Полякова Лидия : другие произведения.

"Can it be Christine?"(с)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Ужасный-ужасный, кошмарный-кошмарный, безумный-безумный девятнадцатый век", в который провалилась женщина двадцать первого столетия. И как теперь жить, если ты зажата аж в два корсета, и корсет приличий давит куда сильнее того, что стискивает тело? А вот так и жить: мило улыбаться, держать язык за зубами, привечать перспективного поклонника и петь. Ведь мадемуазель Кристина Даэ всего-навсего певичка.
  
  
  Рауль был мил. Трогательно переживал за здоровье своей возлюбленной, строго приказывал пить оставленные доктором лекарства, ласково уговаривал повременить с возвращением в театр и предлагал поправить здоровье в теплых краях в его скромной компании. Последнее Кристина Даэ, будучи классической хорошей девушкой своего времени, отвергла бы категорически... Да только где теперь милая Кристин?
  Анна лежала в кровати Кристины, разговаривала с ее поклонником и даже температурила вместо мадемуазель Даэ, но ничуть себя ей не ощущала. Анна помнила, кто она и откуда, и единственное, что не могла понять, как оказалась в чужом теле. До сих пор женщину бросало в дрожь (Рауль списывал это на лихорадку) при мысли о том, что она-настоящая мертва. Вернее, Анну убили и незамысловато сбросили в городской коллектор, чтобы замести следы. Кто бы говорил, невинной овечкой она с детства не была, но, все-таки, убийство - это чересчур. Страшно. Больно. Обидно... Лучше бы это сделал чужой человек, специально нанятый конкурентами. Когда убивает свой, партнер, друг, любовник, это совсем хреново.
  Едва вслушиваясь в воркование виконта де Шаньи, Анна вспоминала другого мужчину. Благородная седина, волевое лицо, желтоватые волчьи глаза, крепкие белые зубы, загорелая кожа, приятный глубокий баритон. Она его любила и обманула себя, поверив, что он также любит ее. Может быть, когда-то раньше он, в самом деле, увлекся и даже был влюблен, пока солидный куш не перекрыл радости идеального романа. Да, Анна была красива, но мало ли красавиц на свете? И есть ли недостаток красавиц при состоятельном мужчине? Женщина тяжело вздохнула, и Рауль обеспокоенно всмотрелся в ее лицо.
  - Прости, Кристина, тебе надо отдыхать, поправляться, а я мешаю этому. Спи, завтра с утра я приду с доктором.
  - Спасибо, Рауль, - хрипло пробормотала Анна. Юноша поцеловал ее в лоб и вышел, предоставив возможность перестать держать лицо и подумать, какую пользу можно извлечь из текущей ситуации.
  Анна молода и не собирается помирать от инфлюэнции, это раз.
  У нее богатый, щедрый молодой воздыхатель, это два.
  Она, в общих чертах, представляет, куда ее занесло, и знает канву сюжета, это три.
  Она подающая надежды певица, это четыре.
  Стоп. Это Кристина была певицей. Если голос благополучно восстановится, то для карьеры примадонны этого все равно маловато. Анна понятия не имеет, что там о какую диафрагму опирать, как выводить трели и рулады, охватывать голосом весь зал и все такое прочее. Микрофонов в этом веке нет, о фонограммах можно забыть, и как быть успешной оперной дивой, Анна не знает.
  И еще. У Кристины весьма своеобразный учитель, требованиям которого и настоящая-то Кристина не на сто процентов соответствовала, а уж Анна и подавно не впишется. Начать с того, что симулировать восторг перед давно покойным (а то и выдуманным в ее мире) инвалидом попросту претило. Кристина трепетала и слышала прекрасный голос, но Анна прекрасно осведомлена, что одним голосом благополучие не построить. Даже если бы условный Призрак обладал приятной внешностью и учтивыми манерами, наподобие Рауля, проживание в подвале с подпольным гением-преступников, за которым, вполне возможно, тянется не одно мокрое дело, Анна не была согласна ни за какие коврижки. Если на Призрака объявит облаву какой-нибудь здравомыслящий полицейский чин, сцапают и Анну, пустив ее вперед по местному аналогу Владимирки за соучастие. Женщинам в тюрьмах приходилось несладко и в более прогрессивное время, что там творилось в девятнадцатом веке Анне и представить было тошно.
  Больная заворочалась, отгоняя мрачные мысли. Раз Кристина заболела, вероятнее всего, ее дебют успел состояться, Призрак утянул ее в подвал без теплой одежды, и она имеет дело с логичными результатами романтики подземелий. Следовательно... Анна потянулась к тумбочке, достала из ящика зеркало и с удовольствием в него взглянула. Даже в нынешнем плачевном состоянии лицо Кристины оставалось привлекательным и трогательным. Уж Анна-то сумеет найти этому богатству полезное применение. Анна отложила зеркало, поправила огонек в лампе и взяла первую попавшуюся книгу из кучи других, сваленных на тумбу. Пролистнув несколько страниц, она с досадой вздохнула. Стихи. Грезы-слезы, разбавленные розами. Страсти-напасти без проблесков счастья. Типичный посредственный романтизм, бывший в моде во время действия "Призрака Оперы". Вот не зря Владимир Владимирович призывал сбросить всю эту муру с корабля современности. Впрочем, певец революции еще не родился, и бороться с сентиментальными соплями некому, а женщине так и вовсе противопоказано выступать против общего течения.
  Анна отбросила сборник и взяла другую книгу. Тоже романтика, но в прозе. Гюго? Привет от Квазимодо. Анна смотрела фильм и попыталась начать читать книгу, но не пробилась сквозь затянутое, по ее мнению, вступление. Какой-то обзор города сверху и студенты, учащиеся во французской стороне. Третьей книгой оказались "Три мушкетера", и Анна остановила свой выбор на похождениях бравого гасконца и его друзей. Дочитав до прихода д"Артаньяна к де Тревилю и порадовавшись, что понимает письменный французский позапрошлого века так же хорошо, как устный, Анна вложила в книгу закладку и погасила лампу. Откинувшись на подушку, она прислушалась к звукам ночного Парижа. Прогромыхали колеса. Кто-то крикнул на улице, и ему ответили. Но, в целом, тише, чем она привыкла, и темнее.
  Анна повернулась на бок и закрыла глаза, как из темноты послышался шепот:
  - Кристина, ангел...
  
  Анна вздрогнула и села на кровати, инстинктивно подтянув одеяло к груди. Ее приятельницы считали историю Кристины мелодрамой и вздыхали о жестокости по отношению к "бедному Эрику", но Анна предпочла бы попасть в "Молчание ягнят" и допрашивать маньяка за стеклом, чем угодить туда, где ничто не отделяет ее от разгуливающего на свободе психопата.
  - Кто здесь? - тупой вопрос, но помогает выиграть время.
  - Кристина не узнает своего Эрика? - вздохнула темнота. Кристина, вернее, ее и.о. до дрожи его боится, однако как-то надо поддержать разговор. Злить таких типов крайне недальновидно.
  - Вы! - Анна издала всхлип. - Я думала, я умру из-за вас. Эрик, я так замерзла. А потом сгорала в лихорадке, а вас не было, - снова горестный всхлип. Нападение - все еще лучшая защита, пусть мучается совестью, а не мучает ее.
  - О, Эрик сожалеет, поверьте, - немедленно заверил ее голос, мелодичный, красивый, но, к счастью, не гипнотический. - Однако вам ли жаловаться на одиночество? Юный виконт ни на шаг не отходил от вашей кровати.
  Ах, он паразит! Теперь Кристина виновата, что приняла помощь Рауля, друга детства, и пока ничего более, учитывая, что помпезное обручальное кольцо на тонком пальчике барышни не красуется.
  - Как вам не стыдно, Эрик? - напоказ задохнулась от негодования Анна. - Я честная девушка! Близко к моей кровати подойдет лишь мой будущий супруг, а виконт довольствовался лишь креслом. Отодвинутым подальше.
  - Виконт, - фыркнул голос. - Вы больше не зовете его Раулем, Кристина? Мальчишка заслужил вашу немилость? Он обидел вас? - О, а это уже опасный поворот. Надо как-то столкнуть Призрака с темы ревности и воображаемых обид, а не то история лишится виконта де Шаньи слишком рано.
  - А вы называете его мальчишкой, - парировала Анна. - Как вы называете остальных моих знакомых, я не представляю. Очень просто навешать на людей прозвища, вы сами знаете. Рауль не мальчик, и поэтому смог мне помочь и оплатить врача. Я не ангел, но вполне могла им стать вашими стараниями. Зачем вы пришли, Эрик? - Не вполне в духе Кристины, но больным простительны раздражение и несдержанности.
  - Как я мог не прийти, Кристина?
  Забыть? Запить? Забить? Анна сдержала усмешку, представив этот алгоритм применительно к Эрику. Опера Популэр едва ли бы пережила пьяного Призрака. Анна не стала ничего говорить. Что могла, вбросила. Теперь очередь за ее собеседником.
  - Кристина? - снова позвал голос. - Вы не хотите разговаривать с Эриком, вы на него сердитесь?
  Бинго! Женщины - такие нежные и обидчивые существа, неплохо бы Эрику это понять.
  - Кристина! Скажите хотя бы, что Эрику сделать для вас?
  Идите бросайтесь головой в навоз, а еще сделайте так, чтобы мы с вами больше никогда не ходили по одной и той же стороне улицы, пронеслось в голове у Анны. Но она продолжала хранить гордое молчание.
  - Кристина, я беспокоюсь за вас. Поверьте, меньше всего я хотел бы довести вас до нынешнего болезненного состояния. Вы мой ангел, моя любовь, моя жизнь! Кристина, умоляю, простите Эрика.
  "Красавица, богиня, ангел", - все это уже было пройдено в том же веке. Восемнадцатилетняя (или сколько там успело стукнуть настоящей Кристине) дурочка запросто повелась бы. Но Анна успела разменять сороковник, и пустые речи ее не трогали. Пусть Призрак хоть с крыши сигает от отчаяния, она его за руки держать не будет. Но вряд ли Эрик такое сотворит с собой. Вот доводить до туберкулеза беззащитную девушку - на это его хватает; на разумные или хотя бы приятные женщине действия - он Призрак, и это все объясняет. Добро, хоть не русский Призрак, а то бы еще стихи ей писал, письмами бы забрасывал, требуя ответа, грозился бы застрелить и застрелиться самому, цыган бы с медведями водил под ее окна, купая в шампанском под заунывные дикие напевы. С этой точки зрения, Эрик вполне ничего. Ненормальный, конечно, но с ограниченными возможностями и европейской душой. Может, и обойдется, если правильно себя вести.
  - Кристина, вы разбиваете мне сердце, - воззвал Эрик.
  "Добро пожаловать в клуб, приятель. Я бы тоже могла так сказать, жаль, пуля в затылок препятствует излиянию последнего ламенто", - мысленно ответила ему Анна. В ином состоянии она бы его пожалела и даже несколько добрых советов могла дать. Но, черт, сегодня главный потерпевший - она сама. Ее предал и убил ее мужчина, прямо как в "Трупе невесты". Она очутилась в ином мире, что тоже добавляет сходства. А сочувствовать надо здоровому, хотя бы в плане простудных и вирусных заболеваний, свободному в передвижениях и добыче средств мужику. Тьфу, пакость. С сердцем у него беда. Обожди сотню лет, да запишись к кардиологу, дядя доктор научит симулировать приступ. Хоть достоверней будет смотреться.
  - Кристина, я ухожу. Но я вернусь следующей ночью, и мы непременно поговорим, - огорченно сказал Призрак.
  "И вот сразу запугивать", - раздраженно подумала Анна. Раздался шорох, она почувствовала дуновения сквозняка, и ее визитер удалился.
  Что ж, этой певичке жилось нелегко, в две смены выслушивать излияния и претензии. Виконт, конечно, смотрится как подарок на фоне Эрика, но это пока она болеет. Парень хорошо воспитан и наверняка настолько же хорошо знает, как в современных ему условиях добиться желаемого. По сюжету, Кристина и Рауль поженились, и вот это Анна считала выдумкой, потому что в романтическом романе (тавтология, но так уж оно есть) иного конца (кроме совместной гибели) не предусмотрено. Какой реальный виконт, наследник титула и состояния, женился бы на безродной хористке? Только сумасшедший, но Рауль таковым не казался.
  Анна предприняла вторую попытку уснуть. О женских перспективах, как некогда советовала Скарлетт, можно и на следующий день подумать.
  
