Пригорницкая Светлана Викторовна : другие произведения.

Цепкие коготки счастья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


ЦЕПКИЕ КОГОТКИ СЧАСТЬЯ

  
  
  
  
  
   Максим медленно поднялся с жёсткой скамейки и, пересиливая боль, пошёл в сторону туалета. Как же не вовремя скрутило. Последний экзамен, его фамилия в списке через два человека, а боль, разрушающая, обессиливающая, тяжёлой волной накрыла сознание. Перед глазами поплыли широкие разноцветные полосы и, вытирая выступившие слёзы, парень отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Надо, по крайней мере, предупредить преподавателей о том, что не может сдавать экзамен, иначе поставят отсутствие и докажи потом, что приступ мигрени переживал. Как назло, Ирка Марпл, последняя надежда любого студента из их группы, уже зашла в аудиторию, а остальные, хотя и знали о его проблеме, были настолько погружены в предстоящий экзамен, что даже не заметили, как Максим вышел. Юноша не осуждал их, пожалуй, если бы не приступ боли, он бы тоже сейчас сидел, уткнувшись в учебник, не замечая ничего вокруг. Пошарив дрожащей рукой в кармане, Максим нашёл пустую пластинку "Парацетамола" и, сжав кулак, попытался болью, спровоцированной тонким алюминием, "перебить" боль в голове, но организм даже не заметил, как на ладони выступили тёмные капельки крови.
   Несколько месяцев назад, когда первый приступ скрутил тело, Ира вызвала "скорую", причём такими словами, что приехали через десять минут и довольно быстро сняли симптомы, рассказали про, казалось бы, болезнь тургеневских барышень, под названием "мигрень", объяснили, что лечить её бесполезно, надо просто пережить, закрыть окна, лечь в тёмной комнате, создать абсолютную тишину и принять лекарство. Доктор написал название препарата, оставил бумажку на столе и уехал с чувством выполненного долга. На следующий день Максим, как посоветовал врач, пришёл в аптеку и попросил прописанное средство. Когда фармацевт озвучил цену, юноша даже не сразу понял -- кто из них ошибся, медик, назвавший сумму или он, услышавший её. Поняв, что купить спасительное лекарство он сможет не раньше, чем выиграет главный приз в лотерею, парень купил обычный "Парацетамол" и до сих пор, при первых признаках надвигающейся боли выпивал сразу пару таблеток, ложился под одеяло, затыкал уши и старался думать о прекрасном. Иногда это помогало, иногда нет. Месяц назад Ира, собрав ребят, объяснила ситуацию, и однокурсники скинулись кто сколько мог и купили ему дорогостоящее лекарство. К сожалению, в упаковке, стоившей, по мнению Максима, просто заоблачные деньги, оказалось всего восемь таблеток и ушли они в экзаменационные дни очень быстро. Таблетки ушли, а боль осталась, навещая его с завидным постоянством.
   -- Простите, вам плохо?
   Максим с трудом открыл глаза и повернул голову в сторону источника звука, стараясь сквозь пелену боли разглядеть посочувствовавшую ему женщину. Пытаясь сосредоточиться на расплывающихся очертаниях, Максим слегка кивнул головой, переживая очередной виток боли.
   -- Могу я вам чем-нибудь помочь?
   -- У вас пистолет есть? - прошептал Максим, снова опуская голову на колени.
   -- Нет. А вам застрелиться или меня застрелить?
   -- Вы-то тут при чём? - сквозь зубы процедил парень.
   -- Я вызову "скорую".
   -- Не стоит. Я и так знаю, что они скажут: "Мигрень не лечится, надо полежать, помечтать о чём-нибудь хорошем" и когда-нибудь это пройдёт.
   Сквозь сведённые судорогой пальцы, Максим наблюдал, как женщина достала из сумочки мобильный телефон и медленно отошла к окну. Разговор длился недолго и, положив ай-фон на место, незнакомка снова опустилась рядом со свернувшимся в тугой комок парнем. Через несколько минут, громко стуча каблуками, в туалет вошла вызывающе красивая длинноногая блондинка и порывшись в "дамской сумочке", протянула Максиму заветное лекарство. Когда таблетка уютно расположилась под языком, парень, с трудом подняв веки, разглядел знакомую студентку с пятого курса. В Агату Лозовую были влюблены девяносто процентов мужского состава университета, включая преподавателей, и девушка, не смущаясь, пользовалась незаурядными внешними данными, позволяющими получить высокий бал на экзамене, "зачёт" на практических работах и прочие блага университетской жизни.
   -- Между прочим, Сонечка, -- капризным голосом завела Агата, -- препаратик стоит бешенные бабки, а я в отличие от тебя не миллионер.
   "Сонечка" не глядя вынула из портмоне бумажку и небрежно сунула собеседнице. Девушка расцвела в довольной улыбке и фривольно потрепав Максима по макушке, скрипуче пропела:
   -- Обращайтесь, юноша.
   Боль начала отпускать почти мгновенно и Максим уже просчитывал, как бы так вежливо поблагодарить добрую самаритянку, чтобы успеть на экзамен.
   -- Даже не думай, -- приглушённо донеслось со стороны спасительницы. - Сейчас всё равно хорошо не сдашь.
   "Какое уж тут хорошо, -- подумал парень, прислушиваясь к ощущениям в голове, -- хоть бы на трояк натянуть". Хотя, конечно, обидно. Предмет он знал на "отлично" и в другое время мог бы претендовать на более высокую оценку, но сегодня, как говорят, не до жиру, быть бы живу.
   В помещение зашли несколько девушек и остановились, испуганно глядя на сидевшего на полу Максима.
   -- Вообще-то, туалет здесь женский, -- наконец выдавила одна из них, обходя юношу стороной.
   -- Мы уже выходим, -- быстро извинилась стоявшая рядом женщина и подав Максиму руку, помогла подняться с пола.
   -- Мне надо сдать экзамен, -- прошептал парень, медленно передвигаясь в сторону аудитории. --Сегодня последний день.
   -- Дай свою зачётку и посиди на скамейке, -- приказала женщина, помогая дойти до двери.
   Максим, с трудом удерживая налившиеся веки, исподлобья наблюдал, как вышла из аудитории пожилая преподаватель, как быстрым движением засунула спасительница очередную зелёную бумажку в его зачётку, как неискренне улыбалась чопорная Надежда Власовна, засовывая купюру за манжет. Пожалуй, в другое время Максим не позволил бы так себя унижать, но сегодня предпочёл не заострять внимание на действиях незнакомой женщины. Прекрасно понимая, что есть все шансы не сдать экзамен, парень закусил губу и, слегка покраснев, разглядывал столпившихся однокурсников, пытаясь определить, не заметил ли кто-нибудь зелёный презент, лукаво выглядывающий из белоснежного рукава преподавателя.
   -- Можешь не беспокоиться за экзамен, -- будничным голосом прокомментировала незнакомка, помогая подняться. - Я объяснила ситуацию Надежде Власовне, и она сказала, что поставит тебе экзамен по текущим оценкам. Оказывается, ты, Максим Шубанов, весьма умный студент, пользующийся глубоким уважением преподавателей.
   "Ещё бы не пользоваться уважением, когда за тебя такие бабки заплатили, -- зло пронеслось в голове. -- Уважала бы она меня за спасибо. Даром в этом университете только воды из крана попить можно. Всё остальное имеет свою чётко установленную таксу". Поймав на себе пристальный взгляд собеседницы, Максим смутился, только сейчас он понял, что женщина сказала последние слова с иронией и совсем не заслужила потока злости, который он мысленно вывернул на неё.
   -- Пойдём, я довезу тебя до дома.
   -- До дома слишком далеко, -- прошептал Максим, расслабившись после болевого шока. - А до общежития я и сам дойду.
  
   Опустив голову на тёплую кожу мягких сидений шикарной иномарки, Максим даже не заметил, как провалился в глубокий, освобождающий от всего земного, сон.
  
   Открыв глаза, юноша удивлённо огляделся и ущипнул себя за ногу: мягкая прохлада, погружённая в приглушённую темноту огромной комнаты, а главное, абсолютная тишина, казались ощущениями из другой жизни. Может это рай? Или ад? Хотя, вряд ли в аду специально для него включат кондиционер. Тишина настораживала. Где привычное утреннее оранье ребят, с которыми уже третий год делит комнату в старом, холодном общежитии, где топот по коридору, хлопанье дверей... В голове начало понемногу проясняться и память услужливо выделила события последних часов: головная боль, незнакомка, экзамен...и всё, провал. Как он оказался в этой комнате, Максим совершенно не помнил. А вдруг добрая самаритянка окажется торговкой органами и он, Максим Шубанов, всё ещё находится под наркозом и даже не чувствует, что стал на одну почку изящнее. От дурных мыслей волосы на голове зашевелились, парень осторожно поднял одеяло и сделал первичный осмотр. Нет, никаких свежих шрамов, ни странных ощущений, даже наоборот, по всему телу вальяжно катилась волна давно забытого чувства удовлетворения. Удовлетворения от хрустящей чистоты постельного белья, от приятной свежести майского утра, от завораживающей, забытой тишины, от состояния лени, внезапно завладевшей телом. Наверное, пора уходить? "Лежи, -- властно приказал мозг. - Пока не выгонят, лежи" и, закрыв глаза, Максим снова окунулся в непередаваемое блаженство ничегонеделанья.
   Издалека послышалась трель входного звонка и за дверью пронеслось чуть слышное шуршание. Женский голос о чём-то поговорил с пришедшим и дверь снова закрылась. "Нет, всё-таки надо вставать," -- снова подумал Максим и развернулся в поисках одежды. В тот же момент в дверь тихо постучались, и худенькая остроносая девушка лукаво заглянула в проём.
   -- Максим Александрович, вы уже будете вставать или предпочитаете ещё поваляться?
   Это домашнее "поваляться" заставило Максима растянуть губы в глупую широкую улыбку, кроме того, он даже не помнил, что зовут его, действительно, Максим Александрович, так как по имени-отчеству его пока никто не называл.
   Девушка, увидев добродушную улыбку, совсем осмелела и осторожно вошла в комнату.
   -- Вы, наверное, свои вещи ищете. Так не ищите. Я их постирала, погладила и принесу вам после кофе. Так вам кофе сейчас подавать или чуть попозже?
   -- Спасибо, -- смущённо махнул рукой Максим. - Не надо кофе. Принесите лучше вещи, и я уже пойду.
   -- Что значит, "не надо кофе". Софья Эдуардовна велела сварить вам геркулесовую кашу, так как вы в период экзаменов отощали слишком, и не отпускать без завтрака. К тому же Алёша, шофёр Софьи Эдуардовны, ждёт внизу, чтобы отвезти вас в общежитие. Софья Эдуардовна специально из-за вас сегодня на работу на такси поехала. Если хотите, я вам завтрак лучше в постель принесу, а то наш, -- девушка презрительно скривилась, подбирая нужное слово, но ничего подходящего не нашла и ограничившись взмахом руки, закончила, -- опять свои пять копеек вставит.
   Не дожидаясь ответа, девушка вышла и через несколько минут вернулась, неся на серебряном подносе тяжёлый кофейный сервиз и тоненькую фарфоровую тарелочку, наполненную геркулесовой кашей.
   Решив, что чуда наполовину не бывает, Максим перестал отказываться и с завидным аппетитом опустошил всё, что принесла девушка. Глубоко вздохнув, парень перевёл взгляд на мягкие подушки, но тут же отогнал коварное желание "поваляться ещё пять минуточек" и рывком соскочил с кровати. Натянув носок на ногу, Максим заметил, что огромная дырка на пальце аккуратно заштопана, а старые джинсы уже не имели тот застирано-запущенный вид, в котором появились вчера в этом доме.
   Неумело застелив большую кровать, Максим растерянно топтался на пороге. Уйти не попрощавшись показалось неприличным, а куда убежала незнакомая девушка он не знал и не желая столкнуться с "нашим", как определила статус находящегося в доме мужчины, новая знакомая, растерянно ждал, что решение проблемы придёт само собой.
   -- Уже собрались, -- раздалось из-за дверей и Максим быстро вышел из комнаты. - Давайте я провожу вас до машины.
   Девушка, по-видимому, решила поменять поле деятельности и, оставив домашнюю работу, под видом заботы о госте, устроила себе небольшой перерывчик. Ни собранные в тугой пучок волосы, ни хрустящий крахмалом халатик не смогли превратить юное создание в классическую горничную. Довольно напевая и подпрыгивая на ходу, девушка понеслась в сторону двери.
   -- Наташа, -- тут же властно раздалось сзади. - Тебе заняться нечем?
   Из комнаты, расположенной напротив, вышел красивый холёный мужчина в домашнем халате и, покачивая в руке элегантными тонкими очками, окинул Максима презрительным взглядом.
   -- Вы, значит, и есть наш ночной незваный гость.
   -- Почему же "незваный", -- по-бычьи опустив голову, вступила в разговор Наташа. -- Очень даже званый. Софья Эдуардовна, хозяйка квартиры, -- девушка сделала многозначительную паузу, сверля недобрым взглядом красавца, -- лично пригласила Максима Александровича провести ночь в апартаментах для гостей. Не так ли, Максим Александрович?
   Максим растерянно перевёл взгляд на Наташу. Честно говоря, он совершенно не помнил "пригласила ли его лично" Софья Эдуардовна, но однозначно понял, что потерять друга, в лице Наташи ему не хотелось. Поэтому, вскинув голову в стиле лучших героев Юнгвальд-Хилькевича, парень гордо кивнул головой, подтверждая слова горничной.
   -- Кто же против, -- опёрся плечом о косяк двери мужчина. - Наша Софья Эдуардовна просто одержима спасанием убогих, оказанием помощи болезным да недоразвитым. Это я не вас имею ввиду. Были, знаете ли, и до вас прецеденты.
   -- А вы бросьте Софью Эдуардовну, -- вскинув голову, подсказала Наташа.
   -- Не дождёшься, -- захохотал мужчина, обнажая белые ухоженные зубы. - И вообще -- договоришься, Наталья. Совсем место своё забыла. За что тебе только платим.
   -- Вы не платите, а Софья Эдуардовна мною довольна.
   Мужчина не удостоил девушку ответом и быстро свернул разговор.
   -- Всего доброго, Максим Александрович. Надеюсь больше вас не увидеть. Показательное пренебрежение больно ударило по самолюбию, и парень несколько минут зло сверлил глазами "нашего", подбирая слова, способные достать из-под коврика, потрёпанную за годы голодного обучения, гордость и дать достойный ответ.
   -- Наташа, -- развернулся в сторону девушки Максим. - Когда я могу увидеть Софью Эдуардовну, чтобы выразить ей свою благодарность?
   "Наш" разразился звонким, показательным хохотом, и Максим смутился: высказывание, действительно, прозвучало несколько пафосно, но сказанного было не вернуть, поэтому парень резко убрал со лба чёлку, стараясь таким образом завуалировать промах.
   Мужчина, небрежной раскачивающейся походкой пошёл в сторону собеседника и, вынув руку из кармана, вложил в ладонь парня новенькую хрустящую купюру.
   --Я не хочу тебя здесь больше видеть. Бери бабки и вали отсюда.
   Щеки Максима вспыхнули, за все двадцать два года его ещё никто подобным образом не выкидывал из дома. "Тем более из дома, в котором он хозяином и не является" -- раздражённо подсказало подсознание и швырнув в лицо визави стодолларовую бумажку, Максим гордо покинул квартиру в сопровождении довольно улыбающейся Наташи.
  
   Общежитие встретило Максима привычным гамом. Ребята носились по коридорам, отмечая вчерашнюю успешную сдачу экзаменов и обуреваемые эмоциями по поводу предстоящих каникул.
   Максим остановился на пороге и обвёл взглядом обшарпанные, покрытые грязными потёками стены. Когда же здесь последний раз делали ремонт? Впрочем, вопрос поставлен неправильно. Когда здесь делали качественный ремонт? Потому что просто замазать грязные стены, пройтись кисточкой по жирным поручням, так это каждый год. Каждый год ребята, смеясь, сдавали деньги на краску, кисти, побелку, на бензин для завхоза, на новую машину ректору... Все об этом знали и воспринимали, как само собой разумеющееся, поборы в университете были привычным явлением, на которое никто не обращал внимания. И только сегодня, выйдя из шикарной квартиры незнакомой Софьи Эдуардовны, Максим со всей чёткостью ощутил ничтожность своего существования. Ведь получается, что даже горничная Наташа стойко отстаивала право на уважение и благодарность перед мужчиной, который пытался ущемить её положение.
   Нет, нельзя всё-таки пускать нашего человека в нормальное общество. Вот жил себе, жил, ни о чём не задумывался, так на тебе, надо же было увидеть, как живут обеспеченные люди. И всё, теперь полная голова вопросов без ответов, и на душе противно, словно это его вина, что живёт он в мире, полном несправедливости.
   Поднявшись на пятый этаж, Максим медленно открыл дверь в комнату и столкнулся с несколькими парами глаз, взволнованно обернувшимися на шум.
   -- Ну, слава богу, -- облегчённо вздохнул стоявший у окна однокурсник Максима, Митька Семёнов. - Нашлась пропажа. Олег, набери скорее Ирку, а то она всё отделение на ноги поднимет. Скажи, что Макс пришёл.
   Пока один из ребят доставал телефон, в коридоре зацокали каблучки и в комнату без стука влетела невысокая щуплая девушка в огромных очках. Взгляд серых глаз, увеличенных толстыми стёклами, перескакивал с одного предмета на другой и, наконец, увидев захватанный пальцами, мутный высокий графин с водой, девушка понеслась к тумбочке.
   -- Я всё выяснила, -- не здороваясь закричала вошедшая. - Увезла его мадам, которая ведёт факультативные занятия по культуре пятнадцатого века в нашем университете. Галерея "Гала" и её бессменная "главная по тарелочкам" Тышкевич Софья Эдгаровна.
   -- Эдуардовна, -- поправил Максим, садясь на стул за спиной девушкой.
   -- Ну и придурок ты, Шуба, -- Ира яростно развернулась на голос, опустила на голову Максима толстую картонную папку и, налив из графина воды, залпом опустошила стакан. - Между прочим есть люди, которые беспокоились о тебе. И всю ночь не спали, представляя, как престарелая тётка использует обескровленное тело голодного студента Шубанова для своих эротических фантазий. Мог бы и позвонить.
   -- Не мог, -- расстроенно объяснил Максим, потирая ушибленное место. - свалился, как подрубленный. Проснулся только утром.
   -- Может всё-таки тебя использовали? - испуганно прошептал толстый паренёк, сидевший, напротив. - Не обязательно в качестве сексуальной игрушки, а, например, для экспериментов. Ты не помнишь, может тебя инопланетяне выкрали.
   -- Никто меня не выкрадывал, -- засмеялся Максим, -- просто эти таблетки имеют очень сильный успокаивающий эффект. Мне об этом ещё доктор рассказывал. Просил после употребления не садиться за руль. А тем более в моём случае, после нескольких бессонных ночей, нет ничего удивительного, что меня развезло.
   -- И всё-таки она Эдгаровна, -- расслабленно растянулась на жёстком стуле Ира. - мне в милиции сведения дали точные. У неё корни литовские. Из панянок.
   -- Рассказывай, что узнала, -- Митя, лёгким движением руки, смёл со стула затёртые до дыр конспекты и осторожно сел, стараясь сконцентрировать вес на, менее раскачанных, передних ножках. - Не зря же мисс Марпл всё утро носилась из одного отделения в другое.
   -- Ничего особо интересного, -- скрывая довольную улыбку прокомментировала Ирина. - Сначала я выяснила, что ушёл студент Шубанов в сопровождении какой-то шикарной тётки, затем наш охранник видел, как потащила она его по направлению к стоянке. Ну а дальше уже дело техники, выяснила номер машинки, на которой увезли нашего озабоченного друга и поплакала в милиции, что забыла в этой машине клетку с, заражёнными вирусом Цильмана-Островского, мышами.
   -- Что ещё за вирус Цильмана-Островского? - настороженно почесал затылок толстый паренёк.
   -- Какая разница? - отмахнулась Ира. - Хотя занервничали представители правоохранительных органов не на шутку. По номерку выяснили, что машинка принадлежит не дяде Васе из деревни Старые Коломои, а женщине с такими длинными ноготками, что может, в случае необходимости лёгким движением руки любую шейку перерезать. Хотели даже лично до элитного района подвезти, но я сказала, что приехала на спецтранспорте, принадлежащем лаборатории, и что справимся сами. Слёзно попросили не задерживаться. Так что если тебе понадобится адресок твоей пассии, то обращайся.
   -- Ирка, ты гений, -- обрадовался Максим. - А то я, честно говоря, в машину залез, из машины вылез, приблизительно в каком районе знаю, но точный адрес пришлось бы искать долго. А мне обязательно надо зайти, поблагодарить эту женщину.
   -- Правильно сказал, -- смеясь подтвердила Ира. - Обязательно. Сдать экзамен на "отлично" даже не заходя в аудиторию до тебя могли только несколько человек в нашем университете.
   -- Откуда ты знаешь, что на "отлично"? - Брови Максима удивлённо поползли вверх.
   -- Ты не заходил в аудиторию передо мной, а когда я вышла, тебя уже не было. Во время моего ответа Надежда Власовна выходила и вернулась через минуту с чьей-то зачёткой, в которой поставила оценку. Судя по довольной улыбке и выглядывающей из рукава купюре в пятьдесят евро, я поняла, что оценка должна быть неплохой. Далее, судя по выпирающему карману твоих штанов, можно сделать вывод, что это та самая зачётка и что-то ещё.
   Максим растерянно вынул из кармана небольшой пакет, на который в свете быстро сменяющихся событий не обратил внимание. В пакете, действительно, находилась его зачётная книжка и пластина дорогостоящих таблеток.
  
  
  
   Соня медленно шла по гудящей мостовой, разглядывая пролетающие по проспекту автомобили. Как хорошо иногда пройтись пешком, никуда не торопясь, ни о чём не задумываясь. После обеда позвонил Алёша и спросил, когда за ней подъехать, но именно сегодня генеральному директору сети художественных галерей "Гала", захотелось отказаться от услуг шофёра, почувствовать себя, как в молодости, когда были живы мама с папой, свободной от обязанностей, от пресловутого чувства долга, от ответственности, в конце концов. Когда можно было бежать из школы в компании таких же беззаботных подружек, радоваться таким мелочам, как новая заколка, новый мобильник и уже потом новый автомобиль. Впрочем, нет, новому автомобилю она уже не радовалась. Рано умер папа, хотя, тот факт, что отца не стало, не имел для юной Сони какого-либо значения, отца она видела очень редко. Вечно занятый на работе Эдгар Юозович отдавал всё время своему детищу -- созданной им сети художественных галерей "Гала", занимался поддержкой юных талантов, организацией выставок начинающих художников за рубежом, продвижением славянской культуры. Когда никому не известная балерина Елена Владырь познакомилась с маститым художником Тышкевичем, никто и подумать не мог, что Эдгар, который был старше девушки более чем на тридцать лет, через месяц узнает, что скоро станет папой. Злые языки тут же взяли калькуляторы в руки и, закусив губу, со старанием, достойным лучшего применения, принялись вычислять кто же мог быть отцом ребёнка прекрасной балерины, но вечно занятый Эдгар не замечал ни насмешливых кивков партнёров, ни частого отсутствия молодой жены, ни её откровенно влюблённых взглядов в сторону начальника охраны фирмы Кирилла Лозового. Неизвестно, сколько длилась иллюзия счастья для знаменитого художника, но уже через пять лет весь местный бомонд заметил, как редко участвует бизнесмен в жизни своей семьи, предпочитая, как можно больше времени проводить, организовывая художественные выставки, участвуя в реставрационных работах, расположенных всё дальше и дальше от дома. Когда Соне исполнилось семнадцать лет, отец умер. Никто даже подумать не мог, что этот полный энергии и позитива мужчина в один прекрасный день упадёт в разгаре скромной презентации и больше никогда не встанет. Елена Константиновна первое время искренне пыталась взять в руки бизнес мужа, но привычка жить на широкую ногу без необходимости вставать по утрам, заниматься пристраиванием деревенских самородков и всё то, чему Эдгар Юозович бескорыстно посвящал всё своё время, очень быстро наскучило женщине и, выскочив замуж за начальника охраны Кирилла Лозового, женщина переписала на нового мужа бизнес и вновь окунулась в волшебную роскошь ничегониделанья. Соне так, как матери не повезло. Её рабочий день начинался в шесть утра и заканчивался тогда, когда заканчивались дела. Это могло быть и в девять вечера, и в два часа ночи. Вот и сегодня, пять часов вечера, а впереди ещё длинная скучная презентация в Центре Шовковской, конечно это не её протеже представляет своё "произведение искусства", но долг обязывает присутствовать, да и самой интересно, что нового у конкурентов. Ну, вот, пожалуй, и всё, прошлась немного, позволила себе такую роскошь и быстрее в такси, через тридцать минут придёт парикмахер, а через полтора часа подъедет машина, которая повезёт её в Центр. Подъезжая к дому, Соня со смутной надеждой подняла глаза на тёмные окна спальни. Может всё-таки передумает Игорь и ей не придётся краснеть перед партнёрами, объясняя, что гражданский муж настолько занят, что не смог сопровождать её на презентацию. Мелочи, конечно. Игорь постоянно твердил, что никому, на самом деле, нет дела до того, с кем ты пришла, но Соне всегда было неприятно, когда в последний момент муж сообщал о том, что у него нет времени, чтобы сходить с ней на мероприятие. Окна закрыты, значит нет дома. Последняя надежда, вильнув хвостиком, защипала глаза, заполняя их незваными слезами. По-детски дёрнув подбородком, Соня убрала ненужные эмоции, не хватало, чтобы обслуживающий персонал был в курсе её плачевной личной жизни. После того, как несколько лет назад погибла в автомобильной аварии мама, Соня полностью взяла на себя семейный бизнес, хотя принадлежал он теперь официально Кириллу, и не считая ни времени, ни здоровья взвалила на себя все организационные вопросы, оставив отчиму только непыльную работу по подсчёту прибыли.
   Расплатившись с таксистом, Соня вышла из машины и, не оглядываясь побежала в сторону подъезда.
   -- Софья Эдгаровна, -- раздалось из-за спины, и Соня удивлённо оглянулась. Софьей Эдгаровной её никто не называл, разве что Наташа, и то переиначив на более доступное российскому уху Эдуардовна.
   Стоявший напротив подъезда паренёк показался знакомым. Впрочем, за прошедшие после смерти отца годы, на пороге её квартиры, вот так же смущённо теребя авоську с любовно завёрнутым в чистую тряпочку презентом из деревни, стоял не один десяток молодых мальчишек. С надеждой заглядывая ей в глаза, ребята искренне верили, что не сегодня, так завтра "добрая тётя Соня" за руку возведёт их на Олимп и даст ускорительный пинок в сторону яркой гламурной жизни. Присмотревшись, женщина поняла, что этот юноша не имеет ничего общего с закомплексованными, ищущими лёгких путей нереализованными художниками, а уж яркий цветок, вместо привычного кусочка сала, полностью выбился из стандартных показателей среднестатистических просителей. Память тут же услужливо открыла имя вчерашнего гостя, но женщина, покусывая губу, продолжала изучать лицо парня. Где вчерашний скрюченный ребёнок, доверчиво прижавшийся к её плечу? Где глаза, сверкающие слезами боли и отчаяния? Рядом стоял высокий, прекрасно сложенный молодой человек и даже взгляд, в котором Соня всегда могла прочитать общую характеристику очередного претендента на помощь фонда, был не извинительно-предлагающий, а обычный задорный взгляд студента, радующегося жизни со всеми её прелестями и недостатками.
   -- Максим, -- радостно протянула руки Соня навстречу парню. - Что ты здесь делаешь?
   -- Вас жду, -- смущённо топтался парень, теребя в руке длинную крупную розу.
   -- Это мне? - помогла визави женщина, протягивая руку к цветку.
   -- Конечно, -- ещё больше смутился паренёк. - Не буду вас задерживать, только хотел сказать огромное спасибо за всё, что вы для меня сделали. Если я когда-нибудь смогу быть вам полезен, рассчитывайте на мою помощь в любое время.
   -- Ну что ты, Максим, -- засмеялась Соня.
   -- Зря недооцениваете, Софья Эдгаровна. Может и мышонок льву помочь.
   -- Я знаю, -- кивнула Соня и краем глаза заметила подходившую к дому парикмахершу.
   Махнув рукой на прощание, женщина прошла к двери подъезда, но тут шальная мысль огненным шариком прокатилась в голове, заставляя остановиться и обернуться к стоявшему на прежнем месте Максиму.
   -- Что ты делаешь сегодня вечером? - спросила Соня, покусывая губу. -- У меня через два часа презентация в Центре Шовковской, а кавалер мой занят.
   Женщина старалась за иронической улыбкой спрятать смущение, но покрасневшие щёки выдали её состояние.
   -- Я не одет для приёма, -- широко улыбнулся Максим. - Но я могу забежать в общежитие и переодеться.
   -- Не стоит, -- махнула рукой Соня, понимая, что сегодня вытянула счастливый билет, который спасёт её от косых взглядов.
   Достав мобильный телефон, женщина быстро нашла номер Алёши и, договорившись, что через пять минут он подъедет к дому, связалась с салоном мужской моды "Александер". Приняв довольно фривольное решение, женщина уже не задумывалась какого мнения будет на этот счёт её гражданский муж, отчим, сотрудники и партнёры, надо было думать, прежде чем ставить её в идиотское положение перед местным бомондом.
  
  
   Солнце, несмотря на наступление вечера, продолжало плавить асфальт и скручивать в коричневые трубочки, бывшую ещё вчера сочной и зелёной, листву. Подъезжая к огромному зданию, занятому мужским салоном, Максим напряжённо сглотнул слюну и застегнул верхнюю пуговку рубашки. Только сейчас то, что полчаса назад казалось простым и весёлым приключением, начало приобретать смысл и парень осознал, что данное мероприятие важно и ответственно для Софьи, и вопрос, сможет ли он оправдать данный ему кредит доверия, встал с новой силой.
   Молодой накачанный парень внимательно осматривал Максима с разных ракурсов, заставляя повернуться то в одну сторону, то в другую. Наконец, удовлетворённо кивнув в сторону Алёши, он тихо прокомментировал:
   -- Фронт работы в целом, понятен. Алёша, можешь вести клиента в парикмахерскую, да предупреди девчонок, что от меня. Не хватало ещё, чтобы они своими граблями мне работу испаскудили. Никакого креатива. Достаточно того, что матушка-природа побезобразничала.
   Втягивая голову в плечи, Максим безрадостно прислушивался, как звенели ножницы, затем поток горячего воздуха заставил его скривиться под презрительными взглядами юных стилисток, но, когда весь этот цирк с шелестом, шипением и визгом закончился, Максим вынужден был признать, что работу свою девочки выполнили очень качественно.
   Войдя в знакомый салон, парень вновь столкнулся с менеджером и раздражённо подумал: "С такими бицепсами в спортзале с боксёрской грушей сражаться, а не в магазине одежду подносить. Голубой, наверное". Менеджер Елисей вежливо подал Максиму костюм, несколько рубашек и указал на примерочную кабинку.
   Надев дорогой костюм, Максим недоверчиво посмотрел в зеркало. Конечно, здорово. Тут не поспоришь. Постучав, вошел Елисей. На рукаве у парня висело несколько разнокалиберных галстуков-бабочек, в руке блестели чёрные классические мужские туфли. Найдя подходящий галстук, парень несколько минут, закусив губу от напряжения, завязывал его на шее Максима, затем быстро наклонившись, надел на парня туфли. Максим, покраснев от неожиданности, вытер выступивший пот и с ужасом подумал, что, если бы Наташа сегодня утром не зашила дырку на старых носках... Вот позорище было бы.
   -- Не надо, пожалуйста, -- невнятно прошептал Максим. - Я сам могу надеть туфли.
   -- Стой и не вертись, -- чуть раздражённо прошипел Елисей.
   "Естественно, психует, -- с сожалением подумал Максим. - Я бы тоже психовал, если бы мне пришлось на всякого придурка ботинки натягивать. Всё-таки институт великое дело, по крайней мере прислуживать другим никогда не буду".
   Когда полностью одетый Максим снова повернулся к зеркалу, увиденное заставило его глубоко втянуть воздух и на долгие секунды задержать дыхание. С другой стороны стекла на месте бывшего худенького щуплого паренька стоял настоящий Джеймс Бонд. Откуда взялся широкий разворот плеч, крупная шея, всё было настолько незнакомое, что Максим с недоумением повернулся к стоявшему сзади парню.
   Глядя на удовлетворённо-спокойную улыбку Елисея, Максим вдруг осознал, что парень не прислуживал, и даже не обслуживал клиента, этот парень творил, как творил Пигмалион Галатею, как творит любой влюблённый в свою работу человек, с полной самоотдачей, вкладывая частичку души в каждый штрих, в каждую деталь своей работы.
   -- Нравится? - улыбнулся менеджер.
   -- Да, -- завороженно выдохнул Максим, не сводя глаз с собственного отражения.
   -- Спасибо,
   Смущённо опущенная макушка Елисея показалось Максиму такой беззащитной, что, стряхнув оцепенение, парень уверенно констатировал: "И всё-таки голубой".
  
   Стоя перед непонятными геометрическими фигурками, сделанными из обычных водопроводных труб, Максим отчаянно пытался сделать вид, что наслоение металлолома его завораживает, вызывает определённые эмоции, хотя, если быть честным, эмоции данный вид искусства, действительно, вызывал, только вряд ли бы внятное изложение этих эмоций произвела положительное впечатление на эпатажного создателя.
   У дальней стены молодые официанты предлагали гостям холодные закуски и напитки, но Максим, подойдя к столику, долго пытался найти что-нибудь знакомое, но так и не выбрав ничего, взял стакан "Кока-колы" и отошёл.
   Середину залы занимал огромный чёрный рояль, за которым такой же огромный чёрный дядька играл красивую негромкую мелодию. "Фарс, какой-то, -- раздражённо подумал Максим. --Металлолом и Бетховен". Чёрная бабочка давила, но Максим держался из последних сил, наблюдая, как Софья мило чирикает с очередным нужным человеком.
   -- Ты почему ничего не ешь? - раздалось из-за спины и, обернувшись, Максим встретился взглядом со своей спутницей.
   -- Я не разбираюсь, как всё это едят, -- честно признался парень.
   -- Да как хочешь, так и ешь, смотреть на них, что ли. Суши любишь?
   -- Если это вон тот рис с рыбой, то нет.
   Софья залилась звонким, завораживающим смехом, обнажая крупные красивые зубы и Максим с удовольствием наблюдал, как сморщился тонкий аристократический нос, превращая холёное лицо бизнесвумен в домашнее, очаровательное личико близкого человека. Издалека, беседуя с такими же разодетыми гостями, хозяйка сети картинных галерей смотрелась недоступной и гордой и только рядом с Максимом глаза женщины приобретали, казалось, давно утраченную, способность просто радоваться жизни, замечать незаметное и вновь открывать давно забытые ощущения.
   -- Потерпи ещё двадцать минут и можно будет незаметно уйти. Поведу тебя в нормальный общепит, а то тут с непривычки с голоду умереть можно.
   -- Сонечка, -- пискляво донеслось из-за спины и Максим заметил, как напряглось лицо Софьи.
   Полная, излишне ярко накрашенная женщина в длинном широком балахоне "а-ля Пугачёва-80", сверкая белозубой улыбкой, тянула руки, намереваясь то ли поприветствовать, то ли задушить стоявшую напротив женщину. Церемонно подставив друг другу щёки, дамы, словно две великосветские акулы, неискренне улыбались, бросая косые взгляды на стоявших рядом мужчин.
   -- Ты помнишь моего Климушку? - повисла собеседница на руке молодого парня, годящегося ей в сыновья, причём в поздно рождённые.
   -- Естественно, -- пряча улыбку, мурлыкнула Соня. - Это уже третье мероприятие, которое ты проводишь в компании этого юноши. Стареешь, Марго.
   Маргарита Шовковская натянуто захихикала, тщательно следя за мимикой, чтобы ни один лишний мускул не переработал и резко повернулась к Максиму.
   -- Зато тебя можно поздравить с обновкой. А что Игорёк? Поизносился?
   -- Извини, не представила моего кавалера. Шубанов Максим.
   -- Художник?
   -- Нет, -- улыбнулся Максим, целуя даме полную, покрытую слоем макияжа руку. - Экономист и просто друг Сонечки.
   -- Друг Сонечки, -- протянула Шовковская, стукая чёрным деревянным веером по подбородку и, взяв юношу под руку, резко развернула его в сторону сцены. - Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение, господин Шубанов, по поводу презентуемого произведения искусства.
   Максим картинно, как учили самые удачливые герои-любовники Голивуда, засунул правую руку в карман и, прищурившись, выставил вперёд ладонь левой руки.
   -- Обратите внимание, Марго, с этого ракурса. Как сливаются в единое целое, казалось бы, несовместимые вещи: чёрный квадрат Малевича на фоне раннего Пикассо, единый вход в преисподнюю на фоне переплетения жизненных реалий. Сильная вещь, шедевр в чистом виде.
   Шовковская исподлобья подозрительно изучала мимику Максима, наконец, раскрыв расписанный под хохлому веер, процедила:
   -- Своеобразное видение, -- и подхватив Климушку под руку, быстро ретировалась.
   Сзади что-то глухо всхлипнуло и обернувшись, Максим не смог отвести взгляд от мелко дрожащей груди, сдерживающей хохот, Софьи.
   -- Никогда бы не поверила, что презентация в центре Марго Шовковской может закончится такой веселухой. Ну, допустим, ту чугунную печную заслонку, как прообраз "чёрного квадрата" я ещё могу принять, но, что ты имел ввиду под "ранним Пикассо"?
   -- Ну, извини, образ "друга Сонечки" оказался плохо продуманным. Но у меня не было времени на подготовку, так что фразы формировались по мере поступления вопросов.
   -- Кстати, обращение "Сонечка", мне нравится больше, чем твоё "Софья Эдгаровна". Не хватает только "такого-то года рождения".
  
