Поселягин Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Дитё 4. Посредник. (Черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.06*110  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение приключения отмороженого Артура Александрова. Бойтесь его. Книга Выложена на 33.2% Написана на 100%

  
  ***
  
  Подобранная дубинка оказалась неплохой чесалкой, у меня конечно гибкость конечностей из-за молодости вернулись, но этой толстой хворостиной можно было достать даже до самых труднодоступных мест. Вот я на ходу и доставал, пока шёл на выстрелы. Видимо после перемещения я лежал без сознания недолго, однако этого хватило, чтобы на меня забрались муравьи и изрядно искусали. Рядом муравейника не было, поэтому я предположил, что лежал на 'муравьиной тропе'. Правда, долго двигаться по лесу на звуки выстрелов мне не пришлось, они стихли.
  - Хм, - остановившись, задумался я и ожесточённо почесал чуть выше пятой точки. - А что там мне вообще делать?
  Как я уже говорил, судя по листве, было или конец весны или начала лета, несмотря на то, что я находился в лесу, да ещё и обнажённым, было довольно жарко, то есть прохлады я особо не ощущал, что же на открытых участках твориться? Ну да ладно, главное я считал, что если встретиться водоём, то вполне можно искупаться, муравьёв я стряхнул с себя, но кожа зудела, те изрядно успели потоптаться на мне оставив синяков. Микроскопических, но всё же. Как только не забили как того слонятку?
  Остановился подумать я по одной причине. Не знаю что впереди, поэтому стоило это обдумать, тем более выстрелы действительно стихли.
  - Что мы имеем? - прислонившись одним плечом к коре старого дуба, пробормотал я. - Перенос произошёл почти штатно, правда, у меня украли все мои возможности. Ну да ладно, убьют, снова перемещусь, хоть и придётся полагаться только на свои умения. Теперь по тому миру куда я попал, Ось перемещения это отражения Земли, мне это ясно сказали, значит это один из временных участков Земли. С любовью закидывать меня в трудные моменты истории, сделаю вывод, это или Империалистическая или Отечественная война. Только там активно использовались 'мосинские' винтовки. Надеюсь всё же что это именно Отечественная война, всё же книг о пападанцах я читал именно о ней. Первый раз не свезло, надеюсь сейчас повезёт... Ладно, гадать не будем, сходим и проверим, скрестив пальцы на удачу.
  Этот тренинг помог мне немного пройти в себя после встречи с богом и с архангелами, поэтому настроившись, я уверенно направился дальше, стелясь от дерева к дереву быстрым шагом. Так перемещаться меня учили индейцы-следопыты из подразделений спецназначения моей армии, когда я был Чёрным Императором. А что, как сдал свои управленческие дела сыну, так и занялся тренировками, а никак раньше по паре часов, учился по пять-шесть, уходя в походы с индейцами не на дни, на месяцы. Так что опыта у меня хоть попой ешь. Жаль только сейчас я вернулся к розовой нежной коже подошв ног, в прошлой жизни, даже правильнее сказать в позапрошлой жизни, подошва из-за привычки ходить босиком у меня была хорошо натоптана, хоть по углям ходи. Ничего, и тут набью, главное сейчас о сучок не повредить.
  Буквально через полтора километра движения по лесу, ладно хоть он был вполне ничего, без буреломов, так всего десяток упавших деревьев я заметил впереди какое-то движение, поэтому удвоив осторожность, направился дальше. Причём я не только видел, но и слышал неизвестных, правда плохо, то громко то тихо, но было ясно, что поют неизвестную мне маршевую песню, ну а когда я сблизился, то стало отчётливо видно, что по лесной дороге идёт подразделение солдат.
  - Свезло, - широко улыбнулся я.
  До воинского подразделения было метров сто, знаков различия, конечно, не рассмотреть, но форму, оружие и амуницию я видел отчётливо. Шёл взвод в пятьдесят человек. Это не в будущем, где было во взводе по тридцать бойцов, нет, тут ещё не пришли к принесённым через боя и кровь знаниям, что держать во взводном штате такое количество красноармейцев это расточительно, да и управлять ими сложно. По местному уставу, в отделении должно быть примерно пятнадцать бойцов, во взводе три или четыре отделения. Так что шёл стрелковый взвод, я в этом был уверен. Впереди вышагивал командир, разглядывая его, я только качал головой. Синие бриджи, зелёная гимнастёрка, кобура с личным оружием на правом боку и фуражка на голове, первейшая цель для снайпера.
  Кто был взводным, естественно разглядеть я не мог, младший лейтенант или просто лейтенанта, да меня это и не интересовало, возвращаться взвод в расположение после учебных стрельб и ладно, поэтому подождав, когда подразделение скроется с глаз, я встал, развернулся и побежал в противоположную сторону. Тут мне ловить нечего. Пищу для размышлений я получил, так что пока пересекаю лес, стоит всё обдумать.
  'Что мы имеем на данный момент? По временному отрезку точно не скажу, или и война ещё не началась или уже идёт. Всё солдаты были без погон с петлицами, как и их командир, а погоны введут в сорок третьем. У всех бойцов винтовки, даже пулемётов не было, ни одного 'ППШа', значит всё же или довоенное время или начало войны. Судя по лесу, предположу что первое. Вокруг тишина, это хорошо. Теперь основная задача. Добыть одежду, средства выживания ну и естественно узнать дату и определиться на местности. Дальше уже окончательно будем думать... Ха, по иронии судьбы меня должно было занести куда-нибудь к границе Западных областей, посмотрим... Только в одном я уверен на все сто, к местному главе государства меня не заманишь ни за какие коврижки, плаваем - знаем'.
  Так размышляя я и бежал по лесу, изредка перепрыгивая через упавшие деревья. Один раз у меня под ногами мелькнула чёрная извивающая лента, которая меня даже не напугала, я искал их глазами. У индейцев змеи считались деликатесом, поэтому на бегу я подхватил гадюку и, свернув ей шею, оторвав голову, на бегу подвесил вниз обрубком, давая стечь крови. Пока огня у меня не было, да и распотрошить змею было нечем, но меня учили есть её сырой, да и на будущее пригодиться.
  Пробежал не останавливаясь я порядка десяти километров, по счастливой случайности избежав повреждения стоп ног и других не приятностей, но это нужно отнести к тому что я очень внимательно смотрел под ноги выбирая себе путь, но как быто ни было впереди показалось просветление, там была опушка.
  Остановившись, я осмотрелся, изучая обстановку вокруг, потом замер на несколько секунд, прислушиваясь. Не показалось, где-то вдали звучал воющий звук работящего двигателя.
  - Хм, это что же за двигатель так подвывает? Полуторка? - задумался я на пару секунд и рванул дальше.
  Предположение меня не обмануло, когда я оказался на опушке, рядом с которой пробегала полевая дорога и залёг в кустарнике, то на повороте показалось угловатое чудо местного автопрома, погромыхивая тарой в кузове, и завывая мотором, как боевой кот перед дракой, проехала мимо, удаляясь под моим задумчивым взглядом. Техника конечно раритет, да и ушатана до предела, но ехали гражданские. В кабине были водитель и сопровождающий, а в кузове среди десятка жестяных бидонов двое мальчишек лет десяти в светлой одежде и что примечательно с красными пятнами галстуков на шеях.
  Машина уже давно скрылась за очередным вывертом опушки леса, но я продолжал лежать на траве, чувствуя, как больно впиваются в кожу не убранные мелкие сучки, размышляя о том, что делать дальше. И так понятно сообщать о себе всем подряд не стоит, хрен его знает, те два Посредника переместились в этом мир или другой, а мы враги и будем уничтожать друг друга, главное чтобы Гриша к немца не перебежал, этот может. О чём это я? Ах да. Пока я размышлял, что делать дальше, следом за 'полуторкой' показалась длинная змея детской пешей колонны. Когда она приблизилась, я рассмотрел, что воспитателей было всего пятеро, а вот детей почти две сотни, от восьми до десяти лет. Половина имела пионерские галстуки.
  - Хм, пионерский лагерь что ли где-то рядом? - задумчиво пробормотал я, провожая их взглядом.
  В то время шагавший впереди ведущий скомандовал запевать, по-русски, кстати, это тоже порадовало, и малышня грянула довольно бодрую песню. Там даже соловьи были, что с присвистом провожали каждый припев. Молодцы, могут.
  - А они что тут все только колоннами да под песни ходят или это мне так свезло? - весело хмыкнул я, провожая детишек взглядом.
  После недолгого размышления следовать за ними я не стал, хотя они явно шли к своему лагерю с купанья. Как я это определил? Да всё просто, у многих были влажные полотенца. Да и что уж говорить, почти у всех влажная одежда, видно оделись прямо на мокрое бельё, да и судя по солнцу вечерело уже, часа три по полудни было. А не пошёл следом, потому что делать мне с ними было нечего, ладно бы по старше детишки были, утянул бы какую-нибудь одежду, а та что была на пионерах мне не подходила. Я уже был вытянутым, рост как у взрослого, хотя плечи пока и были узкими, через полгода и они раздадутся, но всё равно одежду мне было подобрать не просто. Ничего, придумаю что-нибудь. Главное я теперь знал, в какой стороне водоём, значит, неподалёку должен быть какой-нибудь населённый пункт, а там разберёмся. Говорю же, не хочу особо привлекать к себе внимания. Пока не хочу, не отошёл ещё от предательства русского императора.
  Когда пионеры и пионерки скрылись за поворотом дороги, я неторопливо встал, стряхнул налипший на кожу мусор и побежал рядом с опушкой в сторону реки. Как оказалось, до неё было недалеко, меньше двух километров, и водоём был не озером, как я предполагал, а довольно широкой речкой, метров сто в ней было точно.
  От змеи за это время остался один хвост, пальцами освежевав упругое длинное тело, я стал медленно есть на бегу, принимая калории, так что даже успел насытиться.
  Ну а на опушке, остановился и стал с интересом рассматривать город, что расположился на берегу реки и двух пролётный железнодорожный мост. Он был пустой, эшелонов не наблюдалось, лишь охрана лениво прогуливалась рядом с ним, однако дотов или что-то подобное не рассмотрел, только сторожки для охраны. Было странно только то что у охраны были не пилотки, как у того стрелкового взвода что я видел, а фуражки. Это или сотрудник НКВД, или бойцы железнодорожный войск, то осуществляли охран. Далеко, до моста километр, особо не разглядишь, но часовых двое, это точно.
  - Похоже, те военные сюда и направлялись. Видимо где-то в городе у них казармы, - вслух предположил я.
  Закончив изучение моста, я стал разглядывать сам город. С того места где я стоял весь я его не видел, но по прикидкам жителей было тысяч пятьдесят, не меньше. Высоток не было, максимум пятиэтажки, но вдали виднелись корпуса какого-то завода и железнодорожная станция. В центре были высотные дома, по окраинам раскинулись частные подворья. До ближайшей улицы было метров триста. Железная дорога пробегала по окраине городка, к счастью как раз с моей стороны. На дороге не сказать, что было пусто, пока я стоял, хмуря лоб и размышляя, из города выехало или в него въехало порядка двух десятков местных жителей, кто на автобусе, кто в кузовах грузовиков, кто в телегах, пяток так вообще на велосипеде. Военных не было, все гражданские, город явно жил по мирному времени, похоже, войны ещё не было.
  Размышлял я о том, что делать дальше. Цели я достиг, всё, что мне нужно можно получить - в этом городе. Конечно, можно ограбить и допросить обычного местного жителя, но оставлять свидетелей мне претило, диверсантская жилка грызла, поэтому мне требовались языки из той среды, которую не жаль было уничтожить. Всё правильно, я о социальных элементах, то есть о бандитах, ворах и урках. Это идеальное средство для вживления в местную жизнь. Местные власти обо мне в этом случае ещё до-о-олго не узнают. Заодно узнаю, где нахожусь и в каком времени.
  Вечерело быстро, но ждать я не стал. Дело в том, что мне было видно несколько десятков огородов и тыльных сторон частных домов. У многих там были натянуты веревки, для просушки белья, из трёх десятков подворье, только у двух на них сушилось бельё и одежда. Вот они меня и заинтересовали.
  Между опушкой и лесом был овраг, именно его пересекала дорога, там был деревянный автомобильный мост, ну и крайние дома естественно. Так вот оставив остатки змеи на опушке я по-пластунски спустился в овраг и, поднявшись по противоположному склону, заскользил к штакетнику забора. Правда сразу не дополз, гремя ведром, мимо меня по тропинке пробежали сторону реки трое мальчишек с удочками на плече, однако меня они не заметили, поэтому переметнувшись через тропинку, тут местность открытая, и перемахнув через забор, я упал между невысокими кустами картошки и, извиваясь, пополз дальше. В двух соседних огородах возились хозяйки, но меня они не заметили.
  Оставив поле с картошкой позади, я прополз мимо грядок с капустой и, вскочив, одним рывком добрался до сарая. Вот между ним и домой и были натянуты верёвки, где сушилось бельё. С этой стороны у дома было окно, но я старался двигаться так, чтобы меня изнутри дома не было видно, а сейчас уже и не важно, меня скрывал сарай.
  Видимо и хозяева ещё были на работе, потому как с подворья кроме кудахтанья кур со двора и повизгивания свиньи из сарая ничего не было слышно, но я всё равно остерёгся, мало ли соседи разглядят и поднимут крик. К сожалению, местная хозяйка в основном сушила постельное бельё и занавески, именно так я понял, разглядывая всё, что висело на верёвках, но всё же одежда была. Не много, но была. В основном детская, но это и понятно, дети больше всего пачкаются, однако были и взрослые. Судя по сушившейся одежде в этой семьей было двое или трое детей. Мальчик и девочка, были платьица и мальчишечьи вещи, однако меня больше всего привлекла рубаха. Простая такая серого цвета мужская рубаха. Сняв её с верёвки, та давно высохла и, сложив её в тюк, я так же быстро покинул территорию этого подворья. Следующий участок где сушилось бельё находилось через четыре двора от того где я уже побывал.
  Народу стало прибавляться, всё же вечер с работы все шли, поэтому проникнуть на второе подворье я не рискнул, в этот раз точно заметят. Но и то, что удалось взять и то хлеб, а заметив, что многие направляться к речке, я только досадливо скривился. Стоило так рисковать, когда можно просто позаимствовать детали одежды у купающихся? Правда и рубаха может пригодиться, она сэкономит мне время.
  Направлялся к речке я по дну небольшого оврага, глубиной он был с мой рост, но шагал я уверенно, накинув рубаху. Та была мне до средины бёдер, не особо скрываясь я вышел к речке и направился в сторону местного пляжа. Часть его была посыпана песком, часть чистого берега, то есть земляной. В основном семьи отдыхали на берегу именно на песке, расстелив полотенца или покрывала, а молодёжь устраивалась кто где. Присев в тени кустарника я внимательно наблюдал за всем, что происходит на пляже, выбирая свои цели. Брать я решил не с одного человека, а с нескольких, с миру по ниточке так сказать. С кого штаны, с кого обувь или головной убор. Там видно будет.
  Кстати, оказалось мост, вообще не имел охраны, те 'часовые' что я принял за охрану, оказались ремонтники, что проверяли мост. Они и сейчас стучали кувалдами, выправляя что-то. Сама железная дорога не сказать что была пуста, когда я занимался той эпопеей с рубаха, ползая между грядками, в город заполз поезд, постоял на вокзале и ушёл дальше. Судя по солнцу, на запад. А сейчас, пока я сидел в тени кустарника, прошла открытая дрезина следом за ушедшим поездом с тремя пассажирами. Дрезина была на механическом ходу. Был слышен перестук бензинового движка.
  В это время моё внимание привлекла группа из полутора десятка парней лет пятнадцати, что вышли к берегу и стали раздеваться, весело гомоня и развешивая одежду на ветках кустарника. Судя по следам, там часто ветки использовались как вешалки. Почти у всех были чёрные боксёрские трусы, лишь у двоих нательное бельё было светлым, но той же формы. Белые майки так были у всех.
  Меня порадовало, что кустарник находился всего в пятидесяти метрах от точки моего наблюдения. Поэтому я с усмешкой посмотрел, как с криками и гиканьем молодёжь полезла в воду. Кто они не знаю, или школьники или студенты одного из местных техникумов. Я кстати до сих пор не знал, где нахожусь, никакого указателя на дороге с названием населённого пункта и в помине не было, так что разведка продолжалась.
  Когда парни полностью ушли в водные игры, часть наперегонки рванули к противоположному берегу, я встал, отряхнул ноги от налипшей листвы и другого мусора, после чего неторопливо направился к нужному кустарнику, переступая через одежду или покрывала других отдыхающих что находись сейчас в воде. Находились мы с той части пляж, где был кустарник, песчаный пляж был дальше.
  Ещё когда парни раздевались, я прикинул и приметил где лежит та одежда, что была мне по размеру, поэтому знал что брать. Шёл спокойно, рубаха была до средины бёдер и позволяла мне гулять, укрываясь от нескромных взглядов отдыхающих. Подойдя к кустарнику, я присел в его тени и стал примерять обувь по ноге. Это единственное что мне издали не удалось прикинуть по размеру. Дальше просто, аккуратно снял с ветки чёрные штаны. Оставив рубаху и кепку. Натянул их, застегнув ремень, и закатав штанины до колен, держа обувь на весу, неторопливо направился по тропинке к ближайшей улице. На меня так никто и не посмотрел, большая часть отдыхающих была в воде. Мне кстати тоже не помешает окунуться, но позже. Не тут.
  Естественно скрывшись в одной из улиц, я тут же присел и, надев обувь, были полуботинки на шнуровке, раскатал штанины, и заправив рубаху внутрь, превратившись из отдыхающего в простого паренька, зашагал в сторону железнодорожной станции. Деньги были, не много, но были. Я успел пошарить по карманам остальной одежды. Нашёл в основном мелочью шесть рублей... или семь, быстро брал, не до подсчёта было.
  Как я уже говорил, станция находилась с этой стороны городка, поэтому добрался до места я быстро. Первая неожиданность, город назывался Серпухов, оказалось всё это время, я находился под Москвой. Тут до столицы всего ничего. На вокзале, пройдя мимо касс, я подошёл к стенду, где были наклеены свежие газеты и стал читать, первым делом изучив заголовки с датами.
  'Прелестно, просто прелестно', - подумал я, изучая все газеты, вернее заголовки. О чём там было написано, меня не заинтересовало, я пока плохо ориентировался в местной жизни. Главное я узнал дату, у части газет было тринадцатое число, но у трети уже четырнадцатое. Думаю сегодня именно четырнадцатое.
  - Шесть дней до войны, - пробормотал я себе под нос отходят от стенда.
  Проходя в здание вокзала, рванул к нему, лишь мельком осмотревшись, так что теперь появилось время осмотреться уже более детально. Народу на вокзале хватало, всё же город имел больше полутысячи населения, точно сколько не скажу, даже сотрудник милиции был в синих галифе и белой гимнастёрке. Сержант, судя по треугольникам в петлицах. А так в самом здании было человек двадцать, и снаружи почти столько же.
  Подойдя к кассам, открыто было одно окошка из двух, встал в небольшую очередь. Бумажка с ценами на билеты висели у окошка кассы, поэтому пока двигалась очередь, я успел изучить расценки. До Москвы проезд стоил всего рубль шестьдесят копеек. Побренчав мелочью в кармане, я сообщил пожилой кассирше куда собираюсь, узнал что ближайшая 'электричка' будет только через два часа, купил билет и, убрав жёсткий картонный квадратик в карман рубахи, вышел наружу. Там торговали бабульки, поэтому я решил немного подкупить на дорогу. То есть еды. Змея конечно хорошо, но пирожки лучше. Сам я был чист лицом, хотя и не купался, ополоснулся в бадье для полива в огороде той семьи, где позаимствовал на время рубаху, так что ходил я спокойно.
  Бабулей, а были в основном они, лишь один дед притулился в стороне, было не больше десятка. Было видно, что сидят они не зря. Подходят к ним, то одно купить то другое. Так что подошёл к ним и я. Мне раньше казалось, что в это время их гоняли, не давали сидеть, но нет, сидят и спокойно торгуют. В основном тем, чем сами кормятся с огорода, но были и простые вещи из обихода. Вот дед, например, сидел на самодельном раскладном стульчаке у открытого чемодана. Там не было еды, только то, что пригодиться в дороге. Бывает же такое, то одно то другое забудешь, вот он мелочью всякой и торговал. Ну это и понятно, старикан молодец, видимо изучил конъектуру и продавал именно то что было нужно пассажирам поездов что ту ходили по местной железной дороге. Кстати, как раз в город въезжал очередной пассажирский поезд и шёл он как раз на Москву, но это не мой был, мой позже будет.
  - Здорово дед, - весело поздоровался я, подходя и присаживаясь перед местным лоточником на корточки и пробегая взглядом многочисленную мелочь, сложенную в чемодане.
  - И тебе здорова, - с интересом посмотрел тот на меня из-под кустистых бровей.
  - Московский? - интересом спросил я, кивнув на подходивший к перрону поезд.
  - С Тулы идёт, - согласился тот, внимательно наблюдая, как я откладываю в сторону заинтересовавшие меня вещи.
  А отложил я в сторону действительно нужные вещи. Первым делом перочинный нож с отличным острозаточенным лезвием, потом бумажную вытянутую коробку с новенькой не пользованной зубной щёткой, круглую жестяную коробку зубного порошка, расчёску и небольшое карманное зеркальце.
  - Сколько? - спросил я, указывая на отложенные вещи.
  - Три рубля, - быстро сказал тот.
  - Рупь, - покачал я головой, начав торговлю, заодно поглядывая вокруг.
  - Мало, два восемьдесят...
  Так торгуясь, мы медленно снижали планку, пока не остановились на двух рублях пятнадцати копеек. Думаю, не переплатил. Расплатившись, я распихал по карманам покупки и направился на перрон, после чего вскочил на подножку начавшего движение поезда, показав проводнице квадратик билета. И та пропустила меня. Ждать свой поезд я не хотел, решив направиться в Москву на этом поезде. Пантомима с предъявлением билета помогла, та даже не взглянув на него, пропустила меня в плацкартный вагон, куда я и метил.
  Ошибка в том, что я сел не на тот поезд распозналась через десять минут, но состав, набирая скорость, уже был на окраине Серпухова и проводнице глухо ругаясь, пришлось утроить меня на свободном месте. Чая естественно не предложили. Жаль, что я не успел купить пирожков, но и покупки были стоящие. Сейчас они находились в карманах рубахи и брюк, топырясь.
  Откинувшись на спинку сиденья, а занял я свободное место у окна, стал бездумно смотреть в окно. Первый этап прошёл, теперь у меня уже есть возможность осмыслить свои дальнейшие шаги. Направиться к Сталину? Я что на идиота похож? Нет уж, один раз сказал, повторюсь, с местными правителями я не хочу встречаться ни при каких условиях, хватит с меня. Так что остаётся одно, то от чего у меня по телу пробегала дрожь предвкушения, воевать. Да-да, я собирался несколько дней погулять по предвоенной ещё мирной Москве, а уж опосля двинуть к границе. Думаю, направлюсь за пару дней до начала войны, чтобы как раз успеть. Посмотрим, действительно ли птенцы Геринга расстреливали пассажирские поезда. Я столько читал об этом времени всяких фантастических книг, что всё хотелось увидеть своим глазами.
  А так планы у меня были просты. Я, конечно, ещё та сволочь, но всё же помочь местному руководству хотелось. Так что в Москве у меня стояло две задачи, подготовиться к войне, то есть оснаститься и создать пару лежбищ в столице, ну и написать как это ни странно Сталину письмо на предмет будущего, то есть что возможно будет в будущем. Встречаться я не желал, а написать было можно, душа требовала, хоть так помочь нашим.
  Это, конечно же, наметки, но пока следовать я буду именно им. Именно поэтому, устроившись на полке, я и размышлял, разглядывая пейзаж за окном. Время, судя по часам на вокзале в Серпухове было седьмой час, надеюсь, за час мы до Москвы доберёмся.
  
  Я ошибся. Это чудо местных конструкторов ползло к столице все два часа, уже солнце начало закатываться за горизонт, когда поезд, наконец, встал у перрона. Получается, что если бы я сел на свой поезд, то прибыл бы в Москву уже ночью? Весело.
  Покинув вагон вместе с остальными пассажирами, я направился к выходу из вокзала, с интересом крутя головой. Мне нужны были местные карманники, я собирался начать работу повышении своего благосостояния сразу же. Времени на разведку и изучение местной территории не было, поэтому я собирался импровизировать. Проще говоря, найти карманников, определить старшего и отследить его до малины. Там уж разберусь.
  Было достаточно светло, без десяти девять, как показывали часы на вокзале. Однако устроившись в стороне жуя кусок ватрушки купленной в привокзальном буфете, я за все десять минут наблюдения не засёк ни одного карманника, или их тут не было, или их ту повывели как вид, в чём я сомневался. Если бы они были, я бы из засёк, меня этому учили ещё в спецшколе. Ментов и военных хватало, однако я на них мало обращал внимания, фиксируя взглядом, включая боковым зрением, все людские перемещения на площади. Ну не видел я карманников и всё тут. Вполне возможно они раньше прекратили работу и сейчас отдыхали.
  День терять не хотелось, но пришлось. Закончив с уничтожением ватрушки, я допил чай, после чего отнёс стакан обратно буфетчице и, покинув Курский вокзал, направился в сторону одной из улиц. Пока всё было в норме, я был сыт, одет-обут, а дальше посмотрим. Вскочив на проезжающий мимо трамвай, держась за поручни и оставаясь из-за недостатка мест на подножке, покатил в центр Москвы.
  Искать место для постоя я вот так вот сразу не стал, зачем платить, когда есть готовое. Нет, я не про гостиницы. Просто я решил воспользоваться опытом из прошлой жизни. Аккуратно вскрыл замок детского сада, там даже сигнализации не было и, совместив четыре небольшие кровати, накидав подушки, направился в санузел. Там я не только сделал все свои дела, проигнорировав детские горшки, но и полностью помылся, не забыв причесаться и почистить зубы купленной щёткой. Жаль, у старика поленцев не было, закончились они у него, пришлось воспользоваться местными. Так что после водных процедур под раковиной, я прошёл в зал и, устроившись на кроватях, пришлось лечь поперёк, именно поэтому мне и надо было четыре, уснул.
  
  Проснулся я рано утром, как и настроил свои внутренние часы. Умеючи это было можно сделать легко, а уж с моим-то опытом... Быстро умылся, почистил зубы и, поставив кровати как было, покинул садик. Время было шесть часов, но я надеялся, что Колхозный рынок уже начал работу. Если нет, то пока добираюсь, заработает. Главное узнать, где он находиться. Ничего, язык до Киева доведёт, узнаю у прохожих.
  Так примерно всё и было, поспрашивав у прохожих, я сел на нужный трамвай и с двумя пересадками оказался на месте. Полчаса и я у одних из ворот Колхозного рынка. Тот уже работал, воскресенье пятнадцатого июня, самый можно сказать рабочий день.
