Вся поездка на метро продолжается не дольше пятнадцати минут. Периодически двери открываются и закрываются. Поезд не может ехать с открытыми дверьми. Окна тоже открывать нельзя, но по совсем другой причине. Я каждый раз с точностью могу предсказать, когда и с какой стороны двери откроются и стараюсь встать (mich zu stellen) у неоткрывающейся двери. На меня смотрят чёрные глаза чёрного мальчика. Его мама спит, а он сидит у неё на коленях и смотрит. В его взгляде нет задачи наблюдать. Он не сканирует меня, а смотрит прямо в глаза. Пользуясь редкой возможностью, я упираюсь во взгляд другого человека и улыбаюсь. Моя улыбка никак не вознаграждается. Я пытаюсь читать его глаза, но не могу прочесть ничего, что было бы знакомым, даже невинности. С зонта стекает вода и образует маленькую лужицу у моей ноги. Будь он лет на десять постарше, я бы всё воспринимал иначе. Двери открываются. Просыпается мамаша. Поезд, конечно, может ехать с открытыми дверьми, но служащие метро, как правило, этого не допускают.