Нельзя сказать, что было так уж и холодно. Но сильные ветры, скатывающиеся с горных вершин, пробирали до костей, низкое небо, хмурилось серыми облаками, обещая скорый дождь. Сергей, в который уже раз, вспомнил добрым словом Мать Ветров, что предупредила, велела захватить теплые вещи. В одной рубахе, уже б давно зуб на зуб не попадал. А теплый, толстый жилет из шкуры медведя, надежно хранил тепло, и не пускал ветер холодить спину.
До подножия гор дошли быстро. Дальше пробирались с трудом, сбивая ноги о камни, и перепрыгивая многочисленные ледяные ручьи. Первый восторг от близости гор и их величавой красоты прошел, и теперь скучающий взгляд скользил по однообразно серым скалам, как прежде уставал от зелени леса.
Едва взглянув на горы, Лика уверенно выбрала направление, и целеустремленно вела друзей к цели. Скучающий Яросвет взялся, было, расспрашивать ее, откуда она так хорошо знает эти горы, но девушка не отвечала, лишь хмурилась и ускоряла шаг.
Лика резко остановилась, и вскинула руку.
- Замрите! - громким шепотом потребовала она.
Ребята остановились, и недоуменно посмотрели на девушку. Она замерла, и напряженно всматривалась в ближайшую скалу, сплошь усыпанную извилистыми трещинами.
- Углядела таки? - громыхнула скала. - Вот глазастая!
Сергей и Яросвет выпучили глаза, когда часть скалы вдруг зашевелилась, во все стороны полетели мелкие камешку. Огромная фигура с хрустом разогнулась, приобретая более человеческие формы. Серое, грубое лицо, улыбнулось черной трещиной. Нос, глаза, скулы и подбородок едва различались, точно неведомый скульптор слегка наметил резцом, а после забыл придать правильную форму.
- Не боись, незабижу! - прогудел каменный великан.
- Была нужда! - вскинула носик Лика и поправила упавшую на глаза челку. - Было бы кого бояться!
- Смелая, - одобрил великан. - Ни капли не изменилась.
- Кто это? - шепотом спросил Сергей у Яросвета. - И откуда он знает Лику?
- Велет, знамо, кто ж еще, - так же шепотом ответил тот. И пояснил, вспомнив, что Сергей из другого мира. - Один из сынов бога Волоса. Они все такие огромные. А откуда знает, так то ее надо спрашивать.
Сергей во все глаза смотрел на такое чудо. Даже вопрос о Лике моментально отошел на второй план. Великан тем временем сел, под грузным задом заскрипели мелкие камни, перемалываясь в песок. Зато теперь, его голова лишь не намного была выше головы рослого Яросвета.
- Он каменный что ли? - опять спросил Сергей.
Яросвет собрался, было, ответить, но великан опередил.
- Да не шепчи ты. У меня слух, все одно что у зверя лесного. Каменный я. Теперь. А когда-то был как ты - из костей, да мяса. Я ж тут живу с тех пор, когда эти горы едва из земли виднелись. За века свыкся с ними так, что сперва просто на них походить начал, а после и сам в камень обратился, - он тяжело вздохнул. - Чую, со временем и двигаться не смогу, так в цельный камень и обращусь.
- Прежде чем это случится, эти горы несколько раз успеют с землей сровняться, и снова до небес вымахать, - вставила Лика.
- И то правда! - велет повеселел. - А кто твои спутники, и куда путь держите?
- Это Сергей, это Яросвет, - представила их Лика. - В Чернобогово Ущелье идем.
- А меня Вернигорой кличут, - кивнул ребятам велет. - Только зря вы идете. Дороги, все одно нет. О прошлом годе обвал был. Там теперь не всякая птица перелетит. Вертайтесь лучше обратно. Что в том ущелье делать, окромя как смерти искать?
- Как обвал? - жалобно воскликнула Лика. - Но ведь должна же быть дорога! Может обходная есть?
Велет со скрежетом покачал массивной башкой.
- Нет там дорог. Правда есть лаз, через мою пещеру, но...
- Что но? - воскликнула Лика. - Не томи ты, каменная башка!
Велет смутился.
- В общем... это... невеста там моя...
- Невеста?! - хохотнула Лика. - Ну, наконец-то! Хоть не будешь скучать!