  Заходить на территорию рынка я не стал, там хоть и уже начался гомон продавцов и покупателей, но собрались ещё не все, поэтому покидая подножку трамвая, пятак всего за проезд, я приметил точку общепита с открытыми дверями и направился к ней. Оказалась эта столовая обслуживала так же рабочих ближайшей фабрики, поэтому открывалась уже в шесть утра, из-за этого готовых блюд хватало. Пройдя внутрь, я посмотрел на довольно плотно заполненный не смотря на выходной зал, сделал заказ и, заняв место за одним из столиков, стал ждать его. Стульев не было, предполагалось питаться стоя, как в пивнушках. За столиком, свободное место за которым я занял, уже питались двое, они не были против моей компании. Судя по виду, это были фабричные работники, обоим лет по тридцать.
  Плотно наедаться я не собирался, предстояла довольно серьёзная работа. Но вот легкий завтрак был не обходим. Именно поэтому я заказал бутерброды с колбасой и сладкий чай. Официанток тут не было, чисто самообслуживание, поэтому, когда мой заказ был готов, я сходил, уплатил и, забрав его, вернулся за столик. Неторопливо завтракая из-под длинных ресниц, я разглядывал контингент, что принимал пищу вокруг. В основном тут действительно были рабочие, видимо смена, что работал на фабрике сегодня, остальные кто местные кто с рынка зашёл. Ничего интересного, люди как люди и я из их круга не выбивался. Вёл себя как все.
  Вот так вот поглядывая вокруг и принимая пищу, я размышлял:
  'Пора приниматься за дело - ещё ничего не сделал, а в карманах уже шаром покати, осталось всего рубль с мелочью. Нужно найти карманников, дождаться, когда они пополнят свою кассу, и аккуратно отобрать её у них. При возможности ещё и если повезёт ствол у них отобрать. Если будет конечно. Обычно они с ножами ходят. В принципе оружие мне особо и не нужно, у границы будет достаточно возможностей добыть его, а вот нож, особенно с хорошим балансом нужен позарез. С перочинным я конечно тоже серьёзный противник, но нужен именно боевой нож, та же финка подойдёт, главное чтобы её знающий мастер делал'.
  Пока я завтракал и размышлял, то поглядывал и главное слушал местных ребят, так вот, за соседним столом четверо работников фабрики начали спорить, будет ли война или нет. Остальной словесный мусор я пропускал мимо ушей, а тут заинтересовался, как и остальные посетители этой точки общепита. Хоть время скоротал, слушая этих спорщиков. Один говорил, что войны точно не будет, пакт подписан, другой твердил, что немцам верить нельзя, вызывая у меня одобрительное кивание головой.
  Чем закончился спор, я недослушал, так как уже позавтракал. Видимо спор длиться будет долго, поэтому сдав посуду в приёмное окно я покинул помещение общепита и направился ко входу на рынок. Тут до ворот метров сто всего, перейти улицу, пересечь трамвайные пути и всё, ты у входа.
  Дальше было просто, я просто гулял по рядам, поглядывая на то, что выставлено на продажу, прикидывая на будущее что брать, а главное искал карманников. Повезло мне где-то через час, я засёк тринадцатилетнего карманника, правда, быстро выяснилось, что работал тот без команды, детдомовский видимо, на себя шакалил. Вот в следующий раз действительно повезло, приметил уже споенную команду. Работали те любо дорого посмотреть. Шесть наблюдателей, что ищут жирных клиентов, и трое парней непосредственной работы. Потом они передавали украденное одному из наблюдателей и тот доставлял ценные вещи и деньги старшому. Но держал тот всё награбленное не на себе, а в школьной сумке десятилетнего парнишки, что ходил за ним попятам. Умный сукин сын, ментам его взять было не на чем, а пацан по возрасту не подсуден. Уверен, что у старшего и ножа при себе нет.
  Размышляя я и прикидывал, поглядывая за старшим со стороны. Нашёл я его сразу. Вернее меня к нему почти сразу привели. Дело то простое, как только был взят пухлый кошель у мужичка в чиновничьем френче, то тот одним из наблюдателей был доставлен старшому, он меня к нему и привёл. Дальше меня карманники не интересовали, я контролировал их главу. При этом я приметил двух громил, видимо это были боевики, для силовой акции, на случай если что пойдёт не так. Говорю же, всё продуманно у местных было.
  Долго ждать не пришлось, уже к полудню старшой в сопровождении пацана направился к выходу. Нужно было скинуть взятый хабар в схрон, остальные карманники рассосались, видимо на сегодня они отработали. Боевики вот не ушли, а со стороны сопровождали своего старшого. Малина и схрон меня конечно же тоже интересовали, поэтому я не стал их брать сразу, хотя улочка куда свернули воры, была практически пуста. Выходной, кто на пляже, кто на огороде, тем более солнце жарило очень прилично.
  Всё же воры были не так и плохи, даже проверялись от возможности слежки, но делали это несколько топорно. Буквально сорок минут путешествий по узким улочкам старого города и мы вышли к пятиэтажке из красного кирпича. В один из подъездов и шмыгнули старший с пацаном, вот боевики остались снаружи, только закурили, переговариваясь. Сам дворик у жилого здания был пуст, и лавочки пусты и территория. Время было обеденное, все по домам разошлись.
  Когда из подъезда выскочил тот паренёк что таскал сумку с награбленным, правда сейчас уже без неё и направился в сторону, я последовал за ним. Пять этажей, в какую квартиру зашёл старшой я не знал, так что нужно получить сведения, и паренёк на это подходил как никто другой. Я конечно детей не любил пытать, да и не сбирался, думаю, пары щелбанов хватит, так что двинул следом.
  Догнал я его быстро, осмотрелся и, вырубив одним лёгким ударом по затылку, затащил в густые кусты. На моё счастье кто-то из местных дворовых детей тут сделал шалаш и он был пуст. Устроив внутри пацана я быстро привёл его в чувств и задал первый вопрос, готовый в мгновение заткнуть ему рот если он попытается закричать. Обыск парня ничего мне не дал, кроме мелочи и большой ключа, видимо от замка дома или квартиры где он жил, в карманах было пусто.
  Молчать тот не стал, как только я взял в щепотку его кожу на ноге собираясь сделать гусиный укус, как он поплыл и, размазывая слёзы и сопли, всё выложил как на духу. К счастью паренёк оказался парнем приметливым, поэтому о двух схронах в комнатах квартиры он знал. Квартира была на третьем этаже крайняя справа. Не верить ему у меня причин не было. Его учили противодействовать милиции, говоря, что те ему ничего не сделают, даже бить не имеют право, в принципе правильно говорили. А я-то не милиция и страшным голосом сообщил, что я с ним сделаю и куда расчленённые части тела дену, вот он и поплыл. Так что в достоверность сведений я был уверен, осталось только провести акцию. К тому же парень мне сообщил, что в квартире было трое, его старший брат, тот самый старшой у карманников, глава местной колды, которому подчинён со своей шайкой его брат, ну и помощник главы, его подручный. А гоблины, ну те боевики что их сопровождали со стороны, уже должны были уйти. Если им не давали отмашку подняться из окна, они уходили.
  Вырубив воришку, причём надолго, я покинул заросли кустарника и направился к нужному дому. То что пацанчик меня опознает в будущем я не опасался. Догнал я его со спины, вырубил и сделал повязку на глаза, так что он меня не видел, только слышал голос. Шансов у местных воров найти меня не будет.
  Гоблинов, как и ожидалось, не было, зато народ начал на улицах появляться, прогуливаясь после обеда. Он мне не мешал, поэтому я спокойно поднялся на третий этаж, проверил замки и, достав перочинный ножик, просто отжал язычок замка, открывая дверь. Беспечность бандитов меня не удивила, я знал о внутренней цепочке, поэтому, когда показалась щель, я осмотрел коридор, он был пуст и, просунув руку с некоторым трудом смог открыть цепочку. Думаю, будь моя рука чуть толще, вряд ли бы и у меня это получилось. Второй вариант, рывком порвать её, был у меня в запасе, но к счастью шуметь не пришлось.
  Торопливо прикрыв дверь, сверху кто-то спускался, судя по шагам, кто-то грузный, обладающим немалым весом, я снова накинул цепочку и, прислушавшись, направился дальше. Местных воров я нашёл в первой же попавшейся комнате. На кухне. Все сидели за большим столом и обедали, звеня ложками о дно тарелок. Судя по запаху ели борщ. У меня от запаха, а пахло изумительно, аж живот забурчал.
  - Тихо, - скомандовал один из воров, что сидел в широких штанах, в тапках на босу ногу и майке, из-под которой были видны многочисленные зоновские наколки. - Слышали?
  - Нет, тихо было, - после полуминутного прислушивания, покачал головой другой мужчина, так же имеющий наколки. Видимо это подручный старого вора Чиж, ну и брат паренька был тут же.
  Я уже успел изучить кухню, прикинул, что и как, поэтому, как только местные жильцы снова принялись за обед, переговариваясь, быстрым шагом вошёл на кухню и взял за ручку скалку с буфета и разделочную доску с кухонного стола у плиты. Та была хороша, из дуба да с рукояткой. Естественно меня заметили сразу и, звеня опрокинутой посудой вскочили на ноги, но было поздно, ребром разделочной доски я ударил в висок Чижа, сразу убивая его, тот потянувшись к ножу так и замер, улегшись на столе, потом скалкой проломил голову брату паренька, этот тоже наглухо, доской отбил выпад финкой от местного пахана, и скалкой сломал ему руку. Куда ему со своим ножичком против профессионального фехтовальщика. Сломав разделочной доской вторую руку матерящегося вора, вырубил его и, осмотрев лежавшее тело пробормотал:
  - А без лишённого ускорения даже интереснее воевать.
  Нужно было поторопиться, поэтому обыскав тела, я сложил найденный хабар на стол. Там была в основном всякая мелочёвка, лишь две самодельные неплохо изготовленные финки выбивались из всего мусора, что я собрал по карманам. Конечно, сигареты меня не интересовали, но я их тоже брал, как спички и одну единственную зажигалку. Серебряную, между прочим.
  Связав вора обрывкам его же штанов, порезанных на лоскутки одной из острозаточенных финок, я начал шмон квартиры. Со схронами тот паренёк не ошибся, видать действительно мог присмотреть, куда прячут награбленное, поэтому убрав половицу у шкафа, я достал тяжёлый свёрток. То, что там было в основном золото и серебро, я был в курсе, но для них тот был тяжеловат. Второй схрон был сделан классически под подоконником спальни, квартиру, кстати, я не забыл обыскать, после чего перенёс все находки на кухню. Там на столе я распотрошил все свёртки. В том, что был больше к моему удивлению кроме рыжья, было оружие. То-то мне показалось, что был запах оружейной смазки. В свёртке было два 'ТТ' и 'Наган'. Боеприпас имелся. К пистолетам по два запасных магазина и по двадцать патронов россыпью, оружие было в снаряжённом состоянии, к нагану было три десятка патронов. Кроме этого в свёртке в отдельных мешочках были разные ювелирные украшения, даже два портсигара было, серебряный и золотой, ну а уж колец не сосчитать, даже шесть часов было, четыре серебренных и двое золотых. Все на длинных цепочках, какие-то луковицы дореволюционные. Наручные часы у меня уже были, новенькие, снял руки Чижа, поэтому снова завернул все находки в один сверток. В другом были деньги, бумажные купюры. Ни кошелей, ничего, лишь перетянутые бечёвкой деньги. Видимо весь снятый карманниками хабар. Вытащив пачку разномастных денег, убрал их в карман рубаки, это на покупки. Пришлось сворачивать их, купюры были большие. Не такие как я привык.
  Потом я снова пробежался и нашёл в шкафу полупустой армейский сидор с какими-то тряпками. Вот туда я всё и сложил, даже свои карманы освободил, оставив лишь расчёску и карманное зеркальце.
  Вор к моему возвращению уже очнулся, поэтому оставив у входа сидор, я подошёл и, ударив ногой по почкам, выдернул кляп и спросил:
  - Будем говорить или болезненно умирать?
  - Пошёл ты, - прохрипел тот.
  - Другого я и не ожидал, - хмыкнул я и, вернув кляп на место, взялся за разделочную доску.
  Когда я ему начал дробить кости второй ноги, тот 'вдруг' скончался. Сердце не выдержало. Однако всё же кое-что рассказать он успел. Например, о третьем схроне. Его личном.
  Сдох и ладно, оставив того связанным на месте, я сходил в зал, квартира была трёхкомнатной и, нашёл третий схрон, спрятан тот действительно был хорошо, с искусством, в зале в рояле. Там находился ещё один 'Наган', но уже новый, муха не сидела, он был в пушечном сале, да и патронов шестьдесят штук. Кроме оружия было пять десятков золотых царских червонцев и крупная сумма денег, почти такая же что я под подоконником нашёл.
  Убрав эти находки в сидор, я пробежался и стёр кухонным полотенцем все свои пальчики, я помнил, где и что казался. Совершив уборку, я убрал цепочку, и также протерев ручки и саму дверь, запер её и, придерживая висевший на правом плече сидор, неспешно направился вниз.
  Время было полвторого, судя по наручным часам, время ещё было, поэтому я решил найти временное жильё, на пару дней, ну и закупиться на рынке. Последнее можно и на завтра перенести, а вот покупку билета в сторону Минска я решил брать сейчас, а то раскупят всё, придётся на перекладных ехать, что очень бы не хотелось. Нужно было отдохнуть пред началом боёв, там уже некогда будет.
  Пока я возился с ворами, уничтожая их, конечно же, несколько капель крови попали на мои брюки, но я отстирал их. Так что ничего страшного, даже подсохнуть успели. Ничего больше из квартиры я решил не брать. Да и из одежды там было не так и много, всё равно все не по размеру, и так вон рубашку с закатанными рукавами ношу, те длинные были.
  Покинув этот квартал, я осмотрелся и направился в сторону ближайшей трамвайной остановки. Про язык я уже говорил, поэтому спрашивая то у одной, то у другой женщины я узнал адрес, где можно спокойно снять комнату и, запомнив его, направился на трамвае в нужную сторону. Сдавали одну из комнат в коммуналке. Мне сойдёт, главное вся комната моя.
  Женщина что подсказала адресок, как раз и жила в этой коммуналке, она же дала адрес хозяйки. Та на лето переехала к дочке на окраину столицы, помогала ей с огородом и на это время сдавала свою комнату. Мне вполне подходило. Правда женщина сдавала на долгое время, а я собирался задержаться тут на несколько дней, но думаю, договоримся, тем более комната у неё пустует вот уже неделю.
  Так и оказалась. Та немного думала, сообщила цену, с которой я согласился, и мы от дома дочки направились уже в центр, оказалось дом, где находились коммунальные квартиры, находилась в центре столице у проспекта Ленина.
  Дальше просто, меня познакомили с жильцами, из-за выходного дня большая часть была дома, и вручили ключ. Сама комната была квадратов двадцать, довольно приличного размера, шкаф, койка, стол, радиоприёмник, буфета и небольшой ковёр на стене, вот и всё что нажила хозяйка. Постельное бельё она мне застелило, так что можно было жить. Она мне показала, где можно хранить продукты, пыталась объяснить очерёдность готовки на кухне, но я сказал то мне это не нужно, питаться буду не дома. Палату за неделю вперёд я ей вручил, хотя собирался прожить ту меньше, так что вернулась к дочке она довольная. Ну а я, убрав сидор в шкаф, проверил, всё ли имеется при мне, запер комнату и, покинув дом, направился к ближайшей трамвайной остановке. Меня интересовал Минский вокзал.
  То, что я снова стал четырнадцатилетним, были свои плюсы и минусы, хозяйка комнаты довольно долго меня расспрашивала, что я делаю один в Москве, ей солгал, сообщив, что собираюсь готовиться к вступительным экзаменам в один из техникумов. А вот кассирша была упорнее, всё не соглашалась продать билет на Минск, мол, я ещё молод и должен ездить с сопровождающими. Пришлось пойти на хитрость, сказав, что родители в санатории, а я еду к бабушке в Берёза-Картузск, что находился между Брестом и Минском. Тот немного покочевряжилась, но всё же продала мне билет на поезд. Тот отходил девятнадцатого вечером. Прибыть к месту назначения я должен был двадцать второго в девять утром, вот такие дела.
  После этого я до самой темноты гулял по городу, заходя в магазины и небольшие кафе, подкрепляясь. В общем, до самого вечера я гулял, рассматривая город, а тот действительно был красив. Ну а вечером вернувшись к себе, я достал из небольшой сумки с наплечным ремнём толстую тетрадь и конверты, письменные принадлежности так же имелись, приступил к написанию письму Сталину. Саму сумку я купил в одном из магазинов, хотя правильнее её было назвать котомкой, но пригодилась, удобная штука, пойдёт в комплекте с сидором. Как я заметил, такая сумка была обычным делом, у некоторых прохожих такие были.
  Писал до полуночи, сидя за столом и включив свет ночника, только потом, посетив туалет и почистив зубы в общей ванне, полотенце мне дала хозяйка комнаты, хотя пора и своим обзаводиться, я разделся и лёг спать. Белья не было, обнажённым лёг. Завтра на рынок, много что прикупить надо, так что дел хватает. Ну а вечером снова гулять по Москве и писать письма. Думаю, конвертов на пять напишу. Хотя я купил их десять штук. Лишь бы рука не устала, но думаю, не устанет.
  
  ***
  
  Паровоз свистнул, проходя очередной небольшой полустанок, отчего я открыл глаза и сел. Полка у меня в купе была верхняя, поэтому двигался я осторожно. Мягко спрыгнув на пол, я посмотрел на тушу капитана-артиллериста, что выдыхая устойчивый запах перегара, спала на нижней полке, и потряс за плечо женщину, спавшую с четырёхлетней девочкой подо мной.
  - Что? - спросила та, открыв глаза.
  - Одевайтесь, сейчас нас бомбить будут, - посоветовал я ей и начал быстро одеваться. При этом будя агронома, что спал на верхней полке над капитаном. Не сказать, что поезд был переполненным, но свободных мест практически не было.
  Честно говоря, меня мои попутчики не поняли. Хлопали растеряно глазами, глядя как я быстро надеваю штаны, рубаху, наматываю портянки и вбиваю ноги в крепкие командирские сапоги. Вот когда я уже начал доставать с багажной полки сидор, котомку и куртку с кепкой, вот тогда и прозвучал первый вопрос:
  - Чего бомбить? - спросил командировочный-агроном, что возвращался в свой колхоз из поездки в Москву. Как ни странно, все мои попутчики ехали в этом купе из Москвы, так что за трое суток мы неплохо так познакомились.
  - Я говорю, началась война, сейчас немецкие лётчики будут бомбить наш поезд, - мельком посмотрев на наручные часы, снова пояснил я.
  Стрелки на часах показывали полпятого, так что время у нас ещё есть. Барановичи мы покинули пару часов назад, удалившись от него километров на пятьдесят, немцы же больше часа используют авиацию, но скоро и до нас доберутся. У них вроде специально для этого группы самолётов выделены, чтобы атаковать транспортные магистрали, включая железную дорогу. Только мосты им трогать запретили.
  Накинув куртку, я поправил кепку и посмотрел на только что проснувшегося капитана.
  - Что за кипишь? - принимая сидячее положение и обводя купе налитые кровью глазами, прохрипел он.
  - Вот, Артур говорит, что война началась, сейчас наш поезд бомбить будут, - со смехом пояснил агроном, он первый пришёл в себя.
  - А юмор, уважаю юмор, - буркнул капитан и снова улёгшись, захрапел. В отличие от агронома, Юля, мать девочки быстро собиралась, одевая дочку. Вот она мне поверила, не знаю почему, может материнским чутьём, но поверила.
  Не обратив на них внимания, предупредил и ладно, я добавил, обращаясь в основном к Юлии:
  - Как загрохочут бомбы и поезд остановится, если не слетит с рельсов, сразу бегите прочь от поезда. Хотя бы на полкилометра, потом просто лягте на землю, дожидайтесь, пока немцы не улетят. К поезду не возвращайтесь, идите к ближайшей дороге. Документы держите при себе.
  Агроном в отличие от капитана не стал продолжать прерванный сон, а с интересом следил за тем, что мы делаем. Оставив вещи в купе, я сбегал в туалет, хотелось по маленькой. Проводница спала, но я всё равно поднял её. Так же сонно хлопающей ресницами сообщил, что нас скоро будут бомбить, поэтому несите чай в наше купе на троих, можно с печеньем. Печенья желательно побольше, лучше всё, что есть в наличии. Я знал, что проводница им приторговывает, она мне его уже предлагала.
  Вернувшись в купе, агроном тоже стоял, одевался, я занял полку Юлии, и надел котомку. А сидор поставил рядом у стенки со стороны коридора, у окна устроилась Дина, дочка Юли. Недовольная проводница принесла чаю, агроном сам себе заказал, я брал только себе, Юлии и Дине. Так же я принял два пакета с печеньем, один убрал в котомку. Хотя та и так топырилась, будучи полной как сидор, другой передал Юлии, велев убрать в его сумку. Мол, пригодится в будущем. За всё уплатил я. Потом мы спокойно сидели и пили чай. Соседи спокойно, я же сидел напряжённым, прислушиваясь к каждому звуку.
  - Самолётики, - сказала Дина, указав мальчиком в окно. Там уже давно рассвело, так что было отчётливо видно стайку самолетов, что шли в сторону Минска.
  - Минск бомбить полетели, - сказал я.
  - Что за чушь, это же наши?! - возмутился агроном, снова разбудив капитана.
  - Ошибаешься, - хмыкнул я. - Это немецкие бомбардировщики.
  Все трое попутчиков, чуть не сплюснули носы о стекло, разглядывали чужие самолёты.
  - Не припомню я у наших соколов машины с такими силуэтами, - озадаченно сказал капитан, отстраняясь от стекла.
  В это время раздался грохот и состав содрогнулся, экстренно тормозя. Я бы даже сказал, не тормозя, а вставая дыбом. Я-то ладно подготовился, опёрся ногами о противоположную полку, и удар перенёс нормально, вот другие полетели вверх тормашками. Говорил же приготовьтесь, несколько раз повторил, нет, не верили. Взрослым я не помогал, а вот Дину попридержал, чтобы её телами не раздавали. Успел выдернуть из-под туш пассажиров и тела матери.
  Как только вагон замер, причём как-то скособочившись, я вскочил и, закидывая за спину сидор, поправляя лямки, рявкнул:
  - Чего стоите, быстро из вагона пока они на второй заход идут! - и первым рванул из купе, держа ревущую от испуга девочку в руках, за мной следом пошатываясь, побежала Юлия, не забыв прихватить свой сумку со всеми документами. Ага, видать не зря я ей вдалбливал, чтобы она брала её, не забыла в горячке бомбёжки.
  Дверь в тамбуре была открыта, было видно убегающую проводницу и несколько пассажиров из нашего вагона, нам ещё повезло, сутолоки не было, многие просто не понимали, что случилось, попадав с полок, а проводница молодец, быстро среагировала. Спрыгнув на насыпь, я поставил Дину на землю и развернулся, помогая Юлии спуститься. Её лицо было в крови. Видимо кто-то из попутчиков заехал в лоб. Там была ссадина.
  - Как ты? - спросил я у неё, поставив на землю, после чего мы втроём побежали в чистое поле.
  Ни одной рощи вблизи я не рассмотрел. Кстати, вагон передней парой действительно сошёл с рельс, перед ним нагромождение двух мятых вагонов, большая воронка и... уходящий вдаль поезд. Видно бомба попала в средину состава, наш вагон был предпоследним, поезд рванул дальше, а мы остались. Три вагона на рельсах и три вагона в виде груда железа.
  - Грудь болит и лицо, - ответила та морщась. Бежала она позади, уцепившись за мою куртку, и болтало её в разные стороны. Ничего, это нормально, стресс и испуг, да ещё придавали. Пройдёт.
  - Ничего, отбежим подальше, посмотрю, что там у тебя.
  Быстро осмотревшись, я снизил скорость и перешёл на шаг, поставив Дину на землю.
  - Что случилось? - тут же спросила её мать.
  - Всё нормально. Это оказывается, бомбардировщики были, а не штурмовики, вот те твари опасные... Ложимся! - скомандовал я и первым рухнул на землю, закрыв собой снова захныкавшую Дину.
  Дело было в том, что атаковала поезд тройка бомбардировщиков, пара пошла за уходящим поездом, а второй как раз повторно заходил на цель. Мы удалились от вагонов метров на четыреста, поэтому заметив, что вот-вот на них посыпятся бомбы, я мысленно прикинул расстояние, разлёт осколков и велел ложиться. Мы вышли за зону гарантированного покрытия.
  Из вагонов всё выпрыгивали и выпрыгивали люди, некоторые даже в окна лезли, да и на поле их хватало, но тут вагоны накрыло градом бомб, кажется, это были сотки, и всё потонуло в грохоте разрывов. Теперь не было слышно ни криков людей, ни воя бомбардировщика. Встав, я сбросил с себя тело Юлии, правда та и сама зашевелилась, бросившись к дочке, и осмотрелся, прочищая уши. Грохнуло знатно, но к счастью меня не сильно оглушило, я заранее по привычке открыл рот. Звук вернулся быстро, снова рёв моторов удаляющегося бомбардировщика, и крики людей, но уже не так многоголосо, потери были большие.
  Как оказалось это ещё было не всё, бомбардировщик, что разнёс остатки вагонов, разворачивался для повторного захода. Он конечно не штурмовик и пушек не имел, но прочесать из пулемётов поле был в состоянии, чем явно собирался заняться.
  - Тварь, - с ненавистью прошипел я. - Видишь же что тут гражданские, не воинский эшелон.
  Конечно, в вагонах военных хватало, я бы даже сказал их было половина от общего числа, но всё же это был беспредел.
  - Бежим? - испуганно спросила Юля.
  - Нет, - отрицательно покачал я головой. Пристально отслеживая все движения бомбардировщика. - Он не на нас заходит. Левее, если побежим как раз под очередь попадём.
  Я с безразличием посмотрел, как мимо пронёсся агроном из нашего купе с выпученными от ужаса глазами, и как он изломанной куклой упал, попав по длинную очередь бортового оружия немца, понявшего много фонтанчиков по земле. Буквально метрах в тридцати от нас. Я не ошибся, очередь прошла в стороне.
  - Всё-таки бог скотина, раз лишил меня моих умений. Лечить я теперь не могу, - пробормотал я оглядываясь.
  Раненых было не просто много, а множество, они лежали и корчились на земле, были слышны крики и стоны. Самое страшное, было несколько детей, вот на них даже я смотреть не мог. Помочь я им ничем не мог, но виноватым в этом я себя не чувствовал. Виновен был тот, кто лишил меня силы лечить людей.
  - Вот теперь бежим, - подняв Юлю под локоть, я помог ей бежать, не забыв подхватить Дину. Не успели мы отбежать метров на триста, как бомбардировщик пошёл на третий заход. Причём, прямо на нас.
  Развернувшись, я потянул попутчиков за собой, мы успели выйти из-под обстрела, и досталось основной массе бегунов. После этого бомбардировщик, медленно набирая скорость, направился к своим.
  - Номер тридцать семь, я запомнил тебя мразь, - зло прошипел я, провожая немца глазами.
  - Что теперь будет? - устало спросила Юля.
  - Вы сейчас идёте за мной к дороге, после чего возвращайтесь к Минску, садитесь на ближайший поезд и двигаетесь в Москву. Москву немец не возьмёт. Нигде не задерживайтесь, немец быстро будет захватывать наши территории.