  
  Явившийся наутро врач предписал постельный режим как минимум на неделю и оставил новые порошки с микстурами. Думать, что там может быть понамешано, было еще печальнее, чем о женской доле бедной бесприданницы в столице мод и развлечений. Дождавшись, когда эскулап их оставит, Рауль позвал мадам Валери, и в комнату вошла средних лет дама, несомненно, считавшаяся здесь старухой, по недоразумению задержавшейся на полпути в могилу. Жизнь могла бить ключом лишь до двадцати пяти у одинокой девушки, до тридцати пяти при условии успешного замужества. А далее - унылые платья и сплетни в окружении таких же вышедших в тираж товарок. Брр.
  - Дитя мое, как ты себя чувствуешь? - с искренней заботой спросила мадам Валери, присев на кровать рядом с Анной. Рауль расположился в кресле у окна и всем своим видом показывал, что уходить не собирается. Анна посмотрела на доброе, покрытое паутиной морщин лицо, пергаментные, испорченные в молодости работой руки, и ей стало не по себе. Вот что ожидало бы Кристину при самом лучшем раскладе, стань она "достойной женщиной", выйдя к старости в мелкие буржуа.
  - Мне намного лучше, - пролепетала Анна.
  - Слава Богу, милочка, слава Богу, - перекрестилась на западный образец пожилая дама.
  - Помолитесь за меня, - с непритворной печалью попросила Анна, осмысливая свое новое положение, идущее в нагрузку к жизни, молодости и Парижу.
  - Я уже заказала мессу нашему доброму кюре, - успокоила свою подопечную мадам Валери, имея в виду, разумеется, ее здоровье.
  - Епископ хоть сегодня упомянет тебя в молитвенных прошениях, - подключился Рауль, соблюдая, как ясно было видно, правила игры. Судя по натуралисту Золя, высшие и средние классы набожностью не страдали, а верования низших слоев общества более тяготели к смеси суеверий и привычек, нежели Евангелию.
  Франция куда раньше России потянулась "залезть на небо разогнать всех богов", но никто не спешил обличать ее или призывать в новый крестовый поход. Где же вы, итальянские дивизии, на полном серьезе пришедшие вместе с гитлеровцами бороться с красной заразой? Ау! Нет ответа, колупают пыльную землю под палящим солнцем предки будущих "новых крестоносцев" и не жужжат, потому что не то, что об учении Маркса, о крестовых походах понятия не имеют, и еще век без четверти не заимеют шанса узнать. Обыкновенный капитализм, смешанный с феодальными пережитками. А вы считаете, царя от безбедной сытой жизни свергли, заскучав под шампанское с французской булкой?
  Анна отвела взгляд от мадам Валери, а Рауль по-хозяйски потребовал завтрак и кофе. Старушка засуетилась, побежала греметь тяжелой посудой на кухне, лишь напоследок, остановившись в дверях, игриво погрозила пальцем Раулю, сказав, что друг ее Кристины - славный мальчик, и она без опаски оставляет воспитанницу с ним наедине. От так, молебны - и завуалированное сводничество. Хотя в отношении поющей актерки это, скорее, дружеская помощь. Госпожа Огудалова тоже желала Ларисе самого доброго и дорогого, окучивая всяких Кнуровых с Вожеватовыми, потому что потеря уровня жизни куда болезненнее потери добродетели. Хорошо, хоть тело Кристины нездорово, и до "глупостей" дело не дойдет.
  Получив завтрак и разделив его с Кристиной (мадам Валери стояла на пороге и с умилением наблюдала за юной парой), Рауль выпроводил благодетельницу Кристины и принялся завоевывать ее сердце и воображение. Уж лучше бы были "глупости", в сердцах подумала Анна.
  Начал виконт с того, что до крайности фальшиво напел новый романс о встречах при луне. Потом выдал сплетни Оперы и полусвета. Сообщил, что побывал у мадам Жири, услышал легенду о Призраке (типичные театральные суеверия, моя дорогая) и принес привет и пожелания скорейшего выздоровления от Мэг Жири. Балерина также просила Рауля передать приболевшей подружке поцелуй, что тот с энтузиазмом и сделал, причем одним не ограничился, добавив, что все-все-все желают ей доброго здоровья. Закончив с поцелуями и пожиманием рук, Рауль бросил, что старший брат гонит его, несчастного, на скучнейшее суаре с невестами на выданье, и пылко пообещал скучать по милой Кристине на протяжении всего мероприятия.
  Анна хлопала глазами, сочувствовала и недоумевала, что, в самом деле, подружка виконта была дурой, или непрошибаемая наивность и мечты Кристины - плод совместных усилий романиста и либреттиста. Надеяться на совместную жизнь с Раулем рука об руку, это кем надо быть? Сомнений нет, однажды на подобном скучном приеме Рауль (не исключено, что с помощью брата-графа) найдет подходящую супругу, удвоив состояние браком, а Кристине подберет чудный съемный дом с чугунным балконом, где так же по-хозяйски будет разваливаться в кресле и вешать на уши любовницы отборную, одобренное обществом и подобающую положению лапшу. А она примется мило врать в ответ, стараясь выцарапать как можно больше денег и украшений. В общем, по сравнению с подвалом Призрака или ранней старостью мадам Валери, логичный выбор. Внутренний голос шептал Анне не воротить нос. Времена всегда в чем-то одинаковы, и не начинала ли она сама с похожих сделок с мужчинами. Рауль действительно мил и серьезно настроен, насколько это допустимо в обществе. Так стоит ли отталкивать плывущее в руки счастье?
  Продолжая молоть языком, Рауль упомянул, что приобрел удобную легчайшую двуколку, в которой жаждет прокатить Кристину после ее выздоровления. Оперной диве необходим собственный выезд, он с радостью подарит подруге и нимфе его грез пару гнедых.
  О, пара гнедых! При этом упоминании Анну охватила безысходность. Пара гнедых, запряженных с зарею... Декан, ее покровитель в пору студенческой юности, был не чужд искусствам и посильно окультуривал Анну, дополняя классическое наследие собственными историческими выводами. Она слушала, кивала, а когда надоедало, говорила, мол, мы живем в другом веке, чего копаться в пыли истории, теперь все иначе, и тому подобные клише. Юная, темная, самоуверенная девчонка, верящая в книги по саморазвитию и тайм-менеджменту. Посмеиваясь, декан покупал ей пособия из серии "Как стать стервой", время от времени интересуясь, получилось ли у нее, и как скоро он сможет полюбоваться на супер-женщину. Анна пыхтела, что в процессе, и не спешила менять балетки на шпильки. "Учу теоретическую часть", - объясняла она любовнику.
  После окончания университета они вяло встречались еще лет пять, пока совсем не расстались. "Вижу, у тебя все сложилось, как ты хотела, Анюта", - улыбнулся он на прощание помощнице высокопоставленного руководителя в дорогущем костюме, на шпильках с красными подошвами. Ее трясло тогда от того, что он позволил уйти себя в отставку, что проживал с одной и тоже же старой женой, что остался таким же "учителем", Песталоцци недоделанным, что продолжал по-барски называть ее Анюта, будучи, объективно, лузером. Умерев в недостроенном доме, запакованная в мешок для тяжелого мусора, попавшая в чужой век, Анна могла бы теперь сказать спасибо Анатолию Валерьевичу за кругозор и понимание темы. Он подарил ей подержанные жигули, и тогда это было началом всего, только первой вехой на пути получения благ. Может, двуколка Рауля из той же серии, но ассоциации с парой гнедых уж слишком мрачны.
  Выпроводив кавалера, Анна немного поспала и принялась дальше за "Мушкетеров". Жизнь продолжалась, а у нее, в любом случае, есть лекарство от немедленного шока от погружения в чужую реальность. Она, Кристина, болеет. Неделя постельного режима и еще одна дома. Анна рассмотрит все варианты. Жаль, на государственную службу, как леди Винтер, ей не поступить. Смотря фильм, Анна была на стороне Боярского и Атоса с черным прудом. Теперь она по-настоящему восхищалась миледи, работавшей на благо страны, как видел его Ришелье, вместо того, чтобы заняться банальной проституцией и сдохнуть от сифилиса в портовом городе еще до всей кутерьмы с мушкетерами и подвесками. Нет, не надо поддаваться естественным последствиям шока от смерти и воскресения. Анна видит все в синем свете только потому, что не оправилась как следует.
  
  Ночью подул сквозняк и в комнате возник Эрик.
  - Кристина, - почти пропел он пианиссимо.
  - Добрый вечер, Эрик, - светски поздоровалась Анна. Амплуа голубой героини не подразумевало откровенного "пошел на хрен" или "сдохни, тварь" при свидании с романтическим воздыхателем.
  - Вы разговариваете со мной. Кристина простила Эрика, - странная у него была манера говорить о себе то от первого, то от третьего лица. Знать бы, что считает психиатрия по такому поводу. А то и не предупреждена, и не вооружена. Анна сделала себе в памяти зарубку озаботиться хотя бы вторым.
  - Сегодня горло болит гораздо меньше, - расплывчато ответила Анна.
  - Я рад, что ваше здоровье восстанавливается, Кристина. Партия графини в Иль Муто ждет только вас.
  Анна с досадой подумала, что немой паж ей куда больше подойдет. Да кто ж ее станет спрашивать. Здесь такое не принято. Миленькая перспектива, хоть в разбойники уходи и работай сама на себя. Племянница в минувшей, ее собственной жизни обожала фантастику и порой подсовывала тетке ссылки на романчики, в которых альтернативные (чаще всего очень-очень альтернативные) историки поучали обоих Николаев, всех Александров, ВКПб и лично товарища Сталина, переигрывали войны, переписывали чужие книги и непременно перепевали Высоцкого и фронтовую лирику. И, что характерно, главные герои были мужчинами. Барышни если и попадали, то разве что в сиропную сказку с гарантированными принцами на волшебных лимузинах.
  "Почувствуй разницу, Алька, - втолковывала Анна племяшке. - Если мужик, то герой-прогрессор-защитник родины. Если баба, то проблемная нахлебница с тупыми шутками и ворохом переживаний. Он шагает из века в век, а курицу ждет более или менее украшенный и теплый курятник".
  "Ты не права, тетя Аня, - кипятилась пятнадцатилетняя Алька. - Девушки-попаданки классные! Умные, смелые..."
  "За чужими спинами и играющие по правилам этих спин".
  "Хорошо, если не жоп, - беззаботно смеялась Алька, как и сама Анна над измышлениями декана в пору юности. - Не будь занудой, это просто развлечение".
  Умные и смелые попаданки не меняли мир и не делали ничего стоящего. Они просто украшали жизнь, что и предстояло сделать Анне. Призрак ждет, чтобы она украшала еще и сцену, но это частности. Общая суть неизменна. Хотя...
  - Какой примитив, - Анна пропустила излияния Призрака о ее неотвратимом сценическом успехе, и теперь Эрик потрясал нотами с романсом, которые оставил Рауль.
  - Музыка и стихи глубоко вторичны, - Анна добрым словом мысленно помянула Анатолия Валерьевича. - Знаете, Эрик, это напоминает выражение чувств в итальянской опере, где оно непременно идет со своими штампами. Героиня закатывает глаза и воздевает руки, сетуя на судьбу. И все напоказ, гротескно... Разве так выражается любовь? Нет там ни любви, ни жизни, ни правды, - это могло быть не только в итальянской опере, положа руку на сердце, но больше, чем реплику Моцарта в "Амадеусе", Анна пересказать по теме не могла.
  - О, как точно вы это заметили, Кристина, - Эрик тенью скользнул в кресло, ранее оккупированное Раулем. - Любовь не имеет повторений, границ, осуждения. Она драгоценна, она сильна и искренна. Какая вы удивительная девушка, Кристина! - К счастью для Анны, Призрак не подозревал, насколько, и чем конкретно. - Прочь от заезженных форм! Для "Торжествующего дона Жуана" я создам новую гармонию, в которой зазвучит сама любовь, и станет биться жизнь, словно огромное влюбленное сердце.
  В ажиотаже Эрик вскочил с кресла и принялся мерить шагами комнату. "Да Стравинский тебе в помощь, все равно, время для нее еще не пришло, и этот номер не пройдет", - равнодушно подумала Анна, наблюдая за его метаниями. Даже для "Мурки" было слишком рано, царили соловьи и розы, а московского озорного гуляки и в проекте не было. Но призраки будущих мужчин-попаданцев не давали покоя Анне. Она ведь ничем не рискует, говоря о музыке с полубезумным беднягой, которому суждена смерть от невзаимности бывшей хозяйки ее тела.
  - Эти вздохи под луной, - протянула Анна, указывая на все еще зажатые в руке Эрика бумаги. - Как на картинках в сказках. Страдания, их призыв и жажда... Это про себялюбие, а не про любовь к другому человеку. Ах, я страдаю, потому что мы не вместе, утешьте меня! Ах, мы не вместе, так страдай же до гроба, а лучше сразу в него ляг! Вот чтобы по-доброму, без горечи и ревности сказать пусть уже далекой или разлюбившей возлюбленной: "Чтобы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда", - на это сердца не хватает.
  - Кристина? - Эрик пораженно застыл, во все глаза глядя на приподнявшуюся с подушек девушку.
  Анна подползла к краю кровати, устроилась видя и еле слышно пропела, пробуя, как слушается ее голос Кристины:
  - Между мною и тобою гул небытия,
  Звездные моря, тайные моря.
  Как тебе сейчас живется, вешняя моя,
  Нежная моя, странная моя?
  
  Если хочешь, если можешь, вспомни обо мне,
  Вспомни обо мне, вспомни обо мне.
  Хоть случайно, хоть однажды, вспомни обо мне,
  Долгая любовь моя...*
  Знаете, Эрик, когда я стояла на сцене и пела арию царицы Карфагена, ее переживания казались мне такими... поверхностными, и при этом директивными. Понятно, что ее город должен был вот-вот пасть, и "всегда буду помнить" продолжалось бы, в перспективе, несколько дней до смерти. Но если не брать столь отчаянные обстоятельства, какое это было выражение любви? Или попранные чувства собственницы...
  Тени будущих попаданцев одобрительно покивали в воображении Анны. Что они здесь в своем зашоренном девятнадцатом столетии понимают, дохлые наследники сентиментализма?
  - Это вы сочинили? - прошептал Эрик, замерев и почти позабыв, как дышать.
  "Нет, это до меня", - пришел на ум трогательный Хоботов.
  - Нет, - покачала головой Кристина, - это не я, что вы, Эрик, я бы в жизни так не написала. Но я бы хотела уметь выразить то, что меня волнует. Царице Карфагена, любила они или всего-навсего досадовала на бросившего любовника, повезло. Ее не тревожило нечто большее, и она жила и умерла в заданных рамках. А я не могу так, Эрик!
  Анна соскользнула, встав босыми ногами на пол и сделав несколько па, проверяя, насколько жива моторная память Кристины. Тело помнило движения и было готово их воспроизводить.
  - Мама ждет сегодня важных,
  Чопорных гостей.
  Теть и дядь, кузин, племянниц... Новостей.
  Там злословия и сплетни собрались толпой.
  Почему я не могу уйти с тобой?
  Папа, почему? - Анна изобразила Сисси-девочку из "Элизабет" и ответила вместо ее отца. - Приемы вгоняют меня в тоску, я готов чуму им предпочесть, - и вновь продолжила за маленькую принцессу.
  - Не кричи, нельзя, не прыгай, - вот ответ.
  Как корсет, меня задушит этикет.
  Братья лазают по дереву в саду,
  Можно хоть разочек с ними я пойду?
  - Нет, конечно! Это недопустимо!
  - Я мечтаю сильным, вольным, диким ветром стать.
  Я хотела бы наш разный, целый мир объять.
  Покорить канат и сцену, на гору взойти...
  Папа, я могу хотя бы раз с тобой уйти?
  - Будь храброй, поцелуй меня и иди, гувернантка тебя уже ищет. - Почему я не могу с тобой пойти? - Почти прошептала Анна, глядя на закрытую дверь и чувствуя, как по щеке скатывается слеза.
  - Брависсимо, - рвано выдохнул Эрик. - Кристина, это поразительно. Что это было? Кто написал это для вас?
  - Не для меня, - пропела Анна на мотив казацкой песни.
  "Элизабет" сочинили Кунце и Левай в двадцатом веке, но сообщать подробности было опасно даже наедине с, предположительно, психом. Тени будущих попаданцев остерегали перегибать палку, и Анна добавила, отвлекая Призрака от вопроса авторства. - Только вы, Эрик, можете понять, как тесно в клетке, заботливо построенной людьми для самих себя.
  - Кристина, - молитвенно простонал Эрик, падая перед Анной на колени и сжимая ее руки.
  - Мне больно, Эрик, каждый раз, когда меня называют ангелом и идеалом, - доверительно проговорила Анна. - Я всего лишь певчая птица, потеха для богатых, жестоких детей. Когда оперение полиняет, меня выбросят прочь.
  - Не говорите так, ваши слова разрывают Эрику сердце, - горько сказал Призрак. Анна закашлялась, невольно задаваясь вопросом, отчего умерла настоящая Кристина, и как долго прожила со своим избранником.
  - Хорошо, друг мой, я буду с вами молчать, как и раньше, как со всеми, - ответила Анна, когда приступ кашля прошел. - Пустите меня, я замерзла.
  - Это моя вина, - Эрик подхватил ее и бережно опустил на кровать. Анна юркнула под одеяло, отпихивая остывшую грелку.
  - Мне холодно, - теперь пришла дрожь. Как бы выяснить, чахоточная ли Кристина, или есть смысл устраиваться в этой жизни надолго.
  - Моя бедная Кристина, - Эрик стоял у ее кровати скорбной статуей.
  - Я бедная не потому, что дрожу, - усмехнулась Анна. - Уже поздно, вы должны оставить меня. Последние силы ушли из-за нашего разговора.
  - Доброй ночи, Кристина, пусть ангелы хранят ваш сон, - пробормотал Эрик, направляясь к выходу.
  - Вы же не верите в это, Эрик, - шепнула Анна. - Зачем притворяться?
  Призрак вздрогнул и, не оборачиваясь, вышел, бесшумно прикрыв за собою дверь. Анна поморщилась, досадуя на свою несдержанность. И зачем она устроила почти отставленному поклоннику это шоу? От Призрака следует держаться подальше, и начинать надо было прямо сегодня. В крайнем случае, завтра. Эрику нужна его Кристина, поющая голова, согласная быть ангелом, особенно домашним и персональным.
  *Анна вспоминает "Ноктюрн"; муз. А. Бабаджаняна, слова Р. Рождественского.
  
