-
Как не хочется уезжать! Если бы ты знал
- как не хочется.
Сигаретный дым
медленно струится между нами. Между нами стена. Он давно перестал понимать меня.
Ещё бы! Ответственная должность, множество подчинённых, чин, награды и реально
спасённые человеческие жизни. Братишка сегодня немного пьян. Но сколько бы он ни
выпил - всегда имеет голову на плечах. У нас с ним крепкие головы. Это -
родовое.
- А ты не уезжай! - с улыбкой говорю ему. - Да, как же, не
уезжать? Отпуск уже заканчивается. Пора возвращаться.
Это всё, конечно,
понятно. Время для отдыха ограничено по времени. А дальше, как обычно, попадаешь
в это колесо жизни. И приходиться бегать, как белке, вырабатывая энергию. При
этом коэффициент полезного действия приближается к нулю.
- Как не
хочется!
Я молча слушаю брата. Мы с ним родные и одновременно - разные.
Он не понимает меня. Его язык мне известен давно. Мой для него - китайская
грамота. Простые проблемы коммуникации.
- А возвращаться, как? Я то уже
могу идти на пенсию в мои сорок пять. Я то могу. А Иришка? Ей ещё целых десять
лет до пенсии. Женька учится. Надо и его пристроить. - А надо ли его
пристраивать? Пусть парень сам себе дорогу пробивает в жизни. Вот как ты в его
годы. Я же знаю. Ты же мне рассказывал.
В привокзальном уличном кафе мы с
ним одни. Сидим и потихоньку потягиваем пиво. До отправления поезда ещё целых
сорок минут.
- Я многое тебе рассказывал. Многое. Честно говоря, я
надеялся, что ты пойдёшь дальше меня. У тебя же золотая голова. - Саня! Я
тебе уже говорил. Ну не парит меня твоя дорога. У каждого свой путь и своя
судьба. - Дурак
ты, Геша! Ну, и чего ты добился в своей жизни? Чего? -
догоревшая сигарета тушиться в стоящей на столике пепельнице. - Ты прекрасно
знаешь, чего я добился. А многого и не знаешь ещё. Всему своё
время.
Братишка
задумчиво молчит. Вторая сигарета воспламеняется от спички в его руке. Он -
пожарный. Простое и ёмкое слово. Кто-то думает, что пожарные спят.
Пожарный
никогда не спит - он просто дремлет. И как только где-то
случается беда - никто, кроме него, не в силах помочь нуждающимся в этом. Он
давно перестал считать количество спасённых им лично и его командой человеческих
жизней. Наша мама так до сих пор и не знает, что у Санька уже имеются два
сотрясения мозга, не считая ожогов. Врачи сказали, что третье может стать
последним. Всего пару раз горящие деревянные балки падали на его голову. И даже
каска не спасала. Потом ты сделал свою пожарную часть лучшей в городе. Реально -
лучшей. Твои парни уважали и любили тебя и за твоё мужество, когда ты первым шёл
на усмирение огня, и за твоё человеческое отношение к мелким шалостям
подчинённых, за строгость и заботу о благополучии их семей. Помниться мне, ты,
братишка, рассказывал, как с парнями из пожарного училища вы тушили склад
боеприпасов. Тогда вы не думали о своих жизнях. Вы вытаскивали из склада снаряды
с раскалёнными до красна донышками, и только тогда, когда пожар был потушен,
только тогда вы задумались о том, что могло бы произойти со всеми вами и с
городом, не подоспей вы вовремя. Вы могли бы просто исчезнуть. И только тогда, в
минуты отдыха, у тебя затрусились руки от понимания, когда дело уже было
сделано.
- Как не хочется возвращаться! Задумчивый взгляд устремлен в
даль. - Приезжай в следующем году, - говорю ему.
Длительная затяжка и
разгорающаяся сигарета в его руке. Слышим сообщение диктора по вокзалу. Поезд
прибывает на пятый путь.
- Ну, пойдём Санёк! Он нехотя поднимается со
стула и тяжело говорит мне: - Пойдём. Пойдём.
Сегодня я в роли
провожатого. Мы не взяли с собой нашу маму. Так нам всем будет легче. Братишка
забирает у меня одну из сумок с вещами и гостинцами. - Давай сюда! - Да я
понесу! Чего уж там. - Давай, говорю! - твёрдо командует
он.
Подчиняюсь команде. По подземному переходу на пятый путь мы идём
молча. До отправления поезда остаётся ещё пятнадцать минут. Пока проводница
купейного вагона проверяет проездные документы, заношу сумки на его место. На
перроне закуриваем по последней сигарете. Думаем. Каждый о своём. Все слова уже
сказаны. Братишка угрюмо смотрит на здание вокзала, потом на меня, и бросает
недокуренную сигарету в рядом стоящую урну.
- Ладно, пока! Иди уже. Езжай
домой. Не надо больше меня провожать.
На его глаза наворачиваются слёзы,
готовые вырваться наружу. Он не хочет, чтобы я видел его в таком состоянии. Я
понимаю его. Прекрасно понимаю. Мы обнимаемся с ним на прощание. Он заходит в
свой вагон, не оборачиваясь.
По подземному переходу выхожу с
территории вокзала. Мы с тобой совершенно разные. Только внешне весьма похожи. Я гашу
пожары другим способом. Ты обязательно вернёшься. Обязательно. Мы не виделись с
тобой целых десять долгих лет. Теперь же ближайшая наша встреча произойдёт
намного раньше. А тем временем твой поезд несёт тебя вдаль, в твою столицу. Там
ты пересядешь на самолёт, летящий на Дальний Восток. Я буду ждать тебя с
нетерпением. Вот тогда то мы с тобой и поговорим по душам.
В своё время,
когда-то, ты был на Московской Олимпиаде и дежурил на стадионе "Динамо",
переодетый в гражданскую одежду. Нас с тобой связывает и Олимп, и "Динамо". Есть
такое дело. Тогда ваш выпуск задержали на полгода. Ты мне рассказывал. Я всегда
это помню.
Маршрутный автобус везёт меня домой. В нашем далёком детстве,
в те далёкие времена, ты доставлял массу проблем своим педагогам, в отличие от
меня. В числе твоих друзей был один мальчишка, брат которого рисовал классные
картины. Мой тёзка - Гена Верищагин. Интересно было бы узнать, когда же ты,
братишка, продолжишь рисовать свои картины. А ведь ты же, к тому же, ещё и
художник. Я учился у тебя писать свои стихи. Томики с маминым любимым Есениным
где-то затерялись при переезде. Писать ты начал ещё в пожарном училище. Мне
нравятся твои стихотворения. В них весь ты вместе со своей душой, чувствующей
прекрасное. Когда-то ты работал по графику сутки через двое. А в свободные от
работы дни расписывал стены местных кафе. Ты всё это мне рассказывал. Мне не
довелось видеть результатов твоей работы. Это слишком далеко от нашего дома.
Когда же мир, вместе со мной, сможет увидеть твои творения? Интересно было бы
знать. Интересно. Ведь это когда-нибудь произойдёт. Ведь, правда,
братишка?
Ты обязательно вернёшься. Обязательно! Я буду тебя ждать. Нам
есть о чём поговорить по душам.
Взрослые! Не давайте детям спичек. Прячьте их подальше. Иначе у людей огня
добавится работы по тушению очага возгорания в условиях чрезвычайной ситуации. А
мне бы этого не хотелось - иметь в жизни чрезвычайные
ситуации.