Мы стругаем сосну, корабельные крепкие доски.
Надо, друге, спешить. Ведь закончился летний сезон.
Непонятно ругается кормчий Евсин по матроски.
Что ж, он прав: мы утонем. Ведь нас поведёт не Ясон.

Наш отважный стратег - убелённый сединами воин.
Разумеется, он деловит и немного суров.
Безусловно, доверия избранный нами достоин.
Но не лучше ли было б нам всем воротиться под кров.

Пара женщин (что нас, не скупясь, наделила природа
В этой местности скал и убогих селений людей)
Никого не влечёт. Не сложить и паршивую оду
(Будь ты трижды поэт) про вульгарных портовых блядей.

Как мы можем ограбить какой-нибудь стоящий город?
Нас и тысячи нет. И героев не вижу средь нас.
Эй ты, раб, шевелись! Или ты недостаточно порот?
Или, думаешь, мы повернём, уж теперь, в этот раз?

Так вернуться в Афины - ославиться на удивленье
Всем соседям. Уж, лучше бы было тогда утонуть!
И ни славы тебе, ни добычи и ни песнопенья.
Хоть могли бы те двое из нашей таверны всплакнуть.

Нет, закончим дирему, и завтра, немедля, - в дорогу.
Пусть Эол нам наполнит мидийской работы холсты.
Мы быка отдадим Посейдону, суровому богу.
Впрочем, хлевы в соседних селеньях давно уж пусты.

Эй, страдальцы, морские бродяги, лихие гоплиты,
Мы вернёмся домой, и от золота будет слепить!
И на наши могилы положат сограждане плиты,
Начертав по эллински: мол, славу лишь кровью купить.

       - 1996 -