Прягин Владимир : другие произведения.

Посадочный талон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О тех, кому предстоит необычный рейс
    Публикация в журнале Химия и жизнь (сентябрь 2019 г.)

  - Просыпайся, земляк. Приехали.
  Вадим разлепил глаза и посмотрел на таксиста. Тот был хмур, небрит и немолод; узловатые пальцы нетерпеливо барабанили по рулю с бордово-синей оплёткой. На лобовом стекле виднелись разводы - 'дворники' неудачно растёрли там что-то липкое.
  - Сколько с меня?
  - Три семьдесят.
  Извернувшись в кресле, Вадим достал из брючного кармана пятирублёвку:
  - Сдачи не надо.
  Таксист взглянул с уважением и аккуратно сцапал бумажку. Вадим открыл дверцу и на секунду замер, уставившись на фасад аэровокзала:
  - Ты терминалы не перепутал?
  - У нас их, по-твоему, что - десяток? Это ж, блин, не Москва. Ты сказал - к залу вылета, вот я и привёз.
  - Угу, я просто давно тут не был... - он выбрался из машины. - Ладно, сориентируюсь как-нибудь...
  Лимонная 'волга', плюнув на прощание выхлопным газом, рванула с места. Вадим посмотрел ей вслед и пошёл к дверям терминала. Солнце светило ярко, было градусов восемнадцать, но осенний привкус уже ощущался в воздухе. С севера подползала туча, похожая на грязный ком стекловаты.
  В зале народ гомонил на разные голоса; царило нервное предотлётное возбуждение. Очереди виляли хвостами перед стойками регистрации. Тётка с двумя клеёнчатыми безразмерными сумками едва не сшибла Вадима с ног.
  Он тихо ругнулся и отошёл к окну. Достал из кармана куртки кассетный импортный диктофон, поднёс его к уху и нажал кнопку - та вдавилась с негромким всхлипом. Голос Виктора зазвучал сквозь шуршание плёнки.
  'Я понятия не имею, Вадик, в каком именно виде всё это перед тобой предстанет. Не уверен даже, что ты сразу сумеешь вспомнить, зачем ты там оказался. Специально на этот случай мы принимаем меры. Эту запись я сделал в твоём присутствии. Она воспроизведётся, когда ты будешь на месте (если, конечно, мои прикидки верны). Ты снова услышишь мой монолог, и это, надеюсь, тебе поможет. Учитывай, что, оказавшись там, ты принимаешь местную логику. Вписываешься в пейзаж, так сказать. Всё необходимое - при тебе...'
  Вадим нажал на паузу и задумался. Пока что реализовывался не самый худший сценарий. Память сохранилась в полном объёме, и запись можно было бы вообще не включать. Но голос на плёнке действовал успокаивающе - Виктор с его занудно-преподавательским тоном производил впечатление человека, который умеет рассуждать здраво. Ну ещё бы - два высших образования, причём не абы каких: Бауманка и заочно оконченный философский факультет МГУ.
  Узнав про второй диплом, Вадим, помнится, долго ржал и допытывался - на кой, собственно, ляд? 'Для души', - ответил бывший одноклассник с достоинством и, конечно же, немедленно выпил...
  Положив диктофон на подоконник, Вадим принялся методично обшаривать карманы. Билет нашёлся в правом нагрудном - разграфлённый листок с эмблемой 'Аэрофлота'.
  Жёлтое поле, где указывался пункт назначения, было заполнено от руки - таким криптографическим почерком, что позавидовали бы даже врачи из городской поликлиники. Вадим кое-как разобрал: Москва. Закорючка в скобках должна была, по идее, обозначать конкретный аэропорт, но расшифровке не поддавалась в принципе. Домодедово, Шереметьево, Внуково? Или какое-нибудь Быково?
  Номер рейса вообще отсутствовал.
  Вадим почесал в затылке и, пробившись через толпу, остановился перед информационным табло.
  Оно оказалось сломано.
  Белые буквы в ячеистых чёрных строчках складывались не в названия городов, а в дичайшую абракадабру: щпобльмваьт... Казалось, кто-то споткнулся и рассыпал тут алфавит. Та же картина - с цифрами, которые должны были обозначать время вылета.
