Дха-Луос -- таково было моё имя. Я был человеком народа Мюрд, -- так мы себя называли. Не спрашивайте, откуда я это знаю, -- вряд ли я смогу объяснить, почему в потаённых уголках моей памяти содержится сознание многих личностей, которыми я когда-то был. Вы можете не верить в это, но что это меняет? Факт всё равно останется фактом, несмотря на то, что, может быть, эти воспоминания не имеют ничего общего с тем, что вы привыкли считать реальностью. Я -- Ингвар Христофоров, и когда-то я был Дха-Луосом. Просто удовольствуйтесь этим без излишних вопросов...
...Итак, когда-то я был человеком народа Мюрд, и меня звали Дха-Луос. "Двурукий", если точнее, "обоерукий" охотник -- "охотник, одинаково умело владеющий и левой, и правой руками" -- таким было мое имя на примитивном с точки зрения современных людей языке нашего племени. Племени? Нет, вернее, семьи, рода или клана. Ибо то, как мы жили, наш бытовой уклад, то, как мы относились друг к другу, правильнее было бы назвать семейным родством. И дело не в кровных узах, связывающих большую часть людей из группы в чуть более десятка охотников и охотниц. Мы были одним целым. Вместе охотились на принадлежащей нашему роду земле, вместе страдали от голода и холода в тяжёлые дни, вместе решали возникающие споры. Залогом тому была постоянная численность нашего рода, зависящая от количества еды, которую могла обеспечить принадлежащая нашему роду земля. Да, конечно, мы могли позволить увеличиться количеству появляющихся на свет детей и дать разрастись нашей семье, но зачем? Земля, кормящая нашу семью, со временем могла не выдержать большой нагрузки и оскудеть добычей. Поэтому новые пары в нашем роду образовывались не часто. Лишь став опытным, охотник с позволения рода мог привести в свою землянку будущую спутницу на всю жизнь. Спутниц мы выбирали себе из других семей нашего народа на проводившемся раз в год в конце весны общем сходе всех родов. Так было бы и со мной, если бы не она, Ао-Рма.
Ао-Рма -- "девушка с волосами, подобными солнцу во время заката", -- так мы её назвали. Ао-рму, ещё совсем девчушку, обнаружили на восточной границе нашей земли разведчики, выбирая место для будущей охоты. Девчушка-подросток обладала непривычной внешностью и явно не принадлежала ни к одному из кланов народа Мюрд. Ао-Рма, не издавая не звука, спряталась в вывороченных корнях дерева, когда-то давно поваленного сильным порывом ветра. Ребёнок впал в ступор, крепко зажмурив глаза. И было от чего! С опушки леса, далее к востоку переходящего в покрытую высокой травой холмистую равнину, разведчики принесли страшную находку. С поляны, густо залитой кровью, вдоль кромки леса в сторону виднеющихся далеко на севере гор, тянулись несколько цепочек следов, а в стороне от них наши охотники нашли оторванные человеческие головы. Какие чудовища сделали это!? Головы, оторванные от унесённых кровожадными монстрами людских тел, были свалены как попало в небольшую кучу у основания большого дерева на опушке леса, и разведчики сразу же увидели их...
.....
Прошло несколько лет. Я рос, взрослел, становясь всё более похожим на прочих мужчин моего народа, могучих, свирепых и неистовых на охоте, бесшумных, слившихся с окружающим их лесом при разведке мест будущей охоты, и, в то же время, по-отечески нежными, в какой-то мере сентиментальными в отношении членов своего рода. Со временем мои мускулы стали подобны туго перевитым корням многовекового дуба. Обе руки, берущие начало из широких мощных плеч, одинаково умело обращались с копьём и каменным топором. Никто из моей семьи, да и, наверное, из всего народа Мюрд не смог бы так глубоко вонзить копьё или топор в тело животного левой рукой, как я. "Дха-Луос" -- так меня прозвали. "Дха-Луос" -- таким я, собственно, и был. А ещё я полюбил Ао-Рму, за которой семья поручила мне приглядывать.