  - Хей, хо, хей! Отзовитесь, профессор, - распевалась Анна. Неделя в постели кое-как дотянулась до победного конца. Не привыкшая к такой трате времени Анна еле вытерпела добровольное заключение. На первом этаже домика мадам Валери была музыкальная комната, с фортепиано и высокой подставкой для нот.
  - Это верный помощник зовет.
  В темном зимнем лесу неизвестно,
  Куда нас эта тропка ведет...
  - Как трогательно, - заметила мадам Валери, принесшая вязание и устроившись с ним на стуле в углу. - Творение твоего загадочного поклонника? - спросила она, понизив голос. - Того, кто шлет тебе ноты и розы? Надеюсь, ты не станешь исполнять его сочинения при нашем дорогом Рауле?
  Анна покачала головой и начала привычный уху благодетельницы романс. Старушка заулыбалась. Как же, нельзя огорчать виконта, такого хорошего человека.
  За неделю валяния в кровати Рауль сделался органичной частью интерьера. Он приходил каждый день к завтраку и оставался до вечера. Рауль приносил конфеты, пирожные и цветы, читал вслух книги из собрания Кристины, давал выуженные у доктора советы по восстановлению и сохранению голоса, хвалил гостеприимство и стряпню мадам Валери. Старушка была покорена вежливым юношей, предвкушая, как счастлива будет с ним ее Кристина, когда деточка, наконец, сообразит, как устроиться в жизни. Рауль вежлив и не торопит ее воспитанницу, сразу видно благородство. Недаром пару раз забегавшая к подруге балерина Мэг Жири бросала на них красноречивые взгляды и украдкой подмигивала Кристине, а примадонна Карлотта, по слухам, лопается от злости и теряет голос оттого, что Рауль не соблазнился ее подвядшими прелестями.
  Анна стискивала зубы и принимала неспешные ухаживания Рауля. То и дело виконт говорил, практически цитируя Эрика, что настоящая любовь не знает рамок и границ, что Кристине нужна опора в бушующем и опасном житейском море. Что прогрессивный мужчина не покусится на свободу избранницы, если она отдала свою душу высшему призванию, но земная любовь не помешает развитию таланта. К счастью, Рауль пока не дозрел для однозначного признания и четкого предложения возможных условий, но все явно к тому шло. Анна почти убедила себя, что покровительство виконта де Шаньи - перспективная ступенька ее карьеры.
  И каждый вечер, перетекающий в ночь, являлся Эрик с розами, обязанными черными лентами, нотами, идеями, нотами, механическими игрушками. Кристина прятала от Рауля и мадам Валери музыкальную шкатулку с обезьянкой, играющей в цимбалы на крышке. Фильм про Призрака Оперы как раз начинался с этой шкатулки, и старый Рауль разговаривал с обезьянкой, приобретя раритет на аукционе. Также у Анна появилась мечта детства, принцесса, крутящаяся в резной беседке, наподобие игрушки Сары из "Лабиринта". В благодарность, Анна покружилась перед Эриком, прижав музыкальную шкатулку с принцессой к груди и напевая "As the world falls down".
  - Признайтесь, Кристина, вы вводите в заблуждение бедного Эрика и смеетесь над ним, придумывая таинственного и неуловимого сочинителя песен вашего авторства, - сделал в тот вечер предположение Призрак.
  - Ах, в мне льстите, - Анна жеманилась в традициях стоящего на дворе века. - Разве вы не чувствуете, что это слова совсем не похожего на меня человека?
  - Но кто же он, Кристина? Умоляю, признайтесь Эрику.
  - Эрику, который ввел меня в заблуждение, не разубедив меня, когда маленькой девочкой я считала его своим ангелом музыки? - добродушно улыбнулась Анна. - Нет, так дело не пойдет. Вы мне попросту не поверите, друг мой.
  - Вы мне не доверяете, Кристина, - грустно сказал Эрик.
  - А вы мне, конечно же, доверяете, - подняла бровь Анна. - Признаете за равную и готовы всерьез полагаться на мое мнение. Тонкая шутка, Эрик, браво, вы талантливы и в этом.
  Призрак кривился, но молчал. Вероятно, не желал быть уличенным во лжи, вздумай он согласиться со сказанным Анной.
  Она сама не понимала, почему не просит его оставить ее в лучших романтических традициях, непременно со ссылкой на волю рока и невозможностью приказать сердцу биться при нелюбимом, со слезами и просьбами простить и забыть. Сначала Анне было скучно, и требовалась отдушина после передозировки правильностью Рауля. Потом стало жалко одинокого, побитого жизнью человека. Когда, пользуясь тем, что богатырски храпящую мадам Валери затруднительно разбудить, разве только наступающей артиллерией противника, Эрик притащил готовые куски партитуры своего "Жуана" и принялся тихонько наигрывать и напевать, прерываясь на обстоятельные комментарии и диалоги с Анной. Это было так уютно, напоминало юность и Анатолия Валерьевича, полезность которого она по-настоящему оценила только в чужом веке, что Анна позволяла себе невинный отдых после ежедневного очаровывания виконта по правилам окружающей исторической среды.
  С Эриком можно было чуть-чуть ослабить внутреннюю цензуру, самую малость, но это уже являлось огромным облегчением. Как оказалось, Эрик много попутешествовал, служил инженером и архитектором в Персии, был объектом домогательств гаремной красавицы и скрывался в Париже от бывшего начальника охраны персидского работодателя.
  Редко Анна позволяла себе помечтать, что пока что холодная война обоих поклонников Кристины может быть сведена к ничьей. Она все-таки въедет в домик с чугунным балконом, но Рауль, насладившись ее компанией и женившись на нервной аристократке, станет реже ее посещать, а Эрик сможет приходить к ней с долговременными визитами. Пошло, зато без криминала.
  Вот только если от Рауля Анна бы как-нибудь скрыла тайного друга, то Эрика дележ Кристины с кем-либо категорически не устраивал. Он благоустраивал подземные покои с расчетом, что Кристине там понравится, а в последнее время вообще завел разговоры об обычном доме на поверхности и особо искусной маске, позволившей бы Эрику разгуливать с Кристиной при свете дня. Наверное, это было началом трагических событий, показанных в фильме, но Анна никак не могла остановить Призрака. Пока они общались, как разумные люди, без особых эксцессов и угроз. Он даже Рауля реже поминал. Но планы, наполеоновские планы по обустройству подобия нормальной жизни специально для Кристины... У Анны сердце сжималось, когда Эрик об этом говорил, и не хватало духу указать ему на дверь. Она оправдывала свое бездействие тем, что это небезопасно. Эрик может похитить ее или убить Рауля, репутация пострадает, о карьере придется забыть и спешно бежать из Парижа в неизвестность.
  
  
  Возвращение в театр прошло буднично. Мэг с матерью, Антуанеттой Жири, встретила подругу у двери, расцеловав в обе щеки. Мадам Жири также сухо клюнула Анну, таинственным шепотом напомнив о необходимости продолжения уроков с известным ей педагогом. Мэг вывалила все театральные происшествия и сплетни. Хористки сдержано приветствовали выздоровевшую товарку. Примадонна Карлотта в день возвращения "Кристины" вообще отсутствовала. Пьянджи, ведущий тенор и, по общему мнению, любовник Карлотты, дежурно приложился к ручке Анны и, оторвавшись, внимательно посмотрел ей в лицо.
  - Пудра испарилась, или грязь успела попасть? Вы так странно смотрите, синьор Луиджи, - удивилась Анна.
  - Как быстро растут дети, - внезапно объявил Пьянджи. - Вы стали совсем взрослая, синьорина.
  - Это свойство всех живых организмов, синьор, - улыбнулась Анна.
  - И смотрите совсем иначе, как настоящая женщина, - еле слышно прибавил итальянец. Анна нахмурилась.
  - Если вы на что-то намекаете, то я вас решительно не понимаю, - Анна напряглась, уповая, что Эрик не подслушивает их беседу.
  - О, я всего лишь описываю то, что вижу, - покачал головой Луиджи. - Вы вышли из детства, bella, и точите зубки на крупную дичь. Прекрасны, как Артемида, неудержимо влекущая и опасная для Актеонов.
  Анна промолчала и поскорее отошла от не в меру проницательного коллеги. Дело-то житейское, если предполагать, что она сдалась напору Рауля, а как разукрасил! Артемида, Актеон. Звучит почти как Артемон, с которым, в отличие от Актеона, Анна познакомилась в детстве. Пудель Мальвины, живой куклы с голубыми волосами. Еще в набор входили вечно грустный Пьеро и задорный Буратино. Но эта сказка точно не про нее. Хотя от Артемона Анна бы не отказалась. Бескорыстный защитник, которой встречается только в сказке.
  - Не нужна мне малина,
  Не страшна мне ангина,
  Не боюсь я вообще ничего.
  Лишь бы только Мальвина,
  Лишь бы только Мальвина,
  Лишь бы только Мальвина
  Обожала меня одного.
  - Прелестно, - захлопал в ладоши директор мсье Фриман. - Откуда эта песенка?
  - Отец сочинил мне в детстве музыкальную сказку, - принялась врать Анна. - Про кукольный театр жестокого Карабаса-Барабаса, побег кукол и золотой ключик, который достался веселому и доброму Буратино, мальчику, сделанному папой Карло из полена.
  - Так это же наш Пиноккио, - встрял Луиджи.
  - Но Буратино не собирался становиться человеческим мальчиком, - возразила Анна. - Он помог куклам и папе Карло победить Карабаса, а потом они вместе открыли новый кукольный театр друзей, где больше никого не били плеткой.
  - А ведь это идея, мадемуазель, - подхватил энтузиазм Фримана второй директор, мсье Андрэ. - Сделаем сказку вашего отца ключевым сюжетом для новогоднего маскарада. Там ведь была какая-нибудь очаровательная куколка? - он заговорщицки подмигнул Анне.
  - Да-да, вы пели про Мальвину, кто это? - спросил Фриман.
  - Девочка с голубыми волосами, - просто ответила Анна.
  - Браво! Какой образ, - восхитились оба директора.
  - Если позволите, - притворно засмущалась Анна, и продолжила, дождавшись поощрительного кивка, - было бы несправедливо лишать публику оперных арий, дуэтов и сцен наших прославленных и признанных звезд. Пусть сказка моего отца станет серией миниатюр для наших юных хористов и балерин кордебалета. Помню, мадам Валери привела меня в театр еще ребенком, и я не понимала, как можно было назвать ребенка Травиатой, и когда выйдет петь синьор Верди, о котором так много говорят, - закончила Анна под смех собравшихся.
  - Решено, - воскликнул Андрэ.
  - Это будет феерично, - поддержал Фриман.
  - Решили оставить Карлотте ее лавры, Кристина, - позднее заметил Луиджи Пьянджи, столкнувшись с Анной после репетиции.
  - Карлотта - примадонна, это факт, - нейтрально ответила Анна.
  - Вот как? А Лотти полагает, что вы, синьорина, желаете подвинуть ее с нашего музыкального Олимпа, - прищурился итальянец.
  - Почетное место Геры, вот уж нет, - Анна изобразила беззаботную улыбку. - Мнительность, это тоже факт. До свидания, синьор Луиджи.
  - До свидания, bella.
  
  До маскарада оставалось больше двух месяцев, но в свободное от репетиций время труппа готовилась к нему. Рауль, пользуясь привилегией официального покровителя Оперы, часто наведывался понаблюдать за работами. Карлотта тщетно бросала ему провокационные реплики и томные взгляды, Рауля куда больше волновали новые декорации с механическими частями. Он был в восторге от новинок механики и пиротехники. "Ваш маленький мальчик", - как ехидно называла Рауля Карлотта, если вдруг говорила о нем Анне.
  Настоящая Кристина кинулась бы на защиту возлюбленного. Анна кивала на директоров, очарованных техническими придумками не меньше виконта: "В каждом мужчине живет любознательный маленький мальчик, как бы иначе они совершали все эти удивительные открытия и восхищались нами, синьора?" Карлотта с досадой щелкала веером. В отличие от своего партнера, "выросшая Кристина" примадонне предсказуемо не нравилась. Она могла спокойно улыбнуться в ответ на крики и совсем перестала плакать, переживая, что она, в самом деле, бездарная цыплячья шея.
  - Хорошо, что цыплячья, - поясняла Анна удивленной переменами Мэг. - Представляешь, коровья шея - звучало бы куда хуже. Цыплята такие милые, маленькие, желтенькие... А корова - му! Му! Бубенец на шее, на голове бесполезные рога, и все ее доят.
  - А цыплят режут, - вздыхала выросшая в театре и многое повидавшая балерина.
  - Так я и не цыпленок. Режет-то человек, Мэгги, а мы как раз люди, - отмахивалась Анна.
  Карлотта не представляла, насколько должна была быть благодарна Анне, удерживавшей разъяренного Призрака от мести примадонне. Эрик не верил, что девушку не задевают ругательства Карлотты, и каждый раз придумывал новую страшную месть итальянке. Когда он дошел до обрушения на сцену с поющей Карлоттой огромной хрустальной люстры, Анна всерьез возмутилась, и тогда они с Призраком поссорились.
  - По-моему, Эрик, вы сами недалеко ушли от Карлотты, - бросила не на шутку увлекшемуся своими кровавыми прожектами Призраку Анна. - Она хотя бы только экспрессивно выражается, а вы, словно ребенок, поддаетесь на провокации и опускаетесь еще ниже. Хорошо, что в пока мыслях. А завтра голодный бездомный мальчишка вытащит у меня пару франков... Догоним негодяя и убьем? Может, вместе с Карлоттой, чтобы два раза не утруждаться? А еще вот лошади гадят нам на дорогу, и дворник сразу не убирает. Кого убьете в первую очередь, Эрик, лошадей или дворника? Или тоже их на сцену к воришке и Карлотте, соберем всех в одном месте и бахнем на них столь милую вам люстру. Фу.
  - Вы слишком добры, Кристина, - обиженно сказал Эрик. - Но я все равно буду вас защищать.
  - Тогда для начала объявите войну голубям. Очередная чертова птица обгадила мою шляпу, а ее сородичи коварно помогли преступнику затеряться среди себе подобных. Убейте их всех, Эрик, раз уж вы не можете себя контролировать, - Анна осеклась, вспомнив, что перед ней Призрак и совсем уж бесить его не надо.
  - Я не могу себя контролировать? Сколько раз я мог бы убить вашего мальчишку виконта!
  - Вот и Карлотта называет его мальчиком. У вас двоих так много общего. Ручаюсь, ее детство тоже не было безоблачным и легким.
  - Вы не понимаете меня, Кристина, - выдал главные аргумент споров всех времен Эрик.
  - А вы не понимаете ценности человеческой жизни, Эрик, - печально сказала Анна. - Меня пугает обыденность, с которой вы предлагаете кого-либо убить. Причем не в бою за собственную жизнь, а за пустое слово, за присутствие рядом со мной. Вы и меня убьете, когда вам надоест терпеть мою непонятливость?
  - Вы говорите глупости, Кристина! Эрик не может вас убить. Никогда!
  - Там, где я выросла, была поговорка: никогда не говори никогда. Временами я боюсь вас, Эрик, - призналась Анна.
  - О, да, Эрик ужасен, он уродлив и отвратителен, - с готовностью объявил Призрак.
  - Хватит подпитывать свое отрицательно заряженное себялюбие. Вы еще во флагелланты запишитесь. Я боюсь ваших поступков и намерений, а не лица.
  - Вы лжете, Кристина, мое лицо не может не вызывать у вас естественного отвращения, - гнул свое Эрик. Анна начала закипать. Зацикленность на своей внешности у Эрика была космических масштабов. В ее родное время пластические хирурги обогатились бы за его счет.
  Анна махнула рукой и развернулась, чтобы покинуть его владения.
  - Значит, Эрик прав, - донеслось ей в спину.
  - Значит, Эрик ничего не понял, - не оборачиваясь, ответила Анна.
  