  
   Через полчаса Максим вышел из дверей Центра и с удовольствием вдохнул ночной свежий воздух. Развязав тугой узел стильного галстука-бабочки, он, довольно улыбаясь, обернулся к задержавшейся в дверях Софье:
   -- По-моему, незаметно уйти не получилось.
   -- Зато, как наши дамы старательно делали вид, что не замечают, с кем я пришла.
   -- Ну вот и пришёл конец твоей репутации, -- констатировал парень.
   -- Обижаешь, -- смешно скривила губки Соня. - У меня была такая репутация лет десять назад, что бедным родителям пришлось в срочном порядке высылать меня на учёбу за границу. Так что мы её сегодня немного восстановили. Ну что, пошли в какой-нибудь ресторанчик?
   -- А как вы, девушка с гулкой репутацией посмотрите, если я приглашу вас в общежитие? Мои бедные голодные товарищи по комнате говорят, что я просто божественно жарю картошку. А потом у нас в актовом зале ночная дискотека. Безопасность в общежитии гарантирую.
   Брови Сони радостно полезли вверх, делая лицо по-детски счастливым и доверчивым.
   -- Последняя фраза меня смутила, но я, пожалуй, рискну. Тем более, что я уже сто лет не ела жареную картошку, хотя в бурную пору моей студенческой молодости это блюдо пользовалось успехом на наших столах.
   Мальчишки, не смотря на дикий голод, нашли в себе мужество не нарушать ужин товарища и только из-за двери, тяжело вздыхая, нюхали царский запах жаренной картошки. А дальше был сумасшедший драйв от студенческой дискотеки и только в четыре часа утра Соня в сопровождении Максима вышла из общежития. Сна не было ни в одном глазу и, посмотрев на высветившиеся двадцать два пропущенных звонка, Соня, как в недалёкой юности, отключила телефон и повернулась к сопровождавшему её парню.
   -- Максим, -- тихо начала женщина, -- если мы больше никогда не встретимся, я хочу, чтобы ты знал: сегодня у меня был самый замечательный вечер. И обязана я этой сказкой тебе.
   -- Почему это мы никогда не встретимся, -- осмелел Максим, беря женщину под руку. - Во-первых, мы ещё даже не расстались. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться под луной?
   -- Положительно. Если ты не боишься, что кто-нибудь может дать нам по шее под этой самой луной.
   -- Ну, пока Алёша едет сзади, мне ничего не страшно, -- засмеялся Максим.
   -- А возвращаться?
   -- Дорогая моя Софья Эдгаровна, -- смешно приосанившись, начал парень, -- я в плане подраться не силён, зато если бы вы видели, как я удираю.
   Идя по ночной мостовой Соня краем глаза рассматривала своего спутника. Переодевшись в короткие брюки и тонкую полочку, парень не стесняясь подпрыгивал, посылая в её сторону зелёные ежики первых молодых каштанов, опавших под порывами пролетевшего над городом ветра. В свои тридцать три года, Соня привыкла чувствовать себя ответственной, наделённой определённым опытом матроной, обязанной вести себя соответственно занимаемой должности и сегодняшняя скучнейшая презентация, закончившаяся таким замечательным вечером, абсолютно выбила её из колеи.
   -- Расскажи мне о себе, -- попросила она парня.
   -- Что рассказывать? - удивлённо поднял брови Максим. - Родился, учился... Конец цитаты. Расскажи лучше о себе.
   -- Тоже ничего интересного, не самая лучшая жизнь.
   -- Типа, богатые тоже плачут?
   -- Представь себе, как раз мой вариант. Поверь мне, Максим, деньги не приносят счастья. Они не согреют тебя, не поддержат в трудный момент...
   -- Зато на эти деньги можно купить шубку, которая согреет, хлеб, который накормит...
   -- Как говорил умный Малыш: "Не в пирогах счастье".
   -- Как ответил не менее мудрый Карлсон: "А в чём?".
   -- Наверное в том, чтобы тебя любили, понимали, поддерживали.
   --Поверь мне Соня, когда у человека есть деньги, его почему-то больше любят, чаще поддерживают, а уж как понимают, когда у тебя в кармане шуршит...
   -- Может ты и прав. Но мне по жизни не повезло и не спасла ни шубка, ни машинка... Мой отец женился на маме будучи уже в летах, и я всю жизнь вынуждена была терпеть на себе презрительные взгляды обитающих рядом представителей цивилизации, которые всё детство мне в той или иной форме намекали, что к роду Тышкевичей я не отношусь даже боком, что нос у меня не Тышкевичей, что губы у меня не Тышкевичей и так далее вниз. Сначала отец уделял мне много внимания, но со временем, наверное, и его достало это состояние, и он стал всё больше отдаляться. Зато папин начальник охраны, мой нынешний отчим, не скрывал свою приязнь ни ко мне, ни к маме. Эти постоянные поглаживания, похлопывания я, по глупости, воспринимала, как нормальное проявление дружеских чувств, а потом оказалось, что именно его приписывают мне в отцы. Когда сознание того, что тебя предали, пришло, мне, как на грех исполнилось всего пятнадцать лет. Пресловутый переходный возраст. Что я творила... Сейчас даже вспомнить стыдно. Наверное, таким образом я отстаивала своё право быть Софьей Тышкевич, но отец продолжал избегать меня. Сейчас я думаю, что, может быть он просто был очень занят, в тот момент открывались одновременно несколько ответвлений его галереи в разных городах, и он не мог уделить мне достаточно внимания, но я страдала и выражала свой протест самым ужасным образом. В шестнадцать лет, когда меня, пьяную, сняли с крыши дорогого ресторана, терпению отца пришёл конец. Представляешь, представительница рода Тышкевичей выдала откровенный стриптиз на балюстраде самого дорогого ресторана и через неделю я отправилась постигать науку в Лондон, а ещё через год отец умер. Кирилл пытался связаться со мной, но в тот момент я сдавала экзамены и телефон был отключен, так что даже на похороны к отцу я не попала. А через несколько месяцев, даже не выдержав годового траура, мама вышла замуж за Кирилла и передала ему права ведения бизнеса. Я не осуждала мать, ей, реально, тяжело было заниматься делом, в котором она ничего не понимала, но подобная поспешность меня задела. Тем более что после этого скоропалительного брака все соседи в нашем коттеджном посёлке окончательно уверились в том, что я дочка Кирилла Лозового.
   -- Почему ты не сделаешь генетический анализ? Это сразу поставило бы всё на свои места.
   -- А всё и так стоит на своих местах. Я вкалываю, чтобы бизнес отца держался на плаву, Кирилл ведёт финансовую документацию и вовремя выплачивает мне зарплату. С тех пор как погибла в автомобильной аварии мама, он всё чаще начал привлекать к работе свою дочь от первого брака, Агату. Ты её знаешь, блондинка, которая учится в вашем университете на пятом курсе. Это моя сводная сестра и, по совместительству, компаньон в бизнесе. Пока ещё начинающий, но акула та ещё, она и Кирилла, и меня не задумываясь перекусит и выбросит. Кириллу на сегодняшний день принадлежат галереи "Гала".
   - Но там же есть и твоя часть, -- удивлённо пожал плечами Максим.
   -- Нет, -- зло сверкнула глазами Соня. - Отец счёл меня не готовой к ведению бизнеса и всё переписал на маму, с правом передать мне ведение бизнеса, когда я остепенюсь. А мама передала всё официально Кириллу и погибла, не сделав ничего для того, чтобы обеспечить свою дочь. Вот такая я богатая плакса. А по поводу генетического анализа, то я его никогда не сделаю, потому что боюсь. Боюсь узнать, что я действительно никакая не Тышкевич, что моя мама обманула отца, обманула меня... И вообще, пока я верю в своё происхождение, мне легче жить, ведь в другом случае у меня вообще ничего не будет.
   -- А Кирилл? Он же считает тебя своей дочерью. Неужели он не обеспечит тебя.
   -- Сейчас мне кажется, что Кириллу просто выгодно было поддерживать эти слухи, а как только отец с матерью умерли, его отношение ко мне полностью изменилось. Теперь на первое место вышла родная дочка Агаточка, а Соня стала просто хорошим работником, достойным неплохой оплаты, чтобы не открывала рот лишний раз. По-моему, он никогда никого не любил -- ни маму, ни меня, ни свою жену, ни даже Агату.
   Звёздное небо постепенно приобретало нежно-розовую окраску, укрывая яркие ночные светила туманной дымкой рассвета. Точно такой же рассвет Соня встречала много лет назад, на последнем школьном звонке, вместе с уставшими беззаботными подругами. Как будто вчера солнце величественно выплывало из-за серого горизонта, обещая юным девчонкам яркую новую жизнь, полную приключений, любви, новых впечатлений и страстных эмоций. И вот прошло много лет, а ничего не изменилось, солнце всё так же загадочно выплывает из-за горизонта, обещая всё те же новые старые эмоции, жаль только, что поверить в чудо с каждым годом всё сложнее. Ностальгия с головой окутала сознание и в глазах начало пощипывать от неисполненных надежд. Дело ведь даже не в том, что ушёл отец, так и не поверив в неё, ушла мама, даже не дав ей шанс доказать, что она, дочь Эдгара Тышкевича, сильная натура, способная взлететь и победить все преграды, это дело прошлое, а есть ещё и настоящее, в котором она, Софья Тышкевич, ищет понимания у малознакомого мальчика, единственного, который без лишних отговорок отложил свои дела и посвятил вечер ненужному, скучному мероприятию, только потому, что об этом попросила она. Прожив четыре года в гражданском браке с Игорем Столяровым, Соня так и не дождалась предложения руки и сердца, и далёкая девичья мечта о фате и венчальной церемонии уплывала всё дальше и дальше в небытие. Ну не наденешь же белую фату в тридцать три года, хотя в Лондоне, где Соня провела юность, сорокалетняя невеста в белом флёрдоранже было явлением более чем обычным. Всему своё время, мечта о свадьбе уже похоронена, скоро в то же помойное ведро ляжет и её мечта о маленькой дочке. Сколько раз она намекала об этом Игорю, но тот упорно делал вид, что не замечает её постоянно проявляющегося материнского инстинкта и с завидным постоянством намекал, что если ей надо кого-то любить, за кем-то ухаживать, кому-то покупать безделушки, то для этого у неё есть он. "Может этот мальчик тоже проявление моего материнского инстинкта?" пронеслось в голове, и Соня старательно спрятала улыбку. В этот момент юноша медленно взял Сонину руку и, поднеся к губам, осторожно поцеловал запястье.
   Пронзительный электрический удар прошёл по всему телу, заставляя сердце покрыться мелкими пупырышками страха. "Что за глупости лезут тебе в голову, -- принялся уговаривать сознание мозг, -- просто мальчик таким образом выразил благодарность". Подняв глаза и встретившись взглядом с Максимом, сердце Сони буквально вылетело из груди от неожиданности, а скорее от обжегшей её волны огня, идущей из глаз юноши. "Домой, домой, домой, домой", -- закричало подсознание, но губы уже потянулись навстречу пылким, жадным губам Максима.
  
  
   Кирилл с раздражением разглядывал развалившегося напротив мужчину. Кто бы мог подумать, что пройдёт всего четыре года и скромный, затюканный парнишка, встреченный им на каком-то затрапезном показе мод, превратится в ещё не ожиревшего, но приближающегося к критическому пределу олимпийскими темпами, увальня. Помнится, когда они разговаривали в первый раз, Игорь показательно крутил в руках супердорогой айфон и время от времени картинно проводил ладонью по безупречной укладке, даже не подозревая, что Кирилл ещё до встречи выяснил финансовый уровень претендента и знал, что айфон нерабочий, а причёска, выполнена его знакомой девушкой-стилистом в качестве бартера за определённые услуги. Но даже стараясь произвести неизгладимое впечатление на предполагаемого работодателя, Игорь не смог выдавить из себя холуйскую натуру и сидел перед Кириллом, едва не сползая с краешка стула. И глаза его, Кирилл почему-то хорошо запомнил его глаза, глаза тридцатилетнего неудачника, карьера которого, блеснув хвостом жар-птицы, пообещав быть такой радостной и богатой, так и осталась мечтой. В свои тридцать лет Игорь уже прекрасно понимал, что надежды можно подавать до двадцати пяти, а к тридцати их надо оправдывать, и если мужчина, перешагнув четвёртый десяток, всё ещё носится по кастингам, как начинающий мальчишка, то выглядит это, по меньшей мере, смешно, а жизнь идёт всё быстрее и всё меньше и меньше рекламодателей хотят связывать свои бренды с, хотя и не лишённым привлекательности, но давно уже не юным лицом.
   -- Что за срочность? Не могло подождать до понедельника? - устало закуривая сигарету, произнёс Кирилл.
   -- Сонька дома не ночевала, -- покачивая ногой, сквозь зубы процедил Игорь.
   -- Ты о ком в подобном тоне говоришь, Козодоев? - поперхнувшись дымом, прокашлял Кирилл. - Какая она тебе "Сонька"?
   Кирилл от возмущения даже не сразу понял суть сказанного и, только прокашлявшись, удивлённо повернулся к собеседнику и аккуратно затушив сигарету, развязал тугой узел галстука.
   -- Подробнее.
   -- Таскалась всю ночь наша Софья Эдгаровна с мальчишкой-студентишкой. Домой припёрлась, глазки блестят, губки горят, ну девица из темницы, ни дать-ни взять.
   -- С Софьей всё понятно. Ты, козёл высокооплачиваемый, где был?
   -- А вы меня не купили, -- с вызовом тряхнул крашенными кудрями визави. - Занят был.
   -- Чем же ты был занят, если твоя непосредственная работа, Геша Козодоев, не выпускать Софью Эдгаровну из кровати. И чтобы она, Софья Эдгаровна, даже не задумывалась о других мужиках. Ты, малыш, потерял квалификацию? Тебе выписать отдельную статью расходов на "Виагру"?
   -- Не смейте со мной так разговаривать, -- подскочил с кресла Игорь и без разрешения вынул сигарету из пачки Кирилла, лежавшей на краю стола. - Я четыре года, как верный пёс, таскаюсь за ней -- и что в качестве благодарности? Я оставил блестящую карьеру, отказался от личной жизни... А где благодарность?
   -- А на банковской книжке ты ничего не находишь в конце каждого месяца? - задохнулся от неожиданной наглости собеседника Кирилл. - Кстати, по поводу твоей карьеры. Я тут растерялся, звонками завалили, то Кельвин Клейн, то Джордж Армани, звонят, плачут, куда делась наша супермодель Геша Кемпбел? Или ты у нас под псевдонимом Геша Мосс дефилировал? Нет, дружочек. Давай-ка вспомним твою карьеру. В каком возрасте ты стал лицом Урюпинской фабрики туалетной бумаги? "Мистер обосрись и оботрись". В восемнадцать? Блестящее начало карьеры. Что у нас дальше? Дефиле в избе-читальне села Зажопинска? Напомни-ка мне, Геша, что я упустил? И глазками ты на меня не сверкай. О личной жизни он размечтался, забыл, как "Мивину" три раза в день жрал. Я за половину тех денег, что тебе платил, куплю того пацанчика, который Софье понравился, и будет работать парнишка не покладая... Ну в общем, хорошо работать будет.
   -- Помечтайте, Кирилл Александрович, -- пряча раздражение, вернулся на прежнее место Игорь. - Только пацанчик этот не супермодель, как вы выразились, и к деньгам может оказаться гораздо равнодушнее, чем вам хотелось бы.
   -- В каком смысле? - Кирилл закурил новую сигарету и подошёл к открытому окну.
   Вид вновь развалившегося в кресле Игоря теперь не раздражал его, были проблемы посерьёзнее.
   -- В таком смысле, что предложил я ему бабок, только пацанчик пальцы веером повернул и послал меня подальше.
   -- Сколько предлагал?
   -- Сто баксов. Для студента сумма более чем внушительная.
   -- Жлоб, -- скрипнул зубами Кирилл, яростно затягиваясь сигаретным дымом.
   -- Может и жлоб, -- покладисто согласился Игорь. - Только дело ведь не в сумме, у мальчика принципы, а купить принципы, Кирилл Александрович, даже вам слабо. Так что раскидываться проверенными кадрами я бы вам не советовал. С Сонькой... Пардон. С Софьей Эдгаровной мы по-семейному разберёмся, а вот пацанчика возьмите на себя. Не хочу его больше видеть в моей кровати.
   В этот момент дверь без стука открылась и на пороге появилась запыхавшаяся Агата. Судя по растрёпанному виду, новость уже каким-то образом дошла до неё и вызвала определённый душевный резонанс.
   -- Я так понимаю, что совет уже в Филях? - не здороваясь зарычала девушка, по-кошачьи подбираясь к скукожившемуся в кресле Игорю. - Могу я узнать где тебя носило и почему Сонька вынуждена была пойти на презентацию одна? Неужели ты искренне считаешь себя непревзойдённым?
   -- Агаша успокойся, -- властно грохнул кулаком по столу Кирилл. - Что случилось, то случилось. Потом выясним корни проблемы. Сейчас надо в экстренном порядке решать, что делать с этим студентом? Он, кстати, из какого учебного заведения?
   -- Из нашего. -- Девушка устало плюхнулась на огромный кожаный диван и, открыв сумочку, принялась остервенело искать очки. - Я его видела несколько дней назад. Наша Сонька-добрая душа спасала его от мигрени. Никогда бы не подумала, что у сестрёнки такой дешёвый вкус. Мальчишка так себе, по всем показателям. Хотя, говорят, на презентации выглядел весьма презентабельно. Простите за тавтологию. Ладно, на нашу удачу живёт этот Ромео в общежитии, так что завтра же придётся его навестить. Достань аппаратуру покруче и, чтобы сегодня всю ночь, как Алёша Стаханов вкалывал, чтобы наша престарелая Джульетта завтра даже не вспомнила о мимолётном свидании. Ты, кстати, ещё помнишь, что с женщиной в постели делать надо?
   -- А ты хочешь мне мини-курс по сексологии преподать? С практическими занятиями? Так я не против. Можешь даже экзамен принять после трудов праведных.
   -- Ты, модель, совсем нюх потерял? - начал наливаться злостью Кирилл.
   -- Ладно, -- потушила начинающуюся ссору Агата. - Его поведение мы обсудим на следующем заседании. А сейчас не до скандалов, фронт работ для всех понятен.
  
  
   Соня и Максим медленно шли по прожаренной за день мостовой. День выдался тяжёлый и встреча, которую каждый ждал с таким нетерпением, не предвещала ничего позитивного. Максим кусал губы и пытался найти слова, чтобы начать неприятный разговор, а Соня, как назло, казалась всё более далёкой и закрытой. Наконец, глядя куда-то в сторону, женщина тихо констатировала:
   -- Ты хочешь поговорить со мной о чём-то важном? Я правильно поняла твоё молчание?
   -- Да, -- потупил глаза юноша и по привычке засунул в рот ноготь большого пальца.
   Соня улыбнулась, знакомы всего несколько дней, а она уже знает, что Максим всегда грызёт ноготь большого пальца, когда начинает нервничать. Женщина попыталась мысленно восстановить в памяти подобные моменты в поведении Игоря и не смогла, нервничает он часто, а вот, как проявляет чувства в подобных обстоятельствах, так и не вспомнила. Медленно развернувшись к парню, Соня подняла свои ухоженные руки и, поиграв пальцами, пошутила:
   -- Если тебе поможет, то могу предложить мои ногти.
   Юноша не оценил шутку и, резко выдернув палец, слегка скривился: откушенный почти до крови ноготь, причинил лёгкую боль и не принёс разрешения его проблемы.
   -- Максим, -- начала Соня. - Ни ты мне, ни я тебе ничего не должны, поэтому можешь говорить всё, что думаешь, а можешь ничего не говорить. Я и так всё пойму.
   --Не знаю о чём ты сейчас подумала, -- буркнул парень, раздражённо мотнув головой, -- но у меня, действительно, есть разговор, который нельзя откладывать.
   Соня опёрлась руками о поручни моста и, подставила лицо уходящему солнцу. Казалось, она прекрасно знает о чём пойдёт речь и заранее решила для себя, каким будет финал их беседы.
   -- Тебе надо сводить свою сестру к психиатру, -- наконец выпалил Максим и тяжело вздохнув, настороженно повернулся к собеседнице, ожидая её реакции.
   --Куда сводить? - изумлённо повернулась Соня в сторону юноши. - В каком смысле, к психиатру?
   -- В самом прямом, -- прошептал парень, пиная ногой лежавший рядом камешек. - Извини, что лезу в дела твоей семьи, но это касается тебя и мне не хотелось бы, чтобы эта припадочная дама когда-нибудь атаковала кого-нибудь.
   -- Максим, -- позвала Соня, беря его лицо в руки и сосредоточила взгляд в бегающих глазах парня. - Отсюда поподробнее.
   -- Позавчера возвращаюсь из университета, не успел переодеться, как заходит ваша Агаша и начинает устраивать стриптиз.
   -- Ну это у нас семейное, -- пробормотала Соня, задумчиво отводя глаза в сторону.
   -- То же самое сначала подумал я, но потом началось самое страшное: по-моему, твоя сестра извращенка.
   -- Дурачок, -- неожиданно захохотала Соня. - Молодая красивая женщина предлагает свои услуги парню, да любой мужчина счёл бы за счастье воспользоваться.
   -- Чего ты смеёшься, -- возмущённо отвернулся Максим. - Тебе смешно, а я между прочим, второй день дома не ночую.
   -- А как же твоё знаменитое умение удирать?
   -- Она мне все выходы перекрыла. Конечно, желание жить победило и выход я нашёл, но пережитое надолго вычеркнет меня из списка любителей погулять. И вообще, мне не понятна твоя неадекватная реакция.
   Соня медленно расстегнула кожаную сумочку с висящим на замочке логотипом знаменитой фирмы и вынула большой белый конверт. Достав несколько фотографий, женщина протянула их Максиму и, не оглядываясь пошла в сторону скамейки.
   Максим несколько минут ошарашенно разглядывал сплетённые в жуткий полуобнажённый клубок тела, затем повернул снимки в другую сторону и перевёл глаза на Соню.
   -- По-моему в этом ракурсе я выгляжу вполне неплохо.
   -- В каком? - женщина взяла из его рук фотографию и звонко расхохоталась. - У тебя же тут рот набекрень. Это как же надо отбиваться, чтобы тебя так перекосило.
   -- Предупреждать надо было, а теперь имеем то, что имеем. Интересно, она эти фотки теперь в интернет выставит или для личного пользования оставит?
   -- По-моему эти фотографии уже выполнили своё прямое назначение и теперь их смело можно отправить в мусорное ведро. Ну, а нам с тобой, Максимка, не мешало бы отметить тот факт, что мы прошли первый сложный этап отношений и остались живы. Как ты смотришь на то, чтобы устроить бордельерчик по этому поводу.
   Войдя в зал небольшого отеля на окраине города, Соня привычно подошла к стойке администратора и открыла рот, чтобы заказать номер, но в этот момент её перебил внушительный баритон Максима:
   -- Номер, пожалуйста.
   Соня слегка опешила, за последние годы жизни это был первый случай, когда мужчина брал решение на себя и она даже не знала, как вести себя в данном случае. Не сказать, что в её практике попадались только бесхребетные мужчины, позволяющие любить себя и обслуживать, всякие были. В юности девушка вращалась в обществе "мажоров" и было всё равно кто заплатит за отель, в университете в Лондоне была своя комната в огромной квартире, снимаемой в компании таких же небедных папиных дочек и необходимости платить за отель не было, а потом появился Игорь и она, как-то незаметно, взяла все финансовые расчёты на себя, совершенно не задумываясь, насколько данная ситуация правильна.
   -- Люкс? - вежливо поинтересовался администратор.
   -- Люкс я, пожалуй, не потяну, -- улыбнулся Максим, -- для начала посмотрим обычный двухместный номер.
   Расплатившись наличными, Максим взял стандартную пластиковую карточку и, обняв за плечи Соню, прошёл по коридору в сторону указанной двери.
   -- Макс, -- прошептала женщина. - Надеюсь, ты никого не убил?
   -- Даже не надейся, -- в тон ей прошептал юноша.
   -- Кстати, я серьёзно. Откуда дровишки?
   -- Ограбил парочку тупых заочников.
   -- Это как?
   -- Берёшь заочника тупого, одна штука и... -- парень сделал страшное лицо и зверским голосом прошипел: -- делаешь ему контрольную. Вот так банально, пара практических работ, затем зачёт, контрольная в лоб и можешь повести любимую женщину в ресторан или ещё куда-нибудь.
  
   Закрыв рывком дверь, Максим прижал Соню к стене и его пальцы медленно поползли по напрягшейся шее женщины. Губы парня порхали, изучая каждый изгиб её плеча, от прикосновения языка по коже лёгкими электрическими разрядами прошло напряжение, заставляя женщину вздрагивать и сжиматься. Шорох расстёгиваемой на груди пуговки, показался Соне взрывом и перед глазами снова, чёрной заставкой встали кадры из её личного триллера.
  
   Соня игриво распушила только что вымытые и высушенные волосы и одёрнув ярко- красную коротенькую комбинацию, вышла из ванной комнаты. Игорь лениво перелистывал новый журнал для автомобилистов и, безразлично скользнув взглядом в её сторону, загнул угол странички.
   -- Как тебе эта машинка? Правда супер. И подходит мне по гороскопу. Шучу. - Мужчина отвёл руки с журналом подальше от глаз и, разглядывая фотографию с разных ракурсов, довольно продолжил: -- Хотя нет, не шучу. Это на тот случай, если ты решишь спросить, что мне подарить на день защитника отечества.
   -- День защитника Отечества, -- закусив губу, повторила Соня, последнее время Игорь всё чаще просил подарки и аппетиты его росли не по дням, а по часам. Соне, в принципе не нравилось, когда мужчина что-то просит, ну а уж в подобной ситуации это было даже обидно. - А каким боком ты относишься к защитникам Отечества?
   -- Я их люблю и уважаю, -- будничным голосом прокомментировал Игорь. - По-моему этого достаточно.
   -- Достаточно для чего? - не унималась Соня, теребя в пальцах алую ленточку на бретельке.
   -- Для того, чтобы меня, как минимум, поздравить, -- удивлённо повернулся к женщине Игорь. --Кстати, ты чего так вырядилась?
   -- А сам догадаться ты не в состоянии?
   -- А-а-а, -- растерялся мужчина. - Ты типа, про секс? Везёт тебе, старушка, такие мысли посещают.
   Игорь несколько минут разглядывал полуобнажённое тело сидящей рядом женщины и, наконец, подняв на лоб очки, тихо прокомментировал:
   -- Слушай, я думал, что грудь опадает только у женщин, которые кормили детей... Хотя, годы берут своё. Корми - не корми, а после тридцати уже и целлюлит, и грудь, как ушки спаниеля...
   Соня от неожиданности даже не знала, как вести себя, Выслушав подобное высказывание, глаза, отреагировавшие намного раньше мозга, тут же выпустили на волю огромные прозрачные слёзы.
   -- Ты что, серьёзно? Расстроилась? Сонь, прекрати. Ну, хочешь секса, будет тебе секс.
   -- Спасибо, Игорь. Я вообще-то любви хотела.
  
   Сердце колотилось, швыряя кровь огромными неравномерными порциями, а ком подкатившийся к горлу никак не пропускал воздух в лёгкие. В душе Соня понимала, что Максим никогда не скажет ей ничего подобного, но задавленное, после того случая, чувства стыда за своё тело, взяло верх, не позволяя расслабиться. Губы Максима опускались всё ниже и ниже и по мере того, как горячая волна бурлящей рядом страсти наваливалась на неё, Соня всё сильнее и сильнее сжималась внутри, ожидая неприятных комментариев.
   Максим, шестым или седьмым чувством, понял состояние женщины и взяв на руки её сжавшееся, как пружина, тело, понёс в сторону кровати. Не прекращая нежно покусывать её губы, парень уверенно справился с застёжкой бюстгальтера, и Соня застонала от давно забытых ощущений. Открыв глаза, женщина сквозь пелену, затуманившую взгляд, нашла глаза Максима и первый раз с тех пор, как они вошли в номер, вздохнула полной грудью. Глаза Максима без слов сказали ей, что для этого мальчика не существует женщины более прекрасной, чем она. Запустив пальцы в жёсткие волосы Максима. Соня медленно обвила полными целюлитными ножками его спину и триллер, портивший ей жизнь последние несколько месяцев, улетучился в небытие.
  
  
   Через несколько часов, расслаблено засыпая рядом с Максимом, Соня отчаянно подумала, что не ночевать дома второй раз за неделю, пожалуй, попахивает скандальчиком.
   -- Соня, -- тихо позвал Максим. - Тебе не показалась реакция твоих родственников на наш роман несколько неадекватной?
   -- Почему? - удивлённо потянулась женщина. - Они занервничали, оно и понятно. Всё-таки с Игорем мы уже четыре года живём, наверное, он им кажется более надёжным, чем юный студент.
   -- И тем не менее такой энтузиазм, бурная фантазия, а главное, мне кажется, твоя сестра, реально была готова на всё, только бы скомпрометировать меня в твоих глазах. Нет, столько сложностей ради сохранения семьи сестры, это чересчур.
   -- С Игорем им всё понятно. Он, скорее всего, никогда не женится на мне официально, не хочет иметь детей, а, следовательно, клан Лозовых никогда не потеряет столь ценного работника, да и лишних родственников с моей стороны не будет, а вот, что ты за экземпляр - неизвестно.
   -- А ты, действительно, настолько ценна, что замены нет.
   -- Получается, что так. Хотя, действительно, со стороны Агаши - перебор.
  
   Разглядывая расслабившееся во сне лицо Максима, Соня взъерошила пальцем широкую бровь парня и скользнув по заросшей к ночи щеке, остановилась на детских припухших губах. Внутренности снова вздрогнули от игристой, шипящей, словно вскрытая бутылка шампанского, волны, прошедшей по всему телу. Грудь непривычно заныла, вспоминая жадные поцелуи парня и, чтобы не сорваться на третий круг, Софья тихо поднялась, доставая из сумки конверт с фотографиями. Действительно, столько телодвижений ради Игоря, которого Агаша терпеть не могла? Ради счастья сестры? Ещё абсурднее. Единственная ценность для Агаты - это она, любимая. И только ради своего блага сделала бы девушка то, что сделала. Как реагировать в таком случае? Наверное, вызвать ответ, который подскажет мотивы данного поступка.
  
  
  
   Солнце, играя лучами, отчаянно пыталось оживить угнетающую тишину кабинета. Огромные окна выходили на шумный проспект, но до верхнего этажа, где расположился офис Лозового, не долетал ни шум проезжающих машин, ни крики протестующих, расположившихся с плакатами напротив соседнего банка. Жалюзи с утра не опустили, а после получения почты, присутствующие находились в таком шоке, что, казалось не замечали ничего вокруг. Кирилл, глядя как нервно дёргается глаз дочери, кусал губы, стараясь сдержать раздирающие изнутри эмоции. Игорь, спрятавшись в недрах огромного дивана, затравленно рассматривал переполненные злобой глаза Агаты и прятал усмешку, читая потаённые мысли девушки.
   Ну, Сонечка, ну, сестрёнка подколодная, кто бы мог подумать, что тихая, скромная женщина преклонного возраста способна на подобную гадость. Хотя, если вспомнить, что папочка рассказывал о её девичьих шалостях, то не удивительно, опыт имеет конкретный, да и чьих родителей дочь учитывать надо. Эдгар Юозович накопил миллионное состояние не только умом и сообразительностью. Агата методично рвала фотографии на мелкие кусочки и швыряла разноцветные обрывки в мусорное ведро. Придумать же такое, прислать компрометирующие фотки отцу, нет, излишней стыдливостью Агата не страдала, но её героические потуги оседлать малознакомого парня, кажется произвели на окружающих неизгладимое впечатление. Папика точно чуть инфаркт не шлёпнул. Но самое унизительное, это образ юного денди, отбивающегося от нападающей с таким усердием, словно не молодая очаровательная леди пришла к нему в холуйское общежитие, а продукт пламенной любви Шрека и Фионы. Уже не первый раз Агата замечала, что в состоянии аффекта она получается не просто несимпатичной, но, если быть честной, откровенной уродиной. И ведь знала же, спрашивается, чего так завелась. Впрочем, это был первый раз, когда юноша не просто не захотел её, но и серьёзно испугался, а добиваться своего Агата привыкла с детских лет, вот и полезла напролом, не заботясь о том, как выйдет на снимках. Фотографии закончились и Агата взяла в руки конверт. Вот, сучка, ещё и смайлик прикрепила. Злоба окончательно захлестнула внутренности, но переведя глаза на прячущего ухмылку Игоря, девушка швырнула конверт следом за его содержимым и яростно прошипела:
   -- Ладно, признаю свою ошибку. Какие будут предложения.
   -- Можно завалить ему сессию и отправить служить в армию, -- выдавил Игорь, пряча ехидную ухмылку.
   -- Сессию он уже сдал, а ждать до следующей не имеет смысла, -- потёр рукой покрасневшую шею Кирилл и скрипнув зубами, процедил: - Я этого рогуля деревенского Расулу отдам. Там ему самое место.
   Агата исподлобья взглянула на отца, да уж, наверное, здорово обидела Сонечка Кирилла Александровича, раз пошёл на такие кардинальные меры.
   -- Сонька знакома с Расулом, -- подсказал Игорь, рассматривая безупречную форму ногтей. -- Помнится ещё покойный Эдгар Юозович уважал нашего узбекского друга за умение быстро решать проблемы.
   -- Расул в первую очередь бизнесмен, а уж потом друг, товарищ и брат, поэтому будет рассказывать то, за что деньги получены. Конечно, информацию надо правильно подать, дескать, парнишка позарился на достаток, пытается увести из семьи славную девочку Соню. Ну, в общем, "дед плачет, бабка плачет, а курочка кудкудахчет".
   Кирилл тяжело втянул воздух и, подойдя к окну, распахнул створки. Никогда не уважал все эти супернавороченные кондиционеры, в горле першит, сердце не выдерживает температурных перепадов, одни проблемы, то ли дело свежий воздух, даже такой загаженный, как в центре города, даже такой липкий и жаркий, как в середине июня, всё равно такой родной, напоминающий босоногое детство, непутёвую юность, всё то, что уже никогда не вернёшь, хотя, впрочем, и не надо. У каждого возраста свои радости и проблемы.
  
  
   Высокий бородатый мужчина нервным движением отодвинул ткань, закрывающую вход в палатку и, войдя, опустил глаза на свернувшееся в углу тело девушки. Грубо выругавшись, он прижал пальцы к сонной артерии на её шее: девушка была мертва. Вынув из кармана кисет с табаком, вошедший привычным движением скрутил самокрутку и, закурив, выпустил в потолок струю серого, вонючего дыма. Как же ее звали? Ангелина? Нет, Ангелина, это та дура, что умерла до нее. Рита! Да, точно, Маргарита. Дольше всех продержалась... почти три года. Мужчина снова затянулся, вспомная всех пятерых. Красивые были девчонки, все как на подбор блондинки, ноги от ушей, грудь колесом... Жаль хлипкие оказались. Первой умерла Наташа, чересчур красивая была, мужики к ней в очередь выстраивались, к другим человек пять за вечер, а к Наташке нескончаемым потоком шли. И ведь ругал, целый день тренировки, спарринги, теоретические занятия, отдохнуть бы вечером, так нет, как мухи на говно лезли. Кто же такое выдержит. Через два месяца не проснулась. Потом Валерия с ума сошла, пришлось пристрелить. Следующей отошла Алла... Не девка была, принцесса-воин. Даже хоронили с почестями. Здесь цену смелости знают. Два раза убегала, за волосы назад в лагерь притаскивали, сопротивлялась до последнего, пока по почкам не получит, ноги не раздвинет, а там уж насилуй тело почти безжизненное. Полгода держалась, а потом у одного урода пистолет вытащила.... Пока пристрелили, троих с собой забрала. К Ангелине не любили ходить, только войдешь, а она в слезы. Дура и умерла по-дурацки: другим мужикам по барабану: ревет себе и ревет, а Рашид -- больной, сказал "не вой", ну и замолчала бы, глядишь, живой бы осталась, а то разрыдалась, ну он её подушкой и придушил, чтобы не мешала процессу. В этом деле надо меру знать: кому повыть, кому поулыбаться. Вот в прошлый раз привезли девчонок, может и не такие красавицы, но уж умнее - это точно. И удовольствие получают, и подарки собирать не забывают. Мужик, он ведь как ребёнок, расскажи, какой он классный, он тебе с операции такие побрякушки привезет, мало не покажется. А Ритку жалко, хорошая была девчонка, уже даже язык начала осваивать, ну да видать не судьба. Мужчина еще раз прошелся взглядом по обнаженному телу: когда-то крупные округлые груди висели пустыми мешочками, белая кожа, без соответствующего ухода, быстро сгорела, тусклые волосы грязными космами обрамляли осунувшееся, усталое лицо и только огромные голубые глаза, словно открытые окошечки, через которые пять минут назад улетела в небо чистая добрая душа, отражали вечно белое солнце пустыни.
   Еще раз вздохнув, мужчина прикрыл тело лежавшим неподалеку грязным покрывалом и вышел из палатки. Вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух, он вздрогнул всем телом и бодренько потрусил к зданию больницы. Медицинский персонал, выполняя требования главврача, строго следил за выполнением санитарных норм и запрещал несанкционированные посещения, потому легко раненные бойцы, чаще всего, страдали не столько от боли, сколько от недостатка общения. Молодые ребята грубо улыбались, лелея надежду, что вошедший остановится и перекинется парой слов о последних событиях, но мужчина, поздоровался на ходу и не останавливаясь, прошёл в лабораторию. Переодевшись в белый халат, натянув одноразовые бахилы и перчатки, он вошел в святая святых местных медиков и ещё с порога услышал громовой голос профессора Лазарева.
  
   Когда профессор приезжал на полигон, полевой командир Алим Низамов старался, как можно реже попадаться ему на глаза, хотя именно профессор год назад помог избавиться от сопровождающего его всю жизнь ощущения холода. Сколько Алим себя помнил, холодно ему было всегда, и только горячая ванна помогала восстановить дисбаланс и возвращала хорошее настроение. Чего только не прописывали местные эскулапы, рассказывая, как близко у него находятся вены, что-то об узких артериях и еще какую-то чушь, но даже здесь, в солнечном Узбекистане, постоянное ощущение сибирского холода не покидало тело. До тех пор, пока не появился на полигоне круглый неприятный профессор.
   -- Мерзнете, господин командир? - вкрадчивым голосом спросил столичный светила.
   "Не твое дело, -- зло ответил внутренний голос Алима. Не отдавая себе отчет, мужчина с первого взгляда проникся неприязнью к приезжей знаменитости. - Даже имя какое-то приторное. Филипп Романович... Филипп, к жопе прилип. Круглый, липкий, как дешевый леденец на палочке". Наконец, подавив неприязнь, Алим мило улыбнулся:
   -- Мерзну, господин профессор. Медики говорят что-то о кровеносной системе...
   -- Может быть кровеносная система, а может быть, что-то другое. Зайдите ко мне в кабинет вечерком. Проведем с вами сеанс гипноза. - Видя замешательство в глазах собеседника, профессор приторно захихикал. - Приходите командир, не пожалеете. Много нового можете узнать.
   Дружески похлопав нового знакомого по плечу, психиатр Филипп Лазарев вернулся в лабораторию.
   Что нового он мог узнать о себе? Ни случаев амнезии, ни убойных ударов по голове в жизни не было, начиная лет с пяти и вот уже сорок девять лет он, бывший офицер Советской Армии и нынешний боевой командир, помнит с абсолютной точностью и, тем не менее, в семь часов вечера, мужчина неуверенно зашёл в кабинет профессора.
   Как его погружали в гипноз, Алим не помнил, просто опустился в кресло, о чем-то поговорили и... клац... белое-белое поле, холод пробирает до костей, посреди зимнего, нетронутого человеком пейзажа катит небольшая чёрная повозка. Десятилетняя девочка зябко кутается в огромный, когда-то белый, оренбургский платок. "Сестренка, -- изумленно подумал Алим. - Нет. У Регины глаза другие, восточные, как у отца". И вдруг девочка вздрогнула и личико её скривилось в жалобной улыбке. "Бабушка" выдохнул Алим, вспоминая папину мать, кутающуюся всю жизнь в оренбургские платки.
   -- Замерзла, Аделаида? - мужчина, сидевший рядом, попытался согреть руки девочки своим дыханием. - Лезь вниз, к Александру, там теплее.
   Маленькая Ада скользнула вниз под огромное теплое покрывало, от резкой вони, забившей лёгкие, девочка автоматически высунула голову наружу, но через минуту организм приспособился и стал медленно согреваться. Младший брат провел теплой ручкой по её щеке, стирая холодные капли растаявшего снега и прижался поплотнее к ногам отца.
   -- Ничего, Сашенька, -- шептала девочка, поглаживая братишку по закутанной до бровей голове, -- скоро большевиков выгонят, вернемся домой, Глашенька растопит баньку, и мы целый день будем лежать в горячей ванне. Я вымою твои волосики французским душистым мылом, потом все вместе поедем в гости ко Льву Анатольевичу Касаткину и будем играть с Евгением и Зинаидой... как раньше.
   Мерное покачивание повозки, убаюкивающее сопение уснувшего братишки, тихо журчит речь родителей...
   Следующее видение перенесло Алима в теплый деревянный дом, повзрослевшая Аделаида притаилась за дверью, прислушиваясь к разговаривающим в большой комнате родителям.
   -- Спасибо за честь, Назарбек, только рановато ты пришел, Аделаиде только-только шестнадцать стукнуло.
   -- Так самый возраст и есть, чтобы замуж выдавать. В двадцать-то кому она будет нужна.
   Отец девушки растерянно потёр аккуратно стриженную бороду и бросил взгляд на сидевшую у окна жену. Стальное лицо женщины, её сжатые в ниточку губы лучше любых слов говорили всё, что она думает об этом визите. Иголка, мелькнув в воздухе, втыкалась в ткань с такой ненавистью, словно это не рубашка, а голова назойливого посетителя лежала сейчас на её коленях.
   -- Обручена наша дочь, -- не поднимая глаз, процедила графиня Невзорова. - С детства. Обязательства у нас перед госпо... товарищем Косаткиным. Евгений Львович - жених Аделаиды и через год они обвенчаются.
   Гость прищурил и без того узкие глазки и сжав в кулак огромную нечёсаную бороду, с ненавистью сплюнул.
   -- Брезгуете, значит, графья хреновы. Били мы вас били, да видать мало. Вам нынче за счастье, что мой Салаватка на вашу голодранку засмотрелся. Она бы за ним, как сыр в масле каталась. Ну да и слава Богу. Таких засранок, как ваша у нас полдеревни бегает. Бери любую и рада будет.
   Мужик, еще раз сплюнув, выскочил, зло хлопнув дверью. Отец девушки, устало поднялся с потемневшего от старости колченогого табурета и, подойдя, присел на корточки рядом с женой. Рассматривая заметно постаревшее за последние годы лицо любимой женщины, граф Невзоров, забрал из её рук старую штопаную рубашку и, повернув ладони вверх, долго целовал покрытые мозолями тонкие пальцы.
   -- Почему вы молчали? Почему не сказали этому мужлану, что дочь графа Невзорова никогда не станет женой товарища Низамова. Почему вы постоянно либеральничаете?
   Женщина рывком подняла голову мужа и долго внимательно смотрела в серые, потускневшие от пережитых ужасов, глаза. Поднявшись, графиня по самое ушко вколола иголку в лежащий в плетёной корзинке клубок и, стараясь унять раздражение, резко прошлась по комнате.
   -- Успокойтесь mon sherri. По-моему, вашей реакции было более чем достаточно, чтобы высказаться за нас двоих. Я думаю, он все правильно понял. - Граф задумчиво наблюдал за метавшейся по ограниченному пространству маленькой комнаты женой и наконец, веско произнес: -- Сегодня же отправлю письмо графу Касаткину и попрошу поторопиться со свадьбой.
   Лицо девушки, стоявшей за дверью, озарилось счастливой улыбкой. Сделав реверанс, она довольно пропела: "Yui, papa" и на цыпочках выбежала во двор.
   На следующий день молодая графиня Аделаида Андреевна Невзорова пропала. Так же исчез из села и сын директора меховой артели Салават Низамов.
  