  - Откуда ты всё это знаешь? - стараясь не смотреть вокруг, спросила Юля.
  - Потому что знаю. Всё, идём. Тут много людей выжило. Вон медики имеются, есть, кому людям помочь. У тебя задача сохранить дочь, у меня другая, не менее важная.
  - Тебе не страшно смотреть на всё вокруг? Ты совершенно спокоен, - продолжала задавать вопросы Юлия.
  - Да нет, для меня практически привычное зрелище, я видел картины и похуже. Неприятно конечно, но не критично.
  Я закрывал глаза Дины рукой, чтобы та не видела весь тот ужас, что творился вокруг, а пробирало даже Юлию, та шла и плакала. Мы прошли мимо разрубленного почти пополам тела нашей проводницы и стали уходить дальше в поле, тут мертвецов уже не было, только вдали виднелись спины удирающих пассажиров, что не могли остановится.
  Отойдя от остатков поезда на полтора километра, я осмотрелся и, подмяв пятачком рожь, велел садиться. Дина уже с полукилометра бежала рядом сама, так что она была в порядке. Сняв сидор, я развязал горловину и достал флягу. У меня их было две, вот эта вот, стандартная красноармейская из толстого стекла, и ещё одна, жестяная двухлитровая лужёная, тоже находилась в сидоре. В лужённой была вода, вчера вечером залил во время одной из остановок, в этой разбавленный спирт, то есть водка.
  Достав также литровую кружку, я её купил, чтобы варить в ней чай вместо чайника и, плеснув на дно грамм сто, протянул Юлии:
  - Пей, я потом осмотрю тебя.
  Та залпом опрокинула кружку и лишь поморщилась, но печеньку что я ей протянул, взяла. Поставив флягу и кружку рядом, шлёпнул по руке Дины, что к ним потянулась, той хотелось пить, я достал бинт и, отрезав финкой кусок, нож у меня за голенищем был, промокнул его водке и стал стирать кровь с лица девушки. Очистив рану, я прикинул и сказал, что зашивать не требуется, сама зарастёт, но повязку на лоб всё же наложил, предохраняя рану он пыли и пота. Потом пощупал бок и сказал переломов нет, но возможна трещина в одном из ребер. Пусть она не напрягает этот бок. У Дины кроме царапин ничего не было, я так вообще не пострадал. Дав всем напиться из лужёной фляги, ополоснув предварительно от водки кружку, я сложил все вещи на место и, не обращая внимания на удивлённый взгляд Юлии, достал пистолет и сунул его за пояс под рубаху, запасные магазины убрал в карманы брюк. Мне сейчас требовалось автоматическое оружие.
  - Передохнули? - спросил я и, получив согласные кивки, сказал, вставая и закидывая сидор за спину. - Тогда идёт. Наша дорога только начинается.
  По полю мы шли не одни, я визуально видел потерянно бредущих человек десять гражданских. Военных среди них не имелось, видимо они вернулись к остаткам поезда. Мы же довольно скоро вышли на дорогу, я подошёл к семье из мужчины, женщины и трёх детей, повезло, выжили и, попросив их принять в свою компанию Юлию с дочкой, отправил её с ними. Те тоже возвращались в Минск, так что им было по пути. Так встав на обочине простой полевой дороге, я махал рукой Дине и Юлии, удаляющимся от меня неспешным шагом.
  Естественно я мог помочь своим попутчиком припасами и средствами выживания, но они мне были нужны самому, поэтому ничего от меня им не ушло, хватит и перевязки. Лишь одно я сделал без сомнений, незаметно передал девушке один из 'наганов' с запасом патронов. Она жена красного командира, разберётся. Та подтвердила, что хорошо владеет этим типом оружия, хотя у её мужа был 'ТТ'.
  Как только пассажиры разгромленного поезда скрылись за складкой местности, к ним ещё две женщины присоединилось по пути, я развернулся на каблуках сапог и энергично зашагал в сторону границы.
  С моменты моего пробуждения на полке в купе, всё как-то времени не было рассказать, что происходило со мной за эти дни, но сейчас думаю пора, тем более не знаю, сколько мне идти по этой дороге и время пока есть. Было утро, однако прохлады не было, сняв сидор и котомку, я расстегнул куртку, потом свернул её и закрепил на сидоре. Снова накинув лямки сидора и сумки на плечах, я продолжил путь. Теперь я был в одной рубахе, да в майке под ней, про штаны и трусы и не говорю.
  Так вот, устроившись тогда в Москве, сняв комнату, я энергично принялся решать свои дела. Первое по письмам. Написал шесть плотно набитых листами конвертов, подписал все только так: Товарищу Сталину. Совершенно секретно. Лично в руки. Экземпляр номер 1.
  Остальные были пронумерованы до шестого конверта. Чтобы он не затерялись, я в каждый вложил бумажку с сообщением, сколько всего было писем, с пронумерованными листками. А положил их в потовый ящик здания Лубянки. Они ещё и в щель пролезать не хотели, еле пропихнул. Через несколько часов я покинул столицу, направляясь в сторону Минска. Так что пусть ищут.
  В письмах Сталину была краткий курс истории, до развала СССР, ну и естественно период отечественной войны. Ещё хотел написать как развивалась техника, но решил оставить это на потом, вот других посредников сдал, причём сознательно. Описал кто такие Посредники, что означет Ось Миров, ну и остальное, дав детальное описание внешнего вида и характеров двух других Посредников. Ну Мэй то я плохо знал, а вот Гришу описал точно, предупредив что он может переметнуться к немцам. Знал он немного, всё-таки политик больше, экономист, но направить немцев по правильному пути был в состоянии. Русских он ненавидел. Надеюсь, информация пойдёт впрок. О себе я написал так, третий Посредник, на контакт не пойду, не интересует. Вот и всё.
  Набег на рынок я совершил следующим утром. Купил себе бельё в двух экземплярах, состоявших из трусов и маек, одно сейчас на мне, стирать уже пора, второе в сидоре. Широкие очень крепкие штаны, удобные и для схваток и для долгих дорог, думаю, лето они выдержат. Ещё взял большое полотно мягкой ткани для портянок, крепкие сапоги, причём не те, что для форса, а реально для дорог. Рубаху новую взял, тёмно-серую, коричневого цвета лёгкую куртку, и кепку. Вот и всё из одежды. Я же на себе всё таскать собираюсь, лишнее мне без надобности. Брал только то, что долго прослужит. Теперь по остальному. Купил трёхлитровый котелок, литровую кружку, мешочки с купами, пять банок с мясными консервами, килограмм соли смешанный с перцем, сам мешал, привык к такой смеси, два бруска мыла, небольшое полотенце, две фляги, и главная покупка, это новенький бинокль в чехле. Вот он может пригодиться, поэтому и находился в котомке под рукой. Так же стоит добавить про ещё одну немаловажную деталь, даже две, это небольшой, но крепкий топорик с отличным лезвием, долго не затупиться, и настоящая армейская плащ-палатка. Палатку я решил не брать, тяжела, а вот плащ-палатка самое то. Ещё была всякая мелочь, вроде иголок с нитками, бруска для заточки лезвий и средства для ухода за оружием. Прикупил из-под прилавка. Это всё, остальное добуду уже тут, по ходу дела. Одним словом посмотрим.
  Ах да, забыл добавить про ремень. У меня был настоящий командирский ремень. Спустя час, с того момента как расстался с попутчиками, я присел на обочину и поменял свой обычный ремень на командирский. Повесив на него красноармейскую флягу в защитном чехле. Оружия у меня на виду не было, пистолет под рубахой, как и ремень с флягой, сунуть руку под неё и всё, вооружён. Так что, собравшись, я двинул дальше, километр бегом, километр быстрым отдыхающим шагом. Так и двигался несколько часов без остановок.
  Естественно я не забывал активно крутить головой, в небе висели самолёты, непонятно, то ли свои, то ли немецкие, бинокль в этом не особо помогал. Я лишь один раз с уверенностью опознал наши ястребки, 'И-16' трудно с чем-то спутать, два звена по три самолёта ушли в сторону границы, больше я их не видел, надеюсь, вернулись они другим маршрутом. Один раз я со спины заметил поднятую пыль и полчаса лежал в поле, укрываясь от проходившей мимо армейской моторизованной колонны. Там даже танки были. 'Тридцатьчетвёрок' или 'КВ' я не рассмотрел, а вот 'Т-26' разглядел отчётливо, были танки и с другими силуэтами. Танков было немного, полтора десятка, и около полусотни набитых бойцами грузовиков. Пушки тоже были, а вот зенитки не разглядел ни одно, даже счетверённых 'Максимов' не было.
  Вернувшись на дорогу после их ухода, где ещё долго висела мелкая пыль, я продолжил своё путь, а шёл я к Бресту. Так вот, закончив с покупками, я в свободное время, а было у меня всего два дня, занялся организацией схронов, один организовал в одном из парков, вырыв и замаскировав ночью тайник, там улеглась часть золота, один из 'ТТ' с запасом патронов и деньги. Другой уже сделал за территорией Москвы, так же прикопав в лесу, там спрятал кроме драгоценностей, деньги и 'Наган', так что отправлялся на войну я с двумя единицами оружия, сейчас после щедрого подарка я остался с одним только 'ТТ'.
  Дальше просто, прошёл процедуру обилечивания, познакомился с попутчиками, к нам трём мужикам подселили женщину с ребёнком, но та особо не рефлексировала по этому поводу. А то ведь есть такие что постоянно нос задирают и смотрят на всех как на быдло. Девушку звали Юлия, она была жена старлея пограничника с фамилией Юртаев. Агроном носил фамилию Малиновский Андрей Викторович, а капитан Тимонин был начальником штаба гаубичного дивизиона. Правда, в купе он приходил только спать, гужбаня у соседей, таких же артиллеристов.
  Вот в принципе и всё, конверты надеюсь, ушли по адресу, всё же Лубянка, всё, что нужно при мне, тылы обеспечил, так что можно спокойно работать.
  Немцы летали регулярно, бомбили часто, я постоянно слышал звуки бомбёжек, до канонады я ещё не дошёл, чтобы слышать артиллерийские орудия. Тут до границы около ста километров, думаю, доберусь к завтрашнему дню.
  Впереди, буквально километрах в трёх шестёрка немецких штурмовиков, а это были явно не 'Лаптёжники' характерных шасси я не рассмотрел, что-то штурмовали впереди меня по пути следования. Там поднимались в небо чёрные дымы горевшей техники. Не думаю, что это та колонна, что меня обогнала, та дальше должна быть, если не встала на привал, что вряд ли, скорее всего какое-то другое соединение бомбили.
  На дороге стало появляться больше количество разной техники и наконец, я заметил первых беженцев, что торопливо шли мне на встречу, многие ехали на телегах, велосипедах или машинах. Началось похоже. Я уже не прятался, а шёл по обочине, ловя на себе удивлённые взгляды. Мол, куда прёшь, там же немец гремит орудиями. Не слышал, бомбёжка постоянная идёт, это есть, а артиллерию пока не слышно. К обеду я оставил по правому плечу Берёза-Картузск, шагая дальше.
  На обед я останавливаться не стал, хотя уже чувствовал усталость, просто остановился на пятнадцать минут, присев и дав отдохнуть натруженным ногам, после чего печеньем и водой из лужённой фляги утолил голод. Пока пойдёт, а уж вечером нормального супчику сварю.
  Устроился я метрах в пятидесяти от дороги в тени дуба, уже появились знаменитые Белорусские леса, дальше виднелся тёмный лесной массив, когда вдруг два 'мессера' налетели на санитарную колонну грузовиков, начав их расстреливать из пулемётов и пушек. При этом сбросив и бомбы, я слышал разрывы небольших бомб в начале колонны. Водители и сопровождающие бросили машины, и начали разбегаться кто куда, а вот раненым деваться было не куда.
  - Твою мать ушлёпки, - ругнулся я, заметив стоявший на дороге 'ЗИС' с 'ДШК' на зенитной треноге и никого рядом. То ли убило, то ли тоже сбежали. Когда массово бегут, это действует на подсознание и хочется присоединиться.
  Оставив свои вещи у кустарника, я рванул к грузовику, моля Творца, чтобы пулемёт был готов к бою. Я 'ДШК' знал, хороший и добрый пулемёт, приходилось им работать, трофейным естественно, так что систему знал. Да и из зенитного доводилось пострелять. Хорошо я тогда проредил наркокараван боевиков, ох хорошо, причём из их же пулемёта вырезанного поста.
  Мигом взлетев в кузов, я мгновенно проверил снаряжённость, короба были полны и, развернув тонкий ствол в сторону истребителей что шли на второй заход, положил большие пальцы на клавиши гашеток, бормоча себе под нос:
  - Поближе давайте твари, поближе.
  Мне не разъедал дым горевших машин, от которых доносился даже не крики, а вой сгорающих заживо раненных, ни ситуация, я был спокоен как удав, лишь в холодном бешенстве. Так что на минимальном расстояние, когда 'мессеры' открыли огонь, то и я нажал на гашетки. Передний истребитель практически сам залез на мою очередь, отчего бронебойно-зажигательные пули вспороли обшивку от кока винта до хвоста, не выходя из пике атаки 'мессер' врезался в землю метрах в ста за моей спиной, а я уже разворачивал пулемёт, и бил следом по второму не успевая всего на мгновение. Но тот ушёл, не думаю, что я в него попал, вёрткий гад, да и я не профессиональный зенитчик, так подучился слегка. Отпустив рукоятки пулемёта, я посмотрел на руки. Те не дрожали, хотя адреналина хватало и присел на боевую лавку.
  Расчёт этого пулемёта ругал я зря, не знаю где водитель машины, дверь кабины была открыта, но расчёт из трёх человек лежал тут, на дне изувеченного многочисленными щепами кузова. Видимо немцы с первым же заходом подавали пулемёт, уничтожив из бортового вооружения расчёт. Сейчас к машинам бежали те, кто драпал от налёта, начав тушить горевшие машины, часть, в основном командиры направились ко мне. Однако дойти они не успели, хотя и пытались криками предупредить об опасности.
  Бдительности я не терял, делая глубокую гимнастику лёгких, убирая остатки адреналина, поэтому мгновенно подскочил к пулемёту и открыл огонь по вернувшемуся 'мессеру'. Тот ушёл за деревья и сделал вид что пошёл к своим, а сам зайдя со стороны солнца, атаковал именно мою машину. Мстил тварь за товарища.
  Открыли мы огонь одновременно, оба не попали, но прицел друг другу сбили, я снова стрелял вслед уходившему истребителю и похоже снова не попал. Когда пулемёт вдруг стих, я понял что боезапас подошёл к концу. Перезарядится было можно, в кузове были видны ящики с боеприпасами, некоторые были повреждены пулями, но делать я этого не собирался. Отогнал 'охотников' от колонны и ладно.
  Сняв флягу с тела одного из зенитчиков, моя была с водкой на крайний случай, я одним махом выдул пол фляги, больше там не было. Скачок адреналина давил на жажду и я старался удовлетворить запросы своего организма. Больше ничего в кузове я не трогал, хотя там было три 'мосинских' карабина, но флягу не вернул, прихватил с собой, много воды не бывает.
  - Стой! - окликнул меня один из командиров, прибавив скорость движения, когда я покинул кузов и направился обратно к своим вещам.
  Остановившись, я обернулся, терпеливо ожидая, когда командир подойдёт, при этом разглядывая его. Тот был в тёмно-синих галифе, что вызывали у меня в основном иронию, зелёной гимнастёрке с нашивками на рукавах и в фуражке с васильковым околышком. Я такие уже видел у здания Лубянки, чекист сто процентов. В его петлицах было по три кубаря, старший лейтенант, или майор, если он сотрудник НКВД. Я купил книжицу современного устава, а также по званиям родов войск, так что более или менее ориентировался. Успел пролистать, пока скучал в поезде.
  - Так это ты истребитель сбил? - подойдя, спросил он меня и неожиданно сграбастал в объятья, хлопая по плечам. - Ну ты даёшь, мы уж думали всё.
  - Стрелял я, сбил тоже я, - приглушённо просипел я, отвечая на вопросы.
  - Откуда так стрелять научился? - отстраняясь, задал он следующий вопрос.
  - Отчим комполка, в полку я своим считаюсь, там многому научили. А 'ДШК' я с закрытыми глазами соберу и разберу. Не одну сотню патронов выпустил из него на полигоне. Стреляю лучше чем многие расчёты.
  - Я заметил. Как звать то? - с улыбкой спросил командир, наблюдая, как я кепкой вытираю мокрое от пота лицо. Марило серьёзно, как бы тепловой удар не получить.
  К нам начали подходить и другие выжившие. Там где можно потушили, где нельзя уже всё сгорело, раздавались команды, колонна готовилась выдвигаться дальше, хотя часть машин и были не на ходу. Сгоревшие обломки отодвигались на обочину, освобождая дорогу.
  - Артур Александров. Москвич, - добавил я после секундной заминки. Казанцем лучше не представляться, а так я хоть погулял по столице.
  - Отчим где служит, воюет?
  - Погиб в финскую.
  - Бывает, - нахмурился тот. - Документы какие есть?
  - Откуда? - искренне удивился я, приобрести комсомольский билет я не озаботился, оставив это на потом, сейчас пригодилось бы. - Мне только в декабре пятнадцать будет. Нет у меня никаких документов, даже комсомольский билет получить не успел, а вот ваших я до сих пор не видел. Можно посмотреть?
  - Конечно, - кивнул тот, потянувшись к нагрудному карману.
  В это время ко мне подбежало ещё с десяток бойцов и командиров, так что меня буквально захлопали выбивая пыль из рубахи на плечах и спине. У многих в петлицах были эмблемы медслужбы, но зелёные петлицы были только у двоих, военфельдшера, как я его определил, и у военврача, у него две шпалы было. Видимо это был старший колонны.
  - Сколько лет? - первым делом спросил военврач и сморщился, как будто укусил лимон, услышав ответ. - У меня единственная зенитка в прикрытии и расчёт выбит, а заменить некому.
  - Поставьте пулемётчиков из легкораненых на перезарядку, - пожал я плечами. - Стрелять какой-нибудь командир сможет, их этому учат.
  - Спасибо тебе парень за помощь, - пожал мне и так болевшую от рукопожатий руку военврач, после чего скомандовал грузиться и отправляться дальше, половину машин и раненых они потеряли, но следует доставить до госпиталя выживших.
  Мне предлагали отправиться с ними, но я отказался, мест у них и так немного было, всё раненые занимали. Мы лишь успели пообщаться с тем стралеем, который всё же оказался майором. Он не был особистом, а служил в республиканском управлении НКГБ в Минске, тут был по каким-то своим делам, сейчас возвращался обратно попутным транспортом, свою 'эмку' он потерял ещё утром во время налёта. Документы я у него всё же посмотрел, пока он торопливо в блокнот записывал мои данные, всё было на месте, включая следы от скрепок. Настоящий командир, не подстава. А то об этих 'Бранденбургах' и 'Нахтигалях' столько понаписано, поневоле остерегаться начнёшь.
  Когда колонна ушла, я пострел на ряд обожжённых тел, от которых пахло сгоревшей человечиной, никто их закапывать не стал, сложили на обочине, оставив для похоронных команд, поэтому подхватив свои вещи, прихваченную флягу я повесил на пояс, убрав ту что с водкой в сидор, и зашагал дальше. Флягу водой я наполнил через сорок минут в чистом ручье, что протекал рядом с дорогой.
  Вот дальше дорог мне пришлось сторониться, они были плотно забиты войсками и беженцами и часто появлялись немецкие стервятники, погибнуть там можно было легче лёгкого, вот и шёл я лесными тропками точно к рухнувшему фронту. Даже канонаду к вечеру начал слышать. Неплохо немцы за первый день продвинулись. По моим прикидкам до Буга осталось порядка пятидесяти-шестидесяти километров. Карты у меня не было, есть такое дело, но я купил учебник географии за десятый класс и пользовался им, иллюстрации на нём помогали мне определиться на местности, до границы действительно осталось чуть больше пятидесяти километров.
  Как только я услышал далёкие раскаты артиллерии, то грустно вздохнув, сошёл со звериной тропки и направился в сторону немного расступившихся деревьев. Оттуда тянуло свежестью, значит там вода. До наступления темноты осталось около часа, пора готовить лагерь для ночёвки и наконец, поесть горючего.
  С водой я не ошибся, вышел к болотистому бочажку. Нашёл укромное место на его берегу, пришлось пройти ещё метров сто, стоянка для лагеря действительно была укромная и, сняв все вещи, стал готовиться к ночёвке. Достал топорик и, вырыв ножом небольшую ямку, подумал, что пора обзаводится пехотной лопатной, разжёг костёр, сухостой я нашёл ранее и нёс на плече хворостину, вот сейчас я её нарубил и оставил разгораться, повесив на самодельной треноге котелок с чистой родниковой водой. Родник я нашёл дальше, метрах в сорока, заодно запасы воды пополнил. Потом я сходил и нарубил лапник на лежанку, до ёлок пришлось далековато бегать, метров триста будет и натянул сверху плащ-палатку. Дождя не будет, но нужно набить руку организацией стоянок, чтобы в дальнейшем меньше времени тратить на это.
  Пока похлёбка варилась, я даже окунуться успел, смывая с себя пот и грязь прошедшего дня и надевая чистое бельё, а грязное оставил у берега размокать, потом постираю. Буквально через несколько минут прямо из котелка, всё рано мне тарелки были не нужны, я уже хлебал мясную похлёбку, наблюдая, как начала закипать вода в кружке. Скоро и чайку попьём. Хлеба у меня не было, но был килограмм сухарей, вот их я и размачивал в бульоне и спокойно ел. Надолго запасов естественно не хватит, но я не переживал, трофеи всё моё.
  После ужина, когда уже почти стемнело, сидя с кружкой чая у краснеющих углей я прислушивался к далёкой артиллерийской канонаде, и гулу автомашин от дороги, что находилась в километре от моего лагеря, слышно было еле-еле, деревья заглушали, но всё равно я слышал. Вылив остатки чая на угли, слыша шипение, я проверил маскировку и пошёл заниматься стиркой. Дальше просто развесил бельё сушиться, и полез в кустарник, где и соорудил себе берлогу. Нужно достать пяток гранат на растяжки, чтобы ко мне не подобрались, но это планы для следующих дней.
  
  Проснулся я перед самым рассветом, поев подогретой похлебки, вчера не смог всё умять, как раз на завтрак хватило и, попив крутого чая с купленным печеньем, привычно почистил зубы щёткой. Вчера я это сделать забыл, после чего стал собираться. Уже в шесть утра я покинул место лагеря и, поправляя лямки поклажи, энергично шагал по лесу в сторону границы.
  Чем дальше я шагал, тем болотистее становилась местность. Через час после того как я покинул лагерь, обнаружил первые свидетельства войны, мёртвый немецкий летчик висевший в шести метрах от земли, зацепившись стропами о ветки. Пришлось лезть, мне была нужна карта, что виднелась в планшете, заодно позаимствовал настоящие наикрутейшие лётные очки с зеркальным напылением, документы и оружие, 'Вальтер'. Ну и по карманам пошарил, не забыл, трофеи это святое. Не путайте с мародёрством. Узнаю кто сбил этого парня, отдам всё что снял с тела, нет, так пусть у меня побудет.
  Карта меня порадовала, там было много обозначений, позволяя мне определиться на местности. Больше карты меня порадовал компас, я конечно и так могу ориентироваться, но с компасом надёжнее. Тот был наручным, вроде моих часов, так что теперь на одной руке у меня часы, на другой компас.
  Двигаться дальше по лесу было смерти подобно, было видно, что дальше трясина. Поэтому я решил вернуться к дороге. Меня беспокоил только автомобильный мост, что находился километрах в пяти от точки моего местоположения. Пропускают там или нет? Беженцев-то понятно, а в обратную сторону? Ладно, совру что-нибудь.
  Собравшись, я двинул дальше, двигаясь по краю болота, чуть позже мне встретились серебристые обломки самолета, судя по красной звезде, это была наша машина, а недалеко от дороги я обнаружил труп красноармейца. Судя по трём треугольникам в каждой петлице, он был старшим сержантом стрелком, а по лицу можно понять, что он из Средней Азии. Документов при нём не было, только винтовка, пахнущая сгоревшим порохом с затвором в открытом состоянии и с пустым казёнником, патронов у него тоже не было, чехлы на поясе были пусты. Ни вещмешка, ни каски, ни сидора не наблюдалось. Странно. Ранение было тяжёлым, судя по следам он сам сюда пришёл, причём от дороги.
  Всё выяснилось когда я дошёл до дороги, там на обочине, сама дорога была переполнена беженцами, виднелись остовы сгоревший армейской техники, включая танки. Похоже, раненый сержант бежал сюда пока не упал от кровопотери и не умер. Чуть левее трое солдат копали большую могилу собираясь похоронить останки павших. Рядом был холм присыпанной земли, видимо с одной могилой они уже закончили. Подойдя к уставшему младшему сержанту, я сообщил ему о теле обнаруженного бойца, тот кивнул, пообещав найти и похоронить с однополчанами.
  Остановившись на обочине, людская масса была такова, что идти им навстречу было бессмысленно, поэтому обходя обгоревшую технику, я направился в сторону границы. Дел полно, рассиживаться мне тут было ни к чему. Да, я больше зритель в этой трагедии, прозванной Великая Отечественная Война, я собирался побывать во всех более-менее важных схватках, я хотел быть СВИДЕТЕЛЕМ всех этих дел, но всё же статистом я быть не хочу. Главная моя цель, если убрать поиск других Посредников в сторону, это немецкие лётчики. Ни самолёты, ни техники, а те, кто пилотирует, убийцы, вот их я резать собираюсь по полной. Начну с того экипажа бомбардировщика с бортовым номером '37', а там как карта ляжет. Главное пленного добыть из их когорты, а уж я его поспрошаю, узнаю где их аэродром.
  Теперь по скорости перемещения, из всех доступных транспортов, что я мысленно себе подбирал, мне на первоначальном этапе нужен был велосипед, найду, заберу себе, это повысит скорость перемещения, дальше я собирался прибрать к рукам самолёт. 'У-2' меня вполне устраивал, как взлётной массой, так и возможностью сесть на пятачок, не найду его, позаимствую прототип у немцев.
  Расстрелянная на лесной дороге колонна осталась позади, я по освободившейся обочине зашагал дальше. Поток беженцев не ослабевал, но меня это мало волновало, лавируя между усталыми людьми, я приближался к мосту. Кстати, ту колонну немцы очень ловко поймали, дорожная насыпь, в кюветах стояла болотистая вода. Деться некуда, подбили машины в начале и в конце колонны, потом уже и до остальных добрались. Но думаю, голы были не в одни ворота, наши наверняка отвечали, на это намекал труп пилота, найденный мной на дереве. Он по документам служил в штафеле штурмовиков, был пилотом 'лаптёжника'. Да и повремени его смерть совпадала с налётом.
  Среди беженцев было большое количество военных, где по одиночке с усталыми лицами, где группами они отступали за стремительно откатывающимся фронтом.
  Заметив в кювете велосипед, я спустился и, осмотрев окрестности, поднял его. На вид вполне ничего, шины накачены, трупов рядом нет. Кто бросил в это время дорогую по меркам беженцев вещь? Странно. Да и судя по следу его просто столкнули с дороги и он сам скатился вниз. Разбитые бомбёжкой телеги, трупы лошадей и людей, и всякого барахла на дорогах я насмотрелся в достаточном количестве. Но велосипед, тем более целый, мне попался впервые. Можно сказать подарок с небес. Подумал о нём пару часов назад, и пожалуйста, блестит спицами в кустах.