  Эрик обижался неделю и возник в ее спальне воскресным вечером, аккурат после отбытия Рауля, отчего-то недовольного, что у Анны будет отдельная роль на маскараде. Небось, опасается преждевременной огласки, но, одновременно, желает ее сопровождать, показывая, что вакантное место занято.
  - Эрик не станет убивать Карлотту, - сообщила мрачная тень, вырастая перед Анной, когда она выходила из ванной комнаты.
  - Безмерно рада. За Эрика, - уточнила женщина, просачиваясь мимо Призрака в спальню.
  - Но откроет всю ее сущность, - продолжил Эрик, зайдя вместе с ней. Анна закатила глаза. "Мои игрушки, мои! Что хочу, то и делаю".
  - Флаг в руки, барабан на шею, марсельезу в глотку, - пожелала вслух Анна. - Но я так же свободно, как вы принимаете свои решения, предупреждаю. Если вы планируете испортить постановку Иль Муто, это будет последняя постановка, в которой вы увидите меня на парижской сцене.
  - И куда же вы сбежите, Кристина, под бочок к красавцу-виконту? - Эрик снова был на взводе. Да, нелегко жилось мужику, в сравнении с тем же Раулем. К услугам второго - все имеющиеся шалавы, а первый сублимирует, но этого явно недостаточно.
  - В Лондон, - брякнула Анна, не подумав. - Я уеду жить в Лондон, где большая вода, может быть, навсегда!
  - Прекратите петь, когда мы разговариваем! Ваш мальчишка вас не отпустит, - зло сказал Призрак.
  - А мне не требуется чье-либо разрешение! Рабство отменили в Средние Века, и я свободная женщина, не обремененная семейными и прочими узами. Хочу, хоть в Новый Свет отправлюсь, - в запале проговорила Анна. Она знала, что с Призраком будет нелегко, но и с Раулем ведь непросто, и с театром, и даже с мадам Валери. Потому что они знали прежнюю Кристину, и отношения развивались в старом русле. На новом месте притворяться можно было бы по минимуму, взять себе звучный псевдоним и сочинить красивую легенду.
  - Я отправлюсь вслед за вами, - глухо сказал Эрик, сверкая желтоватыми глазами. - Вы такая беззащитная, Кристина, и не понимаете всех опасностей, подстерегающих вас в этом мире.
  Анне захотелось завыть и побиться головой об стенку. Уж кто-то, а она отлично понимала возможные опасности, и на некоторые была вполне согласна за достойную оплату. Но зацикленный на своей воображаемой Кристине Призрак мог свести любые предпосылки к успеху на нет. Анна повалилась на кровать и накрылась одеялом с головой. Кто бы защитил ее от этой опасности, обещавшей преследовать ее, куда бы она ни направилась? Не в полицию же его сдавать, ведь это все равно, что убить, учитывая его прошлое. Хотя... Наверняка Призрак преувеличивает свои возможности. В эру до понатыканных везде камер и интернета не так-то легко отследить перемещения объекта. Если бы Эрик временно, к примеру, по болезни или творческой лихорадке выбыл из игры...
  - Кристина, вы спите? - подал голос Призрак.
  - Сплю, разумеется, - ответила Анна.
  - Вы опять смеетесь над Эриком, - протянул Призрак.
  - Ха-ха, - невесело откликнулась женщина. Нет, в самом деле, с Эриком придется что-то решать, и Анна чувствовала, решение будет не из приятных.
  
  
  Карлотта упивалась тем, что в Иль Муто у "Кристины" роль притворяющегося немым пажа, лишь в конце парой фраз раскрывающего свою хитрость. При словах графини: "Серафино, ты не можешь говорить", - улыбка примадонны сияла на весь зал. Паж молчал, но зря Карлотта обольщалась; костюм, жесты и смешные ситуации привлекали внимание и к проказнику Серафино. Меньшее, разумеется, чем к высоким нотам и вываленному наружу бюсту примадонны, но все-таки. Анне было бы неловко выставить на обозрение свою грудь. Как говорили испанцы, если ты не продаешь свои прелести, то хотя бы прикрой их. Хотя Карлотта вполне могла рекламировать товар параллельно со спектаклем.
  Рауль выкупил для себя ложу, нанял клапперов, и сюжетно значимые появления Серафино сопровождались аплодисментами. Директора в два голоса уверяли, что брать пятую ложу - дурная примета, и обычно она пустует, но молодой человек был непреклонен. Ложа имеется, никем не занята, так зачем простаивать удобнейшим креслам и кушетке? Он пригласил троих друзей, заказал шампанское и цветы, а суеверия его мало волновали. Рауль нервничал, но не по поводу Призрака.
  Анна помнила, что, по сюжету, Призрак должен лишить Карлотту голоса, подлив в пульверизатор парализатор голосовых складок, таким образом, обеспечив Кристине выход в роли графини, чтобы спасти представление. Но Анне этой суматохи не хотелось. Она предупредила Призрака, чтобы он не вмешивался, но чувствовала, что что-то все равно будет. И Рауль с компанией занял ложу, в глубине которой таился Эрик во время спектаклей, а сам почти неделю ходил смурной. Призрак уязвлен, что им пренебрегли, и наверняка захочет сделать пакость.
  Эх, Эрик, Эрик... Ну, как твоя Кристина могла бы выбрать тебя, с таким-то подходом? Дальше предполагалась трогательная сцена любовного объяснения Рауля с Кристиной на заснеженной крыше и отчаяние Призрака, подслушавшего воркование этой пары. Однако снег нападать не успел, а с утра зарядил холодный зимний дождь при поддержке порывистого ветра. Проблематично было просто стоять на скользкой крыше, не то, чтобы говорить и подслушивать в тонком бархатном плащике в обмотку.
  - Жаба, - проартикулировала Карлотта, когда Серафино потянулся поцеловать свою покровительницу. Анна сморщила нос.
  - Жаба? Как пожелаете, мадам, - донеслось откуда-то сбоку, и на богатый бюст Карлотты шмякнулась самая заправская сонная и недовольная несвоевременной побудкой жаба. Карлотта завизжала. Служанки графини отшатнулись. Сцена измены престарелому супругу окрасилась новыми тонами. Анна вскрикнула, указывая на боковую кулису.
  - Ой! Ай! Спасайтесь, госпожа! Хромого черта нелегкая несет.
  Готовящийся на выход позднее Пьянджи понятливо кивнул, и неторопливо показался из-за кулисы, начав медленно двигаться к огромной кровати графини, выводя на ходу:
  - Весь дом вверх дном... Эй, что за суматоха? - Анна нырнула под кровать, прихватив несчастное земноводное. - Графиня, моя добродетельная супруга, что вы ищете на кровати? И под кроватью тоже? - публика бешено зааплодировала. - Быть может, там скрывается порок?
  - Мне показалось, пробежала мышь, - дрожащим, но вписывающимся в разыгранную сценку голосом ответила графиня.
  - Ква, ква, - раскатисто подала голос Анна из-под кровати.
  - О нет, там жаба, что же за зверинец в нашем доме? - Карлотта окончательно взяла себя в руки и полностью включилась в импровизацию. До балета оставалось продержаться всего ничего.
  - Зверинец - не великая беда, страшнее был бы постоялый двор, - блистательно сымпровизировал Луиджи, оглядываясь по сторонам и начиная лезть под кровать. В зале стоял хохот. Анна проворно выскочила с другой стороны и пулей пронеслась прочь из "спальни". Ее проводили совершенно не заказные аплодисменты, как и тенора с примадонной, раскланявшихся после неожиданной репризы.
  - Вы спасли спектакль, - Пьянджи склонился к руке Анны, - дамы, - прибавил он, повторяя ту же манипуляцию с Карлоттой.
  - Вот уж не думала, - начала итальянка, сверля глазами Анну.
  - Мы в одной лодке, синьора, хотя и на разных уровнях. Я не желаю провала не меньше вашего, - пожала плечами Анна. - Серафино придется не молчать дальше. Дадите мне несколько реплик?
  - Мои предпоследние предложения в тех местах, где их больше пяти в наших совместных сценах, - быстро решила Карлотта.
  - Благодарю, - учтиво склонила голову Анна, в ее костюме это должно было смотреться органично, не реверанс же делать. Карлотта подхватила Луиджи за руку, и они удалились в ее гримерную, оставив Анну смотреть им вслед.
  Анна ощутила, как распиравшее ее напряжение ушло, сменившись усталостью. Сгорбившись, она отошла подальше. После балета антракт, можно и отдохнуть. Пришло на ум, что Карлотта куда эффективней снимет напряжение с Пьянджи и вернется полная сил. Глупости. Анна помотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Вот только юношеской озабоченности любовными играми ей для полного комплекта не хватало.
  - Кристина, какой успех, - вынырнул перед ней из-за декорации Рауль, присаживаясь рядом и обнимая за плечи.
  - Который желательно не потерять к концу вечера, - пробормотала Анна, вызвав смех у своего условного друга.
  - Ты великолепна, крошка Лотти, - прошептал Рауль и поцеловал ее в щеку. - Такая красивая и талантливая, - он коснулся губами уголка ее рта. Даже подумать страшно, что предпримет в ответ Призрак, это ведь не киношный дуэт с видом на гаргулий. Кстати, откуда они там взялись? Прилетели составить компанию Эрику с Нотр-Дама? - Как я восхищаюсь тобой, Кристина! Как я хочу, чтобы все получилось иначе, - в голосе Рауля послышалась грусть. Анна так и не дождалась нормального поцелуя. - Я должен жениться весной. Ума не приложу, откуда мать Женевьев узнала о тебе. Прости, я бесчестный человек. Если тебе понадобится в будущем помощь, ты только скажи, я все сделаю... Черт, Лотти, не прощай меня никогда, я сам себя ни за что не прощу.
  - Ты женишься, и будущая теща не одобряет нашей дружбы, - выделила главное Анна, отодвигаясь от Рауля.
  - Да, мне жаль, так жаль, Кристина. Я лю... Я пойму, если ты возненавидишь меня, - Рауль поднялся.
  - Я не имею привычки ненавидеть друзей, - тихо сказала Анна. Рауль недоверчиво смотрел на нее. - Просто, как в детстве, сейчас наше время вместе вышло. У жизни, как у моря, свои приливы и отливы. Спасибо вам, виконт, вы мне очень помогли в грустный период болезни, и я с благодарностью буду вспоминать вашу доброту.
  - Кристина, - прозвучало беспомощно, все-таки Рауль де Шаньи, действительно, был еще очень юн; милый мальчик, которого судьба вовремя убирает из опасного места. Кто такая Анна, чтобы вставлять палки в колеса? Он протянул руку, не решаясь ее коснуться.
  - Ну же, Рауль, это ведь по-прежнему я, ваша крошка Лотти, - мягко улыбнулась Анна и обняла юношу. - Все будет хорошо. Мы очень постараемся стать счастливыми, даже если не вместе. Идите, - она легко отстранилась.
  - Я идиот, - прошептал Рауль.
  - Не надо затягивать прощание, - попросила Анна и, дождавшись, пока декорации скроют их друг от друга, тяжело вздохнула. Принципиальная теща попалась Раулю, или чересчур информированная. Не рассчитывает же она, в самом деле, на безупречную верность Рауля будущей супруге? Виконт уделял слишком большое внимание своей крошке Лотти, больше он такой ошибки не повторит и, Анна была уверена, через день-другой, если не тем же вечером, кинется лечить подобное подобным.
  - Мальчишка расстроил мою Кристину, - услышала Анна свистящий шепот Призрака.
  Этот-то чем недоволен? Ему, барабашке недоделанному, вроде как теперь все карты в руки. Как же неприятно, когда тебя бросают, даже если бросает чужой возлюбленный. - Вы плачете, Кристина?
  - Вы должны мне самый комфортный террариум, - выдавила Анна, отвернувшись и любуясь закопченной стеной.
  - Кристина?
  - Бедную жабу из спячки выдернула отнюдь не Кристина. Я забрала ее со сцены, и она все еще у меня под рубашкой. Вот, держите, - Анна выудила животное из импровизированной переноски. На удивление, жаба сидела тихо и не пыталась сбежать, вероятно, собираясь вновь заснуть.
  - Я сожалею, Кристина, - ей показалось, или Эрик не про жабу?
  - Лучше наперед думайте о последствиях для других живых существ, - тоном строгой учительницы посоветовала Анна. - Вы берете ее?
  - Да, да... Эрик может что-нибудь еще для вас сделать?
  Вот незадача, второй мужик подряд предлагает помощь, а загадывать нечего. Остается лишь немного боли, когда закончена любовь. Кажется, она пропела это вслух. Ошибка, снова ошибка.
  - Кристина?
  - Вставьте это в вашего "Жуана", когда, допустим, он покинул случайную возлюбленную и рассказывает об очередной интрижке давней приятельнице. Нет, лучше забудьте это, у вас он все же тяготеет к классике, хотя и с вариациями.
  Chacun regarde sa vie
  De la façon qu"il choisit
  Chacun laisse un peu du pire
  Quand l"amour vient de finir
  И только печальная скрипка где-то глубоко в сердце исчезнувшей Кристины выводила пронзительную мелодию о несбывшемся.
  