  Странно, но остальных пассажиров и провожающих неисправность не волновала. Они, рассеянно мазнув взглядом по алфавитно-цифровой мешанине, шагали дальше, словно не нуждались в подсказках.
  Вадим огляделся в поисках справочной. Соответствующее окошко имелось, но было закрыто наглухо.
  Может, это намёк, что надо действовать проще? Использовать размытость параметров, чтобы получить преимущество?
  Он подошёл к регистрационным стойкам - у одной из них как раз оформляли тех, кто летел в столицу. Вадим пристроился в хвост. Очкастый мужик в плаще, стоящий перед ним, читал 'Крокодил'. Видна была карикатура на треть страницы - двое бомжей, копаясь в мусорном баке, ведут беседу: 'А сам-то ты, Петрович, за какую модель перехода к рынку?'
  Очередь продвигалась неспешно, и Вадим опять включил диктофон.
  'Вспомни ситуацию, Вадик. Продукты исчезают с прилавков, но дело даже не в этом. Прежняя жизнь заканчивается - это чувствуют если не все, то многие. В некоторых изданиях уже почти в открытую пишут, что советская власть себя исчерпала. А ведь 'Буран' взлетел всего пару лет назад! Космический челнок и пустые магазинные полки - такие контрасты теперь повсюду. Страна стоит на распутье, и что будет дальше, никто не знает...'
  - Подходите, товарищ.
  Полноватая дама с обесцвеченными кудряшками глядела на него из-за стойки. Он, спохватившись, протянул свой билет.
  - Ставьте багаж на ленту.
  - Я налегке.
  Она посмотрела с недоумением, но от комментариев воздержалась. Вернула билет - уже проштампованный и с оторванным краем. Кроме того, Вадим получил бумажный прямоугольник с бурой каймой:
  - Ваш посадочный талон.
  - Большое спасибо. А почему тут рейс не проставлен? И номер выхода? И ещё я хотел узнать...
  - Там указано всё, что нужно.
  - Ну как же? Вот, сами взгляните - прочерк...
  - Товарищ, - сказала дама проникновенно, чуть повышая голос, - вы задерживаете очередь. Вас много, а я одна.
  За его спиной утвердительно загудели - действительно, мол, задерживает. Вадим вспомнил замечание Виктора, что местную логику следует принимать, и прекратил расспросы. Ясности пока не прибавилось; с другой стороны, было бы наивно рассчитывать, что вопросы снимутся сразу.
  Он обошёл зал ожидания по периметру. Все места были заняты; люди дремали, придерживая ручки сумок и чемоданов. В дальнем углу несколько человек, подстелив газеты под голову, спали вповалку прямо на холодном полу.
  Аэровокзал обветшал и давно нуждался в ремонте. Штукатурка со стен отваливалась, и прорехи темнели как застарелые язвы; плиты под ногами трескались и крошились. Со стороны сортира волнами наползала затхлая тяжёлая вонь.
  Стремянка для малярных работ - коряво сколоченная, заляпанная краской донельзя и бесславно забытая - приткнулась в простенке между двумя немытыми окнами. Похоже, мысль о ремонте всё-таки посещала местных чиновников, но надолго не задержалась.
  - ...! - могучий матерный возглас прорвался сквозь общий гомон. - Чё за дебилы здесь эту хрень поставили?!
  Парень лет двадцати рассерженно пнул стремянку. Рукав его серого, чуть блестящего пиджака был безобразно продран, виднелись клочья подкладки.
  - Не, ну прикинь, Колян? - рычал пострадавший, обращаясь к приятелю, который топтался рядом. - Тут гвоздь торчит, а я об него... Упыри, мля... Меня в Москве серьёзные люди ждут - и чё, я к ним в таком виде?!
  - Как прилетишь - в магазин заедешь, - флегматично сказал Колян.
  - Да не успею, бляха! Время - чисто впритык...
  - Ну, тогда вон - пойди приценись...
  Колян кивнул на палатку кооператоров - там висели варёнки, футболки с англоязычными аппликациями и малиновый двубортный пиджак с блестящими пуговицами.
  - Ты чё, серьёзно?
  - А фиг ли?
  Вадим, отвернувшись, подумал, что оставаться в этой толпе нет смысла. Разумнее будет сразу пройти досмотр и обосноваться у выходов на посадку - их, если память не изменяет, всего три штуки, поскольку аэропорт небольшой...