   Выйдя в тот день из домика, в котором квартировал профессор, Алим впервые за много лет вспомнил бабушку Аду. Среди всех своих внуков она выделяла именно его и только ему, пятилетнему бутузу, целовала пяточки, приговаривая: "Ну, какой ты Низамов. В тебе наша, голубая кровь и косточка тонкая и похож ты на дедушку своего, Андрея Васильевича, только черненький".
   В тот год Алим взял отпуск и целый месяц просидел в архивах, отслеживая жизненный путь семьи графа Невзорова, репрессированного в тысяча девятьсот двадцатом году и высланного на Урал. Граф всю жизнь провел, воспитывая детей в сельской школе, в двадцать шестом году, после исчезновения старшей дочери, он долго рассылал запросы с просьбой помочь в розыске, но после того, как через три года в родильной горячке умерла жена, так и не произведя на свет сына, граф замкнулся и запил, но потом, с детства привитое чувство ответственности взяло верх и мужчина, переборов себя, продолжил воспитание маленького сына.
   В этот месяц Алим, действительно, узнал очень много нового: и о существовании родственников по линии бабушки, и то, что троюродные братья и сестры выхлопотали себе в "Дворянском собрании" титулы, вернее, восстановили их и теперь имеют титулы "графов и графинь Невзоровых", и то, что в отличии от него, живут родственники на порядок лучше и добротнее... Где-то в глубине души поднял голову червячок зависти, может и ему предъявить права и стать графом Невзоровым-Низамовым. Вот мужики обхохочутся.
   После окончания отпуска, Алим закрыл пухлую папку с материалами о своей семье и, выйдя из гостиницы, выбросил её в мусорный контейнер. Почему бабушка никогда не вернулась в семью и даже никогда не пыталась связаться с родственниками, так и осталось нераскрытой тайной. Впрочем, вспомнив вечно угрюмое лицо деда Салавата, нетрудно было догадаться.
  
   Голос профессора Лазарева заставил Алима резко притормозить и даже трусливо оглянуться в поиске причины, по которой он смог бы перенести визит на будущее. Причина так и не появилась и, почесав бороду, полевой командир Алим Низамов взялся за ручку двери.
   -- Дорогой мой вундеркинд, если вы считаете свое открытие "ноу-хау", то спешу вас разочаровать. Зомбировали людей еще в двенадцатом веке на островах Гаити, в Бирме, в Нигерии. И должен заметить, специалисты были почище вас, в рыло плюнут и будешь и по собачьи выть, и убивать, и делать все, что прикажут. И программа МК-ультра, и Маньчжурский кандидат Юана Кемерона - это не фантастика, это реальные разработки, проводимые ЦРУ еще в середине прошлого века. Целые батальоны пичкали сергиновой кислотой, чтобы иметь возможность лишить врага способности сопротивляться, не убивая его. Что вы мне показываете результаты опытов над этими уродами, они и без вашего препарата полудохлые, у них же организм истощен от недоедания, от наркотиков, от ненормального образа жизни. Вы бы еще на баранах опыты проводили. - Послышался плеск воды и голос замолк на некоторое время. - Мне нужен нормальный человеческий материал, с нормальными мозгами, в которые можно игрегареально-матричными методами поставить зомбирующую программу и проследить за ее реализацией в реальных условиях.
   В лаборатории повисло тяжелое молчание, изредка нарушаемое шуршанием бумаги и звоном лабораторных колб. Небольшое пространство лаборатории заполнил незнакомый химический запах и Алим непроизвольно поднял руку, защищая обоняние. Судя по сопению, профессор понял, что перегнул палку и теперь голос его звучал почти заискивающе.
   -- Вы не обижайтесь на меня, коллега. Ваши исследования, безусловно, перспективны, тем более что в данных условиях и в этом, конкретном, регионе, препарат получается на порядок дешевле его зарубежных аналогов, но пока мы не проведем эксперимент на здоровом молодом организме, не отягощённом негативными факторами, я не могу дать вашему препарату "красную дорожку". Так что действуйте, заказывайте молодого непьющего, некурящего мужчину и... если испытания пройдут успешно, я буду гордиться сотрудничеством с вами.
   Алим скрипнул дверью и намеренно громко стуча сапогами прошел в глубь помещения. Мужчины, стоявшие около стола, заваленного бумагами, замолчали, повернув головы в сторону вошедшего. Профессор приторно улыбнулся, обнажая результат прекрасной работы высокооплачиваемых дантистов и помахал Алиму пухлой ручкой, затянутой в прозрачную резиновую перчатку. Стоявший спиной к двери молодой человек тоже повернулся в сторону вошедшего и, не здороваясь, опустил глаза в бумаги, словно боясь расплескать рвущееся наружу раздражение. Глядя на сжатые в тонкую ниточку, побелевшие губы Тимура, Алим, сочувственно покачал головой: "Надо вытаскивать парня отсюда, а то... молодой, горячий... Сорвется, ляпнет всё, что думает этому жабёнышу, потом ходи, мири их. Хотя, может пусть ляпнет. Он ведь, кажется, Гарипова родственник, ничего ему не сделают, а этот вампирёныш хоть раз в жизни услышит о себе правду. Хотя нет, не стоит".
   -- Здравствуйте, дорогой господин командир. А мы с коллегой только что о вас вспоминали. Включите, пожалуйста, в список заказов два молодых человека, не старше тридцати лет, желательно славянской внешности, без вредных привычек. И как можно скорее. Да, и личная просьба, -- профессор доверительно взял Алима за рукав халата и, отведя в сторону, зашептал в самое ухо: -- Вы ведь будете заказывать для нашего генерала девочку? Закажите две.
   Теперь губы Алима сжались в тонкую белую ниточку, сдерживая рвущийся наружу здоровый русский мат. Ни для кого не было секретом, что, давно не юный, генерал питал нездоровое влечение к маленьким девочкам. Последняя сожительница, подбираясь почти к тринадцати годам начинала приобретать нормальные женские формы и, соответственно, терять привлекательность для старого привередника. И вот уже полгода, как генерал ненавязчиво намекал Алиму, что "его девушка превратилась в старушку и требует замены". Что ж, значит теперь у них одним извращенцем больше.
   -- Хорошо, Филипп Романович, я передам ваши пожелания, -- буркнул Алим, внутренне вздрагивая, когда взгляд упёрся в глупо хихикающее лицо профессора. Отходя от собеседника, Алим затравленно посмотрел на бутылочку со спиртом, но продезинфицировать руку, которой прикасался к Лазареву, не решился. - Тимур, ты не поможешь мне разобраться с заказами из лаборатории и из больницы?
   По-прежнему, не говоря ни слова, молодой химик прошёл мимо беседующих, снимая на ходу перчатки. Кивнув профессору в знак прощания, Алим последовал за парнем. Сидя на крылечке, Тимур дрожащими руками пытался вынуть сигарету из мятой пачки, но пергамент рвался, табак крошился, заставляя парня всё больше и больше нервничать. Наконец, закурив и выкинув пустую пачку, он зло повернул голову в сторону Алима.
   -- Ну, ты видел гниду? - Тимур нервно затянулся и сломав сигарету, отбросил её в сторону. - Этот неандерталец будет читать мне лекцию о своих соплеменниках с острова Гаити. Да у меня Московский химико-технологический за плечами. Ты слышал с какой иронией он меня "коллегой" называет? Про разработки ЦРУ мне рассказывает, словно я ПТУшник недоделанный.
   -- Это он от зависти, -- Алим вынул из кармана кисет с табаком и протянул собеседнику.
   -- При чем тут зависть?
   -- Ну а как ты хотел? Ему ведь уже за шестьдесят, а что он в жизни хорошего сделал? А тебе сколько?
   -- Двадцать девять.
   -- Ну вот видишь, всего двадцать девять, а уже такие разработки. У тебя вся жизнь впереди.
   Минут пять мужчины молча курили, разглядывая тренирующихся неподалеку боевиков. Тёплое июньское солнце собирало последние лучи перед тем, как опуститься за горизонт, серые облака захватывали потемневшее небо, угрожая завтрашним дождем, а редкие клочки пожухлой травы навевали грустное настроение.
   -- Как ты сюда попал? - спросил Алим, стараясь сбить волну напряжения.
   -- Дядя Расул, брат отца, предложил поработать. Ты ведь знаком с Расулом Гариповым? Согласился.
   -- Жалеешь?
   -- Нет. Здесь интересно, если бы не этот урод, работу можно было бы назвать шикарной. Я ведь после университета год в Барселоне работал, вернее, практиковался на косметической фабрике "Делиплюс". Меня даже приглашали остаться.
   -- Почему же не остался?
   -- Во-первых, конечно, деньги: здесь на тридцать три порядка больше платят, а во-вторых... не смог бы я там долго. Знаешь, они скучные. Это даже трудно объяснить. Вроде как все веселые, собираются каждую субботу огромными компаниями, пьют пиво, ходят в парк, но, как-то парень из нашей компании потерял работу и, если бы ты слышал, Алим, как его поддерживали, как дружно кричали, чтобы не переживал, что всё образуется, потом неделю звонили, оказывали моральную поддержку и при этом никто даже не подумал подойти к своему шефу и порекомендовать этого парня на работу или позвонить другим знакомым и спросить о вакансиях. Я как-то переезжал с одной квартиры на другую, ну и сказал этим амигам, что завтра буду перевозить вещи, у нас бы вся компания пришла помочь, а у этих даже не щелкнуло, так все сам и перетаскал. Они потом удивлялись, почему не заказал службу перевозок, а я, честно говоря, и не сообразил. В общем, пока ты на коне, друзей куча, когда в...
   -- Тебе парень еще двадцать девять, а вот доживешь до моих, почти пятидесяти, поймешь, что и у нас такого по самые... эти.
   -- Не знаю, -- взгляд Тимура остановился на тяжелой кудрявой туче, медленно ползущей по серому небу. -- В нашем понимании дружба - это нечто более ценное, а там не дружба, а одно трепание языками. Общий вывод: мужики там хреновые, бабы - анорэксики, еда - на любителя и я не есть этот любитель... Что еще?
   -- Экий ты капризуля. Значит и бабы тебе там не понравились
   -- Если честно - нет. Они чересчур упрощенные, без изюминки, в них трудно влюбиться с первого взгляда. У тебя есть жена?
   -- Нет. И никогда не было. Во всяком случае официально. Всю жизнь по гарнизонам, ни кола, ни двора. Накопил денег, думал квартиру, машину куплю, а они в дефолт, в девяностых годах, раз и исчезли. Вот так и остался: голый-босый-безволосый. Так что мне, когда предложили здесь поработать, надо было только штаны подтянуть и никаких прощаний.
   -- Неужели и не влюблялся никогда? - Тимур удивленно посмотрел на старшего товарища.
   -- А вот этого сколько угодно, особенно по молодости. Лет десять назад был у меня романчик... Мне тогда уже к сорока подгребало, хотя нет, лет тридцать шесть, не больше, из армии поперли, тогда вообще неразбериха была. Ну, в общем, остался без квартиры, из служебной выселили, без денег, но, хвала Аллаху и без обязательств. Снял комнату в коммуналке, устроился охранником к одному борову, вот тогда и познакомился с Милочкой, соседка моя по квартире. Мне тридцать шесть, ей двадцать три. Красавица. Идет по городу, все мужики штабелями укладываются, а она, глупышка, с меня глаз не сводит. А ко мне уже тогда начали ребятки бравые подкатывать с предложениями работы нехорошей. Как я её подставить мог? Объяснил как есть, чтобы нормального мужика искала да замуж выходила, а она -- в слезы. Уехал я тогда, а через несколько месяцев не выдержал, позвонил, а там уже другие люди хозяйничают. Сказали, что расселили наш дом, а Милочка, вроде, на последнем месяце беременности была. Я потом года два подряд приезжал, искал её, только все зря. Сирота она, родственников нету. Выписать из квартиры - выписали, а куда дальше делась, никто не знает. Вот так живу и не знаю, может ходит где-то мой сын или дочь. Как-то даже в передачу "Жди меня" заявку подавал, но и там мне ничем помочь не смогли.
   -- Грустно, -- Глаза Тимура сочувственно разглядывали сгорбившуюся фигуру Алима Низамова. - Слушай, дай мне данные твоей Милочки. Я попробую через интернет поискать.
   -- В "Одноклассниках", что ли?
   Алим затушил о подошву окурок и, поднявшись с нагретого дневным солнцем крыльца, поправил ремень. Разговор начал раздражать, и мужчина постарался как можно скорее закруглить тяжёлую тему. Двенадцать лет прошло. Наверное, Милочка вышла удачно замуж, его сын или дочка считает отцом другого человека и вмешиваться в чужую жизнь Алим считал бестактным.
  
   Соня собирала вещи, не обращая внимания на следующего за ней по пятам Игоря. Вальяжно улыбаясь, мужчина полчаса что-то пытался что-то объяснить, но Соня вот уже третий день ничего не слышала, не видела и не реагировала на раздражители. В голове холодным комом разрасталась только одна, не дающая расслабиться мысль: "что с Максимом". Телефон парня третий день был вне доступа, на лекции он не являлся и только сегодня с Соней связалась однокурсница Максима, Ира Марпл и рассказала, что парня похитили. Через пятнадцать минут женщины договорились встретиться в кафе около университета и Соня, не замечая ничего вокруг, отчаянно искала, в очередной раз куда-то запропастившиеся, очки.
   -- Если ты летишь на свидание к своему юному Ромео, то даже не мечтай, -- зло бросил Игорь, становясь напротив двери. - Его, всё равно уже нет в живых.
   -- Что значит "нет в живых"? - испуганно прошептала женщина, выпуская из рук большую кожаную сумку. - Что ты знаешь?
   Игорь понял, что впопыхах сказал лишнего и теперь стоял насупившись, пряча взгляд и кусая губы. Всё-таки, как говорила Агата никогда ему не стать бизнесменом, всё, что в голове сразу на язык лезет. Тем более, что даже не знает куда дели парня обиженные родственники, какую судьбу приготовил ему Расул Гарипов, но то, что месть Кирилла Лозового будет страшной, он знал точно.
   -- Не выдумывай, Соня, -- пытаясь успокоить себя и женщину, прошептал Игорь. - Что я могу знать. Единственное, что я знаю, это то, что ему двадцать два года. Ну попользовался парнишка взрослой тёткой, наверное, даже понравилось, но потом пришло понимание, что девчонки молоденькие лучше. Уж, извини, если задеваю твою гордость. Я по себе сужу, даже не представляю, как бы я имел отношения с женщиной, которая годится мне в мамы, -- Игорь брезгливо передёрнул плечами и ласково обнял Соню за плечи. - Отпусти его, родная. Это маленький мальчишка. Наверное, хороший, раз ты так тепло отнеслась к этому мимолётному роману, но маленький. У тебя семья, работа, сложившийся образ жизни. Подумай о себе, тебя этот кульбит делает смешной в глазах общества. Ты думаешь, что все на презентации сказали, ах эта Тышкевич, какого мальчика закадрила? Нет, дорогая. Люди злые и за твоей спиной только и шептали, эта дура Тышкевич, как была дурой, так и осталась.
   -- Игорь, -- прошептала Соня, устало поднимая лежавшую у ног сумку. - Поверь, мне сейчас совершенно всё равно, что сказали обо мне пришедшие на презентацию люди. И ещё, по поводу семьи, работы и что ты ещё там вспоминал, так вот, семьи у меня нет, потому что ты за четыре года так и не удосужился сделать мне предложение...
   -- Конечно мы распишемся, Сонечка, -- вспыхнул надеждой Игорь, картинно опускаясь на одно колено. - Просто я даже подумать не мог, что для тебя штамп в паспорте имеет такое решающее значение. Ты наденешь белую фату и будешь самой красивой невестой на этой планете.
   -- Нет, спасибо, -- решительно обошла его Соня. - С некоторых пор я передумала выходить за тебя замуж.
   -- Неужели ты, действительно веришь, что этот мальчик серьёзно к тебе относится? Соня, ты же умудрённая годами женщина.
   Игорь встал с колена и презрительно улыбаясь вытирал слегка запорошившиеся брюки. Вспоминая инструкции Агаты, он даже не ожидал, что сцена прощения может так затянуться. Во всём этом было что-то новое и пугающее, он неожиданно с ужасающей точностью увидел себя со стороны: старую, никому не нужную модель, которая, как в тяжёлые голодные времена далёкой юности будет бегать по кастингам и смешить людей, выходя на подиум рядом с молодыми подтянутыми мальчишками и точно знать, что никогда и никому не понадобишься и всё равно каждый раз верить в чудо. Осознание подобного будущего стёрло с его губ презрительное выражение и, вспомнив все пройденные в молодости уроки актёрского мастерства, Игорь выдавил несколько скупых слезинок и жалобно простонал:
   -- Сонечка, не уходи. Неужели ты не понимаешь, что только я способен понять тебя и любить всю жизнь. Тебе сказали, что этого Ромео похитили, а ты не задумывалась над тем, что он мог подговорить девчонку выдать тебе эту информацию, чтобы ты не беспокоила его, чтобы, банально, оставила в покое? Я не позволю тебе позорить честное имя Тышкевичей. В отличие от тебя я вижу куда ты катишься и если и делаю, что-то вопреки твоей воле, то, поверь мне, дорогая, это для твоего же блага.
   Игорь грубо схватил Соню за талию и, не слушая протестов, затолкал в ванную комнату. Закрыв дверь на замок, мужчина раздражённо прошёл в спальню, не слушая доносящихся из ванной криков.
   Как только дверь закрылась, в коридор, тихо ступая, вышла Наташа. Открыв дверь, девушка выпустила взлохмаченную хозяйку и повернулась к вышедшему Игорю, уставив руки в бока.
   -- Пока в этой квартире хозяйка Софья Эдуардовна, ни один хрен закрывать её в туалете не будет, -- яростно вращая глазами прошипела она в сторону взбешённого мужчины.
   -- Игорь, -- голос Сони гремел, словно набат и Игорь понимал, что в данный момент он присутствует при зачтении приговора. - Я сейчас ухожу, а когда вернусь, не хочу видеть в своей квартире ни тебя, ни твоих вещей.
   -- Могу я вам чем-нибудь помочь? - ехидно поинтересовалась Наташа, когда за Соней захлопнулась дверь и, не получив ответа, победоносно прошла в свою комнату.
  
   Две полные ухоженные женщины, вальяжно развалившись в объемных кожаных креслах, потягивали из пузатых бокалов темный, переливающийся в солнечных лучах коньяк. Заметно было, что судьба давно и непрерывно баловала их, и заметно это было не по скромному изяществу баснословно дорогих костюмов из последних коллекций модных дизайнеров, не по сверканию бриллиантов в тонких колечках и даже не по белоснежным улыбкам из дорогих клиник, скорее по расслабленной, шлифуемой годами позе, когда, какую бы часть ножки ты не показала, точно знаешь, что ни один глаз, даже самой завистливой подруги, никогда не найдет там и намека на целлюлит. Это была томная полнота молодой женщины и, только опытный взгляд мог определить, что обоим дамам уже давно перевалило за пятьдесят.
   -- Что загрустила, подруга? - брюнетка лениво улыбнулась и, слегка прищурив глаза, бросила хитрый взгляд на задумчиво смотрящую в окно женщину. - Судя по твоему виду, пожалела о "жемчужинке", которую я купила?
   Директор детского дома Альбина Николаевна Савенко перевела взгляд на подругу и автоматически погладила себя по упругой бархатистой щечке. "Как удачно, что вчера весь день провела в салоне. Приехала бы эта сволочь на день раньше, позору бы не обралась. Ну да сегодня мой день. Завидуй, детка. И причесочка, и маникюрчик, и коньячек вчера так удачно подогнали. А "жемчужинку" ... Жалко, конечно. Ну, таких "жемчужинок" у меня пруд пруди".
   -- Пожалела, дорогая, пожалела. Эта "жемчужинка" мне годовой бюджет за месяц делала. Десять лет девчонке, а смотри-ка, нашла себя. В мужиках, не хуже любого психолога разбирается, а уж специалист... Не пожалеешь.
   -- Это-то меня и настораживает. Не больная ли? Кто у нее родители?
   -- За папашу ничего не скажу, не знаю, а мамаша та еще дрянь. В пятнадцать лет старшего сына родила, в восемнадцать эту в подоле принесла. Не работала никогда. Чем жили? Давала за бутылку, пока совсем не спилась. Вот братик с сестричкой и открыли бизнес: утром мамке вместо завтрака бутылку сунут, а к обеду, когда она отключается, клиентов к ней приводили. Вот так на хлеб с маслом и зарабатывали. Только потом пацан зарвался, на скутер копить начал, а уж как в пятый класс перешел, совсем нюх потерял, школьники, начиная класса с седьмого, каждый день, вместо школы на эту гоп-квартиру табунами шли. Мать к тому времени товарный вид совсем потеряла, так он не растерялся и сестренку к делу пристроил.
   -- Что ж менты, неужели не видели?
   -- Почему же не видели? Первые клиенты были. Сидят сейчас. Соседи терпели-терпели весь этот хламеж на лестничной клетке, да и написали куда следует. Мать еще до суда умерла, пацана в один детдом, а Аленку в другой, то бишь, в наш.
   -- Разве могут сестру с братом в разные детдома направить?
   -- В этом случае можно. Чем дальше от брата-акробата, тем спокойнее. Да и мне конкурентов не надо.
   -- А мальчишка искать её потом не начнет? Мне, конечно, его поисковый инстинкт прервать - один звонок и три конфеты, но все-равно, лучше обойтись без него.
   --Не суетись, -- Альбина Николаевна уверенным движением долила в бокалы коньяк и подцепив пальчиками тоненький ломтик лимона, положила в рот. - По документам девочку удочерили, сведения о приемных родителях не разглашаются... Так что пусть ищет, если когда-нибудь выйдет оттуда где сидит.
   -- Ну с этой "жемчужинкой" все ясно, а что ты мне про маленькую "Шахерезаду" расскажешь?
   Зоя Ларионовна взяла пухленькими пальчиками дольку лимона и, положив в рот, довольно улыбнулась: лимон был не свежий. "Нет, Альбиша, не быть тебе королевой. Вот уже, вроде, совсем рядом, но... Не бывает полукоролев. Это врожденное, или есть или нет. Ну что ж, извини дорогая, приятно".
   -- Дам тебе дружеский совет: не бери.
   -- Так ведь хороша, поганка.
   Альбина Николаевна звонко засмеялась и достала из кармана пачку сигарет. Вынув тонкую коричневую сигарку, женщина жадно закурила.
   -- Месяца три назад, так же, как тебе, говорила клиенту: "Возьми другую" и в ответ услышала то же самое: "Так ведь хороша, поганка", а потом на член три шва накладывать пришлось. Еле рассчиталась с придурком, а этой хоть бы что: ребра пособирала, синяки зализала и хохочет. Волчонок, а не девка.
   -- Ну я же не себе беру, а там, куда она поедет, церемонится не станут, на цепи пару дней посидит, мигом присмиреет. А то, что у девочки зубами клацать большой опыт, мы никому не скажем. Сделаем этим уродам маленький, но веселый сюрпрайз.
   Женщины дружно засмеялись и чокнувшись бокалами, одновременно опустошили ёмкости. Альбина Николаевна перевела взгляд на наполовину опустошённую бутылку и, закусив губу, просчитывала хватит ли остатков коньяка на завтрашний приём или придётся начинать новую бутылку. Решив, что завтрашний клиент не настолько ценен, чтобы переживать, она, мило улыбаясь, перевела разговор в другое русло.
   -- Как твои домашние? Смотрю ты с внучкой приехала. Вытянулась она за этот год, просто красавица.
   -- Да уж, этой красавице палец в рот не клади, одним взглядом кучу на голове сделает. Козёл мой старый снова в командировку умотал, дочка на Мальдивы улетела, косточки погреть, ну а мы с Илоной на хозяйстве остались. Завтра заказ отправим, там кроме твоих красавиц еще два парня поедут, и можно будет отдохнуть.
   За окном послышался шум подъезжающего фургона и, поднявшись, женщины несколько минут рассматривали, как два невысоких квадратных парня выводили из здания детского дома маленьких девочек, зябко кутавшихся в тонкие темные кофточки.
   --Что ж они у тебя совсем голые уходят?
   -- А что ж мне их прикажешь, у Юдашкина одевать? Твои девчонки - твои проблемы. Как хочешь, так и одевай.
   -- Ладно, посмотрим, что там у Илоны из старого найдется.
  
  
   Микроавтобус нёсся по расколоченной дороге, утренняя прохлада, скопившаяся за ночь, заставляя расслабленные во сне тела пассажиров съёживаться, подтягивая ноги и пряча руки под тонкие куртки. Парень, сидящий на переднем кресле, открыл глаза и тут же прищурился, защищаясь от солнечного зайчика, проскочившего сквозь темные шторки. Потянувшись, он размял затёкшие от неудобной позы ноги и достав рюкзак, вынул большой синий термос с остатками кофе.
   -- Потерпи еще пару часов, -- не отрывая взгляд от дороги, тихо сказал водитель. - В одиннадцать приезжаем к шефу на дачу, там пересаживаетесь в другой транспорт, забираете заказы, обедаете, отдыхаете и уже без остановок до конечного пункта. Через пару дней, если не случится ничего необычного, будете на месте.
   Парень медленно отодвинул шторку и несколько минут рассматривал плывущий за окном пейзаж. Раскинувшееся в необъятную даль зелёное поле, сливалось на горизонте с прозрачно-синим небом и завораживало непритязательное сердце городского жителя непередаваемой красотой. А то, что пассажир -- житель городской, водитель определил сразу. То ли глуповатая улыбка, то ли счастливый блеск в глазах выдал, что подобный размах, сидящий в салоне парень, видит не часто.
   -- Небось всю жизнь в коммуналке? - презрительно скривившись, бросил через плечо водитель.
   -- Нет, деревенский я. Природу нашу обожаю. Два года в ВДВ прослужил, когда первый раз с парашютом прыгал, глаза закрыл, а потом случайно приоткрыл и чуть не задохнулся от увиденного. Такая красота вокруг, а мы по земле ходим, в землю смотрим и не замечаем, что владеем самой лучшей в мире природой.
   -- Так уж и в мире? - засмеялся шофёр, знаком сообщая идущему навстречу автобусу о спрятавшихся в кустах ГАИшниках.
   -- Про мир не знаю, -- засмеялся пассажир. - Поэтому и еду поработать за границей, чтобы людей посмотреть, себя показать, сравнить... Хотя и так знаю, что лучше моего села нет места на земле. Да и на свадьбу накопить хочу, а то невеста у меня капризная, хочет и ресторан, и фейерверк, и платье от "Луи Витон", и кабриолет у калитки...
   Посмеявшись, мужчины некоторое время ехали молча, думая каждый о своём. Солнце, не смотря на раннее утро, начинало припекать и пассажир, задёрнув шторку, снова опустил голову на тёплый дерматин кресла.
   -- Почему ты сказал "будете на месте"? - вспомнил он вылетевшую случайно фразу. -- Вы, что, с нами не поедете?
   Водитель сладко зевнул и повернул голову в разные стороны. Услышав глухой хруст, мужчина удовлетворённо встряхнул плечами и, не оборачиваясь, просипел:
   -- Мы работаем до этого пункта, а дальше вы с другими ребятами продолжите путешествие. Если совсем голодный, бери в холодильнике колбасу, сыр, чего там ещё девчонки-поварихи положили. Мы вчера пацанок из детского дома забирали, так леди-босс расщедрилась, велела затарить в дорогу. Потом за вами заезжали, круг давали, а она с внучкой прямиком на дачу почесала.
   Парень, не заставляя просить себя дважды, вынул из сумки-холодильника кусок холодного вареного мяса, пол головки сыра и сделал несколько огромных, по-мужски неуклюжих бутербродов. Протянув один водителю, он оглянулся и наткнулся на голодный взгляд проснувшейся девочки-брюнетки.
   --Держи завтрак, -- добрый самаритянин, улыбаясь протянул попутчице свой бутерброд и, отвернувшись, занялся сооружением следующего.
   Девочка впилась зубами в мягкий хлеб и только когда первый приступ голода был утолен, кивнула соседу головой.
   -- Меня зовут Гузель. А тебя?
   -- Надо же, какое имя красивое, -- восхищенно протянул парень. - А я просто Костя.
   А ты, друг, чего застрял в хвосте? Присоединяйся.
   Максим взял из рук Кости бутерброд и, аккуратно повернул голову. Огромная шишка на лбу сразу напомнила о себе, а в глазах тут же засверкали золотистые мушки. Как же он тут оказался? Последним приходило в голову воспоминание о том, что вечером вышел в магазин за хлебом, рядом остановилась серая иномарка, из которой выскочили двое ребят, далее глаза с ужасающей болью защипало, затем удар по голове и отключка. Медленно повернув голову в сторону охранника, Максим увидел лежащий рядом с громилой автомат и совсем упал духом.
   После немудрёного завтрака черноглазая Гузель и красавица Алёна, занялись примеркой вещей, сброшенных с барского плеча, незнакомой хозяйской внучки. Чистые и отутюженные платья, брюки, кофты, ненавязчиво демонстрировали логотипы ведущих западных фирм и разбавляли тяжёлый запах бензина, прочно поселившийся в салоне, стойким ароматом мяты и жасмина.
   К обеду маленький пыльный микроавтобус, скрепя всеми запчастями, въехал во двор большого белого дома. Железные ворота, бесшумно скользя по, сверкающим свежей смазкой, рельсам, закрылись, разделяя мир на два неприкасаемых между собой пространства: за забором и внутри. Разбитая дорога, словно по мановению волшебной палочки, превратилась в чистенький подъезд к гаражу, покрытый черными плитами, в мраморном фонтанчике плавали юркие рыбки, по сочной, подстриженной траве одиноко бродил толстый яркий павлин, листья, иногда опадающие с деревьев, словно растворялись в воздухе между ветками и землей, потому что всё пространство парка, прилегающего к дому, сияло абсолютной, просто хирургической чистотой.
   Водитель и угрюмый парень из сопровождения первыми вышли из автобуса, разминая ноги, за ними, словно два любопытных мышонка, высунули головы девчонки и тут же наткнулись на аппетитную фигуру женщины в белом халате.
   -- Привет, голодающие Поволжья, -- весело поздоровалась дама и, махнув рукой, добавила, -- кто будет обедать, за мной.
   Девочки, не дожидаясь повторного приглашения, со свойственным детству задором, бросились следом за женщиной.
   -- Ровно через три часа выезжаем, -- прокричал им вслед незнакомый молодой парень, подошедший к машине.
  
  
   Быстро разделавшись с супом и картошкой с мясом, Костя с Максимом вышли в, прилегающий к дому, парк, а девочки перебрались на диван, сонно следя за перемещениями по экрану вечно юного Микки-маус со своими неугомонными товарищами. Неуклюжий Гуффи перелетел через шлагбаум, опустился пятой точкой в грязную лужу и Гузель испуганно вздрогнула, переведя взгляд на резко подскочившую Алёну. Попутчица визгливо расхохоталась, истерически хлопая себя руками по худеньким бёдрам. Светлые волосы, уложенные перед поездкой, тяжёлой волной переливались в лучах солнца и глядя, как картинно сдувает Алёна чёлку с размазанных после сна глаз, Гузель без труда определила: в поле зрения одноклассницы попал мужчина. Вернее, не сам представитель мужского пола, а кошелёк, который сия особь готова раскрыть для оплаты данного концерта. Хотя истерика чересчур показательная, скривилась Гузель, хорошо знакомая с зашкаливающим опытом Алёны. Искоса найдя причину эмоционального взрыва детдомовской приятельницы, Гузель поняла почему хохот получился излишне театральным: пожилой бородатый охранник хмуро облизывался в её сторону, что подрывало авторитет амбициозной Алёны, считающей, что в её присутствии других девочек заметить просто невозможно.
   -- Чё, дядька, клубнички раньше положенного захотелось? - вытягивая ножку в новой туфельке, нежным голосом пропела Алёна. - Так не проблема. Сто долларов и двадцать пять килограмм клубники, сочной и сладкой, твои. Решайся, дядька, у жены такого нету.
   Охранник тяжело поднялся и, молча вынув из кармана стодолларовую бумажку, махнул девочке в сторону комнаты отдыха сотрудников. Алёна, показательно облизав губки, пошла в сторону комнаты.
   -- А ты? - зачем-то спросил охранник, обращаясь к Гузели.
   -- А на меня, дядька, ты ещё не заработал, -- дерзко ответила девочка и бросилась к выходу.
  