  Время до Рождества Анна провела под знаком хандры. Чужое прошлое не стремилось превратиться в ее настоящее, а в своем настоящем она была уже полгода мертва. Интересно, ее убийство расследовали? Сестра наверняка подала заявление о пропаже.
  Хотя Рауль и сорвался с крючка, объективно, сильно унывать не было причины. Наверняка после новогоднего маскарада поступят новые предложения, а пока у нее достаточно средств, чтобы удержаться на плаву, тем более, что директоры повысили ее жалование. Последний подарок Рауля?
  Вот только Эрик становился (или казался) несноснее с каждым днем. Он буквально душил ее своим присутствием в театре и дома, изводил планами на совместную жизнь и подозрениями. Вот как может быть неверен тот, кто вообще никаких договоренностей не подписывал? Нет контракта - нет претензий, Эрик никак не желал это понять. Да, когда-то он помог маленькой сиротке, спасибо ему, конечно, но забирать всю жизнь за пять лет уроков все равно слишком жирно. И не так уж и добр он был к своей ученице. Кристина до дрожи боялась его! Ему не живая женщина нужна, а кукла на пульте управления, считала Анна.
  Она сдерживалась из последних сил, подстраиваясь под перепады его настроения, и понимала, что долго не продержится. Человек, с которым она могла допускать вольности в вопросах искусства, стремительно превращался в типичного домашнего тирана, вдохновленный уходом Рауля. Анне не хотелось больше делиться впечатлениями и мелодиями своего времени. К тому же, подозрительный Эрик загорелся идеей, что "его Кристина" нашла еще одного тайного учителя. Тщетно Анна объясняла, что двух Призраков Опера попросту не выдержит, да и сам Эрик выследил бы непрошенного соседа. Куда там!
  Как-то она пришла домой и увидела, что в ее комнате произошел самый настоящий обыск. В целом, вещи были в порядке, но лежали иначе, а в бумагах царил форменный беспорядок. Анна разозлилась. Это субъект и в белье Кристины покопался, зная, что девушки могут запрятать туда тайную корреспонденцию. Когда к полуночи подвалил Эрик, Анна зло бросила в ответ на его приветствие:
  - Пошел вон. Видеть тебя больше не желаю.
  Сказала - и на сердце стало легче. С самого начала нечего было миндальничать. Ну, несчастный, ну, калека, так ей-то зачем такой сдался? Пусть топает к другим калекам и основывает первое в мире общество защиты инвалидов, а от нее отвалит.
  - Кристина, ангел, что случилось? - с лживым недоумением спросил Эрик. Это Анну просто добило. Каков нахал, нет, чтобы извиниться по-человечески.
  - Вы, кажется, предполагали, что нашему воображаемому счастью мешал виконт де Шаньи? Теперь его нет в моей жизни, я имела время спокойно поразмыслить, - проговорила Анна. - И я приняла решение. Я не хочу видеть вас рядом с собой, Эрик. Мне жаль, что вы несчастны и одиноки, но я не сестра милосердия. Мне не нужны красавчики в равной мере, как и те, кто не особо дружен с головой. Сожалею, но это правда. Вы зациклены на мне, Эрик, это не любовь, а стремление к рабовладению. Мне такие отношения не подходят. Я благодарю вас за ваш труд, результатом которого стали мои вокальные успехи. Но мне душно и тяжко находиться с вами в одном помещении. Прошу вас, уходите и оставьте меня в покое. Я не ангел, я обычная певица, и когда найду себе достойного мецената, мне бы совсем не хотелось, чтобы вы его пугали, а меня разоряли. Коль вы считаете меня живой игрушкой, то вам стоило бы помнить, что каждая вещь имеет свою цену. Для вас я слишком дорогая, - Анна с грустью вспомнила надрыв, вложенный в кусок ее реплики Ларисой. В отличии от несчастной бесприданницы, ее такое положение вещей устраивало.
  - Так я был прав! - вскричал Эрик. - Вы мне солгали, Кристина. Это он, ваш новый мэтр, требует, чтобы вы оставили вашего Эрика.
  - Это я хочу, чтобы у меня не было никакого Эрика, тем более, "моего", - выкрикнула в ответ Анна, теряя выдержку от его непрошибаемости. - Вы мне омерзительны на физическом плане. Я вас никогда не полюблю, как мужчину, и ни за что не лягу с вами в одну постель. Вы хотели правду - вот она. Да, вы чудовище, а я нормальный человек, женщина.
  - Какая вы жестокая, Кристина, - Эрик закрыл лицо руками.
  - Позвольте, это вы постоянно напоминали мне про свое уродство. Снаружи вы не ахти, однако то, что внутри, меня еще больше не устраивает.
  Запал прошел, и Анна немного ему посочувствовала, самый чуток.
  - Снова ложь?
  - Снова непонимание, - покачала головой Кристина. - Эрик, вас послушать, так все вам лгут и что-то злоумышляют. Это называется паранойя. Патология.
  - Но ведь даже вы, мой ангел, против Эрика.
  Анна закатила глаза. Сколько ни объясняй, все бесполезно.
  - Хорошо, убедили, я вместе с миром против вас. Довольны? А теперь уходите.
  - Кристина, вы моя жизнь! - отчаянно воскликнул Эрик.
  Анна взяла книгу и демонстративно стала ее читать, отвернувшись от Эрика.
  - Кристина, вы устали сегодня и, вероятно, плохо себя чувствуете. Поговорим завтра?
  Молчание.
  - Кристина, мы это уже проходили. Зачем вы все время злите Эрика? Кристина! Хорошо, я уйду, если вам так угодно.
  Дверь хлопнула, и тот вечер стал началом целой серии их противостояний. Анна упорно не отвечала Эрику, где бы он к ней ни обращался. Даже по части театральных вопросов Анна не вступала в диалог, стараясь поскорее уйти с того места, в котором они пересеклись. Эрик угрожал, кричал, пугал, но Анна была непреклонна. Его записки она, не раскрывая, сжигала. Цветы сразу выбрасывала. Когда на предрождественской неделе Призрак ни разу не напомнил о себе, Анна отметила это завтраком с шампанским. До маскарада оставалось всего ничего.
  
  Меланхолия фарфоровой Мальвины была почти не наигранной. Предсказуемо, Рауль пустился в новую интрижку, не затрагивающую чувства и безразличную будущей теще с невестой. На Новый год он вовсю развлекался с Карлоттой, блеском от осознания победы над соперницей затмевавшей собственные бриллианты. Кристина с белым, напудренным лицом и в голубом парике комично таращила подведенные глаза, переживая за трогательно робеющего юного тенорка Альфреда или призывая на помощь кучерявого Артемона из кордебалета. Рауль рукоплескал представлению с показным равнодушием, параллельно то склоняясь к шее разряженной Карлотты, то интимно шепча ей что-то на ухо. "Нет, эти слезы не мои, - мысленно твердила себе Анна. - Это болит сердце Кристины, это смятены ее чувства, это она чувствует себя преданной первой любовью". Свою первую любовь Анна благополучно предала сама, и поэтому "от себя" не осуждала виконта. Просто жизнь, проехали.
  Но Карлотта проезжать явно не торопилась. Она дефилировала и танцевала со своим трофеем точно по курсу следования Кристины, скользившей между смеющимися парами в образе Мальвины после окончания постановочных номеров. Она бы с облегчением сбежала сразу после выступления, но смущенный толпой масок Альфред клещом прицепился к Анне, и ей пришлось всюду таскаться с этим ребенком, адаптируя его к праздничным гуляниям, чтобы на следующий год он так бы не позорился.
  Альфред приехал откуда-то из немецкой глубинки и говорил медленно, с акцентом, заикаясь от напряжения. Заикание, как это всегда бывает, начисто пропадало, когда он пел или воспроизводил заученные реплики. Репетиции "Буратино" сблизили его с Анной-Кристиной, переведя женщину в разряд приятельниц. Анна посмеивалась про себя, что молодой человек точь-в-точь забавный недотепа из известного ей мюзикла и подшучивала над коллегой, интересуясь, не похищал ли его юный порочный аристократ, и не мечтает ли приятель о научной славе. Альфред заливался краской и высказывался в том смысле, что он порядочный человек, и аристократы с их пороками не пройдут, имея слабое понятие как о первых, так и о вторых. Тем веселее было образовывать его, отвлекаясь от Кристининой привязанности к Раулю и ожидания новых атак Призрака.
  На удивление Кристины, Альфреду ненавязчиво покровительствовал Пьянджи, ничуть не пугаясь возможной в будущем конкуренции. Не раз на протяжении этого сырого декабря он заваливался к Анне, сопровождая стесняющегося мадам Валери Альфреда. Мадам носила траур по сорвавшемуся благодетелю ее Кристины и восседала со своими спицами и шерстью вздыхающим привидением. Когда Пьянджи подбивал молодых собратьев по ремеслу на короткие спевки, старушка вздыхала особенно горестно и выходила из салона шаркающей безнадежной походкой.
  Анна искренне ей сочувствовала, но не могла достать из загашника завалявшегося там случайного графа или барона, чтобы успокоить тревогу своей опекунши. Каково же было удивление обеих женщин, когда за костюм Мальвины с Кристины не потребовали ни су, а в присланной упаковке не оказалось ни карточки Рауля, ни розы Призрака. Мадам Валери принялась азартно гадать, чье же внимание привлекла ее бедная деточка, и к Рождеству заметно повеселела, советуя быть внимательнее на маскараде и любезней с незнакомцами, буде те сунутся выразить свое восхищение талантом мадемуазель Даэ. Однако таинственный поклонник не спешил являть себя, быть может, не желая показываться при своеобразном аксессуаре, не отлипавшим от Анны весь праздник.
  Когда часы торжественно пробили двенадцать и раздались фанфары, приветствовавшие наступивший год, центральную лестницу заволокло дымом, а когда тот рассеялся, хозяева и гости Оперы ахнули, узрев маску Красной Смерти в ее шелково-перьевом великолепии. Анна вздохнула про себя с досадой. Эрик та еще примадонна, нуждающаяся в явлении себя зрителям.
  - Вы собрались в моей Опере, - начал свою речь Призрак, - забыв преступления прошлого и кошмары будущего. Прячете уродства и пороки каждый день под гладкими лицами, и лишь сегодня можете позволить скрыться за масками. Это ваш подарок самим себе, отдых от лжи, в которой вы живете.
  - Наш Призрак - признанная королева драмы, - краешком рта прошептала Кристина побледневшему Альфреду. Неподалеку судорожно хватала воздух Карлотта, потел Рауль, сливался с колонной насупившийся Луиджи.
  - Чт-то? - выдавил Альфред.
  Какой же он впечатлительный, как и прочие относительно благополучные аборигены, умилилась Анна. Они понятия не имеют, насколько смешон Призрак в дыму и перьях, безобидный, по сравнению со смуглыми мужчинами с автоматами, обкуренными гашишем и славящими Всевышнего резкими гортанными голосами. Вот рядом с кем страшно до жути. Вот когда хочется лишь сдохнуть быстро и безболезненно, наподобие того, как разобрался с Анной ее последний любовник, в сущности, не мучивший ее растянутой агонией.
  - Слишком много пафоса, - скривила губы Анна, ловя недовольный взгляд Эрика. А кому легко, дорогуша?
  - Но я понимаю вас, как только может понимать монстр своих собратьев, и даже принес вам подарок. Моя новая опера! - Дым повалил снова, дав время Эрику выудить из тайника партитуру. - "Торжествующий Дон Жуан"! Вы поставите ее, господа, если не желаете, чтобы вверенный вам кусок лживого мира взлетел на воздух. И, как у автора, у меня есть несколько пожеланий касательно постановки. Карлотте необходимо приобрести хоть какие-нибудь манеры, отличившие бы ее Эльвиру от публичной девки, - Карлотта ахнула и закусила губу, сверкая глазами от бешенства, но не решаясь возражать. - Пьянджи должен похудеть, не может быть толстым дон Жуан.
  Луиджи не пошевелился. Да, он уже не стройный мальчик, каков сейчас Альфред, но на представление, коли до него дойдет дело, утянется в корсет, чтобы не раздражать фантома.
  - Малышу Фредо стоит научиться выбирать подружек себе под стать, - обратился Эрик с Альфреду. - И набраться учтивости вместе с Карлоттой. Отпустите руку вашей дамы, молодой человек! Что вы вцепились к нее, как теленок в мамкино вымя? Вам страшно, и вы ищете защиты. Браво! - Призрак зашелся в издевательском смехе. Анна дернула щекой. Какой жалкий триумф он себе придумал.
  Альфред и рад был бы последовать приказу, но позорно не мог пошевелиться и начал краснеть.
  - Это скоро пройдет, - прошептала Кристина, игнорируя Призрака. - Минута позора - и дальше жизнь продолжится.
  - И, наконец, самонадеянная мадемуазель Даэ, решившая, что все знает и умеет, - протянул Эрик. Если бы глаза могли метать молнии, от Анны остались бы одни головешки. Он сделал паузу, чтобы растянуть удовольствие.
  - Да, мсье Призрак, - подняла подбородок вверх Анна, нарушив свою безответность, коль этот номер не удался. - Мой учитель говорил, что я замечательно подготовлена.
  По залу пролетел коллективный вздох. Толпа волной отодвинулась от Анны и намертво сцепившегося с ней Альфреда, кстати, даже не дернувшегося, чтобы последовать за испуганными людьми.
  - Лгунья, - сверкнул желтыми огнями Эрик. От него разило злостью и непониманием.
  "Позер", - едва удержалась от ответного выстрела Анна. Вместо этого она пожала плечами и спокойно проговорила:
  - Быть может, мсье Призрак метит на его место? Пусть не утруждается, больше я не нуждаюсь в учителях. Я завершила свой курс.
  Как и опасливо косящийся на нее Рауль, Призрак публично не демонстрировал свое место в жизни настоящей Кристины. Все тишком, все тайком... Почему она ушла? И куда? От кого... Эрик пошел на Анну рвущимся опалить алым пламенем. Фальшивым, как и все на сцене. Осознание нереальности происходящего будто переключило внутри какой-то тумблер.
  - Ваша дерзость непомерно возросла, мадемуазель Даэ, - прошипел Призрак. Конечно, профессор, десять баллов с Гриффиндора. Вот только это не ее учитель. Самой Анне Эрик просто... никто. Случайный попутчик-приставала.
  - Расскажи мне о себе,
  Я никто в твоей судьбе,
  Просто попутчица,
  И ты об этом знаешь, - тихо пропела Анна.
  - Для знакомства три часа
  Нам дороги полоса
  Дарит, и мы легко
  Расстанемся с тобой.
  - Не смей! - выкрикнул Эрик. - Кто он, твой учитель?
  Кто о чем, а лысый о расческе.
  - Я никогда не скрывала его, - сочувствуя его боли, вздохнула Анна. - И всегда говорила, что это Ангел Музыки, посланный мне отцом.
  Притихшие в последний месяц будущие попаданцы в ее голове синхронно закивали. Эрик дышал рвано, со свистами, нависнув над Анной.
  - В таком случае, - с клокочущим в голосе бешенством сказал Эрик, - передайте ему мою оперу, мадемуазель. Пусть он, столь многогранный музыкант, поделится своим драгоценным впечатлением.
  - Сожалею, но это абсолютно излишне, - медленно проговорила Анна, принимая вызов за несуществующего анонима. - Он прожил и закрыл тему дона Жуана, написав собственную, во многом авангардную музыку. Вы могли слышать отрывки, если вам случалось быть неподалеку, когда я одна распевалась. Позвольте? - Медленно, чтобы не провоцировать его расшатанные нервы, Анна с Альфредом на буксире подошла к оторопевшему дирижеру. - Маэстро, помогите с аккомпанементом. Альфред, на вас второй голос, подтягивайтесь.
  Она принялась напевать мелодию "Севильских любовников". Так же плавно и тихо, как она сама, подтянулись оркестранты. И сначала неуверенно, потом все сильнее и чище, по залу потекла музыка.
  - Севилья просыпается с наступлением нового дня, Севилья просыпается под звуки любви. Севилья, город насилия и порока, сегодня вновь обретает своего сына...
  - Достаточно, мадемуазель, - оборвал ее Призрак, после второго припева. - Это воистину нечто новое. Я смиренно прошу предоставить жалкому побежденному партитуру этого произведения, дабы я поставил его в своей Опере.
  Вот этого Анна никак не ожидала, и растерялась.
  - Я буду ждать ноты после праздника Трех королей, - торжественно провозгласил Эрик. - И настоятельно рекомендую вам, мадемуазель Даэ, не забыть об этой просьбе, иначе несколько похорон огорчат вашу лживую душу.
  Вот как оно случается: ничего не предвещает беды, и вдруг оскорбления и шантаж от давешнего влюбленного. Уязвленное самолюбие - опаснейшая штука, и Анна с настоящим испугом попыталась вообразить себе, что случится, если она тихо слиняет из Парижа, оставив Эрика с носом. Как пить дать, ее коллеги по Опера Популэр и директоры получат кучу незаслуженных неприятностей и несчастных случаев, в том числе, с летальным исходом. А невеста Рауля заимеет неплохие шансы сразу перейти во разряд вдов. Альфред, Пьянджи, Мэг, мадам Валери, даже вредная Карлотта, - никого из героев чужой жизни Анна не хотела бы видеть мертвыми.
  Она ошиблась, ужасно ошиблась, заигравшись в неуязвимую путешественницу в мире Кристины. И теперь могут пострадать вполне реальные, из плоти и крови люди, ничуть не похожие на заводных манекенов. Анна беспомощно обвела взглядом напряженные знакомые лица. Просить Эрика о пощаде теперь бессмысленно. Но каков Призрак, что за резкий разворот от сочувствующего до ненавидящего. Анна вспомнила его: "Эрик может что-нибудь еще для вас сделать?" Вот что, на самом деле, оказалось призрачным, как и его мнимая великая любовь вместе с просьбами о доверии. И кто-то еще смел дуть губы на киношную Кристину! Да Анна первая посоветовала бы ей стрелять на поражение. А ведь вариант...
  - Вы хотите еще что-нибудь обсудить, кроме моего призрачного учителя? - холодно поинтересовалась Анна. Шестеренки мыслей крутились с лихорадочной скоростью. Она облажалась, но выпутается, непременно выпутается и не допустит лишних смертей.
  Эрик рассмеялся демоническим смехом и, в последний раз активировав спецэффекты, исчез в треске и дыму.
  - Кристина, он вас теперь убьет, - трагическим шепотом сказал Альфред, наконец, выпустив ее онемевшую руку. Что ж, может, и ее за компанию.
  - Посмотрим, Альфред, - устало ответила женщина.
  - Из-за тебя Призрак убьет нас, дрянная девчонка, - взвизгнула Карлотта, чутко уловив суть проблемы. Как она ухитрилась словить в кино люстру, или это был фейк?
  - Посмотрим, - тупо повторила Кристина. - Простите, мне надо отдохнуть.
  - Кристина, у тебя кто-то есть? То есть, твой таинственный учитель отдаст тебе свою оперу? - напомнил о себе Рауль.
  - Сколь ни грустно, виконт, более мы не болтаем дружески о наших знакомых и частной жизни, - ответила Анна, пробираясь к выходу, пока люди не отмерли и не задержали ее.
  Она вышла на холод в маскарадном костюме, задаваясь вопросом, словит ли пневмонию, заболеет снова и умрет. Нет, не дождется, костюмированная тварь! Анну трясло от озноба, злости и ожесточения.
  - Синьорина, сюда, - прямо перед ней остановилась коляска.
  Анна устала удивляться этой ночью, но все-таки слабо вскрикнула, увидев Луиджи Пьянджи, выбиравшегося из экипажа с ее меховой накидкой наперевес.
  - Прошу вас, Кристина, - он накинул мех на ее замерзшие плечи. - Я довезу вас до дома.
  - Почему вы заботитесь обо мне? - жалко вышло у Анны.
  - Вы храбрый боец, доннита, - серьезно ответил итальянец. - Но и самому храброму воину тоже нужна поддержка.
  - Это мне, а вам? - настойчиво спросила Анна, позволяя усадить себя в экипаж.
  - Мне? Иногда, синьорина, надо совершить выбор, - непонятно сказал Луиджи, вглядываясь в ее лицо, словно ища в нем какие-то признаки или черты. - Я трус, синьорина, стареющий и полнеющий трус, превращающийся в Панталоне. Я так хочу снова жить, а не изображать, - признался тенор. - В вас это есть, жизнь, страсть. Молчите, - взмахнул он рукой, видя, что Анна собирается возразить. - Я наблюдал за вами, восхищался вашей выдержкой, когда этот дурачок-виконтишка бросил вас и принялся волочиться за Карлоттой. А вы помогали нашему Альфредо, не позволив себе выместить на нем горечь от расставания с любовником. Теперь вы единственная, кто поразил Призрака.
  - Милый синьор Луиджи, вы ужасно ошибаетесь, - Анна откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, чтобы не увидеть его последующего разочарования в придуманном образе. На примере Эрика она уяснила, что это может быть удручающе. - Виконт де Шаньи не был моим любовником. Призрак поймал меня, и я почти проиграла собственную и чужие жизни, вашу в том числе. Я опекала Альфреда от скуки. Я холодная, глупая дамочка, симулирующая нежные чувства. Теперь вы знаете правду и тоже отвернетесь от меня, и я это заслужила.
  - Маленькая моя девочка, это вы ошибаетесь, - мелодично рассмеялся Луиджи. - Как я говорил, храбрости нужна поддержка. Давайте вместе исправим вашу правду.
  - Что? - вытаращила глаза Анна.
  - И начнем с самого простого, - он придвинулся ближе и поцеловал ее так, как не смог себе позволить Рауль, а Эрик, верно, и не помышлял.
  - Луиджи, это опасно для вас, - пролепетала Анна, впервые за время своего странного переноса чувствуя себя всамделишней девчонкой, млеющей перед соблазном.
  - Кристина, не будь трусихой, - поддразнил ее Луиджи, пересаживаясь на ее сиденье и обнимая ее.
  - Я уже трусиха, - она несмело зарылась в его не тронутые сединой кудри.
  - И это поправимо, - усмехнулся итальянец.
  
