КУБА - ЛЮБОВЬ МОЯ

(Цыпленок по-сибонейски)

Проезжал, будто-бы, Фидель по Ленинскому проспекту, да и подал нашим начальникам идею "...отчего бы, мол в столице соцлагеря ресторан с кубинской кухней не завести?". "Прага" там, "Варшава", или вот "Пекин", давно в жизнь, да уж и в литературу с фольклором вошли, а с Островом Свободы пока пробел. У коммунистов слово с делом не расходятся - переоборудовали какую-то забегаловку в ресторан "Гавана". Да там по пути, на проспекте, это и сделали. А Ленинский - сами знаете - это для приезжающих в Москву забугорных начальников вроде как в театре "Кабуки" "дорога цветов". Самый путь для восшествия, да и резиденции на Ленгорах по месту. Да сами в курсе, небось тоже приходилось радушную встречу москвичами высокого гостя по институтской разнарядке изображать. "Встреча, товарищи, у двадцать первого столба, цветы и транспаранты Пётр Иваныч подвезет, два отгула, внимательно смотрите, чтобы кто со стороны не присоседился, до проезда королевы, товарищи, пожалуйста, ни капли!!" И вот кто б из Внукова-3 не ехал - а вывеска торчит - напоминает, что Остров Свободы в борьбе не одинок.

Ну, что такое Фидель и его мтлодцы для нашего поколения - это отдельная песня. Стилистически кубинская революция тогда воспринималась не в жанре латиноамериканского романа волшебного реализма, а в жанре советской оперетты про борьбу за мир: ну там ... "Вольный ветер", "Поцелуй Чаниты" с глупыми полицейскими, домогающимся героини американским миллионером и мужественным героем, скрывающимся от властей по старым революционным делам и появляющимся в третьем акте с риском для жизни, чтобы спеть заключительную арию и сокрушить силы реакции. Типа такого Чипполино. Никто в Союзе, кроме уж совсем узких специалистов, слыхом в ту пору не слыхал о синтезе европейских, индейских и африканских мотивов в латиноамериканских культурах, о значимости противопоставления Нового мира старому Средиземноморью. То есть не то, чтобы ничего на эту тему нет - печатается же Жоржи Амаду в качестве большого друга Советского народа (и, конкретно, Службы Внешней Разведки), ещё какие-то южноамериканские классики, эренбурговские переводы Гильена есть, даже и под гитару что-то такое - "Когда я пришёл на эту землю, Никто меня не ожидал..." у костра на истринском берегу. Но для широких масс, "мелкой технической интеллигенции" по классификации Надежды Мандельштам, уже и старое Средиземноморье - предел экзотики.

Тут и так можно сказать - соцлагеревскому Уицраору сильно в питании латинского элемента не хватает. Когда ещё социализм заветной мечтой был, предполагалось, что передовые латинская и германская расы "в единую семью соединятся" и за собой отставшее человечество поведут. Ну это уж самые оригиналы и бузотёры, как Бакунин с Герценом, додумываются до латино-славянского союза. Но чтобы вообще только славяне да китайцы со всякой албано-венгеро-монгольской фантастикой? Посмотрел бы я на вас, как бы вы такую идею на любом конгрессе любого Интернационала доложили ... . С Испанией не получилось, итальянские и французские товарищи динаму крутят. Даже если подневольных гэдээровских немцев за представителей германского элемента считать, никакими силами руманешти за депутатов латинской культуры не проходят. А до того хочется к строящейся Вавилонской башне черепичную крышу приделать - сил нет. Это для начальников, а для нашего брата - кто вместо интеллигенции? А то же самое. В подсознании надежда теплится - вдруг с прибытием в лагерь новых контингентов, да с древней латинской культурой, режим на улучшение пойдёт. Слухи какие-то смутные: то, что Пабло Пикассо - член ЦК у французов; то, что Арагон - поэт большой лирической силы; то, что Тольятти нашим боссам советы даёт, мол, помягшие надо бы, помягшее; то про Сартра что-то, про Пазолини; одно время вообще про еврокоммунизм ... . Все эти франко-итальянские мечтания в том же 68м закончились, когда и вообще всякие мечтания. Прошелестело в мае про парижские хэппенинги, про "Запрещено запрещать!", перечитали потом в мерлевском "За стеклом" про бытовые подробности студенческого бунта, и прощай навсегда Марианна на баррикадах! долго ты русскому интеллигентскому сознанию снилась; стали "святые камни" романской Европы тем же, что и остальной мир: пока - запреткой, а через четверть века - местом, где оттягиваются порядочные люди после удачной операции с киришским мазутом.