   В микроавтобус загружали последние ящики и, наконец, закрыв заднюю дверь, мужчины ушли в гараж. Максим, оценив уровень охраны, понял, что сбежать из этого дома невозможно, перенёс мысли о побеге до лучший времён и поплёлся к дверям микроавтобуса. Костя, перекинувшись парой слов с новым водителем и махнув рукой в сторону Гузели, залез внутрь вымытого и приведённого в порядок транспортного средства.
   -- Особое приглашение нужно? - грубо крикнул подошедший парень, разглядывая документы. - Давай, в машину. По документам вас двое. Где вторая?
   Гузель уже открыла рот, чтобы рассказать парню, где искать её любвеобильную попутчицу, но тут взгляд упал на одинокую фигуру девочки, сидящей на бортике мраморного фонтанчика. Именно эта девочка вчера презрительно смотрела, как они с Аленкой радостно натягивали её старые вещи. Подтоптанная гордость немедленно подняла голову и хитро подмигнула, направляя действия Гузели в правильное русло.
   -- Да вон она, у фонтанчика сидит, -- палец маленькой врушки уверенно направился в сторону вчерашней обидчицы. - Только ты с ней аккуратней: у неё не все дома.
   -- Я ещё шалав припадочных уговаривать буду, -- буркнул громила, подходя к, ничего не подозревающей, девочке.
   Бесцеремонно схватив за шкирку, он протащил малышку по всему парку, швырнул внутрь микроавтобуса и пересев на переднее сидение, сделал водителю знак трогаться.
   Качественная тугая застежка перетянула горло и упав на грязный пол машины, девочка минуту хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Когда автобус выехал за ворота, внучка хозяйки резко подскочила и закричала:
   -- Останови машину, козёл лагерный. Я Илона Поцаревич. Моя бабушка тебя на химические элементы разберет.
   Парень, щелкнув кнопкой, включил музыку и салон заполнили мелодичные звуки старого шансона. Дорога извилистой лентой неслась вдоль старого села, резко перешагнув границу между элитным асфальтом и нормальными колдобинами второстепенных российских транспортных путей. Закинув ноги на панель автобуса,
   меломан поудобнее развалился в кресле и расслабленно прикрыл глаза.
   -- Задвинь рабочее место, а то достанешь и умрешь.
   -- Крути баранку спокойно, друг, -- вкрадчиво улыбнулась Гузель и, едва заметным тренированным движением девочки, выросшей в детском доме, ударила новую попутчицу по почкам.
   Посадив, сложившуюся от боли Илону, на сидение, девочка удовлетворенно прошептала:
   -- Бабушка тебя, конечно, вытащит. Но если ты, хотя бы часик, проживешь в моем, говняном, мире, будем считать это "находкой года".
   -- Я тебя, суку подзаборную, на удобрения пущу, -- прошептала Илона, вытирая брызнувшие из глаз слезы.
   -- Если бы ты знала, любительница агрокультуры, сколько раз в своей жизни я слышала эти слова. Меня дед тянул-тянул, не вытянул, бабка не вытянула и ты, паскуда, не та мышка, которая меня из этой жопы вытянет. Так что сиди, нюхай бензин и наслаждайся пейзажем.
   -- Гузель, это ведь не Алёна, -- Костя растерянно разглядывал незнакомую девочку, сжавшуюся на переднем сидении.
   -- Не парься, Косячек, она это, она. Просто переоделась.
   В молчании проехали несколько часов, пока автобус не свернул на узкую проселочную дорогу. Огромные сосны пушистыми лапами заслоняли солнце, соревнуясь с навороченными кондиционерами по уровню вентилирования воздуха и создавая вокруг сказочно-завораживающий пейзаж. Казалось, что сейчас между ветвями взмахнёт хвостом очаровательная русалка, подмигивая уснувшему коту Баяну, а по крутой дорожке пронесётся, работая помелом старая ступа с Бабой-Ягой.
   -- Я этот участок, как свои пять пальцев знаю, несколько лет здесь проработал, -- буднично прокомментировал водитель, -- здесь по поселку и через лес. Часа два сэкономим.
   Несколько часов молча ехали по лесу, мягкий шансон сменился грубым роком и охранник, выключив радио, опустил боковое стекло. Илона сидела, сжавшись в кресле, изредка бросая ненавидящие взгляды в сторону Гузели, но на очередную атаку так и не решилась. Прохладный воздух вечера, наполненный запахом прелой листвы, проник в салон, заставляя пассажиров потуже застегнуть лёгкие куртки. Поменяв позу, охранник лениво достал из заднего кармана мобильный телефон и испуганно выругался:
   -- Двадцать пять пропущенных звонков, а у меня, как на зло, мобила стояла в режиме "Не варнякать". Надо узнать, что на базе случилось.
   Потыкав толстым пальцем кнопки, парень прижал трубку к уху, слушая несущиеся с другой стороны гудки.
   -- Алло, -- наконец ожил аппарат, и Илона резко подскочила.
   Перегнувшись через, разделяющую салон, стойку, девочка выхватила телефон, но владелец аппарата, грубым ударом в челюсть, пресёк на корню начавшийся бунт. Не удержавшись, Илона взмахнула руками и телефон, вылетев в раскрытое окно, скрылся в проплывающих мимо зарослях колючего малинника.
   -- Ну, что ты никак не успокоишься, шалава, -- расстроенно пробурчал парень, выглядывая в окно и пытаясь определить траекторию полёта телефона.
   Оценив предположительный фронт поисковых работ, охранник зло прошипел несколько непечатных слов и, выйдя из остановившегося микроавтобуса, открыл дверь салона. - Ну, сама напросилась. Ты у меня сейчас раком этот мобиль отработаешь.
   От резкого рывка крупная яркая пуговка на воротнике отскочила в сторону и дернув кофту назад, парень связал ткань жгутом на сведенных за спиной локтях девочки. Презрительное выражение давно уже покинуло побледневшее лицо и в детских глазах заплескался ничем не прикрытый ужас.
   -- Ты что творишь, парень, -- Максим поднялся со своего сидения, -- отпусти девчонку. Она же ребенок совсем.
   -- Уважение к старшим прививается с детства, -- поганенькая улыбка обезобразила и без того некрасивое лицо охранника, -- и, иногда это больно.
   Максим рывком забрал маленькую пленницу, развязал девочке руки и подтолкнул внутрь салона. Повернувшись к собеседнику, парень, даже не успев сориентироваться, получил тяжелый удар в челюсть и, упав на грязный пол салона микроавтобуса, боковым зрением увидел, как из хвостовой части, матерясь и опрокидывая попавшиеся под ноги коробки, поднялся Костя. Поняв, что с двумя здоровыми парнями ему не справиться, охранник сделал шаг назад и вынул из-за спины маленький черный пистолет.
   -- Ты на кого пукалку наставил, козёл, -- зарычал Костя, наливаясь кровью. - У нас в десантуре таких, как ты...
   Громкий выстрел эхом отозвался среди высоких елей и заглушил последние слова падающего парня. Максим, придерживая разрывающуюся от боли голову, на коленях подполз к телу, распростертого на полу попутчика и прижал дрожащие пальцы к сонной артерии, хотя и без того было понятно, что парень мертв. Обернувшись на глухой стук, Максим увидел лежащую без сознания Илону.
   -- Ну и как будем отчитываться? - голос водителя звучал почти безразлично. - По документам проходят двое.
   -- Скажем, что один подхватил в дороге насморк и утонул в соплях.
   -- Ну уж нет, -- пересиливая разрывающую голову боль, закричал Максим. - Я молчать не буду.
   -- Теперь уже насрать, будешь ты молчать или не будешь. - Водитель и охранник механически взяли Костю за ноги и вытащили безжизненное тело из машины. - Кто тебя, придурка лоханутого, слушать будет? Через пару дней приезжаем на базу и пойдешь ты на эксперименты вместо крысы лабораторной, введут хрень какую-то, а потом большое начальство станет с умным видом наблюдать, как ты срёшь в штаны, а потом из этого строишь замок. А когда ты сдохнешь, они запишут выводы и, закрыв умные книжки, пойдут трахать этих сцыкушек, чтобы снять стресс. - Водитель устало опустился на ступеньку автобуса и, достав из пачки сигарету, со вкусом затянулся. Подняв глаза, мужчина встретился взглядом с остекленевшими от ужаса глазами Максима и, почти по-дружески, подмигнув, закончил: - А ты, глупота, думал, что тебя на работу везут? Ну извини. Жизнь - сплошное извращение.
   Излив свои философские взгляды на эту самую жизнь, водитель медленно поднялся и, стряхнув пыль со штанов, качающейся походкой пошёл в сторону малинника.
   -- Ты куда? - бросил ему в след охранник.
   -- В жопу резать провода, -- всё так же философски вздохнул мужчина и, не оборачиваясь, добавил: -- Пойду мобильник поищу. Надо же узнать, что мадам от нас хочет. А ты присмотри за этим, прытким.
   -- Куда он денется с подводной лодки.
   Охранник схватил Максима за шиворот и, развернув, связал сведённые за спиной руки. Закрыв дверь микроавтобуса, парень взял за ноги тело Кости и, тужась и сопя, потащил его в глубь леса.
   -- Эй, Максимка, отомри.
   Максим растерянно прислушался. Рядом никого не было. Повернув, медленно наливающуюся болью, голову, он, наконец, увидел светящиеся в темноте салона напряженные глаза Гузели. Выползя из-под сидения, девочка настороженно оглядела лес, возящегося с трупом охранника и достала из ящика с инструментами отвёртку. Засунув её в центр несложного узла, резко дёрнула. Боль хрустнувших суставов расколола голову, но верёвка ослабла и Максим освободил руки.
   -- Ну и как тебе правда жизни? Можешь не отвечать. Когда наша "колбаса" начала мне втирать о лечении за границей, я сразу заподозрила неладное. Ну от чего нас с Алёнкой лечить? У неё одна болезнь была: потрахаться да бабло посчитать. А Косячка жалко. Ценный был мужик. Только в данной ситуации о себе, любимом, думать надо, потому что сдаётся мне, что всё, сказанное этим веселунчиком исполнится, как новогоднее пожелание Деду Морозу. Так что у тебя семь секунд на подумать и три на подействовать. Машину водить умеешь? - Максим трясущимися руками достал из кармана пластину с лекарством и, бросив под язык маленькую таблетку, кивнул. - Ну так за руль. Или хочешь попрощаться с гостеприимными хозяевами?
   Боль сразу начала отпускать и, оглядев черный неприветливый пейзаж, парень быстро пересел на место водителя. Повернув ключ зажигания, он тихо прошептал, не глядя в сторону попутчицы:
   -- Держись, маленькая разбойница. Сейчас будем драпать на всех четырех колесах.
   Машина легко завелась и послушно тронулась с места. Слушая отборный мат бросившегося вдогонку охранника, Максим истерично крутил руль, стараясь удержать, подскакивающий на лесных рытвинах, автобус. "Соня, Сонечка, ласточка моя ненаглядная, -- испуганно неслось в голове, -- даже сейчас, сама того не желая, ты спасаешь не только меня, но и эту маленькую, несчастную девочку. Скоро мы обязательно увидимся, и я никогда тебя не отпущу. Пусть твои родственнички хоть волком взвоют, а мы всё равно будем вместе". Воспоминания о Соне придали Максиму сил и постепенно руки, не так часто державшие руль, освоились и сердце заработало в обычном ритме.
   -- Гузель, -- не оборачиваясь, прошептал Максим, -- следи, чтобы я не заснул, а то таблетки...
   -- Не боись, Максимка, -- в тон ему прошептала девочка и, повернув голову, Максим заметил у неё в руках огромный разводной ключ. - Не для того мы выбирались из этой кучи, чтобы ты задрых тут.
   Сон, как рукой сняло. Искоса заглянув в серьёзные глаза попутчицы, парень вытер выступивший пот: эта стукнет. И пол раза не задумается.
   Часа два ехали в молчании по черному лесу, и лишь преодолев приличную дистанцию, Максим съехал с тропинки и остановил машину.
   -- Отдохнём пару часов, а то темень, хоть глаз выколи.
   -- А дальше куда? - нерешительно спросила Гузель.
   -- Ответить или сама догадаешься? - устало откинувшись на спинку сидения, прошептал Максим. -- Есть две новости, одна..., впрочем, нет, обе плохие. Во-первых, у нас закончился бензин, во-вторых, у нас нет денег на бензин, ну и контрольный выстрел, документы остались в кармане у нашего "ворошиловского стрелка". Какие будут предложения в свете выявившихся обстоятельств?
   --- Выводы напрашиваются сами собой, -- Гузель деловито рассматривала окрестности, покусывая по-детски пухлые губки, -- во-первых, без бензина далеко не уедешь, а во-вторых, по номеру машины нас легко вычислят. Отсюда вывод: от микрика надо избавляться. Это дает нам ответ на вопрос: "где взять деньги?"
   -- В тумбочке, -- тихо прошелестело сзади.
   Максим и Гузель, успевшие в суматохе последних событий забыть о существовании третьего пассажира, испуганно оглянулись назад. Илона сидела на полу автобуса, прижавшись щекой к сидению. Глаза девочки, не мигая, смотрели в одну точку и, казалось, ни сгустившаяся темнота и холод не могли оторвать её от этого бессмысленного созерцания. - Деньги всегда лежат в тумбочке.
   -- Осталось только найти эту тумбочку, -- Гузель обменялась с Максимом настороженным взглядом и, подойдя к Илоне, помогла ей сесть в кресло. Поклацав пальцами перед глазами неожиданной попутчицы, она уверенно констатировала:
   -- Шок. Ничего, жить будет.
   Положив девочку поудобнее на заднее кресло, Гузель вернулась к месту водителя.
   -- Значит план-минимум: спим пару часов, а когда солнышко взойдёт, займёмся продажей транспортного средства.
   Гузель отошла от водительского сидения и снова приблизившись к лежащей на тёплом дерматине попутчице, несколько минут жалобно заглядывала в широко распахнутые глаза девочки.
   -- Извини меня, Илона, -- растерянно пробормотала Гузель. -- Это я тебя втравила. Кто же знал, что так получится. Но ты не беспокойся, завтра утром высадим тебя около отделения полиции, скажешь, что потерялась, дашь свои данные, адрес и тебя отправят домой.
   -- А какие у меня данные? - безразлично прошелестел голос девочка.
   -- Как какие? Фамилия, имя, отчество, адрес, дата рождения. Может еще что-нибудь понадобится.
   Глаза Илоны сузились, губы зашевелились, пытаясь восстановить в памяти такие простые, знакомые каждому человеку с детства истины. Через минуту сосредоточенной попытки вспомнить, девочка подняла, мигом наполнившиеся слезами глаза, и отчаянно замотала головой.
   -- Ты что, ничего не помнишь? - Гузель присела рядом с Илоной и, прижав её голову к своему плечу, тихо прошептала: -- Тебе отдохнуть надо. Это шоковое состояние. Вот увидишь, завтра проснёшься и всё вспомнишь. У нас в детдоме училка одного пацана головой об парту так приложила, что он почти сутки без сознания пролежал, потом пришёл в себя, но какой-то странный пару дней ходил, а потом ничего, оклемался. И у тебя всё будет хорошо.
  
  
  
  
   Удобно разместившись на креслах, девочки провалились в объятия сна. Максим вытянул ноги, принимая комфортную позу и, устраиваясь поудобнее, решил охранять попутчиц, но через пять минут тепло и абсолютная темнота, сделали своё дело, голова мужчины медленно опустилась на грудь и из носа поплыло расслабляющее сопение.
   В пронзительной тишине ночи пугающе громко раздалось шуршание шин и прорезав темноту светом фар, в ста метрах от микроавтобуса остановился огромный чёрный внедорожник. "Неужели нашли", -- жалобно пронеслось в мозгу и, высунув голову в окно, Гузель настороженно разглядывала копошащихся вдалеке людей. Первый страх прошёл и теперь девочке стало до судорог интересно, что же творится возле нежданного соседа. Рядом что-то тихо чихнуло и Гузель, замерев от очередной порции ужаса, столкнулась нос к носу с проснувшейся Илоной.
   -- Ничего не слышно, -- пожаловалась спутница, вытягивая шею в сторону происходящих событий.
   -- Да, -- согласилась Гузель, -- надо пойти попросить, чтобы звук громче сделали.
   -- Ну так, кого ждём? - удивилась Илона и аккуратно раздвинув створки двери, вышла в темноту.
   Два невысоких квадратных парня вынесли из машины худенькое тело и, бросив его на землю, закурили. Помогая связанными за спиной руками, жертва подползла к ближайшему дереву и села, приняв более удобную позу. Приглядевшись, девочки поняли, что связанный паренёк был едва ли старше их. Тело его тряслось от холода, но слегка набычившись, мальчик, гордо подняв голову, разглядывал стоявших рядом бандитов. Неожиданно один из парней подскочил и, развернувшись, глухо опустил ногу под рёбра пленнику.
   -- Ну и зачем ты его бьёшь? - равнодушно поинтересовался второй парень.
   -- А шоб знал, -- зло сплюнул напавший.
   -- Что он будет знать после этого.
   -- Будет знать, как мажором расти.
   -- Да какой он мажор, ему лет десять, не больше. Тебе, Мешок, точно надо к психиатру сходить.
   Мальчик, согнувшись пополам от боли, отчаянно пытался втянуть воздух через нос и беспомощно возил по земле заклеенным ртом, пытаясь отодрать плотно обхвативший губы кусок скотча.
   -- Хороший мент и плохой мент, -- прокомментировала в самое ухо Гузели Илона, засовывая в рот тоненький прутик.
   Тем временем, "хороший мент" подошёл к мальчику и резким движением сорвал скотч. Из глаз пленника, словно из переполненных кувшинчиков, брызнули крупные прозрачные слёзы.
   -- Слушай сюда, кусок бородинского, -- второй парень глухо квакающе заржал, поднимая в знак одобрения большой палец. - Мамка твоя чересчур высоко взлетела и чересчур много денег загребла и есть люди, которым это не нравится. Поэтому давай договоримся: мы звоним твоей мамаше, и ты рассказываешь, что с тобой тут хорошо обращаются, но за это она должна поделиться доходами. Усёк, смуглянка?
   Мальчик повернулся в сторону бандитов, лицо его попало под свет, льющийся от огромной низкой луны и только теперь девочки увидели, что под деревом скрючился худенький круглолицый негритёнок. Вынув из кармана курточки связанного паренька мобильный телефон, бандит, уверенно пощёлкав кнопками, вывел на экран номер. Почти ласково подмигнув мальчику, мужчина отошёл в сторону и тихо заговорил:
   -- Таисия Захаровна? Судя по испуганному голосу, вы уже в курсе, что ваш сын отдыхает с нами. Не надо кричать... А вот это уже деловой разговор. Кстати, у вас очень смелый сын, я бы таким гордился и не пожалел за него... Ну скажем... тысяч пятьдесят. Знаю, что недооценил, но не хотелось бы доставлять вам большие неудобства с транспортировкой. Да, конечно, вы можете с ним поговорить, -- мужчина, криво улыбаясь, поднёс трубку к лицу ребёнка и улыбнулся, глядя в его налитые ненавистью огромные глаза. - Если не хочешь общаться с мамой, можешь просто посопеть жалобно в трубочку.
   -- Мама, -- тихо прошептал мальчик, затем прокашлявшись, продолжил: -- Да, со мной всё в порядке.
   -- Ну вот и замечательно, -- снова прижал телефон к уху бандит. - Адрес, куда надо привезти деньги, я вам сейчас перешлю сообщением. К сожалению, времени у нас в обрез, поэтому, если вас не будет в этом месте через час, мы вынуждены будем оставить вам на память, ну, например, ушко вашего сына. Или вы предпочитаете оставить себе в качестве презента какую-нибудь другую часть тела? - Мужчина выключил телефон и присел перед мальчиком. - Я думаю мы с твоей мамой договоримся.
   -- Чур телефон мой, -- радостно взвизгнул Мешок, выхватывая из рук товарища новенький сотовый телефон.
   -- Совсем больной, -- раздражённо прошипел старший товарищ, забирая из его рук дорогую вещь. - По этому мобилю нас вычислят в три секунды.
   Мужчина протёр отпечатки и размахнувшись, выбросил телефон в кусты, в которых прятались девочки.
   От внедорожника отделилась ещё одна фигура и медленно раскачиваясь подошла к товарищам.
   -- Надо было уничтожить, -- буркнул подошедший мужчина, закуривая сигарету. - В этих новых моделях столько прибамбасов, что мамаша через три секунды будет знать, где её пацан. Там, по-моему, система поиска автоматически включается.
   -- А кто же его искать будет? - обернулся старший, посмотрев так, словно рядом стоял, как минимум юный Даун. - Неужели ты думаешь, что мы взяли пацана для выкупа? Дурачок ты, Баунти. Его мамаша сейчас летит в сторону села Васильково, где её ждут наши товарищи и оттуда она полетит прямиком в рай. Ведь человек-то она неплохой, просто не повезло ей стать на пути у нашего босса. Ладно, пора кончать пацанёнка. Честно говоря, даже жалко. Это первый раз, что такой крепкий попался. Салажонок ещё, а уже мужик-кремень. Знает, что сейчас произойдёт, а глазками сверкает, словно не мы его, а он нас делать будет. Уважуха, пацан.
   В этот момент из кармана куртки бандита раздалась телефонная трель и вынув аппарат, он подал пистолет подошедшему, кивнув на мальчика.
   -- Давай, Баунти, с перваком тебя.
   Баунти растерянно посмотрел на пистолет и перевёл взгляд на отошедшего, затем снова опустил глаза и вздрогнул всем телом.
   -- Помочь, -- ехидно улыбаясь, предложил стоявший рядом товарищ.
   -- Мешок, -- властно позвал старший, доставая из внедорожника карту. - Загружаемся. Баунти, долго тебя ещё ждать.
   -- Сейчас, -- тихо прошептал парень, облизывая пересохшие губы и поднимая оружие на уровень груди мальчика.
   Тихий щелчок и от дерева полетели в разные стороны мелкие сухие щепки, мальчик вздрогнул всем телом и, закрыв глаза, повалился на землю.
  
  
  
   Ира прижимала трубку к уху, а в голове навязчивой мухой жужжало: ну возьми же телефон, возьми. Вместе с причитаниями, пугающе прокручивались подсчёты, во сколько ей обойдётся поездка в соседний город, когда уходит ближайший автобус, где взять денег на билет и что делать, если с Надеждой Степановной что-то случится. То, что мама Максима в тяжёлом состоянии находится одна дома, девушка выяснила ещё вчера, в тот же день созвонилась со старшей сестрой друга и удостоверилась, что Влада выехала к матери и, казалось бы, всё наладилось, но сегодня опять трубку никто не берёт, ни мама, ни дочь. Вчера Влада, икая и всхлипывая в телефонную трубку, рассказала ей, что медики уговаривали Надежду Степановну лечь в больницу, но женщина ни за что не согласилась уйти из дома, так и сидела на таблетках и капельницах, в ожидании весточки от пропавшего сына.
   Сконцентрировав взгляд на входящей в кафе женщине, Ира поправила очки и внимательно прищурилась. Максим несколько дней назад представил ей Софью, но состоялось знакомство на дискотеке и, честно говоря, девушка, страдающая слабым зрением, не запомнила, как выглядит подруга Максима.
   Народу в кафе оказалось не много и Соня, жалобно улыбнувшись, сразу отметила, сидящую в дальнем углу помещения, девушку.
   -- Рассказывай, -- не здороваясь, приказала она, присаживаясь напротив.
   В этот момент в трубке щёлкнуло соединение и запыхавшийся голос Влады истерически затопил аппарат. Ира от неожиданности вздрогнула и выронила маленький мобильник из рук. Несколько долгих секунд, показавшихся Соне вечностью, девушка искала трубку под столом, наконец, села на место, поправила очки и заговорила с Владой:
   -- Ничего нового. Никто не звонил, -- тяжело вздыхая сообщила она собеседнице и поговорив ещё несколько минут, спрятала телефон в сумку.
   -- Расскажу то, что знаю, -- без предисловий начала девушка, понимая, что сейчас не время требовать соблюдения правил поведения и строить из себя леди. - Три дня назад Максим вышел в магазин за хлебом. Сейчас в его комнате все разъехались на каникулы и туда подселили пару заочников. Один из них, Никита Зверев, сразу после ухода Максима, вспомнил, что нет яиц и выглянул в окно, чтобы попросить Макса купить. Вот он и увидел, как Максима заталкивали в серую "Тойоту". Было это в семь сорок пять, Никита хорошо запомнил время, так как магазин закрывался в восемь и Максим торопился. Увидев сцену похищения, парень сразу выскочил во двор, но не успел, "Тойота" к тому времени уже скрылась. Никита сразу сообщил мне, мы сделали осмотр машин, припаркованных в нашем районе и нашли одну, на которой стоял видеорегистратор. Тачка оказалась довольно крутая, поэтому мы спровоцировали сигнализацию и через полминуты чуть не получили по шее от её владельца. Покричав для порядка, парень всё же вошёл в наше положение и просмотрел вместе с нами отснятый материал. Так мы выяснили на какой машине Максима увезли. Потом я попросила владельца видеорегистратора сделать копию записи для меня и выяснила одну очень интересную деталь. Сейчас я тебе покажу это видео. Можешь пока заказать себе что-нибудь,
   Соня не испытывала чувства голода, но сидеть без заказа было не принято, поэтому женщина, не глядя, попросила чашечку кофе. Официантка, записав заказ, повернулась к Ире.
   -- Я пока ничего заказывать не буду, -- буркнула девушка, -- всю стипендию потратила на подмазывание ментов. Просто так воды не дадут напиться. Даже заявление не приняли, сказали, что надо три дня ждать, мол, может он сам поехал к любовнице. Объясняю, какая любовница, он сопротивлялся, нет, говорят, не положено. Бюрократы паршивые.
   -- Извини, -- улыбнулась Соня, оценив намёк девушки. - Принесите нам, пожалуйста, две тарелочки солянки, затем "телятину по-неаполитански" и салатик.
   Девушка-официантка довольно улыбнулась, оформив щедрый заказ и порхающей походкой удалилась за барную стойку.
   Ира, радостно сглотнув слюну, щёлкала "мышкой", выводя на экран искомую информацию. Когда, наконец, увеличенная фотография машины заполнила монитор, девушка повернула экран в сторону Сони.
   -- Ничего подозрительного не замечаешь?
   -- Нет, -- удивлённо произнесла Соня, разглядывая серое авто.
   -- Обрати внимание на вот эти еле заметные складочки по низу машины. Какие выводы?
   -- Какие? - Соня ошарашено подняла глаза на девушку, мысленно восхищаясь её внимательностью.
   -- А выводы такие, Соня, что машина оклеена цветной плёнкой. Номера, скорее всего липовые. Поэтому я сразу же поехала к моему знакомому в ГАИ и попросила показать мне все видеозаписи с камер, обслуживающих наш район. Их не много, но есть. Вот что мы получили. - Девушка ещё раз щёлкнула "мышкой" и по монитору поехали машины, освещённые тусклыми июньскими сумерками. - Вот пост ГАИ пересекает "Мазда" зелёного цвета, следом за ней идут белые "Жигули", вот наша серая "Тойота" со знакомыми номерами. Теперь следующий пост ГАИ и что мы видим? Нет "Мазды", но её мы потом найдём на другом посту ГАИ, вот наши белые "Жигули" и всё, дальше идёт автобус, "Москвич", а серая "Тойота" исчезла. Дальше не интересно в течении пятнадцати минут и что мы видим дальше? Вот, уже за городом, идёт "Тойота", но не серая, а красная. И номера другие. Но это для лохов, а мы не лохи, лохи не мы, мы эту "тойоточку" приблизим и увидим внутри придурка в идиотской футболочке с оленями за рулём. Не с оленями за рулём, а в футболочке с оленями, точно такой же, как и в серой "Тойоте", --разъяснила Ира, искоса разглядывая официантку, получающую их заказ. -- Да и пассажиры те же самые. Теперь мы ведём красную машинку. И вот тут опять интересное кино, больше эта машинка ни один пост ГАИ не проехала. Тогда я предложила проверить номера этой "Тойоты", не фигурируют ли они в угоне и бинго! Вчера красную "Тойоту", номер такой-то, угнали со двора одного из домов соседнего района. Подключаем логику, далеко ехать на угнанной машине им не с руки, поэтому, скорее всего, её оставили где-то в лесу. Почему в лесу? Потому что камера, зафиксировавшая последний раз красную "Тойоту", находилась на участке, идущем в направление на Быдгощи. Сколько приблизительно надо, чтобы пересесть в другую машину и перенести пленника, допустим, в багажник? Не много времени. Поэтому следим дальше. Вот на следующем посту превышает скорость чёрный "Мерседес", который мы видели на прошлой записи, вот "Икарус" знакомый прошёл, а вот, откуда ни возьмись, внедорожник. Приближаем и, хотя за рулём новый водитель, но вон, в окне торчит знакомая идиотская футболочка. Теперь осталось только выяснить, кому принадлежит столь шикарная игрушка и, возможно, мы выйдем на следующий этап.
   Подошедшая официантка поставила перед женщинами глубокие тарелочки, наполненные густой солянкой, испускающий ошеломляющий запах. Только сейчас Соня поняла, как проголодалась и, взяв столовые приборы, женщина, не задумываясь засунула в рот ложку горячего, вкусного блюда.
   -- Ирочка, а где они могли снять цветную плёнку с машины первый раз?
   -- Да где угодно, -- безразлично мотнула головой Ира, с завидным аппетитом пережёвывая содержимое тарелки. -- Например в гараже. Это не важно. Хорошо, что на внедорожнике номера персонализированные, теперь найти хозяина проще простого.
   Соня, положив в рот кусочек сочного мяса, перевела взгляд на монитор, и рука женщины замерла на полпути между ртом и тарелкой. Растерянно закрыв рот, она опустила ложку и медленно повернула экран. Вытирая губы бумажной салфеткой, Соня безжизненно опустила глаза в почти пустую тарелку и терпеливо ждала, когда Ира закончит второе блюдо. Сидящая напротив девушка, по реакции собеседницы поняла, что персонализированные номера навороченного внедорожника точно сказали ей, кто автор похищения и была благодарна Соне за возможность закончить вкусный и бесплатный обед.
   Когда последний кусочек нежной телятины исчез в переполненном желудке Иры, Соня вынула бумажник и, бросив на стол несколько купюр, потянула спутницу к выходу.
   Расположившись на кожаном сидении машины Софьи, девушка расслабленно закрыла глаза и тут же в голове пронеслись слова Максима: "Сел и заснул". Действительно, мерное покачивание машины, после обильной еды, могло закончиться именно таким результатом и, сняв очки, Ира аккуратно протёрла накрашенные глаза, стараясь, чтобы тушь не раздражала слизистую. Солнечные лучи, преодолевая стекло, нежили лицо, растворяясь в прохладных потоках кондиционированного воздуха и не меняющийся пейзаж пригорода, снова навеял полусонное состояние.
   Полчаса, проведённые в дороге, так ничего Ире и не объяснили, но девушка не лезла с расспросами, видя в каком нервном состоянии находится её визави, да и в присутствии Алёши начинать разговор о Максиме сочла неудобным. Выехав за город, машина некоторое время пропетляла по незнакомой Ире дороге и подъехала к закрытому коттеджному посёлку. Подойдя к автомобилю, секьюрити вежливо улыбнулся Соне и дав знак сидящему за пультом напарнику, пропустил машину. Выйдя у ворот одного из самых красивых коттеджей посёлка, Соня была по-прежнему бледна, но в глазах светилась почти безумная, тигриная решимость.
   -- Дядя Расул, -- с лёгким надрывом прошептала гостья, выходящему навстречу невысокому коренастому мужчине.
   Поцеловав незнакомца в щёку, Соня протянула руку Ире и не поднимая глаз, прошептала:
   -- Иришка, я хочу представить тебе моего друга Расула Гарипова. Возможно он позволит тебе, так же, как и мне, называть его дядей Расулом. Хочу, чтобы ты знала, что у меня нет друга ближе, чем этот человек и даже если он ошибся, а мы все люди и всем нам свойственно ошибаться, я всё равно никогда не перестану считать его своим другом.
   По тому, как расстроенно крякнул "дядя Расул" на подобное представление и как растерянно забегали его узенькие маслянистые глазки, Ира поняла, что знает "дядя Расул" чьё сало съел" и не ошиблась Соня, приехав искать ответы именно в этот дом.
   -- Ну, чего на пороге стоять, -- буркнул хозяин, -- заходите.
   -- Нет, -- отчаянно замотала головой Соня. - Не надо в дом. Ты Ирочка знакома с Софьей Тышкевич, успешной бизнесвумен, деликатной, скромной женщиной, а дядя Расул знал меня другой: молодой, глупой, совершающей абсолютно недопустимые в нормальном обществе поступки. И всегда был рядом со мной, рядом со мной и с моим отцом. Много лет назад мажористая девочка Соня в обществе таких же придурков, как она, отмечали день рождения в ресторане "Лазорево". Но нам было в падло сидеть вместе со всеми в зале, поэтому мы потребовали к себе особого отношения и нам накрыли столы на огромной террасе, которая находилась на самом последнем этаже гостиницы. Когда уровень алкоголя в крови начал зашкаливать, юная Тышкевич решила сплясать стриптиз, но не где-нибудь, а на шпиле, выходящем метра на три вперёд. Сейчас этот шпиль убрали, чтобы ещё какая-нибудь придура не повторила мой подвиг.
  
   -- Супер, Сонька! - неистово орал Родион, снимая на видеокамеру раздевающуюся Соню.
   Кружевной лифчик бесстыдно полетел с пятого этажа и Данила, покачиваясь и глупо хохоча, подскочил к девушке, засовывая ей в трусики хрустящую зелёную бумажку. Действия парня подтолкнули Соню к новым завоеваниям и схватив со стола початую бутылку шампанского она, пьяно пританцовывая, начала поливать волосы, разбрызгивая в разные стороны, сверкающие в свете фонарей, капельки. Шипящая, игристая жидкость щекотала тело, заставляя покрываться кожу мелкими мурашками, Данила, опустившись на колени, слизывал шампанское языком с её бедер, поднимаясь всё выше и выше. Соня хохотала, Родька на подгибающихся ногах носился вокруг, выбирая идеальный ракурс, девчонки хлопали в ладоши и всё было так весело и приятно, пока бутылка с шампанским не опустела и швырнув её в сторону, Соня сорвала с себя трусики и побежала в сторону тонкого, устремившегося вперёд шпиля.
   -- Вперёд, Софи, -- заверещала Эльвира и засунув пальцы в рот гулко, со смаком засвистела.
   Добежав до края шпиля, Соня развела руки в стороны и издала воинствующий возглас идущего на войну индейца. Опустив глаза вниз, девушка увидела расположившийся под ногами город и... тут же протрезвела.
   Шпиль ритмично покачивался под лёгкими порывами ветра, и Соня почти физически ощущала, как пела и дрожала под ногами тонкая металлическая стрела. Ужас мгновенно парализовал тело, заставляя мышцы наливаться незнакомой до тех пор тяжестью. Ноги, такие лёгкие и воздушные всего несколько секунд назад, превратились в деревянные протезы и только пальцы ног, сведённые судорогой, сжимали, ставшую единственной опорой, тонкую сталь, вибрирующую внизу.
   Дыхание вылетало из лёгких колючими нервными шариками, делая тело то на выдох легче, то на вдох тяжелее и слёзы, шипучие и игристые, как только что выпитое шампанское, смешиваясь с проступившим потом одна за другой катились по, покрывшемуся коркой страха, лицу.
   -- Хелп, -- неразборчивое шипение, испуганно вылетело изо рта и словно противная скользкая змея, упало в спящий внизу город, так и оставшись неуслышанным, орущими в нескольких шагах от неё, ребятами.
   Чуть опустив глаза, Софья заметила, как, вереща сиреной, к гостинице подлетела пожарная машина, вызванная, по-видимому, кем-то из отдыхающих на нижней террасе гостей, как, словно разворошенный муравейник забегали внизу люди и, наконец, услышала за спиной спокойный знакомый голос:
   -- Не бойся, родная. Главное, не делай никаких лишних движений и всё будет хорошо. Я рядом, сейчас я возьму тебя за талию, и мы вместе пойдём назад. Шаг назад, -- уверенно командовал Расул Гарипов и тело, словно послушный солдат, застывший в ожидании приказа, сразу растворилось в крепких руках и сделало первый скрипучий шаг к спасению.
   Оказалось, что отделяло её от террасы всего несколько шагов, но, когда нога коснулась холодной плитки, тело согнулось и из горла, издавая неприличные гортанные звуки, словно пробираясь по старой ржавой трубе, вырвался ненормальный вой счастья.
   Расул снял с себя рубашку и неумело обмотал тело девушки, помогая опуститься на холодный пол.
   -- А теперь камеры, -- грозно вращая глазами, прохрипел Гарипов.
   Родион, не проявляя сопротивления, сдал видеокамеру и, тяжело вздыхая, смотрел, как мужчина, не запариваясь пересмотром, стёр всё, что было отснято, за последний месяц.
   -- Следующий.
   Эльвира, изначально предполагавшая спрятать такой шикарный компромат, увидев устремлённый на неё взгляд, решила не испытывать судьбу и протянула мужчине лёгкую импортную "мыльницу".
  
   -- Что бы мы с тобой сейчас не узнали, никогда не изменит моего отношения к человеку, спасшему меня в тот день.
   Соня тяжело проглотила образовавшийся в горле ком и, подняв глаза на собеседника, тихо прошептала:
   -- Я люблю этого мальчика, дядя Расул.
   -- Ну, что-то подобное я и предполагал, Сонечка, только ты ведь замужем, детка, а семья это святое и Игорь любит тебя. Неужели этот мальчик стоит того, чтобы всё это разрушить. Твой папа никогда бы этого не позволил. Но даже если бы я сейчас хотел тебе помочь, у меня всё равно ничего не получилось бы. Удрал твой шайтан.
   -- Ну это у него на генетическом уровне, -- улыбнулась Соня. - Главное, чтобы был жив, а раз удрал, значит, как собака, прибежит на место.
   -- Вот этого-то я и боюсь, моя хорошая.
   -- Почему?
   -- Я не знаю, что и как там случилось. Верю, что у мальчика не было другого выбора, только удирая прихватил он медикаменты, химические препараты, предназначенные для военной лаборатории, микроавтобус, материал для экспериментов, но и это было бы не самое страшное, хуже всего, что он взял в заложники внучку Лазоревых, а это, сама понимаешь, даже не лекарства, тут уж на поиски бросят лучшие силы. И искать, как ты понимаешь, начнут с дома родителей, с дома невесты, если таковая имеется, проверять будут до последнего одноклассника. Так что чем дольше он здесь не покажется, тем тебе спокойнее.
   Ира задумчиво наматывала локон на палец, покусывая губу и прокручивая в голове ответы на заданные самой себе вопросы.
   -- Соня, а почему твои родственники так хотят избавится от Максима? Вам не кажется, Расул, простите не знаю вашего отчества...
   -- Акмалович я, дочка, но ты можешь называть меня дядя Расул.
   -- Спасибо, дядя Расул, -- задумчиво повторила Ира. - Ну влюбилась Соня в мальчика, ну моложе он её на пару лет, это же не преступление. Столяров за столько лет так и не сделал ей предложения, а у Максима глаза горели, даже когда он думал о Соне, по-моему, у него было очень серьёзное чувство к этой женщине. Вот и порадовались бы за неё, родственнички хреновы. Простите за несдержанность. А тут столько телодвижений, что мне кажется, что Игорь здесь совершенно не при чём.
   -- Брось, Иришка, -- устало опустилась Соня на ступеньку крыльца. - Из-за фотографий они психанули. Сама виновата, не надо было так подставлять Агашу, всё-таки она дочь Кирилла. Моя бестактность такую кашу заварила.
   -- В чём-то ты, девочка, права, -- присаживаясь рядом с Соней, проскрипел Расул, -- Такие сложности из-за фотографий. Ну, выбросили и все дела. Но продавать парня - это чересчур.
   -- Сонь, а помнишь, ты говорила что-то насчёт завещания твоего отца. Напомни мне.
   -- А чего напоминать, -- пожала плечами женщина. - Вскоре после подвига на шпиле, отец отправил меня в Лондон учиться, а через некоторое время позвонил и сказал, что написал завещание и всё движимое и недвижимое имущество оформил на имя матери. И после его смерти именно она будет решать доверять мне управление бизнесом или нет. Ну а мама сразу всё переоформила на Кирилла, вот и вся история завещания.
   -- Но ведь ты имеешь право отсудить половину имущества твоих родителей...
   -- Теоретически, наверное, да. Хотя, может и нет. Не знаю, не интересовалась, -- Соня зло мотнула головой и тугие локоны, взлетев, закрыли грустное, обиженное лицо.
   -- Почему? Соня, я же вижу, что ты что-то недоговариваешь.
   -- Ладно, -- наконец решилась Соня и, словно в омут головой, зло выдала: -- Действительно, был у нас с Кириллом такой неприятный разговор, в течении которого я пригрозила ему передачей дела в суд, на что он мне ответил, что если я подам на него иск, то он потребует, чтобы я сделала ДНК-анализ с целью выяснения, действительно ли я являюсь дочерью Эдгара Тышкевича. Мне, Ирочка, даже подумать страшно, что будет если выяснится, что я не дочь отца.
   -- Прекрати, пожалуйста, Всё это глупости. Даже дети, взятые из детского дома, имеют право наследовать имущество приёмных родителей.
   -- Да, но это в том случае, если нет завещание, а в моём случае мамочка постаралась раньше времени.
   -- Почему ты так боишься этого анализа? - вмешался в разговор Гарипов.
   -- Потому что я не уверена в положительном результате, -- опустив голову, прошептала Соня.
   -- Что за глупости, девочка, -- подскочил мужчина. - Ты самая настоящая Тышкевич. Я ещё бабушку твою знал, урождённую графиню Ядвигу Ганапольскую, ты влитая бабушка, поверь мне, Софи. И Эдгар точно знал, что ты его дочь.
   -- Странно, -- задумчиво закусил тоненькую травинку по-старчески жёлтыми, кривоватыми зубами Расул, -- но я не верю, что Эдгар мог написать подобное завещание. Любил ли он эту вертихвостку, твою мамочку, не знаю, но ты для него была светом в окошке, смыслом всей его жизни. Он всегда хотел девочку, но Злата, его первая жена, оказалась бесплодной и им казалось, что прожить без детей это даже легче, но в определённом возрасте, Эдгаром овладело не просто желание иметь ребёнка, это стало маниакальной идеей, поэтому, когда третьеразрядная балеринка погорелого театра объявила о своей беременности, Эдгар в тот же день сообщил об этом Злате и, после небольшого обсуждения, ушёл к мадмуазель Владырь. Я бы на твоём месте ещё раз просмотрел историю с завещанием.
   -- Ладно, посмотрю, -- устало махнула рукой Соня. - Вот только Максима найдём, так и за завещание примусь.
   Солнце потихоньку опускалось за горизонт, а девушки всё сидели на крыльце гостеприимного дома Гариповых и продумывали варианты, куда мог деться, избежавший смерти Максим.
  
