласилась Катюшка. Только она ездит плохо. А кардонка вжик, знаешь какя на ней скорость!
   Девчонка отбежала в сторону и уже торопилась назад с куском пластика, который, видимо, когда-то был частью продуктовой палатки.
  - Вот она кардонка, а ты говорил слова нету. Садись, сейчас поедем - продолжала распоряжаться Катюха, как хозяйка двора.
  - Ты сама садись на свою кардонку, а я тебя подтолкну.
  - Не-е-е-т, я одна не поеду, я боюсь.
  - То есть как? - удивился Николай - Зачем же ты сюда лезла-то? Раз залезла, так значит езжай.
  - Я бы без тебя и не залезла бы никогда.
  Возразить было нечего.
  - Садись, - попросила Катюха, а я тебе на ручки.
  - Да ты понимаешь, дело какое, неловко это.
  - Почему?
  - Ты представь, придут за тобой твои родители, а тут дядя незнакомый едет с тобой на одной кардонке. Они заругаются еще.
  - Папочка, во-первых, уже полгода не показывается, голубчик. А мама только в окно кричит. Я ее слышу и прихожу. Я живу вон в том доме с зеленой полоской.
  - Ну вот, мама выглянет, а ты у незнакомого дяди сидишь на ручках. Она испугается и тебе попадет потом.
  Дяди разные бывают. С хорошим-то, конечно, вроде и не страшно. А если какой плохой?
  - Знаю-знаю: пообещает санки, а сам к себе от мамы заберет.
  - Это кто так говорит, мама?
  - Ага. Только я не верю.
  - Почему же?
  - Вряд ли меня кто из дядей заберет, со мной одни хлопоты.
  - Это какие же с тобой хлопоты.
  - Меня кормить нужно.
  - Что же ты так много ешь?
  - Я люблю вкусненькое, а кашу не люблю.
  К тому же мне нужно ботинки покупать без конца, я из них вырастаю. Мама не успеет купить, а я уже опять выросла. Никакой зарплаты не хватит.
  - Ну ладно, пожалуй, ты меня убедила. Садись на кардонку, (Николаю в конце концов пришлось принять этот термин) поехали.
  Съехали с горки - здорово! Шум-то, шум какой знакомый: как фанерка об лед скребет, как задницей бугорки ледовые считаешь. Когда же это все было?
  Второй раз Николай взбежал с одного маха. Ловко как-то у него все получаться стало. На краю какую-то лунку нашел, свесил руку, так что Катюха уцепилась, вытащил ее, даже ремень снимать не пришлось. Еще раз съехали, в этот раз даже дальше укатили. За руку в горку побежали и раз два - уже наверху. Просто чудеса! Горка, на которую они никак не могли забраться, будто покорилась. Взлетают вверх, а потом несутся вниз на кардонке. Красота!
  Время быстро побежало. Николай, наконец, спохватился, спросил.
  - Ты, Катюха, не замерзла?
  - Замерзла.
  - Что же у тебя замерзло?
  - У меня на ногах замерзли пяточки, а на руках мысочки.
  Ну давай сюда свои мысочки. Мы их сейчас погреем. Николай взял в свои руки пальчики, потер их и сам удивился, какие они маленькие и аккуратненькие, неужели и у него когда-то такие были.
  - А пяточки как же?
  - Надо домой идти.
  - Нет, ты придумай что-нибудь, я домой не хочу.
  Николай сел на кардонку, посадил Катюшку на коленку, снял ботиночек, потер руками ножку.
  - Ну как? Кровь забегала?
  - Куда?
  - В ножке в твоей.
  - Забегала. Давай, посидим чуть-чуть, а потом опять поедем.
  - Ну давай. Помолчали.
  Надо же, как оказывается классно - думал Николай - А я уже считал, что все это позади: качели, горка, очередь в Детском Мире за новыми сандалиями. Санки с разноцветными перекладинами.
  Господи, да разве только это! Ручей по весне, по которому спичка бежит.
  Осенние листья, луковица в банке на окне, из которой зеленые перышки каждый день подрастают. Первый снег, который лепится в снежки. Весь мир праздник! Ведь оказывается, доступ ко всем этим радостям для нас не закрыт. Просто пройти туда можно только с детьми и радоваться их радостью. Впрочем, если радуешься, значит, это и твоя радость.