  Утром Анна вознесла хвалу небесам, что мадам Валери, крепко принявшая вечером по случаю праздника, прохрапела до полудня и не спешила проведать свою подопечную, задержавшуюся в спальне. Анне хотелось понежиться подольше вместе с неожиданным соседом по кровати.
  О, это оказался удивительный сосед! Анна поверить не могла, что с каждым часом влюбляется в него все сильнее. Он казался таким горячим и настоящим, предприимчивым и внимательным. Он говорил: "Ты удивительная", - и Анна чувствовала, что это его правда, отличная от опасного обожествления ее особы Эриком или неразборчивого щенячьего восхищения Рауля.
  Он не лгал, рассказывая о себе и своей семье, итальянских бедняках, чей младший сынок вызывал слезы на глазах простых людей, заливаясь соловьем в церковном хоре. Теперь у родителей прибыльная ферма, и его собственные дети не обязаны опасаться потери или ломки своих мелодичных голосков. Да, Луиджи был с юности женат, но супруге рано приелась их любовь и семейные отношения.
  "Мы - деловые партнеры, а супружество - наша страховка", - признавался Луиджи.
  "Спасибо, что не сказал, что она смертельно больна, и ты не хочешь отравить тенью разрыва последние горькие дни", - беззаботно смеялась Анна.
  "Ты не человек, ты подменыш фей, - легко смеялся в ответ Луиджи, и Анна замирала от сладостного ощущения почти-раскрытия. - Сплав чистоты и опытности, мудрость под видом молодости".
  "Я почти настоящая женщина, помнишь, как ты меня называл? С почти чужим именем, - Анна оплетала его руками и ногами. - Пожалуйста, назови меня Аннета, мама выбрала мне это имя до Кристины, на которой настоял отец. Она так называла меня маленькой... Анечка".
  "АнЭчка", - прогнозируемо коверкал Луиджи.
  "Нет, Анечка", - нежно поправляла Анна.
  "Анечка", - верно произносил Луиджи, и она таяла.
  Луиджи каким-то хитрым макаром удалил мадам Валери. Та подозрительно спешно собралась погостить у сестры в пригороде, и они остались совсем вдвоем. Наедине.
  Она снова была полностью самой собой. Анна, Аня, Анечка... "Донна Анна спит, скрестив на сердце руки, Донна Анна видит сны".
  Ох, как боялась она мести Командора-Эрика, прислушиваясь к шорохам в темноте спальни, но шли дни, а зловещий Призрак не вставал смертельной тенью у ее кровати. Их кровати. Она была готова вечность охранять сон Луиджи, если бы потребовалось. Но ведь не требуется никогда. Впервые это знание не привносило горечь в отношения. Анна благодарила Луиджи за подаренную страницу любви. Если (когда) Эрик вернется со очередными смертельными планами, на сей раз с ее непосредственным участием, Анна будет вспоминать восхищенную улыбку Луиджи, его чарующие глаза, будящий желания голос, сильные, но такие нежные руки.
  Предложи Анне кто инфернальный забрать ее жизнь в обмен на ликвидацию угрозы со стороны Эрика для Луиджи (ладно, прибавим сюда еще Альфреда, Рауля, Мэг, мадам Валери и, так уж и быть, его законную супружницу), она согласилась бы особо не раздумывая. В конце концов, она-то уже пожила, да и умирать больше не в новинку. Страшно, конечно, но вполне терпимо. Вот только не предлагал никто. Будь Эрик настоящим призраком, потусторонней сущностью, Анна бы попыталась договориться с отчасти коллегой.
  
  - Партитуры нет, ведь так? - мягко спросил Луиджи.
  - Не совсем, - честно призналась Анна, - она хранится в моей памяти. Когда он уходил, то показал ноты со всеми правками и спел основные номера. Мы часто обсуждали, как бы этот сюжет выглядел на сцене, - она привычно вплела ложь в полуправду.
  - Кто - он?
  - Ангел Музыки. О, не смейся, мой дорогой, это просто конспиративная кличка. Согласись, когда маленькая сиротка уверяет, что ее учит Ангел Музыки, это так возвышенно и одновременно мило. А скажи девочка, допустим, что к ней тайно приходит условный мсье Санном, сразу возникает куча лишних подозрений, - оправдала свою скрытность Анна.
  - Маленькая плутовка, к тебе приходил мсье, а не ангел? - хитро щурился Луиджи.
  - Мсье, мадам, какая разница? Произведение написано и может быть интересно поставлено. Давай поиграем? - предложила Анна.
  - В уроки музыки? - хохотнул мужчина.
  - Почти. Я спою со словами, ты запишешь, - ластилась к нему Анна.
  - Не успеем, - неубедительно упирался Луиджи.
  - Хотя бы пробную наметку. Я хочу, чтобы это зазвучало, и люди узнали историю дона Жуана заново. Без ходячих статуй и прочих мифических пугал. Историю любви и зависти, которая убивает. Историю равнодушия, цена которого - смерть. Ни за кем не прискачет медный всадник, что бы мы ни натворили, - страстно убеждала его Анна. - Лишь человек убьет человека, если твердо решит, что это его право. Дон Жуан мог встретить любовь и стать другим человеком, но что бы это изменило? Преображение никого не интересует, в него не поверят, а месть - отложенный акт. Ты сможешь это показать. Ты, Луиджи, станешь не картинным, а человеческим Жуаном.
  - А ты, несомненно, его донной Анной? - целовал ее Луиджи. - Молилась ли ты на ночь, донна Анна? - И она улыбалась, когда он называл ее по настоящему имени.
  - Их три, - просветила возлюбленного Анна. - Отверженная, пылающая жаждой мести жена; выбравшая невозмутимость и бесстрастие в общении с ним подруга; ну, и прекрасная, не похожая на другие увлечения, новая любовь. Быть может, просто не успевшая выбрать один из двух предыдущих путей. Любовь, нарушившая свою любовь с другим. Они оба изменники, но не подозревают, как обернется дело.
  - Как мы с тобой, - он ласково провел своей рукой по ее щеке. - Твой аноним предвидел нас?
  - Все предвидело нас, и было для нас и о нас сотворено, - шептала Анна.
  - Еретичка, - качал головой Луиджи. - Любимая...
  Как сотни, тысячи, миллионы женщин в мировой истории, Анна мечтала, чтобы это не кончалось.
  
  Они вошли в здание Оперы и сразу же оказались в окружении тревожных, напрасно суетящихся людей.
  - Мадемуазель Даэ, я посылал вам записки, пару раз явился лично, но мне не открыли, - хмурился мсье Андрэ. Фриман неодобрительно кивнул. - Так нельзя, Кристина, в вашем шатком положении.
  - Кристина, вы пропустили репетиции, - мадам Жири была мрачнее тучи. - Боюсь, я ничего не смогу предпринять для вашего блага с таким поразительным равнодушием... к искусству. В конце концов, это ваше единственное ремесло!
  - Кристина, кто-то устроил погром в твоей гримерке, - вылезла растрепанная Мэг. - И зеркало треснуло, - прибавила она боязливым шепотом. - А на полу валялись засохшие розы.
  - М-мадемуазель Даэ, вам нездоровилось? Я... гу-гулял неподалеку от вас... вашего дома. Окна светились, - краснел Альфред.
  - Кристина, очнитесь, будьте разумной, благодарной девушкой, - зудела мадам Жири.
  - А что, иначе ненароком я могу стать мальчиком? - хулигански показала ей язык Анна. - А еще я могу стать циркачкой, принцессой цирка! Пройду по канату над шумной толпой.
  - Мадемуазель Даэ! - тщетно взывали директора, и Анна наслаждалась вызванной суматохой. Она всегда мечтала это сделать, впервые увидев номер на экране компьютера.
  - Я не хочу быть мадемуазель Даэ! Я стану цирковой принцессой Зизи, - весело воскликнула Анна и сделал солнышко. Она давно готовила этот трюк с Мэг, и вот момент триумфа настал. Судя по остолбенению зрителей, фокус удался. Луиджи отмер первым и громко захлопал.
  - Браво! Браво, Кристина.
  - Вам очень весело, - донесся не пойми откуда холодный голос. - Вы опоздали, мадемуазель, вероятно, кувыркаясь... готовя свое выступление.
  - А вы зануда, мсье Фантомас, - крикнула в ответ Анна. - Прячьтесь, не прячьтесь, но она здесь, - женщина указала на пухлую папку в руках у Луиджи. И начинается она, как вы, я думаю, любите, со смерти. С убийства.
  - В самом деле? - нервно спросил Фриман.
  - Ну, разумеется, - Анна, меняя тон на торжественный, запела. - Умер великий человек, умер великий человек. Что нужно сделать, чтобы осталась память о нем? Его убийца сбежал, как вор. Поставим же статую по образу Командора...
  