  
   Огромный внедорожник завёлся с полуоборота, создавая в тишине ночного леса дрожащие энергетические потоки. Мужчины, деловито сложив потрёпанные карты местности, загружались в транспортное средство, обсуждая планы на ближайшие дни.
   Трясущимися руками спрятав пистолет за пояс, Баунти оглянулся, вытер рукавом выступивший на лбу пот и сделал пару шагов в сторону лежащего без движения мальчика.
   -- Баунти, загружайся. И прекрати истерику. Пацан готов?
   На дрожащих ногах, парень попытался подойти к жертве, зацепился о вылезший из земли корень старого дерева, глухо упал и нервно подскочив, бросился к тронувшейся машине. Взвизгнув на крутом повороте, внедорожник последний раз мигнув фарами, исчез среди высоких, корявых сосен.
   Девочки, осторожно раздвигая колючие кусты, вышли к дереву и испуганно остановились рядом с лежащим мальчиком.
   -- Ты видела куда этот урод телефон выкинул? Надо мать его предупредить, чтобы не ехала на встречу. Пацану всё равно уже не поможешь, а её ещё можно спасти.
   Илона метнулась в кусты и опустившись на колени несколько минут шарила по мокрой холодной земле в поиске маленького кусочка пластика, способного спасти жизнь незнакомой женщины. Наконец рука наткнулась на телефон и перебирая программы, девочка нашла функцию фонарика.
   -- Как пацан? - прошептала Илона, приближаясь к подруге.
   -- Не дышит, хотя выстрел прошёл мимо и попал в дерево, -- так же тихо ответила Гузель и тут же испуганно подскочила, услышав протяжный сиплый вздох.
   Резко открыв глаза, мальчик настороженно смотрел на своих спасительниц и, не сопротивляясь, подставил связанные руки подбежавшему с перочинным ножом Максиму.
   -- Телефон, -- властно крикнул спасённый пленник, увидев аппарат в руках у Илоны.
   Найдя нужный номер, мальчик попытался встать и жалобно вскрикнув, снова опустился на устеленную мягкими иголками землю.
   -- Мама, -- закричал мальчик, услышав ответивший голос. - Сворачивай, не едь в Васильково. Со мной всё в порядке. Тут девчонки местные меня нашли. Я не знаю где мы и у меня заканчивается батарея. Но, судя по всему, находимся недалеко от села какого-то. Эти уроды даже не сочли нужным мне глаза завязать, так были уверены, что живым не выберусь. В общем, тут до ближайшего села минут пятнадцать, не больше. Мы доберёмся, а ты включи систему поиска и приезжай. Теперь всё будет хорошо.
   Разглядывая ярко-коричневое, в свете фонаря, лицо мальчика, Илона поймала себя на том, что, несмотря на незавидное положение, мозг с научной точки зрения изучает, способна ли кожа представителей чёрной расы бледнеть. Судя по всему, да, так как лицо спасённого негритёнка, после перенесённого стресса, приобрело более светлый оттенок, чем в тот момент, когда он находился без сознания, хотя, может это игра света в лучах фонаря... Так и не придя к однозначным выводам, девочка решила отложить научный эксперимент на более удобное время и снова сосредоточилась на действиях подруги. Гузель, выяснив, что мальчика зовут Олатойо, что нога у него вывихнута, что идти сам он не может и ещё массу других, необходимых в данной ситуации сведений, советовалась с Максимом, как удобнее транспортировать пострадавшего к автомобилю. Увидев, что все три попутчика заняты поисками оптимальных выходов из положения, Илона поблагодарила бога за темноту, помогающую скрыть её ужасающую беспомощность.
   Загрузив хромающего мальчика в машину, Гузель и Илона сели на передние сидения и микроавтобус тронулся с места, раскачиваясь на неровной лесной местности.
   -- И снова о деньгах, -- прошептала Гузель, когда вдалеке появились тусклые огни спящего села. -- Микрик надо продать.
   -- План супер. Как будем выполнять? Дадим объявление в прессу или развесим на столбах?
   --Нет, -- девочка слегка склонила голову в сторону съязвившего Максима и, проигнорировав иронию, выдала план-минимум. - Подъезжаем к ближайшему "Шиномонтажу" или "Автомастерской" и продаем на запчасти.
   Максим не сводил глаз с чёрной колдобистой полосы дороги, освещённой изредка появляющимися фонарями и угрюмо молчал. Прерванный сон напомнил о себе и глаза снова начали слипаться. Понимая, что в сложившейся компании он старший и решение предстоит принять именно ему, парень с ужасом понимал, что в голове не состыковуются элементарные вещи и сидящая рядом маленькая девочка в данный момент на порядок умнее и решительнее его. Молчание затягивалось и, протерев рукавом глаза, Максим тяжело вздохнул:
   -- Во-первых, ещё рано и все нормальные люди досматривают последние сновидения, а во-вторых, у нас нет документов на машину, вернее, они, скорее всего, лежат в бардачке, но в них, к сожалению, не написано, что машиной владеет черноглазая Гузель.
   -- Во-первых, спят механики, -- тут же парировала девочка, -- которые на госслужбе находятся и получают зарплату за строго отработанное время, а частные мастерские рады клиентам в любые часы, рабочие или нерабочие. А во-вторых, вся эта макулатура, которая называется "документы", нужна при продаже законным путем, а когда ты, умник, продаешь ворованный кар, порядочные фраера предупреждают и берут чисто символическую сумму, которая, в нашем плачевном случае, будет спасительной. Вон "Шиномонтаж", сворачивай и прикинься веткой. Сама разговаривать буду.
   Ночная картинка закрытой двери автомастерской навевала сонное состояние и Максим украдкой перевёл взгляд на сидевшую рядом Илону. Глядя на её сосредоточенное лицо, парень подавил колыхнувшееся в душе чувство зависти: спят когда-нибудь эти детки или любое приключение, вырывающее из состояния стабильности, заряжает их адриналином на несколько ночей.
   Через пять минут Гузель вышла из мастерской в сопровождении молодого круглолицего парня в замасленной спецовке. Полазив в моторе, потом обойдя машину со всех сторон, он удовлетворенно хмыкнул и развалистой походкой вернулся в мастерскую. В течении последующих двадцати минут Максим, кусая ногти и хрустя суставами пальцев, нервно наблюдал за грубо жестикулирующими и матерящимися оппонентами. Наконец, красная от напряжения, Гузель подошла к автобусу и стукнув по дверке кулачком, зло вздохнула:
   -- Ну хомяк деревенский, ничем не прошибешь.
   Максим расстроенно положил руки на руль, мысленно смиряясь с тем, что машину продать не удалось. Наконец, выпустив пар, девочка подняла красивые, восточные глаза и, хитро подмигнув, добавила:
   --Ладно, триста евров тоже деньги.
   Из мастерской вышел переодетый в чистую одежду механик и, протянув девочке купюры, с явным удовольствием сел за руль.
   -- Вы в село заезжали? - И удовлетворенно кивнув отрицательному ответу, констатировал: -- Значит, никто не видел. Это здорово. Ну, бывай, подруга. Если еще что-нибудь лишнее найдешь, знаешь где я. Сотрудничать с вами, миледи, было истинным наслаждением. Особенно много я постиг в познании русской бытовой лексики. Как договаривались: я вас не видел, вы меня тоже.
   Весело помахав рукой, парень завел машину и исчез в сумраке ночи. Максим, Олатойо и девочки медленно побрели к покосившейся скамейке и сев, покрепче прижались друг к другу.
   -- Гузель, -- тихо позвал Максим, -- знаю, что дамам такие вопросы не задают, но все же: сколько тебе лет?
   -- Двенадцать будет через пару месяцев, хотя наша "колбаса" в документах написала, что десять, сказала, что на границах так платить меньше. Хотя, врет, небось.
   Холодная белая луна угрожающе повисла над головами, где-то вдалеке неожиданно ухнула сова и над мастерской черной тенью пролетела неизвестная птица. Девочки, испуганно сжавшись, прикипели к теплому боку мужчины и жалобно сопя, всматривались в чёрную даль дороги, с надеждой ожидая спасительный свет фар автомобиля несущейся, из неизвестного Васильково, мамы Олатойо.
  
   Соня искоса посмотрела на Иру и чуть заметно улыбнулась, глядя, как девушка в позе "лотоса" расположилась на стоящем баснословные деньги фирменном кожаном диване. Всего-то десять лет назад и она, Соня, вот так же не замечала, что под ногами раскинулся настоящий турецкий ковёр ручной работы, а кофе, папина домработница Ася, подавала в тонком фарфоре конца девятнадцатого века, всё это казалось таким обычным, домашним, не стоящим ни бережного отношения, ни элементарной аккуратности, зато сейчас, когда Ира положила ноги на чёрную кожу дивана, у Сони слегка царапнуло по сердцу, словно не на мебель, а на её кожу опустились старые запылённые кроссовки девушки, оставляя огромные серые вмятины.
   -- Сонь, -- позвала Ира, выводя женщину из задумчивости, - кто такая Зинаида Сковородникова?
   -- Папина секретарша, -- Соня быстро опустила глаза, испугавшись, что собеседница прочитает её "жлобские" мысли. - Где ты нашла это имя?
   -- Что значит где? - удивлённо подняла брови Ира. - Нет такого документа, в котором бы оно не фигурировало. Это женщина-робот.
   -- Не знаю насчёт робота, но она была очень предана отцу. Мама постоянно ревновала его к Зинаиде Павловне. Впрочем, сейчас мне кажется, что это была не ревность, а, какое-то детская реакция самозащиты. Когда чувствуешь свою вину и вместо того, чтобы признать её, начинаешь обвинять другого человека. Просто так, чтобы отвести подозрение от себя. Мама по поводу и без повода кричала: не нравится, иди к своей Златке, или вон к Зинке катись. Не отличалась мадам Елена Владырь ни умом, ни сообразительностью. Хоть и не хорошо так о маме, да ещё и о покойной.
   -- А где сейчас эта Зинаида?
   -- Честно говоря, не знаю. Много лет прошло. Да и по возрасту она была не намного моложе папы. Так что ей сейчас хорошо за семьдесят. Жива ли.
   Ира снова опустила глаза в пожелтевшие листы старых документов и закусив губу, в очередной раз отключилась.
   Дверь глухо хлопнула и в комнату без стука вошла Агата. Брезгливо скривив заполненные свежим ботоксом губки, девушка не мигая уставилась на Иру. Несколько секунд Агата и Ирина сверлили друг друга взглядом, ожидая, кто же первый заговорит. Поняв, что здороваться и быть вежливой вошедшая не намерена, Ира первой опустила взгляд в документы.
   -- Могу я узнать, Сонюшка, что делает этот пролетарий в нашем доме?
   -- Ирочка, это...
   -- Знакомы, -- не поднимая головы, процедила гостья и, не обращая более внимания на Агату, продолжила изучать очередной контракт.
   -- Агаша, -- Соня перевела глаза на сестру. - Ирочка пришла ко мне в гости. С каких это пор, ты требуешь у меня отчёт?
   Женщина жалобно улыбнулась и проглотила подкатившийся к горлу ком. Что за наказание целый день, то тошнит, то в жар, то в холод бросает, в животе крутит, голова... словно только что тренинг на полёт в космос прошла. Что она с утра съела? Кофе с молоком, круассан. Ну не от круассана же в жар бросает. Вкрадчивый голос Агаты вернул Соню в реальность:
   -- Должна тебе напомнить, сестрёнка, что скоро у нас ответственная презентация, и человек хорошо заплатил, чтобы к нему профессионально отнеслись. И твоё поведение, дорогая, совсем не профессионально. Ну, Сонюшка, -- девушка подошла к сестре и, сев рядом, положила руку ей на плечо, -- ну соберись, дорогая. Неужели этот недоразвитый стоит таких страданий. Ну, пропал пацан, и пропал. Сколько их пропадает по стране. Может запил где-то, может загулял с кем-то...
   -- Это вы по себе судите? - не поднимая глаз, прошептала Ира.
   Агата убрала руку с плеча сестры и растянув губы в неестественной улыбке, зло промурлыкала:
   -- Гости, гости, вы не устали от своих хозяев. Может вы обидитесь и пойдёте домой?
   -- Я не обидчивая, -- по-змеиному оскалилась Ира, изображая неописуемую радость от общения.
   Неожиданно девушка перевела взгляд на старшую подругу и разбрасывая бумаги, соскочила с дивана. Вытянув руки, она почти на лету поймала падающее с кресла тело Сони и прижав к себе женщину, растянулась на сверкающем чистотой полу.
   -- Что с ней, -- от неожиданности лицо Агаты потеряло привычное выражение брезгливости и сравнялось по уровню белизны с обошедшей все экраны страны простынёй, выстиранной всемогущим "Ариэлем". - Не придави её, я за доктором.
   Через пятнадцать минут пришедшая в себя Соня, отвечала на вопросы доктора, обслуживающего коттеджный посёлок. Не найдя ничего подозрительного, немолодой врач выписал несколько рецептов и, попрощавшись, вышел вслед за провожающей его Агатой.
   -- Анатолий Геннадьевич, -- испуганно прошептала девушка. - Что это может быть? Соня никогда не подавала никаких признаков недомогания.
   -- Не хочу делать прогнозы заранее, точный диагноз нам покажут результаты анализов, -- улыбнулся доктор, пряча в карман приятно шуршащую купюру, -- но, по всем показателям, вы, дорогая, скоро станете тётей.
   -- Этого только не хватало, -- побледнела Агата, обмахиваясь кошельком в качестве веера. - Эта неделя когда-нибудь кончится или нет. Из одной задницы на шустрых санях в другую. Давно у неё это?
   -- А вот это вам скажет гинеколог. Но однозначно срок небольшой. Я мамочке ничего не сказал, думаю от вас ей будет приятнее услышать новость.
   Доктор вежливо поцеловал девушке дрожащие кончики пальцев и, не оборачиваясь, вышел.
   Агата несколько минут смотрела на захлопнувшуюся дверь, затем, вспомнив что-то важное, выбежала за мужчиной.
   -- Анатолий Геннадьевич, -- тихо позвала Агата, успевшего отойти врача. - Могу я попросить вас об одолжении? Не рассказывайте никому, что Соня беременна, особенно ей самой. Хотя бы до получения результатов анализов. Видите ли, Соня давно мечтает о ребёнке и, если сейчас сказать ей об этом, а потом всё окажется банальным расстройством желудка, она будет очень тяжело это переносить.
   -- Понимаю вас, Агата Кирилловна, -- доктор не отказался от очередной засунутой за рукав купюрки и, улыбаясь, заверил: -- От меня ваша сестра точно ничего не узнает.
   "Ай да, Столяров, ай да сукин сын" лихорадочно переваривала информацию Агата, кусая припухшую губу и не замечая, как яркая тёмная помада широкой полосой растёрлась до самого виска.
   -- Что сказал доктор? - в два голоса встретили её в комнате.
   -- Расстройство желудка, -- прошептала Агата, беря со стула сумку и, не прощаясь, вышла из комнаты.
  
  
  
   Поезд, шипя и скрипя, остановился на недавно отремонтированном вокзале и уставшие, но счастливые пассажиры дружной толпой выходили из разогретых вагонов. По перрону понеслись женщины с подносами, заставленными ватрушками, яркими пирожными, фруктами, корзинами с пивом, "Кока-колой" и другими напитками. Навстречу, вальяжно раскачиваясь проходили два молодых, невысоких парня в милицейской форме. "Вода, кока-кола, лимонад", -- громко предлагала ассортимент молодая толстая женщина, таща перед собой огромную корзину, наполненную разнокалиберными бутылками. - "Водка, наркотики, девочки", -- не понижая голоса кричала дама, поравнявшись с молодыми милиционерами.
   Тимур и Алим вышли из вагона и сразу увидели спешащего им навстречу Расула Гарипова.
   -- Видать очень понадобились мы любимому дядюшке раз так быстро встречать выбежал, -- с ноткой иронии заметил Тимур и, повесив на лицо радостную улыбку, раскрыл объятия навстречу родственнику.
   Всю дорогу, до дачи профессора Лазорева, разговор мягко катился вокруг погоды, природы, цен и состояния здоровья родни. Наконец, уже подъезжая к воротам, Расул, нахмурившись, решил ввести гостей в курс дела.
   -- Вы, наверное, заметили, что вовремя не пришел заказ с лекарствами, ну и с другим материалом, -- мужчина, вздохнув, отвел глаза на дорогу и слегка прикусил губу, подыскивая слова, чтобы продолжить рассказ. - Одним словом, облом пошел по всем статьям. Груз должен был сопровождать новый состав и в этот состав вошли придурок и более чем придурок. Сначала они одну девочку случайно подменили на другую, кстати эта другая, случайно, оказалась внучкой Лазоревых, так что Поцаревич, их зятюха, сейчас рвет зад в поисковом задоре, Снежана Поцаревич в глубоком обмороке, ну а дедушка с бабушкой срочно велели доставить пару мужиков с мозгами вместо каши и направить их в помощь нашей доблестной милиции, которая деньги пересчитала и поделила, а все остальное в порядке живой очереди. Затем, возвращаясь к нашим баранам, они подстрелили одного урода, из предназначенных к лабораторным опытам, потеряли мобиль, а пока пытались зарыть огрехи, второй урод увел у них и микроавтобус, и лекарства, и химические препараты, и человеческий материал, и внучку Лазоревых. У вас есть полминуты, чтобы поржать и по приезду вы должны выслушать то же самое еще раз без вот этих идиотских улыбочек на рылах. Людям там не до смеха, сами должны понимать. В вашу задачу будет поставлено: найти всё -- в лучшем случае, найти, хотя бы Илону Поцаревич живой -- в худшем случае. Бойцов вам в помощь выделят, конечно, хотя сами понимаете, пользы от них...
   -- Ну а мы-то чем можем помочь? -- пряча улыбку, спросил Алим.
   -- Просили помозговитее... Выбор у меня... Да чего тебе объяснять. А ты, бывший военный, в картографии разбираешься, может чего умного посоветуешь.
   -- А химик на кофейной гуще всё это подтвердит.
   Тимур с интересом разглядывал дом, мраморный фонтан и видно было, что мысли его заняты чем угодно, кроме планов поиска маленькой Илоны Поцаревич.
   -- Тебя, химика придурошного, взяли, чтобы умные люди увидели, что есть в стране такой химик Тимур Гарипов, забрали его из боевых условий и пристроили в нормальные. Или всю жизнь собираешься в Узбекистане скорпионов кормить? Твой отец столько денег угрохал, выводя тебя в люди, я в лабораторию нашу пристроил, чтобы у тебя практика была не только бабские мазюльки смешивать. Все, теперь сам греби лапками и взбивай сметанку. И начинай прямо сейчас. Поможете в поиске девчонки, расплатятся с вами по-королевски.
   Тимур с Алимом переглянулись и тяжело вздохнули, к жизни в полевых и боевых условиях они привыкли и ломаться для того, чтобы менять эту тяжелую жизнь, не было смысла, Другое дело -- маленькая девочка в руках опасных людей, ради этого стоит поторопиться.
   Поднявшись по стеклянной лестнице на второй этаж, мужчины оказались в небольшом, шикарно обставленном кабинете. Несколько пар уставших глаз оторвались от документов и сверлили вошедших подозрительными, недоверчивыми взглядами. Выслушав в очередной раз историю похищения, Алим поднял глаза на сидевшего в дальнем углу водителя.
   -- Отсюда вы выехали с полным баком бензина?
   -- Да, -- угрюмо ответил парень, глядя на Алима подбитым глазом, -- микроавтобус заправили перед отъездом. Часа четыре мы ехали, так что там бензина еще на пару часов оставалось.
   -- Машину нашли?
   -- Нет, как в воду канула. Ментов подмазали, они всю зону прочесали. Лес чистый. Села близлежащие проверили, никто девочек с мужчиной не видел.
   -- Аптеки проверяли? - спросил Тимур. - Должны же они лекарства куда-то сбыть. Так же стоит коммунальные службы опросить, которые вывозят мусор из этих сел, может заметили коробки из-под колб и штативов, которые мы заказывали.
   -- Пожалуй лучше не в аптеки, а по бабкам поспрашивать, если появились медикаменты, то они лучше любого аптекаря расскажут.
   Расул Гарипов расплылся в довольной улыбке, вспомнив, что при обсуждении планов поиска девочки, все совершенно забыли о лекарствах и химическом оборудовании. Отдав по телефону нужные указания, мужчина с военной выправкой снова перевел на Алима покрасневшие от бессонной ночи глаза.
   -- Пошли дальше. - Задумавшись на минуту, Алим прошёлся по кабинету: -- Документы, мобильные телефоны, что там еще... деньги. Как у них с этим?
   -- Документов у них нет, мобильных нет. Деньги? Ну может быть три копейки.
   -- Может быть три копейки, а может быть и тридцать три. Микроавтобус-то не нашли. Понимаешь, куда веду?
   -- Ты из них суперменов не делай, -- задумчиво протянул все тот же молодой мужчина, который в этой комнате был, судя по всему, и за главного, и за умного. - В гоп-компании студентишка малолетний и сявка детдомовская. Тем более они не из этого района... Хотя, если пушку к голове приставить, то и у студентика третье дыхание откроется. Дам задание еще раз "Автомастерские" и "Шиномонтажки" на этом участке проверить.
   -- Что у нас еще в наличии? - Алим аккуратно провел рукой по недавно стриженной бороде, потер кончик носа и уверенно продолжил: -- Без документов они в города не сунутся, будут селами пробираться и, скорее всего поедут в свой город. Сколько бы они за микрик не выручили, это не та сумма, на которую в наше время можно пуститься в бега.
   -- В его окружении все схвачено. Там уже три дня по всем окрестностям мои туристы гуляют. Фотографии у них на руках, так что как только появятся, сразу здесь будут.
   -- Не радуйся, -- остудил Тимур так и не представившегося мужчину. - Если за три дня не доехали, то может уже и не приедут. То, что ты его в лохи записал, это еще не факт, что он лох и есть.
   Глядя на чистые ногти нового напарника, на его блестящие, ухоженные волосы, вдыхая запах терпкого спортивного одеколона, Тимур, почему-то жутко захотел, чтобы тому, незнакомому "студентишке малолетнему" повезло, чтобы никогда не попал он в руки этих, издыхающих миазмы злобы и агрессии, людей.
   -- Родственников, как я понимаю, у него немного. Что там с друзьями?
   -- Друзья, такие же студенты беспортошные, так что помощников у него нету. Девчонка сирота, из детдома никогда не вылезала, связей тоже нет. Сам понимаешь, в нашем деле, чем меньше заинтересованных, тем спокойнее.
   -- И тем не менее, для создания более полной картины, желательно съездить в детский дом и поспрашивать о девочке поподробнее.
   -- Чего о ней спрашивать, -- зло отшвырнула в угол незажженную сигарету моложавая полная женщина. Алим несколько раз видел Зою Ларионовну, но зная её высокомерный характер, предпочитал ограничить знакомство скупыми приветствиями и не более. - Волчонок и дура. В общем, сучка та еще.
   -- Два взаимоисключающих понятия, -- неприязненно посмотрел на жену профессора Лазорева, Алим. - Если девочка волчонок, то она уже не дура. Поэтому давайте адрес детского дома и предупредите о нашем приезде. Ну что, на сегодня работа найдется всем, можно выполнять. Мы в детский дом.
   По-военному попрощавшись, Тимур с Алимом вышли из кабинета. Во дворе они, как по команде, вздохнули полной грудью свежий воздух и, расстегнув пуговки тугого воротничка, расхохотались.
   -- Алим, я тут решил присоединить приятное к полезному, раз уж мы сюда приехали. Помнишь, по твоему делу... Я профильтровал немножко, Милочки, к сожалению, не нашел, но зато раздобыл новый адрес господина Бердина Григория Афанасьевича. Говорит тебе что-нибудь это имя?
   -- Конечно, -- сердце Алима, пропустив удар, заработало с удвоенной энергией. - Это сосед наш, а заодно и мой квартиросдатчик. За Григорием Афанасьевичем в нашей коммуналке две комнаты числились, он одну мне сдавал, а в другой сам жил. В третьей комнате Милочка жила.
   -- Вот и давай пошлем их всех подальше и займемся в первую очередь твоим делом. А уж если будет время, мы потом и этой банде поможем. Хотя, я с большим удовольствием помог бы этому лоху Максиму, чем им.
  
  
  
   Тимур, вытянув руку, голосовал на обочине и, исподтишка, косил взгляд на задумчиво курившего в стороне Алима. То, что друг неоднозначно воспринял его предложение посетить старого соседа, так и осталось загадкой для парня. Казалось бы, сейчас всё выяснят, ну если не всё, то хотя бы появится какая-то определённость, а вместо благодарности получил нервное сопение и тяжёлые вздохи. Внезапно Алим поднял глаза, и Тимур растерянно опустил руку: впервые за несколько лет знакомства, юноша увидел полевого командира Алима Низамова таким беззащитным и несчастным. Только сейчас Тимур понял, что Низамов боится этой встречи, боится сведений, которые могут оказаться совсем не такими, каких он ожидал, боится потерять последнюю надежду, помогающую верить, что где-то живёт его любимая женщина, воспитывает его ребёнка, скорее всего любит другого человека, но, главное, что она жива и счастлива.
   Поймав такси, Тимур с интересом разглядывал проплывающие за окном городские пейзажи и изредка пытался комментировать увиденное, но, снова ощутив на себе тяжёлый взгляд Алима, махнул рукой и до конца поездки сидел, упёршись носом в стекло. Расплатившись с водителем, мужчины некоторое время бродили по району, выискивая здание супермаркета и, наконец, закупив всё необходимое для беседы, постучались в, успевшую потерять парадный вид, дверь квартиры Григория Афанасьевича. Открыл сам хозяин, увидев Алима по-старчески прищурил глаза и, шумно вдохнув запахи, доносящиеся из огромного пакета, довольно крякнул:
   -- Алимушка, сосед любимый, ты ли?
   Пока нарезали колбасу, сыр и овощи, разговор крутился о ценах, о погоде и только после третьей рюмки Алим, с замиранием сердца перевел разговор на интересующую его тему. Григорий Афанасьевич, расслабившись после обильной закуски, грустно поднял глаза на бывшего соседа.
   -- Как уехал ты, Алим, очень переживала Милочка, ну а вскоре выяснилось, что беременна она. Как раз в то время к нам и начали заходить пацанчики распальцованные, предлагали продать наши халупы. Весь дом выкупили, жильцов расселили, меня вот сюда выслали и Милочке в этом же районе предлагали, да она, дурёшка, никак свою комнату продавать не соглашалась. Тебя ждала. Я уж сколько ей твердил: "Не связывайся с этими бандюками", да куда там, одно щебетала: "Вот Алим вернется, тогда и решим". До последнего держалась, из дома почти не выходила, а уж как припёрло рожать, то хочешь-не хочешь, вынесли её и в "скорой" отправили. Я через несколько дней заезжал в роддом, думал, по-соседски заберу пока к себе, дом-то наш, как только Милочку увезли, на следующий день и разрушили. Лет-то ему, побольше чем мне было. Видал, какие сейчас на этом месте хоромы выстроили? Ну вот, забрал я Милочку с дочкой к себе, только она совсем слабенькая стала. Две недели у меня пожили, а потом взяла девочку и говорит: "Пойду я, дядя Гриша, в прокуратуру. Нет такого закона, чтобы нас с дочкой жилплощади лишать". И ушла. Больше я её с тех пор и не видел. Ходил в милицию, хотел о пропаже заявить, а они ни в какую. Мол, кто она тебе? Дочь? Жена? Ну, а если никто, то и иди дед, вон адрес на заборе написан. На этом мои поиски и закончились. Больше тебе, Алимушка, ничего сказать не могу. Была бы жива Милочка, вернулась бы, а так уж двенадцать лет с тех пор прошло. Забудь её и живи своей жизнью.
   Уложив захмелевшего соседа на продавленный диван, Алим с Тимуром, по холостяцкой привычке убрали со стола и, не разговаривая, вышли из гостеприимной квартиры Григория Афанасьевича.
   Так же, без слов, мужчины нашли тихий бар и в гордом одиночестве заказали по двойному виски. Холод снова вернулся и закрыв глаза, Алим снова увидел маленькую девочку, кутающуюся в огромный оренбургский платок, только теперь у этой девочки были удлиненные, по-восточному разрезанные черные глаза. Его глаза.
   -- Можно будет порыться в архивах, -- тихо предложил Тимур.
   -- Ничего не надо, -- хлопнул рукой Алим, и выпив залпом содержимое стакана, вышел из бара.
  
  
   Через час мужчины добрались до светлого здания, обнесенного высоким забором. Спросив дорогу у снующих по всему периметру детского дома детей, они быстро нашли кабинет заведующей. Предупрежденная звонком Альбина Николаевна, встретила гостей во всеоружии, на огромном столе лежала толстая папка с личным делом и медицинской картой ученицы Озеровой Гузели Васильевны.
   -- Никаких компенсаций я выплачивать не буду, -- злые красные пятна покрывали полное ухоженное лицо заведующей, а пальцы со свеженакрашенными ногтями нервно барабанили по массивной поверхности стола. - Предупреждала Зойку: не бери, девчонка волчонок, никогда не знаешь, что от неё ожидать. Так нет же, сказки ей восточной приспичило, юную Шахерезаду в навозе откопала, вот теперь пусть сама со своими сюрпрайзами и разбирается.
   Алим и Тимур сидели на мягких стульях, по-военному выпрямив спину и молча изучали предоставленные бумаги, иногда мужчины, не сговариваясь, поднимали глаза на плюющую огнем заведующую и прятали в бороды хитрые довольные ухмылки.
   -- Судя по документам, девочка попала к вам в возрасте трех лет, переводом из дома "Малютки".
   -- Да, -- Альбина Николаевна тяжело вздохнула и, достав из ящика стола пачку сигарет, закурила. - Дети до трех лет воспитываются в "Малютке", потом попадают к нам. Если мне не изменяет память, Гузель попала в дом "Малютки" месячным ребенком. Ее мать убили и ограбили, поэтому никаких документов при ней не обнаружили и по истечению положенного срока, тело захоронили за счет государства, как невостребованное, а малышку в детдом.
   -- Дайте, пожалуйста, адрес дома "Малютки", хотелось бы поговорить с их сотрудниками.
   Алим без интереса переворачивал листы, заполненные мелким неразборчивым почерком, перешел к табелям, выводам психолога. Прочитав последние листы, мужчина грустно улыбнулся: "Да уж, характер у малышки убойный. Наверное, именно в ней нашел поддержку молодой студент, поддержку и ответ на извечный вопрос: "Что делать?"
   -- Дом "Малютка" расформирован. Кстати, Гузель оказалась в составе последней группы, которая поступила к нам оттуда. Сотрудники остались без работы, разбежались кто куда, единственный кто пришел к нам из этого детского дома - это наш сторож Василий Потапович. Можете с ним поговорить, он, кстати, даже дружил с Гузелью. Впрочем, он как нажрется со всеми дружит. - Заведующая на минуту задумалась, разглядывая серые тяжелые тучи, закрывшие небо, затем, затушив сигарету медленно перевела взгляд на мужчин. - Если думаете, что девчонка может появиться здесь, то только в резиденции Василия Потаповича, то бишь в его каптёрке. Но это вряд ли, умна сучка не по годам. Здесь ведь, как в тюрьме: год идет за два, а она другой жизни не знала, так что волчий инстинкт самосохранения не приведет её сюда даже под пыткой.
   -- Судя по выводам психолога, -- неуверенно начал Тимур, откладывая в сторону медицинскую карту девочки, -- Гузель вполне способна на организацию побега, на захват Илоны Поцаревич в качестве заложника, в двенадцать лет у девочки достаточно ума и опыта, чтобы обойти препятствия и вот уже три дня находится в бегах, несмотря на то, что на их поиски брошены огромные силы и местной милиции, и добавочные ресурсы. И тем не менее не чересчур ли это сложно для одной девочки?
   Альбина Николаевна загадочно улыбнулась и, наконец вспомнив о гостеприимстве, достала из шкафчика небольшую пузатую бутылку французского коньяка.
   -- Наверное удивлю вас, если скажу, что я даже рада, что так получилось. Хоть кто-то собьет спесь с вашей Зойки. Она считает себя самой умной, а у Гузельки... -- женщина на несколько минут задумалась, открывая бутылку. - Здесь не ум, не опыт, здесь звериные инстинкты. Их нельзя просчитать. Она душой чувствует человека и ведет себя соответственно: с одним - добрая курочка, с другим - хитрая...
   -- Скажите, пожалуйста, Альбина Николаевна, -- перебил заведующую Алим, -- В заложницах у Гузели сейчас находится Илона. В рамках ваших наблюдений, могла ли девочка убить обременительную попутчицу? Все-таки прятаться с заложником на руках гораздо сложнее. Логичнее было бы или использовать её для выкупа, или отпустить и уходить налегке, или...
   Протянув мужчинам по бокалу, наполненному благородным напитком, заведующая снова села в кресло. Что-то в её облике подсказало Алиму, что женщина была бы даже рада такой развязке: убийство внучки Лазоревых было бы достойной расплатой с высокомерной Зоей Ларионовной, которую, несмотря на долгие годы сотрудничества и показательной дружбы, Альбина Николаевна ненавидела всем сердцем, но, спрятав живодерские мысли, женщина мило улыбнулась и продолжила:
   -- Жаль, что сегодня нет нашего психолога, он бы вам ответил на этот вопрос более конкретно. В принципе, я думаю, что, если у Гузели не будет другого выхода, она сможет убить. И меня тоже мучает вопрос, почему Илона до сих пор не нашла возможности сообщить о себе. Не по лесу же они идут вот уже три дня. Маленькая Поцаревич девочка своеобразная... Я эту семейку Адамс знаю от самых истоков, еще когда юная Зоинька вышла замуж за этого зануду Филю Лазарева. Хотя, зря я про него так, при всем своем занудстве, психиатр он от Бога, но... зациклен на работе. Тут они классно дополняют друг друга, Филя в своем деле, а Зоя, как поставщик - незаменима. Найдет и прыщик на жопе у слона. Хотя нет... это из другого репертуара. У них, когда Снежана родилась, все только закручиваться началось, восьмидесятые-девяностые, как раз их пора, а тут ребенок абсолютно ненужный. Отдали тогда девочку с няней в деревню, а когда, лет через пятнадцать, вспомнили о дочке, получили "белую маргаритку". И дело даже не в том, что она над больным муравьем могла разрыдаться, это уже в целом был непригодный материал, чтобы передать дело, Снежана в химии - ноль, в математике - ноль, Снежана -- просто замечательная женщина, но для бизнеса этого мало. Еле запихнули её в институт, на факультет биологии и тут налетела вторая серия непрухи, в виде красавца-лимиты Игоря Поцаревича. Как малыш усёк, из какой семьи девочка - зубами вцепился. А Зойке-дуре поговорить бы с дочкой, так нет же, наняла двух уродов, накостыляли парню, да еще и сказали откуда дровишки. Снежана, как только узнала, в тот же день к нему в общагу и переехала: она, видишь ли виноватой себя почувствовала. После этого Зоеньке, хочешь-не хочешь, пришлось свадьбу играть. Вот так и живут детки: вроде вместе, а вроде и врозь, на жалости-то долго не протянешь, а любви настоящей там ни с его, ни с ее стороны нет. А уж когда Илона родилась, бабушка её прямо из роддома, вместе со Снежаной, к себе привезла, а дурик по имени Поцаревич и рад: бабло капает, и жена с дочкой не мешают, жизнь-мармелад. Только я бы, зная Лазоревых, так не расслаблялась. За Илониным воспитанием бабушка следила в оба глаза: и гувернантки, и учителя и, главное, изначально ей рассказывали, что есть небо, на котором сияет звезда по имени Илона, а есть земля, на которой все остальное. Учителя у них не задерживались, несмотря на более чем приличную зарплату. Представляете, входит в учебную комнату преподаватель, а из угла сцыкушка семилетняя ей, не поднимая головы, говорит: "Извольте вымыться, от вас воняет", на следующий день: "Извольте купить приличную зубную пасту и научитесь ею пользоваться". И так изо дня в день. У нее на прикроватной тумбочке золотой колокольчик стоит, прямая связь с гувернанткой и часика так в два, в три ночи звонит этот колокольчик с требованием пяточки ей почесать или сказку рассказать. Постоянно-то они на даче живут, за городом, в городской квартире Игорек срок нагуливает, а когда семья решает на пару дней в город заглянуть, то у них своя гостиница и апартаменты постоянные. Бедные девчонки в дни их приезда не знают, какие болячки себе придумать, чтобы на работу не выйти. Так что Гузель и Илона из разных миров, но это два настолько сильных лидера, что мне трудно предугадать результат их совместного времяпровождения.
  
   Когда мужчины, попрощавшись, вышли из кабинета, Альбина Николаевна с удивлением отметила, что два маленьких пузатых бокала с коньяком так и остались нетронутыми.
  
   Застегивая на ходу лёгкие курточки, Алим и Тимур вышли во двор детского дома. Ребята разных возрастов бегали по грязным лужам, радуясь первому дождю, унылые корявые деревья сонно покачивались, словно пытались утихомирить расшалившуюся ребятню. Девочки, кутаясь в тонкие кофточки, звонко хохотали, обсуждая события последнего сериала, а, сбившиеся в стайки, старшеклассники курили у забора, совершенно не заботясь, видит их персонал детдома или нет, да и из персонала на территории только угрюмо шаркал допотопной метлой маленький сухонький дедок. Все на этом зависимом клочке земли кричало о противоречиях: бедная одежда детей, погнутые качели, деревянные ящики вместо скамеек и бурная радость молодости, которую даже такие условия не смогли заставить забыть о прелестях жизни, о том, что скучный серый цвет когда-нибудь превратится в элегантно-жемчужный блеск вечернего платья от кутюр или вызывающе стальной супернавороченного "Ягуара".
   Худой грязный мальчишка лет пяти, пролетел мимо Алима, орошая форменные брюки офицера водопадом грязной воды из непросыхаемой годами лужи. Остановившись в нескольких метрах от мужчины, малыш задиристо вздёрнул подбородок и приготовился отвечать на "необоснованное", с его точки зрения, замечание, но Алим, не обращая внимания на обидчика, смахнул с одежды грязные капли и, рассеянно глядя в даль, процедил:
   -- За мои почти пятьдесят, столько говна в жизни повидал, но после общения с этой дамой, такое впечатление, словно я его покушал. Симпатичная с виду женщина, а какой привкус навоза оставила.
   -- Откуда ты знаешь, какой вкус у навоза? - засмеялся Тимур.
   -- До сих пор не знал, а вот под старость накормили. Давай-ка, брат-джигит, выбираться из этого серпентария.
   Шуршание сухих веток, раздавалось всё ближе и ближе и, обернувшись, Алим наткнулся на выцветшие глаза, метущего территорию старика. Остановившись, дедушка опёрся на куцую метлу и поднёс руку к слезящимся глазам, закрываясь от тусклых солнечных лучей.
   -- Алимушка, ты-ли, сынок?
   Сердце Алима непривычно сжалось, услышав этот дрожащий, словно сломанный ветром, старческий голос. "Алимушкой" называли его и бабушка Ада, и мама, и Милочка, но услышать это переполненное нежностью слово от незнакомого человека было непривычно и непонятно.
   - Вот радость-то, господи. Мы уж и надеяться перестали, а ты, значит, нашёлся. Не смотри на меня так, -- трясясь всем телом, засмеялся дед, -- не знакомы мы. Что тебе "колбаса" наша налепила? - Алим растерянно оглянулся, ища помощи у Тимура, но встретив его не менее недоуменный взгляд, решил внести ясность.
   -- Меня, действительно, зовут Алим Низамов. Откуда вы меня знаете?
   Глаза дворника радостно заблестели и, оглянувшись по сторонам, дедушка схватил Алима за рукав и потянул в сторону, примостившегося в дальнем углу, маленького кирпичного домика, служившего для хранения инвентаря.
   -- Пойдем-ка, дружечек, ко мне, а то увидит "колбаса" из окна и опять начнет верещать, что вместо работы языком треплю.
   Зайдя в темную, влажную каптёрку, мужчины автоматически содрогнулись: Алиму, человеку военному, приходилось жить в разных условиях, но даже в самых маленьких и неприспособленных комнатушках, он в первую очередь наводил военный порядок и впоследствии прилагал все усилия для его поддержания. Каптёрка Василия Потаповича представляла собой яркий пример жилья одинокого алкоголика: на грязной, никогда не застилаемой кровати в поэтическом беспорядке лежали грабли, журнал и, приглядевшись, Алим рассмотрел слившегося с грязной подушкой огромного тощего кота. На столе вовсю хозяйничали тараканы, ловко снуя между чайником без крышки, железным взрыхлителем для цветов, и двумя алюминиевыми вилками, словно дополняющими друг друга, так как у одной присутствовало правое и среднее остриё, а у другой среднее и левое.
   Бодренько просеменив к столу, Василий Потапович культурно пообщался с "соседями", но не достигнув взаимопонимания, легким движением руки скинул всё хозяйство на пол и на очищенную грязь поставил почти законченную бутылку водки и надтреснутый стакан.
   -- Давайте, мужики, за знакомство, -- Василий Потапович плеснул на дно стакана треть остатка и протянул его Алиму. - Уж не обессудь, тара у меня в единственном экземпляре.
   Повинуясь еле заметному знаку Алима, Тимур достал из объемной кожаной барсетки плоскую походную фляжку с коньяком и два раскладывающихся стаканчика. Взяв тару деда Василия, парень попытался выплеснуть водку в ведро с песком, стоявшее возле стола, чем едва не вызвал инфаркт у хозяина. Василий Потапович, на уровне подсознания угадав действия парня, успел в последний момент подскочить и спасти живительные капли. Одним движением опрокинув жидкость в рот, он удало крякнул и, поставив стакан на место, молодецки гаркнул:
   -- Стерильно.
   После первой, для Василия Потаповича после второй, мужчины сели на грязную продавленную кровать и несколько минут молча разглядывали друг друга.
   -- Вот ведь, жизнь-поганка, -- сторож пьяно улыбнулся и смахнул с глаз скатившуюся слезинку. - Ты нашелся, а Гузелечка пропала. "Колбаса" наша говорит, что на лечение её отправила за границу, да только от чего лечить-то. Сто пудов продала девчонку, падлюка. Только ты, Алимушка, не слушай, что тебе тут наплетут. Золото, а не ребёнок, наша Гузелечка. Она за своих на лоскуты порвет, никого в обиду не давала.
   -- Василий Потапович, откуда вы узнали, что я ищу Гузель Озерову?
   Сторож оторвал влюбленный взгляд от плоской стальной бутылочки и удивленно сфокусировал его на Алиме.
   -- А кого же, как не кровиночку свою будешь искать ты в этом хламиднике?
   Сердце Алима неприятно сжалось, пропустив удар и во рту появился металлический привкус. Опустив глаза, мужчина брезгливо скинул огромного рыжего таракана, по-хозяйски забравшегося на руку. Видя, как налились желваки на лице друга, Тимур решил взять инициативу в свои руки.
   -- Василий Потапович, -- ласково начал парень, разливая остатки коньяка по стаканам. - Почему вы решили, что Гузель Озерова дочка Алима Анваровича?
   -- Как, почему? - радостно откликнулся сторож, заметив, что в его стакан попала львиная доля столь понравившегося ему продукта. - По фотографии.
   Заметив заинтересованный взгляд новоявленных друзей, Василий Потапович подхватил двумя пальчиками стакан, бодренько опрокинул его и занюхав грязным рукавом, начал повествование.
  