  - А ты книжки любишь читать - прервала его размышления Катюшка.
  - Люблю, особенно перед сном.
  - А тебе мама перед сном читала?
  - Читала.
  - А про кого?
  - Про Лутонюшку.
  - А про воробушка читала?
  - Про какого?
  - Его "Чирик" звали...
  - Нет, про токого не читала.
  - Хочешь, расскажу?
  - Конечно.
  - Я ее сама не до конца знаю.
  - В общем, жил да был воробушек "Чирик". И все у него было и мама и папа, и бабушка, и дедушка, и даже собака. Лохматая такая. Вот порхают они как-то с мамой.
  Ты знаешь, что такое "порхают"? - Задала Катька вопрос и, не дождавшись ответа, стала объяснять и показывать, - порхают, это значит крылышками вот так делают...
  Николай только тут понял, кого же она ему напоминает. Ну, конечно, воробушка. Шустрого такого. Особое сходство придавала шубка.
  - Слушай, сказка мне твоя очень нравится, но я боюсь как бы тебе не попало из-за меня. Тебе домой-то не пора еще?
  - Пора, - согласилась Катюха, - а не хочется ни капельки.
  Николаю и самому не хотелось расставаться. Так, пожалуй, только в детстве бывало. Разыграешься, и вдруг говорят, что надо идти домой - обидно. Как обидно - обидно, до слез.
  Встали, съехали последний разок. Дошли вместе до Катиного дома, постояли у двери.
  - Ты свою кардонку в подъезде спрячь, - сказал Николай, отдавая девочке листок пластика. Завтра пойдешь на горку ее с собой возьмешь.
  - Ну пока - сказала Катюшка, но в парадное не уходила. Николай почувствовал, что у нее есть еще какой-то вопрос. И действительно.
  - Хочешь, я тебе загадку загадаю?
  - Валяй.
  - Палка на ней горшок, а внутри светится.
  Николай только начал думать как Катюха, еще не выяснив ответ на первый вопрос, сразу задала второй.
  - А у тебя жена есть?
  - Нет, - сказал Николай.
  - И детей?
  - И детей.
  - Ты значит, с мамой живешь?
  - Ну да.
  - Строгая?
  - Не очень.
  - Тебе когда домой?
  - Да я то не тороплюсь. Катюшка явно что-то обдумывала на ходу.
  - А с большой горки съехать не забоишься?
  - А что?
  - Если с того бока зайти, там знаешь, какая горка?
  Только мне без взрослых туда одной нельзя, но с взрослыми можно. Ты ведь взрослый.
  - Взрослый-то я взрослый - сказал Николай. Ему и самому не хотелось расставаться с Катюшкой. - А мама-то не будет ругаться, что мы со двора выходим.
  - Так это тут за углом. Мы быстренько и назад.
  - Ну давай.
  Обошли дом, за углом в пятидесяти метрах и впрямь гора залита и уходит прямо в овраг.
  - Внизу надо тормозить, чтобы в кусты не врезаться - напутствовала Катька, - Ты сможешь?
  - Ну, какой вопрос. Я в детстве с таких горок не то, что на кардонке, я с таких на ногах катался. Только давай я сначала один съеду, вдруг чего. А если все нормально так потом уже тебя прокачу.
  - Николай сел на кардонку. Катька давила ручонками в его спину изо всех сил подталкивала к скользкому месту. Николай помогал ей, упираясь каблуками в снег. "Не опозориться бы" - мелькнула мысль и тут кардонка, наконец, заскользила.
  "Ну, была не была" - сказал про себя Николай. С края горы он увидел, что далеко внизу по льду бегают ребятишки, и вдруг неожиданно для себя закричал во все горло: " Эге-гейй!! С дороги, куриные ноги!". Это особенно понравилось Катьке. Он успел оглянуться на ее счастливое лицо и покатил вниз.
  Первая половина горки была пологая, ехал Николай не очень быстро, кучу мыслей успел передумать. "Надо же помню еще все эти присказки. Они ведь на все случаи жизни были и живут в поколениях. "Пила, пила лети как стрела. Топор, топор сиди как вор, Ябеда корябида, Плакса вакса". И главное все помнятся. И вот что странно, приглядеться все ведь чушь какая-то. А у наших родителей во дворе так кричали, у нас то же самое и у них понимают. Может быть, это и есть язык детства? Что он в себя вбирает? Почему так живуч? Вон у меня столько мыслей и фраз, а попробуй чего-нибудь такое придумай, чтобы это несколько поколений детей повторяло!