О французских каникулах говоря: были и мы однажды с женой в славном городке Париже, ходили и мы по Латинскому кварталу. Ну, устали, присели в уличном кафе на четыре посадочных места выпить: жена - кофе, я - пива. А точка эта на углу напротив заднего выхода театра. Подъезжает фургон, и начинают из него театральные костюмы рококо носить, так, знаете, по десять штук сразу на вешалках перекатных. Сходни из фургона до земли опустили, вешалки на колёсиках скатывают - и в здание катят. И так подряд вешалок восемь - десять. Значит, считай, нарядов с сотню. Воланы, кружева, шёлк, бархат - полный улёт. Ну, может быть, Мольера ставят. Мы с женой так и отпали. Когда в себя пришли, что успели - на видео сняли. Подруге, конечно, интересно - что за место-то? Я за угол заглянул, оказалось - театр "Одеон". "Не поверишь, - говорю, - моя радость, место сильно историческое. Когда в 68м студенты в Париже Советскую власть устанавливали, здесь самые тусовки были. В этом самом здании на собрании в мае большинством голосов была резолюция принята, что "Меньшинство всегда право"".

Чтобы уж совсем парижскую тему закрыть - воспоминание, как своеобразно "За стеклом" у нас в Союзе на местах воспринималось. Робер Мерль, если помните, тогда довольно полно издавался; ну там - "Мальвиль", "Остров", "Смерть - моё ремесло". Но жил всё же совсем не этим - не Олдридж всё таки, за пределами лагеря никому не известный. Служил он в Сорбонне профессором по филологии - то есть в самом сердце бунта, в новом университетском городке на окраине Булонь-Бийянкура. Так что он майский карнавал начал ещё в марте наблюдать, когда этот немец-анархист Кон Бендит пощёчину деголлевскому министру образования залепил и леваки административный корпус занимали. Писателю-фантасту с натуры срисовывать - редкий случай . Спустя годик Мерль и выпустил роман о мартовской репетиции Парижского Мая. Там главный герой - студенческий вожак из евреев, такой сексуально раскованный и социально комплексующий. Ну, невдолге выходит на русском. Видимо, начальник посмотрел и ничего сильно опасного не увидел. Тем более, Мерль как раз об эту пору в ФКП вступил. Да и в романе один второстепенный герой целую оду Партии произносит. Я сразу прочитал - ничего, читать вполне можно, Робер Мерль всё-таки, и репортаж прямо из эпицентра событий. Фрейда, на мой вкус, многовато. Да и после пражского Августа все это как бы на другой планете. Но запомнилась книжечка. Спёр её у меня кто-то из единомышленников. Жалко было, может и этим запомнилось.

Да, а весной 76го удрал я из аспирантуры на Самотлор. Начальник у нас был незаурядный. Такой высокий, полуседой красавец, бывший пусконаладчик, кандидат тех наук, за пять лет до меня тоже смывшийся из Москвы от полной занудности жизни. Тёзка мой. Отец его из тех же кругов, что и мой, очень был в отрасли известный человек. Очень мне хочется про Сергея Анатольевича побольше написать, да, по правде говоря, Юра Калещук уже целый роман напечатал и ещё продолжать собирался. Ну может, с Юриного разрешения, всё-таки ещё напишу, как до нижневартовских дел доберусь. Ну можете себе представить, как на такого шефа, да не по-местному образованного, да с таким москоу стайл, но не до диссидентства, конечно, молодые специалистки после Тюменского политеха смотрят. Они и понятия не имели, что такие джигиты на свете бывают. Вокруг него таким гаремом - не гаремом, а кружочком собрались и преданно в глаза смотрят. Сигнала ждут - вдруг всё ж таки какую-нибудь выберет. Типа, как вокруг Фили такого Киркорова в будущие годы, или Лемешева в прошедшие. Ну, у него жена-журналистка, на такие страсти снисходительно смотрит.

Сергей на Север хорошую библиотеку привёз, и не очень жмётся, даёт кое-что своим поклонницам почитать. "Игра в бисер" им, конечно, не в коня корм. А вот Мерль имеет жуткий успех. Меня за своего в компанию взяли, и таким таинственным тоном сообщают, мол, у шефа эротический роман можно взять почитать. Я в разум взять не могу.

- Дeвицы, - говорю, - вы что-то путаете. "За стеклом" я знаю, только это не эротический роман, а политический, про французское студенческое движение.