   -- Принимай пополнение, Альбина Николаевна.
   Молодая черноглазая женщина положила на стол несколько толстых папок. Хотя дом "Малютка" был расформирован, Лидия Анатольевна, благодаря своему высокопоставленному любовнику, уверенно карабкалась вверх по служебной лестнице и, не успев снять с себя старые обязанности, уже примеряла костюм от кутюр для выхода в свет в качестве начальника районо.
   -- Три девочки, три мальчика и в качестве приза от компании, -- женщина вытянула руку в сторону Василия Потаповича, -- прошу любить и жаловать, наш сторож, дядя Вася. Как от сердца отрываю.
   Не удостоив сторожа взглядом, Альбина Николаевна придвинула папки. Открыв верхнюю, заведующая саркастически скривилась: с фотографии смотрел толстенький серьезный мальчуган, маленькие глазки в окружении пушистых ресниц, терялись между щеками, создавая немножко комическое выражение.
   -- Дебил, что ли? - неприязненно вздохнув, заведующая перевернула страничку. - Семья алкоголиков, лишены родительских прав...
   -- Почему дебил? - удивленно подняла брови Лидия Анатольевна. - Коленька у нас умница. Ему, если помочь немножко, в Нобелевские лауреаты выбьется.
   -- Разожрались они у тебя, Лидка, на государственных харчах, -- беря в руки вторую папку, прокомментировала Альбина Николаевна. - Кого не возьми, ни в одни ворота не лезет, зато - лауреаты. Вот эта, вроде ничего, не страшная, разве что черная. И имя какое-то не людское - Гузель. Тоже отказница?
   -- Нет, -- разочарованно закусила губу Лидия Анатольевна. Хотя женщина никогда не "горела" на работе и детей любила скорее по обязанности, но, видя такое явное пренебрежение к малышам, расстроилась. - Гузину маму нашли в парке, грабители убили женщину и забрали все документы, деньги. Девочка попала к нам, ни отец, ни другие родственники не объявились. Имя ей дал Василий Потапович, он же и с отчеством помог, хотя сначала хотели Гузелью Алимовной назвать.
   -- Что за бред? Почему Алимовной? - толстый палец заведующей без интереса переворачивал странички, пока не наткнулся на небольшую цветную фотографию. Молодой красивый майор, с восточным разрезом глаз, мягко улыбался в аккуратно подстриженную бороду и прижимал невысокую хрупкую блондинку. Заметно было, что девушка намного моложе своего спутника, но по счастливому сиянию её глаз, по позе, в которой застыла перед фотоаппаратом юная фигурка, любой, даже самый неопытный психолог, прочитал бы абсолютное безграничное счастье.
   -- На фотографии сзади надпись: "Я и мой Алимушка". Вот мы и предположили, что он и есть отец девочки.
   -- Отец - это когда в соответствующей графе стоит: отец Тютькин Иван Иванович, а когда в графе стоит - набля...
   --Побойся Бога, Альбина. Убили ведь, девочку, -- Лидия Анатольевна, нервно прикусив губу, отошла к окну.
   -- Раз убили, значит было за что, -- авторитетно заявила Альбина Николаевна и, закрыв папку, резким движением отправила её на край стола.
   Маленький яркий квадратик вылетел и прокружившись в воздухе, медленно приземлился у ног Василия Потаповича. Быстро нагнувшись, сторож подобрал фотографию и, незаметно для женщин, опустил в карман.
  
  
   -- Потом я эту фотографию в книжку положил и забыл. Читаю-то я редко, работы много, -- сторож, поняв, что добавки не будет, начал поклевывать носом. - А года два назад нашёл и сразу же Гузелечке показал. Видал бы ты, Алимушка, как она обрадовалась: "Теперь, -- говорит, --дедушка Вася мне, по любому, надо выжить, у меня же папка где-то бесприютный бродит". Я, бывало, как норму перевыполню да к утру маюсь, так она, воробушек мой, на кухне рассолу сопрет, поит меня да приговаривает: "Ох, дед Васька, берегись. Найду папку, мы тебя, алкаша, на чистую воду переведём".
   Минут десять Алим усиленно сдерживал ком в горле, выйдя из темного, дурно пахнущего помещения, он наполнил легкие вечерним июньским воздухом и перед глазами ожило счастливое лицо его Милочки, празднование девятого мая в парке, огромные карусели, поднимающие их над землей и её горячий шепот, заполняющий все клеточки мозга: "Люблю тебя, Алимушка, рыбка моя золотая", и веселый пожилой фотограф, и эта фотография.
   -- Мы должны найти их раньше, чем Лазоревские ищейки.
   Тимур, только что уложивший разомлевшего от незапланированной встречи сторожа, согласно кивнул и, прикрыв дверь каптёрки, вышел на свежий воздух.
  
   Ира, устало склонив голову, шла по закипающей июньской жаре, Кто бы мог подумать, что после такого холодного начала июня, неожиданно, буквально со дня на день, пришла палящая забивающая, не успевшие адаптироваться, лёгкие, жара. Даже метеорологи не обещали жары раньше двадцатых чисел, но как всегда ошиблись. Интересно, как могла женщина, получающая всю жизнь более, чем хорошую зарплату, купить квартиру на самом краю города, как будто пряталась от кого-то, не желала выставлять на центральное обозрение детали своей личной жизни. Хотя, разве спрячешь. Первые же люди, у которых Ира поинтересовалась Зинаидой Павловной Сковородниковой, вспомнили её не как бессменного секретаря профессора Тышкевича, женщину с безупречно тонким вкусом и особым чутьём, а как банальную любовницу своего шефа.
   Незаметно прошла неделя со дня похищения Максима, а весточки от него так и не поступило. Соня последнее время ослабела и почти не выходила из квартиры. Сейчас она жила в доме родителей, так как Игорь, почувствовав, как его пытаются оторвать от миски с бесплатным "Вискасом", решил бороться до последнего и с отчаянностью умирающего защитника катакомб, держал оборону, разбирая каждый день чемоданы, собранные, с каждым днём всё более и более раздражённой, Наташей. Первые дни горничная звонила Соне, активно ябедничая и прессингуя на принятие радикальных решений, но каждый день, проведённый без Максима, делал Соню всё более равнодушной ко всем проблемам, которые не касались любимого человека. Поняв, что хозяйка в данный момент не способна на решительные поступки, девушка взяла решение на себя и последние дни конфронтация между: "законная горничная" и "вообще непонятно какой хрен моржовый" перешла с уровня словесных перепалок на уровень неприличной драки.
   "Ну, Шуба, если ты жив, то в твоих интересах вовремя умереть, потому что, то что ты сейчас творишь, не влезает ни в одни ворота. Ещё пару дней и Соню можно будет отпевать". Действительно, несколько последних дней женщина отказывалась от пищи, не проявляла интереса ни к работе, ни к внешности, вообще, полностью потеряла интерес к жизни и это начинало беспокоить всех родственников и знакомых.
   Проходя мимо супермаркета, Ира свернула от заданной цели и зашла в прохладное помещение. Холодильники с водой были наполовину пусты, а маленьких бутылочек, так же, как и бутылочек с дешёвой водой, не было вообще. Расстроенно вздохнув, девушка взяла большую бутылку дорогой "Суаре" и, устало загребая лёгкими кроссовками, потащилась к кассе. Не смотря на час пик, в супермаркете работала только одна касса к которой тянулась длинная очередь. Встав за женщиной, разговаривающей по телефону, Ира затравленно посмотрела на полную тележку и подтянула повыше бутылку с водой, в надежде, что хозяйка генеральной закупки увидит её и пропустит вперёд, но женщина ничего не замечала, увлечённая телефонным разговором.
   -- Ну, а она что, дитё малое? Как можно в таком возрасте не знать элементарных вещей. Сейчас девчонок двенадцатилетних спроси и тебе любая выдаст первые симптомы беременности. Да и потом, зачем кого-то спрашивать, она тест на беременность купить не в состоянии? - Женщина помолчала, выслушивая мнение противоположной стороны и снова нервно зацокала языком, -- Детей он, гад, не хотел. А кто же сейчас детей-то хочет, с жизнью такой фиговой. Врача, говоришь, подкупил. Ну, от её урода ещё и не такого можно было ожидать. Повезло бабе, что мать вовремя вмешалась, а то, в наше время одна таблеточка и всё, аборт, не то что мы под ножами мучились.
   Ира почувствовала, как вспотели руки, мёртвой хваткой зажавшие горлышко холодной бутылки, кровь, подгоняемая жарой, забурлила, забрасывая в глаза разноцветные радужные брызги. "Элементарные симптомы", "расстройство желудка", "врача подкупил" ... фразы выстраивались чёткой линией, формируя новую, сверкнувшую озаряющей молнией мысль: "одна таблеточка и всё, аборт". А ведь они даже не додумались проверить слова Агаты, хотя, как удивлялась разговорчивая женщина из очереди, чего проще, купила тест на беременность и все вопросы получили полные и исчерпывающие ответы. Лёгкие, наполнившись воздухом, разрывали грудную клетку, пытаясь выбросить наружу лишнюю кровь и среди непривычного шума и скрежета, во всём теле навязчиво плескался дикий изнуряющий страх, чёрной ленточкой завязавший глаза.
   -- Соня, -- закричала девушка в трубку мобильного телефона, не обращая внимания на обернувшихся в её сторону людей. - Как ты себя чувствуешь? С тобой кто-то есть?
   -- Да, Ириш, -- бесцветным голосом прошептала женщина на другом конце провода. - Со мной сейчас Агаша. Она мне тут таблеток накупила, трав всяких, через пару дней на ноги встану. Только бы Максим отозвался.
   -- Не пей никаких таблеток, -- волосы на голове у Иры испуганно зашевелились, и кожа покрылась мелкими противными капельками пота.
   Эти постоянные спутники страха всегда делали голос Ирины на удивление убедительным, словно адреналин, выпущенный через пробитые поры, заставлял собеседника иначе оценить общие проблемы.
   -- Я и не собиралась, -- задумчиво пробормотала Соня. - Что-то случилось?
   -- Потом расскажу, -- не стала вдаваться в объяснения Ира.
   Поставив ставшую ненужной бутылку воды, девушка, работая локтями, пробиралась к выходу. Рядом с автоматическими дверями, сверкающей зелёной змеёй мигала яркая вывеска коммерческой аптеки.
  
   Илона сладко потянулась во сне и, не открывая глаз, протянула руку на соседнюю половину кровати в поиске Гузели. Рука мягко скользнула по сбитой простыне, подушка, издающая какой-то терпкий, незнакомый запах, бархатисто шершавила щеку, словно приглашая задержаться часов еще на несколько. Приоткрыв глаза, Илона нос к носу столкнулась с Гузелью. Губы подруги иронично скривились в очаровательную улыбку.
   -- Если бы устраивали конкурсы засонь, ты завоевала бы все призы. Первый раз в жизни вижу человека, способного проспать до одиннадцати часов дня. Это же часы твоей жизни, как можно их так глупо тратить на сон.
   -- Брось, Гузенька. Жизнь дана человеку для радости. Что еще делать, как не отдыхать.
   -- Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. - Лицо Гузели приобрело комическую серьезность. - Хочу познакомить тебя с моим другом.
   Илона ошарашенно обвела взглядом пустую комнату и снова сосредоточилась на подруге. Гузель торжественно достала из-за спины темно-желтый старенький веник и вежливо представила:
   -- Илона, это веник. - Затем, переведя взгляд, добавила: -- Веник, это Илона. Надеюсь вы подружитесь. Знаешь, как им пользоваться или написать инструкцию?
   Дурашливо высунув язык, Илона спрыгнула с высокой кровати и побежала умываться. Через час, когда квартира Таисии Колывановой, мамы маленького Олатойо, блестела чистотой, Илона в изнеможении прислонилась к стене.
   -- Да, нелегкая это работа, из болота тянуть бегемота.
   -- За бегемота не скажу, не знаю, а вот килограмм сто картошки перечистить - это круто. Или вот еще тонну песка переносить из одного конца в другой.
   -- Зачем? - вопрос был задан с такой недетской серьезностью, что Гузель растерялась.
   -- Ну, как зачем? Грузовик должен привезти в детский дом песок, сделав при этом энное количество километров. И это количество заканчивается приблизительно за сто метров от забора. Отсюда есть два варианта: или заведующая доплачивает за лишний километр, или...
   -- Труд детей в нашей стране запрещен, тем более тяжелый.
   -- А кто говорит про труд? Это не труд, это трудовое воспитание. За труд положено платить, а обучение в нашей стране бесплатное.
   Несколько минут девочки, опустив глаза, думали каждая о своем, наконец, подойдя к стулу, на котором лежали вещи, Гузель собрала трусики и платья и, повернувшись к Илоне, тихо сказала:
   -- Не переживай, это не твоя жизнь. Но пока ты снова не вернулась к своей бабке, я познакомлю тебя с ещё одной моей подругой.
   Налив в тазик воды и растворив немного порошка, Гузель прошла в спальню Таисии, взяла из-под кровати пару темных носков, затем, в спальне Олатойо, собрала несколько разбросанных вещей и, вернувшись на кухню, замерла от ужаса. Кинувшись к тазику, девочка дрожащими руками вынула из воды своё платье.
   -- Илька, ну это же элементарно, прежде, чем класть вещи в воду, надо проверить содержимое карманов.
   Из недр мокрого платья на свет появилась старенькая цветная фотография. Вытирая, успевшие намокнуть края, Гузель кусала губы, чтобы не заплакать.
   -- Извини, Гузька, но это же твоё платье. Лазить по чужим карманам нельзя. Кто это? Твои родители?
   Ничего не ответив, Гузель вошла в комнату, временно служившую им спальней, и спрятала фотографию под подушку. Илона тяжело вздыхала на кухне, стараясь работой загладить вину.
   -- Ты на папку своего очень похожа, -- жалобно глядя на подругу, прошептала девочка. - Он тоже, наверное, ищет тебя, переживает. Почему ты не позвонишь ему?
   Гузель медленно опустилась на маленький стульчик, наблюдая, как неумело теребит Илона в тазике старенькие носки. Ставшая серой пена, собиралась на маленьких руках доходя почти до локтей, но Илона, не замечая, что пижама постепенно становится мокрой, продолжала постигать основы стирки.
   -- Маму мою убили, когда я только родилась, а папка... Не знаю, может знает, но не хочет меня видеть, а может не знает. Вот выберемся из этой кучи приключений, найду его и спрошу.
   -- А как ты его спросишь? - хитро улыбнулась Илона. - Вот, представь, что я твой папка. Здравствуй, дочка!
   Гузель удивлённо уставилась на подругу, затем растерянно опустила глаза. Естественно, она часто, мысленно, проговаривала эту ситуацию и постоянно оставалась недовольна диалогом. Кричать: "Здравствуй, папка!" и вешаться на шею было глупо, двенадцать лет он не подавал о себе знать, а тут занесло, не знаю каким ветром и ... радуйтесь все. Сухо подать руку и представиться: "Здравствуйте, Алим. Я ваша дочь Гузель". Тоже, в общем-то, умного мало.
   -- Не знаю, Илька. Посмотрю по ситуации. - Гузель тяжело вздохнула и, взяв у Илоны выстиранные носки, опустила их в тазик для полоскания. - Может у него другая семья и на фига ему детдомовская дочка. Тогда просто посмотрю и уйду. Ну а если нет семьи... -- Гузель с такой злостью отжала маленькие носки, что ткань, тихо скрипнув, разошлась, образовывая еле заметную дырку, и яростно встряхнув их, продолжила, -- тогда возьму дрын потолще и как заеду по почкам. "Ах ты, разалим твою мать, -- скажу, -- где же ты шлялся столько лет, пока твою дочь на детали разбирали".
   -- Да, не романтик ты, Гузелька.
   Развесив за окном вещи, девочки безразлично прислушались к шуму на лестничной площадке. В двери заскрежетал ключ и Таисия с Максимом, усиленно жестикулируя, вошли в квартиру. Продолжая разговор, женщина с сомнением качала головой и, судя по реакции, была не согласна с выдвинутыми Максимом предложениями.
   -- Тая, Тая, -- раздражённо повторял парень, теребя пятернёй заросшие волосы. - Если ты меня не понимаешь, то к кому я могу ещё обратиться. Не можем мы с девчонками долго оставаться здесь. Я тебе благодарен за приют, но нам надо ехать домой. Мама, наверное, с ума сходит, а уж Сонечка точно всю милицию на ноги подняла. Нам будет намного безопаснее, рядом с людьми, способными помочь.
   -- Согласна с тобой, Максим. Только я не уверена, что тебе дадут добраться до этих людей. Я на сто процентов уверена, что вас ждут именно там и возьмут ещё на подходе. И ни Соня, ни твоя мама даже не узнают, что ты был так близко.
   -- Хорошо, -- согласился Максим. - Но позвонить мне просто необходимо.
   -- Ладно, но сначала поговорю я. И звонить мы будем из автомата.
   Выйдя на улицу, ребята нашли рабочий телефон и Максим, затаив дыхание, набрал номер Сони. Трубку взяла из его рук Гузель: "Так будет достовернее".
   -- Здравствуйте, -- весело защебетала девочка, словно декламировала стишок на утреннике в честь Восьмого марта. - А тётю Соню можно к телефону.
   -- А по какому вопросу вы хотите поговорить? - вежливо отозвался в трубке мужской голос.
   -- А вы тётя Соня?
   -- Нет, -- голос начал раздражаться, но на девочку это ровным счётом не произвело никакого впечатления. - Софья Эдгаровна не здорова. Что ей передать?
   -- Я бы хотела поговорить с ней лично, -- настойчиво улыбалась в трубку девочка. - Она настольно не здорова, что не может взять в руки мобильный телефон?
   -- Да, настолько, -- настойчиво повторил мужчина, -- Если это важно, то скажите мне, я передам Софье Эдгаровне слово в слово.
   -- Тогда передайте ей, пожалуйста, что приехала Лена с дочкой, это я и моя мама. Когда Софья Эдгаровна жила в Лондоне, мама мыла у неё полы. А теперь мы вернулись и нам негде жить. Можно мы поживём немножко у вас?
   Из трубки понеслось равномерное пищание и девочка победоносно обернулась в сторону застывшего Максима.
   -- Ну что? Продолжим эксперимент или вернёмся домой?
   Зайдя в квартиру, Таисия нервно прошлась от одной стены к другой и, потирая руки, предложила:
   -- У меня есть друг в вашем городе. Давайте сделаем так, вы поедете к нему и посмотрите, как можно связаться с Соней или с кем-нибудь из твоих друзей. Ты можешь на кого-нибудь из них рассчитывать?
   -- На Ирку Марпл, только я её номер телефона не помню. Знаешь, как нынче в мобильниках, какой номер? Ирка.
   -- Странная фамилия у твоей знакомой. Она не русская?
   -- Почему не русская? Ирка Волошина.
   -- А почему Марпл?
   --Потому что лезет всегда куда её не просят, вот и прозвали Ирка мисс Марпл. Как только приедем в город, сразу с ней свяжусь, если конечно, никуда не уехала. Всё-таки каникулы на дворе.
   -- Ну уж нет, -- выставила руку вперёд Таисия. - Сначала к Мищуку. А уж он решит, как вам дальше жить. Он мужик более, чем умный.
  
  
  
   Маленькая фигурка английского солдата в высоком головном уборе мерно покачивалась под порывами сквозняка, долетающими из открытого окна и Игорь, не сводя глаз с сувенира, украшавшего стол Кирилла, вспоминал поездку двухлетней давности в Лондон. Тогда он наивно надеялся, что ещё не всё потеряно и, пока Соня проводила презентации и встречалась с меценатами, носился по модельным агентствам, заваливая, растерявшихся от российского напора, англичан своим "портфолио". То, что резюме от начала и до последней буквы было выдумано, Игоря совсем не смущало, зато какие слова, какой слог, на английском звучало немного сухо, но девочка, сделавшая перевод, выдохнула так красноречиво, что Игорь без слов понял: если не он, то кто же. Несколько месяцев после поездки мужчина спал с мобильником в руках, но лондонская сказка разбилась, как мыльный пузырь, оставив ненависть к мрачному Альбиону, к заносчивым саксам и почему-то к Соне. Дверь громко хлопнула, вырывая из воспоминаний и, увидев вошедшую, сердце неприятно свернулось.
   -- Твоя работа? - зло зашипела Агата.
   Игорь испуганно втянул голову в плечи, прекрасно понимая к кому относится вопрос. Глядя в бешено вращающиеся зрачки Агаты, мужчина с ужасом вспомнил, как несколько лет назад кусал губы, рассматривая стройную фигурку сводной сестры Софьи, сожалея, что не она будет объектом его ухаживаний. Познакомившись поближе с предполагаемой родственницей, он уже через три месяца благодарил бога, что не попал в пасть этой акулы.
   -- Сама знаешь, что не моя, -- пряча предательски вздрогнувшие ладони в карманы, буркнул собеседник.
   Кирилл медленно потянулся к графину и, перевернув, наполнил тонкий стакан. Перелившаяся через край жидкость, образовала маленькую лужицу и, хозяин кабинета, раздражённо смахнув воду на пол, долго и старательно вытирал мокрые пальцы. Подняв глаза на кипящую от злости дочь, Кирилл, сдержал тяжёлый вздох и жестом указал ей на стакан.
   -- Что произошло, то произошло. Сейчас не время искать виноватых. Надо думать, как избавиться от возникшей проблемы. Как Соня?
   --Великолепно, -- буркнула Агата, залпом опустошив стакан. Несколько капель упали на белую блузу и девушка, брезгливо стряхнув жидкость, несколько минут старательно растирала маленькое серое пятно. - С тех пор, как эта дрянь, Ира Марпл, -- при упоминании имени малознакомой студентки, девушка скрипнула зубами и, забыв о пятне, с грохотом опустила на стол пустой стакан, -- припёрлась с тестом на беременность, наша Сонечка просто преобразилась: полна энергии, планов на будущее и жрёт за троих.
   -- Так это же прекрасно, -- хлопнул ладонями по подлокотникам мягкого кресла Игорь. - Сейчас есть огромное количество препаратов, способных спровоцировать выкидыш. Надо, просто, незаметно подсыпать в еду...
   -- О боже, -- театрально сложив руки на груди, закричала Агата, -- а я-то думаю, что это за фейерверк у Игорёши над головой, а это, оказывается, ай-кью взрывается.
   Игорь, зло сверкнув глазами в сторону девушки, снова поглубже опустился в огромное кресло. Как быстро всё изменилось, конечно, Агата и раньше не считала его образцом мудрости, но, по крайней мере, до такого открытого хамства не опускалась.
   -- Вчера принесла нашей будущей мамаше пару таблеточек, так она послала меня подальше и пищу теперь принимает только из рук Наташки или Ирки. Но самое хреновое, что сегодня сделала Софья Эдгаровна полное обследование и, оказалась, здоровой, как юная кобылка. Поэтому, внезапно возникшая недостаточность чего-либо, может породить ненужные подозрения, а ввиду того, что круг подозреваемых весьма ограничен, -- Агата перевела взгляд на расслабившегося Игоря, намекая, что понятие "круг" весьма приблизительное, так как входит в него всего один человек, и этот человек никак не "любимый отчим" и не "сестрица Агатушка", -- то я бы посоветовала находящимся в "кругу", высказывать более продуктивные мысли.
   -- Не накаляй обстановку, -- зло буркнул собеседник, сжимаясь ещё больше под осуждающим взглядом девушки. - Женщина преклонного возраста, первая беременность... Любой стресс может стать решающим. Просто надо создать соответствующую обстановку. Студента не нашли? Ну так можно найти. Труп. Или организовать автомобильную аварию. Бандитское нападение. Вариантов валом.
  
  
   Поезд, ритмично раскачиваясь, нёсся к родному городу и Максим сидел перед окном, не сводя глаз с пролетающих за стеклом деревьев. Мысли о Софье снова и снова будоражили голову. Странно, что знакомы они были всего несколько дней, а память услужливо запечатлела каждый изгиб её тела, каждый ноготь, окрашенный светлым прозрачным лаком. Воспоминания о мимолётной улыбке обволакивало тело такой нежностью, что оторваться от созерцания этой улыбки, отражавшейся в густых ветвях, в белых облаках, казалось кощунственным.
   Вечер подкрался незаметно, и ребята начали готовиться ко сну. В этот момент в их секцию вошла крупная женщина и, улыбнувшись, посмотрела вверх.
   -- Моя, получается, верхняя - то ли спросила, то ли констатировала дама.
   Назвать женщину крупной, было бы пойти против истины, так как весёлая попутчица, приближающаяся к пятидесяти, имела абсолютно квадратную фигуру, обтянутую серым спортивным костюмом.
   -- Может вам уступить нижнюю полку? -- вежливо предложила Илона, собирая разбросанные вещи.
   -- Нет, нет, -- не переставая улыбаться, отказалась женщина. - Зачем же я буду вам мешать. Кроме того, обожаю смотреть на мир сверху вниз.
   Легко забросив чемодан на третью полку, женщина с кошачьей грацией, несвойственной людям её комплекции, вскочила на верхнюю полку.
   Илона испуганно прислушалась к жалобно скрипнувшей доске и обменялась растерянным взглядом с лежавшей напротив Гузелью, но изменить уже ничего не могла.
   Постепенно вагон укладывался спать и только несколько крепких парней, бурно праздновавших дембель в соседней секции, долго не давали заснуть, но наконец, усталость взяла своё и, не замечая пьяную брань молодёжи, пассажиры мягко опустились в объятия сна.
   Проснулась Илона неожиданно, от того, что чья-то шершавая, потная рука медленно поползла по её ноге. Испуганно вскрикнув, девочка отдернула ногу и подскочив, сжалась в углу полки.
   Пьяный молодой парень глупо хихикнул и снова потянулся к ней.
   -- Эй, солдат, -- донесся с соседней полки голос Максима, -- по-моему ты потерялся. Поднимайся и дуй на базу.
   -- Чё ты сказал? - покачиваясь, парень встал. - А ну иди сюда.
   Максим спрыгнул на пол и показал на проснувшихся девочек:
   -- Здесь спят дети. Давай ты будешь нас уважать и вежливо пойдешь в своё купе.
   -- Ты кто такой, чтобы мне указывать? - парень пьяно икнул и, пошатнувшись, почти упал на собеседника.
   С верхней полки опустились две большие толстые ноги и новая попутчица, сонно щурясь, осматривала происходящее внизу.
   Судя по всему, происходящее ей не понравилось и посему она резким движением перенесла ноги вояке на плечи и тут же, лихо гаркнув: "Ап", легко подпрыгнула и комфортно села верхом на буяна.
   Парень, не ожидавший нападения сверху, согнулся под тяжестью всадницы и забалансировал, пытаясь выровняться.
   -- Равновесие держи, козёл, равновесие, -- испуганно шипела дама, сжимая мощными ляжками голову жертвы. - Не дай тебе Бог, маму уронить. На фарш уничтожу.
   Наконец парень выровнялся и теперь тщетно пытался раздвинуть женские ножки, между которыми почти утонуло испуганное лицо. С боем отвоевав небольшое пространство, он выставил нос на свободу, жадно вдохнул свежий воздух, в том объёме свежести, который предлагался между потными горячими ляжками и растерянно вращая глазами, издал испуганный жалобный вой.
   -- Рабочее место закрой, -- приказала "наездница" и подавила попытку сопротивления, перекрывая доступ кислорода.
   Парень снова попытался вырваться, но ограниченное пространство не давало возможности развернуться.
   -- Раком встань, малыш. Мама слезет, -- ласково прошептала дама и элегантно подпрыгнула, таким образом объясняя "соблазнителю" значение слова "раком".
   Поняв, что "укрощение строптивого" только начинается и чем дольше он будет "не понимать", тем больше денег заплатит впоследствии за лечение спины, парень покорно согнулся и аккуратно поставил "маму" на пол. По коридору пронеслось гулкое топанье, это сослуживцы и по совместительству собутыльники неудачливого Дона Жуана, неслись на отчаянный призыв товарища. Прочно встав на ноги, женщина не торопилась выпускать жертву из рук, вернее из ног и держась за верхние полки, строго смотрела на группу поддержки. Прибежавшие же ребята, увидев товарища в столь плачевном положении, топтались на месте, пытаясь сосредоточиться и правильно оценить уровень опасности, чтобы знать, как с ним бороться. В это время добежал последний из могущих бегать и, увидев "портрет сзади", пьяно захохотал и показывая на пятую точку поверженного друга, дурашливо запел: "А шо это положено? Сырожено пирожено".
   -- Значит так, малыши-карандаши, -- строгим голосом завела разговор дама. - Ведёте вы себя плохо, а отсюда есть два решения: или вы немедленно разбегаетесь по полкам, как тараканы, и до утра о вас никто не вспоминает, или начнутся репрессии, и он вам будет завидовать. - Палец женщины, больше напоминающий крупную толстую сардельку, безжалостно упёрся в потерявшуюся между ног голову основного фигуранта. -- Вопросы есть?
   -- Есть, -- радостно качнулся последний марафонец, подняв руку, как учили в первом классе. - В туалет можно?
  