- Да. Уже не скучаю, - грустно прогудел Вернигора. - У нее характер как у драчливой кошки! Я ж не заради удовольствия у этой скалы третий день живу. Повздорили мы, я теперь и близко к пещере подойти боюсь. А сами вы проход не откроете - камнем я его задвинул. Моя Любавушка жаловалась на сквозняки, вот и пришлось...
Он опустил голову, весь уходя в свое горе.
- И что же теперь делать? - всплеснула руками Лика.
Они отошли от грустного великана, расселись на большие валуны, и стали думать. Вот только мысли Сергея, раз за разом возвращались к одной проблеме...
- Лика, - не выдержал он. - Откуда тебя этот великан знает? И откуда, ты знаешь эти места?
- Потом расскажу, - отмахнулась она как от назойливой мухи. - Надо как-то их помирить! Иначе, не видать нам кинжала. Надо с его невестой поговорить. Может быть, что и выйдет!
Приняв решение, она моментально повеселела, спрыгнула с камня, и подбежала к велету.
- Вернигора, ты можешь толком рассказать, из-за чего вы поссорились?
Велет пожал плечами, от чего на землю посыпался мелкий песок.
- Вроде нормально все было. Ни с того, ни с сего вдруг накинулась на меня. Мол, я скала бесчувственная, не люблю ее вовсе и дальше в том же духе. Я молчал, так она схватила котел, да им меня по голове мутузить начала. Я и ушел сюда. Думал, успокоится, ан нет. Каждое утро прихожу, и каждое утро убегаю - снова котел хватает, и орет, орет, орет...
- Ладно, не переживай. Попробую я вас помирить. Веди к пещере!
- Боязно, - поежился велет.
- Такой большой, а такой трус! - укорила его Лика. - Веди, давай!
Горестно вздохнув, Вернигора тяжело поднялся.
- Пошли, коль не шутишь.
Он затопал по узенькой тропке, змеей извивающейся между камней и скал. Каждый шаг отдавался в горах гулким эхом, разносившемся на многие версты вокруг.
- Что, снова вернулся, злыдень позорный! - резанул по ушам пронзительный визг. - Сейчас я тебе живо отвыкну привыкать! Ишь, взял моду! Да что б ты весь мхом оброс, истукан песочный!
Следом, из пещеры стремительно вышла высокая, крепко сбитая девушка, легко размахивающая увесистым котлом.
- Пойду-ка я, попробую проход в ущелье расчистить, - бросил Вернигора оторопевшим друзьям, и со скоростью, которую сложно было заподозрить в такой громадине, исчез за ближайшими скалами.
- Сбег паршивец! - сплюнула девушка.
Только теперь, она обратила внимание на трех растерянных друзей.
- Ой, гости дорогие! - она смущенно сунула котел за спину. - Проходите! Не обращайте на меня внимания. Это все неслух тот, каменный. Уж все жилы мне вытянул, сил моих нет! Хоть бросай все, и к маменьке уходи! Проходите, проходите!
Она засуетилась, быстро отнесла котел в пещеру, и снова вышла, на ходу поправляя толстенную, с руку толщиной, черную как смоль, косу.
- Не гоже гостям на ветру стоять. Проходите в дом, гости дорогие! Уж простите меня, гости редко бывают, начинаю дичать, совсем как тот каменный неслух.
В пещере, вопреки ожиданиям Сергея, было довольно уютно. Пол старательно застелен мягкими шкурами, тепло, сухо. В углу, в очаге пылает жаркий огонь. Там же на небольшом столике, сложены сковороды, ножи, сбоку парочка черных, прокопченных вертелов - видимо кухня. В центре большой стол, столешница белеет отскобленным деревом, сбоку широкие лавки, в общем, все как в любой избе. Разве что стены не из бревен, а из цельного камня.
- Присаживайтесь к столу, гостюшки! А я сейчас, мигом! Вы уж не серчайте, не ждала я, потому скромненькое угощение.
Скромненькое угощение включало в себя печеную со специями ногу барашка, огромное блюдо сдобренной салом гречневой каши, гору печеной рыбы, пироги и с грибами, и с капустой, и с яйцами, и с рыбой, и с различными ягодами. Тут же поспела высокая стопка румяных блинов, а к ним разные варенья да сметана. И квас, и ароматный, кипящий сбитень, даже кувшин простокваши отыскался.