  Николай доехал до середины и заметил, что горка круче пошла. Стал слегка притормаживать даже. Пока ехал ногами вперед, получалось сносно.
  Вдруг кардонка, зацепилась о выбоину и закружилась. Николай поехал почему-то спиной вперед, ногами соответственно назад и руками в разные стороны. Теперь он летел как неуправляемый снаряд все быстрее и быстрее.
  - Тормози - кричала Катюха. Кардонка еще раз развернулась, и тут же перед глазами Николая возникло дерево.
  - Сворачивай - орала Катька. Но было поздно. Николай врезался прямо лбом в дерево, кардонка поехала дальше в овраг, а он остался лежать как воин на поле боя. Катюха преодолела страх села на попку и поехала вниз. Съехала, подбежала.
  -Эй, ты как? - тронула Николая за плечо. - Ты живой?
  У-у-у, блин...- застонал Николай.
  -Слава богу, живой заключила Катюха, - надо было ногами вперед и рулить.
  Николай встал, перед глазами все поплыло, отнял от о лба руку - рука в крови.
  - Ух, ты - испугалась Катюха.
  - Не бойся ерунда, сказал Николай.
  - Нет, надо обязательно промыть, пойдем ко мне, это рядом.
  - Да ну, еще от мамы твоей попадет.
  - Ты зря, она у меня добрая.
  А то если не помажешь йодом, у тебя заражение крови будет и перевязать надо. Кровь и прямь капала, Николай зажимал одной рукой ранку, другой пытался отряхнуть пальто которое было все изваляно в снегу.
  
  
  4.
  Поднялись на третий этаж. Позвонили.
  - Ты ничего не говори, я сама все объясню, - только и успела сказать Катюха, как открылась дверь и на пороге оказалась женщина лет двадцати трех двадцати пяти.
  - Мам это наш новый воспитатель из детского садика, он возле нашего дома, шел-шел и упал. Он так идет по льду, как стукнется об пол, как расшибет себе лоб. Мам, ему надо йодом голову помазать, а то у него заражение крови будет.
  Мама увидела кровь, заохала.
  - Проходите скорее.
  Николай стащил свое заснеженное пальто, прошел за женщиной на кухню, зажимая рану, чтобы не капать на пол.
  - Я собственно, говоря...- начал Николай, но Катюха так отчаянно стала мотать головой, что он замолчал. Женщина побежала в ванную искать йод. Дочка вошла следом, закрыла дверь.
  - Господи, где же йод? Как же его так угораздило? Как же так упасть можно? Катюш?
  - Мам. Ты не суетись. Ты бы лучше халат переодела, как никак у нас гость.
  - Правда, что ль? - спохватилась мама. - Ну тебя Катюха, человек голову разбил, а ты "халат, платье" - сказала мама, но тем не менее пошла в комнату, вернулась через пару минут с бинтом в руках и в новом зленном платье.
  Николай сидел на кухне, пытался зажать пальцем ранку, из которой подтекала кровь. Ему было неловко, что у него нет платка. Женщины обступили его с двух сторон. Коля смотрел на Катюшку, которая как сняла шубку перестала быть нахохлившимся воробушком. "На кого же она теперь похожа?". Такое превращение бывает с лохматыми собаками, которые кажутся толстыми, пока у них не намокнет шерсть, и ты не увидишь какие они на самом деле.
  Мама плеснула перекиси на бинт. Промокнула. Затем обильно помазала йодом. Николай не пикнул и только заерзал коленками. Поискал вокруг глазами о помощи.
  - Мам! Дуй! Дуй! - закричала Катюха.
  Мама наклонилась, не зная, что делать. Вместо того чтобы дуть, вдохнула и отметила про себя. "А воспитатель-то у них закладывает, с утра уже принял".
  - Да ерунда засмущался Николай. Можно не дуть.
  - Дуй мам, кричала Катюха и, наконец, поняв, что эти взрослые сами ничего не могут, начала сама дуть на измазанный йодом лоб.
  - Мам у него сотрясение мозга, наверное.
  - Да ну что вы сказал Николай, ерунда. Встал со стула, и тут почему-то комната и впрямь поплыла, так что даже пришлось схватиться за стол.