  
   Ночная прохлада подгоняла бегущих по перрону пассажиров, заставляя съёживаться и с надеждой искать глазами вращающиеся двери входа в городской вокзал. Не выспавшиеся, раздражённые люди угрюмо тащили за собой огромные чемоданы, не замечая, как падают в разбитые временем ямы и подскакивают на выбоинах маленькие, низкого качества колёсики. Желание, как можно скорее, добраться до дома, вытесняло мысли о бережливости и вежливости. Толкаясь и ругаясь себе под нос, приехавшие скапливались у входа и, пробежав по зданию вокзала, облегчённо вздыхали, вываливаясь к остановке ночной маршрутки.
   Войдя в здание, Максим и девочки провели ещё несколько томительных часов в зале ожидания и, позавтракав синим молоком с дубовыми плюшками, вышли в город.
   Утреннее солнце хозяйничало на небосклоне, ясно давая понять, что летняя прохлада закончилась и вместе с долгожданными отпусками на город опустилась обжигающая июньская жара.
   Остановившись перед витриной ювелирного магазина, Максим расстроенно вздохнул, разглядывая аккуратно написанные цифры на ценниках. Одно колечко привлекло внимание парня, тоненький ободок из белого золота с маленьким бриллиантом, прекрасно вписывался в его мечту: стать последним аккордом в их с Соней романтических отношениях. Именно такие колечки дарили главные герои в конце фильма своим возлюбленным с предложением руки и сердца, хотя, наверное, студенты американских университетов, в отличии от него, могли себе позволить выложить несколько сотен долларов за скромное, на первый взгляд, украшение. Будет ли Соня ждать пока бедный студент насобирает денег на предложение руки и сердца? Мысли о любимой женщине снова заставили лёгкие сжаться и воздух, скопившийся внутри, сдавил внутренности, выпуская в глаза яркие разноцветные звёздочки, первые признаки надвигающейся головной боли. Вынув из кармана новую пластинку с таблетками, Максим ещё раз с благодарностью вспомнил Таисию, которая перед отъездом, не спрашивая, нужно ему лекарство или нет, просто заплатила в аптеке приличную сумму и положила таблетки в его сумку. Последнее время Максим всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что при массе свалившихся неприятностях, в его жизни встречаются замечательные, душевные, отзывчивые люди, ради знакомства с которыми стоило пройти круги ада, чтобы вынырнуть очистившимся и верящим в прекрасное, как бы слащаво-картинно это не звучало.
   Медленно бродя по улицам, девочки без интереса разглядывали витрины магазинов, читали длинные бигборды, сообщающие о скорых гастролях любимых и знаменитых певцов, вдыхали запахи, доносящиеся из открывающихся кафе... Город жил своей жизнью и Максим с грустью отметил, что ещё вчера Илона и Гузель радостно обсуждали свои девчоночьи проблемы, а сегодня их понурые головки не смогло поднять даже непривычно яркое солнце. Торопиться было некуда, вряд ли господин Мищук придет домой до обеда, а, следовательно, еще часа три надо в принудительном порядке гулять по улицам. Обернувшись, Максим нашёл глазами отставшую Илону и не торопясь вернулся к месту, заинтересовавшему попутчицу. Девочка растерянно топталась перед старинным зданием в стиле "барокко", построенном, судя по потемневшей от времени табличке, украшавшей фасад, ещё в прошлом веке.
   -- Любишь архитектуру?
   -- Не знаю, -- тихо прошептала девочка, переводя взгляд с одного здания на другое. - Мне кажется, что я здесь уже была. Ещё когда название города услышала... Не знаю откуда, ни почему, просто знакомо и всё. А теперь эта улица, здание... По-моему, вон там, за поворотом, будет ещё одно красивое здание.
   -- Пойдём, проверим, -- без всякого энтузиазма предложила Гузель, засовывая руки поглубже в карманы, -- времени у нас вагон и маленькая тележка.
   Загребая старыми кроссовками дорожную пыль, Гузель, не оборачиваясь пошла в указанную сторону, но тут грубый мужской голос заставил сердца всех троих искателей приключений испуганно пропустить удар.
   -- Эй, бомжара, стоять.
   Два молодых полицейских приближались с другой стороны улицы. Несвежие форменные рубашки с засученными рукавами и расстегнутыми пуговками лучше любых слов говорили о том, что согревал их в данный момент приличный уровень принятого на грудь спиртного. Подходя к Максиму, парни глупо хохотали, упиваясь властью.
   -- Ну что, бомжарик, предъявляем документы.
   В груди у юноши похолодело, если бы без девочек, можно было бы попробовать сбежать от, плохо держащихся на ногах, представителей правоохранительных органов, но увидев перепуганные взгляды подружек, Максим отбросил эту идею, как несостоятельную и, повесив на лицо самую обаятельную улыбку, пошёл на встречу судьбе. Вынув из кармана последние пятьдесят долларов, он дружелюбно развел руками:
   -- Извините, мужики. Паспортину в отеле забыл. Вышел с дочками город посмотреть на пол часика, а здесь вы. Не ожидал, что тут всё так строго.
   Купюра, как по мановению волшебной палочки исчезла в кармане одного из сотрудников, но судя по их реакции, сегодня для них было "не в деньгах счастье", поэтому пьяно окинув взглядом футболку Максима, которая видела и лучшие времена, а уж за последнюю неделю обветшала до своего пенсионного возраста, парни решили, что к деньгам можно ещё и повеселиться.
   -- Так говоришь, бомжара, в отеле живешь? А хламиду на тебе Пако Рабано лично вышивал?
   -- А говно, которым от него прёт, это, типа, парфюм от Живанши? - складываясь в пьяном хохоте, поддержал товарища второй парень.
   -- Дяденьки, -- плаксивым голосом вмешалась Гузель, -- отпустите нашего папу, он ничего плохого не сделал. Мы просто погулять вышли. Мы в следующий раз обязательно будем гулять с паспортом.
   Девочка, взяв Максима за руку и продолжая улыбаться, быстро потащила его за угол, но представители закона чувствовали себя неудовлетворенными подобным финалом, их взбудораженная алкоголем кровь требовала "продолжения банкета".
   -- Стоять, я сказал, -- маленький полицейский похоже страдал комплексом Наполеона и глядя на голову возвышающегося над ним Максима, посчитал себя обиженным. - Ходить будем по команде, когда старший прикажет. Рассказывай, лохарик, в какой гостинице мы являемся VIP-клиентами? В "Восточной" или в "Лазорево"?
   Полицейские снова согнулись в истерическом хохоте, ситуация их развлекала, поднимая и без того приятное настроение, а Максим до крови кусал губы, понимая, что влезли они по самые уши и думал только о том, как договориться с этими придурками, чтобы хотя бы девочек отпустили. Зная прекрасную память Гузели, он надеялся, что девочка обязательно найдёт улицу Невского, найдёт Данилу Мищука и приложит максимум усилий, чтобы вытащить его из каталажки.
   -- В "Лазорево". - В диком смехе двух пьяных мужиков почти потерялся тоненький звонкий голос Илоны. - Мы остановились в "Лазорево".
   От неожиданности парни перестали смеяться и почти трезвыми глазами уставились на девочку.
   -- Молодец, Лиза Симпсон. Пропадать, так с музыкой. - Старший из мужчин, казалось, только сейчас заметил присутствие второй девочки, которая до этого сидела, спрятавшись за зеленой урной. - Выбрала самый дорогой отель, пять клубничек. А если мы сейчас пойдём и проверим? Представляешь, непруха, отель-то находится за углом, в десяти метрах отсюда. А вот если нам в этом отеле скажут, что вы там не живете, то я тебя, маленькая брехушка, заставлю весь участок языком вылизать, чтобы знала, как ляпать... Эй, придурочная, ты куда понеслась? Догоню, ноги повыдираю
   Растерянно провожая взглядом удирающую фигурку, полицейский пытался броситься в погоню, но Гузель, стоявшая рядом, ловко выкинула вперед ногу. Мужчина, перецепившись, с жутким матом растянулся на грязном асфальте, а Гузель, схватив опешившего Максима за руку, кинулась за исчезнувшей за поворотом Илоной. Упавший резво поднялся и глаза его загорелись такой ненавистью, что второй сотрудник правоохранительных органов, посчитал лучшим не вмешиваться.
   -- Убью, сучку, -- взвыл, скрежеща зубами "оскорблённый" полицейский и, набирая скорость, ринулся за убегающими. - Я тебя в такую камеру посажу, после которой твой папик тебя, как пазлы собирать будет.
   Илона, прекрасно понимая, что её ждёт, если злобный представитель закона настигнет, летела набирая скорость. Распущенные волосы забивались в рот, пот заливал глаза, а сзади уже приближался, изрыгая жуткие ругательства, её преследователь. И девочка, словно бабочка к огню, неслась в сторону прекрасного белого здания, здания, которое снилось ей во сне. Именно такое, белое, волшебное, с крутящимися дверями и, так же, как во сне, на дверях стоял огромный негр в белом костюме, с высоким белым цилиндром на голове. Лениво приложив руку к глазам, чёрный портье присмотрелся и, вдруг, смешно подпрыгнув, кинулся вниз по лестнице навстречу бегущему ребёнку. Увидев, что хоть кто-то попытался выйти ей на помощь, Илона собрала последние силы, но тут голова дёрнулась назад, взрывая перед глазами фейерверк радужных огней: догнавший её полицейский всё-таки успел в последний момент вцепиться девочке в волосы. Кожа головы, глаза, нос, губы в одном резком движении поползли на лоб, дикой болью разрывая мускулы. Все последующие действия Илона воспринимала, как в замедленной съёмке: солнце загородил чёрный силуэт и, почти теряя сознание, девочка услышала, как над ухом пропел свою победную песню огромный чёрный кулак. В ужасе закрыв глаза, Илона воспринимала окружающую действительность через слуховые рецепторы: сначала чавкающий звук разбивающихся мускулов, затем хруст костей, сопровождающийся отборным матом... Голову снова понесло назад и не удержавшись на ногах, Илона упала на лежащего на земле полицейского.
   Открыв глаза, девочка встретилась с горящим взглядом, опустившегося перед ней на колени, чёрного портье и, скатившись с пострадавшего представителя правоохранительных органов, уткнулась носом в грязный асфальт. По всему телу прошла волна ужаса, казалось Илона только сейчас в полной мере осознала опасность, которой подвергалась, и понимание этого факта заставило маленькие плечи трястись крупной, непрекращающейся дрожью. Яркие африканские губы, прибежавшего на помощь парня, сжались в тонкую линию и изредка, словно маленький насос, выпускали шипящую струю скопившегося в лёгких воздуха и снова нервно сжимались. Трясущимися руками он аккуратно выбирал локоны Илоны из скрюченных пальцев ничего не понимающего полицейского, пронизывая того таким устрашающим взглядом, что, начавшееся выступление по поводу нарушения собственной безопасности, было предусмотрительно свёрнуто и забыто до лучших времён...
   -- Илона Игоревна, дорогая, шо ж вы на дорогу ляглы? - тихо шептал портье, помогая девочке подняться. - Вот, на коленку садитесь, поплачьте. Обидел вас, падлюка? Так ему ж не жить. - В мягком голосе парня убаюкивающе журчал яркий одесский колорит, а чёрные руки со светлыми ладошками уже держали перед глазами Илоны белоснежную хлопчатобумажную салфетку с логотипом гостиницы, вышитым на уголке. - Вот платочек возьмите. Чистенький, только сегодня из гладилки взял.
   Илона, не глядя, взяла протянутый платок и звонко, по-детски высморкалась, затем свернула кусочек ткани и, положив в карман, поблагодарила:
   -- Я постираю и верну вам. Спасибо.
   После этих слов портье еле удержался на полусогнутых ногах, внимательно разглядывая девочку и растерянно шепча что-то непонятное себе под нос.
   Поднявшийся полицейский тихо воя ощупывал сломанный нос, от его движений девочка напряглась и неосознанно прижалась к своему спасителю.
   -- Поц, -- раскатисто зарычал чёрный одессит, -- старый долбаный поц. Ты уже три раза сдох, а у тебя ещё всё впереди. Ты на кого Моня Шелимазов граблю протянул? Да разве для того тебя мама растила? Да сейчас вся компания Бени Ладана воет от счастья, что они в этот момент не оказались на твоём месте. Илоночка Игоревна, -- снова повернулся портье к девочке, -- не плачьте. Ну шо с ним сделать? А хотите, я отрежу ему яйца? Разукрасим, на ёлочку повесим... Вам под Фаберже или под Хохлому больше нравиться? Как скажите, моя куколка, так и будет.
   Илона подняла тусклые безразличные глаза на подбежавшую Гузель и взяв огромный разбитый кулак парня, поднесла его к губам, тихо поцеловала и прошептала:
   -- На твоё усмотрение, дружочек.
   Встав с уютного колена одессита, Илона, не оборачиваясь, пошла в сторону гостиницы, поправляя на ходу волосы, словно качественный парик. Второй полицейский, увидев, что дело приняло неожиданный поворот, предпочёл наблюдать за разворотом событий с галёрки и отпустив Максима, выражал соболезнования другу с безопасного расстояния.
   -- На моё усмотрение, -- в голосе портье прозвучало столько жёсткости, что Гузель испытала чувство жалости к грозному стражу порядка. - Жестоко. Ну, извини, поц, не твой сегодня день.
   Растерянно глядя себе под ноги, девочки молча шли по направлению к отелю. С высоких ступенек им навстречу спускалась высокая полная женщина в униформе. Бледный цвет её лица плавно переходил в цветовую гамму приталенного бирюзового пиджака и на этом фоне почти потерялись полные дрожащие губы, покрытые светлой перламутровой помадой.
   -- Илоночка Игоревна, -- плачущим голосом запричитала администратор отеля, -- что же вы не предупредили заранее? Не беспокойтесь, девочки уже побежали. Пока вы с друзьями поднимитесь, апартаменты будут проветрены и готовы. А где ваш багаж? Или вы сегодня налегке?
   Женщина встала на полшага за спиной Илоны и постаралась пристроиться к ритму девочек, в руке, словно по волшебству, появился маленький чёрный органайзер. Не переставая улыбаться, администратор продолжала нервно засыпать девочек вопросами.
   -- На обед вам, как всегда, салатик из морепродуктов и телятинку? На десерт сегодня, позволю себе порекомендовать фруктовый салат, гранаты только доставили из Франции, бананы с Эквадора, как вы любите. - Не получив ответ, дама расценила это, как "да" и "перелистнула страничку". - На сколько дней вы хотите задержаться? Я это спрашиваю, чтобы иметь возможность, как можно лучше организовать ваш досуг, -- извиняющимся тоном добавила она. - Молодому человеку мы приготовим комнату напротив, а юная леди предпочитает остановиться в ваших апартаментах или приготовить ей отдельный номер?
   Илона шла всё также опустив голову, только скорость её увеличивалась в надежде убежать от навязчивого сервиса и приторной улыбки услужливой администраторши.
   -- Отреагируй, Игоревна, -- дернув подругу за рукав, прошептала Гузель. - Человек ждёт ответа.
   -- Да, -- прокашлявшись, вежливо "отреагировала" Илона и повернувшись к женщине, сосредоточила взгляд на маленьком бейджике, висевшем на груди. - Спасибо, Ксения. Сервис в "Лазорево", как всегда на очень высоком уровне.
   И взяв из рук подбежавшей девушки бирюзовую пластиковую карточку, вошла в здание.
   -- Вам помочь? - услужливо спросил Максим, увидев, как оба работника отеля безжизненно опустились на скамеечку у входа.
   -- Это точно Илона Поцаревич? - истерично прошептала старшая женщина, доставая из кармана пластинку с таблетками.
   Догнав девочек у лифта, Максим задумчиво посмотрел на пластиковую карточку:
   -- Илона, а номер-то какой? В какой номер едем?
   -- В проветренный, -- рявкнула Гузель, входя в опустившийся лифт. Молодой лифтёр, не задавая вопросов, нажал на кнопку, и машина плавно понесла пассажиров вверх.
   Выйдя на этаже, Илона не задумываясь прошла по широкому коридору, покрытому тяжёлым дорогим ковром к одному из номеров и уверенно вставила карточку в прорезь замка. По комнате, без остановки бегали штук пять горничных с тряпками, пылесосом, веничками, но, как только вошла Илона, работа в тот же момент прекратилась и девушки, сделав еле заметный книксон, незаметно удалились.
   -- Кто же их так выдрессировал? - удивился Максим. - Тут хоть садиться можно? А то у меня от таких перепадов в голове полный аут. От всей этой нервотрёпки даже подташнивать начало.
   В дверь тихонько постучали и, получив разрешение войти, в комнату мягко въехал столик из ресторана. От волнующих запахов, исходящих от продуктов, расставленных на столике, у всех троих закружилась голова и желудок, как послушный солдат, выпрямился и отреагировал неприличным урчанием.
   -- Налетай, девчонки, -- скомандовал Максим, как только официант, сервировавший стол, скрылся за дверью. - Думаю, что минут двадцать-тридцать у нас в запасе есть. Так что нам вполне хватит времени, чтобы приговорить всё это и по-тихому смыться.
   -- Как смыться? - Маленький кусочек сочной телятины застыл на пути между тарелкой и ртом Илоны. - Почему? Разве мы здесь не в безопасности?
   -- В безопасности здесь ты, Илька, -- вздохнула Гузель, набивая рот лёгким салатом с розовым крабовым мясом. - Поэтому, будет логично, если ты останешься здесь и, дождавшись приезда своей бабушки, изложишь ситуацию и убедишь её не искать нас. Микрик мы ей всё равно вернуть не сможем и на опыты не поедем. Так ей и объясни.
   Максим угрюмо кивнул и, пряча глаза, в который раз посмотрел на часы. "Допустим бабке они уже позвонили, -- безрадостно просчитывал он сложившиеся обстоятельства, -- значит центральный выход для нас закрыт. Ещё пять минут и надо пробираться через запасной. И то не факт, что выберемся". Он скосил глаза в сторону Гузели и по её напряжённому лицу понял, что, жуя таящий во рту салат из свежих фруктов, девочка, так же, как и он просчитывает шансы на успех.
   -- Хреново, что уходить придётся без денег, -- не поднимая глаз прокомментировал Максим.
   --Фигня, -- устало вздохнула Гузель. - По дороге найдём.
   -- Где взять деньги, -- словно сомнабула повторила Илона и проведя рукой по лбу, закончила: - В тумбочке.
   -- А тумбочка в яйце, а яйцо в утке... -- грустно продолжила сказочную цепочку Гузель.
   -- Почему в утке? Не в утке, а в спальне.
   Илона выскочила из-за стола и побежала в сторону соседней комнаты, Максим и Гузель переглянувшись, пошли следом. Открыв ящичек прикроватной тумбочки, Илона радостно захлопала в ладоши, а Максим и Гузель дружно втянули носом воздух и задержали на выдохе: на деньги, лежащие в ящике можно было объявить войну во всех странах третьего мира. Вынув пару толстых, перетянутых тонкой бумажной лентой с банковскими реквизитами, пачек, Илона засунула их в карман Максима.
   -- На первое время нам хватит, а потом у Мищука разберёмся в какую сторону бежать.
  
  
   Всю ночь Алиму снились кошмары: тяжелое снежное покрывало прочно легло на грудь, заставляя сердце сжаться в маленький испуганный комочек, а снег валил и валил, перекрывая дыхание, забиваясь в лёгкие, замораживая душу. И жуткое, убивающее чувство одиночества, и точно знаешь, что никто не придет, не поможет, не вытащит... один в этом темном холодном гробу. Неожиданно сверху появляется черная тень и в сердце оживает надежда, хочется закричать, позвать на помощь. Тень кружит, бьется черной птицей, точно зная, что он внутри, надо только помочь ей и себе, просто пошевелить руками... Кто бы мог подумать, что это так тяжело. Внезапно черная тень закричала и Алим испуганно подскочил, чуть не упав с кровати. На прикроватной тумбочке разрывался мобильный телефон. Стараясь унять бешено стучащее сердце, Алим, сделав несколько глубоких вдохов, подумал, что надо поменять рингтон с этого припадочного звона на что-нибудь более расслабляющее, стоит же у Тимура вальс Штрауса, или что-нибудь из современной попсы, а то еще пару таких припадков и можно снова идти на прием к профессору Лазареву.
   -- Низамов, -- голос прозвучал спокойно и уверенно, не хватало еще, чтобы все вокруг узнали о его проблемах.
   -- Доброе утро, командир. -- Зою Ларионовну, судя по всему, не мучали ни кошмары, ни совесть, ни какие-либо другие проблемы. Её прекрасное настроение, преодолевая расстояние, заставило сердце испуганно сжаться. - Долго спите. А у меня для вас хорошая новость: вы заслужили большую сладкую конфетку.
   "Засунь ее себе в... ухо, -- раздосадовано прокомментировал внутренний голос Алима. - За дурочка местного что-ли держит".
   -- Как вы нам порекомендовали, ребята проверили аптеки в этой зоне и, не поверите, нашли наши лекарства. Не все, конечно, но кое-что мы вернули. К сожалению, микроавтобус пропал бесследно, но парни выяснили, что за всем этим стоит банда, возглавляемая девчонкой-азиаткой. Кто бы мог подумать, что сучка окажется такой активной. А несколько минут назад сообщили, что Илона находится в нашем отеле. В общем, мои орлы уже вылетели, и вы с Тимуром, если хотите, присоединяйтесь. Да, кстати, -- довольно добавила леди-босс, -- передайте Гарипову-младшему, что его, после поимки этих сволочей, ждет супершикарное место заведующего одной из кафедр нашего университета.
   В трубке раздалось противное пиканье, сообщающее о том, что абонент отсоединился. Еще полминуты Алим молча сидел на кровати, крутя в руках плоский черный аппарат и собирая расползающиеся, как тараканы, мысли.
   -- Тимур, -- поднялся мужчина, рывком снимая со стула аккуратно повешенные с вечера брюки.
   -- Я в туалете, -- донеслось из смежной комнаты.
   -- Давай быстро на выход, -- закричал Алим, натягивая на ходу рубашку. - Завтра докакаешь.
   Лифт угрожающе заскрипел, намекая, что когда-нибудь он всё-таки доберётся и Алим, раздражённо хрустнув суставами пальцев, бросился к лестничному пролёту. Застёгивая ремень, Тимур затравленно оглядывался по сторонам, с ужасом понимая, что если сейчас кто-нибудь из постояльцев выйдет в коридор, то ситуация возникнет более чем неприличная: выскакивают из номера двое мужиков, один из которых застёгивает на ходу ширинку... Ну, у него бы точно при виде подобной картинки ни одного приличного объяснения не нашлось бы.
   Спускаясь с третьего этажа, Алим ввел Тимура в курс дела и, выйдя из здания отеля, мужчины дружно сняли лёгкие куртки. Алим снова, в который раз за последнее время, ощутил щемящее чувство одиночества, время от времени заполняющее грудь с тех пор, как он узнал о существовании дочери. Краем глаза мужчина зацепился за одиноко стоявшую на обочине женскую фигуру и удивлённо обернулся, заметив, как незнакомка растерянно сделала шаг в их сторону.
   -- Товарищ майор.
   Алим остановился. Да, действительно, в прошлой жизни он носил звание майора, но получено оно было за месяц до развала части, и он, честно говоря, так к нему и не привык. Сейчас подчинённые называли его просто "командир" и Алим скрипел зубами, сдерживая злость, словно собеседник подобным отношением приравнивал его к базарным торговцам, кричащим по каждому поводу: "Алло, командир".
   Молодая высокая блондинка несмело приблизилась, обходя огромную грязную лужу. Пожалуй, её можно было бы назвать красивой, если бы не красные опухшие глаза и развеянные по ветру тусклые слабые волосы. Сердце Алима неосознанно пропустило удар: женщина чем-то неуловимо напоминала давно ушедшую Милочку. Да, пожалуй, если бы не заплаканные глаза и не грустно опущенные уголки крупных красивых губ...
   -- Товарищ майор, -- снова повторила женщина слегка охрипшим от утренней влажности голосом. - Найдите, пожалуйста, мою дочку. Илоночка иногда бывает резка и не сдержана, но, а душе она ангел. Это своего рода защитная реакция. Я знаю это, как никто. Просто она прячет свою мягкость и доброту...
   -- Очень глубоко, судя по рассказам тех, кто её знает.
   Женщина жалобно всхлипнула и из глаз снова покатились тоненькие, прозрачные ручейки слез.
   -- Девочка, которая её захватила... Мама говорит, что у неё звериные инстинкты. Илоночка может не сдержаться и сказать что-нибудь грубое. Мне даже страшно подумать, чем это может закончиться.
   -- Меньше думайте, Снежана Филипповна, -- буркнул Алим, искоса оглядываясь на спешащего следом Тимура. -- Если девочки за три недели не загрызли друг друга, значит Илоне в обществе этой подруги комфортнее, чем в обществе вашей мамы. У вас машина есть?
   -- Да. Красный "Лексус" припаркован на стоянке.
   -- Гостиница "Лазорево", вам о чем-то говорит? Судя по всему, девочки сейчас там. Если мы прибавим ходу, то есть шанс найти их раньше, чем холуи вашей мамы.
   Не спрашивая разрешения, Алим взял ключи и, провернув зажигание, медленно выехал с парковки. Снежана, пристегнув ремень безопасности, мягко откинула голову на спинку сидения. Последние дни она спала урывками, когда уже не могла бороться со сном и, увидев очередной кошмар, подскакивала с дивана и неслась в кабинет отца в ожидании хороших новостей. Однообразный пейзаж за окном, мерное покачивание машины, убаюкивающее шуршание шин сделали своё дело и глаза женщины начали медленно закрываться, но тут под колесо попал камень и Снежана, подпрыгнув на сидении, резко проснулась. "Господи, вот позор-то, -- краснея подумала женщина, -- Полчаса назад ревела, что дочка пропала, а как отыграла, так сразу и задрыхла. Не мать, а ехидна. Однозначно".
   Взгляд её плавно перенесся на руки Алима, держащие руль: большие, сильные, надежные мужские руки. Перед глазами снова встала во всей красе отвратительная вчерашняя сцена. Неделю назад Игорь, узнав о пропаже дочери, приехал в резиденцию тестя и бегал по этажам театрально заламывая руки и трагическим голосом завывая: "Что делать?" Пока безутешный папаша просто бегал и завывал, его не замечали, но вчера, распространяя благоухание французского мужского одеколона, Игорь впорхнул в кабинет профессора Лазарева и потрясая утренней укладкой, бросился на одного из сотрудников милиции, который занимался данным расследованием. Схватив офицера за лацканы пиджака, мужчина, монтыляя головой из стороны в сторону, истерически закричал: "Сколько? Сколько вы хотите, чтобы начать, наконец, искать моего ребенка? Говорите же. Я все отдам". Такого ощущения стыда за близкого человека, Снежана не испытывала никогда. Офицер, не меняясь в лице, оторвал руки Игоря от своего мундира и, как плешивого кузнечика, вытолкал мужчину за дверь со словами: "Успокойтесь и не мешайте работать". Прячась, взгляд Снежаны зацепился за лицо матери. Ну, никто ничего другого и не ожидал. Все то же брезгливое выражение. И ведь ничего не скажешь. Действительно, и говорила, и просила. "Я все отдам", а что у тебя есть, отдающая сторона? Когда Снежана пришла к нему в общежитие, в ящике шкафа одиноко валялась пара застиранных трусов и брюки старшего брата. Это сейчас мы носим трусы только от "Calvin Klein", а рубашки и костюмы нам шьет лучший в городе портной, откуда и взялись хорошие привычки. Переехав к побитому Дон Жуану, Снежана почти месяц не общалась с родными в знак протеста, но как только Игорь узнал, что сожительница в положении, он в тот же день, надев парадные трусы и все те же брюки, явился к Лазаревым с просьбой о спонсировании на фрукты, овощи, затем на одежду, на новую машину... Его совершенно не напрягала та брезгливость, с которой Зоя Ларионовна и Филипп Романович протягивали ему ассигнации. Снежана постоянно наступала на горло собственной гордости, убеждая себя, что это необходимо для малышки и в то же время точно знала, что скорее давилась бы манкой на воде и ходила пешком, чем позволила бы так к себе относиться. Уже через год семейной жизни, Снежана не питала никаких иллюзий по отношению к мужу и глядя, как он, стоя перед зеркалом в ванной, золотым пинцетом выщипывает в носу волосы, ловила в своём отражении в зеркале ту же брезгливую гримасу, за которую раньше вычитывала родителей.
   А ведь так хотелось счастья, простого женского счастья, чтобы вот так, как сейчас, отдать ключи и точно знать, что этот человек поедет и спасет. Её, её дочь, мир, ну в общем, всё, что можно. В очередной раз поймав себя на том, что не сводит глаз с рук майора, Снежана отвела взгляд в сторону и снова обреченно подумала: "Ехидна, ехидна и есть".
  
   Вечер медленно собирал рассеянные по небу лучи, наполняя воздух мягкой, желанной прохладой. В скверах начали появляться пенсионеры, вышедшие на вечерний променад, выскочившие, после дневного заточения дети, взъерошенными воробьями носились по пыльным дорожкам, вызывая праведный гнев у старшего поколения и расслабленные потуги прекратить вакханалию у, перегруженных рабочими проблемами, родителей.
   Ира быстро преодолела открытое пространство улицы и, зайдя в тень огромных, никогда не облагораживаемых деревьев, сложила брошенную газету в простенький веер. Дом, в котором была прописана Зинаида Сковородникова находился на другой стороне улицы и сейчас снова предстояло выйти из благодатной прохлады парка и окунуться в ещё не потухшую жару старого двора.
   Сев на скамейку, девушка устало обмахивалась самодельным веером, угрюмо прокручивая в голове события вчерашнего дня. Почему все сладкоголосые родственнички Сони, так против её отношений с Максимом? Ну влюбилась женщина, так порадуйтесь за неё. Парень младше на десять лет, так тоже не проблема, не восемнадцатый век, чтобы переживать, что скажут соседи. А вот наследство, это стимул. Ради таких денежек можно пожертвовать ненужным наследником. Ну не поверю, что отец сделал такую глупость и переписал всё на имя непутёвой матери. Хотя, если кто-то сказал, что дама не блистала умом, это не значит, что так оно и есть. Впрочем, вычислять ай кью мадам Тышкевич уже поздно, но всё же интересно, что о ней расскажет предполагаемая соперница.
   Небольшой старый дом на краю города поражал своей запущенностью: облупленные стены, пережившие не один век, стыдливо прикрывали высохшими стволами деревьев и тёмные потёки, и одиночные, залатанные трещины, свидетели когда-то бурной и счастливой жизни. Лифт встретил девушку таким скрипом, что, взглянув в открывшиеся со скрежетом двери, Ира испуганно сглотнула слюну и побежала по лестнице на пятый этаж.
   Дверь открыла немолодая полная женщина и выглянув из щёлочки, грубо буркнула:
   -- Ну и? Чего надо?
   -- Ищу Зинаиду Сковородникову, -- Ирочка постаралась вложить в улыбку всё своё актёрское мастерство, но скривленное личико с головой выдало страх девушки перед незнакомкой.
   -- Так умерла Зинаида Павловна, -- тихо прошептала женщина, снимая длинную цепочку с двери. - Заходите, только не кричите, а то я только внучку уложила. Год уже, как умерла. Данка, дочка её, как положенный срок пришёл, вступила в права наследства и продала квартиру. Так что сейчас мы с дочкой тут живём. Не повезло квартире, одни бабы живут. Что Зина всю жизнь без мужика, теперь мы, две разведёнки... Вот такая судьба. А Данка, с тех пор, как квартиру продала, так сюда больше не ногой. Оно и не мудрено, не ладила она с матерью, хотя чего её судить, какая из Зины мать, всю жизнь только о работе и думала, как дочь жила никогда не интересовалась. А вы по какому вопросу пришли?
   -- Я из галереи "Гала", -- Ира растерянно сдвинула брови, приврать она умела и беззастенчиво пользовалась враньём в случае необходимости, но данный случай не вызывал никакой необходимости, поэтому самостоятельное поведение языка вызвало вопросы, но отступать уже было поздно, и девушка отпустила на волю воображение. - Зинаида Павловна незадолго до смерти взяла на изучение некоторые материалы, а они находятся под моей ответственностью.
   -- Вот тут я вам ничем помочь не могу, -- развела руками собеседница, прислушиваясь к сопению за дверью. - Тут вам лучше к Дане обратиться, да и то вряд ли поможет. После смерти Зины, дочка собрала всё, что было поценнее, пару колечек да серёжки покойной, а всё остальное велела выбросить. Даже фотографии не взяла. Очень на мать сердилась. После неё осталась коробка с документами, только никаких материалов научных там нет, одни дневники её, любила старушка свои мысли письменно оформлять, вот и осталось тетрадок немерено. А мне всё выкинуть жалко, всё-таки это жизнь, может спохватится Данка, прибежит за материным приданным.
   -- А вы не дадите мне посмотреть эти записи, -- вспыхнул огонёк надежды в глазах девушки.
   -- А чего же не дать, -- обрадовалась хозяйка квартиры, -- честно говоря, для нас каждый сантиметр необходим, а эта коробка целую полку занимает. Только вам придётся самой лезть снимать её, у меня уже силы не те.
   Ира, пыхтя и поддерживая коробку снизу ногой, дотащила ношу до первой попавшейся скамейки и вытерев выступивший пот, устало опустилась на горячие доски. Кто бы мог подумать, что умные мысли столько весят. Сорвав скотч, девушка рывком раскрыла картонные дверки и скривилась от выпущенного на свободу удушающего запаха залежавшейся бумаги. Взяв лежащую на самом верху старую общую тетрадь в еле заметную клеточку, Ира, уподобившись юному археологу, перевернула первые пожелтевшие страницы и углубилась в изучение чужой жизни.
   "Мечты сбываются. Сколько же лет моей мечте? Двадцать пять. Неужели так быстро пролетело время, неужели прошло двадцать пять лет с того дня, когда меня, маленькую студентку-первокурсницу сбил в коридоре высокий стройный юноша, а потом помог подняться и, поцеловав кончики дрожащих пальцев, тихо спросил: "Всё в порядке, малыш?" Как же я влюбилась, как кошка, как кролик, готова была сидеть часами в столовой, ожидая, когда он придёт купить булочку с соком. И ведь знала, что парень занят, и занят прочно, и никогда мне, Зине Сковородниковой не встать в один ряд с потомком литовских князей Златой Даугале, и всё равно ждала, любила и надеялась. Каждый день, подходя к зеркалу убеждала себя, что и я, Зина Сковородникова ничем не хуже Златы, может и не умею ходить такой царской походкой, как Злата, не умею улыбаться, чуть опуская кончики губ, отчего лицо озаряется нежным задумчивым светом, но зато я похожа на Валентину Серову, все так считали и это немного поднимало самостоятельно засунутое под плинтус самолюбие. Первые годы отмечала годовщину нашего первого столкновения, накрывала стол на двоих и верила, что когда-нибудь мы сядем за этот стол вместе. И вот мечта сбылась. Вот лежит мой принц и храпит. Храпит с той же тональностью, что и лаборант Рома, по уши влюблённый в меня всю жизнь, так же, как и заведующий магазина, расположенного в нашем районе, обещавший достать звезду с небес, так же, как отец Даны, Олег, не выдержавший моего увлечения, как он считал, работой. Странное чувство, мечта сбылась, а вместо удовлетворения пришло разочарование. Ведь совсем недавно костёр горел, расплавляя всё вокруг, и я старательно оберегала это пламя, подбрасывая то полено, то хворостинку. Посмотрел в мою сторону - хворостинка, подошёл, спросил, как успехи - целое бревно и неделю только этим и жила, как же получилось, что только сегодня поняла, что костёр-то давно погас и никакое, даже самое сухое бревно, брошенное на пожарище, уже не воспламенит былое пламя".
   Ира посмотрела на дату, восемьдесят пятый год, сколько же прелюбодейнику в тот год было? Ну, за пятьдесят, точно. Не удивительно, что не произвёл впечатления. Честно говоря, Ирочка искренне считала, что после сорока про любовь можно только иногда почитать, ну кино посмотреть. Но подобные страсти в таком преклонном возрасте, это уж чересчур. Вынув следующую тетрадь, Ира снова углубилась в чтение.
   "Не забыть забрать Сонечку из детского сада. Звонил Эдгар, просил не забыть, мол Елена приболела. Как же, приболела его Елена Прекрасная. Вчера видела её в обувном магазине с Лозовым под ручку, и болезненной совсем не выглядела, а как дочку из детского сада забрать, откуда и болячки берутся. И где она взялась на нашу голову. Уж насколько Злату не любила, но такого чувства отвращения, как к нынешней мадам Тышкевич никогда к ней не испытывала. Злата умница, всегда знала, как себя вести, что и где сказать, она никогда не пошла бы по магазинам с охранником. Да ни с кем не пошла бы. Если бы не Сонечка, так и прожили бы Злата с Эдгаром, но видать не судьба. Просто удивительно, что могло привлечь Эдгара в этой вертихвостке. Когда он не сводил глаз со Златы -- это была понятная реакция нормального парня. Может красотой Злата не блистала, но, если уж рот откроет, птицы замолкают. Есть у неё особый дар, умение говорить и умение слушать. Глупости говорят психологи, что мужчина любит глазами, нет, нормальный адекватный мужчина всегда оценит в женщине не только грудь и попу, но и то, что у неё в голове. Хотя, не помню где читала про "синдром Адели", заключается в том, что в организме накапливаются гормоны любви и в определённый момент, когда пошла перезагрузка этих гормонов, происходит своеобразный взрыв и женщина влюбляется в первого идущего навстречу мужчину и наоборот, мужчина в женщину. Вполне может быть, иначе, как объяснить причину влюблённости Эдгара в эту дуру".
   Найдя тетрадь за тысяча девятьсот девяносто восьмой год, Ира нашла записи за май-июнь месяц.
   "Эдгар в шоке, как могла Сонечка такое вытворить. Ну не маленькая ведь уже, должна понимать представителем какого рода является. Спасибо, Расулу, вот уж где настоящий джигит. Я бы во всей этой катастрофе растерялась и обо всём забыла, а тут до конца трезвая голова, даже камеру и фотоаппарат не забыл уничтожить. Гарипов всегда мог похвастаться холодной головой и расчётливым умом. Пошли, конечно, по селу разговоры, но тихо, в кулуарах, чтобы не дай бог Тышкевич не услышал. Всё мы, конечно, слышали, но ходили с гордо поднятой головой. А Сонечке придётся уехать. Вчера Эдгар звонил одному из наших клиентов, живущему в Лондоне и, кажется, пришли к общему компромиссу. Жаль, Сонечка умная, добрая девочка, а все её выходки от недостатка внимания со стороны Эдгара. Кстати, во внимании со стороны мамочки, кажется, девочка не нуждается. Да и что хорошего может сказать подростку женщина, которая при любом конфликте начинает верещать, словно ей на базаре на хвост наступили. Это ещё раз доказывает, что наша Сонечка имеет тонкий вкус и элитное воспитание. И заслуга в этом Эдгара, ну и немножко моя".
   "Сегодня Эдгар написал завещание. Господи, о чём он думает, человеку всего шестьдесят с хвостиком. Хотя, депрессию никто в нашей медицине не отменял, а тут все признаки на лицо, и перегруз на работе, и Елена никак не успокоится, хотя ей-то какая разница, дочку она, практически не видела, зато на её воспитание Эдгар выдавал более чем крупные суммы, которые теперь идут не в её карман, а в Лондон, вот она и бесится. Вчера звонил Алекс, рассказывал, что преподаватели очень довольны Сонечкой, что девочка остепенилась, много занимается и на глупости совсем нет времени. Кажется, лицо Эдгара немного расслабилось. Эту ночь провел у меня и прижав мою голову к плечу, долго рассказывал, сколько ошибок совершил в жизни. Я молча слушала, изредка кивала головой, спасибо Злате, немного обтесала "маленькую Сковородку", научила, как с мужчинами обращаться. Конечно, никаких грандиозных изменений не произошло, но тем не менее из маленькой "чугунной сковородки", благодаря элитному окружению, выросла небольшая "тефалевая сковорода". И за то спасибо. Просил связаться со Славиком Кожевниковым. Давно о нём не вспоминал. Наверное, это по поводу завещания. К кому же ещё обратиться, как не к Славке".
   Ира закрыла старую тетрадь и откинулась на спинку скамейки. Вечер уже полностью вступил в свои права и парк начал медленно готовиться ко сну. Девушка безразлично переводила взгляд на поникшие кроны деревьев, на изредка проносившихся мимо галдящих детей и рассеянно думала о судьбе незнакомой Зины Сковородниковой. Стоила ли её любовь подобной развязки? Ведь сколько таких же одиноких несчастных женщин которые всю жизнь ждут свою любовь, веря, что когда-нибудь их мечта сбудется, а когда мечта сбывается, понимают, что жизнь прошла мимо. И не заметили они, что потеряли человека, который готов был всю жизнь носить их на руках и осыпать цветами, потеряли детство и замечательные неповторимые моменты жизни своих детей... Ведь в огромных отрывках из жизни этой женщины не нашлось ни строчки о своей дочери, маленькой девочке, которая всё детство ждала маму. Ира вспомнила, как однажды, когда ей было года четыре, не больше, мама оставила её одну дома и ушла в магазин. Это чувство одиночества девочка запомнила на всю жизнь. Ночь медленно опускалась на город, а Ира всё сидела на подоконнике и смотрела в серую даль. Страх и холод постепенно охватывали тело, но отойти от окна и включить свет, девочке не позволяло всё то же чувство страха. Ира хорошо помнила свои ощущения в тот момент, ей казалось, что, если она сейчас отойдёт хоть на минутку, то пропустит маму, не увидит её приближения и это казалось катастрофой. В тот миг, когда из арки соседнего дома появилась замёрзшая скрюченная фигура мамы, девочка надрывно взахлёб заревела. Это было всего один раз в жизни, но впечатления остались надолго. А тут девочка всю жизнь прожила в ожидании. Не дай бог такую мать.
  
  
   За окном послышался звук подъезжающих машин. Скрежет тормозов, визг шин заполнили сонное пространство площади перед фешенебельным отелем. Подскочив к двери Гузель услышала шум приближающихся людей и поняла, что путь к отступлению перекрыт. Максим, выложив из кармана пачки денег, с безразличным видом опустился на стул и начал нервно набивать рот остатками обеда.
   -- Илона Игоревна, -- донёсся из-за двери слащаво-приторный женский голос. - Откройте, пожалуйста. Мороженое принесли, подарок от шеф-повара.
   -- За идиотов, что-ли, держат? - зло прошипела Гузель и ласково пропела в сторону двери: -- У нас на мороженое аллергия.
   Илона взяла Максима за руку, прерывая истерический процесс поедания и тихо произнесла:
   -- Ну, за идиотов, значит, за идиотов. Хоть время потянем. - И подойдя к двери, пропела в тон Гузели: -- Спасибо, дорогая. Мы очень устали, хотим отдохнуть. Не будете ли вы так любезны, чтобы оставить нас в покое и дружно пойти на фиг.
   За дверью воцарилось угнетающее молчание, затем, тихо пошептавшись, всё тот же голос продолжил:
   -- Илоночка Игоревна, выйдите на минуточку, тут ваша подпись нужна.
   -- Завтра распишусь, -- не переставая приторно улыбаться, ответила девочка.
   -- Илона Игоревна, с вами всё в порядке? - в этот раз вопрос задал немолодой мужской голос и, не дождавшись ответа, попросил: -- Выйдите на балкон, пожалуйста. Бабушка хочет вас видеть.
   Девочки переглянулись и, не сговариваясь повернули головы к Максиму, как к последней инстанции. Парень безразлично поднял глаза и пожав плечами, тихо сказал:
   -- Выйди, Илюш. Ты должна узнать бабушку. Она, наверное, сильно переживает.
   Взявшись за руки, девочки, в сопровождении Максима, вышли на балкон. С высоты пятого этажа Илона жадно оглядывала людей, стоящих внизу. Немолодая полная женщина судорожно замахала руками увидев девочку, но, к сожалению, никаких ассоциаций в голове у Илоны так и не сложилось. Это была одна из женщин, такая же незнакомая, как и все остальные. Лицо девочки скривилось в жалобную гримасу, как у ребенка, у которого отняли последнюю надежду. В этот момент сзади прогремел жуткий оглушающий взрыв, дверь с грохотом вылетела из петель и описав чёткий круг приземлилась на супернавороченный плоский телевизор, стоявший в углу. Сквозь пыль и белый меловой занавес в комнату с автоматами наперевес ворвались несколько фигур в камуфляжной форме. Илона, повернувшись на грохот, парализованными от ужаса глазами смотрела, как, словно в замедленной съёмке, вылетали из белой дымки огромные силуэты. Вот один из них разворачивается и прикладом автомата наносит Максиму сокрушительный удар в живот, вот второй подбегает к ней, заносит автомат... Сделав несколько шагов назад, Илона почувствовала, как тело, мягким куском пластилина проходит сквозь решётку и стекает по прутьям, превращаясь в бесформенную жалкую кучу. "Над морем поднялось солнце, лучи его любовно согревали мёртвенно-холодную пену, и Русалочка не чувствовала смерти. Она видела солнце и каких-то прозрачных, чудных созданий, сотнями реявших над ней" -- слова старой грустной сказки Андерсена, именно той Русалочки, которая погибла, так и не завоевав любви своего принца, злой мухой жужжали в сознании. Бабушка почему-то не любила творения Уолта Диснея, предпочитая рассказ о несчастной судьбе героини в оригинале, яркой постановке американцев. В те редкие часы, когда прежняя гувернантка уже уволилась, а следующей ещё только предстояло познакомиться со своей ученицей, бабушка заходила к Илоне в спальню и долго, с выражением читала грустные сказки Андерсена и непонятную бредятину Льюиса Кэррела. Илона скрывала зевоту, чтобы не расстраивать бабушку и радовалась этим мимолётным знакам внимания с её стороны. Бабушка... Девочка рывком подскочила с холодной плитки балкона и нависла над тонкими перилами. Взгляд туманился и, подняв руку, она вытерла катившиеся градом слёзы. С высоты пятого этажа, женщина, казалась, ещё круглее и полностью совпадала с образом ведьмы Урсулы. Бабушка махала рукой и улыбалась, а Илона не сводила глаз с противного скользкого хвоста, торчащего из-под её юбки. Среди хаоса, шума и неразберихи, внезапно на плечо легла тяжёлая рука и резко сорвала девочку с железной решётки. Обернувшись Илона столкнулась взглядом с парой чёрных глаз, сверлящих её из прорези балаклавы и истошно закричав, упала в обморок.
  
  
  
  
   -- Илоночка, детка, очнись. - Зоя Ларионовна хлопала внучку по щекам, в то время, как загорелый немолодой военный брызгал ей в лицо воду из графина. Ресницы девочки задрожали и, судорожно вздохнув, она открыла глаза.
   -- Ну вот и хорошо, -- обрадовалась бабушка, прижимая внучку к необъятной груди. - Всё позади, всё кончилось. Теперь всё будет только хорошо, девочка моя сладкая.
   Илона растерянно переводила взгляд с одного предмета на другой и, судорожным кашлем, пыталась прочистить першившее от пыли горло. Что произошло? Почему всё кружится? Почему рыдает бабушка? Кто эти люди? И тут в голове, словно включился маленький яркий фонарик. Гузель! Максим!
   -- Где моя Гузель? И Максим? - девочка попыталась подняться, но перед глазами, словно оловянные солдатики дружно выстроились шеренги разноцветных сверкающих звёзд и тело снова плавно опустилось на каменный пол.
   -- Увели уже проходимцев этих. Забудь. Больше они тебе ничего плохого не сделают. Поднимайся и поедем домой. Мама с папой, дедушка ждут, с ума сходят.
   Илона аккуратно встала на ноги и, подождав пока звёздочки в глазах перестанут отплясывать свой дикий танец, тихо прошептала в сторону мужчины:
   -- Если через полминуты Максим и Гузель не будут здесь, ты закончишь карьеру профессиональным уборщиком в селе Ржаново.
   -- Слава Богу, пришла в себя, -- ехидно скривив накрашенные губы, прокомментировала Зоя Ларионовна. - И всё-таки, я попросила бы тебя, моя дорогая, не разговаривать в таком тоне с человеком рисковавшим жизнью ради твоего спасения.
   -- Нет, дорогая бабуля, -- в голосе девочки зазвенели металлические нотки. -- Это ты не меня, это ты свою задницу спасала. Что было бы если бы Максим с Гузелью вырвались из ваших потных лапок и рассказали где следует про экспериментишки, которые пованивают лет на десять. А раскрутить этот клубочек дерьма, то там и на больше потянет. Так что в твоих интересах, чтобы Максим с Гузелью целые и невредимые появились здесь ещё полминуты назад.
   Тяжело вздохнув, Зоя Ларионовна дала знак одному из, стоявших у выбитых дверей, солдату и, вынув из кармана пачку сигарет, ушла в комнату.
   Гузель ураганом ворвалась в номер и, увидев Илону, истерически всхлипнула. Прижимая к груди бьющееся нервной дрожью тело подруги, Илона только сейчас заметила, что Гузель почти на полголовы ниже её, а острые худенькие лопатки, выпирали, делая спину девочки немного сутулой. Странно, пронеслось в голове, до сих пор Гузель ей казалась высокой стройной принцессой-воином, не способной плакать и переживать, и вдруг такие эмоции. И только когда подруга подняла голову, Илона увидела свежий, ярко-фиолетовый синяк и поёжилась: достанься ей такое украшение, неизвестно ещё, как она бы реагировала.
   -- Всё, Гузька, забей. Больше тебя тут никто не обидит. Я их, уродов, вспомнила. Так что ты тут теперь, как за каменной стеной. Глаз болит?
   -- Нормально, -- грустно улыбнулась девочка. - Я больше испугалась, а к фонарям мне не привыкать. Вот Максимка с непривычки даже не сгруппировался. Получил по полной. Ну ничего. Там уже "скорая" приехала, так что жить будет. Ты, как? Сильно бабушка воспитывала?
   -- Я невоспитанная, Гузька. И это надолго.
  