Изрядно проголодавшиеся парни набросились на еду. На этот раз Сергей от Яросвета не отставал, глотал почти не жуя, торопливо запивая колючим квасом. Лика лишь слегка пригубила, что б не обидеть разрумянившуюся от хлопот хозяйку, и осторожно начала расспрашивать о житье-бытье, незаметно подводя разговор к событиям, вызвавшим ссору. Хозяйка отвечала охотно, было видно, изголодалась она по простому бабьему разговору. Для женщины нет беды хуже, чем отсутствие собеседника, а Вернигора красноречивым не выглядел.
- Весь день по своим горам шляется, я одна сижу, готовлю, да убираю. Придет, поздоровается, поест, и спать заваливается. А с утра опять, только его и видела. Угораздило же меня полюбить такого! Сердце у него доброе...
Она промокнула уголки глаз кончиком косы, сделала добрый глоток колючего кваса, и продолжила.
- Спервоначалу ж он и ласковости всякие говорил, и цветы с горных круч такие носил, что все подружки млели от зависти. А уж сколько историй знает, и про древние времена, и про наши. Как зачнет говорить - заслушаешься. А сейчас... - она махнула рукой. - Я перед ним и так уж, и этак, не понимает, бестолочь. Я уж думаю - разлюбил. Я ж перед ним и так, и эдак... Уйду к матери. Чего уж неволить мужика буду. Если в пару дней не одумается - соберу вещи. Чай обычные мужики не такие остолопы.
Лика неопределенно хмыкнула, бросила взгляд на обожравшихся ребят.
- Мальчики, погуляли бы, после еды полезно. С Вернигорой поговорите. В общем, найдите себе занятие. А мы тут по-бабски поболтаем. У женщин - свои секреты.
- Ну а как мне быть? - вздыхал Вернигора, который, наконец, нашел слушателей, которым можно излить душу. - Утром просыпаюсь, на меня орут, что храпел всю ночь, спать не давал. Сижу дома - орут, что расселся, порядок мешаю наводить. Ушел - опять же виноват! Пришел - всегда не вовремя. Сделал запруду, что б красиво, да рыба всегда под рукой. А как назло половодье, все размыло. Расстроился, пришел, хотел поделиться бедой, дык, наорала, что только безмозглый олух додумается перед половодьем запруды делать... А на том ручье, верити ли, ни в жисть половодьев-то не было. Просто совпало так. Я к ней с душой, поделиться, а на меня знай орет.
Он замолчал, но ни Сергей, ни Яросвет не находили что посоветовать грустному великану. Раз обида такая в его голосе сквозит, значит, близко к сердцу принимает скандалы Любавы. Значит, любит глупую бабу.
- Мне уж белый свет не мил, - Вернигора в отчаянии стукнул кулаком по большому валуну, на свою беду, вальяжно разлегшемуся лоснящимися боками, на берегу журчащего ручейка. Сочно хрустнуло, и две половинки отвалились друг от друга, плюхаясь в воду. - И с ней тошно, и без нее не лучше. Как взгляну на нее утром, пока спит - аж сердце от нежности щемит. А стоит ей глаза открыть, так с ними и рот открывается, тут и бегу, куда глаза глядят.
Много всего рассказал велет о своей жизни. И чем больше рассказывал, тем большей жалостью проникались к нему ребята. Небольшого опыта Сергея общения с женщинами, не хватало даже на малюсенький совет. А у Яросвета, и такого опыта не было.
- Даже приболеть нельзя. Сразу же орать начинает, что сам виноват. Я уж стараюсь молчать, но и это не устраивает. Орет, что молчу, с ней не разговариваю. А как с ней разговаривать, ежели она хочет, что б все лишь по-ейному было? Я ж в голове читать не умею. Откуда мне знать, как правильно ей ответить?
- Вот вы где!
Лика спрыгнула с тропинки, в небольшую расщелинку у ручья, где Вернигора делился с ребятами своей историей.
- Ну что, поговорили? Вот и молодцы! - она привстала на цыпочки и хлопнула велета по твердому плечу. - Ну что, растяпа, готов мириться?
- Готов, - прогудел Вернигора. - А почему растяпа?