  Заняв седло, я оттолкнулся и покатил по дороге к мосту, его уже было видно, там суетились красноармейцы, ползая у опор. Видно готовили его к подрыву.
  Беженцев становилось всё меньше и меньше, поэтому я катился спокойно. А когда на мосту раздался первый сдвоенный гранатный взрыв, я в отличие от остальных отреагировал сразу, повернул к обочине и скатился в кювет доставая пистолет, а на мосту уже разгорался стрелковый бой. Кто и с кем не ясно, немцев я не разглядел, но одно понятно, в этой схватке я хочу поучаствовать.
  Оставив велосипед внизу, доставая бинокль, я поднялся выше и, используя оптику, присмотрелся к бою на мосту.
  - Ну и кто там у нас безобразничает?
  При первом же взгляде стало ясно, что прямо на моих глазах те самые спецы батальона 'Бранденбург', захватывают стратегически важный мост. Это действительно было так. На ближайшие сорок километров это единственный тут, судя по карте немца, крепкий автомобильный мост.
  Бой всё разгорался, но было видно, что защитники продержаться не долго, как говориться их застали со спущенными штанами. Сразу же уничтожив охранение и подавив пулемёты. В это время по дороге мимо меня к мосту прогрохотало сапогами и ботинками десяток бойцов, я их видел в колонне беженцев. Направлялись они к мосту, видно спешили на помощь. Впереди бежал боец со старшинской пилой в петлицах. Видно он и командовал. До моста было метров двести, их заметили и открыли огонь, двое упали на дорогу, обливаясь кровью, остальные попрыгали в кюветы, и открыли ответный огонь.
  - О, 'светка', - заметил я лежавшую на дороге у одного из убитых бойцов 'СВТ-40', приготовившись к рывку, мне нужно было дальнобойное оружие, я осмотрелся и пробормотал. - Хм, а куда все беженцы делись, только что тут на виду около сотни было?
  Рывок получился, подхватив винтовку и бойца за пояс, я вернулся в кювет. Бойца прихватил по одной причине, под огнём снимать с него пояс с боеприпасом смертельно опасное дело. Раны я его не осматривал, он точно был мёртв, пулей ему снесло пол головы, поэтому избавив погибшего красноармейца от боеприпаса, не забыв единственную гранату, 'РГД' но хоть что-то. Потом я проверил оружие и стал красться ближе к мосту. Двести метров для меня ничто, но я не всё видел, мёртвых зон много было, а я хотел контролировать всё. Чтобы ни один не ушёл.
  С той стороны моста у дороги стояло два 'ЗИСа' с открытыми кузовами, видимо на них и прибыли диверсанты, одетые в нашу форму, поэтому по моим прикидкам их было около пятидесяти. Десяток они потеряли, но оставалось ещё много. Старшина со своими ещё держался, а вот бой у моста стихал, похоже, диверсанты взяли его, добивая оставшиеся немногочисленные очаги сопротивления. Спасали выживших на нашем берегу только не многочисленные, но точные выстрелы старшины и его бойцов, не давая противнику перебраться по мосту на эту сторону. На моих глазах двое диверсантов пытавшихся перебежать по пролёту получив по пуле, упали в воду. Молодца старшина.
  Отличную позицию для стрельбы я приметил еще, когда добывал оружие и тащил тело убитого красноармейца в кювет, вот и полз к нему, активно двигая всеми конечностями и извиваясь как ящерица. Это мало был похоже на передвижение по-пластунски, учили меня индейцы из племени апачи, зато скорость передвижения была в два раза быстрее, и со стороны казалось, что я как будто прилипаю к земле, буквально обволакивая каждую кочку.
  До примеченного кустарника я добрался за пару минут, тут было всего метров восемьдесят. Забравшись под кустарник, я высунул наружу ствол винтовки и осмотревшись в бинокль в восхищении поцокал языком. Позиция была хороша, по-другому и не скажешь. Жаль, что долго мне на ней задержаться не дадут, быстро ответным огнём подавят, так что расстреляю один магазин и ноги в руки, благо позади кустарника удобная ложбина, по которой я сюда и добрался, в ложбине меня можно будет достать разве что только миномётом и никак иначе.
  Окинув через оптику диспозицию диверсантов профессиональным взглядом, отметил восемь диверсантов, их я видел отчетливо, изредка меняя позиции, они азартно задавливали огнём старшину и его людей. Да и старшина стал подозрительно медленно вести огонь, как бы у него бойцов меньше не стало. В общем, окинув взглядом позиции противника, я приметил кто-где лежит и, убрав бинокль обратно в котомку, потом на это времени не будет, вскинул винтовку и быстро переводя ствол оружия с одного диверсанта на другого, произвел серию из восьми выстрелов. Промахов не было, да тут докинуть можно было, сто восемьдесят метров. Всё, с нашей стороны берег был окончательно очищен от противника.
  Сразу как пуля вошла под череп восьмого диверсанта, активно шевеля конечностями, я выбрался задом из-под кустарника и сполз в ложбину. Сделал это вовремя, расчёт одного пулемёта я уничтожил, вот второй, я только ствол видел, стал активно поливать мою позицию с другого берега, может и другие стрелки присоединились. Мне от этого ни холодно не жарко было, только труха стала сыпаться сверху и было слышно противный, но привычный визг рикошетов.
  Перезарядившись, вставив в приёмник новый магазин, активно шевеля локтями, я пополз дальше, мне нужно было добраться до следующей позиции. Тут мне стрелять не дадут, уверен её держат не менее пяти стрелков. К тому ж реально нужно поторопиться. Диверсанты тоже не дураки, вон как действуют и понимают, что перестрелка может длиться долго, а им нужно занять позиции на этом берегу, чтобы дождаться своих, поэтому логично, да что логично, уверен они уже перебрались через реку и сейчас обходят по флангам меня и позицию старшины. Тот кстати позиции так и не сменил, долбит с одного места. Судя по количеству выстрелов, у него осталось всего два активных стрелка. Если дальше так пойдёт, там они и останутся. Похоже с выучкой в Красной Армии совсем швах.
  Следующая позиция была далее, фактически на берегу реки, она меня устраивала, но как и на первой позиции меня там быстро сшибут, так что нужно незаметно определиться с самими важными целями, у меня всего десять выстрелов, открыть огонь и искать следующую позицию. Я её уже приметил, чуть далее у пенька удобное место.
  Осторожно выглянув, я окинул взглядом противоположный берег, не забыв осмотреться, немцы, что по флангам обходят, должны же скоро появиться, так что внимания я не ослабевал. Вторая позиция оказалась чудо как хороша, теперь я видел и расчёт второго пулемёта и ещё десяток диверсантов. Двое колупались под мостом, снимая заряды. Быстро распределив цели, я выкатился из ложбины и мгновенно открыл огонь. Сперва в воду упали оба сапёра, потом стих пулемёт, расчёт был выбит, уничтожил группу диверсантов из четырёх голов, один держал в руках бинокль, видно это был командир, ну и по рядовым стрелкам прошёлся. После чего тем же перекатом снова ушёл в ложбину, слыша, как с чавканьем впиваются пули в то место где я только что лежал.
  Снова активно извиваясь, я стал менять позицию. Да и старшина, заметив, что огнь диверсантов заметно стих, приободрился и стрелять начал чаще. Кстати не безрезультатно, когда я выбивал командную группу, то заметил краем глаза как, упав вскочивший в стороне диверсант, ему не от меня прилетело, факт.
  Следующая позиция была у пенька, однако задумчиво осмотрев её, я решил не выбираться из лощины. То, что тут позиция идеальная понятно не только мне, наверняка местность у пенька держат под прицелом, подставляться так не хотелось, поэтому я пополз дальше, понемногу возвращаясь к своей первой позиции. Во время передвижения я не забывал поглядывать по сторонам и движение в кустах с моей стороны дороги уловил быстро, всё же видно послал командир диверсантов своих подчинённых в обход, вот они и добрались до меня. Как со сторон старшины не знаю, но у меня было трое. Вскакивать я не стал, просто слегка приподнявшись, дал серию выстрелов, положив всю тройку. Положил с гарантией. Правда и сам не уберегся, раздался одиночный выстрел с того берега и я почувствовал что висок начало саднить и там замокрело. Достав зеркальце, присмотрелся и скривился. Царапина сантиметров пять, борозда от пули был неглубокая, можно даже не перевязывать, просто обработать, но всё же была. Похоже, снайпер с той стороны работает. Видимо до этого он со старшиной перестрелки устраивал, то-то тот так быстро людей потерял, теперь перебрался ко мне и вот почти подловил. Опытный сволочь и что плохо, я фактически заперт в этой ложбине. Ну и что, что немцев осталось чуть больше десятка, мне и этого хватит, уверен всю протяжённость ложбины они держат под контролем, чуть где движение будут стрелять на поражение, надеясь зацепить меня. Вот такие дела и меня они не радовали. Однако особо я не расстраивался, найдём выход. Он всегда есть.
  Развернувшись, я пополз обратно, ко второй позиции, мне нужно убрать снайпера и у меня только один выстрел. Стреляли часто, но голос у снайпера был специфический, я не уверен, но вроде у него была такая же винтовка, как и у меня. А с какой стороны раздался выстрел, я приметил, сейчас нужно незаметно изучить ту местность, найти лёжку и убрать эту помеху. Снайпер может нам всю обедню испортить.
  Я вернулся на вторую позицию, снова аккуратненько воспользовался биноклем и кроме шести позиций рядовых диверсантов заприметил-таки место нахождения снайпера. Там для него всего шесть мест удобных для лёжек было, вот я все осмотрел и в третьей его и обнаружил. Дальше просто, я чуть привстал, понятно, что не профессионально, но у меня только один шанс, винтовка лягнула в плечо, и над головой снайпера вспухло красноватое облачко, а я не прячась, произвёл быструю серию из пяти выстрелов, положив пятерых из шести, что так же заприметил, после чего снова нырнул вниз. Что странно, по мне никто не стрелял. Не уж-то всех выбил?
  Сменив позицию, я лег на спину и стал перезаряжаться, морщась от недовольства собой. Шестой смог уйти, нырнул в открытую дверь дзота, он находился на противоположной стороне и спрятался внутри. Перезарядившись, я пополз к первой позиции, кустарника так уже не было, только измочаленные пулями остатки, но он не помешал мне в бинокль осмотреть весь берег с той стороны, после чего я крикнул:
  - Старшина! Слышишь меня?
  - Слышу, ты кто? - после недолгой заминки донеслось до меня.
  - Помощник. Я там половину диверсантов перебил, но один в дзоте на том берегу спрятался. С моей стороны трое с фланга обходили, у тебя кто был?
  - Пока не было. А ты молодец, здорово нам помог. Снайпер?
  - Снайпер... Я усмотрел позиции диверсантов, похоже, там один живой, если бы было несколько я бы засёк. Нужно последнего выбить из дзота. Хватит гранаты, ну и мост рвать требуется. Сколько у тебя штыков осталось?
  - Я и ещё один боец. Ещё двое могут вести огонь с места.
  - Мы тебя прикроем, нужно проверить позиции с той стороны.
  - Снайпер?
  - Его уже нет, я ему голову отстрелил.
  - Всё равно как-то боязно.
  - Старшина не бзди, вперёд! - рявкнул я.
  Эхо изменяло мой голос, было слышно, что он звонкий, но и только, однако командные интонации сделали свой дело, перебежками старшина и ещё один боец стали сближаться с мостом. Кстати, сам старшина имел повязку на плече, которой до боя не было, видно его зацепило, судя по пятнам крови серьёзно, но он всё равно считал себя активным штыком. В принципе молодец.
  Заметив тень движения в двери дзота, я тремя выстрелами загнал диверсанта обратно, чтобы тот не мог подстрелить кого-то из наших. Ну его. Так я и задавливал его огнём. Сам старшина добрался до окопов с этой стороны и стал их осматривать, там же он поменял свою винтовку на 'ППД', не знаю уж чей, диверсантов, их тела и на нашем берегу были, или охраны моста. Дальше просто, старшина стал бить короткими очередями по открытому проёму, его боец пробежал по настилу моста и швырнул в открытую дверь гранату. Этим бой и закончился. Меня беспокоила вторая группа которую командир диверсантов просто не мог не послать, они должна были выйти к старшине, а их почему-то не было, вот я и решил пробежаться, пока старшина с бойцом проверяли окопы с обоих сторон берега в поисках выживших из охраны моста.
  На изучение этого вопроса у меня ушло минут сорок, следопытом я был ещё тем, в смысле учинили меня серьёзно, для меня следы как открытая книга, так что разобрался быстро. Когда я вернулся к мосту, спокойно взбежав на дорогу и подходя к дзоту с нашей стороны, четыре красноармейца и старшина вытаращили на меня глаза. Двое были без сознания и моего эффектного появления не увидели.
  - Ты кто? - удивлённо спросил старшина, перевязывая раненого. Я его раньше не видел, скорее всего он из охраны моста, из тех что отбивался с нашей стороны, так как со стороны противника там всех раненых добили.
  - Ты не охренел? - удивлённо поднял я правую бровь. - Вместе же диверсантов давили. Я вас прикрывал с той стороны кювета.
  - Так это был ты?! - изумлённо спросил тот, никак не приходя в себя.
  - Я был, я. Бегал сейчас смотреть был ли охват с флангов с вашей стороны.
  - И как?
  - Было двое. Я нашёл место, где они топтались и прислушивались к звукам боя. Видимо они поняли, что их товарищей выбили, поэтому ушли.
  - Плохо что ушли, - поморщившись, сказал раненый сержант из охраны моста. У него было ранение в грудь, а он ещё пытался говорить, внимательно слушая нас.
  - Далеко не ушли. Хорошая винтовка, - погладил я ствол 'светки', после чего спросил. - Это все выжившие?
  - Да, всего трое, сержант, и двое бойцов, у всех ранения в верхнюю часть тела, плечи, голова, - придя в себя, кивнул старшина и вернулся к перевязке.
  - Пойду, посмотрю, что там с машинами, оружие сменю, эта 'светка' вашего бойца, ну и проверю, что там немецкие сапёры натворить успели. Скорее всего, они просто взрыватели вынули. Мост рвать нужно.
  - Умеешь? - коротко спросил старшина.
  - Подрывник, - кивнул я и, держа в руках винтовку, направился по пролёту моста на противоположный берег. Мост был с деревянным настилом, но железный. Видно, что новый, крепкий. Быки из армированного бетона, секции из железа.
  Кивнув бойцу, что собирал оружие и переносил его на наш берег, я проверил машины. Та, что стоял впереди была изрешечена и в дело не годилась, а та что стояла за ней вполне ничего, нужно лишь одно пробитое колесо сменить, а то что там лобовое стекло прострелено, так это не страшно. Запустив двигатель, я стронул машину с места и поставил её рядом с первой, после чего заглушил. Нашёл инструменты, остановил бойца что собирал оружие и документы, его звали Витей и велел переставлять колёса на машинах, а сам сходив к лёжке снайпера, Витя его не заметил, снял с того неплохой хабар. Помимо 'СВТ-40' в снайперском исполнении, мной было взято достаточно трофеев. Это двухлитровый термос, разгрузочная система, первоклассная оптика, и ранец с имуществом. В ранец я не заглядывал, убрал туда оптику и отнёс всё к мосту. Винтовку, из которой мне пришлось пострелять, я положил в общую кучу вместе с ремнём, а свой трофей отдельно. После этого я полез под опоры моста, мельком посмотрев как там дела у Вити. Он уже снял с грузовика заднее простреленное колесо, второе было целым, и сейчас снимал его с первой машины, там было три уцелевших баллона. Работал тот споро, как оказалось, водителем он не был, трактористом работал у себя в колхозе, так что был подготовленным парнем. Прав он не имел, но за баранкой сидеть приходилось, так что уверен, с машиной он справиться, заодно раненых заберёт.
  Пока я возился с зарядами, моё подтверждение подтвердилось, сапёры немцев просто извлекли детонаторы, старшина, закончив с перевязками, направился к своим где вёл бой. Оттуда по одному привёл к мосту троих раненых, двои сами шли, хотя их и пришлось придерживать, одного он принёс на руках, и это с простреленным плечом. Силён.
  Я тоже достаточно быстро закончил, поэтому пробежавшись по цели, найдя пару обрывов, проверил подрывную машинку, после чего разматывая бухту провода, ушёл по дороге метров на двести пятьдесят от моста. Там забрал свой велик с сидором и откатил его на ту сторону, где в беспорядке лежали тела диверсантов.
  Сам бой длился минут пятнадцать, если считать мой поиск той двойки что не рискнула пойти в бой, и которых я подловил на переправе, утопив обоих, дав им дополнительный груз в виде свинца, а по времени с начала первого выстрела и когда я закончил, прошло полтора часа. За это время на дороге с обоих сторон так никто и не появился.
   - Ну что будем прощаться, старшина? - подойдя, спросил я.
  У того оказалось крепкое рукопожатие, ответил он неплохо.
  - Торопишься? - спросил он.
  - С минуту на минуту тут будут немцы. Эти диверсанты обычно захватывают важные объекты, перед тем как подходят манёвренные группы, так что не думаю что у нас больше часа. Там в двухстах метрах от моста лежит подрывная машинка. Тебе нужно всего лишь примотать один провод и крутануть ручку, после чего моста не будет. Я сейчас вам помогу погрузить раненых, трофеи и езжайте. Поторопитесь.
  - Ты не сказал кто ты.
  - Просто четырнадцатилетний паренёк. А фамилия меня простая. Александров, Артур Александров, - засмеялся я. - Всё, давайте грузиться.
  С погрузкой мы справились за пятнадцать минут, расположили всех раненых в кузове, сложили у борта вооружение и боезапас, старшина даже два 'ДП' прибрал, и зенитку. Да-да, с нашей стороны была позиция тридцатисемимиллиметровой автоматической пушки. Расчёт у неё был выбит, но старшина знал, что к чему, под его руководством мы с Витей поставили зенитку на колёса и прицепили к грузовику. Даже пару ящиков со снарядами положили в кузов. После этого старшина сел в кабину и машина, завывая мотором, направилась прочь от моста, а я, перебежав на другую сторону, всё, что нужно я уже навьючил на велик, лишь сидор забросил за спину, сел в седло и покатил прочь. В ту сторону, где было отчётливо слышно даже не артиллерийскую, а пулемётную перестрелку. Отъехав метров на триста, я встал и достал бинокль. На противоположном берегу стоял грузовик и старшина с Витей возились с подрывной машинкой. Буквально через минуту, мост дрогнул и в обломках металла и дерева взлетел на воздух. Когда пыль осела, я рассмотрел только бурлящую от падающих обломков воду и остатки быка, второго не было видно, скрылся под водой. Одно хорошее дело сделано и это радовало. Помахав рукой бойцам, я покатил дальше по своим делам, а они по своим. У каждого был свой путь. Лишь одно я запомнил, старшина был Еремеев Егор, Витя, красноармеец Пушилин, а тот раненый сержант из охраны моста Дмитрий Демидов. Может, ещё встретимся, их данные я хорошо запомнил.
  Я знал, куда лежал дальнейший мой путь, поэтому налегал на педали, внимательно поглядывая на дорогу впереди. Тот лес, по которому я двигался вчера, и сегодня полдня до боя на мосту, похоже подходил к концу, деревья начали расступаться и впереди отчётливо был виден просвет опушки.
  Винтовка у меня была за спиной у сидора. Понятно, что немцы, если меня возьмут, могут мне эту винтовку в одно место сунуть, снайперов они не любили, поэтому я активно крутил головой, чтобы не вылететь на них. Пока получалось, дорога была странно пуста, хотя звук множества моторов слышно было отчётливо, причём этот шум движущейся колонны заметно приближался. Уж не та ли эта группа то должна была захватить мост и помочь диверсантам? Не знаю, не скажу.
  Кобрин оставался километрах в тридцати от меня по правую руку, но скорости я не снижал. Когда впереди показалась та опушка, и звук моторов стал отчётливо слышно, я покинул седло велосипеда и, толкая его за руль, повёл прочь от дороги. Мне эта встреча была ни к чему. Как я уже говорил, путь мой лежал в Брест, я хотел хотя бы краем глаза посмотреть, как там воюют наши парни, если будет возможность то хоть чем-то помочь, и одна идея у меня уже была. Однако сначала я собирался посетить место расположения двух арамейских аэродромов. Наверняка там уже побывали немцы, но я надеялся найти для себя уцелевшую машину. Да-да, я про 'У-2'. А аэродромов на мой пути имеется два, так что я был весь в надеждах.
  Я успел удалиться вглубь редкого леса метров на триста, когда на дороге мелькнуло несколько мотоциклов и туша бронетранспортёра передовой группы, почти сразу за ними пошли танки, бронетранспортёры и грузовики.
  - Опоздали голубчики, - хмыкнул я и продолжил движение.
  
  Наконец я разглядел первых окруженцев. Прячась в пшенице раскинувшегося перед опушкой леса поля, к нему двигалась довольно большая группа бойцов и командиров. Я насчитал человек шестьдесят, многие вооружены, но далеко не все. Некоторые были в робах техников. С учётом того что до ближайшего военного аэродрома было двенадцать километров, это было не удивительно, как бы это не были остатки БАО, с присоединившимися к ним немногочисленными группами стрелков.
  Опустив бинокль, я задумчиво цыкнул зубом. Судя по направлению движения окруженцев, в лес они войдут метрах в трёхстах от меня. Идея что недавно пришла мне в голову была неплохой, да что сказать отличной, мне нужен лишь доброволец. Опытный, знающий все местные летательные аппараты доброволец-техник и я надеялся найти его в этой группе. Вот только как мне уговорить его пойти с собой? Кто будет слушать четырнадцатилетнего пацана? Вот именно что никто, пошлют куда подальше и пойдут дальше. Но попытка не пытка, если не получиться, справлюсь сам, без помощи.
  Устремившись вниз, прибирая руками и ногами по веткам, я спрыгнул на землю и, оставив велосипед прислонённым к дереву, снял с себя всё лишне, чтобы походить на простого паренька, и побежал на перехват окруженцев.
  Шли те, сторожась, но без головных и боковых дозоров, видимо и не подозревали, что так можно делать, науку движения по вражеской территории им явно никто не преподавал. Ничего, немцы научат. Кто тут командир я определил ещё когда сидел на дереве, лётный капитан тут командовал, поэтому подождав когда основная масса пройдет, вышел из-за дерева и подошёл к нему.
  - Доброго дня вам, - сказал я.
  - Ты тут откуда?!.. - выпучил тот глаза. - Ты как сюда попал?!
  Понять его можно, вокруг только знакомые ему бойцы, а тут раз паренёк в гражданке, смотрит на него невинным взглядом зелёных глаз.
  - С учётом того как выдвигаетесь, меня всё больше и больше удивляет как немцы вас всё ещё не перехватили, - хмыкнул я, показав кривую улыбку.
  - Да тут кругом немцы! - взвился истерично капитан. Кстати, судя по нашивкам, он оказался старшим политруком, то есть служил по политчасти, а не был кадровым командиром. Но всё же кант на пилотке и петлицы у него были голубыми, да и эмблемы летунов имелись.
  - Где головной дозор, где боковые дозоры? Стадо, а не подразделение Красной Армии, - стал я отчитывать политрука, а заметив, что он начал открывать рот, возмущённо глядя на меня, добавил уже нужную информацию. - Мост впереди взорван, придётся переправляться. Вы сейчас как раз двигаетесь по ничейной земле, наши уже отброшены, лишь группы окруженцев вроде вас, да и немцы стали появляться, двигаясь по дорогам.
  Закончив, я осмотрел собравшихся вокруг окруженцев, некоторые были ранены, значит, я не ошибся, разглядывая их с дерева, были повязки на нескольких красноармейцах.
  - Когда же наши их остановят? - тоскливо спросил один из бойцов, на что я громко рассмеялся.
  - Это произойдёт не скоро. Вы ведь авиатор? Тогда можете себе представить, что после нескольких налётов вы лишились всей приграничной авиации и отражать налёты вам теперь практически нечем. Немцы бомбят походных армейские колонны, склады и технику. Приграничные войска разбиты и рассеяны, так что надежда на войска второго эшелона, но я бы на них не надеялся, отступать вам придётся долго. Нужно вернуть господство в воздухе, без него воевать очень проблематично, думаю, вы в этом уже убедились.
  - Ты кто? - прямо спросил политрук. А я думал, что он попытается заткнуть мне рот отповедью, но видимо начало войны что-то перевернуло в нём, и никаких газетных цитат о малой крови на чужой территории я не услышал.
  - Диверсант, профессиональный диверсант. У меня экзамены в училище по полевому ориентированию. Должен был на третий курс перейти, а тут война. Вот и развлекаюсь. Кстати, тот мост я взорвал, его немецкие диверсанты почти захватили, перебив охрану, пришлось повоевать.
  Вокруг раздался гул голосов, но смолк, когда я поднял руку.
  - Прежде чем расстаться я вас кое-чему научу. Двигайтесь по тылам противника только по нехоженым тропам, не выходя на дороги, на дороги можно выходить только в одном случае, чтобы пересечь их и делать это лучше ночью. К местным жителям не ходите. Они рады немцу и сдадут вас, в большинстве случаев конечно, ну или в спину выстрелят. Дальше, добывайте еду сами, в лесах, полях, ну или отбив у немцев, пересекайте реки вплавь и подручными средствами и, игнорируя броды и мосты, там будут засады. Только в этом случае у вас есть шанс живыми дойти до наших. Теперь по немцам и тем, кто подумывает, что в плену неплохо. Ошибаетесь, я уже общался с теми, кто попал к ним в плен и бежал. Первое, раненых в плен они не берут, добивают на месте, на корм шла брюква сваренная на воде, ничего больше, рацион только один, ну и лагеря под открытом небом. Никаких бараков, спать на земле, ходить под себя, так как туалетов не предусмотрено, на любые волнения, огонь из пулемётов на поражение с вышек. Я взял в плен одного лейтенанта тыловой дивизии и тот сознался, что на такой объём пленных они не рассчитывали и кормить их просто не чем. Запасы быстро тают. Поэтому сверху пришёл приказ, пленных уничтожать, кого травить, кого расстреливать. Уже появились расстрельные команды и это на второй день войны.
  Когда я умолк, обводя взглядом стоявших вокруг бойцов, кто-то глухо выругался. Первым пришёл в себя буквально раздавленный политрук:
  - И что же нам делать?
  - Идти к своим конечно же, - пожал я плечами. - Как я описывал идти. Но можно при этом устраивать диверсии на дорогах. Например, техника у немцев вся на бензине включая танки, а они перевозят горючее на броне в канистрах. Один выстрел зажигательной пулей и костёр. Стреляйте в водителей машин, убивайте их. Колонна встанет, на полчаса-час, но это время для наших отступающих войск, чтобы занять и подготовить позиции к бою. Стреляйте в танкистов, плевать на танки, чтобы подготовить опытного танкиста на это нужно много времени, а простого пехотинца за рычаги не посадишь. Пока вы будете двигаться по тылам немцев, устраивайте засады на небольшие группы, используйте захваченную технику и вооружение, особенно для засад их скорострельные пулемёты хороши. Это я про 'МГ-34'. Ваша задача не погибнуть зря, а выбить у немцев как можно больше личного состава. На пехоту особо внимания не обращайте, главное военные специалисты во всех областях...