Я вырос. Вместе со мной повзрослела девушка с волосами цвета огненного светила. Ао-Рма не принадлежала к моему роду-племени от рождения, девчушку приютили, когда та потеряла всех своих сородичей. Не найди её тогда разведчики, она неминуемо бы погибла. Как рассказать о том, какой она стала? Это всё равно, что слепому от рождения объяснить цвет пронзительно-голубого утреннего неба весной или хрустально-бирюзовой воды в лесном ручье. У вас попросту не найдётся основы для сравнения -- ведь вы можете судить о женщинах лишь по представительницам "слабого пола" своего времени, а Ао-рма схожа с ними, как чистое сияние полной луны со слабым мерцанием её отражения в мутной воде. Девчушка, принятая в нашу семью, превратилась в рослую и статную девушку с высокой грудью. Не уступая в силе женщинам нашей семьи, она превосходила их в быстроте реакции и стремительности движения. В то же время, её стремительность сочеталась с плавностью, какой-то противоестественной "текучестью" движений, позволяющей ей вдруг, неожиданно замереть, застыть без единого намёка на шевеление. Гибкая и быстрая, опасная, как молодая самка леопарда, Ао-Рма по праву считалась лучшей разведчицей семьи. Для чего ей это было нужно, в совершенстве овладеть навыками следопыта? Троглу. "Троглу", -- коротко отвечала Ао-Рма всякий раз на мои вопросы, связанные с тем, что произошло в тот день, и замолкала, замыкаясь в себе. "Троглу", и -- ничего более. Только её глаза, за миг до этого искрящиеся добротой, наливались тёмной синевой, злой и пугающей. Понимая нежелание Ао-Рмы ворошить кровавые события того дня, я также понимал её желание не допустить повторения того же самого с её новой семьёй. Это объясняет многое. Объясняет, прежде всего, постоянную тягу Ао-Рмы к северным границам нашей земли. А я? Я готов был следовать за ней хоть на край земли. Я готов был сразиться ради неё с десятком леопардов, с сотней, с тысячей... Да, конечно, я готов был отдать жизнь за неё, за мою Ао-Рму.
И, всё-таки, то, чего так опасалась девушка с волосами цвета вечернего солнца, произошло. Случилось то, что и должно было случиться рано или поздно, -- Троглу...
.....
Тот год был особенно холодными из-за наступления большого льда. Большой лёд принёс с собой холод. Холод и Троглу...
Группа из трёх разведчиков-следопытов возвращалась в стойбище рода из разведывательного похода к южным пределам охотничьих угодий семьи -- чтобы не погибнуть от холода, пришедшего вместе с большим льдом, необходимо было переселяться южнее. Нашим с Ао-Рмой спутником был Гха-Лоок -- "видящий то, что не могут видеть другие". В этот день мы выступили из места последней ночёвки с первым лучом восходящего солнца, рассчитывая добраться до родного стойбища к вечеру следующего дня. Казалось бы, ничего не предвещало беды. Но вскоре Гха-Лоок остановился:
-- Что-то случилось, я не вижу их.
-- Кого? -- не понял я.
-- Людей нашей семьи. Охотников, стариков, женщин с детьми, -- никого не вижу. Я знаю, их нет в стойбище! -- Гха-Лоок закрыл глаза, сосредоточился. -- Нет, никого не вижу.
-- Ну, мало ли... -- попытался я успокоить товарища, глядя на Ао-Рму.
Следопытка нахмурилась. Не говоря ни слова, перехватила поудобнее своё короткое копьё и ускоренным шагом, почти бегом, продолжила путь. Беда пришла!
...Гха-Лоок не ошибался, -- живых людей в стойбище нашего племени не было. Нет, они все находились здесь. Вернее, их головы, сваленные в кучу в центре стоянки. Оторванные головы всех людей моей семьи. Троглу...
Кровожадным монстрам "дорого" обошлась добыча в виде тел моих сородичей. В куче оторванных голов мы обнаружили ещё три головы -- больше размером и явно не принадлежавшим роду человеческому. "Троглу", -- только и вымолвила тогда Ао-рма, и её глаза "полыхнули" той самой злой и пугающей тёмной синевой, которую я так ненавидел...
.....
В тот день я, Ингвар Христофоров, в первый раз увидел голову Троглу посредством глаз Дха-Луоса. Оторванную голову Троглу, вызывающую отвращение... Неважно, были ли эти кровожадные твари просто капризом природы, единственным в своём роде образчиком небывалого уродства, или же они являлись уцелевшей до той поры уцелевшей тупиковой ветвью эволюции, мы их убили. Догнали, выследили и убили. Всех пришедших на нашу землю. Всех до одного, не пощадив даже их детей, таких же уродливых сыроядцев, покрытых шерстью. Мы поступили правильно. Монстры, отрывающие головы не только у добычи , но и у себе подобных, кровожадные сыроядцы-каннибалы, не имели право на существование. Головы тварей мы насадили на колья, вбитые вокруг пепелища от погребального костра, который навсегда соединил моих погибших сородичей с окружающим миром и с нашими предками...
Я, Ингвар Христофоров, навсегда запомнил медленно теряющую яркость в моём сознании картину: колья с насаженными на них головами Троглу. Не приходите, Троглу, в эту землю, -- здесь живёт ваша смерть!
ХиЖ Внеконкурс2020