   Выскочившие из соседних номеров люди, кутаясь в гостиничные халаты, ошарашенно разглядывали результаты "спецоперации" и старательно не замечали мечущегося в толпе молодого солдата тонким фальцетом уговаривающего любопытных разойтись. Людской поток обтекал говорящего и, смыкаясь за его спиной, с замиранием сердца заглядывал в разрушенный номер. Среди общего гама никто не обратил внимания на донёсшийся из коридора шум и, неприлично выругавшись в адрес военного, попытавшегося перекрыть вход, в номер влетели запыхавшиеся Алим и Снежана.
   -- Мамулька, -- радостно вскрикнула Илона и, отодвинув Гузель, кинулась навстречу матери. В этот момент взгляд её скользнул по стоящему рядом со Снежаной высокому мужчине, и девочка остановилась, заглушая эмоции.
   Алим переминался с ноги на ногу, растерянно глядя на одинокую черноглазую девочку, стоявшую посреди комнаты. Казалось весь мир сошёлся между двумя парами по-восточному разрезанных глаз. Большие, заполненные опытом и чуть стёртые в круговороте жизненных передряг мужские глаза против, окаймлённого длинными пушистыми ресницами, правого глаза и, суженного в тоненькую щёлочку свежим фонарём, левого.
   -- Разалим, твою мать, -- взвыла Илона, хлопая себя по коленам. - И дрына на тебя нет. Нас тут чуть на органы не разобрали, пока ты шлялся не знаю где.
   Вложив в монолог весь пыл детского негодования, Илона, не стесняясь, ревела во весь голос. Огромные прозрачные слёзы катились из глаз, руки не успевали вытирать длинные грязные потёки и трясущиеся губы время от времени заглатывали горькие крупные капли. А Алим всё стоял и смотрел на малышку. Ничего в ней не напоминало Милочку, это был маленький портретик из его детства. То, что он двенадцать лет каждое утро видел в зеркале: круглое личико с приятными глубокими ямочками на толстых упругих щеках, крупные яркие губы и тоненькая мальчишеская фигурка. Всё то, что так любила Милочка, то что она оставила себе на память о той красивой и чистой любви, которую они пережили и которую он, не задумываясь, предал. Предал, потому что, в отличии от неё, не верил и боялся тех двадцати лет разницы, двух десятилетий опыта, так и не подсказавшего ему правильного решения.
   Наконец, поняв, что ситуация стала затягиваться, Алим шагнул навстречу Гузели. Девочка, словно прорвавшийся сквозь лесные дебри лучик, рывком подскочила и повисла на заросшей шее отца. Щека Гузели ощущала каждую щетинку, впитывая запах кожи, волос, словно боялась снова потерять то, что чудом нашла несколько минут назад. Губы девочки сжались в тонкую линию, а огромные разнокалиберные глаза блестели сухим сумасшедшим блеском.
   -- Я тебя больше никогда не потеряю, -- тихо прошептала Гузель.
   -- Я знаю, -- прошептал в ответ Алим и, не спуская девочку с рук, вышел из комнаты.
  
   Ира жалобно смотрела на дрожащий в руке телефон и ждала, когда же отцу надоест и он отключится. Сидящая рядом бабушка, удивлённо переводила взгляд с, играющего Гимн России, дисплея на закусившую губу попутчицу и, наконец, протянув руку, уверенно ткнула корявым пальцем, включая аппарат. "Иришка..." тут же раздался раздражённый голос отца и девушка, облив соседку негодующим взглядом, поднесла трубку к уху.
   -- Пап, я на консультации. Перезвоню, -- прошипела девушка и, проведя пальцем по сенсорному экрану, завершила общение.
   Бабушка, тяжело вздохнув, перевела взгляд на мелькающий за окном пейзаж и ещё долго жевала губами, мысленно проводя с нерадивой ученицей воспитательную работу. Ира прекрасно понимала, что на этом общение с отцом не закончилось, а только перенеслось на несколько долгих часов и за это время она вряд ли сможет придумать версию, куда исчезли присланные две недели назад пятьсот долларов и почему ей срочно снова понадобились деньги. Ну, разве отцу объяснишь, что любой комментарий в полиции стоит, как минимум десять долларов. И это официально, а уж сколько пришлось отдать за сведения, которые не получилось узнать законным путём... Нет, папа-полковник, привыкший все двери открывать ногой, никогда не поймёт её увлечения криминалистикой и детективным чтивом и, хотя, желание помочь в поиске пропавшего друга, сочтёт обоснованным, но плату за сведения, не одобрит. Ладно, будет день, будет и пища. Спасибо, хоть на питание последние дни не тратится: Соня и Наташа полностью взяли на себя решение этого вопроса. Ничего, не может дедуктивный метод Шерлока Холмса не дать результата, вот сейчас найдёт в коттеджном посёлке адвоката семьи Тышкевичей Вячеслава Кожевникова и вытрясет из него все сведения об этом загадочном завещании. А то, что не из-за сексуальной извращённости очаровательной Агаты пострадал Максим, шито белыми нитками. За друга девушка не беспокоилась, не тот человек Макс Шубин, чтобы проколоться на мякине. Этот "колобок" и не от таких бабушек-дедушек удирал. Отключив телефон, Ира откинула голову на потёртую спинку сидения междугороднего автобуса и решила, что будет решать вопросы по мере их поступления.
   Выйдя на станции, девушка обвела удивлённым взглядом зелёное кукурузное поле и натолкнулась на серую потрескавшуюся вывеску: "Ржаново - 5 км. Высоково - 8 км". Солнце уже стояло в самом зените, намекая, что к Высокову она доберётся только к вечеру.
   -- Эй, "студентка на консультации", -- раздалось сзади и, удивлённо обернувшись, Ира увидела за спиной свою попутчицу.
   Опёршись рукой о старенький "Запорожец", женщина казалась великаном на фоне маленькой потрёпанной машинки и в первый момент, девушка даже не поняла кто же на ком поедет.
   -- Чего рот раскрыла? Тебе в Ржаново или в Высоково?
   -- В Высоково, -- отмерла Ира, приближаясь к раритету.
   -- Садись, до Ржаново подбросим, а оттуда пехом. Ну всё ж не восемь километров по жаре шкандыбать.
   Залезть в автомобиль оказалось не просто, но на фоне основного вояжа, посадка вспоминалась волшебным сном. Открыв рот, чтобы грохот допотопного мотора не убил барабанные перепонки, Ира с ужасом наблюдала, как трясётся на бесконечных колдобинах, плотно упакованное в малогабаритные внутренности автомобиля, тело доброй самаритянки, Голова женщины, утопала в плечах по уши на взлёте и буравила крышу на приземлениях, но хозяйку, похоже, подобные условия абсолютно не смущали и всю дорогу она, хохоча и охая, рассказывала, сидящему за рулём, сыну, последние городские новости. Изредка поворачивая голову в сторону Иры, бабушка пыталась привлечь к диалогу и неожиданную попутчицу, но грохот мотора, скрип железа, выхлопы бензина оказали на девушку такое неадекватное действие, что единственно что она могла себе позволить, это жалобно улыбаться, сведённым судорогой, открытым ртом. Вылезая из машины, Ира схватилась за нагретую солнцем железную ручку и, получив дополнительный стресс, разразилась слезами радости. Кто бы мог подумать, что плавящая мозги жара - это прекрасно, пыльная комковатая дорога - вообще чудо природы. Стоявшая рядом бабушка испуганно поглаживала её по плечу и, судя по двигающимся губам, что-то пыталась рассказать, но девушка, переполненная счастьем от сознания того, что поездка окончилась, хлопала ртом, пытаясь скопившимся внутри воздухом, разблокировать заложенные уши и ничего не слышала. Наконец, включился в работу слух и первая полученная информация, заставила Иру испуганно присесть.
   -- Ну, не молчи, -- теребила её за локоть бабушка, -- может всё-таки подвезти до Высоково?
   -- Нет, -- истерически вырвалось из горла и, прокашлявшись, девушка метнулась в сторону Высоково.
   Солнце, казалось застряло в зените и через полчаса Ира уже по-другому оценивала поездку на старом "Запорожце". Подумаешь, бензином воняет, гремит, скрепит... Так едет же, а тут идёшь-идёшь, а дорога даже не свернула нигде, такое впечатление, словно на беговой дорожке в тренажёрном зале, уже семь потов сошло, а ты всё на одном месте. В какой-то момент, девушке до обморока захотелось зайти в невысокие заросли кукурузы, сопровождающие её путешествие уже не один километр и завалиться часика этак на три. Но посмотрев на высветившееся на экране телефона время, Ира вынула бутылочку с тёплой водой, сделала несколько глотков и вылив остаток себе на голову, прибавила шагу. Желанная свежесть так и не появилась, но идти стало немного легче. Наконец, когда глаза начало заволакивать дымкой, а в ушах снова зашумела фоновая заставка, на горизонте появились очертания коттеджного посёлка.
   Упавший за время путешествия дух, словно волшебная птица Феникс, встрепенулся и из горла вырвался отчаянный, рвущий связки, клич счастья.
   Молодой охранник долго изучал паспорт, рассматривая Иру, словно подопытного кролика и, вернув затёртую книжечку, вошёл в маленький домик у шлагбаума. Вытирая катящийся пот абсолютно мокрой салфеткой, девушка, словно со стороны увидела себя, помятую, потную, со ставшими грязными к середине дня волосами... Такую не только в дом не пустят, даже за ручку калитки подержаться не позволят.
   -- От имени кого вы прибыли? - высунулся из окошка охранник.
   -- От имени Сковородниковой Зинаиды, -- прокричала в ответ Ира, и тут же сообразила, что имя своего презентанта выбрала неверно. Понадеявшись на русский "авось", девушка закусила губу, но "авось" не прошёл и через пару минут парень вышел из дверей и, вытирая шею большим белым платком, устало сделал Ире знак отойти от шлагбаума.
   -- Зинаида Сковородникова скончалась год назад. Вячеслав Юрьевич сказал, что ничего о вас не знает и в гости никого не ждёт.
   -- Очень нужно в гости по такой жаре лезть, -- раздражённо буркнула Ира, понимая, что злиться в первую очередь надо на саму себя. - Я к нему по делу. Передайте, что Софье Эдгаровне Тышкевич нужна его помощь.
   -- Ничего я передавать не буду, -- по-военному гаркнул мужчина и, подойдя, начал выталкивать девушку за периметр пропускной зоны. - Мне даны ясные установки: никого без официального приглашения не пропускать. У вас есть официальное приглашение? Нет. Освободите территорию.
   Несколько минут Ира безрадостно сопела, глядя в спину удаляющегося охранника, затем, закинув за спину лёгкий рюкзак, пошла вдоль высокого кованного забора. "Неужели всю территорию обгородили", плыло в воспалённом от жары мозгу. Щурясь и вытягивая шею, Ира с надеждой вглядывалась во, вьющийся железной лентой, забор и, зайдя в тень молодой лесопосадки, обречённо констатировала: "Всю". Раздражение от сознания собственной беспомощности, от бесполезно потраченного дня, заполнившего лёгкие пылью и бензином, от предвкушения, мелькающего на горизонте, объяснения с папой, сделало своё дело и девушка, разбежавшись, стукнула ногой чёрную секцию забора. Боль, огненной змеёй скользнув по ноге, заставила сердце выделить дополнительный адреналин и зажгла в глазах яркие, разноцветные фонарики.
   Откуда-то сверху тут же раздался квакающий, неприятный смех и знакомый голос охранника глухо предупредил:
   -- Я всё вижу.
   Всхлип застыл на губах, и девушка испуганно повернула голову, стараясь определить источник звука. Не найдя ничего похожего на динамики, Ира гордо вскинула голову и ещё раз, аккуратно, пнула ногой забор.
   -- Ирина Константиновна, -- снова глухо прогрохотали небеса, -- зайдите в зал ожидания, который находится рядом со шлагбаумом, там вы можете выпить чашечку кофе. "Высоково" приглашает.
   -- Передайте "Высоково", что чашечку кофе я могу и за свой счёт выпить, -- буркнула девушка, снова безрезультатно пытаясь вычислить где же спрятана камера. - Хотя нет, я передумала. Хоть на кофе вас разведу.
   -- Вот и умничка, -- непонятно чему обрадовался невидимый собеседник. - Кофе у нас вкусное.
   -- Вкусную кофу я люблю, -- не сумев сдержать иронию, поддела Ирина, рассматривая опухший палец на ноге.
   -- Извините, вкусный кофе, -- неловко кашлянул бравый секьюрити и обиженно засопел в микрофон.
   Ира прекрасно понимала, что мужчина выполнял свои обязанности и не виноват в её сегодняшних неприятностях, но закрутившаяся депрессия требовала выхода и девушка, сложив на груди руки, промурлыкала, обращаясь к небесам:
   --А вы, батенька, филолог. До чего дошёл прогресс...
   Охранник, по-видимому тоже любил детские мультики и, скучая за мониторами, не хотел упускать возможности поговорить с симпатичной посетительницей:
   -- Это не прогресс, это я сам дошёл. На лыжах. Только я не филолог, а математик.
  
  
  
   Доковыляв до светлого строения с яркой надписью: "Кафе "Высоково", Ира зашла в прохладное помещение и, закинув назад мокрую чёлку, прошла к стойке. Сев на высокий стул, девушка заказала чашечку кофе и перевела взгляд на немолодого коренастого мужчину, одиноко сидевшего за столиком. Перед посетителем стояла запотевшая бутылочка пива и высокий тонкий бокал. Ира непроизвольно сглотнула слюну, успев подумать, что, лучше бы предложили пива холодного бесплатно, даже мелькнула мысль изменить заказ, но официантка уже поставила перед ней маленькую фарфоровую чашечку. Сделав глоток, девушка обречённо вздохнула и почувствовала на себе заинтересованный взгляд соседа. Солнце, перейдя зенит, неуклонно катилось к закату, а как выбираться из незнакомой местности авантюристка так и не решила. Судя по количеству выезжающих из ворот машин, Кожевникова здесь можно ждать до третьего пришествия. Тем более, что ни номера его машины, ни как выглядит адвокат семьи Тышкевичей, Ира не знала. Проникнуть на охраняемую территорию тоже не виделось возможным, зато придурков и извращенцев в ночном поле можно встретить видимо невидимо. Отбрасывая один несостоятельный вариант встречи с резидентом элитного посёлка за другим, девушка повернула голову в сторону столиков и испуганно вздрогнула, почти столкнувшись с, пересевшим на соседний стул, посетителем. "Не успела подумать об извращенцах, как они на порог". Ира автоматически подтянула ближе рюкзак, прикрывая карман брюк, в котором грела сознание последняя пятидесятидолларовая купюра, но главным достоянием лёгкой кожаной сумки был, лежащий на самом дне, небольшой электрошокер. "Электрошокировать" может и не получится, но забить точно сможет, наличие маленького защитника всегда здорово облегчало ей жизнь, добавляя уверенности и даже наглости.
   -- Вы хотели что-то спросить? - стараясь скрыть качнувший сердце испуг, независимо спросила девушка.
   -- Могу я угостить вас ещё одной чашечкой кофе?
   -- Спасибо, -- не отводя глаз от собеседника, бросила Ира, краем глаза отметив, как быстро испарилась в сторону каптёрки молоденькая официантка. - Я сегодня исчерпала лимит по кофеиносодержащим напиткам.
   -- Могу предложить коньяк, "Мартини".
   -- У меня аллергия на алкоголь, -- буркнула девушка, спускаясь со стула.
   -- Тогда сразу перейдём к делу, -- пробормотал ей в спину настойчивый собеседник. - Я Кожевников Вячеслав Юрьевич. Позвонил охранник и сообщил, что вы хотите меня видеть. С состоянием здоровья усопшей Зиночки Сковородниковой мы разобрались, а вот текущие дела Сонечки Тышкевич меня очень заинтересовали.
   Резко развернувшись в сторону собеседника, Ира почувствовала, как страх, безнадёга, разочарование и ещё масса негатива покидает тело, оставляя место безудержной радости и счастью. Несколько минут Кожевников рассматривал её расслабившееся лицо и, наконец, хитро улыбнувшись, подытожил:
   -- Судя по выражению вашего лица, миледи, моё присутствие решило не только проблему Сонечки Тышкевич, но и ответило на вопрос, как вы будете выбираться из этого рая. Хотите поговорить здесь или предпочитаете домашнюю обстановку?
   Глядя на палящее за окном солнце, Ира истерически покачала головой, наотрез отказываясь выходить из, охлаждённого кондиционером, помещения. Уютно расположившись за столиком, девушка интуитивно почувствовала движение за спиной и, испуганно согнувшись, наблюдала, как, вновь материализовавшаяся, официантка расставляет на столе тарелочки с аппетитными маленькими бутербродиками, розетки с икрой красной, икрой чёрной, хрустящие хлебцы... Мягкий голос собеседника вернул Иру в реальность и, не спрашивая разрешения, девушка занялась дегустацией меню местного кафе.
   -- С Эдгаром мы знакомы ещё со времён института. В те времена слово "дискотека" ещё не вошло в обиход, так что, по старинке, танцевали кадриль, вальс... Именно Эдгар и Злата учили нас с Зиночкой крутить чарльстон. В то время это был такой шик, особенно для нас, как сейчас говорят, "понаехавших". Напиток вам не заказывал, выберите что-нибудь на свой вкус.
   Заказав стакан апельсинового сока, Ира, хрустя хлебцами, наблюдала, как в аппарат "запрыгнул" огромный апельсин и из носика полилась тоненькая оранжевая струйка. Между хрустом сухарика, звоном сока о стакан и глухим голосом Кожевникова, девушка, прошедшая несколько километров по жаре, почувствовала жуткую усталость и глаза начали немилосердно покалывать и слипаться.
   Проснувшись, словно вынырнув из глубокого колодца, Ира автоматически засунула руку в карман брюк и, найдя деньги, облегчённо вздохнула. Протерев кулачками глаза, девушка столкнулась с, искрящимися смешинками, глазами Кожевникова и
   подняв руку, несколько минут буравила непонимающим взглядом часы. Встряхнув руку, Ира поднесла запястье к уху и волосы медленно поползли вверх. Последний автобус до города уходит через двадцать минут и проблема, где она проведёт ночь навалилась с убивающей силой.
   -- Добрый вечер, миледи, -- поприветствовал Кожевников, медленно отпивая маленький глоток воды. - Судя по реакции, вы планировали уехать на последнем автобусе. Не беспокойтесь, я довезу вас до города. Итак, сейчас вы выспались, успокоились и я жду ответ на мой вопрос, что же произошло с Софьей Эдгаровной.
   Сообщение о том, что в поле ночевать ей не грозит, волшебным образом вернуло Ирине хорошее настроение и взяв сок, в очередной раз, принесённый услужливой официанткой, девушка настроилась на долгий разговор.
   -- Вячеслав Юрьевич, вопросов у меня немного, но от ваших ответов зависит решение всех проблем. Давайте начнём с завещания. В бумагах Зинаиды Павловны я нашла запись, что именно вы им занимались.
   -- Да, я оформлял этот документ. Он давно известен заинтересованным лицам, хотя при чтении были нарушены некоторые детали. Ввиду того, что на момент оглашения у Софьи были экзамены в университете, она выслала официальное разрешение на то, чтобы Елена Тышкевич представляла её интересы. На сегодняшний день завещание не является секретным документом, поэтому могу дать комментарии по этому поводу. В том году Сонечка повела себя несколько неадекватно, и Эдгар взбунтовался. Я думаю вы знакомы с этой историей семьи Тышкевичей. На тот момент ещё была жива Ядвига Ганнапольская, мама Эдгара, которая и шипела в уши сыну о необходимости наказания. Слушая злобное клацанье зубами со всех сторон, Эдгар позвонил мне и попросил помочь в оформлении завещания.
   -- Понятно, значит это завещание всё-таки существует и сделано оно в пользу Елены Владырь.
   -- Ну, если не рассматривать нюансы, то да.
   -- А вы знаете, что Елена переоформила завещание в пользу своего второго мужа Кирилла Лозового?
   -- Это её право. И правильно сделала на мой взгляд. Как бы я не относился в Лозовому, он на порядок умнее и оборотистее Елены. Простите за нетолерантное выражение мысли, но госпожа Владырь была абсолютной дурой, причём в любом вопросе, будь то финансы, искусство, ведение бизнеса, общение с зарубежными партнёрами...
   -- Да, но теперь Софья не имеет право на бизнес своего отца.
   -- Кто вам такое сказал? Эдгар никогда не сделал бы подобной ошибки, для него семья всегда была на первом месте.
   -- Возможно, но вы не можете не знать, что Эдгар Юозович сомневался в том, что Софья его дочь.
   -- А вот это уже абсолютная глупость. Эдгар прекрасно знал, что Софья его дочь. Даже если бы не была сделана экспертиза на подтверждение отцовства.
   -- Но ведь экспертиза не была сделана.
   Ира автоматически поднесла стакан ко рту и только сейчас заметила, что ёмкость пуста. Бросив косой взгляд на собеседника, девушка отодвинула стакан и, заметив, как опустил глаза Кожевников, перевела взгляд на висевшее за его спиной зеркало. В кафе вошла молодая женщина и сев на высокий стул, показательно положила одну ногу на другую. Вызывающе яркий наряд незнакомки не вписывался в приглушённые тона присущие местному бомонду. Хотя "бомонд" в полном составе Ирине увидеть так и не удалось, но манерность, поза девушки, без слов сказала присутствующим о неаристократическом происхождении гостьи.
   Официантка, испуганно скосив глаза в сторону Кожевникова, выскочила из-за стойки, схватила девушку за локоть и шипя потащила в сторону кухни. Увидев, что неприятная посетительница покинула кафе, Кожевников облегчённо вздохнул и продолжил рассказ:
   -- Видите ли, Ирина Константиновна, Эдгар принадлежал к древнему литовскому роду и если в его, конкретном, случае, гонор был не так заметен, то пани Ядвига всегда блюла честь семьи. Когда сын начал общаться со Златой Даугале -- это было одобрено семьёй и мать всячески содействовала, чтобы брак между Эдгаром и Златой состоялся. Даже отсутствие детей не вызывало непонимания с её стороны. И вот на сцену выходит юная балеринка Леночка Владырь. Я не в курсе всех подковёрных интриг этой семьи, но мне кажется, что, когда Лена объявила о своей беременности, Эдгар и Злата планировали по-тихому забрать ребёнка, выплатив определённые отступные и забыть этот казус, как страшный сон. Но посредственная балеринка Владырь прекрасно оценила шанс, подаренный судьбой и вовремя воспользовалась этим шансом. В тот же день дама даёт интервью во всех газетах, сообщая о том, что именитый художник скоро станет папочкой и именно она, Леночка Владырь, является счастливой продолжательницей знаменитого рода. Естественно, мессенж тут же дошёл до семьи Златы, которые, в приказном порядке, настаивают на разводе, мотивируя тем, что "рогатая Даугале -- это нонсенс". Последовал вежливый развод, затем шумная свадьба и рождение Сонечки. Всё это время пани Ядвига находится в конфронтации и, как только счастливое событие произошло, бабушка берёт "живой" материал и несёт его в лабораторию, искренне веря, что через пару дней "кошмар" по имени Владырь, навсегда покинет их семью. Восстановить отношения с Даугале уже не представлялось возможным, но по крайней мере избавиться от мезальянса, Ядвига планировала. Какого же было её разочарование, когда в положенный срок дама получила подтверждение, что Софи есть полноправная Тышкевич. Увы, вместо ожидаемого хэппи-энда, Ядвига ещё больше возненавидела внучку, считая, что "полу-Тышкевичей" не бывает и принадлежность к плебейке Владырь, делает дочку Эдгара недостойной стать продолжательницей древней фамилии. Этот анализ был сделан инкогнито, но, по-моему, Эдгар каким-то образом узнал о манипуляциях матери, потому что с тех пор отношения между ними испортились окончательно. Ядвига всегда внимательно следила за достижениями внучки и казус на крыше ресторана, естественно, получил такой резонанс, что не отреагировать семья Тышкевичей-Ганапольских не могла. Крик стоял такой, что просто отправка неугодной дочери с глаз долой, не потушила пожар страстей и именно в тот момент Эдгар попросил меня заняться завещанием. Согласно этого документа, всё движимое и недвижимое имущество, бизнес, финансы переходят под юрисдикцию Елены Тышкевич с правом распоряжаться по её усмотрению до тех пор, пока законная наследница не выйдет замуж. На следующий же, после оформления брака, день, Софья Эдгаровна Тышкевич автоматически становится владелицей всего имущества своего отца.
   -- Вот теперь пазлы полностью сошлись, -- задумчиво прошептала Ира, грызя последний сухарик. - Значит, Кирилл Лозовой заинтересован, чтобы платный "муж", как можно дольше сидел на шее у Сони и не давал возможности появиться на её небосклоне другим претендентам. А я сразу почувствовала, что весь этот цирк против Максима совсем не так однозначен, как кажется. Вячеслав Юрьевич, а не проще ли было Лозовому ликвидировать Соню, ведь встретить другого мужчину она могла в любой момент.
   -- А что бы имел в этом случае Лозовой? Единственное, что передала ему Елена - это право распоряжаться бизнесом до тех пор, пока Софья одинока. Если с ней что-нибудь случится, на наследство есть другие претенденты, например, семья младшего брата Эдгара, который в тот же день выкинет Лозового и из бизнеса, и из дома. Они и так контролируют его финансовые дела, не давая возможности воровать чересчур крупные суммы.
   -- А почему же они не просветили Соню об условиях завещания?
   -- Они не общаются. За финансами её следят, возможно, именно в надежде, что с ней что-нибудь случится и бизнес перейдёт к ним, но признать её равной не торопятся. Да и Лозовому не выгодно убирать Софью. Где он ещё такого работника возьмёт. Сонечка переняла от отца хватку, сделавшую её настоящей акулой бизнеса, при этом акулой очаровательной, милой, доброй, понимающей, но в любой момент способной ласково откусить хвост любому, кто излишне ошибётся. Да и фамилия Сони даёт ей гораздо больше возможности войти в мир искусства, чем фамилия Лозового. Он, конечно, возлагает большие надежды на Агату, но насколько я помню эту девочку, вряд ли с подобным темпераментом ей светит большая карьера. Всё-таки великие дела вершатся в тишине.
  
  
  
   Игорь тоскливо смотрел на быстро заполняющуюся сумку и, время от времени, картинно смахивал одинокую слезу с пухлой щёчки. В то, что сладкую кормушку придётся покинуть навсегда, до сих пор не верилось и мужчина применял один метод давления за другим, искренне веря, что ещё минута, ещё пару секунд и не выдержит доброе сердце Сонечки и он снова получит тот шанс, который так глупо профукал. Кто же знал, что именно Софья является владелицей сети картинных галерей, разбросанных по всему миру и ему всего то и надо было, поставить штамп в паспорте и наслаждаться покоем всю оставшуюся жизнь, а не выпрашивать жалкие копейки у Лозового. Ну, ничего, Соня понервничает и отойдёт. Не первый раз.
   -- Сонечка, -- жалобно заскулил мужчина, театрально поднимая глаза на сидевшую в кресле женщину, -- почему ты никогда не говорила, что хочешь выйти замуж. Я бы тебя на руках до ЗАГСа нёс. Я бы тебя...
   -- Игорь, -- резко перебила причитания бывшего гражданского мужа Софья, -- я тебе говорила об этом не один раз. И про замужество, и про ребёнка...
   -- Завтра же распишемся, -- повалился на колени мужчина, -- а ребёнка твоего я усыновлю. Ну сама подумай, дорогая, какой муж из этого мальчика. Ему мама нужна, а не жена. Разве он сможет любить тебя так, как я.
   Соня сидела, свернувшись калачиком в мягком кресле и прислушивалась к собственным ощущениям. Вчера гинеколог, пряча в карман халата приятно шуршащую купюру, улыбаясь заверил женщину, что со дня на день она сможет ощутить первые движения своего ребёнка. И вот сегодня, сопровождающие её всё утро странные ощущения, не давали возможности сосредоточится на происходящем. Словно лёгкие мыльные пузыри, бьющиеся о стенки живота, будоражили сознание вопросом, так и оставшимся без ответа: это малыш её поддерживает или утренний кофе оказался не совсем свежим. Хотелось, как можно скорее выпроводить Игоря, забыть неприятный разговор с Кириллом, злые слова Агаты, хотелось остаться наедине со своим ребёнком, так вовремя постучавшим в её сердце, дождаться, вернувшегося в университет, Максима и начать новую жизнь. И безразлично, что там говорит Игорь. Что Максиму нужна мама? Много он понимает, что кому нужно. Это раньше он мог убедить её, что тридцать два года - это зрелый возраст, что при её росте метр шестьдесят восемь надо весить максимум шестьдесят пять килограмм, что её личная жизнь - это решение его проблем, усовершенствование его жизни, выполнение его желаний, но вот появился Макс и оказалось, что хохотать и прыгать в кровати можно и после тридцати, что лишние килограммы чудесно вписываются в её изгибы, а просыпаться и получать полные любви письма и букетики лесных колокольчиков - это самое чудесное начало утра. Нужна ли Максиму мама? Да ради бога. Её сердца хватит, чтобы стать любимому человеку и женой, и мамой, и подругой. Несколько недель назад Соня и Максим подали заявление в ЗАГС и новая жизнь, словно катящийся с горы снежный ком, захватывала и уносила всё дальше и дальше от прошлого.
   -- Соня, -- снова вывел её из задумчивости обволакивающий голос Игоря, -- в твоём возрасте уже стыдно совершать глупости. Ну посмотри на себя в зеркало, подумай, что скажут люди, вернись, в конце концов на землю. Погуляла и хватит. Завтра же отнесём заявление в ЗАГС и всё будет, как раньше.
   Соня удивлённо подняла глаза, неужели она не сказала Игорю о том, что через две недели у неё свадьба. Этот факт так рассмешил женщину, что хохот, замешанный на прозрачных слезах счастья, буквально взорвал небольшое помещение.
   На шум из ванной вылетела Наташа и окинув пару испуганным взглядом, громко спросила:
   -- Там шампунь против перхоти, это ваш?
   -- Наташа, -- успокаиваясь, произнесла Соня, -- ты не обязана собирать вещи Игоря. Он сам в состоянии это сделать.
   -- Ну уж нет, -- буркнула девушка, бросая красноречивый взгляд на поникшего мужчину, -- сама всё соберу, чтобы потом не говорил, что что-то забыл. Лично проверю, чтобы даже шампуня против перхоти от него не осталось.
   -- Дура, -- зло бросил Игорь, расправляя плечи.
   Поняв, что этот этап его жизни закончился, мужчина, зло подхватив переполненную сумку, направился к выходу.
   -- Шампунь забери, -- закричала Наташа, бросаясь вслед за ушедшим. - И адрес оставь, куда манатки отправить.
   Откинув голову на спинку кресла, Соня с удовольствием наблюдала за носящейся по комнатам Наташей, понимая, что только что закрылась не только дверь за Игорем, закрылась дверь разделяющая её с прошлым.
  
  
  
  
  
   (год спустя)
  
   В оглушающей тишине комнаты затрезвонил сотовый телефон и Максим, в неосознанном порыве, схватил аппарат и засунул его под нагретое тяжёлым одеялом тело. Соня, причмокнув губами, перевернулась на другой бок, а маленькая Ядвига недовольно сморщила лобик. Телефон продолжал приглушённо звенеть и поняв, что на другом конце связи без боя не сдадутся, Максим, не открывая глаз, встал и вышел из комнаты.
   -- Ну и? Кому не спиться?
   -- Максик, дрыхнешь, чтоли? А чего голос такой опухший?
   -- Гузелька, шалапутка, -- радостно улыбнулся мужчина, окончательно просыпаясь. - Чего трезвонишь ни свет, ни заря?
   -- Какая "ни заря"? - возмутилась собеседница. - Солнышко уже и двери, и окна выломало, а вы всё спите. Глянь на часы, одиннадцать.
   -- Действительно, -- удивился Максим и радостно добавил: -- А у нас зубки режутся.
   -- Так вы у дантиста? А я думаю, чего ты шипишь.
   -- Какой дантист? Нам ещё делать нечего у дантиста. Просто, когда у детей зубки режутся, они становятся очень неспокойными, это больно, наверное. Так что мы уже две ночи спим по очереди. У вас-то как дела?
   -- Всё нормально. У тебя папец-молодец время есть на почирикать или твоя очередь люлю качать?
   -- Не знаю сколько времени мне выделит Ядвига Максимовна, но пока спит, могу поболтать.
   -- Тогда начну всё по порядку. Бабушка и дедушка Ильки, собрав всю свою гоп-компанию, улетели на юг, точнее на Кипр и уже больше года носа сюда не показывают. Тимура, при всей своей сволочности, всё-таки устроили в универ, как обещали. Он теперь "господин профессор", бороду отпустил, животик, очочки нацепил и портит студентам вольницу. Но мы к нему раз в месяц обязательно наведываемся, на землю спускаем. Он, как нас увидит, сразу очочки стыдливо в карман прячет, животик втягивает, и студенты на недельку получают самого лучшего препода, потом его опять заносит.
   Ну, за моего папку ты знаешь. Почти три месяца без работы болтался, искал достойную. А как сейчас с работой сам знаешь, и с достойной, и с недостойной. Он-то привык гордым быть, но это прокатит, пока ты один, а когда с тобой рядом "растущий организм", который по три раза в день в пустой холодильник заглядывает, то тут уж не до жиру. Так что Алим Анварович засунул свою гордость в тот самый пустой холодильник и поехал в Москву. Нашёл своих родственников по бабушкиной линии, а они, даром, что графы, нормальными мужиками оказались, знали про бабушку, искали её много лет и очень нам обрадовались. Так что теперь папа в городской администрации работает. Обидно, конечно, но такая она, жизнь: где классного спеца Алима Низамова и на порог не пустят, там перед потомком графа Невзорова и дверь нараспашку, и любой каприз.
   Что ещё? "Колбаса" наша сидит. На её место прислали нормальную директрису. Дед Васька говорит: "даром, что в возрасте, бегает, даёт нашим прикурить не хуже молодой".
   Снежана наконец со своим уродом развелась. Все нервы нам вымотал. Сначала у него, как у Пикассо, "розовый период" был: засыпал Снежку цветами, серенады пел под окном. Представляешь, позорище.
   -- Почему, позорище? - улыбнулся Максим. - Ты посчитай, сколько теряет этот человек и не на такое пойдёшь. Как Снежка?
   -- Держалась молодцом. Такой номер может прокатить, если есть хоть искорка чувства, а Снежка уже не знала, как от него отделаться. Поняв, что серенады не действуют, начался второй этап, не знаю, какой он там у Пикассо, а у нас, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Слёг наш партизан в предынфарктном состоянии, вызвал к себе дочь и начал ей втирать, что жить без них не может, что вены вскроет, живот вспорет и... что там у вас еще на хирургическое вмешательство?
   -- Это вопрос риторический или нужно отвечать? Кстати, довольно странно с его стороны искать помощи у Илоны.
   -- Так он же её видел три раза за двенадцать лет, вот и решил, что она такая-же незабудка, как и её мама. Илонка ему в двух словах и на трёх пальцах объяснила дорогу и на этом этап "скрытой партизанщины" закончился. Начался третий этап - простой пацан Игорь Поцаревич, как он есть. Просто пришёл и просто потребовал алименты.
   -- Какие алименты? Илонка-то со Снежаной осталась.
   -- А при чём здесь Илона? Алименты он на содержание себя любимого потребовал. Пришлось вмешаться.
   -- Как?
   -- Применить грубую физическую силу, -- скромно объяснила девочка.
   -- Гузель, -- в притворном ужасе прошептал Максим, -- он жив?
   -- Знаешь, друг наш Максик, -- девочка на несколько секунд задумалась. - Мы с Илькой, путём многочисленных опытов и экспериментов, подтвердили старую мудрую истину, -- Гузель выдержала паузу, достойную Станиславского и, звонко засмеявшись, крикнула: -- Оно-таки не тонет!
   -- А у Алима со Снежаной как? - натягивая тёплый свитер, спросил Максим.
   -- Никак, -- хмуро ответила Гузель и тяжело вздохнула. - Мы с Илькой губы раскатали, думали у них всё к свадьбе идёт, а они, как дети малые, сначала обзываются, потом дуются друг на друга.
   -- Как обзываются? - удивился Максим.
   -- По-разному. Снежка, как только папу увидит, губки бантиком свернет и шепчет так, что мёд с зубов капает: "Господин граф", в этот момент не только у папы, даже у меня все внутренности сводит. Ну и папа в долгу не остаётся, кличку придумал. Знаешь, как обзывает её? - Гузель расстроенно засопела, затем поникшим голосом закончила: -- Снежаной Филипповной.
   -- Почему обзывает? Это же Снежкино имя.
   -- И ты туда же, -- бросилась в атаку маленькая защитница. - Если её родители были психически неадекватны на момент её рождения, то это не повод оскорблять человека.
   -- Ладно, ладно. Извини, проехали, -- тихо засмеялся Максим, заглядывая в спальню. - И в связи с этим, какие планы?
   -- Погодим ещё немного и будем вмешиваться.
   -- Применяя грубую физическую силу?
   -- Нет. Тут Амур, с ним грубо нельзя. Придумаем что-нибудь, у Ильки на эти вещи голова варит так, что я только в сторонке стою и нервно записываю. Вот и все наши новости. Рассказывай про Ядвигу Максимовну.
   Лицо мужчины озарила добрая глупая улыбка, похлопав глазами он довольно вздохнул и начал рассказ. Когда, через полчаса сведения о самом красивом и умном ребёнке иссякли, Макс удивлённо спросил:
   -- Гузька, ты ещё здесь?
   -- Да, -- еле слышно донеслось с другого конца провода. - Я сначала засомневалась: с тобой ли я разговариваю, а потом вспомнила, что после того, как папа меня нашёл, он тоже с полгода ходил и улыбался. Это какой-то общий вирус или этот момент у каждого проходит индивидуально? Вопрос риторический, можешь не отвечать. Ну а кроме появления на свет гениальной красавицы по имени Ядвига, в мире ещё что-нибудь случилось?
   -- Да, Ирка бросила экономический факультет и под аккомпанемент папиного визга поступила на юридический. Так что скоро страна получит дипломированную мисс Марпл. А вообще, знаешь Гузька, что я понял. Что я самый счастливый человек. Неприятности меня и за шкирку, и по хребту, а счастье... когтями вцепилось и не отпускает. Впрочем, это, наверное, про нас, про всех можно сказать.
   Из-за двери послышалось шуршание и Максим быстро свернул разговор. Маленькое, толстое "счастье" сонно потягивалось, намекая, что поспали, теперь можно и поесть и счастливый папа, привычно подхватив девочку на руки, понёсся на кухню, на ходу доставая коробку с детским питанием, снимая с решётки бутылочку, соску... Ядвига, уютно устроившись на руках, с царским безразличием наблюдала за приготовлениями, изредка ненавязчиво подставляя плечико для поцелуев.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"