  - Садитесь, садитесь. Можете прилечь.
  Николай сел на кухонный диванчик прислонился к стене.
  - Так удобно? - беспокоилась Катюшка.
  - Мне уже лучше,- сказал Николай, приподнимаясь с диванчика.
  Воцарилась неловкая пауза.
  - Как моя дочь в садике? - спросила, наконец, мама, чтобы не затягивать паузу.
  Николай слегка замялся.
  - Мам ты не пугайся, только, - пришла на помощь Катюшка, - вообще-то это Коля, он не совсем наш воспитатель. Он, понимаешь, мой друг.
  - Подожди, подожди.
  - Я вам сейчас все объясню. Николай уже не мог оставаться в стороне. - Ваша дочка почему-то придумала, что я воспитатель, а я просто шел мимо и все.
  Мама вспомнила пальто, в котором человек явно где-то долго валялась и заволновалась еще больше.
  Катюха вновь перебила старших и затараторила.
  - Мам я никак на горку залезть не могла, а Коля первый залез, представляешь, вытащил свой ремень и говорит "Держись Катюха!" Ну я и вылезла. Представляешь как здорово. Вот мы и подружились. А уже потом он с горки большой поехал и как раз в дерево. Я думала у него голова лопнет.
  Так он расшибился
  - "Расшибся" - хмуро поправила мама.
  - Ну да, тут же согласилась Катюха. А потом я думала я скажу, что это мой новый друг, а ты заругаешься и не помажешь ему голову йодом, а у него будет заражение крови и он из-за меня умрет.
  Николай потряс головой, проверяя, исчезли зайчики перед глазами или еще бегают.
  - Катюх, ты не мельтеши, я сейчас все по-взрослому объясню.
  "Господи, похоже, и впрямь друзья. Просто идиллия какая-то, они же против меня единым фронтом выступают".
  - Вы, во-первых, ради Бога извините. Я вам все объясню. Я помог вашей дочке подняться на горку. Мы немножко покатались, а потом она мне показала такую, ну в общем, очень хорошую горку и я с нее поехал на кардонке. То есть на фанерке и не удержался.
  - А вы, значит, любите кататься с горки на кардонке?
  - Честно говоря, за последние двадцать лет первый раз.
  - А выпили, перед тем как покататься, тоже видимо первый раз. И дерево не заметили совершенно случайно.
  - Я бы еще посмотрела, как бы ты, мамочка, съехала с той горки.- Обиделась за друга Катька.
  - Да я бы и не поехала никогда с этой горки - возмутилась мама, понимая всю нелепость этого препирательства.
  - Мам мы тебе все честно рассказываем, а ты сразу "выпивка".
  - Нет, маму можно понять, Николай педагогично перешел на защиту матери.
  - Ты сама то, Катюха, подумай: приходит дочь не известно с кем, он весь в снегу, лоб расшиб. Конечно, мама сразу и не поймет ничего.
  - Ага,- засмеялась Катюха.
  - А тут еще зачем-то еще говорят что я воспитатель. Короче так зазаря маму и запутали. А было все очень просто. Я смотрю, она сделает два шага по горке, а потом хлоп и вниз. И так до десяти раз. Ну я и не выдержал...
  - Это точно, упрямая девка и не слушает ничего - все еще сердилась мама.
  - Что, по-вашему, нужно быть обязательно пьяным, чтобы сообразить, что ребенку нужна помощь. Вы же видите, что я не пьян. Просто ударился головой вот и все.
  - Кто вас знает. Я же чувствую все это как-то странно.
  - Я и сам чувствую, - пошел на мировую Николай. - До сих пор не пойму, ехал ровно и вдруг бац, видимо кардонка за что-то зацепилась и тут уже и дерево перед глазами.
   - Да это верно, с моей только свяжись, а потом никак не можешь понять откуда что взялось. На прошлой неделе Вовкина мать приходила жаловаться: тоже парень с моей гулял, а пришел с разбитым лбом. Так нет? - Припомнила Катьке мама...
  - Ну что вы у вас замечательная дочь. Вы зря на нее наговариваете.
  Я говорю "пойду домой", а она нет, говорит, надо йодом мазать, прямо как взрослая.
  Я еще пять минут посижу и уйду, вы ради бога не беспокойтесь.