- Ну как же, - говорят девушки, - там все только и делают, что в постель укладываются.

- Да это, конечно, так, хоть и без генримиллеровских технических описаний. Но вы хоть внимание обратили, кто с кем ... это самое? В конце-то концов после всех баррикад анархист ложится с анархисткой, маоист с маоисткой, троцкистка вообще в одиночку укладывается, а коммунист ложится с коммунисткой, предварительно лишив невинности беспартийную. Всё путём, политический роман.

Но, по-моему, мне так и не поверили. Однако, вернёмся из благоустроенной Европы в латиноамериканские джунгли. Где-то году в 53м появился в Гватемале левый президент. Ну уж фамилию воспроизвести не берусь. Что-то такое на "А" начиналось. Начал земельную реформу, его и свергли, какое-то отношение к этому делу "Юнайдет фрут" имела. Перед этим понаехали на эти реформы левые со всего континента, и из Аргентины Че Гевара в том числе. Сейчас бы всё это воспринялось как сюжет из "Королей и капусты", а тогда и в "Пионерской правде", и отдельными книжками какие-то жалостные истории про "маленьких оборвышей" на фоне этих самых банановых событий. Да вот взять "Человек-амфибия" хоть роман, хоть фильм - тоже на фоне южноамериканской жизни, правда, бакинского разлива, дело происходит. В общем, после всей этой пропаганды, полуфеодальные эти латиноамериканские страны так и воспринимались, как полюс мирового Зла. Может, не так и далеко от истины. Но далее получалось, что всё Зло - от янки. Простой вопрос в голову и придти не мог: Симон-то Боливар - младший современник Джорджа Вашингтона; так почему же за столько лет после Освобождения вы, ребята, так продвинулись мало? Почему вместо работы вы всё только гринго материте да друг-друга режете?

В общем, как-то уже почва подготовлена для сообщений о героических барбудос. Конкретно про Кубу я до этого только в "Дневниках Христофора Колумба" читал. Прочая публика тоже, надо полагать, не очень в курсе. Но у начальника, видно, давно какая-то завязка на остров была, база же как жизнь нужна! Это еще Петр Алексеевич понял, только у него вместо Кубы мечтался Мадагаскар, а вместо "барбудос" - пиратская республика Либерталия. Недаром в первое правление сержанта Батисты у него вице-премьером коммунист был. В Европе это первое время после войны как бы и норма, а за океаном - единственный случай. Но, видно, в этот заход не сложилось, а с Движением 26го Июля дело получше пошло, к ним вся интернационально-революционная компания после Гватемалы и перебралась. Тот же Че. А уж после прихода к власти в 59м барбудос просто любимые люди для всей советской пропаганды от официальных "Правды" да Всесоюзного радио до любимца интеллигенции Евгения Евтушенко. Роман Кармен фильм снял. Как-то это немного воспринималось как реванш за Испанию. Ну и, как сказано, продолжением "Вольного ветра". Как раз фильм вышел со Шмыгой и Александром Лазаревым.

Но и солист же в кубинской этой оперетте! На фоне наших-то вождей. Он из отдельных мыслителей типа Леопольда Седара Сенгора и Гамаля Насера со страшной скоростью в ряды Коммунистического и Рабочего Движения проскочил, по трассе задавив ранее имевших на острове место коммунистов. Но при этом ни каракулевой шапки пирожком, ни косноязычия - двухметровый бородатый обаяшка с лужёной глоткой. И звание - майорское. При том, что сосед Трухильо себя в генералиссимусы произвёл. И весь кубинский антураж: пальмы, мулатки, карнавал, пачанга, боже мой, пачанга! набережная Малекон! И кумир наш, тоже бородатый Хемингуэй, по слухам, Фиделя "в гроб сходя благословил". И самое-то главное, как он - "Куба - си! Янки - но!" - перо в задницу штатникам-то вставил! При том, что Джон Эф Кеннеди тоже вроде как у нашей прогрессивной публики в любимцах. Так и добаловались до Карибского кризиса. Ну, у нашей общественности никто специально её мнения не спрашивает, разве что если в КГБ пригласят, но как могу (с учётом возраста - 17 же лет!) вспомнить, даже у бездны на краю публика Кастро сочувствовала. Сам тогда стишок в местной комсомольской газете тиснул, что-то там - "Говорит романтика голосами Кубы, Голосами трактора, кольта и стиха!". Чушь, конечно, но что с подростка возьмёшь.