  Говорил я ещё долго, и что странно, слушали меня со всем вниманием, как устраивать засады, на тех же мотоциклистов с помощью натянутой верёвки, или как используя гранаты устанавливать заряды или растяжки. В большинстве своём вокруг меня собрались технические специалисты и они понимали о чём я говорю.
  - Ты с нами не пойдёшь? - воспользовавшись заминкой, спросил политрук, пока я, отстегнув флягу, утолял жажду. Кстати пить хотели многие, поэтому моя фляга быстро разошлась по рукам и вернулась ко мне пустой.
  - Нет, у меня свои планы. Званием можете не давить, мне оно побоку. Тем более мы из разных ведомств, - ответил я. - У меня лишь одна просьба. Мне нужен авиационный техник. Лучше всего универсал, тот кто знает все типы самолётов. Лётчики есть?
  - Я лётчик, - подняв руку, вышел вперёд молодой, ему было лет девятнадцать сержант с голубыми петлицами на гимнастёрке и треугольниками в них же. - Сержант Евгеньев.
  - Вот, мне нужен техник и лётчик, - осмотрел я бойцов, многие отводили глаза, встречаясь со мной взглядом. - Кто согласен со мной повоевать? Обещаю при возможности потом доставить к нашим в целости и сохранности.
  - Я готов, - сделал шаг вперёд тот же сержант.
  - На чём летал?
  - На 'ишачке'.
  - Пойдёт, - согласился я, и снова осмотрел техников. - Ну так что, есть добровольцы?
  - А гори оно всё огнём, - махнув рукой, вперёд вышел мужчина лет сорока на вид в старом застиранном комбинезоне, под которым было видно гимнастёрку с треугольниками старшего сержанта, петлицы у него тоже были голубые.
  - Этого хватит, товарищ старший политрук, - сказал я капитану. - Думаю, вам стоит продолжить путь и пройти как можно большее расстояние. Немцев вам, конечно, не догнать, но шансы есть из-за уничтоженного моста... Бойцы, за мной.
  Те, кого я отобрал быстро попрощались со своими и последовали за мной, а остальные окруженцы направились к реке. Политрук, похоже, пропустил все мои советы мимо ушей, ни боковых, ни передового дозора не было, так и двинули общей толпой. Не дойдут, факт.
  Кто-то спросит, как так, раз и послушались четырнадцатилетнего паренька. А ведь была причина. Я ведь не зря так долго описывал все их будущие мытарства на территории подконтрольные немцами, даже дал политруку перерисовать с моей трофейной карты кроки. Разговор я вёл спокойно, но в интонации моей речи нет-нет да проскальзывали командные нотки. А такие нотки нужно ставить, и ставить долго. Вон даже политрук тянулся, когда я обращался к нему и проверял форму, всё ли у него застёгнуто. То есть дал понять всем окруженцам что не смотря на возраст опыт командования у меня просто огромный. А с учётом той растерянности, в которой они пребывали, я для них как свет для мотылька. Правда, возраст всё же играл своё, поэтому я не удивился, что согласилось всего двое.
  Пока мы шли к велосипеду, я решил опросить своих новых подчинённых, а они явно перешли в ранг подчинённых, я им это ясно дал понять.
  - Представьтесь, кто такие, где служили, какой техникой владеете, включая наземную.
  Оба оказались из одного истребительного полка, только служили в разных эскадрильях. Техник ремонтировал все истребители, а у них в полку была сборная солянка, от 'Чаек' до 'Мигов', были и 'ишачки', всего четыре типа истребителей. Уж не знаю кому пришла такая мысль в голову начать перевооружение на месте. Так вот Пётр Кириллович, техник был отличным. Знал все машины, более того умел водить мотоциклы и машины. Это хорошо. Сержант был пилотом 'ишачка', сегодня утром его сбили в бою неподалёку от аэродрома, вернулся пешком, выпрыгнул с парашютом, а там бой, немногочисленная охрана и два расчёта зенитчиков отбивались от подошедших подразделений немцев. Вот политрук собрал тех кто выжил и приказал отходить к своим. А бой продолжался ещё полчаса, пока немцы не уничтожили оборону аэродрома. Технику уничтожить отступающие не успели. Сам сержант был вооружен 'наганом', что находился в кобуре, ему как лётчику было положено личное оружие, а вот у техника кроме огромных кулаков ничего не было. Оружие у него осталось в ремонтной летучке, что сгорела, а во время бегства с аэродрома ничего подобрать он не успел. Сначала их было человек тридцать, а чуть позже к ним стали присоединяться другие окружены. Несколько часов они просидели в овраге, а потом уже направились к лесу по полю.
  К этому моменту мы уже подошли к моему лагерю, более того слушая авиаторов, я стал разводить костёр и повесил над ним котелок. Время было обеденное, сам подкреплюсь и их покормлю.
  - Как к вам обращаться? - немного смущаясь моего возраста, спросил Евгеньев.
  - Можно по имени, можно по званию из прошлой жизни, - ответил я и заметив что вода закипела бросил крупу и принял из рук техника вскрытую банку тушёнки.
  - Как это? - хором спросили авиаторы.
  - Давайте я расскажу вам о религиях что существуют на планете названной вами Земля. Высоцкий кстати хорошо об этом спел... Всё не буду, ни к чему это, но об индусах кратко расскажу. Так вот, по их мнению душа умершего существа, будь то человек или животное не возноситься на небеса, а перерождается. Например, душа коровы вселяется в щенка, душа кошки в младенца-девочку, ну и тог далее, то есть после смерти нас вроде как ждёт новая жизнь. Я об этом мнении ничего против не скажу, так как результат перерождения перед вами. Просто по-моему личному мнению, о перерождении никто не помнит, это я о своей прошлой жизни, остаются только инстинкты.
  - Да-а, такое может быть. Техник в соседнем звене ну такой баран был, - покачал задумчиво головой Пётр Кириллович.
  - Подожди, получается ты помнишь свою прошлую жизнь?
  - Жизни, - поправил я его. - А так да, это у меня пятая жизнь, и всегда я умирал насильственным путём. То есть меня убивали. Травили, взрывали ну или сам подрывался. Причём возрождался я не в чужом теле, хотя это возможно по примеру одного моего не очень приятного знакомца, а в своём.
  - И какое у вас было звание?
  - Я был капитаном спецназа ГРУ, нас ещё боевиками прозвали. Чтобы вам было понятно, расшифрую по местным определениям. Спецназ ГРУ, это армейский осназ контрразведки. Я был ранен, мне оторвало обе ноги, но Батя, мой командир, молодец. Задним числом провёл представление мне на майора, так что списали меня по ранению в звании майора. Мне тогда тридцать с мелочью было. Так что можете обращаться ко мне товарищ майор, тем более звание мной честно выслужено было.
  - А как вы погибли? - с живейшим интересом спросил сержант.
  - Дом мой взорвали. В будущем таких людей террористами будут называть. Я жил в Москве, они заминировали жилой дом в котором я жил и подорвали, погибло более тысячи человек. Все гражданские.
  - Но зачем? - спросил Евгеньев, побледнев лицом.
  - Они так ставили условия правительству страны, мол, если те не пойдут на уступки, взрывы продолжаться.
  - Фашисты.
  Обед был готов, ложки были у всех, поэтому вприкуску с размоченными сухарями мы стали есть пшённую кашу сдобренную тушёнкой, каждый был погружён в свои тяжёлые думы. Когда котелок показал дно и ложки стали скрестись об него, Пётр Кириллович вытер ложку и, убрав её за голенища сапога, спросил, наблюдая как я сыплю чай в кружку, вода там уже вскипела:
  - Вы сказали что в будущем, вы жили в будущем?
  - Да, в двухтысячном году, - разделяя на троих остатки печенья, кивнул я. - Если ты спрашиваешь об этой войне, то она была начало один в один как у нас.
  - И как это было? - спросил техник, Евгеньев напружинился, внимательно слушая наш разговор.
  - Так же страшно. Кадровая армия будет разбита за несколько месяцев и потеряет все территории, выйдут к своим из окружений единицы, большая часть или погибнет или попадёт в плен. Но они дадут возможности сформировать дивизии ополчения, они также сгорая в боях будут гибнуть десятками, но остановят немцев у Москвы, даже отбросят их на двести километров. Потом будут позиционные бои, наши командиры будут учиться бить немцев, будут крупные поражения, будут победы. Война закончиться в Берлине девятого мая сорок пятого года. Это у нас, не знаю как у вас будет.
  - Почему? - спросил лётчик.
  - Так я же тут, - спокойно пояснил я. - Кстати, по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего в январе сорок третьего будут введены погоны и в обращения войдут такие слова как офицеры и солдаты, так точно и никак нет.
  - Вам надо к товарищу Сталину, рассказать всё об это, если это конечно, правда, - воскликнул летун.
  - Это правда. А рассказать... я уже рассказал. Письма отправил. С вашими правителями я встречаться не хочу, уже обжёгся один раз в одной из своих жизней, учёный.
  - Зачем вы нам рассказали, не боитесь, что сведения на сторону уйдут? - спросил техник, допивая чай, была его очередь, печенья мы уже съели и я пучком травы очищал котелок.
  - Нет, не боюсь. Это лишь слова, подтверждения нет. Кстати, двадцать восьмого немцы возьмут Минск. Так что через неделю сможете проверить сказал я правду или нет. Ладно собираемся, пора действовать.
  - Что вы хотите делать? - спросил Евгеньев, пока техник пребывал в задумчивости.
  Собираясь и навешивая поклажу на велосипед я не задумываясь ответил:
  - Те части, что остались в Брестской крепости дерутся в окружении до сих пор и ждут помощи. Понятно, что её не будет, но хочу хоть как-то оказать им помощь и рассчитываю, что вы мне поможете. А помочь я собираюсь с неба, поэтому вы мне и нужны.
  - На аэродроме немцы, - напомнил сержант.
  - Вот это как раз меня мало заботит, главное чтобы там были 'эрэссы', бомбы, топливо ну и рабочие аппараты конечно. Я пилот, ты лётчик, на пару мы там повеселимся, заодно помогая нашим парням в Крепости.
  - Но немцы?!..
  - Это не ваша забота. Напомню, я майор спецназа, осназа как у вас их тут называют, у меня огромный боевой опыт как раз в ведении таких боевых действий. Так что немцев я беру на себя, на вас вся авиационная техника, в этом старайтесь не подвести меня. Уже сегодня вечером я собираюсь совершить первый вылет. Это всё, выходим.
  Технику я передал кобуру с 'Вальтером', тот быстро продел кобуру в ушки ремня, проверил оружие, и теперь был хотя как-то вооружён. Я же повесив винтовку на плечо, и взявшись за руль велосипеда, направился к дороге.
  - Там же дорога, - сообразил куда мы направляемся Евгеньев.
  - Именно. Мне нужна машина. Подойдёт и мотоцикл, но лучше машину.
  На обочине я спрятал авиаторов, отдав свою винтовку Петру Кирилловичу и забрав у него 'Вальтер', работать я собирался в одиночку, поэтому и решил действовать двумя единицами короткоствольного оружия. Сам я был одет как простой паренёк, оружие за поясом сзади, взведено и готово к бою. Проверив маскировку парней, поправив некоторые огрехи, доведя её до совершенства, я вернулся на обочину и стал терпеливо ждать. Долго ждать не пришлось, видимо немцы остались у остатков моста, ожидая подразделение с понтонами, всё же тут была накатанная дорога, да и берег позволял навести понтонную переправу, но патрули в разные стороны выслало. Жаль что не машины, было два мотоцикла с шестью седоками при двух пулемётах.
  - Не вмешивайтесь, - велел я авиаторам, внимательно наблюдая, как из-за поворота показались немцы, стрекоча мотоциклетными моторами. - Я сам справлюсь. Вы только помешаете.
  Немцы подъехали ко мне, слегка притормозив и... не останавливаясь, последовали дальше. Я их не заинтересовал, поэтому выхватив оружие, я открыл огонь им вслед. Из 'ТТ' по ближайшему экипажу, из 'Вальтера' по дальнему. Положил пятерых, ранив шестого, мне нужен был язык.
  Мотоциклы никем неуправляемые остановились, один посередине дороги, второй съехал на обочину и скатился в кусты, заглохнув там.
  - Собрать оружие и документы, подготовить технику к движению, - скомандовал я рванув к подранку. Это был солдат, что сидел за водителем, когда я его ранил, он отклонился, позволяя мне достать водителя.
  Спустившись на обочину я перевернул подранка на живот и связал руки, после чего похлопав по щекам, похоже у того был болевой шок, стал задавать вопросы, жёстко контролируя ответы. Авиаторы с несколько ошарашенным видом, собирали и укладывали в одну из люлек оружие, обоим я велел вооружиться 'МП-40', их как раз и было две единицы и забрать боеприпас, 'Вальтер' я не вернул, вместо него Пётр Кириллович выбрал себе 'Парабеллум' одного из пулемётчиков. В общем, когда я закончил с допросом, авиаторы уже не удивлялись тому, что я знаю немецкий, оба мотоцикла находились на дороге. Тела были спрятаны в кустарнике, туда же унесли и шестого, которого я добил ножом.
  - Надеваем плащи, каски и следуем за мной, - велел я, занимая седло и запуская двигатель.
  В люльке моего мотоцикла были сложены все трофеи, включая мои вещи, сверху был положен велосипед, авиаторы образовали экипаж второго мотоцикла, техник за рулём, Евгеньев за пулемётом, тот его быстро усвоил, клацая затвором, даже поменял пятидесятипатронную банку на ленту в двести патронов.
  Первыми двигался я, авиаторы за мной. Сразу же свернув с шоссе на полевую дорогу, мы за час проехали десять километров и встали у рощи, до аэродрома оставалось около полутора километров, вдали уже виднелись строения и, кажется даже самолёты. Воспользовавшись биноклем, я действительно рассмотрел ряды боевой авиационной техники.
  Пока мы ехали, то не раз встречали немцев, даже один раз целый батальон был шедший пешим порядком. Я заранее предупредил о такой возможности авиаторов, так что они сперва конечно шугались, но потом, следуя моему примеру, даже приветливо махали рукой немцам. Типа мы свои. Плащи, каски и очки, спущенные на глаза, делали нас серой массой основных войск Вермахта и мы особо не привлекали внимания.
  Как только моторы были заглушены, Пётр Кириллович устало откинулся назад и сняв очки протёр мокрое лицо.
  - Да-а-а, теперь понятно чему вас там учат в будущем. Кто вот так вот сможет среди немцев кататься как свой?..
  Похоже, техник следом и за Евгеньевым поверил в мои метанья по мирам, это хорошо, будет работа не за страх, а за совесть. Однако теперь о другом, остановился я по одной причине, я не знал территорию аэродрома, мне нужно было его описание с рисунком, трофейный блокнот и карандаш у меня были, к тому же требовалось выяснить, что где хранится. Естественно воевать с аэродрома я не собирался, но вывезти с него топливо и боезапас куда-нибудь в надёжное место было возможно. Главное чтобы нам хватило на два-три боевых вылета. Больше нам сделать не дадут, но и это не плохо. А потом уже можно направляться к своим. Дело я сделаю, посмотрю своими глазами на погибающую крепость.
  Главное для меня, это сбросить на крепость сообщение, что помощи не будет и чтобы выбирались они сами, своими силами. Ведь они ждали эту помочь, поэтому и сидели в крепости, дрались до конца, но помощи так и не дождались. А сейчас пока у них были силы, шанс был уйти на прорыв, главное чтобы они поверили мне, поверили тому сообщению, что я им сброшу. Причём сбрасывать собирался не в одном экземпляре, а в нескольких в разных частях Крепости.
  Стянув длинные мотоциклетные перчатки, я сказал:
  - Мне нужно знать расположение всех строений аэродрома, что где находится.
  - Мы с вами? - тут же спросил Евгеньев.
  - Не-е, я пойду один, вряд ли там больше взвода. Для меня они на один зуб, а вас терять не хочется, не зря же я вас с собой тащил. Держи бинокль, вон с того строго здания, где часовой прогуливается, я подам сигнал, тогда подъедите. Если в течение двух часов сигнала не будет, уходите к нашим. Пётр Кириллович, для тебя у меня отдельное задание. Использовать будем 'Чайки', припомни, где находятся уцелевшие машины, нам нужно две, где бомбы, топливо и другой боезапас, не забывайте про запчасти. Я там вижу немецкий тентованный грузовик, воспользуемся им, для перевозки имущества. Тебе сержант тоже задание, нужно укромное место подальше от дороги, куда можно добраться на грузовике, но с ровной площадкой способной принять 'Чайки'. Взлетим с аэродрома к Крепости, мы сюда уже не вернёмся, а отштурмовавшись, полетим к площадке, где нас должен будет ждать Пётр Кириллович. Вот трофейная карта, ориентируйся по ней. В общем, задания до моего возращения я дал, а пока вот, рисуйте схему строений, что и где находится.
  С описанием аэродрома и построек что там находились, часть была уничижена бомбёжкой, но ещё кое-что осталось, они закончили за пятнадцать минут, после чего, проверив оба пистолета, я спокойно направился прямо к аэродрому по небольшой тропке. Игра под ребёнка-подростка продолжалась. Главное подойти, а там уж я разберусь. Можно и скрытно выдвинуться, но на это нужно слишком много времени. На мотоциклах тоже риск связанный с потерей авиаторов, так что сам и только сам.
  Одно меня не особо порадовало, топлива на аэродроме было очень мало, всего десяток бочек. Ну для полка это действительно капля в море, а нам хватит, главное чтобы оно было на месте. 'Чаек' в полку было полтора десятка, из них не менее пяти должно быть в полном порядке, не знаю как они наземный бой пережили. Так что надежда была, и не слабая.
  Я неспешной походкой сблизился со строениями. Внимательно оглядывая всё что видел. В прямой видимости был часовой в немецкой форме. Но их наверняка должно быть больше. Грузовик один у здания штаба, там же пара мотоциклов, значит немцев не более полувзвода. Уже легче.
  Часовой меня конечно видел, поглядывал изредка но никаких действий не предпринимал, хотя я был готов нырнуть в траву если он попытается снять карабин с плеча. Ну а то, что он обо мне предупредил, я был уверен на сто процентов.
  Вокруг была видна разруха, воронки от бомб, сгоревшие остовы боевых самолётов, наземной аэродромной техники, кучи мусора и тряпья, но всё же целые на вид машины были, я их видел вдали поля, там кажется, прохаживался часовой.
  Я направлялся к ближайшему строению, двухэтажной казарме, за ней была столовая, дальше штаб, по крыше штаба и гулял часовой, посматривая вокруг, ну а когда я скрылся от него за казармой то побежал со всех ног и одним слитным движением рванул в окно на первом этаже, зазвенев разбитым стеклом на полу. После бомбёжек ни в одном здании, ни осталось, ни одного целого стекла, я об этом знал и не ожидал ничего другого.
  Попал я в явную каптёрку, взяв на изготовление нож, подкрался к двери и, прислушавшись, выглянул. Никого не было, лишь было слышно, как кто-то говорил на немецком, причем, судя по тому что становилось всё отчетливее слышно, солдат что вёл беседу, приближался. Скорее всего, после сообщения часового-наблюдателя, командир оставленной тут охраны, наверняка он в звании фельдфебеля, направил мне на встречу солдата, а суда по тому что он вёл беседу, их сюда пришло двое.
  Находился я в коридоре. Дальше было видно длинный зал с множеством коек казармы, подкравшись к лестнице на первый этаж, я выглянул в холл, где были распахнутые двери наружу и откуда были слышны голоса. Теперь уже двоих. Когда мелькнула тень, я спрятался за угол, готовясь к атаке. С оценкой ситуации я не ошибся, их было двое. Наверняка ведь командир одного послал, не группу же отправлять брать подростка, а второй скорее всего увязался сам. В принципе нормально. Одного положу, другой и для допроса сгодится. Интересно они из той же моторизованной дивизии, что рвалась к мосту, и где я взял пленного? Тот особо рассказать ничего не смог, лишь номер части и задачу поставленную им непосредственным командиром. Лишь упомянул, что немцы Кобрин взяли с большими трофеями и пленными.
  Солдаты нападения не ждали, чиркнув одно под горлу и пока он упав скрёб каблуками сапог пол, вырубил второго и потащил его каптёрку для допроса. Следовало поторопиться, их быстро хватятся, а мне нужно знать количественный состав немцев, что заняли аэродром. Сил тут явно немного, но всё же требовалось уточнить, чтобы никто не ушёл и не позвал помощь. Нам нужно хотя бы часа два чтобы отправить Пётра Кирилловича на грузовике в то место, которое подберёт Евгеньев, ну и вылететь к крепости.
  Пленный быстро сломался и я получил те сведения, что мне были нужны. Поэтому хладнокровно отправил его в мир иной, вытерев о форму немца нож, я направился на другую сторону казармы, к той стороне, где она соседствовала со зданием столовой. Язык подтвердил, что они из той же моторизованной дивизии, но из роты тылового обеспечения. Тут их тринадцать человек с унтером во главе, трое на часах, остальные отдыхают. Расположились они в штабе. Один часовой был на крыше, другой на стоянке уцелевшей техники, охранял новейшие истребители 'Миг', до прибытия комиссии из Люфтваффе, ну и один охранял пленных. Мне это заинтересовало, оказывается было два десятка пленных что взяли на этом же аэродроме, тяжелораненых добили, остальных заперли на пустом продовольственном складе, там и находился третий часовой. Вот такие дела.
  Незаметно покинув казарму, часовой на крыше был на другой стороне, судя по хрусту жестяной крыши, тот, что охранял пленных, смотрел в другую сторону, а тот, что находился на стоянке, меня не видел, это позволило мне обойти кухню и так же через окно попасть в здание штаба. К моему удивлению немцы банально дрыхли, спали как сурки после плотного обеда, так что прирезать их во сне мне труда не составило, ни один не проснулся. Подсчитав подрезанных, я задумался, двоих я положил сразу, трое на часах и тут семеро, получается двенадцать, где ещё один? Не хватало как раз фельдфебеля.
  Обыскав все помещения штаба, я нашёл его в кабинете командира полка листавшего карты, так что унтер отправился следом за своими и солдатами. Потом я поднялся на чердак, подошёл к смотровому окну и метнул нож в наблюдателя.
  Поднялся на крышу, проверил патрон в патроннике карабина и вскинув его к плечу произвёл два выстрела. Сперва в того что находился вдали, у стоянки самолётов, а потом и второго, у сарая с пленными. Тот пытался прыжком уйти за угол, но моя пуля окончательно прибила его к земле. Помахав парням карабином над головой, те меня видели, я спустился вниз.
  В это время моё внимание привлекли хрипы в одной из комнат на первом этаже, и я рванул туда, держа наготове пистолет. Там я обнаружил пустой радиоузел, лишь шумела на волне включенная радиостанция. Видимо тот второй солдат, которого я положил в казарме, слушал эфир и решил присоединиться к приятелю. Подойдя, я покрутил настройки и внезапно услышал усталый монотонный голос радиста:
  - Я Крепость... Я крепость... Прошу помощи. Я Крепость... рошу помощи...
  Замерев, я слушал этот голос, звучащий среди помех, в нём кроме безмерной усталости была отчётливо слышна мольба. Подкрутив настройки радиостанции, я вздохнул, ещё держатся ребята.
  - Продержитесь ещё пару часов, а там уж хоть как-то мы вам поможем, - вслух прошептал я.
  Отвечать я не собирался, немцы чётко контролировали эфир и могли с лёгкостью перехватить передачу. Я не хотел чтобы нас перехватили над крепостью 'мессеры'.
  Выключив радиостанцию, я направился наружу, там как раз был слышен рёв моторов обоих мотоциклов. Евгеньев не умел управлять трёхколёсным транспортным средством, хотя автомобили водил, но видимо Пётр Кириллович ему на пальцах показал и тот смог доехать. Не бросать же технику.
  Забрав свою винтовку, посмотрел как там часовой на дальней стоянке, всё ещё лежит не шевелясь, похоже выстрел точный, и мы все втроём направились к сараю. Механик сбил с сарая замок и, распахнув дверь добродушно пророкотал:
  - Выходил честной народ, свои.
  - Кириллыч, ты никак? - услышал я изнутри, и оттуда потянулись освобожденные военнопленные. Выстрелы они, оказывается, слышали, да видели в щель как упал их часовой, вот и ждали, когда их освободят.
  Наблюдая, как радостно обнимаются освобожденные и мои подчинённые, один уже поднял карабин часового и как раз снимал пояс с боеприпасом, поэтому я решил поторопить события:
  - Внимание, стройся! - рявкнул я.
  Мои-то сразу послушались, а вот остальные, хотя по привычке и вытянулись, но строиться не спешили. Успели рассмотреть, кто ими командует.
  - Это ещё что за чудо? - озадаченно спросил один из освобождённых, с 'пилой' старшины в петлицах. Причём было он не авиатором, общевойсковые эмблемы были в петлицах. Скорее всего он был из охранного взвода, ну или зенитчик. Пётр Кириллович уже успел мне сообщить, что эти подразделения были приданными.
  - Евгеньев, - приподнял я правую бровь.
  - Я, товарищ майор, - сделал тот шаг вперёд из шеренги из двух человек.
  - Слушай приказ, бегом к стоянке самолётов, отбирай две машины, смотри, чтобы на обоих были направляющие для реактивных снарядов.
  - Так они на всех есть, товарищ майор, - тот же отозвался сержант.
  - Выбирай две машины, - велел я и тот со всех ног рванул в конец поля, а я же велел. - Старшина постройте людей.
  Тот не знал, как ему быть, подчиняться ли моим приказам как это делают явно знакомые ему бойцы, или всё же послать меня подальше, однако механик продолжал стоять навытяжку, приказа вольно я ему не давал, поэтому поморщившись, он приказал строиться. Пройдя мимо шеренги, я велел:
  - Летчики, шаг вперёд.
  Вперёд вышли два сержанта, судя по тому, что именно они обнимались с Евгеньевым, то скорее всего они приятели или из одного училища. Сам сержант всего месяц как прибыл в часть.
  - Представьтесь, сообщите, на чём летали.
  - Сержант Харитонов, пилот 'Чайки', - сделал шаг вперёд крепкий невысокий светловолосый паренёк лет двадцати на вид.
  - Сержант Баринов, пилот 'И-шестнадцать', - сообщил другой, высокий и не складный, но с каким-то добродушным лицом. Такие лица ещё лошадиными называют.
  - Вы двое, бегом к тем мотоциклам, там среди вооружения в люльке две кобуры с трофейными пистолетами. Вооружайтесь и бегом следом за Евгеньевым. Приказ подготовить к вылету четыре 'Чайки', загрузить боезапасом, топливом, механиков я к вам сейчас пришлю. Бегом.
  Те сорвались с места, быстро вооружились, сбили складки гимнастёрок за ремни назад и, придерживая пилотки, побежали за сержантом. Тот за это время уже достиг стоянки и работал на месте, осматривая машины.
  - Бойцы подразделения охраны и зенитчики, шаг вперёд, - велел я.