- Потому что, тебя такая девушка любит, а ты... Эх, ты!
- Где ж любит? - удивился велет. - Орет только.
- А ты когда последний раз ей говорил что любишь? Что она красивая? Что она самая-самая?
- Дык, это... - велет шумно поскреб каменный затылок, обильно посыпая землю каменной крошкой. - Я ж ей уже говорил то. И раз с ней живу, стало быть, мнения не изменил, и люблю по-прежнему!
- Нет, ты не камень, - с жалостью произнесла Лика. - Ты дубина! Женщине постоянно нужно твердить, что любишь, говорить о ее красоте, и прочие ласковости! А подарки ты ей когда делал?
- Ну... - велет задумался. - Котел новый принес.
Лику едва удар не хватил.
- Котел! Ты это подарком называешь?! А цветы когда дарил?
- Ну... чего их дарить? Через день завянут, выбрасывать. А так растут в землице, и глаз радуют...
- Н-да. И как она только тебя выносит? Значит так, быстро дуй за цветами, а пока наберешь, вспоминай ласковости, что при первых встречах ей нашептывал! Мы с ней поговорили, она сейчас сердцем размягчилась. Если все как я говорю сделаешь - помиритесь, слово даю!
Вернигора тяжело вздохнул.
- Коли так, ладно. Пойду, цветов наберу. Есть тут одно местечко.
Он встал, и быстро ушел вдоль ручья.
- Послушал я все это, - сказал Яросвет, когда велет ушел достаточно далеко, что б услышать. - И решил. Всем богам молиться буду, что б любви мне не послали. И сам от них буду как от огня бегать! Не надо мне такого счастья!
- Дурак ты, Ярко, и уши у тебя холодные!
- А что? - вступился за него Сергей. - Прав он. Она из-за ерунды скандалит! Вернигора может с виду и каменный, но чувства ж и у него есть!
- Оба вы дураки! - разозлилась Лика. - Одно слово - мужики!
Она отошла от них на другую сторону ручья, и села на камень, подставив лицо чуть теплому солнцу. И до прихода Вернигоры хранила обиженное молчание.
Что бы отпраздновать воцарившийся мир, Любава напекла румяных пирогов. С коричнево-золотистой корочкой, пышные как облака, ароматные, и такие вкусные, что уже и пузо лопается, а рука знай тянет следующий кусок, и пихает в наполненный слюной рот. К пирогам, Вернигора достал бочонок с выдержанным медом, и пенистый темный квас.
Пир удался на славу. Вернигора и Любава не отходили друг от друга, подкладывали друг-другу лучшие кусочки, и налюбоваться не могли друг на друга. Умиляясь такой идиллии, Лика едва сдерживала слезы, а Сергей и Яросвет лишь переглядывались и вздыхали.
Спать их уложили у теплого очага, насыпав ворох мягчайших шкур, закопавшись в которые, не то что ночной холод, а лютый мороз не заметишь.
Поутру, Любава их снова сытно накормила, а Вернигора отодвинул огромный валун, закрывавший проход в Навьему Ущелью.
Они тепло попрощались с Любавой, пожелали успехов Вернигоре, который от счастья, выглядел более похожим на человека. Словно камень вновь начал превращаться в живую плоть.
- Ну, бывайте! И спасибо вам! - поблагодарил Вернигора. - С той стороны, из ущелья два выхода есть. А коли захотите на обратной дороге в гости заглянуть, так покричите - услышим.
Он нажал плечом, и валун медленно, с хрустом, закрыл проход. Факелы, которыми ребят снабдил велет, разогнали наступившую тьму, колеблющимся светом.
- Ну что ты наделал?! Ну, как ты его поставил?! - глухо, сквозь камень, донесся крик Любавы. - Он же криво стоит! Я тут все так красиво поставила, а из-за тебя, олух неповоротливый, заново переставлять! Что б ты провалился! Каменная башка без мозгов!
Сергей ничего не сказал, лишь красноречиво посмотрел на Лику. Лицо девушки залила краска, даже кончики ушей стали бордового цвета.
- Пусть я дурак, но никогда не женюсь, - подвел итог Яросвет.