  Подготовка к премьере "Дона Жуана Тенорьо" чем-то напоминала хлопоты перед маскарадом, но стала куда более нервной. В Опере творилась не-опера. Директора до хрипоты спорили с постановщиками, костюмерами, музыкантами, певцами, танцорами. Карлотта, получившая роль мстительной супруги дона Жуана, с наслаждением и полным пониманием вопроса выводила: "Мы хотим видеть его стоящим на коленях, мы проклинаем его, вот и все". Дирижер жаловался, что музыка слишком быстрая, что публика ничего не поймет. Мадам Жири протестовала против откровенных нарядов танцовщиц. Альфреду упорно не давалась сцена убийства его Рафаэлем бравирующего перед смертью Жуана, так что от дуэли на шпагах пришлось отказаться, заменив их на пистолеты.
  Анна с удовольствием играла влюбленную Марию на репетициях - и проживала развитие влюбленности в жизни. Она часто ловила внимательные взгляды Карлотты, в которых читалась то тревога, то любопытство, и кивала на околачивающегося неподалеку Рауля, мол, теперь-то что. Рауль исправно покровительствовал Карлотте, так что Эльвира получила самые дорогие наряды. Веера, маски, вуали, - все для ее Эльвиры. Для Пьянджи, игравшего Жуана, пошили только два костюма, Мария Анны обходилась единственным платьем, то надевая, то снимая фартук, а Эльвира щеголяла в нарядах, наводящих сомнения в неблагополучии "страдалицы".
  По вечерам Анна все еще ожидала явления героя. Неужели Эрик, считая себя уязвленным, так легко отступился от "своей Кристины"? Угар первых дней любовной лихорадки спал, и Анна то и дело задавалась вопросом, что Призрак может дальше предпринять. Судя по встрече после каникул, он не менял гнев на милость, и "его Кристина" - его враг.
  В фильме Призрак подменял то ли убитого, то ли оглушенного Пьянджи в финальной сцене "Жуана" и скрывался в языках "пламени", символически утаскивая под землю предавшую его, по его мнению, любовь и готовил в подземелье ловушку для кинувшего спасать Кристину Рауля. Вроде бы мадам Жири помогла Раулю. Или запугивала напоследок, неважно. Ясно одно: прежний сценарий рухнул окончательно, и озлобленный Эрик выкинет другой фортель. Несомненно, опасный и жестокий. Проще всего подменить пули в дуэльных пистолетах, чтобы вместо холостых выстрелов прозвучали настоящие, и "обидчики" натурально пали бы под аплодисменты публики-дуры. Классика. Вот только Эрику нравится считать себя новатором, и эта схема может показаться чересчур простой для великого и ужасного Призрака Оперы.
  Декорации не рушатся. Герои не устраивают маскарад. Неужели все-таки классика?
  Накануне премьеры нервозность достигла пика. Карлотта швырнула костяной веер в Рауля и обозвала его тупым бессильным ослом на родном языке. На второе молодой человек обиделся, раскрыв знание итальянского.
   Альфред дергался всю репетицию и постоянно оборачивался, чтобы посмотреть в зал. Выяснилось, что из деревни приехала его сестра, и брат привел ее посмотреть, какой он замечательный певец и актер. Девушке довольно быстро наскучил сюжет, и она принялась давать героям советы. "Ты, додик, бей первым, - азартно скандировала она Пьянджи-Жуану. - Ее дружок - военный! Или ты так счеты с жизнью сводишь? Тогда вернись к своей пиле, раньше сдохнешь".
  "Эй, девка, ты совсем из ума выжила?! - вопила она героине Анны. - Ты какого хрена своему мужику про хахаля рассказала? Наври, ни с чем не соглашайся, это злые люди напраслину возводят. Топором его бывшую, топором! Станет вдовцом, поженитесь, деток нарожаете, наследство не придется разделять".
  "Ты чушка, а не баба! - злилась зрительница на Карлотту. - Столько он тебе изменял, а ты только расчухала. Кретинка! Ты чего за своим кобелем раньше не смотрела? Чего позволила сбежать? Он же богатенький коржик, и папаша у него ничего, крепенький. Дай ему лопатой по хребту, никуда он от тебя с неподвижными ногами не денется, кому он на хрен понадобится калекой увечным? - Карлотта согласно кивнула, на мгновение выпав из образа. - Дура ты, баба, ой, дура".
  "А ты, солдатик, чего яришься? Дурная баба тебя под виселицу подводит, а ты, как теля, мукаешь и топаешь. Найди себе другую невесту, мало ли девок в твоей Испании! Или застрели хахаля своей курицы, коли уж так в сердце запала. Чего ты слушаешь чужую пилу? Себя слушай, мужик ты или нет? Ты мужик, тряпка, мужик, слушай, что я тебе говорю", - кричала она брату.
  - Выведите эту дамы, - стенали директора.
  - Да что я не так сказала? - хлопала глазами бойкая рыжуля со вздернутым носом. - Все же верно. Раф - рогатая скотина на убой, Жуан - жмурик-мазурик, Элька - стерва, Марийка - курица. Изабо и этот хмырь, который с ней гуляет и про все поет, всех переживут.
  - Милая фройлен права по существу, - послал девушке воздушный поцелуй Луиджи в облике дона Жуана.
  - Но форма ужасная, - припечатала мадам Жири, тщетно пытаясь выставить нахалку из зала.
  - Формы мои тебя не устроили? Ты на себя глянь, селедка сушеная! - немедленно возмутилась девушка. - А все мое при мне. Формы как у Вуналы, как мне сказали благородные.
  - Как у Венеры, - деликатно поправил Альфред.
  - Как у обеих, - резюмировала его сестра, с вызовом поглядывая на директоров и выкатывая грудь колесом вперед. Мужчины начинали протирать платками вспотевшие лица и руки, а девушка довольно скалила зубы.
  Анна посмеивалась над репликами деревенской красавицы, несомненно, быстро прощаемой мужчинами за неделикатность. Вот и директоры шуганули мадам Жири и предложили девушке на досуге взглянуть на несколько других сюжетов.
  - Вы всего лишь не вполне разобрались, что к чему, - увещевал даму краснеющий Андрэ.
  - Надо начинать с классики, - вторил Фриман.
  - А ваша классика такая же долгая и нудная? - живо спросила селянка. - Если там тоже будут петь, бестолково дрыгать ногами и вопить, как зарезанные свиньи, то спасибочки, я предпочту мистерию.
  - Как вы сказали? - вытаращились пораженные мужчины.
  - Мистерию, - недоуменно повторила красотка. - Такое представление на зимних праздниках в наших краях. Там веселее, и маски сказочные.
  - Что бы ты сказала о "Волшебной флейте", - покачал головой Луиджи. Девушка скорчила гримаску и отвернулась от "ряженого" к солидным господам.
  Анна пофыркивала, сдерживая смех, и непрестанно проверяла обстановку, не крадется ли зловещая тень, не поскрипывает ли пресловутая люстра, не загорелся ли занавес, и тому подобные вероятности. Но обстановка продолжала быть обычной, исключая гостью Альфреда, которая никак не могла быть посланием от Призрака.
  Вечер и ночь накануне Анна провела с Луиджи. Они оба были взволнованы и уверяли друг друга, что все пройдет хорошо.
  - Если бы у меня только был револьвер, - повторяла Анна, - я бы показала ему, кто тут монстр.
  - Не надо, не говори так, Аннета, Анечка.
  - Ха, ты тоже из сторонников теории, что убийство раскалывает душу, и прочей мистической мути? Оно упрощает жизнь и только, при наличии твердой воли. Нет человека - нет проблемы, так говорили у нас, - несло Анну.
  - Не раскалывает, но оставляет глубокие шрамы, - прижимал ее к себе итальянец. - Оно меняет человека, Анечка, ты словно переходишь в другое состояние, и мир в твоих глазах меняется к худшему.
  - Если позволить себе оставаться глупой овцой, то кто-то более решительный нажмет на курок, и не останется ни состояния, ни взгляда на мир. Ничего, Луиджи, понимаешь ли, ничего не будет! Просто тебя засунут в пыльный мешок и выбросят, как мусор.
  
  Выходить из дома не хотелось отчаянно. Проводив Луиджи, Анна позволила себе помечтать, как ее скручивает то, что тут целомудренно именуют колики, и ее место на сцене занимает другая милая дебютантка, на которую Призрак вдруг переключает свое внимание. И вот уже какая-нибудь Жози или Софи распевает дуэтом с Эриком в мрачных подвалах и с трепетом прижимает к груди обвязанную бархатом розу. Ах, если бы, ах, если бы, не жизнь была б, а песня бы. Анна домечталась до того, что ее немного замутило перед выходом.
  Рауль, накануне представления сменивший Карлотту на прекрасную селянку, расставил по периметру зала полицейских, усадил в партер комиссара, и дополнительные агенты толклись за кулисами, отслеживая перемещения артистов. Заботливо, но, как помнила Анна, неэффективно. Рауль лично заявился к ней перед вторым актом вместе с новой дамой, представив спутницу как Сару. Он сказал, что после премьеры устраивает небольшой банкет для директоров и артистов, попросив Анну также присутствовать.
  - Нам бы саму премьеру без потерь пережить, - вздохнула Анна.
  - Должно быть, ты не заметила, но в зале полно полицейских, - самодовольно поведал Рауль. - Они тотчас схватят вашего оперного безумца, если тот окончательно спятит и вылезет на свет. Не дрожи, крошка Лотти, - он игриво ей подмигнул.
  - Полагаю, тебе стоит удалиться, - покачала головой Анна. - Твоя дама скоро совсем заскучает.
  - А хочешь, я брошу все, и мы уедем? - внезапно спросил Рауль. - Это не шутка, клянусь честью. Я сотню раз успел себя проклясть, пойдя на поводу у будущей тещи и завязав отношения с Карлоттой. Скорпион в юбке, а не женщина! Дракониха. Если ты еще помнишь нашу прежнюю дружбу, мы можем попробовать начать все сначала подальше отсюда, без всяких призраков и теней прошлого. Давай опять забегать в морские волны, пить шоколад из одной чашки, рассказывать страшные истории и со смехом напоминать друг другу, что это выдумки.
  - А ты получил разрешение на каникулы у своего брата-графа? - горько поинтересовалась Анна.
  - Зачем ты так? Я виноват, признаю, - Сара сжалась в неподвижный комок у двери, во все глаза глядя на Рауля. - Но и ты не... Нет, я тебя ни в чем не виню, в жизни все бывает... Я отказался от идеи брака с Женевьев. Мне осточертела ее семейка.
  - И абсолютно свободен до следующей осени, - со смешком дополнила Кристина.
  - Подумай, - дружелюбно предложил Рауль, цепляя под руку Сару и выводя ее из комнаты. - Я буду ждать твоего ответа.
  Анна бессильно уронила голову на руки, скорчившись над туалетным столиком. Все возвращается на круги своя. Луиджи вернется к Карлотте, она - к Раулю, и все они заживут по привычке. Анну снова замутило, и она вспомнила, что с утра не смогла заставить себя проглотить ни кусочка, только кофе хлебнула. Теперь уже не до перекусов. Главное, чтобы на сцене не оступиться и не грохнуться в обморок. Уровень глюкозы - коварная штука.
  
  Солнце радостно сверкает,
  А моя Андалусия в печали.
  Смуглянка, твои глаза
  Сияют скорбью от такой печали...
  Андалусия, Андалусия,
  Вся история из-за это ревности.
  Андалусия надела траур, они идут,
  Чтобы умереть на площади Трианы.
  
  Анна впервые заметила, насколько нервно и зловеще выглядит номер в стиле фламенко перед финальной дуэлью. Затаив дыхание, она наблюдала за танцовщицами, вслушивалась в хрипловатый голос "цыгана". Затем, переждав, пока взорвавшийся аплодисментами зал утихнет, вышли Луиджи и Альфред. Анна должна была появиться в самом конце, после рокового удара, но не могла оторваться от созерцания действия. Наконец, дон Жуан-Луиджи благополучно упал, и она подбежала к нему, радуясь, что ее мрачные фантазии не сбылись, и пистолеты, как положено, были заряжены холостыми. После номера, они застыли скорбной композицией, а дальше должен был начаться общий парад, как вдруг пол под Анной поехал вниз, а на сцену повалили клубы дыма. Эрик все-таки не смог себя сдержать.
  