  Вышли шестеро, среди них был и старшина. Осмотрев бойцов, двое были ранены и кое-как перевязаны, поэтому я обратился четверым другим:
  - Старшина, направьте бойца на часы на крышу штаба, пусть наблюдает за окрестностями, туда же один из пулемётов снятых с мотоцикла. Вооружайтесь.
  - Есть, - козырнул тот и стал командовать.
  Пока бойцы вооружались и, скрывшись в здании штаба, поднимались на чердак, я велел всем раненым присесть в тени, ими скоро займутся. Дальше просто, механиков и техников я отправил следом за лётчиками, выделив им два мотоцикла, семеро как раз уместились, не пешком же им бегать, не молодые чай, все в возрасте. Приказ у них был тот же, подготовить технику к вылету. Остальным я раздал другие задания, старшина организовал оборону и цепь постов-наблюдения, другие бегали по аэродрому и искали уцелевшую технику, нашли две 'полуторки', вот в кузова грузового 'Опеля' и этих 'полуторок' и начали грузить всё самое для нас ценное. То есть авиационное топливо, боеприпасы и бомбы, так же подчистили склады, забрав продовольствие с лётными пайками. На складах я нашёл приличное количество новеньких канистр, муха не сидела, всего двадцать штук. Зная о бедственном положении гарнизона крепости, особенно о недостатке воды, я решил хоть так им помочь. Капля в море конечно, но хоть почувствуют, что о них знают и помнят. Может из-за этой помощи они поверят в то, что из Крепости нужно уходить, причём уходить срочно, прорываясь в леса.
  Организацией сброса канистр и продовольствия, бомбы мы брать не будем, я возложил на Петра Кирилловича, а тот, подумав, вызвал молодого парнишку, как оказалось укладчика парашютов, который дружил с головой и поставил ему ту же задачу. Теперь уже паренёк озадаченно чесал затылок, думая как сбросить гарнизону воду и продовольствие и не повредить канистры. Судя по тому, как у него прояснилось лицо, какая-то идея пришла ему в голову, и он унёсся в сторону складов с вещевым имуществом, где хранились парашюты.
  Сам я носился по аэродрому сайгаком, нужно было организовать нормальную медпомощь раненым, их было шестеро, организовать питание всех бывших пленных, они не ели с утра, а время было четвёртый час. Подготовить колонну к отправке, причём требовалось снять с немцев форму, поедут они ряженными и без меня, вот это всё я и организовывал. Страшим колонны назначил Петра Кирилловича. За охрану отвечал старшина Главнюк.
  Евгеньев уже доложил, что четыре машины подготовлены, оставались последние работы, да ещё требовалось как-то прицепить к бомбодержателям канистры и продовольствие, реактивные снаряды уже на направляющих, по три с каждой стороны. На 'Чайках' было по два бомбодержателя, на каждый планировалось закрепить две канистры с водой и два вещмешка с тушёнкой. Высококалорийная еда должна помочь им продержаться. Сидоры уже наполнялись, да и канистры тоже. Машины были практически загружены, к 'Опелю' даже прицепили топливозаправщик с простреленным мотором, но целой ходовой, а в нём было полбочки топлива. Дырки заткнули щепой. Ну и двенадцать бочек с топливом и маслом уместились в кузовах 'полуторок', туда же грузили реактивные ракеты, бомбы, боеприпасы к авиационным пулемётам, продовольствие и канистры с водой. Воздушный рейд к Крепости у нас будет не один.
  Перед вылетом я узнал, что там сделал уникум парашютного спорта. Всё оказалось просто, по три выпускных парашюта, привязанные к канистрам и вещмешкам стропами, сбрасывается стандартно, как бомбы. Паренёк просил делать это не ниже ста метров, не то всё побьётся. Оснастить этими нужными Крепости 'бомбами' он успел всего две машины, но ему помогало девять человек, так что через двадцать минут обещал закончить.
  - Полшестого, - мельком посмотрев на часы, сказал я. - Поторопись.
  Сам я направился в штаб на мотоцикле. Там заняв кабинет командира полка, начал писать письма. Ну как писать, среди уцелевших как-то затесался полковой писарь вот он на машинке и стал писать приказы. Потом я подписывал их, ставил полковую печать, она была тут, подготовив восемь сообщений о ситуации на фронте и приказы на оставление Крепости. Помощи не будет.
  Все конверты были убраны в сидоры с тушёнкой, уж их точно найдут. Когда всё было готово, мы подождали, когда колонна уйдёт, место для временного аэродрома было подобранно, мы после вылета направимся туда, после чего проверив парашюты, друг у друга, стали залезать в кабины боевых машин. Пока колонна уходила, мы дали парням полчаса, Евгеньев с плохо скрытыми следами удивления показывал мне сидевшему в кабине 'Чайки', какой прибор за что отвечает. Поглядывал он на меня с сомнением, однако моя память разведчика не подвела, я запомнил с первого раза и повторил всё, что он мне сказал.
  - Вы точно сможете управлять этим истребителем? Машина серьёзная, ошибок не прощает? - спросил сержант.
  - Не боись сержант, я не подведу, главное вы выведите меня на Крепость и на примере покажите, как надо штурмовать вражеские позиции. Главное по своим не бейте, им там и так тяжело.
  - Понял, сделаем.
  Радиостанций в машинах было всего две, в моей и Евгеньева. Мы были ведущими пар, остальные ведомыми. Работать мы должны были парами. Мне дали сержанта Харитонова, как опытного пилота этих машин, тот должен прикрывать меня на случай появления истребителей противника. Наземную штурмовку я ещё проведу, а вот воздушный бой уж извините не смогу, знаний не имею.
  Наконец время, которое мы дали парням из колонны, истекло, те должны были под видом трофейной команды немцев выдвинуться в сторону нужного квадрата и начать сооружать там замаскированный аэродром, тут восемь километров всего, так что надеюсь, они уже преодолели половину пути и скоро будут на месте. Так что пора и нам поработать. Сделав отмашку рукой, я опустил на глаза свои навороченные лётные очки с зеркальным покрытием, снятые с тела немца. Взревели моторы истребителей-штурмовиков и после недолгого прогрева моторов, парами, мы пошли на взлёт. Опыт управления такими машинами я, конечно, не имел, но разницы особой не было, что 'Сесна', что 'Чайка', так что я быстро догнал и полетел неподалёку от пары Евгеньева, Харитонов от меня не отставал. Немного напрягало то, что кабина была открытой, ветер бил в лицо и небольшой плексигласовый козырёк впереди не помогал, однако ничего приноровился.
  После нашего взлёта, двое оставшихся техников начали жечь подготовленную к уничтожению технику. Чтобы ничего не осталось врагу. Потом в немецких мундирах на мотоцикле они должны последовать за колонной Петра Кирилловича. Когда мы поднялись на высоту полкилометра, я обернулся, над аэродромом уже стояли чёрные клубы дыма горевшей техники. Молодцы ребята, всё исполнили как надо. Они просто бегали с факелами и поджигали пропитанные маслом и бензином тряпки, брошенные или в кабины или под самолеты. Жгли всё, и уцелевшую и повреждённую технику. Ничего не должно было остаться.
  Летели мы на высоте полукилометра, на крейсерской скорости. Где крепость Евгеньев знал, он рядом три воздушных боя провёл, так что вёл уверенно. Кстати, на счету сержанта один сбитый 'Юнкерс', остальные такими успехами похвастаться не могли, раньше машины потеряли, но зато участвовали в штурмовках немецких войск, так что какой-никой, но опыт у них был.
  Когда впереди показали несколько тонких струек дыма и два вполне себе крупных чёрных столба, я сглотнул ком в горле и понял, что мы приближаемся к Бресту. Вот оно, тот самый час икс. Радист что нашёлся среди освобожденных пленных, настроил наши рации на туже волну, что работала радиостанция в крепости, многие слышали те мольбы о помощи, специально ходили в радиоузел, но мы не отвечали. Поэтому когда вдали показались дымы, и прижал ларингофон к горлу и стал вызвать радиста гарнизона:
  - Крепость, Крепость, я Орёл, ответьте приём?
  - Орёл-Орёл, я Крепость, - захлёбываясь словами, ответил радист, пока мы летели, тот молчал, видимо берег батареи. - Орёл, срочно требуется помощь гарнизону Крепости.
  - Крепость, мы на подходе. Немедленно обозначьте сигнальными ракетами или трассирующими пулями строения, где засел противник. Ждите подарки с неба. Восемь единиц. Помощи не будет. Повторяю, помощи от командования не будет, прорывайтесь сами. Приказ мы сбросим, готовитесь принять его. Приём.
  - Орёл, я Крепость, вас понял. Ждём вас. Приём.
  - Крепость, я Орёл, у вас минута, мы на подлёте. Приём.
  Под нами уже были улицы Бреста, когда неожиданно для меня пара Евгеньева свалилась на крыло и пошла вниз. Общаясь, я как-то упустил, что мы уже были на месте, и теперь стало понятно, почему первая пара атаковала. Было видно, как из нескольких задымленных строений начали быть трассирующими пулями, ракет я так ни одной и не дождался, видимо их не было в наличии.
  Немного нервничая от волнения, я повёл машин вниз, так же свалив её на крыло, и направляя не на одно из зданий, а на площадь. Там как раз шла атака, при поддержке трёх танков, немецкая пехота атаковала одну из казарм. Направив прицел на два танка, они шли рядом, я выпустил разом все реактивные ракеты. Думаю, чудо было что я попал, один вспыхнул, другой лишился башни, но я едва успел вывести истребитель из пике, чуть не чиркнув днищем о землю. Так и подарки гарнизону можно потерять.
  Поднимая машину в небо, я огляделся и успел рассмотреть, как исчезает в разрывах реактивных снарядов третий танк, это Харитонов отстрелялся. Мы уже определись где сидели наши а где немцы, поэтому разворачивая самолёт для сброса подарков, я снова вызвал радиста гарнизона:
  - Крепость, я Орёл, скидываю подарки, принимайте. Вам четыре. Приём.
  - Орёл, я Крепость, тебя понял. Приём.
  В полукилометре от нас пара 'Чаек' Евгеньева, делала тоже-самое. Они помогли другой части гарнизона отсечённой от своих, огнём ракет и пулемётов, а так же сбрасывая подарки. Я нажал кнопку сброса на двухстах метрах за пятьдесят метров от той казармы, распустив по три выкидных парашюта, продовольствие и вода начали опускаться, однако я ошибся, и те опускались на площадь где залегли немцы, нашим до них было не добраться. Не лучше отстрелялся и Харитонов, его груз лёг перед казармой. Не бомбардировщики мы, да и сбрасывали не бомбы.
  Однако бойцов гарнизона это не остановило, выпрыгивая из окон и выбегая из дверей, падая сраженные пулями они бежали к канистрам и вещмешкам. Поэтому чтобы не было бойни, я развернул 'Чайку' и мы ведомым атаковали тех, кто залёг в воронках и за любыми укрытиями на площади, расстреливая их из пулемётов, у меня их было четыре. Да и командиры этой казармы, пользуясь нашей помощью, подняли всех кто мог ходить в атаку. Так что наша помощь была существенной. Сам я работал по площади, сделав довольно результативный заход, а вот Харитонова направил уничтожить обложенные мешками с песком пулемётные точки на другой стороне площади. Тот одним заходом подавил две. А их было восемь, так что следующим заходом я присоединился к нему, всё равно на площади шла рукопашная схватка и стрелять я не мог.
  В этот заход пулемёты мы подавали, после чего я скомандовал сбор, и направил свою машину прочь от крепости, чуть позже нас догнала пара Евгеньева и заняла место ведущих перед нами.
  - Орёл, я Крепость, подарки получили... Спасибо братцы, - донеслось до нас, когда мы возвращались. Приёмники были у всех, только передатчики у нас с Евгеньевым, поэтому радиста гарнизона слышали все лётчики.
  Только удалившись от крепости, я понял, какое чудовищное напряжение держало меня, поэтому стал делать лёгочную гимнастику, она мне очень хорошо помогала прийти в себя, но всё равно, я весь покрылся потом, пропитав им нательное бельё и лётный комбинезон. Сам я ничем не отличался от летчиков, что пилотировали другие машины, такой же синий лётный комбинезон, такой же шлемофон, кобура с пистолетом на боку. Разве что очки были свои, зеркальные.
  Подняв очки, я рукавом вытер мокрое лицо, хорошо меня так адреналин шибанул, весь промок, пить теперь вот хотелось. 'Чайка', а я управлял одной рукой, стала сперва уходить вниз потом вверх, отчего тут же последовал запрос от Евгеньева. Но я его успокоил, сказал, что всё в норме. Отходняк у меня.
  К этому моменту мы были на месте и как договаривались, получили солнечные зайчики от механиков, значит всё в норме. Они на месте - немцев нет. Летели мы на бреющем до аэродрома подскока, метрах в пятидесяти от земли, именно поэтому сержант заволновался моими манёврами, так что я надеялся, что аэродром не скоро обнаружат. Первой на посадку пошла пара Евгеньева, а потом уже мне пришлось поднапрячься, но сел я нормально, на три точки, даже без 'козла' который мог быть. Впервые пилотирую такую машину и совершаю посадки.
  Управляя истребителем, я подогнал его к деревьям, где были видны силуэты грузовиков, после чего заглушил мотор, устало откинувшись на спинку.
  - Товарищ майор, как вы? - побежав и забравшись на крыло, спросил Пётр Кириллович.
  - Устал просто, - устало улыбнулся я. - Вылет сложный был. Готовьте машины к следующему вылету.
  - Что, снова полетите?! - удивился тот. Видимо пока так не делали.
  - Да, там в стороне артиллерийские батареи, гаубичный дивизион похоже, нужно его уничтожить. Пополняйте боезапас, в этот раз вешайте бомбы. Тут не далеко, успеем слетать. Может и на третий вылет сил хватит, ещё продовольствия и воды им скинем. Чтобы сэкономить время, топливом не заправляйте, у нас ещё больше полбака, хватит на ещё один вылет.
  Пётр Кириллович, не отходя от моей машины, отдал несколько приказов, отчего все свободные техники и механики засуетились, начав перетаскивать от машины длинные ящики с ракетами и другим боеприпасом, а механик вернулся ко мне.
  - К нам пограничники присоединились, восемь человек, двое раненых на носилках. Мы их накормили, помогли с боеприпасом. Старший у них старшина. Все кто выжил на заставе, трое контужены серьёзно. Будете говорить с ними?
  - А то, - почувствовав прилив сил, кивнул я, после чего с помощью Петра Кирилловича покинул кабину и, сняв парашют, направился к деревьям.
  Старшина-пограничник не выглядел удивлённым, видно ему уже описали всё, что можно обо мне, поэтому я наткнулся только на заинтересованный изучающий взгляд.
  - Нравлюсь? - спросил я у него.
  - Скорее удивляешь, - покачал тот головой.
  Старшина был ранен, поэтому покачивал осторожно, фуражка была надета на забинтованную голову, был виден только один глаз, другой находился под повязкой. Она была свежей, видно его уже тут нормально перевязали.
  - Кто ты и откуда спрашивать не буду, да и не интересно это мне, но просьба у меня к тебе есть. Возьмёшь под командование авиаторов? Нужно колонной, ночью уехать как можно дальше, пока хватит топлива, а его на полторы сотни километров имеется запаса.
  - До ближайшего брода доедем, там на немцев наткнёмся и всё.
  - Вполне возможно, но поедите ряженными, дальше уничтожите технику и пёхом. С ранеными я вам помогу, заберу с собой.
  - Это как? - искренне удивился тот. - У меня один тяжёлый, дорогу может не выдержать.
  - Я уже дал своему механику подготовить лежащие-пассажирские места на крыльях, а чтобы их не сдуло, там будут страховочные ремни. Пристегнувшись, переждут весь полёт. Специально на малой скорости полетим. Четыре машины, значит на пределе загрузке восемь человек. Механика своего беру и семерых раненых. Так что старшина готовь людей, раненых оставляйте тут вместе с моим механиком, а уж завтра мы вылетим к своим, топлива должно хватить. Вы же выдвигайтесь как только стемнеет. Всё ясно?
  - Ясно... товарищ майор, - с запинкой ответил тот.
  Посмотрев, как работают техники, заправляя пулемёты блестящими патронными лентами, я понял, что время у нас ещё есть и, отведя его в сторону, стал учить, как двигаться по вражеской территории. Даже дал совет по нанесению ударов по коммуникациям немцев. Заодно подарил ту немецкую карту, там все броды и мосты были указаны. По первому времени по ней пойдёт, а когда от техники избавиться, по дремучим лесам двинет. То, что на дорогу нельзя выходить он усвоил от меня отлично.
  После старшины моим вниманием завладел мой ведомый:
  - Товарищ майор, хотелось бы поговорить о уровне вашего пилотирования, - немного смущаясь сказал тот.
  - Что-то не так? - удивился я.
  - Нет-нет, всё нормально. Просто меня удивляет что пока мы летели вы поначалу напоминали того кого впервые посадили за штурвал боевого самолёта, что в принципе и было, а вот над крепостью после первой штурмовки, вторую вы исполнили неплохо, а уж когда пулемёты третьим заходом подавляли, так вообще классически заходили в атаку. Только больно уж вы снижаетесь низко, раньше из пике выводить надо.
  - Учту, спасибо, - благодарно кивнул я и посмотрел в сторону механиков.
  К этому времени, все четыре 'Чайки' уже были готовы к вылету, им даже ТО успели провести, поэтому я скомандовал:
  - По машинам!
  Запустив моторы, мы подождали, когда вдали пролетит восьмёрка немецких бомбардировщиков возвращавшихся с задания и парами поднялись в небо. К нашему возвращению колонны тут уже не будет, поэтому мы заранее попрощались со всеми кто уходил. Как и договаривались, нам оставили раненых. Старшина тут поступил по своему, шесть раненых, двое пограничников было, и он так же одного своего парня оставил, из контуженных нам в помощь. Видимо для подстраховки, ну и чтобы присмотрел за нами. Слышал тот плохо, руки у него тряслись, но в принципе пригодиться.
  В этот раз полёт я как-то не запомнил, всё пребывал в думе о своих дальнейших планах, только и управлял машинально за парой Евгеньева, находясь от них метрах в ста. Поэтому я удивлённо моргнул, когда тот вышел на связь и, покачав крыльями, свалился на крыло, атакуя одну из батарей немцев, направленных в сторону крепости.
  Мы же с Харитоновом пролетели дальше, и начали штурмовку другой батареи, никакого зенитного прикрытия у них не было. Опустив нос истребителя, я поймал в прицел все четыре орудия, а они стояли рядком как на параде, и нажал на клавишу пуска, отправив все шесть ракет в цель. Я снова не промахнулся, но причина была в том, что атаковал с минимальной дистанции, стреляя фактически в упор. Харитонов был прав, нужно раньше выводить машину из пике. С боевым разворотом выведя, истребитель из штурмовой атаки, я посмотрел, что происходит на батарее. Уцелевшие артиллеристы, а они вели до этого огнь, разбегались, но было поздно, их накрыл залп Харитонова, завершивший штурмовку батареи, там даже взрыв был, рванул небольшой склад боезапаса, и загорелось две автомашины.
  Пора Евгеньева тоже неплохо поработала. Дымы и взрывы на месте нахождения гаубичной батареи виднелись издалека. Сержант, закончив работу, сообщил, что обнаружил небольшую автоколонну из шести грузовиков и получил от меня разрешение, начал штурмовать её, а мы с ведомым направились к третьей батарее. Там нас уже ждали, даже встретили огнём зенитного пулемёта. Это был 'МГ-34' на зенитной треноге, но это им не особо помогло. Сперва Харитонов, я его пропустил вперёд, сбросил четыре пятидесятикилограммовых бомбы. Потом я сбросил две сотки. Бомбометание мы совершали с двухсот пятидесяти метров. Бомбы сержанта легли точно, кусты разрывов появились среди орудий, раскидав тех солдат из расчетов, кто был рядом, а вот я промахнулся, хотя целил именно в батарею. Мои бомбы пролетели дальше, одна легла у большой палатки, вполне возможно штаба дивизиона, снося его вместе с соседними палатками, и заткнув тот самый зенитный пулемёт, а вот вторая упала между двумя 'Опелями', из шести стоявших рядком грузовиков. Дальнейшее меня удивило, рвануло так, что нас подкинуло метров на двести вверх. С трудом вернув управление, 'Чайка' готова была вот-вот рухнуть в штопор, я пробормотал:
  - Похоже, в машинах боекомплект для гаубиц был сложен.
  С Харитоновым всё было в порядке. Он снова пристроился мне в хвост, поэтому я направил машину дальше, тут была недалеко трасса, чуть позже нас догнал Евгеньев. Он уничтожил автоколонну бомбами и пулемётным огнём. Так что сейчас был фактически пуст, а вот у нас полный боезапас к пулемётам, это оружие мы ещё не использовали. Чтобы тот не зря жёг топливо, я отправил его левее по трассе. Будет наводчиком, если ему что попадётся вкусное, вызовет нас.
  - Орёл, Орёл, я Синица, наблюдаю крупную автоколонну без зенитного прикрытия выходящую из Бреста.
  - Синица, я Орёл, вас понял, контролируй небо, подхожу.
  - Орёл, я Синица, вас понял.
  Развернув свои машины, мы направились к Бресту, его было видно вдали. Колонна сбилась грузовики, наливняки и другая техника начала съезжать с дороги, их спугнул Евгеньев, так что пришлось охотится на отдельные машины, я приказал атаковать наливняки. Топливо - это серьёзный ресурс.
  
  Оставив колонну позади, там было семнадцать чёрных столбов дыма, четырнадцать топливозаправщиков и три грузовика с бочками, мы направились на свой аэродром. Но не на прямую к нему, а как и в прошлый раз, сделав крюк, чтобы не навести на него немцев.
  Когда Брест остался позади, я вызвал радиста гарнизона:
  - Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.
  Тот отозвался сразу. Видно запасные батареи в одном из подарков дошли до него.
  - Орёл, я Крепость, слышу тебя хорошо. Приём.
  - Крепость, я Орёл, уничтожен гаубичный дивизион дивизии, что вас штурмует, будет легче, держитесь братцы. Так же уничтожены несколько топливозаправщиков и грузовиков с боеприпасами. Приём.
  - Орёл, я Крепость, мы слышали ваши переговоры в эфире вовремя атак колонн. Всё слышали, и мат тоже. Приём.
  Смущённо ругнувшись себе под нос, матерился в эфире я, ответил:
  - Крепость, я Орёл. Немцы взяли Кобрин, наши войска откатываются вглубь своих территорий. Помощи не будет. Приём.
  - Орёл, я Крепость, вас поняли. Приём.
  Закончив с переговорами, я вернулся к полёту, летели мы так же на пятидесяти метрах, но как бы-то ни было, через десять минут были на месте и совершили вполне нормальную посадку, загнав свои машины под деревья и развернув их. Грузовиков и мотоциклов уже не было, старшина пограничник с редкой фамилией Ласточкин, увёл её.
  Несмотря на усталость, я продолжал действовать. Сам покинул кабину истребителя, скинул парашют, остальные лётчики тоже уже снимали парашюты, делясь тем, что они сегодня успели сделать, но я прекратил эту говорильню и поставил задачу по заправке техники и пополнении боекомплекта. И хотя до темноты осталось около часа, я решил совершить второй вылет к Крепости.
  Единственный наш механик занялся осмотром самолётов, найдя несколько пробоин в моей машине, это видимо близким взрывом боекомплекта батареи мне прилетело, ну и так по мелочи шуршал, а мы, пограничник стоял на часах, охраняя нас и раненых, пополняли боекомплект. В этот раз подарков было всего четыре. Только подвесили мы их на два самолёта, больше просто не было припасов, да и подготовить не успели, на другие машины подвешивали сотки. Пополнили запасы топлива, пригодилось горючее брошенного топливозаправщика, что мы уволокли из аэродрома. Но всё равно не хватило, в дело пошли бочки с топливом. Так что 'Чайки' были заправлены под пробку.
  Как мы не торопились, начало темнеть, поэтому я поспешил отдать приказ о взлете, и мы почти сразу поднялись в небо, направившись к крепости. Пётру Кирилловичу я велел при нашем возвращении на подлёте зажечь на земле костры, полив на землю бензина, так мы сядем спокойно. Конечно, этот наш вылет был на грани фола, да и мы все так устали что валились с ног, но парням в Бресте нужна была помощь, поэтому я поторапливал ребят.
  - Крепость, Крепость, я Орёл, как слышите меня? Приём.
  - Орёл, Орёл, я Крепость, слышим тебя хорошо.
  - Крепость, я Орёл, иду с четырьмя подарками для вас. Подсветите. Немцам тоже гостинца имеются. Приём.
  - Орёл, я Крепость, понял тебя, ждём. Нужна помощь, подсветим на месте.
  - Крепость, я Орёл, две минуты. Держитесь ребята. Приём.
  - Орёл, я Крепость, ждём тебя. Приём.
  Всё же, как стемнело командование крепости, из тех что выжило, решилось на прорыв. Поверили, это радовало. На подлёте, мы рассмотрели активную стрельбу на одном из участков обороны, как раз стой стороны, откуда удобнее всего было вырваться. В других местах тоже стреляли, но не так активно, а тут натуральный бой шёл.
  - Синица, работай, - скомандовал я Евгеньеву, чтобы тот подавил точки обороны немцев, те надавали нашим вырваться из крепости.
  - Орёл, я Синица, вас понял.
  Было уже темно, однако многочисленные огни пожаров освещали место действия, я понял, что бой шёл уже за той площадью, что мы штурмовали, видимо она перешла в руки наших. Именно на эту площадь, предварительно сообщив Крепости, мы и сбросили с Харитоновым наши подарки из канистр с водой и банок с тушёнкой. При развороте я увидел, что к ним метнулось несколько фигур в рваной красноармейской форме, и груз был моментально убран с площади в одно из зданий.
  - Крепость, я Орёл, мы с Синицей будем пробивать вам коридор, как поняли? Приём.
  - Орёл, я Крепость, вас понял. Приём.
  - Крепость, я Орёл. Наводите на цели, можно использовать трассирующие пули. Приём.
  - Орёл, я Крепость, вас понял. Помогите у Цитадели, даём подсветку. Приём.
  - Понял. Уже вижу подсветку. Приём, - подтвердил я и направил свой истребитель-штурмовик на здание, из которого било десяток немецких пулеметов, что не давали нашим покинуть крепость.
  Шесть реактивных снарядов у меня и столько же у Харитонов сделали своё дело, здание потонуло в огне, это позволило нашим выйти на бросок и закидать помещения здания гранатами. Мы не все пулемёты подавали, парни доделали начатое. Потом нас несколько раз направляли, где ракетами, а где и очередями трассирующими пулями в сторону крепкой обороны немцев, о которые они обломали зубы. Летали мы над крепостью чуть меньше часа, сразу реагируя на любое изменение ситуации, а когда топливо стало подходить к концу, направились на аэродром, получив сообщение от Крепости, но не от радиста, голос которого мы хорошо запомнили:
  - Орёл, я Крепость, - прозвучал в эфире голос с ясными командными нотками. - Братцы, спасибо вам. Сообщите фамилии, если выживу, в граните их выбью.