Где-то высоко-высоко, между вознесшихся острыми клыками к небу скал, виднелись грязно-серые облака. Отсюда, снизу, казалось, что каменные острия рвут шерстяной покров в надежде увидеть ослепительное сияние солнца. Но солнце испуганно куталось в серые лохмотья, брезгливо следя, что б ни один лучик не испачкался о сумерки ущелья.
Свистящий, пробирающий до костей ветер, пронзал ущелье, выстуживая и без того холодные камни. Дыхание вырывалось из груди белыми облачками пара и бесследно растворялось в воздухе.
Сергей брел вперед, кутаясь в меховую безрукавку, с каждым шагом теряя надежду выбраться из этого нагромождения бритвенно острых камней. Через каждые сто шагов, он останавливался, и, надрывая горло, кричал, звал друзей, но насмешливое эхо одиноко носилось меж изрытых трещинами стен, искажая его усталый голос, и затихая вдали.
Присев на плоский валун, он устало прикрыл глаза. Как-то глупо все получилось. Когда в пещере погас факел, впереди шел Яросвет, освещая дорогу, Лика за ним, а сам Сергей замыкал цепочку. Наверное, правильнее всего было вернуться обратно, но все трое, самонадеянно решили не возвращаться. Шли на ощупь, переговариваясь, что б не потерять друг друга. Яросвет порывался зажечь огонь с помощью волховства, но Лика была категорически против, справедливо опасаясь за свою жизнь. Метать огонь и контролировать стихию - вещи разные, а Яросвет и в первом-то не особых успехов достиг! Как же получилось, что Сергей, задумавшись, вдруг обнаружил, что не слышит голосов друзей? Он кричал и звал их, пока не охрип, и жгучие слезы не обожгли глаза. Но слезами делу не поможешь, и Сергей принял решение идти дальше. Если повезет найти выход, то есть надежда, что и друзья смогут сделать то же самое.
Надеждам не суждено было сбыться. Минуты ожидания тянулись часами, и, в какой-то момент, ему показалось, что ветер донес едва слышный голос Лики. Сергей бросился в ту сторону...
Он понял что ошибся, попытался вернуться назад, но скалы выглядели одинаково, пещеры в них были не редкостью, и сказать точно, из которой он вышел, Сергей не смог.
Сидеть на одном месте, потихоньку замерзая на холодном ветру, было не лучшим выходом, и не оставалось ничего, кроме как пополотнее запахнуть безрукавку, и идти вперед. В туманную мглу. Надеясь, что с друзьями не случилось беды.
- Эге-гей!!! - уже давно, без всякой надежды, больше от желания услышать не завывания ветра, а хотя бы эхо, хрипло закричал Сергей. - Кто-нибудь меня слышит?!
Эхо заметалось по ущелью шариком для пинг-понга, и стыдливо замерло в молочном тумане. Ветер, словно испугавшись крика, затих, лишь где-то наверху, нет-нет, да шуршали срывающиеся камешки.
- Не ори, - усиленный эхом голос раздался так неожиданно, что Сергей подпрыгнул, молниеносно выхватывая перунов клинок. - Ну, я тебя услышал. Полегчало?
Из недалекой пещеры, с хрустом перемалывая камни чешуйчатым брюхом, выполз огромный, зеленый дракон. Змеиные глаза пристально впились в маленького, испуганного человечка.
- Что орешь, как оглашенный? В горах орать нельзя. Обвал может случиться, - дракон облизнул ороговелые ноздри раздвоенным языком. - Или что похуже. Да.
Его негромкий рокочущий голос наполнял все ущелье, вонзался в уши, заставляя вибрировать каждую клеточку тела.
Сергей, нервно мял рукоять меча, рассматривая второго дракона в своей жизни. Тот, которого они освободили, был еще детенышем, но все равно, глядя на него, Сергей и подумать не мог, что из него может вырасти такая громадина.
Этот представитель змеиного племени, размером был немногим меньше трехэтажного дома. Огромные костяные пластины, сплошь покрывали спину и бока чудовища, напоминая рыбью чешую. Вот только толщиной эта чешуя была в добрую пядь. Вдоль спины топорщились в небо шипы, в рост человека посредине, и уменьшающиеся к голове и хвосту. Бока раздуты как дирижабль, а вот кожистые крылья настолько непропорционально малы, что вряд ли поднимут такую махину в воздух. Большая шипастая голова, надежно сидит на короткой шее, вытянутая по-крокодильи пасть с желтыми длинными клыками скалится в ухмылке. И, в довершение, мощные когтистые лапы, каждая из которых легко накроет повозку с парой лошадей.