  Шагая, он вслушивался в голос на плёнке.
  'Ты знаешь, Вадик, что такое гипостазирование? Это когда абстрактные сущности рассматриваются как материальные вещи. Ну, например, социальная справедливость - представь, что она лежит где-нибудь на складе, расфасованная в брикеты. Или историческая развилка - овеществим её, вообразив некий транспортный узел, аэропорт...'
  Досмотр ничем не запомнился - через считанные минуты Вадим оказался в зале с тремя выходами на лётное поле. Первая дверь была заперта, зато две другие как раз открылись, и перед ними собирался народ, ожидая приглашения на посадку; оба рейса, если верить табличкам, были московские. Конкретный аэропорт не указывался, но это была уже привычная странность. Можно ведь просто подойти и спросить...
  Он сделал шаг, но голова вдруг предательски закружилась, а в глазах потемнело.
  Вадим поспешно присел и сделал глубокий вдох.
  Спросить, похоже, не выйдет. Надо выбирать самому.
  Развилка...
  'Скажу тебе прямо, Вадик, я не любил советскую жизнь с её партсобраниями, дефицитом, очередями. Но сейчас, в двадцать первом веке, я вынужден признать - именно оттуда, из советских времён, массово мечталось о будущем, в котором мне хотелось бы жить...'
  Головокружение отступило. Он вытер пот со лба - и заметил, что рядом стоит пацан лет десяти-одиннадцати. Пацан был одет в футболку с изображением Брюса Ли (приобретённую, вероятно, в той самой лавке, где торговали кооператоры) и с любопытством разглядывал диктофон.
  - Нравится? - спросил Вадим.
  - Угу, вещь. Дорого стоит?
  - Не помню уже, давно покупал. Да это ладно, не такой уж он и крутой. Вот лет через двадцать будут всякие гаджеты цифровые...
  - Кто-кто?
  - Гаджеты. Приборчики, в смысле. Плееры там, планшеты, смартфоны. Игры компьютерные, похожие на кино... В будущем такого добра навалом...
  - Классно! А откуда вы знаете?
  Вадим не успел ответить - начиналась посадка, причём сразу на оба рейса. Московские самолёты, похоже, должны были стартовать один за другим. Пассажиры засуетились, и пацан сообщил:
  - Ну ладно, я пошёл тогда. До свидания.
  - Ага, давай. С родителями летишь?
  - Со старшей сеструхой.
  Он ткнул пальцем в сторону барышни, которая сидела метрах в пятнадцати, эффектно заложив ногу за ногу; ультракороткая юбка задралась почти до трусов. Девица сосредоточенно рылась в сумочке, и агрессивно-модные лохмы почти скрывали лицо. 'Хэштег #ябывдул... - подумал Вадим. - Ну, эта и в нашем будущем устроится замечательно...'
  Хвост очереди скрыл от него секс-бомбу, и он стал снова смотреть на выходы. Мысли путались, сосредоточиться было трудно. Развилка отторгала его, но он напоминал себе раз за разом - надо выбрать верную дверь...
  И наконец-то пришла подсказка.
  Тётка, которая чуть не сшибла его недавно, шагнула к левому выходу. Одну из набитых сумок она по-прежнему тащила с собой - в качестве гипертрофированной ручной клади. На рынке, видать, торгует...
  Он удовлетворённо кивнул.
  Задёрганные трудяги-челночницы - это из девяностых. С маршрута, который ему знаком...
  Но сейчас ему нужно в другую сторону.
  Вадим с натугой поднялся - в висках опять застучало. На ватных ногах он проковылял к той двери, что была правее. Дежурная, мельком взглянув на его талон, бросила:
  - Проходите.
  Он переступил порог. Дальше были ступеньки, ведущие вниз, к автобусу, но Вадим почему-то медлил. Не оставляло чувство, что упущено нечто важное. Он посторонился, чтобы не загораживать лестницу, и опять включил запись. Интонация Виктора изменилась, эмоции прорезались в голосе.
  'Вадик, не впадай в заблуждение! Мы не меняем прошлое - это физически невозможно! Советские времена уже не вернуть - и лично я, говоря по чести, не хотел бы снова там оказаться. Смысл развилки - не в этом...'