  - Три сержанта сто двадцать третьего истребительного полка, Евгеньев, Харитонов и Баринов, - сдал я лётчиков, мне-то всё равно, а им, если выживут, это поможет. - Командир группы Артур Александров. Для информации, Крепость, мне четырнадцать лет.
  - Орёл, я Крепость, не понял вас. Повторите. Приём, - прозвучал тот же донельзя удивлённый голос.
  - Синица, подтверди Крепости, - приказал я.
  - Крепость, я Синица, подтверждаю, командиру звена четырнадцать лет. Он имеет право командовать. Приём.
  Так мы и улетели, не дождавшись ответа от Крепости, видно тот нам не поверил. Главное было в том, что в огнях пожаров, при штурмовке мы отчётливо видели колонны уходивших подразделения. Они вырвались, смогли. Всего несколько тысяч, да ещё с гражданскими, но и этого немало.
  С посадкой пришлось постараться. Ладно над крепостью стояли пожары и мы там ещё ориентировались во время штурмовки, но то что Евгеньев вывел нас на аэродром можно назвать чудом. Когда я заметил в километре левее вспыхивающие костры, то понял, что мы чуть-чуть промахнулись, поэтому связавшись с ним по рации, совершил разворот. Первой села пара Евгеньева, и только потом уже мы, когда тот загнал машины под деревья чтобы не мешать нам.
  Когда мотор стих, я несколько секунд сидел с закрытыми глазами, слыша, как Пётр Кириллович расспрашивает парней о результатах вылета и о причинах нашей задержки. Так под бормотание парней и их радостные возгласы, описывающие наши приключения, я и сидел в кабине. Доволен ли я был собой? Да, вполне. Фамилия пошла в массы, это хорошо, если Гриша здесь, вызываю огонь на себя, мне его лень искать. Он меня сам найдёт, мстительный тип, как и я. Заодно парням из крепости помог, такую информацию мимо ушей он не пропустит, должен понять, что я тут. Главное чтобы он был именно в этом мире, а то ведь их миллионы.
  Долго сидеть мне не пришлось, я почувствовал как 'Чайка' закачалась под тяжестью чего-то тела, и Пётр Кириллович спроси:
  - Как оно?
  - Норма, - устало улыбнулся я. - Отличный аппарат.
  - Начинаем переоборудовать их?
  - Да, сначала заправим, чтобы потом не возиться, а потом сразу крепим страховочные ремни и поручни, чтобы держаться. Помоги мне вылезти, ноги затекли.
  Михник помог мне выбраться и снять парашют, после чего я сделал несколько разминочных движений и осмотрелся. Костры уже почти догорели, света было не так и много, придётся использовать для работ пару фонариков, что я затрофеил у диверсантов и у охраны с аэродрома, надеюсь, заряда хватит.
  - Всё готово? - спросил я у механика.
  - Готово, ремни вон кучей сложены, а скобы я час назад нагнул, осталось только закрепить на силовом каркасе, чтобы их во время полёта не вырвало.
  - Лететь будем на минимальной скорости, понимаю, поток воздуха будет бешенным, поэтому постарайтесь.
  - Сделаем.
  Мы с сержантом Харитоновым устроились у раненых и почти сразу уснули, помогала с работами по переделке самолётов пара Евгеньева, а к полуночи подняли и нас. Две машины было готово, остались наши 'Чайки', поэтому оба сержанта улеглись на наши места, а мы с ведомым приступили к работе, помогая Пётру Кирилловичу. Тот тоже сильно устал, но работал споро. Сверлил дырки в фюзеляже ручной дрелью, просовывая тросы, крепил скобы и страховочные ремни. Мы были у него лишь на подхвате. Разве что на моей машине было сделано еще нововведение, на бомбодержателе жёстко закрепили велосипед, вещи я сразу убрал в кабину, и сидор и котомку с винтовкой. Пригодится. С великом пришлось помучиться. Чтобы он не цеплял землю рулём, доставал ведь гад, пришлось его свернуть по колесу и раме, и всё, теперь никаких проблем. Вернуть всё как было на минуту делов.
  Уснули мы уже часа в два ночи и проспали до самого рассвета. Пограничник так и нёс караул всё это время. Как только прозвучал подъём, а я назначил время подъема, как только на горизонте появиться просветление, то умывшись из фляги, рядом водоёмов не было, велел готовиться к полёту. Мы по очереди закрепили раненых на крыльях машин, потом пограничника, с карабином тот не расставался, так и пришлось их вместе ремнями пеленать, ну и последним мы закрепили Пётра Кирилловича. На всё про всё у нас ушло чуть более получаса, быстро справились и, надев парашюты, стали занимать кабины 'Чаек'.
  Потом я дал отмашку и 'Чайки' пары Евгеньева, с некоторым трудом оторвавшись от поверхности поля, пошли на взлёт. Было видно, что оба пилота крайне осторожно ведут свои машины. Только после этого на взлёт пошли уже мы. Когда моя 'Чайка' оказалась в воздухе, я понял, какие затруднения вызывали пассажиры у пилотов взлетевшей пары, аэродинамики почти никакой, машина то и дело пытается свалиться на крыло. Но как бы то ни было на скорости сто тридцать километров в час, меньше было нельзя, мы направились в сторону фронта. Направление мы держали к Минску, то есть к его аэродрому. У всех пилотов были карты этих районов, что мы позаимствовали в штабе погибшего полка, так что не заблудимся. Только одного я опасался, встречи со стервятниками Геринга. Шансов у нас с пассажирами не будет никакого. У пассажиров кроме очков и шлемофонов ничего не было, парашюты они не имели. Так что единственная возможность спастись, экстренная, я бы даже сказал аварийная посадка. Другого не дано.
  Солнце уже полностью показалось над горизонтом, когда мы пролетели над той речкой, где я участвовал в уничтожении диверсантов и моста, только прошли мы в нескольких километрах южнее. Летели мы на ста метрах от поверхности земли, держась общей группой и крутя головами во все стороны. Вчера нам удалось избежать встреч с истребителями противника, хотя после нашего последнего вылета командование дивизии, что осуществляло блокаду подразделений советских войск в крепости, наверняка вызвало 'охотников', что были обучены летать ночью, но мы к Крепости уже не вернулись.
  Во время полёта я также поглядывал и на пассажиров. Пётр Кириллович находился на правом крыле, а пограничник, что имел схожий с ним вес, на левом. Пограничник был тяжело контужен и ранен, поэтому до сих пор пребывал без сознания, пока помочь мы ему не могли, а вот мой механик показывал большой палец, улыбаясь бледными губами, и поглядывая вокруг испуганными глазами.
  Не знаю когда мы пролетели линию фронта, думаю, в том, что мы избежали встреч с немецкими летчиками помогло то, что мы летели не напрямую к городу, а сделав крюк. Когда впереди показался затянутый дымами Минск, я велел всем пилотам искать госпитали или медсанбаты и если кто найдёт, сообщать мне. Главное чтобы рядом была удобная площадка со взлётной полосой. Мы уже были глубоко в тылу наших войск, так что не опасались совершить осадку в расположении немецкой части, ну или поблизости.
  Нашёл довольно крупный госпиталь мой ведомый, он начал уходить в сторону, слегка покачивая крыльями, чтобы не напугать пассажиров. Мы повернули туда и в десяти километрах от Минска разглядели небольшой городок. На окраине было здание, на крыше которого имелось полотнище с красным крестом. Идиоты, немецкие лётчики их, похоже, не научили тому, что бомбят они именно госпитали, причём с удовольствием.
  Мы по очереди совершили посадку прямо на дорогу в нескольких сот метрах от окраины городка, та была вполне ровной. Видно, что за ней тут следили, засыпали щебнем, так что на этом наш полёт и завершился. Машин было мало, да и те уступили нам дорогу, водители наблюдали, как мы после посадки выстроили самолёты на обочине в шеренгу. Однако прилетели-то прилетели, пусть местные комендачи дальше разбираются, а мне требуется поспешать, с местными я встречаться не собирался.
  Как только мотор стих, я выбрался из кабины, скинул парашют, бросив его на крыло и стал помогать Петру Кирилловичу отстёгивать привязные ремни. Он должен был помочь мне с велосипедом. Пограничник так и оставался без сознания, но жив, пульс был, я проверил.
  Мы не успели. Когда механик снял велик и трясущимися после полёта руками выправлял руль, а я переоделся в свою гражданскую одежду, оставив в кабине винтовку и боезапас, взяв с собой только пистолеты и гранаты, к нам на велосипеде подкатил самый обычный такой милиционер, удивлённо разглядывая технику.
  - Ну всё, мне пора, - быстро прошептал я механику, закидывая сидор за спину и поправляя лямки. - Попрощайтесь с парнями за меня.
  Пользуясь тем, что Евгеньев и его ведомый отвлекли милиционера, сообщая, что у них раненые требующие срочной медицинской помощи, я сел в седло и покатил в сторону ближайшего леса. На опушке я обернулся и, заметив, что мне машут руками, но не подзывая или привлекая внимания, а прощаясь, тоже помахал и исчез из виду среди деревьев. Вот теперь пора навестить аэродромы немцев. Заждались ушлёпки, пора воздать им за всё то, что они совершили.
  Думаю, часа полтора у меня есть, чтобы вернуться к прошлому. Я довольно неплохо описал всё, что будет происходить во время приграничных сражений Сталину, так что если до него дошло, ну или до тех, кто высоко сидит, они могут отправить секретный циркуляр на мои поиски. Не смотря на то, что я раскрылся, общаться с местными я действительно не собирался. Правят себе на своём Олимпе, пусть правят дальше. Не уговорят. Так что, оставив городок и дорогу позади, я быстро шагал по лесу толкая велосипед перед собой, а где это требовалось, нёс его на плече вместе с вещами.
  Лес оказался не лесом, а просто крупной рощей, всего полкилометра и я с другой стороны. Там змеилась по полю дорога, вот и выйдя на неё я покатил дальше. Лишь одно могу сказать хорошее про эту рощу, мне встретился чистый ручей, где я напился, нормально умылся и наполнил до краёв все три фляги, одну большую и две литровых красноармейских.
  Заняв седло и налегая на педали, я покатил по дороге в сторону фронта. Велосипед бодро катился под моим управлением. Вчера Пётр Кириллович пока мы совершали вылеты, хорошенько над ним поработал и всё что можно смазал, так что в нём я теперь был уверен.
  То, что шла война, было видно невооружённым взглядом, и я не о немецких самолетах, что постоянно были видны в небе, направляясь, кто к Минску кто от него. Да и наших самолётов стало заметно меньше, если впервые дни летало их довольно приличное количество, да и воздушные бои вспыхивали то тут то там, то на третий день войны, а сегодня было двадцать четвёртое, их почти не было видно. За два часа пока я крутил педалями, всего три группы приметил и истребители были всего в одной.
  Но я не о них, я о том, что и на поверхности земли можно было часто встретить следы шедшей войны, хотя до фронта было больше сотни километров. На простой полевой дороге, по которой я катился, мне попалась перевёрнутая вверх колёсами 'полуторка' со следами обстрела с воздуха, а чуть позже лежавший на боку сгоревший грузовик, это был 'Зис', с прицепленной пушкой. Не уверен вроде это была трёхдюймовка с простреленным стволом. Рядом с грузовиком холмик со свежей землёй и воткнутой палкой. Не первая увиденная мной братская могила, однако, чаще я видел незахороненные тела. Отступают, не до этого было.
  Вчера после сытного горячего обеда мы остаток дня питались только сухпаем, а сегодня даже не позавтракали, просто было нечем, всё равно к нашим летели. Поэтому свои запасы я доставать не стал. Лишь во время движения на велосипеде отламывал по кусочкам трофейный шоколад и ел его. Сытная еда, она позволила продержаться мне до обеда, а вот когда у меня за спиной осталось почти тридцать километров, я лишь пару раз по малой нужде останавливался, то свернул с дороги. Сбоку я приметил посадку, даже не рощу, вот и решил остановиться в ней и сварить супу. Горячего очень хотелось. Запасов у меня было максимум дня на три, но я думаю, ещё пополню свои припасы, и пока экономить не стоило.
  Посадка просматривалась насквозь, но это меня не остановило, там с боку был кустарник и для временного лагеря он подходил как никто другой. Толкая велосипед, я подошёл к кустарнику и, остановившись, втянул носом воздух. Едва слышно чувствовался запах разложения. Прислонив велик к дереву, я достал 'ТТ', запас патронов я пополнил до трёхсот штук, нашёл в кабинете командира полка в сейфе, так что пользовался пока им. В кустарнике мной были обнаружены два тела. Раздетые, но в армейском белье, там были расплывшиеся от стирок штампы частей. Судя по следам диверсантов было трое, сапоги у них были немецкие, по крайней мере подошва, и убили бойцов они больше суток назад. Судя по холёным рукам одного и въевшейся в кожу масла другого, один был командир, другой водитель. Получается, диверсанты взяли машину. Неплохо сработали.
  Обедать тут расхотелось, поэтому закончив изучение тел, я чуть сбоку нашёл прикопанные банки из-под немецкой тушёнки, видимо диверсанты тут обедали, после чего забрав велосипед, снова вышел на дорогу. Пришлось поспешить, там проходила колонна и я, махая руками, остановил передовую машину.
  - В чём дело? - выглянул из кабины интендант. В его петлицах было по три кубаря.
  - Там два тела. Кажется, немцы наших убили, они в армейском нижнем белье со штампами.
  - Силантьев, проверь, - скомандовал интендант своему водителю, а сам вышел наружу и, достав пачку 'Казбека', закурил. - Достали эти диверсанты, из-под каждого куста стреляют. Мы уже шесть человек потеряли, да двое без вести пропали. Да налёты эти ещё.
  - Может это ваши?
  Две другие 'полуторки' тоже встали, один водитель воспользовался моментом, чтобы отлить, другие поглядывали, вокруг держа в руках винтовки, карабинов ни у одного я так и не заметил.
  - Нет, они по другой трассе двигались, пока не исчезли.
  В это время появился бегущий в нашем направлении водитель Силантьев.
  - Ну что там? - спросил его интендант.
  - Двое убитых. Давно, уже пахнуть начали.
  - Не наши?
  - Нет. Вроде из госпиталя. Кажись там военврач лежит. Вы ещё с ним разговаривали, когда мы к ним медикаменты завозили позавчера.
  - Да-а? - удивился тот и, отбросив папиросу, поспешил в посадку, а Силантьев, подняв окурок, с наслаждением сделал затяжку.
  - Ну вы тут сами разбирайтесь, а я дальше поехал, - сказал я и оттолкнувшись сел в седло, покатив дальше. Никто меня остановить не пытался, так что я стал быстро удаляться. Тела я показал, так что надеюсь, что их похоронят, как подобает.
  Колонна догнала меня минут через двадцать, а этого времени как раз хватало, чтобы погрузить тела и забрать их с собой. Свернув на обочину, пропуская колонну, я помахал рукой, посигналившему переднему грузовику и последовал за ними, стараясь не надышаться поднятой пылью. Чуть позже сбоку мелькнула гладь озера поэтому, подумав, я свернул к нему. Следовало помыться, а то от меня несло как от козла, да и постираться не мешает. Там же и пообедаю.
  
  Время было полпервого, когда я свернул к озеру, на готовку, стирку и купание у меня ушло ещё около часа, бельё не успело просохнуть, когда я его убирал в сидор, но ничего, просохнет ещё. Сам я надел после помывки в водах озера запасное бельё. Одежду не стирал, терпит, да и её вид меня удовлетворил, со стороны, настоящий беженец, только еду в другую сторону, не от фронта, а к нему.
  После сытого и горячего обеда на тело наползала истома, так и хотелось прилечь и отдохнуть, но нет, я спешил, поэтому полевыми дорогами, где по открытой местности, где по лесной дороге, сближался с фронтом. Когда впереди по пути моего следования показался очередной армейский пост, я притормозил и на медленной скорости последовал к нему. Катился я в этот раз по лесной дороге довольно крупного массива. Полчаса уже еду и конца края не видно, поэтому напрягся, когда рассмотрел пост. Мне они уже встречались, три было, этот четвёртый. Со стороны всё вроде в норме, но чуйка подсказывала, что что-то не так. Да и место для диверсантов слишком удобное. Лесная дорого, левее деревья расступались, я рассмотрел там скрытый кустарником овраг, тела удобно прятать.
  Дорога была пуста в обе стороны, а одному с ними сближаться не хотелось. На виду было шестеро, сколько скрыто на обочине или у деревьев не видно, сбоку виднелась корма тентованного 'Зиса'. Один командир, его легко можно рассмотреть по разукрашенной форме, как будто специально её придумали для снайперов противника, остальные рядовые. Сержанты может и были но с такого расстояния не разглядишь, до них метров триста было.
  Сделав вид, что у меня соскочила цепь, я остановился и стал тянуть время, ожидая любую машину. В одиночку проезжать мимо поста я не рискнул, а уходить в лес не стоило, это могло навести на подозрение. Вот проеду мимо, укрою велик и имущество и вернусь тайком, посмотрю, что это за пост. Если это действительно диверсанты, то крупные колонны они пропускают, а вот одиночные машины перехватывают. Жаль с интендантом поговорить нормально не удалось. Не узнал, прошёл приказ по частям в одиночку не ездить или нет.
  Когда послышался шум автомобильного мотора, я только скривился, рассмотрев, что с той стороны дороги, мне навстречу, из лесного поворота вынырнула чёрная командирская 'Эмка' без сопровождения. Для диверсантов это как красная тряпка для быка. До моста одновременно с машиной я не успею, скорость у той была приличная, а как свидетеля меня уберут сразу после остановки машины, поэтому сделав вид, что я закончил с цепью, сел в седло и покатил к посту, пристально отслеживая все телодвижения тамошних бойцов. А когда один с 'ППД' на груди остановил машину, я понял, что меня тревожило. Там были только армейцы и всё, тогда как те посты через которые я проезжал, имели если не пограничников, характерные зелёные фуражки я запомнил, то сотрудников НКВД, а тут такого не было.
  Как только машина остановилась по требованию одного из бойцов, я стал заваливаться на бок, кладя велосипед и перекатом уходя на обочину за деревья. Всё же это были немцы, одна пуля просвистела надо мной, вторая врезалась в землю, где я только что был. Меня держали на прицеле аж два стрелка. Профи работали. А у поста вспыхнула и быстро стиха перестрелка, несколько пистолетных выстрелов и короткая автоматная очередь. Голос 'ППД' я до этого уже слышал во время боя на мосту, так что сразу узнал работу этой машинки. А по пистолетам скажу там, стреляли из 'Нагана' и 'ТТ'.
  Уйдя за деревья, я по-пластунски углубился в лес метров на двадцать и, вскочив на ноги, рванул к посту. Помочь своим я уже не мог, если пленных не брали, то положили всех, но вот поиграть с диверсантами в салочки, а у меня в лесу было преимущество, мог. Держа в одной руке 'ТТ' а в другой 'Вальтер' я тихо крался, скользя между деревьев, внимательно оглядываясь и вслушиваясь в звуки вокруг. От поста доносились неразличимые расстоянием команды, по дороге было слышно бухающие звуки сапог нескольких бегущих человек, так что если они доберутся до велосипеда и углубятся в лес у мня в тылу будет несколько человек. Судя по звуку, бежало двое. Остановившись, я задумался. Не хотелось оставлять их за спиной.
  Развернувшись, я вернулся по своим следам метров на десять, убрав один пистолет и достав два ножа, обоих была отличная балансировка и для метания они подходили идеально, уже успел потренироваться во время обеда. Присев за дерево, за моей спиной метрах в пяти был край глубокого оврага, я разглядывал опушку, там с трудом, но можно было различить двоих в красноармейской форме и с карабинами 'Мосина' в руках.
  - Идём по следам, - расслышал я от тех двоих. Говорили на немецком.
  Уйдя за дерево я приготовил ножи и стал ждать, когда те двое, на удивление тихо двигаясь по лесу не шурша прошлогодней листвой и не хрустя сухими ветками, сблизятся, двигаясь по моим следам. Как только те оказались рядом я вышел из-за дерева и с обоих рук метнул ножи. Попал каждому в шею, перебив позвонки. В общем, куда целил туда и попал, тут было то всего, до одного пять метров, до другого семь. Захочешь, не промахнёшься.
  Оба диверсанта молча повалились на листву, хрипя, но ни один не нажал на спуск. Так что их уничтожение прошло тихо. Скользнув к ним, я осмотрел тела и направился к посту, оставив ножи в ранах. Сейчас если их вытаскивать только испачкаюсь, позже этим займусь.
  Так держа в руках по пистолету, я подкрался к посту и после минутного изучения, 'эмки' уже не было, судя по стихающему звуку мотора её куда-то отогнали, подошёл ближе. Тех двух ещё не хватились, видимо понимали, что ловить мальчишку, то есть меня им придётся долго, а если не получится, они вынуждены будут покинуть этот лес. Правда и так придётся покинуть, наверняка это не первая машина которую они взяли и отгоняют в отстойник.
  - Семеро вас, - пробормотал я, закончив изучение ложного поста. Выйдя на опушку, я вскинул руки и открыл огонь. Первая пуля из 'Вальтера' ушла пулемётчику с 'ДП' что скрывался в кустах, первая пуля из 'ТТ' вошла в голову тому, что ходил в командирской форме, остальные я выпустил по рядовым диверсантам. Семь немецких солдат, семь пуль. Но одного я только ранил, не убивал. Мне нужен был язык.
  Подбежав к катающемуся по дороге крепко сбитому мужику, я футбольным ударом ноги вырубил его. Наложил ему жгут выше раны перебитой руки, после чего потащил на опушку вглубь леса к краю оврага. Вот там я выругался. Не сказать, что овраг был полон, но четыре десятка тел, где в окровавленной форме, где в исподнем там было. Хватало и гражданских, видимо, как и меня убирали свидетелей.
  Связав диверсанта, я прибрался на посту, сбегал за велосипедом, не забыв забрать ножи и вытащить диверсантов на обочину из леса, после чего вместе с великом вернулся к языку. А чтобы у проходящих мимо колонн не было сомнений, подвесил за шею командира диверсантов на ветке росшего на опушке дерева, написал кто они, прямо на спине его нательного белья, кровью. Гимнастёрку снял, на белом было лучше видно.
  Пока не было колонн или одиночных машин, мало ли помешают проводить допрос, я привёл язык в чувство и, сломав ему два пальца, повёл допрос. Сломался тот на шестом пальце, так что я получил достаточно сведений, а расслышав далёкий гул моторов, подвесил велосипед рамой на плечо, скатился в овраг, поднялся по противоположному склону и легко трусцой стал углубляться в лес. Диверсант рассказал мне много интересного. Отряд у них был крупный в сорок пять голов, командир разделил его на четыре группы, две сейчас отдыхали на их лесной базе, две других изображали армейские передвижные посты. Один я уничтожил, три диверсанта ушли, они перегоняли три единицы захваченной техники, это их удалявшийся шум моторов я расслышал, другой пост работал в другом районе, километрах в десяти, точно язык не знал. Но зато дал мне три адреса местных жителей, что с ними сотрудничают, а так же координаты основной базы. Нужно поторопиться, как до их командира дойдёт информация, что один пост уничтожен, то может перенести базу в другое место. Естественно я найду их по следам. Но это всё время.
  Ещё было одно, что поторапливало меня. Час назад эта группа взяла в ножи две машины из медсанбата, водителей и сопровождающих мужчин уничтожили, их тела находятся в овраге в одном исподнем. А трёх девчат медсестёр взяли в плен, они уже успели изнасиловать их, теша свою звериную сущность, но не убили, а отправили их с машинами в отстойник, который находился недалеко от базы. Командир этой группы решил, что развлекаться им одним несправедливо, так что думаю девушки просто не переживут два десятка мужиков охочих до молодого женского тела.
  За оврагом поставив велосипед на колёса, толкая его, я бегом стал пересекать лес. Язык подробно мне описал, где находится отстойник, перегонщикам нужно время, чтобы кружными путями загнать туда машины, поэтому я надеялся успеть. Если не успею, придётся за девчат воевать с двумя десятками диверсантов.
  Всё же я успел, пять километров быстрым маршем, лишь шесть раз пришлось переносить велосипед на руках, преодолевая трудные участки и всё, я на месте. А велик оказывается очень неплохо сократил мне время, не зря финны с ними воевали, ох не зря. Налегке я бы конечно давно был на месте, но с грузом быстро добрался.
  Заметив впереди среди начавших расступаться деревьев, угловатые силуэты машин, я оставил велосипед прислонённым к дереву и, приготовив ножи, направился мягким стелящимся шагом к отстойнику. Вдали были слышны голоса, разговаривали на русском, однако я сначала разобрался с часовым, что прогуливался у грузовиков. Бросок ножа и готово, только потом я направился на звук разговора. Выглянув из-под кустарника, я удивлённо поднял брови. У новенькой чисто вымытой 'эмки', водитель в красноармейской форме как раз тряпочкой протирал лобовое стекло со своей стороны, стоял сотрудник НКВД с одним ромбом в петлицах, это вроде как майор госбезопасности, или полковник по армейскому рангу званий. Разговаривал он с мужчиной в камуфляже, рядом со скучающим видом стояла молодая красивая светловолосая женщина, которая смотрела, как водитель работал тряпочкой. Видно ничего интересного больше не нашлось для наблюдения. Разговор шёл о том, что этому 'майору' с его 'женой' делать в Минске. Какое у них задание я не успел услышать, только конец, когда 'майор' повторял свои действия на случай если их остановят. Вооружены они были пистолетами и двумя 'ППД', это хватит даже от отделения отбиться. А это тёртые волчары были, видно по движениям.
  До неизвестных было метров десять, поэтому выскользнув из-за кустарника, я с обеих рук метнул два ножа. В девку, которая меня заметила и уже открывала рот для крика, и в 'майора'. Камуфляжный мне был нужен живой, а в водителя полетел третий нож. Ещё когда я осматривал диверсантов с уничтоженного ложного поста, то я позаимствовал у них четыре ножа, у других баланс был отвратительный, так что метательного оружия у меня хватало. Именно поэтому, метнув первые два ножа, я метнул вторые, в водителя, положив его и в камуфляжного. Этому всадил в ногу, а то больно уж он шустрый. Как увидел, что у его собеседника появилась рукоятка ножа в горле и тот начал заваливаться на бок, пытался уйти перекатом в бок, лапая кобуру на животе.
  Ага, так я ему и дал, подбежал и отбив удар ножом, тот успел его выхватить из ножен, вырубил сильным, но точным ударом. Потом быстро перевязал, вернул все свои ножи, связал камуфляжного и замер вслушиваясь. Было отчётливо слышно звук приближающихся моторов. Похоже, это те три машины, которые я обогнал, с пленными девушками из медсанбата в кузове.
  - Твою мать, - ругнулся я себе под нос, подхватывая камуфляжного подмышки. - Не могли на минуту позже явиться, я бы успел тут прибраться.
  Сперва языка, видимо одного из командиров, я утащил в кустарник, за которым прятался перед атакой, потом 'майора' и девицу туда уволок. Подошвами сапог загребая землю, пытался прикрыть кровь, а вот водилу не успел, пришлось сунуть его в машину и закрыть дверь. Едва я успел спрятаться за корпус 'эмки', как среди деревьев появился капот переднего грузовика, 'полуторки' с красными санитарными крестами на брезенте тентованного кузова. На второй полуторке крестов не было, следом въехала на лесную поляну 'эмка'.