- Железку свою убери, - посоветовал Змей, шипящим, с придыханием, голосом. - Такой иголкой, ты меня даже не поцарапаешь. Да. Для драки со мной, тебе копье надобно, да конь. И ни одного, ни другого, я что-то не вижу. А коли б увидел...
Змей мощно выдохнул, и гудящее, рвущее воздух пламя на добрых десять метров вырвалось из его распахнутой пасти. Камни, на которые пришелся залп, моментально налились красным, оплавляясь и оседая.
- Убедил? - с насмешкой спросил Змей. Из узких расщелин ноздрей, взвились черные струйки дыма. - Теперь проваливай, по добру, по здорову. Да.
Змей начал разворачиваться, намереваясь уползти обратно в огромную пещеру.
- Подожди... те! - Сергей смог взять себя в руки достаточно, что бы голос почти не дрожал. - Подождите! Мы... Я ищу древнего Змея. Отца Змеев! Вы не знаете, где я могу его найти?
Огромная, с небольшой сарайчик, голова, снова развернулась, и глаза с вертикальным зрачком, сощурившись, посмотрели на маленького человечка.
- Знаю. Каждый Змей его знает. Вот только, тебе он зачем понадобился?
- Мне нужно... Нужно поговорить с ним!
- И о чем же?
- Ну... - Сергей замялся. - Надо и все.
- Что ж, - Змей снова начал разворачиваться, теряя всякий интерес к разговору. - Тогда ищи. Да.
- Погодите! - Сергей испугался, что все будет напрасно, и призрачный шанс найти Змея, испарится как мираж. - У него есть один предмет, который очень нужен... Даже не мне, людям...
- И что ж это за предмет? - не оборачиваясь, спросил Змей.
- Клинок. Из меча Белобога!
- Вот как? И как же ты намерен его забрать? По-добру, тебе его точно не видать! Неужто, биться будешь?
- Если надо, буду! - твердо отрезал Сергей.
Змей быстро развернулся, из-под бледно-зеленого брюха, во все стороны полетели камни.
- Смелый. Посмотрим, останешься ли таким, услышав сейчас!
Клыкастая пасть распахнулась, и дикий рев сотряс скалы, волной прокатился по ущелью, сбивая Сергея с ног и едва не разрывая барабанные перепонки. Скалы задрожали от страха, то здесь, то там, на землю посыпались огромные булыжники, чудом не вызывая лавину.
- Ну что, не передумал сражаться? - усмехнулся Змей.
Сергей с трудом встал, отряхнулся, и смело взглянул прямо в огромные плошки глаз.
- Не передумал!
- Смелый. Но глупый. Да. Что ж, постараюсь тебя не пережарить. Что-то желудок на старости лет шалить начал.
Змей отполз от пещеры. Мощные лапы, легко вынесли массивное тело на середину ущелья. Шипы вдоль хребта встопорщились, крылья распахнулись, а пасть ощерилась кинжально острыми клыками, каждый не меньше меча в руке Сергея.
- Ты нашел того, о ком спрашивал, человек! Но вещь, которую ты ищешь, залог жизни всего моего племени! И ни один человек не коснется ее, покуда жив хоть один Змей! Да. Ты готов к смерти, человек?!
Вместо ответа, Сергей покрепче перехватил меч, расставил ноги, и посмотрел прямо в холодные, немигающие глаза.
Змей сделал глубокий вдох. И без того широкие бока раздулись, словно кузнечные мехи, и меж клыков, появились первые струйки дыма. Сергей успел мысленно попрощаться с друзьями, и попросить прощения у Лики, когда из крокодильей пасти, вырвалась струя ревущего пламени.
Время растянулось словно густая, сладкая патока. Сергей смотрел, как медленно приближается несущий смерть огонь, как опаляет лицо несущаяся впереди волна раскаленного воздуха. Как нагревается в побелевших от напряжения пальцах, сияющий булат, когда-то вышедший из подобного пламени, и в нем же, завершающий свой путь. Он прищурился, не желая умирать с закрытыми глазами.
