Нет ничего более противного, чем тающий под ногами снег вперемешку с грязью и ручьи, собирающиеся в мутно-серые болота на обочинах.
С самого утра машина не хотела заводиться, фыркала и дергалась. " Капризничаешь, как моя Олька! Заводись, ласточка, вечером к Михалычу на СТО поедем". "Ласточка" в фыркнула, но завелась. Это было утром. Вечером, в который раз безрезультатно пытаясь завести машину, Женя понял, сегодня таящий снег - это не самое худшее. Его "Ласточка" отказалась заводиться вовсе.
Захлопнув капот, он достал сигарету.
Пнул колесо, закурил, набрал номер:
-Вить, выручай! Похоже, карбюратор загнулся. "Ласточка" еще вчера выделываться начала. С утра еле завелся, а сейчас... Отбуксируешь к Михалычу?
-Не вопрос, ты где?
- Из офиса выехать не смог.
- Минут через сорок смогу. Мне Люську домой завести надо, ей еще ужин готовить...
Сорок минут на ожидание. Отзвонился Михалычу -хороший мужик- день, ночь, если надо примет, "полечит" машинку всегда.
Что-то притягивало Жеку к Витьке.
Витек, всего на пять лет старше, а житейского опыта у него на жизнь больше. Или не на жизнь, а на три. На те самые три жизни, которые они с Люськой произвели на свет за восемнадцать лет совместной жизни. Старшие - два сына и младшая - дочь; папина - гордость, мамина - радость.
Жека диву давался, как они ухитрились троих родить, воспитать? Трудностей не испугались. Люська, раздобревшая после второй беременности, с рождением дочери сильно похудела, видимо не просто с большой семьей управляться.
Во двор заехал старенький "Форд". Подцепили трос к Женькиной "Шкоде" и, не торопясь, отвезли ее на СТО.
После устроенного Женьке допроса с пристрастием о "шкодливой машине", Михалыч отправил друзей в кафе " Что б не мешались здесь".
За чашкой кофе и простенькими бутербродами с сыром, Виктор решился задать другу неудобный вопрос.
- Как у тебя с Олькой-то? Когда пополнением нас порадуете?
- Не сыпь мне соль на рану... Пополнение,- Жека невольно принялся скручивать стик от сахара,- Она только о своей докторской и твердит...
-Жека, очнитесь! Вы ж не дети. То интернатура, то кандидатская, то докторская.
Жизнь пройдет - и не заметите, а зачем гнались на старости лет не поймете.
- Вить, я пытался. Да она сразу то замолкает, то слезы на глазах - и в работу, будто там вся ее жизнь. Даже не знаю, с какой стороны к ней и подойти.
- Слишком уж она у тебя эмансипированная,- буркнул Виктор, нахмурив брови.
- А как это у вас троих получилось сделать? Разве Люська о карьере не жалеет?
-Да как... Первый раз случайно. Сашку мы не планировали. Сами еще желторотые были, ей девятнадцать, мне -двадцать, студенты... Но решили оставить. Дитя любви, как Люся говорит,- Витя улыбнулся, потом посерьезнел,- Спасибо родителям, помогли на первых порах.
После института Люсе ничего хорошего в плане работы не подворачивалось, часто отказывали, мол ребенок у вас маленький, молодые мамы больше на больничных сидят. Она загрустила, а Сашке скоро в школу идти. Я решил, что самое время нам о втором ребенке подумать. Но ты ж их современных знаешь - ни в какую, мол, работа, молодой спец, практика нужна,- Витька посмотрел в окно, на Жеку, усмехнулся,- Да кто ее спрашивать будет? Я знал, что прокормлю и второго ребенка, а диплом Люськин никуда не денется. Дочку хотел, а за ее карьерой можно было и не дождаться. Так что, Жека, не спрашивал я ее. Как решил, так и сделал... Ваньку.
Похныкала Люська о своем дипломе, но не долго.
- С ума сошел? Разве ж так можно?- ошарашенный откровением друга, Жека откинулся на спинку стула, - Ее не спросил!..
Неудобная шоковая пауза зависла над столом. Виктор пошел в наступление.
-Жека, сам подумай, они за своей карьерой детей рожать отказываются. Это, по-твоему, нормально?
-Да, сами себе понапридумывают трудностей. Олька моя - яркий пример. Ходит, обижается на что-то, потом покупает себе какую-то цацку и мне с упреком "Ты так и не додоумался!". Пойди, угадай, чего она хочет. Зарплата купить позволяет, а гордость сказать - нет.
- Я гадать не стал, озадачил любимую женушку детками. Разве плохо получилось? Ванька до трех лет с ней дома был, вон, какой бутуз вырос, в сад отдали - он и не чихнул ни разу. Сашка - всегда присмотренный, накормленный, уроки с мамой сделал и гулять.