  Кто-то спросит, как я нашёл эту поляну в лесу, как мне язык мог на пальцах объяснить, где искать отстойник и базу. Однако всё было просто, на поляну вела заброшенная дорога, на которой должны быть свежие колеи, она тут была одна. Именно по этой дороге, наткнувшись на неё, я и вышел к отстойнику, подчитав количество захваченной техники. По слова языка ночью им при помощи самолётов должны были высадить полнокровную роту, место они уже подобрали, правда, из немецкой части, никто там не говорил по-русски, но зато все в нашей форме. Их задача уничтожение нескольких стратегических объектов, налёт на какой-то армейский штаб РККА, язык не знал на какой, и перед подходом передовых частей захват важных мостов. Язык точно не знал каких, до них это пока не доводили. Им нужно было десять грузовиков и несколько легковых машин. Захвачено было девять грузовиков и три легковых, с прибытием их стало на три единицы больше. Главное, диверсантам как-то удалось захватить броневик, 'БА-10', я его тушу видел в стороне, видимо другой пост сработал, язык мне о нём ничего не сказал. Для него уже сформировали экипаж, его доставят с той ротой. Будет в сопровождении и в усилении.
  Вот такие дела тут творятся. Новые сведения я получу от камуфляжного, а пока мне нужно разобраться с тремя диверсантами, что как раз покидали кабины машин, ну и освободить девчат.
  Пока машины заезжали на поляну и их водители с несколькими разворотами загоняли их под деревья, чтобы не возможно было разглядеть с воздуха, мне пришлось постараться, чтобы меня не заметили за кузовом легковушки. Наконец моторы стихли, и диверсанты покинули кабины, выкрикивая какое-то имя. Вполне возможно часового, которого я положил первым.
  Выскользнув из-за корпуса 'эмки' я добежал до ближайшего грузовика, это был 'Газ-АА' с зенитным счетверённым пулемётом в кузове, она скрыла меня от диверсантов и, выскочив из-за нее, метнул над капотом два ножа которые вошли в спины двум диверсантам. А я на бегу доставая третий нож, метнул его в третьего противника, который уже разворачивался в мою сторону, вскидывая к плечу карабин. К моему удивлению он умудрился отбить нож прикладом в сторону, но четвёртый клинок вошёл в его горло. Тот секунду постоял, но тут внезапно раздался выстрел, пуля вошла в землю между нами, видимо тот сжал пальцы и нажал на спуск, после чего упал на спину.
  - Тьфу ты блин, нашумел всё-таки, - сплюнул я.
  Достав пистолет, я стал сматривать кузова, в санитарной 'полуторке' мной были найдены испуганные связанные девчата в красноармейской форме с эмблемами медиков в петлицах. Откинув полог, я забрался в кузов и успокаивающе бормоча, стал резать верёвки, освобождая их.
  - Ты кто? - спросила одна с красными от слёз веками и искусанными до крови губами, при этом растирая руки и стыдливо поправляя юбку. Белья у них не было, язык не соврал когда говорил, что они всласть успели повеселиться с ними.
  - Александров. Артур Александров, агент два ноля с правом убийства, - шаркнув ногой и склонив голову в поклоне, стараясь не стукнуться темечком о верх тента, представился я.
  - Чего? - переспросила другая.
  - Мимо я шёл, - вздохнув ответил я. - Вот решил помочь. Давайте вылезайте. Сейчас немцы на выстрел набегут, до их базы тут с полкилометра, могли услышать выстрел, так что руки в ноги и бегом.
  Я помог девчатам спуститься, выдал каждой по карабину и указал направление.
  - Бегите туда. Там дорога, где вас захватили. Немецких диверсантов на посту я уже уничтожил, так что скорее всего там работают следовали. Покажите им в какой стороны находиться отстойник, то есть эти машины, пусть высылают сюда своих людей.
  - А ты? - спросила третья. Не высокая, но удивительно красивая, с косой до попы и синяком на скуле. Видимо не давалась.
  - А я тут немного повоюю, - зло усмехнувшись, ответил я после чего быстро сообщил адреса местных помощников немцев, чтобы девчата передали информацию сотрудникам госбезопасности, рявкнув в конце. - Бегом!
  Девчата побежали вглубь леса, направление я им точно указал, но побежали неуверенно. После групповых изнасилований, удивительно, что они вообще ходить могли. Девчата не успели скрыться среди деревьев, когда я подбежал к камуфляжному, и расстроенно поморщившись, времени у меня на допрос просто не было, добил его ножом. Потом забрав велосипед, и сделав крюк, я направился к базе. Насчёт того что выстрел могли слышать я не солгал, в стороне цепью сторожась прошла группа солдат, кто в нашей форме был, а кто и в камуфляже. Кстати камуфляж отстой был. Двухцветный.
  Оставив велик в кустарнике я не сбавляя хода двинул к базе. Пока там мало немцев, стоит там поработать и уменьшить количество их голов. Их база находилась на крохотной полянке, где в ряд стояло шесть палаток каждая способная вместить по десять человек, метрах в тридцати от крохотного ручья.
  Часовых было три, причём настороженных, поэтому пришлось постараться. Оббегая лагерь по кругу, чтобы убрать их. Третий и последний часовой находился на посту у отдельно стоявшей палатки, видимо штаба, он был на виду. А так как на поляне находилось четыре диверсанта, его я сразу брать на нож не рискнул. Кстати, похоже, тройка немцев что-то натворила, провинилась, потому как крепкий парень в форме красноармейца и треугольниками старшего сержанта в петлицах командуя на немецком языке, проводил муштру, заставляя отрабатывать их разнообразные приёмы, то оружие на плечо, то шаг заставил отбивать.
  Ждать когда он закончит, у меня не было времени, всё-таки скоро те, кто был отправлен к отстойнику, разберутся что к чему и отправят на базу людей, посыльного или ещё кого, не знаю, поэтому стоило поторопиться. Быстро прикинув все свои действия, я выработал несколько вариантов противодействия на разнообразные неожиданности. Тем более палатки стояли закрытыми, хотя из штабной и доносился монотонный голос, причём на русском и заметно усталый. Как бы там не пленного допрашивают. Так вот, выработав варианты противодействия, я скользнул к часовому со спины, чиркнул ему ножом по горлу и пока тот падал, метнул с двух рук ножи в старшего сержанта и одного из отрабатывающих наряд, не знаю, как это называется у немцев. Потом сразу два других ножа, в оставшуюся двойку и взяв наизготовку 'Вальтер' и нож, скользнул в штабную палатку. Там было четверо, удивлённо вытаращившихся на меня. Писарь в нашей форме, два офицера, что странно они были в немецкой форме, капитан и обер-лейтенант, а так же сидел на складном стульчике, даже они были, наш командир с избитым и окровавленным лицом. Это был капитан железнодорожный войск. Его и допрашивали. Руки у него были связаны за спиной, видать буйным был.
  Метнув нож в гауптмана, он мне казался по движениям самым опасным, тихо зашипел остальным:
  - Тихо, не то прикончу.
  Это не помогло, писарь уже начал открывать рот, да и лейтенант лапал кобуру, поэтому раздалось два выстрела, отчего во лбах обоих появились аккуратные дырочки, а я, падая на спину, подгибая колени в падении, выхватывая при этом 'ТТ', на половину вывалился из штабной палатки вскидывая руки с пистолетами. Успел вовремя из одной из платок полезли диверсанты, из другой выглянули ещё двое, причём в лётное форме Люфтваффе. Диверсантов было всего трое к моему удивлению, видать отсыпались после ночной смены, так что я их тут же и положил. Причем, не используя 'ТТ', а стрелял из трофейного оружия, чтобы сильно не насторожить ушедшего к отстойнику противника. А летуны видно со сбитого штурмовика или бомбардировщика, их я тоже положил, поморщившись. Язык бы мне из их лётной банды пригодился.
  Быстро пробежавшись я сторожась проверил палатки, они были пусты. После этого вернувшись в штабную палатку, аккуратно извлёк нож из груди немца, вытер лезвие и перерезал им верёвки капитана.
  - Желание есть повоевать? - спросил я у него.
  - А то, - кивнул тот и поморщился. Похоже, избили его действительно серьёзно.
  - Тогда так, вооружайся, вот твои документы лежат, там в стороне на опушке на сошках два пулемёта стоят. С 'МГ' справишься? Ну вот, бери оба и залегай на той опушке, немцы появятся с той стороны. Сразу открывай огонь. Можешь даже не дожидаться, когда они выйдут на поляну.
  - А ты?
  - Ты мне нужен лишь как шумовой фон, положишь кого или нет, не важно, я буду работать у них со спины. Нужно всех уничтожить.
  - Не зацеплю случайной пулей? - застёгивая командирский ремень, видно свой, и сгоняя складки назад, спросил капитан.
  - Не достанете, - криво усмехнулся я, и мы разбежались, время поджимало.
  Капитан, подхватив со стола свои документы и протокол допроса, убирая их в карман френча, ковыляя направился к пулемётам, он не забыл ещё взять 'ППД' что стоял у входа, а я, на ходу снаряжая пустые магазины, скрылся в лесу.
  Диверсанты появились минуты через три, было их чуть больше десятка. Подсчитав и прикинув свои дальнейшие действия, я подождал, когда они пройдут цепью мимо и направился следом. Визуально я пока видел спины то трёх, то четверых солдат, остальные мелькали среди деревьев левее и правее, и ждал, когда тот неизвестный капитан откроет огонь. Так и не дождался, утёк падла.
  Немцы добрались до опушки, обнаружил тела убитых товарищей и стали охватывать полян по бокам. Ножи я уже равно извлек, поэтому подкравшись к двум, метнул два клинка, положив обоих. Забрав ножи, я отправился за той группой, что обходила по правому флангу. Правда догнать я её не успел, заметив в стороне трёх парней в форме пограничников, понял, что подоспели силы реагирования, наверняка девчата повстречали погранцов по пути, до дороги добраться они никак не успевали, и сообщили где искать отстойник, а те вышли на мои выстрелы. Пришлось падать за дерево и по-пластунски уходить в сторону от разгоравшегося боя, немцы тоже обнаружили ребят. Рота пограничников отжимала выживших диверсантов от поляны в сторону реки, что пересекала этот лес, охватывая их по флангам. К счастью я успел уйти в сторону от пограничников, что обходили диверсантов, поэтому сбегав за велосипедом, направился в сторону опушки, прочь от уже начавшего стихать боя, видно выжившие диверсанты недолго продержались, проредил я их хорошо.
  Небольшая речка встретилась мне через километр, брод даже искать не нужно было, глубина по колено, поэтому сняв сапоги и закатав штанины выше колен, я спокойно перебрался через неё, держа на весу велосипед, и одевшись, не забыв помыть ноги и постирать портянки, покатил дальше. Портянки у меня были запасные, а постиранные я повесил на раму, где они сушились. Добравшись до опушки, я обнаружил вдали дорогу, по которой двигалась разнообразная техника, а когда толкая велосипед, добрался до неё по полю, обернулся. От опушки по моим следам за мной бежало трое пограничников с собакой на поводке. Они как раз покинули опушку.
  - Не успели, - улыбнулся я и, заняв седло, приналёг на педали.
  Однако я не учёл упорства пограничников, они не стали догонять меня пешком, я был просто быстрее, а остановили попутную машину, старый автобус, вроде того на котором Жиглов с командой рассекал по Москве, и погнали следом. Пришлось уходить в поле и пересекать овраг, там я снова стал уходить от пограничников, и ведь ушёл. Без машины, которая летать через овраги не могла, догнать они меня не смогли, а попытки привлечь моё внимание, я проигнорировал. Так и ушёл.
  Чуть позже мне попалась полевая дорога, по ней набрав приличную скорость и придерживая её, я и увеличил расстояние между нами. Общаться с пограничниками и их командованием никакого желания у меня не было.
  Чуть позже, буквально через час после того как я сбежал от преследователей, наткнулся на уничтоженную с воздуха танковую колонну. Битая с воздуха техника мне и так ранее встречалось, и танки были и машины, но столько сразу на глаза ещё не попадалось. Около тридцати танков застыло на дороге, на обочине и в поле. Похоже, работала целая группа самолётов, нанесли удар по колонне, а потом добивали поодиночке. 'КВ' мне уже встречались, вот и сейчас среди поля возвышалось шесть этих колоссов. Вернее пять, у одного от взрыва боекомплекта снесло башню, она лежала в стороне. Было две 'двойки' и четыре 'единички'. Так же были и 'тридцатьчетвёрки' в количестве шестнадцати единиц, остальные танки устаревшие 'БТ'. Были горелые и целые на вид.
  Похоже, уцелевшие ушли дальше, так как я обнаружил только ряд тел в танковых комбинезонах и без них, это те кто сгорел в танках, и четверых бойцов, тоже в танковых комбинезонах и шлемофонах, что копали братскую могилу. Уже по грудь выкопали, сейчас удлиняли, чтобы всем места хватило. Вздохнув, я направился дальше. Тут мне ловить было нечего. Была мысль пошукать в боевых отделениях целых на вид танков на предмет съестного, но не при танкистах же это делать.
  Проехав мимо трёх близко стоявших 'тридцатьчетвёрок', видимо близкий разрыв тяжёлой бомбы, воронка впечатляла, повредил что-то у них внутри, раз их бросили, и положил набок третью машину, я приналёг на педали, удаляясь от этого места бойни. Ничего ребята, сейчас я как раз и займусь птенцами Геринга, вырезая в буквальном смысле его лучшие кадры, так что поквитаюсь и за вас. Именно пилоты и были моей целью.
  Шанс получить информацию представился мне буквально через пару часов, когда стрелки на моих наручных часах показывали семь вечера. Я уже подумывал о том, чтобы найти удобное место для лагеря тем более я сблизился с фронтом и уже отчётливо слышал артиллерийскую канонаду, когда над моей головой вдруг разгорелся воздушный бой. Наших уже давно не было видно, поэтому я даже несколько удивился, когда шестёрку идущих без охранения возвращавшихся после бомбёжки немецких штурмовиков атаковала тройка стремительных истребителей и сходу подожгли одного немца. По силуэтам я сразу опознал в истребителях 'Миги'.
  - От так-так, - довольно заулыбался я, наблюдая, как один за другим распускаются два парашюта. - А вот и языки.
  Быстро прикинув скорость и направление ветра, я свернул прямо в поле и, покинув седло, толкая велосипед, побежал в то место где по моим прикидкам опуститься ближайший немецкий летчик. Пару километров нужно пробежать, не меньше. При этом я не забывал поглядывать на небо. Это ещё было не всё, наши умудрились сбить ещё одного немца, атаковав плотно сбитую группу штурмовиков. Остановившись, я довольно оскалился, выпрыгнувший в единственном числе парашютист опускался точно на меня. Наши продолжали атаковать немцев, стараясь рассыпать их строй, поэтому они удалялись от меня к фронту, но главное подарочки, что бултыхались под парашютами, они мне оставили, и это радовало больше всего.
  Быстро сориентировавшись, парашютиста сносило метров на сто в сторону, толкая велосипед, я побежал туда. Когда тот близился, а я видел что он уже достал пистолет, подготовившись стрелять в меня, положил велик и вскинул свой 'Вальтер' и поразил его в плечо, отчего тот выронил свой пистолет, который я поймал на лету. Ну а дальше просто. Сбил его с ног при приземлении и долго и с удовольствием пинал ногами, стараясь попасть по почкам и печени.
  Добившись того что тот перестал орать и сжался в позе эмбриона прикрываясь руками, быстро распутал его от строп и достав документы просмотрел их.
  - Ну что Клаус, не ожидал такого гостеприимства от русских варваров? - спросил я и нанёс хороший удар по копчику, от чего ту заскулил. - Я тя мразь научу уважать унтерменшей.
  Наконец тот дошёл до кондиции, когда язык всё готов рассказать лишь бы его больше не трогали, я приступил к допросу и был огорчён. Это был стрелок-радист, особо информацией он не владел, но зато дал номера двух бомбардировочных частей, что работали по этому направлению, а также где они базируются. Правда, насчёт последнего Клаус был не уверен, их войска быстро передвигались, так что лётные части начали перебрасывать на полевые аэродромы. Чтобы те не оставили от своих войск. Ладно хоть эту информацию я получил.
  Выполняя своё обещание, а я всегда старался их выполнять, я ещё живому немецкому летчику вспорол живот, вскрыл грудину, раскрыв её, и сделал колумбийский галстук. К сожалению тот не дотерпел до конца и умер вовремя экзекуции. Вытерев руки испачканные в крови о его довольно чистые но пыльные штанины лётного комбеза, я также оттёр от крови нож и, подхватив велосипед, поспешил к тому месту где приземлились два других немецких лётчика. Они сели минут пять назад, так что я надеялся если не застать их на месте, то найти поблизости. Но если их там нет, не страшно, ходить по следам я мог лучше ищеек. Не хочу перехваливать себя, но думаю, я лучший следопыт на этом континенте. Двадцать лет практики и обучения кого хочешь научат разбираться в следах. У меня в гвардии, когда я был Императором, из индейцев были такие уникумы, до которых мне ещё было далеко, они-то меня и учили.
  На местах приземлений я нашёл лишь парашютные сумки и сами парашюты, а следы вели вглубь поля, в сторону, где вдали виднелся лес. Ну это и логично, куда им ещё идти? Поле тут было ровным, поэтому достав бинокль, я через несколько секунд наблюдения, обнаружил две точки хорошо видневшихся среди золотистого пшеничного поля. Вот по их следам толкая велосипед, я и побежал. Те судя по движениям тоже не шли и бежали, так что я увеличил скорость, надеясь догнать их если не в лесу, до него километра четыре было, то неподалёку от опушки.
  Те меня тоже заметили, не сразу, когда расстояние между нами сократилось до полукилометра, но всё же заметили. Да и как на светлом золотистом фоне было не заметить? Те сперва замерли, а потом побежали, так что двигались мы к лесу на одной скорости.
  Заметив какое-то не соответствие на опушке, я остановился, достал бинокль и, выровняв дыхание, всмотрелся в оптику. После чего грязно выругался. Там стояло несколько грузовиков, в кузове находился командир, что в бинокль наблюдал не только за немцами, но и за мной. У машины на коленях или лёжа находились бойцы, ожидающие приближения немцев.
  - Ушли сволочи, - снова выругался я и, развернув велик, стал убегать по пулю в обратную сторону. То, что на опушке была замаскированная наша техника, я был уверен, там и танки стояли, я один 'КВ-1' рассмотрел.
  Эти двое от меня ушли, не будешь же с нашими воевать, чтобы их отбить, поэтому приходилось, напрягая связки и мышцы уходить по полю обратно, забирая левее, там тоже виднелись деревья, только дальше чем тот лес. Ушёл я на километр, а когда в очередной раз обернулся, снова выругался, у меня уже это стало привычкой. Пилотов Люфтваффе уже повязали, а вот за мной прямо по полю катила, переваливаясь на кочках, 'полуторка' набитая бойцами. Скорость у неё была чуть выше чем моя, поэтому шанс догнать имелся.
  Я уже подумывал бросить велосипед, и уходить по-пластунски, пшеница высокая шансы был высоки, расстоянии между нами неуклонно сокращалось, да и я уставать начал, когда передо мной появилась просёлочная дорога. Выбежав на неё и на ходу вскочив в седло, я приналёг на педали. Дороге бежала немного не в ту сторону, что мне надо, но пока 'полуторка' преодолевала поле, из-за кочек и канав она не могла увеличить скорость, я рассчитывал увеличить расстоянии между нами, тогда появиться шанс уйти.
  Так и получилась, когда та выехала на дорогу, между нами уже было полтора километра, причём гнал я на максимальной скорости. Да ещё поднявшись на холм, увеличивая скорость, я понёсся вниз, пролетев мимо ехавшей на встречу 'полуторки' с погранцами в кузове. Мельком обернувшись, я обнаружил что грузовик начал разворачиваться, явно собираясь последовать за мной. Похоже, по словесному портрету опознали.
  - Идёт охота на волков идёт охота-а! - проорал я и ещё больше приналёг на педали, набрав скорость не менее семидесяти километров в час.
  Внизу было видно глубокий овраг и деревянный мост, который как раз пересекала телега набитая беженцами, я их набравшись опыта сразу определял кто есть кто и пост с обоих сторон моста охраняли красноармейцы. Они конечно удивились, что я несусь на огромной скорости, но их подкупила моя широкая улыбка, мне нравилась скорость и адреналин, что пёр из меня, но пропустили, не пытаясь остановить.
  Пролетев по мосту, стуча колёсами по настилу, я сразу за мостом свернул влево. Накатанная дорога шла прямо, тут её не было и мне это было не важно. В общем, по краю оврага стараясь держать темп, я уходил от моста, но он всё же неуклонно падал, высокая трава мешала. Изредка оборачиваясь, я отслеживал все действия преследователей. Погранцы успели развернуться и гнали за мной, на холме появились армейцы и тоже набирая скорость, последовали к мосту. Погранцы видать сильно удивились, когда свернули следом за мной и обнаружили, что меня преследуют не только они, но и армейцы, те тоже свернули с моста влево. Правда быстро остановились, видно командир понял, что есть кому меня брать, поэтому 'полуторка' развернулась и, проехав мост, поползла по склону на вершину холма. Обратно к своим двинули видать. И чего им надо было, я же их не трогал?
  От погранцов я ушёл так же как и в прошлый раз, скатился в овраг, вернее даже сполз боком, подхватив велосипед, разбрызгивая сапогами воду небольшого ручья, перебрался на противоположную сторону, продравшись сквозь кустарник и толкая велосипед, тут почва неровная была не поездишь, побежал в сторону того леса, который я ранее приметил.
  Погранцы оказались на удивление упорными, и ушёл я от них, только когда окончательно стемнело, повернув на девяносто градусов. Потом ещё два часа так же бегом топал по какой-то роще, прошёл её насквозь, чуть не натолкнувшись на немецкую часть стоявшую на отдыхе, во мы даём, пока бегали до передовой добрались и ушёл в чистое поле. Прямо посередине него, нарвав колосья пшеницы, сделав лежанку, поужинал банкой тушёнкой и тройными галетами. Прополоскав потом рот, не до чистки зубов сейчас, завернулся в плащ-палатку и уснул. Ушёл, это радовало.
  
  Утром я позавтракал последней банкой, большее консервов у меня не было, а калории требовались молодому растущему организму. Потом почистил зубы, умылся и, собравшись, направился по полю дальше. Нужно найти полевую дорогу, добраться до ближайшего лестного массива и схорониться там пережидая пока немцы двигаются дальше. Я собирался подождать, пока тут будут глубокие немецкие тыла, поймать пару фельджандармов, они обо всём знают, и в буквальном смысле слова выбить у них информацию, где расположены все ближайшие полевые аэродромы немцев. Охоту на немецких лётчиков я отменять не собирался.
  По дороге поднимая клубы пыли, шли немецкие моторизованные войска. Пехоту я пока не видел, правда, однажды обнаружил двигающуюся навстречу роту на велосипедах. Немцы на меня особо не обращали внимания, ну едет паренёк и едет, вот только встретив велосипедистов, я напрягся, могут и отнять моё транспортное средств, а воевать сразу со всей ротой... тяжеловато будет.
  Проводив взглядом эту роту, я с облегчением вздохнул, не обокрали. Почти все солдаты были в нательном белье, в кепи и при оружии, ранцы и снятая форма была приторочена к багажникам. В принципе понять их было можно, сам обливался потом под изнуряющими лучами солнца что палили сверху.
  Впереди уже был виден большой лесной массив, из которого всё шли и шли немецкие войска. Добравшись до опушки, где находился регулировщик, ну молодцы, даже они у них были, я свернул на малоезженую дорогу и через метров триста углубился в лес. Ушёл на полкилометра, потом оставив велосипед прислонённым к первому попавшемуся дереву, пробежался вокруг, мне нужно было место для лагеря неподалёку от воды. Нашёл километрах в двух. Сначала ручей, а поднявшись по нему, и родник что питал его, а рядом в ста метрах ельник. Вернувшись за велосипедом, я стал в ельнике организовывать лагерь. Это было не сложно, выбрал самую большую с густыми ветвями, висевшими до самой земли, подрубил нижние ветви, стараясь не проредить их, главное чтобы там можно было стоять на коленях, и сделал шалаш. Лапник на землю, натянул плащ-палатку и готово. Велосипед я спрятал под соседней ёлкой.
  Потом ещё бегал собирай сухостой и рубил его на дрова, сложив поленницей у велосипеда и только закончив с этими приготовлениями, проверил одежду. Капли крови были только на сапогах, я был аккуратен, помыл их в ручье и только уж потом направился к дороге. Мне нужен был язык и лучше всего, если бы он был из жандармов.
  Шагая по лесу, я пропустил мимо крупную группу окруженцев, там было человек триста не меньше, некоторых несли на носилках, потом продолжил путь, размышляя о планах на будущее. Ну то, что на ближайшую неделю у меня в планах уничтожить личный состав двух бомбардировочных подразделений, искать тот экипаж борта под номером тридцать семь мне было лень, всех уничтожу, это и так понятно, уже не раз говорил об том. Нет, я подумывал о том, что пора устроить большую стирку, одежда не раз пропитывалась потом и попахивала, так что вернусь из поиска и будет у меня большая стирка. Вторая причина, почему я иду к дороге заключалась в том, что продовольствия у меня было мало, и я планировал его пополнить за счёт немцев.
  Кстати, пока шел, поглядывал на следы вокруг, для простого человека вокруг всё покрывает сплошным ковром прошлогодняя листва и трава что проросла между ней, однако для меня следы как открытая книга. Было такое впечатление как будто взяли одну дивизию и погоняли её от одной опушки до противоположной, причём несколько раз. Встречались и следы лошадей а также колеи от телег и пушек. Много тут по лесу людей шастало, ох много.
  Встретив ещё две группы окруженцев, одна к некоторому моему удивлению катила прямо по лесу небольшую пушечку, уже не однажды виденную мной 'сорокапятку'. В постромках была уставшая лошадь, да и бойцы помогали ей, толкая. Всего в этой группе было двадцать семь человек при двух командирах, это если судить по фуражкам и форме. Так вот встретив эти группы я, наконец, добрался до опушки лесной дороги, по которой непрерывным потоком двигалась боевая техника Вермахта. Даже перерывов не было. Как языка брать? Вспомнив о регулировщике при выезде из леса, главное что у того была бляха на груди, двигаясь рядом с дорогой, метрах в пятидесяти от неё в глубине леса, я направился к опушке. Скоро обед, время одиннадцать часов, а у немцев порядок. Значит, движение на дороге стихнет, что позволит мне взять языка.
  Всё же я не ошибся. И бляху приметил на груди регулировщика, и замаскированный на опушке мотоцикл был, а то я уж думал, мне показалось. У мотоцикла находилось ещё двое немцев, один спал, другой на небольшом костерке, в двух солдатских котелках готовил обед. Принюхавшись, я понял, что тот варил гороховую похлёбку, что во втором котелке, было непонятно, похоже, каша. Тот как раз помешал там и по следам на ложке я определил это с большой точностью. Подумав, я решил не брать эту группу сразу. Пусть сначала закончат приготовление пищи, они поесть не успеют, умрут, а мне будет в радость.
  
  
  
  
  
Оценка: 6.06*110  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"