С другой стороны, в том же 62м году попалась как-то в руки брошюрка второго по популярности тогда (и первого у леваков сейчас) тамошнего начальника Эрнесто Че Гевары. Не помню названия, но точно, что не "Очерки революционной войны". Эту я потом прочитал, как он там приказывает щенка ремнём удавить, чтобы не визжал и путь революционных сил не выдавал. А та, первая как-то так называлась - "Стратегия и тактика...", дальше не помню. Не могу дойти - кой чёрт её по-русски, да солидным, видимо, тиражом, издавали. Там, значит, подробно излагается, как отряд организовать, как с местным населением обращаться, чтобы в полицию не стучали, в какой местности какая оптимальная численность группы, где какое оружие удобнее к применению и как его достать. Короче, самоучитель "Как самому сделать атомную бомбу", теперь бы называлось "Партизанская война для чайников", Шамилю Басаеву вообще нечего делать! Ну, начальник бывало что и такое издавал. Возьмите детскую книжечку "Мальчик из Уржума" о юном Серёже Кострикове-Кирове. Так там полная инструкция по изготовлению гектографа, было в доксероксовые времена такое приспособление - листовки размножать. Не виделось идеи, при том, что попробуй такой гектограф сделать и по назначению использовать - на восемь лет можешь надёжно рассчитывать в самые либеральные времена. Но в этой геваровской брошюрке - ещё и рекомендации в приложении, где в Латинской Америке местности, подходящие для организации партизанских действий, В том числе в Венесуэле - штат Фалькон - там потом и было, в Мексике что-то указано. А Венесуэла и Мексика на тот момент - единственные за Кубу заступники в Организации Американских Государств - это уж и в советских газетах печатается. Что ж, думаю, такое? Посади свинью за стол - она и ноги на стол! Не понравилась мне тогда эта книжечка - очень соответствовала понятию "поджигатель войны". Да и вся оставшаяся жизнь Че - то он в Конго людоедов автомату Калашникова обучает, то пеонам в Боливии насильно свободу несёт. Погиб, правда, красиво. Но это кому ума недоставало. Тем более, сами боливийские мужики контрпартизанам его и сдали, как Зою Космодемьянскую, очень уж, видно, достал их непрошенный благодетель.

Потом поехали на Остров Свободы советские специалисты - пошла уже новая информация. Как-то исподволь просочилось, что Фидель подраспустившихся при мулате Батисте негров да мулатов на место поставил - за белым человеком портфель носить. Оно, может и неплохо, в Союзе-то первая безмотивная любовь к африканцам тоже прошла, уже для успеха среди девиц - первое дело в драке с африканскими студентами помахаться, но образу революционного острова плохо соответствует. Уже кубинские студенты в Союзе себя зарекомендовали как первые по гитаре да по девкам, а в учебе мало сказать, что последние . Да и вообще, странные вещи народ, с Кубы возвращаясь, докладывает.

Отца моего зам по науке три месяца на Острове Свободы пробыл. Американцы-то кое-какие заводы построили. Ну, может и не последнее слово техники, но срисовать есть что. Заодно и островитянам техническую помощь оказать - разъяснить, на какие кнопки нажимать не надо. Так на него наибольшее впечатление в стране мулаток и пальм вот что произвело :

- Едет по улице "Форд". Ну вот чего, - спрашивает, - в машине может нехватать?

- Стёкол.

- Стёкла, действительно, ещё при взятии Гаваны выбили. Чего ещё?

А чего, действительно? Без мотора да колёс не поедет.

- Может капота?

- Почти так. Сидение водителя вырвано с корнем. Стоит взамен табуретка с отпиленными ножками, На ней водитель и сидит.

Человек основательный, врать не будет. Интересная картина! Что-то она напоминает.

Главный источник частной информации о Кубе - Ира Б., та самая, которая в Краснокамске за моей коляской присматривала. Она по профессии гельминтолог. Это такая наука о разнообразных червях. Народу в Институте гельминтологии АН немного, а станции по всей стране. Ирина мотается то в Киргизию, то в Приморье. Любимая Ученица академика Скрябина. И вот открывается гельминтологическая станция на Кубе - помогать кубинским товарищам бороться с вредителями сахарного тростника. Полетела Ирочка туда на целый год, вернулась, отдохнула, вышла замуж - и снова на Кубу. Вернулась, защитила докторскую, развелась - и опять туда же. По-испански немного выучилась, в главной кубинской газете "Гранма", в журнале "Советский Союз" - статьи с её фотографиями в окружении кубинских учеников и друзей. Кто-то уверял, что в Кубинской Академии наук портрет Иры рядом с портретом Че Гевары висит. Говорили тоже, что у неё роман был с команданте Фиделем. Ну, чего не знаю - о том и врать не буду. Факт, что Ирина меня обучала варить рис с креветками по рецепту, от Кастро полученному. Девушка она вообще восторженная - от Кубы, от барбудос, от Фиделя Кастро Рус - без ума. Может, действительно, что-то было.