  - Ах, каких гостей занесло сегодня в преисподнюю, - зловеще сказал Эрик, направив на них настоящий пистолет. - Дон Жуан и Мария.
  - Вы сошли с ума, мсье, - твердо заявил Луиджи, помогая Анне подняться.
  - Эрик, что вам опять в голову взбрело? - дрогнувшим голосом спросила Анна. - В любом случае, едва ли наши дела касаются посторонних, - она отошла от возлюбленного. - Отпустите мсье Пьянджи, уберите оружие, и мы с вами поговорим.
  - Моя лживая Кристина! - провозгласил Призрак.
  - Может, и лживая, но не ваша. Я не принадлежу никому, кроме самой себя, - Анна вскинула голову выше.
  - Снова ложь. Полагаете, ваша интрижка укрылась от Эрика?
  - Послушайте, вы, - нахмурился Луиджи.
  - Ни слова больше. Идите молча вперед, - Эрик ткнул мужчину дулом, - иначе ваш путь окончится прямо здесь. А вы, Кристина...
  - Давайте я молча пойду назад? - нахально подмигнула отвергнутому поклоннику Анна. Надо было как-то отвлечь Эрика от итальянца, и Анна лихорадочно соображала, что же ей поможет.
  - И вы так легко оставите вашего кавалера? - усмехнулся Призрак.
  - Нелегко, очень нелегко. Я перестану есть и примусь рыдать в подушку... Пока мы с Раулем не уедем к морю для поправки моего здоровья, - у нее остался единственный козырь, если он не сработает, остается сдаться и, в лучших традициях, уповать на явление Рауля с полицией.
  - Кристина, - ахнул Эрик, поворачиваясь к Анне. Пьянджи молчал.
  - Вы всегда мне все портите! - набрав воздуха, завизжала Анна, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно противнее. - Омерзительная, жадная, тупая тварь! Из-за вас мне пришлось устроить разрыв с Раулем, а то бы вы его сюда притащили. Но ничего у вас не выйдет! Рауль там, наверху, под охраной доблестных ажанов. Он спасет меня, и мы снова будет вместе! Мы уедем отсюда, как ранее уехал мой учитель.
  - Ложь, все ложь! - взвыл Эрик. - Вашим представлением вы пытаетесь меня убедить, что ваш любовник вам безразличен.
  Он схватил Анну за руку и поволок за собой. Анна изо всех сил принялась вырываться, отталкивая Призрака.
  - Пустите меня! - натурально вырывалась Анна, пытаясь мимикой показать Луиджи, чтобы тот сматывался поскорее. - Я вас ненавижу. И ваша музыка - прошлый век, по словам моего Ангела Музыки. Убирайтесь к пыльным партитурам в свою берлогу и не лезьте к красивым женщинам, тем паче, что вы, кажется, понятия не имеете, для чего они нужны нормальным здоровым мужчинам.
  Эрик со злобным шипением втолкнул ее в лодку, и Анна, потеряв равновесие, приложилась виском о борт. Реальность померкла.
  Когда она открыла глаза, то обнаружила, что лежит на кровати в стиле "мечта куртизанки": раковина под балдахином с шелковым постельным бельем внутри. Анну снова замутило и вывернуло прямо на пол. Ужасно кружилась голова и хотелось пить. Анна сползла с кровати и натолкнулась на стеклянный шкаф, в котором стоял манекен в человеческий рост, одетый в белое подвенечное платье. Лицо манекена было как у Кристины. Анна слабо простонала. Призрак Оперы, мать-перемать, непонятый гений... Обычный маньяк, вот, кто этот тип.
  - Вы пришли в себя, Кристина, - не преминул появиться рядом Эрик.
  - Едва ли бы вы ощутили разницу, приди я в кого-то другого, - хрипло огрызнулась Анна.
  - И по-прежнему ведете себя неразумно, - Эрик покачал головой.
  - До вас мне, в любом случае, далеко, - заметила Анна.
  - Вы в моей власти! - исступленно выкрикнул Эрик.
  - Умоляю, только не вопите мне в уши. Я певица, слух мне нужен для работы. Что до прочих обстоятельств, ладно, ваша взяла. Сделайте это по-быстрому, пока меня опять не стошнило. Из-за вас у меня, кажется, сотрясение мозга, - Анна принялась деловито расшнуровывать платье Марии.
  - Кристина, что вы делаете? - Эрик чуть отступил от нее.
  - Выплачиваю вам контрибуцию, тугодум вы эдакий, - зло усмехнулась Анна. - И с каждой зря потраченной секундой мне все более сдается, что про приключения в гареме вы насвистели. Ну, налетайте, что ли, - презрительно бросила Анна, скинув платье и оставшись в исподнем. - Я начинаю мерзнуть, так что оставим прелюдию. Чего же вы стоите? - истерически прокричала она. - Наслаждайтесь, так вас разэтак, и чтоб вам самому так раскорячиться!
  - Кристина, перестаньте, - прошептал Эрик и засуетился, вытащив откуда-то плед и принимаясь судорожно заматывать в него Анну.
  - Теперь-то что вас не устраивает? - женщина устало опустилась на кровать. - Чего бы я ни делала, от вас только и слышно: "Кристина, перестаньте". Не судьба нам все-таки быть вместе, Эрик, мы же непременно поубиваем друг друга с таким несовпадением характеров. Так что вперед, перепихнемся разок-другой и разбежимся, как цивилизованные люди.
  - Вы же не такая, опомнитесь, - увещевал ее Эрик, что мадам Валери.
  - Актриса - да "не такая", - вздохнула Кристина. - В ваших подвалах точно какие-то вредные пары, действующие на ясность мысли. Вы сами, напомню, сами установили, что у меня интрижка с Пьянджи. До этого я крутила с Раулем и теперь хочу к нему вернуться, потому что Пьянджи женат и вообще свой брат-артист, а Рауль виконт, наследник богатенького графа. Маски сорваны, Эрик. Чего уж теперь притворяться. Кстати, где Пьянджи?
  - Не знаю, - буркнул Эрик, подарив Анне надежду, что Луиджи в порядке и сможет привести помощь.
  - Ну и шут с ним, - с деланным безразличием махнула рукой Анна. - Так что, приступим?
  - Кристина, я хотел, чтобы вы стали моей женой, - бухнул Призрак. Анна страдальчески помассировала виски.
  - Нет, - женщина покачала головой, - так дело не пойдет. Вы бедны, больны и не владеете недвижимостью и капиталом. Ваш талант не имеет спроса, следовательно, продать его за деньги вы не сможете. Содержать нас придется одной мне. Так на кой ляд мне сдался столь неудобный муж, не способный мне дать ничего, кроме больных детей? - Анна в который раз припомнила Скарлетт. - Да, кстати, прибавьте сюда расходы на неболтливую повитуху, чтобы уменьшить поголовье уродцев, а то и вовсе не допустить их появления на свет.
  - Вы нарочно, назло Эрику так говорите, - пробормотал Призрак. - Вы не настолько жестоки и меркантильны, как наговариваете на себя.
  - Постойте, давайте разбираться. Хоть раз поговорим без уверток, - примирительно подняла руки Анна. - Я вовсе не жестока, это вам правда кажется жестокой. А вот по части меркантильности да, есть грешок, и это я еще многое не договариваю. Вот представьте, Эрик, мы тут сидим, а в моей голове работает невидимый механизм, подсчитывающий убытки и способы их поправить с точностью до франка. Все очень просто, Эрик, вы ошиблись, и, как большинство увлекающихся натур, не способны признать свою ошибку. Я совсем не Джильда, я скорее Виолетта, только без чахотки и глупой влюбленности. И, в отличие от вас, я пусть и меркантильна, но честна. Я требую достойную оплату за ласку, зато не пытаюсь никого ограбить или что-то отнять силой или запугиванием. Вам, Эрик, честно говоря, я не то, что свое расположение, даже газету не стала бы продавать. Вы не умеете принимать условия честной сделки и адекватно реагировать на отказ. Конечно, проще обвинять мир и на зеркало пенять. Мне тоже проще было бы сидеть и ждать принца, чтобы в итоге оказаться больной, рано постаревшей в плохих условиях. Нет, Эрик, я на подобное не подпишусь, - Анна тихо рассмеялась.
  В подземелье повисло молчание.
  - Давайте уедем, Кристина, как вы и хотели. Начнем все сначала, - наконец, выдавил Призрак.
  - Уедем, непременно, - кивнула Анна. - Только по отдельности. У меня уже закончились слова, и я не знаю, как вам еще сказать, чтобы вы поняли, что не нужны мне.
  - Тогда я умру, Кристина, - простонал Эрик.
  - Ваше право, - серьезно ответила Анна. - Хотя это и глупо.
  Со стороны озера послышался плеск воды, а потом и голос Рауля, зовущий ее.
  - А вот и ваш любезный виконт, - прищурился Призрак. - Сейчас мы узнаем, мой падший ангел, чего стоят ваши слова.
  Анна закатила глаза. Рауль, идиота кусок, зачем он побежал спасать Кристину в одиночку, без огневой поддержки со стороны полиции? Она и не пыталась оттащить Эрика от Рауля и как-то повлиять на исход короткой потасовки у озера. Призраку было необходимо выместить хоть на ком-то свое очередное разочарование, и лучше, если этим кем-то будет не сама Анна. Она смертельно устала от надуманных драм. Накатывало безразличие и головокружение. "Только бы выбраться отсюда живой, только бы выбраться", - подумала Анна, глядя, как Призрак ловко подтаскивает к ее ложу связанного Рауля.
  - Момент истины! - театрально возвестил Эрик. Анна поморщилась. Что еще задумал этот несносный тип? - Ваш мальчишка-виконт в моей власти, - он ткнул Рауля заряженным пистолетом.
  - Я тоже в вашей власти, - кисло откликнулась Анна. - Как-то не сильно это изменило нашу непростую ситуацию.
  - Замолчите, Кристина, иначе виконт умрет раньше, и наша игра лишится всякого смысла.
  Анна откинулась на подушку и прикрыла глаза. Для психа все происходящее - очередная игра, постановка больного сознания. Ох, плохи ее дела.
  - Откройте глаза, - немедленно потребовал Эрик. Анна нехотя посмотрела на него. - Вот, возьмите, - Призрак протянул ей пистолет. Что, правда, не бутафорский? Анна затаила дыхание, осторожно подцепляя оружие и крепко перехватывая рукоятку. Это был не просто шанс, это был настоящий рояль. Со столь маленького расстояния даже она не промажет.
  Эрик продолжал вдохновенно нести чушь про поруганную любовь и предательство, пафосно призывая "свою Кристину" сделать правильный выбор и стать тем милым ангелом, которого он хотел видеть. Несчастный безумец. Здраво рассуждая, она даже окажет ему услугу. Страшно представить, какие страдания поджидают его в тюрьме или лечебнице для душевнобольных. Не дожидаясь финального вопроса, Анна придвинулась ближе к Эрику и выстрелила. Сегодня Призрак обошелся без роз, зато на его груди расцвела алая гвоздика.
  - Кристина? - промычал Рауль, пораженно переводя взгляд с неподвижного Призрака на Анну и обратно.
  - Все закончилось, Рауль, - устало выдохнула Анна, избегая смотреть на Эрика. - Вставайте, уйдем отсюда. И запомните, он сам застрелился. Сошел с ума и застрелился. Подержите-ка, - она всучила все еще неадекватно воспринимающему реальность виконту пистолет. - Вы в курсе, полиция уже снимает отпечатки пальцев с улик? Учтите, если вы не поддержите мою версию, я сделаю заявление, что это вы прикончили Призрака Оперы. Журналюги придут в восторг, не говоря уж о вашем брате.
  
  Поезд медленно полз на восток. Вернее, это Анне казалось, что он тащится, словно больная черепаха. В отличие от прочих пассажиров, ей было, с чем сравнить. В своем купе первого класса Анна ехала одна.
  Провожал ее граф де Шаньи, он же расщедрился на билет и взял на себя хлопоты по упаковке и отправке ее багажа, а также умиротворению мадам Валери. Старший брат Рауля оказался здравомыслящим человеком, чье желание удалить от младшенького опасную девицу полностью совпадало с намерением Анны унести ноги куда подальше. Вышло даже лучше, чем она рассчитывала. Никакие обвинения ей не предъявили. Согласно газетам, Призрака Оперы обезвредила доблестная парижская полиция. В ожидании отправления поезда Анна до последнего стояла у вагона, выискивая в толпе Луиджи, и понимала, что он не придет. Понимала - и все равно ждала. Глупо, как же глупо.
  Анна прислонилась лбом к стеклу и разрыдалась.
  Париж остался позади, до Варшавы, где ее ожидала пересадка на другой поезд, трюхать и трюхать. Можно немного отпустить себя. Анна заслужила. И теперь возвращается домой. Она взахлеб плакала, выпуская скопившееся напряжение и страх провала, не заботясь о том, что лицо опухнет. Если понадобится выйти, она просто опустит вуаль, благо граф де Шаньи позаботился и о дорожном костюме для нее. Колеса тяжело отстукивали: "До-мой, до-мой". Да только будет ли у нее дом? Место отдыха, восстановления, безопасности и тепла, где она сможет быть собой, или она останется чужачкой? Анна осторожно промокнула мокрые щеки и принялась глядеть в окно. Даже если затея не удастся, она попробует, и логичнее начать с географической родины.
  Анна помешала ложечкой стремительно остывающий чай и сделала глоток. С каждой верстой на сердце становилось все спокойней. Она справилась; она правильно выбрала. Шебутной Призрак с его вывихнутыми мозгами так и так был не жилец. Разве Анна могла справиться с его безумием или вылечить его? Нет, конечно. Может, зря она так легко оставила Рауля? Тоже нет. Рауль сам вскоре бы оставил ее, начав поиск подходящей невесты осенью. Может, надо было хоть с Луиджи объясниться и попрощаться по-человечески? Сколь бы ни болело сердце, но снова нет. Как ни крути, он женат, и незачем впадать в еще большую пошлость, срываясь в истерику перед чужим мужчиной. А что она бы не удержалась в рамках, Анна отдавала себе отчет. Она слишком привязалась к этому человеку. Что ж, расстояние разрывает и не такие связи. И вообще, она человек будущего, она умеет справляться с чем бы то ни было: с маньяками, с угрозами, с ненавистью, любовью и (особенно) с собственной совестью.
  Анна криво усмехнулась своему отражению в вагонном стекле. Что там прозорливо писал классик: "Время залечит, как пела Амнерис". Зато теперь есть только она, Анна, и ее жизнь. Кто знает, как дальше сложилось бы у настоящей Кристины с Раулем. По крайней мере, в Россию они бы точно не рванули. Анна прикрыла глаза, позволяя сознанию уплыть в приятную дремоту. Дорога-дорога, ты знаешь так много - а девочка Анечка знает еще больше... И не упустит своего добра (или чужого, но присвоенное все равно как бы свое). На первое время ей хватит полученных от графа де Шаньи средств. А потом, осмотревшись и пообвыкнув, она что-нибудь придумает. Вокалистка из Парижа - это вообще модный тренд, так сказать. При должной смекалке она будет нарасхват. Может быть, и замуж выскочит или хотя бы прославится. А что? Едва ли у той же Карлотты был старт лучше, но ведь она смогла добиться определенного успеха, значит, и Анна сможет. И вся эта афера с Призраком Оперы постепенно поблекнет в памяти. Да, она ужасно поступила, но ведь и Эрик не невинная овечка.
  "Я просто защищалась, - твердо сказал самой себе Анна. - Это была самооборона".
  "Все-таки человек погиб", - противно зудел голос совести, отчего спина покрывалась противным липким потом.
  "О, да ладно, как будто я не была на его месте, - цыкнула на свою совесть Анна. - И потом, что же мне надо было во второй раз зазря в могилу лечь? Или на каторгу? Прикончи этот недоумок Рауля, кого бы его брательник на суд потянул? То-то же".
  Совесть попыталась еще пару раз мявкнуть, но Анна решительно пресекла столь глупые порывы. Она жива, здорова и на свободе. Никто не мешал Эрику пребывать в подобном благополучии, кроме него самого. Вообще, Анна в этой истории даже и не при чем: с Кристиной у Призрака и без нее не сложилось. Как ни крути, Эрик помер бы. Просто Анна это заранее знала, а он нет.
  Колеса продолжали отстукивать свой ритм. Анна допила вконец остывший чай, припудрилась и улыбнулась своему отражению в дорожном зеркале, вначале с трудом, после почти легко. В конце концов, она вырвалась из плена чужой судьбы. Больше не надо ориентироваться на "что-бы-сделала-Кристина", и это само по себе огромный жирный плюс. Примерный ход общемировой истории Анне известен, это тянет аж на два плюса. Проживет и даже соломки себе настелет впрок. Анна отложила несессер и тихо запела:
  Ich will hier zuhause sein,
  Nicht nur geduldet wie ein Gast,
  Will leben wie's mir gefällt.
  Egal ob's Ihnen passt.
  Ich habe lang genug mich selbst verleugnet,
  Das ist jetzt vorbei!
  Ich war umgeben von Schatten,
  Doch jetzt sind sie fort *
  
  Дойдя до "теней" она чуть запнулась: что-то такое крутилось в голове про становящиеся длиннее тени, но раздумывать над мрачными ассоциациями не хотелось. И даже хорошо, что впереди еще несколько скучных дней дороги. Анна будет просто смотреть в окно и ни о чем не думать. И никакой призрак ее не потревожит.
  
  
  * Анна вспоминает мюзикл "Ребекка", номер "Миссис де Винтер - это я!"
  Я хочу быть здесь как дома,
  А не просто жить, как гость.
  Хочу жить так, как мне нравится,
  Независимо от того, устраивает ли Вас это.
  Я отказывалась от себя достаточно долго,
  Но теперь с этим покончено.
  Я жила в тени,
  Но теперь я освободилась!
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"