С неба, камнем рухнула большая тень, закрывая дрогнувшего Сергея, и принимая на себя удар плавящей камни огненной струи. Палящий жар, заставил зажмурить глаза, лицо обожгло, в ноздри явственно ударил противный запах паленый волос. Медвежий жилет скукожился от жара, пальцы разжались, выпуская раскалившийся до красна меч. Колени дрогнули, роняя тело на горячие камни.
- Постой! Прекрати! Не надо! - сквозь рев, с трудом прорвался почему-то знакомый голос. - Стой!
Поток пламени иссяк. Сергей облегченно откатился в сторону, подальше от пышущих жаром камней. Порыв ледяного ветра иглами впился в обожженную кожу, легкие облегченно заработали, нагоняя в кровь живительный кислород. Перед иссушенными глазами калейдоскопом мелькали разноцветные пятна, упорно не желая складываться в понятную мозгу картинку. Безумное ликование, что выжил, что еще жив, полыхало в груди, не слабже змеева пламени. И за этим ликованием, фоном продолжал что-то доказывать тот самый голос, и отвечавший ему рев Змея становился все тише и тише.
- Сергей! - ослышался, или и правда голос Лики?
Сергей попытался встать, тело не слушалось, и он снова упал на холодные камни. Но его тут же подхватили нежные девичьи руки, осторожно положили растрепанную голову на мягкие колени, горячие капли упали на воспаленную кожу лица.
- Сергей, Сережа, миленький, только не умирай! - Причитала Лика, глотая жгучие, соленые слезы.
Сергей, наконец, смог проморгаться от разноцветных пятен, и увидеть склоненное над ним лицо девушки. Выбившиеся из тугой косы волосы, трепетали на ветру пшеничными всполохами. Она закусила губу, сдерживая рыдания, с болью глядя на бордовое, как спелая вишня лицо, лишенное бровей и ресниц.
- Пока, смерть в мои планы не входит, - спекшимися губами улыбнулся он.
Лика едва не застонала, когда на лопнувших губах, выступили рубиновые капельки крови.
- А где... Ярко? - прошептал Сергей.
- Да здесь же! - Лика мотнула головой в сторону.
Скосив глаза, Сергей увидел спину Яросвета, стеной застывшего меж ним, и Змеем, недвусмысленно сжимая обеими руками тяжелую шалопугу.
- Опусти палку, человек, - снова тот же голос. - Я не забываю добра. Пока я здесь, вам ничего не грозит.
И Сергей вспомнил, где он слышал этот голос, лишенный эмоций. Он еще боролся с непослушными губами, когда его опередил удивленный вскрик Лики:
- Жизнелюб?!
- Идти надо было прямо, а этот обалдуй, взял, да и свернул, - рассказывала Лика, пока "этот обалдуй" Яросвет, осторожно смазывал обожженное лицо Сергея целебным отваром. - Пока спохватились, пока обратно к развилке вернулись, пока выход нашли... В общем, тебя уже не было.
Сергей зашипел, когда Яросвет, нажал слишком сильно. Кожа саднила, но пузырей не было, значит пройдет за несколько дней, как обычный солнечный ожог. Только вот брови и ресницы отрастать будут долго.
Они сидели в уголке огромной пещеры старого Змея, куда он сам пригласил их, укрыться от ночного мороза. Сам Змей, вместе с Жизнелюбом, уединился в дальнем углу пещеры, откуда временами доносились его недовольные порыкивания. Но разобрать, о чем они говорили не удавалось - слишком велика была пещера. Небольшой костер, первым делом запаленный хозяйственным Яросветом, не мог осветить и малой ее части. Только один раз, когда во время спора, недовольный Змей, дыхнул пламенем, Сергей смог попробовать прикинуть размеры - получалось никак не меньше половины футбольного поля!
- Яросвет хотел тебя ждать, но я облазила окрестности, и, у ручья, нашла твой след, - продолжала тем временем Лика. - Мы и пошли за тобой. Потом услышали рев, увидели пламя... А дальше, ты и сам знаешь.
- Все, - Яросвет отложил маленькую плошку, в которой плескались остатки отвара. - Дальше, все от воли богов зависит. Но ничего страшного. Я раз на солнцепеке задремал, полуденница, что б ей пусто было, сон нагнала, так я пуще обгорел. Шкура две седьмицы лохмотьями сползала. А тут, только рожа красная, да бровей нет. А это дело поправимое. Краснота скоро сойдет, а уж брови и ресницы и подавно отрастут. Чай ты не девка красная, что бы о ресницах грустить.