И вот однажды встречаю её после очередного возвращения из Гаваны - совсем не та интонация.

- Что такое, Ириша"

А она чуть не плачет. Рассказывает, что привели к ней в прошлый приезд паренька.

- Ты у нас, - говорят, - большой друг и великий биолог, Ирина. Вот Хосе - он пастушок из Сьерра-Маэстры, очень нам помогал в партизанские времена, вообще юноша очень способный - недавно за короткий срок грамоту освоил. Ты, Ирина, пожалуйста, сделай из него биолога, нам биологи нужны.

Пыталась им Ира объяснить , что из человека, вчера выучившегося грамоте, за год биолога не сделать - ничего не получается. Начала заниматься - действительно, способный пацан. Биолог - не биолог, а хороший лаборант для гельминтологической лаборатории получился. Ну, а по кубинским условиям - это уже ведущий специалист. Слетала она на полгода в Союз, вернулась:

- Где Хосе?

- Ты знаешь, Ирина, Хосе плохо себя повел, оторвался от пролетариата и беднейшего крестьянства, мы его на перевоспитание на остров Молодёжи отправили.

Это у них кроме главного острова ещё неподалёку Пинос есть, его ещё Стивенсон в "Острове сокровищ" описал. Так революционная власть его в честь молодёжи переименовала и такую своеобразную карибскую Колыму там устроила. Ну тут даже кубофилка Ирина не выдержала.

- Не могу же я, - говорит, - пастухов на биологов переделывать, чтобы они при этом ещё и продолжали пастухами оставаться!

Да, так насчёт "Гаваны"-ресторана. Это, значит, в районе улицы 26 Бакинских Комиссаров, где 34го троллейбуса конечная. Из нашего института туда в народную дружину гоняли. Молодое-то поколение, небось, уже и не помнит, как это - в Народную Дружину разнарядка. Замысел, по идее, напоминает "самоохрану" времён революции. А в условиях Реального Социализма спектр вариантов реализации очень широкий. В наихудшем случае, при рвении и надлежащей подготовке дружинников - штурмовые отряды - устраивать погромы стилягам ли, диссидентам ли, в общем, кому райком укажет. В самом распространённом - унылые вечерние прогулки с красными повязками подальше от опасных мест. Ну, а мы с Андреем Д. походим, потреплемся на скользкие темы - и в "Гавану". Там около входа такая комнатка вроде бара. Телевизор стоит, кофе можно взять, ликёра бананового, ну, рома не подавали, до этого разврат не доходил. Мы ещё и там, сняв повязки, покукуем на пару чашек кофе да на стопку бананового - и в отделение милиции, дежурство сдавать . Сидим там однажды: вот совпадение - по телику Фидель на съезде Компартии Кубы доклад делает. По моим наблюдениям совпадения вообще гораздо чаще бывают, чем по логике должно быть. Посмотрели мы на него, давно как-то не приходилось: по бумажке читает, седая борода, как у Санта-Клауса, генерал-полковничьи погоны - нормальный генерал-диктатор. Переехала, значит, кубинская эта история из жанра советской оперетки на народно-освободительные темы в жанр латиноамериканского романа о диктатуре. Типа как у Астуриаса или там Маркеса какого-нибудь. Географическая справедливость восторжествовала.

Да, так я, значит, насчёт цыплёнка этого, что в подзаголовке. Обмывал один наш институтский приятель в "Гаване" свой развод заодно с днём рождения. Компания небольшая - человек пять. Я в том числе. Начали горячее заказывать - в меню на видном месте "Цыплёнок по-сибонейски". Боже, как романтично! Про провинцию Сибоней что-то в газете читалось, не то Ира рассказывала. Я и заказал. Доходит дело - мне приносят пол вареной куры. "С рысью", как у Гоголя обозначено. Я было:

- Где ж экзотика-то?

а официант, собака, разъясняет:

- А в Сибонее так и едят. Сварят курицу и кушают.

Никакой романтики.