  Людской ручеек, сбегавший по ступенькам к автобусу, стремительно иссякал. Дежурная заскучала в ожидании опоздавших. Виктор продолжал говорить - уже откровенно сбивчиво и взволнованно.
  'Ты же сам понимаешь, почему я обратился к тебе, школьному приятелю, а не к своим коллегам... Почему мы действуем без огласки... Если опыт всё же удастся, если гипостазирование возможно... Короче, Вадик... Ты в школе был фантазёром и, по-моему, остался им до сих пор... Ты сумеешь распознать главное...'
  К дежурной подскочили двое парней, виденных Вадимом до этого у стремянки. Тот из них, который порвал рукав, решил всё же переодеться - малиновый пиджак смотрелся на нём вполне органично. Его спутник, крепкий и бритый, был в чёрной кожаной куртке.
  Предъявив посадочные талоны, они протопали мимо Вадима вниз. Тот проводил их взглядом в полной растерянности.
  Как это понимать?
  И в ту, и в другую дверь заходят явные персонажи из девяностых. То есть принципиальных отличий нет - разные самолёты, но маршрут, по сути, один...
  Так в чём тогда смысл развилки?
  В недрах здания раздался тоскливый скрежет, похожий на человеческий стон. Пол под ногами дрогнул, по потолку зазмеилась трещина. Похоже, эксперимент подходил к концу.
  Плёнка продолжала крутиться.
  'Повторяю - прошлого не изменишь, оно уже состоялось. Но вдруг ещё можно вернуть то будущее, которое виделось нам из этого прошлого? Я очень надеюсь, Вадик...'
  Желающих пройти на посадку больше не наблюдалось.
  Дежурная собиралась захлопнуть дверь, но замешкалась, увидев Вадима.
  - Мужчина, чего вы здесь? Спускайтесь к автобусу.
  Секунду помедлив, он сказал:
  - Нет, я не лечу. Позвольте, я выйду...
  - То есть как это - не летите?
  - Не тот самолёт.
  Он снова шагнул в предотлётный зал.
  И понял - он, Вадим, не единственный, кто проигнорировал оба рейса.
  Пацан в кооперативной футболке стоял в проходе между рядами кресел, а рядом стояла его сестра, лицо которой Вадим наконец сумел рассмотреть. Она улыбнулась приветливо и спокойно - и эта улыбка, словно по волшебству, изменила весь её облик. Даже наряд её казался теперь не глупо-вульгарным, а очаровательно-хулиганским.
  - Решили остаться? - спросил Вадим.
  - Нет, - качнула она головой. - Даже если хотели бы, не получится. Аэропорт скоро весь развалится.
  И правда - пол вздрагивал всё заметнее, но здание советской постройки ещё держалось.
  - Да вы не бойтесь, - сказал пацан, - третий выход сейчас откроют.
  - А куда будет рейс?
  - Туда же, куда и два предыдущих, - пожала плечами барышня. - Но с него пересадку потом удобнее делать. Если надо дальше лететь.
  Вадим подумал - ну да, об этом Виктор и говорил. Прошлое уже не изменится - девяностые, нулевые, десятые... А вот дальше...
  - Как думаете, меня с вами пустят? - спросил он девушку.
  - А посадочный талон у вас есть? Ага, вижу. Он, если не ошибаюсь, универсальный, на любой рейс. Так что всё нормально.
  Тут снова встрял пацан:
  - Вы мне в самолёте ещё про игры расскажете? Про компьютерные.
  - Мечтаешь поиграть?
  - А то!
  - Что, прямо больше всего на свете? - уточнил Вадим.
  - Не... - ответил малой, подумав. - Больше всего хочу в ГСП.
  - Чего-чего? Поясни.
  - Ну, в Группу свободного поиска, как Максим Каммерер в книжке. Чтобы планеты новые изучать.
  Дежурная прошла мимо них и распахнула третью дверь. Вадим вспомнил, что так и не выключил диктофон. Приложил динамик к уху, прислушался - голос ещё звучал.
  'Отправиться дальше с теми, кто мечтает в правильном направлении, - в этом я вижу смысл. Это и есть развилка. Удачи, Вадик...'
  Раздался щелчок, и запись оборвалась.
  - Так что? - спросила девица. - Вы, значит, с нами?
  - Да, - сказал Вадим. - С вами.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"