  - Ну уж нет - сказала Катюха, раз уж пришел, будем чай пить, мама тебя без чая никуда не отпустит, она у нас знаешь какая добрая, просто не разобралась в начале что к чему.
   Пили чай с варением с сухарями. Николай рассказывал все по порядку обстоятельно, Катюха вставляла реплики, объясняя подробности. Мама уже не сердилась, поправляла на коленях зеленое платье.
  Катюшка разошлась, болтала ногами, уронила ложку под стул, на котором сидел Николай. Он нагнулся, увидел две пары коленок: одни большие белые, за ними плотные бедра, обтянутые зеленым платьем, рядом две тощие коленочки в коготках, а ниже болтаются "пяточки и мысочки".
  Вылез, положил на стол ложку, мама взяла ее встала, помыла, дала опять Катьке.
  Ничего особенного просто встала, просто помыла, дала ребенку, а Николаю, почему-то так уютно стало. Допили чай, Николай поблагодарил, вышел на лестницу, посмотрел номер квартиры. Черт, а вот не врезался бы в это дерево, и никогда бы не очутился здесь. Москва большой город, вряд ли еще когда-нибудь вот также случайно встретимся. Впрочем, почему случайно?
  Куплю завтра санки и приеду в гости. Санки это вещь. Полозья новые ни одной царапины. И как это мне сразу такая мысль не пришла в голову.
  Что скажу? Скажу: "Вы подумали, что я не умею кататься с горки? Неправда ваша, вот приехал и готов доказать!"
  Причем санки это тебе не кардонка, которая крутится не знамо как. С санками там все ясно. Захотел вправо повернуть притормаживаешь правой ногой, влево левой. Завтра съеду с этой горки, а если не по льду можно и вместе.
  Николаю стало легко от своего решения, он вышел во двор, хотел застегнуть пальто и передумал. Тепло на улице-то! Увидел на замерзшей луже-каточке бутылку от пепси-колы разбежался и поддал ее что было сил. В бутылке оставалось немного жидкости, она замерзла и бутылка гремела как погремушка.
  А еще она постукивала краями как своеобразный барабан и поддразнивала Николая. Он разбежался и еще раз поддал бутылку мыском. Погремушка завертелась как волчок и понеслась по двору. Коля гонял как заправский футболист в расстегнутом пальто и если бы кто-нибудь его остановил в этот момент и спросил как у него дела, он бы точно ответил что лучше всех. И не потому, что у него была такая привычка, а просто так оно и было на самом деле!
  5.
  Николай и не подозревал, что мать и дочь стояли возле занавески и наблюдали его странные манипуляции.
  - Это ты что же его специально на ту горку затащила?
  - Да нет мам ты что.
  - Ой, врешь. Я же тебя знаю.
  - Вовка из 35 квартиры тоже, небось, с нее в куст въехал на прошлой неделе. Когда ты проверяла, любит он тебя или нет.
  - Нет мам, Вовка с другой. Мам, Вовка с маленькой. А Коля, Коля с самого верха!
  - Ну-ну.
  - Мам, думаешь, мне его не жалко, кто же знал, что так получится?
  И, в конце концов, должна же я была проверить "Как он стоящий мужик или так ерунда на постном масле!".
  - Ну и как?
   - Вроде стоящий, мам.
  - А по-моему, просто алкоголик. Ты посмотри, как он за бутылкой гоняется. Да и скажи, трезвый с такой горки поедет?
  Катюха подняла взгляд на маму и поняла, что говорит это мама не всерьез и уже не сердится.
  Обе смотрят на Николая, который забрасывает бутылку в сугроб и выходит со двора. Женщины продолжают смотреть в окно.
  - Мам ты помнишь, говорила мне "не ходи со двора с чужим дядей". Ты мам была не права. Ты еще мне говорила, что он санки мне предложит и увезет к себе...
  Ты знаешь, я бы, мам, с таким и без санок пошла.
  - Ах, вот как? - говорит мама, толи шутя, толи все-таки с некоторой обидой в голосе.
  Помолчали, поглядели во двор, в котором ничего интересного уже не происходило.
  - Ну что ты дуешься как маленькая. Я же не одна, я только если вместе с тобой -поясняет дочь. - Мам ну ты что, плачешь? Он обязательно придет. Вот увидишь. Придет завтра с санками и скажет "Вы думали я не умею с горки кататься!?". Мам, поверь моему опыту.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"