Не успел Сергей ответить, как встряла неугомонная Лика.
- Ну да, не девица красная, а красный парень! Таким цветом, не каждый вареный рак похвастать может!
Сергей предпочел не обращать на ее нервный смешок внимания - у самого нервы как перетянутая струна, что вот-вот лопнет. Что уж о девчонке говорить. Пусть лучше смеется, чем шипит как бешеная кошка.
Присев у костра, он достал меч, и оглядел клинок. Еще недавно сверкающий, полированный булат, стыдливо спрятался за толстым слоем копоти, словно считая себя виноватым в поражении хозяина.
- Неужели усвоил, что за оружием следить нужно в первую очередь? - деланно изумилась Лика. Она сунула руку в свой мешок, и недолго покопавшись вытащила небольшой сверток, протянула Сергею. - Держи.
Развернув грубую рогожку, Сергей в который раз поразился безразмерности Ликиной котомки. Волшебство, невероятная предусмотрительность, или банальный опыт, но у девушки под рукой всегда находились вещи, необходимые в данный момент. Вот и сейчас, на рогожке, перед Сергеем оказался кусок жесткого войлока, и мешочек с толченым мелом. По возможности обтерев клинок, Сергей приступил к долгому процессу полировки металла.
Ночь наступила внезапно. Где-то далеко, вне пещеры, тоскливо завывал ветер, проносясь по каменистому, практически лишенному растительности ущелью. Едва слышно журчала вода в кристально прозрачном, и до ломоты в зубах холодном, ручейке, текущем почти у самого входа в пещеру. А с другой стороны, шумное дыхание двух Змеев, да шорох костяных пластин о шершавые стены. Вот и все звуки, если не считать потрескивания веток в костре, да скрежета точильного камня, по лезвию Ликиной сабли. Даже в самом глухом лесу, где не раз приходилось останавливаться на ночевку, было не в пример шумнее. И шорохи листьев, и ночные звери и птицы, и даже нечисть - все так и дышало жизнью. А здесь - царство безжизненных камней и холода подземного мира. Даже темнота какая-то особая, обволакивающая тело и разум, норовящая запустить липкие щупальца страха в грудь, сжимая в ледяных объятиях трепещущее горячее сердце.
Яросвет поежился, и придвинулся поближе к огню. Друзья заняты делом, один он вертит головой по сторонам, да вслушивается в окружающий мир. И от безделья, мниться что темнота шевелится, пульсирует пятнами абсолютного мрака и пристально смотрит в затылок.
Стараясь хоть как-то отвлечься от этих ощущений, Яросвет достал аккуратно завернутые травы, собранные по пути. Сухие, ломкие стебли легко крошились в пальцах, наполняя немного затхлый воздух пещеры, тонкими ароматами летнего луга. Осторожно, каждый раз тщательно вытряхивая тряпицу, что б не смешались две разных травы, молодой волхв измельчал листья и черенки в мелкую пыль и, тщательно переложив тряпицей, складывал в снятый с шеи мешочек. Хорошие травы подарил Лесомир, да мало. Вот и использовал Яросвет любую возможность пополнить запас.
- Мята? - рявкнул прямо над его ухом голос. Яросвет подпрыгнул, едва успевая подхватить с колен тряпицу, не давая содержимому просыпаться под ноги. - Душистая!
Из темноты, в освещенный костром круг, высунулась зеленая морда Жизнелюба. Вроде нет у рептилий мышц отвечающих за мимику, но Сергей был готов поклясться, что змееныш скалился в довольной улыбке.
- Я не забываю добра. В нашем племени неблагодарных нет, - негромко произнес Жизнелюб. - Дедушка тоже вам благодарен. Но не более. Отныне, вы его гости. Он будет с вами говорить. Но я не могу повлиять на его решение. Все зависит от вас.
Переваливаясь с боку на бок, словно гигантская, кошмарная, зеленая, чешуйчатая утка, маленький змееныш подобрался поближе к костру, и лег, вытянув голову на длинной шее едва не в самый огонь.