Конечно, тяжело ей было. Я поздно приходил, а дома все убрано, наготовлено, постирано. Я-то только в воскресенье с пацанами мог побыть. Сашка молодец - у мамки на подхвате безотказно.
Жека закурил очередную сигарету. Их отношения с Ольгой были далеки от того, о чем говорил Виктор. Возможно, именно этих трудностей и забот им не хватало.
-Знаешь, Люська- она мой самый лучший друг. Надеюсь, что и я для нее то же.
Мне самому разве много надо? А как подумаю о семье - мотор в груди включается -ни страха, ни усталости.
- Да, брось "ни усталости". Думаю, устаете вы оба и по сей день прилично.
- Привычно,- улыбаясь, поправил Витя
- А Анютку, что то же не спрашивая сделал?
- Ну, как сказать...- самодовольная, блаженная улыбка, появившаяся на Витином лице была ответом,- Люська, вроде, и не против была, но боялась этого шага страшно. И опять-таки, только на работу устроилась...
Э-эх, пришлось опять на себя всю ответственность брать,- на мгновение взгляд Виктора как-то преобразился, черты лица смягчились, таким своего друга Жека никогда не видел,- Это так было... Я с первых минут знал - девочку родит.
Жека все еще пребывал в состоянии легкого шока:
-Получается, ты двоих детей осознано сделал, жену особо, не спрашивая?
-И че? Плохо получилось? Всему свое время, теперь мы Люське по дому помогаем, а она на работе вверх рванула.
Жека, подумай, тебе сороковник скоро и Ольке твоей совсем не двадцать, чего ждете?
Все у вас есть и работа, и жилье, и тачка у тебя не последняя. Смотри, не опаздать бы...
Вечером, пока Ольга нежилась в ванной, Жека заглянул в ее ежедневник. По отметкам-маячкам понял, что не зря сегодня машина поломалась. Самое время. Сегодня.
Но Ольга -не Люська, так просто не подступишься, надо усыпить бдительность.
Жека рванул в супермаркет. Новомодные свечи - Олькина слабость, сгреб с полки джонсовское масло - сегодня пригодиться, кинул в корзину вишневый сок, фрукты, балык и, запыхавшись прибежал домой.
Его красавица наводила марафет. Он знал - время есть.
-Жень, это ты? Куда пропал? Я дозваться не могла.
- Тебе сюрприз готовил, царица моя.
-Кааакой сюрприз?- из ванной высунулась мокрая удивленная Олькина голова.
-А вот какой!- Женя подхватил свою женщину на руки и перенес на диван.
Мерцание свечей и аромат пряностей преобразили комнату. На журнальном столике красовались фужеры с соком, бутерброды и фрукты на огромном блюде.
-Ой...,- она растерялась от удивления,- У нас праздник? Так кушать захотелось...,- ее рука протянулась к виноградинке.
-Жуй, но не все сразу. У тебя сегодня еще массаж... Только, Оль, признавайся, куда масло апельсиновое дела, то что мы с моря привезли?
- В ванной,- Ольга с трудом проглотила виноградинку и пригубила сок,- Жека, признавайся, в чем подвох?...- растягивая от недоумения слова, и, даже не зная радоваться ли столь неожиданному сюрпризу, спросила Ольга.
-Просто, я сильно тебя люблю и хочу сделать этот вечер незабываемым....
-Признавайся, решил новую машину купить?
-Олька, да нам и этой хватит,- развязывая полотенце и настойчиво-нежно укладывая на постель свою любимую, произнес Жека.
Сопротивляться тому напору, той внутренней силе, которую сейчас излучал этот мужчина, было невозможно.
Он уже все знал. Все продумал. Все решил.
За много лет, он решил за нее. Не спрашивая, не советуясь с ней.
Ольга- женщина-эмансипе, измученная выдуманными нормами современной цивилизации, никогда не решится на этот шаг сама.
Соединяя в ладонях масла, он нежно касался тела богини, матери своих будущих детей. Богиня нежилась под его руками, таяла от прикосновений. То мурлыча, то порыкивая как большая кошка, то по-девчоночьи заливаясь смехом.
Потом отдавалась ему с нежностью женщины, со страстью любовницы, а он любил свою королеву-женщину. Дарил ей восторг наслаждения и лишь крепко прижал ее в тот момент, когда она, почувствовав "неладное" попыталась вырваться.
Дальше -ожидаемые рыдания, крики, чушь про работу, ставки, карьеру... Осколки блюда на полу.
- Любимая моя, у нас будут дети. Ты то же этого хочешь, не бойся, я - с тобой,- шептал он схватив заплаканную Ольгу в охапку, вытирая ее слезы и сходя с ума от запаха ее волос.
Еще не раз билась посуда, лились слезы, собирались вещи.
Он отпускал, и она возвращалась.
Спустя два года у них родился первенец, всего через три месяца после защиты ее докторской.
А через месяц у Виктора появился еще один сын - крестный.